Ведьмины сказки

Глава 1. Триста лет тому назад

Она пришла со стороны Восточных гор, когда Айрис потухла в красном сиянии неба.

Тихо, бесшумно плывя по мокрой траве она вошла в Королевский лес. Заросли ольхи и можжевельника раздвинулись перед ней, впуская в зияющую темноту. Месть освещала ей дорогу. Месть стучала в ее маленьком черном сердце.

Она как будто помнила, – а может ей это приснилось, – как триста лет тому назад здесь, в лесу, неподалеку была деревенька. И мама качала ее в деревянной кроватке, подвешенной к потолочной балке на четырех льняных веревках. Каждый вечер перед сном мама садилась у лучины, пряла и рассказывала сказки. Ах какие это были чудесные сказочки! Про короля и королеву, разбойников, страшных чудовищ. И каждая начиналась страшно, а заканчивалась хорошо. На черном от копоти деревянном потолке свет от лучины рисовал причудливые картины. Огонь невидимой рукой скользил по потолку и залезал в кроватку к девочке.

В один такой вечер мама рассказала девочке последнюю сказку. В одном королевстве жила ослепительно прекрасная принцесса по имени Руна. Каждый год король устраивал в ее честь бал, чтобы найти достойного жениха. На один такой бал попал принц по имени Антуан. Это был красивый, ловкий, смелый юноша, который сразу же влюбился в красавицу.

Принцесса станцевала с принцем. От нее пахло лавандой и мятой, она почему-то не открывала рот и не говорила. Жестом принцесса позвала принца в комнату. Массивная деревянная дверь закрылась. Руна закрыла замок и убрала ключ в золотые волосы. В мрачной комнате стоял большой стол. На нем красовались разные блюда, но Антуан заметил, что все они были из мяса.

Принцесса села на другой конец стола. Их разделяли кушанья. А тусклые свечи бледно светил, скрывая ее красоту от Антуана.

– Что же ты молчишь, принцесса? – сказал Антуан, когда принцесса жестом пригласила его присесть.

– Прошу, принц, здесь самые изысканные яства. Отведай же, друг мой! – наконец заговорила принцесса.

Ее лицо скрывали тени. Пахло ладаном, и в его аромат вплетался какой-то неприятный душок. Антуану на секунду показалось, что смердит изо рта Руны.

– Какое же блюдо мне отведать, принцесса?

– Какое тебе нравится, – сказала Руна и усмехнулась, – какое нравится!

Принц взял щипчики, которые лежали рядом с яствами, и положил себе кусочек мяса.

– Ешь же скорее, милый принц! – прошептала принцесса.

Антуан наколол мясо на вилку и медленно поднес ко рту. В это время принцесса в нетерпении бесшумно встала и как бы паря над землей подошла к Антуану, стала за его правым плечом. Усмешка слегка скользила на ее алых губах. Она открыла рот, и…

Вилка блеснула, и Антуан увидел в отражении раскрытый рот принцессы. Он был полон сотен мелких зубов, как у причудливой рыбы. Ах, не дождалась принцесса, поторопилась!

Антуан нырнул под стол и появился на другой стороне. Взгляд принца встретился с немигающим взглядом чудовища в платье принцессы Руны.

– Я тебя съем, милый Антуан! Ключик вот он, у меня!

Все сказки доброй мамы заканчивались хорошо.

Но конец этой она не узнала. На этих словах в дом вошли мытари короля.

– Силена, я же говорил, долг платежом красен. Пора платить – проворчал большой уродливый сборщик податей. С ним были два телохранителя.

– Я же сказала, что муж вернется с похода, и мы заплатим!

– Твоего мужа уже полгода нет – да сгинул он! А долг надо платить. Раз нет денег, отдай хоть что-то, красавица. Валите ее на лавку! – сказал злой мытарь и щелкнул языком.

Телохранители схватили Силену за руки, наклонили и положили животом на лавку. Мытарь снял штаны и поднял юбку женщины. Силена кричала и билась о лавку, но напрасно. Мытарь был безжалостен.

– А теперь ваша очередь, – сказал удовлетворенный мытарь, вытер рукавом пот со лба и довольно улыбнулся.

Два телохранителя по очереди насладились бедной Силеной, и мытарь сказал:

– И так будешь платить каждый месяц. Раз денег нет. Прощай!

Мытарь с телохранителями ушли, оставив женщину со своими печалями. Лучина догорала, и надо было что-то делать.

Она помнит, как мама обрезала одну из веревок кроватки, сделала на конце петлю, пододвинула лавку.

– Прощай, крошка – это были последние слова мамы. А дальше как в тумане.

Туман рассеиваться не хотел. Он, мокрый, заполнял все щели печального леса, в котором то и дело что-то трещало и ухало. А туда ли она попала, в тот ли лес? Это уже было не важно. Важно, что в этом лесу начинаются наши страшные сказки, потому что ведьма вступила в свои права и почувствовала власть над этим королевством и всем миром. Найдутся ли герои, которые ее остановят?

Глава 2. Мертвый соловей

Королевский лес славился своими соловьями. Послушать соловушек любила и королевская дочь, юная Элис. В день своего тринадцатилетия принцесса прогуливалась в лесу неподалеку от замка. Слуги и нянечки сопровождали ее. Но вот Элис решила поиграть в прятки. И в какой-то момент скрылась за деревом, а затем, когда все отвернулись, отбежала в сторону и там притаилась за кустами папоротника и лопухами. И испачкала новое голубое платье, негодница.

Принцесса стояла на коленях, папоротник щекотал щеку, а она смотрела, как слуги разбредаются по лесу, кликая ее. «Элис, Элис», – звали взволнованные нянечки, но принцесса только тихо хихикала. Соловьи вовсю заливались, наполняя душу весельем. Ах, как упоительно было наблюдать за упитанными няньками, которые перепугались и теперь, потные, бегали от дерева к дереву и кричали.

Королевский лес был наполнен высокими деревьями с пышной кроной. Солнечные лучи редко долетали до низа. И поэтому в лесу было мрачно и темно, как в сумерках. Но в один миг стало еще темней, как будто Айрис закатилась за огромную тучу. Соловьиная трель резко прервалась.

Элис повернула голову и увидела старуху: вот она, рядом, только руку протяни. Страшно. Принцесса вскрикнула и вскочила на ноги.

– Я принцесса Элис, а ты кто?

Неожиданно старуха оказалась на расстоянии вытянутой руки. Перед принцессой парила над землей женщина в лохмотьях. Ее спутанные седые волосы переплетала паутина. Глаза были черные и сухие, зрачки расширены. Ноздри не двигались, и казалось, что старая не дышала вовсе.

Испуганная Элис пыталась прочитать на белом морщинистом лице интонацию и уловить движение – но ничего, только пустота. Лицо старухи было мертвым, неподвижным.

Старуха протянула Элис правую руку. На раскрытой ладони лежал мертвый соловей. Открытый глаз птицы смотрел на принцессу. Раскрытый клювик будто просил пить.

Старуха подлетела ближе к принцессе, явно предлагая взять птицу. Вдруг раздался крик одной из нянечек, которая увидела принцессу и шурша юбками спешила к ней.

Элис повернулась на крик. И старуха исчезла вместе с мертвым соловьем, словно ее и не было.

В этот день Элис объявила отцу, что больше не выйдет из своих комнат, пока в королевстве не истребят всех соловьев.

– Папочка, я не хочу видеть соловьев, ни живых, ни мертвых, убей их всех, – сказала Элис и скрылась в своих покоях.

Взволнованные нянечки закрыли двери и все смолкло. В то же день король издал указ: «Повелеваю истребить всех соловьев в клетках. За ослушание – смерть. Солдатам и охотникам убить всех соловьев в Королевском лесу и сдать вассалам Его Величества, за что получить из Казны по одному медному флорину за птицу. Его Величество Король Эдвард Всемогущий, Владыка всех земель, которых касаются лучи Айрис».

На следующий день шум барабанов сотряс Королевский лес. Испуганные птицы поднялись в воздух, махали маленькими крылышками, но не могли найти себе место. Малышки кружили над деревьями и без сил падали на землю, где их подбирали охотники, солдаты и деревенские мальчишки, ломали им шеи и бросали птиц в плетеные корзины. Началась великая охота на соловьев. Воздух наполнился тревогой, земля дрожала под ногами послушных людей, которые с рвением исполняли указ короля. Король не мог ошибаться!

Прошло два года. Соловушек в королевстве не осталось. А может какой-то малец и прятался где-то в чаще или сидел у бесстрашного героя в клетке? Это еще предстоит узнать. Но что точно известно: птицы пропали, и теперь полчища саранчи пожирали хлеба. Бедные крестьяне уже не могли платить оброк, как раньше, и беда черной тучей, которая пришла со стороны Восточных гор, накрыла королевство.

Но беда не приходит одна. Люди говорят – а люди редко врут – что вместе с голодом пришла скверна. В лесу и окрестностях стало небезопасно. Начали пропадать люди и особенно дети. И пошли слухи, что в лесах поселилась черная злая ведьма. За ней всегда шла тьма. А тьма, все знают, – не к добру.

«Путник!

Если в лесу заблудился, продрог,

Если сторож тебя не пустил на порог,

И захлопнулась дверь, значит сзади беда.

Не смотри ты назад никогда, никогда.

Нож зажми ты в руке,

Воет волк вдалеке.

Ведьма сети плетет,

Кто живой – тот умрет».

Такой стишок начал ходить в народе. И принцесса иногда напевала его перед сном. Каждый день ей снились кошмары. И даже нянечки, которые по приказу короля не отходили от нее и дежурили в покоях, даже они не могли помешать страшным снам. Ведьма приходила к принцессе Элис в сны, открывала свой черный рот и высасывала по зернышку душу.

Бедный король исхудал. Яства, вино и прекрасные нимфетки не успокаивали. Все вокруг было не то и не так. И тогда он издал еще один указ: «Повелеваю рыцарям и вассалам найти и убить ведьму, ниспославшую несчастье на королевство. Награда – десять тысяч золотых флоринов. Его Величество Король Эдвард Всемогущий, Владыка всех земель, которых касаются лучи Айрис».

Глава 3. Кладбище собак

Принцессе Элис исполнилось восемнадцать лет. Со дня встречи со старухой, которая предложила ей взять мертвого соловья, прошло пять лет.

Около города Монмарка на западе королевства есть знаменитое кладбище собак. Тысячи пушистиков похоронены на нем. Когда-то они радовали хозяев своими ласками. А теперь их тела сгнили, скелеты лежат под толщей земли. На многих крестах уже стерлись надписи – хозяева тоже умерли и некому было ухаживать за могилами. Тут и там стояли развалины памятников из дерева и камня. И не во многих угадывались черты собак. Свежих могил не было уже пять лет. Когда ведьма пришла, на кладбище стали происходить жуткие вещи. По ночам со стороны кладбища доносился вой, а полуночных путников на утро находили мертвыми с обезбраженными телами. Несчастных как будто до смерти искусали волки. Но волков в этих местах не было уже сотню-другую лет. Может вернулись вместе с бедой?

Ночь стояла темная. Слой черных туч загородил звезды. И два уставших путника хотели отдохнуть.

Холодный воздух обжигал ноздри. Возле кладбища горел костер. Ах, если бы тот, кто его разжег, знал хоть немного об этом жутком месте, он, наверно бежал бы со всех ног! Или может ты знаешь, но не боишься? Тогда кто ты?

Когда до огня оставалось двести шагов, лошади зафыркали и замотали головами.

– Видишь, Кесо, слава предкам, нам повезло. Сейчас погреемся и поедим горячего.

– Эгегей, Гаррет, эгегей. В темной ночи костер – не к добру. Это ведьма козни строит, не зря тучи загородили звезды и не видно ни зги. Вон, и лошади наши фыркают, не хотят идти к костру!

Кесо и Гаррет – два охотника за головами, которые, как и прочие другие им подобные, хотели убить ведьму, чтобы получить награду от короля.

– Десять тысяч золотых флоринов – это вам не шутки. Это целое состояние. По пять тысяч на брата, – воскликнул Кесо, поправляя поводьями лошадь, которая норовила свернуть с дороги, – купим по замку и еще на титулы останется. Будем в роскоши жить до конца своих дней. Героями станем, дорогой Гаррет! Вот только убьем эту чертову ведьму, будь она трижды проклята!

Кесо был небольшого роста, упитанный тридцатипятилетний мужчина. Он родился в крестьянской семье, вел хозяйство с отцом, пахал землю, сеял рожь и пшеницу. А когда налетела саранча и уничтожила посевы, надо было как-то выживать. И Кесо пошел на службу к вассалу – отец устроил, связи были. Кесо занимался низкооплачиваемой работой – чинил полы в замке, работал в саду, помогал по хозяйству, охотился (хотя надо заметить, охотник из него не самый лучший). В общем, старался заработать на кусок хлеба.

В таверне «Черный заяц», в которую зашел выпить кружечку эля, Кесо и познакомился с Гарретом.

Гаррет – полная противоположность Кесо. Высокий, стройный, красивый тридцатилетний мужчина, ловкий и опытный. Он-то умеет обращаться с мечом и пращой. Но Гаррету нужен помощник. Такой же услужливый, как Кесо. Там, в таверне, они и подружились. И Кесо выпил за счет Гаррета ни одну кружку эля. А на следующей день Кесо и Гаррет начали охоту на ведьму.

У костра сидел мужчина в черном плаще. Он ворочал поленья обгоревшей веткой, отчего копна искр взметалась ввысь и тут же гасла как будто от холода.

– Доброй ночи, к вам можно погреться двум путникам, слугам короля? – спросил Гаррет. Он спрыгнул с лошади в пяти шагах от мужчины.

– Путникам всегда рад, а слугам короля вдвойне, садитесь, – сказал человек. Лица не было видно: его скрывал длинный черный капюшон балахона. Только седая борода пробивалась из-под капюшона и нижняя губа, черная и обветренная.

По морщинистым рукам Гаррет понял, что перед ним старик. Да и голос, грубый, неприветливый и сиплый указывал на это.

– Мы охотники за ведьмой, слуги Его Величества. А ты кто, старик? Как тебя величать? – спросил Кесо. Он слез с рыжего коня и сел на корточки и у огня, чтобы погреть руки.

Старик сидел на небольшом камне, еще несколько камней стояли вокруг костра, видно было, что это место служило пристанищем для путников.

– Звать меня Юлий по прозвищу Свистун. Не боитесь тут находится? Место недоброе. Вон видите два каменных столба в десяти шагах от нас? Это вход в кладбище собак.

Лежат там, малютки,

Под толщей земли,

Подняться не могут —

Страдают они.

И ночью беззвездной

Хозяев зовут.

Хозяева умерли —

К ним не придут.

– Так уж и малютки, – возразил Кесо, – одна такая малютка как-то вцепилась мне в ногу, и пока ее не оттащили, порвала мне там все. Я потом полгода хромал. Чертовы шавки. Тьфу на вас!

– Так это знаменитое кладбище собак? – сказал Гаррет, присаживаясь у костра на свободный камень, – ходят слухи, что ведьма прокляла это место. Надо понять, что здесь не так. Возможно, мы сможем через это кладбище выйти на проклятую.

– Бойся своих желаний, путник, – сказал старик. Он снова взял обгоревшую палку и потыкал ей в горящие поленья. Столп искр взметнулся ввысь и погас.

Кесо посмотрел в сторону входа на кладбище и увидел два зеленых глаза на уровне пояса человека. Зеленые глаза то гасли, то зажигались. Невидимое животное закрывало и открывало глаза.

– Кладбище собак, говоришь! – воскликнул Кесо. Он тоже захотел присесть на камень подле костра. – У нас заяц есть… Мертвый… Может поедим? Гаррет убил его, мерзавца. Пора бы уже его того, оприходовать.

– Заяц это хорошо, особенно мертвый, – прохрипел старик, – костер в вашем распоряжении, путники. И послушайте мою историю.

Кесо снял с седла подвешенную на шнурке тушку зайца, сел на гладкий удобный камень и стал потрошить зайца. Разделывал он его острием специального наперстка, надетым на большой палец правой руки. «Лошади беспокойны, фыркают – подумал Кесо, – это не к добру! И эти глаза зеленые то горят, то тухнут».

– Я же сказал, что звать меня Свистун? – начал свой рассказ старик, – так вот, а прозвали меня не просто так. Прозвище дается человеку молвой и приклеивается часто до конца жизни. Послушайте мой рассказ. А потом…

– А что потом? – спросил Гаррет.

Его легкий одноручный меч из карской стали каждую секунду был готов к бою. Вложенное в ножны оружие висело на поясе справа – и Гаррет всегда держал правую руку на рукояти эфеса, кончиками пальцев перебирая обмотку из шелкового плоского шнурка.

Глава 4. Дудочка Свистуна

Со стороны кладбища послышался одиночный вой. Воздух наполнялся влагой: туман заполнял окрестности.

– А ведь Монмарк – мой родной город – начал свой рассказ Свистун. Он провел ладонями по штанам, как бы вытирая от пота.

Кесо отделил веткой угли от основного костра. Надо было жарить кролика.

– Здесь недалеко от кладбища есть пруд. Ребенком я часто с ребятами ходил на него и купался. Мы веселились, ловили рыбу. А когда мне было пятнадцать лет я сделал дудочку из камыша и насвистывал на ней различные мелодии. Вот люди и прозвали меня Свистуном, ведь им нравились мои трели. А наш вассал Вениамин взял меня на должность менестреля, я радовал его своими мелодиями. И даже король приезжал в Монмарк послушать мою дудочку. Однажды в городе появились полчища крыс. Они принесли черную смерть. За первый месяц умерло половина горожан. Тела разлагались на улицах и в домах. Страшная вонь стояла в воздухе. Тогда я решил победить напасть силой искусства. Я прошел по улицам, насвистывая крысиную мелодию, которую сам сочинил. Черные толпы зараженных крыс как завороженные следовали за мной, и я знал, что если остановлюсь дудеть, то они сожрут меня. Дойдя до озера, туман от которого сейчас окутывает нас и костер, так вот, дойдя до озера я поплыл на спине. Изо всех сил я греб ногами, чтобы поддерживать голову над водой. А пальцами обеих рук зажимал отверстия соразмерно выбранному такту. Я держал темп крысиной мелодии и плавал до тех пор, пока крысы не выбились из сил и не утонули. Так я спас город.

– Да, свистишь ты здорово, – сказал Кесо подмигиваю Гаррету.

Разделанный кролик был насажен на стальной шампур и Кесо пытался аккуратно разместить тушку между двумя камнями.

– Как бы не упал, подлец, – сказал Кесо, – а то угли хрустеть будут на зубах.

– Надо бы хвороста в огонь добавить. Совсем закончился. Кесо, ты бы принес. Вон там в ста шагах лесок… – прохрипел Свистун.

– Это можно, – сказал с насмешкой Кесо, – сейчас, только шляпу надену.

– Так шляпа на твоей голове уже есть, – проговорил Свистун и осекся.

На этих словах Гаррет встал. Он уже не перебирал пальцами обмотку меча, а твердо держал рукоять с готовностью вынуть меч из ножен.

– Откуда ты знаешь, что на Кесо шляпа, Свистун? Твои глаза скрывает плотный капюшон. Кроме ног ты ничего не можешь видеть. Отвечай! – выпалил Гаррет.

– Знавал я одного трактирщика из Монмарка. Словоохотливый старик. И не разу он мне не рассказывал эту историю про крыс. А уж поверь, он бы ее рассказал во всех красках, если бы она была, – сказал Кесо. Он печально посмотрел на кролика, жир с которого только начинал капать на угли.

– Я вижу, что мое гостеприимство вы встретили недобро. Это мой костер и моя история! Так проваливайте отсюда, раз вы верите какому-то трактирщику, а не мне, который был главным героем событий!

– Не готов еще, подлец, – вздохнул Кесо и облизнулся. Кролик томился над углями всего пару минут, но запах крольчатины уже наполнял сырой воздух.

У ворот кладбища зажигались и тухли зеленые глаза – теперь это была не одна пара, а несколько десятков пар. Но Кесо и Гаррет их не замечали – они смотрели на капюшон старика-обманщика.

– Ладно, раз не верите, вот вам мое доказательство.

Гаррет ловким движением выхватил меч.

– Спокойно, слуги короля, спокойно!

Старик вытащил из рукава и показал путникам старую дудочку из рогоза. Это был длинный инструмент с множеством отверстий. На обычной дудке их обычно три-пять штук. Но на этой – больше десятка.

– Вот вам мое доказательство, – и Свистун заиграл.

Из дудочки послышалась волшебная мелодия, звук лился прямо в сердце Гаррета и Кесо, открывая давно закрытые двери. Кесо вспомнил себя молодым, как он бегал по весеннему полю вместе со своей собакой по кличке Пух – потому что она была пушистая-пушистая. Гаррету привиделось, как его, ребенка, тренирует отец, рыцарь короля Данта Великого. В руках у обоих деревянные мечи и оба счастливы, смеются. Продлись, мгновенье!

Но вот Кесо и Гаррету чудится, что они, будучи детьми, идут рядом друг с другом. Справа – кладбище собак, слева – лес, впереди, у дороги, озеро. У Гаррета в руках деревянный меч – подарок отца.

Кесо и Гаррет подошли к озеру и с пригорка увидели юношу и девушку, которые сидели на берегу. Обоим было лет по пятнадцать. У юноши в руках – та самая длинная дудочка. А еще капюшон, который закрывает почти все лицо, кроме нижней губы! Значит, юноша – это Свистун, тот самый свистун. Что же, посмотрим, понаблюдаем! Мелодия, красивая, стройная, лилась из дудочки.

– Майя, я люблю тебя. Ты самая красивая девушка на свете. Будь моей, – сказал юноша, когда закончил играть.

– Мне нравится, как ты играешь, Свистун. Но покажи мне свое лицо! – сказала девушка. Она поднесла правую руку к капюшону юноши, но тот остановил ее руку своей рукой.

– Я некрасив, Мая. Но у меня доброе сердце. Я люблю тебя.

– Позволь мне взглянуть на тебя! Уверена, я полюблю тебя каков бы ты ни был.

– Но я боюсь, ты будешь разочарована, Майя!

Девушка поднесла руку Свистуна к своему сердцу и сказала:

– Послушай, как бьется сердечко!

Свистун замер, прислушиваясь. Тогда Майя свободной левой рукой резко сорвала капюшон и ахнула.

На нее смотрела лягушачья морда. Глаза Свистуна были широко посажены. Лоб, как горб, нависал над тем местом, где должен был быть нос, но носа не было. Вместо носа – два узких отверстия. А нижняя челюсть нормальной формы только подчеркивала уродство.

– Ну и урод же ты!

Майя вскочила. Но их руки были сцеплены вместе, и Свистун потянул ее назад, вниз. Его лягушачье лицо раздулось, круглые глаза налились кровь. Урод повалил девушку на траву и стал наносить страшные удары кулаками по лицу.

– Так ты говоришь, что я урод? Так посмотрим на тебя вскорости!

Гаррет и Кесо были застигнуты врасплох таким злодейством. И поэтому неподвижно стояли, наблюдая за кровавой расправой изверга над девушкой. Вдруг Гаррет опомнился. Он представил, чтобы на его месте сделал отец – и все сомнения ушли. Смелый мальчик подбежал к уроду, который превращал лицо Майи в месиво, и рубанул деревянным мячом по шее.

Голова отлетела прямо в костер, повалив в угли кролика. Седая борода Свистуна опалилась, на Гаррета и Кесо смотрели лягушачьи налитые кровью глаза, которые пожирал огонь. Со стороны кладбища послышался вой. Зеленые глаза существ наступали.

– Надо драпать отсюда поскорее, – сказал взволнованный Гаррет.

Он смотрел в сторону ворот кладбища и надвигавшийся оттуда ужас не радовал его. С меча, зажатого в правой руке, капала черная кровь.

– Ну нет, уж кролика я тут не оставлю, – с этими словами Кесо схватил шампур, невольно еще раз взглянув на голову уродца. Запах паленого волоса вызывал тошноту.

Гаррет с усилием провел два раза мечом по плащу Свистуна, вытирая кровь. Затем вскочил на лошадь.

– Давай сюда своего кролика, скорее, – крикнул Гаррет, протягивая свободную левую руку. В правой он держал поводья, а меч уже был вложен в ножны. Гаррет торопил своего партнера: потому что знал, что с кладбища идет опасность.

– Это ведьма козни строит, ведьма треклятая, – запричитал Кесо.

Он схватил дудочку, зажатую в руках обезглавленного тела, но мертвый Свистун не хотел отпускать свое сокровище. Тогда Кесо уперся правой ногой в живот Свистуна и с силой потянул. В ужасе Кесо понял, что Свистун держит дудочку не десятью, а двенадцатью пальцами.

– Шестипалый урод, отдай, – крикнул Кесо, с силой рванул – и полетел на спину.

Проклятая дудка была в руках Кесо!

– Скорее, Кесо, они наступают, – закричал Гаррет.

Кесо повернул голову вправо в сторону ворот кладбища – и сердце на секунду остановилось. К нему шел огромный черный пес с зелеными горящими глазами. Из открытой пасти капала слюна.

«Играй на дудочке, Кесо, играй. Я научу тебя», – послышался приятный женский голос. Кто это говорил Кесо не видел, но он послушался совета: лежа на спине, не сводя глаз с чудовища, заиграл. Ах, какая чудесная мелодия полилась из дудочки Свистуна!

Черный пес перестал скалиться. Он лег на землю, уткнулся носом в передние лапы и не мигая смотрел зелеными глазами в глаза Кесо. И на секунду Кесо показалось, что его душа и душа пса слились в одну и поняли друг друга.

– Так ты слышал ее? – спросил Кесо, когда они с Гарретом уехали на достаточное растояние от проклятого места.

Брезжил рассвет, и уже не было так страшно.

– Кого ее? – не понял Гаррет.

– Ну ее, женщину или девушку. Не знаю. Она сказала мне играть на дудочке и я заиграл. Такой приятный голосок, милый.

– Нет, Кесо, не слышал!

Глава 5. Девушка с рыжими волосами

Босая, худая, красивая, она бежала по мокрой траве. Сумерки опускались на лес. Рыжие волосы цеплялись за гибкие ветки. Маленькое серое платье было мало.

Девушка замерла перед бревенчатой избушкой без окон и дверей.

– Избушка, избушка, Ты впусти меня, старушка! – прошептала девушка, – Гонятся за мною злые, На них доспехи золотые…

На вид ей было восемнадцать лет. Маленькая грудь вздымалась, острые соски двумя холмиками торчали на льняном обтягивающем платье.

Вдруг бревна избушки задрожали. С них посыпались пыль, песок и опилки. На стене проявилась низкая и узкая дверь. Со скрипом дверь открылась, приглашаю девушку в зияющую тьму.

За спиной послышался топот копыт. Рыжая улыбнулась и посмотрела назад. Два рыцаря с тяжелыми таранными копьями скакали во весь опор. Девушка в два прыжка скрылась за дверью и была такова.

Дверь захлопнулась, и медные масляные лампадки, подвешенные на шнурках к потолку, зажглись уютным желтым светом. Потолок был черным от копоти. Посреди комнаты висела люлька на трех льняных веревках. У стены стояла небольшая кровать с искусными вензелями на изголовье в виде змеек. У противоположной стены стояла деревянная лавка.

Девушка села на лавку и притаилась. Раздался стук.

– Открывай чертовка, именем короля! – прокричал грубый голос за стеной.

Слеза покатилась по щеке бедняжки, капля оставляла светлую бороздку на пыльной веснушчатой коже.

Затем все смолкло. Но вот в стену начали долбить чем-то тяжелым. Со стен сыпалась глина, избушка дрожала под мощными ударами тарана.

Раз, два, три, еще и еще, рыцари навались… И стена не выдержала. Сначала одно бревно поддалось и вылетело, затем второе, третье. В избушку вошли два рыцаря в позолоченных доспехах с мечами наголо.

– Именем Его Величества короля, ты обвиняешься в колдовстве, ведьма! – закричал один из рыцарей, самый большой, и надавил острием меча на шею крошки.

Бедняжка прижала голову к стене и со страхом посмотрела на высоченного рыцаря, который упирался шлемом в потолок.

– Ты дрянная ведьма! Рыжуха! Ты навела порчу! Из-за тебя хлеба не родятся! Ты напустила саранчу на наши посевы, – обвинил рыцарь.

Гигант ловко перехватил меч и ударил эфесом в висок. Кровь быстрой струйкой побежала по щеке, опережая слезы. Девушка обмякла и без чувств свалилась с лавки.

Когда она пришла в себя, то была привязана к дереву, вокруг которого рыцари, снявшие тяжелые шлемы и кирасы, раскладывали хворост. Девушка сидела спиной к дереву, а ее руки были накрепко привязаны друг другу.

– Очнулась, ведьма! Именем короля ты приговорена к сожжению! Отправляйся в ад! Белбок, поджигай! – сказал большой рыцарь.

Белбок, широкоплечий увалень с рыжей бородой, посмотрел на девушку и улыбнулся, предвкушая кровавое действо. Он подошел к лошади и достал из кожаной сумки огниво.

Звенящую тишину нарушило чирканье кресало по огниву. Искры летели, но сырой трут не хотел воспламеняться.

– Чертова ведьма, – сказал Белбок, – не хочешь по-хорошему, тогда будет по-плохому. Я отрублю тебе голову, тварь!

Белбок ловким движение высвободил меч из ножен. Но второй рыцарь остановил его руку.

– Нельзя проливать кровь ведьмы на землю. Она возродиться и вернется еще сильней, чем была. Ее надо сжечь, сжечь! – проговорил большой рыцарь.

– Ты прав, Цес, ты прав! Но что же нам делать? – Белбок посмотрел на рыжую девушку и как будто что-то вспомнил.

– Милый, добрый Белбок, я твоя сестра, Василиса. Разве ты не помнишь меня? Десять лет назад тебя забрали на службу. Ты мой старший брат. Отпусти меня! Цес настроил тебя против меня. Он выдумал историю про ведьму, чтобы разлучить тебя со мной.

Белбок в ярости схватил Цеса за плечи и со всего маху ударил о ствол дерева.

– Белбок, не слушай ее. Она простолюдинка, а ты из семьи графа Нуримака, поганые уста ведьмы лгут! – вскричал Цес.

Белбок посмотрел на Василису. Она улыбнулась и прошептала:

– Кесо, мой Кесо,

Послушай меня,

Правда как ложь —

Неприметная она.

