Образная сила разума и веры. Могут ли мышление и вера обходиться без образов

Наверное, у многих писателей есть приоритетный список книг, где они расположены по тому, какие важнее написать в первую очередь. Своим списком я пользуюсь давно и активно. Это не застывший перечень, в нём происходят свои изменения, чаще небольшие, но иногда существенные. Он очень помогает понять, какая книга должна стать очередной.

Удивительно то, что каждая очередная книга тут же становится как бы внеочередной, совершенно необходимой – иначе что же за неё браться. И вот эта книга тоже такая.

Эта книга – вопль! Вопль о двух главных свойствах нашего разума, одно из которых мне кажется сильно недооцененным. Хочется сказать об этом как можно настойчивее.

К чему стремлюсь

Сразу скажу о сути этой книги. Её главная мысль в том, что язык образов гораздо мощнее для усвоения человеком, чем приучило нас думать чисто рациональное мышление, старающееся опираться, напротив, именно на логические рассуждения.

Так, например, стихия землетрясения, извержения или цунами может оказаться более могучей, чем попытки человеческой предусмотрительности противостоять этой силе.

Нарочно воспользовался неверным сравнением, чтобы сказать только о соотношении сил. Во всём остальном нелепо сопоставлять разрушительные явления с охранительными и созидательными человеческими усилиями.

Но теперь мы поговорим о тех или других свойствах образной силы человеческого мышления, ради которых начат этот разговор. А значит, прежде всего, и о свойствах человеческого мышления.

Движение и дыхание

Наверное, естественным для меня изложением мыслей на эту тему будет череда размышлений, переходящая от одной главки к другой (а точнее – от эссе к эссе) без особых художественных изысков. Главки, которые по своему усмотрению группируются в главы, могут оказаться и малыми, и большими, как для них будет естественно.

Определиться со стилем изложения не менее важно, чем с его целью. Иначе можно долго идти к главному, не особо приближаясь к нему, – словно шагаешь по движущейся тренировочной дорожке. Она уравновешивает своей подвижностью твою, помогает развитию мышц, но вовсе не стремлению вперёд.

Так что будем стремиться к цели по такому пути, читатель, который даст тебе возможность перескочить дальше, если ощутишь недостаточную скорость, а мне – сохранить привычное раздумчивое дыхание.

Чего жду от читателя

Даже не столько жду (это звучит как-то назидательно), сколько надеюсь…

Надеюсь, что читатель любит думать. Или учится этому, особенно если он молод. В этой книге нет приключений, кроме приключений сознания. Если нет к ним склонности, чтение может оказаться неинтересным.

Надеюсь, что читатель будет пробовать на вкус всё написанное здесь: годится ли та или иная мысль для него самого. Или надо кое-что высказать по-другому. Или что-то стоит оставить на совести автора и посмотреть, придёт ли он, по мере изложения, к чему-нибудь толковому.

Надеюсь на снисходительное отношение к моим неловкостям при выражении той или другой мысли. Надеюсь, что даже при такой неловкости читателю удастся понять, о чём речь или даже заменить сказанное более подходящей для себя формулировкой.

Нет, не призываю делать за меня мою работу. Надеюсь на читательскую работу по освоению уловленного смысла. Дело ведь не в том, что я написал, а в том, чтó удалось извлечь читающему из написанного.

А я постараюсь проявить своё авторское усердие, ведущее текст навстречу тебе, дорогой читатель. Поистине дорогой, потому что редкий – ведь мало кто обращает сейчас внимание на книгу такой тематики. Ещё меньше тех, кто берётся за неё. И не каждый способен сохранять свою заинтересованность до последней страницы.

Поработаем?..

Предупреждение

Чтобы ты, читатель, лучше понимал меня, сначала мне придётся обговорить какие-то исходные вещи, их не очень много. Постараюсь не занудствовать, но и ты постарайся не пропускать эти предварительные уточнения мимо своего внимания. Иначе всё дальнейшее будет более смутным.

Просторы изведанные и неизведанные

Прежде всего стоит сказать о сознании человека. Без этого как же говорить об остальном? Ведь речь о самой нашей способности воспринимать собственную жизнь.

Эта личная вселенная наполнена огромным множеством впечатлений и переживаний. Насколько просторна твоя внутренняя вселенная, каждому судить самостоятельно. Но к тем просторам, которые тебе известны, нужно добавить ещё те, о которых ты только догадываешься. И те, о которых пока вовсе неизвестно. Говорю про область твоих собственных знаний и догадок, а не о чём-то таком, в чём кто-то другой может разбираться лучше тебя.

Рационалист мог бы сухо констатировать, что сознание – это восприятие мира через восприятие себя. А для верующего это место встречи души с земной жизнью.

Впрочем, большинство людей благополучно обходится вообще без размышлений о том, что такое сознание. Знаю это по себе, поскольку до какого-то момента сам без этого легко обходился, а потом… постепенно перестало получаться. Теперь вот пишу такие не слишком развлекательные книги, хотя они и связаны с увлекательными путешествиями по особым просторам внутренней вселенной.

