Невеста для фейри. Зеркало Оберона

Размер шрифта: 13

ПРОЛОГ

ПРОЛОГ

"Они древни как мир, веселы и опасны:

Красотою пленяют, коварством — разят.

Им не ведомы смерти жестокие ласки,

Состраданье, любовь — в их сердцах не гостят.

Если видишь того, кто на окнах рисует,

Если знаешь, чей след не запомнит земля,

Отвернись, не смотри — ты душою рискуешь,

Если ты его видишь — он видит тебя!"

— Прошу, помоги… — раздался шепот из зеркала — Выпусти меня отсюда!

О, как я хотела этого! Мужчина в разорванной одежде, покрытый серебряной кровью, стекающей из ран на бедрах и предплечьях, вызвал во мне немалую жалость и… не только ее!

Бледная ладонь легла на стекло по ту сторону зеркала. Совершенное лицо, холодная лазурь с серебром в глазах, во взгляде которых застыла мука, длинные волосы, черным шелком рассыпавшиеся по груди и плечам. Сколько бы я отдала за то, чтобы хоть раз их коснуться!

Он был совершенен! Он будто светился изнутри…

Останавливали меня две вещи: он явно не человек, и, судя по тому, что узнала из дневника матери, может быть опасен. Перед смертью мама жалела, что не выпустила его, пока было можно, просила прощения за то, что испугалась и прошла мимо. Она почемк-то боялась, что Оберон убьет ее, едва покинув пределы своей зеркальной темницы.

— Умоляю, освободи…

Я вздрогнула, мое дыхание стало прерывистым, захотелось рвануть ворот пижамы, а еще лучше снять ее, ведь мне так жарко… "Его голос приятен, как тысячи поцелуев" — прочла я в дневнике, который тогда еще был у меня. Морна неправа, он лучше, чем поцелуи!

Я вспомнила свой недавний сон, в котором этот демон-искуситель вышел из зеркала и все, что было после между нами. Я тогда проснулась мокрой, со сбившимся дыханием, но что удивительно: без малейшего чувства смущения, мне было мало. Меня терзала жажда прикосновений этого мужчины. Его лазурно-серебряные глаза, казалось, были до краев полны звездного света, а неописуемо волнующий приятный запах, зажигал в крови неугасимое пламя.

— Хорошо… — произнесла и подивилась тому, каким хриплым стал мой голос — Я освобожу тебя, но при одном условии.

— Все что захочешь, девушка! Я могу наделить тебя здоровьем, и ты не будешь болеть до самой смерти, дать тебе столько золота, что десять поколений твоих потомков будут не знать нужды, подарить удачу и семь лет тебе будет везти во всем, любая работа будет выполнена успешно, за что бы ты ни взялась.

— Не надо. Лучше поклянись, что не убьешь меня, когда покинешь зеркало.

— И все? Подумай, может дать тебе хотя бы шкатулку жемчуга?

— Нет, только эту клятву, ничего больше — торопливо произнесла, вспомнив предостережение матери.

— Что ж, я вижу, ты довольно умна. Клянусь, что, покинув это зеркало, не убью тебя.

— Тогда выходи! — произнесла и приложила ладони к зеркалу.

— Не убью, пока ты в Срединном мире! Слово мое крепко, произнесено и услышано! — быстро дополнил клятву узник и повторил мой жест.

Осознав масштаб неприятностей, возмущенно вскрикнула:

— Ах ты! — попыталась оторвать руки от зеркала, но те примерзли ко враз похолодевшему стеклу. Тонкая преграда меж нашими ладонями начала звенеть, как серебряные колокольчики, звук которых разбудил меня этой ночью.

Спустя миг зеркало с тонким всхлипом рассыпалось на кусочки и Оберон вывалился в столовую. Падая, он будто ненароком оттеснил меня к столу, на который рухнула спиной, придавленная его весом. В голове огненными буквами мелькнули строки дневника: "Не брать даров, не есть их пищу, не прикасаться!".

Вот же… он почти лежит на мне! Но, может, не все так плохо? Осторожно вздохнула, от этого моя грудь потерлась о его горячую кожу в обрамлении разорванной рубашки. Я изумленно проследила за тем, как его раны зарастают прямо на глазах.

Голос, ласкающий словно шелк, вкрадчиво прошелся по моему телу:

— Я все же преподнесу тебе дар. Ты запретила мне тебя убивать, но к клятве нужно было добавить "и не причинять вреда иным способом". Впрочем, разве поцелуй, это вред?

Я дернулась, пытаясь скинуть с себя мужчину, но мои запястья уже взяли в плен и прижали к гладкой столешнице.

Его губы обожгли мои. Весь самоконтроль рухнул в момент. Я извивалась, плавилась, стонала в сильных руках, прижимаясь к совершенному телу, и захныкала, когда Оберон от меня оторвался. Оставил на столе одну, задыхающуюся, распаленную от страсти, в одежде испачканной его серебряной кровью, которая жгла меня ледяным огнем, одновременно причиняя боль и даря наслаждение. Хотелось растереть ее ладонями по всему телу. А во рту все еще витал привкус замороженных ягод и горьких трав.

В голове билась единственная мысль: "Теперь я точно пропала!". Голос Оберона изменился, от ласкающего тона не осталось и следа. Теперь он был полон злости и презрения, хлестал по коже, плетью терновника:

— Вот так. Теперь ты сама придешь ко мне. До встречи в сиде Бри-Лейт, смертная!

Без малейшего напряжения он снял тяжелое и совершенно целое зеркало со стены. Повинуясь его жесту, окно растворилось само по себе, будто порывом ветра. Оберон вышел в темный сад и стоило ему ступить на землю, погасли все фонари и свет в соседних домах. В слабом сиянии тонкого печального полумесяца волосы демона вспыхивали серебром. Он ушел и я с ужасом осознала, что на меня накатывает глубокая тоска. Почувствовала, квк готовое выпрыгнуть из груди, рвется следом за ним глупое сердце.

В ту ночь никто еще не знал, что мне предстоит сражаться на отборе невест за звание жены этого мерзавца.

ГЛАВА 1

ГЛАВА 1

Ирландия. Провинция Ленстер. город Лонгфорд. Офис адвоката Патрика Магвайра.

— Дом вам оставил Джейд Бакли. Подпишитесь здесь и здесь… отлично! Вот документы на собственность. Это ключ от входной двери, остальные хранятся в доме. На последней странице завещания указано, где именно они лежат.

— Странно. Я не знаю никого с таким именем. Кажется, даже клиентов с фамилией Бакли у меня никогда не было… — произнесла, перебирая в памяти лица всех мужчин и женщин, дизайном домов которых занималась.

— Дело в том, госпожа Лоран, что ваша нынешняя семья вас удочерила и Джейд Бакли ваш настоящий отец.

— Что? Но… не может быть! Это какая-то ошибка! Родители никогда не говорили мне…

Я растерянно вертела в руках большой старинный ключ. В ушах набатом звучало мамино: "Можешь не возвращаться!" — произнесенное, когда я выразила желание ехать в отпуск в Ирландию, вопреки всем ее запретам.

От стресса мои пальцы похолодели до температуры металла. Казалось, большой старинный ключ с витиеватой головкой морозил пальцы сквозь тонкие перчатки. Я со стуком положила его на стол.

Адвокат зачитывал условия, указанные в завещании. Однако его речь перекрыл шум в ушах. До меня теперь долетали лишь отрывочные фразы "Три года без права продажи или дарения…", "С обязательным безвыездным проживанием в течение полугода…", "Не срубать деревья в саду и не…"

И тут меня озарило:

— Постойте, а… мама? Куда делась моя настоящая мать? Она жива?

С надеждой уставилась на адвоката, но тот опустил глаза, избегая смотреть мне в лицо, сжал губы в ниточку и огорченно покачал головой:

— Сожалею, но ваша биологическая мать, Морна Бакли умерла примерно в двухтысячном году. Примите мои соболезнования.

— А могилы?

— Оба кремированы. Прах вашего отца хранится в доме, а мать пожелала, чтобы пепел ее тела был развеян над холмами.

— Как они умерли? Отец в автокатастрофе, а мать… знаете, я не тот, кто должен рассказывать вам об этом. Простите, меня уже ждет следующий клиент.

— Да, конечно.

Остальное я не слушала. Совсем. В голове, как мотылек, запертый в банке, билась единственная мысль: "Почему они отказались от меня?". Хотелось вцепиться в этого холодного человека в деловом костюме, что сидел напротив, хорошенько встряхнуть и задать ему этот вопрос. Вытрясти все, что он знает о моем настоящем прошлом, пусть Патрик Магвайр вряд ли мог знать о моих настоящих родителях много. И все же, дождалась, когда адвокат окончит оглашение завещания и спросила:

— Простите, мистер Магвайр, вы знали моих родителей?

— Да, мисс Лорен, но общались мы исключительно по работе. Чаще я общался с Джедом Бакли. Ваша мать не проявляла особого интереса к делам семьи.

Я нахмурилась. Эти слова и пренебрежительный тон, с каким он говорил о маме, меня задели. Однако я взяла себя в руки и спросила:

— У меня остались еще родственники в Ирландии? Я хотела бы больше узнать о своей настоящей семье.

— Понимаю, но, боюсь, мало чем могу помочь. Могу дать вам адрес, где репетирует группа, в которой играл ваш отец — произнес адвокат, записывая что-то на зеленом стикере, украшенном трилистниками клевера по углам.

— Отец был музыкантом? — удивилась я.

— Да, Джед играл на гитаре и недурно пел. "Королева мая" не очень популярна за рубежом, но в Ирландии их все знают и любят. Среди фанатов группы много подростков, но есть немало людей среднего возраста, что выросли на их песнях.

Дверь кабинета за мной закрылась. Оглушенная, все еще сжимая в руках зеленый стикер, я медленно спустилась по лестнице, держась за деревянные крашеные перила. Там, на первом этаже, в пабе "Зеленый остров" меня ждала подруга, которая решила провести этот отпуск вместе со мной.

Стоило переступить порог, на меня налетел ураган по имени Флави Броссар. Блондинка вскочила на ноги, пролетела в своих красных туфельках через весь зал и, схватив меня за плечи, засыпала лавиной вопросов:

— Ну как? Что тебе сказали? Дом большой? Это кто-то из благодарных клиентов? Или у тебя в самом деле есть родственники в Ирландии?

— Они у меня были Флави… Были! — произнесла я и несколько раз зажмурилась, чтобы не выпустить слезы, которые непременно испортят макияж. Не здесь. Не сейчас.

— Так-так… я узнаю этот взгляд. Пойдем-ка дорогуша, тебе нужно срочно чего-нибудь выпить. А потом ты все мне расскажешь и мы снимем номер в отеле!

— Нет. У меня есть дом, там и остановимся. Расскажу тебе все по дороге. Надеюсь, это не какая-нибудь древняя развалина и там найдется нормальная кухня с холодильником.

— Чур я за рулем! В таком состоянии как у тебя нельзя вести машину.

— А с таким талантом к вождению, как у тебя, лучше вообще никогда не садиться за руль! В последний раз ты нас чуть не убила.

— С тех пор я прокачала свои навыки.

— Где? — фыркнула я — На компьютерном симуляторе младшего брата? — шагнула к двери красного старого "Фольксвагена", что мы взяли напрокат. Но подруга даже на каблуках оказалась проворнее и захлопнула перед моим носом водительскую дверь.

Мне показали язык через стекло, на что я только закатила глаза и уныло двинулась обходить автомобиль. Устроившись в салоне и пристегнув ремень, скосила глаза на подругу, которая как раз закончила подкрашивать губы, извернувшись так, чтобы видеть себя в зеркало заднего вида. Флави весело подмигнула мне и завела мотор. На что я заметила:

— Погоди трогаться, я еще не оформила завещание.

— Оно тебе не понадобится — усмехнулась девушка, а потом молитвенно сложила наманикюренные пальчики с вишневым лаком и произнесла свою обычную мантру — Отсутствие водительского опыта, не подведи!

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

День назад

Франция, Лион, дом семейства Лоран.

Мелькнула паническая мысль: что же я наделала? Я должна была послушаться мать, как тысячи раз до этого. Но на сей раз я решила не отступать.

— Ты туда не поедешь! — кричала Кэтлин Лоран.

— Мам, я уже достаточно взрослая, чтобы принимать решения сама.

— Это явно какая-то ошибка Эйлин. У тебя не осталось родни в Ирландии.

— Может, ты забыла о ком-то? Может, родня дальняя? — спрашивала я мать.

— Уж поверь, я хорошо знаю семейство Бирн, они все разъехались, это ошибка. Прошу тебя, не езди туда.

— Ну, тогда я хотя бы посмотрю на твою родину. Ты же говорила, что родилась в Лонгфорде? Как раз туда меня и вызывают.

— Если ты меня любишь, останься дома. Девочка моя, я понимаю, что тебе хочется путешествовать. Мы с отцом вполне можем устроить тебе отдых в Египте или Турции. Лазурный берег, между прочим, тоже весьма хорош.

— Мам, почему ты меня отговариваешь?

— Это письмо… знаешь, оно очень странное. У меня плохое предчувствие, пожалуйста, не езди!

— Я абсолютно уверена, что все будет хорошо. Просто пока я была ребенком, ты привыкла, что мы не разлучались надолго. Но теперь я выросла и могу путешествовать одна — ответила я и набросила тренч, чтобы затем одеть сумку на плечо и схватиться за ручку черного чемодана на колесиках.

Спускаясь вслед за мной по лестнице, ведущей на первый этаж дома, мама истерически расплакалась. Это меня удивило. Мама славилась сдержанностью, достойной истинной леди. Поэтому я не поверила своим ушам, когда вслед понеслись рыдания и истерический крик:

— Если уедешь в Ирландию, ты мне больше не дочь! Можешь не возвращаться!

От этих слов я вздрогнула и напряженно выпрямилась, словно человек, получивший пулю в спину. А в ушах зазвучали фразы из наших давних разговоров…

"О, давай не будем читать сказку про эльфов, она скучная. Лучше я прочту тебе "Белого оленя".

"Духи природы не лучшая тема для доклада. Напиши о древнегреческих богах — беспроигрышный вариант".

"Фотографии моей родни? Я потеряла свой альбом при переезде во Францию, а компьютер, где все хранилось, сгорел во время грозы, когда ты была еще маленькой".

" Вырядиться феей вечеринку? Эти крылья тебе как-то не идут, а вот образ принцессы из "Красавицы и чудовища", то, что нужно!"

"Этнический стиль тебе не к лицу, если хочешь быть успешной, выбери лучше деловой. Нет, только не зеленый, это несерьезно! Тебе нужен вон тот синий костюм. Поверь моему опыту, для работы это самое то".

Внезапно все эти кусочки сложились в картинку, и родился вопрос. Неужели мама все эти годы ограждала меня от всего, что связано с Ирландией? Феи и сказки о них, зеленый цвет, духи природы… даже в этническом стиле она нашла что-то неподходящее. Бред. Это просто случайность.

Я села в такси и замерла. Показалось, одновременно с хлопком двери произошло что-то важное. Возникло ощущение, что я оставила за спиной старую жизнь и назад пути уже нет…

Повернулась к окну, окидывая взглядом родовое гнездо Лоренов. Мама стояла у окна гостиной и кому-то звонила. На ее лице было написано отчаяние.

Ничего. Она просто приобрела болезненную привычку контролировать меня и мою жизнь. Однажды мне все равно пришлось бы пойти против ее воли, сделать по-своему, показать ей, что я уже взрослая. Я сама в состоянии решить, где мне проводить отпуск, куда устроиться работать, с кем общаться и, черт возьми, какие костюмы носить! Довольно жить по указке. Это моя жизнь, не ее!

Но отчего же так сосет под ложечкой? Неужели дурные предчувствия заразны? Все, хватит раздумий! Прочь от этой удручающей атмосферы и неуместного чувства вины!

— Куда вас доставить мадмуазель? — спросил водитель, уставший ждать, когда назову адрес.

— В аэропорт, пожалуйста.

ГЛАВА 3

ГЛАВА 3

Франция, аэропорт Сент-Экзюпери

Стоило войти в здание аэропорта, как ураган Флави, с маленькими подпрыгивающими торнадо светлых кудряшек на голове, повис на моей шее. Подруга всегда любила обниматься, я же точно не была кинестетиком.

Вот и сейчас я сдержанно улыбнулась, чуть сжала в ответ плечи девушки, обозначив, что тоже рада ее видеть и отстранилась. Поначалу я дико стеснялась ее напора, но птом мне удалось снизить процент обнимашек.

Я научилась ловко выставлять перед собой препятствия в виде сумки, стаканчика кофе, зонта или книги в руках. Для нас двоих это была негласная игра. Сегодня я задумалась и прозевала момент приближения мадмуазель Броссар, обожающей тискать все, что движется. Она опередила меня, несмотря на то, что тащила за собой здоровенный чемодан цвета фуксии.

— Привееет! Ну что, отпустили тебя?

— Эм… нет.

— То есть мы никуда не едем? — светлые бровки моментально сложились домиком, а взгляд голубых глаз собеседницы стал просяще — щенячьим. Насладившись паузой, я продолжила:

— Меня не отпустили, но я впервые не послушалась!

— О-ля-ля! Ну, наконец-то! Я до последнего боялась, что ты, как послушная девочка снова сделаешь, как сказала мама и опять пропустишь все самое интересное. Она же тебя даже на пикники никогда не отпускала и в горы с Джолином и его компанией ты не попала тоже из-за нее. Она настолько за тебя боится, что готова лишить вообще всех развлечений. По-моему, это несправедливо.

— Думаю, она просто слишком любит меня.

— Как по мне, такая любовь способна задушить. Это эгоистично с ее стороны. Она думает лишь о том, как будет за тебя переживать. Но ее совсем не волнует, как себя почувствуешь ты. Ей все равно, что ты снова будешь смотреть в окно на то, как уезжают твои друзья, как жизнь проходит мимо.

— Она просто другая. По ее мнению, развлечения, это шопинг и поход по салонам красоты. Знаешь, с появлением работы мне стало гораздо легче. Она уже не может контролировать меня так, как раньше. Порой я еду в какой-нибудь дом в пригороде, обсуждаю с хозяевами проект, а на обратной дороге сворачиваю в какое-нибудь дикое место, где можно искупаться, поваляться на траве и послушать птиц…

— Уже придумала, что будешь делать с наследством? Продашь этот дом или сдашь в аренду?

— Пока не знаю Флави. Я должна на него посмотреть. Думаю, он будет чудесен и я останусь в нем на какое-то время. А маме будет полезно пожить без меня: остыть, подумать. Нам обеим нужна пауза. Надеюсь, она все же поймет, что я выросла и сменит гнев на милость.

ГЛАВА 4

Ирландия. Провинция Ленстер. г. Лонгфорд.

Я с удовольствием смотрела на город, где предположительно родилась. Архитектура Ирландии мало менялась с течением времени. Оставаясь незатейливой, она не поддавалась новомодным веяньям.

Дом доставшийся мне подтверждал это, всем своим видом. Небольшой, прямоугольной формы, с высокой покатой крышей и слуховыми окнами. Ни одной изогнутой линии, никаких балконов и колонн. Серая черепица, большие пластиковые окна, стены выкрашены в белый.

Лишь красная дверь, словно яркий аксессуар на белой рубашке, немного разбавляла эту сдержанность. А еще фонарь, висящий над дверью под двускатной крышей крыльца и длинные ящики с цветами под окнами обоих этажей.

Наличие клумбы создавало ощущение, что цветочный водопад выплеснулся из ящиков и разлился по земле благоухающим потоком. Белые чашечки петуний с фиолетовыми серединками, оттеняли ярко-красные сальвии и пеларгонии.

Подруга вышла из машины следом за мной, огляделась и спросила:

— Эйлин, ты же у нас эксперт в дизайне домов? Скажи-ка, почему это у ирландских домов двери покрашены яркие цвета, когда все остальное довольно серенькое? Смотри, у дома напротив дверь синяя, эта зеленая, а вон там, желтая…

— Ну, во-первых, это молчаливый бунт. После завоевания Ирландии англичане активно насаждали свою культуру и пытались задать моду на одинаковые двери. Но как видишь, непокорные ирландцы по сей день все делают по-своему. Эти двери, визитная карточка местного архитектурного стиля.

— А во-вторых?

— А во-вторых, чем славится Ирландия?

— Эм… пивом?

— Вот именно! Традиция красить двери уходит своими корнями в далекое прошлое. Представь, перебравший знаменитого ирландского пива горожанин возвращается домой. Дома похожи друг на друга, и он начинает стучаться к соседям. Вот двери и красят в разные цвета, чтобы…

— Пьяные жители не путали дома?! — рассмеялась подруга — Однако веселые ребята эти ирландцы!

— Пошли скорее! Снаружи дом выглядит просто чудесно и мне не терпится узнать, каков он изнутри.

Внутри было еще лучше, чем снаружи!

Мне нравилось решительно все! Плитка на полу, изготовленная из местного голубого известняка, дающая ощущение прохлады. Зеленые занавески и обивка стульев, льняные полотенца и скатерти… Мебель из неокрашенной древесины вишни и дуба, и красно-коричневые ковры, создавали неповторимый уют.

По стенам всюду были развешены полки: в комнатах занятые книгами и цветами, на кухне — посудой.

Прямоугольную гостиную украшали два кельтских медальона* на противоположных концах комнаты, а так же обои с растительным орнаментом. (*Медальон — лепной или резной рельеф, роспись, мозаика в овальном или круглом обрамлении).

Цветов тут было очень много, особенно на кухне. Герани, фиалки и орхидеи расставлены не только на окнах, но на столах и тумбах тоже. Видимо, за домом ухаживали, потому что ни один из них не завял.

Я вышла в холл и заинтригованно ступила на лестницу, ведущую наверх.

ГЛАВА 5

ГЛАВА 5

Если на первом этаже, я обнаружила столовую, кухню и кабинет, то на втором, помимо спальни, нашлись еще две студии.

Одна явно принадлежала отцу: тут всюду были развешаны постеры "Королевы мая", на стенах висели несколько гитар, одна из которых была без струн. Пара бутафорских мечей, лук, кинжал, колчан со стрелами, оперение которых, судя по изображениям на постерах, светилось в темноте. Микрофон, наушники, компьютер с огромными колонками, куча проводов и не хилая звукоизоляция на стенах.

Шкаф был набит сценическими костюмами. Я провела пальцами по вешалкам.

Меж вышитой рубашкой и кожаной кирасой воина висело некое подобие зеленого кафтана с кельтским орнаментом по вороту и рукавам. Если нарядится в такое, можно вполне сойти за эльфа.

Фото на стене подтвердило мою догадку: отец стоял в центре группы, состоящей из пяти человек. Эльф с электрогитарой, разрисованной кельтскими трилистниками.

Длинные светлые волосы, собранные в мальвинку, тонкие косички по бокам, падают на широкие плечи. Кожаные штаны и высокие сапоги, несколько безделиц в виде диковинных колец, медальона и серебряных каффов, которые имитировали заостренные уши.

Трандуил из фильма нервно курит в сторонке. Держу пари, местные девчонки, от него без ума… были без ума. Их эльф с гитарой уплыл на запад, и пусть я пока не знаю причину его смерти, но обязательно выясню.

Утерла набежавшие слезы и, повинуясь непонятному порыву, взяла у зеркала одно из колец с серебряным триквером и надела на указательный палец. Отец носил его на мизинце… Боже, на что я рассчитываю? Как коснуться сквозь время того, кого уже нет? Тоскливо провела пальцами по картинке на стене, коснувшись щеки того, кого не застала в живых.

Папа… Вот бы увидеть его без этих эльфийских тряпок, грима и фальшивых ушей. Услышать голос, поболтать с ним, узнать, что он за человек. Даже обида на то, что от меня отказались, не могла угасить жажду знать о нем хоть немного больше.

Со внутренним трепетом я исследовала вторую студию, определенно принадлежащую матери. Тут царил хаос. Полки с книгами по оккультным наукам, викканству и легендами о фейри, соседствовали со складным мольбертом, красками и столом, заваленным свернутыми в трубку холстами с набросками.

Под потолком висел ловец снов с аметистовыми и янтарными бусинами. Баночки с травами и непонятными мазями, лежали в тумбочке стола, там же был обширный запас свечей, короткая плетеная веревка, старинный кинжал, странные глиняные чаши, масла и благовония. Художник и ведьма два в одном?

Мольберт развернут лицевой стороной к окну. Неспешно обошла его, чтобы взглянуть на последнюю работу мамы. Ничего. Пустой пластиковый щит.

Опустила взгляд и заметила на полу одинокий обрывок холста, потом еще один и еще.

Пришлось заглянуть в сетчатую урну для бумаг, под стол, тумбочку и кровать, даже за шторы, чтобы собрать картину целиком.

На холсте, на фоне холмов, поросших вереском, двое сплелись в любовном объятии. Брюнетка с серо-голубыми глазами ласкала статного эльфа с медной шевелюрой и изумрудным взглядом миндалевидных глаз. Картина выполнена столь искусно, что походила на фотографию. Как возможно такое сотворить человеческими руками?

Я видела свадебное фото на каминной полке в столовой с подписью "Морна и Джед Бакли" и узнала в женщине на картине маму. Вот только здесь ее обнимал отнюдь не отец. Просто фантазия? Или Морна неосторожно изобразила себя в объятиях любовника и картина была порвана ревнивой рукой мужа?

Или же мама сама порвала ее, поддавшись дурному настроению? Талантливые художники нередко относятся к своим работам чересчур критично и могут уничтожить холст, считая, что работа недостаточно совершенна.

От раздумий меня отвлек голос Флави, донесшийся сквозь открытую дверь с первого этажа:

— Эйлин, спускайся! К тебе пришли!

ГЛАВА 6

Как раз в этот момент мое внимание привлек любопытный набросок на столе. Лишь край небольшого листа высовывался из-под кипы бумаги, но мне почему-то захотелось разглядеть его поближе.

— Эйлииин! — донеслось снизу.

— Минуточку, я сейчас! — ответила, поднимая рухнувшую кипу бумаг с пола, чтобы среди нее, наконец, найти нужную.

Я увидела изображение девушки. Она стояла спиной к зрителю, нерешительно протянув руку к зеркалу, но не касалась его. А в отражении почему-то была не она сама, а смутный, зловещий мужской силуэт, выступавший из тумана. Четко прорисованы были лишь глаза.

Набросок выглядел простым и недоработанным, но даже таким поражал воображение. На миг мне показалось, что зрачки мужчины двинулись и он посмотрел прямо на меня.

— Эйлин? — раздался голос подруги из коридора. Я вздрогнула и выронила лист.

— Ох, Флави! Ты меня так напугала! Нельзя же так подкрадываться.

— Если хочешь знать, ты тоже меня напугала. Я зову, ты не отвечаешь. Я подумала, что с тобой что-то случилось.

— Ха! Да что со мной может случиться в моем собственном доме средь бела дня!

— Все что угодно юная мисс! — неожиданно ответил громкий, суровый мужской голос из коридора.

Я подняла глаза и увидела в дверном проеме пожилого мужчину. Пронзительные синие глаза, седые, чуть взлохмаченные волосы, аккуратная бородка и усы, придающие облику благородство, глубоко посаженные глаза и прямой нос. На незнакомце были одеты джинсы, ворот темно-синей рубашки выглядывал из шерстяного джемпера шоколадного цвета.

— Кто вы? — нахмурилась я, недовольная вторжением.

— Важнее не кто я, а кто вы, юная мисс.

— Мое имя Эйлин Лоран. Я хозяйка этого дома.

— А мое имя Киллиан Даффи и хочу купить у вас этот дом.

— Он не продается — не раздумывая, выдала я.

— Не спешите, мисс Лоран, назовите вашу цену. Я заплачу любую сумму.

— Это дом моих родителей и я не продам его за все сокровища мира мистер Даффи. Если это все, прошу вас покинуть эти стены.

— Что вы сказали? Родителей?! — мужчина задохнулся, побледнел и схватился одной рукой за дверной косяк, второй за сердце — О, святой Патрик… мерзавец Магвайр все-таки все разболтал!

— Мистер Даффи? Вам плохо? О чем вы говорите?

— И ты сейчас ищешь остальную родню девочка не так ли? — произнес все еще бледный, но кое-как успокоивший дыхание старый ирландец — А еще хочешь знать, как и почему умерли твои родители, верно?

— Д-да… — запнувшись, ответила я.

— Что ж, если нальешь старику чашку кофе с виски, я расскажу тебе все, что знаю.

— Вы знали моих родителей?

— Разумеется, — горько усмехнулся мой собеседник — Потому, что Морна Бакли — моя дочь.

— Так вы… вы мой дедушка?!

— Именно так, птичка*… — заново оглядывая меня с ног до головы и раскрывая объятия, прошептал старик — Именно так!

(*Имя "Эйлин" означает "птица")

ГЛАВА 7

ГЛАВА 7

Мы спустились на кухню, приготовили кофе на троих. Гостю в оный добавили виски, сами же обошлись корицей. Флави вытащила из сумки купленные по дороге булочки и с любопытством села рядом, готовая слушать старика:

— Я знаю, некоторые вещи из того, что я расскажу, покажутся тебе, Птичка, невероятными, а быть может, и безумными. Но уверяю, я в здравом уме и мой рассказ правдив.

Все началось пятьдесят лет назад… Дело было в Коннахте. Я работал дальнобойщиком, ехал из Голуэя в Слайго. Мой "Кенворт" был загружен ящиками, о содержимом которых я ничего не знал, ибо заказчик просил соблюдать секретность.

Ехать при хорошем раскладе предстояло около двух с половиной часов.

Я уже миновал Балладрихид, до Слайго оставалось чуть больше четырех миль, когда вдруг появился туман. Буквально за пару минут все вокруг заволокло, да так, будто в молоко попал. Ехать невозможно.

Приемник, который всегда включаю, чтобы не заснуть за рулем, забарахлил и я его выключил. Через пару минут я не выдержал тишины и принялся негромко напевать, но почти сразу замолчал, потому что понял, что слышу музыку.

Я решил, что просто слишком устал и не стал обращать внимания. Но тут у меня забарахлил мотор. Новенький Кенворт никак не мог издавать такие хрипы и стук.

Я плюнул на возможный штраф за остановку в неположенном месте. Затормозил, заглушил двигатель и включил аварийку. Захватил знаки, чтобы поставить впереди и позади машины, а затем взглянуть что с двигателем.

Стоило мне немного пройти по дороге вперед, как в свете фар я увидел ее.

Черноволосая женщина в белом платье выплыла из тумана. Ее кудри были растрепаны, а на талии, обвитой дорогим поясом чудесной работы, висел кинжал.

Я подошел к ней, спросить все ли в порядке и она ответила: "Не все. Я хочу забыть. Помоги мне, человек".

Ее руки обвили меня, как плющ обвивает ограду, и я потерял счет времени. Мир вокруг нас исчез, ничто, кроме нее не имело значения в тот момент. Она была… центром Вселенной для меня.

Женщина отвела меня на поляну, окруженную зарослями боярышника. Там мы любили друг друга, пока я не утомился и меня не сморил глубокий сон.

Я проснулся в поле, мокрый от росы и абсолютно без одежды. Не знаю, каким чутьем я нашел направление и вышел к дороге, нашел сменку в грузовике и оделся. Пришлось воспользоваться старыми кроссовками, в которых обычно мыл машину.

Сам собой заработал приемник. Там как раз передавали новости. Когда я услышал, как диктор объявляет сегодняшнюю дату, то пришел в ужас. С момента, как я вышел из грузовика, прошло две недели. Удивительно, что сам грузовик не обнаружила и не отогнала с дороги полиция. Воры тоже не объявлялись: груз цел, ни кузов, ни кабина не взломаны. Только тогда я осознал, что встретил фейри.

— Фейри? Кто это? — нахмурилась я.

ГЛАВА 8

ГЛАВА 8

— Фейри? Кто это? — спросила я, нахмурившись. Флави бросила на деда недоверчивый взгляд, а потом осторожно покосилась на меня, глазами спрашивая: "Ты в это веришь? Он это серьезно? Может он местный сумасшедший, а никакой не родственник?".

Я чуть заметно двинула плечом, в знак того, что и сама недоумеваю по поводу всего услышанного.

Киллиан Даффи не заметил нашу пантомиму и с невозмутимой неторопливостью продолжил свою речь:

— Вижу, Кэтлин хорошо исполняла свое обещание, раз ты не знаешь — усмехнулся дед, а потом нахмурился — Но недостаточно хорошо, чтобы не дать тебе вернуться на эту землю! Это, Птичка, волшебный народ, живущий в холмах. Их называют по-разному: ши, сидхе, серые соседи, тихий народ или племена Туатха Де Дананн. Они были четвертым племенем, прибывшим в Ирландию. Самые красивые, изысканные в одежде и вооружении, самые искусные в игре на музыкальных инструментах, самые одаренные умом из всех, кто когда-либо приходил в нашу страну.

Одни говорят, их принесли по воздуху темные облака, застившие солнечный свет на три дня, другие, что они прибыли на кораблях и сожгли их после высадки на берег. Но все сходятся в одном: в те дни над землей навис густой туман и когда он рассеялся, северо-западная часть Коннахта была захвачена.

Они предложили племени Фир Болг, жившему тогда в этих землях, поделить Ирландию пополам. Но те побоялись, что заморские колдуны отнимут них все и не согласились. Началась война и в сражении при Маг Туриед — Равнине Башен — фейри победили. Был заключен договор, по которому племена Дану получали всю Ирландию, а Фир Болг, лишь Коннахт.

Тихий народ жил здесь до появления гойделов. Иначе они звались сыновьями Миля и были предками нынешних ирландцев. Гойделы затеяли войну с фейри и победили. Тихому народу пришлось уйти. Ясное дело, после того как их потеснили, фейри не жалуют людей.

Они сила этой земли, ведают плодородием и водой, обитают в холмах, реках и озерах. Живут рядом с нами, на "изнанке" этого мира, на теневой стороне Ирладии.

Среди них есть духи вроде банши и добби, пикси и лепреконы, боггарты и слуа, но высшее их сословие — прекрасные и коварные сидхе, принесшие много слез человеческому роду.

Но вернемся к моему рассказу.

После встречи с красавицей из холмов мир казался мне нереальным. Воспоминания о ней были более яркими и настоящими, чем солнце, небо или биение моего сердца.

Чувствовал себя оглушенным и обессиленным, как человек, выживший в шторме, что только что вылез на берег, измученный борьбой за жизнь. Он не может даже ползти, хотя волны все еще лижут его ноги, мечтая добраться до него и поглотить.

Такой близости у меня никогда не было ни до, ни после нее. К слову, потом у меня еще долго не было женщин. Ни одна меня не манила, не казалась красивой, ни одну я не хотел. Они все были для меня, как манекены: вроде выглядят как надо, но я не видел в них того совершенства и жизни, что были в моей фее.

Я сел за руль и поехал, но очень медленно. В ушах все еще звучала эльфийская музыка, и я всерьез опасался попасть в аварию.

Я доставил груз и кое-как уладил шум из-за своей двухнедельной задержки. Пришлось врать, что заблудился в тумане и свернул не туда. Мол в той глуши, куда заехал, у меня сломалась машина. Я хотел быстрее добраться до ближайшего города и решил срезать путь напрямик через холмы, но заплутал и нескоро вышел к людям.

Удивительно, но мне поверили и даже не уволили: в тех местах, о которых я говорил, нередко плутали и попадали люди.

ГЛАВА 9

ГЛАВА 9

После я отправился к местному друиду — Кигану Маккарти, чтобы он излечил меня от тоски по сидхе.

Но даже с помощью колдуна мне пришлось нелегко. Я потерял счет дням, краски мира померкли для меня. Еда стала безвкусной, радости и желания ушли, а сам я чувствовал себя мертвым, словно черноволосая красавица похитила не только мое сердце, но и саму жизнь.

Она являлась мне во снах, грезилась в тумане и за пеленой дождя. Ее отражение-призрак я видел в стеклах витрин, машин, окнах своего дома в Лонгфорде… Но самое ужасное, что каждую ночь эта чертовка продолжала мне сниться!

Утром я просыпался распаленный желанием и рыдал, как ребенок, что снова видел лишь сон, что проклятой феи нет рядом.

Я жаждал ее, мечтал о ней, как путник, заблудившийся в пустыне, грезит о воде.

Тоска по этой ведьме мучила меня десять лет. Отвары и ритуалы друида помогали все хуже. Я бросил работу.

Друид говорил мне: рассвет и закат, вода и зеркало, полнолуние и солнцестояние, порог и ворота, любая арка — все это Грань. Ты не должен стоять на ней, смотреть на нее. Если не хочешь уйти в мечты об этой сидхе и потерять разум, будь осторожен с Гранью!

Я понял, что дорога тоже своеобразная Грань, ведь именно когда сидел за "баранкой" мне чаще всего виделась Она!

Когда несколько раз подряд чуть не попал в аварию, пришлось бросить заниматься любимым делом. Профессия дальнобойщика осталась в прошлом. Проклятая вертихвостка из холмов сломала мою жизнь, отобрала даже дорогу!

Какое-то время я жил на средства, отложенные на ремонт дома и пьянствовал, пытаясь излечиться от тоски. Но однажды в момент просветления от навязчивых грез, понял, что не могу так больше. Не хочу жить один, превращаясь в сумасшедшего пьяницу, в животное.

Я прикрепил веревку к потолку гаража и сел в гостиной, чтобы в последний раз глотнуть пива у телевизора. Может это смешно, но перед смертью хотелось узнать, выиграет ли моя любимая команда. Последнее желание…

В дверь позвонили. Это показалось мне странным, ведь я никого не ждал. Друзья давно отвернулись от меня, а кузина захаживала день назад и в следующий раз обещала явиться лишь через двое суток.

Я выругался и пошел открывать. Еще в коридоре ощутил запах яблок и меда и от удивления даже протрезвел. Я бежал к двери с замершим сердцем, кажется, даже забыл, как дышать. Ждал, что по ту сторону крашеной деревяшки с медной ручкой будет стоять Она!

Улыбаясь, как последний осел, открыл дверь, но там не было той, кого так ждал. Лишь корзина из ивовых прутьев, в которой возилась и пыхтела маленькая черноволосая девочка, в тонком одеяле из белой шерсти.

Я сдвинул ткань, чтобы лучше видеть лицо ребенка. Малышка открыла глаза, улыбнулась и схватила меня за палец. На одеяле зелеными шелковыми нитками было вышито имя: "Морна", что значит "любимая". Это была твоя мать.

ГЛАВА 10

ГЛАВА 10

Сначала я растил ее один. Но когда Морна стала старше, привлек кузину, чтобы та могла рассказать ей то, что девочке полагается слышать от женщины.

Дочь выросла красавицей. Я радовался, ведь рядом с ней утихала тоска по ее матери, но переживал о том, как будет житься полукровке среди людей. А еще боялся, что однажды явится ее мать, заберет дочь в холмы, я опять останусь один и начну сходить с ума по новой.

Я с радостью смотрел, как Морна рисовала картины, настолько четкие, что они походили на фотографии. Отцовская любовь ослепила меня. Я даже закрыл глаза на то, что она вышла замуж за Джеда Бакли: музыканта из никому не известной фолк-группы. Мне было важно лишь, что моя девочка счастлива.

Но я зря позволял твоей матери творить что вздумается. Я избаловал ее. Пока возился с тобой, не сразу заметил, что Морна связалась с подозрительной компанией. А когда узнал, было уже поздно: она не слушала меня.

Их секта называлась "Служители Эрин". Эти люди пытались вызвать фейри то у старых камней, то в кругах поганок.

Джед однажды вытащил Морну с одного из таких ритуалов. Он рассказал, что вся компания этих "служителей" скакала по поляне голышом, обнимаясь с деревьями. А Морна без сознания, усыпанная кучей цветов, лежала на алтаре, вокруг которого стояли кувшины с молоком и медом, и корзины с яблоками.

Моя девочка спала трое суток. Я поседел за эти дни! Когда она пришла в себя, мы с Джедом спросили, кто и какой наркотик ей подсыпал. Морна сказала, что им удалось вызвать фейр и она уснула оттого, что слишком долго говорила с этим отродьем из холмов. Мол, общение с дивными слишком утомительно для смертных и единственный способ восстановить силы — проспать подольше.

Знаешь, не встреться я с твоей бабкой, я бы сказал, что дочь моя спятила. Но уж кто-кто, а я знал, что проклятые фейри существуют! Тихий народ по-прежнему живет в наших холмах и успешно дурит людям головы.

Морна говорила, ей явился медноволосый мужчина. Высокий, статный, с сияющей кожей и зелеными глазами, подобными звездам, а голос его ласкал, как горячие поцелуи. Он поведал, что пришел из холма Бри Лейт. По-нашему это Слив Голри, что неподалеку от Ардага.

Я удивленно посмотрела на деда. Описание фейри походило на того мужчину, что совсем недавно видела на картине, собранной из обрывков в комнате матери. Неужели Киллиан Даффи говорит правду? Стоп! Надо смотреть на вещи более критично. Какие доказательства мы имеем? Никаких, кроме слов старика, который, вполне мог от горя выжить из ума.

Тем временем рассказчик, мельком глянул в окно, словно бы проверяя, сколько времени еще будет длиться день, и продолжил свою речь:

— А еще этот фейри рассказал Морне, что она наполовину их проклятой крови. С тех пор моя девочка совсем обезумела. Бросила свою компанию и принялась в одиночку искать вход в холмы.

Я спросил, не касался ли ее тот фейри, не ела ли она чего-то из его рук, не пила ли, предложенное им, не принимала ли подарков. В ответ она лишь улыбалась, молчала. А сама продолжала шастать по домам всех окрестных ведьм и друидов в поисках волшебного средства, способного отомкнуть дверь в Сид.

ГЛАВА 11

ГЛАВА 11

Муж Морны, видя, как она изменилась и охладела к нему, бросил ее. Он любил мою девочку до безумия, но не мог вынести ее равнодушия в ответ. Гордый, избалованный вниманием молоденьких фанаток, он не мог простить ее пренебрежение, хотя и страдал от разлуки с ней.

Морна пропадала на несколько дней, путешествуя с рюкзаком и собакой среди холмов, а потом вернулась беременная. Учитывая то, что ты прекрасна, как мать и то, что по словам Джеда, они с Морной не спали в одной постели еще до выходки с алтарем, думаю, ты дочь того медноволосого демона из холмов.

Когда ты родилась, я понял, что снова счастлив. Морна частенько оставляла меня посидеть с тобой и мое сердце, некогда пораженное красотой чистокровной сидхе, успокаивалось. Моя извечная тоска по фейри отступала.

Едва оправившись после твоего рождения, Морна снова принялась искать своего любовника из дивных, но не нашла.

Через два года бесплодного блуждания среди холмов, она вдруг прекратила поиски. Я обрадовался. Думал, она смирилась и, наконец, взялась за ум. Но не тут-то было!

Эти два месяца проведенные дома, она набиралась сил, чтобы отправиться на поиски в Белтайн.

Я сердцем почувствовал, что в волшебную ночь моя девочка может попасть в еще большую беду.

Пришел к ней вечером, якобы в гости, а на деле, чтобы остановить, не дать совершить еще одну глупость. Но Морна все поняла. Хитростью заманила меня в ванну, заперла и убежала…

Ее нашли распевающей песни голышом на вересковом поле в кругу старых камней. Она все время бормотала что-то о золотых гончих и серебряных стрелах. Что Говорящая-с-сердцами отомстила ей за грехи матери.

В буйные периоды своего безумства она требовала какое-то зеркало, плакала и билась головой в окна и двери. Тогда я понял, что девочка моя стала такой неслучайно. Кто-то из фейри свел ее с ума, заставил мучиться. Полгода она жила в больнице, а потом умерла.

При этих словах на мои глаза навернулись слезы. Хоть разум был и против, сердце почему-то верило рассказу деда.

— Я знал, рано или поздно, ты почувствуешь, что не принадлежишь к миру людей. Понимал, что захочешь отыскать сид Бри Лэйт или куда там ваше проклятое племя так тянет. А еще боялся, что те, кто свел с ума и убил твою мать, однажды могут прийти за тобой.

Тогда я принял нелегкое для себя решение: спрятать тебя где-нибудь подальше от Ирландии.

ГЛАВА 12

ГЛАВА 12

С твоей приемной матерью Кэтлин, мы дружили с детства. Ее фамилия тогда была Бирн. Думаю, не встреть я ту фейку, мы бы поженились.

Мы с Кэт переписывались в интернете. Она рассказала, что уехала в Лион и вышла замуж за француза с фамилией Лоран.

Однажды Кэт пожаловалась, что никак не может забеременеть. Я посочувствовал ей и забыл об этом, но вспомнил, когда лихорадочно искал, куда спрятать тебя от дивных.

Я отдал тебя Кэтлин ради твоей безопасности и счастья. Отдал с условием, что она никогда не расскажет тебе о настоящей семье и будет строго следить за тем, чтобы ты никогда не лезла в аномальные зоны, закрытые клубы, секты, и ни в коем случае не ездила в Ирландию. А еще я велел ей беречь тебя даже от намека на сказки о тех, кто живет в холмах.

Но судьбу сложно обмануть. Я никак не мог учесть, что Джед попадет в аварию и оставит дом, в котором он жил с Морной тебе. Он ездил в Строкстаун за новыми струнами для гитары и по дороге назад по непонятной причине не справился с управлением и слетел с дороги.

Теперь, когда ты все-таки встретилась с этим проклятым адвокатишкой, послушай моего совета: немедля отнеси ключ от дома и документы на собственность в риэлтерскую фирму. Не вздумай оставаться тут. Это место наверняка известно тихому народу.

Пусть старик Маккарти повесил здесь свои охранные амулеты, это не спасло твоих родителей. Фейри злопамятны, они могут ждать дня отмщения веками. Тебе несдобровать, если они учуют, чья ты дочь. Уж не знаю, чем напортачила твоя бабка, но судя по тому, как наказали твою мать, натворила она достаточно.

— Ты говорил, она умерла в лечебнице?

— Да, но не спрашивай адрес. Я не дам тебе больше никакой информации, кроме одного мудрого совета: беги из Ирландии и как можно скорее. Возвращайся в Париж, забудь про этот дом, про свой проклятый волшебный род и может быть, тогда ты выживешь. Лети самолетом — так быстрее. Мой друг, друид Киган Маккарти, не раз говорил, что воду они контролируют. Если поплывешь на корабле, сама не заметишь, как окажешься за бортом или в Сиде. Вода такая же Грань, как и дорога. Напустят тумана, задурят экипаж, сманят с палубы или из каюты своими огоньками да песнями, и нет больше Эйлин Лоран.

— Может мне правильнее назваться Эйлин Даффи? Джед Бакли мне не отец, а мама в девичестве носила твою фамилию.

— Это имя не принесло удачи ни мне, ни ей. Забудь все. Имя, меня, мать и эту землю вместе с проклятыми холмами. Спасайся птичка, улетай из Ирландии!

Кто не видел визуализацию, пожалуйте сюда:

https://litnet.com/ru/blogs/post/188170

ГЛАВА 13

Сид Бри Лейт. 50 лет назад по времени Срединного (человеческого) мира.

— Котел Дагды* у нас, госпожа! — произнес низко поклонившийся золотовласый сидхе по имени Нетхан. (*Котел Дагды — один из четырех магических предметов, привезенных из родных краев племени Туата Де Дананн, известен так же, как Котел Изобилия, способный накормить любое число проголодавшихся).

— Прекрасно, но где мой король? Почему ты вернулся один Нехтан?

— Мэб пленила Оберона, о, светлейшая Титания! Я сумел спасти только котел. Королева Воздуха и Тьмы велела передать вам послание.

Золотоволосый сидхе изящно склонившись, открыл и протянул повелительнице деревянный футляр, инкрустированный золотом и рубинами.

Восседавшая на белом, матово-светящемся троне Титания посмотрела на свиток и стиснула зубы от возмущения.

Кожа со спины боггарта вместо бумаги и жалкий джутовый шнур — двойное оскорбление для той, кому пишут на бумаге из лепестков и перевязывают свиток ленточкой, сплетенной сильфами из гривы единорога и золотых нитей.

Королева Благого двора брезгливо извлекла письмо магией, чтобы не касаться руками. Следом за грубым серым шнурком, на янтарный пол упал указательный палец, со знакомым перстнем. Едва обратив внимание на кровавый подарок, Титания принялась читать:

"Приветствую тебя враг мой. Да пребудет с тобой благодать земель сидхе, да не оскудеет еда в котле Дагды, да не омрачится твой взор, да не подавишься ты нектаром, услышав мою весть. Прими же первый мой дар и знай, что он не последний. У твоего короля еще много не очень важных частей, а регенерация его достойна восхищения. Нам с Обероном очень весело вдвоем. Надеюсь, ты порадуешься за нас, и не будешь переживать: твой король в надежных руках!"

— Мэрсайл! Прибери здесь! — приказала Титания, роняя свиток.

Сереброволосая фрейлина, выступившая из-за трона владычицы Благого двора, простерла руку, и послание вместе с пальцем короля просочились сквозь пол и растворились в земле. На янтарных плитах осталось лежать лишь кольцо, которое Мэрсайл спрятала в карман.

— Прикажете собрать войска? — осведомилась любимая фрейлина Титании.

— Нет. Пусть все мы скорбим о доле Оберона, мой народ не должен страдать.

— Не хочет ли наша королева сказать, что…

— Король пожертвовал собой, и было бы грубо с нашей стороны не принять его жертву. Так устроим же пир и восславим его подвиг, без которого нас настиг бы голод.