В замке оставила ведьма следы.

Ты по следам этим ведьму найди.

Я проводник по сумеркам твой,

Я помогу за последней чертой.

Кесо открыл глаза. Айрис встала и заливала лучами лес.

Он лежал на срезанной перед сном траве, которая жгла спину своим теплом. Льняная рубашка Кесо пропиталась потом. Испарина стояла на лбу и щеках, губах Кесо, будто его только что окатили водой.

Страдалец поднялся на локте и дернул за плечо спавшего Гаррета.

– Просыпайся, Гаррет, просыпайся. Это она! Я видел ее только что во сне. Ее зовут Василиса! – воскликнул Кесо.

– Черт тебя побрал, Кесо, дай поспать. Ты о ком вообще? – проворчал Гаррет, который толком не проснулся. Он тряхнул плечом, чтобы сбросить руку Кесо.

– Да она же, та, которая научила меня играть на дудочке и спасла нас от собак! Сегодня она пришла ко мне во сне. И сказала… – Кесо задумался.

Он откинулся на мягкую траву и посмотрел наверх. Сосны уходили в безоблачное голубое небо. Какая красота!

– Да, пришла во сне. И что сказала? – спросил Гаррет. Он выдохнул и встал, чтобы отлить.

Гаррет расшнуровал веревку на штанах и начал с облегчением обливать мочой дерево. Желтые брызги ударялись о кору и разлетались.

– На штаны не попал, не попал, – захохотал Гаррет.

Ему нравилась эта игра!

– Да какие-то стихи зачитала. Что будет мне проводником и поможет найти ведьму. «Я проводник по сумеркам твой, Я помогу за последней чертой»… Вот на этом я проснулся. Да… Еще Василиса сказала, что ведьма живет в некоем замке. Где этот замок находится она не сказала. Но уже неплохо, правда? Думаю, в следующий раз, когда я встречусь с Василисой, она уточнит место, где мы сможем найти ведьму.

– По коням, Кесо! – сказал Гаррет. Он уже зашнуровал свои кожаные штаны, – ты не забыл, куда мы держим путь? До проклятой деревни осталось полдня пути.

– Чертова деревня рядом с городом Тавр, будь она неладна! Да, убить ведьму и получить десять тысяч золотых флоринов – это, конечно, хорошо. Но жить на что-то пока тоже надо, – засмеялся Кесо.

Ведьма строила козни по всему королевству, и Кесо с Гарретом работали охотниками за головами чудовищ. Правда, до истории со Свистуном, которая произошла прошлой ночью, с чудовищами наши герои не сталкивались. Суеверия черной тенью окутали королевство и люди так запутались, что не могли отделить правду от лжи, проделки ведьмы от простой человеческой подлости, липкой и жестокой.

Теперь же ведьма их заметила. И, похоже, Гаррету и Кесо несдобровать.

Глава 6. Чертова деревня

Чертова деревня, как называет ее Кесо, находится рядом с городом Тавр. Ночью в ее окрестностях слышался вой и пропадали люди. Наместник города Кесо приказал запирать ворота и строго настрого запретил горожанам выходить за стену после захода Айрис.

Но прошло время и смерти начались в самом городе. Горожан кто-то жестоко убивал прямо в их постелях. Что-то неведомое и страшное проникало невидимой тенью в город, выбивало ставни и двери, разрывало человека и исчезало. Монстр съедал сердце и печень, раскалывал голову и проглатывал мозг.

Наместник объявил, что заплатит пятьсот золотых флоринов тому, кто избавит окрестности от проклятья. Поначалу многие охотники за головами позарившись на несметное богатство и с радостью приезжали, чтобы попытать удачу. И сгинули в деревне. А те немногие, кто выжил и смог остаться целым и невредимым, рассказывали потом жуткие истории про страшных монстров, быстрых и ловких.

К полдню Кесо и Гаррет въехали в Тавр. Стражникам, которые стояли у ворот, они представились охотниками за головами чудовищ. Один из стражников вызвался проводить их к наместнику. Лошади цокали по булыжникам. Дети бежали следом и кричали:

– Охотники приехали, охотники!

– Давно к нам охотники не заезжали. Последних не нашли. Так и сгинули в проклятой деревне. Наместник Болан вам будет рад… – сказал провожающий.

Мостовая поднималась в гору. Дорога вела наверх к небольшому замку из серого булыжника.

Ждать путникам не пришлось. Наместник принял их сразу в центральной зале замка. Дрова в камине освещали черноту стен и большой деревянный стол без еды и тарелок.

Болан жестом прогнал чернокожего мальчика-слугу и сам налил из глиняного кувшина вино гостям. Гаррет сделал пару глотков и поставил стеклянный бокал на золотой поднос.

Кесо залпом осушил свой бокал, и наместник налил ему еще – для дорогих гостей ничего не жалко.

– Дотерпишь? – спросил Гаррет и улыбнулся.

– А куда я денусь? Тавр славится своим вином из виноградников. Пока угощают, надо пить! Хозяину отказывать нельзя.

– Вот только это вино из последних запасов. Крестьяне либо сгинули либо уехали. Некому обрабатывать землю. Город потихоньку умирает. Монстры плохо влияют на экономику, – сыронизировал наместник.

– Сегодня опять приходил монстр. Он разорвал ребенка на глазах у отца и матери. На вас уповаю. Нечасто охотники за головами… – наместник осекся.

Кесо огляделся. На стенах висели старые портреты, головы волков и кабанов, мечи и копья. Это был обычный замок, ничем не примечательный.

– Но в деревеньку эту проклятую съездить можно? Сейчас день, думаю, монстры не появятся, – спросил Гаррет.

– Это организовать могу. Диор вас проводит.

Болан сделал правой рукой пассы и из темноты вновь проявился чернокожий мальчик.

– Скажу Диору, чтобы проводил охотников в деревню.

Диор, тот же стражник, который привел их в замок, побледнел, когда узнал приказ Болана.

– Проклятая деревня. Проводить провожу, но дальше сами – я сразу вернусь, – сказал Диор, вскочив на коня. Он исполнял приказ, очередной приказ.

Вниз по спуску кони шли налегке. Но остановились как по команде, когда путники отъехали от ворот и устремились в сторону деревни, которая лежала у подножия зеленых холмов. Там, внизу, текла речушка. У нее стояли домики с черепичными коричневыми крышами. И казалось почему-то, что это мертвая деревня. Ни дымка из трубы, ни птица рядом не пролетала.

Кесо били каблуками в бока коней, но те не двигались.

– Кони дальше не пойдут, даже не пытайтесь. Я отведу их в замок. Пока Айрис высоко, вы в безопасности. Но только пока Айрис светит… – сказал Диор. Его огромное доброе лицо казалось как будто безразличным. Но опытный Гаррет понял, как переживает стражник и какие эмоции он испытывает.

– Спешиваемся – сказал Гаррет, – берем только самое необходимое.

Кесо долго уговаривать не пришлось. Ему уже давно хотелось опорожнить мочевой пузырь от вина. Он отвернулся от путников и начал расшнуровывать штаны.

– Кесо, ты там скоро? Что ты замер в нерешительности? – спросил Гаррет, когда ему надоело ждать.

– Да что-то не лезет. Хочу, а не льется. Тревожно, мне Гаррет, – сказал Кесо.

Тревога, липкая тревога залезла в душу Кесо. Теперь он по-настоящему начал понимать, куда они попали. Но делать было нечего.

– Кони шли толпою. По полю да по полю… Кони шли толпою, – начал напевать Кесо. И процесс пошел!

– Это вам от наместника, – крикнул Диор, протягивая кожаную сумку, – тут вино, сыр и хлеб.

Кесо даже не улыбнулся, когда взял подарок. Настроение было плохое. Лошади с радостью пошли за Диором прочь.

– Под горку-то легко нам будет идти, а вот как назад, не измучимся? – заохал Кесо. Он нес за спиной три меча Гаррета, котомку с личными вещами и сумку с едой.

– Да не ной, и без твоего нытья тошно. Разберемся, – сказал Гаррет. Он понимал, что до вечера они должны быть в безопасности. А дальше будь что будет…

Глава 7. Обманщики

Маленькая деревня на сорок домов стояла на берегу речки. Дома располагались рядами напротив единственной улицы, которая заросла высокой травой и лопухами.

Молодые деревья пробивались тут и там, загораживая дома. Топольки и березки как будто не боялись чудищ и спокойно росли, превращая деревню в место заброшенное и печальное.

Не все окна были целы в бревенчатых домах. Некоторые двери были распахнуты, приглашая путников внутрь.

Гаррет шел впереди. А Кесо плелся сзади. Он крутил головой, оценивая обстановку.

В центре улицы стоял двухэтажный каменный трактир «Ветер удачи». Вывеска покачивалась, издавая неровный скрип. Дверь была открыта и внутри как будто слышались людские голоса.

Гаррет обнажил меч и вошел. Кесо постоял некоторое время, прислушиваясь. Тишину нарушал только скрип вывески.

Кесо набрал воздуха и вошел в темноту трактира. Подсвечники стояли с догоревшими свечами. Только легкий свет пробивался сквозь маленькие окна, освещая зал.

Гаррет стоял, замерев, с оголенным мечом. В трактире никого не было. Столы и стулья были какие перевернуты, какие поломаны. В стойке бара зияла огромная дыра, как будто в нее влетел со всего маху буйвол или может быть медведь.

Неприятный запах разлагающегося мяса наполнял воздух. Кесо осторожно подошел к стойке бара, облокотился на столешницу и посмотрел. В баре были видны следы борьбы: разбитые бутылки, уроненная на пол посуда, разломанные полки, бурые пятна.

Несколько нетронутых бутылок с вином стояли на полке. Они манили Кесо. Он стал на четвереньки и пролез в дыру. Поднялся и щелкнул ногтем по бутылке красного вина с надписью «Виноградники города Тавр».

Кесо вытащил из-за пояса нож, наклонил бутылку от себя и со всего маху рубанул по горлышку. Стекляшка отлетела, и Кесо влил в себя красную жидкость. Алкоголь попал в кровь и на душе стало спокойней.

– Будешь? – спросил Кесо, показывая Гаррету опорожненную бутылку.

– Чертов Кесо, ты совсем сдурел? – крикнул Гаррет.

Кесо схватил с полки еще бутылку вина и положил в сумку к яствам от главы города.

– Надо проверить трактир и потом хижины. Время еще есть до заката, – тихо сказал Гаррет.

– Ну приступай, что же. А я отведаю сыра и хлеба.

Кесо вылез из бара и перевернул стоящий у стойки стол, затем нашел уцелевший стул. Из сумки достал еще теплый белый хлеб и сыр.

– Как же я жрать хочу! – воскликнул Кесо и погрузился зубами в мягкий белоснежный козий сыр.

Гаррет в это время поднимался наверх по скрипучей лестнице. Лестничная площадка вела в четыре комнаты. Все двери были отрыты. Одну за другой Гаррет обошел комнаты – ничего, пусто. Только беспорядок. И этот противный запах, как будто в комнатах гнило мясо. Но ничего подозрительного, даже мух, не было.

– Проклятое место, – прошептал Гаррет.

Когда он вернулся, то увидел Кесо, который храпел на полу, раскинув руки в стороны.

Гаррет наступил левой ногой на грудь Кесо и стал его раскачивать – сильней и сильней.

– Вставай, дурак, вставай! – прикрикнул Гаррет, но Кесо не просыпался.

Сыр и хлеб были наполовину съедены и лежали на столе.

Гаррет взял сыр и поднес к носу, понюхал. Затем открыл рот, но после раздумья положил белый ком на пыльный стол.

Кесо вновь оказался в страшном лесу, где Белбок и Цес привязали к дереву Василису.

Шел сильный дождь.

– Проклятая чертовка, я знаю, это ты дождь наколдовала, – крикнул Белбок и со всего маху ударил тыльной стороной ладони по щеке Василисы.

Маленькое платье налипло на стройное тело девушки. По рыжим длинным волосам текли струйки воды.

– Какая ты хорошенькая, – улыбнулся Белбок. Его мокрое лицо ликовало, в глаза горел огонь.

Рыцарь выхватил меч, замахнулся и со всего маху всадил его в землю между ног Василисы. Девушка ахнула и раздвинула ноги, чтоб остаться целой. Платье порвалось и обнажило ноги. Белбок пожирал глазами стройные женские ножки, изящные и манящие.

Вдруг он, как исступленный, стал расстегивать паховый бондаж и набедренник.

– Я хочу ее. Она меня манит, – нашептывал Белбок.

– С ума сошел, дурень? Она ведьма! – Цес ударил кулаком в лоб рыцаря. Белбок пошатнулся и схватил меч, воткнутый в землю между ног Василисы.

– Убью, – заорал Белбок. Его глаза как будто подернула пелена.

Он нанес сокрушительный удар сверху вниз. Цес увернулся и меч прошел рядом с левым плечом.

Уходя от удара Цес выхватил свой меч и рубанул им по спине Белбока. Кирасы рыцари сняли, поэтому меч вошел как нож в масло в спину рыцаря.

Белбок взвыл. Кровь хлынула из раны и полилась под набедренник. Белбок сел в грязь. Из носа пошла кровь. В зубах как будто слышался металлический привкус меча.

– Уууу! Ведьма! – шептал Белбок все тише и тише.

– Сонная трава, Кесо, сонная трава. Проснись, Кесо, проснись! – протараторила Василиса.

– Что ты там бормочешь, ведьма треклятая? – гаркнул Цес, – а ну пасть свою поганую закрой.

С этими словами Цес ударил Василису в висок, и она отключилась.

Кесо проснулся. Голова гудела. В трактире никого не было.

Кесо вскочил на ноги и схватил валявшиеся на полу мечи и котомку с личными вещами.

На столе остались вино, сыр и хлеб.

Выбравшись на улицу Кесо заорал:

– Гаррет, где ты, Гаррет! Я знаю в чем секрет!

Напарник вышел из хижины, которая стояла напротив трактира.

– Тут никого нет, чертова деревня пуста. Что-то мне подсказывает, что нас обманули, – сказал угрюмо Гаррет.

– Сонная трава. Мне про нее рассказывал отец. Тут кругом растет сонная трава. Как же я сразу не понял! Я ее не сразу приметил. Видишь, такие колокольчики сиреневые маленькие на конце травы… Внутри красная пыльца. Ее не выносят лошади. Поэтому они сюда не захотели идти. Поэтому! Она тут повсюду, смотри! Вроде неприметная…

– Ублюдок этот Болан… Но зачем… – прошептал Гаррет.

– Василиса меня разбудила ото сна. Сыр, хлеб и вино были с сонным зельем. Тут двойное дно… Как же голова болит от этого дерьма, – сказал Кесо.

– Небо становится красным. Айрис скоро скроется. Нам надо спешить, Кесо!

Гаррет побежал. Кесо за ним, пытаясь не отставать.

Кесо много что хотел сказать Гаррету, но задыхался от бега на холм и не мог произнести ни слова.

«Дыши носом, дыши новом», – повторял про себя Кесо. И это ему помогало.

Когда до замка оставалось совсем немного, их заметили три стражника, среди которых был Диор.

Гаррет первым влетел на площадку перед воротами. Рыцари обнажили мечи.

– Что же вы творите, черти? – закричал Гаррет.

– Извини, вас не велено пускать. Идите отсюда с богом, – сказал Диор.

– Лошадей пусть отдадут, лошадей, – крикнул Кесо, который решил остановится на достаточно расстоянии.

Гаррет завел левую руку назад и шагнул в сторону от стражников. В тот же миг легкий меч, кинутый Кесо, мягко приземлился в левую руку, а свободной правой Гаррет вытащил любимый карский меч.

– Опустите свое оружие, или умрете, стражники, – отчетливо по словам произнес Гаррет.

Но на него тут же кинулись два стражника. Не успели они опустить свои разящие мечи, как их головы полетели на землю и покатились вниз по дороге, по которой только что взбежали на холм Гаррет и Кесо.

Диор оказался ловчее своих сослуживцев и скрестил свой огромный двуручный меч с карским мечом Гаррета. Свободным левым мечом Гаррет отрубил Диору оба запястья. Кровь брызнула в лицо Гаррета, Диор завыл как медведь. Гаррет зашел противнику за спину и отрубил голову, прекратив мучения.

– Надеюсь, наши кони целы. А то не хотелось бы идти пешком из этого проклятого места, да и голова у меня до сих пор болит, – сказал Кесо, – с другой стороны, идти в замок не хочется. Может черт ними, с конями?

– Ты забыл… А как же пятьсот золотых флоринов? Не узнаю тебя, Кесо, – засмеялся Гаррет, вытирая кулаком кровь с лица, – забери этот чертов меч, я чуть кисть не вывихнул.

Глава 8. Волчий клык

Мальчишки на этот раз не преследовали их. Наверно потому, что вечер близился. И горожане попрятались по домам.

Окна с массивными ставнями и обитыми железом дверями внушали ужас. Тут и там из труб шел дым.

– А, все-таки вернулись. Живые! – Болан сидел во главе стола в центральной зале замка.

– Какого черта здесь происходит?! – крикнул Гаррет, тряся мечом из карской стали над головой – я убью тебя!

Болан налил в бокал вина и выпил.

– Ваши пятьсот золотых флоринов ждут вас. Убирайтесь к черту до захода, если хотите остаться в живых!

Болан встал и подошел к сундуку возле камина, с усилием достал кожаный мешок с монетами. Тяжелый мешок со звоном упал на стол.

– Забирайте и проваливайте! Ваши лошади в конюшне замка. Но уж извините, все слуги попрятались, некому будет их вам вывести. Потрудитесь сами! Поспешите, глупцы!

Гаррет подошел к Болану и приставил острие меча к груди.

– Так зверь, ты? Отвечай! – проговорил сквозь зубы Гаррет, – Кесо, дай-ка мне меч из сплава серебра – да поскорее! Отрублю ему голову и вся недолга!

– Да пора бы уже отрубить, Гаррет, закат близится! Пора! – через стол полетел серебряный небольшой меч и лег точно в руку Гаррета.

– Нет, не убивайте его, не убивайте, – из-за ширмы выскочил мальчик-негритенок и подбежал к Гаррету.

– Сын, прячься! – заорал в исступлении Болан, – забирайте золото и проваливайте!

Ребенок было кинулся бежать, но подоспевший Кесо со всего маху зарядил ему кулаком в нос. Мальчик сел за задницу и закрыл лицо руками, собирая в ладошки кровь.

– Или ты сейчас мне объяснишь, что тут происходит, или я убью и тебя, и мальчишку, – прохрипел Гаррет.

Пьяный Болан встал на колени и, рыдая, запричитал:

– Это все он, он, мой сынок. Он родился в блуде от служанки. По ночам он превращается в монстра и убивает всех вокруг. Когда я узнал об этом, то отослал его жить деревню. Но там он вырезал жителей за полгода. Ему нужна всего одна смерть за ночь. Только одна! Вот ваше золото. Забирайте и ступайте с богом. Еще есть время до заката.

– А что же с жителями? – спросил Кесо, – монстр так и будет их убивать по ночам?

– Сделка есть сделка. Какое вам дело до челяди? А если приедут охотники за головами, то жители еще поживут лишний денек-другой! – засмеялся пьяный Болан, – время еще есть, еще есть…

– Кесо, забирай золото! – крикнул Гаррет.

– Вот это хорошо, хорошо, – заулыбался Болан, – так и надо, путники, так и надо!

– Только я привык брать деньги за выполненную работу, Болан!

Зрачки Болана, итак широкие от вина, еще больше расширились – и его голова полетела, отсеченная от тела серебряным мечом.

– Не люблю рубить левой, но надо было на всякий случай серебром пройтись, – сказал Гаррет, поворачиваясь к Кесо.

– Да тут в любом случае без вариантов, – развел руками Кесо.

Черный мальчик вскочил на ноги и побежал вверх по лестнице. Гаррет и Кесо кинулись за ним.

Последние лучи Айрис скрывались за замком. Ночь вступала в свои права.

– Не дыши, Кесо, не дыши. Ничего не слышу за твоим дыханием, – прошептал Гаррет.

Он поменял мечи местами. В левую руку взял карский, а в правую – из серебра.

– Огонь, мне нужен огонь, – сказал Гаррет.

Кесо схватил со стены факел и чиркнул огнивом. Лестница озарилась желтым светом.

– Слышишь, кто-то всхлипывает за стеной? Он там, Гаррет – прошептал Кесо, показывая факелом на открытую дверь комнаты.

Бесшумно, мягко ступая вошли они в большую комнату с огромной кроватью. В углу сидел негритенок. Он обнимал голову руками и дрожал.

– Что, вот так просто убьешь мальца? А если он не монстр? Веришь Болану? – прошептал Кесо, толкая в спину Гаррета.

– Для профилактики можно и убить… Но жалко, да.

Мальчик убрал руки, поднял голову и посмотрел на Гаррета. Кесо выглянул из-за плеча напарника и ужаснулся. Волчья пасть, два желтых глаза. Негритенок превращался в монстра. Руки и ноги удлинялись, одежда рвалась, не в силах вместить чудовище.

– Надо рубить, потом будет поздно, – прошептала Василиса на ухо Кесо.

Кесо толкнул Гаррета в спину и закричал:

– Руби, Гаррет, руби!

Гаррет подпрыгнул к чудищу и секанул по шее! Волчья пасть таяла на глазах. Тело и голова обретали человеческий облик.

– Скорее, клык! – закричала Василиса.

Кесо выхватил из-за пояса нож и выковырнул им один из клыков чудовища.

– Успел, успел, – зашептала на ухо Кесо обрадованная Василиса.

– Зачем тебе клык, Кесо? – сказал Гаррет, когда они отъехали от замка. Факелы освещали дорогу уставшим путникам, но они не смели остановиться и отдохнуть – надо было подальше отъехать от этого проклятого места.

– Надо. Василиса сказала. Дудочка имеет власть над животными и людьми. И клык зачем-то нужен. Пригодится. Поживем – увидим.

– Увидим – если поживем! Наверно так правильней, – улыбнулся Гаррет.

Путники приближались к лесу, который черной полосой лежал под пятой звездного неба.

Глава 9. Жестокая расправа

Рано утром, когда косые лучи Айрис еще только пробивались сбоку деревьев, Кесо проснулся.

Он хорошо выспался в мягкой теплой постели. Кесо использовал хитрость, которой его научил отец – свежескошенная трава к утру начинает выделять тепло, и в ней можно согреться даже на сырой земле. Главное не лениться и побольше ее нарвать, нарезать.

– Ели, ели. Кругом ели. Чертовы ели, мы не поели! – начал напевать песенку Кесо не поднимаясь с травы. Он любил с утра сочинить что-нибудь эдакое. Правда тут же забывал и как не старался не мог вспомнить – хоть записывай.

Гаррет лежал в полудреме в копне травы. Вдруг он широко отрыл глаза и прислушался.

– Ты слышишь, Кесо? Слышишь? Кто-то кричит в исступлении…

– Знать ведьма кого-то убивает, проклятая. Траву я нарву, лебеду принесу. Дай мне потрогать девичью косу! – пропел Кесо и замолчал.

В тишине леса послышалось четкое «Ааа». Но это было не такое простое «а». А как последний крик погибающего человека. Как будто он уже понял, что его ждет, и кричит уже не он, а его тело, а мозг не соображает.

Гаррет вскочил на ноги и кинулся к лошадям.

– Давай скорей седлать. Надо узнать, что там происходит.

Кесо совсем не хотел вмешиваться в чужие дела. Но он знал, что спорить с Гарретом бесполезно – все равно сделает как хочет.

Он долго вставал. За это время Гаррет успел накинуть на одну лошадь вальтрап и седло и уже подтягивал подпругу. На ночь Кесо распрягал животных, чтобы они отдыхали от седловки.

– Чего ждешь, ничего не забудь, мечи проверь, – крикнул Гаррет, кидая второе седло на лошадь Кесо.

– Уж я-то проверю, уж я-то не забуду. Главное пятьсот золотых флоринов не забыть и клык с дудочкой… – пробубнил под нос Кесо.

Через минуту охотники за головами были в седле. Лошади шли рысью – крики слышались в глубине леса. В ту же сторону шла тропка-дорожка, которая заросла травой, кустарниками и молодыми елями, но все еще отчетливо проглядывалась.

– Шишки-коротышки. Мышки и кубышки, – шептал себе под нос Кесо.

Он старался не думать о том жутком месте, куда они прямо сейчас едут с Гарретом. Но с каждым шагом лошадей крики становились очевидней и уже можно было различить такие слова, как «помогите», «не надо» и «будь ты проклят, убийца».

Гаррет ударил каблуками в ребра коня и перешел на иноходь.

– Господи, да куда ты торопишься, – запричитал Кесо, но тоже резким движением ног взбодрил свою лошадь. Животное ускорилось, поднимая ошметки слегка влажной земли к крупу и бокам.

Тропка шла дальше, а справа Гаррет и Кесо увидели небольшую полянку с возведенными на ней тремя шалашами.

Беглого взгляда хватило, чтобы понять весь масштаб трагедии.

Поляна была скорее временным пристанищем. Шалаши собрали на скорую руку за день или два. Просто накидали еловых веток на подставки из столбов. Иголки только начали желтеть – лагерь здесь стоит недели две.

Посреди поляны – кострище из лежащего кругом камня среднего и мелкого размера. Внутри – черный от копоти котел на большую семью.

Из одного шалаша – крайней справа – слышался хрип. Гаррет спрыгнул с коня и обнажил меч. Охотник раздвинул мечом ветки и вошел в зияющую темноту.

Прямо у его ног один мужчина с красным, залитом кровью лицом, душил другого. Убийца сидел верхом на бедняге, который не подавал признаков жизни, и сжимал пальцы на горле. Тут же под ногами лежали мальчик и девочка лет 8-10 с перерезанными горлами, их глаза закатились, а одежда были в крови. Казалось, что они умерли во сне и не сопротивлялись.

Безумец увидел Гаррета, вскочил и прыгнул со словами «умри». Путник гаркнул, всадил меч в живот по рукоять – мужчина выдохнул, обмяк и медленно повалился на спину. Голова опрокинулась назад и изо рта дважды выскочили брызги крови. На этом все было кончено. Гаррет хотел вытереть меч об убийцу, но он был весь в крови – даже кожаные штаны кровоточили.

– И бывает же такое, – сказал Гаррет. Он вытер меч о штанишки мальчика – мертвому уже без разницы.

Охотник вышел из шалаша. Айрис также светила над лесом. Ничего, казалось, не поменялось, но Гаррет почувствовал непреодолимое желание блевануть.

Кесо, который все еще сидел на лошади – да и не горел желанием слазить – глядел ошалелыми глазами на Гаррета.

– Этот твой рык… который ты издал… он не к добру. Ты бледный. Что ты там, смерть увидел? – спросил Кесо. Он пытался шутить, надо бы разрядить атмосферу ужаса, в которую они против своей воли погружались.

– Нужно осмотреть остальные шалаши. Может там есть выжившие. Не хочешь сделать это сам? – спросил Гаррет.

Он встал на четвереньки и блеванул желчью. Слюна попала на лицо. Гаррет растер ее кулаком и понял, что красит кожу кровью убитого.

– Как же тошно. Там дети с перерезанными горлами. Страшная картина, как будто им не хватало воздуха, – сказал Гаррет.

Он встал и посмотрел на шалаши, пытаясь уловить в них движение, но напрасно.

– Слазь с лошади, – сказал Гаррет. Кесо не шелохнулся, – тогда черт с тобой, сам пойду.

Гаррет по очереди заглянул в среднюю и левую палатку. И каждый раз его лицо становилось мрачней. В средней палатке лежали три зарезанных мужчины и две женщины. А в левой – три убитых мальчика-подростка, женщина и двое мужчин.

– Как же он их всех убил? – сказал Гаррет, когда вышел из последней палатки.

– Кого всех? А недурно пахнет их котла. Надо отведать, – протянул Кесо, – мы ничего сегодня не ели.

– Я бы из этого котла есть не стал, Кесо, – сказал Гаррет, – тихо! Слышишь?

Гаррет сорвался и кинулся в правую палатку. Мужчина, которого до этого душил убийца, подавал признаки жизни. Он был одет в большой не по размеру кожаный плащ, широкие кожаные штаны и кожаную рубашку. Гаррет схватил его под мышки и выволок из шалаша.

Это был невысокий, стройный мужчина лет сорока пяти с длинной бородой и морщинистым бледным лицом. Гаррет открыл ему веки. Зеленые красивые глаза с узкими зрачками были мутны.

– Наверно подсыпал что-то в котел, потравил их, а потом зарезал, – сказал Гаррет, похлопывая мужчину по щекам, – этот еще живой. Но почему он его не прирезал, как других? Сходи в шалашики, глянь что там этот безумный натворил… Детей убил, горло им перерезал. Залитые кровью лежат сейчас, мертвые.

Кесо был вынужден слезть с коня. Он справедливо полагал, что надо встать напротив Гаррета и посмотреть ему в лицо, чтобы убедить поскорей уехать их этого поганого места.

– Пора бы уже нам ехать отсюда. Мы же ведьму хотели изловить? Вот давай этим и заниматься. А тут бытовуха – это не по нашей части. Кто-то кого-то убил, кто-то кого-то прирезал. Разве этим кого-то сейчас удивишь в нашем королевстве?

Гаррет вложил меч в ножны, опустил голову и задумался.

– Давай послушаем рассказ этого мужчины, что он скажет! Дождемся его пробуждения. Ты только из того котла не ешь…

– А что мне, святым духом питаться? – проговорил Кесо, – в этом проклятом лесу я не видел ни птицы, ни зверя.

Он подошел к котлу и открыл крышку. Сквозь толщу жира, который расплывался по верху похлебки, проглядывались большие куски мяса.

– Отведаем может мяса, дружочек? – спросил Кесо и слюна потекла из горла в желудок.

– Отведаем непременно. Но потом.

Кесо расседлал лошадей. А Гаррет отставил котел в сторонку и положил в кострище новых дров и веток. Пламя вспыхнуло, озаряя поляну ярким светом.

– А ведь без птиц тошно! – сказал Кесо, пристраиваясь на камне у огня.

Он вытянул озябшие руки и начал водить ими над пламенем, делая как бы ведьмины пасы.

– А это не нам решать, на то есть король. Пусть он и дела делает, указы издает насчет птиц и прочих божьих созданий, – возродил Гаррет.

– А если король прикажет тебе отрубить мою голову. Отрубишь? – спросил Кесо и прищурился. Ему было интересно услышать ответ.

