Тайна капитана Пангасиуса. Книга шестая

Пролог

Море было пустынным. Яркое солнце заливало золотистым светом гигантскую синеву, как на картине, изображающей морской пейзаж. Тихий, тёплый ветерок овевал палубу шхуны «Авантюра». Стояли последние дни осени, начало зимы, но «Авантюра» двигалась на юго-восток к островам Гведской Ост-Индии, где царило вечное лето.

На борту «Авантюры» находилось двадцать три человека и один пёс: одноглазый капитан Пангасиус, куривший такой крепкий табак, словно окуривал ульи, его чернокожий раб Итамар, выполнявший обязанности боцмана, помощник капитана Виктор Бромс, который, казалось, последний раз улыбнулся ещё в колыбели, жизнерадостный штурман Раймонд Румбик, любивший, чтобы кружка была полна, судовой лекарь Фридрик Шпиль, с важностью величавший себя «доктор Шпиль», повар Мартофляк, двенадцать матросов и пятнадцатилетний юнга Габриэль Птенчик. Кроме экипажа, по воле случая на судне оказались и пассажиры: нотариус из Квакенбурга доктор Мартиниус, его помощник Мельхиор, племянница Мартиниуса Барбара или по-домашнему Барабара, и беспородный пёс Кусай, не отходивший от Барабары. Необходимо упомянуть и несколько кур-несушек, взятых в плаванье ради свежих яиц к столу двадцать третьего человека. Кто этот двадцать третий? О, это была весьма примечательная личность, сыгравшая важную роль в дальнейших событиях, но обо всём по порядку.

Так как же такая сухопутная компания очутилась на «Авантюре», среди суровых мореходов? Всему виной Барабара. На свой восемнадцатый день рождения она пожелала, чтобы дядя свозил её в Ориент – главный порт Гведского королевства на Синем море. Барабара мечтала увидеть море, корабли, настоящих морских волков и попробовать макароны с соусом из чернил осьминога1. Мельхиор был вынужден сопровождать шефа, хотя он терпеть не мог путешествия и предпочитал проводить свободное время за чтением книг в уютном особняке нотариуса на Зелёной улице в Квакенбурге.

Преодолев долгий путь на восток, трое квакенбуржцев добрались до Ориента на почтовом дилижансе и остановились в гостинице «Двуглавый петух» на Набережной русалок. В гостинице уже жили три сестры – дочери графа Кронье – приехавшие в Ориент для участия в конкурсе невест Морского царя. Древний обычай требовал обязательного наличия трёх кандидаток: брюнетки, блондинки и рыжей. Так случилось, что после трагических событий Барабару уговорили заменить блондинку Лилию Кронье и тоже принять участие в конкурсе.

Конкурс должен был проходить на маяке Большой Лемюэль, возведённом на острове Невест посреди гавани Ориента. Начавшийся пожар заставил обитателей маяка, несмотря на бурю, бежать в море на «Флоре» – утлом судёнышке, доставившем невест на маяк. Огромная волна потопила «Флору», но троим квакенбуржцам и псу смотрителя маяка удалось выжить. В конце концов их подобрала «Авантюра», шедшая в Гведскую Ост-Индию. Из-за сильного ветра капитан Пангасиус не смог вернуться в Ориент, чтобы высадить своих случайных пассажиров, и им пришлось ждать встречного судна. Так началась эта удивительная история.

Часть первая

Гведская Ост-Индия

Глава I

Виконт Бук к вашим услугам

На второй день плавания установилась тихая погода. Осенние бури, терзавшие Гведское Поморье, остались далеко позади. Лёгкий бриз гнал невысокие волны, с тихим шипением облизывавшие форштевень «Авантюры». Солнце двигалось к закату в сопровождении перистых облаков – предвестников ненастья.

Выйдя на палубу в сопровождении Мельхиора, Барабары и Кусая, подышать перед сном свежим воздухом, доктор Мартиниус, к своему удивлению, увидел новое лицо. У борта стоял высокий незнакомец в прекрасном камзоле оранжевого шёлка и парике, обильно усыпанном пудрой, и задумчиво смотрел на голубой простор. Лет пятидесяти. Слегка загорелый. Небольшая бородка и лихо закрученные усы. Ухоженные, покрытые золотым лаком, ногти. На груди Офицерский крест ордена Гведского орла на чёрной орденской ленте с девизом «Cursus honorum» – «Путь чести». В ухе золотая серьга: ромб, на котором были изображены королевская корона и два скрещенных палаша. Такие нарукавные шевроны носят конногвардейцы. В руке трость с серебряной ручкой в виде лошадиной головы.

Заметив приближающихся к нему троих квакенбуржцев, незнакомец обратился к ним, замысловато поклонившись, как это принято у придворных.

– Позвольте представиться, месьеры. Бывший ротмистр Лейб-гвардии королевского линейного Кирасирского Его Величества полка виконт Гениус Артемис Адонис Бук к вашим услугам.

Нотариус, его помощник и племянница тоже представились. Барабара даже попыталась изобразить что-то вроде книксена. Мартиниус извинился за их нелепый вид. Все трое были одеты в полосатые фуфайки и бушлаты, казавшиеся им великоватыми. Особенно комично выглядели маленький нотариус и Барабара в висящей на них мешком морской форме с подвёрнутыми рукавами и штанинами. Огородные пугала, да и только. Их собственное платье, пострадавшее во время кораблекрушения, ещё не привели в порядок.

– Полноте, месьер нотариус, – вежливо запротестовал виконт. – Капитан Пангасиус поведал мне о ваших злоключения. – Он галантно поцеловал руку вспыхнувшей Барабары. – Я не имел счастья быть представленным вам ранее, так как, признаться, не переношу качку. Пришлось в одиночестве страдать в каюте, пока шторм не утих.

– Но тогда, почему же вы, ваше… ваше… – начала было Барабара, но сконфуженно замолчала.

– Ах, оставьте церемонии, прелестное создание, – пришёл виконт ей на помощь. – Мы же современные люди! Сейчас в моде простые нравы, поэтому никаких «сиятельств». «Месьер виконт» будет вполне достаточно. Впрочем, чем могу?

– Я хотела спросить, почему вы здесь, если не переносите качку, месьер виконт?

– Прошу простить мою племянницу, месьер виконт, – вмешался доктор Мартиниус, сердито посмотрев на Барабару. – Она ещё молода и не приучена к этикету.

– А вот и нет, дядюшка! – возмутилась до глубины души Барабара. – В монастырской школе Святой Пейрепертузы меня два года натаскивали на этикет! Наша классная дама мадемуазель Вальпургия была просто без ума от всех этих книксенов и поклонов. «Стойте ровно, девочки. Держите спинку прямо, девочки, вы должны выглядеть достойными мамзелями…» Фу, тошнит!

