В городе чёрного лиса

Предисловие

В незапамятные времена собирались угорские богатыри с дальних и ближних озёр, чтобы помериться силой, ловкостью и выносливостью. Одно из испытаний сохранилось в преданиях и дошло до наших дней: богатыри брали по тяжёлому камню и несли их на холм – Лисий холм, весь источенный норами.

Кто знает, может, речь идёт о Барсовой горе? Героем становился тот, кто смог занести самый большой камень на вершину холма и удержать его там.

Затоптали богатыри лисьи норы, ушли лисы от людей далеко за топкие болота. И лишь один Чёрный Лис не сдавался, не уходил, бродил поблизости. Старые люди говорят, что некоторым богатырям внезапно являлся Чёрный Лис, тогда они спотыкались, сила покидала их и они роняли свою тяжёлую ношу. Когда люди уходили на свои угодья, бесстрашный Лис поднимался на свой холм и садился по-хозяйски на богатырский камень, на котором до сих пор сохранились отпечатки ладоней угорских богатырей…

На своей волне

Вот уже который раз, начиная с мая этого года, снова и снова на моём спокойном жизненном пути попадается этот парень. В прошлый раз я видел его у памятника основателям города, где он просто стоял и разглядывал этот исполинский монумент издалека, как будто заворожённый. Чаще его можно было нечаянно встретить в Старом городе, у главного корпуса одного из университетов, откуда открываются и вправду неплохие виды на излучину водной протоки и на яркие закаты сурового северного солнца. Пять дней в неделю и два раза в день, проезжая в этом месте, я почти перестал замечать эту неприкрытую и доступную красоту, принимая её как должное.

Вы спросите, а что необычного было в том парне? Всё.

Во-первых, он явно был не из этих мест. Сильный и равномерный шоколадный загар выдавал в нём скорее южанина, чем представителя местного населения. Длинные, вечно растрёпанные тёмные волосы, перетянутые чёрной тканевой повязкой с пиратской символикой, обветренное лицо с тонкими рубленными чертами, и острый пронзительный взгляд голубых глаз скорее бы подошли капитану дальнего плавания, бороздящему воды Атлантики на двухпалубном корабле-красавце, чем молодому хипстеру.

Во-вторых – его совсем лёгкая одежда для этих северных широт – неизменная яркая рубашка с гавайскими принтами, такие же в тон короткие шорты и чёрные кожаные шлёпанцы. Парень, как будто застрял в вечном детстве и необузданно жарком лете, хотя окружающая его действительность далеко не всегда была столь мягкой и располагающей. Жители моего родного города, не избалованные комфортной и стабильной погодой, постоянно озирались на этого чудака, которому, казалось, любая погода была в радость.

Ну, и в-третьих – самой главной его «фишкой» и отличительной чертой была одна вещь, без которой он на людях нигде не появлялся. Доска для сёрфинга.

Да-да, ни шестиструнная гитара, ни шляпа с широкими полями, ни пресловутый скейтборд, ни какой-нибудь суперсовременный гаджет, а самая что ни на есть доска для сёрфа. Трудно придумать более бесполезную вещь в нашем столь суровом северном краю, где ближайший пляж находился в тысячах километров южнее.

Корреспонденты местной газеты давно взяли парня на карандаш, сделали из него своеобразную внутреннюю легенду для города и фрика в одном лице. «Сибирский сёрфер», как его прозвали, никогда не давал интервью напрямую, избегал общения и публичности, насколько позволяла его вычурная внешность и странная деревянная напарница. Периодически в свежий номер попадали короткие заметки с его фотографией, сделанной издалека. «Ждём волну» – называлась одна из последних статеек, где парня сфотоохотили в речном порту, сидящем на бетонном парапете и смотрящем вдаль. Фотография отлично передавала общий романтический настрой и отсутствие даже малейшего намёка на хотя бы самую скромную волну. Сама статья – всего лишь несколько строк текста с догадками о причинах его поведения и странного внешнего вида.

Полиция и местные органы власти парня не трогали, посчитав его достаточно странным, но безобидным персонажем. Пьяные и трезвые мужички тоже особо не докапывались, хотя всегда был некий соблазн «спросить за одежду и длинные патлы». Несмотря на то, что город постоянно попадал в топы самых благополучных и стабильных населённых пунктов России, некая доля старого-недоброго менталитета, чурающегося всего необычного и выделяющегося из толпы, осталась. Всего пару десятков лет назад здесь можно было спокойно «выхватить за непацанский» стиль одежды, «неправильную» причёску, нестандартный музыкальный вкус, не говоря уже о татуировках, пирсинге и прочих «модных» штуках. Со временем ситуация с общественностью и мнением широких масс изменилась в лучшую сторону, но небольшая вероятность найти непонимание и нетерпимость в свою сторону оставалась и сейчас.

В этот четверг всё было как всегда и ничего не предвещало никаких изменений. Отработав восьмичасовую смену, я стою на автобусной остановке и жду стабильно приходящую вовремя вахту. Несколько работяг рядом мирно покуривают заслуженную сигаретку, обсуждая очередной стандартный день. Вспоминаю о том, что в холодильнике нет кефира и молока, добавляю в мысленный маршрут пункт с заходом в ближайший супермаркет, расположенный возле дома. Вижу недалеко странного парня с доской для сёрфинга, который целенаправленно идёт в мою сторону и зачем-то начинаю с ним разговор:

– Добрый вечер! Как вам погодка? – чуть подколол я его, хотя сам же был одет в ветровку, футболку и джинсы, куда более подходящие для пасмурной погоды в +12 градусов.

Потом представил, сколько раз в день его всячески так подкалывают и почувствовал себя немного глупо.

Парень ничего не ответил, лишь развернулся в мою сторону и пристально посмотрел, как будто ожидая нового «искромётного» вопроса.

Не знаю с чего, но я решил слово в слово повторить предыдущую фразу, но спокойнее и медленнее, как будто говорю с иностранцем или слабослышащим человеком.

– Добрый вечер! Как вам погодка? – второй раз произнесённая за минуту речь не обрела ни изящества, ни тонкости юмора.

Странный парень бегло осматривал меня и прислушивался к каждому слову. Я уже несколько раз пожалел, что начал этот необязательный диалог.

– И вам добрый вечер! – приятный незаезженный голос с непонятным лёгким акцентом раздался наконец-то в ответ.

– Извините, что долго не отвечал. Пытался распознать ваш диалект.

Парень выделял каждое слово языком отдельно и чётко, видно было, что он испытывает некие трудности с их пониманием и подбором.

– Блин, да где же моя вахта, наконец, когда она так нужна, – подумал я, чувствуя себя максимально неловко, хотел свалить скорей с той остановки.

– Погода у вас куда лучше и стабильнее, чем в том месте, откуда я родом.

– Где-то ближе к экватору я предполагаю? – ляпнул я из вежливости, раз уж сам это затеял.

– Нет, недалеко отсюда по расстоянию, но пятьдесят лет спустя относительно вашего времени, – парень очень спокойно и уверенно произнёс одну из самых больших чушей в моей жизни.

– Как это понимать? Это что, пранк какой-то? – я был возмущён и выбит из колеи. Он явно либо прикалывался, либо чуток был не в себе.

– Что такое пранк? Что-то вроде розыгрыша? Не меняйте диалект, пожалуйста, итак сложно понимать вас, – парень продолжал гнуть свою линию.

– Мне нужна практика, чтобы не забывать Единый язык. Я всё вам расскажу, если будет интересно, – его голубые глаза пристально изучали мою реакцию.

Автобуса всё не было на горизонте, но диалог обещал быть как минимум занимательным. Будет, что рассказать вечером в пятницу друзьям при встрече.

– Я вас правильно понял, вы утверждаете, что прибыли из будущего? – откровенный стёб, чистой воды прикол с его стороны, но было довольно забавно и стало интересно, что же будет дальше.

– Разделяю ваш скептицизм по поводу моего заявления. Предлагаю вам небольшую сделку. Я сообщу вам несколько фактов из ближайшего будущего и, если они подтвердятся – вы мне поможете с моей миссией.

Такие слова звучали бы странно даже из уст убелённого сединой профессора, а от патлатого парня с яркой доской для ловли волны вообще не ожидаешь услышать подобное.

