Теория корпоративизма. «Корпоративная экономика»: историческая и современная практика

Термин корпорация широко используется в общественной и экономической науках. Но для каждой научной отрасли он означает разные сущности. Для экономистов корпорация – организационная форма производственно-финансовой деятельности, для политологов – это структурированное представительство групп интересов, выходящее на уровень политических институтов. Поэтому под корпоративным общественным устройством ими понимается такая организация общественной жизни, при которой отношения между группами интересов и политической системой преимущественно реализуются через корпорации³.

В западной общественной науке теория корпоративизма имеет длительную историю. «У корпоративизма – как явления политической жизни, равно как и концепта политической теории – довольно странная судьба, – отмечал Ф. Шмиттер в своей известной статье «Неокорпоративизм». «Ему пели осанну как новому и многообещающему пути достижения гармонии [интересов] между противоборствующими социальными классами; его осуждали как реакционную антидемократическую доктрину, направленную на подавление требований самостоятельных ассоциаций и движений,… корпоративизм определяли и как идеологию, и как разновидность политической культуры или государственного устройства, и как форму организации экономики, и даже как особый тип общества»⁴.

Теория корпоративизма выросла из феодального устройства и порядка. Как форма организации европейской хозяйственной и общественной жизни, корпорации сложились в средние века. Человек этой эпохи – это член определенного сословия, конкретного сообщества, за которым закреплялись четко фиксированные права и функциональные обязанности. Существование и предназначение индивида состояло в служении своему коллективу, «общему делу». В этом суть западноевропейского феодального мироустройства. Оно закреплялось в религиозных учениях Римско-католической церкви, утверждавшей приоритет «общего, мирского блага» над индивидуальным.

Корпорации, т. е. средневековые гильдии, цехи, стояли на защите профессиональных и социальных прав входивших в них индивидов. Слово guild происходило от древнеанглийского gild – «жертвоприношение», а древнескандинавское gildi значило «пир», «празднество», а также и «платеж», «стоимость». Гильдии периода раннего средневековья имели сакральный характер и были связаны с языческими культами. Члены цеха, гильдии называли друг друга «братьями»: демократические формы и традиции играли в средневековом городе большую роль, несмотря на всю дифференциацию в коммуне и в цехах⁵.

Вся жизнь ремесленника, а также жизнь его семьи, проходила в рамках гильдейско-цеховой организации. Они объединялись в подобные структуры не только из-за производственно-сбытовых интересов, не только из-за необходимости противостоять агрессивной внешней среде, но и из-за того, что, становясь частью коллектива, индивид мог рассчитывать на определенные сословные права, правосудие, взаимопомощь. Он мог рассчитывать на защиту, которую ему обеспечивал коллектив, организацию досуга и развлечения.

Представляя собой не только производственные структуры, но и общественные образования, корпорации выполняли, в том числе и институциональные задачи. Они устанавливали правила ведения бизнеса, моральные нормы поведения людей не только в трудовой, но и повседневной жизни, формировали отношения людей с внешним, нередко враждебным, миром, определяли межличностные отношения. Жизнь средневекового человека вне корпораций была невозможна.

Феодальное корпоративное устройство, формировавшееся на протяжении нескольких столетий в Европе, стало основой для теоретических обоснований ее социального устройства, для складывания теории корпоративизма.

На становление и развитие корпоративистских теорий оказали огромное влияние разные теоретические концепции, существовавшие в интеллектуальном европейском пространстве. Следует отметить, что они складывалась из разных источников на протяжении продолжительного времени.

В феодальной Европе сохранялась автономия общин, союзов, цехов, ассоциаций, братств и т. д., государства мало вмешивались в их внутреннюю жизнь. Но по мере становления буржуазных отношений традиционные общественные институты оказались под двойным давлением – со стороны абсолютистской власти и со стороны растущего капитализма, поддерживаемого, поощряемого, а иногда даже насаждаемого государством.

