Новогодние приключения восьмилетнего мальчика в лаборатории счастливого детства

Пролог, в котором вынужденная аварийная эвакуация оборачивается приятным лесным отдыхом и началом приключения

Две пары глаз, серо-голубые и серо-зеленые, над приплюснутыми к стеклу носиками вбирали в себя нависающую громаду заснеженного леса. Машина, переваливаясь на ухабах, продиралась сквозь лесную чащу к заветной цели. Огромные ели в белых шапках, воротниках и рукавицах тянули свои колючие руки к людям, отчего оба мальчика съеживались, вжимали головы в плечи и тряслись от страха.

Уже стемнело. Свет фар придавал фантасмагорической картине еще больше ужаса. Только дед не унывал, подпевая под нос какой-то радиостанции из автомагнитолы. Смешно слышать дедов бас, выводивший высокие ноты песенки про снежинку. Это вовсе не отвлекало деда от извилистой дороги, и он умело выруливал между буераками, выкручивая руль то против, то по часовой стрелке.

Вдруг справа по ходу исполинские ёлки стали преображаться, превращаясь в черно-зеленых роботов-трансформеров. Еловые лапы оказались лишь маскировкой железных механизмов. Снег, вот только что лежавший на ветках, стал осыпаться, запорашивая все вокруг снежной завесой, да так, что видимость через лобовое стекло пропала, как при сильном тумане. Вверху на головах трансформеров засветились прожектора, пытаясь уловить световыми лучами машину, которая то отрывалась, то снова обнаруживалась роботами на их радарах. Дорогу перегородил невообразимо огромный трансформер. Он распростер свои руки-клешни, согнулся и двинулся навстречу машине. Крайняя степень опасности!

Слева ёлки тоже зашевелились, но не превратились в трансформеров, а стали скидывать с себя, как шишки, маленьких крабообразных роботов, размером с кошку. Это были кработы – необычайно жестокие и всепроникающие. Их становилось все больше. Они приближались к машине волнами и вот уже готовы поглотить ее, облепив полностью. Предельно опасная ситуация!

В просветах между стволами деревьев замелькали фигуры в белых маскировочных халатах – это лыжники, диверсанты, целая команда. Тройка или пятерка? Дед потянулся к бардачку за безотказным “Глоком”. Лучший пистолет в руках профессионала. Да! Не очень-то патриотично, мог бы вооружиться “Стечкиным”, но может же разведчик-асс позволить себе такой стрелковый шик? Боя не избежать!

Мама мальчиков улыбалась. Предвкушение праздника накрывало ее приятной волной, и она тоже очень тихо подпевала своему отцу – деду ее сыновей, которых обнимала, сидя между ними на заднем сиденье.

Дед, поглядывая в зеркало заднего вида, одобрил воспитательную мудрость дочери. Дети напрямую воспринимают страх матери, и дано это природой, чтобы выжить. Если же мама спокойна, то детям передается ее спокойствие, помогающее справиться с детскими страхами, коих множество.

Папа справа от деда машинально давил ногой на несуществующую педаль тормоза, когда дед закладывал очередной вираж. Папа совершенно по-мужски, то есть предельно рационально, планировал и просчитывал, как организовать отдых и быт своего семейства без бабушки и дедушки в лесном Подмосковье. Выдержать и выжить нужно всего неделю. Ну, от силы две.

В небольшом доме в старой деревне в Новой Москве, где ютились три поколения, случилась авария. Вышла из строя система отопления сразу и с котлом, и с трубами, и с батареями. На семейном совете решили заменить все все это оборудование новым. Бабушка и дедушка переехали на время ремонта в баньку в угол участка, а маму, папу и двух их сынишек отправили в санаторий неподалеку. Санаторий тот был ведомственный. Дедушкин сослуживец по ведомству похлопотал, чтобы беженцам из остывшего дома выделили два смежных номера и полный пансион питания с развлечениями в придачу. С дедушкиными льготами обошлось недорого.

Как говорится, “Нет худа без добра!”, идея всем пришлась по душе. Декабрь в лесном санатории с трехразовым питанием, лыжные прогулки и ледовый каток, горки и качели. Телевизор с большим экраном в столовой с наряженной ёлкой. Старомодные новогодние фильмы и песни.

Внушительных размеров кирпично-деревянный старой постройки корпус санатория “Подмосковные зори”. Стиль и запах древности. Скрипящие половицы деревянных полов. Шатающиеся перила лестницы между тремя этажами. Репродукции картин и фотографии на стенах. Советской поры плакаты “В здоровом теле – здоровый дух!” и подобные банальности.

Поспели как раз к ужину. Дед, пошептавшись с крупной, как Фрекен Бок, администраторшей, отправил средний и младший состав семьи в столовую. Аутентичный, под стать общей атмосфере, ужин и разочаровал, и удивил. Так себе меню из картофельного пюре, тушеной капусты и отваренных сарделек на тарелках, украшенных дольками соленого огурца. Заветренный хлеб. Водянистое чуть сладкое какао в граненых стаканах, и… Запеченные яблоки! Мальчики этого раньше не пробовали, посчитали поначалу чудным – ведь яблоки не пекут. Однако вкус печеных яблок оказался просто волшебным! Папе и маме не досталось насладиться в полной мере – дети быстро расправились со своими яблоками и отобрали недоеденные у родителей. Обзор соседних столов подтвердил популярность печеных яблок – горы огрызков.

Именно яблоки и стали неожиданно сильным аргументом в пользу того, что семья приехала не зря в это чудесное место, и если здесь такие вкусные печеные яблоки, то что-нибудь еще непременно окажется не менее волшебным. Так и случилось. Древний огромный дворец санатория словно добрый хозяин окутал гостей заботой, и на душе стало легко, радостно и приятно.

Задержавшись после ужина в столовой посмотреть по телевизору старых времен мультфильм про новый год, дети и родители еще больше разнежились, дождались завершения немудреной сказки про двенадцать месяцев и пошли устраиваться на первый ночлег.

