Королевский развод

Глава 1. Непраздничный повод

Маша позвонила не вовремя. За ней такого не водилось. Не в том смысле, что ее звонки всегда поступали своевременно, когда Виктор Борисович Королев изнывал от скуки и мечтал: «Позвонил бы кто, что ли». Такое состояние, как скука, нашему герою вообще было незнакомо – он всегда был занят, и если о чем-то и мечтал, так о том, как бы растянуть день. А в том смысле не водилось, что Маша вообще не имела привычки звонить мужу на работу: все вопросы, связанные с ведением домашнего хозяйства и воспитанием дочки, она решала сама.

– Вернусь через минуту, – предупредил Королев собравшихся у него в кабинете сотрудников и, недовольно поморщившись, вышел с телефоном в приемную. Разговаривать с женой в присутствии всех своих подчиненных не хотелось, тем более что Виктор понимал: если Маша позвонила, значит, произошло что-то неординарное, а делать личную жизнь достоянием трудового коллектива он не считал правильным.

– Слушаю, дорогая, – Виктор еле успел ответить на звонок. – Что там у вас приключилось?

Одновременно он жестом попросил Милочку, свою секретаршу, выйти в коридор, но она не поняла или сделала вид, что не понимает – продолжила греть уши.

– Секрет, – игриво ответила Маша, заставив Виктора насторожиться: они были женаты восемь лет, и примерно столько же жена с ним не флиртовала и не говорила загадками. И секретов друг от друга у них все это время не было: какие тайны могут быть между любящими супругами?

– Не понял, – признался Виктор.

– Я приготовила тебе сюрприз! – выпалила Маша.

Голос жены звучал радостно, но на всякий случай Виктор уточнил:

– Какого рода сюрприз? Хороший или плохой?

– Замечательный! Я приготовила праздничный ужин. Ты же не задержишься на работе? Сегодня пятница – у нормальных людей сокращенный день.

– У нас разные понятия о норме, – заметил Виктор, бывший трудоголиком. – У меня сейчас совещание, так что рано не приду. Но к восьми обещаю быть.

– И то хлеб! – отозвалась Маша. – Значит, мы с Симочкой будем ждать тебя к восьми.

– До вечера! – попрощался с женой Виктор и, недовольно покосившись на секретаршу, вздохнул, но все же добавил привычное: – Целую!

Ничто не предвещало беды.

– Папа, папа! – запрыгала перед Виктором семилетняя Сима, стоило ему только переступить порог. – Мы теперь с тобой будем, как неразлучники!

– Дай отцу хоть раздеться сначала, – засмеялась, выходя из гостиной Маша. Она обняла дочку сзади и придержала ее, пока Виктор разувался и снимал плащ: несмотря на то, что до осени оставалась почти неделя, погода уже установилась осенняя, и на улице накрапывал дождь.

– Ну, иди ко мне, принцесса! – наконец-то распахнул объятья Виктор, присев на корточки, и дочь почти моментально повисла у него на шее. Отец тут же обхватил Симу и, поднялся, оторвав свою любимицу от пола. Нежно поцеловал в щечку. Симочка тоже клюнула отца в щеку и засмеялась.

– Так что у нас сегодня за праздник? – спросил жену Виктор, опуская дочь.

– День перемен! – звонко крикнула Сима, опередив мать. – И мы с тобой теперь всегда будем, как неразлучники!

– Не пугай отца! – снова засмеялась Маша, потрепав дочку по голове. – Не всегда, а временно – пока няню не найдем.

– У меня от вас голова кругом идет, – признался Виктор. – Что за праздник такой – День перемен? При чем тут попугаи? И какую вы мне хотели поведать тайну? В пиратов играли, что ли?

– Ой, а давайте в пиратов играть? – тут же предложила Соня. – Чур, я Джека Воробьиха, а ты, папа, будешь Гектором Барбосом, а мама – Лизабет Сон.

– Как-нибудь в другой раз поиграем, – засмеялся Виктор, подталкивая ко входу в гостиную Машу и Симу. – А то я проголодался, но не знаю, по какому поводу накрыт стол. За что будем тост поднимать?

– Всему свое время, – загадочно произнесла Маша. – Руки иди мой и переодевайся. Ждем тебя за столом.

«Тайна, неразлучники, пираты, День перемен – что может все это связывать? – гадал Виктор, переодеваясь в домашнее и моя руки. – Голову сломать можно. Что за манера появилась у Маши – говорить загадками? Что за сюрприз подготовили мне мои девочки?»

Ни одной путевой версии в голову не приходило.

– Ну, так что, скажите, наконец, что за повод у нас сегодня праздничный? Или так и будете загадки загадывать, мудреные вы мои? – шутливым тоном бросил с порога Виктор.

– Мама у нас теперь будет нести людям праздник! – гордо заявила Сима.

– Она и так у нас несет людям праздник, потому что мама у нас добрая и веселая, – улыбнулся Виктор, проходя к столу. – А я хочу знать, что у нас в семье изменилось. Может, хватит уже вокруг и около ходить? – обратился он к жене. – Скажи, наконец, что мы отмечаем.

– Вот намек! – Маша напялила на голову бейсболку с лейблом самой крупной в городе ивент-компании «Кавардак», с которой кадровое агентство Виктора «Престиж» тоже сотрудничало.

– Вы праздник в честь Дня знаний заказали! Вот что! – воскликнул Виктор, уверенный, что разгадал-таки шараду.

– Пальцем в небо попал, – засмеялась Маша.

– Пальцем в небо! Пальцем в небо! – запрыгала Сима, потешаясь над отцом.

– Надоели ваши ребусы, – обидчиво буркнул Виктор. Странное поведение домочадцев начинало раздражать.

– Я работу нашла, на полный день! – воскликнула Маша. – Буду теперь офис-менеджером в «Кавардаке». Представляешь? Это была первая фирма, куда я пошла на собеседование – и меня тут же взяли. А я-то думала, туда не попасть. Зарплата вообще нормальная, в смысле, для нашего города, выше средней, причем белая. И полный соцпакет.

– А говорила: сюрприз хороший, – тусклым голосом произнес Виктор, медленно опускаясь на стул. У него было ощущение, будто ему вручили черную метку. Радости «своих девочек» отец семейства разделить не мог.

Глава 2. Нетривиальное желание

Работающая мама – это плохо, очень плохо. Для всех, но особенно для детей. Для Виктора это было аксиомой.

Отец у него умер, когда ему было семь лет, столько же, сколько сейчас Симе. Игорю, старшему брату, тогда было четырнадцать. В итоге мама осталась одна с двумя сыновьями.

Прокормить семью женщине было непросто. Но Маргарита Семеновна не просто прокормить своих пацанов хотела, но и дать им все необходимое, нет, даже лучшее. Работала за двоих, даже за троих, благо ее специальность (а она была бухгалтером) оказалась востребованной. Вела серую бухгалтерию, ходила по грани. Зато детям покупала все, что хотели. Заграничные шоколадные батончики, ароматная жевательная резинка, легендарные шипучие напитки – все это всегда было в доме, не говоря уже о колбасе и всяких деликатесах. И одевала Маргарита Семеновна своих пацанов в самое модное, и компьютер у них был крутой, и мобильники у них появились у первых в классе и на курсе, и высшее образование они получили оба.

Единственное, что Маргарита Семеновна не могла дать своим детям, так это внимание. Работала она спозаранку и допоздна. Оставляла завтрак с запиской, что разогреть на обед и ужин, будила пацанов – и уходила на работу. Общалась с ними лишь по выходным, между домашними хлопотами: нужно было еды на неделю наготовить, постирать, погладить, в доме прибраться. Слушала невнимательно, отвечала невпопад, советов не давала. Весь контроль над сыновьями ограничивался проверкой их дневников и посещением родительских собраний, а воспитание сводилось к слезным просьбам больше так не делать, вести себя хорошо и не забрасывать учебу.

Игорь по темпераменту был экстравертом и ослаблению контроля со стороны матери был только рад. Но свободой он упивался недолго. Взяться за ум его заставил младший брат. В первый класс его водила мама, потом он сидел в продленке, откуда его забирала соседка вместе со своим сыном. А со второго класса обязанности провожать Витю в школу и забирать из нее, помогать с уроками и защищать были делегированы старшему брату, тогда уже пятнадцатилетнему.

Почувствовав ответственность за малого, Игорь моментально повзрослел. Даже учебу подтянул. Школу, правда, без медали окончил, но хорошо. В вуз легко поступил. А вот Витю заставил учиться во всю силу, так что тот даже медаль получил, правда, не золотую, а всего лишь серебряную. И только после того как Виктор окончил школу и поступил в университет, Игорь посчитал, что брат уже взрослый, и уехал на заработки в Москву, где успел-таки сделать карьеру и Вите помог встать на ноги. Вот уже пять лет, как у того было свое кадровое агентство, и в чьей-либо помощи или опеке он не нуждался.

Однако заботы одного лишь брата Вите не хватало, он жаждал материнской ласки, ему требовалось постоянное подтверждение маминой любви, которого он не получал. Недостаток материнского внимания мальчик переживал крайне тяжело. И вот решил для себя, что его дети страдать от недостатка заботы со стороны мамы не будут. Поэтому Маше он сразу сказал, что работать она не будет – он предоставит ей возможность полностью отдавать себя воспитанию детей.

Но это не означало, что он хотел превратить жену в наседку. Он ее уважал, рассказывал ей о своей работе, делился планами, советовался с ней, не контролировал ее расходы и не требовал отчитаться, как она проводит время, пока он зарабатывает деньги.

Отношения в семье были доверительные, и Маша никогда ни на что не жаловалась. И не говорила, что ей не хватает денег. Так что же тогда произошло? Что заставило ее искать источник заработка в ущерб Симе? Об этом Виктор и спросил, еще не до конца придя в себя от «хорошего» сюрприза.

– Что произошло? Заболел кто-то? Валентина Сергеевна? Данила Кириллович?

– Да что ты такое говоришь?! Здоровы все. Тьфу-тьфу…

– Мама, не плюйся, фу-у-у! – перебила Машу дочка.

– Тогда что случилось? Зачем тебе деньги? Не проще ли спросить у меня? Разве я тебе когда-нибудь в чем-то отказывал?

– Дело не в деньгах! Я просто хочу работать, – ответила Маша.

– Ты не на собеседовании, Маш, – поморщился Виктор, – мне-то ты можешь не заливать: работать не хочет никто. Уж я-то знаю: общался с тысячами соискателей.

– А вот я – хочу! – вспылила Маша.

– Такого не бывает. У тебя наверняка что-то произошло, – не поверил Виктор. Но, подумав, что своим проблемы жена может не хотеть обсуждать при ребенке, добавил: – Отложим разговор до завтра.

– А сегодня что, даже не отметим? – упавшим голосом спросила Маша, беря в руки стоящую на столе бутылку шампанского.

– Отмечать нечего – не вижу повода, – отрезал Виктор.

– Праздник отменился? – грустно пискнула Сима.

– Праздника и не было, мама перепутала, – ответил Витя. – У нас будет просто вкусный ужин.

– У нас каждый день бывает вкусный ужин, я хочу праздничный, – заныла Сима.

– А ты хочешь, чтобы мама каждый день оставляла тебя одну? – недовольно спросил дочку Виктор.

– Почему одну? Мы нашли бы няню. А до этого она походила бы с тобой на работу, – встряла, не дав дочке ответить, Маша.

– Со мной? На работу? Ты в своем уме, Мария?! – возмутился Виктор. – Я, вообще-то, директор фирмы. Ко мне клиенты приходят постоянно. У меня совещания бывают. И командировки, кстати, тоже.

– Вот именно: ты – директор фирмы, и тебя никто не уволит за то, что ты берешь с собой дочь. А я буду простым офис-менеджером и помощником директора. Мне ребенка таскать с собой никто не позволит, – парировала Маша.

Но тут она подумала, что не стоит Симе видеть, как они с Витей ее перебрасывают друг другу, и предложила:

– Но об этом нам тоже лучше поговорить завтра. Давайте лучше есть, а то все и так уже, наверное, остыло.

Глава 3. Независимая

До завтра дотерпеть не удалось. Намерение Маши пойти работать супруги Королевы начали обсуждать в пятницу вечером, как только удалось уложить Симу спать: девочка была возбуждена новостями и долго не засыпала.

– Теперь-то ты мне можешь сказать, что у тебя стряслось? – спросил Виктор, обнимая сидящую на постели жену и целуя ее в макушку. – Уверен, вместе мы найдем решение.

– Стряслось то, что я превратилась в клушу, в наседку-домоседку, больше ничего, – раздраженно ответила Маша, выкручиваясь из объятий.

– Какая ерунда! – возразил Виктор. – Ты осталась такой же, какой была до брака: интересной и соблазнительной женщиной. И я тебя хочу. – Виктор снова обнял Машу, на этот раз не без удовольствия смяв дразнящие его сквозь тонкую ткань сорочки полушария.

– Ты сам затеял этот разговор! И сейчас не время… – прошипела Маша, убирая со своей груди руки мужа. – Мне не до секса сейчас! – Женщина встала и, развернулась лицом к мужу.

– Извини. Действительно, у тебя проблемы, а я пристаю, – спохватился Виктор. – Не держи в себе, скажи, в чем дело – я пойму. Тебя шантажируют?

– Шантажируют? Ну, у тебя и фантазии, Королев! – Маша прыснула. Но тут же приняла серьезное выражение лица и объяснила: – Нет, конечно. У меня одна проблема: я устала сидеть дома, мне не хватает общения. Чувствую себя, точно в изоляции. Пандемия закончилась, все вернулись к нормальной жизни, а я так и осталась на карантине. Чувствую себя, как при домашнем аресте. Как будто наказана за что-то и исполняю повинность! Понимаешь ты меня или нет?

– Не понимаю, – холодно ответил обидевшийся на несправедливые упреки жены Виктор. – Я тебя ни в чем не притесняю, твою свободу не ограничиваю, отчета о расходах не спрашиваю. Чем ты недовольна? Я же все беру на себя. Тебе только и надо, что заботиться о Симе и вести домашнее хозяйство. Надоело стоять у плиты? Найми домработницу, я не возражаю.

– Да причем тут домработница! – воскликнула Маша и тут же зажала рот рукой: в соседней комнате спала дочка – не хотелось ее разбудить.

– Тогда в чем дело? У тебя материальные затруднения?

– Я же сказала, нет. Я просто хочу жить в обществе, общаться с людьми. Неужели это так трудно понять? – Громкий шепот Маши был похож на шипение. Эта ассоциация возникла у Виктора непроизвольно, вызвав неприязнь к супруге.

– Не городи ерунды! – процедил он, не в силах сдержать агрессии. – Кто тебе не дает общаться?! Ты ходишь в магазин, возишь Симу в бассейн и на английский, сама вечно какие-то курсы проходишь. Это не общение, что ли?! Не хочешь сказать правду – не говори, но лгать-то зачем?! Не хрен меня за идиота держать!

Маша вздрогнула, как от громкого звука: она не привыкла к грубой лексике. Обычно в ее присутствии муж не выражался, а тут грубая реплика прозвучала в ее адрес.

– Это ты меня за идиотку держишь! – прошипела Маша. – Как будто я ни на что другое не способна, кроме как еду готовить и Симу на занятия возить. Хватит с меня! Голова есть не только у тебя, и у меня тоже! И я хочу ей работать! Я хочу что-то достичь в этой жизни! Я докажу тебе, что тоже кое-что стою!

– Главное достижение женщины – воспитать достойного ребенка! – бросил Виктор. – И раньше ты с этим была согласна.

– Не возражала – не значит, что была согласна, – последовал ответ. – Мое предназначение – не кашу варить и пеленки стирать! Я создана для другого. Чем женщины хуже мужчин? Угораздило же меня выйти замуж за сексиста!

– Кто сексист? Я сексист?

– Ты сексист!

– А ты, ты… ты – феминистка! – выпалил Виктор.

– Считай, как хочешь: феминистка – так феминистка! – буркнула Маша. – Главное, чтоб ты уяснил: я больше не хочу сидеть дома без дела и в понедельник выхожу на работу в «Кавардак».

– Ты этого не сделаешь! – процедил Виктор. – Ты не оставишь Симу одну.

– Опять двадцать пять! – поморщилась Маша. – Конечно, я не оставлю Симу одну. Я ее оставлю с тобой.

– Это исключено – я работаю, – напомнил Виктор.

– Теперь я тоже работаю, – Маша и не думала отступать.

– Ты мать!

– А ты отец!

– В нормальных семьях отец обеспечивает семью, а мать растит детей!

– Значит, у нас будет ненормальная семья. С понедельника!

– Не испытывай моего терпения, Маш!

– А то что?

– А то мне придется доказать, кто в доме хозяин.

– Интересно, это как?

– А вот так! – Виктор неожиданно обнял Машу и поцеловал: нежно, но властно.

– М-м, – простонала Маша, отвечая на поцелуй. И сдалась. Но на время.

Утром, как только Витя вышел из душа, Маша возобновила вчерашний разговор:

– В постели ты можешь сколько хочешь доказывать свое превосходство, тем более что его никто и не оспаривает. Но как мне жить, решаю только я. И я решила, что все-таки буду работать. С понедельника. В «Кавардаке».

– А куда денешь Симу, тоже уже решила?

– Разумеется, и я тебя об этом уже проинформировала.

– Перестань, Маш. Ты же не засунешь дочку ко мне в карман – она не Дюймовочка. Я просто не возьму ее с собой – вот и все, – победоносно заявил Виктор.

– Еще как возьмешь! – с коварной улыбкой ответила Маша.

– Интересно, как ты собираешься заставить меня это сделать?

– Скоро увидишь! – воинственно произнесла Маша и скрылась в спальне.

– Посмотрим, посмотрим, – пробормотал Виктор, усаживаясь перед телевизором.

В садик Сима не ходила, поэтому рано вставать не привыкла. Она еще спала, когда в коридоре раздался шум, и в гостиную заглянула Маша, одетая в джинсы и кашемировый свитер.

– На завтрак предложи Симе творожок с бананом и кусочек торта, но только один, – сказала Маша мужу в спину.

– Сама и предложи, – буркнул Виктор, не оборачиваясь.

– Если что – я на телефоне, – прозвучал Машин голос.

Витя удивленно повернул голову и только тут заменил, что жена куда-то собралась.

– Ты куда? Надолго? – удивился он.

– Это как пойдет, думаю, что как минимум на неделю, – заявила жена. И по серьезному выражению Машиного лица Виктор понял, что она не шутит.

– Ты что, нас бросаешь? – ошарашенно произнес Виктор, вставая с дивана.

– Оставляю на время. Пока не встану на ноги. Потом сниму квартиру, найму няню и заберу у тебя Симу, – прозвучал ответ.

Дверь гостиной закрылась, в коридоре снова раздался шум. Теперь уже Виктор понимал, что там происходит: Маша тащила к выходу чемоданы.

Виктор замешкался. Поступок жены был неожиданным, и он не знал, как на него реагировать.

«Неужели она думает, что я буду умолять ее остаться?! – недоумевал Виктор. – Шантажировать меня вздумала, мать твою! Не дождется!»

Ему оставалось лишь сделать хорошую мину при плохой игре.

– Тебе не помочь? – предложил иронично.

– Спасибо, не нужно. Такси я уже вызвала, с багажом как-нибудь справлюсь. Ты лучше дома сиди, а то вдруг Сима проснется, никого не застанет и испугается, – ответила Маша таким тоном, будто уходит совсем ненадолго.

«Вероятнее всего, на самом деле погуляет денек-другой, попугает меня, а потом вернется, как ни в чем не бывало», – проклюнулась надежда.

– Может, передумаешь, независимая моя? – спросил, подавая жене плащ.

– Исключено! – гордо вскинула подбородок Маша и повернула дверной замок, открывая дверь.

Через пару минут коридор опустел: Машу лифт вез на первый этаж, Виктор вернулся в гостиную и попытался вспомнить, что ему было рекомендовано предложить на завтрак Симочке, когда она проснется.

Глава 4. Звонок другу

– Куда едем? – спросил водитель, когда чемодан и дорожная сумка были брошены в багажник, а сама Маша с ноутбуком и дамской сумочкой расположилась на переднем сиденье и пыталась пристегнуться так, чтобы при этом ничего не выронить.

«Действительно, куда?» – подумала Маша, зависнув в нелепой позе. Родители ее жили в поселке городского типа, что находился в двух часах езды от областного центра, где проживала и собиралась работать она сама. В гостиницу она не хотела. Это было дорого, а кредитку мужа она нарочно оставила на прикроватной тумбочке, чтоб он понял: ей от него ничего не надо. Хотела показать, что справится и без его поддержки, потому что самодостаточная женщина. Оставались подруги, с которыми после замужества Маша общалась не так уж и близко, а после рождения Симы – преимущественно по телефону. Нагрянуть без предупреждения ни к одной из них было нельзя. Прежде следовало созвониться, но делать это при Вите она не захотела. Так что теперь оказалась в затруднительном положении.

– Женщина, Вам нужна перезагрузка? – услышала Маша насмешливый голос водителя и отмерла. Наконец-то, благополучно закончила манипуляции с ремнем безопасности и ответила:

– Просто прямо поезжайте пока, я дорогой определюсь, куда именно мне надо.

Первой в голову пришла Рената Каримова, бывшая однокурсница Маши. Окончив вуз, она тут же уехала покорять столицу, но спустя несколько лет вернулась. В Москве она набралась опыта – об этом она говорила с гордостью. Только о том, что это был за опыт, благоразумно молчала. Молодая и неопытная Рената угодила… нет, не на панель, как вы, возможно, подумали. Она попала в команду блогера, успешно продающего курсы самой разной направленности: от здорового питания и омоложения до закрытия гештальтов и приманивания денег. Работала не совсем по специальности – кадровик-делопроизводитель инфобизнесмену был не нужен. Но ему требовалась помощница – обзванивать потенциальных учеников, оставивших по неосторожности мошеннику свои телефоны. То, что ее работодатель – мошенник, даже Рената поняла не сразу, но и поняв, долго не решалась его оставить. Просто начала часто косячить, так что в итоге блогер выгнал помощницу сам.

Вернувшись на малую родину, Рената сама решила заняться инфобизнесом, но не мошенническим, а настоящим. Получила второе высшее, отучившись на психолога, проштудировала кучу литературы по тайм-менеджменту, окончила несколько курсов при ведущих вузах и запустила свои курсы по тайм-менеджменту, личностному и карьерному росту.

На эти курсы и записалась по приглашению бывшей подруги Маша, благо ей была предоставлена возможность пройти обучение бесплатно. И именно после этих курсов Маша поняла, что хочет не потреблять, а создавать, и в рамках самой маленькой ячейки общества ей тесно. Так и было принято решение пойти работать, сделать собственную карьеру и утереть мужу, кстати, бывшему своему преподавателю, нос.

Теперь Маше не оставалось ничего другого, как набрать номер Ренаты.

– Привет! У меня такая ситуация, что остается только звонок, другу, то есть подруге, – извиняющимся голосом произнесла Маша в трубку, как только Рената ответила на звонок.

– Не тяни время, задавай вопрос, – отозвалась подруга.

– Ситуация такая: муж оказался сексистом, и от него пришлось уйти, временно. Куда податься? – кое-как сформулировала волнующий ее вопрос Рената.

– Странный вопрос, – задумчиво протянула Рената. – А варианты какие?

– Нет пока никаких вариантов, – призналась Маша.

– Как это так, нет вариантов? Должны же быть: A, B, C, D, – растерянно отозвалась Рената.

– Боюсь, что витамины мне не помогут, – вздохнула Маша. – Я надеялась, что ты мне конкретный ответ дашь.

– Так я и собиралась конкретный ответ выбрать, но как же без вариантов? Скажи ведущему, что так нечестно! Нет, я сама скажу, там же громкая связь. Так нечестно, господин ведущий! Должны быть четыре варианта ответа! Без вариантов – не по правилам! – возмущенно крикнула в трубку подруга, чуть не оглушив Машу.

– Ренат, ты что? – испуганно пискнула Маша. – Это что, метод, что ли, у тебя такой, шокотерапия? Какой ведущий? Какая связь? Не было никакой громкой связи, не изменяли мы друг другу, я не из-за измены от Вити ушла, а потому что он мне работать не позволял!

– Так это ты ушла? От Виктора? Это он сексист? – начала догадываться Рената. – Я в ахере!

– Я тоже, тем более, что мне идти некуда, – отозвалась Маша.

– К кому же ты ушла? – не поняла Рената.

– Да ни к кому я не ушла! Я просто ушла. Вот сейчас в такси еду и чемоданы в багажнике везу! – пояснила Маша.

– Куда едешь? – озадаченно спросила подруга.

– Куда глаза глядят. У водителя, в смысле, куда глаза глядят, –вздохнула Маша. – Некуда мне ехать, если честно.

– Тебя приютить? – наконец-то, догадалась Рената.

– Ты бы меня спасла, – радостно подтвердила Маша.

– Приезжай, сейчас пришлю адрес, – обрадовала подруга. – До встречи.

Дом, где проживала Рената, оказался в одном из новых микрорайонов, застроенных девятиэтажками. Квартира была на восьмом этаже. Состояла она из двух комнат площадью 12-14 квадратных метров и почти такой же кухни, еще и совмещенной с холлом. Он был настолько просторным, что в нем нашлось место для небольшой угловой гардеробной, телевизора и дивана, перед которым уместился еще и овальный журнальный столик.

Одна комната служила Ренате спальней, вторая – кабинетом, откуда и велись трансляции.

– А здесь я смотрю телевизор и отдыхаю, – указала на стоящий в холле диван хозяйка квартиры. – Временно этот красавчик твой. Будет тесно – разложим. А вещи отнеси в спальню, можешь развесить в шкафу, и полку я там тебе освободила. Нижний ящик комода пустует – тоже можешь занимать. Там между комодом и туалетным столиком – тумба для цветов. Цветы уберем, на тумбу поставим ноутбук – и станет она у нас компьютерным столиком. Если что не поместится – юзай подоконник.

– Спасибо, все поместится, – улыбнулась Маша, не ожидавшая столь теплого приема. – Но я тебя, наверное, стесню, если размещусь в твоей спальне.

– Ты о любовнике моем, что ли, печешься? – засмеялась Рената. – Так у меня его на данный момент нет. Последний оказался, как и твой Витек, сексистом – пришлось выставить. Так что ты как раз вовремя – поможешь разогнать тоску. И начать предлагаю безотлагательно: у меня есть виски, ром и коньяк. Ты что предпочитаешь?

Глава 5. Примерная карьеристка

– С утра? Да еще крепкое? Спасибо, но я пас! – отказалась Маша.

– Но тебе необходимо расслабиться! – воскликнула Рената, но, подумав, согласилась: – Впрочем, да, выпивка – не единственный способ отвлечься. И даже не лучший. К тому же у меня через час вебинар, а потом я еще новую таргетинговую кампанию хотела проанализировать. Мне самой трезвая голова нужна. Так что давай лучше пока попьем чай, а потом я уединюсь в кабинете со своими слушателями, а ты разберешь свои вещи. А потом решим, где и что пить.

– Вот этот план мне нравится! – согласилась Маша.

Во время чаепития Рената расспрашивала подругу об агентстве, куда она устроилась на работу, о первых впечатлениях о коллективе, Машиных обязанностях и даже о том, как та собирается одеться в первых рабочий день.

Отвечая на вопросы Ренаты, Маша переключилась на то, что ее ждет впереди, и тревога временно отступила: тиски, сжимавшие сердце, немного расслабились.

Ивент-агентство «Кавардак» было самым крупным в городе и даже в чем-то уникальным. Конкурирующие компании специализировались на чем-то одном: или на детских праздниках, или на взрослых вечеринках, свадьбах и юбилеях, или на корпоративах. «Кавардак» же был способен на все, но брал только крупные заказы.

Руководил им Владимир Константинович Петровский, имя которого было знакомо многим местным театралам, так как, прежде чем открыть агентство по организации торжеств и ивент-мероприятий, Петровский блистал на сцене. Правда, не столько за счет своего таланта, который, прямо скажем, был заурядным, сколько благодаря своей незаурядной внешности. Машин начальник был красавчиком: настолько эффектным мужчиной, что многие дамы, оказавшись рядом, теряли голову и растекались лужицей. А Владимир Петровский этим без зазрения совести пользовался, так что прослыл неисправимым бабником.

– Но со мной ему ничего не светит! – гордо сообщила Маша. – Я ему намекнула, что не одобряю служебных романов и обожаю своего мужа. К тому же Витя, как на мой вкус, привлекательнее этого Петровского.

– Бывшего мужа, – поправила Рената.

– Почему бывшего? – растерялась Маша. – Мы не разведены.

– Так ты ж от него ушла!

– Временно, – пояснила Маша.

– Ладно, пусть будет временно, тем более, что нет ничего более постоянного, чем временное, – философски заметила Рената. – Но об этом мы поговорим потом. Ты лучше скажи, кем в «Кавардаке» трудиться будешь? Надеюсь, не аниматором?

– Нет, конечно, не аниматором – офис-менеджером. Практически по специальности, – засмеялась Маша. – Следить за порядком в офисе, создавать уют, вести кадровую документацию и выполнять обязанности личного помощника шефа.

– Это какие такие обязанности, интересно? Настроение ему поднимать, что ли, или что-то другое? – хмыкнула Рената.

– Другое, конечно, – поспешно ответила Маша, но, поняв, что вышло двузначно, и сама рассмеялась и пояснила: – В смысле, не поднимать, а сопровождать на деловых встречах, вести протоколы совещаний и переговоров, договариваться о встречах, заниматься планированием и выполнять всякие мелкие поручения.

– Интимного характера? – разошлась Рената.

– Разумеется, нет! Кофе сварить, вещи в химчистку сдать, – начала перечислять возможные поручения шефа Маша.

– У него что, любовницы нет? Про жену я не спрашиваю, – перебила подруга.

– Сейчас нет, по его словам. А то бы…

– А то бы ты к нему в помощницы не пошла! – Рената все никак не унималась. – А говоришь, ничего личного.

– А то бы он не стал меня озадачивать такими мелочами – вот его слова, – поспешно закончила Маша. – Так что никакого интима.

– А кто говорил про интим? – сделала невинную физиономию Рената.

Подруги дружно рассмеялись.

– И как ты теперь собираешься покорять сердце донжуана? – отсмеявшись, поинтересовалась Рената.

– В смысле? Я же сказала…

– В смысле, как наряжаться планируешь в первый рабочий день? Уже продумала свой лук?

– Ну, продумывать здесь, собственно говоря, нечего, – вздохнула Маша. – Я ж не работала ни дня, так что офисного гардероба у меня нет. Выбор у меня небольшой. Есть темно-синее футлярное платье и серые брюки. Под них две блузы на выбор, белая и голубая, или кашемировая водолазка цвета небеленой шерсти.

– Окей, померишь после вебинара, и выберем тогда, в чем лучше в понедельник идти, – решила Рената, взглянув на часы. – А сейчас я вынуждена удалиться в кабинет. А ты пока распаковывайся, окей?

Рената одобрила и платье, и брюки, но уверенно сообщила, что этих комплектов Маше не хватит.

– Обязательно нужен жакет – это как минимум, а еще лучше – полноценный деловой костюм, – уверенно заключила подруга. – В этом всем ты выглядишь слишком мягко и податливо. Носить можно, но не каждый раз и только тогда, когда уже у тебя сложится имидж деловой женщины, уверенной в себе и знающей, что хочет. А для формирования такого имиджа нужна статусная одежда. Силуэт должен быть четким, линии кроя прямые и плечи, извини уж меня, широкие. А твои блузы с романтичными бантами и уж тем более эта нежная водолазка – это про другое. Нет, если ты хочешь, чтоб тебе делали неприличные предложения – иди в этом. Но если планируешь подняться по карьерной лестнице, тебе нужен жакет! Даже не спорь со мной!

– Я и не спорю, – промямлила Маша, – но у меня на новый имидж денег нет. Да и не хочу я выглядеть мужеподобной стервой, я хочу влиться в коллектив.

– А кто сказал, что жакет сделает тебя мужеподобной? Не фига такого! И в коллектив он тебе влиться не помешает. Разве это плохо, что к тебе с первого же дня коллеги будут с уважением, а не с пренебрежением относиться? – усилила натиск Рената. – А деньги на жакет или костюм я тебе дам – вернешь с зарплаты. Мне тебя сам бог послал: на твоем примере я тренинг разработаю, как зарекомендовать себя в новом коллективе, чтоб сделать карьеру. Или что-то в этом роде. Так что слушайся меня – и все будет окей.

Маше хотелось хоть чем-то отплатить подруге за то, что она приютила ее и поддержала, так что отказать Ренате в том, чтобы помочь с разработкой и продвижением тренинга, не смогла.

– Будь по-твоему, – вздохнула.

И подруги отправились на шопинг.

Глава 6. Высшее существо

Про то, что не пообедали, вспомнили, когда уже были в торговом центре. Пришлось сначала перекусывать, затем отправляться за покупками. Перемерили кучу одежды, в результате остановили выбор на двубортном жакете оверсайз цвета хаки и приталенном бордовом пиджачке, скроенным асимметрично.

– Оригинально, модно и представительно, – дала оценку обновкам Рената. – И, главное, универсально. И под платье твое подойдет, и под брюки. И под джинсы, кстати, тоже, если будешь их носить. Нужно еще белую рубашку докупить классического кроя и сумку новую, потому что твоя – мягкая и округлая, еще и с бантиком: недоразумение какое-то, а не сумка, в нее даже документы положить нельзя – помнутся.

Докупили и рубашку с сумкой. Денег ушло прилично, так что за месяц Маше долг Ренате было не отдать, но подруга сказала, что подождет.

– На счетчик не поставлю – я не ростовщица, – успокоила подруга. – Так что не парься.

На обратной дороге прошли мимо магазина с канцтоварами, и тут только Маша вспомнила:

– Ой, первое же сентября на носу, а у меня Симочка в школу не собрана еще. Форма куплена, рюкзак тоже, а больше ничего. Канцтовары-то ладно, учительница еще не говорила, что именно надо, обещала в понедельник всех собрать и раздать списки необходимого. Но там ведь еще вторая обувь нужна, форма спортивная. И еще пару блузок хотела сегодня подкупить. И телефон Симе теперь понадобится, наверное. Сейчас у нее своего нет, незачем было – она ж со мной постоянно находилась. Как же Сима теперь в школу-то пойдет? – всплеснула руками Маша.

– Ясно как – ногами, – хмыкнула Рената. – Главное, на линейку есть в чем пойти. А там потом еще одни выходные будут, вот все и докупишь.

Подруга была права: в этом году День знаний попадал на пятницу, так что до учебы оставалась еще целая неделя, и волноваться было не о чем. А через неделю Маша вообще планировала домой вернуться. Думала, что недели хватит, чтоб Витя понял: жена не шутит и намерена работать, несмотря на его возражения.

Но тревожно было: как они там без нее? Хорошо ли Сима покушала? Нашел ли отец, чем ее развлечь? Догадался ли, что ей нельзя позволять долго смотреть телек и играть на компьютере? Не поленился ли с ней погулять?

– Надо бы позвонить, – вздохнула Маша, выкапывая из сумки телефон. – Узнать, как дела.

– Даже не вздумай! – округлила глаза Рената. – Муж подумает, что ты сдалась. И почти наверняка придумает, как заставить тебя вернуться. Мужики с помощью детей чаще всего бабами и манипулируют.

– А вдруг у них случилось что? Надо все-таки Вите позвонить, узнать, как он там без меня справляется, – неуверенно пробормотала Маша.

– Случилось бы что – сам позвонил. Не звонит – значит, справляется, – убежденно сказала Рената, отбирая у подруги телефон и возвращая его в бездонную сумку.

К ужину взяли вина, так как, как Маша не пила крепкого алкоголя, а Рената в своем баре держала лишь напитки, больше подходящие для мужской компании. Готовить было лень, но Маша, несмотря на усталость, выразила готовность что-нибудь соорудить к ужину. Рената не дала: заказала пиццу.

Вино быстро закончилось, и Рената перешла на кофе с коньяком, или, правильнее было бы сказать, на коньяк с кофе, так как алкоголь в чашку лила щедро, от души. А для Маши она сделала что-то вроде коктейля «Пина колада», заменив кокосовое молоко обычными сливкам.

– Обожаю! – призналась Маша, пододвигая к себе высокий пивной бокал, наполненный смесью рома, сливок и ананасового сока.

Напиток был коварен. Пился он легко, а по мозгам ударял не хило. И вскоре уже, совершенно расслабленная Маша, плакала на плече подруги и жаловалась на мужа, отношение которого к социальной позиции женщины сводилось к немецким трем К: Kinder, Küche, Kirche, то есть детям, кухне и церкви.

– Хотя, правда, в церковь он меня не заставлял ходить, – призналась Маша, – но все равно ведет себя, как фашист, то есть сексист.

– Вот теперь сам пусть своих трех К придерживается, – мстительно усмехнулась Рената. – Только вместо церкви на работу ходит. – Пьяные женщины рассмеялись.

– Я, наверное, плохая жена и мать, раз ради какой-то самореализации готова семью оставить, пусть и временно, – заныла Маша после следующего бокала коктейля. – Какое-то низшее аморальное существо. Для нормальной женщины эти самые три К – и есть смысл жизни, нормальная женщина должна хотеть именно с детьми возиться, дома уют создавать и надежный тыл мужу обеспечивать. А я какая-то неправильная.

– Наоборот, ты – высшее существо, – заверила Машу тоже уже порядком захмелевшая подруга.

– Почему высшее? Я обычная, – засмущалась Маша.

– Потому что потребности у тебя – высшие, а у куриц, которые дальше своих К ничего не видят, – низшие, – пояснила Ренатаа.

– Ты так думаешь?

– Не только я! Общеизвестный факт. Помнишь, я на курсах вам про пирамиду Маслоу рассказывала?

– Помню. Нам и в универе про нее что-то говорили. Но все равно не понимаю, почему я высшее существо, а курицы – низшие, – призналась Маша. – Чем я лучше курицы?

– Сейчас объясню, – Рената положила на стол белую тарелку и выдавила на нее кетчуп – нарисовала пирамиду. Ее соусом же разделила на три части.

– Здесь, – Рената мазнула по основанию треугольника, – основные потребности, типа физиологических, и потребность в безопасности. Здесь, – ткнула в центр, – социальные, типа общения и признания. А на вершине – высшие потребности, то есть в творчестве и самореализации. Теперь понимаешь? Основные потребности – низшие, они даже у куриц есть, а вот высшие – они не каждому даны!

У Маши было подозрения, что пирамида Маслоу – это про что-то другое, но спорить с более образованной подругой она не стала. Рената – коуч, а это звучит, Ренате виднее.

Глава 7. Квест «Завтрак для дочки»

Сима проснулась сразу же, как за Машей захлопнулась дверь. То ли почувствовала что-то, то ли шум разбудил.

– А где мама? – спросила девочка отца.

– Захотела погулять, – ответил Виктор, поморщившись от двузначности вылетевших изо рта слов.

– А у тебя зуб болит? – тут же заметила его гримасу дочь.

– Ничего у меня не болит, – успокоил Витя Симу и обрадовал ее: – Сегодня мы с тобой неразлучники! Ты же хотела провести со мной весь день?

– Весь день! Весь день! – запрыгала девчушка вокруг отца. – И мы пойдем к тебе на работу?

– Сегодня выходной, так что на работу не пойдем. Сходим куда-нибудь еще. Ты куда хочешь? Не собирались никуда сегодня с мамой? – поинтересовался Виктор, плохо себе представляющий, чем можно развлечь семилетнюю девочку в течение всего дня, и надеющийся, что дочка сама подскажет ему идею.

– С мамой собирались устраивать шопинг – всякие штучки к 1 сентября покупать, – призналась дочка. – А я хочу в «Чайленд».

«Черт! Симе же семь лет уже, кажется, – осенило Виктора. – Она ж 1 сентября в школу должна пойти. Неужели Маша могла бросить дочку на меня накануне учебного года? Да ну, не может быть! Значит, точно скоро вернется».

От сердца отлегло.

– Отлично! Если хорошо позавтракаешь, пойдем в «Чайленд», – пообещал Витя. – Но сначала топай умываться и чистить зубы.

