Статус ВЕГА утрачен…

Знаешь, отец, когда мне было совсем мало лет… Пять, наверное… Я сидел в саду под кустом ядовитых синих ягод и слушал твой совет какому-то дальнему молодому родственнику, который спрашивал тебя: «Как понять, что ты действительно любишь женщину, а не просто хочешь ее?» Ты тогда сказал очень странную для меня вещь, что если любишь, то тебе будет приятно делать для нее совершенно глупые вещи, которые по большому счету не имеют никакого значения.

Почти всю мою жизнь я думал, что или ты что-то напутал с этим советом, или я неправильно понял тебя в силу возраста. Но сегодня… Сейчас… Глядя как нелепо потягивается в кровати моя женщина, учуявшая мое появление рядом словно дикий настороженный зверь… Господи, как неловко она выворачивает, не открывая глаз, шею и почему-то вытягивает ногу к потолку, растопырив пальцы на ступне во все стороны… Все, на что хватило меня, кроме желания спрятать ее себе под кожу, – это потянуться за дурацким блюдцем, на которое она перед сном складывает свои дешманские нелепые кольца, просто потому, что я точно знаю: первое, что она сделает, открыв глаза, – нацепит их на пальцы, а уж потом начнет ускользать в ванную, чтобы не целовать меня несвежим дыханием. Хотя мне вот реально все равно: чистила она зубы прошлым вечером перед сном или тридцать секунд назад. И от того, как она улыбнулась, едва разлепив веки, я всеми поселившимися во мне пузырями прочувствовал, о чем ты тогда говорил… Черт возьми, отец, ты одной простой фразой хакнул главный прикол этой жизни. И теперь мне остается только наслаждаться. А ведь еще четыре года назад это все казалось совершенно нереальным…

Констанс-Тикку 12/03/2570 год 07:10

Пультовая станции техобслуживания человекообразных роботов №7

Кристиан

Для того, чтобы стать Кибернетическим Водителем Интерактивного Продукта или, проще говоря, КВИПом, необходимо запомнить три простых правила.

Первое: несмотря на то, что искусственный позвоночник, поверх уже существующего и прекрасно функционирующего, вживляют тебе, твоей марионеткой становится гигантский человекообразный робот, высотой метров двадцать, а то и все двадцать пять.

Второе: на данный момент существует пятнадцать видов гигантских роботов, работающих в самых разных условиях на потенциально опасных для человека объектах: под землей, в горах, под водой, на сверхсложных производствах. Ну и так по мелочи, куда резко поредевшее за последние триста лет человечество больше не рискует отправлять свои в прямом смысле драгоценные тела. Так вот управляемые КВИПами механизмы беспрекословно подчиняются водителю на станции диагностики и ремонта, а также в процессе переходов на объект работы. И автоматически подцепляются к программе, оказавшись в нужной точке, для выполнения необходимого объема заданий.

Третье: несмотря на то, что робот связан с тобой дополнительными, искусственно выращенными в твоем организме нервными системами и способен видеть мир не только через свои анализаторы, заменяющие ему зрение, но и твоими глазами, его искусственный интеллект не способен воспринимать человеческие эмоции и отвечать тем же. Робот души не имеет, а вложенный в его память стандартный набор шуток и мудрых фраз, звучащий электронным голосом, призван наладить контакт с КВИПом и облегчить совместный труд.

Во-о-о-о-от… Пока ты учишься на КВИПа, эти правила невольно заучиваются как молитва. Пройдя международный отбор (примерно тысяча человек на место, в шесть этапов, остается только один) и поистине незабываемый процесс вживления второго позвоночника и дополнительных нервных систем, ты приходишь работать на станцию в качестве ученика. Месяца три тебя учат на уже оседланных КВИПами роботах самых разных видов: ГНОМах (задействованный в основном в подземных работах, но и тяжеловозы они отменные), ЭЛЬФах (их сфера – высота, электричество, строительство), ПАУКах (хоть и не обладают человекообразной формой, но очень востребованы, так как их используют на вредных производствах и в ремонтных работах), ну и на всех остальных, кто обслуживается на станции, к которой ты будешь прикреплен. За это время, согласно имеющимся у тебя физическим возможностям, выносливости и реакции под тебя изготавливается твой собственный робот.

Так вот, когда его в первый раз подцепят к твоей дополнительной нервной системе и искусственному позвоночнику, и ты ощутишь наладившуюся связь, то мгновенно осознаешь, что все эти три правила – просто полнейшая чушь и шизоидный бред офисного планктона, ни разу в жизни не видевшего человекообразного робота вживую!!!

– Кристиан, ты кофе будешь? – отчаянно зевающий Софьян по-детски трет глаза длиннопалым кулаком.

– Нет, спасибо, – отрицательно веду носом, откидываясь в кресле перед пультом управления трассой с препятствиями, по которой мы гоняем своих подопечных, проверяя их после каждой смены на необходимость ремонта и отклик на задаваемое нами движение. Невольно наблюдаю, как он опасно прогибается в спине своим мощно накаченным телом. Его «рукав» (вживленный в предплечье микрокомпьютер) – еще одна отличительная черта КВИПов – предупреждающе попискивает, но Софьян машинально щелкает кнопкой сброса и продолжает потягиваться с откровенно кошачьей грацией, – еще одна чашка и этот всезнающий ящик Пандоры, пошлет нашему врачу предупреждение, что вместо крови во мне пульсирует чистый кофеин.

Невольно трясу своим «рукавом», демонстрируя мерцающую синим лампочку на краю дисплея.

– Чертовы датчики состояния здоровья… – он тихо бурчит себе под нос, – не знаю, как тебя, но меня они порой просто бесят. Представляешь, на днях им не понравилась наша с Бусинкой попытка продолжить мою фамилию. А так как я не среагировал на предупреждающий сигнал достаточно быстро, то пошел автоматический дозвон нашему дежурному врачу Уиллу!!!

Прыскаю от смеха в кулак, стараясь не хохотать в полный голос. В десяти метрах от меня на третьем этаже многоярусной кровати спит изможденный Бо. Я вижу, как его тонкая длинная рука свесилась с кровати между прутьями небольшого бортика и чуть покачивается в такт медленного глубокого дыхания.

– Ничего смешного, между прочим… – друг удрученно качает головой, поджимая и без того тонкие губы, – как мне ему теперь в глаза смотреть вообще?

– Молча… – тяжело вздыхаю, пытаясь размять шею, растирая ее руками, – думаю Уилл за двадцать лет работы с КВИПами и не такое видел. Но я бы тоже со стыда сгорел, наверно…

– А, ну тебя… – Софьян добродушно морщит лисий островатый нос и мечтательно вытягивает ноги в соседнем кресле.

– Главное, чтобы ваши с Бусинкой старания имели бы задуманный успех. Думаю, за это Уилл тебе простит все что угодно… – добродушно пихаю его в плечо кулаком.

– Спасибо… – он говорит это так искренне, что мне становится неудобно. На станции невольно все про всех знают в таких подробностях, что порой не придумаешь куда глаза прятать… Но становясь КВИПом, ты обретаешь очень большую разношерстную и крайне необычную семью тебе подобных без каких-либо секретов. По началу это очень смущает… А потом границы стираются, и ваш коллективный разум делает все одновременно: радуется за одних, печалится за других и волнуется за третьих.