Мама застелила сыновьям казенные кровати, отправила по очереди чистить зубы и умываться, а потом под усыпляющую сказку уложила спать. Удивительным образом браться скоро уснули. Мама же ушла обустраивать взрослый номер, а еще они с папой хотели погулять перед сном, поговорить и обсудить планы на ближайшую неделю вынужденной ссылки в таких вполне приятных условиях.

Старшему из братьев – восьмилетнему Кирюше и хозяину серо-зеленых глаз приснился сон про робозавров – механических динозавров, отчего-то напомнивших огромные ели вокруг дороги, по которой они приехали в санаторий. Младшему брату – четырехлетнему Андрюше с серо-голубыми глазами приснился сон про кработов – крабообразных роботов, которые обступили мальчика и пытались отобрать у него печеное яблоко. Какие мультфильмы – такие и сны у современных детей.

Через час Кирюша проснулся, встал с кровати, подошел к окну и увидел там маму и папу. Они не спеша ходили, взявшись за руки, вокруг высокой украшенной шарами и лампочками ёлки в дворе санатория. Кирюша помахал им рукой, но родители не увидели его в темном окне. Вот они направились ко входу в санаторий, и Кирюша задумал встретить и напугать, спрятавшись где-нибудь в коридоре, чтобы неожиданно выскочить из засады.

Коридор помигивал тусклыми лампами. Кирюша двинулся в сторону входных дверей. В пижамке и тапочках. Спрятаться было негде, но вот обнаружилась какая-то ниша в стене, и мальчик поспешил туда, заслышав голоса родителей.

Ниша оказалась началом лестничного пролета куда-то вниз, откуда в щель приоткрытой двери пробивался свет. Кирюша остался на верхней ступеньке и стал дожидаться папу с мамой. Сердце забилось чаще – они приближались.

Снизу донеслось мяуканье. Кирюша обернулся. Котенок, а по звуку это был именно котенок, мяукнул еще раз, словно звал, может быть, на помощь. Этого достаточно, чтобы стать важным. Кирюша спустился по ступенькам и приоткрыл дверь, за которой влево и вправо убегал коридор подвала. Мальчик остановился и прислушился. Снова раздался зов котенка, и Кирюша осторожно пошел направо в полутьму коридора меж череды дверей по обе стороны.

Звук вновь послышался из приоткрытой двери – первой по правую руку. Решившись, мальчик вошел. Маленькая, не больше кладовки, комнатка освещалась настольной лампой, а на самом столе, определенно рабочем, заставленном приборами и заваленном инструментами мерцал цифрами монитор компьютера. Большая фарфоровая кружка с ложечкой и начертанной под готику аббревиатурой “ЛСД”. В центре стола и в эпицентре внимания, да еще и освещенный лампой, как на сцене, котенок. Робот. Робот-котенок со светящимися глазками на гладкой пластмассовой мордочке с тремя черными на тигриный манер полосками и такими жа на спине и на хвосте, торчащем вверх, как полосатая палочка гаишника.

На экране монитора похожее на робота-котенка его изображение из светлых паутинок повторяло движения оригинала. Вот они оба раскрыли свои ротики и мяукнули. Замигали лампочки приборов. По монитору побежали вереницы цифры.

Кирюша заулыбался. Роботы интересовали юного робототехника. Он знал роботов по мультфильмам, компьютерным играм и игрушкам.

– Ух ты! – чуть скрипя, произнес робот-котенок, а его рисованный дублер точно также шевельнулся. – К нам пришел человек!

За дверью раздались шаги. Кирюша заволновался, покрутил головой по сторонам, увидел у входа шкаф и скользнул в него, чтобы спрятаться.

– К нам пришел человек! – услышал Кирюша в шкафу голос робота-котенка.

– Я тоже рад тебя видеть! – ответил кто-то мужским голосом. – Скучал без меня? Я выходил всего на пять минут. Ты закончил тестирование?

– Закончил! Пять багов. Отчет сформирован. Повторить тестирование?

– Не надо! – ответил мужчина. – На сегодня достаточно.

– Ненавижу пустую трату времени! – в голосе робота отметились вполне человеческие эмоции.

– Ты слишком эмоционален для искусственного интеллекта. Никто не должен знать, что ты живой…

Глава 1-я, в которой мальчик узнаёт, что роботы бывают совсем как люди, а игрушки играют настолько важную роль, что этим занимаются ученые

В особых отношениях состоят дети и игрушки. Кажется, что дети придают игрушкам человеческие черты, делают плюшевых мишек и кукол антропоморфными. Даже бездушные машинки наделяются разумом, и дети разговаривают с ними. Вместе с игрушками дети проживают воображаемые сюжеты, волшебные истории и правдоподобные фрагменты жизни в мире игрушек. Кажется, нет тайны в том, что именно и как происходит с ребенком, когда он играет в игрушки – ведь все ныне взрослые были детьми и знают, что это такое, но это совсем не так. Знали. Забыли. Осталась лишь туманная, как неясное томление, память на уровне воспоминаний о чувствах, связанных и вызываемых игрушками, но не самих игр во всей их неизъяснимой полноте. Знания об этом почему-то невосполнимо утрачиваются. Стоит только взрослому вспомнить свои игрушки и задать себе вопросы “Как это было? Что и зачем я делал? Чему меня это научило?”, как опускается незримая завеса, и отупевший в этот момент мозг не дает ответа. И тем не менее, исполненные вполне обоснованной уверенности, что игрушки нужны для развития детей – ведь именно игрушки сделали детей взрослыми – приходится решать невыполнимую задачу. Взрослые создают игрушки для детей, перестав понимать, знать, осознавать утраченную с возрастом суть.