– Всё понятно. Мало нам Аллилуева и Казака-разбойника в городе, плюс ещё один чудак появился, – подумал я и чисто инстинктивно немного отошёл от парня, как будто его странности могли перекинуться на меня и заразить особо жестоким способом.

Вслух же я произнёс противоположные слова –любопытство который раз по жизни взяло верх над благоразумием.

– Хорошо. Что интересного можете мне рассказать? – сказал я, а парень в это время нетерпеливо застучал пальцами по доске.

Он отставил доску от себя, уперев её на стенку остановочного комплекса, залез в заплечный рюкзак и достал оттуда некое подобие большой рабочей тетради или походного дневника. Начав его лихорадочно листать, он наконец-то нашёл искомую страницу.

– Завтра 23 июня 2021 года, если я не ошибаюсь? – парень вопросительно смотрел на меня.

Гавайская рубашка и короткие шорты вовсе не защищали от прохлады вокруг, но виду он не подавал или и вправду его это не беспокоило. Оказавшись так близко, я определил, что на вид ему было примерно лет двадцать пять – тридцать, мой ровесник или около того.

– Да, пятница, 23 число.

– Завтра в 7-45 по местному времени возле Красного Яра погибнут двадцать пять человек. Об этом станет всем известно и будет большое горе по всей стране, – пляжный Нострадамус выдал свою теорию будущего очень уверенно, наблюдая за моей реакцией.

– Понятия не имею, о чём вы говорите, – на горизонте показался мой автобус, я облегчённо вздохнул, увидев его.

Вскочив на площадку вахтового транспорта в первых рядах, я закрыл глаза и попробовал забыть эту беседу, переключив внимание на планы на завтрашний день.

Утро пятницы я встретил в отличном расположении духа, привычный лёгкий завтрак и кофе с молочной пенкой придавали необходимый заряд сил. Планы на вечер с друзьями и предстоящие выходные ещё больше приободряли, оставалось только оттрубить свою рабочую повинность длиной в восемь часов.

Вахтовый автобус. Моя остановка. Время – 7-50, есть ещё целых десять минут, чтобы перекинуться с коллегами последними новостями.

– Здорова! Слышал, что по телеку творится? – сразу не в бровь, а в глаз начал Степаныч, протянув мне приветственно руку, – Самолёт упал гражданский, отказ двигателей говорят вроде предварительно. Недалеко от Красноярска дело было. Все двадцать пять человек из экипажа и пассажиров погибли.

– Что ты сейчас сказал? – так резко и неожиданно бодро я себя ещё не чувствовал, ошарашенный услышанной информацией.

– Ты чего побелел? У тебя там родственники были что ли? – Степаныч был мужиком простым, но понятливым.

– Не было… Но мне нужно кое о чём подумать, – мысли взяли широкий разбег по углам сознания, в голове не укладывался такой неожиданный поворот в пятничное утро.

Мне срочно понадобилось найти того молодого парня с сёрфом и задать ему несколько непростых вопросов. Начиная с того, как он узнал о том, что будет на следующий день, что он ещё знает и несколько точны его данные, заканчивая тем, как можно использовать его знания себе на пользу. Кое-как почти отработав смену и отпросившись на час пораньше, я направился на его поиски. Судя по статьям в местной газетёнке и прошлому опыту наших пересечений, он мог шляться в центре города, либо «ловить волну» в речном порту.

Речной порт в нашем городе всегда был местом притяжения больших масс людей, отличался довольно симпатичными пейзажными видами и удобным расположением пешеходных зон. У меня же он ассоциировался прежде всего с «последними» звонками, в стельку пьяными выпускниками и теплоходами, оформленными под данное мероприятие.

Ещё одной особенностью моего небольшого, но такого родного города было то, что добраться пешком из условного центра до любой точки можно было буквально за час-два. Маршрут мой сегодняшний пролегал через главную магистраль – улицу имени Ленина до самого речного порта. К поискам парня решил никого лишнего не подключать, надеясь на удачу и сомневаясь в своей адекватности в ту минуту самую малость.

Прекрасная и такая редкая в наших краях солнечная погода способствовала приятной прогулке. В таком суровом месте радуешься каждому погожему деньку, ценишь его и стараешься использовать по максимуму.

Милые и симпатичные девушки, идущие навстречу, наконец-то достали платья и юбки с вещевых полок, стряхнули с них условную пыль и радовали глаза не только мне, но и всем проезжающим автолюбителям. Шаловливый ветер несколько раз настойчиво пытался порадовать одних и вогнать в краску других, но все его попытки были безуспешными.

Естественно, в центре города того парня я не встретил. Пришлось ещё неслабо прогуляться до района, в котором находился речной порт, но ни усталости, ни тени сомнений в своих действиях не было.

Патлатый парень в гавайской рубахе сидел верхом на доске на одном из дальних бетонных ограждений, установленных толи для безопасности прохожих, толи для ограничения условий для плавания нетрезвых граждан.

– Это снова вы. Узнал вас, мужчина с автобусом, – что-то было в его манере говорения странное и чуждое, вроде бы русская речь, но в искажении или в пародийном стиле.

– Приветствую. Александр, Саша, – я протянул ему руку в знак приветствия и благих намерений, – Можно на ты.

Парень ловко соскочил с парапета, не выпуская из рук доску. Создавалось впечатление, что он никогда с ней не расстаётся, настолько трепетно и близко от себя её держал. Пожал мне руку крепко и непозволительно долго, пришлось понемногу высвобождать правую пленницу. Я заметил, что его ладонь была очень мозолистой и грубой, как у настоящего моряка, а не пляжного выпендрёжника.

– Меня Тим зовут. У нас короткие имена, там откуда я прибыл.

– Опять за своё… Точно пришибленный. Но тогда зачем я здесь? – не зная с чего начать этот неадекватный диалог, я немного замялся, и повисшая пауза затянулась.

– Откуда ты прибыл, Тим? – самый простой и напрашивающийся первым вопрос.

– Я уже упоминал, что сам из этой местности, но не из этого времени. Когда меня сюда отправляли у нас был 2071 год.

Весь мой киношный и книжный опыт всегда рисовал в голове путешественника во времени иначе – либо загадочный мужчина в чёрном пальто и тонированных очках, либо безумный учёный со странной причёской. Меньше всего в голове складывался образ сёрфера с пиратской банданой на голове.

– Вчера ты кое-что мне сказал и это сбылось. Этим утром люди погибли в авиакатастрофе, – я решил сильно на парня не давить, но любопытство и священный трепет перед неизведанным брали верх.

– Я узнал об этом из своего дневника. Все мы ведём дневники памяти. Передаём знания о прошлом друг другу. У меня есть записи на все последующие пятьдесят лет, все более-менее важные события и люди, которые в них замешены, – он произносил ломающие моё понимание вещи с завидной лёгкостью и простотой.

– Кто это – мы?

– Сёрферы Северного моря. У нас одна цель и одно средство. Выживание и Последние Врата.

– Ну всё… Парню явно нужна помощь, а я уши развесил… – видимо гримаса на моём лице выдала мои мысли с потрохами.

– Вижу, что ты не веришь мне. Какая была вероятность того, что вчера я назову точное время и место катастрофы, произошедшей сегодня? – глаза парня искали в моих глазах хоть капельку понимания.

– Не знаю. Около ноля, наверное. Странно всё это, – я сказал это вслух и тут меня понесло.

– Расскажи мне про будущее. Что происходит в твоё время? Как ты здесь оказался? Зачем тебе доска для сёрфинга, в конце концов??? – миллион вопросов кружились в голове, но я решил начать с самых важных, как мне тогда казалось.

Жестом он пригласил меня присесть на парапет рядом, сам устроился напротив, подложив доску под себя в качестве сидения.

– Ближайшие пятьдесят лет изменят твой привычный мир и уклад жизни навсегда. Всё, что ты видишь вокруг, уйдёт на десятки метров под воду. В моём времени и в моём мире нет пяти континентов, нет Арктики и Антарктики. Есть только миллионы разбросанных по водной поверхностной глади островов разного размера и качества, – сёрфер начал свою историю с шок-контента, который выбил меня из колеи надолго.