Невольно обвожу ленивым взглядом помещение, в котором мы находимся. Оно пропахло машинным маслом и сваркой, но за последние полтора года стало роднее, чем дом моего отца, в котором я прожил почти двадцать три года. По идее это помещение строилось как пультовая, из которой осуществляется управление системами полигона. Но работающие на нашей станции КВИПы переделали просторный зал, совместив его с комнатой отдыха. Сделано это было из практических соображений.

Во-первых, это позволяет работникам станции всегда держать руку на пульсе происходящего и не носиться по всему немаленькому зданию в поисках узкопрофильного спеца, который ушел отдыхать, а тебе он срочно нужен на полигоне, потому что у твоего подопечного барахлит электроника или треснул корпус в труднодоступном месте, и нужна ювелирная сварка.

Во-вторых, вентиляция и шумоизоляция в пультовой оказались в разы лучше, чем в специально оборудованной комнате отдыха.

В-третьих, у нас просто нет сил идти до кровати дальше, чем на двести метров от рабочей площадки. За сутки станция обслуживает от десяти до двадцати пяти роботов. Каждого из которых необходимо почистить, смазать суставы спецмаслом, перезарядить и прогнать через три полосы препятствий, позволяющих выявить проблемы движения, координации, импульсной проходимости и других характеристик, влияющих на работоспособность всех механизмов. Причем эти иезуитские дороги, сделанные в лучших традициях морских пехотинцев, робот проходит не один, а в сцепке с КВИПом, который прыгает, бежит, ползет и карабкается по точной копии полосы препятствий соответствующего для себя размера. На этой стадии проверки можно на своем теле почувствовать, что робота что-то беспокоит или не дает работать в полную силу. Спрашивается: зачем это нужно, если есть электронные методы диагностики? Да, есть. Но когда перед тобой машина высотой с пятиэтажный дом, эффективность их резко снижается. Уже произошедшую поломку компьютер, конечно, выявит за несколько секунд. А вот умеющий слышать свое тело и считывать информацию с дополнительных нервных систем КВИП способен отловить любые неполадки в начальных стадиях и сэкономить владельцу робота миллионы, а то и миллиарды на капитальном ремонте. Поэтому смена КВИПа длится двое-трое суток и обычно расписана от и до.

Приходя на работу, ты превращаешься в сумасшедшую белку, которая то помогает кому-то мыть робота и смазывать его маслом, то осуществляет мелкий (или довольно масштабный) ремонт, то бежит со своим перезарядившимся роботом по диагностической полосе препятствий, то уворачивается от разъярённого Уилла, которому твой «рукав» послал сообщение, что ты должен был обедать три часа назад, но забыл. А еще у тебя явный недобор сна, и система говорит о том, что ты вот-вот свалишься в обморок. Уилл пришел тебя убивать судочком с полезной витаминной кашей и мясным супом. Но, видя твои блестящие глаза очумевшей совы и трясущиеся руки, которыми ты собираешь пазл из очередной покореженной и порванной детали, обреченно обзывает всех КВИПов шизиками и строем выводит всю смену обедать в ближайшее кафе. Там нас уже все знают и даже не пугаются наших специфических ароматов и перепачканной одежды. Ты вроде даже выдыхаешь, запихиваешь ложку с чем-то потрясающе вкусным в рот… И тут начинают пищать сообщениями «рукава» и срочно требовать возвращения на станцию…

Настырный писк со стороны кровати заставляет меня развернуться к завозившемуся сквозь сон Бо. Снежно белые длинные волосы падают на его припухшее со сна и без того узкоглазое лицо. Проходящий мимо его лежанки Софьян встает на подъемную платформу и жмет ступней на педаль два раза. Та с тихим лязгом поднимает его до второго яруса. Софьян легко ловит вялую сонную руку Бо, который пытается разглядеть сообщение на «рукаве», не просыпаясь, и отключает звуковой сигнал. Мельком проглядев автора сообщения, он активизирует голосовую почту на своем вживленном компьютере.

– Йоси, он спит. Он за десять часов четырех ЭЛЬФов сделал. Отстань от него, – он говорит это довольно тихо, машинально поправляя Бо подушку и подпихивая ему, выскользнувшую плюшевую черепашку, с которой тот часто спит в обнимку.

И я невольно ловлю себя на мысли, что этому тридцатидвухлетнему мужчине действительно очень нужен продолжатель фамилии. Ему куда-то нужно девать всю ту заботу, что он проливает на окружающих.

Платформа мягко опускается вниз. Софьян шумно отхлебывает кофе и устраивается в соседнем со мной кресле.

– Что Йоси хотел? – вяло интересуюсь я, прикидывая, что старший из трех погодок Сурама, работающий у нас же в программном отделе вместе с самым младшим из них братом Дэни, мог написать среднему – Бо – в семь утра.

– Без понятия. Я иероглифы не читаю…

– Понятно…

Дверь, ведущая в другие служебные помещения станции, картинно распахивается, и в комнату отдыха размашисто входит тощий, как богомол, Йоси, который своими огромными вытянутыми черными глазами напоминает довольно агрессивно настроенное НЛО.

– Сам отстань, – низким голосом рявкает старший Сурама, ловко карабкаясь по приставной лестнице на третью полку к брату, – шкаф лисомордый… тебя еще не спросил…

– И тебе доброе утро… – фыркаю я, поворачиваясь к пульту, чтобы проверить датчики заряжающихся на базах четырех ЭЛЬФов и двух ГНОМов.

– Вам там, кстати, вечерняя почта пришла… – Йоси пристраивает свои ботинки на специальный крючок и заползает под бок к брату, облепляя его руками и ногами, как осьминог, и устраивая точеное лицо у того на лопатке.

– А чего не захватил? – тоскливо тяну, понимая, что еще не отдохнул от мытья и обработки маслом ГНОМа по кличке Глория, чей основной КВИП сегодня выходной. Но за вечерней почтой идти необходимо. Я жду письмо с решением о финансировании замены коленного сустава моему ГНОМу по имени Мэй. Но для этого необходимо встать с кресла… – ты же шел мимо почтового отдела…

– Сам дойдешь, не переломишься… – ровными голосом басит Йоси и задергивает штору, отделяя его с братом от остальной комнаты…

– Вот же скотский характер у человека… – вздыхает Софьян, – мне сходить? Или сам пойдешь?

– Сам… – нагибаюсь, чтобы застегнуть на ногах магнитные почти трехкилограммовые ботинки, позволяющие нам передвигаться по, хоть и усовершенствованным, но все же железным корпусам роботов своим ходом, – я если сейчас шевелиться не начну, то усну до завтра… А у меня сегодня Падма сдает экзамен на КВИПа. Да и потом мы с ней должны пойти на вечер встречи выпускников сегодня вечером.

– То есть мало того, что вы пара, так вы еще и одноклассники?

