(не)желанный малыш для олигарха

Пролог

– Я жду ребенка! – радостно восклицаю и делаю шаг навстречу к нему.

Он продолжает сидеть в удобном кресле и чиркать зажигалкой.

Молчит. Растерянно смотрю на него в полной тишине.

– У нас будет малыш! – повторяюсь.

Он расправляет широкие плечи, встает в полный рост, подходит ближе. Устремляет повелительный взгляд на меня, приподнимая волевой подбородок.

– Тебе лучше избавиться… – заявляет прямо, и в один миг зрачки его графитовых глаз расширяются, заполняя всю радужную оболочку.

– Это наш малыш. Наш. Будущий. Малыш. – Чувствую, как у меня перехватывает дыхание.

– Сделаешь, как я сказал, иначе…

– Ты! Ты… – В этот момент земля уходит из-под ног.

Идет к своему широкому письменному столу, достает из ящика пачку запечатанных купюр. Кидает на стол.

– На вот, возьми. Заплатишь врачу, чтобы все сделал чисто.

– Ты чудовище! – громко восклицаю. Подхожу ближе, хочу ударить в его каменную грудь. Он перехватывает мою руку, крепко схватив за запястье.

Склоняется надо мной, почти шепчет:

– Не нужно играть со мной в кошки-мышки. – Его голос, как ядовитая смесь. – Лучше сделай, как я сказал. Или сама знаешь, что будет.

За три недели до этого…

Он стоит под проливным дождем. Поток дождевой воды стекает по рельефному, мускулистому телу.

Сверкает молния, раздается гром. В лицо ударяет поток холодного ветра, и ледяные капли дождя пробирают до мурашек. Он поднимает голову. Проницательный взгляд, глубокие, карие глаза.

Я вижу его впервые в своей жизни.

– Моя машина сломалась, – отвечает он, и беззвучная молния сверкает рядом с нами, окрашивая свинцовые тучи в пурпурный цвет.

Я продолжаю стоять рядом с Анной и растерянно смотреть на него. Он притянул мое внимание с первой же минуты.

– Бог мой! – Она всплескивает руками. – Не стойте на пороге! – продолжает восклицать. – Вы так сильно промокли. Скорее, проходите в дом.

Он делает шаг вперед, останавливается и смотрит на меня безотрывно.

Смущенно опускаю голову. Он красив. Очень.

– Пройдемте в гостиную. Я дам вам теплый плед. Мы вас ждали еще вчера, а вы так и не приехали, – взволнованно отвечает, суетится, будто произошло слишком печальное событие.

Незнакомец идет вслед за ней, провожая меня пристальным взглядом. Снова раскаты грома, шум проливного дождя и чувство тревоги, которое внезапно поселилось в душе.

Решаю пойти вслед за ними и все узнать.

Прохожу в гостиную между диванами, которые стоят вокруг потухшего камина.

– Мне нужно позвонить! – раздается его громкий, грубый голос с моим незаметным появлением.

Анна молитвенно скрещивает руки на груди:

– Из-за такой грозы думаю, вряд ли…

 После ее слов яркий свет в лампах мигает, а затем гаснет во всем доме.

– Подождите, я принесу фонарь.

Слышно, как за ней захлопывается дверь. Мы остаемся вдвоем. В абсолютной, беспроглядной темноте.

Не вижу, но чувствую его. Опьяняющий, мощный аромат его тела с запахом дождя и вискозы. Мне кажется, что он так близко, так рядом. И мое сердце пылко бьется в груди.

Поворачиваюсь к нему спиной, хочу уйти, бежать, все что угодно…Так не должно быть. Так внезапно.

Он тяжело дышит, меня пробирает до странной ломоты в теле.

– Как тебя зовут? – раздается грубый голос, когда молния сильнее искрится за окном. Его тяжелая рука скользит вдоль моего позвоночника.

Делаю шаг вперед, отдаляясь от него.

– Меня зовут Ангелина. Можно просто Лина. А вас? Как зовут вас? – взволнованно спрашиваю.

Он не успевает ответить на вопрос. В комнате появляется Анна. В ее руках зажженные восковые свечи.

Она ставит одну свечу на стол, другую дает мне.

– Линочка, покажи комнату, – протягивает ключи. – Уже поздно, а я пока поищу фонарь… Куда же он подевался? Вот же погода разыгралась, – быстро говорит и так же быстро скрывается за дверью.

Пересекаем гостиную, идем вверх по лестнице.

– Меня зовут Анвар, – отвечает он, когда мы останавливаемся возле двери. Стоим, молчим, смотрим безотрывно друг другу в глаза.

– У вас такое редкое имя… – едва решаюсь произнести.

Он склоняется надо мной и почти шепчет:

– Очень… редкое.

Свет и тень играют на мужественном лице. Он продолжает смотреть на меня, склонив голову набок.

Я замираю со свечой в руках, пламя которой трепещет, как и мои ресницы. Очень хочу, чтобы загорелся свет во всем доме как можно скорее. Потому что Анвар пугает и волнует меня одновременно. А еще… его комната рядом с моей.

Глава 1

Я просыпаюсь от солнечного света, который пробивается сквозь закрытые шторы. Косые лучи тянутся через всю комнату к моему лицу, к заспанной щеке.

Тянусь на мягкой постели, прогибая спину, как кошка, и с головой накрываюсь белоснежной простыней. В комнате свежо, едва пахнет открытыми бутонами роз, когда с их нежных лепестков еще не сошла жемчужная роса. Когда с головы до ног окутывает туманное, летнее утро.

Люблю утро, потому что оно несет в себе что-то новое. Новые эмоции, новые краски, которыми рисуешь свой будущий день.

Резко подскакиваю на кровати, потому что вспомнила его. Этого таинственного и красивого незнакомца, визит которого взволновал до глубины души. Мне приятно представлять его в своих мыслях. Высокий, сильный, грозный, как скала. Широкие плечи, взгляд повелителя, который заставляет сильнее биться сердце в груди.

Анна суетится на кухне, когда я спускаюсь к столу. Она готовит блинчики с ароматом ванили, корицы и еще чего-то очень сладкого.

Сегодня все иначе, не как обычно, потому что за столом сидит он и пьет черный кофе. Такой же черный, как его глубокие глаза.

– Ах, Линочка! Ты проснулась. Доброе утро! – восклицает она и вытирает руки о край фартука.

Я смущенно здороваюсь и подхожу к столу.

– Наш дорогой гость – будущий хозяин этого дома и виноградников, – продолжает говорить Анна.

Мне сложно снова слышать, что дом продан. Дом, в котором я выросла. Где такой прекрасный сад, где легкий ветерок развевает терпкий запах шафрана. Где вьется виноградная лоза, с которой спускаются сочные, сладкие как мед грозди.

Я считаю и буду считать, что этот дом не просто дорог мне. Он всегда будет значить что-то большее, чем что-либо, как бы ни складывались дальнейшее обстоятельства.

А еще я волнуюсь, что новый хозяин может нас уволить. Об этом часто говорили все, кто работает в этом доме. В особенности мои приемные родители. Они начали здесь работать с того самого момента, когда создавались плантация виноградников, когда были молоды и влюблены друг в друга без памяти.

Они не теряют надежды, утверждают, что все образуется, когда появится новый хозяин. Потому что большому дому с большой историей нужны сильные руки. Понимаю, что они этими словами меня просто успокаивают. Новый хозяин – новые перемены, которых не избежать.

Пью апельсиновый сок и постоянно ловлю его взгляд на себе. Его кожа кажется такой загорелой, почти бронзовой с легким медным отливом.

– Я пойду в сад, что-то нет аппетита, – грустно отвечаю и ухожу.

За моей спиной слышатся тяжелые шаги. Анвар идет вслед за мной.

Сжимаю руки в кулаки, почему-то злюсь и стараюсь идти еще быстрее. Не хочу, чтобы он шел за мной. Или просто так думаю, что не хочу.

Он догоняет меня в саду. Мы останавливаемся возле цветущей луизиании. Шелестит листва, мои волосы развевает легкий ветер. Розовые лепестки кружатся в воздухе, как новогодние конфетти. Они устремляются ввысь с потоком ветра, а затем плавно оседают на искусно подстриженные топиары. И он смотрит на меня так, будто заглядывает в душу и изучает ее изнутри. Съедает взглядом. Я ничего не могу с собой поделать, тоже хочу… Хочу смотреть на него вот так. Когда захватывает дух, когда клокочет все внутри. Когда мир вращается вокруг тебя.

Это какой-то другой уровень. Уровень, где разум бессилен, он просто отключается. Включаются инстинкты.

Перевожу дыхание, отворачиваюсь и задаю вопрос, который меня волнует сейчас больше всего:

– Вы уволите нас?

– Пока не знаю. Многое зависит от тебя. Как ты себя поведешь.

Сильная рука обхватывает мою талию. Он прижимает меня сильнее к себе.

 Прикрываю глаза, на мгновение забываюсь и отвожу взгляд в сторону.

Черт возьми! Я не знаю, что происходит со мной. Мне он понравился с первой минуты. Когда небо громыхало и молния искрила над головой. Когда он переступил порог дома, раздался его голос.