– Возможно, на море начинается волнение? – забеспокоился виконт и бросил тревожный взгляд за борт. – Кажется, меня тоже начинает мутить.

– Волнение моря тут ни при чём! – заявила Барабара, подтягивая сползающие штаны. – Меня всё ещё тошнит от школы в общем и мадемуазель Вальпургии в частности.

Несмотря на нелепый наряд, Барабара в этот момент показалась Мельхиору красавицей. Нежное личико, но дерзкий носик, озорные голубые глаза, вечно растрёпанная грива светлых волос. Явно не пай-девочка, зато полна своеобразного очарования.

– Почему я здесь? – повторил Бук Барабарин вопрос. – Охотно удовлетворю ваше любопытство, мадемуазель Мартиниус. Впрочем, удобнее беседовать у меня в каюте, тем более, время вечернего чая. – Виконт повернулся к Мартиниусу и Мельхиору. – Окажите мне честь, месьеры.

Каюта виконта Бука находилась в кормовой надстройке, над каютой капитана Пангасиуса. Это была самая лучшая каюта на «Авантюре»: довольно просторное помещение с дорогой мебелью. Большой книжный шкаф, сервант с прозрачными хрустальными дверцами, картины на стенах. В центре стоял стол с креслами. В глубине каюты красовалась ширма в четыре панели из тёмного дерева и перламутра, украшенная инкрустацией, изображавшей охоту на тигров в Гведской Ост-Индии. На стене висела коллекция оружия: пара дуэльных пистолетов с посеребрёнными рукоятками, солдатский мушкет и двуствольное охотничье ружье. Под огнестрельным оружием размещалось холодное: кирасирский палаш, гусарская сабля, егерский кортик, кинжал туземцев Новой Гвеции и придворная шпага, украшенная драгоценными камнями. Под коллекцией оружия находилась кровать с пологом. В общем, каюта представляла собой резкий контраст с клетушкой штурмана, в которую Пангасиус поселил непрошенных пассажиров.

– Простите, месьеры, но у капитана Пангасиуса на судне царит сухой закон, поэтому я не могу предложить вам что-нибудь приличное, – рассыпался в извинениях Бук, когда все уселись за стол. – Остаётся чай и кофе. У меня найдётся хороший кофе из Гведской Вест-Индии. Но, если вы желаете чая, то есть весьма неплохой чай с Терра-Новы, куда мы сейчас направляемся, – заметив любопытный взгляд доктора Мартиниуса, направленный на коллекцию оружия, виконт спросил: – Любите пострелять, месьер нотариус? Или предпочитаете фехтование?

– О, нет, месьер виконт, – замахал ручками нотариус. – Я не служил, и мой секретарь тоже. Мы люди мирные.

– Ах вот как? – с некоторым пренебрежением посмотрел Бук на Мельхиора. На Мартиниуса виконт не стал тратить взгляда. Маленький, тощий, абсолютной лысый нотариус, согнутый, как вопросительный знак, не давал ни малейшего повода подозревать его в отчаянной воинственности.

– Зато у месьера Лукаса дед генерал и отец тоже военный, – бросилась на защиту молодого человека Барабара. – Правда, Мельхиор?

– Мой дед погиб в битве при Портобелло, – нехотя проговорил Мельхиор. – Может быть, вы его знали, месьер виконт? Он командовал бригадой лёгкой кавалерии. Бригадный генерал Мельхиор Теофил Лукас. Меня назвали в его честь. Отец, Ян Мельхиор, тоже воевал. Он служил в Седьмом Гведианапольском уланском полку и дослужился до ротмистра.

Бук оживился. Было видно, что затронутая тема доставляет ему удовольствие.

– Великая Северная война для меня, месьеры, была, как будто только вчера, хотя прошло уже более двадцати лет. Тогда Оливьер Гордый, князь Оранжевой страны, вероломно вступил в коалицию с городами и племенами дикарей Новой Гвеции, подкупил синеморских пиратов и атаковал королевство одновременно с трёх сторон. Пиратских флот с десантом портобельской пехоты ударил по Ориенту, полчища дикарей из джунглей Новой Гвеции, подкреплённые ополчениями Гведианаполиса и других городов гведиотов, осадили Гведокрепость на западной границе Зелёной страны, а армия Оранжевой страны под командованием самого князя Оливьера перешла в наступление на Зелёную страну с востока. К счастью, Синеморский королевский флот адмирала Кока наголову разгромил пиратов. За эту великую победу его величество король Себастьян Второй наградил адмирала позолоченной пушкой с пиратского флагмана. Кок поставил её у себя на огороде и в праздники разрешал пострелять из неё деревенским ребятишкам. Пока Первый армейский корпус удерживал Гведокрепость и раз за разом отражал яростные штурмы, король собрал большие силы, нанёс поражение князю Оливьеру и, в свою очередь, двинулся на Портобелло. Наш Гвардейский корпус тоже принял участие в наступлении. Гвардейский корпус, Второй армейский и Первый резервный армейский корпуса, легкоконные и легкопехотные полки милиций2 Голубой и Фиолетовой стран. Наша Конная гвардия взаимодействовала со Второй кавалерийской дивизией, в которой служил ваш батюшка, месьер Лукас. В неё входили Пятый Гведского военного ордена драгунский полк, Шестой Гвинбургский конно-гренадерский, Седьмой Гведианапольский уланский и Восьмой конно-стрелковый. Бывали весьма жаркие схватки, доложу я вам. А какие мы закатывали кутежи в офицерских палатках, месьеры! Ах, молодость! Всю ночь пирушка, а чуть свет на коня, палаши вон и в бой. Какая прелесть, не правда ли? Наш командир полковник маркиз Петри часто говаривал, что тот не гвардеец, кто не отдал жизнь за короля до тридцати лет. Ему самому было тогда двадцать восемь, а мне всего лишь восемнадцать. Безусый кирасирский поручик.

Виконт задумался, опустив голову. Впрочем, ненадолго. Через минуту он встрепенулся и вскричал:

– Да что это я? Пригласил в гости, а сам ударился в воспоминания! Смею надеяться, вы извините меня, друзья мои. Габриэль!

В каюту заглянул юнга.

– Я полагаю, для кофе время уже позднее, но от чая вы не посмеете отказаться, – улыбнулся Бук своим гостям и отдал распоряжение Птенчику: – Чай и пирожные из моих запасов. И поживей. Одна нога здесь, другая там!

Юнга исчез.

– У вас и пирожные есть? – Барабара была потрясена, затем гневно сдвинула брови: – А нас кормят солониной и сухарями, вот!