– Типа того… – с трудом выпрямляю ноги. Похоже есть смысл часа два полежать в рекреационной камере, пока выдался период затишья. Иначе до начала вечера я не дотяну. А если Падма сегодня все же вытянет свой «счастливый билет на работу мечты, который я у нее перехватил из-под носа два года назад», то от меня потребуется не просто висеть на ней улыбающимся стеклянными глазами пугалом, а еще и искренне поздравлять ее на тему того, что бог троицу любит. И что ей наконец-то все удалось. – Только в школе мы не дружили…

…Каждый выпускник, сдавший государственный выпускной экзамен по направлениям:

Программирование человекообразных роботов;

Программирование и адаптация микрокомпьютеров КВИПов;

Робототехника;

Инженерное направление в сфере человекообразных роботов

имеет право на сдачу квалификационного экзамена, позволяющего получить разрешение на вживление дополнительного позвоночника, калибровочной пластики для дальнейшего получения статуса КВИПа и работы непосредственно с роботом. Всего дается три попытки с периодичностью раз в год. Квалификационный экзамен проходит по всему миру в одно время. Заявка подается не позднее, чем за два месяца до непосредственной даты экзамена…

Констанс-Тикку 12/03/2570 год 07:20

Пультовая станции техобслуживания человекообразных роботов №7.

Вид сверху

Как только за Кристианом закрывается дверь, Софьян лениво прикрывает глаза, не выпуская кружку с кофе из рук. Но из-за задернутой шторы раздается настолько саркастичное фырканье Йоси, что КВИП вздрагивает всем телом, едва не проливая на себя кипяток.

– Тьфу ты… – он раздраженно ставит кружку на подставку возле пульта, и, поднявшись на ноги, пружинно идет к кофеварке, – вылезай, оттуда, мрачный хмырь… Налью тебе вкусного… Авось перекипишь… Бо все равно спит, как убитый, нажаловаться ему на весь белый свет у тебя не выйдет. А ты уже от своего яда просто по швам трещишь.

– Делать тебе больше нечего… – голос Йоси неуверенно приподнимается, давая понять, что хоть его радует предложение друга, но так просто сдавать позиции капризного агрессора он не собирается.

– Дело твое, – Софьян, наполняет еще одну чашку, невольно улыбаясь нарочито тихим шевелениям со стороны полки, на которой лежали братья, – я бы тебя выслушал, но раз ты…

Договорить он не успевает. Йоси, приоткрыв штору, легко спрыгивает на пол с довольно приличной высоты и отбирает у него чашку. Тщательно принюхавшись к напитку и сделав крохотный глоток, он наконец-то с размаху садится на стоящий тут же продавленный диван из бордовой скрипящей, а кое-где даже потрескавшейся кожи и раздраженно скрещивает хрупкие руки на груди, предварительно водрузив чашку на чайный столик остывать.

– Ну? – невольно поторопил его Софьян, наблюдая как Йоси демонстративно разглядывает свои ногти и недовольно встряхивает угольной челкой, как нервный племенной жеребец.

– Да я просто понять не могу, почему эта дурная третий год лезет на рожон и никак не поймет очевидного, – вдруг выплевывает старший из погодок, по-боевому выдвинув нижнюю челюсть вперед. Со стороны это выглядит, как если бы глазастый инопланетянин решил изобразить оскорбленного хомячка. Но Софьян, давно привыкший к этой забавной, совершенно внутренне непохожей троице родных братьев, легко ловит свою улыбку на подлете, не давая той возможности выпрыгнуть на лицо.

– Ты про Падму? – КВИП делает заинтересованное лицо, сцепляя пальцы в замок, – насколько я помню, она работает в вашем отделе.

– Ага… работает она, как же… – программист кривит будто подрисованные губы в жалобной усмешке, полной чистого презрения, – девяносто процентов времени она лезет в чужие дела и разговоры со своими бесконечными нотациями и цитатами правил, которые, видите ли, мы все пытаемся нарушить…

– Ну вполне вероятно, что она пытается зарекомендовать себя как грамотный специалист… – Софьян примиряюще пожимает плечами, ныряя носом в свою чашку.

Йоси вдруг устало вздыхает и его низкий тембр перестает скакать резкими звуками, перетекая в плавный и глубокий перелив холодной реки.

– Хороший специалист, если видит, что не получается что-то, ищет выход, а не сидит за баррикадой из правил, бодро вещая, что все равно ничего не выйдет, а значит весь проект изначально дерьмовый…

– Здесь я с тобой соглашусь… – Софьян задумчиво кивает, – а понять-то она, по-твоему, что должна?

– Да не выберут ее, – Йоси откидывает голову на спинку дивана, – даже если она окажется самой лучшей по тестам, а она будет, потому что знания у нее, как у ходячей энциклопедии, Кибернетическим Водителем Интерактивных Продуктов ей не стать однозначно…

– Ты знаешь, я разрываюсь сейчас между желанием спросить две вещи, – фыркает явно пораженный КВИП, наклоняясь вперед. – Первое: когда ты вдруг перестал ненавидеть женщин? И второе: с чего ты взял, что и в этом году ей не улыбнется удача?

Йоси удивленно кашляет, откровенно выпучив на друга темные влажные глаза.

– У тебя какие-то неправильные представления обо мне… С чего ты взял, что я вообще женоненавистник?

– А это не только я. Так вся станция считает с первого дня твоей работы тут, – Софьян улыбается его замешательству, – ты вспомни, как ты на девушек вечно кидаешься и сколько ушатов грязи на пустом месте выливаешь…

На некоторое время программист озадаченно замолкает, видимо вспоминая подробности своего общения с коллегами…

– Ладно тебе, не грузись, – КВИП легко машет рукой, – здесь все к твоим завихрениям давно привыкли… Что скажешь по второму вопросу?

– В плане этой специализации я считаю, что удача ей не улыбнется никогда. Даже если заявка придет из других городов или колоний.

– Почему?

– Знаешь… – Йоси вдруг поджимает колени к груди и обхватывает их руками, – когда я вместе с братьями еще только поступал в институт, где готовят работников станции обслуживания роботов, я был стопроцентно уверен в нескольких вещах. Первое: я КВИПом не буду, я совершенно не командный игрок. А здесь у вас с такими данными делать нечего. Вы все как стебли вьюна. По отдельности – ни о чем, но оплетая дерево всем скопом, душите его. В одиночку обслуживать робота нереально. И комментарии по поводу своей работы приемлю только от Дэни и Бо. Просто в силу того, что от них я готов воспринимать даже то, что Земля плоская, и триста лет назад не было этого чертового Экспериментального Медицинского Прорыва, (который, по большому счету, стал самым сокрушительным провалом в истории) в результате которого треть человечества выкосило сразу от новых неизвестных инфекций, еще четверть от оставшихся ушла в небытие в течение первых пятидесяти лет после. И спустя еще двести пятьдесят лет выжившие ошметки человечества зациклены на постоянных поисках вакцин от новых суперинфекций, которые появляются с периодичностью раз в три-четыре месяца.

– Давай не будем о грустном… – Софьян морщит лисий нос, а светло-карие глаза его будто затягиваются душным туманом.

