Лавандовый латте для тебя

Глава 1. Петрикор

Дождь для других людей прекрасная возможность отказаться идти туда, куда совсем не хочется. Могу ли я воспользоваться этим сегодня? Достаточно ли сильный сегодня дождь для того, чтобы стать причиной не выходить из дома?

Серые тучи заполонили всё небо. Туман, опустившийся на землю, был похож на тягучий пудинг. Над потолком разбивались о крышу обречённые капли, а в окно мужественными кулаками колотил ветер.

Я пялюсь в запотевшее окно. Дождь непрерывными аккордами спускается с неба, бушующий ураган колышет тонкие кроны деревьев, люди, прячущиеся под разноцветными зонтами, куда-то спешат…

Осень. Любимое время года. Не могу точно сказать почему. Осень для меня словно юная рыжеволосая девушка, переживающая переходный возраст. Нежная – она ласкает нас свежим ветерком. Печальная – безмолвно плачет, затянув небо серыми облаками. Звонкая и прекрасная – она раскрасит всю округу в яркие краски. Но хмурая и безжалостная – она заморозит всё и вся на своём пути.

Кофе уже совсем остыл, но греть его значит встать и потерять то тепло, которое я создала с таким трудом. Разные мысли в голову лезут… О том, что не следует пропускать пары, о том, что Марк давно не выходил на связь, о том, что друзей в универе у меня совсем нет, а ещё мысли о том, что я давно хочу просто выспаться.

Мне всегда было сложно прогуливать. Сила самодисциплины или всё же страх, что меня могут наказать. И вот я сижу на подоконнике уже который час, смотрю в унылое окно и делаю вид, будто мне никуда и не нужно. Будто не я учусь на юридическом и не меня так угнетает атмосфера там.

Пришло СМС от моей соседки тире подруги. Читаю вслух, бормоча:

– Встретила сейчас Марка. Он всё ещё не выходил на связь с тобой? На вид с ним всё хорошо. Зря ты волновалась.

Мы познакомились с Марком Уилланом восемь лет назад, когда мне было 13. Это долгая история. Наши пути пересеклись в летнем лагере. Но мы не общались толком. Всё, что нас объединяло – это девушка по имени Юта и её смерть. В частности, мы оба виноваты в этом. Наверное. Я почти ничего не помню. Большинство частей этой истории я забыла по собственной воле. Помню только, что мы с Ютой были подругами и затеяли вместе нечто вроде игры, которая вылилась в события, что многим не пришлись по душе. Это, наверное, и привело к её смерти.

Ещё помню, что Марк был в неё влюблён, ну а она в него нет. После того, как Юты не стало, Марка я не видела. И вообще забыла о нём. Но вот совсем недавно он вдруг появился. В моём университете. Перевёлся, кажется. Он тут же узнал меня и стал пытаться стать ближе. Дружить, и всё такое. Я в общем-то была не против, но особой заинтересованности у меня не было. Пока я не начала в него влюбляться. Мы не друзья, не любовники, но мы уже и не незнакомцы. Не знаю, что ему нужно от меня, но мне от него нужен как минимум поцелуй. И он об этом, кажется, знает. Мы поцеловались как-то, и я думала, что мы будем встречаться, но что-то подсказывает мне, что, когда он говорил о дружбе, он именно её и имел в виду.

У меня не было парня никогда в жизни. Кажется, я стала избегать мужской пол, когда вернулась из того самого лагеря. Не помню, почему. Я каждый раз напрягаю память, чтобы вспомнить хоть что-то конкретное, но у меня не выходит. Видимо психотерапевт хорошо со мной поработал. Неужели травма была настолько глубокой?..

И вот с тех пор я не была на свиданиях, я не целовалась в серьёз, ни с кем не встречалась и не получала признаний. И если честно я уже устала. У меня на лбу уже скорее всего написано: «Аккуратно, странное существо». Но я сама себя такой сделала. Сама прячу взгляд каждый раз, когда красивый парень находится рядом, вечно задумчивая и угрюмая. Всё-таки внутри у меня вечная осень и пока там не наступит весна, ни одного парня я не привлеку.

Хотя как было бы чудесно, если бы все было как в сказке: «бах», и ты самая красивая девушка в округе, «бум», ты ещё и самая образованная, добрая и бескорыстная, «бац», и самый прекрасный из всех прекрасных принцев влюбляется в тебя и, закрыв глаза на твоё скромное происхождение и грузовик психологических проблем, женится на тебе и клянётся в вечной любви. И не только клянётся, но ещё и взаправду любит и заботится, и понимает.

Размечталась… Мир настолько корыстен, что прекрасные ищут себе прекрасных, а обычным либо везёт, либо нет. Кому-то посчастливилось стать Золушкой, а кому-то лишь мышкой, которую на одну ночь превращают в человека.

Допиваю остатки кофе, на дне остаётся гуща и я случайно делаю глоток и с ней тоже. Буэ… всё впечатление испортилось. Хотя и до этого было не очень. Этот вкус… Сколько бы ни старалась, кофе у меня выходит поганый. И в турке, и в кофемашине. Видимо, нужно иметь невероятный дар, чтобы уметь это.

Я не любила кофе до тринадцати лет. Снова эти тринадцать! Будто после этого лагеря мне промыли мозги. Нужно обязательно как-нибудь попробовать всё вспомнить. А то чувствую себя крысой для экспериментов.

Хлопнула входная дверь. Я вздрогнула. В комнату вошла Тори.

– Валетта? Ты разве не на парах?

– Я решила сделать вид, что сегодня мне туда не нужно, – спокойно ответила я.

– Сума сошла? Ты вроде говорила, что и так отстаёшь по некоторым предметам.

– Сегодня я делаю вид, что я там не учусь, – я повторила уже чуть твёрже.

Сколько себя помню, мы с Тори всё время были вместе. Всё детство она была рядом, даже если я была далеко. И всё это время она была вот такой. Я люблю Тори, но она иногда слишком печётся обо мне. Да, я знаю, что часто веду себя, словно капризный ребёнок, но всё же.

– Ну, как знаешь, я не твоя мама, чтобы контролировать, – расстроенная, она вышла.

С кухни потянуло холодом – это Тори открыла окно – и я глубоко вдохнула свежий воздух в лёгкие. Осень пахнет приятнее остальных времён года, но её запах также можно назвать самым грустным.

Вскоре моя подруга присоединилась к моей прокрастинации, усевшись на жёлтое кресло рядом с окном. В руках она держала чашку чёрного чая с лимоном.

– Слушай, Валетта, ты прости меня за настойчивость. Но я волнуюсь. И если быть честной не столько за твоё ментальное здоровье, как за то, как мы будем дальше делить квартиру. Скоро оплачивать счета, а ты так и не нашла работу. Я знаю, что твои родители присылают тебе деньги раз в полгода, но однажды это прекратится.

– Я знаю. Мне тяжело. И я прекрасно понимаю сколько работы тебе прибавляю. Вскоре я постараюсь найти подработку. Мне просто нужно всё обдумать. Дай мне ещё немного времени. Пожалуйста.

Тори глубоко и двусмысленно вздохнула. Говоря этим, что дала мне уже и так слишком много.

Но я работала. Иногда я писала тексты для рекламы и редактировала различного рода статьи. Но это было настолько иногда, что даже и не правда. Я действительно старалась. Но зарабатывать у меня не получалось. Может быть, я не очень этого хотела.

Подруга видимо поняла, что я начала уходить в себя, и решила сменить тему. Она встала и аккуратно взяла мою чашку, на дне которой всё ещё была гуща.

– Давай, погадаю тебе на ближайшее будущее, – сказала она бодрым голосом.

– На гуще? Это же глупость.

– Не попробуешь – не узнаешь.

– Может, не надо? Вдруг там что-то плохое?

– Эй, а ну успокойся и давай сюда чашку! Так, посмотрим, – повертев её немного в руках, Тори ответила, – Да, так оно и есть, глупость.

– Ну и что же там такого глупого?

– Тебе предстоит далекое путешествие, – она начала делать странные движения руками, по типу гадалки, – скорее всего в другую страну. Ии…этому будет способствовать…что? – в её глазах читался испуг, я заволновалась. Увидев это, она рассмеялась и поспешила с оправданием.

– Да я шучу, я вообще-то не умею всё это разгадывать. Но, так или иначе, я скорее поверю в конец света, чем в то, что ты захочешь уехать отсюда! Ты ведь та ещё домоседка, – хихикнула она.

Я люблю Тори, но она бывает невыносима. И как бы я не любила её, моим долгом было запульнуть в неё что-нибудь. Тотчас в её сторону полетела декоративная подушка, на которой я секунду назад сидела.

– Ну что ты опять смеёшься надо мной? Эх, ты и правда совсем не умеешь гадать! А ну отдай сюда! – я лукаво улыбнулась ей, – И вообще, чего это ты не веришь, что я уеду отсюда? Вот увидишь, ты ещё будешь махать платочком вслед улетающему рейсу «Кён – Нью-Йорк!»

– Почему именно Нью-Йорк?

– Хм, не знаю, никогда не думала о Нью-Йорке…Первое, что в голову пришло.

– Просто так ничего в голову не приходит. Всему есть причина. Вспоминай.

Не знаю почему, но я вдруг вспомнила. Это было похоже на вспышку. Такое иногда бывает, когда долго вспоминаешь что-то, что казалось уже никогда не вспомнишь. И тут "вуаля" – получите, распишитесь, ваши воспоминания из самой дальней подкорки мозга.

– Там живёт один парень. В детстве я обещала себе его найти. Сума сойти, а я ведь об этом совсем забыла. Кто знает, может, пора обзавестись новой мечтой?

– Снова твои бредни, – Тори недоверчиво на меня посмотрела, – Ты чего опять придумала?

– Но я помню! Я тогда в лагерь ездила!

– Ты мне ничего не говорила…

Я вздохнула. Тогда я никому ничего не говорила. А сейчас помню.

– Говори что хочешь, Тори. Но кажется я вспомнила давнюю мечту и буду идти к ней. Вот, – я сложила руки на груди и надула губы.

– Эх, думаю, что ты натворишь дел, пока будешь идти к этой своей «мечте», – она жестами показала кавычки и засмеялась.

На этот раз в неё полетела уже большая, набитая перьями, подушка, так что Тори чуть не упала. Она была, кажется, не намерена это терпеть, а поэтому у нас завязалась подушечная битва. Бой продолжался какое-то время. Это были такие моменты, которые я сохраняла в памяти навсегда. А если я решила что-то запомнить или забыть, то так оно и будет. Да, именно поэтому я забыла половину своей юности.

– Ну всё, хватит, я сдаюсь! – верещала Тори. Я остановилась.

– Ладно-ладно, но признай, у меня отлично прокачан навык боя подушками!

– Не знаю как на счёт этого, но точно знаю другой твой навык.

– И какой же? – но я уже знала ответ.

– Готовка! Кто-то должен готовить ужин сегодня. И раз сегодня ты дезертир, то поручаю это тебе.

– Не-ет, – жалко протянула я. – Не хочу, не хочу, не хочу! У меня, конечно, получается вкусно, но после этого такой бардак…Мне придётся ещё и его убирать.

– Ты никогда не убираешь его, признай это.

– Агрх! Просто иногда лень одерживает верх надо мной, и я не в силах бороться с ней.

– Да уж, педантичность, как черта характера, у тебя явно отсутствует.

– Эй! Это было обидно, Тори! Знаешь, хоть чистота не мой конёк, зато я сильна в прогулках. Особенно в прогулках под дождём. Поэтому предлагаю вот что: я пойду за продуктами, а ты приготовишь ужин! М?

– Ты так просто делаешь это…

– Что?

– Дуришь меня! – Тори расхохоталась.

– Что ж, у меня много талантов, – я высунула язык.

Когда я собиралась уходить, чтобы переодеться, подруга крикнула мне в след:

– Прогулки не обеспечат твою жизнь средствами!

– Но зато они могут привести меня к настоящей любви, – я пожала плечами.

– Ох…Жизнь не сказка, Валетта. И как же Марк? Он разве не твоя любовь?

– Если он не любит меня, то какой смысл? Ты же знаешь, я даже за отъезжающими автобусами не бегу. А тут парень.

– Вот поэтому ты везде и опаздываешь.

– Хотя, наверное, всё же, смотря какой парень. За Марком не побегу.

Я слегка улыбнулась и вышла из комнаты, оставив Тори наедине с собой, её ворчливостью и списком покупок.

Мне нравится Марк, но я не хочу всю жизнь гнаться за его ответом, тем более что, исчезнув, он дал мне время подумать, и я больше не хочу ни за кем ходить. К тому же, мы оба знаем, что сейчас я лишь способ чем-то заняться, когда ему скучно.

Поставив на подзарядку свой телефон, я отправилась переодеваться.

Мой стиль в большинстве своём состоит из платьев. Я обожаю платья, которые могут скрыть мои немного широкие бёдра. Поэтому я достаю из шкафа чёрные колготки, того же цвета платье и ещё бежевый джемпер. Одеваюсь и кручусь у зеркала.

«Ну уж нет, Валетта, так не пойдёт. Без пояса ты выглядишь, как мешок с картофелем!» – подумала я.

Я принялась рыться в шкафу в поисках того, чем можно обвязать слишком широкую вещь. И миссия была выполнена, когда я достала чёрный шнурок, повязала поверх джемпера и, подвернув его, спрятала тем самым мой «определитель талии».

Выйдя в коридор, я могла наблюдать негодование Тори.

– Чего так долго? Уже первый час, ты ведь снова прокопаешься до вечера!

– Прости, я искала что надеть. Я мигом, оглянуться не успеешь, как я буду дома с продуктами!

Я выхватила список, натягивая чёрные кожаные ботинки, взяла в руки зонт, накинула на шею наушники и вскоре вышла, закрыв за собой дверь.

Поднимаю голову к небу. Замечательный день. Звук дождя смешивается с музыкой автострады и ласкает слух, мой слух. Остальные думают лишь о слякоти, раздражающем свисте шин и мокрых ногах. А я иду, разинув рот на тёмно-синие тучи и думаю, как всё-таки красиво. Но тем не менее, я хочу уехать отсюда, ну, когда-нибудь. Побывать в разных местах, посмотреть на иной ритм жизни.

Капли звонко стучат по моему убежищу. Вот бы он никогда не кончался – осенний дождь.

– ААА!!!!

Поскользнувшись на мокром от дождя асфальте, я стремительно летела вниз, готовая спиной удариться о землю. Осознав это, было уже поздно вернуть ногам устойчивость, я ждала неминуемого. От страха закрыла глаза и предчувствовала сильную боль, но всё оказалось куда мягче.

Очнувшись, я поняла, что распласталась в чьих-то объятиях, к слову, довольно мускулистых. Направив взгляд вверх, я наткнулась на карие глаза, пристально всматривающиеся в моё лицо. Нужно было бы, наверное, встать и сказать слова благодарности, но я будто оцепенела. Не совсем ещё поняла, что именно со мной случилось. Так быстро и ловко этот парень поймал меня.

– Эй, ты совсем под ноги не смотришь? Из-за такой недотепы, как ты, я опоздаю на встречу, от которой зависит вся моя никчемная жизнь! – он рывком поставил меня на ноги и продолжал буравить взглядом.

– Что, простите? – очнулась я.

– Под ноги смотри, говорю, дурёха!

А по внешности и не скажешь, что он такой противный. Раз так злится, то мог и не спасать меня, Мистер Совершенство эдакий!

Ну что ж, я за словом в карман не лезу.

– Раз ваша жизнь так никчемна, как вы говорите, то зачем пытаться склеить то, что уже обречено? – я принялась стряхивать с колен грязь, которой и вовсе не было.

– А зачем тебе глаза, если ты всё равно не смотришь под ноги?

– Это не ваше дело, мистер «я считаю тебя недотепой, но трачу свое время, чтобы поучать ненужными советами»!

– Ты глупая, что ли? – он манерно щёлкнул пальцами у меня перед носом.

– Какой вы невоспитанный! Мы с вами не близки, чтобы на «ты» общаться. И слава богу! Такой высокомерный человек, как вы, мне подавно в друзьях не нужен! Пфф, – я закатила глаза.

Странный тип, пойду-ка я отсюда, а то люди уже начали косо смотреть.

– Сходно, – прошипел блондин.

– Вы совсем? Так не говорит никто!

– Мне нечего тратить на тебя своё время.

– Верно, вам нужно спасать свою никчёмную жизнь, – бросив через плечо, я ушла.

А мужчина убежал, не сказав больше ни слова. Надеюсь, что мы больше не увидимся. Никогда в жизни.

Надев наушники и включив песню своей любимой рок-группы, я продолжила путь, стараясь не вспоминать об этом инциденте. Слишком много времени потеряно впустую, Тори убьет меня! Снова скажет, что я витала в облаках и поэтому задержалась. Но это он во всем виноват! Зачем было хамить мне? Ещё и на «ты» называл. Что этот тип позволяет себе?! Я просто в бешенстве!

Хотя…Если бы я не поскользнулась, то не упала бы в его руки, а получилось это именно потому, что я витала в облаках. И виновата в итоге я. Какая ирония.

Я шла по влажному тротуару и смотрела уже не на небо, а себе под ноги. Еще одной такой встречи с незнакомцем мне не нужно. Как жаль, что мы оба так внезапно испортили друг другу настроение. Интересно, ведь он действительно куда-то очень спешил, а я так вспылила. Если бы мне вновь было суждено с ним встретиться, я бы обязательно попросила у этого мужчины прощения. Может, и он бы сделал это, но так или иначе, наша будущая встреча маловероятна, да оно и к лучшему. На мгновение, мне показалось, что я его где-то видела. Ну, не важно.