– Прям так? Сама? – почему-то уточнила Сима.

– А разве ты сама не умеешь? Мама тебя до сих пор умывает? – растерялся Виктор.

Сима рассмеялась, подумав, что папа, наверное, пошутил.

Отсмеявшись, пояснила:

– Мама мне скамейку возле раковины ставит, иначе я плохо достаю.

– Ах, вот в чем дело, – успокоился Виктор. – Пойдем, ты мне покажешь, где мама держит эту скамью, и я помогу ее поставить.

– Она в шкафчике под раковиной лежит, на боку. Ее нужно вынуть и поставить, – объяснила Сима.

Скамья была там, где сказала дочка. Легкая, пластиковая.

– Я думал, она тяжелая, – удивился Виктор. – Ты разве сама не могла ее поставить?

– Могла, но мне мама самой не разрешает.

– В следующий раз сама ставь, ладно? – попросил Витя, решив, что дочке не мешает быть чуть самостоятельнее и хоть что-то делать своими руками.

«Избаловала ее Маша», – закралось подозрение.

Оставив Симу заниматься гигиеническими процедурами, Виктор пошел готовить для нее завтрак. По сути, все было готово, нужно было лишь достать из холодильника и положить на стол. И к торту чай заварить.

Сима на кухню пришла мокрая. Впрочем, ее все равно пришлось бы переодевать. Не заставлять же девочку ходить днем в пижаме. С этим загвоздок не возникло: домашнее платье Симы Виктор обнаружил аккуратно сложенным на стульчике в детской.

А вот завтрак, вопреки ожиданиям Виктора, гладко не прошел. Началось с того, что Сима заявила, что не может сесть за стол с грязными руками.

– Какие они у тебя грязные? Мыла ж только что! – воскликнул Виктор.

– Испачкала, когда убирала скамейку – я же на ней ногами стою, значит, она грязная.

Пришлось переобуваться на ходу: говорить Симе, чтоб сама она скамейку не убирала.

Дальше – хуже. От творога Сима отказалась, обвинив его в сухости и кислом вкусе. Витя попытался исправить ситуацию, посыпав творог сахаром, но дочка не захотела пробовать «эту гадость», не веря, что она стала лучше.

Банан Сима обещала съесть потом, а с тортом выразила готовность расправиться сразу.

Виктор поставил перед дочкой тарелку с приличным куском десерта и чашку с чаем.

– Фу-у-у, – выплюнула Сима чай, едва сделав глоток.

– Горячий? – встревожился Виктор. – Обожглась?

– Противный, – сообщила девочка отплевавшись.

– Сахара не хватает? – догадался Виктор. Сам он привык пить несладкий чай, вот и не догадался, что ребенку даже к торту напиток не помешает подсластить.

Отправив оплеванный торт в мусорное ведро и вылив в раковину чай, Виктор положил в чашку новый пакетик, залил кипятком, радуясь, что чайник еще не успел остыть. Пока чай настаивался, положил Симе новый кусок торта и спросил:

– Тебе сколько ложечек класть?

– Я одной рукой ем, – показала Сима руку. – Значит, одну ложечку, – девочка взяла лежавшую возле блюдца ложку и вонзила ее в торт.

– Я спрашиваю, сколько ложек сахара в чай добавлять? – пояснил Виктор.

– Нисколько! – прозвучал неожиданный ответ.

– Ты любишь несладкий чай? – удивился Виктор. – Но почему же тогда…

Закончить вопрос он не успел – Сима перебила отца, проинформировав его, что вообще не пьет чай, потому что он противный.

– А что тогда пьешь? Кофе? – Виктор напряг память, пытаясь сообразить, что за напитки ставила перед дочкой Маша. Завтракала дочка позже отца, ужинала раньше, за столом они пересекались лишь изредка по субботам и воскресеньям в обеденное время. И тогда Маша давала Симе компот или сок. Так что вспомнить, что пила Сима из горячих напитков, Виктору не удалось.

– Какаву пью, – пришла на выручку отцу сама Симочка.

– Какао? – растерялся Виктор.

– Угу, – кивнула дочь.

– Сейчас будем думать, как его приготовить, задумчиво произнес мужчина, доставая из шкафчика баночку с зайцем на этикетке. Он приметил ее раньше, когда искал чай (сам он пил исключительно кофе).

– Ешь пока торт, а я займусь какао, – сказал дочери Виктор и полез в смартфон, спрашивая, как варить какао.

Следуя полученной инструкции, мужчина поставил на плиту кастрюльку с молоком. Смотрел на него, не моргая, чтоб сразу же, как закипит, влить в него растворенный в холодном молоке шоколадный порошок.

– Хочу еще торта! – сообщила за его спиной девочка. Тут же раздался звон: Сима стучала ложкой по пустому блюдцу.

Стремясь поскорее прекратить эту катавасию, Виктор ринулся к холодильнику, достал последний кусок десерта. Когда перекладывал его на тарелку, сзади раздалось шипение: убежало молоко.

Пришлось прерваться на мытье плиты, а потом уже продолжать приготовление напитка. К тому времени, когда какао было готово, Сима прикончила торт и, сползая со стула, сообщила, что наелась.

– А как же какао? – расстроился Виктор. – Уже готово, только остудить осталось.

– Не хочу, – обломала отца Сима и добавила: – А мама какаву по-другому готовит.

– Как по-другому? – заинтересовался Виктор.

– Она сыплет в чашку три ложки какавы, заливает горячей водой из чайника и добавляет молоко из холодильника. Получается теплое какаво, – раскрыла мамины секреты приготовления какао девочка.

Потом, убирая коробку с порошком на полку, Витя сам нашел на ней инструкцию. Оказалось, что Симочка проинструктировала его правильно.

Правильно она сделала и отказавшись от какао, которое по инструкции из интернета получилось почти безвкусным: Витя сам его попробовал и чуть не сделал «фу-у-у».

И творог Виктору не понравился: попробовав ложку, он высыпал его в мусорное ведро, подумав, что и сам бы не стал такой есть, даже с сахаром.

«И кто придумал этот зернистый творог», – проворчал он. Но где-то занозой застряла дразнящая мысль: «Или просто ты не умеешь его готовить».

Из ванной, куда Витя отправил дочь умываться, так как ее лицо было заляпано кремом, Сима вернулась в мокром платьице и сообщила, что скамейка ей больше не нужна.

Отыскав в шкафчике в детской какое-то другое платье, Витя велел дочке переодеваться. Тем временем убрал скамейку, вытер в ванной пол.

Из детской Сима вышла в костюме Красной Шапочки, пожаловавшись, что не может сама застегнуть молнию на спине. Витя тоже не смог: платье, которое он выдал Симе, приняв за домашнее, дочке оказалось мало. За два года, прошедших с тех пор, когда Симочка играла Красную Шапочку в детском спектакле, девочка сильно подросла.

– Можно, я это надену? – спросила Сима, достав майку и спортивные брюки.

– А они тебе не малы? – уточнил Виктор.

– Не малы, мама мне их в этом году купила, – успокоила девочка отца.

Выбранные Симой вещи оказались ей впору. Виктор вздохнул с облегчением: квест «Завтрак для дочки» был пройден. Но расслабляться было рано: впереди был квест «Поход в парк аттракционов», и что-то Виктору подсказывало, что он окажется ничуть не легче предыдущего.

Глава 8. Дефиле

Найти парк аттракционов, благодаря поисковикам, было несложно: он находился рядом с одним из популярных торгово-развлекательных центров. Сложнее было найти, что Симочке надеть, отправляясь в «Чайленд». Первые две попытки выдернуть из стопок одежды, лежащих на полочках в Симином шкафу, подходящие погоде и поводу шмотки оказались неудачными. Клочок джинсовой ткани, соблазнивший Виктора, оказался куском шорт, а не брюк или комбинезона. Нечто пушистое, что Витя принял за меховую оторочку теплой кофты или свитера, оказалось лисьим хвостиком от еще одного карнавального костюма: в нем Симочка рассекала на новогоднем утреннике в прошлом году (Витя вспомнил, что Маша показывала ему фотографии).

Виктор понял, что, если ему придется возиться с Симой не день или два, а чуть дольше, то просто необходимо узнать, где что у нее хранится. И ревизию дочкиных вещей начинать нужно было с гардероба.

– Давай мы с тобой сегодня разберем твою одежду? А потом уже пойдем развлекаться? – предложил Виктор дочке.

– Фу-у-у, не хочу разбирать одежду! – не согласилась Симочка. – Уборка – это не мое.

– А что твое? Что тебе нравится делать? – спросил Виктор, неожиданно осознав, что представления не имеет, чем увлекается его чадо.

Вместо ответа Сима полезла на стол и стащила с полки над ним бумажную папку с надписью «Дело».

– Вот! – гордо сказала девочка, протягивая папку отцу.

Когда дочка слезла со стола, Виктор уже развязал тесемки и заглянул внутрь. Папка была битком набита бумажными куколками и бумажной же одеждой. Кое-что было просто вырезано их бумаги, но большая часть одежды была нарисована фломастерами.

– Это ты сама рисовала? – спросил Виктор, взяв в руки одно из самодельных бумажных платьев.

– Мы вместе с мамой рисовали, – ответила Сима, не став присваивать себе чужие заслуги. – Мне нравится одевать кукол красиво. И придумывать одежду тоже нравится.

– Ого, у нас, оказывается, растет будущий великий кутюрье! – пошутил Витя. И тут ему в голову пришла замечательная идея.

– А давай поиграем с тобой в показ мод?

– Давай! – обрадовалась Сима. – Мы с мамой так играем. Сейчас я только наряжу куколок, и они начнут показ. А ты их переодевать будешь.

– Я не про кукольный показ, а про другой. Хочу, чтоб ты свои вещи померила и мне показала. И рассказала, что куда можно носить. Справишься без мамы? – хитро улыбнулся Витя.

– Справлюсь, – сказала Сима.

Вскоре груда одежды из шкафчика лежала на кровати в родительской спальне. Сима там переодевалась, затем проходила перед сидящим на диване в гостиной отцом и хвалилась, куда она может пойти в том или ином наряде. Потом отдавала уже показанную одежду Виктору, чтоб не мешалась, а он раскладывал ее по полочкам.

Дефиле продолжалось несколько часов. Однако переодеваться Симе надоело быстро: потом она уже просто прикладывала к себе платье, брючки, юбочку или другой предмет гардероба, рассказывала о нем и отдавала отцу.

Когда с разбором Симочкиного гардероба было покончено, и Виктор хотя бы в общих чертах представлял, где какая одежда лежит в дочкином шкафу, наступило обеденное время.

На этот раз накормить Симу оказалось проще: Виктор лишь разогрел блюда, оставшиеся после вчерашнего праздничного ужина, и разложил их по тарелкам. Разлил по стаканам яблочный сок.

Меню Симу устроило, и она поковырялась во всех блюдах. Сказала, что объелась, тем самым успокоив отца (иначе он решил бы, что дочь встала из-за стола полуголодной).

Пока Виктор убирал со стола и мыл посуду, Сима заснула: прямо в гостиной перед телевизором. Отец перенес девочку в ее комнату, уложил в постель, упрекнув себя за то, что утром не догадался ее застелить.

Уложив Симу, Виктор устроился перед телевизором, но сосредоточиться на новостях не мог. Из головы не шла ссора с Машей. Он вспомнил, что в последнее время жена помешалась на саморазвитии: проходила какие-то тренинги, слушала вебинары. Сначала даже делилась с ним впечатлениями ото всех этих курсов и онлайн-мероприятий, но Витя слушал невнимательно, ее восторга не разделял, и она перестала грузить его этой ерундой.

Был период, когда Маша настойчиво просила Витю взять ее к себе на работу хоть кем-нибудь, хоть секретарем, тем более что образование у нее было профильное – она была кадровиком, хоть и без опыта работы. И красный диплом у нее был не купленным, настоящим – это Витя тоже знал, так какое-то время она была его студенткой.

Роман у них начался, когда Виктор уже прекратил преподавательскую деятельность, открыл агентство, и Маша пришла к нему в качестве клиента – за содействием в трудоустройстве. Но обратил он на свою вторую половинку внимание раньше, когда преподавал на ее курсе. Сочетание острого ума, природной скромности и приятной внешности не могли не обратить на себя внимание. Еще тогда Виктор думал, что повезет кому-то: он был уверен, что Маша будет хорошей матерью и верной женой.

Когда-то Виктор даже не мечтал, что это сокровище достанется ему. Но досталось. А теперь ускользало из рук. Красавица оказалась чудовищем. Оказалось, что она была озабочена карьерой. Жаждала денег и общественного почитания. Семья всегда была для нее на втором плане, а теперь и вовсе стала в тягость. Такого вероломства от Маши Виктор не ожидал.

«Может, нужно было принять ее к себе, например, личным помощником, и дать какую-нибудь работу, какую можно выполнять удаленно? – думал теперь Виктор, начиная сомневаться в правильности своего решения. – Или надо было поощрять Машу за домашний труд? За Соничкины достижения?»

Как кадровик Виктор знал, что без мотивации любое дело надоедает. Правда, не думал, что воспитание собственного ребенка тоже относится к такому делу. Но вот на собственном опыте убедился, что это так: Маше ведь надоело.

Ситуация была печальной и казалась Виктору безвыходной. Согласиться с тем, чтобы Маша бросила Симу на попечение няни, а сама ринулась делать карьеру, он не мог. Не мог позволить, чтобы Сима была обделена материнским вниманием. Но и силой привязать жену к дому он был не в состоянии. Не было такого закона, который запрещал бы матери работать. А вот закон, провозглашающий право любой гражданки на труд, был. Основной закон страны, Конституция. И отнять у Маши право работать Витя не мог. Где он – а где Конституция!

Глава 9. Нелетная погода

Когда Сима проснулась, идти в парк аттракционов было поздно. Но стоило Виктору заикнуться о том, чтобы отложить посещение «Чайленда» на завтра, дочка обидчиво надула губки и собралась расплакаться. Пришлось идти на хитрость.

– А я хотел предложить тебе поиграть в космических путешественников, – вздохнул Виктор. – Мы бы с тобой скитались по галактике, залетели б на планету Чайленд, там бы развлеклись, а потом снова в космос. Но если ты не хочешь играть, просто сходим в парк аттракционов, хоть это так скучно!

– А в «Чайленд» мы бы по-настоящему или понарошку прилетели? – деловито уточнила Сима.

– Конечно, по-настоящему, – подмигнул дочке Виктор.

– Тогда можно поиграть, – сдалась девочка.

На подготовку к игре времени Виктор с Симой затратили больше времени, чем на саму игру. Самое сложное было превратить часть гостиной в кабину космического корабля. Пришлось двигать мебель, делать из картона и пакетов для мусора иллюминаторы, сооружать что-то вроде потолка каюты, для чего пригодились зонтики.

Вместо скафандра Виктор надел пижаму-кигуруми «Жираф», подаренную женой ради прикола к прошлому Новому году. Сима же натянула костюм Лисички. За последний год она подросла не сильно, так что карнавальный наряд не был ей мал.

– Мы будем инопланетянами, – предложил Виктор. – Я человекожирафом, а ты – человеколисой.

– Круто! – согласилась дочь.

Включили телевизор, нашли ролики с видами космоса. Посидели минут пять – и стало скучно.

– Полетели на Землю, Жираф? – предложила Лиса. – Ты обещал сводить меня в «Чайленнд».

– Земля не дает посадки, – соврал Виктор. – Нелетная погода.

Как по запросу, на улице начался дождь.

– Откуда ты знаешь, что погода нелетная? – Сима сдалась не сразу.

– Разве ты сама не слышишь? Дождь идет. А во время дождя посадку не дают: за тучками не видно посадочной полосы. Но мы обязательно сходим в «Чайленд» завтра, – пообещал Виктор.

– Точно?

– Точно!

– Слово космонавта?

– Слово космонавта!

Посидели перед телевизором еще немного.

– А мама скоро придет? – спросила с тоской Сима. – Она под дождиком промокнет.

– Мама от дождика спряталась у подруги, наверное, – сочинил на ходу Виктор. – Как погода наладится, так она домой и вернется. Скорее всего, завтра.

– Мы и кушать без мамы будем? – вздохнула Сима, напомнив отцу о том, что пора ужинать.

Заказал пиццу, колу, пиво и попкорн – была у него одна идея.

От пиццы Сима не отказалась, а потом Виктор предложил ей вернуться в «каюту».

– Только теперь это будет не каюта космического корабля, а кинозал, и мы будем смотреть один из моих любимых мультиков.

Витя хотел познакомить дочку с «Тайной третьей планеты». Но прежде нужно было создать антураж кинотеатра. А какое кино без попкорна? Он заказал два пакетика: один – с карамельным вкусом, другой – просто соленый. И они вместе с Симой делали попкорн в микроволновке, что вызвало у девочки такой восторг, будто она оказалась в цирке.

Потом уже смотрели старый советский мультик, и Сима заснула у отца на плече, так и не доев попкорн, не допив колу.

Осторожно, чтобы не разбудить, Виктор перенес Симу в детскую. Умудрился снять с нее брючки так, что девочка не проснулась. Майку решил оставить. Укутал дочку одеялом и, нежно поцеловав в затылок, вышел.

Расставив по местам мебель в гостиной, Виктор посмотрел на часы. Время было детское – десять часов. За окном все еще моросил дождь, навевая тоску. Но спать не хотелось. Наоборот, стоило представить, как он ложится один в пустую кровать, на душе становилось еще пасмурней.

В сердце зрела обида на Машу. Он же делал все, чтоб семья ни в чем не нуждалась! Да, он не был олигархом, не ворочал миллионами, но доход имел достойный. А скоро планировал расширяться, осваивать новые направления. Сделку выгодную вот-вот должен был заключить. Желание Маши работать ему казалось прихотью, капризом. И он не мог понять, как эту прихоть можно было поставить выше благополучия семьи, выше комфорта их дочки?

Выходит, он совсем не знал свою жену. Они были вместе уже восемь лет, и он был уверен, что ценности у них с Машей общие. А оно вон как вышло…

Впрочем, кое-что хорошее в ситуации все-таки было: он провел наедине с дочкой целый день. Виктор поймал себя на мысли, что совсем плохо знал свою девочку. Понятия не имел, чем Сима увлекается. Например, ему даже в голову не могло прийти, что она обожает играть в бумажные куколки. Не ожидал, что у нее уже есть мечта – стать модельером. В таком возрасте разве дети уже намечают будущую профессию? Или, может, как раз в этом возрасте они и делают свой главный выбор?

Только сегодня он узнал, что Сима не любит чай, предпочитает какао. Он понял, что она сластена. Не зря, наверное, Маша просила не давать ей больше одного куска торта. Он ослушался. И знал, что снова ослушается, потому что балдеет от улыбки своей дочки, не хочет, чтоб она плакала, даже если это просто капризы. Только бы Сима не догадалась, что может вить из отца веревки!

А как много ему еще предстоит узнать о жизни дочки, если Маша все-таки осуществит свою угрозу и вернется не раньше чем через неделю!

«Хотя, конечно, лучше, чтоб уже завтра вернулась, – размышлял Виктор, сидя в темной гостиной перед выключенным телевизором. – Если быстро одумается, прощу ее, даже не попрекну. Все мы живые люди, все ошибаемся. Маше тем более простительно – так-то она рассудительная, не психованная. И мы же жили с ней все эти годы душа в душу. По-настоящему и не ругались даже, разве что пикировались полушутя. И в сексе у нас все хорошо было. С моей точки зрения, так вообще идеально. Вроде, и Маше хватало. Я же ее любил, всегда старался, что б ей хорошо было со мной. Ее хорошо для меня даже важней всегда было, чем мое.

А, может, все дело в том, что она меня не любила? Или разлюбила потом? Тогда понятно, почему так легко от меня ушла. Может, работа, вообще повод, а главная причина в том, что я ей приелся. Или, не дай бог, уже нашла кого-то на стороне. Например, своего будущего руководителя. Он, я слышал, тот еще донжуан».

Спать Виктор лег только к утру, из-за чего проснулся даже позже дочери.

Глава 10. Креативный образ

«Пина Колада» оказалась коварной вдвойне: не только быстро опьянила в субботу, но и не дала покоя в воскресенье. Встала Маша с больной головой. Хотя «встала» применительно к ней – было сильно сказано: встать-то как раз Маша не смогла. Проснуться проснулась, но голову от подушки оторвать была не в состоянии: она болела, просто раскалывалась. И вдобавок к этому еще и мутило.

Рената чувствовала себя намного лучше. То ли сказалась привычка к алкоголю, то ли голова у нее была крепче, то ли кофе с коньяком не вызывает такого тяжелого похмелья, как ром со сливками и соком.

– Кофе с коньяком должен помочь, – уверенно заявила Рената, ставя перед подругой полупустую чашку с кофе и наполняя ее чуть ли не доверху коньяком.

Маша уверенности хозяйки дома не разделяла, но напиток из ее рук взяла и выпила маленькими глотками, как лекарство.

После второй чашки все-таки полегчало, а после третьей отступила и тревога, уступив место беспричинному веселью. Тут как раз у Маши и зазвенел телефон.

– Высшее существо слушает! – бодро ответила Маша Вите (а звонил именно он).

– Какое еще высшее существо? Ты с утра, что ли, набраться успела? – раздраженно спросил Виктор.

– Вот такое, самое настоящее! И я право имею! Я вчера это точно выяснила, а ты, ты…

– Тварь дрожащая? – подсказал Виктор. – Это, Маш, уже перебор!

– Почему тварь? Ты не тварь, ты хороший. Но не высший. Ты где-то в середине пирамиды, – обнадежила мужа Маша.

– Какой еще пирамиды? Пищевой, что ли? – растерялся муж.

– Почему пищевой? Маслоу! – не упустило возможности продемонстрировать интеллект «высшее существо».

– А причем здесь пирамида Маслоу? – не ударил в грязь лицом и Виктор. – Это ж пирамида потребностей, а не сословий.

– А при том, что у меня потребности высокие – я творить хочу и самореализовываться. А у тебя они социальные, то есть ты в центре. Вот если б ты хотел только есть, справлять нужду и заниматься сексом, то был бы тварью, наверное, – начала рассуждать Маша.

– Потребности – не моральные качества. Пирамида Маслоу про другое совсем. Про то, что потребность в самореализации актуализируется, когда основные и социальные потребности удовлетворены. Не было б у тебя что поесть и с кем в постель лечь, ты бы не о работе своей чертовой думала, а о том, чем семью накормить и с кем бы переспать, – наставительным тоном произнес Виктор.

– Ты душнила, Вить! – Маша не оценила познания мужа в социальной психологии. – Но я не хочу спорить – останемся при своем мнении.

– У Симы на шоколад аллергии нет? – Виктор неожиданно сменил тему разговора. – Или на апельсины?

– На шоколад нет, и на цитрусы тоже. У нее на клубнику аллергия. А почему ты спрашиваешь? Ты что, клубникой ее накормил? Ей плохо? Анафилактический шок? Ты вызвал скорую? – Маша тут же посерьезнела.

– Да нет никакого шока, успокойся. Просто диатез. Тавегил дам – и все пройдет, – виноватым голосом пробормотал Витя.

– Ну, что ты тогда стоишь, со мной болтаешь? Давай ей тавегил, в аптечке должен быть, – заволновалась Маша.

– Да я уже нашел, успокойся. Жалею уже, что тебе позвонил, – буркнул Витя.

– Ну, как ты мог забыть про аллергию? Как ты мог?! Или ты специально Симу клубникой накормил, чтоб меня заставить домой вернуться? Не дождешься! – упрекнула мужа сбежавшая жена.

– Ну, ты и дура! – процедил Виктор уже совсем зло. – Я был о тебе лучшего мнения.

– Я о тебе тоже! – выпалила Маша и швырнула телефон о стену.

– Ну, за что ты его так? – печально произнесла Рената, поднимая и осматривая Машин смартфон.

– Он первый начал! Дурой меня обозвал!

– Я о телефоне, а не о муже, – засмеялась Рената. И решительно открыла гаджет, чтобы извлечь из него Машину симку.

– Ты что делаешь? – вскочила Маша.

– Избавляю тебя от соблазна звонить мужу, позволяя ему трепать тебе нервы и шантажировать ребенком, – твердо произнесла подруга.

– Так нельзя! А если у них случиться чего-нибудь? – заволновалась Маша.

– Ничего не случится у них такого, чего Виктор не сможет решить без тебя! – уверенно сказала Рената. – Но я разрешу тебе раз в день проверять сообщения.

– А как я работать без телефона буду? – привела Маша еще один аргумент в пользу того, что симку ей надо вернуть.

– Новую симку купим – не проблема, – решила Рената и этот вопрос.

– Когда?

– После обеда. А сейчас нам нужно стратегию и тактику разработать.

– Какую еще стратегию?

– Твоего карьерного роста.

– Ну, давай попробуем, – вяло согласилась Маша. – Хотя там расти некуда, честно тебе говорю.

Проанализировав штатное расписание, Рената вынесла вердикт:

– Есть два направления роста – со смещением и без смещения.

– Это как?

– Со смещением человека, заменяющего искомую должность, и без смещения, то есть за счет создания должности под тебя. Первый путь – проводить на пенсию начальника организационно-экономического отдела и занять его место. Второй путь бескровный, но более сложный: объединить под своим крылышком ныне самостоятельно пашущих творческих работников: дизайнера одежды, художника-оформителя и сценариста – создать, так сказать, креативный отдел, под твоим, разумеется, руководством, – охотно расшифровала свое умозаключение подруга.

– Я выбираю второй путь, – не задумываясь, решила Маша. – Никого смещать и провожать на пенсию не хочу. Лучше объединять, в этом есть что-то созидательное.

– М-да, – почесала затылок Рената. – Поторопились мы с тобой вчера.

– С чем поторопились? – напряглась Маша.

– С обновлением гардероба, – вздохнула Рената. – Жакеты, конечно, пригодятся, тем более что они у тебя современные. Но они больше для покорения должности начальника организационно-экономического отдела подходят. А для того чтобы возглавить креативный отдел, тебе нужно выглядеть креативнее всех креативных. Имидж кардинально придется сменить. Ты готова? Или, может, все же выберешь вариант со смещением?

– Не передумаю, мне подходит лишь один вариант – без смещения, – храбро заявила Маша. – А имидж если нужно поменять, то я согласна.

– На любой имидж согласна? – с недоверием уточнила Рената.

– На любой! – решилась Маша.

– Тогда айда за покупками, а пообедаем в ТРЦ! – вскочила Рената, довольно потирая руки. Вскоре она уже влекла Машу к выходу.

Первым делом Рената повела Машу в парикмахерскую, откуда та вышла уже с фиолетовыми волосами.

Но на этом Рената не остановилась: повела по молодежным магазинам. В результате Маша стала обладательницей лимонно-желтой водолазки, таких же шарфа и ветровки, комплекта из синего шарфа и шапки, а также фиолетового пальто. Завершился шопинг приобретением сине-желтого рюкзака и полдюжины ярких желтых пуговиц. На них Рената планировала поменять лиловые пуговицы на пальто, но Маша все же уговорила подругу оставить оригинальные.

– Тогда пуговицы пришьем на шапку, – решила Рената. Маша со вздохом согласилась: все-таки, шапка – не пальто, ее и в сумку можно спрятать.

Глава 11. Мамин двойник

– Папа, папа! Тебе плохо? – взволнованный голос Симочки вклинился в сон. Виктор, вздрогнув, открыл глаза и сел на диване. Вчера он так и не нашел в себе силы лечь в пустой спальне, на пустой супружеской кровати.

– Просто задремал, – успокоил дочку Виктор. – Доброе утро, принцесса!

Хотел спросить, что разбудило Симу так рано, но, бросив взгляд на часы, понял, что времени уже много.

– Доброе утро, папочка! – Сима забралась к отцу на колени и, как кошечка, потерлась щечкой о его небритую щеку, но тут же отстранилась и выдала свое коронное: – Фу-у-у, какой ты колючий!

– Не успел побриться с утра, теперь уж после завтрака, – Витя погладил Симу по голове и спустил с колен. – Давай пока умоемся и проведем ревизию холодильника: поищем, что у нас есть поесть.

Ничего готового поесть в холодильнике не оказалось. Только пачка зернистого творога, аналогичного тому, что вчера пришлось выбросить, пол-литрового пакета сливок, нескольких сырых яиц и остатка молока.

– Яичницу будешь? – предложил Виктор.

– Фу-у-у, – скорчила недовольную рожицу Сима.

– Ну, творог я тебе не предлагаю, – развел руками отец. – Было б что-нибудь сладкое!

– Ага, – радостно кивнула Сима. – Например, торт.

– Или круассаны, – вслух размечтался Витя.

– Мама их в пекарне покупает, здесь рядом, – проложила путь к папиной мечте дочка.

– Покажешь, где?

– Покажу!

– Тогда одевайся! – Виктор, уже ориентирующийся в Симином гардеробе, положил на стул носки, джинсы и шот-кенгуру.

Вскоре они уже изучали ассортимент пекарни. Точнее, изучал его Виктор – Симе он был хорошо знаком.

Следуя рекомендациям дочки, отец купил яблочный штрудель, королевскую ватрушку с творогом и по три круассана каждому: с шоколадом, апельсиновым и клубничным джемом.

Ватрушку со штруделем решили оставить на полдник или завтрашний завтрак, а круассаны съесть сейчас же.

Какао на этот раз Витя сделал быстро, по инструкции – молока как раз хватило, чтобы его забелить и одновременно охладить. Себе заварил кофе и пожарил-таки пару яиц.

Поела Симочка с аппетитом и даже ни разу не фукнула. Потом Виктор отправил дочку умываться, сам же занялся мытьем посуды. Но когда дочка вернулась, ахнул: щечки ее алели и были покрыты мелкой сыпью.

– У меня все чешется, – пожаловалась девочка со слезами на глазах и показала ладошки: пальчики тоже были усыпаны мелкими волдырями, будто бы Сима обожглась крапивой.

– Где чешется? – уточнил Витя.

– Везде! – вздохнула Сима. – Но особенно щеки, пальчики и живот.

– Больше ничего не болит? Не тошнит? Голова не кружится? – начал расспрашивать дочь.

– Нет, только чешется, сильно, – захныкала Симочка и начала тереть свои щеки.

– Температуру нужно померить, – решил Виктор.

Достал аптечку, извлек из нее термометр. Лекарств в аптечки было немного. В глаза бросилась упаковка с тавегилом. Он знал, что это от аллергии. Вспомнил, что у Симы, когда та была совсем маленькой, была аллергия на что-то сладкое. Понял, что, скорее всего, сейчас у нее просто крапивница. Виной всему были круассаны. Почти наверняка. Выходит, аллергия у Симочки была на цитрусы или шоколад – Витя слышал, что они у многих детей вызывают негативную реакцию, не случайно же их нельзя беременным (он пробовал передать жене в роддом, когда она на сохранении лежала – тормознули и развернули).

Но догадка – одно, уверенность – другое. Виктору необходимо было убедиться, что у Симы просто аллергическая крапивница, а не резко вспыхнувшая ветрянка или что там еще бывает у детей. Убедившись, что температура у Симы нормальная, решил позвонить жене.

«Заодно спрошу, когда она собирается домой возвращаться», – подумал, набирая Машу.

– Высшее существо слушает! – раздался в трубке нетрезвый голос жены. Это было плохим знаком. И в самом деле, беседа у них получилась какой-то неправильной, корявой и совсем не на ту тему, что хотел поднять Витя. Он так и не успел спросить, когда Маша намерена вернуться домой. По ее настроению понял, что не раньше, чем он одобрит ее намерение работать, отдав дочку на попечение чужой тете. Но на это он пойти не мог.

«Ну, ничего, сама скоро по Симе соскучится – прибежит, как миленькая. Самое позднее – 31 августа, чтоб 1 сентября отвести нашу принцессу на линейку», – успокоил себя Виктор.

Предположить, что мама не захочет разделить с дочкой радость по поводу первого школьного дня, он не мог: такое же событие раз в жизни бывает, и все мамочки стремятся сделать своих девочек самыми красивыми: завязывают им огромные банты, вручают огромные букеты…

Потерпеть ему оставалось меньше недели. Но она, как назло, обещала быть для него непростой, даже если б Маша не сбросила на него Симу. Он вел переговоры с крупной столичной сетевой компанией, собирающейся открывать в их регионе филиал. Если б удалось заключить с ней контракт на подбор персонала, получилось бы хорошо заработать. Как раз хватило б денег, чтоб создать новый отдел – тимбилдинга. Благодаря этому в будущем году доходы «Престижа», по подсчетам его директора, должны были бы вырасти минимум в полтора раза.

Лекарство Симе помогло, но не сразу. Битый час она ныла и стонала, постоянно норовила что-нибудь почесать, и Виктор вынужден был следить за ней, как цербер.

То, что девочке стало лучше, он понял по тому, что она спросила:

– А когда мы пойдем в «Чайленд»? – и, перекрывая отцу пути отступления, добавила: – Ты обещал, папа! И погода летная!

Действительно, за окном светило солнце, так и маня покинуть дом.

– Хорошо, собирайся, – смирился с неизбежным Виктор. – Только не чешись, а то вместо парка аттракционов нам придется идти в травмпункт.

– Я постараюсь, – честно пообещала Сима и пошла переодеваться в те же джинсы и шот, в каких ходила в пекарню.

Вопреки ожиданиям Виктора, квест «Посещение парка аттракционов» он прошел легко. Наверное, потому что хорошо подготовился. Даже заранее узнал, какие аттракционы нравятся детям Симиного возраста, на чем можно покататься вдвоем, где поесть мороженое и потом пообедать.

Обед, правда, задержался. И в ТРЦ, где было неплохое семейное кафе, отец и дочь Королевы зашли в то время, когда Симе нужно было вставать после дневного сна и идти полдничать.

– Пап, глянь, – таинственно прошептала Сима, потянув отца за край свитера.

– Что случилось? – наклонился к дочке Витя.

– Вон там, – громко прошептала Сима, робко указав пальчиком в сторону магазина «Империя сумок». Виктор посмотрел в ту сторону, куда указывала дочь, но ничего странного не заметил.

– Ты о чем, принцесса? Что там увидела?

– Инопланетянку, которая притворяется нашей мамой! – прошептала Сима.

– Это не просто инопланетянка, а робот – мамин двойник, она такая красивая у нас, что ее внешность использовали для создания биороботов-продавщиц, – ответил Виктор, подумав, что Сима вдруг вспомнила про их вчерашнюю игру по космических путешественников и решила ее продолжить.

– Поэтому у нее и волосы фиолетовые? – поинтересовалась дочь, глядя на Витю широко раскрытыми глазами. – Чтобы робота с мамой не перепутать?

– Вот именно! – подтвердил Витя, радуясь, что у дочки так хорошо развита фантазия: она придумала не только инопланетянку, но и даже то, что она похожа на маму, и у нее необычные фиолетовые волосы.

Остаток дня прошел без приключений. Сима так намаялась, что валилась с ног, и спать легла рано, отказавшись от ужина. Виктору это было на руку: ему нужно было решить, куда завтра пристроить дочку, чтоб не путалась под ногами на работе, но обзванивать всех при Симе он не хотел – боялся, что подумает, будто отцу в тягость, и обидится.

Вариантов у Виктора было не много. Мать его до конца августа поправляла здоровье в санатории, так что к ней Симу можно было отправить только на следующей неделе. Да и неудобно было: во-первых, не хотелось доставлять матери лишних хлопот, во-вторых, в школу от нее дочку будет возить далеко – Витина мама вот уже как год проживала в пригороде, поменяв тесную квартиру на небольшой, но намного более свободный коттедж с небольшим приусадебным участком.

Оставались двоюродные сестры. Одна из них, Ольга, была бездетной. По какой причине она, трижды бывшая замужем, так и не родила, Виктор никогда не спрашивал: считал это нетактичным. Полагал, что причина в состоянии здоровья самой Ольги, и понимал, что если она до 40 лет не обзавелась ребенком, то так и состарится бездетной.

Наивно полагая, что женщина, не имеющая своих детей, сочтет за счастье повозиться с чужим ребенком, Виктор позвонил Ольге первой. Но, выслушав его просьбу, кузина наотрез отказалась приютить Симу.

– Я не умею обращаться с детьми, они меня пугают. Я никогда с ними не сидела и не собираюсь начинать, даже не проси, – недовольно ответила Ольга, и по ее тону Виктор понял, что пытаться переубедить или уговорить ее бесполезно.

Поговорив с Олей, Витя решился позвонить ее старшей сестре Кристине. У той была дочка – поздний ребенок, в котором та души не чаяла. О том, что Кристина боготворит свою Мирочку, в семье знали все.

«Кристи, вероятно, любит детей. Посидеть с Симой ей будет в радость», – подбадривал себя Виктор, набирая номер старшей кузины.

Однако ту просьба двоюродного братца не обрадовала:

– Завтра не могу, вот прям никак: я на маникюр и педикюр записана. Не могу же я ребенка весь день за собой таскать! И послезавтра не могу – у меня стрижка и покраска. В среду у меня массаж, в четверг – бассейн и укладка. У меня вся неделя расписана! Ни минуточки свободной нет!

– Может, Мира тогда посидит? – робко попросил Виктор.

– Ни в коем случае! Мирочке нужно к школе готовиться. Да и вообще, она не может с детьми сидеть – она сама ребенок, – заступилась за дочку Кристина.

Итак, на выручку Виктору никто не пришел. Другого выхода, как взять Симу с собой на работу, у него не было.

Глава 12. Представление

Когда Маша приходила в офис «Кавардака» на собеседование, он был почти пуст: артисты были на мероприятии, реквизитор с костюмершей уехали на оптовую базу за какими-то материалами, сценаристка отпросилась к стоматологу. Двери в кабинеты с табличками «Организационно-экономический отдел» и «Бухгалтерия» были закрыты. Встретила Машу кладовщица Валентина Павловна, временно исполнявшая роль офис-менеджера, и, узнав, что та явилась на собеседование, молча указала на дверь с табличкой «Директор».

Теперь же место за столом в комнате, служащей приемной, пустовало, зато в холле перед ней царило оживление. Двери гардеробной, предназначенной для переодевания артистов, гримерной, кладовой и мастерской, где работали реквизитор и костюмер, были распахнуты. Из комнаты в комнаты сновали наполовину переодетые и частично загримированные артисты. Худенькая женщина лет сорока суетливо поправляла на них костюмы. Сквозь распахнутую дверь мастерской за ней наблюдал чуть полноватый мужчина примерно ее возраста. Артисты же наседали на круглолицую даму лет пятидесяти с плохо прокрашенными и еще хуже уложенными рыжими волосами. Она раздавала всем файлы с листами, на которых был напечатан текст, отвечала на уточняющие вопросы.

У входа в приемную стоял крепко сложенный бородатый мужик в косухе и бандане. За происходящим в холле он наблюдал с высокомерным снисхождением, и его пренебрежение к коллегам выказывала торчащая изо рта зубочистка, которой он, скорее всего, совсем недавно ковырялся в зубах. Позже Маша узнала, что он в «Кавардаке» выполнял роль диджея, и звали его Миша Бурелом, причем это было не прозвищем, а настоящими именем и фамилией парня.

Он-то и заметил первым появление в офисе «Кавардака» Маши.

– А вот и Маша-потеряша, с Луны упадаша, – провозгласил он, и в Марию вперилось полтора десятка пар изучающих глаз.

– Ты новая артистка? Тебя взамен Ляли взяли? – посыпались вопросы.

– Ты реально, что ли, перекрасилась? На фига? Можно ж было парик взять! – воскликнул парень в клоунском парике, но не с рыжими, а с фиолетовыми волосами. – Если под каждый новый сценарий перекрашиваться, через месяц облысеешь.

– Тебе сколько лет? – бесцеремонно поинтересовалась дама с растрепанной прической. – Моя Маша-Луняша – подросток вообще-то.

– Да не парься ты, Майя Валериевна, я-то здесь на что? – засмеялась миловидная барышня лет двадцати пяти. – Десять минут – и будет, как новорожденная.

– Роль хоть хорошо выучила? – строго спросила Майя Валерьевна и протянула Маше файл с листочками: – На, освежи в памяти, пока Угрюмов не пришел.