– Прости, не хотел давить на больную мозоль, – Йоси примирительно поднимает руки, – так, вот… Второе: лучшим КВИПом из нас должен был стать Дэни. Ибо, несмотря на свои некоторые особенности: далеко не дурак, может работать руками, да и по характеру человек неплохой – вещь в себе. Хоть с виду весь из себя белый и пушистый, аж смотреть порой противно. Но зато целеустремленный до жути и не боится нестандартных путей решения задач. И третье: Бо, как молчун, вечный отличник и трудоголик, скорее всего, будет специализироваться на чем-то очень эксклюзивном, типа изобретения новых моделей «рукавов», что приведет его к славе, которую он не станет ценить. Я это все к чему… Как ты видишь, не промахнулся я только на свой счет. Дэни неожиданно для меня сказал, что эксперименты с техникой ему интересней, чем налаживание отношений с роботом и его программами. А Бо стал водить ЭЛЬФов.

– Ты не можешь немного сократить свое повествование, а то я начинаю терять суть? – Софьян отставляет остывший кофе.

– Я как раз к сути подошел. Падма, как я уже сказал, это ходячий справочник правил, данных и прочей информации, которую совершенно необязательно хранить в голове КВИПу, у которого в «рукаве» всегда есть полная база необходимых данных. Она с ними носится, как гордая индюшка. Но искусственный интеллект, который используется вами как помощник, ей не обогнать. Потом, давай будем откровенны, в вашей с Бо смене постоянно работают три девушки: Паприка, специализирующаяся на ПАУКах, и Тэми со Стефанией, водящие ГНОМов. И ни одна из них конкретно в сфере ремонта звезд с неба не хватает.

– Вот это ты зря, – Софьян качает головой, – Паприка водит не человекообразных роботов. И чтоб ты понимал, это адски сложно. Мы все тут пробовали и не раз заставить ПАУКа хоть несколько шагов сделать. И не вышло. А они у нее носятся с бешенной скоростью, при этом выполняя все заложенные функции и выдавая прекрасный результат. Стефания прекрасно седлает любого человекообразного робота и может адаптировать параметры подключений для других. За исключением разве что Мэтта, подопечного Тэми. Но с Мэттом даже на заводе-изготовителе почему-то справиться не могли. А Тэми, не крючь рожу кислую, диагност очень высокого уровня. Такой чувствительности к неполадкам, кроме нее, я видел всего у двух человек. Это при том, что я уже работаю десять лет и сотрудничал с КВИПами с других станций и стран…

– Не говори мне о ней, и я не буду крючиться… – Йоси поджимает губы и снова скрещивает руки на груди, – эта шмакодявка заторможенная вызывает желание запустить ей в голову справочником уголовного кодекса…

– Я буду это считать твоим проявлением заботы о ней…

– И это будет верно. Так вот… Я искренне не понимаю, зачем Падма так рвется в водители. По большому счету, если откинуть ее нудеж, она образованная, самодостаточная, сформировавшаяся личность, которая не нуждается в постоянной связи с большим управляемым роботом. Она с ним, как вы, сюсюкать не станет просто потому, что в правилах не сказано, что это делать можно или нужно. И помогать вам мыть или чинить ваших подопечных для нее не вариант. Не с ее уровнем образованности и уверенности в своей правоте.

– Как интересно… То есть по твоим словам получается, что КВИПом она не станет только потому, что она уже превзошла нас?

– Ну да… – Йоси широко улыбается, и в его аккуратных, будто нанизанных на невидимую нитку зубах, оживает что-то хищное. – Какая захватывающая вещь – интеллект. С его помощью ты можешь покорить мир. Но если ты не видишь правильного способа его применения, то дорога тебе в стадо неприкаянных несчастных дураков, из которого почти никто никогда не возвращается…

… За каждым КВИПом, в зависимости от сданного им уровня допуска к работе, может быть закреплено от одного до пяти человекообразных роботов.

Первый уровень предполагает вождение и полноценное обслуживание одного робота.

Второй уровень позволяет вождение и последующее обслуживание от двух до трех роботов в состоянии сцепки одной расы.

Третий уровень дает право увеличить количество подопечных до пяти также единой расы.

Четвертый уровень – он же межрассовый – дает право на одновременное вождение двух человекообразных роботов разных рас. С учетом технических возможностей станции обслуживания человекообразных роботов №7 дается разрешение на одновременное вождение в сцепке ГНОМа и ЭЛЬФа…

Констанс-Тикку 12/03/2570 год 07:30

Пультовая станции техобслуживания человекообразных роботов №7.

Софьян

Вздыхаю и качаю головой. Йоси напоминает мне главного хулигана приюта «Лойден», в котором я вырос. Того мелкого засранца звали Анхел. Чудил он так, что даже умудренные тридцатилетним опытом воспитатели от него стонали в голос. Общаться с ним было невозможно. Девчонки начинали реветь при одном его появлении в местах общего пользования. Мне было пять, когда я услышал, как моя нынешняя жена Бусинка, произнесла избитую фразу «Собака лает, а караван идет».

Собственно, с этой фразой я повторно столкнулся, когда на работу к нам устроились погодки Сурама. И стремительно краснеющий Бо представил нам будто слегка зашуганного Дэни и надменно фыркающего Йоси.

Наблюдаю, как Йос медленно глотает кофе, мечтательно прикрыв живую тьму глаз… Несмотря на хамоватость и откровенное презрение ко всему живому, за исключением членов своей семьи, в его голове вертятся довольно небанальные мысли. Мне даже порой кажется, что я бы хотел с ним дружить. Но по-моему, Йоси просто не знает, что это…

Бросаю взгляд на «рукав». Семь тридцать семь, до конца моей смены осталось три часа. Из них два мой ГНОМ Джейсон будет заряжаться, и еще час понадобится, чтобы провести его по специальной обходной дороге в черте города до места его работы в шахте. А уж оттуда я сяду на автобус до дома. Бусинка сегодня тоже выходная. Обещала напечь блинчиков и купить лимонный джем. От этой мысли у меня улыбается душа и теплеют пальцы.

Стоящий на зарядке справа от пультовой, Джейсон, чувствуя мое настроение через изменение электроволновых сигналов мозга, издает короткую вопросительную полифоническую трель. Щелкаю тумблером на «рукаве», подключая полную синхронизацию его программы с вживленной у меня дополнительной нервной системой, настроенной на его волну. Вижу, как ГНОМ чуть приспускает полупрозрачные защитные забрала на визуальные анализаторы, присоединяясь ко мне и читая новые импульсы. И по тому насколько мягче стал свет его синих электронных глаз, я понимаю, что мои эмоции ему нравятся.

А потом, вечером, мы с женой пойдем гулять на набережную… Пить легкое вино и слушать волны. Привычно ловить удивленные взгляды прохожих…

Дверь в пультовую открывается как-то неуверенно. Кристиан входит с настолько озадаченным и расстроенным видом, что даже Йоси удивленно вскидывает темные густые брови.

– Ты чего? – Сурама отставляет чашку на столик и в последний момент явно передумывает подниматься навстречу парню.

– Они отказали! – Кристиан трясет в воздухе серым листом бумаги, который до этого наверняка лежал в конверте. – Представляете?