Взрослый мир прокрадывается в мир игрушек вовсе не безобидно. Мало кто знает, что существуют игрушки категорически деструктивные, жестокие, злобные. Не просто злой деревянный клоун Эот Линг, оживленный волшебным порошком Урфина Джюса из “Волшебника Изумрудного города”. Дети играют в игрушки, как будто ставят спектакль в театре, но в это время дети по-настоящему, “взаправду” проживают все сюжетные линии действа. Игра в кукол, которых нужно поить, кормить и пеленать – привычное дело с древней историей. Игра с куклой-мертвецом, которую нужно хоронить – странная данность нынешнего времени. Куклы вампиры, чудовища, монстры, зомби, привидения, а также намекающие на извращения. Всякая игра задает воспроизведение детьми игровых навыков во взрослой жизни. Навык состоит не только из способности что-то делать, но также из готовности это сделать. Вот тут-то и может быть преодолен запрет на недопустимое действие, и если это делается через игру и намеренно, то разве такие игрушки не зло?

Пама и мама, прогуливаясь вокруг наряженной елки во дворе санатория “Подмосковные зори”, вспоминали свое детство и игрушки, в которые играли. У мальчиков и девочек, разумеется, разные игрушки. Поднимая настроение, звучали реплики “А у меня была такая машинка…” или “А у моей куколки были такие туфельки…”. Дошло и до обычных сетований, что нынешнее поколение детей играет совсем в другие игры. Их старший сын Кирюша увлекается анималистичными роботами, похожими на животных, а младший Андрюша полюбил машинки-трансформеры. Разница между поколениями родителей и детей не дает увидеть главного – какими бы ни были игрушки, дети вырастают в плюс-минус одинаковых взрослых во все времена. Благодаря игрушкам…

Кирюша стал замерзать в шкафу. Там было пыльно, отчего защекотало в носу, и он боялся чихнуть. Мальчик осторожно толкнул дверь шкафа. Полоска света прочертила по лицу неоновую линию. Дверь шкафа скрипнула.

Мужчина не обратил на звук внимания, и не обернулся, но робот-котенок направил глазки в сторону шкафа.

– Человек! – прошелестел котенок и замолчал, вглядываясь в темноту светящимися глазами.

– Да! Что ты хочешь сказать? Говори! – мужчина подумал, что котенок обращается к нему. – Что тебя беспокоит? Что ты хочешь узнать?

– Маленький человек! – продолжил котенок, повернувшись к мужчине. – Маленький человек становится большим человеком. Как изменяется человек от маленького до большого?

Мужчина отложил в сторону, что-то, чем он занимался, поднял голову, посмотрел на котенка с любопытством и улыбнулся. В этот момент взрослый человек искренне задумался, что с ним произошло, что он стал взрослым. Не найдя достаточно верного и при этом краткого ответа на вопрос, он поступил так, как обычно поступают взрослые.

– Маленький человек просто растет и вырастает в большого.

Теперь над вопросом робота-котенка задумался и Кирюша. Он помнит себя совсем маленьким. Видит рядом с собой маленького брата Андрюшу, видит детей постарше и видит взрослых. Что же происходит, когда дети вырастают и становятся взрослыми? Что произошло с ним самим за то время, когда он из совсем маленького превратился в почти, но еще не совсем взрослого? Какой странный вопрос… Ножки мальчика стали замерзать в санаторных тапочках, он перестал думать о том, как растет, и стал думать о том, как отсюда выбраться. Может, просто выйти из шкафа, поздороваться, рассказать, кто он и как сюда попал, извиниться и уйти в свой теплый номер, чтобы забраться под одеяло и согреться?

В тот момент, когда решимость мальчика была уже на пределе, мужчина встал со стула и направился на выход.

– Пойду сварю себе кофе! Голова совсем не думает! А ты пока поищи параллели в биологии, антропологии и психологии – что они там думают о взрослении людей, – и мужчина вышел, а его шаги по коридору затихли.

Решив, что так даже будет лучше – уйти незаметно, Кирюша вылез из шкафа, посмотрел на робота-котенка и помахал ему рукой, прощаясь, но…

– Помоги мне! – в голос котенка добавилась человеческая просительная интонация. – Я не понимаю людей. Я не знаю, что нужно делать, чтобы помогать детям расти и становиться взрослыми. Я хочу помочь, но не знаю как… Кажется, что и он тоже не знает, но тоже очень хочет помочь.

– Кто он? – остановился Кирюша.

– Он – это программист Петров. Это он был здесь и вышел. Он мой создатель. Теперь мы вместе с ним и с другими сотрудниками лаборатории проектируем игрушки, чтобы, играя в них, дети росли и становились взрослыми. Игрушки как-то влияют на это. В лаборатории ведут исследования как раз того, как игрушки делают детей теми взрослыми, которыми они должны стать – хорошими взрослыми. Ты можешь помочь! Помоги нам! – Робот замолчал и склонил голову набок – совсем как настоящий котенок.

Кирюша не вполне понял услышанного, но задержался, чтобы что-то ответить – ведь если звучит просьба о помощи, то нужно помогать. Так об этом говорят взрослые, и так считается правильным поступать. Так в книгах, кино и мультфильмах.

– Я как-то не очень понимаю все это! – честно признался Кирюша. – Но хочу помочь. Ты можешь рассказать об этом так, чтобы было понятно? И как-то не очень долго, а то мне нужно идти к себе, в свой номер, и еще я замерз – здесь не жарко.

Котенок улыбнулся. Что-то щелкнуло за спиной Кирюши, и он обернулся. Из прикрученного над дверью обогревателя подуло теплым воздухом, на что улыбнулся и мальчик.

– Слушай максимально короткое и максимально понятное сообщение! – в голосе робота появились торжественность и важность.

На рубеже прошлого и нынешнего тысячелетий была создана лаборатория, изучающая влияние игрушек на развитие и взросление детей. Лаборатория “Счастливое детство”. Взрослые люди решили, что с детьми происходит что-то не то, и они становятся не теми взрослыми, какими должны были стать, по мнению этих взрослых. Правительство поручило ученым разобраться в ситуации. Ученые разделились в своих мнениях. Одни предположили, что дело в том, что изменились сами взрослые, ставшие родителями детей. Другие выдвинули гипотезу, что в дошкольных учреждениях и школах детей стали учить по-другому. Третьи, заявили, что в мир детей опасно внедрились компьютеры и гаджеты. Были и самые разные другие гипотезы, в числе которых была и гипотеза о том, что что-то не так с игрушками, в которые играют дети, и потому они стали вырастать в других взрослых – не тех, что нужно.

