В дорогу. Лучшее детям

Самончик Евгений Сергеевич,

белорусский автор юмористических (прикольных)

рассказов из города Марьина Горка Минской области.

К заслугам автора в области юмора можно отнести победу в конкурсе новогодних рассказов в «Комсомольской правде» с рассказом «Фаршированный карп». Публикации в журналах «Сваты» и «Однако, жизнь!», в российских и белорусских газетах. По состоянию на 2023 год, предлагаемый сборник – третий в череде изданных автором.

Рассказы сборника не только рассказывают о жизни детей и подростков на рубеже шестидесятых – семидесятых годов. Они несут смысловую нагрузку, при этом соответствую авторскому стилю: быть смешными и прикольными.

«Волшебный фонарик» – о сказочной доброте в семейном быту.

«Месть тимуровцев» и «Нечистая сила» высмеивают пьянство.

«Гость города» восторгается гостеприимством Минска.

«Воспитательный процесс» – о неподкупности.

«Начало взрослой жизни» – о сельском труде

«Спасибо, мужчина» – о мужестве и взаимовыручке.

Размещённый последним рассказ «Ошибка с разводом», предлагает посмеяться не только вам. Прочитайте его вслух своим родителям. Предложите им посмеяться вместе с вами.

Многие узнают себя в персонажах сборника. Хотя основная часть событий вымышлена, но все они наверняка где-то имели месть быть.

Волшебный фонарик

«Если волшебным фонариком посветить в почтовый ящик, то там обязательно появится то, о чем ты мечтаешь», – убеждал я внучку. «Дедушка, – отреагировала жена. – Она уже в твоей «шапке – невидимке» в торговом зале сок с прилавка трубочкой выпила. И сильно удивилась, что я на касссе за него рассчиталась. Никто же не видел» «Бабушка просто не знает. Для этого надо сильно верить, и обязательно получится. Смотри, вот он, этот источник света и чудес! (Фонарик выглядел обыкновенно, как и всё волшебное у дедушки.) Ты что больше всего хочешь?» Ребенок больше всего хотел говорящего хомячка. Об этом сразу по прибытии к бабушке с дедушкой было озвучено во всех подробностях. Игрушка только появилась в продаже и потешно повторяла за говорящим короткие предложения.«Хомячка», – подтвердила прогноз желаний внучка. И тут же услышала от деда: «Бери фонарик, пошли». Спустились к почтовому ящику: «Свети!» Включился свет фонарика. Открываю почтовый ящик – чудеса! Говорящий хомячок! Как он только туда поместился? Забрали хомячка, внимательно проверили: больше ничего, пустой ящик. Со сказочным писком хомячок был представлен ближайшим родственникам, которые беззастенчиво посмеивались над наивностью ребенка. Дед не простил такого несерьезного отношения к чудесам и отправил к почтовому ящику дочь посветить в почтовый ящик и убедиться в силе волшебства. Если бы не уговоры внучки, дочь ни за что бы не согласилась «заниматься ерундой». «Ерундой» в почтовом ящике оказались путевки в Турцию на всю ее семью. Интригу добавляли клятвенные заверения внучки, что они с дедушкой точно все проверили, и после хомячка ящик был пустой. Шок от мощи фонарика превзошел все мои, дедовские, ожидания. Триумф – другого определения быть не может: были восторженные отзывы будущих путешественников, зачитывали вслух информацию об отеле…

Продолжая разговоры о чудесах, общество вспомнило обо мне: «Чего же дед больше всего хочет, чего ему не хватает?» Дед отказался от сопровождающих и спустился к ящику один. Оказалось, что для полного счастья ему не хватало пены для бритья, которую он и представил в доказательство, больше насмешив, чем удивив родню. Опять смех и недоверие! Чтобы до конца развеять сомнение окружающих, отправляю к почтовому ящику зятя. Угадайте, чего больше всего не хватало для счастья ему? Какой сюрприз уготовил для него чудо-ящик? Правильно, точно такой же источник света и чудес, как у дедушки! Да такой силы, что когда внучка с родителями возвращалась к себе домой, она остановила родителей на лестничной клетке и попросила: «Папа, у нас тоже есть почтовый ящик! Посвети туда волшебным фонариком!»

