Тварь

Глава 1.

«Футбольный хулиган».

13 апреля.

В каком-то городе, недалеко от Владимирской области, стоял обычный весенний денёк. Дети протирали свои штаны, сидя в школе, бомжи несли алюминиевые банки и стеклотару на пункты приёма, коты на помойке дрались за кошку для спаривания, в общем простой день в простом городе.

Я тоже протирал свои штаны, сидя в школе и наблюдая такую картину за окном.

– Эй, Дань,– сказала шёпотом Женя.

– Чё? – с испугом ответил я.

– Не чё, а что.

– Чё хотела-то?

– Дурак ты, безграмотный, хоть и по русскому у тебя 5. Короче, мои с 15-го по 29-ое на дачу уедут. Будем у меня сидеть или ты опять в свои игрульки будешь играть целыми днями после школы?

– За дурака извинись лучше. А предложения интересное, думаю, я приду пару раз.

– Понятно, я тебе видимо вообще не интересна, – сказала она наигранным голосом.

– СПИЦИН! ТАРАСОВА! – громко заорала Светлана Игоревна – учитель русского и литературы, она также являлась самой громкой и вредной бабкой на всём белом свете.

– ВЫ НА УРОКЕ РУССКОГО ЯЗЫКА, А НЕ В СТОЛОВОЙ ИЛИ КЛУБЕ, НЕМЕДЛЕННО ЗАМОЛЧИТЕ, ИЛИ Я ВЫКИНУ ОБОИХ ИЗ КЛАССА ЗА ШКИРКУ!

Всегда, когда в классе учитель называл меня по имени или по фамилии, главные гиены моего класса начинали шутить и язвить надо мной. Конечно, я терпел это, ведь я человек разумный и никогда не опущусь до их уровня развития.

Так и сейчас, после угроз старой кошёлки, они начали шептаться о моём внешнем виде и о моей подруге.

Кстати о моей внешности: рост мой – метр семьдесят девять, власа мои русые, стрижка моя называется Гитлерюгент, но окружающие её называют пидорский зализон, мне не обидно, даже наоборот очень приятно, что на меня обращают хоть какое-то внимание. В остальном всё по классике обычного подростка: тапки от Найк, штанишки спортивные и, конечно, куда же без белоснежной толстовки. Вполне обычный вид у меня в общем.

– Эх, Спицин, отца бы твоего в школу, так работает он целыми днями, подлец этакий, – сказала она с особой злобой и обидой.

– Я обязательно ему это передам, Светик мой, – не знаю как, но эта фраза сама вырвалась из моего рта.

– Кретин тупорылый, – успела шепнуть Женя, пихая меня логтём в ребро.

Следующие несколько минут вылетели из моей головы напрочь, я как будто упал в обморок за партой, а очнулся стоя в коридоре.

– Эй, Дань, я только вышел поссать, а тебя уже выгнали? – спросил с ухмылкой Петька.

– Типо того…

– Ладно, забей, бывает и такое. Женьке передать чё-нить?

– Скажи, что я буду ждать её после урока у входа в школу.

– Романтик херов! Ладно, передам.

– Уж лучше романтик, чем тупой фанат футбольчика, – мы с Петькой часто стебали друг друга в шутку.

– Уф, вы посмотрите, как мы рот умеем отрывать! – злился со смехом Разъёбин.

– Да! Умею, сука!

– А ты ходил на фанатские тусовки аль нет, сосунок?

– Нет, яйцеголовые полуфабрикаты мне не друзья!

– А зря, мой тебе совет: сходи со мной на такое мероприятие, может тебя и стебать в классе перестанут, и тёлка твоя даст. И если ещё хоть раз услышу что-то подобное про членов братства, то твоя прекрасная физиономия будет фаршем.

– Хорошо, уговорил, я дам тебе знать, если решу что-либо.

Он громко оттарабанил в дверь кулаком и зашёл в класс.

Стоит немного рассказать о Петьке и о том, почему его кличка Разъёбин. Он обычный спортсмен в классе (в принципе, в любой школе такие есть), когда- то играл даже в сборной города по футболу, но после серьёзной травмы, полученной на одной из игр, играет он теперь цепями или чем потяжелее на фанатских трибунах, короче, крыша у него течёт, как незнамо что. Кличку получил из-за врождённой рукожопости и умения испортить всё, что угодно. Моё с ним знакомство произошло при очень странных обстоятельствах. Дело было так: пошёл я, значит, в 8-ом классе поссать на перемене, я был молод и горяч, и ,конечно же, как подобает тупому школьнику 8-го класса, у меня были крашеные волосы, точнее чёртово розовое каре, когда я зашёл в туалет, меня окружили задиры с криками: «Держи пидора!», «Мочи говно!» и начали заталкивать в кабинку, дабы окунуть головой в парашу. Слава Богу, в дристалище зашёл Петька, он подумал, что я нормальный парень и отозвал задир. Они ушли. Пётр, увидев мою причёску, сказал, что жалеет, что помешал им. Я же пообещал состричь это раз и навсегда. С тех самых пор я с Петром не разлей вода.

