Брак по-тиквийски 7. Последняя война

Первый уровень

Терезу беспокоил досмотр в космопорту. Вдруг Лику Хэнк уже разыскивают? Но нет, документов у нее даже не спросили. Хэнк небрежно мотнул головой в ее сторону: «Моя супруга», – и всё. Хорошо, что не проверили. Бумагу со свидетельством о браке можно было предъявить, но в базе брак аннулирован.

А ведь когда они с Ильтеном переезжали с Т1 на Т5, у нее не было вообще никаких документов, вспомнила Тереза. И тоже прокатило. Рейс местный, внутри Союза Тикви, женщина в сопровождении уверенного в себе, не вызывающего подозрений мужчины – значит, все нормально. Она приободрилась.

Хэнк слегка хмурился. Нет, не Тереза его волновала и не то, как ее воспримут бойцы на Т2. Если как-то не так – это их проблемы. Тереза живо всех в шеренгу построит, а самым невменяемым он вправит мозги. Хэнка тревожила задача, поставленная перед ним командованием. Задача, абсолютно не укладывающаяся в ту стратегию, что превалировала прежде. Бои велись на Т2 восемь дюжин весен, да как бы не дольше. Нашествие зохенов успешно сдерживалось, но изгнать их окончательно не удавалось… и, честно говоря, особых усилий в этом направлении не предпринималось. Служба была рутиной. Убить зохена и не дать себя съесть – так видел свою цель солдат. Выгнать зохенов из ближайших развалин или отступить без потерь – так формулировал командир. Никаких «освободим нашу планету и за ценой не постоим». Героям на этой войне не было места. Зохены, казалось, мыслили так же. Их вполне устраивали локальные бои за тот или иной пригорок. Стремления вытеснить тиквийцев и захватить планету целиком они не проявляли. Если люди уйдут, кого тогда жрать?

Похоже, правительству эта вялая война надоела. Конечное дело, зохены держат армию в тонусе, мотивируют повышать выучку бойцов и модернизировать технику. Вооруженные силы Союза Тикви высокопрофессиональны и постоянно находятся в полной боеготовности – единственные в регионе. Но платить за это приходится жизнями солдат. А население Тикви и так балансирует на грани вымирания.

Под начало верховного командира Хэнка поставили корпус – пять дюжин дюжин человек. «Сколько-сколько? – переспросила Тереза. – Семьсот двадцать?» И засмеялась. По масштабам Земли, это ни о чем. В Тикви такое считалось крупным формированием. Ставку испокон веков делали не на численность, а на эффективность. Но эффективность в режиме сдерживания – это одно, а очистить такими силами планету от зохенов – совсем другое. Простых решений у этой неожиданной задачи нет. Что-то надо придумывать.

С орбиты планета казалась приветливой: зеленые массивы растительности, синие нити рек, пятна озер и кружевная канва морей – настоящих океанов здесь нет, суша преобладает над водой. В середине материков окраска желтая, это понятно: должны же быть и пустыни. А бело-серые вкрапления, связанные между собой серой паутиной, будили мысль, что планета населена. Увы! Поселения покинуты, немалая их часть превращена в руины. Это остро чувствовалось, когда корабль пролетал над ночной стороной: полная тьма, никакого электрического свечения городов. Работает лишь несколько рудников, которые слишком жаль бросать. Собственно, удерживать территорию, на которой ведутся разработки полезных ископаемых, и составляло до сих пор основную цель военного присутствия Тикви на Т2. Потому мы и продолжаем кормить зохенов, как цинично выразился Хэнк.

В промышленной зоне был даже оборудован космодром, куда корабль благополучно приземлился. Подъехал автомобиль со встречающими – большой джип, снизу выкрашенный серым, а начиная с уровня груди – в разные оттенки зеленого. Судя по всему, чтобы незаметен был на дороге на фоне окружающей ее растительности.

– Господин Хэнк! – Такой же бритый наголо мужик, разве что моложе и чуть поскромнее в комплекции, стукнул себя кулаком в грудь. – Приветствуем вас на Т2!

Камуфляж на нем расцветкой, как верх джипа. И оружие – что-то тяжелое за спиной, Тереза не разглядела, не считая автомата на груди. Вряд ли оружие необходимо, чтобы встретить командира корпуса; наверное, тут просто не принято ходить невооруженными, подумала Тереза, все равно как голыми. Хэнк внимательно рассматривал встречающего.

– Сниттке! – Узнал? Мужик радостно заулыбался. – Высший командир? Поздравляю! Это ж сколько лет прошло? Нет, не говорите, не хочу об этом думать. – Хэнк предусмотрительно выставил ладонь, останавливая собеседника, уже открывшего рот. – А Траллион, Двент? Всё еще служат?

Высший командир Сниттке смутился.

– Господин Траллион вышел на пенсию, господин Хэнк. По ранению. А Двента съели. – Он вздохнул и грустно добавил: – Тех, кого вы знали, уж и не осталось, почитай.

Хэнк помрачнел, но лишь слегка. Что он, не знал, как на Т2 бывает? Сниттке дожил – вот и хорошо. И не сбежал на родину – вообще молодец. Хотя, может, и зря.

– Располагайтесь в машине, господин Хэнк. Сейчас ребята принесут ваш багаж. А… – Сниттке запнулся и уставился на фигуру, показавшуюся из-за спины верховного командира. С виду женщина, а одета по-мужски. Пока она маячила на заднем плане, Сниттке принимал ее за молодого ординарца.

– Это моя супруга, Сниттке. – Хэнк понимающе усмехнулся, приметив вытаращенные глаза высшего командира. – Вы ведь помните, что я женился? Знакомьтесь: госпожа Хэнк.

– Светлого солнца, госпожа Хэнк, – промямлил Сниттке.

Тереза милостиво кивнула.

– Господин Хэнк, но здесь же война. Разве можно женщине находиться в таких условиях?

– По-вашему, Сниттке, я должен был оставить жену одну искать любовников, а сам бегать тут за зохенками, как дурак?

Она возмущенно ткнула его кулаком в поясницу. Он поморщился.

– И вообще, Сниттке, женщины бывают разные. Будьте с ней поосторожнее. Если ей что-то не понравится – башку оторвет не хуже зохена. Разве что жрать не станет.

Как только ошарашенный высший командир отошел отдать какие-то распоряжения, как Тереза высказала Хэнку:

– Ты чего меня позоришь? «Жрать не станет», – передразнила она.

– А что, станешь? – ухмыльнулся он.

И получил кулаком в пресс.

– Нечего сравнивать меня со всякими зохенами! И за какими это зохенками ты собрался бегать, а?

– Эй! – Он перехватил ее вторую руку. – Перестань немедленно! Я вот обещал тебя не бить.

– А я ничего такого не обещала!

– Так пообещай, проклятье!

Она внезапно прекратила попытки вывернуться из захвата. Посмотрела на него искоса:

– Это та самая просьба?

Он понял, какая. Та, в исполнении которой она торжественно поклялась. Зарезервированное желание. Он подумал. Нет, нельзя тратить этот шанс так бездарно. Сам справится.

– Нет.

Она лягнула его в голень. И показала язык. Зохенка, как есть.

В путь двинулись колонной. Автомобиль, приехавший за верховным командиром, был не единственным. В расположение корпуса следовало несколько грузовиков: корабль привез на Т2 еду, медикаменты, боеприпасы. И, конечно, молодую кровь – дюжину пацанов, впервые побривших головы.

Что-то казалось Терезе неестественным. Спустя некоторое время до нее дошло: примитивный набор оружия. Автоматы, гранатометы… Где лазеры, где ракетные установки? Хэнк и в рассказах не упоминал о них, но она думала, что их использование само собой разумеется. Что за война без этого?