Закончив эту мысль, я поняла, что уже стою перед гипермаркетом. Я встала напротив дверей, и они распахнулись передо мной, как по волшебству. Знаю, это вовсе не так. Но я специально никогда не изучала строение этих механизмов, чтобы этот момент так радовал меня.

Я сложила зонт, спустила наушники на шею и скрипя подошвой по керамической плитке, которой был выложен пол, вошла внутрь.

Сказать честно, не очень люблю магазины с одеждой, потратив в них время, я иногда очень огорчаюсь, хоть и люблю красиво одеваться, но в продуктовых магазинах я готова находиться часами, пока не закружится голова и не загудят ноги. Входя в хранилище вкусных запахов, я чувствую себя намного счастливее. Ровно то же самое и с книжными, только книги я предпочитаю читать.

Изучая себя, я с каждым годом убеждаюсь все больше в том, что люблю абсолютно всё. Как это ни странно звучит. Мне нравится слушать музыку, от классики до тяжелого рока, я ем всё, исключение составляет лук, я надеваю вещи, которые мне нравятся, даже если они не в моде, я люблю наводить порядок в доме, люблю лениться, мне нравится лазать по горам и нравится море.

Огорчением для меня это становится лишь тогда, когда я часто соглашаюсь со вкусами людей и они не верят, что я действительно иногда похожа на них. Но это не очень волнует меня, мне есть, о чем заботиться, например, о том, где же в этом магазине шоколадные печеньки…

Я прикатила небольшую тележку для продуктов и стала ходить по лабиринту продовольствия, поочередно захватывая все, что было в списке. И не совсем. Например, в списке никак не значились зерновой кофе (я не оставляю надежд сварить его вкусным), и творожный сыр, так же там не было шпрот и консервированных персиков.

«Прости, Тори, я не могу устоять», – промычала я в своей голове.

Наконец, тележка наполнилась доверху, и я уже не могла ничего в нее положить. Тогда я поняла, что нужно идти к кассе. Скользя и всё ещё скрипя новыми ботинками по мокрому полу, я еле довезла своего железного монстра на колёсиках к концу очереди. Она двигалась довольно быстро и уже через несколько минут я стояла напротив кудрявой дамочки с броским макияжем.

– Вам нужен пакет? – спросила она меня, удивленно подняв свои синие брови-ниточки.

– Девушка, алло! Пакет брать будете? – она грозно смотрела на меня, а я недоумённо смотрела на неё.

– Ой, да. Два, пожалуйста.

– Совсем зомбированные стали.

Складывая всё в «убийц экологии», я пыталась понять, как же смогу донести всё это до дома. Ответ был очевиден – с большим трудом. Кажется, я погорячилась, купив трёхлитровую стеклянную банку гранатового сока.

Наконец, я вышла на улицу. Еще никогда, наверное, так не радовалась тому, что осадки закончились. Все еще раздумывая перед входом, а не вызвать ли мне такси, я стояла наедине с двумя огромными полиэтиленами.

Запихнув зонт в один из пакетов, я надела наушники и нажала на кнопку «play». В сознание тут же проникли ласкающие мотивы, я вздохнула и поплелась домой, благодаря музыке притупив ощущение боли в ногах. Интересно, сколько времени меня уже нет? Кажется, я провела в магазине всего ничего, но судя по небу начинает темнеть, а значит я пробыла вне дома около 4-х часов.

Шаг за шагом я шла по лужам в своих новых ботинках, вспоминая мультфильм «Русалочка». Ведьма предупреждала, что, когда девушка получит ноги, каждый шаг станет болью. «Ох, как я понимаю её сейчас, – мысленно простонала я. – Руки и ноги будто не мои».

«Каждый шаг – боль, каждый шаг – боль» – отзывается в голове.

Снова заморосил дождь, а тело вдруг стали противно пронизывать маленькие иголочки. Мерзкое чувство, когда вокруг температура приемлема, а твоё тело ноет от прилива жары.

Наконец, я вошла в свой двор. «Еще немного и я зайду в подъезд, поднимусь на лифте в тёплую квартиру и буду счастливая смотреть фильмы». Но не тут-то было. Шурша листьями, я уже было добралась до домофона, как мой взгляд встретился со взглядом идущего мне навстречу парня. Не может быть…

– Марк?! Что ты забыл здесь? – удивлённо и одновременно рассерженно это прозвучало.

Его губы начали шевелиться, и я ничего не услышала. Точно, я всё ещё в наушниках.

– Поможешь?.. – я глянула вверх, надеясь, что он поймет.

Его руки коснулись конструкции, напоминающей кошачьи ушки. Это была новая модель наушников Axent Wear Cat Ear. Я восхищалась ими. Нежно Марк опустил их на мои плечи и слух мой пробил шум города.

– Ну здравствуй, Валетта, теперь и ты слышишь меня, – он улыбнулся, и улыбка его была очаровательна.

Я ее видела лишь пару раз. Обычно он совсем не улыбается. Но что так обрадовало его сейчас? Уж простите, но мне мало верится, что он скучал по мне эти дни. Я даже спрашивать не хочу, где его носило. Захочет – расскажет сам.

– Здравствуй, я не ожидала увидеть тебя здесь. Что привело тебя? – дословно значит: «какого чёрта ты тут забыл».

– Я скучал по тебе. Ты не пришла сегодня.

– Разве тебя это волнует? – с этой фразой я не забыла самодовольно хмыкнуть.

– Я видел слишком много глупых глаз сегодня и пришел посмотреть на твои, самые прекрасные.

– Хм, красивая ложь. Что с тобой? Ты такими речами никогда не изъяснялся. Промывка мозга?

– Просто встретил одного прилипчивого психиатра.

– Господи, избавь меня от этого! Не хочу слушать твой лживый бред. Я не плюшевый мишка, со мной нельзя играть.

Он грустно, и мне показалось, что наиграно, опустил голову.

– Тебя ведь не было в институте три месяца, Марк! А теперь ты заявляешься и говоришь вздор!

– Я участвовал в эксперименте у одного психиатра. Ну то есть, он поручил мне кое-что.

– Хм. И что за эксперимент?

– Это вообще не та информация, которую я могу распространять.

– А, ну, да, конечно.

В это время он приблизился ко мне так близко, что коснулся кончика моего носа своим, смотря прямо мне в глаза.

– Ты пытаешься быть романтичным или просто пьян?

– Я так рад, что могу обнять тебя, а не одну из тех визжащих девиц.

Он носом уткнулся в мою шею, а его руки сковали мое тело, словно тиски и у меня тотчас появилась потребность в воздухе. Я вдруг поняла, что возможно поторопилась с выводами и могу дать ему второй шанс. Так, нет, всем эндорфинам – отбой! Я больше не та девушка, что тает, как снеговик от любого прикосновения красивого парня.

Два доверху набитых пакета, с которыми я ковыляла сюда, все еще находились в моих руках, их я, кстати, почти не чувствовала.

– Знаешь, я тоже рада, но у меня болят руки, и я не могу дышать.

– Это все от любви ко мне?

– Боюсь, что нет… – ох забыла я, что парни не понимают намёков.

Он отпустил меня и разочарованно взглянул на пакеты.

– Ты бы отнесла их.

– Это я и хотела сделать до того, как встретила тебя.

– Тогда не стану тебе мешать – с замешательством ответил он.

– Ты не поможешь мне? – я чувствовала, что сейчас брошу пакеты на землю, но вспомнив о банке с соком, передумала.

– Ой, да, прости, давай это сюда.

– Какой-то ты странный. Плохо себя чувствуешь? Или решил издеваться надо мной?

– А, я, эм, да, плохо чувствую. Не знаю, может это новый вирус.

Я закатила глаза. Парни все такие меланхоличные или мне одной так повезло?

Поднявшись на этаж, я вставила ключ в скважину и забрала пакеты.

– Я скоро вернусь к тебе.

– Лучше бы ты этого не делала…

– Почему? Ты не хочешь гулять со мной?

Он замялся.

– Хочу, но…Темнеет уже, не боишься, что с тобой что-то произойдёт?

– Дурак что ли? Ты ведь будешь со мной! Не убьёшь же ты меня, – я рассмеялась, но Марку эта шутка не показалась забавной.

Что это за перепады настроения? Таким он мне совсем не нравится. Открыв входную дверь, я вошла внутрь, громкий хлопок и резкое наступление темноты дали понять, что железная преграда закрылась и оставила меня в одиночестве. Скользя по ней, я опустилась на корточки и реки горячих, как пламя, слез текли по моим щекам.

Зачем он так со мной? Зачем играть, притворяться и вести себя, словно придурок? А зачем мне верить, что я могу изменить его суть и способна сделать его счастливым? А зачем я вообще что-то делаю? Я запуталась, люблю ли я тебя, Марк? Эти девичьи чувства, рождённые фантазией, правдивы ли они?

Я почему-то вспомнила, как Марк был влюблён в Юту, а она в свою очередь рассказывала мне каждую ночь перед «отбоем», как гуляла с нашим доктором, как он обнимал её, как они держались за руки и как первый раз поцеловались! Я, тринадцатилетняя, была так смущена, но каждый раз хотела услышать об их очередной прогулке. На тот момент все их отношения были незаконными – доктор был старше девушки на 10 лет. Но никто об этом не знал, ведь Юта сбегала посреди ночи и возвращалась рано утром. Я тогда и подумать не могла, что они занимаются чем-то неприличным, в том возрасте я была не особо осведомлена.

Я помню. Она была похожа на меня, как будто я смотрелась в зеркало. Начинаю подозревать, что Марк общается со мной скорее всего из-за схожести с Ютой. Я всегда восхищалась этой девочкой. Как же ей удавалось влюблять в себя стольких парней? Вот мне 21, и только сейчас у меня появился кто-то, в кого я могу влюбиться. Но он сравнивает меня с бывшей мертвой девушкой. Жизнь удалась на славу. Но действительно ли раньше я не влюблялась? От этих мыслей болит голова. Нет, не могу вспомнить.

Выпустив последний всхлип, я поднялась и побрела в кухню. Бросила пакеты на стол и просто стояла. Через минуты две ко мне вышла сонная Тори.

– Ну, где тебя… – зевая, она не успела закончить фразу, – Боже, что с тобой?! Какого чёрта у тебя столько пакетов и почему ты ревешь? Немедленно объясни.

Я с громким и протяжным «прости, я правда хотела персики», рыдая, ввалилась в её объятия.

– И ты ревешь только поэтому? Ну и что? Персики – это не страшно…Валетта! Шпроты?! Ты на что вообще деньги потратила? А зачем тебе гранатовый сок? Он же тяжеленный!

– Только в таких банках он настоящий, – я все еще всхлипывала.

Она устало рухнула на стул.

– Тебе 21 год, а ты все еще делаешь покупки, словно тебе 16 и ты, дабы подавить депрессию, ешь тонны шоколада. Не боишься лишних кило?

– Тори, не веди себя, как мама, я же пью воду и много гуляю, мои килограммы в норме.

– Да не в них же дело! Я ведь и правда не твоя мать. Я устала.

Я посидела немного на коленях в кухне, успокаиваясь, пока Тори разбирала пакеты. Делая это, она то и дело недоумевала как у меня хватило денег и как я не умерла от такой тяжести. Я тоже не могла этого понять.

А потом я вспомнила, что снаружи меня ждет Марк. Я встала и молча пошла умываться.

Какая жуткая физиономия. Плакать, чтобы потом любоваться красными глазами на отекшем лице – глупо. Я глупая.

Тори преградила мне путь, когда я собралась обуть ботинки. Её взгляд так и говорил мне: «ты не сдвинешься с места».

– Тори, прости. Марк ждёт меня за дверью. Я хочу поговорить и всё выяснить.

– А ещё ты снова хочешь прийти заплаканной, я правильно понимаю?

– Я больше не стану плакать, честно.

– Угу, – недоверчиво промычала Тори.

Так или иначе, она всё же отошла от двери, и я выскочила в подъезд. Но на лестничной клетке Марка не оказалось. Я насупилась. «Где он?»

Я бегу, спотыкаясь, перескакивая через несколько ступенек сразу. Надеюсь, он просто вышел на воздух. Выпорхнув навстречу осенней прохладе, я всё же смогла обнаружить в лиственном пейзаже Марка, который ковырял ботинком асфальт.

– Я вернулась, – стараюсь вести себя как можно более непринужденно, но дыхание выдавало моё волнение.

– Ты долго. Я замерз.

– Холодный выдался сентябрь.

– Да уж. Дай мне руку.

Марк сжал мою ладонь, и я поняла, что кроме боли ничего не чувствую. Вот мы идем по тротуару, мимо гудящей автострады и молчим. Никто из нас не говорит друг другу ни слова. Я слышу, как осенняя, уже сухая, как ни странно, в сентябре, листва напевает мелодию ветра.

Звездная ночь после дождя самое прекрасное, что можно наблюдать. Сколько я мечтала о ночном пикнике. Жаль, что осуществить пока так и не получилось.

Смотрю на парня. Я люблю тебя? Люблю тебя? Да или нет? Раз за разом я повторяю эти вопросы для самой себя и никак не могу дать ответ. Почему он возник, этот дурацкий вопрос и такая же ситуация.

– Посмотри-ка, твоё любимое кафе! – воскликнул Марк, нарушив тишину и оборвав мои мысли.

– И правда. Кучу лет там не была.

– Как оно там называлось?

– «Петрикор», – улыбнулась я.

– Отчего такое сложное название? – в этот момент мы остановились и завороженно начали рассматривать вывеску.

– Я бы сказала нестандартное для популярных кофеен, но это название как нельзя кстати. Когда двери этого кафе открываются, и ты входишь внутрь, ты будто вдыхаешь «Петрикор» – запах свежести и спокойствия. К тому же более улыбчивого персонала и таких невероятных шоколадных круассанов я нигде не встречала!

– Хочешь зайти?

– Нет. Не сегодня.

– Отчего?

– Просто потому…

Вдруг наш разговор прервал звонящий телефон. Телефон Марка. Мой дорогой друг выпустил мою руку и отправился в укромное место, чтобы я не мешала ему. Из начала разговора я поняла лишь то, что это мужчина и он был очень строг. Впрочем, слушать я не хотела, а потому повернулась лицом ко входу в «Петрикор». Меня привлек жёлтый лист, размера А4, прикрепленный к двери с другой стороны. На нём каллиграфическим почерком нацарапано приглашение на подработку.

Я…хочу. Вот, чего мне не хватает сейчас – улыбок других людей, запаха булочек и шоколада.

Решено. Я схожу на собеседование и постараюсь получить работу в своем любимом кафе! Может тогда я смогу в себе разобраться.

Марк закончил говорить по телефону и медленно шел ко мне, шаркая подошвой.

– Ты не замёрзла?

– Н-нет, – соврала я.

– Хорошо. Мне нужно уйти. Прости меня, это важно.

Он удалился, не дождавшись моего ответа. Никогда не врите парням, что вам тепло, если вам холодно. Они не поймут. Даже если сильно любят вас.

«Если честно, то я околела в этом платье, согреешь меня?» – Юта, наверное, сказала бы именно так.

Ну а я, Валетта, уже знала, что он уйдет. Но вот куда ведут его дела никогда не спрашивала. Какой смысл, если я просто вновь услышу язвительную отговорку или, что еще хуже, совсем ничего.

И вот я осталась одна, наедине со своими мыслями и горящей жёлтым светом вывеской кофейни. Может стоит немного погрустить? Чтобы подумать обо всём. Мне кажется, самые верные мысли приходят тогда, когда ты в печали. Не в истерике, когда ты ревешь и бросаешься всем, что попадет под руку, не в депрессии, когда хочется пустить пулю в висок, нет. Именно в тихой, безмолвной грусти, когда мысли спокойно и умиротворенно плавают в твоем сознании. Это не спокойствие, ведь тогда мыслей бы особо не было. Просто меланхолия, позволяющая копнуть душу глубже, не причиняя сильную боль.

Зная себя и то, что, не сделав это, я пожалею, решаюсь зайти и купить себе горячий кофе, чтобы хоть как-то согреться. Всё-таки эта осень удивляет меня. Слишком холодно для сентября.

Внутри здания было светло, тепло и уютно. Из кухни исходил чудесный аромат уютной осенней поры, а точнее корицы, булочек, апельсинов и, конечно, жареной арабики.

Я заказала кофе без сахара, с молоком и корицей. Дождалась заказ на диванчике бежевого цвета, расплатилась и быстрым шагом направилась к выходу. Открыв дверь и собираясь выйти на улицу, я случайно задела кого-то, кто собирался войти, ударившись плечом о плечо. Я едва не выронила стакан. Как мне сегодня везет на столкновения!

– Простите меня! – бросила я и ушла, не дожидаясь ответа, дабы не нарваться на очередную ссору, и даже не взглянув девушка это была или парень.

Глава 2. Аарон Аскет

– Да, я знаю, что сегодня встреча с акционерами, – мужчина, с карими глазами и волосами цвета «тёмный шоколад», в деловом костюме наворачивает круги по белоснежному кабинету с телефоном в руке, – То, что у меня завтра свадьба, я тоже знаю. Не нужно напоминать мне об этом, в конце концов я не болен. Да, пожалуйста, закажите мне стакан «американо». Верно, без сахара. И лучше оповестите акционеров о том, что у них встреча, а не меня. Я владелец самой прибыльной сети кафе в Америке, а вы смеете считать, что я забуду про собственную свадьбу? Нет, после этого я сразу же вернусь в Нью-Йорк. Мне нужно закончить дела со своим глупым братом. Но перед этим, прошу, назначьте встречу с нашими французскими партнерами. Да, именно в Париже, где же ещё? Чёрт возьми, прекратите задавать мне глупые вопросы. В скором времени я надеюсь, что «Grand A» будет сотрудничать не только с Россией и Францией, но и целой Азией. Так что позаботьтесь о встрече как можно скорее, Эмма. Всё, кладу трубку.