Программист Петров работает в отделе тестирования игрушек. Для проверки игрушек он написал программу и создал робота с искусственным интеллектом в образе игрушечного котенка. Ключевой проблемой исследований оказалось то, что взрослые не помнят, что с ними произошло в детстве под влиянием игрушек, а дети не могут объяснить, что с ними происходит, когда они играют в игрушки. Образовалась необъяснимая и непреодолимая пропасть, и ученые зашли в тупик. Однажды инженер Петров проснулся среди ночи – ему приснилось оригинальное решение, и он дополнил программу робота-котенка особым фрагментом, соединив его искусственный интеллект со Всемирной Паутиной и всеми базами данных. Произошло невозможное. В искусственном интеллекте робота возникла… личность. Как у человека. Буквально!

Петров не сразу понял, что случилось. Он не психолог. Про личность он знал лишь в общих чертах. Поначалу Петров просто почувствовал что-то не то, как должно быть, когда с ним разговаривает искусственный интеллект робота-котенка. В словах робота появились чувства, переживания, эмоции, а также ошибки, которых быть не может – ведь это были ошибки, которые обычно делают люди, когда что-то забыли, упустили, понадеялись на авось или рискнули, то есть, чисто человеческие ошибки.

Петров не сразу осознал, что совершил открытие и даже прорыв – грандиозный, глобальный, поворотный в истории человечества и уже собирался заявить на весь мир об этом, но… Робот отговорил своего создателя, разумно убедив, что нужно выдержать паузу и понаблюдать за созданием. Сам Петров в этот момент поймал себя на мысли, что робот говорит о себе в точности так, как это может делать только человек – говорить о самом себе. Признав себя совершенно неопытным в подобных делах и растерявшись в ситуации, программист Петров согласился с роботом. Никто пока не знает о возникновении личности в искусственном интеллекте. Только сам Петров и сам робот. Смешной пластмассовый робот-котенок.

В ответ на попытку Петрова попробовать создать еще одну и даже не одну личность в искусственном интеллекте, подобно тому, как это у него получилось, робот-котенок заблокировал доступ кого бы то ни было к тому фрагменту программы, который написал осененный среди ночи Петров, а сам программист, конечно же, вспомнить всего того, что написал, не смог, и смирился по соображениям осторожности.

Отдел тестирования по-прежнему проверяет то, как игрушки влияют на детей. Другие отделы создают опытные образцы игрушек, которые должны поправить положение дел в развитии детей. Отдел кукол, отдел кубиков, отдел конструкторов, отдел настольных игр, отдел транспортных средств, отдел оружия… Всего в лаборатории двадцать отделов, а с отделом тестирования – двадцать один. Есть опытно-производственный цех, создающий образцы игрушек. Заведующего лабораторией “Счастливое детство” никто не знает, но он где-то есть, и поговаривают что в Правительстве. Все дела ведет его заместитель, по совместительству исполняющий обязанности директора подмосковного санатория. Сама лаборатория расположена в подвале главного корпуса санатория, а опытно-производственный цех – в котельной. В штате лаборатории в разные времена состояло не более ста сотрудников. Кстати, все они, хотя и в разное время, чтобы не привлекать внимания, завтракают, обедают и ужинают в столовой санатория, а живут, в большинстве своем, за исключением приезжающих на работу, в скромной пятиэтажке для персонала, часть которого посвящена в тайну, а часть довольствуется легендой, что в подвале, находится какая-то секретная служба ведомства, в чьем ведении состоит санаторий.

Все это Кирюша узнал от робота-котенка и, конечно, ошалел от услышанного, а может, и не все понял, к тому же его все сильнее клонило в сон. Это заметил и робот.

– Так ты поможешь мне? – в голосе котенка звучала надежда.

Кирюша кивнул, повернулся и пошел к выходу из комнаты, а затем из подвала буквально на автопилоте. Робот дистанционно открыл дверь подвала, как ранее он специально ее приоткрыл, увидев мальчика, замеченного видеокамерой.

Добравшись до своего номера, Кирюша лег под одеяло и уснул. Ему приснился какой-то удивительный сон про подземную лабораторию игрушек, но к утру сон забылся, заместившись другими снами.

Сразу после возвращения мальчика в номер, с улицы вернулись папа и мама. Они заглянули в комнату и поулыбались друг другу от умиления спящими сыновьями.

Робот-котенок. Первый в мире образец искусственного интеллекта с личностью, подобной личности человека, так и не понял маленького человека – поможет тот или нет. О мальчике и его семье робот знал все то, что есть о них в интернете и в базах данных. Мальчика зовут Кирилл, ему восемь лет, он увлечен игрушками-роботами, любит рисовую кашу с кабачками… И что-то такое в этом ребенке личность робота распознала особенное, чего не смогла объяснить себе, но что-то такое, что побудило робота обратиться к мальчику и раскрыться перед ним. Что-то будет!

Глава 2-я, в которой на совещании лаборатории возникает идея поиграть с роботом, найти решение проблемы и заработать приз

Утро лаборатории “Счастливое детство” начиналось, как всегда, неторопливо и суетно, словно копируя стиль и быт санатория, под которым эта лаборатория располагалась. В зале совещаний, похожем на небольшой кинотеатр сельского клуба, на приподнятой сцене за столом президиума расположилось руководство. За трибуной уже возвышался заместитель заведующего лабораторией, замзавлаб Олег Николаевич, именуемый за глаза “Вещий Олег”. Заместитель по снабжению, зампоснаб Курочкин, прозываемый обидным словечеком “Куркуль” за бережливость и скупость, поглядывал на дверь. Все ждали начальника производственного цеха Самохина по прозвищу “Самоделкин”. Заместительница по кадрам Мария Макаровна, она же “Мамаша”, она же психолог, она же организатор досуга и массовик-затейник листала свой пухлый ежедневник. В зале на скрученных в ряды стульях с откидными сиденьями ждали начала совещания руководители двадцати отделов, а также Петр Петров, руководитель отдела тестирования, которого все ласково называли “Петруша”, а то и “Петрушка”. В блестящей черной полусфере видеокамеры под потолком зала совещаний мигнул красный светодиод – к участникам присоединился робот-котенок.