Вдруг в распахнутое окно влетела маленькая птичка. Когда она летела, ее крылья звенели, как хрусталь, потому что голубые перышки на концах были из чистейшего льда. Королева нахмурилась, понимая, что ледяница определенно послана Мэб. Птаха нагло села на подлокотник трона Титании и запела звонким голоском:

— О, вспомни, вспомни королева, как в этом зале подносила

Ты кубок меда Оберону, провозглашая королем.

В плену жестоком он томится, сегодня боль его настигла

И кровь из ран его струится, сияя звездным серебром…

Чтобы заткнуть птичку королеве, было достаточно будто случайно, от волнения, усилить свое сияние. Ледяница растаяла и песня оборвалась. Смахнув фальшивую слезу, повелительница Иллюзий надломленным голосом провозгласила:

— В знак траура этот трон рядом со мной навеки будет пуст. Я не приму иного мужа, пока жив Оберон и после его смерти тоже!

Гламор повелительницы затопил зал подавляя волю, и согласные на все подданные согнулись в почтительном поклоне. Ведь кто сможет устоять перед той, чья красота способна остановить дыхание? Чья улыбка прекраснее, чем рассвет и жарче полуденных летних лучей, чей голос звонче ручья и слаще меда? "Говорящая с сердцами" — так звали ее при светлом дворе.

Свергнуть Мэб с трона фейри ей было легко. Еще легче уронить зерна раздора в уже подготовленную почву и вместе со строгой, но справедливой королевой, изгнать всех нечистокровных фейри.

Тех же, кто рискнули остаться, сделали низшей кастой, прислуживающей сидхе. Все банши и боггарты, спанки, брауни и слуа, спригги и эллилы стали теперь изгоями, образовав новый, Неблагой двор. Лишь малышки пикси обособились и не вошли в состав ни одного из дворов.

Разгневанная тем, что ее свергли, королева Воздуха и Тьмы украла котел Дагды. Никто не знал о записке, что она послала Титании. В ней Мэб обещала вернуть реликвию, кормившую весь светлый двор, в обмен на Оберона.

Но не ведала королева Неблагих, что сердце владычицы светлого двора знало лишь одну любовь — к власти. И править одной ей было гораздо слаще, чем вместе с венценосным супругом.

Теперь все думают, что Оберона пленили. Никто не знает, что на самом деле это был обмен. Нетхан выполнил свою работу: при всем дворе объявил, что они вдвоем с королем отправились выкрасть котел. На деле же златовласый знал, что ведет своего повелителя на заклание.

Титания улыбнулась шире, любуясь кислой миной любовника. Ради короны Благих он предал своего короля, но только сейчас осознал, что останется постельной игрушкой королевы Света и Иллюзий.

Среди шумного пира, никто не заметил, как рано покинул королевский дворец Мидир — медноволосый сидхе с зелеными глазами и металлической рукой, ближайший друг Оберона.

ГЛАВА 14

Сид Бри Лейт. Спустя месяц после пленения Оберона.

— Госпожа, ваш народ требует отмщения для короля. Боюсь, если вы не предпримете никаких мер, начнется бунт — робко молвил золотовласый любовник Титании, помогая королеве застегнуть платье.

— Мидир… — процедила королева Света и Иллюзий — Это он поднял шум! Следовало убить его, но это вызвало бы еще большие толки. Что ж, похоже на этот раз столкновения с Мэб мне не избежать. Права была пророчица: копью Луга суждено скреститься в бою с мечом Нуаду.* Принеси мою броню Нетхан. Я созываю войска.

(*Копье Луга и меч Нуаду — незаменимые в битве артефакты, привезенные Туата Де Дананн из родных краев. Копье Луга даровало обладателю победу в любой битве. Однако, чтобы копье уничтожало врагов, следовало наполнить ядом или кровью котел Дагды, а затем погрузить туда копье. Лишь тогда оно обретало сокрушительную мощь. А если из ножен вынимали меч Нуаду, никто уже не мог от него уклониться. Его удар невозможно отразить).

— Но ваш поединок пошатнет миропорядок, госпожа! Может не стоит вступать в него?

— Стоит. Пока я отвлекаю Мэб, найдешь и убьешь Оберона. Он не должен вернуться.

— Но… как можно госпожа?

— Убийство припишем кому-нибудь из свиты Мэб. Как только причина конфликта будет устранена, войну можно будет закончить.

Сид Бруг-на-Бойн, Дворец королевы Мэб. Месяц спустя.

Сражение шло в воздухе и на земле. Темные фейри неслись вперед и убивали сидхе. Черная кровь лилась и смешивалась с серебряной. Капала с неба, где неслись орды слуа — злобных неприкаянных мертвецов, которых не принял даже ад, тела которых отторгала земля, но взяла на службу королева Воздуха и Тьмы.

Титания устала летать и сражалась на земле. Хрупкая фигурка в золотых доспехах выкашивала просеку в войсках Мэб, подбираясь все ближе к ее замку.

Волосы, собранные на затылке и укрытые сеткой из зеленой лианы, нежные руки в латных перчатках сжимающие копье Луга, небесно-голубые глаза в изящных прорезях забрала.

В какой-то момент кровь кого-то из подданных, пораженного в воздухе мечом очередного мертвеца, пролилась ей на лицо. В бешенстве королева, сдернула испачканный шлем прокричала над ним заклинание и запустила в стену цитадели Мэб.

ГЛАВА 15

ГЛАВА 15

Когда повелительница Благих протерла плащом из лепестков лилий запачканное лицо, шлем уже долетел до вражеского дворца и пробил ворота насквозь. Через миг створки рухнули и Титания с воинственным кличем, первая ворвалась во двор своего заклятого врага.

Мэб с улыбкой стояла посреди двора. Ее руки были расслабленно опущены, платье, сотканное из самого мрака, украшенное блестками лунных бликов на темной озерной воде придавало ей строгую величественность. Ее волосы, после изгнания от двора Благих, почерневшие из золотых, до цвета воронова крыла, были собраны в высокий хвост.

Титания немного растерялась, когда поняла, что не видит в руках королевы Воздуха и Тьмы неотразимого меча Нуаду. Но в последний момент Мэб вытащила его из ножен на спине и отразила удар копья Луга.

Звон от столкновения двух древних артефактов разнесся над полями сражений по всему сиду, а силовая волна, разошедшаяся кольцом на огромное расстояние, сбила всех сражающихся с ног. Битва остановилась. Все замерли, в ожидании глядя на замок королевы Мэб, а потом устремились туда, чтобы видеть поединок двух королев фейри.

— Куда ты дела Оберона, змея?

— Мне стало скучно играть с ним. Я заставила его создать волшебное зеркало, в которое потом и заточила — злорадно рассмеялась Мэб — Самый шик состоит в том, что его регенерация там замедлена до скорости человеческой!

— Ты слышал Нетхан! Ищи зеркало! — прокричала повелительница благих, нанося новый удар и расторопный фаворит поспешил исполнить приказание.

Однако зеркало так и не нашли. Очень скоро оба войска были вынуждены бежать прочь и прятаться, ибо соприкосновение меча Нуаду и копья Луга породило страшную магическую бурю.

В пространственные разрывы, ведущих в иные реальности уносило подданных обеих королев, туда же снесло волшебной бурей часть замка Мэб.

Поединок окончился ничьей, поскольку обе повелительницы поняли: стоит продолжить его и мир сидхе будет разрушен.

Зеркало Оберона враждующие стороны искали, но безуспешно. Никто не знал, в какой из миров его унесло.

ГЛАВА 16

— Не хотелось бы вас расстраивать или разочаровывать, но я не фейри.

— Не веришь? — усмехнулся ничуть не обидевшийся дед

— Я дизайнер. Единственная магия, которой я владею, это угадывание истинных желаний заказчиков и превращения их жилищ в то, что они хотят видеть.

— Я могу доказать тебе обратное очень легко. Слушай что я скажу и вспоминай себя. От колокольного звона христианских церквей у тебя болит голова. Когда ты сердишься или расстроена, в домах на милю воруг скисает молоко. В гневе ты можешь пожелать человеку неприятностей и твое пожелание непременно сбудется… Стоит тебе улыбнуться и мужчины вокруг уже пускают на тебя слюни и готовы тебе служить, идти за тобой даже в самый ад. Дружба с тобой вызывает привыкание и зависимость. Ты прекрасно поешь, рисуешь, красиво и без усталости танцуешь долгое время и наверняка испытываешь тягу к игре на каком-то из музыкальных инструментов. Несмотря на твою привлекательность, все женщины человеческих земель не видят тебе соперницу, только восхищаются и безуспешно пытаются тебе подражать. Ты любишь распущенные волосы, простор полей, ветер, лунные ночи и тайные лесные тропы. Ими ты очень быстро добираешься из одного места в другое. За четверть часа можешь уйти на расстояние, какое обычный человек пройдет за день два. Все что бы ты ни посадила, растет, цветет, пахнет и плодоносит даже без ухода, стоит тебе лишь пожелать. Как эти цветы по всему дому, что когда-то развела Морна. За ними никто не следит, но они все в полном порядке. Твой любимый цвет — зеленый. Ты любишь плавать обнаженной в природных водоемах подальше от городов и терпеть не можешь бассейны с их хлорированной мертвой водой. Даже хищные животные никогда не причинят тебе вреда. Неприрученные птицы едят из твоих ладоней, словно домашние. У тебя на руках моментально утихает плачущий младенец. Ты научилась ездить верхом так легко, будто всю жизнь провела в седле и лошади слушаются тебя беспрекословно, без узды и шпор…

Флави, слушала это и изумленно переводила взгляд то на меня, то обратно на деда. Ее глаза от удивления становились все больше, а губы то и дело изумленно приоткрывались, будто она беззвучно произносила букву "о", то словно бы она собиралась что-то сказать, но не находила слов.

Когда Киллиан Даффи закончил свою речь, а я в задумчивости оценивала услышанное, мадмуазель Броссар взволнованно заявила:

— Не знаю как насчет плавания голышом при луне, но остальное сущая правда! Ты всегда ладила с животными и детьми. Твой приемный отец огорчен, что ты не стала развивать свой талант пения. Парни по тебе всегда сохли: многие подходили знакомиться со мной, чтобы быть представленными тебе. Я о тебе постоянно слышу от всех знакомых мужчин: "Кто эта женщина, ты ее знаешь?". А подаренная тобой орхидея цветет непрестанно. У меня все подруги спрашивали, какой это сорт и покупали такой же, но у них цветы так не колосятся, как моя орхидея.

— Про орхидею это правда, а вот с остальным я бы поспорила — ответила, укоризненно глядя на подругу, взглядом спрашивая "На чьей ты стороне?".

А сама с удивлением думала, как вышло, что человек, с которым познакомилась несколько часов назад мог знать столько о моей жизни, не видя меня рядом с собой каждый день.

— Ну, что скажешь, птичка? — хитро прищурившись, спросил дед.

— Насчет молока что-то подобное может и было пару раз, но думаю, это совпадение. Остальное же…

Мою речь прервал звонок мобильного. На экране светилось фото Кэтлин Лоран — моей приемной матери. Ну конечно! Вот и ответ: они же общались с дедом в интернете! приемная мать могла многое рассказать деду обо мне.

Но некоторые приведенные факты не знала даже она. Так откуда же Киллиану Даффи взять такую точную и исчерпывающую информацию?

ГЛАВА 17

ГЛАВА 17

— Извините, я сейчас… — ответила, понимая, что, несмотря на раздирающие меня противоречия и наш разлад во время последней встречи, не могу не ответить на звонок.

За посиделками с кофе не заметила, как наступил вечер, поэтому когда вышла в сад через заднюю дверь, очень удивилась, что на землю успели спуститься сумерки. Скользнула пальцами по экрану и обреченно произнесла:

— Да?

— Привет дорогая… — пауза была заполнена тяжелым вздохом, а затем прозвучало покаянное — Как ты?

— Все в порядке мам — произнесла и внутренне поежилась то ли от подобравшегося к саду тумана, то ли от мысли, что не знаю, как называть женщину, которая меня вырастила, если она не моя настоящая мать — Доехала нормально. Мы с Флави сейчас в доме, он замечательный. Знаешь… я думаю остаться.

— Эйлин… — укор и несогласие в голосе матери сорвали все предохранители и несмотря на то, что решила не обсуждать главную новость, выпалила:

— Ты знала! Все эти годы знала и не сказала мне ничего… почему?! Моя мама была еще жива, я могла встретиться с ней… Я не знаю, как теперь называть тебя. Ты поддалась на речи безумца, который утверждает, что я фейри и не должна жить в Ирландии, иначе меня убьют за грехи бабки или утащит в холмы тихий народ!

Я хотела сказать что-то еще, но поток упреков угас, разбился как морская волна о прибрежные камни, когда я услышала на том конце тихий всхлип и бессильно-укоризненный, несчастный голос:

— А что ты хотела, чтобы я сказала? Что твой отец, этот Джед Бакли, не хотел и имени твоего слышать? Что твой дед тронулся умом и лично отдал тебя мне на воспитание чужим людям? Что твоя мать сошла с ума и умерла в психбольнице? Я должна была сказать: "Прости, девочка, но своей настоящей родне ты не нужна, этим ненормальным на тебя плевать?!".

Она вдруг замолчала, словно выпустила все слова, что распирали ее наружу и, переведя дыхание, тихо выдохнула — Прости, я… прости меня, пожалуйста! Прошу, вернись домой, в Лион. Мы с Итеном любим тебя, как родную, молю, не оставляй нас! Дай мне шанс загладить свою вину перед тобой…

— Не могу. Сейчас нет. Если я и вернусь, то не сейчас. Я должна узнать, какими были мои настоящие родители, как умерла моя мама, чем была больна и что такого в этом доме, раз его завещали мне. А кроме того, у меня здесь еще остался дед. Мне кажется, я чувствую, несмотря на то, что он говорит, я нужна ему здесь.

— Ты теперь больше не будешь звать меня мамой, да… Теперь матерью ты считаешь ту умершую сумасшедшую, которая бегала по холмам в поисках своего любовника, бросив тебя с Киллианом?

— Не говори так о моей матери! Пусть она и вела себя странно, но ни я, ни ты не знаем причины этого! У тебя нет права ее оскорблять!

— Я вижу, ты выбрала… Что ж, если тебе дороже та, кто бросила тебя, кто я такая, чтобы настаивать на обратном?

Ответить не успела, поскольку мобильник не выдержал моих эмоций. Впрочем, поистине удивительно, что еще не отключился еще в начале разговора!

Я и раньше замечала, что стоит мне слишком разволноваться, как кругом начинают сбоить все электроприборы разом. Погасший экран, казалось, служил доказательством моей необычной, нечеловеческой природы.

Вдруг мне почудилось, что за мной наблюдают. У ограды зашуршали листья боярышника, качнулись ветки… Нет, это всего лишь ветер, только почему он несет неуловимый аромат меда и яблок? Не об этом ли запахе говорил дед, когда рассказывал о фейри?

Застыла, глазами ища следы пребывания в саду чужака. Можно ли перелезть эту высокую чугунную ограду? Вряд ли. Острая наверху, рядом густые кроны кустов и деревьев. Не сломав ни единой ветки человеку тут не пролезть. Никого тут нет Эйлин, тебе показалось. Это ветер или кошка.

Но почему я все еще чувствую, что за мной наблюдают? На всякий случай спросила:

— Кто здесь? Покажитесь!

ГЛАВА 18

ГЛАВА 18

В ответ резкий, плотный порыв ветра, взметнув волосы, пролетел мимо меня, сначала в одну, потом в другую сторону. Закружил вокруг, окутывая ароматом меда, от которого на языке стало сладко, на душе умиротворенно, а еще закружилась голова.

Угроза, что до этого момента ширилась в моем сознании, в этот момент пропала.

Ветер исчез так же внезапно, как и появился. Я какое-то время еще стояла, раздумывая, что это было, а потом все же пошла обратно в дом.

Меня преследовало странное ощущение, будто окутана мягким и теплым коконом, который, я готова была в этом поклясться, защищал меня.

На кухню к деду и подруге вернулась задумчивой.

— Мама звонила? — спросила Флави.

— Да. Мы поругались еще раз едва ли не хуже, чем перед отъездом — ответила, пряча телефон в сумочку — Она ревнует меня к призраку Морны.

Сказала и подумала: не мамин ли это дух прикоснулся ко мне недавно?

— Ты должна быть благодарна Кэт. Она любила тебя и берегла как родную. Благодаря ее помощи, ты все еще жива.

— Я благодарна ей, но я не вернусь во Францию.

— Ты не поверила мне? — взволнованно подавшись вперед, произнес Киллиан Даффи — Не веришь до сих пор?! Тогда сними перчатки и дотронься до вон той чугунной сковороды. Если на твоей коже не останется ожога — можешь считать себя человеком и оставаться тут.

— У меня аллергия на железо. Ожога не будет, но сыпь и краснота, наподобие крапивницы, проявятся обязательно.

— Это потому что ты полукровка, но пойми, девочка, ты не человек! Скажи, что ты решила делать, если не вернешься к Кэтлин?

— В рассказанной вами истории мне непонятен один момент: каким образом моя мать сошла с ума и отчего погибла. Я намерена это выяснить. А еще мне понравился этот дом. Я хочу жить здесь.

Плечи старика опустились, и он заявил:

— Вижу, ты упряма, как Морна и мне тебя не разубедить. Судьбу не обманешь, но я хотя бы попытался… Поступай, как знаешь, но помни, я тебе предупреждал: те, кто добрался до твоей матери, на этой земле могут дотянуться и до тебя — старик вынул из кармана небольшой блокнот и ручку. Быстро что-то написал и, вырвав листок, подвинул мне — Вот адрес моего друга, друида Кигана Маккарти. Только благодаря его помощи я выжил после встречи с твоей бабкой. Если будут проблемы — иди к нему. Ниже адрес моего дома, если надумаешь зайти в гости. Я сделал все что мог. Может это и эгоистично, но я не буду больше тебя отговаривать. В твоих жилах фейрийской крови гораздо больше, чем у твоей матери и даже просто находиться рядом с тобой для меня большое облегчение. Ведь тяга к фейри не угасала во мне ни на день, с момента, как я встретил твою бабку на той дороге в Коннахте. Но для тебя самой лучше было бы уехать. Доброй ночи, дамы, мне пора домой.

Флави осталась на кухне, возиться с посудой и ужином, я же решила проводить деда до двери. Когда он уже стоял на пороге, произнесла:

— Ты говорил, в моем обществе тебе становится легче. Тогда заходи почаще.

— Спасибо — улыбнулся старик — Я бы рад воспользоваться твоим щедрым предложением, но не хочу привыкать к тебе. Потому что терять тебя, потом будет во сто крат больнее, птичка… Мое сердце и так истерзано сверх меры, думаю, оно выдержит еще одного потрясения.

Закрыв дверь за Киллианом, направилась на кухню, чтобы помочь подруге с ужином. Путь в кухню шел через столовую. Я не стала зажигать в ней люстру: света, падающего из дверей кухни, было вполне достаточно, чтобы пройти, ни на что не наткнувшись. Отчего-то посередине комнаты мне стало жутко, словно ледяной взгляд скользнул по коже, вызвав толпу мурашек.

Я поежилась, потерла плечи и на ходу огляделась. Краем глаза уловила какое-то движение, повернулась в ту сторону и вскрикнула.

Мне почудилось, что в большом зеркале на стене появился силуэт мужчины. В память четко врезались его совершенные черты, разорванная рубашка с распоротыми рукавами и раны из которых сочилась серебряная кровь. От страха я застыла на месте и попятилась. Призрак протянул руку вперед, но его ладонь уперлась в обратную сторону зеркального стекла. Совершенные губы беззвучно прошептали "Помоги!". В следующий миг я натолкнулась на стул, стоявший позади, взвизгнула от страха и бросилась прочь.

ГЛАВА 19

ГЛАВА 19

— Эйлин? О боги, что с тобой случилось?! Ты так кричала… я уже было подумала, что сюда забрался вор.

Сказать, что видела кого-то в зеркале, после того как подруга слышала, что моя настоящая мать окончила жизнь в психбольнице? Нет. Еще решат, что безумие наследственное, подумала и решила соврать:

— Н-ничего Флави. Просто увидела мышь. Надо будет завтра найти хозяйственный магазин, купить мышеловок и отравы. Или в гараже покопаться — может, там найдется то, что нужно и тратиться не придется.

— Я нашла картошку в кладовой. Предлагаю приготовить гартен дофинуа. Сыр и яйца мы купили по дороге, чеснока тут нет, но, думаю, если заменить его этими специями получится вполне прилично — затараторила подруга, демонстрируя ярко-желтый пакетик.

— Хорошая идея — поддержала я и мы вместе принялись за готовку.

Когда ужин был готов, я предложила:

— Давай накроем в столовой?

— Зачем? Нас же только двое.

— Хочу торжественности и еще почувствовать себя полноправной хозяйкой этого дома.

Вскоре мы уже сидели за длинным столом. Залитая светом люстры, столовая казалась очень уютной, а запах привычной пищи и болтовня сделали атмосферу почти домашней.

Я нарочно решила ужинать именно здесь, чтобы незамедлительно изжить страх перед этой комнатой, не дать ему укорениться.

За едой то и дело поглядывала на зеркало, которое сейчас выглядело вполне обычным. Но бронзовая оправа была выполнена столь искусно, что поневоле притягивала взгляд. На нее хотелось смотреть без конца.

— Красиво, да? — произнесла Флави, проследив мой взгляд — Интересно, где его изготовили? Наверное, оно антикварное. Едва ли такую красоту штампуют на каком-нибудь заводе.

— Думаю, ты права. Симметричная, витиеватая оправа из бронзы, это определенно барокко — ответила, с наслаждением отпивая из чашки, чай с мятой, листочки которой еще засветло приметила и собрала в саду.

Когда мы принялись убирать посуду, возникло стойкое ощущение, что из зеркала кто-то наблюдает за каждым моим движением. Но стоило повернуться к этой вычурной стекляшке, ощущение тут же пропадало. Бред! Ну не сошла же я с ума? С этим зеркалом определенно что-то нечисто. Может, призрак в зеркале не показывается потому, что я не одна в комнате?

Когда с мытьем посуды было покончено, я уступила Флави право первой отправиться в душ, а сама снова вошла в гостиную. Ничего.

Вдохнула, будто собираюсь нырнуть в ледяную воду, и выключила свет. Ничего. Только мое напряженное, испуганное лицо в отражении.

Конечно же, мне это просто показалось. Я сегодня испытала немалое потрясение, узнав о настоящих родителях. Наслушалась ужасных историй про маму, да еще и этот набросок, на котором на девушку из зеркала, вместо отражения смотрит какая-то потусторонняя жуть…

Я, как и любая творческая натура, просто слишком впечатлительна. Порой не знаю, где кончается реальность и начинаются фантазии.

Хорошо, что взяла с собой Флави. Разговоры с ней надежно привяжут меня к реальному миру, не дадут поддаться эмоциям и наделать глупостей.

Подруга будет моим якорем здесь, на Зеленом острове, где так процветают суеверия о волшебном народе.

В этой стране, порой доходит до того, что, прокладывая шоссе, рабочие никогда не срубят одиноко стоящий посреди поля боярышник. Ведь он может оказаться домом фейри или вратами в их мир. Дорогу обязательно пустят в обход такого дерева, пусть и затратив на это время и ресурсы.

Ледяной порыв ветра, исходящий, казалось, прямо от зеркала, взметнул мои волосы. Я тихо пискнула от страха и рванула к выключателю.

Уняв бешено стучащее сердце, обругала себя дурой: сама не закрыла окно, а теперь трясусь от легкого ветерка, ворвавшегося в дом.

Сон — вот что мне нужно. Стоит как следует выспаться и все пройдет.

ГЛАВА 20

ГЛАВА 20

Ночь мы с подругой провели в большой двуспальной постели, некогда принадлежавшей моим родителям. Несмотря на все волнения прошлого дня, выспалась я на диво хорошо. Все рассказы деда и странности, с которыми столкнулась, казались мне страшным сном, который, наконец, закончился.

Приготовив на завтрак тимбаль с сыром и грибами, мы с подругой на машине отправились в центр Лонгфорда.

Я оставила там Флави, чтобы та смогла вдоволь насладиться местными достопримечательностями и пройтись по магазинам. Сама же отправилась по адресу, что дал мне Патрик Магвайр.

Раз дед не хочет говорить, где лечилась моя мать, может в группе "Королева мая" кто-нибудь вспомнит название клиники. Наверняка Джед навещал Морну, ведь он любил ее, несмотря на все ее выходки.

И действительно — Зинри, высокий худощавый ударник с копной рыжих длинных волос, сообщил мне адрес, куда однажды подвозил Джеда. Не теряя времени, я отправилась туда.

Довольно неприятный лысый тип в узких блестящих очках, что был лечащим врачом моей матери, промариновал меня в коридоре больше получаса, прежде чем все-таки принял.

— Мое имя Дарак Коллинз. Чем могу быть полезен?

— Я Эйлин Лоран. Среди ваших пациенток была моя мать Морна Бакли. Я хотела бы знать, чем она болела, отчего умерла, и получить копию истории ее болезни.

Карие глазки доктора забегали и мне это не понравилось. Кажется, у этого человека совесть нечиста. Иначе, почему он вдруг так занервничал?

— Я понимаю вас, мисс Лоран. Вы, должно быть, очень хотите знать, что произошло с вашей матерью. Но мы не вправе нарушать врачебную тайну, не удостоверившись, что вы действительно близкая родственница миссис Бакли. Вы могли бы предоставить мне документ, подтверждающий ваше родство?

— У меня при себе завещание, заверенное адвокатом Магвайром. В нем я упоминаюсь, как дочь Джеда и Морны Бакли.

Кажется, док трижды перечитал предъявленный документ, прежде чем вернул его мне и нехотя произнес:

— Хорошо, я предоставлю вам историю болезни для ознакомления.

Я не была особо подкована в психиатрических терминах, но там, где не хватало познаний, искала определения в интернете.

У мамы была затяжная форма реактивной депрессии. В острой форме это заболевание давало ощущение безнадежности, угнетающее отчаяние, нарушение сна и отказ от еды, а еще фобии, суицидальные мысли и слуховые галлюцинации.

Ее фобия проявлялась при любом взгляде на зеркало или любую другую отражающую поверхность.

Дополнялся этот набор беспричинной плаксивостью, идеями самообвинения, расстройствами памяти, утратой способности к длительному умственному и физическому труду, непереносимостью громких звуков, яркого света и резких запахов, слабостью и повышенной возбудимостью, вслед за которой быстро наступает истощение.

Лечили ее транквилизаторами и антидепрессантами, беседами, основанными на логических убеждениях, а также эриксоновским гипнозом.

Мама умерла во сне. "Недостаточность насосной функции сердца"

Еще к истории болезни был присоединен дневник мамы. Я понимала, что едва ли успею прочесть все, поскольку почерк ее было тяжело разобрать. Поэтому когда доктора Коллинза срочно вызвали куда-то, поспешно сфотографировала страницы с текстом на телефон, минуя те, где были лишь рисунки.

Когда док вернулся, меня ждал сюрприз:

— У меня есть кое-что для вас. Посмотрите, это же вылитая вы! — произнес мужчина, переводя взгляд то на меня, то на девушку, что была изображена на картине в его руках.

Я была нарисована в профиль рядом с зеркалом в столовой. Моя рука лежала на зеркальной глади, и мужчина в отражении тянулся к ней ладонью. На этой картине он был чарующе прекрасен. Никаких ран или крови, рубашка была не разорвана, а просто расстегнута.

Картину я забрала. С Флави договорилась, что заберу ее в условленном месте в полдень. У меня была еще пара часов, поэтому поспешила домой, чтобы скорее загрузить фотографии в ноутбук и наедине с собой прочесть, что писала моя мать незадолго до смерти.

ГЛАВА 21

ГЛАВА 21

В дневнике был действительно бред безумицы. Отрывочные записи начертанные размашистым витиеватым почерком хаотично чередовались с рисунками. На них чаще всего появлялись три персонажа: тот медноволосый фейри, которого дед прочил мне в отцы, мужчина, запертый в зеркале, а еще величественная женщина со светлыми волосами в длинном летящем платье. Ее руки от запястий до локтя были увиты виноградный лозой, а на красивом лице застыла печать гнева. Однако на последней странице, когда уже потеряла надежду извлечь какую-либо пользу из дневника, я наткнулась на вполне связный отрывок:

"Я нарушила все правила, какие можно: не брать даров, не есть их пищу, не прикасаться! Как же я глупа…

Сегодня мысли удивительно ясны. Говорят, такое бывает со всеми больными незадолго до кончины, Мне недолго осталось, я это чувствую, проклятое лекарство убивает меня. Сейчас, на пороге смерти, я жалею, что бросила малышку Эйлин ради любви к мужчине, пусть даже и фейри.

Я хотела уйти в сид, чтобы воссоединиться с моим возлюбленным. Мне удалось разыскать вход, но на пороге ждала мстительница Титании. Она покарала меня безумием за грехи матери, которую я не знала и вышвырнула прочь.

Не знаю, понял ли отец, что Эйлин нужно спрятать, чтобы и она не пострадала.

Я пыталась ему сказать, но мои слова были бессвязными. Не думаю, что он мне поверил…

Ты не услышишь меня моя девочка, но пусть хоть эта бумага узнает о том, что я чувствую глубокую вину. Прости меня моя птичка Эйлин! Я попрошу отца в качестве последней воли кремировать то, что от меня останется и развеять над холмами неподалеку от нашего дома. Надеюсь, так мой дух не покинет Срединный мир и я смогу уберечь тебя и своего отца.

Джед меня бросил. Мой возлюбленный не нашел меня здесь. Да и искал ли он? Я полукровка, но для него я все равно слишком человек. Он был ласков, но забыл меня, едва покинув Срединный мир. Даже имени своего не открыл…Но все же именно он научил меня нескольким приемам, благодаря которым эти слова прочтут лишь те, кто одной крови со мной.

Папа… один ты действительно любил меня и пытался сберечь. Перед тобой я виновата не меньше, чем перед дочкой. Прости мне мою легкомысленную природу. Наверное, фейри не умеют любить, поэтому я всю жизнь бежала за наслаждением, что давало мне волшебство. За то, что я недостаточно человек, чтобы не мечтать о том, что однажды сумею найти вход в волшебный мир, который зовет меня. Этот зов разрывает душу на кусочки каждый Самайн и Белтайн…

Прошу, позаботься об Эйлин. Не дай ей погибнуть так же глупо, как я.

И ты Оберон, прости… Я боялась, что убьешь меня, как только прикоснусь к зеркалу в один из великих праздников и освобожу тебя. Сейчас понимаю: я могла прежде взять с тебя клятву. Наверное, потому, что теперь сама томлюсь взаперти, в этом аду полном железа, губительного для таких, как ты и я, мое сострадание возросло. Я понимаю твой бессильный гнев…"

ГЛАВА 22

ГЛАВА 22

На этом записи обрывались. Обида на мать, успевшая угнездиться в моей душе испарилась, будто ее и не было.

Я плакала и не могла остановиться. Однако в слезах не забывала искать фото той части истории болезни, где были описаны все препараты, которыми лечили Морну. Витамины с содержанием железа… так аллергия у нас семейная и ее действительно убили! Но кто? Неужели те самые "родичи из холмов"? Или та, которую мама назвала мстительницей Титании?

В смятении я принялась искать ответы в интернете. Титания, Оберон, Благой и Неблагой двор, сидхе… Не знаю, сколько бы просидела, штудируя ирландскую мифологию, если бы не звонок Флави, вернувший меня к реальности. Подруга беспокоилась, куда я запропастилась, поскольку уже четверть часа ждала меня в сквере, откуда обещала ее забрать.

Только сейчас поняла, насколько голодна. Но заставлять ждать Флави было бы свинством. Пришлось наскоро поправить поплывший макияж, выпить стакан воды и поспешно сесть за руль арендованного "Фольксвагена".

Пробегая через столовую, мельком взглянула на зеркало, припоминая того красавчика, что нарисовала в нем мама. Она звала его Обероном. Если верить интернету, это король эльфов и фей, он же супруг Титании.

Дальнейшее можно изложить в виде занимательной задачи. Условие: повелитель фейри заперт в зеркале, что висит в моем доме в столовой. Мою мать свела с ума мстительница, посланная Титанией, женой Оберона. Вопрос: чем так насолила королеве Титании моя бабка, что досталось даже ее дочери-полукровке, которая об их волшебных разборках не ведает, ни сном, ни духом? И что теперь делать мне?

Если бы вдруг поверила в рассказы деда и в предсмертный бред, что сегодня прочла в дневнике, постаралась бы найти ту фею, что свела с ума маму и сжечь ее холодным железом к зеленым гоблинам. А еще была бы не прочь отыскать свою бабку, чтобы посмотреть в ее бесстыжие глаза и спросить: почему она бросила маму на земле, выдворив из волшебного мира, и что такое сотворила, раз ее потомков стремятся уничтожить.

Неожиданно мне вспомнилась странность, которую раньше, будучи материалисткой до мозга костей, не сочла стоящей внимания. Когда я вынула из конверта письмо от Патрика Магвайра, с приглашением в Ирландию, с него посыпался какой-то розоватый, поблескивающий порошок с сильным цветочным запахом. От него у меня так сильно засвербело в носу, что я пару раз как следует, чихнула, прежде чем развернула вложенную внутрь бумагу.

Вспоминая тот день, только сейчас осознала, что открывала письмо без особого энтузиазма, поскольку думала, что это какая-то ошибка. Но после того как вдохнула тот розовый порошок, все изменилось.

Во-первых, я совершенно забыла, что с посланием было что-то не так; во-вторых, испытала небывалый подъем, оживление и… страстное любопытство взглянуть сначала на письмо, а потом на Ирландию и дом, который был мне завещан!

Неужели… нет, я не верю в колдовство и фей!

Может ли быть, что во мне при помощи какой-то химии могли искусственно пробудить любопытство? Ведь есть же вещества вызывающие физическое влечение или опьянение? Или те, вдохнув которые можно словить галлюцинации или испытать невероятный страх?

Так почему не может существовать веществ, способных вызвать жажду нового и интересного?

ГЛАВА 23

ГЛАВА 23

Увлеченная удивительной догадкой, чуть не пропустила поворот к скверу, где меня ждала Флави. Но вовремя притормозила и сменила направление на верное, продолжая размышлять.

Я никогда не могла спокойно воспринимать слезы матери. Мое сердце всегда трепетало от этого.

Перед отъездом в Ирландию мама заплакала от отчаяния, что я ее не слушаю. А я просто подхватила чемодан и вышла, не сказав ни слова. Не в моем характере такая бесчувственность!

Сейчас, мысленно прокручивая в голове события того дня, ясно видела, что поступала не так, как всегда.

Если задуматься, вся эта история с наследством дурно пахнет. Кто-то очень хотел, чтобы я приехала в Лонгфорд.

Дед говорил, что Джейд Бакли знал, что я не его дочь. Именно после того, как Морна забеременела не от него. Тогда-то Джед и ушел от Морны, не выдержав того, что об него очередной раз вытирают ноги.

Так с какой стати ему оставлять мне что-то? По своей ли воле он составлял эту бумагу? Ребята из "Королевы мая" говорили, после смерти Морны он много пил, а на пьяницу при должном подходе можно повлиять.

Если вспомнить дату составления завещания, выходит, отчим отписал мне дом за пару дней до смерти. Дед сказал: " Он ездил в Строкстаун за новыми струнами для гитары и по дороге назад по непонятной причине не справился с управлением и слетел с дороги".

Получается, кто-то заставил Джейда Бакли составить завещание, а затем подстроил автокатастрофу. Далее наш "доброжелатель" позаботился, чтобы я непременно приехала в Лонгфорд: подсыпал в письмо адвоката некое вещество, которое… действует до сих пор?

Нормальная девушка скорее сбежала бы подальше от сумасшедшего родственника, бормочущего о фейри, от дома чьи хозяева умерли до срока странной смертью и тем паче от призрака израненного мужчины, обитающего в зеркале. Нормальная точно не стала бы интересоваться, отчего именно умерла женщина, которая родила ее на свет, а затем бросила.

А я интересуюсь домом, прошлым Морны и по-прежнему равнодушна к эмоциям той, что меня вырастила. Тут сам собой напрашивается вывод: я до сих пор под воздействием того порошка. Может, стоит взять то письмо и сходить к друиду, по адресу который дал дед? Если на дне конверта что-то осталось, возможно, Киган Маккарти сможет разобраться что это за вещество. Думаю, такие штучки вполне по его части.

Остановилась на стоянке рядом с парком, но, задумалась и не вышла из машины. Отмерла только, когда Флави постучала в окно розовыми коготками, прося разблокировать двери.

Нажала нужную кнопку и сделала еще один вывод: кто-то крутился сначала рядом с Джедом Бакли, а затем в адвокатской конторе Патрика Магвайра. Возможно та же личность позаботилась, чтобы маме назначили витамины с губительным для нее железом. Адвокат и доктор вряд ли станут отвечать на мои вопросы. А вот ребята из группы отца наверняка расскажут, не появлялся ли у него незадолго до смерти новый друг-собутыльник.

— У тебя такой вид, будто ты привидение увидела. С тобой все в порядке подруга?

— Не все. Кажется, я действительно скоро начну верить в привидения и прочих фей.

— Почему ты так решила?

Я открыла в телефоне фото последней страницы маминого дневника, которую, как она утверждала, могут видеть лишь ее родственники. Показала Флави, и спросила:

— Что скажешь?

— Что у тебя разрядился телефон и тебе снова нужен мой запасной аккумулятор — фыркнула в ответ подруга.

— Точно! — усмехнулась я, старательно пряча шок за фальшивой улыбкой.

Надпись в углу ярко светящегося экрана гласила, что заряда осталось еще восемьдесят два процента. Мамины чары определенно работают!

ГЛАВА 24

ГЛАВА 24

Дед говорил, что дорога — грань, между мирами, на которой фейри легче проявить себя и запудрить человеку мозги. Джейд встретил смерть именно на дороге. У "беспричинной" аварии все же была причина!

Очень похоже, что всю эту кашу с наследством, аварией и письмом заварил кто-то из фейри. И если принять на веру все услышанное и прочитанное, этот "кто-то" пришел по мою душу!

Но вот я уже сутки в Ирландии, а меня до сих пор никто не убил. Чего же хочет тот, кто привел меня сюда?

За ужином подруга произнесла:

— Ты что-то молчалива сегодня. Узнала что-нибудь важное?

Сказать ей? Нет, не стоит впутывать в эти дела Флави. Со всем, что тут происходит, я должна разобраться сама.

— Прости, не могу об этом сейчас говорить. Меня потрясло то, что случилось с мамой. Нужно время, чтобы в голове все хоть как-то улеглось — ответила и внимательно посмотрела на подругу — Говори уже. В последний раз я видела этот взгляд, когда ты посадила пятно на мое любимое платье, которое одолжила тебе для свиданья с Андрэ.

— Понимаешь, мне звонили из дома… моя тетушка совсем плоха и мама просит меня вернуться в Лион, пока она не…

— Я понимаю.

— Прости, я не хочу тебя бросать одну, в такой момент!

— Я знаю. Когда улетаешь?

— Завтра вечером. Я уже заказала билеты через интернет. Так ты не сердишься?

— Ну, конечно же, нет! Езжай.

— Спасибо — благодарно улыбнулась подруга и добавила — Я буду звонить каждый день! Честно-честно!

Я тоже вздохнула с облегчением. Мне не придется просить Флави уехать, рискуя вызвать у нее обиду.

Мы по очереди приняли душ и легли спать.

Я стояла перед зеркалом в столовой в длинной белой сорочке, каких у меня никогда не водилось. Волосы распущены, хотя обычно сплю с косой, чтобы они не путались. По ту сторону зеркального стекла стоит тот, от чьего взгляда меня бросает то в жар, то в холод.

Сейчас на мужчине не было ран, и он был не просто красив — совершенен. Сияющая кожа, гордый разворот широких плеч, контрастирующий с тонкой талией, черные шелковистые волосы, сильные руки и звездный свет в глазах.

Оберон смотрит на меня и в его взгляде читается страдание, мольба о помощи.

Не в силах выдержать этой тоски, я протягиваю сквозь серебристую гладь, которая на ощупь напоминает холодную воду, и вывожу мужчину из его темницы.

Он не спешит выпускать ладонь, которую хотела высвободить. Вместо этого, окидывает меня лазурно-серебристым взглядом, который взывает внутри сладостную дрожь и рывком притягивает к себе, мгновенно обхватив второй рукой за шею.

Его поцелуй прошил тело электрическим разрядом, запах меда и горьких трав закружил голову. Тепло, исходящее от твердой, широкой груди, заставило выгнуться и застонать.

Если еще недавно собиралась вырваться, то теперь была готова отдать все, чтобы этот момент длился вечно. Его руки блуждали по моему телу, умело разжигая огонь в крови, заставляя сходить с ума от наслаждения и тут… я проснулась.

Бросила взгляд на часы: половина первого. По уму следовало перевернуться на другой бок и спать дальше, но чувствовала, что в теперешнем состоянии не уснуть. Мокрая, дрожащая от желания, на ватных ногах поплелась в душ, а затем на кухню.

Выпила зеленого чая и включила ноутбук, чтобы еще раз перечитать последнюю страницу дневника. И тут, мне пришла в голову отчаянная мысль: а ведь Оберон мог бы пролить свет на некоторые мои вопросы.

Допустим, он и правда повелитель фейри и муж Титании. Возможно, он знает, кем была моя бабка и что натворила. А если покажу ему рисунки Морны, сможет опознать ту женщину, которую мамино нездоровое воображение преобразило в фейри с живой лозой на предплечьях. Так я узнаю имя маминого убийцы и сделаю все, чтобы заставить заплатить за содеянное.

Как там Морна писала?

" Я боялась, что убьешь меня, как только прикоснусь к зеркалу в один из великих праздников и освобожу тебя. Сейчас понимаю: я могла прежде взять с тебя клятву".

Значит, прежде мне нужно взять с этой сущности клятву. А еще понять, когда состоится тот самый "великий праздник", подходящий для освобождения.

ГЛАВА 25

Пошарив в интернете и заглянув в календарь, поняла, что очень вовремя задумалась о дате, ведь сегодня первое августа. Лугнасад, один из восьми великих праздников. Некогда это торжество было учреждено Лугом — "Сияющим", одним из великих правителей Туата де Дананн. И этот день как нельзя лучше подходил для освобождения Оберона.

Я чувствовала, что если дождусь утра, а затем отъезда Флави, то уже не наберусь смелости совершить рискованный поступок. Допила чай, медленно вымыла чашку и с опаской ступила в темную гостиную. Решила не зажигать верхний свет, оставив только бра в дальней части комнаты.

С замиранием сердца приблизилась к зеркалу и позвала:

— Оберон! — порыв холодного ветра из зеркала взметнул мои волосы, за серебристым стеклом заклубился туман, из которого стал медленно проявляться мужской силуэт. От страха волоски у меня на руках встали дыбом, а по телу пробежала толпа мурашек.

И вот, наконец, пленник зеркала предстал передо мной. В разорванной одежде, покрытый серебряной кровью, стекающей из ран на бедрах и предплечьях, он вызывал во мне немалую жалость и… не только ее!

— Прошу, помоги… — раздался шепот из зеркала — Будь милосердна, выпусти меня отсюда!

О, как я хотела этого!

Он был совершенен! Он будто светился изнутри…

Останавливало меня две вещи: он явно не человек, и, судя по тому, что узнала из дневника матери, может быть опасен. Перед смертью мама жалела, что не выпустила его, пока было можно, просила прощения за то, что испугалась и прошла мимо. Она боялась, что Оберон убьет ее, едва покинув пределы своей зеркальной темницы.

— Умоляю, освободи…

Я вспомнила свой недавний сон, в котором этот демон-искуситель вышел из зеркала и все, что было между нами после. Я проснулась мокрой, со сбившимся дыханием, но что удивительно: без малейшего чувства смущения, мне было мало. Меня терзала жажда прикосновений этого мужчины. Его лазурно-серебряные глаза, казалось, были до краев полны звездного света, а неописуемо волнующий приятный запах, зажигал в крови неугасимое пламя.

— Не надо. Лучше поклянись, что не убьешь меня, когда покинешь зеркало.

— И все? Подумай, может дать тебе хотя бы шкатулку жемчуга?

— Нет, только эту клятву, больше — торопливо произнесла, вспомнив предостережение матери.

— Что ж, я вижу, ты довольно умна. Клянусь, что, покинув это зеркало, не убью тебя.

— Что ж, тогда выходи! — произнесла и приложила ладони к зеркалу.

Осознав масштаб неприятностей, возмущенно вскрикнула:

— Ах, ты! — попыталась оторвать ладони от зеркала, но те примерзли ко враз похолодевшему стеклу. Тонкая преграда меж нашими ладонями начала звенеть, как серебряные колокольчики, звук которых разбудил меня этой ночью.

Спустя мгновение с тонким всхлипом зеркало рассыпалось на кусочки и Оберон вывалился в столовую. Падая, он будто ненароком оттеснил меня к столу, на который я рухнула спиной, придавленная его весом. В голове огненными буквами мелькнули строки дневника: "Не брать даров, не есть их пищу, не прикасаться!".

Голос, ласкающий словно шелк, вкрадчиво прошелся по моему телу:

Я дернулась, пытаясь скинуть с себя мужчину, но мои запястья уже взяли в плен и прижали к гладкой столешнице.

Его губы обожгли мои. Весь мой самоконтроль рухнул в момент, я извивалась, плавилась, стонала в его руках, прижимаясь к совершенному телу, и захныкала, когда Оберон от меня оторвался. Оставил на столе одну, задыхающуюся, распаленную от страсти, в одежде испачканной его серебряной кровью, которая жгла меня ледяным огнем, одновременно причиняя боль и даря наслаждение. Хотелось растереть ее ладонями по всему телу. А во рту все еще витал привкус замороженных ягод и горьких трав.

В голове билась единственная мысль: "Теперь я точно пропала!". Голос Оберона изменился, от ласкающего тона не осталось и следа. Теперь он был полон злости и презрения, хлестнул по коже, плетью терновника:

— Вот так. Теперь ты сама придешь ко мне. До встречи в сиде Бри-Лейт, смертная!

Без малейшего напряжения он снял тяжелое и совершенно целое зеркало со стены. Повинуясь его жесту, окно растворилось само по себе, будто порывом ветра. Оберон вышел в темный сад и стоило ему ступить на землю, повсюду погасли фонари и свет в соседних домах. В слабом сиянии тонкого печального полумесяца волосы Оберона вспыхивали серебром. Он ушел, и я с ужасом осознала, как на меня накатывает глубокая тоска, как готовое выпрыгнуть из груди, рвется за ним глупое сердце.

ГЛАВА 26

ГЛАВА 26

Не стала возвращаться в спальню, чтобы не разбудить подругу. Мучительное желание, невидимым пламенем танцующее на коже, не сбил даже холодный душ. Пришлось удовлетворить себя самостоятельно, а потом снова лезть в ванну. После чего моя страсть не исчезла, но как будто сделалась более приглушенной, терпимой, затаилась внутри.

Я была очень и очень зла из-за того, что меня обманули, а еще изрядно напугана. Гнетущее ощущение приближающейся беды, развернуло надо мной свои крылья, накрывая тенью.

Я ничего не выяснила, зато, неприятностей получила по самое не хочу. Прав дед, надо было уезжать! Получается, теперь я такая же зависимая от фейри, как он? Выходит, меня будет так же тянуть в королевство тихого народа, как тянуло маму?

Пыталась составить план дальнейших действий, но в голове после прикосновения фейри, казалось, царил тот самый волшебный туман, из которого их проклятое племя явилось в Ирландию!

— Эйлин? Ты уже встала? Или… божечки, ты не ложилась вовсе?! У тебя такие круги под глазами, посмотри сама… — раздался от входа голос Флави — Ой, а где зеркало?

Первые мгновения не знала, что ответить, но потом соврала:

— Украли. Я встала ночью, чтобы попить, услышала шум и пришла сюда узнать в чем дело. Смотрю, зеркало исчезло, а вон то окно приоткрыто — указала на окно, через которое ушел Оберон.

— Но оно же такое большое и тяжелое! Не понимаю, как можно было его снять и просто вытащить в окно?

— Должно быть, воров было двое, и у них была машина — пожав плечами, отозвалась я.

— И ты так спокойно об этом говоришь?! Ты должна заявить в полицию!

— А смысл? Едва ли грабителей найдут. Судя по отсутствию следов, работали совсем не дилетанты. Кроме зеркала ничего не пропало: они наверняка давно и тщательно готовились. К тому же мне оно не очень-то нравилась, слишком уж вычурная рама.

— Но… должна же ты что-то сделать?

— У меня есть кое-какие сбережения. Их хватит, чтобы установить на дом сигнализацию.

— А что ты намереваешься делать, когда у тебя кончатся деньги?

— Пойду работать. Дизайнеры нужны везде. В крайнем случае буду преподавать изобразительное искусство в какой-нибудь из местных школ, потом добавлю к этому кружок по дизайну. Ты сама говорила, что дети любят меня.

После завтрака Флави принялась собирать чемоданы, я же, захватила письмо с остатками странного порошка внутри, села в машину и поспешно поехала к друиду.