– Ты всегда такой грозный, когда дело касается твоей второсортной кафешки, – смазливый блондин, до нитки промокший, стоял в дверях, облокотившись спиной о стену.

– Что ты здесь делаешь, мой дорогой и горячо любимы брат? – с немалой долей сарказма спросил юноша.

– Рассчитываю на свою долю, Аарон. Как тебе должно быть известно, отец оставил компанию не только тебе.

– Как раз таки только мне. Ты появился ни с того ни с сего и что-то требуешь. Я единственный законный сын своего отца и в завещании это чётко указано.

– Но ведь я могу его оспорить и стать совладельцем компании, разве нет? – играя наивность, парень захлопал глазами.

– Очнись, Рей! Ты погубишь все, над чем я так упорно работал, – Аарон был настроен категорично.

– Моя мать работает в несколько смен, а ты катаешься как сыр в масле!

– Кто мешает тебе найти работу? Твоя мать – это проблема тебя и нашего отца, меня это не касается.

– Аарон не был злым человеком, но его брат хотел лишь денег его покойного отца и без боя нынешний владелец сдаваться не собирается.

– Думаешь, раз ты старше, то можешь просто так отобрать у меня все?

– О боже, Рей! Ты можешь даже расплакаться, но правда будет одна – у тебя никогда ничего не было. Мой отец совершил ошибку по молодости и на четвертом году брака с моей матерью изменил ей с твоей, вот и все! В завещании о тебе не было ни слова, ни единого слова! Но я поверил тебе и помог. Разве тебе не досталась квартира в Америке и, как я помню, я оставил тебе неплохие сбережения. Когда отец умер, всё, что я получил –разваливающаяся на части компания, которую пришлось вытаскивать с самого дна. Теперь, когда кафе GRAND.A востребовано, ты заявляешь, что имеешь право на него. Какое, Рей? Кстати, почему ты весь мокрый?

– От темы отступаешь? Ну ладно. Да будет тебе известно, что я очень торопился, когда шел сюда, точнее сказать бежал, ведь сейчас, если не ошибаюсь, ты должен идти на подготовку к свадьбе. Так вот из-за спешки, я забыл дома чертов зонт и, как назло, начался ливень, к тому же я врезался в какую-то ненормальную! Она носит наушники в виде кошачьих ушей! С ней я проторчал минут 10 и опоздал на свой автобус.

– Ты мог мне позвонить, кретин.

– Ты не отвечаешь на мои звонки! Я всего лишь хочу справедливости! Чтобы каждый заплатил по заслугам!

Аарон засмеялся, но лишь от жалкого вида брата.

– Прекрати свои истерики. Я дал свой ответ. Можешь хоть во все суды мира подать заявление на оспаривание завещания, но ты ничего не получишь. Играйся с этим, сколько позволит тебе твоя совесть. У меня дела, не мог бы ты уйти?

Они с Реем были совершенно разные, и Аарон не знал о нем совершенно ничего, пока его отец не погиб. Хорошо, что GRAND.A досталась именно старшему сыну, иначе кто знает, что было бы с наследием Аскетов.

– Это ты доиграешься, Аскет. Ничего ты не знаешь, ничего.

Аарон прыснул от смеха.

– Пошёл вон.

– Чего ты ржешь? Кстати, аккуратней с Агнесс, она с тобой играет. Кажется, ей положена половина твоих акций после замужества? То есть, все 35%?

– И что с того? – огонёк вспыхнул в его карих глазах.

– Она играет против тебя, парень, – ухмыльнулся Рей. Он уже знал, как сломить веру этого парня.

– С чего ты взял?

– А с того, что вчера мы мило пообщались с ней, сидя в её джакузи. Твоя дорогая модель предала тебя.

Рей достал свой смартфон и потряс им прямо перед лицом Аарона. На экране было фото, где Рей обнимал голую Агнес за плечи, а вокруг была только пена.

Безмолвие, потухший взгляд, дикая боль где-то в груди. Аарон был разбит. Он не мог шевельнуться ещё пару секунд, пока Рей тряс своим телефоном, а потом со всей злостью от предательства двух близких людей врезал брату прямо по его идеально ровному носу.

Рей выронил смартфон, экран потух и появилась трещина. Парень схватился за окровавленный нос и хныкал, как маленький мальчик.

– За что, идиот?! Я показал тебе правду! Она рассказала, что хочет подкупить остальных акционеров, таким образом у этой рыженькой бестии было бы больше процентов и полетел бы ты тогда вон из компании!

Аарон всё ещё не мог поверить его словам. Каким бы Рей не был глупцом, сейчас он оказал Аарону большую услугу. Наверное. Важнее всего в жизни этого молодого человека была компания отца, а уже потом любовь, но эта девушка каким-то образом заставила Аарона узаконить их отношения. Парень прикипел к ней и даже несмотря на то, что для него это был только секс, эта девушка была ему отчасти дорога. А теперь он видит это. Нет, стоп. Нужно всё узнать у Агнесс.

Аарон похлопал Рея по плечу и уже собрался выйти из кабинета, но:

– Осознаёшь ведь, что я больше не смогу доверять тебе? Понимаю, ты уберег меня от серьезной потери, но как быть уверенным, что вы с ней не заодно.

– Ох, какая потеря! Будто раньше ты доверял мне! – Рей всё еще держался за свой нос, руки и пол были в крови.

– Знаешь какое-нибудь безлюдное место? Мне нужно поговорить с тобой, вечером, – Аарон протянул брату платок.

Парень выпрямился, и его боль сменилась задумчивым взглядом. А затем странной улыбкой.

– Кафе, в паре домов отсюда. Отправлю тебе местоположение. Там почти нет посетителей. Да и вряд ли кто-то знает президента американского кафетерия.

– Подходит. Эмма!

Послышался стук каблуков. Миниатюрная светловолосая девушка вошла в кабинет.

– Да, президент Аскет. Ой…!

– Вы никогда не видели лужу крови? Позовите уборщиков и забронируйте билет в Нью-Йорк, сегодня я лечу домой.

– А…но как же…свадьба, сэр?

– Вас это не касается.

– А Париж? Мне отменить…?

– Я встречусь с партнером через несколько месяцев. Да, и встречу с акционерами отмените также. Больше вам не за чем знать.

– Куда ты сейчас?

Аарон Аскет промолчал, дав понять брату, что это его не касается. Он сам не знал теперь куда ему идти. Дел больше не было никаких. Разве только встретиться со своей невестой и всё выяснить.

Как назло, дождь не заканчивался. Парень спустился вниз на лифте и, попрощавшись с секретарем и охраной, собирался выйти на улицу, прямо в ливень, но в паре шагов от «мокрого ада» парень почувствовал вибрацию в кармане своих брюк.

«Я хочу поговорить с тобой. Это важно. На счет нашей свадьбы. Жду тебя на нашем месте ^.^ A.»

А вот и Агнесс, сама написала, что ж, стоит встретиться с ней. Аарон подумал, что ничего плохого она не скажет ему, раз поставила в конце сообщения такой милый смайлик. Конечно, это не так.

Любимым местом Аарона в этом городе всегда был парк Ашманна. Это было единственное место, где он мог спрятаться от большого количества людей. Он гулял по лесу, теряясь среди деревьев и мог делать это часами, размышляя. Однажды он встретился там с девушкой. И парень отправился именно туда, где весь этот спектакль имел своё начало.

Молодой бизнесмен так спешил узнать правду, что даже не взял зонт, а своему водителю приказал оставить его.

Весь промокший, но всё ещё прекрасный, Аарон стоял около большого старого дерева. Когда-то у этого дерева и произошла их первая встреча. Когда отец юноши ещё был жив, он попросил сына встретиться с одной женщиной. Она была из влиятельной семьи, и её семья должна была помочь семье Аскетов с финансами. Но отец Аарона был тогда уже тяжело болен и заниматься прежним делом просто не мог. Семья Агнесс взялась за компанию и в конце концов разрушила её. Аарону на тот момент было совершенно плевать. Два года назад он и думать не хотел о том, чтобы работать в том, что пытался восстановить отец. Его задачей была Агнесс – он выполнил условие. Они стали друзьями с девушкой и в конце концов просто привыкли друг другу, как казалось Аарону. После смерти отца, Аарон был в глубокой депрессии – компания развалена и к тому же передана ему в наследство. Недолго думая, юноша переиграл всё. То, чем раньше занималась нынешняя GRAND.A исчезло и на смену пришёл первый кафетерий Аарона Аскета. А затем Агнесс предложила узаконить их отношения.

– Привет.

Аарон резко обернулся, испугавшись от неожиданности.

– Привет, – он потянулся, чтобы поцеловать Агнесс в щёку.

– Стой, я пришла кое-что сказать тебе.

Огненно-рыжая девушка в черном плаще стояла под красным зонтом и не отводила глаз с парня.

– О чем? Об этом? – Аарон протянул ей фото, которое недавно показал ему брат.

– Ох, ты видел.

Что? На её лице и мускул не дрогнул. Похоже, она даже улыбается.

– Что ж, раз ты это видел, то ничего не поделаешь, но я хотела сказать, что хочу отменить свадьбу. Ты порядком достал меня Аарон. Ты думаешь только о своей компании и совершенно не замечаешь меня! Ты даже не даешь мне ту малость, что я прошу! Не смотри на меня так, да, я о сексе, Аарон! Я устала. Я нашла человека, с которым буду счастлива. И может, не одного.

– Ты рехнулась? Не одного? То есть Рея ты тоже использовала? Ты теперь так живёшь?

– Ты такой скучный. Я надеялась, он сразу прибежит к тебе, но с тех пор прошло полгода. Да, меня грела мысль о деньгах, что достанутся мне, я для этого и предложила пожениться, но я тоже хочу быть счастлива. Ты сделал меня такой. Из-за тебя я стала менять партнеров как перчатки. Хотя, знаешь, мне понравилось. Луна ведь не станет плохой от того, что у нее много звезд. И я не обижусь, если потеряю одну из них. Теперь нет.

Она сказала эти слова без каких-либо чувств.

– Когда твои родители погибли, я остался с тобой, я помогал тебе! А ты? Ты ведь клялась мне. Что любишь. И что не предашь меня, даже на кону будет твоя жизнь! Из-за таких, как ты, рушится мир.

– Мне жаль. Прости. Но всё же моя жизнь оказалась дороже твоей, – из изумрудного глаза выступила одинокая слеза и скатилась к алым губам бывшей невесты.

Его душа разрезана в лохмотья? Сердце совсем беззащитно? Слезы катятся градом? Нет. Он окаменел. Больше нет чувств. Теперь Аарон Аскет определенно точно будет осторожен с девушками, он никогда не покажет им настоящего себя. Улыбка скроет любые раны, скроет настоящую сущность. Никому не обязательно знать кто он и какой он.

В это мгновение он понял, как хорошо поступил, когда сохранил всё в тайне. Он являлся владельцем компании отца не так давно, всего только 2 года, и никто толком не успел узнать его, ведь Аарон не спешил продолжить дело отца. Ещё тогда он придумал хитрый план. Тайный президент компании «Grand A». Дело в том, что отец Аарона никогда не показывал прессе своих сыновей, даже законнорождённого, поэтому мальчика никто не знал, более того, никто не знал, что он вообще существует. Так, когда Аарон не стал оглашать свою фамилию, свою внешность и стал совершать все дела тайно, у компании появился шанс на то, чтобы засиять по-новому.

Аарон решил построить кафетерий. При жизни отца компания называлась иначе и не имела ничего общего с кофе. Юноша начинал всё с нуля, с руин, но твёрдо верил в победу. Так и произошло, кафе GRAND.A ждал непревзойденный успех. Первые несколько лет шли неладно, но потом всё пошло, как по маслу. После скачка, всего за год Аарон смог расширить территории от одного кафе в городе до 50-ти по всей Америке. Всё благодаря его успехам в изобретении новых вкусов кофе, ранее никем не использованных. Но самым большим достижением стали заголовки известных газет и журналов: «Король кофе, кто же он?» Аарону понравилось сравнение с королем, но он предпочел называть себя президентом компании, головной офис которой он возвел в городе другой страны, мало осведомлённой о его кофейнях. В России он жил когда-то давно с отцом. Так ему и удалось стать главной загадкой года, а также самым завидным женихом во всей Америке.

Жаль, что его отец умер так рано, парню едва исполнилось 26. А мать и того раньше, Аарону было тогда всего 9 лет, рак не щадит никого. Так ещё этот не полнородный глупый младший брат. Свалился на Аарона, как снег на голову почти сразу после смерти отца. Кажется, что на самом деле ему не нужна компания, он просто хочет забрать у Аарона счастье, каким бы оно ни было. Рей считает, что жил очень плохо и все из-за того, что родился позже своего брата на 4 года и, к сожалению, рос без отца и совершенно его не помнит, но уверен, что вполне может владеть всем его богатством.

Что делать Аарону? Парню, который остался совсем один. У него остался только один человек, которому он может оставить временное руководство головным офисом здесь, пока сам Аарон будет в Нью-Йорке.

– Генри? Здравствуйте, у меня к вам дело.

– Аарон? Ты один? Ты зовешь меня по имени только, когда один.

– Верно, я сейчас в парке у озера, вы можете встретиться со мной? Знаю, у вас дела в этом городе, но я бы не звонил, если бы это не касалось компании.

– Знаю, я скоро буду.

Через час ожидания и хождения взад-вперёд Аарон увидел вдалеке статного мужчину преклонного возраста с уложенными волосами и в костюме. Генри с легкостью шагал навстречу темноволосому юноше, держа над собой зонт.

Они пожали друг другу руки, а потом, спросив поочередно о делах друг друга, наконец, перешли к разговору о GRAND.A.

– Что ж, Аарон, твоя просьбе весьма, как бы сказать…у меня были другие планы, я хотел вернуться домой, в Нью-Йорк.

– Знаю, простите, Генри, но вы единственный человек, которому я могу доверять после смерти отца. Я должен быть уверен, что все счета Агнесс заблокированы, а ещё, что она не желает проникнуть в офис под видом моей невесты и украсть ценные бумаги.

– Дай мне подумать.

– Я должен успокоиться и привести в порядок свои мысли, чтобы через несколько месяцев вновь собрать акционеров и продолжить развивать идею о партнере в лице Китая.

– Почему именно Китай?

– Это бессмертная династия, довольно быстро развивающаяся во всех областях. Думаю, у нас с Китаем большое будущее.

– Ты ведь знаешь, китайцы не радужно настроены в отношении к США.

– Я найду тех, кого не волнуют аспекты политики, как и меня. И да, пока я буду в Нью-Йорке, обещаю, что присмотрю за Майклом.

– Я не беспокоюсь об этом парнишке, скорее, я больше боюсь за тебя. Майкл, в отличие от тебя крепко стоит на ногах. Что ж, я возьму временное шефство в офисе, но через 2 месяца я уезжаю, даже если тебя не будет здесь.

– Для меня главное, чтобы офис был в безопасности эти несколько месяцев, чтобы Агнес забыла сюда дорогу, я не могу растерять акции! Как только я найду человека, которому смогу доверить управление головным офисом, думаю, что буду просить тебя об этом реже.

– Я понимаю тебя.

– Спасибо, тогда через 2 месяца я полечу в Париж, чтобы укрепить уже налаженные отношения и в дальнейшем открыть там ещё один филиал нашей кофейни.

– Уверен, что GRAND.A станет настолько процветающей?

– Компания уже является таковой. Вы даже не представляете какую прибыль она приносит мне в Нью-Йорке. О таком вы и не мечтали с отцом, когда заправляли летним лагерем.

– Ты прав. Он не произвёл большого успеха. Но тебе разве не было там весело в свое время?

– Я отдыхал там всего два лета. И всё время занимался рецептами. Как ты помнишь, отец много требовал, когда я учился в кулинарной академии.

– Да уж, помню. Но мне, например, безумно нравилась эта русская атмосфера.

– Мне тоже. Но будучи 20-тилетним, все эти красные галстуки были лишь шуткой. К тому же, после того инцидента… В кафе такого точно не произойдет.

– Возможно. Но, Аарон, кафе и так уже популярно, зачем тебе еще филиалы?

– Этого мало.

– А тебе, значит, нужно больше?

– Разумеется. Фамилия Аскет разлетится по всему миру, наша компания достигнет высот, сравнимых со «STARBUCKS». Я обещал отцу. Так, я могу рассчитывать на вас?

– Само собой. Я знал тебя ещё с пеленок, а твоего отца и того всю жизнь и, знаешь, я могу сказать тебе, что очень горжусь тобой, ты – достойное продолжение своего отца.

Аарон лишь молча кивнул, он не любил похвалы, тем более тогда, когда сам юноша разваливался на части и был абсолютно разочарован в самом себе.

На этом давние знакомые распрощались, так как Аарону нужно было встретиться с братом.

Аарон решил идти до кафе пешком, он надеялся проветрить мысли и, если повезёт, вычеркнуть из жизни сногсшибательную, но подлую Агнесс. Он шел расслабленными шагами вдоль по улице, освещённой закатом, было красиво. И холодно. Дождь кончился, но парень всё ещё был до безобразия мокрым.

