Дело порченого. Психологический триллер

Глава 1

Погоня

Он стоял перед киоском с кофе навынос и ждал свой заказ. В холодный февральский вечер, под падающий серебристый снег, он ловил себя на мысли о том, что даже мимолетное воспоминание о ней вызывает у него улыбку и наполняет теплом во всей груди. Для него эти чувства казались волшебством – так долго он их не испытывал.

Каждый раз, встречаясь с ней, ему хотелось ее чем-то баловать. Сегодня он решил, что удивит ее горячим шоколадным напитком и поездкой к небольшой полянке перед лесом. Там открывался прекрасный вид на ночную луну. Он уже знал, что луну она любила!

Он подъехал максимально близко к воротам ее дома. Ему не хотелось, чтобы она делала лишние шаги по морозному воздуху. Дорогую, идеально вымытую машину наполнял волшебный аромат горячего шоколада, кофе и ароматных пирожных, которые он выбрал сегодня для нее. Пока он пытался найти свою любимую песню, дверь тихо открылась, и вот она, хлопая пышными ресницами, уже рассматривала его.

Ему было 35 лет, но почему, почему он каждый раз начинал так сильно нервничать, когда она была рядом?! Все его достижения и вся его благополучная жизнь начинали меркнуть в тот момент, когда он смотрел на нее. Она казалась ему таинственным сокровищем, призраком… о котором любой мужчина может только мечтать. Настолько она была непостижима. Но она была здесь… рядом с ним. Как давно он об этом мечтал. С прошлого вечера он с нетерпением ждал сегодняшней встречи с ней. Это целых 17 часов… как давно он не видел ее!

– Приветик, у тебя немного усталый вид.

Сейчас он уже не удивлялся ее прозорливости. В начале их знакомства она сильно его удивляла этим качеством. Он прекрасно научился понимать одну вещь: если он чего-то не сказал, это еще не означает, что она этого не заметила. Она могла тактично промолчать. Но всегда, абсолютно всегда, она находила способ подарить ему свою поддержку и заботу – две вещи, которые творили чудо с его истерзанной душой. Она была врачевателем его души.

– Привет, моя хорошая, – он нежно поцеловал ее в мягкую щечку и полной грудью вдохнул изысканный парфюм. Чувственные нотки пряного восточного аромата лишь добавляли еще больше шарма ее образу.

Щеки его вспыхнули от того смущения, которое он ощущал в ее присутствии. Он вспомнил, как сто пятьдесят раз посмотрел на себя в зеркало, прежде чем вышел из дома на свидание с ней. Ему казалось, что выглядел он шикарно. Это было правдой, что он измотан, но как она могла это заметить? Ее наблюдение об его усталом виде мог повторить только тот, кто знал его очень давно. А она с ним познакомилась совсем недавно.

– Мари, у меня для тебя сюрприз. Ты готова? Негромкие звуки музыки уже наполняли весь салон машины. Казалось, что подобранные им композиции делали эти мгновения еще более запоминающимися.

– Я еще под впечатлением нахожусь от твоего вчерашнего подарка, – она рассмеялась.

От звука ее смеха его сердце еще сильнее забилось в груди. Да, да, да, он хотел ее удивлять, он хотел слышать ее радостный смех постоянно! Только так он мог видеть свое будущее с этой невероятной девушкой.

– Я сегодня утром позвонила подруге – похохотать с ней вместе над мужским непостоянством. Рассказала ей, какие «ходы конем» способны делать парни…

«Макс позвонил вчера вечером Мари с вопросом:

– Как ты относишься к стейкам из мраморной говядины?

– Шикарно отношусь, но не помню ни одного заведения в нашем городе, где их достойно готовят.

– Согласен, наш провинциальный городок слишком мал для приготовления подобных шедевров, но хорош для их производства. Поэтому я решил привезти тебе самую красивую вырезку мраморной говядины, которую смог найти. Одевайся, выходи. Я через пять минут уже подъеду к тебе.