Чудеса творить легко, особенно на Новый год. Конечно же, изначально в ящике был хомячок, которого я поменял на путевки, пока внучка восторженно пищала от исполнения ее желания. А фонарик зятю я подложил, когда делал вид, что нашел пену для бритья. Не сложно творить чудеса. Гораздо труднее подтвердить статус волшебника. Дети легко могут триумф волшебства превратить в разочарование.

Первый раз я попал под разоблачение лет тридцать назад. Дочь была размером с внучку сейчас, а сын еще меньше и младше. Лето, жара. Мороженое было только привозное, и не каждый день. По пути с работы прикупил две порции. Угадал: соседская малышня у дома уже завершает процесс охлаждения организмов. Умудрился незаметно проскочить домой и убрать мороженое в морозилку. Прибежавшим с улицы своим говорю: «Дети, я сегодня волшебник. И могу исполнить любое ваше желание». Просьбы детей подтвердили мои прогнозы: они заказали эскимо на палочке. Для исполнения заказа мне хватило заклинания из «Ну, погоди!»: «Трах-тибидох-тибидох! Появись в холодильнике две порции мороженого!» Надо было видеть ошалевшие от чуда круглые глаза моих детей!

Казалось бы, все, триумф. Разве есть еще у кого-то папа-волшебник? Но разоблачение не заставило ждать. Дети приводят дюжину интеллектуалов, себе подобных, и говорят: «Папа, они не верят, что ты волшебник и что можешь каждому наколдовать эскимо…»

Пришлось «волшебнику» пережить горечь разоблачения. Но временные неприятности и трудности – удел многих сказочных героев. Золушка теряла туфельку. Старика Хоттабыча на время лишали силы, намочив ему бороду. Но от этого он не перестал быть волшебником. Так и я остался для своих детей и внуков Волшебником. Самым великим.

Гость города

Летом 1990-го я транзитом проезжал Минск. Поезд прибывал в 4 утра, а следующий поезд увозил меня в 8 часов с того же вокзала. Билеты были куплены заранее. Солнце только поднималось. Транспорт еще не ходил. Времени для знакомства с городом хватало, и я пошел по трамвайным путям заре навстречу. Часам к семи, порядком находившись, сел в трамвай по вокзальному маршруту. Передовой отряд рабочего класса к этому времени сидячие места забронировал до отказа. Проходы пустые, давки нет.

Вот тут в процесс знакомства с достопримечательностями города Минска вмешивается контролер с требованием «руки вверх!», или с другим, соответствующим случаю: предлагает предъявить билет на трамвай. Практические навыки в поездке «зайцем» в общественном транспорте у меня имелись с курсантских эполет: денежное довольствие в 7 рублей предполагало режим экономии. И ни разу меня не штрафовали. Но одно дело – сверкающие пятки юфтевого сапога, удирающего от кондуктора (в этом случае курсантская шинель приобретала ореол доблести, а не жадности), а здесь что делать, как оправдаться?

Показываю билеты на поезд. Прибыл в 4. Уезжаю в 8. Киоски закрыты, у вожатого билетов нет. Причина для безбилетного проезда уважительная. Доводы мои не впечатлили контролера. Поняв, что сопротивление бесполезно, я достал затребованные три рубля. Настроение пропало. В тезках любителя морковки мне еще бывать не приходилось.

Но тут неожиданно гегемон подал голос в защиту гостя города: «Сами билет продать не можете, а с человека хотите штраф содрать! Видишь, мужчина проездом. Что он о нас, о минчанах подумает?» А мне посоветовал: «Не давай ему деньги!» Видно, мой ответ и послужил призывом к бунту на корабле: я просто сказал, что я Гость Города и что поведение контролера на совести его жителей, но сейчас я дорожу званием Гостя и не буду свои порядки устанавливать. Так мой ответ понравился рабочим массам, что произошел социальный взрыв трамвайного масштаба. Только атрибуты власти в виде сумки для штрафов и повязки контролера спасли посягателя на мои три рубля от немедленной депортации из вагона. Трешка в принудительном порядке была вычеркнута из графы «дебет» трамвайного парка и вернулась в мой карман.

Вот такое доброе отношение было у минчан к гостям города. И по-прежнему гостеприимство является визитной карточкой Минска.

Ловись, рыбка!