Смотря на влажный асфальт, о который красиво ударялись дождевые капли, падающие с крыши, Аарон чувствовал, будто все его проблемы решаемы, а светлое будущее уже не за горами, но на самом деле, в реальной жизни, дела обстояли несколько печально, в частности это касалось морального состояния Аарона, а не финансового состояния компании.

Итак, ещё пара поворотов и парень на месте. Стемнело, воздух был свежим, но в то же время обжигал легкие так, что всё тело ежилось от холода.

Вот и оно. «Петрикор».

«Кому пришло в голову назвать так кафе? Не удивительно, что здесь нет посетителей.»

Аарон уже было открыл дверь, как оттуда вылетела девушка и чуть не разлила кофе прямо на парня, при этом она задела его плечом.

– Извините! – бросила девушка с темными волосами и умчалась в ночь.

– Ничего страшного, – хотел было сказать Аарон, но не успел. Он вдруг заметил, что на шее у девушки болтались наушники в виде кошачьих ушек и подумал, что это была та, что столкнулась утром с Реем. Хотя сколько этих девушек ходит по городу.

Аарон вошел наконец внутрь и начал искать глазами своего названого братца.

– Эй, ты, в костюме! Рей сидел в дальнем углу и махал обеими руками Аарону. Юноша подошел к столику.

– Зачем так орать, тебе 10 лет?

– Ошибаешься, мне целых на 14 больше! его явно забавляла обеспокоенность Аарона по поводу узнаваемости.

– Я не собираюсь дружить с тобой, ты ведь знаешь? И прекрати этот цирк.

– Ты это пришел мне сказать, Аскет? Я мог вообще не приходить после того, как ты мне вмазал за моё доброе к тебе отношение.

– Доброе отношение? Ты подпортил мне все планы. Не появляйся у офиса, меня там не будет, а твоё лицо висит на стенде «приговорён к расстрелу».

– Мне не нужна твоя дурацкая компания! Кстати, я решил устроиться в это кафе. Решил, так сказать, подняться по карьерной лестнице и обогнать тебя.

– Не мели чушь. Я иногда вообще не понимаю в какую сторону бегут твои мысли.

– Подумаешь. В разные стороны они бегут. В разные. Кстати. Почаще оглядывайся назад, Аарон.

– Не бросайся угрозами, если не можешь воплотить их в жизнь, – парень тяжело вздохнул от усталости.

Рей вдруг резко встал, затем серьёзным тоном произнёс:

– Если это всё, то я пойду, у меня дела.

– Стой.

– Парень оглянулся.

– Всё же спасибо, что рассказал об Агнесс.

– Я просто освободил место для себя, – он хмыкнул, зажмурив глаза.

Блондин развернулся на каблуках и покинул тёплое помещение. Аарон ещё долго сидел в раздумьях о том, как жестока бывает всё-таки жизнь и сколько ещё подлых лиц встретится ему на пути к триумфу. А ещё он думал о том, что кофе здесь всё же не такой плохой.

Глава 3. Оранжевая куртка

Я шла по тёмному коридору, увешанному пыльными зеркалами. В каждом из них скрывались звуки: шёпот, шелест, вой, скрежет. Разные голоса звали меня. С каждым робким шагом их зазывания становились всё страшнее.

Впереди густая тьма, и я решаю не идти дальше, а заглянуть в одно из зеркал. Провожу рукой по поверхности, стирая вековую пыль. В зеркале возникает расплывчатое отражение. Моё отражение. Я поднимаю руку вверх – отражение делает то же самое. Вглядываюсь в глаза – оно вглядывается в ответ. А потом улыбается, но я не улыбаюсь. И вдруг понимаю.

– Юта! Это ты?! Как ты здесь оказалась?

Она молча улыбалась в ответ на услышанное. Я решилась на вопрос, что мучал меня столько лет.

– Кто убил тебя? Расскажи!

Какое-то время она молчала, но, заметно погрустнев, всё-таки подала голос:

– Будь осторожна, Валетта. Он следит. Следит за вами. Он смотрит. Не оставит. Просто так не оставит. Не оставит тебя!

Зеркало стало жидким, тягучим, навстречу мне тянулась её ледяная рука.

– Нет! Пусти! – Юта схватила меня за плечо и пыталась мёртвой хваткой втащить к себе в зазеркалье. – Нет! Нет! Пожалуйста, не надо! Пожалуйста! Стоп! Стоп! – продолжала кричать я, вырываясь с новой силой.

Поняв, что будет сложно утащить меня за собой, она начала душить меня. Подключив вторую руку, она смотрела на меня пустым взглядом. Её глаза гипнотизировали меня и стало так жаль её, что тело уже было готово сдаться.

– Прости, Кх-кхм, мен-ня. Я не помню, кха-х, ни-чего, но, хр-р, п-пожалуйста…

Глаза её стали яснее после моих слов. Юта снова обрела себя. Такая, какой моё сознание сохранило её. Что-то задребезжало за её спиной, затем раздался грохот, и мы обе вздрогнули.

– Он близко – прошептала она, озираясь по сторонам, и за этим шёпотом последовал скрежещущий вопль. – Вспоминай, Валетта! Вспоминай! Не дай ему убить! – с этими словами она резко толкнула меня обеими руками в грудь.

– А-а-а! – лечу в бездну.

Я распахнула глаза и упала с кровати, задыхаясь. Больно. Сажусь на пол и пытаюсь поймать хоть каплю воздуха.

«Что это было? Где я? Мама! Мамочка… Я не понимаю, что происходит».

Отдышавшись, выключаю будильник.

Сон. Это был сон.

Снова бросаю взгляд на адское, трезвонящее гадкими звуками устройство.

Теперь понятно почему я услышала вопль во сне. А я уж думала, что умру там. И почему он вообще зазвонил в субботу, не понятно.

Тори пока спала, надеюсь она не слышала этого грохота. Я неуклюже поднялась с пола и посмотрела в окно, часто моргая от яркого света. Открыв окно, дабы впустить немного свежего воздуха, я снова плюхнулась в кровать.

Юта. Почему ты приснилась мне? Спустя столько лет.

Наверное, потому, что я стала часто прокручивать эту историю в голове. Раньше я боялась вспоминать о ней. Поступи я тогда иначе… Но как? Как я поступила? Почему-то в голове крутятся мысли, что это моя вина, но я не могу вспомнить почему.

Разглядывая потолок, я обнимала игрушечного аллигатора. Он достался мне от родителей. Папа подарил его маме, когда они начинали встречаться.

– Если бы не ты, Эдди, я бы точно не выбралась из этого жуткого сна. Спасибо тебе, – прижимаю игрушку крепче. – Может сможешь помочь мне не выходить из комнаты сегодня, как думаешь?

В ответ молчание.

– Понимаю. На сегодня твои силы исчерпаны. Что ж, тогда пора идти готовить завтрак. А ты отдыхай.

Я натянула носки, состав которых – стопроцентный подшерсток белой козы, он же кашемир, надела свои мягкие тапочки и в розовой мятой пижаме, поплелась умываться, широко зевая по пути.

Зайдя в ванную, я с опаской взглянула в зеркало: нужно было убедиться, что я была мной.

– Ты могла бы и получше выглядеть сегодня, Валетта – сказала я, похлопывая себя по щекам, и потянулась за зубной пастой и щеткой.

«Бум! Хрусь! Звяк! Блысь!»

Ну вот, все шампуни, маски, паста и моя любимая зубная щетка рухнули на дно ванны и оглушили мои уши звуками разрушения. Что ж, надеюсь, Тори и этого не слышала.

Как же так, я едва задела этот стакан с щётками, но он упал, потянув за собой всё, что было разложено по краям ванны. К тому же этот подлец разбился…

– Если я так чищу зубы, то каким опасным для меня станет приготовление завтрака…

Может сегодня просто неудачный день? Хотя, я каждое утро так думаю. Пора признать, что это всего лишь моя неуклюжесть.

Я с трудом наклонилась, чтобы собрать все упавшие вещи, пытаясь не затронуть осколки – позже их соберу. Без особого ожидания на этот уже испорченный день, я почистила зубы, умылась и, шаркая ногами по полу, зашла, наконец, на кухню.

Так как работала из нас двоих только Тори, мы договаривались, что готовка и уборка в выходные – моя обязанность. Обычно я завтракала простым бутербродом с сыром, предварительно сунув его в компактную духовку, и запивала всё кофе. Этого было достаточно для меня одной и только тогда, когда я опаздывала. Но теперь мы живем с Тори вдвоем и на выходных я всегда стараюсь готовить что-то более сытное.

Я взяла колонку и включила музыку, чтобы было не так скучно. Далее открыла холодильник, с большим усилием – как он умудряется так захлопнуться? Взяла оттуда пару яиц, молоко, немного масла, и бедром толкнула дверцу – она закрылась, издав глухой хлопок. Выложив все на стол, я полезла в шкаф за мукой и, естественно, просыпала немного себе на голову – шкаф был довольно высоко, а я была мной. Иногда мне кажется, что скоро люди, сделав что-то неуклюжее, будут говорить: «Слушай, я сегодня чувствую себя Валеттой, всё из рук валится!». Подумав об этом, я невольно в голос засмеялась.

Пришло время все смешать. Тори скоро проснётся, а у меня ничего не готово. Всё-таки это тяжело не отвлекаться на свои же мысли. Особенно, если тебе интересна беседа, что происходит в голове. Всё же голова моя и дельные разговоры без моего ведома происходить не должны. Что ж, лучше никому об этом не рассказывать. Да будут пышные оладьи!

Сковорода, которую я поставила на плитку, уже нагрелась, а потому я принялась аккуратно выливать тягучую смесь на ее дно. Ложка за ложкой. Тесто соприкасалось с раскаленным маслом и шипение, и треск не заставили себя долго ждать. Комнату наполнил запах ванили и кокоса, они были добавлены в тесто. Пританцовывая под музыку, я дожидалась момента, когда всё нужно будет перевернуть.

Закончив, я достала две лиловые фарфоровые тарелки, стараясь их не разбить и красиво выложила на них оладьи. Сверху я полила их жидким шоколадом из пачки – что-то вроде шоколадного сгущенного молока – и украсила все консервированными персиками. Также я запихнула грязную посуду в посудомоечную машину и побежала будить Тори.

Но делать этого мне не пришлось, я столкнулась с ней прямо на пороге:

– Ай, Валетта, куда ты так несешься, у нас ведь не коттедж, в конце концов, – девушка сердито растирала ладонь, которую ушибла при столкновении.

– Разве допустимая скорость зависит от размеров пространства? – хитро улыбнулась я.

– Прекрати нести чушь.

– У меня просто хорошее настроение, разве плохо?

– Вовсе нет, просто это было больно. И я плохо спала. Пойду приму душ.

Тут я вспомнила про осколки.

– Ой, пока не входи туда! Я сейчас всё уберу.

– Что там случилось, Валетта?

– Всего лишь разбитый стакан, ничего серьёзного.

Тори вздохнула и в её вздохе снова слышались нотки раздражения. Я поспешила всё убрать.

Взяв половую тряпку и притащив с собой мусорное ведро, я принялась убирать осколки. Для гарантии безопасности, решила помыть ванну чистящим средством и смыла всё горячей водой из душа.

Тори шутливо закатила глаза и зашла в ванную. Я тем временем отправилась заваривать кофе. Сегодня без особых усилий с моей стороны, ведь день и так кажется небезопасным. Я достала дрип-пакеты и натянув их на кружки, принялась медленно проливать кофе кипятком. Должно получиться неплохо.

Добавив себе молока и корицы, я приступила к кружке подруги. Она в свою очередь предпочитала добавленные молоко, сахар и зефирки.

Наконец, Тори вышла из душа, заметно подобрев. Мы еще немного посмеялись над моей неловкостью и сели за стол. Я решила выключить музыку и рассказать Тори о важном для меня решении.

– Тори…

– Мм, да? – отозвалась она, смакуя сдобное тесто. – Ты знаешь, это так вкусно, я не могу оторваться!

– Спасибо, я старалась, – я улыбнулась.

– Это мука у тебя в волосах?

– Что? Где? Я думала, что все убрала… – я ринулась к зеркалу.

– Типичная Валетта. Но за это я тебя и люблю! – она натянуто улыбнулась, крикнув мне в след.

– Да уж, конечно. Всё время подкалываешь меня. Но я не могу ничего с собой поделать. Уж какая есть.

– Я вполне серьезно, не обижайся. Ты же знаешь, я не привыкла болтать нежности.

Вытащив на этот раз всю муку, я вернулась в кухню, и мы продолжили есть. Солнце лучами дотрагивалось до моего лица и бликами играло на моих волосах. Я не люблю его, солнце, оно для меня слишком жаркое и от него мне душно, но осенью солнце светит слабее, а морозный воздух добавляясь к этому создает идеальную атмосферу для меня. Я привередлива, знаю, но такова я.

– Да, Валетта, ты хотела что-то сказать мне, – опомнилась Тори.

– О, верно. Помнишь кафе, в которое мы ходим с самого детства?

– Конечно, только…мы ведь там сто лет не были.

– Да, и я об этом думала. В детстве все крутилось вокруг этого кафе, оно согревало меня. А сейчас в моей жизни происходит нечто странное и мне так не хватает тех дней. Тогда всё было куда проще.

– Согласна с тобой, но детство не вечно, оно уже ушло и его не вернуть, – эта фраза далась ей так легко.

Эти слова, словно лезвие по моему сердцу. Я знала, в глубине души, знала, что ничего не вернуть, но думать об этом я себе не позволяла. И то, что моей подруге взросление дало новых сил, а у меня лишь забрало оставшиеся, меня огорчало.

Я помню, как мы с Тори познакомились. Это было как раз около кафе «Петрикор». Ничто не предвещало беды, и я крутила педали на своем новом бирюзовом велосипеде. Я была так счастлива, что не заметила перед собой девочку с белой кошкой на руках. Она как раз шла по узкому тротуару, по которому я неумело колесила. В тот момент я забыла, что такое тормоза и где они находятся, меня накрыла паника и я начала лихорадочно трясти руль из стороны в сторону. В итоге, я врезалась в большой почтовый ящик, разбила коленку, а та девочка подбежала ко мне, назвалась «Тори», и предложила погладить кошку, чтобы мне было не больно. Но я сказала, что помочь мне может только большой круассан с шоколадом и пригласила ее зайти в это кафе. С тех пор мы ходили туда постоянно, было ли нам весело или грустно, были ли мы влюблены или отвергнуты. «Петрикор» стал спасательным кругом для двух одиноких девчонок.

Но мы выросли. Особенно Тори. Стала настоящей красоткой. Умная, длинные русые волосы, карие глаза. Все парни без ума от неё. Все преподаватели уважают её мнение. И ей это нравится – жить во взрослости. Ну а я, кажется, осталась там, в прошлом, около своего поцарапанного велосипеда.

Но как же так, ведь я до сих пор помню, что мыслила, думала о разных вещах, мечтала и верила в то, что человек может отрастить крылья, я помню. Куда ушло детство?

С возрастом мы забываем, что в детстве понимали весь окружающий мир. По-своему, но мы его понимали и потом, когда у нас появляются дети, мы считаем, что они ничего не смыслят и не ведают что говорят, но они видят гораздо больше, чем взрослые, чья жизнь напичкана проблемами социума, чувствами, сексом, деньгами. Поэтому я не хочу взрослеть. Потому что не желаю, чтобы обыденные вещи становились моими смыслами. Не хочу, чтобы моей мечтой стало заработать кучу денег, сфотографироваться с кумиром, переспать с тем парнем или получить повышение. Потому что счастье в тех моментах, когда мы не думаем о выгоде, спонтанно, без долгих раздумий мы делаем себя счастливее и стараемся сделать счастливее другого.

– Так вот я думала, было бы хорошо мне работать там. Я бы тогда могла вспомнить…

– О, точно, звучит отлично, – Тори перебила меня. – Лишний заработок нам не помешает, наконец то ты станешь вносить вклад в эту квартиру.

– Да, верно. Кстати, ты не опоздаешь на свою работу?

– Ох, нет, сегодня не моя смена и, кстати, уже через 2 часа я отправляюсь на свидание!

– Что!? – я чуть не упала со стула от неожиданности. – Тори, ты ведь ненавидишь всех знакомых тебе парней. Или это кто-то незнакомый?

– Нет. На самом деле, это мой одногруппник. Его зовут Алекс.

– Это тот блондинчик, которого ты называла смазливым и, дайка вспомнить, «его манеры никак не сочетаются с его внешностью, а его волосы, увы, длиннее его интеллекта», верно? – я громко рассмеялась.

– Ну, я ближе его узнала, наверное, – она тоже засмеялась и покраснела.

– Тори влюбилась, ну и чудеса! Чего еще мне ждать от этого дня?

– Позвала бы Марка в парк или в то самое кафе.

Ой, он снова скажет нет. Ничем не занят, но вечно твердит: «Прости, именно сейчас у меня появилось очень важное дело». Ага, дело, которое он только что придумал. Да и мне не особенно хочется куда-то идти. Хотя может я одна пойду на прогулку.

Я так и не рассказала Тори о том, что стала сомневаться в любви к Марку, и о том, что, возможно, пытаясь вернуться к прошлому, в лагере, я невольно сама заставила себя влюбиться в него.

Решаю сменить тему. Интересно узнать о её новом бойфренде.

– Как так случилось, что он смог растопить твое сердце?

– Я всё расскажу тебе, только вечером, я сначала должна разобраться во всем. Что он за фрукт, этот Алекс. А сейчас я иду краситься.

Я улыбнулась Тори и сказала, что сама уберу тарелки. Сделав это и протерев стол от крошек, я плюхнулась на диван с целью посмотреть какой-нибудь сериал. Но так и не включила телевизор, погрузившись в своё сознание.