Пишу, чтобы пытливый читатель тоже заинтересовался собственными внутренними просторами. Или, если это уже произошло, чтобы он тоже поделился своими впечатлениями с другими путешественниками. Это очень помогает путешествовать дальше.

Можно не задумываться об устройстве своего сознания, своего внутреннего мира, о конкретных его событиях и действующих лицах. Но это, по-моему, так же рискованно, как оставлять без внимания собственное тело. Не упражнять его, не закалять, не обучать необходимым или желанным навыкам…

Рискованно откладывать это на какой-то более поздний возраст. Ведь со временем возникшие проблемы начнут просто вынуждать тебя к повышенной телесной или внутридушевной внимательности. Не придётся ли сетовать, что когда-то отложил на потом заботы о том, чтобы твоя жизнь была насыщенной и достаточно сбалансированной?..

Впечатления и переживания

Сознание – это способность воспринимать впечатления и переживания (особый вид впечатлений), реагируя на них эмоциями или поведением.

Не стараюсь универсально определить, что такое сознание. Просто привожу своё представление о нём. Оно мне кажется довольно естественным, если не втискивать его в терминологию. Пусть и живёт в этом эссе таким – никуда не втиснутым.

Что такое впечатления, даже уточнять не буду. Приходит к человеку всякое, впечатывается на какое-то время в сознание – вот это и есть впечатления.

Классифицировать впечатления можно долго и по-разному. Но суть в том, что это переход происходящего из внешнего мира во внутренний. Или по-другому, повеселее: внутренний след действительности в меру твоей чувствительности. Но есть же ещё и впечатления от самого внутреннего мира…

К переживаниям стоит присмотреться особо. Ведь они-то и являются приключениями впечатлений в твоей душе. Это те волны восприятия, которые отозвались в тебе, вызвали ответное волнение и что-то как-то изменили. Или оказались своего рода речными порогами, подбрасывающими твоё судёнышко, чтобы всё в нём постепенно утряслось.

Это впечатления, к которым добавляются наши эмоции. Ведь сознание не просто регистрирующий аппарат. Но не сами по себе возникают в нём эмоции, а через каких-то разных… существ что ли, живущих в нашем сознании.

Называть чувства существами может показаться непривычным, но в этом есть необходимая выразительность: так легче их себе представить. Не просто называть (мол, вот чувство прекрасного, а вот чувство призвания), а представить как существа, которые переживают-пережёвывают впечатления, интересующие то или иное из них, – так, что в результате возникают эмоции.

Но к чувствам скоро вернёмся для разговора поподробнее, а пока нужно ещё некоторые важные вещи сказать о сознании.

Когито или не когито

Известна фраза французского философа и математика Декарта «Мыслю – следовательно существую» («Когито эрго сум» на латыни). Эта фраза имеет много переводов, осмыслений и переложений; до сих пор она тонизирует общечеловеческое мышление. Меня она тоже будоражит.

И мне представляется, что речь в ней совсем не о разуме (как подчёркивает слово «мыслю: когито»), а о сознании. Именно оно служит верным признаком человеческого существования. Уж насколько сознание того или иного человека полно мыслей – это бывает по-разному.

Так что сознание для каждого из нас служит огромным пространством внутреннего существования – с его разнообразным наполнением.

Чтобы показать отличие сознания от разума, то есть от способности мыслить, можно воспользоваться двумя сравнениями.

Сознание похоже на поле, где прорастает всё, свойственное человеку, под воздействием приходящего извне. Способность сознавать – это само присутствие человека в жизни.

Разум можно сравнить с агрономом, чьё дело заботиться обо всём растущем или живущем на этом поле. Разбираться в полезном и помогать его развитию. Определять вредное и препятствовать его разрастанию, чтобы сорняки не угнетали стóящее.

На этом поле (или, пользуясь более объёмным сравнением, в пространстве сознания) обитают и различные существа, упомянутые выше, – чувства. Участие в их жизни тоже естественно для разума.

Разные чувства

Многообразие человеческих чувств огромно. Но можно выделить среди них несколько основных, которые свойственны в том или ином виде большинству людей.

Особое внимание в этой книге уделено чувству веры, но нужно упомянуть и некоторых его соседей по сознанию: чувства родства, любви, дружбы, долга, совести (его называют ещё этическим чувством), красоты (эстетическое чувство), призвания, чувство логики, социальное чувство.

Это примерно описывает спектр человеческих чувств, хотя их перечень можно всячески расширять, углублять или дробить. Названия можно формулировать по-разному, а что-то можно и не признавать чувством. Всё это зависит от собственных представлений каждого человека, задумывающегося об этом.