Небольшой одноэтажный дом с синей дверью выглядел совершенно обычным и ничем не выдавал, что здесь живет ирландский колдун. На звонок в дверь никто не отозвался. Похоже, Кигана Маккарти не было дома.

Я уже подошла к машине и открыла дверцу, собираясь уезжать, когда к дому подъехал байкер. Рукава его косухи были украшены круглыми эмблемами с ирландским флагом и трилистниками клевера, а бандана на шее, рисунком белого черепа с сияющими зелеными глазницами.

Я дождалась, пока мужчина спешится и решительно шагнула вперед:

— Добрый день! Вы, наверное, тоже к мистеру Маккарти? Его нет дома. Не знаете ли когда он вернется?

Байкер молча приблизился и снял шлем. На его плечи упали длинные седые волосы. Никак не ожидала, что человек, так лихо гоняющий на мотоцикле, может оказаться стариком.

Меня окинули быстрым пронзительным взглядом серых глаз, окруженных сетью морщинок, и выдали ответ, которого совсем не ожидала:

— Добрый день. Маккарти это я и сегодня я не ждал гостей.

— Вы? — удивилась я — О… простите, я должно быть, ошиблась! Мне сказали, что вы друид — улыбнулась, не зная, куда деться от смущения.

— Ожидали увидеть старика с посохом из ясеня в белом балахоне до пят? — усмехнулся мужчина, и зашагал к двери.

— Так вы все-таки тот, кто мне нужен! — возликовала я — Пожалуйста, постойте! Я не хотела вас обидеть. Просто… я недавно в этой стране и для меня тут все необычно. Быть может, вы все же выслушаете меня? Понимаете, меня прислал ваш друг, мистер Даффи…

— Что? — настороженно спросил мой собеседник и рывком обернулся, чтобы еще раз просканировать меня цепким взглядом. Друид-байкер оглядел меня с головы до пят, суровое выражение на его лице постепенно сменялось неподдельным изумлением. Ключи, которыми старик собирался открыть дверь, с жалобным звоном выпали из его разжавшейся руки на каменные ступени крыльца.

— Птичка-Эйлин! Ты не послушалась Кэт, вернулась в Ирландию и, попала в неприятности — друид обвиняюще ткнул пальцем в мою сторону и сокрушенно покачал головой — Я же говорил Киллиану, что бесполезно спорить с судьбой, но этот упрямец не поверил мне! Заходи девочка. Я ездил собирать чернику, знаешь ли, в Лугнасад она особенно хороша. Сейчас угощу тебя, и ты расскажешь с чем пришла. Судя по чарам, которые чувствую на тебе, дело не обошлось без фейри.

ГЛАВА 27

ГЛАВА 27

Кухня, куда меня привели, поражала своим уютом. Стены были покрашены белой краской без предварительного выравнивания, что придавало им нарочитую грубоватость, а пол отделан керамогранитом под деревянную доску.

На сливочном кафельном фартуке, теплыми, золотисто-коричневыми линиями, были изображены несколько яблоневых деревьев, растущих на острове посреди моря, по волнам которого скакал единорог.

Вся мебель была из сосны. Квадратный стол, светлый гарнитур и пара низеньких диванчиков с приятной глазу приглушенно-изумрудной обивкой.

Потолок был так же обшит деревянными панелями. И если зона для готовки изобиловала россыпью точечных светильников, то место для приема пищи оживляли две люстры с плафонами, с разноцветным абстрактным рисунком.

— Перекусишь со мной, девочка?

— Разве что немного. Я недавно завтракала.

Через несколько минут передо мной стоял травяной чай, вазочка с черникой и кусок пирога.

— Это шеппард пай — пастуший пирог. Попробуй, очень вкусно. Я всегда беру его в магазинчике при пекарне Уны Уилсон. Готов поклясться, у этой женщины лучшая выпечка во всем Ленстере!

Я попробовала и согласилась с хозяином. Пирог из слоеного теста с начинкой из картофельного пюре, зеленого горошка и поджаренного фарша оказался выше всяких похвал.

После еды я быстро изложила друиду всю свою печальную историю, которая началась с письма и протянула ему конверт с остатками порошка.

Едва глянув внутрь, Маккарти вернул его мне со словами:

— Ты права, это чары — заклинание любопытства. Это оно заставило тебя преодолеть такой путь, не прислушиваясь ни к чьим словам, выпустить Оберона и взяться за расследование, которое тебе не по силам.

— Но что мне делать теперь? Меня будет тянуть в сид, как маму и к фейри, как деда?

— К сожалению, и я ничем не могу тебе помочь. Разве что обновить обереги на доме и дать тебе сбор, что будет приглушать желание, но исход один: в конце концов, дорога сама приведет тебя к входу в холмы.

— Но… я не хочу! — воскликнула, из последних сил пытаясь сдержать назревающую истерику.

— Если бы к тебе прикоснулся кто-то рангом пониже, а не сам повелитель Благих, возможно, я смог бы тебя удержать. Но если тебя поцеловал Оберон… ты и правда придешь к нему.

— Я пропала… Если уж вы не можете мне помочь… — без выражения произнесла, с глухим стуком ставя чайную чашку на стол.

— Не унывай девочка. Шанс выжить есть всегда.

— И какой же? — я недоверчиво покосилась на старого друида.

— Стать нужной тому, кто решил поиграть с тобой и уничтожить.

ГЛАВА 28

ГЛАВА 28

— Ага… Он могучий маг, король и обалденный мужик, а я — обычный дизайнер и, если верить деду и маме, фейри-полукровка. Чем я могу быть полезна повелителю народа, который, судя по сказкам, все делает лучше людей? Предложить ему новое оформление тронного зала?

Друид усмехнулся:

— У нас, знаешь ли, есть хорошая поговорка: баба и с чертом может справиться. Единственный твой шанс выжить в игре, затеянной Обероном, увлечь его самого.

— Увлечь? — я изумленно захлопала ресницами — Мнеего??

— Скажешь, он тебе противен?

— Скорее уж наоборот… — пробормотала, пряча взгляд и чувствуя, что отчаянно краснею при воспоминании о единственном поцелуе с королем фейри.

— Ты его уже чем-то зацепила, раз он не убил тебя на месте.

— Но ведь клятва…

— При желании он мог обойти ее, но решил продлить игру. Ему стало интересно.

— При всем уважении мистер Маккарти, это бред! При его дворе наверняка полно чистокровных красавиц сидхе, в сравнении с которыми я то же, что булыжник, рядом с бриллиантами. Он… да он же видел меня всего раз в полутемной комнате! И я была в какой-то пижаме с тучками, а не в вечернем платье!

— Любовь с первого взгляда часто приходит в сумерках. Почему-то он пощадил тебя, не стал убивать. Используй это, у тебя нет иного выхода.

— Предлагаете очаровать этого мерзавца?

— Ты уже ввязалась в эту игру девочка. Это единственное, что ты можешь предпринять, чтобы выжить. Я уже сейчас вижу: ты войдешь в сид еще до Самайна. Понимаешь, страшно не умереть, страшно не жить. Не отказывайся от жизни так легко, борись за нее! Даже если тебе никогда не вернуться в мир людей, при удачном раскладе и в сиде можно стать счастливой.

— Я подумаю… — вздохнула в ответ, поднимаясь на ноги — Спасибо за гостеприимство и совет.

— Тогда позволь дать тебе еще один: возвращайся сейчас домой и хорошенько выспись. Вот увидишь, когда проснешься, мир покажется тебе другим. Позже я загляну к тебе, чтобы проверить защиту на доме.

После встречи с друидом моя паника немного схлынула. Слова о том, что есть шанс остаться в живых вселяли некоторую надежду. Но все же план стать нужной Оберону меня не прельщал. Чувствовать, что твоей жизнью играют, забавляясь твоими метаниями, как телевизионным шоу… разум твердил, что это мерзко. А сумасшедшее сердце, опьяненное мечтой о повелителе фейри отвечающему мне взаимностью, принадлежащему только мне, билось чаще, сладко ныло и торопилось скорее встретиться с предметом страсти.

Как во сне села в машину, но поехала совсем не домой. Решила вновь наведаться в студию, где репетировал коллектив "Королевы мая", чтобы задать вопрос о том, с кем незадолго до смерти водился мой отец. Я хотела знать: кто убедил его отдать дом дочери, рожденной от того, кого он ненавидел всем сердцем.

Все уже расходились, однако мне удалось застать их клавишницу и вокалистку по совместительству Мэйв О’Рейли. Брюнетка с длинными прямыми волосами, в облегающих черных кожаных брюках и простой черной майке, уходила последней и как раз собиралась закрывать студию.

На моей вопрос она неохотно, но все же ответила:

— Незадолго до смерти Джед в стрип-клубе познакомился с какой-то белобрысой мымрой.

— С этой? — спросила я, показав на телефоне фотографию нарисованной женщины из дневника матери.

— Похожа. Да, это точно она. А ты что же решила расследовать его смерть? Полиция ничего не нашла, а ты думаешь найти? Глупая девчонка. Поезжай обратно в свою Францию, ешь своих лягушек и не лезь, куда тебя не суют! — не успела ответить, как непонятно чем разозленная брюнетка села за руль хищного черного автомобиля и дала по газам так, что на асфальте остались полосы от новеньких шин.

ГЛАВА 29

ГЛАВА 29

Недоумевая, чем вызвала гнев Мэйви, села в машину и поехала домой.

Но вот что интересно: мама рисовала всех фейри, с которыми сталкивалась.

Оберон у нее получался опасным и несчастным одновременно. То, как она рисовала фейри с каштановыми волосами, позволяет думать, что это и есть ее возлюбленный и мой отец. Все рисунки буквально кричат о том, что Морна восхищалась им.

А вот женщина-фейри с лозой на руках несла гнев и угрозу. Очевидно, она и есть мстительница Титании, которая свела с ума и погубила маму. И раз ее видели рядом с Джедом Бакли незадолго до его смерти, можно предположить, что завещание, аварию и мой приезд сюда устроила именно она.

Это ее мне следует опасаться. Я поежилась. Скорее бы друид обновил свои защитные амулеты на доме. После того странного шевеления кустов во дворе, я чувствую себя более уязвимой, чем обычно. Когда я подъехала к дому, увидела, что на крыльцо выходит подруга со своим чемоданом цвета фуксии.

— Привет! Я так рада, что ты вернулась! Уже хотела вызывать такси. Отвезешь меня до автовокзала?

— Я могла бы отвезти тебя сразу в Дублин, чтобы ты не тряслась в автобусе.

— Не стоит Эйлин. Ты не спала полночи. Тебе будет тяжело, если еще проведешь два часа за рулем.

— Что ж, как скажешь. Я и правда очень хочу спать — произнесла и подумала: травы друида определенно помогают подавить желание, но еще вызывают сонливость и какую-то отрешенность. По сути, я должна была бы вспылить в ответ на колкое замечание Мэйв, но я и не подумала что-то ответить.

Отправив подругу домой, я почувствовала облегчение. Хорошо, что Флави будет далеко от всего, что будет происходить тут дальше. Не хочу впутывать ее в неприятности. вдруг фейри причинили бы ей вред, только чтобы мне стало больно?

Дома я перекусила, проверила все двери и окна, хотела вернуться в спальню родителей и уснуть, но почему-то повернула в студию мамы. Осмотрела ее рисунки еще раз, теперь уже по-новому глядя на каштановолосого фейри.

Отец. Интересно, где-то он сейчас и как бы он отнесся к известию, что у него есть дочь? Обрадовался бы или опечалился? Считаюсь ли я по меркам фейри грязнокровкой? Наверное, дети от людей для них не так дороги, как свои, ведь бабка отдала маму на воспитание в человеческий мир. Морна была ей не нужна.

Мой взгляд наткнулся на картину в раме, под стеклом, ту самую, что дал мне Дарак Коллинз.

На ней Оберон был все еще заперт в зеркале, а я еще не прикоснулась к стеклу. Вот бы повернуть время вспять и вернуть этот момент, подумала я. Но другая моя часть, что тосковала по королю фейри, шептала: нет, я хотела бы, чтобы все повторилось. Я поступила бы точно так же ради того, чтобы еще раз пережить тот волшебный поцелуй.

Я уставилась на эти совершенные губы на картине и горестно вздохнула, чувствуя, как внутри, сокрушительным цунами поднимается желание. Зажмурившись, я вскочила, выбежала в коридор и ринулась вниз по лестнице: на кухню, заварить еще одну порцию травы и в холодный душ, если та не поможет!

В постель улеглась через полчаса. Обессиленная и сонная от трав, я уснула почти сразу.

ГЛАВА 30

Дин-доооон! Дин-доооон! Мысленно проклиная того, кто позаботился, чтобы дверной звонок был слышен даже на втором этаже, спустила ноги с кровати. Вяло натянула джинсы и нашарила балетки. Последние изворачивались как живые, лишь бы я не нацепила их на ноги!

Выходя из комнаты, бросила взгляд на часы. Надо же, проспала весь день. Впрочем, это и без часов понятно: в окна смотрит рыжеватое закатное солнце, окрашивая стены теплыми лучами.

Дин-доооон!

— Господи, да иду я! — рыкнула, наскоро пробегая щеткой по волосам и одергивая, слегка помятую после сна футболку. По лестнице, вопреки желанию скорее прекратить несносный звук звонка, спускалась медленно. Не хватало еще свалиться и пересчитать головой ступени.

Рывком открыла дверь, собираясь, невежливо прогнать гостя, кем бы тот ни оказался.

Но к тому, что увидела после оказалась не готова:

— Здравствуйте! Простите, что беспокою вас, но мой котенок пролез в ваш сад, забрался на дерево и плачет. Помогите, пожалуйста!

Очень красивая девочка в зеленом спортивном костюме, со светлыми длинными волосами, забранными в низкий хвост. Изумрудные глаза полны слез и блестят, как и капельки сережек с небольшими золотистыми топазами.

Мое сердце умилилось этой картине, кажется, даже пропустило удар. Я от души улыбнулась:

— Успокойся милая — я вышла и отперла калитку, чтобы впустить прелестницу в сад — Иди к дереву, где сидит твой котенок, и минутку подожди. Я сейчас принесу лестницу из гаража, и мы добудем твою пропажу.

— Спасибо мисс, вы так добры!

Когда принесла стремянку, девочка нетерпеливо мялась под ясенем, а стоило мне приблизится, как тут же указала наверх:

— Вон он, там! Смотрите!

Я уже занесла ногу, чтобы залезть на стремянку, как вдруг позади раздался голос:

— Добрый день, мисс! Помощь не нужна? — к нам с девочкой приближался полицейский.

— Добрый день. Нет, что вы, я справлюсь! Мы тут котенка снимаем — ответила я.

— А где он, позвольте спросить? Взгляните, на дереве никого нет — произнес мужчина и выразительно поглядел на девочку.

На лице малявки вдруг промелькнуло удивление и узнавание, а потом она попятилась и побежала.

— Эй, девочка, постой! — полицейский бросился за ней. Я изумленно посмотрела на абсолютно пустое дерево и, наконец, все поняла.

Зеленый спортивный костюм — любимый цвет фейри. Красные кроссовки — небольшая красная деталь, если представитель тихого народа находится на чужой территории. Необыкновенная красота девочки и то, что я сразу поверила, не подвергнув критике ее слова. И, наконец, котенок, которого я видела высоко на толстой ветке минуту назад, жалобный писк которого слышала.

Его нет на дереве, и не было никогда, это была иллюзия! Мороз прошел по коже, когда поняла: меня выманили из дома, поскольку тот защищен оберегами. Очевидно, все это было затеяно для того, чтобы устроить мне падение с лестницы.

Этим мысли промелькнули в моей голове мгновенно. А я сама уже сорвалась с места и побежала следом за девочкой. Фейри нашлась в полицейской машине, припаркованной на подъездной дорожке рядом с моим "Фольксвагеном".

ГЛАВА 31

Девочка сидела, насупившись, а ее глаза сверкали совсем нехарактерной для простого ребенка ненавистью. В этот момент что-то в чертах ее лица показалось мне знакомым. Я повернулась, чтобы посмотреть на приближающегося ко мне полицейского и так вышло, что в какой-то момент я смотрела на фейри запертую в машине краем глаза.

Фигура девочки размылась, увеличилась и вместо нее проступила совсем другая: я узнала мстительницу королевы Титании, что не раз рисовала в своем дневнике Морна.

Повинуясь порыву подозрительности, я посмотрела краем глаза на приближающегося полицейского и чуть не вскрикнула: совершенная фигура, длинные каштановые волосы и удивительной глубины зеленые глаза — это был мой отец! Тот самый фейри, с которым Морна обнималась на картине, что я нашла в студии!

Пока мужчина приближался, лихорадочно соображала. Фейри не любят, когда люди их видят. Из того что я прочла в интернете, я знала, что они нередко ослепляли видящего. Надо прикинуться, что ничего не видела!

— В чем виновата эта девочка офицер…? — спросила с наигранным удивлением.

— Смит. Мое имя Олсандейр Смит. На днях от многих ваших соседей поступили жалобы на воров. Кто-то влазит в дома и уносит все, что плохо лежит. Есть подозрение, что это милое дитя сообщник бандитов. Говорят, некая девочка отвлекала хозяев, пока ее напарники обчищали дом. Ваша подруга сказала соседке, что нынче ночью у вас украли зеркало. Это правда?

— Э… да — ответила с досадой думая, до чего же болтлива Флави.

— Не могли бы вы его подробно описать? Дело в том, что мы задержали крупную партию краденого антиквариата и пытаемся установить хозяев вещей. Среди них как раз есть зеркало.

Я раскрыла рот, чтобы соврать, но тут меня взяли за руку и произнесли:

— Отвечайте честно, мисс Лоренс.

И тут — о, ужас — я ощутила, что мой язык меня не слушается. Слова правды слетали с губ против моего желания! Я выложила фейри описание зеркала как на духу.

— Знаете, о зеркале ходят легенды, что оно проклято. Не случалось ли вам видеть в нем не свое отражение, а образ другого человека?

— Нет, что вы! — с облегчением солгала, гордясь, что не отступила от истины. Я видела в зеркале не человека, а фейри! Папа перехитрил сам себя, неправильно сформулировав вопрос.

— Что ж, до свидания мисс Лоренс! Приятно было иметь с вами дело — произнес фейри, с улыбкой возвращаясь к машине, а потом, уже издали прокричал — И не выходите больше к незнакомым людям, особенно на рассвете и на закате!

ГЛАВА 32

ГЛАВА 32

А в это время в сиде Бри-Лейт…

Титания плевалась серебряной кровью лежа в своей постели, которой ей служил огромный цветок белоснежной кувшинки.

— Госпожа! Свежие новости из Бруг-на-Бойна! — повелительница Благих зашлась в новом приступе мучительного кашля, а затем прохрипела:

— Можешь не рассказывать Файбала. Судя по тому, что я умираю, Оберон свободен и только что убил Мэб. Только ее предсмертное проклятье могло так быстро подкосить меня!

— Тогда дайте мне руку госпожа, прошу! — произнесла огневолосая фрейлина, жадно хватаясь за ладонь повелительницы.

— Ждешь, когда умру, чтобы получить силу? — хрипло усмехнулась королева, утирая серебряную кровь уголком одеяла, сшитого из гигантских никогда не вянущих лепестков белых роз. Каждый такой лепесток был размером в пол-ярда — Нееет, у меня другие планы. Из-за своей светлой природы, я не могу перед смертью никого проклясть. А вот не отдать свою силу никому из таких алчных лицемерок, как ты, вполне способна! Представляющего силу у вас просто не будет… — прохрипела королева и вырвала руку из ладоней раздосадованной Файбалы.

Та снова попыталась вцепиться в Титанию, да только ее оттолкнули магической волной. Фрейлина пролетела через всю комнату, шлепнулась на пятую точку и от души впечаталась спиной в каменное балконное ограждение, отделанное нежно-розовым перламутром.

— Вижу, новости в моем дворце разносятся по-прежнему быстро! — каркающим смехом расхохоталась королева, когда двери распахнулись и к ней, бросилась добрая половина придворных. Все друг друга отталкивали, хватали за крылья, волосы, хвосты, ставили подножки…

Никто не ожидал, что Титания повелит своей постели-кувшинке закрыться. Лепестки плавно, но быстро сомкнулись вокруг королевы Благих. Своими нежными объятиями, надежно укрывая от жадных рук подданных, давая умереть спокойно. Когда в комнату вошел жаждущий мести Оберон, придворные в страхе попятились и замерли у стен, боясь шевельнуться, онемев от ужаса.

Длительное пребывание в магическом зеркале, на которое была наложена печать королевы Воздуха, Тьмы и Кошмаров, изменило повелителя Благих. После гибели Мэб ее сила нашла Оберона достойным хозяином.

От солнечного короля больше не веяло ароматами цветущих садов, с его приходом день не становился светлей, от его улыбки не вспыхивала радуга, не начинали громче петь птицы, славя его животворную силу.

Темный вихрь летел над ним в небесах, холодный седой туман стелился за плечами. Его волосы из золотых стали черными, в небесную лазурь его глаз добавилось холодное колкое серебро.

Его слова заставляли замолкать всех вокруг, а гневный взгляд был способен взять за глотку любую душу и мгновенно потушить в ней огонь жизни. От его усмешки все вокруг покрывалось инеем или льдом. А пахло от него теперь лишь горькими травами, под которыми читалась лишь призрачная тень яблочного аромата.

— Мне кажется, или вы не рады, что ваш король вернулся? — издевательски склонив голову набок, произнес Оберон.

ГЛАВА 33

ГЛАВА 33

Сид Бри-Лейт

— Что же вы не радуетесь? Моя королева имела глупость расколоть ваше общество вас на два двора. Я пришел, чтобы исправить ее оплошность и объединить вас. Я отомстил Мэб за все свои мучения, и теперь представляю силу Неблагих. Осталась самая малость: узнать, кого из вас моя издыхающая жена сделала наследником. Устранив это недоразумение, я стану полноправным властителем всех фейри, повелителем всех сил. Два двора снова станут едины! Никакого раскола, воин и вражды. Отныне здесь будет царить мир.

— Но, господин, королева Титания умерла, отказав в праве наследования всем — робко произнес золотовласый Нетхан.

— Что? — с угрозой в голосе негромко спросил Оберон.

Словно в ответ на его гнев и недоумение лепестки гигантской кувшинки раскрылись, являя Благому двору изуродованную смертью фигуру их госпожи. Прекрасная светящаяся кожа стала словно пергамент, румянец щек пропал, губы посинели. Взор помутнел и остановился. Грудь, лицо и руки были серебряными от пролившейся крови.

В ярости Оберон шагнул к кувшинке, стремительно увядавшей, после смерти хозяйки.

Он схватил за волосы ту, что некогда любил, ту, которая отдала его врагам, ради сохранения власти. Повелитель мгновенно обратил тело умершей в лед и одним точым, сильным движением вышвырнул из башни, через открытый балкон.

Когда ледяная статуя, разбилась о плиты двора далеко внизу раздался печальный хрустальный звон.

Придворные перестали дышать, опасаясь привлечь внимание разгневанного властелина, который как ни в чем не бывало продолжал речь:

— Как бы то ни было, отсутствие наследника не помешает мне воцариться.

— Вы можете надеть корону повелитель, но этого мало — произнесла женщина, закутанная с головы до ног в темно-зеленый, почти черный плащ. Ее фигура была скрыта полностью: ни носки туфель, ни руки, ни даже непослушный локон не показывались из-под просторного одеяния с глубоким капюшоном..

— Пророчица… — процедил раздосадованный Оберон — И как я только мог вообразить, что без твоего предсказания обойдется хоть одно серьезное событие в Бри-Лейт?! И чего же, по-твоему, мне не хватает?

— Новой королевы.

— Чтобы я снова терпел под боком ту, кто однажды возомнит себя единственной достойной повелительницей и отдаст меня врагам? Не бывать этому! Я не женюсь снова. Все женщины просто жестокие, лживые потаскухи. Моя горячо любимая жена, как, впрочем, и Мэб, доходчиво объяснили мне это! Вот, Нетхан меня поймет: Титания поманила его властью, как пса костью, но, кроме своего тела не дала ничего. Кстати, чуть не забыл… — добавил Оберон и пристально посмотрел на предателя, некогда лично отдавшего его в руки Мэб.

Златовласый фейри в страхе отступил и вжался в стену.

— Повелитель, умоляю…

На шее предателя появился ледяной ошейник с шипами по внутренней стороне.

— Я мог бы убить тебя… но это слишком просто. Хочу получить удовольствие от зрелища, как ты каждую минуту своей никчемной жизни сознаешь, что место твое на коврике у двери!

Отныне место знай свое,

Что на пороге у дворца,

Пусть день двуногим проведешь,

Но ночью обратишься в пса.

Луна сведет тебя с ума,

Убьешь того, кого любил.

Жизнь будет больше не мила,

А умереть не хватит сил.

Отныне кровь твоя красна,

Огнем тебе все серебро.

И только женщина одна

Сломит проклятие мое.

Нетхана несло к выходу, как фейри ни цеплялся за углы. Из-под ошейника с шипами закапала тонкими струйками красная, как человеческая, кровь.

ГЛАВА 34

ГЛАВА 34

Впечатленные такой демонстрацией силы, придворные с еще большим страхом смотрели на своего повелителя. Лишь Пророчица невозмутимо продолжила беседу с королем:

— Позвольте напомнить Вашему величеству: пока не найдете себе королеву, земля сида не будет вам повиноваться в полной мере.

— И где мне ее искать? — бесцветным и холодным тоном поинтересовался монарх.

— Точно мне это неизвестно. Знаю лишь, что если устроите отбор невест, как в былые времена, ваша судьба сама явится к вам, повелитель. Вам стоит решить этот вопрос до новой войны с фоморами, иначе и меч Нуаду не принесет вам победы.

— Скажи, Пророчица, почему я еще не покарал тебя за дерзость?

— Мудрый повелитель и без таких, как я, знает, что судьбу не переспорить — ответила женщина, в голосе которой слышалась улыбка.

— Друг мой, ты ли это?! Я уже отчаялся разыскать тебя! Возвращаюсь домой, смотрю, Нетхан в ошейнике у входа на всех лает! — зеленоглазый фейри с каштановыми волосами быстрым шагом подошел к Оберону.

— Где ты был все это время Мидир? — холодно осведомился король, сделав небрежный жест придворным. Те весьма охотно покинули комнату, толкаясь едва ли не больше, чем в момент, когда ввалились в нее.

— Я единственный из всего этого сброда искал тебя. Недавно от пикси узнал, что ты заперт где-то в Срединном мире. Собственно я только что оттуда. Мне сказали, что зеркало украли и я вновь вернулся ни с чем.

Оберон фыркнул:

— Я сам унес его, когда та девица меня выпустила.

— Тебе повезло: едва ли каждая повелась бы на такую ледяную рожу, как у тебя сейчас.

— Я хороший актер — небрежно отмахнулся король, пытаясь скрыть истинные эмоции даже от самого себя. Никому не следует знать, что девушка ему понравилась.

— Так что, ищем новую королеву?

— К моему величайшему сожалению да. Пойдем. Выпьем и я напишу указ об отборе. Знал бы ты, друг мой, как я не хочу жениться!

— Знал бы ты, как я переживал, что сила Мэб наложит на тебя слишком четкий отпечаток. Тогда ты точно не позвал бы меня выпить.

— Скажи спасибо Пророчице. Она обладает уникальным талантом взывать к разуму. Может, сделать королевой ее?

— Слишком рискованно. Ты же не знаешь что у нее под этим бесформенным плащом. Ее никто никогда не видел. Кто знает, может она из Неблагих? Представь себе: серая кожа, черные глаза и огромные кожистые крылья.

— Вот так? — отозвался Оберон, отращивая упомянутые крылья, меняя цвет кожи и глаз в точности с описанием Мидира.

— О, Дану, во что ты превратился?!

— Знал бы ты до чего противно чувствовать те эмоции, что исходят от этих знатных, двуличных разряженных феек, что крутятся при моем дворе! Жажда власти в них борются со страхом и отвращением перед неблагим. Я стал тем, с чем мы всегда боролись: я монстр Мидир. Но знаешь что самое страшное? Мне это нравится!

— Хм… наколдуешь нам льда для эля?

— Не вопрос! Чего я сейчас хочу, так это хорошенько напиться в приятной компании. А потом придется писать указ о начале отбора…

ГЛАВА 35

ГЛАВА 35

Сид Бри-Лейт.

Оберон ждал невесту в коронационном зале. С тяжелым сердцем он выбрал ее спустя две недели среди сидхе самых знатных родов.

Никогда прежде его двор не видел столько коварства, предательств и гнева, скрытого за милыми улыбками. С извращенным любопытством он смотрел на то, как прекрасные девы впервые прибывшие ко двору и матерые интриганки — фрейлины его бывшей жены — грызлись за место на троне рядом с ним. А потом сам включился в игру.

Сначала он под различными предлогами выгнал с отбора тех, кто занимал лидирующие позиции — сильная королева была ему ни к чему. После того что он пережил, ему требовалась та, кто будет беспрекословно повиноваться его воле, боясь лишний раз поднять глаза или огорчить его чем-либо.

После этого случая девушки смекнули, какую жену ищет король, и дружно принялись прикидываться смирными овечками. Самых талантливых в этом притворстве Оберон спровадил тоже. Хитрая женушка, с двойным дном, смирная с виду, но плетущая паутину интриг за его спиной, так же была ему не нужна.

Последнее же испытание повергло и кандидаток, и самого короля в отчаяние. Он явился каждой из оставшихся девяти девушек ночью, наедине, во всей силе и власти, которую обрел, убив Мэб. Сияя холодной аурой короля Неблагих, он увидел, что кандидатки, до противного единодушно боятся его.

Флер ужаса, окружавший их, как для любого Неблагого, был для него изысканным блюдом. Но подумав о том, что ему придется возлечь вот с такой дрожащей девицей, Оберон ощутил волну отвращения. Не этого он хотел.

Поделившись своей бедой с другом, он услышал от Мидира насмешливый ответ:

— Ну, братец, тебе не угодишь! Твои требования похожи на желания мужчин из Срединного мира: чтобы невинная, но опытная, не накрашенная, но всегда при параде… Чтобы боялась глаза поднять, лезть в государственные дела и вообще не перечила, но чтобы смело бросалась в постель к страшному Неблагому тебе! Невозможно получить все и сразу друг мой. Разве что ты найдешь настоящую любовь, и тогда даже недостатки избранницы станут для тебя достоинствами. Но встречается такое чудо раз в тысячу лет, а корона нужна тебе сейчас.

Повздыхав над кружкой эля, из оставшихся девушек Оберон выбрал ту, что видя его, во всей славе, дрожала меньше прочих. И вот сейчас его невеста — огненная фея Файбала — по каким-то причинам опаздывала. Ей удалось выслужиться еще при Титании. Она умела держать себя в руках, и всегда была очень исполнительна и пунктуальна. Опоздание на этом фоне выглядело по меньшей мере странно. Неужели кто-то из именитых сидхе рискнул перейти дорогу самому королю и убить его избранницу?

ГЛАВА 36

ГЛАВА 36

"Что ж, тогда вместо коронации сегодня состоится образцово-показательная казнь" — решил Оберон. Взглянув еще раз на облетевшее Древо Королей в центре коронационного зала, он направился к выходу, с намереньем разобраться во всем в кратчайшие сроки.

За дверями он узрел удивительную картину: растерянная и смущенная Файбала пыталась войти в зал, но неведомая сила не пускала ее на порог. Выглядела она как мотылек, привлеченный сиянием свечи на подоконнике, бестолково бьющийся о стекло закрытого окна. Король хмыкнул, и сам ввел рыжеволосую избранницу внутрь. Следом за ними вошли придворные.

Именитые сидхе суеверно шептались о том, что Титания отказалась отдать Файбале свою силу перед кончиной. Что и после смерти, дух погибшей королевы мешает воцарению неугодной кандидатки.

Тем временем Файбала и Оберон по опавшей, потемневшей листве, приблизились к Древу Королей и одновременно возложили руки на его ствол. Дерево должно было расцвести и это означало бы что их союз одобрен духом земли сида Бри-Лейт.

Прошла секунда, другая, потом еще десять, но ничего не изменилось.

— Похоже, дух сида не признал твою избранницу Оберон — разнесся на весь зал голос Пророчицы. Ее темная фигура соткалась из теней в шаге от короля.

— Похоже, ты теряешь связь с будущим, Пророчица. Я сделал по твоему слову и не получил обещанного — произнес недовольный король и от его недовольства половина зала покрылась инеем и льдом, на котором поскользнулась пятившаяся прочь Файбала.

— Не гневайся повелитель. Недавно духи открыли мне, что достойная престола королева живет в человеческом мире. Ты должен отворить все восемь дверей сида, чтобы избранница пришла на зов волшебной земли.

— Моя будущая королева — полукровка?!

— И это не удивительно, ведь ты и сам сейчас лишь наполовину светлый сидхе. Ты должен взять всех девушек, что притянет земля сида и устроить новый отбор, отыскав среди них достойную.

— Неужели духи скрыли от всемогущей тебя ее лицо? И не много ли чести открывать все восемь дверей, когда по традиции лишь в Самайн и Белтайн они бывают отворены одновременно? — язвительно заметил повелитель фейри.

— Духи заботятся обо мне, не открывая всего. Ведь если тебе что-то не понравится в новой королеве, ты обвинишь меня и гнева твоего мне не пережить. Но делая выбор сам, ты поймешь, что с чем бы ты ни столкнулся в дальнейшем, это твой выбор и воля судьбы.

Оберон угрюмо молчал, размышляя о том, что после этих слов и правда не сможет убить не угодившую ему Пророчицу. Двор же замер, ожидая и опасаясь гнева короля, который мог уничтожить их всех вместе с сидом.

Придворные облегченно вздохнули, когда на весь зал прогремел голос повелителя:

— Да откроются восемь дверей сида Бри-Лейт для новой королевы!

ГЛАВА 37

Мои дорогие, сегодня прода одна, а не две. Но зато она крупнее, чем обычно. Наслаждайтесь =)

ГЛАВА 37

Ирландия. Провинция Ленстер. город Лонгфорд.

Меня отпустили? От удивления села на ступеньку крыльца.

Отец не стал тащить меня за собой в страну фейри. Даже защитил от убийцы, посланной Титанией. Выходит, не все они такие бездушные?

Вздор! Тихий народ не считается с людьми, которые судя по сказкам и легендам, мы для них что-то вроде игрушек или животных. И едва ли полукровка будет для них лучше обычного человека. Скорее я поверю, что папа просто ведет какую-то свою игру. Но может, он не знает, что у него есть дочь?

Интересно, зачем он спрашивал меня о зеркале? Хотел вытащить Оберона или, наоборот, позаботиться, чтобы тот не покинул своей темницы?

Мои размышления прервало появление деда:

— Здравствуй, птичка! Ты так и не уехала?

— Здравствуй. Теперь это точно исключено… — ответила с горькой усмешкой — Я такое сотворила!

— Пойдем в дом, расскажешь мне все.

После моего рассказа дед, казалось, постарел еще на несколько лет:

— Прости, что не оправдала твоих надежд. Но, видимо, это судьба. Теперь мне одна дорога. Это хорошо, что ты пришел. Так я, по крайней мере смогла с тобой попрощаться перед дорогой в сид.

— Все в порядке птичка. Я не сержусь на тебя. Старик Киган был прав — я зря боролся с судьбой все эти годы. Скажи, ты понимаешь, что убийцы твоей матери будут ждать тебя в проклятых холмах?

— Они могут найти меня и здесь. И даже если мне чудом удастся уехать из Ирландии, я все равно рано или поздно либо зачахну от тоски по Оберону, либо не выдержу и вернусь, чтобы найти вход в холмы.

Дед задумчиво смотрел в окно на сад, окутанный синеватой вуалью сумерек, и произнес:

— Ты права. Что ж, мне пора домой. Я рад, что ты прожила хотя бы пару десятков лет, вместо того, чтобы погибнуть во младенчестве. А еще я рад, что довелось увидеть тебя взрослой. Я буду скучать птичка…

Старик порывисто обнял меня и на мои глаза навернулись слезы:

— Дед, ну что ты…

— Обещай Эйлин, что если сумеешь выжить в их проклятом мире, пошлешь мне весточку!

— Обещаю! Я дам тебе знать, что у меня все хорошо.

Мы снова обнялись, старик утер мои слезы тыльной стороной ладони, грустно улыбнулся и, не прощаясь, покинул дом.

А я расплакалась. Возможно, дед не доживет до того дня, когда я смогу сказать, что у меня все хорошо. В легендах и балладах было много противоречивых сведений о стране фейри, но в одном они были единодушны: время там течет гораздо медленнее. Там пройдет день, а в Срединном, человеческом мире пролетит целый год…

Я огляделась: пора зажигать свет. Ночь. Пустой дом давил звенящей тишиной. Вынужденное одиночество после отъезда Флави тоже не добавляло позитива.

Как бы то ни было, сегодня я в сид не собиралась. Друид так и не явился, чтобы обновить защитные амулеты, и я всерьез опасалась, что меня еще раз попытаются убить.

Поэтому отыскала среди своих многочисленных пар перчаток те, что поплоше и отправилась в гараж. Поиски подходящих железных предметов, которыми могла бы защитить себя от посягательств тихого народа, закончились находкой мотка колючей проволоки.

Уж не знаю, для чего она тут лежала. Возможно, ею пользовались до того, как вокруг дома была установлена ограда. Хотя ума не приложу, зачем было хранить ее после. Затащить здоровый моток проволоки на второй этаж мне было не по силам.

Я порезала ее на равные части, найденным в гараже болторезом и приволокла в гостиную. Над диваном соорудила плотную колючую сферу. В ней я и устроилась на ночь, заделав единственный "вход" изнутри.

Я мирно спала ровно до того момента, пока сквозь сон не услышала вдалеке дивную музыку. Мгновенно проснулась и огляделась. Темнота, ночь, я по-прежнему под своим колючим железным защитным куполом.

Флейта и звон ледяных колокольчиков… где-то невыразимо далеко, но я их слышала! Они пели так сладко, так невыразимо прекрасно, что на мои глаза навернулись слезы.

Сама не заметила, как натянула джинсы и футболку, свитер и кроссовки. Просто вдруг обнаружила себя, стоящей на улице, у калитки родительского дома, глядящей на то, как по улице плывет плотный, густой туман.

Музыка была по-прежнему далекой, но она звала меня. Все мое естество хотело найти источник дивных звуков, словно в них была моя жизнь. Казалось, если мелодия исчезнет и на меня обрушится тишина, то сердце разобьется, как чаша на пиру.

В памяти зазвучало стихотворение Морны, которое я нашла в ее студии, среди набросков:

Есть волшебные ночи осенней порой,

Когда ветер красой тишины очарован,

И боится вздохнуть, а под полной луной,

За собою маня, серебрится дорога.

И покажется вдруг, что до счастья лишь миг,

Душат стены и ноги зудят в предвкушенье.

Словно путь под луной — то частица души,

Без которой так больно… и нет завершенья!

Снова цепи стальные натянет душа

И рванется, крича от тоски по свободе…

Я закрою глаза, отступив от окна,

Здесь мой дом и дела незакончены вроде.

Но однажды не стану бороться с собой,

Я шагну за порог и ступлю на дорогу,

Улыбнусь и уйду в эту лунную ночь,

С каждым шагом себя обретя понемногу…

И только сейчас я поняла: оно наверняка было написано перед Самайном, когда мама в одиночестве кружила по холмам, пытаясь найти вход в сид.

Как во сне я открыла калитку. Дорога, тонущая в тумане, манила меня. Этот безупречно гладкий асфальт, эта луна в вышине, это чувство свободы… Сделай шаг и никогда не умрешь, сделай шаг и вернешься домой, сделай шаг и станешь целостной, обретешь нечто давно утерянное, то, чего тебе всегда отчаянно не хватало…

Голос разума остался где-то там, в гостиной, по ту сторону порога, в круглой клетке из колючки, которую сама себе соорудила. А душа, словно волшебный конь из сказок, тряхнула цепями и порвала их все. Я радостно засмеялась, чувствуя себя свободной, утерла слезы и побежала по пустынной улице.

Я не ощущала холода, не чувствовала веса собственного тела, дорога стелилась под ноги сама. Я бежала как зверь, меняя направление, петляя, проходя там, где человек бы споткнулся о камни, запутался в ветвях, исцарапался в терновнике.

Густые живые изгороди пропускали меня, пространство плыло, сворачивалось вокруг, строя для меня путь, создавая на земле узкую, гладкую тропинку, которая таяла за моей спиной как мираж, будто ее и не было. Так вот они какие — тропинки фей, по которым можно дойти до цели в десять раз быстрее, чем земным человеческим путем.

Вскоре я ступала уже по холмам. Впереди неяркий свет, к которому моя душа стремилась изо всех сил.

Спустя некоторое время я увидела, что не одна. Еще с десяток девушек, завороженно шли на свет к окруженному золотистым сиянием входу в сид, вокруг которого кружили в воздухе крошечные огоньки. В отличие от светлячков, те мерцали не желтым, а голубым светом.

В воспоминаниях тотчас всплыло название этих малюток, недавно вычитанное в интернете: вилл-о-висп… "светильник Уилла", зловредные огоньки, заводящие путника в чащу леса или в трясину.

Странно, но никакой опасности я не чувствовала, только радость, словно бы вернулась домой после долгого путешествия.

У входа в сид эйфория немного отпустила меня, как и остальных полукровок, притянутых сюда дивной музыкой фейри.

На какой-то момент мы замерли, изучая друг друга, а потом музыка снова взяла над нами власть и мы вместе шагнули в распахнутую каменную дверь, створки которой были покрыты искусной резьбой. Казалось птицы и животные, изображенные на них, смотрят, как живые и вот-вот начнут двигаться.

Внутри ждал длинный коридор с высокими потолками. Пол был каменным, а стены состояли из ветвящихся, из причудливо переплетенных корней деревьев. Внутри них вместо сока словно бы тек свет, создавая приглушенное освещение, на кончиках сияя яркими золотистыми искрами.

Музыка звала вперед и мы всей толпой шли на этот зов. Длинный коридор оканчивался еще одной дверью. От первой она отличалась тем, что сияла от золота и россыпи изумительных драгоценных камней. И у этой двери нас кто-то ждал…

ГЛАВА 38

ГЛАВА 38

Оберон

Оберон сидел на троне, ощущая себя осужденным на смерть в ожидании казни. После того как его предала та, которую он боготворил, после того как его мучила и пытала Мэб, он возненавидел всех женщин. Испытывал ярость при мысли, что рядом постоянно будет ненужная, ненавистная королева.

Он ощутил, как полукровки входят в сид.

Их было пятнадцать. Он чувствовал их удивление и радость от возвращения в свой настоящий дом. Их души пели от восторга.

Усилием воли он обуздал внутреннего зверя и решил, что выбрав королеву, милостиво не лишит жизни остальных. Вместо казни их отдадут высокородным сидхе в услужение.

Он даже не пойдет в зал, где растет Древо Королей — Пророчице велено встретить девушек и отвести туда. Каждая поочередно коснется стволу, в котором вместо древесного сока течет древняя магия. Древо расцветет, когда его коснется королева. Он не станет разводить церемонии, чем быстрее этот фарс закончится, тем лучше.

Но тут король почувствовал теплую волну силы, которая, лаская кожу, омыла его головы до ног. Оберон вскочил от удивления. Всплеск магии почувствовали все обитатели волшебной страны и немедленно принялись обсуждать его природу, а повелитель фейри выругался.

— Что случилось? Ты понял, что произошло? — спросил друга Мидир.

Оберон прошипел:

— Проклятое Дерево решило расцвести, в тот момент, когда нога королевы ступила на землю сида! Как я теперь узнаю ее?! Что мне делать Мидир? Устроить соревнование по вышиванию крестиком или кулинарный поединок?

— Можешь еще туфельки Титании на всех примерить — вдруг, кому подойдут? — усмехнулся друг.

Ответом было рычание.

— Ну, в самом деле, жалко тебе что ли? Ты же не будешь их сам носить, а тут хоть какая-то польза…

— Похоже, мои беды тебя только забавляют!

— По сравнению с заключением в зеркале и прочим, что тебе довелось пережить, отбор и есть только забава. Воспринимай это как игру и тебе станет значительно легче.

— Что прикажете делать с девушками повелитель? — послышался издалека голос Пророчицы.

Оберон вернулся на трон и обреченно приказал:

— Веди их ко мне!

Эйлин

Молчаливая, неподвижная фигура в темно-зеленом плаще, что ожидала нас у ворот казалась мрачной и даже опасной.

— Приветствую вас в сиде Бри Лейт! — прозвучал из капюшона мелодичный женский голос, развеивая нашу настороженность.

Мы нестройным хором поздоровались. Кто-то из девушек тут же спросил:

— А для чего мы здесь?

— Терпение девы. Я как раз собираюсь поведать вам это. Думаю, большинство из вас уже догадались, что попали в королевство фейри. В вашем мире оно известно как Страна Туманов и Слоновой кости, край за Кровавой Рекой или Земля Грез. Мы же зовем наш мир Сидхейм. Не так давно у нас скончалась королева. Поскольку Титании больше нет, а сид не может существовать без повелительницы, мы вынуждены искать новую претендентку на трон. Наш король — Оберон — открыл восемь дверей сида, чтобы земля призвала вас сюда для участия в отборе. Одна из вас станет женой Оберона и получит титул королевы Света и Иллюзий. Если у вас есть вопросы, можете их задать?

— Кто вы?

— Зовите меня Пророчица.

— Почему земля сида выбрала именно нас? — спросила стройная блондинка в синем вечернем платье.

— Потому что от рождения не принадлежите к миру людей, вы наши. У каждой из вас кто-то из родителей сидхе.

— А что будет с нами после отбора? Нас отпустят домой?

— Это решит король.

— Вы сказали, повелительница зовется "королева Света и Иллюзий". А какой тогда титул у короля? — вдруг спросила рыжая девушка в спортивном костюме с роликами на ногах. Интересно… все сюда пришли, а она приехала?

— Король Воздуха, Тьмы и Кошмаров, и я не советую заставлять его ждать. Идемте, прочие вопросы зададите потом — отрезала Пророчица и легко отворила огромную тяжелую дверь.

ГЛАВА 39

ГЛАВА 39

Эйлин

По ту сторону порога, уложив голову на лапы, лежал большой белый пес. Думаю, встань он на задние лапы, сравнялся бы ростом с человеком.

Подняв острые уши, он низко зарычал, и этот звук пробирал до костей. С удивлением отметила на шее собаки ледяной ошейник, а так же слишком умные для животного, полные ярости голубые глаза. Я была готова поклясться, за ними кроется человеческий разум.

Вдруг пес с рычанием бросился на рыжую девушку на роликах. Я бы на ее месте растерялась, но та пнула пса и угодила ногой в ошейник. К удивлению собака взвизгнула от боли и, скалясь, вернулась на место.

Женщина в плаще рассмеялась:

— Получил Нетхан? Негоже бросаться на гостей. Я непременно доложу о твоем поведении его Величеству.

Пес заворчал, сверкая яростными очами, но потом улегся обратно. Мне показалось странным, что Пророчица говорит с собакой, словно та должна ее понимать. Оглянулась заметила: белоснежная шерсть под ошейником, окрасилась алым.

После этого я была уже не уверена в том, что мне здесь нравится и более критично посмотрела на то, что меня окружало.

Пока нас вели дальше, размышляла об услышанном. При известии о гибели королевы с моей души свалился камень. Если Титания мертва, надеюсь, ее мстительница оставит меня в покое. Если только она не любила госпожу настолько, чтобы счесть приказ о мести последней волей, которую необходимо исполнить в память о погибшей. Все же надо держать ухо востро.

А теперь еще и этот отбор. Я понимала, что вокруг любого повелителя всегда много женщин, жаждущих его внимания. Но не ожидала, что придется бороться за звание королевы, чтобы стать ему нужной. На ум сразу приходили воспоминания о скандальных телевизионных шоу, где девушки, презрев все человеческие ценности и мораль, боролись за сердце очередного богатого холостяка.

Что если у меня не получится победить? Я оценивающе оглядела тех, кто шел рядом.

Может, та блондинка в синем вечернем платье понравится ему больше или шатенка с алым маникюром, в наряде больше подходящим похода на рок-концерт?

Даже если не брать в расчет обертку, в сдержанном офисном костюме или одетая для пробежки, каждая из девушек была по-своему красива.

Решила, что шансов у меня немного. К тому же изрядно беспокоило заявление, что последующая наша судьба неизвестна. Слова "это решит король" мне определенно не нравились.

Я освободила Оберона из заточения, но вместо благодарности получила коварство, непонятный гнев и презрение. Думается мне едва ли выбывших девушек ждет что-то хорошее.

Мы шли по лабиринту коридоров и каждый был непохож на другой. Широкие и узкие. Высокие и те, в которых приходилось сгибаться, чтобы пройти.

Стены одних украшали друзы аметиста и граната. Другие были увиты неприятно шевелящимися колючими побегами алых плетистых роз. Третьи, как при входе, были из светящихся корней. В одном из коридоров за окном с золотисто-зеленым витражом мне почудилась быстрая стайка серебристых рыбок.

Когда я бросила считать повороты в попытке запомнить дорогу к выходу, нас ввели в огромный зал. И я снова едва удержалась, чтобы не приоткрыть рот от изумления.