Обманом в голову пробрались самые печальные мысли. Об университете. Мне совершенно не хотелось туда возвращаться. Понедельник был совсем близко и предстояло сделать колоссальное усилие над собой, чтобы войти в этот так называемый храм знаний. Юрист из меня, честно, ужасный. И если однажды я всё-таки смогу им стать, то заранее сочувствую всем своим клиентам. Они проиграют своё дело!

Я никогда не хотела сюда поступать. Струсив перед прослушиванием в колледж искусств, я убедила себя, что более приземлённая профессия будет лучшим вариантом. Кто знает, может меня бы взяли, и я бы сейчас училась пению, но выбор прошлого уже не изменить, а потому нужно было смириться.

Мои мысли прервала Тори, вышедшая из ванной комнаты:

– Валетта, помоги мне. Прошу, – впервые она глядела щенячьими глазками в надежде на спасение.

– Что случилось?

– Я не могу придумать что надеть.

– Проще простого: джинсы, джемпер и ботинки. Да, не празднично, зато ты сможешь ходить как нормальный человек.

– Верно, но ты в этом уверена?

– Конечно нет. Кто знает, может ему нравятся те, кто боятся, что юбка взлетит и ходят на каблуках, как на костылях, а к концу дня завывают от усталости.

– Не смешно.

– Так странно видеть, что ты волнуешься, – я улыбнулась.

– Когда насмотришься, дай мне знать, я бы хотела услышать от тебя совет, – Тори и правда было не по себе, а потому я решила взять себя в руки.

– Эх, ладно, ну, посмотрим…

Мы около часа выбирали наряд и, наконец, я наблюдала результат. Всё же Тори больше любила образ леди, а потому решила отправиться на свидание в красной трикотажной юбке и черной водолазке.

– Правда хорошо выглядит? – видно было, как она волновалась.

– Выглядишь элегантной! Думаю, если накинешь пальто и наденешь ту массивную цепь из псевдо-золота, будешь ещё более несравненной красоткой.

Наконец мы попрощались, и Тори ушла.

Сев на подоконник, я посмотрела в окно. Листья падают. Как красиво. Солнце светит уже с девяти часов и люди кажутся более оживленными, чем вчера. Интересно, а о чем они думают? Ведь у каждого из нас свои мысли и первый раз, когда я осознала это в детстве, я заплакала. Не знаю от чего, для меня это казалось необъяснимым феноменом. Представляете, все точно так же, как и я, говорят сами с собой порой и это не может меня не удивлять. Глупость, а я ревела, когда думала, что столько всего еще остается для меня загадкой и столько всего я еще не смогу узнать, потому что никто не знает. А когда карты раскроются, буду ли я еще жива?

Солнце сквозь стеклопакет обжигало правую часть моего лица и мне стало дурно. Я решила открыть окно. Холодный воздух вмиг сковал все мое тело.

– Брр!! Холодно!

Я поспешно вернула все так, как было секунду назад. Все-таки конец сентября выдался на удивление холодным. Я заметила это еще вчера, когда решила выйти на улицу в платье и джемпере. Возвращаясь домой, я едва не упала от того, что не чувствовала ног.

Так или иначе, мне пора встать и навести в квартире небольшую революцию. Под этим я имела ввиду уборку. Посудомойку я уже включила, а потому принялась собирать вещи, дабы засунуть их в стиральную машину. Следом шло мытье полов. Я включила музыку, сейчас это был рок-н-ролл, и принялась в такт аккордам пританцовывать вместе со шваброй. Я пела, представляя, что швабра – стойка с микрофоном, а мокрый пол отлично подходил в качестве сцены, потому что придавал моим движениям хоть какой-то грациозности.

Покончив со всем этим, я взглянула на часы. Было почти 3 часа дня. Суббота скоро закончится, а все из-за потраченного мной времени в шкафу. Ну, зато я помогла Тори, надеюсь, ее свидание пройдет лучше всех моих.

Итак, если я хочу пройтись по вечернему городу, мне стоит привести себя в порядок. Я отправилась в душ. На самом деле мне страшно оставаться дома одной. Все шумы и скрипы я воспринимаю слишком близко к сердцу. От того все мои проблемы.

Я закрыла дверь на замок и принялась стягивать с себя пижаму. Тапочки были отброшены в сторону, рубашка и шорты так же лежали на холодном кафеле. А я стояла под горячим душем и водяные капли плавно стекали по изгибам моего тела.

– Мм, как прекрасно…

Я опустила кран и взяла небольшую красную бутылочку, выдавила на ладонь немного шампуня и принялась намыливать им голову. Душевую кабинку окутал запах магнолии. Я не знала, как она пахнет на самом деле, но судя по этикетке этот тонкий и нежный аромат принадлежал именно магнолии и ничему иному.

Подняв ручку крана вновь, я снова растаяла под уютной струей воды, мои руки скользили по плечам, спускаясь к талии и бедрам и белая пена стекала прямо в сток.

Я посмотрела в маленькое зеркало, что находилось прямо в душевой кабине. Сейчас, без макияжа, я выгляжу ничуть не хуже обычного, но стоит мне выйти на улицу, как с моим милым выражением лица начинают происходить некие метаморфозы, не позволяющие мне ловить на себе восхищенные взгляды парней.

Еще какое-то время понежившись в тёплой воде, я вышла, завёрнутая в полотенце.

Нужно одеться.

Чёрные джинсы, свитер, куртка, ботинки на ноги и перчатки на руки. Я готова. Захватив рюкзак и положив в него наушники, вышла из квартиры и закрыла на ключ дверь. Вприпрыжку, я одну за одной преодолевала ступеньки и, наконец, оказалась на улице. Воздух морозный и чистый. Я впустила его в свои легкие, наполнив их до предела, а после выпустила обратно, но уже белый пар. Но так или иначе на улице было довольно тепло, и я сняла перчатки и расстегнула куртку. Постояв еще немного, проверяя нет ли ветра и не станет ли мне холодно, я грациозными шагами направилась вверх по улице.

Идя по скучно серому асфальту, я подумала о собеседовании. Мне было интересно, как оно будет проходить, какие вопросы мне будут заданы и смогу ли я на них ответить. Казалось бы, что это обычная забегаловка, но на самом деле это было не так. Это был шанс почувствовать хоть что-то, что я когда-то давно так ценила в себе. Доброту, любовь и какой-то особенный огонек внутри меня. Сейчас этого нет, я просто стала рассеянной, неуклюжей и отчасти беспечной. Любовь… хм, ее что-то убило во мне, а огонек и того больше – погас. Кажется, будто его уголек все еще тлеет у меня в душе, но где же тот, кто его разожжет?

Пока я предавалась ненужным мыслям, ноги уже привели меня к самому концу улицы, и я увидела на ее углу небольшой магазинчик книг. Я тотчас вошла туда. Не собираясь ничего покупать, я просто гуляла, рассматривая стеллажи. Все вокруг было таким красочным и так здорово здесь пахло бумагой. Я взяла в руки какую-то черную книжку с золотыми узорами и принялась ее разглядывать. Потом поставила ее на место и подняла глаза, заглядывая за пределы полки с книгами, куда-то вглубь магазина. Странно, с противоположной стороны на меня открыто пялился мужчина лет 40–ка, с длинными спутанными волосами, неопрятной щетиной и пугающе оранжевой куртке. Я не стала обращать внимание. Опустив голову, я продолжила просмотр книг. Но вдруг я столкнулась с кем-то, и он выронил какую-то книгу. Это был тот самый мужчина.

– Ой, простите! – я наклонилась, чтобы поднять книгу. «Достопримечательности Нью-Йорка». Хм.

Он молча взял книгу и кивнул. Своим холодным чёрным взглядом он пронзал меня до дрожи в теле. Я тут же отвела взгляд. Мне было до жути неловко и, признаться, немного боязно, что я решила уйти.

Я распахнула пластиковую дверь, и решила пойти в «Петрикор». Если решусь, то пройду собеседование сегодня же, если нет, то куплю себе горячий шоколад.

Я достала из рюкзака наушники, включила «Runaway» Джона Бон Джови и направилась угощать себя. Пока я шагала по вымощенной брусчаткой дороге, я мысленно благодарила людей за то, что они изобрели музыку. Особенно, я была благодарна миру за классику и рок. Кто бы что сейчас не сказал о том, что слушать и то, и другое один человек не может, мне будет все равно. Потому что гитара и, к примеру, скрипка, вопреки правилам совместимы.

И вот ноги привели меня к зданию, окрашенному в цвет карамели. Я взглянула на дверь. Листок, он исчез! Видно, не мне одной кажется хорошей идеей работать здесь. Что ж, горячий шоколад я все еще способна здесь купить.

Я вхожу и за барной стойкой меня сразу встречает улыбкой рыжеволосая девушка.

– Добрый день, определились с заказом? – улыбнулась она.

На ее металлическом бейджике черным переливалось «Кира». Милое имя для милой мордашки. Что ж, я озвучила ей свой заказ, добавив к напитку «улитку» с корицей.

– Ваш заказ будет готов через несколько минут, – она так и светилась.

«Интересно, а это маркетинговый ход или она и правда так мила с людьми. Так или иначе, кафе от этого только лучше».

– Скажите, а объявление…

– О, вчера мы приняли на работу молодого парня. Он должен выйти на работу завтра, вместо меня.

– Вы больше не будете работать здесь?

– Нет, мне пора идти дальше, – она все еще была мила.

– Хм, понятно.

Сказать честно, я была расстроена, хмуро забрала заказ и направилась в парк. Всю дорогу до него я думала отчего мне так не повезло. Я слишком долго думала, нужно было сразу решаться, раз я так хотела этого. А теперь там будет работать какой-то парень, который возможно даже не хотел там работать. А я хотела. В этом кафе часть моей души, а во мне часть кафе, но это, впрочем, уже слишком.

Я села на изогнутую деревянную лавочку и сложила ноги в позе лотоса. Рюкзак лежал рядом со мной, наушники на моей шее, они извлекали нежную мелодию, достаточно громко, чтобы можно было не надевать их. В парке почти не было людей и можно было насладиться пейзажем. Мой город не был маленьким, не был большим, сюда часто съезжались какие-то бизнесмены, которые хотели сохранить в тайне свои проекты, а также множество туристов из Европы и иногда Азии. Тут было очень красиво и были мои воспоминания, но я больше не чувствовала себя здесь на месте.

Посмотрев на небо, я вдруг заметила на стене огромного офисного здания рекламу. Там была надпись: «Проведите это рождество в Америке по национальным традициям! Поблагодарите индейку за день благодарения! Отметьте новый год на Таймс-Сквер! Будьте счастливы!» Никогда не замечала в нашей стране призывов уехать, но…это звучит заманчиво. Может стоит подать документы на визу.

Я спокойно попивала горячий шоколад и уже хотела приступить к булочке, как вдруг в небольшом расстоянии от меня что-то мелькнуло. Я присмотрелась к деревьям. Это же…неужели? Оранжевая куртка, это точно он! Тот мужчина, который так упорно разглядывал меня в книжном, сейчас стоит около большого дерева и точно так же сверлит меня взглядом. Я решила, что могу спокойно доесть булочку дома и, стараясь не привлекать особого внимания, встала и направилась ускоренным шагом к выходу из парка.

«О, моя вселенная, сделай это совпадением, а не преследованием, я еще так молода».

Я повторяла это около десяти минут, пока шла по багровой аллее парка, но обернувшись, в очередной раз убедилась в отсутствии каких-либо высших сил, потому что этот ужасный человек в оранжевом шёл прямо позади меня, в каких-то паре метрах! Моё сердце билось, как бешенное, мне было страшно, но и бежать я не могла, вдруг он побежит за мной и догонит. Как назло, поблизости не было никого, кто мог бы защитить меня.

На часах примерно 7 часов вечера, начинало темнеть. Я обернулась. Исчез. С облегчением я вздохнула и, всё ещё с опаской и сбитым дыханием, буквально понеслась домой.

Я боюсь подъездов, там темно, а проникнуть туда может кто угодно. Но я вошла внутрь, потому что хотела домой. Это логично. Я забежала в квартиру, заперлась на все замки и с облегчением рухнула на пол.

Ну и денёк. Без алкоголя мне не отойти от этого. Я поплелась на кухню, попутно стягивая ботинки и всё остальное, далее полезла в нижние шкафчики и достала темно-зелёную бутылку, в которой, собственно, и было моё спасение. Кажется, это было вино.

Я не пью. Точнее не напиваюсь. Да и эта ситуация могла оказаться простым совпадением, если бы я не вспомнила о том, что уже видела его, мужчину в оранжевом. Вчера, когда возвращалась с прогулки без Марка. Было темно, и я не особенно тогда разглядела его, но он так же шёл за мной около пятнадцати минут, а потом обогнал и толкнул меня, случайно будто задел, но я отлетела и врезалась в стену. Тогда я просто разозлилась и ничего такого не думала, но сейчас, с бокалом в руках, мне открылись глаза на истину – меня определённо преследовали.

Я взяла бутылку с намерением перейти поближе к телевизору, но видно не рассчитала что-то, что должна была и полетела вниз.

– Вот так беда-а, – пропела я, словно Винни, смотря на пролитую красную лужицу моего спасения.

«Я не пью. Точнее не напиваюсь».

Вдруг я услышала, как открывается дверь. Затем глухие шаги, направляющиеся ко мне.

– Тори, ты вернулась! – я всё ещё сидела на полу.

Девушка вошла в комнату, а я начала рыдать.

– Меня никто не лю-юбит! – простонала я.

Вообще-то, это не то, что я хотела сказать, ведь ещё час назад я была жертвой преследования. Но почему-то я сказала именно это.

– Ты что творишь?! – Она смеялась.

Я перестала плакать.

– Почему ты не кричишь?

– Потому что ты никогда не пила. Ты столько вечеринок испортила, когда всем говорила о смысле алкоголя, а сейчас смотрите, любуешься пролитым вином. Убирай это сама.

– Не смейся надо мной!

– Почему? Ты вечно делаешь что-то подобное.

– Но сейчас это крик души.

Она подняла бутылку, осмотрела ее и начала смеяться ещё больше.

– Тори, в чем дело, ты совсем меня не уважаешь?

– Вставай, уважаемая, это не вино! – она смеялась, как могла, а я, недоумевая смотрела на неё.

– То есть как это?

– Эту бутылку прислала моя мама, это сок.

И тут я поняла. Вот почему я не чувствовала чего-то, что не похоже на мое обычное состояние.

Вот тебе и типичная Валетта. Сама себе внушила, что пьяна.

И тут я не выдержала и начала тоже смеяться, истерическим смехом, смешанным со слезами.

– Да не волнуйся, в другой раз обязательно получится пострадать, как в кино, а сейчас слушай.

– Точно, твоё свидание! Вещай! – мой страх, как рукой сняло.

И она рассказала мне, что Алекс встретил её букетом из белых роз – любимые цветы – и сказал, что поведёт её туда, где она забудет о том, кто она такая.

– Если честно, то я испугалась, он таким загадочным голосом это говорил мне. Но я сказала, что согласна.

Оказывается, это был просто парк развлечений, как ни странно, Тори ни разу там не была. Такой счастливой я подругу давно не видела, видно Алекс и правда смог растопить её холодное сердце.

– Ах, Валетта, я такая счастливая! Я давно так не смеялась, это было, как будто…

– Как будто ты вернулась в детство?

– Да! И это было потрясающе!

Потом мы перебрались в комнату, взяв с собой кофе, и ещё долго разговаривали, пока не уснули.

Воскресенье я провела за конспектами и просмотром телевизора. Марк снова не брал трубку, а я не звонила ему больше двух раз в день. Что ж, пора бы это закончить. Как только я подумала, что больше не стану звонить ему, мне пришло СМС. Я включила телефон и прочитала его: «Дорогая Валетта, прости меня, что бросил тебя вчера у кафе. Я хочу всё исправить. Но не сейчас. Как только я всё разрулю, я дам тебе знать».

«Что? Даст мне знать? Какого чёрта? Он думает, что, я вечно его ждать должна? Ну уж нет. С меня хватит», – я швырнула телефон в тумбочку и легла спать.

***

– Встаю, встаю, – стонала я, обращаясь к своему будильнику.

На часах было шесть утра. Как жаль, что выходные закончились, нужно собираться в институт. Помимо того, что я хотела петь, так же я хотела путешествовать и надеялась сделать это удовольствие способом своего дохода. Но все как-то не сейчас и может быть потом. Да и где взять на это денег. Забавно, ведь, чтобы начать зарабатывать тебе уже нужны деньги.

«Жизнь, всё-таки, не сказка, Валетта», – вспомнились мне слова Тори.

Я встала и зашаркала на кухню. Кажется, не было еще ни одного дня, чтобы я проснулась без усталости в глазах, мыслях и теле.

– Ну здравствуй, соня, садись, я уже приготовила завтрак.

Я всегда поражалась как это Тори умудряется радоваться каждое утро. А может, это любовь окрыляет её?

– О, у нас сегодня…эм, жареный хлеб? Что это такое и как этим питаться?..

– Ты что никогда не ела гренки?

– Наверное, нет, раз для меня – это жареный хлеб.

– Не привередничай и ешь. Он сладкий.

Она поставила передо мной тарелку, на ней расположились гренки, вареные яйца, порезанные пополам и помидоры. Попробовав кусочек жареного хлеба в молоке, я поняла, что это очень даже съедобно. Доев, я запила всё гранатовым соком и, поблагодарив Тори, скорее побежала на автобус.