Мари положила телефонную трубку и расхохоталась. Сладости, мягкие игрушки, ювелирные украшения – это еще куда ни шло. Но чтобы вот так резко отличиться в памяти девушки куском мяса? Это отдавало неординарностью, и от смеха у нее уже слезы текли по щекам. Она накинула шубку из бобрика с капюшоном, проворно заскочила в угги и, запахивая на себе шубку на выходе из подъезда, побежала к воротам. Макс уже стоял и ждал ее на улице. Мотор черного джипа работал на всю мощь, а Максим, увидев Мари, тут же начал открывать багажник машины.

– Максимус, ты уверен в своем подарке? Ты, может, не знаешь, но я не умею готовить, – она улыбалась ему, не переставая ронять слезы смеха.

– Я уже в курсе, что ты не умеешь готовить, но как еще мне вытащить еврейскую девушку на пять минут из дома? Поэтому я решил выманить тебя, так сказать, на приманку. Я знаю, что ты безумная гурманка и не смогла бы отказаться от моего предложения. А на самом деле, я безумно соскучился по тебе и не дотянул бы до вечера, поэтому решил заскочить на пять минут. Я привез тебе то, что ты безумно любишь и не надо готовить.

Макс достал из высокого багажника джипа огромный букет бордовых тюльпанов. Мари замерла от удивления. Слова просто застряли у нее в горле, и она не могла произнести ни звука. Откуда? Как он узнал про тюльпаны? И что она их любит именно в таком бешеном количестве?

Макс смотрел на ступор Марии и не понимал: доставил ли он ей радость или заставил вспомнить о чем-то неприятном?

– Мария, моя хорошая, все хорошо?

– Ты даже себе не представляешь, насколько!

Макс стал поправлять сползающий с ее головы капюшон, а потом нежно поцеловал в губки и сказал:

– Спасибо, что нашла для меня пять минут. До вечера!

– Маруся, ты представляешь, что он выдал? – рассказав свою историю, хохотала Мари в телефонную трубку, детально вспоминая прожитое мгновение. – «Приманщиком», видите ли, он себя почувствовал? А еще говорят, что девчонки – инопланетянки с Марса. А парней тогда как назвать, чтобы не отдавало клиническим диагнозом?

Маруська хохотала вместе с Мари, отозвавшись о Максе как об оригинале!»

– А что меня ждет сегодня?

– Прямо сейчас тебя ждет вкуснейший горячий шоколад со взбитыми сливками и маршмеллоу. Пирожное брал на свой вкус, надеюсь, тебе понравится. До сюрприза мы должны доехать, поэтому наберись терпения.

Машина мчалась по дороге, ведущей из города. Огромные снежинки падали на лобовое стекло и придавали всему происходящему чувство феерического начала чего-то волшебного и незабываемого.

– Мы выезжаем из города?

– Да.

– Я надеюсь, все в рамках приличного? А то я перед выходом не помолилась… горшок мой пуст остался… – улыбаясь, покосилась на Макса Мари.

Он расхохотался, взяв ее маленькую изящную ручку в свою ладонь, и принялся целовать каждый пальчик. А потом прижал ее руку к своей груди и тихо сказал:

– Тебе понравится.

Она ощущала тонкую пушистую вязку его дорогого свитера и бешеное биение сердца. Мари старалась не смотреть на Макса. Она понимала, как сложно ему дается сохранять серьезный, деловой вид при таком волнении. Она улыбнулась.

– О чем ты сейчас думаешь? – спросил Макс.

– Мне очень нравится тот напиток, который ты сегодня выбрал для меня, – Мари знала, что он прекрасно, как любой успешный человек, может улавливать информацию между строк. Поэтому оценка горячего шоколада намекала на то, что ей действительно очень дорог момент, который она сейчас переживала.

Машина плавно ехала между редеющих городских кварталов. Зимние колеса уверенно катились по обледеневшей трассе. Впереди виднелась опушка ночного зимнего леса.

– Уж не за подснежниками ли ты меня везешь? – хихикнула Мария.

– Мне кажется, что по кастингу я бы не прошел на роль тирана, – улыбнулся в ответ Макс.

