Девочка для Маршала

Глава 1

— Ляна, щёлкни меня! — попросила Ева и подбежала к парадному входу в бизнес-центр «Империал». — Только, чтобы красиво было! Я потом в Инсту что-нибудь обязательно опубликую!

— Хорошо, — я вытащила из своего рюкзака зеркалку.

Моя старшая сестра отлично знала, в какую нужно стать позу, чтобы подчеркнуть свои длинные стройные ноги. Как выгнуть спину и повернуть голову, чтобы получиться на снимке не хуже какой-нибудь начинающей, но подающей большие надежды модели.

— Готово, — объявила я.

— Дай посмотрю! — Ева на высоченных каблуках подбежала ко мне и выхватила зеркалку, чтобы лично убедиться в безукоризненности фотографий.

Мы с ней две противоположности. Два полюса. Две параллельные, что никогда не пересекутся. Ева — копия нашей матери. Красивая, уверенная, бойкая. Она точно знает, чего хочет и уверенно идет к своей цели. Самая популярная девочка в классе, затем среди своих однокурсниц. Вокруг нее всегда вьются парни, но Ева отшивает всех их. Она не из тех, кто станет размениваться на обычных кавалеров. Сестра всегда открыто говорит, что заполучит в свои сети «крупную рыбу». Если посчастливится, то и настоящую «акулу бизнеса». Но пока, по ее мнению, никого достойного Ева на свой крючок «не подцепила». Но сестра не унывает и упорно продолжает бороздить просторы мегаполиса в поисках подходящего мужчины.

Я — полная копия нашего папы. Он почти двадцати лет не живет с нами. Так сказать, не сошелся характером с нашей мамой. Он тихий, работящий, предпочитающий посидеть дома у телевизора за просмотром футбольного матча или же выбраться на выходных куда-нибудь на рыбалку. В молодости папа был настоящим красавцем, поэтому неудивительно, что мама его заметила. Но их брак продлился недолго и через четыре года они расстались. Мы остались с мамой, а к папе приезжали на каникулы.

Со временем Ева заявила, что ей с папой до чертиков скучно и в гости к нему я приезжала уже сама. Нам вдвоем было классно. Тихо, мирно, уютно.

Все, когда узнают, что мы с Евой родные — не верят. Сестра — голубоглазая блондинка. Я же брюнетка с зелено-карими глазами. К тому же и высоким ростом похвастаться не могла, да и ноги у меня тоже не длинные. Папа всегда говорит, что внешность не главное. Он тоже был красивым юношей, но счастливым его это не сделало.

— Вот эта вот ничего, — отметила Ева, показывая мне одну из фотографий. — Сбросишь мне ее потом?

— Да, конечно.

— А те удали, а то я на них на корову похожа.

— Никакая ты не корова, — я спрятала зеркалку обратно в рюкзак.

— Нет-нет! Корова! Надо будет на недельку сесть на диету. Пятьдесят пять килограмм не годятся. Нужно до пятидесяти сбросить.

— И стать похожей на скелет? Ева, не играйся с весом и здоровьем, потом это всё тебе еще вернется.

— Ляна, не нуди, — сестра наморщила свой курносый нос и окинула меня скептическим взглядом. — Ты серьезно вот так появишься вместе со мной? — она сделала неопределённый жест рукой.

— А в чем проблема? — я посмотрела на себя. — Меня всё устраивает.

— Кеды, джинсы и какая-то странная блузка из секонда? Ляна, скажи, что ты шутишь.

Я не относилась к тем девушкам, которые всегда предпочитают носить платья и юбки. Не то что бы я не любила такую одежду, просто… На фоне Евы я всегда ощущала себя нелепой. Ей всё это идет, а мне — нет. К тому же в кедах и джинсах проще проводить фотосъемки. А блузка… Обычная блузка. За спиной рюкзак с фототехникой. Волосы стянуты в узел на затылке. По-моему, всё прилично.

— Нет, не шучу.

— Ты себе так никогда парня не найдешь, — Ева закатила глаза совсем как мама.

Мне двадцать четыре, и я смело могла назвать себя ботаником и улиткой, уютно обосновавшейся в своей раковине. Прилежная ученица и студентка факультета журналистики. Сейчас работаю свадебным фотографом. Эта работа\хобби отлично меня кормит. Так отлично, что я даже смогла самостоятельно снимать себе небольшую квартиру-студию. Мальчикам я никогда не была интересна, а они соответственно не интересовали меня.

Однажды я набралась смелости пригласить однокурсника в кафе, а он рассмеялся мне в лицо. Сказал, чтобы я на него не рассчитывала и ушел. Правда, потом сплетни по курсу пускал, что последняя девственница универа, то есть я, отдалась ему на заднем сидении такси. Это была наглая и грязная ложь. После этой неприятной истории я вообще обрубила любые романтические мечтания в своей голове.

— Я с тобой согласилась идти не из-за поисков парня, — напоминаю.

Мама настояла на том, чтобы я сегодня пошла вместе с Евой. Сестра работает секретарем-референтом у одной уважаемой и деловой дамы. Эта дама занимается то ли гостиницами, то ли ресторанами, а, возможно, и тем и другими. Ева на нее работает вот уже почти целый год. И работа эта была нелегкой: постоянно нужно быть на телефоне, держать руку на пульсе, составлять график и прочее-прочее. Но Ева не жаловалась. Она говорила, что готова работать столько, сколько понадобится, а потом с чистой душой сесть на шею какому-нибудь успешному бизнесмену.

Сегодня должно было состояться открытие нового ресторана. Ева к этому дню готовилась очень тщательно, потому что начальница велела разослать пригласительные не менее влиятельным людям. Среди них было много мужчин: и старых, и средних лет. Сестра нацелилась на этом вечере познакомиться с одним из них. Мама, обеспокоенная отсутствием в моей жизни романтических отношений, настояла составить компанию Еве.

Нашей матери проще уступить, нежели пытаться оспорить ее решение. И вот я здесь. После двухчасовой свадебной фотосессии. Естественно, у меня даже не было времени переодеться. А уж если быть до конца честной, то идти я совсем никуда не хотела. И втайне надеялась, что сестра, увидев мой внешний вид, с богом отпустит домой.

— Нет, — твёрдо произнесла она. — Так не пойдет. Меня ведь все засмеют. Тут есть несколько хороших бутиков, идем, — Ева посмотрела на свои наручные часы с тоненьким стальным ремешком. — Если поторопимся, то успеем.

Не ожидая от меня ответа, сестра схватила за руку и потащила за собой в торговый комплекс, примыкающий к бизнес-центру.

Это был самый быстрый шоппинг в моей жизни. Ева хорошо знала всех здешних консультантов. Сестра была сродни урагану Катрина. Она действовала быстро, четко, попадая точно в цель.

— Это! Ксюш, — обратилась Ева к консультанту. — Вот это, только на два размера меньше.

Через несколько минут я уже была одета в черное шифоновое мини-платье с длинным рукавом и v-образным вырезом. Оно замечательно смотрелось на мне. Без всех вот этих блёсток и ярких акцентов, которые я не любила. А не любила, потому что они притягивали к себе слишком много ненужного внимания.

— Туфли. Нужны еще туфли, — сосредоточенно проговорила Ева, придирчиво рассматривая мою от природы худую и миниатюрную фигуру.

— Только обойдемся без каблуков, иначе я сверну себе ногу. И потом, сейчас у моды широкий диапазон и каблук уже давно не основа женской обуви, — я не знала, какой еще привести аргумент, чтобы убедить Еву.

— Да, ты права, — ответила она и у меня тут же от сердца отлегло. — Возьмем что-нибудь на плоской подошве.

Меньше, чем через полчаса я уже была полностью готова к грядущему мероприятию. Свои повседневные вещи пришлось спрятать в рюкзак, благо он у меня бездонный из-за потребности вечно таскать с собой фототехнику.

— Я отнесу его к себе в кабинет, — решительно заявила Ева. — А ты стой здесь. Я тебя потом заберу.

И снова не дав мне возможности что-либо ответить, сестра покинула холл торгового центра и ушла в офис. От ее напористости у меня просто голова шла кругом. Когда я переехала жить отдельно, то виделась с Евой уже значительно реже. Кажется, я просто стала забывать, какой неугомонной она умеет быть.

Торговый центр, примыкающий к общему комплексу «Империал» был шикарен. Я сюда заглядывала очень и очень редко, потому что тут даже супермаркет пестрит такими высокими ценами, на которые страшно просто взглянуть.

В руках у меня остался лишь телефон. Я стояла у зеркальной колонны и бездумно листала ленту Инстаграма, чтобы хоть чем-то занять свои руки. С досадой отметив, что батарея вот-вот обещала разрядиться, я заблокировала телефон и случайно натолкнулась взглядом на группку мужчин.

Их было трое. Позади, вероятней всего, шла личная охрана из четырех человек. Все в деловых костюмах-двойках, один из мужчин нёс небольшой кожаный черный портфель. В таких обычно ноуты носят или лэптопы. В этой части города узреть деловых людей далеко не редкость, ровно, как и каких-нибудь иностранцев. Но было в этой группке что-то такое… Нет, даже не в ней, а в определённом мужчине.

Он шел по центру и чуть впереди. Самый высокий из троицы. Не просто высокий, а настоящий исполин. Размах плеч невероятно широкий. Выправка идеальная. Шаг твёрдый и уверенный. Взгляд был устремлён исключительно вперед. Иногда он что-то тихо отвечал. Что именно — я не слышала, лишь видела едва заметное шевеление губ. Думаю, мужчины обсуждали нечто очень важное.

Тонкий орлиный нос. Узкая жесткая линия губ. Вытянутый гладковыбритый подбородок. Короткая стрижка была строгой. Никаких модных выбритых висков или пышных причудливых хохолков. Всё по-спартански. Этот мужчина очень выделялся на фоне остальных людей. Поэтому, думаю, неудивительно, что и я обратила свое внимание на него.

От этого человека веяло колючим холодом и непоколебимостью. Взгляд тяжелый, чуть ли не стальной. Такой, как этот мужчина, явно не клерк или незаметный офисный планктон. Пусть он был одет строго, без лишних ярких атрибутов, вроде дорогих часов или перстней, но от него веяло властью и большими деньгами. Думаю, этот мужчина уже много лет занимался каким-нибудь глобальным бизнесом.

Троица прошла в считанных метрах от меня, оставив за собой шлейф дорогого мужского одеколона с тяжелыми древесными нотками. В голове на секунду пронеслось сравнение, что я в деловом океане «Империала» крошечный моллюск, а они, эти мужчины, настоящие акулы. Нет, две акулы и один мегалодон.

Они скрылись в ювелирном магазине и в этот момент так вовремя появилась Ева.

— Идем. Мероприятие вот-вот начнется. Может быть, наконец-то найдешь себе какого-нибудь красавца!

— Не нужен мне никто, — упрямо ответила я, едва поспевая за Евой. Господи, она так быстро ходит на «шпильках»! Это определенно талант!

— Ой, ну тебя! — небрежно махнула сестра. — Или ты девственницей решила умереть?

Я почувствовала, как к моим щекам прилил неприятный жар. Такое ощущение, что наличие девственности в моем возрасте — это смертельный или даже постыдный диагноз. Ничего не ответив на выпад Евы, я поспешила за ней в лифт. Через считанные секунды мы оказались на седьмом этаже, где и должно было состояться торжественное открытие ресторана.

Глава 2

— Как я выгляжу? — спросила у меня Ева, когда мы вошли в обширный зал с огромными панорамными окнами.

— Отлично, — искренне ответила я, но не уверена, что сестра мне поверила.

Она очень придирчива к своей внешности и уже несколько раз говорила, что, когда ей стукнет сорок, без зазрения совести начнет себе вкалывать различные омолаживающие инъекции. Еве всего лишь двадцать шесть, а она уже думает об инъекциях.

Я себя на этом мероприятии чувствовала не совсем уютно. Спасало лишь то, что большего скопления людей я не боюсь. На фотосъемках, особенно, на свадебных всегда очень много людей бывает, поэтому я уже к этому привыкла.

Но вот с богатыми и влиятельными персонами я почти не встречалась и это немного меня пугало. Не то что бы я поддавалась стереотипам, но мы с этими людьми из разных миров, практически с разных планет. И этот факт я игнорировать никак не могла. У некоторых здешних женщин туфли стоят дороже, чем вся моя фототехника вместе взятая.

— Держи, — Ева протянула мне фужер, наполненный шампанским розоватого цвета.

— Я не хочу.

— Ну не с пустыми же руками ходить будешь, — сестра всучила мне фужер и один взяла себе. — А вот и моя начальница. Идем, нужно поздороваться.

Евиной начальницей оказалась стройная женщина лет пятидесяти. Светлые волосы стянуты в безупречный узел. Лицо украшают изысканные прозрачные очки в тонкой оправе. Взгляд цепкий и немного строгий. На длинных пальцах блестели дизайнерские перстни. Горчичный брючный костюм сидел на женщине просто отлично. Она уже была далеко не молода, но в ней остро ощущалась неповторимая женственная энергетика, что отлично сплеталась с жесткой, практически мужской уверенностью.

— Отмени вечернюю встречу, — с места в карьер начала женщина, как только мы с Евой к ней подошли. — Перенеси на вторник на пятнадцать тридцать.

— Виктория Павловна, я уже трижды переносила. Боюсь, что директор просто откажется, — сестра отвечала чётко, гордо расправив плечи.

— Если он заинтересован в нашем сотрудничестве, то не откажет. Сегодня я уже буду недоступна, — не ожидая ответа, Виктория Павловна отвернулась от нас и продолжила беседовать с другими женщинами.

Это был не самый приятный момент. Но Еву это, кажется, ни капли не заботило. Она поздоровалась с парой других гостей, и в два глотка осушила свой фужер.

— Твоя начальница всегда такая? — спросила я, когда мы отошли к столику с закусками.

— Большую часть времени, но мне плевать. Я буквально выдрала для себя эту должность, поэтому готова терпеть характер Виктории. Главное, что у меня появилась возможность бывать на таких вот мероприятиях. Знаешь, Ляна, состоятельные мужики ведь на дороге не валяются. Их тут искать надо, ну или на каких-нибудь выставках, или в дорогих ресторанах. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю, но здесь в основном находятся очень взрослые мужчины или вообще старики. Думаю, они уже давно все женаты. Ну или разведены раза два-три, может, в довесок еще и любовница есть.

— А мне всё равно, — совершенно расслабленно ответила сестра. — Я и любовницей готова быть. Сегодня любовница, а завтра уже законная жена. Так сказать повышение.

Позицию Евы я категорически не разделяла. Она мне была чужда. Пусть я и сама ни разу ни с кем не состояла в романтических отношениях, но всё же такая стратегия вызвала в моей душе лишь отторжение. Сестра была цинична и порой она рассуждала, как мужчина. Но с другой стороны, она не строила никаких иллюзий. Ее цель была проста и понятна — Ева хочет безбедной жизни. Точка. Всё равно мне сестру не переубедить. Пыталась несколько раз и всё тщетно.

Я была дико голодной и закуски меня очень соблазняли. Но я, скованная здешним обществом, взяла всего лишь парочку канапе. Ева то здоровалась с некоторыми гостями, каких лично знала, то без умолку рассказывала мне о некоторых мужчинах, которые приехали на открытие ресторана:

— Вон тот ухлёстывал за Викторией Павловной, — Ева показала на лысого мужчину со смешной клинообразной бородкой. — Она его отшила. А тот недавно закодировался, — сестра показала на худого мужчину в берете. — Причем уже дважды.

— Почему он в помещении в берете?

— Не знаю. Стиль у него такой. Как слез с виски, то каким-то странным стал, а деньгами такими ворочает, что страшно подумать. Но я бы с ним в одну постель точно не легла.

Всё это мероприятие оказалось жутко скучным. Я не понимала восхищения Евы. Меня совсем не интересовали те баснословные суммы, что лежали на счетах у присутствующих бизнесменов и депутатов. Я всеми мыслями была уже в своей уютной квартире-студии. Даже всерьез начала разрабатывать план, как бы отпроситься у Евы.

Рассматривая пузырьки в своем фужере, я периферийным зрением вдруг заметила, что створки центрального лифта плавно открылись. У меня вдоль позвоночника маленькой холодной змейкой скользнуло то ли чувство страха, то ли ощущение надвигающейся опасности. Не знаю.

На праздник пожаловал тот самый мужчина, которого я случайно встретила в холле. Он держал в руках небольшой квадратный бархатный футляр. Взгляд нацелен исключительно на Евину начальницу. В мыслях тут же тенью проскользнуло уже знакомое сравнение. Этот мужчина точно, как акула, которая заприметила добычу и теперь целенаправленно приближается к ней.

Я вновь поразилась этой невероятно прямой идеальной осанке. Поразилась широким плечам и той твердости, с которой мужчина направлялся к Виктории Павловне.

— Вот такого я бы хотела заполучить, — вдруг шепнула мне на ухо Ева. — Но это слишком высокая планка.

— А кто это? — я хотела, чтобы мой тон прозвучал безразлично, но не совсем получилось.

— Маршал, — мечтательно вздохнув, ответила Ева.

— Это имя его?

— Нет. Зовут его Кир. Странное имечко. Но почему-то очень часто я слышу, что его называют Маршалом. Не знаю, позывной такой или, может, фамилия. Он некоторое время в Нью-Йорке жил. Не исключено, что и сейчас там. С Викторией старые друзья. Слышала, что она его когда-то под своё крыло взяла. Помогла раскрутиться.

Я осторожно взглянула на этого Маршала-Кира, словно опасаясь, что он меня уличит в подглядывании и немедленно за это переломает хребет. Инстинкты все как один завопили о том, что от таких мужчин лучше держаться подальше. Я всего лишь крошечный моллюск и мне не стоит сердить акулу или вставать у нее на пути.

— Такой мужчина — настоящий джек-пот, — продолжила мечтательно Ева. — А главное — холостяк. Но я бы всё равно не решилась с ним связываться. Думаю, не по зубам мне эта лакомая косточка.

— Почему?

— Разные сплетни в местном бомонде о нем ходят. Он не просто какой-то там бизнесмен. С мафией на короткой ноге. Думаю, в большей степени бандит он, а не бизнесмен. А там уже кто знает, где правда, а где вымысел. Этот мужчина жесткий. Во всём. Никто добровольно ему дорогу не переходит. Конкурентов давит только так. Если надо кого-то убрать, то убирает. Если ты понимаешь, о чем я. Да и с женщинами не церемонится. Понравилась — взял и дело с концом. Надоела — выбросил. Так говорят, не знаю, так ли это на самом деле. У него, кажется, отец военным был. Но в нем чувствуется что-то такое жуткое, — Ева передёрнула плечами, будто замёрзла. — С ним Виктория напрямую общается и приглашала она его лично. Мне не поручала. И я этому рада.

Я снова глянула на Маршала. Он уже вручил подарок хозяйке сегодняшнего мероприятия и что-то сказал ей на ухо. Кажется, Виктория Павловна ни капли его не боялась. Пожалуй, у них действительно очень тёплые дружеские отношения.

Я отвернулась, потому что этот мужчина и впрямь наводил жуть. Глотнув шампанского, я подцепила пальцами еще одно канапе и отправила в рот. К Еве подошла, кажется, ее знакомая.

— Это моя родная младшая сестра — Ляна. Лилиана.

— Сестра? — удивилась молодая голубоглазая женщина. — Вы совсем непохожи.

— Все так говорят, — я дружелюбно улыбнулась.

— Меня зовут Елена. Очень приятно познакомиться.

— И мне, — я пожала Елене руку.

— У вас очень редкое имя, Лилиана.

— Покойная бабушка так меня назвала. Можете звать меня просто Ляна.

— Хорошо.

— Она у меня фотограф, — Ева приобняла меня за плечи.

— Правда? Как замечательно!

— Фотография — это мое хобби, что неожиданно переросло в любимую работу, — немного смущенно добавила я.

— Я вам даже чуть-чуть завидую, — вдруг призналась Елена. — Иметь любимую работу, заниматься ею — огромная удача. Всё-таки большинство людей чаще всего занимаются тем, к чему у них совершенно не лежит душа. И это убивает в определённой степени.

— Думаю, в современном мире сейчас можно значительно легче реализоваться. Или хотя бы попытаться найти то занятие, которое придётся по душе, — тут же ответила я. — Но да, я знаю, что мне крупно повезло. Нет привязанности к определённому месту или графику. Я сама себе хозяйка. Могу свободно распоряжаться своим свободным и рабочим временем.

Когда речь заходит о моей работе, то я готова часами ее обсуждать. Особенно, если собеседнику действительно интересно послушать мои мысли.

— Да, время — очень важный ресурс, — заметила Елена. — Его порой так не хватает.

— К счастью, у меня с этим нет проблем. Особенно, когда университетский период остался позади.

— А какая у вас специальность?

В общем, с улыбчивой Еленой я неожиданно легко разговорилась. Ева иногда тоже вклинивалась в наш разговор, но в основном она сканировала своим изучающим взглядом гостей. Видимо, всё еще надеясь, найти подходящую кандидатуру.

Официант подал нам напитки. Сделав небольшой глоток шампанского, чтобы смочить горло, я вдруг случайно натолкнулась на нечитаемый взгляд Маршала. Он по-прежнему находился в обществе Евиной начальницы. Его взгляд на секунду задержался на мне, а затем вернулся к хозяйке вечера.

Один взгляд, что длился не больше секунды, будто пронзил меня сотней ледяных иголок. Мне стало как-то не по себе, будто я и в самом деле, увидела настоящую акулу.

Елена продолжила атаковать меня всё новыми и новыми вопросами. В основном они касались моей учебы и планов на будущее. Я охотно с ней поделилась тем, что хотела бы стать фотографом какого-нибудь fashion-журнала. Но эта мечта была слишком амбициозной и несбыточной. Всё-таки одного таланта и напора недостаточно, нужны еще и связи.

— Ляна, можно тебя на секундочку? — вдруг шепотом спросила меня Ева, когда Елена откланялась, потому что ей кто-то неожиданно позвонил.

— Да? Слушай, мне нравится твоя эта подруга. Приятная собеседница, — радостно выпалила я.

— Ляна, она не моя подруга, — в голубых глазах Евы я отчётливо увидела растерянность.

— Как это так? Она ведь к тебе подошла. Ты меня ей представила. Я подумала, что вы знакомы, — я немного нахмурилась.

— Я с ней впервые увиделась сегодня утром. Она к Виктории заходила. Мне только ее имя известно.

— Думаю, она работает на кого-то из присутствующих. Может быть, тоже секретарь чей-то.

— Может быть, но она мне что-то совершенно не нравится. И все эти ее расспросы. Впервые встречаю, когда на мероприятии почти незнакомые люди так быстро и охотно переходят границы small-talk.

— К чему ты клонишь? — непонимающее спросила я.

— А ты сама не видишь? Она будто почву прощупывает. Где училась, какие планы на жизнь, какими навыками обладаешь, где работаешь. Это выглядит очень подозрительно.

— Мне кажется, что ты преувеличиваешь. Мы просто болтаем.

— Нет, Ляна. Просто болтают о погоде и о книгах. А она основательно прощупывает почву. Я, конечно, знала, что на мероприятиях иногда подбирают девочек, чтобы продолжить… вечер. Но впервые такое вижу собственными глазами.

— Подбирают девочек? — я нахмурилась. — Эскорт?

— Эскорт — это другое. Ну знаешь, понравилась какому-то мужчине или женщине — неважно. Они посылают своего человека, если идешь на контакт и готова взять деньги за один совместный вечер, то…

— Бред, — выпалила я. — Проворачивать такие схемы лишь ради секса?

— У богатых свои причуды, — Ева пожала плечами. — Они любят играться другими людьми.

— Глупости какие-то. Кому я нужна? Я здесь в первый и в последний раз. Да я даже здесь не работаю.

— А это не имеет значения. Плохая была идея — взять тебя с собой, — Ева тяжело вздохнула и поджала губы.

Глава 3

Когда Елена вновь вернулась к нам, я попыталась посмотреть на нее иначе, но ничего подозрительного всё равно не обнаружила. Женщина мило улыбалась, наслаждалась шампанским и закусками. Сделала несколько любезных комплиментов Еве.

Быть такого не может, чтобы кто-то целенаправленно пытался найти человека для одной ночи и даже предложить за это деньги. Слишком сложная схема. Думаю, если кто-то из присутствующих вдруг захочет выпустить пар, то для такой задачи всегда найдутся желающие, причем бесплатно. Именно вся эта заковыристость схемы и переубедила меня в том, что Ева всё немного преувеличивает.

Елена продолжала расспрашивать меня о том, где я приобрела такое замечательное платье и можно ли взглянуть на какие-нибудь мои работы.

— Можно, но у меня телефон скоро разрядится, поэтому покажу всего лишь парочку, — с улыбкой ответила я.

Разблокировав смарт, я продемонстрировала несколько фотографий, что сделала совсем недавно в нашем парке. Природа. Лебеди. Дети, кормящие голубей. Пожилая пара, сидящая на скамейке.

— Это я исключительно для себя фотографировала, — поясняю. — Не для коммерческого использования.

— Очень красиво! Мне нравится то, как вы подмечаете детали. Особенно нравится фотография с детьми.

Ева с подозрением посмотрела на Елену, явно всё еще твёрдо придерживаясь своей позиции.

— Мне нужно к Виктории, — заявила сестра. — Уладить момент, связанный с отменой встречи.

— Хорошо, я тебя здесь подожду.

— Можешь пойти со мной.

Я мельком глянула на Маршала, он всё еще находился в компании Виктории Павловны. Лишь от одной мысли, что мне придется подобраться ближе к этому мегалодону, я внутренне поёжилась. Это просто мужчина. Мы не знакомы. Всё, что мне рассказала о нем Ева — лишь сложный узор сплетен и домыслов. Что правда, а что нет — неизвестно. Но какой-то внутренний голос, возможно, это была интуиция, сигнализировал о том, что лучше держаться на расстоянии от этого Маршала.

Он пугал меня. Пугал своим взглядом. Той безоговорочной силой, что определённо владел. Пугали его габариты. Даже едва заметное движение его плеч меня настораживало. Всё это чувствовалось на уровне инстинктов. Будто включился некий животный механизм или радар, что указывал, кто здесь хищник, а кто добыча.

— Нет, я постою здесь. Подожду.

— Хорошо. Я постараюсь быстро управиться, — Ева пошагала прочь, гордо демонстрируя всем свои красивые стройные ноги.

— Я так понимаю, что ваша сестра здесь работает? — вдруг поинтересовалась Елена.

— Да, — я перевела взгляд от удаляющейся фигуры сестры обратно на свою собеседницу.

Женщина рассматривала меня. Нет, не так. Она будто оценивала меня, мою внешность. И мне это совершенно не понравилось. Холодок пробежался от такого чрезмерного внимания. Елена перехватила мой взгляд и снова мило улыбнулась. Нет, с ней явно что-то не так. В мыслях начал сгущаться страх.

Слава богу, Ева вернулась совсем скоро, и моя идея поскорей вернуться домой, обрела уже совсем иные масштабы.

— Можешь вызвать мне такси? — спросила я у сестры, отведя ее в сторонку, поближе к окнам.

— А что такое?

— Не знаю, может, ты оказалась права. Эта Елена… Она и впрямь какая-то подозрительная. Мне это совсем не нравится. У меня телефон уже сел.

— Хорошо. Я вызову такси. Идем, по дороге наберу, нужно еще твой рюкзак из кабинета забрать.

Попрощавшись с Еленой, мы направились к лифту. Не знаю, какая такая неведомая сила заставила меня оглянуться и буквально натолкнуться на пристальный взгляд Маршала. В одной руке он держал стакан, обернутый салфеткой. Другая рука была спрятана в кармане брюк. Мужчина открыто отвечал на мой взгляд, даже не пытаясь этого скрыть. Он будто взял меня под прицел. Казалось, что еще чуть-чуть и я услышу щелчок затвора. Маршал выглядел так, будто учуял кровь своей добычи и теперь ни за что не оставит ее в покое. Его взгляд пронзал и поражал своей нахальностью.

Благо подъехал лифт. Мы шагнули в кабину, и блестящие створки скрыли меня от этого жуткого акульего взгляда. Ева вызвала мне такси и вернула вещи.

Только когда я оказалась дома, за железной дверью своей квартиры, меня отпустило. Всю дорогу я ощущала внутри себя невероятное напряжение. Оно железной пружиной застряло где-то под самым сердцем, лишая возможности сделать нормальный глубокий вдох. Мне было страшно. Причем настолько, что ни о чем другом совсем не получалось думать.

Я никогда и никого так сильно не боялась, как этого Маршала. Было в нем нечто такое до безумия пугающее. И этот взгляд. Ей-богу этот мужчина должен был родиться акулой. Мегалодоном, что жил много-много веков до нас.

Но стоило мне переступить порог квартиры, окунуться в атмосферу уединения, как на душе тут же стало легче. Моя квартира-студия не совсем была похожа на обычные среднестатистические квартиры. Вокруг царил беспорядок. Ничего криминального. Множество моих фотоснимков были развешены то тут, то там. В углу у окна на круглом журнальном столике лежал мой ноут, окруженный съемными объективами, штативами и парочкой разобранных софтбоксов.

На полу был расстелен мягкий пушистый ковер. На нем лежали мои альбомы и несколько маркеров. На кровати, что стояла прямо у стены, валялись вещи. По центру изголовья весел ловец снов, подаренный одной моей заказчицей. Она сделала его своими руками. Вся квартира уставлена широколистными комнатными цветами в огромных вазонах.

На барной стойке, что делила комнату на две части, валялась стопка журналов и несколько, недавно приобретенных книг, посвященных фотоискусству. Мама терпеть не может обстановку в моей квартире. Она называет ее «пристанищем хаоса». А мне комфортно жить в таком хаосе. Главное, чтобы в мыслях был полный порядок.

Перед тем, как принять душ, я поставила телефон на зарядку и тут же позвонила Еве, чтобы она не волновалась. Потом поплелась в ванную комнату. Идея с этим дурацким походом на открытие ресторана мне изначально не нравилась, а тут еще эта Елена и Маршал, и вообще… Тяжко вздохнув, я закрыла глаза и попыталась освободить свои мысли от всего, с чем пришлось сегодня повстречаться.

Чашка зеленого чая и обработка фотографий помогли мне отвлечься и сосредоточиться на насущных делах. Спать я легла уже поздно вечером.

На следующий день меня разбудил, пиликнувший смарт. На часах было лишь семь тридцать утра. Спала я плохо. Мне всю ночь снились акулы. Они кружили вокруг меня, и я никак не могла выплыть на сушу.

Открыв глаза, я пошарила рукой в поисках смарта. На рабочую электронную почту пришло сообщение с предложением о фотосъемке. Усевшись в кровати, я еще раз перечитала сообщение. В нем были четко очерчены временные рамки, сумма гонорара и пожелания.

Я всегда даю свою контактную информацию клиентам на случай, если кому-то из их друзей или близких тоже понадобятся мои услуги. Так же я вела небольшой профиль в Инстаграм, где публиковала свои работы. Поэтому письму совсем не удивилась. А вот сумма неожиданно порадовала. В конце сообщения был прикреплен телефонный номер для уточнения деталей.

Сегодня я была совершенно свободна. А полтора часа съемок показались мне очень заманчивыми, чтобы отказываться.

Вскочив с кровати, я поставила чайник на плиту и не оттягивая момент, набрала указанный номер. Мне ответил женский голос:

— Доброе утро.

— Здравствуйте, я звоню по поводу фотосъемки, — на несколько секунд я подумала, что всё это фейк. Потому что за полтора часа мне обещали гонорар, который я зарабатываю за всю рабочую неделю.

— Да-да. Вас ожидают в пять сорок в апартаментах «Империала». Номер 201Б. У стойки администратора вас будет ожидать наш человек с ключ-картой. Помощь с транспортировкой оборудования? — деловой тон женщины и та уверенность, с которой она говорила меня огорошили.

Сложилось стойкое впечатление, что уже всё давно было решено, оговорено, а я сейчас получала лишь распоряжения. Хотя, я вообще-то могла и отказаться, но, кажется, такой исход никто даже не учитывал.

— Нет, не нужно. Кто мой клиент? — прочистив горло, спросила я и нервно постучала пальцами по кухонному островку.

— Всю дополнительную информацию вы получите на месте, — всё тем же деловым тоном ответила женщина. — Портретная фотосъемка, — добавила она. — Пять сорок. Апартаменты 201Б. «Империал», — резюмировала женщина. — Ждем.

Отняв телефон от уха, я растерянным взглядом глянула на чайник, что уже начал кипеть. Кажется, вчерашний день плохо на мне сказался, и я теперь еще долго всего буду шарахаться. Это. Просто. Заказ. Я буду находиться в комплексе, где охраны, камер внутреннего и внешнего видеонаблюдения просто уйма. К тому же есть персонал. Меня никто не обидит. Приеду, получу всю необходимую мне информацию и, если что-то не понравится, то сразу же уйду.

Успокоив свое сбитое дыхание, я отложила телефон и принялась готовить завтрак.

Глава 4

Я неторопливо упаковала всю необходимую для сегодняшней фотосъемки, технику. Успела и позавтракать, и пообедать. Когда мыла посуду, мне позвонила Ева. Поставив телефон на громкую связь, я продолжила заниматься уборкой.

— Ну и как закончился вчерашний вечер? — поинтересовалась я у сестры.

— Скукой смертной. Ничего интересного. Виктория сжалилась надо мной и отпустила пораньше. Сегодня вот выходной дала. Она занята своим этим дружком, Маршалом. Ну и жуткий же он тип.

Почему-то от упоминания прозвища этого мужчины мне вдруг стало не по себе. В памяти тут же яркой картинкой вспыхнул его пристальный откровенный взгляд. А вслед за этим вспомнились мои сегодняшние ночные кошмары, связанные с акулами.

Крепче сжав пальцами почти вымытую тарелку, я рассеянным взглядом посмотрела на пену, ускользающую в водосток раковины.

— Ляна! — позвала меня Ева. — Ты где пропала?

— Здесь я здесь, — я продолжила мыть посуду.

— А у тебя там как дела?

— Всё отлично. Пришла, поработала, легла спать. Сегодня вот неожиданная съемка запланирована. В жилом комплексе «Империала». Гонорар приличный предложили. Полтора часа работы. Плюс потом, конечно, с обработкой повозиться придется, но в любом случае, деньги хорошие обещали.

— Слушай, отличная новость. Может, заказчик окажется каким-нибудь молодым перспективным красавчиком, что думаешь? А то ты всё эти свадьбы снимаешь. Нет, заработки хорошие, но кого там высматривать? Все непременно со вторыми половинками.

Я закатила глаза. Кому что, а Ева всё о своем.

— Я занимаюсь работой, чтобы получать деньги, а не искать себе ухажёра. Почему у тебя всё сводится либо к мужчинам, либо к сексу с ними?

— Потому что секс — правит миром, — совершенно серьезно ответила сестра. — Поверь, он занимает огромную роль не только в процессе размножения, но и удовлетворения многих человеческих потребностей. Помогает обрести не только хорошее настроение, но и получить полезные связи или надёжного покровителя.

— Ты неисправима, — я вздохнула.

— Просто здраво смотрю на жизнь.

— Мне уже пора выходить. Позже созвонимся.

— Хорошо. Удачи тебе.

Вытерев руки, я быстро стянула волосы в пучок, чтобы они мне не мешали во время работы. В сотый раз перепроверила, всё ли взяла с собой. На такси я добралась до «Империала» ровно за полчаса до начала съемки. Мы попали в небольшую пробку. Водитель ругался на какой-то кортеж и приговаривал, что для богачей, как обычно, закон не писан.

Оплатив поездку, я закинула на плечо тяжеленный рюкзак, взяла не менее тяжелую сумку с оборудованием и пошагала к центральному входу в высокое здание жилого комплекса. Внутри оно было не менее пафосным, чем деловой одноименный центр.

Я немного нервничала, потому что боялась наткнуться на какого-нибудь капризного клиента. В моей практике попадались уже такие кадры. А учитывая, что в этом комплексе вряд ли живет простой рядовой работник, то есть все шансы, что его может не удовлетворить мой профессионализм. Не могу сказать, что я не уверена в своих силах, но работать на таких шикарных локациях у меня выпала возможность впервые.

Как только я вошла в холл, женщина за стойкой администрации тут же оживилась. Она принялась кому-то звонить. Подойдя к ней, я сняла рюкзак и глубоко выдохнула.

— Добрый день. У меня здесь назначена фотосъемка.

— Апартаменты 201Б?

— Да, всё верно, — я положительно кивнула.

— Имя? Фамилия?

— Мельникова Лилиана Борисовна.

— Всё верно.

Через пару секунд к нам подошел мужчина. Лысый. Крупный. С каменным выражением лица. Должно быть, он охранник. В его руке блеснула ключ-карта. Не здороваясь, мужчина с легкостью подхватил всю мою ношу, развернулся и пошагал в сторону лифтов. Я даже не успела ничего спросить, хотя планировала детальней узнать о заказчике.

Растерявшись, я пошагала вслед за мужчиной. Он двигался быстро, твёрдо вышагивая. Осанка прямая, движения немного резкие. В кабине лифта мы поднимались вдвоем. Я смотрела себе под ноги, ощущая, нарастающее чувство тревоги. Но при этом мне всё равно не хватило духу озвучить протест или задать хотя бы несколько вопросов. Хотя что-то мне подсказывало никаких ответов от этого человека я бы точно не услышала.

Наблюдая за красными цифрами этажей, что отсчитывались на верхней панели кабины лифта, я мысленно считала удары собственного сердца. Когда зажглось «22», лифт остановился и беззвучно распахнул свои стальные створки.

Я оказалась в небольшом светлом коридоре, где была всего лишь одна дверь с черной табличкой, на которой золотыми цифрами и буквами было написано «201Б». Переложив сумку с объективами, штативом и прочей атрибутикой в одну руку, мой провожатый воспользовался ключ-картой. Дверь открылась, впуская в роскошные апартаменты, в которых одна стена была полностью стеклянной.

Охранник сложил мои вещи в кресле, что стояло прямо напротив электрического декоративного камина и пошагал к дверям. Я топталась в прихожей, не зная, что делать дальше. Мужчина прошел мимо, вышел и закрыл дверь. Я дёрнулась и схватилась за ручку, она не поддалась.

— Эй! Что происходит?! — я несколько раз сильно ударила по глянцевой поверхности холодной металлической двери, но никакого ответа не последовало.

Я бросилась к сумке чтобы взять смартфон. Но его там не оказалось. Когда его вообще успели вытянуть? Я несколько раз перерыла весь рюкзак и сумку, но телефон так и не обнаружила. Черт! Черт! Черт!

Остановившись на несколько секунд, я взволновано потёрла ладони, пригладила волосы, выбившиеся из пучка. Паника мне сейчас совсем не поможет. Подойдя к двери, я еще раз дёрнула ручку, но никакого эффекта это не возымело. Я вернулась к креслу, осмотрелась по сторонам. Мой взгляд выцепил черный стационарный телефон, установленный на низком журнальном столике. Я бросилась к нему, схватила трубку, но связи не было.

На какую-то долю секунды я всерьез решила, что это розыгрыш. Не уверена, что очень смешной, но исполнен он уж точно безукоризненно. Несмотря на то, что гостиная апартаментов была весьма обширной, а за счет стеклянной стены и вовсе казалась огромной, мне вдруг стало не хватать воздуха.

Ведь чувствовала подвох, но всё равно проигнорировала внутренний голос и пошла. И деньги эти лёгкими такими казались, и телефонная беседа прошла так странно. Ну и к чему это привело? Сижу замкнутая в большой металлическо-стеклянной коробке и понятия не имею, что делать дальше.

— Надо было отказаться, надо было отказаться, — проговорила я сама себе, ходя туда-сюда по гостиной, нервно заламывая пальцы.

Но всё случилось так, как случилось и поздно об этом сетовать. Я подошла к большому прямоугольному белому дивану, что стоял напротив стеклянной стены. С двух сторон от него были расположены две одинаковые низенькие тумбочки. На одной из них я заметила плотную черную папку с листами А4. В таких папках обычно документы носят. Я обратила на нее внимание, потому что несколько листов выглядывали из папки. Заглавные буквы, напечатанные жирным шрифтом, складывались в мое имя.

Схватив бумаги, я вчиталась в заголовок. «Мельникова Лилиана Борисовна». Мое сердце от страха будто бы ухнуло куда-то в желудок. Что это еще такое? Быстро пробежавшись взглядом по тексту, я отбросила бумаги обратно на тумбочку, словно они внезапно в моих руках превратились в клубок ядовитых змей.

Это было досье. Иначе и не назовешь. Подробное досье о том, кто я, где родилась, где живу и прочее-прочее. Стало жутко. Причем настолько, что даже голова закружилась. Всему ведь должно быть логическое объяснение, ведь так? Только вот я его всё никак не могла найти.

Внезапно в застывшей, каменной тишине апартаментов запищал электронный замок входной двери. Я резко обернулась, будто меня кто-то ударил по лопаткам плетью и буквально нанизалась на немигающий взгляд ледяных серо-голубых глаз.

Остатки воздуха разом вылетели у меня из горла, потому что я не ожидала такой встречи. Вся эта и без того тревожная ситуация моментально преодолела отметку «чудовищной». Маршал совершенно не удивился моему присутствию, а это означало лишь одно — он всё это устроил.

Шок и страх будто парализовали меня. Я с ужасом смотрела на мужчину. Он выглядел расслабленным, но это обманчивое суждение. Взгляд сосредоточенный, тяжелый и направленный исключительно на меня.

Я в напряжении прикусила внутреннюю сторону щеки, от чего стало так больно, что на глаза даже слёзы навернулись. Маршал неторопливой твёрдой походкой двинулся в мою сторону, я же не сумела ни на сантиметр сдвинуться с места.

Он обладал некой уникальной силой, что просачивалась в атмосферу, хваталась за каждый ее атом. Пусть я и была до чёртиков напугана, но всё равно чётко понимала — с этим человеком не следует конфликтовать. Иначе… Иначе мои дела станут совсем плохи.

Мужчина остановился в шаге от меня. Очень высокий. Теперь, когда он был так близко, я могла в полной мере оценить его исполинский рост и широкий размах плеч. Или, может, это я такая низкая и тощая?

Акулий взгляд медленно и сосредоточенно просканировал мое лицо, будто оценивая все его достоинства и недостатки. Считать какие-либо эмоции с лица мужчины у меня не получилось. Оно было просто непроницаемым и оттого казалось еще более устрашающим.

Взгляд плавно переместился мне за спину и вероятно остановился на бумагах, что я буквально несколько мгновений назад читала.

— Я собираю информацию обо всех, кто меня интересует, — акулий взгляд вновь вернулся ко мне.

Он имел необыкновенно мощный эффект, ментально припечатывая к месту.

— Не хватает лишь фотографии, — баритон совершенно спокойный, словно и не живой, а запрограммированный.

И тут весь паззл полностью сложился в моей голове. Я была не руководителем фотосъемки, а ее объектом. Внутри от страха всё похолодело.

Глава 5

— Что всё это значит? — с усилием выдавила я из себя вопрос. — Почему ваш человек забрал у меня телефон?

— Я ему поручил, — совершенно спокойным голосом ответил мужчина.

Его абсолютно не смущал тот факт, что он практически взял меня в заложницы. И это… Это пугало больше всего. Мысли продолжали роиться в моей голове, но никакого толку от них всё равно не было.

— Отпустите меня, — умоляющим тоном проговорила я, чувствуя, что страх черной густой волной стремится накрыть меня с головой.

— Нет, — кратко ответил Маршал, глядя на меня немигающим взглядом. — Я всегда беру то, что хочу.

Судорожно сжав руки в кулаки, я не верила собственным ушам. Я вообще не верила в реальность происходящего. Так не бывает. Или всё же бывает? Нет, это просто какой-то бред! Зачем я кому-то сдалась? Зачем такому человеку, как Маршал, обращать свое внимание на такую, как я? Уверена, многие женщины добровольно захотят быть с ним. К чему все эти сложные схемы?

— Берёте, не спрашивая разрешения? — я скрестила руки на груди.

— Я не нуждаюсь в разрешении, — акулий взгляд ни на секунду не отрывался от моего лица. — Беру тебя на эти две недели, пока нахожусь в городе, — мужчина развернулся и подошел к моему рюкзаку с фототехникой.

Шок был настолько мощным и огромным, что мое сознание никак не могло объять всю его масштабность. Я просто неподвижно стояла и тупо наблюдала за мужчиной. С ним бесполезно спорить, бесполезно о чем-то молить и умолять. Не послушает. С таким же успехом можно вылить кровь перед акулой и истерично просить ее не поддаваться искушению разодрать добычу в клочья.

Маршал извлёк из моего рюкзака фотоаппарат. Включил, настроил. Кажется, я дышала через раз. Мозг усердно искал пути отступления, но ничего дельного на ум не приходило. Мужчина неспешной твёрдой походкой подошел ко мне и остановился в паре шагов. Сделав несколько снимков со мной, он быстро изъял карту памяти и вручил мне фотоаппарат.

— Я обращусь в полицию, — голос так не вовремя дрогнул.

— Бесполезно, — мужчина спокойно смотрел на меня с высоты своего роста. — Ты. Со мной. На эти две недели, — с расстановкой проговорил Маршал.

— Зачем я вам нужна? — шок медленно схлынул, дружелюбно уступая свое место панике.

— Предпочитаю неопытных.

— С чего вы взяли, что я неопытна?

— Я людей вижу насквозь. Тебя проверят и упакуют для меня.

— Вы говорите какую-то ерунду! — встревожено выпалила я. — Вы не можете вот так взять и присвоить себе человека, будто он какое-то животное! У меня есть своя жизнь, работа! Вы не можете вырвать меня из привычного окружения! Мы не в средневековье! У женщины тоже есть права!

Интуитивно я понимала, что пытаться воевать с таким мужчиной, как Маршал, не самая разумная идея. Он одним лишь своим присутствием, взглядом уже расставлял все роли и акценты. Но и без боя я сдаться никак не могла.

— Плевать, — с безразличием ответил Маршал. — Я беру то, что хочу, — он подошел ко мне вплотную, пытая своим, без преувеличения, жутким бездушным взглядом.

Всё. Больше он ничего не сказал. Никаких аргументов или условий. Маршал настолько был уверен в себе, что не считал нужным вести со мной переговоры и заключать взаимовыгодное сотрудничество. Впрочем, я в любом случае отказалась. Потому что… Потому что он до чертиков пугал меня своим этим взглядом, почти полным отсутствием эмоций и слишком спокойным тоном.

— Что ты будешь на ужин? — вдруг спросил Маршал, твёрдо продолжая находиться в границах моего личного пространства.

— Ничего, — буркнула я.

— Что ты будешь на ужин? — вновь повторил он свой вопрос.

Господи, этот человек даже в мелочах не терпит неповиновения! С каждой секундой ситуация становилась всё хуже и хуже.

— Без разницы, — ответила я и крепко сжала в руках фотоаппарат.

Мужчина развернулся на пятках и ушел куда-то в недра апартаментов. Подбежав к своим вещам, я бросила фотоаппарат в рюкзак, подхватила сумку и ринулась к дверям. Они оказались заперты. Стало даже смешно. Неужели я допустила мысль о том, что этот человек настолько глуп? Нет, это уж точно не про него.

Сбросив сумку с плеча, я осторожно поставила ее на пол и прижалась спиной к дверям. Что же мне теперь делать? Присев на корточки, я зажмурилась, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход. Нужно остаться на ужин. Ничего другого я всё равно сделать не могла.

Страх и паника — не мои советчики. Голова должна оставаться ясной. Может, всё-таки получится как-то незаметно ускользнуть? Нет. Это уж вряд ли. Внутренний голос гаденько так зашептал, что от этого Маршала вряд ли удастся спрятаться. Уж очень он решителен и уверен в своих действиях. А раз так, то он точно знает, что удерживает ситуацию под контролем.

Ну и чем я могла привлечь внимание этого мужчины? Что такого он разглядел во мне, раз решил перейти в незамедлительную атаку? Неужели у меня на лбу написано, что я никогда прежде не состояла ни романтических, ни в сексуальных отношениях?

Я внезапно вспомнила ту немного странную и любопытную Елену. Она так воодушевлённо интересовалась мной. Боже… Елена расценивала меня, как потенциальную добычу для своего босса. И этим боссом, вне всякого сомнения, был именно Маршал. Черт!

Я уже давно привыкла к тому, что мужчины всегда обращают внимание именно на Еву. И это было справедливо. Она настоящая красавица. Уверенная в себе. Не глупая. Со своими недостатками, но у кого их нет? Не то чтобы я желала собственной сестре оказаться в такой жуткой ситуации. Впрочем, она бы и не оказалась. Думаю, наоборот — обрадовалась тому, что Маршал отметил ее. Но мне такой сомнительный статус «фаворитки» был совсем ни к чему.

Вскоре вернулся Маршал. Он был переодет в обычные строгие серые брюки и белую рубашку. Мужчина окинул, мою съежившуюся у дверей фигуру, пронзительным акульим взглядом.

— Поднимись, — приказал Маршал. — Сейчас принесут ужин.

Я медленно поднялась и решила прибегнуть к последнему средству обороны — ко лжи.

— Я не девственница. Вы ошиблись. У меня есть парень. Так что… Так что и опыт тоже имеется.

— Парня у тебя нет, — тяжелый взгляд столкнулся с моим растерянным. — По тебе видно, что ты девственница.

— Если я не одеваюсь вызывающе, это еще ни о чем не говорит.

— Тебя проверят и тогда точно станет понятно, что ты невинна. Не пытайся лгать мне, девочка, — в голосе послышалась едва ощутимая угроза, — меня не обмануть.

Такой беспросветной дурой я давно себя уже не ощущала. Мои попытки были ничтожны. Моя беспочвенная надежда на то, что вот-вот всё каким-то чудесным образом разрешится, казалась до невозможности нелепой. Ничего не разрешится. Я угодила в лапы сильного мира сего. Трепыхания ничем не помогут. Разве что сделают еще хуже.

Я вернулась к дивану и села. Колени немного дрожали, ровно, как и кончики пальцев. Женщина из обслуживающего персонала буквально через пару минут внесла в апартаменты ужин. Дверь ей открыл тот самый лысый охранник, который сопровождал меня.

Маршал, что-то читая в телефоне, направился в сторону небольшой столовой. Он всерьез решил, что мы сейчас тихо и мирно поужинаем? Да что с этим человеком не так?!

— Руки вымыть и за стол, — приказным тоном обратился ко мне Маршал.

Чтобы не усугублять ситуацию я решила молча сделать так, как велят. Вымыв руки, я тихонько села за стол, что стоял прямо напротив стеклянной стены.

— Ешь, — мужчина поставил передо мной тарелку со стейком и овощами-гриль.

Всё выглядело очень красиво и аппетитно, но вряд ли я сумею хотя бы кусочек проглотить.

Маршал положил салфетку себе на колени, аккуратно взял столовые приборы. Каждое его движение было чётким и в то же время непринужденным. Разрезав свой стейк на маленькие кусочки, мужчина обмакнул один из них в соус и отправил в рот. Спина ровная, взгляд сосредоточенный. Маршал ел неспешно, не набивал рот и не размазывал ужин по всей тарелке. Его манеры за столом были безукоризненными.