– Ледники начали таять уже давно, но со временем процесс только усугубился. С каждым годом влияние человека на естественный устрой природы рос и росла её ответная реакция. Первыми пострадали прежде всего прибрежные области и города. Венеция и Таиланд ушли под воду уже к 2050 году, – видно было что от чего-то парню неудобно или странно само это действие – говорить.

– Мы за пятьдесят следующих лет ничего не изобрели и не придумали, чтобы как-то решить эту проблему или хотя бы свалить с тонущей планеты? – моё любопытство крепло с каждой минутой.

– Саша, ты говоришь про колонизацию Марса и Луны, про жилые космические станции, про снижение выбросов в атмосферу? Ничего из этого люди так и не реализовали. Если бы человечество объединило ресурсы, как в моё время, а не тратило силы на гонку вооружений и выпуск новых поколений техники каждые полгода, может и был бы шанс.

– Как вы выжили? Сколько людей на Земле осталось? – меня откровенно разбил этот диалог, разум отказывался понимать, что происходит.

– Никто не скажет точно. Примерно сотня тысяч человек, разбросанных по всему свету. В моём альянсе островов Северного моря всего около ста человек. Есть несколько высокогорных областей на Земле, почти не тронутых водной стихией. Тибет, Анды, Северный Кавказ и Альпы всё ещё величественно торчат из толщи воды на целые километры. Некоторые смелые люди смогли выжить и в таких экстремальных условиях, там есть даже небольшие поселения, – парень немного успокоился, что сразу сказалось на качестве его речи.

– Странно, что вы продолжаете называть эту планету Землёй, хотя и в моё время земли здесь было процентов двадцать от поверхности. Гораздо логичней было бы называться уже Водой.

Тут мне вспомнился репортаж одного блогера, как раз записанный из Тибета. Простой парень из Подмосковья отправился в высокогорный монастырь с целью изучения быта и мировоззрения его обитателей. Казалось, что буддийские монахи вообще сверхлюди, способные пережить любой апокалипсис. По большому счёту они даже и не заметили бы изменений вокруг, пока весь остальной мир утопал в разрухе и нищете, в войне за остатки суши и крохи ресурсов.

– Всё потому, что именно клочки земли стали спасением, за которое развязались Последние войны. Человечество, даже на грани полного исчезновения, умудрилось в половину уменьшить свои ряды. Несколько месяцев Великая вода была с привкусом свинца, гари и тухлых тел.

Голубые глаза парня стали слегка влажными. Видимо, он вспомнил о ком-то близком, потерянном в тех событиях.

– Мой альянс расположен на сотне островов, по одному на каждого члена. Селиться на одном острове всем сразу или нескольким членам нельзя. Жизнь показала, что ресурсов таких осколков суши хватит только для одного, – при этих словах в глазах парня мелькнула толика холодной грусти, прям посреди залитого солнцем лица.

Мир, в котором нет гендерного неравенства, расизма, богатых и бедных, интернета и социальных сетей, зато вернулся каннибализм и радости простого человеческого общения.

– Иногда мы плаваем друг к другу в гости, обмениваемся ресурсами и ценностями, даже устраиваем небольшие вечеринки на нейтральных островах. Но это бывает редко, человеческая речь и общество других людей в моём мире – самый главный и востребованный ресурс. Все языки былого мира исчезли и остались одновременно – образовался Единый язык, с кучей диалектов и особенностей.

– А как же вода? Что произошло с океанами и морями?

– Есть только Единый океан. Всё смешалось, в прямом и переносном смысле. Нет больше тёплых и холодных течений, приливов и отливов, в привычном тебе понимании. Нет Северного и Южного полюса, магнитное поле Земли сместилось и нестабильно после таких перемен. Великая Вода неравномерно распределилась по земной поверхности, некоторые страны ушли под воду полностью. Есть только два метра толщи воды, прогреваемые солнцем, и бесконечная холодная глубина под ними. Крупные морские животные и хищники вымерли из-за таких изменений. Последнего синего кита видели возле твоей нынешней столицы в 2060 году. Мне рассказывали, что он даже поцарапал бок о ворота Спасской башни.

Проходящие мимо нас по набережной люди оборачивались назад и смотрели на странную парочку, беседующую так эмоционально и долго.

– Почему сёрф? Что за странный выбор транспортного средства? – моё недоумение было вполне уместно и объяснимо.

– Ты ещё не понял, что просто нет других средств перемещения между островами? Простейшие плавучие средства вроде лодок, шлюпок и вот таких персональных помощниц. Моя доска – моя жизнь, мой лучший друг и верный спаситель. Остатки человечества вернулись в каменный век, за небольшими и редкими исключениями.

– Несколько людей побогаче в самом начале Великой Воды снарядили свои ноевы ковчеги в виде шикарных трёхпалубных яхт, собрали своих друзей и самых красивых из выживших девушек, устраивали пиры во время натурального Великого потопа. Они бороздили бескрайнее Единое море несколько лет, пока не кончились запасы топлива и провизии. Их же обслуживающий персонал и члены экипажа суден погубили своих бывших работодателей. Начались страшные голодные бунты и плавучие замки со временем пришли в запустение. До сих пор эти корабли-призраки, те, которые ещё не разбились о скалы, попадаются одиноким странникам на водном пути, пугая своей былой роскошью и величием.

– А ты как выживаешь? Чем промышляешь в своём мире? Остались ли у вас подобия профессий и специальностей? – меня затянуло в познание устройства мира будущего моего собеседника.

– Меня можно назвать менялой. Курьер, продавец и мастер по ремонту досок. Человек я нужный и уважаемый в своём альянсе. Могу достать и выменять что угодно. Ну почти что угодно, – парень явно гордился своим статусом в этом полупервобытном обществе.

– Есть ли у тебя друзья или девушка? Кто-то из родных или близких есть в живых? – судя по тому, как съёжился парень, я залез на табуированную территорию вопросов.

– Никого близкого, никаких живых родственников. Только мой альянс. Сотня свободных людей со своими проблемами и интересами. Вопросы дружбы и отношений не стоят у нас так остро, как в твоё время. Мы научились сосуществовать и использовать друг друга себе во благо прежде всего. Если ты хочешь завести ребёнка, то должен предоставить будущей родительнице его перспективное место обитания – облагороженный островок с чистой водой и участком для посевов. Последние лет десять я не видел ни маленьких, ни новорожденных детей.

– Эти вопросы мучают меня с самого начала твоего рассказа. Как ты здесь очутился, в моём времени? Почему именно здесь, в этом городе? – задав их, я уже был готов к любым ответам, как мне казалось.

– Люди не в один миг утратили все знания и технологии. Понимая, что спасение будущего заключается только в прошлом, человечество в 2045 году собрало последние силы, лучшие умы со всех стран и крохи тех ресурсов, что у него оставались. Общими усилиями на отдалённом плато, не побеждённом Великой Водой, удалось собрать Первые врата – механизм столь мощный и вычурный, что на постройку ушло целых пять лет. Врата способны дырявить пространство и время, перемещать в определённую точку прошлого живую и неживую материю. Врата стали нашей последней надеждой, ключом для сохранения будущего и единственным путём сюда, в твой мир. Решения по использованию Врат принимает Архонт – совет из нескольких потомков их изобретателей.

Не хотелось ни прерывать его, ни верить в то, что он говорит. Хипстер в яркой рубашке уже битый час мне рассказывал о грядущем и неизбежном крахе человечества. Такое не часто услышишь из уст прямого свидетеля, но логическая моя часть просила больше фактов и доказательств.

Даже в наше время существовало племя на отдалённых и забытых Богом островах, которое жило по законам, актуальным в недалёком будущем. Туземцы верили в «Железную птицу» и поклонялись ей, как божеству. Семьдесят лет назад вертолёт с авиабазы США, расположенной рядом с ними, пролетал мимо и сбросил контейнер с гуманитарной помощью – едой и одеждой. Островитяне с благоговейным ужасом упали на землю и боялись оторвать головы, чтобы посмотреть, что происходит наверху. Железная птица с ужасающим грохотом сбросила божественные дары. В сознании людей быстро закрепилась прямая связь поклонения и получения ценного груза. Уже следующее поколение этих поселенцев получило простое и понятное наставление от старшего – хочешь вкусной еды и новой одежды – нужно усердно молиться при появлении громоподобной винтокрылой машины. Американцы же сохранили эту славную традицию и вот уже семьдесят лет подкармливали тёмных людей своими консервами и новыми Найками.

