Солнце в пятом доме

Если Луна находится в падении, она пребывает в своём нижнем полюсе. У такой Луны возникает апатия, отчуждённость, жестокость к самому себе как средство защиты от внешнего мира, ведь счастья не бывает.

Это были долгие двадцать семь часов и семнадцать минут, наполненные шумом, вонью, детскими криками и периодической тряской. Но я здесь. И я рада. Я с нетерпением ждала в купе, когда же поезд остановится. Чемодан и сумку подготовила. Постельное бельё сложила. Спиногрыз с койки напротив в кои-то веки замолчал, потому что сейчас стоял в коридоре и заворожено наблюдал за приближением платформы. Они с его мамашей тоже сходили на этой станции. А вот потный мужик со второго яруса ехал дальше.

Наконец проводница скомандовала, что можно выходить. Я схватила свой багаж и поспешила наружу. Свобода. Я вдохнула воздух этого города полной грудью и… закашлялась.

Да уж, не то, что в моём родном городе, окружённом полями и лесами. Но люди же как-то живут в этих мегаполисах. Значит, и я смогу.

Я покинула вокзал и отправилась искать остановку. Колёса моего чемодана подпрыгивали на раскалённом от солнца асфальте. Надо же, осень почти наступила, часы утренние, а жарит, будто в июльский полдень. Смена климата наверняка сместит месячные… Но это ерунда. Они хотя бы возобновились в прошлом месяце после всего… Всё будет хорошо.

Я дошла до остановки и сейчас забивала в карту-навигатор адрес, который мне был нужен. Отлично, маршрут проложен, доеду за полчаса с одной пересадкой.

Путь показался быстрым, хотя я умирала от жары в этих автобусах. Снова смотря на карту, стала идти от остановки к нужному дому. С ориентированием у меня пока, конечно, было туго. Я родилась тут, но потом мы почти сразу переехали. Была здесь всего лишь раз, в начале лета, чтобы подать документы в универ. А может, я так и буду вечно ходить с картой из-за своего топографического кретинизма.

Меня ожидала обычная старенькая пятиэтажка. Я подошла к нужному подъезду и набрала на домофоне номер квартиры – двадцать один. Послышались гудки, а потом ответил женский голос:

– Кто там?

– Привет. Это Алина, Ваша комнатосъёмщица.

– Открываю.

Она замолчала, а подъездная дверь открылась. Я зашагала по ступенькам наверх: нужен был третий этаж. А вот и та самая квартира. Я постучалась и услышала приглушённое «Открыто!» изнутри. Я нажала ручку, и дверь, немного скрипя, открылась. С порога мне в нос ударил резкий запах… я пока не могла понять, чего именно. Кажется, дым и какие-то травы. В коридоре было темно, а мои глаза ещё не привыкли. Я закрыла замок изнутри, разулась и пошла прямо по коридору, а потом направо в гостиную, откуда меня манил тёплый свет. На полу лежали ковровые дорожки, что делало моё приближение бесшумным. Но девушка в комнате сразу поздоровалась, когда я вошла.

– Привет, Алина. Ещё пара минут и закончу.

Она стояла на локтях и голове, подняв ноги вверх, и была неподвижна, словно железобетонная колонна. Тот запах точно исходил из этой комнаты. Фоном играли индийские мотивы. Я стала осматриваться. Здесь тоже были ковры. Цветастые, разных размеров, с причудливым этническим орнаментом, на полу и стенах. Взгляд переместился к потолку. Из разных частей комнаты к его центру, где расположилась люстра, тянулись цветастые лёгкие ткани, образуя свод. Диван, два кресла, комод, журнальный столик – все были с вычурными резными узорами. Я никогда не была в подобных интерьерах, и было ощущение, что я попала в другую страну. В Индию? Китай? Турцию? Обилие декора и мелких предметов создавало ощущение беспорядка, хотя всё как будто лежало на своих местах. Я нашла источник запаха: благовонная палочка стояла на специальной подставке на комоде и испускала тонкую струйку дыма.

Девушка наконец вышла из своей стойки, встала на ноги и развернулась.

Охренеть, какая же она высокая. Наверное, метр восемьдесят.

Я со своим метром шестьдесят пять чувствовала себя хоббитом. Девушка расплылась в улыбке, рывком подошла ко мне и обняла. Я растерялась и не понимала, надо ли мне обнять её в ответ. Но она уже через пару секунд отстранилась.

– С прибытием, я Саида, – сказала она и стала распускать пучок на голове.

Тут-то я обратила внимание, что у неё заплетены дреды. Причём некоторые были украшены бусинами. Я залюбовалась, а моя рука сама потянулась к моим сухим секущимся кончикам на уровне груди.

– Всё ок? – спросила Саида. – Я знаю, что моя квартира порой шокирует…

– Я в восторге, – перебила её я.

Не скажу, что мне прям понравилось, но это так отличалось от того, к чему я привыкла. Поэтому да. Я буду здесь жить! Саида снова заулыбалась.

– Пойдём, покажу тебе твою комнату.

Я пошла за ней. Моя комната была светлой. Кажется, это было из-за того, что здесь отсутствовало такое большое количество декора: стены были пустыми, у кровати лежал лишь один разноцветный коврик. Зато кровать была с балдахинами из разноцветных полупрозрачных тканей.

– Кидай чемоданы и пошли дальше.

Кухня перекликалась с гостиной: обилие цветов, плитка с узорами, много дерева и, к моему удивлению, холодильник яркого кораллового цвета. Кроме кухни в квартире были туалет, ванная и комната Саиды.

– Здесь будет жить кто-то ещё? – уточнила я.

– Не знаю, может быть. А может, нет. Кроватей у меня всего две. А на том диване спать неудобно. Ты голодная?

– Немного.

Я готова была проглотить лошадь1. Саида поставила передо мной тарелку с чечевицей. От неё исходил запах специй.

– Приятный запах. Что это?

– Карри, – улыбнулась Саида, сложив руки на груди.

Я принялась поглощать ложку за ложкой и не обнаружила мяса.

– Вегетарианка? – догадалась я.

– Да, – ответила девушка, потянулась к верхним полкам за бокалами, а из серванта достала бутылку вина. – Отметим твой приезд?

– Я не пью, – ответила я с полным ртом.

– Непереносимость? Беременность? Лекарства?

– Принцип.

Саида засмеялась, а потом вернула один из бокалов на место, вскрыла бутылку и налила себе бордовую жидкость.

– Значит, веселиться с тобой не выйдет, – сделала она умозаключение и отпила немного.

– Мне не нужен алкоголь, чтобы веселиться, – подмигнула я.

– Проверим, – улыбнулась девушка.

Никто не знал, что меня теперь воротит даже от едва уловимого запаха спирта. Поэтому я старалась не дышать и при этом вести себя естесственно.

Это была лучшая чечевица в моей жизни. Я решила, что не против периодически есть то, что готовит Саида.

– Ты приехала на учёбу? – спросила она, наливая мне чай.

– Да, буду архитектором.

– Вау! Творческий человек, я уже тебя люблю.

– А ты?

– А я уже заканчиваю. Четвёртый курс по журналистике.

– Круто!

Так давно не общалась с людьми. Другими людьми. Со школьными подругами я оборвала связи. Хотя скучала по ним. Но возобновлять отношения было как-то… стыдно? Они снова начнут со своими «я же говорила»…

Учёба начиналась через пару дней. А я уже думала о том, что надо бы искать работу. Но, не зная расписания, я могла лишь только прикидывать варианты. Мама будет присылать мне кое-какую сумму каждый месяц, но я не хотела бы жить только на эти деньги, тем более стипендии у меня нет.

– Пожалуй, пойду смою с себя вагонную пыль и немного посплю.

– Оки.

Саида осталась за столом допивать своё вино. А я быстро убежала и только в коридоре смогла снова нормально дышать.

Я вышла из душа, подошла к зеркалу и протёрла ладонью запотевшее стекло. Стоило мне сегодня немного пройтись по солнцу, как на лице вышли бесящие веснушки. Брови разрослись. Раньше, я постоянно ходила на коррекцию. А сейчас… Не знаю: то ли лень, то ли мне стало плевать. Мокрые тёмные пряди сосульками свисали по плечам. Я стала ворошить их полотенцем, чтобы впитать немного влаги. Брюнетка… Но это ведь не мой родной цвет волос.

В тот момент я будто вернулась на полтора года назад. Раскрасневшиеся и опухшие глаза. Мокрые щёки с потёками туши. Трясущиеся руки в перчатках, измазанные тёмной краской. Я же чувствовала себя опустошённой. Я не хотела этого. Мне пришлось.

Я тряхнула головой, чтоб отогнать неприятные воспоминания, и поспешила прочь из ванной, но в комнате меня ждало ещё одно зеркало высотой с меня. Я отвернулась от него, чтобы не видеть своё худощавое тело, и пыталась найти в чемодане свою пижаму. Саида уже постелила свежее постельное бельё. От него не исходило резкого запаха порошка, но чистота ощущалась. Я легла сверху на покрывало, не расправляя его. Было жарко. Духота, полный желудок и послеобеденное время заставили меня быстро провалиться в сон.

Первый день учёбы. 8:30. Аудитория триста вторая. Архитектурная композиция. Я шла по коридору, скользя глазами по табличкам на дверях.

Как я вообще здесь очутилась?

А вот и она. Другие студенты дружно заваливались на пару. Это была та самая потоковая лекция в ступенчатой аудитории. Когда я вошла, то поразилась масштабу. Я видела такое только по телику. Неужели и я стала теперь частью всего этого?

Сколько здесь групп? Интересно, все ли пришли? Как найти свою?

Я спускалась по лестнице, оглядываясь в поисках места, куда сесть. Стоял шум. Кто-то тронул меня за плечо, и я обернулась.

– Ты Алина? – спросила девушка с пучком на голове.

Вид у неё был заспанный. Ранняя пара давала о себе знать. Я выглядела не лучше.

– Да, это я, – ответила я. – А ты?..

– Жибек, – она протянула мне руку в знак приветствия, и я ответила тем же. – Мы виделись на кафедре, когда расписание узнавали.

– Точно, прости. У меня на лица плохая память.

– Да всё ок. Если что, мы в одной группе.

– О, я как раз думала о том, как найти своих.

– Мы вон там, – она показала пальцем на нижние ряды в центре, – я ещё не всех знаю, конечно. Но человек шесть уже нашлось.

– Ты староста?

– Эм, возможно, – она улыбнулась. – Но меня ещё никто не выбирал.

– Если что, я буду голосовать за тебя.

– Хорошо.

Мы прошли к нашим одногруппникам, чтобы сесть рядом с ними.

– Ребят, ещё наша, – сказала им Жибек, когда мы очутились рядом с ними.

– Привет всем, – сказала я.

– Здорóво.

– Привет.

– Приветик…

Они называли свои имена, но я сейчас точно не запомню их. Точнее сами имена в моей голове будут, но ассоциации с лицами – нет. Ничего, со временем это пройдёт. Главное, стараться не назвать кого-то ненароком не тем именем.

– Садимся по местам, – по аудитории громом пронёсся женский голос.

Шум стал стихать понемногу. Я повернула голову в сторону прохода и увидела полненькую женщину в костюме. Она спускалась вниз к трибуне, держа в руках сумку и бумаги. Когда она дошла до места, все уже расселись по местам, и аудитория погрузилась в тишину. Женщина включила презентацию на огромной интерактивной доске напротив нас. Я видела, что на столе лежит микрофон. Видимо, он предназначался преподавателям, чтобы они не надрывались, вещая на сотни студентов, но она не притронулась к нему.

– Меня зовут Садвокасова Асия Сейдахметовна. Я доктор архитектуры и ваш профессор по дисциплине «Архитектурная композиция». И мы с вами будем учиться достигать единства, цельности и эстетической выразительности объёмно-пространственных форм средствами графики…

Я как заворожённая слушала её и не сразу сообразила достать тетрадь и ручку для записи. Вот это да: моя первая лекция!

Пара закончилась, а в нашем расписании сейчас было окно. Поэтому мы с одногруппниками решили пересидеть его в буфете. Жибек нашла ещё двоих наших. Удивительная суперспособность. Так и всю группу можно собрать.

– Как тебе первая пара? – светлый кудрявый парень с короткой стрижкой сел рядом со мной.

– Очень… вдохновляюще.

Я пыталась вспомнить его имя, но не получалось. Кажется, по моему лицу это было видно.

– Глеб, если что, – сказал парень и улыбнулся.

– Точно, прости, я пока никого не запомнила.

– Ты местная?

– Нет, приезжая.

– В общаге живёшь?

– Нет, комнату снимаю.

– А зря. В общаге очень… аутентично.

– Не сомневаюсь.

Мы принялись за свои сэндвичи.

– Ребят, как насчёт потусить вечером? – громко спросила Жибек, чтобы все наши за столом её услышали. – Отметим начало года?

– Я за.

– Поддерживаю.

– Погнали…

Кто тусит вечером в среду? Новоиспечённые студенты, конечно.

Самые первые упоминания об астрологии встречаются у шумеров, а примерно в 700 году до н.э. древние астрологи создали систему знаков зодиака, вскоре принявшую привычный нам вид.

– Ты вторая, – расплылся в улыбке Глеб, когда я подошла к столику, и встал.

– А ты, видимо, первый, – улыбнулась я.

– Так точно.

Он был в белой рубашке.

– Ты будто не в бар пришёл, а в театр, – сказала я и села напротив него.

– А ты любишь театры?

– Да, – кивнула я. – Нечасто бываю, но люблю.

– Можем сходить как-нибудь. Если хочешь.

Я посмотрела на него. Он с серьёзным видом рассматривал меню, будто только что не звал меня на свидание. На самом деле он был очень красивым, и я удивилась, что он это сделал. У Глеба внутри будто был внутренний свет, который освещал всё помещение. На фоне него я выглядела как неопрятная девчонка, завёрнутая в тёмную бесформенную одежду. Почему я? «Можем сходить как-нибудь. Если хочешь». Я так и молчала, не поняв, было ли это вопросом. К счастью, я услышала голос Жибек и обернулась.

– О, привет! – сказала она. – Привет, Глеб.

Жибек улыбнулась ему и заправила прядь за ухо. Она пришла ещё с одной девушкой. К сожалению, я снова не могла вспомнить её имя. Нужно сегодня внимательно слушать.

Минут через пятнадцать подтянулись остальные. По словам Жибек, в группе двадцать два человека. Но пришло восемнадцать. Начали заказывать закуски и напитки. Посетителей было мало, только музыка негромко играла в колонках.

– Пока ждём еду, предлагаю сыграть в игру, – сказала Жибек. – Называется «Расскажи о друге». Делимся по парам. Задача: выведать у партнёра интересные факты, а потом рассказать об этом всем остальным.

– А смысл? Мы же можем рассказать каждый сам о себе, – сказал кто-то.

– Смысл в том, что нужно заинтересоваться другим человеком и сблизиться с ним. Так в целом мы сблизимся как одногруппники. Играем?

Все закивали.

– Будешь со мной в паре? – обратилась ко мне Жибек.

Она сидела рядом, поэтому я, конечно, согласилась. Хотя заметила, что Глеб хотел предложить то же самое мне. Все остальные спустя пару мгновений нашли себе партнёра и начали тихо переговариваться.

– Начинай ты, – сказала Жибек.

– Хорошо, – ответила я и задумалась, прикидывая, с чего начать. – Эм, меня зовут Алина, мне семнадцать. Скоро будет восемнадцать. Я приехала из восточной области… Ну, эм… Что ещё…

– Нужны интересные факты.

Господи, такие вопросы всегда ставят в тупик. Я не знала, чего такого интересного могла сказать о себе.

– Так. Ну, мой натуральный цвет волос – блонд.

– Окей… Что ещё?

– Не знаю.

– Хобби? Что заряжает? Что вдохновляет?

– Что заряжает… Люблю тепло, уют и красивую обстановку. Вдохновляет… не знаю.

Жибек была явно недовольна моими ответами. Она, наверное, планировала выведать что-нибудь умопомрачительное, но, к сожалению, с ней в паре оказалась я.

– Ладно, – она вздохнула. – Давай теперь я. Если что-то вспомнишь, про себя, то скажи. Итак, меня зовут Жибек, и мой аташка2 – архитектор. Собственно, это он и привил мне любовь к архитектуре. Я уже в детстве знала, чего хочу. Аташка брал меня с собой на свои объекты.

– Это круто, – присвистнула я. – А тебя что вдохновляет?

– Ой, вдохновение – оно везде, – она развела руками над головой. – Иногда слушаю музыку, а в голове уже образ создаётся. Я просто беру карандаш и рисую в потоке.

Окей. Это странно. Никогда не ощущала подобного. У меня вспотели ладони.

– Ещё нас в семье четверо детей. Братья инженеры, а я вот немного с творческой жилкой получилась.

Она улыбнулась. Я тоже. Но выдавила из себя эту улыбку. Вечер будет долгим.

Я вышла из кафе в половину десятого. И решила поехать домой. Мне уже больше не хотелось слушать о том, какие мои одногруппники классные и замечательные.

– Тебя проводить? – услышала я голос Глеба. Он тоже вышел на улицу.

– Нет, спасибо, – ответила я.

– Точно? Мне не сложно.

– Я в норме, – ответила я. – Увидимся на парах, – я махнула ему рукой и пошла на ближайшую остановку: я ещё успевала на последний автобус.

Я вернулась домой. Саида ещё не спала и смотрела какой-то фильм.

– Что с лицом, жа́ным3? – спросила она, когда увидела.

– У меня депрессия, – ответила я, бросила сумку на пол и поплелась в свою комнату.

Свет включать и раздеваться не стала, а просто плюхнулась на кровать лицом в подушку. Потом я почувствовала, как Саида села рядом и положила ладонь мне на спину.

– Что случилось? – спросила она.

– Я бездарность. Зачем я поступила сюда? Я буду плохим архитектором.

– С чего ты взяла? Год только начался.

Я перевернулась на спину.

– Вот скажи, откуда они вообще такие взялись? У кого-то родители архитекторы, дизайнеры, строители, кто-то ходил в художку с пелёнок, кто-то по памяти может нарисовать здание, которое видел раз в жизни… У меня ничего такого нет, и я этого всего не умею!

Я взяла вторую подушку, положила её себе на лицо, прижала и заорала. Вышел приглушённый крик, но, по крайней мере, я не помешала соседям.

– Жаным, рисование – это навык. Его бы не преподавали, если бы ему нельзя было научиться. А ты приехала учиться.

– Нет, ещё нужен талант. Мне всегда говорили, что у меня его нет.

– Кто говорил?

– Да много, кто. Нужно было поступать на юридический, как мама говорила…

Я вздохнула и убрала подушку.

– Может, забрать документы, пока не поздно?

– Қóйшы4, Алина, – Саида забралась ко мне и легла рядом.

Мы лежали на спинах и смотрели на разноцветный балдахин.

– Значит, ты поступила на профессию по зову сердца? – спросила она.

– Чувствую себя ужасно. А ведь когда исполняется мечта, всё должно быть по-другому.

– Я не видела твои рисунки, но не думаю, что они так уж ужасны.

– Я не буду их показывать, – отрезала я.

– Хорошо-хорошо. Мне жаль, что тебя не поддерживали в твоём творчестве.

– Мне вообще казалось, что меня ни в чём не поддерживали…

Я снова вздохнула.

– Если хочешь, можешь поделиться.

Я повернула голову к Саиде. Она смотрела на меня и добродушно улыбалась. Я её едва знала. Но предложение было заманчивым.

– Пожалуй, можно. Нам ведь ещё жить вместе.

– Незнакомым людям порой легче рассказать, что тебя тяготит.

– Да уж. Мы с мамой не были подругами. Но я была послушным ребёнком. И всё делала, как она говорит. Мне казалось, что она знает лучше. А когда у меня были… – у меня по спине пробежал холодок, который заставил поёжиться, – некоторые проблемы с парнем, она говорила, что это всё глупости. Знаешь, будто это не я её ребёнок, а он. Всегда защищала его.

– Вот это да, – усмехнулась Саида. – Она очень хотела сына, видимо.

– Да, действительно, она говорила как-то раз такое…

– А что папа?

– Папа… не знаю. Он был… никакой. Он будто отдал бразды правления маме. И был где-то… где угодно, но не в семье. А потом вовсе ушёл.

– Грустно… Ты знаешь, что в астрологии Луна – образ мамы, а Солнце – папы?

– Нет.

– В натальной карте заложено, как мы хотели бы видеть родителей, чтобы чувствовать себя комфортно и наполняться нужной энергией. Но маму и папу не выбирают. Они могут вести себя совсем не так, как ты бы хотела. Возможно, у тебя так же. А что с бывшим?

– Ничего. Я уехала. Он остался там.

– Хм, значит, у вас есть напряжённые аспекты5 между планетами. Ну и ещё много всего может быть…

– Стой, о чём ты говоришь? Что за аспекты? При чём тут планеты?

Саида села, скрестив ноги.

– Вот ты. Ты живёшь на Земле. Она вмещает восемь миллиардов людей. «Какие же мы маленькие», – подумаешь ты. Но ведь Юпитер, к примеру, больше Земли в одиннадцать раз. А Солнце – в сто девять раз. А сколько планет и звёзд так далеки от нас и ещё не открыты. Неужели всё это никак не влияет на нашу жизнь?

Она замолчала, и я поняла, что должна что-то ответить:

– Мы – всего лишь мусор в космосе. Какое дело до нас планетам?..

– Неправильный ответ! – воскликнула Саида. – Всё во Вселенной взаимосвязано. Планеты влияют на нас, и мы влияем на планеты. Вспомни ту же физику, девятый класс, закон всемирного тяготения.

– То есть, планеты притягивают нас?

– И мы притягиваем планеты, грубо говоря. Они влияют на нас, а мы можем повлиять на них.

– Звучит как-то нереально.

– Именно поэтому у большинства людей в мире жизни и не ладится: они просто не умеют использовать энергию планет.

Я уже представила себя повелительницей космоса, жонглирующей небесными телами, будто они ничего не весят.

– Ну и как я по-твоему должна правильно использовать эту энергию? – спросила я.

– Хорошо, что ты спросила, – Саида загадочно улыбнулась. – Когда ты родилась, положение звёздного неба сделало своё уникальное селфи. Я покажу тебе его, только дай мне точную дату, время и место рождения.

– Я родилась тут 19 октября 2005 года, в 1:15.

Саида достала свой смартфон и стала в нём что-то делать. А затем показала мне экран. Там я увидела по кругу расположенные обозначения знаков зодиака. Сам круг был разделён на секторы, а внутри прочерчены линии между какими-то символами.

– Это звёздное небо в тот день и час, твоя натальная карта. И, к твоему счастью, я могу немного помочь тебе её расшифровать, – улыбалась Саида.

– То есть ты хочешь сказать, что здесь написано, как мне надо жить, чтобы было зашибись?

– Практически.

– Бред, – возразила я. – Если бы всё было так просто, то все в этом мире были бы счастливы.

– Верно. Но не все этому верят, и не каждый хочет брать дело в свои руки. А ты хотела бы?

Звучало, конечно, сюрреалистически, но очень заманчиво.

– Не веришь, да? – Саида прищурилась, положила телефон на кровать и сложила руки. – А скажи-ка мне, кем был твой бывший по знаку зодиака.

– Скорпион.

– Скорпион?!

– Скорпион.

– Биссмилях6! – она вздохнула и закатила глаза. – Ты Весы, воздушный знак. Ты несовместима с водными и земными. Вам априори не нужно было начинать отношения. Если скажешь мне его данные, я смогу как-нибудь расшифровать его карту. Но! Сейчас о тебе. Мы знакомы несколько дней. Но если дашь мне немного времени, то я выкачу о тебе столько инфы, что и лучшая подруга не знает… Ну, насколько смогу, конечно. Я не профессионал.

Саида протянула мне правую руку. Я заинтересовалась. Раз уж я приехала сюда за новой жизнью, то почему бы не попробовать сделать её ещё лучше? Я протянула свою в ответ и пожала ладонь соседки.

– Договорились, – улыбнулась я.

Я почувствовала, что меня кто-то тормошит за плечо. Постаралась открыть глаза, но они отказывались подчиняться. Послышался голос Саиды:

– Алина. Алина, проснись!

– Саида, мне к первой паре, – пробурчала я.

– Я сделала разбор твоей натальной карты. Ты охренеешь, когда я тебе всё покажу.

– А нельзя было подождать до утра?

Я попыталась закрыться с головой одеялом и защитить глаза от света, но Саида сдёрнула его.

– Ты хочешь начать новую жизнь или нет? Чем раньше узнаешь, тем раньше начнёшь действовать. Ты уже утро сможешь прожить по-новому, вставай!

– Ладно, – недовольно протянула и нехотя выползла из кровати

Саида потащила меня в свою комнату за рабочий стол. Ноутбук работал, принтер распечатывал что-то, а по поверхности столешницы были разбросаны цветные маркеры. Соседка приставила к своему стулу пуфик и усадила меня на него. Я спросонья поёжилась от холода и запахнула кардиган. Не смогла сдержать зевоту.

– Ну что там, выкладывай…

Принтер как раз закончил печать. Саида собрала листы в стопку и начала:

– Сначала расскажу тебе о твоей личности, приготовься.

– Ага, подставку для челюсти приготовила, – съязвила я, поднеся ладонь к подбородку.

– Да-да, тот самый Меркурий в Скорпионе, – отметила Саида. – Итак, Алина, родившаяся 19 октября 2005 года в 1:15. Солнце в Весах, Луна в Тельце. Ты смотришь на мир прагматично. Делаешь всё не спеша. Тебе спокойно, когда всё стабильно, – она оторвала взгляд от текста, посмотрев на меня и, видимо, пытаясь понять мою реакцию.

– Продолжай, – только сказала я.

– Ты за справедливость. Тебя наполняет красота. Ты не любишь споры, всегда стараешься сгладить углы. Когда в окружающем мире гармония, ты чувствуешь себя счастливой.

Я не ощущала себя счастливой уже давно. Моя жизнь напоминала американские горки, метания из стороны в сторону. Всё было стабильно нестабильно.

– Это… – задумчиво сказала я.

– Про тебя?

– Про меня.

Я взяла бумаги из рук Саиды.

– И ты всё это узнала, просто посмотрев на расположение планет?

– Именно, – она улыбнулась.

– Ладно. Итак, что мне делать, чтобы засиять на этом небе?

Положительные качества первого дома во Льве: оптимизм, умение найти решение любой ситуации и говорить на равных с представителями власти, лидерские задатки, артистизм, талант учителя, храбрость, верность слову.

– Натальная карта показывает двенадцать сфер жизни – двенадцать домов. Они управляются знаками зодиака и планетами, которые там находятся. Когда ты не знаешь, как лучше действовать в той или иной ситуации, планеты помогут тебе.

– Звучит слишком просто.

– Да. Но прикол в том, что одна сфера жизни может влиять на другую или даже на несколько. И я могу поздравить тебя. Ты включила своё Солнце в третьем доме. Значит, скоро жди улучшений в первом доме.

– Саида, я ни слова не понимаю… – перебила её я.

– Прости-прости, – соседка вздохнула, будто собираясь с мыслями. – Я первый раз делаю разбор кому-то, волнительно.

Саида показала мне мою карту и ткнула пальцем в один из секторов.

– Первый сектор – это первый дом. Он отвечает за твоё проявление в мире. Этот дом приходится на Льва, – она переместила палец к внешнему контуру круга, где я увидела символ этого знака зодиака, – а его покровитель – это Солнце. Но оно находится в другом доме, – я вновь проследила глазами за перемещением её пальца, который остановился на символе круга с точкой внутри, – В третьем.

– Пока не улавливаю связь, – призналась я.

– Эх, как же объяснить попроще, – вздохнула Саида и задумалась. – О! Вот представь: моя квартира – это твой первый дом. А я – Солнце, хозяин дома номер один. Но допустим, что я жила бы не здесь, а тоже снимала бы квартиру и работала бы там…

– Это бред. Зачем тебе снимать квартиру, если у тебя есть св…

– Тише, – она перебила меня. – А то мысль потеряешь. Итак, я снимаю квартиру номер три и работаю там. Так как у меня есть своя недвижимость, то я, конечно, буду стараться улучшать её. И деньги, которые я заработала в доме три, буду направлять в свой дом один. Улавливаешь?

– Типа хорошо поработай на рабочем месте, чтоб больше бабла принести в свой дом?

– Именно! Хм, а ты и правда схватываешь на лету. Это я по твоему Меркурию говорю.

Я заулыбалась. Это действительно так. Я обожаю учиться. Я была отличницей в школе. До… определённого времени.

– За что же отвечает третий дом? – заинтересовано спросила я.

– Обучение, общение и коммуникацию.

– То есть, чтобы мне проявиться как личности, мне нужно учиться и общаться с людьми?

– Почти. Это должно доставлять тебе радость. Ты ведь мечтала о том, чтобы учиться на архитектора?

– Да.

– Так ты же исполнила своё желание! Поступила туда, куда хотела сама, а не куда хотели родители.

– Да, но… – я закрыла лицо руками и устало потёрла глаза. – Мне кажется, что всё-таки надо было их послушать.

– В тебе сейчас говорит секстиль7 Солнца и Плутона в минусе, – она указала на одну из линий внутри круга, – отсутствие сил и энергии, тень на фоне других… Брось это всё. Чтобы раскрыться, тебе нужно проявить настойчивость, выходить из зоны комфорта и идти туда, где страшно. И ты обязательно получишь награду.

На преподавателя практических занятий по инженерной графике сразу положила глаз вся женская половина нашей группы. Он выглядел довольно молодым. Видимо, закончил магистратуру и работал ассистентом профессора. Арсен Мухамеджанович. Стрижка-британка, рубашка, пиджак. Понятно, почему девочки поплыли. Даже очки не портили его. В ход от девочек пошли стреляния глазками, улыбочки. Немного поправить волосы, расстегнуть ещё одну пуговицу. Это всё, наверное, работает. Но, видимо, не с ним. Я тоже не могла отвести от него взгляд: настолько он не соответствовал этим стенам, этой доске на стене и плакатам с чертежами. Словно здесь было ему не место. Арсен Мухамеджанович был довольно высоким, наверное почти два метра. Он медленно плыл между столами.

– У Вас вопрос? – спросил он, и я вдруг поняла, что он обращается ко мне.

Наверное, я пялилась на него слишком долго. Преподаватель подошёл, скрестив руки за спиной в ожидании.

– Н-нет, – ответила я и наконец смогла опустить глаза, чтобы он не заметил, как я густо залилась краской.

– Хорошо. Если что, спрашивайте, – он пошёл дальше по проходу.

Был ли Арсен Мухамеджанович тем преподом, который ставит хорошие оценки за красивые глазки? Кольца на пальце у него я не увидела. Но девушка точно должна быть. Ведь смотрел он на всех девчонок довольно холодно и равнодушно. Но я считала, что самое красивое в девушке – это мозги. Нужно показать себя – вот первостепенная задача, ведь Саида сказала, что это порадует планеты.

Чертежи – моя сильная сторона. Я на отлично справлялась с заданиями в школе. Значит, справлюсь и тут. Конечно, первые чертежи не были сложными. Но это всё равно дало повод одногруппницам строить из себя неумех, чтобы Арсен Мухамеджанович подсказал и помог. С их архитектурно-инженерными генами, доставшимися от родителей, бабушек и дедушек, это выглядело нелепо. Я не выделялась ни внешностью, ни родословной, так что приходилось рассчитывать только на то, что я умела.

Я обожала строгую геометрию. Правильные формы, прямые линии – это любовь. И пофиг, что некоторые считают их скучными. Если я всё-таки стану архитектором, то, пожалуй, предпочту создавать здания в минимализме и хай-теке. Рейсшина, угольники, транспортир, циркуль, механический карандаш – это первые материалы, которые я взяла для учёбы. Я потянулась за ластиком и столкнулась пальцами с рукой Глеба.

– Ой, это твой, – сказал он, взял ластик и дал мне.

– Благодарю, – ответила я и продолжила чертить.

– А ты прям в потоке.

Глеб почему-то решил сесть рядом со мной и, видимо, пытался вытянуть меня на разговор. Меня немного раздражало, что он отвлекает, но я не стала грубить: всё же он был милым. В аудитории стоял тихий гул от разговоров студентов, поэтому наш разговор не будет выделятся из общей массы.

– Да, так и есть.

– А знаешь, я недавно размышлял о том, почему твоя фамилия показалась мне знакомой. Полез гуглить, и до меня дошло. Мартынова Ульяна Валерьевна.

Это имя было мне знакомо. Я оторвалась от черчения и взглянула на соседа в ожидании, что он скажет дальше.

– Так и думал. Кто она тебе?

– Бабушка.

– Офигеть.

– Да, так уж вышло.

– Планируете работать в ней в тандеме? Семейный бизнес?

Я не знала, что ответить. Бабушка – известный в крупных городах риэлтор. Но я её почти не помнила. У меня остались обрывочные воспоминания. Потому что когда мне было около шести, она внезапно уехала. Мне говорили, что это по работе. И, судя по всему, бабуля была занята настолько, что совсем забыла о своей единственной внучке.

– Может быть, а может нет, – улыбнулась я. – Пока что я просто учусь.

– Офигеть, я за одной партой с внучкой Мартыновой…

– Говоришь так, будто я какая-то звезда. Хотя по факту сейчас я ничего из себя не представляю.

– А вот это уже синдром самозванца.

Мы тихо похихикали и продолжили выполнять задание.

– Мне кажется, ты умная и старательная.

– Сделал выводы по паре линий на моём чертеже?

– Может быть. Но работаешь ты чисто. И часто не пользуешься линейкой, потому что прямые линии твоя рука выводит сама по себе, не дрогнув. Это вау.

У меня внутри заклокотало от его слов. Обычно девушки радуются, когда умиляются их ямочкам на лице или длинным ресницам. А я аж дышать перестала от того, что Глеб похвалил мой чертёж.

– Спасибо, – сказала я, не поднимая головы. А у самой жар растекался по лицу.

Я зашла в кабинет, где у нас должна проходить пара по рисунку, и снова перестала ощущать, как бьётся сердце. Не думаю, что мои одногруппники испытывали похожие ощущения. Большинство из них ходило в художественную школу. Но у меня не было такого опыта. Всё здесь вызывало восторг: гипсовые бюсты на постаментах, мольберты, работы студентов прошлых лет на стенах… Я, осматриваясь, искала, какое место мне выбрать для работы. И остановилась у мольберта возле окна. Вошла, судя по всему, наша преподавательница по рисунку. Короткая кудрявая и объёмная стрижка, лёгкий цветастый шарфик на шее и туфли с длинными носами, которые совершенно несуразно смотрелись при её маленьком росте, – всё это выдавало в ней человека не от мира сего. А это означало, что я с удовольствием буду слушать её.

– Так, архитекторы, рассаживаемся, – говорила она по пути к своему столу, на котором оставила сумку. – Будем рисовать композицию из трёх фигур.

Она направилась к длинному столу вдоль одной из стен кабинета и принялась переставлять гипсовые фигуры, то расположив их друг на друге, то разместив рядом, пока результат не удовлетворил её.

– Берём лист формата А3, – все полезли за бумагой, отчего кабинет наполнился шуршанием. – Сегодня составлю список того, что вам ещё понадобится на занятиях… Карандаши у всех есть?

– Да, – хором ответили все.

– Молодцы. Можете пока заточить их. У кого заточены, листы кнопками прикрепляйте к мольберту и приступайте.

Я стала наблюдать за одногруппниками. Они полезли в сумки за инструментами. Почти у всех были целые наборы карандашей разной жёсткости в красивых металлических пеналах. У меня было только два вида: средней жёсткости и твёрдый. Я понятия не имела, для чего использовать каждый. И остальные виды, что были у других. Ребята по очереди стали подходить к урне, чтобы заточить карандаши. Они это делали канцелярским ножом. Почему просто нельзя использовать точилку? Я немного растерянно тоже подошла к урне. Глеб как раз закончил. Его карандаши больше напоминали орудия для убийства, чем инструменты для рисования.

– Одолжишь нож, пожалуйста? – спросила я.

– Конечно, – ответил он и протянул его мне ручкой вперёд.

Я кивнула, уселась на корточки и… не знала, с чего начать. Глеб до сих пор не ушёл и, видя моё замешательство, присел рядом.

– Тебе помочь?

– Пожалуй, да, – ответила я и почувствовала, как покраснела от стыда из-за того, что не умею точить карандаши.

– Смотри, – он взял у меня один карандаш и нож. – Зажимаешь крепко одной рукой, – он так и сделал, – отступаешь пару сантиметров сверху и начинаешь счищать дерево, – Глеб срезал несколько кусочков. – Вот так. Попробуешь?

Я кивнула и приняла у него из рук инструменты. Попробовала повторить за ним и почувствовала, как острое лезвие впилось в мякоть верхней фаланги указательного пальца. Я вздрогнула, спина покрылась холодным потом, но я не произнесла ни звука. Капля крови выступила из раны и оказалась на полу.

– Так, сейчас. Зажми пока, – сказал Глеб, прошёлся до своего места и вернулся с бумажной салфеткой и пластырем.

– А ты предусмотрительный, – сказала я.

– Ты думаешь, у других не случается боевых ранений?

Он улыбнулся и вытер кровь с моего пальца. А затем распаковал пластырь и быстро заклеил порез.

– Вот и всё. Теперь давай я заточу твои карандаши, а то пара скоро кончится.

– Спасибо, – сказала я, улыбнувшись.

– Так, голубки, – услышали мы громкий писклявый голос преподавательницы и повернули головы. – Миловаться будете в коридоре. А мы тут искусством занимается вообще-то.

Глеб быстро справился с заточкой и отдал карандаши мне. Мы поднялись и разошлись по своим местам. Обычно на парах он садился где-то возле меня. А сейчас его место было скорее напротив. Причём наши мольберты не перегораживали наши лица. А кто он по гороскопу?..

Все уже принялись за построение. А я снова была в замешательстве: как вообще это делать? Я пришла сюда учиться. Но если я так и буду сидеть в ожидании чего-то, то не научусь ничему. Боже, Саида была права. Раньше я этого не замечала, но именно в тот момент остро почувствовала своё Солнце в Весах: оно делало меня нерешительной. Я сомневалась буквально в каждом своём шаге.

Спустя несколько минут колебаний я всё же подняла руку.

– Можно Вас?

Преподавательница подошла ко мне.

– Ваши имя и фамилия? – спросила она.

– Алина Мартынова.

– Так, Алина, какой у Вас вопрос?

– Я… не умею делать построение. Покажите, пожалуйста, как это делать.

Одногруппники стали тихо перешёптываться. Кто-то хихикал.

– Это хорошо, что Вы не боитесь спрашивать, Алина. Смелость – важная черта для творчества. Я помню Вашу работу на экзамене при поступлении. Построение страдало, конечно. Но это поправимо, давайте объясню…

Я прилетела домой, не ощущая земли под ногами. И кажется, что щёки уже сводило от улыбки.

– Ты чего такая счастливая? – спросила Саида, когда увидела меня, хлопочущую под музыку на кухне.

– Не знаю, – ответила я. – Кажется, это вдохновение. В универе ещё почувствовала. И до сих пор. Хотя уже вечер. Я просто решила включиться в учёбу и теперь не могу остановиться. Хочется творить. Аж готовить начала.

– Отлично, – улыбнулась Саида. – Не думала, что астрология сработает так быстро.

– Это чудеса какие-то. Я такого никогда не чувствовала.

Натив9, у которого двенадцатый дом находится в Раке, может проявлять избыточную чувствительность, иногда настолько высокую, что он закрывает свой дар эмпатии из-за болезненного ощущения несправедливости и предательства.

Ночью я плохо спала. Мне снились какие-то кошмары, но, когда я проснулась, не помнила ничего из этих снов. Только чувствовала себя совершенно разбитой. А сегодня придётся ещё завтрак готовить, прекрасно…

В квартире было тихо. Хотя я точно была уверена: Саида встала раньше меня. Она каждое утро ни свет ни заря пятнадцать минут делала йогу, а потом медитировала. Сегодня, так как был выходной, она встала немного позже. Я, стараясь не издавать лишних звуков, направилась на кухню. Но не смогла пройти мимо гостиной, где занималась соседка. Она сидела в позе лотоса посреди комнаты. Снова чувствовался запах благовоний. Саида сидела неподвижно, напряжённая всем телом. Но одновременно от неё исходила аура расслабленности и спокойствия. Смотрела бы вечно, но вспомнила о завтраке. На кухне достала небольшую кастрюлю, налила воды, добавила соль и поставила на плиту. Сварю пшеничную кашу с миндальным молоком. Саида пила и обычное, но мне хотелось больше поддерживать её в вегетарианстве. Пока вода закипала, я полезла в телефон, чтоб скоротать время. Зевая, открыла ленту и увидела фото, которое Саида залила в сеть. Там были мы втроём: я, она и Антон. Это было одним из её заданий на вчерашней игре. Я завела себе новую страницу, но до сих пор ничего не выкладывала. Судя по словам Саиды и моей натальной карте, моему Солнцу нужно проявляться. Соцсетей это тоже касается. Я репостнула фото себе, а потом заметила отметку Антона и перешла по ней. Там было мало информации и довольно старые фотки. Загадочный в жизни, загадочный в сети. Что ж. Я подписалась на него, а Саида уже закончила тренировку и зашла на кухню.

– Доброе утро, – сказала она и стала распускать пучок на голове.

– Доброе, – ответила я и не смогла сдержать зевоту, при этом широко открыв рот.

– Плохо спала?

– Да, не очень.

Вода в кастрюле закипела, и я засыпала туда крупу. А потом включила чайник.

– Как ты? – спросила Саида, явно намекая на вчерашнее происшествие.

– Я нормально, не волнуйся.

– Волнуюсь. Это было страшно. Я не знала, что делать. Хорошо, что с нами был Антон.

– Да. А откуда он знает, как смягчить приступ панической атаки?

Саида сделала напряжённый вдох, забегала глазами по кухне.

– Не уверена, что имею право об этом говорить.

– Ясно, тайны, тайны, тайны… – буркнула я.

Я повернулась к плите и стала помешивать кашу.

– Но можем поговорить о твоём…

– Нет, – резко бросила я.

– Сказала та, кто не любит тайны.

Саида ушла. Я почувствовала себя неуютно: я нагрубила ей. Но чёрт, это мои личные дела. Возможно, я и расскажу ей когда-нибудь.

Когда соседка вернулась, она была одета в свой бежевый махровый халат. От неё приятно пахло мятой. Я уже накрыла на стол. Мы молча принялись завтракать. Но эта тишина давила. Я вспомнила слова Саиды о том, что, судя по моему двенадцатому дому, Вселенная будет особенно благоволить мне всякими чудесами в моей жизни через медитации, аффирмации, магические практики и прочее. Я не верила во всю эту ерунду. Но почему-то всё не могла выбросить это из головы. Саида предупреждала, что дома в натальной карте – это ситуации и обстоятельства:

– Они могут тебе не нравиться, но если ты не будешь действовать как положено, можешь нарваться на неприятности.

О, да, между моей жизнью и неприятностями можно поставить знак равно.

Внезапно я осознала.

– Саида?

– М?

– Кажется, что мне нужна твоя помощь.

Соседка аж есть перестала и замерла, глядя на меня.

– А что, если мы не зря встретились?

– В смысле?

Я выхватила у неё ложку, кинула в тарелку и взяла её за руки.

– Ты же говорила, что мне нужно заниматься медитацией, аффирмациями и всякой такой фигнёй?

– Так по карте выходит. Конечно, я не профессионал…

– Я начинаю верить в совпадения. Саида – ты мой посланец планет! Ты же то самое обстоятельство!

Соседка молчала, но я почти слышала, как крутятся шестерёнки у неё в голове.

– И мне нужно последовать за тобой, судя по всему, – подытожила я. – А медитации правда помогают?

– Если правильно их делать, конечно.

– Ты можешь меня научить? Пожалуйста.

Саида вся загорелась, улыбнулась и кивнула.

– Я поняла тебя. Конечно, буду рада помочь.

Я заулыбалась.

– Можно кое-что спросить?

Я напряглась, но кивнула.

– Я заметила, что ты мало ешь.

О нет. Я не любила говорить на эту тему. Я потупила взгляд, высвободила ладони и стыдливо стала проводить по волосам на затылке.

– Можешь не рассказывать, почему, – продолжила она. – Но что в йоге, что в медитации, самое главное – это здесь и сейчас. Отпустить прошлое и не думать о будущем. Но если ты не примешь своё тело и не будешь заботиться о нём, душе будет плохо и никаких изменений не будет, понимаешь?

Я кивнула. Мне не нравилось моё тело. А плохое питание, конечно, не способствовало бодрости и нормальному менструальному циклу. Но мне всё равно хотелось подправить отдельные участки тела: живот выпирал, бёдра покрывала апельсиновая корка… Я пряталась под балахонистую одежду, и знала, что под ней – проблемы.

Саида ободряюще взяла меня за одну руку.

– Ты должна наладить своё питание. Хотя бы попробовать.

Я снова кивнула.

– А как ты относишься к спорту?

– Никак, я его ненавижу. Ненавижу бегать. Ненавижу прыгать.

– Так и думала. А ты хотела бы попробовать йогу?

Я скривила лицо.

– Это же тоже вроде спорта.

– Да, но другой. У тебя Марс в Тельце. Марс отвечает в том числе за спорт. А Телец – он спокойный, уравновешенный. Я думаю, йога тебе подойдёт. Хотя бы попробуй, пожалуйста.

Что ж, если Вселенная выбрала Саиду моим наставником – да будет так.

Мозг понимал, что Саида будет поднимать меня ранним утром для занятий, но тело не было готово это принять. Во всяком случае, пока. Но я надеялась, что эта практика хотя бы поможет от бессонницы.

– Доброе утро! – вдохновлённо говорила соседка, тормоша меня за плечо.

– Какая сейчас жиза про «ещё пять минуточек», – пробурчала я, пытаясь разлепить веки. – Сколько время?

– Десять минут шестого.

Я недовольно взвыла.

– Ты обещала попробовать, – она стянула одеяло и стала тянуть меня за руку. – Потом будет легче, обещаю.

Тяжело вздохнув, я смирилась и поднялась. Саида была в леггинсах болотного цвета и спортивном оранжевом топе. Стройная и подтянутая. Эх, когда-нибудь получится ли у меня достигнуть такого результата? У меня не было спортивной одежды. Нашла какие-то старые треники. Футболку, в которой спала, переодевать не стала, а поплелась в гостиную. Там уже всё было готово: расстелено два коврика для занятий, зажжено благовоние, а на фоне играла тихая мелодия с индийскими мотивами. Саида стояла на одном коврике, прислонив ладони друг другу перед собой. Я встала на соседний коврик лицом к ней.

– Намасте́10, Алина, – сказала соседка. – Готова начать?

– Давай уже, – ответила я. – Быстрее начнём – быстрее закончим.

– Второе правило йоги: мы никуда не торопимся, а слушаем себя и своё тело.

– А первое правило?

– Дышим.

Она медленно и глубоко сделал вдох. Я попробовала повторить.

– Начнём утренние практики по пятнадцать минут. Если почувствуешь, что тебе нужно другое время…

– Я уже чувствую, – огрызнулась я.

Ненавижу, когда утром меня заставляют что-то делать. Даже разговаривать ни с кем не хочу по утрам.

– Позже скорректируешь сама. А пока что ты под моим наставничеством.

Я вздохнула.

– Повторяй за мной.

Саида плавно подняла обе руки вверх и сомкнула над головой. Я повторила. Она повернула корпус боком, одновременно выставив ногу в сторону и раскрыв руки параллельно полу. Я повторила. Она выдерживала каждую фигуру по несколько циклов дыхания, а потом плавно трансформировала её в другую. Это было настолько завораживающе. И странно. И это спорт?

Когда мы закончили, я провела пальцами по лбу и почувствовала испарину на нём. Даже всему телу было немного прохладно из-за пота.

– Вроде было не сложно, – обрадовалась я.

Саида загадочно улыбнулась, и я лишь на следующее утро пожалела о своих словах. У меня болело всё: руки, ноги, живот… Как человек, совершенно далёкий от спорта, я наконец почувствовала, что у меня есть мышцы. О, Вселеная, лучше бы их не было в тот момент!

– Через пару дней станет легче, – пообещала Саида.

В первый день я попробовала и первую медитацию. Если это можно было так назвать. Саида обычно сидела в позе лотоса, но мне было некомфортно: спина не хотела держать меня неподвижно длительное время. Поэтому соседка предложила лечь в «позу мертвеца». Звучит страшно, но на санскрите лучше – шавасана. Нужно было закрыть глаза, дышать и не думать не о чём.

Легко сказать. Скажи мозгу не думать, а он назло начнёт посылать мысли одну за другой.

Я пыталась. Представляла себя на берегу моря, на лесной поляне, на горной вершине. Но всё равно в какой-то момент возвращалась. Даже не в настоящее, в прошлое. И вздрагивала. Снова пробовала. Ничего не выходило. Кажется, я не расслабилась от медитации, а наоборот устала.

– Всё получится, – подбодрила Саида. – Помни: здесь и сейчас.

Завтрак она приготовила в тот день сама – овсяноблин с бананом. Выглядело слишком много, чтоб я всё это съела.

– И сколько тут калорий? – спросила я.

– Забудь о калориях, – отрезала Саида.

– Но если я буду слишком много есть, то меня разнесёт.

– Не разнесёт. Съешь столько, сколько хочешь. Прислушайся к себе.

Я попробовала немного. Внутри вместе с бананом был ещё творожный сыр.

– Как тебе? – Саида улыбалась, поглощая свой завтрак.

– Мне нравится, – кивнула я.

Но я не смогла съесть всю порцию, как она и сказала. Но это всё равно лучше, чем пару печенек с чаем, которые составляли большинство моих завтраков на неделе.

– Алло? Привет, мам.

– Привет, моя хорошая. Как дела? Как устроилась?

– Ничего, нормально. Живу вместе с хозяйкой квартиры. Она милая.

– Как учёба? Нравится?

– Д-да… Нормально.

– А подробнее?

– Мам, я только начала, ничего непонятно и немного волнительно.

– Ну ты смотри там, не расслабляйся. Старайся, вникай.

– Конечно, мам, так и делаю.

– Он спрашивал о тебе.

– …

– Я знаю, ты просила не давать твой новый номер. Но… Алина, он так скучает по тебе.

– Мам, мне ещё домашку делать. Давай потом поговорим.

Обладательница натальной карты отличается миролюбием, заботливостью, хозяйственностью и тягой к стабильности. Там, где она находится, возникает атмосферу радости, спокойствия и благополучия.

Моё сердце трепетало. Конечно, я уже бывала в галерее, но очень давно. Кажется, мои одногруппники чувствовали себя здесь в своей тарелке. Они подолгу стояли у каждой картины и громко обсуждали её. А мне хотелось тишины, замедлиться и рассмотреть каждый мазок, каждое цветовое пятно наедине с работой. Поэтому я намеренно отставала от группы.

– Алина, ты идёшь? – нетерпеливо спросила Жибек.

– Да, иду, – ответила я, хотя сама не двинулась. – Я догоню.

– Ладно.

Она махнула рукой и ускорила шаг, чтобы догнать нашу группу, которая уже была в переходе из одного зала в другой. Я осталась одна. У меня почему-то скручивало живот до этого, будто было ощущение, что меня не должно быть здесь, что мне нельзя. Но сейчас никого не было вокруг. Я подошла ближе. Изображение сразу потеряло контуры и превратилось в беспорядочные пятна. Я выбрала для себя одно из них и, держа взгляд на нём, постепенно стала отходить назад. И вот она, картина. И тот самый незаметный мазок кистью. Казалось бы, что он решает? Но нет, без него картина стала бы совсем другой. Я хотела бы так же – превращать хаос из пятен краски в искусство. Мама всегда говорила, что я занимаюсь ерундой, глядя на мои попытки рисовать.

– Рисование – проклятие свыше, Алина, – говорила она, вздыхая. – Ты видела картины художников? Они все были безумцами. И без денег. Ты хочешь быть сумасшедшей и бедной, когда вырастешь?

Конечно, я не хотела быть сумасшедшей и бедной. И я бросала кисти и краски каждый раз, когда вспоминала это.

– Ты разве не знаешь, что произведения искусства нужно оценивать издалека? – услышала я голос позади и вздрогнула от неожиданности: настолько я была сосредоточена.

Я обернулась.

– Антон? Что ты тут делаешь?

Это же Антон. Как странно было увидеть его здесь. И как долго он стоял тут позади меня?

– Очевидно то же, что и ты, – ответил он и стал подходить ближе.

Он был опять во всём чёрном и контрастировал со светлым интерьером галереи. Антон встал слева от меня, смотря на картину.

– Прости, просто не ожидала встретить тебя здесь. Ты один?

– А ты?

– Я с одногруппниками. Преподша по рисованию заставляет ходить по выставкам, чтобы развивать насмотренность и вдохновляться.

– Разве сейчас все не ищут вдохновение на Пинтересте?

Я усмехнулась.

– И в нём тоже. Но я рада, что она отправила нас сюда.

Я перевела взгляд на картину.

– Так зачем ты рассматриваешь вблизи? Ничего не понятно, и видно все недочёты.

– А разве не из всех этих мелочей и состоит произведение? Какие бы они ни были. Вот если бы не было этого мазка, – я указала на пятнышко, которое рассматривала до этого, – что было бы? Дыра. Пустота. Убери из книги буквы, как бы мы смогли читать? Убери из мелодии один инструмент, уже сразу казалось бы – что-то не так… Разве наша жизнь не состоит из вот таких вот отдельных, пусть и не идеальных, моментов?..

Я посмотрела на Антона. Оказалось, что он смотрел на меня.

– Что? – спросила я.

– Ты учишься на художника? – спросил он.

– На архитектора.

Парень присвистнул.

– Неожиданно.

– А ты кто?

– Попробуешь угадать?

– Хм, – задумалась я. – Если бы я судила по одежде, то сказала бы, что ты тоже архитектор.

– Это потому что я в чёрном?

Я улыбнулась тому, что он знает эту байку11.

– А ты вот не в чёрном.

– Я ещё не архитектор, а всего лишь студент. Может, позже жизнь заставит.

Антон посмеялся.

– Так кто же я?

– Любишь, чтобы тебя разгадывали? Знак зодиака не говоришь, а теперь и профессию свою.

– Я всегда был открытым, как книга. Но решил изменить стратегию. Кто-то и из-за профессии предвзято относится к человеку.

Я вздохнула и повернулась к нему, а он ко мне.

– И какое мнение обо мне сформировалось у тебя? – спросила я.

– Слишком много переменных, – ответил Антон. – Но я приятно удивлён, что встретил тебя здесь.

– Взаимно.

Мы улыбнулись друг другу и снова повернулись к картине. Так странно. Я думала, у нас не будет ничего общего, кроме разбавленного холодной водой чая. И он так и не ответил, с кем он тут. С друзьями? Один? Мы стояли и всё смотрели на картину. Так спокойно…

– Алина! – позвали меня, и мы с Антоном повернули головы на голос: это был Глеб, он приближался к нам. – Ты чего тут затормозила?

– Да иду я, иду, – вздохнула я. – Ладно, увидимся, – я обратилась к Антону.

– Пока, – ответил он.

Я пошла вслед за Глебом в другой зал.

– Кто это был? – спросил он.

– Это друг моей соседки по квартире.

Я вышла из метро, направляясь домой в четверг после пар. Я почти каждый день тут проходила, но сегодня что-то заставило меня притормозить возле ряда магазинчиков. Все они были ничем не примечательны, кроме одного. Вход был украшен зелёными и белыми шарами, а большой плакат гласил: «Мы открыты».

Это что, очередные подсказки Вселенной?

Я зашла внутрь и обомлела. Воздух тут был более влажным, чем на улице, но это, видимо, было необходимо для всех тех растений, что здесь продавали. Меня встретили двухметровые стеллажи с зеленью, лабиринты которых казались бесконечными. Я медленно шла, озираясь по сторонам. Мимо проходили люди с горшками в руках.

– Добрый день, Вам подсказать? – спросила девушка в проходе.

Она была в розовом фартуке и мило улыбнулась.

– Я просто смотрю.

Да кого я обманываю?

– У вас есть вакансия?

Девушка точно не ожидала этого вопроса. Но спустя пару секунд улыбнулась и сказала:

– Я уточню, но вроде есть. Мы недавно открылись, – она приблизилась, поднесла руку к лицу, прячась ото всех, будто хотела посвятить меня в какую-то тайну. – Я сама здесь неделю.

Господи, зачем я ляпнула это? Я не представляла, как совмещать учёбу и работу. И вообще, смогу ли я работать здесь? С другой стороны, работа мне нужна. Интересно, а подходит ли мне вообще эта работа? Что говорит натальная карта?…

Из потока мыслей меня вытянула девушка-продавщица, которая всё это время стояла и неловко смотрела на меня:

– Эм, наверное, отведу вас сразу к главной.

Я кивнула и направилась за ней. Путь был недолгим. Так называемая главная стояла в конце зала возле кучи растений в упаковке и что-то записывала в своём планшете.

– Венера, извините, что отвлекаю, – обратилась к ней моя сопровождающая, – тут девушка хотела узнать насчёт вакансии.

– Супер, нам нужны свободные руки, – сказала Венера, не отрываясь от планшета.

Мы постояли так ещё несколько секунд в ожидании, пока она закончит своё дело. А затем она наконец обернулась к нам.

– Школьница? Студентка? – спросила она.

– Студентка, – ответила я.

– Восемнадцать есть?

– В октябре будет.

– Ясно, работу на полдня рассматриваешь?

– Мне подходит. Во второй половине дня смогу, после учёбы.

– Хм, – задумалась Венера. – О растениях знаешь что-нибудь?

– Ну, – я немного замялась, не зная, как ответить так, чтобы её устроило. – За своими домашними ухаживала.

– И как? Живые?

– Вполне.

– Сойдёт. Остальному научим. Когда сможешь приступить?

Я стояла и не могла поверить своим ушам. Меня приняли! Вот так, с порога. С ума сойти.

– Завтра, – радостно ответила я. – К трём часам дня подойду.

– Супер! – улыбнулась Венера. – Гáми, сними копию удостоверения у… Как, говоришь, тебя зовут?

– Алина.

– Сними копию удостоверения у Алины, а потом жду тебя тут на распаковке партии.

– Хорошо, – ответила Гами.

Я вышла из этого магазина с небольшим горшком. Кустик мелких листочков с белыми прожилками пышной шапочкой торчал оттуда. Венера сказала, что всем новым сотрудникам положен подарок. Это было самое дешёвое растение в магазине – фиттония. Но ощущала я себя, будто ухватила что-то огромное и редкое.

Венера…

Я обернулась взглянуть на вывеску магазина, которую пытались установить на парапет навеса двое мужчин. «VenusPlants». Боже, до меня только в тот момент дошло.

У меня же Венера в четвёртом доме!

Венера любит свой дом. Дома я чувствовала себя счастливой. Я помнила свою старую комнату. Она была моим убежищем. Там было много света. Немного по-девчачьи. Но ведь я была ребёнком. Белые стены, наволочки и пододеяльник в мелкий розовый цветочек, розовая простынь. Очень много свечей: на тумбе возле кровати, на туалетном столике, на книжном стеллаже. Всякие красивые, милые и бессмысленные вещицы, которые что-то значили для меня. А ещё у меня было огромное зеркало в резной золотой раме. Это был подарок от папы на тринадцатилетие. Когда я просыпалась по утрам, то видела себя в нём в окружении всех тех прекрасных вещей. Моих вещей. А ещё помню тяжёлую розовую шкатулку, где лежали мои украшения. В родительском доме у меня были растения. Не так много, как в этом магазине, конечно, всего лишь пять горшков. Я оставила их и уехала. Как же они там? Мама залила их водой и они сгнили? Или наоборот забывала поливать, и все их прекрасные листья засохли? Она никогда не умела за ними ухаживать.

Я вернулась в квартиру. Саиды ещё не было, и во всех комнатах стояла тишина. И духота. Едва уловимый запах шалфея ещё остался с утренней медитации. Я пооткрывала окна в комнатах, чтобы проветрить, и зашла к себе. Как же это место отличалось от того, что я любила раньше. Я поставила фиттонию на подоконник. И здесь теперь мой дом?

Венера любит свою семью. И я любила, конечно. Я позволила воспоминаниям включить в голове кино. И это был самый отвратительный фильм.

2 года назад.

Крик. Ещё один. Начинаю постепенно просыпаться, пытаясь понять, что происходит и кто кричит. Разлепляю глаза. Звуки стали яснее. Я глянула на экран телефона. 7:32.

– Ничего теперь не изменить! – различила я голос мамы за дверью.

– Я не пытаюсь ничего изменить! – последовал тут же голос папы. – Я пытаюсь понять, любила ли ты меня вообще когда-нибудь?! Или я был средством отвода глаз всё это время?!

У меня скрутило живот от осознания: они ругались. У родителей были и раньше размолвки, но в этот раз всё по-другому. За окном вставало солнце, и оно уже немного нагрело комнату. Но мои ладони и ступни были ледяными. Я сидела на кровати, боясь пошевелиться. И всё пыталась вслушаться в голоса, чтобы понять причину ссоры. Но не получалось. Они бросали друг другу обрывочные фразы, которые я не могла связать в голове. А потом хлопнула входная дверь, и стало тихо.

Я всё ещё не двинулась с места, вслушиваясь в тишину. Зачем? Я и сама не знала. Всё закончилось. Но мне было страшно выходить из комнаты. Будто здесь сейчас безопасно и всё по-старому, а там меня ждёт другая жизнь, которую я не хочу жить.

Не знаю, сколько ещё времени я оставалась в комнате, час или два. Но было тихо. А мой живот начал урчать, требуя положенный ему завтрак. Я встала, открыла дверь и вышла в коридор. Тишина. Прошла дальше, вот комната родителей. Осторожно заглянула. Постель была расправлена. Мама стояла у окна спиной ко мне.

– Мам? – еле подала голос я.

– Да? – ответила она.

– Что случилось?

– Папа ушёл от нас.

Папа ушёл от нас в тот день, когда мне исполнилось шестнадцать. С днём рождения, Алина.

– Привет, мам.

– Привет, доча. Ну, как дела?

– Нормально. Как у тебя?

– Пойдёт. Работы завались, правда, приходится задерживаться по вечерам с этими выплатами.

– М-м… понятно.

– Как учёба? Что интересного? Что изучаете?

– Мам, ты всё равно в этом не разбираешься.

– Я просто хочу знать, чем ты вообще занимаешься.

– …

– Ты уехала и… я скучаю по тебе.

В доме натива должна быть детская энергия. В целом дом должен представлять собой место, где шумно, красиво и всегда есть гости. Творческие таланты натива передаются с генами.

В субботу на работе был выходной, и я отправилась домой сразу после пар. Я отработала два дня, и мне всё очень нравилось. Пока что мне доверили опрыскивать растения, поливать их и протирать листья от пыли влажной губкой. За кассой стояла Гами. Венеры эти два дня не было. На выходных мне нужно было подготовиться по предметам на следующую неделю: я начала работать и сразу ощутила нехватку времени. Меня немного пугали истории о бессонных архитекторских ночах. Хотя у меня итак были проблемы со сном последний год. Думаю, заполнить часы без сна полезной работой по учёбе лучше, чем ворочаться до утра в жалких попытках уснуть.

Когда я вернулась домой, то сразу заподозрила, что что-то не так. На пороге стояла неизвестная мне пара обуви: слишком маленькая для Саидиной ноги и слишком… детская? Я прошла к гостиной. Там на диване сидела девочка и смотрела мультики. Она не обратила на меня внимания, а я пошла дальше, на кухню, где была Саида.

– Чей ребёнок? – сходу спросила я.

– Антона, – ответила соседка, продолжая готовить.

– Антона?! – удивилась я.

Это его дочь? Не может быть. Девочке на вид лет пять-шесть, а Антон на год старше Саиды, а ей всего двадцать лет.

– Это его сестра, расслабься.

Я снова прошла к гостиной и выглянула из-за проёма, чтобы рассмотреть гостью ещё раз. Действительно, сейчас я узнала те же русые локоны и голубые глаза – схожесть читалась.

– А сам Антон где?

– Попозже приедет. Женьку забрал с тренировки, а мамы дома нет, попросил на время тут её оставить, пока катается по делам.

Я, удовлетворённая ответом, кивнула и направилась в свою комнату переодеться. Но, когда я уже почти дошла, меня словно молнией стукнуло – ребёнок. Ребёнок в доме, где я живу. Я развернулась и опять побежала на кухню.

– Саида! – шёпотом прокричала я. Мне не хотелось, чтобы девочка услышала. – Саида, ребёнок!

Соседка на пару секунд задумалась, но потом округлила глаза, уловив то же озарение, что и я. Четвёртый дом. Он связан с пространством, где ты живёшь, и с семьёй. Саида сказала, что в моей карте он занимает очень значимое место. Мало того, что в нём живёт две планеты, Меркурий и Венера, так ещё он управляется двумя – Плутоном и Марсом. Две планеты-жителя открывают поток энергии ещё к четырём домам в карте… Фух! Как бы не запутаться во всём этом. Но главное, что я запомнила – в моём доме должны быть тусовки, веселье и… дети. Как это всё провернуть, я не понимала, если учесть, что квартира не моя, а беременеть я не собиралась в ближайшее никогда. Но ведь никто не уточнял, что дети должны быть мои. И, вероятно, одного ребёнка хватит на первое время. А мне нужно с ней разговаривать? Может, только её присутствия достаточно? Планеты тут молчали.

– О чём задумалась?

Голос Антона вынул меня из мыслей.

– М? – рассеянно подала голос я.

Мы вчетвером сидели на кухне и ели мороженое на палочке, которое всем принёс Антон. Кажется, я всё время напряжённо поглядывала на Женю, его сестрёнку.

– Она уже полчаса на меня пялится, – буркнула Женя.

Я, поняв, что меня спалили, густо залилась краской.

– И вовсе я не пялюсь, – попыталась парировать я.

– Я пойду телик смотреть.

Женя как раз доела своё мороженое, поэтому встала, выбросила палочку в урну и ушла.

– Что-то случилось, пока меня не было? – спросил Антон.

– Я просто не люблю детей, – шепнула я.

– Боже, – закатил глаза Антон, – ну простите, что я решил оставить свою сестру в тёплом и сухом месте, а не заставил ждать меня несколько часов в машине под дождём!

– Я не это имела ввиду… – потупила глаза я.

– Алина хотела сказать, – пришла на помощь Саида, – что ей нужно общаться с детьми, но ей сложно это даётся.

– Что значит «нужно общаться»? – удивился парень, и буквально через пару секунд сообразил: – Снова ваши астрологические штуки? Я не позволю вам использовать её для ваших экспериментов. Найдите другого ребёнка.

– Но ты подумай, – перебила его соседка, – сколько раз Женя была здесь?

– Эм, – задумался Антон.

– Вот именно. Буквально никогда. Но как только появилась Алина, – она указала на меня, – по случайности тебе понадобилось где-то оставить сестру. Это знак!

Я закивала. Добавить было нечего. Антон закатил глаза.

– И что теперь?

– Ничего. Просто привози её сюда почаще.

– Она не захочет. С такой-то атмосферой, – он глянул на меня.

– Прости, – сказала я. – У меня нет ни сестёр, ни братьев, поэтому я совершенно не знаю, что делать.

– Расслабься, это всего лишь ребёнок, – вздохнул Антон.

– Тебе легко говорить, – пробубнила я.

– У меня тоже нет младших, только три старших брата, – сказала Саида. – Но это не так сложно, как кажется.

– Три брата? – удивилась я. – Наверное, мама очень хотела дочку?

Саида почему-то не отвечала.

– Хотела ведь? – переспросила я.

– Думаю, она была бы рада больше, окажись я мальчиком.

Саида опустила глаза к миске, где, уже почти полностью растаявшее, лежало её мороженое, и ковыряла его ложкой.

– Саида, брехня всё это! – Антон мягко положил руку ей на плечо. – Ты чудесная, а твои братья – говнюки.

– Не говори так. Они – моя семья, – сказала она.

Я сидела и ничего не понимала, а только вопросительно хлопала глазами. Саида, посмотрев на меня, сказала:

– Мама говорит, что девочки – бесполезные. Всё равно выходят замуж и уходят из своей семьи в семью мужа.

Мягкий кусочек мороженого вопреки всему встал у меня поперёк горла.

– Ни хрена себе, – сказала я удивлённо. – А ничего, что она сама когда-то была девочкой? Ей так же говорили?

– Говорили, – вздохнула Саида.

– Поэтому она решила нарушить порядок действий и свалила раньше, – подытожил Антон. – Ну, на эту квартиру.

– А чья это квартира? – спросила я.

– Апашкина12, – ответила соседка. – Папиной мамы. У нас с ней были самые близкие отношения. Но… она умерла два года назад. А квартиру завещала только мне.

– Вот все охренели, – ухмыльнулся Антон.

Наш стол был небольшим, поэтому я легко смогла дотянуться до руки Саиды, лежавшей на поверхности. Кисть немного похолодела. Соседка взглянула на меня. Я улыбнулась. «Мне жаль, что тебя не поддерживали в твоём творчестве», – сказала она мне в мой первый день учёбы. А поддерживал ли кто-то её? Мы знакомы с ней две недели. Но сейчас я будто почувствовала тонкую нить, протянутую между нами. И мне по какой-то причине не хотелось её разрезать.

– Если у меня когда-то и будет другая семья…

– Твой будущий муж пройдёт жёсткий контроль, обещаю, – сказал Антон.

Мы посмеялись. У Антона всегда порыв всех защищать. Может он Рак?

К концу недели мои мышцы наконец перестали болеть, а воскресная тренировка впервые далась в удовольствие.

– Кажется, я начинаю понимать, почему ты занимаешься именно йогой, – вздохнула я.

Мы с Саидой лежали вдвоём на своих ковриках после практики. Мне стало немного прохладно из-за лёгкого ветерка, который принёс с собой напоминание о вчерашнем дожде. Я протянула руку в сторону, чтобы достать свой кардиган, и укрылась им. Птицы щебетали в кустах неподалёку. Это было гениальное решение – провести занятие на свежем воздухе. В воскресенье утром в парке ещё никого не было, кроме редких бегунов. Саида поднялась, села, скрестив ноги, и вытащила свою бутылку с водой.

– Чем планируешь заняться сегодня? – спросила она, сделав глоток.

– Вчера начала готовиться по домашкам на следующую неделю. Сегодня постараюсь закончить по-максимуму, – ответила я, не вставая, и прикрыв глаза: солнечные лучи пробились сквозь листву и всё-таки нашли моё лицо.

– Обед на меня не рассчитывай. Меня не будет дома почти целый день, вернусь к ужину.

– Что будешь делать?

– Нужно будет встретиться с одногруппниками, обсудить сценарий репортажа. Потом с одним парнем на обед схожу. Потом зайду за книгами…

– Что ты сказала? – я приложила ладонь к лицу, создав что-то вроде козырька, чтобы солнце не мешало мне удивлённо смотреть на Саиду.

– За книгами в книжный, – повторила она.

– Нет, перед этим.

Она махнула рукой, встала и стала собирать вещи.

– Парень один позвал на обед.

– Что за парень?

– Да так, из одного приложения для знакомств.

– А имя-то у него есть?

– Есть, но… Алина, это всего лишь обед, я вообще о нём ничего не знаю.

– Ладно, – я тоже встала и стала собирать вещи, – буду называть его «ухажёр».

– Называй, как хочешь, мне всё равно.

– Пока что.

Саида шутливо толкнула меня ковриком, который свернула рулоном. Мы вышли с газона на мощёную дорожку и пошли по направлению к дому.

– И как ты нашла своего ухажёра в этом приложении? – спросила я.

– Очень просто. Там есть фильтр по знаку зодиака. Так что я сразу отбросила неподходящих кандидатов. А потом мы взаимно лайкнул друг друга, списались, ну и вот.

– Удобно. Вот бы и в жизнь так легко отсеивать неподходящих.

– А ты знаешь, что натальные карты людей в каких-либо отношениях влияют друг на друга?

– Каким образом?

– Если наложить две карты друг на друга, то планеты одного партнёра попадают в дома другого. А ещё образуются аспекты между их планетами, точно так же, как в личной карте.

– И что это значит?

– Ну смотри, например, если его Солнце попадёт в твой пятый дом, то ты будешь чувствовать вдохновение и прилив энергии, находясь рядом с ним.

– Ого, – удивилась я. – Это похоже на то, когда говорят, что человек стал музой для другого.

– Да, именно! Ты верно подметила. Так оно и есть. Аспекты планет из двух карт могут как усиливать партнёров, так и влиять негативно.

Когда Саида ушла по своим делам, первое, что я сделала – скачала то самое приложение для знакомств. Я решила так: зарегистрируюсь сегодня, заполню анкету, пускай уже висит, а алгоритмы начнут работать.

Имя – Алина. Возраст… Укажу, что мне уже есть восемнадцать. Рост – сто шестьдесят пять сантиметров. Город… Место учёбы… Интересы… Так. Теперь фото. Кажется, я последний раз делала селфи в прошлой жизни. В телефонной галерее я не нашла ничего подходящего, а на фотках из облака я была ещё блондинкой.

Я зависла на какое-то время, листая свои старые фотографии. Потом подошла к зеркалу. Уже стало видно чуточку отросшие светлые корни. Надо будет подкраситься, чтобы не было заметно разницы. Или?..

Я решила пока оставить в покое свои волосы, только причесала их немного. Нужно сделать фото. Подошла к окну, чтобы естественный свет лучше осветил лицо. На экране телефона сразу блеснули мои янтарные глаза: их всегда было хорошо видно на фотках, особенно в солнечную погоду. В зеркале я этого не заметила, но окно подсветило, что правая бровь немного разлохматилась, и я поправила волоски пальцем. От местного солнца стало ещё больше веснушек. Чёрт. Обычно моя кожа была белой как снег.

Ладно. Выгляжу нормальной. Нужно только немного улыбнуться, чтобы не отпугнуть потенциальных усилителей моих планет.

Спустя сорок минут и сотню селфи я наконец заполнила свой профиль. Приложение поздравило меня и дало доступ к поиску. Я выставила возраст от восемнадцати до двадцати пяти в фильтре. Ну и главное, что меня интересовало – знак зодиака. Я помнила наставление Саиды о том, что водные и земные мне не подходят. Так что поставила галочки напротив Овна, Близнецов, Льва, Весов, Стрельца и Водолея. Начинаем поиск.

Я потратила ещё около часа, просматривая потенциальных кандидатов. Мне нужно было оценивать их всего лишь по фото и описанию – вот и всё первое впечатление. Некоторые парни без стеснения загружали фото топлес. Конечно, это были те, у кого было, что показать. Спасибо и на этом.

Фото на работе. Фото в тренажёрном зале. Фото с таксой – как мило…

Я поставила лайки паре-тройке симпатичных представителей огненных знаков и нескольким воздушным. Под конец меня уже тошнило. Я устала, заблокировала телефон, кинула его на кровать и пошла заниматься домашними и учебными делами.

Саида вернулась к восьми вечера. Я как раз вышла из душа в халате и с тюрбаном из полотенца на голове. Соседка притащила с собой две сумки. В одной были навалены фрукты, зелень и немного овощей: Саида старалась жить более экологично и не брала в магазине лишние пакеты. А в другой сумке были книги, видимо те, которые ей нужно было купить. Она сразу унесла их в свою комнату, а я тем временем раскладывала съедобное. Когда подруга появилась на кухне, я сразу спросила:

– Ну что, как свидание?

– Это не свидание, – махнула рукой она. – Так, посидели, кофе попили…

– И что? – не успокаивалась я.

– Что «что»?

– Ну и как он?

– Ничего. Высокий, темноволосый, в очках. Он Стрелец, кстати.

Я набрала воды в чайник и зажгла конфорку.

– Огонь, значит?

– Да, но довольно сдержанный. Умный. Работает… Ой, я так и не поняла, где он работает, как-то уклонился он от прямого ответа. Но выглядит достойно.

– Ну и?

– Ну и мы договорились, что ещё встретимся как-нибудь.

Я расплылась в улыбке, а затем и Саида тоже. Я достала корзинку с вкусняшками и поставила на стол.

– А что насчёт его натальной карты?

– Я не стала сразу спрашивать дату рождения, как-то неловко было. А что насчёт тебя? Скачала приложение?

– Да, – вздохнула я. – Я так устала от него. Целый час сидела и выбирала. Пока никто не ответил. Погоди, сейчас схожу за телефоном.

Я пошла в комнату. Он лежал там же, на кровати, экраном вниз. Когда я разблокировала его, то увидела, что вся панель уведомлений была переполнена. Новое приложение уведомляло меня о том, что кто-то меня лайкнул, а кто-то – поставил взаимный. Надо же. Я вернулась на кухню. Саида уже налила чай и поставила чашки на стол.

– Вот это да, – удивилась я. – Даже суток не прошло, а мой профиль завален предложениями и лайками.

– Ты – девушка, – пожала плечами Саида. – По крайней мере у нас всегда есть выбор.

Синастрия – представляет гороскоп совместимости по дате рождения с использованием наложения двух натальных карт и дальнейшим анализом планетарных аспектов и домов.

Я осознала, что буквально вжалась в стул. Живот скрутило.

– Ты в норме? – шепнул Глеб.

– Я не уверена, – так же шёпотом ответила я.

Мы сидели на паре по архитектурному проектированию, и я только что услышала то, что заставило меня паниковать.

– Клаузура пойдёт в качестве зачёта на ближайшей рубежной неделе, – продолжил Валентин Игоревич, преподаватель. – К концу семестра у вас будет ваш первый архитектурный проект, который составит восемьдесят процентов вашей итоговой оценки за семестр.

Восемьдесят?! Да он наверное, шутит. Клаузура – это идея и замысел будущего проекта на большом формате. Раньше студентов архитектурных вузов рассаживали по одному в отдельные комнаты и запирали примерно на шесть часов. По истечению времени студент выходил с готовой визуализированной идеей проекта. Это значит, что нужно сидеть и придумывать? То есть, творить? Я начала ещё больше паниковать.

Что придумывать? Как это делать? Я и рисовать-то не умею.

Конечно, все остальные сидели с умными лицами. Они, вероятно, с пелёнок рисовали клаузуры.

Пара закончилась, и мы стали собирать вещи.

– Не парься, – сказал Глеб, видимо уловив мою панику. – Это только слово такое страшное. Я уверен, что мы справимся.

– Ты раньше это делал? – спросила я.

– Нет.

– Ты ответил «нет», чтобы меня успокоить?

Пальцы мои немного дрожали, пока я укладывала тетрадь и пенал в сумку. Не хватало ещё одного приступа. Не думала, что задание может вогнать меня в тревожное состояние.

Глеб мягко взял меня за руку. Я переключила внимание на его лицо. Оно было таким спокойным, что подействовало на меня.

– Честно, я ни разу не рисовал клаузуру, – ровным тоном сказал он.

– Ладно, – кивнула я. – Но ты хотя бы умеешь рисовать.

– Это проектирование, а не рисование. Оценивать будут в первую очередь идею.

– Да, но эту идею надо как-то изобразить!

Я осознала, что немного повысила голос.

– Прости.

– Принято, – улыбнулся он.

Мы вышли из аудитории.

– Мне нужно срочно понять, как вдохновляться, – констатировала я. – И подтянуть навык рисования. Рубежка через месяц. А как вдохновляться, если не знаешь, на что вдохновляться.

Глеб остановил меня и положил руки на мои плечи.

– Спокойно, ещё есть время, – сказал он. – Ещё несколько недель занятий по профильным предметам. Ты будешь знать больше и точно справишься.

– Меня пугает, что ты уверен во мне больше, чем я в себе.

– Это называется дружеская поддержка, – вздохнул он.

Может, Глеб и прав. Но я никак не могла успокоиться.

Сегодня отменилась последняя пара, так что мне негде было провести лишние два часа перед работой. Я снова пришла в галерею. Может, здесь придёт вдохновение? Как раз выставили работы других художников. Я пыталась позвать одногруппников, но все отказались, даже Глеб: ему нужно было на работу. Так что я сидела одна на одной из скамеек в зале напротив картины, сделав глоток воды из бутылки. Ещё эта новость с клаузурой… Мне срочно нужно открыть источник вдохновения. Но именно сейчас у меня не было сил ни ходить, ни думать.

– Привет, укротительница планет, – услышала я знакомый голос и обернулась.

Антон подошёл и сел рядом со мной.

– Снова ты, – вздохнула я. – Второй раз встречаемся в одном и том же месте, не сговариваясь. Как так выходит?

– Я думал, это ты следишь за мной.

– Чёрт, меня раскрыли.

Я допила остатки воды, а потом поставила пустую бутылку рядом.

– Всё нормально? – спросил Антон.

– Да, а почему ты спрашиваешь? – я посмотрела на него.

Он мельком посмотрел вниз на мои руки, а потом снова на меня. Я проследила за его взглядом: мои пальцы сжимали уже высохшую влажную салфетку. Сжимали, мяли, трепали эту несчастную, будто она была виновата.

– Нервничаю от безысходности, – призналась я.

– Почему?

– Да там… – я махнула рукой, будто это было совсем неважно. Хотя я всерьёз переживала за свою оценку по этому предмету. – Это по учёбе.

– Может, тебе нужна помощь?

Я ухмыльнулась.

– Как ты можешь помочь, если мне нужно будет шесть часов провести в универе под замком делая клаузуру.

– Клау… что?

– Клаузуру. Концепцию проекта.

– И что это должно быть?

– Понятия не имею. Знаю только, что без клаузуры мне не сдать проект в конце семестра, который составляет восемьдесят процентов итоговой оценки.

Я вздохнула и отложила комок из салфетки на скамейку между нами.

– А что говорят звёзды? – после некоторого молчания спросил Антон.

– Ты же не веришь во всё это, – хмыкнула я.

– Но ты веришь.

Я снова взглянула на него. Он в ожидании смотрел на меня.

– За творчество отвечает пятый дом в карте, – начала я. – Его управитель в третьем, где мне нужно общаться, учиться. Но я это и так делаю. Но не чувствую никакого вдохновения. Саида говорит, что в пятом доме у меня Плутон, а он даёт безграничные возможности творить, но… Я опять же ничего не чувствую. Не знаю, как заставить Плутон работать. Надеюсь, я понятно объяснила?

– Суть я понял, – улыбнулся Антон. – Тебе нужно творить, но ты не знаешь, с чего начать. Ты ведь архитектор. На мой взгляд творчество – это не просто рандомные всполохи.

Я вопросительно посмотрела на него. Он сжал челюсть и закатил глаза.

– Программист не может вот так просто сесть и написать код. Нужно исследовать исходные данные, структурировать их, понять, какой результат нужно получить. Это и есть программирование. Кодить может любой, а вот программировать…

Он замолчал, видимо надеясь, что я сама сделаю выводы из услышанного. Я улыбнулась.

– Вот ты и спалился, да? – спросила я.

– Снова я лезу с советами, когда меня не просят.

Антон хотел встать, но я схватила его за локоть, удерживая.

– Нет, стой! Пожалуйста.

Он снова сел.

– Хочешь сказать, что мне нужно изучить тему прежде, чем приступить к проекту? – уточнила я. – Но я даже пока темы не знаю.

– Вот именно, пока. Вам ведь скажут её позже, верно?

– Да.

– Это логично. Не думаю, что первокурсник может просто так взять и сделать эту вашу клаузуру. Конечно, сделать он может. Но на мой взгляд саму ценность проекта он не донесёт. Если он не какой-нибудь гений, конечно.

Так называемых гениев в группе, как мне казалось, было предостаточно. Но попробовать подход, предложенный Антоном, стоило. Тем более что это было пока что единственной зацепкой для работы.

Программист, значит, да? Программист, который ходит на художественные выставки. Какая планета отвечает за логику? Меркурий. А он покровительствует Девам. Сейчас как раз месяц Дев, и он скоро заканчивается.

– У тебя случайно не было дня рождения недавно?

– Эм, нет, – Антон немного оторопел от такого вопроса. – А, я понял, хитруша, – он улыбнулся. – Всё пытаешься разгадать мой знак.

– Ты спалил свою профессию, может и знак получилось бы вытянуть из тебя, раз уж на то пошло, – пожала плечами я.

А сколько было время? Я достала из сумки телефон.

– Ой, мне уже пора на работу.

Я встала, поправляя куртку и застёгивая сумку. Взяла пустую бутылку из-под воды и потянулась за комком салфетки, но столкнулась пальцами с рукой Антона.

– Я намусорила – мне выбрасывать, – сказала я.

Антон уступил. Я хотела уже убежать, но вспомнила, что не поблагодарила его.

– Я постараюсь воспользоваться твоим советом, – сказала я. – Спасибо.

– Только если получишь незачёт, не вздумай перекладывать ответственность за это на меня.

– По рукам, – закатила глаза я. – Пока.

– До субботы, укротительница планет.

Я направилась к выходу из зала, а затем вышла из галереи. Глеб был прав: у меня ещё есть время. Основной навык, который мне нужно подтянуть – рисование. Найду учебник по академическому рисунку, который он мне рекомендовал. Попрошу у преподши по рисованию позаниматься дополнительно.

Я вспомнила слова Саиды о синастрии и подумала о том, что немного Солнца партнёра в моём пятом доме мне не помешает. Если я действительно буду испытывать вдохновение, находясь рядом с ним, это должно помочь в будущем проекте. В прошлых моих отношениях явно были негативные аспекты. Мы расстались не так давно, и я не думаю, что хотела бы начинать новые, но… Раз уж я взялась за свою жизнь, почему бы не добавить в неё ещё усилитель? Чисто ради эксперимента. Я достала телефон и зашла в приложение, чтобы ещё раз взглянуть на кандидатов.

В тот же день я вышла с работы около восьми вечера, но отправилась не домой, а в ресторан буквально через две двери после «VenusPlants». Первое свидание, а меня сразу позвали в ресторан, вау. Парню двадцать пять, наверное, мог себе позволить. Внутри я нашла его быстро.

– Привет, – улыбнулась я, когда подошла к столику, где он сидел.

– О, привет, кхм, – он встал и вышел из-за стола.

Я протянула ему правую руку.

– Тахир, – он взял мою руку и пожал её.

– Алина.

Конечно, мы уже знали имена друг друга, это была чистая формальность. Я села, он сел вслед за мной.

– Итак, Тахир, – начала я. – Ты у нас Лев, верно?

– Точно. А точнее июльский Лев. Я родился 25 июля 1998 года…

Это был первый и последний вопрос, который я задала ему. И я узнала о нём всё: что он закончил школу на красный диплом, отучился здесь в универе, потом уехал за границу чтобы отучиться там, что увлекается психологией и спортом (я так и не поняла, каким, судя по его довольно пухлой комплекции). Все полтора часа, что мы были в ресторане, он не затыкался и даже не задавал ни одного вопроса мне обо мне. Только уточнил, сколько мне лет. А потом при любом удобном моменте говорил что-то вроде «ой, да ты этого не знаешь, ты ещё маленькая».

Я пыталась быть вежливой, слушала, кивала и улыбалась. И пыталась почувствовать хотя бы крупицы вдохновения, которые значили бы, что его Солнце попало в мой пятый дом. Но у меня было единственное чувство – я не хочу быть здесь. А после того, как Саида отписалась мне, что его Юпитер в квадратуре13 с моим Марсом, что означало отсутствие взаимопонимания в отношениях, я сбежала, сославшись на необходимость посетить уборную. И что, все двадцатипятилетние такие?! Нужно не забыть снизить возраст в фильтрах приложения…

На следующий день после работы я снова пошла на свидание. В этот раз я подумала о том, что если парень будет настолько же плох, лучше мы пойдём в то место, куда я хочу, чтобы у меня остались хоть какие-то хорошие воспоминания. Поэтому я выбрала суши-бар. Я приехала очень голодная. Кандидат номер два – Ерлан, Дева, двадцать лет. Он пришёл сразу следом за мной. И в процессе разговора даже назвал время рождения помимо даты и города. Конечно же я сразу переслала все данные Саиде.

Мы заказали большой сет, где было много моих любимых роллов. Беседа была приятная. Вкупе со вкусной едой у меня создалось ощущение, что уж это свидание точно удастся. Пришло сообщение от Саиды, в котором она, к моему разочарованию, указала, что его Плутон находится не в моём пятом доме, а во втором. Она сама до конца не поняла, что значит это положение. Прислала только предложение: «Вопросы финансового порядка являются превалирующими». Может, это означает, что в паре он берёт ответственность за финансы на себя? Или что с ним я никогда не буду ощущать безденежья благодаря высокой финансовой грамотности? Но потом до меня дошло…

В конце ужина он предложил проводить меня, и я согласилась. После чего он попросил счёт и стал считать роллы, которые мы не доели. А потом высчитал, сколько съела я и сколько он. И всё это было при официанте, который стоял в ожидании оплаты. Я недоумённо смотрела на него, пытаясь не подавать виду. Это был даже не счёт пополам. Я достала из сумки почти всю сумму, указанную в счёте и сказала, что всё-таки доберусь до дома сама.

Третье свидание я решила не назначать на вечер. В этот день у меня был свободный час между учёбой и работой. Так что я предложила Паше-Весам прогуляться в парке.

Я сидела на скамейке и ждала: он опаздывал уже на пятнадцать минут. И, когда он появился, я сразу даже не поняла, что это он. Потому что это был совершенно другой человек, не тот, что был в анкете. Смуглая кожа на фото – бледная вживую такая, что он чуть ли не отсвечивал солнце. Рост метр семьдесят два в указанных данных – рост ниже меня сантиметров на пять в реале.

– Ты пришёл вместо своего друга? – спросила я.

– Нет, – спокойно ответил Паша. – Это я с тобой общался.

– Нет, я общалась с высоким кудрявым кареглазым брюнетом, а не с… – я вовремя осеклась, чтобы не обидеть его. – Не с тобой. Тебе не стыдно использовать чужие фото?

– А ты согласилась бы со мной погулять, если бы на фото был я? – он указал на всего себя.

В тот момент мне сложно было ответить на его вопрос, потому что раскрытая ложь затмила мне разум. Я скрипя зубами заставила себя остаться.

– Хотя бы со знаком зодиака ты не наврал?

– Нет.

Он полез за своим удостоверением, чтобы я посмотрела дату рождения и убедилась сама. Конечно, я сразу отправила данные на расчёт Саиде. Она была на парах, поэтому пришлось подождать её ответ. В это время Паша купил нам по мороженому, и мы стали бродить по дорожкам. А потом обнаружили, что нам совершенно не о чем говорить. Куда делся тот кандидат, который сыпал комплиментами в переписке? Похоже, Паша умел быть актёром только в интернете.

Прошло полчаса, а я уже не выдерживала этой гнетущей обстановки. Да и Саида задерживала с ответом.

– Мне уже нужно идти, – сказала я.

– Хорошо, пока, – сказал Паша.

Так мы и разошлись. И только в автобусе я получила ответ Саиды: «Оппозиция14 двух Лун – восприимчивость двух индивидуумов противостоит друг другу».

Планета-трансформатор судьбы Плутон в пятом доме находится на пике своего влияния, что усиливает стремление человека осознать и воплотить свои мечты в областях любви, творчества и отношений с детьми.

– Так что теперь она ходит на свидания каждый день, – сказала Саида и отпила из чашки.

– Жесть, – сказал Антон и отпил из своей.

– Я устала, – прохныкала я. – У меня и так времени стало под завязку из-за работы. Так ещё тратить его на бессмысленные встречи…

Я подпёрла рукой подбородок и грустно смотрела на корзинку с булочками посреди стола. Неделя выдалась насыщенная, а моя нервная система истощена, так что никаких свиданий хотя бы на этих выходных.

Боже, ещё и с этой клаузурой что-то думать надо.

– Ну был же тот, что с бородкой и кудрявыми волосами. У вас в целом неплохая синастрия.

Антон поперхнулся.

– Вы ещё успеваете смотреть их… кхм! карты?! Да уж, а ты серьёзно настроена, – он посмотрел на меня.

Не так серьёзно, как он думал. Просто я надеялась, что встречу хоть кого-то, кто сможет положительно зааспектировать мои планеты и помочь с вдохновением.

– Может лучше присмотреться к кому-то, кого ты уже знаешь? – спросил Антон.

– К кому? К Глебу?

– Кто это?

– Одногруппник. Но я не знаю его знак.

Я вздохнула и встала из-за стола.

– Спроси и узнаешь, – сказала Саида. – Удивительно, что ты ещё до сих пор этого не сделала, судя по тому, как он к тебе подкатывает.

– Так и сделаю, – я устало показала ей большой палец вверх. – А сейчас прошу извинить, пойду немного пострадаю в своей комнате.

Я попыталась немного вздремнуть, чтобы унять головную боль. Похоже, все кандидаты были энергетическими вампирами, иначе я не могла объяснить, почему так плохо себя чувствую. Однако надолго уснуть мне не удалось, несмотря на то, что мне никто не мешал: Саида и Антон не издавали ни звука в соседних комнатах. Я достала из тумбочки таблетку и выпила её в надежде, что через некоторое время мигрень утихомирится. Хотела взять телефон, чтобы позависать в сети, но подумала, что от этого голова может разболеться ещё больше. Конечно, мне нужно было готовиться на следующую неделю по учёбе.

Пожалуй, займусь этим.

Я достала из стола папки и нашла чертёж, который не успела доделать в универе.

Что ж, начну с приятного.

Спустя полтора часа в мою дверь постучали.

– Заходи, – сказала я, не отрываясь.

– Привет, укротительница планет, – сказал Антон, когда вошёл.

– Угу.

Я была слишком сосредоточена. Думала, Антон простой уйдёт, но он решил подойти к рабочему столу. Парень навис надо мной и наблюдал за моими движениями в полной тишине. Это меня раздражало.

– Не могу работать, когда кто-то смотрит! – резко сказала я, да так, что Антон вздрогнул и задел папки на столе.

Они упали на пол. Я только нервно выдохнула, но продолжила чертить. Антон молча принялся устранять устроенный им беспорядок.

– Это ты нарисовала? – внезапно спросил он.

У меня ухнуло сердце. Я резко повернулась к нему, выхватила альбом с моими рисунками, спрятала в ящик и продолжила чертить как ни в чём не бывало.

– Я не успел посмотреть всё, но это очень красиво, – сказал он.

Я, ошарашенная, посмотрела на него.

– Можно? – он осторожно потянулся к ручке ящика и вопросительно смотрел на меня. – Хочу ещё раз взглянуть.

Я немного колебалась. Этот альбом давно не видел чужих глаз. Да и моих тоже: я старалась лишний раз не заглядывать в него, чтобы не разочаровываться. Моей маме не нравились мои рисунки, моему парню не нравились, не нравились и мне, в конце концов. Как они могли понравиться Антону? Сама не знаю, почему я не избавилась от этого альбома так же, как от других. Да ещё и с собой из дома увезла. По крайней мере, так его не смогла бы найти мама. Это были рисунки акварелью и гуашью. Свои альбомы, краски и единственную кисточку я хранила в своей комнате под матрасом. Меня не покидало чувство, что однажды мой тайник обнаружат. Но всё было хорошо. До сих пор. Как глупо я обнаружила сама себя!

Я могла бы не разрешать, могла бы просто сказать «нет». Но что-то внутри меня позволило Антону достать альбом, и я кивнула. Он медленно открыл ящик и достал его, будто опасался, что я, как грозный сторожевой пёс, вгрызусь ему в руку. Но я напряглась всем телом, сдерживая подобные порывы. Он подошёл к кровати, сел и начал рассматривать. Я сосредоточенно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять его эмоции, и кусала заусенцы на пальцах. Но Антон выглядел умиротворённо и спокойно. Он не спеша переворачивал страницы и долго рассматривал каждую. Я стучала ногой по полу в ожидании.

– Последние отмечены датой год назад, а место здесь ещё есть. Ты ничего не рисовала?

– Нет.

Это правда. В какой-то момент я перестала пытаться.

– Не было вдохновения?

– Типа того.

– Хм, – протянул он, долистав до последней страницы, а потом закрыл альбом и протянул его мне.

Антон оглядел комнату, будто в поиске чего-то.

– А сейчас ты не практикуешься? У вас же есть на курсе рисунок, живопись и что-то ещё…

Я молчала.

– Это тот самый бездействующий Плутон, о котором ты говорила?

– Теперь ты видишь, насколько всё плохо, – вздохнула я.

Я купила только часть материалов, указанных в списке для поступающих. Но намеренно откладывала приобретение кистей и красок. Помимо них нужны были ещё, рапидографы, ватманы… А всё это стоило состояние для меня сейчас. Так что первую зарплату я хотела потратить на покупку недостающего.

Антон встал и задумчиво прошёлся по комнате, а затем достал телефон и сосредоточенно стал в нём что-то искать.

– Может быть, я смогу тебе помочь. Ты завтра будешь дома?

– Да, – удивлённо ответила я.

– Хорошо. Просто жди, хорошо?

– Чего ждать?

– Завтра узнаешь. А я пошёл, уже поздно. Пока.

Он ушёл. Я в недоумении убрала альбом со своими недотворениями в ящик, а потом постаралась снова сосредоточиться на своих делах.

Воскресным утром мы с Саидой завтракали в кафе неподалёку от парка, где полчаса назад занимались йогой. Я снова сидела в приложении для знакомств и нехотя просматривала анкеты парней. Я хотела организовать несколько встреч, и мне даже написало несколько кандидатов, но пока что не хотелось никому отвечать. Если следующая неделя свиданий будет такой же ужасной, как эта… уф!

– Это же… – моя рука замерла, пока глаза осознавали увиденное. – Это же Глеб!

– Что? Который твой одногруппник?

Саида заглянула в экран моего телефона. Я листала его фотки в профиле. Блондин с голубыми глазами, белая рубашка. Безупречен, как всегда.

– Близнецы, – констатировала я и заулыбалась.

– О-о, – взбодрились Саида. – И почему ты ещё не ходила с ним на свидание?

– Да как-то… – замялась я. – Хотя он делал намёк.

Соседка вздохнула, закатив глаза.

– Не пропускай знаки Вселенной.

– Знаю, знаю, – вздохнула я, ощущая себя ученицей, которую отчитывали.

– Первым шансом ты не воспользовалась. Вот тебе второй. Ты счастливица.

После обеда зазвонил наш домофон. Мы с Саидой удивлённо переглянулись. Она пошла отвечать.

– Кто там?… Что за доставка?.. Да, она здесь живёт… – услышала я, а потом Саида заглянула в гостиную, где мы сидели и уже мне сказала: – Доставка. На твоё имя.

Я ничего не понимала. Ладно, посмотрим, что там. Когда открылась дверь, вошёл парень с узкой коробкой высотой больше половины его роста. Потом вошёл ещё один с большой коробкой. Первый парень протянул мне планшет с закреплёнными сверху бумажными листами и ручку.

– Распишитесь, пожалуйста.

Я приняла бумаги и стала бегать глазами по таблице. Мартынова Алина… Мольберт… Холсты… И ниже ещё длинный список…

Чего?!

Стояла печать «Оплачено». У меня перехватило дыхание. Я поставила свою подпись и вернула бумаги курьерам. Они попрощались, а я тут же бросилась к большой коробке. Саида протянула ножницы. Я прорезала скотч, чтобы добраться до содержимого. И первое, что я увидела, когда открыла крышку, – сложенный пополам лист бумаги. Я взяла его. Под ним лежали коробки с красками, кисти… Я развернула лист дрожащими пальцами и увидела слова:

Нарисуй меня, как одну из своих француженок15

А.

P. S. Не говори С.

У меня вырвался смешок.

– Ты в порядке? – спросила Саида.

– Да-да, – закивала я, вытирая глаза. – Я сейчас.

Я зажала записку в руке и быстрым шагом ушла в свои комнату, а потом схватила телефон и набрала номер Антона.

– Ты с ума сошёл?! – тут же выпалила я, как только поняла, что он поднял трубку.

– Воу-воу, тише, – сказал он. – Я в своём уме.

– Я не просила тебя… Я… Мне… – тараторила я, стараясь слишком не кричать, чтобы соседка не услышала.

– Это. Подарок, – коротко сказал Антон.

– Подарок?

– Да. Знаешь, подарки – всякие разные штуки, которые один человек делает другому безвозмездно.

– Я знаю, что такое подарок, ты… – я хотела его как-нибудь обозвать, но не могла.

– Просто скажи «спасибо», – сказал он спокойно.

– Я потом верну всю стоимость…

– Не надо. Это. Подарок. «Спасибо» будет достаточно.

Я не смогла больше сдерживать ком в горле, а просто разрыдалась прямо в трубку. Антон был на линии, молчал и слушал мои всхлипы. Если бы он оказался в этот момент рядом, я бы непременно обняла его.

– Спасибо, – наконец прошептала я.

– Пожалуйста, – ответил Антон. – У тебя всё получится.

Я не могла уснуть. В комнате было темно, но глаза, привыкшие к отсутствию света, различали очертания мольберта, стоявшего у окна. Я ворочалась. А он будто звал меня. Я закрывала глаза и пыталась ни о чём не думать, но в мыслях тут же возникал он. В конце концов я перестала сопротивляться отсутствию сна. Что-то не давало мне спать, значит, так нужно. Я включила свет на тумбочке и взглянула на коробку с материалами в углу.

Мне нужно попробовать.

Я встала и подошла к коробке. Я так и не разобрала её. Почему не разобрала? Боялась того, что там лежит? Снова откладывала до лучших времён? Возможно. Но этой ночью что-то должно было измениться.

Я открыла коробку и стала выкладывать из неё содержимое. Акварель. Гуашь. Акриловые краски. Масляные краски. Столько цветов! Антон, вероятно, разорился. Разбавитель. Кисти. Кисти совершенно разных размеров. Лайнеры разной толщины. Маркеры. Там была и металлическая коробка с карандашами точь-в-точь, как у моих одногруппников. Палитра. Скетчбук. Наборы бумаги разных форматов различной плотности. Зачем мне столько всего? Вероятно, Антон не знал, что именно нужно брать, и поэтому взял всего по чуть-чуть. Я сидела около получаса, рассматривая и перебирая все предметы. И подолгу держала в руках каждый, будто боялась, что это сон и вся коробка растворится в воздухе. Но сон не развеевался. Всё было настоящим. Я не могла поверить, что всё это теперь моё, потому что раньше у меня была только детская акварель и несколько баночек гуаши.

Рядом с коробкой стоял тубус. Я открутила крышку. Внутри было несколько листов ватмана. А возле мольберта стоял мой планшет. Я знала, что бумагу натягивают на него, но как это делается? На парах мы пока пользовались бумагой формата А3. Нужно срочно узнать. Я полезла в интернет за ответами. Нужны вода, губка, кнопки и молоток. Я тихо вышла из комнаты и направилась на кухню. Достала глубокую миску и новую губку для посуды с полочки под раковиной. Набрала воды. Теперь нужно найти молоток и кнопки. В квартире в коридоре была небольшая ниша с полками в стене, которые закрывались дверцами. Туда-то я и полезла, включив фонарик на телефоне. Молоток нашла быстро, а вот кнопок нигде не было. Зато нашла маленькую коробочку с гвоздями. Я понятия не имела, подойдут ли они, но решила их взять. Всё притащила к себе в комнату и закрыла дверь поплотнее.

Мой стол был завален тетрадями, книгами, линейками и ещё много чем. К чёрту. Я переложила всё на пол, стараясь сильно не шуметь, чтобы не разбудить Саиду. Достала один лист ватмана из тубуса, разложила его на столе, а сверху разместила планшет. Теперь бумагу нужно было отрезать по его размеру с учётом загибов, что я и сделала. По инструкции бумагу нужно намочить с помощью воды и губки, а когда она станет более податливой, загнуть края на раму и закрепить. Я делала это впервые и очень боялась, что бумага от этих махинаций только порвётся. Я подходила к подрамнику то с одной стороны, то с другой. Чуть не повредила себе пальцы несколько раз, пока забивала гвозди. Периодически казалось, что Саида проснулась, потому что я шумела, но она спала крепко. А ещё возникала мысль, что лучше бы я пошла спать.

Я потратила на это минут сорок. А потом ждала ещё какое-то время, чтобы натянутый на планшет ватман высох. Я беспокойно ходила туда-сюда по комнате, то и дело проводя пальцем по поверхности, и пыталась на ощупь понять степень высыхания. В конце концов я не смогла дождаться того, чтоб влага полностью испарилась, поставила планшет на мольберт и стала размышлять, чем буду рисовать. Акварель и гуашь я уже пробовала, пусть и давно. Для масла нужно использовать специальную бумагу, разбавитель, плюс интернет сказал, что краска плохо отмывается, если я вдруг что-то испачкаю, и имеет резкий запах. Поэтому я достала акриловые краски. Налила понемногу из каждой баночки на палитру и распаковала кисти.

Ну вот и настал этот момент.

Я стояла напротив чистого холста в пижаме. В левой руке палитра, а в правой кисть. И я понятия не имела, с чего начать. Что я буду рисовать? Или правильнее «писать»? Какие цвета выбрать? Что там по композиции? Я пыталась вспомнить, чему нас учили на занятиях, но это не помогало. Я бросила палитру и кисть, отошла и села на кровать. Сердце бешено колотилось.

А какая, к чёрту, разница, что́ я буду рисовать и как! Сейчас это не имеет совершенно никакого значения.

Я снова подошла к мольберту и подняла инструменты.

Нужно просто сделать первый мазок.

Я некоторое время смотрела на палитру, колебаясь между выбором цвета. Ох уж эти мои Весы… Наконец я выбрала глубокий синий и окунула в него кисть. Потом поднесла к поверхности бумаги. Сначала я сделала глубокий вдох и попыталась унять дрожь, которая возникла в руке. Я провела кистью по поверхности, и на ней остался синий след. Это было просто пятно краски, но я почувствовала, как по всему телу будто побежала тёплая приятная волна. Что это было, неясно. Но после такой волны во сне будто открылось дыхание. Я почти не помню, как рисовала. Или писала. Как правильно? Синий, чёрный, красный, белый… Кисть без остановки то ныряла в палитру, то бегала по поверхности бумаги. То медленно выводила линию, то делала короткие отрывистые штрихи. И это было пока что самым лучшим мгновением в моей жизни.

Я проснулась от голоса Саиды. Она звала откуда-то издалека, но постепенно голос становился ближе. Прикосновение к плечу, и я открыла глаза. Немного болела спина. Видимо, это от того, что я обнаружила себя уснувшей на полу.

– Алина… – вымолвила Саида. – Это ты… нарисовала?

Оторвав голову от подушки, я стала подниматься и потёрла глаза. Я лежала напротив мольберта. Весь пол был в краске. Мои руки были в краске. Даже ноги и пижама. Наверное, и лицо было испачкано. На мольберте стояла картина. Моя картина. Это не шедевр. Это не произведение искусства. Но это моя картина. Я подошла ближе. Кажется, здесь было изображено лицо. Я не знала, чьё оно. Я прикоснулась пальцами и ощутила затвердевшую краску. И спокойствие в душе.

– Ты молодчина, – сказала Саида и обняла меня, а я её.

Я так и не сказала ей, кто сделал мне этот подарок. Пусть это будет нашим секретом. Вторым, если учесть забавные случайные встречи в галерее.

– Алло?

– Привет, дочура.

– Привет, мам.

– Как дела?

– Отлично.

– О, «отлично»? Даже не просто «нормально»?

– Да, всё отлично. Закончились выплаты?

– О, да. Решила взять себе выходной по этому случаю. Слишком уж устала.

– Тебе точно должны дать повышение.

– Надеюсь на это… А у тебя как по учёбе?

– Учусь, грызу гранит науки.

– Тебе хотя бы нравится? Не зря я трачу свои деньги?

– …

– Алло? Связь глючит?

– Ты же сама хотела, чтобы я поступила на юридический.

– Да, но тебе нравится?

– С каких пор тебя это волнует?

Обладательнице Урана в седьмом доме необходим интеллектуально развитый партнер с блестящей эрудицией, общими интересами и отсутствием материальных зацепок. Это позволит привести к единению разумов в полёте к высшим целям, разделение преобразующих реальность идей в изобретательстве, творчестве, создании новых механизмов.

Глеб зашёл в аудиторию и направлялся, как всегда, в мою сторону. Честно, я всегда удивлялась, почему он решил садиться со мной абсолютно на всех парах. Кроме рисунка. Это было странно.

– Привет, – сказал он и плюхнулся на стул рядом.

– Привет, – тихо ответила я.

Мои пальцы нервно теребили уголок тетради, а я всё не решалась начать разговор. Почему так? У нас установились довольно дружеские отношения. Мы здоровались, обменивались шутками, спрашивали друг у друга, когда что-то было непонятно. Но свидание… Хотя с другой стороны он, конечно, был очень милым. И умным. И обворожительным до чёртиков. Я смотрела на его профиль, ровный нос и полные губы… Наверное, если отзеркалить одну из его сторон лица, то ничего не изменится – это по-прежнему будет идеальный Глеб.

Чёрт.

Я поймала себя на мысли, что смотрю на него под другим углом. Я сама так решила или чёртовы планеты маня заставляют? Но, с другой стороны, он уже делал первый шаг, пытаясь позвать в театр в первый день знакомства. Наверное, его к этому подтолкнули его планеты, а я тупень.

Ладно, планеты, так уж и быть.

– Глеб? – начала я.

– М? – отозвался он, доставая свою тетрадь и пенал.

Кстати, первый раз со времён школы заметила пенал у парня.

– А ты… – я практически слышала, как мысли устроили ураган в моей голове, а мозг старался ухватиться хоть за что-нибудь. – Ты…

– Да?

– Предложение о театре ещё в силе?

Он замер на секунду, а потом повернулся ко мне.

– Не понял.

Чёрт. Так и знала. Он уже забыл. Я ему больше не интересна как девушка. Я уже успела расстроиться, но Глеб вдруг спросил:

– Ты всё-таки хочешь пойти со мной?

Хвала вам, планеты.

Я виновато улыбнулась и наконец отпустила свою тетрадь, иначе она рисковала лишиться уголка.

– Я вчера увидела тебя в приложении для знакомств.

– И что же? Смахнула?

– Решила поговорить вживую.

– А ты, значит, ищешь партнёра, раз тебя туда занесло? Но при этом не замечала, что я подкатываю к тебе с нашей первой встречи?

– Замечала. Просто… – я вздохнула. – Не знаю, что ответить.

Глеб лёг плечом на парту и подпёр ладонью подбородок.

– Что ж, – улыбнулся он. – Я уже и не надеялся на это. Думал, у тебя есть парень или тебя интересуют только знания, или ты… по девочкам.

– Нет, – мотнула головой я. – Просто подумала, почему бы нет.

– Я свободен, ты свободна. Я ищу пару, ты ищешь тоже. Почему бы нам…

– Я согласна, – перебила его я. – Завтра?

– Завтра. Только не в театр. Туда в следующий раз. Если захочешь следующего раза, конечно.

Я улыбнулась, потому что конечно не думала, что следующего раза не будет. Мне не хотелось спугнуть его или благосклонность планет, хотя и не очень хотелось гулять среди недели.

– Зайду за тобой?

– Я буду на работе.

– О, не знал, что ты работаешь. Скинешь адрес?

– Хорошо. Только…

– Только что?

– Ты знаешь свои точные место, дату и время рождения?

Глеб удивлённо поднял брови.

– Зачем это?

Я, конечно, уже узнавала эти данные у других парней. Но они были никем. А Глеб… Кажется, он мне нравился.

– Я хочу узнать тебя получше, – я улыбнулась. – используя один инструмент.

Он ухмыльнулся.

– Это… приятно. Но что за инструмент будет действенней, чем простой разговор?

– Не будешь смеяться?

– Не буду.

Я вздохнула.

– Я немного увлекаюсь астрологией и…

Глеб прикрыл рукой лицо, стараясь подавить смешок. Но потом вернул спокойное выражение.

– Продолжай.

– Просто интересно было бы узнать тебя с двух сторон. С личной, и с астрологической. А потом сравнить. Чисто проверить.

– Ты хочешь эти данные в обмен на адрес?

Я пожала плечами.

– Я пойму, если ты откажешься…

– Договорились. Спрошу у мамы время.

Я расплылась в улыбке. Какой же всё-таки он милый.

Я открыла диалог с Антоном. Мы ещё ни разу не переписывались. А зачем переписываться людям, которые почти друг друга не знают? Но почему один человек решил сделать бесценный подарок другому человеку, которого почти не знает? Это до сих пор не укладывалось у меня в голове. Я чувствовала себя обязанной. Пусть он и сказал, что я ничего ему не должна. Должна. Должна хотя бы показать, как он мне помог. Он был онлайн. Я колебалась между тем, стоит ли отправить ему фото моей картины или же подождать до субботы, чтобы он посмотрел вживую. В любом случае, мне очень хотелось, чтобы он её увидел. И только я решила всё же прикрепить фото, как от него пришло сообщение.

Он долго не отвечал. Я представляла, как он рассматривает фотку на экране то увеличивая, то уменьшая масштаб.

В день свидания я отпросилась с работы на час раньше. Около семи вечера Глеб отписался, что ждёт меня у входа. Я уговорила его не заходить внутрь, чтоб он не видел меня в фартуке, перчатках и с косынкой на голове: Венера тем днём поручила мне несколько пересадок. Но я захватила с собой платье. Оно было не моим, Саида откопала в своих закромах. У нас с Саидой разный размер и тип фигуры: соседка отличалась большими бёдрами, а я была мелкой. Это шёлковое красное платье на тонких бретельках было ей мало, а мне в целом огромно, но за счёт пояса удалось привести его в более-менее приемлемый вид. Конечно, открытые плечи меня смущали. Я будто чувствовала себя голой. Поэтому надела ещё пиджак, который у меня был.

Я переоделась в подсобке магазина, попрощалась с напарницей Гами и вышла. Глеб стоял напротив входа, освещённый светом нашей вывески. А сзади его силуэт обрамляло жёлтое свечение уличных фонарей. Его светлые волосы немного вились, но в тот вечер он решил уложить чёлку на бок, что сразу придало его виду официальности. Он стоял, засунув руки в свои коричневые брюки, и улыбнулся, как только меня увидел. Я спустилась к нему, нервно поправив волосы.

– Знал бы, что в цветочном магазине такая униформа, стал бы постоянным покупателем.

Я закатила глаза.

Ладно тебе, Алина. Он просто флиртует.

Глеб забронировал столик в китайском ресторане. На входе нас встретил администратор и проводил вглубь зала за перегородку из деревянных брусков – отличное место, скрытое от посторонних глаз. Над столиком висел светильник в виде красного китайского фонарика, бра на стене тоже давали немного света. Похоже, Глеб давно хотел оказаться со мной в интимной атмосфере. Я была не против. И вообще я уже давно не ходила на свидания. Вкусно пахло едой, а зал был наполнен тихим гулом посетителей. Мы уселись друг напротив друга и принялись рассматривать меню, которое нам принесли сразу, как мы пришли. Пока я глядела на фото блюд, заметила, что Глеб не занят тем же, а смотрит на меня. Я перевела взгляд на него.

– Что? – спросила я.

– Ничего, – улыбнулся он. – Просто до сих пор не могу поверить, что ты здесь, со мной.

– Я тоже, – усмехнулась я той мысли, что полезла искать партнёра в сети вместо того, чтобы оглядеться вокруг. – Ты здесь уже был?

– Здесь нет, но один ресторан этой сети есть в моём родном городе.

– Тогда, может, поможешь с выбором? – я положила меню на стол и шепнула: – Понятия не имею, что заказывать.

– Могу заказать то, что я обычно беру. Уверяю, что здесь вкусно всё.

– Хорошо, так и быть.

Глеб нажал кнопку на салфетнице, и через несколько секунд возле нас материализовался официант. Пока эти двое были заняты обсуждением заказа, я потянулась за телефоном, который провибрировал в сумке. Это Саида. Я попросила её пробежаться по нашей синастрии: вдруг его Солнце попадало в мой пятый дом?

Глеб закончил с официантом, и я быстро убрала телефон обратно.

– Чего взгляд такой хитрый? – спросил он.

– Нашептали кое-что про тебя, – улыбнулась я.

– Расскажешь? Мне реально интересно, действительно ли эта ваша астрология опишет меня.

Он подпёр одной рукой подбородок и в ожидании стал смотреть на меня. А я пока не имела достаточно информации о нём, поэтому я спросила:

– Ты готовишь?

Глеб округлил глаза.

– Охренеть, первое предположение, и уже в точку.

Я выдохнула.

– Да, я готовлю. И готовлю, скажем так, неплохо, даже отлично.

– И кто даёт тебе такую высокую оценку?

– Спроси общажных. Запарили. «Глеб, а давай сегодня ты приготовишь ту запеканку?» – он нарочно изменил тембр голоса, чтобы передразнить кого-то.

Я посмеялась.

– Заинтриговал. Теперь и я хочу попробовать твою запеканку.

– Мои кулинарные навыки этим не ограничиваются. Может, когда-нибудь я тебе продемонстрирую.

– Я надеюсь, – улыбнулась я.

Нам принести лимонад.

– Прости, сегодня без алкоголя, – шепнул Глеб. – Сказали, строго с двадцати одного. Но если бы официант был девушкой, я думаю, что уломал бы её принести нам что-нибудь.

– Ничего страшного, – махнула я. – Я не пью.

– Это классно, на самом деле, – он расплылся в улыбке. – Говорят, мужики много пьют, чтоб увидеть женщину более красивой. Но в твоём случае мне не нужно ни капли алкоголя.

Я смутилась. Почему Глеб выбрал меня? Подошёл в первый же день к самой серой мышке в группе. Я видела, как другие девчонки смотрели на него.

– Ты такой… – начала я, но не могла подобрать слов.

– Какой?

– Всех девушек осыпаешь комплиментами?

– Только очаровательных брюнеток в красных платьях, работающих в цветочном магазине.

Возможно, он даже уже успел сходить с кем-то из тех девушек на свидание. Но всё же сейчас он здесь, со мной. Я вздохнула и улыбнулась ему.

Мы вышли из такси. Вечер был прохладным, поэтому Глеб ещё в машине предложил своё пальто. Я накинула его на плечи и запахнула руками изнутри. Меня окутал древесный аромат с примесью специй, аромат такой же тёплый, как и его хозяин. Мы дошли по моего подъезда и встали лицом друг к другу.

– Ну, я могу рассчитывать на второе свидание? – спросил Глеб.

– Говоришь так, будто мы не увидимся завтра на парах, – ухмыльнулась я.

– Пары – это другое, – хмыкнул он. – Хотя я рад, что могу видеть тебя почти каждый день.

Я улыбнулась, скинула пальто и вручила ему.

– Спасибо, – сказала я.

Он взял его и поймал мою кисть. А потом поднял её вверх, медленно поцеловал тыльную сторону ладони и посмотрел на меня исподлобья. Я почувствовала, как от места поцелуя вверх по руке побежали мурашки.

– Тебе спасибо, Алина, – улыбнулся Глеб.

Он отпустил руку и стал медленно отходить назад.

– Доброй ночи, до завтра, – сказал он.

– До завтра, – ответила я.

Он кивнул, развернулся, надев пальто, и постепенно исчез во тьме.

По словам Саиды, его Солнце не попадало в мой пятый дом. Но наши Солнца образуют угол под сто двадцать градусов и образуют трин. А это позволит нам стимулировать самовыражение друг друга, при этом без соперничества. А ещё у нас вышел секстиль – шестьдесят градусов, тоже хороший аспект, – моей Луны и его Венеры, что позволит мне чувствовать себя эмоционально комфортно в сотрудничестве и гармонии. Что ж. Я сочла это вполне неплохими показателями. Но немного расстроилась, что мне снова придётся каким-то образом искать вдохновение.

Я зашла домой, не переставая улыбаться. Ко мне вышла Саида.

– Посмотрите-ка, кто тут такой счастливый.

Я вздохнула и стала снимать верхнюю одежду и обувь.

– Что, даже сказать нечего? – спросила она.

– Абсолютно.

– А – астрология, – заумно подняла палец вверх Саида.

– С днём осеннего равноденствия!

С этими словами Саида разбудила меня в тот день, как обычно, на утреннюю практику по йоге. Я стала лучше спать по ночам, и ранние пробуждения давались легче.

– Что? – зевнула я, нехотя вылезая из-под теплого одеяла.

– Сегодня день осеннего равноденствия, – повторила Саида.

– И что это значит?

– С астрономической точки зрения это время перехода Солнца из Северного полушария в Южный. А с энергетической – время подводить итоги.

Соседка, конечно, была уже одета для занятий. А в мою комнату из гостиной стал проникать запах сандала. Его я чувствовала дома всю последнюю неделю. Саида уже ожидала меня на коврике, когда я зашла.

– Сегодня особенный день, – сказала она. – Для твоих Весов вообще отличный.

– Это ещё почему?

Я встала на коврик, а потом села на колени, повторяя её позу.

– Весы всегда стремятся к гармонии и равновесию. А сегодня как раз таки тот день – день равновесия. А ты знаешь, что в Японии день осеннего равноденствия – официальный праздник?

– Теперь знаю, – улыбнулась я. – А ты что, тоже хотела бы праздновать?

– Было бы классно. Но сегодня же четверг, середина недели. Никто точно не захочет.

Я заметила, как она расстроилась. У меня пары, а потом работа. А вообще…

– Знаешь, я могу отпроситься с работы, – сказала я.

– Серьёзно?

– Да.

– Ты сделаешь это ради меня?

– Конечно.

– Ура!

Её глаза засияли, а потом Саида кинулась ко мне и крепко прижала к себе.

– Спасибо-спасибо, – всё повторяла она.

– Задушишь, – прокряхтела я.

– Прости.

Она отпустила меня.

– А ты могла бы уговорить Антона? – спросила Саида.

– Почему я?

– Тебя он послушает. И можешь позвать своего Глеба.

– Глеба?

– Да. Будет очень символично: каждый из нас родился в один из времён года.

Так-так. Саида на радостях чуть не выдала знак зодиака Антона. Я родилась в октябре, Саида – в феврале, Глеб – в июне, значит, Антон – весенний. Что ж, это лучше, чем тыкать пальцем в небо и гадать.

– Хорошо, – сказала я. – Попробую их уговорить.

Всё складывалось хорошо: Венера отпустила меня, Антон немного поворчал, но согласился, а Глеб пришёл, только раньше аж часа на три. Саида ушла за покупками, а я удивлённо встретила его на пороге. Он улыбался, стоя с двумя пакетами в руках.

– Эм, привет, – сказала я. – Мы ждали тебя к вечеру.

– Я знаю, – он вошёл. – Но чтоб я пропустил саму готовку…

Глеб разулся и прошёл на кухню, а потом поставил пакеты на столешницу и стал их разбирать.

– Ты будешь готовить? – ещё больше удивилась я, последовав за ним.

– Конечно.

Он поочерёдно достал упаковку яиц, муку, сливочное масло, сметану, мешочек сахара.

– Я не знал, что из этого у вас есть, поэтому взял всё необходимое.

– Что же это будет?

– Ты сказала про осеннее равноденствие, и я сразу вспомнил про пирог благополучия. Бабушка раньше готовила его в этот день.

– Саида будет в восторге, – обрадовалась я.

– Там можно использовать разные начинки в зависимости от того, что хочешь притянуть в свою жизнь. Позволю тебе выбрать.

– А какие есть варианты?

– С капустой – для денег, с мясом – для карьеры, с ягодами… – Глеб достал из пакета пластиковый стакан, доверху наполненный малиной, – для любви.

Чёрт. Он снова флиртовал со мной. Я немного смущалась из-за такого количества внимания ко мне, но Глеб был очарователен.

Эх, ладно, попробую вспомнить былое.

– Интересно, – улыбнулась я. – С мясом не пойдёт, так как Саида не ест мясо… Пожалуй, выберу с ягодами.

– Хорошо, – промурлыкал Глеб, и от его голоса у меня побежали мурашки. – А ты не хочешь побыть моим су-шефом?

– С радостью.

– Нужны большая глубокая миска, тёрка и сито.

Я кивнула и достала необходимое. Глеб отмерил нужное количество муки и стал просеивать её в миску. Потом добавил сахар, разрыхлитель, ванилин, а затем взял сливочное масло и тёрку и стал его натирать. Добавил яйца, сахар и молоко, а потом щепотку соли.

– Будешь замешивать? – спросил он, заметив, что я стою без дела и заворожённо смотрю за его действиями.

– Эм, – опомнилась я, – конечно.

Глеб передал миску мне. Я было схватилась за ложку, но он не дал мне её взять и покачал головой. Потом подошёл сзади и просунул руки между моими руками и моим телом. Я неровно выдохнула от такой близости.

Он дразнит меня? Как ему удаётся сохранять самообладание?

– Руками, – почти шёпотом сказал он.

Эм, кхм…

Он погрузил руки в смесь и начал жмякать, я повторила за ним. В начале это всё было совсем не похоже на тесто.

– Всегда было интересно, зачем использовать ледяное масло? Его же можно просто растопить.

– Чтобы готовый корж получился более рассыпчатым.

– Интересно. И много пирогов ты приготовил в своей жизни?

– Много, – улыбнулся Глеб. – Первый я испёк, когда мне было три.

– Чего? Три года?

– Шучу, конечно. Я делал его не один, а с бабулей. Но она позволила мне замешивать тесто точно так же, как сейчас позволил тебе я. Продолжай.

Он доверил замес мне и отошёл в сторону, опёршись о столешницу. Спустя время в миске стало появляться что-то похожее на тесто: сливочное масло плавилось от тепла моих рук и скрепляло остальные ингредиенты между собой. В конце концов у меня получился шар.

– Отлично, давай его сюда.

Глеб протянул мне раскрытый пакет, и я положила тесто внутрь.

– Пускай полежит пока.

Он завернул его и положил.

– Сейчас будет самое интересное.

Когда прошло примерно двадцать минут, Глеб спросил, есть ли у нас коврик для раскатывания теста и скалка. Я понятия не имела, потому что ещё ничего не пекла на этой кухне. Но пошарившись по шкафам, нашла силиконовый коврик, а скалку обнаружила в верхнем ящике возле раковины. Глеб попросил постелить коврик на столе, а потом вынул шар теста и поместил его на поверхность. Затем разделил его на две части, одна была примерно в два раза больше, чем вторая.

– Будешь раскатывать? – спросил он.

– Я посмотрю, – ответила я и села за стол.

Глеб кивнул и сформировал шар из большой части теста, потом немного приплюснул её и стал раскатывать. Тесто было мягким, легко поддавалось давлению и распластывалось по коврику от каждого движения. Боже… Сначала я не могла оторвать взгляд от рук Глеба: вены выступили чуть больше обычного от работы. А потом всё же посмотрела на его сосредоточенное лицо: Глеб прищурился, сжал губы и немного высунул кончик языка. За этим было забавно наблюдать.

– Алина.

– М? – рассеянно ответила я.

– Включи духовку, пожалуйста. На сто восемьдесят.

Я тряхнула головой и пошла исполнять его просьбу. Я даже не заметила, что он уже закончил с коржом и переместил его на противень. Бортики коржа были заплетены косичкой. Как он это сделал? Я не стала переспрашивать, чтобы не спалиться в том, что я пялилась не на пирог всё это время. Глеб взял стакан с малиной, немного промыл её, высыпал на корж сверху и равномерно распределил. В пакете, что он принёс из магазина, были ещё корица, крахмал и коричневый сахар, которыми он посыпал ягоды. Со второй частью теста он повторил все манипуляции с раскатыванием, а потом из этой лепёшки нарезал полоски, которые разместил поверх малины решёткой. Духовка к этому времени уже успела разогреться.

– Прошу, – сказал Глеб, намекая, чтоб я поставила противень внутрь.

Я кивнула, подхватила его двумя руками. Глеб открыл дверцу, я установила противень, закрыла, завела таймер на тридцать минут. А когда обернулась, Глеб оказался прямо напротив меня, отчего я наткнулась на него от неожиданности. От него исходил жар. Хотя возможно, это было от духовки.

– Отличная работа, су-шеф, – тихо сказал он, наклоняясь ближе к моему лицу.

– Спасибо, шеф, – прошептала я.

Наши носы почти соприкасались. Я поднялась на носочки…

– Ой, простите! – услышала я голос Саиды.

Мы резко отпрянули друг от друга, и я увидела в проёме двери соседку с сумками.

– Ну, раз уж вы не заняты, не могли бы мне помочь? – виновато улыбнулась она.

Пирог благополучия с ягодами на день осеннего равноденствия

Ингредиенты:

– 400 г муки

– 10 г разрыхлителя

– пакетик ванилина

– щепотка соли

– 200 г ледяного сливочного масла

– 2 яйца

– полстакана сахара

– 1 ст. л. холодного молока

– 1,5 стакана малины

– 5 ст. л коричневого сахара

– 2 ч.л. крахмала

– сахарная пудра для украшения.

Приготовление:

1. В чаше смешиваем муку, разрыхлитель и ванилин.

2. Натереть на тёрке сливочное масло, периодически окуная его в мучную смесь: так его удобнее держать и натирать.

3. Руками перетереть масло с мучной смесью.

4. Добавить яйца, сахар, ложку молока и соль, смешать всё немного вилкой, а потом замесить руками тесто. Поначалу оно будет казаться суховатым, но от тепла рук масло растает и склеит между собой все ингредиенты. Готовый шар убрать в пакет и оставить на 20—30 минут.

3. Разделить тесто на две части: одна часть должна быть больше другой примерно в два раза.

4. Большую часть переложить на пергамент или коврик для выпекания и раскатать в круг диаметром примерно 33—35 см и толщиной примерно 5 мм. Края могут рваться, но их легко поправить, чтобы получился ровный круг.

5. Используйте крышку от сковороды, она должна быть меньше нашего круга на 3—4 см. Разместите её по центру и слегка надавите, чтобы образовался отпечаток.

6. Теперь по внешнему краю сделайте надрезы шириной 1—2 см, как лучи солнца. Теперь с помощью этих кусочков заплести косичку, формируя тем самым борт пирога.

5. Сверху на тесто выложить малину, посыпать крахмалом и коричневым сахаром.

6. Меньшую часть теста раскатать и разрезать на полоски, которые затем выложить решёткой поверх ягод, закрепив концы на бортиках.

7. Смазать пирог смесью желтка и молока.

8. Выпекать пирог в духовке при 180 градусах около тридцати минут.

9. Готовый пирог посыпать сахарной пудрой.

Мы уже почти закончили накрывать на стол. В воздухе стоял запах еды, благовоний и корицы. Саида ещё притащила домой небольшую охапку веток. На одних были зелёные и жёлтые листья, на других – гроздья калины. Из всего этого она собрала букет, который теперь красовался на столе. Саида достала из закромов цветастые тканевые салфетки. Наверное, они принадлежали ещё её бабушке, которая оставила ей эту квартиру. И доставались они только по особым случаям, судя по их чистоте и узорам, не потерявшим яркость от стирок. Ещё соседка собрала на кухне, кажется, все свечи, что были у нас дома. Парочка стояла на столе, остальные – на разных поверхностях кухни. На столе также уже стояли приборы, тоже яркие и вычурные, как и всё в этой квартире, а ещё менажница с орехами и сухофруктами. Саида щепетильно поправляла то салфетку, то стакан. Я видела, насколько трепетно она подошла к этому ужину.

Я доделывала салат с рукколой и грецкими орехами. Ещё у нас были котлетки из чечевицы, запечённые тыква и яблоки. Пирог, который мы испекли вместе с Глебом, ожидал своей участи, накрытый полотенцем.

В дверь позвонили.

– Это Антон, – догадалась я.

– Я открою, – сказал Глеб и направился в прихожую.

Мне тоже хотелось встретить Антона, поэтому я как можно быстрее ополоснула руки водой и промокнула их полотенцем. А когда появилась в коридоре, то услышала:

– Я опоздал.

Это было не вопросом. Это прозвучало как странное утверждение.

– Нет, ты как раз вовремя, – улыбнулась я, подходя ближе.

– Глеб, – он протянул Антону правую руку.

– Антон, – ответил Антон и протянул свою.

Мужские рукопожатия всегда казались мне немного граничащими с противостоянием, а оттого и пугающими. Плюс ко всему Антон немного настораживал своим напряжённым выражением лица: он плотно сжал челюсти. Ещё он был немного выше Глеба, отчего в тот момент смотрел на него как бы свысока. Они оба молчали и не отпускали руки друг друга. В какой-то момент показалось, что сейчас тут всё взорвётся, так что я дотронулась до их сцепленных рук.

– Кхм, – кашлянула я.

Они наконец посмотрели на меня.

– Мы уже накрыли на стол, можно садиться.

К моему облегчению парни расцепили рукопожатие. Глеб почесал затылок. Антон поправил ворот водолазки. Тогда я заметила, какими разными они были: один выделялся на фоне плохо освещённой прихожей своим светом, а другой будто старался слиться с её тенями.

– М-м-м, обожаю твои чечевичные котлетки, – сказал Антон, обращаясь к Саиде.

– Это я готовил, – улыбнулся Глеб, усаживаясь за стол.

Мы сели на свои обычные места. Но, так как сейчас нас было четверо, появился ещё один стул между мной и Антоном, и на него уселся Глеб. Антон грозно зыркнул на него.

– Под моим руководством, конечно, – подметила Саида. – Кому вина?

Глеб поднял руку, Антон не двинулся. Саида налила Глебу и себе в бокалы бордовую жидкость. И хотя от запаха алкоголя мне стало немного не по себе, должна была признать, что его запах так хорошо подходил ко всем остальным запахам на кухне. Пахло осенью.

Антон налил себе и мне яблочный сок.

– Блин, ребят, я так рада, что вы пришли, – расплылась в улыбке Саида и подняла бокал. – Последний раз отмечала день осеннего равноденствия два года назад вместе с бабушкой.

Но тут Саида мгновенно погрустнела.

– Знаете, – продолжила она. – сегодня время подводить итоги и вспоминать былое. Иманды бол, апам.16

Она отпила немного вина.

– А я хотел бы вспомнить своего папу, – внезапно сказал Глеб.

Меня бросило в холодный пот от осознания, что он потерял кого-то из близких. Пусть мой папа и ушёл из семьи, а моя бабушка оборвала связи, они хотя бы живы.

– Он погиб, когда мне было двенадцать.

– Что произошло? – спросила Саида.

– Несчастный случай, авария.

– Соболезную, – сказала я и положила свою руку на его.

Он кивнул и тоже отпил из бокала. Мы молча стали накладывать себе еду.

– Ну, а что особенного случилось за этот год? – снова спросила Саида.

– Я закончила школу и сбе… переехала сюда. Ещё познакомилась с вами, конечно. Особенно с тобой, Саида. Ты открыла мне новый мир и возможности.

– Это всё было у тебя, жаным, – улыбнулась Саида, слегка наклонив голову на бок, и её большие серьги качнулись. – Ты просто не знала, как это использовать.

– У меня аналогично, – продолжил Глеб, – закончил школу, переехал сюда. Теперь живу в общаге. Было… сложно.

– Почему? – спросила я.

– Было сложно… оставлять маму одну. В общем… это довольно сложно объяснить.

Кажется, что он немного разнервничался.

– Вроде ещё не пьяный, а уже тянет на откровенности.

– Это магия нашей кухни, – подмигнула Саида. – А у меня… у меня вроде ничего особенного не произошло. Кроме того, что я наконец нашла себе компаньона для йоги и медитации, – она подмигнула мне. – Надеюсь, что в будущем начну исполнять свои мечты о путешествиях, работе, семье… А ты, Антон?

– М? – отозвался он.

– Что у тебя особенного произошло за этот год?

Антон мельком глянул на меня, перестал жевать и откинулся на спинку стула.

– У меня тоже ничего. Обычная скучная жизнь.

– Надо веселиться, пока молодой, – сказал Глеб, слегка хлопнув Антона по плечу. – Давайте сходим куда-нибудь вместе и растормошим твой унылый зад?

Антон закатил глаза, а мы с Саидой похихикали.

– Отличная мысль, кстати, – поддержала я, жуя котлету. – А то мы тусуемся только тут. Хотя я, конечно, люблю домашние посиделки.

– Глеб может приходить к нам чаще, – подала идею Саида.

– Я за то, чтобы… не дома. Хотя мне тоже у вас нравится.

– Стойте, сколько время? – воскликнула Саида и принялась судорожно искать телефон. – Так, 18:36. Через пять минут Солнце перейдёт в Южное полушарие.

– И что мы должны делать?

– Ничего, просто постараться прочувствовать этот момент.

Как вообще можно прочувствовать переход Солнца? Саида перестала есть во время этих пяти минут. Я решила тоже попробовать. Подобрала ноги на сидение и скрестила их.

– Вы что, серьёзно? – закатил глаза Антон.

Саида только шикнула на него и закрыла глаза. Я хихикнула и повторила за ней. Парни не издавали ни звука. Я сделала глубокий вдох, будто собралась медитировать. Конечно, у меня так ничего и не получалось, пока. Саида говорила, что со временем я смогу. Но тут вдруг я почувствовала себя настолько… спокойно. Будто нет и не было в моей жизни череды проблем. Будто мне не нужно париться по учёбе. Будто я только здесь и сейчас.

Не знаю, сколько времени прошло, но у меня было ощущение, что я задремала. Глеб тормошил меня за руку и звал по имени. Я открыла глаза, встряхнула головой.

– Что случилось?

На меня удивлённо смотрели три пары глаз.

– Кажется, ты почувствовала, да? – улыбнулась Саида. – Равновесие.

Если это было равновесие, я бы хотела испытывать его почаще. Где же то моё место в мире, в котором чаши моих Весов не будут колебаться вверх и вниз?

После основного блюда я поставила чайник на огонь. Парни помогли убрать со стола лишнее, чтобы появилось место для пирога и чашек.

– А это кто готовил? – спросил Антон, когда перед ним предстал главный десерт вечера. – Тоже ты?

– Алина мне помогала, – улыбнулся Глеб.

– Этот пирог заряжен на любовь, – подмигнула я.

– Мне не помешает, – сказала Саида, накладывая себе кусочек побольше. – И тебе.

Она положила кусок на тарелку Антона, на что он хмыкнул. Что-то странное с ним сегодня. Куда подевался тот улыбчивый парень, с который мы сталкивались в галерее?

Саида разлила ароматный чай по чашкам. Я вдохнула дивный аромат. Было так уютно и спокойно. Это был один из лучших вечеров в моей жизни. А пирог был очень вкусный.

В синастрии аспект трин Солнц партнёров даёт массу общих интересов и одинаковых взглядов. Данный аспект весьма благоприятен для создания романтических отношений. При таких взаимоотношениях индивидуальности всячески стимулируют созидательное самовыражение и волевой потенциал друг друга.

На паре по рисунку я заметила, что Глеб то и дело бросает взгляды в мою сторону. Он, как обычно, сидел почти напротив меня. Вчера у нас почти состоялся поцелуй. А сегодня мне было немного неловко находиться рядом с ним. Чувствовалось какое-то напряжение, которое образовалось тогда, когда мы готовили с ним пирог, и оно никуда не ушло. Сейчас, когда он сидел далеко от меня, я немного расслабилась. Но эти его взгляды… Причём Глеб не делал никаких движений головой или руками, так что я не могла понять, чего он хотел. Под его взглядами я уже просто сидела красная, почти как помидор, и не могла сосредоточиться на рисовании.

Когда пара закончилась, Глеб подошёл ко мне.

– Я тут кое-что нарисовал. Для тебя, – сказал он и протянул лист.

Вероятно, это что-то было на оборотной стороне. Я задержала дыхание и взяла его. Там была нарисована девушка. Темноволосая девушка сидела за мольбертом и… Погодите-ка…

– Это что, я? – поражённо вымолвила я.

– Кто же ещё? – улыбнулся Глеб.

Действительно, а зачем ещё он пялился на меня всю пару? Я снова покраснела и не могла посмотреть Глебу в глаза. Сердце забилось чаще, чем положено.

– С-спасибо, – только и смогла выдавить я из себя.

Боже, этот рисунок заслуживал большего, чем простое «спасибо»!

– Никто никогда раньше не рисовал меня, – добавила я.

– Всё когда-то бывает в первый раз.

Глеб взял меня за мои холодные немного дрожащие от волнения руки. Я наконец подняла глаза, а он улыбался. Почему он такой замечательный? Я приподнялась на носочках и чмокнула его в щёку. Мои губы немного укололо щетиной, но я задержала это прикосновение. Ладони были влажными от волнения, и я испугалась, что испорчу рисунок. С ума сойти, рисунок меня!

– Я рад, что тебе понравилось, – сказал Глеб, когда я опустилась.

Как же дрожали мои коленки.

Мне удалось выудить для себя ключи от аудитории у преподавательницы по рисунку на пару раз в неделю. Конечно, я согласовала это с расписанием других студентов: никого не должно быть. А ключи нужно было вернуть охраннику. Она замолвила за меня словечко, но удостоверение в залог всё равно пришлось оставить.

На занятиях мы уже приступили к рисованию головы, и я открыла на телефоне файл книги, которую рекомендовал Глеб. Всё-таки он был одним из лучших в рисовании, стоило прислушаться к его советам. В аудитории было жарко: окна выходили на юг, и всё помещение заполнилось солнечным светом. Я любовалась тем, как лучи ложатся на реквизиты и на бюст Сократа, который мне предстояло рисовать. Я начала построение на парах, но мне никак не удавался кончик носа.

В дверь постучали. Хотя стук был тихим, я всё равно вздрогнула. Створка открылась, и показалась голова Глеба.

– Что это ты тут делаешь? – спросил он и зашёл.

В руках у него было два контейнера. Кажется, я снова забыла пообедать, потому что примчалась сюда рисовать, как только закончились пары.

– Угадай, – съязвила я и принялась дальше пытаться рисовать нос Сократа, по ходу подглядывая в книгу на телефоне.

Глеб поставил контейнеры на один из стульев рядом, подошёл сзади и стал смотреть, как я страдаю. Я нервно вздохнула: не люблю, когда кто-то стоит над душой, когда я занята.

– Учиться по книге мне сложнее, – сказала я, отложила карандаш, прислонилась спиной к спинке стула и потянулась.

Как же болела поясница! Глеб подошёл ближе и мягко положил руки мне на плечи, а затем несколько раз помял их, прямо как тесто для того малинового пирога. Я блаженно закатила глаза.

– Вот это напряжение, – сказал он. – Мышцы твёрдые, как камень.

Он взял соседний стул, приставил его рядом с моим, сел и продолжил массировать.

– Можно возьму тебя в рабы, который всё время будет мять спину? – спросила я.

Я услышала, как Глеб ухмыльнулся, а потом он переместил ладони к моей пояснице и надавил пальцами именно там, где болело больше всего.

– Ай! – поморщилась я.

– Типичный очаг боли при твоей позе.

Он немного ослабил давление и принялся круговыми движениями растирать это место. Я почувствовала расслабление и прикрыла глаза. Но тут я ощутила, как он положил одну ладонь прямо на кожу под кофтой. Я вздрогнула от прикосновения, а он продолжил. Так было гораздо лучше и приятней.

– И что за поза у меня?

– Я заметил, что ты рисуешь носом, когда у тебя что-то не получается, – сказал Глеб.

– Что это значит?

– Ну давай, покажи, как ты сидишь.

Он убрал руки. Я обернулась к нему. Глеб ждал, сложив руки на груди и откинувшись на спинку. Я взяла карандаш с полочки мольберта и только приложила грифель к бумаге в том месте, где должен быть нос Сократа, как услышала голос Глеба:

– Замри!

Я послушалась. Он снова положил руки мне на плечи, а потом потянул назад, одновременно расправляя их и раскрывая грудную клетку. Тут я осознала, насколько скрюченная сидела всё это время. Глеб обхватил своей ладонью мою правую кисть, держащую карандаш, и поднял его к рисунку.

– Видишь, карандаш не достаёт. Он должен свободно скользить по бумаге на расстоянии вытянутой руки.

Глеб толкнул стул, я вместе с ним подвинулась ближе. Наши руки с карандашом снова поднялись к рисунку.

– Вот, – тихо сказал Глеб.

Его лицо было рядом с моим правым ухом, и я почувствовала его дыхание. Глеб вернул мою руку туда, где планировался кончик носа, и начал делать штрихи, только вместо карандаша у него была моя рука, держащая его. Я почувствовала, как легко она двигается, линия за линией.

– Нос можно представить в виде трёх шаров, один большой, – Глеб говорил спокойным низким голосом, и мы нарисовали этот шар, – и два маленьких, – мы наметили ещё два шарика по бокам от большого. – Соединяем их плавными линиями… и получается…

– …нос, – сказала я.

Меня пробрало от ощущения радости, что я почти что сама нарисовала нос. Хотя может быть это было от того, что Глеб почти шептал мне на ухо, когда объяснял.

– А в каких ещё частях лица есть шары? – спросила я и повернула лицо к Глебу.

Он освещался сзади солнечным светом, отчего его светлые волосы создавали нечто вроде нимба. Глеб действительно был похож на ангела. Он смотрел на меня, а потом перевёл взгляд вниз.

– Например, в губах, – сказал он.

Я поняла, чего он хотел. Да я и сама этого хотела, поэтому приблизила своё лицо к нему, и он тут же поцеловал меня.

Внутри у меня всё перевернулось. Карандаш выпал из руки, и наши пальцы переплелись. Я развернула тело в его сторону и левую ладонь положила Глебу на щёку. Он с самой первой нашей встречи проявлял инициативу, но сейчас медлил, выжидал чего-то. Тогда я немного приоткрыла губы. Тут-то он притянул меня к себе другой рукой и поцеловал крепче. Кажется, я перестала дышать.

Когда кислорода стало совсем не хватать, мы отпрянули друг от друга.

– Пожалуй, буду совмещать работу твоим рабом и работу твоим учителем по академическому рисунку. И твоего парня. Если хочешь.

– Предложение слишком заманчивое, чтобы от него отказаться.

Я всё смотрела на свою чёрно-белую карандашную версию себя на листе и улыбалась. Кажется, мне тоже захотелось порисовать. Я не стала заглушать этот порыв. В этот раз у меня была коробочка с кнопками, которую я купила на днях. А натягивание бумаги заняло меньше времени, чем в прошлый раз.

Когда я тогда рисовала, то впала в состояние, которое меня напугало. Я не знала, что это было. Возможно, это было побочным эффектом выхода из творческой комы. Если вообще есть такой термин. Я воткнула наушники и включила «Зверей». Была надежда, что хоть песни любимой группы меня успокоят и я не проснусь среди ночи в комнате, всей заляпанной краской.

Я снова выбрала акрил. Потому что в тот раз я почти не помнила, как рисовала. Кисть быстро бегала по листу, оставляя мазки то тут, то там, перепрыгивала с одного цвета на палитре на другой. Но я до сих пор была в своём уме. Это радовало. Настроение вообще было отличное. Я танцевала и подпевала.

А потом я обернулась к двери и чуть не померла от страха.

– Едрить твою налево… Антон!

Сердце бешено колотилось в груди. Я отложила палитру, вынула наушники и выругалась.

– Ого, я даже не думал, что ты знаешь такие слова, – усмехнулся он.

– Будешь так подкрадываться… – я пыталась отдышаться, – и не такое услышишь…