Она не стала пихать Хэнка в бок, уже жалея о сегодняшней вспыльчивости. Наоборот, погладила. Он обернулся, и она задала вопрос. Он хмуро покивал.

– Угу, чего проще: выжечь тварей лазерами с орбиты… Не получается. У этих есть такая штука – резонирующий круг. Соберется их дюжина, меж собой входят в резонанс и подавляют работу сложных систем. Орут особым способом. Должно быть, электромагнитные импульсы наводят, но точно неизвестно. Хвала небесам, в таком количестве они неохотно собираются вместе, хищники же, индивидуалисты. Только по необходимости. Прикрыть наступление, обеспечить защиту своих баз… Так что застать их врасплох возможно, но систематически воевать приходится тем, что попроще. Ты машину хорошо рассмотрела? Двигатель паровой. Электромобили тут не катят.

В самом деле, Терезу слегка удивили мощный капот внедорожника и укрепленный на крыше водяной бак. А это, оказывается, паровоз такой. Вот засада! Выходит, и авиацию применять невозможно.

– Билле, а как же наш космический корабль прошел?

– Окно было. Помнишь, сколько мы на орбите болтались? Ждали, пока с планеты не передадут о возможности безопасной посадки. Разведка работает, следит за активностью зохенов и за потенциальными резонирующими кругами. Разрешили посадку – значит, кругов поблизости нет или они заняты чем-то неотложным. Сейчас мы знаем, как поступать, а в самом начале войны теряли корабли.

– А почему они связь не глушат? – задала Тереза актуальный вопрос. – Радио – это ведь тоже электромагнитные волны.

– Они не понимают, что такое радио. У них всё на каких-то иных принципах. Хотя, когда круг работает, идут большие помехи. Дублируем пси-связью, только незащищенный пси-излучатель тоже сдохнет, если случайно попадет под удар. К счастью, действие резонирующего круга ограничено по дальности. На открытой местности – в прямой видимости, в ином случае – лонг-полтора.

– Билле, а если их чем-нибудь незнакомым давануть? – пришло в голову Терезе. – Они не поймут, что это оружие, не встревожатся и не соберут этот свой круг.

Он вздохнул.

– Мы с ними почти сотню весен деремся. Им уже все знакомо, Тереза, все испробовали. Думаешь, наши старые командиры были глупее нас? Чуть появляется новая военная разработка – ее сразу сюда. На первых порах эффект и правда есть, у зохенов большие потери, паника. А потом они идентифицируют новую чудо-мясорубку, и потери начинаются у нас.

– Блин! – Тереза озадаченно почесала голову. – И как их тогда победить?

– Хороший вопрос, – мрачно проговорил Хэнк. – Жаль, мне спросить не у кого.

База представляла собой двенадцатиэтажное здание, самое высокое в окрестностях, частично пребывающих в разрухе. На нижних этажах развернута последняя линия обороны, выше размещался контингент, на двенадцатом оборудован наблюдательный пункт.

– Разумно ли сосредоточивать все в одном здании? – скептически спросила Тереза. – А вдруг снаряд попадет?

– У зохенов нет снарядов, – ответил Хэнк. – Все, что здесь развалено, сделано нашим оружием. Большей частью – в самом начале войны, когда работали ракетные установки и летали самолеты.

Тереза скривилась. Все время она забывает, что это не обычная война. Взорвать дом зохены не могут. Зато они могут запрыгнуть в окна… Впрочем, помимо оборонительного рубежа в самом доме, подступы к зданию хорошо охраняются.

Верховному командиру предоставили отдельную двухкомнатную квартиру на шестом этаже. Он пожелал ознакомиться с картами и созвать высших, а Тереза принялась распаковывать багаж, принесенный парой солдат. Надо обустраиваться. Синий ковер и подушку из кожи дракона пришлось оставить на даче, проданной Хэнком со всей обстановкой. Тереза жалела, но он прав: на Т5 они не вернутся, а тащить барахло на войну – это сибаритство какое-то. Она взяла с собой, кроме самого необходимого, только чайник Ильтена – запихнула в рюкзак, пока Хэнк не видел.

Совещание проходило в квартире по соседству. Туда-сюда сновали люди – и по лестницам, и на лифте. Действующий лифт Терезу сразил – хотя понятно, что в двенадцатиэтажном здании наличие лифта весьма актуально. Если питание и было когда-то нарушено, систему явно починили, как только это стало возможным. А резонирующий круг зохенов не подпустят так близко, чтобы электричество отказало.

На лифте Тереза спустилась вниз, миновала кордон на первом этаже. Постовые снова проводили ее взглядами. Женщина на Т2 – такое не укладывалось в мозгах с одного раза. На фоне этого впечатления терялось даже осознание, что женщина в брюках.

Далеко отходить от дома Тереза не стала – понимала: она тут ничего не знает и не то что зохена вовремя не заметит, а, чего доброго, может заблудиться в сумерках. День подходил к концу. Зеленоватое солнце Т2 садилось куда-то за сетчатые ограждения и минные поля. Во дворе курили отдыхающие бойцы. Под навесом технический персонал обслуживал автомобили. Лязгнули металлические ворота, пропуская вернувшийся десяток солдат. Зажглись прожектора на крыше и на столбах ограждения, отгоняя ночь. Такая привычная картина по военной молодости… и все же донельзя странная. Многоэтажка с квартирками, кому бы из землян рассказать – обхохочутся.

– Госпожа Ильтен? – Очень знакомый голос.

Она вздрогнула от неожиданности. Не готова была к тому, что здесь, в заднице мира, кто-то знает госпожу Ильтен.

Солдат из того десятка, что вошел в ворота, задержал шаг. Молодой, широкоплечий, кровь с молоком, вооруженный до зубов, в высоких ботинках и серо-зеленом комбинезоне. Он снял защитный шлем, и она узнала.

– Фарн! – с облегчением выдохнула она. Рыжая шевелюра сбрита под корень, но веснушки на месте. – Ты все-таки поехал бить зохенов?

– Так точно, госпожа Ильтен, – пробасил он. – А чё, я ж со школы этого хотел.

– Фарн, не зови меня так больше. – Она огляделась: не услышал ли кто? – Я теперь Хэнк.

– Ваш муж – верховный командир Хэнк? – Парень выпучил глаза. – Новый командир корпуса?

Она рассмеялась.

– Он едва приехать успел, а вы все уже в курсе?

– Так точно, госпожа Иль… то есть госпожа Хэнк, – поспешно поправился он. – Нам сказали, он крутой. А еще сказали, что мы под его руководством победим проклятых зохенов! Ну, а чё?

Она потянулась потрепать Фарна по затылку, но на полудвижении остановилась. Он уже не маленький мальчик с рыжими вихрами. Наверное, его нужно звать на «вы»… Невероятно сложно перестроить восприятие того, кто вырос на твоих глазах.

– Госпожа… эта-а… Хэнк! А как дела у вашего сына… – Он покраснел. – Ну, то есть, дочери?

Хотелось бы ей самой знать, как у Веры дела. После смерти Ильтена она опасалась писать дочкам. Но не говорить же это парню.

– У Веры все хорошо, Фарн. Она замужем за профессором Термом, полтора года назад родила ему сына.

– Профессор, ни фига себе, – пробормотал Фарн себе под нос.

– Помнишь, она мечтала о том, чтобы заниматься наукой?

– Когда она еще была мальчиком? Да, он это дело любил. – У Фарна в голове никак не укладывалось, что Вера не превратилась в девочку, а всегда ею была.