– Безобразие! – возмутился виконт. – Так обращаться с мадемуазель? Это недостойно гведского капитана! Даже штатского! – Он на мгновение задумался, потом поднял голову, и его лицо озарила любезная улыбка. – Я предлагаю вам, месьеры, питаться вместе со мной. В самом деле. К чему глупые условности и сословные перегородки? Короче, завтра утром я жду всех вас к завтраку. Будут яйца «Бенедикт» и булочки с маком.

– Яйца «Бенедикт»? – удивилась Барабара. – А что это такое?

Бук снисходительно улыбнулся:

– Ничего особенного. В состав яйца «Бенедикт» входят: яйцо пашот, ветчина, белый хлеб и соус из сливочного масла с лимонным соком. Как видите, всё очень просто, но вкусно. Я вообще против излишеств.

Юнга внёс поднос с угощением. При виде кремовых пирожных у Барабары потекли слюнки. Несмотря на суровую монастырскую муштру, она осталась сладкоежкой.

Бук окинул придирчивым взглядом стол и, убедившись, что перед каждым гостем стоит чашка с чаем и тарелочка с пирожным (перед Барабарой с двумя), проговорил:

– Итак, месьеры, почему я здесь. Я должен признаться, выйдя в отставку, я увлёкся игрой в «Три орешка». В награду за службу я получил имение в побеждённой Оранжевой стране, между Портобелло и Южной Александрией. После бурной военной жизни я ужасно скучал в этом медвежьем углу. Лишь игра развлекала меня, и скоро меня охватила страсть, способная сжечь дотла. Но плохо было то, что я постоянно проигрывал. Меня преследовал какой-то злой рок. Я проиграл всё наследство моего батюшки. Вульгарно, но это так. В конце концов мне пришлось рассчитать слуг, и я жил один в огромном, пустом доме, одинокий, как волосок на лысине старика. День и ночь я мечтал стать лучшим игроком королевства и никогда не проигрывать. Я вам не наскучил, месьеры?

– Ну что вы, месьер виконт, – запротестовал доктор Мартиниус. – Очень интересно. Мы все во внимании.

– Извольте, – кивнул Бук. Он сделал глоток чая, аккуратно вытер усы белоснежной салфеткой и продолжил рассказ: – Однажды вечером в мою дверь постучался одноглазый моряк. Его звали капитан Пангасиус из Ориента. Он ехал из Портобелло в Южную Александрию и попросился переночевать. За ужином мы сыграли в «Три орешка» и я, как обычно, проиграл. В расстроенных чувствах я поведал капитану о своём невезении. Пангасиус сказал, он знает, как мне помочь. На Терра-Нове живёт одна полубезумная, древняя старуха. Говорят, она ведьма и с помощью колдовских заклинаний может исполнить любое желание. Ему тоже нужна та ведьма и он готов взять меня с собой, но я должен найти деньги на это предприятие. Долго я не раздумывал. Мы ударили по рукам и приступили к подготовке экспедиции в Гведскую Ост-Индию. Я заложил имение, как это принято в свете, а Пангасиус на мои деньги купил в Ориенте шхуну «Авантюра», снарядил её для долгого плавания и набрал экипаж. И вот мы на пути к Терра-Нове, месьеры. Какая прелесть, не правда ли?

Виконт замолчал, так как в каюту вошёл капитан Пангасиус. Он был явно не в духе.

– Тысяча проклятий! Мы едва плетёмся, – проворчал капитан в рыжую бороду. —Даже при хорошем ветре «Авантюре» понадобиться не меньше двух недель, чтобы добраться до Терра-Новы. К сожалению, денег сьера виконта хватило лишь на эту плавучую антикварную лавку.

Пангасиус не успел закончить свою тираду, как Барабара перебила его:

– А вы зачем хотите попасть в Гведскую Ост-Индию, капитан Пангасиус? – спросила она с бесшабашностью, присущей юности.

Пангасиус ответил девушке взглядом, казалось, способным убить целую гимназию таких девушек, но внезапно смутился и даже слегка зарделся.

– Это личное, – пробормотал он. – Пусть мои мотивы останутся тайной.

Глава II

Игра в «Три орешка»

– А не сыграть ли нам в «Три орешка»? – неожиданно предложил Бук. Впрочем, не совсем неожиданно. Этого можно было ожидать от такого заядлого игрока.

– Нет, я пас, уважаемые, – отказался капитан Пангасиус. – Мне нужно проверить курс.

– А я бы, пожалуй, сыграл, – с воодушевлением потёр ладошки доктор Мартиниус. – Мельхиор? Барабара? Вы как?

Мельхиор пожал плечами:

– Я не знаю правил.

– Я тоже, – присоединилась к молодому человеку Барабара.

– А я вам сейчас всё объясню, – встрепенулся виконт. Он достал красивую коробку красного дерева. – Смотрите, месьеры. Правила просты. Вот три кости трёх цветов: красная, белая и чёрная. Вот три отдельных карты такого же цвета с изображением ореха. Вот три набора карт по шесть штук в наборе. Наборы тоже красный, белый и чёрный. На картах столько же точек, как и на гранях костей – от одной до шести. Красная масть самая высокая, белая средняя, чёрная самая низкая, но чёрная шестёрка бьёт белую единицу, а белая шестёрка бьёт красную единицу.

– А зачем нужны карты с орехами? – спросила Барабара.

– На орехи делают ставки в соответствии с их достоинством. Например, на красный орех ставят золотой флориан, на белый серебряную гведскую крону, на чёрный, допустим, медный центум. Или, если угодно, на красный орех дом, на белый коня, на чёрный жену. Или в другом порядке, в зависимости от того, как считает участник игры ценность своих ставок.

– Неужели для кого-то лошадь дороже жены? – обиженно посмотрела на виконта Барабара.

– Смотря какая лошадь и какая жена, – глубокомысленно изрёк Бук. – Но, с вашего позволения, я продолжу. Итак, один тур состоит из трёх игр, в которых разыгрываются орехи, начиная с самого низкого чёрного. Играют всегда двое. Первая стадия игры: распределение карт. Игроки по очереди бросают одновременно все три кости и, в зависимости от выпавших очков на гранях костей, берут себе карты. Если кости показывают на уже розданные карты, то участники игры забирают карты, следующие по старшинству, большего достоинства. Если таковых не осталось, то меньшего. Распределив все восемнадцать карт, участники начинаю игру. Первым делает ход тот, у кого больше красных карт. Если у каждого одинаковое количество красных карт, по три, то первым делает ход тот, у кого на красных картах больше очков. Если есть карты одинакового достоинства, например две или три двойки, можно пойти одновременно двумя или тремя. Побеждает тот, кто первым выбросит все свои карты или у кого их останется меньше. Победивший игрок забирает себе ставку на орехе – сначала на чёрном. В следующей игре разыгрывает белый орех, затем красный.