– Ну конечно отрублю! Просто так король подобные указы издавать не станет. Значит, ты что-то натворил.

В таких разговорах ни о чем они провели время до полудня, пока спящий не очнулся.

Мужчина застонал, привстал на правом локте и посмотрел вокруг.

– Кто вы такие? Что здесь происходит?

– Мы – воины короля Эдварда Всемогущего, охотники за головами. Вот услышали крик, спасли тебя от безумца, который зарезал детей, мужчин и женщин в этом лагере. А ты кто? – сказал Гаррет.

Он встал, держа правую руку на рукояти меча.

Мужчина думал некоторое время, затем вскочил и кинулся сначала в одну палатку, потом в другую, третью. Большой кожаный плащ развивался, набирая воздух.

– Какой-то он маленький для этого плаща, – сказал Кесо, когда мужчина скрылся в последней палатке.

– Так ты расскажешь, кто ты и что тут произошло? – спросил Гаррет, когда побледневший мужчина появился перед ними.

– Они все мертвы… Он убил их.

– Да кто он? Кто? Тебя звать-то как самого? Откуда ты? – спросил Кесо.

– Меня зовут Бурр. Я родом из той проклятой деревни, в которой поселился зверь. Может слышали о нем?

– Бурр… Да не только слышали, но и видели этого звереныша, – хихикнул Кесо.

Бурр открыл котелок и посмотрел внутрь.

– Есть это нельзя, ублюдок отравил пищу. А потом убил всех, – сказал Бурр и о чем-то задумался.

– Так ты говоришь, что родом из той деревеньки? – улыбнулся Кесо.

– Да, так и есть. Мы все оттуда. Семья. Убитые – мои родные и двоюродные братья, их жены и дети. Мы сбежали от одного монстра, но нас настиг другой, самый опасный – человек. Наверно позарился на еду. Ее не так просто добыть теперь…

– Но вы смогли, как я посмотрю. Бульон-то наваристый получился! – сказал Кесо, подмигнув Гаррету.

Бурр взял котелок, отошел на край поляны и вылил содержимое.

– Есть это нельзя, нельзя, – повторил он и заплакал. Его, как казалось, искренние слезы, были к месту и Гаррет и с Кесо сочувствовали ему и переживали его горе вместе с ним.

– Ну значит вы тут жили не тужили, пришел этот человек и убил вас всех. Ты его не знаешь, Бурр. Так? – спросил Гаррет.

– Так! Истинно так! А теперь надо уходить отсюда. Лошади у меня нет. Но я человек маленький и легкий, как видите, теперь в лесу не нагуляешь бока… Отвезите меня из этого проклятого места, добрые люди. А то один я сгину тут… Тошно мне. Все родные погибли.

– Поедешь с Кесо. Проводим до ближайшего людного места. А там поступай как знаешь, – сказал Гаррет.

– И где ты тут людное место найдешь? – спросил Кесо. Ему не хотелось сидеть на одной лошади с чертовым попутчиком.

– Тут оно есть, после леса будет город Задар. Вот там наверняка я найду приют, – сказал Бурр.

Кесо начали одолевать сомнения. И он решил дожать.

– Ну а что же ты с семьей тут по лесу ныкался, если город Задар рядом?

– Так беглые мы. Нас же за людей хозяева не считали. А теперь я один, смогу как-нибудь отбрехаться, – объяснил Бурр.

«Что-то не сходится здесь, что-то не сходится», – подумал Кесо. Он кинул на лошадь седло и затянул подпругу.

– Поехали!

Глава 10. Или не мать тебя родила?

– Ну где этот твой чертов Задар? – ворчал всю дорогу Кесо.

Бурр сидел за седлом и старался не касаться нервного попутчика.

– Лес все никак не кончится, долго еще? – не выдержал и Гаррет.

Ему тоже надоело ехать, а обещанного города все никак не было видно. Небо над елями стало красным. Воздух похолодел. А потом пошел дождь, мелкий и нудный.

Бурр был все время в напряжении, пытаясь балансировать на крупе коня.

– Задар… Да я там и не был никогда. Слышал только от брата, что есть такой город. Вот и тропинка к нему ведет, – проворчал Бурр. Он кутался в свой большой теплый плащ.

– Так ты не был там никогда? А что же лепил нам? Надо остановку делать, угол искать, – занервничал Гаррет.

Ему начинал не нравится попутчик. Кесо, видно, не зря был им недоволен.

– Тропка-то заросла. Давно по ней путники не хаживали, – сказал Кесо. – Я заметил, ни одного сбитого маленького деревца. Все растут, будто люди год-два тут не ходили.

– Да все королевство гиблым местом стало. Вы воины короля, вам ли не знать! – сказал Бурр на ухо.

Кесо не видел его, но в тоне слышалась злость и усмешка.

– Давайте уже остановимся. Пока окончательно не стемнело. Попробуем разжечь огонь – попытка не пытка. Вот тут место хорошее, Кесо, давай топор, – сказал Гаррет.

Он спрыгнул с коня. Ему понравилась огромная ель, которая утопала в багровом небе.

Раздались удары топора. Гаррет срубил часть нижних веток. Получилось убежище, которое укрывали от дождя могучие лапы дерева.

Тут же под елью лежали опавшие сухие ветки, которые послужили хорошей основой для костра. Огонь зашумел, раздался треск – это лопались горевшие ветки.

– О как гудит, как мой желудок, – угрюмо пошутил Кесо.

Когда костер разгорелся, Айрис уже скрылась, и небо вместо бурого окрасилось в черный цвет. Дождь прекратился и тут и там показались звезды, которые светили. А что им еще оставалось делать?

– Кесо, ты давай дежурь. Потом я тебя сменю, не нравится мне этот Бурр, – прошептал Гаррет, когда их попутчик отошел в сторону отлить.

– На минуточку только закрою глаза, на минуточку, – сказал Кесо.

Когда он их открыл, то увидел Василису, которая лежала на лошади. Цес, облаченный в доспехи, вез добычу в город.

Руки и ноги Василисы были связаны веревкой. Рот закрывал обрез из льняной ткани.

Глаза Василисы и Кесо поравнялись – и она посмотрела как будто сквозь его душу. Бедная девушка не могла говорить, но она знала, как предупредить об опасности – историю можно показать. Ведь это же сон, а во сне возможно все и даже больше!

Тропинка, по которой сегодня ехали путники, имеет множество ответвлений, едва заметных. Если пойти по одной из тропок, то придешь к пещере, вход в которую обрамляют три черных больших камня. Но не бойтесь – добрые люди живут здесь. В их деревне случилась беда, и им пришлось найти убежище, чтобы выжить.

Говорят, от своих страхов не убежишь. Болезни и голод настигли людей. В сумрачном лесу не было ни зайца, ни птиц. Только грибы и ягоды не боялись ведьму и свободно росли, питая дружное семейство.

Давайте зайдем в пещеру и познакомимся. Здесь живут три брата – старший Домитий, средний Крисп и младший Элион. У старшего в женах Диана, у среднего – Изольда, у младшего – Калерия.

У Домития и Дианы уже взрослые сыновья-подростки шестнадцати и семнадцати лет: Гонорат и Хиртий. Мальчики бесстрашные, добрые, мужественные.

У Криспа и Изольды – сын Кир девяти лет и маленькая пятилетняя Клотильда, совсем еще крошка, она так любит тряпичную куколку, которую ей сделал отец из обносков.

А Элиона и Калерию бог одарил чудесными малышками Региной и Симоной двух и трех лет отроду.

Ну какое хорошее семейство! А все напасти – они когда-нибудь пройдут.

Месяц шел за месяцем, семья страдала от голода. Но зато в пещере было тепло и уютно. Мужчины и подростки натаскали камней, соорудили очаг, срубили из дерева столы и стулья. Жены и дети собирали пропитание – грибы, ягоды – было голодно, но пища какая-никакая была.

Однажды утром старший брат Домитий проснулся от какого-то шума. Огонь потух и красный отблеск от углей уютно наполнял пещеру. Домитий взглянул на свою худую жену Диану и улыбнулся – она была красива. Он поправил локон женщины, который упал на глаз, повернулся и вышел.

Возле пещеры стоял олень. Большой и красивый. Домитий достал из-за пояса нож и кинулся к оленю, но тот отбежал в сторону. Домитий еще раз попытал удачу – и снова олень его обманул. До полудня Домитий гонялся за добычей, но хитрое животное как будто специально водило его за нос!

Домитий решил вернуться домой. Он огляделся, но понял, что заплутал. Место было незнакомо. Куда делась тропинка – а кто его знает?

До самой ночи Домитий искал путь, и наконец увидел знакомые места. С замиранием сердца он шел по родной тропке, зная, как будет ругать любимая жена Диана.

Выбившись из сил Домитий подошел к пещере. Три черных камня сливались с могучими деревьями, образуя месиво.

Домитий прислушался. Из пещеры доносились незнакомые голоса. Это были чужие люди.

Что, он ошибся местом? Да нет, вот же ель возле валуна справа, ее не спутаешь.

Домитий достал нож. Сердце от липкого предчувствия неистово билось, в висках шумела кровь.

Мужчина шел на ощупь по черному коридору и уже отчетливо слышал незнакомые голоса.

– Вот какое мягкое, попробуй кусочек, Флора, это прямо нямка, – хохотал мужчина на другом конце пещеры.

Кесо, который шел как бы вместе с Домитием и все видел его глазами, будто узнал этот голос. Но чей он?

Домитий вошел в пещеру и ахнул. Горели костры. На самом большом кострище стоял черный котел. Высокая и худая женщина по-хозяйски мешала половником.

Тут же под ее ногами лежали обезображенные исколотые и изрезанные головы его братьев Криспия и Элиона, жен Дианы, Изольды и Калерии.

Два сына Домития – Гонорат и Хиртий – лежали убитые. Их ладони были изрезаны, как будто они ими пытались закрываться от секущих ударов сабель. С ног были срезаны ошметки мяса.

В углу пещеры на полу сидели и плакали связанные сын Криспа и Изольды девятилетний Кир и маленькая пятилетняя Клотильда. В руках она зажимала тряпичную куколку, которую ей сделал отец из обносков.

Малышек Регину и Симону двух и трех лет отроду Домитий увидел не сразу. Его глаза бегали по пещере, сердце колотилось, и он, наконец, их увидел. Запеченные они лежали на столе, а злые гости отрывали от них куски и с жадностью ели.

Вся эта описанная сцена длилась одну секунду и в одну же секунду Домитий понял все. Если бы его не отвлек сегодня олень, то и его голова сейчас бы лежала в углу пещеры.

Во главе стола сидел невысокий худой мужчина с бледным лицом и зелеными глазами. Кесо узнал в нем чертова Бурра!

– Родные мои, – только и смог прошептать осипшим голосом вернувшийся хозяин пещеры.

Бурр зло рассмеялся, увидев Домития. Мужчины смотрели друг на друга и все понимали.

– Видишь этих крошек? – он указал на детей ручкой, оторванной от Симоны, – так они не протухнут! Не протухнут! Я их съем вскорости. Хочешь, тебя угощу, мерзавца? – засмеялся в исступлении зеленоглазый Бурр.

Он скинул с себя кожаный плащ, который был ему велик, и обнажил длинный обезьяний хвост.

– Смотри, что я умею, – гаркнул урод и расколол хвостом стол пополам. Тарелки, щепки и тела детей взметнулись к потолку и в ту же секунду все оборвалось.

Ошалевший Кесо распахнул глаза и увидел над своей головой камень, который занес над ним проклятый Бурр.

Кесо перекатился в сторону – и булыжник плюхнулся на то место, где мгновенье назад была голова.

В этот миг Гаррет накинул на шею Бурра удавку и потянул.

– Я не буду тебя убивать, мерзавца, пока ты мне все не расскажешь – закричал Гаррет, натягивая веревку.

– Обезьяний хвост! Гаррет, берегись! – завопил Кесо, но было поздно.

Бурр щелкнул хвостом по голове Гаррета, и тот свалился без чувств под ель.

– Тебе конец, Кесо. Как же ты мне надоел за сегодня своими причитаниями! Какой же ты несносный болван! Слушать твои бредни – это мука, – монотонно произнес Бурр, размахивая длинным хвостом. Он надвигался, готовый проломить череп Кесо.

Кесо отползал от Бурра лежа на спине, пока не уперся в ветки ели.

– Волчий клык, волчий клык, – затараторила Василиса.

Кесо сунул руку в карман куртки, чтобы достать клык, но волшебство не понадобилось.

Гаррет очнулся. Он сделал два резких хлестких удара легким карским мечом – сначала вниз, потом вверх. Хвост и голова упали на землю почти одновременно.

Кесо резко встал, подбежал, поднял хвост и закричал в исступлении:

– А вот это я, пожалуй, оставлю себе. Мне так сказала сделать Василиса.

Примечание автора. Главы 9 и 10 написаны в память о трагедии семьи в пещере Эль-Сидрон (Испания). Давайте помнить предков, которые 49 000 лет назад жили, любили, заботились друг о друге. Но были жестоко убиты и съедены. И мой стих тоже в память о них.

Быль, а не сказка: под толщей земли

Люди истлевшие кости нашли.

Крошки и взрослые – вместе родня.

Кто же убил их и съел у огня?

Что же за звери ломали и ели

Тельца, в которых души горели?

Или не мать тех убийц родила?

Нам не расскажут огонь и зола.

Глава 11. В трактире «Талый теленок»

На следующий день проклятый мертвый лес, наконец, закончился, и к полудню путники прибыли в городок Задар. Айрис посылала теплые приветливые лучи. И путникам казалось, что все страшное позади. Но в душе каждый из них понимал, что впечатление это обманчивое, и впереди их ждут новые козни проклятой ведьмы.

Задар был обнесен каменной стеной. У больших деревянных западных ворот стоял стражник-старик. Он тут находился скорее для порядка и при всем желании не мог оказаться сопротивления в случае чего.

– Здравствуйте, путники, вы откуда и куда путь держите? – спросил стражник. Он сидел на деревянном ящике и даже не соизволил подняться при приближении Гаррета и Кесо.

– Здравствуй, стражник! Мы воины короля, охотники за чудовищами! – сказал Кесо, ерзая на седле: задница гудела и просила отдыха.

– Чудовищ не держим! У нас все хорошо, – обрадовал стражник, но в его голосе чувствовалась какая-то неуверенность, – воинам короля наш город всегда рад.

– Нам бы поесть и отдохнуть. Посоветуй хороший трактир, стражник, – сказал Гаррет.

Кесо достал из кармана серебряный флорин, показал и кинул монету. Старик выставил правую руку вперед и с ловкостью поймал.

– Трактир у нас один. «Талый теленок» называется, вверх по главной улице. Городок у нас небольшой. А с приходом ведьмы жителей становится все меньше и меньше, – старик о чем-то задумался, как будто вспоминая.

Кесо прищурился и посмотрел на Гаррет, который в ответ слегка качнул головой. Намек был простой: не надо дальше мучить стражника.

– Так вы надолго к нам в город? Если дальше по улице ехать, там будут восточные ворота. Там мой брат Юрий дежурит. Передайте ему от меня привет, – прохрипел стражник, когда лошади пересекли линию ворот.

Гаррет повернул голову и кивнул. Копыта цокали по каменной мостовой, дорога шла в гору.

Трактир располагался в трехстах шагах от западных ворот.

Двухэтажное здание из серого булыжника. Деревянные большие окна. Над открытой дверью неподвижно висела желтая вывеска в виде абриса корова. На ней было написано красными буквами «Талый теленок».

Гаррет и Кесо привязали лошадей к коновязи – столбу у трактира. Корыта были пусты: ни овса, ни воды.

Путники вошли и огляделись. Пустая, без посетителей, зала была небольшая – при желании в ней могло поместиться не более пятидесяти человек. Восемь небольших квадратных деревянных столов были покрашены в коричневый. У каждого стола стояли по четыре стула такого же цвета. Каменные серые стены украшали искусно написанные картины с коровами, быками и телятами. На противоположной стороне от окон и дверей находилась барная стойка.

За ней стоял небольшого роста мужчина лет сорока. На стриженной бороде пробивалась седина. Мужчина протирал полотенцем стеклянный стакан. Делал он это чересчур усердно и будто не замечал клиентов.

Гаррет подошел к стойке и кашлянул. Бармен посмотрел на него и продолжил вытирать стакан.

– Не часто гости появляются в нашем городе, – тихо протянул мужчина, – тропинка через лес давно заросла. Мы только воронов посылаем в Монмарк с записками, а они к нам – чтобы узнать последние известия. А с восточной стороны все как будто умерли. Ведьма, проклятая, людей в округе губит.

– Ну с Монмарком сейчас не все так плохо, как было раньше, – вздохнул Кесо из-за плеча Гаррета, – нам бы пива или чего покрепче. Да и лошадям надо бы овса дать и напиться. Мы заплатим. Ты хозяин?

Трактирщик поставил на стойку бара стакан, который до этого с усердием натирал, достал второй такой же. Красное вино полилось из кувшина, журча и наполняя души путников предвкушением сытости и веселья.

– Пива и чего покрепче у меня нет. Только вино из старых запасов. Могу еще молока налить козьего, – засмеялся трактирщик, – у мой жены дочка годовалая, она пьет козье молоко.

Сквозь смех чувствовалась какая-то тревога. Казалось, что трактирщик о чем-то предупреждает охотников.

– Меня зовут Экил. Это мой трактир. Если вам нужен ночлег, то обращайтесь. За четыре серебряных флорина я вам сдам отличную комнату на ночь, – сказал мужчина, поглаживаю полуседую бороду.

Затем он повернулся и отодвинул рукой ширму, которая находилась с справой стороны от стойки бара. За ширмой была деревянная дверь.

– Вита, надо бы в корыта насыпать корма и воды налить. У нас гости, – прокричал Экил.

Кесо схватил стакан с вином и залпом выпил. Хорошо!

Из-за ширмы вышла высокая красивая женщина лет двадцати пяти с красным носом и заплаканными глазами. Она была беременна. Круглый большой живот выпирал сквозь простенькое платье.

– На каком месяце? – спросил услужливо Кесо, – я помогу. Негоже беременной носить тяжести. Ты только скажи, где вода и корм для лошадей.

Кесо взял кувшин и налил в стакан еще вина.

– Сама справится, ей не впервой, – со злостью проговорил Экил.

По выражению его лица Кесо понял, что злость нисколько не относится к жене. Но на кого или на что злился трактирщик?

Гаррет кивнул Кесо. И напарник достал из кармана золотой и положил на стойку перед трактирщиком.

– Вот тут целый золотой флорен. Здесь и за ночлег, и за еду для нас и лошадей, – сказал Гаррет.

Экил положил руку на монету и начал двигать ее к себе. Гаррет накрыл руку трактирщика и проговорил:

– Уж ты позаботься, чтобы все в лучшем виде было. А то мы устали, добираясь через лес с этого чертова Монмарка.

Трактирщик вздрогнул, но потом опомнился и кивнул. Видно было, что он глубоко несчастный человек и каждое напоминание о скверных местах пугает его.

Гаррет и Кесо сидели за столом напротив окна, пили вино и ели слегка теплую похлебку из фасоли и курицы.

Они с упоением наблюдали, как беременная Вита таскает лошадям овес и воду.

– Каждый труд должен быть вознагражден, – вздохнул Кесо, – будем уезжать, дадим ем золотой за труды.

Гаррет Кивнул. Ему нравилось смотреть на лицо и фигуру женщины. Золотые локоны пробивались сквозь белый чепчик красавицы, а красный носик был весьма мил. Вообще горе красит женщину.

Вита закончила работу с лошадьми и вернулась в трактир, подошла к мужу. Экил что-то шепнул на ухо жены, и она удалилась за ширму. Через минуту вернулась, держа в руках простыни.

– Вита сейчас приготовит вам комнату наверху. Вы уж извините, у нас ребенок годовалый. По ночам может докучать криком.

Деревянная коричневая лестница вела наверх. Вита стала неспеша подниматься. Ступени поскрипывали.

– Да мы люди привычные. Дорога была дальняя. Спать будем как убитые, ваш ребенок нам точно не помешает, – сказал добрый Кесо. Разгоряченный, он с жадностью смотрел на зад женщины идущей наверх.

«Эх, мне бы сейчас бабенку какую погорячей», – подумал Кесо и сглотнул слюну.

– А вообще мы любим детей. Можно взглянуть на ребеночка? – спросил Гаррет.

– Давайте завтра. Сейчас он спит, – улыбнулся хозяин.

Но его грустное лицо выдавало тревогу.

Глава 12. Бессонная ночь

– Какой милый городок. И жителей совсем нет. Красота! – сказал Кесо.

На пару с Гарретом они уже выпили два кувшина вина и теперь глаза наполнились блеском.

– Да, город хороший. Пока мы видели только трех жителей. И четвертый, Юрий, будет завтра нас провожать у Восточных ворот, – процедил Гаррет заплетающимся языком.

– Ха-ха. Ты тоже его хочешь увидеть? Спорим на пятьсот золотых флоринов, что он не сидит на ящике, как его брат, а лежит на мешке с соломой. И лет двести ему или может даже триста, – громко произнес Кесо.

Гаррет цыкнул и прошипел:

– Помалкивал бы ты лучше про пятьсот золотых.

Гаррет нащупал правой ногой кожаную сумку с деньгами, которая стояла под столом, откинулся на спинку стула и расслабился.

В открытую дверь трактира вошел Экил с двумя ведрами воды и начал подниматься по скрипучей лестнице.

– Все носит, носит! Сегодня поспим как люди. Отдохнем знатно! – пролепетал Кесо.

Через минуту на лестничной площадке показалась Вита.

– Комната готова! Дверь слева – ваша. Ванну муж натаскал. Как помоетесь, дерните пробку – вода уйдет вниз по трубе.

– Да у вас тут технологии, – съязвил Кесо, икая, – дернем пробку, как положено. Чертова икота меня доконает.

– Пить надо меньше! – гаркнул Гаррет и тоже икнул.

Сумерки как-то опустились на город. Пустая зала трактира быстро наполнилась темнотой. И только свеча на барной стойки тускло и монотонно светила.

Кесо встал, подошел к бару, взял свечу и заскрипел ступенями.

– Гаррет, чур я первый в ванну. А ты уже в моей воде помоешься. Я-то почище тебя буду, хи-хи, ха-ха.

Лестница заканчивалась небольшой площадкой. Две двери находились рядом.

– Общая стена с хозяевами будет, – сказал Кесо, открывая левую дверь.

Комната была отделана деревянными досками крашеными в коричневый. В маленькое закрытое окно залезали звезды. В углу рядом с окном стояла небольшая деревянная ванна. Рядом – стул. На стуле – два больших полотенца, мочалка, кусок мыла и свеча, которая мерно горела, наполняя комнату спокойствием и уютом.

– Горячая водица, – прошептал Кесо, окунув руку в ванну.

Он кинул на пол куртку, рубашку, штаны и кряхтя залез в ванну.

Слева и справа от входа в комнату стояли узкие деревянные кровати.

– Давай мойся скорее, – проворчал Гаррет.

Он плюхнулся на левую кровать. Неудачно: ударился о грядушку, которая коварно пряталась за тонкой подушкой.

Кесо мылся долго и усердно. Затем в ванну полез Гаррет. Он лег в остывающую воду и посмотрел в окно. Как же красиво!

В окне просматривались домики, окруженные каменной стеной. С облегчением Гаррет отметил, что в окнах некоторых домов горят тусклые огоньки, а из труб идет дым. Значит, город не мертвый и какие-то люди помимо стражников и семьи трактирщика живут тут.

Гаррет окунулся с головой. И ему показалось, что слышит гулкий плач, стоны. Когда вынырнул, звук стал отчетливым. Это через тонкую деревянную стену кричал ребенок.

– А малышок-то с характером, – процедил Кесо, который устроился на своей кровати, – тебе хорошо, а мне спать у самой стены.

– Зато ты первый в ванну залез, – сказал Гаррет, – не все же пряники тебе должны доставаться. А ночка сегодня хороша. Эх, понять бы, зачем люди живут. И зачем все эти горести ведьма принесла.

Кесо лежал ногами к двери, головой к ванной и окну. Он повернул голову в сторону Гаррета.

– Люди живут, чтобы рождаться и умирать. А никто и не говорил, что просто будет. Ну а ведьма… Что ведьма. Не она, так что-то другое. Да и скучно без нее было бы, Гаррет!

За стеной снова закричал ребенок. На этот раз громче, уверенней. С каждым разом плач становился сильней, отчаянней.

– Беснуется, негодник. Спать нам не даст, тьфу на тебя, козленочка, – выругался Кесо.

– Ну что ты, Кесо, в самом деле. Или сам маленьким не был? – проговорил Гаррет, натирая мускулистую руку мылом, – поплачет и перестанет.

Но ребенок не перестал. Всю ночь он орал за стенкой, будто его резали.

– Да успокоится это исчадье хоть на минуту? – бредил невыспавшийся полупьяный Кесо, – скоро рассвет, а мы мучаемся. Я бы на месте родителей придушил его – все равно второго ждут. Может тот, второй, спокойней будет. А если нет, то и второго в топку, третий-то точно уяснит, как себя надо вести в приличной семье.

– Да заткнись ты уже, и без тебя тошно, – гаркнул Гаррет, – все мы в детстве кричали. У мальца зубы видно режутся.

Младенец орал истошно, с надрывом. Видимо у него действительно резались зубы. А может ведьма стояла над ним и пугала – кто его знает?

Но в одну секунду крик оборвался. Наступила тишина, звонкая, натяжная.

– Сейчас запоет снова, – прошептал Кесо.

Однако ребенок больше не кричал. Успокоившись, Кесо и Гаррет заснули.

На утро их разбудил истошный женский вопль.

– Умер, убили! – орала Вита через стенку.

Гаррет вскочил и растолкал храпевшего Кесо. Воины наспех натянули штаны и кинулись в комнату хозяев. Гаррет распахнул дверь.

Вита стояла в свободной до пят белой сорочке и прижимала к груди малыша, лица которого не было видно за пеленкой. Экил сидел на кровати, выл и дергал двумя руками свою седеющую бороду. Напротив него качалась люлька, в которой лежало скомканное одеяльце и маленькая искусно сделанная подушка с кружевами по контуру.

Вита ошалело посмотрела на постояльцев. Экил вскочил и замахал руками:

– Все хорошо, все хорошо! Уходите, уезжайте отсюда.

Хозяин, который явно был не в себе, вытолкал гостей из комнаты и захлопнул дверь.

– Да что тут происходит в самом деле! – воскликнул Кесо, натягивая рубашку, – надо найти наместника и расспросить его…

– Бери сумку и мечи, – сказал Гаррет, – похоже в этом городе есть для нас работенка.

Когда путники вышли из таверны, то встретили в дверях толстую женщину лет сорока с большой грудью, обвисшей до пупка. В руках женщина держала корзинку, в которой лежали маленькие бутылки с молоком, заткнутые деревянными пробками.

– Утро доброе, а вы куда? – спросил Кесо, – у хозяев горе.

Женщина остановилась. Ее толстое заплывшее жиром лицо с маленькими глазами скривилось, тонкие губы задрожали.

– Опять! Да что же так господь наш город не любит! – запричитала она, – а я вот козьего молока принесла ребенку.

Женщина зашаталась. Гаррет поддержал ее и она, тучная, медленно села на мостовую старясь не уронить корзинку.

– А ведь и моего ребеночка ведьма забрала… И моего. В церковь мне надо, – слеза покатилась по круглой упитанной щеке молочницы.

Женщина начала подниматься. Гаррет и Кесо взяли ее под руки и помогли встать.

– Где наместник? Поговорить с ним хочу, – спросил Гаррет.

Молочница вытерла слезы рукавом и взяла корзину с молоком.

– Вверх по улице. Там дом большой каменный белый, не пропустите. Самый большой и самый белый в городе.

Улица сначала шла наверх, потом вниз. Кони цокали по камням, наполняя пустую безжизненную улицу звонким эхом. «Цок, цок» – топали копыта. «Цок-цок-цок», – отвечало эхо.

Большой дом на три этажа Гаррет и Кесо приметили еще издали. Это был красивый особняк из белого камня, который выделялся на фоне серых домов простых людей.

Наместник города принял путников сразу. Слуга, худой бледный юноша лет пятнадцати, провел их в большую белую залу с горящим камином.

– Господина зовут Кней, – сказал юноша и вышел.

– Надо присмотреться к этому слуге, – прошептал Кесо на ухо Гаррету, – слуги они того, бывают слегка оборотнями.

Гаррет кивнул. Через секунду в залу вошел большой высокий толстый мужчина в летах. Ему было на вид за пятьдесят. На это указывали седые волосы, седая крупная борода и глубокие морщины на лице, старческие руки. У Кнея был громкий, грубый голос.

– Ко мне сегодня ворон из Монмарка с хорошей вестью прилетел, – заговорил, улыбаясь, Кней, – оказывается, два добрых путника избавили город от чудовища. Уж не вы ли те два храбреца?

Наместник показал путникам на кресла, спинки которых украшали медвежьи головы.

– Мы, мы, – обрадованно сказал Кесо, плюхаясь в кресло.

Гаррет медленно сел в свободное кресло и вопросительно посмотрел на Кнея.

– Ну тогда может и нам поможете? Ваш тариф я знаю. Но пятьсот золотых флоринов я вам предложить не могу. Городок у нас, как видите, поменьше Монмарка. За пятьдесят возьметесь?

Кесо забарабанил по ноге и посмотрел на Гаррета.

– Работа есть работа, – сказал Гаррет, – пятьдесят так пятьдесят. Рассказывайте.

– А рассказывать особо долго и не придется. У нас в городе гибнут младенцы. Живут до года, а потом однажды ночью – того… Кто-то душит их по ночам. О том, что их душат, рассказал наш лекарь Лер, можете потом у него подробности расспросить.

– А кто душит? – спросил Кесо.

– Да известно кто. Ведьма, – ответил наместник, – но знамо дело ее никто не видел. А дело происходит так. Дети рождаются. Все хорошо. Живут. И в какую-то ночь начинают истошно кричать. В эту же ночь проклятая и приходит за их душами. Родители пытаются не уснуть. Но видно старая напускает на них дрему. А утром детёнок уже не плачет… И вот еще что…

Кней задумался. Как будто решал, говорить или нет.

– И вот еще что. Зубы у них прорезаются за эту ночь перед смертью. Да такие огромные… челюсти уродливые становятся, что лучше не смотреть.