Но что это такое – чувство? Может быть, правильно назвать его одной из движущих пружин личности? Но вместе с тем стоит заметить, что эти пружины нередко цепляются, к сожалению, друг за друга…

Точнее сказать, что это что-то невидимое внутри тебя, знающее, как ты относишься к чему-то или кому-то. Часть души, живущая внутри неё собственной жизнью. То есть как бы существо в нашем существе, воспринимающее свой круг явлений и порождающее свой круг эмоций.

Образ чувств как наших внутренних существ мне кажется наиболее удачным для примерного представления о них, а свойства и характер каждого такого существа зависят от конкретного человека.

Такой подход я старался описать более подробно в своих книгах (например, «Государство чувств», «Человек среди чувств. Начало», в книгах цикла «Дружба с жизнью»).

Вот среди этого внутреннего сообщества мы и обнаруживаем чувство веры. О нём попозже поговорим отдельно.

Но есть ещё и чувства, о которых я говорить в этой книге не стану. Это известные пять чувств, которые носят то же самое общее название, но относятся не к душевной, а к телесной жизни: зрение, слух, вкус, обоняние, осязание. Это, конечно, тоже интересно, но всё-таки здесь они останутся в стороне.

А вообще – если бы ты знал, читатель, как я тебе сочувствую! Вместо эффектных рассказов о бесконечном разнообразии жизни – какие-то рассуждения о том, что такое сознание, разум, чувства, ощущения, переживания… Но мне некуда деваться: не обойти этих казалось бы схематичных персонажей, если хочется говорить всерьёз о самом важном для человека. Да и схематичными они остаются только на этих страницах. Как только встречаешься с ними в своём внутреннем мире, они оказываются полными своеобразия, жизни и энергии. А главное – с ними приходится находить общий язык: не такое простое дело. Вот тут скучно точно не бывает!..

Разум и его подобия

Теперь на просторах человеческого сознания пора появиться ещё одному из главных действующих лиц этой книги. Это разум, который в каком-то виде присущ каждому из людей.

Однако нередко мы пользуемся именем разума для обозначения той или иной части его, имеющей своё важное значение, но не являющейся разумом в целом. Чтобы не путать сам разум с этими частичными подобиями, присмотримся к ним.

Часто разумом называют рациональное мышление. Можно ещё называть его чувством логики или выстраивающим мышлением. Это такая часть разума, которой не свойственны образные или интуитивные возможности, а о них-то нам надо будет поговорить здесь обстоятельнее.

Разумом могут называть всего лишь ум, то есть приложение разума к какой-то конкретной области. Можно говорить, например, о шахматном уме, или о конструкторском, архитектурном, поэтическом, военном, журналистском уме, и так далее. Но странно было бы сказать «шахматный разум» – разве что совсем метафорически.

Нередко разумом называют рассудок. Хотя, как подсказывает само слово, это всего лишь умение быть рассудительным (обычно с уклоном в житейские проблемы).

Любят назначать на роль разума также интеллект – способность видеть или придумывать соединённость фактов. Но точнее говорить об интеллекте как об изобретательной эрудиции, использующей известные суждения для конструирования новых. Иногда эта разновидность ума может и переходить в заумь. Что, впрочем, по-своему любопытно.

Существует ещё один кандидат в заместители разума – это здравый смысл: распорядитель практической деятельности. Но как землемерное дело не может представлять собой всю геометрию, а тем более всю математику, так и здравый смысл остаётся просто удобной подменой разума – сообразительностью.

Надо заметить, что под разумом вполне могут подразумевать некое рационалистическое противопоставление чувствам. Но никакого противопоставления здесь на самом деле нет. Постепенно постараемся это прояснить.

Все эти кажущиеся синонимы разума связаны ещё и с представлением о его происхождении. Ведь есть существенная разница между тем, считать ли разум результатом естественно-природной эволюции – или даром некоего высшего Начала жизни, Бога, Создателя. Об этом тоже нужно будет поговорить.

Что же для нас разум

Изо всех образных и вместе с тем вполне рациональных формулировок того, что же такое разум, мне больше всего нравится выражение «зрячий свет». Оно улавливает главную суть разума: способность высвечивать смысл явлений и, благодаря этой способности, – видеть этот обнаруженный смысл.

То есть разум является нашим особым, осмысливающим зрением, что позволяет ему быть смотрителем двух твоих миров, внутреннего и внешнего.

Вместе с тем он способен служить передатчиком и приёмником мысли, соединяющим человека с человечеством и с тайнами мироздания. Разум лежит в основе умения понимать и способности догадываться. Такое умение и такую способность каждый развивает (или не развивает) по-своему.

Разуму свойственна могущественная соединённость рационального с интуитивным. Именно это позволяет видеть единство мира в конкретных его проявлениях.

Разум – это высшее свойство человека по восприятию жизни, позволяющее увязывать между собой все отдельные восприятия. Опора на разум означает готовность осмысливать жизнь, осваивать постигнутое и соответствовать ему.