– Любопытно, – возбуждённо пропищал доктор Мартиниус. – Видимо, это азартная игра?

– О да, ваша учёность, – с грустью отозвался виконт. – Очень азартная. Люди из низшего общества теряли последние гроши и продавали себя в вечное услужение, а вельможи проигрывали огромные деньги и стрелялись, не в силах заплатить долг.

– Ну что ж, тогда давайте начнём? Мы будем делать маленькие ставки. Предлагаю по полкроны.

Первыми сели играть Бук и нотариус. Через несколько минут нотариус выбросил все свои карты. Следующим соперником виконта стал Мельхиор и тоже быстро выиграл. Последней играла Барабара. Результат оказался таким же, как и в двух предыдущих играх: Бук опять проиграл.

– Вот видите? – вскричал огорчённый виконт, швыряя на стол карты. – Я же вам говорил! Я всегда проигрываю. Если бы невезение можно было обратить в звонкую монету, я стал бы богачом! Больше всего на свете я хочу стать лучшим игроком королевства. И отыграть моё состояние.

Бук нахохлился, словно петух на насесте, у которого отправили в суп всех его кур, но вдруг грохнул кулаком по столу и вскочил с места.

– А, к Деусу на рога сухой закон имени капитана Пангасиуса! – рассмеялся виконт. – Всё равно, наш суровый кэп не увидит.

Оборвав смех, Бук подошёл к серванту. Мельхиор впервые заметил, что виконт обут в туфли на высоких каблуках, как у придворной дамы. Бук раскрыл сервант и вынул бутылку и четыре пузатых бокала.

– Давайте-ка лучше пригубим этого славного вина.

Виконт разлил щедрой рукой вино необычного оранжевого цвета по бокалам, вручил их гостям и, подняв свой, произнёс:

– Да пребудем мы в вечном здравии!

Все выпили.

– Как вы находите вино? – осведомился Бук. – Южноалександрийская мальвазия урожая позапрошлого года. Вы не сыщете в Оранжевой стране лучшего вина, клянусь честью!

– Отменный вкус, – согласился доктор Мартиниус. – Сладкий и нежный.

– Признаюсь, я прихватил с собой несколько бутылочек из моего винного погреба. Только не выдавайте меня, месьеры. Это может вызвать брожение умов у экипажа и приступ ярости у капитана Пангасиуса.

– Месьер виконт, я вижу у вас «Собрание гведских вельмож» Королевского Геральдического департамента! – воскликнул ликующим фальцетом Мартиниус, показывая на книжный шкаф. Там среди книг сверкал лакированной кожей переплёта огромный том.

– Именно так, ваша учёность, – кивнул Бук. – Последнее издание. Здесь на «Авантюре» лишь небольшая часть моей библиотеки. Пригодится, чтобы не скучать в долгом плавании.

– О, месьер виконт, не могли бы вы дать мне на время эту книгу?

Мельхиор невольно поморщился. Его шеф благоговел перед знатным сословием. Нотариус был ревностным собирателем и хранителем сведений о старинных гведских родах, но не бескорыстным. Мельхиор знал о самом заветном желании старика. Доктор Мартиниус страстно желал стать однажды графом или хотя бы бароном и получить золотые рыцарские шпоры и титул из рук его величества Флориана Миролюбивого.

– Что ж, извольте, – любезно наклонил голову Бук. – На всё время нашего совместного путешествия «Собрание гведских вельмож» ваше.

Доктор Мартиниус был совершенно очарован виконтом Буком. Возвращаясь в свою каюту с «Собранием гведских вельмож» под мышкой, он восторженно бормотал себе под нос:

– Виконт Гениус Артемис Адонис Бук. Нет, как звучит, а? Вот что значит наследственность и воспитание! Но породу, исконную принадлежность к знатному сословию, не заменит никакое воспитание. Всё равно виконт останется виконтом, а пахарь пахарем. А всё же интересно, какую такую тайну скрывает капитан Пангасиус?

Когда на следующее утро трое квакенбуржцев зашли в каюту Бука, виконт сидел в кресле, а вокруг него суетился судовой повар Мартофляк. Экипаж «Авантюры» состоял из рослых жителей Синей страны, только толстенький Мартофляк был приземистым, кривоногим уроженцем Новой Гвеции с хитрыми, бегающими глазками и угодливыми манерами. Повар старательно подбривал усы и бородку Бука, предварительно хорошенько намылив ему щёки.

– Добро пожаловать! – приветствовал гостей Бук. – Мартофляк, заканчивай скорее и неси нам завтрак.

Пока гости занимали места за столом, а Мартофляк собирал принадлежности для бритья, юнга Птенчик внёс поднос, уставленный посудой.

– Моя матушка была строга, доложу я вам, и с детства учила меня правильно есть яйцо «Бенедикт», – принялся объяснять виконт. – Если пашот выложен внутри двух кусочков хлеба, соблаговолите, месьеры, есть его руками. Если он подается на тосте или вафле, понадобится закусочный нож и вилка. Яйцо нужно аккуратно разрезать, чтобы желток начал слегка растекаться по тосту, и придерживая вилкой, брать по кусочку в рот. Какая прелесть, не правда ли?

Выслушав инструкцию по поеданию яйца «Бенедикт», квакенбуржцы принялись уплетать угощение за обе щёки. Несколько дней на свежем морском воздухе и солонина с сухарями неимоверно увеличили их аппетит. Бук с удовлетворением наблюдал за гостями, не забывая и о себе. Когда с завтраком было покончено, виконт шагнул к серванту с вином, но снаружи раздался громоподобный грохот. Все вскочили из-за стола.

– Как вы думаете, что это? – спросила Барабара.

– Похоже на пушечный выстрел, – ответил Бук, прислушиваясь. – Впрочем, сейчас узнаем. Эй, Птенчик!

Юнга влетел в каюту. Его побледневшее лицо выражало крайнее волнение.

– Месьер виконт, месьеры, спасайтесь! На нас напали пираты!

Глава III

Бриг «Испуг» идёт на абордаж

– Поспешим на палубу, друзья мои! – воскликнул Бук и, выхватив из висящих на стене ножен кирасирский палаш, устремился наружу. – Ну берегитесь, канальи!