Макс поставил машину так, чтобы из нее открывался вид на зимний ночной лес, залитую полной луной поляну перед ними и отдаленные городские огни. Только он, она и загадочное ночное звездное небо.

Он заметил, что она уже как бы была не с ним. Ее глаза жадно поглощали полную, светящуюся мягким светом, луну. И в них (Макс впервые обратил внимание), в ее изменившихся глазах он увидел животный голод. Ему было страшно даже боковым зрением смотреть в глаза Марии. Он ощутил себя на доли секунды мошкой на лобовом стекле перед той, что сейчас сидела рядом с ним. Кто она? Этот вопрос терзал его с первой минуты их встречи. Друг? Возлюбленная? Врач? Инопланетянка? Кто она?! Мари, как всегда, вернула его в действительность, протянув руку помощи и вытащив из пещеры страха.

– Действительно, потрясающий сюрприз! Огромное спасибо! Сочетание горячего шоколада, зимней полной луны и тебя, – она смотрела на него сейчас в упор, улыбаясь, и Макс видел только теплоту ее глаз и ямочки на щечках. Сказанное ею как будто вернуло его в настоящий момент, где были только она и он…

– Я хотел спросить тебя о кладбище, на которое мы сегодня утром с тобой ездили. Честно, я не знаю, что там происходило, но у меня колени от ужаса подкашивались. Что за ритуал ты там проводила?

– Мертвые не тревожат нас без серьезной на то необходимости. Нам нужно будет их содействие, чтобы разрешилась твоя ситуация. А если быть точнее, они рекомендовали заручиться помощью с той стороны.

– О чем ты говоришь?

– О том, что с момента нашей встречи твое положение в игре резко изменилось. Они пока не знают, кто именно тебе помогает, но уже знают, что тебе кто-то помогает! Ведь в своих планах на тебя они начали спотыкаться. Факты, Макс. Скоро посыпятся факты.

– Я не понимаю до конца твоих слов. Я интересуюсь твоими черными свечами, ножами и тем, на что ты мне не дала посмотреть. Почему ты запретила подходить мне к могиле, а остановила поодаль от нее?

– В том, что я делала, нет места любопытству. Если ты об этом. И потом, ты слишком слаб и не защищен. А твоя безопасность для меня важна.

– Но почему именно эта могила? Кто эта женщина?

– Твоя ушедшая бабушка сузила мой круг поиска нужной могилы. Она назвала имя покойной, а та рассказала, почему согласилась на сотрудничество со мной. Поэтому, когда мы приехали в назначенное место, нам оставалось только найти эту могилу.

– И почему именно эта покойная?

– Макс, я уже отвечала тебе на этот вопрос. Ее давно никто не поминал в этом мире. Наша обоюдная договоренность исполнена. И если ты не против, давай закроем этот вопрос. Этот момент прошел, зачем о нем говорить?

Макс был запутан в том, что сейчас творилось в его жизни. Мари словно с неба упала на него в тяжелейший период жизни. Он знал, что она – это его спасение. Но то, что она делала, что знала и о чем говорила, зачастую вызывали в нем страх. Мари как будто заранее предотвращала удары, предназначенные ему. Она доводила до его сведения такую информацию, что в корне меняла не только ход его мыслей, но и планы на день, а значит, всю его жизнь. Он не понимал ее, это правда. Иногда это его пугало, но он чувствовал, что может доверять только ей. Он отчаянно хотел жить!

Макс всегда брал с собой кофе. Прошло много лет с тех пор, как он изобрел традицию сочетания черного кофе с сигаретой. Хотя он совсем недавно отметил про себя, что после знакомства с Марией ему все меньше хотелось курить. «После 18 лет сильнейшей табачной, и не только, зависимости, «меньше хотелось курить» – курам на смех», – подумал Макс.

Мысли о том, что он не может понять Мари, нервировали его. Он привык докапываться до всего, а здесь ему пришлось столкнуться с тем, что он не может даже осознать, не то что понять! Ему не давало покоя чувство, что он не дорос до уровня постижения подобных знаний.