Мы с моей подругой учились в одном заведении, но на разных факультетах, она изучала цифры и была в этом довольно хороша. Наверное, поэтому она была рассудительней меня и строже. Я же была серьезной только в моменты чрезвычайной важности или с малознакомыми людьми, в остальное же время я была настолько рассеянной, что, как говорится: «туши свет, бросай гранату».

Я зашла в автобус, заплатила пластиковой картой и уселась около окна. Натянув наушники, я немного задремала и очнулась от того, что кто-то усердно пытается быть мною услышанным, сквозь музыку слышалось чье-то бормотание. Я приоткрыла глаза, подняла голову, сняла наушники и – о вселенная! – рядом со мной сидел тот самый мужчина с длинными спутанными волосами в той самой оранжевой куртке! Я не смогла ничего сказать, просто вжалась в кресло и как ни в чем не бывало начала пялиться в окно, а он пялился на меня.

– Уже поздно, – его хриплый голос донесся до меня.

Решаю молчать.

– Он тебя выбрал, уже недолго осталось.

Я посмотрела на него исступленным взглядом.

– Он заберет тебя! – мужчина начал кричать, смотря на меня со злостью, и схватил меня за рукав куртки.

Теперь и я начала кричать.

– Что происходит, пустите меня, вы, психопат!

Я оглянулась вокруг, людей почти не было, на задних рядах лишь сидела молодая пара и какой-то старик, но им было явно не до этого, они молчали, оставляя меня на произвол судьбы. Помогите…

– Ты убила её, и Доктор заберет тебя!

Я начала вырываться, он лишь схватил меня за второй рукав, моя паника превратилась в безысходность. Автобус остановился, оранжевая куртка всё так же смотрел испепеляющим безумным взглядом. Момент – массивной подошвой ударяю его по ноге, чудом вырываюсь из его лап, хватаюсь за впереди стоявшие кресла и, перелезши их, выбегаю вон из салона. Двери автобуса закрываются, оранжевая куртка начинает долбить в стекло кулаками, а водитель и все остальные, будто зомби никак не реагируют. Вот что наш мир знает о помощи другим. Как только транспорт двинулся с места, мужчина-оранжевая куртка начал зловеще смеяться и показывать на меня пальцем. Моё сердце стучало так сильно, и я думала, что умру.

В автобус я больше не села и пошла до университета пять остановок пешком. Я ничего не чувствовала больше: ни страха, ни боли и уж тем более радости. Я была в ступоре.

«Кто он и зачем это делает? Кто такой этот Доктор и кого я якобы убила?» – мысли роем сгустились надо мной. Не было сил даже плакать, зато было чувство, будто я уже мертва и иду навстречу холодному воздуху вовсе не я, а кто-то другой.

Я опаздываю. Впрочем, плевать. Когда я вошла в двери университета, я уже знала, что первую пару пропустила. Мне звонили, я сбрасывала и на один звонок вроде ответила, чтобы все шли куда подальше. Мне было уже всё равно, я ненавидела это место, мне было плевать на него и на то отчислят меня или нет.

Навстречу мне шёл директор, весь важный, в костюме и лысый. Меня уже знали, как хорошую студентку, сдающую всё вовремя, но я всегда слышала: «Ты умна, но ты будто не хочешь учиться». Это значило, что я учу, но не интересуюсь, на что я отвечала: «Верно». Не знаю на что я рассчитывала. Начать все сначала – вот чего я хотела. Я хорошо училась, мои оценки были безупречными, но я не чувствовала, что хочу этого.

– Остановитесь, мисс Лэвэндер, – он грозно посмотрел на меня. – Это для вас.

Он протянул мне маленький листок, на котором было написано:

«Студент Валетта Лэвэндер, обучающийся по специальности юриспруденция, в связи с пропуском занятий и неприемлемым поведением в стенах учебного заведения, вы отчислены».

– Что? Как вы можете меня отчислить сейчас? Я опоздала лишь сегодня и пропуск был единственный за этот месяц! Это нечестно!

– Прошу прощения, но нам поступил приказ из департамента. Увы, ничем не могу помочь, – он развернулся и направился по своим делам.

– Но…Как…Я, – он не слушал меня.

Вот и всё. Я, наверное, должна была радоваться, ведь я ненавидела этот факультет, но что мне теперь делать? С бумагой об отчислении в престижный ВУЗ мне путь заказан. Кто я теперь? Раньше я была студенткой, получала стипендию и мне полагалось думать о будущем. Но я ничего не решила. Я ещё не успела понять, чем хочу заниматься. Как же так?

Я бы хотела, чтобы существовал такой вот человек, который сам за меня всё решит. И да, кажется это моё официальное признание в том, что я некомпетентна для современного мира. Раньше я, кажется, писала тексты, но снова не могу вспомнить куда делась та записная книжка 8 лет назад. Почему-то последнее время я пытаюсь вспомнить то лето, но ничего не выходит.

Глава 4. Прийти в себя

Проходят часы, дни, недели, а я сижу у телевизора с кучей вредной еды и смотрю разного рода сериалы. Каждый день повторяю только: «я так устала» или «Тори, укрой меня?». Она вроде как понимала меня, не задавала лишних вопросов по типу «почему так внезапно?», но это было лишь снаружи. Что она чувствовала по этому поводу на самом деле, я не знала. У меня ничего не получалось на личном фронте, на работу я так и не устроилась – даже не пыталась, и с университета меня отчислили. Я не видела ни единого лучика света во всей этой тьме. А может не хотела видеть. Иногда намного легче сделать так – закрыть глаза и позволить шансам пройти мимо. Просто потому, что хочется. Просто потому, что уже устала бороться.

Тори ещё какое-то время молчала. Но её терпение лопнуло, когда в начале ноября она, споткнувшись о гору тарелок, закричала сорвавшимся голосом:

– С меня хватит, мисс! Немедленно поднимай свою пятую точку от нашего, между прочим, общего дивана и иди ищи работу! Хватит! Тебя отчислили, бросили, предали – да какая разница?! Если ты ещё и сама себя бросишь, то что это будет?! Коллапс, а не жизнь!

Я устало взглянула на неё и мне стало её жаль. Я потрепала ей нервы. Мне не стало легче от её слов, но не хотелось более её обременять и я встала с дивана, молча собрала тарелки в мойку, затем взяла пылесос. Тори уселась на диван и грозно наблюдала за мной, сложив руки на груди.

Когда закончила, я села рядом с ней. Вздохнув, Тори снова заговорила.

– Если ты не выбьешь из себя свою так называемую депрессию, то я сама это сделаю. Я сейчас словно в больных романтических отношениях, где взяла на себя все человеческие роли в мире, оставив одну, роль убитого жизнью подростка, своему мужу.

– Прости меня, – это всё, что я могла сказать. Она не знала про «оранжевую куртку», не знала, как страшно мне было и есть, но она всё равно, не опираясь на причины, пыталась понять меня. Но прошёл месяц такого моего состояния. Любой бы сдался.

Тори была старше меня на 2 года, но было чувство, будто это разница недосягаема. Я ощущала себя глупым ребёнком, которому всё ещё нужен совет взрослого.

– Ладно, приводи себя в порядок и пошли.

– Куда?

– Хочу помочь тебе. Ведь ты этого сделать не в состоянии сейчас.

– Я думала, ты зла на меня…

– Зла, но твою хандру нужно прогнать.

– А Алекс? Разве у вас не должно быть свидание сегодня?

– Он меня поймет. А если нет, значит он не тот, кто мне нужен, потому что, какая бы ты не была, ты мне дороже. На данном этапе.

Она обняла меня, и я впервые за эти недели заплакала. Так тепло, но так больно мне было сейчас. Кое как поборов лень, ставшую мне за этот месяц лучшей подругой, я приняла душ, сделала какой-никакой макияж, заплела волосы в хвост и надела свое любимое синее платье.

Куда мы идём Тори так и не сказала, но что бы это ни было, я была не готова. Я слишком долгое время была дома.

На улице пасмурно и холодно. Зима уже скоро раскинет здесь свои пожитки в виде белого покрывала, а я всё ещё живу осенью и в моей душе бушует ураган пожухлых листьев.

– Куда мы всё-таки идём, Тори?

– Туда, где твой потускневший голос надеюсь станет хоть немного более живым.

– Вот уж не представляю, где это место может быть…

После я поняла, что она говорила о боулинге. Меня это не очень вдохновило. Признаться, я не воспылала энтузиазмом, но начав играть и представляя, что кегли – это мои проблемы, мне становилось легче и каждый раз сбивая их, я ликовала. С каждой упавшей кеглей душа потихоньку оживала. А потом оплаченное время закончилось.

– У-у, Тори, я только вошла во вкус! – начала канючить я.

– У меня есть еще кое-что для тебя, поэтому, пожалуйста, пошли.

Мы подошли к зданию, которое напоминало мне старый амбар. По его стенам вился зелёный плющ, от чего постройка выглядела одновременно и красиво, и жутко. И я понятия не имела что это место таит внутри себя, ведь снаружи доверия оно не внушало. Но когда мы вошли, всё стразу встало на свои места.

– Это…Вау! Это же то место, где нужно разбивать тарелки! Как здорово! Пошли скорее!

– Место называется «комната ярости». Тут можно снять стресс, думаю, должно помочь.

– Спасибо тебе, Тори! Ты лучшая подруга на всём свете!

– Ты тоже ничего, – улыбнулась она. – Рада, что хоть смогла тебя заинтересовать, а то совсем из дома не вытащить было.

Работники коротко рассказали о способах снятия стресса, о том, как создавались первые пространства гнева и тому подобные интересные вещи. Затем проводили по очереди в уединённые комнаты.

Я вошла в маленькую комнатёнку, стены были белыми и обшарпанными, в углу стоял серый диван времен перестройки, ободранный и в каких-то пятнах. Перед диваном кофейный столик, на нём пузатый телевизор. «SONY», вроде как. У стены справа я обнаружила шкаф с посудой, на комоде с зеркалом нашлись черные маркеры, бита и очки, чтобы осколки чего бы то ни было не попали в глаза.

Осмотревшись, я думала с чего начать. Во мне не было злости, только страх. Решила открыть шкаф и достать пару тарелок. Взяла маркер. Что я хочу написать? «Страх», «Преследователь», «Оранжевый». Я хотела, чтобы он, тот человек, как и тарелка, разбился вдребезги.

Я била разного рода посуду о бетонную стену и кричала, просто кричала, будто кто-то стоял передо мной. Но с удивлением вдруг осознала, что этот кто-то – я. Это я получала свои же ругательства и унижения. «У тебя нет работы! Ты не знаешь, кем хочешь стать! Твои родители не гордятся тобой! Ты посредственность! Глупая! Наивная! Дура! Ты плохая подруга! Ты много ешь! Твоя фигура – отстой! Я ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУ!»

И вот я сидела на полу и рыдала. Слёзы, сопли, размазанная тушь. Усталость сковала мой разум. Мне просто хотелось спать. Но нужно было закончить начатое. Я взяла биту и принялась что есть мочи дубасить ни в чём неповинный «SONY». Из ниоткуда ко мне пришли силы и с каждым ударом я всё яростнее лупила пластик. Становилось легче, незначительно, но тело будто освобождалось от невидимых оков.

Выйдя из здания, я чувствовала что-то странное. Я разбила столько тарелок, сломала столько вещей, мне было невероятно здорово на душе, но для меня это не было стимулом, я не готова была отказаться от всего, что со мной произошло, не могла просто выкинуть это из головы, будто этого и не было, а значит план Тори не сработал. Но ради её стараний я должна взять себя в руки. Мне нужна работа, нужно расставить все точки над «ё» с Марком и нужно что-нибудь съесть. Я сума сойду от голода…

– Тори, это было замечательно! Какая следующая остановка? – я улыбалась во все 32 в преддверии нового развлечения.

– Вот как! Значит твоя тяга к жизни усилилась, и ты решила эксплуатировать меня?

– Не-ет, что ты! Я бы никогда, – я состроила щенячьи глазки и надула губы.

– Хей, не честно. Даже не думай, я не растаю, – но она не могла сдержать улыбку.

Мы обе шутили и смеялись, шутливо пихали друг друга, и мне было весело в тот момент. Но как только он заканчивался, я вспоминала те глаза, что обжигали мою плоть и душу. Мне нельзя было грустить при Тори. Она так старается. Я не могу так поступить с ней…

Подруга снова не сказала куда мы идём, но вид у неё был хитрый. Когда мы наконец подошли, я не была уверена, что это именно то место.

– Думаешь, мне нужно что-то изменить?

– Это ты должна ответить на этот вопрос. Самой себе. Хочешь ли ты изменить что-то, чтобы почувствовать себя по-другому? Если да, то дерзай, а я заплачу. Так уж и быть, побуду крёстной феей для тебя, – она взмахнула рукой, указывая на салон красоты.

Я решительно кивнула и сделала шаг навстречу новой себе. Это действительно то, что может мне помочь. Так я думала.

Меня встретили улыбчивые администраторы, готовые заполучить мои деньги, и провели по коридору прямо к высокому светловолосому парикмахеру. Он взглянул на меня и протянул палитру.

– Здравствуй! Меня зовут Евгений. Твой природный цвет довольно неплох, ты действительно хочешь что-то изменить? Я могу просто сделать тебе уход и укладку, будешь великолепна!

– Нет, – я помотала головой. – Хочу это, – и ткнула пальцем в понравившийся цвет.

– Для первого раза это очень смело. Но раз таково твоё желание… Что ж, выход в этот цвет займёт время. Вполне вероятно, что ты уйдёшь отсюда поздно вечером.

– Хорошо. Но я должна предупредить подругу.

Я сказала Тори о своём решении, и она согласилась подождать.

Через несколько часов я вышла к ней. Её реакцию было несложно предугадать.

– Что ты сделала…Это просто…Воу!.. – она выдала сдавленный смешок.

Я стояла перед ней, девушка с лиловыми волосами, и думала: «Как я рада, что сделала это!»

– Ты потрясающая! Немного странная, но потрясающая!

– Спасибо, Тори! Евгений сказал, что мне очень идёт, как думаешь?

– Определённо! Кто бы ни был этот Евгений, он прав.

– Спасибо тебе, что вытащила меня сегодня. Я никогда этого не забуду.

– Конечно нет, я ведь столько денег за тебя отдала! – она шутливо подмигнула.

– Ха-Ха, теперь будешь припоминать мне это вечно?

– Да! – она добродушно смеялась.

Мы попрощались со всеми, кто получил наши деньги, и отправились домой с двумя коробками пиццы.

Путь до дома нужно было целый час отсидеть в электричке. Раньше я их жутко боялась. Не столько сидеть внутри, как мыслей о рельсах. Выглядели они очень страшно. И колёса, которые скользили по ним, тоже так выглядели. Но страхи нужно преодолевать, поэтому, когда двери вагона открылись, я храбро вбежала внутрь.

– Я посплю, если ты не против, – Тори облокотилась на стекло и закрыла глаза.

Перон за окном начал прерывисто двигаться – электричка тронулась. Я провожала людей, их чемоданы и кислые лица взглядом, в то же время послышался звук мобильного. Посмотрев на экран, я поняла, что это моя мама.

«Ого, они с папой нечасто мне звонят».

– Алло, мам, всё в порядке?

– Привет, доченька! Всё хорошо, а как ты поживаешь? – голос у неё был счастливый и моё напряжение спало.

– Я.…я в порядке. В полном, – не считая всего, я в порядке, да.

– Как учёба? У тебя всё получается?

Я немного помедлила с ответом. Почему все всегда спрашивают о том, в чём у тебя полная…

– Да, конечно. Никаких проблем.

– Рада слышать. Последний курс должно быть сложный. Но не буду утомлять тебя рутинными вопросами. Самое главное, как ты себя чувствуешь?

– Недомоганий нет. Мам. Вы нечасто звоните мне. О чём ты хочешь мне сказать?

– И ничего от тебя не скроется, – она тяжело вздохнула, – Я передам трубку папе, хорошо?

– Что же это такое, что может сказать только папа? В телефонной трубке слышались перешёптывания моих родителей, что насторожило меня ещё больше.

Раньше мы с ними были очень дружны. Я была очень стеснительным и нерешительным ребёнком, но они никогда не критиковали меня за это. Всегда были на моей стороне. Ну, чаще всего. Оба они были великолепной командой и однажды эта команда уговорила меня уехать в лагерь. Папа уверял меня, что будет весело. Так и было. И я бы с удовольствием вернулась бы в то время, когда мы втроём были вместе, но произошедшее отделило меня от них.

– Алло? Меня слышно? Принцесса, ты как? – папа всегда кричал в трубку, будто его не слышно, а слышно было прекрасно.

– Да, пап. Привет. Как вы?

– Мы в порядке, даже очень хорошо. Мы перевели деньги на твой счёт. За последний год учёбы, этот месяц аренды и немного на личные расходы. На пару месяцев должно хватить.

– Спасибо, я очень благодарна. Обещаю, когда-нибудь я смогу зарабатывать на всё сама.

– Да, принцесса. Касательно этого. К сожалению, это наша последняя помощи тебе материально. Мы хотим немного попутешествовать по миру, на сколько это возможно. Твоя мама очень мало где бывала, да и мне это интересно. Думаем отправиться на фургоне, как в кино. Она отучилась на водительские права, знаешь?

– Нет, я не знала. Я очень рада за вас. Конечно, я что-нибудь придумаю. В конце концов я уже взрослая и должна разбираться сама.

– Ты всегда наша дочь, не говори глупостей. Никто не заменит мою принцессу. Но такова жизнь. Тяжело отрываться от родительской поддержки, но однажды это происходит.

– Пап?

– Да, принцесса?

– Я скучаю…По той жизни, которую у нас с вами отняли, – безмолвные слёзы начали сочиться из глаз.