Пока я размышлял над услышанным ранее, сёрфер продолжил меня добивать страшными подробностями не такого уж далёкого будущего.

– В этом году мне исполнилось двадцать пять лет. В качестве подарка и утешения на такую дату Архонт позволяет использовать один раз Первые врата в своих целях и желаниях. Я захотел отправиться сюда, в это время и место. Время, когда всё ещё было относительно нормальным, суша находилась на поверхности и возвышенности, а привычный тебе мир не был тронут Великой Водой. Место, где одна из Великих рек в будущем выйдет из берегов и поглотит один город за другим, – парень мрачно уставился на бескрайнее полотно сибирской могучей реки, такой спокойной и безмятежной сегодня.

Река на протяжении тысячелетий была кормилицей, спасительницей и источником жизни для местного населения. Не верилось, что однажды она же станет погибелью и последним пристанищем для тысяч людей, так восхищавшихся её бурными водами.

– Получается, вы можете иногда и ненадолго присылать в прошлое человека с его пожитками? Чем-то напоминает отпуск, который получаешь на работе с периодичностью в пару лет, – такой вывод нарисовался в моей голове.

– Примерно так. С небольшой лишь разницей –каждый из нас имеет только одну такую возможность. У меня всего неделя до того, как Первые врата притянут меня обратно, вернут в 2071 год. Я передам тебе все знания и опыт, которые могут пригодиться тебе и твоим потомкам. Возможно, ты найдёшь какой-то выход или решение.

Парень был лишь немногим младше меня самого, но в его глазах чувствовалось, что он испытал куда больше боли и страданий, чем выпали на мою долю. Я – коренной житель этих мест, вышедший из полной семьи, с целой оравой друзей и коллег, со стабильными планами на будущее, незапятнанным прошлым и прозрачным настоящим. Молодой парень напротив меня же был опытным выживальщиком и мог похвастать иммунитетом к жизненным передрягам, знаком с голодом и людской жестокостью не понаслышке.

С большим трепетом и с дрожью в руках он отдал мне своё главное сокровище – дневник памяти – толстую тетрадь, содержащую тайны следующих пятидесяти лет.

– Используй эти знания с умом. Многие люди положили свои жизни для того, чтобы я мог написать и передать тебе его. Надеюсь, тебе хватит разума и фантазии, чтобы применить его с пользой для себя и своих потомков.

С этими словами он схватил свою деревянную помощницу и попрощался со мной крепким рукопожатием. Свет его голубых глаз последний раз отразился ярким лучом солнца, и он ушёл по направлению центра города, держа доску за спиной.

Больше я его нигде и никогда не видел в городе, хотя постоянно выискивал взглядом. Открыв его дневник, я был ошеломлён его содержимым и возможной ценностью. Большая часть дневника, а именно с сегодняшнего дня до 2045 года, была заполнена до боли знакомым подчерком – моим собственным.

P. S.

«20 сентября 2040 года. Река окончательно поглотила мой родной город. Последний дом –многоэтажка скрылся под толщей холодной воды.

10 декабря 2042 года. Заключение договора о создании альянса Северного моря. Раскурили трубку мира, распили бутылку мира.

31 августа 2045 года. Великая Вода прибывает. С очередной волной прибыло и в моей семье. Внук родился здоровым и крепким, нет сомнений, что он сможет повести мой род за собой, станет полезным и сильным членом альянса Северного моря. Голубые глаза и светлые волосы – как у его отца и деда. Несмотря на чёрную хворь, я вынес его к южному берегу и показал ему Великую Воду сам».

Мне оставалось всего двадцать четыре года, чтобы как следует самому освоить доску для сёрфинга и научить этому своего потомка.

Байки с буровой

После очередной дневной смены я зашёл в жилой вагончик, чувствуя себя куда лучше, чем пару дней назад. Позавчерашняя идея с приёмом солнечных ванн закончилась покрасневшей кожей и лёгким жаром, мучившим меня всю крайнюю ночь. Внутри уже находились мужики с моей вахты, а среди них и Юрич, самый тёртый калач в нашей маленькой тесной компании.

– Да ты должен его помнить! Витей звали! Лет десять назад с нами ещё работал. Голова такая кудрявая, как у Пьера Ришара!

Юрич снова баловал честной народ очередной байкой: смесью из реальной истории, доли вымысла и бытовой мудрости. Процент содержания этих компонентов в составе знал только сам рассказчик.

– Допустим, – Линар, самый скептично настроенный татарин, которого я знал, сидел напротив него, улыбался в предвкушении обеда и предобеденной истории.

– Приходим мы, значит, с очередной разгрузки, уставшие и слегка злые. Мороз тогда на улице стоял жуткий, градусов сорок. Поели что-то быстренько и я спать завалился на койку. А Витька тогда прямо за столом уснул.

Юрич, седоволосый мужчина лет шестидесяти, вполне ещё крепкий телом и озорной духом, обожал рассказывать нам свои короткие истории. Сопровождая каждое слово жестикуляцией и отыгрывая мимикой лица, он, словно актёр провинциального театра, представлял нам эти вполне оживающие картинки из своего богатого опыта.

– Вы пили тогда чтоли? – я уселся на лавку и оформил себе кружечку имитации кофе из пакетика с изображением орла.

– Ни капли! Я всегда был против этого на работе. Вот дома или в отпуске – пожалуйста, милое дело зарядить рюмочку-другую. Так вот!

Выхожу я на кухню и вижу, как Витя отдыхает прямо на столе среди нарезанного хлеба. Голову прислонил к окошку, а оно всё инеем затянуто. Прикорнул человек, рубанулся от усталости прямо там, где сидел.

Маленькая театральная пауза, в течение которой Юрич накрутил себе усы и продолжил.

– Я ему значит кричу: Рота – подъём! Витя резко пытается встать и обратно в хлеб лицом падает! Кашлатки к окну пристыли и не отпускают! – Юрич так непосредственно и искренне хихикнул, что и меня этим заставил заулыбаться.

Я уже давно привык к особенной манере общения Юрича и понимал его сленг с полуслова: кашлатки – это кудрявые длинные волосы в переводе с юрического языка.

– Кричит он нам: "Мужики – беда! Отравился я чем-то вроде бы, сам подняться на ноги не могу!"

В вагончик вместе с жарким воздухом зашёл последний член нашей бригады – Минай. Толик Минаев по паспорту, будучи машинистом буровой установки, был немного замкнутым и держался чуть в стороне, но иногда всё же поддерживал общий разговор.

– Чайник ставлю. Будет кто-то ещё? – дождавшись трёх утвердительных кивков, он набрал полный сосуд до максимальной риски и включил в розетку.

– А дальше-то что? – я хотел услышать развязку новой байки из уст автора.

– Что дальше? Как что дальше – отодрал я его!

Линар чуть не поперхнулся халяльным копчёным салом, которое ему жена любовно упаковала в газетку с собой.

– Ну, в смысле от окна помог волосы отодрать, чуть полив сверху тёплой водой, – Юрич вовремя прояснил ситуацию и все присутствующие дружно посмеялись.

– Только позже мы узнали, что Витя после каждой вахты ходил на "химию", волосы себе там накручивал. Хотел девчонкам молодым нравиться, старый плут! Рано лысеть начал и придумал такой бюджетный выход.

Чайник одобрительно щёлкнул, чем дал звучный сигнал о готовности кипятка. Минай достал с одной из верхних полок жестяную коробку, в которой мы обычно хранили заварку. Все продукты нужно было прятать повыше и в непроницаемой упаковке – так мы боролись с грызунами и прочими паразитами.

– Насыпь побольше, не экономь на нас, не хочу обмылки пить, – Линар уже завершил своё персональное задание с салом и дал коллеге ценное указание.

Минай отмерил три ложки чая с горкой в заварник и залил всё это добро кипятком. Листочки начали красиво распускаться и набирать в себя воду, которая по-прежнему оставалась почти прозрачной.

– Вот же черти полосатые! Чай наш давно вымыли уже, засушили потом и обратно нам сложили в пачку, – Юрич выразился куда смачней, но здесь и далее передаю его слова в гораздо более мягкой форме.