Макс вспомнил сегодняшнее раннее утро. С пяти утра он уже не мог спать – ему казалось, что Мари ждет его. Он не решался ей набрать так рано. Макс не мог объяснить себе, почему в общении с этой девушкой он продумывал каждый свой шаг? Боялся оступиться, совершить даже мимолетную оплошность по отношению к ней. Почему он так поступал, Макс не мог понять, но Мари была первым человеком в его жизни, кто помогал ему стать лучшей версией себя, следить за каждым словом, задумываться над своими поступками.

Он находился в доме своей матери. Огромный частный дом с красивой придомовой территорией за высоким забором. Покрутившись в постели, он понял, что не в состоянии больше лежать.

Родители еще спали. Макс тихонечко прошел на кухню, сварил себе большую кружку свежемолотого натурального кофе и, накинув на себя любимую дубленку, вышел во двор. Закурив сигарету и отхлебнув глоточек ароматного напитка, он поднял глаза к небу.

Зимнее, слишком морозное утро не спешило с рассветом. Хлопья снега, медленно кружась, падали на него с неба, и он подумал о том, как сильно ему хочется жить! Жить! Но из груди рвался такой отчаянный вопль, такая лавина страха накатывала на него в эти минуты, что он невольно задал себе другой вопрос: «А имею ли я право на жизнь?» Что происходило с ним в последний месяц, он не понимал. Страшные чувства рвали все его нутро на куски, и ему на ум приходило лишь одно сравнение – предсмертная агония. Но с чего он так решил? Ведь вроде все в своей жизни он контролировал…

Он с отчаянием посмотрел на часы. До встречи с Марией оставалось примерно два часа. Как же нужна она ему была прямо сейчас, в эту минуту отчаяния. Надо было чем-то себя занять. Время до встречи с ней тянулось всегда неимоверно долго.

Он потушил окурок в пепельнице и удивился, что докурил уже третью сигарету с утра. В каких далях носили его мысли, что он не заметил, как выпил кружку кофе и выкурил несколько сигарет? «Ладно, думай, Макс! О чем тебя просила Мария? Она говорила, что «подклад» ты найдешь за дверью, которая открывается в доме твоей матери на себя. На этой двери есть изображение чего-то пестрого». Звучало для него все это как шутка, но он пообещал ей все проверить и все, что найдет, привезти и показать ей утром.

Единственная подходившая под описание дверь находилась в старом сарае. Все остальные двери, включая дворовую калитку, открывались от себя. Он направился к сараю, и его угги заскрипели по свежему снегу. Открыв дверь сарая на себя и посмотрев на нее с другой стороны, Макс изумленно поднял брови. На него смотрел крупный плакат с волнистыми, действительно пестрыми попугайчиками. Когда появился этот плакат здесь, он не помнил.

Макс зашел во внутрь помещения, и его взор почему-то упал на скрученный ковер посреди сарая. Макс любил этот ковер в доме своей матери. Он был куплен специально для гостиной комнаты, и все гости, которые заходили в их дом, первым делом ступали по этому пушистому, безумно уютному ковру. Но в один из дней он потребовал убрать его с глаз долой. Что тогда произошло? Он не мог вспомнить, но одного взгляда на эту вещь хватало, чтобы ощутить, как в его жилах закипает кровь в приступе неудержимой агрессии. Мать потакала любой прихоти сына. Ковер свернули и убрали из гостиной.

Макс развернул его. Что он должен найти? Как выглядел «подклад», он не знал. Со злости Макс тряхнул ковер со всей силы, но ничего не нашел, затем он перевернул его. Пытливый ум требовал полного изучения предмета. Мария говорила, что, возможно, он найдет элемент с иглой, и предостерегала его быть аккуратнее.

В дальнем от себя конце ковра Макс увидел что-то наподобие пятна. Подбежав к нему, он увидел восковую почти круглую наклейку. Попытавшись содрать ее, он тут же почувствовал легкий укол в палец. Что это? Он схватил с полки полуржавый нож и начал скоблить изнанку ковра. Все, что ему удалось оторвать и отковырять, он взял в руки, подошел к окну и попытался рассмотреть.