Я вышел из школы и стал ждать Женю.

Прозвенел звонок, и из школы начали выбегать дети. Они были радостные и довольные, ведь их мучения были отсрочены до завтрашнего дня. Только я стоял, как олух с каменной рожей, ведь я понимал, что если русичка позвонит матери, то та расстроится. Боже, мне так жаль матушку.

– Эй, аболтус, идём?

– Извинись, пожалуйста.

– И не подумаю. Училка, кстати, обосрала тебя с ног до головы.

– Вот параша! А с тебя как с гуся вода что ли?

– Хах, если бы! Эта сука, старая, сказала, что я стану шлюхой!

– Вот же тварь!

– Ладно, чёрт с ней. Куда пойдём?

– Эм… В парк?

В этот момент я увидел Разъёбина за спиной Жени.

– О, а вот и мой Ромео недоёб… недоделанный! Простите, при дамах матом не ругаюсь.

– Чего хотел, Петь?

– Да, я насчёт мероприятия, завтра в 6 вечера.

– Но я же ещё не решил ничего.

– А мне похуй.

После этих слов он ушёл, а Женя подозрительно на меня посмотрела.

– Куда ты собрался с этим астралопитеком?

– На футбол.

Женя громко рассмеялась.

– А я тогда на бокс.

– В смысле?

– Дань, какой футбол? Ты же профан в нём!

– Ну это как саморазвитие, лучше рано, чем никогда.

– Если он тебе промыл мозги, так и скажи просто.

– Жень, угомонись. Пойдём уже в парк. К слову, о парке: это было озеро, вокруг которого была асфальтовая дорожка, и гулять там было скучновато. Нам, как обычной парочке из обычного города в обычном парке, было комфортно.

– Ох, как же я устала от учёбы! Скорей бы закончить школу!

– Угу.

– Скорей бы взрослую самостоятельную жизнь!

– Ага.

– И вообще надо валить из этого скучного городишки!

– Да.

– Что да? Что да? Ты хоть что-то ответишь?

– Да.

– Что?

– Я тебя люблю.

– Я тебя тоже. Ладно, прости, замечталась я. Как дела вообще?

– Да нормально. Отец снова уехал на заработки в Москву, вернётся через месяц, как обычно.

– А кем он работает?

– Понятия не имею, но мне кажется, что это что-то опасное.

– Почему же?

– Да видел я у него шрамы страшные по всему телу, аж в дрожь бросает.

– Капец!

– Угу.

– Дань, пошли домой, я устала.

– Идём.

Пока мы шли, как обычно, домой, я в очередной раз увидел обычного заблёванного бомжа, ничего необычного для обычного города. Дойдя до её дома, мы, как обычно, поцеловались на прощанье, и я с чувством выполненного долга надел наушники и включил Гуфа.

– Айс, Айс бейби, – тихо пел я, идя домой.

– Эй, пацан.

– Айс, Айс бейби.

– Э, шкет, оглох?

– Я буду тебя… Чё?

Я обернулся.

– Есть закурить?

Это был тот самый заблёванный бомж.

– Неа, я не курю.

– Больно надо!

Он упал плашмёй и, видимо, потерял сознание, но мне было плевать, ведь это был обычный заблёванный бомж.

Дойдя до дома и зайдя домой, я увидел, что матушка спала, и я сел играть в Доту.

– Обычный день, ничего особенного, – сказал я себе, даже не зная, что за пиздец меня ждёт завтра.

Кстати, о моём доме: это обычный панельный дом в 5 этажей к небу. Соседи мои – те ещё приколисты. Например: в центральной квартире на моей лестничной площадке жил бывший зек, мужик лет 40-ка, может чуть больше. В правой квартире же жила молодая семья, которая по ночам сильно мешала мне спать. Я же жил в левой квартире, к слову. В общем, обычный дом с обычными соседями.

Доиграв в игру и прочитав главу философской биологии, я лёг спать.

14 апреля.