– Мы тоже. Ты сказала тогда, что так будет лучше, но мы были готовы принять тебя в любой момент.

В разговор влилась мама.

– Но сейчас у тебя всё наладилось, и мы решили, что ты справишься. Хочешь, мы заедем к тебе, как только проедем эту огромную страну вдоль и поперёк? – я чувствовала, что она улыбается.

– Да, мам, хочу. А ещё мне бы хотелось быть там с вами, – слёзы не останавливались.

– Тебе нужно заняться дипломом, принцесса, но обещаю, когда мы доедем до Кёна, то поедем вместе покорять Европу. Что скажешь?

– Хорошо, пап. Я буду стараться. Вы обязательно будете мной гордиться, я не подведу.

– Ты чего? Мы и без всего того гордимся тобой. Ты ведь наш ребёнок.

– Мы тебя очень любим, встретимся примерно через год. Пока-пока, – радостными голосами они попрощались, но я продолжала слушать гудки в телефоне. Не знаю зачем.

Тем временем электричка уже тормозила на нашей станции. Я спешно разбудила Тори, и мы вышли.

Зайдя в квартиру и сбросив ботинки и куртку, я принялась распаковывать малиновое мороженое, которое мы купили по дороге с вокзала. Положив его и нарезанные кусочками бананы в миксер, я залила все это молоком. Тори уже разогревала остывшую пиццу в нашей мини-духовке.

– Я нашла фильм, ты с ума сойдешь!

– Какой же?

– Японский «Звонок». Это последняя часть, что-то вроде предыстории. Здорово, правда?

– Ничего хорошего в таком названии не вижу, ты вроде от депрессии меня избавлять собралась, а не пугать до смерти…

– Ну пожалуйста! Обещаю держать тебя за руку.

В голове снова всплыли эти преследования, я вся сжалась, когда начался фильм. Тори действительно держала меня за руку всякий раз, когда мне было страшно. Это было нечасто, фильм оказался не таким, как остальные ужастики. Этот имел смысл и больше напоминал историю любви. Печальной любви.

Тори в «отключке» уже несколько десятков минут. Я всё так же перед экраном, смотрю, как главная героиня пытается справиться с нечто, что преследует её. Как юноша, что любит её пытается ей помочь. Он хотел, чтобы они были счастливы, но девушка уже знала, что это невозможно. Пожертвовав собой, она навсегда исчезает из его жизни.

До конца досмотрев всю эту несправедливость, я боялась и шевельнуться. У меня болело в груди, щеки были мокрыми и липкими от слёз. Я включила какой-то мультфильм – то, что нужно, чтобы заснуть без кошмаров. Через какое-то время мне всё же удалось окунуться в мир снов.

Уснуть, проснуться, встать, умыться, и так день за днём. Пора что-то менять. Вчерашний фильм показал мне как важно бороться до конца за то, что тебе дорого. Даже если не выгорит, если я буду просто сидеть, то ничего не изменится. Но за что мне бороться? У меня нет ничего, что бы я хотела удержать. Зато есть то, от чего хочу избавиться. Пока не стану звонить в полицию. Вдруг это местный сумасшедший, а я просто живу в том же районе, что и он. Но думаю шокер, который мне когда-то подарил папа, пора подзарядить.

Тори ушла в театр с Алексом, это я узнала по записке рядом с сырниками. Кстати, он часто стал приходить сюда, в квартиру, хоть здесь и была я, он говорил со мной, будто мы были лучшими друзьями, но это было не так. Скорее всего он решил таким образом понравиться Тори. Полный провал.

По комнате громко разлилась музыка. Услышав знакомую мелодию, я подбежала к телефону. Странно, это Марк.

– Привет, – начал он.

– Здравствуй.

– Ты занята завтра?

– Почему ты спрашиваешь? Есть предложения?

– Вообще-то, да, я поэтому и спросил.

– Смотря что это будет, видишь ли, я сейчас мало куда выхожу.

– Обычный кемпинг. С палатками и прочей лабудой.

– Я думала, для тебя такие занятия не очень увлекательны.

– Просто подумал, что тебе будет интересно. Я хочу извиниться.

– Не нужны мне твои извинения. Мне обязательно идти? Кто там ещё будет?

– Я и ты.

– Ну нет, вдвоём я с тобой туда точно не пойду, – этого ещё не хватало после того, что я испытала.

– Можешь взять свою, эм…, подругу.

– Эм, ладно, – повторила я его интонацию.

Глава 5. Мне нужно уйти

Воскресенье, 6:00. Я, Тори, Алекс и Марк. Не лучшая компания, чтобы отдохнуть. Все четверо стояли, зевая, и ждали автобус на остановке. Марк с самого начала был раздражительным, меня это напрягало, но не потому, что я волновалась или боялась, просто не понимала зачем он всех нас позвал, если собирался всё портить уже на начальном этапе.

– Что ты сделала со своими волосами? – судя по лицу, Марку явно не понравилось.

– Я делаю то, чего мне захочется. Ты против?

– Нет, но ты выглядишь, как сахарная вата. Странно.

– Я такая и есть – странная. Ничего не поделаешь.

– А мне кажется тебе очень идёт. Валетта с фиолетом, – Алекс тепло улыбнулся.

– Эй ты, как там тебя, заткнись. Это моя девушка и я сказал, что это выглядит странно. Слишком броско. Невозможно слиться с толпой.

– Во-первых, с чего это я стала твоей девушкой? Ты мне не предлагал, а я не соглашалась. Во-вторых, может, я больше не хочу скрываться. И пусть все посчитают меня идиоткой, я буду идти вперёд с гордо поднятой фиолетовой головой, – Марк лишь покачал головой, прикрывая глаза и кривя рот.

В автобусе мы все молчали, хотя мне, наверное, хотелось бы поговорить со всеми. Но вместо меня Марк предпочел сон, а Тори и Алекс друг от друга. Что ж, я решила променять их на наушники и вид из окна. Смотря в него, я думала о смерти. А ещё, о суицидальных людях. А точнее о том, что с подвигло их сделать это. Сколько решимости должно быть в них. Я бы так не смогла, слишком труслива. Нет, вовсе не сильна, я думала о смерти много раз, но каждый раз боялась, кажется, я слишком люблю жизнь, а может себя. Как-то я прочла: «Когда летишь вниз с моста, понимаешь, что все твои проблемы можно решить, кроме одной – ты уже летишь с моста». Думаю все, кто покончил с собой на самом деле этого не хотели. Они лишь мечтали, чтобы ад, который творится вокруг них, закончился. И после всех вариантов, что потерпели крах, оставался лишь один.

Мимо меня мелькали деревья, болота, реки. Так же быстро, как мимо меня пролетала моя жизнь. И я не знала за что ухватиться, чтобы остановить её, поговорить с ней, вместе решить, чего мы на самом деле хотим друг от друга. Я долго думала об этом, но так и не смогла привести мысли в порядок.

Мы ехали уже около двух часов, и я забеспокоилась будет ли остановка. Стоило мне подумать об этом, как автобус свернул с дороги и остановился. Местность была пустынной и ничего, кроме кабинок туалета и сомнительно выглядящего киоска с быстрой едой, там не было.

Легко толкнув Марка, я разбудила его, и мы все вышли.

– Так, все идём по своим делам, потому что таких остановок больше не будет, а глушить эту махину на обочине я не собираюсь! – грозно крикнул водитель.

Всего в салоне было около пятнадцати человек. Почти все были парами, ничего необычного. Сходив в уборную, я села на лавочку, больше походящую на обычное бревно, приколоченное к двум палкам. Остановка длилась сорок минут, и мы могли размяться. Ко мне подсел Марк.

– Ну привет, фея, – он улыбнулся мне.

– Почему?

– Ты сейчас на неё похожа.

– Из-за волос?

– Да. Но, если честно, это всегда было в тебе. Сказочность, странность. Ты этим мне и нравилась.

– В прошедшем времени? Больше не нравлюсь?

Он положил свою тёплую руку на мою, говоря этим, что всё ещё что-то чувствует.

– Ты тоже странный в последнее время.

– Я знаю. Прости меня.

– Почему ты так часто извиняешься? Ты за что-то чувствуешь вину? – от собственного вопроса в горле встал ком.

– В любом случае, знай, что я всё ещё Марк, которому ты нравишься.

– Хорошо, – я сжала его руку и положила голову на его плечо.

Солнце мягко пригревало и как бы убаюкивало своим теплом. Марк крепко обнял меня, и я прижалась к нему всем телом. Вот бы этот момент не кончался никогда. Мне сейчас было так спокойно рядом с ним.

Когда мы вернулись в автобус, мой «не парень» напомнил о своей очереди на место у окна. Я не стала клянчить и просто села рядом. Думая, что мы снова будем молчать, я надела наушники и закрыла глаза, но Марк нежно спустил их на мои плечи.

– Я хочу поговорить с тобой. Можно? – он смущённо улыбнулся и взял меня за руку. Внутри запорхали бабочки.

– О чём ты хочешь говорить?

– Не знаю. О нас, наверное. Почему ты хотела встречаться со мной?

– Хм. Ты всегда нравился мне. Как человек, ты всегда привлекал меня. И тогда, наверное, я и влюбилась в тебя.

«Сказав это, я вдруг осеклась. Если углубиться в воспоминания, мне не нравился Марк. Ему нравилась Юта, и я бы не стала интересоваться им. Но кто тогда? В том лагере нас было трое. Я, он и Юта».

Я вдруг заметила, как глаза Марка наполнились слезами. Я не понимала почему. Но он будто слышал мои мысли.

– Ты говорила, что с тобой работал психиатр.

– Да, он корректировал мои воспоминания и помогал справиться с паническими атаками.

– Вот именно. Мы с тобой даже не контактировали особо. Если бы ты интересовалась мной, я бы заметил. Ты не умеешь это скрывать.

Я задумалась.

– И правда. Я в сокрытии чувств не сильна, – голова болит…

Я схватилась за виски, сосчитала до десяти, глубоко дыша, как учил врач. Отпустило.

– Тогда ты. Почему ты предложил мне встречаться? Если мы не очень хорошо общались, у тебя не было времени меня узнать. Стой. Это потому, что я похожа на Юту?

Болезненно улыбнувшись, он сказал:

– Отчасти, это правда так. Её глаза, её черты лица, – я чувствовала, как ком подступает к горлу, – Первое время мне даже сложно было называть тебя по имени. Но потом, спустя время, я полюбил тебя, Валетту. Мне так жаль, что я мало времени тебе уделял. Обещаю, всё изменится. Я хочу всё исправить. Ты веришь мне?

– Наверное. Я хочу тебе верить.

Я облокотила на плечо Марка и задремала. Очнувшись, поняла, что автобус пуст, есть только мы четверо и водитель. Вечерело. Марк задумчиво смотрел в окно, держа мою руку в своей.

Автобус резко остановился, и я чуть не ударилась лбом о впереди стоящее кресло.

– На выход! Ваша остановка!

– Ну наконец-то приехали. Я думал сойду с ума, – Алекс громко зевнул, потягиваясь.

– Не истери, Алекс, голова и так гудит, – Марк явно не в духе.

– Это у меня от вас сейчас голова загудит! – оу, и Тори не в духе.

– От чего? От того, что вот этот всю дорогу тискал тебя?

– Это не твое дело, парень со странностями, и вообще, у меня есть имя!

Смотря на них, я засмеялась. Так нелепо.

– Какие же вы трое смешные! Советую вам поменьше разговаривать и разбить лагерь до темноты и желательно в приемлемом месте.

– Помолчи, девочка с депрессией, – Марк, улыбнувшись, щелкнул меня по носу, и я набросилась на него с кулаками, чтобы он не мнил о себе.

– Ну хвати-ит, – протянула Тори, – иначе и правда будем ночевать где-нибудь в кустах.

Я была с нею согласна, а поэтому перестала пытаться ударить Марка по попе. Успокоившись, мы вчетвером прошли по тропинке через поле ржи, которая вела прямо в лес.

Люблю походы. Мне вообще очень нравиться гулять и ходить. Тем более при такой погоде. Было тепло, светило жаркое солнце и не позволяло нам замерзнуть. Как жаль, что дома холода начались так быстро, я так много незаконченных дел и чувств оставила в осени.

Лес был весь в красных и желтых оттенках и гуляя по нему, у меня на душе становилось так же красочно. Листья здесь, за городом, еще не все опали и деревья выглядели статными и величественным покровителями. Где-то вдалеке раздалось пение каких-то неизвестных мне птиц, а совсем рядом слышались шорохи, и не только наших с ребятами шагов. Так красиво здесь было, так опасно и так спокойно.

– Вот здесь неплохое место, верно? – донесся голос Алекса.

Нет, нам нужно еще немного дальше, – тон Марка снова стал каким-то странным.

– Но какая разница? Тут что ли бронь на кусок поляны?

– Молчи, блондинчик. Раздражаешь.

Достигнув места, о котором говорил Марк, мы все поняли, что оно и правда лучше прежнего. Если до этого пришлось бы наблюдать один лес, да пыльную тропинку, то теперь открывался вид на большое чистое озеро. Берег был песчаным и его ласкали нежные волны пресной воды.

– Каюсь, ты был прав, дружище. Это классное место!

– Мы с тобой не друзья. И ими не будем.

– Марк. Ты не слишком груб? Алекс не сказал тебе ничего плохого, – я аккуратно дёрнула парня за рукав куртки.

– Просто он мне не нравится. Слышишь? Ты мне не нравишься!

– Да и ты нам, в общем-то тоже! Чего тогда вообще позвал нас? Недоумок, – Тори зло посмотрела на Марка, а Алекс пытался её успокоить.

Жаль его. Он и правда хочет влиться в компанию. Но компании то нет вовсе. Кто мы друг другу? Кучка социально не приспособленных подростков. Я бы хотела дружить со всеми, как в кино или в книгах, но такого не бывает. Группы людей обычно не так дружны.

– Так я недоумок, да? Отвали-ка ты, Тори, по-доброму. Чёрт меня побрал вообще куда-то со всеми вами ехать.

– Ребята, ну пожалуйста…

Однажды в школе, на уроке физкультуры с моей руки соскользнул браслет из лунных камешков. Они все разлетелись по разным уголкам огромного спортзала, и я глупая пыталась их собрать. Это «пожалуйста» было моим собиранием камушков. Полностью вернуть части браслета мне, конечно, не удалось.

Я села у воды и просто ждала, пока они закончат ссориться. Было уже почти темно, когда перемирие всё же свершилось. Парни молча, стараясь не задевать друг друга, разожгли костер и поставили палатки, а мы с Тори тем временем организовали небольшой перекус из овощей и копченых рёбрышек. Когда огонь набрал полную силу, я достала пакет зефирок, чтобы поджарить и сделать «сморы».

Небо совсем потемнело, стало цвета индиго, звёзды вышли на ночное дежурство, а воздух заметно охладел. Вокруг слышалось пение сверчков. Хотя, если прислушаться, никакое это не пение и если обращать на эти звуки внимание, то нервы буквально рвутся по ниточкам. Первый раз я на ночном пикнике и первый раз за долгое время мне хорошо. Но мы совсем забыли о комарах, которым и в ноябре живется неплохо, так что это единственное, что омрачало этот момент.

– А давайте сыграем?

– Ну и во что, скажи мне, Валетта, ты собираешься играть ночью?

– Я никогда не…

– О, эту игру я знаю! – выкрикнула Тори, и Марк поддержал ее. Алексу же пришлось все объяснять.

– …вот, и выигрывает тот, кто окажется самым трезвым по окончании игры. Понятно?

Алекс ответил утвердительно, и мы начали самую разоблачающую игру времен.

В играх такого рода можно хорошо узнать тайны друг друга и, собственно, сущность человека. Хотя это сработает, если все играют по-честному. А Тори как раз мухлевала, видно, чтобы не быть безрассудно пьяной. Я не собиралась врать, но мне и так приходилось пить не очень много. И слава богу, ведь я не пью, точнее не напиваюсь.

– Ладно, – сказала Тори, – я никогда не отдавалась парню на первом свидании.

Все оставили стаканы не тронутыми, кроме…

– Алекс?! Я чего-то не знаю о тебе?

– Тори, не паникуй, теперь я точно по девочкам. Это было давно.

Я увидела, как глаза подруги помрачнели.

– Я никогда не издевался над кем-то в школе, – задал вопрос Алекс.

Стакан с выпивкой опустошили Марк и Тори.

– В садике я портила раскраски одной девочки и подстрекала всех не играть с ней, – она стыдливо опустила глаза. К Марку почему-то вопросов не было.

Моя очередь. Чтобы такого задать…

– Я никогда не участвовала в групповушке с двумя мужчинами, – боже как стыдно! Зачем я это сказала…

– Алекс!!!

– Я же сказал, это было в прошлом, Тори.

– Мог бы хотя бы соврать!

– Я не имею такой привычки.

Подруга совсем потерялась. Прости меня, Тори.

– Да уж, а фиолетовый придаёт тебе коварности, Валетта, – Марк насмешливо подмигнул мне.

Я глубоко и протяжно вздохнула.

– Марк, твоя очередь. Только пожалуйста, перестаньте шутить про «ЭТО».

– Про секс?

– Марк!..

– Ладно. Я никогда не боялся клоунов.

Мы с Тори выпили по стакану.

– Я никогда не портила чью-то вечеринку, – пришла очередь Тори.

Никто не стал пить.

– Эй Марк, выпивай! Уверена, ты, как и сегодня, постоянно портишь людям веселье, – она саркастично улыбнулась.

– Во всяком случае я не строю из себя идеального.

– Так, ребята, не ссоримся, давайте продолжать. Я Алекс, и у меня никогда не было пищевых расстройств.

Стаканы остались нетронутыми. Но я знала, что Тори хитрит. Лучше промолчать об этом.

– Я никогда не падала с мотоцикла.

– Давай на чистоту, ты никогда на нем не ездила, Валетта.

– Да какая кому разница…

Выпил только Марк.

– Предлагаю закончить это. Уверен у всех появились вопросы для их обсуждения, – Марк смешно задвигал бровями.

– Но мы совсем немного поиграли. Никто так и не напился… – Тори, кажется, точно напилась.

– А ты так хотела!..

Он наклонился к моему уху и прошептал:

– Я должен кое-что показать тебе.

– Что?

– Просто пошли, любопытная.

Мы встали, и я уже собиралась уйти в темноту вместе с Марком, как…

– Валетта, стой, не оставляйте меня одну, Алексу, кажется стало плохо и он ушел.

– Нечего было так пить.

– Нет, ты не поняла…

– О, ясно. Я посижу с тобой.

– Ты и одна неплохо справляешься, подружка, – Марк схватил меня за руку и потащил в лес.

Я молчала и покорно шла за ним. Что он хочет мне показать? Ладно, может, в глубине души я и догадывалась.

Мы пошли по темной тропинке куда-то, где были дома. Маленькие и деревянные. Вдалеке стояла беседка, а еще там виднелись качели.

Это же…

– Ты помнишь?

– «Форест».

Тот самый лагерь, где мы познакомились, тот самый лагерь, где никто не приглашал меня танцевать, тот лагерь, где я училась играть в свой первый волейбол, тот лагерь, где умерла…

– Да, здесь умерла моя бывшая девушка.

– Я помню, Марк. Но разве Юта была твоей девушкой? И зачем ты привел меня сюда?

Мы шли все дальше вглубь деревянного городка, пока не вышли на причал. Тот самый причал.

Мне становилось не по себе.

– Это уже не важно, ведь мы здесь. А значит все пойдет по плану.

– О чем ты?

Вдруг… одним резким движением Марк рукой сдавил мое горло и пригвоздил к сарайчику для лодок.

– Ч-что ты творишь? – задыхаясь, я выплевывала слова.

– То, что должен. Просто прости меня. Я не хочу этого. Но он убьет меня, если не сделаю.

– Тебе крышу снесло?! Отпусти меня! – я с трудом проговаривала каждый слог.

– Я не могу, – он заплакал и достал…нож.

– Ты сошел с ума! Зачем ты это делаешь? Я ничего тебе не сделала!

– Если бы не ты, он бы не стал терроризировать меня! Только если бы ты не была похожа на нее, он бы отпустил меня, и ты осталась бы жива. Прости, кто-то из нас двоих сегодня умрёт. Доктор не даёт поблажек.

Доктор…? Тот парень в оранжевом, это доктор подослал его? Или это был Марк? А Юта? Неужели он убил её?

На его глаза навернулись слёзы. Марк плакал, глядя мне в глаза, сдавливая мое горло.

– Валетта, я хочу жить. Хочу любить тебя и не хочу убивать. Но я боюсь того, что он сделает со мной. Он убил Юту и этого было мало. Прости меня, милая Валетта.

Я замерла, я уже почти не могла дышать и готовилась к худшему, Марк плакал, а я не могла, просто ждала.

Помоги мне, вселенная, или кто там еще? Я труслива, я люблю жизнь, люблю себя, отпусти меня домой! С этими мыслями я закрыла глаза. Прощай Тори, прощай идеальный шоколадный торт, который я так и не попробовала ни разу в своей жизни, прощайте цели, прощай «Петрикор» …

Он отпустил меня. Упал на колени и заплакал. Не знаю, о чем я думала в этот момент, но я встала на колени рядом с ним и обняла, он меня тоже. Я уже собиралась узнать кто заставил его, но…

«БАБАХ!»

Марк лежит около меня, на его затылке рваная рана, из нее сочится алая, почти фиолетовая жидкость.

– Марк!!! – я кинулась к парню, проверяя жив ли он. – Что вы сделали?

– Валетта! Как ты? Ты в порядке? Ничего не сломала? Он не тронул тебя? – Тори явно была напугана больше, чем я, она рыдала и обнимала меня, а ее каштановые волосы были от бега похожи на гнездо. – Этот ублюдок, Марк, он рассказал Алексу что-то страшное!

– Он просил меня помочь ему, так как он любит тебя и не справится один. Он ввязался в какую-то авантюру, и они угрожали ему. Он просил меня сделать это. Но я отказался от этого, хотел вразумить его, но он будто сошел с ума!

Я так и не смогла ничего ответить. Во-первых, у меня болело горло, и я лишь шепотом с трудом произносила слова, а во-вторых, все это убило меня. Я не истекала кровью, но все мои эмоции, их не стало. Я не могла плакать, болело в груди. Он не хотел меня убивать. Я это точно знаю. Кто-то манипулировал им. Что же будет…

Ребята вызвали полицию, меня допросили, и про то, что было 8 лет назад тоже. Сняли отпечатки с шеи. Допросили Тори, потом Алекса.

По словам полиции Марк оказался наркотически зависимым. В протоколе сказано, что Марк просто сошел сума, что-то щелкнуло в нем после гибели Юты, а потом и после смерти матери. Он просто не владел собой. Но я не могла поверить, что в его голову закрались такие мысли. За мной следили, его настроение менялось, как по щелчку, он постоянно извинялся, но он не хотел меня убивать. Он плакал и говорил о каком-то Докторе. Но почему меня никто не послушал? Что, если у этого доктора есть связи с полицией? Тогда он ещё страшнее. Я боюсь за Марка. Что доктор сделает с ним, раз я оказалась жива?

Марка положили в больницу, как психически невменяемого. А мне говорили о везении, мне твердили, что все хорошо, а мне к чертям их послать хотелось.

***

Я пережила тот день. И сейчас, в кромешной темноте, думаю о тех событиях. С чего бы мне начать? Все разрушено. Абсолютно. Внутри меня пустота.

Я не спала всю ночь, мне снились кошмары, было чувство, что он снова придет за мной. Марк…или Доктор.

Если бы Тори и Алекс не успели, меня бы… Нет, Марк остановился. Но что, если Доктор следил за нами? Если бы не ребята, вышел бы он, чтобы закончить то, что было велено Марку.

Сейчас три часа ночи, я сижу на кухне и пишу неровным почерком:

«Милая, моя дорогая подруга. Я буду скучать. Не ищи меня. Я не желаю более оставаться в этом городе, меня здесь все пугает, я улетаю, самолет в 6:30. Я обрываю все контакты, так будет легче начать все заново, я запуталась и нужно бы все вернуть на места. Я люблю тебя. Забудь обо мне, твоя Валетта. Я свяжусь с тобой, как только буду готова.»

Я взяла рюкзак с самыми необходимыми вещами на первое время, лекарствами и средствами гигиены. Обула кроссовки, напялила кожаную куртку, обмотала шарфом шею с еще оставшимися отпечатками пальцев и тихо закрыла за собой дверь.

Сейчас я иду по ночному городу и плачу. Я уже скучаю по Тори, мне будет так не хватать ее. Мне нужно избавиться от этой дыры в душе, которую причинил не только Марк, но и я сама. Последнее время я вообще не задумывалась для чего живу. А ведь раньше моя жизнь была переполнена смыслами.

Я недолго думала куда мне поехать. С начала сентября я всё время слышала или видела что-то, связанное с США. Поэтому тогда я подала документы на ВИЗУ, так, на всякий случай. Почему-то они быстро одобрили мне её. И сейчас я направляюсь именно туда, в Нью-Йорк.

Я стою на вокзале, чтобы сесть на автобус до аэропорта, пялясь в экран телефона. Не знаю, что я пытаюсь там найти. Сообщения мне не придут, я выбросила симку и удалила все мессенджеры.

Вот и мой транспорт, я сажусь около окна и надеваю наушники. Песня Кена Хенсли «Lady in Black» проникает в сознание, и я начинаю немного двигать головой в такт.

«Слезы – способ избавиться от боли». Вранье. От слез потом жжет в глазах. И никакого облегчения, боль в сердце все равно остается, а еще от слёз морщины появляются. Так и для чего нам плакать? А может, мне плохо потому, что не все я еще выплакала. Подумать только, моя интуиция подсказывала мне моими сомнениями. А я все ждала, ждала удобного случая понять, что всё же не люблю его. Дождалась, до того, что еду в Нью-Йорк. Город наугад. Жизнь наугад.

Выхожу на остановке «Аэропорт» и иду к тем волшебным дверям, что открываются сами. Холодно. Спешу к кассе, зареванная и почему-то взъерошенная. Ветер.

– Здравствуйте, билет до Нью-Йорка, пожалуйста.

Я смотрела сквозь маленькое окошко и наблюдала за девушкой из кассы.

– Неважно выглядишь, девочка. Дождь вроде не передавали, а у тебя вся тушь размазалась. И что у тебя с волосами, милая?

Почему она спрашивает?

– Не думаете, что вас это не должно волновать?..

– Я просто хочу помочь. Не сердись.

– Вы можете, наконец, дать мне этот билет или нет? – я осеклась. – Простите, я просто расстроена.

Я решила просто молчать, если не хочу неприятностей. Она ещё о многом спрашивала меня, пока просматривала мои паспорт и ВИЗУ и порядком надоела мне. Такое чувство, будто она не хотела продавать мне этот чертов билет.

– Послушай, я не думаю, что тебе стоит лететь туда. Разве ты не хочешь поднять страну и как там ещё говорят. Неужели ты оставишь это всё? Своих друзей, дом?

– Когда не за что держаться, самое время уехать.

– Но…

– Так, стоп, не хочу больше ничего слышать. Я ваш клиент и хочу получить услугу.

Девушка с огорченным вздохом протянула мне мои паспорт и билет. Не знаю, чего она добивалась. Но лишь только рассердила меня ещё больше…

Я пошла в уборную, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Там я поняла, что и правда выгляжу, как бездомная бродяжка, которую только что окатили водой. Не уверенная в том, поможет ли это, я умылась, накрасила ресницы заново, а потом собрала волосы в конский хвост. Теперь более привлекательно. Хотя кого я пытаюсь обмануть.

Закинув на плечо рюкзак, иду в зал ожидания, чтобы сесть и просто окунуться в другой мир, в мир из моих снов.

Мои сны были иногда странными или пугающими, но часто в них я видела то, чего не могла достичь. Часто мне снится, что я в другом городе или то, что любима. Но раньше, в моих снах преобладали лишь кошмары. К примеру, в подростковом возрасте, мне всегда снилось, что за мной гонятся, но каждый раз меня спасали или я спасалась сама. И меня пугали эти сны, потому что мне было сложно проснуться и каждый раз прощаясь с миром грёз, у меня кружилась голова. Этот феномен мне не смог объяснить ни врач, ни психолог и я просто стала считать это своей особенностью.

Сейчас я просто сижу, опрокинув голову на спинку кресла и с закрытыми глазами мечтаю о городе, который должен был изменить мою жизнь.

Раньше я мечтала о Венеции, Рио, Монте- Карло и думала, что США – глупая идея, с какой стороны не посмотри. Но однажды я увидела фильм, который изменил моё понимание об этой стране, о новом годе и, конечно, Нью-Йорке. Но лишь последние несколько месяцев стала думать о нём всё чаще. Непостоянство-проблема вечности. Столько всего произошло, чтобы я решила полностью изменить планы, и столько же, чтобы смогла так отчаянно броситься в бега. Интересно, а в новый год там и правда опускают знаменитый шар на Тайм Сквер?..

В поисках ответов я так далеко зашла. Я не отступлю, пока не пойму, чего именно хочу. Я должна повзрослеть, хоть и не хочу этого, должна, хоть это и изменит меня. Но внутри, я навсегда останусь той Валеттой, которой я дорожу – веселой, безмятежной, доброй и немножко ленивой. В душе, я всегда буду улыбаться этому светлому, хоть и жестокому миру.

«Мисс Валетта Лэвэндер, просьба пройти на посадку рейса 080822 маршрута Кён – Нью-Йорк. Повторяю, Мисс Валетта Лэвэндер, просьба пройти на посадку рейса 080822 маршрутом Кён – Нью-Йорк.»

Открываю глаза и сквозь пелену сна вижу, что зал совершенно пустой. Гляжу на табло.

– Вот чёрт! Посадка заканчивается через 5 минут!

– Чего вы хотите? – обратилась ко мне работница таможни.

– Пройти на свой рейс! Я опаздываю!

– Покажите, пожалуйста, ваш билет.

Я протянула женщине документы, и та со спокойным выражением лица вручила мне их обратно.

– Ваш рейс отправляется через 25 минут.

– Да ладно?! Но на табло написано совершенно иное!

– Возможно, произошел какой-то сбой, но лично я не получала какой-либо информации об изменении времени отправления.

Какая-то бредовая ситуация. Но раз она так говорит, то я совершенно спокойна. Но лучше всё-таки побыстрее встану к своему гейту.

Я сдала свой багаж, прошла металл детекторы и уселась прямо у входа на посадку. Как нескладно всё идёт…Может, то было плохой идеей – отправиться в неизвестный мне ранее город, не имея не единого понятия о дальнейших действиях.

Наконец, посадка началась, я отдала свой билет и получила взамен его меньшую часть, где был указан номер моего места. Пройдя по длинному коридору, я вошла в салон, уселась на своё место и принялась смотреть в иллюминатор.

Многие спорят о существовании судьбы, о том, есть ли на самом деле какие-то высшие силы. Я не верю в бога. Как ни крути, я та, кому нужны доказательства. Но я верю в нас, в людей, в то, что мы способны на многое. Мы подарены сами себе, чтобы развивать себя, чтобы искать союзников, чтобы прожить насыщенно этот короткий промежуток времени, который все называют жизнью.

Но мне кажется мы никогда до конца не поймем кто мы такие. Как жаль, что, когда мы появились здесь, в нас стерлись все воспоминания о смысле нашего пребывания. Но одно я знаю точно: мы все должны искать и шаг за шагом стараться быть ближе к счастью. Мой смысл в том, чтобы, идя по этому пути, я изменяла не только свою жизнь, но и жизнь других людей. Я рада всем, кого встретила и даже тем, кого уже нет со мной. Люди – это опыт, а опыт – это и есть жизнь. Я благодарна, что Марк сделал эти ужасные вещи со мной, потому что иначе я бы не решилась сесть в этот самолет, я благодарна Тори, которая всегда поддерживала меня и я благодарна маме за то, что когда-то она подарила мне шанс сделать свою жизнь интереснее.

Самолет выглядел точно так, как это было в фильмах, только здесь была не очень хорошая атмосфера. Было довольно напряженно. Что ж, иного и не стоило ожидать, ведь я первый раз участвую в чем-то подобном. Надеюсь, эта боязнь не перерастет в панику.

Для того, чтобы отвлечься от тарахтения мотора, а значит от мысли о том, что транспорт может упасть, я напялила наушники и включила музыку достаточно громко, чтобы полностью выпасть из реального мира.

Когда самолет начал подниматься, в моем животе образовалось странное чувство, такое, какое обычно чувствуешь в лифте. Я боялась лифтов. И электричек. Хотя электричек не совсем, в этом случае я лишь боялась переходить рельсы, по которым могла ехать та самая электричка, скорость которой была очень высокой, а потому и путь торможения был длиннее, чем у машины, но переходить обычную дорогу я почему-то не боялась. Стоп. Я слишком быстро мыслю. Так это называется паникой, да?

Спустя некоторое время я привыкла. Поборов себя, я даже подумала, что могла бы каждый день летать. Хотя нет, думаю, это слишком.

Вскоре я задремала, слушая музыку.

Глава 6. Кьяра Шкотти

Кьяра была самой обычной студенткой журфака, отличницей, подающей надежды на светлое будущее. Пока однажды она не решила написать скандальный сюжет о психбольнице «North Sentiment». Под видом стажёра из медицинского училища, Кьяра начала незаметно, как ей казалось, «копать» под главного врача. Но однажды врач Холли узнаёт секрет неопытной девушки.

– Ну и что, агент 007, как будете оправдываться? Хотя может мне просто вызвать полицию?

– Нет! Пожалуйста, мистер Холли, я могу всё объяснить!

– Я слушаю вас, Кьяра Шкотти.

– Я…я-я-я…Я студентка журналистского университета и мне просто нужна проба пера.

– Вы хоть понимаете, что ваше незаконное вторжение повлечёт за собой последствия? Тем более, что ваш доклад создан с целью разоблачить меня. Но в чём, позвольте узнать?

– В…краже…душ, – почти шёпотом произнесла девушка и уже готовилась к худшему.

– Какой бред.

– Но люди, попавшие сюда почти здоровыми, возвращаются чуть ли не совсем без мозгов или вовсе не возвращаются! Как вы это объясните?

Доктор Холли долго размышлял над услышанным, смотря то на Кьяру, то в свои папки.

– Расскажите мне с чего вы это взяли.

– Сюда отправили моего отца. Несколько лет назад. Я обещала ему любой ценой выяснить кто сделал с ним эти ужасные вещи!

– Какие такие вещи?

– Он должен был просто пройти курс таблеток и всё. У него была депрессия и он причинял себе вред. Нам сказали, что здесь ему будет хорошо и он вскоре вернётся здоровым. Но он не вернулся. Никто не сказал нам почему и никто не дал нам увидеть тело. Это странно! Это нечестно!

– Что ж, если вы проводите своё исследование уже около двух лет, тогда вам известно, что я пришёл на этот пост всего только полгода назад.