Разум заслуживает гораздо более подробного разговора, чем я могу позволить себе в этой книге, иначе можно её никогда не закончить.

Хотелось бы описать различные мыслепотоки разума, спокойные или бурные, уходящие вдаль или приходящие из неизвестных пространств. Рассказать про поразительные свойства мыслеулова, который и остаётся с тобой, и следует, как ни в чём не бывало, дальше, к новому ловцу…

Впрочем, у каждого из нас происходят свои мыслительные чудеса, которые мы можем замечать или не замечать. Даже если заметил, далеко не всегда удаётся их изъяснить. Даже если получилось найти слова, всё выраженное относится поначалу лишь к собственному разуму, а он неминуемо отличается от любого другого.

Два крыла разума:

выстраивание и улавливание

Этот ёмкий образ двух крыльев подсказан самим устройством нашего мозга с его двумя видами мышления: правополушарным (интуитивно-образным) и левополушарным (выстраивающим рациональные конструкции). Всего лишь подсказан, потому что и мозг гораздо сложнее по устройству, и разум не является исключительно функцией мозга (мы ещё обсудим этот непростой вопрос).

А пока вернёмся к образу. Действительно, разум, потенциально обладающий поистине летучими возможностями, осуществляет свой полёт с помощью двух своих крыльев: рационального мышления (которое, по-моему, выразительнее называть выстраивающим), а также интуитивно-образного мышления (его обобщённо можно называть улавливающим.

Конечно, это не научный подход к разуму. И нисколько не доказательство его двойственной структуры. Это, так сказать, показательство, побуждающее вникнуть в смысл человеческого мышления. Но такое показательство может оказаться для нас не менее важным, чем логически строгие доказательные аргументы.

Выстраивание и улавливание… Два крыла разума.

Почему улавливание?

Выстраивание понятнее. Это работа разума с рационально-логическими конструкциями: аксиомами, гипотезами, утверждениями, доказательствами и опровержениями – вплоть до мировоззренческих систем и научных картин мироустройства.

Чтобы объяснить суть улавливания, нужно представление о знании. А ещё – о Тайне. Лучше всего воспользоваться образом океана, омывающего со всех сторон остров знания.

Остров знания можно представлять себе сколь угодно большим, вмещающим знания всех живших и живущих людей, но окружает его океан того, что не является нашим знанием. Можно называть это океаном Тайны (большая буква лишь отличает область, не принадлежащую знанию, от всяких мелких человеческих секретов). И сколь угодно большой остров знания неизмеримо мал по сравнению с этим окружающим его океаном.

Остров знания может расширяться за счёт успехов ловцов – прибрежных и плавающих на судёнышках и судах по океану в поисках улова, пополняющего этот остров.

Вот это улавливание из океана Тайны и есть дело улавливающего мышления в отличие от выстраивающего, служащего обустройству острова знания и его расширению.

Интуитивные постижения, образы, озарения – всё это относится к улавливанию и достойно всяческого внимания. Многое из уловленного становится знанием – при согласованности действий этих двух сил, свойственных разуму.

Сам образ двух крыльев разума может служить примером метафоры, старающейся передать суть явления вне рациональных обоснований.

Но если этот образ покажется кому-то сложным или надуманным, можно сказать проще: разум – это когда ты что-то понимаешь или о чём-то догадываешься.

Разум и мозг

Большое количество служителей науки считают, что разум – это функция мозга. В какой-то мере так оно и есть. Но в другой мере это не только так.

Говорю по собственному опыту. Мышление стало моим основным занятием несколько десятков лет назад. К тому же моя думательная работа всегда относилась и к самому процессу мышления. Поэтому деятельность разума всё это время является предметом моего интереса и внимания. Постепенно я заметил, что вовсе не все мысли (рационально-логические или интуитивно-образные) возникают в сознании в результате собственных усилий. Недаром говорят «мне в голову пришла мысль». Часто так оно и происходит.

Не всегда эту пришедшую мысль удаётся отнести к работе сознания или той его области, что называют подсознанием. Иногда мысль настолько инородна всему, что ты знал когда-нибудь за всю свою жизнь, что ощущаешь – она пришла откуда-то извне. И даже ещё непонятно, как выразить её словами. Бывает даже, что она вызывающе непонятна, побуждая к усердному обдумыванию. А бывает, что она вполне понятна, но вызывала бы разные сомнения, если не сопровождалась бы твёрдой уверенностью, что так оно и есть. Это ощущение самодостоверности пришедшей мысли случается редко, но действует пронзительно.

Всё это заставляет меня уверенно думать, что возможности разума не ограничиваются мозговой деятельностью. Или, стараясь сохранить естественно-научное достоинство мозга, приходится предположить, что он работает не только как генератор мыслей, но и как их приёмник. Достоверные случаи телепатии подтверждают эту возможность, но телепатическим общением она наверняка не ограничивается.