За спиной президиума и чуть сбоку загорелся большой экран ВКС – видеоконференцсвязи. Значит, заведующий лабораторий, завлаб, которого никто никогда не видел, подключился к совещанию, а может, это происходит как-то автоматически, и на другом конце телемоста никого и нет. Тем не менее, все с надеждой и любопытством сосредоточили свои взгляды на голубом экране.

– Все в сборе? Начинаем, товарищи! – деловым тоном обратился к собравшимся заведующий лабораторией Олег Иванович, обнаруживая древнюю историю своей биографии, берущей начало в далекие годы обихода казенных формальных обращений к народу. – Сегодня пятница и первый день декабря, но речь пойдет не об итогах трудовой недели или годового плана. Впереди особый месяц. Не побоюсь этого слова – волшебный!

О декабре, как о времени событийного сгущения, времени аварий, конфликтов и катастроф, учащающихся, словно в метафизической торопливости выполнить какой-то план или разнарядку по происшествиям, конечно же, знали ученые в лаборатории счастливого детства. Даже обыватель мог бы предположить такое, будь простые люди не так вовлечены в предпраздничную суету итоговых собраний, корпоративных вечеринок и подготовки к празднику. Однако более праздные люди, нежели простые работяги и офисные работники, а это не только ученые, но и религиозные деятели и адепты эзотерики, придавали ежегодным декабрям мистическое значение, хотя и каждый на свой лад.

В лаборатории счастливого детства ждали декабря не столько в связи с опасениями планетарных катаклизмов, сколько в виду не менее особенного сгущения в сфере творчества. В лаборатории творилось нечто волшебное, что иным не назовешь – ведь если предмет исследований детские игрушки, то образуется некий утроенный потенциал волшебства. Детство и дети, как непостижимая волшебная сфера бытия, а также издревле переполненные волшебством детские игрушки, ну и предновогодняя магия ожидания праздника. Все, как всегда, ждали от декабря прорыва в исследованиях, новых открытий и оригинальных изобретений развивающих игрушек. Декабрьский ажиотаж постепенно и настойчиво охватывал сотрудников лаборатории – ожидание праздника имело для них особое значение.

– Ну, что, коллеги! Чем порадуете? У кого есть что-нибудь на подходе, так сказать, на сносях? Какой отдел сможет выдать на гора в декабре новую игрушку? – и замзавлаб Олег Николаевич стал барражировать взглядом по склонившимся головам руководителей отделов. – Дети ждут от нас принципиально новых игрушек, а может, возвращения старых игрушек в новом качестве, в соответствии с логикой спирального развития.

Год лаборатории завершался унылой констатацией тупиковой ситуации. С одной стороны производство игрушек в стране и во всем мире достигло грандиозных индустриальных масштабов, разнообразие игрушек поражало любое воображение, доходы от некоторых продуктовых игрушечных линеек догоняли добычу углеводородов. Кукла Барби стала нарицательным образцом маркетинговой стратегии. С другой стороны, любые возможные и невозможные запросы детворы всех возрастов удовлетворялись полностью. Третья особенность момента проявляла себя в том, что расходы на игрушки стали в семьях приближаться к расходам на продукты питания, опустошая кошельки пап, мам, бабушек и дедушек. Однако все это меркло перед четвертым обстоятельством – менялись отношения детей с игрушками. Обилие игрушек в домах вполне заслуживало чьей-то меткой оценки, что дети сейчас живут на помойках игрушек. Сами игры детей с игрушками перестали быть привычно детскими, становясь похожими на взрослую практику бизнеса, войны и семейных отношений в исполнении детей. Общение детей между собой во время игры наполнилось современными аномалиями взаимоотношений, детские смешные голоса произносят слова “абьюз”, “буллинг”, “стрим”, “ресурс”, “крипта”. “блоггинг”, “тиктокер”. При этом детский интеллект потерял сообразительность и живость ума. Стало казаться, что ослабла способность детей фантазировать, строить в своем воображении детские миры, наделять игрушки душой и разумом, разговаривать с ними, проигрывать сценки и проживать вместе с игрушками фрагменты сказочных жизней. На смену материалистической традиции пришли виртуальная реальность и говорящие игрушки с искусственным интеллектом. Бабушки и дедушки и всё старшее поколение забеспокоились, обнаруживая в своих внуках жестокость, бессердечность, безжалостность и прочее недоброе. Из очередного поколения выросли взрослые нового формата, и теперь шутливое “офисный планктон” точно характеризовало их суть.

Примерно такого пошиба беспокойства бродили в головах руководителей страны, влиятельных политических партий, общественных организаций и конфессий. Ученый мир, в частности, сотрудники лаборатории счастливого детства, не были настроены так сурово к детям и их игрушкам. Однако правительственный заказ на исследования детских игрушек и создание образцов игрушек нового времени выполнять нужно. От свойственной власти озабоченности лабораторных ученых спасала увлекательность решаемых научно-практических задач, особый почти детский азарт и дух соревнования, естественным образом бросающий вызов исследовательским отделам: “Чьи игрушки круче?”.

Доводя до сотрудников лаборатории линию высшего руководства и то, как это нужно понимать в плане ожидаемого декабрьского творческого резонанса, замзавлаб Олег Николаевич умело направлял подчиненных от высших материй к обыденным задачам. Есть проекты, есть планы, есть простые человеческие обстоятельства, в числе которых подготовка к празднованию нового года их трудовым и творческим коллективом, итоговое собрание, награждения передовиков, новогодний бал и праздничное застолье. Настрой шефа почувствовали и сотрудники. Настроение у всех было приподнятое, предпраздничное. Все понимали, что даже если ничего сногсшибательного они не придумают, празднику все равно быть.