Видимо, мужики из другой смены две недели назад справились со своим чаем гораздо раньше, чем планировали и принялись за наш. Всё оставшееся время до сна мы всей бригадой обсуждали генеалогическое древо наших сменщиков, их низкие интеллектуальные способности и навыки работы руками.

Лето двухтысячного года выдалось особенно жарким и душным, каким я его и запомнил в первый год своей долгой буровой жизни.

* * * * *

Зима… Работать зимой на лютом морозе и пронизывающем ветре – то ещё удовольствие. Единственное, что реально грело меня изнутри и придавало сил, так это мысль о том, что вахте почти конец и всего через пару дней я буду обнимать молодую жену и сынишку. Возвращаясь в вагончик, я как следует отбил валенки о нижнюю ступеньку металлической лестницы. Пошевелив каждым пальцем ног, обрадовался, что надел вязанные носки поверх хлопковых, а затем вошёл в наше скромное, но местами уютное жилище.

В центре внимания вновь был Юрич, который припас несколько новых историй для благодарных слушателей.

– Витька вы помните ещё? Да летом только про него рассказывал! Чудак был человек и юмор у него был чудачий. Линар, я про лопату и Витька рассказывал?

– Не помню такой истории, – Линар поднялся с лежанки и присел за общий стол.

Судя по его хитрой улыбке, которую чуть выдавали уголки губ, всё он прекрасно помнил, но хотел услышать новые подробности байки. Я достал начатую банку домашней тушёнки и краюху чёрного хлеба, после чего устроился рядом с ними. Минай, как обычно, зашёл в вагончик последним, закрывая и проверяя технику перед ночью.

– Ладно, к сути перейду. Мы тогда помоложе были и повеселее, иногда подшучивали друг над другом. Сижу я значит после смены и никого не трогаю. Тут залетает Коля, тогда наш мастер бригадный. Глаза по чайнику, на меня выпучил зенки свои и что-то сказать пытается.

– Медведя чтоли увидал или собаку дикую? – я предположил причину возможного испуга.

– Да нет, круче! Собрался он наконец-то мыслями и говорит: Мужики, у меня дерьмо пропало!

А я ему тут же придумал ответов смешных целую пачку, но вижу, что вопрос реально серьёзный.

– В смысле пропало? Михалыч, ты перегрелся чтоли?

– Да, блин, не до шуток тут! Я присел как обычно, ну где мы договаривались, дела свои сделал, а потом смотрю – нету ничего!

– Штаны-то хоть снимал? Может в них пропажа твоя? – Юрич превосходно отыгрывал диалог за обоих участников.

– Да иди ты, он мне говорит. Я что с ума сошёл по-вашему? Или сожрал кто-то налету, а я не заметил…

Юрич закрутил усы по старой традиции всех усатых рассказчиков. Мы с Линаром и Минаем переглянулись и почти в один голос сказали:

– Ну не томи, тянет он кота за сосиску!

– Коля наш уходит расстроенный слегка, думаю, что перекурить это дело и осмыслить. Вроде парень неплохой, но жертва высшего образования, наивный и везде причину ищет. Заходит после него наш Витя, а морда лица такая довольная у него.

Маленькая театральная пауза должна быть! По крайней мере в театре имени Юрича и в его же постановках. Я к тому времени победил тушёнку, несмотря на все попытки испортить мой молодой безграничный аппетит.

– Я ему говорю: Витя, ты что отчебучил на этот раз? А он мне: А ничего, маленько проучил юношу, сильно деловой он стал в последнее время.

– Интересно, это как?

– Вижу, что в сторону специальной зоны товарищ направляется. Я сразу за ним и лопату широкую прихватил с собой. За кучей снега спрятался, а как подловил удачный момент – лопату подставил под результат его трудов. А потом тихонечко вытянул, что тот даже ухом не повёл.

На этом моменте все трое слушателей синхронно захохотали, одобрительно и от всей души. Хороший мужской прикол – с ним и дружба держится крепче, и работается бодрее.

Минай достал из маленького холодильника кусок какой-то красной рыбы и начал его нарезать пластами. Затем провернул тоже самое со слегка жухлым лимоном и поставил угощение в центр общего стола.

– О как! Рыбку я люблю, как и сам процесс её добычи, – глаза Юрича загорелись счастьем при виде этой вкуснотищи.

– Может у тебя что-то и про рыбалку есть в запасе? –я обратился к нему в надежде на новую историю.

– Конечно, этого добра навалом! Как известно, досуг и работа – понятия плохо совместимые. Но ничего нет невозможного, когда трое мужиков на вахте захотели ушицы свежей похлебать, – Юрич смачно уплетал кусок сёмги и рассказывал одновременно.

– Давно дело было, уже лет двадцать прошло. Занесло нас на самый дальняк, ещё немного и край Земли видать будет. В смене трое было: я, Щекур и Егорка. Взяли мы Урал вахтовый да погнали вечером на озерцо, что было рядом, хотели удочки помочить.

– Как водится все трезвые? – Линар присоединился к трапезе и разговору.

– Говорю же тебе, ни капли спиртного не было. Там его хрен где достанешь, – Юрич улыбнулся сквозь усы и продолжил.

– Егорка за рулём, как самый молодой, мы с Щекуром рядом сидим. Впереди большую лужу видим и хором ему говорим, чтоб газу дал и на скорости проходил. А парнишка наш растерялся чтоли… Сели в общем брюхом и ни назад, ни вперёд.

– Тут только трактором вытягивать, – Минай включился в общение, дорезая при этом чёрный хлеб.

– Каким трактором? Говорю же, места далёкие и глухие. Зато никаких тебе проверок и высокого начальства. Выбрались мы наружу из кабины и давай кумекать, что делать дальше, – усатый заводила развёл руками.

– Давайте, говорю им, тросом за дерево покрепче зацепимся, другим концом за крюк спереди, и ломиком чуть подкрутим.

– Юрич, а это блин как?

– Лом вставляешь между тросом и натяжение даёшь, накручивая на себя. Уралу чуть помочь надо-то было, почти и сам вылазил.

Рыба на столе таяла прямо на глазах, но вовсе не от высокой температуры.

– Трос мы вокруг сосны накинули, лом вставили между ним и давай обороты делать. Хорошо пошло сначала, мы же втроём на него навалились. Потом всё хуже и хуже, а Урал едва с места сдвинулся. Чувствую, что руки затекают и говорю Егорке, чтобы отпустил и заводил скорей.

– Оставил он нас двоих и побежал, а натяг такой дали, что едва держать можем. Вижу, что Щекур красный уже от волнений этих, да и сам стою весь мокрый. Краем глаза наблюдаю, что Егорка уже в кабине и заводит. А другим краем глаза замечаю, что Щекуру на самый нос комар приземлился, ровно на капельку пота.

– Вот же гадёныш! – я прихлопнул невидимое насекомое на обеденном столе.

– Дальше всё было как в замедленном фильме. Вижу, что Щекур сейчас чихнёт, у самого руки от усталости трясутся уже, Егорка что-то кричит, лом начинает обратный ход. Едва мы успели в стороны отскочить, как сила противодействия раскрутила всё обратно. Лом за пару секунд оборотов двадцать дал, как вентилятор! Как никого не убило – ума не приложу до сих пор.

– Урал-то вытащили в итоге? – Линар ухмыльнулся, вытирая руки об старенькое полотенце.

– Нет, пришлось жары ждать и спада воды. Покушали ребята рыбки называется, – Юрич задорно хихикнул и мечтательно закрыл глаза.

– Раньше романтика была и цель высокая, радовались малому и делили всё, что есть. Спать уже давайте, завтра будет новый день. Может ещё что вспомню, так расскажу в другой раз.

Через несколько минут все улеглись на своих койках и наступила абсолютная всепоглощающая тишина.

Погружаясь в сон, я вспоминал все добрые и смешные истории, которыми Юрич поделился за эти пару лет. Однако, всё же последние образы, которые пришли перед временным забытьем, были в виде улыбки любимой женщины и маленькой ручонки сына, обнявшей мою шею.

Двойная жизнь 

– Кто тут у нас устроил лежбище морских котиков? – громкий голос доносился откуда-то сверху и из другой реальности.

Из той, где я сейчас спал на одной из последних парт в аудитории и был подающим надежды студентом четвёртого курса престижного университета.