Этатизация (огосударствление) общественной жизни получила мощное ускорение с возникновением национального буржуазного государства. Политика, осуществлявшаяся большинством централизованных монархий Европы, была направлена на замену прежнего городского и гильдейского самоуправления в экономической и политической сфере управлением сверху вниз, на юридическое и административное подчинение сельских общин, захват и раздел общинных земель. В результате подобной политики основанные на нормах солидарности и взаимопомощи социальные связи подверглись размыванию и разрушению.

1.1. Светские истоки корпоративизма

Первыми, заговорившими о корпорации как форме общественного устройства, стали немецкие философы XVIII в. Они утверждали, что европейское общество невозможно понять, не учитывая преемственность и зависимость существующего социального положения от прошлого, убедительно доказывали, что новый общественный порядок должен строиться на корпоративных принципах.

Для И. Г. Фихте идеалом такого порядка являлось государство, несущее ответственность за справедливое распределение прав, обязанностей и доходов граждан. Чтобы исправно служить обществу, оно должно содействовать его строительству на корпоративных началах, устанавливать квоты для граждан, входящих в ремесленные или профессиональные структуры⁶.

Корпоративные идеи получили развитие в трудах Г. Гегеля. Он первым стал использовать термин «корпорация». По его мнению, посредством этого института только и возможна реализация групповых и частных интересов. Корпорация служит государству и обществу, являясь связующим звеном между этими субъектами общественной практики. В стремлении к идеалу, т. е. гармонии частных предпочтений и интересов, общественных целей и задач, и состоит цель «гражданского общества»⁷. Гегель отвергал индивидуализм, который покушается на общественные устои и обезличивает человека. Доведенный до крайности он становится разрушительной силой.

После публикации А. Смитом в 1776 г. «Исследования о природе и причинах богатства народов» идеи либерализма – свободы рыночных отношений, предпринимательской деятельности, невмешательства государства в экономику – стали господствующими в Европе. По мысли Смита, любое ограничение стихийного хода событий и конкуренции сдерживало хозяйственное развитие. За государством он оставлял только функции поддержания порядка внутри страны и обеспечения внешней безопасности. Эти идеи шли вразрез с устоявшимися представлениями о цели и задачах государства. Они способствовали постепенному отказу общества от прежних корпоративных норм и поведения индивидов, и формированию новых общественных институций и норм поведения, основанных на индивидуализме и эгоизме.

Корпоративистские воззрения развивали в своих трудах Т. Гоббс, Дж. Локк, а позже Ж.-Ж. Руссо. Впервые ими было обосновано существование политических институтов, доказана необходимость согласования общественных и государственных интересов. Ими была сформулирована новая модель политического порядка, так называемая «протективная» (защищающая) демократия», цель которой – защита граждан от произвола властей и беззакония частных лиц. Важным ее элементом стала идея отделения государства от общества и невмешательства власти в общественно-экономическую жизнь⁸.

На смену патерналистско-консервативного взгляда на государство, основанного на убеждении в естественных либо божественных истоках иерархического устройства, на доминировании и абсолютной ответственности государства, пришли теории «социального контракта» и «общественного договора». Согласно им отношения между государством и обществом должны основываться на «общественном договоре», который налагает обязательства на государство и общество и регулирует отношения между ними.

Идеям индивидуализма, получившим широкое распространение в европейской теоретической мысли и практике в XVIII–XIX вв., была противопоставлена концепция корпоративизма. Ее родоначальником являлся А. Мюллер. В основе ее логической конструкции лежал «духовный императив», представление о том, что взаимоотношения между государством и обществом строятся наподобие семейных отношений: каждое сословие – это семья, обладающая определенными моральными и духовными ценностями, а «государство – это семья семей».

