Дети подвалов

Размер шрифта: 13

Редактор Яна Искра

Иллюстратор Роман Беха

Дизайнер обложки Роман Беха

ISBN 978-5-0060-6778-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Важно!

Книга не пропагандирует употребление наркотиков, психотропных веществ или каких бы то ни было других запрещенных препаратов.

Автор категорически осуждает производство, распространение, употребление, рекламу и пропаганду запрещенных веществ.

Наркотики – это плохо!

Табачные изделия – яд!

Неумеренное употребление алкоголя – вредно для здоровья!

От автора

Горячо приветствую всех, кто взял в руки эту книгу, или скачал на гаджет её электронную версию! Меня зовут Кумачев Алексей, но более известен я под псевдонимом Алексей Доцент.

Я родился в 1977 году в городе-герое Ленинграде, и на мой подростковый возраст выпала самая, на мой взгляд, масштабная мировая катастрофа – это падение Советского Союза – первой Социалистической Державы в мире.

В 1990-м году на месте нашей страны образовалось постсоветское пространство – среда, полная разрухи и невероятного беспредела, где теперь влачили своё жалкое существование люди, навсегда утратившие социалистический уют в необъяснимом желании окунуться с головой в капиталистическое «гэ».

Увы, среди этих людей пытались найти себя в жизни и мы – их дети, о будущем которых они совершенно забыли, в стремлении к сомнительной свободе.

И вот теперь я решил об этом написать, рассказать обществу настоящего и будущего, как последствия падения СССР выглядели с точки зрения нас – русских пацанов и девчонок.

Осенью 2021 года мной был начат большой проект под названием «Литературный сериал «Мои Девяностые», представляющий собой цикл автобиографических произведений про жизнь подростков в смутную эпоху «лихих 90-х» в России.

Сразу хочу отметить, что про братков, малиновые пиджаки и ментовские войны в моём лит-сериале почти не рассказывается – подобного рода сюжетов и так уже полно в области современной литературы и кино. Моего читателя ждут в основном повествования о периоде моей личной жизни, и жизни некоторых моих друзей с конца 80-х по начало 2000-х. Мы представляли собой тогда команду, а точнее, даже – банду неформалов, панков, живущую асоциальной, но весьма весёлой и полной разных приключений жизнью.

Мой читатель сможет узнать здесь о том, как в мрачную постсоветскую эпоху в Питере выживала молодёжь, и почему некоторых из нас уже нет с нами.

Сериал посвящается ребятам, жизнь которых оборвалась из-за пагубного влияния излишней свободы «лихого» времени!

Все персонажи публикуемых здесь произведений – реальны, а места – точно соответствуют действительности. Однако сюжетные линии в книге переплетены так, чтобы навсегда запутать следы.

С Уважением, Ваш Алексей Доцент.

Главные герои

Этот раздел я ввожу в книгу для того, чтобы ознакомить читателя с главными персонажами своих предстоящих повествований. Мои герои будут сопровождать его из серии к серии, иной раз всей бандой сразу, иногда небольшими группками, а также поодиночке, стараясь поднять настроение или глубоко задуматься.

Все далее перечисленные люди – это и есть мы – «дети подвалов» собственной персоной, без прикрас. Многие из нас живы и сегодня, но есть и те, кого с нами уже нет.

Однако именно эта книга сможет вернуть к жизни друзей от нас ушедших, а также поднять со дна памяти те воспоминания, которые уже успели потонуть под тяжестью различных жизненных перипетий. Для этого достаточно будет лишь открыть и прочитать первые страницы настоящего издания.

Что-ж, начнём!

Троица мстителей: Доцент, Крах и Косой

Образовалась троица в результате дружеского союза Лёхи Доцента, Сани Краха и Серёги Косого. Пацаны настойчиво цепляли на Саню погремуху Хмырь, чтобы вообще всё было ништяк, но он успешно отбился.

Всё началось ещё в 1985 году в средней общеобразовательной школе №327 города Ленинграда (позже Санкт-Петербурга). Тогда крепко подружились во 2-м «б» классе Алёша и Самир (настоящее имя Сани). Они ходили друг к другу в гости, вместе играли и гуляли, придумывая разные фантастические проекты, много философствовали. Мечтали, когда вырастут, стать аквалангистами и снимать фильмы про акул, как Бруно Вайлати.

И была у этих двух друзей одна общая беда – они подвергались нападкам своих сверстников за то, что были не такие, как все. Это сильно огорчало обоих, но делало их дружбу ещё сильней и крепче!

Так продолжалось вплоть до 5-го класса, пока, в ходе образовательной реформы, проведённой государством в конце 80-х годов, все учащиеся школ не перескочили на один год вперёд. Самир тогда сразу перешёл из пятого в седьмой класс, а Алёша, ко всему прочему, ещё и в параллельный класс с буквой «в». Дружба из-за этого между Самиром и Алёшей отнюдь не прекратилась, но в их дуэт суждено было втиснуться Серёже (Косому), с которым Алёша подружился в новом классе. Серёжа тоже слыл «белой вороной» среди своих одноклассников, и дружеский союз «Алексей, Самир, Сергей» не только состоялся, но и оказался весьма прочным. Поэтому «Троица мстителей» образовалась ещё в школьные годы, хотя свои известные прозвища ребята к тому времени ещё не получили, и ни каких возмездий ни кому не вершили.

Это произошло позже, уже по окончанию 9-го класса. Тогда Самир, Алёша и Серёжа собрались вместе, впервые попробовали крепкий алкоголь, покурили сигарет, и у них родилась потрясающая мысль – отловить всех своих обидчиков и сурово наказать. Нет, конечно, убивать никто ни кого не собирался, но начистить рожи – почему бы и нет?

Сначала был «наказан» один обидчик, затем второй, и слух о «мстителях» распространился по дворам местного микрорайона под негласным названием Ельник1. Дошло даже до того, что некоторые обидчики стали прятаться, как только «троица» появлялась поблизости. Ходили ребята, конечно, не всегда, но очень часто – втроём, и наводили на округу некоторой жути, особенно по-пьяни.

Правда и среди обидчиков бывали ребята не робкого десятка, и тогда происходили кровавые стычки, исход которых всегда был разным. Объединяло те сражения лишь одно – битые морды с обеих сторон.

Иногда бывало, что обидчики отлавливали «Мстителей» и поодиночке – это часто заканчивалось поражением последних, так как били обычно целым кагалом.

Примерно в тот же период и началась вся эта подвальная эпопея – молодёжи необходимо было выходить из-под родительского контроля и взрослеть, то есть – выпивать, курить и познавать противоположный пол. Наши ребята взрослели, идеи возмездий постепенно сходили на «нет», появлялись иные интересы, ценности и круг общения. Алёша, Самир и Серёжа, с лёгкой подачи новых друзей, стали теперь Доцентом, Крахом и Косым соответственно. А чтобы не доставлять неудобств в произношении своего имени, Самир попросил всех называть его Саней – так всегда звала его мама.

Доцент

Доцент получил своё прозвище за то, что ещё со школы сохранил способность много философствовать. Кроме того, Алексей интересовался разными науками, в частности – астрономией, и нередко рассказывал друзьям о строении глубокого космоса. А ещё Доцент очень любил отечественный фильм «Джентльмены удачи» и всегда насвистывал ту самую мелодию. Ну, как, заиграла в голове?

Начиная с 1992-го года, Доцент стал курить и выпивать, причём, выпивать изрядно. Он любил слушать преимущественно такие музыкальные группы как: «Сектор Газа», «Гражданская Оборона» и «Красная Плесень», однако не брезговал и группами «Кино», «Алиса», «ДДТ», а также Александром Лаэртским, Владимиром Высоцким и некоторыми западными исполнителями.

Парень очень уважал голливудское и китайское кинопроизводство, а конкретней – ужасы, фантастику и кунг-фу.

Одевался Алексей, чаще всего, как гопник, так же, собственно, и жил. Ну а что ещё можно было одеть и как вести себя, если жизнь в стране свалилась в хаос, а родители – заводские рабочие? Несмотря на это, однако, парень располагал тягой к литературному творчеству – иногда он писал небольшие фантастические рассказы и строил различные проекты.

Доцент не придавал особого значения своей внешности ещё и потому, что считал главным в жизни – только внутреннюю составляющую, в особенности, – интеллект.

Алексей читал книги, чаще всего – научную литературу, но уважал и фантастику.

Какое-то время он ходил в секции по каратэ и бодибилдингу, однако финансовая линия родителей должного развития в этой области ему не дала.

Жил парень в доме 60 по улице Ткачей, в коммунальной квартире, в одной комнате с матерью и отцом. Есть сводные брат и сестра.

Ростом Доцент был среднего, обычного телосложения, волосы тёмные.

Крах

Крах – такую погремуху Саня себе придумал сам. Ребята предлагали ему Хмыря, но парню это совершенно не нравилось. Зато Крах – это было как раз для него, потому что, к чему бы ни прикоснулся Саня, всё летело в тартарары. По крайней мере, так считал сам Крах, извергая из себя потоки скромности. На самом деле, Саня был достаточно умным и творчески развитым человеком, которого на тусовках часто использовали в качестве генератора идей.

Крах имел привычку много курить, а также изрядно выпивал, что, однако, не мешало ему и заниматься творчеством – он хорошо рисовал и изготавливал всякие интересные и жизненно-необходимые в то время поделки: нунчаки, боевые дубинки, кастеты… Причём, делал всё это мастерски, в домашних условиях, из любого подручного материала.

Саня читал море разных книг, и на некоторые из них подсадил Доцента.

Слушал пацан преимущественно западных музыкальных исполнителей, таких как «MC Hammer», «Vanilla Ice», Майкл Джексон и многих других. Из отечественного Крах уважал творчество Виктора Цоя и группы «Мальчишник».

Имидж Краха соответствовал его музыкальным предпочтениям – от яркого западного (рэперского) облачения, до тёмных шмоток заядлого «киномана». На голове Саша всегда носил короткий ёжик.

Само собой, Саня обожал Голливуд и Гонконг, особенно – ужасы, фантастику, фэнтези, боевики и кунг-фу. Так же, Крах был заядлым игроманом, сперва – в Dendy, затем – в Sony PlayStation.

Некоторое время посещал секции бодибилдинга и кик-боксинга.

Проживал в доме 76 по улице Ткачей, в коммунальной квартире с матерью, имел отдельную комнату.

Роста был выше среднего, телосложения обычного, русый.

Косой

Косой обзавёлся своим погонялом вслед за Доцентом, поскольку их часто видели вместе, а где Доцент, там и Косой. Характерным дефектом глаз Сергей, правда, не обладал – кличка прицепилась к нему сама собой. Хотя по характеру, пожалуй, с Косым из вышеупомянутого фильма они чем-то схожи.

Относительно музыкальных предпочтений парень – меломан. Однако больше уважал, особенно по-пьяни, отечественные группы: «Сектор Газа», «Гражданская Оборона», «Технология» и… Вику Цыганову.

Одевался Сергей лучше Доцента, так как имел определённые вкусы и не особо парился принципами.

Как и все пацаны того времени, он очень любил голливудские фильмы, но особых предпочтений по жанрам не отдавал.

Увлечений не имел, но славился в тусовке своим незаурядным чувством юмора, а также отзывчивостью.

Курить и выпивать из всей троицы Косой начал первый, затем привил это Доценту, а тот, в свою очередь, – Краху.

Проживал недалеко от Доцента на улице Ткачей, в коммунальной квартире с мамой, папой и младшим братом в одной комнате.

Рост у Сергея был средний, телосложение обычное, волосы тёмные.

Отряд Лося и другие…

Отряд Лося – это всего три человека: сам Лось и два его школьных друга Академик и Панк – парни в целом хорошие и добрые. Наша «Троица» познакомилась с ними в начале 90-х, в одном из дворов улицы Ткачей, и причиной тому были «Наши девчонки», о которых я тоже вам здесь вскоре расскажу.

До нашего знакомства «Отряд Лося» тусовался особнячком. Особнячком они пили алкоголь, курили сигареты, «план» и жмякали девок. С нашим приходом ребята были вынуждены делиться с нами всеми своими кайфами.

Однако и мы тоже пришли к «Отряду» не с пустыми руками. Короче говоря, у нашей объединённой банды теперь возник общак – пили, ели и курили мы отныне вместе. Вместе и за базар отвечали, участвуя в сходняках и разборках.

Что же касается «других» из этого раздела, то это люди совершенно разного склада, плохие и хорошие, но чьи имена достойны увековечивания в этой книге по весьма уважительным причинам.

Итак, теперь подробней…

Вадик Лось

Просто Лось, с именем Вадим – балагур и весельчак, любитель хорошо выпить и ещё лучше закусить.

Заправила своего небольшого «Отряда», состоящего из трёх человек.

Рост – выше среднего, шатен.

Его любимая на то время музыка – Вячеслав Бутусов. Этим Лось напоминал Данилу Багрова из фильмов «Брат» и «Брат-2». Характером тоже был похож на данного персонажа.

Человек радикальных взглядов на жизнь, и многие проблемы склонен был решать посредством «в бубен!», хотя и справедливо.

Излишне беспардонен, в связи с чем имел неоднократные приводы в милицию.

Проживал Лось в общежитии фабрики «Рабочий» на проспекте Обуховской Обороны, где вахтёром на проходной работала его мама Татьяна Павловна, и где было множество знакомых, в частности – электриков.

Есть младшая сестра Катюха по прозвищу Мелкая.

Дима Академик

Академик – погоняло, имя – Дмитрий.

Один из членов отряда Лося – его правая рука.

Прозвищем Диму наделил сам Лось ещё в школьные времена (они вместе учились) за то, что тот говорил много умных слов.

В своё время Академик занимался футболом, но оставил это неперспективное в те времена дело, и занялся более перспективным – литрболом.

Любил коллекционировать жестяные банки из-под пива, соков и лимонадов, которые однажды пил. Собрание насчитывало около 350 разных экземпляров.

Из музыки предпочитал группы «Сектор Газа», «Алиса», «Кино», «ГрОб», «Sex Pistols»… в общем, стандартный набор для тогдашнего панк-рокера.

Выпивал, курил, ругался матом, но в целом, мальчик был умный, хороший и начитанный.

Проживал недалеко от дома Доцента и Косого на улице Ткачей.

Эдик Панк

Панк по имени Эдуард – человек не плохой, если не злить, и светлый, если не омрачать.

Один из членов отряда Лося – его левая рука.

Волосы русые, рост ниже среднего, накачан. Имел склонность к спорту – в домашних условиях занимался бодибилдингом.

В соответствии со своим погонялой, любил слушать панк-музыку и имел соответствующий имидж. Кроме того уважал творчество групп «Кино», «АлисА» и некоторых других в стиле рок. Всегда носил: берцы, штаны цвета хаки, футболки с портретами западных рок-групп, символами панк-рока и анархии, летнюю или зимнюю косуху в нашивках, заклёпках и цепях, а также регулярно ставил ирокез. При себе постоянно имел большой охотничий нож, который демонстрировал врагам, как Крокодил Данди.

Когда трезв – малословен, когда пьян – словоохотлив. Принимал участие во многих подвальных и уличных акциях нашей команды. Часто дрался с врагами – боец.

Курил.

Проживал в доме недалеко от общаги Лося по проспекту Обуховской Обороны.

До сегодняшнего дня не дожил.

Паша Терминатор

Терминатор по имени Паша – брутального телосложения харизматичный парень, компанейский гитарист, очень не любил, когда его называли Павлик. На «Привет, Павлик!» всегда реагировал тем, что шёл на таран и повторял: «Враг обнаружен! Цель уничтожить! Цель уничтожить!».

После многочисленных просмотров фильмов о киборге-убийце из будущего его операционная система стала глючить, в результате чего Паша долгое время двигался и разговаривал, как робот. На любой вопрос он отвечал:

– Ряд всевозможных ответов: Да; Нет; Не знаю; Пошёл в жопу… ПОШЁЛ В ЖОПУ, ЗАСРАНЕЦ!

Однако реакция на просьбу спеть под гитару у Терминатора была адекватной – садился и пел.

Паша любил слушать разную музыку, но отдавал предпочтение группам «Queen», «Кино», «Алиса» и «Сектор газа».

Однажды летом, когда наша компания отдыхала в одном из скверов улицы Ткачей, Терминатору совершенно случайно прилетело от меня в лоб виниловой пластинкой с записью Марка Бернеса – его операционка перезагрузилась, и парень вернулся в прежнее состояние.

Хотя напоминающий те события шрам на лбу у Паши виден до сих пор, и нет-нет, но в его глазах блеснёт красный огонёк ненависти к Саре Коннор, Джону Коннор и… Волан-де-Морту.

Ведь теперь он – мальчик, который выжил!

Роста Паша среднего, брюнет, курил, в меру выпивал, к наркотикам не притрагивался.

Несмотря на свой компанейский характер, Терминатор всегда оставался независимым, и не имел отношения ни к «Троице мстителей», ни к «Отряду Лося».

Проживал Паша с отцом, матерью и младшим братом в отдельной квартире на проспекте Обуховской Обороны.

Сергей Плюха

Плюха, он же Сергей – один из персонажей моих повествований о 90-х. Как и Терминатор, ни к «Троице», ни к «Отряду» он отношения не имел, но с нашей бандой нередко «сотрудничал».

Располагал Плюха своей шайкой, которая впоследствии состояла человек из восьми, а также своим подвалом на Обуховской Обороне (в доме, где и жил), что, впрочем, не мешало ему посещать и наши подвальные тусовки.

По прихоти природы Плюха имел выпученные глаза, из-за чего многие его за глаза (прошу прощения за каламбур) называли «карась».

Характер имел переменный, который всегда зависел от его настроения: сегодня Сергей мог быть честным и добросердечным человеком, а завтра – подлым и коварным «карасём». В целом же, Плюха – хитрый, эгоистичный лис, чему способствовало высокое положение его матери, работавшей в администрации одного из районов Питера.

Как это обычно бывает у детей знатных персон, слыл Плюха ребёнком трудным, что впоследствии занесло его в криминал, а затем и в тюрьму.

До мест лишения свободы и после них Сергей активно увлекался наркотиками, от чего и скончался в начале 2000-х.

Стас Пушкин

Стасик был с кучерявыми волосами, за что и получил поэтическую кликуху Пушкин. Хотя, телосложением, лицом и манерой говорить он был похож скорее на российского комика Сергея Дроботенко из передачи «Аншлаг, аншлаг».

Проживал в то же доме, что и Плюха, но этажом ниже.

Постоянно нигде не работал. Жил и одевался крайне скромно. Тусовался с нашей бандой не всегда, но иногда забегал потрещать. Особенно удружил, когда однажды приволок в один из наших подвалов бомжа Дядю Рому, только что вышедшего из тюрьмы.

Стас – человек с доброй душой. Как-то раз, когда я сильно напился в подвале «У Плюхи», и совершенно не мог идти домой, Стасик пригласил меня в свою квартиру, где я благополучно проспал до утра, а на утро даже поел сладкой овсянки.

О судьбе Пушкина мне ничего неизвестно – наши с ним дороги навсегда разошлись ещё в середине 90-х.

Дядя Рома

Дядя Рома – так его звали мы все. Ему было уже тогда за сорок. Среднего роста, коренастый, со сломанным носом, голос грубый, на руках тюремные наколки. Первое время Рома разговаривал с нами по фене, но потом это прошло.

Появился в нашей тусовке благодаря Стасику Пушкину. Хотя в нашу банду Рома не входил, но вынужденно участвовал во многих её попойках в подвале с названием «восьмёрка».

За три дня до нашего с ним знакомства Дядя Рома вышел из тюрьмы, где отсидел семь лет за грабёж. До этого имел комнату в коммунальной квартире, которую, пока сидел, у него отжали.

Бомж. Родственники у Ромы были, но они как раз и обманули его с жильём, поэтому, считай, что их и не было.

Весёлый, любил покурить, выпить, а также рассказывать анекдоты и разные зоновские байки. Когда пьяный – не злой, но упёртый, как баран.

Проживал в «восьмёрке» с глубокой осени до весны, после чего надолго пропал. Может быть, сидел снова.

В последний раз я Дядю Рому увидел в 2001 году на проспекте Елизарова – выглядел очень плохо, шёл и собирал бутылки.

Рома Иреев

Рома, фамилию которому я изменил, так как не желаю пачкать негативом память о человеке настоящем.

Мой однокашник из параллельного класса «г». Сколько я его помню, Рома всегда слыл трудным ребёнком: ещё со школы стал курить, употреблять алкоголь и отвратительно себя вести, попутно обижая слабых.

После школы Рома, сколотив вокруг себя шайку единомышленников, включая своего младшего брата Ваню, опустился до токсикомании. Эти нерадивые подростки забивались всей кодлой в подвалах и подъездах, нюхали клей, бензин и прочие ядовитые вещества, доводя своё состояние до полного отупения.

В поисках новых ощущений, Рома и Ко вскоре стали пускать по венам и разный «бульон», чаще всего кустарного производства. Деньги на свои развлечения шайка добывала исключительно криминальным способом.

В конце 90-х Рома и Ваня на несколько лет загремели в места не столь отдалённые, а после выхода на свободу, в начале 2000-х, вновь опустились на порочное дно. Примерно в то же время их обоих не стало.

Влад Дибарол

Владислав с погонялой Дибарол – человек, словно комета, задевший однажды лично меня и нашу банду по касательной, и впоследствии улетевший в неизвестном направлении.

Весьма интересный кадр, с которым я познакомился, когда работал в клубе-ресторане «Адмирал». Влад научил меня одному интересному способу «рыбалки», рассказ о котором вошёл в эту книгу.

Высокий, стройный, темноволосый, с чувством юмора, внешне чем-то похожий на Тома Круза. Впрочем, своими навыками он тоже напоминал многих персонажей этого голливудского актёра. По его собственным рассказам, Влад крепко сидел на «колёсах», а также некоторых других «лёгких» наркотиках.

Влад Дибарол лишь несколько раз посетил нашу тусовку на улице Ткачей, после чего бесследно исчез.

Лёха Морячок

Морячок – прозвище, Лёха – имя.

Мой одноклассник по классу «б», но в школьное время я с ним общался мало. Самое плотное общение у нас с Лёхой началось, когда мы оба вернулись на дембель, но и здесь оно не продлилось более трёх месяцев.

Однако в течение этого короткого времени наши с Морячком приключения достигли такого уровня, что заслужили увековечивания в настоящей книге.

Лёха – высокий парень, светло-русый и, можно даже сказать, блондин. Имел спортивное телосложение, так как в армии, а также после неё, постоянно тренировал свои мышцы.

Чувство юмора у парня имелось, но обладало какой-то своей уникальностью – не все шутки понимал он, и не все его шутки были понятны людям.

Срочную службу отслужил во флоте, отсюда и прозвище Морячок.

Из музыки любил рок, шансон, а также отечественную группу «Любэ».

Лёха весьма интересен в общении, просматривались даже лидерские качества, но иногда бывал коварен.

Курил, любил выпить и деньги.

В последний раз я его встречал в середине «нулевых», он мне рассказывал, как сидел в «крестах» за кражу.