Встречаются и такие учёные, которые ощущают, что разум не исчерпывается природой мозга. Но это недоказуемо, поэтому остаётся вне области науки, даже если это скорее уверенность, нежели ощущение. Остаётся личным, вненаучным мнением…

Необходимое признание

Поскольку мы приближаемся к разговору о чувстве веры, пора признаться в том, что я верующий человек, христианин. Читатель должен об этом знать, если не догадался раньше, – чтобы не удивляться некоторым моим взглядам, неудобным для рационально-атеистического мировоззрения или для полного скептицизма.

Мне понадобилось немало лет и благоприятствующих обстоятельств, чтобы прийти к вере, поскольку я вырос в атеистической семье и до тридцати с лишним лет находился преимущественно в атеистическом окружении.

Сообщаю это не для оправдания. Человеку незачем оправдываться в своих взглядах. Просто стараюсь быть искренним. Так читателю будет легче меня понять, а соглашаться в чём-то со мной или не соглашаться – уже его дело.

Вода и жажда

Теперь речь пойдёт о двух очень похожих словах. Сначала опишу их по отдельности, а потом соединю в единый образ.

Осмысленность

Уверен, что всё мироустройство пропитано смыслами гораздо глубже, чем мы могли бы в этом рационально удостовериться. В любом направлении смыслы уходят на глубину, превышающую возможности человеческого восприятия.

Не космическое мироустройство имеется в виду, а гораздо шире – это касается всего. Это можно назвать осмысленностью всех возможных миров. Даже если существуют какие-то экзотические заповедники бессмыслицы, в них существовании наверняка тоже есть свой смысл.

Осмысленность – это факт, который невозможно доказать. Но можно внутренне признать, что я и сделал, опираясь и на рациональное мышление, и на улавливающее.

Осмысленность наполняет мир (все возможные миры), как вода наполняет моря, озёра, реки и любую ёмкость, куда она доверху налита.

Осмысление

Наше стремление к восприятию различных смыслов – это и есть осмысление. Сюда же можно отнести и наши собственные усилия по осуществлению смыслов, в развитии которых мы можем участвовать. Осмысление – это стремление разума воспринять осмысленность чего-то конкретного или относящуюся к мироустройству в целом.

Осмысление – это наша работа по восприятию осмысленности, существующей как факт.

О стремлении человека к осмыслению можно говорить как о тяге к осмысленности, и здесь обе части образа соединяются воедино.

Осмысление – это утоление жажды. Осмысленность – это влага, которая наполняет мир и ждёт жаждущих. И это ожидание не мешает ей совершать таинственную работу поддержания общего смысла мироустройства, которую мы представляем себе довольно смутно.

Главная работа разума

Будет ли человек заниматься осмыслением жизни – праздный вопрос. В какой-то степени каждый этим занимается. А вот насколько этот каждый уверен в осмысленности всего существующего – вопрос не простой. На него часто не получается ответить раз и навсегда. Тем более что надо ещё задаться этим вопросом. Многие живут и без этого.

Разум выстраивает понимание из знаний, в которых он уверен. Но разум также улавливает – с помощью чувств – смысл того, для понимания чего ему недостаточно знаний. И выстраивание, и улавливание служат восприятию смысла явлений и их смысловых связей между собой.

Кажущееся отсутствие смысла свидетельствует лишь о том, что я в данное время неспособен понять его. Вместо самоуверенного «В этом нет никакого смысла» разумнее исходить примерно из такой мысли: «В этом наверняка есть какой-то смысл, но я пока не могу уловить его». И если первый подход вызывает несогласных на полемику или противостояние, то второй – просто фиксирует факт.

Вольно или невольно избегая осмысления жизни (и тем самым опоры на её внутреннюю осмысленность), человек довольствуется для своего ориентирования лишь очевидными приметами. Главное может остаться для него незамеченным.

Уже само наличие разума у человека свидетельствует о наполненности мира смыслом. Иначе не имел бы смысла и разум (средство осмысления того, с чем имеешь дело). Не было бы возможности вообще о чём-то размышлять и рассуждать. Можно осмысливать разумом только осмысленный мир. Хотя, разумеется, далеко не полностью удаётся охватить его своим пониманием.

Рациональное углубление в смысл

На рациональном внимании к различным смысловым направлениям построена вся наука, то есть деятельность по превращению неизвестного в известное. Даже такие учения, которые не относятся, строго говоря, к науке (например, теология или астрология), стараются, насколько возможно, держаться рационального русла, претендуя на научность.

Рациональное, выстраивающее мышление позволяет достаточно достоверно исследовать и анализировать природные явления. Позволяет выстраивать мировоззренческие модели. Позволяет создавать методики и теории, развивающие наши возможности освоения материального мира.

В основе рационализма лежит чувство логики. Не очень привычно называть так логику, но правильнее всего относить её именно к породе чувств. Можно заметить, что каждый человек обладает, вообще говоря, своим ощущением логической связи явлений, и это ощущение может не совпадать с ощущением другого человека. Каждый считает логичными утверждения, если чувствует, что они подходят друг к другу.

