Эти проклятые жизни

ЭЛЬМИРА МИФ

ПРОЛОГ

– Негодница! Отречься от духа с розни отречься от собственной матери! – восклицала Абулая, кривя сухими черными губами. Ее когда-то бронзовая кожа все сильнее обретала зеленоватый оттенок. Яркие темно-карие глаза потускнели, а от смолисто-чёрных волос осталось лишь пару прядей, когда остальные курчавые жесткие локоны поддались седине. Физические силы покидали пожилую женщину, некогда имеющую столько власти. И пришло время передать свое дело следующему поколению.

– Я отреклась от обоих уже давно, – огрызалась Шантия, бренча браслетами на руках и ногах. – Ты сама говорила, что мое предназначение петь!

– Имея ввиду священные песнопения Тенебрис, а не глупый джаз, что затмил твою юную голову. Да тебе даже никчемный неупокоенный дух неподвластен, не говоря уже о силе Темной Матери и ее детях! – кричала в ответ женщина. Ее звонкий голос отражался о каменные стены, а балдахин на кровати лишь сильнее развевался от порыва ветра, когда все окна в доме были закрыты. Но Абулаю не желали слышать. Даже грозный тон уже не действовал на своевольную девицу.

Каждый раз, когда дело доходило до разговора о выборе, бабушка Абулая пыталась переманить Шантию на свою сторону «На сторону рода и дара», – как она говорила. И каждый раз их разговор перерастал в ссору.

– Мне не нужна эта сила! Как ты не понимаешь? Тебе не обуздать мои порывы, я хочу жить свободно, – вновь противилась Шантия.

Она не желала приносить свою жизнь на блюдечке какойто там Матери и детям, не хотелось принимать ее дар, не хотелось закончить, как ее собственная мать.

– Не примешь дар, он сожрет тебя живьем! Не примешь силу, она поглотит всю твою плоть! – угрожала старуха, расхаживая по комнате. Ее желтый балахон извивался как гремучая змея, а необычный амулет на шее становился всё более тяжелой ношей. – Я не смогу уйти на покой, не отдав тебе наше сокровище, – взмолилась она, указывая, на тот самый амулет из деревянных бусин и черепа грызуна, с которого ветвились и ниспадали красные кристаллы, подобные киновари.

– Это не сокровище – это бремя. Так оставь его себе. Я ухожу. – Поставила точку Шантия. Девушка собрала сумки с пожитками и пообещала больше не возвращаться.

Жить обычной жизнью ей хотелось гораздо больше, чем обладать силой. Стать певицей ей было нужнее, чем совладать с духами. И ничто ее не остановит. Билет в кармане в большой город, маленькая уютная квартира, микрофон, сцена, аплодисменты и ее голос – это все что было нужно, чтобы мечта стала явью. И всем этим она уже обладала.

К чему тогда вообще использовать силу о которой она не просила, если юная Шантия Камуту сама могла добиться желаемого?

ГЛАВА 1

Странно, но я не понимаю, как это произошло, знаю лишь только то, что стоит мне обвернуться в кокон из одеяла и уснуть, я проснусь и снова окажусь в том же месте, будто ничего и не было, ведь этот день существовал только у меня.

Или я украла его у кого-то?

И так каждый раз…

Я точно помню свой первый, не знаю, как это назвать, переход? Быть может путешествие в другую жизнь? Но как только я вдохнула этот аромат, сразу оказалась в старой квартирке в Сицилии. Немного пошарканные стены, меленький балкон с усаженными в горшки цветами, обвивающими металлические прутья. Помню, как стояла на кухне с чашкой давно остывшего кофе в руке, и как эта чашка упала, расплескав остаток содержимого по оливковому коврику у обеденного стола.

Шум струящейся воды из ванной комнаты прекратился и тогда-то я поняла, что нахожусь здесь не одна. Руки сами полезли искать острые предметы на кухне, но я нашла только чёртову вилку в раковине и уже искала глазами безопасное укрытие, как дверь из ванной отварилась…

– Малышка, может мне уже пора завести у тебя свою зубную щетку?

Что, твою мать, здесь происходит? Я что понимаю итальянский? И почему моей первой мыслью было то, как он красив, а не как я здесь оказалась?

Весь мой план побега рухнул, даже не начавшись, когда он вышел из ванной, окутав бёдра полотенцем, а по чёрным, как смоль волосам, все ещё капала вода, стекая на мускулистую грудь. Он подошёл ближе, игриво улыбаясь и явно ожидая ответа, тогда-то я и услышала этот запах… Свежий огурец, мятный гель для бритья и пачули. Это содержимое таилось в бархатном темно-коричневом флаконе одеколона, в магазине парфюмерии моего городка, где я должна была находиться.

В магазине парфюмерии, а не в квартире в Италии!

Так, главное без паники! Возможно, безопасней будет подыграть.

Я подошла к окну, делая вид, что любуюсь видом, но в самом деле, просто хотела понять на каком я этаже и смогу ли спрыгнуть. Руки начали потеть, а содержимое моего завтрака вот-вот выйдет на свободу. Сколько себя помню, в критической ситуации я каменела, будто тело само создавало видимость, что меня здесь нет. Возможно, сейчас это мне и на руку.

– Любимая, что с тобой? Я принесу воды, на тебе лица нет.

Кажется, он не похож на того, кто собирается на меня наброситься.

– Спасибо… наверное.

Я присела на угол небольшой кровати, все ещё стараясь не шевелиться и глубоко дышать. Только глаза предательски выдавали нарастающую панику.

У деревянного журнального столика стояла дешевая кремовая рамка с фотографией. На ней была я, такая же, как и сейчас. Темно русые волосы каскадом струились до поясницы, бледная кожа, ямочка на левой на щеке, большие голубые глаза смотрели с таким трепетом и любовью на этого парня, крепко обнимающего меня за талию. Он сидел на прибрежной скале, от чего-то смеялся и щурился от солнца, глядя на меня такими же влюблёнными глазами. Тот же парень, что гуляет сейчас по дому в одном полотенце и, кажется, считает, что я его девушка.

Ощущение страха, паники и какой-то укол ревности к самой себе слились воедино и оставили кислый отпечаток на душе. Я сейчас должна бежать от сюда, объяснить, что это не я, это не моя жизнь, но, кажется, я сама себе не верила.

– Эйли, ты уверена, что все в порядке? Мне уже пора уходить, но, если тебе не по себе, я могу остаться.

– Куда уходить? То есть, нет, все хорошо. Правда, можешь идти, – как можно спокойнее вымолвила я.

– Буду поздно, сегодня я закрываю выставку. Франческо опять решил, что слишком хорош, чтобы снизойти до явки на работу, но, если что-то не так, позвони, и я примчусь к тебе, любимая, – говорил он, натягивая классические изумрудные брюки и заправляя в них немного мятую белую рубашку.

Я не понимала, что за выставка и что за Франческо, лишь улыбалась и притворно делала вид, что привыкла к будничным разговорам, провожая своего псевдо-парня. Он заботливо и по-свойски положил свою руку мне на талию и нежно поцеловал меня в лоб, приятно царапая щетиной.

Как только входная дверь закрылась, я резко, будто проснулась от сна, где разумное мышление и желание остаться здесь навсегда боролись с друг другом, превращая все мысли в сгусток каши из эмоций и противоречий.

Возьми себя в руки! Нужно понять, как я здесь оказалась и как мне вернуться в свою реальность. Страх непонимания снова дал мне пощёчину, и я решила, что пора валить. Сидя в этой скромной квартирке, я не найду ответа. Но куда идти?

Я подошла к зеркалу и увидела себя, ту же себя, что и всегда, но более женственную оболочку. Будто в этом мире меня никогда не ранили, и я могу на кого-то положиться. Ту, о которой заботились и берегли. Внешне ничего не поменялось, лишь ощущения давали понять, что тут мне должно быть спокойно, но ведь это не моя жизнь, как бы мне ни хотелось в ней остаться.

Я скинула с себя домашний шелковый халат цвета спелой вишни и начала яростно рыться в шкафах. Если я здесь живу, то тут точно должна быть моя одежда. Да, здесь определенно присутствовал гардероб романтичной девушки, любящей легкие и струящиеся мини платья на бретелях, шифоновые блузки и много всего девчачьего моего размера, но в моей настоящей жизни гардероб разительно отличался от нынешнего. Я накинула первое попавшееся платье, немного потрепанные белые кеды и выбежала на улицу.

Боже, как же все это странно и как тут красиво. Можно было бы подумать, что я бесплатно уехала на курорт, если не считать обстоятельства.

Первые пару часов я любовалась видами. Сказочные каменные дорожки, как путеводитель направляли мои ноги по разным улочкам, которые, в свою очередь, тесно ютились между друг другом и внезапно выводили на огромные площади с фонтанами и соборами. Старые дома из цветных кирпичиков совершенно разной высоты в плотную обнимались, как заботливая семья, и соседствовали с более свежими величавыми постройками. Последующие пару часов я проклинала себя за то, что так и ничего не съела. Особенно остро это почувствовалось, стоило мне выйти на главную пешеходную улицу, где в ряд стояли небольшие ресторанчики с зелёными навесами, милыми столами и стульями из белого плетёного ротанга, а воздух впитал запах томатов и пиццы.

Солнце стремительно окрашивало небо в насыщенно персиковый и слишком поспешно пряталось за далекими горами, давая знать, что я вот-вот останусь на улице, где ночь показала бы те самые узкие улочки не в столь безопасном виде. Я все никак не возвращалась в реальность, и, кажется, дорогу обратно уже забыла. Я плутала по острову, выходя на разные площади, где фонарные столбы лениво зажигались и приглашали ночь. На глаза навернулись слёзы безысходности, а ноги требовали передохнуть, намекая на свежие мозоли. Я села у фонтана в более освещаемой зоне, а в голову так и не пришло ни одной гениальной идеи. Не знаю, сколько я так просидела, макая руку в воду и смывая высохшие слёзы. Людей на улице становилось всё меньше, а плохие мысли всё множились.

– Эй, красавица! Не желает ли, одинокая Белладонна, хорошо провести время?

Из-за угла, посвистывая, вышли двое веселых мужчин. Тот, что повыше, плотоядно оскалился и не был намерен просить разрешения. Второй, в потной расстёгнутой рубашке, шёл более ленивой походкой дабы не расплескать содержимое бутылки.

Дикий, липкий страх дал под дых, и я забыла, как дышать, а они неторопливо приближались, играясь с жертвой как на охоте.

Только не сейчас, только не сейчас…

Я рванула в ближайший освещённый переулок, в надежде увидеть хоть кого-нибудь из людей.

– Ну куда же ты так спешишь? – кричал в след мужчина с бутылкой.

Я не оглядывалась, петляя по улочкам как в лабиринте. Быстрые, тяжелые шаги все приближались, отдавая эхом по кирпичным стенам, заставляя путаться, с какой стороны крадётся опасность. Я резко свернула влево, стараясь их переиграть, и сама попала в тупик! Живая изгородь закрывала проход, а уже более рассвирепевшие голоса уже приближались. Стараясь прелесть через прутья, руки впивались в острые шипы кустов, я спрыгнула и неудачно приземлилась на колени. Кровь стекала прямо в кеды, окрашивая их в алый. Я не чувствовала боли, но легкие безжалостно сжались в кулак и раздирали изнутри.

За оградой оказалась набережная. Сил бежать уже не

было, и я, прихрамывая, поковыляла до скал, в надежде найти укрытие. Как ни странно, шагов больше не было, кажется, я все же умудрилась сбежать. Страх немного ослабил хватку, а взамен пришло отчаяние. Горькие слезы заполонили все, заставляя мир размыться. Я не решалась выйти из укрытия в виде двух, держащихся друг об друга, валунов. Волны шептали успокаивающую мелодию, ветер дул на ранки, и я, кажется, уснула.

Кто-то бережно коснулся моего плеча. Глаза открылись раньше, чем я проснулась. Тень высокого парня нависала надо мной. Лица я не видела, только горячая рука с тату на тыльной стороне ладони в виде тонущего корабля давала понять, что я все ещё жива.

ГЛАВА 2

Резкий звон в ушах, спутанные мысли, адское головокружение. Сквозь гул и затуманенное зрение, слыша лишь обрывки фраз, я осмотрелась. Я вернулась! В моих руках крепко сжат все тот же флакон парфюма с янтарной жидкостью.

– Что случилось? На нас уже смотрят, как на умалишённых, тебе плохо? Эй, Эйли, приём! – Рони посматривала в сторону охраны магазина и при этом умудрялась неистово трясти меня за плечи, пока я приходила в себя и болталась в стороны, как тряпичная кукла.

Я положила стеклянный проклятый аромат на полку, взяла подругу за руку и тут же выбежала из магазина. Охрана побежала за нами, думая, что мы что-то тайком прихватили с собой, но резко остановилась у входа, когда увидела, как я с безумным видом освобождаю содержимое желудка прямо в кустах.

По пути домой меня все ещё трясло. Рони взяла меня под локоть и всю дорогу продолжала тараторить в попытке выяснить, что на меня нашло.

Я все ещё чувствовала касание тёплой татуированной руки на плече, пытаясь смыть под горячим душем из тела и памяти все, что со мной произошло.

Спустя 3 недели мое душевное равновесие восстановилось, и я все чаще начала ссылаться на необъяснимое помутнение рассудка, которое, надеюсь, больше не повторится. Вот только почти зажившие синяки и ссадины на коленях не давали покоя, каждый раз доказывая реальность произошедшего.

Сегодня мне снился тот силуэт на берегу и шум морских волн, безжалостно бьющихся о скалы, но сон не был ночным кошмаром. Скорее мутным воспоминанием, сопровождаемым странным ощущением спокойствия, будто тот незнакомец касанием впитал в себя все мои страхи.

– Тук-тук, ты проснулась?

– Меня здесь нет.

– Ну раз тебя нет, значит и возражать не станешь, если я войду, – сказала Рони, хитро высовывая голову из двери. – Ну ты и соня, сегодня твоя очередь готовить завтрак.

– Я смотрю у кого-то хорошее настроение. Не значит ли это, что вы с Маркусом снова вместе?

– А ты накорми меня и узнаешь. – Играя бровями, она толчком скинула меня с кровати.

– Маленькая вредина! Объявляю бой подушками!

– Не честно, я уже сделала макияж, да и тебе бы следовало поторопиться. Ты обещала пойти со мной на открытие ярмарки и…

Зазвонил телефон, и Рони пританцовывая выпорхнула из комнаты. В этом вся она. Сколько ее помню, Рони всегда умела поднять настроение и убаюкать в коконе из тепла. Кто бы мог подумать, что за столь хрупкой девушкой с детской улыбкой, может таиться каменная стена, где я всегда чувствовала себя в безопасности. Как говорила моя бабушка: «С такой подругой и мужчина ни к чему.»

– Эйли, если мы опоздаем, я оставлю эту кофточку себе.

– Какую кофточку?

– Ту, которую я стащила у тебя из шкафа пока ты дрыхла,– повседневным тоном произнесла она, ожидая меня у порога и наматывая рыжие локоны вокруг указательного пальца.

– Кто-нибудь наконец вытащит тебя из этой огромной футболки? – ворчливым тоном заявила Рони, попутно скупая корн-доги на палочке под острым соусом и гигантскую сладкую вату.

– Мы только пришли, а ты уже лопаешь все, что подвернётся под руку, – посмеивалась я, переводя тему о моих предпочтениях в одежде.

Все что досталось мне от отца – гигантская футболка цвета хаки с логотипом его университета, что я с детства надевала как платье тайком от мамы, которая запрещала тащить вещи из его шкафа.

– Я наслаждаюсь жизнью, чего не скажешь о тебе. И давай уже прокатимся на колесе обозрения, – с набитым ртом говорила Рони, подталкивая меня в сторону очереди.

– Ещё даже не вечер, огоньки не зажглись, эффект будет не тот.

– Тогда вечером прокатимся ещё раз, – поддразнивала меня подруга, изображая мой нудный тон.

Я сдалась, и мы встали в очередь, затем прошлись по всем шатрам и скупили всякое барахло. День близился к закату, зазывая в гости тёплый летний ветерок. По всюду слышался смех детей, участвующих в шоу мыльных пузырей. Несколько парней у входа в тир расхваливались перед девушками своим мастерством в меткости. Маленькая девочка слезно уговаривала папу купить ей серого декоративного кролика, обещая стать с ним лучшими друзьями. Продавцы завлекали

людей в свои шатры, красноречиво описывая эксклюзивные товары ручной работы. Я прикупила милые серебряные серьги с полумесяцами и маленькими ниспадающими звёздами из сияющего беломорита. Рони несла в руках трофейного плюшевого кита, которого скорее не выиграла, а настреляла глазками.

– Ого, лавка предсказаний! Срочно туда!

У бордового шатра с полосатым куполом и изображением колоды карт, большими буквами красовалась надпись: «Загляни в прошлое и увидишь будущее».

– Ты серьезно? С предсказаниями? – я скопировала ее озорство в глазах, но на деле, это был обычный сарказм, от чего она легонько пихнула меня локтем в бок и закатила глаза.

– Какая ты душная, – парировала Рони и скрылась за плотной шторкой входа.

Внутри нас ожидал стандартный шарлатанский атрибут в виде магического шара и колоды гадальных карт на чёрном низком столике, стоящем по среди помещения. Множество свечей на бронзовых подсвечниках тихо танцевали и освещали зону, где проводился сеанс, источая слабый восточный шлейф.

Предсказательница, увидевшая нас, выпрямила спину и начала вживаться в роль, медленно зазывая пальцем подойти ближе:

– Присаживайтесь, – велела она, указывая на разбросанные по полу велюровые подушки с кисточками из бахромы.

– Нет, спасибо, я тут группа поддержки, – почему-то очень тихо произнесла я и отошла к соседнему стеллажу, содержимое которого было прикрыто занавесом из полупрозрачной органзы.