Проживал с матерью и отцом в пятиэтажке на улице Бабушкина.

Женёк Омоновец

Женька – мой одноклассник класса «б».

Знаем друг-друга с детского садика. Плотно дружили в младших школьных классах, и даже образовали небольшую компанию: Лёшка, Женька, Сашка и Серёжка2, которая, впрочем, распалась с переходом в старшие классы.

Высокий, спортивный, русый, с хорошим чувством юмора.

Долг Родине отдавал, служа во внутренних войсках, в подразделении ОМОН, согласно чему вскоре и получил своё погоняло. Однако посвящать свою жизнь милиции не стал, и долго жалел, что однажды в неё вляпался.

В подвальных тусовках участвовал всего лишь один раз, когда пришёл ко мне домой с намерением выпить водки. В этот же день, вместе со всей нашей подвальной бандой загремел в «мусарню», и больше с нами не связывался.

Любил слушать совершенно разную музыку, не отдавая предпочтения стилям.

Проживал с отцом, матерью и младшей сестрой в пятиэтажке на улице Крупской.

Саша Кукуня

Зовут Сашка, прозвище Кукуня – тоже мой одноклассник из «б» класса. А ещё, также как и в случае с Омоновцем, я и Саша вместе ходили в детский садик. Кроме того, были хорошо знакомы между собой его и мои родители.

Отец Кукуни, дядя Серёжа, в наши школьные годы работал в ресторане на речном теплоходе дальнего следования, и Саша унаследовал у него разные полезные для жизни навыки, в том числе – купли-торговли. В конце 80-х уже сам Кукуня учил меня барышничать в метро газетами, плакатами и фотографиями, но подобной жилки у меня, увы, нет, поэтому бизнесмена из меня так и не вышло. Не вышло его, как ни странно, и из Саши. Впрочем, из нас с ним до сих пор ничего хорошего не выходит, сколько не кряхти.

Саша Кукуня – это первый человек, который познакомил меня с песнями группы «Сектор Газа». Удивительно, ведь он меломан, но это случилось в 1991-м году, когда он притащил ко мне домой магнитофон, и включил кассету с альбомами «Ядрёна вошь» и «Ночь перед Рождеством». С той поры я прочно подсел на творчество Юры Хоя.

Кукуня впервые познакомил меня и с премудростями фотопроявления – мы занимались с ним изготовлением и продажей фотокарточек с изображениями звёзд Голливуда, музыки и… эротики.

Благодаря работе отца Сашка всегда имел дома разные модные на то время цацки, от крутых электронных часов и холодильника с сифоном, до видеомагнитофона с компьютером. Конечно же, мне это нравилось в нём не в последнюю очередь.

Кукуня обладал циничным, хотя и весьма остроумным складом ума.

В подвальных тусовках Саша вместе со мной ни разу не участвовал, и на это имелись две причины. Первая: у него всегда преобладали интересы, связанные с коммерцией, а коммерция и разгильдяйство – это вещи несовместимые. Вторая: он крайне не любил Саню Краха и Сержа Косого, и это у них было взаимно.

Роста Кукуня был среднего, худощавый, волосы короткие, русые. Курил и выпивал.

Проживал в коммунальной квартире на улице Крупской, с папой, мамой и младшей сестрой.

***

Последние два (и даже три – Сергей Поляк) парня, казалось бы, никак не вписываются в «главные герои» моих повествований о 90-х, но они есть в них, и точно являются частью моей истории, поэтому я полноправно вписываю в неё их имена и прозвища, оставив, впрочем, настоящие фамилии за кадром.

Наши девчонки

Если по-честноку, то наши девчонки были для нас тогда самыми лучшими девчонками на всём белом свете! Пока длилась «эпоха подвалов», все наши пацанские мысли сводились именно к ним, поскольку они были ближе всех остальных.

На дни рождения, 8 марта и другие праздники мы старались дарить девочкам подарки и оказывать особые знаки внимания, по крайней мере, на какие мы были тогда способны. Увы, не всегда эти выпады получались адекватными, и понятыми нашими представителями прекрасного пола, но… мы старались.

Признаюсь, без наших девчонок жизнь у нас была бы не так радостна, и нам не удалось бы набраться достаточного опыта для своего более взрослого будущего.

Итак…

Олеся Поночка

Девочка, внешностью и характером похожая на Леди Винтер из отечественного фильма про мушкетёров.

Весёлая, бойкая, шустрая, всегда имела в себе запасы зажигательной смеси и даже взрывчатого вещества. Иногда проявляла необыкновенные качества «друзей Оушена».

Очень влюбчивая особа.

Регулярно участвовала в наших тусовках.

Рост средний, русые длинные волосы, почти всегда собранные на затылке в пучок, привлекательного телосложения.

У меня эта девочка ассоциируется с песней графа де Ла Фер «Там лилии цветут».

Проживала в доме по проспекту Обуховской Обороны.

Ира и Надя

Две сестрички, из которых Надя на пару лет старше.

Весёлые, с чувством юмора симпатюльки.

Регулярно участвовали в тусовках.

Надежда, будучи старшей сестрой, имела бОльшую рассудительность, скромность и лишь небольшую коллекцию внутренних тараканов. Ирина же наоборот – обладала богатой тараканьей коллекцией, но была более раскрепощена и зажигательна.

Надя имела рост выше среднего, тёмные волосы и худощавое телосложение, которое сполна компенсировалось её высокой жизнерадостностью. Ира располагала светлыми волосами, средним ростом, хорошей фигурой и звонким смехом.

Обе проживали недалеко от Поночки на проспекте Обуховской Обороны.

Наташка и Катька Кляйн

Тоже две сестры, из которых старшая – Наташа.

Обе – отзывчивые девчушки-веселушки, всегда готовые приютить и накормить заблудшего странника.

При этом Наташа располагала обалденной фигурой, задорно вздёрнутым носиком и мягким характером, по причине чего и стала впоследствии моим объектом ухаживания.

Катюха же больше напоминала маленькую юркую птичку, готовую в любую минуту упорхнуть из объятий ухажёра.

Брюнетки.

Наташка – среднего роста.

Катя – ниже среднего, откуда и прозвище «Кляйн» (klein), что по-немецки означает «маленькая».

Регулярно участвовала в тусовках – Наташа, Катя – реже, и постоянно была со своей любимой овчаркой по кличке Рекс.

Обе проживали на улице Ткачей.

Майя

Девочка с необыкновенным для постсоветского времени именем, впрочем, к древнему индейскому племени никакого отношения не имевшая.

Аппетитная во всём, в том числе и в пухленьких губках бантиком.

Иногда шутливая, иногда серьёзная, с таинственным блеском глаз, который меня однажды не на шутку зацепил.

В тусовках участвовала не часто, но всегда привносила в них какое-то чувство экзотики.

Не знаю почему, но в музыкальном плане Майя ассоциируется у меня с песней «Музыка нас связала» группы «Мираж».

Проживала на улице Ткачей.

Катюха Мелкая

Катюха – родная сестра Вадика Лося по прозвищу Мелкая. Её персонаж проскакивает в моих повествованиях лишь мельком, но если все её появления сложить, то образуется полноценный герой, о котором стоит рассказать.

Погоняло «Мелкая» Катьке дал сам Лось по факту «младшей сестры».

Симпатичная брюнеточка, тогда была ещё действительно очень мелкая, но пухленькая, весёлая и болтливая. С братом состояла в стандартных отношениях, которые можно описать фразой: «Мелкая, принеси!» – «Сам принеси!».

Ростиком – ниже среднего.

Никогда не участвовала в наших подвальных тусовках, но у Вадика дома и во дворе видеться с ней приходилось нередко.

Проживала там же, где и Лось – на Обуховской Обороне.

***

Я считаю, что практически все люди, которых я встречал, встречаю и ещё встречу на своём жизненном пути, даны мне свыше не просто так. Уверен, что точно такую же роль сыграл для них и я. И, если бы я знал и помнил их всех, БУКВАЛЬНО ВСЕХ, то обязательно издал бы только ради этого свою Большую Книгу Жизни. Но, увы, человеческая память, и человеческие возможности не совершенны.

Сезон
«Становление пацана»
12 эпизодов, 1 приложение

Моё превращение из ребёнка в подростка пришлось на период с конца 80-х по начало 90-х, и протекало довольно тяжело. Я слыл «белой вороной» в школе, и посему терпел множество неприятных моментов, связанных с детской жестокостью. Однако именно это и положило начало укреплению моей личности. Затем начались экстремальные условия лихого для страны времени, где я продолжал закалять свой, уже покрывшийся суровой окалиной, дух.

Всё это, а также многое другое сделало меня таким, какой я есть сейчас, и хорошо в итоге получилось или плохо – судить уже не мне.

В этом сезоне я пройдусь по событиям, развивавшим мой характер вне стен образовательных учреждений. Именно здесь имели место быть самые яркие моменты моей молодости, и именно в этот период происходило так называемое становление меня, как пацана.

Конечно же, такой я был не один, и каждый из моих друзей с уверенностью может заявить: «Молодость изрядно потрепала и меня! И я точно так же тогда становился пацаном!».

Да, это так, и поэтому мой сериал не только обо мне – он обо всех нас, и, несмотря на то, что над текстом работал я один, в созидании нашей общей истории участвовало немало моих товарищей.

Сезон «Становление пацана» расскажет вам о том, как мы познавали жизнь на первых парах своего созревания, когда рухнул СССР, и стало можно даже то, что было нельзя. Оглядываясь сейчас назад, я вижу, что это было тяжёлое время, но тогда мы этого не понимали, безбашенно кидаясь во все тяжкие. Само собой, отсутствие опыта и ума играло при этом с нами разные шутки, порой смешные, а порой и не очень.

Что-ж, дорогой читатель, читай всё сам. Извлекай для себя пользу. Вспоминай своё, ведь оно того стоит!

Эпизод первый…

Эра видеосалонов

Слоган серии: Надо бы его врачу показать…
Музыка к финальным титрам: Francis Haines – The Trioxin Theme.
В главных ролях: Лёха Доцент и его семья…
Автор текста: Алексей Доцент.

Все события, рассказанные в этой серии, действительно имели место. Имена и названия соответствуют именам реальных людей и организаций…

Укрепление моего духа началось ещё в «эру видеосалонов» – в конце 80-х годов. Тогда во мне разгорелась борьба с насаждениями всевозможных страхов, что взошли за время детства, и уже стали давать свои горькие плоды.

Питаясь атмосферой боевиков, фантастики, ужасов и, особенно, кунг-фу с каратэ, моя робкая детская психика потихонечку начала превращаться в более мужественную – подростковую. Развитие шло, в том числе и в физическом плане: по примеру Брюса Ли, Джеки Чана и Ван Дамма, я пошёл в секцию каратэ, а глядя на Шварценеггера и Сталлоне – ударился в бодибилдинг. Правда, ненадолго, но всё-же что-то оттуда я ухватил.

Поэтому я не могу сказать, что ворвавшееся в нашу страну с Запада развращающее душу кино как-то меня развратило. Кажется, даже наоборот, оно в какой-то степени закалило мой дух и моё тело.

Первое знакомство с явлением «видеосалон» произошло у меня летом 1988 года. Мне тогда стукнуло 11 годиков, и случилось это в самых, что ни на есть, подходящих условиях – в родной деревне с названием Слободка.

У меня до сих пор есть домик в Кашинском районе Тверской области, откуда родом мой отец, мои дед и бабуля. В 1986 и 1987 годах соответственно дедушка с бабушкой умерли, и мы с папой стали ездить в Слободку вдвоём, как правило, в июне-августе – на месяц. И вот, однажды днём на дверях местного деревенского клуба появилась афиша, гласившая:

«Уважаемые жители наших деревень!

В предстоящие выходные, начиная с пятницы, в нашем клубе будут показываться американские видеофильмы:

– Пятница, 21:00 —

«Кошмар на улице Вязов II» (ужасы);

– Суббота, 21:00 —

«Возвращение живых мертвецов» (ужасы);

– Воскресенье, 21:00 —

«Враг мой» (фантастика)

Стоимость входного билета – 50 копеек».

Это парочка местных кооператоров (тогда как раз была мода на разного рода кооперативы3) с видеомагнитофоном наперевес решила немного попугать округу, а заодно и заработать деньжат.

Слободка считалась центром небольшого скопления деревень, здесь располагался и клуб, и магазин, и ферма, и кузница и многое другое, включая пару-тройку деревянных складов (правда, накануне падения СССР всё это уже дышало на ладан). В остальных, более мелких поселениях, находящихся вокруг, ничего подобного не было, поэтому все их жители стекались на разные мероприятия к нам, особенно местная и приезжая молодёжь.

Кстати, в нашу Слободку было два въезда: главный – по мосту через реку Рудомошь4, и второстепенный – через деревню Хрипелёво. С обеих сторон по пути к нам находятся кладбища, что придаёт Слободке своеобразный колорит, особенно ночью и после фильмов ужасов.

И вот, в пятницу, когда только стало смеркаться, в Слободку въехал болотного цвета УАЗ-«буханка», и со скрипом остановился возле клуба. Из него выползли два добрых молодца – а-ля братки, которые тащили на себе телевизор, видак и кучу проводов. Всё это установили на сцене главного зала.

Для большинства из нас это была самая настоящая диковинка!

На фоне вечернего стрекотания кузнечиков и писка комаров у клуба столпился народ. Не тысячи, конечно, и даже не сотни, но… человек тридцать было: мальчишки, девчонки и некоторые взрослые с округи. Местные дети то и дело сновали у кооператоров под ногами, всё трогали, всюду заглядывали, а те на них раздражённо шикали, цыкали и хлопали по шаловливым ручкам.

Был среди любопытных и я. Я приготовил свои пятьдесят копеек, которые мне торжественно вручил мой отец, после некоторых уговоров. Сам он такое зрелище не любил – у него своё кино было…

Начало сеанса планировалось на девять вечера, но что-то у бизнесменов пошло не так, и с пятничным сеансом опоздали минут на сорок. Я всё это время сильно переживал, что фильма не получится – так хотелось позырить крутую фильму!

Сейчас мне вспоминается отечественная картина «Человек с бульвара Капуцинов», где толстому мальчику-индейцу вождь не разрешал смотреть кино, дескать, маленький ещё. «Ага, – возмущался мальчик. – Как на войну, так – взрослый, а как на фильму…». Помните? Вот и я тоже так нервничал, почесывая свою репу.

Но в итоге у мужиков всё получилось, и они пригласили зрителей в зал. Я влетел туда самым первым, и уселся на одном из передних мест.

Мой восторг от фильма про Фредди Крюгера, который я посмотрел в тот вечер, не знал границ! Я ещё не догадывался, что у него есть и первая часть, которая гораздо лучше и страшнее. От клуба домой, по сельскому мракобесию, где не видно ни зги, я добрался очень быстро, хотя пройти нужно было с четверть деревни. Заброшенный дом умершей недавно бабы Лены люто сверкнул на меня оконным отражением полной Луны, и я дал газу, подняв позади себя большое облако пыли.

Конечно же, в субботу я пошёл на «Мертвецов», а в воскресенье – на «Врага», и я был неописуемо счастлив! Моих слёз не выдержал даже папа, и щедро одарил меня рублём на входные билеты. Правда, я слышал, как по приезду домой, отец высказывал свои замечания моей маме:

– Галя, в этот раз Алёша почему-то был совсем другой – какой-то дёрганный. Надо бы его врачу показать.

Это были самые первые видеофильмы в моей жизни, которые я зырил в видеосалоне! И пусть какое-то время я был дёрганный, но я до сих пор обожаю ужасы и фантастику, хотя сегодня они уже перестали иметь ту завораживающую атмосферу. Жизнь для меня в тот момент в корне изменилась – я начал грезить живыми мертвецами, Крюгером, космосом, пришельцами и прочими голливудскими персонажами. Отсюда, наверно, и пошло всё моё увлечение кино, литературой, рисованием и музыкой – я жаждал узнать о нашем мире как можно больше, много фантазировал и запечатлевал всё это на бумаге. Музыка же для меня стала неотъемлемым спутником и главным вдохновителем жизни!

Не знаю почему, но тем августом добрые молодцы на «буханке» больше к нам не приезжали. Не помню я их и в последующие годы. Но они, собственно, там больше были и не нужны – началась «эра видеосалонов» по всей России.

В этом же 1988 году, но ближе к Новому году, я узнал, что видеосалоны открылись у нас в Ленинграде прямо рядом с моим домом: в Детской библиотеке на ул. Крупской, в ДК им. Крупской (книжная ярмарка «Крупа»), в ДК «Невский», а так же в кинотеатрах «Спутник» у ст. метро Ломоносовская, «Невский» на Народной, и много где ещё, в том числе в нашей общественной бане №8 – на проспекте Обуховской Обороны, куда я с отцом тогда часто ходил мыться.

Чаще всего я посещал тогда Библиотеку, «Крупу» и ДК «Невский». Познакомившись в школе с Саней Крахом, я стал ходить смотреть видики с ним, и это послужило началом наших с ним творческих отношений, о которых я вам ещё обязательно расскажу.

В Библиотеке видеосалон размещался в правом крыле – там было два зала. На входе в учреждение на окне висело расписание сеансов на пару-тройку дней вперёд. Прямо перед входом в видеозалы на стене размещался небольшой стенд, где за стеклом вывешивалась разная иллюстрированная информация из мира Голливуда. Признаюсь, что мы с Крахом были грешны тем, что иногда тырили оттуда понравившиеся нам картинки со статьями, а дома играли в «радио», и зачитывали своим «радиослушателям» свежие новости из мира кино.

В «Крупе» тоже было два зала: один на первом этаже, второй прямо над ним – на втором. Сегодня эти помещения занимают торговые точки по продаже компакт-дисков и книг. Я иногда захожу в эти магазины с чувством глубокой ностальгии, и вспоминаю, как там всё было раньше.

«Крупа» являлась, наверно, самой популярной точкой видеосалонов на Ельнике. Сколько народу там просвещалось голливудскими и китайскими новинками! Когда я выходил из Крупы после просмотра очередного фильма с Брюсом Ли, или Джеки Чаном, то всегда летел домой, словно на крыльях, да ещё махал руками, ногами и кричал «кия!».

Кстати, на доме номер 4 по ул. Ткачей (это как раз по пути из «Крупы» ко мне домой), какие-то энтузиасты тогда на табличке с названием улицы написали «Улица ВЯЗОВ». Сделали это так натурально – будто по-настоящему. Мы с ребятами часто ходили мимо и прикалывались. Увы, до сегодняшнего дня эта табличка не сохранилась.

Что касается ДК «Невский», то там расположение видеосалонов из раза в раз менялось: то в одном месте, то в другом – видимо, всё зависело от желания и возможностей администрации дворца культуры и арендаторов. В первое время салон располагался на одном из последних этажей, среди служебных помещений. Вход был справа от фасада – там была отдельная дверь. Потом пришли, а салон уже переехал на другой этаж, в какую-то маленькую, душную комнатку, а на старом месте бандиты разместили свои игровые автоматы и казино. Через некоторое время салон перенесли в большой актовый зал, где, помню, было очень холодно, а входом и выходом служила левая от фасада служебная дверь. В общем, там всё было непостоянно. А сейчас этот ДК вообще находится в плачевном состоянии, может быть, его скоро и снесут. Жаль.

Что собой представляли видеосалоны того смутного времени знает каждый, кто тогда уже ходил, по крайней мере, в школу. Для того, кто родился позже, расскажу. Это небольшая, как правило, вытянутая (прямоугольная) комната, площадью от 20 до 40 квадратов, где в её торце установлен цветной, тогда ещё кинескопный, телевизор, а в метрах двух-трёх от него начинались ряды сидений для зрителей. Чаще всего это были обыкновенные стулья, выставленные рядами. Оператор видеосалона (назовём его по старинке – киномеханик) – тот, кто брал деньги за вход, вставлял в видеомагнитофон кассеты и нажимал кнопки, обычно располагался где-нибудь в соседней комнате, либо в самом заднем углу зала. Если в комнатах были окна, то они были всегда завешаны плотной светонепроницаемой тканью, или попросту заколочены.

Перед сеансом свет в зале включался, зрители рассаживались, оплатив киномеханику 50 копеек (позже – 1 рубль, 2, 3 и т.д.), затем становилось темно, и… раздавался гнусавый голос переводчика Володарского:

«Нью Лайн Синема» представляет:

фильм Роберта Шоу и Уэса Крейвена

«Кошмары на улице Вызов»…

И чей-нибудь дурацкий хохот, как у дятла Вуди – это кто-то уже успел испугаться, и у него истерика.

Сидишь, значит, смотришь ты фильмец, а в зале или дубак, если дело зимой, или духота – летом, деревянные стулья скрипят, девки вскрикивают, задница потеет… – романтика!

Несколько позже начали появляться большие экраны. Нет, не огромные, как в кинотеатрах, а именно для показов видео. Это были экраны полтора на полтора метра, а на него проецировалось изображение из подвешенного к потолку или стоящего на полу видеопроектора, подключенного к видаку. Такая штука тогда была обалденным ноу-хау, и стоило баснословных денег. Хотя изображение оставляло желать лучшего, так как было, на мой взгляд, недостаточно чётким, и от него быстро уставали глаза.

Видеофильмы на таких экранах у нас стали показывать сначала в ДК им. Крупской. Там на первом этаже оставался видеосалон с обычным телевизором, а на втором – большой экран, и стоил сеанс где-то вполовину дороже.

Потом, я помню, смотрел на таком же большом экране фильм «Чужие» Джеймса Кэмерона в ДК «Пролетарский» и «Звёздные войны. Новая надежда» – в кинотеатре «Спутник».

Кстати, кинотеатра «Спутник» уже не существует – его снесли в 2018 году, и вместо него построили торгово-развлекательный центр. Так что, я вам тут настоящие исторические факты рассказываю!

Эра, или как её ещё можно назвать, – эпоха видеосалонов продолжалась в России лет пять или шесть – больше им было не съесть. По крайней мере, в больших городах. Но я не удивлюсь, если где-нибудь в русской глубинке (где-то очень глубоко), до сих пор есть видеосалоны, в которых крутят ужасы, боевики, фантастику или каратэ. А вдруг?

И вот, наконец, прошло время, и видеомагнитофоны стали доступны многим российским жителям – люди начали их приобретать домой. Цены на них были ещё, конечно, кусачие, но вполне реальные – с трёх-четырёх заводских зарплат можно было накопить на наш отечественный «Электроника ВМ-12». Мне мои родители первый видак купили в 1993 году. Тогда для меня началась «эра видака», и это уже следующая история…

А пока… гоните сюда рубль… два, два рубля, присаживайтесь, выключаю свет…

…фильм Джо Данте – «ВОЙ»!

Наши первые видаки

Слоган серии: Пусть покупает сам!
Музыка к финальным титрам: Сектор Газа – Видак Remix.
В главных ролях: Лёха Доцент, Саня Крах, Серж Косой, Спартак, Щука и другие…
Автор текста: Алексей Доцент.

