Василиса и наследие Атона

Падчивары

Эта история началась в далеком 1958 году, когда группа Советских ученых для лесной промышленности исследовала глухие территории ранее нетронутых лесов Вожегодского района Вологодской области.

Группа молодых ученых из Ленинграда приехала ранним солнечным утром в деревню Наволок близ озера Воже. Начиналось лето, стояла теплая погода, воздух был настолько свежим, что кружилась голова. Ребята, в большинстве студенты старших курсов Ленинградского горного института, выйдя из автобуса, были слегка растеряны, почти опьянены красотой местной природы. Лишь голос руководителя группы, доцента Лаврентия Евгеньевича Кулеша, что громко и по‑отечески строго дал команду разгружаться и не разбегаться, привел всех в чувство.

Он немедленно намеревался приступить к работе, так как в Ленинграде его ждала беременная жена и срок для родов подходил уже через 3 месяца. К тому времени хотелось выполнить намеченный план. А сделать требовалось немало, обследовать около 500 000 гектаров земли.

Несмотря на ранее утро, в селе уже вовсю кипела жизнь. Мимо потянулось с гулким мычанием стадо коров, за ними пастух. Посмотрев с интересом на незнакомых ребят, он неспешно побрел дальше.

Из автобуса вышел водитель, пожилой мужчина с седой бородой и уставшими голубыми глазами, Алексей Никифорович:

– Зинаида Павловна должна скоро подойти, я вам, наверное, больше не требуюсь? Мне нужно ехать в Вожегу, почту отвезти и привезти продукты людям.

– Алексей Никифорович, конечно, езжайте, мы дальше сами управимся, большое спасибо, – Лаврентий Евгеньевич пожал ему руку.

Тем временем подошла Зинаида Павловна:

– Здравствуйте, мои дорогие, как рано вы приехали, я думала будете позже. Дою корову, слышу, автобус подъехал, так я бегом к вам!

Ребята разулыбались и чуть не хором поздоровались.

– Доброе утро, Зинаида Павловна, не волнуйтесь, мы только‑только приехали, это вы нас простите за столь ранний визит! Уж не терпится приступить к работе, – выйдя вперёд, успокаивающе произнёс Лаврентий Евгеньевич.

Зинаида Павловна являлась директором местной девятилетней школы, а также, по совместительству, директором краеведческого музея. Это была статная стройная женщина с умными карими глазами. В районном отделе народного образования ее попросили обеспечить исследовательскую группу всем необходимым. Она, будучи очень открытым человеком, лучилась доброжелательностью и гостеприимством, звонким голосом описывая будущее обустройство исследователей:

– Предлагаю вам остановиться в нашем музее, где недавно сделали ремонт. Там просторно, печка есть. Здание двухэтажное, на первом этаже библиотека, на втором экспонаты. Так как у вас, смотрю, есть спальные мешки, то спать будете на полу: полы новые и чистые. Сейчас я еще старшеклассников попрошу принести матрацы из спортзала.

– Отлично, нас вполне устроит. Правда, у нас такой плотный график, так что иногда придется ночевать прямо в лесу. Спасибо за гостеприимство, – поблагодарил Зинаиду Павловну Лаврентий Евгеньевич.

– Пожалуйста! Вам потребуется проводник? – деловито спросила Зинаида Павловна, – Мой старший брат может помочь, он знает эти леса как свои пять пальцев – с детства с отцом на охоту ходит.

– Да, это очень кстати. Я как раз хотел спросить, кто мог бы нас сопровождать! – по всему было видно, как доволен Лаврентий Евгеньевич таким радушным приёмом, – Спасибо, без проводника никак.

– Располагайтесь пока. Смотрите: вдоль проселочной дороги третий дом справа это музей, там открыто, идите туда. А я пойду к брату. Если что‑то нужно будет, то моя семья живет напротив – заходите, не стесняйтесь! – лицо Зинаиды Павловны вновь украсила приветливая улыбка. – И да, чуть не забыла! Обязательно покушайте с дороги, я вам пирогов напекла и приготовила бидон морса.

Она протянула Лаврентию Евгеньевичу плетёную корзинку, накрытую чистой хлопковой салфеткой, от которой исходил насыщенный аромат деревенских пирогов. Стоило ей приоткрыть корзинку, как аромат выпечки донесся до ребят.

– Никогда не казался запах хлеба таким аппетитным, – сказал кто‑то из ребят, – Вот бы моя мама готовила такие же пироги!

Зинаида Павловна смутилась:

– Ничего особенного, обычные пироги, но если есть желание, приходите, будете помогать месить тесто и печь хлеб, тогда и открою секрет.

Лаврентий Евгеньевич, принял угощение и, увидав смущение женщины, вежливо сказал:

– Зинаида Павловна, спасибо вам большое за угощение, если нужно чем помочь, мы мигом все устроим! А сейчас, пожалуй, отнесем вещи и займемся подготовкой к походу.

И махнув рукой, указал группе, куда идти, а Зинаида Павловна поспешила к брату.

Студенты нестройной колонной направились к музею, нагруженные рюкзаками и баулами. Здание было не новое, чувствовался дух дореволюционной эпохи: резные наличники на окнах в виде необычайных животных, фактура дерева, проступавшая под краской.

Внутри гостей встречал деревянный идол, слегка подточенный короедами, очень старый на вид. При первом взгляде на него у проходящих мимо гостей замирало сердце и невольно по коже пробежали мурашки. Дальше показались стеллажи с книгами. Книги в большинстве своем были политические, научные. Пахло деревом, смолой, новой бумагой и душистыми травами.

На второй этаж вела массивная деревянная лестница со ступеньками из еловых плах, обработанных льняным маслом и воском.

– Ребята, давайте разуваться здесь, оставьте обувь у дверей и несите всё на второй этаж. – сказал Лаврентий Евгеньевич, невольно понизив голос.

Притихшие от музейной обстановки исследователи потянулись друг за другом наверх, где стояли экспонаты: старинный ткацкий станок с разноцветными нитями из непонятного переливающегося материала, несколько прялок, веретено. На стенах – узорчатые ковры с изображением все тех же таинственных животных и жанровых сцен, вероятно, из местного эпоса.

Пол на втором этаже действительно мог похвастаться новизной. Доски лежали одна к одной. По такому полу было приятно ходить.

– Как хорошо тут… – сбросив объёмный рюкзак и потягиваясь произнес четверокурсник Ваня Сенников, улыбаясь своим товарищам, Игорю Бондарю и Саше Исаеву. Те кивнули согласно.

– Да, – ответил Саша, – я думал будет хуже, сплошной лес с ночёвками в палатке и минимум удобств.

– А тут и угощением порадовали и в хоромы с историей спать уложили, – добавил Игорь.

– Не забудь, что ещё и в баньке попариться можно! – из‑за груды рюкзаков со смехом отозвался Карим Алиев, пятикурсник.

Тимур, тоже практикант с пятого курса, глядевший задумчиво на один из ковров с неведомыми зверями, воскликнул:

– Прямо как в сказке!

Большинству ребят поначалу экспедиция казалась чем‑то крайне трудным и малокомфортным, но теперь они были приятно удивлены, а потому воодушевились.

В экспедиции участвовали только пятеро студентов. Попали они на практику за личные заслуги: все хорошо учились, состояли в Комсомоле и имели отличную репутацию. Их руководитель Лаврентий Евгеньевич был ветераном Великой Отечественной войны. Он участвовал в сохранении объектов культурного наследия, отчаянно сражался в Сталинградской битве, получил контузию, но вскоре вернулся в строй и дошёл до Берлина. После войны Кулеш был призван трудиться в Ленинградском горном институте в качестве специалиста по геологоразведке и археологии. Он знал множество языков, в том числе древних, хорошо играл на фортепиано, имел государственные награды и, по некоторым слухам, даже был знаком с Иосифом Виссарионовичем Сталиным. В наружности Лаврентия Евгеньевича было несложно угадать доброго человека, только взгляд его казался немного потерянным. Оно и понятно: не каждому на жизнь выпадает столько испытаний.

Его забавляла реакция студентов на окружающую обстановку:

– Пора дело делать, потом обсудите свои впечатления, – добродушно проворчал он, поставив корзинку со снедью на стол в углу просторной комнаты, – давайте быстро мыть руки, устроим завтрак, а затем планёрка!

С довольными возгласами молодые исследователи пронеслись вниз по лестнице, потолкались у рукомойника, и дружно вернулись на второй этаж, где устроились на деревянных стульях за столом.

Тимур расстелил салфетку Зинаиды Павловны, выложил на неё припасённые бутерброды. Лаврентий Евгеньевич разливал горячий чай из термоса. Пироги были на любой вкус: с грибами, со сметаной и даже рыбник из щуки. После сытного завтрака студенты, да и сам доцент, пребывали на седьмом небе от удовольствия.

– Покушали, пора приступать за работу. – произнес Лаврентий Евгеньевич, вставая из‑за стола.

Ребята дали понять, что готовы. Все вместе они очистили стол, и каждый потянулся к своим вещам, кто за блокнотом, кто за картами и чертежами. Лаврентий Евгеньевич достал из портфеля документы с государственным заказом, зачитал предполагаемый фронт работ и предложил первые три дня обследовать территории перед озером Воже в районе Бекетовской.

– Алгоритм экспедиции у нас будет следующий. Разбиваем лагерь и в радиусе пяти километров в мини-группах по два человека исследуем территорию. Составляем карту. Замеряем возраст, породы и количество деревьев, шурфим, чтобы в дальнейшем можно было спланировать прокладку транспортной инфраструктуры. Каждому я даю по уникальному нотному свистку, чтобы оперативно определять, где кто находится. Мой свисток – До, Тимур берет свисток Ре, Карим бери Ми, Игорь твой свисток Фа, Александр – Соль, Иван – Ля, свисток Си для проводника.

Лаврентий Евгеньевич подхватил со стола небольшую стопку:

– Теперь разбирайте журналы фиксации наблюдений и картографии. Один журнал на двоих человек. Компасы, так понимаю, есть у каждого? – он оглядел ребят, все согласно кивнули. – Вот три набора секстантов: будьте аккуратны, они хрупкие и достать другой в этих местах будет проблематично!

Дополнив последние слова суровым взглядом, он вскинул руку:

– Давайте сверим часы: на моих 7:12. Не забывайте периодически их заводить.

Все повторили жест доцента.

Из имеющихся материалов в распоряжении группы были, в основном, дореволюционные карты с прежними названиями.

– Какое название интересное, Чаронда. Как будто что‑то мистическое, – заметил Тимур, склонившись над одной из карт.

Лаврентий Евгеньевич ответил ему:

– На Руси через Воже проходил судоходный торговый путь. С изменением торговых путей этот населённый пункт практически обезлюдел. Известно, что туда ссылали женщин с якобы паранормальными способностями. Страхов и заблуждений много было в те темные времена, хорошо что сейчас в век промышленного прогресса люди руководствуются наукой, а не суевериями.

В это время исследователи услышали, как на второй этаж кто‑то поднимается.

– Здравствуйте, друзья, я от Зинаиды Павловны, брат её, – громко приветствовал команду учёных высокий мускулистый мужчина с белоснежной бородой и голубыми глазами. Он протянул руку руководителю: – Меня зовут Анастасий.

Лаврентий Евгеньевич тоже представился и представил всех присутствующих.

– А вот и богатырь сказочный! – воскликнул Иван, потирая ладонь после знакомства. Удивительно сильное рукопожатие было у этого мужчины!

Взгляды Лаврентия Евгеньевича и Анастасия встретились, и им как будто сразу все стало ясно друг о друге.

– Воевал? – уверенно спросил Лаврентий Евгеньевич.

– Да, Украинский фронт, освобождали Краков и Освенцим.

Тут у всех по коже пробежал холодок от этих слов, а у ветеранов, как они не пытались скрыть волнение, глаза наполнились болью и горечью.

После недолгого молчания Лаврентий Евгеньевич разбил тишину, очерчивая область на карте:

– Анастасий, мы собираемся в трёхдневную экспедицию исследовать территорию восточной части озера Воже возле Бекетовской, вы готовы нас сопроводить?

– Да, маршрут этот нам труда не составит, я готов, – ответил Анастасий.

Удовлетворённо кивнув, Лаврентий Евгеньевич принялся раздавать указания своей команде. Все спешно стали собираться.

Спустившись и увидев снаряжение Анастасия, Саша удивлённо спросил:

– А зачем в походе оружие?

У Анастасия помимо большого рюкзака на плече было одноствольное ружье шестнадцатого калибра, колчан со стрелами с оперением разных цветов и топор в кожаном чехле.

– Я же не знал, куда отправимся, здесь есть места, куда неподготовленным ходить опасно. Колчан с ружьем я сейчас отнесу домой. А топор в любой экспедиции незаменимая вещь, – развернувшись к выходу, объяснил Анастасий.

Дождавшись его, выдвинулись в путь. Анастасий рассказал, что первый поход лучше вести из деревни Бекетовская. До нее есть дорога, по которой ехать порядка девяти километров. Можно на попутках добраться, туда часто ездят.

Так и поступили. Только вышли на дорогу как по пути встретился старичок на запряженной лошадью телеге с сеном. Анастасий его окликнул:

– Дедушка Афанасий, подвезешь меня с гостями до Бекетовской?

– Садитесь, дети! Нечасто встретишь городских в наших местах, вы откуда будете? – добродушно проговорил дедок.

Лаврентий Евгеньевич вкратце поделился целью экспедиции. Дедушка Афанасий, выросший в этих местах и повидавший немало, поспешил предостеречь группу:

– Вы, конечно, мужи учёные, однако, в иных местах здесь если далеко уйдете, то запросто можете и потеряться, и пропасть. Ой, непросто найти вас будет тогда. Такое бывает у нас, даже с местными. – он, сокрушённо покачав головой, поделился своей наукой, – Поэтому из местных жителей мало кто уходит далеко, да и смысла нет далеко ходить, у нас здесь рядом всё есть! Луга для скота, грибов и ягод достаточно в ближайших лесах и болотах, дичи и рыбы много.

Его старческая рука широким жестом обвела округу. Он оглянулся на молодёжь, как бы проверяя, внимательны ли к его словам, и продолжил рассуждать:

– С приходом советской власти жить стало немного непривычно, особенно поначалу, когда менялись сложившиеся устои и обычаи. Зато сейчас есть благо, появилось электричество, построили школы, хорошую больницу, скотины больше стало. Раньше сильные выживали, за счёт духа закалённого только хорошо жили, слабому тяжко было. А сейчас люди стали сообща жить, если есть проблема у кого, помогают. Приноровились и зажили все хорошо, даже счастливо.

Ребята слушали его не перебивая.

Лаврентий Евгеньевич добавил:

– Дедушка Афанасий, так не зря же наша страна первой космос покорила, а уж эти места исследовать, думаю, задача полегче будет, советскому человеку все по плечу!

Время пролетело, вот уже въехали в Бекетовскую. На улице было много народу. Дети шли в школу, взрослые на работу, и все они успевали внимательно осмотреть приезжих. Что горожане забыли в здешних краях? Лаврентий Евгеньевич поблагодарил дедушку Афанасия и дал команду двигаться дальше.

По картам все населённые пункты почему‑то были названы одним названием на местном наречии Падчивары. Расположены они практически все на реке Вожега, которая впадает в озеро Воже и является наиболее крупной из здешних рек. Деревня Бекетовская находится на правой стороне реки, а на левой стороне лес.

Миновав мост, вышли к лесу. Там решили обустроить лагерь и начать исследование близлежащих территорий.

К вечеру работа была закончена. Благородного леса для промышленной заготовки в данном месте оказалось мало, поэтому группа приняла решение отдохнуть и поутру двигаться дальше.

Так прошли первые три дня. Сначала ребятам было трудно привыкнуть к здешним комарам и мошкам, к труднопроходимым лесам, но со временем работа превратилась в рутину. Методично, участок за участком, группа Кулеша исследовала обозначенную местность.

Спустя два месяца, группа шла с опережением. Было обследовано более 70% намеченных работ. Проводник Анастасий Лаврентию Евгеньевичу давал полезные советы, например, где проходить опасно. К этому времени все безопасные участки уже были пройдены. На юго‑востоке от озера группа задокументировала огромные территории благородных лесов с ценнейшей древесиной и удивительной красоты речками и холмами.

На очередной планёрке в музее Наволок группа обсуждала план дальнейшей экспедиции. По ребятам было видно, что они немного устали и соскучились по родной городской жизни. Шел август, ночи становились длиннее, дни короче.

Лаврентий Евгеньевич обозначил новый этап:

– Нам нужно обследовать еще два больших квадрата: леса к северу от Падчевар и леса западнее озера Воже.