Когда трое квакенбуржцев оказались на палубе, они увидели следующую картину. По палубе метались перепуганные матросы. Капитан Пангасиус сам стоял за штурвалом и хриплым басом метал словесные громы и молнии в свою команду, которая, впрочем, его не слушала. Возле капитана Пангасиуса переминался с ноги на ногу Итамар, терпеливо ожидающий какого-нибудь приказа, но Пангасиусу было не до него. Мартофляк в белом поварском колпаке, натянув на толстое пузо спасательный круг, готовился прыгнуть за борт. Юнга Птенчик в одиночестве принялся неумело заряжать единственную пушечку «Авантюры», служившую для подачи сигналов. Кусай с лаем крутился у всех под ногами.

К «Авантюре» стремительно приближался большой трёхмачтовый корабль под пиратским флагом: чёрным полотнищем, на котором скалился белый череп со скрещенными саблями под ним. Удлинённый корпус с вытянутым вперёд тараном, хищные обводы, низкая посадка, по десятку пушек с каждого борта. Ветер расправил большой кормовой флаг с изображением какой-то жуткой твари: не то кальмара, не то осьминога, не то чего-то вместе. Ванты пиратского корабля облепляли морские разбойники. Их было не менее сотни. Пираты держали в зубах зазубренные кортики, за поясами заткнуты длинные пистоли и кривые ятаганы, канониры возле пушек грозили дымящимися фитилями. Исключительно страшное, но захватывающее зрелище.

– Сдавайтесь, несчастные, ржавый якорь вам в задницу! Бриг «Испуг» берёт вас на абордаж. Сейчас мы будем вас грабить! – прогремел голос главаря пиратов. На мостике «Испуга» бесновался грузный верзила с выдающейся вперёд челюстью и лихорадочно блестящими глазами. Он потрясал кулаками и истерично орал команды своей банде.

Одна из пушек пиратского корабля снова оглушительно выстрелила. Чугунное ядро со свистом пронеслось над «Авантюрой» и упало в море далеко за ней. В ответ капитан Пангасиус испустил цветистый набор такой чудовищной брани, что покраснели, наверное, даже пираты. Пискнув, Барабара зажала уши руками, виконт брезгливо сморщился, а доктор Мартиниус с интересом посмотрел на Пангасиуса. Но, видимо, виртуозная брань не могла остановить разбойников. «Испуг» навалился бортом на «Авантюру», и пираты с воплями, свистом и визгом посыпались с вант на палубу шхуны. Морского сражения не получилось, так как никто не сумел оказать врагам сопротивления. У виконта Бука мгновенно выбили из руки палаш, а парик надвинули на лицо, с Мартофляка стащили спасательный круг и напялили снова поверх рук так, что повар больше не мог ими пошевелить, а Птенчика пинками прогнали от так и не заряженной пушечки. Кусая привязали в сторонке и бросили ему кусок сушёного кальмара, чтобы не пёс гавкал. К головам капитана Пангасиуса и Итамара разбойники приставили пистоли.

По приказу главаря пираты согнали экипаж «Авантюры» к грот-мачте. Со всех сторон на безоружных моряков смотрели дула пистолей и сверкали сталью ятаганы. Мельхиор держался поближе к Барабаре. Он намеревался защитить девушку, хотя не представлял, как это можно будет сделать.

– Моё имя Бульк, папа Бульк! – заявил главарь морских разбойников, появившись перед моряками «Авантюры». – Теперь вы моя законная добыча. Приготовьте к сдаче деньги, украшения, ценные вещи и продукты питания с непросроченным сроком годности. Клянусь невестами Морского царя, попытавшиеся утаить вышеназванное будут безжалостно и жестоко казнены. Где мой казначей? Чубик, где ты?

Из толпы пиратов выступил худой, долговязый тип с хитроватой физиономией, длинной, как день без обеда. На носу криво сидели очки, такие мутные, словно их сделали из бутылочных донцев. За ухом торчал карандаш, а под мышкой – толстый гроссбух.

– Я здесь, папа.

– Будешь вносить в ведомость принятые ценности. Дебит, кредит, сальдо, мульдо, ну сам знаешь. В нашем пиратском деле главное – учёт и контроль. Если недоглядишь, наши балбесы украдут и пропьют и добычу, и корабль, и своего папу.

– Как вам не стыдно, месьер Бульк! – крикнула Барабара, вырываясь из рук Мельхиора, который пытался её удержать.

– Кто это здесь меня стыдит? – обернулся Бульк к Барабаре. – Вы кто такая, барышня?

– Я вам не барышня, а мадемуазель Барбара Мартиниус из Квакенбурга и, между прочим, бывшая невеста Морского царя, вот!

– Кто-кто? Барбара Мартиниус из Квакенбурга?

– Она самая! – гордо задрала нос Барабара. – А что?

Бульк повернулся к разбойникам:

– Слушай мою команду, псы! Перед добычей извинится и вернуться на «Испуг». Чубик, закрывай свою бухгалтерию. Здесь дохода не будет.

Недовольно ворча и алчно оглядываясь, пираты покинули «Авантюру». Бульк встал перед Барабарой на одно колено, склонил голову, прижал руки к груди и пылко воскликнул:

– Благодарю от всей пиратской души, моя спасительница!

– Это вы о чём, месьер Бульк? – непонимающе уставилась на главаря Барабара.

Бульк расплылся в широченной улыбке:

– Это же меня приговорили в казни в «Пиратской Дыре» в Ориенте, а вы меня спасли. Бургомистр так мне и сказал: благодари мол, негодяй, мадемуазель Барбару Мартиниус из Квакенбурга. Если бы не она, ты бы стал мишенью на конкурсе самых метких лучников3.

– Так вы тот самый пират?

– Ну, конечно, моя спасительница! Как тесен мир!

– Да, действительно, – пробормотала Барабара. – Как тесен мир.

– В наше время милосердие такая же редкость, как тощий повар, – Бульк покосился на пухлого Мартофляка, которого доктор Шпиль с большим трудом освобождал от спасательного круга. – Но изредка встречается. Я имею ввиду милосердие, а не повар.

Попросив прощения за беспокойство у смущённой Барабары и не удостоив вниманием остальных, Бульк перепрыгнул на «Испуг». Пиратский бриг отошёл от шхуны и, быстро набирая скорость, отправился на поиски другой добычи.

Команда шхуны принялась наводить порядок. Рулевой занял место за штурвалом, и капитан Пангасиус в сопровождении Итамара спустился на палубу.

Вернув парик на его законное место, Бук осмотрел свой дорогой оранжевый камзол и обнаружил, что один рукав полуоторван.

– Скажу вам не таясь, месьеры, этот камзол мне нравился, – сокрушённо вздохнул виконт. – Однако, какие канальи! Из-за них я сломал себе ноготь. Пусть только попадутся мне ещё раз! Я им покажу!