– Профессор, вы уж его извините. Парнишка иногда работает по ночам и такое с ним случается, – другой голос, куда более приятный и дружественный окончательно вернул меня в сознание.

– Такого больше не повторится. Я перепишу всё, что пропустил, простите, – а это уже прозвучал мой, самый близкий и от того бесящий, который вечно с тобой с самого рождения и до гробовой доски.

– Не буду душнить, настроение сегодня хорошее. Тем более, что до конца курса осталось всего две лекции, а дальше наши дорожки наконец-то навсегда разойдутся, – лектор Хоть Убейте Не Помню Как Его Зовут приободрённо вернулся к доске и зарисовал какую-то замудрённую схему.

Второе чувство, которое я испытал после стыда от такого резкого пробуждения, был лютый звериный голод. Чёрная дыра внутри меня громко требовала кинуть в неё что-то съестное и хоть немного съедобное. Когда тебе двадцать лет и ты живёшь в большом малознакомом городе, твоя пирамида Маслоу проста и состоит только из одного-двух уровней. Улыбнулся от этой мысли, ведь хоть что-то зацепилось и застряло в сознании из целого курса социологии.

Взглянув на часы, подаренные отцом за успешное окончание третьего года обучения, я понял, что терпеть лекцию осталось ещё десять минут. Нехотя открыв общую тетрадь и нащупав ручку в пакете, отлично изобразил на это короткое время активно пишущего студента. Тетрадь называлась общей, потому что была одна на все предметы и на весь год. В голове происходил какой-то бум из мыслей, планов на вечер и воспоминаний о прошлой ночи. Выглянул в окно, любезно расположенное совсем рядом, увидел там майскую жизнь суетного города из потока машин и людей, идущих по своим пятничным делам.

Наконец-то! Наконец-то прозвучал долгий освободительный звонок и можно было передвинуть своё всё ещё полусонное тело из точки А в точку Столовая.

– Хэй, привет! Долго я ещё буду прикрывать твою задницу? – Макс догнал меня посреди широкого коридора и мягко похлопал по плечу.

– Спасибо тебе. А зачем же ещё нужны друзья? Нужно немного потерпеть и подождать, скоро уже каникулы начнутся.

– Первые три года ты работаешь на зачётку, а потом уже она на тебя. Правило, конечно, рабочее, но ты, кажется, начинаешь им яростно злоупотреблять, – мой сокурсник и сосед по парте был ещё и моим сожителем.

Блин, ещё одно навсегда испорченное слово… Сожитель всего лишь означает то, что мы вместе снимаем скромную двухкомнатную квартиру неподалёку от ВУЗа. Закидываем это слово в топку к остальным: к закладке, радуге, петушку, коксу, травке – прямо к ним отправляю прямым рейсом, ведь их уже никогда не спасти.

– Даже не начинай. Смотри, какой правильный нашёлся… – не успел я договорить, как в разговор внезапно вмешался третий.

– Парни, привет! Вы сопромат как сдали? – рыжеволосый наверняка не знал, как нас зовут, как и мы не знали его имя.

Вся параллель нашей кафедры состояла из трёх групп, в общей сложности человек на сто. Около девяноста брызжущих тестостероном парней и всего с десяток девушек – феромонный взрывной коктейль прямо посреди нового корпуса университета. Плюс к этому, многие были из разных городов и окружных деревень, не считая небольшой доли местных студентов. Итогом такой расслоенности стало то, что все разбились на небольшие группки по интересам, хотя постоянно вращались на одном длинном этаже.

– Эммм…

– Дима!

– Да, точно, Дима! Как сдали спрашиваешь? Учили несколько ночей подряд, ты не поверишь, – Макс доброжелательно улыбнулся малознакомцу.

– Пацаны, я серьёзно. Палыч же гасит не по-детски, – парень не отставал от нас, видимо, желая проводить прямиком до столовой.

– На пятёрку предмет знает Господь, на четвёрку знаю я, а вот на троечку максимум вы можете претендовать. Так он вроде бы говорит? Старый, конечно, круто чудит, но подход к нему всё же есть, – я вступил в этот разговор, потому что почувствовал для себя некоторую перспективу.

– Выручайте… Меня предки реально убьют, если я завалюсь на четвёртом курсе. По-моему, им больше меня нужно, чтобы я был успешным и чего-то добился в этой жизни, – Дима инстинктивно поправил галстук и волосы, не сбавляя при этом шага.

– Короче… Сколько вас таких бедолаг? Есть ещё слабенькие в сопротивлении материалов? – мой пустынный живот заурчал ещё сильней и это стало слышно даже невооружённым ухом.

– Пятеро.

– Препода нужно будет хорошенько умаслить. Поговори с остальными насчёт того, чтобы скинуться ему на достойный презент.

– Насколько достойным должен быть презент? – рыжий внезапно забеспокоился и забегал глазами, когда речь зашла о каких-то деньгах.

– Настолько, чтобы в его названии были слова “40 дюймов”. За меньшее я даже вписываться в это дело не буду, – наконец-то я увидел искомую дверь, за которой скрывался натуральный мишленовский ресторан.

После двух суток поедания слипшихся макарон и слишком дешёвых пельменей, это выражение даже не было преувеличением. Почти домашний борщ и чудесные котлетки в сухарной панировке – счастье было так близко, им уже даже немного пахло.

– Хорошо, я спрошу… Дороговато, конечно, но всё равно спасибо заранее, – в глазах его затеплилась надежда, а значит я ещё и сильно продешевил.

Огненноволосый парень покинул нашу скромную компанию, двинув в обратном от столовой направлении.

– Я сейчас тройную пюрешку возьму! Гуляю на последние! – Макс чуть ускорился и потому оказался у стеллажей с едой раньше меня.

– Ты прикалываешься? Только в этот понедельник нам родители деньги перевели. Ещё целый месяц теперь лапу сосать… – новости были так себе, но молодой аппетит они испортить никак не могли.

Взяв шикарный набор из трёх блюд и целых два царских компота, я занял место за длинной лавкой подальше от входа. Макс приземлился рядом, ставя на стол поднос с вожделенной толчённой картошкой и прочей закуской.

– Как-то продержимся. Я записался на кастинг в рекламном агентстве, да и подработка есть с раздачей листовок. На крайняк, если прижмёт совсем, то позвоню матери и скажу, что меня ограбили, – мы почти одновременно засмеялись, предчувствуя неизбежную и временную сытость.

Ещё до Нового года мне очень повезло, ведь я устроился в чужом городе на постоянную работу. Студентов-очников не то, чтобы охотно брали хоть куда-то, а здесь попалось поистине райское местечко. Почти в самом центре располагалось ночное заведение, в котором был танцевальный клуб на первом этаже и небольшое казино на втором. Кричащая вывеска “Голливуд” светилась по вечерам красным неоном, зазывая зевающих прохожих громкой музыкой и курящими на входе девушками. Если войти в высокие двери, то первыми, кого там встретишь, будут либо мы с напарником, либо наши сменщики. Чёрные фирменные футболки и брюки, кожаные ремни на поясе и именные бейджики с надписью чуть пониже “Охранник”.

Понятно, что это не было работой моей мечты и вершиной юношеских стремлений, однако, платили там достойно и стабильно. Макс со своей смазливой внешностью вполне мог “торговать лицом” и хоть немного зарабатывать на участии в промоакциях, раздавая на улицах буклеты. Я же за последние пару лет сильно поднабрал в физической форме, регулярно занимаясь в тренажёрке и питаясь маминой стряпнёй до переезда в другой город. В общем, мы с сожителем были как инь и янь, как темноволосый Локи и коротко стриженный Тор, двое простых студентов из рабочих семей среднего класса.

– Как ты планируешь договариваться с Петром Павловичем? Ты же не собираешься реально давать ему какую-то взятку? – Макс говорил с набитым ртом, сидя напротив, но делал так только потому, что вокруг не было ни одной девушки.

– Только тебе я скажу правду. Палыч ещё пару недель назад намекал, что ему будут нужны помощники на огородные мероприятия. Я думаю, что получится добазариться, он мужик незлобный на самом деле, больше ворчит и пуху на себя накидывает.

– А как же телевизор? – мой товарищ не всегда понимал намёки с полуслова.