«Этот шухер, этот сон – видеомагнитофон
Мой дружбан взял анадысь на «толпе»,
Купил за семь кусков всего,
не жрал, не ел он целый год —
Уж совсем мой корефан опупел!..»
(Сектор Газа – Видак)

Пролог

Тоскливый зимний вечерок Питера был приправлен лёгким морозцем. На улице смеркалось, и с серого неба медленно падали мелкие снежинки.

Несколько дней назад завершился новогодний праздник, но он был тусклым и не весёлым – совсем не таким, как в нынешнее сытое время. Снег в городе почти не убирался – дороги были покрыты коричневой жижей, а тротуары походили на грязные каньоны.

Малочисленные пешеходы с поникшими лицами брели по своим делам, и их волновало сейчас лишь одно – где взять денег на еду и одежду, ведь последние гроши растаяли в Новый год.

Несмотря на то, что покупателей практически не было, продуктовые магазины и ларьки спешили после праздника открыться. Глядишь, и заглянет кто-нибудь, ведь впереди ещё Рождество! Хотя, кто его отмечал тогда, это Рождество? Разве что попы с попадьями.

Возле заваленной хламом помойки копошились двое мужчин. Одному было лет пятьдесят, а второй – парень пятнадцати годков отроду. Для бомжей эти люди были одеты слишком хорошо: старший – в чистые брюки и куртку, на ногах – приличные ботинки; младший – в дерматиновую чёрную косуху, джинсы и почти новые кирзовые сапоги. На головы обоих были нахлобучены тёплые вязаные шапочки. Старший мужичок устало пыхтел, перевязывая капроновой бечёвкой большую пачку собранного картона. Старый брезентовый рюкзак за его спиной при этом звонко побрякивал пустыми бутылками. А молодой парнишка стоял поодаль, и о чём-то беззаботно мечтал, внимательно разглядывая окна ближайших домов. Он даже и не думал помогать мужчине, делая вид, будто не знает его.

Вдруг бечёвка у старшего дядьки лопается, он в полголоса чертыхается, и потом громко кричит парню:

– Алёша, подсоби скорее! Коробки сейчас рассыпятся!

– Пааап, – недовольно кривит свою рожу парень, не сходя с места, – я не могу! Не круто это – в помойках копаться! А вдруг мои друзья мимо пойдут, или девчонки, и увидят! Ну, паап!

– Твою мать, сынок, тогда не скули потом, что мы тебе видеомагнитофон не купили!

1993 год

Я уверен, что у каждого из вас был когда-то свой первый видак, по крайней мере, у тех, кто родился и вырос ещё в эпоху видеомагнитофонов. И, наверняка, каждый такой человек помнит, какие ощущения он получил от просмотра первого видеофильма, сидя на диване своего дома! Для меня это была настоящая эйфория!

Но обо всём по порядку.

Январь

У меня и Сани Краха в юности был товарищ, и звали его Спартак. Проживал Спартак в одной из двух восемнадцатиэтажек за Володарским мостом, в отдельной квартире на самом последнем этаже. Его старший брат по имени Владислав жил со своей семьёй этажом ниже. Влад был всегда при бабках, так как держал свой кооператив, и однажды он купил себе видак.

По просьбе младшего брата Влад протянул кабель от видеомагнитофона в его квартиру, подключив к телику. Каждые субботу с воскресеньем, ровно в шесть вечера, Владислав начинал транслировать своему младшому разные видеофильмы, одобренные родителями.

Я и Крах один раз приехали к Спартаку в гости аккурат к началу сеанса. Брат нам показал фильм «Кто подставил кролика Роджера», и мы до того были впечатлены всем этим делом, что загорелись во что бы то ни стало выклянчить у своих предков видаки. Знали бы мы, сколько стоили такие аппараты в то время, и как тяжело зарабатываются деньги!

Но… если долго клянчить, то можно потом и от радости потанчить!

Июнь

Первый видак появился у Сани Краха. Однажды Саня пришёл ко мне домой, и заявил:

– Дозик, сегодня утром моя мамка уехала в Москву на два дня. А вчера она притащила, ты не поверишь, – видеоплеер марки Sony! Прикинь! Я ей уже полгода талдычу: купи, купи… Правда, он у неё в комнате, но я знаю, где ключи! Ай да сегодня ко мне с ночёвкой – оттопыримся! Есть один классный фильмец.

Я прекрасно знал, что на то время в комнате у Сани телевизора ещё не было – мать его ему купила потом, года через два. Но в материной комнате стоял отечественный, переносной «Электроника ВЛ 100» – ей его вполне хватало. А посмотреть блокбастер на таком маленьком ящике – это было круто!

Ближе к вечеру, захватив с собой мафон5 и пару пустых аудиокассет, я ломанулся к Краху. Когда у него и у меня появились первые мафоны, мы с Саней увлеклись разными перезаписями музыки, а наряду с этим, и хитрыми кассетными махинациями (читайте серию «Ларёк»), поэтому я к нему постоянно бегал со своей аппаратурой.

Правда, в тот вечер посвятить время музыке нам так и не удалось. Я и Саня весь вечер и полночи промучились, пытаясь подсоединить Sony к телевизору «Электроника». Казалось, что они оба просто несовместимы друг с другом: то картинка мутная, то звука нет, то вообще ничего. К плееру в придачу маме дали ещё целый моток разных проводов, и мы перепробовали все – тщётно. Расстроившись, мы в итоге ограничились одним только звуком без изображения. Фильм назывался «Чужой 3» Дэвида Финчера – новинка на тот момент. Но я был бы не я, если бы не додумался записать весь фильм на свою аудиокассету! Отныне и я стал обладателем «Чужого 3», и по статусу не пал ниже Краха – мы оба могли теперь… послушать это кино!

Смешно? Сейчас – да, а тогда это было ништяк!

Аферу же с музоном мы отложили до лучших дней, прокопавшись с видеоплеером почти до самого утра. Увы, но первый видак у нас вышел комом.

Декабрь

Сам же я стал видео-счастливцем перед самым Новым годом. Тогда, конечно, не без помощи моего занудства, у меня появился видак «Электроника ВМ-12».

Я прекрасно помню тот день, когда мои родители мне, наконец, объявили, что собираются купить домой видеомагнитофон. Отец позвонил моему старшему брату Юрию, который лучше нас разбирался в аппаратуре, и мы втроём поехали за видаком. Сначала нас чёрт занёс на Апраксин Двор6, где мы не нашли ничего вообще – одни лишь тряпки. Но Апрашка была ближе, поэтому брательник решил попробовать, а вдруг посчастливится. Потом мы взяли курс на Юнону – самый большой рынок аудио- и видеоаппаратуры в городе на то время. Юнона существует до сих пор, и её ассортимент стал ещё шире. Этот рынок расположен в стороне от станции метро Автово – нужно потом ещё ехать на наземном транспорте, но ничего другого нам не оставалось.

Часа три, если не больше, мы бродили по этой толкучке, но братишке моему ничего не нравилось. Желая своему младшему брату лишь самого лучшего, Юра придирался к продавцам по самым разным мелочам: то царапина на корпусе, то провод слишком короткий, то марка левая. В итоге домой мы и с Юноны вернулись ни с чем, и я был неимоверно расстроен, вылив своё несчастье матери посредством слёз и праведного гнева. Мама набросилась на отца, мол, зачем издеваетесь над ребятёнком? Купите уже ему видеомагнитофон! Батя психанул, бросил деньги маме и сказал:

– Пусть покупает сам!

И я купил. В этот же день. Нашёл в пятнадцати минутах ходьбы от дома магазин видеотехники, и приобрёл наш отечественный видак. С гарантией, и даже несколько дешевле, чем рассчитывали. В довесок продавец мне впихнул две видеокассеты с фильмами: «Чужой», «Один дома 2», «Современные Бонни и Клайд» и «Непристойное предложение» – по две киношке на каждой.

Каково же было моё разочарование, когда я узнал, что показывать «ВМ» на нашем телевизоре собрался только в чёрно-белом цвете! Для цветного изображения нужно было дополнительно ставить в телик какой-то там декодер цветности, а это уже нужно вызывать телемастера. И я так разнылся, что родители были вынуждены его вскоре вызвать… на сэкономленные деньги.

Да, терпения моего хватало ненадолго. Но, на то я был и подросток, чтобы быть нетерпеливым. В конце-концов, ведь, время летит быстро, и нужно торопиться, а то можно не успеть!

Как только нашу комнату в коммуналке я сделал личным видеосалоном, я стал приглашать к себе Саню Краха и Серёгу Косого на просмотр крутых киношек. Мама Сашки свой видеоплеер к тому времени уже кому-то продала, поскольку его всё равно было не посмотреть на переносном телике. А у Косого вообще видака на тот момент не было. Таким образом, я стал уважаемым чуваком среди своих друзей, и даже начал составлять графики, кого и когда пригласить на киносеанс…

Бесплатно, конечно.

Лето 1994-го

Увы, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал – видак у меня продержался чуть больше полугода.

Когда я, в отсутствие родителей, стал устраивать киносеансы чуть ли не всем ребятам с ближайших дворов, «ВМ-12» у меня… украли. Не помогла даже моя старенькая соседка Тамара Петровна, мирно спавшая той роковой ночью в соседней комнате.

Местный гопарь по кличке Щука – мой хороший приятель в прошлом, которому я давеча крутил в своей комнате «Ниндзя-сёрферы», – в одну прекрасную белую ночь выдернул меня из дома, под предлогом искупаться на Ивановском карьере.

Действительно, погода днём была тогда ужасно жаркая, а ночью… ночью было в самый раз занырнуть в прохладненькую водичку, после пары бутылок терпкого пивка за щукинский счёт. Я и не подозревал, что непутёвый сын тёти Люды Щукиной – знакомой моих родителей – позавидует мне, и решит дёрнуть у меня из хаты видеомагнитофон, взяв в подельники пару своих друзей. Щука при этом действовал, как отвлекающий элемент, тогда как два других хмыря влезли в окно и сделали грязное дело. Судя по всему, им было велено украсть лишь эту вещь, поскольку больше ничего не было даже тронуто.

Обидно, но пока менты раскручивали барабан, мой видак был продан, и все следы затерялись. Тётя Люда выплатила моим предкам за видеомагнитофон какую-то смешную сумму…

– Людк, а Людк! – в сердцах кричала ей по телефону моя мама.

…а Щука выбрал в итоге для себя тюремное будущее – на светлый путь он так и не вернулся.

Верно гласит строчка из одной песни Булата Окуджавы о мошенниках: «Покуда есть на свете дураки, обманом жить нам, стало быть, с руки». Это отчасти и про меня. Представьте, как обидно было мне, дураку, ведь я утратил не только свой любимый трудновыпрошенный видак, но и высокий статус среди товарищей, в мгновение ока став таким же, как и они… голодранцем.

Эпилог

Данный случай послужил мне отличным уроком, где я понял, насколько важно никогда не хвастаться, если у тебя вдруг появилось то, чего нет у других – завистники не спят. А также лучше не задирать высоко нос, ведь в жизни встречаются очень низкие потолки, о которые его можно здорово ободрать.

Моя небольшая коллекция видеокассет, что я приобрёл, пока у меня был отечественный аппарат, пылилась в шкафу ещё несколько лет, после чего я их все втюхал за копейки каким-то азербайджанцам.

Следующий видеомагнитофон, правда, уже импортной марки, я купил себе спустя годы, после службы в армии, на собственные, заработанные непосильным трудом, деньги. Тогда я начинал устраивать свой семейный быт, и видак, уже ставший к тому времени привычной частью интерьера почти в каждом доме, приобрести проблем не составляло.

Но я никогда в жизни не забуду ту атмосферу, те впечатления, которые я получил во время самых первых просмотров видеофильмов у себя дома!

Я, Крах и Наша Вселенная
Уровень I: Кручёные рейнджеры

Слоган серии: Давай вместе Вселенную от зла спасать!
Музыка к финальным титрам: Красные Звезды – Последнее лето детства.
В главных ролях: Лёха Доцент, Саня Крах.
Автор текста: Алексей Доцент.

На диване плещется
глубокий океан,
На столе – наш космодром,
а на серванте – склад.
Будешь ты пилотом здесь,
я буду – капитан.
Эх, очень жаль, что эти годы
не вернуть назад!..

Два незнакомых друг другу космических рейнджера объединили свои усилия, чтобы победить в войне против хищных пришельцев, вторгшихся на мирную планету. Последняя схватка подошла к концу, и наши герои вышли из неё победителями. Рассеивается, значит, дым, рейнджеры стоят друг перед другом, и один из них говорит:

– Спасибо, крутой чувак! Кто ты такой?

– И тебе спасибо! – отвечает ему другой. – Меня зовут Джеки. А ты?

– А я – Бен. Слушай, а давай теперь вместе Вселенную от зла спасать?

– О, отличная идея, Бен! Давай!

– Ок, тогда ты начинай, а я чуть позже к тебе присоединюсь.

– Почему это я начинай? Ты же предложил!

– А я себе ещё новый бластер не сплёл…

Наверняка все знают знаменитую голливудскую космооперу «Звёздные войны», где есть Люк Скайуокер, Дарт Вейдер, дройды и другие фантастические персонажи. Это и оригинальная киносага, состоящая на сегодняшний день уже из девяти эпизодов-блокбастеров, и масса разноплановых спин-оффов: фильмов, сериалов, мультипликации и даже игр. А уж, сколько книг и комиксов выпущено на эту тему – уму непостижимо! Всё это, и многое другое, выпускаемое американской компанией «Lucasfilm», называется «Вселенная „Звёздных войн“», и основана она была одним человеком по имени Джордж Лукас ещё в далёкие 70-е годы ХХ века.

Однако к тому времени, когда я и Саня Крах стали мутить свою собственную Вселенную, в кинотеатрах мира успели показать лишь три эпизода «Звёздных войн»: «Новая надежда», «Империя наносит ответный удар» и «Возвращение джедая», которые лично мы увидели через кинескопы видеосалонов с гнусавыми авторскими переводами.

Но нам хватило и этого – у нас с Крахом началась «Вселенная „Кручёных рейнджеров“».

КРУЧЁНЫЕ РЕЙНДЖЕРЫ,

или Проволочные солдатики

Что такое «проволочные солдатики»?

Это – звено моей жизни, научившее меня практически из ничего создавать целые миры.

Огромная заслуга в этом, конечно, моего закадычного друга детства Сани Краха – это именно он подсказал мне такую идею, когда, под конец 80-х, из-за пребывания Советского Союза в предсмертной агонии, наши коробки (у меня был чемодан без крышки) под игрушки оказались почти пустыми.

Однажды Саня пришёл ко мне в гости, и принёс маленького проволочного солдатика. Этот солдатик был сплетён из тонкой разноцветной проволоки, и имел размер сантиметров шесть в высоту. У него было две ноги, две руки, туловище, голова и даже одежда. А также самые главные аксессуары, которые и делали этого человечка солдатиком – автомат с гранатами и пулемётная лента наискосок. Всё это, без исключения, было сплетено из проволоки, которую Крах, по его словам, нашёл на улице.

Точнее, он нашёл кусок толстого многожильного кабеля, который из этой проволоки состоял. Дома Саня ножом срезал с него толстую пластиковую обмотку, распустив жилы. Из жилы оранжевого цвета он смастерил человечка, из жилы зелёного цвета – штаны, из красной – рубашку, а из чёрной – автомат. Получился солдат. Потом он повесил на солдата серую портупею, и прикрепил на неё три коричневые гранаты. Немного поразмыслив, Крах сплёл из проволоки чёрного цвета ещё и пулемётную ленту, и перекинул её через всё туловище «бойца». И увидел Саня, что это хорошо, и пошёл он ко мне своего солдата показывать.

Естественно, я был в невероятном восторге! Мало того, что играть в железных и пластмассовых солдатов было неудобно и не интересно, так у проволочного ещё и руки с ногами гибкие, и сам он как хочешь повернётся, согнётся, куда угодно его можно запихнуть, как угодно одеть и что угодно в руки вставить – это предел мечтаний мальчишки того времени!

Где Крах ухватил эту идею – не помню, но мы её стали вместе активно развивать.

Позднее, у моего отца-электрика мы выяснили, что такая проволока использовалась в телефонных кабелях, и искать её в самый раз было на помойках возле автоматических телефонных станций (АТС), коих раньше в каждом районе города было по несколько штук.

Конечно же, мной и Саней были обшарены обе «телефонки», что располагались недалеко от наших домов: на Бабушкина, 19 и Седова, 47. На Бабушкина помойка находилась на самой территории АТС, и нам пришлось лезть через забор, где нас чуть не поймал сторож. Однако пока я бежал в другой конец станции, отвлекая злого дядьку, Крах стибрил из ящика в сарае большой кусок кабеля, метра в два длинной. В нём было пятьдесят разноцветных жил – как раз то, что надо! И хватило его нам надолго.

АТС на Седова имела помойку за территорией, то есть – на улице, и порыться в ней можно было без всяких сторожей. Но там выбрасывали слишком короткие обрезки кабелей – они нам ни на что не годились. Лишь один раз мы нашли в той помойке кусок стожильного кабеля длинной в полметра, где многие жилы имели, ко всему прочему, не однородный цвет, а с примесями, например, белый с красными полосками, или жёлтый с зелёными пятнами. Это был уникальный материал, и ценился он нами очень высоко!

День за днём, месяц за месяцем, у меня и Краха образовалась весьма солидная коллекция проволочных «рейнджеров». Саниных насчитывалось штук сорок и моих – за тридцатку. Среди кручёных рейнджеров были и мужчины и женщины, одежда и обмундирование которых соответствовали их полу и видам деятельности.

Самых неудачных из них (а в процессе плетения случалось и такое) мы превратили в полусгнивших зомбаков, ведь некоторые из наших игр заключались в борьбе с нашествием живых мертвецов. Делалось это элементарно: бракованный солдатик держался пассатижами над газовой конфоркой у меня на кухне. В итоге изоляция проволоки, из которого он был сделан, частично обгорала, и получалось нечто мрачное, тёмное, с прожилками недогоревшей изоляции. Создание зомби, между прочим, тоже было процессом игры – клёво было наблюдать, как горят кручёные человечки. Правда, вся кухня потом была полна едкого дыма, и из комнаты выбегала ошарашенная соседка – бабушка Тамара Петровна, которая ахала, охала, причитала и грозилась рассказать всё родителям.

Но, ведь это же игра, и довольно азартная! А в азарте нам было на всё плевать!

После просмотра известного ужастика «Челюсти» в видеосалоне, Саня Крах изготовил игрушечную акулу. Ножницами по металлу он раскурочил большую жестяную банку из-под маринованных огурцов, и из этого материала стал мастырить детальки: голову, туловище, хвост, плавники… Причём соединил это всё так, что акула была подвижной – могла совершать движения телом, как делают это рыбы. А также у акулы были острые зубы и клацающая челюсть. Это было восхитительно!

Из крутых рейнджеров наши проволочные герои легко превращались в охотников на акул, которые ещё и занимались съёмкой документального подводного кино. Для солдатиков мы делали «сферические подводные кинокамеры», изготовив их из пластиковых перламутровых шариков с отверстием в центре – старые мамины бусы. Это были первые в мире «камеры», снимающие в диапазоне почти 360 градусов! Ведь надо же было создавать фильмы круче тех, что делал Бруно Вайлати7, и показывать их потом в альманахе «Вокруг Света»8!

Естественно, мастерили мы и акваланги для такого дела. Их мы делали из небольших, конденсаторов, которые находили в ломаных телевизорах на помойках. Мы спаривали их между собой клеем «Момент», и закрепляли на спинах солдатиков.

Были у нас и защитные клетки, и гарпуны, и подводные гранаты направленного действия, и даже приспособление для подводного плавания с большой скоростью.

А однажды мы изобрели батискаф! Я нашёл плоскую маслёнку из-под машинного масла, и хорошенько её отмыл. Носик и ручку мы с Саней отломали. Сверху, где раньше была навинчивающаяся крышка, мы закрепили прозрачную пластиковую полусферу, взятую от какой-то ещё маминой вещицы. Полусфера эта открывалась и закрывалась, и служила фонарём кабины. Внутрь сажалось два солдатика, и… батискаф успешно исследовал морские и океанские глубины.

А просверлив в маслёнке пару отверстий, мы приделали к батискафу два гибких «манипулятора» из капельничной трубки, и могли собирать со дна океана сокровища потонувших кораблей.

Всё, что мы делали – делали из подручных и подножных материалов, найденных на улице, а также стибренных у моего бати и у Сашкиного соседа дяди Коли. Мы таскали домой и использовали в своих играх всё, что находили, что было хоть немного привлекательней обыкновенных камней. Впрочем, камни у меня дома тоже были, я их использовал для реконструкции океанского дна на диване, для скал, поверхностей иных планет и прочего игрового антуража.

В детстве мы с Саней играли почти всегда у меня дома. Саша жил в коммунальной квартире, где его семья занимала две из трёх комнат: в одной жила мама, в другой – сам Крах вместе со своей старенькой бабушкой. Соответственно меня ему некуда было пригласить, ведь бабушка на работу уже не ходила, и постоянно сидела дома. А мои предки каждый будний день, в начале седьмого утра вдвоём мчались на завод, где пребывали до полпятого вечера. В школу нам было утром к девяти, поэтому Саня в семь часов всегда был уже у меня, как штык.

Сорвавшись с постели, как только щёлкал замок входной двери квартиры (значит, родители ушли), я начинал расставлять все игрушки по местам. По местам – это значило – для игры: на полу, на диванах, на столе и даже на серванте, который нередко служил нам космической или подводной станцией.

Играли мы обычно до без пятнадцати девять, после чего шуровали в школу. До школы от меня было идти пять минут, поэтому мы и не торопились. Если можно было прогулять первый урок, то это было за счастье. Но чаще всего я и Саня сваливали с последних уроков: когда с одного, когда с двух, а иногда и сразу с трёх. В таких случаях времени для игр, пока не придут мои родители, было навалом.

Всех своих «рейнджеров», в том числе и прочие поделки, типа акулы, Крах хранил у меня, чтобы не таскать каждый раз из дома. Утром, бывало, приносил лишь чего-нибудь новое, что успел смастерить.

Когда мой отец купил в дом первый магнитофон, то наши с Саней игры стали сопровождаться и музыкой. Магнитофон, правда, был катушечный, и у нас первое время имелось лишь четыре бобины: Владимир Высоцкий, Сборник шлягеров 70-х-80-х, а также группы «Технология» и «Кар-Мен», но этого вполне хватало.

Уже тогда я стал осваивать основы радиоэлектроники. В процессе наших с Крахом игр мы строили на столе «жилой дом», где жили наши проволочные герои, и обставляли его «мебелью». Я выводил от магнитофонных колонок на стол два провода, к которым подключал два маленьких, найденных, как и всё остальное – на улице, аудиодинамика. Динамики устанавливал: одну – в «комнате» своего героя, вторую – в «комнате» героя Краха, и наши солдатики тоже «слушали» музыку. Прикольно же, да?

Ах, да, кажется, я совсем забыл вам представить наших героев. У них у всех были свои имена.