– У нее получилось, Фарн. Она работает вместе со своим мужем над разными космологическими проблемами. Извини… извините, – Тереза сделала над собой усилие, – я не очень хорошо понимаю, в чем они заключаются.

Фарн заулыбался:

– Я вообще никогда не понимал, госпожа… Хэнк. Но это здорово, что он… она получила, что хотела.

– А вы, Фарн? Вы довольны тем, что сражаетесь здесь?

– Так точно, госпожа Хэнк! Драться – это то, что я умею и люблю.

– И не боитесь, что вас съедят зохены?

– Не, не боюсь. Не хочу, чтобы съели, но чё дрейфить-то? Я стреляю хорошо, дерусь еще лучше. Пусть они сами меня боятся!

Дурачок. Но искренний и обаятельный, этого не отнять. Лучший Верин друг. Явно не врет, что ему здесь нравится. В школе парню было тоскливо и муторно, а теперь вон какой оптимист.

– А вы не боитесь, госпожа Хэнк? – спросил он. – Давайте я вас провожу.

– Это не первая моя война, Фарн, – улыбнулась она. – Но вы проводите. Спасибо.

Младший командир Рикер не особенно раздумывал над приказом. Сказано «обеспечить», значит, надо исполнять. Вопросы «зачем» и «почему» не приветствуются. К назначенному часу все было подготовлено. У крутого поворота дороги, прямо рядом с памятным столбом и табличкой, оборудован спуск – сколочена временная дощатая лесенка. А внизу, на том месте, где чуть больше года назад патруль Рикера обнаружил сгоревшую машину, расстелено красное бархатное покрывало, под которое для мягкости положен матрас. Три угла покрывала придавлены: один – вазой с водой, другой – большим красивым камнем, третий – подсвечником со свечой. А четвертый угол, наоборот, приподнят привязанным к нему воздушным шариком.

Над трассой Ноккэм – Тильгрим раскинулась звездная ночь. Зимняя, прохладная, зато ясная и прозрачная, как мытое стекло – ни облачка в небе, просматривающемся на световые годы во все направления. Воздух словно замер, полное безветрие, роща в стороне от дороги не шелестит, будто спит. Только Рикер и его подчиненные не спят в стоящем на обочине джипе. Ждут, пьют кофе из термоса.

На дороге показались фары, приближаясь. Прошуршали шины на отрезке торможения, и представительский автомобиль городского управления службы охраны безопасности Тильгрима остановился рядом с джипом. Обтекаемый силуэт, комфортные сиденья. Самое то – начальство возить.

Водитель вышел, открыл противоположную дверь. Начальник городского управления вылез, отряхнул чуть смявшийся пиджак и в свою очередь открыл заднюю дверь, давая выйти супруге. Полненькая веселушка в пышном платье оперлась на его руку, выбираясь, хихикнула, зацепившись за что-то подолом. Патрульные Рикера стукнули себя кулаками в грудь.

– Время? – осведомился начальник.

– В запасе дюжина минут, господин Дас, – почтительно ответил Рикер, сверившись с часами. – Пожалуйте сюда. – Он указал на лесенку и замахал рукой Пинту, чтобы посветил фонариком. – Я вас провожу и, с вашего позволения, зажгу свечу.

– Как романтично, – снова хихикнула госпожа Дас, осматриваясь.

– То ли еще будет, дорогая. – Супруг повел ее вниз по лесенке, придерживая под руку на всякий случай: перила казались хлипковатыми.

Высший командир Дас внимательно прочел рапорт Рикера не потому, что как-то выделял этого ничем не примечательного младшего. А потому, что в рапорте упоминалась покойная госпожа Ильтен. Хоть она и проживала в Ноккэме, но лето всегда проводила в Риаведи, в тильгримской зоне патрулирования. И постоянно фигурировала в сводках: то влипает в истории, то помогает безопасникам. Погибнуть она тоже сподобилась на территории, подотчетной Тильгриму. При ее жизни высший командир симпатизировал энергичной даме. Даже если бы она не сотрудничала со службой охраны безопасности, за одно то, что она пробила в муниципалитете строительство асфальтированной дороги до Риаведи и благоустройство улиц в самом поселке, ей стоило бы поставить памятник. Но превращение госпожи Ильтен в привидение напрягло господина Даса. Порядочные люди если и доставляют службе хлопоты, то с их смертью проблемы заканчиваются, а не начинаются. Он связался с Синиэлом и получил инструкцию, как избавиться от призрака.

Рикер чиркнул зажигалкой, свеча в углу покрывала вспыхнула.

– Что это? – спросила госпожа Дас с веселым изумлением.

– Символы стихий, – объяснил ее супруг. – Вода, воздух, земля и огонь. А это покрывало – для нас. Понимаешь?

– Ну ты и романтик! – засмеялась она. – Никогда бы не подумала.

Он не стал просвещать жену о сути ритуала. Зачем расстраивать заранее? Пусть наслаждается необычной атмосферой, она такое любит.

– Рикер, идите наверх, – распорядился он. – Да, и прикажите всем отвернуться.

Столовая находилась в том же доме на третьем этаже. Тереза продегустировала ужин и не нашла, к чему придраться.

– Это всех так кормят? – уточнила она. – Или у тебя, как верховного командира, специальное меню?

Хэнк пожал плечами.

– Столовая общая. Я, конечно, могу попросить поваров приготовить что-нибудь особенное, но не вижу смысла. Они и так неплохи.

И верно. Тереза даже слегка разочаровалась, что не получится ткнуть кашеваров в их промахи и поучить уму-разуму.

– Грех плохо кормить бойцов, – сказал Хэнк. – База для них – вроде дома. В поле, конечно, не так. Сухие пайки, таблетки для обеззараживания воды, а вода – там, где найдешь. Ну и, если надолго уходить, ешь то, что поймаешь и зажаришь.

Она кивнула. Ясно, что, сидя на базе, много не навоюешь, приходится покидать зону комфорта.

Утром Хэнк вознамерился эту самую зону комфорта покинуть. Дескать, карты и доклады – хорошо, но необходимо осмотреться на месте своими глазами. Он велел подготовить машину.

– Куда мы поедем? – полюбопытствовала Тереза.

– Что значит «мы»? – прищурился он. – На рубеж отправляюсь я.

– А я?

– Для тебя там может быть опасно.

– Билле! – произнесла она с укором. – Ты же меня знаешь.

– Вот именно. Я серьезно говорю. Ты на Т2 впервые, ты ни разу не видела живого зохена и не имеешь понятия, что делать, когда его увидишь.

– Но я ведь буду с тобой! – В Хэнка она верила. И, когда он рядом, чувствовала себя действительно замужем – за широкой спиной мужа. Удивительное ощущение.

– Тереза, нет. Мне там будет не до того, чтобы за тобой смотреть. Я, если помнишь, командир корпуса, а не твой телохранитель.

– И что мне теперь, сидеть взаперти? – возмутилась она. – Это я и на Т5 могла бы.

Он усмехнулся.

– Не могла бы. Ни на Т5, ни здесь. Ты так в принципе не можешь. Но пока не сдашь зачет на тренажере, я тебя за ворота не выпущу.

Тереза вычленила главное:

– То есть, если сдам – выпустишь?

– Только в моем сопровождении! – отрезал он.

И уехал без нее. Она не стала обижаться – по большому счету он прав. Встречаться с врагом, не подготовившись – глупый и непростительный риск. Значит, надо просто подготовиться. Где тут у них тренажер?

Трындец, подумала Тереза, выходя из зала на девятом этаже.