Как только Рони села напротив, гадалка взмахнула рукой, демонстрируя длинные ногти и широкие рукава фиолетового халата с расшитыми пайетками, от чего свечи как по волшебству загорелись ярче. Очередной фокус женщины меня не впечатлил, и я повернулась к полке, немного раздвинув

14

шторку, чтобы осмотреть содержимое. Вся поверхность была заставлена стеклянными бутылочками и пробирками с разноцветной жидкостью, на них красовались этикетки, гласившие: «Снадобье для улучшения памяти», «Настойка из тёплых воспоминаний» и «Экстракт уверенности в себе». В большой плетённой корзине лежали маленькие льняное мешочки с сухими травами, обещающими чудодейственно быстрый эффект от различных недомоганий.

– Ох, дитя, тебя ждёт светлое будущее, – ворковала прорицательница, проводя указательным пальцем по линиям ладони подруги. – Вижу мужчину, что воспылал к тебе страстью… Это определенно, судьба, тем не менее, я чувствую, рядом с ним хочет быть не только ты одна.

Судя по выражению лица Рони, она свято верила во всю эту чушь и кивала в такт шаблонным фразам гадалки.

– Что ж, я дам тебе талисман. – Она вынула из шкатулки синий камень, нанизанный на шнурок, и обвязала его вокруг запястья моей наивной подруги. – Не волнуйся, моя девочка, теперь-то его точно никто не уведёт.

Рони рассмотрела уродливое украшение на руке и воссияла победной улыбкой.

– Теперь твоя очередь, деточка, – указывая на подушку, с наигранным потусторонним голосом произнесла женщина. – Не бойся.

– Я же сказала, что я здесь только для компании, – тут же ответила я.

– Ну пожалуйста, Эйли, ради меня, – умоляя упрашивала Рони, моментально создавая щенячьи глазки, от чего ее веснушки делались еще милей. – Развлекись, хоть пять минуток.

– Ладно, – вздохнула я и недоверчивого присела рядом со столиком.

– Начнём с карт, – изрекла предсказательница и начала выкладывать их по очереди рядом со мной. Первой выпала неочень приятная картинка с изображением женщины с насыщенными красными губами, одетая в длинное чёрное платье, закрывающее руки и шею. Вторая карта не имела изображения, она выглядела как серебристая отполированная поверхность, напоминающая зеркало. Третья карта изображала белую голубку, сидящую на корне корабля. – Так…так… так…– Брови женщины сдвинулись, а лицо выражало недоумение. – Дай свою руку. – Она взяла мою теплую ладонь в свою, от чего-то очень холодную и почти сразу же отпустила. – Уходите! – тут же закричала она.

– Что? Но вы же ничего не сказали.

– Нет, уходите! – предсказательница резко встала, моментально забыв об ауре спокойствия, в которой пребывала ранее. Она раздвинула шторку шатра, намереваясь окончить сеанс, достала кулёк с какими-то благовониями и быстро их разожгла, размахивая ими по своим владениям, будто хотела дымом смыть со стен наше присутствие. Запах таил в себе странные оттенки: жжённая солома с нотками гнилых яблок и сырой земли.

И…я снова переместилась.

ГЛАВА 3

Лунный свет кусками проникал через старое заколоченное окно. Под ногами хрустело сено, а леденящий ветер яростно завывал и сочился сквозь дыру в старой стене.

Первая мысль: «Кажется, меня угораздило попасть в какой-то амбар! Не самое лучшее начало». В подтверждение моей догадки, жалобно замычала корова, прятавшаяся за грудой мешков с кормами. Сердце пропустило удар, а по телу пробежали мурашки. Я отстранилась и нечаянно перевернула ведро с гнилыми яблоками.

– О боже, ты же меня напугала!

Немыслимо, я разговариваю с коровой!

Та уставилась на меня большими карими глазами и продолжила что-то жевать.

Медленно обходя ее и подбираясь к выходу, я прислушалась и отворила дверь амбара, от чего та предательски заскрипела.

Я определенно нахожусь в сельской местности, далёкой от цивилизации.

На улице меня встретила тишина, запах передвигающейся грозы и два тускло светящих фонаря у протоптанной тропы, судя по всему, направляющей в сторону дома. Интуиция подсказывала дать деру. Но куда я пойду? Отсидеться в старом, чужом амбаре перед грозой – не лучшая затея. С одной стороны меня встречало прохладное дыхание дремлющего леса и надвигающаяся пелена густого тумана, отчего волосы вставали дыбом и ноги сами потянулись в противоположную сторону. Тропа огибала небольшой яблоневый сад, проходила мимо грядок с неизвестными мне растениями и подводила к маленькому темносинему дому. Свет нигде не горел, а все звуки будто вымерли.

Я тихо поднялась по лестнице на обветшалое деревянное крыльцо и подошла к серой двери, краска которой порядком облупилась. Не знаю, сколько я простояла у входа, переминаясь с ноги на ногу. Раздумывала, стучать ли? Просто войти? Или лучше сбежать пока не поздно?

Ветер начал сильней завывать, подталкивая к принятию решения, и я потянулась в ручке.

Свет в доме загорелся, сопровождаемый тяжелыми шагами и сухим кашлем. Я резко одернула руку, приседая под окном, стараясь остаться незамеченной.

Мужской, старческий голос, с жёлчью выплевывал слова:

– Где шляется эта бестолковая девчонка? Пусть только попадётся мне под руку! Черта с два, я впущу ее в дом! С меня хватит, пусть остаётся на улице или живет в хлеву как свинья. Там ей и место!

Дверь резким порывом отворилась, и некто за волосы затащил меня в дом. Я даже не успела вскрикнуть, из легких выбило весь воздух, и я пыталась удержаться на улице, хватаясь за дверной косяк. Меня небрежно швырнули внутрь, как мусорный мешок. Я ударилась затылком об кресло, и на мгновение мир пошатнулся. Внутри уродливая каморка

выглядела ещё более отвратитель но, прямо, как и ее хозяин. Низкий журнальный столик справа от меня использовался как пепельница. По всюду стоял запах алкоголя и чего-то более мерзкого. Гарь, травы, гнилые яблоки и сырая земля… Черт!

Грузный, пожилой мужчина схватил меня за лицо и оскалился, обнажая полугнилые зубы:

– Думала я тебя не замечу? Вот так ты благодаришь меня за то, что я приютил тебя, когда твоей никчёмной мамаши не стало? Шляешься где-то по ночам, как шлюха! – Затем последовала смачная пощечина. Из глаз посыпались искры вперемешку со слезами боли и непонимания. – Ну и чего ты молчишь? Наверняка, потому что понимаешь, что заслужила все это. – Он зажал мне рот и с удовольствием в глазах, потушил окурок об мое запястье.

Впервые я закричала. Не то от боли, не то от ярости. С новообретенной энергией, я вцепилась зубами ему в плечо и рывком поднялась на ноги. Этот ублюдок резко приложил мою голову о стену, продолжая сыпать ругательствами. Ноги обмякли, голова закружилась пуще прежнего, но сдаваться было нельзя. Прежде чем он успел среагировать, я схватила горсть окурков и пепла со стола и бросила в его лицо, в надежде ослепить его на время. В запасе оставалось всего несколько секунд, и я бросилась бежать. Уж лучше в лес… Не оглядываясь по сторонам, я рванула прочь в густой туман. Ранее он пугал, но сейчас казался единственным местом, где я останусь незамеченной.

Позади себя я услышала оглушающий выстрел, и птицы, проснувшись, разом вылетели из густых верхушек ветвей темного леса. Сердце бешено заколотилось. Сжав челюсти, я вбежала в сырую, непроглядную чащу.

Воздух наполнял легкие плотным, влажным кислородом. Небо наэлектризовалось, а виски пульсировали от неоднократных ударов. Тишина становилась осязаемой, будто таилась за спиной и загоняла глубже в лес. Ветви острыми когтями царапали кожу рук и цеплялись за окровавленные волосы. На спине выступили мурашки, пульс вдвое участился, а ноги отказывались бежать. Невидимый, но осязаемый страх дышал мне в затылок. Тело переставало слушаться и, несмотря на отсутствие логики, я остановилась. Не думаю, что этот урод побежит за мной или хотя бы добежит, судя по состоянию алкогольного опьянения.

Я наконец-то огляделась и начала искать взглядом своего преследователя. Там никого не было, лишь грозовые тучи и спящие деревья стали свидетелями моей паники. И ощущение, заражающего душу ужаса, постепенно ослабло.

Судя по первому перемещению, я снова окажусь дома, как только усну, это я уяснила. Вот только как уснуть в страшном лесу, кишащим хищниками и окружаемым началом безмятежной грозы?

Я присела на мягкий упругий мох и облокотилась спиной о ствол дерева. Как только сердцебиение угомонилась и вошло в привычный ритм, стало ясно, что я продрогла до костей. Длинные волосы спутались и прилипли к телу. Потный, уродливый сарафан грязно-горчичного цвета, начал притягивать холод, а старые ботинки промокли ещё до того, как я ступила в лес.

Горячая рука закрыла мне рот.

– Обещай не кричать, если я тебя отпущу, – спокойным бархатистым голосом произнёс незнакомец, согревая мне ухо своим тёплым дыханием.

Тело обдало новой порцией мурашек и мне ничего не оставалось, как безмолвно кивнуть. Как и было обещано, он медленно опустил руку. Но кто – он? Меня словно отпружинило от влажной земли, и я резко поднялась на ноги.

Из-за широкого ствола дерева вышел высокий, черноволосый парень, он и одет был во все чёрное, так, что я и не увидела бы его в непроглядном лесу, если бы не его светлая кожа, будто изливающая сияние. Он изогнул одну бровь, жадно оглядел меня изумрудными глазами и улыбнулся, будто ребёнок, что нашёл в саду давно пропавшую игрушку. Спустя секунду он опомнился, и его лицо превратилось в самое скучающее на свете, а из искристых зелёных глаз повеяло безразличием.

– Тебе здесь не место, – сухо сказал он.

– Прости, что? – Вот уж не этого я ожидала. – Ты кто такой?

– Неважно, пора убираться отсюда. – Он снял с себя чёрную рубашку, одетую поверх футболки, и накинул ее мне на плечи. Незнакомец протянул свою руку ладонью вверх, предлагая пойти с ним:

– Останешься здесь или согласишься помочь тебе выбраться?

Я обомлела, но немного помедлив, кивнула и взяла его руку в свою. Он направился куда-то в глубь леса. Странно, но я даже не сопротивлялась. От него веяло безопасностью, каким-то отчаянием и соленой карамелью. Он молча вёл меня, согревая своей рукой.

– Может, хотя бы представишься? Я Эйли, – тихо начала я.

– Я знаю.

– Как? … То есть, в смысле, знаешь? – Паника начала нарастать, и я резко одернула руку. Рука! На его левой руке покоилось то самое тату, в виде тонущего корабля! Как я сразу его не заметила?

Я попятилась назад, жадно хватая ртом воздух и снова ринулась бежать.

– Я больше не стану тебя спасать! – выкрикнул парень, даже не собираясь догонять, от чего я резко остановилась и снова повернулась к нему.

– Кто ты такой?!

– Я … Аарон.

– Это не объяснение! – На смену страху, пришла злость. – Послушай, не думаю, что это сейчас важно.

– Еще как важно! Так… с меня хватит! Нужно убираться отсюда.

– Именно этим я и занимался, – сказал Аарон, закатывая глаза.

– Ты не понял, я не лес имею в виду! Мне нужно домой, в «мой мир»!

– Повторяюсь, именно этим я и занимаюсь.

– Так…так ты знаешь?

– А я думал ты умнее, Эйли.

– Так может объяснишь? – подходя ещё на шаг ближе, проворчала я.

– Как только мы попадём в безопасное укрытие, я, возможно, попытаюсь.

–Угораздило же меня попасть с самое ужасное место в мире, так ещё и с напыщенным индюком! – выплюнула я и пнула рядом лежащий камень, пытаясь сорвать на нем зло.

Аарон лишь нагло улыбнулся, будто я осыпала его комплиментами:

– Что ж, такой ты мне нравишься больше.

Я шла молча, намерено отставая от Аарона на несколько шагов. Я все ещё ему не доверяла. Нет, я совершенно ему не доверяла, но оставаться одной во мраке леса сродни самоубийству.

Гроза догнала нас и безжалостно наградила холодными, крупными каплями дождя, перерастая в ледяной ливень. Аарон, не проронив ни слова, снова взял меня за руку и направил, ускоряя шаг.

Вскоре мы вышли на поляну, рядом с которой протекала небольшая река. Подойдя ближе, я увидела деревянную постройку у берега. Слишком маленькая, чтобы назваться домом, и, на мой взгляд, совершенно заброшенная. Помост и полы давно сгнили, но крыша ещё цела. Холодно, зато сухо, а это уже подарок подумала я, войдя в дом. Из убранств, если это можно было так назвать, была лишь односпальная кровать, небольшой комод у окна и старый трёхногий стол, держащийся на честном слове. Всяко лучше места, из которого я сбежала. Я тихо присела на диван и стуча зубами от холода, обняла себя за плечи.

– Можешь взять мою одежду. – не смотря на меня, произнёс Аарон. – Не то простынешь. – Он достал из комода чёрную футболку и протянул мне.

Как он может одновременно проявлять и заботу, и совершенное безразличие?

Аарон вышел на улицу с большой миской в руке, предложив мне переодеться, пока его не будет. Я сняла липнущую к телу рубашку, затем стянула мокрый сарафан, тяжелые ботинки, больше размера на три чем следовало бы, и быстро надела сухую футболку, благо прикрывающую бёдра. Успела как раз тогда, когда парень вновь вернулся в хижину.

– Может скажешь, кто тебя так? – сказал Аарон, указывая на мою рассеченную бровь. Он присел на колени рядом со мной, все ещё держа в руках миску с чистой водой и платок.

– Может скажешь, что здесь происходит? – парировала я.

– Ответ за ответ, – тихо произнёс он и начал нежно оттирать запекшуюся кровь с моей брови. – Зашивать не придётся, но обработать все же стоит.

– Мне «повезло» встретить какого-то старого ублюдка. Собственно говоря, именно, из-за него я и оказалась в этом паршивом лесу, – с придыханием произнесла я, не узнавая свой голос. Что за черт! Будто бы меня никогда не касался парень. – Теперь твоя очередь.

– Тут сложнее. – Он закончил с бровью, но руки не убрал.– Просто… ты не должна здесь находиться.

– Это не ответ, – я отстранилась.

Аарон резко встал с колен. Его изумрудные глаза отливали холодом. Он ходил из стороны в сторону, обдумывая и собирая мысли воедино, от чего его темные брови нахмурились и стали идеально ровными, как лезвие ножа.

– Как давно тебе исполнилось 22? – спросил он, все ещё наматывая шаги по скрипучему полу.

– Четыре недели назад… А какое это имеет значение?

– нервным голосом произнесла я. Вся эта история начала порядком раздражать, а тело била мелкая дрожь, не то от холода, не то от подступающей паники.

– Значит, совсем недавно…– почти беззвучно прошептал он.

– Если ты так много знаешь, не значит ли, что я переношусь из-за тебя? – с подозрением спросила я, подходя ближе в нему.

– Скорее, это я переношусь из-за тебя! – со злостью ответил Аарон. – Если бы ты себя контролировала, ничего бы не произошло!

– Что контролировала? Думаешь я делаю всё это намерено? И раз ты все знаешь, то какого черта не можешь мне объяснить? – я подняла руку чтобы его оттолкнуть.

– Потому что это не моя задача! – холодно ответил он, хватая мое запястье и вплотную пережимая к себе.

Меня снова обдало жаром. Не понимаю почему мое тело на него так реагирует.

– Ты не поверишь, если я все объясню, но пожалуйста, доверься мне, – более нежно произнёс он.– Просто найди свою семью. Обещаю, тогда все встанет на места. А теперь, тебе нужно поспать. – С этими словами Аарон взял подушку и лёг на пол, оставляя меня наедине с мыслями. Больше он ничего не говорил. Да и у меня попало желание беседовать с напыщенным индюком.

Спустя пару часов тишины в доме и воя за окном, мне так и не удалось уснуть. Настырный ветер бил в окна, пытаясь проникнуть в дом, гроза не утихала, а крупные назойливая капли барабанили по крыше в такт биению сердца. Я ворочалась и старалась плотнее обвернуться в одеяло. Пальцы ног превратились в куски льда, а тусклый свет в окне рисовал узоры на стене, создавая из колышущихся ветвей острые когти.

Аарону тоже не спалось. Я заметила, как он открывал глаза и украдкой смотрел на меня, не произнеся ни слова и стараясь не шевелиться. Темнота не давала распознать выражение его лица, но по сжатым в кулаки рукам, можно было понять, что он нервничает или злится.

– Ты наверняка весь продрог, – шепотом произнесла я, будто могла ещё кого-то разбудить.

– Ну, горячая ванна точно бы не повредила. – Его хриплый голос заставил мои руки вспотеть. Он приподнял голову и посмотрел на меня. – Тебе нужно уснуть, и мы оба окажемся дома.

– Здесь ужасно холодно. Ты лежишь на голом полу, а я чувствую себя виноватой. Мы можем оба спать на кровати, я в одном углу, ты в другом. Так будет теплее.

– Сомневаюсь, что это хорошая идея, – устало пробормотал он.

– Не заставляй меня просить дважды, а же тебя не под венец зову.

Аарон тихо прыснул от смеха, но все же перелег на кровать. Почувствовав мое ледяное дыхание, он грудью прижался к моей спине. Крепкая татуированная рука легла мне на талию и прожигала сквозь тонкое одеяло, создавая кокон из тепла. Я будто потерялась от его неожиданной близости. Было бы логично отодвинуться, но тело предательски льнуло в нему. Все казалось таким правильным. Голова стала тяжелей и веки медленно сомкнулись.

ГЛАВА 4

На этот раз мое пробуждение не таило в себе прежней паники. Я очнулась на больничной койке. Тело просило поспать ещё, но голова, как сломанная пластинка, повторяла фразу Аарона.

Я хотела встать с кровати, но, кажется, мне установили внутривенный катетер, а множество каких-то датчиков на теле тянулись к аппарату, издающему неприятный писк. Голова гудела, а глаза снова слипались.

– Эйли, ты проснулась. Я места себе не находила, – протирая накопившиеся слёзы, всхлипывала Рони. – Я вызову врача.