Солдатика Сани Краха звали Бен Ричардс, и это имя перешло к нему от главного персонажа фильма «Бегущий человек», сыгранного Арнольдом Шварценеггером. Одевался Бен точно так же, как и Шварц в своих боевиках, и всегда обвешивался оружием. Ричардс – бывший зелёный берет, и ему не было равных!

У Бена, само собой, была подружка, звали которую Эмбер Мендес – подруга героя Шварца из блокбастера «Вспомнить всё». У Краха, короче, много чего было связано с этим актёром, даже собственная причёска – короткий ёжик.

Потом Саня накрутил из проволоки ещё и двух маленьких человечков – это были дети Бена и Эмбер, мальчик и девочка с именами Люк и Лея (Люк Скайуокер и Лея Органа из трилогии «Звёздные войны»). Да, представьте себе, у них было всё так серьёзно!

Что касается моего героя, то звали этого крутого парня… Джеки Чан. Ну, да, тот самый знаменитый китаец-каскадёр – кто его не знает! Образ мой герой тоже носил этого гонконгского киноактёра… в молодости, конечно. И была у него девушка по имени Сара, но не Коннор, и не еврейка. Выглядела она, как тёлка с одной эротической фотки, которую я однажды нашёл около школы. Детей у Джеки и Сары не было.

Я думаю, не стоит и говорить о том, что мой Чан был мастером кунг-фу, а также мастером каратэ, айкидо и даже бесконтактного боя. Он обладал навыками выживания в экстремальных условиях и очень много знал. Всё, больше ничего было и не нужно, чтобы побеждать врагов!

Бойтесь нас, враги!

Мы – Бен и Джеки!

Мы – «кручёные рейнджеры»!

Мы – гроза любой нечисти!

Мы – хозяева своей игровой Вселенной!

Мы…

Кто в детстве не играл в солдатиков? Скорее всего, все пацаны играли, и знают, что эти игрушки бывают очень разные: пластиковые, металлические и даже деревянные. Бывают они убогие, где ни лица не разобрать, ни пальцев, а бывают – крутые, где прописаны самые малейшие детали. Последние и сегодня стоят очень дорого, но родители не жалеют денег для своих любимых отпрысков – лишь бы они не плакали, и рано не беременели.

А ещё, любые детские игры в чём-то должны обязательно развивать ребёнка, будь то игры умственные, настольные, спортивные, или те же солдаты. И наши «кручёные рейнджеры» развивали нас сразу в нескольких аспектах, главные из которых – смекалка и фантазия. Голь на выдумки хитра, и, когда в игрушечных магазинах продают не совсем то, что бы нам хотелось, то к нашим услугам всегда были воображение и улица, где можно найти всё необходимое!

Итак, проволочные солдаты – классная игруха, где ты сам создаёшь и персонажей, и игровые поля. Однако из всех игр, в которые я когда-либо играл, игра под названием «Жизнь» – самая сложная, но и самая интересная! И как почти во всех играх, в ней тоже имеются свои уровни. Поэтому давайте уже отложим солдатиков в сторону – пусть в них играют наши младшие братья. А нам пришло время перейти на следующий уровень – уровень II…

…Три, два, «Энтерпрайз»,
номер двадцать пять.
– Вызывает Джеки Чан:
Как дела у вас?
– Отвечает вам Бен Ричардс:
Как всегда, опять
на планете обнаружен
ядовитый газ!

Я, Крах и Наша Вселенная
Уровень II: Рейнджеры в натуре

Слоган серии: Взрастим свой дар, как колосок пшеницы!
Музыка к финальным титрам: Алиса – Всё в наших руках.
В главных ролях: Лёха Доцент, Саня Крах.
Автор текста: Алексей Доцент.

Очень часто вспоминаем
мы с тобой те дни,
Когда нам была до фени
всякая напасть,
Когда только мы с тобою,
только мы одни,
Колоссальную имели
над Вселенной власть…

Пролог

Примерно апрель 1991 года. Утро рабочего дня.

В коммуналке Лёхи Доцента раздался дверной звонок. Его родители минут тридцать назад ушли на работу, и Лёха ждал своего закадычного друга Саню Краха.

– Привет! – полушепотом сказал Доцент, отворив дверь. – Заходь, только тсс.

– Здарова! – так же тихо ответил Саня, и друзья пожали друг-другу руки.

Крах разулся и крадучись проскользнул в комнату Доцента. Конечно, громкий звонок, скорее всего, разбудил соседку Тамару Петровну, но на глаза ей лучше лишний раз не попадаться.

– Ну, чё, едем сегодня? – уже в полный голос начал Саша, когда за парнями закрылась комнатная дверь.

– Конечно! Я и схему у бати надыбал, – ответил Доцент, разворачивая на столе большую карту Ленинградской области.

– Доза, прикинь чего надыбал я! – Саня вытащил из-за под своей куртки хоккейную маску – точно такую, как в американском ужастике «Пятница 13». – Мать, как и обещала, вчера притаранила. Игранём по-кайфу сегодня!

– Хоба! Круто! – Доцент выхватил у Краха маску, и тут же напялил её на себя. – А у меня обалденная тесачина есть! Батя с деревни привёз!

Не снимая маски, Лёха полез в нижний шкафчик серванта, и вытащил оттуда здоровенный нож для рубки мяса. Он резко повернулся к Сане, замахнулся на него тесаком, и угрожающе зарычал.

– Аааа, жуть! – подыграл ему Крах, состроив гримасу ужаса. – То, что надо! Но куда поедем, решил? Ты говорил, что родоки тебя куда-то там под Приозерск возили в поход.

Лёха снял маску, отложил нож, и снова подошёл к карте.

– Да, в Синёво, но это далеко – три часа на электричке.

– Три? Да, это далековато. А поближе возили?

– На Ладожское озеро. Но там надо на лодке через Новоладожский канал переправляться. Вот здесь, смотри.

Лёха ткнул пальцем в карту в области Синявино.

– Да ну, и это – не вариант, – взглянув на карту, отрезал Саня. – Тебе батя лодку не даст. Да, и тоже далеко. А просто лес где-нибудь есть? Ну, чтобы воды не так много было. Одного маленького озерца достаточно, а вокруг лес глухой. Вспомни, как в фильмаке было.

Доцент внимательно разглядывал карту. Его взгляд пробежал по Малуксе, Турышкино, где он тоже с родителями как-то раз бывал по грибы-ягоды – там были какие-то карьеры, но… он чувствовал, что это тоже – не то. Лёха стал изучать местность по разные стороны от Питера. И вдруг его палец остановился на населённом пункте под названием Дибуны, до которого можно было быстро добраться с Финляндского вокзала.

– Вот, зырь, – ткнул пальцем Доц, – Дибуны!

– Как? Дибуны-ибуны? – стебанулся Крах, подозрительно сузив глаза. – Лёх, мож, не надо?

– Просто Дибуны, Сань. Я думаю, – норм.

– Ты там был?

– Неа. Но так даже интересней, будем сами исследовать. Смотри, там, если по прямой идти, то меньше километра до какого-то небольшого озерца, а за ним – большой лес. Как нам и нужно. Правда, хоть в городе снег и растаял весь, в Ленобласти он ещё может лежать. Да и озеро, наверно, ещё замёрзшее – ночами мороз ведь.

Крах резко откинулся на стуле, да так, что тот под ним жалобно затрещал.

– Да по фиг! Чё, будем ждать, когда снег растает, что ли? Погнали!

И пацаны, чтобы не терять времени, сразу засобирались в путь. Саня Крах снова спрятал свою хоккейную маску за пазуху. Лёха Доцент сложил карту и отправил её во внутренний карман своей куртки. Затем Доц обмотал батин тесак полотенцем, и засунул его за пояс. Ребята обулись, и вышли на улицу.

Сегодня им предстоял один из самых увлекательных дней в их жизни – они впервые выезжали для игры за город. Игра называлась «Пятница 13-е», где маньяк Джейсон Вурхис в хоккейной маске и с большим ножом наперевес должен был гоняться за заблудившимся в лесу парнем. Джейсона вызвался играть Саня, а парня-жертву – Доцент. Это должно было быть охрененно интересным и захватывающим! Ко всему прочему, Лёха взял с собой плёночный фотик «Смена-8М» – самый дешёвый и простенький на то время, и планировал наделать интересных кадров. Ради такого можно было прогулять и целый школьный день!

И ребятам было совершенно наплевать, что скажут предки, когда им позвонит классная руководитель, и сообщит, что их не было сегодня на уроках. Ведь игруха так поглощает! В ней – другой мир, другие проблемы, и там нет ни училок, ни предков! А в реале… в реале потом всё само как-нибудь разрешится – уже не первый прогул.

Реальная натура

Конечно же, мы росли и, в некотором роде, даже взрослели. Проволочные рейнджеры с именами Джеки Чан и Бен Ричардс постепенно обретали реальную натуру. Теперь, отложив в сторону солдатиков, и выбросив из дома остальные игрушки, рейнджерами становились мы сами, а наши игры перенеслись из моей комнаты во внешнюю среду. Мы вышли на улицу – теперь она стала для нас и другой планетой, и опасными джунглями, и заражённым страшным вирусом миром… Масса разной «текстуры» зарождалось в наших головах, жаждущих фантастики и приключений!

Вместо разноцветной проволоки наши с Крахом руки теперь научились виртуозно обращаться с канцелярскими принадлежностями и слесарными инструментами, в частности с авторучками, карандашами, фломастерами, а также молотком, отвёрткой и пассатижами. А главным ремеслом отныне у нас стало – изготовление оружия… Не настоящего, конечно, – игрушечного, но в натуральную величину.

Бабушка Сани Краха умерла, и однажды он впервые пригласил меня к себе в гости. Поразительной мне показалась его комната, а точнее то, как он её оформил! Все стены были увешаны плакатами с героями голливудских фильмов, обои перед его письменным столом и шкаф над диваном были обклеены огромным количеством красивых картинок, вырезанных из цветных, чаще всего – иностранных, журналов. Над местом, где Саня спал, висел большой ковёр с изображением Манхеттена… Крах тогда был насквозь пропитан западной культурой, хотя и очень интересовался русской историей.

Это сейчас быть прозападным, значит – быть, как минимум, – врагом России, но в то время большинство населения нашей страны грезило Америкой, Европой и их ценностями. Всё это было в диковинку для обитателей бывшего «железного занавеса»!

Работа матери Сани Краха была тесно связана с другими странами, поэтому она запросто доставала для него разные крутые цацки.

Наша канцелярия

Рейнджер Бен Ричардс серьёзно поднялся по карьерной лестнице, и стал президентом межпланетной строительной корпорации, специализировавшейся по фантастическим небоскрёбам, а также герметическим строениям в космическом пространстве (научные и военные базы, космические станции и т.п.). Кроме того, Бен был владельцем частной военной компании на четверть миллиона человек личного состава, и сам располагал несколькими тренировочными базами в космосе.

Рейнджер Джеки Чан обзавёлся собственной научно-исследовательской компанией. Она находила в космосе заброшенные научные, военные и промышленные объекты, которые однажды постигла та или иная катастрофа, изучала их и снимала о них фильмы. А поскольку в подобных катастрофах чаще всего были виноваты те или иные власти, то фильмы получались сугубо разоблачающие. Компания Чана взламывала межпланетные телевизионные каналы и транслировала по ним свои видеоматериалы, тем самым рассказывая населению Галактики всю правду.

Конечно же, деятельность компании Чана, мягко сказать, не поощрялась правительственными организациями звёздного скопления – за ним охотились, и ему приходилось менять себе имя, и даже внешность. Последним его именем стало – Алекс Кеплер, с внешностью… как у молодого Харрисона Форда.

Дома мной и Крахом были заведены специальные канцелярские папки, посвящённые нашей с ним игре. В моей папке, например, хранился ряд звёздных карт: наш Мир (Галактика), карты планет земного типа, чертежи космического корабля, на котором я типа летал, его «бортовой журнал» и внешние виды звездолёта. Кроме того, были там схемы и внешний вид базы, где располагалась моя компания, а также несколько тетрадей, в которых я описывал свои приключения, а точнее – фильмы, которые мы якобы снимали (сценарии). Та писанина, кстати, чем-то напоминала мои рассказы, которые вы читаете сейчас.

Чертежи корабля, звёздные и планетные карты рисовал тоже я сам, вооружившись учебником по черчению, книгами по астрономии и географии. Сценарии я писал примерно раз в две-три недели, а «бортовой журнал» вёл почти каждый день.

Саня Крах хранил в своей папке множество рисунков и проектов высотных домов, космических станций и планетных баз, строительством которых занималась корпорация его Бена Ричардса. Замечу, что Крах очень хорошо рисовал, и внешние виды многих моих владений рисовал именно он.

Также в папке Сани водились чертежи и рисунки его космических кораблей, дроидов, оружия, нарисованные мной звёздные карты (специалистом по картам был – я) и много чего ещё.

Моя компания и корпорация Бена всегда тесно сотрудничали друг с другом: я прокладывал ему траектории полётов к новым объектам, находил места возведения новых строений и работу для его наёмников, а он обеспечивал мою научно-исследовательскую деятельность военной поддержкой, и, в случае критических ситуаций, вызволял мою команду из горячих точек.

Наше бытие

Однако не только папками едиными славилось наше бытие. Как я уже упоминал выше, мы с Крахом выходили на улицу, и наши игры продолжались там. Представляли себе мы эти вылазки, как специальные разведывательные миссии.

Например, в мою компанию поступала информация о существовании на какой-то планете промышленных объектов, где произошла катастрофа, и все люди там, дескать, заразились вирусом зомби. Мой герой Алекс Кеплер и герой Краха Бен Ричардс отправлялись в разведку. Наш корабль делал посадку в нужной точке, рейнджеры вооружались, выходили из корабля (из подъезда) и… начиналась игра.

Мы частенько ползали по заброшенным домам в своём районе, коих раньше было предостаточно. К примеру, заброшенными в то время были дома 26, 28, 44, 88к2 и 103к2 по Обуховской Обороне, а также дом 6 по Ткачей и дом 43 по улице Седова. На сегодня, из перечисленных, лишь 44-й дом Обуховки всё ещё остаётся бесхозным – остальные отремонтированы и действуют.

Ходили мы, кроме того, и на промышленную территорию с негласным названием «Ленмольер» (читайте в серии «Вышка»), а также на «мыловарку» (ныне – «Невская Косметика»), залезали на территории фабрик «Ногина», «Картонтоль» и некоторые другие, где иной раз даже приходилось побегать от сторожей и рабочих – это «зомби» гонялись за нами. Выезжали мы неоднократно за путепровод станции «Нева» – на свалку, и в лесополосу, где сражались с маньяками и прочими монстрами.

А однажды мы с Крахом даже выбрались далеко за город – в Дибуны. Нам был нужен для игры хвойный лес с водоёмом – мы играли в «Пятницу 13-е». После похода в видеосалон, где нами был просмотрен какой-нибудь новый крутой фильм, игра в Кеплера и Ричардса ставилась на паузу, и мы играли в сюжет фильма. В Дибунах – «Пятница 13-е», в Турышкино – «Пугало», в Рыбацком – «Зубастики» и т. д.

Конечно же, в наших с Саней играх было много интересного – обо всём здесь и не напишешь. Но одно приключение я всё-же решил увековечить в своём сериале, и опубликовал его под серией с названием «Вышка». Занятно получилось.

В качестве наших врагов выступали, наверное, все, какие только можно, персонажи американских фильмов ужасов. Помимо упомянутых выше зубастиков с пугалом, я и Крах сражались с маньяками, крысами, зомби, оборотнями, вампирами, огромными пауками, ксеноморфами (чужими), хищниками, гремлинами, гигантскими червями и даже динозаврами. А нашим оружием против них служило…

Вот об оружие хочется рассказать здесь более подробно.

Наше оружие

У нас всегда при себе были мощные «энергетические ружья», сделанные нами из… пластиковых трубочек. Эти трубочки мы с Крахом нашли на фабрике «Ногина» – они служили там своеобразными катушками для ниток, ведь «Ногина» – это в прошлом – прядильно-ткацкая фабрика, и в народе она называлась «катушка». Трубочки были чёрного цвета, длинной по тридцать сантиметров. Один конец трубки был тоньше другого, поэтому одна в другую легко вставлялись – таким образом, задавалась нужная длинна для оружия. Для ближнего боя мы использовали ружьё, состоящее из двух секций, а для дальней стрельбы – наращивали длинней.

Ружьё состояло из одной основной трубки и пристыковывающихся к нему дополнительных. Основные трубочки мы заранее оборудовали удобными рукоятками и «зарядными блоками». Нагревая нож на газовой конфорке, мы вырезали в трубке отверстие, в которое вставляли и припаивали рукоятку игрушечного пистолета (ломаного, магазинного). Пластик с пластиком всегда хорошо схватывался. Сверху трубки сверлили отверстия, к которым проволокой или болтами с гайками крепили несколько толстых конденсаторов – цилиндров диаметром четыре и длинной восемь сантиметров. Это типа были у нас «зарядные блоки», где накапливалась плазма для стрельбы. В центре главных трубок, сверху, мы приделывали мушки, которые мастырили из сантехнических хомутов.

Всё, теперь на узкий конец надевалось любое количество таких же трубочек, и оружие удлинялось, превращаясь в дальнострел. С толстого конца главной трубки можно было воткнуть и приклад, которым служила ещё одна такая же трубка.

В разобранном виде такие ружья легко помещались во внутренних карманах наших с Крахом курток, либо за поясами, поэтому, пока мы были на пути к объектам игр, на нас никто лишний раз не пялился – ни прохожие, ни пассажиры транспорта.

Было у нас оружие и другое, например, – гранаты. Классические мы делали из тех же толстых конденсаторов, которые находили в выброшенной на помойку теле- и радиоаппаратуре. Гранаты с отравляющим газом мы «конструировали» из бракованных газовых баллончиков, что сотнями выбрасывали на свалку «Ленмольера». А вот световые…

О световых гранатах против вампиров хочу упомянуть особо. Многие же, вероятно, смотрели голливудский блокбастер «Блэйд 2» с Уэсли Снайпсом в главной роли. Помните, как его помощники изобрели для него световые бомбы? Так вот, когда такие гранаты изобретали мы с Крахом, то фильмов про Блэйда даже в проекте не было!

Мы их из перегоревших лампочек накаливания делали. Ну, то есть, находили на свалках такие лампочки (или дёргали в подъездах), и крепили их цоколями в висевшие у нас на поясах электропатроны (которые тоже таскали с лестничных клеток). У меня и Сани были сделаны специальные ремни, на которые крепилось оружие: по три световые гранаты, по две газовые, и по две классические. Когда надо, мы снимали нужную гранату с пояса и кидали во врага. В отличие от остальных, световые гранаты были одноразовые – лампочки чаще всего разбивались, и потом мы искали новые. Как по-настоящему, блин!

Для чего такие трудности, спросите вы? А для того, чтобы по душе было! Игрушечные пистолеты, автоматы и ружья, продававшиеся в магазинах, были обыкновенными, земными – такие были у многих. А наше оружие – с другого конца Галактики!

Монстр и Охотник

Вот таким весьма занятным образом я и Саня Крах проводили своё свободное от учёбы время. Прогулять школу для нас значило – удариться с головой в игру, а не подольше поспать или позырить телик. Даже, когда мы подхватывали с другом простуду (кто-нибудь один из нас), то отлёживали бока мы лишь в самый острый её период, а потом здоровый обязательно приходил к другу в гости. И тогда мы вновь включались в игру, правда, на сей раз уже на бумаге. Игра называлась «Монстр и охотник».

Мы чертили на развёрнутом тетрадном листе в клетку схему участка какого-нибудь города (базы, космической станции и т.п.). Это у нас был типа монитор, как в фильме «Чужие» Кэмерона, помните? Когда морпехи просматривали схему колонии на предмет местоположения колонистов. На «мониторе» нашего тетрадного листа были изображены здания, улицы, метро, реки, каналы и прочие инженерные и природные сооружения. Мы с Крахом выбирали, кто будет играть за монстра, а кто за охотника, после чего игра начиналась. «Монстр» брал авторучку чёрного или синего цвета, а «охотник» – красного. Первый ход был всегда за чудовищем, ведь он прилетел из космоса (сбежал с лаборатории и т.п.), когда этого никто не ждал. Выбиралось на схеме место его старта, и оттуда авторучкой делался ход: она ставилась вертикально пишущим концом вниз, и сверху на неё надавливалось пальцем. Ручка выскакивала вперёд и оставляла на бумаге черту – это был ход – траектория движения монстра. Монстру давалось три хода подряд, пока охотнику ещё не поступила информация о вторжении незваного гостя в город. И, как только ему об этом сообщалось, из своего убежища по схеме делал свой ход он. Получалась игра, где охотнику нужно было догнать и убить монстра. Или же случалось наоборот – монстр убивал охотника. Чтобы было интересней, придумывались разные правила, порой даже очень сложные.

Причём это всё не выходило за рамки нашей с Саней основной игры в Бена Ричардса и Алекса Кеплера. Охотником всегда был робот типа «терминатора», которым с помощью схемы-монитора управлял со своего космического корабля кто-нибудь из нас – либо Бен, либо Алекс. Это были наши одиночные миссии по спасению человечества от разного зла.

Сегодня всё то, о чём я вам написал в этой и предыдущей сериях, детям заменяют компьютерные игры, где главных героев, монстров, игровые поля и правила им придумывают другие люди, чаще всего из-за границы. Но во время нашего с Крахом детства виртуальное пространство было ещё только в разработке. Если и встречались в России компьютерные игры, то графика и навароты в ней были не лучшего качества.

Игрушки из магазинов тоже не шибко радовали двух питерских фантазёров, и им приходилось круто импровизировать.

Это были игры первого и второго уровней нашей с Саней юности. Но время шло, и на горизонте замаячил самый отвязный уровень – уровень номер III. Начинался период азартных игр, алкогольной эйфории и неистового разгильдяйства, о чём мы и поговорим в следующих сериях нашего лит-сериала.

Напутствие

А в завершении дилогии «Я, Крах и наша Вселенная» я хочу передать нынешней молодёжи такое напутствие:

Ребята, развивайте в себе ДАР СОЗИДАНИЯ! Мы, люди, все созданы каким-то Высшим Разумом, как бы Он не назывался: Бог, Аллах, Будда, Всевидящее Око или как-то ещё. Я убедился в этом однажды, когда плотно увлёкся астрономией. Заметьте, не псевдонаукой под названием астрология, а именно астрономией – наукой о Вселенной, о звёздах! И именно Высший Разум наделил каждого из нас своей Искрой, своим Даром Созидать! Но его необходимо найти и развить – взрастить, как колосок пшеницы, которая затем принесёт в наш дом вкусный хлеб.

Главари мирового порядка сегодня стремятся превратить всё население Земли в общество потребителей. Это общество будет не в силах Созидать, а останется способно лишь пользоваться умом избранных единиц, чтобы влачить своё жалкое существование, и работать на своих более сообразительных хозяев. Дар Созидания тогда атрофируется навсегда, умрёт, и вернуть к жизни его будет практически невозможно.