Она взмокла, как заяц под дождем. А успеха так и не добилась. Хорошо, что тренировка была индивидуальной, и на нее никто не пялился. По крайней мере, на самом тренажере – на входе и выходе-то таращили глаза, словно ночные лемуры.

Одноногий солдат с бейджиком «П. Хирроэс», десять раз переспросив, уверена ли госпожа, что ей это надо, выдал в конце концов тренировочный костюм с датчиками и очки виртуальной реальности. Проковылял вместе с ней до зала, открыл, включил висящий на стене компьютерный блок, забранный частой решеткой. Тереза ожидала, что зал будет похож на физкультурный, но он оказался совсем небольшим – одна из комнат в отведенной для этого квартире. Посередине находилась вращающаяся платформа, на которую надлежало встать. Хирроэс показал, куда нажимать, и закрыл за собой дверь.

Тереза выбрала первый уровень, нажала «начать» и надела очки. Вокруг была равнина, залитая зеленоватыми лучами, и Тереза стояла посреди нее с автоматом на шее и гранатометом за плечом. Покрутила головой – тишина и безмолвие. И вдруг, откуда ни возьмись, на нее свалилась рычащая туша. Уйти из-под прямого удара Тереза успела, и туша ее не расплющила. Но избежать стремительного укуса не смогла. Больно, черт возьми! В очках возникла надпись: «Вы погибли».

Как-то быстро. Потерев ноющий загривок, Тереза тут же вновь нажала на «старт». И попала в гущу зарослей. Буйство разных оттенков зеленого резало глаз. Не успела Тереза проморгаться, из зарослей вылезла зубастая зеленая морда и вцепилась пастью в живот, заставив пожалеть об употребленном завтраке. «Вы погибли». Да блин!

У кого другого, может, и опустились бы руки. Но Тереза только разозлилась. Она стартовала раз за разом, и в конце концов приноровилась замечать зохена в начале его атаки. Но неизменно погибала, в лучшем случае успевая поднять автомат. Дико бесило, что виртуальная гибель сопровождалась реальной болью. Оно понятно: лишний стимул побороться за свою «жизнь» для тех, кто склонен воспринимать тренировку как компьютерную игру. Но когда одноногий Хирроэс отключил тренажер и объявил, что ее время закончилось, она чувствовала себя израненной. На теле – ни следа, а нервные окончания еще помнят жестокую стимуляцию.

Тем не менее отступать она не привыкла. И предупредила Хирроэса, что придет снова. Завтра – заставить себя сделать новый подход сегодня она была не в силах.

– Вы в самом деле этого хотите? – удивился он.

Она оскалилась не хуже зохена.

– Нет, я просто так сказала, чтобы вас развлечь! Разумеется, я приду.

Он вздохнул.

– Тогда надо записаться, госпожа Хэнк. У нас всего три зала, и все бойцы поочередно тренируются. Сегодня вы пришли в обеденное время, но остальные слоты расписаны.

– Вот и завтра приду в обеденное время, – буркнула она. – И послезавтра. Запишите за мной.

Авось, обед ей оставят. Хотя, если честно, есть сейчас и не хотелось. Пот заливал лицо, и слегка подташнивало.

Вместо обеда Тереза залезла в душ, а потом часа три проспала. Проснувшись, поняла, что больше не больно: существенный плюс виртуальных ран – проходят они быстро и не дают осложнений. Зато напомнил о себе голод. Тереза оделась, умылась и отправилась в столовую. Время неурочное – ни обед, ни ужин, – но госпожу Хэнк уже запомнили и накормили, чем было, не вступая в пререкания.

Потом она слонялась по дому и по территории. Терезу немного злило, что ее перемещения напоминают балет с одним артистом: куда бы она ни пошла, ее провожали внимательными взглядами – удивленными, восхищенными, жадными. Разве что не аплодировали. На самом деле ребят можно понять: женщины в Тикви и так экзотика, а уж на Т2 – вообще нечто из области фантастики. Хэнк ворчал, что она не взяла с собой платьев: мол, она же не будет сражаться на передовой, а на базе надо бы соблюдать приличия. Но она настояла ходить в брюках, и правильно: рассекай она тут в бархатных юбках, кружевах и блестящих украшениях, окружающие вовсе забросили бы всякую деятельность и глазели на нее, не отрываясь. А сейчас, когда она в простой мужской одежде, все-таки изыскивали в себе силу воли, чтобы вернуться к насущным делам.

Побродив, Тереза наткнулась на мастерские. Кто-то, сдавая на ремонт рацию, выражал недовольство, что мастер, ссылаясь на сильную загруженность, сможет заняться ею только завтра.

– Давайте я посмотрю, – предложила она.

Всё, как всегда: первичный ступор, недоверие, затем надежда… Как солдат, так и седой мастер внимательно следили за Терезой, разбирающей рацию.

– Можно воспользоваться вашим паяльником? – спросила она.

– Вон второй. – Мастер указал подбородком. Понятное дело: мало кто доверит постороннему дорогие сердцу инструменты. Тереза привезла с Т5 свои, но не предвидела, что они именно здесь и сейчас понадобятся.

– Забирайте. – Проверив рацию, она отдала ее обалдевшему солдату, и тот, пробормотав слова благодарности, удалился.

Мастер задумчиво посмотрел на нее.

– А вы, госпожа, откуда будете?

Она мотнула головой.

– У вас моей планеты не знают.

– То-то и оно, – проговорил он со странной интонацией.

– Может, помочь еще чем?

– Науф моя фамилия, – вымолвил он после долгих колебаний. – Если это не противоречит планам вашего мужа, госпожа… У меня вообще-то завал.

Остаток дня Тереза провела в мастерской. Возясь с отвертками и паяльником, она отдыхала душой. Так хорошо отдохнула, что почувствовала себя готовой к новым подвигам. И решила назавтра снова прийти сюда – после подвигов, конечно.

Хэнка не было несколько дней. Вечернее время Тереза проводила в мастерской, а в обед, когда тренажер свободен, упорно пыталась убить компьютерного зохена. Она поставила себе цель до возвращения мужа получить проклятый зачет и предъявить ему: вот, а ты небось надеялся, что я не смогу? Это оказалось непростой задачей. С Терезы сходило по семь потов, тело болело после тренировок, словно на нем живого места не осталось, изображения зохенов с оскаленными пастями снились ей по ночам. И – никак. Неизменное «Вы погибли».

Тренажер был пугающе реалистичен. Отличная объемная графика и почти безупречная иллюзия движения. Тому, кто находился на платформе, казалось, что он бегает и прыгает свободно во всех направлениях, а на самом деле платформа полностью компенсировала усилия ног, и сойти с нее было нельзя. Тереза оценила продвинутую технику. После каждого боя система давала возможность посмотреть его в замедленном темпе, проанализировать ошибки. Иногда даже предоставляла подсказки, как следовало бы поступить и в какую точку зохена ударить. Жаль, что на это тратилось время тренировок, заходить с внешних компьютеров было запрещено, но тут ничего не поделаешь.

Нельзя сказать, что тренировки не шли впрок. Тереза научилась вовремя замечать зохенов и открывать по ним стрельбу. Правда, лишь из автомата. Попытка воспользоваться гранатометом привела к тому, что ее едва не снесло отдачей. Лучше бы снесло, но она заняла позицию спиной к бетонному забору – как ей казалось, предусмотрительно, а на деле плечо практически вбило в чертов забор. И вроде знаешь, что не по-настоящему, но как же больно! Так, что уже не до зохена, а ему того и надо было, чтоб ногу откусить. Опять «Вы погибли». После этого, несмотря на настойчивые советы системы убивать зохенов из гранатомета, она зареклась им пользоваться. Эта штука – для таких здоровяков, как Хэнк. Или Фарн, или тот же Сниттке. Надо менять тактику. Из автомата не пробить шкуру монстра, значит, надо бить в глаз или в открытую пасть – туда, где нет чешуй. Другое дело, что за те секунды, которые тебе отведены, фиг прицелишься. Надо противопоставлять стремительности твари собственную ловкость. Уходить из-под удара на пределе скорости, чтобы отыграть еще секунду-другую.