Для Мюллера высшее сословие – это духовенство. Выступая посредником между остальными сословиями, оно своим нравственным авторитетом поддерживает единство и гармонию общества. В межгосударственных спорах, международной политике оно выступает арбитром. Духовенство обязано утверждать в обществе уважение к законам. Следующим по значимости сословием являются дворяне-землевладельцы. Их предназначение – служение обществу и государству. «Дворянство должно олицетворять собою нравственную и духовную силу государства», – заявлял Мюллер. Крестьянство обязано обеспечивать общественный достаток и быть законопослушным. Хозяйственные функции, труд на благо отечества он оставляет «третьему сословию». Купцы и торговцы в полной мере пока не могут считаться сословием, поскольку их жизнь и деятельность ограничивается чисто материальными, а не духовными ценностями⁹.

В основе социальных исканий немецких мыслителей Нового времени лежали представления о справедливости, как самих рыночных процессов, так и их результатов. Они выступили против идей Французских просветителей и англо-саксонских концепций, исповедовавших индивидуализм, эгоизм, приоритет личного интереса над общественным. Наиболее полно эти представления воплотились в английской политической экономии. Общим для немецких философов и общественных деятелей стало неприятие либеральной идеи об ограничении властных полномочий государства, о непризнании последнего ведущим субъектом общественно-политической практики. В экономической науке эти взгляды критиковали представители немецкой исторической школы – Г. Шмоллер, Ф. Лист, М. Вебер, В. Зомбарт и пр.

По их мнению, экономическая наука должна заниматься исследованием специфики конкретных национальных хозяйств, поскольку каждое национальное хозяйство имеет свои специфические свойства, зачастую не имеющих аналогов. По их мнению, универсальная экономическая теория не может быть создана. Они рассматривали народное хозяйство как единое целое, части которого находятся в постоянном взаимодействии между собой, а не как простой суммы отдельных индивидов. При этом они указывали на необходимость учета разных внеэкономических факторов – этических, психологических, правовых и культурологических при изучении хозяйственной жизни.

Народное хозяйство управляется особыми законами, отличными от законов, которым подчиняется жизнь отдельно взятых субъектов. Представители исторической школы отвергали представление об индивиде как человеке, свободным от воздействия общественных факторов и стремящимся к достижению исключительно максимальной личной выгоды.

Они доказывали, что народное хозяйство представляет собой постоянно меняющуюся систему. В своем развитии она проходит различные стадии, которые обладают своими специфическими, зачастую уникальными свойствами.

Деятели исторической школы благосклонно относились к государственному вмешательству. Такое отношение вызвано, прежде всего, скептицизмом по поводу того, что свободная конкуренция, характерная для рыночной экономики, в состоянии обеспечить гармонию интересов разных хозяйствующих субъектов. Без планомерного воздействия государства на хозяйство «сильнейшие» будут всегда оказываться в выигрыше за счет «слабейших».

Интерес к своему историческому прошлому проявлялся в различных формах и видах. В XIX в. в немецкой философии, литературе, музыке широкое развитие получило «романтическое направление», яркими представителями которого являлись Ф. Шеллинг, Ф. Шлегель, Ф. Шиллер, Р. Вагнер и многие другие. Германский романтизм выдвинул концепцию Volksgeist – «духа народа», утверждавшую первенство национального характера, народного искусства, обычаев, традиций, проповедовавшую приоритет национальных ценностей над «общечеловеческими». Чтобы нация по-настоящему могла заявить о себе в полный голос, она должна быть сильной. Культ физической силы и мощи, таким образом, постепенно начал вытеснять индивидуализм и личностные ценности из сферы высших проявлений нации и национального государства. Повышенный интерес к национальным вопросам имел и обратную сторону. Он способствовал распространению в немецком обществе националистических идей и теорий.