Даже научные представления о логике могут существенно различаться. И это не только отличие формальной логики от диалектической. Есть даже теория нечёткой логики, используемая в информатике. Логика, как и любое другое чувство, может иметь национальные черты, гендерные, индивидуальные…

Вместе с тем логика – это искусство дрессировки фактов, сведения их воедино и выстраивания в систему. Но такое искусство не всегда выводит нас к наиболее важному в жизни.

Выстраивающее мышление не только взаимодействует с чувством логики, но также способно отслеживать границы этого чувства. Выстраивание связано с особенностями языка, но вместе с тем исследует его возможности. Выстраивание служит общностью для людей, поскольку различия между чувствами логики всё-таки меньше различий между другими чувствами. Поэтому выстраивающее мышление позволяет обосновывать и передавать рациональную информацию между людьми.

Выстраивающее мышление можно назвать не только рациональным, но и логическим, аналитическим, системным, научным, критическим, изучающим, классифицирующим, абстрагирующим, обобщающим, познающим. Всё это большие его достоинства. Оно опирается на сегодняшние знания, но разуму этого мало.

Выстраивание умеет всматриваться и отчитываться о своих наблюдениях. Оно позволяет прокладывать пути к обобщениям и системам. Мы можем с его помощью анализировать и развивать знания о тех явлениях, с которыми встречаются или встречались люди. Можем осуществлять научно-технический прогресс человечества.

Хорошо, если выстраивающее мышление использует силу логики и рационализма как дорожную технику – для приближения к смыслу. Но логика, ослепляя своим блеском, может и уводить от смысла. Рационализм может оказаться цинично-разрушительным. Он может обрушиваться с уничтожающей, хотя логически обоснованной критикой на хрупкие порою находки интуиции и узоры образов.

Сам я – человек выстраивающего мышления в большей степени, чем улавливающего, и потому возможности улавливания мне особенно дороги. Потому что именно выстраивающее мышление указывает на свои границы, выйти за которые разум может только с помощью улавливающего мышления.

Чем ограничены возможности науки

Возможности выстраивающего мышления ослабевают там, где речь заходит о самых важных вещах. О душе, любви, вере, Боге, призвании, надежде… Оно создаёт, конечно, свои модели, свои интерпретации и понимания. Но при этом в рамки рационального подхода многие представления не влезают, а за эти рамки не выходит само выстраивающее мышление.

Во многих областях знания рациональное мышление очень эффективно, и эти области наиболее полезны для материально-практической жизни. Отсюда возникает иллюзия достаточности и эффективности такого мышления во всём. Возникает соблазн подменить разум, например, представлением об интеллекте и считать рациональность его главным свойством. Ведь тот, кто лучше владеет выстраивающим мышлением, успешнее в житейских делах и убедительнее для окружающих. Как же не обольщаться могуществом такого подхода?..

Но чем более глубокие (или высокие) темы нас интересуют, тем условнее их понимание выстраивающей стороной мышления. И тем важнее то, что мы хотим осмыслить. Здесь мы всё острее нуждаемся в улавливающих возможностях разума.

К тому же выстраивающее мышление может способствовать развитию рационалистической самоуверенности, создающей иллюзию безграничных возможностей познания. Может разрушать органические душевные связи с глубинными уровнями смысла. Может подменять живое взаимодействие со своей судьбой эгоцентричным своеволием. А способность к обобщениям даёт человеку ощущение всемогущества. Сказал «Вселенная» – и вот она уже как бы в твоём распоряжении.

Вот здесь и возникает проблематичность чисто рационального мышления – в отличие от двукрылого разума. Выращенные рационализмом плоды науки могут оказаться довольно горькими.

Научные подходы, основанные на интеллектуальном рационализме, успешно применяются в естественных науках, изучающих природные явления с их закономерностями. Однако их ахиллесова пята – целеполагание этих исследований. Без улавливающего мышления трудно обойтись, определяя главные цели. Поэтому часто приоритеты научных исследований здесь устанавливаются или капиталом, или политикой. Этих распорядителей вполне устраивает рационалистический подход исследователей, которых можно направлять в утилитарно нужные технические стороны.

В науке естественно исследовать природные явления, включая сюда и то, чем люди пополняют природу. Основные виды этих исследований и называются естественными науками.

Что же касается гуманитарных наук, в них может быть замечена некоторая неестественность. Она состоит в том, что гуманитарные науки, относящиеся к человеку, к человечеству, к общечеловеческой культуре, сами являются составными частями этой культуры. Это не может не сказываться на их подходах к своему предмету. Впрочем, это всячески маскируется самим словом «наука», символизирующим объективность.