Рыбак рыбака видит издалека и узнает при встрече. Здоровенный колхозный пруд расположился прямо за огородом нашего нового дома. Это было настолько удобно в детстве, что я еще в школу не ходил, а плавать научился. Отец, заядлый рыбак, не мог смириться с близостью пруда. В его понимании рыбалка – это процесс. Приготовление наживки на ночь. Ранний подъем, чтобы занять место получше. Устать по дороге к прикормленному месту, чтобы насладиться отдыхом. Поэтому в воскресенье он вставал пораньше, садился на велосипед и ехал пять километров на пруд в соседнюю деревню. По дороге с превосходством поглядывал на встречных рыбаков, которые ехали велосипедами из соседней деревни на наш пруд. Потому что в представлении настоящего рыбака не может хорошо ловиться рыба у себя под носом! Ее можно добыть только с трудом. Разочарование приносило обратное встречное движение. Конкуренты останавливались, перекуривали, хвалились результатами. И оказывалось, что они наловили в нашем пруду ничуть не меньше, чем отец за пять километров в ихнем. Но это не меняло положение дел. В следующие выходные отец ехал туда, а они ехали оттуда.

Причину рыбачить в дали от дома я видел ещё и в том, что отец знал – мать обязательно прервет процесс и привлечет на домашние работы. Во-вторых, не смотря на то, что отец всавал на рыбалку рано, рыбное место прямо за нашим домом уже занимал дядя из соседней деревни, который приезжал с вечера в субботу на вечерний клёв и оставался на утренний. Часам к десяти утра рука незнакомца уставала тягать удочку. Он укладывался спать в тени ивы. К двенадцати забрасывал на руль холщовую сумку, завязанную сверху, чтобы рыба не выпала, и седлал велосипед. Допускаю, что для отца отсутствие контроля со стороны жены было главным поводом рыбачить подальше дома. Вот отец и решил эту проблему.

Улов неплохо разнообразил наш стол морской рыбой. Знакомая в продовольственном магазине меняла замороженную морскую на речную. А потом нашу свежую предлагала своим друзьям с наваром для себя. Стою как-то, жду, когда посетителей не будет, чтобы без посторонних совершить обмен. И от нечего делать по этикеткам глазами пробегаю: «Камбала, рубль две копейки». «Минтай, 85 копеек». «Хек моржовый…». Не может быть! Читаю внимательно: «Хек мороженный». А жаль. Хотелось бы посмотреть на ошибку зрения в оригинале.

Однообразие летнего сезона ожидалось завершить с осенними дождями. Но случай нарушил устаканенный отцом образ рыбалки. В очередное воскресенье при возвращении оказалось, что конкуренты выловили в разы больше рыбы у нас, чем наши у них. Особенно насмехался рекордсмен. Именно тот мужик с места за нашим огородом. По его словам, он одних карасей натягал килограмма три. Значит, полтора. Настоящий рыбак меньше чем в два раза соврать не может. А проверять достоверность слов не принято, можешь сам наврать в ответ. Сильнее всего он насмехался над лошарой, чей огород к пруду выходит: «Дети с женой на огороде пашут, а этого видел пару раз ближе к обеду. Спит, пузо растит. А у него за домом рыба сама в мешок прыгает. Колхозник. Там у вас все колхозники с улицы Колхозной». Колхозник с двумя плотвичками коту на радость чувствовал себя судаком и слушал чемпиона по брехне с лицом цвета вареного рака.

Отец гордыней не страдал и за ужином рассказал, какое фиаско пережил. А особенно обидно ему было не столько за себя, а за то, что всю улицу подставил. Как ему поступить теперь? Можно, конечно, раньше место занять и выгнать чужака. Но этим признает, что он и есть тот «лошара колхозный” над которым все мужики смеялись. Мы с братом тоже за отца переживали и решили отомстить обидчику и выжить его с нашего места. Разные пакости придумывали. Леску в мутной воде откусить только у Шолохова получалось. Пустое это, гарантированно Щукарем будешь. Хамить и камнями в воду бросать? Мужик догонит, задницу надерет.

Тут – то я и вспомнил про хек мороженный. А у меня с детства тяга к приколам. Отцу ничего не сказал, а мать зашлась от смеха. Открыла холодильник, взвесила на руке замороженную рыбу. «Действуй – говорит, – только камбалу обязательно».