– Что именно? – задаю следующий вопрос, поворачиваюсь к нему лицом. Растерянно смотрю на него в упор. Колени дрожат. Нет, я не боюсь его. Мне совершенно не страшно. Страшнее, если он сейчас уйдет, так не поцеловав меня.

– Будешь ли ты послушной девочкой, – холодно отвечает и убирает прядь волос, едва касаясь теплой ладонью мочки моего уха.

– Я не была замечена в баловстве, – натянуто улыбаюсь.

– Имел в виду покорной, – продолжает говорить едва слышно. – Поужинаем сегодня? – интересуется с блеском в глазах.

Нужно бежать. Нужно бежать от него подальше. Иначе…

Это сложно, будто бежать от себя. Бежать от него и держать себя в руках, когда он рядом.

Почему так все быстро происходит? Почему?! Я же совершенно не знаю его. Совершенно…

Вырываюсь из его объятий, из его пристального взгляда. Не узнаю себя. Он чужак, будущий хозяин дома!

В какой-то момент мне так хочется дотронуться подушечками пальцев до его щеки, на которой виднеется жесткая щетина. Затем расстегнуть еще одну пуговицу черной рубашки. Запустить руку в темно-каштановые волосы. И эти мысли как наваждение.

Я не ужинаю за столом, как обычно это делаю. Не спускаюсь в гостиную, не гуляю среди виноградников. Говорю Анне, что приболела. Скорей всего, эту тягу к нему можно назвать внезапной болезнью. Когда хочешь видеть его и только его.

Часы показывают полночь, и кто-то постучал в мою дверь.

Я знаю, это пришел он.

Глава 2

Медленно подхожу к двери. Он дергает за ручку, а я продолжаю чего-то ждать. Знаю, что нельзя открывать, но хочется это сделать больше всего в жизни.

– Чего вы хотите? – выкрикиваю через дверь.

– Открой поговорим.

– Уже поздно, я сплю!

Он тут же прекращает стучать, в коридоре слышатся шаги. Они отдаляются с каждой секундой. Он уходит, и меня охватывает тревога. Так сильно щемит под ложечкой. Будто с его уходом обрываются все стальные нити, связывающие звено цепи в единое целое.

Резко распахиваю дверь, выглядываю в длинный коридор. Вижу, как он уходит. Бодро, уверенно, почти бесшумно.

– Подождите! – кричу ему вслед. Смотрю по сторонам. В длинном, тускло освещенном коридоре никого нет. Никого, кроме него.

Возвращается. Подходит ближе и проводит своей большой ладонью по моей гладкой щеке. Затем обхватывает подбородок и смотрит прямо в глаза. Так пристально, железно. С полной надеждой в глазах.

Он так близко, еще немного – и он сорвет с моих губ поцелуй.

***

Просыпаюсь в холодной постели. Он ушел рано утром. Не будил меня поцелуями, не обнимал. Просто ушел. А мне хочется снова закрыть глаза и представлять, что он рядом.

Я не жалею о своем поступке. Но меня охватывает смятение. Такое чувство, когда не знаешь, что делать дальше.

Анна всегда твердит, чтобы я никогда слепо не доверяла мужчинам. А мне хочется верить. Тем более мужчине, в объятьях которого сгораешь дотла. О котором мечтаешь с первой минуты его появления в этом доме.

Я не знала своих настоящих родителей, и моими родными всегда были тетя Анна и дядя Виктор, которые нашли меня, совсем крошку, в большой корзине. Эту корзину с ребенком оставили перед порогом самого большого дома бывшего владельца плантаций. Возможно, биологические родители думали, что меня приютит богатый хозяин, но он только пожал плечами. В итоге меня взяли к себе обычные люди, которые работали в его доме. И я благодарна им больше всего на свете.

Они всегда понимали меня. Никогда не чувствовала разницу, никогда не видела той невидимой грани, которая разделяет на родных или не родных.

Когда мне исполнилось семь, я пошла в сельскую школу, продолжала жить с ними в этом большом доме. Они заботились обо мне, вкладывали в меня частицу своей души, называли родной.

Всегда прислушивалась к их мнению, старалась помогать во всем. Но этот мой поступок… Думаю, они бы его не одобрили, поэтому пусть все останется в тайне. Пока в тайне. Потому что о своем счастье мне хочется говорить бесконечно. Я увидела в глазах Анвара свое счастье.

Глава 3

Анвар

Шипит, изворачивается, убегает от меня. Пытается сопротивляться самой себе. Но ничего не получится. Я вижу, как она хочет запустить кровь по венам, заглушить пульсацию во всем теле. Я знаю, что это так… Это написано на ее милом удивительном личике.

Да, она похожа на тонкий, хрупкий цветок, временами дикий и неукротимый. Цветок, который хочется сорвать вместе с шипами.

Все же она изящна. Женственна. Белоснежная улыбка, по которой в одно мгновение можно сойти с ума. Такой щелчок – и все мое тело сжимается от того, что она рядом. От того, как свежими ирисами пахнут ее шелковые волосы. Как блестят ее миндалевидные малахитовые глаза. Как обтягивает ее точеную талию безвкусный летний сарафан.

Слишком соблазнительна и застенчива. Ангелина… Ангел с цветом волос, как у тосканского солнца, нежной фарфоровой кожей. Кожей, как самый дорогой в мире шелк.

Не хочу тратить времени на пустые разговоры, когда она так близко, так рядом. Этой ночью мне нужна только она. Точка.

Я возьму то, что должно принадлежать мне и только мне.

Прихожу к ней, когда  солнце остывает и медленно скрывается за горизонтом.

Она ждет меня. Распахивает дверь, наглый ветер дует в окно. Развивает белоснежные занавески, ее бирюзовую сорочку из дешевого трикотажа.

Я сосредотачиваюсь только на ней. На ее слишком нежных прикосновениях, легкости, шарме. Чувственной грани, которая резко вспыхнула между нами еще вчера, когда я переступил порог этого дома. Уже моего дома.

Ее открытое декольте окутывает мой разум мягким, сладостным ароматом. Неутихающий шлейф грасской розы, сказочного раннего утра, как на юге Франции.

Задеваю пальцем тонкую бретельку скромного вечернего наряда. Ее искренний взгляд состредоточен только на мне.

На мгновение закрываю глаза, чувствую будоражащую страсть, которая с каждой секундой становится все сильнее и сильнее.

Она интригует меня. Оглушает, как космическое легато. Наши пальцы переплетаются, сердце ритмично стучит в груди. Как же она хороша. На нее хочется смотреть и смотреть безотрывно.

Своими невинными прикосновениями она  может укротить даже самого сильного зверя.

Она не покорная. Она неопытна, но в этом проглядывается что-то особенное.

– Сколько тебе лет? – лежу на мягкой подушке рядом с ней, заложив руки за голову.

– Двадцать, – звучит ее сладкий голос. Почему ты инетерсуешься?

Игнорирую ее вопрос и здаю следующий:

– И у тебя никогда не было мужчин? Хотя ничего удивительного, в этой глуши…

– Это не глушь! – возражает. – Мне нравится здесь жить. Долгое, ясное лето, как маленькая жизнь. Как отдельная вселенная, которую невозможно воссоздать, к примеру, ранней весной или поздней осенью, – отвечает она, затем переворачивается на живот и складывает тонкие кисти рук на моей груди.

Провожу рукой по ее гладким волосам и уверенно заявляю:

– Не смей мне перечить!

Обижается. Хмурит изогнутые бровки. При свете холодной луны, которая, как магический диск, виднеется из окна замечаю, как меняется ее выражение лица на более печальное. Но от этого Лина становится еще красивее.

То, что произошло между мной и этой красоткой, я бы тоже назвал магией. Потому что этот спонтанный поступок прийти к ней ночью сбивает меня с толку. Это она, она сама должна стучать, тарабанить в мою комнату. Падать на колени, просить, чтобы я заключил в свои жаркие объятья.

– У тебя было много женщин? – задает еще один вопрос.

Убираю ее руки, отворачиваюсь.

– Это не должно тебя волновать.

Глава 4

– Ты сегодня лучше себя чувствуешь? – спрашивает Анна, когда я собираюсь пойти в прачечную. Я останавливаюсь и внимательно смотрю на нее.

– Да, спасибо. Уже все хорошо.

Она подходит ближе, дотрагивается рукой до моего лба и продолжает удивленно смотреть на меня.

Я стараюсь делать вид, что ничего не произошло, хотя это невероятно трудно.

– Наш новый хозяин сказал, что все останется, как прежде, – улыбается уголками губ. Замечаю мелкие морщинки в уголках серых глаз и ямочки на круглом лице.

Беру корзину с бельем, поднимаюсь по лестнице. Затем оборачиваюсь и снова обращаюсь к ней:

– Это очень хорошо, что он так решил. Никого не увольнять. Мы зря волновались.

Она глубоко вздыхает, отрицательно качает головой и уходит в сторону кухни.

Сегодня хочу полностью погрузиться в работу, чтобы не думать об Анваре. Но мысли о проведенной с ним ночи никак не дают покоя. Я не знаю, что это было… Но это было лучшее ощущение в моей жизни.