Маша машинально взяла файл и направилась в сторону приемной.

– Гардеробная – там, – бесцеремонно развернул ее за плечи бородач – лицом к гардеробной.

– Зачем мне гардеробная? Мне в приемную надо, – наконец-то подала голос Маша.

– Что ты там забыла? Там начальство сидит, – преградила ей путь худощавая дама. – Нам – туда, – указала на гардеробную. – Не топчись, плиз, нам еще костюм по фигуре подгонять. Прежняя Маша-Луняша круглей была, все-таки на четвертом месяце уже, хоть и скрывала.

– Зачем костюм? Я Маша, но не Луняша, – уперлась Мария.

– Роли не выбирают! – философски изрекла худощавая дама, настойчиво подталкивая Машу к гардеробной.

– Оставь ее, Любовь Максимовна, это новая секретарша шефа – на той неделе на собеседование к нему приходила, – заступилась за Марию выглянувшая из кладовки Валентина Павловна. – Пусть на место идет, а то там трезвонит кто-то с утра пораньше, покоя не дает.

Проскользнув в приемную, Маша взглянула на настенные часы. Они показывали без пяти минут десять. До начала рабочего дня оставалось пять минут. Шеф сказал, что рано не встает, особенно по понедельникам, поэтому будет лучше, если Маша будет приходить к десяти, а уходить в семь вечера, делая перерыв в середине дня в то время, когда будет посвободнее. И вообще рабочий день ей предложили ненормированный, предупредив, что иногда придется задерживаться, иногда – приходить раньше, а иной раз даже выходить в выходные дни. Но Маша была на все согласна, тем более что за переработку ей обещали доплачивать.

Все три двери, ведущие из приемной в рабочие кабинеты, включая директорский, были закрыты, и Маша не знала, на месте ли уже ее шеф. Решила на всякий случай заглянуть в его кабинет, но он оказался заперт. Маша почувствовала себя неловко – ей казалось, что за ней наблюдают через стекло, отгораживающие приемную от просторного холла, битком набитого сотрудниками «Кавардака». Но, покосившись в сторону, она поняла, что преувеличила степень заинтересованности коллег своей персоной: в ее сторону никто не смотрел – все продолжали бегать и суетиться, кажется, напрочь забыв о ее существовании.

На столе забренчал телефон, но как только Машина рука коснулась трубки, замолчал, будто чего-то испугавшись.

Поручений у Маши пока не было, и после того как она включила компьютер, делать ей было нечего. Не оставалось ничего другого, как наблюдать за происходящим в холле.

Столпотворение там продолжалось до тех пор, пока уличная дверь не распахнулась, впустив высокого импозантного мужчину в джинсах и коньячного цвета вельветовом пиджаке, надетом поверх ярко-синей рубашки в мелкую клеточку. На ногах у него были замшевые туфли почти такого же цвета, как пиджак. В одной руке он держал коричневую борсетку, в другой – темно-синий зонт-трость. Короткая стрижка, ухоженная бородка и недешевые часы на запястье выдавали в нем состоятельного человека.

Служащие «Кавардака» расступились перед брюнетом, спонтанно создав проход, напоминавший коридор почета, и он двинулся прямиком в приемную. Маша тоже невольно вскочила и выпрямилась по струнке: элегантный синеглазый брюнет был ее боссом – Владимиром Константиновичем Петровским.

Вблизи своего шефа Маша видела всего второй раз, и второй раз испытывала перед ним несвойственный ей трепет, как будто перед ней предстал небожитель или, по меньшей мере, лицо, приближенное к Президенту.

– Чуть свет – уж на ногах, и я у ваших ног, – изрек Петровский пробирающим до мурашек баритоном и, приблизившись к растерявшейся Маше, поцеловал ей руку.

Отступив на шаг, Петровский окинул свою помощницу оценивающим взглядом. Мария поежилась под ним и смущенно отвела взгляд. Она уже жалела о том, что пошла на поводу и Ренаты и согласилась сменить свой деловой имидж на «креативный».

Однако шеф оценил старания подруг по достоинству.

– Хороша Маша, – произнес, играя голосом Петровский, и довольно цокнул языком.

– Да не Ваша! – на автомате отозвалась Мария и прикусила язык: хамить шефу в первый же рабочий день было не самой лучшей тактикой для карьерного роста.

– А вот и не правда! – улыбнулся Петровский. – Как раз-таки моя… помощница! Личная!

– Разве что в этом смысле, – выдохнула Маша и улыбнулась в ответ.

– Идем, представлю тебя коллективу, – шеф подал помощнице руку так, будто приглашал на вальс, и провел к раздвижной двери в приемную.

Все снова замерли, повернувшись к Петровскому и Маше.

– Позвольте вам представить мою Машу, – интригующе начал Владимир Константинович. – С сегодняшнего дня Мария Даниловна Королева трудится у нас в должности офис-менеджера и моего личного помощника. Прошу любить и жаловать!

Присутствующие изобразили на лицах улыбки. Делать это им было не привыкать, так что получалось легко и непринужденно. Маша даже не смогла понять, улыбается ли кто-то из ее коллег искренне. Но она все-таки надеялась, что неприязни к ней никто не испытывает, что она никому не перешла дорогу.

– А теперь хватит прохлаждаться, приступим к рабочему процессу, – распорядился Петровский и, распахнув двери в бухгалтерию и организационный отдел, скомандовал: – Все в приемную – у нас прогон.

После этого, оставив широкую раздвижную дверь в приемную открытой, шеф снова галантно предложил Маше руку и проводил на подиум в противоположной стороне приемной, где стоял небольшой двуместный диван. Усадив на него помощницу, сам Петровский уселся с ней рядом, закинув правую руку за ее плечо. Женщина хотела возмутиться, но передумала: решила, что не стоит делать из мухи слона и привлекать внимание всего коллектива к тому, что Петровский позволяет себе по отношению к «своей Маше» некоторые вольности.

Из распахнутых дверей в приемную потянулись люди: пожилая женщина, девушка и парень из организационно-экономического отдела, две женщины примерно одного с Машей возраста из бухгалтерии. Вышли они со своими стульями, поставили их перед Машей и Петровским, сели. Благодаря тому, что диван находился на подиуме высотой не менее полуметра, сидящие впереди женщины боссу обзор не загораживали.

– Даю отмашку? – поинтересовался тощий высокий брюнет с взъерошенными волосами.

– Давай! – разрешил Петровский и, нагнувшись к самому уху Маши, прошептал: – Это Угрюмов, Марк Денисович, режиссер.

Угрюмов махнул платочком, и в холле началось самое настоящее представление. Разыгрывали подростковое шоу на космическую тематику с несложными фокусами, научно-популярными опытами и веселыми конкурсами, в которых участвовали работники бухгалтерии и молодежь из организационно-экономического отдела (Зинаиду Маратовну Ахмедову – пожилую начальницу ОЭО – артисты не трогали).

Глава 13. Несерьезная мамаша

– Ну, как тебе представление, понравилось? – поинтересовался у своей новой помощницы Петровский, когда Угрюмов поблагодарил всех за внимание, а артисты снова забегали, куда-то собираясь.

– Очень! – совершенно искренне ответила Маша и уточнила: – А Вы каждый раз сами просматриваете репетиции?

– Нет, конечно, – засмеялся Петровский, – только прогоны. Репетируют ребята на втором этаже. Там есть подходящий зал, но его мы арендуем пополам с курсами бальных танцев для взрослых. В первой половине дня он наш, во второй – их. И для наших сотрудников на занятия, кстати, приличная скидка. Так что если хочешь научиться танцевать вальс или танго, у тебя есть для этого все условия. И если потребуется партнер, я к твоим услугам: хоть на танцполе, хоть за его пределами.

Идея научиться танцевать танго Маше понравилась, но двузначное предложение начальника о партнерстве – нет.

– Я, вообще-то, замужем, – напомнила Петровскому, – и если буду учиться танцевать бальные танцы, то с мужем. Я к тому, что партнер у меня есть.

– Партнеров много не бывает, – хохотнул Владимир Константинович, ничуть не смутившись.

– Лучше меньше, да лучше, – процитировала Маша Ильича, искренне думая, что эта фраза – народная поговорка. – Мне и одного хватает.

– Не спеши отказываться – все познается в сравнении, – Петровский тоже обратился к народной мудрости.

– От добра добра не ищут, – парировала Маша.

– Попроси Бурмисторову рассказать, что к чему, показать, что где находится – и приступай к работе, – наконец-то перешел к делу Владимир Константинович.

– Хорошо, конечно, – закивала Маша, довольная тем, что двусмысленная беседа подошла к концу. Она надеялась: шеф понял, что она мужу изменять не собирается, и больше не станет ее мучить пошлыми намеками.

Однако расслабилась она рано. В покое ее Петровский оставил часа на два, не больше, то есть до обеда.

По совету Валентины Павловны, познакомившей нового офис-менеджера с обязанностями, содержимым компьютера и со всеми представителями трудового коллектива, кроме артистов и режиссера, которые почти сразу после прогона куда-то умчались, Маша решила не уходить на обед молча, а отпроситься у шефа.

Постучавшись, заглянула в директорский кабинет:

– Можно к Вам?

– Разумеется, Машенька, тебе можно все, – радушно улыбнулся шеф. – Только давай уже переходи на «ты» – в нашем коллективе обращение на «Вы» не принято.

– Хорошо, Владимир Константинович, – согласилась Маша, при этом все же умудрившись подчеркнуть имеющуюся между ней и боссом дистанцию.

– И называй меня, пожалуйста, Володей, – вздохнул Петровский. – Я не настолько тебя старше, чтоб обращаться ко мне по имени и отчеству.

– Считаю неправильным фамильярничать с руководителем, – Маша оказала посильное сопротивление.

– Я настаиваю, – строго произнес Петровский. – И потом: я же не Вовочкой прошу себя называть и не Пупсиком, а Володей или Вовой, если тебе так больше нравится. Ничего предосудительного в этом нет.

– Хозяин – барин, – пожала плечами Маша. – Если настаиваете, то есть настаиваешь, буду называть Володей.

– Вот и умница! – обрадовался шеф. – Ты чего ко мне зашла-то? Помощь нужна?

– Нет, спасибо, мне Валентина Павловна все рассказала и показала. Я на обед отпроситься хотела.

– Очень даже вовремя – я как раз тоже пообедать собирался, вместе пойдем, – Владимир встал из-за стола, одернул пиджак и хищной походкой направился к своей помощнице. При этом Маше стало несколько не по себе: она почувствовала себя пташкой, на которую охотится опытный лис.

– Может, не надо? – пискнула она, глядя на Петровского снизу вверх, сама себя презирая за робкий голос и нелепость прозвучавшего возражения, которое и возражением-то назвать было нельзя.

– Надо, Маша, надо, – ожидаемо изрек начальник. – Ты же не знаешь еще, где здесь можно вкусно и недорого пообедать? А я знаю, покажу. К тому же я не люблю обедать в одиночестве.

– Хорошо, – сдалась Маша, – составлю тебе компанию, раз настаиваешь.

За обедом, вопреки ожиданиям Маши, Владимир вел себя сдержанно, ничего лишнего себе не позволял. Разве что не дал своей спутнице заплатить за себя, но она и не сильно настаивала.

Настроение у женщины поднялось, но ненадолго. Уже при выходе из кафе она услышала разговор двух посетительниц.

– Видела новую секретутку Петровского? – спросила одна из дам подругу.

– Нет еще, а где? – завертела головой вторая дама.

– Да вон же – с волосами, как у Мальвины, – хмыкнула первая.

– Чем дальше – тем чуднее, – отозвалась вторая, бесцеремонно разглядывая замешкавшуюся Машу.

Та пробкой вылетела из кафе, не дождавшись беседовавшего о чем-то с барменом Петровского.

– Куда ж ты убежала, Машенька? – спросил, догнав свою помощницу почти уже у самого офиса, Петровский.

– На работу спешу, – соврала Маша. – В приемной же нет никого, а вдруг кто звонил? Утром кто-то названивал, я трубку снять не успела.

– Кому нужно – дозвонится, – философски изрек Владимир. – Но если тебя это прям так сильно беспокоит, скажу Бурмисторовой, чтоб, пока тебя нет, на звонки отвечала. Она всегда на месте.

– Спасибо, – поблагодарила Маша.

Вторая половина рабочего дня прошла без приключений, и Машу ничто не задержало. Так что на родительское собрание она опоздала совсем чуть-чуть. Но войти в кабинет и сесть за свободную парту незамеченной не вышло. Мало того, что появление в дверях женщины с фиолетовыми волосами привлекло всеобщее внимание, так еще и Милана Даниловна Усатова – будущая учительница Симы – так строго посмотрела на Машу поверх очков, что та съежилась и выдала, как когда-то в школе:

– Извините за опоздание, Милана Даниловна. Можно войти?

– Заходите, Королькова, – разрешила Усатова.

– Королева, – поправила Маша, осматривая класс в поисках свободной парты. Свободное место оказалось лишь напротив учительского стола, рядом с Надей, Королевской соседкой. Пришлось продефилировать через весь класс, ловя на себе осуждающие, как показалось Маше, взгляды родителей Симиных одноклассников.

Список необходимых канцтоваров и материалов для творчества Усатова продиктовала до того, как пришла Маша. Об этом можно было догадаться, заглянув в блокнот соседке.

– Дай списать, – попросила Маша Надю.

– Спишите потом, Царева, – пристыла Машу, как школьницу, Милана Даниловна, – Вы все-таки не ребенок, нельзя так несерьезно относиться к родительским обязанностям!

– Во-первых, я не Царева, а Королева, – процедила взбешенная непедагогичным поведением педагога Маша. – А во-вторых, я не пренебрегаю своими обязанностями. В-третьих же, прошу не забывать, что вы общаетесь не с первоклашкой, а со взрослым человеком.

– Я и не забываюсь – это Вы забываетесь, – прошипела в ответ Усатова. – Вы находитесь в школе и должны вести себя прилично!

– Я и не забываюсь. Что я сделала неприличного? – вскочила Маша.

– Сядьте, Королева, и не мешайте вести собрание, иначе мне придется попросить Вас покинуть помещение! – сквозь зубы бросила Усатова.

На Машу зашикали. Пришлось сесть и, изобразив внимание, величественно разрешить:

– Продолжайте, я не стану Вас перебивать!

После собрания Надя все-таки дала Маше переписать из блокнота перечень необходимых канцтоваров и даже утешила:

– Не обращай внимания. Так Милана Даниловна нормальная, говорят. Не знаю, что на нее сегодня нашло.

Вечером Маша уговорила Ренату выдать ей на время ее старую симку: нужно было продиктовать мужу, что необходимо купить для Симы к школе. Набрала Витин номер.

Глава 14. Король и его принцесса

Витя дочку любил. Всегда тискал ее, приходя вечером с работы, спрашивал, как дела. По выходным почти никогда не отказывался составить Маше и Симе компанию во время прогулки. Иногда даже книжки дочке читал и сказки, какие помнил, рассказывал. Денег на игрушки и одежду для Симочки не жалел. Все разрешал своей малышке, никогда строго с ней не разговаривал – баловал. И был убежден, что свой отцовский долг выполняет на пять с плюсом. И даже не думал, что когда-нибудь Симочки в его жизни станет слишком много.

Однако за выходные общения с дочкой Витя наелся под завязку. Фантазия иссякла, и он с ужасом думал, что придется выдумывать новую игру, чтобы позабавить дочь и убедить ее что-то сделать, не прибегая к повелительному наклонению. Понедельника он ожидал, как узник амнистии.

Но в воскресный вечер все его мечты о свободе рассыпались в прах. Виктор понял, что расслабиться и немного отдохнуть от ребенка не удастся – придется брать Симочку на работу. Но он понимал, что там ему будет не до дочки, развлекать ее ему будет некогда, а что способен семилетний ребенок натворить из-за скуки, было страшно представить. Однако выбора у него не было.

Будильник Виктор поставил на полчаса раньше обычного: подсчитал, что этого времени на то, чтобы разогреть купленную вчера выпечку, накормить дочку завтраком и одеть по погоде, будет достаточно. Но просчитался. Больше получаса ушло только на то, чтобы Симу разбудить. Завтрак тоже занял больше времени, чем планировал Витя. В итоге из дома они с Симой вышли, когда Королев должен был уже восседать за директорским столом в своем кабинете.

– А где мама? Почему она не пришла? – спросила Сима, как будто забывшая о том, что мама с понедельника собиралась выйти на работу, оставив дочку на попечение отца. – Она еще не нагулялась?

– Вероятно, еще не нагулялась, но, надеюсь, уже скоро нагуляется, – согласился Витя.

На звонок секретарши Милы не ответил – был за рулем, а на заднем сиденье он вез свою девочку, так что рисковать, отвлекаясь от дороги, не имел права. Да и смысла отвечать не было. Виктор понимал, что секретарша звонила, чтоб узнать причины его же отсутствия на рабочем месте после девяти утра: он почти никогда не задерживался, а если и случалось такое, всегда предупреждал.

– Ах, вот в чем дело! Вот почему Виктор Борисович задержался, – сразу же засюсюкала, нагнувшись к Симочке Ирина Витальевна – главбух «Престижа» и единственный сотрудник агентства, у кого были не только дети, но и внуки. – Наш Король сегодня, оказывается, не один пришел, а со своей Принцессой.

Сюсюкая с девочкой, Ирина Витальевна времени не теряла, и когда выпрямилась, уже держала в руках Симочкину ветровку.

– Мы не пришли, а приехали, – поправила Махогонову Сима.

– И что привело принцессу в наши края? – спросила Ирина Витальевна, вешая Симину ветровку на вешалку у входа.

Пока Виктор пытался сформулировать просьбу не совать нос не в свои дела так, чтобы она не прозвучала грубо, Сима уже ответила:

– Мы с папой теперь неразлучники! Меня же нельзя одну дома оставить!

– А что же с мамой? Заболела? – сочувственно спросила Марина Александровна, выглянув из-за экрана монитора.

Виктор хотел было ответить, что Маша здорова, просто сильно занята, скорее всего, временно, но дочка снова опередила его.

– Наша мама загуляла! – сообщила она всему немногочисленному трудовому коллективу папиной фирмы. – Но она скоро, наверное, нагуляется и вернется. Она уже долго гуляет, третий день.

– Боже мой! Бедная девочка, – пробормотала себе под нос Ирина Витальевна.

– Идем, болтушка, – дернул разговорчивую дочку за руку Виктор и потащил ее в кабинет.

– Почему болтушка? Я не болтушка! – захныкала обидчиво Сима.

– А кто всем рассказал, что мама с нами три дня не живет? – проворчал Виктор, закрыв за собой дверь.

– А разве это секрет? Ты не сказал, что это секрет! – посмотрела на отца полными слез глазами Симочка.

– Прости, я сам виноват – не предупредил тебя, что о наших с мамой отношениях ничего рассказывать нельзя, – Виктор поднял дочку на руки и поцеловал в затылок. – Дома не стоит говорить о работе, а на работе – о том, что происходит дома. Это железное правило. Поняла?

– Поняла, – кивнула Сима, обнимая отца за шею.

– Вот и умница! – Виктор еще раз поцеловал дочку и опустил ее на пол. Потом пригласил к себе Милочку – своего секретаря и офис-менеджера, попросил купить цветные карандаши, фломастеры, альбом и ножницы, сказав, что на звонки в ее отсутствие будет отвечать лично.

Мила ушла в магазин, а Виктор стал думать, чем занять дочку, пока секретарь не принесла канцтовары. Наконец, решил провести экскурсию по офису.

В данный момент контора Виктора занимала три комнаты. Одна, центральная, была поделена на приемную и кабинет директора. В приемной было два рабочих места: один – Милочкин, другой – Марины Александровны Смирновой, которая занималась подбором кадров для заказчиков из банка вакансий «Престижа», а также по объявлениям, сотрудничала с биржей труда. Обязанности Смирновой и Людмилы частично пересекались, поэтому Виктор и посадил их вместе.

Юрист агентства и заместитель Королева Станислав Алексеевич Розанов занимал кабинет в соседнем помещении. Та часть помещения, что находилась перед кабинетом и, по задумке архитектора, должна была служить приемной, на самом деле служила кабинетом Кире Марковны Остерман, отвечавшей за консалтинг.

Третье помещение служило бухгалтерией и почти всегда пустовало. Ирина Витальевна Махогонова работала на полставки и удаленно, а когда появлялась в офисе, то предпочитала торчать в приемной Королева, где можно было найти целых две собеседницы, а не в личном пустом кабинете.

Пока Виктор знакомил дочку со своими сотрудниками, вернулась и Милочка с покупками.

– Найди в интернете несколько бумажных кукол с одежками для них, распечатай, потом забирай Симу – идите с бухгалтерию, играйте раскрашивайте, вырезайте, – велел Королев своей секретарше. – Будут затруднения – зови на помощь Махогонову, пока она не ушла.

– Я справлюсь! Обожаю детей и играть в бумажные куколки! Мы с Симочкой быстро сдружимся! – храбро заявила Мила и позвала Симу к своему столу: выбирать, что распечатать.

Заняв Милочку игрой с Симой, Виктор тем самым взял ее обязанности на себя – так случалось, когда секретарша болела или была в отпуске. Только вот накануне крупной сделки Королев свою помощницу отдыхать не отпустил бы: сейчас она была нужна.

Но, мало того, что Виктор зашивался, лично готовя материалы, необходимые для переговоров, так еще позвонил брат. Игорь руководил столичным кадровым агентством, и это именно он подогнал Вите крупного заказчика.

– Тут Семенов колебаться начал, нужно ли ему пользоваться услугами кадрового агентства. Думает, может, послать одного из штатных кадровиков, чтоб тот штат филиала укомплектовал, – огорошил Игорь. – Тебе приехать сюда надо, встретиться с Семеновым – одному мне его не убедить. Так что хватай портфолио – и сегодня же вылетай. А то уплывет рыбка. У меня ощущение, что его кто-то переманивает.

– Розанова пошлю, – пообещал Виктор.

– Какого, на хрен, Розанова? Сам приезжай! – раздраженно возразил Игорь.

– Зама своего, – пояснил Виктор. – Он хороший юрист, трудовой кодекс знает как свои пять пальцев.

– Этого недостаточно, – возразил брат. – Отрывай зад от своего директорского кресла – и приезжай. Сейчас не тот случай, чтоб лениться.

– Сам я не могу, – вздохнул Виктор.

– Почему не можешь? Заболел, что ли?

– Нет, дело в другом.

– В чем тогда дело?

– В Маше.

– Ревнует, что ли? – удивился Игорь. – Раньше за ней не водилось такого. Повод дал? Что ж ты так, братишка! Попробуй все же с ней поговорить. Не отпустит – я сам с ней вечером переговорю. Завтра тогда уж прилетишь!

Брат повесил трубку, так и не дав Виктору объяснить истинное положение вещей. Да ему и не особо хотелось посвящать брата в семейные разборки. Оставалось надеяться, что вечером, придя домой, он застанет там жену, передумавшую-таки работать. Тогда он сможет поехать в командировку сам. Там и договор, может, подпишет.

Однако вечером Виктора с Симой встретила пустая квартира. Ужина не было, продуктов к нему купить никто не догадался. Сима всю дорогу ныла, что не хочет больше играть с Милой, потому что та скучная.

Ужин пришлось заказывать на дом. Привезли его остывшим, да и выглядели блюда неаппетитно, несвеже пахли. Пришлось идти в пекарню и снова кормить дочку сухомяткой.

Когда выбрасывал контейнеры в ведро под раковиной, позвонил Игорь. Объяснить, почему не сможет приехать сам, Виктор не смог, но ехать наотрез отказался. Брат покрыл его тройным матом и поклялся, что больше пальцем о палец не ударит, чтоб помочь «Престижу» найти крутого заказчика.

Виктор в сердцах чуть не выбросил смартфон вместе с контейнерами – еде успел поймать. Выругался, забыв, что его может услышать семилетняя дочь. И тут телефон снова зазвонил. На этот раз на экране высветился портрет жены.

Глава 15. Трещинка

– Ну, наконец-то! – раздался радостный голос Виктора. – Тебя встретить?

– Встретить? Где? Ты с кем сейчас разговариваешь? – растерялась Маша. Мелькнуло подозрение, что в ее отсутствие муж обзавелся любовницей и вот теперь ждет ее в гости.

– С тобой, с кем же еще? У подъезда, например, могу встретить, сумки помочь донести, – весело предложил Витя. – Ты далеко сейчас?

– Вообще-то, это я, Маша. И мне непонятно, кого ты ждешь в гости! И куда ты дел Симу, козел похотливый?! – процедила женщина, вне себя от ревности и досады: ее не было всего три дня, а муж уже нашел ей замену!

– Ты сбрендила? Никого я не жду, кроме тебя. И мне обидно от тебя такие обвинения слышать! – Витин голос резко похолодел. – Или ты по себе судишь? Не мать, а кукушка!

– Сам ты кукух! – отозвалась Маша. – Я по делу звоню, между прочим. И оно Симы как раз касается.

– Что случилось? – сразу заволновался Витя. – Хочешь забрать ее? – в голосе послышалась надежда.

– Нет, конечно, я сама на птичьих правах у подруги проживаю, – безжалостно обломала Виктора жена. – Список тебе сейчас пришлю, что к началу учебного года купить нужно. Линейка будет 1 сентября в 10 часов в школьном дворе. Прийти нужно за полчаса, в парадной форме с цветами. Искать нужно женщину с табличкой «1 А».

– А разве не ты поведешь Симу на линейку? – удивился Виктор.

– Я же работаю! – напомнила Маша. – Так что ты поведешь. – Но потом, почувствовав себя реально кукушкой, добавила: – Я б хотела пойти, но не уверена, что смогу отпроситься. Если и приду, то сразу на линейку и ненадолго.

– И вечером накануне не придешь? – упавшим голосом уточнил Витя.

Маша чуть было не сломалась: хотелось увидеть Симочку, собрать ее к празднику, за руку отвести ее в гимназию. Но это было рискованно: Маша боялась, что слезы дочки, которая наверняка соскучилась, растопят материнское сердце, и она откажется от своих честолюбивых планов. И тогда окажется, что все было напрасно: и уход из дома, и обновление гардероба, и прогибы под Петровского.

– Ни в коем случае! – твердо ответила Маша, вовремя спохватившись.

– Ну и зря! Ты пожалеешь об этом! – Виктор неожиданно сменил риторику, и это Маше не понравилась.

– Не смей говорить со мной в таком тоне! – отчеканила она и сбросила связь.

Сфотографировав список и отправив его по мессенджеру мужу, Маша отключила и распотрошила телефон, сама отдала симку на хранение подруге. Рената была права: разговаривать с Виктором было опасно – повышался риск отступить и вернуться, так и не осуществив свои мечты.

Второй рабочий день оказался тяжелее первого, и все потому, что Петровский начал наглеть: делать пошлые намеки, многозначительно подмигивать и без надобности касаться то руки, то талии, то ягодицы. Маша делала вид, что намеков не понимает, подмигиваний не замечает. Чтобы избежать неприятных ей прикосновений, не привлекая к хариссменту внимания, она старалась держаться от начальника подальше. Правда, получалось это неважно, так как сам он старался держаться к своей помощнице поближе. И упрямо продолжал называть ее «своей Машей».

Ровного отношения к новой помощнице босса в коллективе не сложилось. Артисты ее не замечали, разве что за исключением Светочки – новенькой, взятой на роль Маши-Луняши и других персонажей, которые раньше исполняла Ольга Щепкина, о которой никто не хотел вспоминать. Даже ее имя Маша узнала сама, подняв дела сотрудников.

Оля, или Ляля Щепкина исчезла примерно в одно и то же время, как и Машиина предшественница – Даша Крохина, о которой в коллективе тоже помалкивали.

И вообще: текучка кадров в «Кавардаке» была чрезмерно бойкой. На месте офис-менеджера редко кто засиживался больше полугода. За последний год уволились три артистки, бухгалтерша и сотрудница организационно-экономического отдела. Место последней заняла Зоя, которая до этого была помощницей Петровского, но это можно было считать понижением. Зарплата у офис-менеджера в «Кавардаке» была выше, чем у главбуха, режиссера и начальника организационно-экономического отдела – больше получал только сам директор. И власти у помощника босса было почти столько же, сколько у самого Петровского.

Именно за это, возможно, Машу и невзлюбили Зоя, Гарик и Зинаида Маратовна, которые сидели вместе, много общались и на этой почве, вероятно, сдружились. Скорее всего, возненавидела Машу Зоя – из зависти, а остальные ее поддержали.

А вот сотрудники бухгалтерии смотрели на новую помощницу Петровского не с завистью, а с презрением – как на низшее существо. Примерно так же отнеслись к ней костюмерша и реквизитор, у которых, как вскоре догадалась Маша, был роман.

Сценаристка, работающая удаленно, новую сотрудницу то ли не замечала, то ли намеренно игнорировала.

Дружелюбно относились к Маше только гримерша Дарина, которая от природы была добрейшим созданием, и диджей Миша, благодаря креативному имиджу увидевший в новом члене коллектива родственную бунтарскую душу.

Доброй от природы, хоть ворчливой, была и кладовщица Валентина Павловна Бурмисторова, периодически выполнявшая обязанности секретарши Петровского (когда место офис-менеджера было вакантно). К тому же, как вскоре выяснилось, она любила посплетничать, но предаться любимому занятию боялась: тех, кто не умеет держать язык за зубами, шеф недолюбливал и увольнял, а Бурмисторова покидать насиженное местечко не собиралась.

Заговорила Валентина Павловна лишь на четвертый день, когда все артисты во главе с организаторами разъехались по мероприятиям, бухгалтерши побежали за цветами для своих сынишек, которые 1 сентября шли в школу, костюмерша с реквизитором закрылись и врубили музыку, Зинаида Маратовна отпросилась в поликлинику, а шеф уехал договариваться с кем-то важным о проведении корпоратива. То есть когда Бурмисторова и Маша остались в офисе, можно сказать, одни.

– Ты на Зойку внимания не обращай – она на всех помощниц Петровского крысится, – дружелюбно обратилась к Маше Валентина Павловна, ставя на ее стол две чашки кофе и пододвигая поближе стул для посетителей.

– С чего это вдруг? – спросила Маша, чтобы поддержать беседу.

– Она ж раньше сама помощницей Петровского была. Влюблена была в него по уши. Устроилась сюда, чтоб поближе к своему кумиру быть. Но она девушкой порядочной была, невинной даже, скорей всего. Так что отдаться Володьке нашему отказалась. Он ее сразу уволить решил, а она сама увольняться отказалась, пригрозилась в инспекцию трудовую на него наябедничать. А тут еще Ахмедова за нее вступилась. Зинаиде Маратовне Володька отказать не мог – она ж его родственница, пусть и дальняя. Согласился на компромисс – перевели ее в ОЭО. Только она Петровского не разлюбила ведь, вот всем его пассиям теперь и завидует. Жалеет теперь, небось, что отказалась с Володькой спать. Но зря жалеет, он бы все равно ее выкинул, как всех, кто с ним спит, выкидывает. В его фаворитках никто больше полугода не ходит.

– Я заметила, – вздохнула Маша, – на моем месте долго не работают. Не понятно, зачем он меня-то взял? Мне уже давно не двадцать, да и замужем я.

– Видать, на зрелых бабенок потянуло, – усмехнулась Бурмисторова. – Предшественница твоя тоже замужем была и примерно твоих лет. Залетела от Петровского. Но одной ее Володьке, похоже, не хватало – он еще и Ляльку обрюхатил. Тут такой скандал был, мама не горюй! Драка! Волосы друг другу рвали, Володьке рожу поцарапали.

– Кошмар! – покачала головой Маша.

– Любовь зла, – вздохнула Валентина Павловна, – полюбишь и козла. Видать, в постели Володька хорош, раз все бабы по нему с ума сходят.

Последняя фраза прозвучала, как вопрос.

– Может быть, – пожала плечами Маша. – Я с ним не спала – не знаю.

– Ну, у тебя все впереди, – хмыкнула Бурмисторова.

– Еще чего! – возмутилась Маша. – Я мужа люблю, с Петровским спать не собираюсь.

– Тогда больше месяца здесь не удержишься, – предрекла Бурмисторова. – Даже раньше вылетишь.

– Я профессионал, – робко возразила Маша. – Я вуз когда-то с красным дипломом закончила. Я сюда работать пришла.

– Ты-то, может и работать пришла, только Володька-то тебя не работать взял, а кой для чего другого. Не за красный диплом уж точно, – уверенно изрекла Бурмисторова.

Машины розовые очки дали первую трещинку.

Глава 16. Хорошо быть Королевой!

Розанова о предстоящей командировке Королев предупредил заранее, но утром тот оказался к ней не готов. Сообщил, что ночевал не дома, так что физически не имел возможности собраться. Да и документы на командировку еще были не оформлены. Пришлось все переносить на среду.

Сказать, что Игорь был недоволен задержкой – не сказать ничего. Он рвал и метал, обещая больше никакого содействия не оказывать брату, который не может сделать даже такого пустяка, как вылететь в срочную командировку. И подчиненных так избаловал, что те сами решают, когда им куда идти.

– И что там у вас произошло с Машей? – спросил Игорь под конец. – Второй день дозвониться до нее не могу. Она номер сменила, что ли?

– Я сам не могу до нее дозвониться, – пришлось признаться брату. – Но у нее все нормально, у нас с Симой тоже.

– Она что, к любовнику от тебя сбежала? Оставив ребенка? Ничего себе! – Игорь тут же снизил тон.

– Не к любовнику – к подруге, ненадолго, – заступился за Машу Виктор. – Мы решили немного пожить отдельно. Маша решила. Играет в независимую женщину. Наиграется – вернется. Скорее всего.

– Что же ты сразу не сказал, что ты один крутишься? И мама в санатории – как не вовремя! Симу не с кем оставить, понимаю. Ну, пусть Розанов приезжает, – вздохнул брат. – Ты уж нас в курсе держи, что и как там у тебя с Машей. Ну, надо же! А казалось, у вас крепкий союз. Какие только фортели жизнь не выкидывает!

Милу во вторник Витя отправил за покупками по списку, присланному Машей. Понимал, что поручение личного характера сотрудницам давать не совсем правильно, но другого выхода у него не было. Ему необходимо было находиться в офисе, хотя бы для того, чтобы подписать нужные бумаги. Да и брат позвонить должен был, а то и сам Семенов – нужный заказчик.

К тому же Виктор не разбирался в детской одежде, тем более для девочек, и подобрать для Симы подходящие спортивные брюки, шорты и футболки все равно не смог бы. А там в списке еще и кеды, вторая обувь, блузы – огромный перечень.

Пришлось вручать Миле свою карту и листочек с кодом от нее, просить все купить. Ожидал, что она откажется или хотя бы выразит недовольство, но та просияла. Прижала карту к груди и с чувством произнесла:

– Я оправдаю Ваше доверие, Виктор Борисович! У Симочки будет все самое лучшее!

Взять Симу с собой Виктор Милочку просить не стал – подумал, что та может не уследить за ребенком, увлекшись покупками. Оставил дочку у себя. Усадил за чайный столик, вручил свой смартфон, скачав пару игр-одевалок для девочек и смог спокойно заняться делами. Что к чему в игрушках Сима, по счастью, смогла разобраться сама: оказалось, у Маши на смартфоне были установлены подобные приложения, и она давала свой гаджет дочке, чтоб та не мешала проходить ей онлайн-курсы.

«Изворотливая какая! – подумал Виктор с неприязнью. – Догадалась, как ребенка нейтрализовать. А о том, что это не полезно ни разу, не подумала даже. На здоровье дочки ей, значит, было плевать».

Но потом сообразил, что поступает аналогичным образом, и ему стало стыдно за то, что наехал на Машу, пусть и мысленно. Сам-то не лучше! А что делать? Он же не нянька! Он деньги другим зарабатывает.

Благодаря смартфону, на котором Сима сначала играла, потом смотрела мультики, потом снова играла, но уже не в одевалку, а в какую-то еще игру, где нужно было что-то строить, сажать и добывать, параллельно отбиваясь от монстров, день у Виктора прошел спокойно. Неудобство доставляло только то, что ему самому смартфон был позарез нужен, и приходилось постоянно просить дочку закруглиться и вернуть ему гаджет.

Пришлось совершить еще одну покупку Симе к 1 сентября: приобрести для нее смартфон.

В итоге среда тоже прошла более или менее спокойно: все занимались своими делами, Сима разбиралась со своим новым гаджетом, устанавливала на него игрушки и какие-то еще приложения.

Но в четверг ситуация изменилась. Не то что кардинально, но папе пришлось пройти несколько несложных квестов.

Первый квест заключался в приеме Семенова, который решил приехать вместе с возвращавшимся домой Розановым и лично встретиться с руководителем «Престижа», раз тот не нашел времени прилететь для переговоров в Москву. Присутствие во время деловой встречи ребенка было более чем неуместным. От Симочки необходимо было избавиться как минимум на полдня. Пришлось снова обращаться за помощью к Милочке.

Мила сделала вид, что предложение шефа чем-нибудь занять его дочку, забрав ее в бухгалтерию, не огорчило, а, наоборот, даже обрадовало. Правда, Виктору показалось, что во взгляде ее мелькнула тоска, но это, вероятно, показалась. В любом случае, вербально секретарша недовольство не выразила.

– Симочка – такой милый ребенок, что я хоть целыми днями готова с ней заниматься, и день, и ночь, и на работе, и дома, – проворковала Мила и закатила глаза, то ли моля небеса, чтобы они предоставили ей возможность не разлучаться с Королевским чадом, то ли млея от собственного благородства.

– Не знаю, как тебя благодарить, – облегченно вздохнул Виктор. Хотя он, конечно, знал, как отблагодарит безропотную секретаршу – разумеется, премией. Хотя она, похоже, рассчитывала на другое вознаграждение, возможно даже, вообще нематериальное, потому что, услышав про благодарность, послала шефу томный взгляд и приоткрыла рот, точно готовилась к поцелую.

Идиллию испортила Сима, заявив, что с Милой играть не хочет, потому что та в куколки играть не умеет и одежки рисует плохо.

– Поиграйте во что-нибудь еще, – предложил Симе Виктор. – Например, например… – он задумался, не представляя себе, во что играют девочки.

– В тебя! – не растерялась дочка. – Хочу играть в тебя!

– В меня играть нельзя, в живых людей не играют! – испугался Виктор. – К тому же у меня сейчас важная встреча, и не понарошку.

– Я не тобой, а в тебя играть хочу! – пояснила Сима. – Я буду королем, как ты, а Мила – моей подданной. Я буду ей приказывать, а она мне будет бумажки приносить, чтоб я на них буквы нарисовала.

– Отлично! Поиграйте в начальника и секретаршу! – обрадовался Виктор, не заметив, как Мила в досаде закусила губу.

– В это я согласна играть, – согласилась Сима.

– Все, тогда идите, идите! Когда встреча закончится, я сам Симу заберу! – заторопил Милу Виктор, взглянув на часы.

Глава 17. Пустяковый квест

Встреча с Семеновым прошла отлично и завершилась заключением соглашения. Новый деловой партнер довольно прозрачно намекнул, что такую сделку грех не обмыть. Пришлось договариваться на ужин в ресторане. И это несмотря на то, что был последний день августа, и следующим утром Симочку нужно было вести на линейку. Хорошо, что не к восьми утра. Но все равно проблематично, тем более что Виктор сообразил, что не в курсе, куда именно нужно будет вести дочь.

В их округе были две обычные школы, лицей и гимназия. В какое из этих образовательных учреждений была зачислена Сима, Маша не сообщала. Или сообщала, но он пропустил эту информацию мимо ушей, не посчитав существенной. Потому что все, что касалось Симы, решала жена, его эти проблемы никаким боком не касались. Теперь же это стало его делом, приходилось вникать.

Выяснением места учебы дочери Виктор занялся вместо обеда. Этот квест оказался совсем пустяковым: он обошел сайты всех четырех учебных заведений и убедился, что форма, что он видел в Симином шкафчике, утверждена в гимназии. Позвонив туда, чтобы уточнить время линейки, понял, что оно совпадает с указанным Машей.