В субботу рано встали с братом, чтоб постоять за отца и честь всей улицы Колхозной. Наловили рыбы. Поменяли в магазине на мороженную, и часам к восьми в воскресенье заняли место в засаде. Рано, конечно, но попробуй, усиди на месте, когда плющит жажда мести. Самая интересная игра за все детство получилась. Настоящая засада, с взрослым противником, только маскхалата не хватает. Сложно в засаде сидеть. То от смеха разбирает, то боимся, очкуем. А вдруг попадемся? Или клева не будет, и мужик не поймает ничего? Или не сработает? Сами чуть не заснули, пока он утомился и спать улегся. Но рыбак с соображением устроился: велосипед у ног, удочки под боком. Только мешок холщовый с уловом в воде.

Получилось у нас с братом. Выбрали из мешка улов, примерно по весу поменяли на мороженную в ассортименте. Да какая она уже мороженная? Растаяла, пока вместе с нами на солнце грелась, а в теплой воде вообще размякла. Только одну живую оставили, чтоб шевеление а мешке было. Про камбалу я не забыл. Мутный со сна мужик уехал по графику… И больше не возвращался… Я думал, что его “кондратий” хватит, когда он улов потрошить начнет. Но получилось еще лучше: жена поломала ему все удочки, начистила камбалой боковушки лица, хеком надрала задницу, и рыбалки для него закончились. Об этом все рыбаки знали. Деревни – то рядом. Рассказывают: клялся и божился, что ночью в пруду всё наловил, пока камбалой не получил.

Позже по такому случаю другую песню придумали:

«А она хвостом мне рыбьим

Хрясь, и по щеке:

“Хек мороженный с минтаем

Не живут в реке”.

А рыбак рыбака

Узнает из далека”

Месть Тимуровцев

Пик летних игр приходился на время, когда к бабушке приезжали мои двоюродные братья и сестры, а в доме напротив останавливались наши одногодки по фамилии Соленовы и Петуховы. Во время редких ссор мы их дразнили «петухи соленые». Местом подвижных игр была вся не заасфальтированная улица. А вот сидя уместиться в один ряд мы могли только на самой длинной скамейке у забора деда Щелкуна. Его дом соседствовал с огородом бабушки и отделялся ограждением из штакетника. На моей памяти дед всегда жил один, вел однообразный образ жизни. По потребности выходил из дома за продуктами. Единственным неудобством такого соседства было то, что он гнал самогон для личного употребления, и отмечал это событие громким пением. А так как в добавок был туговат на ухо, то громкость пения регулировать не мог. Вот только этими концертами и досаждал раз или два в месяц. О приближении концерта предупреждал дым из трубы его сарайки, где он гнал зелье. Самогонный аппарат у него был такой же, как у бабушки. Об этом мы с братом знали точно, так как в отсутствии деда облазили весь его участок и даже знали где он ключ от сарайки прячет. В остальном дед был таким нелюдимым брюзгой, что шокировал всю улицу, угостив детвору карамельками. Особо выделив нас с братом. А вечером, в наше отсутствие, вообще набрался смелости и посетил бабушку.

Но на следующий день отношение его к детям изменилось. Сначала он прогнал всю нашу братию со скамейки. Мы, при его приближении, уже рты раскрыли в надежде получить еще карамелек. А когда брат перелез через забор за мячом, запустил в мальчишку гнилым яблоком и пообещал отхлестать крапивой. Вечером, из разговора родителей, узнали причину его поведения. Щелкун приходил к бабушке свататься, получил от ворот поворот и злобу решил выместить на нас. Родители тоже удивились его выбору. Он, предложением руки и сердца нашей бабуле, сильно обидел свою поклонницу, бабу Нюру. Она не скрывала желания объединить хозяйство с дедовым под одной крышей.

Сватовство деда Щелкуна мы с братом восприняли, как личное оскорбление. Месть деду за посягательства на нашу монополию пользоваться услугами бабушки должна быть жестокой! К тому же бросаться гнилыми яблоками и обещать высечь крапивой! Тут еще припомнились старые обиды, когда он жаловался, что мы угрожали ему граблями и рогаткой. В тот вечер с братом перебрали все возможные планы мести. Вариант «дразнилка» отпал первым. Во-первых брат уже был пионером, а пионерам дразниться не к лицу. Во-вторых, еще в прошлом году сочинили: «Дед сосед купил мопед. Нет ни деда, ни мопеда». Подбежим к забору: «Дед сосед… купил…». И тут такой смех нападал, что закончить так ни разу и не смогли. Со смехом убегали от забора. Хотя сосед на нас внимание не обращал, скорее всего просто не слышал. Другие мелкие пакости что-то поломать, подпилить, заминировать обсуждались, но к исполнению приняты не были. Решили положиться на случай. Чисто детский подход, отложить решение задачи на потом.