– Нет, стой! – громче чем требовалось возразила я.– То есть, прости, что заставила волноваться, но сейчас все хорошо, и нам нужно уходить.

– Куда ты собралась? Ты и в правду чокнутая! Я сказала врачам, что ты упала в обморок и ударилась головой, но меня не проведёшь, Эйли… Я видела, как ты стояла как вкопанная около часа, а потом на твоём теле начали появляться царапины и кровоподтёки. Это … это же не нормально, прошу, объясни мне. Это происходит уже не в первый раз.

Я впервые видела Рони такой уязвимой и такой серьёзной. Она держала меня за руку и часто моргала, чтобы снова не заплакать.

– Прости, – шепотом промямлила я – Я должна была сказать раньше, но сейчас нам нужно уйти, а дома я все объясню, правда. – Я взглянула в окно. – А сколько я была в отключке?

– Около 3 часов. Сейчас ночь, если ты об этом. Доктор сказал, что это из-за переутомления, – пробормотала Рони, взявшись за сумочку в поисках телефона. – Я позову врача и позвоню Маркусу, чтобы он нас забрал, если конечно, тебя отпустят, а потом пообещай мне больше ничего от меня не утаивать.

– Обещаю, – уверенно подтвердила я.

Нас отпустили спустя пару часов бумажной волокиты, огромного рецепта, выписанного очень милой медсестрой, и обещанием следить за здоровьем. Легко отделались, на этот раз.

Всю дорогу домой Рони сладко спала, а Маркус ехал с сжатыми челюстями и укоризненно поглядывал в мою сторону, давая понять, что сегодняшняя беспокойная ночь – моя вина.

Мы всегда друг друга недолюбливали. Все началось с того, что Рони отказалась переезжать к Маркусу, чтобы не оставлять меня одну. За что я ей определенно благодарна, но она меня слишком опекает.

По приезде домой, я, как и обещала, рассказала все Рони в мельчайших деталях, отчего ее лицо меняло выражение от необузданной радости и восхищения, до полнейшего ужаса.

– Не может быть! Черта с два, Эйли, ты что, ведьма? И что это за красавчик? Боже, ты будто героиня фэнтэзи романа! – Сделай глубокий вдох, Рони. Никакой это не роман, скорее фильм ужасов, – заявила я, заваривая самый крепкий в мире кофе.

– И что же мы будем делать? – спросила подруга, нервно сжимая край подушки.

– Что значит – мы? – отметила я, – То есть ты, не только так запросто мне поверила, но ещё и хочешь помочь? Ну и кто из нас сумасшедший?

– Я этого не скрывала…Не думай, что я буду просто смотреть на все сложа руки. Боже, да ты втянула меня в самую невероятную историю, покрытую мраком, так ещё и хочешь, чтобы я оставалась просто зрителем? – со всей серьезностью заявила Рони, отбирая у меня чашку с горячим напитком. – Нам определенно нужен план. И кстати, когда выезжаем?

– Куда выезжаем? – недоуменно спросила я.

– Что и требовалось доказать! Ты без меня точно пропадёшь. Что сказал тот красавчик по поводу твоей семьи? – деловито поднимая бровь, спросила Рони.

Меня словно током ударило. Иногда я ругаю себя за излишнюю рассеянность, но, если честно, сейчас меня обуревала злость. Я не была готова встретится с семьей, только не сейчас, и только не с тем, что от неё осталось.

Когда папа пропал, моя мама ушла в полнейший отрыв, попутно втирая мне то, что каждой девушке необходимо как следует насладиться жизнью перед тем, как связать себя узами брака. Эта мысль крепко засела в мою голову по сей день, отметая любые намеки на серьёзные отношения. Мама будто поделилась на «до» и «после». Она оставила жизнь идеальной домохозяйки и любящей матери, фирменным блюдом которой являлись лучшие панкейки на завтрак и сочная лазанья с секретным соусом. Я потеряла ту, что нежно гладила меня по голове, когда я раабивала колени на новом велосипеде, ту, что обожала всей семьей ездить в домик у озеро в последний уикенд месяца. Взамен пришла взбалмошная любительница виски с колой и рванных джинс. А из фирменных блюд меня ожидали глазированные хлопья и скисшее молоко за завтрак. Оставив мысли об отце и былой жизни, я получала временно живущих в нашем доме мужчин, делающих вид, что проявляют заботу и хотят заменить мне отца. От Билли и Рика, до Себастьяна и Хулио – все они, просто развлечения, которые в конечном итоге взаимно заменялись следующими «недо-партнерами».

Пожалуй, лучшим решением в мои 14 лет, был переезд в бабушке в Огайо. Тогда-то мы и познакомились с Рони.

Тыча пальцем мне в плечо, Рони выдернула меня из вороха мыслей:

– Не пугай меня так, слышишь? Я думала, ты опять ушла в этот чертов транс!

– Прости… Призадумалась.

– Кажется, я даже знаю о чем,– облокачиваясь на спинку стула, вымолвила Рони.– Думаю время пришло. Может начнём с бабули Ми?

Рони всегда так называла мою бабушку Меридет, за что та была ей благодарна. Она не любила слишком официальных обращений. «Так мы станем подружками, а не милой рыженькой девчушкой и старой каргой, что вечно ошивается в доме и не разрешает проводить вечеринки» – говорила бабуля. Вот насчёт вечеринок можно было бы поспорить, она сделала все, чтобы я снова превратилась в обычного подростка и полюбила веселье, заставляя забыть, как оплачивать счета и забирать маму с ночных баров.

Дорога казалась длинной, хотя и продолжалась чуть больше трех часов. Все это время я не находила себе места, нервно покусывая заусенцы на пальцах. Рони выпросила новенький «Форд Бронко» у Маркуса, потому что, цитирую: «Непростительно возить настолько шикарный зад в общественном транспорте». Ума не приложу, как это сработало, с учетом того, что Рони даже не получила водительские права. На что она, с видом победителя кинула мне ключи и настоятельно рекомендовала заскочить за бургерами в дорогу.

Чем ближе мы подъезжали, тем сильнее небо меняло цвет с голубого до серого, будто подстраивалось под мое нарастающее напряжение. Руки потели, а непрошеные воспоминания скреблись в районе груди. За 4 года маленький городок под названием Оберлин совсем не изменился, разве что начал казаться ещё меньше прежнего. Те же дома и улицы, тот же запах, даже ощущения. Здесь время никуда не спешило, а может и вовсе остановилось. Оно будто стёрло мое отсутствие, давая понять, что я дома. Отчасти мнимое ощущение. После Чикаго было тяжело переезжать в столь укромный уголок, но он определенно занял особое место в моем сердце.

Поворачивая на знакомую нам улицу, где мы провели детство, я взглянула на Рони, даже сейчас она умело скрывала все терзания в душе. Именно в этом городе и хранились наши самые худшие и самые лучшие воспоминания, именно здесь мы познакомились и обещали стать друг другу сёстрами.

– Помнишь, как мы тайком прятались за трибунами школы, чтобы покурить? – вспоминала подруга.

– А помнишь, как нам за это влетело от миссис Стоун? – посмеявшись, напомнила я.

Та самая миссис Стоун была по совместительству тётей Рони, которая растила ее с семи лет, когда родителей Рони не стало. От этого нам было вдвойне стыдно, и мы благородно приняли наказание в виде двухнедельного отмывания шкафчиков после уроков.

– Да брось, тогда мы стали королевами щёток и моющих средств! Ох уж эти граффити.

Отвлекающий манёвр Рони сработал, и я немного расслабилась, поддаваясь тёплым воспоминаниям. Вот только кого она пыталась отвлечь? Меня или себя? Стараясь не вспоминать, что миссис Стоун, заменившая ей мать и отца, не стало 4 года назад. Тогда Рони осталась круглой сиротой.

И мы, закончив школу, решили переехать вдвоём в Дейтон, вместе поступая в колледж.

– Ну что, готова? – спросила я, останавливаясь у подъездной дорожки к дому.

– Мы ведь даже не предупредили бабулю Ми! – ахнула Рони.

– Она любит сюрпризы, – выходя на трясущихся ногах из машины, ответила я.

Нас встретил до боли знакомый и такой родной домик. Нежно голубой фасад разимо отличался от серых соседних домов, белое крыльцо с подвесными качелями выжидало вечернего часа чаепития, что мы с бабулей так любили устраивать.

Крупные гортензии обрамляли лужайку у входа. Бабуля обожала сажать всевозможные цветочки вместо газона. Типичное хобби для людей ее возраста. Прямо у входа бренчала маленькая «музыка ветра» из ракушек и розовых бусинок, что я сделала для неё своими руками на день матери.

– Смотри! Странно, но дверь открыта, – с подозрением, объявила я.

– Может, она в саду? – осторожно заходя внутрь, ответила Рони.

– На неё это не похоже. – Я оставила сумки у входа и направилась за подругой.– Бабушка? Это я – Эйли, ты дома? Вместо ответа бабушки, зашипел Баузер.

– Эй, ты чего? Не узнал? – я спустилась на корточки и намеревалась потискать кота, на что он обнюхал мою руку и сбежал под кресло.

– Кажется, ты все ещё ему не нравишься, – посмеялась Рони. – Не стоило тебе в детстве скидывать всю брюссельскую капусту в его миску.

– Ты только посмотри на него, этот серый комок шерсти явно хорошо откормили, – заметила я, указывая на то, что Баузер даже на половину не поместился в излюбленное укромное местечко.

– Хватит «токсить» кота, нужно найти бабулю, – пихая меня в сторону задней двери, сказала Рони. – Поищем в саду.

– Девочки? О боже, девочки! – выходя прямо из кустов, прокричала бабуля Ми.

– Ты нас напугала! – подбегая в ее сторону, завизжала я и сомкнула ее в объятиях.

– Сюрприз! – выкрикнула Рони и присоединилась к нам.

– Как я вам рада, мои хорошие, – прошептала бабушка, снимая садовые перчатки и ладонью стирая слёзы счастья. – Как я скучала…– В момент, ее лицо стало серьёзным— Чтото случилось?

– Нуу…если быть честными, то мы по делу, – ответила

я. – Но дела подождут, мы хотим провести время с тобой.

Бабуля проводила нас обратно в дом и отправилась прихорашиваться, будто встречала гостей в виде элитных персон. Это ее кредо. Видела бы она мой гардероб, состоящий и оверсайз толстовок и старых джинс, то точно отправилась бы со мной по магазинам. Зная это, я заранее одолжила у Рони ее черный пиджак и мини платье на бретелях нежно голубого оттенка.

Вечер прошёл просто отлично. Я снова вспомнила какого это: отведать вкуснейшую домашнюю еду, почувствовать запах знакомого с детства парфюма, окунуться в тёплые воспоминания и снова превратиться в девочку, что обожала красить бабуле ногти в ее любимый винный оттенок и собирать цветочные композиции, чтобы украсить обеденный стол.

Мы по традиции вышли на крыльцо с качелями, устраивая чайную церемонию, и укрывшись пледами, хохотали до слез, рассказывая бабуле истории, в которые мы вечно вляпывались стоило нам с Рони остаться вдвоём. А потом, забыв про проблемы, объедались конфетами, запивая травяным чаем из лимонных чашек в горошек. Это ли не счастье? Возможно, не стоило так бояться прошлого. Вернувшись сюда, я начала понимать, что все хорошее гораздо сильнее перевешивало плохое. Вот только стоило вспомнить о плохом, и голову вновь посетила скребущая мысль, о том лесе и ужасном доме на одиноком ранчо.

Завтра. Я узнаю все завтра. А пока мне нужно быть обычной мной и жить обычной жизнью.

С этой мыслью мы отправились спать, записывая в памяти сегодняшний вечер…Самый родной вечер.

ГЛАВА 5

– Нам нужно поговорить, – дрожащим голосом вымолвила я. На что бабуля лишь кивнула и молча села на близь стоящее садовое кресло.

Рассказав свою историю, я подумала, что она вполне имеет право сказать, что все это – бред сумасшедшей. Возможно, Аарон просто сыграл со мной в злую шутку, намереваясь выставить меня безумной в глазах самого близкого мне человека. Я всмотрелась в лицо бабушки, в надежде увидеть там хоть каплю понимания или, быть может, тихий ужас, что ее единственная внучка спятила в столь раннем возрасте. Но я увидела сострадание. Она, все так же молча поднялась со стула и, потрепав меня по плечу, вышла из сада.

– Бабушка, ты мне не веришь? – я пошла вслед за ней.

Бабуля Ми поднялась в свою комнату и достала конверт из верхнего ящика комода.

– Не думала, что так все произойдёт, – сказала она, протягивая мне неизвестное письмо. – Возьми. Возможно, здесь ты найдёшь ответ. – Она обняла меня и вышла из комнаты, вложив мне в руку потускневший желтый листок со знакомым почерком.

Папа. Это его письмо. Я бы из тысячи узнала это закорючку в виде буквы «Д».

Я присела на кровать, нервно теребя край футболки. Глаза наполнились слезами, с горечью стекающими по лицу. Как же мне его не хватает…Всего один лист бумаги смог вырвать сердце из груди, что билось неприлично быстро. Всего один лист бумаги разворошил ворох воспоминаний, что я так бережно хранила. Я держала в руках письмо сродни хрупкому сокровищу, что так боялась открыть, но в тоже время хотела этого больше всего на свете. Надпись в правом нижнем углу, гласила: «Если я не рядом. Дэвид Гринн».

«Дорогая доченька, прости, если я не рядом, если сделал больно своим уходом, но поверь мне, больше всего на свете я бы хотел остаться. Я успокаиваю себя мыслью о том, что ты выросла в самую невероятную девушку. Возможно, которая уже не нуждается в старой занозе в заднице вроде меня. Ты даже не представляешь, как бы я хотел сам все рассказать, но ты читаешь это письмо, а значит, я облажался.

Если тебе исполнилось 22, и в твоей жизни происходит необъяснимая чертовщина, то пришло время узнать правду о нашем «маленьком» семейном секрете.

Я расскажу тебе твою любимую сказку, как тогда в детстве, но на этот раз, не стану утаивать того, что сказка вовсе не выдумка, а жестокая и реальная история о том, с чего все началось.

В далеком 1924 году молодой двадцатилетний мужчина по имени Уолтер Гринн переехал в Чикаго. Он желал вкусить лучшее в «эпоху процветания». Заряженный юношеским максимализмом, Уолтер нашёл единомышленника в лице Метью Корнеги. Так началась дружба, что в конечном итоге, породила в душе каждого тьму.

Во времена сухого закона эти двоя легко его обходили и придумывали все более изощренные методы наживы. Контрабандистское начало с быстрым результатом выдавало плоды, и мужчины безнаказанно расширяли производство, открыв не большой подпольный бар.

Через пару лет бизнес продолжал процветать, а нелегальная торговля суррогатными спиртными коктейлями постепенно их озолотила. Медленно, но верно, стирая понятия нравственности и морали. С появлением завсегдатаев в их баре, окружённым запретом и неким шармом в нарушении закона, двадцатисемилетний Метью Корнеги предложил своему подельнику использовать тренд того времени – сцену с джазовыми певцами. Так они познакомились с молодой начинающей певицей Шантией Камуту. Экзотичная и энергичная девушка завораживала гостей заведения своим чувственным тембром, а опьяненный зал, в свою очередь, увеличивался с каждыми выходными. Молодая девушка стала изюминкой заведения, благодаря чему доходы двух бизнесменов продолжали расти.

Вот только эта история без счастливого финала.

Спустя почти год работы в небольшом скипизи баре, Шантия поняла, что она достойна большего за свой голос, чем пьяные аплодисменты и мелкие чаевые. Так она решила, что должна стать небольшим партнером в алкогольном бизнесе и потребовала некий процент от прибыли, ссылаясь на то, что именно она увеличила поток клиентов. На что Уолтер и Метью были оскорблены столь наглому вторжению в их деятельность и решили уволить неблагодарную особу. «Таких как ты миллионы, так что проваливай, уже к вечеру мы найдём тебе замену» – именно с этими словами они вышвырнули амбициозную юную девушку на улицу, даже не подозревая, что за обидой последует месть.

Шантия решила не оставлять столь ужасное отношение к ее персоне и, недолго думая, «сдала» местонахождение их детища властям. Что в конечном итоге очень быстро способствовало завершению их преступной карьеры. На что юная Камуту, удовлетворённая своим возмездием, решила покинуть Чикаго и вернуться в Луизиану. Но не тут-то было.

Потеряв дело своей жизни, бывшие партнеры, перед тем как попытаться возобновить свою авантюру, решили расквитаться с предательницей и выследить ее. Они отыскали пристанище бедной девушки, и зверский план начал воплощаться в реальность.

Темной ночью Уолтер и Метью схватили, возвращавшуюся домой, бедную Шантию, и поочередно безжалостно надругались над ней, попутно нанося увечья. Опьянённые ненавистью мужчины осквернили не только тело, но и душу девушки. Поставив точку в своей расплате и огромное жирное пятно на жизни всех троих, мужчины уехали. Чувствуя абсолютную власть и безнаказанность, они оставили ее умирать в одиноком лесу. Вот только жертва не собиралась сдаваться. Она выжила, став воплощением ужаса, что в скором времени настигнет обидчиков.

Нет, полиция не помогла. Кому есть дело до глупой темнокожей девушки? Чьё имя не было известно, чей род не был на слуху.

Ей помогло проклятье, кровь и гнев…

Она отправила письмо, выстраданное и изливающее душу, проклиная весь род своих обидчиков: «Семь колен и тринадцать жизней, я проклинаю каждого из вас! Взываю Темную Мать – Тенебрис и ее Темных детей! Да поможет Мать и чада ее исполнить кару мою. Во всех тринадцати жизнях, что сливаются в единое, пусть льётся проклятье, кровь и кара моя, пока не искупится вина каждого первенца, что дарует вам судьба».

Всё письмо было написано кровью, а вместо печати изображался неизвестный оккультный знак.

Друзья, ныне связанные проклятием, не поверили в существование неких сил, и выбросив никчемный лист бумаги, продолжили жить не зная наказания. Пока не узнали, что девушка покончила с собой. И… Привела все в действие.