Пол и колонны из чистого янтаря. Притом не из кусочков, а цельные, сияющие теплым светом. Жемчужно-белый потолок, в окна с цветочными гардинами любопытно глядела луна. В центре центре зала виднелись два трона, на одном из которых восседала фигура в черном, которая резко контрастировала с окружающими теплыми красками.

Придворные расступались, чтобы пропустить нашу процессию.

Проходя мимо всевозможных диковинных созданий, я исподволь, с опаской оглядывала их. Поначалу меня поразили красотой две золотовласые девушки в зеленых платьях. Однако это длилось ровно до того момента, как, я не углядела у одной нетерпеливо пристукивающее оленье копытце, на миг выглянувшее из-под длинного подола.

Передо мной стояли Бааван Ши славящиеся тем, что завлекают мужчин и выпивают их кровь: зеленые платья, оленьи ноги, а также способность обращаться в воронов — их визитная карточка.

Огляделась внимательнее и увидела, что, кроме сияющих гордой, ослепительной красотой, благородных сидхе, здесь были и прочие фейри. Я заметила, что тут были пехи — низкорослые, рыжие, с очень длинными руками и широкими ступнями, которыми эти создания при случае прикрывались от дождя. Пехам приписывали создание множества круглых каменных башен по всей Ирландии, каждую из которых они умудрялись возводить всего за одну ночь.

Горевестницы банши глядели нас припухшими от слез глазами молчаливо и с какой-то отрешенной печалью. Их тонкие пальцы венчали острые когти, растрепанные волосы у иных были черными, у других белыми как снег. Их просторные белые одежды колыхались, будто на невидимом ветру.

Глядя на них, девушки замирали от ужаса. По правде говоря, я тоже боялась, что вот-вот одна из банши горестно завопит, указав на меня костлявым пальцем, предрекая скорую гибель.

От призрачных мертвецов слуа, с парящими в воздухе длинными волосами, веяло холодом. Боевые пояса из кожи, с металлическими пластинами, одетые поверх длинных рубах, прикрывали их тела от талии до подмышек, порой их дополняли боевые фартуки из тех же материалов.

Небольшие щиты из кожи и дерева, с металлической кромкой, заточенной до остроты, были украшены причудливыми кельтскими орнаментами. За плечами вились плащи, сотканные, казалось, из тумана и сумерек. Некоторые из воинов были одеты в тускло-серые или антрацитовые, местами окровавленные доспехи.

Вооружены они были мечами и топорами, кинжалами и дротиками. Кожа их лиц, обрамленная длинными волосами, в редких случаях шлемами, была безжизненного серо-голубого цвета. Некоторые из мертвого воинства подплыли ближе, чтобы рассмотреть нас своими пугающими газами, на дне зрачков которых клубилась тьма.

Было страшно, но дизайнер-художник во мне жадно подмечал детали, трепеща от осознания, что передо мной подлинный образец воинского доспеха и вооружения, какое носили древнеирландские воины.

Группа низкорослых, брауни у дальней стены, оживленно обсуждала нашу процессию, размахивая руками и то и дело, указывая в нашу сторону.

С замиранием сердце я заметила у трона несколько баргестов — косматых черных псов с горящими глазами напряженно следящих за нами.

Когда мы приблизились к трону достаточно, чтобы я могла разглядеть выражение лица повелителя этого диковинного зверинца, меня ждал сюрприз. Его Величеству Оберону было неинтересно, кого к нему привели. Вид у короля был самый что ни на есть скучающий.

ГЛАВА 40

ГЛАВА 40

Но, несмотря на это, я не могла им не любоваться. Повелитель фейри был красивее всех высокородных сидхе, собравшихся в этом зале. На миг я потеряла связь с реальностью, погрузившись в некстати нахлынувшие воспоминания. Словно наяву видела, как эти безупречные губы терзали мои, заставляя сгорать от страсти, как эти руки держали мои запястья в сладком плену.

Король посмотрел на нас как на пустое место и недовольно произнес:

— И это весь улов Пророчица? — ледяной тон заставил меня вздрогнуть, сладкая истома сменилась ознобом.

— Достойных всегда не так много, как хотелось бы ваше Величество.

Призрачная волна зеленоватой магии, исходящая от нашей провожатой, заставила нас всех встать в ряд и синхронно поклониться королю. Он прошелся мимо, бегло пробегаясь взглядом по лицам. Вопреки ожиданиям, мимо меня он прошел так же, как мимо других, ничем не выдав, что мы уже встречались и это кольнуло сердце шипом досады. Король произнес:

— Приветствую в сиде Бри-Лейт девы. Как вам объяснили, мне нужна жена. Когда я пойму, которая из вас угодна земле сида избранница станет королевой. Остальные в качестве награды за всевозможные заслуги будут пожалованы моим подданным, которых вы уже имели удовольствие лицезреть перед собой. Они решат, где и как применить ваши таланты. На сегодня вы свободны. Пророчица, устрой их в крыле для фрейлин и обеспечь всем необходимым.

— Слушаюсь ваше Величество!

— Я хочу вон ту, рыженькую в смешных ботинках. Будет убирать дом и разминать мне пятки — прошептал соседу стоявший неподалеку острозубый крючконосый гоблин, указав на девушку в роликах.

— А я ту, что в синем платье. Она самая упитанная, когда надоест, из нее можно будет приготовить замечательное рагу!

Рыжую, которая все слышала, передернуло от омерзения. На ее лице, как, впрочем, и у остальных отразился ужас. Сейчас каждая вспоминала всех, кого довелось увидеть в этом зале, и мысленно молилась всем богам, чтобы избежать такой судьбы. Хрупкая брюнетка в коротком оливковом сарафане даже расплакалась. Блондинка в синем, о которой говорил второй гоблин, пошатнулась, но ее вовремя удержала от падения соседка.

— С чего вы взяли, что король раздаст всех девушек вам? Так или иначе, они все наполовину благие. Я бы взяла в свой дом пару горничных — произнесла ледяная в своем высокомерии золотоволосая сидхе в темно-синем платье.

— Если тебе нужны мертвые горничные госпожа, то, конечно, бери их! — мрачно усмехнулся один из слуа — Раньше чем они расчешут тебе волосы, до них доберется твой сосед-ганконер.

Я обратила внимание, в каком направлении кивнул слуа, увидела ганконера и тут же отвела глаза. Ослепительно красивый блондин в одеждах цвета весенней листвы. Зеленовато-карие глаза смотрели на меня мягко и ласково, затягивая в свой сладкий омут. Морна в своем дневнике писала о том, что десятой дорогой обходила лощины, поросшие колокольчиком, анютиными глазками и терновником излюбленные места, где любят селиться ганконеры — эльфы-соблазнители:

"Ганконер — дословно "ласковый любовник". Встретишь его — готовь себе саван. Стоит пойти за таким, дать к себе прикоснутся, послушать его музыку и тебе конец. Потеряешь интерес к жизни и зачахнешь от тоски и болезней, которые будут следовать одна за другой. Я слышала мелодию флейты однажды, видела, как он удалялся в лощину. Там где он ступал по земле вился след из колокольчиков, расцветающих прямо на глазах… Моя мать не была человеком. К тому же нас разделяло значительное расстояние и мне удалось устоять перед его чарами. Однако я благодарила небо, что ганконер ко мне не приблизился. Потому что, если бы он подошел, не хватило бы сил сказать ему "нет".

Пусть их облик прекрасен и будто непрочен,

Но их чары опасней, чем острый металл.

Не смотри ни за что в их зеленые очи,

Кто смотрел им в глаза, тот себя потерял…"

Я ускорила шаг, стремясь подальше убраться от опасного фейри, и обмерла, услышав над ухом голос, слаще которого нет:

— Куда спешишь Мавоернин*, посмотри на меня…

(* Мавоернин — ирландское имя, переводится как "Мой мед" или "Моя конфета")

ГЛАВА 41

ГЛАВА 41

Вот ведь вляпалась! И почему этот фейри из всех пятнадцати претенденток, привязался именно ко мне? А посмотреть на него так хочется, голос просто завораживает.

Я не могла ему противиться. Казалось, мир замер: исчезли звуки, словно в зале нет никого кроме меня и охотника на мою жизнь. Голова уже поворачивается к ганконеру, как цветок к солнцу. Все происходит будто в замедленной сьемке. Сердце с трепетом ждет, когда я увижу лицо искусителя, навек утону в зеленых глазах. Вот я вижу обтянутое зеленой рубашкой плечо, еще секунда и я пропала… Какая глупая смерть…

Вдруг обзор мне заслоняет что-то черное, кажется, сверху на мою голову упала сама тьма. Вокруг меня звучат удивленные возгласы, которые перерастают в возбужденное обсуждение происшедшего.

— Король… это сам король!

— Как он оказался здесь так быстро? Он же только что сидел на троне на другом конце зала!

Осознав, что вокруг меня ткань, начинаю выпутываться из шелковой, густой тьмы под аккомпанемент ледяного голоса Оберона:

— Запомните: пока отбор не окончен, все девушки принадлежат мне. Тот, кто посмеет посягнуть на мое, будет наказан.

Выпутавшись, наконец, из ткани я увидела, что в моих руках плащ короля, а ганконер замер, устремив взгляд в одну точку, и его чары пропали. Теперь его присутствие ощущалось, как будто он был обычным мужчиной. Он все еще был притягательно красив, но не вызывал того чарующего сумасшедшего восторга и притяжения.

— Ты понял Леаннан? — спросил Оберон провинившегося подданного.

Только теперь я поняла, что тело моего соблазнителя покрывала тонкая, блестящая, почти невидимая корочка льда. Сейчас она медленно осыпалась, но вопреки моему страху, аура сладострастия не вернулась.

— Да, мой король! — фейри потупил зеленые очи и опустился на колени — Молю повелителя о прощении!

— За что его наказывать ваше Величество? — улыбнулась низкорослая девушка с длинными каштановыми волосами — Красавчик просто выбрал самую легкодоступную из нас. Это ее надо выгнать! — фыркнула претендентка, не забыв ткнуть в меня пальчиком с шоколадным маникюром.

Я оглядела ее с головы до ног: хрупкая, невинно распахнутые серые глаза, фиолетовый свитер, на шее поблескивает крошечная искорка кулона на тонкой цепочке простые джинсы, серебристые босоножки, белый ремешок керамических часов, охватывает тонкое запястье. Глядя на нее, хотелось удивиться, откуда столько яда, в милом с виду создании.

Оберон резко повернулся к претендентке. От короля ощутимо повеяло холодом:

— Как твое имя, дева?

— Нора, ваше Величество.

— Так вот, Нора, помимо скромности, достоинства и безупречных манер, королева должна обладать умением судить непредвзято. Опираться на факты, а не на домыслы, быть милосердной и лишенной зависти — ледяным тоном произнес Оберон.

С каждым словом он подходил к девушке все ближе. Бедняжка растеряла всю свою храбрость, в серых глазах застыл страх, ее волосы и ресницы покрыл иней.

Вокруг Оберона и неудачливой претендентки на роль королевы, образовалось пустое пространство: все кто стоял поблизости, словно завидев дикого зверя, медленно отступали прочь.

— Я…

— А еще королева не должна перебивать короля и подвергать сомнению его решения. Ты выбываешь из отбора и отныне утрачиваешь мою защиту — безразлично произнес повелитель фейри и развернулся, чтобы уйти прочь.

— Ваше Величество, пожалуйста… — всхлипнула первая выбывшая, падая на колени.

Оберон оглянулся, потом говорящим взглядом посмотрел на ганконера и коротким кивком разрешил делать с новой добычей, что вздумается.

Король быстрым, размашистым шагом пронесся мимо меня, словно порыв ветра. Попутно забрал у меня из рук плащ и удалился, даже взглянув в мою сторону, будто я была мебелью.

Зато ганконер, галантно помогая подняться с пола, вовсю ластящейся к нему Норе, смотрел только на меня. Все так же, глядя мне в глаза, Леаннан облизнулся и, развернув лицом ко мне свою жертву, чуть сжал ее грудь сквозь тонкий свитер, заставляя застонать и выгнуться от страсти.

"Я буду думать о тебе, когда буду ужинать ею…" — прозвучал среди моих мыслей чужой порочный шепот — "Как жаль… В ней нет и половины твоего огня, Мавоернин сэйбх!*".

Откуда-то я знала, что "сэйбх" значит "сладкая". Должно быть, я побледнела, потому что обольститель издевательски — понимающе улыбнулся.

— Продолжим наш путь девушки. Вам надлежит выспаться и отдохнуть — послышался голос Пророчицы и я поспешила следом за остальными участницами отбора.

Теперь нас осталось четырнадцать.

ГЛАВА 42

Комнаты всех участниц отбора находились в одном длинном коридоре, в конце которого располагались покои почившей королевы Титании. Ее фрейлины здесь больше не жили. Оберон полагал, что новая повелительница выберет себе иных прислужниц, на свой вкус. Нам показали гостиную и обеденную залу, предупредив, что через час в ней состоится ужин. А после развели по отдельным комнатам с совершенно одинаковыми дверями.

Мне комната в бежево-розовых тонах досталась рядом с пустующими покоями королевы. Мне такое соседство не понравилось. Существует не так много способов убийства вечно юных, бессмертных фейри. А значит Титания умерла точно не от старости и не своей смертью. Не блуждает ли здесь, в этих великолепных коридорах ее призрак? Не смотрит ли с гневом и завистью на полукровок, что заняли покои ее фрейлин? Не ревнует ли, при мысли, что одна из нас займет трон подле ее короля, который, к слову, совсем непохож на убитого горем вдовца?

Войдя в свои покои, огляделась и нашла их довольно милыми. Небольшой стол и два кресла у окна, кровать, шкаф, трюмо с большим зеркалом. Мебель выглядела так, словно выращена из дерева, а не изготовлена из отдельных досок.

У меня вызвали любопытство стены, покрытые какой-то странной шелковистой материей, теплого нежно-розового цвета, на ощупь напоминавшей лепестки цветов. Посмеиваясь над собой, склонилась к стене, чтобы принюхаться, и с удивлением обнаружить, легкий цветочный аромат.

Подойдя к зеркалу, я вскрикнула: из зеркальной глади, вместо моего отражения, на меня смотрела та фейри, которую рисовала в дневнике мама. Высокая, ослепительно прекрасная, в голубом платье с короткими рукавами. На ее спину плащом ниспадали серебряные волосы, а предплечья вместо браслетов, были увиты живой лозой.

Она та, что свела Морну с ума и предположительно убила отчима Джеда Бакли. Та, что приходила по мою душу и, несомненно, уничтожила бы и меня, если б не вмешался мой отец.

Что я могу противопоставить фейри? Ничего. Значит, мне нужна помощь. Если у Оберона есть хоть капля здравомыслия, он приставил кого-то охранять нас.

Я набрала в грудь воздуха, собираясь завопить. Но от удивления потеряла голос, когда отражение виновато всплеснуло руками и стремительно изменило облик на мой собственный. Моя копия в зеркале затараторила звонким голоском:

— Ой! Простите! Как неудобно… Меня не предупредили, что новая хозяйка у комнаты появится уже сегодня! Вас поселили сюда недавно?

Я шарахнулась от зеркала и хрипло прокаркала:

— Кто ты?

— Я зеркальница. Живу в этой комнате и прислуживаю ее хозяйке. Раньше я служила Мэрсайл — первой фрейлине и лучшей подруге королевы Титании. Теперь моя хозяйка вы.

— Вот как… — протянула я, переваривая услышанное.

Значит, имя моего врага Мэрсайл, "воинственная", что ж ей подходит. По насмешке судьбы я заняла именно ее комнату. Интересно, есть ли у бывшей фрейлины ход сюда? Не оставила ли она здесь что-то из своих вещей? И может ли зеркальница все еще работать на нее?

— Как же ты прислуживала своей госпоже, если сама сидишь в зеркале?

— Я могу выходить госпожа. Как ваше имя? — произнесла зеркальница, шагнув в комнату — Как мне вас называть?

Подавив желание шагнуть назад, ответила:

— Мое имя Эйлин.

— А я Дервила — улыбнулась девушка.

— Послушай, Дервила, ты не могла бы сменить облик? Мне кажется, я разговариваю сама с собой.

— Не могу. В мои обязанности входит быть двойником хозяйки комнаты, чтобы запутать недоброжелателя, если таковой явится сюда. Пойдемте, я помогу вам вымыться, а потом одену и причешу к ужину.

— Не стоит, я привыкла мыться сама — ответила, входя в указанную дверь, где уже исходила паром огромная ванна. По правде говоря, я размышляла, не утопит ли меня эта девица? Уж очень подходящий момент.

Улыбающаяся Дервила вошла следом, но заслышав мой ответ, побледнела и бухнулась на колени.

— Госпожа, не прогоняйте меня, не отказывайтесь от помощи! Меня накажут, если кто-то узнает, что вы что-то делали сами!

— Хорошо, но ты принесешь мне клятву, что не причинишь мне вред посредством действий или бездействия. А также поклянешься, что ты больше не повинуешься и не хранишь верность своей предыдущей госпоже.

ГЛАВА 43

Вскоре я вымытая, наряженная и причесанная сидела за столом в большой гостиной, где собрались остальные девушки. Как ни странно, мы все единодушно одели ту одежду, в которой прибыли сюда, словно бы цепляясь за родной мир, который никому из нас больше не суждено увидеть.

За столом сначала царила тишина. Но после ужина, когда тарелки унесли, все не сговариваясь расселись по диванам у стен и лед тронулся.

— Ну, что девочки давайте знакомиться? — разбила тишину рыжая девушка, в которой я узнала ту, что пнула пса, при входе в сид — Меня зовут Брайд. Я фитнес-тренер, приехала сюда на роликах. Я не хочу, чтобы меня убил какой-нибудь из этих легендарных монстров, поэтому буду до последнего бороться за сердце короля.

— А меня зовут Слэйн — произнесла бледная девушка в платье цвета пыльной розы. Ее черные кудрявые волосы были забраны в высокий хвост, а над глубоко посаженными зелеными глазами и темнели широкие брови — Я думаю, этот король страшнее всех монстров вместе взятых. Вы видели его взгляд? Смотреть на него со стороны может и здорово. Но кто-нибудь из вас думал о том, каково оказаться в постели с этой надменной ледышкой?

— Тихоня-Слэйн! Я тебя знаю, ты работаешь в библиотеке — заявила высокая девушка с солярным загаром. Черные тонкие ремешки босоножек, обхватывали ее стопы. Точеную фигурку обтягивало шелковистое, узкое платье светло-серого цвета, со скромным декольте, в котором покоилась маленькая грудь. Компенсировать размеры последней, помогало пышное меховое болеро. Пышные кудри темные у корней, на концах переходили в блонд, а карие глаза влажно сверкали в свете светильников — Не переживай, тебе не придется ложиться с этим красавчиком в постель, потому что очень скоро там буду я. Он и не взглянет на такую скромницу, как ты. Такому нужна настоящая женщина. Хорошенько запомни: меня зовут Мерфи, я модель и Оберон только мой.

— Я Конгали — произнесла блондинка в синем платье, что чуть было не упала в обморок, от кулинарных фантазий гоблина, представившего ее главным блюдом — Я ветеринар, мне страшно и я хочу домой. Если кто-то из вас победит, умоляю, потребуйте меня в личные служанки! Я не хочу умирать! — девушка закрыла рот ладошкой, чтобы не разрыдаться в голос и моргнула, пытаясь удержать слезы.

— Мое имя Дара. Я из полиции и считаю, что все это незаконно. Нас нельзя раздавать подданным как скот, заставлять участвовать в дурацких соревнованиях и брать замуж против воли. Мы должны найти способ вернуться из этого чертова мира в родную Ирландию! Эта шовинистская свинья на троне не может нам указывать! Подумаешь, умеет он замораживать людей. Это еще не значит, что ему все можно! — низким голосом произнесла высокая брюнетка. Ее длинная черная юбка с разрезами по бокам, была дополнена косухой и туфлями-лодочками на высоченной шпильке. Прямые волосы до плеч, красный маникюр, карие живые глаза, смотрят проницательно, изучая лица остальных, будто бы в поисках особых примет. А зубы неестественной белизны явно отбелены у стоматолога.

— А я Кэйла, журналистка, и считаю, что ты круглая дура. Можно было бы что-то сделать, будь у тебя хотя бы твоя коповская пушка, а лучше элитный отряд гарды. А так мы здесь увязли конкретно. Умнее всего прогнуться под местные правила, а уже потом потихоньку искать выход. И вообще, нам всем стоит заключить соглашение: кто станет королевой этого красавчика, спасает остальных от судьбы быть съеденными. Или вообще просит вместо свадебного подарка отпустить назад! Кто "за"? — раздраженно протараторила девушка с темно-каштановыми вьющимися волосами. Она была одета в ботинки на плоской подошве, серо-голубые джинсы клеш, белый топ без бретелек и черный пиджак с английским воротом, шею украшал витой узкий чокер.

— Я Лула. Девочки, этот план фуфло. Моя чуйка мне подсказывает, что такой мужик не будет разбрасываться подарками и точно не станет потакать капризам. Это несчастная королева станет исполнять все его желания. Держу пари в постели он будет всегда играть в "господина", у него поди там и плеточка уже приготовлена. Так что неизвестно еще что лучше: быть съеденной или запоротой. Будь у меня выбор, я бы предпочла повторить судьбу Норы — умирать так с удовольствием! Этот ганконер действительно что-то! — выдала девушка в замшевых черных ботильонах на совершенно убийственной шпильке. Ее короткое, блестящее, золотистое платье давало ощущение, будто она одета в фольгу от шоколадки. Один рукав был украшен бело-золотистым леопардовым принтом, второй отсутствовал. Вырез едва вмещал солидных размеров грудь, талию подчеркивал широкий пояс. Завитые карамельно-русые волосы пушились, мягким облаком ниспадая ниже плеч. Маленькие золотые сережки, массивные бижутерные браслеты на тонких запястьях с бледным загаром. На лице выделялся крупноватый нос и подведенные черным серо-голубые глаза, но совершенно терялись бледные губы.

— Ну и земля тебе колокольчиками! Судя по ужимкам, ты профессионалка и обслужила не одну сотню. Я таких не по одной за ночь за решетку увожу — пренебрежительно фыркнула Дара — Хотя, на счет вкусов этого ледяного типа, ты, пожалуй, права, он точно доминант.

— Девочки не ссорьтесь! Я Рэчил, психоаналитик — произнесла женщина с русыми волосами до середины лопаток, расчесанными на прямой пробор. На ней был серый классический пиджак и брюки в черную тонкую клетку. Ее блузка сияла белизной, на которой у самого горла краснела красная каплевидная брошь — Этот мужчина не так плох, как кажется. Под маской гнева и холодности, скрывается раненая душа. Сдается мне, корень его проблем лежит в тяжелом детстве… — на этих словах все хором рассмеялись — Зря смеетесь, я постараюсь понять его, найти подход и уговорить отпустить нас!

— Корень проблем находится у него в штанах! Судя по лицу у него уже давно никого не было! — заливисто хохоча вставила Лула.

— Ну, знаете ли! Если в руках молоток, неудивительно, что все проблемы для вас становятся гвоздями! — густо покраснев, ответила Рэйчил, обвиняюще ткнув пальцем в оппонентку.

Веселье прервала Пророчица, соткавшаяся из теней посреди гостиной:

— Девы, настоятельно рекомендую вам пораньше лечь спать. Поговорить успеете потом. Его Величество приказал через два дня устроить бал, за это время вы должны выучиться нашим танцам и манерам. Желаю вам мирных снов.

Девушки поднялись и, тревожно переглядываясь, отправились по комнатам.

ГЛАВА 44

ГЛАВА 44

Дервила ушла на ночь в свое зеркало. Я же заперла дверь на задвижку и улеглась в постель: уснула не сразу, слишком много впечатлений. К тому же чужая комната не вызывала доверия.

Проснулась рано, оттого что без трав меня снова начали мучить сны постыдного содержания, главным участником которых был его ледяное Величество Оберон.

Все еще сонная я накинула бледно-зеленый шелковый халат и поплелась в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Вода в чаше, с маленьким фонтанчиком, что заменяла умывальник, была ледяной и весьма неплохо меня взбодрила. Рядом в большом каменном вазоне росли бледно-голубые цветы. Как объяснила мне зеркальница, они заменяли жителям Сидхейма зубную пасту. Стоило сорвать бутон, и пожевать некоторое время, как зубы становились чистыми, а дыхание свежим.

Только я вернулась в комнату, села у зеркала и взялась за гребень, как из серебристой глади вышла Дервила:

— Госпожа, позвольте, я вас расчешу.

Пока зеркальница ловко приводила в порядок мои волосы, решила расспросить ее:

— Дервила, расскажи, что тут у вас произошло. Как и отчего умерла предыдущая королева?

— Госпожа, я…

— Поклялась мне в верности, поэтому обязана ответить на все мои вопросы.

— Да, госпожа, но я не так много знаю. Говорят, она умерла от предсмертного проклятия, насланного королевой Мэб.

— Постой, Мэб? Той самой о которой писал Шекспир? "Все королева Маб. Ее проказы. Она родоприемница у фей"…

— Я не знаю кто этот Шекспир, госпожа. Могу лишь сказать, что в преждние были времена фейри были едины. Не было Благого двора и Неблагого. Мэб правила всеми. Она была мудрой, суровой, но справедливой правительницей. Но однажды появилась Титания. Она посеяла смуту и раздор среди сидхе и прочими родами, сумела настроить знать против королевы, которая требовала равного отношения ко всем. Двор раскололся на две части: Благих, прекрасных первородных сидхе возглавила Титания, неблагие же вместе с королевой Мэб были изгнаны из Бри-Лейт.

Мэб нашла им приют в сиде Бруг-на-Бойн, возвела там свой дворец и стала править. Но в душе ее клокотала ненависть и она решила отомстить Титании за то, что та отняла у нее власть и учинила раскол среди нашего народа. Она выкрала котел Дагды, что кормит всех нас и сказала, что вернет его, только если Титания отдаст ей своего мужа Оберона.

Владычица Благих слишком любила власть, чтобы признать свое поражение. В те дни в сиде был голод. Мы охотились и порой брали пищу у людей, чтобы выжить.

Королева Благих послала Оберона и своего любовника Нетхана, якобы выкрасть котел. На самом же деле Нетхану было велено обменять Оберона на котел Дагды и немедленно вернуть в Бри-Лейт. Подданным же Титания сказала, что король сам вызвался вернуть нашу реликвию и не успел сбежать от преследователей Мэб.

Ее ложь была похожа на правду лишь до момента, как королева Воздуха и Тьмы стала присылать ей части тела короля. Двор возроптал, требуя возмездия для Мэб и возвращения Оберона и Титании пришлось развязать войну с Неблагими.

Короля в Бруг-на-Бойне так и не нашли. Спустя долгое время он вернулся живым и здоровым, однако он перестал быть тем солнечным королем, что был раньше. Ради мести он убил Мэб, но не учел, что сила королевы Воздуха, Тьмы и Кошмаров сочтет его походящим сосудом для себя.

С тех пор он обрел силу Неблагих и питается ужасом, так же как они. Он хотел убить и Титанию, однако вернулся уже в тот момент, когда та погибала от проклятья Мэб. Теперь Оберон хочет объединить дворы, чтобы все стало как раньше. Но Пророчица сказала, что не быть ему королем, пока не найдет себе королеву.

Оберон провел отбор среди самых высокородных сидхе и выбрал огненную фею Файбалу. Она была фрейлиной Титании и пыталась принять ее силу, когда та умирала, но королева не отдала ей свою эйель и земля сида Бри-Лейт не приняла такую невесту.

Король же был в ярости, когда узнал, что ему придется жениться. Ведь после предательства Титании и плена Мэб, он возненавидел женщин. Но вынужден был прислушаться к новому предсказанию Пророчицы. Она предрекла, что невеста его Величества полукровка и явится из Срединного мира. Когда все призванные землей сида вошли внутрь, древо Королей расцвело. Мы все это почувствовали. Избранница Оберона одна из вас. Когда он найдет ее, для фейри, наконец, вернутся былые времена. Оберон объединит дворы снова и Неблагих не будут больше презирать. Наконец наступит мир. Мы ждем этого дня.

ГЛАВА 45

ГЛАВА 45

Зеркальница вывалила на меня столько информации, что в зал, где нас собирались учить танцам, я вошла в глубокой задумчивости. Судя по тому, что узнала, мои проблемы гораздо масштабнее, чем я ожидала.

Даже если каким-то чудом мне удастся победить в отборе, я получу в мужья рьяного женоненавистника, от которого не придется ждать хорошего отношения. В лучшем варианте меня будут демонстративно не замечать, относясь как к предмету обстановки. В худшем… как бы он не начал мстить мне за то, что с ним сделали Титания и Мэб, за компанию, так сказать.

Как же быть? Сердце тянется к Оберону, а разум твердит: беги!

— А вот эта девушка определенно влюблена, потому что единственная меня не заметила! — раздался надо мной насмешливый звенящий голос.

Я смущенно подняла взгляд и еле сдержала возглас удивления: передо мной стоял отец. Стараясь не подавать вида, что узнала его, принялась сбивчиво бормотать какие-то извинения, но слушать меня не стали. Вместо этого, медноволосый сидхе объявил:

— Меня зовут Мидир и я буду наставлять вас всех в танцах. Пожалуй, с тебя и начну, пока ты тут не уснула от скуки. Как твое имя дева?

— Я Эйлин… Эйлин Даффи — произнесла и прикусила язык. Ну, кто меня просил называться девичьей фамилией Матери?!

— Эйлин… — задумчиво протянул фейри, впиваясь в меня взглядом зеленых глаз и затем, оглядывая головы до ног, а потом с беззаботной веселостью произнес — Что ж, посмотрим, как ты летаешь, птичка!

Мне показалось или в последнем слове таилось больше тепла и расположения, чем должно? Однако проанализировать происходящее мне не дали, обхватили за талию и закружили, в витиеватом, причудливом танце под неизвестно откуда взявшуюся музыку.

Фейри очень умело вел и двигался так легко и грациозно, будто летел, словно его тело не имело веса. Чуть позже я поняла, что Мидир применил ко мне свою магию. Поскольку ни чем иным не могла объяснить то, что уже на втором круге по залу, помнила и сама выполняла все положенные повороты и шаги.

— Твою мать зовут Морна, не так ли птичка моя? — весело подмигнув, шепотом спросил отец.

— Да — призналась, едва шевеля губами, чтобы остальные не видели, что я разговариваю с медноволосым танцором.

— Я не ошибся в нашу прошлую встречу. Ты действительно моя дочь. Я помню твою мать. Она великолепно танцует. Где она сейчас?

— Тебе ли спрашивать об этом? Где был ты, когда на нее обрушился гнев Титании? Теперь мама мертва и прах ее развеян над холмами.

— Ты не удивлена… почему?

— Она рисовала тебя. Там в Срединном мире, в ее доме в Лонгфорде, остались картины на которых вы вместе. Так почему ты не спас ее?

— Не обвиняй в этом меня. Я не знал. Время в Сидхейме идет медленно, а у вас быстро. Мне нужно было отлучиться на полчаса, а по времени ее мира я отсутствовал несколько лет.

— Это тебя не извиняет. Ты не заботился о ней.

— Моей вины тут нет. Не представляю, кем должна была быть и чем насолить Титании твоя бабка, если Морну убили. Наша жизнь вечна, ваша — мимолетна, как у бабочек. Помня это, мы стараемся не привязываться к созданиям Срединного мира. Я покинул твою мать, чтобы не привыкать к ней.

— И на ее чувства, тебе, конечно же, было наплевать… Мне не нужны твои оправдания, пусть совесть будет тебе судьей.

Какое-то время мы танцевали молча. Эльф над чем-то размышлял, а затем произнес:

— Обычно мы не нянчимся со своими отпрысками, но в память о матери, так уж и быть, пригляжу за тобой. Если хочешь жить, не смей никому в Сидхейме рассказывать о матери и обо мне, особенно Оберону.

— Ты так близко знаком с королем? — подозрительно спросила я.

— Оберон мой ближайший друг. А во времена, когда луна еще не родилась и над миром днем и ночью висел туман, он был моим учеником.

ГЛАВА 46

Мидир сменил партнершу, и я отошла в сторону, чтобы в одной из ниш, украшенных цветами, сесть на удобный диванчик и вдалеке от остальных справиться с эмоциями.

Девушки восхищенно смотрели на отца, поддавшись притягательной магии сидхе и мне до слез было больно смотреть на это. В каждой из них сейчас я видела мать. Именно так она и смотрела на него: влюбленно, преданно, с изумленным восхищением, будто на цветок, расцветший среди зимы.

Это страшно… То, как легко, небрежно, одним взглядом, жестом, просто присутствием эти создания умели нараспашку открывать двери в человеческие сердца. Чувствовали они при этом сострадание? Чувствовали ли вину? Вряд ли…

"Им не ведомы смерти жестокие ласки,

Состраданье, любовь — в их сердцах не гостят…"

Так писала Морна, которая, после редких часов сладостных встреч и годов страданий, следующих после, как никто поняла сущность фейри.

Я будто наяву видела, как она одинокая, влюбленная, в отчаянии блуждает то среди холмов, то в городе, силясь отыскать в многоликой толпе знакомые черты. Ведь судя по тому, что видела сама, порой фейри захаживали и в город.

В легендах и балладах, которые я читала, они могли приглушать свою притягательность. Сидхе обращались старухами и стариками, не брезговали и обличьями животных. Порой фея могла принять вид лани, выдры или ястреба с голубыми глазами.

Морна рисовала Мидира, искала его, жаждала еще раз, хотя бы на миг взглянуть в его глаза. Теперь, после встречи с Обероном, я понимаю ее жажду и даже не виню за то, что оставила меня. Гламор, как болезнь, сводит людей с ума.

Будь мама человеком, после встречи с отцом зачахла бы от тоски меньше чем через год. Лишь то, что в ее жилах, ли то, что была полукровкой, позволило ей выжить.

Странно, что на меня гламор Мидира так не действовал так, как на прочих. Может, потому, что мы родственники? Или он из вежливости приглушил свою силу, чтобы я не почувствовала смущение от влечения к собственному отцу? Трудно представить, какие труды написал бы дядюшка Фрейд, будь он знаком с фейри…

Мидир не выглядел для меня простым человеком, у меня тоже захватывало дух от его красоты. Но это было лишь бледной тенью, по сравнению с тем, что испытывала к Оберону. Казалось, заговори он со мной, и я потеряю дар речи. Буду просто смотреть в его глаза и бесконечно тонуть в их глубинах.

Витая в мечтах об Обероне, не сразу заметила, что отец ушел. Его сменила пророчица, которая велела претенденткам сесть. Девушки, не переставая восторженно шушукаться, расселись в нишах на диванчиках. Ко мне подошла Конгали, та девушка, которая заранее просилась в личные служанки победительнице отбора, чтобы не умереть в руках кого-то из Неблагих.

Оглядев ее, я сделала вывод, что блондинка настолько боялась привлечь к себе внимание местных хищников, что выбрала себе амплуа серой мышки. Большинство участниц отбора выбрали себе яркие платья, она же пришла в серо-голубом и выглядела на общем фоне, как моль среди тропических бабочек. Девушка спросила, смущенно переминаясь с ноги на ногу, избегая встречаться глазами:

— Привет, можно я сяду с тобой? Все остальные места уже заняты.

— Садись конечно. Я ничего не имею против компании, приятно для разнообразия побыть рядом с себе подобной. Общество местных жителей напрягает меня.

Какое-то время мы молчали, слушая вполуха вступительную речь Пророчицы, о том, что нам следует знать о тех, с кем придется общаться при дворе Оберона. Затем Конгали спросила:

— Скажи, как ты держишься? Я заметила, Мидир не оказал на тебя такого впечатления, как на прочих. Даже мой страх отступил, стоило ему прикоснуться ко мне.

Дура! Ну, чего мне стоило притвориться, что пускаю слюни на папу, как остальные! И как теперь отвертеться? Сказать, что приправленный гламором поцелуй Оберона сыграл роль прививки? Выдать, что Мидир мой отец? Зависть целой толпы девиц мне совершенно не нужна. Сообща они с легкостью погубят меня. Остается сказать полуправду:

— Еще до попадания сюда я встретила одного сидхе. С тех пор я тоскую, он не выходит у меня из головы. Может, его гламор был сильнее, чем у Мидира. А может мой возлюбленный просто сильнее старался повлиять на меня. Мне кажется, Мидир не сиял в полную силу. Будь все иначе, тут все бы начали раздеваться и урока бы не получилось.

Конгали хотела что-то ответить, но из ее рта не вылетело ни звука. С ужасом на лице она схватилась за горло, бестолково открывая рот, словно рыба, выброшенная на берег.

— Вот так! — с насмешливым удовлетворением Пророчица — Теперь вам не останется иного, как внимательно меня слушать. В конце я задам каждой несколько вопросов о том, что вы сегодня услышите. Кто не ответит, будет немой до следующего урока — Уяснили?

Девушки активно закивали.

— Хорошо. О благородных родах Благого двора я расскажу вам завтра. Сейчас, выслушайте все, что вам полагается знать о князьях Неблагих.

ГЛАВА 47

ГЛАВА 47

Рассказ о Неблагих фейри был недолгим. Познакомив нас с основными видами, Пророчица выделила среди них Блодьювед, предводительницу дев-губительниц вроде банши, Бааван-Ши и Глейстигов, а так же Рэдкэпа — гоблина из клана Красных Колпаков, которому подчинялись все гоблины и гремлины Сидхейма.

С обоими нам настоятельно рекомендовали быть осторожными, не вступать в разговор и держаться подальше. Когда Пророчица закончила рассказ и предложила всем отправиться обедать, ее неожиданно перебили:

— Ты забыла рассказать обо мне. По-моему, это непростительное упущение!

Из золотых искр в воздухе соткался высокий, статный блондин с зелеными глазами.

— Ну же, представь меня этим девам! — его голос был бесподобно приятным, а белое одеяние делало его похожим на ангела. Не хватало только крыльев.

— Девы, поприветствуйте, как подобает Гвидиона, сводного брата нашего повелителя Оберона — после некоторой заминки произнесла Пророчица.

С ее легкой руки мы синхронно встали и отвесили положенный поклон брату короля. Должно быть, они были весьма похожи, до того момента, пока Оберон не стал повелителем Неблагих. Общие черты во внешности определенно были.

— Встаньте! — раздался чарующий голос — А вы все весьма хороши дорогуши: Оберон зря времени не терял.

Кто-то из девушек зарделся и прятал взгляд, кто-то, наоборот, отчаянно строил красавчику глазки, пытаясь обрести в его лице запасной аэродром, на случай, если стать королевой не получится.

Гвидион медленно прошелся вдоль ряда девушек и произнес:

— Прекрасны, как цветы по весне… Лапушки, не бойтесь проиграть: та, что не взошла на трон, всегда может найти защиту у меня. Если будете паиньками, не обижу — сияя улыбкой, произнес брат кроля.

— Кто разрешил тебе вернуться Гвидион? — вдруг раздался голос откуда-то из-под высоких сводов зала.

— Ты разрешил, когда убил Мэб! Я встретил ее в своем изгнании и мадам Кошмар превратила меня в кота. Теперь ты убил ее. Я свободен и пришел засвидетельствовать тебе свое почтение, брат.

— Судя по тому, что ты вместо тронного зала пришел в бальный, изгнание плохо на тебя повлияло: ты разучился строить телепорты — язвительно отозвался голос из-под потолка.

— Так я могу остаться? Ты ведь не прогонишь брата из дома, который является родным для нас обоих?

— Что ж, оставайся. Пей мое вино, ешь мой хлеб, живи в моем дворце, но не трогай этих девушек: для тебя они под запретом. Тронешь их и отправишься туда, откуда пришел.

— Обещаю хранить твой завет брат! — пафосно произнес блондин и, улыбнувшись, направился к выходу из зала. Проходя мимо, Гвидион, напоследок задержал на мне взгляд, подарил улыбку, от которой ёкнуло в груди и негромко добавил — Если только мне не приглянется какое-нибудь рыжее чудо…

ГЛАВА 48

ГЛАВА 48

За столом претендентки молча сверлили меня далекими от дружелюбия взглядами. Тишина нарушалась лишь звоном столовых приборов, который очень напоминал звон клинков, словно в гостиной шел не обед, а сражение.

Я решила скорее закончить с едой и уйти раньше, чем начнутся расспросы, но моим мечтам не суждено было сбыться. Рыжеволосая фитнес-тренер по имени Брайд со звоном отложила вилку и, обведя присутствующих цепким взглядом, произнесла:

— В прошлый раз мы не закончили знакомство, только восемь из нас представились. У нас тут еще целых шесть темных лошадок, предлагаю продолжить. Начнем с тебя! — Брайд беззастенчиво ткнула в мою сторону пальцем.

Всеобщее внимание, словно луч прожектора вызывало желание оказаться подальше и сдавило горло волнением:

— Всем привет, меня зовут Эйлин, я дизайнер — произнесла и продолжила уплетать обед, но уже с гораздо меньшим удовольствием, чем раньше.

— И что ты думаешь об отборе, Эйлин? — подключилась к расспросам Мерфи, подозрительно сощурив блестящие карие глаза.

— Как и всем вам, мне страшно попасть в руки Неблагих. Я бы хотела вернуться домой, жить той жизнью, что и раньше. Жаль, это невозможно. В целом я согласна с Кэйлой: та, что выиграет отбор, должна позаботиться о безопасности проигравших претенденток.

— А тебе-то о чем беспокоиться? — ухмыльнулась Брайд — Я слышала, что сказал Гвидион, когда проходил мимо — Если проиграешь, он наверняка он возьмет тебя в свою постель. Брат Оберона тоже неплохая добыча.

— Эйлин у нас вообще популярная личность — произнесла Лула, отрываясь от десерта, который слизывала с ложечки с эротизмом порнозвезды — Смотрите: из всех нас именно на нее запал ганконер. Оберон подсуетился, чтобы спасти. Мидир первую пригласил ее на танец. А Гвидион прямо сказал, что она ему по душе. Думаю, у нас уже есть победительница и еще…

Тут говорившую бесцеремонно, со зловещей улыбкой, перебила Мерфи:

— Не спеши записывать ее в королевы. Нам пока не предложили ни одного испытания, а до конца отбора надо еще дожить.

— Ой, посмотрите не нее: других осуждает, а сама такая же! Так тебе тоже еще дожить надо! Не ты ли вчера хвасталась, что Оберон уже твой? — издевательски пропела Брайд, медленно накручивая на палец рыжий локон — Думаешь, умение кривляться перед камерой, поможет тебе победить?

— Смотри тренерша, как бы самой к гоблинам на роликах не укатить…

Пока эти двое были увлечены пикировкой, доела свою порцию и поспешила покинуть гостиную. Зависть и пристальное внимание мне были совсем не нужны, но они уже присутствовали. Хорошо бы впредь есть в своей комнате, чтобы меньше общаться с девушками. Кто знает, насколько далеко они способны зайти в борьбе за жизнь и власть?

За спиной послышался перестук каблучков. Оглянулась и увидела, бегущую Когали:

— Ты куда? Наши комнаты вроде в другой стороне, — запыхаясь, спросила блондинка.

— Хочу пройтись.

— Понимаю, эти мымры взъелись на тебя и тебе не хочется быть рядом с ними.

— Не только, я давно не была на свежем воздухе. Из моего окна виден сад, хочу попасть туда.

— Можно с тобой?

— Конечно — улыбнулась, мысленно досадуя, что девушка решила увязаться следом, когда мне хотелось одиночества.

ГЛАВА 49

ГЛАВА 49

Вскоре я нашла лестницу на первый этаж, а оттуда, следуя какому-то внутреннему чутью, вышла в сад. Конгали следовала за мной, словно тень, попутно восхищаясь:

— Ты посмотри как у них тут красиво! Там впереди пруд с лилиями! Пошли туда? И как ты узнала дорогу? Будто всю жизнь тут провела.

— Не знаю… просто почувствовала.

— Как так?

— Вспомни сколько раз за свою жизнь ты, идя по своим делам, поднимала голову к небу и видела в вышине птицу?

— Много раз.

— А теперь скажи, почему тебе хотелось посмотреть вверх именно в тот момент? Ты сначала увидела птицу или почувствовала ее присутствие и поэтому подняла голову?

— Почувствовала.

— Вот и я так же. Чувствую где то, что мне нужно и иду туда.

Когда мы стояли на легком ажурном мостике, приброшенном через обширный пруд, Когали спросила:

— Слушай, когда победишь, возьми меня в служанки? Я не хочу умирать.

— Хорошо. Только с чего ты взяла, что я буду победительницей?

— Почувствовала — невесело усмехнулась девушка — Так же как я чувствую, что тебе будет грозить опасность.

— Она нам всем грозит.

— Тебе особенно, ведь тебя сочли лидером.

— Ничто не может так глубоко заблуждаться, как общественное мнение. Девушки видят одно, а Оберон другое. Помнишь, он сказал, что победит та, что угодна земле сида.

— И все же советую выпросить у пророчицы зверушку и проверять еду на ней.

— Не будет толку. Если захотят отравить, отравят все равно. Яд можно добавить и не в еду. Можно намазать им посуду. Можно подобрать тот, что будет действовать лишь в определенных условиях… — я резко замолчала, заметив внимание ганконера, который шел навстречу по соседней дорожке под руку со златоволосой красавицей сидхе. Он посмотрел на меня так, будто у нас с ним был общий, весьма грязный секрет, и мечтательно улыбнулся.

— Это опять он! — в суеверном ужасе прошептала Когали, вцепившись в мой локоть так, словно висела над пропастью.

— Пошли отсюда — одними губами ответила я. Вскоре мы обосновались в увитой розами беседке, скрытой деревьями от чужих глаз.

— Ты решила, что я стану победительницей. А я думаю о том, что если кого-то из девушек выгонят из-за меня, буду винить себя в том, что будет с несчастной дальше.

— Но таков закон жизни: или ты, или тебя — заметила Конгали, после этих слов я внимательно посмотрела на нее. Это были слова нехарактерные для напуганной девушки, готовой идти прислуживать, чтобы выжить.

— Ты не Когали — осторожно заметила я, медленно отодвигаясь подальше.

— Разумеется, нет! — черты девушки поплыли, синее платье сменилось белым одеянием.

Через миг и я обнаружила, что рядом сидит Гвидион, сводный брат Оберона. Когда сидхе заговорил — Я скажу тебе, как победить. Слушай меня, девочка: мы с тобой заключим сделку.

Его юный вид никак не вязался с сухими речами и умным взглядом зеленых глаз, которые — я это знала — видели уже не одно столетие. Гвидион воззрился на меня как хищник, обегая взглядом, оценивая, просчитывая, достаточно ли я подхожу для его затеи.

Я отрезала:

— Я не стану заключать с вами сделок — поднялась, направляясь к выходу, но тут раздался шорох, словно по цветам, увивающим беседку, проползла змея и я застыла, опасаясь сделать резкое движение.

Как выяснилось именно на мое замешательство и был расчет. Побеги вокруг беседки пришли в движение и стали стремительно разрастаться. Я рванулась вперед, но было уже поздно: плетистые розы уже сплелись в колючую сеть, усеянную алыми цветами, которые закрыли единственный выход из этой ловушки.

— Задержись немного — раздался за спиной обманчиво-мягкий голос — Ты ведь хочешь жить, не так ли милая? Я дам тебе возможность победить. Ты взойдешь на престол и будешь жить столь долго, сколько тебе захочется, взамен на маленькую услугу…

Я обернулась, чтобы увидеть, что сидхе стоит совсем близко, небрежно перебирая мои волосы. Возмущено вырвала прядь из его ладоней, отошла подальше и села: так, по крайней мере, никто не подкрадется ко мне со спины.

— Ключевой вопрос в том, какой именно будет эта длинная жизнь, которую вы мне сулите. Ваше предложение звучит заманчиво, но я точно знаю: взамен вы возьмете то, что мне не захочется отдавать. В итоге я все равно буду несчастна. Возможно, даже прокляну такую жизнь, и смерть покажется мне избавлением.

— О, тебе будет доступно все: дворец, прислуга, вдосталь еды и золота, нарядов и мужчины на любой вкус. Своей силой и гламором ты повергнешь на колени кого только пожелаешь.

— Но даже в таких условиях не факт, что я буду счастлива. Сила и достаток еще не все.

— Хм… Оберон бы никогда не выбрал тебя сам. Он уже обжегся, общаясь со слишком умными женщинами. Теперь он ищет наивную, послушную женушку, чтобы вертеть ею как вздумается. Подумай хорошенько, тебе не выжить среди этих змей, что братишка призвал в свой дворец. Они сочли тебя опасной и хотят уничтожить, а я могу не только спасти тебя от их козней, но и сделать королевой.

— Я вам не верю.

Вдруг воздух перед нами замерцал и в беседке появилась та самая женщина, что убила мою мать: среброволосая мстительница фрейлина Титании. Сидхе прожгла меня разъяренным взглядом и подобострастно поклонилась Гвидиону:

— Господин, Оберон идет сюда.

— Уходи.

— А вы?

— Я скоро буду Мэрсаил — лучезарно улыбнулся эльф и, будь я проклята, если эта серебряная горгона не растаяла от той улыбки, прежде чем исчезнуть из беседки!

Гвидион вновь повернулся ко мне:

— Я дам тебе время убедиться в моей правоте, а потом повторю свое предложение. Но помни: даже если ты не согласишься, я найду способ заставить тебя. Разумеется, в таком случае о награде не будет и речи. Ты умрешь, как только я наиграюсь с тобой, сладенькая. У меня богатая фантазия и, клянусь тебе Камнем Фаль*, мои жертвы страдают веками!