— Ешь, — снова повторил он, но уже с нажимом.

Я взяла вилку и воткнула ее в мясо. Никак не получалось прекратить думать о том, что еще утром всё было иначе. Как же я себя корила за свою глупость! Ну зачем я согласилась?! Зачем?! Бесплатный сыр ведь бывает только в мышеловке.

Телефон Маршала внезапно ожил. Я дёрнулась, когда услышала звук. Мужчина тут же ответил:

— Да, — взгляд сосредоточенный, — Буду. Вечером, — отложив телефон, мужчина продолжил ужинать. — Ешь, иначе я заставлю, — проговорил он мне, глядя в окно.

Крепко сжав вилку, я принялась разрезать мясо. Оно оказалось с кровью. Желудок тут же сжался. Я боюсь крови. Мне порой либо просто плохо становится, когда вижу ее, либо вообще сознание могу потерять. Такое однажды было. Еще в школе. Мы с классом поехали на экскурсию в ботанический сад. Одноклассница укололась шипом розы, причем сильно. Я как увидела весь ее указательный палец в крови, так сразу и грохнулась в обморок. Ох, и напугала я тогда нашу учительницу!

Аккуратно убрав на край тарелки мясо, я принялась жевать овощи. Вкуса я совсем не ощущала. Хотя специями очень густо пахло.

— Тебя отведут через десять минут в медицинский центр, — сделав несколько глотков кофе, заявил Маршал. — После тебя приведут в порядок косметологи. Ночевать будешь здесь. Позже вернут телефон. Можешь позвонить всем, кому необходимо.

— Вы получаете удовольствие, насилуя девушек? — испуганно спросила я.

— Ничем подобным я не занимаюсь, — взгляд медленно переместился ко мне. — Ты сама этого захочешь. Все, кого я выбираю в конечном итоге хотят оказаться в моей постели. Наши желания совпадают.

— Не захочу, — твёрдо заявила я.

Маршал ничего не ответил, видимо, не считая нужным, вести со мной бессмысленный спор.

— Давно фотографией занимаешься?

— Да, — ответила я и перевела хмурый взгляд в свою тарелку.

— Прогресс?

— Что?

— Каков прогресс? Или ты так и планируешь заниматься свадебной фотосъемкой?

— Они меня кормят. Вот и весь прогресс.

Завершив ужин, Маршал вытер губы салфеткой и встал из-за стола.

— За тобой придут, — бросил он и взяв телефон, ушел куда-то вглубь апартаментов.

Я лишь обреченно вздохнула.

Глава 6

Когда Елена появилась на пороге апартаментов, мне одержимо захотелось вцепиться ногтями в ее лицо и разодрать его. Я злилась и на нее, и на себя, и вообще на всю эту ситуацию. Но больше всего меня злил и пугал тот факт, что я ничего не могу сделать. Очевидно, что против Маршала мне никак не пойти. Он полностью контролирует ситуацию.

Я попыталась успокоиться. Уже в который раз за этот проклятый бесконечный вечер. Пока что не стоит делать резких движений. Усыплю бдительность, а затем убегу. Я тут же вспомнила собственное досье. В нем ведь было указано абсолютно всё, в том числе и моя семья. Лишь сейчас я отчётливо поняла, что информация обо мне не просто так лежала на видном месте. Маршал доходчиво продемонстрировал, что отныне вся моя жизнь, каждый ее элемент находится в его руках. Одно неверное движение и последствия будут ужасающими.

Осознание всей глубины той трясины, в которую я угодила, вырвало из моего горла сдавленный стон. Я плотно сомкнула губы, и прижала ладони к груди.

Елена вела себя так, словно ничего дурного и не произошло. Всё, как всегда. Может, у ее босса это и нормально, такое поведение, но здравого смысла в том, что случилось, я всё равно не находила. Затолкав панику глубоко в сознание, я послушно последовала за Еленой. Нас сопровождали еще двое телохранителей.

Моя голова была полна тревожных мыслей. Я апатично смотрела перед собой, пока находилась в кабинете у гинеколога. Он провел осмотр, но ни на один из его вопросов я упрямо не ответила. Позже меня отвели в парикмахерскую. Остригли посеченные кончики, вымыли голову и нанесли на лицо какие-то не совсем приятно пахнущие маски.

Глядя в потолок, я продолжала усердно думать и наивно искать хоть какие-нибудь лазейки, что могли бы мне помочь выпутаться из паутины Маршала. Мне бы очень хотелось верить в то, что если я убегу, то меня никто не станет искать или мстить. Но я совершенно не знала Кира и понятия не имела, что у него на уме. Рисковать собой или своими близкими я не хотела. Вновь попытаться его попросить отпустить меня? Тоже не вариант. Он не станет меня слушать. Я его интересую лишь, как игрушка ну или аксессуар, а не как человек. Сопротивляться? Можно попробовать, но вряд ли это принесет хоть какой-то положительный результат.

Я вдруг вспомнила слова Маршала про то, что сама захочу лечь к нему в постель. Меня всю передёрнуло. Никогда я не захочу лечь в его постель. Откуда в нем вообще возникла такая несокрушимая уверенность? Или он спутал мои испуганные взгляды с заинтересованностью?

После всех этих процедур меня провели обратно в апартаменты. Один из охранников вручил мой смартфон. Я сразу же воодушевилась, но тут же одёрнула себя. Всё равно ничего никому не смогу рассказать. Мне было страшно, но я уж точно не сошла с ума. Поэтому сжав в руке телефон, я глубоко вздохнула и отложила его на столик.

В апартаментах я была одна. Маршал, к счастью, отсутствовал. Но надолго ли? И что будет потом? В висках больно заломило. Я почувствовала себя бабочкой, которая совершенно неожиданно угодила в липкую почти незаметную паутину огромного паука. Даже обмануть его никак не удалось. Всё предусмотрел.

Осмотревшись по сторонам, я с опасением прошла в небольшой коридор, что вёл в огромную спальню. Должно быть, хозяйскую. Всё здесь было аккуратно застелено и убрано. Создавалось такое впечатление, что в этой комнате еще никто толком и не ночевал. Я прошла внутрь и увидела собственное отражение в большом зеркале, за которым скрывалась гардеробная.

Я всё еще не могла понять, почему акулий взгляд Маршала сосредоточился именно на мне? Неужели он настолько опытен, что с ходу может определить, есть у женщины сексуальные отношения или нет? Или я себя как-то не так повела?

В гардеробной стоял лишь один чемодан. Несколько рубашек были аккуратно развешены на тремпелях. Пара костюмов. Обувь. Я подошла чуть ближе к полкам, на которых стояли флаконы с мужскими одеколонами. Всё, что принадлежало Маршалу, жутко меня пугало. Даже запонки вызывали во мне колючие импульсы страха. Здесь всё было пропитано этим мужчиной, словно ядовитыми опиумными парами.

В одном из ящиков я неожиданно нашла пистолет. Сама не знаю, зачем решила провести здесь нечто похожее на обыск. Что я вообще здесь искала? Вид настоящего пистолета меня неприятно потряс. Я быстро закрыла ящик и шагнула назад, словно увидела саму смерть. Продолжая шагать назад, я неожиданно вжалась лопатками во что-то твёрдое. Дёрнувшись, я обернулась и встретилась с немигающим пристальным взглядом серо-голубых глаз. Дыхание от ужаса перехватило.

Маршал стоял на пороге гардеробной, спрятав руки в карманах серых брюк. Я ничего не могла понять по выражению его лица. Оно словно было высечено из мрамора. Сердце ошалело загрохотало под рёбрами. Я не смогла даже пошевелить кончиками пальцев, потому что задумчивый взгляд Маршала пригвоздил меня, обездвижил.

Он внимательно рассматривал мое лицо, волосы. Кажется, Кир воочию хотел убедиться, что проделанная работа пошла на пользу моей внешности. Я и сама ощущала, что моя кожа стала гладкой и удивительной мягкой. Волосы блестели и после избавления от посечённых кончиков ощущалась невероятная лёгкость. Не хотелось этого признавать, но мастера постарались на славу. Мужчина оценивал мою внешность. Он смотрел на меня не как на женщину, а как на предмет интерьера, что недавно приобрел. Это было очень унизительно.

— Мне нравится, — лишенным каких-либо эмоций голосом, ответил Кир.

Я ничего не ответила лишь сомкнула пальцы в замок за спиной. Рядом с этим мужчиной меня накрывала мощная волна, почти что цунами, сотканное из удушливого страха.

— Ты можешь уйти, — вдруг заявил Кир. — Но я тебя найду в любом случае, — он не хвастался своей властью и теми привилегиями, которые она ему давала. — Будет проще для всех, если ты примешь… мою компанию. Ты говорила о времени и редкой возможности его полностью контролировать.

Я ошарашено смотрела на Кира. Он всё слышал? Или ему Елена дословно передала мои реплики?

— Мне нужно твое время, Лилиана, — Кир склонил голову чуть набок, продолжая скользить по моему лицу спокойным, ничего не выражающим взглядом. — Оно будет с лихвой оплачено.

— Я… Я не проститутка, — едва дыша, заявила я.

— Разве я тебя так назвал?

— Всё выглядит именно так.

— Я покупаю твое время, а не тебя. Две недели. Затем ты будешь абсолютно свободна. — Он всё это говорил с такой ужасающей лёгкостью, словно ничего аморального в его предложении не было. — Предлагаю спуститься в ресторан и за ужином всё детально обсудить.

Сейчас Кир был чуть менее категоричным, чем днём. Это совсем немного меня успокаивало, но его холодность и отчужденность всё равно пугали.

Понимая, что выбора у меня нет, я опасливо кивнула, крепче сжав пальцы за спиной. На какую-то долю секунды мне показалось, что сейчас Кир совершенно спокоен. То странное чувство опасности, что я испытывала на вечере ослабло. Мой внутренний «радар» молчал, как бы заявляя, что на данный момент этот мужчина не несет никакой угрозы.

— Для тебя уже доставили платье, — заявил мужчина. — Переоденься. Мой телохранитель тебя проведет, — Кир развернулся и твёрдым шагом вышел из гардеробной.

Я настороженно смотрела ему в спину, в который раз удивляясь его идеальной, вышколенной осанке. И впрямь, словно и не живой человек ходит, а какой-то робот или существо, что напрочь лишено эмоций.

Глава 7

Удивительно, но то платье, что мне принесли, оказалось вполне скромным и не вычурным. Я почему-то решила, что меня сейчас принудят надеть какую-нибудь откровенную пошлость. Но, к счастью, мои опасения не подтвердились.

Это зеленое платье чем-то было похоже на то, что мне купила Ева на вечер в ресторане. Фасон такой же и никаких ярких деталей. Пытаясь всегда и во всём искать хоть немного позитива, я мысленно отметила, что это платье не такое уж и плохое.

Переодевшись, я еще раз глянула на свой смарт, борясь с желанием позвонить родным. Нет. Этого всё равно не стоит делать. Я давно уже не маленькая девочка и постараюсь сама разрешить ситуацию. Будет сложно. Я это отчетливо понимала, но иначе никак.

Поправив подол платья, я несколько раз сделала глубокий вдох, чтобы постараться успокоиться. Молчаливый телохранитель провел меня в ресторан, что располагался несколькими этажами ниже. К счастью, не в тот, который принадлежал Евиной начальнице. Людей здесь было немного. Кир сидел за столиком у панорамного окна и с кем-то спокойно разговаривал по телефону, рассматривая панораму вечернего города. Профиль мужчины был резким, словно высеченным из камня. Упрямый подбородок, чуть сдвинутые на переносице брови, высокий лоб. Кир вселял опасение одним лишь своим видом. Не знаю, нарочно он это делал или же вся суть в особенности его внешности.

Завершив звонок, мужчина посмотрел на меня и встал из-за стола, чтобы… поухаживать. Помог придвинуть стул и сесть. Я растерялась, потому что окончательно во всём запуталась. Мне казалось, что этот человек расценивает меня, как кусок мяса, которое собирается сожрать на ужин. Но и здесь я ошиблась. Кир неожиданно оказался очень галантным. Может, это уловка? Может, он просто хочет усыпить мою бдительность, а затем переломать хребет, как голодная акула? Я не знала, что и думать.

— Я заметил, что ты не ешь мясо, — вдруг спокойным голосом заявил Кир. — Поэтому я выбрал для тебя овощи, — он сделал несколько глотков минеральной воды из своего стакана.

Внимательность этого мужчины была просто поразительной. Проигнорировать это в своих мыслях я никак не могла, потому что сама такой внимательностью никогда не владела.

— Нет, — робко ответила я. — Мясо ем, но не такое, где есть кровь.

— Это не кровь, Лилиана, — Кир склонил голову чуть набок, продолжая рассматривать меня.

— А что же? Я… Я видела красную жидкость, значит, кровь, — растерянно ответила я, сжав руки под столом.

— Сок. Если бы в мясе была кровь, оно быстрее портилось. Вода и белок миоглобин. Именно он окрашивает сок в красноватый цвет. Так что можешь есть стейк без опасений, — Кир глотнул еще воды и прижал костяшку указательного пальца к губам.

— Нет, спасибо. Овощей будет достаточно, — я медленно разжала руки под столом, пытаясь расслабиться.

— Почему боишься крови? — неожиданно спросил мужчина.

— Не знаю, — я пожала плечами, — это у меня с детства.

Кир ничего не ответил. Он еще несколько секунд смотрел на меня, а затем перевел взгляд на экран смартфона, что внезапно загорелся. Я думала, что мужчина ответит на звонок, но он лишь сбросил вызов.

Вскоре нам подали ужин. Всё, как всегда, выглядело очень красиво и аппетитно. Ароматы витали просто невероятные, но мой желудок в приступе волнения неприятно сжался. Я не смогу есть, потому что в моей голове господствовал бардак. Маршал почему-то тоже не спешил приступать к трапезе. Стейк на его тарелке выглядел великолепно. Настоящее произведение кулинарного искусства.

— Почему… — откашлявшись, я снова сжала руки в кулаки и взглянула на мужчину, — почему вы это делаете?

— Я так захотел, — Кир сразу же понял, о чем именно я спрашивала. — Я захотел тебя, Лилиана. Захотел твое время, — он расправил салфетку на своих коленях. — Захотел твоего внимания.

Мои щёки предательски стали горячими. Впервые я слышала такие откровенные признания, что были адресованы конкретно мне. Сердце тяжело застучало в груди. Я поспешила отпить из своего стакана, чтобы смочить горло.

Кир неподвижно наблюдал за мной. Его серо-голубые глаза сейчас отливали преимущественно серебром. Воротник белой рубашки расстёгнут на несколько пуговиц. На манжетах блестели платиновые запонки. Этот мужчина был привлекателен. Но его взгляд… Его движения. Они пугали и настораживали. Что-то на инстинктивном уровне вызывало страх и опасение.

— Я тебя не обижу, Лилиана, — совершенно серьезным тоном заявил Кир.

— Тогда отпустите.

— Мы это уже проходили, — он едва заметно улыбнулся, словно я была несмышлёной дурочкой, и он устал объяснять мне простые истины.

Отчетливо понимая, что этот вопрос уже закрыт и вряд ли получиться что-то изменить, я взяла вилку и принялась ужинать. Аппетита не было, но и сидеть неподвижно я уже не могла. Нервы не выдерживали. Как только я начала есть, к ужину приступил и Кир.

Ели мы молча. Я старалась думать, о чем угодно, только чтобы не сойти с ума от страха, но ничего не получалось. Мой взгляд иногда осторожно поднимался к Маршалу, изучая его облик. Я будто бы пыталась проникнуть к нему в мысли, но, конечно же, не могла этого сделать. Оставалось только одно — продолжать заталкивать в себя овощи.

— Кто с тобой был на вечере? — спросил меня Кир, аккуратно разрезая стейк на небольшие кусочки.

— Моя сестра, — осторожно ответила я, принуждая себя смотреть в свою тарелку.

Никаких последующих вопросов не последовало. Как бы я себя мысленно не умоляла успокоиться, меня всё равно одолевали негодование, непонимание и непринятие всей этой ситуации.

— Хорошо, — произнесла я и отложила вилку. — Допустим, я… Я буду с вами.

— Не будешь, а так оно и есть, — невозмутимо поправил меня Маршал.

— Секс — это физическое. Просто ряд движений. А что же чувства? А как же любовь? Вы просто берёте то, что хотите, а затем вышвыриваете? Вас это не тревожит? В чем суть контакта, если сердце одержимо не стучит в приступе страсти или эмоций, что не стискивают каждую клеточку в желании прикоснуться к человеку и стать с ним единым целым? — я втянула воздух в лёгкие, потому что моя маленькая тирада чуть не удушила меня.

— Чувства и любовь — это слабость, — резко оборвал Маршал. — А человеческие слабости лишь мешают здраво смотреть на реальность. Суть сексуального контакта в том, чтобы удовлетворить свои физические потребности. Выбираешь партнёра, который тебе не противен и снимаешь напряжение. Любовь — бред чокнутых.

Размышления мужчины меня шокировали. В них было столько циничности и непреклонности. Совсем, как у Евы.

— Даже если и так, — не сдавалась я. — Но почему не выбрать человека, который добровольно согласится… на это всё?

— Чаще люди сами не знают, чего хотят.

— Я знаю.

— И? — взгляд серо-голубых глаз лениво переместился к моему лицу в ожидании ёмкого и аргументированного ответа.

Я вдруг ужасно смутилась и не сумела дать чёткий ответ. Вопрос был простым и одновременно сложным. У меня есть работа. Я живу в неплохом районе в приличной квартире. Лелею мечту стать профессиональным фотографом для какого-нибудь перспективного журнала. А дальше? Чего же я на самом деле хочу?

— Ужин завершен, — вдруг объявил Кир и вытер губы салфеткой.

В груди стянулся неприятный колючий комок. Медленно опустив руки на колени, я, наверное, уже в миллионный раз за этот долгий день попыталась успокоиться. Тщетно. К нам приблизилась охрана и я поняла, что мы сейчас покинем ресторан. Дыхание вмиг участилось. Прежний страх, скалясь, впился в меня когтями изнутри.

Кир поднялся первым. Взяв телефон, он разблокировал его и, кажется, принялся кому-то звонить, направляясь широким твёрдым шагом в сторону лифтов. Несколько секунд я не могла заставить себя подняться из-за стола. Всё мое тело словно окаменело. Сколько бы раз я мысленно не повторяла, что эта ситуация ужасна и абсурдна, реальность не менялась.

Охранник недовольно посмотрел на меня, и я всё-таки с усилием поднялась и пошагал к лифту. Когда я вновь оказалась в апартаментах, мне стало совсем уж дурно. Не убежать. Не спрятаться. Не отбиться. Я ничего не могла сделать.

Охрана осталась снаружи. Кир, разговаривая на английском, ушел куда-то к себе, спрятав одну руку в кармане брюк. В ушах всё еще звенели слова Маршала: «Чувства и любовь — это слабость». Думаю, ему эти слабости совершенно не грозят. Вдоль позвоночника холодными мурашками пробежался страх.

На негнущихся ногах я прошла вглубь обширной гостиной. Электрический камин завораживающе горел в полутьме. Огненная линия вдоль всей стены гипнотизировала взгляд, увлекала окунуться в транс.

Через несколько минут Кир вернулся. Его рубашка была расстёгнута. Босые ступни бесшумно касались холодного блестящего пола. Мужчина опустился в белое массивное кресло.

— Раздевайся, — тихим голосом приказал он. — Хочу полностью посмотреть на тебя, Лилиана. Не противься. Всё равно будет так, как я приказал.

Глава 8

Его спокойный голос набатом бил у меня в голове: «Я приказал, приказал, приказал». Он эхом разлетелся в каждый даже самый отдалённый уголок моего сознания. Я стояла неподвижно и испуганно смотрела на Кира. Его поза была расслабленной, но взгляд оставался каким-то чрезмерно напряженным, испытывающим. Кажется, что этот человек до конца никогда не расслабляется. Во всяком случае, у меня возникло именно такое ощущение.

Я не была готова раздеться. Потому что совершенно не была готова к интимной близости и вообще к любой другой интимности. В горле что-то больно стянуло, а в уголках глаз предательски защипало. Ну вот. Давай, Ляна, разревись и стань совсем уж жалкой.

Постепенно я начала понимать, что этот Кир так устроен. Он прямым текстом сказал, что любовь и прочие чувства не про него. Он другой. Он, действительно, берет то, что хочет, потому что иной установки, иного сценария даже не рассматривает. Всё просто и в то же время поразительно сложно. Ужасно. Страшно. Жутко. Не знаю, как еще описать свое состояние.

Мысленно я уже вдоль и поперек проклинала этот чертов вечер в ресторане. Ведь не хотела идти. Не зря, как выяснилось. Но и мама, и Еве так одержимо хотели поскорей отправить меня к кому-нибудь в постель. Нет, конечно, я их не винила в том, что затеял Кир. Просто я не знала, как из всего этого выпутаться.

Кир медленно поднялся с кресла и уверенно направился ко мне. Он двигался бесшумно, удерживая меня под прицелом холодного взгляда. Я настолько была напугана, что даже шаг назад сделать не могла. Собственные мысли внезапно стали такими тяжелыми, а сердце в панике, будто разбухло, больно распирая рёбра.

Продолжая напряженно смотреть мне прямо в глаза, Кир безошибочно и быстро коснулся пальцами застёжки платья, что располагалась на спине. Я вздрогнула, словно меня обожгли.

— Стой, — тихо приказал Маршал таким тоном, что лучше подчиниться, чем навлекать на себя еще больше проблем.

Бегунок медленно пополз вниз, к пояснице. Обнаженная кожа спины тут же покрылась мурашками. Я стиснула руки в кулаки и опустила взгляд, рассматривая босые ступни мужчины. Высвободив мои руки из рукавов, Кир плавно стянул платье с моих бёдер, присев на корточки.

— Перешагни, — приказал он таким тоном, будто он — капитан, а я — недавно прибывший солдат.

Переступив платье, я сглотнула комок в горле. Кир выпрямился и отошел на шаг назад, внимательно рассматривая меня. Я осталась в одном нижнем белье. Простеньком, потому что хорошее качественное женское белье стоит, как самолет, и я не готова столько денег на него тратить, но зато очень удобном.

Взглянув на Кира, я ничего не смогла понять по выражению его лица. Отчетливо видела лишь сосредоточенность. Он явно не смотрел на меня, как на сексуальный объект. Хотя, откуда мне знать, как мужчина должен смотреть на женщину? Кир обошел меня, вернулся в исходную точку.

— Ты плохо питаешься? — вдруг спросил он, рассматривая мои не ярко выраженные бёдра.

— Нет, — едва слышно ответила я.

— Грудь хорошая, — Кир говорил это таким ровным и спокойным тоном, что вряд ли его слова звучали, как комплимент.

И как моя грудь может быть хорошей, если ее почти нет? Конечно, не ноль, но такая слабая единичка.

— Фигура хорошая. Талия, бёдра, — продолжал констатацию Кир.

Я вдруг почувствовала себя какой-то машиной. Стою себе на ветрине, а тут внезапно пожаловал потенциальный покупатель. Мне стало тошно от такого сравнения.

Чем дольше и тщательней рассматривал меня Маршал, тем мрачней становился его взгляд. Напряжение в нем уже плавно перекочевало ко мне. Это было странно, учитывая, что мужчина обозначил свое одобрение моей фигурой. В этот момент я отчаянно хотела одного, чтобы всё это поскорей закончилось.

— В ванной комнате есть халат, — заявил он и сел в кресло. — Можешь надеть его и ложиться спать. По соседству с хозяйской спальней есть еще одна, — Кир разблокировал свой телефон и это означало, что на сегодня с меня хватит.

Быстро подняв платье, я скрылась за стеклянными дверями ванной комнаты. Сердце еще несколько минут ошалело стучало в груди, а затем плавно начало успокаиваться. Я присела на бортик джакузи и уронила голову в руки, пытаясь хоть как-то совладать с собственными эмоциями.

Теперь у меня появилось чуть больше времени, чтобы принять эту дикую ситуацию и, возможно, попытаться как-то от нее отделаться. Маршал явно движим не просто животным инстинктом, в противном случае, он сейчас бы меня уже подмял под себя. Вообще он какой-то странный и оставалось лишь надеяться на то, что этот мужчина не окажется каким-нибудь психопатом-тихоней.

Голова гудела, потому что мыслей в ней не собирались успокаиваться. Биться в истерике, огрызаться и драться — не вариант. Во-первых, у Маршала предостаточно охраны. Во-вторых, эмоциями его явно не пробить, а вот сделать еще хуже вполне реально. Впутывать родных во всё это я тоже не стану. Чтобы не рисковать. Остается только одно — призвать на помощь всю свою женскую хитрость. Но сначала ее нужно хотя бы разбудить. Мне не нужны деньги Маршала. Я просто хочу тихо и мирно оставить всю эту ситуацию позади.

Две недели — это не много. А отдать свое тело такому вот человеку — слишком огромная цена. Я не готова ее платить. Поэтому нужно что-то делать, но аккуратно.

Подведя в своей голове небольшой итог, поставив перед собой что-то вроде задачи, я ощутила, что мне становится немного спокойней. Я даже вдруг почувствовала в себе прилив сил. Завтра обязательно станет легче.

Отыскав взглядом простой белых халат, я быстро его надела. Он оказался невероятно мягким и тёплым. Вымыв руки, я прижала влажные ладони к горячим щекам и прикрыла на несколько секунд глаза. Я не могла уверенно сказать, что Маршал, как мужчина был мне максимально омерзителен. Нет. Если откинуть тот страх, что он умеет нагонять одним лишь своим взглядом, то он вполне привлекательный мужчина. Не красавец, но и не чудище болотное. Его присутствие не вызывает во мне рвотных позывов и острого приступа гадливости. Скорей, омерзительной была вся эта ситуация.

Глубоко вздохнув, я открыла глаза и пригладила волосы. Взяв платье, я осторожно выскользнула из ванной комнаты и отправилась искать спальню. Она и впрямь оказалась рядом с хозяйской. Чуть поменьше, но всё равно такая же неуютная.

Оставив платье в кресле, я прямо в халате взобралась на кровать и притянула тяжелое тёплое одеяло к подбородку. После такого напряженного и откровенно нервного дня я почувствовала себя опустошенной. Что будет завтра? Смогу ли я со всем этим справиться? Какой вообще человек этот Маршал? И что творится в его голове?

Теряясь в сотне вопросов, я не заметила, как провалилась в тревожный сон. Это произошло стремительно. А проснулась я, потому что почувствовала чужое присутствие. Спросонок мне показалось что-то непонятное, но жуткое страшное. Ужас взорвался в моей душе большим красным цветком. Я дёрнулась и резко села. За окном уже светало. На пороге спальни стоял Маршал. Он уже был одет в черный строгий костюм-двойку с белоснежной рубашкой. Мужчину совершенно не удивила моя реакция, даже наоборот, он выглядел каким-то скучающим.

— За тобой закреплен телохранитель, — тон спокойный и всё такой же холодный. — Можешь свободно передвигаться.

Последняя фраза прозвучала, как насмешка, потому что о какой свободе может идти речь, если ко мне уже приставили надзирателя?

— Я вернусь ровно в семь вечера, — Маршал глянул на меня и его сосредоточенный акулий взгляд заставил меня затаить дыхание. — Мой приказ на сегодня, приобрети какое-нибудь качественное женское белье. Несколько комплектов. Однотонные. Черный или белый — неважно. В семь я хочу тебя видеть в одном из них. Всё понятно?

Я ничего не ответила, лишь едва заметно кивнула, пытаясь окончательно проснуться. Приказной тон пугал своей напористостью и безапелляционностью.

— Расходы на мне. Можешь позавтракать здесь или спуститься в ресторан, — окинув меня напоследок нечитаемым взглядом, Маршал развернулся на пятках и покинул спальню.

Откинувшись на подушки, я тяжело вздохнула и посмотрела в высокий тёмный потолок. Этот день обещал стать не менее трудным, чем вчерашний.

Глава 9

Кое-как собравшись с мыслями и силами, я начала новый день в паутине Маршала. Шок, вызванный всей этой жуткой ситуацией, схлынул. Теперь я могла рассуждать здраво и спокойно. В сопровождении молчаливого телохранителя я спустилась в ресторан, чтобы позавтракать. Находиться в четырёх стенах апартаментов мне совершенно не хотелось. Я должна была всё еще раз хорошенько обдумать и решить, как же стоит себя вести дальше.

Ковыряясь вилкой в омлете, я смотрела на утренний мегаполис, всё еще не веря, что нахожусь в «Империале». Разблокировав телефон, я решила поискать хоть какую-нибудь информацию об этом Маршале. Раз он влиятельный человек, то хоть что-то же должно быть о нем написано. Ничего толкового я не нашла. Горстка фотографий, что были сделаны на официальных мероприятиях. Везде Маршал серьезный и неулыбчивый. Всё тот же акулий взгляд, от которого у меня вечно мурашки по коже бегают. Жесткая линия губ. Костюмы либо черные, либо серые. Рубашки всегда белые. Всё. Никакой иной цветовой палитры он не признает, как я успела понять.

На долю секунды мне показалось, что Маршал — персонаж немого черно-белого фильма. Минимум цветов, слов. Всего. Его бизнес связан с регенеративной энергией. «Зеленой», как ее еще иначе называют. Лишь одно предложение было посвящено личной жизни Маршала. Холост. Всё. Больше ничего. Такое ощущение, что он очень тщательно скрывает свою личную жизнь. Стоит отдать ему должное, потому что в нынешнее время для этого нужно приложить огромные усилия. Утечка информации происходят постоянно, но только не с Маршалом. Никаких скандалов или провокационных фото. Всё, что мне рассказала Ева существовало исключительно на уровне слухов. И вновь я не могла понять: где правда, а где же вымысел. Что за человек этот Маршал?

Отставив в сторону тарелку с завтраком, я выпила немного воды и отложила телефон. Что же, кажется, иного пути у меня нет. Переживу как-нибудь эти две недели, а затем всё станет, как прежде. Главное… Главное, чтобы Маршал не затащил меня насильно в постель. Не дамся. Ни за какие деньги мира не дамся. Может, кого-то и возбуждает такой вот типаж мужчин, но уж точно не меня. Без любви, без взаимных чувств лечь в одну постель — это каторга. Мне такой формат отношений непонятен и неприятен.

Сделав еще несколько глотков воды, я едва не поперхнулась, когда случайно увидела Еву. Она, одетая в строгий брючный костюм, с кем-то говорила по телефону и что-то параллельно записывала в блокнот. Светлые волосы собраны в хвост. Настоящая бизнес-леди и всегда на каблуках. Красивая. Уверенная. Так и не скажешь, что просто секретарём работает.

Я обрадовалась появлению сестры и тут же ужаснулась. Что мне ей сказать? Или лучше незаметно улизнуть? Я ничего толком не успела придумать, потому как Ева уже заметила меня. На ее лице отчётливо отобразилось удивление. Это было так странно — вновь увидеть настоящие человеческие эмоции.

— Ляна? — Ева села за мой столик. — Не ожидала тебя здесь увидеть, да еще и в такую рань. Какими судьбами? Еще одна фотосессия? — сестра, как всегда, полна энергии.

— Нет.

— Только не говори, что приехала сюда просто позавтракать, — Ева закатила глаза.

— Я у Маршала, — сама не знаю, как правда сорвался с моих губ.

— Чего? — сестра изумленно посмотрела на меня, а затем засмеялась. — Ляна, с чувством юмора у тебя всегда была беда. Слишком нереалистичные шутки.

Ее слова неожиданно больно укололи меня. Не могу сказать, что мы с Евой были дружными сёстрами, но и ссорились довольно редко. Думаю, это было связано с тем, что наши интересы практически не пересекались. Отсутствовала основательная почва для скандалов.

— Я не шучу, — мой тон звучал серьезно.

Ева перестала смеяться и внимательно посмотрела на меня.

— Ляна, ну хватит тебе.

— Вчерашняя фотосъемка… Это он ее подстроил. Я сегодня ночевала в его апартаментах. Сказал, что эти две недели хочет видеть меня рядом с собой. Никаких предложений. Всё в приказном тоне. Охранника даже приставил, — я кивнула в сторону молчаливого мужчины, который сидел за соседним столиком.

Я сказала правду, потому что иначе поступить не могла. Иллюзии по поводу того, что это поможет мне выпутаться из ситуации я почти сразу же отмела. Просто мне хотелось быть честной. Не знаю, какой именно реакции я ожидала от Евы, но то, что она сказала — удивило и даже ранило меня:

— Везет же дурам, — она тяжело вздохнула.

Да, Ева всегда была цинична и временами до жути прямолинейна. Но сегодня она превзошла саму себя.

— Сложно всё это назвать везением, — я невесело улыбнулась.

— А как еще? — Ева посмотрела на меня с искренним непониманием. — Такая акула и угодила в твои мелкие сети!

— Не было никаких сетей, Ева! — мои нервы начали сдавать. — Ты абсолютно меня не слышишь. Он подстроил ловушку мне. Знает обо всём от «а» до «я». Разрешения он не спрашивал. Сделал так, как ему захотелось.

— Ну и почему ты жалуешься? Знаешь, сколько женщин по нему сохнет!

— Ты ведь сама рассказывала, что этот Маршал… Он… Опасный человек.

— Да. Все, кто в большем бизнесе опасные люди. Такова жизнь.

Мы и впрямь две параллельные. Не только никогда не пересечёмся, но и никогда не услышим друг друга.

— Ляна, мне уже в офис нужно возвращаться. Можем встретиться в обед.

— Зачем?

— Подробно мне всё расскажешь, как и что у вас было.

— Между нами ничего не было, — я нервно передёрнула плечами.

— Значит, будет. Ты не бойся. В первый раз всё не так страшно, как кажется. А с таким-то мужчиной! Уверена, у него большой член, — Ева хихикнула.

Я стиснула в руках салфетку и плотно сжала губы. Во мне зародилось два острых чувства: злость и бессилие. Я злилась на Еву, потому что она судила обо мне, исходя из своего опыта и своих принципов. А бессилие, потому что не откуда было ждать поддержки.

— Так что? Встретимся? — спросила Ева.

— Нет, — нервно ответила я. — У меня еще дела.

Сестра хитро улыбнулась мне.

— Дела, — многозначительно протянула она. — Молодец, Ляна, уделала меня в сухую.

— Я с тобой никогда не соперничала.

— Всё, мне пора, — Ева быстро встала из-за стола и ураганом Катрина умчалась прочь, на ходу отвечая на очередной телефонный звонок.

Несколько минут я задумчиво рассматривала панораму утреннего города. Нет, всё же выпутываться из паутины Маршала мне придётся в одиночку. Ничего. Справлюсь. Главное, чтобы этот мегалодон не переломал мой хребет раньше, чем завершатся две проклятые недели.

После завтрака я вернулась в апартаменты. Горничная уже к этому моменту завершила уборку и молча удалилась. Я перебрала содержимое своего рюкзака, к счастью, мои документы были на месте. Я всегда и везде ходила с паспортом. Затолкав его поглубже в рюкзак, я пригладила волосы и вспомнила о приказе, что озвучил Кир этим утром.

Просто не подчиниться? Это не выход, потому что банальное неповиновение никак не изменит вектор моей жуткой ситуации. Всё может стать только хуже. Маршал прямолинеен и никаких игр со мной не ведет. Об этом тоже нужно не забывать.

— Думай, Ляна, думай, — напряженно обратилась я к самой себе, расхаживая туда-сюда по обширной гостиной.

Где-то там, в самой глубине моего сознания, сонно зашевелилась крошечная женская хитрость. Идти напролом я всё равно не смогу, это удел Маршала. Значит, я пойду иным путем, не нарушая ни приказа, ни своих личных границ.

Немного воодушевившись возникшей идеей, я уже смелей покинула пределы апартаментов и пошагала к лифту. За мной молчаливой мрачной тенью последовал и охранник. Отыскав первый попавшийся бутик с нижним женским бельем, я без лишних раздумий зашла внутрь. Ко мне тут же подошли несколько консультантов с предложением помочь. Я не отказалась и, пожалуй, впервые не смотрела на ценники. Маршал сказал, что все расходы на нём. Пусть будет так. Всё равно я ничего по истечению срока себе не заберу. Вещи останутся с ним. На память.

Примеряя различные комплекты белья, я чувствовала в себе импульсы страха, но упорно продолжала с ними бороться. Всё будет хорошо. Я сумею обмануть акулу. Ну или отстрочу момент, когда окажусь в ее пасти.

Черный кружевной комплект отлично смотрелся на мне. Но, кажется, я и впрямь была слишком уж тощей. Хотя это и неудивительно. Гены плюс я всегда мало ела и много двигалась, а некоторые съемки иногда вообще напоминали целый марафон.

В примерочной было установлено большое прямоугольное зеркало с подсветкой. Рассмотреть себя в нем можно с разных сторон. Убедившись, что всё на мне сидит хорошо, даже неожиданно идеально, я уверено заявила, что хочу приобрести два комплекта: черный и белый. Всё под скучную цветовую палитру Маршала.

Белье упаковывали в две отдельные красивые коробки. Телохранитель оплатил покупку, и всё с тем же отсутствующим выражением лица сопроводил меня в апартаменты своего хозяина. До семи вечера времени было еще предостаточно.

Не уверена, что я до конца понимала, что творю, но глаза боялись, а руки делали. Переодевшись сначала в черный комплект, я сделала несколько снимков на телефон, стараясь захватить побольше естественного освещения. Затем переоделась и сделала еще несколько снимков в белом нижнем белье. Всё это я старалась воспринимать, как элемент своей обычной работы. Выбрав две наилучшие фотографии, я их немного обработала, скорей, по привычке, чем специально. Затем переоделась и нашла в рюкзаке переходник. Всегда ношу с собой несколько штук. Издержки работы.

Благо комплекс «Империал» и впрямь оказался огромным океаном, в котором можно было найти всё, что угодно, в том числе и пункт печати. Молчаливый телохранитель никак не реагировал на мою сегодняшнюю чрезмерную активность, продолжая строго придерживаться инструкций.

Через несколько минут я уже держала в руках две только что напечатанные фотографии. Сердце отчего-то ошалело застучало в груди, словно предупреждая, что лучше мне отказаться от своей затеи, пока не поздно. Но если откажусь, то что тогда мне делать? Тихо и мирно позволить акуле перемолоть в труху мои кости? Помощи мне ждать неоткуда, приходиться самой искать лазейки.

Слова для Маршала — шелуха. Чувства тоже. Его не заботят другие люди, он удовлетворяет свои потребности, какими бы странным опасными и безумными они ни были. Поэтому я и выстраиваю все эти сложные схемы, чтобы продемонстрировать свою позицию. Без истерик и по правилам, что мне были навязаны.

Маршал вернулся в апартаменты ровно в семь вечера. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Я видела его крупную фигуру, что стремительно вошла в здание жилого комплекса. К этому моменту я быстро оставила две свои фотографии на той самой тумбочке, где еще совсем недавно обнаружила папку с информацией о своей жизни. Пусть это будет символическое место. Маршал хотел, чтобы я встретила его в белье. Я и встречаю. На фотографиях. Причем сразу же в двух комплектах.

Сама же я спешно ушла в ресторан. Удивительно, но никто меня насильно не удерживал, хотя я думала, что к семи часам уже будет запрещено покидать пределы апартаментов. Что же, Маршал оказался прав я, действительно, могла свободно передвигаться.

Нервно помешивая ложкой кофе, я постоянно поглядывала на вход, с ужасом ожидая, что вот-вот Кир появится на пороге и намертво пригвоздит меня к месту своим акульим взглядом. Время шло вперед, но мегалодон не спешил крошить кости своей строптивой добычи.

«Зря ты всё это затеяла, Ляна» — предостерёг меня внутренний голос. Но уже было поздно. Я попала под прицел холодных серо-голубых глаз.

Глава 10

Сердце, ощутив стремительное приближение опасности, зашлось в неистовом ритме, всерьез решив, проломить мою несчастную грудную клетку. Ложка, которой я помешивала кофе, выпала из моей руки и со звоном ударилась о край блюдца.

Страх, смешенный с едким чувством адреналина, горячим потоком разнёсся по моим венам. Несколько мгновений, что резко растянулись в одну крошечную вечность, Маршал неотрывно смотрел на меня, не моргая. Возможно, стало бы чуточку легче, если на его каменном лице мелькнула хоть какая-нибудь эмоция. Хотя бы ее тень. Ничего.

Он что-то держал в руке, но я не успела рассмотреть, что именно. Страх мелкими молоточками бился в моем сознании, будто пытаясь пробраться наружу. На чем-то одном сосредоточиться не получилось. Взгляд постоянно возвращался к ледяным серо-голубым глазам.

Когда Маршал твёрдой уверенной походкой направился в мою сторону, я уже была готова вскочить со стула и бежать, куда глаза глядят. Только вот проблема в том, что бежать мне и некуда. Вслед за Маршалом вошли его телохранители. Один из них обратился к официанту. Последний лишь положительно кивнул.

Маршал, всё еще удерживая меня под прицелом своего акульего взгляда, продолжал приближаться. Я поежилась, но наш зрительный контакт не прервала, пусть это и далось с огромным трудом.

В ресторане посетителей практически не было, но и тех, кто присутствовал, кажется, начали деликатно выпроваживать. Это. Плохой. Знак. Маршал остановился в шаге от моего столика и чуть склонил голову набок. Взгляд намертво был прикован ко мне, словно мужчина сканировал объект, выискивая в нем недочёты или искал причины, почему его приказ таким вот наглым образом нарушили.

— Умно, — спокойным тоном произнес Маршал и швырнул мне черный кружевной комплект нижнего белья.

Я вздрогнула, будто в меня метнули нож и с опаской посмотрела на мужчину. Он расстегнул пуговицу на пиджаке и сел на соседний стул. В зале не осталось никого, кроме охраны и официантов. Создалось такое впечатление, что меня выбросили в глубокий бассейн, кишащий голодными акулами. Да что ж это сравнение намертво прилипло ко мне?!

Через несколько секунд к нам подошел официант. Маршал снова заказал стейк и стакан минеральной воды. Озвучивая свое пожелание, мужчина продолжал пронзительно смотреть на меня. Я не могла точно сказать, что Маршал рассержен или взбешён. Он был всё такой же спокойный. Неживой. Замёрзший в арктических льдах.

— Надевай, — услышала тихий приказ.

Внутри меня всё словно покрылось изморозью от страха. Я застыла на месте и с такой силой сжала тонкие лямки бюстгалтера, что пальцы практически сразу же онемели. Неужели я всерьез решила, что сумею переиграть мегалодона? Уплыть быстрей, чем он доберется до меня с открытой пастью? Кажется, я всё лишь усугубила.

— Твоя находчивость впечатляет, — Кир расправил на коленях салфетку, — но мой приказ в любом случае должен быть исполнен, — он вынул из внутреннего кармана пиджака смартфон и отложил его на стол.

В голосе Маршала не был угроз. В нем вообще никаких оттенков эмоций не слышалось. Между нами повисло напряженное молчание. Маршал ждал. Я осмотрелась по сторонам. За несколькими столиками безмолвно сидела охрана. Официанты, судя по всему, скрылись на кухне. Когда я решила устроить свою авантюру, то не могла даже предположить, каков будет ответ Маршала. Похоже, его приказы — это не капризы. Он банально не рассматривает такой вариант развития событий, в котором кто-то своевольно ослушался его. Не спорю, для таких убеждений у Маршала есть все основания. Он богат и вероятно очень влиятелен. Этот мужчина расценивает людей по своей личной и совсем непонятной мне шкале.

Я глянула на нижнее белье, затем снова перевела испуганный взгляд на Маршала. Он не упивался своим положением и тем, что одержал блестящую и быструю победу в этом дурацком поединке. Думаю, Кир слишком самодостаточный, чтобы самоутверждаться за счет такой мелочи. Это я не знала, куда себя деть. Это для меня всё происходящее казалось каким-то кошмарным сном. Это я находилась в углу.

Маршал принял выжидающую позицию и по его отрешенному выражению лица создавалось впечатление, что он готов еще очень долго ждать. Очевидно, что его выдержку мне никак не переплюнуть. Черт!

Официант подал воду, затем стейк и быстро ретировался. Наверняка, не желая навлечь на себя ненужные проблемы.

Понимая, что иных вариантов у меня нет, я глубоко вздохнула и поднялась из-за стола. Главное дышать глубже и не паниковать. Всё равно паника мне ничем не поможет. Для начала нужно найти уборную.

— Нет, — произнес Маршал, словно прочитав мои мысли. — Переодевайся прямо здесь, в моем присутствии, — он указал вилкой на то место, где я стояла. — Апартаменты оказались тебе неугодны, Лилиана, — мужчина принялся разрезать свой стейк. Каждое движение неспешное, чётко выверенное, без лишней суеты.

Втянув поглубже воздух, я поджала губы и отложила бельё на стул. Уже осознав, что Маршала вряд ли можно отнести к рядовым похотливым мужчинам, о которых так часто рассказывала Ева, я принялась раздеваться. Выхода другого я всё равно для себя не видела. Он попросту отсутствовал. Попыталась стать в позу, по итогу заработала наказание. Урок получен. Учтен.

Мне было стыдно и до невозможности неловко, потому что прежде я ни перед кем не раздевалась. Даже в женской раздевалке перед физкультурой в универе, я старалась прошмыгнуть скорей всех, чтобы первой переодеться. Не скажу, что я ненавидела свою внешность. Просто… Когда-то давно мама как-то невзначай обронила, что у меня некрасиво выпирают коленные чашечки и будет лучше, если я стану носить что-нибудь мешковатое, дабы скрыть свою худобу. Эти слова неожиданно прочно осели в моем сознании, и я непроизвольно загнала саму себя в клетку. Поэтому меня так и шарахало, когда Маршал вчера приказал раздеться и даже обронил, что мое тело хорошее. Ни вчера, ни сегодня я не была готова повторить всё это, но иначе уже никак.

Маршал перевел всё свое внимание исключительно на тарелку. Прикусив внутреннюю сторону щеки, я быстро, как когда-то в женской раздевалке, начала переодеваться. Руки мелко дрожали, пока я надевала проклятый бюстгалтер. Главное, не зацикливаться на том, что я здесь не одна. Хотя охрана и так не смотрела в мою сторону, что уже облегчало ситуацию. Блокируя все лишние мысли, чтобы не вгонять себя в панику, я сделала так, как того хотел Маршал. Сердце продолжало ошалело биться в грудной клетке и справиться с его ритмом у меня никак не получалось.

Обнаженная кожа покрылась мурашки, как только спокойный взгляд Маршала сосредоточился на моей фигуре. Отражая любые панические мысли в своей голове, я вскинула голову и открыто ответила на акулий взгляд. Маршал отложил столовые приборы и откинулся на спинку стула. Это было такое немного непривычное для него расслабленное действие.

Взяв стакан с минеральной водой, Кир сделал несколько глотков, продолжая смотреть на меня. Пусть сердце испугано колотилось, но я изо всех сил старалась не показать своего страха.

— Чёрный — твой цвет, — заявил Маршал. — Он тебе к лицу. А вот белый делает блёклой. Подойди ближе.

Смартфон Маршала внезапно ожил. Мужчина ответил на звонок, продолжая рассматривать меня спокойным взглядом.

— Всё в силе, — в голосе отчётливо послышались металлические нотки. — Через тридцать минут. Еще десть, если трафик загружен.

Я шагнула к Маршалу и краем глаза глянув на стол. Рядом с тарелкой, на которой лежал недоеденный стейк стояла маленькая стеклянная перечница. Мужчина чуть запрокинул голову, рассматривая меня снизу вверх. Взгляд немного напряженный и сосредоточенный.

— Свободна, — прошептали мне бледно-розовые губы. — Да. Все будут, — обратился Маршал к своему телефонному собеседнику.

Я, не до конца отдавая себе отчета в собственных действиях, взяла перечницу и открутила крышечку. Через несколько секунд вся приправа высыпалась прямо на аккуратно нарезанный стейк. Красивое аппетитное блюдо было безвозвратно испорчено. Глупая акция протеста, но я не могла себе позволить вот так просто уйти. Хотелось швырнуть этот кусок мяса прямо на белоснежную ткань рубашки, но духу на такой смелый и провокационный поступок у меня не хватило.

— Приятного аппетита, — прошептала я.

Маршал глянул на меня исподлобья напряженным мрачным взглядом, но ничего не ответил. Всё его внимание было сосредоточено на телефонном собеседнике. Мужчина лишь сделал знак телохранителю, чтобы меня увели.

Я оделась на ходу и перед тем, как покинуть пределы ресторана заметила, что Маршал отставил подальше тарелку с испорченным мясом и вытер рот краешком салфетки. Это вызвало на моих губах мимолетную улыбку.

Вернувшись в апартаменты, я просмотрела свою рабочую почту. Уже поступило несколько предложений, касательно фотосъемки. Я ответила заказчикам, что смогу освободиться лишь через две недели. Раньше никак. Один заказ отменили. Второй остался всё еще в силе. Мыслями я уже была в том отрезке времени, когда истечет двухнедельный срок. Тогда всё станет, как прежде и я забуду о Маршале, как о жутком ночном кошмаре.

Поздно вечером взобравшись на кровать, я взбила подушку и легла. Что мне готовил завтрашний день, я не знала. Но явно, что ничего хорошего.

Глава 11

Новый день в сетях Маршала начался почти, как предыдущий. Завтракать в ресторане я не решилась. Горничная принесла еду в апартаменты. Я съела совсем чуть-чуть, потому что аппетит всё еще отсутствовал. Да и как тут можно наслаждаться изысками кухни, когда в жизни происходит непонятно что?

Пока мой чай остывал, я решила, что займусь тем багажом работы, который еще не успела завершить. С обработкой последних десяти фотографий пришлось довольно долго повозиться, но по завершению, я весь материал тут же отправила клиенту. Благо, что вся необходимая техника была со мной, иначе не знаю, как бы пережила заточение в этой бетонно-стеклянной клетке.

Мне почти сразу же отписались. Читая сообщение, в котором меня благодарили и делились положительными впечатлениями от проделанной работы, я краем глаза заметила вспыхнувший экран телефона. Звонила мама. Этого и стоило ожидать. Ева непременно всё ей рассказала.

Несколько минут я сомневалась: поднимать трубку или нет. В конечном итоге решила ответить. Не буду рассказывать правду, чтобы мама не переживала. В конце концов, всё не так уж и плохо. Кое-как справляюсь. Во всяком случае мне хотелось в это верить.

— Привет, мам, — максимально весёлым голосом ответила я.

— Привет, Лян. Как дела? Мы давно не созванивались.

— Всё, как всегда. Никаких проблем, — я бездумно свернула и снова развернула окно с программой Фотошопа.

— Как работа?

— Отлично. Не жалуюсь. А ты как? Когда в отпуск с дядей Егором летишь?

Дядя Егор — наш с Евой отчим. Хороший мужчина. Но когда он только появился в нашей семье, я его дико невзлюбила. Считала, что он занял место папы. Даже мелко пакостничала ему, за что всё еще стыдно, хотя столько лет уже прошло. Потом я выросла, успокоилась и поняла, что дядя Егор уж точно мне не враг. Он переживал не меньше папы, когда болели или я, или Ева. Ходил на все школьные праздники и ярмарки. В общем, я рада, что сумела найти с ним общий язык. Правда, иначе его называть не получалось. По имени отчеству? Глупо. На «ты»? Тоже как-то неуважительно. Вот он и остался для меня всё тем же дядей Егором.