1.2. Христианские истоки корпоративизма

В начале XIX в. католический мир переживал непростые времена. Он оказался расколот на «обновленцев» и ортодоксов. «Обновленцы» выступали за личную свободу, рационализм и эгоизм человека, отстаивали правомерность обогащения и социальное неравенство, в конечном счете. Они предполагали добиться поставленных целей с помощью «свободного рынка», поэтому яростно выступали против государственного вмешательства в экономику. Представители этого лагеря развивали идеи либерализма. Ортодоксальные католики видели цель человека не в накоплении материальных богатств, а в духовном развитии и следовании заветам отцов церкви и христианства в целом. В новых условиях сторонникам «традиционных религиозных ценностей» необходимо было дать ответ на происходящие общественные изменения, попытаться разработать собственную концепцию социального мироустройства.

На протяжении долгого времени католическая церковь стремилась не замечать экономические и социальные проблемы. Но в середине XIX в. церковь уже не могла игнорировать накопившиеся общественные конфликты. Новый противоречивый мир заставил ее повернуться лицом к своей многочисленной и обездоленной пастве. Начался поиск альтернативных существовавшим в общественном дискурсе теорий. Требовалось сформулировать собственные подходы, которые основывались бы на этических и гуманистических принципах христианства, лучших образцах западноевропейской обществоведческой и гуманистической традиции. Итогом теоретических изысканий представителей католической церкви и стала концепция корпоративизма¹⁰.

Определяющее влияние на ее формирование оказал немецкий богослов, политик, епископ Майнца В. фон Кеттелер. Революционные события 1848 г. заставляют его включиться в политическую деятельность. Он вошел в состав Национального собрания Франкфурта, но он очень скоро из «сочувствующего» идеям демократии и либерализма превратился в их последовательного критика. Он считал, что либерализм, со всеми его прекраснодушными лозунгами, является обманом. Позднее он будет называть его «безбожным». Знамя тогдашнего либерализма – парламентаризм – не имеет ничего общего ни со свободой, ни с демократией. Он создает лишь видимость народовластия. Критикует Кеттелер и представителей левых взглядов. Он решительно отвергает коммунистические воззрения, направленные на упразднение частной собственности, на использование радикальных политических методов борьбы.

Большое внимание Кеттелер уделил анализу социального положения различных общественных групп, и в первую очередь рабочего класса. Он порицал капитализм, отрицавший человеческое достоинство, осуждал существовавшие капиталистические порядки и утверждал, что в капиталистической Европе сложился рынок труда, на котором идет торговля попавшими в полную зависимость от капиталистов рабочими как рабами¹¹.

Вместо либеральной демократии он предложил сословную демократию, которая должна стать фактором стабильности, основой общественного согласия. Ядром этой демократии являлась корпоративная система, поскольку он позволяла избежать общественных проблем и конфликтов. В рамках корпоративной модели каждая социальная группа будет представлена в общественно-политической жизни, а каждый индивид через участие в работе корпораций сможет в полной мере реализовать собственные социальные и политические права.

Противник либерализма и критик капитализма, Кеттелер искал способы решения социальных проблем, стоявшие перед рабочим классом. По его мнению, рабочие имеют право создавать организации для защиты своих интересов. Но стать фактором гармонизации и регулятором общественных отношений, они могут, лишь в том случае, если в своих рядах эти структуры объединят всех рабочих, если они откажутся от политиканства и превратятся в независимые от государства союзы, соблюдая при этом принципы добровольности, открытости, доступности. Только в этих условиях их деятельность может стать успешной¹².

Впервые идеи о необходимости объединения рабочих для защиты своих социальных прав были высказаны немецким социалистом Ф. Лассалем. Кеттелер обратился к нему за консультациями, вступив в оживленную переписку. Общим для двух этих деятелей являлось резкое неприятие либерализма. Оба доказывали важность создания рабочими собственных производственных кооперативов. Но, в отличие от Лассаля, считавшего, что финансировать последние должно государство, Кеттелер, являясь ярым противником любых форм этатизма, выступал за привлечение частного капитала. Он считал, что огосударствление кооперативов приведет к их полной зависимости от власти, к подавлению общественных инициатив и институтов. В основе такого подхода лежало убеждение, что право частной собственности – это естественный закон. «Утверждение, что собственность – это кража, есть отрицание первого и необходимейшего естественного закона»¹³. Исходя из этого, Кеттелер заключал, что помощь производственным рабочим ассоциациям выходит за пределы государственных функций и является вторжением в те сферы, куда государство не имеет права вторгаться, т. е. в вопросы собственности.