Нельзя допустить этого! Чаще работайте головой! Придумывайте сами! Если сложно придумать самостоятельно, то из того, что придумано другими, берите основу, и всегда создавайте на ней своё, оригинальное! Время разгильдяйства, как приходит, так и уходит, а Дар Созидания остаётся на всю жизнь! Созидайте, но не потребляйте!

С добром к вам,
космические рейнджеры
и межпланетные партизаны
Алекс Кеплер и Бен Ричардс.

Вышка

Слоган серии: Бах! Всё, я их завалил!
Музыка к финальным титрам: Сектор Газа – Незнакомые места.
В главных ролях: Лёха Доцент, Саня Крах.
Автор текста: Алексей Доцент.

Не геймеры мы, и не игроманы,
но жизнь – игра, и мы в ней – игроки!
Как быть,
когда взрослеть нам ещё рано?
когда амбиции изрядно велики?
Мы – дети, мы активны, словно рыси!
Разве взлетишь,
когда садишься за уроки?
А игры часто устремляют ввысь —
полёт фантазии в них более высокий!

В один прекрасный августовский вечер я и Саня Крах выползли пошляться по району. Мать Краха на несколько дней уехала в город Ростов-на-Дону, где у неё проживала то ли родственница, то ли знакомая (я уже точно не помню), а мои родители, как обычно летом, проводили время на даче.

Был конец августа, и белые ночи уже остались позади. Часов в одиннадцать вечера мы с Саней направились на «Ленмольер», или в «Зону-51»9 – так мы тогда называли территорию за Старопутиловским валом, где в то время была большая свалка с «Вонючим озером»10, а также шла железная дорога, и находилось депо платформы «5 км».

Что нас привлекало в этой «зоне»?

Во-первых, на «Ленмольере» находился полигон, куда свозили много отходов и некондиции с завода «Ленэмальер». Это предприятие изготавливало много разного ширпотреба, начиная от бензиновых зажигалок, заканчивая красивыми нагрудными значками. Конечно, нам это было всё интересно.

Во-вторых, там было малолюдно, а для городской молодёжи это очень важно, особенно, если ещё где-то в пятой точке играет детство.

В-третьих, там стояло несколько списанных тепловозов с вагонами. Хоть внутри они были все и разграблены, но снаружи выглядели неплохо, и мы с Крахом любили в них залезать и играть во что-нибудь, типа мы крутые ликвидаторы нечисти, прибывшие с другой планеты, едем куда-то на своём бронепоезде, а вокруг зомби, разные чудовища, и мы по ним так: бац, трррац, бум, тарарац, пиф-паф!

Ага, именно так, ведь дети же мы ещё!

И, в общем, два последних из вышеприведённых пунктов потянули нас с Крахом этим вечером в «Зону-51», поскольку мы хотели снова поиграть там в зомби, но на сей раз – в тёмное время суток, ведь это ещё интересней.

Дома у Сани мы как следует снарядились в поход. Я прихватил мощный фонарик своего отца и сделанное из пластиковых трубочек «энергетическое ружьё» (о «ружье» читайте в серии «Я, Крах и наша Вселенная. Уровень II»).

Крах же, вместе со своим «ружьём», засунул себе под ремень нунчаки (два куска гранёной стальной арматуры с резиновой обмоткой, соединённые крепкой цепочкой) – на случай столкновения с реальным врагом. Ну, сигареты с зажигалками – это понятно, – их мы тоже с собой взяли. В то время мы только начинали баловаться куревом, и «трубочки смерти» служили для нас элементом крутости.

На дворе был, хоть и конец, но конец лета, а посему погода баловала относительным теплом. Днём. Ближе к ночи было всё-таки прохладней, но воздух ещё не сильно остыл. Дождей пока не наблюдалось, поэтому мы даже и не подумали, что живём в Питере, где может произойти всё что угодно.

Мы вышли из Саниного подъезда, свернули на улицу Седова, затем по железнодорожным путям сквозь промышленную зону пошуровали на «Ленмольер». Темень была вокруг необычайная – на улице стояла ясная погода, и небо демонстрировало свои звёзды с Луной. Если улицы города худо-бедно освещались даже в годы смуты, то закоулки между предприятиями царили непроглядной тьмой. Но это-то нам, пацанам, и нравилось, ведь вокруг нас, куда ни глянь, шуршали опасные мутанты и зомби – хозяева постапокалиптического мира, с которыми мы шли бороться, насмотревшись голливудской фантастики и начитавшись разных книг.

Мы прошли первое предприятие – Ленинградский завод бытовых приборов, где изготавливались, в том числе, и отечественные лезвия «Спутник» и «Нева». За забором, вся территория завода для нас кишела ожившими мертвяками – бывшими рабочими, которые заразились страшной болезнью. Потом у нас на пути была ещё пара-тройка каких-то больших территорий, которые постигла та же участь. Мы топали по железнодорожным путям – длинному отростку, пускавшему свои ветки в разные местные заводы, – пока не достигли конечной цели.

И вот, наконец, мы в «Зоне-51». Мимо нас, по объездной вдоль «Вонючего озера», медленно прогремел товарняк, освещая своими мощными прожекторами перед собой путь. Мы даже увидели в кабине тепловоза машинистов – там горел свет, и два дядьки о чём-то друг с другом разговаривали.

Затем Саня и я нырнули в царство металлолома, свозившегося сюда со всех уголков Питера. Между куч металла мы тоже «обнаружили» несколько «монстров», которых успешно «замочили». Пройдя этот уровень, мы вышли к заброшенным тепловозам.

Наши игры всегда начинались ещё задолго до того, как мы достигали главного игрового поля. Мы выходили из дома уже играючи, будто сходили с трапа своего космического корабля на «планету смерти», где нам нужно было выполнить определённое задание. Поэтому ко времени прибытия на «Ленмольер» мы целиком и полностью уже были погружены в игру. Игра же погружала нас в себя достаточно глубоко, чтобы мы перестали замечать и время, и действительность.

В течение следующего часа мы излазили все тепловозы и прикрепленные к ним вагоны, кося из своего «супероружия» разных чудищ, и мы были в совершенном восторге от процесса, так как раньше нам никогда ещё не удавалось поиграть ночью. Своим фонариком я высвечивал из мрака всё новых и новых монстров, которые появлялись то из окна вагона, то из купе, то из сортира, то врывались к нам через проломленный пол… И мы неистово мочили, мочили, мочили их всех, зарабатывая себе очки и жизни! Наши чувства могут понять разве что современные геймеры, но в отличие от них, мы действовали в реальном мире, а футуристической текстурой нам служило наше воображение.

Когда игровой сюжет увёл нас далеко от тепловозов, вытянув почти в центр огромной свалки, то я заприметил вдалеке много каких-то тёмных и светлых силуэтов, напоминавших стаю собак. Они тихо двигались друг за другом, словно волки.

Я одёрнул Краха за рукав:

– Саня, – говорю, – там кто-то бежит к нам.

Крах воспринял моё предостережение, как часть игры и, направив в указанную мной сторону своё «оружие», крикнул:

– Бах! Всё, я их завалил!..

– Я тебе уже не по игре, а в самом деле говорю – там, похоже, собачья стая! – перебил его я.

Напомню, что Саня Крах страдал близорукостью, поэтому без очков он не то что в темноте, но и при свете дня вдаль очень плохо видел. Когда мы с ним где-то путешествовали, то он всегда рассчитывал только на меня – я видел гораздо лучше.

– Да? – прищурился, всматриваясь в темноту, Саня. – Я тебе верю, Доза11. Много их там? Далеко?

– Похоже, что много, – ответил я, – и уже недалеко – до поездов не добежим.

– Что делать?

– Давай думать.

Испытывать судьбу, и биться с животными с помощью рук, ног и нунчаков нам не хотелось – собаки могли быть заразными, а укус или два в такой своре пропустить можно запросто. Мы принялись озираться по сторонам. Прямо посреди свалки стояла вышка, на самом верху которой находилась небольшая смотровая площадка с прожекторами. Прожектора не горели, да и самой вышке был уже не один десяток лет. Хотя высоту она имела приличную.

– До вышки успеем, – крикнул Сане я.

К этому времени даже Крах увидел, что к нам приближалась действительно большущая собачья стая, особей на тридцать, если не больше. Заметив нас, они ускорили свой бег в нашу сторону, и начали неистово лаять.

Я и Крах рванули к вышке, которой достигли за несколько секунд. Думать было некогда, и мы мигом взобрались по железной лестнице на площадку первого уровня. Псы к этому времени уже суетились прямо под нами, злобно рыча и гавкая. Некоторые из собак даже грызлись друг с другом, выясняя, наверно, кто первый будет нас жрать.

Почувствовав себя в относительной безопасности, мы перегнулись через перила вышки и стали стебаться.

– Ага, не поймали, оборотни хреновы!

– Шиш вам, а не свежего мясца!

– Передайте своему Бесносвяту, что он в очередной раз обломался!

Ещё раз повторю: дети есть дети! Однако мы смогли ловко переключиться с воображаемой опасности на реальную.

Собаки выли, скулили от отчаяния, скрежетали зубами о стальной каркас вышки, громко гавкали, но не убегали, всё на что-то надеясь.

Я вспомнил увиденный недавно в кинотеатре отечественный ужастик Дмитрия Светозарова под названием «Псы», и мне стало жутковато.

Так прошло, наверно, полчаса. Я и Крах заскучали, а псы успокоились, и разлеглись вокруг вышки в смиренном ожидании. Создавалось впечатление, что собаки понимали, что деваться нам всё равно некуда, и претворились спящими. Авось мы решимся на побег, и тогда они нас – хап, шмяк и хрум-хрум – на всех бы хватило.

Чтобы себя чем-нибудь развлечь, я стал плеваться сверху в лежащих собак. Крах тут же подключился к этому весьма интересному занятию.

– А-ха-ха, Доцент, представь, если бы наши плевки состояли из какой-нибудь кислоты, типа той, что в фильмах «Чужой» и «Чужие»! – фантазировал Саня.

– Ага, оборотни уже бы давно все разбежались, потому что я бы на них тогда этой кислотой помочился!

Этот прикол нам показался с Крахом очень смешным, и мы заржали. И тут я заметил, что Саню бьёт дрожь – он всегда умудрялся одеться не по погоде. А тут ещё ночная прохлада…

– Чего-то тебя колотит, а Сань? – поинтересовался я у друга. – Опять надел скафандр не той конструкции?

– Да, что-то я реально начинаю подмерзать, Дозик, – ответил Крах и стал растирать себя руками.

– Слушай, – вдруг пришло в голову мне, – а давай на самый верх залезем! Интересно же позырить, что там и как. Заодно согреемся. И потом, в нашу миссию входит осмотреть территорию и доложить на базу.

– Да ну в жопу, Лёх…

– Ну чего ты, Саня? Что ещё делать? Собаки тут ещё долго могут торчать.

Саня молча обдумывал предложение. Затем он достал и закурил «верблюда».

– Ладно, – наконец сказал Крах, выпуская дым, – сейчас выкурю энергетическую сигаретку, и полезем.

Вообще-то я высоту не очень люблю. Нет, никаких чрезвычайных происшествий в моей жизни не было, просто лет до десяти высота мне была совершенно по барабану. И вдруг щёлк, в какой-то момент почему-то я стал её опасаться. Скорее всего, в малом возрасте я просто был ещё безмозглым амиго, и не было чувства страха, так как понимание опасности отсутствовало. С годами же – поумнел, стал ценить жизнь. Но, видимо, ещё не в совершенстве, поскольку, пусть высоты я и побаивался, но любопытство и игровая эйфория здесь сумели пересилить мою фобию. К тому же, хотелось произвести впечатление на друга, ведь подростковому возрасту свойственно постоянное соперничество. И как только Крах выкинул свой хабарик, мы с ним рванули по лестнице наверх: я лез впереди, Саня – сзади.

Второй и третий уровень мы преодолели быстро, но с четвёртым, самым последним, возникли проблемы. Лестница на этом пролёте вызывала определённые опасения – сварка от коррозии разрушилась, и всё ходило ходуном. Оказались надломленными даже некоторые её ступеньки. Однако сдавать назад уже было совсем не круто, тем более, что до верхней площадки оставалось всего метра полтора.

Вдруг лестница под нашим весом стала отходить от каркаса вышки в сторону, и я быстро ухватился правой рукой за каркасный швеллер.

– Ааа, чего за хрень?! – вскрикнул Крах.

– Лесенка хреново держится! – ответил я, – Но ничего, давай я подержусь за каркас, а ты взберёшься наверх через меня.

Ничего больше не говоря, мы всё так и сделали. Я, уцепившись за стальную конструкцию, сдвинулся немного вправо, чтобы дать пролезть Сане, и он быстренько взбежал на верхнюю площадку. Затем, придерживая лестницу, наверх залез я. Выбравшись на площадку через люк, я уселся на его край передохнуть. Крах уже стоял, облокотившись на ограждение, и рассматривал обстановку на земле возле вышки.

– И чего ты там видишь, Саня? – спросил я, вытаскивая из карманов сигареты и зажигалку. – На фонарик.

Крах взял у меня фонарь, и посветил вниз.

– Высоко – свет рассеивается. Но собаки походу ещё там – вижу много светлых пятен, – ответил Крах, и снова плюнул «кислотой» вниз.

– Ааа-ха-ха! – захохотал я, вспомнив один голливудский прикол, – Как Хан Соло в «Звёздных войнах»: я, говорит, стал лучше видеть – раньше я видел перед собой только сплошное чёрное пятно, а теперь – сплошное белое пятно!

Мы вдвоём засмеялись.

Я тоже поднялся на ноги и, встав рядом с Крахом, закурил. Сделать это было не просто. Как оказалось, здесь наверху дул неприятный ветерок, гася собой пламя зажигалки, и нещадно окатывая наши тела холодом. И тут мы почувствовали, что с резкими порывами ветра вышка сильно качается из стороны в сторону.

Я и Саня ухватились за перила.

– Не нравится мне эта хрень! – задумчиво проговорил Крах.

– И мне, – согласился я. – Интересно, основание хорошо закреплено?

– Да? Может, об этом надо было подумать прежде, чем лезть сюда?

– Ну, и чего же ты не подумал?

– А я что ли придумал на самый верх переться?

– Ладно, Саня, – пресёк я развивающийся недобрый спор, – так мы можем и посраться. Оба лезли. Давай думать, что дальше делать.

А между тем, как назло, ветер продолжал усиливаться. И, как нам показалось, со стороны Купчино приближалась дождевая тучка – небо там было более мрачным. Нам следовало бы спускаться ниже, но из-за раскачивания вышки лезть обратно по отваливающейся лестнице было страшно.

Вскоре пошёл дождь, и железная конструкция стала мокрой и скользкой, что сделало возвращение на землю в ближайшее время почти невозможным.

Короче говоря, два шестнадцатилетних дурака, у которых до сих пор играло в заднице детство, оставались торчать на самом верху осветительной вышки, ночью, посреди свалки «Ленмольер», в дождь и ветер ещё несколько часов, не решаясь начать спуск. От ветра вышка качалась, и устрашающе билась об каркас оторванная лестница, а Доцент с Крахом, все насквозь мокрые и замёрзшие, сидели на полу площадки и ритмично выстукивали зубами популярные музыкальные шлягеры 90-х. Вкупе с завываниями непогоды, получался такой симфонический оркестр, что позавидовал бы сам Геннадий Рождественский12!

И у меня, и у Сани промокли все сигареты, а одежда совершенно перестала выполнять свою согревающую функцию. Что вертелось в наших головах на тот момент – трудно себе было представить. Мы злились на погоду, на зомби, на собак, друг на друга, на то, что эту ржавую конструкцию не демонтировали, но обессилили настолько, что ругаться возможности не имели. Мы даже не заметили, что все псы, загнавшие нас на вышку, уже давно убежали прочь – даже собаки оказались умнее нас.

Часов ни у кого из нас с собой не было – тогда вообще часы у молодёжи были не в моде, и узнать, сколько прошло времени, не представлялось возможным. Но дождь и ветер постепенно стали стихать, и, наконец, совсем завершили свою неугомонную миссию.

– Д-д-доцент, – пробубнил Саня, – в-в-ветер утих, д-дождь почти кончился, давай п-пробовать спускаться вниз.

– Д-д-да, давай, – согласился я.

– Л-л-лезь первым.

– Х-х-хорошо.

– Ос-с-сторожней.

– П-п-постараюсь.

В общем, кряхтя и сопя, минут за двадцать нам кое-как удалось достичь долгожданной земли. Ступив на твердь «Зоны-51», мы, сначала медленно, затем всё быстрей, засеменили в сторону своих домов. Обратно мы уже шли другой дорогой – теперь нам было уже совершенно не до игр. Впрочем, и зомби тоже куда-то все подевались из-за непогоды – замёрзли, наверно.

По тротуарам улиц Ольги Берггольц, Седова и Ткачей мы уже почти бежали, пытаясь таким образом согреться. На ходу я и Крах договорились больше никогда не лазить на сомнительного рода конструкции, да и вообще, не шляться ночью по разным свалкам, где бродит много оборотней, на которых наше «супероружие» не действует.

Когда мы разбежались по домам, было уже ранее утро. Прыгнув в постели, мы проспали почти до самого вечера и, слава Богу, ни кто из нас не подхватил даже насморка.

Да, в будущем мы ещё не раз вспоминали это занятное приключение, и весело смеялись над ним, но преподанный нам жизнью урок усвоили навсегда.

Как пел наш Юра Хой из группы «Сектор Газа»: не шныряй в незнакомых местах!

Первая мусарня

Слоган серии: Я не мужик, а майор!
Музыка к финальным титрам: НоГГано – Мент.
В главных ролях: Лёха Доцент, Саня Крах.
Автор текста: Алексей Доцент.

Это, увы, не смешная история,
но должен рассказать её вам я,
чтобы сложились у вас образы,
и жизнь с шипами, как у розы,
была что в смутные года,
понятней стала вам тогда…

Дело это произошло в конце лета. Погода была сероватая, что соответственно влияло и на настроение. Мои предки, как всегда, уехали на дачу, где пребывали почти всё тёплое время года, лишь иногда заезжая домой в город, чтобы что-то оплатить, прикупить или по иным делам. Меня они оставляли дома за старшего, хотя старшим я быть всё никак не хотел, и постоянно вляпывался в какие-то переделки. И сейчас я расскажу вам один случай – это был самый первый мой привод в милицию, который в очередной раз подтверждает главную мораль предыдущей серии – не шнырять где ни попади.

Обычно, когда мои мать с отцом сваливали на дачу, я приглашал к себе домой кого-нибудь из своих друзей, бывало и с ночёвкой. Чаще всего кого-то одного, чтобы толпу не создавать. В этот раз я пригласил Саню Краха.

Что мы делали обычно у меня, когда оставались наедине с самими собой? Курили, трепали языками, обсуждая всякие подростковые разности, ели, пили, а иногда (если было что) и выпивали. Всё это мы делали тихо, чтобы не нервировать мою соседку Тамару Петровну, и не давать ей повода нажаловаться предкам. Но бывало, что мы ночью выходили и погулять: пошастать по дворам, чтобы бомбануть беспечного «кирюшку»13 на бабло, ларёк какой-нибудь «азеровский» кинуть на пузырь водяры, или… просто прогуляться по набережной реки Невы, дабы посмотреть на звёзды и развод Володарского моста. Ну, романтика же, согласитесь!

И вот, в ту ночь мы с Крахом решили именно посмотреть, как разводится Володарский мост. Честно, так бывало. Да, мы уже это видели неоднократно, но захотелось ещё раз пробздеться по холодку, да ещё и на трезвую голову.

Тем более что накануне мы записались с ним в секцию бодибилдинга, которая находилась в Парке культуры и отдыха имени И. В. Бабушкина. Три занятия мы уже прошли, мышечная ломка закончилась, и в теле появился первый богатырский дух. Что теперь нам, супер-кабанам? Всё нипочём! Всех перебьём!

Мы с Саней вышли из дома примерно где-то в час ночи, и почапали в сторону Невы. По улице Крупской вырулили на проспект Обуховской Обороны, затем пошли параллельно забору легендарного Пролетарского завода, и вышли на каменную набережную. На улице уже стемнело, машин и людей почти не было. Шли, болтали. Слева – Нева, справа – проезжая часть, а за ней – жилые дома. В одном из домов, как сейчас помню, номер 141 по Обуховке, на углу магазин был. Даже не знаю, чем он торговал – никогда не интересовался. Смотрим, напротив этого магаза, на проезжей части стоит ржавый милицейский «козелок»14 с работающей мигалкой, а около «козла» – два мента трутся. Один из них увидел нас с Саней, и к нам рысцой.

– Чего тут топчемся? – говорит. – Документы ваши?

Мы с Крахом опешили. Я отвечаю:

– Документов нет с собой. Мы вот с другом гуляем, хотим на развод моста посмотреть.

– Неужели? А в магазин по пути залезли? Вас видели здесь недавно.

Мы, конечно, в недоумении. Какой магазин? Зачем? Кто нас видел?

– Так, пройдите к машине, разберёмся! – скомандовал мусор.

И мы покорно поплелись за ним через дорогу к «мусоровозу»15. Из-за малости годков и нехватки мудрости, дать дёру от стражей порядка у нас даже не было и мысли. Какая-то ошибка, наверно, думали мы. О том, что нас, дурачков, могут просто-напросто для галочки подставить, мы тогда не сообразили.

Возле машины у нас обоих потребовали выпотрошить все свои карманы. Саня обычно носил с собой самодельные нунчаки, если мы шли на какое-нибудь серьёзное дело, но сегодня мы просто шлялись, и, слава Богу, сего запрещённого оружия у него за пазухой не оказалось. Мы вывалили на капот «козелка» всё своё курево, зажигалки и ключи от домов. Конечно, ничего из этого хлама мусорам не показалось подозрительным, и они велели его забрать обратно.

Мент открыл одну из дверей УАЗа и потребовал, чтобы мы с корешем срочно забрались на заднее сидение. Мы залезли. Оба мусора уселись впереди: один за руль, второй рядом. Вдруг затрещала ментовская рация. По ней сообщали, что «подозрительный клоун замечен возле дома номер 130 по проспекту Обуховской Обороны». Менты ответили: «Принято», и мы на УАЗе помчались по указанному адресу. Адрес этот был совсем рядом – через дом. Развернувшись на Обуховке, «козелок» нырнул во дворы.

Я прекрасно помню, как мы с включенными фарами носились во дворах и догоняли какого-то чувака в сером драном свитере. Потом он споткнулся, упал, мы его нагнали, и под дулами «стволов» менты запихнули парня в УАЗовский «обезьянник»16. Затем мы поехали по проспекту Обуховской Обороны в сторону 10-го отделения милиции Невского района, где, собственно, наше небольшое путешествие и закончилось.