– Ах, оставьте, месьер виконт, – устало улыбнулась Барабара. – Я, наоборот, очень надеюсь, что мы больше никогда не встретим пиратов. Как здорово, что я тогда догадалась попросить бургомистра Ориента помиловать этого страшного папу Булька. Хотя, если бы его не отпустили, то он бы на нас сегодня не напал. Как всё перепутано в нашем мире.

– Видишь, детка, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным, – пробасил капитан Пангасиус холодным, как мрамор, голосом, провожая единственным глазом исчезающий вдали пиратский парусник.

Глава IV

Новый Квакенбург

на Терра-Нове

Преодолев без приключений за пятнадцать дней тысячу лиг, отделяющих Гведское Поморье от Терра-Новы, «Авантюра» наконец достигла Нового Квакенбурга – столицы колонии Гведская Ост-Индия. Истины ради нужно сказать, что большую часть пути виконт Бук и доктор Мартиниус провели в туалетах. За ширмой в каюте Бука стоял переносной туалет хитрой конструкции, и виконт скрывался за ширмой при малейшем волнении на море. К счастью, «Авантюра» избегала сильных штормов. Она обходила непогоду стороной. Нотариус при каждом удобном и даже неудобном случае надолго закрывался в офицерском гальюне с «Собранием гведских вельмож». Как он смиренно объяснял возмущённым морякам, гальюн – это единственное место на судне, где можно уединится и спокойно почитать.

Как известно, архипелаг Гведская Ост-Индия представляет из себя короткую, вытянутую с севера на юг цепь островов. Самым большим из них является Терра-Нова. За Терра-Новой следует довольно большой, хоть и необитаемый остров Пальма, затем совсем маленькая Пальмария, на которой гнездятся только птицы, и, наконец, завершают цепь несколько безжизненных скал, торчащих из моря, словно гранитные столбы. Гведская Ост-Индия лежит в южной части Синего моря, на самой границе с Южным океаном. Гведы открыли эти острова более ста лет назад, ещё при короле Людвике Толстом.

Солнце стояло высоко в ясном, голубом небе. Не было видно ни единого, даже самого лёгкого облачка. Новый Квакенбург вставал из ультрамариновых вод навстречу «Авантюре». Город из белого, серого и розового камня полумесяцем охватывал обширную бухту. Высокий, прочный мол разделял бухту на торговую и военную гавани. На конце мола стоял внушительный маяк, направляя мерцающий взгляд в лицо моря. Торговую гавань заполняли пузатые купеческие парусники, в военной находились большой линейный корабль под флагом адмирала флотилии и два фрегата – отряд Синеморского королевского флота, постоянно дежурящий в Гведской Ост-Индии. На кормовом флаге линейного корабля изрыгал пламя дракон. На флагах фрегатов вздымал копыта крылатый конь и скалился гривастый лев. С кораблей доносились заунывные песни, которые распевали матросы за работой.

От бухты улицы Нового Квакенбурга поднимались по склонам гигантской скалы, сходясь к городской крепости. Прямые, широкие улицы были обсажены стройными пальмами и застроены добротными домами из цветного камня. Сложенная из серых блоков крепость выглядела совершенно неуместной среди них, и это придавало ей ещё более мрачный и зловещий вид.

Над крепостью, на самом гребне скалы, величественный Ангел-Хранитель города, прочно укреплённый на гранитном основании, благодушно взирал на людскую суету у своих ног.

Новый Квакенбург был обнесён высокой стеной с башнями. Вне стен, вдоль берега, лежали городские предместья. Слева от бухты тесно лепились друг к другу обшарпанные лачуги, построенные как попало. Кривые, узкие улочки, крылечки под пёстрыми навесами, оштукатуренные стены, выцветшие краски заборов. Лишь храмы многоруких, многоногих и многоголовых богов Гведской Ост-Индии выделялись размерами среди лачуг. На берегу лежали десятки рыбацких лодок. Справа утопали в зелени дворцы и виллы местной знати. Их беломраморные стены выглядывали из-за тёмно-зелёных кипарисов, кремовых магнолий и сиреневых жакаранд. Яркие солнечные лучи поблёскивали в струях фонтанов. Полоса золотистого песка у кромки лазурных вод приглашала приятно провести время. Этот район казался настоящим райским уголком. А за городом вздымался колоссальный гранитный конус. Его вершина таяла в горячем мареве.

– Это Большой Эдельвейс, а за ним прячется Малый Эдельвейс. Нам, как раз, туда, в междугорье, – проговорил хриплым басом капитан Пангасиус виконту Буку, разглядывавшему приближающуюся Терра-Нову в подзорную трубу. Стоявшая за плечом виконта Барабара, поднявшись на цыпочки, напрасно пыталась подсмотреть в его трубу. Доктор Мартиниус и Мельхиор тоже не сводили глаз с живописного тропического острова.

– О, я вижу здесь линейный корабль «Морской змей» и фрегаты «Морской конёк» и «Морской лев», – обрадовался Бук. – Между прочим, на «Морском змее» служит мой кузен Рудольф. Должен признаться, Руди пренеприятнейшая личность, но нужно будет нанести ему визит. Хотя мы с ним в натянутых отношениях, как это принято между флотскими и армейскими офицерами, но долг чести обязывает.

«Авантюра» вползла в торговую гавань и отдала якоря. К ней уже спешили наперегонки тростниковые лодки, заваленные грудами экзотических фруктов и овощей. Смуглокожие гребцы в набедренных повязках изо всех сил налегали на широкие вёсла. Сверкая белоснежными зубами, торговцы орали наперебой, всячески привлекая внимание к своему товару. На пирогах громко хрюкали свиньи, блеяли овцы и мекали козы – живые консервы.

Капитан Пангасиус велел спустить шлюпку.

– Ну, вот ваше путешествие и закончилось, уважаемые, – проворчал он, обращаясь к троим квакенбуржцам. – Собирайтесь. Сейчас вас доставят на берег.

– Что ж, прощайте, капитан, – со вздохом пропищал Мартиниус, протягивая руку Пангасиусу. – Спасибо за спасение. Если будете у нас в Квакенбурге… – Нотариус протянул Буку «Собрание гведских вельмож»: – Возвращаю вашу замечательную книгу, месьер виконт. Она помогла мне скрасить плаванье.

Бук посмотрел на грустное лицо доктора Мартиниуса, на отчего опечалившуюся Барабару и вдруг предложил:

– Мои дорогие друзья, позвольте вас так называть, окажите мне честь. Я сейчас же отправляюсь с визитом к тётушке Зефирине – это моя любимая тётушка со стороны батюшки – и приглашаю вас присоединиться. Тётушка Зефирина – жена губернатора Терра-Новы генерала Корнелиуса. Познакомитесь с тётушкой и губернатором. Хорошие связи в свете всегда могут пригодиться.