Меня не покидает чувство эйфории. Чувство радости, что сердце бьется сильнее только при одном воспоминании о нем.

***

Бывший владелец усадьбы и большой плантации виноградников был добр к нам и к другим работникам. Иногда просил завтракать с ним за одним столом, так как терпеть не мог есть в гордом одиночестве. Я или Анна отказывались, но затем это и вовсе вошло в привычку.

Бывший хозяин был как друг, как хороший советчик. В нем не проглядывалось то самое высокомерие, которое обычно присутствует у обеспеченных людей.

Я люблю этот дом, это поместье, площадью почти двадцать гектаров.

Этот настоящий виноградный рай с удивительным природным ландшафтом. Настоящее плато у подножья заснеженных гор. Настоящий оазис, выросший из пустыни с садами, мандариновыми деревьями, виноградниками и ласковым, иногда бушующим морем.

Я люблю этот удивительный сад с кипарисами, топиарами и зеленым сочным газоном.

В последнее время левое крыло не было жилым, там требовался ремонт, и мы жили в правом, тем более бывший хозяин болел и ему нужна была помощь. Лишь по этой причине мы жили на одном этаже с хозяином.

До самого обеда я провожу время в прачечной, затем иду на кухню помогать готовить ужин. Сегодня у хозяина запеченная рыба с молодым шпинатом и печеными томатами.

Глава 7

Сегодня целый день помогаю Виктору. Виктор – невысокий, седоволосый мужчина с шершавыми ладонями, которые пропахли черноземом, ухаживает за виноградниками. Я всегда вызываюсь ему помочь. Мы обрезаем сухие ветви, удобряем землю. Подвязываем молодые побеги, а лозы с прошлого года – привязываем к шпалере. Такую процедуру нужно повторять несколько раз в сезон, он очень тщательно за этим следит.

Сегодня он постоянно молчит. Я никогда не замечала за ним такого, обычно он всегда находит темы для разговора. Мы говорим с ним о кино, музыке. Знаю, что он не выносит классику, предпочитает слушать французский шансон, я же напротив – не могу без музыки, которая очаровывает, бьет клавишами по сердцу.

Однажды, прибираясь на чердаке, я нашла у старого хозяина проигрыватель для виниловых пластинок. Он разрешил мне его взять и подарил одну из своих коллекционных. Это был «Щелкунчик». Потрясающая музыка, которая переносит тебя в сказку, где добро, где любовь всегда побеждает над злом.

– Сегодня наш новый хозяин угрожал садовнику, – произносит он, когда мы возвращаемся домой, медленно шагая вдоль зеленых виноградников.

– Как?

Не верю его словам. Не хочу верить. Анвар не мог… Он что-то путает. Целый день на жарком, раскаленном до предела солнце. Ему явно показалось. Я хочу заступаться за Анвара всеми возможными способами и методами, несмотря на то, что сейчас передо мной Виктор, который меня вырастил, вложил частичку своей души.

– Ему не понравилось, как тот подстриг кусты, – опускает седую голову, смотрит на рыхлую землю под ногами. – Я хотел вступиться за него. Анна меня остановила. Теперь уже ничего не будет, как прежде. Он не терпит возражений. Не привык, чтобы ему говорили «нет».

– Да, он не терпит возражений… – вырывается из моих уст. За короткое время я успела это усвоить.

– Он хочет, чтобы его все боялись. Хочет запугать нас. – Затем Виктор резко останавливается, становится напротив меня. Его овальное лицо отражает тревогу. Мягко обхватывает мои плечи и быстро продолжает говорить: – Я волнуюсь за тебя, моя дорогая дочь. Хочу, чтобы ты была с ним осторожней. Он опасен. Очень опасен. А я уже слишком стар. Боюсь, что не смогу защитить тебя от его гнева, от его амбиций.

– Папа! – бросаюсь нему на шею. Крепко обнимаю и чувствую все тепло родительской заботы.

– Ты же всегда будешь моей быстролетной бабочкой с пестрыми крылышками. Всегда, несмотря ни на что. – Он говорит так, будто мы прощаемся. Будто это его последние слова.

– Я так благодарна богу, что вы есть у меня. Я буду осторожна. Обещаю.

***

Я сижу у костра и смотрю, как языки пламени жадно пожирают друг друга. Сегодня обещали штормовое предупреждение, но все равно безграничное, темное, как органза, небо переполнено множеством далеких, ясных звезд.

Обычно вечером люблю гулять вдоль берега, бежать босиком по мокрому песку, улавливая дыхание ветра. Смотреть на розовый закат, на стремительные с неукротимой энергией волны. Как они вздымаются, оставляя после себя песчаную отмель и свежий морской бриз.

Что было до того момента, когда он появился на пороге этого дома. В мокрой насквозь белой рубашке. Я думала, что была счастлива. Я люблю этот дом, эту работу. Люблю своих родителей, которые воспитали меня. Люблю спускаться в погреба, где своя уникальная атмосфера, создаваемая естественным светом, глубиной земли, запахом инжира и мускатных орехов.

Анвар другой. Он обратная сторона этой золотой медали. Меня тянет к нему со страшной силой, и этому притяжению невозможно противостоять. Он ворвался в мою жизнь так стремительно, так резко, как разрушительный ураган, оставляя после себя болезненный отпечаток. Клеймо, которое с тобой на всю жизнь.

Анвар не пришел той ночью, и я жду его этой. Подбрасываю хворост в костер, вспоминаю о его словах. Он думает, что жертвую собой. Мне так хочется объясниться перед ним, но он даже слушать ничего не хочет. Не знаю, как заставить его поверить, как доказать обратное. Он слишком упрям, слишком категоричен. Это заводит меня в тупик.

Я сижу у костра, думаю о словах отца, ищу Анвару оправдание. Возможно, он не такой, каким его видят или хотят видеть. Возможно, они вообще не хотят видеть его в этом доме.

Я вижу в Анваре сильного, независимого, уверенного в себе мужчину. Как мужчина-скала. Воплощение надежности, кинетической энергии.

Вижу в нем того самого мужчину, который может превратить это место в рай, как и мою жизнь. Наверное, человек видит то, что ему хочется видеть.

Костер догорает, угли мерцают, последние клочья пепла парят в ночном воздухе. Я собираюсь уходить, но слышу стук от амбаров, которые выстроены на заднем дворе. Они давно заброшены, не понимаю, кто там может быть.

Выглядываю из-за высоких озелененных кустов и при тусклом свете фонаря вижу его. Анвар разложил доски и, склонившись над землей, забивает в них гвозди. Тяжелый стук молотка раздается по всей округе.

Я подхожу ближе.

Он оборачивается. Яростно смотрит на меня. Я снова задрожала.

Откидывает орудие в сторону, встает в полный рост, расправив широкие плечи.

– Почему ты не в своей теплой кроватке? – интересуется он.

Как же мне хочется сказать, что теперь тяжело засыпать одной, но я сдерживаю себя.

– Хотела прогуляться перед сном. А ты? Что делаешь ты? – спрашиваю и робею, так как он делает шаг навстречу.

– Сгоняю стресс, когда тебя рядом нет.

Его тяжелые шаги все ближе и ближе ко мне. Он снова слишком рядом. И я чувствую, как пылает его тело, как плавится моя душа.

Прикрываю глаза, запрокинув голову. Он целует меня и в этот момент кажется, что все те далекие звезды в ночном сапфиром небе, – мои.

Глава 8

Анвар медленно впускал меня в свою жизнь. Рассказывал, как он устал от большого шумного города и на время решил взять тайм-аут.

Теперь вспоминаю, каждую мелочь, связанную с ним. Как он прикасается к моему телу очень бережно, нежно, не спеша, словно скользит рукой по тонкому муслиму. Как смотрит на мои губы, приблизившись вплотную. Я улавливаю его горячее дыхание и дышу с ним в унисон.

Вспоминаю, как прятала перепачканные простыни, когда у нас все произошло в первый раз, как бежала в прачечную и встретилась там с Анной, как боялась, что она об этом узнает. В этот миг мои щеки пылали огнем.

Как Анвар наваливается на меня своим мощным телом,  хмурит брови и говорит: «Черт,  снова забыл резинку». Затем еще сильнее сжимает в своих объятьях. Я хочу возразить, вырваться, но уже слишком поздно.

Наверное, ему нравилось все, что не нравилось мне. Когда я говорила: «нет», он говорил: «да». Он постоянно перечил, возражал. Часто задавала ему вопросы, а он на них не отвечал. Молчал или закрывал мой рот неожиданным поцелуем.

 Этой ночью все было по-другому. Я не могла понять, почему произошли такие перемены, на какое-то мгновение мне показалось, что он был так ласков, заботлив со мной.

Я проснулась в его комнате. На его застеленной шелком кровати.

Он рядом. Постель смята, на ворсистом ковре разбросаны наши вещи. Настенные часы показывают семь. Они глухо отбивают свой ритм, к которому привыкаешь и в итоге не замечаешь совсем.