Возле ментовки нас троих вытряхнули из «козелка», и через «дежурку»17 закрыли по камерам. Точнее даже так: Саню Краха – в камеру для мужчин, парня в свитере – в камеру для женщин (все камеры были пустые), а меня – в предкамерный коридор, но тоже за решёткой. Так, вероятно, сделано было для того, чтобы мы друг с другом не перешёптывались. Снаружи коридорной двери-решётки сидел мусорок-цирик с автоматом, и следил за нами, по крайней мере, – подслушивал.

Короче, в «дежурке» нам объяснили, что в тот магазин на Обуховке накануне было проникновение, и что нас всех троих видели на месте преступления. А поскольку сейчас ночь, то лишь утром явится следователь, который будет с нами работать. В то, что этого третьего кренделя в свитере мы впервые видим, и в то, что мы шли смотреть развод моста, нам, конечно, ни кто не поверил. Ну, ещё бы.

Я устроился в коридоре на табуретке рядом с большой чугунной батареей. Единственная электрическая лампа накаливания, что освещала коридор, была мощностью ватт, наверно, в сорок, и света давала, мягко говоря, немного.

Парень в рваном свитере, что сидел в бабской камере, иногда вскакивал и начинал во весь голос требовать, чтобы его выпустили, что он просто ходил за водкой, и что его сейчас ждут дома бухать. На его вопли, естественно, ни кто внимания не обращал. Кроме того, он меня начал подбешивать! Я нервничал. Моё тело сильно колотило, хотя я бы не сказал, что ночь выдалась зябкая – лето ведь ещё. Скорее всего, это на психологической почве.

Я попробовал пообщаться с Саней, но из-за коридорной двери сразу звучало:

– Я всё слышу! Ни каких разговоров между собой до прибытия следователя!

Спустя какое-то время, из-под двери Саниной камеры, тихонько шелестя, просунулась бумажка, на которой было что-то написано. Я глянул на коридорную дверь и, пока там никого не было, снял и кинул на бумажку свою кепку-бейсболку.

Моё шевеление услышал мент, и заглянул в коридор.

– Чего там рыпаемся? – грозно спросил он, уставившись на меня.

– Закемарил чуток и шапка с головы свалилась, – говорю. – Возьму?

– Ну, возьми, – без тени подозрения разрешил мусорок.

Я нагнулся и вместе с бейсболкой заграбастал рукой записку. Забросив кепку обратно на башку, я украдкой прочитал:

«Лёх мы в 11:30 вышли из дома и пошли смотреть мост. Нас тут же взяли менты. Этого драного пирдосю мы не знаем. Больше ничего не говори. Чтобы всё совпало тверди одно и то же».

Оказывается, в одной из стенных щелей камеры Крах обнаружил несколько спичек. Пошарил в своей куртке, и во внутреннем кармане нащупал старый, уже постиранный чек из продуктового магазина. И ему пришла в голову идея написать мне маляву. Саша стал слюнявить спичечные головки и ими писать – получалось весьма сносно.

Рекомендации Краха я понял. Это он советовал говорить следаку, когда тот утром вызовет нас по одному к себе в кабинет, как обычно делается. Я порвал бумажку на несколько мелких частей и засунул их за батарею.

Было где-то около трёх часов ночи, наверно, когда я начал реально клевать носом. Крендель в свитере затих, и я дреманул, потом ещё разок, и ещё, пока мент-цирик не загремел замком и не скомандовал:

– Так, кому в толчок надо?

Сразу подорвался чувак в женской камере:

– Мне! Я ссать хочу!

– Вот ты и пойдёшь самый последний! – рявкнул на него цирик, открывая сперва коридорную дверь, потом дверь в камеру с Саней Крахом. Саня, заспанный, выполз из камеры и прошлепал к параше, которая была в торце коридора. Потом наступила моя очередь. Выходя из толчка, я спросил у мента:

– Сколько сейчас времени?

– Полседьмого утра, – ответил цирик.

Последним бежал на горшок драный свитер, но уже по-большому, потому что по-маленькому он умудрился сходить в камере, о чём мне потом не без гордости сообщил.

Спустя час с небольшим, цирик снова открыл коридорную дверь.

– Так, Касим18, выходим к следователю, – мент открыл камеру Сани, и куда-то его увёл. Крах мне успел лишь подмигнуть глазом: держись, дескать, всё будет хорошо.

Минут через тридцать Сашку вернули обратно, и позвали парня в свитере. Ещё через полчаса пришли за мной. «Пирдосю» вернули в женскую камеру и, пока он проходил мимо меня, я заметил, что у него разбита нижняя губа. Но тогда я не придал этому особого значения.

Цирик вывел меня из коридора на лестничную клетку, где меня ждал какой-то тощий и лысый мужик в штатском. Рукава его болотного цвета рубашки были по локоть засучены, как у фашистов. Он подтолкнул меня в спину и указал на лестницу:

– Давай шустрее на второй этаж и налево! Руки держать за спиной!

Меня снова стало нехило колбасить – нервы, сука. Но ничего, когда-то уже надо было попасть в ментовку. Мужик я, в конце-концов, или нет? Всё будет о’кей! Лишь бы побыстрей…

Я поднялся по ступенькам на второй этаж, как и сказал лысый, повернул налево, прошёл ещё шагов пять и услышал сзади:

– Стоять! Вторая дверь.

Лысый подошёл к двери, открыл её ключом и втолкнул меня внутрь. На улице к этому времени уже рассвело, но внутри кабинета этого фашика было мрачновато. Единственное окно было завешано толстой светонепроницаемой шторой тёмно-зеленого цвета. Рядом с окном стоял рабочий стол с включенной настольной лампой, за столом – кресло лысого, перед столом – железный стул. На столе лежала кипа бумаг, папок, стоял дисковый телефон, а в центре – исписанный лист бумаги и авторучка.

– Давай, давай садись, не стой! – скомандовал лысый и снова подтолкнул меня рукой к стулу. Падла, переломать бы тебе руки, думал я! Наверно, распускать их любишь!

– Меня зовут майор Воробьёв, я – следователь, – представился лысый. – А тебя, насколько мне известно, – Кумачёв Алексей, если ты в «дежурке» не наврал. Где проживаешь?

Я прекрасно помнил, что назвал в «дежурке» ночью несуществующий адрес: ул. Ольги Берггольц, дом 17, кв. 8. Точнее, такой адрес существовал, но я никогда не жил там. Интересно было, они его пробили или нет? Ведь я же наивно рассчитывал, что до следака дело не дойдёт, думал, что выпустят из ментуры максимум часа через два, мы ведь ничего такого не сделали. Но, увы…

– Ольги Берггольц, 17, квартира 8, – продолжал гнуть свою линию я.

– Домашний телефон?

– Нету.

– С кем живёшь?

– С матерью и отцом.

– Брат, сестра?

– Есть, старшие, сводные, но мы вместе не живём.

– Учишься, работаешь?

– Школу в этом году закончил. В ПТУ – первого сентября.

– Вместо ПТУ в «малолетку»19 поедешь!

– Почему?

– Магазины грабить нравится?

– Я не грабил магазины.

– А вот свидетели говорят, что грабил – видели тебя и друга твоего сегодня ночью, как вы из магазина на Обуховской выходили. И друг твой, кстати, уже во всём признался. Вот это с его слов записано, и подпись его. Прочти.

Следак мне придвинул лежащий на столе лист бумаги. Я прочитал чьё-то полное ереси сочинение про то, как он залез с дружбаном в магазин автозапчастей и украл из кассы приличную сумму денег. И подпись… Я не знал, чья это была подпись! Я видел, как подписывается Саня, но здесь было не его художество. Может того, что в свитере? Или, если Саня дал показания под давлением, то у него хватило бы ума подписаться по-другому, чтобы это понял я. Саня – умный парень!

– Я не знаю, кто это вам рассказывал, гражданин следователь, и эта подпись не моего друга. Мы ни какой магазин не грабили. В час ночи мы с другом Сашей вышли из моего дома, и пошли смотреть, как разводится Володарский мост. На набережной, на проспекте Обуховской Обороны, к нам подошел милиционер, и усадил обоих в УАЗик. Потом мы по дворам догоняли какого-то парня в свитере и, когда догнали, нас всех троих привезли сюда. Мы не знаем этого парня. Мы не грабили ни какой магазин! Отпустите нас!

Глаза фашиста налились гневом, он молча встал, нависнув надо мной злобным грифом, потом как даст мне с локтя в ухо! От неожиданности я свалился со стула на пол. Ухо стало саднить.

– Долго вы мне эту херню гнать будете? – заорал лысый. – Я из вас всё равно всю правду выбью! Вставай живо!

Я, покачиваясь, поднялся на ноги. Следак достал из стола лист бумаги с точно таким же текстом, что я читал, но без подписи.

– Подписывай, или ты отсюда никогда не выйдешь! Не выйдешь, сука!

– Да не буду я ничего подписывать, дядя! – стал возражать я. Мандраж у меня резко прошёл, и тело охватила безудержная злость. Мне было уже по барабану, что со мной будет делать эта скотина, но подписывать я уже принципиально ни чего не собирался.

– Я тебе не дядя, а товарищ майор! Будешь, падла, подписывать, будешь! – яростно прошипел ментяра и ударил меня по шее вдруг откуда-то появившейся в его руках резиновой дубинкой. – Подпишешь, всё подпишешь!

Следак стал колошматить дубиной меня по ногам, из-за чего я снова упал, потом по спине, по рукам, по чему попало…

– Вы что делаете? – орал я, закрываясь от побоев руками. – Я всё родителям расскажу, они в прокуратуру пойдут! Чего творите?

– Да хоть самому Папе Римскому! – рявкнул фашик, занёс дубинку для очередного удара, но… в дверь его кабинета постучали.

– Чего ещё? – крикнул туда следак.

Дверь открылась, и в неё заглянул какой-то молодой мент в фуражке, которого я до этого не видел.

– Сергей Палыч, выйдите на секунду, – сказала фуражка и вновь прикрыла дверь с той стороны.

– Сядь за стол! – приказал мне следак, выходя в коридор.

Минут пять его не было. Я слышал краем уха отголоски их разговора за дверью, но не понимал о чём он. Моё тело всё болело! Вот ведь гандон! Мразь ментовская, а не товарищ! Я встал с пола, поднял упавший стул и сел на него.

Вскоре следак вернулся. Молча прошёл мимо меня к своему креслу, уселся в него и вперил в меня свой крысиный взор. Мы, ни слова не говоря, смотрели друг на друга минуты две, после чего пасть лысого открылась.

– Пшёл вон отсюда! – прорычал он без всяких эмоций.

Я не заставил себя долго ждать. Смерил козла полным ненависти взглядом, встал и вышел за дверь. В коридоре меня ждал мусор в фуражке. Он указал мне в сторону лестницы, я пошёл, он следом.

– Повезло тебе, братишка! – сказала фуражка за спиной.

– Я ничего не грабил! – не поворачиваясь, фыркнул ему я в ответ.

– Уже понятно. Поймали второго архаровца, и оба дали признательные показания, – пояснил мент.

Я остановился и повернулся к нему.

– Этот, в рваном свитере?

– Ага, и его подельник. Второго взяли в подвале на Крупской.

– А нафиг следак меня тогда так лупил?

– Методы у него такие. Зверь. Хотя, сейчас трудно по-другому – время такое.

Да уж, время действительно было в 90-е фантастическое. Однако так относиться к людям… Пользоваться своей властью… Мразь, не иначе!

Спустившись на первый этаж, я встретился с Крахом, стоявшим у двери в «дежурку». Мы, не говоря ни слова, подошли к дежурному, тот отдал нам изъятые при нашей поимке сигареты, зажигалки и ключи, после чего мы вышли на улицу.

Над Питером уже распогодилось: светило тёплое утреннее солнышко, пели птички, но… только мне было как-то не по себе после этой фашистской вакханалии. Ломило мышцы и очень хотелось спать.

– Ну, как ты там со следаком потрещал? – спросил меня Саня, закуривая.

– Он меня колошматил дубинкой, падла, требовал подписать призналовку, им же написанную. Говорил, что ты сознался во всём и даже показал мне якобы твою подпись.

– Так ты же знаешь мою подпись! – улыбнулся Саня.

– Да, поэтому и пошёл в отказ, – говорю я. – А это ты что ли левой подписью подписался?

– Нет, я подписал только то, что с моих слов записано было – нашу с тобой легенду.

– Сука, мусор мне в рожу нелепицу какую-то совал!

– Это, наверно, драный свитер натрепал ему. Он, похоже, и подельника своего сдал.

Мы с Крахом шли по Обуховской Обороне в сторону своих домов. Нам в этот день нужно обоим было на бодибилдинг, но я сказал Сане, что не пойду – очень устал, и болели все бока.

Дома меня не оставляли мысли о прошедшей ночи. Я и так никогда не питал симпатий к представителям исполнительной власти, особенно к милиции – это пацанское, но с минувшей ночи я мусоров вообще люто возненавидел. Не знаю, может быть где-то ещё и работают хорошие, честные милиционеры и полицейские, которые по-настоящему следят за порядком в российских городах и сёлах, но… отныне я зарубил себе на носу – моя милиция меня, увы, не бережёт! Мусора – это бесчеловечные, озлобленные твари, паразитирующие на собственных гражданах! И пусть не обижаются на меня стражи порядка, которые себя таковыми не считают – значит, не о них речь.

Операция «Поганки»

Слоган серии: Водка – чмо! ЛСД – всё!
Музыка к финальным титрам: Миша Борн – Нам бы по грибы.
В главных ролях: Лёха Доцент, Серж Косой.
Автор текста: Алексей Доцент.

Все беды человека от незнания,
Мы – за расширение сознания!

Нам было по 15 лет.

Осеннее субботнее утро. Мне на домашний телефон звонит мой дружбан Серёга Косой:

– Здарова, Доза! Чего делаешь сегодня?

– Привет, Косой! – отвечаю ему. – Да хрен знает, пока планов нет. Есть предложения?

– Пошли за грибами!

– Куда? За грибами?

– Да. Охрененная вещь!

– Грибы? У нас пол кладовки грибов: солёных, маринованных, и сушёные есть…

– Доза, это другие грибы! Я сейчас к тебе зайду, потрещим.

Общий телефонный аппарат нашей коммуналки находился в коридоре, и пока я дошёл от него до кухни, хлебнул водицы, а с кухни до своей комнаты, уже раздался дверной звонок – пришёл Косой.

Я открыл дверь, и мы с Серёгой прошли к нам на застеклённый балкон. В эти выходные мои родители на дачу почему-то не поехали, хотя было закрытие дачного сезона и нужно было всё там готовить к зиме. Они остались дома, и сейчас ещё спали. Поэтому, чтобы им не мешать, мы с Косым заперлись на балконе, где у бати была оборудована небольшая мастерская.

– Лёха, – начал Косой, и я увидел, как блестят его глаза, – Мы вчера с Джемом20 ездили за грибами в Ковалёво…

– Ковалёво? Там же моя дача, – перебил его я.

– У тебя дача в Пост Ковалёво, а мы вышли на станцию дальше – Платформа Ковалёво, где Ковалёвское кладбище. В общем, там справа от платформы есть большое поле, где растёт много клёвых грибов.

Я уставился на Серёгу так, словно он тронулся умом.

– Грибы на кладбище?

– Не на кладбище, Доцент! – терял терпение Косой. – Кладбище слева от железки, а грибы – справа! Мы всю свою жизнь собирали не те грибы, прикинь! Белые, подосиновики, подберёзовики, лисички – какой от них прок? Сожрал – сходил в толчок и всё. А ЭТИ!!! – Косой многозначительно поднял палец кверху. – Эти делают человека сверхчеловеком! Такие грибы растут лишь в нашей Ленинградской области!

Я продолжал зырить на друга как на идиота, совершенно не врубаясь в тему. Какое-то время Серёга был подсевши на некоторые наркотики, поэтому я взял на себя грех заподозрить, что он малость вштыренный. И где-то я оказался прав. Однако…

– ЛСД! Там растут такие поганки, которые называются ЛСД! – стукнул кулаком по верстаку Косой. – Это невероятная вещь! Там их тьма! Сейчас сезон. Короче, их можно жрать сырыми, варёными, жаренными, маринованными и сушёными, и они не теряют своих волшебных свойств!

– И что за волшебные свойства? – с недоверием спросил я.

– Веталь говорит, что всегда по-разному вставляет. Вот меня вчера, например, на ха-ха пробило – пипец! А через два часа, когда отпустило, и я поехал домой, то моя скорость была невероятной! Я с Юго-запада21 до дома за пятнадцать минут долетел! Мимо твоего дома промчался, даже не заметил, ааа-ха-ха, только опавшие листья за жопой крутились!

– Кажется, тебя ещё не отпустило, Косой. Знаешь анекдот про супермена?..

– Да иди ты в баню, Доза! Я с тобой серьёзно…

– Серьёзно? Это ты серьёзно?

– Да, ты просто ещё не пробовал! Охрененная штука! И главное, после них ни башка не болит, ни чего. Водка – чмо! ЛСД – всё!

Тут я поперхнулся слюнями. Как то это всё было подозрительно. Я достал из пачки «беломорину» и закурил. Косой тоже закурил.

– И чего? – пожал я плечами.

– Короче, собирайся, едем в Ковалёво за грибами, – подытожил Серж. – Там хорошо бы с утра пораньше, а то потом там уже много грибников будет. Отовсюду за этим чудом едут.

– Много грибников? – удивился я. И, похоже, что Косой меня уже начал заинтриговывать. Я полез в карман и посмотрел, сколько у меня денег, и хватит ли на дорогу, но… денег было крайне мало.

– У меня на дорогу нет, – пожаловался Косому я. На что друг уверенно парировал:

– Доцент, на хрен нам деньги? До Пискарёвки на трамвае нахаляву, а там всего три остановки на электричке! Денег у него нет! Погнали!

– Лан, погнали!

И мы погнали. Нас ждало впереди весьма увлекательное путешествие в страну, где живёт много-много диких маааленьких грибочков!

На трамвае маршрута №7 мы с Серёгой добрались до железнодорожной станции Пискарёвка. Ехали больше часа, но время пролетело быстро и весело – мы читали взятую у моего отца брошюру с анекдотами, и громко смеялись.

Проехать зайцем на наземном транспорте тогда было легче простого. Кондукторов не было, за всем следил водитель, если, конечно, он того хотел. Пассажиру достаточно было пробить в компостере купленный заранее талон, и он мог спокойно ехать своей дорогой. А можно было просто вытащить из кармана уже использованный талончик, найденный где-нибудь на остановке, и прокомпостировать его повторно, для вида. Шофёр глянет в зеркало заднего вида: Ага, пробил талон – всё нормально. И всё, ему больше до пассажира не было дела – ему за дорогой следить надо. Так мы и ездили. Контролёры же ходили крайне редко.

На Пискарёвке я и Серый вышли на железнодорожную платформу, дождались первой электрички, и запрыгнули в вагон. Нам с Косым нужно было проехать всего две остановки (три перегона): Ржевка, Пост Ковалёво и наша – Платформа Ковалёво, где мы уже вскоре и вышли.

– Ну, чё, куда? – спросил я, закуривая.

– Вооон в ту сторону. Тут не далеко от станции, – ответил Косой. – Короче, смотри, порцайка на одного – это 30—40 грибочков. Я покажу тебе, как они выглядят, и мы начнём собирать.

Мы сошли с платформы и направились от неё чуть в сторону, где виднелось небольшое поле, заросшее травой. По полю уже шастали три человека – какие-то волосатые хиппи, которые внаклонку что-то собирали.

– Вон гляди, уже грибники ползают, – засмеялся Косой. – Пока трое, а вчера их тут человек пятнадцать ползало, и мы с Веталем ещё.

Мы подошли к полю, зашли в него метров на пять, и Косой присел на корточки. Он приподнял рукой дёрн, заглянул под него, потом под другой, и что-то там поковыряв, вытащил небольшой серенький грибочек. У гриба была конусообразная маленькая шляпка, но ножка была раз в десять длинней и тонюсенькая-тонюсенькая.

– Вот, – показывая мне гриб, сказал Серёжа. – Это, похоже, он.

– Похоже?

– Точно он! Вот такие они должны быть: тонкая длинная ножка и такой формы и размеров шляпка. Понял?

– Хрен знает…

– Ладно, короче, ищи, собирай штук 40—50, а потом разберёмся. Я посмотрю и выберу, что они, а что не они. Ты иди на тот край поля, а я здесь собирать буду. Поехали!

Прям, словно Гагарин: ПОЕХАЛИ! Мы стали собирать грибы, которые, по словам Косого, обладали прям космическими свойствами и, наверно, были внеземного происхождения. Юрий Алексеевич в гробу бы перевернулся, если бы узнал, до чего скатились его потомки – земляне!

Прошло примерно полчаса. За это время я нашёл штучек пятнадцать грибочков, похожих на те, что мне показал Косой.

– Ну как там у тебя дела? – крикнул мне с другого края поля Серёга.

– Пятнашка пока, – ответил ему я.

– У меня двадцать пять. Продолжаем! – скомандовал друг, и мы продолжили поиски.

Грибников на поле тоже прибавилось, бродило уже человек восемь, кроме нас. Такие все смешные, с целлофановыми пакетиками. Собиратели инопланетной флоры!

Прошло ещё полчаса. Если честно, то я уже как-то подустал ползать по полю на карачках, а нашёл всего штук двадцать пять экземплярчиков. Косой кричал недавно, что у него уже сорокес.

– Косой, – позвал его я. – Меня уже задолбало! Хватит, может?

– Да? Ну, ладно. Сколько надыбал?

Серёга подошёл ко мне и раскрыл свою ладонь, на которой лежала кучка серых шляпок и червячков.

– А у меня вот, – показал ему я.

Косой тщательно стал разбирать мою добычу.

– Лёха, это всё херня, что ты насобирал, – сказал он мне вскоре. Косой откинул на землю все собранные мной грибы, кроме трёх штук. – Эти три годятся. А у меня тут штучек сорок, но около десятка вызывают у меня сомнения, поэтому мы их тоже выбросим. Итого, вместе с твоими, – тридцать три. На первый раз хватит. А поскольку я уже вчера закидывался, то сейчас твоя очередь. Жри!

– Жрать? – не понял я. – Сейчас? Прямо так?

– Да, прямо так. По одной штуке и глотай, – подначивал меня Косой, но видя, что я очкую, добавил. – Да не ссы, Доза, всё нормально будет! Я уже вчера так делал!

Сейчас я пишу про этот момент, и мне вспоминается сюжет из скетчкома «Наша Russia» про двух дебилов Димона и Славика. Вы, наверно, тоже это вспомнили.

И, в общем, я начал эти поганки по одной штучке хавать. Ни одной здравой мысли в моей голове тогда не было. Это же поганки! А если бы Косой что-то напутал и я бы наелся ядовитых грибов? Я бы сдох просто, и не писал бы вам тут это всё!

Но, к счастью, я не сдох. Я даже не отравился ими. Ни какого вкуса эти поганки не имели – были просто пресными. Я ел их, пока мы с Серым шли назад к платформе. И всё это время Косой меня не переставая спрашивал:

– Ну как, торкает?

– А сейчас что-нибудь чувствуешь?