Спустя три дня она убила первого зохена. Разработанная тактика не подвела: при всей своей безумной скорости зохены не слишком маневренны. Увернуться, замедлить противника плотным автоматным огнем, быстро выйти на позицию и влупить в глаз… Получилось! Виртуальный зохен упал, пачкая землю зеленой кровью, почти у ее ног, чуть-чуть не добравшись до добычи. И в этот момент на спину Терезы рухнул второй, вгрызаясь в шею. «Вы погибли».

– Скотина! – взвыла она.

Да что ж такое! Ведь бойцы корпуса как-то сдают этот проклятый зачет. Почему у нее не выходит? Прежде ей казалось, что у нее хорошая физическая подготовка и быстрая реакция. Неужто она – просто много воображающая о себе неуклюжая тетёха?

– Госпожа Хэнк, похоже, что тренировки совсем не доставляют вам удовольствия, – глядя на ее мрачное лицо, предположил Хирроэс. – Зачем продолжать? Может, отменить завтрашнюю запись?

– Нет! – рявкнула она. – И на ночь меня запишите. Наверняка есть свободные слоты, когда все спят!

Верховный командир вернулся спустя декаду. Пока объедешь все укрепленные пункты, пока ознакомишься с обстановкой… Однажды джип подвергся внезапной атаке, был поврежден корпус и колеса. Но удалось отбиться, никто из людей не пострадал. Другой раз засекли зохенских разведчиков, двух убили, а самку оставили. Хэнк отметил, что высший командир Сниттке, ныне выступающий при нем первым помощником, за прошедшие годы начисто избавился от предубеждений и даже, пожалуй, приобрел вкус к негуманоидным женщинам. А вот Хэнк утратил всякое к ним влечение. И возраст не тот, чтобы бросаться на все, что шевелится, и любимая жена ждет на базе. Тоже, правда, может башку оттяпать под горячую руку, но несравнимо обаятельнее и привлекательнее.

Он был рад увидеть Терезу. А она – как-то неестественно грустна. Снова господина Ильтена вспомнила, что ли? Не вовремя! Но он по себе знал, что такое никогда вовремя не бывает. Накатывает, и поди справься без рюмки. А Тереза не напивается, терпит.

Он попытался ее растормошить. Секс – отличное средство от дурных мыслей, ему всегда помогало. И вроде бы она разделяла это убеждение. Подействовало, но ненадолго. Тогда он предложил:

– Хочешь, на охоту завтра пойдем? Тут знаешь, какая охота! Раздам распоряжения, и махнем до вечера за кордон. Ты ведь сдала зачет?

Тереза стиснула зубы. Ужасно не хотелось говорить ему об этом. Но врать тоже нельзя. Она выйдет с ним за пределы охраняемой территории, и он будет рассчитывать на то, что она готова. А на самом деле она беспомощна, как курица!

– Нет, – буркнула она.

Он недоверчиво поднял бровь.

– Как это – нет? Сколько у тебя побед?

– Одна-две из десяти, – чуть не всхлипнула Тереза.

Он помотал головой.

– Не может быть. – Это совсем не то, чего он ожидал от Терезы. Он же видел, как она двигается, как дерется. Даже на себе как-то раз испытал. – Ты что, заболела? Или беременна?

Она фыркнула. Не попусти судьба! Тереза сильно надеялась на генетическую несовместимость, ибо иного способа избежать появления детей, которые совершенно некстати, тут не существует.

– Со мной все нормально! Просто я не могу, и всё! Наверное, способностей не хватает. – Хоть плачь. – И нечего издеваться, понял?

– Да у меня и в мыслях не было. Я искренне думал, что ты сдашь этот дурацкий зачет со второй попытки, если вообще не с первой. Я же знаю тебя! И твои способности тоже. Что случилось, Тереза?

– Да в том-то и дело, что ничего! – Пропадать так пропадать. Ладно, он обещал не издеваться… – Я каждый день в этой тренажерке по часу выкладываюсь, и каждую ночь, и все напрасно, хоть ты тресни! Как будто я маленькая неумелая девочка. Или… а может, это старость? – Заплакать захотелось еще сильнее.

– Не говори ерунды! – резко оборвал он ее. И обнял, в диссонанс тону. – Ты красивая женщина в самом расцвете. Какая, к зохенам, старость?

– Билле, я нашла у себя седые волоски, – произнесла она с отчаянием.

– Подумаешь! У меня вся голова седая, и что, в утиль меня списывать?

– Ты голову бреешь, вот и незаметно, – жалко проговорила она.

– А ты покрась свои волосинки, и дело с концом. Или выдери их на хрен. Тоже мне! Или не делай ничего, мне по фигу, я не за это…

Он скомкал окончание, и Тереза невольно улыбнулась. Сквозь слезы. Эх, только разреветься не хватало! Она вздохнула и уткнулась лицом ему в грудь.

– Да, ты прав. Не знаю, что на меня нашло. Хотя знаю: мне просто стыдно. Мнила себя крутой, а сама даже на первом уровне облажалась, как последняя тютя…

– Что?!

Хэнк отстранил ее, держа за плечи и вглядываясь пристально, словно ища подвох.

– Билле, ты чего? – Тереза слегка оторопела. – Я что-то не то сказала? Тютя – это по-нашему рохля. Надеюсь, у вас это не какое-нибудь жутко нецензурное слово, которое не полагается знать женщинам?

– Ты проходила тренажер на первом уровне? – переспросил он шепотом. – Да ты охренела! Сколько раз тебя убивали за сеанс? Дюжину, две? Это же страшная боль! Почему ты не прекратила?

Она хлюпнула носом.

– Ты ведь сказал, что надо сдать зачет.

– Но не на самом сложном уровне! – Он снова прижал ее к себе и погладил по спине всей ладонью, как она любила. – Тебе надо было начать с пятого и только потом постепенно продвигаться дальше. Светлые небеса, ну что ты творишь? Я на первом и в лучшие годы брал не больше полудюжины побед из десяти. Как тебе в голову-то?..

– У всех нормальных людей первый уровень – самый легкий! – Она обиженно пихнула Хэнка кулаком. – И чем номер выше, тем больше возрастает сложность. Только у вас, тиквийцев, все не так. Как всегда! – припечатала она.

Но сквозь обиду просвечивала радость. Значит, это не она – тютя. А просто уровень не тот. Вот как можно было догадаться? Хэнк сам виноват, что не объяснил. А она из-за него натерпелась!

– Всё, завтра соберу победы на пятом, – посулила она. – И получу чертов зачет, вот увидишь.

– Завтра мы едем на охоту, – напомнил он.

– Без зачета? А ты говорил, что не выпустишь.

– На хрен нужен зачет на пятом, когда у тебя на первом есть победы? Пусть даже одна из десяти. Будешь дальше тренироваться, на пятый не заходи, бессмысленно. Работай на третьем, чтобы держаться в тонусе.

Я тебе помогу

На охоту собирались, как на бой. Автоматы; маскировочные костюмы, обеспечивающие почти полную невидимость. Хэнк взял гранатомет, Тереза привычно отказалась.