Анастасий непререкаемым тоном высказал свою позицию:

– Я проведу вас по этим местам на таких условиях: во‑первых, беспрекословно все из вашей группы будут слушать меня, а во‑вторых, есть места, в которые запрещено заходить, мы туда не пойдём.

Лаврентий Евгеньевич с интересом переспросил:

– Что значит «запрещено заходить»?

– Все, кто здесь живёт, знает о правилах. Если нарушите, то неизвестно, что с вами будет. Были случаи, когда некоторые по дурости пытались ослушаться: о них больше никто не слышал, пропали без следа. Я вас очень прошу, делайте все, как я говорю. Меня ж Зина живьем съест, если с кем‑нибудь из вас что‑то случится!

Лаврентий Евгеньевич достал из красной папки, которую он строго-настрого запретил всем трогать, блокнот и сделал несколько записей.

– Анастасий, по заданию партии мне необходимо исследовать весь лес, поэтому я буду действовать по своему усмотрению.

Анастасий, увидев, что его слова не восприняли всерьёз, нахмурился и махнул рукой:

– Эх, воля ваша! – произнёс он.

И они продолжили экспедицию. Сначала отправились на север от Падчивар.

Почему‑то, когда они туда отправились, местные жители как‑то иначе стали смотреть на отряд, даже с некоторой враждебностью и неодобрением. От этого ребята, без того измученные непривычными для них условиями, чувствовали себя подавленно. Один Лаврентий Евгеньевич был уверен в том, что делает, глаза его сверкали, будто он знал, чего боялся Анастасий.

Практиканты во главе с руководителем и проводником взошли на холм. Оттуда открылся им сказочный вид на озеро. По словам Анастасия, местные чтили его и считалось что душа Руси сосредоточена в нем и СССР непобедим, пока недруги не доберутся до него.

Окинув долгим взглядом раскинувшийся простор, Лаврентий Евгеньевич судорожно полез в рюкзак, выуживая свою заветную красную папку. Его спутники недоуменно следили за ним, не понимая, что так взволновало учёного. А тот, как зачарованный, стоял, достав из папки какую‑то старую бумагу, где угадывалась карта. Он сверял её с увиденным. Для лучшего обзора, не выпуская из рук документ, Лаврентий Евгеньевич вскочил на потемневшие от времени камни, стоящие монолитными изваяниями на вершине холма.

Анастасий возмутился:

– Ты что творишь, окаянный, а ну, слезай оттуда!

Но Лаврентий Евгеньевич как будто не слышал его. Подскочив к камням, Анастасий могучей ручищей дёрнул увлёкшегося доцента за куртку. Тот от неожиданности свалился на траву.

– Не гневи судьбу, не лезь куда не попадя!

– Что ты такое говоришь?! – рывком поднимаясь, вскрикнул Лаврентий Евгеньевич. Его лицо стало красным, как папка, которую он не выпустил из рук даже при падении.

– То и говорю! Это не просто каменюги, ты на капище стоял, этого делать нельзя – это святое место, куда обычному человеку запрещено вставать, – он говорил так, будто объяснял непреложные истины. Его взгляд тяжело давил на растерянных ребят и их взъерошенного руководителя.

На некоторое время воцарилась тишина, затем Лаврентий Евгеньевич, по‑новому взглянув на поросшие серым мхом валуны, сказал:

– Извини, Анастасий, я допустил ошибку, не хотел нарушить ваших традиций, – он посмотрел на папку в своих руках и в его глазах отразился огонёк исследовательского азарта, а губы решительно сжались. Анастасий кивнул, но его хмурое лицо обращено было к тропинке у озера, где несколько человек, наверняка ставших свидетелями происшествия, быстро направились в противоположную от группы сторону.

– Продолжим путь, товарищи студенты, Анастасий, – как ни в чём не бывало Лаврентий Евгеньевич деловито обратился ко всем и, подняв рюкзак, двинулся к озеру. Берег был живописным: в меру крутой, подступы к воде песчаные и расчищенные от всяких коряг и мусора.

Там он ещё больше удивил своих спутников неожиданным предложением:

– Друзья, а не хотите ли искупаться?

Анастасий, ещё не отошедший от прошлой выходки горожанина, пробурчал:

– Какое купание, август на дворе, да и дела у вас!

– Делу время, а сейчас устроим потехе час! – бодро отозвался уже почти раздевшийся Лаврентий Евгеньевич.

Ребята же, напротив, не отказались: Иван с Игорем сразу поддержали эту идею, стали раздеваться. Александр, поборов сомнения, тоже решился:

– Карим, Тимур, давайте с нами! – звонко окликнул он замешкавшихся старшекурсников.

Карим, поёжившись, ответил:

– Нет, хоть в Ленинграде погода примерно такая же, но детство я провел в Баку и для меня слишком холодно для водных процедур!

– Я тоже детство провел не на севере, а в Душанбе. Там значительно теплее, но сегодня, пожалуй, искупаться не откажусь! – сказал Тимур.

На берегу остались только Карим и Анастасий. Ребята, сдружившиеся в экспедиции, резвились, брызгая друг на друга теплой, кристально чистой водой. Наконец, они получили возможность сбросить напряжение, скопившееся за последние месяцы непрерывных походов и кропотливого труда! Карим с улыбкой наблюдал за ними, растянувшись на мягкой траве.

Лаврентий Евгеньевич, не принимавший участия в громких забавах, заплыл подальше, его голова то и дело скрывалась под водой – он был отличным ныряльщиком, как оказалось.

Анастасий задумчиво наблюдал за его действиями. Рядом лежал рюкзак Кулеша, откуда краешком выглядывала оберегаемая от всех красная папка. Он нагнулся и подтянул папку к себе с ловкостью, какую не ожидаешь от такого богатыря. Отодвинувшись к кустистым зарослям, Анастасий стал изучать таинственные материалы.

Прошло около часа, когда Лаврентий Евгеньевич, нахмуренный, бормоча что‑то неразборчиво себе под нос, вышел из воды:

– Ничего не понимаю, что‑то не сходится…

Он наскоро обтёрся майкой и начал одеваться, окрикивая подопечных, чтобы те тоже выходили, так и простудиться недолго. Вдруг учёный заметил, что в рюкзаке нет красной папки. Обеспокоенно огляделся он вокруг и увидел её в руках Анастасия. Подойдя к проводнику, Кулеш негромко, но грозно произнес:

– Тебя расстреляют за это, – руки его были крепко сжаты, будто в предвкушении драки.

Анастасий, поднявшись одним движением, ответил:

– За что? За то, что на самом деле вы приехали забрать вам не принадлежащее? Мы с тобой были в пекле и видели, к чему это приводит! Сколько невинных душ погибло от человеческого невежества, а вы вновь готовы повторить ту же ошибку: завладеть тем, чем пока не достойны обладать! И, возможно, никогда не будете достойны. Ведь зная, что было в Освенциме, зная, что может сотворить человек, вы до сих пор не уяснили, что человечеству пока рано касаться таких вещей!

Его голос, как и взгляд, пронзали до нутра. У Лаврентия Евгеньевича в глазах блеснули слезы. Опустив плечи и разжав кулаки, он посмотрел в даль за озером:

– Возможно. Возможно, ты прав! Но все мои намерения нацелены как раз на защиту человечества от подобных сумасшедших вывертов обстоятельств! – он обернулся и упёрся взглядом в как будто постаревшего Анастасия, – я вижу, ты не хуже меня осведомлен об объекте моих поисков. Но я не нашёл ничего, результата нет!

Доцент обернулся в сторону практикантов, которые недоуменно прислушивались к разговору, выйдя на берег и торопливо одеваясь. Склонив голову, он негромко проговорил:

– Согласен, что возможно, пора спуститься на землю и постараться сохранить то, что есть сейчас.

С шумом выдохнув и проведя обеими руками по лицу, он строго взглянул на молодых людей:

– Что бы вы ни услышали и ни увидели, забудьте! Всё шло, идёт и будет идти согласно плану, всем ясно? – он дождался согласных кивков и продолжил – Последствия за разглашение, даже за мысль в эту сторону, будут серьёзными.

Анастасий молчал, ребята, шокированные происходящим, не понимали ничего. Им можно было доверять, так как они вполне осознавали, к чему приводит ослушание в подобных ситуациях.

В молчании, без прежней весёлости, были собраны вещи. Анастасий тем временем подошёл к озеру и набрал фляжку воды, что‑то нашёптывая. Закончив, он протянул фляжку Лаврентию Евгеньевичу:

– Тебе это пригодится, возьми.

Тот с благодарностью принял странный подарок, и группа отправилась дальше.

За несколько дней они дообследовали этот сектор и им предстояло вернуться в Наволок. Однако, в последнем походе их застала непогода. Неожиданно небо потемнело, опустилась несвойственная лесу тишина, даже птицы замолчали и сам воздух вдруг стал неподвижным. Только сверху тяжело ворочались налитые влагой тучи. Резко сверкнули первые молнии, и вместе с ними налетел ветер такой силы, что деревья застонали, сгибаясь к земле.

Анастасий, первым поняв, какую опасность в себе несёт буря, велел всем бросить вещи и приказал взявшись за руки лезть в неприметный овраг между лесом и поляной. Приученные за последние месяцы к чёткой совместной работе, практиканты поспешили выполнить указания проводника.

В вековую сосну, склонившую крону над оврагом, ударил мощный разряд молнии. От треска у всех заложило уши, вокруг разлетелись обугленные щепки. Ребята были напуганы. Они напоминали промокших щенков, забившихся в угол. Лаврентий Евгеньевич старался приободрить своих подопечных, но гул стихии не давал возможности расслышать ни одного слова.

Их проводник, напротив, казался собранным и невозмутимым. Ураган был настолько сильным, что выкорчевал и переломал деревья. Место убежища завалило искорёженными стволами. Град с дождем промочил всех до нитки, в овраге образовалась большая лужа. Спасаясь от влаги и холода, все теснее прижались друг к другу, каждого била крупная дрожь.

Когда ураган закончился, наступила уже глубокая ночь, но дождь и не думал прекращаться. Темень стояла кромешная, пришлось буквально наощупь выбираться из‑под поваленных деревьев. Брошенные вещи найти никто и не пытался. Досталось всем, ссадины и ушибы ныли, а у кого‑то и кровоточили. Самое удивительное, что Анастасий был спокоен, его как будто буря и не задела и не впечатлила, а глаза его завораживающе переливались в темноте голубым свечением. Учёные шли за ним, вернее карабкались, медленно продвигаясь по бурелому. Спустя какое-то время удалось немного согреться, однако идти было всё сложнее и сложнее.

Вдруг, откуда ни возьмись, неподалёку загорелся яркий свет, ослепительно белый. Исследователей охватили странные чувства. Сознание стало ослабевать, очень сильно захотелось спать, а потому все члены группы попадали на землю как подкошенные. Только мельком, в полусне, самые стойкие смогли различить лица окружавших их созданий.

Лаврентию Евгеньевичу показалось, что он очнулся почти мгновенно. Оглядевшись, он увидел комнату в избе, а рядом с ним сидевшую Зинаиду Павловну в белоснежном платье, украшенном белыми сверкающими камнями. На голове у нее была диадема с голубыми самоцветами и огромным ярко‑голубым камнем в центре. «Бриллианты!» – подумал Лаврентий Евгеньевич. Он хотел было привстать, как Зинаида Павловна помешала ему, нежно положив руку ему на плечо.

– Ребята все в целости и сохранности, проспят еще денёк. – успокаивающе сказала она, и продолжила другим тоном, не отводя от доцента взгляда: – Я знаю, зачем ты здесь, какие силы стоят за тобой. Мы войны не хотим несмотря на то, что вы для нас не опасны. Будет лучше для всех, если история закончится так: по общепринятой версии вы нашли, что искали. Мы находимся на берегу озера Коргозеро, а восточнее, южнее и западнее находится много древних благородных лесов – берите, стройте поселки, железную дорогу, лет на семьдесят вам ресурсов хватит. Понимаю, рано или поздно благородный лес в этом месте закончится. Учитывая алчную человеческую натуру, предлагаю компромисс. От озера Долгое, по Долгой реке до озера Коргозеро, Гагатрино и Монозеро проходит геологический разлом. Эти озера являются жерлами древних вулканов, в которых содержится большое количество самоцветов, вроде тех, что на мне. Поэтому, наша щедрость является платой за ваше молчание и уничтожение всех свидетельств нашего существования из ваших архивов.

– А знаете, откуда мы узнали об этом всём? – многозначительно спросил Лаврентий Евгеньевич.

– Откуда? Как раз хотела спросить.

– Из бумаг, найденных в одном бункере в Берлине в сорок пятом году. Хорошо, что мы добрались до этих сведений первыми. Скажите, если то, что сказано в тех документах, правда, почему вы не использовали это против наших недругов?

– Это не оружие! Какой бы чудовищной мощью не обладало то, что мы храним здесь, это не для войны! Может, вы не заметили, но мы оказали неоценимую помощь в обороне страны. В боях участвовали непревзойдённые воины, вышедшие из наших краёв. Их скрытые возможности использовались тайно и строго по назначению.

– Не понимаю, тогда для чего все это?

– Ты задаешь правильные вопросы, только человечеству на данном этапе развития еще рано всё понимать. – Зинаида Павловна вновь удержала Кулеша от попытки подняться. – Да и бессмысленно, так как оно пока не готово.

– А когда наступит этот момент? – мужчина в ожидании вглядывался в её лицо в поисках ответа.

– Не знаю, возможно, когда появится следующий Абаси.

– Я ничего не понимаю, кто такой Абаси?

– Когда содрогнутся горы, родится человек, способный исполнить наше предназначение. Если, конечно, сможет пройти уготованные ему испытания.

– У человечества есть предназначение?

– Конечно, у всего есть предназначение, и у тебя, и у меня: мы все звенья одной цепи, кто‑то большее, кто‑то меньшее… – она отвернулась, поднялась и посмотрела на Кулеша. – Я рассказала тебе больше, чем должна была, поэтому закончим на этом. Набирайся сил, ты через пять дней должен быть в Ленинграде.

Лаврентия Евгеньевича эти слова ошарашили:

– Что значит, должен быть в Ленинграде? – спросил он.

– Не торопись всё узнать! – с грустной улыбкой Зинаида Павловна покачала головой, – набирайся сил, тебе и твоим ребятам скоро в дорогу. – Посуровев, она добавила, и глаза её в тот момент точно светились: – Красную папку мы уничтожили. Ты уничтожь из ваших архивов остальные материалы и постарайся забыть обо всем увиденном и услышанном, что касается легенд этих мест. Пускай это останется фольклорными преданиями и не более. Сдержи слово.

– Я понял.

Лаврентия Евгеньевича обуревали смешанные чувства. С одной стороны, интерес к недоступным взору тайнам, с другой – беспокойство, ведь он должен вернуться в Ленинград через десять дней.

– И да, не беспокойся, мы дали твоим подопечным отвар краткосрочного забвения, поэтому последние три дня они не вспомнят, можешь им что угодно рассказать, они поверят. В остальном, они в полном порядке.

Зинаида Павловна ушла. Лаврентий Павлович сделал попытку подняться, но понял, что ещё слишком слаб. Он устало прикрыл глаза, мгновенно погружаясь в сон без сновидений.

Поутру Лаврентий Евгеньевич проснулся от пробивавшихся сквозь мутноватые стёкла лучей света. На удивление, он чувствовал себя полным энергии и был в замечательном настроении. Работа выполнена, он возвращался в родной Ленинград к любимой жене.

Выйдя из избы, он оказался на берегу Коргозера, его окружала невероятной красоты природа, воздух был свеж, на небе ни облачка. На улице уже собирались ребята, тоже в приподнятом настроении. Они с Анастасием доставали долблёные лодки из деревянного сарая.

В этом спрятанном от цивилизации месте стояла всего пара изб и сараев. Группа Лаврентия Евгеньевича хоть и обследовала окрестные леса, почему‑то не наткнулась на это место. Дома выглядели свежими, как будто их только вырубили, лишь лодки были потемневшими от времени.

На улице чувствовалась осень, лес завораживал разноцветными красками. Исследователям хотелось подольше насладиться этим чудесным мгновением, но нужно было отправляться в путь. Анастасий рассказал, что нашёл и собрал снаряжение группы на следующий день после бури.

Подойдя к песчаному берегу, Тимур удивлённо произнёс:

– Смотрите, над нами летает орлан‑белохвост!

– Да, это большая удача увидеть его, – поделился Лаврентий Евгеньевич.

На лодках исследователи выдвинулись к устью реки Корга. По ней они медленно около суток плыли вниз по течению. Всё это время их окружали заповедные места. На следующее утро к рассвету полусонные они добрались до реки Вожега близ деревни Тарасовской, находившейся между Бекетовской и Наволок.