– Ну, чё, Доза, штырит?

Но меня не штырило. Вообще никак. Совершенно ничего. На платформе я лишь малость захотел есть.

– Серёга, ты, конечно, извини, но сквозняк какой-то, – сказал Косому я. – Ни каких ощущений совсем. Трескать только захотел, но это потому, что я не завтракал.

– Н-да, странно, – разочарованно пробормотал Косой. – Меня уже через десять минут пёрло.

– Слушай, а давай заедем ко мне на дачу, может, там пожрать что-нибудь есть, – предложил я. Вон, электричка идёт. Одна остановочка.

Серёга согласился, и мы проехали на подошедшей электричке до следующей платформы. Пока шли до нашего участка, который раскинулся метрах в пятидесяти от железки, Косой продолжал уточнять у меня мои ощущения. Но, увы, всё было по-прежнему, только хавать ещё больше захотелось.

У моего отца была хитрая система запоров, которыми он запирал наш дом. Он её придумал и собрал сам. На двери висел один большой амбарный замок, ключ от которого был спрятан в туалете. Но открыв замок, ты ещё не попадешь внутрь. Изнутри стояло ещё два потайных титановых засова. В трубе, которая поддерживала парник на огороде, была спрятана пика с резьбой на конце. Эту пику нужно было просунуть в отверстие в стене дома, закрутить по резьбе и дёрнуть на себя – затвор открывался. Но оставался ещё один. Дверная ручка с небольшим усилием отсоединялась от двери, и открывалось ещё одно отверстие, в которое необходимо было просунуть одноколенный ключ. Ключ прятался под уличным столиком на летней кухоньке. Ключ просовывался, колено сгибалось, и им отодвигался ещё один засов. Всё, только тогда обшитая железом дверь открывалась.

Я всегда говорил отцу, что вору проще разобрать стену дома и войти, чем возиться с таким сейфом! Иногда меня терзали сомнения, а не занимался ли мой батя вскрытием сейфов в молодости?

Косой уже был знаком с причудами моего бати, поэтому не удивился, но не уставал восхищаться его изобретениями.

– А-ха-ха, Доза, папа твой что-то ценное там хранит, не иначе! – заливался Серёга, пока я открывал дом.

Когда последний засов был мной вскрыт, мы зашли внутрь. Массивные стальные ставни на окнах я открывать не стал – мы ненадолго. Почти с ходу я стал шнырять по столам и полкам в поисках съестного. В столе возле печки нашёл несколько банок тушёной говядины, а на шкафу – дозревающие помидоры и огурцы.

– Вот это другое дело! – в предвкушении вкусной трапезы потёр руки я. Мне так хотелось есть, что я даже давился слюной. Только потом я понял, что это грибочки, таким образом, уже начинали своё действие.

Я нашёл вилки, консервный нож, вспорол обе банки и накинулся на тушёнку.

– Обалденно! – приговаривал я, шуруя ложкой так, что аж за ушами пищало. – Такая вкуснятина! Где предки такую тушёнку купили?

Всё найденное было в миг съедено, в основном мной, так как Косой был не настолько голодный. Да и тушёнка ему показалась какой-то вонючей. Ну и дурак, мне больше достанется! У печурки я обнаружил бидон с чистой водой и вдоволь ею напился.

– Всё, можно ехать домой! – отрыгнул я, вытирая рукавом рот.

– Да, поехали, – согласился Косой. – Как ощущения после еды? Не штырит?

– Неа, ничего не штырит, – ответил я, выковыривая из зубов мясо.

Я встал, прошёлся по карманам мамкиных и папкиных дачных курток и штанов, выгреб немного деньжат, которых могло хватить нам обоим на метро, затем мы вышли из дома. Я снова проделал все пируэты с засовами и замком в обратном порядке, и заново спрятал все «отмычки» в тайники. Выкурив по папироске, мы пошли на станцию.

Как только мы взошли на платформу, сразу вдалеке появился красно-зелёный образ идущей электрички. Пока мы ждали состав, я вдруг стал ощущать в своих ногах какие-то неясные перемены – будто они стали слегка ватными, а в теле появилась невероятная лёгкость.

Электропоезд подошёл, и мы, заскочив в вагон, встали в тамбуре. Мне становилось всё лучше и лучше, словно я медленно входил в состояние какой-то непонятной эйфории. Заглянув в вагон и увидев два свободных места, я сказал Серёге:

– Слушай, ха-ха, пойдём, сядем, а то ноги какие-то ватные, ха-ха…

Косой с подозрением посмотрел на меня.

– Ну, пойдём, присядем, – согласился он. – У тебя всё хорошо?

– Дааа, у меня всё хорошо, ха-ха!

Мы уселись рядом друг с другом, и я принялся смотреть в окно. Меня посещали прекрасные мысли о том, что как же всё-таки хорошо жить, когда вокруг так красиво, когда вокруг одни лишь счастливые люди, потрясающие птицы и светит невероятно красочное солнце! Солнце – самое лучшее изобретение Создателя, как и сам Создатель, вечно излучает в наш мир лучи своего света и любви! Оно истекает искорками добра и радости, и эти искорки повсюду… Вот, даже здесь, на окне этой замечательной электрички они есть! Вот одна, – и я поймал одну искорку пальцами левой руки. Вот другая, – и я схватил другую правой рукой. А если их соединить вместе и растянуть, – и я стал растягивать руками невидимое что-то, да так широко, что съездил локтём сидящей рядом со мной бабке по носу. Не сильно, легонечко, нежно так…

– Лёх, ты как? – спросил меня кто-то. Ах, ведь это же мой прекрасный друг Серёжа!

– Всё, всё хорошо, Серёжа, всё хорошо!..

Через некоторое время по вагону стали ходить какие-то люди в смешных и странных нарядах, которые несли портрет некой женщины, типа иконы. Вероятно, это были представители какой-то секты, потому что они громко рассказывали пассажирам об объекте своего поклонения:

– Наша достопочтенная Владычица Мать Мария может избавить всякого из вас от любой хвори, ниспосланной вам силами зла! Посмотрите на её глаза – в них одна сплошная любовь! Приходите к нам, и вы найдёте для себя и исцеление, и смысл жизни, и великое счастье! Мать Мария – это…

– Это полная херня! – выкрикнул я и заржал. Теперь все взоры вагона были обращены ко мне – люди, наверно, ждали, что же может противопоставить этот удивительный парень людям из секты. Но я лишь истерически хохотал, показывая пальцем на сектантский портрет. И тогда невообразимой мощи гнев сошёл на меня со стороны сектантов! Они вытянули в мою сторону свои корявые пальцы и зашипели:

– Какое богохульство! Вот оно – зло! Мы проклинаем тебя, парень! Проклинаем! Проклинаем!! Проклинаем!!!

Последние слова прогремели в моей голове громким эхом, словно это был мощный колокол! От этого мне стало ещё смешней, и я залился ржачем так, что стал даже давиться, и меня чуть не вырвало тушёнкой. Косой понял, что со мной происходит, схватил меня за шкирку и потащил в тамбур. Там он заколотил меня по щекам, приговаривая:

– Так, Дозик, всё хорошо, всё хорошо! Дыши глубже! Тужься, тужься…

Я долго не мог прийти в себя, меня безудержно пробирал смех. И что странно, я всё прекрасно соображал, понимал, что веду себя несуразно, некрасиво, но не мог остановить свой хохот. Однако уже ближе к конечной остановке на Финляндском вокзале мне это сделать удалось.

– Ну что, Лёха, как ты? – спросил меня Косой, заглядывая мне в глаза.

– Вот ведь, блин, – отозвался я, пытаясь отдышаться. – Не стопануть никак было, ты представляешь! Уф, слава Богу, отпускает.

– Мда, я уже испугался… Ну, ты и отчебучил с этими придурками с портретом!

И Косой тоже захохотал. Стоявшая у дверей бабуля перекрестилась.

Наша электричка плавно подъезжала к перрону вокзала. Помощник машиниста что-то монотонно и неразборчиво бубнил по связи. Мы с Косым одними из первых приготовились к выходу – надо было поскорее отсюда ретироваться. Появившиеся в тамбуре люди из вагона, увидев нас, продолжали на меня с подозрением коситься до самой остановки состава. Мне как-то даже стало неудобно перед ними. Я начал переживать за своё поведение, которое было и для меня тоже в новинку.

Дальше нам с Серёгой нужно было ехать домой на метро, а там мне встретится ещё больше людей, и смешных и не очень, и я разволновался, не торкнет ли меня снова! Ведь в метро можно залететь и к ментам, откуда и до психушки недолго!

Без лишнего геморроя мы прошли турникеты и спустились на эскалаторе. Я держался молодцом, оставаясь совершенно, и даже, вероятно, слишком невозмутимым. Дождались поезда. Ну, всё, подумал я, наверно меня полностью уже отпустило. Странно, а Косой говорил, что он скорость какую-то обрёл фантастическую, а меня почему-то только на ржач пробрало. Ну да ладно, у каждого по-разному, наверно.

Мы сели в поезд и поехали. Я встал у дверей, от людей отвернувшись, чтобы не дай бог чего. Но в отражении в стекле я вдруг углядел рожу какого-то негра, что маячил в толпе! Боже, ну насколько же была прикольна эта лысая, чёрная мордочка с… белыми усами! Прямо персонаж из какого-то мультфильма! Трудно описать, что произошло со мной дальше. Я стал уссываться над этим бедным иностранцем, и мне опять было не остановиться! Негру стало не по себе от всей этой сцены, и он выскочил из вагона на ближайшей же станции. Что он потом мог рассказать о сумасшедшей, дикой русской нации своим соплеменникам, своим детям и внукам?

Меня ухахатывающегося Косой вытянул из поезда на Площади Восстания, мы пересели на «зелёную ветку», где уже в поезде в сторону Елизаровской я продолжал бесноваться. И мне уже давно не важен был тот негр – я смеялся теперь над всеми и над всем. Люди шарахались от меня в разные стороны. Я всё это понимал, но был бессилен что-либо изменить.

По пути от метро до своего дома, куда меня одержимого тащил Косой, я цеплялся почти за каждое живое существо, попадающееся у меня на пути.

Не прошёл я мимо продавщицы мороженного, хохоча, вытянув у неё из коробки стаканчик «крем-брюле». Я это сделал не ловко, не круто, а совершенно бездарно и глупо.

Докопался до подслеповатого старика, который стоял и читал газету на уличном стенде: мне показалось забавным, что он был в толстых линзовых очках, да ещё и читал текст через лупу, словно сыщик Шерлок Холмс.

Потом я хотел догнать и спасти бродячую собаку, у которой, как мне почудилось, что-то торчало из… причинного места.

А, увидев двух азербайджанцев в больших сомбреро (не знаю, что у них был за маскарад), я чуть было не ополчил против себя всю их исламскую диаспору – мы с Косым еле унесли ноги!

Моему другу уже давно всё наше путешествие перестало быть смешным, и он сильно жалел, что замутил это поганочное турне. Однако я продолжал ржать над всем и вся, и уже сам подумывал, а не сошёл ли я с ума.

Завершился же этот смешной день тем, что, придя домой, я изрисовал все обои в комнате символом поганок ЛСД, и вынес мозг отцу с матерью, смотрящим в этот момент дома по телевизору какое-то кино.

И действительно, как говорил мне Косой, ни вечером, ни ночью, ни утром голова у меня от грибов не болела – она болела лишь у тех людей, которые попали в тот день под мои чудо-хаханьки.

Сейчас, уже будучи взрослым и поумневшим человеком, пишущим стихи и даже книги, я спешу сказать всему подрастающему поколению: никогда не берите в рот эту галлюциногенную гадость ни в жареном, ни в варёном, ни в сушёном, ни в маринованном, и уж тем более, ни в сыром виде! Нам с другом тогда очень повезло – мы остались живы, здоровы и невредимы. Однако для многих других наших знакомых и незнакомых людей, такая «весёлая» забава закончилась гораздо плачевней.

И вот вам, дорогие друзья, кратенькая информация о наших волшебных грибочках с планеты Криптон22.

Долгое время блуждавший по России миф о том, что грибы ЛСД (LSD)23 – это только питерские грибы и растут лишь в Ленинградской области, развенчан. Эти поганки растут по всей северной широте земного шара. Так что, дети почти половины нашей страны совершенно не застрахованы от воздействия данных растений! Всё в руках родителей!

***

Научное название этих поганок – ПСИЛОЦИБЕ ПОЛУЛАНЦЕТОВИДНЫЕ – вид грибов семейства строфариевых. Обладают психоактивными веществами – псилоцином и псилоцибином. Входят в группу галлюциногенных грибов, а также психоделиков, так как после приёма внутрь, приводят человека к измененному состоянию сознания. Употребление их вызывает галлюцинации и психотическое состояние, которое может сопровождаться эйфорией или же депрессией, иногда с тягой к самопознанию.

Согласно перечню наркотических средств, плодовое тело любого вида грибов, содержащих псилоцибин и (или) псилоцин считается наркотическим средством и запрещено к обороту на территории Российской Федерации.

И совершенно верно, что в русском языке подобным грибам определено название «поганки», так как, наевшись их, человек, если не помрёт, то непременно станет неистовым поганцем!

«Картонтоль», или Операция «Хлеб»

Слоган серии: Ну что, братва, за хлебом?
Музыка к финальным титрам: Несчастный случай – Генералы песчаных карьеров.
В главных ролях: Лёха Доцент, Серж Косой и другие хорошие ребята.
Автор текста: Алексей Доцент.

Когда у нас есть дом,
в котором мы живём,
укутавшись теплом,
мы однозначно не поймём,
как жизнь бывает холодна,
когда один ты, иль одна,
и кушать нету ни хрена,
и боль от безысходности сильна…
Всё описываемое здесь актуально
лишь на период описываемого
времени.

Завод «Картонтоль»

Есть у нас на проспекте Обуховской Обороны, д. 72 одно предприятие, перерабатывающее макулатуру и ветошь (по крайней мере, этим оно занималось раньше), называется оно «Завод „Картонтоль“». Эта сокровищница всякой всячины в те годы привлекала к себе, словно нектар, пацанов и даже некоторых девчонок. Можно там было найти уйму интересного, от комиксов, игральных карт и сигарет, до модных шмоток.

Со значительной части города на это предприятие свозились текстиль и макулатура, в том числе производственные отходы. Например, типографические производства свозили на «Картонтоль» отходы бумажные: книги, журналы, газеты, плакаты и многое другое, что не соответствовало нормам качества. Табачные фабрики везли сюда свою некондицию – сигаретную упаковку, а также брак с табаком – непорезанные сигареты длинной в метр и длиннее, которые можно было дома порезать на более короткие, и курить. А швейные предприятия отбрасывали в «Картонтоль» разные тряпки и криво пошитую одежду: джинсы, куртки, рубашки и пр. Но криво – это, например, если пуговицы пришиты не в том месте, или ширинка на джинсах вкось пошла. Дома мама могла всё это переделать, и можно было носить.

Скорее всего, кто-то сейчас читает подобное и поражается, как можно было до такого опуститься, чтобы лазить по таким свалкам, курить и носить отходы? А вот время было такое! Наши семьи пребывали в состоянии нищеты, а нам, детям, хотелось иметь разные брибамбасы, про которые рассказывали по телевизору. Мы обзаводились ими по-своему!

Попасть на «Картонтоль» можно было двумя способами. Первый – это через «фабрику Ногина». Второй – через «Катушку». Оба способа были весьма небезопасны, но мы шли на риск ради забавы и соперничества: у меня цацки круче!

Итак, первый способ – через Прядильно-ткацкую фабрику им. В. П. Ногина. Также она имеет и другие названия: «Фабрика Паля» и «Александро-Невская мануфактура». Располагается по адресу: пр. Обуховской Обороны, 70А.

Эта фабрика находится, как и «Картонтоль», на набережной реки Невы, и в «Картонтоль» одним из торцов упирается. Другой торец оставался свободным, и, при желании, туда легко можно было залезть. Высокий железобетонный забор тянулся оттуда вдоль Невы практически через всю «Ногина», и заканчивался уже на территории «Картонтоли». И, если зайти с того свободного торца, проползти по забору в метрах трёх над водой, то можно было попасть как раз в нужное место – к цеху сортировки макулатуры предприятия «Картонтоль». Так мы долгое время и ползали, рискуя свалиться в бушующие воды реки Невы, где, кстати, было довольно глубоко.

Второй способ попасть на «Картонтоль» появился у нас несколько позже. Это через Катушечную фабрику им. Володарского (в народе – «Катушка»), что на проспекте Обуховской Обороны, 76. Здесь нужно было со стороны Обуховки, в районе её пересечения с проспектом Елизарова, перемахнуть через забор, пока ни кто не видит, и по «Катушке», прячась от сторожей и рабочих, идти до набережной, где преодолеть ещё один забор, чтобы вновь оказаться у цеха сортировки макулатуры предприятия «Картонтоль». На первый взгляд просто – проще, чем по забору над Невой, но ребята иногда попадали в милицию, которую вызывали сторожа или рабочие «Катушки».

А сейчас, друзья, я предлагаю вам совершить небольшое «виртуальное» путешествие на это предприятие. Итак, представьте (или вспомните, кто лазил), мы на «Картонтоли», и нашему взору открываются: с одной стороны – река Нева, напротив – сортировочный цех, в котором и вокруг которого сложена масса тюков самой разной макулатуры. Те тюки, что на улице, редко представляли для нас интерес, так как погода была разная: дождь, снег, ветер… – улица есть улица. А вот те, что внутри цеха – это настоящий кладезь! В левом углу раскинулись тюки из ликероводочного завода с пачками самых разных этикеток для бутылок: водка, шампанское, вино, портвейн… Чуть правее – тюк с газетами и журналами. Ещё правее – плакаты: Боярский, Высоцкий, «Кино», «Алиса», «Modern Talking», «Depeche Mode» и др. Напротив этикеток – сюрпризы табачной фабрики, а также игральные карты – отходы «Комбината цветной печати» (бывшая «Императорская карточная фабрика»)24, что у метро Пролетарская. Рядом – книги и комиксы…

Кстати, именно там я впервые узнал о существовании комикса по мотивам советского мультфильма «Раз ковбой, два ковбой» режиссёра Анатолия Резникова. Мы с ребятами нашли там пол тюка таких брошюр, которые оставалось лишь постранично разрезать.

И первый раз я там наткнулся на издание фантастического произведения Колина Уилсона «Мир пауков». Я надёргал из тюка несколько экземпляров таких книг, которые притащил домой. Книги были с небольшим брачком – заголовки не везде пропечатались, – но для меня это не было проблемой.

В этом цехе обычно работало два рабочих: один – оператор конвейера, по которому куда-то вглубь помещения отправлялось отсортированное содержимое тюков, а второй – это водитель автопогрузчика, который эти тюки раскрывал и погрузчиком сваливал макулатуру на конвейер. Нас они с предприятия практически не гоняли, наверно, сами помнили себя в нашем возрасте, и понимали, как всё это для нас интересно. Или, может быть, мы им были просто до лампочки – это вернее. Но иногда, когда нужно было работать с тюками, на которых мы сидим, они просили нас переместиться в другое место.

В общем, после таких захватывающих путешествий в цех сортировки макулатуры завода «Картонтоль», мой дом почти всегда пополнялся чем-нибудь интересным, будь то книги с комиксами, бутылочные этикетки, или сигареты с газетами и плакатами.

Однако, как я уже писал, это предприятие занималось не только бумагой, но и тканью. Если зайти за бумажный цех с правой стороны, и пойти дальше, то навстречу попадётся помещение, где перерабатывался текстиль, то есть изношенная одежда, ветошь, остатки и некондиция текстильных фабрик и т. п. И там тоже имеют место быть тюки, но уже с тряпками.

Для многих из нас это был настоящий бесплатный секонд-хенд, поскольку в тюках можно было найти стоящие вещи. Но лично я ещё ни разу ничего там для себя дельного не нашёл. Может быть, потому, что я не шмоточник по натуре, и мне это было не столь интересно. Однако некоторые из моих приятелей часто щеголяли в шмотках с «Картонтоли».

Честно сказать, мне этот цех запомнился историей совершенно иного характера, окутанной осенней прохладой, где-то грустной, а где-то весёлой и с хлебным ароматом, но непременно заставляющей задуматься о жизни. Обязательно её вам сейчас расскажу.

Операция «Хлеб»

Итак, на «Картонтоль» я лазил с разными ребятами своего двора и района. У меня было достаточно товарищей, с кем я проводил годы своего детства и юности: Гавряныч, Бобрик и Рыжий из домов напротив, Киря и Шура из соседнего подъезда и многие другие. И, конечно же, я бывал там с друзьями-одноклассниками, в частности с Саней Крахом и Серёгой Косым. Всей толпой мы туда не забирались – слишком шухерно, – обычно я там был с кем-нибудь одним или двумя из своих товарищей.

И вот, однажды мы с Косым залезли на «Картонтоль» в выходные, когда на заводе работало мало народу, разве что дежурные. Покопавшись в макулатуре и ничего хорошего там не найдя, мы отправились к текстильному цеху.

У тюков, что стояли на улице, мы вдруг встретили парня, примерно нашего возраста, по виду своему это был… беспризорник. Между тем, парень оказался вовсе не диким, каких показывают в кино, и от нас убегать не стал, а наоборот, деловито нам сказал:

– Привет, пацаны! Меня Майкл зовут. Мы тут впятером живём. Мы из детдома сбежали. Пойдём покажу, где мы обитаем.

Было несколько стрёмно идти с незнакомым бездомным мальчишкой внутрь грязного, тёмного цеха, но мы с Сергеем не сдрейфили и пошли.

В цехе, как сейчас помню, мы прошли мимо разных станков, катушек и залезли на неработающий конвейер, тянущийся высоко вверх, почти под крышу. Там в самом углу была площадка метров в десять квадратных, и на этих метрах жили четыре пацана и одна девчонка. На пол были постелены фуфайки и другие тряпки, которых в цехе можно было найти целое море. У стены лежали скомканные тряпичные валики, исполнявшие роль подушек. Рядом – стол, на котором стояли гранёные стаканы с остатками чая, сахарный песок и двухлитровая банка с водой. Под столом я заметил полиэтиленовый пакет, из которого торчали батоны.

– Ребята, будете чай? – спросил Майкл, и тут же повернулся к светленькому пареньку в замызганной куртке-варёнке. – Цок, дай кипятильник.

– Не, спасибо… – стали отказываться мы, но Майкл настаивал:

– Да ладно, пацаны, не отравим. Прыгайте на фуфайки, будьте как дома!

И Майкл засмеялся. Цок принёс ему кипятильник, кустарно скрученный из бритвенных лезвий, и Майкл засунул его в банку с водой.

– Ща всё будет, – приговаривал он. – Кнопа, ну, а ты чего сидишь?

К нам подошла тёмноволосая коротко постриженная девчонка. Лицо её было нарочито серьёзно, но, если приглядеться, то она была фантастически красивой, только с печальными голубыми глазами.