– Телевизор останется стоять в родном магазине. Гонорар за находчивость мы оставим себе. На огород поедут два добровольца, которые потом будут обеспечены достойной едой и хорошим пивом до следующего родительского перевода, – говорил я с улыбкой, оттягивая каждое слово перед подачей.

В этот момент нужно было видеть лицо Макса… Едва не подавившись дешёвым салатом, он прыснул от смеха и затем эмоционально высказался:

– Ловко ты это придумал! Хоть сейчас мне лопату дай и погнали копать!

– Дожёвывай и пойдём уже отсюда, чудо-фермер. Май на улице, хочется хоть немного солнца поймать перед ночной сменой, – два компота вошли в организм один за одним, замыкая собой плотный обед.

Покинув учебное заведение, мы попали на широкий проспект центральной улицы города. Залитая солнцем и зеленью цветущих лип, она была прекрасна сама по себе, даже без этих юных студенток-первокурсниц из соседнего корпуса. Макс распустил перья и расправил грудь колесом, принимая боевую стойку для привлечения самок, при этом чуть пихнув меня локтём в левый бок.

– Смотри туда, какая лялька! Спорим, что номер телефона стрельну запросто?

– Даже не сомневаюсь… – так болтая и отвлекаясь по сторонам, мы вышли на проезжую часть, а мою пламенную речь прервал противный визг тормозов.

Удар бампером пришёлся в район моих ног, от чего я по всем правилам сопромата оказал ему противодействие, неаккуратно и совсем нетеатрально приземлившись на длинный капот. Почти одновременно послышались хруст, треск, звон, мат, проклятия и, кажется, что кто-то даже позвал маму. Приложило меня неслабо, но в состоянии аффекта я довольно быстро поднялся и первым делом начал осматривать единственный свой приличный пиджак.

– Ты как? Может скорую вызвать? – Макс стоял рядом и смотрел на меня удивлёнными круглыми глазами.

– Да, вызови… Этому придурку вызови, она ему сейчас понадобится, – вся левая половина тела горела от жуткой боли, но вроде бы ничего не было сломано.

Даже крови не было нигде видно, кроме небольшой ссадины на левой руке. Беглый осмотр показал, что больше всего пострадала моя одежда: пиджак был безнадёжно порван в районе подмышек, а штанины брюк измазаны в дорожной грязи.

Следующая странная мысль в голове завелась о моём пыльном силуэте, оставшемся на красном капоте автомобиля. Вмятина была довольно внушительная и глубокая, а левая фара полностью покрылась мелкими трещинами. Про себя я даже слегка ухмыльнулся… Ещё бы – сбили двухметровую кеглю весом в сто десять килограмм. Страйк!!!

Водитель продолжал оставаться на месте, даже не удосужившись выйти, потому мне пришлось самому сделать первые шаги в сторону нашего любезного рандеву. Чуть прихрамывая, я подошёл к передней двери и максимально вежливо постучался в закрытое окно. Лёгкая тонировка скрывала его лицо, зато из-за неё прекрасно было видно моё отражение – раскрасневшееся от гнева и подскочившего адреналина, сильно помятое и сбитое с толку.

– Я жутко извиняюсь, что помешал вашей поездке. Простой вопрос: мне с другом на какой свет можно переходить эту дорогу? Сука, он будет когда-то ещё зеленее??? – ох, как я отвёл душу, крича во весь голос, чтобы даже через закрытое стекло была доступна эта мысль.

– Выходи давай! Сейчас буду тебе морду рихтовать!

Вместо ответа медленно опустилось заднее стекло и оттуда послышался тонкий детский голос:

– Прошу вас, не надо бить папу! – два больших голубых и жутко испуганных глаза смотрели прямо на меня из-под светловолосой чёлки.

В этот момент меня словно обдали водой из пожарного брандспойта… Боль всего тела сжалась в точку и ушла на второй план, освободив место для других чувств. Почему-то мне стало стыдно за своё поведение, хотя, учитывая некоторые обстоятельства, оно было вполне адекватным. Это меня сбила полуторатонная машина на пешеходной зебре на разрешающий сигнал светофора! Тогда почему мне так стрёмно сейчас и хочется скорее отсюда убраться?

– Макс… Пошли домой. Что-то я очень устал сегодня, – я сделал пару глотков воды из бутылки, протянутой неравнодушным прохожим, и поплёл в сторону нашей съёмной квартиры.

* * * * *

В объятьях ночи, звезды сиянье.

Признаться хочется, очарование…

Путь млечный, гоню по встречной,

Навстречу ветру, свету, звёздам и планетам.

В тот май эта мелодия доносилась буквально из каждого утюга, а теперь она лилась изо рта идущего рядом со мной друга. Первые несколько прослушиваний она мне даже нравилась, пока наконец-то не произошло музыкальное обжорство и пресыщение.

– Ты чего такой хмурый? Всё ещё переживаешь из-за дневного происшествия? – Макс насвистывал одни и те же простые ноты, прерываясь лишь на короткие фразы в мою сторону.

Духота большого города растворилась вместе с наклонившемся к линии заката солнцем. Идти до пункта назначения было немало, но с напарником расстояние кратно сокращалось, по крайней мере по внутренним ощущениям.

– Я сегодня с Ядовитым на смене…Он даже меня напрягает своим буйным поведением, не то что наших гостей, – я посмотрел на ссадину на руке, которая уже хорошенько подзатянулась.

В будние дни в нашем “Голливуде” находилось довольно мало клиентов, потому было достаточно двух-трёх специалистов охранного дела. Почти всем парням, с которыми я работал за эти несколько месяцев, было до двадцати пяти лет. Единственным, кто выделялся на общем фоне в плане возраста, был Коля по прозвищу Ядовитый. Не знаю точно сколько ему, но слышал от других, что у него уже есть довольно взрослый сын и что дважды он был разведён. Небольшого роста, жилистый и скуластый, как каратист из кинофильма, загорелый обладатель маленьких, глубоко посаженных чёрных глаз, уже ждал меня у входа в ночной клуб.

– Ладно, я пошёл дальше, прогуляюсь по центру. Признаться честно, у меня мурашки от одного вида этого типа, – Макс пожал мне руку и направился перпендикулярно от нежелательной для себя встречи.

– Здарова! – две золотых фирменных фиксы на верхней челюсти блеснули при этой хищной улыбке.

Коля сделал несколько шагов наперерез моему курсу и протянул мозолистую ладонь для мужественного приветствия. Я инстинктивно пожал её гораздо крепче, чем только что на прощание своему другу. С этой секунды начинается моя другая жизнь – ночная половина, проплаченное время до раннего утра, когда нужно быть круче и сильнее. Или хотя бы уверенно изображать на людях это внутреннее состояние до наступления рассвета.

– Привет! – хорошо, что мой голос перестал ломаться вот уже пару лет назад.

Мощный и раскатистый бас было куда приятней слышать в своей голове, да и к крупным габаритам он подходил как нельзя кстати. На первом курсе я даже подумывал начать курить, чтобы хоть как-то угрубить юношеские неокрепшие связки…

– Как дела, громила? Мне бы твоё здоровье, давно бы уже весь район на уши поставил, – Коля похлопал меня по спине в довольно приятельской свойской манере.

С самого начала нашего знакомства он выбрал себе роль некоего старшего наставника и покровителя. Меня данное несогласованное распределение забавляло и раздражало одновременно. Никогда не понимал, на каком основании люди, ничего толком не добившиеся в своей жизни, так любят поучать других.

– Всё в порядке, более или менее. По учёбе мелкая запара и машина днём сбила на перекрёстке, а в остальном я отлично себя чувствую, – мы прошли во входные двери, сделанные на манер салонных, то есть одинаково распашных в обе стороны.

– Хрена себе в порядке… Надеюсь, что ты втащил как следует этому водиле? – Коля выжидающе смотрел на меня в надежде на крутую и смачную историю, полную кровавых подробностей.

Я задумался над ответом буквально на пару коротких мгновений. Вот ведь представилась прекрасная возможность, чтобы сильно приукрасить свой предстоящий рассказ и впечатлить старшего напарника… Но вслух я сказал следующее:

– Там дети были в тачке. Не стал я раскачивать.