(*Камень Фаль — камень судьбы, который начинал громко кричать, когда тот, кому суждено было стать истинным королем Ирландии, вставал на него)

Воздух вокруг Гвидиона заискрился и сидхе пропал. Я осталась одна в колючей, благоухающей ловушке.

ГЛАВА 50

ГЛАВА 50

Я попыталась найти прореху среди цветущих колючих побегов, но те сплелись так густо, что я не могла найти достаточно большую щель, чтобы вылезти наружу.

В отчаянии я села на лавку. Покричать "помогите"? Идея может и не плохая, но нет гарантии, что тот, кто явится на зов не предложит сделку взамен на спасение. А заключать сделки с фейри нельзя. Обманут, да так искусно, что и не поймешь, как это случилось. В дневнике мамы было и это предостережение.

Однако выбираться как-то надо. Я снова подошла к розам и подумала: а ведь они живые, разумные, если послушались Гвидиона. Так кто сказал, что они не станут слушаться меня? Надеюсь, фейрийской крови во мне достаточно, чтобы меня сочли за свою…

В любом случае не узнаю, пока не попробую. Я медленно протянула руку и осторожно коснулась одного из бутонов, погладила алые лепестки, позвала:

— Эй, роза, ты меня слышишь?

Я вскрикнула, когда одна из плетей выстрелила в мою сторону и крепко обвилась вокруг талии. Ее кончик застыл и застыл против моего лица, чуть покачиваясь, словно голова кобры, перед броском. Шипы кололи кожу через ткань платья. Больше всего мне сейчас хотелось завизжать и забиться в колких объятиях зеленого побега, но я усилием воли заставила себя успокоиться.

Вдох на три счета, выдох на четыре… Все же занятия йогой чего-то да стоят. Я осторожно взяла в руки кончик побега с нераскрытым бутоном на вершинке и негромко сказала:

— Послушай, мне нужно выйти отсюда. Не могла бы ты выпустить меня? Мне нужен проход наружу, иначе я умру тут от голода и холода. Я должна вернуться, в свои покои.

Побег вырвался у меня из пальцев, обернул несколько раз запястье и замер, вопросительно царапая шипом внутреннюю сторону предплечья.

— Ты что-то хочешь от меня? Объясни, пожалуйста, я тебя не понимаю.

Один из шипов удлинился и глубоко воткнулся в мою кожу. Я вскрикнула, но затем по ранке прошлись зеленым листом и кровь впиталась в него, словно в губку.

— Ты хочешь пить? Нужна кровь… — озадаченно произнесла я.

Побег чуть сжал мою кисть, подтверждая правильность моего вывода.

— Как же ты жил раньше, если вода тебя не устраивает?

Несколько побегов сразу зашевелились, зашуршали в траве под лавкой и через миг мне под ноги ссыпали горсть маленьких белых черепов: птичьих и мышиных.

— И какой толк в том, что ты обескровишь меня? Это нечестная сделка. К тому же разбалуешься, захочешь снова… ты же не будешь есть по девушке в день? Тебе такого не позволят.

И тут одна лоза обхватила птичий череп и его клювом принялась рисовать на земле какие-то картинки. Я внимательно смотрела, пытаясь понять, что мне пытаются объяснить. Мне довольно криво нарисовали мышь со слишком большими глазами и рядом маленький росток с двумя листиками. Затем изобразили человечка с длинными волосами, а рядом — каплю, римскую цифру тридцать и что-то вроде куста с цветами.

— Хочешь сказать, мышиная кровь для тебя мало полезна, а тридцать капель моей крови, позволят цвести пышнее?

Побег бросил рисование, подлетел к моему лицу и активно закивал черепом птицы, который крепко держал за глазницы и ноздри.

— Хорошо, уговор такой: ты берешь тридцать капель моей крови и немедленно выпускаешь меня отсюда живой, здоровой и невредимой, не причиняя никакого вреда.

Птичья черепушка снова закивала клювом.

— Что ж… тогда пей — произнесла и зажмурилась, видя, как вокруг второго предплечья оборачивается еще один побег.

ГЛАВА 51

ГЛАВА 51

Острые иголки резко пробили мою кожу, и я зашипела от боли. Затем шипы были извлечены и побеги прошлись листьями по окровавленным запястьям, собирая живительную влагу. Когда все было кончено, у меня немного кружилась голова, но скорее от волнения, чем от кровопотери.

Плетистая роза, зелень которой теперь сияла ярче первой весенней травы, стремительно освобождала выход из беседки, выполняя обещание. Теперь я могла выйти наружу, через зеленую арку, которую украшали пышные бутоны, что продолжали распускаться на глазах один за другим.

Ощутив аромат этих цветов, почувствовала, что у меня стремительно улучшается настроение, а в душе рождается ощущение, что сделала нечто нужное и правильное. Коснулась одного из бутонов, и он выпустил еще несколько лепестков, становясь еще пышнее.

Запястья уже почти не кровоточили. Решила, что не стану отмывать руки в местных фонтанах или в пруду. Мало ли там водятся кровожадные рыбки или водоросли? После происшедшего была готова поверить, что за прикосновение к воде можно превратиться в русалку или, что белоснежные лилии могут с аппетитом мной пообедать.

Оторвала пару полос ткани от нижней юбки, чтобы перевязать руки. Кто знает, куда может упасть моя кровь и что из этого получится, если я фактически попала в сказку? А платье все равно безнадежно испорчено.

В тот момент, когда выходила из беседки, все еще оглядывая свои запястья, на полном ходу впечаталась в кого-то. Впрочем, уже через миг почувствовала знакомый запах меда, холода и горьких трав и поняла, что столкнулась с Обероном.

Повелитель фейри даже не покачнулся, а вот я едва не упала ему под ноги. Успела лишь ухватиться за его одежду, чтобы не упасть, а он сам поддержал меня за талию.

Так мы и стояли, глядя друг другу в глаза, пока я не ощутила, что еще немного и утону в двух лазурно-серебристых безднах. От близости того, кто отравил меня своим гламором еще в срединном мире, желание заполнило меня до краев, словно кипящая лава жерло вулкана.

Я скользила взглядом по безупречным губам и прикрыла глаза, когда мой искуситель нарочито медленно их облизнул. Пришлось собирать остатки воли, чтобы отцепиться от одежды короля и шагнуть назад, вынуждая себя отпустить. Каждая моя клеточка протестовала, когда я делала это. Тогда я взялась за правое запястье поверх импровизированной повязки и слегка сдавила. Ненавижу маленькие ранки и порезы, за то, что они всегда болят больше чем крупные. Однако боль отрезвила меня и через миг смогла вести себя более осмысленно. Избегая смотреть на источник своего искушения, решила сохранить хорошую мину, при плохой игре:

— Простите, ваше Величество, что налетела на вас. Я так залюбовалась вашим садом, что перестала смотреть куда иду.

— Твои извинения приняты. Как твое имя?

— Эйлен, ваше Величество.

— Значит, так зовут мою освободительницу… — неслышным шагом Оберон принялся обходить меня, словно хищник добычу — Я говорил, что мы встретимся и вот ты здесь. Почему твои руки перевязаны?

Повелитель фейри потянулся к моему запястью, но я быстро отступила на шаг, не давая себя коснуться.

— Э… ничего особенного. Я… уронила серьгу в розовый куст, и пока доставала, исцарапала руки о шипы.

— Сразу обе руки? — иронично приподнял брови сидхе.

— Я сидела на корточках и потеряла равновесие. Чтобы не упасть лицом в розы, мне пришлось опереться на вторую руку — с виноватой улыбкой выдала я, избегая смотреть в лицо своему ходячему соблазну — Но, не беспокойтесь, тот куст не пострадал, я не сломала ни одной веточки.

— А в это я верю. Потому что, будь это иначе, царапин на вас было бы гораздо больше. Гвидион! Ты закончил?

На зов короля из воздуха тотчас соткался его брат:

— Да, братишка, все сделал в лучшем виде.

— И каковы результаты?

— Пятеро из твоих невест пошли со мной на сделку.

— А эта? — король кивнул на меня.

— Эта дева показала себя лучше всех. Даже договорить мне не дала, когда я стал предлагать ей бессмертие, богатство и сытую жизнь. Она сразу отказалась бежать со мной.

Слушала разговор братьев в полном недоумении. Получается, Гвидион завел со мной разговор только ради проверки на вшивость? Но… он же не предлагал мне сбежать. Он искушал меня магией и троном… Получается, Гвидион сейчас врет?

Бросила осторожный взгляд на брата Оберона. Тот, пользуясь тем, что король в задумчивости смотрит куда-то в сторону, смерил меня колючим взглядом, затем приложил указательный палец к губам и большим чиркнул по шее.

"Молчи, или будешь убита" — что ж, значит, мне не показалось. Он врет королю и плетет за его спиной заговор. Не смотря на мой отказ, он решил сделать своей пешкой меня. Интересно узнать, почему именно я? Как бы то ни было, Гвидион водит дружбу с Мэрсайл — ближайшей фрейлиной покойной Титании, а значит, ничего хорошего мне все это точно не сулит.

— Что прикажете делать с изменницами?

— Это я решу завтра. Идем, укажешь мне их имена в списке — произнес король, собираясь уходить. В этот момент я будто разделилась на двух разных Эйлин: одна из них испытывала облегчение, оттого что объект страсти собирается удалиться, другая же была в отчаянии. Внезапно король вернулся, чтобы взять меня за руку и произнести:

— Будьте осторожны, Эйлин. Не роняйте больше украшения в розовые кусты — мои пальцы, едва касаясь, поцеловали и меня всю будто бы опалило огнем.

Я смотрела вслед, удаляющемуся Оберону и чем дальше он отходил от меня, тем больше чувствовала себя одинокой и нечастной. Вот он, гламор сидхе в действии… не оставляет меня даже здесь. Интересно, знает ли Оберон, какой эффект его действия оказывают на меня? Я тряхнула волосами: что за наваждение?

Вдруг в меня ударился колючий серый шарик. Кто-то кинул репейник и тот прилип на платье, ровно напротив сердца. Подняла глаза и столкнулась взглядом с Гвидионом. Он шел, чуть приотстав от Оберона, но смотрел в этот момент на меня. Я услышала его вкрадчивый голос в своей голове. Слова, что нашептал этот интриган, заставили меня заледенеть от ужаса:

— "Только попробуй кому-нибудь проболтаться! Я знаю, что Киллиан Даффи до сих пор томится по фейрийской крови. Он ведь будет рад, если какая-нибудь симпатичная фея вроде Мерсайл, посетит его? У нее, конечно, девичья память, но адрес она пока не забыла… Все поняла?

— "Прошу, не надо! Я буду молчать" — подумала в ответ, чувствуя, как по позвоночнику, словно змея, ползет капелька холодного пота.

— "Умная девочка, люблю таких!" — приторно улыбнулся Гвидион и, наконец, отвернулся.

ГЛАВА 52

ГЛАВА 52

По дороге в комнату занималась подсчетом конкуренток. Нас было пятнадцать. Одну, наверное, уже съел ганконер. Еще пятеро не прошли проверку Гвидиона. Значит, вместе со мной, осталось девять полукровок. Как же коварен повелитель фейри, быстро отсеивает девушек.

И что теперь будет со мной? Гвидион явно затеял что-то ужасное. Мне придется выполнять его приказы, иначе он пошлет Мэрсайл убить деда. А если Оберон узнает об этом, мои дни сочтены. Ведь он обещал, что не убьет меня, лишь пока нахожусь в Срединном мире. В Сидхейме клятва меня не защитит.

Стоило войти в свои покои, Дервила вышла из зеркала и, оглядев меня, всплеснула руками:

— Госпожа Эйлин, что с вами случилось? Вы поранились?

— Да вот, пообщалась с местной флорой. У вас тут все растения кровожадные?

— Нет, госпожа. Только Лабиринт Плюща и розы королевы Титании. После ее смерти они почти не цветут.

Что ж, значит сегодня к ним вернулась былая красота, подумала я.

— Ой! Но что же я все болтаю? Идемте скорее в ванную. Ваши раны нужно промыть. У меня есть хорошая заживляющая мазь.

Мазь и правда оказалась чудодейственной. Через пару минут на запястьях не было даже намека на раны.

— Полезное средство. Оно исцеляет все?

— Все, кроме ран, нанесенных волшебным оружием или высокородными сидхе.

— Скажи мне Дервила, ты вольна путешествовать по всем зеркалам или только по дворцовым?

— Я могу путешествовать по другим зеркалам, если госпожа разрешит.

— Можешь ли ты посетить зеркало в Срединном мире?

— Только если оно в Ирландии. Дальше силы нашего народа не простираются.

— И как ты смогла бы отыскать нужное зеркало? Тебе нужен адрес или что-то еще?

— Достаточно названия города и рисунка комнаты, что отражена в зеркале.

Я задумалась. Вряд ли дед сейчас в доме Морны. А у него самого в гостях я не была и не смогу нарисовать комнату в его доме.

— Еще я могу найти нужного человека по портрету, но это займет больше времени — добавила зеркальница, заметив мою заминку.

— Отлично! Можешь достать мне бумагу и карандаш?

— Да, госпожа.

Через минуту у меня было несколько листов чуть розоватой бумаги и странный зеленый карандаш, на ощупь напоминавший стебель одуванчика. Мне потребовалось два часа, чтобы изобразить деда так, чтобы получилось похоже. В этот момент я радовалась, что брала дополнительные уроки у знакомого портретиста, несмотря на то, что моя работа была связана исключительно с интерьерами.

Внизу на том же листе написала: "Я жива и в полном порядке". Подумав, поставила подпись и отдала Дервиле со словами:

— Этот человек в Лонгфорде. Отдашь ему портрет.

— Я могу переносить вещи в срединный мир, только если там стоит волшебное зеркало — покачала головой моя копия.

— Тогда просто приди к этому человеку и скажи, что я жива. И добавь, если хочет мне помочь, пусть немедленно уезжает из Ирландии.

— Да, госпожа.

— Иди и возвращайся скорее.

— Слушаюсь — поклонилась Дервила и исчезла в серебристой глади зеркала.

Я в нетерпении расхаживала по комнате. У меня так и чесался язык расспросить девушку о Гвидионе, ведь о врагах нужно знать все. Но я не решилась. Вдруг о моем интересе будет доложено Оберону и тот все неверно истолкует? Для меня, как и для прочих, покинуть отбор, значит умереть и не только потому, что отдадут в прислуги кому-то из фейри. Раньше я угасну от тоски по их повелителю.

Встретиться бы с отцом. Может, он смог бы мне помочь? Но Мидир велел никому не говорить, чья я дочь. Если попрошу о встрече с ним, привлеку ненужное внимание. Придется пока молчать. Может, на балу удастся перемолвиться с папой парой слов и он сумеет мне что-то посоветовать?

Время шло, а зеркальница все не возвращалась и это беспокоило меня.

Когда раздался стук в дверь, я вздрогнула, но все же отправилась открывать.

ГЛАВА 53

ГЛАВА 53

За дверью стояла Пророчица:

— Добрый день. Могу я войти?

— Пожалуйста, проходите — ответила я, но внутри напряглась. Проще всего прикинуться той, чьего лица никто не видел. Как знать, кто может оказаться под плащом? А зеркальницу я как на грех отослала. Если что ни защитить, ни хотя бы шум поднять некому.

— Похвальная осторожность. Я понимаю твои опасения, но смею заметить, что я настоящая — ответила фейри, которая, без сомнения, прочла мои мысли — Я пришла предупредить тебя Эйлин. У тебя интересная судьба. От твоего выбора будет зависеть, будешь ты жить и принесешь своему народу много пользы, или же бесславно погибнешь, что повлечет за собой гибель многих.

— Что это значит? Если вы что-то знаете или можете дать совет, самое время это сделать. Сейчас мне пригодится любая помощь. Вы же видите будущее? — ответила, стараясь думать про разящую красоту Оберона и не допускать в свои мысли волнение за деда. Не стоит кому-либо показывать свое уязвимое место.

— Будущее не муравей, застывший в янтаре, оно все время меняется. Если вмешаюсь, дам тебе совет, ты будешь действовать иначе, чем если бы жила, ничего не зная. Тогда, то будущее, что я видела, будет утеряно. Я лишь пришла посмотреть на тебя и уже увидела что хотела. А что до совета: обида не всегда верный выход — вот что я тебе скажу. Теперь переоденься и отправляйся в столовую. Скоро подадут обед, а после вас посетят портные. К балу у каждой должно быть свое платье. Думаю, синий тебе очень пойдет.

За обедом я заметила отсутствие библиотекарши Слэйн и ветеринара Конгали. "Богатство, бессмертие и сытую жизнь" — так говорил Гвидион, оглашая список того, чем искушал их. Держу пари, обе скептически отнеслись к слову "бессмертие". Во всем этом их скорее привлек шанс просто выжить и не прислуживать монстрам. Разве они виноваты в том, что просто хотят жить, оказаться подальше от этого кошмарного отбора?

Я оглядела оставшихся девушек, вспоминая профессии: фитнес-тренер, офицер полиции, журналистка, ночная бабочка, модель, психоаналитик. Еще о двоих я ничего не знала. Кто-то из них обладал уверенностью в победе, кто-то умом и подозрительностью, которые помогли избежать провала в этом испытании.

А сколько их еще будет? Во всем может быть подвох. Любая мелочь может оказаться важной. Обидно, что девушки пострадают из-за невезения или глупости, а настоящему заговорщику Гвидиону все нипочем.

Неважно получится ли у Гвидиона то, что он задумал или он потерпит неудачу. Если умолчу о заговоре и после тайна раскроется, мне несдобровать. Впрочем, если дед уедет из Ирландии, недолго гадкому сихе праздновать победу. Я все расскажу повелителю и пусть он решает, кто прав, кто виноват.

А еще должна отомстить за маму. Раз уж Титания мертва, дотянусь хотя бы до исполнительницы. Вот еще один стимул победить в этом отборе. Трон лучшее место для того, чтобы покарать убийцу.

Оберон говорил: "Когда я пойму, которая из вас угодна земле сида, избранница станет королевой". Сегодня мне отозвались розы королевы Титании. Не значит ли это, что земля признала меня?

Тем временем девушки хвалились своей маленькой победой:

— Я сразу поняла, что это подстава! — фыркнула Лула — У меня на это чуйка, так же как на облавы копов.

— У этого типа все жесты говорили, что он врет — поддержала ночную бабочку Дара — Глаза бегали улыбка не к месту, да еще и дважды коснулся рта. На допросах я много таких навидалась.

— А я не ушла бы, предложи он мне что угодно. Мне нравился повелитель и очень скоро он будет моим — протянула Мерфи, в голосе которой было поровну мечтательности и превосходства.

— Что-то мне подсказывает, если станешь с ним заигрывать, он приморозит тебя к полу, чтобы не приставала. Сними корону, твои ужимки тут бесполезны. Сказано же, победит та, что будет угодна местной земле — язвительно заметила Брайд, накручивая на палец рыжий локон.

— Но никто из нас не знает, что это значит — заметила Кэйла, я порылась в памяти и вспомнила, что девушка журналистка — Почему не провести испытание, которое покажет, кто именно угоден этой земле? Сдается мне, сам Оберон плохо представляет, кого именно ищет. Иначе, зачем ему сегодняшняя проверка?

— Думаю, в прошлом короля когда-то предала женщина. Возможно предыдущая королева или мать. Именно поэтому Оберон испытывает претенденток на верность — отозвалась психоаналитик.

— А что думает об этом Эйлин? — вдруг обратилась ко мне Барйд — Межу прочим, девочки, ее единственную сегодня посетила Пророчица. Думаю, наша молчунья может что-то знать про это.

— А я видела, как Оберон обнимал ее сегодня в саду! — воскликнула Лула, обвиняюще ткнув в мою сторону наманикюренным пальчиком.

От расспросов меня спасло появления Пророчицы:

— Девы, заканчивайте обед, с минуты на минуту к вам прибудут портнихи, чтобы снять мерки для бальных платьев.

Все едва успели торопливо доесть десерт, после чего стол был немедленно очищен от посуды пятью низкорослыми суетливыми брауни. После чего в дверь вплыли две седовласые банши. У одной на шее висела измерительная лента, на фоне савана походившая на веревку повешенной. В руках второй я увидела бумагу и перо. Девушки дружно попятились к стене, и как-то вышло, что я одна осталась на месте.

— Ну, хоть кто-то смелый! — неземным, шелестящим голосом, насмешливо произнесла одна из неблагих дев. От ее слов по комнате пошло гулкое эхо, которого раньше тут не было — Меня зовут Авонмора. Повелитель доверил мне шить платья для всех претенденток. Какую длину рукава предпочитает госпожа Эйлин?

— Три четверти — отозвалась непослушным языком и замерла, когда неблагая призрачно-бледными когтистыми пальцами развернула ленту, чтобы измерить длину и огласить цифру своей помощнице, чтобы та ее записала.

Банши быстро обмерила меня, мы обсудили глубину декольте и длину шлейфа, после чего она произнесла:

— Подождите здесь госпожа. Скоро явится Сэл с образцами тканей и вы сможете выбрать ту, что придется вам по душе.

Отошла в сторону и с облегчением уселась в кресло. Девушки тряслись от страха, когда Авонмора измеряла их, и едва отвечали на вопросы по поводу фасонов своих платьев. Некоторые пытались держаться смело, но было видно, что дается им эта бравада очень нелегко. Избраннице Оберона будет трудно. Если король желает объединить дворы, то ей придется каждый день общаться не только с коварными благими, но и с несущими ужас неблагими.

Вздрогнула, когда передо мной из воздуха соткалась черноволосая девушка в белом одеянии, которое словно бы трепал невидимый ветер. В ее руках были прямоугольные образцы тканей, сшитые вместе, словно страницы книги.

— Добрый день, госпожа. Я Сэл. Прошу, выберите ткань, из которой мы с сестрами сошьем вам платье.

Я слегка растерялась, поскольку не знала, что лучше выбрать, но тут вспомнила слова пророчицы и, стараясь скрыть страх за вежливой улыбкой, произнесла:

— Добрый день, Сэл. Будь добра, найди мне среди этого изобилия синий атлас.

— Сию минуту госпожа — бледно улыбнулась банши и поспешила исполнить мою просьбу. Подумалось: она так старается, наверное, нелегко жить с клеймом предвестницы смерти.

Перебрав больше двадцати оттенков, наконец, выбрала ткань, после чего поспешила покинуть сборище потенциальных невест Оберона, чтобы избежать новых расспросов и нападок. К тому же хотелось поскорее вернуться в свою комнату и узнать, как прошло путешествие Дервилы в Срединный мир. Уже в дверях гостиной услышала за спиной пронзительный тройной крик, пробирающий своей тоской до костей. В страхе замерла, но все же собралась с силами, чтобы обернуться. Боялась, что неблагие, предсказали мою смерть, но нет: когтистые пальцы всех трех банши указывали на Брайд, что враз растеряла всю свою бойкойсть, а миг спустя и вовсе рухнула в обморок на руки другим претенденткам.

ГЛАВА 54

ГЛАВА 54

Банши увидели в будущем смерть девушки и не могли не заплакать о ее судьбе. Пронзительные горестные крики, похожие то ли на плач ребенка, то ли на волчий вой, звучали, пока не явилась Пророчица и магией не переправила девушку в покои.

Девушки принялись шептаться о том, что может стать причиной грядущей смерти, которая была предсказана Брайд. Я же, сбежала в свою комнату, прочь от сплетен и гнетущей атмосферы.

Я рассчитывала застать зеркальницу на месте, но Дервила еще не вернулась. Чтобы занять себя хоть чем-то, принялась рисовать. Хотелось изобразить Морну, какой я ее видела на фото в ее доме. Но вовремя вспомнила предупреждение Мидира не раскрывать, чья я дочь, принялась рисовать свою приемную мать.

К своему стыду, только теперь осознала, что слишком увлеклась прошлым и поисками своих корней. С момента, как познакомилась с дедом и нашла дневник Морны, совсем не вспоминала о той, что вырастила меня. Даже не позвонила маме ни разу, после той ссоры, впрочем, как и она мне.

Бедная мама! Как она воспримет мое исчезновение? Всю жизнь не иметь возможности родить своего ребенка, растить чужую дочь, любить, как родную… и неожиданно потерять! Надеюсь, дедушка придумает для нее подходящую отговорку.

Но только поверит ли Кэтлин? Легко представить себя на ее месте: на телефонные звонки дочь не отвечает, куда она направилась неизвестно. Что если мама заявит в полицию? Как бы деда не обвинили в моем исчезновении.

И тут я отложила карандаш: Кэтлин тоже мое слабое место. Если Гвидион узнает о ней, может приказать Мэрасайл отправить маме послание с заклинанием любопытства. Та приедет в Ирландию и сама того не ведая, станет заложницей мерзкого сидхе.

Огляделась вокруг, камина в комнате не было. Надо уничтожить рисунок. Порвать? Но я не уверена, что кто-нибудь магией не восстановит изображение даже из мельчайших обрывков. Тогда остается одно…

Я изменила черты лица до неузнаваемости, собрала один образ из нескольких. Нос и губы преподавательницы из Парижского колледжа искусств, где недавно училась. Разрез глаз и брови благой сидхе, что желала заполучить в служанки кого-нибудь из полукровок. Линию скул и прическу одной из девушек, что попали сюда вместе со мной.

За окном в кронах парковых деревьев утонуло солнце. День близился к закату. В тени, под пышной сенью зеленых листьев начала сгущаться тьма. На стенах загорелись странные светильники, напоминающие живые сгустки света, заключенные в хрустальные шары.

Портрет я закончила и теперь бессмысленно выводила цветочные узоры вокруг изображения женщины.

В голове крутились десятки вопросов. Для чего я нужна брату Оберона? За что он был изгнан? Чего добивается сейчас? Когда ему пришла идея использовать меня в своих интригах? Правда ли Мэрсайл из мести позаботилась о моем прибытии на родину? Не Гвидион ли подстроил эту поездку за наследством? Или он выбрал меня на роль пешки в своих интригах лишь когда увидел в бальной зале?

Мне нужна хоть какая-то информация. Да, выходить из покоев страшно, есть риск, встретить кого-то из неблагих. Но Оберон говорил, что защитит нас от чужих посягательств. Даже банши, хоть невольно и внушали страх, вели себя вежливо. Они не виноваты, что предвидят чужую смерть и предупреждают о ее приближении.

Нужно собраться с духом и посмотреть правде в лицо. Если каким-то чудом сбегу в Срединный мир, не выживу, ведь там не будет Оберона. Я без него зачахну от тоски, как те девушки в балладах, на свою беду повстречавшие сидхе.

Моя судьба здесь. Хватит прятать голову в песок. Нужно привыкнуть к этому миру, узнать его законы и выжить. Если мне доведется стать королевой, если Оберон объединит дворы, моими подданными будут и прекрасные, и ужасные представители этого народа. Я должна научиться понимать их и не делать между ними различий.

С этими мыслями я поднялась и двинулась к выходу из комнаты, рассчитывая осмотреть дворец и, если повезет, разжиться сплетнями.

ГЛАВА 55

ГЛАВА 55

Оказавшись в коридоре, алчно покосилась на запертые двери, ведущие в покои королевы. Попасть бы туда! Быть может, за этой самой дверью я смогла бы найти ответы на свои вопросы.

Ведь если не понравлюсь местной магии, нет смысла строить планы, как растопить сердце Оберона. Уверена, Титания знала, как обратиться к земле сида, чтобы та услышала и отнеслась благосклонно.

Осторожно приблизилась к двери и медленно потянулась к ручке.

— Не советую трогать — раздался за спиной знакомый насмешливый звенящий голос.

Отец стоял, подпирая противоположную стену коридора, со сложенными на груди руками и смотрел с помесью насмешки и укоризны.

— Интересно, неужели все дети такие? Только отвернись, суют руки куда попало! Зачем тебе туда?

— Ну… просто стало любопытно, как жила королева. А что, нельзя? — ответила, не решаясь раскрыть истинную цель поисков. Все фейри коварны, а отца я знаю всего день.

— Когда Титания умерла, Оберон был так зол, что не успел убить ее сам и в сердцах проклял дверь. Тронь и умрешь как хозяйка покоев.

Я отшатнулась, а отец заметил:

— Перед отбором тут поставили магический барьер, невидимый, но непроницаемый. Тебя должно было оттолкнуть от двери, однако ты прошла… — Мидир двинулся вперед, выставив перед собой ладонь, которой будто бы прощупывал пространство. Подошел и встал рядом со мной — Барьер сняли. Похоже, кое-кому не по душе, что Оберон выбирает невесту из полукровок…

— О ком ты говоришь?

— До вашего здесь появления был еще один отбор. Король выбрал себе невесту среди высочайших родов сидхе. Ею стала огненная фея Файбала. Но в день свадьбы она не могла войти в церемониальный зал, а когда Оберон сам ввел ее туда, не смогла заставить расцвести Древо Королей.

— Ее не одобрила земля сида?

— Верно, моя умная птичка, схватываешь налету! Берегись ее, не попадайся на глаза. Она уже заметила, что Оберон к тебе не ровно дышит.

— Оберон… что? С чего ты взял?

— Король просил приглядеть, чтобы до тебя никто не добрался.

— Но почему?

— Пойдем со мной, и сама увидишь причину.

Медноволосый фейри протянул мне руку, но я застыла в нерешительности:

— Не бойся, не укушу.

— Как я могу знать, что ты это ты?

— Хороший вопрос. На земле мы можем прикидываться кем угодно, но лишь единицы могут менять внешность в Сидхейме. Гвидион такое умеет. Мне же, чтобы просто прикрыть свой недостаток, приходится прибегать к более простым средствам, чем магия — ответил отец и стянул перчатку с правой руки.

Я ахнула, увидев, что ладонь, у него полностью металлическая, а на тыльной стороне сияют три изумруда.

— Протез?

— Можно и так сказать, — кивнул отец — Из-за него леди из высших сидхе считают меня уродливым. Мне приходится наслаждаться любовью либо с неблагими, либо с женщинами Срединного мира. Я потерял кисть в бою с фоморами, ее отрубили волшебным мечом. А этот "протез" создал для меня сам Диан Кехт, наш великий врачеватель.

Отец расстегнул рукав рубашки, демонстрируя, что искусственная рука держится сама по себе, без каких-либо креплений.

— Коснись ее, если не побрезгуешь.

Не желая обидеть Мидира, протянула руку и провела пальцами по протянутой металлической ладони.

— Она теплая! — изумленно воскликнула я.

— Вот именно! Внутри, как в настоящей руке, циркулирует кровь. В следующий раз, когда усомнишься, настоящий я или нет, проси показать руку. Никто из ныне живущих не знает, как она выглядит и не сможет подделать ее облик.

— А что если кто-то подглядел сейчас? — спросила, оглянувшись на двери, за которыми располагались покои других претенденток.

— Я позаботился, чтобы нас не видели и не слышали — ответил сидхе, надевая перчатку обратно и вновь протягивая мне ладонь — Ну так как?

— Только приглуши свой гламор… папа — произнесла, робко вкладывая свои пальцы в затянутую черной перчаткой ладонь.

С облегчением поняла, что прикосновение было совсем обычным и никак не волновало мои чувства.

— Пошли! — отец взмахнул свободной рукой, рисуя в воздухе дугу, и перед нами закружился водоворот голубоватого тумана, куда мы и шагнули, чтобы оказаться в полутемном саду.

Я поежилась от ночной прохлады, вдыхая влажный, сладкий воздух и дурманящие запахи цветов.

— Чувствуешь запах? Днем здесь такого не было, не так ли?

— Да, не было, но многие цветы пахнут сильнее именно по ночам.

— Ах, ты же не видишь! Я забыл, что полукровки не видят в темноте. Надо будет исправить эту досадную оплошность. А пока, давай-ка вытащим на это небо луну.

— Луну? Но… это же невозможно!

— В сидхейме для достаточно сильного мага нет границ — самодовольно произнес Мидир и на миг выпустил из-под контроля гламор. От прикосновения руки сидхе, даже сквозь перчатку, меня окатило волной жара и дрожи. Однако задохнуться от избытка чувств не успела: волна желания тут же схлынула, оставив осадок стыда и пустоты.

— Никогда так больше не делай! — рявкнула, вырывая руку, чувствуя, что щеки полыхают от стыда.

— Не то что? — сверкнул плутовской, самодовольной улыбкой Мидир и только тут я поняла, что ясно вижу его лицо потому, что на небе появилась большая желтоватая луна.

— Королю пожалуюсь — буркнула, понимая, что сидхе просто дразнил меня и что не смогла бы ничего противопоставить тому, кто сильнее и живет в этом мире давно.

— Считай, что я проникся, — усмехнулся Мидир — Но оглянись вокруг, Эйлин. Ничего не замечаешь?

— Тут повсюду цветы и их очень много.

— Именно, дорогуша! Ты напоила кровью розы и через это ожил весь сад! Все цветет не в положенный срок, а одновременно. Такое в последний раз было в Сидхейме, лишь когда здесь правила Мэб.

— Значит я…?

— Пока нет. Оберону известно еще о двух девушках, которые проявили некоторые способности и он медлит с окончательным решением. Король устал от этой кутерьмы с отборами и не желает промахнуться еще раз, чтобы не начинать все сначала. К тому же перед балом вас ждет еще одно испытание.

ГЛАВА 56

ГЛАВА 56

— Поделишься, что это будет за испытание?

— Не могу. Оберон взял с меня слово держать все в секрете. Но если нашла подход к розам Титании, то и тут справишься. Я в этом уверен.

— Скажи, ты знаешь, каким образом предыдущая королева общалась с землей сида?

— Это великая тайна Эйлин, известная только повелительницам. Знаю только, что все ритуалы проходят в тайном подземном святилище. А ты, дорогая, вознамерилась стать королевой?

— Когда я освободила Оберона из зеркала, он поцеловал меня, отравил своим гламором. Я умру, если его не будет рядом. А еще я ощущаю Бри-Лейт, как дом, несмотря на то, что многое из того, что вижу, пугает или шокирует меня. Нормальный человек не стал бы поить розы своей кровью. А я в тот момент просто не могла иначе. Чувствовала как они голодны, как нужна им… Понимаешь?

— Ты не человек! Никогда не называй себя человеком, Эйлин! Ты — наша, моя кровь в тебе сильна. Позже, в подходящий момент я признаю тебя перед всем двором.

— А сейчас момент не подходящий?

— Нет, но я обещал помочь тебе и сдержу слово. Кроме прочего, ты должна знать расстановку сил. Титания при жизни расколола двор на две части и вела политику притеснения неблагих. Она изгнала их всех за компанию с Мэб. А те, что умоляли не прогонять их из Бри-Лейт, ходили в рабстве у благих и терпели всяческие унижения. Оберон хочет снова объединить дворы. Ему мешает только отсутствие узаконенной власти над благими, а именно королевы, угодной земле Бри-Лейт.

Я и Рэдкэп поддерживаем нашего короля. Но есть еще прихвостни Титании, которые продолжают мутить воду и после смерти предводительницы. Им понравилось владеть сидом единолично и угнетать неблагих, посему они против воцарения Оберона, объединения дворов и возвращения равноправия. Но, убив Мэб, повелитель унаследовал ее силу, поэтому никто не решается выступить против него открыто.

Файбала и Мэрсайл, пока не сговорились меж собой, но и порознь пытаются исподтишка низложить Оберона. Есть еще Блодьевед — та не поддерживает ни одну из сторон. Верно служит Оберону, но люто ненавидит благих за унижения тех банши, что не пожелали покинуть сид после раскола.

— А Гвидион? Какую сторону занял он?

— Он темная лошадка, не поддерживает ни одну из сторон.

— Тогда почему я видела рядом с ним Мэрсайл?

— Она давно бегает за ним, не теряет надежды затащить в постель. Даже приворожить пыталась, но Гвидион держит ее на расстоянии. Никто не любит истеричек, но сейчас речь не о ней. Ты должна будешь поддерживать идею равенства и объединения, иначе, на отборе не задержишься. Между прочим, тобой интересовался Ардал, один из предводителей слуа. Так что если не будешь хорошей девочкой, тебе грозит перспектива оказаться в его хладных объятиях.

— А если я вылечу на очередном испытании, ты можешь потребовать меня себе в служанки?

— Нет, ни в коем случае! Если двор до срока узнает, чья ты дочь, тебе грозит смерть. Запомни, никто не должен знать, что мы родня! Только после свадьбы ты будешь в безопасности, но и тогда лучше молчать.

— Ты говорил, что Оберон тебе друг. Почему же ему нельзя знать, что мы кровные родственники? Что в этом плохого?

— Дело тут не во мне и не в тебе… впрочем, однажды ты сама поймешь. Но сейчас молчи об этом, даже не спрашивай. Этой тайну не надо ворошить, иначе, все кончится плохо для нас обоих.

— Дело в той черноволосой сидхе, которую до сих пор не может забыть мой дед?

— Это уже не имеет значения. Твоя бабка мертва и ничего не решает.

— Я имею право все знать! Скажи мне, кем она была и чем так насолила Титании, раз ее мстительница готова карать за ее грехи даже ее внучку?

— Ну что за настырное дитя! Отправляйся-ка кушать и спать — там у вас уже ужин накрыли. Вот, возьми это кольцо. Оно позеленеет, если коснешься посуды с отравленной едой, а теперь иди! — мне в ладонь вложили простенькое серебряное колечко с узором из листьев плюща и толкнули в раскрывшийся портал.

Меня выбросило в темной комнате. Поначалу испугалась, не сообразив, куда попала. Затем узнала рисунок на занавеске, сквозь которую сочился лунный свет, и хлопнула в ладоши, чтобы зажечь магические огни в стеклянных сферах, развешанных по стенам.

Оглядев комнату, убедилась, что она пуста и подошла к зеркалу. Положила ладонь на стекло и позвала:

— Дервила! Явись ко мне! — если я ее хозяйка, зеркальница должна услышать мой зов.

Через миг картинка в зеркале помутнела, а затем послышался срывающийся голос, похожий на мой:

— Госпожа, помогите мне! Пусть этот друид меня отпустит! Я умру, если не вернусь назад до рассвета!

— Скажи, пусть подойдет к зеркалу и развеет свои чары, чтобы я могла говорить с ним — ответила, справедливо полагая, что моей прислужнице не повезло отыскать деда, когда рядом оказался его друг Киган Маккарти.

Через миг перед моим взором предстала кухня друида, где оба старика с наслаждением потягивали горячий грог из огромных кружек.

— Эйлин, птичка моя! Как ты? — вскочил Киллиан Даффи, едва не расплескав содержимое кружки.

— Я в порядке дедушка. Мистер Маккарти, пожалуйста, отпустите мою зеркальницу. Бедняжка умрет, если не сможет вернуться в сид.

— Отпущу, и ты перестанешь нас видеть. Когда скажешь все что хотела, тогда эта бестия будет свободна — хмыкнул мужчина. Черная бандана с черепом, глазницы которого сияли кислотной зеленью, на сей раз красовалась не на шее, а на голове друида.

— Что ж, хорошо. Дедушка, ты должен уехать из Ирландии.

— Почему? Мне и тут хорошо. Вдруг твоя бабка все же смилуется над умирающим и, как в сказке про Томаса Рифмача, придет подержать мою руку в смертный час?

Чуть не сказала "она не придет", но вовремя прикусила язык. Известие о смерти любимой навряд ли оставит Киллиана равнодушным. Даже друид не сможет вернуть душу друга назад, если тот поймет, что в этом мире его больше ничто не держит.

— Скажи, ты видела ее? Встречалась с нею? — вдруг подался вперед дед. Его глаза сияли надеждой, ожиданием добрых вестей, мольбой…

В тот момент мне показалось, что через морщины проступила гладкая кожа, короткая бородка исчезла, а волосы порыжели. Словно бы на миг я увидела Киллиана Даффи тем молодым мужчиной, каким он был когда-то. Но, что я могла сказать? "Прости, твоя возлюбленная мертва?".

— Прости, я не видела ее. Во всяком случае, во дворце повелителя ее точно нет. Но, если увижу, обязательно передам, что ты ждешь ее — ободряюще улыбнулась старику, кляня себя за ложь и понимая, что иначе нельзя.

— Спасибо птичка, теперь я умру счастливым. Даже если эта чертовка не явится, она хотя бы вспомнит обо мне!

— Обещай, что уедешь. Слышишь? Меня пытаются шантажировать твоей жизнью. Спасай себя и не будь поводком, на котором меня пытаются утащить туда, куда я совсем не хочу.

— Я не уеду Эйлин, но не тревожься, я не доставлю тебе хлопот. Киган предсказал мою смерть, мне осталась всего неделя. Я теперь переехал к нему. Мне есть с кем скоротать отпущенное время, а после мой друг меня похоронит. Слыш, ты мне простой камень поставь. Поставишь дорогой памятник, стану привидением и буду стонать у тебя под окном!

— Дедушка, что ты такое говоришь?! — воскликнула, чувствуя, что едва сдерживаю слезы, сознавая, что его не станет уже завтра вечером. Ведь в сиде веремя идет иначе. Неделя в Срединном мире — день в Сидхейме.

— Эйлин, птичка моя, послушай старика, пока я еще тут. Держись за того, кого любишь девочка. Изо всех сил держись, не отпускай!

За спиной раздался стук в дверь. Не иначе кто-то пришел звать меня на ужин.

— Мне пора — виновато прошептала, наклоняясь к зеркалу, чтобы коснуться ладонью холодной глади. К Киллиан Даффи по ту сторону повторил мой жест — Передай маме, если сможешь, скажи, что я люблю ее!

— Ты говоришь о Морне или Кэтлин?

— Если сумеешь, скажи это обеим! Прощай… Я люблю тебя, дед.

— Прощай, птичка. Я тоже люблю тебя…

Стук повторился.

— Иду! — отозвалась и тут же увидела, что зеркало снова отражает покои, мое заплаканное лицо и теперь уже свободную зеркальницу, неловко мнущуюся у окна.

ГЛАВА 57

ГЛАВА 57

Наскоро утерла слезы рукавом и поспешила открыть дверь. Пророчица вошла в комнату и оглядела ее. Судя по повороту головы, она остановила взгляд на зеркальнице:

— Ходила в Срединный мир и принесла дурную весть…

— Меня госпожа послала, я не виновата! — рухнула на колени Дервила.

— Больше не ходи. В другой раз друид тебя не отпустит.

— Да, Пророчица! — девушка поднялась и быстро скрылась в зеркале.

— А ты, — зеленый капюшон повернулся ко мне — Не лей напрасных слез. Киллиан страданиями заслужил свое счастье. Скоро он встретит ту, что ждал много лет. Идем, пора ужинать.

— Постойте! Если это не против правил отбора, могу я спросить, как королева общалась с землей сида?

— Можешь, но никто не скажет. Где расположен вход в святилище знает только Динь-Ши — королева пикси.

— Как мне найти ее?

— Она будет на балу, но не жди от нее помощи. Пикси соблюдают нейтралитет. Никому не мешают и никому не помогают. Разве что порой приторговывают некоторыми сведеньями. Но их цена за информацию настолько велика, что не каждый рискнет обратиться к ним. Они умеют высасывать силу у фейри, так же как фейри могут забирать ее у людей. Если эти создания сочтут тебя врагом, считай, ты уже мертва. При желании толпа этих крошек может осушить, превратить в прах даже высокородного благого сидхе.

— А неблагого?

— Нет. Темная энергия неблагих для них, что прокисшая похлебка. Они просто не смогут побороть отвращение. Идем, за столом собрались все, одна ты задерживаешь ужин.

Мы были еще далеко от гостиной, где претенденткам обычно накрывали обед, но уже слышали шум, крики и звон посуды.

Пророчица ускорила шаг так, что я едва поспевала следом за ней. Только сейчас я поняла, что никогда не слышала шагов Пророчицы. Сидхе словно летела над полом.

Дверь в гостиную раскрылась сама собой и мы увидели, что тут явно только что шла драка, которая прекратилась лишь с нашим появлением. Брайд с располосованным в кровь лицом и растрепанными волосами тяжело дыша стояла напротив Мерфи. У последней прическа тоже была в беспорядке и в довесок был оторван рукав платья.

Фитнес-тренера и модель, пыталась разнять Дара, что даже в Сидхейме стремилась быть хранительницей порядка. Пользуясь тем, что с нашим появлением Мерфи отвлеклась от Брайд, девушка вывернула руку дебоширке и оттащила подальше.

— Что здесь происходит? — строго произнесла Пророчица.

— Эти сумасшедшие передрались из-за подарка для Эйлин — пояснила Дара.

Только теперь заметила, что на моем стуле лежит небольшая коробочка, обтянутая зеленой тканью с серебристым узором.

— Повелитель в знак своего расположения, послал подарки тем из вас, кому откликнулась магия сида. Мерфи, ты была в числе одаренных, но не оправдала возложенного на тебя доверия. Королева не должна быть алчной. Зачем тебе понадобилось присваивать чужое?

— Она недостойна Оберона!

— Только сам повелитель может решать, кто достоин, а кто нет. Быть может, ты считаешь себя умнее? А ты, Брайд, что скажешь в свое оправдание?

— Они обе недостойны! В обеих я чувствую дурную кровь… М-м-м-м! — девушка в ужасе замычала, поскольку ее рот вдруг перестал открываться. Губы девушки будто бы срослись.

— Довольно оскорблений. Я лично расскажу королю о происшедшем, и он решит вашу судьбу. Та, что осмелится на подобную выходку, будет выдворена с отбора раньше, чем успеет сказать "я не верю в фей"! Продолжайте ужинать девы.

Пророчица исчезла, а я молча подошла к столу под обстрелом взглядов, полных любопытства и ненависти. Взяла со стула коробочку с подарком и положила в карман платья, после чего приступила к еде. Потом, в своих покоях спокойно посмотрю что внутри. Сейчас моя задача насытиться и скорее убраться из гадюшника подобру-поздорову.

В какой-то момент протянула руку к стакану с соком, и кольцо Мидира на пальце полыхнуло зеленым. Моя рука тут же изменила направление, теперь я тянулась к фруктам на подносе. Украдкой бросила взгляд из-под ресниц на лица других участниц отбора. Похоже сияние амулета никто не заметил. Все были заняты поглощением ужина. Только Рэйчил в тот момент смотрела прямо на меня и поспешно уткнулась в тарелку, когда поняла, что я заметила ее внимание.

Неужели тихоня-психоаналитик и есть моя отравительница? Вот уж не ожидала! Или же она просто знала, что кто-то отравил напиток. А та, что является настоящим, опытным и сильным врагом, сейчас смотрит в тарелку, делая вид, что совсем не при делах?

ГЛАВА 58

ГЛАВА 58

Кольцо больше не светилось, однако это не успокаивало меня. Подозрительно поглядела на соседок. Подлить мне что-то могла любая из них, пока все увлеченно смотрели на рвущих друг другу волосы Брайд и Мерфи.

Странно, как-то очень вовремя началась драка…

Если бы я выпила и начались разбирательства, подозрение пало бы на тех, кто мог дотянуться до стакана. Будь я отравительницей, постаралась бы оказаться подальше от стола и сделать так, чтобы все это запомнили. Значит, несостоявшийся убийца либо одна из дерущихся, либо та, что выступала миротворцем.

Яд наверняка был жидким, ведь не было времени его размешивать. Если это был быстрорастворимый порошок, его сыпали в спешке, а значит, небольшое количество могло попасть на стол.

Откусывая хлеб, незаметно лизнула палец и рассеянно, словно размышляя над чем-то, провела им по скатерти вокруг стакана. Ничего. Значит, все же жидкость, а не порошок. Тогда у одной девушек при себе должен быть пузырек, от которого бы я на ее месте поспешила избавиться. В идеале подбросить еще кому-то, устранив еще одну конкурентку, но можно и просто "потерять".

Подарок Оберона получила я, Мерфи и кто-то третий. Тем, кто дара не получил нет смысла травить конкурентку. Значит это была либо Мерфи, либо…

— О чем задумалась Эйлин? Ты выглядишь такой сосредоточенной… — раздался голос Кэйлы. Журналистка, чует сенсацию, но кто сказал, что я ее дам?

— Без комментариев — ответила и широко улыбнулась, оглядев террариум.

— У меня сок кончился, а так хочется пить! — капризно протянула, сидевшая напротив Брайд, а потом вдруг стервозно улыбнулась — О, возьму-ка этот!

Молниеносным движением девушка схватила мой стакан и поднесла к губам:

— Стой! Не пей! — закричала, выбивая напиток из рук девушки. Глотнуть она не успела, но сок расплескался и попал ей на лицо.

— Ты! — в гневе закричала тренерша, швырнув в меня пустой бокал, от которого, впрочем, я увернулась. А в следующий миг Брайд взвыла от боли, не хуже банши, что напророчила ей смерть. Кожа лица, в месте, где не нее попал отравленный сок, посерела и съежилась.

В следующий миг вскрикнула уже я, потому что на мою руку тоже попала отрава. Остальные девушки впали в панику, кругом стоял визг. Воздух рядом со мной замерцал и в столовой появился Мидир. Отец схватил меня за кисть и, прошептав что-то, взмахом руки очистил ее. Кожа на том месте стала белой и гладкой, как раньше, а боль ушла без следа. Только затем он обратил внимание на Брайд и помог ей.

Мидир магией поднял с пола чудом уцелевший бокал и понюхал:

— Сок нитеры… И кто тут у нас юный ботаник, сведущий в травах Сидхейма?