– Вы не могли бы посмотреть, Королева Серафима в первом «А» или в первом «Б»? – спросил Виктор. Он знал, что Сима учится в 1 «А», Маша же сказала, но хотел убедиться, что Сима есть в списке – это было бы окончательным подтверждением того, что его дочка будет учиться именно в гимназии.

Информация подтвердилась, и теперь Виктор знал, куда поведет дочь 1 сентября.

Оставался последний на этот день квест: решить, куда деть Симу вечером, пока ее папа будет ужинать с Семеновым.

Сначала Виктор решил позвонить Маше. Было б здорово, если б она согласилась побыть вечером с Симой. Заодно бы и собрать в школу дочку помогла. Возможно, тогда она осталась бы на ночь. И тогда бы уж Виктор постарался, чтобы Маша об этом не пожалела и больше не захотела никуда уходить.

А что касается работы, то… Витя подумал, что стоит поговорить об этом еще раз. Глядя, с каким интересом Сима играет в начальницу, он поймал себя на мысли, что хотел бы видеть повзрослевшую дочку в роли бизнес-леди, а не домохозяйки. Разумеется, прежде всего, он пожелал бы дочке личного счастья, но не хотелось бы, чтоб кроме дома и семьи она ничего не видела. А хотелось, чтобы ее детская мечта красиво одевать женщин, сбылась.

Размышления о будущем дочери невольно заставили провести кое-какие параллели и с Машей. И только тут он понял, что пытался отнять у жены часть жизни и, возможно, лишить возможности реализовать какую-то ее мечту.

Виктор пришел к выводу, что был не прав. Но и Маша была не права: нельзя было так резко уходить из дома, бросать его и Симу. Нужно было заранее поднять вопрос о выходе на работу, заранее найти няню, найти какой-то компромисс.

После драки кулаками не машут, обратно не повернуть. Но это не означает, что их отношения не реанимировать. Еще не поздно найти компромисс. Виктор был готов сделать уступки. Он надеялся, что и Маша тоже способна проявить гибкость. Он был уверен, что она скучает по Симе.

Разговор с Машей Виктор планировал начать с извинений за то, что был недостаточно внимателен к ее желаниям, и с предложения обсудить их отношения в спокойной обстановке. Сразу же сообщить, что надеется найти решение, которое устроит всех и, главное, пойдет на пользу Симочке, тогда как раздельное проживание родителей на пользу девочке точно не идет.

Однако поговорить по-человечески с Машей не удалось, так как ее телефон находился вне зоны покрытия или был отключен.

Пришлось снова просить милости у Милочки.

Игра с Симой в начальницу и подчиненную далась Миле нелегко: девочка вела себя как самая настоящая самодурка. Так что секретарша не удержалась от того, чтобы нажаловаться на «принцессу». И Виктор уже был готов к тому, что уламывать Милу придется долго. Думал, что бы такое ей посулить, чтоб она согласилась на все, что угодно.

Однако Мила неожиданно легко согласилась, даже обрадовалась.

– Только Вы не поздно возвращайтесь, ладно? – попросила она. – А то я рано спать ложиться привыкла. И проживаю в другом районе города. Мне даже на такси от Вас к себе домой долго добираться.

– Постараюсь не задерживаться, – пообещал Виктор. – Но если вдруг все-таки задержусь, заночуешь у нас. С Машей у тебя примерно один размер, так что возьмешь ее пижаму. Ляжешь в спальне, а я себе в гостиной постелю.

– Договорились! – просияла Мила.

– Тогда можешь с работы пораньше идти. Я вас с Симой отвезу прямо сейчас, – решил Виктор. – На ужин еду закажите, деньги я оставлю. Дорогой еще цветы купим – у Симы завтра Праздник первого звонка.

– О, какая у нас Симочка уже большая! – засюсюкала Мила, как будто бы заразилась от Махогоновой. – Мы купим ей самый красивый букет. И вообще у нас завтра Симочка будет самая красивая!

Симочка отпрыгнула от Милочки и выразила свое отношение к грубой лести своим привычным «Фу-у-у».

Уговорить Симочку удалось лишь обещанием, что Мила поиграет с ней в королеву и подданную, и Сима, конечно же, будет королевой.

Неделя у Виктора была более чем тяжелой, так что он не удержался – расслабился-таки за ужином. Не настолько, разумеется, чтобы быть не в адеквате: за деловым ужином в стельку не напиваются. Но настолько, чтобы забыть о своем обещании вернуться пораньше. И пожалел о том, что не отказался от алкоголя и не вернулся вовремя.

Когда Виктор вошел в квартиру, в коридоре мелькнул знакомый силуэт. Витя даже расплылся в улыбке, подумав, что Маша решила-таки вернуться домой. Только потом сообразил, что это Мила могла переодеться в Машин пеньюар, хоть он, разрешая секретарше взять Машину одежду, говорил только про пижаму, а не про неглиже.

Так оно и оказалось: добравшись до гостиной, Виктор убедился, что в эротичном белье по его квартире разгуливает не жена, а секретарша.

– Ты что не спишь? – спросил он ее, решив не устраивать скандала из-за того, что Мила имела наглость взять не обычную домашнюю одежду его жены, а, считай, интимную.

– Решила дождаться тебя, – улыбнулась Мила, впервые обратившись к шефу на «ты». – Подумала: вдруг тебе нужно будет расслабиться после деловой встречи. – С этими словами Мила подошла к Виктору почти вплотную, окутав его легким шлейфом любимых Машиных духов. Вероятно, девушка подумала, что это произведет на Виктора приятное впечатление, но эффект оказался обратным.

– Кто разрешал тебе хозяйничать в нашей спальне? – прошипел Виктор. – На фига ты брала Машины духи? И одежда на тебе Машина.

– Ты же сам мне разрешил, – обидчиво надула губки Мила. И не отступила ни на шаг. Наоборот, кокетливо склонила голову и спросила: – Ведь мне же идет?

Я разрешил тебе взять пижаму, а не это! – процедил Виктор, отступая сам. – Этот комплект я Маше дарил на прошлую годовщину нашей свадьбы, и мне неприятно видеть его на другой женщине. Сними это немедленно!

– Как скажешь, мой Король! – томно произнесла Мила и начала медленно развязывать тесемки полупрозрачного халатика. Скоро он скользнул с плеч, упав к ногам девушки, и она осталась в одной сорочке из тонкой, почти ничего не скрывающей ткани. Длинные пальцы Милы скользнули к тонким бретелькам, спустили их вниз.

Выглядела девушка, что ни говори, соблазнительно. Как тут было устоять мужчине, у которого уже почти неделю не было секса?!

– В спальню иди! – велел он Миле хриплым голосом.

Девушка подняла пеньюар и победно усмехнувшись, последовала в спальню.

Глава 18. «Кавардак» на выезде

Дилемма, идти ли 31 августа домой собирать Симу к 1 сентября, перед Машей не стояла. В первые два дня сентября у «Кавардака» было полно работы.

В первый день осени было запланировано два детских утренника, одна вечеринка для подростков и одна – для студентов. Так что были задействованы две бригады, и обе давали по два представления: днем и вечером. Одну бригаду должна была сопровождать Зоя, другую – Гарик. В их обязанности входило следить за тем, чтобы все шло по плану, выполнять функции диджея. Правда, вечером к Гарику должен был присоединиться Миша, который обычно работал со взрослой бригадой.

В субботу же нужно было провести три мероприятия, в том числе два благотворительных, с выездом в загородные детский дом и интернат для трудных подростков. Вечером же работала третья бригада с программой для взрослых. Ее сопровождать согласился сам Угрюмов. В состав этой бригады и входил Буреломов.

Задача Маши заключалась в заказе микроавтобуса (в распоряжении «Кавардака» был лишь один) и координации. Так что ей необходимо было находиться на рабочем месте и в пятницу, и в субботу.

Работа в субботу оплачивалась в двойном размере или же вознаграждалась возможностью взять оплачиваемый выходной в любой из понедельников. Маша выбрала первый вариант.

В четверг пришлось задержаться, распределяя время посещения артистами офиса, получения костюмов и реквизита, уточняя маршрут для водителей, а в пятницу прийти в офис к восьми утра.

Несмотря на то, что Маша постаралась все предусмотреть, накладок избежать не удалось. Кто-то прихватил не свой парик, кто-то забыл один из микрофонов – пришлось вызывать такси и подвозить аппаратуру прямо на мероприятие. К вечеру Маша валилась с ног, но главный сюрприз, как оказалось, был впереди: выяснилось, что ни Зоя, ни Гарик в субботу работать не собирались.

Узнала об этом Маша в последний момент от самого Петровского.

– Готова к завтрашним приключениям? – спросил у нее шеф, когда Маша уже собиралась домой.

– К дежурству в офисе, имеешь в виду? Готова! – ответила женщина.

– Почему в офисе? На выезде! Разве я не предупредил, что ты сопровождаешь меня? Мы же договорились: ты выходишь в субботу, я оплачиваю по двойному тарифу, – нахмурился Владимир.

– О том, что я выйду на работу завтра, мы договаривались, но о командировке меня не предупреждали, – пояснила Маша.

– Да какая это командировка? Мы поедем с артистами в детский дом и интернат – должен же кто-то из организаторов их сопровождать, – сообщил Петровский.

– Так у нас же Зоя и Гарик сопровождающие, это их же обязанности! – воскликнула Маша.

– Зоя принципиально по выходным не работает, а Гарик отпросился – у его брата день рожденья, на даче шашлыки жарить будут, – проинформировал помощницу Петровский.

– Но я даже не знаю, что, когда и как включать, – забеспокоилась Маша.

– Ничего, разберешься. Если что, помогу, подскажу, направлю. Завтра заеду за тобой с утра, только адрес скинь, – распорядился Петровский.

– Хорошо, – вздохнула Маша. Ехать в одном автомобиле с приставучим боссом ей не хотелось, но в микроавтобусе и без нее было тесно, а свою малышку «Киа» она из гордости оставила в гараже их ЖК, чтоб Королев не думал, будто она не проживет без его подарков. Решила начать с нуля и обеспечивать себя сама, полностью, чтоб доказать Виктору, что деньги зарабатывать могут не только мужчины.

День был сумасшедшим, вечером мысли были заняты предстоящей поездкой. Маша боялась приставаний Петровского и еще больше – что не справится с задачами организатора и диджея. В течение дня она еще вспоминала о Симе, переживая, как прошла линейка, и думая, что вечером, как только приедет к Ренате, нужно будет потребовать у подруги свою симку и позвонить Вите, узнать, что да как, попросить дать телефон дочке, поздравить с Днем знаний. Но после беседы с Петровским ее будто переклинило, и о том, что сегодня у ее Симочки особый день, Маша вспомнила лишь поздно вечером, чуть ли не перед сном.

Рассудив, что лучше поздравить дочку поздно, чем не поздравить вообще, и надеясь, что она еще не легла спать, Маша вставила в смартфон свою старую симку и набрала номер Виктора. Он не отвечал.

– Завтра дозвонишься! Сейчас, наверное, умаялись оба и спят, – успокоила Машу Рената.

– Сима, может, и спит, – возразила Маша. – Но Витя так рано не мог лечь – сейчас же десяти еще нет!

Сердце ее сжала тревога.

– Может, звук отключил на совещании, а включить забыл, вот и не слышит. Да мало ли еще чего! Случилось бы что-то нехорошее – мигом бы ответил, – настаивала Рената.

– Тогда я буду ждать, когда Витя заметит, что я звонила, и перезвонит, – решила Маша. – И симку оставлю в телефоне – даже не думай на нее покушаться! – Маша спрятала телефон за спину.

– Да не собираюсь я силой ее отнимать! – засмеялась Рената. – Не хочешь меня слушать – не слушай, позволяй Виктору и дальше собой помыкать!

– Я помыкать собой ему не позволяла и не позволю, да он и не стал бы, – заступилась за мужа Маша. – Просто насчет моей работы у нас возникли разногласия. И мы оба погорячились. Нам бы сесть за стол переговоров, а я из дома ушла и телефон отключила. Что скажешь: молодец!

– А он разве способен переговоры вести? – с сомнением спросила Рената.

– Тогда не способен был – вообще меня не слышал, – вздохнула Маша. – Но за неделю он должен был остыть. Думаю, что теперь он меня хотя бы выслушает.

– Ну, думай, думай. Индюк тоже думал, – проворчала подруга, но попытку извлечь из Машиного смартфона старую симку предпринимать не стала.

На благотворительные выступления «Кавардака» Петровский выезжал сам, чтобы покрасоваться на публике. Так решила Маша, слушая его пламенную напутственную речь перед сиротами, но оказалась не права. Выяснилось это уже ближе к вечеру, по дороге в город.

– Не надо мне платить за сегодняшний день, – сказала, подумав, Маша. – Мы же сегодня не заработали ничего. А этим детям – им очень нужно было то, что наши ребята делали. Их глаза, улыбки… На это стоило потратить день.

– Тем не менее, я тебе заплачу, как и артистам. Эти выступления нужны, прежде всего, мне самому. Ими я как бы долг отдать пытаюсь, – возразил Владимир. И прозвучало это так искренне, что Маша поняла: сейчас ее шеф не изображает из себя никого, сейчас он настоящий.

– Что за долг? – спросила Маша, боясь спугнуть что-то живое, проснувшееся в Петровском, что-то теплое и душевное, обычно дремлющее глубоко в груди.

– Я детдомовский. Недолго там, правда, прожил, всего пару лет, но на всю жизнь хватило, – Владимир приоткрыл занавес над небольшим, но важным эпизодом своей биографии. – Если б не эти годы, я был бы другим и ничего не достиг бы. Так что всем, что я имею в жизни, я обязан моим педагогам и, главное, товарищам. Вот так-то, Машенька.

– Извини, я не знала, – Маша посмотрела на Владимира другим взглядом, и он это наверняка заметил. И не преминул воспользоваться потеплением.

– Расквасился я сегодня немного из-за воспоминаний, не хочется оставаться одному. Может, поужинаешь со мной? – попросил спутницу.

– Хорошо, – не смогла отказать бывшему сироте Маша в такой мелочи, как разделить с ним трапезу.

Но она не ожидала, что привезет он ее не в кафе, а к себе. Хотела даже возмутиться, но пожалела бывшего детдомовца. К тому же он и не говорил, что собирается пригласить ее в ресторан. Да и разделить с мужчиной ужин, даже у него дома, – это не одно и то же, что разделить с ним постель: Маша решила, что ничего предосудительного в этом нет. А если Петровский вдруг начнет приставать – она просто уйдет. Что она, не сможет поставить мужика на место?

Несмотря на то, что Маша согласилась уж было поужинать с шефом у него дома, совместного пиршества не состоялось. Петровский неверно истолковал покорность секретарши – решил, что она совсем уж растаяла и готова утешить шефа своим телом. Не успела за ними закрыться входная дверь, как он прижал гостью к стене и набросился на нее с поцелуями.

Маша двумя руками уперлась в грудь босса, пытаясь его оттолкнуть. Сделать ей это удалось, лишь когда он углубил поцелуй, засунув язык в Машин рот. Выплюнуть его Маша не смогла и в отчаянии укусила.

– Ты больная?! – рявкнул Петровский, отступив.

– Наверное, – согласилась Маша, поспешно открывая дверь и выбегая во двор: бывший детдомовец и звезда местной сцены, а ныне владелец преуспевающего ивент-агенства «Кавардак» проживал в престижном коттеджном поселке.

Остановить беглянку никто не попытался, подвезти до дома или вызвать такси не предложил. Пришлось Маше идти пешком до аншлага с названием улицы, чтобы узнать, по какому адресу она находится, и вызывать такси самой.

К Ренате она приехала, когда было уже темно, усталая, голодная и растерянная.

– Наверное, в понедельник меня уволят, – сказала подруге, но обсуждение проблемы попросила отложить на завтра, когда хоть немного причешет мысли.

А сейчас хотелось вымыться, поесть и лечь спать. Но перед сном Маша все же набрала Витю, удивляясь тому, что он за весь день ей так и не перезвонил. На этот раз муж Машин звонок явно расслышал, но говорить с ней не захотел – сбросил. Маша позвонила снова, надеясь, что в первый раз связь оборвалась случайно. Но нет: Виктор сбросил снова. Очевидно было, что он просто не хочет с ней говорить.

Глава 19. Мечты сбываются – и не сбываются

Все шло по плану. Услышав, что боссу изменила жена, Мила расцвела. Устраиваясь на работу в «Престиж» по протекции двоюродной сестры, некогда преподававшей вместе с Виктором Королевым, она планировала кардинально изменить свою жизнь. Препятствий было много, но Мила была бойцом и трудностей не боялась.

Плохо было то, что Виктор был женат, еще хуже – что он был отцом, обожающим свою «принцессу» Симочку. Миле было противно слушать, когда он разговаривал с дочкой, наделяя ее королевским титулом и чуть ли не сюсюкаясь с ней, как баба. Ее коробило, когда он кратко, будто боялся, что кто-то услышит, бросал в трубку жене: «Целую». Не эта «мымра» должна была быть рядом с Королем (как прозвали своего шефа сотрудники «Престижа»), с ним рядом должна была быть Мила.

Правда, чем она лучше Маши, Мила сходу не ответила бы. Рост, полнота, пропорции фигуры у них были одинаковыми. Обе были блондинками, только Маша – натуральной, а Мила – крашеной, зато платиновой, из-за чего выглядела более яркой. У обоих были привлекательные черты лица, чувственные губы, только Мила подчеркивала их пухлость блеском, ярко красила глаза, а Маша косметикой почти не пользовалась. И еще Мила была моложе Маши на целых пять лет! Это был главный и, возможно, единственный ее козырь.

Правда, Мила была уверена, что обладает еще одной козырной картой: мастерством орального секса. Она была убеждена почему-то, что вся такая из себя правильная Маша – в постели бревно. И стоит только раз затащить босса в постель, да хотя бы просто развести его на минет, – и он тут же захочет поменять Машу на Милу, и даже Сима его не удержит. Только вот босс почему-то на секретаршу никак не соблазнялся, игнорируя ее томные взгляды и вздохи, пропуская мимо ушей полупрозрачные намеки на возможность расслабиться. Строил из себя примерного семьянина – не иначе.

И вот, когда Симочка во всеуслышание заявила, что ее мама пустилась во все тяжкие, Мила поняла: пробил ее час. А когда босс доверил ей покупать что-то для своей «принцессы», когда позволил поиграть с ней, Мила поняла, что судьба ей подкинула шанс заарканить Виктора, подобравшись к нему с тыла, через дочь.

Одному богу было известно, какое терпение потребовалось, чтобы снести все издевательства Симы, особенно когда та играла в начальницу! Хорошо еще, что в королеву ей поиграть не удалось: Мила подсунула девочке конфеты для гиперактивных детей, с седативными свойствами. Скормила девчонке двойную норму – ту сразу начало клонить в сон.

– Ты иди поспи, а потом, как проснешься, поиграем, – соврала Мила и отправила «принцессу» в детскую. Та была настолько квелой, что не сопротивлялась.

Усыпив Симу, Мила залезла в гардеробную Маши. Домашняя одежда там лежала на одной полке с эротичным бельем – короче, бардак полный. Но Мила обрадовалась тому, что такое белье у Маши нашлось. Удивилась даже. Думала, что та дома ходит исключительно в бабских халатиках и уютных пижамах, спит в хлопковом белье. Но нет: в шкафу было несколько пеньюаров, один эротичнее другого. Мила выбрала самый откровенный и яркий – красный с черным. Примерила. В нем она выглядела такой порочной! Сразу видно было: с ней можно позволить себе все, не то что с этой селедкой Машей!

Виктор пришел поздно, Мила заждалась уже, два порнофильма на смартфоне посмотрела, разгорячилась. Даже злиться начала на босса за то, что медлит. Хотя это, вообще-то, ей на руку было: Мила понимала, что чем позднее придет Виктор, тем больше вероятность, что он оставит ее ночевать у себя. Впрочем, она была почти уверена, что, увидев ее в эротичном белье, босс тут же возбудится и никуда ее, естественно, не отправит. Ни сегодня, ни вообще.

Когда хозяин дома наконец-то прибыл, Мила безотлагательно приступила к его соблазнению. Он был нетрезв, что упрощало задачу. И радовало, что пьян Виктор не настолько, чтобы заснуть на партнерше, а так, в самый раз: чтобы стать более покорным и поддаться основному инстинкту. И когда Виктор отправил Милу в спальню и велел раздеться, она не смогла сдержать усмешки – она чувствовала себя победительницей.

К ночи любви с ней, Милой, Виктор готовился как следует. Даже в душ не поленился сходить: девушка слышала звуки льющейся воды и текла от возбуждения. Наконец, кран закрыли, за неплотно прикрытой дверью раздались шаги. Мила поспешила занять соблазнительную позу, закинув руки за спину и бесстыдно раздвинув ноги.

Дверь открылась. Вошел Виктор. Почему-то не нагой с полотенцем на бедрах, а в махровом халате.

«Какой закрепощенный! – подумала соблазнительница. – Ну, ничего, я тебя раскрепощу».

– Иди ко мне! – позвала Мила Виктора томным голосом.

– Ты совсем, что ли, отмороженная?! – тихо, но зло, прошипел босс. – Немедленно прикройся! Я за постельным бельем зашел.

– Можешь лечь со мной, – по инерции продолжала соблазнять Виктора Мила. Вместо того чтобы прикрыться, она сжала ладонью грудь, опустила руку ниже, между ног.

– Дура! – процедил босс. – Немедленно одевайся и уматывай – я вызову такси.

– Но мне страшно ехать так поздно, и я хочу спать, – заныла Мила, быстро заморгав ресницами. Она почувствовала, что добыча ускользает у нее из-под носа.

– В каком смысле спать? – усмехнулся Виктор. – Судя по всему, ты не спеть хочешь, а трахаться, и не способна понять, что я тебе в этом не помощник. Я женат, Мила. Одевайся и уходи, и мы забудем о том, что было.

– Как, прямо сейчас уходить? – Мила не хотела верить в то, что мужчина ее мечты от нее отказался, рухнули ее надежды жить припеваючи, нигде не работая. – Может, сначала займемся сексом, а потом все забудем? Я такой минет делать умею – зашатаешься. Все говорят, что я в этом лучшая.

– Нашла, чем гордиться, – поморщился Виктор. – Людмила, в последний раз предлагаю одеться и уйти, немедленно! Иначе придется мне тебя уволить – тупая секретарша мне не нужна.

– Сейчас уйду, я все поняла, я не тупая, – вздохнула Мила, стыдливо натягивая на себя простыню. По щекам у нее потекли слезы.

Глава 20. Мамы в ассортименте

Мила выглядела такой несчастной, что Виктору стало ее жалко. К тому же он терпеть не мог, когда женщина плачет. Еще когда преподавал, некоторые студентки это просекли и, вместо того чтобы изучать кадровое делопроизводство, учились плакать, и успешно получали зачет. Вот и сейчас, при виде плачущей секретарши, у Вити задергалась щека.

– Хорошо, оставайся сегодня, но из спальни без одежды – ни ногой, – выдавил из себя. – Не обижайся, но между нами ничего не может быть, так как я люблю свою жену. И обсуждать наши с ней отношения ни с кем не собираюсь, – предупредил, заметив, что Мила что-то хочет сказать. – Завтра поможешь Симу в школу собрать, если останешься, окей?

Мила кивнула. Виктор взял с полки чистый комплект постельного белья, трусы и пижаму. Вышел, даже не глядя в сторону девушки, которая уже снова смотрела на своего работодателя с надеждой.

«Я проиграла всего лишь одно сражение, но не войну», – подумала она, цитируя какого-то полководца.

Утром всех разбудила Сима. Это было неожиданно, так как обычно девочка спала долго. Все объяснилось, когда Мила сказала, что уложила девочку спать сразу после ужина: мол, в их семье принято ложиться рано, вот она и подумала, что и Королевы укладывают дочку спать около восьми.

А вот объяснить Симе, что в их доме, да еще и в родительской спальне, делает «чужая тетя», было непросто. Пришлось плести что-то про плохую погоду, забастовку таксистов и мигрень, которая якобы свалила Милу в постель против ее воли. Врали оба, и каждый свое, так что бред получился чудовищный, но девочка объяснения приняла, и это главное.

Витя вручил Миле отпариватель и Симину форму, сам занялся завтраком. В итоге на линейку успели. Нашли 1 «А», познакомились с учительницей.

– Извините за нескромный вопрос, а та женщина, что приходила на родительское собрание, она кто? Она вообще какое-то отношение к Серафиме имеет? – спросила Виктора, отведя в сторону, Милана Даниловна.

– Конечно, имеет, – удивился вопросу Виктор, – она родная мама Симы.

– Ох, странная женщина, – вздохнула Усатова, – как я вас понимаю. Иногда неродная мама лучше родной.

– На что Вы намекаете? – не понял Виктор.

– Не подумайте, я не осуждаю, – кивнула Усатова на Милу. – Одному мужчине воспитывать дочку не просто.

– Да, непросто, вот пришлось попросить секретаря помочь собрать дочку на линейку, – пояснил Виктор. – Личных отношений между нами нет.

В это время Мила, догадавшаяся, вероятно, что речь идет о ней, послала боссу воздушный поцелуй.

– Да, конечно, я все поняла, – подмигнула Виктору Милана Даниловна и вернулась к детям.

Милу Виктор отправил на работу, вызвав для нее такси, а сам остался на линейку. Все время таращился по сторонам, надеясь разглядеть Машу, но она так и не пришла.

Описать степень обиды Виктора на свою супругу невозможно было словами. Он чуть ли не возненавидел ее. За себя бы так не обиделся: он взрослый, переживет. Больно было за Симу, которая тоже ждала маму, озиралась по сторонам и огорченно спросила:

– Мама опоздала из-за забастовки таксистов?

– Наверное, Принцесса. Но мысленно мама наверняка с тобой. Она очень хотела прийти, но не смогла, – соврал Витя дочке. Но сам-то он знал, что никакой забастовки таксистов не было, и не мог представить, что заставило бы женщину не проводить дочку в первый класс, если б она хотела в этот знаменательный день быть рядом.

Весь день Виктор ждал, что Маша хотя бы позвонит, чтобы поздравить Симочку с Первым сентября. И Симочка ждала: несколько раз спрашивала, не звонила ли мама.

Когда ехали вечером домой, Витя втайне надеялся, что Маша решила устроить им сюрприз. Думал, что ждет их дома с тортом.

Но квартира встретила их с Симой холодной пустотой. Ни праздничного ужина, ни торта, ни Маши.

– А знаешь что, давай-ка отметим День знаний в кафе! – предложил Виктор, надеясь поднять Симе настроение.

– Давай, – согласилась она, но особой радости в ее голосе не прозвучало.

Кофейню Витя долго не выбирал: в соседнем доме была неплохая, туда они водили Симу, когда Маша еще их не предала. Он знал, что там хорошая атмосфера, и можно не только выпить кофе и съесть пирожное, но и легко поужинать.

Заказали сырники, блинчики с вишней, тирамису и горячий шоколад.

– Можно к вам подсесть? – спросила миловидная брюнетка с подносом, на котором стояли чашки с шоколадом, креманки с творожным десертом и блинчиками.

– Конечно, – согласился Виктор, осмотрев зал: он был небольшим, и свободных столиков, действительно, не было.

Женщина поставила поднос на стол, перед ним на свободный стул плюхнулась темноволосая девочка с двумя туго заплетенными косичками. Женщина переставила десерты на стол, унесла поднос. За это время девочка успела придвинуть к себе тарелку с блинчиками и, ткнув пальцем в Симину тарелку с аналогичным блюдом, спросила:

– С чем у тебя?

– С вишней, – ответила Сима.

– А у меня со сгущенкой, – похвалилась юная брюнетка, – я сгущенку люблю. И шоколад.

– Уже познакомились? – спросила женщина, усаживаясь рядом со своей маленькой копией. Соседки по столу были настолько похожи друг на друга, что Виктор не сомневался, что они родственники: скорее всего, мама и дочка.

– Пока нет, – ответил Витя, – но это легко исправить. Виктор! – он протянул руку брюнетке, вспоминая, что видел ее где-то, причем, похоже, не однократно.

– Надя, – представилась женщина, пожав протянутую руку, – Вольская, ваша соседка.

– Ах, точно! – Виктор сообразил, где мог видеть Надежду и ее общительное чадо.

– А я Юля, – представилась Вольская-младшая, протянув руку Симе.

Та от неожиданности отстранилась, потом посмотрела на отца, как бы спрашивая, что делать.

– Представься и пожми руку, – посоветовал он. Старался говорить тихо, но сомневался, что его совет расслышала только дочка. Впрочем, Юля не засмеялась – неожиданно, но этот шустрый ребенок обладал тактом.

– Серафима, – пискнула Симочка и робко пожала протянутую ей руку.

– Вот и познакомились! – весело произнесла Надя. – Тоже решили отметить День знаний?

– Да, и вы? – улыбнулся Виктор.

– Ага, – улыбнулась Надя. – Как хорошо, что мы здесь встретились и познакомились. Ведь теперь нашим девочкам много придется общаться.

– Почему? – не сразу понял Виктор.

– Ну, как же, наши девочки будут учиться в одном классе! Ведь Сима же в 1 «А» будет? Мы видели вас на линейке! – воскликнула Надя.

– И вы тоже были? Простите, что не заметил, – Виктор почувствовал себя немного неловко.

– Ничего страшного, все волновались, и это не удивительно. Ведь первый раз в первый класс – такое ж раз в жизни бывает!

– Не все, увы, это понимают, – вздохнул Виктор, но тут же сам себя одернул: – Но не будем о плохом. За День знаний! – он поднял чашку с горячим шоколадом. Надя и Юля тут же последовали его примеру. Сима, поколебавшись, тоже подняла свою чашку.

Пока сидели в кафе, девочки разговорились. Оказалось, что Юле тоже нравится одевать бумажных кукол. Девочки загорелись желанием показать друг другу своих кукол и, главное, их одежки.

В результате отмечать продолжили у Нади, куда Сима принесла свою папку с куклами. Узнав, что Виктор временно проживает с дочкой один, Надя принялась учить его заплетать девочке косички и делать ей хвостики. А потом подарила Симе красивые резинки с ягодками из Юлиной коллекции и свою заколку-дельфина. А потом еще девочки обменялись куколками – на время.

Когда Виктор с Симой уходили к себе, Надя предложила:

– Я могу забирать Симу из школы вместе с Юлей и присматривать за ней до твоего возвращения с работы. Все равно им вместе уроки учить. Девочки сдружились, им вместе веселее будет.

– Буду очень благодарен, – не стал ломаться, как барышня, Виктор. – Только не хочу вводить тебя в лишние расходы, поэтому буду переводить деньги на обеды. Не дашь свой телефон?

– Телефон дам, но не для переводов – мы не бедствуем, – засмеялась Надя.

– Мы тоже, – возразил Виктор. – Диктуй номер.

Девочки тоже обменялись номерами телефонов, и, наконец-то, Виктор с Симой вернулись домой. Дочка встала рано, потому зевала. Спать ее пришлось укладывать раньше обычного.

Маша позвонила, когда дочка уже спала.

«Спохватилась, кукушка!» – зло подумал Виктор, отказавшись принять звонок.

Глава 21. Испорченный телефончик

В субботу Виктору нужно было забирать маму из санатория. Три недели назад, когда провожали ее всей семьей на лечение, планировали и забирать всей семьей. Помочь прибраться, разложить вещи, закупить продукты в сельмаге, пожарить шашлыки. А теперь вот приходилось ехать без Маши. И Виктор не знал, как объяснить матери, что приехал без жены.

Сообщить маме, что они с Машей поссорились из-за какой-то ерунды, и что из-за этой же ерунды жена ушла из дома, бросив не только мужа, но и дочь, Витя не мог. Понимал, что тут же лечение пойдет насмарку. Но и врать не хотелось, тем более что жизненный опыт подсказывал: любая ложь когда-нибудь раскрывается, и, как правило, в самый неподходящий момент.

Всю дорогу к санаторию, где поправляла здоровье Маргарита Семеновна, Виктор думал, что ей такое сказать про Машу, чтоб не сильно соврать и не сильно расстроить маму. Наконец, придумал.

– Ты же помнишь, что мама с понедельника начала работать? – спросил он Симу, когда они уже подъезжали к санаторию.

– Помню, – буркнула та: видно было, что теперь ее эти перемены не радовали, не то что неделю назад.

– Ее, наверное, в командировку отправили, и там связь плохая, вот она и не смогла вчера на линейку прийти и даже позвонить, тебя поздравить. А как вернется, обязательно поздравит, – сочинил Виктор реалистичную историю. – Ты бабушке не говори, что мама так долго в командировке, целую неделю, а то бабушка волноваться будет, а ей нельзя.

– Ладно, – согласилась Сима.

– Если бабушка спросит, почему мама не с нами, мы скажем про командировку, но не скажем, что она давно в нее уехала. Скажем, что всего на два-три дня, – попросил Симу.

– Ладно, – снова отозвалась дочка блеклым голосом.

– Машенька на работу устроилась? – удивилась Маргарита Семеновна, когда сын скормил ей придуманную им небылицу, в основе которой было немного правды, что делало сказку хоть сколько-то правдоподобной. – И кем же? Где она теперь работает, у тебя?

– Не у меня, конечно, а то бы я разве отпустил ее одну в командировку? – деланно хохотнул Виктор. – В ивент-агентстве она теперь трудится. Праздник людям несет.

– В каком, каком агентстве? – переспросила Маргарита Семеновна, не знающая английского языка (в школе она изучала немецкий, да и тот давно забыла).

– В агентстве по проведению праздников и всяких развлекательных мероприятий, – расшифровал Виктор.

– Аниматором?! – ахнула Маргарита Семеновна.

– Ну, что ты, мам, до этого не дошло. В костюме кролика Маша не скачет. Она организует праздники, управляет аниматорами, – пояснил сын.

– Ну, это куда ни шло, но все равно зря. Симочка-то с кем будет? Рановато ей еще одной, несамостоятельная она пока. Надо было годик-другой потерпеть еще, – вздохнула Маргарите Семеновна. – И командировки у нее еще какие-то – совсем плохо.

– За Симочкой соседка согласилась присматривать – ее дочка все равно Симина одноклассница, – нашелся Виктор.

– Я все равно считаю, что зря Мария работать пошла, лучше б с дочкой сидела, – поджала губы Маргарита Семеновна. – Но мое мнение никому ж не интересно, меня перед фактом ставят!

«Меня самого перед фактом поставили», – раздраженно подумал Виктор. Но перед матерью жену решил защитить:

– Все спонтанно решилось. Подвернулось хорошее место с хорошей зарплатой. А Маша давно мечтала о самореализации, курсы всякие проходила. Я должен был ее поддержать.

– Ладно, я в ваши дела не лезу – вы люди взрослые, сами разберетесь, – проворчала Маргарита Семеновна.

– Разберемся, – согласился Виктор, подумав, что, возможно, ему и надо было поддержать Машу, вместо того чтобы привязывать ее к дому и вынуждать уйти из семьи.

День прошел в хлопотах. На Машину помощь в уборке рассчитывать теперь было нельзя, пришлось срочно заказывать услуги клининговой службы. Шашлыки отменились. Вместо них заказали готовую еду из ресторана, но так как Маргарита Семеновна жила, считай, в пригороде, доставки пришлось ждать долго, а кушанья – разогревать.

Сима стала ныть, что хочет овощи и колбаски на мангале. Чтобы успокоить дочку, Виктор согласился остаться ночевать у мамы, а в воскресенье устроить пикник. Но Сима настояла, чтобы хотя бы сосиски пожарили в тот же вечер. Пришлось уступить.

И вот как раз в тот момент, когда Виктор выкладывал румяные шпикачки в миску, и позвонила Маша. Разговаривать при матери с женой Виктор не мог – могла всплыть правда. Пришлось сбрасывать, сделав вид, что звонок поступил от мошенников.

В воскресенье Маша позвонила снова, но на этот раз проявила куда большую настойчивость, чем накануне. После четвертого звонка Маргарита Семеновна попросила раздраженно:

– Ответь! Что ты, не знаешь, как с мошенниками разговаривать? Или давай я отвечу! – мать протянула руку за Витиным смартфоном.

– Нет, я сам, – поспешно ответил Виктор, отвечая на Машин звонок.

– Ты, ты, ты… – выдохнула в трубку Маша. Видно было, что она в ярости, и ей есть, что высказать мужу. Но эмоции зашкаливали, мешая ей четко формулировать мысли. Виктор никогда не видел свою жену настолько возбужденной. Но он никогда и не игнорировал ее звонки, тем более – несколько дней подряд. Интуиция подсказывала ему, что жену необходимо успокоить, выяснить, что именно ее так взбесило, извиниться, в конце концов. Но выслушать ее прямо сейчас он не мог: на него смотрели мама и дочка, ожидая, что он ответит «мошенникам».

– Идите к черту! – ответил он Маше.

– Что? – раздался растерянный голос. Собеседница как будто зависла. Это и понятно: в таком тоне разговаривать с женой Виктор еще никогда себе не позволял. Не позволил бы и сейчас, если б не необходимость играть мини-спектакль «Беседа с мошенником».

– Забудьте этот номер! – строго произнес Виктор, мысленно попросив у жены прощения.

– Что? – снова спросила Маша и, словно отвиснув, разразилась бранью: – Ну, ты и козел, Королев! Да чтоб ты… Да чтоб тебя… Да чтоб тебе…

– Хватит меня склонять! – рявкнул Виктор. – Если еще раз позвоните – я передам ваш номер полиции!

– Ты совсем охренел, Королев?! – Маша, похоже, была в таком шоке, что прибегла к несвойственной ей риторике. – Ну, я этого так не оставлю! Это ты забудь мой номер и не звони мне никогда, понял?! Это я в полицию заявлю, если ты не перестанешь баб домой водить! Я тебя родительских прав лишу, Королев, понял?! Что б ты провалился, сатир безбородый!

Наградив мужа неординарным прозвищем, Маша наконец-то прекратила разговор. Но Виктор так и застыл с гаджетом возле уха, пытаясь сообразить, что заставило Машу думать, будто он развратник и плохой отец.

Глава 22. Осколки

На душе у Маши было неспокойно. Неприятности окружили ее, и кольцо бед сжималось.

Она почти не сомневалась в том, что после того, как удрала от Петровского, ей придется искать другую работу. Уволить ее даже проще, чем многих из ее предшественниц: Маша была на двухмесячном испытательном сроке, и сказать ей «адью» работодатель мог без указания веских причин.

Из разговоров с Бурмисторовой Маша поняла, что помощница руководителя в «Кавардаке» – это особое место, предназначалось оно исключительно для любовниц босса. Вот почему обязанностей у офис-менеджера было немного, и они не были сложными, а зарплата была, как у начальника отдела, полномочия – как у заместителя директора. Все дело в том, что основная обязанность помощницы Петровского не была прописана в должностной инструкции, и заключалась она в ублажении шефа.

Маша выполнять эту основную обязанность вчера отказалась, продемонстрировав тем самым, наверное, свою полную, с точки зрения Петровского, профнепригодность. Кто станет держать на работе специалиста, пренебрегающего своими обязанностями? Да никто. Тем более – на испытательном сроке.

«Если меня уволят, смысла жить вне дома не будет, можно будет вернуться», – решила Маша. Тем более что она соскучилась и по дочке, и по мужу. Сил нет, как соскучилась!

А Виктор, как назло, сбрасывал, не хотел с ней разговаривать. Очевидно, что обиделся и за ее уход из дома, и за то, что не пришла на линейку 1 сентября, даже не поздравила Симу с Днем знаний.

И Маша решила, что этот свой выходной проведет со своей семьей. И неважно, уволят ее или нет с понедельника, сможет ли она убедить Виктора не мешать ей работать или нет. Один день в неделю она точно могла посвятить близким, а там – будь что будет!

Разумеется, Маша надеялась, что они обсудят с Виктором ее желание работать, и они найдут компромисс. И тогда в тот же день можно будет перевезти вещи от Ренаты домой, и у Королевых снова будет счастливая семья.

Но если б диалога не состоялось, она хотя бы повидала Симочку. А потом ушла бы к Ренате. Не стал бы муж ее удерживать силой!

К тому же в случае увольнения все равно пришлось бы вернуться домой в понедельник, самое позднее – во вторник.