Ещё одно свойство научного подхода – опора на воспроизводимость результатов. Смысл его в том, что частое повторение заслуживает большего доверия, чем явление уникальное. Но даже в такой области как научная медицина видна слабость такого подхода. Ведь абсолютно одинаковых организмов не бывает, и во многом индивидуальный подход лучше для человека, чем шаблоны статистической повторяемости.

В Академии наук СССР я начал работать ещё до завершения учёбы на мехмате. Лет двенадцать с аппетитом занимался исследованиями экономических, социальных и демографических проблем с помощью математических методов теории вероятностей и программирования. Всё располагало к быстрой защите диссертации, но от этого я отказался. Чувствовал, что мои интересы всё больше расходятся с научными исследованиями чего бы то ни было.

Вот и разговорился тут на тему науки.

Теперь об улавливании

Улавливание происходит по-разному: через интуицию, через образ, через метафору. Иногда даже мистически. Но чаще всего – с помощью того или другого чувства. Впрочем, лишь логическое чувство особенно тяготеет к выстраивающему мышлению.

Улавливающее мышление, прикасаясь к области Тайны, само по себе не переводит свои находки в область знания, но нередко они становятся материалом или катализатором для мышления выстраивающего.

Передача уловленного другим людям особенно успешно идёт через образ или цепочку образов – с помощью средств искусства. Причём одним из образных путей восприятия и передачи интуитивной информации служит метафорический подход: сопоставление схожих сторон разнородных явлений.

Улавливающее мышление – это проявление разума в образах и ассоциациях, в интуициях и озарениях, в прикосновениях к высшим уровням смысла. Это постижение реальности преимущественно внерациональными способами. Это знакомство с истиной через уважительное внимание к ней вместо попыток вписать её в рациональную систему.

Интуитивно-образное мышление становится для нас заглядыванием в непостижимое. Это не угадывание смысла, но догадывание о нём. Интуиция становится для нас иглой, пронзающей слои знания и незнания; образы возникают из сгущённых переживаний; метафоры пробуждают внелогическое восприятие.

Улавливание побуждает к свободному и творческому освоению озарений, образов, интуитивных догадок, многих художественных средств восприятия жизни. Оно развивает умение воспринимать сигналы судьбы и своего призвания.

Но оно может и быть опасным при чрезмерном желании подчинить ему все остальные находки разума. Или при расширении полюбившейся метафоры за пределы её возможностей. Может грозить окаменением того, что было когда-то значительным, превращением его в догму, мешающую развитию.

Образное мышление не означает мышления о том, чего нет. Оно столь же реалистично, как и рациональное, только использует другие пути восприятия. Рациональное знание не противоречит метафорическому. Об этом свидетельствует любая идиома.

«Это недоказуемо, но ощутимо». Существует немало переживаний и постижений, о которых мы можем так сказать.

Улавливающее мышление не обладает доказательной силой. Оно не может обосновать, но может освободить или закрепостить, вывести на простор или завести в тупик. Можно назвать его иррациональным, парадоксальным, художественным, романтическим, подсознательным, инстинктивным, постигающим. Всё это говорит лишь о его особенностях.

Одна из его особенностей в том, что оно не только улавливает, но по-своему изображает и интерпретирует уловленное. Вот почему рядом с ним должно действовать мышление выстраивающее, которое помогает разобраться в рациональной стороне уловленного.

Улавливающему мышлению активно способствуют интуиция, художественное и ассоциативное восприятие, медитация и прочее, но это всё-таки именно мышление, улавливающая сторона разума. Оно, как и весь разум, работает на постижение смысла, на приближение к верхним его уровням, на увязывание того, с чем человек имеет дело, в единую картину мировосприятия.

Если бояться образов и метафор как неточных видов знания, можно многого в жизни не понять.

Метафора похожа на воздушный шар. Её подъёмная сила не в словесной или образной оболочке, а в том незримом, чему эта оболочка придаёт самостоятельное существование, – в смысле. Смысл метафоры помогает нам взлететь над причинно-следственной плоскостью рассуждений.

Представляется мне, что улавливающее мышление – не сачок для ловли порхающих бабочек, а антенна для приёма важных сигналов, посылаемых каждому человеку, и особых, посылаемых именно тебе. Стоит поэтому стараться содержать эту антенну в хорошем состоянии, готовой к приёму.

Образное представление о чём-либо не слабее, а во многом и сильнее рационального. Оно менее детализировано, но в нём выразительнее сконцентрирован главный смысл явления. Оно недостаточно отвечает чувству логики, но на него могут откликаться более важные для души чувства. А главное – оно может прикасаться к области Тайны, улавливая то, чего не способно уловить рациональное знание. Образ даёт насыщенное впечатление, не раздробленное для анализа. Это вызов к глубинному размышлению, но ещё и впечатляющее переживание.

Улавливание учит не подменять внимание к смыслу рефлексией и умствованием.