— Да вот совсем скоро. Решит последние дела на работе и сразу летим.

Повисла неловкая короткая пауза. Я уже догадывалась, о чем именно меня хочет расспросить мама. Оставалось лишь гадать, что именно ей рассказала Ева.

— Сестра случайно обронила, что у тебя мужчина появился, — осторожно произнесла мама.

Случайно обронила? Нет, это уж точно не про нашу Еву. Она ничего и никогда случайно не обронит.

— Да, что-то типа того, — я помассировала переносицу, жмурясь из-за того, что приходиться лгать.

— И кто он? — заинтересовано спросила мама.

Как ответить на этот вопрос, если я и сама не знала, кто такой Маршал? Так и сказать, что он жутко странный тип, обладающий до безумия устрашающим взглядом? Рассказать о том, что Маршал сам себе на уме и окружающих его людей не считает равными себе? Конечно же, я такое рассказать никак не могла.

— Человек, — ответила я и закатила глаза.

— Очевидно, что не робот, — хохотнула мама. — Вы на вечере познакомились?

— Можно и так сказать.

— Как его зовут? Сколько ему лет? Кем он работает?

В гостиной внезапно возникла Елена. Ее появление неожиданным образом избавило меня от необходимости отвечать на мамины расспросы. Я этому в определённой степени даже обрадовалась, потому что не хотелось еще больше лгать.

— Мам, мне пора. Прости. Позже созвонимся, хорошо? — торопливо проговорила я.

— Да, хорошо. Не забудь, я жду подробностей, Ляна.

— Окей.

Завершив вызов, я с некоторым подозрением посмотрела на Елену.

— Сегодня у Кира Георгиевича запланирована встреча. Вам нужно подобрать несколько образов.

— Встреча? — переспросила я.

— Именно, — Елена утвердительно кивнула. — Вы идете с ним. Таково распоряжение. Кир Георгиевич приказал, чтобы я помогла вам определиться с одеждой. Затем он сам выберет из предложенного то, что посчитает уместным увидеть на вас.

Я всё еще не могла привыкнуть к тому, что Елена так послушно и тщательно выполняет все распоряжения Кира. Да, очевидно, что она получает приличную заработную плату, но ее должность казалась мне уж очень сомнительной. Носится с игрушками своего шефа? Серьезно? И как называется такая профессия? Как бы там ни было, но я видела себя в этой истории исключительно игрушкой. Унизительно, неприятно, но зато это правда. Когда роли обозначены, проще играть спектакль.

Кир расценивал меня, как эдакую куклу Барби. Одел, раздел, посмотрел, покормил, отпустил. Конечно, всё могло быть гораздо хуже. Поэтому… Приходиться хотя бы в этом безобразии находить какие-нибудь положительные стороны.

Итак, командирские настроения Маршала меня уже не удивляли. «Распорядился… Приказал…». Здесь всё стабильно и эта стабильность помогала укрощать мой страх. Вечер… Сегодня мне предстоит побывать на каком-то вечере. Зачем я вообще там нужна — непонятно.

Выключив ноут и отправив его в рюкзак к прочей технике, я направилась вслед за Еленой. Охранник снова тенью шел позади нас. Я хотела попытаться разговорить женщину, чтобы хоть что-то узнать о Маршале. Всё-таки владение дополнительной информацией никогда не будет лишним. Но Елена всем своим видом доходчиво продемонстрировала, что вести со мной светские разговоры, как на вечере открытия ресторана, точно не собирается.

— Кир Георгиевич распорядился, чтобы вы выбирали исключительно платья, — заявила Елена, когда мы оказались в пристежном дорогом бутике женской одежды.

Моя прошлая провокация завершилась показательным наказанием. Хотя, всё это было так неоднозначно. Я открыто не бросала вызов Маршалу. Сделала так, как он хотел. Он же… Как бы и не наказывал меня, а завершил всё так, как хотел изначально. В определённой степени ни я, ни он не вышли за рамки оговоренного накануне пункта. Разве что мясо я испортила спонтанно.

По-хорошему было бы свернуть свою бурную деятельность, пока это еще было возможно и не дёргать тигра за усы. Но, а что, если я и в этот раз сделаю всё по-своему? Вдруг Маршал решит избавиться от моего общества раньше намеченного срока. Он человек занятой и очевидно, что каждая его минута расписана. Зачем ему создавать задержку во времени из-за какой-то там девки? Нет. Всё это казалось мне слишком наивным и нереальным. Очевидно же, что Маршал всё предусмотрел, в том числе и тот сценарий, где игрушка вдруг решит взбрыкнуть.

Елена вместе с консультантом подобрали для меня три варианта. Все три платья были черными. Одно обтягивающее и на тонких бретельках. Второе с открытой спиной. А третье с глубоким v-образным вырезом, что заканчивался у верхней части живота. Все три варианта были приобретены. Затем мне подобрали туфли и несколько сумочек на выбор.

Думаю, окажись на моем месте Ева, она бы просто пищала от счастья. Я же искренне не понимала, как обычные женские вещи и аксессуары могут стоить настолько дорого. Но еще больше я не понимала, зачем тратить такие деньги. И совершенно не понимала, зачем Киру тратить эти деньги на меня. Да, он явно небеден, и такая сумма никак не потревожит его кошелёк. Но всё же. Он так на каждую свою игрушку тратится? Похоже, его «хобби» нужно лечить.

Покупки унесли в апартаменты. Елена, завершив свою миссию — удалилась. Маршал своего слова не нарушил — я всё еще владела относительной свободой. Я хотела отправиться домой и проверить, всё ли там в порядке, но быстро отказалась от этой идеи. Не хочу, чтобы охранник топтался в моей квартире. Не хочу, чтобы хоть какая-то мелочь после моего возращения в прежнюю жизнь напоминала об этой жуткой истории. Снова придется дрейфовать в бурном океане «Империала»?

Гуляя у небольшого фонтана, мое внимание неожиданно остановилось на мужском манекене. Он был одет в кислотно-желтый костюм. Цвет едва ли не выжигал сетчатку своей просто убийственной яркостью. Я несколько мгновений рассматривала одежду, затем посмотрела на вывеску магазина.

В голове уже начал складываться кое-какой план. Ради него я даже была готова пожертвовать некоторыми своими сбережениями, чтобы не пользоваться деньгами Маршала. Моя акция протеста будет мною же и спонсирована.

Глянув на охранника позади себя, я глубоко вздохнула и пошагала в магазин. Я рисковала. Мне это было прекрасно известно. Но я не знала другого — если встретилась с акулой, то лучше не делать резких движений, иначе… Она тут же нападёт и сожрет без промедлений. А я не просто совершала резкие движения, а танцевала у самого носа хищника.

Глава 12

Маршал вошел в апартаменты, разговаривая с кем-то по телефону на английском языке. Я сидела на диване, поджав под себя ноги, и терпеливо ожидала, когда на ноуте обновится антивирус. Нужно же было время проводить с пользой плюс это помогало мне не накручивать себя лишний раз.

Мужчина окинул меня спокойным взглядом, будто на всякий случай, желая, убедиться, что игрушка находится на своем законном месте. Затем пошагал в сторону спальни. Когда фигура Маршала скрылась, я тихо выдохнула и снова посмотрела на экран своего ноута. Главное не паниковать. Всё хорошо.

Через несколько минут Маршал вернулся в гостиную. Пиджак был сброшен. Белая отлично отглаженная рубашка идеально повторяла контуры широких плеч и груди. Черные брюки с ровными стрелками безукоризненно сидели на узких бёдрах. Вся эта образцовость во внешнем виде вдруг показалась не просто скучной, а какой-то безликой и неодушевленной. Ни что в облике Маршала не указывало на то, что этот человек наделен хоть какими-нибудь чувствами или слабостями. Слишком аккуратный, слишком собранный, слишком… неживой. Ни единой лишней складки или пятнышка. Кажется, этот мужчина даже не курит, потому что я ни сигарет не видела, ни табачного аромата не ощущала. Хотя, меня это ни капли не волнует, просто в который раз удивляет.

Маршал опустился в кресло. В то же самое, что и в прошлый раз. Взгляд серо-голубых глаз остановился на мне. Я поёжилась и почувствовала, что вверх по хребту пополз колючий мороз. Похоже, есть такие штуки, к которым вряд ли когда-нибудь можно будет привыкнуть.

— Платья, — кратко обозначил Кир, прижав костяшку указательного пальца к подбородку.

Я отложила ноутбук на тумбочку. Долбанный антивирус никак не хотел обновляться и ноут окончательно завис. Прекрасно! Под внимательным взглядом Маршала я ушла к себе в комнату, где лежали платья. Переоделась в то, что было обтягивающим и с тонкими бретельками.

Вернувшись в гостиную, я увидела, что Кир взял мой ноутбук и сосредоточенно всматривался в экран.

— Это мое, — возмущенно проговорила я.

— Вне всякого сомнения, — спокойно ответил Маршал и посмотрел на меня, на платье. — Повернись.

Непробиваемый! Стиснув зубы, я повернулась и вернулась в исходную позицию. В серо-голубых глазах отразилась некоторая задумчивость.

— Следующее, — кратко распорядился Маршал.

Я с опаской посмотрела на свой ноут. Мне не хотелось остаться без него, но внутренний голос подсказал, что ничего дурного Кир с моей техникой не сделает. Стараясь сохранять спокойствие, я переоделась в другое платье. В то, что было с открытой спиной. Я уже не думала о том, как всё это выглядит со стороны. А толку? Главное, что у меня есть один небольшой козырь.

Второе платье Маршал забраковал сразу, как только увидел вырез. Ох, какие же мы избирательные! Третий наряд он рассматривал особенно долго. Сосредоточенно и неподвижно. Я практически физически ощущала его взгляд, как если бы ко мне прикасались чужие пальцы. Было в этом мужчине сосредоточено нечто такое сильное и тяжелое, что невозможно не почувствовать.

Его взгляд не приковывал, а, скорей, отталкивал. Его непоколебимость пугала. Его чёткие и немного резкие движения настораживали. Уверенный и в то же время напряженный. Никогда не расслабленный до конца. Что творится в его голове, пожалуй, только одному богу известно.

— Нет. Надень первое, — Маршал закрыл крышку ноута и передал его мне. — Я устранил проблему. Пользуйся.

Я забрала ноутбук. Потопталась на месте, затем осторожно взглянула на мужчину. Он смотрел перед собой, будто обдумывал что-то очень важное и сложное. Прижав ноут к груди, я быстро ушла к себе в спальню. В углу моей гардеробной стоял пакет с теми вещами, что я планировала сегодня надеть. Стоит ли воплощать свой план в реальность? Несколько минут я серьезно размышляла над этим, но всё же пришла к выводу довести начатое до конца.

— Ты самоубийца, Ляна, — обратилась к себе и тяжело вздохнула.

С этим Маршалом явно что-то не так и вместо того, чтобы вести себя тише воды, ниже травы, я продолжаю провоцировать акулу. Что со мной не так? А что не так с ним?

Спрятав ноут в рюкзак, я вернулась в гостиную, чтобы забрать в спальню и остальные свои вещи.

— У тебя есть полчаса на сборы, — вдруг заявил Маршал, продолжая восседать в своем кресле, как гребаный король этого мира. — Ни минуты больше. Телохранитель тебя проведет.

Я ничего не ответила, лишь забрала вещи и ушла к себе. Снова это знакомое ощущение адреналина, что иголочками колется изнутри. Вынимая из пакета мужской кислотно-желтый костюм, я пыталась ответить себе на вопрос — зачем вообще я это делаю? В попытке что-то доказать Маршалу? Очевидно же, что ему ничего не докажешь. Протест? Да, возможно. Но если честно, мне вдруг ошалело понравилось это чувство адреналина. Понравилось искать новые пути, чтобы всё переиначить, сделать не так, как того хочет Маршал. Возможно, и мне нужно обратиться к специалисту?

Опасаясь, что Маршал может в любой момент без разрешения войти ко мне в спальню, я продолжала быстро собираться. Я выбрала самый маленький размер из представленных, но костюм-двойка всё равно оказался мне великоват. Надев белую футболку, что шла в комплекте, я ее хорошенько заправила в брюки. Пиджак оставила расстёгнутым. Ох, и в копеечку же мне влетела эта революция! Обув простые черные ботинки, я стянула волосы в низкий хвост.

Управилась блестяще. Быстрей, чем за полчаса. Сердце ошалело колотилось в груди, внутренний голос вопил, что я самая настоящая дура. Ну и пусть. Не я бросилась к Маршалу, он сам решил, что может играться людьми, как куклами.

Ровно через полчаса за мной зашел телохранитель. Никак не отреагировав на мой внешний вид, он молча сопроводил меня к лифту. Стискивая в руках телефон, я мысленно считала до десяти, в попытке успокоить себя.

Когда створки лифта открылись, и мы вышли в холл, я почти сразу же взглядом нашла массивную фигуру Маршала. Он стоял к нам спиной и с кем-то снова говорил по телефону. Черный костюм и узкая белая полоска воротника рубашки. Мог бы для разнообразия сменить чёрный на серый. Хотя, о чем это я вообще?

Когда мы подошли, Маршал обернулся и застыл на месте, рассматривая меня. В его серо-голубых глазах мелькнула тень удивления, но это продлилось всего лишь несколько секунд. Я проигнорировала платье, проигнорировала черный. Ядовитый кислотно-желтый цвет был самым настоящим вызовом.

Маршал спрятал одну руку в карман брюк и скользнул по мне тяжелым мрачным взглядом. Показалось, что я каждой клеточкой своего тела ощутила его внутреннее недовольство. Стоило отдать Киру должное — он прекрасно владел своими эмоциями. Они подчинялись его строгому порядку и, кажется, никогда не брали верх.

— Едем, — кратко объявил Маршал и развернувшись на пятках, направился к выходу.

Когда мы оказались в небольшом пространстве автомобиля, я почувствовала себя неуютно, будто меня и впрямь поместили в клетку с голодной акулой. Маршал сидел довольно близко ко мне, прикасаясь бедром к моему бедру.

Я смотрела исключительно в окно, тщетно пытаясь игнорировать тот факт, что мое сердце никак не может успокоиться. Абсолютное же спокойствие Маршала было сродни арктическому льду, что маленькими кристалликами проник ко мне в вены. Уверена, что Кир так просто не простит мне эту выходку. Я-то думала, что мой маскарад изменит его планы и я останусь в апартаментах, но нет. Маршал был не намерен вносить изменения в свое расписание.

Автомобиль ехал плавно. Весь внешний шум был отрезан плотными тонированными стёклами. Тяжелый удушливый аромат мужского одеколона неприятно кружил голову. Находиться в таком тесном пространстве с Маршалом, оказалось настоящей пыткой для меня. Его тяжелое напряженное спокойствие проникало в каждый атом нашей атмосферы.

Покусывая внутреннюю сторону щеки, я пыталась хотя бы частично угадать, куда мы едем и чему будет посвящен сегодняшний вечер. Вскоре машина остановилась на парковке, что примыкала к стриптиз-клубу. Дорогое местечко, куда так просто попасть никак нельзя.

Водитель молча вышел, открыл дверь для Маршала, мне же дверь открыл телохранитель. Никаких определенных мыслей у меня не возникло. Я лишь изучала обстановку и прислушивалась к своим ощущениям и интуиции.

Когда мы вошли в здание, меня немного отпустило. Всё внимание Маршала сосредоточилось на компании мужчин, что вероятно дожидалась нас. Среди них я заметила двух молодых женщин. Я облегченно вздохнула, решив, что никакой угрозы ожидать не придется. Место для встречи, конечно, было странноватым, но меня это мало заботило.

— О! А вот и Кир пожаловал со своей новой девочкой! — вдруг заявил один из мужчин, когда мы подошли к столику.

В помещении играла музыка, но сцена и пилоны пока что пустовали. Мягкая полутьма, к сожалению, ничуть не скрадывала яркости моего костюма. Я поежилась, когда все присутствующие откровенно начали разглядывать меня. Когда я выбирала эту одежду, то напрочь не подумала о том, что стану легкой мишенью для всеобщего внимания. Меня настолько охватила жажда воспротивиться Маршалу, что я даже пренебрегла своим вечным нежеланием обращать на себя лишние внимание.

Маршал сдержанно поздоровался с друзьями. Меня не представил. Так было даже лучше. Женщины так же с любопытством рассматривали меня и мой костюм. Кир опустился на небольшой диван с низкой спинкой. Я по инерции тоже села.

— Эх, Кир, — продолжил всё тот же мужчина, которого звали Николя, — если бы не знал, какой ты, то непременно потанцевал твою девочку. И не только потанцевал, — он многозначительно улыбнулся, а мне вдруг стало страшно и мерзко. Хватит с меня и одного Маршала. — Хотя, мы могли бы поменяться, что скажешь? — мужчина посмотрел на свою спутницу, затем снова на Маршала.

— Я своим ни с кем не делюсь, — спокойным голосом ответил Кир и посмотрел на своего знакомого. Одного-единственного взгляда оказалось вполне достаточно, чтобы Николя прекратил лыбиться и пялиться на меня.

Значит, не только на меня таким странным и необъяснимым образом влиял Кир! Его взгляд поражал не только женщин, но и приструнивал мужчин. Я украдкой глянула на Маршала и почувствовала в себе неожиданную вспышку интереса и желания попытаться разгадать, кто же он на самом деле. Что за человек скрывается за этой непроницаемой маской?

Глава 13

Первая часть вечера проходила легко и непринужденно. Мужчины говорили обо всём и в то же время ни о чем существенном. Были поданы напитки, закуски. Позже еще установили кальяны. Я узнала, что девушек, с которыми сюда приехали друзья Маршала, звали Вика и Кристина. Обе брюнетки. Они вели себя достаточно раскованно и, кажется, отлично знали друг друга. На вид девушки были на год или два старше меня.

Когда принесли кальян они еще больше оживились. Вика с Кристиной мне напоминали кошек. Ластятся к своим покровителям, показывают свою покорность, но лишь потому, что им это выгодно. Не более.

Мужчины выпивали, но я быстро заметила, что Маршал только делал вид, что пьет. Его стакан по-прежнему оставался полным. Вообще Кир на фоне своих друзей или же коллег очень контрастировал. Он не позволял себе расслабиться, его взгляд оставался сосредоточенным. Лишь уголки губ иногда кривились в едва заметной улыбке, когда один из мужчин отпускал просто неприлично пошлую шутку.

Я даже задумалась над тем, а почему Маршал вообще решил приехать сюда? Очевидно, что это не его близкая компания, иначе он бы не был настолько напряжен и скован. Возможно, его с этими людьми связывал бизнес или еще какие-нибудь другие дела. Чем дольше я наблюдала за Маршалом, тем отчётливей понимала, что он и впрямь немного не от мира сего. Его абсолютно не интересовали выпивка или кальян, или шоу, что уже началось на сцене. Всё это было очень странно.

Может, я и размышляла стереотипно, но, а что тогда интересно мужчине? Или Маршал просто пресытился всем этим и теперь ищет что-то более экзотическое, чем просто выпивка и просто стриптиз?

Один из друзей Маршала совсем плохо говорил по-русски, поэтому беседа плавно переключилась на английский.

— Идём с нами, — вдруг предложила мне Вика, встав из-за стола и протянув руку. — Они всё равно сейчас про работу начнут говорить. Нам здесь делать нечего.

Я посмотрела на Маршала. Он едва заметно кивнул и скользнул спокойным взглядом по моей фигуре. Снова оценивал костюм? Почему-то вдруг подумалось, что если бы ему категорически не понравился мой наряд, то Маршал быстро и безапелляционно устранил раздражающий фактор. Но он ничего не сделал, можно, ли это оценить как одобрение? Не знаю. Этот мужчина был для меня одним сплошным запутанным лабиринтом.

Приняв предложение девочек, я встала из-за стола. Мы тут же направились в дамскую комнату. Она была узкой, но длиной, с рядком кабинок по одну сторону и рядом умывальников — по другую. Над каждым умывальником висело овальное зеркало. Кристина подошла к одному из них и принялась подкрашивать губы. Вика скрылась за тонкой дверью туалетной кабинки.

— Значит, ты у нас девочка Маршала? — поинтересовалась Кристина и быстро глянула в мою сторону.

— Не знаю, — я отошла к сушилкам для рук. — Не думаю. Во всяком случае я себя таковой не считаю.

— Главное, что таковой тебя считает сам Маршал, — Кристина спрятала губную помаду в сумочку и вынула небольшую расчёску.

— А ты его знаешь? — немного помолчав, решилась спросить я.

— Лично — нет. Мой с ним иногда пересекается. Да и Викин тоже.

— И он всегда такой? — продолжила я свою осторожную атаку.

— Какой? — Кристина вопросительно посмотрела на меня. — Отмороженный?

— Можно и так сказать, — уклончиво произнесла я.

— Да, — ответила Вика, выйдя из туалетной кабинки. — Характер такой у него. Ни споить его невозможно, ни соблазнить. Пока со своим не начала интрижку, пыталась пару раз с Маршалом этим. Непробиваемый.

— Может, он гей? — спросила у Вики Кристина.

— Нет. Вряд ли, — Вика включила кран и принялась мыть руки. — Он тот еще самец. Это прям на уровне инстинктов ощущается. Просто он не такой, как наши.

— Да, пожалуй, ты права, — согласилась Кристина.

— Маршал редко когда с девушками появляется. Ты вторая или третья, которую я лично вижу, — заявила Вика и подошла ко мне, чтобы высушить руки. — Как удалось его на крючок взять? — спросила она, когда сушка выключилась.

— Никак, — я пожала плечами. — Он сам… взял меня на крючок.

— Ого! — Вика обменялась с Кристиной удивленными взглядами. — Серьезно? Или ты прикалываешься?

— Серьезно.

— Ничего себе! — Воскликнула Кристина. — Тебе крупно повезло, дорогуша.

— Я в этом очень сомневаюсь.

— И зря. Прошлые его девушки не жаловались. Деньгами снабдил их будь здоров. Да и в постели он хорош. Да, на своей волне мужик, ну ничего страшного. Красивый ведь. Не маньяк. Не садист. Да, может, в голове что-то поломалось, так это не страшно. Что еще нужно для счастья?

— Ты лучше не дёргайся лишний раз, — вдруг серьезным тоном предупредила меня Вика. — Сделай, как он хочет и всё будет замечательно.

— Он может навредить?

— Не знаю, но судьбу лучше не испытывай. Мой вот с ним вообще конфликтовать не хочет. Хотя тоже уже не первый день в бизнесе.

— Короче, воспринимай это, как небольшое секс-приключение, — предложила Кристина. — Увидела акулу, лучше не дёргайся, — она звонко засмеялась и продолжила приводить в порядок свою прическу.

Мне же стало как-то совсем уж не по себе.

— Костюмчик у тебя отпадный, — подметила Вика и посмотрелась в зеркало. — Эффектно.

Я спрятала руки в карманах брюк и смущенно посмотрела на себя.

— Да, мне тоже нравится.

— Слушай, а это не у Маршала был сумасшедший папаша? Я где-то об этом слышала, — спросила у Вики Кристина.

— Не знаю. Я сплетням не верю. Правды в них со спичечную головку. Но что-то подобное я тоже слышала.

— А вы… со своими мужчинами долго в отношениях? — аккуратно спросила я, чувствуя, что из-за разговора о Маршале у меня мороз по коже забегал.

— Отношения? — хохотнула Кристина. — Мой просто трахает меня и даёт за это деньги. Ну, может, у Вики всё немного посерьезней.

От такой откровенности я даже опешила.

— Не парься. Меня это не смущает, и ты не смущайся, — подбодрила Кристина. — Меня всё устраивает и его тоже всё устраивает. Всем хорошо.

— Крис, — шикнула на девушку Вика, заметив мое смущение. — Ты не такая, как мы, — заметила она. Поэтому это так тебя и удивляет. Да уж… Не хотела бы я оказаться на твоем месте. Парень хоть есть?

— Нет. И не было.

— Так ты девственница? — спросила Кристина.

— Да, — нехотя ответила я.

— О! Да уж. Первый раз и сразу к Маршалу.

— Крис, да не пугай ты ее. Слушай, как тебя зовут? — поинтересовалась Вика и закинула тоненький ремешок сумочки себе на плечо.

— Лилиана. Ляна.

— Я тебе так скажу, Лилиана, Маршал туда-сюда и улетит в свою Америку. Так что не волнуйся. Понимаю, ситуация для тебя эта новая, страшная и всё такое. Но это реальность. У таких, как Маршал или наших мужиков свои тараканы в голове. Стандартная личная жизнь — это не про них. Они ворочают огромными деньгами и остальные люди для них не больше, чем просто пыль. Ты симпатичная, а мужикам нравится красивая обёртка. Поэтому лучше перетерпи. Меньше проблем будет.

Я хотела запротестовать. Слова застряли уже на кончике языка, но я себя сдержала. А что я скажу? Что это неправильно и чудовищно? Это мне так кажется. Кристина, например, всем довольна. Это ее выбор. Но мне ведь выбора никто не давал. Именно в этом и заключалась вся проблема. Я не понимала, как так можно цинично вести себя с людьми. А Маршал явно не понимал, зачем давать выбор тому, кто исполняет всего лишь роль эдакого персонального арлекина. Похоже, мы с Маршалом выросли в разных реальностях.

— Всё, идемте, — решительно заявила Кристина. — Хочу что-нибудь выпить в баре. Ты с нами?

— Да, но пить не буду.

— Это неудивительно, — Кристина закатила глаза. — Маршал себе других девочек и не выбирает.

Мы вышли из уборной и двинулись в сторону бара. Играла громкая музыка, а на пилонах уже извивались красивые стройные и подтянутые девушки.

— А как же любовь? — спросила я, когда мы сели за широкой глянцевой барной стойкой.

— А что любовь? — спросила Кристина и жестом подозвала бармена.

— Разве можно без нее или хотя бы без элементарной симпатии лечь в одну постель с мужчиной?

— Можно! Еще как можно! — хохотнула Кристина. — Любовь — это бабушкины сказки! Нет ее. Есть деньги и секс, всё остальное придумали сумасшедшие романтики, чтобы жизнь не казалась такой уж дерьмовой.

— Ты влюблялась? — спросила меня Вика, пока Кристина делала заказ.

— Серьезно — нет.

— И не нужно. Ничего хорошего в этом нет.

— Почему?

— Сердцу потом ничего приказать не сможешь. Любовь не подчиняется приказам рассудка. И лечь под мужчину без любви покажется тебе ничем, в сравнении с тем, когда любимый мужчина ляжет в постель с другой.

Весь наш разговор ярким отпечатком запечатлелся в моей памяти. Здесь было над чем порассуждать, только пока что некогда.

Кристина веселилась и, кажется, пыталась заигрывать с барменом. Вика лишь улыбалась и неторопливо потягивала из трубочки свой коктейль. Я иногда поглядывала либо на танцовщиц, либо на Маршала, который сидел со своими партнёрами и что-то обсуждал.

— Он пугает, да? — шепнула мне на ухо Вика.

— Очень, — выдохнула я, наблюдая за тем, как Кир сверлит напряженным взглядом одного из мужчин.

Наше пребывание в стриптиз-клубе завершилось совершенно неожиданно. За мной пришел телохранитель. Я даже толком не успела попрощаться с девчонками. Телохранитель двигался необычно быстро и на ходу связывался с кем-то по наушнику.

Вскоре к нам присоединился Кир. Я заметила, что его челюсти были напряженно сжаты, а в глазах мелькнуло что-то опасное и холодное. Мы сели и автомобиль тут же сорвался с места. За нами последовал джип.

Внутри меня ожило какое-то нехорошее предчувствие. Вечер завершился на плохой ноте? Не сумели о чем-то договориться? Или это вообще не связано с сегодняшней встречей? Маршал смотрел прямо перед собой, напоминая, огромную глыбу льда. Ни одни мускул на его привлекательном лице не дёрнулся. Ладони ровно лежали на коленях. Мегалодон словно затаился.

Наш автомобиль некоторое время гнал на приличной скорости, затем начал постепенно замедляться. Я увидела в окне, как джип сопровождения плавно обогнал нас. Мы почти остановились, когда я услышала оглушающий удар. Джип буквально протаранил какую-то машину и стремительно протащил ее к обочине. Сказать, что я была в шоке — это ничего не сказать.

Я застыла на своем месте и с ужасом наблюдала за всей этой жуткой картиной. Наш водитель утопил педаль газа в пол, меня тут же тряхнуло и вжало в спинку сидения. Маршал остался неподвижен и непоколебим. Он лишь искоса глянул в окно, затем снова перевел взгляд вперед.

Когда мы подъехали к «Империалу», нас уже ожидала целая группа телохранителей. Маршал вышел из машины и одёрнул края пиджака.

— Ее в апартаменты, — холодный приказ. — Усилить наблюдение.

Я совсем ничего не успела понять. Что всё это значит? И что это было на дороге?

— Игры на сегодня оставь при себе, — Маршал посмотрел на меня с высоты своего роста. — Сиди в апартаментах и не высовывайся. Это для твоего же блага.

Я впала в оцепенение, потому что взгляд Кира был сродни холодному острому кинжалу, пронзающему мою плоть насквозь. Ситуация и впрямь была серьезная. Я кивнула. Телохранитель сопроводил меня в холл, а Маршал сел обратно в автомобиль и куда-то уехал. За ним последовало еще три внедорожника.

Глава 14

Я даже не переоделась. Так и осталась в своем этом кислотном мужском костюме сидеть в гостиной и встревоженным взглядом наблюдать за ночными огнями родного мегаполиса. Мое сознание было слишком перевозбужденным, чтобы я могла просто спокойно лечь и уснуть. Думать о плохом не хотелось, но всё и так оказалось слишком очевидным. Какое-то время я боялась в своих мыслях озвучить то, что увидела по дороге в апартаменты. Но всё же сделала это. На нас кто-то видимо покушался. Покушался на Маршала. И его люди быстро и жестко устранили эту проблему.

По коже пробежался мороз, когда я снова вспомнила картину резкого неминуемого столкновения. Игнорируя все правила дорожного движения, внедорожник, как разъяренный бык, протаранил седан и бесцеремонно вытолкнул его на обочину. Я видела покорёженный металл. Не знаю, выжили пассажиры или нет.

Это был просто какой-то кошмар! Опасная ситуация лишь острым краем прошлась мимо меня, а я уже едва могу унять собственные эмоции. Да, я уже множество раз слышала, что Маршал — опасный человек. Я это отчётливо интуитивно ощущала. Но чувствовать и слышать совсем не идет ни в какое сравнение с тем, когда всё это видишь собственными глазами. Стало жутко.

Неудавшееся нападение было спонтанным? Или его долго и тщательно планировали? Зачем на нас кто-то хотел напасть? Будут ли еще предприняты подобные ужасающие попытки? С каждым новым вопросом я всё глубже и глубже погружалась в ту действительность, в которой жил Маршал. Теперь даже как-то и не удивительно, что он вот такой… окутанный арктическим холодом. Если подобные ситуации происходят с ним постоянно, то, наверное, в какой-то момент уже просто физически перестаешь чему-либо удивляться.

Я сняла пиджак и бросила его в кресло. В голову лезли мысли, связанные с разговором с Викой и Кристиной. Вообще весь этот вечер был странным. Господи, да всё, что связанно с Маршалом жутко странно!

Похоже, что для всех моих проделок и протестов настал конец. Тут теперь совершенно не до шуток. Нарушать приказа Маршала в этот вечер я уж точно больше не планировала. Сказал сидеть — буду сидеть. Грань проведена и точно показала, где всё-таки стоит беспрекословно подчиниться.

Вынув из кармана брюк телефон, я увидела, что мне несколько раз звонила Ева. Всё еще жаждет получить подробности? Неугомонная. Нет никаких подробностей и рассказывать тоже нечего.

В конце концов, я решила, что всё-таки нужно переодеться. Когда я шла в свою спальню, то остановилась у дверей, что вели в комнату Маршала. Не знаю, почему я снова решила сюда зайти. Любопытство? Нет. Маршал всё так же пугал меня и любая ниточка, ведущая к нему, пугала не меньше. Я действовала интуитивно, меня что-то притягивало в этой искренней холодности и неподвижности. В спальне царил безукоризненный порядок. Я осторожно вошла в гардеробную. В ней тут же автоматически загорелся свет.

Я подошла к ящику, в котором в прошлый раз случайно обнаружила пистолет. Сегодня его здесь не было. В душе заколотился страх. Сегодня кого-то убьют? Или уже убили? Я быстрым шагом вышла из гардеробной и ушла к себе. Затем вернулась в гостиную. Почему-то именно в этой комнате мне было спокойней всего.

Я улеглась на диване, подложила одну руку под щёку и задумчивым взглядом смотрела на ночной город. Океан его огней словно ввёл меня в некое подобие транса, загипнотизировал. Я провалилась в тревожный сон. Мне даже что-то снилось, но при этом я, кажется, не была полностью отрезана от реальности. Потому что, когда запищал электронный замок на входных дверях, я тут же открыла глаза и села.

Внутри меня всё мгновенно стянулось в один сплошной колючий клубок, когда я натолкнулась на исполинскую фигуру Маршала. Он медленными и чётко выверенными шагами подошел к креслу. Сел. Я не шевелилась, притаившись, будто напуганный кролик.

Маршал что-то держал в руке. В полутьме я не сразу разглядела, что это был пистолет. Кажется, тот самый, что лежал в ящике в гардеробной. Стало не по себе. Я почувствовала, как мороз медленно и уверенно пополз вверх по позвоночнику, оставляя изморозь на рёбрах и уверенно подбираясь к сердцу.

Мой взгляд оторвался от созерцания оружия, крепко удерживаемого длинными бледными пальцами, и переместился к рубашке. Ее белоснежная ткань была испачкана в каких-то черных пятнах. В полутьме апартаментов не существовало никаких иных цветов и оттенков. Казалось, что Маршал пролил на себя чернила. Я находилась в полной растерянности и, конечно же, у меня накопилось много вопросов по поводу того, что случилось на дороге.

— Покушение, — спокойным голосом вдруг произнес Маршал, будто прочел мои мысли. Хотя, думаю, у меня всё на лице было и так написано.

Я поджала губы, пытаясь унять дрожь в коленях и принять реальность происходящего такой, какой она есть.

Маршал отложил пистолет и расстегнул пуговицу на пиджаке. Свет ночного города упал таким образом, что «чернила» на белоснежной рубашке, внезапно обрели багровый оттенок. Это была кровь… Мне стало нехорошо. По-настоящему. Желудок неприятно сжался, серьезно угрожая вытолкнуть наружу всё, что я сегодня съела.

Я отвела взгляд в сторону и глубоко втянула воздух. Господи, в какую же я историю на самом деле вляпалась?!

— Иди за мной, — приказал Маршал и поднялся с кресла.

Тишина в апартаментах неожиданно стала какой-то немыслимо тяжелой и ватной. Я встала с дивана и последовала за Киром. Всё во мне сейчас говорило о том, что лучше не дёргаться и делать так, как велят. Не та ситуация, чтобы становиться в позу и демонстрировать свою независимость. Тем более, что на Маршала это совершенно никак не влияет.

Мы прошли в хозяйскую спальню. Мягкий свет в комнате всё равно на несколько секунд крепко ослепил меня. Я осталась стоять у дверей. Маршал подошел к кровати и принялся снимать пиджак, затем расстёгивать манжеты на безвозвратно испорченной рубашке.

— В наш договор вносятся некоторые изменения, — заявил Маршал, ловко сняв одну запонку, затем другую.

Я вздрогнула и удивленно посмотрела на мужчину.

— Я свободна? — сорвался с моих губ вполне логичный вопрос.

— Нет, — твёрдо ответил Маршал и искоса глянул на меня. — Полетишь со мной в Нью-Йорк. Утром.

— Что?

— Твои документы у меня. Виза подготовлена. Билет тоже, — Маршал принялся расстёгивать рубашку.

— Но я не могу. Здесь мой дом, моя семья, моя жизнь, — пролепетала я.

— И отсутствие перспектив, — добавил Маршал. — Сейчас ты мне нужна, а я нужен в Нью-Йорке. Суть понятна? — он снял рубашку и размял шею, я даже услышала, как хрустнули его позвонки. — Тебе рядом со мной нечего бояться, — Маршал медленно подошел ко мне и остановился в шаге.

— Нечего? А то, что было на дороге? — я сцепила пальцы в замок за спиной.

— Ты не пострадала. Проблему устранили, — Маршал внимательно рассматривал меня и впервые его заинтересованность приобрела совсем другой оттенок.

Кир смотрел на меня не как на вещь, в его взгляде не было уже привычной холодной отстраненности. Он не изучал меня, как объект. Он рассматривал и словно пытался насладиться этим процессом.

— Зачем я вам нужна? — спросила я, продолжая смотреть Маршалу прямо в глаза.

— Таков мой выбор, — неоднозначно ответил мужчина и заправил прядь волос, что выбилась из хвоста. Для Кира важно, чтобы во всем соблюдалась безукоризненность даже в моем заспанном виде. — Собери всё, что тебе нужно, — он отступил и вернулся к кровати.

Я посмотрела на его ровную спину с чёткими контурами мышц. Камень, обёрнутый бархатом. На идеальном полотне кожи была вытатуирована змея. Огромная и со свернутым в кольцо хвостом. Первое, о чем я подумала, когда увидела татуировку — это о боли. В узоре присутствовало так много мелких элементов. Работа явно заняла приличное количество времени, чтобы полностью реализовать ее. Очевидно, что это приносило боль. А мог ли ощущать Кир эту боль? Думаю, что простой человек ощущал. Но Маршал ведь далеко непростой.

— Через полтора часа выезжаем, — он взял грязную рубашку. — Обойдемся без игр. Твои трюки и те тряпки, — Маршал безразлично глянул на меня, — абсолютно не действуют. Выбор сделан и менять я его не стану. Точка. Не тешь себя иллюзией будто ты меня можешь обмануть или обыграть.

Решив, что на этом разговор можно считать законченным, Маршал направился в ванную комнату, оставив после себя в моей душе лишь уродливый морозный узор. Челюсти акулы сомкнулись на мне и дёрнуться уже точно никак не получиться.

Глава 15

Я никогда не была в Америке. Конечно, мечтала, что когда-нибудь сумею накопить достаточно денег, открою визу и полечу хотя бы на недельку или в Нью-Йорк, или в Лос-Анджелес. Но я никогда не могла даже подумать о том, что эта поездка состоится таким вот образом. Всё происходило в спешке. Я не до конца понимала, что происходит. В крови грохотал адреналин. Всё разом смешалось. Вещи. Дорога. Аэропорт. Билеты. Документы. Лишь Кир сохранял свое привычное, просто нечеловеческое спокойствие. Меня же всю трясло.

В небольшом частном самолете никого, кроме нас, охраны и бортпроводников больше не было. Я сидела в своем кресле, вжавшись в мягкую кожаную спинку и безучастным взглядом смотрела в иллюминатор. Прежде всего я пыталась разобраться в самой себе. Мне было страшно. Страшно из-за всей этой ситуации, что случилась на дороге и резкой смены локаций. Боялась ли я Маршала? На этот вопрос я уже затруднялась ответить. Его тотальное спокойствие на данный момент действовало на меня неожиданно положительным образом. Оно вселяло хрупкую надежду на то, что всё будет хорошо и я в безопасности. Но в безопасности ли я перед самим Маршалом? Этой ночью он, возможно, кого-то убил. Или всё-таки нет? Тогда чья кровь впиталась в ткань его рубашки?

С одной стороны, я отчётливо осознавала, что Кир не нарушил своего слова. Ему, кажется, действительно нужно было лишь мое время. Ни единого грязного намёка. Может… Может, всё не так, как кажется на первый взгляд? Маршал заинтересовал меня. Я не могла себе в этом признаться, но вечер в стриптиз-клубе некоторые моменты расставил по местам. Мне было важно и интересно узнать у девочек, кто же такой Маршал. Мой страх был надиктован невозможностью понять, несет ли этот мужчина для меня угрозу или нет. Отсутствие эмоций на человеческом лице всегда вынуждает остерегаться. Инстинкт выживания, не иначе.

Всё это было странно и жутко. Но и я сама вдруг потянулась к этой запретной зоне. Неосознанно и боязливо, но всё же потянулась. И я не знала, правильно ли это или нет. Может, я сумасшедшая? И есть ли вообще точный ответ в этом сложном уравнении?

Моя жизнь до встречи с Маршалом была замечательной. Мне не на что было пожаловаться. Никаких глобальных проблем. Работа, родные, работа. Идеальная ровная линия, по которой я бодро шагала без опасений. Никаких запредельных эмоций и впечатлений. И тут в один момент всё перевернулось с ног на голову. Может, и я в определённой степени застыла во льдах серой повседневной рутины? Застыла и даже не осознала, когда это со мной случилось?

Я продолжала смотреть в иллюминатор, и сама не поняла, что вдруг расплакалась. Беззвучно. Лишь горячие слёзы медленно скользнули по щекам. Что именно я оплакивала? Или это просто побочный эффект после пережитых сильных эмоций?

Пожалуй, Кир оказался прав, когда говорил о том, что люди сами не знают, чего хотят. Чтобы знать, нужно понимать самого себя. А я… Кажется, я не понимала ни себя, ни чего вообще хочу от этой жизни.

Внезапно к моей щеке прикоснулись холодные костяшки чужих пальцев. Я дёрнулась и опасливо посмотрела на Маршала. Он медленно опустился в соседнее кресло, стёр большим пальцем слезинку и внимательно посмотрел на нее, затем снова на меня.

— Почему ты плачешь? — задумчиво спросил Кир, в его голосе отсутствовала тревога.

В напряженном взгляде серо-голубых глаз мелькнула тень непонимания.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Страшно.

— Страшно? — переспросил он всё тем же спокойным голосом, затем вновь посмотрел на мои слёзы.

Я лишь кивнула и поёжилась, потому что взгляд Кира оказался слишком пристальным, слишком острым, будто вколачивающимся внутрь меня, моей души. Он словно хотел вывернуть эту мою душу наизнанку и тщательней рассмотреть ее, чтобы найти ответ на совершенно простой вопрос.

На секунду мне показалось, что Маршал видит мои эмоции, но абсолютно искренне не понимает их значения. Он будто бы столкнулся с чем-то таким инопланетным и непостижимым. Может, Кир не привык к тому, что женщины в его компании плачут? Всё-таки Вика говорила, что все его предыдущие спутницы были счастливы. Нет. Маршала не интересовало, почему у меня такая реакция. Его, кажется, интересовала сама эта реакция.

— Разве вам никогда не было страшно? — осторожно спросила я и быстро вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

Мужчина поднял на меня свой задумчивый и сосредоточенный взгляд. Казалось, что Кир пытается найти ответ где-то глубоко в себе, но я ведь не спросила ничего сложного.

— Это было слишком давно, — после некоторого молчания ответил он. — Так давно, что я уже не помню этого чувства. — Маршал поднялся с кресла. — Если нужно отдохнуть, тебя проведут в спальню.

— Нет, — я сняла обувь и прижала колени к груди. — Мне и здесь хорошо.

В Нью-Йорке была еще ночь, когда наш самолет пошел на посадку. Нас провожало утреннее солнце, а встречала холодная и бледная луна. В этом небольшом наблюдении я вдруг уловила некий символизм, потому что луна больше подходила Маршалу и его миру, нежели солнце.

Мы приземлились в международном аэропорту имени Джона Кеннеди. Ночь оказалась довольно прохладной. Стоило мне ступить на трап, как тут же ночной ветерок подхватил мои волосы и заполз прямо под футболку. Я поежилась.

Нас уже ожидали какие-то люди. Кажется, охрана. Маршал на английском перекинулся несколькими дежурными фразами с мужчиной, который видимо был главным. Похвастаться отличными знаниями английского языка я не могла, но на базовом уровне умела изъясняться. Маршал спросил всё ли готово к выезду, мужчина дал положительный ответ.

Конечной точкой нашего пути был Верхний Ист-Сайд. Как я поняла, путь был не близким. Это был не просто другой город. Заграничный город. Это была совершенно другая вселенная. Огромный загадочный океан, в котором жизнь продолжала бурлить даже поздно ночью. Нью-Йорк поражал своей бескрайностью.

Я сидела у окна и увлеченно рассматривала пейзаж, что тянулся за нами, плавно трансформируясь и гипнотизируя яркими огнями. Мелькало много патрульных машин, машин обычных жителей и такси. По тротуарам ходили люди всех возможных национальностей. Яркими бликами в стекле внедорожника отображались вывески ночных заведений.

— Этот город никогда не спит? — вдруг тихонько спросила я у Маршала.

Он сидел рядом и писал стилусом в планшете кому-то сообщение, что своими размерами больше напоминало целый отчет.

— Нет, — ответил Кир. — Это уже давно стало для Нью-Йорка невозможной роскошью. Максимум — полусон, но никогда не полноценный отдых.

— Движение — это жизнь, — вдруг произнесла я папино излюбленное выражение.

— Точно, — кивнул Маршал, продолжая сосредоточенно набирать текст.

Пока мы ехали я успела насчитать больше десятка велосипедистов и бесчисленное количество машин такси. Я старалась выхватить любую деталь, рассмотреть каждый участок, который был доступен для моего зрения. Множество высотных домов тянулись своими верхушками к ночному небу и казалось, что они вот-вот прикоснутся к нему.

— Поднимаемся на Вильямсбургский мост, — обозначил Маршал и спрятал планшет в кожаном чехле.

К этому моменту мы уже час находились в пути. На мосту машин уже было значительно больше. Когда открылся великолепный вид на небоскрёбы Манхеттена у меня вдруг перехватило дыхание. Я придвинулась чуть ближе к Маршалу, потому что панорама была раскинута именно с его стороны. Мой город, естественно, не шел ни в какое сравнение с величественным Нью-Йорком.

Кир молча рассматривал меня, не двигаясь. Мои щёки внезапно стали горячими, будто я только что выпила немного шампанского. Я вернулась на свое место, но Маршал продолжал рассматривать меня.

— Тебе нравится вид? — вдруг спросил он, словно по выражению моего лица не был очевиден ответ.

— Да. Бесконечный ночной океан. Красивый. Яркий. Но, думаю, очень жестокий.

— Верно. В любом мегаполисе выживает сильнейший. Он никому поблажек не дает.

У меня по коже мелкими иголочками пробежался холодок от слов Маршала.

Наш автомобиль плавно въехал в гараж, что примыкал к четырехэтажному кирпичному дому. Напротив него раскинулся, как я успела понять, Центральный парк.

— Будешь жить здесь, — заявил Маршал, когда мы выбрались из машины. — Утром мой человек привезет тебе телефон с новой сим-картой. Сейчас подключат к твоему ноуту интернет. С поступлением нового телефона будь со мной на связи нон-стоп, — Маршал измерял широкими твёрдыми шагами небольшое пространство квадратной светлой прихожей.

Один из телохранителей доставил в квартиру сумку и рюкзак с моей техникой и теми вещами, что были приобретены на деньги Кира.

— Вечером жди. Приеду, — он остановился, посмотрел на меня с высоты своего роста.

Я лишь кивнула. Маршал ушел. Через несколько минут ушли и его люди. Я осталась одна. В большой несколько этажной квартире, расположенной в самом сердце Нью-Йорка. Глубоко вздохнув, я решила, что если не могу кардинально поменять свое положение, то просто приму его. Буду ориентироваться по своим ощущениям.

Взяв сумку и рюкзак, я осторожно последовала вглубь необычной квартиры, размышляя над тем, какая именно мне история уготовлена в городе, который никогда не спит.

Глава 16

Я проснулась, потому что услышала громкий звук сирен. То ли полиция, то ли скорая. Я резко села и несколько долгих мгновений осматривалась по сторонам, смутно соображая, где нахожусь. Это уже точно не моя тесная квартирка-студия. В голове всё разом смешалось. В конце концов, когда сон рассеялся, я вспомнила, что нахожусь в Нью-Йорке.

Встав с кровати, я подбежала к французскому окну, чтобы убедиться в реальности происходящего. Да, так и есть. Я в Нью-Йорке. В городе уже кипела жизнь. Совершенно незнакомая и пока что абсолютно непостижимая для меня жизнь. Я посмотрела на Центральный парк, вернее, на ту его часть, что открывалась мне и не верила собственным глазам. Он реален. Никаких больше фотографий или картинок.

Небо заволокло белесыми мазками облаков, но я всё равно отчётливо видела солнце и проблески ясной лазури. Снова послышался вой сирены и через несколько секунд по дороге мимо моей квартиры пронеслась машина скорой помощи, а за ней и полицейская.

Отпрянув от окна, я вернулась к кровати и включила ноутбук, с которым ночью и уснула. В Нью-Йорке было семь тридцать утра, значит у нас уже давно день. Нужно было списаться с Евой, чтобы ни она, ни мама не волновались о том, где я пропала. Потом нужно обязательно созвониться по видеосвязи с папой.

Я быстро напечатала сообщение сестре, в общих чертах обрисовав ситуацию. Затем набрала отца. Его долго пришлось обучать всем хитростям современных средств коммуникации. Папа в некоторых вещах остался довольно старомодным. Но зато теперь обращался со смартфоном не хуже любого подростка.

— Пап, привет, — я улыбнулась и удобней устроилась в кровати.

— Привет. Куда это ты пропала? Снова бесконечные фотосъемки? — папа тепло мне улыбнулся в ответ.

— Да, всё, как всегда, — я глубоко вздохнула и поджала губы.

Единственный человек, который умел безошибочно меня считывать — это отец. Он всегда очень чутко меня ощущал. Может, это связано с тем, что мы очень друг на друга похожи? Не знаю. Но если матери я еще могла попытаться в чем-то солгать, то с папой всё обстояло совсем иначе.

— Что-то случилось? — тут же спросил он и немного нахмурился.

Я совсем не хотела, чтобы папа переживал из-за меня. Вообще я всегда была за то, чтобы отгораживать родителей от своих проблем. Потому что мама и папа у меня одни и их нужно беречь.

— Пап, в моей жизни появился один мужчина, — осторожно начала я, подбирая правильные слова. — Всё это случилось неожиданным и пугающим образом.

— Он тебя обидел? — первое, о чем спросил папа и нахмурился еще больше.

— Нет-нет. Не обидел, — поспешила ответить я. — Хотя иногда его поведение меня жутко настораживает.

— Ляна, не томи, иначе мое сердце не выдержит, — папа придвинулся ближе к камере телефона, будто в попытке проникнуть в середину экрана и через секунду оказаться уже рядом со мной.

— Он старше меня, и он странный. По логике я должна его бояться. И так оно и было. Но позже я почувствовала интерес к нему, к образу его жизни. Страх рассеялся, и я не знаю, нормально ли то, что со мной происходит? Все вокруг твердят, что просто нужно проще относиться к ситуации, что всё в норме.

— А твое какое мнение по этому поводу?

— Я не умею ко всему относиться проще. Всё так неоднозначно. Он не такой, как все и меня это влечёт. Ну знаешь, это как найти какой-нибудь новый паззл, в котором очень много фрагментов. Этот паззл сложный, но ты не можешь отказать себе в желании попытаться его собрать и увидеть всё картинку целиком. Я испытываю нечто подобное и мне это кажется нелогичным.