Опоздав на первый урок в школе, я не очень расстроился, ведь первым уроком была физика. Учитель же по этому предмету был старый, сухой, горбатый старик. Его звали Иосиф Васильевич. Он был глуховат, поэтому Петька на утренней перекличке отметился за меня.

Зайдя в класс, в первую очередь я подошёл к Жене.

– Привет, Дань! Опять всю ночь какую-то непотребщину смотрел?

– Ба! Ты чего?

– Садись давай.

– Не, слушай, надо загладить конфликт с руссичкой, а то соснём мы.

– Согласна.

Мы нашли Светку и прояснили ей ситуацию, она понимающе кивнула и простила нас.

В целом, школьный день был обычный, ничего интересного или необычного, но Петька свалил куда-то после физики, впрочем ничего необычного.

Отсидев все уроки, я с Женей, как обычно, прогулялся по парку, проводил её домой и сам пошёл домой.

– Ёбаный Разъёбин! Всё решил за меня! Думает, что слабак я! Да пошёл он, я по своему желанию приду! – агрессивно подумал я.

И вот, часы пробили 5 часов вечера.

Я решил нарядиться на это мероприятие. Я надел синие узкие джинсы, зелёную рубашку в горошек и, конечно же, футбольные бутсы с металлическими шипами.

Посмотрев в окно, я заметил курящего идиота, то есть Петьку. Стоял он какой-то весёлый, как будто пьяный. Я вышел к нему.

– Ема! А говорил, что с полуфабрикатами не общаешься, хотя одет ты, как главный яйцеголовый, – ржал он минуты 3.

– Да пошёл ты! Куда нам идти то хоть?

– В гараж моего брата, тут минут 10 идти пехом.

– У тебя есть брат? Я думал, что ты сирота.

– Придурка кусок! Нет у меня родственников, кроме братьев клуба.

– А, интересно. За какую команду вы вообще болеете?

– Ты сейчас в своём уме? За спартак, естественно!

– А, интересно.

– Короче, как приедем в Генкин гараж, молчи в тряпочку, я за тебя говорить буду.

– Я и сам могу.

– Нет, не можешь. Мне надо, чтоб тебя кони избили, а не наши.

– Кто?

– Не бери в голову, локальный прикол.

Дойдя до гаража какого-то Генки, я начал сомневаться; « А стоит ли оно того? А надо оно мне?». Но Петя пихнул меня и начал барабанить в стальную дверь.

Дверь приоткрылась, и из дверной щели вылезла гладкая, блестящая бошка.

– Здаров, Череп! – бодро крикнул Петя.

– Привет, Аршавин. Чё за шкет с тобой?

– О, точно, это мой друг, про которого я говорил.

– А, ну заходите.

Петька зашёл первым, я шёл за ним, и, как только я перешагнул порог, мне прилетел подзатыльник – нагоняй.

– Новеньким привет, – с ухмылкой сказал Череп.

– Да, и вам здравствуйте, – ответил я, держась за шею.

– Спартак – чемпион! – крикнул Разъёбин.

– Спартак – чемпион! – единым голосом ответило человек 8 в гараже.

На моё удивление, гараж был необычным, из него сделали какое-то подобие спортбара. Это было логово этого братства.

Вдруг, дверь на улицу закрыл Череп и громко подошёл ко мне.

– За кого топишь, щенок? – грозно спросил он.

– Э… За Спартак! – я ответил первое, что пришло в голову.

– А на матчах бывал?

– Пока нет, но очень хочу туда.

– А чё те там делать то? Молоко ещё чай на губах не обсохло.

После этих слов, дабы не опозорить себя и Петю, я стал вспоминать истории Разъёбина с матчей.

– Чё, чё там делать? Рожи козлам бить, естественно! – я гордо это сказал, но понимал, что я опозорен.

– Чего? Каким козлам рожи бить? Мальчик, ты чего? – пока Череп меня допытывал, Петька стоял в стороне, и на его лице была просто неописуемая эмоция.

– Ну, этим самим, ну, этим… коням! – его лицо подобрело.

– О, бля, наш пацан! Аршавин – молодец, хорошего бойца привёл, – закричал он на весь гараж.

После такого приёма от меня отстали с разговорами и начали учить жизни. Говорили, что братство едино, что качалка лучше школы, что сигареты – главный рацион и что матчи – это своего рода праздники. Следующие выходные, свободные от школы дни и просто свободное время я, уже без Петьки, проводил в логове. Именно в нём у меня возникало чувство, что я нужен этим людям, а они мне, кстати, помогли. Однажды мы школьных задир толпой отпинали, поэтому в школе проблем не осталось.