Спустя несколько месяцев, Уолтер Гринн, желая забыть о произошедшем, вернулся в родной Оберлин и хотел начать жизнь с чистого листа. Что касается Метью Корнаги, он остался в Чикаго и пытался возобновить былое дело, но Великая депрессия 1929 года дала о себе знать. Так что ни одна из его попыток не увенчалась успехом.

Жизнь разъединила их. На время…

Ведь теперь каждому первенцу суждено встречаться вновь в любой из тринадцати жизней и искупать грехи, передавая из поколение в поколение это наказание.

P.S. Надеюсь, это письмо будет желтеть, одиноко лежа в ящике комода и никогда тебя не найдет. »

На этом письмо закончилось, а трагичная и грязная история ещё долго продолжала крутиться в моей памяти, сравнивая ужасающую правду и ту ее версию, что я слушала в детстве. Я помню мою любимую сказку, что вечерами рассказывал отец. Там на молодую девушку напали два монстра в ночи, но и девушка оказалась далеко не промах. Она была крутой колдуньей и в итоге дала отпор своим обидчикам.

Я радовалась, что в конце чудовища получили по заслугам, вот только эта история разительно отличалась от настоящей, где монстром оказался мой прадедушка, а по заслугам получил не только он. Запятнав свое имя, он ненароком обрек все своё поколение существовать с проклятием.

Я чувствовала себя втянутой в этот мерзкий поступок, от части подсознательно накладывая на себя вину, от которой так хотелось оттереться металлической щеткой и забыть о зверском преступлении своего предка. В голове пульсировало, а вопросов становилось ещё больше, чем прежде.

Я отложила листок в сторону, теперь он не казался чем-то сокровенным, наоборот, он лёг тяжким грузом на душе, будто процесс проклятья запустился лишь после прочтения, и чтото внутри надломилось. Это не тот случай, когда с хорошими людьми случается плохое, не в этот раз. И как бы горько не было осознавать, в этой истории злодеем являлся член моей семьи.

Я больше не плакала. Я злилась и ненавидела человека, которого никогда не видела и не знала, но он каким-то образом испортил мою жизнь.

Многие получают в наследство дом, бизнес, ценные вещи или раритетные картины, мне же досталось чертово заклятие. Я скомкала письмо, но тут же его разгладила, понимая, что так я не сотру из памяти прочитанное. Впервые в жизни я ощутила несправедливость, медленно гниющую где-то под грудью. Почему я должна отмаливать грехи прошлого? Почему я чувствую стыд и вину? И как бороться дальше, когда твою судьбу предопределили? На языке с горечью плодились сотни вопросов. Возможно, бабушка ответит на часть из них.

Я спустилась в гостиную, где Рони и бабуля Ми сидели за кухонным столом и молча ожидали моей реакции, нервно постукивая пальцами о столешницу.

– Ты знала? – спросила я, глядя на бабушку. Не знаю, чего бы больше боялась услышать. Что она приняла своего отца и любила его несмотря ни на что или, что его прошлое было тайной?

– Отчасти, – поднимаясь со стула, ответила она. – Этот человек сильно отличался от того, кто воспитывал меня в детстве. Мне повезло родиться вторым ребёнком в семье, всего десять минут отделяли меня от такой участи. Мой брат близнец – Бенедикт —родился чуть раньше, и судьба оставила метку проклятия именно на нем.

Я взяла ее за руку, показывая, что я вовсе ее не виню:

– То есть ты никогда не перемещалась?

– К счастью, нет. Но я видела, что происходит с Бени, когда его тело погружается в забвение. – Она снова присела на стул и опустила взгляд. – Ему исполнилось 22, когда всё произошло, ровно столько же, сколько и было отцу, когда его прокляли. Отец, узнав о произошедшем, всё понял и поведал ему свой грязный секрет. Тогда брат ушёл из дома и больше не хотел оставаться частью семьи. Он отправился на поиск родственников семьи Корнеги и узнал, что у Метью тоже есть сын, его звали Ричард. Вот только ему на тот момент было всего 19 лет, и он не даже подозревал о том, что ему уготовлено в будущем. В их семье процесс запустился бы только тогда, когда Ричарду исполнилось бы 27, в точности повторяя возраст Метью. Вернувшись ни с чем, Бени рассказал всё мне и матери. Тогда мама подала на развод, и отец уехал. С тех пор, я его больше не видела.

– Но как дедушка Бенедикт справился? – спросила я, чувствуя, как в душе зарождалась надежда.

– Никак. Он просто жил с этим грузом, – ответила она, отнимая у меня частичку веры в освобождение. – Мама всегда была рядом в такие моменты. Сначала забвение часто его посещало, но с годами это происходило всё реже, а спустя 8 лет, когда Бенни переместился в восьмой раз, в его видениях появился Ричард. Они нашли друг друга и сдружились, и Бени посвятил свою жизнь помощи Ричарду, ведь его путь только начинался. Тогда Бени поклялся не женится и не иметь детей, чтобы не обрекать их на такую же участь. Ричард немного припозднился, так как уже был женат и ждал ребёнка. А я глупо понадеялась, что меня всё обошло и вышла замуж за твоего дедушку, затем родился Дэвид. Вот только мои догадки не подтвердились, и история повторилась с твоим папой. Когда действие проклятия активировалось, твоему папе помогал Рич.

– Я как же дедушка Бени? Почему он не рассказал всё отцу?

Бабушка впервые за разговор подняла на меня взгляд, ее глаза наполнились слезами:

– Не успел…Ему была уготована тяжёлая и короткая жизнь. Бени не стало в 37 лет. Болезнь забрала моего единственного брата.

Рони подошла и обняла бабушку за плечи, пытаясь утешить бедную старушку. Рассказ о прошлом вскрыл старую рану.

– Прости, я не хотела ворошить горькие воспоминания.

Я просто хочу докопаться до правды. – Я вытерла слёзы с ее щеки.

– Не нужно извиняться, дорогая. Все уже в порядке. Да, я потеряла всех мужчин в своей жизни. Ушёл отец, погиб брат, затем в мир иной последовал твой дедушка и, наконец, мой сын. Я заплатила очень высокую цену за счастье когдато быть любимой. Но я ни о чем не жалею. Мы бы не были несчастны, если бы не были когда-то счастливы.

– Цитаты великих людей, – прошептала Рони, стараясь нас приободрить.

Бабуля Ми улыбнулась и накрыла ладонь Рони своей.

– А что с Ричардом? Ты сказала, что его первенец появился ещё до того, как он узнал о проклятии.

– Да, этот ловелас по уши влюбился и женился на хорошенькой аспирантке университета, в котором работал. И в итоге обзавёлся аж шестью детьми. Своего первенца Сэмюеля он просто обожал и всё ему рассказал, когда тот был ещё подростком, морально подготавливая его ко всем трудностям. Ричард познакомил его с твоим отцом, и что не удивительно, общие трудности их сплотили. Дэвид и Сэми даже жили какоето время вместе. Им повезло, что их перемещения совпали и какое-то время, кажется, им даже нравилось встречаться во всех возможных жизнях. Эти сумасшедшие решили, что их дети в будущем тоже должны родиться с разницей в 5 лет, чтобы им было легче все пережить вдвоём. И знаешь, самое удивительное – у них получилось. Малыш Аарон родился 17 августа, а ты 20 июля, равно 5 лет спустя.

Я немного опешила от услышанного. С одной стороны, проклятие обрушилось на обе семьи, с другой, эти же семьи сплотились и стали друг другу наставниками и друзьями. Мозаика начала складываться в единую картину, но пробелов все равно оставалось больше.

Аарон. Моим попутчиком в путешествии сквозь жизни будет он. И как бы странно не было, но я была рада, что не буду блуждать по жизням в одиночестве.

ГЛАВА 6

– Кажется, меня уволили.

С этих слов началось мое утро, когда Рони вбежала в комнату, как обычно просыпаясь гораздо раньше меня.

– И тебе доброе утро. – Я поднялась с кровати и принялась распутывать длинную косу, что обычно заплетаю перед сном. – Что на этот раз? – спросила я хриплым сонным голосом.

– Эта стерва отправила смс в 6 утра, чтобы я срочно возвращалась. Видите ли, у них состоится масштабный банкет сегодня вечером и им не хватает рук. А я взяла и отказалась. Черт, ненавижу, когда не предупреждают заранее, и эту тупую работу тоже ненавижу.

Рони занимала должность помощницы организатора праздников в «Hellp and happy».

– Мне жаль… Но таком случае не стоит тревожиться, теперь у тебя есть возможность найти что-то по душе.

Рони развалилась на моей кровати, раскинув руки и ноги в форме звёзды, и уткнулась лицом в одеяло:

– Плевать! Ты права, все равно я хотела уйти. Но сегодня ты обязана меня утешать.

– Как насчёт прогуляться и купить продуктов к ужину?

Приготовим что-нибудь очень вкусное, но очень вредное? Мне бы тоже не помешало проветрить голову и немного расслабиться, – выкрикнула я из ванной комнаты, намереваясь почистить зубы.

– Идёт. – Рони снова вскочила с кровати, мгновенно забивая на случившуюся неприятность. – Устроим день «Нормальные люди». Кстати, я чего пришла. Забыла сказать, что бабуля Ми приготовила завтрак и попросила пошуметь в твоей комнате, потому что ты спишь как хорёк.

– Сейчас спущусь. Не смей сожрать все тосты с сыром!

– Нуу… ничего не обещаю. Кто рано встаёт, тот сыт и доволен.

– В пословице не так говорилось, – улыбнулась я и направилась в шкафу на поиски подходящей блузки.

– Надень белую, с милым воротничком, – посоветовала она и ушла, загипнотизированная манящим запахом жаренной моцареллы.

Я последовала ее совету и надела блузку и любимые прямые джинсы, попутно застегивая их, пока спускаюсь к завтраку.

– Доброе утро, дорогая, – пропела бабуля. Она поставила на стол мою детскую тарелку с разноцветными бабочками и свежезаваренный кофе с жирными сливками.

– Не стоило столько готовить. Мы бы и сами справились, – ответила я, но прекрасно осознавала, что никогда не научусь так готовить. Возможно, это суперсила всех бабушек на земле.

– Ещё как стоило! Боже, как же вкусно! – перебила меня прожорливая подруга, доедая сэндвич с курицей.

Бабушка расплылась в самодовольной улыбке и положила на стол записку с каким-то адресом и непонятным списком:

– Это садовый магазинчик, – пояснила она. – Если не затруднит, то заскочите по пути.

– Без проблем, – пробормотала я, набивая рот, пока Рони все не слопала. Я засунула листочек в задний карман брюк.

После плотного завтрака мы отправились изучать район в попытке найти хоть одно различие за 4 года. Но я была права. Оберлин действительно не менялся, и каждая улочка встречала нас знакомыми пейзажами. Было в этом некое очарование. Запросто можно представить, что я вернулась в прошлое. Вот я иду со школы по неизменному маршруту, неспешно перебирая ногами и внимательно слушая свежие сплетни за день. Чуть позже поворачиваю влево и издали наблюдаю за миссис Пиксли. Она вечно трется у смежного соседнего заборчика, в надежде увидеть и поболтать с пожилым овдовевшим мистером Филстоном. Потом поворачиваю на Север-Мейн стрит и захожу в булочную. В это время на прилавок выкладывают свеженькие, ещё тёплые пончики с глазурью и разнообразной посыпкой в виде тертого шоколада или цветных сахарных бусинок. Потом прощаюсь с Мили, что часто ходила со мной из школы, так как проживала на одной улице, и иду в излюбленный книжный магазинчик. Я часто тратила там все карманные расходы на любовные романы, а приходя домой, прятала их под подушкой в тайне от бабушки.

Внезапно Рони остановила меня и положила руку на мое плечо, тем самым оборвав поток воспоминаний. Мы оказались у небольшого магазинчика аксессуаров, а за прозрачной витриной смотрела пара знакомых раскосых карих глаз, то широко распахнутых от удивления, то подозрительно сужающихся до тонкой линии, будто она проверяла взаправду ли то, что она видит. Криси Милтон. Она постучала по стеклу и помахала нам рукой, добавив ещё один жест, давая понять, что сейчас выйдет. Спешно оплатив покупку, эта блондинистая шевелюра выпорхнула из магазина и подбежала к нам, будто мы старые друзья, сомкнув в объятия и похлопывая по спине.

Рони, и в правду, неплохо общалась с ней в старших классах, чего не скажешь обо мне. Я на дух не переносила эту персону, что вечно ходила на высоких каблуках, с согнутыми коленями, как на костылях, и в каждом разговоре вставляла свои «пять копеек». Моя неприязнь к ней появилась, когда она рассказала всему классу, что я влюблена в Итана Мети, опозорив меня прямо перед ним, на глазах у всей школы.

– Девочки! Не ожидала снова увидеть вашу неразлучную парочку! – пропищала она приторно сладким до неприличия голоском.

– Мы тоже рады столь случайной встрече, – более сдержано произнесла Рони. – Отлично выглядишь.

– Благодарю, – она взмахнула длинными наращенными волосами. – А вы совсем не изменились, неужели остались жить здесь, в Оберилине?

– Мы приехали погостить к бабушке на недельку. А ты? – поинтересовалась я, делая видимость, что меня хоть как-то волнует ее дальнейшая жизнь.

– Ох, я прямиком из Англии. Ну, знаете, тот, что в Британии. В том году я закончила академию искусств в Чикаго, там же познакомилась с моим Джорджем и переехала в нему через океан…На что только не пойдёшь ради любви?

Я мысленно закатила глаза. Ее фальшивый британский акцент бил прямо в уши:

– А я-то думаю, что с твоими речевыми способностями.

На мою завуалированную колкость Криси лишь улыбнулась. Возможно, так она пыталась меня проигнорировать или вовсе не поняла иронии с моей стороны. Девушка обращала внимание только на безвкусное, но дорогущее кольцо на своём безымянном пальце, постоянно поправляя волосы, чтобы им засветить.

– Ты помолвлена? Поздравляю Криси, я очень рада за тебя, – искренне улыбнулась Рони и незаметно ущипнула меня в бок, предупреждая о моем грубом поведении.

Я немного смягчилась. Понимаю, мы уже взрослые люди, но обида-то прежняя. Быть может людям свойственно меняться. Возможно, и ее не обошло стороной это событие.

– Да, я сорвала джекпот. Джордж и в правду замечательный парень, собственно говоря, мы и приехали сюда, чтобы я познакомила его с родителями перед свадьбой. – проворковала Криси. – Сегодня вечером я устраиваю небольшую вечеринку в честь возвращения домой, там будем мой жених, все друзья и одноклассники, что остались в городе. Кстати говоря, Итан Мети тоже придёт, – глядя на меня сообщила одноклассница, играя бровями. – Вы тоже приходите, начало в семь вечера.

– Спасибо за приглашение, но мы очень заняты и …

– Эйли хотела сказать, что мы обязательно придём, – перебила меня Рони.

Криси обнажила зубы, настолько фальшиво, что улыбка больше напоминала оскал. Сложилось впечатление, что она позвала нас не на вечеринку, а на званный ужин, где мы будем главным блюдом стола:

– В таком случае, буду ждать с нетерпением, – она послала нам воздушный поцелуй на прощание, схватила пакеты с покупками и побежала дальше, быстро постукивая каблуками.

– От ее голоса звенит в ушах, и я не хочу идти ни на какую вечеринку.

– Брось, Эйли, не будь занудой. Ты же сама сказала, что нам стоит повеселиться и освежить голову. – Подруга всмотрелась на вывеску магазина через дорогу.– А вот и садовый! Забежим туда по поручению бабули и начнём подготовку к вечеру. Наконец-то я заставлю тебя подкраситься.

– Убери это! – закричала я, оббегая диван в гостиной, на котором нежился Баузер.

– Тогда пообещай, что наденешь его, – залилась смехом Рони. В одной руке она держала ящерицу, которую нашла в саду и намерено пугала меня ею, в другой руке очень красивое, но ужасно короткое коктейльное платье серебристого оттенка, с бретелями из мелкого жемчуга на леске.

– Унеси это чудовище из дома! Поставь его на место, слышишь? – я схватила Баузера, рассчитывая хоть на какуюто защиту от этой коварной женщины, но кот цапнул меня за палец, предупреждая так больше не делать.

– Не слушай ее, милая ящерка, – умилялась Рони, медленно подходя ближе.

– Ладно! Твоя взяла! Давай сюда этот развратный кусок ткани.

Рони кинула в меня платьем и, довольная победой, умчалась обратно в сад, выпуская своё орудие пыток на свободу.

Как только она вышла, я снова забубнила под нос:

– У меня самая чокнутая подруга. Хватило же ума использовать бедное существо.

– Ещё минуту назад ты называла его чудовищем, – подметила бабушка, испивая мятный чай из меленькой кружечки и наблюдая за нашей перепалкой. – Тебе и вправду необходимо чаще выходить в люди.

– Я вижу людей, просто не люблю вечеринки, – ответила я, поднимаясь в свою комнату. – К тому же, я приехала, чтобы побыть с тобой, а не расхаживать в гости к людям, с которыми давно не общаюсь.

– Даже твоя бабуля отрывается чаще. Между прочим, у меня сегодня бридж и вино с Долорес. Так что, можешь не переживать, мне есть чем заняться, – хитро улыбнулась бабуля Ми.

Я обдумывала ее слова пока намерено долго принимала душ и одевалась со скоростью улитки, с целью опоздать, как можно сильнее. Затем ещё около 20 минут расчесывала волосы, что густым темным каскадом ложились и прикрывали оголенные плечи и спину, отчего я чувствовала себя в большей безопасности.

Возможно, поэтому я никогда их не отстригала, они словно щит прятали меня от внешнего мира. Подруга, глядя на мои медленные движения и нарочито долгое осматривание у зеркала, лишь усмехнулась, давая понять, что и не собиралась приходить вовремя. Дамам, как сказала она, очень неприлично приходить ровно в назначенный час.

Мы решили пройтись пешком. Дом родителей Криси находился всего в 15 минутах ходьбы от моего, но район весьма отличался.