Рядом с устьем проходила дорога. Там их уже поджидал автобус с Зинаидой Павловной и водителем Алексеем Никифоровичем.

Алексей Никифорович громогласно спросил бодрым голосом:

– Ну что, туристы, наотдыхались в наших краях? Мы как знали, что к рассвету вы должны приплыть!

Группа Кулеша безмерно обрадовалась столь удачной встрече. Не нужно было тащить снаряжение семь километров пешком до Наволок. Один Анастасий всю дорогу молчал, а при встрече не проявил ни малейшей эмоции.

– Как я рада, что ваша экспедиция наконец‑то завершилась, вы большие умнички! Пора возвращаться домой, в знакомую обстановку. – Зинаида Павловна махнула рукой на открытые двери автобуса, – Загружайте вещи. Если поторопитесь, то успеете на полуденный поезд.

Ребята помогли Анастасию убрать лодки на берег и быстро загрузили вещи в автобус. Проводник, воспользовавшись моментом, придержал Лаврентия Евгеньевича за руку и тихонько произнёс:

– Не забудь про воду, которую я тебе дал.

Лаврентий Евгеньевич покачал головой, показав, что понял, хоть и не придал этому большого значения. Учёные загрузились в автобус и радостные поехали сначала до Наволока, а затем прямиком на поезд в Вожегу. К отправлению поезда успели вовремя и к следующему утру уже были в Ленинграде.

На вокзале Кулеш попрощался с ребятами. Они сели в автобус, а Лаврентий Евгеньевич пошёл к своей машине ГАЗ‑21. Ему не терпелось вновь увидеться с женой Тамарой. По дороге его одолевали сомнения относительно увиденного в Падчеварах. С одной стороны, он хотел поделиться этим с руководством, но с другой стороны, он понимал, что дал слово, которое честный человек не нарушит.

Уже впереди показался родимый дом. Сквозь утренний туман Лаврентий Евгеньевич увидел свет в окнах кухни и силуэт супруги. Спешно во дворе припарковав машину, он взял свои вещи и, несмотря на усталость, взбежал по лестнице домой.

Настал долгожданный момент встречи. В коридор вышла Тамара, явно удивлённая столь ранним возвращением мужа. Супруги посмотрели друг на друга и с трепетом обнялись, желая насладиться радостным мгновением.

Лаврентий Евгеньевич сгрузил рюкзак и отправился в душ. Смыв дорожную пыль, он сел завтракать, не переставая рассказывать о том, как прошла экспедиция, каких результатов удалось достичь. Тамара с улыбкой слушала мужа, ей было радостно видеть его рядом после долгой разлуки. Она заварила чай и хотела достать конфеты из настенного шкафчика, как вдруг спину и живот прострелило резкой болью. От неожиданности она вскрикнула и выронила конфетницу.

– Что с тобой, Тамара? – Лаврентий Евгеньевич подскочил и поспешил поддержать жену.

– Ох, не знаю, очень больно! Похоже, что наш малыш решил прийти пораньше, весь в тебя… – она попыталась улыбнуться, но снова почувствовала укол боли, будто пронзающий насквозь и лицо её исказилось.

Лаврентий Евгеньевич испугался, у Тамары был порок сердца, а потому на роды ей следовало ложиться заранее. Он проводил её в комнату и помог лечь, успокаивающе приговаривая:

– Тихонько, тихонько, сейчас всё пройдёт, всё будет хорошо, сейчас я вызову врача, всё будет хорошо…

– Я знаю, милый, не волнуйся, я же готовилась. – Тамара силилась показать, что волноваться не о чем, хотя она сама переживала, ведь для родов было слишком рано и живот очень болел. Ей представлялось, что всё должно быть иначе. Но пугать мужа она не хотела, поэтому держала себя в руках, и, чтоб не расплакаться, стала руководить растерянным супругом:

– Сначала звони в скорую, затем достань сумку с вещами и документами из шкафа в прихожей, у меня всё приготовлено, надо только не забыть.

– Хорошо, Тома, я быстро!

Лаврентий Евгеньевич набрал скорую и стал объяснять ситуацию, как вдруг жена вскрикнула и испуганно проговорила:

– Пусть поторопятся! У меня кровь!

Лаврентий Евгеньевич повторил в трубку тревожные слова, попросил поторопиться, и убедившись, что его правильно поняли, повесил трубку и бросился к Тамаре.

Она уже не сдерживалась и плакала, её лицо было очень бледным, а сквозь сжатые зубы то и дело прорывался стон. Как мог, Кулеш пытался успокоить и утешить жену, потом вспомнил про сумку, кинулся в прихожую. Достал сумку, но чуть не упал, споткнувшись о свой дорожный рюкзак. Чертыхнувшись, он задвинул его ногой в угол, из раскрывшейся горловины высыпались вещи. Лаврентий заметил блеснувшую фляжку, поднял её и оставил на тумбочке у входа. Тут как раз позвонили в дверь, зашли врачи скорой помощи, он проводил их к супруге.

Быстрый осмотр и Тамару уже переложили на носилки. Старший в смене врач сказал Лаврентию Евгеньевичу:

– Берите всё, что нужно, обязательно документы, едем рожать, в ближайшее родильное отделение.

– Я еду с вами!

Тамару Борисовну уже спустили вниз. Лаврентий Евгеньевич, подхватил сумку и вышел следом. Каждая минута казалась ему часом. Тамара уже измучилась, ещё сильнее побледнела, лицо её было искажено от боли. В больницу её завезли на носилках и передали врачам родильного отделения.

Лаврентию Евгеньевичу врачи задавали бесконечные вопросы. Наконец, заполнив все документы и сообщив всё, что он знал о течении беременности, Кулеш устало опустился на кушетку, где ему разрешили подождать. Вокруг сновали люди, все были погружены в свои дела, а ему не оставалось ничего другого, как сидеть и надеяться на лучшее. Вдруг мимо торопливо прошла медсестра, которая сопровождала его жену. Лаврентий Евгеньевич быстро встал и окликнул её:

– Подождите, скажите, как моя жена? Тамара Борисовна Кулеш, что с ней?

Женщина посмотрела на него и неуверенно сказала:

– Не могу говорить с вами об этом, спросите врача. – она собралась идти дальше, но Лаврентий Евгеньевич удержал её.

– Постойте, пожалуйста, я ничего не знаю, скажите хоть что‑нибудь!

Было видно, что медсестре неловко, но она тихонько шепнула:

– Роды проходят тяжело… Вам нужно быть готовым ко всему.

Она быстро ушла, оставив Лаврентия Евгеньевича одного. Уже в пустоту он спросил:

– Неужели ничего нельзя сделать?

Как только он это произнес, сразу в голове промелькнули странные слова Анастасия, когда тот давал ему фляжку с водой. Его как молнией ударило. Вот для чего этот дар, для чего его торопили в Ленинград! Лаврентий Евгеньевич вспомнил, как из рюкзака ему под ноги выпала фляжка, но он оставил её дома. Поняв, что от него зависит многое, он стремглав вылетел из больницы и, поймав первое такси, ринулся домой.

Водителю он сказал:

– Вопрос жизни и смерти, заплачу, сколько скажешь! – и, назвав адрес, добавил. – Очень быстро надо доехать и вернуться сюда же!

Таксист, поняв, что всё серьёзно, без лишних слов сорвался с места.

Вбежав в квартиру, Лаврентий Евгеньевич схватил фляжку и быстро вернулся в машину:

– Давай обратно, поднажми! – и они так же быстро поехали назад.

В больнице Лаврентий Евгеньевич выяснил, что Тамаре сделали кесарево сечение. Он допытался, где находится операционная и направился прямо туда.

Врач, делавший операцию, сообщил, что ребёнка удалось спасти. Мальчик вполне крепок и здоров, учитывая обстоятельства, но увидеть его нельзя. У Лаврентия Евгеньевича отлегло было от сердца, но врач с сожалением продолжил:

– Состояние вашей супруги очень тяжёлое, она потеряла много крови и до сих пор не пришла в себя, её состояние близко к коме, и мы не можем дать однозначного прогноза по его изменению. Сейчас она в палате послеоперационного пребывания.

Для Лаврентия Евгеньевича эти слова показались самым страшным, что он слышал в жизни. Он спросил:

– Могу ли я её увидеть? Мне очень нужно к ней попасть!

– Да, конечно, только ненадолго. Медсестра выдаст вам халат и бахилы. – Врач, видя состояние отчаявшегося мужа, не стал препятствовать его визиту – кто знает, как изменится ситуация. Он велел медсестре выдать посетителю всё необходимое и проводить к жене.

Лаврентий Евгеньевич осторожно вошёл в палату и прикрыл за собой дверь. Тамара лежала на узкой кровати тоненькая, как тростинка. Она была как будто прозрачная, дышала еле заметно, пальцы её побелели. Она не отзывалась и никак не реагировала на слова и прикосновения. Увидев, в каком состоянии жена, Кулеш понял, что ей поможет только чудо.

Лаврентий Евгеньевич достал фляжку, приподнял голову Тамары, и дрожащими руками стал вливать ей воду в рот. Большая часть пролилась на подушку, но он почувствовал, что Тамара сделала глоток, потом ещё один, и вдруг открыла глаза:

– Что случилось, Лаврентий, где ребёнок? – её голос звучал ещё слабо, но глаза засветились жизнью и на щеках проступил румянец.

– Всё хорошо, родная, за нашим сыном присматривают и скоро ты его увидишь, – он не мог сдержать радостную дрожь в голосе – допей, пожалуйста, это поможет тебе.

Тамара непонимающе посмотрела на него, но всё же послушалась и допила воду, ощущая прилив сил и энергии:

– Что это такое? Это твоя походная фляжка?

– Это чудо, Тамара, это чудо… – Лаврентий Евгеньевич, всё ещё не веря в своё счастье, прижался к жене и вдохнул родной запах. – Главное, что ты в порядке, что наш сын родился. Мы обязательно будем счастливы.

Он поднял к ней лицо, на котором сияла улыбка и она не смогла сдержать счастливый смех, сама не понимая, отчего так легко на душе. Это и увидел врач, пришедший проверить пациентку:

– Тамара Борисовна, вы пришли в себя! Как ваше самочувствие?

Он стал осматривать женщину, за жизнь которой предстояло ещё побороться, как все думали. А её муж незаметно убрал фляжку и выскользнул из палаты.

Вокруг закружилась суета, приходили новые специалисты, но оказалось, что жизни Тамары Борисовны ничего не угрожает. Вскоре принесли малыша и счастливые родители сполна насладились моментом первой встречи с долгожданным сыном.

Уже к вечеру Лаврентий Евгеньевич вышел из больницы. Его переполняли эмоции и он отправился прогуляться на набережную Невы. Он смотрел на воду, которую закат окрасил золотым цветом, и вспоминал далёкое северное озеро и тех невероятных людей, которые его охраняют. Он никогда не забудет чудо, которое они сделали для его семьи, благодаря которому он по‑настоящему ощущает жизнь этого мира, где все взаимосвязано. Прошлые душевные терзания и сомнения безвозвратно, как дамбу бурным потоком, смыло водоворотом пережитого за этот день. Лаврентий Евгеньевич проводил взглядом заходящее солнце и с лёгким сердцем отправился домой, надо было подготовиться к возвращению жены и сына. А старинные легенды пусть ими и останутся.

Рождение

История продолжается в полярном поселке Усть‑Куйга на берегу реки Яна. Удивительно красивое место. Голубая река как будто шёлком обволакивает горные сопки. Местные воды наполнены редкими породами рыб. В долинах пасутся большие стада оленей. А недра хранят неиссякаемые запасы золота и редкоземельных металлов.

Суровое место, но в тоже время оно притягивает к себе людей из разных уголков СССР. Такими людьми оказались учитель Светлана Александровна Ярилина из Падчивар и хирург Тимофей Сергеевич Сабуров из Краснодара. Оба отправились сюда в 1985 году по распределению после обучения.

Светлана была строгой женщиной, к ученикам относилась требовательно и сдержанно. Тимофей, напротив, всегда проявлял дружелюбие к окружающим. Впервые они встретились на поселковом собрании. Тимофей, как гражданский активист, зачитывал предложения по благоустройству центральной улицы и строительству парка. И среди собравшихся он увидел Светлану. Она грустно смотрела куда‑то вдаль, размышляя о чем‑то своём, а ветер легонько играл белокурыми локонами, спускавшимися из‑под шерстяного берета.

После собрания он подошел к ней познакомиться, и они разговорились. На лице Светланы то и дело мелькала улыбка. Ей понравился этот забавный молодой человек, вокруг которого все становились добрее и жизнерадостнее.

Тимофей влюбился в необычную девушку с первого взгляда, чувство это крепло с каждым мгновением, проведенным вместе. Он и не ждал, что, уехав на край света, встретит здесь любимую.

Вскоре он сделал ей предложение и через год они поженились. Через два года у них родилась дочь Василиса. Это была счастливая семья.

С ранних лет Василиса проявляла интерес к окружающему её миру и всему живому. По выходным она любила смотреть телепередачи о природе. Её кумирами стали Николай Дроздов, Иван Затевахин и Жак‑Ив Кусто. Родители даже подумывали в будущем отправить её учиться на биолога.

Василисе очень хотелось иметь питомца. Как‑то раз она принесла домой в кармане пальто огромную жабу. Ее мама была в шоке от увиденного и не разрешила взять зверушку в дом, но вскоре случай подарил ей друга. Однажды осенью отец принес домой вальдшнепа с открытым переломом крыла, сделал ему операцию, наложил маленький гипс и оставил его в семье зимовать. Василиса была безмерно счастлива такому приятелю, они вместе играли, засыпали, а с наступлением весны, когда птица оправилась от повреждений, Тимофей с дочерью отпустили его обратно в дикую природу. Даже будучи маленькой девочкой, Василиса могла понять, что у любого живого существа есть своё место.

Их семья жила как в маленьком раю, в поистине прекрасном месте. Светлана учила детей, Тимофей лечил больных, Василиса ходила в детский сад, а вечером они любили проводить время вместе и очень ценили друг друга.

Наступил 1991 год, время бурных перемен. Политическая карта мира менялась на глазах. Одни страны уходили в прошлое и на их месте образовывались новые. На долю обычных людей выпали серьезные испытания, с достоинством пройти которые удалось далеко не всем. По стране прокатилась череда волнений. У людей исчезла уверенность в завтрашнем дне. Страну перестраивали по новым правилам. В силу отсутствия опыта и инерционности трансформации государства, это растянулось на десяток лет, жизнь людей погрузилась в хаос, в обществе царили депрессивные настроения.

На многих предприятиях перестали платить заработную плату. Наступили временные перебои с пенсиями и продовольствием. Национальная валюта стремительно дешевела. Вчерашние ценности превращались в прах.

Особенно тяжела была жизнь в таких отдаленных уголках страны, как Усть‑Куйга. Многие люди опустили руки, а некоторые в погоне за новыми ценностями находили свой конец.

Светлана и Тимофей, несмотря на все трудности, пытались честно трудиться и сохранить свою семью. Но в 1995 году произошла роковая трагедия.

В больницу срочно привезли нового начальника золотоносного рудника с огнестрельными ранениями. Вместе с ним приехали находящиеся в полном отчаянии его жена и трое детей. Тимофей Сергеевич попросил семью раненого остаться в коридоре, а сам направился в операционную. Операция была сложной, но врачам удалось вытянуть мужчину буквально с того света. Оставив его на попечение медсестёр, хирург вышел к родственникам сообщить первые новости:

– Не волнуйтесь, мы сделали всё возможное, чтобы пациент поправился, скоро он придёт в себя и можно будет с ним увидеться. Расскажите, как он получил эти ранения?

В этот момент дверь в отделение распахнулась и оттуда повалили вооруженные люди в кожаных куртках. Они, громко матерясь, оглядывали всех вокруг. Жена начальника рудника вскрикнула и в испуге кинулась к детям, это не осталось без внимания бандитов – они нашли кого искали.

– Вот эта тварь! – громко выкрикнул один из них и двинулся в сторону женщины. – Где твой муж, мы сейчас закончим начатое, ему осталось получить ещё пару дыр, на этот раз в голове!

С дикими глазами толпа вооружённых мужиков наступала на испуганную мать, закрывающую собой детей. Тимофей Сергеевич преградил им дорогу:

– Остановитесь, это же больница! – он вскинул руки, показывая пустые открытые ладони, однако главарь шайки воспринял этот жест как угрозу.

Раздались выстрелы. Тимофей Сергеевич почувствовал резкую боль в груди. В голове вспыхнула мысль, что, если его ранили, больница осталась без хирурга и некому будет лечить людей. По белому халату ужасающе быстро расплывалось ярко‑алое пятно. Он посмотрел в глаза стрелявшему:

– Почему?