Наступила тишина. Гаррет посмотрел сначала на Кесо, который все еще хлопал себя по ноге, затем перевел взгляд на наместника.

– Мы остановились в трактире у Экила и его жены Виты. У них сегодня утром умер младенец. В дверях мы встретили молочницу.

Наместник покачал головой.

– Молочницу зовут Ада. Она набожная женщина, держит козочек. У матерей пропадает молоко от волнений и переживаний. И это молоко помогает… Но все это напрасно, напрасно, пятьдесят золотых флоринов, сразу после работы отдам, – речь Кнея становилась сбивчива.

– У трактирщика горе. Мы уехали от него. Где бы нам остановится на время, пока мы делаем работу? – спросил Гаррет.

– Да хоть у меня, путники. Хоть у меня. Я сейчас скажу слуге, он все устроит. Диамин, слышишь Диамин! – крикнул Кней.

Диамин появился тут как тут. Бледный юноша подслушивал.

Глава 13. Сети расставлены

Высокий бледный Диамин был немногословен. Он попытался взять сумку с амуницией и деньгами у Кесо, но тот не выпустил ее из рук и зло посмотрел на Диамина.

– Сам, все сам! – сказал Кесо, отстранив сумку от правой руки юноши.

Диамин улыбнулся и покорно наклонил голову.

– Пройдемте на второй этаж, – Диамин указал на большую белоснежную лестницу из белого камня.

На стене висели картины с изображением мужчин в праздничной одежде.

– Это отец Кнея. Это дед Кнея. Это прадед Кнея, – комментировал Диамин каждый раз, когда Кесо и Гаррет проходили мимо очередной картины, поднимаясь по лестнице.

– Наверху две спальни для гостей. Двери у них рядом. Поэтому вам будет удобно, располагайтесь, – сказал Диамин, подводя гостей к двум белоснежным крашеным деревяным дверям.

– А младенцев у вас в доме нет случаем? – спросил Кесо, когда Диамин открыл перед ним дверь спальни.

– Нет, у хозяина нет детей. А два года назад умерла жена. Но лучше вам не вдаваться в эту историю. Кней не любит про это говорить, – сказал юноша.

– Она тоже потеряла ребенка? – спросил Гаррет.

– Давайте на эту тему не разговаривать. Мне запрещено. Не советую ее поднимать с Кнеем. Он еле пережил это горе. Это ваша комната, – Диамин открыл вторую дверь перед Гарретом.

Путники увидели просторные комнаты с широкими окнами и большими кроватями, которые устилали красные покрывала.

– Если что-то будет нужно, я всегда к вашим услугам. Вот видите, на лестничной площадке висит колокольчик. Просто позвоните, и я приду. Может быть вы голодны? Сегодня жарили ягненка. И я могу принести вам обед прямо в комнаты на подносе.

Диамин застыл в ожидании приказания.

– Пожалуй, мы поедим ягненка. Хотя это будет трудно. В горло ничего не лезет, аппетита нет. Но надо хорошенько подкрепиться, – сказал Кесо.

Он сглотнул слюну, представив на вкус ягненка.

– Принеси еду на одном подносе ко мне в комнату. Мы обсудим с Кесо дальнейшие действия. Кстати, как нам найти лекаря Лера? – спросил Гаррет.

– Очень просто. Он живет через вниз по улице. Я могу проводить.

Гаррет кивнул и сделал жест рукой, чтобы Диамин шел за ягненком.

В комнате пахло плесенью и затхлостью. Гаррет подошел к окну, отодвинул щеколду и с усилием распахнул. Свежий воздух наполнял покои. Гаррет облокотился на выступ подоконника, наслаждаясь прохладой.

– Ну что, предлагаю быстро поесть и идти к лекарю, расспросить его. Он проводил вскрытие младенцев и может рассказать подробности, о которых не знает наместник.

Кесо сел на кровать и задумался. Он пытался побороть внутреннее напряжение, но тревога только усиливалась. Ему казалось, что они с напарником открыли двери, которые нельзя было открывать. А значит теперь они в смертельной опасности.

– Ведьма нас почуяла, Гаррет. Нам несдобровать, – сказал Кесо, – эти золотые флорины, которые мы заработали, нам еще боком выйдут, уж поверь.

Гаррет скрестил руки на груди и ухмыльнулся.

– Не узнаю я тебя, Кесо. Ты же весельчак, душа компании! Именно за это тебя и любят. А сейчас ты стал настоящим занудой. Эти самокопания до добра не доведут. Гони черные мысли прочь, – подбодрил Гаррет.

– Но я не могу это сделать! Понимаешь, это не мысли. Это чувство внутри. Сначала идет это чувство, а потом на него накладываются мысли, мрачные, удручающие. Чувства как будто идут изнутри против воли, и я совсем не могу с ними справиться.

Гаррет кивнул, давая понять, что понял мысль друга.

– Так может в тебя ведьма вселилась, и ты тоже становишься монстром? – Гаррет пытался перевести разговор в шутку.

– И знаешь что еще? – Кесо как будто не слышал реплику Гаррета, – а ведь я хотел, просто мечтал чтобы этот ребенок через стену заткнулся, чтобы его придушили! Как говорится, бойтесь своих желаний.

– Ну в его смерти ты точно не виноват. Как мы узнали, трагедия случается со всеми детьми. Вот и ребенок у молочницы, по ее словам, тоже умер от тех же проклятий, – успокаивал Гаррет.

Раздался стук. Дверь открылась и в комнату вошел Диамин. Он положил большой позолоченный поднос на кровать рядом с Кесо. На подносе стояли две глубокие серебряные тарелки и лежали две лепешки из ржаной муки. Внутри тарелок дымились кусочки мяса с подливой, отварная фасоль и кубики обжаренного в сливочном масле картофеля.

Гаррет подошел, взял тарелку, вернулся на своем место к окну и с аппетитом приступил к трапезе. Он накалывал мясо и картофель вилкой и отправлял в рот, а следом новые и новые порции.

– Ты жди нас внизу, Диамин, мы сейчас быстро перекусим и сразу пойдем к лекарю Леру. Надо спешить, – сказал с набитым ртом Гаррет и махнул вилкой, чтобы Диамин уходил.

Кесо придвинул к себе поднос и приступил к трапезе. Есть не хотелось, но аппетит, как говорится, приходит во время еды.

После сытного завтрака охотники спустились по лестнице в гостиную. Там их ожидал послушный Диамин.

– Лошадей брать не будем, пройдем пешком, – сказал Гаррет.

– Да тут недалеко. Несколько домов вниз по улице пройти. А лошадей я уже отвел в конюшню. Конюх распряг, дал овса и воды, – сказал Диамин.

Путники прошли вниз по улице. Все дома в этом городе, кроме дома наместника, в целом похожи друг на друга. Это были двухэтажные маленькие здания из серого камня с небольшими окнами. Терракотовые крыши из глиняной черепицы сливались в одну сплошную крышу, иногда обрываясь на узких улочках. В условиях маленького города это здорово экономило пространство. Но, похоже, теперь эти дома по большому счету пустовали.

Диамин показал на дверь, на которой висла небольшая белая табличка с надписью «Доктор Лер. Лечу от всех болезней, кроме душевных». Путники остановились.

– Ты скажи, Диамин, отсюда много людей уехало? – спросил Гаррет, взявшись за ручку двери.

– Много, – ответил юноша, – особенно те, кто с детьми. Но ехать особо некуда. На западе в Монмарке чудище. А дальше на восток – совсем гиблые места. Там начинается королевский лес, в котором, говорят, творятся жуткие дела. Вампиры и оборотни убивают людей. А те, которые выжили при встрече с ними, сами становятся монстрами.

Гаррет потянул массивную деревянную дверь на себя. Зазвенели колокольчики.

– Хорошо, Диамин, пока ты свободен. Мы поговорим с Лером без тебя.

Внутри было темно и сыро. Пахло опилками, лекарствам и гнилыми яблоками.

– Здравствуйте, чем могу помочь? Я доктор Лер, – в гостиную вышел встречать путников хозяин.

Это был толстый невысокого роста мужчина лет сорока с большой черной бородой. Он был одет в белую рубашку и белые штаны, а сверху – черный фартук. Лер вытирал руки об кусок сукна. Охотники отвлекли его от работы.

Слово взял Гаррет.

– Мы охотники за головами, слуги короля. Наместник поручил нам расследовать таинственные смерти детей. Он сказал, что вы проводите вскрытия и поэтому можете помочь нам установить истину. Сегодня умер очередной малыш… У хозяина трактира Экила и его жены Виты. Мы были свидетелями материнского горя.

Доктор явно обрадовался, что путники займутся расследованием. Он улыбнулся, кивнул и сказал:

– Надеюсь, вы с утра не ели? Тогда милости прошу в мой кабинет. Я как раз вскрываю дочь Виты.

Доктор прошел на другой конец гостиной и открыл дверь.

Путники вошли и сразу поняли: странные запахи шли из кабинета.

– Вы не обращайте внимание. Пахнет не очень хорошо. Но такова моя работа. Опилками я слегка приглушаю вонь. Впрочем, я уже привык. Ребенок за ширмой, вот, полюбуйтесь.

Лер открыл ширму. На деревянном высоком большом столе, обитом железными листами, лежал годовалый малыш. Его грудь была разрезана от шеи до пупка и раскрыта. Органы – печень, сердце, легкие – вырезаны и лежали рядом в металлическом лотке.

Голова малыша привлекала внимание. Ротик и щеки были разорваны. выпирающими белыми зубами. Из нижней и верхней челюстей выбирали белые ровные зубы, в два раза крупней, чем у взрослых.

– Не знаю, зачем я их продолжаю вскрывать. Всё итак ясно. Но таков порядок. В легких всех младенцев я нахожу какую-то непонятную субстанцию. Я не знаю, что это.

Доктор достал из лотка легкое и разрезал скальпелем.

– Вот, смотрите. То ли пух, то ли порошок, – Лер подковырнул скальпелем и показал на кончике белые катышки, которые действительно напоминали мокрый комочек пуха.

– Как от моей собаки, только мелкий. Ее Пух звали, и с нее постоянно лезла шерсть, а если в дождь я проводил по ее спине рукой, то такие же катышки оставались на ладони, – сказал Кесо.

Он вспомнил детство, как бегал с Пухом по полю.

– Смерть младенцев наступает от удушья, правильно? – спросил Кесо.

– Да, это скорее всего так. Никаких признаков на теле нет. Шея не сдавлена, борозд от удавки или следов пальцев нет. Но я как лекарь могу точно сказать, что малышкам перекрыли воздух. На это указывают кровоподтеки в легких и черная кровь в сердце.

Гаррет почесал кулаком щеку и спросил:

– Лекарь, скажи… Ведь роды ты у Виты принимал? Ничего необычного не заметил? Она какая-то странная…

– Роды я принимаю, да. Но родов все меньше и меньше. Ну а то что она расстроена была, тут все понятно! Она же знала, что ее ждет. Вита беременна вторым малышом. Дай бог ей пережить все это. Возможно, они уедут с мужем. Те кто уехали – от них вестей нет никаких. Вороны не приносят, нет. Видно сгинули в лесах и на болотах.

Кесо отошел в другой конец кабинета и стал рассматривать полки с инструментами. Все лежало аккуратно. И хоть Кесо не понимал ничего в лекарстве, он видел, что все инструменты лежат в определенном порядке. Это говорило о том, что доктор аккуратен.

Лер проводил путников до порога. Гаррет спросил:

– Молочница сказала, что тоже потеряла ребенка. Его тоже задушили?

Лер улыбнулся.

– Да не было у нее никогда детей. Это она от переживаний немного того – двинулась умом. Ко мне неоднократно приходила и всё просила ей помочь оживить ее ребеночка. Я поэтому на вывеске и написал, что душевными болезнями не занимаюсь.

– Больше вопросов не имеем, – сказал Кесо и мужчины распрощались.

Глава 14. Проклятая избушка

– В недоброе место мы попали. Город проклят, – проговорил Кесо.

Путники шли назад вверх мостовой в дом наместника Кнея. Пустая улица удручала. А вот и белоснежный дом.

Из дома наместника вышел священник. Это был высокий худой мужчина лет пятидесяти без бороды и усов. Он был одет в черную рясу до пять. Большой желтый крест висел на длинной цепочке и свисал до пупка. В левой руке святой отец держал библию.

Священник вышел на мостовую, остановился и зевнул. Он перекрестил рот. Затем зевнул еще раз и снова перекрестил рот.

– Святый божий. Храни душу невинно умершего младенца, – прошептал священник.

Он взглянул на Гаррета и Кесо, которые остановились подле него.

– А вы наверно охотники за чудовищами? Наместник мне про вас рассказал. Только вы зря стараетесь. Ведьма сильна как никогда. С ней мечами не справишься, – проговорил священник.

– А вы священник? – спросил Кесо, смотря в упор на белый воротничок мужчины.

– Да, меня зовут Флабий. Я служу в городской церкви уже пять лет. Прежний священник отдал богу душу.

– А молочницу Аду вы знаете? Она утверждает, что у нее тоже был ребенок, но ведьма его придушила.

Священник насупился. Было видно, что эта тема ему неприятна.

– Ада местная сумасшедшая. Она верит, что у нее был ребенок. Но если бы он был, я бы его крестил. А я его не крестил.

– А когда Ада начала бредить о ребеночке? – спросил Кесо.

Священник закатил глаза к небу, перекрестился и проговорил:

– Я вам это с точностью не скажу. Года четыре назад, наверно. Но в любом случае на все воля божья. Давайте ему доверимся.

Священник открыл библию, пролистал страницы и продекламировал:

– И сказал господь: я есть вершитель судеб. И кто берет в руки меч, тот от меча и падет.

Кесо переминался с ноги на ногу. Он скучал и хотел поскорее зайти в дом и отдохнуть.

– Раз вы крестили всех младенцев в этом городе, то знаете, сколько их осталось… – сказал Гаррет и пристально посмотрел в глаза Флабия.

– Одна семья осталась, Хека. Завтра утром они покинут город. Ворон принес добрую весть, что в соседнем Монмарке нет больше зверя. Наместник сказал, что ваша команда приложила к этому руку. Надеюсь, что семья Хека благополучно пройдет проклятый лес обезьян…

Долговязый Флабий глубоко поклонился и зашагал вверх по улице.

Наместник Кней сидел за большим столом в гостиной и пил вино из большого стакана. Он был расстроен. Рядом стоял услужливый Диамин с кувшином в руках.

Когда наместник увидел вошедших Гаррета и Кесо, то залпом выпил остатки вина.

Как только хозяин поставил стакан на стол, Диамин налил снова.

– Сейчас разговаривал со священником Флабием. Вы его должны были встретить на пороге… – пробубнил пьяный наместник.

– Да, встретили, – сказал Кесо и утонул в мягком кресле с медвежьими головами.

– Мы решили спасти от трагедии последнюю семью с младенцем. Завтра семья Хека покинет город. Вита и ее муж трактирщик тоже пойдут с ними. У Виты скоро родится малыш, она на девятом месяце. Надеюсь, проклятье настигает детей только в этом чертовом городе!

На этих словах Кней с силой ударил по столу кулаком. Стеклянный стакан треснул и вино разлилось по белой столешнице. Слуга Диамин вытащил из-за пояса кусок хлопковой ткани и стал размазывать красную жидкость.

– Ваша награда будет ждать вас. Пятьдесят флоринов, как и договаривались. Переночуйте сегодня в доме Хека, надеюсь, вы защитите младенца от ведьмы до завтрашнего утра. Мой слуга проводит вас вечером, – последние слова Кней прошептал, засыпая.

Его глаза, мутные от чрезмерного количества вина, закрылись. Наместник сначала засвистел губами, а потом захрапел.

– Надо выспаться. Разбуди нас к вечеру, – сказал Гаррет Диамину. Тот кивнул. Красное вино никак не хотело впитываться в тряпку.

Кесо и Гаррет поднялись в свои комнаты. Они не были уставшие физически. Но их души просили сна. И сон пришел.

Наступил вечер.

– Гаррет, просыпайся. Диамин разбудил меня. Пора идти к семье Хека. Мы хорошо выспались и теперь можем хорошо поработать.

Дом Хека стоял в самом конце улицы у восточных ворот. Закат окрасил небо в красный цвет. На фоне красного неба от одной стороны ворот к другой прохаживался горбатый мужчина.

– Это Юрий ходит, – сказал Кесо, показывая пальцем в сторону стражника.

Диамин остановился у крайнего дома. Деревянная дверь была открыта.

– Вас ждут. Заходите, а я пойду. Ночь приходит. Ведьма скоро начнет свои игры.

– Диамин. Так что случилось с женой твоего хозяина? Мы завтра покинем город – доверься нам, – Гаррет посмотрел в глаза бледного юноши и улыбнулся.

Диамин переминался с ноги на ногу. Он не знал, довериться путникам или нет. В конце концов он заговорил:

– После того, как ребенок умер, женщина сошла с ума. А вскоре ее нашли мертвой. Она забралась на крышу дома наместника и бросилась на мостовую головой вниз…

Последние слова Диамин проговорил шепотом, будто боясь, что кто-то лишний услышит.

– Тошно мне, тошно. Ух, ведьма треклятая… – проговорил Кесо и шагнул внутрь дома.

Кесо начал понимать, что ведьма не на шутку взялась за их души. И каждая встреча с чудовищами открывает новую дверь в бездну, из которой нет возврата.

Двери открывают дальнейшие двери. А внизу – зияющая пустота, черная смерть, которая выедает ложкой нутро человека.

Хозяин Хек, мужчина тридцати лет с потрескавшимися губами, сидел в гостиной за столом. Красивая жена лет двадцати с золотыми кудрями качала люльку.

– Вечер добрый! Меня зовут Гаррет, а это Кесо. Мы воины его величества.

– Мы вас ждем, – безразлично сказал Хек.

Из трещины на кубе потекла кровь. Мужчина это почувствовал и облизнулся. Он показал рукой на свободные стулья, приглашая путников сесть.

– Почему вы не уехали сегодня же отсюда, когда узнали, что в Монмарке больше нет монстра? – спросил Кесо, садясь.

– Все дело в молоке. Путь в Монмарк неблизкий. Жена от волнений потеряла способность кормить. Молочница сказала, козочки дадут молоко только завтра утром. Она принесет нам запас в дорогу перед нашим отходом.

Кесо посмотрел на Гаррета.

– Мы сегодня утром ее встретили. У нее была полная корзина молока. А где она живет?

– В лесу за восточными воротами дом у нее. Там она козочек и держит, им нужна воля, а в городе травы нет.

Гаррет вскочил, роняя стул.

– Дай мне серебряный меч, Кесо. Я схожу до молочницы. А ты оставайся здесь. Возможно, Хеку понадобится твоя помощь.

Кесо вытащил меч из сумки и кинул его через стол партнеру.

Гаррет выскочил на улицу. Входная дверь за ним захлопнулась, и охотник услышал, как ребенок закричал. Надо было спешить. Гаррет побежал к восточным воротам, липкое предчувствие беды накрывало его с головой.

Горбатый стражник перестал ходить туда-сюда и остановился с любопытством глядя на бегущего к нему Гаррета.

– Юрий! Ты ведь Юрий? Знаешь где молочница живет? Отведи меня к ней.

– И вам не хворать, путник. И вам добрый вечер. Ну как не знать? Она каждое утро ходит с корзиной, носит молоко младенчикам. Иди за мной! – проговорил горбач.

Из восточных ворот шли две дороги. Одна в поле, вторая – к лесу. Горбач довел Гаррета по второй до еловых деревьев и показал рукой.

– Вот, иди, путник, по этой тропке, никуда не сворачивай. Так и упрешься в дом молочницы. Козочки у нее… А меня увольте с вами. Служба у меня. Да и страх как боюсь я ее. Дурная баба она.

Горбач повернулся и зашагал прочь. Гаррет смотрел вслед Юрию. Тот шел неспеша, но пройдя сто шагов перешел на бег. Юрий чего-то или кого-то боялся.

– Проклята ведьма, – выругался Гаррет.

Он вошел в лес и последовал за тропкой. Звезды ярко светили, пробивая лучами густой лес. Дорога плохо, но была видна. Гаррет шел долго. Сколько по времени – он не понимал. Но, наконец, впереди забрезжили огоньки. Тропинка привела его к избушке, окна в которой необычайно ярко светили, как будто сразу сто хозяйка зажгла сто свечек разом.

Гаррет подошел к окну и посмотрел. За занавескам как будто что-то шевелилось – большое и черное. Но что – непонятно. Гаррет взял в правую руку карский меч, а в левую – серебряный.

Откуда-то справа заблеяли козы. Сначала одна, потом вторая, третья. А потом все смолкло.

Гаррет надавил локтем на деревянную дверь, и она открылась. Следующая дверь вела в залу. Сквозь дверную коробку пробивался свет.

Гаррет выбил дверь ногой. Она на мгновенье распахнулась, показывая Гаррету, что происходит внутри, но сработала пружина, и дверь захлопнулась.

Гаррет ахнул, развернулся на каблуке и побежал из проклятого дома прочь. За спиной истошно блеяли козы.

Глава 15. Волчий клык

Пока Гаррет бежал прочь из леса, в доме Хека бесновался младенец. Он истошно кричал, как будто его кто-то резал изнутри. Каждую минуту крик становился противней, и в какой-то момент Кесо захотелось вынуть меч и перерезать глотку чертенку. Но охотник гнал эти мысли. Он закрыл глаза и представил, что купается в пруду, размеренно гребя руками и ногами.

Когда Кесо отрыл глаза, то увидел, как мать дергает себя за золотые волосы и закатывает глаза. Красивое лицо женщины исказилось злобой.

Хозяин дома Хек растирал кулаками щеки и кривил обветренные губы, отчего они еще больше трескались и кровоточили. Кровь бурыми струйками растекаясь по подбородку.

Младенец не унимался. Его крик вызывал непреодолимое отвращение, как скрип железа по стеклу. Кесо прикусил щеку изнутри, изо рта потекла кровь. Охотник с ужасом понял, что еще минута – и он не выдержит и укокошит младенчика.

Желая побороть ненависть, Кесо вновь закрыл глаза. Но никакие отстраненные образы не лезли в голову. Он пытался представить себя в озере, на облаке, в горах, в лесу – но ничего не получалось. Уже не крик, а скрежет невинной малютки поднимал из потаенных мест души черную ненависть.

– Смотри, что покажу, – сказала Василиса.

Она сидела в кованой железной клетке, которая стояла на телеге. Телегу неторопясь тянули четыре лошади, запряженные по паре в два ряда. Скакунов погонял молоденький безусый кучер в жилетке и медвежьей шапке.

Сзади телеги на коне ехал Цес – огромный рыцарь в позолоченных доспехах. На нижней части нагрудника доспехов был искусно выгравирован лев. Животное застыло в прыжке. Страшная открытая пасть льва испугала ни одного противника Цеса, и многие проигрывали бой еще до того, как меч хозяина доспехов в них втыкался.

Да, это был тот самый Цес, который убил свихнувшегося Белбока.

– Куда тебя везут, Василиса? – спросил Кесо. Кто ты и почему мне помогаешь? Тебя били?

Василиса сидела на грязной соломе, подобрав под себя ноги. Ее маленькое серое платье было в грязи. На бледном веснушчатом лице выделялись ссадины и кровоподтёки. На запястьях – синяки от веревки.

– Били, Кесо, и очень больно. Но я вытерпела. Я думала о тебе, и боль проходила. Понимаешь, мы связаны с тобой невидимой нитью, – Василиса, наконец улыбнулась.

Кесо догадался, что она пока не может ему всего рассказать. Но он в душе надеялся, что когда-нибудь он узнает все тайны, если доживет.

– Но мы теряем драгоценное время. Настанет время, и ты все поймешь. А сейчас смотри, – сказала Василиса.

– Что ты там болтаешь, тварь? Зря стараешься, – гаркнул Цес.

Он вытащил огромный меч и направил его наконечник в сторону Василисы.

Девушка легла на правый бок, подложив под голову кисти рук. Закрыла глаза и перенесла Кесо в город Задар на пять лет назад.

Днем улицы города были наполнены людьми, которые спешили по своим делам. Вечером из труб валил дым, а окнах всех домов горели желтые огоньки. Город жил!

Однажды местный священник заболел. Он несколько дней лежал в горячке, кашлял кровью и молил бога о смерти. Врач Лер пускал кровь, поил травами, но ничего не помогало. Через тринадцать дней священника не стало. Его место в церкви занял Флабий, высокий и худой мужчина. Откуда он взялся никто не знал да это было и не важно. Большой желтый крест на длинной цепочке, свисающей до пупка, и белый воротничок указывали на его святость. А что еще нужно людям? Только крестик и библия в руках – и можно исповедовать.

Однажды на исповедь к священнику пришла толстая Ада. Она работала нянечкой, ухаживала за чужими детьми и давно мечтала о своем. Но Ада была некрасивой. Жирное тело, отвратное круглое лицо с маленькими глазами и большим неровным носом, – все это не привлекало мужчин.

– Святой отец, я бы хотела ребеночка, малютку. Я буду его любить. Прошу господа даровать мне младенца. Хочу родить, – прошептала Ада через решетку исповедальни.

Новый священник Флабий выслушал Аду и произнес:

– Дорогая Ада, на все ли ты готова ради рождения дитя?

– На все, святой отец! На все! – сказала Ада, широко открыв свои маленькие глаза. Она всматривалась сквозь решетку, пытаясь различить за ней черты священника.

– Вот что я тебе скажу Ада. Послушай внимательно и прими мои слова со смирением. Бог тебе ребенка не даст. Но если ты попросишь, тебе помочь смогу я. Только попроси, Ада, – голос священника задрожал, как будто в сладострастном предвкушении греха.

– Прошу, святой отец, сделайте мне ребеночка. Очень прошу!

Флабий вышел из исповедальни, стянул через голову рясу и позвал Аду. Женщина вышла из-за ширмы и увидела голого священника.

– Грех-то какой! – воскликнула Ада и со смирение склонила большую голову.

Священник был невероятно силен. Он как пушинку развернул лицом к стене тучную Аду и наклонил ее, положив тяжелую руку на спину. Ада раздвинула слоновьи ноги.

– Только не поворачивайся, Ада, только не поворачивайся, – застонал Флабий.

Ада почувствовала внутри себя Флабия.

– Не смотри на меня! – шикнул в исступлении Флабий, когда Ада попыталась повернуть голову.

Через девять месяцев Ада родила. Но пока была на сносях никто не заподозрил ее в беременности: ее итак огромный живот лишь немного увеличился в размерах.

Ада жила на втором этаже ночлежки, в крохотной комнатке с низкими потолками. Ребенок вышел из нее необычайно легко. Ада перегрызла пуповину и очистила рот красивого малыша от нечистот. Ребеночек сделал первый вдох и закричал. Да так громко, что в дверь комнаты застучали кулаками.

– Ада, кто у тебя там, ребенок что ли плачет?

– Нет, нет уходите.

Малыш почувствовал тревогу мамы и сразу же замолчал.

Ада заботилась о младенце, и он отвечал ей взаимностью. Его маленькие ручки тянулись к Аде, она брала его на руки, и малыш обнимал большую голову мамы.

– Какой же ты славный! – говорила Ада и целовала его в живот.

Однажды Ада пришла к священнику Флабию и попросила его покрестить ребенка.

– Конечно, я его покрещу, Ада. Но давай дождемся, когда у него начнут резаться зубки. И тогда я сразу крещу, – сказал Флабий, – а это для твоего малыша.

Флабий протянул Аде небольшую искусно сделанную подушечку. Ах, как хорошая была это подушечка: мягкая, с кружевами по контуру.

Через семь месяцев у младенца начали резаться зубы. С каждым днем малыш был беспокойным. Он кричал, мучаясь от боли. Крики участились и усилились.

Соседи стучали в дверь Ады и спрашивали: «У тебя там что, ребенок орет, Ада?».

Это случилось темной ночью. В ту ночь младенец истошно кричал. Из его челюсти полезли большие зубы, которыми он скрежетал, вызывая у Ады невыносимое чувство ненависти.

– Да заткнись, ты, исчадье! – в сердцах воскликнула Ада.

В дверь забарабанили кулаками. Ада схватила подушечку, которую ей подарил священник, и накрыла ей зубастое лицо ребеночка. Через минуту все было кончено.

Утром Ада принесла мертвого зубастика в церковь.

Отец Флабий завернул младенца в простынку и положил в корзину.

– Я отнесу его к себе. Я живу в избушке в лесу и держу козочек. Они дают молоко, но его некому разносить деткам. Пойдем со мной, и ты станешь молочницей. А в благодарность я сделаю тебе еще одного малыша. Там, в избушке, он может надрываться сколько угодно – никто посторонний его не услышит.

Ада согласилась и ушла с Флабием в его избушку в лесу.

– Смотри, Ада, это мои козочки, – Флабий открыл дверь сарая, который примыкал к стене дома, и поставил на землю корзинку с младенцем Ады.

Черные большие козы с красными глазами смотрели на Аду и блеяли в исступлении. «Ме-бе, бе-ме».

– Какие красивые козы, – сказала Ада.

Она протянула руку, чтобы погладить козу, но та укусила ее до крови.

– Они не любят, когда их трогают, – сказал Флабий.

Флабий достал из корзинки младенца, развернул простынку и кинул дитя в загон к козам. Животные в исступлении заблеяли и кинулись рвать зубастика своими большими похожими на человечьи зубами.

Ада смотрела завороженная и улыбалась:

– Ты же сделаешь мне еще одно дитя?

Священник повел Аду за руку в избушку. Внутри она казалась больше, чем снаружи. Дверь на пружине открылась, и глаза Ады обжог яркий свет сотен лампадок, которые ярко освещали комнату с печкой и большой деревянной кроватью, устланной клетчатым покрывалом.

Священник подвел Аду к кровати, положил ее животом на одеяло и раздвинул слоновьи ноги.

– Только не смотри на меня Ада, только не смотри.

И Ада не смотрела. Но Кесо посмотрел, как и Гаррет.

Ада стала молочницей. И носила деткам козье молоко. А еще каждому младенцу Ада дарила искусные подушечки, которые делал священник Флабий из невероятно мягкой ткани.

Умерших уродцев с большими зубами хоронили на кладбище за городом у леса. По ночам Флабий выкапывал трупики из могил и скармливал козам.

У Ады родился второй малыш. Женщина заботилась о своем чаде. В это время младенцы вокруг умирали и жители в спешке покидали город Задар.