Каждый двор отделялся от другого тщательно отстриженными кустами зеленной изгороди, огромные дома возвышались один за другим, пытаясь затмить предыдущий. Вокруг каждого из них расстилался неестественно ровный изумрудный газон. Даже воздух пах по-другому: свежая зелень, сладковатый запах распустившихся цветов и горькая нотка фальши, просочившаяся из окон хозяев домов. У подъездной дорожки к особняку Милтонов красовался ряд одинаковых садовых фонтанов, прокладывающих маршрут прямо к дому, а у самого входа нас встречали статуи херувимчиков, что смотрелись слишком пафосно и неуместно. По стилю они больше подходили к старинному поместью, нежели к современному дому с панорамными окнами и плоской крышей.

Я знала, что Криси живет в престижном районе, но мне ранее не доводилось заглядывать к ней в гости и теперь, я даже обрадовалась тому, что Рони заставила меня слишком вырядиться для подобной встречи. Я немного занервничала, рассчитывая на обыкновенную посиделку с друзьями в честь приезда, а теперь казалось, что мы посетили мероприятие совершенно иного масштаба. Почувствовав себя самозванкой, что тайком хочет пробраться на светский приём, я встряхнула вспотевшие руки и быстро нажала на звонок, в страхе передумать.

Спустя несколько секунд дверь открылась, и нас встретила мама Криси. Она улыбнулась дежурной улыбкой, что часто копировала ее дочь, и максимально элегантно протянула руку для знакомства.

– О, вы наверняка подруги Криси, проходите. Гости собираются в большом зале, – очень женственно проговорила она и такт своим словам, медленно закивала. Будто сама с собой согласовывала все сказанное.

– Очень приятно познакомиться, миссис Милтон, – произнесла я и почему-то часто заморгала.

Ее манера речи казалась слишком машинальной. Наверняка, она привыкла встречать большое количество гостей в своём доме и часто надевала маску благовоспитанной и аристократичной особы. Даже ее движения были очень точенными и грациозными, будто она часто репетировала их перед зеркалом.

Рони широко улыбнулась и подтолкнула меня ко входу, замечая, что я слегка замешкалась:

– Благодарим вас за приглашение миссис Милтон. У вас роскошный дом, – образцово утонченно сказала она, рассматривая его изнутри.

Подруга всегда умела быстро подстраиваться под происходящее и переключаться под нужный ритм. Зная ее настоящие манеры, я начала сдерживать смешок, отворачиваясь в сторону, будто любуюсь статуэтками на полках. К такому маскараду галантности жизнь меня не готовила.

Нас проводили в большой зал, откуда доносились разговоры и мелодичная музыка. Войдя внутрь, нас встретили около 30 нарядно одетых гостей, половину из которых я видела впервые, огромный фуршетный стол, набитый разнообразными закусками, шоколадный фонтан с клубникой на шпажках и пирамида из бокалов шампанского. Туда я точно не подойду, зная свою неловкость, подумала я. Обогнув хрупкую композицию, я последовала за подругой, которая уже заметила виновницу торжества в толпе.

– Боже, Криси, тут просто чудесно. Мы очень рады, что ты нас пригласила, – уже более естественно произнесла Рони.

– А я рада, что вы пришли, – ответила Криси, оглядывая нас с ног до головы. – Хочу познакомить вас с моим женихом.

Сама она надела длинное обтягивающее чёрное платье и собрала волосы в высокий хвост. На неё это не похоже, подумала я. Раньше Криси никогда не носила такого, предпочитая ядовито яркие оттенки и максимально короткие юбки. Не забывая при этом, надевать огромное количество аксессуаров, как новогодняя елка.

Криси подозвала мужчину, лет на 15 старше неё и гордо заявила:

– Знакомьтесь, это мой Джордж. Мы познакомились с ним, когда он преподавал архитектуру в моем университете.

Приятный мужчина с седыми висками был одет в классический костюм с красным платком в нагрудном кармане, идеально подходящем по цвету к длинным серьгам Криси. Одной рукой он обнял свою даму за талию, а другую протянул нам для рукопожатия:

– Джодж Гранд. А вы, должно быть одноклассницы моей невесты. Прекрасно выглядите. Криси не рассказывала мне, что училась в классе, наполненным такими красавицами, – отметил он, с сильным британским акцентом.

Я улыбнулась дежурному комплименту и пожала руку в ответ. Мое настроение немного переменилось. По крайней мере, было приятно наблюдать за их парой. Быть может, Джордж заметил в Криси что-то родное, хорошее, и теперь они стоят здесь вместе, словно с картинки журнала и смотрят друг на друга влюблёнными глазами.

Мы ещё немного поговорили о их знакомстве и о Лондоне, где они сейчас проживают. Криси очень детально описывала всю подготовку к предстоящей свадьбе, не забывала в красках рассказать о выбранном платье и решении проблем в организации церемонии в люксовом отеле «Роузвуд». Мне действительно искренне понравилось ее слушать, не замечая ее неприятного звонкого голоса. Я даже расспросила ее о выбранных музыкантах, букете невесты и месте медового месяца. Возможно, люди и вправду меняются.

Криси представила нам свою кузину Оливию и дядю Френка, являющегося братом отца и по совместительству его деловым партнёром.

Мне стало спокойно и весело, наконец почувствовав себя в своей тарелке, я раскрепостилась, а принесенное Рони шампанское, щекотало в носу и немного расслабляло, помогая снять напряжение, стереть чрезмерное стеснение и дать волю себе настоящей…Пока в комнату не вошёл Итан Мети.

Праздничный зал будто сузился втрое. Мет выглядел, как в рекламе парфюма. Некогда долговязый худой паренёк превратился в статного высокого красавца. Я помню его длинные светлые волосы, что мне так хотелось потрогать. Сейчас же они были коротко острижены, а на лице красовалась немного небрежная короткая щетина, которая непременно ему шла.

Голубые глаза уверено оглядывали гостей. Такие мужчины знают, насколько они привлекательны. Он о чём-то говорил с незнакомым мне мужчиной и лучезарно улыбался, жестикулируя руками.

О нет…Я опять почувствовала себя шестнадцатилетним подростком. Щеки залились румянцем, а во рту пересохло.

– Черт! А он похорошел, – ухмыльнулась Рони. Ее зоркий взгляд заметил, как пристально я на него смотрела.

– Забудь. Давай просто пойдём домой. Мы же уже повеселились, правда? – робко просила я.

– Это ты называешь повеселились? Да, подруга, со значением слова «веселье» у тебя явные проблемы. – Она взяла меня за руку и направилась в сторону Итана.– Приветик, здоровяк, давно не виделись. Как жизнь?

– Рони, Эйли! Вы тоже в Оберилине. Вот это совпадение. – Он обнял каждую из нас. – Рад видеть. Вы тоже приехали погостить?

– Так точно. Вот только есть одна беда. Эйли говорит, что здесь ужасно скучно.

Я открыла рот, чтобы возразить, но на ум приходили лишь ругательства. Вот же хитрая интриганка.

Кажется, Итан заметил мое недоумение, но все же подыграл:

– И в правду, мы будто на приеме у королевы. Было бы не плохо выпить на террасе и обменяться новостями. – Парень лукаво улыбнулся и подал руки, чтобы мы по обе стороны взяли его под локоть.

Мы прошли через стеклянные раздвижные дверцы с выходом на террасу и задний двор. Вокруг располагался прекрасный сад: нежные кусты жасмина манили источающим сладость ароматом, гладко выстриженный газон перерывался у разветвляющихся каменистых дорожках, одна из которых вела в чудаковатой формы бассейн, похожий на букву «З». Вода внутри подсвечивалась светодиодными лампами, а ее отражение обрывками играло со светом и легкой рябью передавало голубоватое сияние на стены дома. У кромки лестницы стоял небольшой фонтанчик, похожий на загнутый серебряный диск. Тонкие струйки лились прямо в воду и издавали приятное журчание, заглушая веселую музыку в праздничной зале.

Мы обогнули тропу и ушли дальше вглубь сада. Пока я любовалась посторонам, вдыхая запах сырого воздуха с примесью хлорки и садовых цветов, мне стало немного грустно. Люди, живущие в этом доме, не пользуются бассейном, не плещутся в воде, не загорают на рядом стоящих шезлонгах, вряд ли выходят в сад на чаепитие. Сложилось впечатление, что все эти декорации служат лишь для того, чтобы показать статус, не более.

Я представила, как легко можно наслаждаться жизнью в этом доме. Днём мы с Рони выходили бы к бассейну. Она бы готовила разнообразные коктейли с цветными трубочками и зонтиками, а потом рассказывала бы мне о новых ингредиентах, что добавила туда, закидывая маленькие кусочки льда в бокалы. Бабуля бы занималась садом. Такой огромный участок был бы полностью усажен всевозможными цветами и кустарниками. А я бы, возможно, рисовала. Прямо на газоне достала бы светлый плед в мелкий цветочек, улеглась, взяла бы собой графический планшет и вдохновлялась увиденным.

Рони и Метью беззаботно о чем-то говорили. Я не слушала, пока на меня нахлынула фантазия. Мы остановились у небольшой беседки из белого дерева со столами и стульями того же материала, украшенного цветными декоративными подушечками. Крыша имела куполообразную форму, а с потолка тянулись маленькие винтажные лампы и гирлянды. Идеальное место для чаепития.

Мы нашли укромный уголок, откуда не доносились звуки гуляющей толпы и уселись. Крайне невовремя у Рони зазвонил телефон.

– Это Маркус. Нужно ответить. – Она встала и убежала обратно по дорожке.

Я услышала лишь обрывки фраз: «Да любимый, я тоже скучаю, все хорошо, мы…». И она скрылась за деревьями.

Мне стало не по себе. Я не планировала оставаться наедине с Итаном. Я не знала о чем с ним поговорить и глупо пялилась на розовые клумбы гортензий.

– Тут очень красиво. Когда я был здесь в прошлый раз, эту беседку ещё не достроили, – начал Мети.

– О, значит ты уже был в гостях у Криси ранее?

– Да, мы готовились к выпускному балу, – ностальгически улыбнулся он.

Черт, он всё помнит. Этот поцелуй. Я никому не рассказывала, но именно этот парень был первым, с кем я поцеловалась. На школьном балу я немного переборщила с выпивкой, и всё произошло смазано и несовсем понятно. Я помню, как мы убежали из банкетного зала и спрятались в кабинете мистера Финчера. Я села на парту, болтая ногами, а он встал рядом со мной и очень близко прислонился… А потом, мы целовались. Я жадно гладила его волосы, пока он спускался по моей шее и стягивал лямку платья. Слишком горячо для первого раза. Я держалась уверено, будто делала это не впервые и старалась не обращать внимания на свои трясущиеся коленки. Дело не зашло слишком далеко. Нас застукал мистер Финчер, и отругав прямо на месте преступления, отправил обратно в банкетный зал, на этот раз, заперев дверь в своём кабинете. Не понимаю, что это было за наваждение, но на тот момент это был лучший день в моей жизни. Вот только, после выпускного мы об этом не говорили. Мы оба делали вид, что ничего не произошло, а потом, не попрощавшись, уехали по разным городам.

Парень, как мне показалось, понял, о чем я думаю и подсел поближе.

Боже, у меня же на лице всё написано. Я почувствовала, как меня бросило в жар от воспоминаний о юности. Конечно, первая любовь. И как я тогда думала, взаимная.

– Кажется, мы оба вспомнили об одном и том же, – прошептал Мети, приподняв одну бровь. Он положил мне руку на колено. – Как думаешь, может стоить продолжить то, на чем мы остановились?

Не знаю, что он прочитал по моему лицу, но уж точно не то, что я готова отдаться порыву. Я резко встала, намереваясь уйти. Нет, не так я себе всё представляла.

Итан поймал меня за руку и потянул обратно:

– Брось, не нужно стесняться. Мы уже взрослые люди, теперь нам не помешают, – он взял меня за подбородок, жадно оглядывая мое лицо, затем резко поцеловал. Я снова будто окаменела, позволяя его языку проникнуть сквозь мои губы. Всего пару секунд. Он крепко держал меня за талию и пытался расстегнуть молнию на платье.

Меня словно окатило холодной водой.

– Нет! Хватит! Прекрати! – Я вырвалась из его липких объятий и, сама того не подозревая, влепила ему смачную пощёчину.

Он улыбнулся. На этот раз не так лучезарно, как мне казалось ранее. Было в нем что-то отталкивающее.

– Почему ты строишь из себя недотрогу? Не стоит делать вид, что не хочешь меня. – Он прижал меня к своему телу, провёл рукой по внутренней части бедра и тяжело выдохнул мне в ухо, сказав что-то непристойное о моей груди. Затем, немного ослабил хватку, и я сбежала, услышав вдогонку, – Ну и вали! Раньше ты была веселей.

Веселей! Да пошло оно к черту это веселье!

Я нашла Рони у бассейна. Она все ещё ворковала с Маркусом по телефону, но увидев мой растрёпанный вид и глаза, наполненные слезами, тут же попрощалась, обещая перезвонить.

– Что случилось, Эйли? Выглядишь расстроенной и изрядно помятой. Этот урод тебя обидел? – Она подошла ко мне и поправила сбившиеся пряди волос.

– Давай уйдём. Сейчас.

Мы ушли, не попрощавшись. Старясь остаться незамеченными, проскочили через сад, выходя на главную улицу. Я сняла проклятые туфли и пошла босиком по холодному асфальту. Небрежно смахивая слёзы, я рассказала о произошедшем подруге. Она намеревалась вернуться и устроить взбучку.

– Вот же засранец. Ублюдок! Не стоит так просто спускать такое, – прорычала она, обнимая меня, как маленький девочку.

Быстрыми шагами, стараясь отдалится от произошедшего, мы подошли к дому, и я немного успокоилась. Рони ещё раз обняла меня у крыльца и велела бесшумно подниматься наверх, пока она не принесёт мне чаю или чего покрепче. Так я и сделала. Залпом выпив травяной чай бабули, кажется разбавленный каким-то крепким спиртным, легла на кровать, обвернулась в одеяло, даже не переодевшись. Мне уже все равно.

Ужасный напиток помог уснуть.

ГЛАВА 7

Мне снился сон. Обрывками он смешивался с реальностью.

Я медленно ковыляла по лесу в полной темноте. Живот адски болел, все тело ныло. Кажется, один сапог потерялся. Я хромала и чувствовала, как наступаю холодной босой ногой на сухие ветки, а те, в отместку, нещадно впивались в кожу. Порванное платье лоскутами висело у колен. Я шла и нащупывала руками воздух, стараясь не натолкнуться на дерево. Ни луна, ни звёзды не освещали мне путь, тихо прячась за плотной кромкой леса. Лицо то ли потное, то ли облито неизвестной жидкостью. Я протирала его рукавом, но не смогла определить. Всё как в прострации. Голова гудела, а мелкие кудрявые волосы превратились в грязные клочки вперемешку с листьями, землей и ещё чем-то густым, и вязким. Я, медленно хромая, спотыкалась о корни деревьев, раздирала ладони о колючий терновник, пока не вышла на неосвещенное шоссе. Не гостеприимный лес чуть отступил на задний план, и стало немного светлей. Плотная завеса туч скрывала ночное небо. Ни машин, ни людей. Звуки просто вымерли. Остался лишь звон в ушах и тупая боль по всему телу. Сырой тяжелый воздух вокруг пропитался чём-то металлическим. У обочины я заметила небольшую лужу и подошла ближе, присев на колени. В отражении воды на меня смотрела другая девушка. Пружинистые волосы склеились из-за крови и грязи. Лицо тоже было в кровоподтёках, а нижняя губа опухла и не смыкалась с верхней. Я ополоснула руки в воде в попытке смыть грязь и вытянула вперёд голую ногу. Темная бронзовая кожа посинела, указывая на места вывиха или перелома. Я ничего не понимаю. Тело определённо не мое. Я протерла глаза и снова всмотрелась в воду. Это не я.

Отражение показывало девушку, чуть старше меня возрастом. Тёмные густые прутики из волос взъерошились и бесформенными клочьями повисли у плеч. Широкий, очень милый и слегка вздёрнутый нос. Был бы милым, если бы не оттёк и синяки. Карие, почти чёрные глаза смотрели на меня, копируя мою мимику. Затем отражение мне хищно улыбнулось. Я резко отпрянула назад и желая как можно быстрее подняться, опять упала на спину, ободрав локти. Позади послышались приближающиеся шаги. Темп ускорялся, как и биение моего сердца. Я обернулась. Папа. Он улыбнулся и протянул мне руку, помогая поднятся на ноги. Не произнеся ни слова, он положил свою ладонь на мою щеку. Затем крепко обнял. Я почувствовала его успокаивающее тепло и до боли знакомый запах. Папа отстранился, когда я начала тихо всхлипывать. Его взгляд нахмурился и меж бровей пролегла полоса морщин, делая его немного старше. Он подошёл в плотную и произнёс:

– Проснись.

И я проснулась. Я лежала в своей кровати. Это сон, всего лишь сон. Я очень хотела подняться, но тело парализовало. Веки становились тяжелее, я старалась моргать, взбодриться, пошевелить конечностями, но ночная иллюзия с новой силой овладела моим разумом.

Теперь я очутилась в темном кабинете, бордовые обои обрели тусклый вид, а паркет сильно износился. Я видела карту, что вынула из колоды гадалка на ярмарке. Пустой серебряный лист лежал в моих ладонях и медленно теплел, становясь все горячее и горячее. Мне хотелось его выкинуть, но он будто приклеился к руке, ещё яростней обжигая. Инстинктивно я чувствовала, как карта забирает у меня что-то важное, я не понимала что, но знала, что это мне и самой было нужно. В груди начала образовываться дыра, я ощущала ее почти физически. Затем, насытившись, она резко охладела и, отклеившись, упала на пол. Я не стала ее тревожить и попятилась назад, стараясь отойти как можно дальше, но ударилась об угол письменного стола. Резной темно-коричневый стол был заполнен старыми книгами в кожаных обложках. Радом лежали два бронзовый блюдца. В одном – что-то прозрачное, скорее всего, просто вода. В другом – мутная жидкость белого цвета с какими-то семенами. За столом сидела девушка. Всё та же темнокожая незнакомка, в теле которой я побывала. Она не видела меня и занималась своими делами. Я присела рядом и просто смотрела, как заворожённая. Думаю, если бы я захотела уйти, ноги все равно не дали бы ходу.