Маша купила любимый Симин торт и сразу после завтрака поехала к себе. Предвкушая радостную встречу, поднялась на свой этаж, позвонила.

Дверь никто не открыл. Но Машу это не остановило и даже не расстроило. Она решила, что Витя с Симой решили погулять, ловя последние теплые деньки. Открыла дверь своим ключом, вошла. Разулась, скинула ветровку, сразу же прошла в гостиную, объединенную с кухней и столовой. Поставила торт на стол и опустилась в кресло. Улыбнулась, представив, как обрадуется Сима, когда вернется с прогулки.

Потянулась к пульту, чтобы включить какой-нибудь релакс-канал и… увидела заколку для волос в форме дельфина.

У нее такой заколки не было, у Симы тоже. Но Маша знала, у кого она была. Не факт, конечно, что именно эта, но очень похожая, идентичная. Но, скорее всего, именно эта: аксессуар был штучным, ручной работы, украшенный натуральным речным жемчугом и аквамарином. И видела Маша такое украшение для волос на голове соседки с третьего этажа – Надежды Вольской.

Женщины были знакомы, но не близко – здоровались, но не общались. И их дочери, хоть и были ровесницами, не общались тоже.

С Юлей во дворе вообще почти никто не играл, боясь дурного влияния ее семейки. Ходили слухи, что отец Юли – зэк. Говорили, что и квартиру в их довольно престижном доме Вольские купили на ворованные деньги, и все, что у них есть, – ворованное.

Это было похоже на правду, потому что Надежда нигде не работала, ее муж находился в местах не столь отдаленных, но, тем не менее, одевались и Надя, и Юля очень даже хорошо, продукты покупали дорогие, часто пользовались такси, хоть свой автомобиль у Вольских тоже имелся (отечественный, правда, но в идеальном состоянии). И, кажется, еще Надежда водила дочку на карате или какие-то другие единоборства, так что девочка росла бойкой и уверенной в себе. Во дворе ее сторонились, но не дразнили – побаивались, даже мальчишки.

Маша взяла заколку, повертела в руках и выронила, как будто обжегшись. Не было сомнений: заколка принадлежала Надежде Вельской – соседка наверняка побывала у ее мужа в гостях и, возможно, уже неоднократно.

Женщина бросилась в спальню – искать другие улики. Постель была скомкана, будто на ней занимались любовью и не успели поправить. Между смятыми подушками что-то сверкнуло. Двумя пальцами, с отвращением, точно насекомое, Маша подцепила блестящий предмет.

Сережка.

«И здесь эта гадина наследила!» – поморщилась Маша, разглядывая оброненное посторонней женщиной украшение.

Серьга была необычной, в форме миниатюрного яйца Фаберже, покрытого розовой и зеленой эмалью, украшенное то ли миниатюрными изумрудами, то ли кристаллами Сваровски.

Эту улику Маша решила сохранить: завернула в салфетку, сунула в пакетик и убрала в сумочку.

Ей казалось, что руки у нее теперь грязные.

На ватных ногах, словно тряпичная кукла, Маша пошла в ванную – смыть невидимую грязь. Сердце билось глухо, будто через раз. В голове стоял туман.

Женщина присела на край ванны, и тут ее взгляд упал на корзину для грязного белья. Оттуда выглядывал клочок воздушной ткани, который Маша без труда узнала. В корзине лежал ее пеньюар. Не самый любимый, конечно, так как выглядел слишком вульгарно, но все же дорогой сердцу – его Витя ей купил к годовщине свадьбы.

Она сидела на краю ванны и тупо смотрела на оскверненный кем-то подарок любимого мужчины. Смотрела, точно завороженная, будто ее взгляд приковали к этому бесстыдно выглядывавшему из корзины клочку ткани.

Слез не было: Маша просто оцепенела. Чувствовала себя парализованной: не могла шевельнуться, вздохнуть, моргнуть. И выть хотелось по-звериному, выть и скулить.

Дома ее не было чуть больше недели. Разве это срок? Разве этого достаточно, чтобы забыть, разлюбить, предать – привести в дом другую женщину, оставить ее на ночь, отдать ей пеньюар жены? Нет, конечно же, нет! Этого времени ничтожно мало для того, чтобы вычеркнуть из жизни любимую женщину, освободить сердце для новых чувств. Если б Витя любил, не смог бы так поступить. Если б он любил.

«Что же такое выходит? – думала, медленно приходя в себя, Маша. – Выходит, что Витя и не любил меня, так? Я нужна ему была только для того, чтобы удовлетворять его похоть, вести хозяйство и растить его ребенка? Удобная жена, удобная, но не любимая. Тогда понятно, почему он не хотел отпускать меня работать. Ему всегда было плевать на то, что надо мне. Я была для него все равно что усовершенствованная кукла, биоробот. А разве роботов спрашивают, чего они хотят?»

Маша истерично расхохоталась.

И ожила. Оцепенение исчезло. Беспомощность и потерянность уступили место гневу.

– Как же я ненавижу тебя, Королев! – прошипела вслух и, вымыв наконец-то руки, достала из сумочки телефон, набрала номер Виктора.

По фамилии Маша мужа называла давным-давно, еще до брака, до того, как у них начался роман. Но теперь язык не поворачивался назвать его Витей. Было в этом что-то теплое, родное. Но теперь этот мужчина перестал быть ее мужчиной, перестал быть близким. Теперь муж стал для Маши чужим.

Дозвонилась не сразу. Но набирала номер Королева, как заведенная, пока тот наконец-то не ответил.

– Ты, ты, ты… – Маша хотела высказать мужу все, что думает о нем и его недостойном поведении, но не было ни в одном языке таких слов, которые смогли бы адекватно передать ее мысли и эмоции.

– Идите к черту! – перебил ее муж. Ответ был таким холодным, отстраненным и неожиданным, что сбил Машу с толку.

– Что? – спросила растерянно и зависла, пытаясь сообразить, что вообще происходит.

– Забудьте этот номер! – продолжил озадачивать Машу муж. Ведь это не он, а она должна была говорить с ним так, чтоб он понял, как они отдалились, как она его ненавидит и презирает за предательство.

– Что? – вырвалось снова. И тут в голове точно переключатель сработал. – Ну, ты и козел, Королев! Да чтоб ты… Да чтоб тебя… Да чтоб тебе…

– Хватит меня склонять! – подлил масла в огонь Виктор. – Если еще раз позвоните – я передам ваш номер полиции!

– Ты совсем охренел, Королев?! – проорала Маша, ощущая себя вывернутой наизнанку. – Ну, я этого так не оставлю! Это ты забудь мой номер и не звони мне никогда, понял?! Это я в полицию заявлю, если ты не перестанешь баб домой водить! Я тебя родительских прав лишу, Королев, понял?! Что б ты провалился, сатир безбородый!

Не дав возможности Королеву ответить, Маша прервала связь, выключила телефон. Дрожащими руками убрала его в сумку, висевшую на крючке в прихожей. Ее колотило, точно она выбежала в домашней одежде на тридцатиградусный мороз.

Розовые очки разбились вдребезги, да так, что осколки вонзились в мозг, отчего боль проникла, казалось, в каждую клеточку организма. И Маша, опустившись на пол прямо там, где стояла, тихонько завыла.

Глава 23. Безумное чаепитие

– На тебе лица нет! – ахнула Рената, открыв подруге дверь.

Маша сделала несколько шагов, прислонилась к стене и застыла, ничего не ответив. Глаза ее смотрели с тоской, как у побитой собаки.

– Что произошло? – с тревогой спросила Рената.

Маша хотела что-то сказать, но передумала. Махнула рукой и начала неуклюже стягивать плащ. Ее штормило, точно пьяную.

Рената помогла подруге раздеться, усадила за стол, налила полстакана виски и подвинула подруге:

– Пей!

Маша отрицательно покачала головой.

– Я и так, как пьяная – мысли собрать не могу, – произнесла тяжело, медленно, раздельно, будто выжимала из себя слова, как зубную пасту из почти пустой тубы.

– Тогда, может, чаю? – предложила Рената.

– Можно, – хрипло произнесла Маша, держась за горло.

– Так что случилось? Умер, что ли, кто-то из близких? – почти шепотом озвучила свои предположения подруга, ставя перед несчастной чашку с ароматным напитком и розетку с медом.

– Почти, – прохрипела Маша. – Королев нашел мне замену.

Выдавив из себя последнюю фразу, почувствовала облегчение, точно застрявшую в горле кость вытолкнула. Сразу стало легче дышать, из глаз брызнули слезы.

– Поплачь, – разрешила Рената, положив перед Машей стопку салфеток, и стала терпеливо ждать, когда та наревется.

– Теперь рассказывай, – потребовала подруга, когда Маша в последний раз всхлипнула и пододвинула к себе чашку с уже остывшим чаем.

– Прихожу домой – нет никого. Смотрю: заколка Надькина. И сережка на подушке в спальне ее. А мой подарок в корзине, – быстро проговорила Маша и сморщила нос, готовясь снова зарыдать.

– Чай пей, – напомнила Рената. И вместо того чтобы заплакать, Маша отхлебнула еле теплый, но ароматный и вкусный напиток.

– Давай по порядку: кто такая Надька?

– Соседка наша. Мать-одиночка, блин. Ну, так-то не совсем одиночка: муж у нее уголовник, сидит. А она одна Юльку воспитывает. Без мужика. Вот ее на Королева, наверное, и потянуло. А он и рад, – пояснила Маша и отхлебнула чай.

– Так, ясно, а почему ты решила, что заколка ее? Приметная? – уточнила Рената.

– Ага, дельфин с жемчугом и голубыми камушками, аквамарином. Моя Симка давно на ее заколку заглядывалась, просила ей такую же купить, но я не нашла нигде. Уникальная она, – вздохнула Маша.

– А Юлька – она большая? – спросила Рената.

– Лет семь, как Симе, наверное. Они теперь одноклассницы.

– Может, это она заколку забыла, Юлька? – предположила Рената. – Приходила к Симе поиграть – и забыла.

– Не, не может, я Симе не разрешаю с Юлькой играть. Они не знакомились, кажется, даже, – возразила Маша.

– Хорошо, с заколкой ясно, поехали дальше. Ты про сережку еще говорила. Она тоже уникальная, раз ты решила, что твоей соседки? – продолжила расспросы подруга. – Видела на ней, да?

– Уникальная, но на Наде я ее не видела, правда. Но я же не все ее украшения знаю. Сейчас покажу тебе серьгу.

Маша пошла за сумкой, в которой спрятала улику, а Рената поставила чайник, чтобы заварить для Маши свежий чай.

– Вот, – Маша выложила на стол пакетик.

Рената достала из него салфетку, развернула.

– Кто-то из Питера привез, наверное, – констатировала. – Надя не ездила туда, не знаешь?

– Знаю, что не ездила. Она никуда не ездила.

– Ну, может, раньше, – решила Рената, снова заворачивая серьгу в салфетку.

– В Питер Королев в июне ездил, что-то по делам, – бесцветным голосом сообщила Маша. – Это что же получается: он мне и раньше с Надькой изменял, чуть ли не в открытую? – На глаза снова навернулись слезы.

Рената заменила Машину чашку на новую, наполненную горячим чаем.

– Хорошо, хоть теперь у тебя глаза раскрылись, – попыталась подбодрить подругу. – Лучше поздно, чем никогда. А то так бы и жила с предателем.

– Да уж, правду говорят: нет худа без добра, – согласилась Маша, пробуя чай. Странно, но чаепитие действовало на нее успокаивающе, каждый глоток чая был, как затяжка для курильщика.

– Ты что-то еще про подарок говорила. Виктор выбросил что-то, что ты ему дарила? По какому поводу был презент? И что вообще это за штука такая была тобой обнаружена в мусорной корзине? – поинтересовалась Рената.

– Не в мусорной корзине – в бельевой: комплект эротичного нижнего белья с сорочкой и халатиком. Подарок Королева к нашей годовщине свадьбы, – поморщилась Маша.

– То есть год назад ваши чувства еще были живы, – задумчиво произнесла Рената.

– Три месяца назад. Годовщина нашей свадьбы была три месяца назад, – вздохнула Маша. – Как раз накануне поездки Королева в Санкт-Петербург.

– Хорошо маскировался, гад! – посетовала Рената. – Хотя…

– Что «хотя». Я что-то упустила? – горько усмехнулась Маша. – Хочешь сказать, была слепа, раз не замечала, что муж крутит шуры-муры с соседкой у меня под носом?

– Не это! Я топлю за месть изменникам и вообще почти феминистка, но объективно говоря, доказательств измены Королева маловато. Бесспорное лишь одно – сережка на подушке, да и то лишь в том случае, если ушки у твоей дочки не проколоты. Заколку твоя Надя могла потерять, а Сима найти, например. Неглиже, опять же, Симка могла испачкать: ты же знаешь, девочки любят примерять женскую одежку.

– А моя к тому же модельером хочет стать, – подхватила Маша. – Но уши у нее не проколоты, хотя она просила, даже обещала не плакать. Неужели Королев ей уши проколол? Может, это он для нее и купил эти украшения?

– Маловероятно, но не исключено, – подтвердила Рената. – Тебе нужно поговорить с Виктором, послушать, что он скажет. И подтвердит ли его слова Сима.

– Думаешь, я не пыталась поговорить? – вздохнула Маша.

– Ну, и? Что он сказал?

– Послал к черту и просил забыть его номер! – выпалила Маша и сделала такой большой глоток чая, что даже захлебнулась.

Глава 24. Я не тактик, я стратег

– На работе у тебя тоже что-то не так? Или мне вчера показалось? – решила перевести разговор на другую тему Рената.

– Не показалось! Петровский целоваться полез – и я сбежала. Так что завтра меня, скорее всего, увалят, – Маша решила, что все-таки лучше поделиться с подругой своими переживаниями. – Я узнала, что он со всеми своими помощницами спит, а когда они надоедают, увольняет их по собственному желанию. Только не говори мне, пожалуйста, что надо было ему отдаться ради карьеры!

– И не собиралась! – нахмурилась Рената. – Спать с начальством для карьеры, как правило, вредно. Потому что чревато увольнением, как только страсть остынет. Предложение переспать от босса можно принимать лишь в одном случае: когда оно сопровождается предложением руки и сердца. Но на это могут рассчитывать только незаменимые. В постели же заменить можно почти любую, так что стараться в этом направлении как минимум неперспективно. Для карьеры нужно стать незаменимой по работе, и тогда никакой харассмент не страшен!

– А как мне стать незаменимой по работе? Там все так отлажено, что выпадение такого винтика, как офис-менеджер процесс не стопорит. Этот винтик там больше для красоты нужен, – заметила Маша.

– Если на тебя должностной инструкцией не возложили ничего важного, возложи на себя сама! – посоветовала Рената.

– Звучит так, будто про коронацию говоришь, ну, будто корону на себя возложить предлагаешь, – хмыкнула Маша.

– Ну, возложить не только корону можно, – рассмеялась Рената. – И обязанности на себя возложить – это тебе не ноги раздвинуть: тоже вроде как под босса лечь, но никакого тебе за это удовольствия. Зато и не стыдно, и надежно.

– А конкретизировать не можешь, что мне на себя взять, чтоб потом никто не смог меня заменить? – поинтересовалась Маша.

– Сходу и не скажешь, – задумалась Рената. – Предложение внеси по координации сотрудников, что ли. Вот, например, тех же сценариста, костюмера, гримера и реквизитора предложи в отдел объединить под твоим началом. Только не скромничай, скажи, что справишься. Или вот еще: создать кадровый резерв из молодых актеров на тот случай, если кто-то из аниматоров уволится или в декрет уйдет. Кастинг там организуй. Но координаты резерва не давай никому, у себя держи. Новым клиентам для связи не корпоративный, а свой телефон давай. Да ты сама умная – придумаешь!

– Хорошо, попробую, – согласилась Маша. – Прямо сейчас сяду таблицу рацпредложений составлять.

– Не сейчас, а после обеда! – остановила подругу Рената. – Я такое кафе недавно нашла – зашатаешься. Кошачье!

– Не, спасибо, я лучше дома перекушу. Я кошачий корм как-то не очень люблю, – испугалась Маша.

– А ты что, пробовала? – уставилась на подругу Рената.

– Не пробовала, – призналась Маша. – Верю, что он вкусный и полезный, но побороть себя не могу. Не смогу я это есть, Ренат, прости.

– А я что, заставляю?! – засмеялась Рената. – Кошачье кафе для людей. Рыбные блюда там – пальчики оближешь. Просто там кошки живут и гостей встречают, как родных: мурлычут, о ноги трутся. Или ты кошек не любишь?

– Отчего же, кошек люблю, – облегченно вздохнула Маша.

– А рыбную солянку пробовала когда-нибудь? – спросила подруга.

– Нет, – призналась Маша.

– Вот как раз попробуешь! – обрадовалась Рената. – И с котиками пообщаешься заодно. Будет тебе и обед, и кототерапия!

После обеда Маша занялась работой. Она была, в общем-то, творческой, так что удалось немного отвлечься от личных проблем, хотя заноза в сердце ощущалась постоянно.

Из непрочного душевного равновесия Машу вывел звонок Виктора.

– Привет! Ты чего звонила? С чего взяла, что я плохой отец и безбородый сатир? – начал муж с наезда.

– С того, что ты каждое утро бреешься! – не задумываясь, ответила Маша. – Или зарос уже за неделю без меня?

– Бреюсь, – сообщил Виктор, – хоть времени по утрам стало меньше. Ты ж и дом, и Симу на меня сбросила. Даже не вспоминаешь, смотрю, душа за дочку не болит, да?

– Это ты меня при Симе сейчас грязью поливаешь? – процедила Маша. – Хочешь дочку против меня настроить? Не выйдет! Она все равно знает, что я ее люблю!

– Симы дома нет – это во-первых, – ответил Виктор. – А кто ее по-настоящему любит, отец или мать, она быстро разберется. Это во-вторых. А в третьих, о какой любви может говорить женщина, бросившая ребенка накануне учебного года и даже не интересующаяся, как у него идут дела?!

– Как нет дома? – заволновалась Маша, пропустив вторую часть высказывания Виктора мимо ушей. – Ей нельзя одной гулять – это опасно!

– Она не одна и не гуляет, она в гостях у подруги, – успокоил жену Виктор.

– Уж не у Вольских ли?! – догадалась Маша. – К любовнице своей мою дочку отправил, чтобы тебе никто не мешал с Надькой в нашей квартире кувыркаться?!

– Что ты несешь?! Надя мне не любовница, мы с ней только позавчера познакомились!

– А кто тогда ей в подарок яйца из Питера привез? Не ты, скажешь?! – попыталась подловить мужа Маша.

– Какие еще яйца?

– Розовые! Будто сам не знаешь какие!

– Зачем мне везти соседке из Питера крашеные яйца? Я даже не на Пасху туда ездил и не на Троицу, – пробормотал Виктор.

– Не прикидывайся идиотом, Королев – я говорю про яйца Фаберже, – прошипела Маша. – В виде них сережки, скажешь, Наде не привозил?

– Не привозил, конечно, я Наде никаких сережек. Говорю же тебе: позавчера только познакомились, – раздраженно напомнил Виктор.

– Два дня знакомы и уже переспали?! Ну, ты и скор, Королев!

– Да не спал я с ней – что зря наговариваешь!

– Не надо ля-ля, а то би-би задавит! – сквозь зубы бросила Маша. – Я ее сережку на подушке нашла, а на столе – заколку!

– Заколку Надя Симе подарила, – пояснил Виктор.

– А сережку?

– Тоже, наверное. Нет у меня любовницы! – ответил Королев, заметно нервничая.

Уверенности в его голосе Маша не услышала. Но поняла, что правду муж ей не скажет. Однако мучиться его заставить хотелось. Если не угрызениями совести, то хотя бы страхом.

– А ты знаешь, что Надя замужем? И муж у нее уголовник? Одного ее любовника он уже убил, убьет и второго. А он вот-вот выйти должен. Об этом Вольская тебя, конечно, не предупредила? Смотри, Королев, с огнем играешь. Узнает Надькин муж, что ты с ней шуры-муры крутил, вмиг в асфальт закатает!

– Что за бред! – неуверенно воскликнул Виктор.

– А ты у нее сам спроси! – посоветовала Маша. – Хотя она разве скажет? Лучше у соседей поспрашивай. Впрочем, теперь тебе уже поздняк метаться. Береги яйца, Королев!

На этом пожелании Маша прервала разговор и разрыдалась.

Муж не перезвонил.

На работу Маша пришла намного раньше, чем требовалось. Петровского еще не было. Ожидала его помощница с нетерпением. Думала: «Уволит – так уволит, только быстрей бы уже все решилось!»

Босс пришел в начале одиннадцатого. Поздоровался, как будто ничего не случилось, и прошел в свой кабинет. Минут через пять попросил сварить ему кофе.

«Вот сейчас и скажет, что я уволена», – решила Маша, занося в директорский кабинет поднос с чашкой ароматного напитка.

– Почему чашка одна? Я думал, ты составишь мне компанию, – произнес приветливо.

– Про вторую чашку Вы ничего не сказали, – начала оправдываться Маша.

– Мы же давно перешли на «ты», – напомнил шеф. – Иди готовь себе кофе и возвращайся, посидишь со мной.

– Хорошо, я быстро! – Маша вылетела из кабинета и начала делать кофе. Руки мелко дрожали. Она чувствовала, что Петровский хочет обсудить с ней субботний инцидент. И от этого разговора будет зависеть, оставит ли он ее или уволит.

– Кофе у тебя получается вкусный, – заметил Петровский, когда Маша вернулась со второй чашкой.

– Это не моя заслуга, а кофемашины, – улыбнулась Маша, стараясь, чтобы речь ее звучала непринужденно.

– Значит, ты умеешь ей пользоваться, – отстоял свой комплимент босс. – Уверен, что и готовишь ты вкусно. Твой муж – счастливец!

– Не всем так мало нужно для счастья, – грустно улыбнулась Маша. – Ты хотел о чем-то поговорить?

– Да. О тебе и о нас. Ты счастлива в браке?

Прямой вопрос босса поставил Машу в тупик. И, самое главное, что ответа на него она не знала. Дней десять назад она, не задумываясь, ответила бы: «Да!». Но теперь, когда она ушла из дома, а Виктор ей изменил…

– До недавнего времени была счастлива, – ответила честно.

– Но теперь – не вполне? Это я и надеялся услышать! – просиял Петровский. – Тогда у нас есть будущее.

– Какое еще будущее? – не поняла Маша.

– Совместное. Я могу надеяться завоевать твое сердце!

– Трудновато будет, – предупредила Маша. – Я против служебных романов. Но тоже надеюсь, что будущее у нас есть. В профессиональном смысле. Я тут кое-какие предложения подготовила, как улучшить эффективность работы нашего агентства. Можно сходить за шпаргалкой?

– Иди, – кивнул Петровский, посмотрев на Машу с удивлением.

Она уж было решила, что ей повезло, и предложенная Ренатой тактика оказалась правильной. Однако Владимир, выслушав ее пламенную речь, спросил только:

– Хочешь стать моим замом?

– Хочу! – не стала скромничать Маша.

– Тогда станешь! Но только через постель! – сообщил свои условия Петровский.

– Никогда! – выпалила Маша.

– Тогда знай свое место! – рявкнул босс, указав Маше на дверь. Но потом миролюбиво добавил: – У тебя есть время подумать, до конца испытательного срока.

– Ну, не тактик я, я – стратег, – развела руками Рената, когда Маша передала ей разговор с Петровским. – Знаю, что нужно, а как этого достичь, не представляю. Вот и советую иногда какую-то ерунду. Но у нас с тобой еще есть время – до конца испытательного срока.

– И ты, Брут?! – воскликнула Маша. – Я на такие отношения никогда не пойду, тут и думать нечего!

– Я не это имела в виду, – успокоила ее подруга. – У нас есть время, чтобы подыскать тебе другую работу.

Глава 25. Парные яйца

Во вторник Маша не выдержала – решила повидаться с дочкой. Понимала, что если придет домой вечером, то ее, скорее всего, застанет. Но боялась, что одновременно застанет и Надю.

Почему боялась, было неясно: правда-то была на ее стороне. Может, все еще надеялась, что Виктор сказал правду, и Вольская лишь помогает ему по-соседски исключительно из благородных побуждений. Или на радостях от того, что он разрешает Симе играть с Юлей.

Может, просто хотела избежать ссор и скандалов. В последние дни ее сердце и так было переполнено негативными переживаниям. Маша инстинктивно оберегала его от новых ударов, старалась избегать стрессовых ситуаций.

Поэтому повидать Симу она решила не дома, а в школе – на перемене. По расписанию, занятия у первоклашек начинались в 9.00, уроки длились 30 минут, так что первый заканчивался в половине десятого. У Маши было 10 минут, чтобы поболтать с дочкой, и тогда на работу она приехала бы вовремя или почти вовремя. Петровский сам не был пунктуальным человеком, и от подчиненных пунктуальности, если это не касалось работы с клиентами, тоже не требовал. Маша знала, что за десятиминутное опоздание выговор шеф ей точно не вкатит, так что ни о чем не переживала.

В гимназию Маша приехала раньше, чем у Симы закончился первый урок. В фойе было тихо и пусто. Лишь одна родительница ждала кого-то. Она стояла к Маше спиной – смотрела в окно, за которым никого не было, если не считать воробья.

На женщине была искусственная шуба под норку, дымчато-розовая шапка бини, высокие замшевые сапоги. В руках у женщины были шарф в тон шапки и черная сумка, увешенная брелоками.

Наконец, женщине надоело наблюдать за воробьем, и она развернулась. Только тут Маша поняла, что знает родительницу. Это была секретарша Королева, то ли Милана, то ли Людмила. Маша помнила только, что Розанов ее из-за имени прозвал Милашкой.

Впрочем, на внешность девушка тоже была миловидной: в меру пухлые губки, большие глаза, правильные черты лица. И лет ей было, кажется, не больше двадцати пяти.

«В восемнадцать, наверное, родила, а то и раньше, – подумала Маша, – раз ее ребенок уже учится. Сама еще почти ребенком была, когда мамой стала. И все-таки умудрилась встать на ноги. Ведь она не замужем, кажется. Значит, все сама. И работать умудряется, и ребенка воспитывать, и при этом еще за собой следит: и прическа, и макияж, и маникюр – все у нее, как будто только что из салона. Молодец! Или любовник у нее состоятельный? Не исключено, конечно. Но нельзя о людях сразу плохо думать».

Устыдившись того, что подумала о Милашке плохо, совсем ее не зная, Маша решила исправиться, продемонстрировав дружелюбие.

– Привет! – помахала она рукой секретарше мужа и направилась к ней, приветливо улыбаясь.

Милашка же поморщилась и гордо выпятила грудь, как будто прочитала мысли Маши.

– Привет! – ответила не слишком дружелюбно.

– Не знала, что у тебя ребенок уже такой большой. Мальчик, девочка? – завела беседу Маша.

– У меня? Я к Симочке вообще-то, она смартфон дома забыла, – усмехнулась Милашка.

– А, так тебя Королев послал! – догадалась Маша. – Давай я передам, а ты можешь на работу возвращаться.

– Это ты можешь на работу возвращаться, – сообщила Маше секретарша Виктора. – Мы с Витей сами как-нибудь справимся.

– Вы с Витей? Ты-то здесь причем? – Маша попыталась поставить обнаглевшую подчиненную мужа на место.

– При том, что мы с Витей теперь вместе, – заявила Милашка, поправляя воланы на белой блузе.

Маша машинально проследила взглядом за ее рукой и остолбенела: на тонкой золотой цепочке-змейке на шее Милашки болтался кулон в форме яйца Фаберже, и был он из того же комплекта, что и найденная Машей на подушке сережка. Милашка говорила правду – в этом у Маши сомнений не было: необычное украшение служило красноречивым доказательством того, что Королев спит со своей секретаршей, что они любовники.

Ощущение было такое, как будто молнией ударило – от шока Маша потеряла дар речи. Потом уже она сообразила, что даже если Милочка стала любовницей Королева и проживает вместе с ним, мамой Симы остается она, Маша, так что имеет полное право послать Милочку на фиг и дождаться дочку. Но тогда она просто отупела, как будто ментальный удар отбил у нее способность думать. Она лишь ссутулилась, точно сломанная кукла, и на ватных ногах пошла на остановку, так и не дождавшись перемены, но повидавшись с дочкой.

– Надо было отпроситься и отлежаться дома! – воскликнул, обнимая голосом Петровский, когда Маша появилась на работе. – Я же не зверь, чтобы заставлять женщин работать в таком состоянии!

– В каком состоянии? – не поняла Маша.

– По-твоему, если я мужчина, то ничего не знаю о женском организме? – ласково улыбнулся Петровский. – Я в курсе, что не все дамы хорошо себя чувствуют в определенные моменты своей жизни, когда к ним приходят гости. Всегда готов войти в положение.

– Я не в положении, – зачем-то проинформировала работодателя Маша.

– Вот и я о том же, – усмехнулся Петровский. – Твое сегодняшнее состояние красноречиво свидетельствует о том, что ты не в положении.

Слово «красноречиво» Владимир выделил голосом, и до Маши дошло: он решил, что у нее месячные.

– Я так плохо выгляжу? – спросила растеряно, коснувшись ладонями щек.

– Нормально для этих дней, – успокоил Петровский. – Бледновата чуть и морщишься от боли, а в остальном такая же, как обычно – страшно соблазнительная.

– А, ясно, – кивнула Маша. – Но это не то, о чем вы подумали – просто мигрень.

– Просто мигрень! Она говорит: просто мигрень! – воскликнул босс. – Да это же еще хуже! Срочно возвращайся домой и лечись!

– Да я уже таблетку выпила, скоро все пройдет, – соврала Маша. На самом деле ей сейчас не хотелось оставаться одной. Понимала, что тогда она совсем уже расклеится. А так был шанс, что работа хоть немного отвлечет от дурных мыслей, притупит душевную боль.

Глава 26. Мама-робот

Открытие главного офиса нового филиала мультибрендового магазина «Маркетэра» был запланирован на середину сентября, и на то, чтобы укомплектовать его кадрами, «Престижу» было отведено всего десять дней. Директора же филиала нужно было найти максимум в течение недели. Хорошо, что Королев предполагал, что «Маркетэра» заключит с «Престижем» договор, и подбором персонала занялся еще в августе. К сентябрю у него уже был список кандидатур на все управленческие должности филиала, оставалось лишь провести собеседования и выбрать лучших. Но и это времени занимало много, и если бы все не работали слаженно, как единый механизм, справиться с задачей было бы нереально.

Успешно исполнять две роли: руководителя кадрового агентства и отца – было сложно. В одиночку Виктор, наверное, и не справился бы.

Сильно выручала Надя, забирая Симу из школы вместе с Юлей и оставляя у себя до вечера. Виктор понимал, что пользоваться тем, что у соседки доброе сердце, и перекладывать на нее груз заботы о Симе, нехорошо. Но не все соискатели на вакантные должности могли прийти на собеседование в рабочее время, так как и сами работали. Встречаться с ними приходилось уже после семи. Так что Виктор был вынужден злоупотреблять отзывчивостью Нади, забирая у нее Симу уже после ужина.

Помогала и Мила, безропотно выполняя мелкие поручения, не имеющие никакого отношения к ее служебным обязанностям. Отвезти Симе телефон, забытый у отца в машине, купить блузку на смену белой, заказать на Надин адрес пиццу или другую еду, найти какой-то особый конструктор – все это не требовало много времени и сил, но отвлекаться на это не хотелось. Вот тут-то и приходила на выручку влюбленная в шефа секретарша.

Теперь Виктор стал наблюдательнее, и замечал, как девушка на него смотрит, как меняется ее голос, когда она обращается к нему, как кричит ее тело о желании принадлежать ему. Держать при себе такую помощницу было выгодно, но непорядочно. Да и неразумно. Виктор решил, что подыщет ей новое место – и попрощается с ней, возьмет себе новую секретаршу.

Миле он решил предложить место управляющей одного из периферийных офисов местного филиала «Маркетэры». Надеялся, что более высокая зарплата и статус не позволят девушке отказаться от смены места работы. Но пока приходилось терпеть ее томные взгляды и вздохи, а заодно и пользоваться ее покладистостью, поручая все подряд.

Когда дел по горло, время летит быстро. Первая половина сентября промчалась для Виктора почти незаметно. Он даже почти не вспоминал о Маше, а если и лез ее образ в голову – прогонял, срочно находил себе другие заботы.

О себе знать жена тоже не давала. За две недели ни разу даже не удосужилась позвонить, узнать, как дела у дочки.

Сима тоже стала спрашивать о Маше все реже и реже, как будто догадывалась, что затянувшаяся мамина командировка – это надолго, может, и навсегда.

К 12 сентября головной офис филиала «Маркетэры» штатами был укомплектован. И как раз вовремя. Потому что с 13 сентября Юля возобновляла занятия карате, и по понедельникам, средам и пятницам Наде пришлось бы возить Симу с собой, а той бездельничать. Выхода из создавшегося положения было два: или отдать Симу в карате, чтобы она занималась вместе с Юлей, или забирать ее из школы самому. Можно было еще уговорить Симу сидеть вместе с Надей в холле и полтора часа ждать, когда у подруги закончится тренировка.

В среду Сима так и сделала – осталась ждать Юлю вместе с Надей и, по ее словам, чуть не умерла со скуки. Учиться драться она, к облегчению Виктора, не захотела. Но в пятницу пришлось забирать дочку из школы самому. И вместе с ней уже ехать на открытие офиса «Маркетэры».

С собой Виктор взял Милу: и для статуса, и для помощи – чтоб присмотрел за Симой, пока Королев толкает речь.

После отказа Маши стать его любовницей, ухаживать за ней Петровский стал менее активно, хотя полностью и не отступил. И на важные мероприятия, куда он ездил сам, помощницу брал с собой.

Заказ на организацию шоу по случаю открытия в городе первого филиала «Маркетры» «Кавардак» получил всего за несколько дней до самого праздника. Делать под это новую программу было некогда. Пришлось переделывать, адаптируя под новый повод, программу космического шоу для подростков – ту самую, в которой главную роль играла Маша-Луняша, на которую чуть не поставили нашу Машу, перепутав с новой актрисой.

Клиент был столичный, и в его планах было открытие в регионе еще не менее дюжины офисов и пунктов выдачи заказов. Поэтому «Кавардаку» важно было хорошо себя зарекомендовать. Вот Петровский и решил за всем проследить лично.

– А вот и мы, а это – моя Маша, – представил Петровский свою помощницу Семенову, когда тот прибыл на место.

Так получилось, что Семенова к офису «Маркетэры» привез именно Королев, но замешкался, помогая выйти из автомобиля Миле и Симе. Но то, как Петровский своим непередаваемым и многим в городе хорошо знакомым голосом представил кого-то своей Машей, Виктор расслышал. А свернув за угол, понял, что своей владелец «Кавардака» назвал его, Виктора Королева, жену.

Тут и Маша заметила своего мужа, а с ним – и Симу.

– Симочка, милая, принцесса моя, как я соскучилась! – бросилась Маша к дочке.

Но та спряталась за Милу и истошно завопила:

– Папа! Папа! Спаси меня! Убери этого сумасшедшего робота!

Осознание, что дочка ее боится, принимая за бездушное существо, пронзило Машу болью. Крик Симочки ударил в грудь, точно взрывная волна. Маша резко остановилась, оцепенела, будто кто-то и вправду вырубил дистанционно, нажав кнопку на пульте, или как будто у нее неожиданно закончился разряд.

Виктор поспешил к испуганному ребенку, присел перед Симой на корточки, начал что-то шептать, гладить по голове. Когда он встал, Сима успокоилась, но, видимо, не до конца. Она робко шагнула к Маше и спросила:

– А ты точно не робот?

– Точно, конечно, точно – я твоя мама. Разве ты меня не узнала? – Маша двинулась навстречу Симе.

– Мама! Мамочка! – наконец-то, завопила девочка и бросилась к Маше, с разбега впечаталась в нее, чуть не свалив с ног. Маша подняла ее на руки, прижала к себе. Так и держала, пока не разболелась спина. Но и тогда опустила Симу не без сожаления, не отпускала от себя, гладила, целовала, шептала, что любит. И в это время Маша чувствовала себя почти счастливой. Ложку дегтя подбросила ей Мила, постоянно тершаяся возле Королева и цепляющая его за локоть, словно свою собственность.

Глава 27. Единственный вариант

Случайная встреча с мужем и дочкой выбила Машу из колеи. Она впервые остро ощутило, как ей не хватает Симы и как Симе не хватает ее, мамы. Разумеется, она и раньше скучала по дочке, тосковала, но раньше она хотя бы утешала себя тем, что разлука с Симочкой временная, максимум – на месяц, а так – недели на две-три. Она даже предположить не могла, что две недели могут кардинально изменить не только образ ее жизни, но и отношения с близкими, что этого небольшого срока может хватить даже на то, чтобы полностью разрушить ее семью.

Когда на открытии офиса «Маркетэры» Маша сжала Симу в объятьях, в сердце разлилось тепло. Не хотелось ни на секунду выпускать дочку. В подошедшем к ним после мероприятия муже Маша теперь видела врага – монстра, который хочет лишить ее самого дорогого и настраивает ее кровиночку против нее.

– Нам пора, – сказал Виктор, потянув Симу за руку. На Машу он даже не взглянул, будто ее здесь вообще не было.

– Не хочу! – пискнула Сима, вцепившись в рукав маминой ветровки. – Пусть мама пойдет с нами!

Маша крепче прижала дочку к себе.

«Не отдам, не отдам!» – кричало сердце.

«Ты не можешь взять ее с собой, ты не дома живешь, дома Симе лучше», – убеждал его разум.

– Маша, прекрати! Ты же взрослый человек! – раздраженно бросил Виктор. И он был прав: в отличие от Симы, Маша должна была понимать, что не может забрать дочку. И поехать вместе с ней и Виктором тоже не может – она же была на работе!

Руки расцепились. Маша встала и выпустила Симу из объятий, позволила Виктору увести ее. Девочка плакала и смотрела на маму, но отцу не сопротивлялась. Наконец, Виктор с Симой скрылись за углом, где оставили автомобиль.

Следом за ними шла Мила. Перед тем как свернуть за угол, она бросила победный взгляд на соперницу и показала ей язык. Выглядело это некрасиво. И было обидно.

– Идем! – прозвучал сверху голос Петровского, и его теплая рука легла на талию, подталкивая Машу к автомобилю.

– Это, конечно, не мое дело, – неожиданно произнес Владимир, когда они стояли на светофоре, – но должен тебе сказать, что роль жилетки мне удается как никакая другая. И если хочешь, можешь в любое время использовать меня в этом качестве.

– Спасибо за предложение, но у меня уже есть жилетка, – отказалась Маша, гадая: действительно ли шеф ей сочувствует или просто нашел удобный повод совершить новый подкат.

– Тем не менее, на мою поддержку тоже можешь рассчитывать, – не стал настаивать на исповеди Владимир. – И про испытательный срок забудь. Вижу, тебе очень нужна эта работа. Я не зверь – работай, независимо от того, что решишь относительно наших отношений. Но мои желания остались неизменными, и я все еще надеюсь услышать из твоих прекрасных уст: «Я согласна».

– Спасибо за понимание! – искренне поблагодарила Маша.

Теперь, казалось бы, ей можно было вздохнуть с облегчением. Но легко не дышалось. Решена была лишь одна проблема – с работой. Но теперь она уже не казалась Маше главной. Главная теперь касалась сохранения семьи.

«Только вот нужно ли сохранять такую семью?» – спрашивала себя Маша. Ей необходимо было срочно посоветоваться с Ренатой. Еле дождалась окончания рабочего дня.

– Коньяк? – спросила Рената, когда Маша сказала что ей срочно нужно поплакаться и посоветоваться.

– Нет, тема серьезная – нам нужна ясная голова, – отказалась Маша.

– Тогда чай, – согласилась подруга, ставя чайник.

– Я сегодня видела Симу, и она меня не узнала, назвала бездушным роботом, – сообщала Маша главную новость.

– Так не узнала или обозвала? – уточнила Рената.