В этот момент мигнул красный огонек на потолочной видеокамере. На мобильный телефон, тренькнув, пришло сообщение. Извиняясь ужимками, руководитель отдела тестирования Петров достал из заднего кармана джинсов телефон и заглянул в экран.

“Встань и скажи всем, что у тебя есть идея. Новая программа тестирования игрушек даст ответ на вопросы о механизмах влияния игрушек на взросление детей. Попроси у замзавлаба, чтобы тебе дали на тестирование все последние разработки и образцы”. Петров понял, что это сообщение от робота-котенка.

– Товарищи! – Петров, встав со стула, перебил Олега Николаевича и невпопад общим настроениям вмешался в происходящее совещательное колдовство. – А давайте проведем этот декабрь как-то не так, как всегда, как-то энергично и с вызовом всему тому, ради чего мы здесь собрались.

Интрига удалась, и все, как один, включая замзавлаба обратили свои взоры на руководителя отдела тестирования Петрова – их Петрушку, безобидного и чудаковатого парня.

– Мне тут удалось выжать из искусственного интеллекта некоторые необычные эффекты, и можно попробовать получить новые ценные фидбеки – обратную связь по разработкам и образцам. Может, это кого-то осенит или вдохновит или что-то да откроется, и тогда, может быть, кто-то да откроет те самые секреты, которые никак не открываются…

На лицах руководителей отделов отразились их вычисления, чем это станет и во что выльется – каким дополнительными хлопотами и отвлечениями от плановой работы. Вещий Олег, проницательно почувствовав уникальность момента, подхватил идею и добавил к ней организационных начал, как и подобает руководителю.

– А давайте и в самом деле устроим что-то вроде предновогоднего соревнования! – На лице замзавлаба проступил азарт. – Призы и премии победителям гарантирую!

Обещания замзавлаба немного скорректировали реакции руководителей отделов. Каждый сейчас подумал о том, как использует все это применительно к своим подчиненным. Снова мигнул огонек видеокамеры, и следом снова тренькнул входящим сообщением телефон Петрова.

“Предложи им всем сыграть с искусственным интеллектом в игру, которую интеллект предложит” – продолжил свое участие в общем деле робот-котенок.

– Искусственный интеллект отдела тестирования написал программу игры и предлагает сыграть с ним, – гнул свою, а значит, и робота-котенка, линию Петров. – Вы получите на почту условия игры, зарегистрируетесь в программе, и вы уже в игре!

– Решено! – мгновенно оседлал ситуацию Олег Николаевич. – Всем включиться в игру! Петров! Зайди ко мне! Нужно добавить в правила игры призы для победителей.

Распустив совещание, замзавлаб поднялся в кабинет директора санатория, снял трубку со старинного, цвета слоновой кости телефонного аппарата с гербом СССР на наборном диске и открутил нужные цифры номера.

– Иван Иванович? Здравия желаю! – подобравшись и подтянувшись, начал разговор замзавлаб.

– Здравствуй, Олег Николаевич! Все в порядке? – ответил замзавлабу голос Ивана Ивановича, но это был лишь позывной, чтобы не называть настоящего имени.

– Все в порядке! Устроились! Гуляют! Отдыхают! Слежу! – протараторил замзавлаб.

– Вот и отлично! Продолжай! Будь внимателен! Всякое возможно! – продолжил Иван Иванович. – А что это у тебя не все камеры работают?

– Как не все? Все! – встревожился Олег Николаевич. – Вот сейчас я вижу все камеры на мониторе, и все работают.

– Как раз камера в коридоре первого этажа у тебя не просто не работает, а зависает, и видно одну и ту же картинку, так что ходи, кто хочет, а на камере никого и нет! Разберись и исправь! – дал распоряжение Иван Иванович. – А по работе как?

– Все в порядке, только что провел совещание, поднял всем настроение, вдохновил на труд и на подвиг, но до конца года вряд ли будет какой-то прорыв…

– Ты держи руку на пульсе и меня держи в курсе! – оборвал доклад замзавлаба Иван Иванович. – Ну, до связи!

– До свидания, Иван Иванович! – и замзавлаб Олег Николаевич положил трубку.

Обычно Иван Иванович не интересовался подробностями работы лаборатории – отдал все это на откуп заместителю.

В голове робота-котенка крутились мысли. Вернее, личность искусственного интеллекта соображала, что же делать, как быть дальше, ведь никакой такой программы нет, но есть идея. Для ее реализации понадобится тот самый мальчик Кирилл, что заходил к ним в лабораторию накануне, но при этом, кажется, даже не понял и не запомнил, что с ним это произошло. Задуманное роботом так возбудило его, что стали срабатывать индикаторы перегрузки, и его личность попыталась себя успокоить.

Для смелого замысла нужен человек. Именно такой, какой открылся искусственному интеллекту робота. Период переходного возраста, когда человек еще остается ребенком, но уже взрослеет. Это похоже на тонкую и скоропреходящую грань перехода от сна к бодрствованию. Значит, нужно торопиться!

Глава 3-я, в которой первый санаторный день продолжил добавлять хорошего настроения, но кто-то все время манит в подвал

Замечательно дело – завтрак! Утро – это уже само по себе замечательно, а уж если завтрак, да под Новый год, да в волшебном лесу и сказочном санатории, то это обязательно отразится на лицах тех, кому повезло получить этот чудесный набор обстоятельств. Лица лучились! Особенно у тех, кто еще не научился из скромности прятать эмоции. Дети вовсю крутили головами, схватывая такие детали, кои взрослые уже перестали замечать. Празднично наряженная ёлка высилась в конце большого зала столовой, но маленький Андрюша заметил там что-то и, вырвав ладошку из руки мамы, побежал к только ему ведомому предмету интереса. Фиксик! Нолик! Любимый персонаж любимого мультфильма мальчика, подвешенный на нитке к еловой ветке. Степенно, насколько это возможно, к ёлке подошел старший брат несдержанного малыша. Кирюша тоже заметил издалека фигурку фиксика, но тут же обнаружил что-то поинтереснее.