Девушка достала небольшой искривлённый кинжал из ящика стола и порезала себе ладонь. Лицо не исказила гримаса боли, ни один мускул не дрогнул. Сложилось ощущение, что она вообще не чувствовала болезненных ощущений. Лезвие прошло так легко, как горячий нож по маслу. Она поднесла руку к пустой чернильнице и наполнила ее своей кровью. Удовлетворившись достаточным количеством, девушка вытерла руку о платье, макнула перо в пузырёк с алой жидкостью и с довольным видом принялась писать на пергаменте. Ее рука очень четко водила острием пера, и буквы получались такими острыми, длинными и слишком глубокими, напоминая свежую рану на ее запястье. Было в этом что-то ужасное, отталкивающее, но в то же время прекрасное, как у художников, что страданиями создавали свой шедевр.

Она закончила писать и, нашептывая что-то на неизвестном мне языке, сунула письмо в конверт со странным узором. В памяти всплыла история отца.

Шантия Камуту. Я поняла. Это Шантия, та самая…

Девушка будто прочитала мои мысли и посмотрела на меня. Нет, не сквозь, она определённо меня видела. Шантия встала из-за стола и улыбнулась, той же улыбкой хищницы, что я видела в грязной луже в лесу.

Затем я резко открыла глаза и вдохнула, теперь уже снова находясь в своей комнате. Ещё пару минут я не осознавала, где сновидение, а где реальность. Руки и ноги опять смогли шевелиться. Я глотала ртом воздух, словно ранее находилась под водой и теперь старалась разгладить легкие изнутри. Было ощущение, что их придавила тяжелая бетонная плита и всю ночь лежала на груди, мешая дышать.

На улице светало. Пасмурное небо заслоняло серым полотном раннее солнце. Наверняка, если я подойду к окну, то замечу влажный туман, накрывающий августовские желтеющие листья. Дом тоже не проснулся. «Даже для Рони ещё слишком рано», – подумала я и взглянула на часы. 5:44. Не желая разбудить бабушку, что чутко спит, я решила остаться в постели. Мне точно не удастся уснуть. Я подложила под спину ещё одну подушку и принялась обдумывать свой кошмар. Всё было слишком реально. Перед глазами все ещё стоял образ Шантии, ее безумный и мстительный взгляд, от которого по телу прошлись мурашки, а волосы на руках встали дыбом.

Я видела папу, почти такого же как раньше, далеких 15 лет назад. Вполне логично, что я запомнила его молодым, но во сне он казался гораздо старше. По его волосам прошлась седина, насыщенно голубые глаза потускнели и выглядели такими уставшими. У рта и на лбу пролегли глубокие морщины.

Нет, воображение сыграло в злую шутку. Возможно, сон вовсе ничего не значил. Я старалась отбросить дурные мысли и подумать о другом, но в голову как на зло подкралось вчерашнее воспоминание. Ничем не лучше. Я разозлилась и винила Итана за растоптанную самооценку. Винила себя за чрезмерно мягкий характер и дурацкую привычку всего бояться. Я даже на долю секунды разозлилась на Рони, что заставила пойти на глупую вечеринку. Злость переросла в обиду. Она оставила меня с ним наедине.

«Это неправильно», – подумала я. «Как нелепо винить подругу. Она уж точно не причём. Не стоит вообще никого винить. Глупо. Всё уже прошло. Я пообещала себе стать сильнее. Я научусь давать отпор», – эти мысли должны были вдохновить, но я чувствовала себя как выжатый лимон.

Внизу послышались тихие шаги. Может быть, бабушка уже проснулась. Я поднялась с кровати, сняла вчерашнее платье и юркнула в ванную комнату. Горячий душ должен помочь. Лучшее средство от стресса.

– Мне нужен план, – почему-то в слух произнесла я, пока тёплая струя воды помогала взбодриться. Наполненная решимости, я вышла из душа, накинула тёплый махровый халат и спустилась на кухню. Раз уж я сегодня «ранняя пташка», значит, в кой-то веке, моя очередь готовить завтрак.

– И кому тут не спится? – поинтересовалась бабуля, накладывая корм Баузеру.

– Судя по всему, и у меня бывает бессонница, – улыбнувшись, ответила я.– Кофе?

– Да, спасибо. Как погуляли?

– Нуу… В целом неплохо, – не очень правдоподобно соврала я. Не стоит заставлять ее переживать.

– Хорошо.

Она не стала допытывать меня вопросами, но я прекрасно знаю, что она видит, когда я вру.

Я принялась печь панкейки. Не удивительно, но через 20 минут Рони уже вбежала на кухню и села за стол:

– Вот это да. Что сегодня за день такой? Я-то думаю, почему намечается гроза? А это ты застала погоду врасплох, своим пробуждением, – засмеялась подруга.

– И как у человека может быть хорошее настроение по утрам? – спросила я, заваривая кофе.

Рони ничего не ответила и принялась щедро поливать панкейки кленовым сиропом. Пока бабуля отправилась переодеваться, я села напротив и прошептала:

– Нам нужно поговорить. Наедине.

– Ты о вчерашнем вечере?

– Нет, вот как раз таки об этом, я говорить не хочу. Ночью мне приснился сон… Очень странный. Я думаю, что он что-то значит, – я рассказала Рони о ночном кошмаре и попросила совета. – Может, стоит найти Аарона вживую? Теперь мы знаем с чего все началось, но вопросов не уменьшилось. Возможно, он подскажет как с этим жить. Есть ли вероятность, что ему снилось тоже самое, что и мне? Я не могу ждать следующего перехода в другую жизнь, чтобы его удивить. Кто знает, когда и где это произойдёт? – я так быстро все протараторила и почувствовала облегчение, чего не скажешь о Рони. Она вытаращила глаза, удивляясь не свойственной мне манере быстро говорить.

– Вот это утречко. Теперь понятно почему тебе не спалось. – Она отложила тарелку и поднялась со стула. – Если честно, я даже рада, что ты наконец морально подготовилась к тому, чтобы все прояснить. Самый простой способ найти Аарона, это поискать его в социальных сетях и связаться с ним, но, боюсь тебя огорчить, я уже искала его там.

– И?

– И ничего. Я не нашла даже слова об Аароне Корнеги.

– Черт! И почему я вдруг решила, что всё будет так просто? Может, он менял фамилию?

– Возможно, но в таком случае, это всё усложняет. Странно, что он нигде не засветился.

Сегодня мы решили остаться дома. Погода не радовала и периодически напоминала о себе тяжёлыми раскатами грома. Бабуля не выходила в сад. Я заметила, как она не находила себе места, постоянно пытаясь занять чем-то руки. В доме воцарилась тишина. Было ощущение, что все чего-то ждут, а оно не приходит, заставляя впадать в напряжение. Даже Рони была на редкость молчалива. Я же занялась работой без особого желания, разгребая почту. Мысли об Аароне не давали сконцентрироваться.

– Как сегодня холодно. – Бабушка тихо зашла в мою комнату и положила тёплый плед на кровать.

– И в правду. В этом году намечается ранняя осень. – Я закрыла крышку ноутбука и поднялась со стула, чтобы размять мышцы. – Где Рони?

– Эта сердцеедка мило воркует по телефону с каким-то пареньком. – Она присела на кровать и принялась теребить рукой край покрывала. Затем немного помедлив, спросила, – Как ты себя чувствуешь?

– Всё хорошо. А что?

– Сегодня ночью я слышала, как ты что-то бормотала, громко всхлипывала и, кажется, ходила по комнате. Не хочу вмешиваться, но на тебя это не похоже.

– Ходила? Странно. – Мысль о том, что я гуляла по комнате ночью, возможно, копируя всё, что я видела во сне, меня немного встревожила. Сама не знаю почему, но мне стало не по себе. Представив такую картину, на лбу выступили капли пота. – Я не хотела тебя тревожить, но раз уж ты спросила, то я и сама хотела поинтересоваться… Было ли такое, что папа или дедушка Бени видели Шантию во сне? Или я слишком восприимчива, а бурная фантазия выдала такой номер? – я проговорила то, что меня беспокоило с ощущением, будто ставлю себе диагноз.

– Я … я не знаю. Твой папа не говорил о таком, а Бени… Мы не хранили друг от друга секретов, но об этом мы не разговаривали, – в замешательстве ответила бабушка.

– Не бери в голову. Возможно, я и вправду себе навыдумывала. Не стоит переживать. – Я решила сменить тему, не желая признаваться ей и себе, что я очень напугана.

– Может пойдём вниз и …

Прерывая мой вопрос, прогремела гроза и свет в доме отключился. Я вздрогнула и подбежала к окну.

В детстве, во время грозы мы со школьными друзьями собирались на чердаке Мили Лориван, зажигали свечи и рассказывали друг другу страшные истории о призраках, нечисти и чёрной магии. Самые смелые из нас вызывали духов и придумывали всевозможные хитрости, чтобы нас напугать. Раньше я обождала грозу, а такие вечера оставили приятный след на душе, напоминая о весёлых деньках. Сейчас же, я вовсе не обрадовалась такому стечению обстоятельств. Ещё минуту назад я надеялась провести вечер под тёплым пледом, попивая горячий чай и стереть из памяти хитрую улыбку в отражении воды. Но как в наказание, я почувствовала крадущийся ужас, быстро размножающийся в темноте.

Опираясь на подоконник, я всмотрелась на улицу:

– Кажется, свет отключили и в соседних домах. Значит, не пробки. – Я отошла от окна и пыталась нащупать телефон на столе. Глаза ещё не привыкли к темноте. – Сейчас включу фонарь и поищем свечи. Странно, что Рони не запищала и не побежала к нам, – я засмеялась, представляя ее ужас. Как бы не было странно, но в детстве именно Рони больше всего боялась страшных историй и желала пойти домой, как дело доходило до вызова духов.

Мне никто не ответил.

– Бабуль, ты чего?

Она молчала.

– Бабушка! Рони!

Черт. В ответ тишина. Внутри всё похолодело. Я очертила ногой круг перед собой, прежде чем сделать шаг. Стараясь не наткнуться на препятствие, я вытянула руки и медленно подошла к лестнице на первый этаж. Глаза немного привыкли к темноте, и я неспешно зашагала по ступенькам, по привычке перешагивая самую скрипучую. Внизу тоже тишина. Я пыталась прогнать от себя нелепые мысли, но нарастающая паника уже приблизила ко мне свои кривые когти. Я затылком ощутила на себе чужой взгляд, но не решалась обернуться, пока не услышала тихое пение. Мурашки, как по команде, прошлись по спине и я, второпях, подбежала к окну, раскрыв деревянные ставни. Лунный свет окропил комнату, я прищурилась и пыталась оглядеться. Пение прекратилось. Я услышала скрип половиц в тёмной углу за дверью чулана, где бабушка хранила садовые принадлежности. По иронии судьбы, свет не проникал в этот угол, но я заметила темное пятно. Будто не касаясь пола, оно беззвучно приближалось. Я забыла, как дышать. Легкие сжались, перед глазами закружились чёрные точки, а глаза остекленели. Затем я увидела знакомую хитрую ухмылку. Нет, скорее, оскал, он стал ещё более диким.

Мстительная девушка вкушала момент, радуясь тому, как загнала меня в тупик, будто меленького зверька. Она смотрела на меня исподлобья, но не произносила ни слова. Она не делала шагов, ее ноги не двигались, но тело, каким-то образом приближалось. Чёрное длинное платье в кружевах не шуршало, как это обычно бывает при движении.

На секунду я подумала, что при жизни Шантия была невероятно красивой, но ее нынешний образ вселял ужас. Она наклонила голову набок и осмотрела меня с ног до головы, затем вытянула руку и звонко засмеялась. Ее мелодичный молодой смех превращался в неприятный, режущий слух хохот старой карги, будто заскрипела ржавая калитка, затем перерос в надрывное истерическое рыдание. Сердце ушло в пятки. Прерывисто вздыхая, я хотела попятиться назад, но идти было не куда. Мой разум подсказывал, что это конец.

– Эйли!

Я резко дернулась и подняла голову.

На щеке отпечатался след от клавиатуры. Мышцы затекли, а шея болела, больше не желая поворачиваться в столь неудобную позу.

– Ты уснула сидя за столом, – заботливо гладя мои волосы, произнесла Рони.

Это всего лишь сон. Я вскочила со стула и снова взглянула в окно. Окропив землю свежим дождем, тучи уплывали вдаль, вновь открывая вид на чистое голубое небо.

– Это всего лишь сон, – теперь уже в слух пробормотала

я. – Два кошмара за день, уже перебор.

Стало слишком душно. Я открыла окна настежь, впуская приятную вечернюю прохладу, потёрла лицо руками и сняла синий свитер, намокший от холодного пота. Свежий воздух принёс небольшое облегчение, но и его было недостаточно, чтобы остановить поступающую истерику. Так не может дальше продолжаться. Я глотнула тяжелый ком, растущий в горле и принялась выхаживать по комнате, не обращая внимания на Рони. Она приподняла рыжие брови и в недоумении уставилась на меня, явно обдумывая не свихнулась ли я.

Как-то раз бабушка сказала, что у меня мешки под глазами размером с Баузера. На что я огрызнулась в ответ. Бессонница делала из меня ужасную грубиянку. Я и в правду стала выглядеть хуже. Всего за несколько дней мои волосы потускнели, кожа стала бледной, пропал аппетит, а взамен пришла головная боль и нервозность. Но вместо отдыха я боялась уснуть.

Следующей ночью я очнулась на улице, деловито выхаживая в одних носках по сырой лужайке соседей напротив. Сон размылся как клякса на бумаге, но оставил все тот же неприятный осадок на душе.

Замёрзнув до посинения, я тихо побежала в дом, в надежде, что лишь полная луна, выходящая из пушистых темных облаков, стала единственной свидетельницей моего безумия. На этот раз я решила не ходить в свою комнату и побрела к Рони, исключая следующую возможность уйти слишком далеко. Неугомонная мстительница из моих снов, будто с каждым разом все дальше выволакивала меня из дому, в попытке поглумиться или чего похуже.

Тело устало от напряжения, как перетянутый волосок, что вот-вот порвется. Я сняла мокрые носки и юркнула в кровать к подруге.

– Не спится? – прошептала Рони сквозь сон. – Да ты вся ледяная.

Я аккуратно прилегла рядом и стащила кусок одеяла изпод ее ног:

– Прости, что разбудила. Не могу оставаться одна. – Я взяла ее за руку и попыталась уснуть, стараясь перехитрить настырные кошмары.

ГЛАВА 8

Вокруг стояли незнакомцы в тёмных мантиях, их лица прятались под капюшонами. Можно было бы подумать, что это статуи, ровно выстроенные по рядам, если бы не их руки, выглядывающие из-под длинных плащей. У каждого из них на указательном пальце сверкал перстень в виде языка пламени. На вид украшение было очень дорогим и увесистым, но при этом не становилось менее уродливым. Головы людей склонились, каждый из присутствующих одновременно вытянул ладонь и поднес к масляному факелу соседа. Я почувствовала отвратительный жжённый запах горящей плоти, заполняющий комнату. Но руки никто не убирал. Все стояли смирно и терпели боль, наблюдая как грубая кожа ладони покрывается водянистыми волдырями. Их предводитель в ярко-фиолетовой мантии сидел на коленях, на импровизированной сцене из груды каких-то щепок и костей, в центре сия сумасшествия. Он потушил свой факел и начал раскачиваться взад и вперёд, издавая неприятные вздохи. Остальные убрали руки от огня и так же затушили свои факелы. В храме, если его можно так назвать, наступил сумрак. Лишь чёрные восковые свечи плясали у алтаря с мертвым козлом, бросая немного света на присутствующих. Люди скинули капюшоны и продолжили повторять странные телодвижения вслед за своим предводителем.

Я оглянулась, чтобы увидеть их лица. Мужчины и женщины, если бы не их накидки и странное времяпровождение, выглядели вполне обычно. Все присутствующие будто в трансе, не обращали на меня внимания, они смотрели, как заворожённые лишь на человека в фиолетовом. Он не обнажил лица, но по телосложению было ясно, что это достаточно высокий и широкоплечий мужчина. Его хриплое напевание прекратилось. Он встал с колен и подошёл к алтарю. Черпнув розовую жидкость из бронзового чана, человек омыл ею своё лицо. Все последовали его примеру и по очереди начали подходить к чану и копировать его действия.

«Сейчас нужно тихо уходить», – подумала я. Возможно, мне повезёт и меня не заметят. Я находились в последнем ряду этого неприятного представления и решила шагнуть за колонну, пока факелы не зажгут заново. К тому же, умываться розовой жидкостью, похожей на смесь крови и молока, мне вовсе не хотелось.

Почему я не могу оказаться в какой-нибудь хорошей жизни? Где-нибудь на курортном островке, где не придётся от всех убегать. Мне вечно попадаются какие-то ненормальные.

В этот раз мое перемещение оказалось слишком резким, я даже не поняла, как всё произошло. Ни запаха, ни чего-то другого, что заставило бы меня перекинуться. Я заметила, как грань реальности с каждым разом становиться всё расплывчатей.

В спешке я скинула дурацкую мантию и тихо направилась в сторону единственного освещённого коридорчика, в надежде найти выход. Неожиданно для самой себя, я не чувствовала прежнего ужаса, скорее, я обрела что-то новое. Возможно, так ощущается уверенность. Я знала, что мне нужно скрыться, найти подходящее убежище и уснуть. «Проще простого», – подумала я. Вот только мой план рухнул, когда я услышала голоса из зала, в котором была пару минут назад. И кажется, они поняли, что я сбежала.