Средства улавливания разнообразны. Это различные знаки, сигналы, интуиции, подсказки, импульсы, намёки, ориентиры, приметы, озарения, наводки, свидетельства, чудеса, загадочные явления, удивительные феномены и обстоятельства, сновидения, притчи, предания, легенды, необъяснимые факты… Не обязательно всё это гарантирует полезный улов, многое может оказаться фикцией. Но улавливающая сторона разума нуждается в развитии: в выборе достоверного и отсеве ложного.

Надеюсь, что ты, дорогой мой читатель, и по своему опыту знаком с улавливающим мышлением. Иначе ты давно бросил бы это чтение. Того, кто ценит в себе лишь выстраивающую сторону разума, мой стиль изложения мыслей, и содержание их, скорее всего, должны раздражать. А на тебя я надеюсь. Улавливаешь?..

Сбалансированное мышление

Те глубинные мыслители, которые чутки и к озарениям (несущим главные для человека ориентиры), и к размышлениям (осваивающим полученное в озарении), и к образам (позволяющим прикасаться к смыслам встреченных явлений), показывают нам возможности двукрылого разума. Но и мы, обычные люди, можем стараться держать баланс между улавливающим мышлением и выстраивающим.

Улавливающее мышление пронзительно, но не методично. Ведь оно имеет дело с непредсказуемой заранее Тайной. Однако, если бы не его находки и откровения, мы проводили бы жизнь за логической решёткой рациональных суждений.

Слово «сообразить», относящееся к мышлению, говорит нам о том, что вполне можно (зачастую даже нужно) опираться на образ, если настроиться на созвучие с ним.

Нужно пользоваться выстраивающим мышлением для логического познания, а улавливающим – для посильных прикосновений к Тайне. Но дело ещё и в том, чтобы сочетать их для полноты восприятия жизни. Это позволяет развивать знание, не игнорируя бескрайнюю область Тайны. Да, логика способна убеждать. Но образ способен побуждать к постижению внелогического.

Можно шутливо сказать, что правомозглый левша и левомозглый правша соединяются в человеке разумном.

Существуют целые области познания, не слишком-то жалуемемые наукой, поскольку они опираются в большей степени на улавливающее мышление, используя выстраивающие подходы лишь для подкрепляющего оформления своих находок. Это, например, парапсихология, экстрасенсорика, целительство и всякая прочая мистика. Рациональная наука больше склонна к обличению и разоблачению этих «лженаук». Но отдельные учёные, которые не в силах ни отрицать то, с чем встретились в этих областях, ни внедрить эти явления в общенаучную тематику, занимаются ими на свой страх и риск. Что ж, когда-нибудь что-то из этого придётся всерьёз осваивать и рациональной науке.

Придётся признать, что множество свидетельств о единичном – это аналог повторяемости, необходимой науке. Но дело даже не в этом, а в том, что разум выстраивающий ведёт исследования снизу, с материалистического уровня. Разум улавливающий – с верхних, смысловых уровней. Улавливающее мышление – как остриём иглы – пронзает ткань представления о жизни, а выстраивающее мышление, подобно нитке, тянущейся за иглой, снова и снова закрепляет стежками пройденный разумом путь постижения.

Сила разума в совместном использовании выстраивающего подхода и улавливающего, в их сочетании и взаимной поддержке. Этим сочетанием пользуются все, даже если это незаметно. Для человека органично осмысливать догадки разума улавливающего с помощью пониманий разума выстраивающего, чтобы увидеть картину в целом, даже если не удаётся разглядеть многие отдельные элементы.

Можно верить, когда нелепо, и быть рассудительным, когда не хватает веры. Можно совмещать веру с доказательством, надежды с планированием и любовь со здравым смыслом. Можно поддерживать баланс двух крыльев разума практическим применением находок улавливающего мышления с помощью выстраивающих рассуждений. Можно переходить к освоению полученных озарений через их осмысление.

Даже логическими умозаключениями, касающимися мировоззрения, человек нередко пользуется как метафорами. Доказательство остаётся для него лишь взглядом доказывающего, а не печатью истинности. Такие логические метафоры соединяют в себе рациональную форму и уловленный смысл.

Впрочем, не всегда стоит согласовывать рациональное с интуитивным во что бы то ни стало, в ущерб смыслу этого согласования. К этому ведут разнообразные пути.

Рациональная сторона мышления не только логична. Образная сторона – не только метафорична. Да, это их камертонные свойства, но не единственные.

Чисто рациональное мышление часто пренебрегает областью неизвестного, вторгаясь в неё лишь предположениями, отталкивающимися от известного. Чисто метафорическое мышление может создавать иллюзию понимания непонятного. Но в совокупности они способны уравновешивать друг друга.

«Это метафора»… «Это образное выражение»… Рациональный строй мышления придаёт таким высказываниям некоторую снисходительность или даже несколько унизительный оттенок. Но и у людей с интуитивно-образным складом мышления слова «рационализм» и «логичность» зачастую произносятся с пренебрежением.