— Ляна, мы же не роботы, чтобы оперировать исключительно логикой. Если бы людьми двигала одна только логика, то, возможно, всё в наших жизнях складывалось куда проще. Но мы те, кем нас создала природа. Меня волнует то, насколько он тебя старше?

— Пап, можешь не переживать, он не старик столетний. Может, тридцать пять лет, плюс-минус несколько лет.

— Ты даже точно не знаешь, сколько ему лет? — удивился папа.

— Говорю же, что всё не так уж и просто. Он далеко не бедный человек. Влиятельный.

— И женатый.

— Нет.

— Это он тебе так сказал?

— Мы об этом не говорили. Я в интернете нашла о нем информацию.

— Господи, Ляна, ну какой интернет? — папа покачал головой. — Этот мужчина непременно женат. Увидел тебя и решил воспользоваться. Ты ведь у меня красивая девочка. Но не хватало, чтобы ты влюбилась в какого-нибудь богатого подонка.

— Я не влюблена, пап! Между нами, ничего не было, — я смущенно отвела взгляд в сторону. — Говорю же, он странный. Не такой, как все. И я это говорю не потому, что превратилась в слепую влюбленную дурочку.

— А ты с матерью обсуждала этот вопрос?

— Вскользь. Но ты знаешь ее, она мои слова сочтет глупыми и скажет, что ничего не нужно бояться. И вообще в моем возрасте уже детей давно рожают.

— Это верно. Но я так тебе скажу. Испытывать интерес — это неплохо. Просто для тебя всё это в новинку. Естественно, ты растеряна. Но, как отец, я скажу, что мне не нравится вся эта ситуация. Если не знаешь, что у человека в голове, то могут возникнуть неприятные последствия. Лучше не ввязываться тебе в эту историю, Ляна. Вокруг тебя есть столько парней-сверстников.

— А что, если я уже ввязалась в эту историю? — я снова посмотрела на отца.

— О чем это ты? — насторожился он.

— Я не дома, пап. Мы сегодня ночью прилетели в Нью-Йорк.

— Что?! Ляна, сколько вы вообще знакомы?!

— Совсем немного.

— Такие авантюры в духе Евы. Но ты ведь совсем не такая. Я начинаю переживать!

— Значит, со мной что-то не так?

— Почему ты думаешь, что с тобой что-то не так? Просто ты поступаешь безрассудно, и я не хочу, чтобы тебе кто-то причинил вред.

— Пап, не нужно переживать, пожалуйста. Я просто хотела попросить у тебя совета.

— Давать советы по поводу отношений я не могу, потому что не знаю всех тонкостей вашей связи. Но как родитель, говорю, что лучше тебе вернуться домой, пока не поздно. Если проблема в деньгах, то я могу взять на себя этот вопрос.

— Нет, пап, ничего не нужно. Спасибо.

— Ляна, послушай, — немного помолчав, продолжил папа. — Ты у меня замечательная умная девочка. Я тебя хорошо знаю и так же знаю, что ты никогда не тяготела совершать глупые или откровенно неадекватные поступки. Не знаю, как это объяснить, но бессмысленные риски и сомнительные компании — это совершенно не твоя история. Так что… Так что, если ты считаешь и чувствуешь, что этот мужчина тебе интересен и есть в нем, то что тебя влечет, значит, это не просто так. Но всё равно ты должна быть осторожной.

— Хорошо, пап. Я буду осторожной, можешь в этом не сомневаться. Каждый день буду присылать тебе видеоотчёт, чтобы ты не переживал.

— Просто береги себя, Ляна. Если что-то пойдет не так, сразу же звони мне, ясно? Или матери.

— Да, я поняла. Люблю тебя.

— И я.

После разговора с папой мне стало значительно спокойней и легче. Я немного разобралась в себе и поняла, что поступаю верно, раз прислушиваюсь к своим ощущениям. Мой страх и в самом деле был продиктован именно неизвестностью и невозможностью считывать эмоции с лица Маршала.

Внезапно на первом этаже громко хлопнула входная дверь. Я быстро сбежала вниз по лестнице и встретила в коридоре Елену. Она выглядела непривычно радостной и какой-то расслабленной. По-настоящему. Без фальши.

— Доброе утро! — поздоровалась женщина и вручила мне совсем новенький телефон. — Это вам. Пользуйтесь. Сим-карта уже вставлена. Номер Кира Георгиевича и мой — сохранены.

— Спасибо, — я немного растерянно посмотрела на Елену. Такой веселой и легкой она мне нравилась куда больше, и моя собственная реакция на эту женщину немного удивляла.

— Кир Георгиевич направил меня к вам, чтобы вы не скучали. Могу предложить прогулку по 5-й авеню. На этой улице расположено множество эксклюзивных бутиков. Все расходы покроет карта Кира Георгиевича.

Перспектива идти и тратить чужие деньги меня совершенно не интересовала. Елена, кажется, точно уловила мое настроение.

— Можем посетить Метрополитен-музей. Он буквально в шаговой доступности от квартиры. Можем выбраться в Центральный парк на пикник.

— Парк, — ответила я. — Хочется в парк. Можно даже без пикника. Только мне нужно привести себя в порядок, а еще хочу взять зеркалку.

— Без проблем. Я подожду.

Центральный парк, действительно, находился практически в шаге от квартиры, в которой я теперь жила. В шаге в рамках огромного мегаполиса, конечно же.

Елена повела меня прямиком к озеру. Я осматривалась вокруг, мысленно отмечая, что мне нравится синтез природы и холодного каменно-стеклянного мегаполиса. Клочок живой природы, заботливо спрятанный среди бетонных исполинов.

— Ландшафты парка созданы вручную, — вдруг заявила Елена, неторопливо шагая рядом со мной.

— Правда? А выглядит, как живой. В смысле, нетронутый человеческой рукой.

— Думаю, эту цель и преследовали разработчики.

Где-то вдалеке послышался вой сирен. Похоже, этот звук неизменный спутник Нью-Йорка. Мы остановились, я сделала несколько пробных снимков природы.

— У вас хорошее настроение, — отметила я, когда мы неторопливо продолжили прогулку.

— Мой муж болел, а я была вынуждена уехать вместе с Киром Георгиевичем.

— Почему не попросили выходной?

— Я дорожу своей работой, а Кир Георгиевич не привык менять свои планы и подстраиваться под кого-то.

— Ваша работа заключается в том, чтобы подбирать для него девушек? — спросила я, решив, что сейчас самое подходящее время собрать чуть больше информации о Маршале.

— В будний день здесь хорошо, людей немного. В выходной практически не протолкнуться, — Елена посмотрела в небо.

Я уже решила, что она просто хочет перевести тему разговора.

— В общих чертах это, действительно, моя работа. Но на открытии ресторана Кир Георгиевич не планировал ни с кем знакомиться. Я, как обычно, прощупывала почву. На всякий случай. Я хорошо знаю его предпочтения.

— И что же вынудило изменить планы? — я внимательно посмотрела на Елену.

— Не знаю, — она пожала плечами. — Кир Георгиевич не человек эмоции и бесконтрольной импульсивности. Думаю, вы это уже заметили.

— Можно на «ты». И да, я заметила, что Маршал… Кир… Он немного странный.

— Я тоже его таковым изначально считала. Не человек, а какой-то робот. Но со временем, когда я уже проработала на него больше двух лет узнала, что у Кира Георгиевича проблемы с анализированием и демонстрированием эмоций. Не знаю, в чем причина, но факт остается фактом. Я от его младшей сестры это узнала. Окружающим с ним сложно сосуществовать, но, кажется, Кира Георгиевича устраивает такое положение вещей.

— А как же такое возможно, чтобы человек не мог понимать эмоции? — я даже приостановилась, пытаясь разобраться в этом вопросе.

— Не знаю. Он не умеет до конца понимать собственные эмоции и, следовательно, плохо ориентируется в эмоциях окружающих людей. Все его поступки продиктованы либо логикой, либо критерием «удобно\неудобно». Девушки для Кира Георгиевича лишь инструмент, чтобы снять сексуальное напряжение. Прости, говорю, как оно есть. Без лишних сантиментов. Поэтому я очень удивилась, когда после ужина Кир Георгиевич заявил, что ему нужна именно ты. Несанкционированные действия — это не про шефа. И тут такое.

У меня даже не нашлось ни единого подходящего слова. Ситуация теперь была не странной, а совершенно нетипичной.

— Я не знала, что такое вообще возможно.

— Я тоже, но… Оказывается, человеческий организм скрывает в себе очень много невероятных тайн. В любом случае, можешь не волноваться. Никто твою свободу нарочно не ограничивает и не крадёт. Просто Кир Георгиевич вот такой. Не переживай, пройдет немного времени и вернешься в свою привычную рутину. Все его женщины возвращаются к собственной жизни. Он никого долго рядом с собой не удерживает. Не в его правилах.

Я еще долго размышляла над словами Елены, пока мы неспешно гуляли по Центральному парку, наблюдая за отдыхающими людьми и велорикшами, что развозили туристов, показывая все стороны этого рукотворного клочка природы. Первый день, который я встретила в Нью-Йорке совсем неожиданно принёс с собой ответы на мои немые вопросы.

Мы остановились. Вдалеке на зеленой лужайке какие-то люди расставляли стулья, должно быть, готовясь к какому-то мероприятию.

— День рождения? Или свадьба? — спросила я у Елены.

— Прощальная церемония, — со всей уверенностью ответила она.

Я вздохнула и посмотрела в небо, оно полностью затянулось молоком, медленно плывущих облаков. Разговор с отцом, а позже и с Еленой вселили в меня уверенность. Сегодняшней вечерней встречи с Маршалом я уже совершенно не боялась.

Глава 17

— Ты сумасшедшая! — не своим голосом кричала мне в трубку Ева. — Ты сумасшедшая, Ляна! Совсем с головой поссорилась?!

Я уже вернулась в квартиру. Елена перед тем, как уехать помогла мне разобраться со службой доставки еды. Сестра прочла мое сообщение и игнорируя тот факт, что у нее дома уже поздний час продолжала кричать в трубку. У меня возникло непреодолимое желание отключить телефон и прекратить этот нелепый разговор.

— В Нью-Йорк она уехала! Ляна, что ты там вообще забыла?!

Когда Ева только позвонила и с места в карьер принялась ругать, я наивно подумала, что она таким вот импульсивным образом беспокоится обо мне. Всё-таки папа был прав — укатить неизвестно с кем в Нью-Йорк — в характере Евы, но это уж точно не про меня. К тому же Ева всё-таки старшая сестра и она всё еще твёрдо убеждена, что за мной нужен глаз да глаз.

Но чем дольше я выслушивала все эти обвинения и крики, тем стремительней рушились мои предположения. Ева не боялась, что со мной может что-то случиться, она не могла принять тот факт, что в ее выдуманной игре-соперничестве я неожиданным образом вышла в дамки. И сколько бы раз я ни говорила сестре, что нет никаких игр, она всё равно оставалась непоколебимой.

— Прекрати, — спокойным тоном ответила я.

— Прекратить? На что ты надеешься? Что сможешь с Маршала поиметь больше, чем он даст? Я ведь думала, что ты тихоня-тихоней, а на самом деле, чертей у тебя полным-полном, — Ева немного успокоилась и даже засмеялась.

— Просто перестань считать меня своей соперницей. Я всегда была убеждена в том, что ты уверенная в себе молодая женщина. Ева, в чем проблема? — я расхаживала по квартире и параллельно осматривала ее.

Оказывается, здесь был один небольшой балкончик и совсем крошечный квадратный внутренний дворик, обустроенный для посиделок и утренних перекусов. Круглый деревянный столик, стулья, полукруглый диван и несколько вазонов с фикусами.

— Проблема в том, что ты позарилась на слишком крупную рыбу. Он кости твои переломает, перемелет и вышвырнет, а я и мать потом будем тебе сопли вытирать.

Прямолинейность Евы ни капли меня не удивила. С одной стороны, я даже была благодарна ей за такую вот голую и жестокую правду. Лучше уж так, чем выслушивать лживые фразы. Но то, с каким злорадством Ева всё это говорила больно задело меня.

— Даже если и так, — вспыльчиво ответила я. — Это будет мой опыт. И больше ничей. Тебя гнетёт то, что не ты оказалась на моем месте?

— А ты как думаешь? — сестра хмыкнула. — Я тут горбачусь, терплю вредный характер Виктории ради чего? Я далеко не карьериста, Ляна. У меня есть определённая цель, а ты путаешь все карты.

— Я путаю? Кажется, это ты говорила, что он тебе не по зубам, — я всё еще не могла поверить в то, что ссорюсь с родной сестрой из-за мужчины! Из-за мужчины, которого мы вообще не имеем никакого права делить!

— Это так, обрати он на меня внимание, я бы всё сделала, как нужно, — совершенно уверенным тоном заявила Ева.

Весь этот наш разговор с каждой секундой становился всё менее и менее приятным. Мне нечего было ответить сестре, потому что наши системы ценностей абсолютно отличались. Наши взгляды не имели ничего общего.

— Однако, он не обратил на тебя внимания, — вырвалось из меня едкое замечание.

— Потом только за платком не беги к нам, — ответила Ева и завершила звонок.

Я испытала острое чувство гадливости: к себе, к разговору, к поведению Евы. Как мы могли до этого докатиться? Ответ был крайне банален. Всё было хорошо, пока я случайно не вплелась в хитроумные планы Евы, пока не шагнула на ее тропинку, что должна была привести сестру к обретению долгожданного сильного покровителя. Дух соперничества, пусть и одностороннего присутствует между всеми и между родными сёстрами тоже.

Мама всегда принимала сторону Евы, даже когда сестра была виноватой. Это еще тянулось с детства. Меня либо в угол ставили, либо лишали конфет, а Еве максимум могли пригрозить пальцем. Поэтому неудивительно, что она выросла в самоуверенную молодую женщину. Понимая причины такого поведения сестры, я прислушалась к собственному благоразумию и тут же отпустила обиду. Ева со всеми бывает резкой и чрезмерно прямолинейной. Так она воспитана и другой модели поведения не знает.

Всё еще размышляя над услышанным, я ушла изучать ванную комнату. В квартире их было две: одна душевая, другая оборудованная красивой белой ванной, что по форме напоминала глубокую немного овальную чашу. Эта «чаша» установлена у окна, из которого открывался вид на тот самый квадратный дворик. Красиво. Даже очень.

На стеклянных полочках были расставлены флаконы с различными гелями, шампунями и солями для ванны. Белые полотенца аккуратно развешены то тут, то там для удобства. Плитка цвета аквамарина оказалась прохладной и напомнила мне, разлитый у ног океан.

Я не удержалась и всё-таки решилась принять ванну. «Чаша» оказалась очень вместительной и удобной. Я чувствовала себя в ней, как в колыбели — защищенно и уютно. Легкий аромат пены щекотал нос. Я осторожно откинулась на гладкую поверхность ванны и прикрыла глаза. Кажется, это был первый раз за последние несколько дней, когда я по-настоящему расслабилась.

Убаюканная собственными мыслями, я беззастенчиво позволила себе насладиться моментом. Вид акулы в моей фантазии больше не устрашал. Когда правда немного приоткрылась стало значительно легче. Я неожиданно глубоко погрузилась в свои размышления, так глубоко, что даже не услышала, как приоткрылась дверь в ванную комнату. Кажется, я в первую очередь почувствовала присутствие Маршала, а затем лишь заметила.

Открыв глаза, я тут же столкнулась со спокойным ничего не выражающим взглядом. Кир бесшумно закрыл дверь и привалился одним плечом к стене, спрятав руки в карманах строгих черных брюк. Я сидела неподвижно в своей «колыбели» и никак не могла разорвать наш зрительный контакт.

По влажной коже, окутанной нежным цветочным ароматом пены вдруг пробежалась стайка мурашек. Что это со мной? Мой страх плавно трансформировался в заинтересованность. Я хотела понять, почему с того самого момента, когда наши взгляды впервые встретились, внутри меня что-то неотвратимо изменилось. Почему мой личный вектор восприятия этого мужчины так резко изменил свой курс? У нас с Киром было минимум телесного контакта, а вот зрительного хоть отбавляй.

— Поднимись, — спокойным тоном обратился ко мне Маршал, продолжая оставаться в прежней позиции. — Хочу посмотреть на тебя. Влажную.

Если бы я не хотела, то ни единый приказ этого мужчины ни разу не выполнила. А раз так, значит, всё это время я подчинялась добровольно, хоть и пыталась себя убедить в том, что просто нет иного выхода. Пыталась обмануть не Кира, а саму себя.

Моё стеснение не исчезло, оно лишь ослабло, уступая место твёрдой и холодной непоколебимости Маршала. Мне хотелось проверить его реакцию, в который раз, теперь уже сознательно убедиться в том, что этот мужчина, действительно, не такой, как все.

Осторожно поднявшись, я выпрямилась, чувствуя, как по обнаженной коже скользнула вода, смешенная с пеной. Дыхание участилось, потому что всё равно было волнительно. Несколько прядей из небрежного пучка упрямо выбились и прилипли к влажной шее.

Я ожидала, что моя собственная реакция вызовет какие-нибудь неприятные ощущения и заставит вспыхнуть стыд. Но ничего подобного я в себе не ощутила. Может, просто потому что была частично готова?

Маршал внимательно рассматривал мое тело, изучая каждый его участок. Серо-голубые глаза замерцали серебром, но что именно это могло бы значить, я не знала. Мужчина выпрямился и медленным твёрдым шагом приблизился к ванне. Его взгляд остановился сначала на моей шее, затем плавно спустился к ключицам, груди. Дыхание не просто участилось, оно стало тяжелым, я приоткрыла рот и вдохнула побольше теплого влажного воздуха. Маршал был слишком близко, он остановился буквально в шаге от меня. Никаких эмоций я на его лице прочесть не сумела, хотя рассматривала Кира так же внимательно, как и он меня. Мы оба не двигались какое-то время.

Крупная ладонь с прохладными длинными пальцами внезапно собственнически опустилась мне на бедро, поднялась выше, очерчивая рёберные дуги. Я затаила дыхание, пытаясь уловить собственную ответную реакцию. Понять ее. Прикосновения не были мне противны.

— Пена, — обозначил Кир и стряхнул со своих пальцев мыльную субстанцию обратно в ванну. — Что ты испытываешь? — спросил он и коснулся пальцами моей кожи между грудей.

— Волнение, — робко ответила я.

Кир ничего больше не сказал, продолжая исследовать меня. Его движения были лишены нежности или осторожности. Он ощупывал меня, будто пытался через прикосновения понять: могу ли я нести какую-нибудь угрозу или же нет. Может, ли он вообще ощущать угрозу? Кажется, что лишь тактильный контакт мог послужить маломальским ориентиром для Кира.

Внезапно большая ладонь накрыла мою грудь и больно сжала ее. Я чуть нахмурилась.

— Стой, — приказал Маршал и обхватил меня за талию второй рукой.

Он ощупывал мою грудь, дразня соски. От этих откровенно грубых манипуляций, я вдруг почувствовала два полярных ощущения: боль и наслаждение. Больно, потому что Кир крепко сжимал мои соски, а наслаждение, потому что внизу живота всё сжалось в тугой комок. Терзая мою грудь, Маршал внимательно наблюдал за мной, ловя каждую мою эмоцию.

— Что ты испытываешь? — снова спросил он.

— Смущение, — тяжело дыша, ответила я. — И… Возбуждение, кажется.

Кир отпустил мою грудь и скользнул пальцами к низу живота. Я содрогнулась и хотела инстинктивно прикрыть себя, но Маршал быстро пресёк мою попытку, ухватив за запястье.

— Нет, — краткий ответ и длинные уже тёплые пальцы коснулись меня между ног.

Во рту мгновенно пересохло и я содрогнулась, ощутив твёрдые подушечки пальцев на своем клиторе. Никто, кроме меня его никогда прежде не касался. Кир продолжал изучать мое лицо. Его пальцы по-прежнему были грубыми, балансируя на грани. Тугой комок внизу моего живота сжался еще сильней. Я сама вцепилась пальцами в руку Кира, плотно сомкнув губы, чтобы… не застонать.

— Что ты испытываешь? — в-третий раз спросил Маршал.

— Не знаю, — честно призналась я. — Со мной такое впервые. Приятно и страшно, — мой голос вдруг немного охрип.

— Вытирайся, — Кир отпустил меня. — Ты нужна мне в спальне, — тон голоса всё такой же ровный, словно это и не Кир меня сейчас откровенно ощупывал, знакомясь с моим телом так близко, как никто другой.

Акула, кажется, решилась устроить себе этим вечером пиршество и главное блюдо — я.

Глава 18

Я плотней закуталась в большое белое полотенце и бросила мимолетный взгляд в зеркало. Мои глаза горели, а на щеках расцвёл румянец. Немного влажные и чуть завитые на кончиках волосы, были собраны в небрежный пучок. В отражении на меня смотрела возбужденная Лилиана. Не просто девчонка, которую когда-то жестоко отвергнул однокурсник, а девушка. Сексуальная девушка. Такая я мне неожиданно очень понравилась.

На носочках я вышла из ванной комнаты и прошла вслед за Маршалом в спальню. Их в квартире было три штуки. Я ночевала в той, что на втором этаже. Мы же отправились на третий. Маршал шагал уверенно и неторопливо. Я вдруг заметила, что прежнее напряжение в его плечах, кажется, куда-то исчезло. Возможно, оно было связано с тем, что случилось с нами недавно на дороге? А сейчас, когда мы здесь, никаких непредвиденных ситуаций нет.

В попытке лучше понять саму себя, я перебрала все эмоции, что на данный момент бурлили в моем сознании. Было немного страшно, но этот страх лишь разжигал мой азарт и интерес. На инстинктивном уровне я отчётливо поняла, что Кир не несет лично для меня никакой угрозы. И то странное ощущение, что он во мне внезапно пробудил, искушало продолжить изучать неизвестные грани своей личности и личности Маршала.

Он снял пиджак и аккуратно повесил на тремпель. Затем повернулся ко мне и наградил внимательным взглядом. На несколько секунд мне показалось, что мы находимся в совершенно одинаковых условиях. Кир пытается изучить меня, а я его.

Мои пальцы крепко удерживали узел полотенца на груди. Внутри уже разгорался настоящий пожар, сотканный из неизвестных мне ранее чувств и ощущений. Я ведь была абсолютно уверена в том, что ни за что в жизни не захочу лечь с этим мужчиной в одну постель. Ни за что! Какой уверенной я была в тот момент! Смешно. Маршалу даже не пришлось прикладывать никаких усилий. Он просто выбрал выжидающую позицию. Наблюдал за всеми моими выходками со стороны и ничего не предпринимал.

А я… Я почему-то сейчас смотрю в эти серо-голубые глаза и чувствую острое навязчивое желание, чтобы руки обладателя этих удивительных глаз снова прикоснулись к моей обнаженной коже. Влюбилась ли я? Нет. Просто какой-то невидимый, но очень мощный магнит вдруг притянул меня именно к этому мужчине. Или это случилось еще в нашу первую встречу? Я ведь постоянно обращала на него внимание, постоянно рассматривала его, хоть и боялась. А боялась, потому что не видела его эмоций.

Кир подошел ко мне, рассматривая сверху-вниз. Пальцы с твёрдыми подушечками потянулись к моим рукам, разжали «замок» на груди и развязали узел на полотенце. Уже в следующую секунду я снова стояла перед Маршалом совершенно обнаженная, лишенная даже такой сомнительной защиты, как пена.

— Ты когда-нибудь мастурбировала?

Откровенность вопроса тут же вынудила к моим щекам прилить просто невероятно удушливый жар. На подобные темы я никогда и ни с кем не разговаривала, потому что считала слишком личным, слишком интимным.

Маршал внимательно рассматривал мое лицо и в этот момент я впервые подумала о том, что хорошо не видеть и не знать его эмоций. Так значительно проще.

— Да, — прошептала я.

— Ты избавлялась от сексуального напряжения во время мастурбации?

— Да, — после нескольких секунд промедления всё-таки ответила я.

— Сделай это сейчас. Я должен увидеть тебя полностью, чтобы точно понять — подходишь ли ты мне для сексуального контакта, — Маршал обвел большим пальцем контур моего ореола, коснулся возбужденного твёрдого соска, а затем проделал все эти манипуляции со второй моей грудью.

Внизу живота снова ожило это новое странное и обжигающе-приятное ощущение. Стыд смешался с возбуждением. В висках тяжело забарабанила кровь. Что же это вообще такое происходит? Кир неотрывно продолжал рассматривать меня, абсолютно точно теряясь в тех эмоциях, что мелькали на моем лице просто с невероятной скоростью.

Мне и страшно, и любопытно, словно я хожу по тонкому канату, растянутому над пропастью. Не уверена, что с другим мужчиной, я бы себе позволила всё это. Но Кир… Он изначально как-то по-особенному начал влиять на меня. Это невозможно описать словами. Невозможно объять все масштабы нашего контакта, что зародился в первую секунду, как только наши взгляды встретились.

Я бесшумно подошла к большой кровати с деревянной резной спинкой.

— Ляг на спину, — приказал Маршал и расстегнул несколько пуговиц на воротнике белоснежной рубашки.

Я поудобней легла на спину, уже покончив с попытками успокоить свое сумасшедшее дыхание. Маршал окинул изучающим взглядом мою обнаженную фигуру и присел на край кровати.

— Преступай, — его пальцы провели невидимую линию от ступни, задержались на колене и завершили путь у внутренней стороны бедра.

Я затаила дыхание, потому что прикосновение Маршала, словно запустило внутри меня все те процессы, что отвечали за женственность и сексуальность. Те процессы, что до этого момента спали тихим-мирным сном.

Кир открыто рассматривал меня, следил за каждым моим движением и молча ждал. Прежде ни один мужчина никогда не обращал на меня внимания. Но Маршал сам того не зная, с лихвой компенсировал этот недостаток в моей личной жизни. Хотя я всегда была убеждена, что мне ничье внимание и даром не надо я и сама со всем смогу справиться. Наивная.

Мои пальцы медленно скользнули к низу живота, еще ниже. Когда я коснулась клитора, то почувствовала, что уже вся влажная от возбуждения. Маршал сидел неподвижно, лишь что-то в его глазах переменилось, когда я прикоснулась к себе и взволнованно закусила губу.

Все мыли в моей голове превратились в одно сплошное смазанное пятно. Ни о чем определённом я не думала. Мой взгляд был прикован к взгляду Маршала. Мои пальцы рисовали невидимые узоры, плавно приближая к точке оргазма. Это было неописуемое действие. Маршал просто наблюдал и в то же время казалось, что он полностью контролировал ситуацию, контролировал меня и даже мое собственное наслаждение.

От возбуждения мои соски продолжали оставаться призывно твёрдыми и в какой-то момент Кир всё же не удержался и накрыл мою грудь своей большой тёплой ладонью. Я ласкала себя, нежилась в холодном внимании этого мужчины, ощущая, что внутри меня всё стягивается в тугой немного болезненный узел. Прежде, когда я ласкала себя наедине, такого острого возбуждения никогда не испытывала. То, что сейчас происходило — мне нравилось. Я и не думала, что могу быть такой вот раскрепощённой и решительной. Это всё Кир.

— Что ты чувствуешь? — снова спросила он, мучая мои твёрдые соски своими пальцами.

— Что я хожу по краю, — мой голос немного сел.

Я была совсем близко, тихие стоны неконтролируемо вырвались из моего горла. Я ерзала бёдрами по шелковому пододеяльнику, продолжая ласкать себя. Взгляд Кира окончательно потемнел. Ощущал ли он свое собственное возбуждение? Понимал ли его? Маршал подобрался ближе ко мне, практически лёг рядом, вжав локоть в матрас. Серо-голубые глаза продолжали изучать мое тело, впитывать каждую эмоцию, стон. Кир каждую секунду изучал меня, словно я и впрямь была для него чем-то инопланетным и непостижимым.

Когда рука Маршала опустилась на мою, я закрыла глаза и сдавленно застонала, ощущая, как яркие и острые импульсы наслаждения пронзают каждую клетку моего худощавого тела с некрасивыми коленями. Но в эту секунду я вдруг почувствовала себя самой красивой женщиной. Это был сильный оргазм. Самый сильный и продолжительный. В ушах зашумела кровь. Я часто и глубоко дышала, судорожно ловя ртом воздух.

Маршал был рядом. Я ощущала его дыхание на своей обнаженной коже, ощущала его руку на своей руке и чувствовала тяжелый аромат мужского одеколона. Это был самый необыкновенный для меня опыт, и он неожиданно увлек меня.

Несколько долгих минут я никак не могла набраться смелости, чтобы открыть глаза и вновь встретиться с этим акульим взглядом. Рассудок прояснился, пелена сексуального возбуждения рассеялась.

— Ты мне подходишь, — услышала я вердикт Кира.

На чем основывался его вывод, я могла лишь догадываться и вряд ли мои догадки хотя бы немного приблизились к истине. Я открыла глаза. Маршал выпрямился и окинул меня напоследок всё тем же нечитаемым холодным взглядом.

— С тобой будет удобно, — добавил он и поднявшись с постели, ушел из спальни.

Я услышала, что Киру кто-то позвонил и он ответил на беглом английском, что уже выезжает. Закутавшись в тонкое одеяло, я еще долго просто лежала в кровати, рассматривая высокий светлый потолок. Мой интерес к загадочной фигуре Маршала стал сильней и глубже. Познавая его, я, кажется, смогу познать и себя, чтобы в конечном итоге дать чёткий ответ на вопрос: чего на самом деле я хочу от собственной жизни?

Глава 19

— Что у вас там произошло? — спросила мама, выйдя со мной в видеосвязь.

Я сидела во внутреннем дворике на небольшом диване и просматривала фотографии, сделанные во время прогулки с Еленой по Центральному парку. В Нью-Йорке было еще раннее утро, когда мать мне позвонила.

Со сменой часовых поясов у меня нарушился режим сна и голову, будто ватой набили. Поэтому мамин повышенный тон неприятно резал слух, хотя я и так убавила звук на телефоне.

— Ничего особенного, — сонно ответила я. — Ева просто, как всегда, всех вокруг считает участниками своей дурацкой игры.

— То, что ты укатила в Нью-Йорк — это еще полбеды. Но ссориться с сестрой — это кошмарно. Вы два взрослых человека, а ведете себя как дети.

— Алина, отстать от дочерей. Они сами во всём разберутся, — слышу голос дяди Егора на заднем плане.

— Нет, не разберутся, — безапелляционно заявляет мама и в этот момент я особенно отчётливо увидела ее сходство с Евой. — Свяжись с сестрой и извинись перед ней.

— За что? — вся моя сонливость одномоментно расселась, и я уже удивленно посмотрела в экран телефона. — За то, что я у нее жениха перед росписью увела? — не знаю, откуда во мне возникло столько иронии. — Это же бред! Ведь ничего подобного я не делала.

— Извинись и на этом мы закончим наш разговор.

Я себя почувствовала дурой. Давно уже не маленький ребенок, а по указке матери должна просить у сестры прощения непонятно за что. Ерунда какая-то! Впервые я искренне порадовалась тому, что нахожусь на максимальном расстоянии от дома. Все вот эти семейные перипетии уже порядком мне надоели. Кто кого обидел, кто на кого не так посмотрел.

Оставив телефон на низеньком столике, я сделала несколько пробных фотографий внутреннего дворика. Его пространство было залито ленивым ранним солнцем. Вообще прелесть этого дворика заключалась в том, что сюда практически не доносились звуки проезжающих мимо машин. Здесь тихо и уютно.

Откинувшись на спинку дивана, я закрыла глаза и вспомнила тот необыкновенный вечер, что состоялся два дня назад. Каждый раз, когда я вспоминала взгляд Кира, вспоминала его ту опасную близость, внутри меня всё начинало возбуждаться. Моя сексуальность, моя женственность… Они активизировались, пробудились от глубокого сна и теперь плавно и незаметно становились частью меня. Кир практически ничего не сделал, но пробудил во мне ту Ляну, о существовании которой я никогда не подозревала.

— Лилиана! Ты где?! — вдруг донесся до меня голос Елены.

Я вынырнула из своих размышлений, даже не успев окунуться в них с головой. Через несколько секунд стройная фигура Елены уже возникла в дверном проеме, что вёл во внутренний дворик.

— Проснулась? Отлично! Собирайся. У тебя сейчас СПА-процедуры. Затем укладка, макияж. Платье и прочее привезут уже сюда, — Елена глянула на свои смарт-часы, затем порылась в сумке. — И почему мы всё еще сидим?

Я поднялась, одёрнула край майки.

— А к чему всё это?

— Кира Георгиевича пригласили на вечеринку. Ну как вечеринка. Для тебя вечеринка, а он, как обычно, урегулирует дела. Так что торопись.

Мы выехали на машине Елены и попали в бесконечный поток жизни, пульсирующий в венах Нью-Йорка. Людей вокруг было просто немерено. Огромное количество автомобилей. О тишине можно было смело забыть. Ночной Нью-Йорк и дневной — два абсолютно разных существа. Этот город был многолик, как и любой человек, проживающий в нем. Сотни невероятно огромных рекламных вывесок, плакатов, ситилайтов и билбордов искушали яркостью и разноцветностью. Всё танцует, двигается, мигает.

Стеклянные высотки ошеломляли своими размерами. Я вновь ощутила уже знакомое чувство своей крошечности в этом бескрайнем неспокойном океане деловой жизни. Елена была моим личным проводником в этот океан. Белый лёгкий парусник, что уносил меня всё дальше и дальше от берегов моей привычной безмятежной повседневности.

У меня буквально зудели руки, потому что одержимо хотелось запечатлеть каждый кадр, что выхватывал мой завороженный взгляд. Но зеркалку и прочую технику пришлось оставить в квартире.

СПА-процедуры заняли просто какое-то непозволительно огромное количество времени. Я никогда не тратила на себя столько времени. Привыкла всё и всегда делать быстро, потому что работа не позволяет придаваться флегматичности.

— Это же настоящий ритуал красоты! — заявила Елена, когда после СПА мы отправились перекусить в ближайший итальянский ресторанчик. — Во время него нужно просто расслабиться, довериться рукам мастера и получать наслаждение.

— Я не привыкла к тому, чтобы вокруг меня суетилось столько людей, — честно призналась я.

— Понимаю. К такому нужно еще приспособиться. А когда сделаешь это уж точно не пожалеешь.

После завтрака Елена отвезла меня к косметологу, а затем к стилисту по волосам. Это была какая-то карусель, локации вокруг меня менялись просто с невероятной скоростью. Но я не чувствовала себя Золушкой, которую готовили к предстоящему балу. Скорей, моё преображение было вынужденной мерой, чтобы максимально безболезненно влиться в круг Кира. Меня готовили к тому, чтобы я получила пропуск в мир, полный денег, бизнес-рутины и совершенно другого менталитета. Боялась ли я это погружения? Совсем немного.

Бешеный ритм Нью-Йорка не оставил в моей душе ни местечка для обширной и надоедливой тревоги. Я для себя всё твёрдо решила еще пару дней назад. Поэтому по возвращению в квартиру, я полностью избавилась от любого волнения.

В зеркале на меня смотрела очень даже хорошенькая Лилиана. Женственная, с красиво уложенными набок волосами. Во взгляде зелено-карих глаз затаилось нечто новое. Уверенность? Заинтересованность? Озорство? Не знаю. Но я себе нравилась. Эти нетипичные изменения в моей личной жизни неожиданно положительным образом отразились на моем внешнем виде. Что это, как не чудо?

— За тобой приедет машина, — объявила Елена. — Вечеринка пройдет на крыше высотки. Она посвящена влиятельному толстосуму. Он родом из России. Надеюсь, ты не боишься высоты?

— Нет, ни капли.

— Вот и хорошо, — Елена внимательно осмотрела меня с разных сторон.

Я стояла перед зеркалом в красивом длинном платье глубокого винного цвета. Глядя на него, у меня на языке возникало лишь одно определение — благородное. Не пошлое, не ультракороткое, не слишком открытое, не вычурное. Всё в этом платье было умеренным, а главное — лишенным официальной помпезности, будто я собралась на поклон к королеве.

— Как туфли? — спросила меня Елена.

— Удобные.

— Отлично. Если бы я была мужчиной, то непременно попыталась к тебе подкатить.

Я смущенно улыбнулась и еще раз посмотрела на свое отражение.

— Будь готова, что к тебе могут подходить знакомые Кира Георгиевича. Не пугайся. Никто тебе не причинит вреда. С английским как?

— Ответить смогу.

— Вот и славно.

Когда за мной приехала машина, то Маршала я в ней не обнаружила. Молчаливый водитель привёз меня к стеклянной высотке, где я уже встретила Кира. Он был одет в неизменный черный костюм-двойку и белую рубашку. Мой взгляд неожиданно выцепил в нагрудном кармане пиджака «язычок» носового платка, что был идентичного моему платью цвета. Эта крошечная цветная деталь очень удивила меня.

Как всегда, предельно спокойный взгляд серо-голубых глаз медленно скользнул по моей фигуре, изучая результат «ритуалов красоты». Это был мой первый с ним выход, когда я сделала всё так, как нужно, без каких-либо отклонений от намеченного плана.

Взгляд Маршала остановился на моем лице, и я так не вовремя вспомнила тот наш вечер. Вспомнила, как позволила ему увидеть меня в момент оргазма. Внизу живот всё сладко сжалось. Боже, я возбудилась лишь от одной мысли! Мне стало жутко неловко, и я искренне обрадовалась тому, что Кир не умеет считывать эмоции с лица человека.

— Идем, — негромко обратился ко мне Маршал и развернувшись лицом к парадным дверям, пошагал внутрь высотки.

Я расправила плечи и крепче сжала тоненькую прохладную цепочку дизайнерской сумочки, в которой лежали телефон и пачка влажных салфеток. Чётко контролируя свои ноги, чтобы не убиться на невысоких, но всё же каблуках, я последовала за Маршалом. Последовала в хищный холодный мир мегалодона.

Глава 20

На крышу, где должна была состояться сегодняшняя вечеринка вела совершенно обычная ничем не примечательная железная дверь. За ней скрывалась лестничная клетка и лифт. Никаких вывесок или характерных обозначений, что здесь есть заведение я не обнаружила. Кажется, обычный мимо проходящий человек, никогда и не догадается о том, что здесь можно подняться на крышу.

— Формат заведений под открытым небом на верхушке небоскрёба называется rooftop, — вдруг объяснил мне Кир, когда мы вошли в лифт.

— На крыше, — автоматически перевела я.

— Именно, — кивнул мужчина и посмотрел на экран своего смартфона.

Я крепче сжала цепочку своей сумочки и глубоко вздохнула.

Когда створки лифта открылись, мы вышли в небольшой коридор. Миновав его, я увидела просторную площадку, украшенную каменными вазонами с цветами, повсюду развешены мелкие лампочки, что отбрасывали желтоватый свет на темный деревянный паркет. По периметру были расставлены белые кожаные диванчики и кресла. В центре расположился бар прямоугольной формы, украшенный зеркалами. Вокруг него были расставлены высокие табуреты без спинок.

Гостей уже собралось немало. Играла современная музыка, но не очень громкая и совсем ненавязчивая. Такая, что никаким образом не помешает комфортному разговору. Вид, конечно, открывался здесь просто потрясающий! Ничего подобного я прежде в своей жизни никогда не видела. Небо казалось совсем рядом, нужно только руку протянуть, чтобы коснуться его вечернего бархата.

Маршал неожиданно опустил свою ладонь мне на поясницу и уверенным твёрдым шагом направился вперед. Все, кто узнавал Кира, тут же спешили подойти и поздороваться с ним. Несколько дежурных приветственных фраз на английском и даже парочка комплиментов для меня. Всё это было в новинку. Я вежливо улыбалась и благодарила.

Всё это вечернее очарование должно было меня немедленно околдовать, но мое внимание по-прежнему неумолимо притягивалось к Маршалу. Я находила в этом наблюдение нечто очень увлекательное. Он оставался прежним, никаких улыбок или радостных взглядов. Хотя кое-что необычное и новое я всё-таки для себя отметила.

Когда мы заняли один из центральных диванов, за которым был закреплен свой отдельный столик, нам подали напитки. Кир взял свой бокал, но пить не спешил, сосредоточенно рассматривая толпу. Кажется, его взгляд остановился на мужчинах, тоже одетых в строгие черные костюмы-двойки. У этих мужчин так же имелись свои напитки. Они медленно наслаждались ими и что-то обсуждали. Один из них едва заметно улыбался, охотно кивал на слова своего собеседника. Кир рассматривал мужчин и пытался скопировать их поведение, особенно, движения и мимику. Почти незаметно, но упорно. Сначала я решила, что мне показалось. Но нет. Кир, будто считывал информацию, фиксировал у себя в голове чужую модель поведения и пытался применить ее к себе. И получалось у него это, откровенно говоря, плохо.

На несколько секунд попытки Кир показались мне забавными. Но затем я вспоминала то, о чем мне вскользь рассказала Елена. Если у Маршала есть трудности с пониманием эмоций и их демонстрацией, то как же он существует в обществе? Я уже неоднократно видела его холодность и отстраненность. Это был один из вариантов поведения. А второй вариант… Голое копирование чужих бытовых привычек, чтобы хоть чуть-чуть приспособиться к той обстановке, в которой отстраненность нежелательна.

Наблюдая за тщетными попытками Кира внешне стать «своим», я внезапно ощутила горькую досаду. Этот мужчина неожиданно в моих глазах растратил на несколько секунд всю свою твёрдую уверенность и непоколебимость. Он был не такой, как все и даже, когда пытался стать «своим», всё равно оставался иным. Замкнутый круг. Одно неумолимо порождало другое.

— Откинься на спинку дивана, — подсказала я. — Так поза кажется расслабленной и непринужденной.

Кир перевел свой сосредоточенный взгляд на меня.

— Улыбаться необязательно, — добавила я, ощутив смущение.

Маршал перевел взгляд на свой бокал, затем медленно откинулся на спинку дивана и расстегнул пиджак. Должно быть, это трудно — постоянно пытаться подстроиться под ту систему, что тебе абсолютно непонятна. Поэтому Маршал чаще всего и ведёт себя так чрезмерно спокойно. Не выходит за привычные рамки.

Через несколько минут к нам подошли те самые мужчины, за которыми наблюдал Кир. Они поздоровались и Маршал, поднявшись, ушел за ними к бару. Я уже была готова к тому, что останусь сама, поэтому не почувствовала никакого дискомфорта.

— Я видела, что ты пришла с Маршалом, — ко мне внезапно без приглашения подсела смуглая молодая женщина с короткой стрижкой и одетая в полупрозрачное черное платье.

Незнакомка отлично говорила по-русски.

— Диана, — она протянула руку.

— Лилиана, — ответила я и пожала руку. — Да, я с Киром.

— Понятно. Я тебя здесь раньше не видела.

— Я впервые в Нью-Йорке, — после Елены, слишком заинтересованные в моей компании женщины, меня теперь жутко настораживали.

— Новеньких невооруженным глазом здесь видно, — Диана отпила из своего бокала какой-то бледно-розовый коктейль. — И долго ты уже с Маршалом?

Я обескураженно посмотрела на Диану. Прямолинейность Евы давно должна была меня закалить, но одно дело, когда это родная сестра, а совсем другое, когда себя так ведет совершенно незнакомый мне человек.

— Простите, но я не хочу отвечать на этот вопрос.

— Стесняешься? — Диана закатила глаза. — Я же не спрашиваю, в какой позе он тебя трахает. Расслабься. Здесь все обсуждают либо деньги, либо секс.

— Я не готова обсуждать ни одну из этих тем, простите, — я поёжилась и почувствовала, что эта женщина своим приходом напрочь разрушила мой внутренний комфорт. Резко захотелось домой.

— Ну и ладно, — Диана осушила свой бокал. — Недружелюбная ты, — она поднялась с дивана и плавной походкой направилась в другой конец площадки.

Я смотрела этой Диане вслед, пока не заметила, что она подошла к другой женщине. Высокой худощавой и очень бледной блондинке. Подумала, что она и к ней решила пристать, но судя по тому, как внимательно блондинка слушала Диану, они были знакомы.

Вскоре вернулся Маршал. Его бокал по-прежнему был полон.

— А кто та женщина? — решилась спросить я, когда Кир занял свое место возле меня.

— Понятия не имею, — ответил он, посмотрев на Диану, которая уже стояла в одиночестве.

— Она спрашивала о том, как долго я с тобой.

— Все хотят знать о деталях моей личной жизни, — Кир вынул из внутреннего кармана пиджака смартфон. Отставив стакан с алкоголем на низкий столик, он поднялся и снова ушел, чтобы ответить на звонок.

Я тоже поднялась и подошла к высокой стеклянной стене, что отгораживала площадку от падения с небоскрёба. Под коленями немного закололо, когда я посмотрела вниз. Я не боялась высоты, просто она уж очень впечатляла.

Отсюда было отчётливо видно Эмпайр-стейт-билдинг. Он искрился различными цветами и вдруг напомнил мне маяк, что возвышался над бурным океаном и служил ориентиром для заблудших странников.

Подул немного прохладный ветерок. Я поёжилась и обернулась. Неподалёку от меня стояла та самая блондинка, которая являлась знакомой Дианы. Она открыто рассматривала меня и было в ее взгляде что-то такое, что я не сразу смогла определить. Сожаление? Или сострадание? С чего бы это? Мы друг друга не знаем. Или она меня знает?

Я поискала взглядом Маршала, но его нигде не было видно. Ощущение дискомфорта продолжало расти во мне просто с убийственной скоростью. Сначала эта странная Диана, теперь незнакомая блондинка. Елена предупреждала, что со мной могут завести разговор, но все эти непонятные взгляды… Я почувствовала себя так, будто меня пристально рассматривали под микроскопом. И если взгляд Кира мне был немного привычен и частично я уже поняла, почему он так смотрит на меня, то эта женщина… Может, подойти к ней?

Только я сделала шаг, как блондинка мгновенно ретировалась. Испугалась? Меня? Я была сбита с толку. Никто из присутствующих, к счастью, ко мне больше не подходил в попытке увлечь в разговор. Пару раз я словила мимолётные взгляды нескольких мужчин, но границы моего личного пространства остались нетронутыми.

Вскоре Кир снова вернулся и на этот раз больше никуда не отлучался. Он сразу же подошел ко мне, будто наперед знал, где я буду стоять.

— Удалось решить дела? — спросила я, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

— Да, — Кир задумчиво рассматривал ночной Нью-Йорк сквозь прозрачное стекло.

— Теперь домой? — я тоже перевела свой взгляд на «океан».

— Тебе здесь… нравится? — Кир совсем чуть нахмурился, словно ему было неприятно слово «нравится».

— Тут красиво. И вид ошеломляющий. Но люди здесь не совсем мне понятны. Я никогда не бывала в таких местах и таком окружении. Не знаю, как правильно себя нужно с ними вести, — понятия не имею, почему так разоткровенничалась.

— И я не знаю, — немного помолчав, ответил Кир.

В этом его ответе я уловила скрытый смысл, что вот так сразу может и не заявить о своем присутствии. Кир не лукавил. Он, действительно, не понимал, как себя нужно правильно вести среди людей и сегодня я это отчётливо увидела. Как ему удалось основать свой бизнес — оставалось для меня загадкой. Может, деловые переговоры Маршалу давались проще, чем светские?

— Нам нужно поговорить, — вдруг раздался за нашими спинами грудной женский голос.

Я обернулась первой и увидела ту самую блондинку, которая наблюдала за мной. Вблизи она казалась еще более бледной и какой-то ужасно уставшей. Ни макияж, ни явно дорогое золотистое платье никак не могли скрыть ее этой усталости.

Кир медленно развернулся и посмотрел на женщину таким же взглядом, каким смотрел и на весь окружающий мир — нечитаемым и холодным. Я поняла лишь то, что блондинка стопроцентно была знакома с Маршалом.

— Нам нечего обсуждать, — спокойным голосом ответил Кир.

— Ошибаешься, — блондинка переменилась с ноги на ногу и постоянно перекладывала из руки в руку блестящий крошечный клатч. Она очень волновалась. — Мне здесь начать говорить или мы останемся наедине?

— Ты не можешь ничего сказать из того, что было указано в контракте, — в голосе Маршала звучала безжалостная сталь.

— Мне уже терять нечего. Я сюда пришла, потому что знала — ты приедешь, — женщину начало колотить.

— Идем внутрь, — заявил Кир, — а ты пока побудь здесь, — обратился он ко мне.

— Хорошо.

Глава 21

— Беги от него, девочка. Беги и не оглядывайся, — Диана вынырнула из толпы с новым бокалом коктейля, что на этот раз был голубоватого цвета. — Он — больной ублюдок, который превратит твою жизнь в руины.

Я отошла на шаг назад и прижалась лопатками к прохладной стеклянной стене. Внезапное появление Дианы огорошило меня. На секунду я даже подумала, что она не в себе или же пьяная, но нет. Ее взгляд был осознанным и ясным.

— Не приближайся ко мне, — испуганно предупредила я, рассматривая людей в поисках персонала. Здесь ведь должна быть охрана?

— Я тебе не враг, — Диана сделала глоток. — Моя подруга — бывшая жена Кира. И это ничего хорошего ей не принесло. Не могу подробно говорить об этом, иначе потом внезапно окажусь сброшенной с этого самого небоскрёба. Но поверь мне, тебе лучше сматываться.

Я всматривалась в блестящие карие глаза Дианы и почему-то не поверила ей. Не то чтобы я защищала Маршала, но уже на личном опыте уяснила, что нельзя сразу делать какие-либо выводы.

— Не веришь мне? — Диана ухмыльнулась. — Уже попалась на его крючок? Дура.

— Я позову охрану, если ты меня не оставишь в покое, — вцепившись похолодевшими пальцами в цепочку своей сумочки, твёрдо заявила.

— Окей. Но я тебя предупредила. Твое здоровье, — Диана осушила свой бокал и плавной походкой ушла прочь. На этот раз окончательно.

Во рту пересохло из-за волнения. Я старалась не поддаваться эмоциям, но слова Дианы неожиданно прочно укоренились в моей памяти. Кто она мне, чтобы я ей верила? Та информация, что была мне доступна в интернете, умалчивала о бывшей жене Кира. А, может, лишь была искусно скрыта?

Повернувшись лицом к ночному городу, я скрестила руки на груди и решила, что не позволю посторонним людям сбивать меня с толку. В этом лабиринте я чувствовала, что должна разобраться самостоятельно.

Иногда я поглядывала в ту сторону, в которой скрылся Маршал с той загадочной блондинкой. Их не было минут тридцать. Я позволила себе выпить несколько глотков шампанского и понаблюдать за шоу, которое устроил для гостей бармен. Он игрался с бутылками и огнем. Вечеринка постепенно начала набирать обороты. Хмельные гости требовали больше веселья.

Кир вернулся один. Ничто в его облике не указывало на то, что разговор мог повлиять на него каким-либо образом. Тотальное спокойствие и взгляд… Глубокий, проникновенный взгляд серо-голубых глаз был направлен исключительно в мою сторону. Я ощущала его так остро, что меня напугала собственная реакция. Таинственность — верная спутница этого мужчины. И нужно ли мне вскрывать эти тайны? Зачем?

— Возвращаемся, — кратко обозначил Кир и взял меня за руку.

Его пальцы были тёплыми. Они крепко обхватили мою ладонь, и я вдруг ощутила, что под моей кожей, словно рассыпались искры. Это случилось непроизвольно. Еще минуту назад я размышляла совсем о другом, а теперь все мои мысли зафиксировались именно на этих бледных тёплых пальцах.

Внизу нас уже ждал знакомый черный внедорожник. Мы сели. Кир расстегнул несколько пуговиц на воротнике рубашки и размял шею. Захрустели позвонки.

— Всё в порядке? — осторожно спросила я, когда мы выехали.

Кир искоса глянул на меня, затем перевел взгляд в окно. Ответа на свой вопрос я не получила.

— Женщина, которая была с блондинкой… она снова подходила ко мне, пока ты отсутствовал, — я решила, что будет правильным признаться в этом.

— И? — не отрывая задумчивого взгляда от окна, спросил Кир.

— Сказала, что я должна бежать от тебя. И сказала, что ты ненормальный.

— Твое мнение? — Маршал посмотрел на меня, прижав указательный палец к виску. — Отвечай честно.

Переложив сумочку к себе на колени, я несколько секунд усердно размышляла над ответом.

— Ты очень сложный человек, — начала я и посмотрела Киру прямо в глаза.

Он сидел неподвижно, внимательно изучая мое лицо в тщетной попытке разобрать мои эмоции на молекулы.

— Я и боюсь тебя, и в то же время нет. Да, определенно ты другой, но… если объективно рассуждать, то у всех нас есть свои комплексы и… проблемы. Я нахожусь лишь в начале своего пути, чтобы давать кому-либо оценку. Мне бы с самой собой разобраться, — я невесело улыбнулась.

— Почему ты улыбаешься? Ты испытываешь счастье? — Кир придвинулся ближе, продолжая исследовать меня своим акульим взглядом.

— Люди могут улыбаться даже тогда, когда больше всего хотят плакать.

— Значит, ты хочешь плакать? — он нахмурился.

— Нет. Сейчас мой смех, скорей, просто защитная реакция.

Кир не вернулся в исходную позицию, продолжая удерживать меня под прицелом своего непостижимого взгляда.

— Твои глаза, — задумчиво проговорил он, — у них правильный цвет.

— Правильный? А разве цвет бывает неправильным?

— Я даю оценку, исходя из личных категорий, — Маршал выпрямился и снова перевел взгляд в окно.

Когда автомобиль остановился у моей временной квартиры, я думала, что Кир поедет дальше по своим делам. Но он отдал водителю распоряжение, чтобы тот приехал за ним в пять тридцать утра и вышел вслед за мной.

Как только я оказалась в квартире, то первым делом сбросила туфли. Пусть каблук был удобным, но в носу они оказались слишком узкими. Я села на низкую табуретку и растёрла ступни. Никогда в жизни больше не надену каблуки.

Кир посмотрел на разбросанные туфли, затем наклонился, подхватил их и поставил на специальную подставку.

— Почему тебе так важен порядок? — спросила я, завершив массировать затёкшие ступни.

— Он мне понятен, — Кир спрятал руки в карманах брюк. — Иди в нашу спальню.

Под «нашей» он, вероятно, имел в виду ту, где мы… я… где я испытала свой первый сильный оргазм. Сердце забилось чаще. Я ощутила знакомый импульс желания. Страх отсутствовал.

Поднявшись в спальню, я отложила сумочку в кресло и глубоко вздохнула. Со мной творилось нечто невероятное. Кажется, я совсем стала безрассудной, раз хочу, чтобы руки Кира снова прикоснулись ко мне. Если мне кого и стоило бояться, то это только себя.

Маршал поднялся в спальню буквально через несколько секунд. Я стояла у окна и рассматривала ночное небо.

— Разденься, — услышала я за своей спиной тихий приказ.

Очевидно, что если у Кира проблемы с эмоциями, то он и не может придать своей интонации другой окраски. Говорит так, как будет, в первую очередь, понятно ему.

Повернувшись лицом к Маршалу, я уловила его взгляд, что открыто рассматривал мою фигуру, ноги.

— Только не спеши, — добавил он.

Если раньше для меня раздеться в присутствии кого-то было сродни испытанию, то сейчас я сделала это легко и непринужденно. Меня совершенно не заботили мои некрасивые, по словам мамы, колени.

Медленно расстегнув платье, я аккуратно оголила одно плечо, затем второе. Кир неподвижно наблюдал за моими движениями. Его рот немного приоткрылся из-за учащенного дыхания. Приятная ткань платья плавно скользнула по моим бёдрам и бесшумно упало к ногам. Я осталась в черном нижнем белье. В том белье, что купила для Кира и которое он одобрил.

В серо-голубых глазах что-то внезапно вспыхнуло. Я была готова поклясться, что сейчас внутри Маршала тоже пульсировали какие-то эмоции, просто он, наверное, не понимал их и не знал, что с ними делать.

— Подойди ближе, — голос Кира зазвучал непривычно низко.

Я подошла ближе и почувствовала, что у меня дрожат коленки. Прежде я никогда не фантазировала о том, каким будет мой первый раз и с кем, да и будет ли он вообще. Что-то внутри меня, возможно интуиция, твёрдо убеждала в том, что именно с этим мужчиной всё и должно случиться.

Кир коснулся кончиками пальцев моего плеча, провел небольшую линию, подцепил лямку бюстгальтера и опустил ее. Он внимательно наблюдал за собственными движениями, словно его руки жили отдельно от указаний мозга. То же самое, проделав и со второй лямкой, Маршал нашел по центру груди крошечный замочек и через секунду я уже стояла практически вся обнаженная.

Мое дыхание моментально участилось. Желание внутри меня ощутимо усилилось. Кир вплотную подошел ко мне. Обнаженная грудь коснулась ткани пиджака.

— Раздень меня, — теплое дыхание Маршала рассыпалось невидимыми искорками на моей коже.

Я осторожно взялась за лацканы пиджака, сняла его и бросила в кресло. Затем расстегнула ряд мелких белых пуговиц на рубашке. Кир внимательно наблюдал за моими движениями. Он был так близко и жутко волновал своей этой близостью. Вскоре рубашка отправилась вслед за пиджаком.

Тело Маршала было безупречно проработано усиленными физическими тренировками. Идеальная золотая середина. Нет излишка и нет недоработки. Мой взгляд заинтересовано изучал ключицы, широкую рельефную грудь, широкую линию плеч.

— Я пытаюсь понять, почему обратил на тебя внимание, — вдруг тихо произнес Кир.

— И? Есть какие-нибудь варианты? — я заглянула Маршалу в глаза и почувствовала, что их серебристые омуты утягивают меня на самое дно.

— Ни одного и это вносит бардак в мою идеально отлаженную жизнь. А бардака быть не должно, — он опустил взгляд на мою грудь и прикоснулся к ней большим пальцем, задевая чувствительный сосок.

Я непроизвольно вздрогнула и Кир тут же снова посмотрел мне в глаза.

— Смотри только на меня, — прошептал он.

— Зачем?

— Так я хотя бы частично сумею контролировать ситуацию, — его палец скользнул от груди, к шее, подбородку, очертил контур нижней губы.

В движениях Кира не было нежности, он исследовал меня. Тактильно вбирал ту информацию, что по неведомым мне причинам, сокрыта от его глаз.

Волнение внутри меня то возрастало, то убывало. Я, словно находилась на качелях. Вверх-вниз. Кир отошел на шаг назад, снял с себя брюки вместе с нижним бельем и сел на край кровати. Смелости рассмотреть всё его тело, мне не хватило, будто я не знаю, как внешне устроено мужское тело.

— Разденься полностью и иди ко мне, — негромко приказал Кир.

Мое сердце гулко барабанило в груди, когда я абсолютно обнаженная подошла к Маршалу. Он ловко усадил меня сверху и наши глаза тут же оказались на одном уровне. Рассматривать Кира, но при этом не запрокидывать голову, оказалось для меня совершенно новым опытом.

Мы слишком близко, практически вжатые друг в друга. Широкие ладони Маршала почти сразу же опустились ко мне на талию и жестко зафиксировали ее. Я же позволила себе опустить руки на твёрдые всегда немного напряженные плечи Кира.

Мы смотрели друг другу в глаза, пожалуй, целую вечность. И чем дольше я смотрела на Маршала, тем отчётливей понимала, что он никакой не робот, а вполне живое существо, сделанное из плоти и крови. На его виске пульсировала жилка. Я слышала его дыхание. Видела жидкое серебро в его глазах, что немного отливало лазурью.

Широкая грудная клетка Кира с каждым мгновением начала вздыматься всё чаще и чаще, но взгляд оставался по-прежнему спокойным. Я на инстинктивном уровне ощущала, что он возбужден, твёрдый член стал лишь финальным подтверждением. И от осознания этой вполне естественной человеческой реакции у меня вдруг перехватило дыхание. Разве я умею возбуждать?

Глаза Кира немного потемнели. Он резко перевернул меня на спину и раскрыл презерватив, который заготовил заранее. Мой немного растерянный взгляд скользнул вниз по рельефной груди и животу Кира. Он был огромен везде и во всём.

— Просто смотри мне в глаза, — приказал Маршал и прижался ко мне всем своим телом.

Кожа к коже. Между нами больше не было ни миллиметра свободного пространства. Кир подложил мне под голову руку, фиксируя. Теперь я даже при всём желании не смогла бы сдвинуться с места без его согласия.

Я должна была испугаться или запаниковать, но Маршал влиял на меня каким-то немыслимым гипнотическим образом. Не знаю, как это объяснить. Между нами с первых секунд уже возникла некая непостижимая связь.

Кир обвёл пальцами контуры моей груди, опустил руку на мой плоский живот, скользнул вниз и коснулся меня между ног там, где мы вот-вот должны были соединиться. Я ахнула, потому что его пальцы не знали ни нежности, ни осторожности. Они уверенно касались, исследовали меня, не оставляя возможности привыкнуть.

Боли не было, но возбуждение нарастало во мне, принося ощутимый дискомфорт. Кир подготавливал меня, активизировал мою женственность, мою сексуальность. Его пальцы безжалостно вырывали из моего горла сдавленные стоны, терзая клитор.

— Что ты чувствуешь? — спросил Маршал, прижавшись на секунду губами к моему уху.

— Мне хорошо. Но я не могу контролировать свои ощущения, — я снова ахнула, потому что пальцы как-то по-особенному задели мою чувствительную точку. — И… Это так необычно.

Кир убрал руку, удобней устроился между моих бёдер и окончательно обездвижив, резко вошел в мое лоно. Стало больно, словно внутри меня натянулся оголенный нерв. Маршал, немедля, полностью проник и вжался своим твёрдым мощным телом в мое.

Боль была острой и пульсирующей, но я не проронила ни звука. С детства не привыкла сразу впадать в истерику и рыдания. Счёсанные колени, «шишки» на затылке, разбитые локти — всё это «добро» ни разу не вынудило меня расплакаться или пожаловаться.

Движения Маршала были не быстрыми, но точными и глубокими. Боль не проходила, а даже наоборот — увеличивала свою силу. Мои пальцы судорожно впились в плечи Кира. Я плотно поджала губы, не разрывая нашего зрительного контакта.

— Говори, — прошептал Кир мне на ухо, не останавливаясь. — Говори, — повторил он.

— Больно, — прошептала я, захлёбываясь собственным сбитым дыханием. — Медленней. Пожалуйста, — еще тише добавила я и коснулась ладонью щеки Маршала.

Он снова посмотрел на меня. В глазах застыла привычная непоколебимая холодность. Кир замедлился, но не прекратил двигаться. Моя ладонь скользнула от его щеки к шее.

— Оставь, — прошептал он. — На щеке.

Я подчинилась.

Боль не позволила мне получить разрядку. Она была слишком объемной, слишком острой. Когда Маршал достиг пика, он лишь плотно поджал губы, прикрыл глаза и замер. На его лице не отобразилось ни единой новой эмоции. Его пальцы в моих волосах сжались в кулак и через несколько секунд Маршал прижался своим влажным лбом к моему.

Мы оба тяжело дышали. Я пыталась принять тот факт, что только что лишилась девственности, но эмоций было слишком много.

— Двух недель мало, — твёрдо проговорил Кир и выпрямился. — Мне нужно больше, — он вышел из меня.

Я ничего не ответила, потому что мысли сейчас в моей головы были напрочь рассеяны.

— И твои глаза, — продолжил Кир, поднявшись с кровати, — мне нужно в них смотреть.

— Почему?

— У них такой же двойственный цвет, как и у моих.

Глава 22

Зелено-карие глаза. Когда у меня отличное самочувствие, присутствует яркое освещение или просто ясная погода, мои глаза преимущественно отливают зеленью. Но когда я злюсь или болею, то радужки заполняются густым кофейным цветом. У моего отца точно такие же глаза.

Глядя на себя в зеркало, я словно бы только что обнаружила эту свою особенность. Двойственный цвет. И почему-то именно такое сочетание Кир посчитал для себя нужным. Зачем? Я не знала ответа, да и он, судя по всему, тоже.

Через несколько дней после той ночи ко мне заглянула Елена и мы вместе отправились в Метрополитен-музей. Погода в Нью-Йорке стояла просто отвратительная, но это никак не повлияло на мое хорошее настроение. Я утром разговаривала с папой. Заверила его, что всё со мной в порядке. Кажется, он немного успокоился. От матери сообщений не было. Наверное, она с дядей Егором уж в отпуске. Ева тоже молчала.

В музее было много людей и школьников, что стайками ходили за своими учителями. Для меня Метрополитен-музей стал некой машиной времени. Мы расхаживали с Еленой по различным залам и казалось, словно попадали в другую, давно ушедшую эпоху. Картины, скульптуры, оружие и доспехи. Здесь хранилось столько экспонатов, что за один визит вряд ли всё удастся детально рассмотреть.

Я никогда не любила музеи. В школе подобные экскурсии навивали на меня тоску, что даже удивительно, учитывая, что я люблю тишину и уединение. Но в Метрополитен-музее можно было смело забыть о скуке. Я только и успевала, что вертеть головой в разные стороны и с широко распахнутыми глазами, рассматривать полотна Вермеера или ходить около древнеегипетского храма Дендур, что был разобран и отдан США. Не знаю, сколько мы провели времени в музее, но больше двух часов точно. У меня даже немного устали ноги, что большая редкость, потому что я спокойно могла преодолевать большие расстояния. Если, конечно, нет каблуков.

— Ну как тебе? — спросила Елена, когда мы завершили экскурсию.

— Это было чудесно! — искренне ответила я.

— Рада, что тебе понравилось. Когда я впервые сюда пришла, то как-то не очень впечатлилась, потому что далека от всего этого. Но потом я влюбилась, — Елена прикрыла глаза и подставила свое привлекательное лицо под мелкие капли моросившего дождя.

— Замри, — обратилась я к женщине и быстро выудила из своего несменного бездонного рюкзака зеркалку.

Это была моя личная зеркала, для работы у меня имелся «агрегат» покруче.

— Можно я сделаю пару снимков? — робко спросила я.

— Ну попробуй, — губы Елены растянулись в улыбке, а глаза по-прежнему оставались закрытыми.

Я сделала несколько пробных снимков, затем еще парочку.

— Хочешь взглянуть? — я протянула Елене фотоаппарат.

— Это я такая? — удивленно спросила женщина, рассматривая себя.

— По-моему, очень даже хорошенькая. Тебе не нравится?

— Шутишь? — Елена удивленно посмотрела на меня. — Я даже не подозревала, что у меня такая изящная шея! — она засмеялась. — Ну и сколько я тебя должна?

— Нисколько. Мне просто захотелось. Могу перекинуть тебе потом фото.

— Я хочу их распечатать.

— Если честно, то я тоже хотела кое-какие снимки распечатать. Немного баловалась со внутренним двориком в квартире. Но где это можно сделать — понятия не имею.

К вечеру я уже сидела у себя в спальне, окруженная фотоснимками и декоративными прищепками. В комнате царил знакомый мне хаос. В нем я себя чувствовала защищенной и спокойной. Просматривая фотографии, самые лучшие я подцепляла к занавескам или прозрачным скотчем лепила на стену возле кровати. В наушниках играла музыка. Мне было комфортно. Во всём.

Я много думала о своей первой ночи. Пыталась понять, что же испытываю по этому поводу. Кир изначально не был мне противен. Ничего не изменилось и после нашей близости. Даже наоборот. Этот лабиринт не утратил для меня своей загадочности.

Выбирая очередную декоративную прищепку, я вдруг почувствовала чужое присутствие. Обернувшись, я увидела Кира. Всё тот же неизменный черный цвет. Руки спрятаны в карманах брюк. Маршал стоял у той стены, которую я уже украсила фотографиями. Он сосредоточено рассматривал их.

— Привет, — произнесла я и вытянула наушники.

Кир лишь едва заметно кивнул, не отрываясь от своего занятия. Я уже немного привыкла к тому, что Маршал зачастую появляется поздно вечером. Вряд ли работа позволяет ему управлять достаточным количеством свободного времени.

Нечитаемый взгляд Кира скользил от одного снимка к другому, а мои глаза рассматривали красивый резкий профиль, спускаясь к шее и поднимаясь уже к затылку. Внешняя привлекательность Маршала была холодной, как и он сам. Но уже не колючей для меня, а какой-то тихой и просто отстранённой.

— Почему это здесь? — спокойно спросил Кир и перевел взгляд на меня.

— Можешь не беспокоиться. Этот скотч не оставит следов на стене, — торопливо предупредила я.

— Я спрашиваю, почему это здесь?

— У меня дома тоже вот так развешены фотографии. Самые мои лучшие работы. Каждое утро, когда я просыпаюсь, то смотрю на них и напоминаю себе, что мой путь правильный. Я, действительно, занимаюсь тем, чем хочу и не должна сомневаться в своем выборе, — на одном дыхании ответила я.

Не уверена, что Кир до конца понял мою эту причуду. Он еще раз глянул на фотографии, затем неспешной уверенной походкой направился ко мне.

— Разве заработок не является для тебя демонстрацией, что ты всё делаешь правильно? — задал свой следующий вопрос Маршал и расстегнул пуговицу на пиджаке.

— Безусловно, — кивнула я. — Но если я не буду внутренне ощущать, что это мое, то деньги никак не смогут мне помочь. Мама говорит, что я мыслю по-дурацки.

— Она права, — Кир в своей железобетонной искренности был определенно жесток.

— Возможно, но я так устроена. Мне важно ощущать страсть к тому делу, которым я занимаюсь. Тогда я чувствую себя уверенней. Тогда я знаю, что могу работать лучше и продуктивней и…

— Я хочу тебя, — реплика, что абсолютно была лишена каких-либо эмоций, одним резким движением оборвала мою небольшую тираду.

— Что? — растеряно спросила я, хотя и так прекрасно всё услышала.

— Эти три дня я вспоминал о тебе ровно пять раз, — ответил Кир. — И все пять раз ты была обнаженной. Я дал тебе время, чтобы твой женский организм пришел в норму. Мне не нужны перебои.

— Почему ты вспоминал обо мне? — я почувствовала, что мое сердце забилось чаще.

— Мозг выталкивает наружу свежие воспоминания, искажая их, трансформируя и давая различные варианты потенциального развития будущих событий.

— Твой такой сложный ответ можно было уместить всего лишь в пару слов, — я улыбнулась. — Ты мечтал.

— Это невозможно, — безапелляционным тоном ответил Кир и принялся в аккуратную стопку собирать фотографии, разбросанные на моей кровати.

— Почему?

— Такие, как я, лишены фантазии, соответственно и не умеют мечтать. Творческие профессии мне непонятны. По-моему, они полная ерунда, — Маршал убрал на прикроватную тумбочку мои фотографии, снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку кресла и подошел ко мне.

Уже в следующую секунду я оказалась под Киром. Он сосредоточенно рассматривал меня, затем вдруг коснулся кончиком носа моей ключицы, провел линию к шее и глубоко втянул воздух. У меня кожа моментально покрылась мурашками. Я затаила дыхание.

— Ты полностью отвечаешь моим требованиям, — прошептал Кир и задрал край моей футболки к подбородку, оголяя тело. — Мне удобно в тебе, — он не собирался распыляться на ласки, немедленно переходя в наступление.

Когда Кир полностью оказался во мне, даже не удосужившись нас обоих раздеть, я вдруг крепко обхватила его твёрдое напряженное тело руками и ногами. Серо-голубые глаза внимательно рассматривали меня, обхватив лицо двумя руками. Я снова была зафиксирована Маршалом.

Я немного ощущала боль внизу живота, но она была терпимой. Всё, о чем я думала еще несколько минут назад — напрочь вылетело у меня из головы. Эта сторона нашей странной близости выкорчёвывала все лишние мысли.

Кир проникал глубоко, но не быстро. Его руки медленно соскользнули с моего лица, коснулись шеи, затем сжали грудь. Сильно и больно. Я всхлипнула и ахнула, когда большие пальцы коснулись сосков. Акулий взгляд ни на миллиметр не сдвинулся с моего лица. Он словно сканировал меня, тщетно пытаясь разобраться в том, что же я сейчас чувствовала.

— У тебя глаза сегодня зеленые, — вдруг заявил Кир, когда после душа сосредоточенно застёгивал рубашку.

Я лежала на кровати, закутанная в тонкое одеяло. Внутри меня всё еще бурлила женская энергия, но, кажется, она постепенно уже начала утихать, не чувствуя стальной холодной близости Маршала.

— Значит, у меня хорошее настроение, — ответила я, всё еще ощущая на своей коже призрачные прикосновения сильных тёплых пальцев.

— Удобный ориентир, — отметил Кир и взял пиджак. — Не провожай, — он разблокировал смартфон и набрал своего водителя.

Потянувшись в кровати, я проводила взглядом крепкую ровную спину Маршала. Мне не было стыдно за то, что наша связь вот такая. Я чувствовала себя комфортно и радовалась тому, что сумела сегодня дать Киру то, что ему было необходимо. А именно — ориентир.

Поднявшись с кровати, я хотела пойти в душ, но внезапно увидела, что экран моего телефона вспыхнул. Пришло сообщение. Это была Ева:

«Завтра в 9:30 утра, по нью-йоркскому времени, прилетаю. Аэропорт Джона Кеннеди. Встречай».

Глава 23

— Это, конечно, не мое дело, но твоя сестра здесь долго не пробудет, — заявила Елена, когда мы ехали в аэропорт имени Кеннеди встречать Еву. — Кир Георгиевич быстро выпроводит ее.

— Я понятия не имела, что она собирается в Штаты, — честно ответила я, рассматривая в окне поток машин. — Ева просто поставила меня перед фактом, и… Я не смогла проигнорировать.

— Понимаю. Мне пришлось об этом доложить Киру Георгиевичу. Так что… Ничего личного, но он запретил ей переступать порог квартиры.

— Я бы всё равно ее не пригласила к себе.

— Между вами есть разногласия? — Елена плавно остановилась на красном сигнале светофора.

— Вообще-то раньше между нами не возникало никаких серьезных ссор. Разве что, когда детьми были. Но это пустяки. А теперь, — я осеклась, не понимая, почему вдруг так разоткровенничалась с Еленой.

— Маршал, — догадалась женщина и двинулась дальше.

— Так очевидно? — я удивленно посмотрела на Елену.

— Нет, я просто видела, как твоя сестра на открытии ресторана пыталась клеиться к шефу. Ты, кажется, к этому моменту уже уехала. Официоз рассеялся, но… Знаешь, твоя сестра очень… смелая женщина. Если бы на месте Кира Георгиевича был любой другой мужчина, то уверена, он точно не устоял. Твоя сестра хороша собой. Но шеф… Знаешь, то, что он не поддается эмоциям и совсем в них не разбирается, играет ему даже на руку. Нет фальши. Он видит всё таким, каким оно есть на самом деле. Это, пожалуй, один из немногочисленных плюсов.

— Я сестру свою всегда мысленно называю ураганом Катриной, — созналась я.

— Да, в этом определенно что-то есть, но для шефа это лёгкий летний ветерок, не больше. Поэтому я дам тебе совет, постарайся вразумить свою сестру. Пусть она не ищет проблем. Иначе шеф проучит ее. Жестоко. Вряд ли твоей сестре это нужно.

Я сглотнула и снова уставилась в окно. То, что Кир умеет преподать урок, я уже на собственном опыте узнала. Но что-то подсказывало мне, что с Евой Кир не будет таким щадящим, если она попытается нарушить его личную территорию. А я с недавних пор могла себя отнести к этой самой территории. И так же могла поклясться, что Ева всё равно попытается перешагнуть чужие границы, несмотря ни на что.

Сестра выглядела идеально, словно она только что сошла не с трапа самолета, а сбежала вниз по ступенькам какого-нибудь шикарного СПА-салона. Всегда удивлялась способности Евы в любой ситуации оставаться такой сногсшибательной.

— Ляна! Привет! — сестра бросилась меня обнимать.

Сложилось такое впечатление, что мы не ссорились и мать мне не звонила, приказывая немедленно извиниться перед Евой. Я тоже решила на этом не зацикливаться.

— Привет! — мы крепко обнялись.

— Ляна, ты отлично выглядишь! Всего ничего находишься в Штатах, а уже так расцвела!

Ева рассматривала меня со всех сторон, а я искренне не понимала, что такого особенного она вдруг рассмотрела во мне? Сестра всегда считала себя красивей, она этого даже не пыталась никогда скрыть. И тут внезапно такая резкая перемена.

— Спасибо. Ты тоже, как всегда, вся идеальная, — я решила не оставаться в долгу.

— Куда мы едем? — спросила Ева, когда мы погрузили ее чемодан в багажник и аккуратно выехали с парковки.

— В отель, — твёрдо ответила Елена, внимательно следя за дорогой.

— Ляна, а ты тоже в отеле живешь? — сестра сидела сзади, но это ей не помешало максимально придвинуться вперед, чтобы взглянуть на меня.

— Нет, — я поджала губы и перевела взгляд в окно.

— А где?

Я вдруг почувствовала себя так, будто в чем-то виновата. И эта неловкость… Я же не дура, и прекрасно понимаю зачем Ева сюда прилетела. Но мы как бы играем какие-то совершенно дурацкие роли.

— В квартире на Манхэттене, — ответила я.

— Ого! Еще скажи, что 5-я авеню под боком, — Ева засмеялась, но мне ее смех совсем не понравился.

А еще мне не нравилось, что Елене пришлось стать невольной свидетельницей нашего разговора.

— Да, под боком, — я кивнула.

— Тогда, почему мы не к тебе едем? Или квартирка совсем уж крошечная?

Я словила себя на мысли, что Ева твёрдо решила отыскать хотя бы один повод, чтобы уязвить меня. Сейчас я была для нее не сестрой, а словно соперницей, которую необходимо выбить из равновесия.

— Нет, квартира большая, — во мне внезапно ожила крупица того неколебимого спокойствия, что, пожалуй, передалась от Маршала. — Четыре этажа. В Нью-Йорке совсем другая планировка. Поэтому я еще не до конца привыкла к тому, что вокруг нет соседей, и я могу свободно перемещаться по всей площади. Есть даже внутренний отдельный дворик.

— Отлично! Тогда едем к тебе! — Ева откинулась на спинку сидения.

Сестра не спрашивала, а снова пыталась поставить перед фактом. Так было всегда, не только по отношению ко мне, но и к матери, отцу и даже дяди Егору. Лишь папа всегда старался осадить ее. Думаю, именно поэтому Ева и перестала к нему ездить, а не из-за надуманной скуки.

Я мельком встретилась взглядом с Еленой. На протяжении всей дороги она сохраняла молчание, не вмешиваясь в семейные разговоры. Но ее глаза. Ее красивые голубые глаза сказали мне о многом. Я и сама прекрасно понимала, что давно пора научиться давать отпор Еве и не позволять ей обращаться со мной так, как ей хочется. Да, у нас одна кровь, но это не дает никакого права задевать чувство моего достоинства или считать меня дурочкой, которая должна беспрекословно подчиняться старшей сестре и находиться в ее тени.

— Нет, — уверенно ответила я и сцепила пальцы в замок. — Мы тебя поселим в отель. Думаю, Елена поможет нам подобрать хороший.

— Да, конечно, — тут же ответила она.

— Киру не нравятся посторонние на его территории, — медленно добавила я.

— А ты, стало быть, уже своя для него? — Ева снова подалась чуть вперед.

— Да, — я сильней стиснула пальцы в замок.

— Быстро. Очень быстро.

Некоторое время мы ехали молча. Затем я задала вполне логичный вопрос:

— Тебя Виктория отправила в командировку?

— Нет. Она со своим директором укатила на острова на пару дней. Ну а я выпросила несколько выходных для себя. Загранка всё равно без дела лежала. Но раз ты у нас теперь девушка заграничная, то почему мне не прилететь именно в Нью-Йорк? Может быть, в какой-нибудь клуб сходим? Но завтра. После перелёта хочется отдохнуть.

Елена помогла Еве заселиться в хороший отель, что находился на приличном расстоянии от моей квартиры. Совпадение? Не уверена.

— Ты обиделась на меня? — спросила Ева, когда мы остались наедине в гостиничном номере.

— Зачем ты приехала? — я знала ответ, но хотела услышать его от сестры. Где-то глубоко-глубоко во мне жила малюсенькая надежда на то, что моя сестра не может оказаться такой… жестокой.

Как же кровь? И все эти родственные связи? Разве близкие люди не должны иначе относиться друг к другу?

— А я тебе мешаю? — Ева скрестила руки на груди. — Или ты боишься, что я испорчу вашу с Маршалом идиллию? Я всегда была убеждена, что ты другая и именно поэтому у тебя всё еще нет парня. Тебе нужны искренние чувства и вся прочая подобная чепуха. Но стоило появиться Маршалу и прикормить тебя, так ты сразу же отбросила в сторону все свои принципы.

— Это не так.

— А как? Укатила с неизвестным мужиком в Штаты. Живешь за его счет. Цинично.

— Ты ничего не знаешь, поэтому и не суди, — я сжала руки в кулаки.

— Я тебя уберечь хочу, Лян, — Ева шагнула ко мне. — Чтобы ты дров не наломала, не влюбилась, понимаешь?

— Не нужно меня беречь. Я сама со всем разберусь, без чужих подсказок.

Вечером, сидя в своей спальне, я всё еще продолжала думать о том, что Ева свалилась, как снег на голову. И что с этим делать я не имела ни малейшего понятия.

Кир вошел в комнату без лишнего шума. Он вообще иногда передвигается так, словно и не человек, а тень. В спальне горел лишь ночник, служа единственным островком уюта и тепла.

— Привет, — я улыбнулась и убрала за уши волосы.

Маршал уверенной походкой подошел ко мне, остановился и взяв за подбородок, внимательно посмотрел в глаза.

— Мне взять ситуацию под контроль? — холодная серьезность в голосе Кира меня немного напугала.

— Нет. Я справлюсь. Попытаюсь справиться. Всё отлично.

Маршал крепче сжал мой подбородок, но боли я не почувствовала.

— Хорошо, что ты не стремишься спрятаться за чужую спину, — большой палец коснулся контура моей нижней губы. — Сейчас привезут ужин. Хочу, чтобы мы вместе поели. У меня есть свободный час. Расскажешь больше о своих этих фотографиях, — Кир отпустил меня и взглянул на занавески, на которых висели снимки нью-йоркского неба.

Глава 24

Мы ужинали во внутреннем дворике. Он был освещен длинной гирляндой крошечных круглых лампочек. Легкий ветерок мерно раскачивал плотные крупные листья фикусов. На наших тарелках снова было мясо. У Кира, как всегда, с кровью, у меня же на этот раз полностью прожаренное. Отсутствие этого пугающего красного сока положительно поспособствовало моему аппетиту.

Уплетая невероятно нежное и сочное мясо, я поглядывала на Кира. Он сидел напротив меня и с привычным изяществом разделывался со своим стейком. Педантичности и аккуратности этого человека было просто невозможно не удивляться, потому что в моем окружении подобных людей никогда прежде не встречалось.

— Зачем ты фотографируешь небо? — спросил Кир и поднял свой сосредоточенный взгляд на меня.

— Мне нравится, — ответила я и пожала плечами.

— Тогда, почему просто не поднять голову и не посмотреть на него? — Маршал отправил в рот кусочек мяса.

— Потому что всего лишь через несколько минут небо уже изменится и никогда не станет прежним.

— Через несколько минут оно уж точно не обрушится на землю, — Кир отпил немного воды из своего стакана.

— Не обрушится, — согласно кивнула я. — Но облака уже станут другими. Солнце изменит угол освещения. Это уже будет совершенно другое небо, понимаешь? И потом, завтра я уже могу быть дома, а фотографии останутся со мной. Воспоминания слишком быстро стираются или искажаются.

— Но глянцевая фотобумага всё равно ненадежна. Помялась. Порвалась. Это совершенно непрактично. Привязываться к бумажкам — нелогично.

Кир не стремился меня обидеть или унизить. Фиксируя в своей голове этот пункт, я продолжила ужинать.

— Мы не роботы, чтобы во всём подчиняться логике, — ответила я словами папы.

— Ерунда. Но предположим, что это так. Давно ты занимаешься фотографией?

— Тебе это интересно? — я со скептицизмом посмотрела на Кира.

О своей работе я могла разве что поговорить с отцом. Маме было достаточно и того, что у меня есть заработок. Ева находилась в вечных поисках богатого ухажера. А друзья… У меня всегда были знакомые, но не друзья. Как-то так сложилось в моей жизни, что людей много, а по-настоящему близких — единицы. Это какое-то проклятие современного мира.

— Я пытаюсь с помощью дополнительной информации больше узнать о тебе. Досье дает лишь поверхностные обозначения, — Кир вытер губы салфеткой.

— Занимаюсь фотографией еще с университетских времен. Сначала просто для себя. Делала снимки каких-нибудь значимых для меня мест. Потом всё постепенно начало набирать серьезные обороты. Для пробы фотографировала однокурсниц, затем поступило предложение о небольшой фотосессии. Конечно, за символическую плату. И всё так сложилось, что я практически стала свадебным фотографом. Ну знаешь, делаю альбомы с женихом и невестой. Они арендуют студию, иногда я беру этот вопрос на себя. Иногда всё на природе происходит. Несколько раз предлагали, чтобы и застолья я фотографировала. Но это не мой формат. Люблю, когда это интимно. В смысле, когда только жених, невеста и их особая личная магия.

— Магия? — переспросил Кир, внимательно слушая мой ответ.

— Сложно объяснить, но я называю это именно магией. Он смотрит на нее, она на него и в их взглядах мелькает столько эмоций, чувств! Еще люблю фотографировать природу. Небо. Я не умею изображать всё это, как художник, поэтому просто фиксирую.

— Ты непонятна мне, — вдруг выдал Кир, продолжая рассматривать мое лицо. — Слушаю и совсем не понимаю, зачем тебе нужно так усложнять свою жизнь. Но я хочу, чтобы ты почаще мне рассказывала свои эти истории, размышления. Ты сейчас честна со мной?

— Да, — немного растеряно ответила я. — Мне не хочется тебе лгать. Не знаю, почему. Наверное, потому что не боюсь твоего осуждения. Ты не понимаешь, о чем я говорю, но ты пытаешься. А мне иногда не хватает того, чтобы человек хотя бы попытался вникнуть в суть моих слов.

— Хорошо, — Кир сделал еще несколько глотков воды.

— Ну а ты? — немного помолчав, спросила я. — Может, ты что-нибудь о себе расскажешь?

— О чем именно? Конкретный вопрос.

— Твоя татуировка? Она очень большая и искусно сделанная. Она что-то значит для тебя?

— Ничего. Абсолютно ничего. Я просто хотел проверить себя. Мне сложно прислушиваться не только к своим или чужим эмоциям, но и к собственному телу. Конечно, сейчас дела уже обстоят значительно лучше. У меня есть доктора, которые всегда отслеживают мое состояние. Но когда мне было восемнадцать, я не совсем понимал, кто я и что со мной происходит. Я хотел чувствовать и хотел в первую очередь самому себе дать ответ на вопрос: что конкретно ощущаю? Решил сделать тату. Большое и сложное в своем исполнении. Мне было больно, потому что сеансы длились достаточно долго. Я умею испытывать боль, умею определять, когда мне больно. Это мой ориентир. Значит, я еще не потерян.

— А что еще ты умеешь испытывать? Что еще ты отчётливо понимаешь?

— Боль, злость и спокойствие. Это безошибочно. Я учусь. Учусь изображать эмоции, когда это нужно. Но мне удобно большую часть времени быть таким, каким я есть. В эти моменты я хотя бы не лгу. Ни себе, ни людям. Тем не менее, ученик в данной области я непреуспевающий, — Кир посмотрел на вечернее небо.

— Ты со всеми так откровенен? — спросила я, пытаясь понять и уместить в своей голове всё то, что мне сейчас рассказал Кир.

— Нет. Почему-то только с тобой. Не знаю, почему. Мне так хочется.

Я снова поразилась тому, что мы, на первый взгляд, кажемся совершенно разными, но в то же время так неожиданно похожими.

— Мне пора, — Кир взглянул на дисплей своего смартфона. — Спасибо за ужин, — он встал из-за стола. — И… Спасибо за честность.

На следующий день мне позвонила Ева с заявлением, что хочет выбраться в город и посмотреть хоть какие-нибудь достопримечательности. Я решила воспользоваться этим шансом, чтобы окончательно расставить все точки над «i».

Наш вчерашний разговор с Маршалом помог мне чуть лучше понять этого непростого человека. Между нами что-то происходило. И если Кир этого не мог осознать, то я чувствовала максимально остро. Это не было выдумкой или иллюзией. Мы находились на равных и упорно зачем-то пытались проникнуть в души друг друга. Это исключительно наш лабиринт. Ничей больше.

Я дала свое согласие. Пришлось созвониться с Еленой. Она решительно заявила, что отправится с нами. Во-первых, она куда лучше знает Нью-Йорк. А, во-вторых, Кир настоял на том, чтобы я была с сопровождением. На самом деле, в компании Елены мне было как-то значительно проще. Она стала моим личным компасом в этом бушующем непредсказуемом океане.

В общем, Елена предложила отправиться на экскурсию к Статуи Свободы. Мне понравился наш маршрут. Ева тоже его одобрила. Если честно, то я была немного удивлена ее желанию отправиться на познавательную прогулку. А как же клубы и прочая тусовочная сторона ночной богемной жизни?

— А она постоянно за тобой хвостом ходит? — спросила меня Ева, когда мы стояли в длинной очереди, чтобы взойти на паром, который доставит нас к острову.

— Елена? — уточнила я и посмотрела на свою спутницу. Она стояла чуть позади нас и, кажется, разговаривала по телефону с мужем.

— Ну а кто еще? Или она выполняет функции надзирателя? — Ева поправила на переносице большие солнцезащитные очки и хмыкнула.

— Ее ко мне прислал Кир. Елена отлично знает город и в целом мне с ней комфортно. Она хорошая женщина. Твое первое впечатление о ней оказалось обманчивым.

Сестра ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула и посмотрела на очередь, скривив немного рот.

Погода в Нью-Йорке стояла ясная. Когда мы взошли на борт, я сделала несколько снимков.

— Здесь так много людей, — недовольным тоном заметила Ева, когда мы уже высадились на остров.

— Потому что любая достопримечательность в любой точке мира всегда пользуется повышенным интересом со стороны туристов, — твёрдо заявила Елена, обгоняя нас. — Кстати, можем приобрести аудио тур. Послушать историю Статуи Свободы: как она попала в Штаты, кто ее сделал и прочее.

— Нет уж, — Ева наморщила нос.

Когда мы пробрались ближе к центру, где и был расположен монумент, свободного пространства стало значительно больше. Елене снова позвонили. Она гуляла неподалеку от нас и звонко смеялась, болтая с телефонным собеседником. Это был отличный момент, чтобы серьезно поговорить с Евой.

— Ну как тебе? Впечатляет? — начала я издалека.

— Я думала, что статуя из мрамора сделана или из гранита, а это всего лишь металлическая конструкция. На фотографиях всё выглядит иначе, — скучающе ответила Ева. — А я так погляжу, Маршал основательно взял тебя под колпак, раз с ней везде ходишь, — сестра посмотрела на Елену.

— Я же тебе сказала, что она мне помогает.

— А сам Маршал где? Работает? Ты была у него в офисе? — Ева сняла очки и подцепила их за воротник легкой белой кофточки.

— Он почти круглосуточно работает. Нет, в офисе я у него не была.

— А ты хоть знаешь, где он расположен?

— Думаю, в любом справочнике или в интернете есть точный адрес. Послушай, — я остановилась и сжала руки в кулаки, чтобы хоть как-то удержать в себе крупицы смелости. — Я буду говорить прямо. Не нужно вмешиваться в жизнь Кира. Хоть раз оставь свои игры при себе.

— Сестренка, у тебя наконец-то прорезался голосок? — Ева улыбнулась и скрестила руки на груди.

— Не в голосе дело. Просто не нужно испытывать терпение Кира. Не хочу, чтобы потом у тебя были неприятности. Я с Киром, ясно?

— Но это ведь ненадолго. Поиграетесь друг с другом, а точнее, он с тобой и всё. Ты всё слишком близко к сердцу воспринимаешь. Или ты влюбилась? — Ева приподняла одну бровь.

— Не в этом дело. Просто не вмешивайся. Ты хотела отдохнуть? Без проблем, я тебе составлю компанию, но если ты вдруг решила, что Маршал…

— Я поняла, — вдруг оборвала меня Ева. — Поняла. Но не стоит что-либо решать за других людей, ладно?

Более упертого человека, чем моя старшая сестра, я еще ни разу в своей жизни не встречала. Наша прогулка у Статуи Свободы закончилась слишком быстро. Ева вдруг отчаянно захотела вернуться в отель.

Когда я вернулась в квартиру, то всерьез начала заниматься сортировкой фотографий. Кое-что опубликовала у себя в рабочем профиле, чтобы поддержать активность. Пришлось ответить еще нескольким заказчикам и отменить съемку, которую я планировала провести по истечению двух недель.

Работа помогла отвлечься. Хотя мысли о Еве всё равно настырно лезли в голову. Всё это было просто каким-то бредом! Мало того, что моим первым мужчиной стал такой необычный человек, как Кир. Так еще и сестра никак не хотела оставлять меня в покое. Впрочем, у меня всегда всё не как у нормальных людей. Только кувырком, не иначе.

Этим вечером я внезапно словила себя на мысли, что жду Маршала. Жду и прислушиваюсь к каждому шороху. Он ведь всегда перемещается так бесшумно. Рядом с ним я чувствовала себя легко. Мне хотелось снова о чем-нибудь поговорить с Киром. Заглянуть в его спокойные серо-голубые глаза. Не знаю, откуда во мне взялась эта странная и непреодолимая тяга именно к этому мужчине. Она была какой-то просто невероятной.

Внезапно зазвонил мой телефон. Это была Елена.

— Да?

— Привет. Кир Георгиевич просил, чтобы ты собралась. За тобой через полчаса заедет водитель.

— Зачем?

— В ресторан поедешь, — голос Елены показался мне каким-то странным, взволнованным что ли.

— Что-то случилось?

— Я подробностей не знаю, но… Сестра твоя в офисе у шефа. Она приехала совсем недавно. Он ее принял. И, кажется, они всё еще в его кабинете. В общем, смышлёная у тебя сестра. Быстро во всём разобралась и нашла дорогу. Мой тебе совет, остерегайся ее.

Глава 25

Внутри меня кололась и билась злость. Я так и знала, что Ева выкинет нечто подобное, и всё равно оказалась не готовой к этому. Ей не нужна была никакая экскурсия. Сестра просто хотела получить ответ. Ее интересовало, знаю ли я, где расположен офис Маршала. А я вскользь ответила без какой-либо хитроумности. И Ева воспользовалась моими предположениями. Получив то, что ей было нужно она вдруг захотела вернуться в отель. А я как-то всему этому не придала должного значения. Идиотка! И за это всё я должна еще просить прощения?

Пока я собиралась в моей голове творился настоящий хаос. Я ощущала неуверенность в себе и злость… дикую, удушающую злость. Внутренний голос спокойно нашептывал мне, что нечего бояться, и Кир ни в коем случае не изменит своего решения. Если честно, то в Маршале я ни капли не сомневалась. И дело здесь было не в том, что я вдруг решила посчитать себя идеальной для него парой. Нет. Его решения говорили сами за себя. Кир не желал видеть Еву в квартире, да и Елена уверила, что сестра в городе долго не пробудет. Я злилась, потому у Евы нет ничего святого. Ей плевать на всех вокруг. Есть только ее цель и ничего больше.

Когда за мной приехал водитель, я каким-то просто невероятным образом всё же пересилила себя и немного успокоилась. Во всяком случае внешне ничто не указывало на мое состояние.

Меня привезли в небольшой французский ресторан. Несколько минут я не решилась выйти на улицу, ощущая быстрые неспокойные удары собственного сердца. Молчаливый водитель не торопил.

Глянув в окно, я вдруг увидела черный автомобиль, что плавно остановился прямо у входа в ресторан. Мой желудок из-за нервного перенапряжения неприятно сжался. Я почему-то уже наперед знала, кто сейчас должен выйти из этой машины. Мои догадки оправдались. Через несколько секунд на улицу вышла Ева. Она выглядела неотразимо. Этого я отрицать, к сожалению, не могла. Серебристое ультракороткое платье на тоненьких бретельках и с открытой спиной. Волосы немного завиты и распущены. На длинных стройных ногах — изысканные босоножки на высоченной «шпильке». Сестра великолепно смотрелась рядом с Киром. Его неизменный черный деловой костюм отлично сочетался с ее серебром.

Стиснув руки в кулаки, я тоже поспешила выйти из машины. Злость на Еву сжалась в тугую пружину. Наши взгляды встретились. В голубых глазах плескалось ликующее высокомерие. Меня на несколько секунд мысленно отшвырнуло на много лет назад, когда мы еще были девочками. Все взрослые кружили вокруг Евы, говоря нашей матери, какая у нее замечательная красивая дочка. Дети всех наших друзей всегда хотели играться исключительно вместе с моей старшей сестрой. Но не со мной. Надо же… Я об этом уже давно забыла и вот вдруг снова внезапно вспомнила.

Губы Евы изогнулись в едва заметной победительной улыбке. Это было жутко и жестоко с ее стороны. Ко мне в душу тут же заполз колючий морозный холод, убивая ту живую частичку, в которой всегда жила моя любовь к сестре. В этот миг я отчётливо поняла, что никогда ей этого не прощу. Никогда.

Лицо Кира, как всегда, было лишено эмоций. Он лишь кивнул мне в знак приветствия и широким твёрдым шагом направился в здание ресторана. Ева последовала за ним, ну а я замыкала наше странное напряженное шествие.

В ресторане было довольно много посетителей. К нам практически сразу же подошел официант, чтобы провести к забронированному столику. Столик этот находился практически в центре обширной залы. Сервировка предполагала наличие двух персон. Ошибки быть не могло. Кир банально этого не допустил бы.

— Присаживайся, — вдруг обратился ко мне Маршал и указал жестом на стул с высокой спинкой. — Карту вин, — обратился он к официанту и тоже сел.

Ева растерялась. В ее глазах мелькнула тень непонимания, но она быстро взяла себя в руки и ослепительно улыбнулась.

— Должно быть, произошла ошибка? — она поискала взглядом свободный стул.

— Нет, — устрашающе спокойным голосом ответил Кир и расстегнул пуговицу на пиджаке. — Никаких ошибок, — он смотрел исключительно перед собой и сделал знак рукой.

К нам тут же подошел телохранитель. Он держал в руках несколько плотных пачек стодолларовых купюр, стянутых специальной банковской лентой. Кир взял деньги, и телохранитель тут же бесшумно ретировался. Злость внутри меня сменилась давящим напряжением.

— Меня не интересуют твои предложения, — Маршал медленно перевел свой холодный взгляд в сторону Евы. — Ни одно из них. Человеческий мозг — вещь сложная и до конца неизученная. Но я убежден, что элементарную информацию он всё же способен обработать, если нет никаких повреждений. А у тебя их нет. Но ты почему-то продолжаешь вести себя так, будто у тебя всё же что-то перевёрнуто в черепной коробке, — Кир не насмехался над Евой, а делился своими наблюдениями. — Ты. Мне. Неинтересна. Тебе нужны деньги. Бери, — Маршал взял их и швырнул в мою сестру. — Здесь достаточно, чтобы ты убралась и больше не возникала на моем пути, — в голосе тихо звенел холодный металл. — Я заработаю еще. А ты, — Кир смерил Еву тяжелым изучающим взглядом, — похоже, их слишком переоцениваешь. Твое право.

Повисла пауза. Долгая и невероятно тяжелая. Посетители косились в нашу сторону, с любопытством наблюдая за происходящим. Мне стало совсем нехорошо. Кир карал, ставил на место. Но, думаю, что самым невыносимым для Евы было именно мое присутствие. Ее достоинство принизили, и я стала тому свидетельницей. Точное и холоднокровное попадание в цель. Кир всё разыграл очень тонко.

Лицо Евы от злости посерело. В глазах вспыхнули ненависть и раздражение. Губы превратились в жесткую бледную полоску. У меня в горле уже собрался комок. Напряжение продолжало расти, растекаться черными кляксами по венам.

Ева, не теряя изящества, наклонилась и подхватила деньги. Я отвела взгляд в сторону, потому что не хотела наблюдать за этим. Ровно, как и не хотела, чтобы всё это происходило, но сестра сама выбрала такой путь. Я ее предупреждала, а она не послушалась.

— Тебе лечиться надо, — процедила сквозь крепко стиснутые зубы Ева и выпрямилась.

— Мой человек отвезёт тебя в аэропорт, — игнорируя неуклюжий выпад моей сестры, заявил Кир. Кажется, его невозможно как-то задеть или обидеть. — Туда же доставят и твои вещи.

Официант подал Маршалу карту вин и снова тихо ретировался.

— Насчет работы, — Кир раскрыл карту, — я переговорил с Викторией. Тебе пора начать изучать список вакансий.

— Что?! — голос Евы резко повысился, и ее вопрос прозвучал непривычно пискляво.

— В следующий раз сто раз подумай, прежде чем вмешиваться туда, куда тебя не просят. Запомни, — Кир снова посмотрел на мою сестру, — любые поступки влекут за собой последствия, — он сделал знак и к нам снова подошел телохранитель. — Забирай.

Ева ничего не ответила, но я по глазам видела — она хотела много, о чем сказать. Телохранитель увёл ее. Напряжение немного ослабло, но комок в моем горле окончательно разбух и перед глазами из-за непролитых слёз всё поплыло.

— Когда человек не понимает слов, то приходиться прибегать к действиям, — с непоколебимой уверенностью заявил Кир, продолжая изучать карту вин. — Почему у тебя слёзы на глазах? Ты со мной не согласна?

— До последнего надеялась, что Ева всё же прислушается и…

— Нет, — оборвал меня Кир. — Она видит цель и не видит препятствий. Удобное качество в деловой сфере, но брать его в абсолют — идиотизм.

— Да, я понимаю, — я всхлипнула.

Кир выудил из внутреннего кармана пиджака платок и протянул мне.

— Не умею говорить правильных слов, только заученные фразы, но я не хочу тебе лгать, — он глубоко вздохнул. — Скажу только то, что кровная связь не является гарантом крепких семейных отношений.