Когда у второго ребенка Ады начали резаться зубы, и Ада захотела его убить, Флабий отнес малыша к козам. Но они не съели его. Козы заботились о малыше, кормили его своим молоком, и постепенно тот перенял их привычки. Малыш с большими зубами стал обрастать черной шерстью, челюсть вытянулась, ушки оттопырились, и он стал похож на маленькую козочку.

Ада ждала третьего малыша. Он бил маленькими ножками в ее большой живот. По ночам Ада плакала, прося господа о пощаде.

Когда она шла по городу с корзинкой молока, Флабий был не властен над ней. И в эти минуты она вспоминала первого ребенка и слезы текли по ее щекам. Несколько раз она приходила к Леру, просила оживить ее ребенка, но лекарь только разводил руками и говорил, что ей надо идти в церковь и там просить помощи.

Вот что Василиса показала Кесо.

Гаррет ворвался в дом к Хеку. Кесо спал лежа головой и грудью на столе. Кех и его жена стояли над люлькой. Гаррет приблизился и с ужасом увидел, что муж и жена накрыли подушкой лицо ребенка и в исступлении давят сверху руками. Ребенок хрипел и дергал ручками и ножками.

Гаррет оттолкнул Хека и жену, малыш глотнул воздух и душераздирающе заблеял, как блеют козы. В люльке лежал черный козленочек с красными глазами и большими человечьими зубами, которые выпирали изо рта.

Воин вонзил меч из сплава серебра в шею козленка. Животное издало последний писк и умерло.

Родители очнулись от транса. Кесо проснулся и посмотрел на Гаррета.

– Я знаю как убить паука. Мне Василиса подсказала. Надо спешить, – в волнении сказал Кесо.

Охотники выскочили из дома Хека и побежали к восточным воротам. Горбатый Юрий проводил путников взглядом.

– Ходят тут всякие, – проговорил себе под нос стражник.

Он лег на мешок с сеном и наблюдал, как слуги короля бегут в сторону черного леса по полю, освещенному звездами.

– Ты убей всех коз. А я убью паука, – сказал Кесо, когда услышал блеянье проклятых коз. Избушка была рядом. Окошко ярко светило, а за занавеской виднелась большая черная тень.

Кесо разделся до гола, вытащил из кармана куртки волчий клык и вставил его в рот. В ту же секунду охотник превратился в огромное чудище с большой похожей на волчью головой, зелеными глазами и длинными клыками.

Оборотень ворвался в комнату. На большой кровати на клетчатом одеяле сидел огромный желтый паук. Его длинные лапы, которые заканчивались саблей-когтем, были раскинуты по всей комнате. На Кесо смотрели шесть больших красных глаз. Из живота паук тянул передними лапами нити и плел из них подушечку.

Кесо кинулся на паука и начала сжимать челюсти на его голове. Паук ударил саблями в грудь оборотня, но не смог пробить. Кожа была как будто каменная. Кесо прогрыз в голове паука дыру. Черная жидкость пропитала клетчатое одеяло. Через минуту на нем лежал не паук, а голый священник Флабий с обезображенным лицом.

Кесо вынул клык.

С чердака спустилась толстая Ада. Она увидела мертвого Флабия и заплакала.

– Кто же теперь мне сделает ребеночка? – проговорила женщина. Ее душили слезы, и она захлебывалась в рыдании.

Кесо прислушался. Козы больше не блеяли. Гаррет их убил.

– Гаррет, а помнишь, какую вкусную телятину мы ели? Что-то меня наводит на мысль, что это не телятина была, а козлятина… – произнес Кесо, когда путники отъехали на сто шагов от восточных ворот Задара.

Гаррета затошнило. Он посмотрел назад. В восточных воротах ходил взад и вперед горбатый Юрий.

– Лучше уж коз, чем пауков. Я их боюсь до невозможности. Именно поэтому я сбежал из избушки, когда увидел это чудище, – сказал Гаррет и замолчал.

Впереди путников ждали новые приключения.

Глава 16. Костры на болоте

Лошади шли неспеша, наслаждаясь прохладой приходящего вечера. Песчаные поля с растущими на них колючками переходили в болота. Будто из ниоткуда появлялись небольшие озерца, покрытые ряской. Тут и там одиноко скучали низкие недоношенные природой деревца. На болотах кричал ухал, в водах булькало.

Кусал комар и овод, кружила мошка.

– Будь же проклята это ведьма, – сказал Гаррет, Хлопнув себя по шее.

Убитый комар успел напиться крови, и на руке осталось красное пятно. Гаррет недовольно хмыкнул, глянул на убитое насекомое, и затем растер комара по штанине.

– Юрий сказал, что недалеко от Задара есть деревенька. Но мы едем уже целый день – а ее нет как нет. Может мы не туда свернули? – проговорил Кесо.

Он начал ерзать в седле. Зад болел. Надо было отдохнуть.

– Да куда тут свернешь. Чертова дорога одна. А это что там? – Гаррет показал неожиданно появившиеся вдалеке огни.

По всей видимости кто-то разжигал костры. Пламя разгоралось. Послышались голоса людей.

Путники ударили каблуками под ребра коней и поскакали галопом к огням.

– Сжечь, ее, чертовку. Будь ты проклята, ведьма. Она сама созналась, – кричали голоса мужчин и женщин.

– Не иначе как ведьму поймали и сейчас жечь будут, – заволновался Кесо, когда они были в трехстах шагах от огней, – плакали наши десять тысяч золотых флоринов!

Путники увидели поляну, на которой собрались мужчины, женщины и дети, человек сто. За поляной виднелось три десятка домов с соломенными крышами. Видимо, это и была та деревенька, о которой их предупредил стражник Юрий.

В центре поляны стоял деревянный столб, обложенный ветками и соломой. К столбу была привязана полуголая старуха в лохмотья. Было похоже, что ее пытали каки-то страшным способом, и она смирилась с участью и покорно ждала, пока ее сожгут. Вокруг разложенных для казни костровища горели пять дежурных небольших костров, которые служили освещением.

Толпа расступилась и всадники оказались в центре. На лицах людей играло пламя. И Гаррету эти лица не понравились: они были недобрые.

– Что здесь происходит? Мы воины его величества, охотники за чудовищами. Кто здесь главный? Назовитесь, – прокричал Гаррет.

Его конь занервничал и встал на дыбы, Гаррет от неожиданности чуть не свалился в один из костров.

Из толпы к всадникам вышел невысокий худой старик с седой бородой. Он был одет в медвежью шубу, опирался на кривую палку с сучком на конце.

– Меня зовут Ней. Я староста деревни. Эта женщина ведьма. Сейчас свершится казнь божия. Ведьма сгорит, и дьявол заберет ее к себе, – прохрипел старик.

– Но какие доказательства? – спросил Гаррет.

Сотня пар глаз недобро смотрела на него.

– Ее внучка бесновалась, она закатывала глаза, и пена шла из рта. Священник отчитал ее, из нее вышли бесы, но через несколько дней все повторилось. Жители видели, как эта ведьма шептала что-то, когда внучка бесновалась, – сказал Ней, разжимая и сжимая морщинистыми пальцами правой руки сучок палки.

Гаррет посмотрел на Кесо, и тот широко открыл глаза, показывая, что ему эта история не нравится. Вдруг Гаррет обратил внимание на девушку лет шестнадцати, которая куталась в черный платок. В глазах ее стояли слезы.

– Ты та самая внучка? – обратился наблюдательный Гаррет к девушке, – как тебя зовут?

– Хельга… Меня зовут Хельга. Уверяю вас, моя бабушка ни в чем не виновата, и она не ведьма. Моя мама умерла при родах, и бабушка заботилась обо мне, – проговорила Хельга еле сдерживая слезы, которые душили ее.

– Да заткнешься же ты? – взвыл Ней, – или и тебя к лошади привязать?

Старик поднял палку и замахнулся на девушку.

– Так вы протащили эту женщину по земле? – гаркнул Кесо,– это жестоко!

Ней поставил палку на место, снова облокотился на ее и успокоившись ответил:

– Дорогой воин короля! А как же еще бы мы узнали, что она ведьма? Чертовка не хотела признаваться. А теперь ее слова обнародованы в суде. У нас и протокол имеется. Мы же не варвары какие-то, а по закону живем. И суд у нас божий, именем короля!

– Мудро ты говоришь, староста Ней, мудро. Но мы как раз охотимся за ведьмой. И если это она, то мы хотим засвидетельствовать перед королем ее смерть, – громко сказал Гаррет, смотря на освещенную пламенем толпу.

– Ночь уже приходит, людям спать пора. Но раз ты хочешь засвидетельствовать, то изволь! Сейчас мы ее сожжем, ведьма она и есть, – прорычал со злобой Ней. В его голосе чувствовалась угроза.

Гаррет дернул узду влево, подбодрил коня ударом каблука в ребро и сделал небольшую проходку перед толпой. Толпа расступилась. Гаррет остановился напротив старухи. Его и ее лица были на одном уровне.

– Ты ведьма? – спросил Гаррет, глядя в изуродованное лицо женщины.

Кожа старой была изрезана и стерта, но два живых глаза были наполнены смыслом. Женщина все понимала.

– Да, я ведьма, только огонь может остановить меня, – проговорила она кривыми губами.

Запекшиеся губы треснули. Кровь хлынула по подбородку.

На Гаррета смотрели добрые глаза, полные слез. Было понятно, что старуха защищает внучку. Любящее сердце отдавало жизнь за родного человека.

– Вот завтра и увидим, будет ли девчонка бесноваться. Если надо, и ее сожжем, – проговорил в спину Гаррета Ней, – а ты, законник, будешь свидетелем. Все по закону, по суду. Мы тут самоуправством не занимаемся, как видишь. А теперь пора приступать.

Хромая старик подошел к ближайшему костру и достал из него горящую ветку. Неспеша он стал идти к разложенному под женщиной костровищу.

– Не надо! Бабушка! – крикнула Хельга и кинулась к старосте.

Двое мужчин выскочили из толпы и схватили молодую за руки. Толпа пришла в движение, заулюлюкала, закричала. Плакали дети, орали женщины, молчали мужчины. Начинался шабаш.

Кесо подъехал к Гаррету.

– Мы ничего не можем сделать. Был суд. Ее сожгут, это решено, – сказал взволнованный Кесо.

Было видно, что он не рад такому развитию события, но что поделаешь, эта старуха не первая, кого сожгут на костре. И скорее всего не последняя.

– Сожгите меня, добрые люди, и вы увидите царствие божие, – завопила старуха.

Она затряслась в исступлении, грязное лицо покрывалось кровью: раны кровоточили.

Староста кинул горящую ветку под ноги старуху. Сухая солома вспыхнула, пламя поднялось к голове, лохмотья загорелись. Старуха в исступлении закричала.

– Хельга, уезжай, Хельга, – проорала она с надрывом, пар выходил из кривого рта.

Одежда быстры прогорела и за пламенем жители деревни и путники увидели старое израненное тело, которое запекалось от жара, дымило и лопалось. Запахло горелым мясом и палеными волосами. Костер гудел, поедая дрова и мертвую женщину.

– Никуда эта тварь не поедет, – засмеялся староста Ней. Пока не увидим, что она больше не беснуется.

Вскоре веревки обгорели, и старуха свалилась в костер. Следом упал столб. Люди начали расходиться.

Глава 17. Деревня мертвых

– Здесь больше не на что смотреть. Расходитесь по домам! Ночь пришла! – закричал староста деревни Ней, подгоняя оставшихся зевак, которые не спешили уходить.

Половина жителей, в основном это были женщины и дети, вернулись в деревню. До первого дома на улице было рукой подать – всего сто от поляны, на которой свершилась казнь старухи. Другая половина жителей осталась поглазеть. Люди негромко разговаривали под треск огня.

Кесо махнул рукой Гаррету и кивнул в сторону бедной Хельги, которую все еще держали за руки два молодчина. Девушка как завороженная смотрела на костер, пламя которого скрывало ее бабушку. Слезы больше не текли по щекам, только светлые бороздки оставили следы.

– Староста Ней, – закричал Гаррет, – ведьма сожжена, о чем мы расскажем королю. Отпусти Хельгу, мы заберем ее с собой. Она будет свидетельствовать и подтвердит наши слова.

Старости улыбнулся едва заметной улыбкой и посмотрел снизу вверх на Гаррета. В черных глазах играл огонь. Ней ударил палкой по земле и проговорил:

– Я же уже сказал, что она никуда не поедет! Или ты не слышал меня, законник? В этой деревне главный я. Надо убедиться, что старуха не вселилась в Хельгу.

Староста махнул рукой.

Молодчики поняли приказ и потащили девушку прочь. Она насколько смогла повернула голову в сторону старосты и закричала в исступлении. Какой-то животный, горловой стон вырвался из нее. Мужчины в страхе разжали руки и отшатнулись.

Гаррет и Кесо видели, как девушка закатила глаза, запрокинула голову вправо. Из глаз выступили кровавые слезы. А изо рта пошла пена. Хельга захрипела.

– Какие вам еще нужны доказательства, воины короля? Люди все видят. Суд божий свершится моими руками, – закричал староста.

Он поднял руки вверх, как бы призывая в свидетели бога. Старик держал палку обоими руками, тряся ей над головой.

Ней сделал четыре длинных шага к Хельге и разъединил палку на две. В ее оказался встроен длинный кинжал.

Ней выкинул руку вперед и полоснул острием оружие по горлу бедной девушки.

Толпа застыла в немом ожидании. Немногочисленные женщины, которые не пошли по домам, были внешне спокойны, но глаза их ликовали. Мужчины сглатывали слюну. Два ребенка, мальчик и девочка лет пяти, которые упросили родителей остаться, стояли завороженные. Красивые, одетые в праздничные наряды, – а казнь для деревни всегда праздник, – дети молчали и смотрели, как струйки крови бегут по шее бедной девушки. Кровь лилась под платье, стекала по ногам. Белые туфли на глазах багровели.

Девушка встала на колени, обхватила горло обоими руками и в исступлении проговорила, хрипя:

– Проклинаю всех жителей деревни. Призываю в свидетели воинов короля. Петух трижды не пропоет – вы все умрете.

Девушка завалилась на правый бок. Она хрипела все сильней и сильней. В конце концов, обессиленная, она разжала руки. Из раны на шее пошли кровавые пузыри. Но глаза, живые, добрые, пытались разговаривать с Гарретом и Кесо, поочередно глядя то на одного, то на другого.

– Правосудие свершилось, – закричал староста, размахивая оружием.

Он подошел к Хельге и с ненавистью посмотрел на окровавленную девушку. Глаза бедняжки больше не двигались, из открытого рта текла тонкая струйка крови.

– Все платье у твари в крови, лезвие вытереть не об чего, – сказал Ней, глядя на убитую. Затем резко повернулся к Гаррету, желая ему что-то сказать.

Староста открыл рот, но в ту же секунду Хельга вскочила на ноги и кинулась на Нея. Она обхватила его ногами и руками и повалила на землю.

– Что она делает? – закричала женщина из толпы.

– Она его ест, – раздался детский голос.

Люди вопя и расталкивая друг друга кинулись в деревню. Первобытный страх обуял их.

Хельга сдавливала зубы, пытаясь прокусить артерию.

– Убейте ее, убейте, – кричал Ней.

Кровь хлынула из шеи врага, заливая лицо Хельги. Как ни старался староста вырваться, у него не получалось. Хельга держала его ногами и руками. Вскоре староста обмяк и, залитый кровью, умер.

Так они и остались лежать на земле: девушка с перерезанным горлом и староста с прокусанной шеей.

Костры ослабели, но все еще хорошо освещали поляну, на которой совсем недавно разыгралась трагедия. Гаррет объехал главный костер кругами несколько раз, пытаясь разглядеть в нем останки старухи. Но языки пламени хорошо скрывали обвиненную в колдовстве.

Гаррет остановился напротив Кесо и кинул взгляд вниз на девушку и старца, залитых кровью. Кесо посмотрел сначала на мертвых, потом на Гаррета.

– Как же она его горячо обнимает, – сказал Кесо. Он тяжело улыбнулся и выдохнул пар. Воздух остывал.

– Ну что, будем ночевать на болотах или останемся в деревеньке? – спросил Гаррет, – тебе решать.

– Ты же слышал, что сказала Хельга. Еще до того, как петух трижды пропоет, все в деревне умрут, – проговорил Кесо.

Он шмыгнул носом. Ему совсем не хотелось ночевать на сырых болотах. Но и оставаться в деревне он тоже не горел желанием.

– Подожди. Ведь Хельга призвала нас свидетели. А значит, мы должны остаться в живых. И ты не забывай нашу миссию. Ведьма почуяла нас, дальше будет только сложней и не нам бежать от нее. Если не мы, то кто? – сказал Гаррет.

Его ровный спокойный голос успокаивал и внушал надежду. Кесо кивнул.

Через минуту воины стояли у въезда в деревню. Лошади махали хвостами и тяжело сопели, предчувствуя беду.

Дома располагались в ряд с левой и правой стороны единственной улицы. Свет в окнах не горел.

– Один, второй, третий домик, – считал Кесо вслух.

Они с Гарретом шагом ехали на лошадях, всматриваясь в дома. И ни звука. Как будто деревня вымерла.

– Тридцать пять домов, – сказал Кесо, когда они с Гарретом доехали до последнего дома.

Кесо слез с коня и подошел к окну. Раздался звонкий стук, разорвавший тишину.

– Именем короля откройте! Нам нужен ночлег!

Кесо подошел к двери и потянул ее на себя. Он почувствовал, что дверь не заперта, а с другой стороны ее держат. Началась борьба.

Кесо тянул на себя, противник не сдавался и упрямо сопротивлялся. Тогда Кесо уперся ногой и дернул. На него повалился большой мужчина. Но тут же вскочил на ноги, выставив руки в перед.

– Не убивайте, не убивайте. У меня жена и дети. Двое детей. Пощадите, – затараторил мужчина.

Кесо встал, сунул руку внутрь куртки, порылся там и достал серебряный флорин.

– Ты что, идиот? Нам нужен ночлег. Вот тебе серебро. Нам бы выспаться. Как тебя зовут, бедолага? – спросил Кесо.

Он схватил мужика за руку и сунул в ладонь деньги.

– Меня зовут Рон. Так вы нас не убьете? Ведьма сказала, что до утра мы не доживем.

– Ну а мы тут причем, Рон? Ты меньше переживай. Где нам лечь? Утром мы уберемся.

Рон посмотрел в лицо Кесо. Мягкий звездный свет рисовал причудливые тени. И Кесо, наверно, казался Нею чертом, который выпрыгнул из преисподней, чтобы забрать его к себе в ад.

– Ложитесь в сарае. В дом я вас пустить не смогу. У нас итак тесно, – прошептал Рон, он тяжело дышал и сглатывал слюну.

Гаррет слез с коня. Рон провел путников во двор и показал на маленький сарай, собранный из веток и обмазанный глиной.

– Ложитесь на солому. Завтра утром уезжайте, пожалуйста, – прошептал Рон, сжимая в руке серебро.

Мужчина поклонился, развернулся и быстро пошел прочь, то и дело оглядываясь.

Гаррет и Кесо подвели лошадей к дереву, которое росло в десяти шагах от сарая, и привязали.

– Надо бы напоить лошадей, – сказал Гаррет.

Кесо огляделся и увидел в стороне деревянное корыта. Воин подошел, опустил руку в корыто, черпнул и поднес жидкость к носу, хлебнул.

– Вот она, водичка, – сказал Кесо.

Он встал на колени и начал черпать воду пригоршнями и пить, потом умыл лицо и обтерся рукавом. Гаррет тоже опустился на колени, попил воды и умылся.

Затем путники волоком оттащили корыто к лошадям. Животные наклонили головы и принялись пить. Кони погрузили губы в воду, втягивали ее и глотали, фыркали и ритмично подрагивали ушами.

Кесо похлопал коней по крупу, снял мечи и сумки, и они с Гарретом тихо пошли в сарай. Около входа Кесо чиркнул огнивом и зажег трут, а от него масляную дорожную лампу.

Гаррет толкнул деревянную дверь. Она бесшумно отворилась на смазанных петлях. Внутри дышали и похрюкивали свиньи.

– Вот и хорошо, что хрюшки тут. Они чуткие животные. Если будет опасность, нас предупредят, – обрадовался Кесо.

Он светил в спину Гаррета.

– Дай сюда лампу, Кесо, – шепнул Гаррет и протянул назад левую руку.

В правой руке Гаррет держал меч.

– Хрюшек решил покромсать? – хихикнул Кесо.

– Тихо, – шикнул Гаррет.

Он осмотрел сарай. В деревянных загонах спали три большие свиньи. В углу сарая лежали снопы сена. Окон не было.

– Ложимся спать тут, ногами к выходу. Лампу гасить не будем. Масла до утра хватит, – тихо проговорил Гаррет.

– Хрюшки если что завопят, уж будь спокоен, – прошептал Кесо.

Он сел в сено, вытащил из сумки маленькую детскую подушку с кружевными узорами по краям и положил ее под голову.

– Это то еще за новости, – прошипел Гаррет.

– А это детская подушечка. Мягкая до невозможности. Василиса велела взять.

Гаррет с недовольством посмотрел в глаза Кесо.

– Я теперь уснуть не смогу. Паучья подушка. Ей детей душили! – сказал Гаррет. Через минуту он уже похрапывал в такт свиньям.

Кесо лежал на соломе и глядел в черноту потолка. Потолок состоял из жердей, плотно подогнанных друг к другу.

Кесо закрыл глаза и попытался вспомнить себя в волчьей шкуре, как боролся с пауком и победил. Вкус черной крови паука не был противным, а наоборот, нравился.

За сараем послышались шаги. Кесо открыл глаза и задержал дыхание.

«Показалось», – подумал Кесо. Но тут же услышал отчетливые шаги по траве. Рука потянулась к мечу.

Глава 18. Голова с плеч

Кто-то медленно ходил вокруг сарая. Может собака? Кони молчат. Шаги отчетливые. Шорк-шорк. Нет, не собака. Скорее человек.

Остановился у закрытой двери и притих. Стоит.

Кесо всматривается в темноту. Масляная лампа стоит на песчаном полу и тускло светит. Черная дверь сливается со стеной, но круглая деревянная ручка отчетливо выделяется.

Звенящую тишину нарушил храп Гаррета. Кесо ткнул локтем в ребра. Спящий чмокнул губами и перестал храпеть.

– Чертов Гаррет, потише, – прошептал Кесо.

По двери заскребли как будто когтями. Кесо взял в левую руку лампу, сглотнул слюну и не отрывая взгляд от ненавистной ручки медленно, стараясь не шуршать соломой, встал. Вытащил легкий меч-кинжал из-за пояса. И медленно пошел, ступая по утрамбованному песку.

За дверью перестали скрести. Напряжение нарастало. Вот и заветная ручка. Кесо уперся острием меча в край двери рядом с ручкой и резко нажал. Дверь распахнулась.

Перед Кесо стояла женщина лет сорока в льняной белой сорочке до пят. Ее темные кудрявые волосы падали на плечи. Лампа освещала красивое доброе лицо.

– Твой меч – ее голова с плеч! – услышал Кесо голос Василисы.

Женщина улыбнулась закрытой улыбкой: зубов не было видно. Улыбка женщины говорила одно, а слова Василисы – противоположное. Кесо медлил.

– Твой меч – ее голова с плеч! – повторила Василиса.

Кесо поднял лампу выше. Он пытался лучше рассмотреть лицо женщины. Серые глаза, круглые щеки, узкие губы, длинная шея. Женщина высокая, статная, красивая.

– Что ты тут делаешь? Иди домой, – прошептал Кесо.

Его голос дрожал. Он обернулся и тихо, горлом, позвал:

– Гаррет, Гаррет…

Когда Кесо вновь посмотрел на женщину, она стояла вплотную к нему. И Кесо сразу почувствовал тепло ее тела. Их губы почти касались. Воин сделал шаг назад.

– Впустишь меня, дружок? – сказала она, обнажив клыки.

На Кесо смотрел упырь. Широко открытые серые глаза изменились. Белки налились кровью. Исчадье широко открыло рот с белыми ровными зубами, среди которых выделялись по два больших клыка на нижней и верхней челюстях.

– Голову, голову руби, Кесо, – закричала Василиса.

Воин взмахнул мечом и секанул по шее. Орудие с гулом ударилось в мясо и кости и застряло в середине шеи. Женщина завизжала и схватила лезвие двумя руками, рывком вытащила из шеи и не отпускала. Кесо бросил лампу – она глухо ударилась о песок и погасла.

– Гаррет, будь ты проклят, просыпайся, – закричал Кесо.

В темноте воин левой рукой схватился за рукоять меча, помогая правой тянуть оружие на себя. Он чувствовал, что тварь его переигрывает и вот-вот отберет меч. Тогда Кесо ударил ногой в живот: еще и еще.

– Я тебя съем, – прорычал вурдалак, клацая зубами.

Кесо уперся правой ногой в живот исчадья и со всей силы потянул. Вурдалак отлетел ко входу, а Кесо упал на спину, держа спасительный меч двумя руками.

На ноги они вскочили одновременно. Кесо помогло то, что он видел силуэт женщины на фоне дверного проема. Ну что же, еще одна попытка.

Воин взмахнул мечом вверх, задевая жерди потолка, и на выдохе опустил на шею упыря, рубя сверху вниз. Удар пришелся на основание шеи и плечо. Голова рухнула на пол. В загоне недовольно хрюкнула свинья, как бы прося не мешать спать.

Кесо встал на колеи и дрожащими руками Кесо стал шарить по полу, ища лампу.

– Что здесь происходит? – спросил Гаррет.

Кесо от неожиданности ахнул и сел на песок. Сердце колотилось. В горле пересохло.

– Упыря зарубил, – прошептал Кесо как будто не своим голосом.

Он, наконец нащупал лампу. Поднял и поболтал. Масло на месте. Достал из кармана куртки трут и огниво, чиркнул один раз, другой.

– Хорошо же ты постарался. Надо прямо сейчас драпать отсюда, иначе завра и нас сожгут, – сказал Гаррет.

Ему хватило нескольких искр от огнива, чтобы увидеть обезображенный труп женщины. Тело лежало на земле. А рядом – голова с шеей и частью правого плеча. На шее зияла рана от первого удара. Две лужи крови никак не хотел впитывать плотный песок. Не наступить бы!

Трут, наконец, загорелся, и Кесо зажег лампу. Он мельком глянул на тело и с отвращением отвернул голову.

– Не хочу на нее смотреть, – сказал Кесо.

Нельзя было терять время. Гаррет кинулся к лежбищу, схватил сумки с деньгами и амуницией. Затем вернулся и потянул Кесо за шиворот.

– Вставай, черт, – сказал Гаррет, – не наступи тут.

Путники перешагнули через тело убитой и вышли на улицу. Воздух пропитался сыростью. Туман с болот окутал деревеньку густой дымкой. За десять шагов ничего не было видно.

– Где же лошади? – шепнул Кесо, – где они?

– Справа должны быть, где же еще? Где оставили, там они и есть, – тихо сказал Гаррет.

– Не ори ты так, – Кесо казалось, что Гаррет говорит слишком громко.

Лошади находились на своем месте. Гаррет стараясь не шуметь накинул сумки. Пора было ехать.

– Куда собрались? Где моя жена? – послышался голос хозяина Рона, – где она, путники?

Гаррет и Кесо замерли. Они не могли понять, откуда доносится голос.

Рон шагнул из тумана и встал лицом к лицу с Гарретом. Послышался «вжух-вжух». Меч разрезал воздух. Голова Рона отлетела в сторону, а тело осталось стоять, но через мгновенье как подкошенное рухнуло.

– Что ты творишь? – шикнул Гаррет.

Он отказывался верить своим глазам: его напарник убивал жителей деревни, рубя им головы.

– Их надо всех прямо сейчас обезглавить, иначе завтра будет поздно. Они наберут силу и их будет не остановить. Живыми мы от них не уйдем, – сказал Кесо.

Он наклонился и вытер меч о ночнушку Рона.

– Что же, и детей убивать будем? – спросил Гаррет, – как бы золото не пропало.

– Детей нет, а вот упыренышей да. А золото наше этим тварям ни к чему. Оставь здесь, вернемся за ним – в целости будет.

Гаррет посмотрел по сторонам. Густой туман лез в глаза. Морок холодными каплями проникал в легкие. Послышался шорох травы.

– Слышишь? – прошептал Кесо, – они идут сюда. Просто руби им головы двумя руками. И все.

Упыри почувствовали мясо и шли к Кесо и Гаррету, чтобы отведать крови.

Глава 19. Кровавая ночь

Трава зашуршала. Путники замерли, готовые рубить. Два упыря – мужчина и женщина – вынырнули из тумана и сходу кинулись на Гаррета и Кесо. Мечи разрезали воздух, головы полетели с плеч.

– Чертовы вурдалаки, – крикнул Кесо, – три один в мою пользу. Смотри, справа!

Кесо увидел, как на Гаррета шли две девочки лет пяти, близняшки. Они выставили руки вперед и открыли рты, обнажив длинные клыки.

Гаррет сделал глубокий замах вправо, дождался удобного момента и одним ударом отсек головы близняшкам.

– Сравнялись! Три моих против твоих трех, – выдохнул Гаррет.

Ему не нравилось, что приходилось убивать детей. Утешало то, что он освобождал их невинные души от ведьминых проклятий.

Упыри подходили один за другим. Как будто они стояли в очереди и ждали череда, чтобы попытать удачу и попробовать убить путников. Головы, как капуста, летели направо и налево.

– Надо было куртку снять, – крикнул Гаррет, отрубая очередную голову, – жарко!

Он рубил наискосок. Сначала сверху вниз, а потом снизу вверх. Так получалось задействовать больше мышц, и нагрузка равномерно распределялась по тему.

Кесо не отставал от друга. Его меч-кинжал был на четверть короче меча Гаррета, поэтому Кесо выбирал вурдалаков поменьше – детей, стариков и невысоких женщин. А если на него шел какой-нибудь деревенский увалень, то Кесо делал несколько шагов в сторону, давая Гаррету его прикончить. Удивительно, но лошади вели себя спокойно, как будто их хозяева кололи дрова, а не рубили головы вурдалакам. За все время, пока шла расправа, кони не издали ни звука.

Но вот забрезжил рассвет. Туман рассеивался. Пропел петух. Сначала один раз, потом второй. А к третьему разу все было кончено. Вурдалаков совсем не осталось.