Разъехались «петухи солёные», замаячили школьные пионерские будни. Тут как-то в первой половине дня прибегает с самого конца улицы мой школьный друг, Вовчик. Задыхаясь выдал. «Батя послал. Нас накрыли. Милиция с «трезвенниками» рейд по самогонщикам проводят. На нас протокол пишут. Через час у вас будут. Бабуля где?». Бабуля с утра ушла на базар яблоки продавать и когда будет? Неизвестно. Родители на работе, а бидон с брагой и самогонный аппарат на месте. Брат был умнее меня на целый год. Вручил Вовчику самый важный компромат от самогонного аппарата – змеевик. «Тикай, в саду зарой. И тут же мне, – хватай бидон за другую ручку». Стресс силы добавил, вынесли флягу и уже собрались утащить подальше от дома и вылить, как на глаза попался дед с пустой авоськой, удаляющийся в сторону центра. Это минимум час до возвращения.

Не могу сказать, кому мысль пришла. Мы ее даже не озвучивали, лишь переглянулись и поволокли бидон в дедову сарайку. Только Вовчик глаза выпучил, понять ничего не может. Задыхаясь под тяжестью бидона я все -таки выдал: «Вовчик, будешь сегодня пионером – героем. Поможешь комиссии план по трезвости выполнить. Только дай печку растопить, чтоб закапало. Да посмотри, чтобы Щелкун не спалил». Дружбан понял с полуслова и занял наблюдательный пост на скамейке. Посматривая то в сторону, откуда комиссия приближалась, то в сторону, куда дед ушел.

Ключ оказался на месте. Аппарат готов к употреблению, разве что не заряжен. За этим дело не стало, опрокинули в него содержимое фляги. Печка на просушенных дровах разгоралась быстро, чуть успели водой из колодца бачок для охлаждения змеевика заправить. Задержались на разговоры. У колодца баба Нюра удивилась. «Дети, дед в магазин пошел, а вы ему бидоном воду носите». Вовчик быстрее нас сообразил. «Это, – говорит, пионерское задание. Чтоб настоящими Тимуровцами стать. Сейчас мы ему воды натаскаем, а потом концерт устроим». Повезло нам, своевременно сняли кино про Гайдаровских Тимуровцев. Никакого сомнения у бабушки Нюры наши действия не вызвали. Только похвалила нас, да пообещала всем рассказать, какие мы молодцы. Этого нам только не хватало! Но печь была растоплена, отступать было некуда. Об облаве уже знала вся улица, комиссия продвигалась быстрее и приблизилась к дому деда Щелкуна раньше, чем Вовчик прогнозировал. Тем более, увидав летним днем дым из трубы сарайки, не стали проверять все дома подряд, устремились на явные признаки процесса. Оказалось, не напрасно, попали исключительно на первач. Отсутствие хозяина не удивило: испугался и спрятался, какая же еще может быть причина? В этом случае для фиксации нарушения послали за понятыми, среди которых оказалась баба Нюра. Когда липовые «Тимуровцы» увидели ее в числе понятых, коленки задрожали. Баба Нюра заметила нас троих в толпе зевак и мысленно оценила обещанный деду концерт. Но месть за отвергнутую любовь не знает преград ни в давности, ни в возрасте. Она не обратила на нас ни какого внимания, четко озвучивала милиционерам свои данные и отвечала на вопросы. «Нет, не видела его сегодня». Хотя только-что нам говорила, что дед в магазин пошел. Так мы не договариваясь «вступили с соседкой в преступный сговор» – вроде такая юридическая терминология получилась в наших с ней отношениях. Опросы понятых прервало появление деда Щелкуна. Выражение его лица не оставляло сомнений, – остатки разумы пытаются покинуть его голову. Возвращается мужик домой, а ему районное начальство под охраной милиционеров самогонку гонят. Но собственность сарайки на своем участке он отрицать не мог. Не стал опровергать, что аппарат действительно его. И никакие его оправдания, что он ни сном, ни духом не причастен выслушивать никто не стал.