Воск был смешан из нескольких цветов, а что укололо его палец, он так и не понял. Внутри восковой смеси Макс заметил клок волос и еще что-то, больше напоминающее мусор. Тут он вспомнил, что Мария предостерегала его не прикасаться к «подкладу» руками. Оторвав кусок старой газеты, он завернул в нее все, что нашел, и сунул в карман дубленки, после чего быстро скрутил ковер обратно и вернулся в дом. Единственное, что ему сейчас хотелось, – это принять горячую ванну и немного успокоиться.

Он заехал за Марией примерно в половине восьмого утра, захватив для нее ее любимый утренний чай. Она казалась ему еще сонной, но в необыкновенно боевом настроении. Что за прихоть такую она озвучила вчера ему? Почему с утра он должен был поехать с ней на кладбище? Вас девчонки часто приглашают встречать утренний променад на зимнем морозном кладбище? Вот и Макс ничего не понимал, но его мозговой компьютер явно «подвис».

Мария ехала молча, и он не решался нарушить это молчание. Макс знал, что если она что-то делает, значит, в этом есть необходимость. Приехав в нужное ей место, она определила радиус поиска могилы, назвав имя покойника. Ему даже нравилась эта интрига, пока она ему не скомандовала: «Дальше тебе путь запрещен. Жди меня здесь!»

Макс следил за Марией издалека, но любопытство разрывало его изнутри. Он видел, как она какое-то время смотрела на фото на могиле, затем склонилась над ней и достала из кармана нож-бабочку. Толстая ледяная корка покрывала могилу. Сделав какой-то профессиональный трюк ножом в руке (как ему показалось, настолько молниеносно у нее получилось это действие), она стала со всей силы выдалбливать корку льда. Снег летел во все стороны, а Мария продолжала уверенно выбивать воронку на обледенелой поверхности. Он не видел всего, что она доставала из карманов и закладывала в эту воронку, но, когда в ее руке появилась зажженная толстая черная свеча, у Макса перехватило дыхание. Ему казалось, что он уже и не дышит вовсе. Ноги словно приросли к тому месту, на котором он стоял. А Мария что-то читала шепчущими губами, держа в одной руке нож, в другой черную зажженную свечу, и в воронку капали, как ему казалось, не черные восковые капли, а алые капли крови.

В какой-то миг Макс ощутил, как сжатый комок страха, сдавливающий его горло, вырывается наружу и приносит ему огромное облегчение. Как будто что-то тяжелое, придавливающее его сверху, ушло с плеч. Он опомнился от слов Марии:

– Ты, часом, не прирос к земле? Макс, не пугай меня.

Она стояла рядом с ним и улыбалась. Когда она подошла и сколько времени смотрела на него вот так, он не знал.

– Все хорошо, – ответил он ей. Но улыбнуться не смог.

Впечатление от увиденного, пусть даже издали, и прожитые ощущения еще держали его в ступоре. Сев в машину, он увидел порезы. Кровь замерзала на ее обмороженных руках, но казалось, что она этому не придавала никакого значения.

– Ты поранилась? – опомнившись и проанализировав состояние ее рук, спросил Макс.

– Эта работа предполагает не только мелкие царапинки, если ты об этом. Не переживай. Поехали. Ты оставишь меня у ворот храма и появишься сегодня только вечером. У меня много дел, поэтому не отвлекай меня, пожалуйста, в течение дня.

Вот так сегодня и начался его день. Макс молча вез Марию к храму. Зимнее солнышко только начинало свой восход и заливало кладбище настолько ярким светом, что он видел перед собой серебряную, русскую сказку, а не могилы вокруг. Состояние легкости звало его со всей силы. Макс ощущал за своей спиной мощное, давно забытое чувство, что звало на подвиги и авантюры. Он смотрел на Марию и думал, что рядом с ним сейчас сидит Чудо.

О произошедшем Макс думал весь день, надеясь вечером получить от Марии ответы на свои вопросы. А она? Она отвечала на его вопросы, но они не устраивали Макса. От ее ответов у него ситуация в голове не прояснялась. Макс нервничал от непонимания происходящего.