На секунду стрелок замер в замешательстве, он вдруг осознал всю омерзительность ситуации. Дальше бандиты не пошли и поспешили скрыться.

Хирург повалился на пол, успев заметить, что женщине всё‑таки тоже досталось – застывший взгляд говорил о том, что ей не так повезло, как мужу и она уже не очнётся. Но дети, которых они заслонили собой, были целы. Перед глазами Тимофея стояли лица Светланы и Василисы, он так хотел быть с ними рядом, чтобы защитить от жестокости этого мира, но жизнь покидала его с каждым ударом сердца, выгоняющим кровь из тела. Вокруг суетились медсёстры, врачи, но ему, как и женщине рядом, уже никто не смог бы помочь.

Спустя время, в поселок вертолетом прибыл дополнительный наряд милиции, преступников задержали. Их увезли в Якутск на суд. Практически одновременно медицинский борт забрал прооперированного начальника рудника в региональную больницу.

Весь поселок оплакивал Тимофея Сергеевича, как одного из лучших представителей местного общества. Светлана, похоронив мужа, похоронила и частичку себя. Казалось, вместе с ним ушла её улыбка и радость к жизни. Шестилетней Василисе тогда трудно было осознать потерю, но она понимала – произошло что‑то непоправимое.

Светлана не смогла оправиться от горя и всего лишь за год истлела, как свеча. Василиса осталась сиротой. Узнав об этом, к ней приехала бабушка Зинаида Павловна. Она была потрясена гибелью своих родных, но ни на мгновение не позволила себе опустить руки, так как от неё зависело будущее Василисы. Внучка была не против уехать с бабушкой.

Улетая, Василиса со слезами смотрела в иллюминатор на отдаляющийся родной поселок, ей было грустно расставаться с любимыми местами и счастливыми годами безмятежного детства, где остались её мама и папа. Она дала себе обещание изменить этот мир, чтобы больше никогда детям не выпадало подобных страданий, какие были у неё на душе.

Долгая дорога привела Василису и Зинаиду Павловну в заснеженную глухую лесную деревню Бекетово 42‑й квартал или кратко Бекетово‑42. Зинаида Павловна пару лет назад перебралась сюда жить из Падчевар поближе к детям и их семьям.

У Зинаиды Павловны было два сына и дочь. Сыновья строили этот поселок, а потом устроились работать в леспромхоз заготавливать древесину для нужд огромной страны. Государство щедро платило им за труд. В поселке было всё, что нужно для полноценной жизни: школа, детский сад, клуб, магазины, столовая и больница. Сыновья обзавелись семьями и остались здесь жить.

Когда Зинаида Павловна вышла на пенсию, сыновья построили ей в Бекетово-42 дом с хлевом и баней. У неё была корова, курицы и овцы. Она быстро обустроилась на новом месте и начала помогать детям заботиться о внуках. Так она и жила размеренной спокойной жизнью, пока ей не пришла печальная телеграмма из Усть‑Куйги, куда она отправилась, чтобы вернуться уже вместе с осиротевшей внучкой.

Новое утро

Наступило первое для Василисы утро в деревне. Девочка проснулась от чудесного запаха пирогов из большой русской печи. Недавние события она помнила смутно, словно сон.

Встав с постели, она зашла на кухню. Бабушка с улыбкой посмотрела на внучку, не переставая деревянной ложкой взбивать масло из сметаны.

– Василиса, одевайся, умывайся и садись кушать, – произнесла она и, отложив чашку с маслом, из печи ухватом достала маленький чугунок и поставила на стол.

Василиса, приведя себя в порядок, села на предложенное место. Бабушка подвинула ей чугунок и дала ложку:

– Кушай, это твой завтрак, приятного аппетита. Осторожно, ещё горячее – не обожгись!

Василиса удивленно посмотрела на это чудо: под темной молочной корочкой скрывалась нежнейшая рисовая каша.

Попробовав кусочек корочки, девочка воскликнула:

– Ммм, как же вкусно, спасибо бабушка! Никогда ничего вкуснее не пробовала.

– Кушай, кушай, сейчас еще будет чай с пирогами.

Бабушка принесла из соседней комнаты пироги с разными начинками: сметаной, грибами, картошкой и рыбой. Нарезав пироги, она налила из самовара чая для внучки.

Кухонный стол стоял у широкого окна, из которого лился ровный утренний свет. Дома было тепло и уютно, а на улице шёл пушистый сказочный снег. Во всём чувствовалась близость нового года, полного надежд и веры в хорошее.

Взросление

Деревня Бекетово‑42 находилась на величественных древних холмах на берегу реки Долгая. Вокруг была глухая тайга. Многие люди уехали в город за лучшей жизнью, работать стало некому. Осталось в деревне лишь самое необходимое: девятилетняя школа, фельдшерско‑акушерский пункт и магазин, а на место леспромхоза пришли мелкие частные компании.

Шли годы. Василиса ходила в школу, постигала науки, она росла доброй и светлой девочкой. В школе у неё было много друзей, но старшие ребята не принимали приехавшую издалека девочку и пакостили за спиной.

Василиса дружила и с девчонками, и с мальчишками. Друзья её уважали, им с ней было интересно. Обладая неистощимой фантазией, она постоянно придумывала что‑то новое. Например, вдохновившись «Приключениями Тома Сойера и Гекльберри Финна», она весной, в период половодья, предложила ребятам построить целую флотилию плотов из бруса стен полуразрушенного детского сада. На них компания целый месяц после уроков ходила по вышедшей из берегов реке.

Бабушка учила Василису житейской мудрости, рассказывала легенды о волшебных мирах, добре и зле, и предназначении человека в этом мире. Всех больше Василисе нравилось слушать о цветке папоротника и чудесах, которые он открывает.

Однажды, в конце августа отправившись с внучкой в лес за брусникой, Зинаида Павловна остановилась у муравейника и попросила Василису присоединиться к наблюдению. Муравьи строили мини-государство, в котором был строгий порядок.

– Видишь, у этого муравейника каждый знает свои обязанности. Самая главная роль у королевы, она гарант стабильности и развития. Её ближайшая свита, генералы со своим ополчением, отвечает за порядок. Другие муравьи следят за потомством, а остальные строят муравейник и добывают еду. Все вместе они представляют одно целое, роевой интеллект. Вместе с тем это полезно и окружающему их миру, ведь они являются санитаром леса.

Затем Зинаида Павловна показала девочке на скопление муравьишек в стороне:

– Присмотрись внимательно, видишь муравья, который супротив общей цели пытается что‑то делать? Возможно, он глупец, а может, самый талантливый и самый умный в этом царстве, желает жизнь сделать лучше, но его уносят прочь другие муравьи и вся система продолжает работать дальше. Знаешь что это значит?

– Что?

– Это значит, что талантливой быть опасно. Нужно скрывать свои возможности, быть скромнее, иначе роевой интеллект стремясь уравновесить баланс, любыми путями постарается убрать выбивающийся из общего ряда элемент. Система стремится вывести то, чего не понимает, а это часто трагично заканчивается.

– Бабушка, а что, если ты заблуждаешься? Здесь рядом течет шустрая река и выше по течению бобры построили плотину, мы её проходили недавно. Её совсем подмыло, ведь сегодня ночью был сильный дождь. Если она прорвется, муравейник смоет! И тот самый муравей, может, и правда самый умный и талантливый, выполняет не менее важную роль чем королева. Исследует мир, пытается заглянуть за горизонт. И там с высокой березы очередной раз любуясь удивительным миром, он увидел будущую опасность – плотину, которая вот‑вот прорвётся и смоет всех! Потом он бежит вниз предупредить, его как бунтаря уносят прочь, а спустя время муравейник сносит бурная река…

– Молодец, интересно рассуждаешь. Мы, наверное, с тобой говорим о разном. Я говорю о том, когда выделяешься постоянно, открыто заявляешь о своём превосходстве. Если открыться единожды, думаю, к этому муравью могли бы прислушаться.

– Ты хочешь сказать, что решительные действия нужно предпринимать только в случае острой необходимости?

– Думаю, да. Понимаешь, мир так устроен, что если появляется что‑то хорошее, то одновременно где‑то возникает и что‑то плохое и наоборот. Хорошему нужно лишь набраться терпения, чтобы в нужный момент вступить в борьбу с плохим. Если это конечно действительно необходимо, потому что плохое и хорошее субстанции относительные. Иногда стороны, не видя всей картины, заблуждаются и от этого происходят бессмысленные потери.

Василиса задумалась, а потом, не придя к каким‑то выводам, решила переключиться на другую тему. Дойдя до брусничной поляны, она спросила:

– Бабушка, помнишь ты как‑то говорила, что лес живой и в себе хранит множество знаний?

– Помню.

– Тогда я не могу понять, если он такой огромный и величественный, почему он безмолвный и для чего ему тайны?

– Почему же, если по‑настоящему прислушаешься, то можно много интересного услышать. Конечно, для обычного человека эта информация значит мало. Очень часто люди даже друг друга не слышат, хотя говорят на одном языке. Нужно быть внимательней к собеседнику, но даже этого мало, внимание даёт лишь часть объективной информации. Бывает, люди говорят одно, а имеют в виду противоположное. Нужно знать, как правильно слушать. Здесь целая наука. Помимо языка речи, нужно понимать язык жестов, мимики, психологии построения речевых предложений. Так же и с лесом – без понимания тех или иных вещей, слушая лес, услышишь только шум, возможно приятный и красивый, но это будет безынформативный шум. И знания леса понять дано далеко не каждому.

– Что значит, дано познать не каждому?

– Это сложный вопрос. Понимаешь, каждый из нас приходит в этот мир открытый всему и не имеет рамок возможного и невозможного, но со временем общество накладывает на него ограничения в силу определенного этапа своего развития. Тем не менее, некоторые люди рождаются с настолько сильной внутренней волей, что любые искусственно созданные границы обречены быть перемещёнными. И лишь единицам было под силу настолько расширить границы понимания, что в ощущении мира остального большинства возникла иллюзия отсутствия границ. Ещё человеку свойственно всё упрощать, потому что удерживание сложных знаний требует значительного напряжения. Упрощение с одной стороны хорошо, так как даёт возможности достижения стабильных положительных результатов, но с другой стороны, плохо, так как создает риски цикличного заблуждения. У каждого человека есть воля и её нужно беречь. На протяжении всей жизни нам встречаются капканы, ослабляющие, а иногда и напрочь уничтожающие эту силу – например, зависимости от чего‑нибудь. Поэтому мой тебе совет, какие бы испытания тебе не выпали, постарайся сохранить свою волю. Это именно та сила, которая делает нас живыми, а мир более устойчивым к потенциальным угрозам.

– Бабушка, многое, что ты говоришь я не понимаю, – растерянно произнесла Василиса.

– Это нормально, ты еще слишком юна и не имеешь достаточного опыта и знаний для понимания моих слов. Наступит время и ты обязательно все осознаешь. А пока запомни лишь то, что все пагубные привычки ведут к быстрому и бессмысленному окончанию этого прекрасного жизненного пути, – с теплом взглянув на Василису, с полной серьезностью сказала Зинаида Павловна.

Василиса кивнула.

Они продолжали рассуждать о жизни, знаниях и уроках, а наполнив корзинки брусникой, пошли домой.

– Давай вернемся другой дорожкой? – предложила Зинаида Павловна. – Она немного длиннее, но мне хочется показать тебе одно место.

– Хорошо, – удивленно ответила Василиса.

Они шли по еле заметной тропе в дремучем лесу, и Василисе на миг казалось, что бабушка заблудилась. Однако Зинаида Павловна была спокойна, она уверенно шагала вперед.

Чем дальше шли они по тропе, тем сильнее менялся лес. Величественные ели сменялись осинами и вековыми дубами. Света стало больше. Василиса ощутила, что лучи солнца, подобно человеческой ладони, касаются её щёк. Для неё это было как ожившее воспоминание из детства о тепле материнских рук.

Вскоре ее взору открылась быстрая река с крутыми берегами, окружённая цветущими лугами и холмами. Журчащие воды играли на свету ликующими хрустальными красками. В волнах плескались диковинные рыбы, наподобие тех, о которых Василисе рассказывала бабушка.

Подойдя к берегу, девочка увидела пьющих воду лосей. Ниже по течению на мелководье играли медвежата, рядом на берегу отдыхала медведица. На лугу росли ароматные цветы, над которыми с уютным жужжанием кружили пчёлы и порхали вереницы бабочек.

Вдруг к Василисе подбежали три пушистых комка. Она решила, что это щенки, но приглядевшись, увидела волчат и маленького рыжего лисёнка. Они были настолько милые, что бабушка с внучкой ахнули от изумления и наклонились их приласкать. Чуть поодаль за людьми беззлобно, но настороженно наблюдала стая волков и пара лис.

Оглядевшись, Василиса заметила, что один из берегов холмом поднимается высоко вверх. Этот холм выделялся особенным белым цветом.

– Это место чудесное, похоже на рай! – радостно взглянув на бабушку, поделилась своими впечатлениями поражённая девочка.

– Думаю, оно похоже на рай. Меня впервые привела сюда прабабушка, она рассказывала, что отсюда идёт наш род. Место называется Нисейон, древнее селение, скрытое от чужого глаза. Побывав здесь единожды, никогда его не забудешь! – Зинаида Павловна серьёзно посмотрела на внучку и сказала: – Что бы в твоей жизни не происходило, никогда никому не рассказывай об этом месте, это тайна, которую наш род хранит уже много тысячелетий. Если об этом месте узнают, то оно будет обречено на уничтожение.

– Хорошо бабушка, я поняла, спасибо, что открыла мне это место, я сохраню тайну о нём! – глаза Василисы взволнованно блестели, она очень испугалась, что такую красоту могут найти и погубить, поэтому решила твёрдо сдержать своё обещание. Размышляла она об этом не больше минуты, а потом сказала: – Мне тут нравится, я бы хотела здесь остаться подольше, – с предвкушением новых открытий глядя на манящую белую возвышенность, ответила Василиса.

В этих местах гор нет, а есть лишь малые да средние холмы, но этот холм был настолько высоким и большим, что Василиса сразу окрестила его горой. Подножие ее покрыла зеленая трава и душистые цветы, которые благоухали так чудесно, что душа переполнялась вдохновением и радостью.

Чем выше они забирались, тем склон становился круче. Добравшись до середины, где трава почти пропала, девочка увидела белоснежный похожий на песок грунт. Подниматься нужно было осторожно, чтобы не сорваться и кубарем не покатиться вниз. Хотя на склоне практически отсутствовали каменные выступы, а потому падение обернулось бы скольжением, как по горке.

Оглянувшись, Василиса замерла от открывшейся ей красоты. Она влюбилась в это место – с высоты Нисейон выглядел сказочно.

Поднявшись ещё выше, они увидели древнюю рукотворную смотровую площадку. А за ней поднималась мощная, сложенная из вертикальных брёвен стена с большими обветшалыми воротами. Дальше ничего не было видно: холм опоясал то ли туман, то ли облака, лишь жёлто‑серебристые лучи света иногда прорывались сверху.

Василиса смотрела на величественное сооружение и дивилась, как такое могли сделать. Ей не терпелось узнать, что скрыто по ту сторону ворот.

– Нам туда нельзя. Зайдя внутрь, обратно не вернёшься. – Остановила переполненную энтузиазмом девочку Зинаида Павловна. – Мы пришли не для этого, у нас другая миссия, – сказала она успокаивающе и повела за собой внучку вдоль смотровой площадки.

Василиса с некоторой досадой смотрела назад на ворота, но всё‑таки послушалась бабушку и пошла следом к маленькой деревянной часовне.

– Эту часовню на древнем капище построил мой брат в честь наших предков. Когда‑то старейшины нашего рода проводили здесь священные защитные обряды. К сожалению, лишь малая часть знаний о том сохранилась, а многое безвозвратно утеряно, – рассказывала Зинаида Павловна.

– Туда можно зайти?

– Да, только будь осторожнее, внутри ты почувствуешь себя иначе.

Василиса не восприняла всерьёз бабушкино предупреждение. Войдя в часовню, она увидела голые стены. Посередине стоял небольшой черный камень, излучающий слабое фиолетовое свечение. Василиса почувствовала головокружение, тело стало как будто невесомым. Она неловко сделала шаг и на некоторое время зависла в воздухе.

– Бабушка, что это? Я не сплю? – не веря своим ощущениям, Василиса пыталась осмыслить происходящее.

– Это всё наяву, не волнуйся. В мире полно вещей, скрытых от глаза человека и этот камень – одна из них. – Зинаида Павловна с благоговением смотрела на чудесный предмет. – Его называют Фууроитиат. Это особый камень с необычными свойствами – если раствором из его пыли полить дерево, то спустя время клетки растения, поглотив его частицы, приобретут такое же свойство. Они станут невесомыми и из них можно будет сделать невероятные вещи, которые смогут летать! В древности наши предки делали целые деревянные флотилии, способные летать на парусах по небу. Только не трогай его, иначе часть твоей руки тоже будет невесома! Это не слишком приятно, даже болезненно, – глядя на светящиеся от интереса глаза Василисы предостерегла Зинаида Павловна.

– А откуда он? И из чего сделан? Почему имеет именно такие свойства?

– Когда‑то в детстве я задавала такие же вопросы, моя прабабушка тоже, как и я сейчас, не смогла на них ответить. Он существует и в этом есть какой‑то смысл, нам пока не ясный, – вздохнув, Зинаида Павловна посмотрела на часы. – Нам пора, нужно до темноты вернуться домой.

Они направились к выходу. Василиса обернулась, чтобы еще раз взглянуть на чудесный минерал и насладиться его необычным фиолетовым свечением.

С улицы вдруг раздался скрежет, как будто гром прокатился по ясному небу. Василиса вздрогнула и ухватилась за руку бабушки:

– Что это было?

– Не волнуйся, нам ничего не угрожает, – Зинаида Павловна приобняла внучку. – Пойдём, тебя ждёт новая встреча…

Они вышли за порог и увидели у смотровой площадки массивную фигуру в серо‑зелёном плаще с посохом. Незнакомец не отрывал от них своего взгляда, пока они спускались к площадке. Приблизившись, Василиса увидела, что ворота, за которые ей не следовало заходить, были приоткрыты, а значит, человек пришёл оттуда.

– Эти увэмэё, – хриплым голосом произнес он.

– Эти увэмэё, Акаиабаси, – ответила бабушка и слегка поклонилась. – Внучка, поклонись хозяину этого места, он поприветствовал нас.

Василиса тоже поклонилась.

Человек откинул капюшон, и девочке стало понятно, почему его фигура показалась ей странной – седовласый старик обладал необычайной внешностью. Кожа походила на кору осины, волосы и борода на белый мох, а из висков выходили могучие покрытые трещинами рога, один из которых был лишь наполовину цел. Его зелёные глаза напоминали изумруды. Василису переполняло удивление, но она не торопилась задавать вопросы. Она знала, что бабушка обязательно всё объяснит.

– Давно тебя не было здесь. С кем ты пришла? – обратился старец к Зинаиде Павловне на русском языке.

– Это моя внучка, Василиса, я собираюсь ей передать все свои знания.

Он наклонился к девочке:

– Покажи‑ка мне свою правую ручку, Василиса!

Девочка посмотрела на бабушку, спрашивая у той разрешения, и, получив безмолвное одобрение, несмело протянула раскрытую ладонь к лицу старика. Взглянув на маленькую ручку, тот недоверчиво отшатнулся:

– А покажи‑ка другую, – дрогнувшим голосом вновь попросил он.

Она, пожав плечами, показала ему вторую руку. Старик, вглядевшись снова в её ладонь, пораженно выдохнул. Он весь преобразился, как будто стряхнул с себя суровость и мрачность, выпуская на лицо выражение детской радости, эмоции человека, совершившего долгожданное открытие. Тепло улыбнулся Василисе, погладил её по голове и обратился к Зинаиде Павловне, и слова его звучали веско и многозначительно:

– Мне нужно поговорить с тобой.

Зинаида Павловна не понимала, что именно произошло, но чувствовала, что сейчас узнает что‑то важное.

– Василиса, подожди меня здесь. Мне нужно выслушать Акаиабаси, мы будем рядом, а ты пока погляди со смотровой площадки на это дивное место ещё разок, – сказала она и, убедившись, что Василиса не против прогуляться, подошла к старику.

Они прошли вдоль каменной стены, негромко разговаривая, затем остановились, и беседа явно перешла в стадию бурного обсуждения. Василиса присела на край площадки и, опершись на перила руками, рассматривала округу: зелёные холмы, бирюзовую речку, белые пуховые облака и ласковое солнце. Ей ужасно понравилось это место, она чувствовала необычайное спокойствие и близость к Нисейону. В последний раз она чувствовала себя так хорошо на руках у отца, рядом с нежно улыбающейся матерью. Она подумала, как было бы чудесно здесь остаться.

Замечтавшись, девочка не заметила, как подошла бабушка и тронула её за плечо:

– Нам пора!

Голос Зинаиды Павловны был взволнованым, а движения поспешными. Она нервно подала внучке её корзинку и очень быстро зашагала к спуску. Василиса пыталась не отстать, она почти бежала, но не утерпела и всё‑таки оглянулась назад. Акаиабаси стоял на том же месте, глядя им вслед задумчиво и с затаённой надеждой:

– Василиса, с какими бы трудностями ты не столкнулась, каким бы сложным не был в твоей жизни выбор, прислушивайся к своему сердцу, оно направит тебя по верному пути! – девочка услышала эти слова так, как будто старец стоял совсем рядом.

– Сангасунг, Акаиабаси, – Зинаида Павловна приостановила свой шаг, напоследок обернувшись и взяв внучку за руку.

– Сангасунг, – отозвался хозяин этих мест с явной надеждой, но женщина уже отвернулась, продолжив спуск.

У подножия горы к Василисе снова подбежал лисёнок. Она его обняла, поцеловала и отправила обратно к стае. Они с бабушкой снова зашли в лес и там к ней вернулось чувство, что они идут вслепую, не зная куда. Но Зинаида Павловна точно знала правильный путь.

Спустя время, они вышли прямо в Бекетово. Дома их встретил дед Анастасий. Накануне бабушка просила его приглядеть за хозяйством. Выпив большую кружку парного молока, Василиса пошла умываться и спать. Уж очень она устала от такого длинного, полного впечатлений дня.

Наутро, проснувшись в хорошем настроении, Василиса обнаружила, что дома никого нет. На улице был прекрасный солнечный день, и, позавтракав, девочка решила прогуляться с друзьями. Выйдя во двор, она увидела бабушку.

– Добро утро, Василиса, решила прогуляться? – спросила бабушка.

– Да, бабушка! Я к друзьям.

– Хорошо, ступай, только вернись к обеду. И помни о нашем уговоре! – произнесла Зинаида Павловна.

Василиса кивнула и побежала к своему другу, заботливому и внимательному Юрке. Обычно у него все собирались. Девочка чувствовала небывалый прилив сил, часть её хотела поделиться вчерашними впечатлениями, но другой частью она помнила данное бабушке обещание и намерена была его сдержать.

Добравшись до дома Юры, она увидела там всех своих друзей: бойкую Вику, застенчивую Зою и самого младшего, книгочея Исая. Эти ребята были очень хорошие, чистые, как разноцветные стеклышки витража. Обычно они проводили свои дни за играми на ледниках – песчаных холмах, поросших травой. На этих холмах селяне строили подземные погреба для хранения овощей, варений и солений. Внешне это выглядело как скопление небольших деревянных домиков. В Бекетово было пять таких ледников, но дети любили играть на тех, что располагались в центре посёлка. Эти места служили неиссякаемым источником фантазий.

Летом компания Василисы играла в салки, прятки и банки. Игра в банки была похожа на игру в городки, только сложнее, так как требовала командной работы. Зимой дети любили кататься на деревянных санках, клеёнках, лыжах и самодельных сноубордах с этих самых ледников.

Так за играми прошел и этот день. Вечером, уставшая и голодная, Василиса вернулась домой, где её как всегда ждал вкусный и полезный ужин: брусника с овсяным толокном.

– Бабушка, а когда в следующий раз мы пойдем в Нисейон? – поинтересовалась Василиса.

– Какой Нисейон? – удивленно ответила Зинаида Павловна.

– Не шути так. Это чудесное место, в котором мы были вчера! Где много животных, холмы, река, светящийся камень предков! И тот странный старик с рогами, Акаи… Ала.. А, точно, Акаиабаси! – в порыве чувств воскликнула Василиса, а потом неуверенно спросила – Ты что, не помнишь?

– Не понимаю, о чем ты. Мы вчера с тобой ходили на болото за брусникой, вернулись поздно, возможно, тебе это все приснилось! – бабушка с заботой и лёгким непониманием смотрела в лицо девочки, – На том болоте растёт дурман‑трава, быть может, из‑за неё тебе это причудилось? Это моя вина, я тебя не предупредила об этом, – сокрушённо покачала головой Зинаида Павловна и приобняла растерянную девочку.

Та была очень расстроена, в глазах даже собрались слезинки, она недоверчиво шептала:

– А как же история предков, как же часовня на холме и чудесный камень? Неужели всё это неправда, всё приснилось…

– Не переживай, маленькая моя, такое иногда бывает, наверное это был очень интересный сон, расскажешь мне? – приговаривала бабушка, гладя Василису по голове.

– Со мной никогда такого не было! Это была невероятная история, я думала, что теперь знаю чудесный секрет, тайное место… А это всего лишь сон. Не хочу говорить об этом. – с разочарованием и всё ещё сомневаясь ответила Василиса и пошла, не доев ужин, готовиться ко сну.

Зинаида Павловна убрала со стола и села у окна. Она была задумчива и иногда с грустью и сомнением смотрела в сторону комнаты, где засыпала маленькая внучка. Ох, лучше не вспоминать Василисе о лесных чудесах!

Шли годы, Василиса взрослела, всё меньше времени уходило на игры, всё больше становилась тяга к знаниям. Наступил момент, когда нужно было делать выбор, куда идти учиться дальше. Юра, Вика и Зоя переехали к родственникам в Вожегу, чтобы уже там пойти в десятый класс, Исай с мамой отправился покорять Москву, а Василиса обосновалась с бабушкой в Санкт‑Петербурге, на окраине Выборгского района. Позже она узнала, что это была повсеместная тенденция переселения населения из деревень в города. В деревнях работы практически не стало, а города манили головокружительными перспективами.

Старшая школа

Для Василисы началась новая жизнь, в корне отличающаяся от жизни на селе. Здесь она столкнулась практически со всеми человеческими пороками, которые её никак не касались в Бекетове. Её новые одноклассники брали от жизни всё, не задумываясь о последствиях, лишь немногие, как и Василиса, занимались учебой. Были и те, кто вообще не понимал, чего хочет.

Учителя краем глаза наблюдали за поведением учеников, но бездействовали. Более того, они иногда становились жертвами издевательств со стороны некоторых школьников‑хулиганов.

Попав в новый большой класс, Василиса не сразу поняла как как себя вести. Многое пришлось переосмыслить.

Некоторые ребята пытались самоутвердиться за счет унижения Василисы. Она пыталась дать отпор, но её попытки сопротивления не увенчались успехом. Василиса оказалась не готова к этому, так как росла в других условиях – в дружелюбии и взаимовыручке, любви и уважении к окружающим. Это был самый тяжелый период в её жизни. Она приспосабливалась к новой среде и за то, чтобы стать своей в классе, расплачивалась учебой.

Спустя год обучения в новой школе главный хулиган класса Клавдий сказал:

– Васёк, я сомневаюсь в тебе. Если ты такая же, как мы, то должна новенькому долбануть по голове этой книгой. Не нравится он мне. – и протянул Василисе увесистый томик «Войны и мира» Льва Николаевича Толстого.

Взяв книгу, она подошла к новенькому.

– Привет, меня Коля зовут, – поздоровался тот.

Василиса встала как вкопанная. Её рука не поднималась на безобидного человека.

– Меня зовут Василиса, – придя в себя пролепетала девушка.

Клавдий самоуверенно подошёл к ним и столкнул новенького со стула. Коля сильно ударился о соседнюю парту. По классу прокатился гулкий смех.

– Ты чего делаешь? – вскрикнула Василиса.

– Помнишь, кем ты была, когда пришла в наш класс? Это твоя благодарность? – ответил Клавдий.

Василиса молчала.

– За что? – тихо спросил Николай неуклюже поднимаясь с пола.

– Ты ещё будешь что‑то вякать, – Клавдий пнул Николая в грудь, так что тот снова оказался на полу.

В этот самый момент Василиса увидела в лице Коли саму себя, пришедшую год назад в новый класс.

– Хочешь узнать, кем я была? Человеком! – грозным голосом произнесла Василиса и протянула руку Николаю.

Смех в классе стих. Раздались негромкие возгласы:

– Что ты делаешь?!

– Я больше не с вами! И если ещё кто‑то посмеет выдать подобный номер, будете иметь дело со мной. А мне лучше дорогу не переходить, вы знаете.

Василиса села рядом с Николаем, открыла учебник и с облегчением начала готовиться к уроку. Перед поступлением в университет, у неё был ещё целый год. Она вспомнила о своих детских обещаниях изменить мир к лучшему.

После этого её никто не трогал и к Николаю тоже никто не приставал. А многие и сами решили взяться за учёбу. На них произвёл впечатление поступок Василисы.

Василиса изменила себя и преобразила среду в которой находилась. Многие в классе её уважали и искренне полюбили за это. Она подарила им свет веры в себя. Мир в их глазах стал гораздо богаче и правильней.

Университеты

Столкнувшись с малой частью проблем этого мира, Василиса захотела разобраться в природе бытия. Потому что, если хочешь исправить что‑то, ты должна в этом разбираться. Иначе существует риск запутаться и остаться вдалеке от истины.

Она поступила на биологический факультет Санкт‑Петербургского государственного университета.

Первые три года учебы пролетели на одном дыхании, у Василисы были прекрасные преподаватели, которые верили в неё даже наверное, больше, чем она сама. Возможно, их внушительный опыт работы позволял разглядеть в ней талант и будущего великого учёного.

Василиса выбрала направление видовой эволюции и способов их приспособления к изменяющимся условиям обитания. Ей было интересно заглянуть в глубины истории нашей планеты. Анализируя полученную информацию, она пыталась предвидеть будущее человечества. Так незаметно пролетели шесть лет. За это время она освоила практически всю доступную теорию, имеющуюся у научного сообщества, а также параллельно выучила два иностранных языка, английский и китайский. На последних курсах посетила множество иностранных форумов и конгрессов, посвящённых экологическим проблемам и глобальному потеплению. На тот момент, именно эта проблема была общепризнана и считалась главным вызовом человечества.

Окончив магистратуру в своей альма‑матер, приложив должные усилия, Василиса поступила в докторантуру Кембриджского университета по направлению археологии и антропологии. Именно в нём сосредоточились наиболее сильные учёные из многих стран. Это и понятно, антропогенез невозможно изучать в рамках одной страны. Глубинные истории народов взаимосвязаны и их изучение в рамках одного ареала достаточно субъективное занятие.

Начался новый виток в жизни Василисы. Европейское образование было пропитано духом прошлых эпох. Проводя научную работу на кафедре когнитивной и эволюционной антропологии, студенты могли почувствовать присутствие духа Адама Седжвика, Уильяма Хопкинса, Чарльза Дарвина и других основоположников современной науки. Василиса и раньше была в этом университете на международных конференциях, но полноценно включившись здесь в процесс научной работы, она заново для себя открыла прелести академического образования в традиционно строгом английском стиле.

В её исследовательской группе были выдающиеся учёные современности Ван Ю из Пекинского университета занимающийся ранними цивилизациями юга Африки, Ева Армстронг из Гарварда, исследующая естественный отбор в большой ледниковый период и Софи Майер из Берлинского университета, изучающая глобальные исторические миграции. Научным руководителем был назначен английский профессор индийского происхождения Айван Эллингтон, знаменитый своими трудами эволюционных изменений человеческого мозга.

Первой темой, за которую взялась исследовательская группа Василисы, стал Мемфисский период древнего Египта, начавшийся около пяти тысяч лет назад и длившийся около полутора тысячелетий. Начальным этапом в научной работе стало изучение архивных документов из многочисленных библиотек Великобритании. Василисы обожала копаться в архивах и находить ранее неочевидные косвенные связи, которые как ниточки приводили её к чему‑то большему. А исследование огромного количества собранных архивов Великобритании делало её по‑настоящему счастливой, потому что перед ней находилась самая большая собранная человеком коллекция исторических артефактов.

Дни сливались в недели, недели в месяцы. Занимаясь изучением прошлых эпох легко потерять связь с текущим временем. Незаметно пролетел год и настал момент подвести итог проделанной работы.

В библиотеках было много информации по последним периодам династии Птолемеев до обращения Египта в провинцию Римской империи (332‑30 гг. до н.э.). Чуть меньше сведений имелось по Сиасскому времени XXI‑XXX царских Египетских династий (1110‑332 гг. до н.э.), когда ослабло влияние древнего Египта на сопредельные государства. Персидская Империя, Карфаген, а затем и Римская Империя заявляли о своих правах на господство в средиземноморском ареале, в который входил север Египта.

Мало источников сохранилось по Фиванскому периоду XI‑XX царских династий (3064‑1110 гг. до н.э.). По имеющимся данным это было золотое время Египетской цивилизации. Время бурных политических и культурных преобразований, окутанных тайнами. Это и понятно, потому что серьёзное изучение Египетской цивилизации началось лишь во время Египетской экспедиции 1798‑1801 гг. под руководством Наполеона Бонапарта. А до этого порядка трёх тысячелетий многие события путём невежественного разрушения и разграбления, бесследно стирали память о прошлом величии человеческих достижений.

Василиса нашла и перевела на русский язык множество отсканированных папирусных свитков данного периода, тем не менее, всё её внимание было приковано к поиску информации о зарождении Египетской цивилизации. Ее как ученого интересовал первый мемфисский период, революционный с точки зрения образования не просто человека разумного, а человека цивилизованного.

В это время люди освоили земледелие, письменность и искусство, строительство невозможных для тех времён архитектурных объектов, приобрели морально‑этические нормы, близкие больше современному человеку, чем многим цивилизациям после. Например, в древнем Египте при жертвоприношениях был запрет на проливание чьей либо крови и погребение осуществлялось лишь только самого покойного и воздвигнутых в его честь предметов искусства, а в Вавилоне при погребении какого‑нибудь видного государственного деятеля варварски заживо погребали и его наложниц и слуг.

Также в мемфисском периоде при раскопках было выявлено, что жилища и многие храмы строились из дерева. А дерево за такое время практически полностью истлевает. Василисе был знаком образ жизни в таких постройках, она помнила деревянные поселения на её родине в Усть‑Куйге.

Василиса подготовила ряд интересных документов, указывающих на предполагаемые места поиска следующих свидетельств, способных пролить свет на причинно‑следственные связи небывалого эволюционного скачка человека к зарождению цивилизации. Остальные члены группы также нашли ценный материал из других библиотек и музеев Великобритании.

– По свидетельствам эпоса народов центрально‑восточной Африки большое внимание при вопросе о зарождении цивилизации уделено некоему семени или своего рода ларцу. Наверное звучит фантастически, но на камедных клинописных табличках данных народов это запечатлено, – воодушевлённым голосом Ван Ю озвучил одну из наиболее значимых своих находок.

– Наверное, не что иное, как ковчег завета, много информации по данному артефакту содержится в иудейских трактатах и артефактах фиванского периода. Интересный исторический факт, Ван, – похвалил ученого Айван Эллингтон. – Кто ещё что нашёл?

– Я наткнулась на сканы дневников некоторых британских исследователей времен первой мировой войны. Многие фрагменты по неизвестным общественности артефактам мемфисского периода скрыты, закрашены. – с волнением озвучила результаты своих поисков Ева Армстронг.– По штампу МИ‑6 поработало. Айван, мы имеем дело с чем‑то секретным?

– Перестаньте, какая тут секретность? Вы сказали, что найденные вами дневники касаются периода первой мировой войны, возможно, это как‑то связано с боевыми действиями, вот и засекречено. Не придумывайте. Мы учёные и должны руководствоваться фактами, а не домыслами. На всякий случай я, конечно, напишу в МИ‑6 запрос. Может, они нам что‑нибудь интересное ответят, – прокомментировал Айван.

Собравшись с мыслями, поделилась своими находками и Василиса:

– У меня находки касаются редких отрывков дефтер Геродота, датированных V веком до н.э. Геродот много путешествовал по Египту и, очевидно, разговаривал с местными жителями. Говорят, он не знал древнеегипетского языка, однако, многие историки, опираясь на разные исторические факты, склонны доверять его записям. И знаете, что интересно? Когда он собирал знания египетской цивилизации, то также записывал древние легенды и сказки тех времен, в том числе мемфисского периода. Одна из легенд, с его слов, гласит: «Упало Солнце и сразило дом Высших, ознаменовав конец благоденствия, и лишь самых верных отправляли к пепелищу загробного мира, в надежде возродить былое величие мысли человеческого бытия». Что это значит? Голова кругом, правда? Возможно, это то, что мы искали. В сказании говорится о падающем Солнце, но оно же не упало – пожалуйста, светит до сих пор. Значит, это не конкретно солнце, но нечто очень похожее на него. Что же это тогда может быть, возможно, астероид или какое‑нибудь оружие. Если его спутали с солнцем, значит, его траектория и яркость была сравнима с небесным светилом. Думаю, упало оно, вероятнее всего, там где заходит солнце – на западе. При падении такого объекта должны произойти масштабные разрушения и сохраниться следы от падения. В те времена люди обычно проживали по берегам рек, а здесь, по‑видимому, был Нил и так как мы говорим о зарождении Египетской цивилизации, то скорее всего это участок Нила близ будущего города Мемфис, примерно современная территория Каира. Следовательно, оно упало западнее города, а там как раз есть малоизученная впадина Каттара, с севера и запада обрамлённая крутыми известняковыми породами. Мне думается, если мы хотим найти ответы, то должны отправиться на раскопки именно туда. По остальной части писания, наверное, имеются в виду погребальные ритуалы, но, конечно, много всего не понятно.

– Браво, – не сдержался Айван, – интересный документ и ваша гипотеза, в которую мне, если честно, верится с трудом. Люди того времени под такими словами могли нафантазировать что угодно.

– А мне эта гипотеза нравится, – отозвалась Софи.

– Мне тоже, – произнёс Ван.

– Впечатляет, но вероятность объективности данной гипотезы достаточно мала, – с определённой долей скептицизма высказалась Ева.

– Друзья, а почему бы нам не слетать туда на раскопки? Хватит торчать в библиотеках, по учебному плану у нас как раз они должны быть! Это лучше, чем перекапывать землю там, где до нас тысячу раз уже копали. – предложил Айван. – Я всё устрою, согласны?

Ученые согласно закивали.

– Тогда договорились. Софи, что у тебя? – Айван обратился к Софи Майер.

– Так как я занималась вопросами древних миграций, то решила подойти к нашему вопросу немного со стороны. Все, наверное, слышали об удачном эксперименте в 1970 году Тура Хейердала, когда он со своей командой переплыл Атлантику на папирусной лодке от берегов Марокко до острова Барбадос близ Южной Америки? Учитывая этот факт, я попыталась найти следы Египетской цивилизации на территории древних американских цивилизаций. И знаете, нашла ряд интересных фактов.

У ацтеков есть легенда о месте Тамоанчан, что значит «Страна дождя и тумана». В легенде сказано, что в Тамоанчане зародилось человечество. Интересно то, что в архивах я нашла обугленный трофейный дневник одного из капитанов потопленного в 1588 году испанского галеона, перевозившего драгоценности из Нового света в Европу. В целом, в дневнике нет ничего особенного, но изучив его внимательно, я обнаружила упоминание о встрече капитана с одним умалишённым седовласым моряком Модесто Эстебаном, просившим убежища у группы конкистадоров, находившихся в лагере Бенецзуэлы на берегу озера Маракайбо, на карте видно, что это современная территория Венесуэлы.

В дневнике описано, что Модесто пришёл в лагерь ночью от близлежащих гор дельты реки Кататумбо.

Он рассказал, что его группа под руководством капитана Хорхэ Гутиерэса по тайному заданию короля Филиппа II искала легендарный Тамоанчан. После долгих лет поисков они забрели в странное место, окутанное зелёным туманом и бесконечными раскатами молний. В этом месте на одной из гор они наткнулись на величественные запечатанные ворота. По описанию на них были выгравированы какие‑то предупреждающие древние иероглифы.

Так как группа была хорошо вооружена и благословлена самим Папой Римским, то ничто суеверное их не могло остановить. Когда они распечатывали ворота, то пару солдат поразили удары молний. Однако ворота удалось открыть и на них хлынул поток поющего ветра. Они увидели горную пещеру, окутанную светящимися молниевыми шарами. Испанцы ринулись вглубь пещеры, отбиваясь мечами и щитами от этих шаров, потеряв ещё десяток солдат. Пройдя около пятидесяти брассов, а один брасс примерно равен 1,7 метров, они вошли в огромный зал, наполненный несметными сокровищами.

Посреди богатств возвышался трон с сидящей на нём голубой статуей высотой около трёх брассов. Модесто рассказал, что статуя была с телом человека, головой загадочного животного с суженным лицом, красными глазами и вытянутыми длинными ушами. В левой руке она держала жёлтый крест с огромным кристаллом у изголовья, а в правой голубой жезл. С одной стороны он напоминал статую, а с другой разделялся надвое, жезл этот и выпускал молнии.

Капитан Хорхе, перекрестившись, поднялся на холм сокровищ из золота и попытался взять жезл у статуи, стоило ему дотронуться до него, как озаряющие зал светящиеся шары со свистом полетели в него, и он превратился в пепел.

Увидав развеянный прах капитана, оставшаяся группа обратилась в бегство. Молниевые шары не щадили никого. Испепеляли одного за другим. Лишь один Модесто смог оттуда убежать, он стоял дальше всех от статуи. Но стоило ему поделиться своей историей с автором дневника, как в него ударила молния и он упал замертво.

Всё бы ничего, но статуя очень напоминает древнеегипетского бога Сета. И странно, что этот инцидент произошёл на американском континенте вдали от Египта. Что вы по этому поводу думаете?

Когда Софи рассказывала о своей находке, все её внимательно слушали и после рассказа задумчиво сохраняли молчание, нужно было переварить полученную информацию. Василиса почему‑то вспомнила свой сон, как она с бабушкой ходила на болото за брусникой, и они забрели в похожее место. Тишину прервал Айван:

– Вы упомянули, что автор дневника писал о Модесто Эстебане как об умалишённом, возможно, это всё объясняет. Данная история прошла через ряд повествований, быть может мы видим то, что хотим видеть, а на самом деле всё объясняется достаточно просто. Так как мы ученые, то не должны принимать на веру этот документ. Однако, там указанно конкретное место, в следующие раскопки мы можем отправиться именно туда, как вам моё предложение?

Все, кроме Евы, кивнули в знак согласия с научным руководителем.

– Чушь какая‑то, ладно, раз все за, и я с вами, – с большой долей сомнения согласилась и Ева Армстронг.

– Ева, каковы твои результаты исследования архивов? – спросил Айван.

– Я, пожалуй, пока воздержусь от рассказа о своих находках, мы же уже договорились проверить озвученные гипотезы, – с некоторой досадой ответила Ева.

– Ева, я уверен, ты что‑то нашла. Понимаю, что в Бостоне ты была лучшая, но здесь каждый из нас человек науки. Не закрывайся от нас, только все вместе мы добьёмся максимального эффекта. Ведь мы команда, правда? – по‑отечески Айван обратился к Еве.

– Хорошо.

– Молодец Ева. Друзья, а теперь все по домам, за выходные вы должны подготовиться к Египетской экспедиции, в понедельник вылетаем в Каир, – Айван хлопнул в ладоши и пожелал всем чудесных выходных.

Был вечер пятницы. Василиса направилась к себе собирать вещи и готовить материалы, которые потребуются при новых раскопках. Но ей пришло сообщение от Вана:

– Ни хао, Василиса. Мы в пабе Орёл, хватит учиться, приходи к нам, у нас весело, Софи и Ева уже здесь.

– Заманчиво, – подумала Василиса. – Почему бы и нет, во впадине Каттара предстоит много работы, а мозгу нужен отдых!

После недолгих размышлений Василиса отложила дела, взяла свой рюкзак с самым необходимым и пошла в паб, который находился совсем рядом.

Паб был переполнен. Василиса сразу увидела столик со своими коллегами. Они шумно веселились.

Василиса редко участвовала в подобных посиделках, потому что на первом месте у неё было достижение поставленных целей, а такое веселье, по её мнению, сильно отвлекало. Хотя, когда ей хотелось просто расслабиться и насладиться моментом, не думая ни о чем, она присоединялась к одногруппникам.

Завидев девушку, Ван, как истинный джентльмен, привстал и подвинул Василисе стул.

– Мы тебя заждались, – с улыбкой произнесла Софи.

– А я думала ты не придёшь, ты же скучная ботанша, что тебе делать в подобном месте, – усмехнулась Ева.

– Кто ведёт себя сдержанно, редко совершает ошибки! Друзья, не будем ссориться, в понедельник мы полетим в первобытное место для величайших открытий, мы должны быть единой командой, – миролюбиво произнёс Ван.

Василиса не обратила никакого внимания на выпад Евы.

– Василиса, а почему ты выбрала для себя это направление? – спросила Ева.

– Ева, что ты пристала сегодня к Василисе? – заметила Софи.

– Да нравится она мне, красивая умная русская девочка. Она совсем другая, не похожа на стереотипы, которые у меня были о русских до встречи с ней.

– Мне приятно, Ева, спасибо, что думаешь обо мне так. Почему я выбрала науку и данное направление исследования? Как бы это странно не звучало, но я как сказано у Шекспира, в этой жизни была во многих ролях, жила множеством разных жизней, повидала многое. Возможно, это меня и подвигло разобраться в истинной природе человека. Знаете, люди разные бывают, споры по этому поводу идут многие столетия, хочется разобраться и поставить точку. Считаю, это важно для благополучного развития нашей цивилизации. Иначе, имея возможности современного человека и накопившиеся проблемы, мы можем навсегда исчезнуть с лица Земли. А вы почему выбрали наше направление?

– У меня примерно схожие мотивы. – признался Ван. – Мой дядя монах в Тибете. Я в детстве часто к нему из Шанхая приезжал. Он многому меня научил. Это было самое счастливое детство. Наверное, тогда мне и захотелось постичь законы вселенной, существование человека в которых, хочется верить, имеет весомое значение.

– Я в своём выборе больше похожу на Василису. Все изучали историю и знаете каким испытаниям подверглась моя страна в XX веке. У нас, немцев, новый путь, мирный и справедливый. И чтобы не заблудиться вновь, я разбираюсь в истоках всех народов. Считаю это чрезвычайно важно, – скромно объяснила Софи.

– Немцы прилагают много усилий в укреплении и совершенствовании мира, я уверена что ваш народ накопил столько мудрости, что новые ошибки исключены, – поддержала Софи Василиса.

– Ева, а ты как выбрала своё направление? – повторила вопрос Василиса.

– Хм, в моём направлении исследования много загадок, мне нравятся загадки, – немногословно ответила Ева.

– Уже поздно, думаю, нам пора. Завтра нужно начинать собирать вещи и необходимые архивные документы, которые могут пригодиться, – уставшим голосом произнёс Ван.

Ван снимал квартиру в Кембридже. Софи жила у троюродной тёти. Ева и Василиса жили в университетском общежитии. Василиса и Ева проводили друзей до такси, а сами не спеша пошли в общежитие.

– Ева, почему ты иногда такая грубая? – спросила Василиса.

– Не знаю, таков мой характер. У меня родители крупные Нью‑Йоркские бизнесмены, я их в детстве мало видела, они часто уезжали в командировки, оставляя меня с нянями, репетиторами и охранниками. Со временем, их отстранённость передалась и мне. Знаешь, как в расхожей фразе: «ничего личного, это бизнес» – в моей семье чисто деловой подход друг к другу. Сейчас я понимаю, это не совсем правильно, но по‑другому уже не умею.

Василиса в знак поддержки приобняла девушку.

– Мне тоже не хватало родительской любви. Мои родители погибли, когда я была маленькая. Какой‑то бандит расстрелял моего отца, а мать не перенесла горя. От этих бед меня спасла бабушка, не знаю, что бы я делала без неё, наверное, сгинула бы где‑нибудь в Сибири.

– Соболезную, Василиса. Но откуда в тебе появились силы взлететь? В прямом смысле взлететь, ведь здесь случайных людей нет.

– Я думала об этом. Скорее всего, моя психология изменилась. Когда я смотрела в иллюминатор кружащего над родным посёлком самолёта, в котором остались могилы моих родителей, то решила во что бы то ни стало изменить мир, – утерев проступившие слёзы, ответила Василиса.

– Ты можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо. Я раньше об этом никому не рассказывала. Выговорилась, даже в некотором смысле легче стало.

Тем временем они уже дошли до корпусов общежития. Ева по‑дружески обняла Василису, та не сопротивлялась, а напротив, ощутила спокойствие. Ева от прилива чувств немного переволновалась, поспешно отступила и поторопилась попрощаться:

– Ты молодец, добрых снов Василиса, до понедельника.

– До понедельника.

Василиса в хорошем настроении отправилась к себе в комнату отсыпаться.

Каттарская экспедиция – начало

Наступило утро понедельника, самолёт из Хитроу в Каир вылетал в 9.45. Чтобы заблаговременно приехать в аэропорт, Василиса проснулась в 5.00. Она и раньше просыпалась с восходом солнца. Это передалось ей от бабушки.

Она в хорошем настроении неспешно умылась, оделась и, как всегда, позавтракала овсяной кашей со свежими ягодами.

Собравшись, присела на дорожку, а затем с сумкой и увесистым чемоданом отправилась вниз. У общежития ее уже ждал кэб, рядом с которым стояли Айван, Софи, Ван и водитель.

Василиса всех поприветствовала.

– А где Ева? – поинтересовалась она.

– Должна сейчас подойти, – сообщил Айван, – а вот и она.

– Доброе утро. Ну и рань, хочется спать ещё, – ворчливо отозвалась Ева.

– В такси можешь вздремнуть, – предложила Василиса.

– Нам пора, поехали, – скомандовал Айван, помогая Еве паковать вещи в багажник.

Все сели в машину. Ева расположилась рядом с Василисой и всю дорогу проспала на её плече. Время пролетело быстро, и группа въехала на территорию лондонского аэропорта.

– Ева, пора просыпаться, – разбудила Еву Василиса.

– Уже пора? О как мне не хватало этого часа сна, спасибо Василиса!

– Пожалуйста.

– Софи, что это у тебя за контейнер? «Пандора индастрис». – прочитал сбоку контейнера Айван. – Это твоё?

– Моего брата. Он работает на одну геолого‑разведывательную международную компанию. Это своего рода геологический локатор. Брат мне его одолжил на время экспедиции, с ним у нас дела пойдут быстрее, – ответила Софи.

– Круто, люблю такие штуки, скучно не будет, – взяв в руки увесистый контейнер, восторженно произнёс Ван.

– А нас с ним через границу пустят? – полюбопытствовал Айван.

– Да, у меня имеются необходимые документы, несмотря на то, что внутри его есть взрывчатые элементы для земляных зондов.

– Это хорошо, Софи ты молодец, с таким девайсом наши раскопки будут гораздо продуктивней.

В аэропорту Айван поделился своими планами с коллегами:

– Держите. Ева, раздай, пожалуйста, всем – это подготовленная мной брошюра на экспедицию. После прилёта в Египет пять дней проведём в Каире. Акклиматизируемся. Нас встретят друзья из Верховного совета древностей. Чтобы время зря не терять изучим архивы и библиотеки Каирского египетского музея. Затем нам дадут транспорт и на долгих 23 дня мы отправимся в оазис Сива на раскопки во впадине Каттара.

В Лондоне их провожал прохладный мартовский дождь, и температура была 8 градусов по Цельсию, а по прилёту в Каир их ждали голубое небо и палящее белое солнце.

Всем хотелось насладиться теплом, но нужно было работать, посвятив себя полностью серьёзному проекту.

В аэропорту их встретил давний друг Айвана заведующий городской библиотекой Каира Латиф Аль Хассан. Он безмерно был рад видеть старого друга, с которым вместе учились в Кембридже.

– Как долетели? Айван, это твои ребята? Ас‑саля́му але́йкуму, друзья.

– Ва‑‘аляйкуму с‑саля̄м, дружище. Да, это моя гордость. Я собрал лучших ребят со всего мира, они приехали разгадать тайны древности этих чудесных мест.

Все три дня ученые провели в архивах и библиотеках Каира. Время пролетело незаметно. Было интересно найти что‑то новое, не опубликованное в печатных и интернет‑изданиях и не упомянутое в ранних исследованных исторических документах. Айван на это время уезжал с Латифом в Британское посольство для решения каких‑то вопросов. Вечером в среду группа собралась для подведения предварительных итогов.

– Друзья, что интересного нашли по мемфисскому периоду? – спросил Айван.

Библиотеки были не такие обширные как в Великобритании, поэтому большинство нашло лишь малые косвенные отрывки информации по исследуемой теме. Софи первая поделилась результатами проделанной работы:

– Относительно впадины Каттара я нашла старый гранитный камень фиванского периода выгравированный каким‑то оракулом о Боге Осирисе, наподобие камня Шабаки из британского музея. На камне говорится: «В долине Богов Осирис дал избранным знания управления своей судьбой и повелевал им относиться с уважением к этим знаниям, иначе эти знания их погубят». Там также написано, что долина Богов находится у Сепедета, звезды Сириуса, у истока года в устье подземной реки. Остальная информация повреждена от времени. И это‑то с трудом смогла прочитать. Интересный факт – там была упомянута подземная река, в Египте есть одна малоизученная подземная река. Она выходит как раз там, куда мы отправляемся, на западе оазиса Сива. Возможно, оракул подразумевал впадину Каттара как долину Богов. Раньше начало года отсчитывалось с восходом звезды Сириус, а она восходит на востоке, где и находится впадина Каттара от Сивы. В этом месте был построен храм Амона при 28 династии фараонов, а этот артефакт датирован более ранним периодом.

– Умница, Софи. Всё становится ещё загадочней и интересней, ведь впадина Каттара мало изучена, – похвалил Софи Айван.

Остальные также выразили своё восхищение найденным документом Софи.

– В тех местах нужно быть поаккуратнее. – с неизменным скепсисом произнесла Ева. – Я тут решила изучить историю этих мест времён второй мировой войны. Весь север впадины Каттара и обширные прилегающие территории оазиса Сива были заминированы странами гитлеровской коалиции, на сегодняшний день разминировано лишь пять процентов. Эта территория из‑за мин ещё называется «садами дьявола». В силу сухого климата минам время ничего не делает. Они стоят там где‑то как новенькие припорошенные песочком и ждут своего момента. До сих пор много людей и техники подрываются. Это делает нашу экспедицию потенциально опасной. Поэтому я проконсультировалась с сестрой, она разбирается в данных вопросах и из Бостона выслала мне посылку с новейшим металло‑детекционным роем нано‑ботов. Завтра с утра нужно её забрать из аэропорта Каира.

– Я слышал о том, что по периметру впадины Каттара имеются мины. Не переживай я бы не допустил вас туда. Там должны стоять предупреждающие таблички. Нашей главной задачей является изучение самой впадины, а там, по моим сведениям, мин не должно быть. Но перестраховаться, конечно, стоит. Полностью согласен с Евой. Здорово, что ты Ева, заботишься о безопасности нашей экспедиции. Помощь твоей сестры будет кстати, – сказал Айван.

– А я слышал, что третий рейх где‑то в этих местах хранил свои запасы золота, может, неспроста тут много мин. Представьте, если нам посчастливится случайно открыть это хранилище! Возможно, кроме золота там есть ещё что‑то более ценное. Многим известно, что страны Оси много внимания уделяли Египетским раскопкам, – воодушевился Ван.

– Да брось, вряд ли мы здесь что‑то такое найдём. Хотя, всякое бывает, – усмехнулась Ева.

– Если бы мы что‑то подобное нашли, то, думаю, передали бы все в Организацию объединённых наций. Этот вопрос касается большого числа стран и народов, – заметила Василиса.

– Кто‑нибудь ещё что‑то нашёл по нашей тематике? – спросил Айван.

– Друзья, у меня ощущение, что чем больше мы исследуем библиотеки и музеи, тем больше топчемся на одном месте и меньше находим чего‑то нового. Думаю, ответы на наши вопросы либо уже на виду и додумывать что‑то нецелесообразно, либо эти ответы кроются в земле, и чтобы докопаться до истины нужно заняться раскопками. К тому же на планете осталось не так много неизведанных мест и рано или поздно новые открытия явятся миру, – поделилась своим мнением Василиса.

– Согласен, раскопки дают бесценные знания о прошедшем. Перед этим, давайте обговорим организационные детали. Ева, во сколько завтра придёт посылка из Бостона?

– В 5.30.

– Хорошо. Тогда завтра к 4.30 будь готова, я съезжу с тобой в аэропорт. Думают, мы вернёмся к 9.00, поэтому всем остальным просьба к этому времени подготовиться для отъезда в Сиву, – и Айван отпустил всех для сборов к предстоящей экспедиции.

Утром все были собраны и уже ожидали приезда Евы и Айвана. Латиф Аль Хассан провел для них инструктаж:

– Друзья, Вы отправляетесь в суровый климатический регион, где много военных частей и мало туристов. Исследовательских групп там ещё меньше, разве что нефтяники по лицензии кабинета министров проводят поиски залежей нефти во впадине Каттара. И чтобы к вам не было вопросов от военных – тебе, Ван, даю лицензию министерства по делам древностей на раскопки в тех местах. Не потеряйте её и запишите мой телефон на случай непредвиденных обстоятельств. Если вас попросят не заходить на определённые территории, то вам необходимо следовать этим указаниям. Есть территории, куда иностранцам путь закрыт. Они серьёзно охраняются, нарушителей будет ждать суровое наказание. Ещё мне Айван сказал, что вы едете туда на три недели, но вижу продовольствия у вас примерно недели на две. Поэтому, я через дюжину дней приеду с провиантом. Хоть в оазисе есть вода, но для фруктов сейчас не сезон. Максимум вяленые финики найдете. Магазинов мало и выбор ограничен. Старайтесь еду расходовать экономно, всякое бывает. И, да, чуть не забыл сказать, следите за метеосводками! В это время года там бывают сильные песчаные бури, которые длятся в среднем 2‑3 дня. Если будете находиться на открытой местности без убежища, велика вероятность погибнуть. Берегите себя.

К концу речи Латифа подъехали Айван с Евой.

– Всем доброе утро. Латиф, дружище, вижу ты уже проинструктировал моих подопечных, спасибо тебе. Друзья, загружайте свои вещи. Смотрите, какого коня нам дали в Британском посольстве!

Перед ними стоял серебристый семиместный Лэндровер дефендер в максимальной комплектации для пустыни. К машине был присоединён футуристический прицеп мобильного дома‑лаборатории, оснащённый всеми системами жизнеобеспечения.

– Ух ты, британцы стали делать такие машины, круто! При небольшой доработке на такой технике можно успешно и на Марсе раскопки вести, – оценил «коня» Ван.

– Он гибридный, может долгое время ехать на электричестве. А подзаряжается от торможения и солнечных панелей на крыше трейлера. Если бы мы работали в скафандрах, то для работы на Марсе дорабатывать ничего бы не пришлось – ответил Айван.

– Хватит разглядывать машину, грузитесь скорей, нам предстоит ещё длинная дорога, – поторопила всех Ева.

Ученые погрузили свои вещи и сели в машину.

– Друзья, все готовы? – спросил Айван. – Тогда в путь! Счастливо Латиф, спасибо тебе за всё!

Машина тронулась, Латиф проводил ее взглядом.

– Нам ехать примерно 8 часов, поэтому если кто не выспался, сейчас самое время вздремнуть. Мы приедем где‑то за час до заката, мне потребуется ваша активная помощь в подготовке к ночлегу. Жить мы будем в доме прицепе и в палатках. Нам машину укомплектовали специальными палатками на крыше авто и одной запасной для ночлега на песке. Меня коллеги в посольства заверили, что наши временные жилища рассчитаны на защиту от длительных песчаных бурь. На всякий случай ещё выдали семь комплектов специальной одежды с респираторами и очками от пыли и песка, если потребуется передвигаться в суровых условиях. Также есть всё необходимое, даже душ с туалетом. Поэтому мы не будем ни в чём нуждаться и сможем на время экспедиции мобильно жить в самой впадине, а в Сиву ездить только за водой. У кого‑нибудь есть вопросы?

– Всё здорово, Айван, уверена, эта экспедиция оставит у нас самые приятные впечатления, – ответила Василиса и все остальные были с ней солидарны.

Половину дороги исследователи ехали по побережью Средиземного моря, а вторая половина шла среди сплошных песчаных дюн, глядя на которые, невольно клонило в сон. Лишь Айван, попивая кофе из своего термоса, был бодр, он слушал симфоническую музыку, тихо игравшую в магнитоле. Чем дальше они двигались, тем реже встречались машины. Казалось, что они держат путь в Богом забытое место.

Наконец, добрались до Сивы. Их встретили величественные пальмы и тёмно‑синие водоёмы. Среди растительности виднелись старые глиняные сооружения, которые почти все были разрушены редкими, но сильными дождями. Местное население отличалось от увиденных ранее жителей Каира только одеждой: мужчины носили тагельмуст, головной убор, закрывающий голову и лицо, за исключением глаз. На обочинах стояли старенькие внедорожники, местами попадались верблюды. У ученых было ощущение, что они попали на столетие, а то и пару столетий назад в прошлое.

Они медленно двигались на восток прямо к впадине Каттара. Прохожие, видя незнакомую машину, удивлённо оглядывались – чувствовалось, что туристы и исследователи здесь бывают не часто.

За пределами Сивы дорога стала гораздо хуже. Солнце уже клонилось к горизонту. Из‑за тёмных ночей в этих местах и сложного гористого рельефа, Айван решил не рисковать, а заночевать перед спуском во впадину. Остановившись, команда осмотрелась и убедилась в безопасности стоянки.

Место было безопасным – оно располагалось у стометрового отвеса во впадину. Солнце заходило за горизонт, бескрайняя долина осветилась золотистыми лучами заката. У каждого участника экспедиции в тот момент возникло ощущение, что они на верном пути, появилась уверенность в успехе предстоящих поисков.

Ван с Софи притащили какие‑то старые засохшие коряги, напоминавшие остатки пальмы, и начали сооружать костёр. Айван раскладывал палатки. Василиса и Ева в мобильном доме готовили ужин.

Когда Солнце полностью скрылось за горизонтом, на небе засияли звёзды. Айван расставил походную мебель вокруг костра. Софи с Ваном ему помогли. Василиса и Ева приготовили ароматный грибной суп и овощной салат. Из напитков у них был апельсиновый сок, который ящиками нагрузили в мобильный дом дипломаты из Британского посольства. Айван рассказал, что однажды сотрудничал с Правительством Великобритании где и познакомился со многими влиятельными политиками. Ученые поняли, насколько им повезло именно под его руководством участвовать в экспедиции – всё было на высшем уровне и продумано до мелочей.

У девушек получился прекрасный ужин. Грибной суп они делали из белых грибов, подосиновиков и подберёзовиков, которые Василиса в прошлую осень собирала в Карелии с бабушкой. Стоял такой аромат, что к разбитому лагерю прибежало несколько шакалов, которые расстроили тишину пустыни своим воем. Все нахваливали суп и дивились, какие вкусные грибы растут в России.

Пока все наслаждались ужином, Василиса, поблагодарив всех, взяла пару картонных одноразовых мисок, налила супа и ушла в темноту, к воющим шакалам. Никто не успел опомниться от удивления, только Айван воскликнул:

– Василиса, ты куда, там же опасно!

Василиса быстро вернулась обратно. Вой прекратился, сменившись тявканьем и хлюпаньем.

– Тебе было не страшно? – спросила Софи.

– Не знаю, наверное, нет – я чувствовала, что они хотят есть. Поэтому посчитала, что мой долг их покормить, – невозмутимо ответила Василиса.

– Многие люди, считая себя вершинной пищевой цепи, поступили бы иначе. Даже в Библии сказано, что всё вокруг нас создано для удовлетворения человеческих потребностей, – глядя на Василису произнёс Айван.

– Я перефразировала бы одного замечательного писателя, сказав: «Мы в ответе за тех, кто нуждается в нашей помощи». Может, это слишком наивно, но мне приятно, когда вокруг меня благополучие.

– Вовсе нет, ты не наивна, тебя просто современный мир ещё не успел испортить, – заметил Ван.

– Как же хорошо мне с вами! – смеясь, произнесла Ева.

Софи достала из своего рюкзака укулеле и начала наигрывать какую‑то заводную мелодию. Ева с Ваном не удержались и пошли танцевать у костра, к ним присоединилась и Василиса. Айван смотрел на них с улыбкой, попивая зелёный чай с чизкейком из запасов, собранных девушками‑сладкоежками.

На небе не было ни облачка, лишь бесконечная россыпь звёзд. Вокруг их шумного лагеря царила тишина. Пустыня сохраняла покой и незыблемость, как будто присутствие ученых ограничивалось светом костра, а за ним текла своим чередом её привычная жизнь. Но теперь исследователи на какое‑то время станут ещё частью. И они почувствовали, что их здесь принимают, в этом уголке мира, оторванном от цивилизации. Они были по‑настоящему счастливыми – как одна семья, они даже начали смотреть друг на друга иначе. В этой волшебной атмосфере южной ночи каждый, находящийся здесь, становился друг другу чуть дороже и роднее.

– Ещё часок посидим и пора спать, завтра, дети мои, у нас много работы, – с сожалением произнёс Айван, которому тоже нравились эти посиделки.