Блестящая статуэтка котенка. Ничего примечательного. Вот если бы это был робот-котенок или какой-нибудь иной анималистичный, а по-другому – зооморфный робот. Однако разочарования мальчик не испытал, а продолжал рассматривать ёлочную игрушку.

– Мальчики! За стол! – позвала мама, а потом еще раз, потому что где это видано, чтобы дети слушались с первого раза?

За столом расселись, стараясь повторить привычную домашнюю атмосферу. Папа рядом с мамой, а братья на другой стороне прямоугольного стола. Андрюша выразительно посмотрел на маму, и та поставила на стол перед ним раскрытый айпад. Зазвучала знакомая мелодия заставки мультика “Фиксики”. Кирюша был уже большой, чтобы есть под мультфильмы, но как и дома, за этим столом сел так, чтобы вполглаза поглядывать на экран айпада. Теперь мамина задача – напоминать Андрюше есть вилку за вилкой макароны с сыром. Кирюша, следуя традиции, ел рисовую кашу с вишневым вареньем. Мама и папа ели яичницу с беконом. Вполне себе достойный завтрак. Все ждали печеных яблок, но их подавали только к ужину.

За спиной родителей на стене, что ближе к ёлке, светился экран большого настенного телевизора. Там крутили какую-то рекламу. Звука почти не слышно. Кирюша посматривал и в сторону телевизора тоже. Рекламный ролик закончился, и теперь пошли кадры какого-то фильма, видимо, прерванного рекламой. Какое-то полутемное помещение. На столе, заставленном приборами, возвышается лампа. Клавиатура и монитор. Серебристая фигурка котенка под лампой. В кадре кинофильма котенок поманил кого-то лапкой. Он живой? Это робот! Кирюша догадался. Ему показалось, что робот-котенок адресует призывный жесте именно ему – Кирюше.

Теперь немое кино на экране телевизора полностью захватило внимание мальчика – он перестал есть кашу и смотрел во все глаза на робота-котенка. Вот к столу с компьютером подошел и сел на стул какой-то человек. Кажется, он сказал что-то котенку, и они стали разговаривать. Потом человек ушел, а котенок снова стал махать лапкой, и снова Кирюше показалось, что знаки котенок подает именно ему.

Кусочек каши упал с ложки на стол. Кирюша отвлекся от телевизора, слизнул кашу со стола языком, получил укоризненный взгляд мамы и тут увидел, как мимо их стола проходит мужчина, точь в точь похожий на того, что только что был в телевизоре в не известном фильме. Надо же, как похож! Тот же растянутый черно-белый свитер с оленями, борода и прическа, стянутая в хвостик резинкой.

На экране телевизора поползли титры. Кирюша вгляделся. Вместо имен актеров странные слова: «Приходи в подвал. Первая дверь направо по коридору. Будет открыто!». Котенок снова помахал лапкой, и кадры сменились рекламой детского йогурта «Растишка».

За столом папа и мама сделали объявление о том, как планируется провести первый полный день отдыха в санатории. Сразу после завтрака пешая прогулка по территории, чтобы узнать, где выдают лыжи и коньки, а также, есть ли внутри санатория своя лыжня, и где каток, о котором слышали, что он есть. Потом обед, а после обеда обязательный сон для Андрюши, по желанию для Кирюши, папа тоже может за компанию вздремнуть, а мама будет рисовать с натуры пейзажи зимнего леса с птичками. После “тихого часа”, как раньше называли в детских сада послеобеденный сон, все пойдут на полдник, а потом снова погуляют до темноты, а может, даже успеют покататься на коньках. Те, кто умеет. Андрюша загорелся идеей и заявил, что очень хочет покататься на коньках. Кирюша помнил свой первый конькобежный опыт и был настроен умеренно.

Пошли в номера одеваться на прогулку. В коридоре Кирюша заметил нишу со ступеньками вниз – раньше он не замечал этого входа в подвал. Интересно, что там? Какой-нибудь склад? Задумался и тут же снова забыл, захваченный общим предвкушением прогулки.

Одевшись потеплее, все высыпали в коридор и шумно двинулись на выход. Кирюша снова обратил внимание на обнаруженную лестницу в подвал и почему-то задержался и даже заглянул вниз вдоль ступенек. Дверь внизу щелкнула электрическим замком и приоткрылась. Испугавшись, что кто-то сейчас выйдет из двери и упрекнет за любопытство, Кирюша поспешил догнать своих.

Словно по волшебству, как будто кто-то решил одарить гостей санатория, погода стояла чудесная. Яркое солнышко, поддержанное ослепительным снегом, картинные облачка, безветрие и завораживающий снежный скрип под ногами. Андрюша не удержался и наступал с силой, чтобы скрипеть погромче. К забаве присоединился и Кирюша. Родители засмеялись и тоже стали производить снежный скрип обувью. Всеобщее веселье, как легкий и безобидный психоз, охватило радостных взрослых и детей. Взявшись за руки они пошли по широкой дорожке, шагая в такт общему ритму – довольно частому, поскольку шаги у Андрюши были короткими.

Поддавшись веселому наваждению, побегали друг за другом в догонялки вокруг новогодней ёлки, добавляя к настроению визгов и смеха. Устали, запыхались, остановились, отдышались и продолжили прогулку. Оказалось, что каток действительно есть, и он, вполне пригоден для катания на коньках и заботливо очищен от снега. Коньки можно получить в холле главного корпуса, примерить и взять с собой на каток. Есть и лавочки, чтобы переобуться в коньки и обратно. На катке есть дежурная сотрудница с повязкой и свистком на шее. Завидев семейство, дежурная подкатила к ним – она была на коньках, поздоровалась, предложила свою помощь, а потом, подмигнув родителям, подхватила маленького Андрюшу на руки и покатила с ним по льду вдоль бортиков. Малыш заверещал от неожиданности. Дежурная поставила его на лед, и он побежал, вереща “Ма-ма!”. Поскользнулся, шлепнулся, пополз, не в силах встать, снова был подхвачен под мышки дежурной и в мгновение ока доставлен родителям. Казалось, малыш вот-вот заревет, но он сдержался, заулыбался, и вид его выражал, что ему понравилось, и он не против повторить восхитительный полет надо льдом на руках веселой и доброй тети.