25 апреля.

Придя домой после очередной посиделки в гараже, я очень удивился двум вещам. Первое – я ни разу не зашёл к Жене за всё это время. Второе – я прогулял школьную неделю.

Но, зайдя на кухню, я чуть было не упал в обморок. За столом сидел отец с перевязанной головой.

– Привет, Дань.

– Здорово, батя.

– Присядь на минуту, пожалуйста.

– Возможно, не суть. Короче, я видимо досрочно на пенсию выхожу, – сказал отец, на выдохе поникнув головой.

– Всмысле?

– Интересно узнать, как электросварщик получает по 500 тысяц в месяц?

– Сколько? – я начал думать, где могут быть эти деньги у нас дома, но мы жили бедновато.

– Да – да, взрослая жизнь – она чёрствая, алчная, жестокая.

– Отец…

– Не перебивай. Не сварщик я, а коллектор по особо опасным клиентам,

Он медленно поднял руки и показал обрубленные культяпки мне.

– Папа…

– Ты слушай. У твоей матери серьёзное заболевание, и без дорогущих лекарств она проживёт максимум месяц. В спальне матушка начала истошно кашлять.

Было ощущение, что внутри меня что-то сжалось и дало трещину, я не мог сказать ни слова.

– Дай мне покурить, – вежливо сказал отец.

– Держи.

Я вставил сигарету в его рот и поджёг её.

– Себе тоже прикури, нехуй тосковать.

Отец улыбнулся, я закурил вместе с ним.

Так, в безмолвии, мы просидели несколько часов, пока отец не уснул на табуретке. На часах было пол 9-го вечера. Мне было ужасно, я решил прийти к Жене.

Выйдя из дома, я словно в тумане дошёл до её дома. Открыв дверь в подъезд, я пулей добрался до 8-го этажа и позвонил в её дверь.

– Кто там? – раздался нежный звонкий голос Жени.

– Женечка, прости дурака, ради Христа!

Дверь открылась, и радостное личико девушки в секунду сменилось на испуганную, непонимающую физиономию.

– Даня! Данечка! Что с тобой?– истошно билась в истерике Женя.

– Что не так?

Она взяла меня за руку и отвела к зеркал, Когда я взглянул на себя, меня осинило.

Мои гладкие волосы стали беспорочной лысиной. Это Череп в пьяном угаре меня обрил.

На зелёной рубашке красовалось множество футбольных патчей. Это Разъёбин мне их подарил.

Синие узкие джинсы были порваны в лохмотья. Это произошло 19-го вроде, мы с братвой столкнулись с какими-то гандонами. Замес был по жести, конечно.

А бутсы были, естественно, в крови.

– Кем ты стал? – истошно кричала Женя.

– Я всё объясню.

– Я говорила! Я говорила! Разъёбин тебя до хорошего не доведёт!

– Успокойся, пожалуйста, – это я сказал сам себе, но не ей.

– Даня, я звонила, искала тебя, расспрашивала Петю, никто не знал, где ты был.

– Я был с друзьями на футболе.

– На каком футболе?

Только сейчас я осознал, что я натворил. За эту неделю я изменил всё: внешность, мысли, окружение, увлечения. А стоило ли оно того? У меня в голове пронёсся диалог с отцом, и я понял, что всё, что у меня осталось – это братство.

Женя продолжала истерить.

– Даня, мы расстаёмся.

Она заревела.

– Угу.

Внутри меня снова что-то сжалось, но на этот раз ещё сильнее. Меня пошатнуло.

Она выгнала меня за дверь. Я не слушал её, так как думал, что делать дальше. Я испытал все отрицательные чувства, которые только мог испытать человек.

Я услышал, как что-то разбилось за дверью у Жени. Затем она закричала: « ТВАРЬ! НЕНАВИЖУ! СДОХНИ!»

«Всё кончено,» – прошептал я и спустился на воздух.

Я вдохнул полной грудью.

– Вот же жопа!

Вскрикнув, я пошёл в гараж.

– Сука, вот, что за говно!

Придя в гараж, Генка удивился моему позднему визиту.

– Слышь, шкет, ты чё тут ночью забыл?

– Да, чёт всё по пизде пошло, – тяжело сказал я и упал на диван бара.

– Ну, удиви.

Я рассказал всё Генке.

– Ну, малой, это жопа, конечно. Насчёт бабы не парься, вернётся ещё. А касаемо семьи, тут уж прости, денег не дам.