Поставив пустой стаканчик выпитого кофе в держатель дверцы, он приоткрыл окно джипа, несильно, чтобы не заморозить Мари, с мыслью «надо покурить». Боковое зрение Макса словило тень на опушке леса, за ближайшим из деревьев. Тень сгорбившегося человека, всего укутанного и тяжело различимого среди стволов деревьев. Этот человек был тут не случайно. Макс резко включил дальний свет фар джипа и заметил, что мужчина попытался спрятаться за деревом как мог. На лице мужчины была специальная вязаная маска, защищавшая его от холода и максимально скрывавшая оголенные участки лица. Макс старался не сводить своего взгляда с потенциальной угрозы. Боковым зрением он заметил, что Мария в этот момент поставила свой стаканчик в держатель. Макс сказал ей: «Пристегнись», и, как только щелкнул замок безопасности, джип резко рванул с места. Мария молчала. Макс боялся оказаться прав в своих догадках. Единственное, что ему оставалось, – это постараться проверить свои подозрения.

Город имел не менее шести официальных трасс для въезда. Дорога, на которой они сейчас находились, была ближе всех к въезду в центр города. Время показывало около одиннадцати часов вечера. В это время движение в городе могли наводнить только таксисты, блатные или случай, с которым Макс собрался разобраться. Особо не соблюдая правил дорожного движения, он старался как можно быстрее попасть в намеченный им пункт назначения, благо трасса была пуста. Найдя наиболее быстрый маршрут, Макс приехал в центр города и остановил машину в небольшом кармашке на дороге. Эти кармашки в их городе использовались только влюбленными. Вот такая романтика от местных властей. Макс заглушил мотор и повернулся к Марии:

– Теперь можешь допить свой горячий шоколад.

– Спасибо.

– Только пока не отстегивай ремень. Мне надо кое-что проверить.

Макс отвернулся от Марии. В голове крутились одни нецензурные фразы. Он злился от того, что ему испортили вечер. Макс стал внимательно присматриваться к машинам, проезжавшим мимо. Проехало несколько таксистов, патрулирующая машина, а затем он увидел, как старая вишневого цвета «десятка» проехала медленно мимо них и, обогнув разделявший дорогу сквер, остановилась на противоположной стороне. Макс заметил, что через передние не тонированные окна машины водитель, сидевший за рулем, пристально наблюдал за машиной Максима. «А это уже интересно», – подумал Макс, завел двигатель машины и поехал в сторону припарковавшейся «десятки». «Если это хвост, то он последует за мной», – так размышлял Макс.

Заворачивая на дорогу через сквер, он уже видел, что двигатель «десятки» завели. Значит, он не ошибся. Макс проехал мимо старого вишневого российского автопрома и в зеркале заднего вида увидел, что машина не спеша двинулась за ними. Сердце Макса теперь бушевало не на шутку. Хвост. За ним следует хвост. И что ему надо? Кто он? А точнее задать вопрос: «От кого?» Мысли Макса были хаотичны, и состояние его головы было далеко от понятия «думай холодной головой».

Подъехав к ближайшему светофору, он остановился на красный свет. «Десятка» на хвосте остановилась за ним. «Я в городской черте. Если начну сейчас нарушать правила, меня в течение 5–7 минут остановят гаишники. И что я им скажу? Меня преследовала вишневая «десятка»? С чего бы мне должны поверить стражи закона, если на крик о помощи «Помогите, меня убивают» они отвечают: «Мы можем принять вызов только по наличию трупа. Как убьют – сообщите, мы выедем». Значит, меня подведут сразу к проверке на наркотики. Нет, нет, это неподходящий расклад. Что же делать? Попробую просто покататься по городу. Может быть, найду выход».

Следуя своему решению немного покататься по городу и понаблюдать, Макс, не нарушая правил дорожного движения, поехал на зеленый свет. «Десятка» следовала за ним еще два квартала, а затем резко ушла влево, не показывая при этом поворот. Как будто и вовсе не планировала поворачивать. До следующего светофора оставалось еще три квартала. Макс продолжал движение, наблюдая в зеркала движение машин позади и понимая, что резкий уход с дороги «десятки» вводит его в некоторый ступор. «Мне почудился хвост? Сука, что происходит?»