– Вот зачем тебе гранатомет? – не поняла она. – Каких зверей ты из него мочить собрался? Это ж ни шкуры, ни мяса не останется, одни ошметки.

– У нас тут война вообще-то, – напомнил он. – Нарвемся на зохена – мало не покажется. И ты бери, пригодится.

Она выставила ладонь:

– Не надо, не мое оружие. Слишком громоздкое для меня. Я и на тренажере без него обходилась.

– На первом уровне? – Он покрутил шеей. – С одним автоматом и ножами? Да ты сама зохенка, шарахнутая на всю башню.

Тереза решила не обижаться и считать это комплиментом.

Вышли пешком – Хэнк не собирался значительно удаляться от базы. На КПП ему пожелали удачи, как обычно, проводив Терезу взглядами. Впрочем, недолго: за пределами охраняемой территории они надели защитные шлемы, включили режим невидимости и набросили капюшоны костюмов. Гранатомет Хэнк упрятал в такой же невидимый чехол. Остались видны только глаза. Тереза забеспокоилась: как бы не потерять друг друга. И тут же почувствовала пожатие: Хэнк взял ее за руку.

– Когда мы выступаем группой в костюмах, то берем веревку, – негромко сказал он. – Вот, держи. – В руку легла петля тонкой серо-зеленой веревки, почти нитки. Тереза подергала ее на всякий случай: вроде прочная. – Если упустишь, зови.

Так они и двигались по лесу: два призрака на одной веревке. Вначале это казалось странным, потом Тереза приноровилась к ритму передвижений Хэнка, веревка перестала дергаться, и она обратила внимание на окружающее. Подсознательно сканировать местность в поисках скрытой опасности она как начала с самого КПП, так и не прекратила: рефлекс, выработанный на тренажере. Но теперь осмотрелась сознательно.

Здешний лес по окраске напоминал позднее лето на Земле. Разных оттенков зелень, немного желтого, коричневые и черные ветки, коричневые и желтые пеньки – Тереза сперва думала по инерции, что это древесные останки, а потом поняла: грибы! Огромные и странного вида, но точно грибы. Любопытно, съедобные или нет.

В ветвях почудилось движение. Тереза рванула молнию костюма, чтобы достать автомат, но первым выстрелил Хэнк. Из кроны вывалилась чья-то тушка, покрытая желтой шерстью. Четыре ноги, острые уши.

– Остроух, – прокомментировал Хэнк. Тереза одобряла говорящие названия: не нужно запоминать новые слова или придумывать земную аналогию. – Жестковат, но ты же сумеешь приготовить. Складывай в мешок, и пойдем на базу.

– Чего это? – подбоченилась Тереза. – Я тоже должна кого-нибудь подстрелить.

Из высокой желто-зеленой травы выглянули круглые глаза-пуговки. Тереза снова схватилась за автомат, но высунувшаяся мордочка была такой милой, что стрелять расхотелось. Светло-зеленый мохнатый колобок на маленьких толстых лапках с любопытством поводил глазками туда-сюда и вновь нырнул в траву.

– Да это же иррас!

– Правильно, что не убила, – откликнулся Хэнк. – Мяса в них на один укус, да и то жирное. Пусть бегают, они неопасные.

– У Вериного учителя дома жил иррас. Его другу папа привез с Т2. Только он был ярко-рыжим.

– Они разные встречаются. Есть и синие, и красные. Но тех быстро съедают хищники. Такие, как остроух, например. – Хэнк кивнул на добычу.

Тереза убрала тушку в мешок и предупредила:

– Следующий выстрел – мой. Пока кого-нибудь не убью, обратно не пойду.

Хэнк коротко хмыкнул.

– Главное – чтоб не меня. Ну, давай пройдемся до реки. – И поднял мешок.

Мешок был обычным, без режима невидимости. Сюрреалистическая картина: мешок сам плывет в воздухе. Тереза похихикала, не забывая смотреть по сторонам. Увидела еще одного ирраса, тихарящегося в траве – и впрямь синего, – посочувствовала его судьбе. Сказать по правде, будь он зеленым, желтым или коричневым, Тереза бы его не заметила.

Повеяло свежестью. Деревья и кусты расступились, и показались блики на темной поверхности воды. Тереза заприметила крупную серую птицу, стоящую на одной ноге посреди реки. Приготовилась выстрелить, но птица осуждающе каркнула и, вместо того чтобы ожидаемо взлететь, нырнула, скрывшись под водой.

Тереза подошла к самому краю обрывистого берега. Вода текла не быстро. Но не застаивалась, дно у берега просматривалось хорошо. Не особенно глубоко. Тереза потянулась, оглядывая окрестности. Вроде все чисто.

– Может, искупаемся? – предложила она.

Хэнк вздохнул. Порой диву даешься: и как меня угораздило связаться с этой сумасшедшей? Они на враждебной планете, а ей купаться приспичило. Душа и ванны мало! И ведь не отстанет. Вокруг тихо и на первый взгляд безопасно: от леса их отделяет узкий лужок, вода прозрачная, хищников поблизости не наблюдается…

– Только по одному, – решился он. – И быстро: раз-два. Я прикрою. – И на всякий случай расчехлил гранатомет.

– Раз-два – это если надо грязь смыть, – проворчала Тереза, разоблачаясь. Но негромко. – Я не вымыться хочу, а купаться!

У берега вода была по пояс, дальше русло понижалось. А водичка теплая, удивительно, что не цветет. И рыб не видать. Впору подумать, что где-то недалеко сток химзавода. Но нет, жизнь в реке присутствует: по дну ползают какие-то мелкие бронированные существа, норовят цапнуть за пятку – слабо, не больно, не по ним добыча. Должно быть, их та птица и клевала.

– А что тут с рыбой? – крикнула она Хэнку.

– Ничего, – пробурчал он, водя глазами туда-сюда, гранатомет наготове. – Нет на Т2 рыб, вообще нету. И не ори так.

Тереза смутилась. Вспомнила, где они находятся. Пнула особо настойчивого броневичка, подплыла к берегу и вылезла. Полотенца нет, экая жалость. Натягивать одежду на мокрое тело не хотелось.

– Билле, а давай…

– Даже не думай! – осадил ее Хэнк. – Нельзя обоим отвлекаться. Только если нас будет прикрывать десяток бойцов.

– Еще чего, – буркнула она, одеваясь. – Не хватало устраивать показательные выступления перед твоими бойцами!

Хэнк стоял лицом к лесу, полагая, что наибольшая опасность грозит оттуда. Но зохен показался с другой стороны. Из-за излучины реки вынесло бревно, на котором расслабленно расположилось могучее чешуйчатое тело. Зохен увидел Терезу, не успевшую активировать маскировочный костюм, издалека, и расслабленность мигом его покинула. А когда он сделал первый прыжок на берег, то приметил и гранатомет. Добраться до людей не заняло у него и секунды.

– Справа! – крикнула Тереза, предупреждая.

Она отпрыгнула в сторону, уходя от протянутых когтей. Зохен промахнулся, гневно взревел… Тереза в движении подхватила автомат. Хэнк уже стрелял из автомата, висевшего на шее – наклониться за гранатометом не успевал. Пули отскакивали от толстой чешуи, прямо как на симуляторе. Монстр развернулся и прыгнул снова, и Тереза опять пропустила его… Улучила момент, когда он поднял хвост, чтобы затормозить, и выпустила очередь в приоткрывшуюся задницу. Зохен жутко заорал и завалился носом в землю.

Хэнк, скинув капюшон и сняв шлем, вытер со лба рукавом холодный пот, выступивший от страха за Терезу… и заржал. Он раньше учил молодых бойцов целиться в места, не прикрытые чешуей: глаза, уши, открытый рот… А о противоположном отверстии почему-то забывал.