– Давай будем считать, что всех убили. Не охота по домам ходить и искать приключения, – проговорил тяжело дыша Гаррет.

Он вытер рукавом пот со лба и огляделся. Лучи Айрис прорезали редеющий туман. Под ногами валялись обезглавленные трупы мужчин, женщин, детей. Их обезображенные головы лежали тут же с открытыми глазами. Вся картина была отвратная и вызывала тошноту.

Кесо опустился на колени и начал неистово блевать прямо на тело женщины. Ее ночная рубашка, заляпанная кровью, покрывалась желчью. Кесо оторвал от низа сорочки чистый кусок ткани и обтер губы и подбородок. Во рту стоял кислый привкус помоев. Легче не стало. Что-то тяготило Кесо, как будто он убивал не монстров, а хороших людей.

– Нехорошо это все, – проговорил Кесо, сплевывая на труп остатки желчи.

– Жизнь вообще сложная штука, – ответил Гаррет, – если будешь по каждому убитому переживать, то ничем хорошим это не кончится. Кто знает, что нас ждет впереди?

Гаррет отвязал коня от дерева, проверил натяжение подпруги, поставил левую ногу в стремя и оседлал. Кесо сбегал в сарай и вернулся с корзиной.

– Приметил корзиночку с яйцами и кабачками. Хозяевам она не понадобится, – сказал Кесо и залез на лошадь.

Путники толкнули каблуками в ребра лошадкам, и те осторожно пошли. Трупы лежали кучно, поэтому коням приходилось наступать копытами на животы и спины убитых. Животные останавливались в нерешительности, и путники тянули поводья и подбадривать тычками.

Грудные клетки вурдалаков не выдерживали веса лошадей и с треском ломались, отчего кони резко проваливались вниз, заставляя путников нервничать.

– Так ты думаешь, на этом все? – спросил Гаррет.

Он обернулся. Деревня давно скрылась из вида. И казалось, что и не было ее вовсе, а ночная мясорубка была лишь кошмаром. Такие сны страшны только до тех пор, пока ты спишь. А когда ты открыл глаза, то уже и не понимаешь, чего так боялся.

– За пеленой проклятой ночи

Не видно душу, отче!

Молю я бога только

Чтоб покарал меня жестоко.

Душа изранена, страдает,

Я пью вино – не помогает.

Кесо напел песню, которая отчего-то вспомнилась.

– Ты же знаешь, что я не люблю загадки, – проговорил Гаррет, – надеюсь, что хотя бы эта ночь будет спокойной. Нам бы до людей поскорей дойти и отдохнуть.

Кесо начинало клонить в сон. Воин сгорбился, расслабил тело и пытался не заснуть. Но глаза упрямо закрывались. Вдруг Кесо понял, что он подает. Если бы не ноги, засунутые в стремя, он бы не удержался на лошади.

– Черт, это она! – ошалело прошептал Кесо. Он показал рукой на растущее в двухстах шагах дерево.

– Кто она? – не понял Гаррет.

Он посмотрел в то место, куда показывал Кесо, но ничего странного не увидел.

– Да она, Хельга. Убитая старостой. Вон, видишь стоит в лохмотьях рядом с тем деревом! – не унимался Кесо. Его зрачки расширились, спать больше не хотелось.

Гаррет ударил коня каблуками в ребра, крикнул «Хей-хей», и перешел с шага на галоп. Он быстро досказал до места, где якобы стояла Хельга, два раза объехал жиденькую невысокое березку и остановился, поджидая напарника.

– Показалось тебе. Нет тут никого, – весело сказал Гаррет.

– Видно ведьма козни строит, проклятая. Не к добру это все, не к добру, – с нервозностью проговорил Кесо.

Поехали дальше. Казалось, болота с маленькими озерцами и жидкой растительность не закончатся никогда. Ни одного огонька, ни одного дома. Ни одного города или деревни. Айрис скрывалась в вечернем сумраке, оставляя после себя красный тухнущий закат.

Стало холодно и неуютно. Тут и там что-то булькало и ухало, как будто сам дьявол спустился сюда, чтобы напугать уставших путников. Кесо и Гаррет кутались в куртки. Выдыхаемый воздух превращался в пар. Руки в кожаных перчатках зябли, а ноги мерзли.

– Надо готовить ночлег, – не выдержал Гаррет, – лошади устали. Им нужен отдых. Да и нам не помешает немного отдохнуть.

Гаррет остановил коня у большой ольхи, которая раскинула ветви весьма широко. Под деревом валялся валежник.

Путники слезли с лошадей и принялись разводить костер. Кесо достал корзину с куриными яйцами и молодыми кабачками.

Костер быстро разгорелся. Сплошная темнота спустилась на болота. Звезд не было видно из-за туч.

– Давай их сырыми сожрем, а то я не дождусь. А есть хочется, – сказал Гаррет, видя, как Кесо раскладывает на траву яйца и маленькие кабачки.

Кесо передал один кабачок и три яйца. Гаррет положил еду между нож и начал трапезничать. Сначала взял яйцо в левую руку, а правой отвесил по кончику пару щелбанов. Яйцо треснуло. Пальцами очистил верх яйца от лопнувшей скорлупы, поднес яйцо к губам и одним махом втянул белок и желток в рот. Затем принялся жевать сырой кабачок.

– Я пожалуй запеку свой ужин, дождусь, – сказал Кесо видя, как Гаррет с аппетитом доедает кабачок.

– Тогда дежурь. Не нравятся мне твои слова про Хельгу. А может тебе не привиделось, и эта вампириха пришла по наши души? На всякий случай возьми серебряный меч.

Гаррет подложил под голову руку, укрылся плащом и через минуту захрапел. Огонь прогорал. Кесо отделил веткой немного углей и положил на них четыре яйца и два кабачка.

– Надо бы чаю заварить, – сказал Кесо.

Он любил разговаривать вслух сам с собой. Так даже самый скучный вечер наполнялся смыслом и было не так тоскливо.

Кесо встал. Он хотел взять котелок для чая, травяной сбор и флягу с водой. Все это лежало на траве рядом с лошадями, которые стояли в десяти шагах от костра.

Воин сделал два шага к лошадям и замер. Сердце с напряжением билось, в висках стучала кровь. Рядом с лошадьми стояла Хельга. Догорающий костер освещал ее залитое кровью платье. Раны на шее как будто не было, только запекшаяся кровь напоминала о коварном ударе старосты Нея.

Кесо бросил взгляд на серебряный меч, который остался лежать возле костра. Его собственный меч-кинжал лежал рядом. В сапоге за голенищем есть нож… можно успеть.

– Не бойся меня, Кесо, я не причиню тебя вреда. Только ты с Гарретом отнеслись ко мне по-человечески, а вот жители деревни поплатились за свои дурные помыслы.

Хельга улыбнулась. Она протянула правую руку в сторону Кесо и сделала шаг нему.

– Я не кусаюсь, – Хельга обнажила вампирьи зубы и сделала еще один шаг.

Расстояние между охотником и жертвой сокращалось.

– Ты знаешь, я не трогала жителей деревни до тех пор, пока они не сожгли мою пищу. Пять лет я питалась кровью бабушки, и мне этого вполне хватало. Но староста обескровил меня. И мне нужна всего капелька крови от тебя, Кесо. Обещаю, что выпью немного, и ты останешься жить. Это совсем не больно, – Хельга сделала еще один маленький шаг.

– Но почему ты не выпила кровь старосты или кровь других жителей деревни?, – спросил Кесо и сглотнул слюну.

Быть ужином вампира ему не хотелось.

– Когда бабушка сгорела, я прокляла их. И они в тот же миг стали вампирами, как я. А вампирья кровь она дурная на вкус. Мне нужна твоя. Совсем чуть-чуть, капельку.

Хельга сделала еще один шаг. Кесо подумал, что пора. Он резко развернулся и кинулся к мечам у костра. Но вампир оказался быстрей. Хельга обхватила Кесо сзади и всем телом прижалась к нему.

– Какой ты потный, – сказала Хельга, – вижу, что немного боишься меня.

Хельга широко открыла рот и отклонила голову назад, чтобы с размаху укусить Кесо за шею.

– Сладенький какой, – зашептала в исступлении она.

Голова Хельги слетела с плеч. Гаррет вовремя проснулся.

Воины оттащили тело в сторону. Голову Кесо отпинал ногами к телу.

Яйца и кабачки были готовы. И Кесо принялся их уплетать. Гаррет храпел. Тучи исчезли, выглянули звезды, и ночь уже не казалась такой мрачной и пугающей.

Глава 20. Дракон в небе

На следующий день Кесо встал с первыми лучами Айрис. Гаррет похрапывал, с головой укутавшись в плащ.

Кесо лежал на спине и смотрел в небо сквозь легкую дымку тумана. Роса осела на траву и одежду. Оружие, руки и лицо были влажные. Кесо провел ладонями по лбу, глазам и щекам – и вроде как умылся.

Где-то вдалеке раздался протяжный рык. Сначала один, затем второй, третий. Кесо приподнялся на локте и посмотрел по сторонам. Туман сходил, и небо и окрестности хорошо просматривались.

Внимание Кесо привлекла странная птица с большими крыльями, которая приближалась, делая глубоки взмахи. Рык возобновился. Теперь было ясно, что звук идет с той стороны, с которой летела птица.

Вдруг Кесо вскочил на ноги и приложил руку ко лбу, сделав козырек.

– Чертовщина какая-то! Это не к добру, – сказал Кесо, всматриваясь в голубую даль.

Гаррет повернулся на бок, кутаясь в теплый плащ. Кесо посмотрел вниз и отвесил ему легкий пинок по ноге.

– Вставай, Гаррет, у нас гости.

Из-под плаща показалась голова Гаррета.

– Какие еще гости?

– Знамо какие. Дракон, – спокойно ответил Кесо, будто это речь шла не о драконе, а об орле.

Гаррет резким движением скинул плащ и вскочил на ноги. Он посмотрел в ту же сторону, что и Кесо. И увидел дракона, который тяжело размахивал большими крыльями и приближался.

«Га-га-га-ги» – вырвалось из пасти дракона. Неожиданно чудище развернулось, издавая хлопки большими крыльями по воздуху, и полетело обратно. А вскоре превратилось в точку и исчезло.

– А я думал, драконы только в сказках бывают! – сказал Кесо, – мне мама в детстве рассказывала сказки. И там драконы были добрые. Может и этот добрый?

– Может быть. Но я сильно сомневаюсь, – ответил Гаррет, – неспроста этот монстр тут летает. Наверняка добычу ищет. Как бы мы не стали его обедом.

Кесо отвернулся от Гаррета, развязал штаны и начал отливать. Гаррет повернулся в другую сторону и последовал примеру. Оба стояли друг к другу спиной. И оба вглядывалась в утреннее небо: не летит ли к ним чудище снова?

– Если так будет продолжаться дальше, мы до ведьмы живыми не доедем, – сказал Кесо, завязывая штаны.

– А думать о плохом не надо. Только накличем беду, – промолвил Гаррет.

Наскоро перекусили сырыми яйцами и кабачком. Запрягли лошадей. И продолжили путь. К обеду путники подъехали к городу, окруженному каменной стеной в три человеческих роста. Это был небольшой городок на тысячу жителей с деревянными домами и каменным величественным замком из темного камня. Башни этого замка были видны издалека – он стоял в центре города на холме.

В воротах стоял стражник. Это был юноша лет восемнадцати, высокий, бледный, с голубыми глазами, золотыми кудрями, прямым носом, красивый, атлетично сложенный. Из оружия – легкое копье у стены и одноручный меч в ножнах на поясе. Было видно, что парень стоял тут скорее для формальности – что этот мальчик мог противопоставить разбойнику или ведьмину монстру?

– Здравствуй, стражник! Мы воины его величества, Гаррет и Кесо, охотники за чудовищами, – сказал Гаррет, остановившись у ворот и глядя в глаза юноше, который выглядел растерянным.

Обычай требовал, чтобы гость назвал свое имя и цель прибытия в город.

– Мы едем из Задара уже три дня. Устали и хотим остановится передохнуть. Как называется ваш город? Звать тебя как, воин? – спросил Гаррет.

Юноша неуклюже кивнул.

– Это город Верия. Так мне сказали. Я тут… Поставили охранять. Начальник караула Радий мне сказал, что звать меня Фемистокл. Я совсем не помню, кто я такой, – сказал юноша и замолчал.

Он смотрел на Гаррета, но как бы сквозь него. Думал о чем-то своем.

Кесо толкнул коня в бок и дернул уздечку влево. Лошадь тронулась и когда оказалась между Фемистоклом и Гарретом, Кесо потянул уздечку на себя. Юноша вышел из оцепенения и продолжал:

– Город у нас маленький. Но путникам мы всегда рады. Проезжайте, добрые люди, – Фемистокл повернулся боком и выставил левую руку, приглашая проехать за ворота.

Но Кесо не спешил.

– Мы видели у вас тут драконы летают. Они как, не опасны? – спросил Кесо, прищуриваясь.

Юноша вздрогнул. Но затем приободрился и будто взял себя в руки. Было видно, что разговоры про драконов ему доставляют неприятны.

– Драконы? А кто ж их знает, – сказал Фемистокл, – вам про драконов лучше спросить у начальника караула Радия или нашего наместника. Я человек маленький. Да и не помню ничего.

– А как же найти Радия и наместника? – спросил Кесо, не сводя глаз с юноши.

– Да знамо где. Ищите Радия в трактире «Бешеный заяц». Если там нет, то спросите у трактирщика, он подскажет. По главной улице поезжайте, справа будет трактир, шагов пятьсот отсюда. А наместник в замке с супружницей своей. Он оттуда и не выходит никогда. Я даже и не знаю, примет он вас или нет. Я человек маленький да и не помню ничего. Сам знаю только то, что вам рассказал, да и то со слов Радия. А об остальном забыл.

Фемистокл замолчал. Он все еще держал левую руку, жестом приглашая путником проехать. Было некрасиво продолжать его допрашивать, и поэтому Гаррет подбодрил коня каблуками в ребра.

– Хватит. Поехали, – крикнул Гаррет и махнул левой рукой, проезжая мимо Кесо.

Лошади загрохотали по брусчатке. Навстречу путникам шла старая женщина. В руках она несла корзину со стиранным бельем. Старуха остановилась и с любопытством посмотрела на всадников.

Трое мальчиков лет пяти выскочили из одного из домов и замахали путникам руками. Кесо поднял руку, приветствуя парней, и те побежали следом, радостно крича приветствия.

– Ну хоть в этом городе люди есть, – крикнул Кесо, улыбаясь.

Трактир «Бешеный заяц» представлял из себя двухэтажный деревянный дом. На первом этаже располагалась харчевня, а на втором – комнаты для отдыха гостей.

Гаррет и Кесо привязали лошадей к коновязи у входа в трактир и вошли в дверь. Первым шел Гаррет, за ним Кесо.

За барной стойкой никого не было. У одного из трех небольших окошек за массивным черным деревянным столом сидел, развалившись на стуле, огромный мужчина с толстыми руками. На вид ему было лет сорок пять. На мясистом лице выделялись огромные усы, которые свисали и заканчивались внизу шеи. Длинные волосы были собраны в пучок сзади и перевязаны льняной нитью.

На столе стоял кувшин с пивом. В руках великан держал глиняную большую кружку.

– А вы кто такие? – спросил человек. Он явно был во хмелю.

– Я Гаррет, а это Кесо. Мы воины короля… его величества… охотники за… – начал Гаррет.

– Охотники, значит. Кхе-кхе.

Великан резко развернулся на стуле, выставив большой живот и выпрямив в сторону путников длинные ноги в черных кожаных штанах и высоких сапогах.

– Охотнички к нам пожаловали. А вы знаете что… Ответьте мне. Вы на конях приехали?

Великан ухмыльнулся, допил пиво, налил еще из кувшина и посмотрел из-под лобья на путников, которые стояли, как истуканы. Из окошка пробивались лучики света, которые делали из усов великана две сплошные сопли.

– Ну а как иначе? На конях, не пешком же. Только… – начал Кесо.

Но великан опять перебил.

– Ну раз на конях, так садитесь на них и скачите галопом дальше. Тут вам делать нечего. Охотников тут не жалуют.

Великан встал и сделал два шага к путникам, пошатываясь. Он был на голову выше Гаррета и полностью загородил окно, отчего света как будто в таверне стало меньше и она погрузилась во мрак.

– Шли бы вы под жопу собакам отсюда, – спокойно сказал великан.

В его голосе не чувствовалась угроза. Скорее он это говорил для порядка.

– Ты случайно не Радий? – сказал Гаррет.

Он бесстрашно смотрел снизу вверх в лицо великана, но из-за того, что свет бил сзади, не мог толком распознать эмоцию визави.

– А положим что и Радий… Что вам Фемистокл про меня наплел? Этот дуралей ничего не помнит. Пропал куда-то на месяц. Пришлось срочно искать ему замену. А недавно объявился с пустой башкой. Пива хотите? Там на столе возьмите кружки, садитесь – Радий сел на стул и хлебнул пива.

Кесо подошел к барной стойке, взял две глиняные кружки, вернулся, поставил на стол.

– Садитесь, садитесь, – повторил великан. Он провел правой рукой по подбородку, взял усы в кулак, натянул их и отпустил, – нравятся усы? Три года растил. Гордость моя. Ни у кого в Верии таких нет.

Гаррет и Кесо сели за стол и придвинули кружки к Радию. Великан налил пиво и поднял свою кружку в ожидании.

– За знакомство! – сказал Радий.

Выпили до дна.

– Хорошее пиво, хмельное, – сказал Кесо. Мой батюшка варил из ячменя прекрасное пиво с добавлением полыни. Ну а потом как саранча начала жрать ячмень, мы без пива и остались. Денег совсем не стало, пришлось мне полотером и еще черти кем идти работать.

– Так ты полотер или охотник за чудовищами? – гаркнул Радий.

– Теперь охотник. Мы между прочим уже два города от чудищ избавили и одну деревеньку. Правда, в той деревне жителей совсем не осталось, – Кесо замолчал.

Хмель ударил в голову, развязывая язык и без того словоохотливому Кесо.

– Сегодня утром мы видели в небе дракона, – сказал Гаррет, всматриваясь в лицо Радия.

Правая сторона лица великана была освещена светом из окна, а левая была во тьме.

– Ну видели и видели. Да, есть дракон. Летает. Доставляет беспокойство. Но в целом пока инцидентов не было. Но наш наместник Дерий из своего замка вот уже три года не выходит. Опасается. И жену свою измучил, тоже не дает ей выйти. Но между нами говоря женушка-то его того… выходит с моей помощью из замка. Старый дурак совсем ополоумел. Но это я так, вы уж держите мои слова при себе. Мне не стоило вам, первым встречным проходимцам, об этом рассказывать. А вообще ведь Гекуба о вас когда узнает, если уже не узнала, то потребует устроить с вами встречу. Она любит красавчиков, вроде тебя.

Радий посмотрел на Гаррета, икнул, приподнялся над стулом и смачно пернул. Адская вонь наполнила залу: смесь прокисшей капусты и протухших яиц.

У Кесо и Гаррета заслезились глаза. Они обо засунули носы в пустые кружки, чтобы хоть чуть-чуть перебить зловонье пивным ароматом.

– Проклятый Радий, я же просил не делать этого, – в таверну зашел невысокий толстый мужчина с круглой бородой.

В руках он держал корзину, накрытую полотенцем.

– А вот и хозяин пожаловал. Знакомьтесь. Фронто, – кивнул Радий в сторону мужичка, который отнес корзину за барную стойку.

– День добрый! Меня зовут Гаррет, а это Кесо. Мы охотники за чудовищами. Вот уже три дня едем по проклятым болотам. Нам нужна комната на ночь. Или может две. И нам бы пообедать. Мы щедро заплатим.

Фронто достал из корзины ветчину, сыр и хлеб.

– Вечером жена приготовит что-нибудь, путники. А сейчас могу предложить нехитрую закуску, которую принес для Радия. Ветчина хороша! Уж он-то думаю не будет возражать, – сказал Фронто, нарезая ножом ветчину на ломтики.

– Уж не будут, не буду. Для дорогих гостей ничего не жалко, – сказал Радий, – к тому же я столько пива вылакал, что уже и есть не хочу.

– Пиво и закуска за наш счет. Мы оплатим. Давай еще три кувшина пива, – сказал Кесо, размахивая руками.

Утром путники поели только кабачки и яйца. И теперь голод настиг их. Да так, что слюна побежала по подбородку Кесо от одной мысли о ветчине.

Глава 21. Загадочны записки

Получив от Кесо золотой флорин хозяин таверны Фронто начал суетиться и обхаживать дорогих гостей. Он поставил на стол три кувшина пива и сам разлил ароматный хмельной напиток по кружкам, улыбаясь натянутой улыбкой.

Затем сбегал к бару и вернулся держа в руках угощения. В левой руке он принес тарелку с ломтиками ветчины и кубиками белого козьего сыра. А в правой, – корзинку со свежим хлебом из отрубей и пшеницы. Ароматный хлеб только вытащили из печки – такой запах не спутаешь ни с чем. Как только Гаррет его разломил, из мякиша пошел пар.

– А еще подарок от меня. За счет заведения, – Фронто поставил на стол чашку с закуской, – это баклажаны с острым перцем, моя жена делает по старинному рецепту. К пиву самое то!

Кесо взял медную вилку и наколол кубик баклажана, поднес к носу и понюхал. Чеснок и ароматные травы!

– А ничего закуска, передай жене, что она отлично готовит, – сказал Кесо, жуя баклажан.

– А что у вас тут, драконы часто летают? – спросил Гаррет, обращаясь к Фронто, который услужливо склонился над Кесо и наблюдал, как тот ест рагу из баклажан.

Гаррет смотрел не мигая на хозяина таверны. Тот не подал и виду, что вопрос его смутил, но Гаррет уловил мимолетное движение на лице… то ли испуг, то ли удивление.

Возникла неловкая пауза. Гаррет перевел взгляд на начальника караула. Тот пристально смотрел Фронто в лицо. А когда Гаррет повернул голову к нему, сразу же потупил взгляд.

– Так что у вас с драконами, не беспокоят? – повторил Гаррет.

Радий крякнул, заерзал на стуле и проговорил, косясь на Гаррета:

– Ну я ведь уже объяснил вам, путники, что драконы нас не беспокоят. Летать летают, отрицать не буду. Один единственный дракон.

– А питается он чем? Никто из жителей не пропадал? – спросил Гаррет.

Наступила тишина. Фронто разлил новую порцию пива по кружкам.

– Все целы, – подумав сказал Радий, – а питается он козлятиной. У нас на болоте много козочек пасется и иной живности. Вот он их и кушает.

Радий поглаживал усы. И Гаррет все никак не мог понять, что означает эта привычка. Скорее всего то, что Радий нервничал.

Вдруг дверь таверны открылась и в залу вошел красивый высокий юноша.

– А, это ты, Эрмий! – сказал Радий.

Юноша подошел к начальнику караула и шепнул что-то на ухо, а затем передал в руки записку.

Гаррет сидел рядом с Радием и разобрал только эти слова юноши:

– Она желает сегодня ночью, чтобы…

Радий чмокнул губами, открыл сложенную пополам записку, прочитал, и не подав вида в заинтересованности, свернул листок и сунул в карман куртки.

– Извините, охотники, мне надо уйти по государственным делам. Служба!

Радий встал. Огромный и неуклюжий он пошатывался. Неловко поклонившись, Радий вышел.

– Так тебя Эрмий зовут? – спросил Гаррет, – драконы не крадут людей?

Эрмий посмотрел на Гаррет с удивлением. Как будто услышал интересную новость.

– Драконы? Людей? Если только в сказках. Извините, мне пора.

Эрмий развернулся и вышел. Входная дверь бесшумно затворилась.

– То ли есть драконы, то ли их нет. Мнение жителей разделились, – сказал Кесо, разбалтывая на дне кружки остатки пива.

Гаррет посмотрел в сторону бара.

– Фронто, так что у вас за история с драконами? Кто-то явно не договаривает, – сказал Гаррет.

Фронто отвлекся от протирания кружки и посмотрел на Гаррета.

– А эти вопросы вам лучше с начальником караула решать. Я человек маленький. Мое дело вот какое: чтобы вы были сыт и спали сладко. Ну и о лошадках ваших я позабочусь, видел их при входе. Надо бы их помыть, расчесать…

– Хорошо, хорошо. Не буду тебя мучить, – сказал Гаррет, – а ветчинка-то хороша! В дорогу заверни нам обязательно!

– Непременно. Для вас – что угодно. Только скажите. Заверну в лучшем виде. Яиц дам, хлеба, рагу из баклажан положу в горшочке. Вы только скажите, когда уезжать будете, и я вам ко времени соберу. В лучшем виде сделаю! Будете ехать и вспоминать Фронто добрыми словами. Закуска моей жены – не слова, а песня!

– А кстати проводи нас в комнату. Ехали долго, устали. Хоть отдохнем, – сказал Гаррет. От еды и пива его начало клонить в сон. Хотело прилечь на кровать, а не на землю и укрыться одеялом, а не плащом.

– Конечно, конечно, пройдемте, – хозяин вышел из бара и показал рукой на деревянную лестницу, которая вела на второй этаж.

Кесо встал, взял со стола полный кувшин с пивом и тарелку с остатками ветчины и сыра.

– Наверху продолжим чаепитие, – хихикнул Кесо.

Фронто кинулся к Кесо и с извинениями забрал у него тарелку и кувшин.

– Сам донесу, сам. Гости дорогие, ни о чем не беспокойтесь!

Кесо кивнул. Путники начали подниматься по лестнице. Каждая ступень скрипела по-своему. Первым шел Гаррет, за ним Кесо, а за Кесо хозяин. В левой руке Фронто держал тарелку, а в правой кувшин.

Наверху были пять дверей. Фронто осторожно, стараясь не толкать гостей в узком проходе, протиснулся к средней двери и толкнул ее локтем.

Дверь скрипнула и открылась.

– Милости прошу, гости, заходите! – воскликнул хозяин, пропуская путников вперед.

Гаррет и Кесо вошли в небольшую комнату. Справа и слева у стен стояли две узкие маленькие кровати. На противоположной стене от входа у маленького окошка стоял квадратный стол и под ним деревянная табуретка. На столе стоял глиняный кувшин с водой, две кружки и свечка в медном подсвечнике.

Трактирщик поставил кувшин и тарелку на стол.

– Уж извините, ванны нет. Но я растоплю хорошую баньку. Прямо во дворе. К вечеру будет. А если по нужде по малой, то вот ведро под столом. А по большой нужде, уж извините, во двор вам идти, туалет во дворе у нас рядом с баней…

Фронто ушел, тихо притворив дверь. Кесо прыгнул на кровать, которая стояла слева от входа.

– Ты уж извини, Гаррет, но после истории с младенчиками я хочу спать на левой кровати.

– Да как угодно, – сказал Гаррет.

Он повалился на кровать, лег на левый бок лицом к стене и закрыл глаза. В небе летел то ли орел, то ли дракон – сон накрыл туманом сразу, в один миг.

В дверь постучали. Гаррет открыл глаза. В комнате стоял мрак. В окно пробивался тусклый свет от звезд. Кесо храпел.

– Кто там, войдите, – крикнул Гаррет.

В двери показалась голова Фронто, освещенная свечой.

– Это я, Фронто. Баня готова. Милости прошу за мной.

Кесо проснулся. Он молча встал, подошел к столу, нащупал ведро. Мощная струя ударилась о дно. Кесо ликовал.

– Пожалуйста в баньку, пожалуйста, гости дорогие, – шептал Фронто.

Сначала они спустились по лестнице, затем вышли через черный вход и попали во двор. Баня представляла из себя небольшое сооружение из бревен. Из трубы шел дым.

Фронто открыл дверь и впустил путников. В предбаннике стояла скамейка и стол. На столе горела свеча, стоял кувшин с пивом, две кружки, тарелки с различными закусками: мясо, бобы, картофель, зелень, сыр, хлеб, яйца, перец, огурцы. На стене висели полотенца и простыни.

– А вот ту парилка у нас. Я уже растопил, – подобострастно проговорил Фронто, открывая низкую дверь.

Из парилки дыхнул жар. Гаррет наклонился, просунул голову. В углу стояла печка из кирпича по типу камина, в которой горели дрова, труба от нее выходила в крышу. Печка стояла на каменном основании, с боку лежали дрова. Сам пол был деревянным с проделанным в нем отверстиями для слива воды. Рядом с печкой стояла большая деревянная бочка с водой и деревянный черпачок. С противоположной от печки стороны на цепях висели одна над другой две полки из липы – нижняя шире верхней.

– Хороший жар, – сказал Гаррет, закрыв дверь в парилку. Его лицо покрылось потом.

– На здоровье. Отдыхайте, путники, – сказал Фронто и вышел.

Кесо скинул сапоги, снял куртку, рубашку и штаны и сел на лавку.

Гаррет последовал примеру друга, разделся и вошел в парилку. Первым делом он плеснул на печку полчерпака воды. Зашипело. Парилка наполнилась горячим паром. Гаррет почувствовал, как спина покрывается потом.

Воин залез на самую верхнюю полку, лег и стал наслаждаться жаром. Он чувствовал приятное тепло, которое лилось по телу.

В парилку вошел Кесо и лег на нижнюю полку.

– Знаешь, Гаррет, что-то здешние жители мне не нравятся. Недоговаривают они что-то.

– Да это я уже понял. Кстати, наместник же уже несколько лет не выходит из замка – боится дракона. Может наведаемся завра к нему и спросим, в чем дело? Ты бы поддал парку…

Кесо встал, подошел к печке и плеснул на нее немного воды из черпака. Раздался свист и шипение. Кесо закинул в печь пару небольших поленьев и затем лег на полку.

Скрипнула дверь, предбанник кто-то вошел. Раздался стук.

– Это я, Фронто! Путники! У меня для вас записка от наместника Дерия. Эрмий принес. Хотел лично вам вручить. Но я сказал, что вы отдыхаете. Оставлю на столе! – сказал Фронто через дверь.

Раздались удаляющиеся шаги, снова скрипнула дверь.

– Интересные у них порядки: записки писать, – проговорил Кесо.

Он лежал на спине и глядел на подошву верхней полки Гаррета.

– Интересные. Как думаешь, что в той записке?

– Вороны быстро разносят новости. Возможно, в той записке предложение работы для нас.