За квартал до очередного светофора с правой стороны на резко рвущихся моторах выехали две машины российского автопрома и, внаглую обгоняя препятствия, окружили машину Макса с обеих сторон. Стекла машин были уже тонированные. Кто сидит в машинах и сколько их человек, было не понять. «Нет, я рано расстроился, что меня оставили без внимания. Я все еще ого-го как популярен, – уже оскаливаясь, подумал Макс. – Что ж, я, пожалуй, поучаствую в ваших автогонках, мальчики». Тревога обнажила лезвие азарта, и Макс решил продолжить вечернюю прогулку при сопровождении.

– У нас гости, Макс, – раздражаясь звуками ревущих труб дешевых глушителей на машинах, сказала Мария.

– Да, моя хорошая. У нас сегодня небольшой экскурс по городу, если ты не против.

Макс уловил в голосе Марии смесь ноток уверенности, интереса и азарта. «О да!!!» Это последний ингредиент, который ему сейчас был жизненно необходим – спокойствие «его хорошей».

Все три машины одновременно рванули с места на красный свет и направились по прямой. На первый взгляд, ближайшие улицы были свободны от препятствий. Это радовало. Макс сделал небольшой проверяющий круг, убедивший его, что сопровождавшие его автомобили действительно не ошиблись адресом и были здесь по его душу. Дальше стоило думать лишь о том, как от них оторваться. Макс великолепно знал город. Знал дороги и тропинки, в которых можно было путать свои следы и выскакивать на другом конце города как ни в чем не бывало. Он собирался проделать один из подобных трюков. На сегодня поездок было уже достаточно. Целей преследователей Макс не знал, а рядом сидела та, кто была ему слишком дорога, чтобы рисковать ею.

На одном из перекрестков Макс решил из центрального района города выскочить в район кирпичного. Это место лет пятнадцать назад славилось максимальным количеством наркоманов и алкоголиков. Неизвестно по какому стечению обстоятельств, но это был один из самых запутанных районов города. Незнающие, хоть и местные, горожане старались сюда не соваться без особой надобности. По улицам этого района можно было блуждать часами, но выйти на нужную тебе дорогу без подсказок местных был не вариант. «Чертов лабиринт» – так называли горожане это место. Макс знал этот район как свои пять пальцев. Должно же небезгрешное прошлое иногда приносить пользу, правда?!

К удивлению Макса, как только он решил поменять маршрут следования, его тут же встретила уже другая бригада ночных сопровождающих. Три машины уже на двухполосной полосе дороги держали его в своих плотных объятиях. Особенностью этого шоу пока был лишь один элемент – старые машины российского автопрома. Сказать, что это может быть команда таксистов, язык не поворачивался. Таксисты его города были настолько уважаемыми людьми, что уже лет двадцать как перестали ездить на подобном старье. «Ладно, мальчики, а теперь посмотрим, что вы из себя представляете?», – подумал Макс и резко свернул в один из переулков. Две машины ринулись за ним, но смогли проследовать лишь не более двух кварталов. Дорога на первой улице не была прямой, она разделялась на три стороны прямо из середины квартала. Преследователи поехали по самой широкой из предложенных дорог, наверное, из расчета, что остальные дороги не предназначены для джипа, и на втором квартале уже стало ясно, что они потеряли машину Макса. Именно эта сетка кварталов была очень хорошо освещена уличными фонарями, и отследить направление едущей машины по фарам тоже не представлялось возможным. Макс учел и этот момент.

Вынырнув из петляющей улочки на открытую полянку, он остановил машину и отключил двигатель. Хвоста не было. Ему ужасно хотелось курить. Нервный спазм от бешеного напряжения давал о себе знать. Он закурил. Сделав несколько затяжек, Макс выбросил сигарету. Только теперь он повернулся к Марии. Все это время она молчала, и он думал, что встретит сейчас на ее лице как минимум испуг. Мария смотрела прямо перед собой на обрыв, которым заканчивалась поляна. За ним виднелось какое-то дальнее селение.