Прежде чем кто-либо что-либо успел сказать, нотариус с энтузиазмом воскликнул:

– Ну, конечно, месьер виконт! Разумеется, мы принимаем ваше приглашение.

– Но у нас нет подходящей одежды для такого визита, – с кислым видом напомнил Мельхиор. – Я сомневаюсь, что часовые допустят до губернатора троих оборванцев.

– О, не беспокойтесь! – добродушно проговорил Бук. – В Новом Квакенбурге вы найдёте любое платье. Но если вы стеснены в средствах, то я мог бы вам одолжить некоторую сумму. – Виконт помрачнел. – Впрочем, весьма небольшую.

Глава V

Визит в крепость

Шлюпка, подгоняемая мощными гребками шестерых матросов, быстро доставила виконта Бука и троих квакенбуржцев к молу. Жалобно скуливший Кусай остался на «Авантюре». Как объяснил виконт, у тётушки Зефирины аллергия на шерсть. Капитан Пангасиус отказался участвовать в светском мероприятии. Впрочем, виконт и не настаивал. Одноглазый морской волк, заросший буйным рыжим волосом, с неуклюжими манерами, в поношенном бушлате и треуголке с потёртым золотым галуном не совсем подходящая компания для высшего общества Нового Квакенбурга.

Путешественники миновали мол и двинулись по широкой улице в сторону крепости. Полуденное солнце изливало с безоблачного неба поток обжигающего света. Раскалённые камни мостовой жгли сквозь подошвы, пот, стекавший со лба, заливал глаза. Душно было даже в тени кокосовых пальм. Нарядные главы семейств с нарядными жёнами и детьми, прячась от знойного солнца под зонтиками из бамбука и вощёной бумаги, прогуливались вдоль домов, пестревших вывесками ресторанов, харчевен, магазинов и лавок. Внимание Барабары привлекла витрина с одеждой, головными уборами, башмаками и сандалиями. Над входом висела вывеска «Маккавей Бардавит. Лучшее платье и обувь на Ост-индском проспекте».

– Вот то, что нам нужно, дядя! – воскликнула девушка, потянув доктора Мартиниуса за рукав.

В сопровождении Бука они зашли в магазин.

– Чего изволите, достойные месьеры? – спросил путешественников хозяин, подходя боком, как краб. Большая голова на ужасающе тощей шее делала его похожим на созревший одуванчик. Карие глаза навыкате слезились, словно хозяин находился в облаке молотого перца. Горбатый нос, такой огромный, что в нём мог бы расположиться батальон на бивак, оседлали очки в круглой проволочной оправе. Мочки ушей вместо серёжек оттягивали золотые ост-индские дукаты4. Лёгкий балахон почти до пят из светлой простой ткани казался более чем достаточным, учитывая царящую здесь жару.

– Достойные месьеры хотели бы одеться. Прилично, но недорого, – ответил доктор Мартиниус. – И барышню нужно тоже принарядить.

– Клянусь богами, старыми и новыми, вы пришли по адресу, – кротко отозвался хозяин. – Будьте уверены, у Бардавита найдётся одежда на любой вкус и кошелёк. А барышней займётся моя супруга. Клоя, душа моя, к тебе пришли!

На зов из недр магазина появилась толстуха, улыбаясь пухлыми, как дольки грейпфрута, фиолетовыми губами. Толстуха была раза в два крупнее мужа. Её фигура напоминала тахту. В ушах висели золотые серьги в виде обезьянок, обнимающих красные кристаллы, похоже, рубины.

– Идёмте со мной, мадемуазель! – вскричала толстуха с фальшивым энтузиазмом. – Я вам покажу самые модные туалеты! У нас там и дамская примерочная есть. И скидки, и подгонка по фигурочке! Ах, какая у вас фигурочка! Как у богини! У меня тоже была такая, пока я не вышла замуж за Бардавита!

Лицо Барабары сморщилось, словно ей на ногу уронили кирпич, но она молча последовала за толстухой в недра магазина.

Доктор Мартиниус и Мельхиор выбрали себе серые сюртуки из тонкой ткани, такого же цвета туфли с открытым верхом и широкополые панамы для защиты от здешнего беспощадного солнца.

– Что же, месьеры, скромно, но вполне достойно, – заметил Бук, оценивающе оглядев обоих.

Бардавит благоговейно закрыл глаза. Очевидно, с его точки зрения мнение такого знатного кавалера служило гарантированным поводом запросит цену повыше.

После долгого отсутствия перед мужчинами появилась Барабара. На ней было надето белое льняное платье, сверху лёгкая муслиновая кофточка, на ногах сандалии с завязками вокруг икр, на уложенных, как всегда, небрежно волосах кокетливая шляпка из соломки.

– Поздравляю, мадемуазель Мартиниус. У вас отменный вкус, – галантно проговорил виконт. – Какая прелесть, не правда ли, месьеры?

Какой же девушке не нравятся комплименты? Барабара порозовела от удовольствия. Мельхиор смерил Бука взглядом, который сжёг бы даже громоотвод. Впрочем, виконт его взгляда не заметил. Он не сводил восхищённого взора с Барабары.

– Думаю, теперь нам не стыдно показаться на глаза вашей тётушки, месьер виконт, – пропищал доктор Мартиниус, обмахиваясь панамой.

– С вас девяносто гведских крон, достойные месьеры, – торжественно объявил Бардавит и тут же добавил, смешавшись: – Уверяю вас, это почти даром. А барышне веер в подарок. Фирма «Маккавей Бардавит. Лучшее платье и обувь на Ост-индском проспекте» – солидное семейное предприятие. Так и говорите всем.

Толстая Клоя подала Барабаре большущий веер с рисунком в виде изгибающегося дракона, нотариус сунул Бардавиту золотой ост-индский дукат, тот отсчитал сдачу серебром, и вся компания в обновках поспешила на воздух, оставив своё старое платье в магазине. Впрочем, Бардавит уже прикинул за какую цену он продаст это тряпьё беднякам из трущоб.

– А вы заметили, месьеры, что у хозяина магазина в ушах поддельные ост-индские дукаты? – спросил Бук, пока они пробирались вдоль заведений вполне пристойного вида. Отовсюду истекали аппетитные запахи, доносилась музыка и гул голосов – время было обеденное.

– Неужели? – рассеяно отозвался нотариус, принюхиваясь к упоительному аромату жареного мяса. – Вот ведь шельмец!

За разговором они подошли к громадным чугунным воротам крепости, украшенным львиными головами, хищно раскрывшими пасти. Вход преграждал караул из темнокожих солдат с пышными усами-саблями. У них были бесстрастные лица. Судя по голубым петлицам, почтовым рожкам на погонах и золотому солнцу на нарукавных шевронах, солдаты принадлежали к Гведскому Ост-Индскому колониальному фузилёрному полку. Караульные стояли неподвижно, будто статуи, слегка наклонив вперёд ружья с примкнутыми к ним штыками. На стенах, превосходивших рост человека в пять раз, и на квадратных башнях тоже маячили часовые.