В работе «Рабочий вопрос и христианство» (1864), вызвавшей широкий общественный резонанс, Кеттелер, осуждая либеральные и социалистические теории, доказывал, что церковь обязана участвовать в разрешении конфликтов. Для недопущения подобного противостояния рабочих необходимо превратить в совладельцев предприятий, предоставив им возможность участвовать в распределении прибылей. Помочь рабочим создать такие корпорации должны владельцы предприятий. Государство не должно вмешиваться в отношения рабочих с работодателями. Его предназначение – учить договариваться рабочих и предпринимателей, находить консенсус на основе здравого смысла и христианской морали¹⁴.

При всем неприятие парламентаризма, Кеттелер считал необходимым принять закон о труде, который защитил бы интересы рабочего класса. Он считал, что вмешательство государства в трудовые отношения нужно ограничить лишь правовой защитой рабочих союзов.

1.3. Практическая реализация идей католического корпоративизма

Являясь заметной политической фигурой, занимая высокое положение в церковной иерархии, Кеттелер оказал огромное влияние на формирование не только немецкой, но и всей католической общественной мысли и практики. Неслучайно папа Лев XIII назвал его своим предшественником¹⁵.

В Германии под влиянием Кеттелера находился аббат Хитце, один из основателей партии католического центра. В своей книге «Капитал и труд» (1880) он резко критиковал капитализм «свободного рынка» и индивидуалистическую философию. Как и К. Маркс, писавший об отчуждении труда, он порицал труд, единственным смыслом которого являлся заработок. Выход Хитце видел в корпоративном устройстве общества. «Наша жизнь должна снова стать корпоративной (сословной)… Тогда мы достигаем формы социализма, опирающегося на подлинную солидарность, без революций и деспотизма»¹⁶.

Он признавал социальную борьбу, но ограниченную определенными рамками. Только в этом случае она не нарушит общественного согласия и мира. Хитце считал, что земля священна, что она не может быть собственностью отдельного индивида, призывал к учреждению крестьянских союзов. Кустарей он предлагал объединить в ремесленное сословие, если потребуется, то и принудительно. В будущем корпоративном государстве профсоюзы приобретут новое качество, став составной частью общинного, нестяжательского и корпоративного хозяйства, в котором производство и распределение будут находиться под общественным контролем. Эти корпорации должны избрать представительный орган, который будет обладать законодательными полномочиями в хозяйственной сфере¹⁷. Корпоративное католическое движение получило развитие в Бельгии. Здесь возникла так называемая «льежская школа», идейным вдохновителем которой был епископ Льежа В. Ж. Дутрелу.

В Австро-Венгрии кеттелеровские идеи развивал один из вдохновителей австрийского христианского социального движения барон К. фон Фогельзанг. Он выступал за переустройство общества и государства на основе узаконенных профессиональных корпораций, в которые предлагал объединить хозяев и наемных работников, сделав последних собственниками. Фогельзанг утверждал, что если заменить личную собственность корпоративной, то можно будет достигнуть «депролетаризации пролетариата»¹⁸.

Деятельность немецких и австрийских католических деятелей способствовала развитию «рабочего» законодательства, направленного на защиту социальных интересов лиц наемного труда, поддержку кооперативного движения, оказание помощи обществам взаимопомощи трудящихся и ассоциациям предпринимателей.