– Как это? – я аж выныриваю из мечтаний о романтическом вечере и невольно встряхиваю головой.

Кристиан эмоционально взмахивает руками, рисуя в воздухе какие-то откровенно возмущенные знаки. При этом его темно-зеленые глаза становятся почти черными от злости.

– А вот так!!! – он с размаху падает в кресло, скрипнув колесиками по рифленому железному полу, – цитирую: «Согласно предоставленной вами информации о техническом состоянии ГНОМа Гризельда (самовольно переименованного в Мэй, без согласования данного действия в соответствующей инстанции), мы сочли запрашиваемые вами ресурсы для осуществления текущего ремонта преувеличенными. Поэтому в финансировании операции по полной замене коленного сустава у ГНОМа Гризельда вам отказано. Надлежащий ремонт вполне возможно провести своими силами!!!

Повисает тишина, в которой явно слышится одна мысль, которая возникла у всех, кто на данный момент присутствует в комнате. И она четко укладывается в одно слово ДЕБИЛЫ…

– Я два месяца добивался встречи с владельцем Мэй. Этим, прости господи, лордом Киросса. Два!!! – Кристиан чуть не скрипит зубами с досады, – и все чего я добился – это разговора с его тупоголовым помощником, который смотрел на меня, как на говно собачье. А я перед ним три чертовых часа распинался со всеми графиками, выкладками, анализами и расчетами, почему ремонт бесполезно делать самостоятельно. Нет, я могу этот сустав перебрать, усилить и проварить на совесть… Но проблема-то остается в некачественном составе материала на уровне химии. Он через год рассыплется в пыль. Да и из-за постоянных дефектов в коленном суставе Мэй просто начнет клинить в процессе работы и перекашивать. И в результате через тот же год останется просто груда металлолома, на ремонт которого уйдет в десять раз больше. И вот когда я все это ему разжевал и запихнул в глотку, мне приходит отказ. Причем в такой форме, как будто я умственно отсталый и прошу на три грошика мне небоскреб жвачки подарить!!!

– Ну что сказать… – озадаченно потираю шею, стараясь подобрать слова, чтобы более или менее адекватно выразить свое возмущение, – мозги у них в головах явно не ночевали…

– Да это-то понятно… – раздраженно отмахивается Кристиан закусывая нижнюю губу… – вопрос в том, что теперь делать?

– Тэми звонить, конечно… – фыркает Йоси, большим глотком допивая свой кофе, – а что вы на меня смотрите, как биологи на стегозавра? Вы забыли что ли, с кем именно она состоит в браке. В очень удачном, по ее словам…

На этом моменте мы хором закатываем глаза. Тэми жена самого богатого человека города… Но глядя на периодические последствия этого союза, я вспоминаю очередную поговорку моей Бусинки о том, что не в деньгах счастье…

…Начиная с 2562 года город Констанс-Тикку начал оспаривать первенство по уровню жизни и доходу на душу населения закрытого города Санта-Чилокки, который до этого удерживал лидирующие позиции почти 200 лет. Во многом этот прорыв обеспечен резким повышением качества изготавливаемых вакцин холдингом «Медикс-Ирта», которому принадлежит восемьдесят процентов данного рынка. Из-за снижения побочных эффектов и увеличения защитных свойств данных вакцин в Констанс-Тикку последние девять лет фиксируются наиболее низкие показатели заболеваемости во время периодических пандемий, при том, что вспышки новых суперинфекций фиксируются приблизительно каждые три месяца. Это закономерно привело к улучшению благосостояния населения и делает Констанс-Тикку одним из самых привлекательных городов для проживания в современном мире.

Констанс-Тикку 12/03/2570 год 08:00

Дом семьи Ирта

Экономка Этна

Некоторые рождаются для большой сцены, другие – для политики, третьи потрясают мир небывалыми достижениями в области науки или строят политическую карьеру. Я же всегда знала, что хочу управлять домашним хозяйством. Причем не своим маленьким захудалым домишком в местечке Мэри-Лу рядом с торговым городом Сэлмон-Вик, а настоящим богатым домом представителей высшего света с большим штатом прислуги, садом и периодическими светскими раутами по субботам и воскресеньям.

Когда мне исполнилось тридцать, меня приняли на службу в дом Ирта. Довольно старый уже доктор Инграм Ирта, владелец крупной фармацевтической фирмы, потерявший полгода назад свою относительно молодую жену Лайлу от нового, тогда еще неизученного, агрессивного штамма кори, искал кого-то кто сможет держать довольно большой дом с явно раздутым штатом прислуги в ежовых рукавицах. Его пятнадцатилетний сын Мартин, откровенно брошенный на гувернеров, педагогов элитной школы и тщательно отобранных отцом правильных и полезных друзей, также требовал внимания.

Хотя, как показала практика, мальчишка нуждался не столько в присмотре и контроле, сколько в человеческой любви и чуть большем количестве папочкиных генов. Там, где доктор Инграм с легкостью проходил за счет дальновидности, хитрости и тщательно выстроенных комбинаций интриг, Мартин неизменно пытался идти напролом с грацией мамонта. Впрочем, ни в коем случае нельзя сказать, что Мартину не хватало или не хватает мозгов. Нет. Великолепный интеллект его позволил сделать отменную карьеру, и в результате даже расширить в несколько раз дело своего отца. Но вот в плане ведения переговоров или поиска друзей, а не партнеров в высшем свете, в котором он вращался, он по-прежнему был профаном. Слишком категоричный, не знающий слова нет, он чувствует себя хозяином жизни, не понимая, что на самом деле львиная доля его теперешнего успеха принадлежит его потрясающе хрупкой жене Тэми, которая моложе его на двадцать лет.

Тэми родом из Санта-Чилокки. И Мартин насмешливо называет ее «второй попыткой». Попасть в Санта-Чилокки на обзорную экскурсию можно только раз в жизни. Я там была еще школьницей. И меня поразил этот город, будто принесенный на землю с другой планеты. Дворцы цвета слоновой кости, фонтаны, искусственные водоемы с живой рыбой и плантации натуральных продуктов сменяли друг друга ленивым калейдоскопом. Уровень жизни там настолько высок, что даже супер инфекции, что каждые несколько месяцев пытаются отгрызть от оставшегося населения планеты ломоть побольше, не имеют там столь свирепой силы. Ходят слухи, что те, кто там живет, почти поголовно являются продуктами генной инженерии. Но я в это слабо верю. Люди, в конце концов, не племенной скот, и выводить лучшую породу, как у лошадей или собак, – дело долгое и неблагодарное. Однако всем известный факт состоит в том, что переехать в Санта-Чилокки, если ты там не родился, невозможно. Наведаться туда в гости помимо экскурсии можно только по личному письменному приглашению коренного жителя. Съездить отдохнуть в отпуск скорее всего тоже не выйдет.