– Подумала, что я робот, похожий на ее маму, вроде, – пояснила Маша. – Но потом, когда узнала, не хотела уходить. Ей меня не хватает, Ренат!

– Может, тебе тогда домой вернуться? – предложила Рената. – Поговори с Виктором, объясни. Мне кажется, что на этот раз он будет сговорчивей. Сам теперь, наверное, умаялся исполнять отцовские обязанности. И по сексу, наверное, скучает.

– Вот это вряд ли, – вздохнула Маша. – Я ж тебе рассказывала: он со своей секретаршей спит, а теперь даже не на работе, а дома, на нашей, блин, кровати. – Маша сжала кулаки и скрипнула зубами. Ее переполняли гнев и обида.

– Думала я над этим. А не могла Мила тебе соврать, что любовница Виктора? А сережку нарочно подбросить? Ты ж говорила, что он сделал вид, что не понимает, о какой сережке ты говоришь. А если на самом деле не понимал? – Рената хотела дать подруге надежду, но только подлила масла в огонь.

– Блин, Ренат, он и сегодня с ней был! И Сима за ней от меня пряталась! А потом эта тварь мне язык показала, представляешь?! – Маша даже вскочила в ярости.

– Ну и что, что показала язык? Она ребенок! – попыталась успокоить подругу Рената.

– Ничего себе ребенок! – возбужденно воскликнула Маша. – Да, она моложе меня лет на пять, ну, и что?! Я моложе была, когда Симу родила. И ребенком себя, между прочим, не считала!

– Так это тебе Мила, что ли, язык показала? – удивилась Рената.

– Ну, а кто ж еще!

– Тогда она, похоже, неадекват. Долго она при Викторе не удержится – он любит, чтоб все по правилам было.

– Это да. Но он, может, не знает, что она неадекват. К тому же это не отменяет того, что он мне изменил. Даже если с полной дурой переспал – это такая же измена, даже еще хуже! – в отчаянии воскликнула Маша. – Так что я не могу вернуться – некуда мне возвращаться, мое место занято уже!

– Тогда остается один вариант – развестись, – задумчиво произнесла Рената. – Разделить квартиру на две и забрать дочку.

– Но это так долго! – вздохнула Маша, даже не оспаривая совет расторгнуть брак и навсегда расстаться с мужем, которого, несмотря ни на что, все еще любила.

– Можно попытаться договориться с Виктором, чтоб он поменялся с тобой местами: ты бы жила с Симой в вашей квартире, а он бы снял себе или перебрался бы к матери. Все-таки дочке мать нужнее, он не может этого не понимать. Ты предложи ему такой вариант – уверена, он даже обрадуется.

– А ведь это идея! – согласилась Маша и решила позвонить Королеву, договориться о встрече.

Глава 28. Единственное решение

На душе у Виктора скребли кошки, и довольно, точно у спершей курицу лисы, физиономия Милы раздражала. Но свое раздражение Королев старательно прятал, так как от его секретарши в его жизни пока что зависело многое. Партнеру необходимо было уделить внимание, а присмотреть за Симой ему было некому поручить, кроме Милы.

Однако отправлять Симу с Милой домой Виктор, наученный горьким опытом, не решился. Снова попросил секретаршу поиграть с его дочкой в бухгалтерии. На его счастье, Ирина Витальевна оказалась на рабочем месте и тут же взяла Симочку в оборот.

От приглашения Семенова отметить открытие офиса Виктор вежливо отказался, признавшись, что не с кем оставить дочь. Его бизнес-партнер присутствовал при сцене встречи Симы с Машей, так что и сам уже понял, что супруги Королевы совместно не проживают, и ребенок остался с отцом.

– Все понимаю, не стану настаивать, – Семенов принял отказ Королева, как должное.

Вечер у Виктора был свободен, и он даже решил уйти с работы пораньше. Махогонова засобиралась вместе с ним, и он не мог не предложить Ирине Витальевне ее подвезти.

– Вам бы няню хорошую нанять, Виктор Борисович, – посоветовала Махогонова, хоть Королев и не спрашивал ее мнения о том, как ему лучше воспитывать дочь.

– Сам уже задумывался об этом, – отозвался Виктор. – В понедельник озадачу этим Марину Александровну.

– Не надо никого озадачивать! – воскликнула Ирина Витальевна. – Возьмите мою племянницу Настеньку – не пожалеете! Она и за Симой присмотрит, и по хозяйству поможет. Она у нас золотце.

– А сколько лет Насте? – уточнил Королев.

– Двадцать два годика. В этот году бакалавриат окончила, и изучала она кстати, психологию и педагогику, – с гордостью сообщила Махогонова.

– То, что изучала, это, конечно, хорошо, – похвалил Королев, но от Настиной кандидатуры отказался, мотивируя тем, что не может доверить Симочку воспитательнице без опыта работы детьми.

– Да что Вы, Виктор Борисович! Опыт у Насти огромный – она ж старший ребенок в многодетной семье! – воскликнула Ирина Витальевна.

– Хорошо, – согласился Королев. – Пусть в понедельник на работу ко мне придет на собеседование. Если найдем с ней общий язык, тогда познакомлю с Симой. А там уже и решим, подходит ли нам с Симочкой Настя или нет.

– Ой, спасибо, Виктор Борисович! Не пожалеете! Настя – ангел. И фамилия у нее Солнечная, – радостно затараторила Махогонова.

– И какая же такая у нее солнечная фамилия? – без особого интереса спросил Виктор.

– Так Солнечная же! – воскликнула Махагонова.

– Какая именно? – улыбнулся Королев.

– Ну, так я же говорю – Солнечная, – уже с тревогой в голосе пробормотала Ирина Витальевна.

– Ну, солнечных фамилий сколько угодно может быть, – занервничал и Королев. – К примеру, Теплова, Лучикова, Зайчикова – я ж не знаю, какие фамилии у Вас с Солнцем ассоциируются.

– Только одна – Солнечная, – обиженно поджала губы Махогонова.

– Так у Насти фамилия – Солнечная? – наконец-то догадался Виктор.

– Я и говорю! – подтвердила Махогонова.

– А рисует она хорошо? – по-деловому вступила в разговор Сима.

– Очень хорошо! – пообещала Ирина Витальевна.

– И одежду для куколок умеет рисовать? – уточнила девочка.

– Умеет, – кивнула Махогонова. – И рисовать, и раскрашивать, и шить, и кроить!

– Надо брать! – уверенно подытожила Сима.

Виктор и Ирина Витальевна рассмеялись.

На следующей неделе проблема, с кем оставить Симу, должна была решиться. Но этот вечер и ближайшие выходные заниматься с дочкой Виктору было надо самому. Но его это уже не пугало: он уже знал, что нравится Симе, и распланировал выходные так, чтобы дочке не пришлось скучать. Да и чем развлечь Симочку вечером, он тоже уже придумал: нарисовать куклу-мужчину и одежу для него. Если б кто-то месяц назад сказал ему, что он будет заниматься этой ерундой, он бы расхохотался, приняв эти слова за шутку. Но судьба – та еще шутница, и никому не дано предугадать, что взбредет ей в голову.

Создание гардероба для бумажного Кента оказалось достаточно увлекательным занятием, но не настолько, чтобы заставить Виктора забыть, как обнимались Сима и Маша, как дочка просила взять маму с собой. Сердце у него не было каменным. И если б не один важный момент, он бы попросил Машу вернуться. Но смысла унижаться перед женщиной, которая прилюдно наставляет ему рога, он не видел.

«Моя Маша», – вновь и вновь гремел в голове голос Петровского, представлявшего свою любовницу Семенову. И это слышал не только Виктор, это слышали несколько десятков горожан, пришедших поглазеть на представление, Машины коллеги и чинуши. Да о его позоре скоро будет болтать весь город! Нет, принять обратно в лоно семьи жену-изменщицу Королев готов не был. Единственным верным решением было отпустить Машу, а не просить ее о возвращении.

Поделиться своими переживаниями Виктор мог лишь с одним человеком – с братом. Игорь уже звонил сегодня – поздравлял с открытием филиала. Но тогда, в офисе, Витя не мог завести речь о личных проблемах. Поэтому вечером, закрывшись в ванной и включив воду, набрал номер брата сам.

– Я так и знал! – воскликнул Игорь, когда брат обрисовал ему ситуацию. – Разводись! Она не оставила тебе выбора. Только Симу ей не отдавай. Если она бросила ее раз, может бросить повторно.

– Так и сделаю. На следующей неделе подам на развод, – принял решение Виктор. – И буду просить, чтоб дочку оставили со мной. Только как доказать, что ей со мной будет лучше? Вероятнее всего, суд отдаст Симу Маше.

– Проблемы надо решать по мере их поступления. Крепись, брат! – выдал Игорь и попрощался.

Не успел Витя покинуть ванную, как раздался звонок от жены.

Глава 29. Неромантическое свидание

– Внимательно, – буркнул в микрофон Виктор, приняв вызов Маши. Голос его звучал неприветливо, так что Маша даже хотела послать его и прервать разговор. Но рядом была Рената. Она строго посмотрела на подругу и прошептала:

– Смелее!

– Нам надо встретиться, обсудить наше будущее, – выдавила из себя Маша.

– Нечего обсуждать, – холодно сообщил Виктор.

– Почему? – растерялась Маша.

– Потому что его у нас нет! – отрезал Королев.

– Будущего? Отчего же? Оно у нас есть, только вряд ли уже общее, – заметила собеседница.

– Ну, так что же тогда обсуждать?

– Развод, надо полагать, – бесцветным голосом ответила Маша, пошатнувшись. Принять решение о разводе – одно, сообщить о нем любимому мужу – совсем другое.

– Развод, – повторил за ней Виктор, как показалось Маше, дрогнувшим голосом. Но потом уже уверенно добавил: – Разводу быть – это не обсуждается. Вопрос лишь в том, кто на него подаст: ты или я.

Сам он знал, что вопросов намного больше, и главный заключался не в том, кто подаст иск на расторжение брака, а с кем оставят Симу. Но жену об этом он оповещать не собирался, опасаясь, что иначе она помешает ему собрать доказательства того, что плохая мать.

– Главная проблема не в этом, – ответила Маша, будто прочитав мысли мужа. – Нам нужно решить, кому что достанется, и с кем будет проживать Сима. Лучше нам самим об этом договориться, не споря об этом в суде. Иначе процесс затянется и вообще…

– Встретимся завтра в пять в нашем любимом кафе, – перебил Королев Машу.

– В Кафе наших свиданий? – переспросила жена. Не столько с удивлением, сколько для точности, чтобы убедиться, что правильно поняла. Было у Королевых в городе любимое местечко, где Витя устраивал Маше романтические встречи по праздничным поводам и без повода. И это местечко они называли Кафе свиданий.

– Да, там, – подтвердил Витя. – Устрою я тебе свиданье. Последнее. Неромантическое.

– Я приду, – поежившись, согласилась Маша.

И весь вечер ее тряс озноб, хоть давление и температура были нормальными.

– Наверное, нервное, – предположила Рената.

– Н-наверное, – кивнула Маша, но от согревающего и успокаивающего чая с коньяком отказалась.

До последней минуты Маша на что-то надеялась. На чудо какое-то. Воображала, что Витя захочет и сможет развеять ее подозрения, докажет как-то, что не изменял, попросит вернуться. И встреча все-таки окажется свиданием, и, вопреки предупреждению мужа, романтическим.

Оделась она просто, но ярко, с изюминкой. И макияж наложила яркий, но не вульгарный. Посмотревшись в зеркало, осталась собой довольна. И Рената одобрила. Сказала, что похожа на инопланетянку, но красивую – глаз не отвести.

Девушке на свидания положено опаздывать. И, несмотря на то, что встреча с Королевым обещала быть почти деловой, Маша на нее опоздала. Не сильно, конечно, всего на пять минут.

Виктор уже ожидал у входа. С цветами. Желтыми розами. Наличие букета обнадеживало, но настораживал выбор оттенка цветов. Насколько Маша знала, желтые розы символизировали симпатию и дружеское расположение, но не страсть и любовь. Но она постаралась не расстраиваться раньше времени: мужчины редко обращают внимание на символику цветов, и Виктор мог просто не быть в курсе, что символизируют желтые розы – может, он к Машиным волосам букет подбирал, по контрасту.

На самом деле Витя знал, что символизируют желтые розы – продавщица в цветочном магазине просветила. Он сам спросил, какие цветы можно подарить женщине при расставании, чтобы сказать ей, что благодарен за все хорошее, что между ними было. Девушка посоветовала желтые розы – символ благодарности и расположения, но не любви.

Виктор не знал, понимает ли Маша язык цветов. Как выяснилось, он вообще очень мало знал об интересах женщины, с которой прожил больше восьми лет. Но подумал, что, если что-то не скажут цветы, скажет он сам: пора уже было расставить все точки над «и» и прийти к какому-то общему знаменателю.

И расставаться с Машей врагами Виктор не хотел. У них, действительно, в прошлом много было хорошего. И оставалось то, что их по-прежнему связывало – Симочка. Он надеялся, что дочка останется с ним, но препятствовать ее встречам с матерью не собирался.

Неромантическое свидание Королевых начиналось почти так же, как и прежние романтические. Витя вручил Маше цветы и поцеловал жену (правда, на этот раз не в губы, а в щеку). Хостес проводил их к забронированному столику в самом углу зала (они всегда бронировали именно этот столик).

Маша полистала меню, хоть и знала его почти наизусть. Выбрала салат «Русалочка» со слабосоленой семгой и красной икрой, запеченную в сливочном соусе форель. Виктор заказал салат с копченым угрем и икрой, шашлычки из семги и фруктовую нарезку. Ну, и игристый напиток, конечно: какое свиданье обходится без него?

– Как работа? – спросил Виктор. – Удалось реализовать свои творческие способности? Не надоело еще трудиться?

Признаться в том, что работа оказалась далеко не такой творческой, о какой она мечтала, Маша не могла. Это означало бы признать, что муж был прав, отговаривая ее от трудоустройства в «Кавардак».

– Не надоело! – ощетинилась Маша. – Реализовываю!

– Интересно, как же может проявить себя творчески офис-менеджер? – с иронией поинтересовался Королев.

– По-разному. Организация праздников – это тоже творчество! – выпалила Маша.

– И каким же боком этого касается офис-менеджера? У него другие задачи, – не поверил муж.

– Я не только офис-менеджер, а еще и помощник руководителя, – пояснила Маша.

– Ах, да, прости, забыл: ты же еще помощница Петровского, а он своим женщинам, ходят слухи, скучать не дает, – усмехнулся Виктор.

– Это ты по себе судишь, да?! – взорвалась Маша. – Если ты со своей секретаршей спишь, то, думаешь, что и другие так поступают?!

– Извини, глупо было начинать разговор с этой темы, – заставил себя пойти на примирение Виктор. – Какая разница, кто из нас с кем спит. Мы не это выяснять собирались.

– Не это, – согласилась Маша, поникнув.

Подождали, когда официант наполнит бокалы пенистым напитком и расставит на столе закуски, только после этого продолжили разговор.

Глава 30. Неделимое сокровище

– Что ты хочешь, Маша? – спросил Витя, когда официант удалился.

– Я хочу быть рядом с дочкой, – обозначила свою главную цель жена, и Виктор понял, что убедить Машу оставить Симу с ним будет сложно. Но он должен был хотя бы попытаться.

– Ты можешь встречаться с Симой когда угодно и сколько угодно, препятствовать этому я не буду, – ответил Виктор, сделав вид, что до него не дошло: Маша хочет быть рядом с дочкой постоянно, а не время от времени. Но следующая реплика жены не оставила ему шансов:

– Нет, это ты можешь видеться с Симой когда угодно и сколько угодно, а я буду с ней всегда, – сообщила жена. – Я хочу вернуться домой. В конце концов, квартира у нас общая, и я имею право в ней жить. Вместе с Симой, разумеется.

– Да не вопрос! Приходи и живи, – разрешил Виктор, даже не попытавшись отговорить Машу от этой затеи. У него даже появилась надежда, что со временем, если они будут проживать вместе, воскреснут былые чувства (которые в его сердце, к слову, и не угасали), они помирятся, сохранят семью, и все станет, как прежде. Но Маша нарисовала себе другие перспективы.

– Не ожидала, что ты так быстро согласишься! – просияла она. – А ты к маме переедешь или… – Маша запнулась, не решаясь назвать имя Витиной любовницы – боялась, что этим разозлит мужа, и он передумает уступать ей квартиру вместе с Симой.

– Или, – ответил муж и пояснил: – Если не захочешь делить со мной кровать, буду спать в гостиной. Пока не разведемся и не разменяем квартиру.

– Я против! – заявила Маша.

– Против чего? – уточнил Виктор. – Передумала разводиться или не хочешь разменивать квартиру?

– Против совместного проживания, даже если мы не будем делить постель, – пояснила Маша. – Разводиться не передумала, конечно. И против размена квартиры ничего не имею, это справедливо. Поменяем ее на две студии – и разъедемся. А до этого нам вместе быть нельзя, я не хочу.

– Ты что же, предлагаешь мне уйти, освободив тебе квартиру? – возмутился Виктор. – Не бывать такому, Маша. Во-первых, я не собираюсь мыкаться по углам, когда у меня есть свое жилье. Во-вторых, я не намерен отдавать тебе Симу. Ты уже продемонстрировала, что на ребенка тебе наплевать – важнее собственные амбиции. Вот и упивайся ими! Дочку я тебе не уступлю.

– Ты офигел? – растерялась Маша, не ожидавшая такого поворота. – Ты что, не понимаешь, что мама дочке нужна больше папы? Ты не мне, а Симе навредишь, разлучив ее со мной!

– Что за бред, Маша! Ребенку больше нужен тот из родителей, кто о нем лучше заботится. Ты же Симу бросила: убежала, распушив хвост! – не сдержал эмоций Виктор.

– Ты меня вынудил уйти! – зло бросила Маша, не чувствующая за собой вины. – И не тешь себя напрасной надеждой: ни один суд не оставит ребенка с отцом, если у него есть мать. А я у Симы есть! Не алкоголичка или наркоманка, а нормальный член общества. Имеющая работу и способная прокормить ребенка!

– Вот доживем до суда, тогда и посмотрим, с кем он оставит Симу, – возразил Королев. – Легко ты дочку не получишь – это я тебе обещаю.

– Мечтать не вредно! – процедила Маша. На самом деле, она запаниковала и почувствовала себя беспомощной. Понимала, что у ее мужа, повсюду имеющего связи, шанс отсудить Симу был. И от этого ее снова, как накануне вечером, начал колотить озноб.

– Я понял, что договориться не получится – судебных споров не избежать, – поморщившись, как от зубной боли, произнес Виктор. – Значит, на следующей неделе я подам на развод.

– Нет, я подам! – возразила Маша, сообразив, что на развод обычно подает пострадавшая сторона, и у этой стороны шансов, что ее требования будут удовлетворены, гораздо больше.

– Не стоит беспокоиться, у тебя же работа, – возразил Королев. – Не утруждай себя: я подам иск. Розанов поможет его подготовить. Зачем тебе отпрашиваться, составлять заявление, стоять в очереди? Я все сделаю сам.

– У тебя и так хватает хлопот, – не согласилась Маша. – Ты же о Симе заботиться должен. И работа у тебя ответственная, не то что у меня. Так что я сама займусь разводом.

– Если не буду успевать подать иск на этой неделе, сообщу, уступлю тогда это право тебе, – не сдал позиции Королев. – Но я успею. Рад был повидаться! – Виктор поцеловал Маше руку и, бросив на стол пятитысячную купюру, направился к выходу. Юсуповский салат и янтарный напиток остались нетронутыми, а горячую закуску вообще еще не успели принести. Свой салат Маша тоже есть не стала – от стресса ей кусок в горло не лез. Только пить очень хотелось. Маша залпом выпила бокал и пошла следом за мужем. Но он собрался быстро. Когда Маша подошла к гардеробу, Королева в фойе уже не было.

– Женщина, Вы забыли цветы, – окликнул Машу официант, протягивая ей букет желтых роз.

– Возьмите себе или подарите кому-нибудь, – поморщилась Маша. – Терпеть не могу желтый цвет.

– Ладно, – задумчиво произнес официант, вперив взгляд в Машину ветровку канареечного цвета, так удачно оттеняющую ее фиолетовые волосы.

В понедельник забрать Симу из школы все-таки пришлось просить Надю. Провести собеседование с Солнечной Виктор хотел без участия дочки. И уж тем более он не собирался тащить ребенка в суд, а подать на развод хотелось безотлагательно, чтобы Маша его не опередила.

Сообщать о предстоящем разводе своей Принцессе Виктор не спешил. Понимал, что рано или поздно она об этом узнает, и лучше бы, чтоб узнала об этом от него. Но не мог собраться с духом и сообщить дочке, что мама не вернется. К тому же он не знал, какое решение вынесет судья – вдруг он решит, что дочке будет лучше с мамой. Тогда объяснять придется совсем другое.

Весь воскресный день Виктор расхваливал карате и внушал дочке, что постоять за себя нужно уметь не только мальчикам, но и девочкам. Выходило неубедительно, потому что сам папа не слишком верил в то, что говорил дочке. Он просто хотел, чтобы она не сидела в фойе вместе с мамами, а занималась в зале вместе с другими детьми.

Однако ему повезло: в воскресенье вечером произошел инцидент, доказавшей Симе правильность папиных слов на деле. В тот вечер Виктор с Надей решили «выгулять» девочек в парке. И так получилось, что когда Витя пошел за мороженым, Наде позвонил муж. Там, где он находился, мобильники были запрещены, так что не ответить Никите Надя не могла. Заговорившись, отвлеклась от девочек. И в это время Ярослав – сосед и одноклассник Симы и Юли – Симочку толкнул, назвав фифочкой. Та села в лужу и разревелась. Но Юля заступилась за подругу, обозвав Ярика свином, слабаком и еще одним нехорошим словом, запрещенным цензурой. Тот накинулся на Симину заступницу – и сам оказался в луже, причем ему досталась более глубокая и грязня, чем обиженной им девочке.

– Я же говорила – свин! – захохотала Юля.

– Купается в грязи, как поросенок! – засмеялась, показывая на обидчика пальцем, Сима.

Тут подошли родители Ярослава, но мальчишка им на Юлю не наябедничал – сказал, что сам упал. Наверное, стыдно было признаться, что это его девчонка в луже искупала.

Когда подошел Виктор, Сима ему заявила, что хочет научиться драться, как Юля.

– Вот завтра и попробуешь! – обрадовался Виктор и попросил соседку: – Захватите завтра Симу на карате?

– Без проблем! – улыбнулась Надя.

Прогулку пришлось прервать, так как Сима перепачкалась, и ей срочно нужно было домой – переодеваться и согреваться. Но все равно все вернулись домой в отличном настроении, даже у Виктора оно немного повысилось.

Глава 31. Запахло жареным

С понедельника на Машу посыпалась череда неприятностей. Началось все с того, что она решила первой подать на развод. Для этого ей нужен был оригинал свидетельства о регистрации брака. Чтобы не спорить из-за него с Витей, Маша пошла за документами в понедельник, в обеденный перерыв. Однако документов на месте не оказалось – вероятно, муж взял их с собой.

Когда же Маша вернулась на работу, почувствовала, что в воздухе витает напряжение. Было подозрительно тихо. Так бывает, когда что-то заставляет всех резко замолчать. Маша догадалась, что замолкли все при ее появлении, значит – обсуждали ее или что-то, что хотели от нее скрыть.

О причинах она узнала уже к вечеру – от Петровского.

– Да ты теперь у нас звезда! – воскликнул он, входя в приемную.

– В смысле? – не поняла Маша.

– Ну, как же: тобой заинтересовалась сама Кристина Заклюжная!

Кристина Заклюжная была ведущей местного телеканала и единственным местным блогером, имя которого было на слуху. Она собирала сплетни обо все более или менее значимых персонах регионах и выносила их грязное белье на всеобщее обозрение. В эфир она выходила, как правило, днем, как раз во время обеденного перерыва. Маша ее подписчицей никогда не была, но слышала о блоге Заклюжной от Ренаты.

Маша поспешно открыла поисковик и ввела название скандального блога. Надела наушники и включила последнюю запись, которая носила название «Королевский развод».

На экране промелькнули кадры, снятые на открытии офиса «Маркетэры»: Сима, прячущаяся от Маши, плачущая Маша, обнимающая дочь, уводящий от матери девочку Виктор Королев.

– Известный бизнесмен Виктор Королев и его жена Мария Королева не могут поделить дочь Симу, – вещала Кристина. – По своим информационным каналам мне удалось выяснить, что причиной разлада между супругами послужила измена Марии, которая поддалась чарам известного коллекционера женских сердец Владимира Петровского и ушла из дома, оставив семилетнюю дочку на попечение отца. По словам сотрудников Виктора Королева, обманутый муж подал на развод. Пока супруги выясняют отношения, их дочь Сима брошена на произвол судьбы. Заботу о ней проявляют лишь соседи и подчиненные отца. Слезы ребенка не трогают родителей, для которых на первом месте стоят их собственные амбиции.

На экране появилась зареванная Сима, которой совали под нос микрофон, требуя сказать, кого она больше любит, папу или маму, как давно мама не появляется дома, как обращается с ней отец, с кем она хочет жить после развода родителей.

У Маши рвалось сердце, когда она смотрела, как бессердечная блогерша мучает ее малышку. Она порвать была готова эту Заклюжную.

– Обещаю следить за развитием событий. Вернусь к этой теме ровно за неделю. Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новости, – завершила Заклюжная свой чудовищный репортаж.

Но Маша еще долго сидела, уставившись в экран, на котором застыла картинка: мужчина, тянущий за собой плачущую девочку, которая не может оторвать глаз от женщины с фиолетовыми волосами.

– Девочку эта кукла трогать не имела права, – заставил Машу вернуться к реальности голос Петровского. – Куда смотрели учителя и няня?!

– У Симы нет няни, кажется. За ней присматривают женщины Королева, если не ошибаюсь, – отозвалась Маша, кусая губу. С трудом держала себя в руках – страшно не хотелось разрыдаться на глазах всего коллектива. Не все здесь относились к ней доброжелательно, и показывать свою слабость перед ними было нельзя.

– Я подам на нее в суд, – процедила Маша.

– И этим только усугубишь ситуацию, – заметил Петровский. – К Заклюжной нужен другой подход. Пригрозить судом, конечно же, можно, но главный аргумент для нее – деньги. Кто больше заплатит, тот и окажется прав. Полагаю, репортаж оплачен Королевым. Попробуем Кристи перекупить.

– У меня нет столько денег, сколько у Виктора, – вздохнула Маша. – Хорошо, что в суде такой аргумент, как деньги, не принимается. Надеюсь, что не принимается.

– Общественное мнение влияет на всех, в том числе на дам из органов опеки и судей, – задумчиво произнес Петровский. – Я мог бы тебе занять денег на Заклюжную, но есть и более выгодный вариант.

– Интересно, какой? – поинтересовалась Маша.

– Обратиться за помощью к Дарье Даниловой – конкурентке Заклюжной, – подмигнул Виктор, – пообещав ей эксклюзивную информацию. И к Олегу Макарову. Он журналист, не блогер. И он терпеть не может коллег, ловящих хайп на жареных фактах. Он даст объективную информацию. В частности, очистит тебя от грязи, которой облила тебя Заклюжная. Я имею в виду обвинение в измене, которой не было. Встречи с Дашей и Олегом я тебе организую. С Дашей держи ухо востро, с Олегом лучше не хитри. Стратегия ясна?

«Еще один стратег на мою голову», – подумала Маша, но вслух сказала:

– Спасибо!

Она решила, что использовать нужно все, что может ей помочь отсудить себе Симочку.

– И адвоката тебе нужно найти хорошего, – посоветовал Петровский. – Я бы мог посоветовать кое-кого, но они дорогие. И не уверен, что сильны в семейном кодексе. Но я порасспрошу знакомых, не знает ли кто дельного адвоката по семейному праву.

– Буду благодарна, – не отказалась от помощи Маша, хотя на примете у нее уже был один адвокат. Точнее, одна. Только после разговора с шефом она вдруг вспомнила, что ее одноклассница, Оля Спицына, как раз специализируется на разводах. Маша надеялась, что со школьной подруги Оля много не возьмет.

Глава 32. Подготовка к бою

Олина визитка у Маши была, но она осталась дома. Не думая, что этот контакт ей когда-нибудь пригодится, Маша сунула визитку Спицыной в старую записную книжку и благополучно о ней забыла. В соцсетях же Олиного аккаунта не было, сайта ее через поисковик Маша тоже не нашла.

Пришлось и во вторник потратить обеденное время не на перекус, а на визит к Королеву, то есть в их общую квартиру, где ей терерь не было места.

На этот раз квартира не пустовала: у входа Машу встретила встревоженная девушка без косметики, в старых джинсах и растянутом свитере. Так иногда одеваются дома, когда жаль выбрасывать старую одежду. Поэтому у Маши создалось впечатление, что девушка чувствует себя у Королевых, как дома.

«Королев совсем офигел, – с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться девице в шевелюру, подумала Маша, – Нади и Милы ему оказалось мало – он третью любовницу себе завел, совсем уж молоденькую».

– Вы к Виктору Борисовичу? – вежливо поинтересовалась девушка, немало удивив Машу своим вопросом: она-то думала, что даже при большой разнице в возрасте любовников называют по имени, без фамилии или отчества.

– Я к себе, – ответила Маша, испепеляя соперницу взглядом. – Я здесь живу.

– Виктор Борисович меня ни о чем подобном не предупреждал, – заявила девушка, смело преграждая путь.

– Мне что, паспорт тебе показать? – зло бросила Маша.

– Мама вернулась! – раздался радостный вопль Симочки, и, прошмыгнув под рукой белобрысой девицы, дочка бросилась к Маше.

– Так Вы – Симина мама? – догадалась девушка и разрешила: – Тогда проходите.

Обняв и расцеловав Симочку, Маша начала раздеваться. Решила вдруг, что покажет этой пигалице, кто в этом доме хозяйка. В конце концов, в этой квартире она была прописана, и родительских прав ее никто не лишал. Она имела право находиться здесь с дочкой столько, сколько захочет.

Раздевшись, Маша подхватила Симу за руку и потянула в детскую.

– Я так соскучилась, – сказала дочке, – расскажешь, как поживают наши модельки?

– Они в гостях у Юли, – ответила Симочка, – а у меня Юлины куколки гостят. Я покажу.

Юлины куклы хранились в коробке из-под шоколадных конфет. Их было несколько, и нарядов у них было почти столько же, сколько у Симиных.

«А интересы-то у Юли и Симы общие, девочки на самом деле могли сдружиться на этой почве», – поймала семя на мысли Маша.

– А ты навсегда вернулась? – больно резанул по сердцу Симин вопрос, когда Маша рассматривала гардероб бумажных «гостий».

– Пока нет, у меня много работы, начальник не отпускает, – придумала объяснение своего долгого отсутствия дома Маша. – Но скоро испытательный срок закончится, и мы сможем жить вместе. А сердцем я и так вместе с тобой, разве ты не чувствуешь?

– Чувствую, – кивнула Сима. – Ты приходишь ко мне по ночам, когда я сплю.

– И ты мне снишься, принцесса, – прижала дочку к груди Маша.

– Симочке пора кушать, – бесцеремонно заглянула в комнату Витина любовница. – Я приготовила тефтельки с картофельным пюре и оладушки с клубничным джемом. Сима сказала, что любит клубничку.

– Что?! – вскочила Маша, гневно зашипела на девицу: – Это Королев любит клубничку и тащит в дом кого попало! А у нас с Симой на клубничку аллергия!

– Виктор Борисович не предупредил об аллергии, – начала оправдываться девушка, – я не хотела сделать Симе плохо. Могу заменить клубничный джем на апельсиновый, если на него у девочки нет аллергии, или на сгущенное молоко. Только не увольняйте меня, пожалуйста.

– Не увольнять? – растерянно переспросила Маша. – А ты разве здесь работаешь?

– С сегодняшнего дня, – подтвердила девушка. – Меня Виктор Борисович нанял присматривать за Симой.

– Так ты няня? – уточнила Маша.

– Няня, – подтвердила девушка и представилась: – Меня Настей зовут.

Конечно, няня тоже могла оказывать по ночам интимные услуги, но, окинув девушку взглядом, Маша почему-то решила, что Настя все-таки этим не занимается.

– Окей, – кивнула Маша. – Аллергия у Симы только на клубнику, но со сгущенкой она сырники и оладьи любит больше, чем с джемом. И обожает какао, чай не любит от слова совсем.

– Про чай и какао Виктор Борисович мне уже сказал, – улыбнулась Настя. – И о том, что творог Сима терпеть не может, тоже.

– Насчет творога он ошибся, – поправила Маша. – Наверное, он просто не умеет его готовить.

– Тогда я попробую вкусно приготовить, – засмеялась Настя.

Пожелав дочке приятного аппетита, забрав записную книжку с Олиной визиткой и договорившись с Настей, что будет иногда проведывать Симу во время обеденного перерыва, Маша поспешила в офис «Кавардака» – она и так уже сильно опаздывала.

– Да уж видела, – вздохнула Оля, когда Маша до нее дозвонилась. – Эк же тебя угораздило вынести сор из избы. Теперь все знают, что ты сама Симу с отцом бросила. Как после этого тебе ее отдать? Как бы Королев тебя родительских прав вообще не лишил!

– То есть дело безнадежно? – обреченно спросила Маша, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Если б не вовремя оказавшийся рядом Петровский, так бы, возможно и упала.

– Не факт, – успокоила Оля. – Может, Королев и не захочет у тебя отнимать дочку. Многие отцы грозятся отнять ребенка, чтоб нервы женам потрепать, а потом все равно от своих притязаний отказываются. На фига им такая обуза?!

– Виктор не откажется, – тяжело вздохнула Маша, даже не пытаясь вырваться из рук поймавшего ее Петровского. Она просто не замечала ничего – ее внимание было сосредоточено на разговоре со Спицыной.

– Ну, ты его лучше знаешь, конечно, – согласилась Оля. – Но я уточню, подал ли он иск и с какой формулировкой. В любом случае мы можем попытаться доказать, что дочке с тобой будет лучше, что ты хорошая мать, и что другого выхода, как уйти из дома, у тебя не было. Королев тебя бил?

– Нет, что ты! Витя не насильник и не абьюзер, он хороший, – заступилась за мужа Маша.

– Что ж ты тогда от него ушла? Неужели, на самом деле в этого донжуана Петровского втюрилась? – удивилась Оля.

– Я Вите не изменяла, если ты об этом, – сообщила Маша. – Он мне работать не давал. Хотел, чтоб я дома сидела, как будто я ни на что другое не способна, потому что женщина.

– Сексист, значит, – задумчиво произнесла Ольга. – Это плохо и почти недоказуемо. Вот если б его на неблаговидном поступке поймать! Он у тебя, случаем, не злоупотребляет?

– Выпивает иногда, но не часто и, как правило, в меру, – ответила Маша.

– А теперь, наверное, еще осторожнее станет, – вздохнула Оля и предупредила: – Ты тоже осторожнее будь, а то запросто объявят алкоголичкой со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Вообще пить до суда не буду, – пообещала Маша.

– Подумай, в чем твой Королев может быть плохим отцом? А то по твоему описанию он ангелом выходит, – потребовала Спицына.

– Он мне, кажется, изменяет, и, кажется, сразу с двумя женщинами, – прошептала в трубку Маша. – Но об этом я не хочу по телефону говорить.

– И правильно, – согласилась Оля. – Нетелефонный это разговор. Давай вечером пересечемся и обговорим все детально.

Маша пригласила Олю к себе, точнее, к Ренате, и вечером подруги устроили мозговой штурм.

Глава 33. Визит мамы

В понедельник Виктор пригласил к себе Розанова, чтобы посоветоваться с ним по личному вопросу. Но в семейном кодексе, по его же собственному признанию, Станислав Алексеевич оказался не силен. Порекомендовал обратиться к его давнему приятелю Максиму Альбертовичу Милосердову.

– Услуги его стоят недешево, но они того стоят. В своем деле он лучший, – отрекомендовал своего приятеля Розанов.

Договорившись с Милосердовым о встрече, Виктор принял Настю – родственницу Махогоновой, претендующую на должность няни. Девушка показалась ему вежливой и воспитанной, но нужно было убедиться, что с Симой она тоже найдет общий язык, так что ей он велел зайти ближе к вечеру.

С Милосердовым встретился после обеда.

– Зря вы в свою жизнь СМИ пустили, – сокрушенно покачал головой Максим Альбертович, как только обменялся с новым клиентом приветствиями.

– Я не обращался в СМИ. Может, Маша? – растерянно заметил Виктор, гадая, кому и что его супруга могла рассказать об их семейной жизни.

– Это вряд ли. Кристи, конечно, о Вас ничего лестного не сказала, но Ваша жена в ее репортаже хуже Вас выглядит. Так, вообще-то, общественное мнение на нашей стороне пока, но если ей Ваша Маша заплатит, то с легкой руки Заклюжной общественность перейдет на ее сторону, – высказал свое мнение Милосердов. – Хотя Вы же не собираетесь дочь у себя оставлять? Нас ведь интересует только раздел имущества? Брачный контракт у Вас с собой?

– Брачного контракта мы с Машей не заключали, но меня больше волнует не имущественный спор. Симу я как раз хочу оставить у себя, поэтому-то и решил к Вам обратиться. Понимаю, что в этом вопросе суд обычно встает на сторону женщины. Но я сомневаюсь, что Маша сможет нормально о дочке позаботиться – у нее другие интересы, и ребенок ей в реализации ее амбициозных планов – только помеха, – поправил адвоката Королев.

– Вы не пробовали обсудить этот вопрос с женой? Может, она добровольно согласится, чтоб дочь жила с отцом, – предположил Милосердов.

– Мы обсудили с Машей этот вопрос – она Симу мне уступить не согласна, – проинформировал юриста Виктор.

– Значит, нам придется действовать на опережение, – заметил Милосердов. – Сейчас мы составим иск, завтра же с утра подадим его в суд. И тут же займемся сбором справок и характеристик, доказывающих, что о ребенке заботится папа, а не мама. Свидетельства педагогов, соседей – всех, кто согласится дать характеристику и подтвердить показания в случае необходимости в суде. Список я Вам сделаю. Сам же завтра поработаю со СМИ, в первую очередь с Кристиной. Сколько мы сможем ей предложить за то, чтобы она встала на нашу сторону?

– Понятия не имею, сколько стоят услуги Заклюжной, – пожал плечами Виктор. – На Ваше усмотрение, но в пределах разумного.

– Мой стандартный гонорар Вы знаете?

– Да, Станислав Алексеевич сообщил. Меня все устраивает.

– Значит, работаем! – потер ладони Милосердов. – Какие-нибудь копии или оригиналы документов у Вас с собой есть?

– Паспорт, свидетельство о рождении Симы, свидетельство о заключении брака… – начал перечислять взятые с собой документы Виктор, выкладывая их на стол перед Милосердовым.

Вечером домой Виктор вернулся с Настей, познакомил ее с Надей и Симой. Для лучшего знакомства с подопечной Настя предложила пообщаться с ней часок-другой тем же вечером, заодно собиралась приготовить что-нибудь на ужин.

– Завтра можешь что-нибудь приготовить, деньги я тебе переведу, – возразил Виктор, – а сейчас Сима не голодна, ее Надя покормила, а нам я что-нибудь в доставке закажу. Лучше Симе побольше внимания удели.

К тому времени, как доставили роллы, Симу от Насти было не оторвать. Няня открыла для девочки новую технологию изготовления одежек для бумажных кукол: из фантиков и фольги.

– Завтра я журналы принесу старые, из них тоже одежка крутая может выйти, – пообещала Настя, когда Виктор пригласил ее к столу.

Няня на лету схватила, что после мытья рук нужно убрать Симину скамейку, позвала девочку за стол, расспросила, какие та любит блюда.

Палочками есть роллы, как выяснилось, Настя тоже не умела, и они с Симой учились орудовать непривычными столовыми приборами вместе. Так что Сима, хоть и была, казалось, не голодна, покушала вместе со всеми и с удовольствием запила роллы яблочным соком.