Кесо закрыл глаза. В небе летел дракон, поднимая и опуская большие крылья. Василиса молчала.

Глава 22. Все это странно

Красные и потные Кесо и Гаррет вышли из парилки. На столе лежал небольшой желтый конверт, скрепленный печатью. На печати был изображен замок с пятью башнями в то же расположении, как их видели путники, когда подъезжали к Верии.

Кесо снял со стены простыню, завернулся в нее, вторую подал Гаррету, который последовал примеру напарника. Сели. Кесо разлил пиво. Стукнулись кружками и залпом осушили.

– А вот теперь можно и письмецо почитать. Посмотрим, что тут наместник Дерий накалякал! – сказал Кесо. Но сначала схватил кусок ветчины, проглотил и только потом жирными руками вскрыл конверт.

В конверте лежал сложенный в два раза листок. Кесо развернул и увидел написанное мелким неровным почерком: «Дорогие Гаррет и Кесо! Прослышал о ваших подвигах! Людская молва бежит вперед вас! Прошу завтра отобедать со мной и моей супругой Гекубой. Хочу предложить работу за хорошее вознаграждение. Вас проводит слуга Эрмий. До скорой встречи! Дерий, наместник города Верия».

– Вот видишь, не все так радужно в этом городе, как нас уверял этот чертов Радий, – проговорил Грааррет, – ну и рожа у него, ты видел эти усищи? Выглядит как корова. Большая корова, только вместо рогов усы.

– Да, мне этот Радий тоже не понравился, недобрый он, – ответил Кесо, перебирая пальцами закуску.

Ему все хотелось что-то съесть, но что, он не знал. Выбор был велик. А когда большой выбор, глаза разбегаются.

После бани путники вернулись в таверну. На барной стойке догорала свеча. Черные ступени утопали во тьме, лестницу едва было видно. Старясь не шуметь путники начали осторожно подниматься. Ступени первая, вторая, третья заскрипели, каждая играя свою уникальную ноту. Наверху было темно. Наощупь охотники пробрались к своей двери и вошли внутрь.

На столе появилась масленая лампадка. Она горела, освещая стол и изголовья кровати.

– Наверно Фронто принес… Как кстати. А то хоть глаза закрывай – все едино темень, – сказал Кесо. Он бухнулся на кровать слева от двери и заснул.

На другой день путники проснулись от яркого света, который залил комнату и бил по глазам. Это Айрис будила героев на новые подвиги.

– Надо бы пойти пожрать чего-нибудь, а то бывают такие обеды, что после них еще больше есть хочется, – сказал Кесо. Он щурился, пытаясь привыкнуть к свету.

– Думаю, нас встретят хорошо. Наместнику явно что-то нужно от нас. Поэтому лучше придержать желудки пустыми. А чаю можно спуститься выпить.

Внизу за тем же столом, что и вчера, как будто не уходил, сидел начальник караула Ради. Перед ним стояла чашка чая. Он был трезв, лицо казалось не таким опухшим, как вчера.

За барной стойкой стоял хозяин таверны Фронто. Он протирал кружки и когда увидел путников на лестнице улыбнулся им.

Радий, напротив, нахмурил брови и несколько раз провел ладонью по подбородку, оттягивая усы.

– Воины! К вам есть разговор. Присядьте… – сказал басом Радий, показывая руками на свободные два стула подле его стола.

– Господа, может чаю или кофе? – спросил Фронто.

– Мы будем чай, – ответил Гаррет.

Он и Кесо подошли к столу, за которым сидел Радий, отодвинули стулья и сели. Радий сразу заговорил.

– В общем так… Ходить вокруг да около я не буду. Знаю, что вас пригласил на обед наместник Дерий. Вы, конечно, сходите. Нанесите визит вежливости, так сказать, но ради бога, не принимайте на веру его бредни.

Кесо и Гаррет переглянулись. Радий продолжал.

– Он сошел с ума из-за проклятого дракона. Заперся в замке, не выходит. В общем, прошу по-хорошему вас. Не надо брать у него деньги и бегать за драконом. Потому что это пустая трата времени. А теперь отдыхайте! Я надеюсь, что вы меня поняли. А завтра утром, пожалуйста, покиньте мой… – Радий осекся, – город покиньте. Если вам нужна некая компенсация, то скажите, супруга короля Гекуба готова вам выдать немного золота… Но в рамках разумного. Город у нас небогатый.

Закончив, Радий выдержал паузу, встал, и вышел из таверны. Он наклонил голову и неуклюже вышел боком.

– Вот дела, – сказал Кесо.

– В этом городе нам не рады, – вздохнул Гаррет.

Фронто поставил две чашки, налил из заварника душистый фиалково-ромашковый чай.

– Вы с Радием поосторожней. Это тот еще черт. Лучше сделайте, как он говорит. Это мой вам совет. Он возражений не терпит, – сказал Фронто.

Хозяин забрал чашку Радия с недопитым чаем и шаркая вернулся за барную стойку, нашептывая то ли проклятья, то ли молитву.

Выпив чаю путники поднялись к себе и легли отдыхать. Гаррет спал, укутавшись с головой в одеяло, а Кесо смотрел в окно на безоблачное синее небо и думал о Василисе.

В двенадцать часов в дверь постучали.

– Войдите, – крикнул Кесо.

Он развернулся и лег ногами к двери, а головой к окну. Дверь скрипнула и в проеме показалась голова красавца Эрмия.

– Это Эрмий. Меня послал наместник города Дерий проводить вас к нему на обед.

Путь в замок был крутой, надо было подняться по вымощенной булыжником улице на холм. А далее шла длинная каменная лестница, которая упиралась в двери большого пятибашенного замка из черно-зеленого камня. Окна в замке были заколочены досками.

Внутри в большой зале горел камин и стоял длинный черный стол, уставленный всевозможными закусками и кувшинами с вином. Горели свечи, много свечей. В центре зала над столом висела большая стальная люстра с сотнями горящих свечек. Во главе стола спиной к камину сидел толстый маленький Дерий с седой бородой. Его супруга Гекуба, красивая высокая тридцатилетняя женщина с черными волосами сидела по правую руку от супруга.

– Гаррет и Кесо, воины короля, – представил путников слуга Эрмий

– Какова нынче погода в городе? А это моя супруга Гекуба, – сказал наместник, вставая.

Гекуба встала со стула, слуга Эрмий тотчас кинулся к ней и отодвинул стул. Гекуба сделала реверанс, затем села на вновь придвинутый слугой на стул.

Гекуба – высокая стройная женщина. Былая красота все еще сияла в ней, но чувствовалось, что искра уходит, на лице начали пробиваться морщины, и нет того блеска в глазах, который, несомненно, раньше был.

– Погоды стоят чудесные, наместник, – ответил Гаррет.

– Ну так присаживайтесь! У меня для вас есть дело. Но сначала ужин! – сказал Дерийс, сел на свое место и три раза хлопнул в ладоши.

Гаррет и Кесо сели по левую руку от хозяина на стулья с мягкой обивкой и высокими спинками.

Ширма, которая вела на кухню, распахнулась, и в зал вошел мужчина в поварском колпаке. На серебряном подносе он нес запеченного поросенка с яблоком во рту. Вокруг поросенка лежали клубни картофеля в масле с розмарином.

Повар поставил поднос с поросенком на середину стола и начал нарезать. Из-под ножа вытекал коричневый сок. Запах стоял восхитительный.

– Мне ножку и пятачок, – кокетливо произнесла Гекуба. Она перевела взгляд с поросенка на Гаррета и облизнулась.

Повар положил мясо и картофель сначала на тарелку хозяйки, потом гостям, а затем наместнику Дерию.

Слуга Эрмий разлил вино по стеклянным фужерам. Красное вино пахло виноградом и вишней.

– За охотников! – сказал Дерий, подняв бокал, – это вино изготовлено по рецепту моей покойной матушки. Здесь виноград с вишней, настоянный в бочках из груши. Сшибает с ног даже воинов короля!

Гекуба неожиданно засмеялась, опрокинув голову назад.

«Ржет, как кобылица, проклятая», – подумал Кесо.

Гекуба вдруг резко замолчала и пристально посмотрела на Кесо.

– Ты что-то сказал, Кесо? – спросила она.

Кесо потупил взор в тарелку. Ему стало неловко.

– Ваше здоровье, – сказала Гекуба. Улыбка сошла с ее губ. Она выпила вино и поставила пустой бокал на стол.

Слуга Эрмий налил еще. Гаррет пригубил. Вкусное, густое, насыщенное вино освежало и хмелило с одного глотка. Гаррет выпил еще.

Кесо сделал пару глотков. Закусил поросенком. Затем допил бокал. Эрмий налил новую порцию.

– Нравится? Вы ешьте, ешьте. Небось пока ехали к нам проголодались? – произнес наместник.

– А мы неприхотливы в еде. Бывало и святым духом питались, – ответил Гаррет, – мы люди простые.

Наместник сделал несколько глотков и осторожно поставил бокал на стол.

– Но это вам не мешает делать свою работу. У меня тоже для вас есть работенка, я хотел предложить… – начал Дерий.

– Дерий! Ты все о делах да о делах. Дай гостям покушать спокойно, – перебила мужа Гекуба, – твои бредни про драконов никому неинтересны…

Гекуба наклонила голову и с укоризной посмотрела на мужа, сделав знак глазами, чтобы он замолчал.

– Ну почему же бредни. Я вот своими глазами дракона видел. И Гаррет рядом стоял и видел, – сказал Кесо, – а наша работа как раз в том, чтобы решать такие проблемы.

Наместник приободрился. Он выпрямил спину и быстро заговорил:

– В таком случае у меня есть для вас тысяча золотых аргументов, чтобы вы решили вопрос с драконом. Я уже три проклятых года не выхожу из замка. Три года назад я охотился на болотах, меня испугал крик, это был страшный вопль, который забирался под кожу и выворачивал душу наизнанку. Я поднял голову и увидел монстра с двумя рогами, который падал на меня. Я пришпорил коня, через миг обернулся и увидел, что дракон открыл пасть и готов был меня схватить. В отчаянии я спрыгнул с коня и скатился с пригорка в озеро. В воде я просидел до вечера, а потом пешком вернулся в замок. С тех пор я не выхожу…

Наместник замолчал. Ему неприятно было вспоминать тот день, когда он увидел дракона.

– Я хочу расправится с драконом. Охотники за чудовищами приезжали в наш город, но никто почему-то не брался за дело. Может быть попробуете? Убейте его! Награда – тысяча золотых флоринов!

Наместник встал, поднял с пола тяжелый мешок и поставил на стол рядом со своей тарелкой.

– Это золото будет вашим!

У Кесо загорелись глаза. Гаррет сглотнул слюну.

– Ну что же ты… путников такими пустяками мучаешь. Драконы… Ну летел дракон. Может он за козочкой гнался. А ты подумал, что за тобой, – засмеялась Гекуба.

Она встала из-за стола, поправила платье и подошла к гостям. Встала между сидящими Гарретом и Кесо и положила руки на их плечи.

– Отдыхайте, путники, – сказала она и ласково посмотрела сначала в глаза Кесо, потом Гаррета.

Гаррет почувствовал тепло руки Гекубы сквозь куртку. Приятная истома разлилась от плеча по всему телу. Как же было хорошо! Вид красивой женщины настраивал на приятные мысли. А дракон… А что дракон? Дракон может и подождать.

Весь обед Гекуба не отходила от гостей и не давала мужу сказать слово. Все разговоры о драконе пресекались ей. Наместник весьма погрустнел и сидел во главе стола поникший и грустный. Толстый и маленький, он походил на шута, которого случайно посадили на трон на потеху короля.

Прощаясь, Гекуба подала Кесо левую руку, а Гаррету правую. Оба одновременно наклонились и почтительно поцеловали.

Наместник обнял Гаррета. Затем подошел к Кесо, тоже обнял его и похлопал по спине и карману крутки. В глазах его застыли страх и слезы, как будто он прощался с очередной надеждой на спасение. И эта надежда, как песок сквозь пальцы, утекала.

Путники вышли из замка, спустились по каменным ступеням и пошли по дороге вниз с холма. В кармане куртки Кесо нащупал записку.

Остановились. Кесо достал записку, развернул и прочитал вслух «Дракон – Гекуба. Она что-то страшное делает с людьми. Люди исчезают, а через месяц появляются вновь, но уже другими, ничего не помнят. Пока слуга Эрмий был самим собой, он узнал, что люди видели, как дракон вылетал Козьих пещер, что на болотах. Остерегайтесь тех, кто не помнит себя. Убейте Гекубу и 1000 флоринов будут ваши».

– Га-га-ги-ги-га, – раздалось откуда-то сверху.

– Проклятый дракон! – закричал Гаррет.

Путники побежали вниз по холму, оставляя за собой клубы пыли. Дракон кружил в небе, но не атаковал. Время еще не пришло.

Глава 23. Убить дракона

Гаррет и Кесо ворвались в таверну. Они запыхались, убегая от дракона, который по правде сказать их не преследовал. Но у страха, как говорится, глаза велики.

Путники вбежали по лестнице и кинулись в комнату. Сели на кровати и посмотрели друг на друга.

Красные, с выпученными глазами, они выглядели как сумасшедшие, которые только что натворили непоправимую глупость.

– Так что, получается Гекуба дракон? – заговорил задыхаясь Гаррет.

Кесо облокотился на стену потным затылком и только и смог сказать:

– Да.

Кесо достал из кармана скомканный листок, развернул, положил на кровать, разгладил и перечитал про себя, стараясь успокоиться. Но сердце только сильней забилось.

– Гекуба теперь от нас не отстанет. Или мы ее – или она нас. Тут без вариантов, – сказал Гаррет. Он старался успокоиться.

– Ты знаешь, а ведь она точно чудище, – сказал Кесо, который пытался взять себя в руки, – в замке я плохо про нее подумал, когда она смеялась. И эта тварь в тот же миг перестала хохотать, и переспросила меня, что я сказал. Как будто я не подумал, а выругался вслух…

Кесо замолчал и прислушался

– Слышишь? Ступени скрипят. Кто-то поднимается, – прошептал Кесо.

Гаррет осторожно вытащил из ножен меч и поставил у кровати по правую руку.

Раздался настойчивый стук в дверь.

– Кто там? – спросил Кесо.

– Это я, Эрмий. У меня записка к…

– Войди! – крикнул Гаррет, – черт тебя побрал!

Эрмий отворил дверь и в нерешительности застыл в дверном проеме.

– Заходи и закрой дверь. Что там у тебя? – сказал Гаррет.

– Хозяйка велела передать записку…

– Ну так давай эту чертову записку! – гаркнул Кесо, пряча в карман листок от Дерия.

– Записка не вам, а Гаррету. Хозяйка велела лично передать в руки, – с этими словами Эрмий вручил конверт в руки Гаррету, – мне нужен ответ.

Гаррет взял конверт и положил рядом с собой. Он понимал, что торопиться с ответом не стоит. Надо сначала все взвесить.

– Хорошо, после. У меня сейчас важный разговор с моим напарником. Будь добр, подожди внизу. Я дам ответ позже.

– Но хозяйка… – попробовал возразить Эрмий.

– Позже! Жди внизу! – хладнокровно сказал Гаррет.

Эрмий поклонился и вышел. Гаррет и Кесо прислушались. Ступеньки заскрипели в обратном порядке – юноша спускался.

Гаррет в нетерпении развернул записку от Гекубы, пробежался по ней глазами и засмеялся, прикрывая рот рукой.

– Нет, это прелестно! Она признается мне в любви и требует, чтобы я с ней разделил ложе.

– Хочет поодиночке нас убить. Сначала тебя, потом меня. Дай листок! – прошипел Кесо.

Кесо протянул руку и Гаррет передал ему записку. Вот что в ней было сказано: «Дорогой Гаррет! Только возле тебя я почувствовала себя женщиной, желанной. Ты возбудил во мне огонь давно потухшей страсти. Сегодня вечером жду тебя в укромном месте. Слуга проводит тебя. Ни о чем не беспокойся, любимый! Просто передай твой ответ «да» слуге, и я все устрою. Вечером он придет за тобой, и мы окунемся в незабываемое море наслаждений. Твоя Гекуба».

– Надо соглашаться, – с этими словами Кесо вернул записку Гаррету.

– Она меня убьет, против дракона меч не поможет, – сказал Гаррет, трогая эфес меяча.

– Давай до вечера доживем, а там посмотрим, – возразил Кесо, – возможно, Василиса нам поможет. А пока отпусти ублюдка. Пусть катится к своей госпоже.

Кесо лег на паучью подушку, отвернулся к стенке и закрыл глаза.

Гаррет встал, вышел из комнаты на лестничную площадку, и крикнул Эрмию, который покорно ждал, сложив руки:

– Передай Гекубе мое «да»! Приходи за мной вечером!

Вечер опустился быстро. Кесо проснулся, повернулся на другой бок и увидел Гаррета, который обняв голову сидел на кровати. На столе горела лампадка.

– Иди туда, куда тебя поведет слуга. Не беспокойся, я пойду следом и помогу. Есть одно средство, как победить дракона, – тихо сказал Кесо,

– Какое средство? – спросил Гаррет.

– А вот это я тебе сказать не могу. Похоже на то, что Гекуба читает мысли. И может раскрыть план, если ты о нем сейчас узнаешь.

– А если… – начал было Гаррет.

На этих слова лестница тихо заскрипела.

– Крадется, ублюдок – шепнул Кесо…

В дверь постучали.

– Сейчас выйду, – сказал Гаррет, встал, засунул меч в ножны, кивнул Кесо и вышел из комнаты.

Эрмий стоял на лестничной площадке и держал в руках масляный фонарь с колпаком из стекла, который довольно ярко светил. Вид юноши был печальный, как будто он должен был отвести Гаррета на эшафот.

– А куда мы идем? – спросил Гаррет, когда они прошил улицу и вышли из западных ворот.

Вместо Фемистокла на страже стоял сам начальник караула Радий.

– Ну что, надумали? – спросил Радий, узнав Гаррета. Он пару раз дернул себя за усы.

– Все в наших руках, – ответил Гаррет и ускорил шаг. Эрмий едва поспевал за ним.

– Так куда мы идем? Где встреча с Гекубой? – спросил Гаррет, когда они отошли шагов на двести от ворот. Он посмотрел по сторонам, ища глазами Кесо, но было темно и нельзя было хоть что-то разобрать.

Гаррет остановился. Эрмий тоже.

– Да тут недалеко. В Козьих пещерах! – загадочно произнес Эрмий.

В руках юноши покачивался фонарь, отчего желтые всполохи играли на земле, освещая то одно, то другое место.

Стояла зловещая тишина. Ни одна лягушка не квакала, ни один сверчок не стрекотал. Словно обитатели болота пытались подсказать Гаррету, что лучше никуда не идти, развернуться и бежать прочь, не оглядываясь. Но это он и сам знал.

Эрмий вел Гаррета по темноте будто следовал за тайными знаками. Вдруг под ногами вместо земли оказался камень, а через некоторое время фонарь осветил вход в пещеру.

«Хороший вход, как раз под размер дракона… Черт, зачем я это подумал. Мне же нельзя думать», – проговорил про себя Гаррет.

– Гекуба ждет! – сказал юноша, протягивая фонарь, – идите прямо, все сами увидите.

В его словах чувствовалась какая-то безнадега. Гаррет взял фонарь правой рукой, Эрмий поклонился, попятился и пропал в темноте.

Гарет зашел в пещеру. Влажные стены уходили вглубь. Черная зияющая пустота давила на глаза. Воин переложил фонарь из правой руки в левую. Правой взялся за рукоять меча. И медленно пошел.

Через сто шагов коридор делал заворот. Гаррет повернул и увидел яркий свет. Воин прошел по коридору к свету. Пещера заканчивалась большим высоким залом, на полу которого стояли сотни горящих свечей.

В центре зала на шкурах лежала голая Гекуба. Как же прекрасно и возбуждающе было ее тело! На атласной коже отражался желтый свет. Две большие красивые груди вздымались и опускались – Гекуба была возбуждена. В конце залы Гаррет заметил ширму, которая что-то закрывала. Другой вход? Возможно.

– Ты пришел, любимый! Возьми меня, мой хороши, я вся твоя, – голос Гекубы был наполнен страстью, возбуждал, – я горю, изнываю от желания. Мое тело и моя душа хотят одного – слиться с тобой в экстазе. Пусть эта ночь будет нашей и только нашей.

На этих словах Гекуба раздвинула ноги, обхватила ладонями груди, облизнулась, и провела руками от груди к животу и промежности.

– Давай же! Я вся твоя, милый Гаррет, – гипнотический голос возбуждал. Воин ничего не мог с этим поделать, желание было сильней рассудка.

Гаррет буквально обезумел от страсти. Расстегнул пояс, скинул меч, не развязывая шнурок стащил с себя штаны и прыгнул на Гекубу. Она обняла его руками, скрестила ноги и больно-сладко укусила за правое ухо.

Гаррет вскрикнул.

– Давай же скорее! – заурчала Гекуба, закатывая глаза.

Вдруг раздались глухие удары хлыста, а следом – душераздирающий рев, который разносился эхом по пещере.

Гекуба вскрикнула и скинула с себя Гаррета.

– Ууу, проклятый!

Миг назад любовники, а теперь противники одновременно вскочили на ноги. Гаррет кинулся к мечу, который валялся в десяти шагах. В отчаянном прыжке воин добрался до меча, молниеносно вытащил его из ножен, развернулся лежа на полу – и только и успел подставить острие под летящую Гекубу. Женщина напоролась животом на меч и вошла по самую рукоять, успев прошептать «Проклинаю». В ее красивых глазах запечатлелась ненависть и непонимание.

Гаррет едва успел опомниться и встать на ноги, как из темноты пещеры появился дракон с изуродованной мордой. Открытая пасть кровоточила, половины зубов не было, один глаз заплыл, другой и вовсе был выбит. Морда была вся в кровавых полосах.

Дракон сделал несколько шагов по направлению к Гаррету и свалился замертво.

– Чего ждешь, рога руби этому ублюдку, – раздался голос Кесо за спиной дракона.

Гаррет вытащил меч из Гекубы, подошел к дракону и одним махом отрубил оба рога.

Дракон стал таять на глазах и принял сначала очертания начальника караула Радия, а затем стройной женщины. Лицо женщины было изуродовано и не было понятно, красивой она была или нет. Уж наверно красивой!

– Драконы умеют превращаться в того, кого съели, – сказал Кесо, выходя из-за спины дракона. В руках Кесо держал обезьяний хвост.

Воин подошел к убитой Гекубе, бросил на нее мельком взгляд и посмотрел на ширму.

– А это что еще за полотно? Давай посмотрим? – с этими словами Кесо подошел к ширме и дернул ее.

Ткань упала на пол. Перед Кесо стояло драконье яйцо чуть ниже человеческого роста. Тут и там валялась скорлупа от множества драконьих яиц.

Кесо поднял руку с хвостом, хлестнул кончиком по яйцу, оно раскололось. Внутри лежал зародишь взрослого человека, отдаленно напоминающий хозяина таверны Фронто.

– А я все думал, куда Фронто пропал! – воскликнул Кесо.

– Так ты понял, что здесь происходит? – спросил Гаррет, натягивая штаны.

– Судя по всему, Гекуба влюбляла в себя мужчин, приглашала их в пещеру. А потом на сцену выходил дракон и съедал их. Сносил яйцо, из которого вылуплялись те же, да не те же. Люди без мозгов…

– А что же Гекуба? – прошептал Гаррет.

– Красивая женщина была! И ты ее убил, друг.

Кесо подобрал с пола отрубленные драконьи рога.

– Василиса говорит, что эти рога нам понадобятся, чтобы одолеть ведьму, – сказал Кесо, – нам пора к наместнику. Обрадуем его и заберем наше золото.

Глава 24. По ту сторону реки

Город Верия остался позади. Лошади шли по мягкому полю, покрытому мелкой травой. Тут и там встречались желто-белые ромашки, синие васильки, красные маки. Все это великолепие пахло свежестью. Аромат цветочного поля убаюкивал и вселял ложные надежды, что все горести и тревоги позади и что впереди только счастливое завтра.

Но все хорошее рано или поздно проходит. На следующий день утром неожиданно и быстро тучи обняли небо. Пошел сильный дождь, прямой, быстрый, крупный, тяжелый. Вода лилась не переставая, залазила под одежду липкой рукой. Вода была повсюду. Лошади вязли в грязи, месили землю. Путинкам пришлось слезть с коней и идти рядом пешком, наматывая клубни глины на сапоги.

– Если этот чертов дождь не перестанет, поле превратится в море и нам придется плыть, – прокричал Кесо.

Он шел впереди, за ним превозмогая грязь натужно шлепала лошадь. Со стороны выглядело так, что вода уже не мочила, а пронзала животное насквозь. Гаррет и его конь шли сзади.

– Что ты там сказал, Кесо? – крикнул Гаррет.

– Я говорю, – ответил Кесо, – что ведьма наказывает нас. Тварь не может смириться со своей скорой гибелью и мстит нам, посылая дождь и непогоду.

Впереди ударили молнии. Одна за другой. Раскатисто зазвенел гром, оглашая все вокруг сияющим звоном.

– Черт побери, Кесо! Ты видишь, там, где молнии? Присмотрись. Это же замок! – крикнул Гаррет, – скорее, давай поторапливайся!

Гаррет потянул лошадь за узду.

Впереди на возвышенности виднелся силуэт замка. Когда вспыхивала молния очертания замка бросались в глаза – и тут же тухли вслед за быстро растворяющимся зигзагом.

По сухому полю на конях до замка было рукой подать, но не по этому месиву. Однако путники знали, что впереди их ждет награда, поэтому шли напролом сквозь надоедливый дождь. Ведь теплая постель и горячий очаг, кружка чая или пива – это разве не награда? Дождь, грязь, молнии нипочем! И сердце начинает быстрее биться, предчувствуя сладкую негу.

С каждым шагом замок, который казался таким далеким и игрушечным, становился все массивней и массивней. Замок находился внутри небольшого города, который был окружен каменной высокой стеной.

– А ведь это город Мединия! – воскликнул Кесо, – я слышал про него от отца. Замок в этом городе – огромный каменный исполин, который был построен при короле Данте Великом. Рассказывают, в нем сто спален. В народе ходят слухи, что количество спален соответствовало количеству любовниц хозяина замка. Говорят, он был жесток к девушкам…

Перед городом текла преграда – узкая шагов в пятьдесят река. Дождь втыкал свои стрелы в воду, и она кипела, словно под ней черти жгли огонь. И не было понятно, в какую сторону она течет. На той стороне слева от ворот под большим черепичным козырьком стоял огромный высокий стражник-исполин, укутанный в плащ с капюшоном.

– Как же мы перейдем через эту проклятую реку? Где мост? Не плыть же! – воскликнул Кесо, бросил поводья и подошел к самому краю берега реки.

Река была вровень с землей, без привычного высокого берега. Кесо сложил руки трубочкой и прокричал сквозь дождь:

– Эй там, на другом берегу! Как нам попасть в город?!

Стражник очнулся, откинул капюшон и всмотрелся в темноту. Городские ворота в стене находились шагах в тридцати от берега. Стражник снова надел капюшон, вышел из-под козырька под дождь и медленно подошел к берегу.

– Идите по воде, – крикнул басом стражник, – не утоните.

Кесо обернулся в сторону Гаррета:

– Мне послышалось или он предложил нам идти по воде?

Гаррет оставил лошадь и подошел к берегу, стал по правую руку от Кесо.

– Как нам пройти через реку? – прокричал Гаррет, показывая руками на бурлящую от дождя воду.

Стражник сложил руки и закричал что есть мочи:

– Ступайте по воде, путники! Но помните – назад дороги нет! Один шаг назад – и вы утоните! А нет – так убирайтесь откуда пришли!

Молния заискрила и осветила великана. Кесо показалось, что вместо лица у стражника какая-то медвежья морда. Стражник развернулся, вернулся под козырек и укутался в плащ.

Кесо и Гаррет одновременно повернули головы и посмотрели друг на друга.

– Давай сделаем, как сказал этот громила, – ни шагу назад, – проговорил Гаррет.

Кесо кивнул. Путники шагнули к лошадям и взяли в руки поводья.

– Я пойду первым, как перейду, иди и ты, – сказал Гаррет, потянул лошадь, животное, повинуясь, осторожно пошло следом.

Первый шаг самый трудный. Гаррет посмотрел на бурлящую воду… и ступил в реку правой ногой. На его удивление он не провалился. Вода держала. Левая нога все еще стояла на берегу, и Гаррет понял, что река медленно течет влево – права нога поехала. Гаррет перенес левую ногу в воду и потянул лошадь. Беспокойное животное, фыркнув, пошло за хозяином.

Человек и лошадь шли по текущему влево бурлящему полотну. С каждым шагом берег был все ближе, а ворота в стене замка – правее. Река текла.

Шаг за шагом осторожно ступая по скользкой воде Гаррет перешел на другой берег. Он махнул Кесо рукой. Напарник потянул лошадь за узду – и ступил на воду. Первые шаги дались с трудом. Сердце замирало, было боязно ступать в бурлящую воду. А что же там, под водой, может правда черти?

Монотонно Кесо шел, ведя за собой лошадь. Он не оглядывался назад, не останавливался и тянул, тянул узду. А вот и берег! Кесо ступил на твердую поверхность, сделал несколько шагов, выводя из реки лошадь, и только потом оглянулся. За рекой тот берег был плохо виден.

Путники неспеша подошли к стражнику, ведя лошадей за собой. Исполин сбросил капюшон. На путников смотрело огромное лицо в коричневой маске из кожи.

– Назад вы не вернетесь, – загоготал великан.

Из его рта брызгала то ли слюна то ли вода, за огромными желтыми зубами вился красный язык.

– Только не помри от смеха, – спокойно сказал Кесо.

– Мы воины короля, охотники за ведьмой. Гаррет и Кесо. Устали от дождя и хотим отдохнуть. Это город Мединия, верно? – спросил Гаррет.

– Путники, все верно. Это чертов город Мединия. Проклятое место! А меня зовут Флак. Думаю, наш наместник Гессий будет рад вам. Он любит гостей.

Флак облокотился на стену, откинул голову, чтобы она касалась камня, и закрыл глаза.

С козырька сливалась вода, образую тонкую стену между Флаком и путниками.

– А что же это за река такая интересная, ходишь по ней, а не тонешь, – не выдержал Кесо.

– Ступайте, путники, дорога в замок одна. Гессий вам все расскажет. А я умолкаю. Служба такая!

Гаррет кивнул, крикнул «пошла», и дернул за узду. Лошадь послушно повернулась и последовала за хозяином. Кесо опустил голову и пошел за Гарретом.

Путники вошли в город. Лошади шли охотно, наконец-то проклятая грязь была позади, и можно было без напруги ступать по твердой мостовой. «Цок-цок» – звонко били копыта, заглушая дождь.

Улица была пуста. Путники проходили между каменными домами, которые стояли по правую и левую руку. Дорога монотонно шла в гору. Замок тяжело нависал, с каждым шагом грозясь обрушиться на головы своим черным безмолвием. Как же хорош, как красив был этот замок! Сколько тайн он хранит, сколько неразгаданных загадок?

– Много же во-о-ды за ши-и-ворот мне налилось. Я теперь будут пять дней со-о-хнуть, – Кесо говорил сбивчиво: вверх было трудно идти.

– А что же рожа у этого Фалка в какой-то телячьей коже? – почему-то проговорил Гаррет, – не нравится он мне, смурной какой-то.

– А что же ты у него… у него не спросил? – засмеялся Кесо.

Пару раз гыкнув, он замолчал – дыхания не хватало смеяться.

Замок стоял на вершине холма. Мощеная булыжником дорога привела прямо к воротам. Две огромные деревянные створки были окаймлены железными пластинами. На почерневшем от времени дереве проступали темно-зеленые пятна мха.

На правой створке ворот торчал огромный барельеф головы льва. В пасти животное зажимало массивное, величиной с человеческую голову, стальное кольцо. Гаррет схватил кольцо двумя руками, поднял к глазам льва и три раза постучал. Стук озарил округу, по мостовой зазвенело «дум-дум-дум».

– Весь город этот грохот услышал, – прошептал Кесо, когда смолкли отзвуки эха.

Подождали минуту, другую. Никто не открывал. Тогда Гаррет снова приподнял кольцо, чтобы еще раз ударить, но с той стороны послышались торопливые шаги.

– Кто там? – спросил приятный юный голос.

– Это Гаррет и Кесо, воины короля! Мы идем из города Верии. Попали под дождь и промокли. Стражник Флак на западных воротах сказал, что ваш наместник Гассий будет рад нам.

– Я доложу наместнику. Ждите, путники! – сказал юноша и торопливо ушел.

Через недолгое время снова послышались быстрые шаги по камню. С ворот слетел деревянный засов и правая створка заскрипела на несмазанных петлях, открываясь.

Перед путниками предстал высокий юноша лет семнадцати в плотном плаще с капюшоном. В руках юноша держал горящий факел.

– Здравствуйте, путники. Хозяин приглашает вас войти. Его дом – ваш дом. Следуйте за мной. В замке есть конюшня, я покажу.

Путники и лошади прошли внутрь. Юноша вставил факел в стальной держатель на стене, затворил створку ворот, накинул засов. Длинный широкий коридор утопал в темноте, яркости факела не хватало, чтобы осветить коридор до конца.

Глава 25. Мрачные тайны замка

– Так как тебя звать? – спросил Кесо.

Юноша шел впереди. Факел в его руках освещал каменный коридор с черным высоким потолком из толстых реек.

– Имя мое Лоллий. Я работаю привратником у хозяина… у наместника Гассия. Нам сюда.

Коридор распадался на три ветки: прямо, налево и направо. Лоллий повел путников направо, а через тридцать шагов они подошли к большому входу в конюшню. Большая деревянная двустворчатая дверь, ведущая внутрь, была открыта. Лоллий вошел внутрь, путники проследовали за ним, ведя лошадей. Внутри пахло сеном и навозом.

Помещение на пятьдесят-шестьдесят лошадей было большим, просторным, с высокими потолками. В стойлах, расположенных по правую и по левую руку от входа, тихо стояли два десятка лошадей. Только звук жевания и редкие удары копытами нарушал размеренную тишину. На стене у двери висел горящий факел, который немного освещал конюшню. Из пяти узких окон под потолком пробивался тусклый свет: хотя до вечера было еще далеко, черные тучи и дождь делали свое дело. Конюшня была проходная: в противоположной стене виднелся второй выход с открытыми настежь дверьми.

– Оставьте лошадей здесь в свободных стойлах, я предупрежу конюха, он позаботиться о них, – сказал Лоллий, рукой показывая на ближайшие пустые стойла возле входа.

– А правда, что в замке сто спален? – спросил Кесо, снимая с лошади сумки с мечами, деньгами и вещами.

– Это все слухи! Никто не знает, сколько их на самом деле. Но уж не меньше двухсот так точно. Замок огромен, – таинственно проворил Лоллий.

Привратник протянул руки, чтобы забрать сумки у Кесо. Но Кесо не отдавал.

– А я все сам, сам. Нам бы одежду сменить и помыться. Наша промокла, будто мы в озеро нырнули, – сказал Кесо.

– Все сделаем! Наместник Гассий уже распорядился. Сейчас я провожу вас в комнаты, где вы сможете отдохнуть. А тем временем вам подготовят ванну и сменную одежду! – торжественно сказал Лоллий. Лицо его озарилось искренней улыбкой.

– У нас столько вопросов! Какой огромный замок! – произнес Гаррет.

– После, после! Наместник приглашает вечером отужинать вместе с ним и его новой супругой Азалией. Такая красивая женщина! Свадьбу сыграли месяц назад. Хозяин так счастлив… – обрадованно произнес Лоллий.

– А куда же делать прежняя супружница? – спросил Кесо.

Юноша вздохнул, посмотрел в серость окон, о чем-то задумался и произнес:

– Умерла. Они забрали…

Факел хорошо освещал лицо привратника. На лице отразилась печаль, боль, страх. Глаза смотрели в сторону окон, но как будто ничего не видели перед собой. Ужас расплывался по глазам Лоллия, зрачки расширились. Гаррет и Кесо одновременно повернулись в сторону окон. Какая-то тень мимолетом промелькнула справа налево, за секунду заглянув во все пять узких окошек.

Но вот конюшня озарилось желто-синим светом. Молнии одна за другой вспыхнули и погасли. Через несколько секунд ухнул гром, да такой сильный, пронзительный, что Кесо и Гаррет невольно вздрогнули.

Путники обернулись, но Юлия перед ними уже не было. Он стоял на другом конце конюшни у противоположного входа. К стене прилипла тень, которую широкими мазками нарисовал факел.

– Этот Лоллий меня пугает, – как можно тише прошептал Кесо, – это негостеприимно так бросать гостей.

Кесо и Гаррет быстрыми шагами подошли к привратнику. Он стоял неподвижно, вперев взгляд в факел, который горел у противоположного входа. Лицо как будто стало бледней, на щеках погас румянец.

Гаррет провел ладонью у глаз Лоллия, но тот не среагировал. Привратник был погружен в свои далекие мысли, печальные, мрачные, закрытые на засов души. Такие мысли лучше не тревожить, они таятся где-то внутри, но если возвращаются, то их надо переждать. Только время заглушает их.

Вдруг Лоллий опомнился и вышел из транса. Зрачки сузились, лицо порозовело.

– Такой ты мне нравишься больше, Лоллий. Что случилось? Ты кого там увидел, в окнах? – спросил Гаррет.

– Они возвращаются. Они всегда возвращаются, сколько бы не съели, – прошептал Лоллий.

Кесо решил разрядить обстановку и громко кашлянул. По конюшне разлетелось эхо, а потом снова наступила тишина.

– Нам бы переодеться, – напомнил Кесо, – мы так устали.

– Идите за мной, – Лоллий развернулся и шагнул в темноту коридора. Факел разрезал тьму, не желая делиться с ней.

Длинные коридоры тянулись один за другим. Сначала Гаррет пытался запомнить повороты вправо и влево, но вскоре сбился со счета. Кесо десять раз пожалел, что не отдал сумки привратнику.

– А вот и пришли, осталось подняться, – сказал Лоллий.

Один из коридоров заканчивался широкой каменной лестницей, ведущей наверх. Начали подниматься.

– Раз ступенька, два, три, четыре, – считал Кесо, который шел последним.

– Кесо, Кесо, посмотри на нас, мы тут, – послышались женские голоса, ласковые, приятные.

Кесо остановился. Лоллий с факелом шел впереди, за ним следом Гаррет.

Медленно Кесо повернул голову на зов и посмотрел вниз, в зияющую темноту. Свет от факела туда не попадал – черные стены и черные ступеньки съедали его. Казалось, что внизу клубилась настоящая бездна, и если в нее прыгнуть, то она поглотит тебя с головой.

– Кто здесь? – испуганно произнес Кесо. Его голос дрожал.

– Кто здесь? Кто? – ответило печально эхо.

Кесо наугад сделал два шага вниз, подвернул ногу и начал валиться вниз. Он наверняка упал бы, но подоспевший вовремя Лоллий схватил его под руку.

– И все же я возьму сумки! – сказал Лоллий, – путники, вы утомились, вам надо отдохнуть.

Лолли забрал сумки у Кесо, который с удовольствием снял тяжелую ношу и с облегчением выдохнул.

– Что же у вас темно как в гробу? Надо больше огня, – прошептал недовольный Кесо.

– Огня? Так вот же огонь, – воскликнул Лоллий, кивая на факел с правой руке.

Лестница закончилась большим широким коридором. Ни одного огонька. Только узкие окна вверху еле-еле освещали мрачные стены с чучелами голов животных. Факел вырывал из темноты головы оскалившегося волка с красным языком, клыкастого кабана, испуганного оленя с ветвистыми рогами. Стеклянные глаза мертвых животных следили за гостями, провожая их в опочивальни.

Лоллий остановился у деревянной двери.

– Это комната для одного гостя. А следом дверь для другого. Вы можете выбрать, кто где остановится. Но уверяю вас, обе спальни одинаковы. Через некоторое время я приду за вами и провожу в парную. Печник уже топит печь и греет воду!

Лоллий толкнул дверь. Путники увидели большую залу с просторной кроватью. На противоположной от двери стене виднелось маленькое квадратное окно с двумя створками. Рядом с окном стоял деревянный стол с настольным круглым зеркалом и лампадкой. У стола стоял обитый тканью мягкий стул со спинкой. На стене по бокам кровати висели лампадки.

Лоллий зашел в комнату и зажег лампадки. Комната посветлела, наполнилась жизнью и уютом.

– Кесо, оставайся здесь, а я пойду в соседнюю, – сказал Гаррет.

Кесо протянул руки, желая забрать сумки у Лоллия. Юноша послушно снял ношу и передал Кесо, который тут же кинул сумки на пол. Затем разбежался и не раздеваясь прыгнул в кровать.

Лоллий поклонился и вышел, вслед за ним Гаррет.

Вторая комната была абсолютно такой же. Лоллий зажег лампадки, поклонился и ушел, оставив воина в тишине. Гаррет подошел к окну, глухо ступая по деревянному полу. Остановился, отодвинул стол, облокотился на подоконник и попытался всмотреться в серую мглу. Капли стекали по стеклу, размывая действительность.

Окно было закрыто на два шпингалета: сверху и снизу. Гаррет сдвинул щеколды и потянул створки за стальные ручки на себя.

В лицо ударили капли воды и морозный ветер. Гаррет высунул голову, наклонился и посмотрел вниз. Отвесная стена падала в темноту, черная зыбь резала глаза. Обрыв? Пропасть? Дождь заливал за шиворот, но путник итак промок, поэтому лишняя вода его не волновала.

Гаррет развернул корпус и посмотрел вверх. Высокие стены закружили голову, не было понятно, где же они кончаются. Дождь и темнота мешали увидеть подробности. Сверкнула молния. Там, наверху, на кромке стены, сидело неподвижное чудовище с огромными крыльями, большим уродливым ртом и ветвистыми рогами. Из пасти монстра лилась вода.

Гаррет ахнул. Кто-то будто взял его за плечи и потянул вниз. Еще мгновение – и он полетит с кручи туда, в непонятную темноту.

Гаррет ухватился за подоконник и затянул себя внутрь комнаты. Сердце колотилось, по лицу лилась вода.

Глава 26. Звонкие голоса

Кесо проснулся от глухого стука, открыл глаза и поморщился. Та половина кровати, на которой он лежал, напиталась водой с его одежды. Дождь все еще шел не сбавляя темпа. Масляная лампадка подсвечивала быстрое движение ручейков по ту сторону стекла.

Дверь на половину отворилась, Лоллий просунул свою большую голову и сказал:

– Ванны готовы! Прошу за мной!

Кесо сел на кровать и почувствовал во всем теле одеревенение. Спина и ноги ныли. Голова гудела. Неспеша поднялся, помогая руками. Подошел к двери и распахнул. Через плечо Лоллия Кесо увидел Гаррета, который стоял с опущенной головой, облокотившись на стену.

– Ванны тут, недалеко. Я провожу, гости! – нараспев произнес Лоллий.

В безумных глазах с расширенными зрачками играл огонь от факела. Бледное лицо, дрожащие губы, надрыв в голосе говорили только об одном – привратник знает тайну, которая тяготит и мучает его.

Лоллий повернулся и повел путников к той самой страшной лестнице, с которой Кесо чуть не упал в бездну.

Факел осветил стену и перила. За широкими плечами привратника Гаррет и Кесо плохо видели, что там внизу. Темнота кушала свет, не давая увидеть нижние ступени.

– Будешь считать ступени, Кесо? А то в прошлый раз ты сбился… – прошептал Гаррет, толкнув друга в плечом.

– У меня ноги мерзнут. И руки. Я весь продрог, – тихо сказал Кесо. Он дрожал, по спине бегали мурашки.

Лоллий уже провалился на десяток ступеней вниз. Свет от факела до Гаррета и Кесо почти не доходил. Они все еще стояли рядом друг с другом на краю лестницы, их плечи почти касались, но глаз друг друга воины не видели.

Кесо поднял голову, пытаясь разглядеть небо, но в той части стены, где должны были быть окна, зияла чернота. Словно шторы загородили окна. В окна подглядывала сама ночь с непролазными тучами и стеной густого дождя.

Гаррет толкнул Кесо. Надо было идти за Лоллием, который все ниже и ниже погружался с факелом вниз.

Вдруг Лоллий обернулся и тихонько запел, растягивая гласные:

– Гости родные, гости дорогие,

Сядьте за стол, ваша чаша полна,

Оставьте за порогом помыслы дурные,

Мы просидим с вами до утра…

Гаррет и Кесо с осторожностью пошли.

– Раз ступенька, два ступенька… – начал считать Кесо.

– Три ступенька, – засмеялся безумным смехом Лоллий, – даже не пытайтесь сосчитать. Каждый раз будет новое число. Этот замок проклят.

И действительно, сейчас лестница им показалась короче, чем когда они поднимались по ней. Но может быть это был самообман. Ведь тем, кто долго ходил под дождем и изрядно устал, и не такое привидится. Человек часто придумывает то, во что он хочет верить. И часто верит в то, что другие придумывают.

– Вас ждут теплые ванны, путники, вам понравится, – улыбнулся Лоллий, встречая Кесо и Гаррета внизу лестницы.

Лицо привратника снова налилось красками, зрачки сузились, и он уже не выглядел безумцем. Что же его так расстраивает? Или кто?

– Тут недалеко, путники, тут недалеко…

Лоллий махнул факелом в темноту, огонь с гулом прочертил полукруг. Лоллий пошел по коридору, держа факел на вытянутой руке, и продолжил петь:

– Льется вино из кувшина в бокалы,

А за окном непогода шумит,

Вложены в ножны мечи и кинжалы,

Но почему-то мой голос дрожит…

Лоллий замолчал. Он остановился у деревянной двери.

– Хорошая песня. Сам сочинил? – спросил Гаррет.

– Нет, нет. Это не моя песенка, не моя, – усмехнулся привратник.

Лоллий толкнул дверь, она со скрипом открылась внутрь, обнажая небольшую каменную комнату с деревянными лавками и столом. На левой от двери стене в трех торшерах горели большие яркие свечи. На столе стояли кувшин с вином, две глиняный кружки и тарелка. В тарелке лежали яйца, куски мяса и сыр. Из комнаты тынуло теплом, пахло липой.

На лавках лежала чистая одежда. А на стене висели полотенца и льняные простыни. В противоположной от входа стене была дверь, ведущая в парную.

– Одежду оставьте, ее постирают и высушат, – сказал Лоллий и вставил факел в держатель на стене, – факел я вам оставлю. Как помоетесь, возвращайтесь в свои комнаты, позже я приду за вами и отведу на ужин.

– А как же ты без факела? – удивленно спросил Гаррет.

– Он мне не нужен. Он мне не нужен, путники.

Кесо и Гаррет зашли в теплый предбанник. Лоллий закрыл за ними дверь.

– Как будто силы появились! – сказал Кесо, с радостью стаскивая с себя одежду.

Кесо скинул одежду на пол и голым кинулся к столу, схватил кувшин, резко наклонил, плеснул полкружки вина и залпом выпил. Затем положил в рот кусок мяса стал с жадностью жевать и глотать большие куски, одновременно с этим ударил яйцо о стол и стал его чистить, сдирая вместе со скорлупой белок.

Вдруг Кесо замер, повернул голову в сторону Гаррета, который все еще стоял возле входа, и прошептал:

– Ты это тоже слышишь?

– Что слышу? – спросил Гаррет.

– Женский смех! – воскликнул Кесо и проглотил остатки разжеванного мяса. Положил яйцо на стол в скорлупу и кинулся к висящей на стене простыне, сорвал и укутался.

– Не слышу! Думаешь, девки в парной?! – воскликнул Гаррет.

Кесо на цыпочках подошел к двери, приложил ухо и прислушался.

– Ничего не слышу. Наваждение какое-то.

Кесо взялся за ручку и потянул. Белый горячий пар медленно выходил из парной. Сквозь густую пелену пробивался огонь печки, рядом с печкой виделась большая деревянная бочка. Но девушек не было видно.

Кесо зашел в парную и огляделся. Справа стояла длинная лавка, на ней стоял черпак и лежали кусок мыла и два березовых веника.

Кесо взялчерпак, зачерпнул воды из бочки и плеснул на печь.

– Нет тут девок, – крикнул Кесо.

Гаррет разделся, зашел в парную и закрыл дверь.

Раздался звонкий женский смех. На этот раз его услышал не только Кесо, но и Гаррет.

– За стеной кто-то плещется… – сказал Кесо садясь на лавку.

– Кто здесь? – удивленно спросил женский голос. Речь звучала ярко и так близко.

– Это мы, Гаррет и Кесо, гости наместника Гессия, – громко сказал Гаррет, – а вы кто?

Но Гаррету никто не отвел.

– А вы кто? – повторил Гаррет, но уже не так уверенно. Выходило, что он разговаривает сам с собой.

– Гаррет и Кесо! – будто в самое ухо ласково-звонко прошептала девушка, – Гаррет и Кесо! Ха-ха-ха!

– Кто ты? – спросил Кесо. В его голосе чувствовалась неуверенность.

– Я не одна… Мы не одни! – ласково прошептал голос, раздался женский смех одной девушки, второй, третьей.

– К то вы? – спросил Гаррет.

– Хотите нас увидеть, Гаррет и Кесо?! Мы запомнили вас!

В черную ночь, когда полночь склониться

И тучи печальное небо закроют,

Вам будет казаться, что вас живыми хоронят,

Но бояться не стоит – вам это лишь снится!

Лишь сниться! Лишь сниться!

Пропев это девушка ласково засмеялись. За ней стали сменяться две другие.

– Хорошая песенка, – произнес Кесо и тоже хохотнул. Холодный пот обдал его спину словно ведро ледяной воды.

– Так кто вы, девушки? И так ли хороши, как ваши голоса?

– Они хотят встретиться… Встретиться! – сказал второй голос.

– Давайте устроим встречу, встречу, – звонко проговорила третья.

Кесо встал с лавки, набрал воды в черпак и плеснул на печь. Зашипело. Горячий пар обдал спину, пот выступил на лбу.

– Встретиться-то можно! – сказал Кесо! Сегодня мы ужинаем с хозяином замка Гессием. Вы будете на ужине?!

– Ха-ха-ха! – засмеялся первый голос, – на ужине? А нас не приглашали! Нас не приглашали! Но наша встреча вскорости состоится, путники! Найдите витую железную лестницу. Она одна в замке. Поднимитесь по ней после полуночи! Только не оглядывайтесь назад. Мы будем ждать!

– Не оглядывайтесь! Не оглядывайтесь! – наперебой зашептали голоса, – иначе дорого заплатите!

– А как найти эту лестницу? – спросил Кесо.

Но ему никто не ответил.

Глава 27. Черная лестница

Кесо и Гаррет сидели в парилке в тишине. Слышно было, как пламя поедает поленья. С потолка капала вода.

– Не нравится мне этот замок, – вздохнул Кесо, – эта экономия на свечах до добра не доведет. Либо ноги переломаем, либо руки.

Гаррет взял березовый веник и начал охаживать себя по плечам и спине.

– Послушаем, что наместник Гессий скажет. Все эти голоса за стенами и чудовища… – произнес Гаррет.

– Чудовища? Ты тоже их видел? Там, в конюшне, какая-то тень в окнах промелькнула. А еще на лестнице. Когда мы поднимались, я посмотрел вниз. И мне показалось, что в темноте я увидел черную пасть…

Кесо замолчал. Если подробно описывать свои страхи, то они могут обрести запах, смысл, плоть.

Гаррет встал с лавки, взял черпак, зачерпнул воды и окатил себя. Прохладная вода полилась от макушки к пяткам. Как же хорошо!

После бани путники надели чистые одежды, которые оставил привратник в предбаннике. Это были не новые вещи, но весьма нарядные и даже неверное дорогие. Красивые сапоги из буйволиной кожи, обрамленные искусным рисунком. Штаны из телячьей кожи, покрашенные в коричневый. Хлопковые рубашки с стеклянными пуговицами. Искусные кафтаны из замши, украшенные драгоценными камнями. На кафтанах был вышит разноцветными нитками герб: на синем щите была изображена черная голова чудовища с большими рогами. В квадратном рту монстр держал красное сердце.

Гаррет стоял и завороженно смотрел на герб на кафтане. Это было то самое чудище, которое он видел из окна своей спальни.

– Так ты будешь кафтан надевать или как? – спросил Кесо – нам пора идти.

Гаррет просунул руки в рукава кафтана и застегнул все пуговицы. Герб был вышит на левой стороне, у самого сердца. Гаррет невольно дотронулся до герба левой рукой.

– Идем, – резко сказал Гаррет и открыл дверь.

Факел висел на своем месте, озаряя черный коридор на двадцать шагов в каждую сторону. Гаррет вытащил факел из держателя.

– Направо или налево? – спросил он у Кесо, который тоже вышел из предбанника в коридор.

– Это смотря с какой стороны стоять к двери. Если спиной, то направо, если лицом, то налево.

– Чертовы коридоры! Я совершенно не запутался, – буркнул Гаррет себе под нос.

– Иди прямо, лестница будет справа, – сказал Кесо.

Гаррет начал движение по коридору. С каждым шагом тьма расступалась впереди и наступала сзади, отыгрывая свои позиции.

– Проклятый коридор, где эта лестница? Мы уже прошли пятьдесят шагов, – занервничал Гаррет

Путники продолжили идти, но лестницы все не было. Вскоре факел осветил стену. Коридор разветвлялся на правой и левой рукав.

– Идем назад. Похоже мы пропустили лестницу! – воскликнул Кесо. В его голосе чувствовалась неуверенность.

– Но как это возможно?! – удивился Гаррет.

Гаррет развернулся на правом каблуке и пошел обратно. Кесо – за ним, то и дело оглядываясь.

Прошли тридцать шагов. Факе осветил черные ступени, ведущие наверх.

– Вот же она… Лестница. – обрадовался Гаррет, – как мы ее могли пропустить?

– Хорошо, что не витая, – прошептал Кесо, – вот по витой я бы испугался идти, хоть нас и пригласили те три девушки в полночь к ним подняться…

Гаррет шагнул на пять ступеней вверх, развернулся и посмотрел в испуганное лицо Кесо.

– Все это бредни трех девиц, которые принимали ванны в соседней парилке. Они решили посмеяться над гостями. Уверен, сегодня на обеде мы их увидим. Голоса у них запоминающиеся… – сказал Гаррет. Он был так убедителен, что Кесо успокоился, страх в глазах пропал.

Гаррет развернулся и начал подниматься по широкой лестнице, стараясь не смотреть на стену с окнами. Он не хотел видеть отблески в стекле, которые разбудят воображение и заставят нервничать. Гаррет успокоил Кесо, но сам не верил в свои слова.

Вдруг Гаррета кто-то потянул за полу кафтана. Он обернулся и увидел Кесо, который размахивая руками безмолвно падает в темноту. Гаррет кинулся вниз, пытаясь не упустить из света факела Кесо, который упал на спину и теперь кубарем катился по лестнице. Гаррет вытянул руку с факелом и изо всех сил бежал вниз, пытаясь наугад попасть по черным ступеням.

Кесо упал к подножию лестницы и в тот же миг факел погас.

– А-а-а, проклятье, – запричитал Кесо, – я же говорил, что добром эти походы в темноте не кончатся. Чертов Лоллий…

– Что случилось, ты живой? – спросил Гаррет. Он стоял на коленях и пытался нащупать Кесо, – это твоя нога?

– Моя, моя… – застонал Кесо, – я кажется повредил правую руку. Как бы не перелом. Надеюсь, здесь есть лекарь?

Гаррет помог Кесо встать.

– Сможешь идти? – спросил Гаррет

– Да уж как-нибудь смогу. Где эта чертова лестница?

Гаррет и Кесо начали потихоньку ходить туда-сюда, ища ногами ступени. Гаррет наткнулся на ступень.

– Вот тут лестница, иди на мой голос.

Кесо подошел к лестнице и уперся носком в первую ступень. Осталось дело за малым – в полной темноте подняться и добраться до своих комнат.

– Слышишь? Кто-то скребется наверху! – шепнул Гаррет, – не нравится мне это.

Кесо услышал скользящий по ножнам меч.

– Если мы дойдем живыми до покоев, я сильно удивлюсь, – тихо сказал Гаррет.

– Не зарежь меня, пожалуйста, – прошептал Кесо в отчаянии.

Начали подниматься по лестнице. Гаррет держал меч на вытянутой руке, прокладывая острием дорогу.

Одна, вторая, третья молния скользнули по небу, синий свет пробился сквозь окна.

– Нет там никого, сам видишь, убери меч, – прошептал неуверенно Кесо.

Хоть Гаррет и видел, что лестница пустая и никаких чудовищ на ней нет, он продолжал прокладывать путь мечом. Так было спокойней.

Молнии снова и снова озаряли небо. Идти стало легче. И лестница, наконец, закончилась.

– Это ангелы нам помогли, которые живут на крыше, – сказал Кесо, ступив вслед за Гарретом на лестничную площадку, – я вижу их лица в стекле.

Гаррета обдало холодным потом, спина намокла, на лбу выступила испарина. Он посмотрел наверх, в это время синяя молния озарила мокрые окошки. Струи воды текли по ним – за стеклом никого не было видно.

Впереди был черный коридор с чучелами животных. Путники ощущали их незримое присутствие. Замок наседал на плечи и тяготил, свешивался тяжелой гирей, сдавливал шею и грудь. Сквозь щель между дверью и рамой пробивался тусклый едва уловимый свет. Это была комната Кесо. Гаррет выдохнул, быстро подошел к двери и открыл. Лампадки над кроватью и на столе размеренно горели, наполняя комнату уютом. Кесо прошел, обошел кровать с левой стороны и бухнулся на сухую сторону.

– Как рука? – спросил Гаррет. Он подошел к окну и стал всматриваться в ночную тьму, которая то и дело прерывалась всполохами молний.

– Уже лучше. Я подремлю тут немного. А когда придет проклятый Лоллий, я убью его.

В дверь тихо постучали.

– Войдите, – крикнул Гаррет.

Дверь медленно отворилась. На пороге стоял бледный Лоллий.

– Хозяин ждет вас, путники! Вот факел, который вы потеряли. Его надо зажечь, зажечь! – проговорил Лоллий. В руках он держал факел, который обронил Гаррет.

– Ну так войди и зажги от лампы, – буркнул Кесо, зевнув.

Лоллий поклонился и вошел в комнату. Он быстро подошел коротким шагом к лампадке, которая горела на столе, снял стекло и зажег факел.

– Из чего ваши факелы сделаны? – спросил Гаррет, строго глядя в глаза Лоллия, – они так долго горят и не гаснут.

– О… это секрет старинный секрет, – задумчиво произнес Лоллий и улыбнулся, вспоминая о чем-то хорошем.

– А про чудищ на гербе тоже секрет? – спросил Гаррет, показывая указательным пальцем правой руки в вышитую эмблему у сердца.

Лоллий задумался. Но было видно, что вопрос не застал его врасплох.

Привратник открыл рот и стоял с открытым ртом еще какое-то время.

– Так что это за чудище на гербе? – еще раз спокойно произнес Гаррет.

– Это хранитель замка. Впрочем, нам пора на ужин. Прошу за мной, путники!

– А сердце во рту чудище что означает? – спросил Кесо, – это что, закуска такая по старинному рецепту? Запеченное сердце…

Лоллий покрылся краской. Он не знал, что ответь.

– Я всего лишь привратник. Может быть вам стоит спросить у хозяина? – взволнованно сказал Лоллий.

Глава 28. Проклятый, ты кто?

Кесо кряхтя встал с кровати. Права рука болела. А левой воин плохо управлялся с мечом. Впрочем, злые языки сказали бы, что и правой Кесо тоже был не так хорош.

– Ушиблись? – участливо спросил Лоллий, глядя как Кесо левой рукой растирает правое предплечье.

– Бывало и хуже, – буркнул Кесо.

– Мы готовы! Веди нас к наместнику, – проговорил Гаррет, положив правую руку на рукоять меча.

Лоллий неожиданно развернулся и быстро зашагал к двери, держа в правой руке горящий факел.

Гаррет и Кесо последовали за ним. Лоллий резким движением распахнул дверь и кинулся в левую сторону коридора, противоположную от той, на которой была черная лестница.

– Куда же ты так торопишься! Постой! – крикнул ему вслед Геррет, выскакивая в коридор.

Лоллий обернулся и побежал задом наперед. На его лице играла краска, безумная улыбка наполняла щеки.

– Поторопитесь, путники, поторопитесь, иначе темнота сожрет свет!

Лоллий развернулся и побежал