Мартин в Санта-Чилокки, к удивлению многих, был трижды. Первый раз в девятнадцать лет, на экскурсии, второй – через год. Поехал делать предложение девочке, с которой он там познакомился и вел активную переписку. И в принципе, учитывая высокий статус доктора Инграма и успешность фармакологической компании, существующей не первый десяток поколений Ирта, Мартин имел все шансы получить согласие родителей невесты на подобный союз. Конечно, в таком случае их дочь теряла статус жителя Санта-Чилокки, но с другой стороны, и та, и другая семья могли обрести довольно хорошие связи в бизнесе. Однако, через неделю Мартин вернулся домой в одиночестве. Родители Алии сказали, что девушка обручена еще с раннего детства и, несмотря на ее взаимные чувства с мистером Ирта, ее брак будет заключен с выбранным ими кавалером.

Сын доктора Инграма переживал это тяжело и долго, что было неожиданно для его двадцати лет.

Через шестнадцать лет на его имя вдруг пришло приглашение в Санта-Чилокки от некой Мейссы Харта, которое не на шутку взволновало Мартина. Он выехал уже на следующий день и вернулся только через десять дней, но уже не один.

Я помню, что стояла у окна и наблюдала, как из машины вслед за нехорошо оживленным Мартином, осторожно вышла очень невысокая и тонкая девушка, казавшаяся еще совсем подростком. Темные прямые волосы ее были аккуратно подстрижены до плеч, а простое платье на деревянных пуговицах из голубого льна оказалось чуть великовато. Он что-то сказал ей, и она послушно засеменила вслед за ним, стараясь не смотреть по сторонам.

Горничная, которую я успела позвать, пока Мартин поднимался на крыльцо своего особняка, приняла у него из рук небольшой портфель и поинтересовалась, останется ли его гостья ночевать, и стоит ли готовить ей комнату. На что получила короткий ответ: «Это моя жена. Так что комнату ей подготовьте на первом этаже.»

Я тогда чуть не упала вместе с горничной Эммой. На первом этаже в доме Ирта жила исключительно прислуга. На втором были комнаты для гостей и два бальных зала. Господские комнаты, библиотека и кабинеты располагались на третьем.

Признаться честно, на месте Тэми я бы через какое-то время, разобравшись в ситуации, закатила Мартину скандал и потребовала комнату на третьем этаже, но… Когда через пару недель она сама вызвала меня к себе на чашку чая, я впервые в жизни поняла, что значит выражение: белая кость и голубая кровь.

Первое, что мне бросилось в глаза: она встала с кресла при моем появлении в ее комнате, которая имела выход в сад и вообще отличалась большим количеством воздуха.

– Добрый день, госпожа Этна… – безукоризненные движения ее изящных рук пригласили меня присесть в кресло рядом со столиком, на котором располагался чай и мои любимые пирожные. Это показалось мне странным. Десять минут назад Каролина, кухарка, по секрету нашептала мне, что новая хозяйка сама возилась с чаем и выспрашивала у нее, что я люблю. Этакая попытка подлизывания вызывала кучу вопросов, но я все же опустилась в кресло напротив нее, невольно поджав губы.

– Я рада, что вы нашли возможным прийти ко мне, – она говорила очень медленно, будто вспоминая каждое слово, и я понимала, что очевидно местный язык пока еще для нее иностранный, – думаю, такой большой дом отнимает у вас много времени и сил.

– Это так, – я подождала, пока она нальет мне чашку чая и подаст ее. По правилам этикета с моей стороны это было невероятное хамство, но не могла отказать себе в удовольствии посмотреть, как эта пигалица будет выкручиваться дальше. Если она не начнет повелевать здешней прислугой в нужном ключе, то хозяйкой дома ей не стать. И помощи мне от нее ждать не придется.

Тэми бегло улыбнулась мне и подвинула поближе тарелку с пирожными. И я вдруг наконец-то разглядела ее лицо. То, что она не из нашего города, читалось с первого взгляда. Белокожая, с узким чуть вытянутым лицом, мягким абрисом прямого аккуратного носа и полными приоткрытыми губами, она будто появилась из предрассветного сна и стала явью. Темно-карие, почти черные большие глаза пытались казаться спокойными, но я чувствовала в их глубине что-то похожее на смятение. Ее молодость и будто приподнявшаяся на цыпочки, зыбкая красота неожиданно натолкнули меня на мысль, что ей нет еще и восемнадцати. Тем временем Тэми достала из небольшой украшенной бисером коробочки сушеный стреловидный листик, сухо чиркнула спичкой и подожгла его, держа над своей еще пустой чашкой. Листок занялся мгновенным голубоватым пламенем и осыпался мелким пеплом на фарфоровое дно, которое Тэми тут же залила заваркой. И меня вдруг передернуло.

Я читала об этом чайном обычае в книге, посвященной истории самых великосветских семейств Санта-Чилокки… Девочек из таких семей с рождения готовили к роли истинных леди. Лучшее образование, языки, игра на музыкальных инструментах, вышколенные манеры, умение всегда держать лицо, даже если на их глазах происходит кровавый ужас и геноцид. Их готовили в соратницы своим мужьям. Они обязаны разбираться в политике, бизнесе и законах. Быть в курсе всех событий и умело лавировать в них во благо своей семьи.

– Деточка, – я перегнулась через стол и осторожно сжала ее тонкую будто фарфоровую руку, – как вы умудрились сюда попасть?

– Мне очень повезло… – она приятно улыбнулась мне, но я ей не поверила, – госпожа Этна, я бы хотела попросить вашей помощи.

– Какой именно? – я наблюдала, как она сделала крошечный глоток чая, явно собираясь с духом.

– Насколько мне известно, вы занимаетесь этим домом много лет. Вы знакомы с моим супругом долгие годы. Я же пока не имела такого удовольствия, но намерена наверстать упущенное.

– Хороший план.

– Благодарю. Так вот я бы хотела, чтобы вы помогли мне стать для мистера Мартина хорошей женой: рассказали о его привычках и о тех кругах, в которых он привык вращаться.

Ее слова подтвердили мои догадки. И я ей помогла.

Впрочем, я ей до сих пор помогаю с удовольствием, как и вся прислуга в этом доме, которая ее просто обожает. Матрину, платящему нам довольно внушительные зарплаты, этого не удалось за все его сорок с гаком лет жизни. Его мы воспринимаем как работодателя. Однако хозяйкой абсолютно все признают только Тэми. И искренне радуются каждому ее приезду домой со станции КВИПов на выходные или в преддверии светских раутов, или любых других событий, требующих ее присутствия.

Вот и двадцать минут назад, когда я на кухне сказала, что Тэми приехала домой с работы в половину второго ночи, но, несмотря на половину восьмого утра, уже встала и отправилась в ванную, среди сонной кухарки и ее клюющих носом поварят поднялся настоящий переполох. Вместо планируемой для мистера Мартина яичницы с беконом и сливочных рогаликов в срочном порядке замешивался бисквит, резались кусочками фрукты и мариновалась в сложносочиненном кисло-сладком соусе (новейшая разработка Каролины) красная рыба. Мартин все равно еще спит. Он встает не раньше девяти. А я толкаю дверь в комнату Тэми, аккуратно ввозя небольшой столик с завтраком, на котором также стоит кофейник и пара чашек.