ГЛАВА 59

ГЛАВА 59

Облик отца неуловимо изменился. Он вдруг стал казаться выше, черты лица стали более резкими, а руки и ноги тоньше и длиннее. Зеленые глаза вспыхнули с лазерной яркостью. В столовой сначала воцарилась мертвая тишина, а потом все слаженно, как танцевальная группа, шагнули назад. Только я осталась на месте, точно зная, что в безопасности.

Я еще раз окинула взглядом Мидира: тонкий, изящный, хищный и опасный. Последнее подтверждали черные когти, медленно растущие на руках. Сидхе дохнул в зависший в воздухе стакан и оттуда посыпались зеленоватые искры, выстраиваясь в воздухе в дорожку, которая, петляя, протянулась к Даре и нырнула в ее карман.

Мидир улыбнулся и поманил пальцем девушку:

— Нет! — закричала она и бросилась к выходу, но нить из зеленых искр закружила вокруг. Девушка, запуталась в зеленых мерцающих силках и рухнула на ковер.

— Надо же, какие непослушные девочки работают нынче в полиции — потянул Мидир — Пойдешь со мной, пусть король решает твою судьбу. Я бы за такое отдал тебя кому-нибудь из слуа — после этих слов отец мельком взглянул на меня. И я поняла: он позаботится, чтобы Дару отдали тому предводителю слуа, что интересовался мной, чтобы отвлечь от мысли заполучить меня.

Я бросила сострадающий взгляд на девушку. Да, она хотела устранить конкурентку, но не слишком ли суровое наказание? Стать собственностью мертвеца, одного из Дикой Охоты?

В моей голове прозвучал шепот отца:

— "Жалеешь ее? Зря! Она бы тебя не пожалела!"

— "Возьми меня с собой к королю, я хочу попросить за нее"

— "Нет. Когда все узнают, что ты моя дочь, пойдут слухи, что подсунул тебя Оберону, чтобы упрочить свое влияние на него. То, что я привел тебя вместе с провинившейся участницей отбора, обязательно вспомнят и скажут, что я специально прихватил тебя, чтобы чаще мелькала перед королем."

— "Постой, ты считаешь, я буду победительницей?"

— "Почти уверен. Даже без моего вмешательства, что очень важно. Оберон терпеть не может, когда им пытаются манипулировать. Даже меня, ближайшего друга, он подозревает, поэтому не крутись лишний раз рядом со мной."

В спальню я вернулась в смятении. Мне было жаль Дару. А еще удивила мысль, что отец верит в мою победу.

Я сомневалась в своих силах, ведь, кроме меня еще две девушки приглянулись сиду. Есть еще Мерфи, да и Дару Оберон, возможно, лишь накажет, но не выгонит с отбора. Она может оказаться той, кто нужен этой земле. Вот тогда-то мне придется выживать как получится…

Мне не спалось. Снова начала накатывать тоска по королю фейри. Я вертелась в постели. Казалось, подушка жжет, а воздух слишком плотный и душный. Стоило лишь прикрыть глаза, сразу видела образ черноволосого короля, его прекрасное лицо и серебристо-лазурный взгяд. Хотелось плакать оттого, что он не здесь, не со мной.

Хотелось прошептать среди душной тьмы этой ночи: "приди ко мне!". Через минуту я обнаружила, что плачу, прижимая к себе подушку и кусаю губы, чтобы не позвать повелителя вслух. Почему-то я была уверена, он обязательно услышит. Дрожащая от тоски и желания, растрепанная размазня в слезах… во что же я превратилась?

Злясь на себя, за то, что готова потерять остатки гордости и прямо сейчас отправиться на поиски покоев Оберона, вскочила с постели. Кружево сорочки царапнуло ставшую слишком чувствительной грудь, снова закусила губу, чтобы не застонать.

Накинула халат, затянула потуже пояс и вышла на небольшой балкон, надеясь, что прохлады ночи будет достаточно, чтобы остудить мою страсть.

Сад утопал в лунных лучах, фонтаны искрились холодным серебряным блеском. Крошечные голубые огоньки вилл-о-висп кружились в тени под деревьями. Прохладный воздух напоен сильным ароматом роз. Похоже, кое-кто радуется и цветет во всю силу…

Обняла себя руками, чувствуя себя одинокой и брошенной, и уставилась на луну. Дед мучился от гламора сидхе всю свою жизнь. Неужели я слабее его?

— Никак не уснете госпожа? — раздалось за спиной.

Вот же зараза! Не сидится Дервиле в своем зеркале! Только свидетелей моего позора мне не хватало! Наверняка у меня сейчас затуманенный взгляд с увеличенными зрачками и все мое вожделение ясно написано на лице!

— Слишком насыщенный день. Оставь меня одну, пожалуйста — хриплым от страсти голосом отозвалась я и зеркальница послушно ушла. Тут мое тело затопило жаром, а перед глазами возник образ Оберона. Словно я заново переживала наш первый и единственный поцелуй.

Очнулась от сладкого голоса, тягучего, как мед и обнаружила, что уже стянула с себя халат:

— Бедная, бедная дева… как тяжко тебе!

Открыла глаза. Недалеко от балкона в лунном свете парил ганконер.

— Зачем ты явился?

— Я услышал твое желание, оно такое сладкое… такое горячее… Знаешь, я мог бы помочь!

— Да неужели? Ты хоть считал, сколькие умерли от твоей "помощи"?

— Отдай мне часть твоего огня Мавоернин — с зовущей улыбкой произнес этот гад, манерно отбрасывая за плечи волосы и протягивая букет светящихся колокольчиков, который вытащил прямо из воздуха.

— А не пошел бы ты… — рявкнула, выхватывая цветы и бросая в лицо наглецу. Спешно подобрала и вернула на законное место халат. Это простое действие заставило меня почувствовать себя более уверенно, словно надела броню.

— О, не спеши прогонять меня сэйбх Мавоернин, со мной ты будешь в полной безопасности…

— Неужели? — ядовито спросила и попятилась, когда ганконер небрежно уселся на балконное ограждение.

— Позволь объяснить, — сладострастный сидхе понизил голос, который ласкал мою кожу, словно чуть шершавая мужская ладонь. Я вздрогнула и потерла плечи, стирая чужое прикосновение — Гламор короля во много раз сильнее моего, а значит, в моих объятиях ты не потеряешь голову. Зато сможешь сполна насладиться любовью и даже… остаться в живых! Проведи всего пару часов со мной и тебе станет легче. Я не нанесу вреда, лишь заберу часть той вкусной страсти, что так мучает тебя и… меня тоже, потому что мне этого мало, я хочу тебя всю и никогда не получу! Один запах твоего волнения дарит мне неописуемое блаженство, я схожу от него с ума, мне нужно больше!

— А ты не нюхай! Могу посоветовать прищепку на нос.

— Не бойся, Мавоернин, как бы мне не хотелось, твою душу забрать не смогу. Власть Оберона над тобой слишком сильна, не мне тягаться с повелителем. Только что ты смотрела мне в глаза, но устояла.

— Так вот, что тебя гнетет! Ах, какой ужас и позор: кто-то, наконец, сумел от тебя отказаться! — ответила, насмешкой маскируя страх — Убирайся, меня не интересует твое предложение.

— Ты так давно в последний раз была с мужчиной, не отпирайся, я знаю, чувствую. Подумай, что дал тебе повелитель? Только один поцелуй. Я же наполню тебя до краев, ты будешь кричать от наслаждения, отдаваясь мне снова и снова… Никто из твоих любовников не даст тебе того, что подарю я. Заметь, взамен я не требую ничего. Никаких сделок. Только бесстыдное и безнаказанное наслаждение, за которое тебе даже не придется платить, в отличие от других.

— Я слышала про бесплатный сыр, сидхе, и не поведусь на твои уловки.

— А я слышал, ты с ног сбилась, разыскивая вход в поземное святилище королевы.

— Откуда…

— Маленькие проказницы пикси любят доедать за мной. Иногда мы обедаем вместе. Им достается кровь, мне — душа. Они знают все, что происходит во всех уголках Сидхейма. Я могу задать им один вопрос, какой пожелаешь, взамен на… тебя сэйбх, хотя бы на час! — хрипловато выдохнул фейри, подлетая ближе. Волосы ганконера парили и извивались в воздухе, словно под водой. Одна из прядей задела мою щеку. Отшатнулась и только теперь заметила, что живописные золотистые локоны незаметно сплелись в сеть, которая медленно опустилась на меня сверху.

В панике забилась в силках:

— Куда же ты? Лети ко мне, моя сладкая птичка…

— Дервила, помоги! — крикнула, вспомнив, что зеркальница приставлена охранять меня.

— Она не слышит. Зеркало, что висело тут, я снял — улыбнулся блондин и потянулся к моим губам. Рванулась, хотела оттолкнуть ганконера, но с ужасом поняла, что руки и ноги крепко связаны длинными шелковистыми волосами.

Мелькнула мысль: слуга не может быть сильней хозяина. Ганконер мог отрезать меня от зеркальницы, но вряд ли может сделать, чтобы меня не услышал повелитель. Хотела позвать Оберона, но во рту тут же оказался волосяной кляп, а свободные пряди, словно щупальца полезли под одежду:

— Конечно, твое согласие сделало бы процесс еще слаще, но ты так упряма, а я так жажду… можно обойтись и без сделки.

Затыкает рот, значит, боится, что кто-то придет на помощь. Пора разогнать розовый туман, в котором тонет мое сознание и действовать! Метко пнула фейри между ног и не прогадала: на миг этот волосатый осьминог утратил контроль над щупальцами! Ровно настолько, чтобы смогла с отвращением выплюнуть белобрысые космы и закричать:

— Оберон!

ГЛАВА 60

ГЛАВА 60

Два удара сердца длилось отчаяние от мысли, что меня не услышали. Но вдруг ганконер отпустил меня. Сеть из волос расплелась и соскользнула с меня. Сладострастный сидхе со стоном завалился назад и перелетал через ограждение балкона.

Я наблюдала его падение, словно в замедленной съемке. Боль плескалась в зеленых глазах, шелковистые волосы поседели, кожа стремительно побледнела, потом стала голубоватой. От удара о фигурную плитку дорожки, тело с мелодичным звоном разлетелось на мелкие осколки и серебристую ледяную пыль. А та воспарила в звездное небо в виде сгустка тумана.

Я прерывисто выдохнула, только сейчас осознав, что задержала дыхание. Из моих губ вылетело облачко пара и я поежилась от холода.

Медленно обернулась. Он стоял в трех шагах позади меня и каждая его черточка, каждый волосок сиял в лунном свете, делая еще совершеннее. Это была красота, перед которой хотелось рухнуть на колени. Она подчиняла, ломала волю, заставляла тонуть в его глазах, забывая о дыхании, и радоваться тому, что тонешь.

— Ваше Величество… — никто не знал, каких сил мне стоило не подойти и не рухнуть на колени, обняв ноги короля, а лишь поклониться.

В ответ это прекрасное ледяное чудовище лишь снисходительно кивнуло… Эта сдержанность полоснула по сердцу, оставляя кровоточащую рану. Хоть бы улыбнулся, что ли? И не подумаешь, что этот сидхе может целовать так, что и помыслить не можешь о сопротивлении.

Жалкая, жалкая, жалкая дура! Соберись!

— Спасибо, что снова спасли меня — сумела выдавить хриплым голосом.

Он видел, чего мне это стоило. Видел, как пытаюсь взять себя в руки, понимающе улыбнулся и вдруг шагнул ко мне. Сердце пропустило удар, когда Оберон взял меня за руку и дивным, шелковым голосом, ласкающим меня с макушки до пят, произнес:

— Почему ты вышла на балкон?

— Мне… не спалось.

Щеки опалил румянец стыда при мысли о причине бессонницы. А потом вдруг подумала: с какой стати я должна стыдиться чувств, которые не контролирую, которые разожгли во мне сознательно? И добавила:

— Думаю, вы лучше всех знаете, почему девушка, которой вы однажды коснулись, не может спокойно спать.

— Тебе нужен я — понимающе кивнул король — Очень нужен…

По моей щеке нежно провели пальцем, очертили линию губ. Мои глаза закрылись, дыхание стало прерывистым. Этому гаду нравится видеть мое желание, мучить меня… В сердце полыхнул гнев и он был силен. Настолько, что когда палец чуть надавил на мою нижнюю губу, вместо того, чтобы обхватить его губами, рывком отвернулась и шагнула назад.

Сопротивление удивило и раздосадовало Оберона. Пользуясь тем, что не смогла вырвать ладонь из его хватки, повелитель сидхе дернул меня к себе. В следующий миг весь самоконтроль полетел к чертям. Я впечаталась в твердую, теплую грудь и застыла, чувствуя, как огонек страсти разрастается в пожар.

— Пожалуйста… — прошептала, из последних сил, собрав воедино весь гнев и всю гордость.

— Проси, так и быть, одно желание я сегодня исполню — милостиво молвило Величество.

Теплые ладони скользнули по спине, которая была укрыта лишь ночной сорочкой. О том, как и куда делся халат в тот момент я не думала.

— Пожалуйста… — почти простонала, запуская пальцы в черные шелковистые пряди — даруйте мне спокойный сон ваше Величество, сегодня и впредь!

Величество хотело что-то сказать и застыло с приоткрытым ртом, даже руки от шока убрало с моей спины. Жаль нет телефона, дабы увековечить лицо обалдевшего повелителя сидхе.

Думал, попрошу ночь любви? Не-е-ет, сиятельный ты наш, за сладкое придется побороться! Можешь сколько угодно давить меня своим гламором, но гордость я еще не растеряла и буду стоять до конца. До первой брачной ночи точно.

Привык без боя получать все готовенькое? Поздно! Не трать волшебную пыльцу феёк! Я уже поняла, что могу противостоять тебе, если хорошенько разозлюсь. Мою мольбу придется заслужить!

— Дерзкая… — удивленно произнесло Величество, криво улыбнувшись и обошел вокруг, разглядывая, словно чучело редкого зверя в каком-нибудь в музее — Как тебе удалось отразить мой гламор?

— О чем вы говорите Ваше Величество? Я попросила скромный дар. Простой девушке стыдно требовать больше от того, кто и так проявил огромную щедрость. Вы дали мне красивые покои, столько платьев и украшений… — восторженно пропела и скромно потупила глаза. Да-да, я послушная подданная и ни в коем случае не считаю себя сильнее могучего сидхе…

Дервила, которая подглядывала и подслушивала у окна, с тонким писком метнулась в зеркало, стоило кролю войти в комнату со мной на руках.

Я закусила губу и спрятала лицо на груди своего героя, чтоб не увидел, как борюсь с желанием прикоснуться губами к его шее. Но и тут меня подстерегала опасность: невообразимо приятный, манящий запах тела Оберона погрузил меня в состояние близкое к экстазу.

Меня положили на кровать, укрыли и словно ненароком огладили грудь. Воображение немедленно вспыхнуло картиной, как обнимаю Величество и с огромным удовольствием тащу добычу к себе под одеялко.

Нет, не время сдаваться! Заставила себя вспомнить, с какой злостью и презрением Оберон говорил со мной после поцелуя, и волна спасительного гнева превратила страсть в горстку сухого горького пепла.

— Доброй ночи, дева… — снова этот ласкающий голос, который хочется слушать снова и снова….

— Доброй ночи, Ваше Величество — сухо ответила я, плотней завернулась в одеяло и перекатилась на бок, спиной к ходячему соблазну.

Последним, что услышала, перед тем, как провалиться в сон, было удивленное фырканье короля.

ГЛАВА 61

ГЛАВА 61

Обещание Оберон сдержал. Я уснула быстро, стоило только сомкнуть веки. И, о чудо! Никакой порнографии во сне!

Утром я была бодра, весела и довольна впервые за долгое время. Я с удовольствием подумала, что так теперь будет всегда. Ведь я попросила спокойный сон "сегодня и впредь", а значит, обещание Оберона приобрело бессрочный характер. А жизнь-то налаживается!

Негромко напевая, я направилась в купальню, где уже вовсю хлопотала зеркальница. Вода в ванне была усеяна алыми лепестками, а вокруг лежали светящиеся мягким светом кристаллы.

— Что это? Зачем? — удивленно спросила Дервилу, обводя рукой комнату.

— Госпоже нужен хороший уход. Если повелитель посетил ее, значит, она занимает место в его сердце.

— А, стало быть ты думаешь, что я стану королевой и заранее подлизываешься?

— Ну…

— Ясно. Вообще-то, я собиралась только умыться.

— Но… Повелитель велел подготовить вас…

Я уже выплюнула изо рта цветы, которые заменяли зубную пасту и теперь подавилась водой, которой полоскала рот. Прокашлялась и подозрительно спросила:

— К чему подготовить?

— Повелитель велел, когда проснетесь, отвести вас к нему в покои.

— Зачем?

— Ваша раба не знает, госпожа. Но меня накажут если…

— Поняла — со вздохом ответила, начиная раздеваться.

Угу. И чего я спрашивала? Слово "подготовить" вкупе с предварительной помывкой говорит само за себя.

Не оправдала вчера его ожиданий, не бросилась на шею. На меня обиделись и готовят какую-то каверзу. Не удивлюсь, если повелитель просто и беззастенчиво хочет заявить свои права на законную добычу в моем лице. Напомнить, кто тут хозяин дурочке, что попалась в его сети и теперь отравлена гламором. А ведь как смотрел из зеркала! За такие глаза все отдашь!

Но что делать мне? Сдаться и проявить благосклонность — самый легкий и глупый выход. Ко мне тут же потеряют интерес. Оттолкнуть? Есть риск уязвить гордость и вызвать гнев.

Через полчаса я была отмыта до блеска, намазана, накрашена и надушена. Макияж Дервила делала без помощи всякой косметики. Зеркальнице было достаточно просто провести пальцами по моим векам, бровям и ресницам, чтобы мое лицо стало выглядеть так, словно над ним три часа трудился визажист. Волосы мне уложили в сложную прическу буквальном смысле щелчком пальцев.

Только перед выходом из комнаты вспомнила о подарке Оберона, который вчера так и не открыла. Метнулась к платью, в кармане которого со вчерашнего вечера лежала коробочка. Открыла и обнаружила подвеску, с каплевидным синим камнем на тонкой витой цепочке. Поспешно надела ее, чтобы еще больше не разгневать Его фейское Величество и двинулась следом за зеркальницей.

Меня провели через множество коридоров и заставили подняться на одну из башен. Некстати вспомнилась судьба ганконера. Если меня обратят в ледяную статую и сбросят с такой высоты, от меня не останется и пыли…

Перед дверями, украшенными растительными орнаментом и холодными сапфирами, заставила себя отбросить страх и улыбнуться. Но улыбка тут же угасла, когда увидела, выходящую из покоев Оберона Мерфи.

Одежда девушки была в беспорядке, теплые карие глаза помутнели от страсти, а на лице написано блаженство. Красавица-модель пошатнулась, подарила мне торжествующую улыбку и, покачиваясь, как пьяная, двинулась к лестнице.

Я сглотнула. Неужели король решил устроить лидирующим претенденткам тест-драйв?

Собравшись с духом, дрожпщей рукой толкнула дверь. Просторная гостиная была пуста. Оберон ждал меня на балконе. Мужчина сидел спиной ко мне и смотрел на верхушки гор, утопающих в изумрудной зелени. Я остановилась на почтительном расстоянии и отвесила положенный поклон:

— Ваше Величество…

Король резко повернулся и сухо заметил:

— Прекрати это. Сейчас можешь звать меня по имени. Садись, я хочу, чтобы ты разделила со мной трапезу.

Я молча села за стол. Еда была превосходна, но мне кусок в горло не лез, когда Оберон окидывал меня очередным изучающим взглядом.

— Вижу, ты надела мой подарок.

— Вы очень щедры Ваше Ве… Оберон.

— Сейчас я понимаю, что вставил в подвеску не тот камень.

— Почему? — поинтересовалась я, глотнув сока из высокого стакана.

— Этот сапфир должен был потемнеть, если бы в твоих жилах текла кровь предательницы Титании. Теперь я начинаю думать, что ты дочь Гвидиона. Он единственный из живущих ныне фейри может сопротивляться моему гламору. Мои шпионы донесли, что он интересовался тобой.

Я похолодела: вот только влипнуть в местные политические разборки мне не хватало!

— Гвидион мне не отец. Мне кажется, я бы почувствовала, будь это он — осторожно заметила я, гадая, обладает ли король даром чувствовать ложь.

Оберон замер, словно бы прислушиваясь к чему-то, а потом произнес:

— Ты говоришь правду. Это радует и огорчает одновременно. Если бы это был он, ты бы выбыла из отбора. Брат давно посматривает на трон, но сейчас его пугают те новые силы, что я обрел в заточении. Пойдем, я покажу тебе кое-что.

Король поднялся и протянул мне руку. Я медлила, вспоминая, в каком состоянии вышла отсюда Мерфи. Не хотела касаться Оберона, опасаясь, что тот обрушит на меня всю мощь своего гламора, в отместку за то, что вчера сумела ему противостоять.

Сидхе понял причину моей заминки и произнес:

— Не бойся. Обещаю, сейчас я буду для тебя безопасен, как простой человек.

Помедлив, я вложила свою ладонь в его. Мою руку сжали и медленно провели пальцем по костяшкам. От этого простого жеста мое сердце дрогнуло, а по коже прокатилось странное тепло.

— Вы обещали… — укоризненно произнесла я.

— Я ничего не делал. Но мне льстит, что ты находишь меня привлекательным даже без гламора — улыбнулся король, и мое сердце пропустило удар от этой улыбки.

Меня потянули в соседнюю комнату. Спальня. При виде разоренной кровати, я с удивлением почувствовала укол ревности. Здесь он занимался любовью с Мерфи. Я легко могла представить их вместе. Надеюсь, Оберон привел меня сюда не с той же целью, что и мою соперницу?

"А почему бы и нет? Посмотри, как он хорош…" — прошептала та темная часть души, которую я старалась прятать поглубже даже от себя самой.

К моему облегчению меня провели к стене с портретом, занавешенным темно-синим бархатом.

— Сними покрывало — приказал Оберон.

Я робко протянула руку, и кусок бархата с мягким хлопком упал на пол. На картине был изображен красивый молодой мужчина. Его светлые волосы сияли на солнце, голубые глаза светились как весеннее небо, а на улыбку хотелось тоже ответить улыбкой, до того она была доброжелательной и теплой. И я действительно невольно улыбнулась, глядя на это лицо.

— Как ты думаешь, Эйлин, кого ты видишь перед собой на этом куске холста?

— Не знаю… я не встречала его раньше.

Горький смех короля прошелся по нервам наждачной бумагой. Я поежилась: и все у этих фейри не как у людей! Их эмоции влияют на все вокруг и с легкостью вторгаются в душу человека, которому "повезло" общаться с кем-то из дивных.

— А если приглядеться внимательнее? — спросил вдруг посерьезневший король. Из-под потолка посыпались редкие крошечные снежинки. Одна из них растаяла на моих губах, которые я невольно облизнула, с удивлением ощутив привкус соли, как от слезы.

Я снова вгляделась в портрет, потом внимательно посмотрела на Оберона и с удивлением произнесла:

— Неужели… это вы?

Что надо было сделать, чтобы глаза, сияющие, как напоенное солнцем небо, стали полны печального лунного серебра? Что нужно было сотворить, чтобы мягкие черты обрели хищную резкость? Какие страдания заставили улыбку обернуться горькой усмешкой, а светлые волосы обрести черноту полуночной тьмы?

— Вижу, теперь ты поняла.

Оберон отошел от портрета, сел на кровать и, устремив взгляд в пространство, произнес:

— Когда-то Титания прогнала Мэб от Благого двора, но не это сделало ее сердце злым. Предательство народа, благополучие которого она хранила своими жизненными силами, подкосило ее. С тех пор ее волосы потемнели, а волшебство стало пахнуть полынью и несло только холод, кошмары и смерть. Я провел долгие столетия в зеркале, напитанном чарами Мэб, и это изменило меня. Я стал таким, как она. Теперь ни один цветок, ни одно дерево не расцветет от моего присутствия. Я могу нести только смерть или глубокий сон. Мне нужна королева, которая сможет дарить сиду жизнь и тепло, иначе я буду бесполезен. Мне придется уйти отсюда, а для фейри оставить место, которое он считает домом подобно смерти. Да, мы почти бессмертны, живучи, нас тяжело убить. Мы продолжаем жить отдельно от места, где родились, но, странствуя, теряем всякое уважение к живому. Странствующий фейри — это убийца, губитель, которому нравится сводить в могилу ни в чем неповинных животных, и, конечно же, людей, что разрушают жизнь всюду, где бы ни появились. Но не это главное. Титания разделила мой народ на две части. Я был ослеплен ее гламором и не видел, во что она превращает двор. Мне придется приложить немало усилий, чтобы срастить заново две половины моего народа, чтобы он стал целостным, как в старые времена. Давным-давно Благие и Неблагие сидели за один столом и вместе воевали с фоморами, вместе праздновали победы и оплакивали мертвых. Не было презрения у темных, не было высокомерия у светлых, не было рабства. Сейчас они превратились в зверинец. Пусть мой прежний облик и силы не вернутся никогда, но я хочу вернуть тот мир, что был раньше. Ради этого я готов даже жениться. Не смотря на то, что женщины для меня теперь лишь бездушные вещи… Ты спросишь, почему я это рассказываю? Как ни странно, я благодарен тебе за спасение и считаю, что ты заслужила честность с моей стороны. Если именно тебя выберет сид, не жди от меня слишком многого. Тот, кого ты видишь на этом портрете давно мертв.

ГЛАВА 62

ГЛАВА 62

Слова короля были правдивы, его суть уже не вернется назад. Я понимала это, но в глубине души хотелось верить, что я та, кто сможет вернуть ему былой облик. Внутри я смеялась над своим порывом. Это как у девочек, которые в детстве больше всего любили сказку "Красавица и чудовище". Такие всю жизнь верят, что смогут изменить мужчину, в то время как менять его уже слишком поздно.

А между тем Оберон все же уязвлен и, пусть без гламора, но продолжает хитрить. Нарочно подсунул мне полуодетую Мерфи, чтобы вызвать ревность. А сейчас пытается вызвать жалость, рассказывая, что с ним произошло в прошлом.

Мне, между прочим, тоже есть о чем скорбеть. Я не знала настоящую мать, мой единственный родственник из людей — дед — наверняка уже умер, я больше не увижу даже приемных родителей. Но кого волнуют мои проблемы?

— Я поняла вас, Ваше Величество. Могу я идти? — спросила, чувствуя, что мне не хочется и дальше оставаться в двусмысленной близости от постели короля.

— Да, иди — произнес повелитель, и я поспешно покинула королевские покои.

Только выйдя в коридор, поняла, что совершила ошибку, не попросив себе провожатого. Мне придется долго плутать в этих коридорах, прежде чем найду свои покои. Но, может, удастся спросить дорогу у кого-нибудь? В поисках жизни спустилась по лестнице и наугад повернула в один из коридоров.

Витражи, фрески, занавеси из цветов, искусная резьба и драгоценные камни, корни, изгибы которых похожи на произведение искусства… и нигде ни души. Я уже отчаялась кого-то встретить, когда впереди мелькнул чей-то низенький силуэт.

— Постойте! — подобрав полы, я бросилась догонять брауни, который, заслышав мой голос, припустил еще быстрее — Эй, подождите!

За следующим углом я резко затормозила, поскольку увидела страшную картину.

Сидхе из высших, с перекошенным от злости лицом, замахнулась на лежащего на полу брауни, с которой последний, похоже, столкнулся. У нее была золотистая кожа, светящиеся янтарные глаза, алое платье, а волосы того самого цвета, каким бывает ореол свечи в темной комнате. В руке блондинки танцевал огонь. Она была бы прекрасна, не будь ее лицо перекошено злостью.

Мой беглец ростом всего-то три фута, с коричневыми нечесаными волосами, светлой кожей рядом с разъяренной сидхе казался абсолютно беспомощным.

— Как ты посмел прикоснуться ко мне грязный брауни! — рычала огненная дамочка — Я научу тебя манерам!

В ярко-голубых глазах фейри плескался ужас. Он закрыл лицо грубыми руками с короткими пальцами, готовясь к худшему.

Еще не знала, что именно буду делать, но поняла, что не могу просто так стоять и смотреть на то, как эта бестия убивает невинного:

— Стойте! — не думая, чем мне это грозит, вылетела из-за угла и встала меж сидхе и ее добычей — Оставьте его!

— На-а-адо же, кто это тут у нас? Сапфир Титании на шее, безрассудная смелость… кажется, передо мной одна из глупых полукровок, претендующих на трон!

Только тут припомнила слова отца и поняла глубину неприятностей, в которые угодила: передо мной стояла Файбала. Та самая огненная фея из древнего знатного рода, что была выбрана на роль королевы в первом отборе. Та, которую не принял сид Бри-Лейт. Но даже осознание этого факта не заставило меня сдать позиции и обратиться в бегство:

— Отпустите брауни. Он не виноват, что врезался в вас.

— Не то что?

— Не то ваш огонь попадет в меня, а вы сами попадете в неприятности.

— Дерзкая… — прошипела женщина и мне показалось, что в ее голосе слышится шипение углей, на которые пролили воду — Жаль, что на тебе защитные чары короля, уж я бы с тобой позабавилась.

Сгусток огня полетел мне в лицо, но развеялся в пяти дюймах от кожи.

— О! А я-то думаю, почему тут горелым пахнет? А это Файбала ищет нового кабанчика для шашлыка! — раздался голос отца за спиной.

В следующий момент меня задвинули за спину железной рукой в перчатке.

— Мидир, эта женщина меня оскорбила!

— Чем же, о прекраснейшая из фей?

— Она не дала мне наказать неблагого, который посмел ударить меня! Он чуть не сбил меня с ног!

— Закон нашего короля гласит, что неблагие такая же часть двора, как и благие. Разве не так, уважаемая Файбала?

— Так, почтенный Мидир!

— В таком случае, быть может, ты немного поспешила с казнью?

— Может… — процедила огненная фея и зыркнула на меня так, что рукав моего платья задымился.

— Занчит, ты не будешь против, если я заберу одну из избранниц повелителя — лучезарно улыбнулся отец, подхватил меня под локоть и повел прочь. Брауни, пока длился этот разговор, успел исчезнуть.

ГЛАВА 63

ГЛАВА 63

Мидир ввел меня в мою комнату, нажатием на плечи усадил на кровать и принялся отчитывать:

— Когда я говорил тебе о поддержании реформы о равенстве благих и неблагих, речь шла вовсе не о том, чтобы совершать безрассудства подобные сегодняшнему! Файбала — сидхе из высшего круга местной знати. Сейчас она не может тебя убить без риска, но послать какое-нибудь занятное проклятие ей вполне под силу! — отец быстро расхаживал туда-сюда, а когда жестикулировал, с его рук сыпалась золотистая пыльца — Тебе крупно повезло, что я оказался поблизости! То, что ты защитила этого брауни, несомненно, даст тебе симпатии этого племени и большей части остальных неблагих. Я обязательно расскажу об этом Оберону, чтобы ты возвысилась в его глазах. Но, пока не стала королевой, девочка, не веди себя как бессмертная. Поняла?

— Да — коротко ответила я, подумав, что и без родительских наказов разберусь, где и как себя вести.

— Ох, что-то не верю я этой кротости… — проницательно покачал головой Мидир и растаял в золотистом сиянии.

Отец ушел, а я все сидела и думала, куда же так спешил этот брауни? Погруженная в раздумья, я вздрогнула, когда в мою дверь постучали. Я подошла и приоткрыла дверь, сделав щелочку размером ровно в пол-ладони, и подозрительно выглянула в коридор.

На пороге стоял брауни. После напутствий Мидира была мысль молча закрыть дверь и более к ней не подходить. Однако, что-то заставило меня все же выслушать своего посетителя:

— Не пригласите? — тактично намекнул человечек, шевельнув коричневыми кустистыми бровями.

Молча приоткрыла дверь и дух проворно просочился в комнату:

— Позвольте представиться, госпожа Эйлин. Меня зовут Комлет, я должен вам услугу за спасение моей жизни. Я не люблю оставлять долги, поэтому пришел услышать ваше желание.

— Любое желание?

— Ну, разумеется, есть некоторые оговорки. Я не могу никого убить или воскресить, а также вызвать в ком-либо любовь. Что до остального — исполню все, что пожелаете.

— Хорошо. Я не попрошу ничего из недозволенного, так, пустячок: устрой мне сегодня до полуночи встречу с королевой Динь-Ши.

Брауни побледнел, но потом выдавил:

— Что ж, это будет сложно, но я все сделаю. После захода солнца выходите в сад. Я буду ждать вас у пруда, там, где ирис встречается с астильбой.

Стоило Комлету удалиться, как из зеркала вышла Дервила:

— Госпожа, королева Динь-Ши опасна.

— Пусть королева и сохраняет нейтралитет, что-то мне подсказывает, она не захочет конфликта с Обероном. А значит, не станет причинять вред участнице отбора. К тому же разве ей не выгодно, чтобы сид процветал?

— Возможно, вы правы госпожа, но мне все равно страшно.

— Для меня страшнее будет, если я не стану королевой и буду отдана кому-нибудь в служанки или рабыни. Может, меня хватит на дольше, чем обычного человека. Но, думаю, живучесть в этом случае тоже не плюс — только дольше промучаюсь. Кстати, а по всем ли зеркалам дворца ты можешь ходить, дорогая Дервила?

— Э… ну, почти по всем.

— А точнее?

— Да, по всем. Но в некоторых местах появляться все же нежелательно.

— Это неважно. Ты должна мне две услуги.

— Две? — удивилась зеркальная дева.

— Именно! Когда меня чуть не изнасиловал ганконер, где ты была? Ты должна была меня беречь, но спас меня Оберон, а не ты. Это серьезная провинность.

— Да, госпожа — понурив голову, произнесла Дервила.

— А еще ты должна мне за спасение твоей жизни, ведь это я попросила друида отпустить тебя. Старик Маккарти с удовольствием уморил бы тебя в Срединном мире, хотя бы в отместку за то, скольких сжил со свету народ фейри. Знаешь ли, мой дед человек и после встречи с моей бабкой из ваших, его мир сузился до страданий на грани безумия и отчаянной борьбы за жизнь.

— Да, госпожа.

— Ты должна пробраться через зеркало в комнату Титании. Ищи дневники, книги, любые записи. Мне нужно знать, при помощи какого ритуала она общалась местной землей. Как задабривала, как просила исполнить ее волю, как слушала сид Бри-Лейт и как он ей отвечал.

— Но… госпожа, если кто-то узнает…

— А ты позаботься, чтобы никто не узнал! Не надо сейчас давить на жалость. Когда до меня добрался ганконер, ты не пришла. Ты подставила меня. Я могла умереть в этот вечер или же быть наказанной за измену королю. Меня могли отдать слуа из-за твоей беспечности. Уж извини, дорогая, но я хочу жить. К тому же, если отличишься сейчас, потом можешь стать приближенной королевы. Уж тогда я тебя не обижу ни защитой, ни наградой. Поэтому ты немедленно отправишься в покои Титании, перероешь там каждый уголок, заглянешь во все щели, разыщешь все тайники и принесешь мне все, что связано с ритуалом, будь то записи или волшебные артефакты и ничего не утаишь! Все поняла? В противном случае я заключу сделку с пикси и отдам тебя им, как ты бросила меня ганконеру. Думаю, твоей крови будет достаточно, чтобы выменять у Динь-Ши пару-тройку хороших секретов! Не так ли?

— Слушаюсь, госпожа… Я иду.

— Э, не-е-ет, дорогуша, погоди. Сначала поклянись своей жизнью и силой, что выполнишь задачу добросовестно и ничего от меня не утаишь.

Кусая губы, Дервила с явной досадой принесла нужную клятву и растворилась в глубинах зеркала. На сей раз обед принесли мне в комнату. Очередной банши, под бдительным оком Пророчицы, внес в комнату уставленный снедью поднос.

— Можешь есть. Повелитель только лично проверил на примеси еду всех участниц — донеслось из тьмы капюшона. Пророчица тихо рассмеялась, глянув на зеркало и вдруг произнесла — Все делаешь правильно. Между прочим, точка на солнце, это всегда удар правой ногой о землю.

— Простите что? — непонимающе нахмурилась я.

— Не спрашивай птичка, лучше ешь. Для полета тебе понадобятся силы.

Дверь за Пророчицей закрылась, а я все так и эдак крутила в голове странную фразу.

Зеркальница вернулась перед самым ужином. Я не выходила из комнаты, опасаясь встретить Файбалу. И на каждый шорох в коридоре вздрагивала. Хотелось подойти к двери и выглянуть в замочную скважину, но таковой тут не было. Дверь запиралась лишь на щеколду.

Наконец, из глубин зеркала вынырнула Дервила и протянула мне тонкую маленькую книгу, заключенную в переплет из телячьей кожи. Все ладони зеркальницы были в тонких порезах, на которых серебрилась запекшаяся кровь. Похоже, Дервиле пришлось нелегко.

Но, несмотря на любопытство, книгу я не взяла, вместо этого приказала:

— Положи на стол и открой ее. Встань за моим правым плечом. Страницы будешь переворачивать ты.

— Да, госпожа.

— Это все, что тебе удалось разыскать?

— Больше ничего нет, госпожа. Эта книга была спрятана в тайнике, что был изголовье кровати королевы.

Дервила открыла книгу на первой странице, но та была девственно пуста. Странно, зачем бы Титании хранить пустую книгу? Но, может, на ней стоит защита от чужих глаз?

— Отойди к дверям, повернись спиной и не подглядывай — произнесла я, и зеркальница выполнила то, о чем просила.

Однако, ничего не изменилось. Я надела на руки перчатки и осторожно закрыла книгу. На обложке было изображение капли и меня осенило. Если розы Титании расцвели от крови, то почему бы крови не быть ключом для того, чтобы в книге проявился текст?

Порезать руку ножом для фруктов заставила себя лишь с третьей попытки и не прогадала! Стоило паре капель упасть на страницы, как книга засияла, и текст действительно начал проявляться. Спешно перетянула руку платком, снова надела перчатку и принялась жадно читать. Через полчаса меня робко спросили:

— Госпожа, я могу идти?

— Ах, ты еще здесь… Иди. Но помни, скажешь кому-нибудь об этом поручении или о книге, я заставлю тебя пожалеть, что родилась на свет. Даже если ради этого мне придется после смерти присоединиться к Дикой Охоте или превратиться в банши.

— Да, госпожа. Обещаю, что буду молчать.

Я молча кивнула и Дервила исчезла в зеркале.

ГЛАВА 64

ГЛАВА 64

Книга Титании действительно пролила свет на то, как общаться с сидом, но некоторые моменты все же не были мне понятны. Я решила, что разберусь с ними уже в тайном святилище. Надеюсь, мне удастся договориться с Динь-Ши и она укажет мне вход туда.

Изучив книгу ритуалов от начала до конца, я пропустила обед под предлогом плохого самочувствия и улеглась спать, чтобы вечером быть в форме.

На ужин все же пришлось идти, чтобы мое отсутствие вызвало подозрения у других участниц. Что до Пророчицы, думаю, та определенно знала, что я затеваю.

После захода солнца переоделась в удобное темно-синее платье, сняла с себя все украшения, кроме колечка отца. Кулон Оберона оставила в комнате, подозревая, что на нем могли быть следящий чары, а внимание повелителя мне сейчас ни к чему. Я шла неспешно, словно просто направлялась на прогулку, а кровь бурлила от желания ускорить шаг.

Сад встретил меня тихим пением ночных птиц и легким ветерком, доносившим до меня сладкий аромат. Я прогулочным шагом шла мимо пруда. Легкая рябь на нем заставляла лунную дорожку искриться, как серебро. Я внимательно рассматривала растущие рядом цветы. Отыскав место, где ирисы сменяли астильбы я остановилась, и скрылась в тени цветущей сливы.

Долго ждать не пришлось. Ствол дерева у самой земли полыхнул золотистым светом, ослепив меня, и передо мной предстала королева пикси.

Динь-ши была размером с куклу Барби, но в отличие от нее, черты королевы были более естественными и изящными и платье не шло ни в какое сравнение с земными тканями. Приглядевшись, я с изумлением поняла, что это и не ткань вовсе, а паутина, украшенная множеством крошечных капелек воды. За спиной королевы поражая воображение переливами красок, виднелись тонкие светящиеся крылья, похожие на те, что бывают у бабочек. Длинные рыжие кудри маленькой королевы были украшены умиляюще маленькой, сияющей диадемой с синими и зелеными камнями.

— Лунной ночи, смертная. Зачем ты звала меня? — высокомерно произнесла королева, приподняв тонкую темную бровь, и я снова удивилась: ее голос похож на перезвон хрустальных колокольчиков. Такой же чистый, высокий и холодный.

Пикси решила начать с оскорбления… что ж, почему бы мне не забыть упомянуть ее титул? Изобразив поклон, я ответила:

— Да, я попросила вас о встрече, желая получить помощь.

Королева холодно усмехнулась, зависнув напротив моего лица:

— Что, уже мнишь себя повелительницей? Думаешь, то, что ты больше меня, дает тебе право не соблюдать этикет?! — взбесилась Динь-Ши и ее голос вместо звона колокольчиков стал похож на яростную песню клинков.

— Думаете, если на вас корона, это дает вам право назвать смертными полукровок? — ответила вопросом на вопрос.

Я ожидала еще большего гнева, но королева одобрительно улыбнулась:

— Неплохо для полукровки. Как твое имя?

— Меня зовут Эйлин.

— Чего ты от меня хочешь, Эйлин?

— Ваше Величество одна из мудрейших среди сидхе. Я прошу, чтобы вы напоили истиной мою страждущую душу и помогли попасть в святилище Титании.

Ответом мне был серебряный смех, от которого воздух становился сладким на вкус и сердце подпрыгивало в груди от радости:

— А неплохой у тебя аппетит девочка! Но знаешь ли ты, что войти в святилище может лишь истинная королева? Ты уверена, что являешься ею?

— Да! — без колебаний ответила я, полагая, что если это и не так, то лучше умереть быстро, чем годами мучиться в рабстве.

— Хорошо, я тебе помогу.

— Что я буду должна за услугу Вашему Величеству?

— Ты любишь игры девочка?

— Возможно, — осторожно ответила я — Если игра такова, что у меня есть хорошие шансы получить выигрыш, почему бы не рискнуть?

Тем более что отступать мне некуда — горько додумала я.

— Отлично! Вот, это по-нашему! Почему бы нам мне сыграть? Только ты и я, королева пикси и… вероятная королева двух дворов сидхе! Это будет славным развлечением!

Заливисто смеясь и мерцая своими нереальными крыльями, Динь-Ши облетела вокруг моей головы и зависла напротив моего лица. Королева пикси заглянула мне в глаза своими изумрудными очами, что сверкали в свете луны так, будто в них заперта молния. Она знала. Точно знала, как мне страшно, как отчаянно мое положение и ее это веселило. Но когда она заговорила, ее голос звучал серьезно:

— Итак, если выживешь в святилище — ты победила. Жизнь и трон станут тебе даром. Если же, ступив под священные своды, начнешь умирать, победа будет за мной, и вся твоя кровь достанется мне и моим подданным еще до твоей смерти! Говорят, ты весьма аппетитная. Розы до сих пор не могут забыть твой дивный вкус и хвалятся всем твоей жертвой! Итак, по рукам? — Динь-Ши протянула руку крошечной ладошкой вперед и я осторожно коснулась ее указательным пальцем. Наше соприкосновение породила короткую зеленую вспышку

— Отлично! Беги за мной, полукровка! — пикси довольно расхохоталась и, звеня сияющими крылышками, полетела вглубь сада.

ГЛАВА 65

ГЛАВА 65

Путаясь в длинном платье, я едва поспевала за Динь-Ши, пока не догадалась подхватить подол. Нагнав, наконец, фею, обнаружила, что меня привели в ту часть огромного сада, где я еще ни разу не была. Здесь была обширная поляна, не занятая никакой иной растительностью, кроме короткой травы. В центре ее росли девять боярышников, каждый из которых был окружен кругом крупных белых камней.

Вопреки моим ожиданиям, королева пикси устремилась не к центральному дереву, а к крайнему. Динь-Ши зависла рядом с ним, поджидая, пока я догоню ее:

— Вход прямо перед тобой, Эйлин. Обойди вокруг этого дерева десять раз вправо и шесть налево и четыре снова направо. Тогда ты попадешь в святилище Титании.

— А вы, Ваше Величество, бывали в святилище?

— Нет. Я хоть и королева, но сид меня туда просто не впустит. Что, страшно стало?

— Да. Но дело не в этом. Я подумала, есть ли там, под землей свет или мне следовало взять с собой фонарь?

— Думаю, что есть. Титания приходила сюда с пустыми руками.

— Что ж, тогда и я пойду с пустыми руками — произнесла я и принялась ходить вокруг дерева и отсчитывать круги.

Уже после третьего круга мир вокруг стал меняться, словно бы начиная новый круг, я всякий раз, вступала в новое измерение с иным временем и мироустройством. Я чуть не сбилась с шага и со счета, но заставила себя опустить глаза и сконцентрироваться. Что-то подсказывало мне, на этом пути нельзя останавливаться, поскольку последствия могут быть весьма неожиданными. Не знаю, грозило ли это смертью или попаданием в другой мир, но я лишь краем глаза разрешала себе отмечать перемены.

Надо мной вспыхнуло и быстро пролетело по желтым небесам зеленое солнце. Поворот и вокруг меня взвихрилась непроглядная вьюга, а вдалеке послышался печальный волчий вой.

Поворот и я ступила на белый мельчайший песок, оставляя на нем свой одинокий след. Еще несколько шагов и я перескакиваю с кочки на кочку среди болота, из которого вынырнул, чтобы взглянуть на меня, желтоглазый змееподобный дракон с бронзовой чешуей.

Еще поворот, и я слышу сладкие голоса русалок, и прибой пытается ухватить меня за ноги и уволочь в бирюзовое море.

Еще несколько шагов. Теперь я ступаю по полю, заросшему серебристой полынью, земля здесь пропитана, свежей кровью, и вороны стаями кружат над павшим воинством, громко созывая собратьев на пир.

Я ступала по курганам, где спали короли старого мира, меж пожарищ древних городов. Прошла мимо хрустальной башни фоморов, дышала влажным воздухом мглистого туманного леса, где деревья, оживают ночами и бродят, гневно скрипя.

Мой путь окончился в небольшой пещере, стены которой были увиты светящимися корнями. Я затаила дыхание и прислушалась к себе в поисках признаков скорой смерти.

Ничего. Только сердце стучит так быстро, словно готово выскочить из груди. Я постояла, дожидаясь, пока хоть немного уляжется волнение и двинулась вперед, к расщелине в дальней части пещеры.

Я прошла через узкий проход боком и, наконец, увидела круглый ритуальный зал. В центре с потолка свисали мощные корни, похожие на перевернутую крону дерева. Они слегка светились золотистым светом и немного не доходили до небольшого озерца со светящейся голубой водой, что раскинулось прямо под ними.

Присутствия какого-либо духа я не ощущала. Если сид и знал, что я пробралась в святая святых, то не подавал виду.

Расстояние от воды до стен пещеры окольцовывала дорожка, вылложенная камнями, на которых были выбиты знакомые символы из книги Титании. Я прошлась по ней, остановилась в начале и негромко позвала:

— Эй, есть кто-нибудь? — эхо моего голоса отразилось от стен, стало немного жутко, но я одернула себя, напоминая, что должна идти до конца — Что ж, давай знакомиться Бри-Лейт… — пробормотала я и принялась снимать одежду. Затем распустила волосы и раскрыла книгу Титании, которую прихватила ссобой.

Холодно мне не было, но я чувствовала себя беззащитной, читая заклинания босой и обнаженной. Я шла по кругу, как это было указано в описании ритуала. Всякий раз становясь на новый камень с вырезанными на нем символами я читала еще одну часть заклинания.

Я дошла до последней плиты. В книге было написано, что после этого пол должен засветиться, но, когда прочла нужне слова, все осталось как есть. Я несколько раз перечитывала положенную для этого участка абракадабру, но безуспешно.

Неужели все? Неужели у меня не получится и сид в отместку, что не завершила ритуал начнет выпивать мою силу? Неужели Динь-Ши придет за моей кровью и вопьется острыми зубками в одну из артерий?

И тут прозвучали в голове слова пророчицы: "Точка на солнце, это всегда удар правой ногой о землю…" — шепот сидхе, казалось, звучал отовсюду, бесконечно отражаясь от стен и мозаика в моей голове наконец сложилась!

Прямо передо мной был символ: точка в круге, так в астрологии обозначают солнце. Я рассмеялась своей недогадливости и ударила правой пяткой точно в центр, в ту самую "точку на солнце". После этого пол засиял и передо мной появилась лестница, белые ступени которой вели в озеро.

Медленно, с опаской я спускалась в сияющую голубую воду, которая сначала доходила мне до колен, затем до пояса, до шеи и, наконец, сомкнулась над головой. Я шла по дну с закрытыми глазами, пока неведомая силане подхватила меня, чтобы быстро отнести к центру озера.

Вынырнула в фонтане брызг, который поднял меня над водой и продолжал поддерживать, лаская стопы. Я воздела руки к корням, свисающим с потолка. Они пришли в движение и стали удлиняться, оплетая мои пальцы, спускаясь по рукам ниже. Вскоре я ощутила, что не могу двинуть даже пальцем, потому, что все мое тело причудливо оплетено корнями, которые, пили озерную воду, что плескалась у самых моих ног.

Поначалу я забилась, как птица в силках, но когда паника немного отступила, поняла, что связали меня, как в японской технике сибари: ни один сосуд не пережат и нигде в теле не ощущаю боли.

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем корни медленно отпустили меня, а вода отнесла к берегу. Сознание было словно в тумане. Я помнила, что оделась, коснулась стены пещеры и произнесла:

— Эй, Бри-Лейт, перенесешь меня в мою спальню? Я жутко устала…

В ответ меня обдуло теплым ветром. После чего воздух вокруг вспыхнул золотистыми искрами и я почувствовала, что куда-то лечу. Кажется, я рухнула ровнехонько в свою постель, прежде чем потеряла сознание.

ГЛАВА 66

ГЛАВА 66

Утро встретило меня навязчивым звоном над ухом, который никак не смолкал и обеспокоенным голосом Дервилы:

— Госпожа! Госпожа, ну, проснитесь же! Что же с вами случилось? Если не явитесь вовремя, на испытание, меня уволят!

— М-м-м… Дервила, что случилось? — недовольно протянула я, оглядывая зеркальницу, которая звенела отросшими за спиной прозрачными крылышками, чтобы меня разбудить.

— Повелитель назначил новое испытание. Всем велено явиться после завтрака в сад. Девушки уже давно в столовой, а я все никак не могу вас добудиться! Я уже расчесала вам волосы, но прежде чем накрашу лицо, вы должны умыться.

— Иду… — сонно пробормотала я и отправилась в ванную, где давно все было подготовлено для купания. Нскоро ополоснулась, умылась и почистила зубы, а Дервила привела в порядок мои волосы и накрасила меня. Быстро облачилась в первое попавшееся платье из зеленого бархата с золотистой вышивкой. Затем надела кулон — подарок Оберона — и, сунув ноги в замшевые туфельки на низком каблуке, поспешила в сад. Там уже собрались все участницы отбора, которых куда-то повели.

Утренняя прохлада немного взбодрила меня, но все равно, я, то и дело подавляла зевоту. Утро выдалось туманным, и я искренне жалела, что не надела плащ. Мы взошли на холм и то, что увидела внизу, заставило меня мысленно застонать.

Когда-то я видела фотографию знаменитого зеленого лабиринта рядом с английским поместьем Лонглит. Ужасно запутанный, с линиями, напоминающими не то узоры на пальцах, не то кораллы, не то грецкие орехи… Так вот, лабиринт, что расстилался у подножия холма, который наверняка был насыпан специально, чтобы потешаться над заплутавшими, был сложнее того, что рос рядом с поместьем Лонглит в разы!

Не знаю, какой безумец проектировал этот ужас, но, надеюсь, сейчас ему икается, потому что его вспомнила недобрым словом, наверное, каждая из участниц отбора.

Пророчица, как всегда, была глашатаем воли короля, который, соткался из теней и молча, смотрел на нас, стоя в тени ясеня:

— Девушки, вы должны дойти до центра Лабиринта Плюща, взять один предмет со стола и принести сюда. Будьте осторожны, ибо этот лабиринт любит питаться чужими страхами, сомнениями и кровью. И еще, предупреждаю, та из вас, что будет вести нечестную игру, понесет наказание.

Вошли в лабиринт мы все вместе, но остаться внутри суждено было только троим. Остальные участницы, стоило с воплями ужаса выбежали прочь.

Избранными оказались я, Мерфи и Дара, которую, по случаю очередного испытания выпустили из-под замка. Неужели Оберон не сбрасывает со счетов даже отравительницу? Неужели считает, что она может оказаться признанной сидом?

Лабиринт Плюща был отдельным миром, казалось, я из утра попала в поздний вечер. Снаружи было светло и солнечные лучи пробивались сквозь туман, грозя рассеять его совсем. Здесь же царили сумерки, а туман был более густым и причудливо клубился, подбрасывая распаленному воображению образы призраков и чудовищ.

Гнетущую и мрачную атмосферу дополняла оглушительная тишина. Не слышны были трели птиц и разговоры участниц, толпящихся снаружи. Даже ветра здесь не было, но листья то тут, то там, слегка шевелились, будто живые.

До сей поры я старалась сторониться участниц, не привлекать внимания, чтобы не вызвать зависть, не оказаться в центре конфликта и не выболтать лишнего о себе. Чувствую, сегодня нарушение собственного правила выйдет мне боком.

Мы все переглянулись, окидывая друг друга изучающими взглядами. На лице Мерфи в кои-то веки я смогла прочесть быстро проскользнувшее выражение нерешительности, которую модель тут же спрятала за высокомерием.

Окатив меня и Дару уничижительным взглядом, она выбрала один из четырех проходов и, со словами: "Пока, неудачницы!" скрылась в нем.

Дара же, пребывала в приподнятом стервозно-веселом расположении духа. Девушка с издевательской улыбкой отвесила мне поклон и указала на один из ходов:

— Вперед, Ваше Величество! Мы после вас!

— Повернуться к тебе спиной? Нет, я не настолько глупа — фыркнула я в ответ.

— А жаль… — улыбнулась девушка. В карих глазах зажегся дикий огонек и Дара, скользящим шагом, двинулась ко мне. В ее руках мелькнуло что-то металлическое — Я слыхала от сидхе, здешние листья любят кровь настолько, что чуют ее, как акулы. Присасываются к ранам и прорастают насквозь того, кто неосторожно поранился.

Попятилась прочь от маленького, но все же опасного ножа для нарезки фруктов.

— Завела покровителя, который снабжает тебя полезной информацией? — спросила, лихорадочно соображая, что предпринять.

— Не пытайся меня заболтать, детка — хищно улыбнулась Дара. В этот момент туман причудливо исказил ее облик и черные волосы девушки, убранные в сложную прическу из тонких кос, на миг показались мне клубком шевелящихся змей — Иди сюда, я не стану убивать тебя… лишь пущу немного крови — остальное закончат растения. Это принесет пользу сиду, станет моей жертвой Бри Лейт! Говорят, Лабиринт Плюща создала Мэб и он одичал после ее изгнания. Как знать, может, если розы Титании после твоей крови перестали нападать на всех подряд, может и плющ, вдосталь насытившись тобой, присмиреет? В любом случае, работая удобрением, ты принесешь гораздо больше пользы, чем на троне двух дворов. А Оберон достанется мне… Этот горячий мужчина не для тебя. Вот Мерфи вчера едва уползла от него, и ты тоже просто не выдержишь его огня. В отличие от тебя, я знаю, что делать с таким… — мечтательно протянула Дара — и пойду на все, чтобы это сокровище было в моих руках!

В следующий момент случилось сразу две вещи: стены лабиринта вдруг резко вырастили перегородку, отделившую меня от Дары, которая с руганью пыталась продраться через сплетение побегов, так что по эту сторону торчали только ее руки. А я бросилась бежать, радуясь, что эта сумасшедшая не может видеть, какой проход я выбрала.

Через некоторое время, не заметив преследования, я остановилась, чтобы оглядеться и отдышаться.

Теперь от прежней тишины вокруг не осталось и следа. Листья плюща трепетали, стены шевелились, словно бы внутри таилось нечто живое.

Мне всегда было интересно устройство зеленых лабиринтов, любопытно было посмотреть на каркас, который держит растения. Сейчас мне было тоже любопытно, но совать руки в листья, дабы проверить свои догадки категорически не хотелось. Словно там притаилась, наблюдая за мной, сама тьма.

Я огляделась. Чтобы выбраться, можно применить правило Правой руки, но сначала нужно добраться до центра, где ждет пресловутый стол с какими-то предметами. Глядя на одинаковые стены и повороты, я испытала отчаяние, тихо позвала:

— Бри Лейт, помоги мне… — и побрела наугад. Надеюсь, после того, как нынче ночью умаслила сид, он снизойдет до помощи и мне не придется одной выпутываться из этой передряги.

Видимо, сид меня все же услышал, потому что в скором времени я наткнулась на лестницу из чистейшего хризолита. Осторожно взошла по скользким зеленым ступеням, ведущим к крытой площадке и оказалась на своеобразном мосту, по которому можно было перебраться через стену.

И, о чудо, я увидела центр лабиринта и пресловутый стол с трофеями. Даже туман рассеялся на том участке, который мне предстояло пройти!

Я огляделась в поисках того, чем можно было бы нарисовать небольшую карту и обнаружила у основания лестницы по другую сторону незнакомый мне куст с красными ягодами. Живо спустилась, отыскала тонкую веточку и, набрав в горсть ягод, снова поднялась на площадку над зеленой стеной.

Я торвала кусок светло-зеленой нижней юбки. А затем, за неимением подходящего сосуда, раздавила ягоды в ладони. Макнула сорванную веточку в густой алый сок и принялась кропотливо наносить карту на ткань.

Поставила точку там, где я находилась, вытерла руки о еще один кусок юбки, заранее подготовленный на роль полотенца. А после, заметно воспрянув духом, ринулась вниз, тщательно сверяясь со своей импровизированной картой.

Очень скоро я достигла своей цели. На столе, застеленном синим бархатом, стояли серебряные кубки, украшенные драгоценными камнями.

Я выбрала тот, на котором поблескивали рубины. Сунула ненужную более карту в карман и отправилась в обратный путь.

Пусть Бри Лейт явно помогал мне, я была настороже. Где-то тут блуждают еще две мои соперницы. Притом, одна из них, похоже, спятила.

Чтобы выбраться из лабиринта, решила применить правило Правой руки. Правда, вести рукой по стене не рискнула: не хотелось провоцировать голодный одичалый плющ.

Вдруг перед лицом пролетело что-то острое и щеку царапнула боль. Инстинктивно коснулась лица и когда отняла руку, на моей ладони краснела кровь. Где-то рядом прозвучал издевательский смех Дары.

Не успела я и глазом моргнуть, как девушка подлетела ко мне и, выхватив кубок из рук, толкнула в стену лабиринта.

Зеленые побеги, почуяв кровь, яростно застрекотали листьями, словно на каждом сидела медведка или саранча. Тонкими зелеными нитями они потянулись ко мне, хватая за талию, руки, шею, волосы… Я завопила и принялась вырываться, отстраненно отметив, что злобная брюнетка уже исчезла с моим трофеем.

Я понимала, что бестолковые трепыхания не помогут. Самой мне ни за что не выбраться из цепких объятий плюща, листья которого жадно прильнули к моей щеке и шее, по которой катилась кровь, а также липли к окровавленной ладони.

От этих прикосновений я задыхалась и стремительно теряла силы, словно бы растения пили саму мою жизнь. Но тут я увидела на земле забытый Дарой нож.

Кажется, прошла вечность, до момента, когда из последних сил дотянулась до оружия и перерезала побег, удерживающий другую мою руку. После чего я полоснула ладонь и, прижав ее к земле, позвала:

— Сид Бри Лейт, помоги мне! Я та, что поила тебя этой ночью. Не оставь же и ты меня в беде.

И меня услышали! По телу пробежала волна тепла, и золотые искры окутали все тело, заживляя раны и испепеляя побеги, покусившиеся на мою кровь. А после мир исчез в золотистой вспышке. Когда я открыла глаза, то поняла, что снова очутилась в ритуальном зале.

ГЛАВА 67

ГЛАВА 67

Оберон

— Гляди-ка, кто-то идет. Целых две девушки из трех вышли из Лабиринта Плюща невредимыми! Иди встречай невесту друг.

Оберон молча, вышел из тени ясеня, не ответив на подколку Мидира. Лишь подумал, что не видит перед собой ту, что желал видеть победительницей.

А еще он почувствовал запах ее крови на одной из участниц, которые склонились перед ним в безупречном поклоне. Та нагло смотрела ему в глаза и недвусмысленно поглаживала тонкими пальчиками основание кубка.

Ах да, та самая отравительница. Хитра, беспощадна, беспринципна. Странно, что темница ее не охладила. Неужели сид выбрал ее или кто-то помог ей пройти лабиринт, нарушив приказ не вмешиваться в испытания?

Но где же та, чье присутствие заставляло его древнее, жестокое сердце то замирать, то биться быстрее? Он ненавидел ее за то, что не мог быть к ней равнодушен, как к прочим. Он изо всех сил старался считать Эйлин лишь очередной игрушкой, но получалось наоборот. Это она безразлично отвернулась от него, чтобы спокойно заснуть в своей постели, а он потом всю ночь не спал, думая о ней!

Оберон пригласил ее в спальню утром, чтобы доказать ей и себе самому, что она лишь средство для снятия любовного томления, не более. Но увидел ее, прекрасную, как само утро, и не смог просто содрать с нее платье, задавить волю гламором и завалить на постель, хранящую следы утех, которые недавно вкушал с другой.

Ему стало стыдно за свой порыв. А внезапное осознание, что хочет видеть Эйлин своей единственной, повергло в полное смятение.

Король посмотрел на Мерфи, что пришла с пустыми руками и едва сдерживала слезы, не в силах принять свое поражение. Эта женщина не остудила его страсть, даже когда он ненадолго придал ей облик той, которую на самом деле хотел видеть в своих объятиях.

Оберон помнил, куда привели его чувства к женщине. Помнил предательство Титании и пытки Мэб. Но вопреки всему невозможной сладостью отзывалось на его губах имя "Эйлин". Где же она? Что если она сейчас умирает?

— Испытание не является законченным, пока все участницы не покинули лабиринт. Кто-то из вас видел третью участницу по дороге назад? — спросил он.

Обе девушки в голос ответили "нет", но король чувствовал: одна из них лгала. Оберон молча вернулся к Мидиру и прошипел ему на ухо:

— Найди мне ее! Хоть под землей, но найди!

— Однако, ты смешон, мой друг — с помесью язвительности и раздражения негромко ответил каштановолосый сидхе своему повелителю — Сначала, посылаешь ту, что жаждешь в лабиринт, где ее могут сожрать, а потом вопишь: "найди ее"!

— Мидир! Я велел тебе следить за ее благополучием, и если с ней что-то…

— Напоминаю, ты запретил мне вмешиваться в это испытание.

— Да, запретил… — вздохнул король и Мидир, прекрасно понимая невысказанные мучения друга, хлопнул его по плечу и произнес:

— Не бойся, она в порядке. Я дал ей одну свою вещицу, поэтому чувствую, что Эйлин жива, но не могу прийти к ней, будто сам сид меня не пускает. Уж не знаю, в какое запретное место она забрела.

— Это странно… — откликнулся король.

— Что будешь делать?

— Велю банши обыскать лабиринт. Мы должны докопаться до истины.

Но не успел король отдать приказ о поисках, как его пропажа неожиданно явилась перед изумленной публикой в вихре золотистых искр.

ГЛАВА 68

ГЛАВА 68

Эйлин

Толпа фейри из обоих дворов, стайка выбывших участниц в стороне и… встревоженный Оберон? Да ладно! Вот это сюрприз! Неужели ему не все равно, на которой из нас жениться? Когда это он стал проявлять к отбору интерес? Кто тут у нас главный женоненавистник? Кто недавно утверждал, что идет под венец лишь ради власти? Что с удовольствием остался бы холостяком?

Но по-настоящему вкусной эмоцией для меня было изумление Дары, которое быстро переросло в гнев. Мне доставило колоссальное удовольствие видеть это превращение на ее лице. Что, не ждала, дорогуша? А я здесь!

Теперь дело за малым: доказать, что кубок эта стерва отобрала у меня. Но вот будет ли меня слушать его фейское величество, большой вопрос. Гляжу мой потенциальный муж еще полнехонек сюрпризов. Я приблизилась к королю и поклонилась:

— Простите за то, что заставила ждать, Ваше Величество.

— Встань дева — милостиво прозвучало в ответ — Поскольку все участницы в сборе, мы можем подвести итоги испытания.

Блестящий карие глаза Дары забегали, она нервно облизнула недовольно сжатые губы и попыталась улыбнуться, но вместо улыбки вышел оскал.

Мерфи почти плакала, с обидой глядя на всех вокруг.

Я же пока ожидала дальнейшего развития событий. Постою, послушаю, дам высказаться и обозначить позицию другим, а потом и сама вставлю словечко. Тем временем Оберон продолжал теперь уже бесполезное шоу:

— Мерфи, ты пришла с пустыми руками. Почему?

— Я добралась до центра лабиринта, Ваше Величество, но проход на моих глазах зарос, мерзкий плющ не пустил меня! Я пыталась пробраться внутрь, расчищая себе проход, после этого стены стали смыкаться. Я едва успела выбраться.

— Дара, ты пришла с кубком. Скажи, какого цвета была скатерть на столе, где ты взяла его?

— Синяя — с улыбкой ответила моя соперница.

То, что она дала верный ответ, только подтверждало, что у моей соперницы был покровитель среди высших сидхе и это заставило меня слегка занервничать. Я будто случайно бросила взгляд на отца, тот моргнул в ответ, словно поняв мои опасения. Тем временем Оберон подошел ко мне и задал тот же вопрос, что и Мерфи:

— Эйлин, ты пришла с пустыми руками. Почему?

— Потому что Дара напала на меня с ножом, поранила, чтобы плющ учуял мою кровь и осушил меня. Она силой забрала кубок, который добыла я.

— Ох, Эйлин, бедняжка, не веди себя так вызывающе! Нужно уметь проигрывать с достоинством. Я так уважала тебя за сдержанность, не заставляй меня разочаровываться в тебе — медовым голосом пропела брюнетка.

Оберон окинул нас обеих заинтересованным взглядом:

— Итак, я вижу, что одна из вас лжет. Более того, я даже знаю которая, но как король я обязан следовать древним законам. В спорных случаях мы всегда устраиваем суд. Если солгавшая хочет смягчения наказания, пусть признается в содеянном сейчас.

— Я не лгала. Кубок я добыла сама, без посторонней помощи, ничего ни у кого не отнимала, и ножа у меня не было! — продолжала упрямиться Дара.

— Мне не в чем признаваться. Я рассказала все, как было, — в свою очередь, ответила я.

— Клянетесь ли вы, что сказали правду?

— Клянусь! — хором ответили мы с Дарой.

— Что ж, раз лгунья упорствует, я по древней традиции призываю в качестве судий боглов*.

(*Боглы — гоблины, злобные, но справедливые. Порядочных людей не трогают, привязываются только к виноватым: убийцам, клятвопреступникам, тем, кто обманывает вдов и сирот. Доводят жертву до смерти или сумасшествия. Прогнать физическим воздействием невозможно. "Я не плоть, не кость и не кровь, ты мне ничего не сделаешь" — таков обычный ответ таких существ на попытку выстрелить в них или швырнуть любым предметом. Выглядят, как темные фигуры).

Перед Обероном немедленно соткались из воздуха три молчаливые темные фигуры. Притом они не были в черных одеяниях, они словно сами представляли собой сгустки холодной, непроницаемой тьмы и поклонились королю, который неспешно произнес:

— Я прошу вашего суда. Которая из этих двух женщин достойна наказания за грабеж, пролитую кровь и лживую клятву?

Когда боглы подлетели ближе, меня посетил страх, что и они предусмотрительно подкуплены. Но сгустки тьмы, очертаниями, отдаленно напоминавшие человеческие фигуры, облетели вокруг и голосами, от которых по телу бежали мурашки, вынесли вердикт:

— Эта не крала, кровь не проливала, клятву не преступала — после они направились к Даре, которая стояла ни жива ни мертва. В глазах брюнетки плескался первобытный ужас:

— Эта виновна во всем перечисленном Вашим Высочеством — снова раздались призрачные голоса — Можем ли мы забрать ее?

— Как только отдаст украденное. Дара, верни кубок Эйлин — снисходительно ответил повелитель фейри.

Брюнетка медленно подошла ко мне, косясь на темные фигуры, по ее вискам стекал пот. Подойдя ко мне, Дара подала кубок, а затем вдруг упала на колени, цепляясь за платье, и заплакала:

— Пощади! Эйлин, попроси отпустить меня! Я буду служить тебе от этого дня до конца дней! Ты же понимаешь… ты должна понять! Мне просто хотелось жить… как тебе, как всем прочим… Умоляю…

Боглы хотели уже ринуться к своей жертве, но Оберон жестом остановил их, наблюдая, что будет дальше. Моя душа кричала, что нужно оттолкнуть эту лживую стерву и пускай отправляется в ад, где ей самое место. Но, подумала: Оберон остановил своих слуг. Может, ответ, лежащий на поверхности, не всегда верен? Если король столкнулся с жестокостью в прошлом вряд ли можно завоевать его доверие, отправляя кого-то на смерть. Если претендую на роль королевы, неплохо бы набрать очки милосердием. Переступив через себя, поклонилась повелителю и произнесла:

— Ваше Величество, прошу, помилуйте эту женщину. Ваша красота помутила ее слабый разум. Разве виновата она, что не смогла устоять перед соблазном добиться вашего драгоценного внимания любым путем?

Оберон молча кивнул и боглы растаяли в воздухе. По толпе выбывших участниц, что ждали своей участи в стороне, прокатился изумленный ропот. Я с улыбкой подала Даре руку, помогая подняться.

Оберон произнес:

— Итак, победительница определена. Эйлин, подойди.

Приблизилась к королю и поклонилась еще раз. Он поднял меня, взяв за руку, и поставил рядом с собой. От этого прикосновения тело словно прошиб электрический разряд:

— Вот моя избранница и ваша королева. Есть ли у кого-то возражения?

Файбала комкала подол алого платья в руках, словно хотела свернуть кому-то шею, подозреваю что мне. Среброволосая Мэрсайл полосовала меня взглядом. В глазах шантажиста-Гвидиона зажглись опасные огни. Отец прятал довольство за предусмотрительно опущенным занавесом ресниц, теребя перчатку на своей металлической руке. Пророчица пару раз довольно качнула головой, скрытой в объемном капюшоне. Участницы отбора смотрели с удивлением. Мерфи плакала, как обиженное дитя. Дара… доедала Оберона взглядом.

Кто-то из фейри озадаченно переглянулся с соседом, кто-то критически склонил голову набок. От придворных веяло любопытством и настороженностью. Притом последнего было больше, но возражений никто ожидаемо не предъявил.

Вообще-то, я бы хотела возразить. Хотя бы против того, что Его Величество держит меня за руку и при этом, нещадно поливает своим гламором, да обстановка неподходящая. Не мудро вступать в полемику с королем при его настоящих и моих будущих подданных.

Поэтому терпим слабость в коленях, горячий узел внизу живота, вздымающуюся от частого дыхания грудь, пламя, бушующее в крови и приоткрытые в жалкой попытке охладиться губы. Черт, даже одежда причиняет боль! Хочется заорать, вырвать руку и содрать с себя платье, потом прижаться к стоящему рядом сидхе и…

Ну что за неотесанный неандерталец!

Решил меня наказать? Но за что? Решил показать, что он главный? Так я вроде и не претендую на его лавры. Если он готов жениться ради власти, я готова выйти замуж просто ради того, чтобы выжить. Ну… еще и потому, что он действительно красив. Очень. Слишком. Вот завалить бы сейчас Его Величество на зеленую травку, а лучше утащить в лабиринт Плюща, чтобы никто из подданных не видел, что я буду делать дальше. Хотя… пикси увидят все равно. Если бы эти малявки не шныряли всюду, едва ли Динь-Ши узнала, где вход в ритуальный зал Титании.

Так вот, утащить Его Величество в лабиринт, да поглубже, заставить побеги привязать его за белы рученьки и позволить себе решительно все! Я на миг мечтательно зажмурилась, смакуя эту картину.

Для начала взять ивовую хворостину, потому что крапивы я здесь, к сожалению, не видела, и от души выпороть за то, что он столько времени нарочно заставляет меня мучиться от желания. За то, что поцеловал, когда вышел из зеркала, вместо того, чтобы культурно сказать "спасибо" и свалить в закат! За то, что втянул меня в это все!

Тем временем повелитель фейри продолжал свою речь:

— Свадьба и коронация состоится вечером, далее последует бал. Судьбу выбывших участниц я решу завтра. Все свободны.

Как только были произнесены последние слова, фейри буквально испарились. Растаяли туманом, словно и не было их тут миг назад. Участницы, которых, словно пастушья собака стадо овец, подгоняла Пророчица, быстро, не оглядываясь семенили обратно к дворцу.

Я нервно сглотнула, как никогда остро ощутив, что остались наедине с этим древним монстром. По-другому назвать Оберона язык не поворачивался. От его силы волосы шевелились не только на голове — по всему телу. Его магия текла в воздухе, вливалась в меня с воздухом, перехватывая дыхание, заполняла все вокруг.

— Это только пятая часть.

— Пятая часть чего? — хрипло выдохнула я, гадая, размерами чего именно повелитель изволит похваляться.

— Моей силы Эйлин. Твои испытания еще не окончены, будет еще одно. Ночью, после обряда, когда мы принесем клятвы, я обязан прийти в твою постель в полной своей славе. И лучше бы тебе выдержать, иначе ты станешь как Дара, а я бы не хотел, чтобы моя жена стала невменяемой.

— Минуточку… вы и Дара?.. — и он так спокойно говорит об этом? Впрочем, чего я хотела от бесстыжего сидхе? Он ведь не человек.

— В то утро вы все трое побывали в моей спальне, и каждая получила то, что хотела. Мерфи хотела плотской любви, ты хотела узнать обо мне больше, а Дара пожелала принять меня в полной моей силе, и я дал ей то, что она хотела. Как видишь, ее рассудок повредился настолько, что она стала зависимой от меня, как от наркотика и за новую "дозу" готова даже убить. Если ты не сама прошла лабиринт, если тебе помог кто-то из моих подданных, самое время в этом признаться. Ты не выдержишь моей полной силы и станешь безумной, как Дара, если солжешь мне сейчас.

— Я не просила ничьей помощи в прохождении Лабиринта. Строго говоря, я даже не знала, куда Ваше Величество нас отправит.

— Что ж, я тебе верю — произнес Оберон и приглушил гламор, чем вызвал у меня вздох облегчения, сравнимого разве что с моментом, когда приходишь домой и со стоном боли и наслаждения сбрасываешь жмущие туфли.

Видят звезды, я отомщу тебе "муженек"! Дай только немного освоюсь и будешь ты у меня ходить, да оглядываться!

ГЛАВА 69

ГЛАВА 69

После приключений в лабиринте и разговора с Обероном чувствовала себя разбитой. Наскоро ополоснулась, переоделась и решила немного вздремнуть, нужны силы для бала, свадьбы и того, что последует за ней, но сон все не шел.

Мысли кружили в голове хороводом. Договорившись с духом Бри-Лейт, почувствовала себя увереннее, но страшилки будущего мужа о первой брачной ночи лишили меня покоя. Вдруг я не выдержу этой сокрушительной мощи и стану зависимой? Я не хочу жить так! Я ведь даже не полностью сидхе. Так, полукровка, которую рок и любопытство забросили в Сидхейм.

Невеселые размышления прервал стук в дверь. Подозрительная я послала открывать Дервилу. Через миг зеркальница вернулась и произнесла:

— Там участницы отбора пришли, хотят вас видеть госпожа. Пустить?

— Скажи, что минут через десять я явлюсь в столовую и там побеседую с ними — ответила я, перекатываясь на другой бок. Вставать с постели не хотелось, но должна же я узнать, что привело ко мне террариум. Впрочем, я догадываюсь: пришли просить за себя.

Я надела самое нарядное платье, а Дервила быстро уложила мне волосы и нанесла макияж. В указанное время я вошла в столовую. Негромкий гомон голосов тут же стих и девушки все как одна склонились предо мной.

— Встаньте. Зачем вы хотели видеть меня?

Своим голосом девушки выбрали Рэйчил. Это вызвало у меня улыбку. Решили, что психоаналитик лучше знает, как со мной говорить?

— Госпожа, мы приносим вам свои искренние извинения. Если чем-то обидели вас в прошлом, умоляем, простите! Мы пришли просить вас о защите. Мы здесь для всех чужие. Мы низшее звено, потому что каждая из нас наполовину человек. Нам не к кому больше обратиться с этой просьбой. Никто из нас не хочет умирать. Пожалуйста, попросите Его Величество не отдавать нас его слугам!

— Что ж, я вас прощаю и помогу вам, но с одним условием…

— Мы выполним все, что вы пожелаете, госпожа! — подобострастно обещала мне Рэйчил.

— Вы будете моими фрейлинами. Но у меня нет времени следить за лояльностью и добросовестностью каждой, поэтому в ваших же интересах не доставлять мне проблем. Если я узнаю, что одна из вас, хотя бы помыслила нанести мне вред, погибнете все. Поняли?

— Да, госпожа — хором произнесли девушки, отвесив новый поклон.

Я взяла с них клятву и отправилась в сад, надеясь, хотя бы случайно отыскать отца.

Словно почувствовав, что нуждаюсь в нем, Мидир появился рядом со мной в беседке, увитой розами Титании.

— Моя девочка стала совсем взрослой и завтра выходит замуж… — промурлыкал отец, от удовольствия лучась гламором, как солнце.

— Не спеши радоваться. Меня тут напугали первой брачной ночью и я всерьез задумалась, сохраню ли я разум.

— Сохранишь, дитя мое. Я помогу тебе.

Я смущенно кашлянула. Как это папа собрался помогать? Свечку подержит?

— Могу и подержать, мы с Обероном в свое время нередко развлекались тем, что делили возлюбленных — развратно улыбнулся Мидир, который нагло подглядел мои мысли.

— Я тут думаю, не попросить ли тебя убить меня, если стану как Дара, а тебе, смотрю, весело и просто нравится меня шокировать! — воскликнула я, поднимаясь со скамьи — Зря я пришла! Ты способен только смеяться и приносить другим неприятности, как принес их маме. Ее свели с ума, когда она искала тебя! Она бросила меня из-за тебя! А сейчас в беду попала я и тебе все равно, что будет с родной дочерью. Можешь веселиться дальше, дорогой папочка, я тебя больше не побеспокою!

— Постой, ты не так меня поняла — сидхе обхватил меня за плечи, когда уже стояла у выхода из беседки, и жадно вдохнул запах моих волос — Звезды, как же ты похожа на мать! Даже запах тот же… — я дернулась, пытаясь вырваться, но объятия отца были словно железными — Не спеши улетать, птичка Эйлин. Я не настолько развратен, чтобы соблазнять собственную дочь, хотя среди нашего племени есть и такие. Я виноват перед твоей матерью, и я тебе действительно помогу. Идем…

Мир потонул во вспышке золотистого света. Когда открыла глаза, поняла, что меня больше не держат.

Место, куда мы попали, было очень странным. Мы стояли на огромном валуне, из-под которого, лилась горячая вода, окутывая паром все вокруг. Рядом в серой скале был выдолблен бассейн. Над темной водной гладью плыл густой белый пар. Вверху же кроны деревьев образовывали плотный зеленый купол. Казалось, будто в этом месте царят сумерки. Только крошечные голубые огоньки вилл-о-висп, которые в изобилии кружили над нами, немного разгоняли полумрак.

— Что это за место?

— Когда Титания умерла, она никому не отдала свою силу. Хотела, чтобы у сида не было королевы после нее. Оберон, в гневе, что не успел убить ее сам, отомстил за свои мучения, лишив королеву погребения. Он заморозил ее тело и сбросил с башни. Когда осколки льда растаяли, я случайно заметил, что вода от них собралась в лужицу и куда-то потихоньку утекает. Проследив направление, я попал сюда. Не отданная преемнице сила, должна была остаться запертой в теле королевы, но, поскольку оно было разрушено, ей пришлось искать другое пристанище. Это купальня королевы Титании. Никто не знает, где она и что сила королевы сокрыта здесь и ждет своего часа. Искупайся в этой воде, дитя мое, и ты станешь настоящей сидхе. После этого мощь Оберона будет тебе не в мучение, а в радость, потому что ты станешь равной ему. Мне искренне жаль, что я не смогу увидеть лицо моего друга, когда он поймет, что ты больше не испуганная девочка, в панике цепляющаяся за человеческое сознание — мечтательно улыбнулся Мидир.

— Прости, что зря обидела тебя. Вижу, ты и вправду хотел мне помочь.

— Пустяки девочка. Давай, полезай в воду и посиди там подольше. А я пойду, прослежу, чтобы никто тебя не хватился и через час вернусь за тобой. Оберон еще увидит, как высоко может летать моя птичка! — рассмеялся хрустальным смехом сидхе и исчез в золотой вспышке.

Оставшись одна я разделась и обошла вокруг бассейна, выискивая место, где лучше спуститься. Не найдя ступеней, я подошла и боязливо потрогала ногой воду. Горячая, но не настолько, чтобы обжечься.

Все бы хорошо, да я плавать не умею…

Темная гладь вдруг престала колебаться, стала ровной как зеркало и в ней я увидела свое отражение. Голая девица с перепуганными глазами. И вот это увидит ночью мой самодовольный муженек, считающий, что круче его никого в сиде нет? Хватит! Не время, распускать нюни! Я преодолела многое и какое-то там купание мне нипочем! Закрыв глаза, сгруппировалась и прыгнула в воду, которая вмиг поглотила меня с головой.

Я ждала, пока почувствую дно под ногами, но я все опускалась и опускалась. Ощутив нехватку кислорода, принялась грести руками и ногами и… выплыла! Вот мы и плавать научились. Жадно вдохнула воздух и вдруг почувствовала под ногами дно, которого миг назад на этом месте не было. Чудеса!

Прислушалась к себе, но ничего нового не ощутила. Неужели сила королевы сочла, что я недостаточно хороший сосуд? Стоило мне подумать об этом, как вода в купальне забурлила, словно в джакузи и засияла, как под лучами солнца. Я ощутила, как в мое сердце вливается горячий сияющий поток, заполняя меня целиком, без остатка. Хотелось летать, танцевать и петь одновременно.

Я рассмеялась и вдруг поняла, что воспарила над водой. Вскрикнула от испуга, с непривычки потеряла контроль и плюхнулась обратно в купальню. Но потом пожелала взлететь снова и поняла, что могу управлять своим полетом!

Теперь мое внимание привлек легкий звон за спиной и я, оглянувшись, с немалым удивлением обнаружила большие голубоватые, сияющие крылья, наподобие тех, что бывают у бабочек, но в тысячу раз красивее.

В восторге я воспарила под зеленый купол, кувыркнулась в воздухе и приземлилась на камень, чтобы ощупать новую часть тела. Крылья были упругие, но довольно прочные. А как их спрятать?

Словно услышав мою мысль, крылья растаяли, а потом снова появились.

Мне стало прохладно мокрой и без одежды, и я вспомнила, что отец велел подольше посидеть в воде. С сожалением спрятала крылья и снова окунулась в воду, с удовольствием согреваясь в ее объятиях.

ГЛАВА 70

ГЛАВА 70

Когда Мидир вернулся, я уже устала плавать и вяло шевелила ногами, уцепившись за камень на берегу:

— Ну, как успехи, птичка?

— У меня появились настоящие крылья! — радостно выпалила я.

— Великолепно! — довольно улыбнулся отец — Сейчас одевайся и я отнесу тебя, в твою комнату. Но помни: новость о том, что стала иной, прибереги до брачного ложа. Иначе мой друг решит, что вместе с силой Титании в тебя вселилась ее сущность и, может, скажем так, занервничать. Когда первая ночь свяжет вас нерушимыми узами, Оберон не будет делать глупостей.

Мидир тактично отвернулся и я вынырнула. Решила опробовать свою силу, представила, как вода испаряется с кожи и у меня получилось! Через миг я была уже абсолютно сухая и поспешно натягивала платье.

Отец критически оглядел меня с головы до ног. Как маленькой девочке, поправил рукава и подол, щелчком пальцев собрал мои волосы в безупречную прическу, и протянул руку:

— Идем, моя маленькая королева.

В комнату я перенеслась одна, отец за мной не последовал. Видимо, опасался, что Дервила увидит нас вместе и по дворцу поползут слухи о том, как именно мы связаны друг с другом.

Не успела я и шагу ступить, как щеколда на двери отодвинулась сама собой и в комнату без стука вошла Пророчица:

— Госпожа, церемония начнется через полчаса. Я принесла ваше платье — повинуясь жесту сидхе, в комнату вплыли те самые банши-портнихи, с белым подвенечным платьем. Одна из них держала верхнюю часть, две другие торжественно несли подол.

Я поблагодарила портних, выразив свое восхищение их работой и три призрачные девы, довольные тем, что угодили мне, покинули комнату. Пока Дервила одевала меня, Пророчица расхаживала по комнате, рассказывая о ритуале, который мне предстояло пройти. Так что за дверь своей комнаты я вышла уже во всеоружии.

Оберон ждал меня в коронационном зале, рядом с уже цветущим Древом Королей. Когда я вошла в зал, дерево объяло ослепительное золотистое сияние, и я поняла, что именно его корни оплетали меня этой ночью в тайном святилище. Оно узнало меня, и приветствовала дивным ароматом и свечением. Несколько цветов слетели с веток и упали на мои волосы, сами собой, вплетаясь в прическу.

Мы с Обероном вдвоем возложили руки на ствол. Одна из веток вместо цветов вдруг покрылась яблоками. Король сорвал одно и поднял над головой, демонстрируя всем присутствующим, что стояли у порога зала, ведь сюда могли входить только король и королева Бри-Лейт. В продолжение ритуала я поднесла Оберону тот самый кубок, что вынесла из Лабиринта Плюща, теперь он был наполнен медом:

— Провозглашаю тебя, Оберон, моим мужем, королем обоих дворов фейри и властителем Бри-Лейт!

Оберон выпил содержимое кубка и тот рассыпался в его руках синеватыми искрами. Повелитель произнес:

— Нарекаю тебя, Эйлин, моей женой и королевой фейри, признанной землей Бри-Лейт! — и, обняв меня, опалил губы коротким поцелуем, от которого у меня подогнулись колени.

Я ожидала, что меня опять с головой поглотит вожделение, но этого не случилось. Тот испепеляющий, мучительный жар страсти, что иссушал меня доселе, исчез, словно его и не было. Теперь я чувствовала, что могу управлять собой и все, что чувствую к Оберону только мое, никаких чар больше нет между нами, только его чувства и мои.

А дальше был пир в тронном зале. В огромном камине ревело пламя, столы ломились от яств, а я сидела рядом со своим новоиспеченным мужем, который не забывал подкладывать мне в тарелку еду и даже налил в кубок нектар.

— Разрешишь ли пригласить на танец нашу королеву, друг мой? — вдруг обратился к Оберону отец.

— Разрешу, но если позволишь себе лишнее…

— Понял, понял! Лишних рук у меня нет — с усмешкой произнес Мидир и почти вытащил меня из-за стола.

Он умело повел меня по залу в быстром танце, прижал к себе и прошипел на ухо:

— Ты чуть не выдала себя! Не пей нектар! Полукровку он за один глоток опьяняет, а тебе сейчас можно хоть кувшин выпить и ничего!

— Спасибо отец, я поняла — прошептала на ухо сидхе.

Тут музыка вдруг поменялась и две шеренги танцующих сблизились, чтобы поменяться партнершами. Так я оказалась в руках Гвидиона. Отец хмуро покосился на брата Оберона, но мешать не стал, лишь посмотрел на меня, и во взгляде его читалось: "берегись этого сидхе!".

Я ободряюще улыбнулась Мидиру. Сейчас мне никакой шантаж нипочем, ведь Гвидон не знает, что потерял свой козырь. Время моего деда уже пришло, и шантажировать меня его жизнью более не получится. Я уже предвкушала, как пошлю зарвавшегося блондина подальше, но тот не дал мне и слова вставить. Только прошептал:

— Не дергайся крошка. Улыбайся и слушай внимательно. В левом кармане твоего платья лежит кинжал. Им ты сегодня ночью вероломно убьешь Оберона и примешь его силу. А утром, еще до света, созовешь всех неблагих и покинешь Бри-Лейт. Ардал, предводитель слуа, покажет дорогу в Бруг-на-Бойн, пустующий сид Мэб. Ты осядешь со своими уродцами там и будешь править ими до скончания веков. Они будут выгодно оттенять твою красоту. Трон же благих останется за мной и не думай даже в мыслях возжелать его! Все поняла? — руки Гвидиона с силой стиснули талию, так что я зашипела от боли.

— Поняла! Отпусти уже!

Следующим моим партнером стал кто-то из высокородных слуа. Я мило улыбалась ему и на автопилоте говорила что-то о единении дворов и равноправии благих и неблагих. Мой партнер одобрительно кивал, улыбаясь бледными губами мертвеца.

Сама же отмечала мрачные взгляды, что бросала на меня Файбала, напиваясь в дальнем углу. Улыбалась банши, брауни и пикси, что радостно поднимали кубки за мое здоровье.

В другой ситуации мне показался бы забавным вид Динь-Ши, сжимающей в руках драгоценный сосуд величиной с наперсток. Но сейчас я считала шаги танца, чтобы не ошибиться, улыбалась и думала, думала, думала…

Мне нужно срочно куда-то деть кинжал, пока Оберон не нашел его и не впал в ярость. Он ждет от женщин только плохого. Мне будет сложно оправдаться перед ним, доказать, что не собиралась его убивать.

Но моим планам не суждено было сбыться. Король оказался легок на помине. Перехватил меня у слуа и мы закружили отдельно от всех. Танцевал мой муж даже лучше чем Мидир.

— Что тебе наговорил мой брат?

— Подосадовал, что я досталась не ему, и посвятил в свои фантазии. Ваш брат на редкость мерзкий тип, Ваше Величество — без запинки солгала, молясь, чтобы Оберон не увлек меня в спальню сейчас и я успела выбросить кинжал. Но удача была не на моей стороне.

Король вдруг замер и музыка в момент утихла:

— Продолжайте веселиться. Королева устала. Мы удаляемся в наши покои.

ГЛАВА 71

ГЛАВА 71

Оберон

Я дал Мидиру разрешение на танец со своей женой, но даже не предполагал, как среагирую на это! В улыбке друга, адресованной Эйлин, мне чудилась попытка соблазнения, хоть я и не видел, чтобы мой главный советник задействовал гламор.

Сначала мысленно посмеялся над своим порывом вмешаться и перехватить мою женщину у друга. Но вот Мидира сменил Гвидион и я почувствовал, что едва держусь, чтобы не заморозить всех в этом зале, кроме нее!

Я ринулся было к своей королеве, но тут мне под ноги бросилась изрядно выпившая Файбала, бормоча о том, что умрет, если не пригласит короля на танец. Глянул на нее так, что красная роза, вплетенная в волосы, и длинные ресницы в момент покрылись инеем. Победительница предыдущего отбора протрезвела, тут же осознала, что от превращения в лед ее отделяют несколько секунд и быстро ретировалась.

Отыскал глазами Эйлин и вновь двинулся к ней, через расступающуюся толпу придворных. Сейчас эта несносная женщина кокетливо улыбалась знатному слуа, удивленному таким обращением до глубины его холодной души.

Красота королевы рядом с его мертвенной бледностью смотрелась еще более ослепительной. Не выдержал, переместился и молча забрал жену из объятий неблагого. Тот быстро удалился, явно заметив, что я едва держу свою силу в узде.

Страсть и гнев смешались в сердце и я не знал, чего было больше. Древний сидхе потерял контроль от желания обладать молоденькой полукровкой. Кому рассказать — не поверят!

Меня злило, что снова, как слабоумный попадаюсь на подобные уловки, забыв о том, сколько пришлось вынести из-за женщин. Но теплое, гибкое тело в моих руках, ее запах, ее взгляд, пьянили сильнее нектара и эля!

И вот, я плюнул на все традиции. Не стал ждать окончания бала, когда Пророчица отведет мою жену в спальню и подготовит к ночи. Вместо этого, перенес ее туда сам и заставил себя остановиться, замер, ожидая ее реакции. Страх или желание? Паника или доверие?

Слабый голос здравого смысла твердил, что только идиот мог на что-то надеяться. Я не сделал ничего, чтобы завоевать ее сердце. Только глушил гламором, потому что страшился глубины тех чувств, которые вызывала во мне маленькая полукровка.

До Эйлин многие женщины видели меня в зеркале, но ни одна даже не подумала выпустить. В результате я с каждым годом все больше злился на весь женский род.

Настолько, что, выйдя из зеркала, хотел наказать Эйлин своим поцелуем. Хотел позже иметь удовольствие наблюдать, как она бегает за мной, заглядывая в глаза, словно верная собака. Хотел ее сломать.

И сейчас, пока в глазах моей женщины плескалась нерешительность, вновь призвал гламор. Сделал выбор за нее, испытывая неимоверное облегчение оттого, как Эйлин с тихим жалобным стоном подалась ко мне. Как же мне нужны ее прикосновения!

Так женушка не будет бояться и отвлекать меня своим страхом. Потому что помимо желания, я сдерживаю еще и силу короля неблагих, которую мне в процессе нужно будет очень медленно высвобождать.

Удивительно, но неожиданно понял, что испытываю стыд, прячась за гламором. Хотелось сделать все по-другому. Увидеть реакцию Эйлин на настоящего меня, а не на чары. Узнать какая она на самом деле.

Уже доведя ее до пика, я полностью отпустил силу и с радостью осознал, что моя королева без напряжения приняла все, что я дал ей этой ночью. Она выдержала и не станет зависимой, что не может не радовать, ведь именно с этой женщиной, мне отныне предстоит считать столетия.

Я благодарно поцеловал свою королеву, и она ответила с не меньшим пылом, несмотря на то, что гламор давно развеялся.

В тот момент я дал себе обещание, больше не использовать свою природную притягательность в постели с женой. Между нами не должно быть ничего искусственного. Только мы сами и наши чувства. Кто знает, возможно, однажды я смогу думать о том, что женат без содрогания? Может, она сумеет прогнать дурные воспоминания, что до сих пор не дают мне спокойно спать по ночам?

Обессилено откатился в сторону, на разорванное второпях и брошенное здесь же, на кровати, свадебное платье. Поморщился, когда серебряная вышивка царапнула спину.

Хотел сбросить ненужную тряпку на пол, но почувствовал под боком, в кармане платья, недвусмысленно твердый, тонкий, длинный предмет.

Это ощущение заставило меня окаменеть. Казалось, я вновь чувствую потоки крови, толчками вырывающиеся у меня из груди. Ее липкость, ее запах и холод, вымораживающий самую мою бессмертную душу. Я словно наяву вновь услышал жестокий смех, который пытался забыть долгие годы. Этот смех не умолк в моих ушах, даже когда я убил свою истязательницу.

До последнего не желая верить, но, уже зная, что увижу, извлек из кармана свадебного одеяния знакомый кинжал. Клятая железка с костяной рукоятью, засияла в лунном свете холодным, хищным блеском. Именно этим орудием меня долго и со вкусом терзала королева Мэб.

Сел и медленно обернулся, чтобы видеть лицо Эйлин. Не узнал собственный голос, когда показал ей находку и хрипло выдохнул лишь одно слово:

— Зачем?

Глупый вопрос. Страх в ее глазах уже показал мне все что нужно.

ГЛАВА 72

ГЛАВА 72

Эйлин

— Оберон… я все объясню! Послушай… — мне было страшно смотреть на это лицо, еще недавно живое, теперь же теряющее краски одну за другой. Повелитель выцвел, словно старый снимок, лишь глаза по-прежнему яростно горели лазурью и серебром.

— Что послушать? Очередную ложь? — язвительно усмехнулся Оберон, щелчком пальцев возвращая себе одежду. Не парадную, а обычную черную рубаху и такие же штаны. Эта чернота была разбавлена широким серебряным поясом из массивных сияющих пластин.

Казалось, вместе с одеждой, сидхе облачился в невидимую броню, закрылся от меня. И от осознания этого было больнее, чем от несправедливых обвинений — А я уж было вообразил, что мне попалась достойная королева… Что ж, я слушаю. Давай рассказывай, какую ложь ты успела придумать за эти пять секунд!

С этими словами повелитель дивного народа оседлал стул рядом с кроватью и уставился на меня взглядом дознавателя.

Я честно рассказала о встрече с Гвидионом и его шантаже. О том, что не давала согласия на сделку и не собиралась никого убивать. Оберон же глядел пустым взглядом и молчал:

— Я говорю правду. Могу поклясться, на чем и чем прикажете.

— Нет такой клятвы, которую не сможет обойти женщина. Это я запомнил так же хорошо, как и свое имя. История складная. Лет двести назад я бы, возможно, даже поверил, что Гвидион плетет заговор за моей спиной. Но я точно знаю: брат слишком боится меня, чтобы предпринимать столь решительные шаги. Ты зря скромничаешь и не признаешься, что автор этой блестящей идеи ты сама.

Я подавила гневное восклицание. Что за абсурд? Разве можно будучи таким параноиком верить в непогрешимость брата? Ведь Оберон заставил меня метнуть оружие в шкаф на другой стороне комнаты и прекрасно видел, что я не знаю, с какого конца взяться за кинжал!

— И что теперь? Убьешь? Отправишь в темницу? — равнодушно поинтересовалась, осознав, что спорить с этим упертым сидхе, нет толку.

— Нет. Сейчас скандал и суд устраивать не буду. Пусть подданные думают, что у нас все благополучно. Я должен укрепить свою власть. Жить будешь здесь, в моих покоях, поскольку я привык держать врагов ближе, чем друзей. Но учти, Эйлин, каждый твой шаг будет на виду. Вне этих стен за тобой будут следить мои слуги, так что не вздумай бежать. Ты связана с этой землей и потому, я не могу изгнать тебя из Бри-Лейт. Однако этот фарс с замужеством должен все-таки принести пользу. Ты родишь мне наследника, а потом отправишься доживать свой век в Лабиринт Плюща без права выхода оттуда.