Во Франции под влиянием Кеттелера находились граф А. де Мэн и маркиз Р. де Ла Тур дю Пэн. Резко критикуя экономический и политический либерализм, они защищали концепцию «органического слияния общества и государства», «социального мира» и «ассоциации труда и капитала», выступали против призывов к революции, боролись за создание корпораций. «Чтобы умиротворить спорящих и тем самым способствовать восстановлению социального мира, надо действовать не за пределами фабрик, а изменить самые основы действующего трудового договора, поставив на место антагонистического принципа принцип ассоциации», – писал де Ла Тур дю Пэн. «Прийти к этому можно посредством участия в прибылях… Все предприятия надо рассматривать как своего рода ассоциацию труда и капитала, в результате чего каждый участник этой ассоциации при распределении прибылей будет получать долю, определяемую не произвольно, а в соответствии с его вкладом…». Ему вторил де Мэн: «Нашим профсоюзам, профсоюзам предпринимателей или рабочих, разобщенным, отделенным друг от друга, недостает как раз того, что составляет основное социальное требование времени, и что лежало в основе прежних цеховых объединений, а именно: сближение людей, примирения интересов, умиротворения, которое может быть достигнуто лишь путем восстановления былой профессиональной семьи»¹⁹.

Во всем, что нами написано, говорил де Мэн, «вы найдете раньше всего призыв к борьбе с революцией». Он доказывал, что неравенство всегда будет в обществе, но задача высших классов, а также церкви – «заботиться» о рабочих.

В конце 1871 г. де Мэн создал общество, которое стремилось создать под эгидой церкви христианские корпорации, построенные на принципах сотрудничества труда и капитала, объединяющие рабочих и предпринимателей. Пропаганда «социального мира» и «ассоциации труда и капитала» переплеталась с критикой социализма, социальной демагогией и антисемитизмом²⁰.

Во Франции в конце XIX в. церковь делала большие усилия, чтобы повести за собой рабочих. Она способствовала возникновению многочисленных католических ассоциаций. Французские промышленники-католики создали ассоциацию «Христианские предприниматели Севера», которая развернула активную деятельность по оказанию помощи рабочим. В 1887 г. во Франции возник первый католический «профсоюз», объединивший, однако, не рабочих, а промышленных служащих. В Германии – в Реймсе – Л. Хармелем была образована «Христианская корпорация», которая допускала участие рабочих через заводские советы в руководстве предприятиями²¹. Первые католические профсоюзы в Бельгии возникли в результате раскола, произошедшего в социалистических профсоюзах.

Социальная деятельность католиков получила значительный размах в 1870–1890 гг. Католические деятели верили в возможность превратить рабочие союзы, ставшие к этому времени орудием классовой борьбы, в организации, способные изменить существующий социальный порядок без политических потрясений. Многие из них считали, что смешанные ассоциации более предпочтительны, чем профсоюзы.

1.4. Папские энциклики

Новый подход католической церкви нашел отражение в папских энцикликах. Впервые новым реалиям, сложившимся в мире, была посвящена энциклика «Syllabus of Errors» или «Список важнейших заблуждений нашего времени» (1864) папы Пия IX (годы понтификата – 1846–1878 гг.)

Энциклика «Syllabus» представляет собой перечень теологических, политических доктрин, которые осуждались церковью. Всего набралось около 80 подобных «заблуждений». В первой части «Syllabus» критиковались: пантеизм, натурализм, абсолютный и умеренный рационализм, индифферентизм и латитудиризм, т. е. широкая веротерпимость, социализм и коммунизм, тайные, библейские, либеральные, клерикальные общества и т. д. Во второй части осуждению подвергались представления, имевшие отношение к церкви, «естественной» и христианской морали, браку, светской власти, а также взаимоотношениям общества и церкви, современному либерализму и пр.²²

Новые общественные вызовы потребовали от католической церкви занять более определенную позицию по общественно значимым вопросам. Складывалось мнение, что церковь должна заступиться за бедных, и уговорить имущих «не злоупотреблять собственностью», а смотреть на себя как на людей, которым Бог поручил собственность в управление²³.