Тэми сидит в кресле перед распахнутыми стеклянными дверями в сад и читает книгу. Музыка ветра чуть слышно переливается тонкими звуками. Выбеленные до состояния снега преобразованием в КВИПа, ее волосы собраны в аккуратный низкий хвост, и только пара тонких прядей у самого лица придают ей некой шаловливости. Угольные ресницы ее медленно опускаются и поднимаются в такт дыханию. Сейчас, когда ее губы не тронуты модной здесь клюквенной помадой, она выглядит такой же молодой, как и в первый день нашего знакомства. Хотя прошло уже почти девять лет.

– Доброе утро…

Тэми оборачивается на меня, закладывая пальцем страницу, и на ее теперь кажущемся чуть более смуглом лице проступает радостное удивление.

– Боже, Этна, ты вообще когда-нибудь спишь?

– Тот же вопрос к тебе. Мне уже в силу возраста спать долго не положено…

– Перестань, тебе только шестьдесят. Ты еще молода и прекрасна, – Тэми откладывает книгу на полку и поднимается на ноги. Ее тонкий халат больше походит на невесомое платье с рисунком из коричневых травинок и камышей.

– Я тебе завтрак принесла, – выставляю на стол тарелки с маринованной рыбой, фруктовыми кусочками.

– Открой мне страшную тайну. В этом доме хоть кто-то когда-то отдыхает? – она по-кошачьи принюхивается к угощениям, не забывая сверлить меня внимательным взглядом.

– В этом доме все давным – давно выучили ваши с Мартином расписания. Вы здесь бываете от силы три дня в неделю, и то неполных, – наливаю нам обеим кофе и усаживаюсь напротив нее, – в остальное время тут никто сверх меры не упахивается.

– Это радует.

Она подцепляет вилкой кусочек рыбы и отправляет его в рот, закатывая глаза от удовольствия.

– О боги… как же вкусно… – шепчет она с набитым ртом, а я невольно усмехаюсь тому восторгу, что появляется на ее лице.

– Такое ощущение, что всю неделю ты ничего не ешь у себя в этом КВИП-центре, – добродушно замечаю я, помешивая ложечкой кофе, стараясь растворить сахар.

Не то чтобы я считала работу для истинной леди чем-то предосудительным, но изначальное решение Мартина апробировать на ней новую технологию проращивания нервных систем КВИПа, мне показалось дикостью. Как, впрочем, и последующее его разрешение ей выйти на полноценную работу кибернетическим водителем интерактивного продукта. По ее словам, она больше физически не могла сидеть дома без какой-либо четко обозначенной цели. Трех лет брака ей с головой хватило. Да и Мартин не сильно жаловал ее своим вниманием, хотя Тэми старалась как могла быть для него не просто красивой куклой, которую можно выводить в свет в качестве элемента интерьера. И все же странное выражение его лица – некрасивая смесь презрительности, брезгливости и чего-то пугающего – которое он ей периодически демонстрировал, ставило в тупик всех, кто это видел.

– На работе мне есть или некогда, или откровенно неприлично на фоне остальных моих коллег баловать себя такими изысками, в то время как они заказывают довольно простой суп или другие блюда, не имеющие никакого отношения к настоящей высокой кухне, – мило улыбается она, кивая на свои тарелки. – Ладно, я так понимаю, что накопился довольно внушительный список дел, требующий моего участия. Я вполне в состоянии одновременно есть и слушать. Или ты хочешь попить кофе в тишине и покое?

– Ну уж нет, – достаю из специальной поясной сумки перекидной блокнот и открываю на нужной странице, – знаю я эту тишину и покой. Не успеешь доесть свой завтрак, как что-то непременно произойдет, и ты куда-то побежишь. Так что слушай. Вчера звонил лорд Зойтан. Промышленник, занимается…

– Металопереработкой, – Тэми на секунду прикрывает глаза, – три крупных предприятия по всему городу, собирается открывать четвертое, его жена состоит в комитете улучшения образования для представителей высшего сословия. Трое детей. Старшенькая у них симпатичная дурочка. А у двоих младших коэффициент интеллекта погранично низкий, но они планируют четвертого… На мой взгляд, затея не очень удачная, но кто знает. Может им повезет… Так что хотел уважаемый лорд Зойтан?

– Его старшей дочери, Агнетте, на днях исполняется восемнадцать лет. А Мартин устраивает традиционный прием первого весеннего бала, на котором соберутся все, кто хоть что-то представляет из себя в высшем обществе.

– Дай угадаю. Зойтан хочет, чтобы его Агнетта открыла ярмарку невест этой весны? И сделала бы это на нашем приеме?

– Мартин сказал, что ничего не имеет против прекрасных юных барышень на его приемах, которые будут искать свое счастье в стенах его дома, – осторожно выдаю эту информацию Тэми, которая от неожиданности перестала жевать и подняла на меня ошарашенные глаза.

– У-кху… – она чуть откидывается на стуле, немного вздергивая точеный подбородок, – а мой супруг точно помнит тот факт, что дом, в котором открывается ярмарка невест обязан предоставлять подобные услуги всем девушкам на выданье в течение предсвадебного сезона? А это, на секундочку, все весенние и летние месяцы, по приему каждую неделю. Итого двадцать четыре бала или же светских раута отнюдь не скромного масштаба.

– Он сказал, что может себе позволить сей маленький каприз. В прошлом году его акции выросли в цене почти в двое, и… Ну ты сама понимаешь… И кстати, не двадцать четыре, а тридцать два приема. С учетом некоторых девушек, которые в том году так и не смогли ни с кем связать свою судьбу.

– Этна, попроси, пожалуйста, от моего имени Дилана, нашего управляющего, предоставить мне полный финансовый расчет предстоящих торжеств. И пояснительную записку с его мнением по данному расходованию средств.

– Не переживай, такие торжества окупаются в полном объеме и даже порой приносят прибыль за счет того, что дом, устраивающий ярмарку, получает процент с приданного невесты и крупный денежный взнос от жениха.

– Я не об этом. Хочется понимать, какими средствами мы располагаем на организацию, и как ими можно распорядиться с наибольшей выгодой для нас. Я, например, хочу закупить новых растений для сада. И некоторые из них стоят довольно дорого, особенно с учетом их доставки.

– Вот кстати насчет сада, – перелистываю страницу блокнота, делая себе небольшую пометку насчет Дилана, – Маркус, наш садовник, просит твоей аудиенции. Ему прислали очередные каталоги садовых культур, и он похоже влюбился в какой-то потрясающе цветущий кустарник и жаждет его тебе показать.

– Отлично. Я сегодня же…

– Нет, ближайшие три дня вы точно не встретитесь, – перебиваю ее, окидывая взглядом остальные пометки-темы, которые хотела бы с ней обсудить. И к своему же удивлению не вижу там ничего серьезного, – он уехал к родственникам.

– Хорошо, – Тэми легко пожимает плечами и, отодвинув от себя пустые тарелки, наливает себе в чашку кофе, – есть что-то еще, кроме дня рождения Марии, о чем я должна помнить или знать непременно сегодня?

– Ох ты, а ведь точно… Я и забыла, что у нашей младшей горничной сегодня праздник… – вот именно такая память на мелочи по сути завоевала любовь всего обслуживающего персонала дома Ирта. – Нет. Разве что, я слышала, что Мартин думает ехать или не ехать в Лупи-Нуар, на четыре дня.