Осознаю, что проспала. Не должна быть здесь. На его территории. Огляделась. Его спальня с белыми потолками, хрустальной люстрой и небольшим журнальным столиком, на котором стоят пустые бокалы Бордо, а рядом на искусно расписанной тарелке крупные гроздья сладкого винограда. Вспоминаю, как Анвар кормил меня ими со своих рук. Спрашивал, пробовала ли я когда-нибудь фрукт: «Глаз дракона». В ответ громко рассмеялась, потому что первый раз слышала такое странное название. Анвар, разливая темно-алый напиток, восторженно рассказывал о сладком экзотическом фрукте с очень сочной, нежною мякотью.

– Скажи, почему ты здесь? – задаю ему очередной вопрос, подобрав подходящий момент.

– Здесь красиво. Плодородные земли, не испорченные деньгами люди, – в его ответе чувствовалась фальшь.  Анвар не говорил прямо. Я думала, что он просто решил переждать решение какой-то сложной проблемы поэтому и приехал сюда. Но настанет время, он уедет в шумный мегаполис, где бесконечный поток машин, людей и светофоров.

Однажды я услышала, как он разъяренно разговаривал по телефону. Это бы такой накал, что от услышанного у меня невольно затряслись руки. Иногда мне страшно видеть его таким. Диким, неукротимым зверем.

Легко провожу подушечками пальцев по его упругой груди. Как же приятно касаться его загорелой, гладкой кожи, вырисовывая тонкими пальцами незамысловатые узоры. Как же приятно, что он здесь и сейчас. Со мной и только со мной.

 Встаю с кровати и подхожу к окну. Раздвинув плотные шторы, впускаю поток света, который стремительно заполняет комнату. Сегодня яркий солнечный день.

– Я не привык, чтобы девушки сбегали из моей постели, – раздался его сонный голос.

– Извини, нужно идти. У меня есть обязанности по дому, которые я должна выполнять.

– Я хозяин этого дома, – смеется. Показывает белоснежную улыбку и встает с кровати.

Подходит ближе. Обхватывает запястья жесткими ладонями и притягивает к себе.

Мне безумно волнительно чувствовать его близость. Его горячее дыхание.

– Я сам скажу, когда тебе уходить, – дарит обжигающий губы поцелуй.

Кажется, я бессильна против его напора. Снова и снова окунаюсь с головой в его запах, в новую игру полутонов, усиленных контрастов и тонких граней.

Я просто слушаю свое сердце. Оно мне говорит: «да». Миллионы, тысячи раз «да».

***

– Теперь можешь идти.

Во второй раз подхожу к входной двери. Оглядываюсь. Он доволен собой, своим высокомерием.

– Зачем ты так? Тебе нравится мучить людей? – заглядываю в его глубокие глаза.

– Мне нравится выводить их на чистую воду, показывая кто они есть на самом деле, стягивая маску зависти и лицемерия. А еще я терпеть не могу, когда мне лгут. Хуже всего слушать ложь, как тебе вешают лапшу на уши.

Растерянно смотрю ему прямо в глаза.

– Кто ты Анвар? Кто? – жду ответа, затаив дыхание.

– Разве это имеет значение?

– Для меня имеет. Я хочу знать о тебе все и даже больше. Хочу, чтобы ты верил мне, Анвар…

– Что-то изменится? – встает с кровати и тоже подходит к двери. Открывает ее настежь, а затем продолжает говорить на пониженных тонах:

– Ты сводишь меня с ума. Ты так хороша. Ты засела у меня в голове.

– Тогда почему? Почему ты стараешься меня избегать? То гонишь, то я просыпаюсь в твоей постели?

– Потому что такой зверь, как я не способен любить.

Глава 9

Анвар

Ее руки похолодели. Она легко прикрыла глаза, и длинные ресницы коснулись румяных щек.

– Любить… – раздается пластичный голос. – Что может быть еще приятней, когда слышишь это из уст человека, которому хочется сказать  в ответ такие же ласкающие слух слова.

Мы продолжаем стоять в дверях.

– Все сентиментальности – это лишнее.

– Почему? – хмурит бровки. Солнечные лучи едва касаются ее лица, она выглядит такой свободной и безмятежной. Сдавливаю хрупкие кисти, понимаю, как же она хороша… И пусть в ее светлой головке живут такие ошибочные мысли. Не хочу ей врать, так как сам не выношу ложь. Но она привыкла верить, в то, что хочет верить. Поэтому будет больно. Больно переубеждаться в обратном.

– Знаешь, что Анвар, ты совершенно не умеешь слушать. Иногда важно выслушать человека, который просыпается с тобой в одной постели, хочет встречать с тобой холодные рассветы и провожать малиновые закаты, – говорит медленно, тонкие веки слегка подрагивают. Шелковые локоны спускаются ниже плеч.  Как же она притягательна, даже слишком.

– Давай обойдемся без объяснений. – Перечет мне. Еще одно неправильное слово – схвачу в охапку, она снова окажется в моей безмерной, верховной власти.

– Хорошо, – резко открывает глаза, смотрит безотрывно. Малахитовые глаза вспыхивают любопытством.

Отпускаю ее. Делаю шаг в сторону, открываю настежь дверь.

Понимает все без слов, но продолжает стоять и чего-то от меня ждать. Ответа, дополнительных слов. Может просто не хочет уходить. Только привыкать, ко мне не нужно.

Жаль, что она выдумала себе воздушные замки. Я не выполняю просьб, не исполняю желаний. Я сам решаю, что мне делать и когда делать. Это один из моих нерушимых принципов, который не собираюсь ломать даже из-за такой хорошенькой девчушки, как она. Слишком хорошенькой.

– Хотела узнать, что ты любишь есть на завтрак?

– Мясо. Аппетитный бифштекс средней прожарки.

– Хорошо. Я приготовлю для тебя самый вкусный завтрак. После чего твое сердце растает, и ты поцелуешь меня, – ослепляет меня лучезарной улыбкой и медленно уходит, а я уже хочу ее остановить. Вернуть в свою постель, все повторить. Первый, второй, третий раз… Взрывоопасная страсть, которой нет конца.

***

Мужчина в сером костюме, вошел в мой кабинет без стука. Кто он? Откуда взялся? Этот хорошо откормленный, скорей всего порядочный семьянин, с блестящей залысиной. Любитель синих галстуков и дорогих кожаных портфелей.

Остановился в дверях. Так аккуратно протирает свой потный лоб, словно золото дорогостоящей пробы.

– Кто ты? – грозно смотрю на него. – Кто тебе позволил врываться в мой кабинет? – откидываю в сторону документы и убираю ноги со стола. Сейчас возьму его за шкирку и вышвырну вон! Оторву уши тому, что его сюда впустил. Кто посмел его сюда впустить?!

Не переставляю удивляться ему визиту. Встаю со своего удобного кресла и с напором подхожу к нему. Сейчас он вылетит у меня отсюда. Пулей. Но меня останавливают его слова:

– Я адвокат Давида Егоровича. Вашего главного бизнес-конкурента.

– Хм…, – склоняю голову на бок. Смотрю на него под другим углом. Такой же неприятный тип. И этот лживый Егор Давидович, который присылает своего адвокатишку на переговоры, пытаясь расширить свой бизнес, используя мои ресурсы.

– Я хочу, чтобы вы взглянули на кое-какие бумаги.

Возвращаюсь обратно за стол. Он достает из своего портфеля папку с бумагами, осторожно протягивает мне.

Неохотно беру, начинаю листать.

– Что это?

– Эта бумаги, которые вам лучше подписать.

Вот же лысый черт! И как он меня нашел здесь, в этой глуши. Подпись мою хочет…

– Да подтереться этой бумажкой! – гордо восклицаю, рву листы на четыре части. Бросаю обрывки в лицо ему.

Адвокатишка в легком недоумении.

– Как знать, как знать. Вы просто помните простую истину: На каждого сильного – найдется еще сильнее. Поэтому вам лучше согласиться на наши условия.

– Нет!

Опускает взгляд в пол, затем резко поднимает голову и продолжает говорить:

– Ах, да! Это были копии, – затем убирает белый мелкий обрывок, который прилип к его влажному лбу.

Я не согласен на их условия и никогда не соглашусь. Один раз я уже озвучил свое решение и менять его не собираюсь. Постоянно преследуя меня – делают только хуже.

– Пошел вон! – бью кулаком по столу с такой силы, что еще немного и он разломается на две части.

– Это ваше окончательное решение? – картинно изгибает широкие брови.

– Ты у меня сейчас вылетишь из окна! Так понятней объясняю?

– Вполне.

Снова опустил голову и продолжает мямлить:

– Очень жаль, очень жаль… Что вы не меняете своих решений.

Слишком быстро покидает мой кабинет.

Спускаюсь вслед за ним по лестнице.

В гостиной появляется Анна. За ней медленно плетется Лина.

– Кто впустил этого человека?

 Лина продолжает стоять и смотреть на меня широко раскрыв глаза.

– Кто впустил его в мой дом? Кто?! – мой грубый голос переходит на рык.

Подхожу ближе к Лине и одной рукой цепко обхватываю ее тонкую шею. Она тут же дернулась, захрипела, ее глаза нервно забегали из стороны в сторону.

– Не позволю! Не позволю никому решать за меня.

Глава 10

– Есть кто в этом доме?

Спускаюсь в гостиную и вижу лысоватого незнакомого мужчину. Приветливо улыбаюсь. Никогда его не видела здесь раньше. Этот мужчина мне не знаком. Правильно говорит Анна, что с новым хозяином в доме будут появляться новые лица.

Он стоит на пороге, стреляет по сторонам белесыми глазами, сжимая в руках кожаную ручку портфеля с треугольным замком. Его серый пиджак застегнут на все большие, черные пуговицы. Лицо у него квадратное, щеки гладковыбритые, на голове поблескивает лысина. Ему явно больше сорока. Казалось, незнакомец ничем не выделяется, но в его внешности есть что-то такое отталкивающее.

 Он постоянно протирает свой лоб белым платком, сложенным в четверо.

– Здравствуйте! Чем я могу помочь? – говорю и подхожу  ближе.

– Могу увидеть Анвара? – у него слегка сиплый голос. – Я адвокат его делового партнера. Мне необходимо с ним срочно переговорить.

– Пойдемте, я проведу вас в его кабинет.

Он кивает и неторопливо идет вслед за мной.

Мы поднимаемся, указываю ему рукой на дверь.

Дверь за гостем захлопывается, я снова спускаюсь вниз.

Я думала о маринаде для мяса, думала, что на десерт лучше приготовить пирог с грушево-миндальной начинкой. Да-да, я люблю готовить, как винодел Фран Рено любить создавать свои шедевры.

Но эти мысли быстро растворялись, а перед глазами стоял Анвар.

Как же я мало знаю о нем.  Каждый, кто работает в этом доме, так мало знает о нем. Если бы он хоть немножко приоткрыл занавес своей жизни. Где родился, кто его родители? Где жил раньше и почему решил переехать сюда. Есть ли у него друзья, был ли он женат? Но мысль о том, что у него есть еще кто-то еще кроме взволновала меня. Я сжала ладони в кулаки и старалась больше не допускать такой мысли. Думаю, он сам расскажет обо всем, когда придет время. Видимо, торопить события не в его стиле.

Постоянно вспоминаю о его поцелуях. Мне не кажется, я уверена, что Анвар – это тот самый человек, с которым я хочу прожить всю жизнь. Родить ему сына и дочь.   Мне кажется, что он тот самый… Единственный. Без которого солнце не так греет, не так поют птицы.

Снова выбегаю в гостиную и встречаюсь с Анной.

– Куда ты так спешишь?

– Анвар…, то есть наш новый хозяин попросил приготовить для него завтрак, – легко улыбаюсь и крепко обнимаю ее за плечи. Она смотрит на меня тусклым взглядом. Кажется, что в ее серых глазах, появилась тревога.

– Мне кажется, ты паришь дочка, в облаках. Как бабочка. Ты такая окрыленная. Что происходит Линочка? Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Ничего. Все хорошо. Просто хорошее настроение.

– Тогда приготовь ему на завтрак свою фирменную куриную печень в яблоке. Ему очень понравится.

– Он попросил бифштекс. Средней прожарки. Я постараюсь приготовить самый вкусный, – после этих слов я закружилась возле камина, подняв руки вверх, как балерина исполняет фуэте.

Анна продолжала смотреть на меня уставшим взглядом, сложив руки на груди.

– Моя ты хорошая, – тихо сказала она. – Теперь я волнуюсь за тебя еще сильнее.

Оглядываюсь по сторонам. Замечаю, как стремительно по лестнице спускается мужчина в сером костюме, которому я еще пять минут назад показывала дорогу в кабинет Анвара. Быстро перебирает ногами, словно боится опоздать на последний автобус. Выглядит испуганно, будто там в кабинете его что-то сильно напугало.

Как только за гостем захлопнулась входная дверь, на лестничном проеме показался сам Анвар.

Он медленно спустился, придерживаясь за деревянные поручни.

– Кто? Кто впустил его сюда? – сначала он говорил тихо. Но затем его интонация резко поменялась:

– Я спросил КТО?! Кто его впустил в мой дом?! – его странный лихорадочный блеск в глазах пугал меня. Анвар вне себя. Будто дикий зверь, вырвавшийся из клетки.

Я боялась сказать что-либо. Даже пошевелиться боялась.

Сделал уверенный шаг в мою сторону, схватил меня за горло, так сильно…, казалось, в этот момент мои ноги оторвались земли и, комната завращалась вокруг нас.

Я хотела что-то возразить, но не могла даже пошевелиться. Из моей груди вырывались только тихие хрипы.

Меня охватила паника. Когда невозможно дышать, когда погибаешь от рук человека, которого полюбила всем сердцем. Который одержим неодолимой вспышкой гнева. Когда грозовые молнии сверкают в его темно-каменных глазах.

Не помню, как он отпустил меня, как снова смогла сделать глоток воздуха.

Он что-то выкрикивал, как выкрикивают лозунги политики из телевизора. Его голос отдалялся все дальше и дальше, а мое дыхание с каждым его шагом становилось ровнее.

Почувствовала ласковые руки Анны. Она подбежала ко мне и начала гладить по щеке.

– С тобой все в порядке дочка? Все хорошо?

Я лишь кивнула. Приступ удушья быстро отступал, но охватило бездонное отчаянье. Полное тревоги и смешанных чувств.

Анвар ушел, так же стремительно, как и появился в гостиной. Я медленно приходила в себя, а на моих глазах выступали теплые слезы.

Глава 9

Анна рядом, гладит меня по волосам. Говорю, что все в порядке, не нужно беспокоиться. Хочу сделать вид, будто ничего не произошло, но не получается. Все валится из рук. Не могу убить, уничтожить то внезапное чувство, которое поселилось в моем сердце. Оно настолько сильное, его невозможно заглушить обычными слезами. Понимаю, что эта та самая  безысходность, от которой  не знаю лекарства.

До следующего утра пробыла в комнате. Ко мне несколько раз заглядывала Анна. Она сказала, что Анвар уехал и его не будет до самого вечера.

Возможно, в его глазах я выгляжу, как обычная прислуга, с которой можно распоряжаться, так как хочется ему. Для меня Анвар с первой минуты нашего знакомства, стал чем-то самым важным. Тот самый, без кого, звёзды меркнут. С кем хочется засыпать и просыпаться в одной постели. Мужчина, кому я хочу родить сына и дочь.

Анвар, так волнует меня… Как песчаный бархан, вздымаясь и опадая штормовыми волнами простираясь вдоль бушующего моря. Как горный ветер, который дует в лицо, обжигая нестерпимым холодом. Когда слезы из глаз, не потому что хочется плакать, а потому что кричит твоя душа.

Я впустила Анвара в свою жизнь,  в свое сердце. Но это не дает ему права так со мной поступать. Вспоминала его страстные поцелуи, сильные руки. И эти воспоминания не вычеркнуть, не перечеркнуть. Они навсегда со мной, в моем сердце в моей душе. Засели острой занозой так глубоко – не достанешь. Это тот самый момент, когда построить сложно. А разрушить еще сложнее.

– Моя милая Лина, – у Анны тихий, успокаивающий голос.

Я лежу, уткнувшись лицом в подушку.

– Он хозяин этого дома – говорит она.

– И что? Это дает ему право так поступать? С каждым из нас? – отрываюсь от подушки и смотрю на нее заплаканными глазами. – Скажи, Анна, ты боишься его?

– Нет, дочка. Не боюсь, скорей всего опасаюсь… – она не договаривает и отворачивается. – За тебя боюсь. За себя боюсь. Он так непредсказуем, как и его поступки. Не знаешь чего ждать завтра или послезавтра. Это чем-то напоминает мне пороховую бочку. На которой сидишь и которая может взорваться в любой момент.

– Я хочу, чтобы было все как прежде. Чтобы мы все вместе ужинали на террасе, чтобы отец играл на гитаре, ты ему подпевала. Чтобы запах жаренной индейки разносился по округе. Чтобы мы вместе ходили на пляж, бродили по склону прибрежных дюн и смотрели, как плещется вечернее море.

– Моя дорогая, я тоже этого хочу. Но боюсь, уже не будет, как прежде.

***

Проплакала, перетерпела и старалась не попадаться Анвару на глаза, как советовала мне Анна. Но он сам решил со мной заговорить.

Я спустилась в винный погреб, чтобы заменить увядшие цветы в дегустационном зале на новый букет из кремовых полиантовых роз. Фран со своим помощником активно обсуждают температуру, которая должна быть в помещении, по мнению винодела – температура на градус выше положенной, но помощник утверждает обратное. Он всегда тщательно следит за температурным режимом.

– Линочка скажи ему, что это просто его придирки, причем необоснованные, – обращается ко мне его помощник, слегка сузив свои маленькие глаза.

Пожимаю плечами, так как не вижу разницы в один градус.

– Увы, Фран, вам виднее, – все, что отвечаю и улыбаюсь в ответ. – Вы лучше знаете.

– Ну а все же? – настаивал он. Все же мужчины решили разрешить этот спор при помощи моих рук.

– Наш бывший хозяин вас высоко ценил Фран, всегда говорил, что вы самый лучший винодел и хорошо знаете свое дело. Поэтому я бы доверилась вашему мнению безосновательно.