15 мая 1891 г. появилась энциклика «Rerum Novarum» или «Исходя из новых обязательств» папы Льва XIII (годы понтификата – 1878–1903 гг.). Послание имеет и второй заголовок – «О положении трудящихся». В этом документе Ватикан заявил о своем отношении к социально-экономическим вопросам. «Rerum novarum» – это первая в ряду так называемых социальных энциклик, в которой были заложены основы социально-политической доктрины католицизма²⁴. Все последующие папские послания по социальным вопросам основывались на этой энциклике. В связи с ее изданием граф де Мэн писал: «Лев XIII стал над государствами, встревоженными шумом народных требований, и с вечного престола Петра величественно протянул руку народу, возвестив о правах рабочих и напомнив главам государств, богачам, власти имущим, хозяевам предприятий об их долге по отношению к слабым и обездоленным»²⁵.

В послании глава католической церкви определил цель и задачи рабочих объединений. Их деятельность, по его мнению, должна быть направлена на улучшение «состояния здоровья, экономического положения и нравственного облика» своих членов. Он превозносил преимущества и выгоды, которые представляли корпорации в прошлом, утверждал, что их необходимо приспособить к современным условиям. В этом послании церковь впервые заговорила о корпоративизме. С него началось оформление концепции «католического солидаризма»²⁶.

«Старинные цеха уничтожены в прошлом веке, и никакие сообщества не заменили их, – отмечал папа в энциклике. – Общественные учреждения и законы отвергли веру отцов. Разъединенные рабочие ничем не защищены от бессердечия хозяев и жестокости неограниченного соперничества. Бедствия эти усугубляло хищное ростовщичество. Церковь не раз осуждала его, но оно существует в иных видах, корыстолюбие же и алчность остаются теми, что и прежде. Кроме того, теперь нередко работают по договору, а в руках незначительного числа сосредоточено столько отраслей производства, что считанные богачи могут держать множество бедных под игом, которое немногим лучше рабства»²⁷.

Жесткой критике в послании подверглись социалисты, которые рассчитывают «на зависть бедных к богатым, предлагают уничтожить частную собственность и требуют, чтобы личное имущество стало общим и находилось в ведении государства или местных властей», а также идея классовой борьбы. Католическая церковь не приняла социалистические идеи. Главным пунктом расхождений с социалистами явилось отношение к частной собственности. «Стало быть, стремясь облегчить положение народных масс, мы должны признать первым и основным принципом нерушимость частной собственности», – говорилось в энциклике²⁸. В ней утверждалось, что частная собственность является «естественным правом» человека, дарованным людям богом, что ее упразднение приведет к глубоким общественным потрясениям. Более того, рабочие должны стремиться к обретению частной собственности, которая приучит их к бережливости и станет стимулом к экономному ведению хозяйства.

Для защиты и продвижения собственных интересов наемным работникам необходимо создавать союзы. «Вообще говоря, основным и неизменным законом рабочих союзов должны быть такое устроение и такое управление, которые обеспечивали бы наиболее успешное и быстрое достижение цели; цель же в том, чтобы каждый рабочий благодаря союзу мог повысить уровень физического, духовного и экономического благосостояния. Ясно, что союзы эти должны с особой рачительностью печься о благочестии и нравственности, духом которых должна быть проникнута вся их внутренняя деятельность, иначе они утратят свой характер и станут немногим лучше тех обществ, которые вовсе не принимают в расчет религию»²⁹.

В «Rerum novarum» предлагались новые общественные ориентиры. Верующие, и, прежде всего, рабочие, призывались к последовательному внедрению в повседневную жизнь идей солидарности и взаимопомощи, моральному очищению общества, отстаиванию своих прав, но без политической борьбы. Эти положения и легли в основу идеологии «католического солидаризма».

«Солидаристская» христианско-социальная доктрина окончательно сложилась позже – в 1920–1930-х гг.³⁰ В итоге в ее основу были положены два базовых принципа: сословно-корпоративное устройство общества и субсидиарность³¹