Толпа в уродливых балахонах ринулась из храма, судя по всему, разыскивая недостающего члена секты. Забыв про тишину, я ринулась к выходу, громко цокая ботинками, отчего те, эхом отражались от сырых стен. Я отворила тяжёлую деревянную двустворчатую дверь и оказалась на вершине горы. На вершине гигантской скалистой горы! Единственный выход из которой находился у обрыва в пропасть, прямо в ровную гладь темного озёра. Сам обрыв расположил на себе длинную лестницу, выкованную из каменной скалы. Сотни маленьких ступенек блестели под убывающим полумесяцем, как отполированный кузов автомобиля Маркуса. Ограждение в виде перил резко обрывалось сразу у начала лестницы.

Ноги подкосились, боязнь высоты дала о себе знать, а отсутствие ограждений и скользкие ступени будто насмехались над моим страхом. Позади послышался топот дюжины ног, и я решила рискнуть. Ширина прохода позволяла пройти лишь одному, а значит, что озлобленные сектанты не смогут наброситься на меня толпой. На трясущихся коленях я шла по ступенькам, одной рукой придерживаясь за часть стены, стараясь не смотреть вниз. Кто-то сверху нагнулся и начал злобно кричать, показывая на меня пальцем. Затем подбежал второй и начал кидать камни в мою сторону, пока остальные, сыпля в меня проклятиями, спускались по той же лестнице, вслед за мной.

Это что, латынь? Кажется, меня назвали следующей козой, что будет отдана Краотолусу в жертвоприношение.

Так медленно от погони ещё никто не уходил, подумала я, почти спустившись до подножья горы, но самая настырная женщина не сдавалась. Семимильными шагами она уверено намеревалась меня догнать. Не желая думать, что станет со мной в случае поимки, я быстро устремилась вдаль.

У подножья пролегло узкое, но очень длинное озеро, что выглядело как чёрное зеркало, там наверху. Здесь же, внизу, оно не казалось таким уж величественным. От него пахло серой, а точнее зловонными тухлыми яйцами.

Не раздумывая, я прыгнула в воду. Ледяная вода впилась в меня, как английские булавки впиваются в игольницу. Нога намекала на судорогу, а дыхание перехватило. Я доплыла до противоположного берега и выползла на сушу, нахлебавшись вонючей воды. С другой стороны темного озера на меня смотрели несколько сектантов, но в воду они заходить не стали, выкрикивая что-то про осквернение священного источника. Я физически ощущала дикую усталость, но злорадно помахала им рукой и скрылась за лесом.

Погода, на редкость, была достаточно теплой. Я оттянула с себя голубой шерстяной кардиган и выжала воду. Ботинки неприятно хлюпали при каждом шаге. Нелепые мокрые брюки слишком сильно облепляли бёдра, а нижняя часть штанины приклеивала к себе колючки и увядшие желтые иголочки хвои. Я шла в быстром темпе, не обращая внимания на бешено бьющееся сердце и острую боль в боку. Если за мной последуют, нужно успеть уйти как можно дальше.

Небольшой лесок из редко усаженных сосен быстро оборвался, открывая вид на дикорастущее поле с пожухлыми сорняками и острыми кустарниками. Я пробиралась через липкие равнины, стряхивая землю, налипающую на сырую подошву. Неухоженное поле медленно, но верно превращалось в живописный луг. За ним виднелись маленькие огоньки. В темноте они освещали мне путь, указывая на местонахождение жилой деревеньки. Миниатюрные старые дома прятались за крышами, похожими на плитки молочного шоколада. Издали казалось, что я видела пряничные домики, как из всеми известной сказки. Я представила, что в каждом из них живет ведьма, ворующая деток в ночи из их уютных спален. Какие дурные мысли.

Я подошла ближе и обернулась назад. Тихие и покорные деревья умело скрывали ту часть горы, из которой я сбежала. Возможно, жители деревни даже не подозревали о происходящем бесчеловечном обряде прямо у них под носом. А возможно, я прямо сейчас добровольно иду в их хитрую ловушку.

Вполне логично, что другая я точно знала куда направлялась. И, быть может, я и сама проживала в этом поселении. Вот только найти свой дом вряд ли удастся. Мне впервые стало любопытно узнать, как бы я жила в этом мире. Есть ли у меня родители? Братья или сестры?

Первыми меня встретили оплетённые розами и вьюном многовековые дома. Заметно, что хозяева дома тщательно следят не только за состоянием своих владений, но и за тем, чтобы фасад оставался таким же, как и много столетий назад. Узенькая дорожка вдоль одинаковых каменных домиков внезапна расширилась, открывая вид на невероятно сказочные улочки. Дорожные фонарики из хитро сплетенного узора мягко освещали низкие красные и белые заборчики у домов. Крыши некоторых из них были сделаны будто из огромного ровного полотна мха. Сквозь приоткрытые створки окон, окрашенных в тон колышков ограждений участка, мерцал тёплый свет. Кому-то из хозяев не спалось и он, возможно, читал книгу или решил выпить стакан молока перед тем, как лечь в тёплую кровать. Ровно в ряд к тропинкам домов уютно устроились почтовые ящики, охраняющие прекрасные клумбы всевозможных цветов.

Улицы ветвились, как большое древо, иногда каменные дорожки перерастали в мостики, помогающие перебраться на другую сторону через узкие каналы. Вода в них, как убаюкивающая мелодия, тихо играющая на флейте, осторожно спускалась вниз и стекала в небольшое озерцо. Там мирно спала мама-утка, расположившая на себе своих детишек. Все в этом месте говорило об отличном союзе людей и природы.

Мне казалось, что я посетила самый дивный сон. Я тихо шла по освещённой дорожке и боялась тревожить покой сельской жизни или проснуться. Оборвать такое причудливое сновидение мне вовсе не хотелось. Легкий ветерок, приносящий запах роз и гортензий почти осушил мою одежду, не считая обуви. Я подошла в одному из почтовых ящиков и прочла наименование места, где я находилась.

– Чайный домик миссис Люси. Арлингтон Роу 24. Бибери. Глостершир, Юго— Западная Англия.

Не может быть. Я всегда хотела посетить Англию. И теперь, проклятье даровало мне что-то хорошее. Я моментально забыла о том сектантском обряде. Мысли о сбывшейся мечте заполнили голову и приятным тёплом излились по телу. Не веря своему везению, я ущипнула себя за руку. Это я! Чёрт! Я живу в самом прекрасном месте на земле! Теперь мне не хотелось спрятаться и уснуть, чтобы вновь попасть домой. Я решила обойти каждую улицу, обогнуть каждую речку, желая запомнить этот день на всю жизнь. Летящей походкой, не обращая внимание на позднюю ночь и возможность простудиться в сырой одежде, я побрела дальше. Обогнув высокие пасторские домики и небольшой сад с милыми белыми скамейками, я вышла к большому зданию. По острым козырькам, пиковой крыше и большим разноцветным витражным окнам, я поняла, что передо мной возвышался собор.

– Не меня ищешь?

Я резко отдёрнула руку, секунду назад желающую коснуться статуи у входа. Знакомый голос будто оборвал всё волшебство этого места, мгновенно напоминая мне, что нахождение здесь всего лишь побочный эффект проклятия.

– Что? – Я обернулась и уставилась на него, ничего не понимая.

– Прости, в этот раз мы попали сюда из-за меня, – виновато огляделся Аарон.

– Спасибо.

– То есть, ты не злишься? Ты странная. – Парень явно озадачился моей благодарностью. Аарон прошёл мимо меня и направился в цветущий сад у сходов в канал. Я отправилась вслед за ним, и мы присели на скамейки рядом с яркими кустарниками рододендроны. Их головки, как сладчайшая сахарная вата облепили все вокруг.

– Что ты имел ввиду, говоря, что мы здесь из-за тебя?

– То и имел. Ты говорила, что переносилась из-за запахов.

Это отчасти правда. Скорее запахи работают как триггер. – Он не смотрел на меня, уставившись на звездное небо. – Отец учил меня контролировать перемещение. Конечно, его не избежать, но папа был очень предусмотрителен. Он показал, как оттянуть момент, когда это необходимо. Например, чтобы я не застыл в людном месте.

– И как? Работает? – Меня очень заинтересовали его умения, было бы здорово если он и меня научит.

– У меня было много теории, но мало практики. Пару раз срабатывало, но сегодня все пошло под откос.

– Если быть честной, я даже рада такому стечению обстоятельств. Если бы не ты, мы бы не оказались в таком замечательном месте, – улыбнулась я, желая его приободрить.

– И что… ты оказалась прямо здесь? – Он нахмурился и прищурил глаза.

– Ну, не совсем. – Я засмеялась, представляя, как расскажу ему историю о странных людях в плащах, а он удивится тому, в какую я опять попала передрягу.

Аарон приподнял бровь, не понимая от чего я залилась смехом:

– Что и требовалось доказать. Нас не бросают в хорошую жизнь. Даже если позже все покажется таким прекрасным, мы все равно первым делом очутимся в хаосе. Или, наоборот, неприятности будут медленно подступать, пока первое впечатление затуманит рассудок. Так ОНА задумала.

– О чем ты? Кто она? – Я напрягалась и немного поежилась.

Слова Аарона заставали насторожиться.

– Ты до сих пор ничего не поняла? Неужели тебе не объяснили? – Он устало выдохнул и посмотрел на меня так, будто я ученица, что в сотый раз забыла выполнить домашнее задание.

– Я знаю. Бабушка рассказала, но она и сама не многое знает. Ей повезло, она не первенец в семье.

– Так устроена наша кара. Не надейся попасть в самое прекрасное место. Все наши жизни – лишь иллюзия. Это не прошлое и не будущее, а лишь ее возможный исход. Если бы ты родилась в другой семье, в другом месте, в совершенно любом уголке земли, твоё проклятие все равно тебя настигнет.

И мы все равно встретимся.

– В каждой жизни?

– Мы можем быть соседями, коллегами по работе, заклятыми врагами или просто попутчиками в поезде. Неважно. Наше проклятье все равно сведёт нас вместе. Именно поэтому я искал тебя. Знал, что ты где-то здесь, неподалёку. – Впервые так проникновенно заглядывая в мои глаза, сказал он.

Не знаю, стоит ли мне бояться своего постоянного попутчикам или радоваться тому, что я не одинока в своих скитаниях.

– Пойдём, – промолвил он. – Нужно найти место, где ты сможешь отдохнуть. У тебя неважный вид и губы синие.

Я залилась румянцем, поднялась со скамьи и начала незаметно поправлять волосы. Впервые за вечер я вспомнила, как, наверное, ужасно я выгляжу.

– Куда мы идём?

– Домой. В этой жизни я живу с отцом на окраине деревни. Собственно говоря, там я и очутился.

– Но ты же сказал, что в каждой жизни нас поджидает что-то страшное. Что страшного в том, чтобы жить с отцом в таком чудесном месте? – недоуменно спросила я. – В этом то и проблема. Все слишком гладко.

ГЛАВА 9

Мы поднялись по небольшому холмику и подошли к милому сельскому дому.

У входа во двор кружилась мини версия ветряной мельницы, которая служила, скорее, садовым украшением. Фасад дома был похож на продолжение холма. Стены из кирпичиков почти не проглядывались за плотной зарослью плюща, обволакивая дом по периметру. Лишь маленькие квадратики окон указывали на существование там обитателей. Полукруглая арка, служившая крыльцом у парадной, освещалась ночными фонарями похожими на старинные масляные лампы.

Аарон, не мешкая, взял меня за руку и уверенной походкой направился в дом.

Я впервые увидела столь чудаковатый домик изнутри. Все лаконично в свойственной манере англичан было обставлено винтажными серыми диванчиками и декоративными подушечками с витиеватыми узорами. В стене, в самом центре комнатки, величаво стоял камин, ощущая себя хозяином гостиной. На стене висели высушенные венки трав, источая аромат мяты и чабреца. У кресла качалки в укромном уголке комнаты кочевал спящий пёс. Облюбовав мягкий коврик, он подтянул свои лапы и приоткрыл ореховые глазки. Пёс уставился на меня в недоумении, не ожидая увидеть столь позднего гостя. Ленивой походкой, он подошёл ко мне и начал обнюхивать, трепеща своими длинными спаниельскими ушами.

– А где твой отец? – шепотом произнесла я пока гладила милое создание, полюбив его с первой секунды.

– Наверное, уже спит, – так же тихо ответил Аарон.

– А вот и не сплю, – пробурчал очень высокий худой мужчина, одетый в темную синюю клетчатую пижаму.

Он тихо спускался по узкой лестнице, видимо ведущей в спальни на втором этаже:

– Добрый вечер, или точнее ночи, – сказал он, глядя на меня.

– Здравствуйте, – произнесла я, непривычно пискливым голоском.

– Знакомься, папа. Это… моя невеста, – взяв инициативу в свои руки, солгал Аарон.

От чего мои щёки раскраснелись пуще прежнего.

– Невеста? У тебя есть невеста? – ошарашено переспросил пожилой мужчина. – Как так произошло, что я узнаю об этом сейчас? Сынок, неправильно знакомить невесту с родителями в столь поздний час. – Он пожурил пальцем, делая вид, что ругает маленького мальчика, что натоптал грязными ботинками в гостиной. Мужчина посмеялся от своей же шутки и протянул мне руку. – Что ж, будем знакомы мисс…?

– Эйли. Можно просто Эйли, – протараторила я и пожала его тёплую крупную ладонь.

– Мисс Эйли, очень приятно. Я Гарольд Перчи, отец этого скромного и очень скрытного паренька. – Хозяин дома улыбнулся так искренне и так уютно, под стать его прекрасному дому. – Сынок, не стой на месте. Предложи даме присесть.

Аарон, возможно никогда не проявляющий такую галантность, замешкался и начал бегло оглядывать комнату, не совсем осознавая, чем заняться и как ухаживать за девушкой.

– Я приготовлю вам чаю, а вы расскажите, как вы познакомились и как попали в нашу деревеньку, – поставил условие хозяин дома. Его глаза отражали в себе хитрый блеск. Думаю, он изначально догадался о нашем маленьком обмане.

Меня бросило в жар. Обычно люди из одной деревни знали друг друга как родные, но мистер Перчи видел меня впервые, а значит, я не из их краев. Заметив, как я начала теребить пуговицу на кардигане, Аарон вновь взял инициативу в свои руки и начал придумывать на ходу:

– Мы познакомились в интернете и переписывались…

долго. И вот, я пригласил ее к нам погостить и познакомиться вживую. Она из Америки.

– О, вы из Америки. Интересно… Очень интересно. —

Отец Аарона внимательно слушал всю брехню, что сочинял Аарон и мастерски разливал чай по красивым фарфоровым кружкам. – Очень жаль, что ты не рассказал мне о такой красавице. А я-то надумывал свести тебя в Бетти Холлгроу. Но теперь вижу у тебя все под контролем. Присаживайтесь, мисс Эйли. – Он указал на диванчик в гостиной, а сам понёс поднос с чаем и вазочки со сладостями к небольшое журнальному столику.

– Благодарю. Я приехала сегодня очень поздно. Заплутала по пути и чуть не села на другой поезд. – Да уж, врать я не умею. Я заправила длинные волосы за ухо и взяла чашку с подноса. – У вас тут очень мило. Такая живописная местность. Аарон мне столько всего показал, – более искренне произнесла я, так как местность и в правду меня заворожила.

Мистер Перчи вновь улыбнулся и принялся по-отцовски гладить спаниеля, который быстро уложился на коленях своего хозяина. Я поочерёдно посмотрела на мужчин. Сложилось впечатление, что они действительно отец и сын. Оба невероятно высокие, подтянутые и светлоглазые. Внешнее сходство замечалось невооружённым взглядом. Мне вдруг стало интересно, может быть, и мои родственники в проклятых путешествиях будут со мной так же схожи?

Желая побыстрей закончить беседу, Аарон быстро опустошил содержимое своего стакана. Маленькая кружка в мелкий сиреневый цветочек выглядела немного нелепо в его больших руках.

– Спасибо за чай, папа, но боюсь уже слишком поздно. Эйли очень устала с дороги и, наверняка, очень хочет отдохнуть. Давай завтра ещё поболтаем?

– Конечно, конечно. Вот только завтра я уезжаю. Я же говорил, утром у меня поезд в Оксфорд. Вернусь через пару дней. Надеюсь, что вы ещё будете у нас, когда я вернусь, Эйли?

– Возможно. – Я не знала, что сказать. Совесть медленно съедала меня изнутри.

– Конечно, папа. Она погостит у нас около недели, так что можешь не переживать. Вы непременно ещё увидитесь.

– В таком случае, я очень рад. – Он опустил пса на пол. – Я принесу ещё одеяла в твою спальню, Аарон.

– Нет. То есть, да. Я постелю ей в гостиной, – озадачено протянул Аарон.

– Ну что ты за жених такой? Мы не в средневековье. Как можно устроить свою девушку на диване, Тем более это место занимает наш пёс. Чипи ужасно храпит по ночам, – посмеялся мистер Перчи и подмигнул мне. – Идите, идите. Внизу слишком холодно по ночам. И да, – он взял мою ладонь, – Было очень приятно познакомится, добрых снов.

– И вам… Добрых снов, мистер Перчи. – Я побежала наверх, пока мужчина не заметил, как я густо покраснела. Мне ещё не приходилось знакомиться с родителями парня, даже если он не по-настоящему мой парень. Ещё мне предстояло спать в комнате с Аароном, от чего я занервничала и ненароком вспомнила ту ночь в лесу. По телу прошлись приятные мурашки, но я старалась их отогнать. Как же глупо, как маленькая девчонка. Наверняка, Аарон даже не думает обо мне как о девушке. Скорее, я просто друг, за которым нужно приглядывать, как за младшей сестрёнкой.

В след за Аароном я вошла в небольшую темную спальню. Потолок состоял их деревянных балок, а сама комната была скорее чердаком, но очень уютно обставленным. Небольшая кровать расположилась напротив крохотного круглого окна из витражного стекла. Свет проникал в комнату и освещал деревянный пол в центе спальни. Цветной луч напоминал круглый коврик и светится всеми цветами радуги.

– Почему ты сказал, что я погощу у вас недельку? – спросила я, как только дверь в комнату закрылась.

– Какая разница? Завтра нас здесь уже не будет, – напомнил Аарон.

Я осознала, какой глупый задала вопрос, но расстроилась вовсе не из-за этого. Мне так хотелось остаться в этом месте чуточку подольше.