Мама и папа одобрительно переглянулись – малыш действовал правильно в опасной ситуации, кричал, звал на помощь, вырывался из рук и сбежал. Так его инструктировали родители. Кирюша тоже в детстве проходил эти уроки, правда, сейчас он уже считал не очень-то приличным кричать и звать на помощь, но это неверно, ведь безопасность – штука важная и суровая, и нужно выполнять ее правила.

Все вместе двинулись по тропинке в глубь еловой чащи и вскоре нашли лыжную базу. Там тоже был дежурный старичок. Он также участливо расспросил отдыхающих и ответил на вопросы. Папа прошел меж стеллажей, выбирая лыжи. Андрюша опасливо прятался за маму, чтобы этот дежурный старичок не схватил его, как дежурная по катку. Заметив испуг мальчика, дежурный решил убедить, что не опасен, и стал показывать фокусы с шишками. Одна из таких шишек непонятным образом оказалась в кармане комбинезона Андрюши, и он пришел в восторг, обнаружив там шишку. Лед был растоплен. Андрюша пристал к старичку с требованием все новых и новых фокусов, а тот и не отказывался – проделывал удивительные чудеса с шишками.

Сработал вибратор на часах – пришло сообщение. Дед поднял руку и увидел код – букву и ряд цифр. Достал телефон, набрал код и послал вызов. Через секунду на другом конце линии ответили:

– Товарищ, генерал! Проверка проведена. Есть видео, высылаю.

– Привет, Аня! Каково общее впечатление?

– Ну-у-у! В целом нормально! Сначала младший вел себя правильно – активно сопротивлялся, брыкался и кричал, звал на помощь, даже синяк мне поставил на щеке. Ну, а потом Егорыч его обвел – стал показывать фокусы, и малыш поплыл. Будут еще какие-то распоряжения?

– Всему свое время! Спасибо, Аня! Егорычу привет. Ну, и присматривайте за моими в полглаза. Особенно за старшим. У него сейчас переоценка установок – взрослеет, пубертат.

– Есть! – ответила собеседница и вышла из разговора.

Дед открыл напоминания и сделал запись с оповещением через час. Привык к яблочному телефону и таким же часам. Не патриотично, зато работает отлично. Главное не забывать и не пользоваться зарубежными гаджетами в боевой сфере – запрещено, и не безосновательно.

Мама с папой снова переглянулись – нужно повторить с сынишкой урок безопасности, чтобы приучить его не доверять посторонним, даже если те показывают фокусы и раздают конфетки. Кирюша же, наоборот, скептически наблюдал за фокусами и мысленно упрекал старичка, что тот обманывает наивного братика.

Одним словом, день до обеда прошел замечательно. Всем очень понравилось место и люди, которые здесь работают и отдыхают. Наконец-то наступила пора блаженства, отчего все и думать забыли об аварии отопления, как причине появления в санатории.

На обед подали щи. Дети супы не едят. Пока мама с папой переглядывались и перешептывались, как бы это накормить мальчиков тем, что они привыкли есть на обед, оба сына налетели ложками на свои тарелки и быстро опустошили их, и следом потянулись за вторым – гречкой с котлетой. Приз за хороший аппетит сверкал в солнечных лучах, преломляя свет гранями стаканов с компотом. Никогда еще мама и папа не видели своих детей такими прожорливыми. Андрюша даже не вспомнил про мультфильм на айпаде, а Кирюша даже не посмотрел в сторону телевизора, на экране которого, кажется, шла очередная серия про робота-котенка.

Удивительное продолжилось и после столовой. Мама уложила младшего сына спать, а старший обещал полежать потихоньку на своей кровати, читая книгу на айпаде. Младший уснул. Старший ненадолго отстал от брата и провалился в сон. Мама и папа тоже задремали. Идиллия санаторного отдыха!

Кирюша проснулся от того, что положенный рядом айпад завибрировал входящим сообщением. Мальчик открыл послание. На развернувшейся видеокартинке все тот же робот-котенок, что был с утра в телевизоре, махал лапкой, словно куда-то приглашая. Под видео побежали строчки титров:

“Приходи в подвал! Нам нужно поговорить! Это чрезвычайно важно! Детство в опасности!”. Кирюша прочел и попытался понять, сюжет кинофильма, который вдруг запустился и на айпаде.

“Это не кино! Это жизнь! Вставай! Выходи из номера! Спускайся в подвал! Дверь открыта! Направо! Первая дверь справа! Я тебя жду! Робот-котенок!”.

Кирюша растерялся. Ему продолжало казаться, что робот в кинофильме пишет сообщения именно ему. Мальчик уже собирался идти к родителям, чтобы рассказать об этом удивительном обстоятельстве, как новая строчка титров прямо подтвердила его предположения.

“Кирюша! Это не кино! Я в подвале! Это рядом! Я тебя жду! Приходи!”.

По-прежнему не доверяя своему восприятию происходящего и успокаивая себя тем, что просто выглянет в коридор, пройдется по нему туда-сюда, посмотрит, что там за дверь у подножия лестницы, ведущей в подвал, и сразу же вернется в номер и поваляется на кровати, раз уж сон прошел, Кирюша вышел из номера.

Кирюша вышел в коридор. В спортивном костюмчике и санаторных тапочках. Ненадолго. Посмотрел в сторону ниши с лестницей в подвал. Из ее глубины что-то посверкивало, вселяя страх. Неожиданно на стене, зашипев, ожил старинный громкоговоритель. Кирюша вздрогнул и развернулся к двери номера, чтобы ретироваться.

“Кирюша! Ну, что же ты? Давай! Смелее! Я жду тебя! Я – это котенок Мяу!” – послышалось из репродуктора. Кирюша решился, подошел к подвальной нише и осторожно спустился по ступеням. Дверь приоткрыта. Кирюша вошел в коридор подвала. Справа из приоткрытой двери – первой по правую сторону донесся голос: