Увидимся на крыше
Глава 1
Солнечные лучи пробивались сквозь неплотные жалюзи школьного класса и падали на усталые головы учеников. В таком теплом освещении некоторые пряди темных волос Мэри казались красновато-золотистыми. Со своего места Питер не мог как следует видеть лица девушки, но каскада ее длинных волос, силуэта изящных плеч и спины было достаточно, чтобы засмотреться и отвлечься от нудной речи учителя.
Парень тихонько вздохнул, жалея, что не может сфотографировать этот момент: свет и правда падал необычно красиво.
– Мистер Финслер, вы еще с нами?
– А, да, конечно, я слушаю вас, миссис Карр! – Встрепенулся Питер, смущаясь.
– В таком случае, если вас не затруднит, направьте свои глаза на доску, а не в сторону ваших одноклассников, будьте так любезны. – Сухо отчитала его учительница.
После звонка, возвещающего о столь долгожданном конце учебного дня, молодые люди торопливо высыпали в коридор. Тут на плечо Питера опустилась тяжелая, знакомая ладонь:
– Ну давай, колись. На кого ты пялился? – Весело прогудел Кир своим недавно севшим до каких-то нечеловечески низких частот голосом.
– Да ни на кого я не смотрел! С чего ты вообще взял, что…
– Опять на Госсет, да? – Точно подметил друг.
Питер шумно выдохнул, уже даже не пытаясь отрицать очевидного.
– Можно подумать, ты миссис Карр прямо так внимательно слушал. Как нам вообще может пригодиться в жизни история написания…
– Даже если я не слушал, я делал это незаметно. – Хохотнул Кир. – А ты Мэри в затылке глазами дыру провертел! Скоро слюнки пускать начнешь, а?
– Очень смешно. – Полным сарказма, плоским голосом ответил Питер.
– Да ладно тебе, Питер. Если бы не я, ты бы, может, до сих пор не осознал, что она тебе нравится нравится, а не просто как друг. Кстати, – заговорщицким шепотом продолжил Кир, – когда ты собираешься признаться и позвать ее на свидание, хм?
– Кажется, не в этой жизни. – Пошутил Питер, досадливо пиная камушек на асфальте. – Ты вообще Мэри Госсет видел? Она же такая… Такая… Крутая, и красивая, и талантливая, и умная! Мне до ее уровня далеко.
– А ты не пробовал, и не можешь знать наверняка. Давай, не ссы и признайся ей! – Подначивал друг, впрочем, тоже шутливо.
– Аха, вот прямо сегодня возьму и признаюсь, да.
– Мам, ты дома? – Произнесла Мэри отчетливо, но не слишком громко, неловко повозившись с непривычным замком на входной двери. Кричать через всю квартиру не было ни нужды, ни смысла: если Кристина Госсет дома, она легко услышит слова дочери, даже если смотрит сериал рядом с закипающим чайником. Приятные мелочи их образа жизни, хах.
– Привет, пирожок! – Высокий мужчина с тщательно подстриженными усами и в светло-зеленом домашнем халате бесшумно вышел в прихожую. – Твоя мама повезла Графа к ветеринару: кажется, у него опять проблемы с желудком. – Объяснил Джон, помогая дочери снять рюкзак и выскользнуть из летней куртки. – Ты не видела, ел ли этот упрямый кот что-то, что ему не положено?
– Да вроде нет. – Задумчиво покачала головой Мэри.
– Ну ладно. Как школа? Выглядишь уставшей. – Нахмурился отец, разглядывая ее бледное лицо.
– Да как обычно. Утомительно и местами нудно, местами интересно. Ничего нового не произошло. – Ответила Мэри из ванной, намыливая руки. Регенерация регенерацией, а гигиену никто не отменял, вы вообще видели, сколько в общественном транспорте потенциально болезнетворных микробов?!!
– Ты голодная? Что-то мне подсказывает, что ты опять по дороге домой не поела. – Проворчал Джон с кухни, шурша пакетами.
– Ну пап! Не начинай, пожалуйста. Я сейчас яблоко возьму и буду в порядке. – Ответила девушка, тоже заходя на кухню. По верху стен комнаты вился плющ, цепляясь за заботливо расположенные крючки, а в длинных горшках под окнами, со стороны улицы, пышно цвели петунии. Красота, приковывающая взгляд, сколько бы раз Мэри ни заходила на кухню в этом доме. Впрочем, они и живут-то здесь всего третий месяц.
– На одних яблоках долго не протянешь, пирожок. Хочешь, я тебе помогу?
– Гх, нет, спасибо. Мне же уже не пять лет, я умею охотиться. – Буркнула Мэри смущенно, сканируя взглядом холодильник. Хм, не густо, надо будет в магазин заглянуть, пока не закрылся… О, а вот и яблоки!
Девушка с наслаждением впилась зубами в полосатый красно-желтый фрукт, чувствуя, как ее настроение улучшается вместе с ростом уровня сахара в крови.
– Так что, – продолжила Мэри, прожевав, – правда, спасибо за заботу, пап. Я тебя тоже люблю. Но охотиться я буду, когда сама захочу, а сейчас я не хочу, и вообще… Это как-то, невежливо, что ли…
– Ладно-ладно, не буду спорить, ты все равно не послушаешь. – Со смирением умудренного богатым жизненным опытом родителя хохотнул Джон, и протянул дочери небольшой красный пластиковый мешочек: – Но ты все-таки возьми. Молодым быстро растущим организмам нужно питаться правильно.
– Ой, спасибо! А где ты ее достал?
Вопреки стереотипам и клише, бытие вампиром не шло в комплекте с умением незаметно вламываться в банки крови, или еще как-то тайно добывать эту ценную красную жидкость.
– Один мой старый друг – Ник, ты его, может быть, помнишь – наконец решил доучиться на доктора.
– Ооо, здорово. Это тот дядя Ник, который еще играет на губной гармошке?
– Ахаха, он самый! А помнишь, на твоем шестом дне рождения…
Мэри слушала с улыбкой, как ее отец вспоминает забавные случаи из недавнего прошлого, и задумчиво глядела на красный пакет. Яблоко было большое и вкусное, бесспорно. Но оно питало тело только физически, не утоляя ее магический голод. А ведь она еще сегодня вечером хотела прогуляться…
Девушка одним движением сковырнула защитный колпачок и поднесла коротенькую трубочку к губам, делая глоток. Знакомый, приятный и терпкий вкус железа прокатился по языку, бодря не хуже энергетиков.
– Все! Наконец-то, с математикой покончено! – Устало и радостно прошептала Мэри, закрывая тетрадь. – Да, Граф, мы молодцы? Мы с тобой большие молодцы! Я сделала всю домашку, а ты героически лежал и поддерживал меня морально, так ведь? – Причитала девушка, тиская большого черного кота. Кот этот вальяжно растекся по ее коленям, позволяя себя гладить, и тихонько мурчал от удовольствия.
Мэри глянула в окно, на сгущающуюся тьму, на часы – и решила, что теперь пора бы и расслабиться немного.
– Мам, пап! Я ушла! – Сказала она в полный голос. Сосредоточившись, различила приглушенное стенами ответное «хорошо» и «будь осторожна». Встала из-за стола, ссадив кота на теплое место на стуле и потягиваясь до хруста нескольких суставов.
Подумав секунду, сунула в карман спортивных штанов телефон.
Открыла окно своей комнаты – не широко, а чуть-чуть, на проветривание.
С тихим хлопком резко сдвигающегося, чтобы заполнить внезапную пустоту, воздуха – превратилась, и выпорхнула в прохладное ночное городское небо.
Часто хлопая крыльями, летучая лисица набирала высоту, поднимаясь над крышами старого квартала. Воздух, кажущийся плотным от таких быстрых движений, натягивал кожистые перепонки между ее пальцами. Ветер раздувал и щекотал короткий рыжий мех на шее и спинке. Слух в такой форме у Мэри был не острее, чем обычно – хотя, конечно, лучше, чем у среднего человека. Зрение тоже, как ни странно, не особенно отличалось: тоже бинокулярное, тоже цветное, и довольно-таки острое.
А вот обоняние…
Ох, как же Мэри любила и ненавидела летать над городом!
Ароматы выпечки, специй, алкоголя, ягод и фруктов, духов – такие приятные и манящие, сочетались с нейтральными и терпимыми запахами ржавчины, штукатурки, бензина, тины, пыли. А иногда ее нос забивала нестерпимая вонь помоек, гари, курева, тлеющих покрышек и прочих гадостей – в крылатой форме гораздо более отчетливая и неприятная, чем в человеческой. И предугадать, чем сегодня ночью будет пахнуть та или иная часть улицы, было почти невозможно: это зависело от времени ее полета, расписания работы ресторанов и расписания вывоза мусора, от направления ветра и от того, как давно был дождь.
Так что, каждый раз, когда Мэри «прогуливалась», одни и те же улицы представали перед ней в немного ином виде.
С интересом разглядывая вывески и подсвеченные окна потихоньку засыпающего города, она старалась запомнить, что где находится – а то ужас же, живет тут, и без карты не ориентируется!
Как-то раз Мэри так засмотрелась на девушку в просто восхитительном красном платье, что едва не столкнулась с пролетающим голубем. Ха-ха, как бы это было глупо, упасть на землю с высоты пяти этажей и переломать себе руки-ноги, из-за столкновения с каким-то дурацким голубем! К тому же, Мэри кровь пьет редко и вообще еще маленькая, по вампирским меркам особенно. На регенерацию после такого падения у нее сейчас может и не хватить сил.
Тогда она бы рефлекторно обернулась «человеком», но с выпущенными клыками и когтями и страшно сильной жаждой крови, что, знаете ли, плохо. И для невезучих случайных прохожих плохо, и для совести Мэри, и для сохранения секрета существования вампиров. Это был бы такой бардак, пришлось бы срочно звонить родителям и все «прибирать», а самое ужасное, что им бы пришлось опять переехать! Мэри же только-только привыкла к новой школе, завела приятелей, и!..
Дернув головой, чтобы вытрясти из нее назойливые мысли, летучая лисица снова принялась усердно хлопать крыльями, поднимаясь повыше – а то что это такое, аж до второго этажа спустилась! Ее же так и ненароком зацепить случайно могут, и сфотографировать вблизи, непорядок.
Продолжая изучать ночной город, Мэри долетела до реки, продвинулась вдоль набережной направо на пару кварталов – эх, все-таки дома на набережной красивые, все такие резные и узорчатые с этими историческими украшательствами и колоннами! – и повернула обратно, описывая длинную и узкую петлю на карте.
Все-таки, летать так долго без передышки и, главное, без еды – тяжеловато.
Она уже почувствовала тяжесть в мышцах и легкое головокружение – верный знак того, что пора поскорее приземлиться хоть куда-нибудь и передохнуть, иначе гравитация приземлит ее добровольно-принудительно. И тут ей на глаза – а перед этим и в нос – попалось настоящее чудо.
Сад!
Прямо на крыше одного из старых зданий раскинулся самый настоящий сад!
В длинных узких горшках дразнились красноватыми ягодами розетки земляники. В высоких округлых горшочках гордо зеленели увешанные миниатюрными плодами кустики томатов. Тут и там виднелись цветочные бутоны: красные, желтые, белые, голубые. Махровые и состоящие всего из трех или пяти лепестков, крупные и мелкие, плоские и похожие на шар – самые разные цветы, какие только Мэри видела, все они, кажется, были в этом садике.
Восхитительно! Потрясающе!
Очень красиво, а уж пахнет-то как…
Чувствуя, как урчит у нее в животе, летучая лисица приземлилась на крышу, оглядывая это растительное великолепие.
И тут ее глаза упали на деревце, растущее в особенно увесистом вазоне. Грушевое дерево, надо же! Настоящее грушевое дерево! Прямо здесь, в этом городе, в этой климатической полосе!
И, что самое удивительное: на этом дереве действительно висели плоды!
Сладкий запах порядком вскружил Мэри голову. Забавное ощущение, похожее на то, когда она съела слишком много торта, в котором была очень щедрая коньячная пропитка, или когда в двенадцать лет она укусила того мужчину в подворотне позади бара.
Если бы она была сейчас в своей человеческой форме, она бы глупо улыбалась и, наверное, даже хихикала по-дурацки.
Но, поскольку летучие лисицы не особенно талантливы в выражении эмоций посредством мимики мордочки, она просто сразу приступила к действию, спрыгнув со скамеечки и зашагав неловко, но целеустремленно, на всех четырех конечностях навстречу чудесному грушевому деревцу.
Глава 2
Когда Мэри опомнилась, было уже поздно: ее мордочка была вся заляпана кровью сладким соком, а плоды тут и там вокруг – надгрызены.
– Охх… – Вырвалось у нее от разочарования в себе, и, одновременно, от облегчения.
Вот ведь, как некрасиво и неловко получилось! Она не собиралась, не хотела портить такой чудесный садик, кто-то ведь столько старался, чтобы все это вырастить!
И это плохо, очень плохо, что Мэри вот так потеряла контроль над собой от голода. Хорошо еще, что ее «жертвами» стали плоды, а не люди. Мэри еще никогда человека не убивала, и не горела желанием начать. Да и, прибирать потом этот бардак, инсценировать самоубийство, подтирать следы, и переезжать…
Что же теперь делать, а?
Перебравшись с ветки на пол, то есть на плоскую поверхность крыши, Мэри беззвучно превратилась и растерянно похлопала себя по карманам.
Ничего с собой нет, только телефон.
А за садик стыдно. Да и плоды были такие вкусные, что прямо не оторваться…
Девушка задумчиво почесала зудящую полосочку подсыхающего фруктового сока на щеке. Просто улететь и сделать вид, что ее тут не было? Никто ж не видел, а даже если видел – то летучую мышь, а не Мэри.
Но она-то знает, что тут была, и ей стыдно.
О, а что, если она завтра ночью сюда вернется? И оставит, скажем, денег в качестве извинения?
Это, конечно, будет выглядеть подозрительно, зато от этого Мэри почувствует себя лучше, чем если она даже не попытается исправить положение!
Решительно кивнув самой себе, девушка извлекла из кармана телефон и на всякий случай поставила геометку в картах. А то ведь не сможет завтра найти эту чудесную крышу…
Как же, все-таки, удобно быть достаточно сильным вампиром, чтобы при превращении в летучую мышь «брать с собой» одежду, и мелочи в карманах! А то ведь лет до четырнадцати приходилось превращаться голышом, ужас, как несподручно.
Прибрав телефон, девушка с тихим хлопком воздуха превратилась в летучую мышь – большую, красивую, с размахом крыльев в почти полтора метра, и полетела прочь, в сторону своего дома.
На сегодня хватит прогулок, пора в душ и спать. И так наверняка утром плечи и грудь болеть будут, от таких дальних полетов…
Зевая, Фрина залила кипятком заварку в чайничке, вдыхая пряный аромат корицы, апельсинов и, кажется, еще мяты. Она очень любила долгие, неспешные сборы по утрам. Фрине даже не жалко было просыпаться пораньше, чтобы спокойно и немного лениво посидеть с чашкой чая на кухне или, в теплые сухие дни, на крыше, любуясь городом в мягком утреннем свете, и своим любимым садом.
Очень медитативно, полезно для души.
Особенно она начала ценить возможность начать день тихо и чинно, когда стала матерью. Теперь же ее детям было уже семнадцать и четырнадцать лет – о господи, как же быстро летит время!
И Фрина старалась не упускать шансов и наслаждаться жизнью, даже в таких маленьких моментах, как утреннее чаепитие.
Женщина переставила заварочный чайничек на поднос – ай, ручка уже нагрелась, горячо! – рядом со своей любимой чашкой, блюдцем с печеньем и ванночкой йогурта. Красота!
С этим подносом в руках, в домашнем халатике, Фрина привычно поднялась по лестнице из своей квартиры на самом верхнем, пятом, этаже, на крышу здания.
Когда-то, выбирая общее жилье, Фрина не понимала, чем ее новоиспеченному мужу так понравилось именно это место. Высоко, если лифт сломается – идти по лестнице долго и тяжело, особенно с сумками, а если крыша протечет, то ведь прямо на их потолок! А потом узнала, что из-за хитрого плана старого дома из их – и только из их! – квартиры можно легко и удобно выйти на широкую и плоскую площадку на крыше.
Поначалу Гленн облюбовал это место, для занятий спортом и, Фрина подозревала, для фотосессий в солнечном свете и в этом его костюме ни то косплеера, ни то ролевика. Не то, чтобы ей не нравилось – в черной ткани, коже, плаще, старомодной шляпе и с очень реалистичными макетами средневекового оружия ее муж выглядел очень даже хорошо и привлекательно. Просто, сама Фрина никогда особенно не увлекалась ни историческими реконструкциями, ни историей вообще, так что глубоко в это увлечение Гленна не лезла, хваля и подбадривая мужа со стороны.
А потом была первая беременность, тяжелая, и послеродовая депрессия. И, выбираясь из этой депрессии, Фрина нашла себе новое хобби, и с головой ушла в садоводство. И потихоньку, горшок за горшком, крыша из бетонного пустыря с хлипкой оградкой и периодически разбросанным инвентарем Гленна превратилась в сад.
Теперь же, спустя столько лет, Фрина своим садом гордилась. Столько усилий и стараний вложено, столько любви и внимания – в каждый кустик, в каждый цветочек!
Женщина прижала край подноса к груди, стараясь не наклонить и не расплескать свою ценную ношу, и одной рукой нашарила дверную ручку.
Повернула, толкнула, вышла… И чуть не выпустила несчастный поднос из рук, когда ее взгляд упал на обглоданную грушу, висящую прямо перед ее лицом, рядом с выходом на крышу.
Чертыхнувшись, Фрина поспешила опустить поднос на столик, и принялась оценивать ущерб.
Медитативность и полезность для души улетели вниз с крыши, вместе с благостным настроением.
– Сын, пожалуйста, подумай ты тоже, что с этим можно сделать! Если эта тварь опять залезет в мой сад, я, честное слово, вызову дезинсекторов… – Со все еще тлеющим в голосе праведным гневом жаловалась Фрина, резковатыми движениями нарезая салат.
– Хорошо, мам. Только сначала надо бы понять, кто это был? На птицу не похоже, тут явно следы от зубов… – Рассуждал вслух Питер, вспоминая повреждения на плодах.
– Три груши, вазон с земляникой, и помидорный куст! Все обглодали, паразиты. И ведь, они же наверняка сегодня ночью вернутся, и продолжат разорять мой бедный сад!
– Мама, все хорошо. Не размахивай ножом, пожалуйста. – Спокойно попросил Питер, еще немного сонно заглядывая в кружку с кофе в поисках ответов. Вселенная проигнорировала его вопросы, пока что.
– А, извини. – Фрина столкнула огуречные кубики в миску, сполоснула лезвие и прибрала нож, на всякий случай. – Спасибо, что выслушал, мне нужно было кому-то высказаться. Очень уж мне не хочется вызывать дезинсекцию и травить там все, рядом с моими цветочками, но…
– Не переживай. Хочешь, я… О, а давай веб-камеру из машины на крыше поставим? И посмотрим, кто эта загадочная тварь. Ну и, можно крысиный яд разложить, на всякий случай.
– Отличная идея, Питер! Надо будет этим заняться после работы…
– Угу. – Согласился парень, и, решив, что кофе уже достаточно остыл, сделал первый глоток. Ай, горячо! Но без кофе день начинать – просто кощунственно.
Мэри вошла в класс, как раз за пять минут до звонка. Как и планировала. И домашку она всю сделала и взяла, она проверила. Отлично, у нее все под контролем! Все по плану, и без казусов, и ничто не предвещает экстренного переезда…
– Доброе утро! – Чирикнула Тереза со своего места. Вот как, скажите на милость, она такая жизнерадостная в такую несусветную рань, а?
– Доброе… – Мэри попыталась, и не смогла, подавить зевок, и торопливо вскинула руку, чтобы прикрыть рот ладонью. – …утро.
– Ахаха, Мэри, не обижайся только, но что с тобой случилось? Выглядишь, будто утро у тебя какое угодно, но не доброе. – Тереза полезла в свой рюкзак за парочкой тетрадей: – Тебе нужна сегодняшняя домашка?
– О, спасибо большое, но нет. Я все сделала. Просто, – Мэри еще раз зевнула, – вечером кое-что случилось, из-за чего я разнервничалась, и долго не могла уснуть, так что… – Девушка махнула ладонью, указывая на свое лицо, а точнее – на хорошо заметные темные круги под ее глазами.
– А, случается. Держись, сегодня не должно быть никаких контрольных. – Подбодрила ее приятельница. Или уже подруга? В какой момент человек переходит из первой категории во вторую? Они общаются всего ничего, с окончания летних каникул. Но Тереза все это время была настроена нейтрально или дружелюбно, и у Мэри получалось с ней ладить. Что ж, теперь будет называть ее про себя подругой.
Мэри кивнула, и прошла к своему месту в передней половине класса. Не то, чтобы с ее отличным зрением и слухом девушке нужно было сидеть на первой парте (да и детей в очках теперь было так много, что первых парт на всех не хватало). Но с ее небольшим ростом и энтузиазмом на уроках, Мэри все равно почти всегда садили где-то впереди.
В кабинет вошли еще несколько ее одноклассников, в том числе Питер Финслер. Мэри сделала вид, что глядит в окно, и как могла незаметно проследила за ним глазами. Парень был… Ну, на самом деле, обыкновенный, не супер-высокий или накачанный, и не идеально модельной внешности. Но в целом миловидный, со светлыми глазами и светло-русыми волосами.
И прелестной улыбкой. И приятным голосом. И…
Ладно-ладно, да, Мэри уже в курсе, что втюрилась в него. Они еще и не говорили друг с другом толком, Мэри в основном случайно подслушивала его в разговорах с другими людьми – но, судя по этим разговорам, характер у Питера был спокойный и неконфликтный, и у него было неплохое чувство юмора. Одни плюсы, на ее вкус.
Пока Мэри витала в облаках, время вышло: прозвенел звонок, и в кабинет вошла учительница, торопливо здороваясь с классом и прямо с порога начиная лекцию.
Объявление о подготовке к осеннему балу свалилось на них, как снег на голову, причем в июне. Питер и забыл обо всех этих культурно-массовых мероприятиях, «призванных сплотить коллектив и помочь вам проявить ваши творческие таланты!». Он, в целом, был не против – просто, со всеми уроками и домашними делами, честно, забыл.
Осенний бал – это мероприятие, где учителя решили устроить «что-то такое эдакое полезное и приятное», но у каждого из организаторов было свое виденье этого «полезного и приятного». Годы шли, программа менялась, и потихоньку устаканилась традиция: смесь шоу талантов, ярмарки, где ученики продавали все что только можно, и, конечно, вечеринка с музыкой и танцами в конце.
Питер не умел играть ни на каком музыкальном инструменте, не ходил в секцию по фехтованию, как Джулика, у него не было готовой стопки лично нарисованных картин, как у Роуз, и даже жонглировать, как Марк, он не умел. И не горел желанием лепить из папье-маше или печь для ярмарки, тоже.
– Так, получается, мисс Зейферт, мистер Альманзи, еще… Мистер Финслер. Вы все будете помогать оформлять помещения для бала, хорошо? – Учитель окинул класс цепким взглядом, и, получив утвердительные кивки, вновь сверился со списком. – О, мисс Госсет, вы еще никуда не распределены. Решили?
Мэри поколебалась секунду, и ответила:
– Я тоже помогу с оформлением залов.
– Очень хорошо. Тогда, вы четверо, поступаете в веденье миссис Дайк, она занимается оформлением и декорациями. Подойдите с вопросами завтра…
Ого. Нет, даже не так. Ого.
Он будет заниматься всей этой ерундой вместе с Мэри. Они будут работать вместе!
(Учитывая, какие взгляды Альманзи и Зейферт бросают друг на друга при каждом удобном и неудобном случае, Питер не сомневался, что эти двое будут приклеены друг к другу, и предоставят его и Мэри самим себе, насколько только будет возможно).
По лицу Питера расплылась довольная улыбка.
Это неплохой шанс познакомиться с девушкой из его снов поближе.
Узнать ее, показать себя. Конечно, шанс понравиться Мэри – крошечный, но ведь надежда умирает последней, не так ли?…
Глава 3
Она будет работать над оформлением к Осеннему балу (что бы это ни было за мероприятие, ха-ха) вместе с Питером! Ура!
В ее животе завязывались узлы от восторга и нервозности, пока Мэри шла по тротуару в сторону своего нынешнего нового дома. Они ведь будут вместе над этим проектом работать, значит, у них будет повод общаться, да? А вдруг, он ее заметит? Романтически, то есть?…
Ага, размечталась тут. Конечно, заметит он ее, да-да. А потом что? Они признаются друг другу во взаимных чувствах, возьмутся за ручки, и уйдут в закат?
И как долго продлится это «долго и счастливо», хм? До первого чувственного поцелуя, от которого Мэри разомлеет, и случайно выпустит клыки? Или у него губа треснет, и она, опять же, от запаха и вкуса крови предстанет во всей своей «красе». Или еще по какой-нибудь дурацкой случайности раскроет, какой она на самом деле мо…
Мэри всем телом вздрогнула от оглушающе громкого, и очень неожиданного, гудка машины неподалеку, и вынырнула из омута своих мыслей. Так, а ну-ка, хватит об этом.
У нее практически наверняка не получится построить романтических отношений с Питером, даже в том ускользающе маловероятном случае, если она ему понравится в таком смысле.
Так что, и думать об этом нет смысла. Просто, закрыли тему, забыли, выкинули ключ от дневника в реку.
Кивнув в подтверждение своим мыслям, девушка заткнула уши наушниками и, покачивая головой в такт музыке, побрела дальше, разглядывая улицы. Разноцветные стены неспешно сменяли друг друга, усаженные пышными, похожими на кремовые шапочки, оконными карнизами и фаркутами. Тут и там под окнами висели горшки с цветущими петуниями, геранями, фуксиями. На первых же этажах, почти везде, располагались какие-нибудь заведения: магазины, кафе, парикмахерские или маникюрные салоны, даже отделение почты. О, кстати!
Мэри достала телефон, поставила музыку на паузу, пролистала свой скромный список контактов и ткнула «вызов».
Трубку взяли после второго гудка:
– Алло, мам? Я иду домой, нам надо что-то купить? – Спросила она, рассеянно разглядывая прохожих. Вдалеке послышался приглушенный зданиями рев двигателя.
– О, спасибо, дочь. Сейчас проверю, есть ли у нас еще молоко… – Голос матери в наушниках сменился шуршанием одежды и мягким постукиванием тапочек по полу.
Глазами же Мэри следила за дорогой, и, как оказалось, не зря.
Женщина с тяжелыми на вид пакетами окинула взглядом пустую дорогу, и спокойно перешагнула бордюр.
Гул двигателя приближался.
Женщина была как раз на середине дороги, когда из-за поворота выехал мотоциклист. Неприлично быстро едущий мотоциклист.
Мэри рванула вперед, в мгновение ока оказываясь прямо перед неудачливой женщиной, подхватывая ее под плечи и прыгая куда-то вперед и в сторону. За ее спиной с гулом и шумом колес об асфальт пронесся этот придурошный адреналинщик, исчезая за следующим поворотом.
– Уф, ну и гоняют же. Вы в порядке? – Спросила она, оглядывая спасенную.
Женщина с удивленно-сконфуженным выражением лица несколько раз с усилием моргнула и медленно кивнула, пытаясь понять, что же только что произошло.
Вампирша улыбнулась, развернулась и поспешила исчезнуть в толпе, пока ей не начали задавать вопросы.
– …Ри! Мэри! Что там у тебя такое стряслось? – Донеслось из наушников.
Ах да, мама. Продукты.
– Извини! Отвлеклась. Повтори, пожалуйста, чего там надо?
Полчаса спустя, ключ лязгнул в замке:
– Я дома! – Возвестила Мэри, опуская пакет с продуктами и запирая за собой дверь. Ну и неудобный же замок, ужас просто! Остается надеяться, что в следующей квартире… Стоп. Нет уж, никаких «надеемся на следующую квартиру»! Она будет жить тут, и ходить в эту школу, столько, сколько только возможно. Может, даже выпустится отсюда, если постарается. И уж точно не будет сидеть и ждать неизбежного переезда, не дождетесь!
– Проходи, милая. Я работаю. – Сказала мама, не выходя из своей комнаты, и продолжая стучать по клавишам.
Мэри разложила покупки по местам, задержавшись взглядом на непрозрачном контейнере в холодильнике, в котором, она знала, лежали пакетики с кровью. Взять? Или оставить на потом? Она, конечно, лихо попрыгала с увесистой тетенькой в руках, но ведь и кровь пила всего-то вчера. Взрослым вампирам и раз в неделю «питаться» нормально. А она ведь почти взрослая.
Мэри решительно закрыла холодильник, и направилась в свою комнату, хрустя яблоком. Где там Граф? Ей совсем не помешает сейчас потискать котика…
По черному экрану поползли титры. Мэри сладко потянулась, размяла затекшие плечи, все еще улыбаясь после просмотра серии. Как они все красиво обыграли, и эта сцена в кульминации, с падением! Очень увлекательно. Жаль, что следующей серии ждать еще неделю.
Девушка закрыла крышку ноутбука, отнесла на кухню кружку из-под чая, сунула в один карман телефон, а в другой – пару купюр.
Вроде, все. Да и что еще ей может понадобиться? Слетает сейчас туда-сюда быстренько, и все!
С тихим «пуф!» Мэри превратилась в летучую лисицу, и выскользнула через окно, в темнеющее городское небо.
– Ну вот, вроде, настроил. Мам, зайди в кадр, помаши рукой, например?
– Зачем? – Удивилась Фрина.
– Чтобы проверить, что оно пишет и сохраняет, куда надо. А то сейчас там неподвижная картинка.
– Ну, хорошо. – Женщина вышла на середину сада на крыше, помахала рукой, глядя в камеру, и спросила: – Ну как, работает? А, и кстати, оно звук пишет? Или только картинку?
– А вот сейчас и проверим. – Ответил Питер, щелкая что-то в ноутбуке.
Через пару минут на экране появилась запись, на которой было ясно видно Фрину, и большую часть сада, особенно пострадавшие кустики у выхода на крышу.
– Отлично, все готово!
– И как, мы теперь только утром сможем посмотреть, кто этот паразит? Или оно даст знать, когда кто-то в кадре пошевелится?
– Эм, ну, посмотреть утром-то мы точно сможем, а вот насчет оповещения… Не знаю даже, можно ли такое сделать. Но могу поискать.
– Правда? Спасибо тебе большое, сынок, ты мне очень помогаешь.
– Да без проблем… Я тут еще поковыряюсь, посмотрю, можно ли оповещение сделать, а ты, в принципе, можешь уже идти вниз.
– Хорошо, пойду тогда. Я подумывала тесто поставить на булочки, ты с чем хочешь?
– Хм? А можно с маком?
– Мака вроде всего один пакетик остался… Сделаю тебе несколько штук с маком, а остальные тогда с корицей, угу?
– Спасибо, мам!
Фрина удалилась, шоркая тапочками по ступенькам, а Питер остался сидеть, скрестив ноги, на коврике для йоги, ковыряясь в стоящем на стуле ноутбуке. Погода стояла благостная, воздух был вкусным, и возвращаться в тесную душную бетонную коробку не хотелось.
Смирившись с тем, что оповещение о движении в поле зрения камеры – это больше из разряда шпионско-киношных штучек, нежели реальная функция обыкновенного автомобильного видеорегистратора, Питер просто так остался сидеть на свежем воздухе, слушая видео в телефоне и глядя на закат.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, обрамленное дымкой нежно-розовых облаков. Небо имело все оттенки от красно-оранжевого до насыщенного синего, на востоке уже потихоньку переходящего в черноту.
Питер и сам не заметил, как оказался загипнотизирован этой природной красотой.
Из транса его вырвал повторяющийся шум, выбивающийся из аудиоряда в его наушниках. Да и на фоновый, привычно уже отсекающийся шум города, не похоже. Такое «хлоп-хлоп», мягкое, как будто кто-то резко размахивает плотной тканью.
Питер поставил на паузу, стянул наушники, завертел головой – и нос к носу столкнулся с… Летучей мышью?!!
Не веря свои глазам, парень ползком попятился, пока не стукнулся головой о стену башенки с дверью, ведущей вниз. Летучая мышь тоже, кажется, не ожидала столкновения с человеческим лицом, потому что, пометавшись из стороны в сторону, все-таки приземлилась на крышу, и теперь сверлила Питера взглядом настороженных карих бусинок.
– Ничего себе… Летучая мышь! Настоящая. Вау. И такая большая… – Изумился парень, без резких движений стараясь наклониться вперед и получше рассмотреть диковинное создание в теплом свете одинокой лампочки.
Летучая лисица, словно реагируя на его слова, поползла по дуге вокруг парня, тихонько цокая коготками по бетону. Размах ее крыльев был почти полтора метра – а вот длинна от носа до кончиков задних лапок не достигала и сорока сантиметров. Очень внушительные размеры для летающего млекопитающего, но вполне скромные по сравнению со взрослым человеком.