Его помощник недовольно хмыкнул, а как обычно не свожу глаз с красоты, которая окружает меня.

 Погреба как всегда привлекают своей таинственностью и терпким запахом конфитюра.

Приглушенный свет, терракотовая поверхность полов. Кортеновская сталь, деревянные бочонки и множество полок. На прочных, деревянных хранятся темно-зеленые бутылки, покрытые тонким слоем пыли.

В другой небольшой комнате, где обычно Фран с бывшим хозяином проводит дегустацию стоит небольшой лакированный стол, два стула с удобной, мягкой спинкой. На столе всегда стоит пара пустых бокалов, корзина с фруктами: мускатный виноград, ароматные персики, свежая клубника, миндальные сливы.

Иногда вместо фруктов я приношу цветы из сада. В основном, это плетистые розы: коралловые с бархатными лепестками, пахнущие медом и айвой. Или нежно-кремовые, с ароматом раннего утра.

Фран, когда видит эти цветы, говорит, что они его вдохновляют на новый шедевральный рецепт. Мне всегда лестно слышать от него комплименты.

В груди неприятно защемило, когда я посмотрела в зеркало и не увидела красного следа от руки Анвара на своей шее. На какое-то мгновение мне показалось, что всего этого не было. Оказывается, я совершенно не умею таить в себе злость и обиду.

Анна старалась никому не рассказывать. Тем более отцу. Это я  ее об этом попросила.

Анвар появился в погребе и я замерла с букетом. Сильный, с огненным блеском в глазах. На нем стильная кожаная куртка, потертые джинсы, волосы взъерошены, взгляд туманен. Мое сердце тут же встрепенулось и тревога гибкой волной растекается по венам.

– Выйди! – указывает он пальцем на помощника. – И ты тоже! – после переводит палец на Франа.

Затем смотрит мне прямо в глаза и продолжает говорить:

– А ты останься.

Я замираю. Фран что-то возражает на своем родном французском:

– Notre hôte est terrible! (Наш хозяин невыносим!).

Анвар поворачивается к нему лицом и также на французском языке отвечает:

– Tu ferais mieux de garder ta langue derrière tes dents. je ne verrai pas que tu es le meilleur vigneron. (Тебе лучше подержать язык за зубами. Я не посмотрю, что ты лучший винодел).

Они уходят. Я продолжаю стоять и прижимать маленький букет из роз к груди.

Анвар подходит ближе, а меня уже всю трясет. Стою неподвижно, стараясь проглотить застрявший в горле ком. Мешающий дышать, как тогда… Когда Анвар вцепился своей рукой в мою шею.

Он достает из моего букета одну белую розу и вправляет в мои волосы. Я опускаю взгляд в пол.

– Тебе идут эти цветы, – говорит, будто ничего не произошло. – Продолжим наш уикенд? Как на счет прокатится на мустанге? По пыльному бездорожью?

– Ты не хочешь хотя бы извиниться за свой поступок? – отвечаю вопросом на вопрос.

Он подходит так близко почти впритык. Навис надо мной, как могучая скала, затем склонился и ласково шепчет на ушко:

– Я был зол, – все что он говорит в свое оправдание. Затем подхватывает своими сильными руками, усаживает на стол. Круглые плоды персиков скатились  на пол. Достает из кармана потертых джинс небольшой футляр из красного бархата. Обычно в таких коробочках хранятся ювелирные украшения.

– Открой, – спешно говорит он.

– Что это? – не могу скрыть удивления.

Он открывает, и я вижу роскошные сережки в форме сердец с большими зелеными камнями – изумрудами. Они прекрасны. Невозможно отвести взгляда от такой красоты.

– Под цвет твоих удивительных глаз, – показывает свои белоснежные зубы. – Почти такие же у Элизабет Тейлор.

– Извини, я занята. У меня много работы, – вырываюсь, хотя мне это удается с большим трудом. Хочется остаться, продолжать смотреть в его ядовито-огненные глаза, прикоснуться к его губам и целовать… Целовать, как в последний раз.

Ухожу не оборачиваясь. До меня доносятся его слова:

– Смотри, я по два раза не предлагаю.

Глава 11

Всю следующую неделю  Анвар отсутствовал и я чувствую себя ужасно. У меня постоянно болит живот, тошнит и кружится голова. Я просыпаюсь по утрам, не могу выпить даже стакан воды. Понимаю, что со мной происходит что-то не так, то… к чему я совершенно не готова.

Смотрю в зеркало и вижу в его отражении бледное лицо девушки. Растерянные зеленые глаза, матовые губы слегка поджаты. Прямой, ровный нос и едва заметная родинка на щеке. Выгляжу уставшей с самого утра. Никак не могу собраться, взять себя в руки и спуститься вниз.

Закалываю светлые волосы на затылке, застегиваю все пуговицы на блузке и направляюсь на кухню. От витающих запахов на ней, у меня еще сильнее закружилась голова, еще сильнее подкатила тошнота к горлу. Уперлась рукой в стену и начала глубоко дышать. Перед глазами все плывет. Создается такое впечатление, что с каждой секундой проваливаюсь куда-то глубоко в бездну. Затем ноги становятся, ватными, подкашиваются, свет меркнет. Погружаюсь в темноту, едва улавливая грохот от падения. Последнее, что  помню, это как ко мне побежала Анна.

Мои веки дрогнули, я открыла глаза. Понимаю, что я на кровати, в своей комнате.

– Как вы себя чувствуете? – раздался громкий мужской бас.

Этот голос приходилось слышать, когда бывшему хозяину становилось плохо и Анна вызывала для него врача.

Это голос того самого доктора. Высокого, седовласого с крупными морщинами на лице. Он стоит напротив кровати и складывает в чемодан стетоскоп.

– Хорошо, – тихо отвечаю. – Все хорошо. Что случилось? – пытаюсь подняться с кровати. Тут же все плывет перед глазами, приходится бросить эту затею и снова лежать на мягкой подушке неподвижно.

– Уверен, вы ждете ребенка. Рекомендую приехать к нам в клинику. Тем более на мое мнение беременность протекает сложно. Сильный токсикоз, – говорит он.

Едва коснулась рукой теплого живота.

– Как? Беременна? – сложно поверить в услышанное. Сложно, потому что слишком неожиданно. Да, у меня была задержка, но я совершенно не обратила на это внимание. Стресс, новое увлечение, Анвар вскружил голову так… Не до того, чтобы отмечать красным дни в календаре.

– Отдыхайте, увидимся завтра, – говорит он и на его лице появляется легкая улыбка.  – Сейчас прошу меня извинить, ждут другие пациенты, – любезно прощается и уходит.

В этот момент сложно выразить свои эмоции. Они переполняют. Радость, счастье, что я скоро стану мамой.

Я люблю детей. Иногда, холодными вечерами, сажусь на широкий подоконник с книгой в руках, накинув на плечи плюшевый плед, и смотрю на зимний сад, который окутан белоснежным покрывалом снега. Представляю, как у меня будет большая дружная семья. Вот мы сидим на ворсистом ковре у камина, в котором уютно потрескивают поленья. Я читаю своему сыну его любимую сказку, а он так весело смеется, невозможно не улыбнуться в ответ. И Анвар… Он тоже рядом с нами.

Это безграничное счастье – семья.

Наши отношения с Анваром обречены на провал. Да и нет никаких отношений.

А мне просто приятно его целовать, прижиматься к его сильной груди. Мне нравится с ним даже просто молчать, слушая песнь сверчка, которая доносится по ночам из открытого окна. Нравится молчать, потому что он чаще молчит, чем говорит.

Анна подходит ко мне ближе и, скрестив руки на груди спрашивает:

– Как ты себя чувствуешь, моя дорогая девочка? Я так разволновалась за тебя, когда ты упала. Ты выглядела такой бледной.

– Уже все хорошо.

Она начинает возле меня суетиться. Поправляет подушку, помогает привстать. Замечаю тревогу в ее глазах.

– Моя дорогая девочка, это он? Он отец?

На не упоминает его имени, но я знаю, что она говорит об Анваре.

Отвечаю молчанием. Мне сложно говорить с ней об этом.

– Как? Как это случилось? – она отрицательно качает головой.

– Простите меня… Простите! – чувствую, как накрывает, слезы вот-вот хлынут из глаз.

– Не нужно извинений. Она присела на край моей кровати, провела шершавой ладонью по моей щеке.

– Что ты будешь делать моя дорогая?

– Хочу поговорить с ним. Я все ему расскажу. Анвар отец ребенка и он должен знать об этом.

Анна прикрывает ладонями лицо.

– Я всегда мечтала, что твоя жизнь сложится немного иначе. Я всегда хотела, чтобы ты выучилась и уехала в большой город. Знаешь, иногда я представляла, как будет выглядеть твой будущий муж, твои дети. И как же сложно, когда твои представления рушатся. Они были совершенно другими. Наш новый хозяин – он слишком груб для такого нежного цветка, как ты, – она убрала руки от лица и внимательно посмотрела на меня. – Дети – это всегда прекрасно, но… Ах, Линочка. Как же я хочу, чтобы ты была счастлива. Как же я этого хочу! Он не тот, кто тебе нужен.