Лёгкое разочарование промелькнуло в его омутных глазах. Затем там же проскочила какая-то огненная полубезумная искра и он начал свою очередную байку о проведённых выходных.

– Зато я вчера классно покуролесил. Были со своей в “Мираже”, там постоянно кино крутят, три фильма подряд по цене одного. Первый какой-то стрёмный был, чуть не уснули с ней прямо в креслах. А на втором такой экшен начался! – за этой почти светской беседой мы вошли в раздевалку и открыли персональные шкафчики для одежды.

– Ты имеешь ввиду боевик?

– Как в лучших фильмах c Ван Даммом! Впереди нас сидели пятеро “молочных”, громко начали что-то обсуждать и гоготать. Сделал я им замечание, мол, потише будьте, – Коля надел черную футболку свободного покроя и продолжил свой рассказ.

– Не то, чтобы перед своей малой хотел козырнуть, просто реально достали. Люди культурно отдыхать пришли и новинки посмотреть, а тут такое. Тот, что поборзее, развернул на меня хлебало своё тощее и такой:

– Пойдём выйдем?

– Бессмертный чтоли? Пятеро на одного, как шакалы на льва, – я продолжил диалог, при этом натягивая форму, которая за последнее время стала мне заметно более тесной.

– Выходим мы на крыльцо, я сигаретку достаю и прикуриваю спокойно. Моя осталась внутри здания, пошла в туалет носик попудрить. “Молочные” выскакивают на улицу и давай сразу же на меня бузить, – желваки на его лице заметно забегали от напряжения.

– Не успел я даже третью затяжку сделать, как пацаны знакомые с охраны кинотеатра подскочили. Я на выходе им подмигнул, чтобы такой мини-спектакль для дерзких устроили. Пять на пять повеселее всё же будет, секунд за двадцать их размотали, а потом ещё и пинков с собой упаковали напоследок, – Ядовитый говорил бегло, в конце от души посмеялся, как будто поделился со мной первоклассным анекдотом.

Я никогда не знал, как правильно реагировать на такие истории… Не видел ничего крутого в победе над слабыми, глупыми и к тому же, судя по всему, мертвецки пьяными противниками.

– Понятно. Давай я сегодня на воротах подежурю, а ты поработаешь в казино? – нейтрально ответив, я стоял в полной боевой готовности, оставалось только зашнуровать лакированные ботинки.

– Только до полуночи, а потом поменяемся, – Коле нравилось заправлять футболку за пояс брюк и постоянно засовывать руки поглубже в карманы, что он и сделал при первой возможности.

Наконец-то я остался в гордом одиночестве, хоть и совсем ненадолго. Основной персонал клуба подходил к девяти часам вечера, а это значит, что у меня было около тридцати минут личной тишины и покоя перед началом дурдома.

Наш клуб открывался в десять вне зависимости от сезона, погоды, дня недели, настроения директора или лунного календаря. Ровно в это время включалась громкая музыка, зажигались лампы и стробоскопы на танцполе, а бармены начинали крутить шейкеры с ядерными смесями. Пока я ещё был один, решил прогуляться по безлюдному и тёмному залу, видевшему многое за своё существование. Здесь иногда случалась натуральная магия: человек в поглаженной рубашке за несколько быстрых рюмок превращался в хрюкающую свинью, перебравшие девчонки выдирали друг другу волосы из-за парня, который давно покинул место их разборки, а оголтелая мать искала своего зелёного отпрыска, которому едва стукнуло восемнадцать.

Заведение пользовалось популярностью у местных ценителей ночной жизни, а также у многочисленных гостей города. Столики по выходным нужно было бронировать заранее, да и в будние дни изредка бывало такое, что нет свободных мест. Студенты из тех, кто побогаче, работяги и офисный планктон из крупных контор, редкие серьёзные люди с не менее серьёзными лицами – такой разношёрстный контингент приходил к нам развеяться.

Пришлось вернуться на пост, потому что я услышал

сбрякавшие входные двери. Почему-то обрадовался тому факту, что первой на работу пришла Алёна, юная голубоглазая блондинка с шикарной фигурой, а по совместительству крупье казино на втором этаже.

– Привет! – всего шесть букв чарующего голоса и я тут же поплыл…

– Привет, Алёна! – представил со стороны, с каким глупым видом я ей сейчас улыбался.

– Тебе нужно бейджик поменять, имени вообще не видно, – такой странный эффект создаётся, когда она что-то говорит.

Вроде бы слышу знакомые буквы и слова, а ничего разобрать не могу толком. Просто тяну лыбу, что-то невнятно отвечаю и непрестанно смотрю на её шевелящиеся пухлые губы.

– Тебе тоже хорошего дня, – белокурая лодочка поплыла по лестнице на верхний этаж, после чего меня стало немного отпускать.

Я присел за дежурный стул с высокой спинкой, находящийся за постом охранников. Поставив ноги на небольшую самодельную тумбочку, увидел с этого ракурса под крышкой стола две вещи, которые вызывали у меня нехилое чувство тревоги.

Во-первых, конечно же сама тревожная кнопка – небольшого размера пульт, от которого шёл красный провод, тянущийся куда-то за стенку. При нажатии на неё мгновенно посылался сигнал в ближайшее отделение полиции, потому пользовались ей только в исключительных случаях.

Во-вторых, бейсбольная бита, принадлежащая моему сегодняшнему напарнику. Этой штукой пользовались гораздо чаще… Заусенцы и царапины по всему деревянному телу служили памятными зарубками о каждом применении в деле. Коля сам себе дал прозвище Ядовитый, а это было его Жало. На моих глазах использовано было всего пару раз, после чего возвращалось на законное место в ожидании новой необходимости.

Коля был в полтора раза меньше меня ростом и в два раза тоньше, но в настоящей уличной драке я бы и сам поставил на него. Маниакальный, почти безумный огонь в зрачках, который появлялся у него в конфликтных ситуациях, охлаждал многие горячие головы покруче любой груды мышц. Когда словесных аргументов не хватало, он не стеснялся добавлять веса своей позиции любимым спортивным инвентарём и в этом мероприятии был крайне жесток.

Входные двери снова распахнулись и тем самым вытащили меня из мрачных мыслей и воспоминаний. Я ещё пару раз мотнул головой напоследок, выгоняя из неё образы двух “молочных”, избитых до полусмерти прямо у порога клуба. Один за одним в заведение начали заходить сотрудники, большинство из которых я знал в лицо и пропускал без проверки. Зал начал наполняться суетой и звуками, все готовились к появлению первых гостей.

* * * * *

Ровно в десять часов в “Голливуд” вошли двое мужчин в сопровождении трёх девушек, гораздо моложе себя. Для меня было очевидно, что это студенты-заочники, вырвавшиеся из-под каблука жён, приехавшие из другого города на закрытие очередной сессии. Такие клиенты обычно много тратят, иногда устраивают нашему охранному брату неприятности, почти всегда приходят в уже изрядно выпившем состоянии.

– Доброго вечерочка! – первой начала выступление одна из девушек, видимо та, которая была самая трезвая из всей дружной компании.

Обычно таких и пускают в разведку боем, чтобы отвлечь на себя внимание. На вид она едва тянула на мою ровесницу, но в глазах была такая беспросветная тоска, что даже попадающая на зрачок светомузыка его не увеличивала.

– Добрый вечер! Прошу всех пройти через рамку. Оружие и запрещённые вещества в нашем заведении недопустимы, – в такие моменты я выключал эмоции и врубал режим робота, просто выполняя свои функции согласно инструкции.

– Главное оружие здесь – это я! Смотри, какая секс-бомба! – второй через проём прошла симпатичная зеленоглазая брюнетка со стрижкой каре.

– Выкладывайте на стол металлические предметы и телефоны. Прошу вас не задерживать остальных, – как же хладнокровно в этот раз получилось, даже самому понравилось.

– Какой ты душный! Но глаза красивые… Ну хоть улыбнись девочкам, жадина! – третьей входила девушка, которой здесь было явно не по себе.

На фоне подруг она выглядела довольно блекло и напомнила мне знакомую старосту из другой группы университета. Серенькая мышка, выбравшаяся из серенькой мышеловки. Слово то какое странное – староста… Максимально неподходящее, когда тебе едва стукнуло двадцать лет, а в голове только цветущий май и парень с вихрастой чёлкой с первой парты.