– Я хочу принять душ. Не поделишься полотенцем?

– Нужно поискать. – Он начал рыться в шкафу. – Нашёл. И вот ещё. – Аарон достал серое худи и кинул его мне.

– Спасибо.

Я закрылась в ванной и включила горячий душ. Старые трубы издали глухое бульканье, и из крана полилась живительная тёплая вода. Я наконец сняла одежду и встала под душ. Только сейчас заметила, насколько сильно замёрзла. Ополоснув тело, я использовала мятный мужской шампунь и быстро натянула худи, пока тело снова не начало мерзнуть. Тихо приоткрыв дверь, я заметила, что Аарон уже уснул. Он снял с себя свитер и прилёг на кровать, все еще опираясь ногами о пол. Судя по его позе, он не собирался засыпать.

Наверняка он ждал, когда я выйду из ванной, а потом, как в прошлый раз планировал перелечь на пол. Я решила, что в этот раз моя очередь спать на полу. Расстелив у кровати одеяло, что любезно предоставил хозяин дома, я улеглась, потянув худи вниз, в попытке сильнее прикрыть бёдра. Мокрые волосы притягивали холодок, что сквозняком гулял по полу. Я поёжилась.

– Давай меняться, – сонным голосом прошептал сосед по комнате. Он поднялся с кровати и присел рядом на колени, намереваясь перелечь на мое место. На его голой груди виднелось ещё одно изображение. Высеченная на теле тонкими чернилами, красовалась голубка. Я занервничала, от того, как заметила, что долго пялюсь на его грудь, но ничего не могла с собой поделать. Он тоже это заметил. Приподняв бровь, он уставился на меня и хитро улыбнулся:

– Как вам не стыдно, юная леди? – прошептал он. – Ну так что? Меняемся?

Какой позор. Я была готова выпрыгнуть из своего же тела. Обычно я могла бы ответить что-то колкое, но именно с Аароном я чувствовала себя робкой и чересчур застенчивой. Я быстро подскочила с пола и хотела шагнуть, но, как неуклюжая корова, споткнулась. Аарон поймал меня одной рукой и дернул на себя, отчего мы оба повалились на пол. Я оказалась на нем, но вместо того, чтобы встать и извиниться, я смотрела в его изумрудные глаза и жадно оглядывала его лицо, стараясь запомнить каждую деталь. Мне казалось, словно это жизненно необходимо. Он не скинул меня, тоже продолжая прытко оглядывать мое лицо. Его рука перехватила мою талию, и он потянул меня ближе. Губы Аарона страстно накрыли мои. Он приподнялся, чтобы присесть, пока мои ноги покоились на его бёдрах. Я обхватила его шею и прильнула в нему. Короткая щетина нежно царапала нижнюю губу. Он зарылся рукой в моих волосах и углубил поцелуй, больше не спрашивая разрешения. Я закрыла глаза, готовая раствориться в моменте. Он кусал мою шею и просунул горячую руку под мою кофту. Тело залилось жаром. В ответ я прикусила его нижнюю губу, а после, прошлась по ней языком, в качестве извинения. Наше дыхание сбилось, и он резко отстранился. – Прости… Я… Нам нужно поспать, сейчас не время.

Мне будто дали пощечину. Я медленно поднялась, ощущая безумный стыд. Всего минуту назад мне было так хорошо, так тепло, а сейчас, тело моментально заледенело. Не в состоянии что-то ответить, я легла на кровать и уткнулась лицом в подушку. Отвернувшись от него спиной, я услышала, как он выругался и вышел из комнаты. Нарастающий ком в горле давил с такой тяжестью, словно я проглотила огромный булыжник. Горячие слезы смочили подушку, все ещё пахнущую им. Запах мятной карамели впитывался в мои волосы. Я старалась не всхлипывать, тихо проглотить всю боль и не моргая, смотреть в окно.

Цветные стёклышки размылись и двигались в такт трепетания мокрых ресниц.

Я открыла глаза в надежде оказаться дома и рассказать Рони о моём путешествии. Но что-то пошло не так, я все ещё видела то витражное круглое оконце, из которого сочился дневной свет. Я вскочила с кровати и огляделась. Одеяло на полу так и лежало скомкано, каким мы и оставили его ночью. Аарона нигде не было. Я подумала, что, возможно, он перенесся в реальность, а со мной что- то не так. Быстро натянув вчерашние брюки, я с топотом спустилась вниз. Чипи подбежал ко мне и принялся тереться о ногу, требуя ласки. Я взяла пса на руки и вышла на улицу.

Аарон расхаживал по двору взад и вперёд, как заведённый:

– Как же ты долго спишь! Вообще-то у нас проблемы, – со злостью в голосе заговорил он и подошёл ближе, желая сказать что-то ещё, но резко передумал и отвёл взгляд.

Я нахмурила брови. Вместо страха, что мы не сумели вернуться домой, я вдруг почувствовала облегчение. Значит, я не одна. Как бы я не сердилась на него за прошлую ночь, мне все равно стало спокойней от того, что он рядом. Не сказав ни слова, я вновь зашла в дом. Нужно всё переварить. Я закрыла дверь прямо у него под носом и, все еще приглаживая шёрстку спаниеля, уселась на кресло.

Аарон зашёл вслед за мной, громко хлопая дверью:

– Ты не разговариваешь со мной из-за вчерашнего? – Он встал прямо передо мной, от чего казался ещё выше прежнего. – Сейчас не время дуться! Нам нужно выбираться. Я же говорил, всё слишком гладко.

Его слова меня ужасно разозлили. Какого черта?

– Ты действительно думаешь, что мне есть до этого дела? Мне плевать из-за чего ты струсил этой ночью, но поверь, я не меньше тебя волнуюсь о том, почему я сейчас не нахожусь дома! Будто мне так уж хочется ещё немного побыть в твоей компании! – Я поднялась с кресла и оттолкнула его от себя. – Просто я стараюсь держать себя в руках, а не накидываться с упреками.

– Очень рад, что ты вся такая уравновешенная. Вот только не забывай, что мы оба в заднице. И выбираться придётся вместе.

– Какая разница? Возможно, такое уже происходило. Не с нами, а может, с отцами или дедушками. Это ты мне скажи! Не я же строю из себя всезнайку. – Я уставилась на него, желая услышать хоть что-то стоящее.

– Не знаю. Хотя… нет, не важно. – Он провёл рукой по чёрным волосам и тяжело выдохнул.

Я снова заметила, что он что-то скрывает.

– Раз уж у нас нет плана, то я, пожалуй, прогуляюсь. Ночью попробуем уснуть ещё раз, возможно сработает. – Я принялась рыться в ящиках комода. Нашла несколько купюр и отправилась к выходу.

– Ты куда? – спросил Аарон, наблюдая за тем, что я делаю.

– Неважно, – огрызнулась я, копируя его ответ и интонацию.

ГЛАВА 10

В душе я радовалась тому, что мы застряли именно здесь, а не где-то в другом месте. Но я представила, как сейчас за меня переживают бабушка и Рони. Эта мысль омрачила мою прогулку. Я совсем не желала уходить, но оставаться с Аароном мне тоже не хотелось. Я упрямо пыталась скрыть то, что его странное поведение после нашего поцелую меня очень огорчило, обманывая не только его, но и саму себя.

Я зашла в небольшую таверну и уселась у окна за огромный деревянный стол из красного дерева. Милая официантка принесла мне меню и поставила на стол небольшую вазу со свежими садовыми цветами. Есть не очень-то и хотелось, но я все равно сделала заказ. Кто знает, когда мне ещё удастся попробовать настоящей английской еды. Мне посоветовали попробовать печенного лосося с овощами – фирменное блюдо «Бибери». Официантка рассказала, что у них есть своя лососевая ферма в деревне, и каждый турист непременно должен отведать их сочной рыбки.

Пока готовился заказ, я отстукивала пальцем по столу какой-то импровизированный ритм и обдумывала происходящее. Если мы не вернулись домой, значит так запланировала Шантия? Нет, глупости. Из-за своих снов о ней, мой разум почему-то решил, что она жива и может решать куда и на сколько мы отправимся в забвение. Я как несмышлёный ребёнок буду надеяться, что механизм сломался и нужно попробовать ещё раз. Как автомобиль. Если машина не заводится, значит нужно попробовать снова, прежде чем выбираться из нее и, ничего не предприняв, идти пешком.

Мне принесли огромную тарелку. Горячее филе лосося и маленькие печённые картофелины с плавленым сливочным маслом таяли во рту. А не желающий завтракать желудок, вдруг вновь проявил аппетит.

– Гастрономический экстаз, – тихо, но все же вслух, пробормотала я, пообещав себе непременно вернуться сюда, только уже в настоящей жизни. Расплатившись за прекрасный завтрак всеми деньгами, что стащила из комода, я вышла из таверны и направилась вниз по улице.

Жители деревеньки поглядывали на меня, замечая незнакомку на родных улицах. Я же старалась не вести себя бестактно и улыбалась каждому, с кем встречусь взглядами. Прогуливаясь по саду, я думала, почему же Аарон меня отверг. Я же видела в его глазах то же желание. Я почувствовала себя не безразличной ему. Возможно, в настоящем у него есть девушка. Или того хуже – жена и дети. Нет, это определённо не плохо, просто в таком случае, я окажусь разлучницей. И с какой стати меня так всё задевает? Я же не влюбилась? Или все же… Нет-нет. Он слишком скрытный и вообще не в моем вкусе. Ну, конечно, Эйли, давай, обмани себя. Высокий темноволосый и широкоплечий красавчик не в моем вкусе? А его изумрудные глаза? Может, уже хватит он нем думать и вести монолог в своей голове?

Мысли о том, что его дома может ждать возлюбленная, меня огорчали. Я напридумывала себе высокую стройную блондинку, непременно, с ласковым мелодичным голосом и красивыми чувственными губами. Она ждёт его дома по вечерам. Нет, скорее она приходит по вечерам с работы, какой-нибудь очень деловой и престижной, а Аарон делает ей массаж ног, чтобы любимая расслабилась. Она бы точно ходила в стильном костюме и на высоких каблуках.

Я сама представила эту картину, и сама же начала дико ревновать. Уж лучше мне вернуться. А то на фантазирую ещё какой-нибудь чепухи. Я направилась обратно, по пути вдыхая аромат каждого цветущего куста, от чего у меня закружилась голова, но я не могла остановиться. Такое разнообразие растений меня манило. Я подумала, как бы здесь понравилось бабушке. Да она бы с ума сошла от всей этой красоты.

Я вышла на главную улицу и перешла через небольшой мостик. Осталось обогнуть собор и несколько длинных одинаковых домиков «Арлингтон роу», потом подняться по холму и попросить у Аарона прощения за нашу сору.

У небольшой часовни, слева от чайной лавки стоял мужчина. Я бы не обратила на него внимания, если бы не его резко отведённый взгляд. Он будто следил за мной, но создавал вид, что смотрит на витрину маленького магазина. Я насторожилась и решила сделать небольшой крюк, не желая подходить к нему ближе. Мужчина заметил, что я сменила направление и опустив голову, последовал за мной, держась при этом на расстоянии. Я вспомнила его лицо, по телу прошёлся разряд, и я ускорилась. Тот самый мужчина из храма. Он участвовал в неизвестном обряде, а позже кидал в меня камни со скалы. Я принялась петлять меж маленьких переулков, пытаясь сбить след и выйти на более людную улицу. Быстрый шаг перешёл на бег, но мужчина не отставал. С другой стороны канала меня поджидала ненормальная женщина. Та, что бежала за мной быстрее всех и кричала чтото о священном источнике. Они окружили меня с двух сторон. Не понимаю, как я их настолько сильно разозлила? И почему вчера они говорили на латыни, а я поняла каждое слово?

Единственный открытый путь к отступлению находился всего в паре шагов: с одной стороны – длинная сланцевая стена, охраняющая огромный коттедж, с другой – задние дворики с не менее высокими каменными заборами и калитками. Не имея времени на раздумывание, я повернула туда и побежала из-за всех сил, что ещё остались. Уверенна, как только я замедлюсь, они обязательно догонят. Ещё один поворот и, быть может, мне удастся удрать. Не тормозя, я резко повернула, и меня выхватили за руку. Незнакомец закрыл мне рот свободной рукой и потянул на себя. Я спиной почувствовала его тело.

– Тише, это я… Аарон.– Он повернул меня к себе лицом и прижал ещё ближе. Жестом он попросил меня пригнуться. Мы протиснулись сквозь небольшую дыру в заборе и оказались в чужих владениях. Через секунд десять, я услышала топот пары ног, через стену. Кажется, служители секты нас не заметили и побежали дальше по улице.

– Что ты здесь делаешь? – немного отдышавшись, спросила я.

– Тебя спасаю…– снова, стараясь меня пристыдить, ответил он.

– Но как ты узнал, что меня нужно спасать?

– Эти двоя околачивались около моего дома и что-то искали… Или кого-то. Я вспомнил, что ты говорила про обряд на горе и решил, что они могли придти по твою душу. А дальше ты и сама знаешь. Я уже битый час тебя ищу. Начал переживать, что тебя нашли раньше меня.

– С какой стати тебе переживать?

Он ничего не ответил, но посмотрел на меня так, будто эти слова его очень ранили.

Спустя около 15 минут затянувшегося молчания, Аарон просунул голову через ограждение и проверил, ушли ли наши преследователи.

– Чисто, пойдём домой другим путём. Веди себя тихо. Скорее всего, они поняли, где тебя искать, так что наше укрытие не безопасно.

Я кивала в такт его рассуждениям и последовала за ним. Мы петляли около часа, пару раз ошибочно оказываясь на одной и той же улице. Когда выходили на людную местность, я брала Аарона под локоть, и мы делали вид, что мы мирно гуляющая влюблённая парочка. Добравшись домой, мой спаситель закрыл дверь на замок, прикрыл оконные ставни и попросил не включать свет. Чипи жалобно заскулил, показывая, насколько сильно скучал. Я зажгла пару свечей, стоящих у камина, и накормила песика.

– Сама-то голодна?

Мне очень хотелось ответить «да». Бегство от безумцев и круговая прогулка по всему селению вызывали желание поесть.

Кажется, Аарон понял все по моим глазам и снял свечи с полки над камином. Он положил их на кухонный стол, и огоньки осветили его содержимое. Аарон присел с одной стороны и пригласил меня.

– Не знал, чем себя занять, пока тебя не будет. Я приготовил лазанью. У Гарольда есть поваренная книга, – немного смущенно произнёс он и принялся накладывать еду по тарелкам.

Я представила Аарона в кухонном фартуке. Одной рукой он держит книгу с рецептами, а другой что-то мешает у плиты. Мысли о таком милом зрелище заставили засмеяться. Я прикусила нижнюю губу, подавляя смешок, и села за стол.

– Пахнет чудесно. И выглядит очень неплохо. Ты что, кулинар? – удивилась я.

– Просто живу один, – совершенно обыденным тоном произнёс Аарон, но его слова заставили мое сердце затрепетать. Один. Значит моя фантазия о прекрасной блондинке— всего лишь фантазия. Я не стала бы спрашивать у него, встречается ли он с кем-нибудь, но его простой ответ на вопрос о готовке поселил во мне надежду.

– Может расскажешь что-нибудь о себе? – более уверено поинтересовалась я.

– Нечего рассказывать. Обычная жизнь… если не считать всего этого.

Да чего же скрытный. Меня это вымораживало. Хоть бы ради приличия сказал, где он работает или живёт.

– Кстати, почему тебя нет в социальных сетях?

– А почему ты меня искала? – заулыбался он.

Вот дура. Звучит так, будто я маньячка.

– Ну… у меня было пару вопросов, по поводу… По разному поводу. Ты не ответил на вопрос.

– Меня не интересуют интернет-сообщества. Предпочитаю живое общение.

– Говоришь, как бабка, – нервно ответила я.– Раз тебя нигде нет, как я смогу тебя найти?

– Эйли, говори прямо. Что-то случилось? Почему тебе нужно меня найти? – насторожено спросил он.

– Просто я подумала, вдруг что-то случится, и ты мне понадобишься. А я о тебе совсем ничего не знаю.

– Прости, это действительно не честно. Я знаю о тебе почти всё, а ты не знаешь ничего. Очень давно, мы виделись в живую. Ты, наверное, не помнишь. Тебе было 6 лет, а мне 11. Наши отцы дружили, и твой папа попросил за тобой приглядывать, в случае чего. Я не следил за тобой. Просто периодически проверял, где ты живешь, учишься или работаешь. Боже, да твои странички в сетях рассказали всё о твоей жизни.

– Вот и не всё. И вообще, это ты слишком скрытный! – Стало немного обидно, что он судит обо мне по дурацким селфи и постам в Твиттере.

– Я живу в Чикаго, – сдался Аарон. – Я не очень хочу о себе говорить. Но я оставлю тебе свой адрес. Если вдруг чтото случится, то ты непременно можешь приехать, идёт?

– Идёт. – Я обрадовалась, но виду не подала. Сложилось впечатление, будто я сумасшедшая фанатка, что выудила место проживания своего кумира.

– Доедай. Я проверю дом по периметру. – Аарон встал из-за стола и удалился на улицу. Он словно побыстрей хотел закончить наш разговор.

После надоедливой беготни, мне захотелось принять душ, но парень запретил включать освещение. Я забрала одну из свечей и поднялась наверх. Милый спаниель последовал за мной. Я включила кран и ополоснулась на скорую руку. Завернувшись в полотенце, я вышла и принялась разыскивать чистую одежду. Надеюсь, Аарон не против, что я все время подворовываю его гардероб.

– Эйли! – закричал нервный Аарон, ворвавшись в комнату. – О Боже! Я звал тебя, а ты не откликалась. Неужели так трудно, что-то ответить? – Проворчал он. Затем он заметил, что я стою напуганная, укутавшись в маленькое серое полотенце. Я надеялась, что он засмущается, попросит прощения и удалится из комнаты. Но он продолжал уверено смотреть. У этого парня отсутствует даже доля стеснения.

– Что случилось? Чего ты разорался? – пропищала я и выхватила из верхней полки огромную футболку. – Не учили стучаться?