«Надо было раньше няню нанять, – подумал Виктор, наблюдая за тем, как Настя общается с Симой. – Но, с другой стороны, не все няни, вероятно, так же хороши, как Настя. Просто повезло с ней».

Решили, что со вторника забирать Симу из школы будет Настя. С девочкой ока будет оставаться до возвращения с работы отца. За это время ей было нужно покормить девочку обедом и ужином, погулять с ней часок, поиграть, помочь, если нужно, с уроками, по графику сводить в карате. Со следующего же месяца можно было возобновить и посещение бассейна.

Довольными остались и Настя, получившая работу, соответствующую ее интересам, и Виктор, который теперь был спокоен за дочь.

Тем не менее, во вторник он несколько раз звонил Насте, спрашивал, как у них с Симой идут дела, и с каждым разом убеждался, что Настя – няня от бога.

Про Машин визит Настя ему ничего не сказала, но Симочка разболтала о том, что сегодня к ней приходила мама, стоило только отцу появиться на пороге.

– Почему ты мне не сказала, что в доме были посторонние? – строго спросил Виктор няню, когда та уже собиралась уходить.

– Разве мама для Симы посторонняя? Ее не надо было пускать? А Сима так ей обрадовалась! – включила дурочку Настя.

– Надо было мне об этом сообщить, – терпеливо пояснил Виктор. – Я же спрашивал, все ли у вас в порядке.

– Так угрозы и не было, все же в порядке было, – робко улыбнулась Настя. – Мне что, не надо в следующий раз ее впускать?

– Да когда она еще придет! – махнул рукой Виктор.

– На этой неделе обязательно еще пару-тройку раз зайти обещала, – выдала-таки Машу Настя.

Эти новости расстроили и обрадовали Виктора одновременно. С одной стороны, он был рад за Симу, что Маша наконец-то начала с ней общаться. С другой стороны, это могло стать препятствием к тому, чтобы суд принял решение относительно того, с кем оставить дочку, в его пользу. Но препятствовать общению дочки с мамой он не имел права. Да и не хотел.

– Пусть хоть каждый день приходит, – решил он. – Сима маму любит, пусть сколько хотят общаются – зла дочке Маша не причинит. К тому же она прописана в этой квартире, так что даже постоянно проживать здесь имеет право.

Глава 34. Кто быстрее, тот и прав

Совет Петровского поискать союзников среди представителей четвертой власти Машины подруги поддержали. Вдобавок к этому Ольга снабдила Машу списком мест, где ей нужно было собрать на себя характеристики и справки, подтверждающие то, что о Симочке она заботилась, и делала это хорошо. И если журналисты согласились встретиться с ней вечером, то за справками она могла бегать лишь во время обеда. Возможно, Петровский отпустил бы ее и в рабочее время, но Маша не хотела злоупотреблять его благосклонностью, опасаясь, что после он потребует отплатить ему за доброту душевную не только душевным теплом, но и телом.

Перед Машей стояла дилемма: пойти ли ей в среду в обед в поликлинику и школу или же навестить дочку. Она выбрала последнее. Однако квартира была пустой. Только тогда Маша догадалась позвонить Насте и узнала, что теперь ее Симочка ходит на карате, и в это время няня уже везет девочку на тренировку.

Пользуясь тем, что оказалась дома, Маша обошла неработающих соседей с просьбой письменно подтвердить, что она хорошо заботилась о Симе, пока проживала вместе с семьей. Но никто не захотел ввязываться в чужие разборки, так что пришлось Маше уходить не солоно хлебавши.

В четверг Маша снова пошла к дочке, и на этот раз ей удалось поиграть с Симочкой хотя бы полчаса.

Вечером зашла в поликлинику, но там какую-либо справку выдавать отказались: сказали, что нет у них такой практики, и если нужно будет, то выскажут свою позицию по запросу суда.

В пятницу продолжила бегать за справками. Предстояло самое трудное – получить характеристику из школы: перспектива разговора с надменной Миланой Даниловной Машу не прельщала, но ради дочки пришлось идти к Усатовой на поклон.

На беду Маши, она забыла фамилию учительницы и, спрашивая ее в учительской, назвала Усачевой. И Милана Даниловна решила, что ее фамилию Королева исказила в отместку за то, что та сама не сразу запомнила фамилию ученицы.

Справку о том, что Маша хорошо выполняет свои материнские обязанности, в школе ей дать категорически отказались.

– Вы ни разу не приводили и не забирали дочку из школы, ни разу не интересовались ее успехами в учебе, – справедливо упрекнула Усатова Машу и добавила: – К тому же я уже дала положительную характеристику Виктору Борисовичу, и если суд спросит мое мнение, я встану на сторону Симиного отца.

Преподавательница, ведущая курсы английского языка, согласилась подписать составленную Машей саму на себя характеристику, но без охоты.

– Не собираюсь я по судам из-за вас бегать! – буркнула недовольно руководительница курсов.

Вечером, сразу после работы, Маша встретилась с Дарьей Даниловой. Разговор получился неловким, и в итоге вместо того чтобы расположить к себе соперницу Заклюжной, Маша нажила в ней врага. Даша хотела большей откровенности и старательно делала вид, что для нее важнее не уделать конкурентку, а раскрыть правду. Требовала откровенности, в частности, подтверждения романа Маши с Петровским. Слышать о том, что их связывают лишь трудовые отношения, Данилова не хотела. Она обижалась на то, что ее якобы водят за нос и хотят заставить ее отстаивать чьи-то интересы вслепую. Окончательно испортила Маша отношения с Даниловой, предложив ей за поддержку денег. Дарья вспылила, оскорбилась и пообещала, что будет объективна. Но по тону Маша поняла, что Данилова решила встать на сторону отца Симы.

«Вероятно, мало денег предложила», – догадалась Маша: возмущение Даниловой выглядело наигранным, поверить в ее искренность смог бы только слепой.

С Олегом Макаровым Маша пересеклась в тот же вечер: они договорились встретиться в кафетерии недалеко от дома Ренаты. Журналист подошел к вопросу ответственно, подробно расспросил Машу о взаимоотношениях с Королевым, Петровским и Симочкой. Он оказался чуть ли не единственным, кто был готов поверить в то, что Маша не спит со своим работодателем. В его обещание подготовить объективный материал Маша поверила. Однако статью Макаров собирался писать только после беседы с противоположной стороной, то есть Виктором Королевым. Это тревожило, но Маша понимала, что ответственные журналисты иначе и не работают.

Оставалось единственное место, где Маша еще не успела взять справку – бассейн. Туда она пошла в субботу, но зря потратила время. Симин тренер отказался выдавать справку, заявив, что не обращал внимания, кто приводит и забирает Королеву, какие у девочки отношения с родителями, а потому не собирается вставать на Машину сторону.

В субботу вечером в квартире Ренаты снова состоялся штаб.

– Да, муженек твой шустер, – заметила Ольга. – Стопудово хочет у тебя Симу отсудить, и действует оперативно. Есть у него советчик, как пить дать.

– Я и не сомневалась, что он адвоката наймет, – вздохнула Маша. – И не поскупится на хорошего. Он не жадный у меня. Был.

– Но мы все равно утрем ему нос с его дорогущим адвокатом! Наша Оля лучше! – приободрила подруг Рената.

Совещаясь, подруги попытались учесть все мелочи, чтобы не наделать лишних ошибок. Пришли к выводу, что Маше нужно снова менять имидж.

– У нас общество бунтарок и сильно креативных людей не любит, – заметила Оля, обращаясь к Маше. – Тебе нужно поскромнее одеваться. По-деловому, стильно, но не вызывающе. Вот эти твои желтые куртки, яркие пальто, шапочки с огромными пуговицами и фиолетовые волосы – они против тебя сейчас работают.

– Значит, завтра пойду краску с волос смывать и в свой натуральный цвет их окрашивать, – согласилась Маша.

Рената договорилась со свои парикмахером, и в воскресенье Маша начала возвращать себе прежний имидж, какой у нее был до устройства на работу.

Однако устраивая в субботу мозговой штурм, подруги еще не знали, какую бомбу им подготовила Кристина Заклюжная. В понедельник в своем блоге она показала фотографию, на которой Петровский крепко обнимал Машу, стоя за ее спиной. По мнению блогерши, этот снимок служил бесспорным доказательством романа между Владимиром Петровским и Марией Королевой.

Кто из сотрудников «Кавардака» мог подложить Маше такую свинью? Подозревать можно было каждого, но оснований обвинить в неблаговидном проступке кого-то конкретно у Маши не было. Петровский тоже не заметил, кто их снял. Более того, фото не было интимным и ничего на самом деле не доказывало. Но большинство почитателей Заклюжной не обладали критическим мышлением, так что верили ей на слово, не подвергая ее мнение сомнению. Так что в их глазах Маша стала шлюхой, а значит – недостойной воспитывать дочку. Виктор же казался героем, рыцарем без страха и упрека.

Глава 35. Четвертая власть

Развод оказался делом грязным и некрасивым. Даже сбор справок и характеристик казался Виктору унизительным и подленьким.

В школе Виктор характеристику на себя взял без проблем, благо Усатова сама ему ее предложила после просмотра скандального репортажа Заклюжной.

Брать фальшивые справки в поликлинике и секциях, которые посещала Сима, Виктор не захотел, хоть за деньги кто-то, возможно, и согласился бы ему их выдать.

Ходить по соседям и просить их письменно подтвердить, что Маша не занимается воспитанием дочки, Виктор не стал. Во-первых, и месяца еще не прошло с тех пор, как жена оставила его с дочкой, а до этого она материнские обязанности выполняла отлично. Во-вторых, не хотелось выносить грязное белье на обозрение соседей. Хотя многие из них, похоже, о конфликте в семе Королевых были осведомлены благодаря Заклюжной.

С ней Виктор встретился. Но просил ее не поливать Машу грязью а оставить это дело. Намекнул, что за это будет благодарен.

– Ценю Ваше благородство и желание обелить жену, но нет, – твердо ответила ему Кристина. – Все, что могу сделать для Вас, это принять Вашу сторону – это будет справедливо. Я обещала информировать своих подписчиков о ходе вашего бракоразводного процесса, и я не стану обманывать их ожиданий – не в моих это правилах. И если Вы не хотите, чтобы эта тема обрастала домыслами и слухами, Вам стоит рассказывать мне как можно больше. А если Вы согласитесь компенсировать мне расходу на добычу сведений из своих источников о действиях Марии, будет вообще замечательно. Вот такой суммы мне хватило бы, – Кристина написала в блокноте единичку с пятью нулями и показала Виктору. – Перевести можно по номеру телефона, – Заклюжная подала Королеву визитку и встала из-за стола.

Гонорар Заклюжная начала отрабатывать сразу же: уже в понедельник показала своим подписчиком фотографию, на которой Петровский обнимал разговаривающую по телефону Машу. По словам Кристины, этот снимок красноречиво свидетельствовал о наличии между Марией Королевой и Владимиром Петровским интимной связи. Виктору так тоже казалось, хоть он не мог не понимать, что неоспоримым доказательством Машиной измены это фото не является. Петровский даже не столько обнимал Машу, сколько поддерживал – такое создавалось впечатление. Или Виктор просто пытался себя успокоить, все еще надеясь, что Маша ему верна?

Окружающие его надежд не разделяли. Мила усилила свои заигрывания, хоть раньше казалось, что более откровенно предлагать себя шефу просто невозможно. Коллеги и соседи смотрели на него сочувственно, некоторые даже бросали фразы вроде «Все они бабы, такие», «А с виду казалась приличной женщиной». А во вторник ему позвонили и попросили о встрече какая-то еще блогерша и журналист.

Посоветовавшись с Милосердовым, Виктор согласился с ними встретиться.

С Макаровым встретились днем. На Виктора этот журналист произвел приятное впечатление. Расспрашивал он Королева не столько о конфликте, сколько о том, как Маша выполняла родительские обязанности, пока не ушла из дома, какие у нее были отношения с дочкой. Виктору было невыгодно расхваливать жену, но объективно он должен был признать, что до конфликта мамой она была хорошей и, казалось, что любит дочь.

О причине разногласий с женой Макаров спросил Виктора в самом конце беседы.

– Мы разводимся по той причине, что Маша нашла себе другого мужчину. Не считаю возможным прощать измену. Но смаковать эту тему не хочу и просил бы Вас тоже этого не делать, – ответил Виктор.

– Постараюсь без надобности эту тему не затрагивать, – согласился Макаров, – но все же должен уточнить: Мария покинула семью, потому что решила уйти к другому, или по другой причине? Хотелось бы восстановить порядок событий.

– Понятия не имею, когда у Маши начался роман с Петровским, – вздохнул Виктор, – но, уходя от нас Симой, она обозначила другую причину.

– Какую же? – живо поинтересовался журналист.

– Желание работать, – не стал скрывать правду Королев.

– Разве нельзя было работать, не уходя из дома? – удивился Макаров.

– Вероятно, она так не считала. Спросите об этом ее, – поморщился Виктор.

– То есть Вы не были против того, чтобы Ваша супруга работала? – проявил настойчивость Макаров.

– Был, – признался Виктор, – но это было обсуждаемо. Вопрос точно можно было решить, не уходя из семьи.

– Я понял Вашу точку зрения, – кивнул Макаров.

Попрощавшись с журналистом, Виктор долго еще находился в задумчивости. Действительно ли он своим упрямством вынудил Машу уйти из дома? Кто из них виноват в случившемся? На Виктора медленно накатило удушающее чувство вины, он даже галстук вынужден был развязать – так стало душно.

На встречу с Дарьей Даниловой Виктор шел, уже не будучи уверенным в своей правоте. Если б не Машина измена, можно было бы все уладить, наверное, не нужно было бы разводиться. Теперь у Симы была хорошая няня, и Маша могла бы спокойно работать, раз ей так хочется.

Однако Дарья сходу сказала, что будет на его стороне, несмотря на то, что Мария пыталась ее подкупить.

– Я на стороне ребенка. Мать, способная бросить дочь ради любовника, – плохая мать, – огласила свою позицию Данилова. – А какие отношения связывают Вашу благоверную с Петровским, любому дураку понятно. В «Кавардаке» никто не сомневается, что они любовники – у меня там знакомая работает, все мне рассказала.

Убедившись в том, что Маша ему неверна, Виктор укрепился в своем желании расторгнуть с ней брак и оставить Симу у себя.

Правда, что хотела от него Данилова, Виктор толком не понял. Впечатление было такое, что главной ее целью было поужинать за счет Королева (встречу Дарья назначила в ресторане). Целый час блогерша пела собеседнику дифирамбы, ободряюще улыбалась, пожимая ему руку, и клятвенно заверяла, что на нее он может положиться. Если б мысли Виктора не были заняты Машей и Симой, то он, возможно, почувствовал бы, что Данилова положила на него глаз. Но он был в таком состоянии, что соблазнить его Дарья пыталась напрасно.

Глава 36. По-соседски

Несмотря на поддержку Заклюжной и Даниловой, позиции Виктора Королева не были прочными. На руках у него был лишь один документ, подтверждающий, что отцовские обязанности по отношению к Симе он выполняет лучше, чем Маша материнские. Жена же могла укрепить свои позиции, взяв справки в поликлинике, у преподавательницы английского языка, тренера по плаванию, у тех же соседей.

– Выход один: собрать на Марию компромат, – констатировал Милосердов при встрече с Королевым в середине недели. – Нужны неопровержимые доказательства ее романа с Петровским, а еще лучше – с разными мужчинами. Неплохо бы раздобыть свидетельства, что она имеет не только беспорядочные половые связи, но и ведет аморальный образ жизни, злоупотребляет алкоголем и вообще попирает общественные нормы. Надеюсь, что ее фиолетовые волосы тоже подействуют на судью, как красная тряпка на быка.

– Боюсь, что мы не соберем доказательств асоциального и аморального поведения Маши, – развел руками Виктор.

– Откуда такой пессимизм? – нахмурился адвокат. Он, похоже, по жизни был оптимистом.

– Это не пессимизм, а здравый смысл: невозможно собрать доказательства того, чего не существует, – пояснил Виктор. – Я допускаю, что Маша изменила мне после нашей ссоры, но чтоб она имела нескольких любовников – в это не поверю. Маша не такая. И она не наркоманка и не алкоголичка. Правда, когда ушла из дома, стала выпивать: несколько раз видел, точнее, слышал ее нетрезвой.

– Ну вот, все-таки стала пить! И с мужчинами спать могла начать, – подхватил Милосердов. – Нам надо нанять частного детектива, пусть последит за Марией и ее подругой. И за ее адвокатом Ольгой Антоновной Спицыной. Да, Ваша жена наняла адвоката, Вы не знали?

– Кажется, это ее знакомая, то ли одноклассница, то ли подруга детства, – вспомнил знакомую фамилию Королев.

– Значит, будет сильно стараться отстоять права Вашей супруги. Желательно ее нейтрализовать. Нужно Заклюжной подсказать, что Мария и Спицына – подруги. Намекните ей, что неплохо бы по Спицыной проехаться, чтоб та не слишком рвалась интересы Вашей жены защищать, – посоветовал Милосердов.

Виктор поморщился: вести грязную борьбу ему не хотелось. Но, взвесив свое стремление не замараться и возможность потерять Симу, он решил, что будет следовать рекомендациям Милосердова, даже если они кажутся ему неблагородными. На войне все средства хороши. А бракоразводный процесс Королевых уже прилично напоминал войну, главным призом победителю в которой была Симочка.

В четверг снова пришлось встречаться с журналистами и блогерами – сливать им информацию о давней дружбе Маши и Ольги Спицыной, однако это факт заинтересовал лишь Заклюжную. Макаров сказал, что адвокат и должен защищать интересы своего клиента, так что неважно, дружат ли они с детства или недавно познакомились. Данилова вообще ничего не захотела слушать по телефону, а тратить на нее еще один вечер вместо того, чтобы провести его с дочкой, не захотел уже сам Королев.

В пятницу Виктору пришлось выполнить наиболее неприятную миссию: нанять детектива следить за Машей, дабы раздобыть доказательства ее измены и, если получится, злоупотребления спиртным.

Домой в пятницу Виктор вернулся пораньше, и дома Симу с няней не застал. Позвонил Насте, узнал, что они в гостях у Вольских.

– Можно, Юля с нами придет? Они с Симой никак не наиграются, – спросила девушка. – А я как раз ужин приготовлю, пока они играть будут.

– Конечно, – разрешил Королев.

– Тетя Надя тебя в гости звала, – сообщила Симочка, после того как отец ее расцеловал.

– Да, Надежда Васильевна просила Вас заглянуть, – подтвердила Настя. – У нее какой-то праздничный повод.

Праздничных поводов и сюрпризов с недавних пор Виктор опасался, но отказать соседке, так много сделавшей для них с Симой, он не мог. Оставив девочек на попечение Насти и пообещав няне доплату за работу в вечернее время, он пошел к Вольской.

Надя встретила его в нарядном коктейльном платье королевского синего цвета. Волосы ее были уложены в красивую прическу, украшены жемчугом. Нитка жемчуга была и на шее. В ушах – жемчужные гвоздики, на руках – кольцо с довольно крупным бриллиантом. Надя благоухала дорогими духами, с кухни доносился аромат печеных овощей и мяса.

– Как хорошо, что ты согласился зайти! – вскликнула она, затаскивая растерявшегося при виде наряженной соседки Виктора в квартиру за рукав. Разувайся, проходи в гостиную.

В гостиной был накрыт стол.

– Что будешь пить? – спросила Надя, подходя к бару.

– Не планировал выпивать, – признался Виктор.

– Ну, так поменяй планы! Поддержи меня, – попросила Надя, продемонстрировав гостю бутылку коньяка.

– Ладно, немного можно, за компанию, – согласился Витя, по-прежнему чувствуя себя неловко.

– Поможешь бутылку открыть? – позвала Надя.

– Без проблем. – Виктор подошел к стоящей у бара женщине.

Но забрать у нее их рук бутылку не успел – услышал, как в дверном замке поворачивается ключ.

– Кто это? – заволновался Виктор. В голове мелькнуло подозрение, что Маша подговорила Надю скомпрометировать его.

– Никита, мой муж! – заулыбалась обольстительница.

«Вот только попасть под горячую руку Надиного мужа-уголовника мне и не хватало!» – с досадой подумал Витя.

Причем страшил его больше даже не сам предстоящий мордобой, сколько возможные последствия скандала. Не разобравшись, журналисты могли обвинить его в интрижках с соседкой, неконтролируемой агрессии и других пороках. Кто ж оставит девочку у развратника и хулигана?!

Глава 37. Улики-то косвенные

Еще больше напрягало то, что на Надином лице не было и тени испуга. Наоборот, она сияла, как будто рада была, что муж ее застукал с якобы любовником.

«Это заговор против меня», – подумал Виктор, инстинктивно сжимая кулаки.

– Кит, знакомься, это Витя, наш сосед, Симочка его дочка, – представила Надя Королева мужу, когда тот вошел в комнату. – А это Никита, мой любимый муж – его освободили по УДО. Представляешь, какой приятный сюрприз он мне сделал к юбилею нашего знакомства?

При виде Никиты Вольского кулаки у Виктора разжались. Перед ним стоял, приветливо улыбаясь и протягивая руку для пожатия, худощавый мужчина в очках. Он был ниже Виктора и явно слабее физически. Бритый затылок и оттопыренные уши придавали ему сходство со Знайкой из известного мультика по книге Николая Носова.

– Приятно познакомиться, – произнес мужчина и, вместо того чтобы предъявить Виктору претензии за то, что тот якобы подбивает лыжи к его жене, добавил безо всякой иронии в голосе: – Спасибо, что поддерживали Надю в мое отсутствие.

– Кто кого поддерживал – еще вопрос, – улыбнулся Виктор, пожимая руку Вольскому. – Рад знакомству.

Королев и в самом деле был рад, что Надин муж оказался адекватным человеком.

– До меня доходили слухи, что Наде с Юленькой приходилось нелегко в мое отсутствие, – развил свою мысль Вольский. – Все почему-то решили, что я монстр и чуть ли не убийца, и что Надюша тоже связана с криминалом. Но моя чудовищность была сильно преувеличена.

– Людям свойственно делать из мухи слона, – согласился с ним Виктор. – А за что ты был осужден на самом деле, если не секрет?

– За преступление экономического характера, – сообщил Никита, не вдаваясь в подробности.

– Он хакер, – пояснила Надя. – Взламывал серверы микрофинансовых организаций. Многих, наверное, спас от кредиторов. Но Робин-Гуда, слава богу, из себя не разыгрывал – о семье догадался позаботиться.

– И семья позаботилась о Наде, пока я отбывал срок, – добавил Вольский.

– Да, братья Кита не дали нам с Юлей бедствовать, – подтвердила Надя.

– Все мои родственники переехали в Москву, а Надины – еще раньше, так что в этом городе у нас не осталось никого из близких. Никого, кроме тебя, мы не могли позвать разделить наш маленький семейный праздник, – улыбнулся Никита. – Может, выпьем за знакомство?

Виктор задержался у Вольских больше чем на час. Не смог не поделиться ими и своим горем.

– Могу тряхнуть стариной – порыться в Машиной переписке, – предложил Никита, выслушав Витину историю. – Хотя если можно обойтись без этого, лучше обойтись. Рыться в чужом грязном белье мне не доставляет удовольствия. Да и вернуться на нары за нарушение закона, под защиту которого попадает личная переписка, тоже не хотелось бы.

– Сам не любитель грязных методов борьбы, да и подставлять друзей – не в моих правилах, так что оставим Машину переписку в покое, – отказался от помощи хакера Виктор, – но за желание помочь – спасибо.

– На самом деле лучшей помощью вам с Машей было бы, если б мы смогли вас помирить, – высказала свое мнение Надя. – Я с ней не общалась особо – она меня, как и другие соседи, сторонилась. Но все-таки она не кажется мне способной на предательство. Да и некогда ей было изменять – она все время с Симой была, всю себя ей отдавала.

– Но в какой-то момент захотела другого – и ушла из дома, – вздохнул Виктор.

– Другого мужчину, имеешь в виду? – уточнила Надя.

– По ее версии – работать. Захотела самореализации, – назвал истинную причину разлада Королев.

– Но ведь из-за этого же не разводятся. – Надин голос прозвучал неуверенно.

– Так и мы не из-за этого разводимся, – признался Витя. – Разводимся мы из-за измены. Когда на развод подавал, был уверен, что Маша стала любовницей Петровского (это ее босс). А теперь что-то не уверен. Улики только косвенные. Или я просто слабак, не способный принять горькую правду?

Вероятно, сказалось то, что он выпил и расслабился: потянуло на откровенность.

– Так давай мы попробуем рассудить, – предложил Никита. – Что за улики?

– Петровский ее при открытии филиала «Маркетэры» своей Машей назвали – раз, Заклюжная в эфире фотографию, где он мою жену обнимает, показала – это два, – начал перечислять Виктор, и понял, что двумя косвенными уликами доказательства измены Маши исчерпываются. Если не считать третьей уликой репутацию Петровского.

– Он ее своей любовницей прилюдно назвал?! – ахнула Надя. – И она не возразила?!

– Не любовницей, а просто своей, он не уточнил, кем именно она ему приходится. Но ясно же, что не сестрой! – ответил Виктор.

– Или же сотрудницей, помощницей, правой рукой, – продолжил Никита. – Должен тебя разочаровать: это не косвенная улика, это вообще не улика.

– Осталось разобраться со второй, – подхватила Надя. – Когда Заклюжная эту фотографию в эфире показывала, говоришь?

– В этот понедельник, – ответил Королев.

– Вот сейчас вместе эту фотографию и посмотрим, сейчас только ноутбук принесу, – решила Надя.

– На фотографии мужчина обнимает женщину, а она его – нет, она увлечена разговором. Да и объятия нельзя сказать, чтобы жаркие. И мы не знаем, что последовало дальше. Может, она ему пощечину залепила или по яйцам врезала, – оценил показанный Заклюжной снимок Никита. – Если эту фотографию и считать уликой, то косвенной. Видимо, все-таки придется мне посмотреть, о чем наша Маша с Петровским переписывается и в каком тоне. Если они любовники, это заметно будет.

– Некрасиво как-то, – вяло возразил Виктор.

– А развестись из-за измены, которой не было, – красиво? – поинтересовалась Надя. – Если в переписке твоей жены с боссом нет ничего личного – то ей стыдиться нечего, и нам тоже стыдно не будет. А если она с ним шуры-муры крутит – сама виновата, пусть ей совестно будет!

– Ладно, можно посмотреть, о чем Маша с Петровским переписывается, – разрешил Виктор, вспомнив, что он сделал уже некрасивый шаг, наняв следить за женой частного детектива. Так чего ж теперь останавливаться?

Глава 38. Авантюра

Порадовать Олю Маше было нечем. Когда они в субботу собрались, чтобы устроить очередной мозговой штурм, выяснилось, что новости было две, и обе нерадостные. Первая заключалась в том, что рассмотрение бракоразводного дела Королевых назначали на конец октября, и времени на сбор компромата на Виктора оставалось совсем мало.

– Если б удалось доказать, что он имеет любовницу или даже нескольких! – мечтательно произнесла Ольга. – Во-первых, это оправдало бы уход Маши из дома. Во-вторых, говорило бы о том, что потрахаться для него важнее, чем то, чем занимается дочка. А если б еще и оказалось, что он приводит любовниц домой!

– Одна улика у меня есть: потерянная его секретаршей сережка. Я нашла ее на постели, между подушками. А потом уже видела на Миле кулон, переделанный из второй такой серьги, – довольным голосом сообщила Маша.

– Ты при свидетелях эту сережку нашла? – уточнила Ольга.

– Нет, конечно! – призналась Маша.

– Тогда можешь эту сережку выкинуть – за улику она не сойдет, даже если существует в единственном экземпляре. Мало ли кто мог тебе ее подбросить! Или вдруг ты сама ее выкрала у этой твоей Милы, чтобы подставить супруга?

– Значит, нужно получить более веские доказательства! – воскликнула Рената.

– Только где их взять-то? – вздохнула Оля.

– Ты на ее рекомендации особого внимания не обращай, – хмыкнула Маша, – Рената у нас стратег, Рената не тактик.

– Не иронизируй, плиз, – фыркнула Рената. – На этот раз у меня конкретное предложение есть, как получить доказательства. Надо, чтоб любовники нам сами их предоставили.

– Вообще-то, это тоже стратегия, а не тактика, – засмеялась Маша.

– Зря ты так, – нахмурилась Рената. – А у меня вообще-то дельный план есть. На этот раз я и тактику разработала, считай, пошагово.

– Говори, не томи! – взмолилась Оля.

– Нужно Милу на понт взять – пусть докажет Маше, что она любовница Королева! – воскликнула Рената.

– А зачем ей это доказывать? – засомневалась Оля.

– Ну, если Маша запрется в офис Королева и на правах его жены начнет его секретарше поручения давать, та наверняка возмутится и начнет права качать! – огласила Рената суть своего плана.

– А Мила – это секретарша Королева? – уточнила Оля.

– Ну да! – подтвердила Рената.

– В твоем плане есть изъян: Королев не позволит мне давать поручения его секретарше, – заметила Маша.

– Значит, его нужно из офиса выманить! – воскликнула Рената.

– Или задержать его в пути, чтоб опоздал на полчасика, – доработала план Ренаты Ольга.

– Но как его задержишь или выманишь? – задумалась Маша.

– А если я назначу ему встречу? Скажу, что хочу обсудить с ним что-то важное, касающееся ваших отношений? – предложила Рената.

– Может, и прокатит, – согласилась Маша.

– Значит, позвоню ему поздно вечером и назначу встречу часов в девять утра где-нибудь подальше от королевской конторы, – решила Рената. – А ты к девяти поедешь к нему в офис кошмарить Милу.

– Окей, – решительно кивнула Маша.

На звонок Ренаты Виктор клюнул. Она сказала, что беспокоится за Машу, что та стоит на перепутье, и может совершить роковую ошибку. Звучало все так зловеще, что Виктор испугался за жену – как бы руки на себя не наложила!

Так что утром понедельника Маша приступила к реализации задуманной подругами авантюры.

Явившись в офис «Престижа», Маша сразу прошла в кабинет Виктора, и уже там, остановившись у кресла босса, начала расстегивать плащ. Ее появление и уверенные действия оказались настолько неожиданными, что сотрудники Королева остолбенели, даже не успели с ней поздороваться. Путь ей тоже никто не преградил.

– Милочка! – бросила Маша, нажав кнопку коммутатора. – Будь добра, принеси мне кофе с молоком и корицей, в идеале – капуччино.

– Ты совсем оборзела?! Что ты себе позволяешь?! – фурией влетела в кабинет Мила, правда, не забыв закрыть за собой дверь.

– Это ты оборзела! Думай, как разговаривать с женой своего босса! Не боишься без работы остаться? – парировала Маша.

– Да какая ты ему жена?! – возмущенно воскликнула Мила, которая, конечно же, знала, что супруги Королевы ждут не дождутся, когда их разведет.

– Тебе паспорт показать? – с насмешкой предложила Маша, хотя на самом деле не собиралась предъявлять свои документы какой-то секретутке.

– Думаешь, не знаю, что вы разводитесь? Мне по фиг, кто ты ему по паспорту – это уже ненадолго. По факту ты ему никто! – пылко произнесла Мила.

– Это ты ему по факту никто! – усмехнулась Маша. – Кофе неси!

– Я ему не никто – я ему любовница, даже невеста, почти жена! – фыркнула секретарша.

– Ты – любовница Виктора Королева? – Маша решила назвать имя и фамилию мужа, чтобы по записи, которую она сейчас делала на лежащий в кармане диктофон, было понятно, о ком все-таки спорят женщины. – Не смеши мои колени!

– Да, я любовница Виктора Королева! – гордо заявила Мила. – И скоро тебе будет не до смеха, когда останешься на улице с голой попой.

– Думаешь, что я поверю, будто мой муж, Виктор Королев, спит со своей секретаршей Милочкой? – с насмешкой спросила Маша. Она держалась из последних сил. Беседа с любовницей мужа давалась ей тяжело, хотелось вцепиться Миле в волосы, поцарапать ей ее свежее личико.

– Разве у тебя мало доказательств? – высокомерно усмехнулась Мила.

– У меня их вообще нет – о романе мужа с тобой я знаю только с твоих слов, и Виктор это отрицает, – заявила Маша. – Тебе нечем доказать свои слова!

– А вот и есть чем! Поищи у него в постельке мою сережку, вот такую, – Мила показала кулончик в виде эмалированного яйца Фаберже. – Я потеряла ее в его постели.

– Ты вот про это розовое яичко с зелеными узорами? – уточнила Маша, продемонстрировав Миле сережку, найденную между подушек на своей кровати.

– Именно! – выпалила соперница.

– Значит, это твоя сережка? И ты потеряла ее в постели своего любовника Виктора Королева? – уточнила Маша.

– Я это и говорю! Моя сережка. И я потеряла ее у Вити, когда мы с ним занимались любовью на вашей кровати! Это ты хотела услышать?! – прошипела Мила, наступая на жену начальника.

– Спасибо за откровенность, – усмехнулась Маша, направляясь к выходу. – Кофе можешь выпить сама.

Доказательство измены мужа она добыла, но на душе было нерадостно от слова совсем.

Глава 39. Новые обстоятельства

Рената на встречу не пришла. Пересечься они с Виктором договаривались в кафетерии недалеко от вокзала, и место это сразу показалось Королеву странным. Впрочем, он не знал точно, где проживает Машина подруга. Ему казалось, что в другом районе, но он мог ошибаться. К тому же женщина могла куда-нибудь собираться ехать, и, возможно, ее поезд или автобус отходил около десяти, и Рената планировала попасть на него после беседы с мужем своей подруги.

Прождал Ренату Виктор полчаса, успел за это время выпить две порции посредственного кофе. Сначала думал, что Машина подруга, как это свойственно женщинам, привыкла опаздывать: не рассчитала время на дорогу, застряла в пробке. Но, прождав до половины десятого, он все же решил Ренату поторопить и набрал номер, с которого вечером она ему звонила. Ответом ему были длинные гудки.

Решив, что Рената за рулем и перезвонит, как только сможет, Виктор заказал третью порцию кофе. Нарочно пил медленно, чтобы растянуть время. Напиток в него уже не лез и подогревал раздражение.

Когда и через четверть часа Рената не появилась в кафетерии и не перезвонила, он набрал ее еще раз. На его звонок не ответили. Ждать больше не было смысла: Виктор и так уже потерял много времени. Отправив Ренате короткое сообщение с просьбой перезвонить, Королев поехал на работу.

На месте был в половине одиннадцатого. И здесь его ожидал сюрприз.

– Мария Даниловна с утра приходила, но Вас не дождалась: поговорила с Милочкой и убежала как ошпаренная, – доложила шефу Марина Александровна, когда он разделся и направился в кабинет.

– Вот как? Маша приходила? – озадаченно переспросил Королев.

«Что у них там случилось? – пытался понять Виктор. – Сначала Рената назначает встречу, собираясь поговорить о чем-то важном и срочном. Потом Маша сама заявляется без предупреждения, а Рената пропадает».

– Зайди ко мне, Милочка! – пригласил Виктор секретаршу, чтобы не расспрашивать ее о содержании беседы с его женой при всех.

– Кофе, Виктор Борисович? – тут же предложила Мила.

– Не надо кофе, – поморщился Королев, – лучше прикрой дверь и присядь, – он указал на стул для посетителей.

– А теперь объясни, почему о визите Маши мне докладывают другие сотрудники? Разве это не твоя обязанность? – строго спросил Королев секретаршу, когда та выполнила его просьбу.

– Просто не успела доложить, – пожала плечами Мила.

– О чем вы разговаривали? Она сказала, что ей было нужно? – начал расспрашивать подчиненную Королев.

– Она просила сделать ей капуччино, но я отказалась. У нас кофемашина без капуччинатора, – ответила секретарша.

– И все? – удивился Виктор.

– И все, – соврала секретарша.

– Хочешь сказать, она кофе заходила попить? – усмехнулся Королев. – Мила, не темни, пожалуйста.

– Она мне не сказала, зачем пришла. Может, на самом деле кофе хотела, я знаю? На улице прохладно, – промямлила Мила, – может, она согреться кофе хотела.

– Мой кабинет – последнее место, куда Маша пошла бы пить кофе, чтобы согреться, – поморщился Виктор. – Значит, она заходила по другой причине. И ты эту причину знаешь. Ваш разговор заставил ее поменять решение. Так о чем вы говорили?

– Я только сказала Марии Даниловне, что Вы предупредили, что задержитесь, придете часов в десять, и она ушла. Вероятно, не захотела так долго ждать. Она же к Вам приходила наверняка. Скорее всего, по личному вопросу, – придумала Мила.

– А по какому именно вопросу, она не сообщила? Даже не намекнула? – на всякий случай уточнил Виктор.

– Нет, – покачала головой секретарша.

– Хорошо, иди работай, – отпустил Королев подчиненную.

Выяснить, что Маша потеряла в его конторе, можно было лишь одним способом: спросив об этом у нее самой. Раньше бы Виктор так и сделал: просто позвонил бы и спросил. Но сейчас звонить Маше не хотелось. Виктор предвидел, что простого разговора не получится. Маше было, что ему предъявить. Она могла догадаться, что блогерши работают на него, заподозрить его в подкупе свидетелей. А если она заметила, что кто-то за ней следит, читает ее переписку?

В последнее время Маша часто заезжала домой в его отсутствие, играла с Симой, нашла общий язык с няней: Настя уже несколько раз пыталась внушить ему, что Маша – хорошая мама, и, может, не стоит отнимать у нее дочь.

«Пострадает-то Сима», – говорила Настя. Но Виктор и сам это понимал. Но внушал себе, что Сима так и так пострадает: без отца ей будет так же плохо, как и без матери.

«Может, Маша снова хотела попросить меня оставить Симочку с ней?» – родилось предположение. Разговор на эту тему тоже обещал быть тяжелым. Как ни крути, легко не будет. Веселых тем для беседы у них с Машей не осталось и никогда уже, наверное, не появится. Все, что их связывало теперь, крутилось вокруг развода.

Тем не менее, что-то экстраординарное должно было произойти, раз Маша без предупреждения явилась к нему на работу. И Рената намекала на что-то особенно важное. Что бы это могло быть? Что-то такое, о чем нельзя сказать по телефону.

«Маша беременна!» – осенило Виктора. Другой версии ему в голову не пришло.

Это обстоятельство в корне меняло дело. Если Маша ждет от него ребенка, то, вероятно, могла пересмотреть жизненные ориентиры в обратную сторону. Зачем работать, если скоро снова уходить в декрет? Или она раздумывает, оставлять ли ребенка? Вдруг у нее именно на сегодня назначен аборт? Вот ей и нужно было встретиться с ним срочно!

Анализировать ситуацию было некогда. Виктор не знал еще, сможет ли простить Маше измену, готов ли отказаться от развода. Но он точно знал: он хочет, чтобы Маша родила ему второго ребенка, она не должна прерывать беременность. Ее нужно было срочно остановить.

– Маша, милая, умоляю: не делай этого! – попросил Витя сразу, как только жена ответила на его звонок.

– Как бы не так, Королев! Я обязательно сделаю это. Раньше думать надо было, прежде чем поддаваться половым инстинктам, – холодно ответила Маша, решившая, что Мила обо всем рассказала Виктору, и он боится, что правда о его связи с секретаршей всплывет в суде и вообще станет достоянием общественности.

– Я в отличие от тебя им не с кем попало поддавался, а с любимой женщиной, – не сдержал упрека Виктор, – а вот ты с кем попало спишь. Петровский тебя попользует – и выкинет на свалку, как поступал со всеми до тебя. Он на тебе не женится. А ты в угоду ему собираешься пожертвовать самым дорогим – нашим ребенком!

– Во-первых, я не собираюсь жертвовать ребенком ради кого бы то ни было, Королев, не обольщайся, – процедила Маша, самолюбие которой было уязвлено. – Во-вторых, буквально пять минут назад Петровский сделал мне предложение, и я его приняла. Так что осталось отделаться от тебя, Королев, и у меня будет новая семья, в которой меня ценят и не держат на цепи. И не звони мне больше – достали уже эти разборки. Встретимся в суде, Королев!

Глава 40. Горячий сантехник

Добытые Машей доказательства вины Королева, изменяющего жене с секретаршей, и его странный звонок подруги обсудили вечером.

– Представляешь, Королев пытается подать свою связь с секретаршей не как пошлую интрижку, заслуживающую порицания, а как настоящий любовный роман. Сказал мне, что спал с любимой женщиной, то есть намекал на серьезность намерений. Типа, собирается жениться на своей Милочке! – пожаловалась Маша, рыдая. Весь день как-то сдерживалась – а тут прорвало.

– Вот гад! – вздохнула Рената, обнимая подругу за плечи.

– А я ему сказала, что тоже замуж выхожу сразу после развода, что Петровский мне предложение сделал, – продолжая всхлипывать, продолжила Маша. – Только не знаю, поверил ли он мне.

– Петровский тебе предложение сделал?! Вот это новость! – воскликнула Рената.

– Да нет, что ты! Это я Королеву сказала, что сделал. А на самом деле никто меня замуж не звал! А Петровский даже намекать на отношения перестал – понял, наверное, что склонить меня к сексу нереально, – продолжая реветь, пояснила Маша.

– И Королев поверил, что ты за Петровского замуж собираешься? – хмыкнула Рената.

– Не знаю. Он вообще какой-то странный был. По-моему, он решил уступить Симу мне. Сказал, что мне не стоит отказываться от нашего ребенка, – промокая глаза салфеткой, задумчиво произнесла Маша. – Наверное, это Мила ему мозги промыла – неохота ей чужую дочку воспитывать стало.

– Хорошо бы! – обрадовалась Рената. – Понимаю, тебе больно, что Королев козлом оказался, и его какая-то секретутка околдовала. Но, главное, что он от Симы отказался. За это ей даже спасибо сказать можно.

– Надеюсь, она не будет мешать Вите с дочкой видеться, а то Сима папу любит, его ей будет не хватать, – вздохнула Маша, успокаиваясь. Рената была права: боль от предательства мужа была не так сильна, как боль от потери дочери. Главное, что Королев собирался согласиться с тем, чтобы Симочка осталась с Машей. Остальное – ерунда, остальное пройдет, отболит, забудется.

– А у нас отопление сегодня включили! И еще кое-что новенькое у меня есть, – игриво произнесла Рената, видя, что подруге стало лучше.

– И это новенькое как-то связано с личным, – догадалась Маша, глядя на сияющую подругу.

– Угу, – кивнула Рената, – я с таким сантехником познакомилась! Он приходил радиаторы проверять. Сначала пощупал батареи, а потом я предложила ему пощупать меня. И понеслось!

– Я бы на такое никогда не решилась! – призналась Маша. – Но по твоему лицу вижу, что об этом приключении ты не жалеешь.

– Ничуть! – воскликнула Рената. – Это лучший сантехник в моей жизни, он круче, чем в порно. И я, кажется, в него влюбилась.

– Что, так с первого взгляда и влюбилась? – удивилась Маша.

– Ну, не столько с первого взгляда, сколько с первого поцелуя, первого прикосновения, первого секса, – засмеялась Рената. – Но посмотреть там было на что! И в одежде и без.

– Ну, что ты на него запала, я вижу. А он? Сделал свое дело и ушел? – поинтересовалась Маша.

– Ну, ты, подруга и пошлячка, – хмыкнула Рената. – Нет, он мне свиданье назначил. Уже сегодня в клуб с ним идем.

– А сантехники у нас теперь и по клубам ходят? – удивилась Маша.

– Конечно, ходят. В наше время в клубы ходят все. И, кстати, хороший сантехник хорошо зарабатывает, – засмеялась Рената.

– А не боишься, что с сантехником тебе быстро скучно станет? – предупредила Маша.

– С этим – не станет! – уверенно произнесла подруга.

– Я не про постель, – уточнила собеседница.

– Так и я не только про постель. Мне попался начитанный сантехник с хорошим чувством юмора! – заулыбалась Рената.

– Я теперь буду вам мешать, – сообразила Маша. – Давно пора уже было снять квартиру и съехать от тебя!

– Не будешь мешать, даже и не думай никуда съезжать! – воскликнула подруга. – У Тоши своя квартира есть, и очень подозреваю, что уже сегодня я смогу оценить ее интерьер.

– По твоим описаниям – прям идеальный мужчина! – улыбнулась Маша.

– Он и есть идеальный! – уверенно заявила подруга.

После ужина у Ренаты на сборы осталось чуть больше часа, но она не спешила собираться.

– Блог Заклюжной смотрела уже? – спросила она подругу.

– Нет еще, на работе было страшно – меня и так эмоции весь день бомбили. Боялась, что не выдержу и разревусь при всех. А в коллективе не все ко мне хорошо относятся, кто-то даже шпионит. Не хотела давать им повод позлорадствовать, – призналась Маша.

– И правильно! Давай посмотрим вместе, – предложила Рената.

На этот раз репортаж Заклюжной был скучным. Нового она ничего не сказала. Однако дала мини-интервью с Виктором, в котором тот говорил, что сделает все возможное, чтобы Сима осталась с ним. Интервью было записано буквально в обед, из чего следовало, что Виктор снова переобулся и снова хочет отсудить у Маши дочь.

– Рано расслабились! – убитым голосом констатировала Маша.

– Ничего, все равно наша возьмет! – подбодрила подругу Рената. – Ни о чем не думай! Прими успокаивающую ванну, расслабься и ложись спать – утро вечера мудренее. А завтра устроим мозговой штурм, и обязательно что-нибудь придумаем.

Для участия в мозговом штурме пригласили Ольгу. Запись Машиного разговора с Милой Спицыной понравилась. Из нее следовало не только то, что Королев спит со своей секретаршей, но и то, что он делает это дома, то есть не стесняется водить любовницу к себе, в то время как в соседней комнате находится маленькая девочка.

Однако суду, по мнению Спицыной, этого может показаться мало.

– Неплохо бы уличить Королева в разгульном образе жизни, – заметила Оля. – А то ведь он и вправду может сказать, что Мила – его будущая жена. Тут разврат автоматически превратится в любовь и семью.

– Но где нам еще взять доказательства? Не бегать же за ним с диктофоном и фотоаппаратом? – вздохнула Рената.

– Вообще-то, в таких случаях прибегают к помощи частного детектива, – сообщила Ольга.

– Что же ты раньше не сказала?! – воскликнула Рената.

– Мне показалось, что у нас ограниченный бюджет. Хотела обойтись малой кровью. Не получилось, – развела руками Спицына.

– Лучше поздно, чем совсем поздно, – резюмировала Рената.

И, несмотря на нытье Маши о том, что следить за человеком некрасиво, подруги решили прибегнуть к услугам специалиста. Выбор остановили на Антоне Вадимовиче Остроумове – о нем отзывались, как о порядочном человеке, помогающем решить щекотливые вопросы. Обратиться к нему за помощью взялась Рената.

В среду Рената поднялась в офис, снятый частным детективом Остроумовым, и потянула на себя дверь. Вошла – и остолбенела. Напротив нее за столом сидел сантехник Тоша, с которым она еще этим утром принимала душ. Только на этот раз он был в джинсах и толстовке, а на запястье у него красовались недешевые часы. Тоша тоже застыл с широко распахнутыми глазами, будто увидел приведение.

Глава 41. А был ли мальчик?

– Тоша? – зачем-то спросила Рената, хоть и сомневалась, что у ее любовника имеется двойник-сыщик или брат-близнец.

– Рени? – задал аналогичный вопрос Антон, хоть и его не посещали аналогичные мысли.

– А что ты тут делаешь? Проверяешь радиаторы? – поинтересовалась Рената, впрочем, не готовая поверить в придуманную ей же самой отмазку.

Двух дней и ночей общения с Машиной подругой Антону хватило, чтобы понять: она не дура. Врать, подхватывая подброшенную Ренатой версию его нахождения в кабинете частного детектива, было опасно. Она наверняка сходу поняла, что он делал в ее квартире, проникнув в нее под видом работника управляющей жилищной компании. Вскоре спрятанный под подоконником жучок будет обнаружен и уничтожен. И это в лучшем случае. Хорошо, если Рената не обратится в полицию: установка жучков была незаконной, и за эту вольность Антона запросто могли лишить лицензии. Но, как ни странно, он больше даже боялся потерять не работу, а женщину, которая стояла сейчас перед ним, красная от гнева.

– Я детектив, Рени, и это мой кабинет, – предпочел признаться Антон, но все же добавил: – Но все не так, как кажется. Позволь мне объясниться и загладить свою вину.

– Пф-ф, – спустила пар Рената, удивившись тому, что Антон не отрицает своей вины и пытается урегулировать ситуацию.

– Присаживайся, – предложил Антон, – я заварю нам кофе. Ты какой предпочитаешь?

– Такого у тебя нет, да мне и нельзя – я за рулем. И не вижу в кабинете кофеварки, – заметила Рената, стягивая с себя шарф и плащ.

– В коридоре есть кофемат, и там неплохой ассортимент, – объяснил Антон.

– Хочешь от меня смыться? – нахмурилась Рената. Она чувствовала себя лохушкой, которую развели на секс, навешав лапшу на уши, и это заставляло ее быть подозрительной.

– Надолго оставив тебя одну в кабинете? Наедине с компьютером, где секреты лежат? Я еще не спятил! Меня не будет максимум пять минут, – пообещал Антон. – Так какой тебе взять кофе?

– Американо. – Запросы у Ренаты в этом отношении были непритязательными.

– У нас одинаковый вкус, – подмигнул Антон, – но я в этом почему-то не сомневался.

Хозяин кабинет отсутствовал недолго – Ренате едва хватило времени, чтобы раздеться и осмотреться.

– Вместо сиропа добавить это? – спросил Антон, поставив рядом с Ренатиной кружкой бутылочку «Амаретто».

– Вообще-то, я предпочитаю с коньяком, но ты не суетись, – остановила Рената Антона. – Я же сказала, что за рулем.

– Не парься, я отвезу тебя домой, можешь расслабиться, – усмехнулся детектив, доставая из стола початую бутылку коньяка.

– Смотрю, ты слишком старательно пытаешься меня расслабить, – усмехнулась гостья. – Но должна тебя разочаровать: кружкой кофе с коньяком меня из седла не выбить. Лей!

– Я хочу, чтоб ты расслабилась, а не выпала из седла, – улыбнулся Антон, доливая в кружку с кофе столько коньяка, сколько в ней помещалось.

– Благодарю! – Рената поднесла кружку ко рту и сделала глоток. – Самое то! – резюмировала, щелкнув пальцами свободной руки.

– Перейдем к делу? – предложил Антон.

– Можно, – разрешила Рената. – Первым делом скажи, много ли у нас жучков? Где именно?

– Всего один – под подоконником на кухне, – признался Антон. – Если можно, не выбрасывай, отдай мне, когда снимешь. Или, хочешь, я сам его удалю.

– Экономишь? – хмыкнула Рената. – Ладно, забирай. Много интересного услышал?

– Достаточно, – улыбнулся Антон.

– Достаточно для чего? – уточнила собеседница.

– Чтобы понять, что Мария Королева мужу ни с кем не изменяет и не изменяла, – пояснил Антон. – Запись, вообще-то, на нее работает, а не против. Клиент будет недоволен. Но, тем не менее, работу я свою выполнил.

– Клиент – Виктор Королев? – уточнила Рената.

– Он самый, – подтвердил Антон.

– Я прощу тебя, только если ты сделаешь с ним то же самое, что с нами: проследишь за ним, чтобы доказать, что у него есть любовница. А если докажешь наличие нескольких – еще лучше. Внимание советую обратить на его секретаршу Милочку и соседку Надежду Вольскую, – предложила сделку Рената.

– Окей, – согласился Антон. – Послушав ваши разговоры, душой я встал на вашу сторону, но отработать гонорар был обязан.

– Ой, а ты ведь не только про Петровского и Королева наши разговоры слушал, – ахнула Рената, вспомнив, как расхваливала Маше сексуального сантехника. Ее щеки вспыхнули.

– Конечно, не только, – улыбнулся соблазнитель. – Про себя я слушал с особенным удовольствием.

– Пф-ф, – приличных слов на ум не пришло, поэтому женщина промолчала, если не считать несколько нечленораздельных звуков.

– Но если тебя это успокоит, – улыбнулся Антон, приблизившись к Ренате, – то я признаюсь: ты вызываешь во мне аналогичные желания и эмоции. Я ни мгновенье не притворялся очарованным тобой – я реально был и остаюсь очарован.

Рената робко улыбнулась, растерявшись: не ожидала услышать такое признание. Даже не нашла, что ответить. Но ответить ей бы все равно не удалось, потому что горячий «сантехник» закрыл ей рот порочным поцелуем.

В субботу Антон принял участие в очередном заседании женского штаба. Доложил, что за три дня наблюдений признаков наличия у Виктора любовницы он не обнаружил. С Милой он разговаривал холодно, на ее намеки не реагировал.

– Скорее всего, секретарша Королева выдала желаемое за действительное. Не знаю, как она умудрилась подкинуть в его спальню серьгу, но вряд ли дело было именно так, как она описывает. Разве что по пьяни Виктор с ней переспал, а потом пожалел. Я бы даже за измену это не считал, но решать Маше, – развел руками Антон. – Что же касается Надежды, то она без памяти влюблена в своего мужа, который, кстати, недавно вернулся из мест не столь отдаленных. Судя по тому, что с Виктором Вольский сдружился, вряд ли он думает, что жена наставляла ему рога с соседом. То есть гарантию верности Королева я дать не могу, но думаю, что он скорее не изменял Маше, чем изменял.

– М-да! – сказала Маша

– М-да! – повторили за ней подруги.

Хуже всего было даже не то, что им так и не удалось собрать на Королева компромат. Хуже всего было то, что Маша на развод решилась лишь из-за уверенности в измене. А теперь выходило, что причиной послужила ее ревность и подозрительность, а не само предательство, которого могло и не быть.

«Что же я наделала!» – с ужасом осознала Маша.

Теперь нужно было думать не о том, чтобы отвоевать у мужа дочку, теперь нужно было думать, как остановить бракоразводный процесс.

Глава 42. Сексуальные скелеты

Помириться с Виктором хотелось как можно скорее. Но предпринять попытку мирных переговоров в воскресенье не вышло. В этот день «Кавардак» устраивал осенний бал в интернате, над которым шефствовал Петровский, и Маше пришлось сопровождать шефа. Но на этот раз в награду она попросила не двойную оплату, а выходной. Она планировала с утра сделать себя красивой, собрать вещи для переезда домой и настроиться на разговор с мужем, а вечером преподнести ему себя вместе с предложением помириться.

Однако в Машины планы вмешался форс-мажор в лице Заклюжной с ее очередным выпуском блога, посвященным разводу Королевых. Однако на этот блогерша сконцентрировала свое внимание не на Марии или Викторе, а на их адвокатах. Милосердов, по словам Заклюжной, имел безупречную репутацию, отстаивал семейные ценности и сам был многодетным отцом. А вот репутация Ольги Спицыной, как выразилась Заклюжная, была подмочена еще в юности: блогерша утверждала, что в студенческие годы Машина заступница снималась в любительском порно.

– С возрастом Спицына стала осторожнее и выставлять свои прелести на всеобщее обозрение перестала, – вещала Заклюжная, – но менее порочной, конечно же, не стала. Все мы понимаем, что подобные пороки неизлечимы. Всем своим поведением Ольга Спицына попирает семейные ценности. «Скажи мне, кто твой друг – и я скажу, кто ты», – гласит народная мудрость. Очевидно, что подзащитная недалеко ушла от своей защитницы. Ольге Спицыной и Марии Королевой даже мужчины нравятся одни и те же: первая снималась с отставным актером Петровским в порно, вторая из-за порочной страсти к этому ловеласу оставила семью, бросив маленькую дочку на произвол судьбы.

Пикантные подробности личной жизни подруги шокировали Машу, но не так сильно, как факт их обнародования. Женщина не сомневалась, что репортажи Заклюжной оплачивает Королев. Выходило, что и грязь на Олю была вылита с его подачи.

«Как это низко и подло! – простонала Маша. – И я хотела мириться с этим мерзавцем?! Да ни за что! Видеть его не хочу».

Противно было даже от осознания, что она столько лет была замужем за недостойным мужчиной и не замечала, насколько он гнилой и непорядочный.

Репортаж укрепил Машу в намерении расторгнуть брак с Королевым и отнять у него дочь. И этот вечер она твердо решила посвятить общению с подругами, тем более что Оля сегодня как никогда нуждалась в дружеской поддержке.

Для Виктора сюжет Заклюжной тоже стал сюрпризом. Скорее неприятным, чем радостным. Хотя блогерша, делая его, думала, скорее всего, что доставит заказчику удовольствие. Но эффект был обратный. И неизвестно было, какие еще тузы в рукаве припрятала любительница жареных фактов, каких еще скелетов и из чьего шкафа она собирается извлечь на свет.

Чертыхнувшись, Виктор набрал номер Заклюжной.

– Ну, как Вам материальчик? – довольным голосом спросила блогерша.

– Отвратительно! – честно признался Виктор и предложил встретиться. Обсуждать дальнейшее сотрудничество с Заклюжной, точнее, прекращение оного, по телефону он не захотел. После того как сосед порылся в личной переписке Маши и констатировал отсутвие в ней личных мотивов, Виктор перестал верить и в тайну телефонных переговоров: вдруг какой-нибудь умелец его подслушивает. И не могла ли Маша, оставаясь одна в его кабинете, поставить где-нибудь жучок? На столе и под столом Виктор жучков не обнаружил, но подозревал, что он может оказаться в любом другом месте.

Встретился с Заклюжной Виктор в тот же вечер в кафе.

– Прекрати мусолить тему нашего с Машей развода, – потребовал Виктор, как только Заклюжная устроилась за столиком.

– Ты меня уже просил об этом, и я ответила «нет», – пожала плечами собеседница. – Моя позиция с тех пор не изменилась: мои подписчики хотят знать о развитии событий, и я обещала, что буду держать их в курсе – значит, так оно и будет.

– Та мерзость, которой был наполнен твой последний эфир, к нашему бракоразводному процессу не имеет никакого отношения, – процедил Виктор. – Можно было обойтись и без перетряхивания грязного белья Машиной подруги!

– Моим подписчикам нравится такая информация, так что не прекращу, – усмехнулась Заклюжная. – А тебе вообще грех жаловаться: я работаю на тебя!

– Я не за это тебе платил! – скрипнул зубами Виктор.

– Разве? А я думала, что именно за это. Не ты ли рассказал мне о том, что адвокат твоей жены – ее подруга? – хмыкнула Заклюжная.

– Но я не просил рыться в ее грязном белье! – поморщился Виктор.

– Чистеньким хочешь остаться? – усмехнулась блогерша. – Ну, уж нет: мы с тобой в одной лодке!

– Это твоя иллюзия! С такими, как ты, мне не по пути, – сквозь зубы произнес Королев. – Знаешь, что я сделаю? Посоветую Спицыной подать на тебя в суд и оплачу все издержки. И с Милосердовым твоим дела иметь больше не буду – найму другого адвоката, более чистоплотного.

– Делай, что хочешь, – истерично захохотала Заклюжная, – но имей в виду: ты уже запачкался, по горло в грязи!

– Попробуй только продолжить копаться в грязном белье тех, кто мне близок – засужу! – предупредил Виктор, вставая из-за стола.

Бросив на стол купюру, достаточную, чтобы оплатить заказ, он вышел из кафе. Его проводил истеричный смех скандальной блогерши.

Маша, Оля и Рената о разговоре Королева с Заклюжной не знали, так что чаевничали, не забывая разбавлять чай коньяком, и перемывали косточки и блогерше, и ее заказчику.

– А это вообще правда, что Заклюжная плела, или бред ее больного воображения? – поинтересовалась у Оли Маша после очередной чашки согревающего напитка.

– Если вранье, то за клевету ее можно привлечь, – добавила Рената.

– И я привлеку эту сучку, – пообещала Оля, – хотя с Петровским я на самом деле один раз трахалась на камеру. Влюблена была в него, как кошка, и делала все, что попросит. Надеялась, что этим смогу его удержать. Дурой была, короче!

И впервые за весь вечер Оля заплакала. Оплакивала она не подмоченную репутацию, а свои несбывшиеся мечты.

Ночевать Оля осталась у Ренаты, поэтому стала свидетельницей разговора Маши со своим работодателем. Петровский позвонил помощнице утром, когда она готовила завтрак. И вопрос, который его волновал, не был рабочим. Владимир Борисович только вчера узнал, что Машины интересы в суде будет представлять Ольга Спицына – женщина, с которой у него более чем десять лет назад был странный, изломанный роман и болезненный разрыв, вызванный его изменой. Обиженная девушка хорошо спряталась, но тогда он не сильно хотел ее найти. А потом уже не считал нужным ворошить прошлое. Но скандальный репортаж Заклюжной пробудил в Петровском былые чувства, и он страстно возжелал встретиться с бывшей любовницей.

Маша передала трубку Оле, и та, выслушав душевные излияния Петровского, который, похоже, всю ночь не спал, занимаясь возлияниями, согласилась на встречу. Разумеется, не тотчас же, а когда Володя протрезвеет. Например, в конце недели в каком-нибудь уютном кафе. На том и остановились.

– Нет худа без добра! – констатировала Рената, провожая подруг.

Глава 43. Последний шанс

Со вторника на среду Рената ночевала у Антона, а вечером снова позвала к себе Олю: сказала, что есть разговор. Когда все были в сборе, она пригласила подруг в свой кабинет.

– Хочу продемонстрировать вам запись – подарок от Тоши! – сообщила хозяйка квартиры и включила ноутбук.

Маша ожидала услышать голос Антона, признающегося Ренате в любви, но услышала голос Королева.

– Прекрати мусолить тему нашего с Машей развода, – произнес Виктор требовательным тоном, обращаясь к неизвестному.

– Ты уже просил меня об этом, и я ответила «нет», – прозвучал женский голос. Вскоре Маша поняла, что он принадлежал Заклюжной.

Подруги замерли, вслушиваясь в каждое слово. И когда запись подошла к концу, облегченно выдохнули.

«Значит, Витя все-таки не подлец, – озарила Машу радостная мысль. – Значит, я в нем все-таки не ошиблась, я любила достойного человека. И люблю!»

– Благородный, черт! – высказалась Оля. – Прям-таки и не верится, что такой систематически изменял.

– Вот и Антон говорит, что не похоже, что он изменник, – подтвердила Рената.

– Да поняла я уже, поняла! – вздохнула Маша. – Завтра же пойду с ним мириться. Не факт, что выйдет, но не прощу себе, если не попытаюсь.

– Вот это правильно! – поддержала Оля. – Любой спор лучше урегулировать мирным путем, в досудебном, так сказать, порядке.

В четверг Петровский отпустил Машу пораньше, да и сам ушел сразу после обеда. Он находился в преддверии предстоящего свидания с Олей и пребывал в эйфории, даже был похож на влюбленного подростка. И почему-то казалось, что к бывшей любовнице он относится как-то по-особенному.

«Неужели он не просто увлечен Олей, а по-настоящему в нее влюблен? – думала Маша. – Вот будет номер, если он при встрече сделает Оле предложение!»

И она даже не догадывалась, как ее предположения близки к настоящим планам ее шефа.

Домой Маша приехала с чемоданами: раз любовниц у Вити не было, ей ничто не мешало проживать с ним в одной квартире. Те более, что во время их последней встречи он не возражал против Машиного возвращения и совместного проживания до развода и раздела имущества. Теперь же Маша надеялась, что и развода не будет. Хоть и понимала: восстановить разрушенную семью будет непросто.

Надавливая на дверной замок, Маша уже предвкушала радость дочки, когда та увидит чемоданы и поймет: мама не проведать ее зашла, а совсем вернулась.

Однако дверь никто не открыл. Это было странно: по четвергам Сима на карате не ходила, значит, должна была уже быть дома, с Настей или Витей. Времени было уже много – девятый час, и Виктор к этому времени обычно возвращался, даже когда с ребенком сидела Маша, а не приходящая няня. Где он с Симочкой мог быть?

Маша вспомнила: Антон говорил, что Виктор сдружился с Вольскими. Да и Сима любила играть с Юлей.

«Может, они у Вольских?» – мелькнула догадка.

Маша открыла дверь своим ключом, затащила в коридор чемоданы, скинула плащ и пошла к соседям – искать мужа и дочку.

Чувствовала Маша себя неловко. Стыдно было, что не разрешала когда-то Симе играть с Юлей. И к Наде относилась предвзято. Если вдуматься, Вольская была милейшей женщиной, и никогда никому не хамила, не угрожала своим мужем-уголовником. Который, впрочем, как Маша узнала от того же Антона, уголовником в полном смысле не был: сидел за какие-то экономические преступления, в чем-то даже благородные.

Несколько раз вздохнув, Маша все-таки решилась позвонить в дверь Вольских, за которой раздавались оживленные голоса.

– Мария? – удивленно вскинула брови Надя, открыв дверь. – Что-то случилось? Ты Витю ищешь?

– Да, он, случайно, не у вас? – вежливо поинтересовалась Маша.

– У нас, – подтвердила Надя. – У меня день рождения, отмечаем.

– Поздравляю! – робко улыбнулась Маша. – Извини, не знала, так что без подарка. Будет за мной. Позовешь Витю?

– Неприятности какие-то большие? Мне его подготовить? – поинтересовалась Надя.

– Да нет, ничего страшного не стряслось. Просто хотела сказать, что я вернулась. Передай ему тогда, – ответила Маша и развернулась, собираясь уходить.

– Так сама ему и скажи, – радостно улыбнулась Надя и пригласила соседку войти, широко распахнув дверь.

– Маша? – На лице Виктора поочередно мелькнули удивление, радость и тревога. – Случилось что-то нехорошее?

– Почему меня сегодня никто не узнает, а узнав, думают о худшем, – засмеялась Маша, но смех ее прозвучал неестественно, напряженно. Это можно было легко объяснить: она боялась, что новость о ее возвращении домой муж примет, мягко говоря, без радости. – Я просто решила вернуться, приехала домой с чемоданами, а меня никто не встретил. Хотя, если вдуматься, в этом тоже можно найти что-то драматическое.

– Я рад! – неожиданно искренне улыбнулся Виктор и, шагнув вперед, обнял жену.

Маша уткнулась в Витино плечо, пряча лицо: не хотелось, чтобы соседи видели, что она плачет.

– Ты же совсем вернулась? – вибрирующим от волнения голосом спросил Виктор, все еще продолжая прижимать любимую к себе.

Она кивнула, не в силах произнести ни слова. Кивок тоже не был отчетливым, так как женщина все еще продолжала прятать лицо на груди мужа, но все ее поняли.

– Слава богу! – воскликнула Надя. – Я так рада, что вы помирились!

– Тогда надо выпить за воссоединение семьи, – предложил Надин муж и начал наполнять бокалы.

– Вот Симочка обрадуется! – добавила Надя.

И тут только Маша заметила, что ни Насти, ни Симы, ни Юли она в квартире Вольских не встретила.

– Где она, кстати? – спросила с тревогой.

– Настя повела девочек в ТРЦ на аттракционы, – сообщил Виктор. – Сейчас позвоню ей, скажу, чтоб поскорей возвращались – Симочку ожидает приятный сюрприз.

Однако набрать Настин номер он не успел – няня позвонила сама. И она была в панике.

– Сима пропала, – рыдая, сообщила девушка, – Юля говорит, что ее похитили.

Глава 44. Шантаж

Настя посадила девочек на скамейку возле эскалатора, а сама пошла покупать билеты в 5D-кинотеатр.

– Сегодня мама не пришла, а я так ждала, так ждала! – поделилась Сима с подругой переживаниями. – Она всегда приходила, когда у меня тренировки не было. Как плохо, что мама с папой дружить перестали.

– Мама папе говорила, что твои родители из-за тебя поссорились, – сообщила ей Юля. – Наверное, поспорили, кого ты больше любишь.

– А если меня не будет, то они помирятся? – спросила Сима после долгого раздумья.

– Наверное, – пожала плечами Юля.

– Тогда я должна уйти! – Сима решительно сползла со скамейки.

– Нет, не уходи, тебя ругать будут, – попыталась остановить девочку подруга, – и меня тоже.

– А ты скажи, что меня похитили, – подсказала вариант Сима и забежала в лифт.

Вернувшись с билетами, Настя застала на скамейке только одну девочку.

– А Симочка где? Пописать пошла? – спросила девушка Юлю.

– Нет, ее похитили, – сделав большие глаза, сообщила та.

Настя сначала не поверила Юлиному рассказу о том, как Симу схватил какой-то страшный мужик и поволок в лифт, а ей велел молчать, если она не хочет, чтобы он перерезал Симе горло. Девушка подумала, что подруги решили ее разыграть, бросилась искать проказницу. Держа Юлю за руку, Настя дважды обежала весь ТРЦ, расспрашивая прохожих, охранников и продавщиц, но нигде пропавшую подопечную не обнаружила. Тогда и позвонила Виктору.

Когда Королевы и Вольские примчались на место происшествия, был уже десятый час. Убедившись, что Симочка на самом деле пропала и выслушав подозрительно ладный рассказ Юли, решили, что нужно срочно обращаться в полицию.

Но тут на телефон Королева пришло сообщение с Симочкиного номера:

«Если хочешь увидеть Симу живой, возвращайся домой и выполняй      всеми мои указания. Когда будешь дома, пришли в ответ на это сообщение знак плюс. Не смей обращаться в полицию – хуже будет».

– Милый, пожалуйста, не сообщай никуда, – попросила Маша Витю. – Я так боюсь за Симочку.

Женщина разрыдалась.

Посовещавшись, решили Настю отпустить домой, велев ей постоянно оставаться на связи, а сами вернулись в свою квартиру. Всю дорогу Маша плакала, утопая в объятьях мужа.

Добравшись до дома, отправили подтверждающее сообщение со знаком «плюс». Вскоре после этого похититель позвонил.

– Если выполнишь все мои требования, – продребезжал смутно знакомый Маше голос, – вернем Симу в целости и сохранности. В полицию, надеюсь, не обращался?

– Не обращался, – буркнул Виктор. – Девочке дай трубку – хочу убедиться, что она в порядке.

– Папа, я в порядке, но если ты не выполнишь требования дяди Вовы, буду не в порядке, – почти тут же прокричала в трубку Сима, выдав имя своего похитителя. Впрочем, оно могло оказаться и вымышленными.

– Что ты хочешь? – спросил Витя, когда Симин телефон снова оказался у похитителя.

– Позвони Маше, убеди ее к тебе приехать, под любым предлогом, только не рассказывай про похищение, – потребовал злоумышленник.

– Так она уже рядом! – сообщил Виктор.

– Передай ей трубку – хочу убедиться, что ты не врешь, – велел дядя Вова.

– Я здесь! – сказала в микрофон Маша, недоумевая, как похититель собирается определить, что за женщина с ним разговаривает, и точно ли это Маша. Разве что по голосу. Но для этого нужно было хорошо знать Машин голос.

– Верю! – довольно сообщил похититель. – Тогда вам остается помириться, и через час девочка будет у вас.

– Мы и так помирились, – растерянно произнесла Маша, всхлипывая. – Пожалуйста, верните ребенка. Не обижайте Симочку, она такая нежная и ранимая!

– Об этом нужно было думать, когда на развод подавали, – резонно заметил дядя Вова. – Мне нужно, чтобы вы оба поклялись, что заберете заявление на развод и что больше никогда не будете ссориться.

– Что за хрень? Какие-то детские требования, – растерянно пробормотал Виктор. – Симу похитил умалишенный!

– Я все слышу, господин Королев! – выговорил ему дядя Вова. – И твои слова не похожи на клятву.

– Клянусь, – буркнул Витя.

– И я клянусь, – поспешно добавила Маша.

– Вот и ладненько! – хмыкнул похититель.

– Ура! – где-то на заднем фоне раздался радостный Симин вопль.

Похититель доставил Симу домой раньше чем через час. Ко всеобщему удивлению им оказался Владимир Петровский, отставной актер и Машин начальник.

– Что за клоунада, дядя Вова?! – возмущенно спросила Маша, прожигая Петровского гневным взглядом. – Ты представляешь, что мы пережили, когда пропала Сима?! Да у меня чуть разрыв сердца не случился! И куда ты дел Олю? Разве ты не с ней должен был сейчас встречаться?

– Сейчас все объясню, только не бейте! – воскликнул Петровский, театрально закрывая голову и лицо руками.

– Дядя Вова не виноват, он меня не крал, он меня нашел! – заступилась за «злоумышленника» Сима.

И она рассказала, как шла по лужам, промокая под дождем, «куда глаза глядят» и плакала, пока не врезалась в незнакомого дядю. Но дядя ее узнал и сказал, что дружит в Симиной мамой. Он хотел позвонить маме, сообщив, что нашел на улице ее дочку, но Сима, рыдая, просила его этого не делать.

– Мама с папой из-за меня поссорились, мне нельзя домой! – плача, пояснила она причины нежелания возвращаться к родителям. – Если меня не будет, они обратно помирятся.

– Кто тебе внушил такую чушь? – удивился Петровский. – Родители поссорились не из-за тебя, а потому что не поняли друг друга. А из-за тебя они могут помириться. Хочешь, докажу?

– Хочу, – вытирая кулачками слезы, согласилась Сима.

Петровский отвел Симу в кафе, где недавно сидел с Олей, и разыграл небольшое представление.

– Не ожидал, что это окажется так легко! – смеясь, признался дядя Вова.

– А с Олей вы так и не помирились? – вздохнула Маша. – Больно уж коротким вышло ваше свиданье!

– Я сделал ей предложение, она взяла неделю на раздумье. Так что через неделю, Машенька, решится моя судьба.

Глава 45. Королевская семья

Данное Петровскому слово Королевы сдержали: вместе явились в пятницу в суд и отозвали иск. Маша дала Оле отбой, Королев отказался от услуг Милосердова еще раньше.

А в субботу все дружной компанией оправились к Маргарите Семеновне, где Королевы решили устроить пикник, чтобы разделить радость воссоединения семьи со всеми своими друзьями. На вечеринку были приглашены Оля с Владимиром, Рената с Антоном и Вольские.

Королевы приехали уже в пятницу, чтобы предупредить Маргариту Семеновну, что ей нужно ждать гостей. Впрочем, все хлопоты по подготовке пикника Маша и Витя взяли на себя. Маргарите Семеновне нужно было лишь присмотреть за играющей на смартфоне Симой, а после сыграть роль радушной хозяйки.

– Всегда знала, что газетам нельзя верить, – констатировала хозяйка, любуясь на улыбающихся друг другу супругов.

– И что за новый фейк? – поинтересовался Виктор, еще не догадываясь, что публикация касалась лично его и его любимой жены.

– Написали, что вы с Машей разводитесь, представляешь? – рассмеялась Маргарита Семеновна. – И будто спорите, с кем из вас останется жить Симочка! Но я сразу не поверила. Не могли вы с Машей из-за такого пустяка, как работа, поругаться. Да ты ж мне и говорил, что она работает, и что ты ее в этом поддерживаешь. А журналисты – они все переврут!

– Газета сохранилась? Хочу почитать.

– В зале на журнальном столике посмотри.

Статья была написана Олегом Макаровым, и он оказался единственным журналистом, который ничего не переврал. Напротив, подача материала была корректной, сам корреспондент старался быть объективным. Разубеждать маму было жалко, но несправедливо было б заставлять ее думать плохо на хорошего журналиста. Пришлось признаваться, но, разумеется, максимально смягчив историю, тем более что правда все равно бы всплыла.

– Уроком вам будет, – нравоучительно констатировала Маргарита Семеновна и пригласила всех пить чай.

На следующий день свою версию бракоразводной истории своим предкам пришлось рассказывать Маше. Ее родители тоже получили газету и прочитали пресловутую статью. Правда, Валентина Сергеевна и Данила Кириллович не хотели верить Маше на слово, но когда ее правоту подтвердил сам Виктор Королев, успокоились.

Когда на пикник стали съезжаться гости, Маше с Витей уже не нужно было бояться, что их тайна раскроется. Они чувствовали себя расслабленными и счастливыми. И этот день они заполнили надолго.

Впрочем, не только они.

Оля приняла предложение Петровского, и, глядя на эту счастливую пару, Антон тоже решился просить Ренату стать его женой. Впрочем, эту церемонию он явно планировал заранее – если б импровизировал, вряд ли достал из кармана коробочку с помолвочным кольцом, которое пришлось Ренате по размеру.

Когда выпили за все счастливые пары в частности и за любовь в целом, а также за родителей и детей, Виктор поднял тост за творчество и самореализацию.

– Рад, что Маша нашла себя, – сказал, когда все выпили и принялись за закуску.

– Это вряд ли, – не согласился с ним Петровский. – Маше в «Кавардаке» тесно, у нее более широкий потенциал. Она шла на творческую работу, однако ее должность не предполагает креатива. Там больше суеты и рутины, чем творчества. Думаю, что ей уже стало у меня скучно.

– Если честно, то я на самом деле ожидала немного другого, – призналась Маша, бросив настороженный взгляд на Витю: боялась, что он уцепится за эту фразу и снова затянет старую песню о трех К. Однако она ошиблась.

– Я создаю отдел тимбилдинга в своей конторе, и мне как раз нужен креативный и ответственный человечек, чтобы его возглавить, – сообщил Виктор. – Лучше Маши на это место я никого не найду, и если она согласится занять эту вакансию…

– Да, да! Это фантастично! – воскликнула Маша, бросаясь мужу на шею. – Я тебя люблю! – расцеловала его в щеки. Но Виктор перехватил ее губы и под смех друзей крепко ее поцеловал.

– А кто же тогда будет моей помощницей? – шутливым тоном спросил Петровский. – Боюсь, что Оля не позволит взять на эту должность непроверенного человека.

– Не бойся дорогой, – коварно улыбнулась Оля. – Я сама взвалю на себя обязанности твоей помощницы и буду следовать за тобой по пятам. Или слабо видеть меня рядом постоянно?

– А как же твоя юридическая практика? – попытался отбиться Петровский.

– Благодаря нашей бурной молодости и острому носу Заклюжной, моя репутация подмочена. Так что с адвокатской деятельностью все равно придется завязать, – вздохнула Оля.

– Тогда уступлю тебе место с понедельника! – улыбнулась Маша.

– Заметано! – Маша с Олей ударили по рукам.

– А меня даже не спросили! – засмеялся Петровский.

– Да куда ты денешься с подводной лодки? – хмыкнула Рената.

– Никуда! – согласился Петровский, прижимая к себе невесту.

Встречи в доме Маргариты Семеновны стали ежемесячными. Друзья не пропускали даже зимние месяцы. Собрались и под Новый год. Тут Маша и поделилась с Витей волнующей ее новостью.

– Не задерживайся у костра, – сказала она мужу, уходя в дом, – у меня есть для тебя сюрприз.

– Хороший или плохой? – привычно насторожился Виктор.

– Да тебя разве разберешь, что ты считаешь хорошим, а что плохим? – хмыкнула жена. – Я когда работу нашла, думала, обрадуешься, а вышло наоборот.

– Не вспоминай, дураком был, – Виктор последовал за Машей.

Новость Маша сообщила мужу, когда они разделись и уединились в спальне.

– Скоро наша семья будет по-настоящему королевской, – начала она издалека.

– В каком смысле? Ты титул купить решила? Так это все лажа, – удивленно посмотрел на жену Виктор.

– Вот дурачок непонятливый! – щелкнула его по носу Маша. – Пополнение в нашем семействе скоро будет: беременная я. Только кто родится, мальчик или девочка, пока не знаю.

– И ты не станешь делать аборт? – боясь спугнуть свое счастье, робко уточнил Виктор.

– Конечно, нет! – засмеялась Маша. – Работа работой, а семья – семьей. Семья все равно важнее.

Впрочем, надолго от работы беременность и роды Машу не отвлекли. У нее будто второе дыхание открылось, и она удивительным образом все успевала. К тому же работа у нее была творческой, и процессом она умудрялась руководить удаленно. А Виктор дивился ее неуемной энергии, радуясь, что его ошибка, когда он чуть не заставил жену выбирать между семьей и работой, все-таки не стала роковой.

Конец романа.