Но все знали, зачем они здесь, поэтому каждый дал понять, что согласен. Час пролетел незаметно. Айван улёгся в палатке на песке. Ван с Софи в палатке на дефендере. А Ева с Василисой пошли спать в трейлер. Тишина убаюкивала, все быстро заснули и дух пустыни оберегал своих новых гостей.

Рассвет начался примерно в шесть часов утра и с первыми лучами солнца Айван выбрался из палатки и пошёл умываться. К нему подтянулись Ван с Софи. Лишь Василиса с Евой спали в трейлере, так как утренний свет до них ещё не добрался.

– Девочки, пора вставать! – нарочито бодрым голосом, открыв трейлер, произнесла Софи.

– Уже? – в голосе Евы сквозило недовольство.

– Мы сейчас… Ева, поднимайся! – Василиса настойчиво потрясла девушку за плечо.

Айван с Ваном тем временем уже варили на костре овсяную кашу и кофе в турке. Проезжая Сиву, они на одном из рынков купили вяленых фиников. Каша получилась отменной, как раз то, что нужно перед работой в экспедиции.

Впадина Каттара манила своей загадочностью. Было довольно прохладно, но холод только красил пребывание в этих местах, добавляя некий контраст. Постоянное нахождение среди дневной жары утомляет, особенно таких северных людей, как Василиса.

Команда быстро собрала лагерь и направилась к наиболее пологим краям впадины, чтобы въехать на её территорию.

– Предлагаю, как въедем во впадину, сразу же начать геологический анализ местности. Софи, расскажи о своём оборудовании. Насколько быстро оно разворачивается и как работает? – спросил Айван.

– Всё просто, берём беспроводные ультразвуковые сонарные источники и с помощью поляризованной взрывчатки заглубляем их в грунт на глубину около метра поверх края впадины, потому что наиболее вероятно что‑то интересное найти именно в отвесных скалах. Знаете, как в долине царей, у Луксора, были найдены гробницы фараонов. Расстояние между сонарами должно быть не более одного километра. Придётся полазать по скалам. У Василисы с Евой есть опыт скалолазания. Если мне память не изменяет, у кого‑то вроде даже есть спортивный разряд.

– Откуда ты знаешь? – Ева настороженно посмотрела на Софи.

– Не помню, кто‑то рассказывал.

– Неправда, я никому в Англии не говорила об этом, – ответила Ева.

– Да ладно тебе, Ева, может, на каких‑нибудь публичных соревнованиях участвовала, знаешь, как сейчас быстро информация расходится, – миролюбиво сказала Василиса.

– Я тоже раньше увлекался скалолазанием и альпинизмом, когда ездил к дяде в горы. Девчонки, вы такие молодцы, удивляете меня с каждым днём! – восторженно воскликнул Ван.

– Постойте, пока никуда нам лезть не нужно. Софи, как долго может работать вживлённый сонар? Как их доставать потом обратно? Сколько их у тебя? И какое количество максимально мы можем установить? – осведомился Айван.

– У меня их много, 720 штук. Они могут работать все вместе синхронно, каждый со сдвигом фазы на 30 минут, то есть по полградуса. Доставать из земли их не нужно. Это расходные материалы. Тяжёлых металлов они не содержат, следовательно, не вредят экологии. Источники питания данных периферийных сонаров построены на конденсаторах высокой ёмкости, самоподзаряжающихся от сигнала главного сонара, с которого снимается информация. Следовательно, могут работать большое количество времени. В инструкции сказано, что срок эксплуатации 100 лет. Эта технология изначально создавалась для космических исследований небесных объектов, но из‑за малого внимания к развитию этой отрасли данную технологию взяли себе геологи, – объяснила Софи.

– Круто, немцы горазды на создание прорывных устройств, – не удержался от восхищения Ван.

– Отлично, вовремя ты нам об этом рассказала, во впадину не поедем, а поедем вокруг неё устанавливать твои сонары. – затараторил скороговоркой Айван. – Постараемся исследовать большую часть периметра впадины. Ты говоришь их у тебя 720 штук, следовательно, можем исследовать 720 километров периметра. Весь периметр около 1000 километров. Это небывалая работа. Потом спустимся и проедем по периметру, но уже по самой впадине. Прозвоним большую часть интересных мест. Немыслимо, какой объём работы мы можем выполнить за три недели пребывания здесь. Как вам такой план?

– Только вы забыли упомянуть минные поля, – ехидно напомнила Ева.

– Да, давайте те места изучать не будем. Проедем их аккуратно с помощью твоего оборудования. Оно ведь сможет нас безопасно провести? – осведомился Айван.

– Да, только я ещё не прочитала инструкцию.

– Тебе нужна помощь?

– Нет, я сама разберусь.

– Хорошо, тогда безопасный проезд через минные поля твоя задача. Давайте скорее установим первый сонар, не терпится испытать это на практике! – с воодушевлением потирая руки произнёс Айвон.

– Мне тоже! Пойду достану первую партию, – поднимаясь, откликнулась Софи.

– Я тебе помогу. Мне очень интересны такие штуки, – Ван поспешил за ней.

– Хорошо, – ответила Софи.

– А мы с тобой, Василиса, пока продумаем точный маршрут, – обратился к девушке Айвон.

– Давайте. У нас есть карта?

– Да, сейчас ноутбуком подключимся к навигационной системе дефендера и по спутниковой карте расставим точки установки сонаров.

– Здорово, только я спутниковую карту уже разглядывала, там рельеф не совсем понятный, не стоит ли нам лучше по местности ориентироваться? – спросила Василиса.

– Возможно, ты права, но некоторые скалы за тысячелетия могло занести песком и это со спутниковых карт хоть и плохо, но видно, а на местности под песчаными наносами этого точно не увидим.

– Согласна, тогда давайте расставим контрольные точки по картам, а на местности в силу возможных непредвиденных обстоятельств будем их менять, – предложила Василиса.

– Здравая мысль. Хорошо, так и поступим, – ответил Айван и они по спутниковым картам просчитали свой маршрут на триста контрольных точек. Больше планировать не имело смысла, потому что была велика вероятность того, что что‑то могло пойти не так. Несмотря на серьёзность подготовки к экспедиции, было много непредсказуемого, что представлялось лишь с определённой долей вероятности.

– У нас всё готово, – произнёс Ван.

– Отлично, мы тоже закончили, – отозвался Айван.

– Устанавливать мы их будем на расстоянии ста метров от края впадины. Меньше можем чего‑нибудь упустить. Больше, наверное, не имеет смысла, потому что в долине Царей гробницы были примерно такой глубины, – сказала Софи.

– Я согласен с Софи, такое решение будет оптимальным, – поддержал её Ван.

– Вам видней. Дайте хоть посмотреть как ваше ноу‑хау выглядит, – добродушно проговорил Айван.

– Держите, – Софи протянула один сонар Айвону.

– Хмм… Если бы я не знал, что это сонар, то перепутал бы его с ручкой Паркер! Выглядит очень похоже. Это нано‑технологии?

– Скорее уже «пико», «нано» здесь только источник питания, кварцевый излучатель и взрыватель, – ответила Софи.

– Как это возможно, это же размеры атома! Квантовая физика, – удивился Ван.

– В «нано» технологиях тоже присутствуют квантовые искажения. В данных изделиях используются закрытые разработки частных компаний. Я этим не занимаюсь, да в принципе не особо это и интересно. – пожала плечами девушка.

– Как же, это минимум Нобелевская премия.

– Возможно, – хихикнула Софи.

– Нано, пико – вам не всё ли равно? – спросил Айван. – мы же не физики, а биологи, археологи. Это уже за гранью наших научных интересов, просто полезный инструмент, который поможет нам сделать новые открытия.

– Вы не понимаете, такие технологии напрямую касаются биоинженерии! Представьте, какие возможности это откроет для биологии и медицины, – не унимался Ван.

– Может, Ван, ты и прав, но давай не будем распыляться. Твой разум мне нужен здесь и сейчас для конкретного изучения следов пребывания и жизни древних людей, чтобы разобраться в фундаментальных вещах эволюции нашего вида. Я считаю это не менее важная задача науки, а возможно и самая главная. Ты согласен со мной? – осадил подопечного научный руководитель.

– Согласен, извините, не буду с вами спорить, – ответил Ван.

– Вот и договорились. По завершении исследования расспросишь Софи на эту тему отдельно, если она захочет. – Айван оглядел собравшихся и продолжил, – давайте, наконец, установим сонар. Нужно измерить расстояния от края впадины. Ван, держи дальномер, я пойду на край, будешь отмерять от меня и вместе с Софи отходить.

– Хорошо, – сказал Ван.

Айван пошёл к краю впадины.

– Ты познакомишь меня со своим братом, Софи? Который дал тебе сонарный комплекс, – тихо спросил Ван, которого не отпускала тема прорывных технологий.

– Он обычно занят, много работает. И на меня то времени у него не всегда находится, – вздохнув сказала Софи, похлопав парня по плечу.

Тем временем Айван дошёл по края впадины и помахал рукой, мол, уже можно отмерять.

– О, нам пора, здесь 76 метров – отходим. Вот 100 метров, отлично, надо в навигаторе отметить координаты, – сказал Ван, остановившись на нужном месте.

– Теперь как написано в инструкции, втыкаем сонар стержнем в грунт, убираем предохранитель с верхней кнопки, нажимаем и отходим метра на три, – проговаривала Софи, выполняя необходимые действия.

После нажатия кнопки они отбежали примерно на десять метров, ровно через пять секунд услышали небольшой хлопок. Даже дыма не было.

– Интересно, а что там за «нано» взрыватель, ядерный что ли? – поинтересовался Ван.

– Я не знаю, – устало ответила Софи, которую уже утомили эти расспросы, и потянула парня к месту хлопка.

Корпус сонара остался неповрежденным, стержень его, по всей видимости, был уже в той маленькой дырочке под корпусом замысловатого, похожего на ручку, устройства.

– В инструкции написано, что корпус нужно забрать, чтобы в будущем можно было заправить другими стержнями, – сказала девушка, подобрав корпус сонара.

– Это разумный подход, и мы не будем вредить экологии, – жизнерадостно произнёс Ван, с глазами, полными восторга от увиденных чудес техники.

– Ну что, друзья, установили? Молодцы! Записали координаты? – спросил Айван, подойдя к Софи и Вану.

– Да, Ван записал, – ответила девушка.

– Смотри, Ван, координаты не потеряй. А лучше сделай резервную копию мне на телефон, а то всякое бывает, вдруг случайно сломается твой навигатор и вся экспедиция пойдёт насмарку.

– Верно, как говорится: «Не клади все яйца в одну корзину», точнее, скопируй, – улыбаясь собственному остроумию, Ван начал настраивать автоматическую синхронизацию своего навигатора с телефоном Айвана.

– Вам помощь не нужна? – к ним подошли Василиса и Ева.

– Мы уже закончили, сейчас поедем дальше. А у вас как дела? Вижу, вы сработались, – заметила Софи.

– Мне Василиса помогала настраивать синхронизацию металлодетекционных нано‑ботов. Вдвоём мы быстро разобрались. Всё понятно оказалось, – ответила Ева.

День шёл плодотворно, складывалось ощущение что всё идёт так, как должно идти. И их пребывание здесь не случайно. Каждого вела сюда судьба для решения чего-то важного.

До обеда они установили 16 сонаров.

– Друзья, экспедиция экспедицией, а обед по расписанию! – провозгласила Василиса, глядя на притомившуюся компанию.

– Так говорил Суворов, да? – блеснул эрудицией Ван.

– Изучал русскую историю? – спросила Василиса.

– Да, я в школе ходил на факультатив по русской культуре, у нас это направление популярно, мы же соседи, много общего, должны друг друга понимать.

– А у нас в России почему‑то мало изучают культуру Китая. Хотя мне всегда это казалось странным, ведь мы действительно близки, поэтому я самостоятельно изучила ваш язык. И была поражена глубиной видения мира через китайское иероглифическое письмо! Изучая ваш язык, я получила настоящее эстетическое удовольствие. Удивительно, как вы смогли сквозь тысячелетия это сохранить. А ведь у вас трудностей было, по моему мнению больше, чем у других народов.

Кстати, изучая другие древние языки, как например древнеегипетский, я узнавала много схожих с китайскими иероглифов. Вот бы вернуться на пять или хотя бы на три тысячи лет назад и посмотреть, какие политические связи были между северной Африкой и Азией, наверное, многое отличалось от современных представлений.

– Спасибо, Василиса, мне приятно, и я рад, что ты так считаешь, приезжай к нам в гости в Китай, в академической и бизнес среде думаю ты бы добилась больших успехов.

– Господа дипломаты, что кушать будем? – уже проголодавшаяся Ева с улыбкой их прервала.

– Не знаю, Софи с Айваном уже на улице раскладывают мебель и, наверное, что‑то придумали, пойдёмте поможем, – Василиса вышла из дефендера и позвала с собой Вана и Еву.

– Сегодня обед готовлю я. Будем есть кеджери. У нас большие запасы консервированного тунца, поэтому мне захотелось что‑то подобное. Как вам? – спросил Айван. Это блюдо было близко его смешанной культуре индийского англичанина.

– Мне нравится, я как раз хотел риса с рыбой, – произнёс Ван. Остальные также были согласны, все уже изрядно проголодались.

Айван параллельно с готовкой расспрашивал Софи и Василису о проделанной работе:

– Коллеги, как я понял, вы установили шестнадцать сонаров, поделитесь опытом, было сложно? Мы можем двигаться быстрее или это наш предел?

– В принципе, для оптимальной работы достаточно трёх человек. Один отмеряет расстояние и по рации говорит насколько отходить, второй записывает координаты и третий устанавливает сонар, ну и человек, который ведёт машину. Как раз у нас столько же, можем меняться местами. По времени, если отработаем технологию и каждый будет ловко справляться, то один сонар будем устанавливать примерно за три‑пять минут. Плюс переезд с точки на точку по бездорожью примерно за дюжину минут, но, думаю, будем двигаться быстрее, рельеф уже более‑менее нормальный, можно и за пять минут участки проезжать. Если берём по максимуму, то один участок выполним за семнадцать минут. Светлое время суток тут держится где‑то двенадцать часов. В идеале нам нужно три часа, на завтрак, обед и ужин. За день можем работать по девять часов. То есть, в день будем устанавливать около тридцати сонаров минимум. Сегодня, думаю, установим ещё около шестнадцати. Оставшиеся смонтируем в течение трёх недель, если, конечно, мы будем устанавливать всё, что есть, – поделилась своими расчётами Софи.

– Софи перестраховывается, я думаю, мы можем устанавливать их гораздо быстрее, поэтому разместим все за две недели, – дала более оптимистичный прогноз Василиса.

– Да, Софи ты молодец, готовишься к худшему, это полезное качество. Однако, я соглашусь скорее с Василисой. Может, сократим ночлег. Нам для нормального сна будет достаточно восьми часов. К тому же завтракать можем затемно и с рассветом выдвигаться. Ужин готовить в обед. До сумерек постараться поработать, а в 20.00 отбой. Понимаю, сложновато, но при худшем раскладе уложимся в пятнадцать дней. Я очень хочу эту экспедицию провести максимально эффективно. А потом постараемся за неделю объехать наши точки по впадине и зафиксировать все аномалии. Друзья, все согласны ради великой науки поработать по двенадцать с половиной часов в день? Если не будет получаться, надрываться не будем, будем друг друга поддерживать. Давайте проголосуем.

– Я справлюсь, поэтому за, – без раздумий ответил Ван.

– Я тоже, – сказала Василиса.

– Давайте попробуем, – подумав, произнесла Софи.

– Друзья, по‑моему, пустыня вам крышу сносит! Я вредить своему здоровью не собираюсь, какой бы великой наукой мы не занимались… Но, давайте попробуем, может и нормально будет, – с большими сомнениями согласилась Ева.

– Вот и отлично, вы супер, у нас всё получится! – обрадовался принятому решению их наставник. – А теперь прошу к столу, у меня всё готово.

– Ммм, пахнет аппетитно, – восхитилась Софи.

– Айван, да ты знатный кулинар, – Ева тоже снизошла до похвалы.

– Спасибо! А поужинаем лазаньей, у нас в трейлере в холодильнике много полуфабрикатов, нужно лишь только разогреть, – отозвался довольный повар.

– Лазанью я люблю, – довольно промурлыкала Ева, да и все остальные не были против такого предложения.

После плотного обеда ученые выполнили гораздо больше работы, чем предполагали. Машина оказалась надёжной и шустрой для бездорожья, к тому же каждый приноровился к своим новым обязанностям. За день удалось установить ещё тридцать пять сонаров. В это время года ещё было не сильно жарко, а местная красота вдохновляла на активную работу.