Я вытерла уголки глаз мягким и крепко пахнущим мужским одеколоном платком. Напряжение окончательно расселось.

— Всё, что нас не убивает, делает сильнее, — подытожил Кир и подал знак официанту, что готов сделать заказ.

Глава 26

— Смотри на меня… Смотри на меня, — между глубокими жёсткими толчками шептал мне на ухо Кир.

Я чувствовала, как моя спина ёрзала по прохладной стене кухни, а внизу живота сворачивалась обжигающая спираль подступающего оргазма. Подчиняясь Маршалу, я неотрывно смотрела в его глаза и видела, как серебро затапливает лазурь. Крепче хватаясь за напряженные плечи Кира, я плавилась в собственных ощущениях. Наш вертикальный секс был непривычно глубоким.

Всё произошло внезапно. Я готовила для себя завтрак и слушала музыку, когда на кухню вошел Кир. Его неожиданное появление даже чуточку испугало меня, потому что я привыкла к вечерним визитам. Что-то такое на секунду мелькнуло во взгляде Маршала. Какая-то искорка или это просто лучи утреннего солнца разыграли так свою иллюзию?

Уже в следующую секунду я была прижата сильными руками к ближайшей стене. А еще через мгновение Маршал с легкостью приподнял меня и оказался полностью во мне. Я была застигнута врасплох, но мне понравилось. Одержимо.

После ситуации с Евой я несколько дней ходила сама не своя. Не получалось прекратить обо всём этом думать. Елена предлагала мне развеяться, но я отказалась, потому что моя семья разваливалась на куски. А была ли она хоть когда-нибудь цельной?

Мне позвонил отец и я не сдержалась. Расплакалась, рассказала обо всём, что случилось. Он уже всё знал. Мать опередила и заявила, чтобы отец немедленно повлиял на меня. Но папа даже не собирался этим заниматься. Он в равной степени любил и меня, и Еву. Прекрасно знал нас двоих.

— Ты не виновата, — заверил меня папа. — Она сделала так, как посчитала нужным. Твой этот Кир оказался прав — любой поступок влечёт за собой последствия. Хорошие эти последствия или плохие — человек уже выбирает сам. Думаешь, Ева не понимала рисков?

— Я не смогу ей этого простить, пап, — сквозь всхлипы призналась я. — Не в Кире дело, понимаешь?

— Конечно, понимаю! Твоя сестра слишком многое себе позволила и это не допустимо с ее стороны. Я поговорю с ней.

— Она не послушается, — я невесело улыбнулась.

— Это всё равно не поможет ей избежать моей трёпки.

— Я не хочу, чтобы вы ссорились.

Я чувствовала себя ужасно, и в тот момент, когда это ощущение достигло своего пика, вдруг возник Кир.

— Хочу видеть твои глаза, — бесконечно повторял он, проникая в меня резкими глубокими толчками.

Стоны вырывались из моего горла и рассеивались в застывшем пространстве кухни. Я хотела Кира. Еще и еще. Спираль скручивалась всё плотней, доводя меня до безумия. Спина немного саднила из-за жесткого соприкосновения со стеной, но мне было на это совершено наплевать. Я сорвалась. Маршал сделал это со мной. Увлёк за собой в черноту бездны. Мы падали. Оргазм сжал в судороге пальцы на моих ногах. Я вскрикнула и ударилась затылком о кафель на стене. Перед глазами на секунду всё задрожало.

Когда Маршал достиг своего пика, он крепко прижался ко мне и уронил голову на мое плечо. Мы оба тяжело и прерывисто дышали. Я ощущала, как горят мои щёки, а сердце в грудной клетке всё еще безумно колотилось. В животе будто бы запорхали бабочки. Вдруг стало так легко.

Мы переместились в спальню. Кир принял душ и теперь молча стоял у окна всё еще с белым полотенцем на бёдрах. Я лежала на кровати и рассматривал резкий профиль, плавно скользя взглядом от лба, к носу, губам, подбородку.

— О чем ты думаешь? — тихо спросила я.

— О работе, — после длительного молчания ответил Кир. — Цифрах. Погоде. Чашке кофе. О Тебе. А ты? — Он отвернулся от окна и взглянул на меня.

— О том, что хочу сфотографировать той профиль и прилепить снимок ко все остальным, — ответила я и перекатилась на живот.

— Я редко фотографируюсь, — Маршал снова посмотрел в окно.

— Знаешь, я догадывалась о том, что ты откажешь.

— Зачем фото? Я здесь. Ты можешь свободно прикоснуться ко мне. Я не стану возражать.

— В самом деле? — я хитро улыбнулась и поднялась с кровати.

Кир остался неподвижен, продолжая всматриваться куда-то вдаль. Я подошла к нему со спины. Огромная змея тихо охраняла холодный покой своего хозяина. Она выглядела жутковато, но в этой отстраненной жуткости таилась невероятная притягательность. Я не знала, что может вот так тянуть к человеку. Тянуть, несмотря на то, какой он, какая я и какие наши отношения.

Очертив взглядом контуры мышцы, я не удержалась и прикоснулась губами к левой лопатке, затем скользнула к позвоночнику. Пришлось привстать на носочки, чтобы дотянуться к шее, к линии, где начинался рост волос. Казалось, что я целую камень. Кир не двигался. Я ощущала тепло его кожи, чувствовала ненавязчивый аромат геля для душа, даже нашла губами участок, где отчётливо ощущалась пульсация.

— Сестра больше не надоедала? — вдруг спросил Кир, когда мои губы остановились на его плече.

— Нет, — тихонько ответила я и почувствовала, что в сердце снова кольнуло знакомое чувство обиды. Не хочу жить с ним, но и избавиться сейчас от него никак не могу.

— У меня от твоих поцелуев желудок сжимается, — в голосе привычное спокойствие, поэтому определить нравится это Киру или нет я смогла.

— Извини, — я всё-таки решила прекратить.

— Нет. Можешь продолжить.

Вместо поцелуев я аккуратно обвила руки вокруг талии Кира и прижалась щекой к его твёрдой спине.

— Мне с тобой спокойно, — призналась я. — Не думала, что так будет. Почему ты так рано решил приехать?

— Елена сказала, что ты расстроенная. Так не должно быть. И… Я сам захотел. Сегодня. Утром. Не ждать. Кстати, у меня с сестрой тоже непростые отношения.

— Она старшая или младшая?

— Младшая. Мы не понимаем друг друга. Я-то понятно, почему, но она… Думает, что я во вред ей сделать всё хочу. Но это не так. Я плохо ориентируюсь в эмоциях, но я уж точно не отсталый человек.

— Тебя это тревожит? — осторожно спросила я.

— В груди что-то жмёт, когда думаю об этом. Был уверен, что проблема в лёгких. Но нет.

— Значит, это совесть, — выдвинула я свое предположение.

Кир ничего не ответил. Я отпустила его, еще раз поцеловала в лопатку и вернулась на кровать.

— Можешь это сделать, — вдруг отозвался Маршал и повернулся ко мне.

— Ты о чем?

— Фотография. Но только одна.

— Почему ты так резко изменил свое решение?

— Хочу увидеть себя таким, каким ты видишь меня сейчас.

Меня долго упрашивать не нужно, особенно, когда дело касается фотографий.

— Ты знаешь, что ты очень красив? — спросила я, наводя объектив фотокамеры на Кира. — Стань в профиль.

— Красив? У меня два глаза, один нос и рот, два уха. Никаких отклонений от норм. Внешне я такой же, как и все, — следует ответ в духе Маршала.

— Не теми категориями ты мыслишь, — я улыбнулась.

— Значит, ты меня считаешь красивым?

— Да.

— И что именно вынудило тебя вынести такой вердикт?

— Твои глаза. Линия скул. И брови.

— Брови? А что с моими бровями?

— Правильный изгиб.

Я сделала ровно одну фотографию, как мы и договаривались. Она получилась просто отличной.

— Взгляни, — я протянула Киру фотоаппарат.

Он взял и внимательным сосредоточенным взглядом посмотрел на экран.

— Я для тебя такой? — задумчиво спросил Кир.

— Ну в первую нашу встречу ты у меня ассоциировался с акулой. И я откровенно тебя боялась. Но сейчас всё иначе и… Да, ты для меня именно такой.

— У меня есть коллекция металлических самолётов, — Кир вернул мне фотоаппарат и принялся одеваться. — Я их собираю поэтапно, согласно инструкции. Если хочешь, я тебе их как-нибудь покажу. Ты поделилась своим хобби, — Кир взглянул на снимки, весящие на стене. — Будет равноценно и мне показать свои занятия. У меня сегодня плотный график. Поэтому за тобой заедут вечером.

— Хорошо. Я с радостью посмотрю на твои самолёты, — я улыбнулась, обрадованная тем, что Маршал сам решился пустить меня вглубь своего лабиринта.

— И насчет семьи, — начал Кир, надев пиджак. — Не зацикливайся. Бывают истории и похуже этой. Не провожай. И обязательно поешь, — донеслось ко мне уже из коридора.

Глава 27

Вечером за мной заехал водитель Маршала. Если честно, то я немного даже нервничала. Всё-таки каждое даже крошечное сближение с этим человеком было уж очень волнительным. Я практически вслепую ходила по извилистым тропкам лабиринта, остерегаясь неожиданных поворотов. Наша игра была странно завораживающей. Я не знала, какой должна стать финальная точка в ней. Правило было лишь одно — не влюбиться. Потому что тогда всё значительно усложнится. Для меня.

На Нью-Йорк уже опустился вечер. Я рассматривала яркие огни города и предвкушала грядущую встречу. Где она пройдет? Должно быть, дома у Кира, иначе, где он еще может хранить свои эти самолёты? Я оказалась права.

Кир жил в высотке, почти под самым небом, вдали от суетливой толпы, вечно спешащих людей. Это было даже немножко предсказуемо. Вряд ли Маршал выбрал для своего жилища какой-нибудь дом с зеленой лужайкой и приветливыми соседями, которые каждый уик-энд приходили бы к нему в гости с каким-нибудь яблочным пирогом, например. Ну или как там это принято у американцев дружбу заводить?

В сопровождении телохранителя, что поджидал меня у парадного входа, я прошла к лифту. Мы поднимались вдвоем. Я вдруг почувствовала дежавю. Подобное уже однажды случилось со мной, когда я приехала на фотосъемку в «Империал», еще даже не подозревая о том, как круто изменится жизнь. Это произошло совсем недавно, но с того момента много чего успело произойти.

Меня провели в квартиру Маршала. Она была просторной и обустроенной по последнему слову техники. Никаких лишних деталей, всё по существу. Это так в духе Кира, учитывая, что он и сам не привык к отвлекающим манёврам типа: золотых часов, перстней, браслетов и цепочек, ну а также целому набору витиеватых изречений.

Я осталась одна, но ненадолго. Вскоре по металлической винтовой лестнице спустился сам хозяин квартиры. Было немного непривычно видеть Кира таким… домашним и… уютным? Он был одет в обычные потёртые светло-голубые джинсы и черную футболку с надписью какой-то баскетбольной команды. В серо-голубых глазах плескалось привычное холодное спокойствие. Что-то точно оставалось неизменным.

— Привет, — я сняла с плеча рюкзак.

Маршал молча кивнул мне и прошелся внимательным взглядом вдоль моего тела, словно что-то фиксируя для себя.

— Ела сегодня?

— Да. Только не ужинала.

— Я тоже. Позже вместе это исправим. Идем, — Кир крепко взял меня за руку и повёл за собой.

На тёплый и дружеский прием я и не рассчитывала, потому что ни на секунду не забывала об особенностях Маршала. Так всё становится значительно проще по отношению к этому человеку. Со стороны Кир мог показаться грубоватым, злым и даже в чем-то высокомерным. А на самом деле, он просто не различает эмоциональную палитру и все ее оттенки. Не удивляться этому у меня всё еще не получалось.

Мы поднялись на второй этаж с широким коридором и подошли к приоткрытой двери. За ней скрывалась обширная спальня с панорамными окнами. Как только я перешагнула порог, то сразу ощутила, что оказалась в мире Кира. Черно-белом, замкнутом, но неожиданно влекущем. Я понятия не имела, сколько здесь женщин побывало до меня. Маршал всех сюда приводил? Или я первая? Думать об этом сейчас совершенно не хотелось.

Спальня казалась просторной не только из-за большущего окна, но и из-за отсутствия посторонних вещей. Снова всё по существу: кровать, одна тумбочка, кресло и письменный стол. Именно стол выбивался из этой простой, но строгой схемы. На нем в несколько ровных рядов стояли небольшие металлические модели самолётов. Над ними возвышалась небольшая настольная лампа. Была открыта книжечка с инструкцией, а возле нее лежали разобранные детали. Стул чуть сдвинут в сторону.

— Пришла твоя очередь рассказать о своем увлечении, — с улыбкой заявила я и подошла поближе к столу.

— Строго говоря, это не совсем увлечение, — ответил Кир и остановился за моей спиной. — Мой доктор посоветовал выбрать для себя какое-нибудь занятие. Я выбрал собирать самолёты. Правда, свободного времени у меня всегда крайне мало.

— Мало? — я удивленно вскинула брови, рассматривая модели военных самолетов, что стояли чуть поодаль. — Но их здесь собрано штук двадцать точно.

— Я просто давно этим занимаюсь, — Кир подошел к столу и склонился над ним. — Занятия с творческим уклоном мне непонятны. А тут всё по инструкции. Никаких лишних слов и действий. Удобно.

Я взглянула на профиль Маршала, на его плотно сомкнутые губы и немного сведенные на переносице брови. Отчего-то вдруг захотелось поцеловать его в напряженную скулу, но я сдержала в себе этот порыв.

— Мне нравится, — призналась я. — Всё так детализировано выполнено. Крошечные, а такое ощущение, что сейчас вот-вот взлетят.

— Не взлетят, — твёрдо ответил Кир и сел на стул.

— Можно пофантазировать, — я запнулась и мысленно дала себе затрещину. — Да, ты прав, — спешно добавила я. — Ты и сейчас над чем-то работаешь, верно?

— Да. Только сегодня приступил. Корпус этой модели довольно сложный. Придется попотеть над сборкой.

Я тихонько опустилась в кресло, что стояло неподалёку от рабочего стола. Мне было отлично видно и Кира, и то, как сосредоточенно он занимался своим делом. В моей голове ни на секунду не возникло никаких возмущенных вопросов, по поводу того, сколько я вот так должна здесь проторчать. Мне не было скучно. Ни капли.

— У тебя есть друзья? — вдруг поинтересовался Кир, не отрываясь от своего занятия.

— Знакомые. Но прям, чтобы вот друзья-друзья — нет.

— Почему?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Так сложилась моя жизнь. В школе и университете я была настоящим ботаником.

— Из-за этого у тебя не было друзей?

— Меня волновали оценки, а не отношения со сверстниками. А ты? У тебя есть друзья?

— Я учился на дому, — Маршал взглянул на инструкцию, затем снова вернулся к деталям.

— Вот как, — я немного стушевалась.

— Это было отцовским решением. Я получил качественное образование. А романтические отношения? Почему у тебя этого не было?

— Всё по той же причине, — я поджала губы и несколько секунд рассматривала свои пальцы. — А почему для тебя так важно, чтобы девушка была девственницей и… как ты это различаешь?

— С девственницей мне проще, — не отрываясь, от своего занятия, ответил Кир. — В плане эмоций. Она ничего не знает и ощущает растерянность, ну а я живу в этой растерянности. Мне проще понять такую девушку, чем умудрённую опытом женщину. Как различаю? Опираюсь на свои наблюдения. Формирую в своей голове факты, сопоставляю их. Мне почти всегда приходиться анализировать людей: их поведение, мимику. С тобой всё было также… Почти.

— Почти? — ухватилась я за обрывок.

Кир выпрямился и повернулся ко мне.

— Я не планировал никаких сексуальных связей, когда прилетел на праздник к Виктории. Но ты… Почему-то внесла сбой, и я не сумел с ним справиться, не сумел предотвратить. Думал, что двух недель мне хватит, чтобы найти причину этого сбоя. Потом случились некоторые непредвиденные обстоятельства. А еще позже я пришел к выводу, что двух недель будет недостаточно. Ты вызываешь в моем теле самую различную реакцию. Она происходит из-за тебя, я это уже точно понял. И… Мне это нужно.

— Кир, — кажется, я впервые обратилась к нему по имени, — если я хоть как-то помогаю тебе, то готова пробыть с тобой столько, сколько потребуется. Знаешь, — я поднялась с кресла и подошла к нему, — мне комфортно. Здесь. С тобой. Моим лучшим другом и поддержкой всегда был только отец. Он единственный, кто слушает меня. Теперь появился ты. Нам неплохо в компании друг друга, согласен?

— Да, — Маршал помассировал веки и снова посмотрел на меня. Сегодня лазурь в его глазах преобладала над серебром.

В этот момент я вдруг так ярко и остро ощутила маленькие электрические импульсы тока, что прошлись прозрачными паутинками под моей кожей. В груди что-то вспыхнуло, а в животе… В животе словно запорхали… бабочки? Я часто заморгала и отвела взгляд в сторону. Между нами только что случился невероятно мощный, но при этом бесшумный контакт.

Сколько раз мы вот так смотрели друг другу в глаза? Думаю, уже и не посчитать. Но что это только что было?

— Нужно поесть, — первым опомнился Кир.

— Знаешь, еще немного и я привыкну к нашим совместным ужинам, — на моих губах растянулась улыбка.

— Я не против, — Маршал выключил настольную лампу и встал из-за стола.

Глава 28

— У тебя отец хороший человек, раз он стал твоим другом, — вдруг заключил своим вечно спокойным голосом Кир, когда мы ужинали в просторной столовой.

— Да, это так, — тут же согласилась я и охотно отправила в рот кусочек запеченной красной рыбы. — Кажется, мы даже никогда толком и не ссорились. Папа Еву часто ругал, а меня — нет. И в углу я не стояла. Мы, как будто, всегда на одной волне с ним, понимаешь?

— Приблизительно, — Кир аккуратно нарезал остатки своего неизменного стейка с кровью. — И каково это — быть на одной волне?

— Спокойно, — ответила я, немного помолчав. — Правда. Очень спокойно, потому что ты абсолютно точно знаешь — этот человек тебя всегда поймет и никогда ничего не сделает во вред. Мы и помолчать вместе свободно можем и обсудить что-угодно. Папа обожает рыбалку и смотреть спортивные передачи по выходным. По будням он работает — держит небольшой магазин стройматериалов. Ева говорит, что всё это ужасно скучно, а мне так не кажется. Я точно знаю, что мне не нужна ни рыбалка, ни спортивные передачи. Но в компании с отцом я готова часами гипнотизировать этот несчастный поплавок, в ожидании улова. Готова до ночи смотреть гонку биатлонистов или наблюдать за игрой в снукер.

— У твоего отца есть предпочтения в выборе спортивных программ?

— Он смотрит абсолютно всё, — я нежно улыбнулась, потому что мысли о папе всегда согревали мою душу. — Фигурное катание, плаванье. Он вникает во всё это. В каждом виде спорта у него есть свой любимчик. Я, когда начала неплохо зарабатывать, подарила ему билет на футбол. Матч состоялся в столице. Папа жутко хотел попасть на него, но билеты и поездка оказались для него неподъемными в финансовом плане. Матч должен был состояться за день до его дня рождения. Мы вместе поехали. Холодно было просто жуть, но такой адреналин, шум и гам вибрировали на трибунах. Это было незабываемо, — я отправила в рот уже остывший кусочек рыбы. — Ну а ты? Какие у тебя отношения с родителями?

Что-то во взгляде и в осанке Кира неотвратимо изменилось. Я уже немного выучила его движения, выучила небольшое разнообразие взглядов серо-голубых глаз, поэтому перемену заметила и ощутила практически сразу же.

Что-то неприятное, скользко-холодное зашевелилось внутри меня и расползлось по всей грудной клетке. Страх? Досада? Да, пожалуй, именно досада, потому что комфортная спокойная атмосфера между мной и Киром мгновенно раскололась и посыпалась к ногам острой стеклянной крошкой. И мне стало искренне жаль утраченного. Кажется, я случайно забрела в ту часть лабиринта, в которую не должна была даже соваться.

— Их нет, — в голосе Кира зазвенел холод. Едва различимый, но окруженный аномальным кольцом спокойствия.

— Прости, пожалуйста, — я как-то сразу же сникла. Есть перехотелось.

— Меня это не беспокоит, — Кир покрутил между своих красивых тонких пальцев вилку. — Раньше мысли о матери вызывали болезненное сокращение в сердце или в самой грудине. А вот отец, — он замолчал и немного приподнял брови, рассматривая столовый прибор. — Когда его не стало, я точно осознал, что умею злиться, умею безошибочно определять это чувство.

— Злишься? Почему?

— Он это заслужил, — взгляд Кира медленно переместился ко мне. Это был тот самый акулий взгляд, на который я так часто натыкалась, когда мы впервые встретились в «Империале». — Мою злость. Он ее заслужил даже после своей смерти. Никто и никогда не активизировал во мне эту эмоцию. Ни до, ни после.

В эту секунду в голосе Кира возникло столько колючего холода, столько искаженного спокойствия, что у меня волоски на коже зашевелились. Это было жутко. По-настоящему. Акулья сущность Маршала проявилась так ярко, как никогда прежде. Я медленно сглотнула. Кир несколько долгих мгновений неподвижно рассматривал меня. Его глаза остекленели, будто Маршал провалился в свои воспоминания.

Внезапно затрезвонил смарт. Я дёрнулась и случайно ударилась локтем о край стола. Кир поднялся, взял телефон и вышел из столовой, чтобы ответить на звонок. Мне ничего не оставалось, кроме как затолкать в себя остатки ужина. Маршал вернулся буквально через несколько минут. В серо-голубых глазах затаилась привычная отстраненность.

— А ты на кого-нибудь когда-нибудь злилась? Настолько, что пульс учащался и дыхание с затруднением поступало в лёгкие? — Кир продолжил есть.

— Ненавижу это чувство и всегда стараюсь от него поскорей избавляться, но… Да. Было пару раз. Злилась на одного парня из университета, который грязные сплетни про меня распустил, чтобы просто повеселиться и унизить. И, — тут я запнулась на секунду. — На Еву.

— Из-за ее поступка? — Кир глотнул немного воды.

— Именно. Это была ужасающая злость. Она и сейчас во мне сидит, но я стараюсь ее побороть, чтобы мне же легче стало.

— А я со своей справиться не могу, — как бы, между делом признался Кир.

— Тебя это тревожит?

— Я просто не думаю, — Кир сложил столовые приборы в пустую тарелку. — Сегодня останешься у меня, — снова эти знакомые приказные нотки.

— Хорошо, — я вытерла рот салфеткой.

Кир отправил тарелки в посудомойку и обернулся ко мне.

— Я должен заняться работой. Так что, на этой ноте наш вечер подошел к концу. В квартире не заблудишься. Выбирай любую спальню, — развернувшись, Маршал пошагал к выходу.

Какое-то время я сидела неподвижно, пытаясь прийти в себя. К поведению Кира нужно было еще учиться и учиться привыкать. Но, кажется, я делала неплохие успехи.

Отыскав ванную комнату, я вытащила из рюкзака расчёску и телефон. На экране высветилось несколько сообщений от матери. Мои глаза невольно закатились, потому что я уже наперед знала, что именно будет в этих сообщениях. Меня неожиданно испугала собственная реакция. Ко всему, что касалось моих родителей я никогда не относилась неуважительно или с пренебрежением. Но сейчас я словила себя на мысли, что не хочу читать эти сообщения, не хочу разговаривать с матерью. Абсолютно. И мне ни секунды не было за это стыдно.

Отложив телефон, я умылась и причесала свои немного растрепавшиеся волосы. После я отправилась на поиски свободной комнаты. В памяти то и дело постоянно вспыхивал акулий взгляд Кира. Вспомнилась и короткая фраза девочек из стриптиз-клуба о ненормальном отце Маршала. Правда ли всё это?

Я отыскала небольшую спальню, что была расположена на первом этаже квартиры. Сбросив рюкзак в угол, я разулась и взобралась на кровать. Мое сознание было еще слишком возбужденным, чтобы сейчас вот так просто уснуть. Я заходила всё дальше в лабиринт Кира. Натыкалась на острые камни, царапала руки и ноги, но всё равно шла вперед. Сворачивала не туда, возвращалась и начинала путь заново. Маршал завлекал меня всё дальше и дальше в свои глубины. Это было полное погружение.

Закрыв глаза, я медленно прокручивала в памяти весь наш разговор, все взгляды, что были брошены друг на друга. Меня неспешно начало клонить в сон.

— Нужно… Мне это нужно, — послышался где-то на краю сознания горячий шепот. — Нужно.

Приоткрыв глаза, я увидела Кира в предрассветной серости спальни. Кажется, я уснула и не заметила, когда это случилось. Кир, склонившись надо мной, уже снимал с меня кофту.

— Что ты делаешь? — сонно пробормотала я.

— Мне это нужно. Ты мне нужна. — Сухие горячие губы впились в мой рот жадным глубоким поцелуем.

Я почувствовала, что прохладная ладонь скользнула ко мне в трусики. Пальцы безошибочно прикоснулись к клитору. Возбуждение мгновенно сжалось в тугой комок.

Резко дёрнувшись, я села и часто заморгав, осмотрелась по сторонам. Пусто. В панорамное окно, действительно, уже заглядывал рассвет. Но в спальне я была абсолютно одна. Сон… Это был всего лишь обрывок из сна. Сердце учащенно ухало в груди, а между ног всё горело. Я была возбуждена, причем находилась практически на краю этого обжигающего ощущения.

Я легла обратно на подушку и несколько минут усердно пыталась прийти в себя. Возбуждение, не получив должного выхода, жутко заныло. Заныло между ног и внизу живота. А дыхание так и не пришло в норму. Это было мучительно. Очень. Особенно, когда память снова и снова возрождала этот холодный, немного напряженный взгляд серо-голубых глаз. Черт!

Вскочив с кровати, я вышла из спальни, босиком шагая по тёплому полу. Хотелось выпить воды. Хотелось увидеть Маршала. Хотелось… Чтобы его пальцы немедленно оказались на моей коже.

Я направлялась в сторону кухни, когда услышала клацанье дверного замка. Кир? Сердце в моей груди, словно подпрыгнуло. Я затормозила и наткнулась на удивленный взгляд серо-голубых глаз. Таких знакомых и в то же время совершенно чужих глаз. В мыслях на секунду всё спуталось.

Эти глаза были точной копией его, но вместо Кира я видела женщину. Молодую и довольно привлекательную темноволосую женщину. Мы пару секунд удивленно смотрели друг на друга. В пространстве квартиры застыло молчание. Утро за окном продолжало бесшумно расползаться.

— А вы кто? — первой опомнилась женщина. Она хорошо говорила по-русски, но совсем немного слышался акцент.

— Лилиана, — мой ответ прозвучал как-то бестолково. — А вы…? — я всё еще находилась в растерянности.

— Сестра Кира. Он дома?

— Я… Я не знаю.

Глава 29

— Он должен был дождаться меня, — гостья сняла лёгкий тонкий пиджак и прошла вглубь гостиной.

Стук маленьких острых каблучков эхом отозвался в моей голове.

— Значит… Кир сейчас придет, — подвела я небольшой итог и сомкнула за спиной пальцы в замок.

Не то чтобы я испугалась или разнервничалась. Просто… Незапланированное знакомство с сестрой Маршала лишь дальше относило меня по извилистым тропкам лабиринта.

— Нина, — представилась женщина и плавно опустилась на диван, закинув ногу на ногу.

— Лилиана, — тут же отозвалась я и едва заметно улыбнулась.

Мой взгляд еще несколько секунд хватался за облик Нины, и я мысленно удивлялась ее поразительному сходству с братом. Хотя, что в этом необычного? Они же всё-таки родственники. Но, пожалуй, вся суть скрывалась в том, что в этих серо-голубых глазах плескалась жизнь. На лице отчётливо были заметны различные эмоции. Копия Кира, только… подвижная и понятная.

Если напрячь фантазию, то теперь я могла хотя бы приблизительно вообразить себе, каким мог быть Маршал без своей этой эмоциональной особенности. Но то, что я себе мысленно представила совершенно меня не порадовало. Я училась принимать и понимать Кира таким, каков он есть. И суррогат здесь точно неуместен.

— Прости, я тебя не знаю, — Нина склонила голову чуть набок совсем, как ее брат. — У тебя отношения с Киром?

Отношения? Это слово было простым и понятным, но вряд ли я могла его использовать. Между мной и Маршалом происходило что-то такое, чему я сейчас никак не могла дать точного определения. Но усложнять ситуацию не хотелось, поэтому я просто молча кивнула.

Нина выгнула одну бровь и без стеснения скользнула по моей фигуре задумчивым взглядом. Кажется, ее удивило то, что она сейчас узнала.

— У моего брата не может быть отношений. Во всяком случае нормальных, — женщина покрутила на среднем пальце небольшое золотое колечко.

Воздух в просторной гостиной внезапно стал каким-то густым и колючим. Нина не пыталась меня уязвить. Это чувствовалось. Но, кажется, в ее голосе отчётливо отразилась горечь. Такая невероятная, что я ощутила этот вкус на кончике собственного языка.

— Прости, — черты лица Нины смягчились, а на губах возникла усталая улыбка. — Я не хотела тебя обидеть.

— Всё в норме, — это была правда.

Строить из себя оскорблённую девицу я уж точно не собиралась. К тому же мне были известны некоторые крохи взаимоотношений Кира и его сестры. Поэтому заявление Нины показалось мне вполне логичным. Между ней и братом царит напряженная атмосфера, а это вряд ли способствует началу дружеской беседы.

— А вот и Кир, — заявила Нина и встала с дивана.

Я обернулась и увидела Маршала. Он направлялся в нашу сторону уверенным твёрдым шагом, вытирая влажные волосы маленьким белым полотенцем. В глазах, как всегда, застывшее спокойствие. Точно понять, рад ли Кир появлению сестры или же нет — невозможно. Но судя по сузившимся глазам Нины — она не была в восторге от встречи. Я остро почувствовала себя здесь лишней.

— Идем за мной, — спокойным голосом обратился Кир к сестре.

Никаких слов приветствия или хотя бы едва заметных кивков головой. Ничего. Ни с одной стороны, ни с другой. Я же находилась посередине этого странного колючего поля, невидимые стенки которого мгновенно покрылись изморозью.

Мои отношения с Евой тоже никогда не были идеальны, а в свете последних событий всё еще сильней усугубилось. Но то, что происходило между Киром и Ниной невозможно описать. В их молчании и взглядах, обращенных друг на друга, затаилось невыносимо много холода. Пусть лицо Маршала ничего толком не выражало, но я была готова поклясться, что Нина полностью отражала его эмоции. Она как бы за них двоих разносила по гостиной прозрачные, но жалящие импульсы неприязни.

— Была рада знакомству, — медленно проговорила Нина, обращаясь ко мне.

— Я тоже.

Маршал направился в сторону лестницы, а сестра, цокая каблучками, пошагала вслед за ним. Это. Было. Жутко. Я уже давно забыла и про свой пикантный сон, и про желание скорее прикоснуться к Киру и про то, что вообще-то хотела выпить воды.

Я ушла в спальню. Не успела даже сесть на кровать, как мой телефон тут же зазвонил. Мама. Желудок неприятно сжался. А день ведь только-только начался. Нервно покусывая подушечку большего пальца, я несколько секунд не решалась поднять трубку. Мне уже наперед было известно, что этот разговор не принесет ничего хорошего. Но и делать вид, будто ничего не случилось тоже глупо.

— Да, мам, — ответила я.

— Что ты творишь?! — разъярённый голос матери слепящим салютом взорвался у меня в голове. — Ты зачем отца с Евой ссоришь?! Почему ты унижаешь собственную сестру?!

— Это. Ева. Унизила. Меня. — Отчеканила я каждое слово и вдруг ужаснулась той жгучей холодности, с которой прозвучали мои слова. Это было так по-кировски. Оказывается, он уже проник в меня куда глубже, чем можно было предположить.

— Что ты сказала? — я была готова поклясться, что в эту секунду мать сузила глаза. Она всегда так делает, когда злится и находится на грани.

— Ты слышала, — сердце в груди грохотало, как ненормальное, но мой голос… я не узнавала его. — Но я не собиралась ссорить папу и Еву. Он просто хотел за меня вступиться.

— Как обычно, — раздражённо выдохнула мама. — Защитник. Твоя сестра вернулась домой вся в слезах. Мы никак ее не могли успокоить. Так ты еще своего кавалера подговорила лишить ее работы. Мы — твоя семья, Ляна, а не какой-то там богатый урод. А ты за деньгами погналась, да? Предала родную сестру за вонючие бумажки?

Слова матери, будто звонкой оплеухой, влетели мне прямо в скулу. Я даже почувствовала фантомное жжение на коже. Стало дурно. Комок воздуха застрял в грудной клетке, больно царапая ее изнутри.

В мыслях красной прыткой змеёй скользнула мысль, что мы никогда не были семьей. Полноценной. Дружной. Каждый из нас существовал сам по себе. Разве что дядя Егор пытался всё склеить, да и папа часто твердил о том, что нужно быть дружными, несмотря ни на что. Но… Мать занималась собой. Ева гонялась за богатым покровителем. А я… Жила в своей тихой «ракушке», занимаясь учебой, затем работой и хотя бы пару раз в месяц приезжала на выходные к отцу.

Все мы общались между собой, и в то же время находились недостижимо далеко друг от друга. Самой моей близкой точкой был лишь отец. И меня это устраивало. Но, по сути, такой расклад ужасен. Мы — семья. Как бы там ни было, но этого не изменить. Хотя, семья мы лишь номинально. Черт! В уголках глаз нещадно защипало.

— Молчишь? — мать, словно издевалась надо мной.

— Мне нечего сказать. Если бы ты меня по-настоящему знала, то никогда не задала все эти вопросы. Мне не за что извиняться перед Евой. И не было. Я давно не маленькая девочка, мам. И больше ты не можешь вот так нападать на меня и требовать, чтобы я извинялась перед сестрой. Больше этого не будет. Она перешла черту. Она. Не я, вот и всё, — я отняла телефон от уха и завершила вызов.

Впервые… Впервые я себе позволила такой тон. Впервые говорила с матерью так, как считала нужным. Мне вдруг стало легко и одновременно очень больно.

— Пошел ты! — донесся до меня рассерженный голос Нины.

Я дёрнулась и аккуратно выскользнула из комнаты. Выйти в гостиную почему-то не хватило смелости. К тому же я сейчас была бы там явно лишней.

— Мне это всё надоело! — я услышала быстрое цоканье каблучков. — Ты невозможен, Кир! Не-воз-мо-жен! Я устала от тебя! Устала от твоих вот этих взглядов и отсутствия хотя бы элементарной заинтересованности в жизни твоего… Впрочем, это не имеет никакого значения!

— Прекрати истерику, — от ледяного приказа Маршала у меня вдоль позвоночника колючими нитями прошелся страх. — Иначе я вызову охрану.

— Да, пусть скрутят меня и вышвырнут. К тебе не достучаться. Ты вообще человек?

— Ты задаешь нелогичный вопрос.

— Ты уничтожаешь всё, к чему прикасаешься, братец. Всё! И продолжаешь это делать. Хорошо, занимайся этим дерьмом и дальше, а я больше не хочу тебя знать. Когда Алекс вырастит, будешь сам отвечать на все его вопросы. Правда, не уверена, что к тому моменту он захочет тебя знать. Ты его искалечишь так же, как наш папаша покалечил тебя. Не хочешь помощи? Пусть так. Девочку эту хоть опусти. Она еще просто не знает, какой ты урод, — снова послышался стук каблучков.

Через несколько секунд в квартире повисла тяжелая и мрачная тишина. Я даже привалилась плечом к стене, настолько давящей оказалась она.

— Не прячься, — я вздрогнула, когда услышала голос Маршала.

— Извини, — я вышла в гостиную.

— Я же говорил, что у меня с сестрой сложные отношения, — Кир взглянул на меня. Ни что в его облике не указывало ни на сердитость, ни на раздраженность или обиду. Он был спокоен, как и всегда. Только… В глазах что-то застыло и плечи… Как-то опустились, сжались.

— У меня тоже с матерью только что случился не самый приятный разговор. Неудачный день просто сегодня.

Кир никак не прокомментировал мои слова, лишь провел ладонью по лицу.

— Мне ехать надо. Во второй половине дня заеду за тобой.

— Зачем?

— У меня встреча с японскими партнёрами запланирована. Ты была когда-нибудь на сумо?

— Нет.

— Значит, сегодня побываешь.

— Но зачем я нужна на этой встрече?

— Мне комфортно, когда ты поблизости.

Глава 30

Я совершенно ничего не знала о японской культуре. Она была для меня далекой неизведанной планетой. Разве что с папой пару тройку раз смотрела фильмы Такеши Китано. На этом мое знакомство и приостановилось.

Конечно, я немного волновалась, но тотальное спокойствие Кира быстро и точно пресекло любые мои метания. Вечер обещал быть интересным. В конце концов, никогда не поздно прикоснуться и узнать что-нибудь новое.

Японца, с которым у Маршала была назначена встреча звали Орочи. Он был явно старше Кира. Одетый в строгий черный костюм и белую рубашку с галстуком. Орочи сопровождала миловидная японка — Юми. Она исполняла обязанности переводчика. Но, кажется, что между ней и Орочи явно существовали более близкие отношения, чем просто рабочие. Не знаю, почему я так решила. Просто это остро ощущалось.

Мы заняли свои места в зале. В центре была расположена специальная площадка. Она пока пустовала. Заканчивались последние приготовления перед началом поединка. Вскоре к нам присоединилось еще несколько японцев. Все они были довольно сдержаны и даже немного отстранённые. По-моему, это идеальная компания для Кира.

Завязалась деловая беседа. Я сидела по правую руку от Маршала. Краем уха я слышала, что речь шла о потенциальном сотрудничестве. Юми спокойным мелодичным голосом умело переключалась с японского на английский и обратно. Она была под стать своему боссу. Такая же спокойная, строго одетая и сдержанная.

Моя роль на этом вечере была крошечной — всего лишь находиться рядом с Маршалом. Но что-то внутри меня неприятно съёживалось всякий раз, когда хотя бы на крошечную секунду я сталкивалась взглядом с черными глазами Орочи. Он изредка посматривал на меня, но каких-то определенных эмоций на его лице я прочесть не смогла.

Придвинувшись поближе к Киру, я прикусила внутреннюю сторону щеки и посмотрела в центр зала. Подготовка вокруг пустующей площадки, кажется, подошла к концу.

— Будь сегодня внимательна, — вдруг шепнул мне на ухо Кир.

Его теплое ровное дыхание коснулось моей щеки, скользнуло вниз к шее. Я замерла на месте, не совсем понимая, к чему была эта реплика. Или, возможно, интуиция меня не подвела и с этим Орочи в самом деле что-то не так? Ерунда какая-то. Я впервые его вижу. Откуда я могу знать, что творится в голове у этого человека?

Свет в зале немного притух, всё освещение сконцентрировалось на площадке. Вскоре появились и сумоисты. Но, кажется, они не являлись японцами. Очевидно, что классическое и строго придерживающееся всех традиций сумо, можно лицезреть исключительно в Японии.

Я украдкой взглянула на Орочи. Его тонкие губы немного скривились, и он что-то шепнул своему коллеге.

— Кажется, твой партнёр не очень рад представлению, — обратилась я к Маршалу.

— Логично. Мы ведь в Нью-Йорке.

— Это была его идея сюда прийти или твоя?

— Моя, — абсолютно спокойным голосом ответил Кир.

— Но зачем? Вряд ли это поспособствует выстраиванию удачных переговоров.

— А кто сказал, что я в них нуждаюсь? — Маршал выразительно посмотрел на меня. В полутьме я увидела в его глазах нечто опасное.

Мне стало не по себе. В холодных арктических глубинах Кира проснулся мегалодон. Была ли я готова снова увидеть это чудовище? А видела ли я его вообще? Это были не просто деловые переговоры. Нет. Это было что-то другое, крайне опасное и чудовищное.

Маршал снова повернулся к своему собеседнику, никак не прокомментировав мою реакцию. В ушах зашумела кровь. Я всматривалась в центр зала, пыталась сосредоточиться на поединке. Кажется, выиграет тот, кто столкнет противника с поля или же заставит его коснуться любой частью тела, кроме стоп, площадки. Именно такую информацию я запомнила, когда готовилась к этой поездке.

Беседа возобновилась. Орочи иногда кривил рот, но отвечал на все вопросы Маршала, о чем-то и сам спрашивал. Должно что-то случиться. В этом я уже не сомневалась. Но зачем Кир привёл меня с собой? Потому что ему комфортно. Да, всё просто. Для него. Не для меня.

Кажется, тот, который поменьше сумел одолеть своего противника — выбил его за круг. Понятия не имею, на кого ставили Кир и Орочи. В мыслях занозой засело жуткое предчувствие. Мрак в лабиринте сгущался. Но я шла в этот мрак. Не знаю, почему. Он не пугал меня, хотя должен был. Это ведь логично.

Напряжение бесшумно кружило вокруг нас, но, кажется, кроме меня, его никто больше не ощущал. После сумо мы все отправились в ресторан. Ресторан. Я уже чётко уяснила для себя, что рестораны для Кира — это некая территория для наказаний. Или сегодня был не тот день? Я не знала, что и думать.

Заказ был сделан. Пока он готовился, я ушла в уборную. Мне нужно было всего лишь несколько минут, чтобы привести мысли в порядок. С чрезмерным усердием намыливая руки, я нервно покусывала губы, пытаясь успокоить себя. Маршал ведь сам когда-то сказал, что мне нечего рядом с ним бояться. И даже его?

— Здесь можно курить? — вдруг донесся до меня мелодичный женский голос.

Я обернулась и увидела Юми. Она держала подмышкой маленькую черную сумочку, в тонких аккуратных пальцах зажата пачка сигарет.

— Не знаю, — ответила я.

Появление японки смутило меня. Разве она не должна сейчас находиться рядом со своим шефом и выполнять обязанности переводчика?

— Меня подменили. Дали полчаса отдыха, — вдруг заявила Юми, словно пытаясь избавить меня от лишних подозрений.

— Хорошо, — я выключила кран и вытерла бумажным полотенцем руки.

— А ты девушка мистера Маршала? — Юми открыла пачку сигарет, затем закрыла.

— Подруга, — поправила я, потому что наши с Киром отношения сложно назвать романтическими.

— Он тебя увёз с собой. Вынудил оставить родину. Это очень плохо.

Откуда она об этом могла знать? Опасение и подозрение холодными змеями зашевелись в моей душе.

— Меня всё устраивает, — я выбросила использованные полотенца в урну. — Простите, — я направился к выходу.

— Он умеет запугивать, если захочет. А мы можем вам помочь избавиться от… этого бремени. Вернётесь домой. Вернётесь к своей прежней жизни. Услуга за услугу.

— Простите, но ничем не могу вам помочь, — мой ответ прозвучал предельно твёрдо.

Я вышла из уборной и ощутила, как сердце обеспокоенно заколотилось в груди. В какую игру меня втянул Кир? В какой омут меня утащил мегалодон? Пальцы едва заметно задрожали. Возвращаясь в зал, я пыталась унять в голове бьющуюся мысль — мне фактически предложили предать Маршала. Обменять его на мою свободу. Но была ли я в заточении? В «Империале» — безусловно. В Нью-Йорке — нет. И дело здесь не в масштабах моего передвижения. В этом городе, рядом с Киром я ощущала себя свободней, чем когда-либо.

Сев за стол, я неосознанно потянулась пальцами к ладони Кира. Она у него безмятежно покоилась на колене. Мне физически был необходим наш контакт. Именно сейчас. Ни секундой позже. Серо-голубые глаза покосились в мою сторону, затем снова сосредоточились на Орочи. Переводчиком на этот раз уже был молодой мужчина.

Я жду. Напряженно. Это напряжение сковывало каждую мою мышцу. Внутренний голос безустанно нашептывал о том, что мы не просто так пришли в ресторан. Не просто так. Когда возвращается Юми, нам подают блюда.

Кир спокоен. Он — айсберг. Холодный. Отстранённый. Одиноко плывущий айсберг. Единственное, что я чётко понимала — у Маршала есть весомая причина. Он не просто так всё это устроил. Он лишен страстей и баловства. Есть причина. Железная. И… Мне нечем дышать. Напряжение в моей груди продолжало расти.

Пальцы Кира медленно, но верно переплелись с моими. Свободной рукой он подхватил бокал с алкоголем и сделал несколько небольших глотков. Все принялись ужинать. Я попыталась подцепить вилкой креветку, но ни черта не получилось. Руки всё еще дрожали.

Я не знала, чего именно стоит ждать, поэтому постоянно поглядывала на Маршала. Но в его облике ни на секунду ничего не изменилось. Он был прежним. И это пугало. Пугало как тогда, когда наши взгляды впервые встретились.

Кашель. Глубокий, надсадный кашель заставил меня вздрогнуть и разорвать тактильный контакт с Киром. Кашлял мужчина, который сегодня весь день ходил по левую руку от Орочи. Кажется, его звали Кио и из обрывков переводов я успела уловить, что он являлся младшим братом Орочи.

Этот жуткий кашель не прекращался. Лицо Кио вмиг покраснело, затем стремительно начало синеть. Ему подали стакан воды, но он не сумел сделать даже глоток. Кир оставался неподвижен. Он лишь пальцем приманил к себе Юми.

— Передай своему шефу, — начал он на английском поразительно спокойным тоном, — что партнёрские отношения не могут строиться на отсутствии прозрачности намерений. Кровь моего человека не забыта. Но в отличие от Орочи, я оставил шанс его брату. Пусть поторопится, если не хочет его потерять, — Кир бросил на стол салфетку и поднялся из-за стола.

Я поднялась вслед за ним.

— Уходим, — ледяным тоном бросил мне Маршал.

От ужаса у меня всё смешалось в голове. Кровь? О какой крови шла речь? Неужели о той, что я видела на воротнике Кира, когда он под утро вернулся в «Империал» с пистолетом в руке? И этот кашель… Маршал отравил человека?

Мне стало нехорошо. К горлу подкатила тошнота. На спине выступил липкий пот. Мегалодон в своей хладнокровности был невероятно ужасен. И я… Я следую за этим хищником. Продолжаю пробираться к нему под шкуру. Ухожу всё дальше во тьму лабиринта. Но смогу ли я теперь найти выход?

Глава 31

Мы вернулись не к Маршалу домой, а в квартиру, в которой я временно жила. Внутри меня что-то постоянно сжималось и дрожало. Страх? Да, вполне. Но было еще какое-то чувство. Оно спряталось так глубоко под страхом, что я никак не могла вытащить его наружу. Надежда? Не знаю.

Была пройдена черта. Сегодня. Меня это пугало, потому что я не привыкла к такой жизни. Не привыкла к таким методам решения проблем. Но это был другой мир и в нем правили свои порядки. Меня подхватил бушующий холодный океан и сейчас я захлёбывалась в нем, панически пытаясь нащупать под собой дно. Но кипящие волны подхватывали меня на свои острые гребни и уносили всё дальше и дальше от суши.

Кир был спокоен. Как и всегда. Его лицо, его взгляд ничего не выражали. Льды Арктики были нерушимы. И, пожалуй, теперь я частично поняла, почему Нина так кричала на Кира и твердила, что он невозможен. Не каждый способен выдержать чужую отстранённость в ответственный или просто важный момент.

Я продолжала усердно удерживать в своей голове тот факт, что Маршал вот такой — холодный, спокойный. Он не издевается. Не стремится причинить боль своим равнодушием. Он такой. И осознавая это, мне вдруг стало легче. Страх толкнулся еще несколько раз во мне и замер. Мышцы немного расслабились.

В воздухе витало напряжение и миллион незаданных вопросов. Мне отчаянно хотелось раздеться и уйти в ванную, чтобы помыться. Смыть с себя этот странный тягучий, как смола, вечер. Но я по какой-то совершенно непонятной причине застыла в гостиной на первом этаже и уставилась задумчивым взглядом в стеклянную дверь, что вела во внутренний дворик.

Кир молча кружил вокруг меня, точно голодный мегалодон. Сложив руки за спиной, он ходил по часовой стрелке и внимательно рассматривал мое лицо. Это было жутковато. Маршал пытался проанализировать мои эмоции? Или приблизительно понять, что я сейчас чувствую? А, возможно, для меня тоже уже уготовлено «блюдо»? Нет, это уж точно полный бред!

— Почему? — вдруг раздался приглушенный вопрос. — Почему ты ей отказала? — Маршал не прекращал нарезать круги.

Это был какой-то хитрый метод? Решил загнать меня в угол, надавить, чтобы я даже подумать побоялась налгать ему? На спине выступили бисеринки пота. Каждая мышца в напряжении налилась свинцом. Мне оказалось достаточно этого размытого вопроса, чтобы чётко понять, о чем именно спрашивал Кир. Он не видел смысла конкретизировать.

— Как ты узнал? — мой голос звучал тихо, но твёрдо.

— У меня везде есть уши, нужные люди и различные способы раздобыть любую информацию. Дай ответ на вопрос, — Кир перемещался медленно и бесшумно, точно тень или призрак.

— А я должна была помочь устроить им какую-то подставу для тебя? — в моем голосе зазвучала ядовитая нота. Горькая такая и колючая. — Юми была хорошо проинформировано о наших взаимоотношениях. Это меня насторожило. В любом случае я бы не стала кому-то помогать причинять тебе вред.

— Почему ты решила, что они хотят причинить мне вред? — Маршал вдруг остановился у меня за спиной.

Я лопатками ощущала его близость и это… это мешало мне в данную минуту здраво мыслить. Кир слишком быстро получил надо мной некую власть. Я не могла спокойно реагировать на него. С той минуты, как только мы впервые встретились. Его взгляд, его холод, его идеальная осанка вызвали во мне отклик. Хотелось заглянуть, согреть, прикоснуться. Это жило где-то на уровне инстинктов — сначала делаешь, потому что надо, а затем уже думаешь.

— Это ведь очевидно, разве нет? Ты предупредил меня.

Он снова возобновил движение и на этот раз остановился уже напротив моего лица. В комнате царил полумрак. Лишь мягкий желтый свет, льющийся из внутреннего дворика, заглядывал в окна гостиной. Кир был окутан тьмой, потому что к свету он стоял спиной. Я видела контуры его широкоплечей фигуры и чувствовала акулий взгляд, обращенный ко мне.

— Это была какая-то проверка? — выдавила я из себя предположение, что уже несколько минут яро скребло в глотке.

— Да, — Кир шагнул ко мне, и я тут же ощутила уже привычный ненавязчивый аромат свежести, которым были окутаны его кожа и ткань рубашки.

— Но зачем?

— Я должен был убедиться в настоящих намерениях Орочи, — в голосе привычное спокойствие.

— Я… Я думала, что ты проверяешь меня.

— Твой ответ стал хорошим бонусом. Люди Орочи совершили покушение на меня. Вряд ли ты успела забыть это.

Я вздрогнула. Кир был прав — я не забыла. В голове эхом зазвучал скрежет металла. Я всё еще чётко помнила, как внедорожник вытолкнул седан на обочину. Потом поздно ночью Маршал вернулся, и его рубашка была вся в крови. Кровь… Так вот о какой крови говорил Кир Юми! Незабытая кровь на рубашке Кира принадлежала его человеку.

— Сегодня у Орочи был последний шанс, чтобы решить, на чьей он стороне. Он готов был терпеть сумо, что почти лишено всех традиционных японских приготовлений. Поход на это зрелище должен был оскорбить. Но Орочи смолчал.

Я вспомнила вечно кривящийся рот японца. Да, он терпел.

— Затем он отправил Юми к тебе. Это была его главная ошибка, но Орочи должен был что-то немедленно предпринять. Ведь информация о тебе у них уже была. Не зря же ты везде меня сопровождала. Я не мог остаться в долгу. Орочи сам подвёл черту.

— Его брат… Он…

— Выживет, — жестко отрезал Кир. — Если Орочи вовремя сумел взять себя в руки. Это бизнес. Здесь нет честных поступков. Я всё проанализировал и дал ответ.

— Получается, что я была просто приманкой? Ведь к врагу всегда проще подкрасться с менее защищённой стороны.

— Это не было моей основной задачей, — прохладные пальцы Маршала опустились на мой подбородок и приподняли голову. — Ты стала полезной. Это факт. Но это не означает, что я завтра же избавлюсь от тебя. Мне нужно, чтобы ты находилась рядом. Не спрашивай. Причин я тебе не назову. Я и сам их не знаю. Ты не предала меня. Хотя могла и это достойно уважения, Ляна.

Я затаила дыхание, когда твёрдая подушечка большого пальца очертила контур моей нижней губы. Невесомо и немного щекотно. Кир склонился ко мне, и я наконец-то увидела его глаза. Серые, но зрачки будто расширились, практически поглощая радужку. Это всё игра света. Вернее, почти его отсутствия.

Слова Маршала вились клубами дыма в моем сознании. Я хваталась за каждое из них, но оно проходило сквозь пальцы.

— Они бы убили тебя, — продолжил Кир. — Если бы решилась помочь. Убили. Жестоко. Если бы я не сделал ответный ход, то убили нас двоих, — большой палец надавил на мою губу, призывая меня приоткрыть рот.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — я не удивлялась. Глупо удивляться тому, что уже было много раз продемонстрировано.

— Таким меня сделал отец, — взгляд Маршала застыл на моих губах и на пальце, что хотел проникнуть ко мне в рот.

Полутьма вокруг нас, словно начала пульсировать, сгущаться и утягивать в свои глубины. Черт! Я всё еще слышала тот жуткий надсадный кашель! Хоть и понимала, что Кир защищал свои границы, но… Палец скользнул ко мне в рот. Я провела зубами по подушечке, ногтевой пластине. Мысли рассеивались во тьме. Чёрт!

— Что… Что он с тобой сделал? — дрожащим голосом спросила я, когда палец коснулся верхней губы.

— Уничтожил, — так легко и спокойно ответил Кир, а затем обхватив мое лицо двумя руками, вжался холодными губами в мои.

Я никогда по-настоящему не целовалась. Влажный горячий язык вторгся в мой рот. Пальцы крепче сжали лицо. Это был не поцелуй, а что-то совсем мне непонятное. Маршал, словно хотел съесть меня. Наши языки встречались, зубы сталкивались. Я обхватила руками напряженные твердые плечи Кира. Он толкнул меня назад. Еще и еще. Пока я не врезалась поясницей в ребро тумбочки. Что-то упало на пол. Кажется, пустая пластиковая ваза.

Через секунду я уже сидела на прохладной деревянной поверхности дубовой тумбочки. Маршал бесцеремонно задрал мою юбку, раздвинул ноги. Я вжалась в его грудь, обвила руки вокруг шеи.

— Уничтожил, — вдруг эхом повторил Кир, когда резко оказался внутри меня. — Уничтожил. Превратил в пустоту.

Он был зол. Эта злость раздирала его голодным зверем изнутри. Разгрызала, крошила кости, стискивала сердце, в жажде раздавить его. И… Маршал понимал, что с ним творится. Как-то он признался мне, что умеет чётко разделять боль, злость и спокойствие. Он не лгал. Его лицо исказилось в жуткой гримасе. Кир грубо и глубоко проникал в меня, словно пытаясь забыться, пытаясь найти привычную точку спокойствия.

Маршал брал меня быстро и жестко. Внизу живота возникла тянущая боль, но мне было плевать. Я сильней стискивала напряженные плечи, сильней вжималась в его тело. Ядовитая злость разъедала Кира изнутри. Впервые я видела его таким. И впервые мне хотелось, чтобы его прежнее спокойствие вернулось на свои законные позиции.

Наши губы снова столкнулись. Я случайно укусила Маршала. Почувствовался лёгких привкус крови. Он зашипел, вонзаясь пальцами в мои бёдра.

— Я уничтожен, — прохрипел Кир и обессилено опустил вспотевший лоб мне на плечо.

Мы оба тяжело дышали. О каком-либо удовольствии не стоило даже заикаться. Это был не просто секс, а срыв или, вернее сказать, надрыв. Надрыв для Маршала. Болезненный и жуткий. В холодных арктических льдах его спокойствия пульсировала боль. Пульсировала днём и ночью, каждую секунду, и как он только это выносит?

Мои дрожащие пальцы коснулись затылка Кира. Я нежно погладила его.

— Я рядом. Просто знай это.

Глава 32

— Пап, пожалуйста, полей цветы, иначе, когда я вернусь, уже нечего будет спасать, — я стояла на кухне и жарила блинчики.

Телефон был установлен на разделочной поверхности, чтобы я могла видеть отца, а он — меня.

— Уже. Ты ведь у меня оставляла запасные ключи. Зная, что иногда ты можешь быть рассеянной, я еще на прошлой неделе провёл спасательную операцию в твоем «дендрарии». Всё с цветами в норме, — папа улыбнулся мне и от его улыбки стало так тепло и уютно на душе.

Я продолжила заниматься своим завтраком, пока папа рассказывал о своих делах на работе. Пусть отец и находился на другом континенте, но я всё равно ощущала лёгкое напряжение, застывшее в воздухе. Мы старательно обходили тему, касающуюся Евы и матери. Болтали о всякой ерунде, грациозно избегая острых углов, болезненных тем. Это происходило по умолчанию. Папа знал меня, а я знала его, и никто из нас не хотел друг другу нарочно причинить вред.

— Вижу, ты уже привыкла к новой обстановке, — заметил отец, когда я выключила сенсорную плиту и вымыла руки.

— Да. Здесь хорошо. Шумно, конечно. Нью-Йорк очень шумный и суетливый город, но мне нравится.

— А он? — прочистив горло, спросил папа.

«Он» — это про Кира. Отец всё еще с большой долей скептицизма относился к тому, что сейчас происходило в моей личной жизни. И эта была справедливая реакция. Будь я на его месте, реагировала точно также. Со стороны наша связь с Киром выглядела более, чем просто странной. И даже если бы я всерьез решила попытаться объяснить всю ту глубину наших взглядов, разговоров, а иногда и просто молчания, то вряд ли сумела подобрать правильные слова.

Прежде я испытывала существенные сомнения по поводу своего интереса к Маршалу. Но после недавних событий последние крупицы этих сомнений исчезли. Всё было сложно и легко одновременно. Я не знала, что будет дальше и имею ли я право на это «дальше» рядом с Киром? Но я старалась не забегать настолько далеко, давая возможность времени и событиям идти так, как нужно.

— Он сейчас в командировке, — ответила я и подцепила пальцами последний блин, чтобы отправить его на тарелку. — Кажется, где-то в Европе. Он не распространяется о своей работе.

— Всё хорошо, ведь так? — осторожно спросил отец.

По сути, это такая дежурная фраза, но сколько участия и искренней заботы было слышно в голосе, что произнес ее. Папа всё равно волновался, пусть я ему уже сто раз говорила, что для этого у него нет никаких веских причин.

— Всё отлично, — я не лгала. Всё, действительно, было именно так. Во всяком случае, в разрезе наших с Киром отношений.

— Славно, — папа как-то даже облегченно выдохнул. — Мне уже пора возвращаться к работе. Кажется, все в одночасье решили заняться капитальным ремонтом. Времени свободного практически нет. Даже рыбалку уже второй раз приходиться перенести. Мужики уже даже сердятся.

— Ты справишься, пап, — ободряюще произнесла. — Иначе у тебя всё равно не получается.

— Это уж точно, — он почесал затылок. — Ладно, Лян, пойду я. Целую тебя.

— И я тебя, папочка. А еще крепко обнимаю.

После разговора с отцом я ушла завтракать во внутренний дворик. Мысли упрямо вились вокруг тех воспоминаний, что остались во мне после последней встречи с Киром. Она случилась практически пять дней назад. Я снова отчётливо видела эти жуткие серые глаза, смешенные с тьмой. Чувствовала стальную хватку прохладных пальцев на своей коже. И это мрачное, болезненное, безысходное: «Уничтожил, уничтожил, уничтожил!».

Мне казалось, что я физически чувствовала ту боль, что перманентно пульсировала в Маршале. Чувствовала так, словно она принадлежала мне, словно я так же отчётливо понимала ее причины, ее силу, как и сам Кир. Это было куда глубже, чем секс, прикосновения и поцелуи. И всё это происходило так быстро, словно в ускоренной съемке. Сколько прошло времени с момента моего знакомства с Киром? Месяц? Мы так спешили, будто боялись не успеть.

— Так и знала, что ты здесь! — во дворике возникла Елена. Привалившись спиной к дверному косяку, она отдышалась и бросила сумку на диванчик.

— Что-то случилось? — я отложила блинчик и слизнула с пальцев каплю апельсинового джема.

— Завтра у нас с мужем годовщина свадьбы. Он решил устроить романтический ужин, а я… Я абсолютно не готова! У меня нет подходящего платья. Черт, я впервые забыла про годовщину! — Елена помассировала веки, затем прошла и села на плетеный стул. — У Кира Георгиевича было для меня одно поручение. Не спрашивай, всё равно рассказать ничего не смогу. Не имею права. В общем, голова кругом, — Елена выдохнула и взглянула на тарелку, на которых лежали блинчики. — Можно?

— Бери, — я придвинула поближе к ней банку с джемом.

— Сама готовила? — удивленно спросила Елена.

— Ну да. В блинах нет ничего сложного.

— Я уже настолько привыкла к ресторанной еде, что домашняя кажется уже каким-то чудом, — она улыбнулась и с аппетитом съела один блинчик.

— Можешь съесть все. Я потом еще сделаю.

— Слушай, — Елена потянулась за банкой с апельсиновым джемом. — Можно тебя кое о чем попросить?

— Да, конечно.

— Стыдно признаться, но мне даже не с кем сходить за платьем. Знаешь, когда постоянно в работе находишься, то как-то и не замечешь, что друзья и знакомые постепенно рассеиваются. У меня есть муж и он самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала. Есть работа. Она отлично оплачивается. Я ведь не только девушек Киру Георгиевичу подбираю, а и в целом помогаю ему решать личные вопросы. И мне всё нравится. Я чувствую себя на своем месте, но потом вот так останавливаюсь на секунду и понимаю, что есть только муж и работа, — говоря всё это, Елена бездумно крутила в руках банку с джемом, а взгляд был прикован к поверхности стола. — У меня даже нет времени, чтобы с мужем обсудить, хотим ли мы детей или нет. Как странно. — Елена невесело улыбнулась и намазала на блинчик немного джема.

Такая неожиданная откровенность ошарашила меня, но я этого не показала. Отчасти я хорошо понимала Елену. У меня-то тоже как-то с друзьями не складывалось.

— Я пойду с тобой. Прям сейчас собираюсь и выходим, договорились? — я бордо поднялась с кресла быстро ушла к себе в спальню.

Действительно, странно. Нет, даже не так. Не странно, а удивительно. Живешь себе, живешь, а потом в один момент всё меняется. Открываются глаза на те вещи, которые прежде упорно пыталась не замечать. Влюбляешься в человека, который вряд ли сможет когда-либо до конца понять это состояние. Возникает дружба там, где совершенно ее не ждешь.

— Ты уже решила, какое именно платье хочешь? — спросила я, когда мы с Еленой вышли из дома.

— Какое-нибудь элегантное. Синие или черное. Честно, понятия не имею. Надеюсь, что 5-я авеню меня спасёт.

На бутики на 5-й авеню было даже страшно смотреть. Я лишь на секунду представила, какие там цены и сразу же захотелось бежать обратно в квартиру. Вот такая я. Мне никогда не было комфортно в неприлично дорогих магазинах. Даже когда я стала неплохо зарабатывать и могла позволить себе дорогую косметику или одежду именитых марок, всё равно не решалась переступить порог элитных торговых центров. Я не могла вот так запросто оставить в магазине кругленькую сумму за какую-нибудь дизайнерскую сумочку или, к примеру, духи. Деньги никогда не сыпались на меня с неба.

Но Елена не оставила мне ни секунды для размышлений, утаскивая за собой в ближайший бутик. Внутри витал сладкий аромат. Никаких табличек со скидами. Всё сдержано, красиво и очень дорого. Я наблюдала за Еленой, за тем, как она подбирает наряды и просит консультанта отнести отобранное в примерочную. По сути, я об этой женщине знала не так уж и много, но ее неуёмная энергия была такой заразительной. Я не удержалась и улыбнулась. Может быть… Может, Елена могла бы стать для меня той самой подругой, которой у меня никогда не было?

Потянулись часы примерок. Это был очень длинный день. Елена тщательно подходила к выбору платья. Всё-таки она хотела, чтобы ее вечер с мужем прошел безукоризненно.

— Нет, зеленое точно не подходит, — заявила я, когда Елена вышла из примерочной в шелковом зеленом платье. — Может, что-нибудь нежно-голубое? Или морского цвета? У тебя такие замечательные глаза и их обязательно нужно подчеркнуть.

В конце концов поиски увенчались успехом, и Елена как-то сразу успокоилась, расслабилась. Мы решили перекусить в итальянском ресторанчике, а затем уже разойтись.

— Ну а как сестра? Уверена, что Кир Георгиевич холоднокровно выпроводил ее из вашей жизни.

Было так странно слышать это словосочетание «наша жизнь». Уж очень оно какое-то серьезное, определяющее мое место в судьбе Кира, а его — в моей.

— Находимся в состоянии войны, — мрачно пошутила я, накручивая на вилку пасту.

— Пошли всё это к черту, — вдруг твёрдо заявила Елена. — Понятно? Шли к чёрту! Шеф другим стал. Не то чтобы кардинально, но всё-таки. Менее категоричен. Думаю, всё дело в тебе. Вам хорошо и разве этого мало? А завистники… Пусть языками своими подавятся. Говорю, как есть. Уж извини. У меня, конечно, нет сестёр. Но глядя на вот это всё, даже рада.

— Всё равно чувствую себя виноватой, — я глубоко вздохнула. — Пытаюсь убедить себя в обратном, но совесть всё равно грызёт.

— Так это тебя от Евы и отличает. Ты совестливая, а она нет. Был бы шеф обычным мужиком, она уже давно в кровать его влезла. И ни секунды о тебе бы и твоих чувствах не думала, будь в этом уверена. Так что даже не начинай винить себя.

— Не знаю. Возможно, ты права.

— Конечно, права!

Внезапно к нашему столику подошла блондинка. Склонившись, она впилась в меня испуганным взглядом и прошептала:

— Мне нужно с тобой поговорить. Ты — последняя моя надежда.

Я прижалась лопатками к спинке стула, удивленно взглянув на женщину. Память быстро вернула меня к тому вечеру, когда я с Киром посетила вечеринку на крыше. Эта блондинка была там. Бывшая. Жена. Кира.

Перехватив взгляд Елены, я отчётливо поняла, что она прекрасно знает эту женщину.

— Моя последняя надежда, — сбивчиво повторила блондинка и я увидела, что в ее глазах заблестели слёзы.

Глава 33

Я растерялась и случайно выронила вилку из рук. Женщина продолжила сверлить меня, полным отчаяния взглядом. Вверх по позвоночнику пополз неприятный колючий холодок.

— Мне пришлось проследить за вами. Я искала тебя несколько дней. Пыталась понять, где именно Кир мог поселить тебя. У него много недвижимости в Нью-Йорке. У себя в квартире он вряд ли бы поселил. И вот методом проб я наконец-то нашла. Меня Алина зовут, — она протянула мне свою руку, и я отчётливо заметила ее жутко дрожащие пальцы.

— Присядьте, пожалуйста, — я указала жестом на свободный стул.

— Я должна известить Кира Георгиевича, — не терпящим возрождений тоном, заявила Елена.

— Подожди, — я перехватила ее за запястье. — Подожди несколько минут.

— Я не могу, Лян. Это мои обязанности. Прости, но ничего личного.

— Чем я могу вам помочь? — я перевела взгляд на Алину.

Возможно, это было не совсем правильно с моей стороны, но проигнорировать человека, который находился не просто в подавленном состоянии, а почти что на грани, я не могла. Всё внутри меня противилось этому. Интуиция подсказывала мне, что эта женщина вряд ли причинит вред. Алина своим затравленным видом напомнила животное, которое загнали в угол. Это было жуткое зрелище.

— Ляна, не вмешивайся в это, — с нажимом произнесла Елена, стиснув в руке телефон, который она только что вытянула из сумки. — Киру это уж точно не понравится. Могут возникнуть неприятные последствия.

От слов Елены холодок внутри меня превратился в настоящий арктический ледник. Сердце взволновано затрепыхалось. Да, она была права — могут быть последствия. И как бы мне не хотелось тешить себя иллюзией, что я значу для Кира достаточно много, чтобы избежать его наказания, голос разума настойчиво подсказывал не вмешиваться во всё это. Не нужно дразнить акулу. Не нужно разливать кровь у самого ее носа. Всё это — не мое дело.

— Он запрещает мне видеться с ребенком! — внезапно выпалила Алина и намертво впилась пальцами в мое предплечье.

Стало больно. Очень. Я попыталась высвободиться, но хватка неожиданно оказалась просто железной.

— Так я звоню Киру Георгиевичу и вызываю охрану, — решительным тоном заявила Елена, быстро набирая номер.

— У нас есть сын. Алекс. Ему шесть. Кир отнял его у меня. Отнял, понимаешь? — затараторила Алина, сильней сжав мое предплечье. — Мне не к кому обратиться. Нина ничем помочь не может. Никто не может. Он ведь с тобой сейчас. С тобой же? Я видела несколько фотографий с вами. Поговори с ними. Поговори. Может быть, ты что-то сможешь сделать. А лучше беги. Беги, чтобы потом не оказаться на моем месте. Иначе тоже никогда не увидишь своего ребёнка, — с каждой новой фразой Алина говорила всё быстрей и быстрей, а ее пальцы уже едва не раздирали в кровь мое предплечье.

К нам подошла охрана ресторана. Они обратились к нам на английском, но я не сумела разобрать ни единого слова, потому что во мне взорвалась паника. Я смотрела в заплаканные покрасневшие глаза Алины, чувствовала боль в предплечье и комок слёз, что неожиданно подкатил к самому горлу, раздирая его изнутри. Я не знала, что мне делать.

Елена позвонила Киру, а охрана принялась выводить Алину из ресторана. На моей коже от ее ногтей остались глубокие следы-полумесяцы, в некоторых местах проступили совсем крошечные капельки крови. Это был какой-то кошмар. На несколько секунд мне почудилось, что паста, которую я съела, сейчас выйдет наружу.

Перед глазами всё еще стояло перекошенное от ужаса и отчаяния лицо Алины. Ее хриплый из-за рыданий голос звенел у меня в ушах, разгоняя по венам едкий страх. Всё в голове тут же смешалось: ребенок, Кир, поход по магазинам. Этот день резко превратился в одно сплошное смазанное пятно.

— Мы уходим, — объявила Елена, когда Алину уже увели.

— Что всё это значит? Ребенок? У Кира есть ребенок? — пролепетала я, на ходу закидывая на плечи рюкзак.

— Есть, — нехотя ответила Елена. — Но ты об этом не должна знать. Никто ничего не должен знать без ведома Кира Георгиевича.

— Почему?

— Потому что так надо, — отрезала она. — Прости, но я ничего об этом тебе не могу рассказать. И ты лучше помалкивай, хотя от шефа ничего не скроешь, — она тяжело вздохнула.

Мы вышли на улицу, Елена остановила такси, хотя до квартиры мы могли свободно добраться пешком. Я возражать не стала и села в машину.

— Шеф, уже в Нью-Йорке, — заявила Елена, когда мы поехали. — Не знаю, будет он сегодня у тебя или нет. Но мой тебе совет — не лезь во всю эту историю.

— Что всё это значит? Почему он не дает ей видеться с собственным ребенком? — я понимала, что Елена вряд ли ответит хотя бы на один из заданных вопросов, но я не сдержалась.

В голове поднялся какой-то неясный гул. Внезапное возникновение Алины слишком остро на меня повлияло. Я никогда прежде не видела, чтобы человек был вот таким… почти поломанным и до смерти напуганным. Неужели всё это с ней сделал Кир? Неужели он действительно чудовище? Нет, конечно, он далеко не святой, но чтобы вот так замучить бедную женщину… Мне стало страшно, потому что я не знала, чему верить.

— Мне нужно в офис, — Елена застыла на пороге квартиры. — Послушай, — она крепче сжала в руках сумку и телефон. Такси ожидало у подъездной дорожки. — Он — не садист. Просто у шефа была непростая жизнь. Он не причинит тебе вреда. Прости. Я должна идти, — Елена развернулась и быстрым шагом направилась к машине.

Я прошла в зал и опустилась на диван. Стоило бы включить свет, но мне было не до этого. Желудок всё еще скручивало из-за волнения. Я слишком близко к сердцу приняла всю эту ситуацию. Даже ненормально близко, учитывая, что Алину я видела второй раз в жизни. Просто ее эмоции, подобно какому-то цунами снесли меня с ног.

Стараясь вернуть себе прежнее спокойствие, я поднялась с дивана и направилась в ванную, чтобы умыться и вымыть руки. Нужно было двигаться. Просто двигаться и не зацикливаться на странном, дрожащем в груди чувстве и мыслях, что постоянно возвращались к Алине.

Зайдя на кухню, я включила чайник. Мне не хотелось ни пить, ни есть, но руки сами достали чашку и банку с чаем. То, что у Кира есть ребенок, почти не удивило меня. Всё-таки Маршал далеко не мальчик и очевидно, что у него были отношения до меня. Тем более, что еще на вечеринке на крыше я узнала о существовании бывшей жены. Меня пугало и удивляло то, что я услышала от самой Алины.

Чайник вскипел. Я вцепилась пальцами за край столешницы и опустила голову. Кир не станет беспричинно кого-то наказывать. В этом я уже успела убедиться, причем несколько раз. Значит, Маршал имел веские основания поступить с Алиной таким вот жестоким образом. А, может, я просто пыталась защитить его? Обелить? Не знаю.

Заварив чай, я устало помассировала веки и вышла во внутренний дворик. Мне нужен был свежий воздух. Хотя это странное желание, учитывая, что я нахожусь в Нью-Йорке, и о свежем воздухе здесь можно лишь мечтать.

Сделав глоток, я не ощутила вкуса, только губы немного обожгло. Слышался привычный вой сирен и гул автомобилей. Горд жил и дышал, по его венам безустанно пульсировала кровь. Взглянув на серое вечернее небо, я скрестила руки на груди, словно пытаясь отгородиться от невидимой угрозы.

Кир вошел тихо. Впрочем, как и всегда. Я быстро и безошибочно ощутила его присутствие. В груди всколыхнулся страх. Робко, но с твёрдым обещанием перерасти в нечто куда более серьезное, если я сделаю хотя бы один не верный шаг.

Маршал держал в руке бутылку минералки и стеклянный стакан. На лице, как обычно, затаилось привычное спокойствие. Но серо-голубые глаза на всё вокруг смотрели как-то иначе, или мне это всего лишь показалось?

— Привет, — тихонько произнесла я и крепче обхватила пальцами собственные руки, предплечье немного заныло в том месте, где намертво совсем недавно вжались ногти Алины.

Кир лишь едва заметно кивнул и сел на диванчик. Бутылка со стаканом с лёгким звяканьем были опущены на прохладную поверхность стола. Напряжение стянулось вокруг моей шеи жёсткой удавкой. Маршал знал об инциденте, но отсутствие эмоции лишало меня всякой возможности хотя бы частично предугадать, о чем он сейчас думал.

«Это не мое, дело! Не мое дело!» — усердно твердила я у себя в мыслях. Но красные воспалённые глаза Алины не давали мне покоя. Я несанкционированное проникла в ту часть лабиринта, что не предназначалась для моих глаз. Очевидно, что Кира это должно разозлить. Но его холодное спокойствие словно замораживало мою кровь. Я сидела неподвижно.

— Мне ее жаль, — сорвалось с моих губ.

Кир открыл бутылку и плеснул немного воды в стакан. Ни слова не проронил.

— Думаю, что ей нужна помощь, — осторожно произнесла я.

Кир осушил стакан и поднял взгляд на меня.

— Это не твое дело, — спокойным тоном заявил он.

— Да, я знаю. И ни на что не претендую, — мой ответ получился слишком быстрым и взволнованным. — Но…

— Но? — в глазах Маршала, словно сверкнула сталь. И всё же он был зол. Где-то там, глубоко внутри него, рядом с тем местом, где пульсировала бесконечная боль, взвилась злость. Я была в этом абсолютно уверена.

— Ты можешь со мной поделиться тем, что тебя тревожит. Ей плохо, Кир. И ребенок… Всё же ребенку и мать, и отец нужны, — ласково произнесла я. — У меня, к примеру, довольно сложные отношения с матерью. Мы не всегда понимаем друг друга, но я бы не была тем, кем есть без матери и отца. Всем детям нужна полноценная семья.

— Не всем, — сквозь зубы процедил Кир и резко саданул кулаком прямо по стакану.

Это произошло так неожиданно, что я вздрогнула и сильней впилась пальцами в собственные руки. Маршал же остался совершенно спокойным. Ни один мускул на его лице так и не дёрнулся. Стакан превратился в крошево. Я увидела кровь. К горлу моментально подкатила тошнота, а в висках что-то больно сжалось.

— Нужно промыть рану, — дрожащим голосом пошептала я.

— Не надо, — Кир разжал ладонь и спокойно вынул из нее несколько осколков. Его тотальное спокойствие сейчас по-настоящему пугало. — Не позволь мне в тебе разочароваться, Ляна, — он встал с дивана и вынув из внутреннего кармана пиджака платок, прижал его к порезанной ладони. — Не будь, как они. Смотри глубже, — Кир даже не взглянул на меня. Просто молча ушел.

Глава 34

— Так и знала, что ты через Лену решишь выйти на меня, — Нина закинула ногу на ногу и удобней устроилась на стуле.

Мы сидели на террасе одного небольшого ресторанчика, что был расположен в нескольких кварталов от квартиры, в которой я жила.

— Я подумала, что ты — единственный человек, который сможет пролить немного света на ситуацию, касающуюся Кира, — я крепко сжала в руках белую бумажную салфетку.

— А почему ты ему не задашь все те вопросы, что тебя волнуют? Пусть он прольет свет. — Нина внимательно рассматривала меня, почти как ее старший брат, но взгляд всё равно был в разы мягче.

— Потому что он вряд ли ответит.

— Так, может, тогда просто не нужно вмешиваться во всё это? — Нина склонилась над столом. — Послушай, тебе здесь делать нечего. Лучше рвать когти отсюда, пока есть еще возможность. У брата были различные женщины. У него с ними всегда присутствовал холодный расчет. Секс, деньги, немного внимания. Все было удобно. Интрижка быстро подходила к концу и всё обходилось без жертв. Но тебе ведь не деньги нужны? Не отвечай. Оно и так видно, что ты в него влюблена.

— Разве? — я неспециально разорвала салфетку и тут же сжала двумя руками ее обрывки.

— Это видно. Ну и ко всему прочему, ты первая, кто настойчиво терроризировала Лену в попытке достучаться до меня. Прежним временным подругам Кира было плевать на него. Значит, здесь одно из двух: либо ты по уши влюбилась, либо ты коварная охотница за чужим имуществом.

— Я всего лишь хочу лучше понять Кира, — немного помолчав, ответила я. — Да, он непростой человек, но… Мне кажется, он сам не выберется из той ямы, в которую угодил. Ему сложно, пусть Кир об этом никогда откровенно и не скажет.

— И ты поверила в то, что сможешь вытянуть его из этой ямы? Изменить его? — Нина явно была недовольна собственным предположениям.

— Нет. Я просто хочу сделать всё, что в моих силах.

— Лилиана, если доктора бессильны, то что же сможешь сделать именно ты? — Нина откинулась на спинку стула и взяла чашку с чаем.

— Я не знаю…

— Кир на всё имеет свое мнение и, если кто-то думает иначе, он просто отстранится от этого человека и всё равно сделает так, как считает нужным. Я понимаю, что у него есть некоторые… особенности, но мне трудно с этим жить. Кир всю жизнь такой и к этому стоило бы давно привыкнуть. Возможно, так и получилось бы, но… Не понимаю, почему я тебе должна всё это рассказывать? — Нина нахмурилась и отставила чашку на маленькое белое блюдце. — Лена говорит, что Кир немного другим стал, когда ты появилась в его жизни. Может, это и так. Может, это даже неплохо. Но… Прошлого ведь не изменить. Кир разлучил меня с моим мужем. Запугал его до полусмерти. Он разрушил мою личную жизнь. В ней нет ничего хорошего, разве что только Алекс остался.

— Как это разлучил? Почему?

— Аарон работал на него. Всё было отлично. Мы всего год были женаты. А затем в один прекрасный день я нашла на тумбочке записку, в которой Аарон написал, что бросает меня. Таково было желание Кира. Он ничего мне не объяснил. Бросил сухое «так надо» и всё. Я умоляла его, просила рассказать, что всё это значит. Он просто, как всегда, посмотрел на меня безразличным взглядом и ушел. Вот и всё. Так же он поступил с Алиной. «Так надо». Вечная вот эта реплика, за которую я его просто ненавижу, — Нина заправила тёмные пряди волос за уши и расстроенным взглядом посмотрела куда-то вдаль.

Внутренний голос подсказывал мне, что всё это была плохая идея. Не стоило Елену просить дать мне контакты Нины. Не стоило Нину приглашать встретиться. Я ничем не смогу помочь, никак не смогу исправить ситуацию. Но в тот же миг что-то более сильное и глубокое, чем внутренний голос запретило впадать в отчаяние. Возможно, это была интуиция. Кир сам сказал, чтобы я смотрела глубже. Очередная загадка лабиринта, которую я обязана разгадать.

— Он не сможет тебя ничего дать из того, что ты когда-то захочешь получить, — после длительного молчания заявила Нина тихим и бесцветным голосом. — Сначала это может даже не иметь для тебя значения. Но потом всё начнет меняться. Ты захочешь большего, а он не сумеет тебе этого предоставить. Посмотри, что случилось с Алиной, да и со мной. Кир словно высасывает эмоции, понимаешь? Он не может их дать и… сложно не реагировать на его отчуждённость. Кажется, что вот-вот и он ну хоть что-то испытает, ну хоть на секунду перестанет быть таким ледяным, — она тяжело вздохнула и выудила из сумочки телефон. — Взгляни, — Нина продемонстрировала мне заставку экрана, на которой был изображен мальчуган в шортах и футболке. Темноволосый с большими голубыми глазами. Забавный. — Это Алекс, — Нина убрала телефон. — Совсем недавно он переболел ветрянкой. Но Кир ни разу его не навестил. Да, конечно, в нашем распоряжении лучшие врачи, клиники. Но… А как же отец? Мне надоело врать собственному племяннику. Врать про вечно занятого папу и отсутствующую маму. Это выматывает. Задайся вопросом, нужно ли тебе всё это?

— Нужно, — уверенно ответила я.

Нина удивленно взглянула на меня.

— О! Так тут всё еще хуже, — протянула она. — Девочка, не сходи с ума. И не тешься иллюзиями.

— Я этого и не делаю. Он твердит, что я ему нужна, а он — нужен мне. И я хочу ему помочь.

— А хочет ли он этого? Задай ему все волнующие тебя вопросы. На прямую, без лишних увиливаний. И если он согласится, то, возможно, Лена оказалась права и твое появление положительно сказалось на Кире, но если он откажется, — Нина выдержала небольшую паузу, — то ты всё же поддалась иллюзиям. Не нужно проявлять героизм, иногда человек в этом совершенно не нуждается. Расставь все точки над «і». Это в любом случае придется сделать. Так сделай сейчас, пока еще не поздно. А теперь прости, но мне пора, — Нина оставила деньги за свой чай и поднялась из-за стола. — Я уже давно перестала бороться, потому что не верю в то, что Кир когда-то станет другим, — она ушла.

Я еще долго сидела в одиночестве, рассматривая поникшим взглядом кусочки разорванной салфетки в своих руках. Чего я ожидала от этой встречи? Что Нина тут же согласится мне помочь? Хотя она и так оказалась со мной неожиданно откровенной. Да, похоже, ее отношения с братом были еще куда более трудными, чем мои с Евой.

Вопросы… Вопросы… Вопросы… Если и есть смысл двигаться дальше, то только после того, как будут озвучены эти вопросы. Я старалась не задумываться о том, что будет дальше. Когда в моей жизни возник Кир всё стало таким непредсказуемым и моментами наполненным адреналином. А что стоит за всем этим? Что будет дальше? Я впервые всерьез об этом задумалась. И мне не хотелось гадать, я хотела получить чёткий ответ. Дать его мне сможет только Кир, если захочет. И от этого «если» сейчас зависело очень многое.

Глава 35

Кир приехал ко мне через несколько дней после нашей с Ниной встречи. Мысленно я уже готовилась к тому, что Маршал посчитает нужным напомнить об отсутствии у меня какого-либо права вмешиваться в его личную жизнь. Пусть скажет. Я не обижусь. Но он не коснулся этой темы. Даже не прошелся по ее краю.

Я сидела в гостиной на диване. На коленях был размещен ноутбук. Я занималась формированием своего портфолио. Если когда-нибудь мне посчастливится посотрудничать с каким-нибудь серьезным заказчиком, то нужно будет предоставить свои работы. Поэтому я решила уделить этому особое внимание. Тем более, что работа помогала отвлечься. Впрочем, как и всегда.

Не знаю, придумала я себе это или нет, но с появлением в квартире Кира атмосфера резко переменилась. Он приехал не так поздно, как бывало обычно. Солнце только-только скрылось за верхушками стеклянных высоток.

Взгляд серо-голубых глаз показался мне каким-то непривычно тусклым. Кажется, Кир устал, что совсем неудивительно. Похоже, полноценных выходных у этого человека попросту не бывает. Маршал опустился в кресло и вытянул ноги.

Несколько минут я усердно пыталась всмотреться в экран ноутбука, но всё тщетно. Мое внимание уже намертво приросло к Киру. Захочу оторвать, отодрать вряд ли получится. Смирившись с этим, я закрыла крышку ноута и отложила его на диван.

— Если хочешь есть, то я сегодня приготовила куриную грудку и кускус. Оказывается, что я обладаю неплохими кулинарными навыками, — это был крайне дурацкий способ завязать разговор.

Говори прямо, черт тебя подери! Или ни единого внятного ответа не дождешься!

Кир взглянул на меня. Да, он определенно был уставшим, но почему-то приехал сюда, ко мне. Хотя логичней отправиться домой, принять душ и лечь спать. Но раз он здесь, значит, хочет именно моего общества, не так ли?

— Говори, — Кир расстегнул несколько пуговиц на воротнике белой рубашки. — Я вижу, что тебе есть что сказать.

Проницательность Маршала впечатляла. Впрочем, если он «сканирует» всех, кто его окружает, то удивление тут же значительно ослабевало. Годы тренировок не прошли зря и укрыться от пронзительного изучающего взгляда практически невозможно.

— Ты сказал, чтобы я смотрела глубже. И я смотрю, но вижу всё очень размыто, будто сквозь плохо протёртую линзу. Я вижу тебя и в то же время — нет. Одни считают тебя монстром, другие глубоко уважают. Но кто ты на самом деле, Кир?

— Вся эта преамбула ведет к тому, что ты хочешь уехать? — Кир аккуратно откинулся на спинку кресла, словно пробуя для себя эту новую расслабленную позу.

— Что? Нет. То есть, — я поднялась с дивана, ощутив, что внутри маленькой воронкой закружилось волнение. — Я хочу помочь тебе. Только не говори, что тебе это не нужно. Не поверю. Если бы было не нужно, то ты меня сюда не привёз. Оставил там, в «Империале», и вернулся спокойно в свою обычную жизнь. Но я здесь. Ты сам говоришь, что я тебе нужна. И… Я чувствую, что нужна, чтобы помочь.

— Разве я говорил, что мне нужна помощь? — Кир выпрямился.

Клянусь, при ином раскладе, где многое было бы простым и понятным, он непременно саркастично улыбнулся. Ну или бы выгнул одну бровь или бросил какой-нибудь едкий комментарий в попытке убедить меня в обратном. Но в голосе по-прежнему сквозило спокойствием и холодом, словно Маршалу нет до нашего разговора никакого дела.

— Нет. Не говорил, потому что и сам до конца этого не осознаешь. У тебя болит, когда ты говоришь об отце. Это остро ощущается, Кир. И такое нужно побороть. Устранить. Стереть. Уничтожить. Понимаешь?

— Моя нынешняя жизнь не нуждается в корректировке.

— Серьезно? Ты ею полностью доволен?

— Она удобная. То, что нужно.

— А что насчет окружающих людей? — я не упрекала, не пыталась задеть за живое. Мне просто хотелось понять. Понять, черт возьми, этого невозможно сложного человека.

— Я никому не делаю плохо.

— Раз так, то мне нечего сказать, — я развела руками.

— К чему весь этот разговор, если ты не задаешь конкретных вопросов?

— А ты на них ответишь? — я замерла и уставилась на Кира немигающим взглядом. Один из главных вопросов задан.

— Да, — ответил Маршал, так же неотрывно глядя на меня.

— Кто ты? — это всё, что я смогла из себя выдавить.

Абстрактный вопрос, что явно никак не подходил для Кира. Но я ведь так много думала, составляла все те вопросы, что хотела задать. А по итогу, оказалась способна только на вот это. Непонятное и несуразное нечто. Мои мысли расползались. Я не хотела быть навязчивой, не хотела вести себя так, словно имею какие-то права на этого мужчину.

— Человек, — следует вполне логичный ответ.

— Что меня ждет рядом с тобой?

— Стабильность и отсутствие лжи.

— Но твоя бывшая жена нестабильна, да и сестра… ее отношения с мужем.

— Ты — не они.

— А что с ними не так?

— Они не понимают меня.

— Уверен?

— Да.

— Почему?

— Потому что я вижу это и знаю. Ты пытаешься понять меня, как и я тебя. А они — нет. Я говорил Алине, что мы никогда не будем настоящей семьей. Наш брак был по расчёту. Так распорядился мой отец. Она думала, что изменит меня, хотя знала, что это невозможно. Ее бесконечное желание вывести меня на эмоции сыграло с ней же злую шутку. Муж Нины оказался вором. К тому же он предоставлял моим конкурентам всю информацию о моем бизнесе. Постоянно. Я убрал его. Уничтожил. Оставил ни с чем и закрыл доступ в жизнь моей сестры. Я не делаю поблажек, не иду на уступки даже родным людям. Я был уверен, что Нина достаточно хорошо меня знает.

— Ты ведь с ней не объяснился.

— Не вижу в этом смысла. Она всё равно не примет мою сторону, даже если я всю разобью на молекулы, — Кир встал на ноги и подошел ко мне. — Ты не такая. И вечер с Орочи лишь подтвердил правильность моих наблюдений.

— А как же, ребенок? Разве он должен страдать из-за того, что вы не сошлись с женой характерами?

Кир застыл напротив меня. Лицо вдруг стало бледным. А взгляд… Что-то тенью скользнуло в нем и затаилось на дне зрачков. Я прикоснулась голыми руками к открытой ране, но никак не могла понять, почему она так мучает Маршала?

— Отец… Всё дело в нем, — прошептала я, потому что сказать громче было бы сродни оглушающему взрыву в застывшей тишине. — Он что-то сделал с тобой. Что-то ужасное…

— Замолчи, — процедил Кир.

— Это оставило глубокую незаживающую рану на тебе, — я всё равно продолжила, потому что нужно было это вытащить наружу. Выдрать с корнями из души Кира. — И ты боишься, что поступишь со своим сыном так же. Поэтому лучше отдалиться, так?

— Потому что семья ничего хорошего не привносит в нашу жизнь, — ответил Маршал, стиснув руки в кулаки. — Отец взял меня под свой контроль, как только я начал ходить. А может, и еще раньше. Но я не помню. Он воспитывал меня так, как считал нужным. Никаких игрушек, сладостей и поощрений. Учеба, спортивные секции, дополнительные занятия. Никаких друзей. Никаких эмоций. Эмоции мешают строить бизнес. Физическое наказание за любую провинность. Даже самую незначительную. И это не просто ладонью по заднице. Ремень. Длинная тонкая палка. Спина ровная. Манеры безупречные. Никаких эмоций. Ни положительных, ни негативных. Никаких. Никогда. Минимум контакта. Минимум всего. Мой отец был таким же безэмоциональным. Я был его личным проектом. И он добился своей цели. Я умею строить бизнес, но ничего не смыслю в иных отношениях, — голос Кира дрогнул лишь раз, почти в самом конце.

— Я… Мне жаль, — я облизнула пересохшие губы, вдох получилось сделать с огромны трудом, а выдох вообще оказался каким-то задушенным.

— Моя мать была психически нездоровой. Уверен, что отец ее довел до этого состояния. Она была как маленький ребенок. Не в состоянии нормально позаботиться о себе. У нас было всё, кроме семьи. Своему сыну такого опыта я не желаю. У него есть няни и тётя. Они умеют заботиться и научат его тому, чего не умею я. Ты получила ответы на свои вопросы? — Маршал вплотную подошел ко мне и внимательно посмотрел прямо в глаза. — Слёзы, — отметил он и стёр большим пальцем слезинку с моей щеки.

— Прости, — я попыталась вытереть глаза, но Кир перехватил мои руки и опустил их.

— Ты просишь прощения за то, что у тебя исправно функционируют слёзные железы? — если бы Маршал не спросил это таким серьезным тоном, то я бы даже могла улыбнуться.

— Не знаю… глупо всё это как-то, — я часто заморгала и взглянула на пальцы Кира, что всё еще крепко сжимали мои ладони. — Я впервые сталкиваюсь с такой жестокостью. Понимала, что у тебя с отцом всё было… не очень. Но услышать… Почему же ни Алина, ни Нина не хотят понять тебя? Они ведь знают об этом?

— Знают. Человек не способен полностью понять тот опыт, который он не переживал. Даже если я миллион раз подробно расскажу, почему у меня есть все эти особенности, ничего не изменится. Все надеются на чудо. Все хотят, чтобы я по щелчку пальцев стал нормальным. Но я не стану. Есть вещи, которые человеку неподвластны.

— Можно, я кое-что сделаю? — поборов в себе слёзы, спросила я.

— Сделай.

— Ты даже не спросишь, что именно я хочу сделать?

— Уж точно не причинить мне вред.

Поджав губы, я высвободилась из плена пальцев Кира и обняла его. Обхватила его за талию, уткнулась носом в грудь и просто обняла. Он застыл на какую-то секунду, а затем медленно обнял меня в ответ.

— Тепло, — услышала я шепот. — Мне так тепло, Ляна.

Глава 36

В моей спальне было темно. Только на потолке бледными полосами ложился свет, льющийся из окон. Слышался редкий гул, проезжающих мимо квартиры, машин. Нью-Йорк не спал. Он никогда не спит. И я не сплю вместе с ним… И с Киром.

Его голова лежала на моей груди. Я кожей ощущал колючую щетину. Но меня это совершенно не беспокоило. Пальцы были вжаты в мои ребра, будто Кир держался из последних сил, чтобы не упасть или не провалиться в бездонную яму.

Не понимаю, как так произошло. Еще полчаса назад мы стояли в гостиной. Мои руки обнимали напряженную спину Кира, а нос втягивал ненавязчивый аромат одеколона, которым пропиталась ткань его рубашки. Мы просто стояли. Прижатые, приклеенные, вросшие друг в друга. В голове всё еще бились обрывки фраз, что принадлежали Киру. Закрывая глаза, я видела нечёткие, но жуткие картины, в которых взрослый мужчина, похожий на Кира издевается над мальчишкой. Моя фантазия была безжалостна в разнообразии вариантов наказания.

Под веками защипало, я плотней прижалась к Киру, пытаясь вытравить все эти жуткие сцены. А потом его губы внезапно коснулись моих. И всё закрутилось с такой поразительной быстротой, что отчётливо понять, где я, где Кир, и почему у нас один глоток воздуха на двоих уже попросту не получилось.

Я опомнилась лишь тогда, когда его голова оказалась на моей груди. Мы молчали. Долго. Мои пальцы медленно и нежно массировали кожу головы Кира. Пряди его волосы были короткими, но удивительно мягкими. Я животом чувствовала биение сердца Кира. Размеренные удары указывали на абсолютный покой своего хозяина.

— Ты такая тёплая, — прошептал Кир, крепче сжимая пальцами мои ребра.

Его голос был спокоен, но лишенный привычной холодности. Щетина защекотала кожу.

— Что ты сейчас чувствуешь? — поднял голову и посмотрел на меня, уперевшись подбородком в грудную клетку.

— Умиротворение, — ответила я.

Кир ничего не сказал. Снова лёг мне на грудь.

— А что ощущаешь ты? — мой указательный палец бездумно вырисовывал какие-то узоры на виске у Маршала.

— В животе всё сжимается, когда ты прикасаешься ко мне. Щекотно становится, — Кир наконец-то разжал пальцы, но ладоней от меня своих не убрал. — Я должен тебя предупредить, — он медленно сел и провел рукой по моему животу. — Когда-то так же я предупреждал и Алину. Но она не послушалась.

— О чем это ты? — я приподнялась на локтях и укрылась простыней.

— Я работаю с докторами. Причем уже лет пять. Я не стану, как все. Никогда. Что-то замкнулось во мне, если говорить простыми словами. Меня уже не переделать.

— Я и не собиралась тебя переделывать, — я села и притянула колени к груди. — Мне просто хочется понять тебя. Хотя бы немного. И… Думаю, какие-то первые результаты уже есть. На что это похоже? Когда ты видишь человека, но не можешь понять его эмоций?

— Не знаю. Не могу это с чем-то сравнить. Я просто хочу, чтобы ты была рядом, — Кир приблизился ко мне, сел рядом. Наши руки соприкоснулись. — Но нет никакого смысла удерживать тебя насильно. Я такой, каким меня сделал отец. Другим не стану. Анализируя прошлый опыт, я понимаю, что ты должна всё обдумать. Несколько дней. Затем дать свой точный ответ.

Несколько минут я сидела молча и рассматривала наши сплетенные пальцы. Они выглядели так естественно, словно мы с Киром уже давно вместе, поэтому каждое прикосновение случается само по себе. Потому что так надо. Потому что так хочется.

— Но у меня ведь дома работа. Аренда квартиры оплачена на год вперед. Мне в любом случае нужно будет вернуться, чтобы разрешить все дела.

— Это не проблема, — Кир лёг на подушку.

— Хорошо. Я подумаю.

Мы снова погрузились в тишину. Так спокойно и уютно я могла молчать лишь с папой. И кто бы мог подумать, что я еще с кем-то способна разделить этот странный момент полного единения.

— Как-то отец запер меня одного в комнате. Без света. Мне было лет пять, и я позволил себе смеяться. Недопустимая вольность. Наверное, ерунда какая-то весёлая в голову пришла. Не помню. Зато отлично помню, что после целой ночи, проведенной в темноте, мне перехотелось смеяться, — Кир заложил одну руку за голову и посмотрел в потолок.

— А сейчас тьма тебя не пугает? — тихонько спросила я и повернулась на бок.

— Нет. Не в ней суть. Доктор рекомендует временами возвращаться в прошлое и анализировать какой-либо эпизод. Вот вспомнил про «тёмную» комнату, — Кир прикрыл глаза, словно в попытке провалиться в свои воспоминания. — Отец умел качественно воздействовать на меня не только физически, но и психологически. Но знаешь, в чем вся суть? — он открыл глаза и внимательно посмотрел на меня.

— В чем? — затаив дыхание, спросила я.

— Каждый день, когда я просыпаюсь, то вижу в зеркале его. Гены оказались беспощадны. Чем старше становлюсь, тем больше вижу в себе отца. Я никогда его не забуду, даже если брошу на это все свои силы. Его сожрал рак, а отец всё равно ходит за мной попятам. Я только во сне его не вижу. Потому что мне никогда ничего не снится.

— Знаешь, — я аккуратно опустила ладонь на грудь Кира. — Я тоже копия своего папы. По всем пунктам. Ну за исключением того, что родилась женщиной. Но наше сходство не означает, что я проживу его жизнь, понимаешь? Мы — это мы. А не наши родители. Ты не пытаешь собственного сына в попытке вырастить из него, — я осеклась.

— Кого? — спокойный взгляд серо-голубых глаз не собирался щадить меня, продолжая рассматривать мое лицо, в ожидании конкретного ответа.

— В раненого человека, — на рваном выдохе закончила я. — Ты хочешь защитить, оградить сына, но уж точно не уничтожить. Безусловно, существуют серьезные трудности, но… Я верю в то, что их можно минимизировать, если не тратить время зря. Ты не сделаешь специально своему ребенку плохо.

— Почему ты так в этом уверена? — Кир тоже перевернулся на бок и теперь наши лица находились в считанных сантиметрах друг от друга.

Я ощущала теплоту его дыхания и запах кожи.

— В тебе нет зла. Ты не хочешь намерено причинить боль. Например, наша встреча. Ты богат и влиятелен. Тебе ничего не стоило бы затолкать к себе в номер и просто надругаться. А потом вышвырнуть за порог. Да, твое поведение иногда шокирует. Но ты ничего никогда не делаешь беспричинно.

— А если ты просто хочешь в это верить?

— Я говорю то, что вижу, Кир.

— Ты честна со мной? — его пальцы провели линию на моей талии.

— Всегда, — твёрдо ответила я.

— Мне почему-то всегда хочется верить тебе, — Кир придвинулся ближе.

Я укрыла нас одеялом и крепко обняла Маршала. Он показался мне до невозможности и до боли беззащитным. Именно сейчас. Именно в этот миг.

— Верь. Я не обману.

Глава 37

— Пап, пожалуйста, будь осторожен, ладно? — я открыла туш и случайно мазнула ею по пальцам.

— Лян, да что может со мной случиться? — папа заулыбался. — Мы с мужиками будем. Все свои. Да мне только возможность дай, и я напишу целую докторскую посвященную рыболовному искусству.

— И всё-таки. Вы ведь не на берегу ловить будете. Лодка дяди Саши в хорошем состоянии?

— Обижаешь, Лян. Всё на высшем уровне. Как только вернусь, сразу же тебя наберу, чтобы ты не волновалась, договорились?

— Договорились, — я улыбнулась.