Тереза была уже рядом с подбитым зохеном. Одиночным в глаз, в другой – правильно, для гарантии. Враг издох, перестал хрипеть.

– Кто это? – спросила Тереза подошедшего Хэнка. – Разведчик? Диверсант?

Он пожал плечами.

– Скорее всего, просто отдыхающий. Охотник, как мы. В точности мы уже не узнаем, ты ведь его добила. Могла бы не торопиться, поговорили бы.

– Они еще и разговаривают?

Хэнк усмехнулся.

– Им, конечно, трудновато, с этакой-то пастью. Но объясниться могут, если захотят… или если заставить. А вот нам их звуки не воспроизвести. Приезжали лингвисты – давно уже… Расшифровали, но выговорить никто не сумел.

Он подобрал так и не использованный гранатомет, зачехлил.

– Всё, охота удалась? Убила, можешь поставить галочку. Пошли домой. Не приведи судьба, этот не один по речке плавал, кого-то еще принесет.

Тереза накинула капюшон, включила невидимость и последовала за Хэнком, держась за веревку.

– Здорово ты его уделала, – отметил Хэнк и не сдержал смешок. – В жопу!

– Странно как-то, – произнесла она, не ослабляя внимания: появление зохена в такой близи от базы ее встряхнуло. – Его было довольно легко убить.

– Для первого уровня? – иронично откликнулся Хэнк. – А то! Это самец на отдыхе. Самки опаснее. А самцы у них мощные, но туповатые.

– Прямо как у вас, – съехидничала Тереза.

Хэнк насупился. Тереза не видела его лица, скрытого шлемом и капюшоном, но почувствовала напряжение. Обиделся. Десяток лет назад, небось, в драку бы полез. Сейчас понимает, что не стоит.

– Билле, ну не дуйся. – Она сменила тон. – Это я так, об усредненном самце. Не про тебя. Ты же умный. – Напряжение уменьшилось, и она сильно сбавила громкость: – Для военного.

Ладно, она и сама не совсем гражданская. Отвыкла, естественно, за годы в Тикви, но уже вспоминается, как вести себя на войне.

– Билле, а мы еще пойдем на охоту?

Он воздел глаза к небу и беззвучно вздохнул, пользуясь тем, что ей не видно. Как обычно реагирует новобранец, столкнувшись с живым зохеном? Ховается в угол, мечтая, чтобы его больше не отправляли с базы вообще никуда. Честно говоря, Хэнк надеялся, что Тереза посидит какое-то время тихо, переваривая впечатления. Одно дело – тренажер, а другое – настоящий зохен. Хотя она – не новобранец. Младший командир, вспомнил он ее рассказы.

– Интересно, – вымолвил он, – а если я скажу «не пойдем»? Тебя это остановит? Послушаешься? – Он фыркнул. – Ты же сбежишь, на хрен, и нарвешься не на одного зохена, а на двух, трех… и ищи потом по лесам твои обглоданные кости! Пойдем, конечно. Лучше уж со мной.

– Вот видишь, какой ты умный, – проворковала Тереза.

На базе им встретился вышедший покурить мастер Науф, и Тереза поздоровалась.

– Светлого солнца, госпожа Хэнк. – Отсалютовав верховному командиру, мастер повернулся к ней. – А я думаю: что это вы сегодня не приходите?

– Много работы? – осведомилась она.

– Нет. – Он покачал головой. – Текучка. Завал мы разгребли с вашей помощью.

– Пойду тогда остроуха разделаю, – решила Тереза и приоткрыла мешок, хвастаясь добычей. – Замариную, и завтра будет шашлык.

– Что такое шашлык? – Мастер еще не был знаком с земной кухней.

– Пища богов, – причмокнул Хэнк. – Рассказывать бесполезно, Науф, завтра увидите. Судя по всему, вы поладили с Терезой, с чем вас и поздравляю, это непросто… Так что она вас пригласит попробовать.

Разумеется, она позвала Науфа. И одноногого Хирроэса, получившего от Хэнка нагоняй за то, что заранее не объяснил ей отличие первого уровня от пятого. И Фарна, хоть юному солдатику и не по чину вкушать амброзию вместе с командиром корпуса. Удачное место для костра нашлось у самого ограждения, подальше от автомобильных ангаров и поближе к зелени. По приказу Хэнка к костру принесли складные стулья, доставили легкий пластмассовый столик и тарелки – красота, самой ничего организовывать не понадобилось.

Все приглашенные были в восторге. Ели да нахваливали, только Фарн скромно молчал, с наслаждением жуя и вовремя подливая старшим чай из красного заварника в белый горошек. Хэнк, едва увидел этот чайник, покривился. Она и сюда его притащила! Но ничего не сказал: чайник господина Ильтена – священная реликвия.

Покончив с одной порцией и ожидая, пока подрумянится следующая, он курил, подперев рукой подбородок. В голове крутилась странная мысль, что с женой на войне гораздо лучше, чем без жены… Тут, правда, есть нюанс, какая жена. Лику он на войну не потащил бы, это точно. У бедняги от одного вида зохена разрыв сердца случился бы. Как всегда, вспомнив о Лике, он загрустил.

– Разведчики вернулись, – сказал мастер, поглядев в сторону ворот.

Из КПП выходили трое пеших в маскировочных комбинезонах. Невидимость отключена, как положено на базе. Разведчики напоминали матерых волков: и стелющейся походкой, и почти осязаемым запахом опасности, исходящим от них. Опасности для врагов, не для своих, но… Все трое немолоды, однако в отличной форме. Один зарос седой бородищей до глаз – видать, демонстративно независимая натура, в армии принято брить все волосы. Второй, темнокожий, но чертами лица как Терезин соотечественник, увешан ножами, словно новогодняя елка игрушками. Третий с густыми бровями и шрамом через все лицо…

– Старший командир Сантор, – отрекомендовался он, отдав салют Хэнку. – Разрешите доложить о выполнении задания…

Сантор! Тереза мигом вспомнила не в меру проницательного поставщика, раскусившего ее с полувзгляда. Выпрямилась у костра, бросив ветку с нанизанным мясом и сжимая автомат.

Энне Сантор служил на Т2 пятую весну. Кто-то сказал бы: продержался удивительно долго для старика, пришедшего в армию в пенсионном возрасте. Кто-то, не знающий Сантора. Немалую часть жизни Сантор проработал поставщиком Брачной Компании, причем частенько в таких местах, куда другие поставщики побоялись бы сунуться. Забирался в несусветную глушь, в адские дебри, где находил девушек изумительной красоты, не испорченных цивилизацией. Шрам он приобрел не из-за зохенов, а именно в те годы. Болотный демон, собиравший с окрестных племен дань в виде невинных красавиц, оставил свой след, уйдя из реальности. И девушек заодно: не всех невинными и не всех живыми, но улов был знатным.

Сантор бросил свою рискованную работу, когда одна из девушек была назначена ему в жены. Они с Кэкой уехали на Т3, где прожили душа в душу почти два десятка весен и дали жизнь восьми детям. Он служил охранником караванов, проводником геологов, тренером. Но на свете нет ничего вечного. Женившись на молоденькой в очень зрелом возрасте, Сантор предсказуемо раньше состарился и вынужден был по решению медкомиссии попрощаться с Кэкой. Двух младших детей она забрала с собой по взаимному согласию: Сантор – перекати-поле, хорошего воспитателя из него не вышло бы. Он остался один. И подумал: что толку скучать на пенсии, потихоньку ржавея? Его навыки и опыт могут пригодиться.