Прекрасно. Меня запрут, а брат короля, значит, будет разгуливать на свободе?!

— Возражения? Просьбы?

— Нет, Ваше Проницательное Величество! Спасибо, что изволили сохранить мою никчемную жизнь, это так великодушно! — язвительно ответила и отвернулась, чтобы, наконец, уснуть. После умопомрачительной близости и не менее горячего скандала, чувствовала себя опустошенной. Ничего, найду способ оправдаться и тогда-то его Фейское Величество будет до-о-олго, замаливать свои грехи!

Утром спальня была пуста. Я смотрела в потолок, покрытый растительным узором, и размышляла.

Итак, что мы имеем? Упертый муж-параноик — одна штука. Крылья — одна пара. Ненависть местных женщин — целый мешок. А в будущем еще беременность, отъем ребенка и заключение в весьма неуютном для проживания месте. Последнее, кстати, не проблема: наверняка сид сделает место моей ссылки таким, каким пожелаю я сама.

Но что в таком случае делать со скукой, а наипаче с тоской по будущему сыну или дочке? Я не хочу бросать свое дитя, как Морна! И мой ребенок не должен думать, что его мать отверженная кровожадная убийца или что она бросила его. Нужно доказать свою лояльность Его Фейскому Величеству и как-то прижать Гвидиона. Выпросить у Динь-Ши компромат на брата короля? Но позволят ли мне встретиться с королевой пикси соглядатаи Его Фейского Величества?

Мидир! Надо рассказать обо всем отцу. Старый хитрый сидхе давно варится в местных интригах и своего друга Оберона знает как облупленного. Может, посоветует мне что-нибудь дельное? С этой мыслью подошла к зеркалу и вызвала Дервилу.

Завтрак, прическа и макияж не заняли много времени. Вскоре я уже прогуливалась по саду, гадая, как привлечь внимание отца. Прежде он приходил ко мне сам, словно чувствуя, что нужен. А сегодня может и не придет, не желая навлечь на себя опалу короля.

К тому же мне навстречу из-за поворота решительно промаршировал дивизион фрейлин-полукровок. Пришли просить о возвращении в Срединный мир? Или привилегий, причитающихся в соответствии с новым статусом?

— С чем пожаловали? — поинтересовалась я у террариума после поклонов и пожеланий доброго утра, ясного неба, скорого появления потомства и прочей лирической ерунды.

— Госпожа, Пророчица сказала нам, что фрейлинам полагаются крылья и вот, мы пришли просить вас об этой милости. Ведь вам стоит лишь пожелать, и они у нас всех появятся! — с восторгом произнесла Рэйчил.

— Не знаю, как было до меня, но отныне будет иначе. Крылья каждая из вас должна заслужить.

— Но как, Ваше Величество? — спросил кто-то из девушек.

— Придумайте что-нибудь — развела я руками — Порадуйте меня, угодите мне. Кого похвалю от души, та обретет крылья и потеряет, если сильно разочарует. Дерзайте. Однако я вижу, вы собрались не все. Где Дара?

Невольно припомнила, что Дара на бал не явилась. Неужели пунктик клятвы о гибели всех в случае неподчинения одной возымел неожиданный результат?

Мои подозрения подтвердила Мерфи:

— С грустью сообщаем вам, госпожа, Дара вчера выпала из окна. Мы все скорбели об этой трагедии, но решили не докладывать вам об этом происшествии немедленно, дабы не омрачить день вашей свадьбы.

— Что ж, считайте, что я оценила вашу заботу. А сейчас можете быть свободны: я желаю пройтись в одиночестве.

Девушки молча, удалились, а я подумала, что Даре явно помогли выпасть из окна, боясь, что от ее действий пострадают все. Что ж, мой план заработал. Теперь члены серпентария сами будут тщательнейшим образом следить друг за другом, пока я спокойно занимаюсь своими делами.

ГЛАВА 73

ГЛАВА 73

Следующим, кого я встретила, был Гвидион. Похоже, брат короля знал о слежке, потому что улыбнулся и медовым голосом пропел:

— Приветствую, Ваше Величество! Какое замечательное утро, не так ли?

— Действительно, денек обещает быть хорошим — отозвалась я, копируя медовый тон блондина, мысленно желая ему мучительной смерти.

Гвидион мое молчаливое послание, казалось, слышал. Улыбнулся еще гаже и произнес:

— Вы правильно поступили, что вышли на прогулку. Кстати, я видел, в восточной части пруда распустились лилии новой, совершенно изумительной расцветки. Думаю, вам стоит на это взглянуть.

— Охотно последую вашему совету. Утром всегда хочется увидеть что-то новенькое.

Раскланявшись с виновником своих бед, медленно обошла пруд.

Я не видела того, кто следил за мной, но чужой взгляд явственно ощущала. Обещанные лилии действительно цвели, и лепестки их были со странным перламутровым переливом.

Постояла, делая вид, что любуюсь и уже собралась уходить, когда из воды вдруг вынырнули несколько русалок и принялись плескаться, перебрасывая друг другу как мяч круглую серебристую рыбку. Не замечая меня, они носились по глади озера и со смехом продолжали игру. Я невольно залюбовалась их ловкостью и блеском чешуи.

Когда русалки исчезли, заметила, что на влажной земле у моих ног нацарапана стрелка. Она указывала на небольшую белую влажную ракушку, блестевшую под солнцем каплями воды.

Я поняла, что из-за слежки Гвидион не мог мне ничего сказать открыто и поэтому послал к озеру, где русалки незаметно передали его послание. Осталось узнать, как его прочесть.

Присела на камень, чтобы вытрясти из туфли несуществующий камешек, осторожно подобрала ракушку, сунула в карман и вернулась во дворец.

Затем направила стопы в свои старые, фрейлинские покои, и вызвала Дервилу:

— Чем я могу вам служить, госпожа? — зеркальница склонилась передо мной так низко, как никогда прежде. Вот что делает статус королевы, с усмешкой подумала я.

— Расчеши мне волосы и помассируй голову, у меня что-то мигрень разыгралась.

Я села у трюмо и будто случайно уронила гребень.

— Я подниму, госпожа! — воскликнула Дервила и наклонилась.

В этот момент я склонила голову, сделав вид, что смотрю вниз, на упавшую вещь и прошептала на ухо своей служанке:

— Мы одни?

— Да, госпожа. Тот, кто шел за вами, остался вне этих стен.

— Скажи, как мне прочесть послание? — я показала девушке ракушку.

— Нужно нырнуть в воду с ней в руке и тогда услышите голос.

— Хорошо. Сейчас расчешешь меня, потом перенесешь все мои вещи в спальню Оберона. И еще…

— Набрать вам ванну?

— Нет и никому ни звука про то, что я спросила! Поняла?

— Да, госпожа.

— Отлично!

Оберон учел все, кроме того, что сид всегда будет на моей стороне и есть место, куда за мной следом не проникнет ни один шпион.

Я прошептала свою просьбу, коснувшись стены комнаты, обитой шелковистой материей, на ощупь напоминающей лепестки цветов. В то же миг светящийся водоворот золотистых искр закружил вокруг. И вот я стою в святилище, где целое озеро воды, способной заставить ракушку поведать мне очередной опус Гвидиона.

Разделась, чтобы не мочить одежду. Вошла в озеро, задержала дыхание и нырнула под воду с ракушкой у уха. До меня тут же донесся шепот шантажиста:

— Оберон жив… неужели ты решила, что жизнь твоего деда единственная ниточка, при помощи которой я могу управлять тобой? Знай же, глупая полукровка, твоей бабкой была сама королева Мэб. Именно это родство помогло тебе освободить Оберона из зеркала. Он растерзает тебя, когда узнает, что в твоих жилах течет кровь той, что так долго мучила его! Убей моего брата этой ночью, иначе я пошлю Мэрсайл сказать ему все! Бедняжке это будет только в радость, ведь она до сих пор жаждет отомстить за Титанию. Кинжал найдешь под вашим общим ложем. Не разочаровывай меня больше.

Вынырнув, я принялась спешно одеваться. Дух сида, повинуясь моей воле, высушил волосы, пока боролась со шнуровкой на платье.

Вот теперь все встало на свои места… ясно, за что меня хотела убить Мэрсайл. Ясно, почему отец велел не говорить о нашем родстве. Мидир не хотел, чтобы Оберон увидел во мне врага. Он знал, что Морна дочь Мэб, родившаяся от соития с Киллианном Даффи.

Наверняка Мэб отнесла маму в Срединный мир, чтобы спрятать, не втягивать в конфликт двух дворов. Она прятала свою дочь от Титании, но та все равно ее нашла и даже теперь, из могилы через Мэрсайл тянется ко мне!

Нужно спешить! Лучший выход теперь, рассказать правду, показав себя в наиболее выгодном свете, раньше, чем это сделает кто-то другой, подав новость под совершенно другим соусом.

ГЛАВА 74

ГЛАВА 74

Сид послушно перенес меня Оберону. Видимо, король занимался государственными делами, раз я оказалась в тронном зале. Вышла из-за колонны, чтобы увидеть восседающего на троне повелителя и замерла на середине шага, при виде открывшейся картины.

Оберон суровым изваянием возвышался над Мэрсайл, которая, жалобно завывая, валялась у него в ногах. В груди среброволосой сидхе торчал кинжал. Неужели, король разобрался с заговорщиками и решил покарать мерзавку лично?

Заметив меня, Мэрсайл истерично завопила:

— Видите? Видите? Ваше Величество, защитите меня! Отродье Мэб пришла меня добить!

Эти слова набатом отдавались у меня в голове. Король знает про мое родство с Мэб! Ему уже рассказали! Мэрсайл пошла против Гвидиона и явилась к Оберону, чтобы выдать тайну моего рождения. Даже сама воткнула в себя кинжал, пытаясь повесить на меня еще и покушение.

А ведь мотив у меня есть и еще какой! Мэрсайл помогала Титании строить козни против моей бабки и свела в могилу мою мать. Я и правда обещала себе, когда взойду на престол, найти и покарать сидхе, по вине котрой погибла Морна.

Бывшая фрейлина Титании цеплялась за ноги Оберона, размазывая серебряную кровь по его сапогам, пока тот безжалостно не отбросил ее пинком, заставив задохнуться от боли. Похоже, шавка Гвидиона и ему не по душе.

Холодный взгляд короля пронзил меня насквозь. Короткий приказ:

— Подойди! — заставил меня вздрогнуть, словно от удара хлыста.

Кажется, все очень плохо. Кажется, одну королеву сейчас будут убивать…

Я нерешительно приблизилась к мужу и, склонившись, произнесла:

— Ваше Величество, я не пыталась никого убить и…

— Замолчи, женщина! Довольно лжи! — пощечина обожгла мою щеку, заставив рухнуть на пол. Голос короля отразился от стен и многократно повторился эхом.

Все вокруг начало медленно покрываться инеем. Стекла затрещали, а затем со звоном взорвались от холода, осыпав меня острым дождем. Я успела прикрыть голову и шею, поэтому израненными оказались лишь мои руки.

Не знаю, что было бы со мной, если бы в зал без стука не вошел отец.

Оглядевшись, Мидир мысленно спросил:

— "Что стряслось?! Птичка, ты в порядке?"

— "Пока в порядке. Но меня начнут убивать, как только ты уйдешь. Гвидион раскопал, что моя бабка королева Мэб. Я пришла к мужу, чтобы рассказать об этом первой, но опоздала".

— "Что ж, он все равно бы однажды узнал. Теперь молчи, не оправдывайся и не смотри Оберону в глаза, если хочешь жить. Позже я поговорю с ним и попытаюсь все уладить".

— "Бесполезно, я уже труп. Лучше побереги себя".

— "Я знаю Оберона дольше тебя. Если он разнес зал, вместо того, чтобы свернуть тебе шею, значит, еще не все потеряно".

— Зачем ты здесь, Мидир? — спросил Оберон и я поежилась от холода в его голосе.

Отец поклонился и ответил:

— Повелитель, войско фоморов* движется к южной границе! Началась война.

(*Фоморы — демонические, темные силы хаоса. Произошли от богини Домну (ее имя означает "пропасть", "морская бездна" или "морское дно"). Кроль фоморов — Индех, считался ее сыном. Обитают в потустороннем мире. Внешне безобразные гиганты. Женщины и мужчины одинаково уродливы и сильны физически. Часто изображались с одной рукой, одной ногой, одним глазом, т. к. во все дни, кроме Самайна, одна половина их тела находилась потустороннем мире, из которого они черпали силу).

Король выругался, а затем приказал:

— Немедля труби общий сбор. Ты поведешь благих, а я возглавлю темных. Жду во дворе через четверть часа.

— Да, повелитель! — Мидир с поклоном растворился в воздухе.

— Ардал! — громко позвал Оберон и один из предводителей слуа незамедлительно явился к королю в облаке промозглого ледяного тумана.

Волосы призрачного мертвеца парили в воздухе. От всей его тощей фигуры веяло холодом. Антрацитовые доспехи хищно поблескивали, а плащ, казалось, был соткан из самого тумана. Меч же за спиной слуа был настолько огромен, что мне не верилось, будто дух способен управляться с ним.

Ардал поглядел на меня, и я невольно вздрогнула. Тьма клубилась на дне его зрачков, глубоких, как колодцы. Помнится, отец говорил, что именно этот слуа хотел выпросить меня себе. Неужели Оберон сейчас отдаст меня этому мертвецу?!

— Запрешь этих женщин в Темном дворце, а после заберешь жизнь Гвидиона и отчитаешься лично мне.

— Да, мой король! — поклонился Ардал и повернулся ко мне, выщерив в улыбке острые белые зубы.

ГЛАВА 75

ГЛАВА 75

Сидхе наколдовал мне тяжелые цепи, прочно сковавшие ноги и руки и, ухватив за плечо, втащил в облако холодного тумана. Мы оказались в комнате, стены которой были покрыты толстым кристально чистого льда. Откуда-то из-под потолка летели снежинки, устилая пол безупречным белым ковром. В центре помещения стояло то самое зеркало, с которого и начались мои неприятности. Сидхе подвел меня к нему и толкнул в зеркальную гладь. Мне показалось, на миг я перестала дышать, пролетая, словно бы сквозь толщу ледяной воды.

Но через миг я смогла вдохнуть. Поднялась, потирая ушибленное бедро, и обнаружила, что попала в зазеркалье. Вокруг была такая же комната с таким же зеркалом. Разница была лишь в том, что здесь не было снега, и все вокруг виделось словно в черно-белом фильме, даже я сама. Цветным пятном было лишь зеркало, служившее окном в реальность. Я видела, как Ардал еще раз острозубо оскалился и растаял туманным облаком, возвращаясь к своему королю.

Цепи громко звякнули, когда я прикрыла лицо ладонью, сцедив в нее горький смех:

— Сидеть тут вечно: вот твоя судьба, Эйлин Лоран! Хотя, что уж там? Ты не Лоран и даже не Даффи: у тебя вообще фамилии нет! Зато ты внучка Мэб, чертовой королевы Воздуха и Тьмы, и за это теперь заперта! Вот уж воистину: "отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина"! В чем же моя вина, мой король? Ведь я всего лишь хотела жить! — вскочив, я собрала цепи в горсть и ударила ими по зеркалу, потом снова и снова. Я отчаянно колотила ими в гладкую твердь, на которой даже царапины не осталось.

Волна гнева схлынула так же неожиданно, как появилась. Ныли мышцы, немилосердно саднили пальцы, содранные о цепь, металлические браслеты которой до онемения морозили запястья и лодыжки. На глаза навернулись предательские слезы, прочертив теплые дорожки на щеках.

Разве виновата я, что родилась с кровью этой садистки в жилах? Оберон взошел на трон и завладел двумя дворами. Теперь эта развратная ледышка и не вспоминает, кто вытащил его из зеркала. Влюбилась, пожалела, поверила, что клятва защитит меня от коварства… дура. Использовал, добился власти и бросил при первом же подходящем случае.

Всхлипнув, утерла слезы рукавом и поднялась.

Хватит ныть. Надо думать, как выбраться. Поднялась, намереваясь досконально изучить свою темницу. Но вдруг услышала знакомый издевательский голос:

— Где же наша королева? Кто-нибудь знает, где правительница всея Сидхейма, а? Ах, вот она! Сидит в зачарованном зеркале и, кажется, льет горькие слезы? Прелестная картина. Неужели ты всерьез решила, что Оберону нужна полукровка? — огненная фея рассмеялась, склонив голову набок.

— На мне он, по крайней мере, женился, а вот тебя забраковал — ответила я в том же тоне.

— Язвишь?

— Стараюсь — я ослепительно улыбнулась, отвесив шутовской поклон.

— Ничего, скоро спеси у тебя поубавится. Я, знаешь ли, пришла не просто так. Хочу сообщить тебе новость, после которой ты прольешь больше слез, чем воды в королевском пруду!

— Во мне столько нет. Может, принесешь пару ведер?

— Так вот, Эйлин, твой горячо любимый Оберон оскорбил меня и потому проживет недолго. Сейчас он скачет во главе войска и думает, что за спиной его меч Нуаду. Да-да, тот самый, от которого никто не может уклониться, чей удар никто не может отразить. Меч, несущий победу любому, кто возьмет его в руки. Его Величество пока не знает, что уехал с фальшивкой в ножнах. Я уже представляю, как самонадеянно он кинется в самую сечу, как его окружат враги. Оберон начнет биться с ними, возможно, даже убьет парочку. Потом кто-то из фоморов уклонится от меча, затем кто-то отразит удар щитом и в один прекрасный миг короля сразит кто-то из уродцев Хаоса! Пусть умирая, выплеском своей силы он заберет с собой пару сотен врагов, только этого сражения ему все равно не пережить!

Я слушала Файбалу и с изумлением понимала, что вопреки здравому смыслу, моя обида на короля отступила на второй план. Теперь моим сердцем владела тревога. Я продолжала любить своего тюремщика, несмотря ни на что. Ни отсутствие гламора, ни предательство не могли уничтожить мою любовь к нему.

Как тревожно бьется сердце, как холодеет душа при мысли, что скоро угаснут дивные глаза, в которых лазурь смешалась с серебром! Это удивительно и, наверное, даже неправильно, но я еще люблю моего короля. Но до чего же горько, что он готов поверить в мое предательство, в то, что я отнесусь к нему так же, как Мэб!

Я должна что-то сделать… только что я могу, пока заперта здесь? Желая потянуть время и хорошенько позлить огненную фею, ответила:

— Странно, что тебя не взяли на войну. Неужели ты спряталась как трусливая курица, а, Файбала? Должно быть, у короля не было времени тебя искать, а, вернее, он о тебе и не вспомнил. Бедняжка, для тебя даже смерть Оберона ничего не изменит, ведь сама земля сочла тебя недостойной.

— Все изменится! Меч Нуаду мой и Бри-Лейт обязательно примет меня, когда я войду к Древу Королей и сделаю пару надрезов на его коре! Мы с сидом смешаем кровь, породнимся, и он станет моим, а ты умрешь в своем зеркале, когда лишишься поддержки этой земли!

Фея торжествующе рассмеялась, и ее с ног до головы объяло пламя. Очевидно, Файбала собралась перенестись к Древу Королей.

Нет! Я не могу позволить ей уйти, ведь она единственный мой шанс на то, чтобы выйти на волю!

Изображая равнодушие, я произнесла:

— По-моему, ты не все учла. Впрочем, отправляйся куда хотела, не буду тебя задерживать. А я посижу здесь, подожду твоего краха.

— О чем это ты, полукровка?

Кажется, я зацепила эту сидхе. Пламя погасло и Файбала, прищурившись, подошла поближе к зеркалу, пытливо вглядываясь в мое лицо. Так, а теперь побольше невозмутимости и блефа. Я тоже подошла ближе и, положив ладони на стекло, наклонилась к лицу предательницы, чтобы доверительно сообщить:

— Пока я жива, тебе, милочка, не занять мое место. Сид знает и любит меня. К тому же я знаю, чем питается Древо Королей, а ты нет. Уверена, оно отвергнет твою ядовитую кровь, и ты, как обычно, останешься не у дел. Между прочим, это я выпустила Оберона из зеркала и поэтому знаю, как отсюда выбраться. Даже если фоморы и убьют повелителя, они не смогут принять его силу. Мощь короля потянется к той, с кем у него самая сильная магическая связь, то есть ко мне. Используя эту силу, я выйду из зеркала и отомщу за Оберона. Я соединю в себе власть над обоими дворами и уничтожу тебя, безо всякого меча и прочих штучек. Сделаю из тебя карманную зажигалку.

— Что ты сказала?!

— Что слышала! Превращу тебя в зажигалку и подарю знакомому друиду, чтобы зажигал волшебные свечи в кольцах древних камней.

В следующий миг, красная от гнева Файбала ударила по зеркалу мечом Нуаду, который сам собой появился в ее руке. Стекло раскололось и осыпалось мелкой крошкой. Я едва успела отпрянуть, но все равно получила несколько царапин. Огненная фея схватила меня за волосы, притянула к себе и приставила клинок к глотке. Шипя, как кипяток из чайника, сбежавший на плиту, Файбала тряхнула меня и заявила:

— Грязная полукровка! Ты знаешь, чем питается Древо Королей, а значит, нашла святилище Титании! Веди меня туда немедленно и только попробуй дернуться, я тут же перерублю твою тонкую шейку, а голову насажу на шпиль этого замка. Оттуда будет хорошо видно, как погибнет твой король!

— Нет! Я ничего не скажу тебе! — ответила я, разыгрывая фальшивую досаду.

— Скажешь! Еще как скажешь! — хрупкая фея с неожиданной силой от души приложила меня о стену, продолжая держать за волосы, так что я не успела даже защитить лицо.

— Ну, теперь расскажешь? Или повторить урок?

Я сплюнула кровь из разбитой губы, чувствуя, как половина лица заплывает от силы удара.

— Хорошо, но учти, идти туда нельзя переноситься, нужно именно идти, иначе не отыщешь вход — ответила я, стараясь выглядеть испуганной и краем глаза подмечая, что зеркало начинает восстанавливаться, медленно заращивая прореху.

— Веди!

Ощущая у горла холодный металл, я лихорадочно соображала. Мне удалось сделать вид, будто случайно проболталась о святилище и вот я на свободе. Осталось только сбежать от феи. Но как? Чего она обо мне не знает? Файбала не знаят, что я стала настоящей сидхе, считает меня полукровкой и это мой шанс!

— Нужно подняться на замковую стену и обойти ее. За одним из зубцов скрыт волшебный ход. Титания нарочно разместила его там, где никому не придет в голову его искать.

— Как ты узнала это?

— Влезла в комнату королевы и нашла тайник с книгой заклинаний.

— Что-то ты мудришь дорогая… Титания не пользовалась никакой книгой.

— Потому что за долгие годы правления выучила все наизусть — парировала я, все выше поднимаясь по лестнице.

— Что ты плетешься?! Пошевеливайся!

— У меня цепи на ногах и я не вижу ступени. Ты так задрала мне голову, что я не могу смотреть под ноги и иду на ощупь. Ай!

С риском порезаться о меч, я нарочно оступилась. Шею защипало. Кажется, и правда царапина есть. Если так пойдет и дальше, к концу этого приключения на мне живого места не будет.

— Шевелись, полукровка!

— Как ты правильно сказала, я полукровка и летать не умею! Чем возмущаться, лучше разрубила бы цепи на ногах.

— Хорошо, но только дернись и…

— Знаю-знаю, ты проткнешь меня насквозь… — скучающим тоном произнесла я, а потом с надеждой добавила — Слушай, может, договоримся, а? Я тебе все секреты Титании, а ты мне должность первой фрейлины.

Меня на миг отпустили, раздался свист, и цепь на ногах со звоном распалась на две части.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия, полукровка. Что бы ты там ни бормотала, я и так узнаю от тебя все необходимое. Поверь, птичка, когда я начну подрезать твои крылышки, взамен на легкую смерть ты скажешь мне все!

ГЛАВА 76

ГЛАВА 76

На замковой стене было свежо и безмятежно. Солнце, небо, ветер, который затеял игру с прядками, что выбились из моей прически. В моменты, когда смерть дышит в затылок, мир становится таким красивым и от этого еще больше хочется жить!

— Куда дальше? — раздался резкий окрик огненной феи, разбивая тишину.

— Направо, — ответила я, шагнув в выбранном направлении. Я мысленно просила небеса, чтобы все получилось. В конце концов, недаром же я сегодня надела платье с вырезом на спине?

Еще в замке, ведомая Файбалой по коридорам, я несколько раз пыталась воззвать к сиду, но он не отвечал. Поэтому сейчас у меня осталась лишь одна надежда…

Молясь, чтобы болевые точки у сидхе располагались на привычных местах, неожиданно со всей силы ударила Файбалу локтем в живот, а затем вырвалась быстрым прыжком сиганула со стены.

Пока летела, в мыслях я тысячу раз разбилась о белые камни мощеной дорожки внизу. Но крылья все же не подвели и в последний момент раскрылись за плечами! С радостным смехом я воспарила в небеса, поднимаясь над замком. Снизу раздался вопль гнева и удивления. Огненная была в бешенстве: мало того, что добыча ускользнула, так еще из "грязной полукровки" превратилась в высшую сидхе.

Из-за шока Файбала позабыла, что и сама умеет летать и я не намерена была упускать такой удобный момент. Пока огненная стояла разинув рот, я набрала скорость и спикировала на нее так, чтобы солнце за моей спиной мешало ей оценить расстояние между нами. Но в последний момент, вместо того, чтобы атаковать в лоб, я облетела вокруг Файбалы и, покрепче, обхватив цепь, что сковывала меж собой мои руки, набросила ее на шею сидхе.

Фея отчаянно дергалась и хрипела, а ее кожа задымилась. Видимо, оковы были железными, что объясняет исчезновение связи с Бри-Лейт. Деда уже нет, но сам того не зная, Киллиан Даффи поддержал меня, когда я оказалась в беде. Человеческая кровь, текущая в моих жилах спасла меня и вместо ожогов я получила лишь раздражающий аллергический зуд.

Жалости к той, что готова была убить меня и Оберона, я совсем не испытывала.

Меч этой стерве не помог. Она дважды нелепо взмахнула им, безуспешно пытаясь извернуться и достать меня ударом, а потом бросила, чтобы ухватиться за цепь в попытке урвать хоть немного воздуха.

Возможно, я бы додушила свою несостоявшуюся убийцу, но неожиданно подоспела подмога. Воздух вокруг замерцал и на стене появилась толпа брауни. Отряд маленьких суетливых человечков возглавлял Комлет, некогда спасенный мною из лап Файбалы.

В следующий миг брауни с воинственным кличем с ушей до пят связали фею своей магией, которая виделась мне как прочная, сияющая золотом, паутина.

Я отпустила свою жертву и выдохнула:

— Комлет, ты не представляешь, как я рада всех вас видеть! Вы очень вовремя.

— Динь-Ши сказала, Ваше Величество в беде и мы поспешили на помощь.

— Передай повелительнице пикси мою благодарность и что я буду рада видеть ее во дворце. Но неужели вас не смущает, что я внучка королевы Мэб? Помогая мне, вы рискуете попасть в опалу у повелителя.

— Мы видели, что госпожа в отличие от Титании добра, милосердна и не выделяет никого из народа фейри. Госпожа танцевала на балу со слуа. Такую правительницу сид ждал много лет и с нашей стороны было бы глупо потерять ее, когда судьба нам так благоволит. Мы ваши, Ваше Величество Эйлен — Комлет поклонился и следом за ним склонили головы все прибывшие с ним брауни, чем растрогали меня почти до слез.

— Спасибо. Я не забуду вашей верности и достойно вознагражу.

— Какие будут распоряжения госпожа?

— Посадите эту изменницу под замок там, где ее никто из высших не найдет и глаз с нее не спускайте, а я должна лететь.

— Куда торопится моя добрая госпожа?

— На войну, Комлет.

— Неженское это дело воевать — ответил брауни всплеснув руками и неодобрительно покачав головой. Он бросил в меня горсть светящейся зеленоватой пыльцы, от которой мои оковы осыпались мелким песком.

Дышать враз стало легче. Вокруг меня тут же закружила стайка огоньков Вилл-о-Висп. Они сновали вокруг, порой садились на платье. Щекотно касались рук, шеи, лица…

Пока с наслаждением растирала запястья, ощутила, что все мои раны затянулись. Больше ничего не болело. А на платье появилась изящная золотистая вышивка, которая идеально гармонировала с моим нарядом. Словом, меня подлечили и украсили. А огоньки-то, оказывается, полезные.

— Останьтесь во дворце, госпожа. Фоморы опасны. Да и как бы вас повелитель не зашиб, увидев, что вы освободились — заметил Комлет.

— Боюсь, если я останусь, это повелителя без меня "зашибут".

Я решительно подняла меч Нуаду. Словно угадав мою мысль о том, что клинок без ножен будет неудобно носить, меч засиял, и через миг я уже пристраивала оружие в заплечных ножнах. В этот момент один из брауни произнес:

— Постойте, госпожа! Вам не по чину отправляться на битву пешком и тем более в одиночку.

— Отправитесь со мной? — иронично спросила я.

— Мы не воины. От нас не будет пользы в бою. Но мы призовем вам сопровождающих — фейри извлек из кармана серебряный свисток, трижды свистнул, и на стене враз стало тесно. В шаге от нас из воздуха соткались трое здоровенных волков. Каждый был размером с теленка, с косматой темно-зеленой шерстью, длинным сплетенным в косу хвостом и лапами, шириной в человеческую руку.

— Кто это? — удивленно произнесла я, глядя в янтарные звериные глаза и не припоминая описаний такого зверя в дневнике Морны.

— Ку Ши, госпожа, иначе их называют Ку Сидхе. В Срединном мире они считаются предвестниками смерти. К слову, охотятся они молча, а если и лают, то лишь трижды. Их лай слышен на несколько миль вокруг и любой человек, услышавший его, должен попасть в безопасное место до третьего раза, иначе умрет от ужаса. Титания пускала Ку Ши в мир людей, чтобы они уносили в свое логово кормящих женщин, для того, чтобы они кормили детей королевы.

— Госпожа… — пробасил самый крупный из зеленых волков, сверкая внушительными клыками. Все трое склонились передо мной, и один из них лег, подставляя спину — Позвольте возить и защищать вас, моя королева.

— Как твое имя?

— Сенан, госпожа.

На спине волка появилось дамское седло и я села в него, схватившись за длинную зеленую шерсть.

— Что ж, надеюсь, ты меня не уронишь, Сенан — заметила я и сказала уже Комлету — Спасибо за все, я должна спешить.

— Мы будем ждать вас, Ваше Величество — слаженно поклонились брауни.

Покрепче вцепившись в шерсть волка, я приказала:

— Бри-Лейт, перенеси меня и моих Ку Ши к Оберону, где бы он ни был!

ГЛАВА 77

ГЛАВА 77

Оберон

Стервятники уже слетелись. Кружат и ждут, когда все закончится, чтобы устроить свой пир и сполна насытиться тем, что приготовила для них война. Фоморы нападали на Сидхейм уже не раз, но только сегодня я оказался в гуще сечи без меча Нуаду!

Сначала я неплохо справлялся, но и мои силы не бесконечны. Они таяли под натиском на редкость уродливых врагов. Серокожая двулапая тварь, на первый взгляд, по законам природы должна бы упасть, но в соседнем измерении есть еще две лапы и вот она твердо стоит на земле: наполовину здесь, наполовину там. И для меня это очень плохо, потому что периодически тварь исчезает целиком, чтобы через миг снова ровно наполовину высунуться в мой мир. За спиной. Эти твари всегда за спиной и я уже порядком устал вертеться, отбиваясь от них.

Какое-то время мы сражались с Мидиром спина к спине. Под аккомпанемент из звона мечей, чавканья плоти, хруста костей и дикого рева, друг уговаривал меня, выпустить королеву из темницы, дать ей шанс. Он утверждал, что Эйлин не такая, как Мэб. Я чуть не пропустил удар, когда Мидир, видя, что его аргументы меня не впечатляют, выложил на стол последний козырь, поведав, что моя супруга его дочь. Дочь!

Помолчав некоторое время, я смог выдавить из себя лишь одно:

— И как ты угодил в постель к дочери Мэб, дорогой тесть?!

— Клянусь звездами, я тогда не знал кто она. И вообще, в чью постель мне тогда было идти? Полукровку легко очаровать. А все светлые, дивные и совершенные благие фифы отвергали меня из-за серебряной руки. Банши для развлечений холодноваты, глейстиги* мне быстро надоели, знаешь ли, эти козочки горячие — поддадут копытцем в пылу страсти, мало не покажется. А Динь-Ши, как ты понимаешь, слишком мала… Хотя формы у нее ничего, будь эта феечка ростом побольше, я бы с наслаждением смял ее цветок.

(Глейстиги* — фейри, ослепительно красивые, светловолосые полуженщины- полукозы. Прячут копытца под длинными зелеными платьями, расшитыми золотой нитью. Умеют летать, ходить по водной глади и менять облик. Бывают добрыми — обитают близ человеческого жилья, присматривают за детьми и животными. Бывают злыми — живут в лесу неподалеку от водоемов, танцем околдовывают мужчин и выпивают их кровь).

— Развратник — резюмировал я, отрубая чью-то не в меру прыткую конечность, вцепившуюся мне в шею.

— На себя посмотри, мой венценосный зять! Утащил невесту в спальню, не дожидаясь окончания пира, как несдержанный юнец!

— Давай не будем о женщинах. Положа руку на сердце, скажу тебе, друг мой, что этот разговор не имеет смысла, потому что мы проигрываем. У меня уже есть несколько серьезных ран, а учитывая, что мой меч подменили, скоро их станет еще больше. Впрочем, о судьбе сида тревожиться не стоит. Тот, кто украл настоящий меч, наверняка явится с минуты на минуту, чтобы выкосить всех врагов, добить меня и с победой вернуться к освободившемуся трону и одинокой королеве. Знаешь, я просто уверен, что она это и устроила.

— Смотри! По небу приближается еще один отряд фоморов.

— Взлетай и командуй слуа, а я попытаюсь продержаться здесь, сколько смогу.

— Оберон…

— Взлетай, я сказал! Я пока еще твой король и ты не смеешь ослушаться меня! — взревел я.

Друг посмотрел на меня долгим взглядом. Прощается. Пытается запомнить. Что ж, скоро Мидир будет служить другому повелителю. Или все-таки повелительнице? Я выругался, когда увидел троих Ку Ши, несущихся в мою сторону. Вот и конец.

Кто-то ранил меня в спину, и я упал, как подкошенный, тихо посмеиваясь. Моя смерть на зеленом волке, с мечом Нуаду в руке приближалась стремительно, как буря.

Я на миг залюбовался тем, как она разила своих врагов. Такая хрупкая и нежная, и в то же время полная силы и огня! С мечом она смотрелась вдвойне очаровательно. Наверное, это судьба. Наверное, меня должна убить непременно женщина. Одна предала, вторая пытала и заперла, третья освободила, чтобы через мою постель взойти на престол, а потом убить меня. Все складно.

Эйлин приблизилась, ее поступь была величественна и тверда, а глаза полыхали гневом, как грозовое небо. Она перебила всех фоморов вокруг и остановилась, глядя на меня, бессильно полулежащего на земле, зажимающего рукой рану в боку. Мне показалось, в ее глазах мелькнуло сострадание, но длилось оно лишь миг. От нее снова повеяло гневом. Я улыбнулся своей смерти и произнес:

— Давай, моя вдовушка, бей. Ты ведь за этим пришла? Меч Нуаду не знает промаха и нет оружия, что может остановить этот клинок, если он уже сорвался в полет.

Я замолк, а про себя подумал.

Ты дала мне передышку, пока дралась с монстрами Хаоса, а мои раны наполовину исцелились от одного твоего приближения. Ты истинная хозяйка Бри-Лейт, признанная землей.

Твоего могущества хватит, чтобы легко управиться с сидом и обеими дворами, а возьмешь еще и мою силу — станешь непобедимой и, возможно, бессмертной. Так бей же, я слишком устал от этой борьбы, ведь древнее меня на этом поле только твой отец. Чего же ты медлишь? Я тут и весь твой.

Эйлин занесла надо мной меч, собираясь ударить. Я отвел глаза, не желая видеть ее ярость. В последние минуты жизни мне хотелось помнить ее другой. Я вызвал перед мысленным взором то выражение обожания, восхищения на ее лице, когда я впервые поцеловал ее.

Наверное, она считает меня трусом. Я покорно отбросил клинок, отвел глаза и жду смерти, понимая, что не смогу поднять оружие на ту, что люблю…

Пусть я умру сейчас, но зато умру счастливым. От руки любимой и смерть сладка. И какая разница, чья кровь течет в ее жилах?

Меч со свистом рассек воздух. Я не дрогнул, когда клинок окончил своей полет, но был весьма озадачен тем, что не почувствовал удара и боли.

Эйлин

Усталая грусть в глазах моего короля ранила сильнее меча, но я была тверда в намерении проучить Оберона. Не ощутив удара, сидхе открыл глаза и изумленно уставился на меня, потом на меч, воткнутый рядом с ним в землю, потом вновь на меня.

— Не разлеживайся, повелитель, вставай! Подданные нуждаются в тебе. Бри-Лейт ждет твоей защиты.

В этот момент, я вдруг ощутила, что раненую ногу стало жечь еще сильнее, а мир поплыл перед глазами. Я планировала после этих слов развернуться и уйти, демонстрируя свою обиду. Но стоило сделать два шага, как мои колени подогнулись.

Верный Сенан подставил мне свой мохнатый бок, но я не смогла удержаться и бессильно соскользнула по изумрудной шерсти на землю.

Борясь с головокружением, кое-как села и беззастенчиво задрала остатки разорванного подола, чтобы осмотреть рану на бедре. Я ужаснулась нехилому воспалению и рваным краям. Должно быть, тварь, что меня укусила, была ядовитой…

Чувствуя, как сознание уплывает прочь, испытала огромное облегчение. Наконец, не нужно ни с кем бороться и никуда бежать. Можно поступить, так, как поступает любая приличная девушка в непонятой ситуации: потерять сознание, переложив все проблемы на сильные мужские плечи…

ГЛАВА 78

ГЛАВА 78

Я с удовольствием уплетала завтрак и смотрела в воду подземного озера, наблюдая, как супруг мечется по всему сиду в поисках меня. Еще бы! Исчезновение повелительницы Стдхейма, это же скандал!

К тому же после образцово-показательной передачи меча Нуаду на поле боя, великого и могучего повелителя всея сидхе, наконец, посетило озарение. Понял, наконец, что я его действительно люблю. Осознал, что обидел своим недоверием, судил обо мне, не зная, какая я на самом деле.

Вот только мне от его осознания ни жарко, ни холодно. Жаль было только Ку Ши, которых заставили искать меня по запаху. Бедняга Сенан чуть свой зеленый нос не стер, вынюхивая мои следы.

Почему я оказалась в святилище? После того как побывала в зеркале с железными оковами на руках, отрезанная от магии Бри-Лейт, он больше не доверял королю. Когда я потеряла сознание на поле боя, сид перенес меня в самое безопасное место, каковым считал святилище. Его, кстати, можно смело переименовывать в Святилище Эйлин, поскольку Титания осталась в прошлом.

Здесь мне нравилось больше, чем во дворце. Сид вылечил мою рану, погрузив в воды озера. Кормил, чем и когда захочу. Откуда-то перенес сюда кровать, на которой каждый день менялось белье. А у дальней стены на корнях развесил запас платьев.

Здесь хорошо. Нет подглядывающих зеркальниц, подслушивающих пикси и тирана-мужа. Который, кстати, вернувшись во дворец, первым делом казнил Файбалу и Мэрсайл.

Я рассмеялась, поедая спелый виноград, вместо попкорна, глядя в озеро на то, как Оберон пошел допрашивать розу Титании.

Хищная красавица, увивавшая всю беседку, мирно цвела и пахла, прикидываясь обычным цветочком и не отвечая на вопросы короля. Лишь после прибытия отряда слуа с лопатами и угрозы выкопать, колючая представительница местной флоры соизволила достать из-под скамейки беседки птичий череп и начертить им на земле "клянусь, я не видела королеву".

Так-так, что дальше? Будет пытать лягушек из королевского пруда? Я с азартом надкусила яблоко, с живейшим интересом наблюдая за развитием событий.

Сериал под названием "Я спросил у ясеня, где моя любимая…" смотрела уже несколько дней и ничуть не жалела муженька. Пусть побегает, помечется, осознает, что я не комнатная собачка, выполняющая команды за лакомство. Ведь я больше не испытывала болезненной тяги к объятиям и поцелуям супруга. Я спокойно спала по ночам и не терзалась эротическими снами, в отличие от некоторых.

Как-то ночью, я проснулась от жажды. Налила себе в кубок воды из кувшина, стоящего у стены. А потом, сама не зная зачем, заглянула в озеро, чтобы увидеть, умиляющую картину: супруг во сне тискал подушку, бормоча мое имя.

Вот тут лед дал трещину, я вспомнила собственные мучения и почувствовала, что мне жаль Оберона. "Обида не всегда верный выход — вот что я тебе скажу" — вдруг прозвучали в пустом зале слова Пророчицы, эхом отражаясь от стен. Я сердито нахмурилась: здорово, наверное, натянуть плащ с капюшоном и раздавать всем советы, когда не тебе приходится терпеть чужое недоверие и жестокость.

На следующий день повелитель забросил поиски. Он мрачно блуждал по лабиринту плюща и там, где проходил, зеленые листья темнели и скукоживались от холода. Оберон остановился в одном из тупиков, наблюдая, как медленно замерзает вода в небольшом фонтане.

Сиду это не нравилось, мне тоже. Похоже, Его Фейское Величество впало в депрессию. Он же мне так весь Бри-Лейт заморозит! Многие из моих подданных не выносят холод, это их убьет.

Придется выйти. Нужно это остановить.

Я приказала сиду перенести меня к королю, так, чтобы оказаться за его спиной. Тут было действительно холодно. Почувствовав мое присутствие, Оберон медленно обернулся.

Мы молча смотрели друг на друга. В этот момент я почувствовала, что не знаю чего ожидать от моего короля. Может, я только придумала то, что он осознал свои ошибки? Может он сейчас снова захочет запереть меня?

Но вот он приблизился, и я смогла прочесть все эмоции в любимых лазурно-серебристых глазах. Неверие, боль и радость одновременно:

— Эйлин… — Оберон медленно приблизился и неуловимым движением, отбросил в сторону прядь с моего лица — Это правда, ты! Ты цела? Как твоя рана?

Воздух стал еще холоднее, а через миг пошел снег.

— Я в порядке. Сид исцелил меня и…

Я осеклась и потеряла дар речи, не веря тому, что видят мои глаза: гордое, древнее Фейское Величество опустилось передо мной на колени!

Видимо, боясь, что снова исчезну, в качестве превентивной меры, сидхе обнял мои ноги и произнес:

— Пожалуйста, прости меня! Я знаю, что недостоин твоей любви, что должен был беречь тебя и верить тебе, а не взваливать ответственность за чужие грехи. Я знаю, что мое появление в твоей жизни не принесло ничего хорошего, но прошу, поверь мне, дай шанс все исправить! Я люблю тебя, Эйлин, чьей бы дочерью и чьей бы внучкой ты ни была. Даже если завтра выяснится, что у тебя в роду был кто-нибудь фоморов, клянусь, я буду всегда верить тебе и защищать, даже за смертную грань последую за тобой! Ты мой свет, мое дыхание, моя жизнь… Прошу, не отворачивайся! Посмотри на меня, скажи, сможешь ли ты простить старого ледяного монстра?

— Вставай уже, ледяной монстр. Так и быть, я прощу тебя, но сверх перечисленного потребую еще одно — ответила я и подивилась переменам: снег тут же прекратился, воздух существенно потеплел, а фонтан растаял и забил с новой силой.

Оберон поднялся, переместив ладони с моих ног на талию. Похоже, и, правда, боялся, что исчезну.

— Говори, я выполню все!

— Никакого гламора.

— Ммм… ты не понимаешь от чего отказываешься… может, на пике, хотя бы чуть-чуть?

— Где чуть-чуть, там и много. Нет уж!

— Хорошо, клянусь не применять к тебе гламор. Но обещаю, однажды ты сама захочешь большего и освободишь меня от этой клятвы.

— О, неужели ты так неуверен в себе? Не можешь без магии заинтересовать девушку?

— Могу и сейчас докажу тебе это!

Все началось с поцелуя с привкусом замороженных ягод и горьких трав, а закончилось в нашей постели, где повелитель мне долго, обстоятельно и не один раз доказал, что ему есть чем заинтересовать меня даже без чар.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

Мы правили нашим народом вместе, стирая границу меж благими и неблагими, разрешая споры и благословляя браки.

К слову, отец женился на Пророчице. А я за год сумела сосватать мужей всем моим фрейлинам, которые после этого служат мне не за страх, а за совесть.

Дервила немало удивила меня просьбой отпустить ее в Срединный мир. На мой вопрос, что именно ее там заинтересовало, зеркальница, смущенно потупившись, сказала, что хочет отказаться от бессмертия и прожить земную жизнь с друидом.

Это удивило меня еще больше: чем юную красавицу может привлечь старик, пусть он даже в неплохой форме и лихо гоняет на мотоцикле? Он же протянет еще от силы пятнадцать лет! На что Дервила сказала, что полюбила душу, а не тело.

Посоветовавшись с Динь Ши, я все же разрешила зеркальнице отправиться к любимому, вручив пузырек воды, которую набрала из озера в святилище. Вода даст влюбленной парочке долгую жизнь, все остальное зависит от них.

Динь Ши стала частой гостьей в нашем дворце и, в конце концов, видя процветание моего народа, присягнула мне на верность. Таким образом, весь народ фейри стал единым. Фоморы, получив достойный отпор после прошлого вторжения, больше не давали о себе знать. Жизнь текла мирно и беззаботно.

Когда же пришла Дикой Охоты, я помчалась на своем зеленом Ку Ши во главе процессии слуа по Срединному миру. Это было весело. Луна, искрящийся снег, ветер в лицо и пьянящая скачка по облакам.

В какой-то момент я придержала Сенана, подала знак всадникам ждать поодаль и спустилась на землю. Лонгфорд укрытый первым слоем тонкого снега выглядел сказочно красивым. Огней в домах почти не было, но в доме, что я унаследовала от Морны, горел свет. Еще не зная зачем, я выпустила крылья и бесшумно подлетела к окну: там, у камина, завернувшись в плед, сидела моя приемная мать.

Кэтлин Лоренс смотрела на огонь, сжимая в руках мою фотографию. От этой картины мое сердце впервые за долгое время кольнула печаль. Обереги друида все еще висели на доме и теперь, будучи истинной фейри, я не могла войти, однако кое-что все же сделала.

Корзина яблок, призванная из Бри-Лейт и вложенный в нее дневник Морны, я дополнила запиской:

"Прочти этот дневник, мама. Он даст тебе ответы на многие вопросы. Знай, что дочь твоя жива и нашла свое счастье. У меня прекрасный муж и скоро будет дитя. Прости, что нагрубила тебе тогда по телефону и заставила волноваться из-за своего исчезновения.

Прими мой скромный дар. Эти яблоки особенные. Съешь хоть одно, и, я обещаю, у тебя родится столько детей, сколько пожелаешь. Так сложилось, что я не могу вернуться к тебе, но я хочу, чтоб ты знала: я по-прежнему считаю тебя своей матерью и очень люблю тебя!

Твоя Эйлин"

Продолжая держаться в воздухе при помощи крыльев, я поставила корзинку на крыльцо, позвонила в дверь и стала невидимой.

Мама выглянула и обвела взглядом сад. Чувствуя мое волнение, Сенан, низко зарычал и приблизился, я шикнула на Ку Ши и потрепала по загривку.

Когда Кэтлин скрылась в доме, я сбросила невидимость и вновь приблизилась к окну.

Мама читала записку, держа ее в одной руке, другой же прикрывала рот и, мотая головой в жесте отрицания, безмолвно плакала. Только сейчас я разглядела на диване в полутемном углу приемного отца. Итен Лоренс спал, вот почему мама старалась не шуметь.

— Что опечалило свет моего сердца? — раздался за спиной голос моего короля и на плечи мне легли его ладони.

— Не волнуйся, со мной все в порядке.

— Кто тебе эти двое?

— Приемные родители, о которых я тебе говорила. Пойдем, пока нас не заметили.

Муж подхватил меня на руки, донес до Ку Ши и усадил в седло.

Пока Оберон забирался на своего черного жеребца, я обернулась и увидела в окне Кэтлин.

Она смотрела на меня, и я не была уверена, что она узнает меня с крыльями в длинном летящем платье, расшитом серебром и утренней росой. Но вот она подняла руку и сначала робко, а потом уже уверенно помахала мне.

Казалось, меня саму обернули теплым пледом и мое сердце радостно подпрыгнуло в груди. Я тоже помахала Кэтлин, послала ей воздушный поцелуй и, заставив волка пронестись в полуметре от окна, чтобы ясно увидеть на лице мамы радость и восхищение, взмыла в лунные небеса над заснеженным Лонгфордом.

Nota bene

Еще больше книг в Дамской читальне. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?

Не забудьте наградить автора донатом. Копейка рубль бережет:

https://litnet.com/book/nevesta-dlya-feiri-zerkalo-oberona-b271715

Продолжить чтение