– По работе?

– М-м-м… да вроде нет… Лупи-Нуар курортное место…

Она явно хочет что-то сказать, но ее КВИПовский «рукав» неожиданно оживает видео звонком. Невольно бросаю взгляд на парня, высветившегося на экране, и мне кажется, что я его видела раньше. Его темно-русые, коротко стриженые волосы, длинный нос с тонким кончиком и темно-зеленые глаза складываются в довольно приятную картину, не лишенную некой породистости. Но додумать эту мысль я не успеваю.

– Тэми, привет. Не разбудил?

– Доброе утро, Кристиан. Нет. Я уже давно встала.

– Слу-ушай… мне помощь твоя нужна…

– И почему меня это не удивляет… – вздыхает она с незнакомой для меня улыбкой, и я вдруг думаю, что этот парень скорее всего ее близкий друг. Я ни разу не видела, чтобы она так улыбалась кому-то из гостей дома или даже Мартину.

– Киросса отказал в оплате ремонта Мэй…

– Хм… – Тэми приподнимает темные брови, – а ты с ним лично говорил или с его помощником?

– А то ты сама не знаешь, что все, кто ниже его статуса, к телу не допускаются… – мрачно отвечает он, шмыгая носом.

– М-м-м… понятно, – она забавно морщится, – я заеду за тобой в одиннадцать.

– Хорошо, буду ждать тебя у общежития, – Кристиан озабоченно кивает скорее сам себе.

– До встречи… – Тэми нажимает на отбой.

– Симпатичный малый… – машинально произношу я, и вижу на ее лице искреннее непонимание. – Я про этого Кристиана.

– А-а…– она равнодушно пожимает плечами, – он старший сын Адама Прайса от первого брака. Обувной концерн Прайса, может помнишь?

– О дааа… – киваю, вспоминая большие фирменные обувные магазины, в которые так любят бегать молодые девушки, да и парни тоже. Моя племянница там каждый месяц почти треть зарплаты оставляет, – слушай, подожди, а как же он сыну позволил КВИПом стать? Это же жутко авторитарный и деспотичный человек, держащий не только всех своих рабочих за глотку, но и семью.

– Никак. Он ему не позволял. Можно сказать, Кристиан поставил его перед фактом, что прошел отбор, уже когда лежал на операционном столе для вживления второго позвоночника и КВИПовского «рукава» непосредственно перед тем, как ему наркоз дали. В общем, когда Адам Прайс через тридцать семь минут ворвался в медцентр КВИПов, было уже поздно. Операция шла полным ходом. Делалась она с полного письменного согласия совершеннолетнего Кристиана. Скандалить было бесполезно, хоть Адам и пытался. В результате он просто отрекся от сына и теперь делает ставку на второго ребенка. У него в новом браке появилась дочь. Ей сейчас около года, по-моему…

– Как ты все это запоминаешь? Тебя про кого не спроси – про всех всю подноготную выдашь, – наливаю себе следующую чашечку кофе, – и ведь я ни разу не видела, чтобы ты интересовалась сплетнями. Или специально что-то выясняла…

– Если честно, то я не знаю… – Тэми берет ломтик бисквита и предлагает мне тоже угоститься им, – это как-то само собой у меня получается. Но я предпочитаю это считать полезной особенностью. Кстати о пользе. Ты еще не выкинула визитку государственного челюстно-лицевого хирурга, которую я доставала для внучки нашей посудомойки Рины, родившейся с заячьей губой?

– Нет. Она в общей визитнице лежит, – киваю на огромный альбом с визитками формата А4 и толщиной сантиметров в семь, – достать?

– Да, но чуть позже. Сначала я допью этот сказочный кофе и почувствую себя безобразно счастливым человеком.

… До сих пор в обществе не утихают споры о правомерности признания полноценными людьми тех, кто добровольно подверг себя технологической трансформации для получения статуса КВИПа, так как подобная операция приводит к тому, что достаточно большой процент от общего веса тела и количества органов человека заменяется имплантатами искусственного происхождения. И уже этот, условно, человек приобретает физические возможности, намного превосходящие среднестатистический уровень наших сограждан. Поэтому правительство вынесло на голосование закон об ограничении процента искусственных имплантатов для сохранения статуса человека для Кибернетических Водителей Интерактивных Продуктов…

Констанс-Тикку 12/03/2570 год 11:03

Площадь Ретлэнд перед общежитием КВИП-центра

Кристиан

Выхожу в холл общежития, одновременно одергивая рукава парадной белой рубашки и борясь с отчаянным желанием удавиться галстуком насмерть. Галстук, кстати, у меня в сумке лежит. Руки сегодня меня не слушаются, и завязать его нормально не получилось. Надо будет сейчас Тэми об этом попросить. Я видел как-то, что она его Рону завязывала, еще одному КВИПу из нашей смены, славящемуся просто феноменальной неуклюжестью при прохождении тестировочной трассы. У нас даже есть некое крылатое выражение, которое всегда кричится по громкой связи, когда он гоняет своих Гномов: Плаксу, Балбеску и Забияку. Звучит оно так: «Внимание, Рон на трассе!!!» и вызывает дикий переполох как среди людей, так и среди всего движущегося, что обитает на станции. Обычно в такие моменты то, что в состоянии передвигаться самостоятельно, хватает все, что только попадается на глаза или анализаторы, и оттаскивает от трассы на безопасное расстояние. От греха подальше…

Сквозь стеклянные огромные двери общежития в холл заглядывает утреннее солнце. Сейчас на мощеной бордовым булыжником площади перед этим зданием до неуютного малолюдно и тихо. Вернувшиеся с завершившейся смены КВИПы и другие работники станции уже приняли душ, позавтракали и легли спать. А те, кто заступили, еще только принимают дела, поэтому от здания станции напротив пока не слышно привычного гула кондиционеров, грохота, издаваемого роботами на трассе или ремонте, и прочих сигналов жизнедеятельности довольно крупного ремонтно-диагностического центра.

Встреча с Тэми вне работы невольно вызывает у меня легкую щекотку под ложечкой и желание вытереть вспотевшие руки о штаны. И дело совсем не в симпатии, как могло бы показаться, к ней, как к женщине. Хотя я признаю, что Тэми с ее экзотической для здешних мест внешностью намного красивее, чем моя фигуристая, волнующая до глубины мысли и желания Падма.

Просто я уже давно сопоставил факты и понял, что даже мимолетное появление ее на периферии моих действий или жизни вне работы оказывает, в лучшем случае, эффект неуправляемого тайфуна. В худшем – все варианты, планы и выверенные возможности мгновенно сгорают в эпицентре некоего нейтронного взрыва. Однако, в результате этого незамедлительно открываются совершенно неожиданные альтернативные пути.

Я вообще не склонен к фатализму, но даже то, что сейчас, как дурак, нервно топчусь у входа в пятнадцатиэтажное здание общежития для сотрудников КВИП-цента, которое, правда, заселено лишь на четверть, – результат моей встречи с Тэми. Хотя мы с ней на тот момент еще даже знакомы не были.