И их оценили. Сантор ни дня не провел рядовым. Его сразу сделали младшим командиром, доверили тренировать разведчиков. Никто не думал, что старику захочется самому шастать по лесам и развалинам. А для него это была отдушина. Память о молодости. Все чаще он уходил с группами, которые обучал, и всегда добывал надежную информацию. Ныне старший командир Сантор возглавлял одну из разведгрупп корпуса.

О прибытии верховного командира Хэнка он знал. Хэнк вернулся на Т2 после очень долгого отсутствия, но удачливого и умелого офицера не забывали, и Сантор наслушался легенд о могучем бойце, способном уложить зохена одним ударом кулака. Преувеличение, разумеется, однако показательное: Хэнка тут уважали. И от его возвращения ждали чудес: дескать, он наведет порядок, и мы наконец победим.

Верховного командира Сантор определил сразу, хоть никогда ранее его не видел. Не столько по знакам различия определил – поди разгляди их издалека, – сколько по уверенной повадке, по ауре силы. Этот человек мог быть только главой корпуса. Несмотря на его расслабленную позу и странную компанию, ошибиться было невозможно.

– Светлого солнца, господин Сантор. – Стальные глаза обмерили разведчика и оценили. – Если вести не срочные, выслушаем их чуть позже в штабе. Отведайте шашлыка с дороги, вы такое вряд ли пробовали. Моя жена, – представил он, указывая подбородком.

Сантор обернулся и понял, что зря, проглядев угрозу, позволил себе стоять к этой женщине спиной. Верный привычке все подмечать, женщину у костра он заметил и верно идентифицировал как чью-то жену, однако не придал значения. Да, женщина на Т2 – явление редкое, даже уникальное, но почему бы какому-нибудь офицеру не привезти с собой жену, чтобы не разлучаться с ней? На все воля мужа, и следует принять ее как данность.

Напрасно он так легкомысленно отнесся к этой женщине. На шее госпожи Хэнк висел автомат, и его дуло было ненавязчиво направлено Сантору в спину. То есть теперь, когда он повернулся – в грудь. И зеленые глаза, чем-то напоминающие глаза зохена, смотрели очень неприветливо.

Он ее узнал. И взгляд, и ауру. Будучи поставщиком, женщин с подобной аурой он избегал. Независимые и непримиримые, способные превратить жизнь неосторожно связавшегося с ними мужчины в кошмар – из них не получается хороших жен. Сантор видел ее у диспетчера, когда приезжал за своей Кэкой, и диспетчер называл ее супругой. Тогда Сантор мимолетно посочувствовал ему. Сбитых с толку диспетчеров он к тому моменту уже повидал, все они кончили плохо. Неужели господин Ильтен одумался? Смог вырваться из наркотической трясины, нашел для женщины-катастрофы такого мужа, которому это счастье по плечу? Сантор перевел взгляд на Хэнка. Да, пожалуй, он подходит.

А вот к тому, что на Сантора окажется наставлено дуло автомата, он был не готов. Госпожа Хэнк не брала оружие наизготовку, не держала палец на курке. Лишь тонкий намек, ствол в сторону Сантора. Он хорошо понимал намеки. Если бы на голове оставались волосы, они зашевелились бы.

– Рад познакомиться, госпожа Хэнк, – проговорил он негромко, чтобы не вызвать дополнительное раздражение, и предельно любезным тоном.

Верховный командир рассмеялся.

– Тереза, ну что ты смотришь зохеном, как будто хочешь укусить? Остроух большой, выдели по шпажке лучшим разведчикам корпуса, не жадничай.

Он неверно интерпретировал ее злость, но градус напряженности слегка убавил. Госпожа Хэнк швырнула Сантору на тарелку несколько аппетитно пахнущих кусков, положила такую же порцию его подчиненным. Место Сантору досталось, как назло, рядом с ней. И не пересядешь ведь: могут счесть демонстративным жестом. Она едва уловимо поморщилась, покосившись. Можно бы списать на запах пота, неизбежный после многодневного пребывания в поле, если бы Сантор не был готов пари держать: этой ни пот, ни кровь не в новинку.

К Хэнку подошел высший командир Сниттке, они заговорили, и Сантор, улучив момент, аккуратно обратился к невольной соседке:

– Госпожа Хэнк, за что вы так на меня взъелись? Неужели я чем-то вас оскорбил?

– Поставщик, – презрительно прошипела она.

Он пожал плечами, стараясь не задеть ее – а то, чего доброго, начнется конец света.

– У меня было много профессий, госпожа Хэнк. Сейчас я разведчик.

– Ненавижу поставщиков! – Взгляд, как плевок.

– Чем же они… мы вам не угодили?

– Вы – воры и разбойники! Крадете женщин, не спросив. Убиваете…

– Да, госпожа Хэнк, мне приходилось убивать. Бандитов, демонов, колдунов-извращенцев… Но поверьте, мир без них стал однозначно лучше. Думаю, вы и сами их убили бы, случись вам повстречаться. И женщины, освободившиеся от их власти, сказали бы вам большое спасибо.

– То есть вы мните себя этаким благородным рыцарем, отбивающим принцесс у драконов. – Тон ернический.

– Красть тоже приходилось, – примирительно сказал Сантор. – Однажды я украл аж четырех девушек на Ноэ, утащил из-под родительского крыла. Спешите меня осудить? В тот год был неурожай. Девушки умерли бы от голода или подались в город побираться и, скорее всего, стали бы жертвами криминальных структур. Это если бы односельчане не отдали их реке, чтобы умилостивить мать-природу – бытует на Ноэ такая практика. А знаете, госпожа Хэнк, сколько во Вселенной случается пожаров, наводнений, ураганов, да и просто войн, в которых совершенно бездарно гибнут женщины? Да, многие из них сопротивляются похищению, ведь они не знают, что их ждет.

– А вы-то откуда знаете заранее? – Оттопыренная губа.

– Чуйка есть, – признался он без ложной скромности. – Ничего мистического, наследственность. Моя мать из шайхов.

Про шайхов ходили разные легенды, но ничего конкретного. На Земле о них не ведали вплоть до конфликта с Ирру. Шайхаф – государство из двух планет одной звезды – то сотрудничал с Ирру, то дрался, соответственно, был у иррийцев на слуху. Поговаривали, будто все шайхи – экстрасенсы. А кто не экстрасенс, тому очень тяжело живется. Даже пару себе сложно найти: лишенный способностей там все равно, что бесприданница в средневековье. Потому в Тикви регулярно привозили шайхианских девушек – не экстрасенсов, самых обычных, отчаявшихся найти семейное счастье на родине.

– У тех, что похитили меня, не было никакой чуйки, – проворчала Тереза. – И вообще мозгов не было. Эти скоты убили моих солдат, нанесли мне пять ножевых ран…

Сантор прищурился. Много лет назад он слышал о похожей истории.

– Кодес и Бролинь, что ли?

– Они самые, – процедила она. – Чтоб им сдохнуть!

Сантор кивнул.

– Уверяю вас, госпожа Хэнк, это не те люди, которых можно считать достойными представителями профессии поставщика. Жалкие халтурщики и неудачники. Кстати, ваше благое пожелание наполовину сбылось. Господин Кодес пошел вразнос и был принудительно помещен в психиатрическую лечебницу, а господин Бролинь повешен полдюжины весен назад на Ррахадане стражей космопорта.

Наконец она улыбнулась. Такой улыбкой, от которой поежиться захотелось. Поистине, верховный командир – человек с железными нервами, коли живет с ней и не мочится в кровать по ночам.