– Булка есть, правда позавчерашняя – подсохла малость, – сказала нам Кнопа, вытаскивая из-под стола пакет с батонами. – Вас как зовут, ребята? Чего тут делаете?

Её тоненький голосок прозвучал нежно, словно колокольчик, и напомнил нам с Косым «Алёнушку» из сказки Александра Роу. Мы с другом переглянулись, и ответили по-очереди:

– Я – Сергей.

– А я – Лёха. Мы иногда бываем на макулатуре – там много интересного.

– Да, а сегодня решили дойти до тряпок.

– А где живёте? – поинтересовался Майкл.

– На Ткачей, – ответил я.

Вода в банке забурлила, и Майкл вытянул кипятильник. Потом Кнопа достала из загашника пачку недорогого индийского чая, насыпала по чуть-чуть в каждую чашку, и залила кипятком.

Меня вдруг стали терзать смутные сомнения, а не подсыпят ли нам они чего-нибудь в чай? Клофелин, например, или пурген. Хотелось процитировать в ответку Ивана Грозного: «Отведай ты из моего кубка!». Но потом пришло контрсомнение: зачем им это надо? Снять с нас шмотки? Или просто поприкалываться? Себе ведь дороже! А куда они потом нас денут? И сами ни куда не денутся – они тут живут. В общем, херня какая-то! Не ссы, Лёха, всё будет хорошо!

– Не ссыте, парни, всё нормально! – будто прочитав мои мысли, вставил Майкл.

И уж совсем меня отпустило, когда Серёга Косой первым отхлебнул из чашки, после чего спросил:

– А вы здесь давно уже обитаете?

– Полгода где-то, – ответил Майкл. – Сначала я и Цок свинтили из «концлагеря», а потом Кнопа и Сид с Мартышкой.

Но я огляделся и обратил внимания, что здесь с нами ребят было только трое. Где же остальные? Майкл это заметил, и поспешил пояснить:

– Сид и Мартышка на рыбалке. Тут, возле элеватора кидают. Скоро уже должны подойти.

Элеватор – это такая высокая башня на берегу Невы, ровно напротив «Комбината хлебопродукции им. С. М. Кирова» (пр. Обуховской Обороны, 45Н). Башня и её окрестности на то время были в заброшенном состоянии, и доступ к пристани возле неё был свободным. Оттуда действительно было удобно закидывать удочку.

Не прошло и десяти минут, как на жилую площадку взобрались два паренька: один долговязый и очень худой, другой коренастый и на две головы ниже первого. Коренастый имел тёмную кучерявую шевелюру, а тощий оказался совершенно лысый. Оба улыбались, таща целлофановый пакет, в котором барахталась рыба, но увидев нас с Серёгой, сразу посмурнели. Они медленно подошли к нам, глядя то на нас, то на Майкла, затем протянули нам руки.

– Привет! Сид, – представился длинный.

– Мартын, – поздоровался коротышка.

Я и Косой пожали ребятам руки и назвали свои имена.

– Это наши гости, пацаны, – заговорил с ними Майкл. – Чай будете?

Пришедшие от чая отказались. К ним подошла Кнопа, и все трое стали возиться с принесённой рыбой, перекладывая её в большую алюминиевую кастрюлю. По всей площадке разлился характерный рыбный запах. Потом Майкл уселся напротив нас, сурово посмотрел мне и Косому в глаза и сказал:

– Пацаны, мы скоро на хлебозавод поедем, что на Площади Александра Невского, там хлеба, булок можно урвать, другой жрачки. Давайте с нами?

Мы с Серым переглянулись, и я пожал плечами:

– Не знаем. В смысле урвать? Это как?

– В смысле стибрить. Лазеечка там одна есть, мы через неё кормимся, продукты себе достаём. Но нужно на шухере кому-то стоять. Обычно Кнопа у нас шухерит, но тогда у нас будет на одни руки меньше. А так вы встанете. Или один из вас, а другой может с нами. В общем, нам нужна ваша помощь. Вы как?

Я и Косой замялись, ведь дело попахивало жареным. Как-то позорно заиграло очко, полезли нелепые отмазки – мы стали бубнить, что мы на «Картонтоль» вообще-то ненадолго, что нас ждут дома родители и т. п. Беспризорники заулыбались.

– Это очень здорово, что кого-то дома ждут родители! – сказал Майкл. – Но нам нужна ваша помощь. А жизнь, она, сука, такая, что постоянно заставляет делать выбор, и твоя дальнейшая судьба часто зависит от того, какой ты выбор сделаешь. Сейчас вы, как трусливые молокососы, можете уйти к своим мамочкам и папочкам, прийти домой, пожрать и сесть на мягкий диван смотреть мультики. Потом вы ещё долго будете вспоминать день, когда вы приссали. А можете остаться и помочь нам, и у нас будет еда. Рискованно, да, но вы ведь тоже рисковали, когда лезли на это предприятие ради каких-то бумажек! Мы ведь не просим вас принести нам денег из дома, обчистить холодильник предков и т. п. Всё по-честноку! И мы вас не заставляем – это не правильно, а я всегда за правильное движение! Выбор за вами.

Мы с Серым почесали свои репы. Вообще-то, пацан говорит верно! Совсем не круто слиться в туман, когда тебя просят о помощи такие же ребята, как и ты. Девчонка ведь с нежным голосочком лезет, не дрейфит! К тому же, это интересно – залезть на хлебозавод! Приключения! Мы с Серым допили в стаканах чай, и хором, не сговариваясь, выпалили:

– Эх, была не была! Погнали!

Вдобавок к тому, что питерская пасмурная погода и без того обкрадывала нас всех на солнечный свет, на улице ещё и начинало темнеть. Мы ехали в сторону Площади Александра Невского всей гурьбой на трамвае «зайцем», уютно расположившись на задней площадке. На одной из остановок, заметив, что мы так и не пробили в компостере проездные талоны, водитель трамвая – пожилая женщина – по громкоговорителю объявила, что ни куда не поедет, пока мы или не заплатим, или не сойдём. Однако под давлением общественности…

– Езжай! Мы-то здесь причём? – нервно кричал какой-то дед-пассажир.

– Поехали, тётя! С тебя, что, убудет? – вторил ему пассажир-дядька.

– Я спешу к больному мужу – он в Боткина лежит! – верещала на средней площадке пассажир-бабка.

…короче, под давлением общественности двери трамвая закрылись и мы поехали. А выходить мы всё равно ни куда и не собирались, так как Майкл сквозь зубы процедил нам всем даже не дёргаться. И было совершенно ясно, почему в этой маленькой «Республике ШкИД»25 Майкл был главным – он был суровым, но справедливым и мудрым вожаком.

Я до сих пор вспоминаю его слова про выбор в жизни, и часто они выводят меня из ступора, когда моя жизнь предоставляет мне возможность что-то выбрать, как русскому витязю на распутье дорог. И выбираю я в итоге то, что сделает более светлым моё будущее, а не настоящее.

Мы доехали до Александра Невского, и вышли, как только трамвай завернул на Херсонскую улицу. Вдоль красного кирпичного забора, за которым находился «Хлебозавод им. 10-летия Октября» (ныне «Каравай»), мы дошли до Херсонского проезда, прошагали по нему метров сто, и Майкл остановился.

– Ну что, братва, за хлебом? – негромко сказал он, посмотрел на нас с Косым и улыбнулся – Через забор перелезаем здесь. Кто из вас двоих на палеве26?

– Кнопа! – ответили мы с Серёгой опять хором. Это вышло так неожиданно и прикольно, что все рассмеялись.

– Очень хорошо! – одобрил наш выбор Майкл. – Свои ребята! Тогда, Кнопа, ты, как всегда, заступаешь на дежурство. Все остальные – за мной. Условный знак на «добро» – мяуканье, на «шухер» – собачий лай, «как дела?» – утка! Серый, Лёха, запомнили?

Мы кивнули, и Майкл полез на забор. Перекинув через ограду одну ногу, он осмотрелся по сторонам. Убедившись, что ни кого нет, Майкл мяукнул и спрыгнул на ту сторону. Вслед за ним полезли все остальные, в том числе и мы с Серёгой.

Вообще, конечно, на такие подвиги я и Косой шли впервые в жизни, и наше самообладание несколько подрагивало, словно паучок на паутине от порывов ветра. Однако мы держались молодцами – западло было падать лицом в грязь.

Не знаю почему, но лично я испытывал какое-то уважение к этим ребятам, которые нашли в себе смелость удрать из детского дома, где, как я понял, с ними обходились отвратительно. Нашли в себе мужество начать самостоятельную, пусть поначалу и такую несладкую, жизнь. Не знаю, конечно, какая судьба их ждёт в будущем, но такие присутствующие в них качества, как смелость, справедливость и сплочённость обязательно помогут им найти себя на этом трудном пути.

Попрыгав с забора, мы все устремились за Майклом, который уже подбежал к одному из цехов, и махал нам рукой. Майкл стоял рядом с большой вентиляционной улиткой, за которой прятался квадратный люк, ведущий куда-то внутрь цеха. Петли люка слегка скрипнули, когда Майкл открыл дверцу. Он заглянул внутрь, всё осмотрел и издал довольное мяуканье.

Уже через минуту мы все были внутри. В цеху было темно, горел лишь тусклый дежурный свет. Вдоль стен и в центре помещения рядами стояли стеллажи, на которых была выложена разная выпечка. Аромат в цеху стоял такой, что у нас у всех потекли слюни. Косой и я, при этом, ещё и обливались холодным потом, а наши коленки одолевал подлый тремор.

– Так, братва, как всегда: мы с Цоком на склад, а вы по булкам, – отдал команду Майкл. Она означала, что он и Цок идут брать продукты на складе, а все оставшиеся – хватают выпечку со стеллажей.

Как только парни убежали, Мартын достал из своего кармана три целлофановых пакета-майки, два отдал нам с Серёгой, а третий оставил себе.

– Каждый берите в пакет разную выпечку: булочку, батон, хлеб, пирожок, ватрушку и т.п., что увидите. Старайтесь, чтобы поменьше было одного и того же. Как только пакет наполнится – возвращайтесь сюда к люку. Всё, понеслась! Времени у нас не много, – сказал нам Сид и побежал шнырять по стеллажам у левой стены. Мартын устремился к противоположной, увешанной полками стене. Нам с Серым оставалось шмонать стеллажи, стоящие посреди цеха, и мы приступили к делу.

Пакеты наполнились довольно быстро. Я даже и не предполагал, что ассортимент выпечки бывает настолько широкий – в булочных я столько всего ни разу не видел! Куда, интересно, всё уходило? С набитым доверху пакетом я быстренько вернулся в наше исходное место.

И тут случился казус – в цех вошла какая-то баба! Как только дверь открылась, мы все замерли. Наступила гробовая тишина, лишь кое-где раздавалось лёгкое шипение – травил воздух. Я посмотрел на Косого и чуть не заржал – он тоже замер, но во рту у него застряло пол бублика. Вот обжора!

Баба зашла в цех, прошла метра три к электрощитку, чтобы включить свет, но… раздался громкий хлопок – сработала крысоловка. И в ту же секунду истошно запищала крыса. Вслед за крысой заорала баба, и стремглав бросилась обратно. Дверь снова захлопнулась и опять – тишинааа.

Воспользовавшись этим неловким моментом, Майкл и Цок, которые тоже всё слышали со склада, с полными пакетами продуктов метнулись к нам.

– Сваливаем! – прошептал Майкл. – Сейчас она рабочих приведёт.

Мы все быстренько занырнули в люк, прикрыв его за собой со стороны улицы.

А на улице в это время включилась настоящая «серена»! Испугавшаяся криков грызуна тётка стояла в цеховых дверях, и во всё горло басом орала:

– Кооооля! Кооооля! Гена! Слава! Вииитя! Скорее сюда! Крыса! Здесь крыыыса!!!

Из разных дырок к ней выскакивали мужики в фуфайках, некоторые – с палками, они бежали по проезду, и по одному пулей залетали в цех. За последним из них дверь с грохотом закрылась.

На улице около люка мы были в относительной безопасности, так как нас от проезда отгораживала вентиляционная улитка. Нас не было видно, зато мы хорошо обозревали весь нужный нам участок хлебозавода.

– Великолепно! – потёр руки Майкл и улыбнулся. – Путь совершенно свободен!

И пока на участке ни кого не появилось, мы цепочкой перебежали к забору. Майкл три раза крякнул уткой, и из-за забора донеслось тихое собачье лаянье. Майкл поднял руку.

– Ждём, – прошептал он.

Минуты через три за забором громко мяукнуло. Майкл махнул нам рукой, залез на ограду, взял у нас у всех пакеты, отдал их Кнопе на той стороне, и спрыгнул к ней. Наш отряд друг за другом последовал его примеру. Всё, мы оказались на свободе! Осталось отойти подальше от стен хлебозавода, и дело было в шляпе.

По Херсонскому проезду мы вышли на Синопскую набережную к Неве, прошли метров двести в сторону моста Александра Невского, и уселись на берегу передохнуть.

– Большое спасибо, мужики! – сказал нам Майкл, протягивая руку. – Мы сегодня очень хорошо затарились! Любой один пакет можете забрать себе, кроме наших с Цоком, – вы заработали!

Однако мы с Сергеем отрицательно замотали головами.

– Нет, пацаны, не надо, это всё ваше, – ответил Серж. – Нас дома худо-бедно покормят предки, а вам еда нужнее.

– Серёга вот только один бублик умял на месте преступления, но он это не специально, – вставил я, и мы все весело захохотали.

Оставив ребятам пакеты, и пожав всем руки, мы с Косым отправились по домам. Майкл, Цок, Сид, Мартын и Кнопа остались сидеть возле воды, о чём-то друг с другом беседуя. Какие разговоры они вели в тот момент? Какие впечатления мы им о себе оставили? Надеюсь, что хорошие.

На тот момент мне больше всего было жаль расставаться с Кнопой – она мне очень понравилась. Небольшого ростика девчонка, задорно вздёрнутый кверху носик, губки бантиком, небесный голосок… На деле она была совсем не похожа на «божий одуванчик» из сказки! Это была настоящая Ксанка Щусь из «Неуловимых мстителей»! И нужен ли был изнеженный, сытый домосед такой боевой пацанке, никогда не знавшей домашнего тепла, и привыкшей к совершенно другой жизни? Ведь говорят же: сколько волка не корми, он всё равно в лес смотрит.

И, кстати, настоящего её имени я так и не узнал, поэтому пусть в моей памяти она теперь навсегда останется красивой девочкой Кнопой, всегда стоящей на шухере.

После этой истории свои путешествия на «Картонтоль» я оставил, и данный поступок отнюдь не был связан с ребятами из детдома. Просто к тому времени я уже перерос всё это, и у меня появились интересы совершенно другого характера, иные заботы. Однако это приключение имело место быть в моей жизни, и теперь оно непременно заслуживает места в моей книге!

Операция «Корюшка»
Эпизод I

Слоган серии: Ну, за рыбалку!
Музыка к финальным титрам: Профессор Лебединский – Лодочник.
В главных ролях: Лёха Доцент, Серж Косой.
Автор текста: Алексей Доцент.

«Корюшка европейская, или огуречник – рыба семейства Корюшковых. Обитает и в соленой, и в пресной воде, в бассейнах Балтийского, Немецкого и Северного морей, в Онежском и Ладожском озерах.

Относится к разряду ценных промысловых рыб. Размером до 10—20 см, весом до 350 г. Может дожить до 12 лет. Имеет удлиненное тело, серебристое по бокам, с буро-зеленой спинкой и бело-желтым брюшком. В пищу употребляет молодь других рыб, икру и зоопланктон.

Свежевыловленная рыба весеннего улова обладает огуречным запахом. Мясо корюшки нежное и очень вкусное, икра считается деликатесом. В пищу употребляется чаще всего в жареном виде. Ее также солят, коптят и замораживают.

Очень популярна эта рыбка в Санкт-Петербурге, весной в ее честь в мае каждого года проводится День корюшки»

(© www.tveda.ru)

Начало 90-х – время, когда «операция „Корюшка“» являлась для нас с пацанами долгожданным событием. Ведь каждую весну этого голодного времени мы могли не только вдоволь наесться наивкуснейшей «огуречной» рыбки, но и срубить на ней некоторого бабла. Это пресноводное существо выручало жителей Ленинграда ещё во время блокады в Великую Отечественную, а уж в «лихие» годы постсоветской эпохи и подавно не дало бы помереть с голоду!

У нас тогда было много рейдов на Неву за корюшкой, ловить её я ходил и с Саней Крахом, и с Серёгой Косым, и с «отрядом Лося», но лишь два из них запомнились мне особенно хорошо.

Как-то по весне днём Косой зашёл ко мне домой и сказал:

– Дозик, сегодня вечером мы с тобой пойдём за корюшкой, готовь лодку!

1 «Ельник» – станция метро Елизаровская (разг.). – Прим. автора.

2 Сергей Поляк – мой одноклассник класса «б». В младшие школьные годы входил в нашу компанию «Лёшка, Женька, Сашка и Серёжка», но ко времени, описываемому в данной книге, уже пребывал в крайнем упадке – много пил и принимал тяжёлые наркотики. До сегодняшнего дня, понятное дело, не дотянул. – Прим. автора.

3 Кооперативы – автономная ассоциация людей, добровольно объединившихся для удовлетворения своих общих экономических, социальных и культурных потребностей на совместном предприятии, контролируемом демократическим путем. – Прим. автора. «Строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией – это есть строй социализма». В. И. Ленин.

4 Рудомошь (Рудмышка) – река в России, правый приток реки Медведица, протекает в Тверской области. – Прим. автора.

5 «Мафон» – кассетный аудиомагнитофон (молодёжный сленг) – Прим. автора.

6 Апраксин двор – легендарный вещевой рынок в центре Санкт-Петербурга. Из-за многочисленных жалоб жителей неоднократно закрывался администрацией города, но… продолжает существовать до сих пор, т.к. многие чиновники с него сытно кормятся. – Прим. автора.

7 Бруно Вайлати – египетский кинорежиссёр, советским телезрителям известный по документальным фильмам про акул, других морских обитателей и опасную деятельность ныряльщиков. – Прим. автора.

8 Альманах «Вокруг Света» – специальный блок, выходивший в эфир в рамках телепередачи «Клуб путешественников». – Прим. автора.

9 «Зона-51» – общепринятое название строго засекреченного объекта Военно-воздушных сил США на Испытательном и тренировочном полигоне Невады. Высокая секретность, окружающая базу, сделала её частым предметом теорий заговора, связанных с НЛО. – Прим. автора.

10 «Вонючее озеро» – небольшой карьер посреди свалки, в который постоянно сваливали разный мусор, и, несмотря на это, люди в нём купались и ловили рыбу. – Прим. автора

11 Доза – сокращённое от «Доцент» – так иногда называли Лёху Доцента его друзья. – Прим. автора.

12 Геннадий Рождественский – советский и российский дирижёр, пианист, композитор, педагог, музыкально-общественный деятель. – Прим. автора.

13 «Кирюша» – пьяница, алкоголик (разговорное). – Прим. автора.

14 «Козелок» – один из первых советских внедорожников УАЗ-31514, использовался во многих отраслях страны, где была необходима высокая проходимость, в том числе в милиции, в армии, в сельском хозяйстве и т. д. Своё нелестное прозвище получил из-за схожести с горными козлами, т.к. имел свойство высоко подпрыгивать при езде по бездорожью. – Прим автора.

15 «Мусоровоз» – бранное, разговорное название любого транспортного средства, перевозившего сотрудников милиции. – Прим. автора.

16 «Обезьянник» – разговорное название специального отделения (камеры) в задней части милицейских УАЗов для перевозки правонарушителей. – Прим. автора.

17 «Дежурка», или дежурная часть отделения милиции – специальный кабинет, где проводится оформление всех задержанных граждан. В отличие от остальных кабинетов отдела (оперуполномоченных, следователей, дознавателей и прочих), «дежурка» работает круглосуточно. – Прим. автора.

18 Самир Касим – настоящее имя и фамилия Сани Краха. Подробности в разделе «Главные герои». – Прим. автора.

19 «Малолетка» – воспитательно-трудовая колония, в которые сажают несовершеннолетних, совершивших преступления. – Прим. автора.

20 Виталик по кличке Джем – знакомый Сержа Косого, проживавший в Юго-западной части Питера. Очень любил наркотики и варенье. – Прим. автора.

21 Юго-западная часть Санкт-Петербурга. – Прим. автора.

22 Криптон – вымышленная планета, является родной планетой Супермена. – Прим. автора.

23 Грибы ЛСД (LSD) – такое название грибы получили из-за сходства их действия с действием на человека другого, синтетического наркотика, и является в корне не верным. Читайте пояснение далее в тексте. – Прим. автора.

24 «Комбинат цветной печати» (в прошлом «Карточная фабрика при Императорском Воспитательном доме») – некогда крупнейший в Царской России и СССР комбинат по изготовлению игральных карт и другой печатной продукции. В 1901 году рабочие участвовали в знаменитой Обуховской обороне. В 2006 году административный корпус и ремонтно-механический цех были снесены. В настоящий момент от фабрики сохранился только главный производственный корпус (в руинном качестве), вокруг которого возведён жилой комплекс «Молодёжный». – Прим. автора.

25 «Республика ШкИД» – приключенческая, отчасти автобиографическая, детская повесть Григория Белых и Л. Пантелеева о жизни беспризорных детей в Школе социально-индивидуального воспитания имени Достоевского (ШкИД). – Прим. автора.

26 «На палеве», т.е. – на шухере (разговорное). – Прим. автора.

Продолжить чтение

Дети подвалов

Важно!

От автора

Главные герои

Троица мстителей: Доцент, Крах и Косой

Доцент

Крах

Косой

Отряд Лося и другие…

Вадик Лось

Дима Академик

Эдик Панк

Паша Терминатор

Сергей Плюха

Стас Пушкин

Дядя Рома

Рома Иреев

Влад Дибарол

Лёха Морячок

Женёк Омоновец

Саша Кукуня

Наши девчонки

Олеся Поночка

Ира и Надя

Наташка и Катька Кляйн

Майя

Катюха Мелкая

Сезон«Становление пацана»12 эпизодов, 1 приложение

Эра видеосалонов

Наши первые видаки

Пролог

1993 год

Январь

Июнь

Декабрь

Лето 1994-го

Эпилог

Я, Крах и Наша ВселеннаяУровень I: Кручёные рейнджеры

Я, Крах и Наша ВселеннаяУровень II: Рейнджеры в натуре

Пролог

Реальная натура

Наша канцелярия

Наше бытие

Наше оружие

Монстр и Охотник

Напутствие

Вышка

Первая мусарня

Операция «Поганки»

«Картонтоль», или Операция «Хлеб»

Завод «Картонтоль»

Операция «Хлеб»

Операция «Корюшка»Эпизод I

Сезон
«Становление пацана»
12 эпизодов, 1 приложение

Я, Крах и Наша Вселенная
Уровень I: Кручёные рейнджеры

Я, Крах и Наша Вселенная
Уровень II: Рейнджеры в натуре

Операция «Корюшка»
Эпизод I