Сначала папа жутко переживал, когда узнал, что я улетела в Нью-Йорк. Теперь я переживаю, когда он собрался на рыбалку. Мы точно два сапога пара.

— А ты куда-то собираешься? — отец скользнул изучающим взглядом по моей кофте и остановился на руках, в которых я всё еще держала туш для ресниц.

Мой телефон был установлен на небольшом столике в ванной комнате. Я же стояла у зеркала и подкрашивала глаза.

— Да. За мной Кир должен скоро приехать.

Вчера Кир предложил вместе с ним навестить его сына. Именно предложил. Не приказал. Не поставил перед фактом. Я опешила, но всё же дала своё согласие. Сегодняшний вечер обещал быть долгим и вряд ли легким. Но я не боялась. Присутствовало легкое волнение, но я быстро с ним справилась. Мне хотелось помогать Киру. Хотелось дарить ему ту поддержку, которой он всегда был лишен. Это ни капли не отягощало меня. Рядом с ним я ощущала себя на своем месте.

— Знаешь, Лян, — папа опустил подбородок на раскрытую ладонь, ласково глядя на меня, — ты такая красивая. Вы вообще с Евой у меня самый красивые дочери. Конечно, у меня с вашей матерью всегда существовали разногласия, но я никогда не жалел о том, что женился на ней. Она подарила мне замечательных детей. Да, с характером Евы приходиться воевать, но я всё равно так люблю вас.

— Пап, ты выпил своей любимой вишневой наливки? — я засмеялась.

— Ну почему сразу выпил? Я не так часто говорю тебе и Еве о том, как люблю вас.

— Вот это и настораживает. Ты ведь у нас человек не слова, а дела. Я знаю, что ты нас любишь. И Ева тоже знает.

— Лян, а ты как-то преобразилась. Твой кавалер, кажется, положительно на тебя влияет.

— Думаешь? — я закрыла туш и посмотрела на экран телефона.

— Вижу. Не буду тебя больше задерживать, солнышко, — папа выпрямился. — Желаю хорошо провести время.

— Пап, будь осторожен, — снова напомнила я.

— Есть, капитан. Люблю тебя, моя хорошая.

— И я тебя, папа. Очень-очень.

Стоило мне завершить звонок, как через несколько минут на подъездной дорожке у гаража остановился автомобиль Кира. Я бросила на свое отражение последний беглый взгляд и убедившись, что выгляжу хорошо, поспешила выйти.

Это был субботний тёплый вечер. Когда Кир вышел из машины, я даже на секунду приостановилась, рассматривая его. Видеть его одетым в джинсы и простую тонкую водолазку черного цвета было все еще странно. На ногах белые кроссовки.

— Отлично выглядишь, — улыбаясь, произнесла я и подошла к Киру.

— В выходной день мне комфортней в обычной одежде, — голос, как всегда спокоен, а взгляд серьезен.

Сложно было узнать в этом привычном Кире того мужчину, который несколько дней назад так одержимо стискивал меня своими пальцами. Той ночью Маршал позволил мне увидеть его с другой стороны. Скрытой. И надломленной. Но он явно не собирался позволять этой слабости брать над собой верх и уж тем более через нее манипулировать мной.

— Я навещаю Алекса раз в месяц, — заявил Кир, когда мы уже были в машине. — Всегда нужно лично убеждаться в том, что всё в порядке.

— С кем он живёт?

— У него есть няни, инструктор по плаванию и учителя. Живёт с Ниной. Но она сейчас уехала, поэтому он под присмотром нянек, — Кир листал новостную ленту в своем планшете.

Разговор на тему сына Маршала ни капли не тревожил. Он отвечал спокойно и ничто в его движениях или взгляде не указывало на кое-либо волнение. Кир был собой, и это окончательно меня успокоило. Я переживала, что наш последний откровенный разговор мог как-то повлиять на него.

Квартира, в которой жил сын Маршала, неожиданно оказалась небольшой. Намного меньше той, в которой жила я. Двухуровневая, с маленькой овальной гостиной. Как только мы вошли, нас тут же поспешила встретить полноватая женщина лет сорока пяти. Черты ее лица показались мне мягкими и добрыми. Она поздоровалась с нами на английском. Маршал лишь кивнул и сразу же перешел к делу, задав ряд вопросов, касающихся мальчика: что он ест; преуспевает ли в плаванье; как здоровье. Женщина ответила по существу. Никаких лишних слов и вступлений. Похоже, она уже прекрасно знала характер своего шефа и полностью подстроилась под его модель общения.

— Идем, — обратился ко мне Кир, завершив разговор с няней.

Я смутно себе представляла встречу Маршала с сыном. Не было ни единой догадки. Мы вошли в круглую гостиную. Вокруг царил идеальный порядок. Вот так сразу даже не подумаешь, что здесь живет ребенок. Опыт общения с детьми у меня был минимальный. Но мне всегда казалось, что там, где есть ребенок, всегда найдутся какие-нибудь игрушки или раскраски с карандашами. Ничего. Безукоризненная чистота.

Маршал сел в кресло и снова погрузился в свой планшет, что-то вычитывая и внося какие-то правки. Я почувствовала невероятную неловкость. Вскоре послышались шаги и через несколько секунд в гостиной появился мальчишка, одетый в шорты и обычную белую футболку. На той фотографии, что мне показывала Нина, Алекс был чуть помладше.

Я застыла на месте, когда увидела мальчика вблизи. Он был копией Кира. Правда, маленькой еще. Глаза. Линия бровей. Скулы. Даже походка. Почти в каждой черточке Алекса так отчётливо был заметен Кир.

Мальчик с любопытством посмотрел на меня, но в первую очередь подошел к своему отцу, чтобы пожать ему руку. Это было так по-взрослому. Кир спрятал планшет в чехле и взглянул на своего сына. Они обменялись рукопожатием. Никаких крепких объятий и улыбок. Но и напряжения я не ощутила. Кир не умел иначе. И даже тот факт, что перед ним стоял его собственный сын ничего не менял. Но и безразличия в серо-голубых глазах Маршала я не увидела. Снова эта сосредоточенность, словно он пытается понять, проанализировать.

— Привет, пап, — мальчик владел русским, но ощущался акцент.

— Привет, сын, — Кир, осмотрел Алекса, словно искал в нем какие-то повреждения. — Знакомься. Ляна.

Мальчик повернулся и внимательно посмотрел на меня, почти как его отец, только взгляд Алекса был любопытным и тёплым.

— Привет, Ляна, — мальчишка и мне протянул свою небольшую ладошку.

— Привет, Алекс, — я присела на корточки и охотно ответила на рукопожатие. — Как настроение? — это первый вопрос, который выдал мой мозг. Я не знала, как нужно правильно общаться с детьми.

— Отличное, — Алекс продолжал рассматривать, будто изучая. — Я недавно вернулся с тренировки и только что покушал.

— С тренировки? И чем ты занимаешься? — я улыбнулась и взгляд ребенка тут же заметно потеплел.

— Плаванием.

— Супер. А я вот плохо плаваю.

— Но ведь в этом нет ничего сложного, — Алекс удивлённо взглянул на меня.

— Думаешь?

— Конечно! Вам нужно у моего тренера взять несколько занятий. Он быстро всему научит.

— Возьму на заметку, — я выпрямилась.

— А где тётя Нина? — Алекс вопросительно посмотрел на отца.

— Пока что в отъезде. Побудешь с нянями, — Кир сжал пальцы в замок. — Покажи все свои домашние задания. Ты сделал их?

— Да. Конечно. Еще вчера, — Алекс развернулся и побежал, должно быть, в свою комнату.

— Садись, — Кир указал жестом на кресло, что стояло рядом с его.

Я села. Несмотря на такой почти деловой формат взаимоотношений Маршала с сыном, в воздухе витала спокойная атмосфера. Отсутствовало напряжение или скованность. Алекс, кажется, отлично взаимодействовал со своим отцом и не выглядел несчастным.

Когда мальчик принес все свои тетради с домашним заданием, Кир принялся тщательно проверять каждое из них, внимательно слушая пояснения сына. Они удивительным образом отлично взаимодействовали друг с другом. Представить рядом с ним растрёпанную и дрожащую Алину совершенно не получалось. Но всё же… Она ведь мать мальчика.

Киру внезапно кто-то позвонил. Он отложил в сторону тетрадки, поднялся с кресла и ушел, чтобы ответить на звонок.

— Вы новая жена моего папы? — спросил Алекс, перебирая между пальцами карандаш.

Этот вопрос оглушил меня. Сразу дать ответ на него я не смогла.

— Нет. Не жена.

— Но, если он не с моей мамой, значит, у него появилась новая жена, правильно? — мальчик со всей серьезностью посмотрел на меня. Боже, как же он похож на Кира! Даже мурашки по коже пробежались от осознания этой простой истины.

— Иногда мамы и папы не живут вместе не потому, что у кого-то из них появились новые мужья или жены, — аккуратно ответила я.

— А почему тогда? — брови Алекса совсем чуть-чуть нахмурились.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Так складываются обстоятельства. Бывает так, что жить по отдельности намного лучше. Тогда мамы и папы не ссорятся.

Мальчишка задал слишком сложный вопрос, чтобы я смогла дать достойный ответ. Поэтому пришлось судорожно подбирать слова.

— Мой папа никогда ни с кем не ссорится. Он никогда не кричит, — Алекс бездумно полистал одну из тетрадей.

— Ты любишь папу?

— Да, — не задумываясь, ответил мальчик. — Скучаю по нему. И по маме скучаю, — что-то в его голосе задрожало.

Я не хотела расстраивать ребенка, поэтому решила немедленно сменить тему:

— А чем ты еще занимаешь, кроме плавания?

— Уроками. Гуляю. Рисую.

— Рисуешь? И что именно ты рисуешь?

— Всякое. Машины, самолёты, — Алекс почесал затылок.

— Как замечательно! А покажешь что-нибудь из своих рисунков?

— Да, конечно, — охотно согласился мальчик.

Алекс принес целую стопку своих рисунков. Они были по-детски милыми. Пусть и неаккуратно разукрашенными, но прослеживалось старание, с которым ребенок вырисовывал все эти машинки и самолёты.

— Мне нравится. Очень красиво, — похвалила я Алекса, возвращая ему рисунки.

— Правда? Тогда возьмите один из них. Дарю.

— Спасибо.

Я выбрала рисунок маленькой красной машинки, рядом с которой, судя по всему, стояли отец, ребенок и чуть в сторонке мама.

Вернулся Кир. Он продолжил проверять домашнее задание. Позже Алекс рассказал ему о своих занятиях в бассейне. Я остро ощутила, что мальчик хотел добиться похвалы от отца, но Маршал был непоколебим.

Позже к нам пришла няня, чтобы забрать и уложить ребенка спать. Алекс не хотел уходить, это было заметно невооруженным глазом. Но он пожал на прощание отцу руку, попрощался со мной и послушно ушел.

— Твое мнение? — спросил меня Кир, когда мы остались наедине.

— По поводу?

— По поводу Алекса, — он взглянул на меня.

— Хороший мальчик. Очень похож на тебя. Между вами ощущается связь. Кажется, вы отлично понимаете друг друга.

— С ним легко, — Кир потёр подбородок. — Контактировать.

— Только ему тебя и матери не хватает.

— Присутствие расстояния между мной и Алексом пойдет ему исключительно на пользу, — твёрдо заявил Кир. — Мне захотелось, чтобы ты его увидела.

— Спасибо за доверие, — я заправила прядь волос за ухо и осмелилась опустить свою ладонь на ладонь Маршала. Он не возражал. — Думаю, ты несправедлив к себе. Ты не такой уж и плохо отец. Алекс тянется к тебе. И всё же подумай над тем, чтобы найти компромисс с женой.

Кир ничего не ответил. Но его тёплые длинные пальцы крепче сжали мою руку.

Этой ночью я осталась дома у Маршала. Он снова прижимался всем своим телом ко мне. Снова проникал так глубоко в меня, что казалось, будто хочет навечно остаться где-то под кожей. Один вдох на двоих. Одна секунда для падения. Серебро и зелень. Лёд и огонь. Мы были разными. Абсолютно. Но именно это притягивало нас друг к другу.

Я уснула, уткнувшись лбом в твёрдое плечо Кира. А проснулась, когда солнце уже давно зависло высоко в небе. В кровати я была одна. Это меня ни капли не удивило. Потянувшись, я нащупала пальцами свой телефон. Больше сотни непринятых запросов для видеозвонка. От мамы, Евы и даже дяди Егора. Сердце мгновенно тяжело толкнулось в груди и ускорило свой темп.

Я резко села. Так резко, что перед глазами затанцевали серебристые точки. Большой палец снял блокировку. Я увидела больше пятидесяти сообщений в мессенджере. Преимущественно писала Ева. Я быстро пролистала всю ленту и взгляд зацепился за слова, что тут же расплылись… Я не поверила. Мозг агрессивно отверг эти строчки. Но Ева бы так шутить уж точно не стала. Это не в ее стиле.

«Папа утонул».

Глава 38

Я издала нервный смешок. Он получился каким-то скрипучим и внезапным. В глотке запершило. Это была не совсем адекватная реакция. Пальцы еще несколько секунд судорожно сжимали телефон, затем я его выронила. По щекам скользнули слёзы, а в глотке уже не просто запершило, а словно всё разбухло. Стало нечем дышать.

Вскочив на ноги, я начала быстро собираться. Всё путалось: одежда в руках; мысли в голове. Кажется, прежде я никогда не одевалась настолько быстро. Из-за беззвучных слёз перед глазами постоянно плыли очертания спальни. Ни единого всхлипа. Лишь рваные вздохи и зубы, плотно сомкнутые на нижней губе. Я ощутила вкус собственной крови. Он ржавым металлом взорвался у меня во рту и… Я зарыдала. Ком в горле немного ослаб, но всё еще душил.

Прижав обе ладони ко рту, я замолчала, будто испугалась самой себя. Будто это стыдно и неприлично — рыдать. Мозг лихорадочно гнал от себя жуткую новость. Не подпускал ее даже на пушечный выстрел. Так не бывает, чтобы еще вчера ты говорила с человеком, а сегодня его уже… нет. На самом деле, бывает всё, только мы не всегда оказываемся готовы к этому.

Схватив телефон, я вылетела из спальни, спустилась в гостиную и едва не распласталась на полу, потому что споткнулась об собственные ноги. Мне нужно было двигаться, иначе… Если я застыну, то уже не оттаю.

Меня встретил один из молчаливых телохранителей Маршала. Неподвижный, спокойный. Это выглядело чудовищно, потому что такое понятие, как банальное спокойствие, теперь превратилось для меня в недостижимую цель.

— Где… Где Кир? — я быстро вытерла тыльной стороной ладони слёзы.

— Уехал. Деловая встреча.

— Мне… Мне нужно домой, — на последнем слове мой голос окончательно сел.

Пока мы находились в пути, я тщетно боролась с собственными мыслями. Может, нужно было сразу же в аэропорт ехать? Какой аэропорт?! Документы ведь в квартире остались! Сначала туда надо, а затем уже в аэропорт! А что, если не будет нужного рейса? Плевать! Будет. Всё будет.

В грудной клетке всё разрывалось на ошметки. Сердце билось с такой силой, будто я бежала марафон. Но на самом деле я сидела абсолютно неподвижно.

Утонул… Утонул… Утонул… Одно-единственное слово тяжелым раскаленным молотом било по внутренней стороне черепной коробки, доводя до безумия. Это не могло быть правдой. Эта правда. Это ложь. Это реальность. Мне казалось, что я схожу с ума.

Не хватало сил ответить на сообщения Евы. Мне было страшно. Я боялась услышать правду. Это уничтожит меня.

Когда я попала в квартиру, то тут же принялась судорожно собираться. Техника… Документы? Руки тряслись, как у ненормальной. Я бегала с этажа на этаж, вечно что-то забывая. Это была не я, а моя обезумевшая оболочка.

Пальцы сами набрали номер Елены. Сейчас она была мне нужна, как никогда прежде.

— Алло?

— Мне нужен билет. Один билет. Прямо сейчас. Пожалуйста, — я не справилась с собой и разрыдалась. Теперь уже по-настоящему. Даже не пытаясь успокоиться.

— Ляна? Что с тобой? Ляна?

— Билет. Пожалуйста, забронируй для меня билет, — я сползла вниз по стене ванной комнаты и запустила пальцы в растрёпанные волосы.

— Хорошо. Я забронирую и сейчас же приеду к тебе. Договорились?

— Да, — выдавила я из себя.

Это был удар под дых. Нет. Мне переломали хребет. В нескольких местах. И теперь я корчилась на холодном полу в ванной и никак не могла собрать себя воедино. Сил хватило лишь на то, чтобы отправить Еве краткое сообщение: «Скоро буду».

Может, мне показалось, но Елена приехала быстро. К этому моменту я заставила себя подняться с пола и всё-таки упаковать необходимые вещи.

— Ляна, что случилось? — Елена буквально влетела в мою спальню. — Я ничего толком не поняла. К сожалению, билетов на сегодня уже нет и… Господи, да ответь же! — она подошла ко мне и крепко схватила за плечи.

Я только-только успокоилась, но рыдания ударили по мне с удвоенной силой.

— Отец… Мой папа… Умер.

Я готова была подавиться собственным языком, потому что он осмелился вытолкнуть это жуткое слово.

— Как же так? — прошептала Елена.

— Я не знаю подробностей. Мне просто нужно попасть домой, — опустив голову и давясь собственными слезами, ответила я.

— Послушай, я сейчас позвоню Киру Георгиевичу. Возможно, он поможет решить проблему с перелётом. А ты присядь. Присядь. Боже, тебя же всю трясет! — Елена усадила меня на кровать и принялась звонить Киру.

Я сидела неподвижно и просто пялилась в одну точку. Шум крови в ушах нервировал. Я неосознанно кусала губы, раздирая свежие ранки. Колени трусились, а пальцы лихорадочно оттягивали рукава кофты.

— Шеф поможет, — услышала я голос Елены. — Он может предоставить свой самолет.

Я лишь кивнула. Момент хаотичной активности разрушился, и я впала в странное неподвижное состояние. Шок. Он накрыл меня с головой и обещал еще очень долго не отпускать.

— Мне жаль, Лян, — Елена села рядом и взяла меня за руку. — Очень жаль.

Снова слёзы. Снова это разрывающее изнутри чувство. Я не могла усидеть на месте. Мне было крайне необходимо двигаться. Просто двигаться. Я точно сходила с ума.

— Кир Георгиевич сказал, что приедет. Тебе нужно его подождать.

— Мне некогда ждать, — прорычала я сквозь стиснутые зубы.

Ни Елени, ни Кир не были виноваты в том, что случилось. Но моя странная болезненная злость врезалась именно в них. Меня буквально выкручивало наизнанку. И я ничего… Совсем ничего не могла с этим сделать.

— Я понимаю, но ты всё равно пока никак не можешь повлиять на ситуацию, — примирительным тоном произнесла Елена.

— Знаю, — я спрятала лицо в ладонях. Весь внешний свет неожиданно начал меня раздражать.

Когда на пороге комнаты возник Кир, я застыла. Спокойный взгляд серо-голубых глаз сосредоточился на моем лице. Он хотел выудить информацию. Донести до своего хозяина смысл моих слёз.

Елена тактично оставила меня с Киром наедине. Я стояла перед ним, чувствуя, что снова начинает колотить дрожь.

— Мой водитель доставит тебя в аэропорт, — в голосе привычная собранность.

— Спасибо, — я хотела подойти, хотела обнять, но почему-то не решилась.

— Но я советую тебе остаться.

— Остаться? Кир, наверное, ты не совсем понимаешь, но мой отец… Я… Должна быть там.

— Это тебе навредит, — знакомый холод в спокойном голосе внезапно полоснул меня.

— Хуже уже не будет, — я крепко сжала руки в кулаки, будто в последней попытке не распасться на куски.

— Я не желаю тебе зла, — Кир в привычной манере чуть склонил голову набок. — Поэтому и говорю, что будет лучше, если ты останешься.

— Я не могу, неужели ты этого не понимаешь? — меня охватил новый приступ злости. Колючей и неуправляемой. Она раскаленным железом заструилась по моим венам.

— То, что уже случилось — не исправить, — Кир взглянул на свой телефон, кажется, ему пришло сообщение. Но он спрятал смарт в карман, игнорируя уведомление. — Цикл жизни конечен. Смерть — это не горе и не утрата. Это неизбежный финал. И его можно спокойной пережить вдали. А не присутствовать на всех этих церемониях, что ровным счетом ничего не значат. Покойнику они уже не нужны. А покачнуть твое душевное равновесие вполне могут.

— Нет, — отрезала я. — Ты… Ты ничего не понимаешь. Я должна, — в глотке снова зацарапало. В моем сознании отец всё еще был жив. Я не верила в то, что он умер. — Это же папа! Мы… мы были так близки. И он… Там… Один… А я…

Я обхватила свое горло двумя руками, потому что казалось, что оно сейчас расплавиться. Мне было так больно. Эта боль застряла где-то в лёгких, расползаясь по животу, поднимаясь к гортани.

— Останься. Здесь тебе будет лучше, — спокойствие в голосе Кира раздражало.

— Нет! — рявкнула я и подавилась собственным всхлипом. — Мне нужно идти.

Я не понимала, что говорю и что делаю. В голове билась лишь одна мысль — я должна попасть домой.

— Подожди, — Кир крепко ухватил меня за предплечье, когда я попыталась выйти из комнаты. Стало больно. И эта боль на секунду отрезвила меня. — Просто останься, — в его глазах, что вдруг посерели, мелькнула странная тень, быстро ускользнувшая эмоция. — Здесь, — пальцы еще крепче сжались на моей руке. — Со мной. Ты мне нужна, Лян.

— А мне нужно вернуться домой, Кир. Я бы хотела остаться, правда. Но не могу. Не вынуждай делать выбор. Это отец, — я глубоко вдохнула, чувствуя, знакомое жжение в глазах. Слёзы.

— Ты мне помогаешь, — Кир неподвижно смотрел на меня с высоты своего роста.

Я ничего не ответила. Высвободилась и направилась к лестнице.

— Водитель отвезет тебя, — услышала вдогонку.

— Спасибо, — но вряд ли Кир услышал, потому что я едва выдавила из себя слово благодарности.

— Ты вернешься? — Маршал спустился и остановился на середине лестницы.

— Я… Я не знаю, — я обернулась и замерла на последней ступеньке.

— У меня в груди что-то ноет, — Кир обхватил пальцами перила. — Это из-за тебя. Я знаю.

— Прости.

— Нет. Мне это нужно.

— Кир, пожалуйста…

Он еще несколько секунд неотрывно смотрел на меня. Его лицо побледнело, а взгляд снова стал акульим.

— Уходи, — это холодное колючее слово неожиданно-больно врезалось в меня.

Больше Кир ничего не сказал.

Я развернулась, подхватила свои вещи и вышла. Елена уже ожидала меня в машине.

Глава 39

События всего следующего месяца превратились для меня в испорченную фотоплёнку. Я прокручивала ее в своих пальцах, в попытке разглядеть хоть что-то, но ничего. Совсем ничего. Пустота. Во мне. Вокруг. Везде. Мои эмоции, словно отключились.

Самым страшным и тяжелым этапом в веренице всех этих событий оказалась встреча с отцом. Встреча. Абсурдное слово в моей ситуации. Но, а как это иначе назвать? Когда я увидела его на похоронах, трудный паззл в моей голове наконец-то сложился. Надежды на то, что это могло оказаться какой-то чудовищной ошибкой больше не было.

Вторым уже менее сложным, но таким же болезненным этапом было возвращение в папину квартиру. Когда я поднималась по ступенькам в знакомый еще с детства подъезд, мое сердце так ошалело стучало в груди, что казалось оно вот-вот кровавым ошметком вывалится на холодный пол лестничной клетки.

Меня никто не встретил. Впервые. Тишина оказалась слишком оглушительной и вязкой. Я больше не слышала привычного свиста чайника, что уже вскипал на плите. А из зала не доносился шум работающего телевизора. Шарканье комнатных тапочек умолкло. Навсегда. Эта издевательская тишина, словно ударила мне под дых. С размаха. Метко. Больно.

Я едва не задохнулась. Привалилась обессиленно спиной к дверному косяку залы и медленно сползла на пол. В воздухе всё еще витал легкий аромат папиного одеколона. Он будто был всё еще здесь. Рядом со мной.

Пришлось приехать сюда, чтобы забрать документы. Мать отказалась. Ева заявила, что всё это для нее слишком. Уткнувшись лбом в колени, я несколько часов вот так и просидела на пороге залы, давясь слезами. Впервые я так остро ощутила одиночество. Оно черной густой тенью нависло надо мной, заслоняя собой любой источник света.

Кто я? Что я? Чего я хочу от собственной жизни? Над всеми этими вопросами мне заставил задуматься именно Кир. Я не хотела быть одинокой. Никогда. И теперь, когда папы не стало… Несчастный случай. Грёбаный несчастный случай отобрал у меня отца. Удочка упала за борт. Папа прыгнул в воду за ней. Судорога. Друзья его вытащили, но откачать не смогли. Вот так просто. Даже смешно. И больно. Удушливо. Под рёбра, словно вогнали раскалённую кочергу.

Медленно поднявшись, я всё же принялась искать документы. Ноги стали будто деревянными. Я буквально заставляла себя двигаться. Шаг. Еще один. И еще. Взгляд зацепился, почти споткнулся о домашнюю клетчатую рубашку, небрежно валявшуюся на спинке дивана. Папа всегда оставлял ее именно здесь, когда уходил на работу. Ткань давно пропиталась запахом сигарет, кофе и ненавязчивого одеколона.

Нужно было срочно уносить ноги, пока я окончательно не впала в истерику. Все эти фотографии, где изображены я, папа, Ева… Они молчаливо смотрели на меня, словно издеваясь. Это уже было за гранью.

Забрав то, за чем пришла, я быстро покинула квартиру. Закрыла дверь на все замки, будто запечатывая открытую кровоточащую рану в свой груди и быстро сбежала вниз по лестнице.

— Хорошо. Очень хорошо, — нашептывала мама, просматривая папку с документами. — Нужно будет немедленно начать процесс переоформления квартиры.

Я, Ева, дядя Егор и мама сидели на кухне. Казалось бы, я нахожусь среди родных людей, но всё равно не ощущала себя среди них своей.

— Боря всегда был ответственным и педантичным в плане документов, — мама закрыла папку.

Последнее, о чем мне сейчас хотелось думать, так это об этих бумажках. Я глаза открыть нормально не могла, потому что они опухли и постоянно жгли из-за слёз. Мозг будто расплавился. Не хотелось ни есть, ни пить, ни говорить.

Я прекрасно понимала, что у мамы с папой были очень непростые отношения, но… Она совершенно не выглядела расстроенной. Ева иногда похныкивала, но я не видела на ее лице слёз. Кажется, что дядя Егор был более подавленным, чем мать с сестрой. И за это я их ненавидела. В этой ненависти я находила спасение. Как можно ковыряться в бумажках, когда в нашей семье случилось такое?! Семья… Мне вдруг захотелось отчаянно расхохотаться. Согнуться пополам, обхватить себя руками и смеяться-смеяться-смеяться пока не задохнусь. Пока не начнет драть носоглотку и пока не останется ни слезинки.

— Завтра же займемся этим вопросом, — твёрдо заявила мама. — Квартира приличная. Убраться нужно будет там. Перестановку сделать. Кое-какую мебель заменить. На тебя перепишем, Ева.

— Что? — этот удивленно-возмущенный вопрос принадлежал дяде Егору. — Не уверен, что это хорошая идея. А Ляна?

— Она же ведь у нас уже девушка заграничная, не так ли? — мама наградила меня холодным недовольным взглядом.

— Да какая разница? Заграничная или нет? Мы ведь уже обсуждали этот момент. Еве достанется наша квартира, а Ляне — папина. Это честно.

— Борина гораздо больше нашей, — мама встала из-за стола.

— Наша тоже не хуже.

— Ты ничего не понимаешь.

— Хватит! — вскрикнула я и ударила кулаком по столу с такой силой, что по пальцам и ладони мгновенно разлилась отрезвляющая боль.

Даже Ева вздрогнула и удивленно взглянула на меня, хотя до этого момента сосредоточенно занималась подпиливанием ногтей.

— Хватит обсуждать всю эту ерунду и делать вид, будто ничего серьезного не произошло! — голос сорвался, и я всхлипнула.

— Ляна, ты не в себе, — произнесла мама таким голосом, будто я и в самом деле была умалишенной.

— Не в себе?! — мои глаза широко раскрылись.

— Мам, это она так злится, потому что вы мне квартиру хотите оставить, — вставила Ева и спрятала пилочку в косметичке.

— Какая к черту квартира?! — кажется, так громко я еще никогда в своей жизни не кричала.

В груди скрутился удушливый клубок, сотканный из злости и ненависти.

— Отец умер! А вам только интересны метры его квартиры! Заняться переоформлением можно и позже! Но вам плевать на то, что он в земле теперь, да?! — я посмотрела сначала на мать затем на сестру. — Деньги! Вот что вам постоянно нужно! Деньги! Метры! Выгода! — крик колол глотку. Я задыхалась от собственных эмоций.

— Ляна, Ляна, — дядя Егор хотел взять меня за руку, но я не позволила. — Успокойся, пожалуйста, — примирительным тоном добавил он.

— Нет, дядя Егор! Нет! Я молчала. Долго молчала. Но больше не стану.

— Это ты будешь мне говорить про выгоду и деньги? — мама вжалась ладонями в крышку стола и посмотрела на меня исподлобья. — Пристроила свой зад под боком у богатого ублюдка и решила, что теперь может нас жизни учить? Укатила от своего папаши на другой континент. Что ж ты с ним не осталась? Лишила сестру работы!

— А Ляна у нас всегда считала себя лучше нас.

— Прекратите! — рявкнул дядя Егор.

Я шумно втянула воздух и вытерла с ресниц застывшее слёзы. Повисла пауза. Мысли в моей голове грохотали и вращались с оглушительным ревом, но… Я не хотела ничего говорить или доказывать. Всё равно ведь мать меня не поймет. Мы всегда говорили на разных языках. Я не могла здесь находиться. Мне стало противно.

Я ушла в прихожую.

— Лян, ты куда? — донесся из кухни голос отчима.

— Пусть идет, — выплюнула мама.

Я быстро обулась и схватила свой рюкзак.

— Лян, подожди! — дядя Егор выскочил в прихожую. — Мы сейчас все на взводе. Не нужно горячиться.

— Я не горячусь, дядь Егор, а делаю так, как считаю нужным. Мне здесь делать нечего. Я ни на что не претендую.

— Но, как же это, — он растеряно посмотрел на меня. — Как так?

— Никак. Дядь Егор, не пытайтесь склеить то, чего никогда не существовало. Простите, — я закинула рюкзак за плечо и вышла на лестничную площадку.

На нашем этаже не работала лапочка, но так даже было лучше. Мне отчаянно хотелось побыть там, где темно и тихо.

Глава 40

Мне нужно было сегодня вечером отправить фотографии заказчику. На прошлых выходных крупно повезло и возник шанс немного подзаработать. Сегодняшний день я провела за ноутом. Рядом стояла чашка с недопитым и давно уже остывшим кофе. В квартире витала тишина. Обычно, я любила включать музыку, когда занималась обработкой. Но в последнее время я не выносила любой посторонний шум.

Работа вытиснила из головы любые мысли, связанные с семьей и последним разговором с матерью. Я ни о чем не жалела. Высказала всё, что накипело и ушла. Практически сожгла мосты. Разве что было жаль дядю Егора. Он ни в чем не виноват. Просто оказался между молотом и наковальней.

Протерев уставшие глаза, я откинулась на спинку кровати и посмотрела в потолок. Хотелось бросить всё к чертовой матери, собрать вещи и уехать к Киру. Но… Наш последний разговор был откровенно ужасным. В тот злополучный день Елена провела меня. Мы на прощание даже обнялись. Она пожелала мне быть сильной и заявила, что время — лучшее лекарство. Очень хотелось в это верить.

Ни с Киром, ни с Еленой я больше не связывалась. Казалось, что тот небольшой период моей жизни, проведенный в Нью-Йорке, был всего лишь сном. Словно мы не встречались и никогда не знали друг друга. Не могла же я вот так просто взять и заявиться к Киру. Или могла? Всё слишком сложно. Я не имела права что-то требовать от Кира. Да я вообще никогда ничего ни от кого не требовала, предпочитая полагаться на свои силы.

Но сейчас… Мне чертовски не хватало вот этого жесткого, холодного спокойствия Маршала. Не хватало его присутствия и этих немного нелепых фраз о ноющей грудине или сжимающимся желудке. Кир описывал свои эмоциональные ощущения с помощью физиологических процессов, что происходили с его организмом. Нетипичные признания, в чем-то даже забавные. Порой Маршал выглядел, как большой растерянный ребенок.

Его взгляд… Я слишком четко запомнила его взгляд в нашу последнюю встречу. Он не обвинял. В нем не было разочарование. Но сложилось такое впечатление, что Кир провалился в себя, свои страхи и боль. Я волновалась о нем. Но мой прежний телефон остался в Нью-Йорке. Всё это было так по-дурацки. Началось странно и завершилось точно так же.

Закрыв на несколько секунд глаза, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. В горле образовался до тошноты знакомый невыносимый комок. Я не хотела больше плакать. Но в мыслях всё еще жил голос отца. Это было слишком… Порой мне казалось, что я не смогу выдержать такую объемную боль. Ее слишком много для меня одной. Такое ощущение, что я превратилась в маленькую девочку, случайно потерявшуюся среди толпы взрослых. Ищу отца, но никак не могу найти. Вижу лишь знакомую спину, она отдаляется-отдаляется и… Я не могу добежать, протолкнуться. Спотыкаюсь, падаю, плачу и больше не вижу этой знакомой спины. Это чертовски больно. Сжав руки в кулаки, я открыла глаза, сморгнула слёзы и продолжила работать с фотографиями.

На следующий день я решила заняться пересадкой цветов. Некоторым из них требовался уже горшок побольше. Пришлось отправиться в торговый центр. Таща в руках два довольно тяжелых глиняных цветочных горшка, я внезапно остановилась у витрины с игрушками. Мое внимание привлекла большая разноцветная коробка с самолётом, который нужно собрать самому. Не отдавая отчета собственным действиям, я вошла в магазин и купила этот самолет.

Пересадка цветов была перенесена на следующий день. Высыпав просто невероятно огромное количество мелких деталей на пушистый ковер, я решила, что должна собрать этот самолет. Зачем? И кому это вообще нужно? Я не знала. Действовала по наитию, прислушиваясь ко внутреннему голосу.

Внезапно раздался звонок в дверь. Я вздрогнула и выронила из рук крошечную деталь, что, согласно инструкции, является частью каркаса. Первая и самая очевидная мысль, что заползла ко мне в голову — пришел дядя Егор. Стопроцентно попытается помирить меня с матерью. Он никогда не любил скандалы и всегда старательно сглаживал острые углы. Только в этот раз всё намного серьезней острых углов.

На секунду я подумала о том, что лучше просто не открывать дверь. Но тут же одёрнула себя. Ну не стану же я трусливо прятаться и делать вид, будто меня нет дома. Кто-кто, но дядя Егор этого не заслужил.

Поднявшись с пола, я поплелась открыть дверь. Один поворот ключа. Второй. Нажать на ручку. И… Вместо ожидаемой высокой фигуры дяди Егора я увидела… Елену. В голове в эту секунду взорвались сотни мыслей, и ни одной четкой или хотя бы вразумительной. Я лишь почувствовала, что сердце будто подскочило к самому горлу от неожиданности и радости. Такой острой и слепящей радости, словно мы были знакомы тысячу лет и еще тысячу лет не виделись.

Не удержавшись, я крепко обняла Елену, чуть не сбив ее с ног. Казалось, еще чуть-чуть и затрещат ребра.

— Ого! Какой тёплый прием! — Елена хохотнула и тоже обняла меня в ответ.

Сколько мы не виделись? Чуть больше месяца? Я с Еленой не была настолько близка, чтобы вот так набрасываться на нее с объятиями.

— Прости, я… Я неспециально, — отпустив Елену, я неловко перекатилась с пятки на носок. — Проходи, не стой на пороге.

Елена зашла в квартиру и осмотрелась по сторонам.

— Уютненько, — взгляд ее голубых глаз остановился на мне. — Как ты?

— Отлично, — ответ получился слишком быстрым и немного нервным. — Я могу кофе сварить. Или чай?

— Нет, спасибо. Ничего не нужно. Я к тебе на пару минут заскочила.

— Откуда ты узнала, где я живу?

— Ты забыла, на кого я работаю? — Елена хитро улыбнулась.

— Нет. Конечно, нет! Присаживайся, — я махнула рукой в сторону дивана, а сама принялась собирать в коробку детали игрушечного самолёта.

Несколько минут мы просто молчали. Мне отчаянно хотелось спросить про Кира, но было страшно. Услышать о том, что между нами всё кончено, кажется, я совсем не была готова.

— Он остановился в «Империале», — вдруг тихо заявила Елена. — Мы утром прилетели. У шефа сейчас встреча. Не такая уж и важная, чтобы лично присутствовать на ней. Думаю, он здесь из-за тебя.

— Кир тебя прислал за мной?

— Нет. Я сама. Лян, послушай, — Елена посерьезнела. — Кир Георгиевич… Он… Знаешь, он снова вернулся к исходной точке.

— О чем это ты? — я закрыла коробку и уселась на ковер, сложив ноги по-турецки.

— Его эмоциональное состояние. После твоего отъезда он, будто закрылся в себе. Окончательно. Такое ощущение, что я только-только пришла к нему работать. Это жуткое зрелище. Знаю, мне не нужно совать свой нос в чужие дела. Но, Лян, — Елена на секунду замолчала, затем продолжила: — Шеф хранит твои фотографии. Те, что у тебя висели в спальне. Небо, Центральный парк. Думаю, они всё еще для него что-то значат.

Я до боли закусила внутреннюю сторону щеки, пока слушала Елену.

— Ты с ним не разговаривала обо мне? — севшим голосом спросила я.

— Нет. Но Кир Георгиевич перебрался жить в ту квартиру, в которой жила ты. Думаю, он хочет вернуться к тому состоянию, в котором находился рядом с тобой. Но не может. Шеф одинок, Лян. Ужасно одинок.

Одинок… Как и я… Заправив пряди волос за уши, я глубоко вздохнула. Мое место было рядом с Киром. Это определилось еще в тот момент, когда мы впервые встретились. Меня тянуло к этому человеку, несмотря на страх и сомнения. Я отдавала себе отчет в том, что с Киром сложно. Он сам по себе сложный человек. И это никогда… Никогда не изменится. Чуда не произойдет. Нужно будет много работать, ни на секунду не забывать об особенностях психики Кира. Готова ли я к этому? Нужно ли мне это?

— Я должна его увидеть, — сорвался с губ уверенный ответ на мои немые вопросы.

Глава 41. (Кир)

В детстве у меня была нитка с пуговицами. В новых рубашках или куртках всегда имелся крошечный прозрачный пакетик с запасной пуговицей. Я их забирал себе, пока никто не видел. Нашел где-то нитку, нанизал их и игрался. Это была моя единственная игрушка. Пуговицы на этой нитке имели различный диаметр: крошечные, крупные. Одни пластмассовые, а другие металлические. Они звякали каждый раз, когда я встряхивал их. Меня это смешило.

С ниткой своей я и спал, и ел. Всегда аккуратно прятал в кармашек на штанишках или на рубашке. Никто не знал про мою игрушку. Я боялся, что если узнают, то обязательно всё расскажут отцу. А он… Он тогда либо даст пощечину, либо не позволит покушать. Отец всегда раздражался. Хватало любой мелочи: не такой взгляд, недостаточно ровная осанка, слишком невнятно говорю.

Я хотел, чтобы отец мной гордился. Но не понимал, почему он так много злится на меня. Он любил Нину и никогда на нее не кричал. Я тоже хотел, чтобы на меня не кричали, поэтому усердно старался делать всё, что требовал папа. Но нитка с пуговицами была такой соблазнительной и красивой, что я не мог ее выбросить. Я веселился с ней. Раскручивал, наматывал на палец, звякал пуговицами и рассказывал ей все свои секреты.

Потом няня обнаружила мою драгоценность. Пришло время купаться. Я снял рубашку и из нагрудного кармана прямо на прохладную плитку пола выпала нитка. Няня забрала ее. Я умолял ничего не говорить папе. Твердил, что буду послушным мальчиком, но это не помогло. Вечером с работы вернулся отец и надавал мне пощечин. Сначала за то, что я вор. Затем за то, что я посмел расплакаться. И только когда мои щёки уже горели болью, а я прекратил издавать хотя бы один внятный звук, гася в себе рыдания, он успокоился и разорвал прямо у меня на глазах нитку. С ее уничтожением что-то уничтожилось и во мне. Будто порвался какой-то важный нерв.

Отец всегда приговаривал, что я должен стать достойным наследником его денег, его бизнеса. Меня взращивали с этой мыслью. Не помню, когда именно эмоции во мне замкнулись. Это происходило постепенно. Их заперли в отдельной темной комнате. На подобие той, в которой я отбывал наказания, когда позволял себе смеяться или плакать. Я всё еще чувствую их вибрацию в соседней «комнате», но не могу их ни посмотреть, ни потрогать. Прижимаясь к замочной скважине, я ничего не вижу. Только темноту.

Ляна как-то спрашивала меня, на что это похоже, когда видишь человека, но не понимаешь его эмоций. Я не сумел дать четкого ответа. Но так быть не должно. Я обязан уметь давать ответы на любые вопросы. Я много думал над этим. И пришел к выводу, что смотрю в темную комнату через замочную скважину. Я точно знаю, что за этой дверью скрываются эмоции, я чувствую и слышу их движение, но не вижу.

Иногда их гул почти неразличим. Иногда он ударяется об мои внутренности, скручивая желудок и лёгкие. Это не очень комфортно. И неправильно. Легче всего находиться в состоянии покоя, тогда я могу контролировать ситуацию.

На моем рабочем столе в апартаментах «Империала» лежат фотографии Ляны. Я их разложил и почти час внимательно рассматривал. Одну, вторую, третью. Почти везде нью-йоркское небо. Оно везде разное. Ляна оказалась права. Цвета разные. Облака тоже. Время, когда были сделаны фотографии, тоже разное: утро, день, вечер, ночь. Ни одной одинаковой.

Я везде ношу их собой. Лежат в портфеле рядом с планшетом. Ношу больше месяца. Рассматриваю редко, но долго. Я пытался понять, почему эти фотографии вызывают во мне ту давно забытую реакцию, что я испытывал, когда игрался с ниткой и пуговицами. Что-то щекочет в животе. Почти неощутимо, но именно тогда, когда смотрю на эти фотографии. Это эхо из детства. Это сокровище Ляны. Такое же сокровище, как и моя нитка с нанизанными на нее пуговицами. Надо бы вернуть. Это правильно. Но я не хочу возвращать. Хочу, чтобы Ляна вернулась. Поэтому я здесь. В «Империале».

Чем дольше я рассматривал фотографии, тем глубже «проваливался» в свои воспоминания. Сердце сокращалось чаще. Желудок сжимался чаще. Кислород поступал в лёгкие значительно чаще, чем обычно. У меня вдруг задрожал подбородок. А в глазах закололо. Это эмоции. Не знаю, какие, но это они. Просачиваются сквозь дверную щель, затапливают каждый мой сосуд.

Я ненавижу отца. Ненавижу каждый эпизод, связанный с ним. Я хотел любить. Просто любить его. И получать похвалу. Такую же, которую получала Нина, когда приезжала к нам по выходным дням и показывала свой дневник с хорошими отметками. Но я так и не услышал этой похвалы. Даже, когда отец умирал на больничной койке он сказал, что так и не сумел из меня сделать достойного приемника. Отец жалел лишь об одном, что мало меня порол. Нужно было больше.

Я хотел быть, как все. Но так и не стал им. Искал свою нормальность в руках женщин. Не нашел. Всем нужны были либо деньги, либо возможность переделать меня. Потом я принял себя таким, каким есть. Из всех живых существ таким, каков я есть меня принимали всего лишь два человека — сын и Ляна. Скромная цифра, но ценная.

Что-то тёплое и влажное скользнуло по щекам. Это были слёзы. Мои слёзные железы давно меня не подводили. Еще со времен, когда я был ребенком. В этом скрывалась и положительная сторона. Мой организм всё еще исправно работает.

Аккуратно сложив фотографии в стопку и спрятав их в портфель, я втянул глубоко воздух и медленно выдохнул через рот. Телохранитель предупредил, что ко мне пожаловала гостья. Я покинул приделы кабинета, пересёк гостиную и открыл входную дверь. На пороге стояла Ляна. Она держала в руках большую разноцветную коробку с крупным изображением самолёта. Я посмотрел в зелено-карие глаза. В них сейчас преобладал коричневый пигмент. Это плохо.

В груди что-то неприятно сжалось, а в голове поднялся гул. Я терялся в своих ощущениях, в ощущениях Ляны. Это вызывало во мне чувство дискомфорта. И глаза… Под веками снова начало жечь. Мое детство, моя юность и нынешняя жизнь соединились в одно пятно. Жжение под веками усилилось. Я не хотел отпускать Ляну. Она была мне нужна. Просто нужна. Без нее сложно. Без нее… страшно. Без нее я не знаю, в какую сторону нужно двигаться.

Глава 42

В серо-голубых глазах застыли слёзы. Меня прошибла дрожь. Кир медленно отошел в сторону, пропуская вглубь апартаментов. Сердце стучало с такой силой, что мне физически стало больно. Удар… Шаг… Удар… Шаг… Щелчок закрывающейся входной двери.

Мне так много всего хотелось сказать Киру. Так много и в то же время совсем ничего. Между нами повисло молчание. Дрожащие пальцы медленно опустили коробку с самолетом на пол. Вдох… Выдох…

— Кир, — сорвалось тихо, боязливо.

Он отрицательно качнул головой и… Прозрачная слезинка скользнула по бледной щеке. Он плакал. Молча. Без единой эмоции на лице. Тихо. Кир всегда окутан тишиной. У меня защипало в уголках глаз, а в горле всё стянулось.

Сделав шаг вперед, я привстала на носочки и обняла Кира. Он стоял неподвижно. Руки опущены. Ледник. Одинокий ледник, из которого все хотели высечь прозрачную фигуру. И никто… Никто ни на секунду не задумался над тем, что ледник в этом не нуждается. Не нужно химерных фигур. Не нужно ничего. Просто быть рядом. Принимать этот колючий холод. Потому что иначе невозможно.

Кир так и не обнял в ответ, но опустил голову мне на плечо. Я физически ощущала его внутреннюю слабость и растерянность.

Тишина невидимым шлейфом окутала нас. Такое уютное молчание у меня случалось лишь с отцом. Теперь с Киром. Мы медленно опустились на пол. Прямо посредине гостиной. Я так крепко обнимала Маршала, словно в страхе, что бушующий океан реальности отнимет его у меня.

— Я… Я купила самолет, — сдавленно прошептала я, тыкаясь, как слепой котенок, в грудь Кира. — Но у меня не получается его собрать. Думаю, эту задачку только ты можешь разгадать, — я с надеждой взглянула на Маршала.

Влага на его лице высохла, но маленькие капилляры всё равно полопались, отчего глаза выглядели не только красными, но и жутко уставшими. Кир медленно перевел взгляд в сторону коробки, лежавшей за моей спиной. Затем посмотрел на меня.

— Останься со мной, — я скорей, прочла это по губам, чем услышала. — Я, кажется, устал жить в темноте комнаты, — Кир сел и скрестил ноги.

— Комната? — я вытерла нос рукавом кофты.

— Я теперь так называю то место, где закрыты мои эмоции, — Кир спрятал ладони под коленями. — Она в темноте. И я в темноте. И я устал. Всё очень нечетко.

Я придвинулась ближе к Киру и взглянула на его напряженный резкий профиль.

— Как похороны? — вечность спустя спросил Маршал.

— Паршиво, — выдавила я из себя, глотая слёзы. — Ты был прав.

— Просто систематизировал всю доступную мне информацию, связанную с твоей семьей. Разве исход был неочевидным?

— Очевидным, — эхом отозвалась я и прижалась виском к плечу Кира.

В комнате собирался сумрак. Мы с Маршалом сидели на полу, как два неприкаянных существа. Окруженные людьми, но бесконечно одинокие внутри. Меня больше ничего не держало в городе детства и юности. Я резко это осознала. Будто обухом по голове получила.

— Ты честна со мной? — тихо спросил Кир, глядя в противоположную стену гостиной.

— Всегда. Ты же знаешь.

— Почему ты пришла?

— Чувствовала, что должна была сделать это. Если скажешь уйти, я уйду.

— Нет, — он сплёл наши пальцы. — Расскажи, как это — чувствовать? Не физически, а глубже.

— Это трудно объяснить. Слишком большое влияние на нас оказывают эмоции. Иногда они руководят тобой. Мозг, словно отключается. Его рациональная часть.

— Ерунда. Так не бывает.

— Возможно и не бывает.

— Но это я так думаю, потому что не знаю подобного опыта. Я верю тебе. — Кир повернулся ко мне, убрал с лица прядь волос. — Включить свет?

— Нет, — я осмотрела пространство большой гостиной. — Сделаем вид, что мы сидим в твоей комнате, в которой спрятаны эмоции.

— Она меньше. Намного меньше.

— Что еще в ней есть?

— Ничего. Тьма. И эмоции, что бьются об стены. Колотят железную дверь, разнося вибрации по всему моему телу.

Снова молчание. Долгое. Легкое и в то же время какое-то вязкое.

— Я заберу тебя, — вдруг заявил Кир. — Тебе нечего здесь делать.

— Думаешь?

— Уверен. Хочешь, чтобы я тебя забрал с собой? Навсегда.

Я выпрямилась и взглянула на высокий потолок, на нем играли тени.

— Знаешь, я понятия не имела, чего хочу от собственной жизни. Помнишь, наш разговор про то, что люди не знаю, чего хотят. Ты был прав. Но теперь я точно знаю, чего хочу.

— И чего же ты хочешь?

— Быть с тобой. Стать твоим проводником. Стать твоим недостающим эмоциональным элементом.

— У меня в груди ноет из-за твоих слов, — Кир провел костяшками пальцев по моей щеке, подбородку, затем осторожно коснулся губами моих губ. — Должно быть, это любовь пришла. Тихо. Но ощутимо даже для меня. А, может, я просто сошел с ума.

— У меня тоже всё ноет в груди. И это точно не безумие, — я улыбнулась, хотя в глазах стояли слёзы. — Давай соберем самолет.

— Прямо сейчас?

— Именно сейчас!

Кир согласился, сохраняя на лице родную и комфортную для него маску спокойствия. Мы зажгли лишь несколько бра, и оказались в круге света, а за его границами продолжала расползаться вечерняя тьма. Маршал принялся вчитываться в инструкцию, пока я раскладывала детали.

Этот несчастный игрушечный самолет стал началом нашей жизни. Новой жизни. Где нет по отдельности Кира и Ляны. В этой жизни мы неделимы. Лабиринт навсегда закрылся за моей спиной. Стал моим пристанищем. Моим будущим домом. Моим маяком. Моей нелёгкой, но сознательно выбранной, дорогой.