Глава 12

—Ты будешь прекрасно мамой, – Анна не перестает улыбаться.

– Я тоже этого очень хочу, буду стараться изо всех сил. Чтобы мой ребенок родился здоровым. Одна мысль, что скоро стану мамой – придает мне сил.

– Мы вместе придумаем имя, – подбадривает она. – Кого ты больше хочешь, девочку или мальчика?

Сейчас сильно хотелось обнять Анну. Она всегда меня поддерживает, в любых ситуациях. Когда мне было тринадцать – случайно разбила дорогую вазу династии Ци, подаренную бывшему хозяину. Вазу приобрели на аукционе за космические деньги. Когда  узнала ее стоимость, то прорыдала три дня. Анна взяла все на себя, и какое-то время выплачивала из своих сбережений. Нет, она меня не ругала, сказала: «Глупости получаются случайно, а затем становятся лучшими моментами в нашей жизни».

– Без разницы. Мальчик, девочка. Я буду любить его также сильно, как и…, – тут я запнулась, опустив взгляд.

– Отец ребенка это он? – не называет его имени.

Наверное, все и так написано на моем лице. Когда я собиралась к Анвару на яхту,   когда мы часами гуляли в саду. Целовались под яблоней, прячась от палящего солнца, которое пробиралось сквозь пышные кроны деревьев.

– Да, – чувствую, как мои щеки запылали, стали горячими.

Мне хочется сказать Анне, что он только кажется таким, слишком грозным. Но он не такой. Он читает стихи, свободно говорит на французском языке. Анвар прекрасно образован и очень умен. Может, в его жизни было что-то такое, что заставляет быть таким. Так же ведь бывает. Когда сильно обжигаешься. Теряешь доверие, веру, иногда навсегда. Ведь уверенность в людях – ее сложно заслужить.

Сегодня с самого утра Анвар снова уехал. Я видела из окна своей комнаты, как его мустанг на максимальной скорости выехал со двора, оставляя непроглядное облако пыли. И с его отъездом меня охватило смятение.

Пытаюсь подобрать подходящий момент, чтобы все ему рассказать. Так хочется поделиться этой радостью с ним, как можно скорее.

***

Сегодня чувствую себя гораздо лучше. Стараюсь много пить воды, а еще бороться с приступом тошноты помогает зеленый чай улун. Анна заваривает его по-особенному. Выдерживает правильную температуру, настаивает, затем переливает в другую посуду. Настоящая церемония, почти искусство.

– Может, поедешь завтра? – интересуется она.

– Нет, я должна убедиться, что с будущим малышом все хорошо.

– Попрошу Франа, чтобы отвез тебя. Он тоже собирается в город, – Анна вытирает руки о край белого фартука и останавливается в дверном проеме. Она всегда носит только белые фартуки.  Одежда у нее строгая, идеально выглажена. Волосы зачесаны назад. Анна всегда спокойна, никогда не повышает тон. Иногда она называет себя пышной булочкой, из-за объемных бедер, но на самом деле она не такая уж и булочка.

По воскресеньям ходит в церковь, иногда берет меня с собой. Наверное, это единственное развлечение в нашем всеми забытом месте. Если кто к нам приезжает, так это туристы, чтобы посетить плантацию виноградников или увидеть, как делают вино.

Вечерами Анна вяжет. Крутит амплитуды длинными спицами. Я вышиваю, стежок за стежком. Сижу рядом с ней возле камина и мы строим планы на завтрашний день. Она рассказывает как познакомилась с Виктором, как он красиво ухаживал, но никогда не упоминала, почему у них нет детей.

 Я редко езжу в центр. Добираюсь на маршрутном автобусе, заранее изучив расписание, чтобы можно без проблем приехать обратно.

Мне нравится зайти в библиотеку, где так прохладно в широких коридорах,  нравится пройтись по книжному магазину, взять с полки книгу и заглянуть в пролог. В детстве я зачитывалась Алыми парусами и не могла оторваться от повести «Маленький принц».

Еще люблю пойти на шумный рынок, где  пахнет молоком и горячим хлебом. Летом в корзинках из шпона на витрины выставляют спелую черешню, инжир.

Перед тем, как возвращаться домой обязательно отправляюсь в кофейню. Меня так и манит к себе аромат кофе и жареного миндаля. Сажусь возле окна и жду, когда официант принесет  Латте с ажурной кремовой пенкой.

Вспоминаю школу, которую окончила три года назад. Как каждый день ходила туда и обратно вдоль лазурного берега, смотрела как плещется море, гуляла по босиком по горячему песку и кормила чаек.

В нашем классе училось семь человек. Не самый большой класс, но все равно было интересно. Я дружила с Викой, она хорошая девчонка, но сразу как в ее руках оказался аттестат – уехала в город, поступать. Сначала мы созванивались, а потом звонки стали все реже и реже, а после и вовсе прекратились.

Я тоже хотела поступить. Учиться в университете, спешить на пары, догоняя городской трамвай. Но у меня нет денег. Нет, даже на первое время.

Два года назад пыталась откладывать, а потом вспомнила, сколько бесплатно работала Анна из-за той чертовой вазы династии Ци и понимала, что не могу так.

А теперь в моей жизни появился Анвар. И теперь моя душа похожа на песчаный берег, на котором мужчина моей мечты оставил свой след.

Жду когда приедет он. Наматываю круги возле кабинета, вздрагиваю, когда дверь на кухню открывается или когда слышатся тяжелые шаги в гостиной. Думаю, как скажу, что скажу. Волнуюсь, становится так тревожно.

А еще я очень скучаю, когда его нет рядом.

Глава 13

Меня приняла заведующая гинекологией. Высокая женщина в белом халате. Усердно что-то пишет размашистым почерком в медицинской карте. Когда откладывает ручку, бросает на меня вопросительный взгляд, слегка приспустив очки.

Чувствую себя смущенно. Сжимаю пальцы рук, отворачиваюсь, разглядывая ее кабинет, с выкрашенными в светло-бирюзовый цвет стенами.

– Вам нужно стать на учет, через пару недель снова прийти ко мне на прием. Будем наблюдаться, – раздается ее хрипловатый голос. Назначает кучу анализов, пишет список витаминов. Говорит, что я слишком бледная и мне нужно больше находиться на свежем воздухе.

Во всем с ней соглашаюсь. Она врач, она знает, как лучше. А мне уже хочется, чтобы скорее округлился животик, я могла чувствовать, как малыш шевелит своей крохотной ножкой.

Фран ждет меня на улице, в сером Опеле с откидным верхом. Как же мне сейчас не хватает поддержки Анвара. Сильного взгляда, нужных слов. А я даже не знаю, куда он уехал сегодня утром. Мне страшно представить, если он однажды исчезнет из моей жизни. А что-то глубоко в моей душе подсказывало мне, что он исчезнет. Гоню эти мысли прочь потому что становится больно так, будто мне наступили на сердце.

С улыбкой на лице подхожу ближе к Франу:

– Спасибо вам! Но я бы еще хотела заглянуть в  книжный магазин и пройтись по рынку.

Он снимает солнцезащитные очки, широко улыбается и отвечает:

– Если не возражаете, я составлю вам компанию. Тем более Анна приказала доставить вас в целости и сохранности. Поэтому я просто обязан отвести вас обратно.

Фран всегда галантен. Аккуратно уложенные волосы, стильная одежда, до блеска начищенные черные туфли. Настоящий француз. Говорит он почти без акцента. Лишь иногда в его произношении улавливался прононс.

Мой наряд куда проще. Летний сарафан из легкого хлопка лимонного цвета, плетеные босоножки на тонкой платформе.

Пожимаю плечами. Что ж, будет не так скучно. Нужно немного развеется, это так спасает от тоскливых мыслей. Тем более доктор сказал нужно больше дышать свежим воздухом.

Мы прошлись пешком по мостовой, затем направились в сторону Набережной. Дует жаркий ветер, слышится, как шумит море. Художники продают картины, рисуют шаржи, через дорогу освежает улицу жемчужный фонтан. Рядом цветет желтая акация, наполняет воздух сладким ароматом.

Жаркое солнце слепит глаза.

Продолжаем прогулку по городу. Проходим мимо детского магазина, я останавливаюсь и внимательно рассматриваю витрину: милые детские платьица, костюмчики с бабочкой, нежные крохотные пинетки кораллового цвета. Все  разглядываю широко раскрыв глаза. Как хочется, чтобы у моего малыша была самая красивая одежда и все-все самое лучшее.

– Что-то не так? – спрашивает Фран и едва касается моего плеча.

Ухожу от своих мыслей и поворачиваюсь к нему лицом.

– Нет, все хорошо. Все очень хорошо, – натянуто улыбаюсь и мы идем дальше.

 Совершенно не замечаю, как время близится к обеду. Фран предлагает перекусить в ближайшей кафешке. Я не прочь выпить апельсинового сока, поэтому быстро соглашаюсь.

Заходим в уютное кафе, где круглые столы застелены разноцветными скатертями, свет приглушен. Выбираем свободный столик, возле панорамного окна через которое виднеется синие без единого обачка небо.