– Что вам угодно, месьеры? – осведомился белый сержант – начальник караула. Его грудь украшали Бронзовая, Серебряная и Золотая гведские военные медали – весь набор.

– Доложите его высокомерию генералу Корнелиусу, его сиятельство виконт Гениус Артемис Адонис Бук просит принять его, чтобы засвидетельствовать своё почтение, – надменно проговорил Бук, приняв невероятно гордый вид. Не удержавшись, Барабара фыркнула. Виконт покосился на озорную девицу и добавил: – Ах да, скажите, что со мной мои друзья.

Попросив компанию с «Авантюры» обождать, сержант послал одного из фузилёров с донесением к начальству. Через несколько минут из боковой калитки появился молодой офицер, который попросил следовать за ним.

– Поручик Гведской Ост-Индской колониальной артиллерии Теодор Август Александри, адъютант его высокомерия дивизионного генерала Корнелиуса, – представился офицер по дороге. Он повёл гостей между двух рядов кипарисов по прямой, широкой аллее к зданию с величественным фасадом: богатый портал с колоннами, вычурная каменная резьба, роскошная мраморная лестница, ведущая к входу в здание. Стены из белого камня заросли травой, покрылись пятнами мха и были увиты плющом.

Провожатый остановился перед лестницей на полукруглой площади, вымощенной плоским булыжником. Посреди площади находился фонтан с прозрачной водой, бившей струёй из открытой пасти бронзового дельфина. Белые лилии, как лебеди, медленно плавали в воде.

У фонтана на скамье сидела пожилая дама в туалете нежно-жёлтого шёлка и соломенной шляпе. Лениво обмахиваясь веером, дама слушала журчание струящейся воды. На скамье возле неё стоял стакан апельсинового сока и ваза с разноцветными леденцами.

Услышав шаги, дама повернула голову к подошедшим и, узнав виконта Бука, всплеснула руками:

– Ах, Гениус, мой мальчик, как я рада тебя видеть!

– Я тоже рад вас видеть, тётушка Зефирина, – ответил виконт, расшаркиваясь. На этот раз Барабара смогла удержаться от насмешливого фырканья.

– О, как хорошо, что ты решил навестить старую тётку, милый Гениус, – щебетала тётушка Зефирина. – Я здесь умираю от скуки. От жары и от скуки, но главным образом от скуки. Мой Альберт весь день на службе. Рудольф на своём корабле, а у девочек одни юные поручики на уме. (Поручик Александри густо покраснел.) Ну совершенно не с кем посплетничать или сыграть в «Три орешка»! (Бук вздрогнул.) Впрочем, смирение пред судьбой и кротость для меня превыше всего. Я стараюсь отбросить все мелочные обиды и предаться нерушимому покою, который вмещает в себя шум и тишину, глубину и мелкоту, даль и близь. Не удивляйся, мой мальчик. Я стала философом на старости лет. Впрочем, это всё вздор. Долой меланхолию! Ты не представил своих друзей. Кто эта прехорошенькая барышня и эти месьеры?

– Мадемуазель Барбара Мартиниус, её дядя, доктор Мартиниус, квакенбуржский нотариус, и его помощник, месьер Лукас. Прошу любить и жаловать.

Из здания долетел двойной гулкий удар гонга. Тётушка Зефирина одним движением сложила веер, вставая со скамьи. Она оказалась невысокой, худенькой и сгорбленной, словно узловатое дерево, согнутое годами и ветрами. Впрочем, старушка сохранила живость движений и молодую энергию.

– Прошу за мной, уважаемые. Я приглашаю всех на ужин.

Глава VI

Ужин у генерала Корнелиуса

Перед ужином тётушка Зефирина предложила гостям принять ванну. Все охотно согласились. Поручик Александри привёл виконта Бука и троих квакенбуржцев в объёмное помещение, стены которого были выложены замысловатой мозаикой. Изящные арки делили помещение на небольшие комнаты. На стенах блестели позолоченные светильники. Входы в комнаты прикрывали великолепные занавеси ручной работы. В центре каждой комнаты находился бассейн, покрытый керамическими плитками: белыми, голубыми, розовыми и зелёными. У бассейнов стояли деревянные ложа и круглые медные столы, уставленные флаконами с благовонными маслами, кувшинами с вином и кубками чеканного золота. На низеньких полированных столиках в углах комнат виднелись кальяны и курительные трубки.

Вошедших встретили четыре тёмнокожие девушки с огромными, как у стрекоз, глазами и тёмными косами, туго заплетёнными и уложенными вокруг головы. Девушки были одеты в одинаковые короткие халатики. Невысокие, стройные и гибкие, они производили приятное впечатление.

– Имма, Занна, Лелла, Эфритта, – назвали девушки свои имена, низко склонившись. – Просим благородных месьеров следовать за нами.

Мельхиор последовал за Леллой. Банная служанка привела его в комнату с белым бассейном. Мельхиор покорно позволил снять с себя одежду. Лелла намылила его, растёрла мочалкой, смыла пену, ополоснула чистой водой и тщательно вытерла большим махровым полотенцем. Затем служанка смазала кожу молодого человека благовонным маслом, нанесла ему на шею несколько капель цветочного парфюма и снова одела его. Хотя парфюм обладал совсем не резким ароматом, но Мельхиору казалось, что теперь он пахнет, как целый букет тропических цветов.

После ванны Лелла провела Мельхиора в так называемый Малый зал. Они поднялись по широкой мраморной лестнице, по бокам которой стояли статуи древних воинов в шлемах и кольчугах, опирающихся на копья, на второй этаж. Безмолвные слуги, наряженные в завитые парики и расшитые золотом ливреи, неслышно обходили Малый зал, зажигая позолоченные светильники, чтобы рассеять начинающиеся сумерки. Стены зала были завешаны оружием и доспехами. Потолки расписаны сценами сухопутных и морских сражений. Полы устилали прекрасные ковры из Жёлтой страны.

За палисандровым столом, занимавшим центр зала, сидели тётушка Зефирина, доктор Мартиниус, поручик Александри, виконт Бук, Барабара и две затянутые в корсеты девицы – блондинки-близнецы с лебедиными шеями, голубыми глазами и кудрявыми локонами, зачёсанными назад и заложенными за аккуратные ушки. Обе в одинаковых платьях из кремового батиста с высоким воротником. Девицам явно было хорошо за двадцать, скорее ближе к тридцати.