Пью апельсиновый сок через тонкую соломинку, Фран сидит напротив меня и рассказывает о Франции, о Эйфелевой башне, Елисейских полях, о романтических пикниках у берегов Сены. О нежных с шоколадной начинкой круассанах по утрам. О том, как пахнет жареными каштанами и дорогим женским парфюмом с нотками терпкого мускуса. Он описывает Версаль, утверждая, что он переполнен чувством любви. Поэтично цитирует французских классиков. В какой-то момент я звонко рассмеялась, потому что ни слова не понимаю по-французски.

Мы обсуждаем производство винодельни. Фран утверждает, что с приходом Анвара, многое  изменилось. Новые посадки у подножья хребта окрепли и с такими темпами плантация будет быстро возрождаться. По его мнению, это заслуга нового хозяина.

– Наш новый хозяин очень умен. Он хорошо знает, что нужно делать.  – Фран подносит фарфоровую чашку к тонким губам и делает глоток ароматного кофе.

– Вы знаете, что-нибудь о нем?

– Знаю, что он хочет завести современное, качественное оборудование. Французский дуб. Построить современную «гравитационную» винодельню. Это не так легко. Скорей всего у него серьезные связи и в городе он большой человек.

Фран отставляет чашку, тянется к моей руке, что-то хочет сказать, скорее утешить, но я отвожу ладонь. Поворачиваюсь к окну и мое сердце гулко забилось в груди. За тонким стеклом стоял Анвар.

Глава 14

Стоит по ту сторону, смотрит всепоглощающим взглядом. Мгновение разворачивается и уходит. Широкие плечи, уверенная походка. Его статная фигура мелькает среди прохожих. Хочу быстро встать со своего места, не могу пошевелиться. Ноги будто налились свинцом.

– Вы видели его? Видели?! – замечаю, как присутствующие в кафе оборачиваются и смотрят в мою сторону.

– Кого? – Фран оторвал взгляд от стоящей на столе сахарницы. Смотрит в окно.

– Анвара!

Отрицательно качает головой.

– Думаю, вы ошиблись. Этот человек, просто слишком похож на него.

Я медленно начинаю сходить с ума. Анвар мерещится мне, снится ночами.   Анвар в каждой клетке, в каждом атоме. Заполняет все свободное и несвободное пространство. Не знала, что можно вот так, когда сложно трезво оценить ситуацию. Когда невозможно противостоять самой себе.

Иногда мне кажется, что я из другого мира. В детстве, у меня не было дорогих игрушек, в основном это были книги и тряпочные куклы сшитые собственноручно. Вместо кино, Анна водила меня на службу в церковь. Но признаюсь честно, мне не хотелось туда идти. Я боялась зажженных свечей, красных лампад с запахом ладана, женщин в черных платках, стоящих на коленях перед иконами.

Иногда в порыве отчаянья спрашивала Бога, кто мои настоящие родители и почему они бросили меня.  Хотя я знала, что ответ на свой вопрос мне никто не ответит.

– Думаю, нам пора, – обращаюсь к Франу. Настроение изменилось в один момент.

Как только мы сели в машину, Фран больше ни о чем не спрашивал. Включил магнитолу, из динамиков которой доносился мелодичный сопрано.

Мы выехали из города, когда пунцовое солнце клонилось к закату. За окном машины мелькали лиственные деревья. Высокие дома отдалялись все дальше и дальше, иногда встречались деревянные избушки, чередуясь с засеянными полями пшеницы и желтыми подсолнухами.

Я прикрыла глаза, обхватила двумя руками живот и старалась ни о чем не думать. Все будет хорошо, обязательно будет!

Прямо с порога нас встречает Анна. Она молитвенно скрещивает руки на груди, смотрит на меня тревожным взглядом.

– Ну как съездила? – раздался ее голос.

– Все хорошо. Меня осмотрела заведующая. Направил к ней доктор…, – пытаюсь вспомнить его имя, но не могу. Скорей всего я слишком устала. Хочется в душ, затем накрыться одеялом с головой и погрузиться в сон до самого утра.

– Он спрашивал за  тебя. Анвар, – почти шепчет.

– А ты? Что ответила? Он у себя? – я быстро задаю ей вопросы.

– Ничего не ответила. Он у себя в кабинете. Весь такой занятой.

Не сложно было понять, что Анне он не нравится. Стоит упомянуть его имя – она сразу меняется в лице. Начинает быстро, взволнованно моргать и ее уголки губ опускаются вниз.

– Я пойду к нему, – мягко касаюсь плеча Анны.

Она смотрит на меня так, будто объявили всеобщую тревогу.

– Я буду молиться за тебя дочка, – у нее столько печали в глазах.

– Все будет, хорошо, я уверена, – легко целую ее в макушку.

За моей спиной раздался сухой кашель. Оборачиваюсь, вижу Виктора. Он почти бесшумно появился на крыльце.

– О чем вы так увлеченно беседуете милые дамы? – широко улыбался.

– Ты уже знаешь, что завтра опять обещали целый день дождь? – Анна быстро переключается на него.

– Они постоянно обещают. – Рукава его рубашки закатаны по локоть, черные рабочие штаны заправлены в высокие резиновые сапоги.

Они начинают разговор между собой, пользуясь моментом – покидаю крыльцо и захожу в дом.

Быстро поднимаюсь вверх по лестнице. Подхожу к двери его кабинета. Смотрю на нее, гипнотизирую взглядом. Хочу постучаться, но почему-то долго не решаюсь, отвожу сжатую в кулак ладонь в сторону. Вспоминаю, как он был нежен со мной в последнюю, проведенную ночь. Отбрасываю плохие мысли, стучусь, открываю двери и захожу в его кабинет.

Глава 15

В кабинете очень чисто. Лакированная поверхность стола блестит, бумаги аккуратно сложены. Анна говорит, что пылесосит даже стены, не должно быть даже соринки, слишком Анвар привык к безупречной чистоте.

Анвар переводит взгляд на меня. Сидит возле окна в деловом костюме темно-синего цвета, закинув ногу за ногу.

Улыбаюсь ему со всей искренностью в глазах и улавливаю запах цитрусовой свежести.

Колени дрожат, но я решительно делаю шаг навстречу к нему.

– Зачем пришла? – раздается его голос. – Я просил меня не беспокоить!

– Я хотела сказать… Я беременна! – радостно восклицаю.

Он продолжает сидеть в удобном кресле и чиркать зажигалкой. Маска равнодушия отображается на его лице.

Растерянно смотрю на него в полной тишине.

– У нас будет малыш! – повторяюсь.

Он расправляет широкие плечи, встает в полный рост, подходит ближе. Устремляет повелительный взгляд на меня, приподнимая волевой подбородок.

– Тебе лучше сделать… – заявляет прямо и в один миг зрачки  его графитовых глаз расширяются, заполняя всю радужную оболочку.

– Это наш малыш. Наш. Будущий. Малыш. – Чувствую, как у меня перехватывает дыхание.

– Сделаешь, как я сказал, иначе…

– Ты! Ты… – В этот момент, земля уходит из-под ног.

Идет к своему широкому письменному столу, достает из ящика пачку запечатанных купюр. Кидает на стол.

– На вот, возьми. Заплатишь врачу, чтобы все сделал чисто.

– Ты чудовище! – громко восклицаю. Подхожу ближе, хочу ударить в его каменную грудь. Он перехватывает мою руку, крепко схватив за запястье.

Склоняется надо мной, почти шепчет:

– Не нужно играть со мной в кошки-мышки. – Его голос, как ядовитая смесь. – Лучше сделай, как я сказал. Или сама знаешь, что будет.

Отпускает мою руку, подходит к окну, заправив руки в карманы и так же серьезно говорит:

– Бери деньги и без глупостей.

Внутри меня все оборвалось. Я схватилась за сердце. Острая душевная боль подобралась к горлу, пытаясь меня задушить, как тогда рука Анвара крепко обхватила мою шею.

Не знаю, как сдерживаюсь, чтобы не влепить ему звонкую пощечину. Как он может? Как он смеет?!

Отрицательно качаю головой.

– Утром поедешь в больницу. Я проконтролирую. А сейчас бери деньги и уходи! – резко разворачивается, указывает пальцем на дверь.

Горькие слезы хлынули из глаз. Катятся по щекам, губы дрожат, мир вокруг меня прекращает свой бег.

Тот самый момент, когда мало воздуха, мало солнца. Когда хрупкие струны души рвутся, разбиваются вдребезги. В один момент все рухнуло, как рушатся  крепкие стены родительского дома. Лишь серая туманная поволока перед глазами.

– Никогда! Никогда! – вылетаю из его кабинета. Стремительно бегу вниз по лестнице. Выхожу из дома, в лицо ударяет свежий поток воздуха.

Почти темно, продолжаю бежать по пыльной дороге. Бегу туда, где слышится, как плещется море, шумит прибой.

Внизу живота неприятно заныло. Останавливаюсь. Пытаюсь отдышаться, щеки горят адским огнем.

У меня даже в мыслях такого не было. Как он мог, как он мог так сказать!? Подумать и даже предположить.