– Что ты обо всем этом думаешь? – осмелился задать ей вопрос Макс.

– Номера машин нашего региона. Но, говоря по чесноку, для такой игры закупить пару десяток номеров не проблема.

– Согласен, – кивнул ей Макс.

– На местную братию не тянут. Ты лучше меня знаешь особенности почерка местной блататы. Гремим на всю Россию криминальными разборками. И знаешь, я впервые горжусь тем, что я не просто местный житель, я – имя нашего города. То есть бригада, которая катается за нами, – это не местные.

– Абсолютно с тобой согласен! Сюда не сунулись, значит, районов полностью не знают. Местная братва после потери клиента через полчаса уже бы не смогла смотреть на себя в зеркало. Ты права, они не местные. Что будем делать? Что скажешь?

Мария достала пакет с пирожными от Макса и с огромным удовольствием начала их есть. Она делала это так «вкусно», что даже у него потекли слюнки. Она не смотрела на него. Наслаждаясь вкусом чего-то слоеного и немного хрустящего, Мария смотрела прямо в темноту обрыва, который прекрасно открывался с высоты обзора лобового стекла джипа. Макс понимал, что она принимает какое-то важное решение и взвешивает варианты, прежде чем озвучить его Максу. Доев пирожное, она промокнула салфеткой губы, вытерла пальчики и убрала скомканную салфетку в пустой пакетик из-под пирожных. Повернувшись к Максу, она сказала:

– У этой игры есть какой-то смысл. Кто-то сидит сейчас дома на теплом диване и всем этим управляет. Ты же заметил, что этими двойками и тройками дирижировали? Мы за это время не видели повторяющихся машин. И передавали они нас друг другу, как эстафетную палочку. Нам демонстрируют превосходство своих сил, пытаются сеять страх. Если бы ты знал, кто за этим стоит, то уже бы набрал этому человеку. А раз ты никому не звонишь, это дает мне повод думать, что ты не знаешь дирижера этих гончих.

Предлагаю пойти им навстречу и загнать нас туда, куда они хотят. Что скажешь?

От услышанного Макс на какие-то доли секунды впал в ступор. Это было не просто красивое логическое умозаключение, он впервые задумался о том, имеется ли у этой девушки вообще страх? За все время их совместных ночных приключений он ни разу не услышал типичной «женской паники», не увидел страха в ее глазах. А последний их короткий диалог сугубо по делу вообще подействовал на него исцеляюще. Пока Мари лакомилась пирожным, он заметил то, как она держалась при этом всем и как рассуждала. В конце концов, это дало ему ту самую поддержку, которую он ждал. Сердце Макса пришло в норму.

– Скажу тебе, моя хорошая, что теперь у меня действительно не осталось никаких сомнений в том, что ты местный житель! Тебе никогда не говорили, что в твоей голове не пуля, а торпеда навылет? – Макс улыбался. Он был готов познакомиться с дирижером этой заварушки.

Черный джип выскочил из того же квартала, в который и завернул минут двадцать назад. «Вот вы, голубчики, где, соскучились по мне?» – увидев те же три машины, подумал Макс. Машины рассредоточенно были припаркованы вдоль дороги и поставлены так, чтобы видеть проезжую часть с обоих сторон. Сразу после появления на дороге джипа раздался резкий звук срывающихся с мест тимуровцев. Макс направлялся в сторону центра города. На пересеченном перекрестке двух районов джип немного поджали, давая понять об изменении маршрута. Он, повинуясь, но пытаясь по-мужски показать характер в прибавлении скорости, свернул. Его явно гнали в район нахаловки. Примечательностью этого района была «слава» местных жителей. Отличались они своей логикой и привычкой доказывать свою точку зрения. Эти люди не боялись отстаивать то, во что верили. Они не прибегали к помощи более сильных, а до конца стояли за себя сами. Причем это касалось не только мужчин этого района, но и женщин. Поэтому название «нахаловки» являлось безусловным комплиментом всего города жителям этого района.

– Мари, почему именно этот район?

– Я думаю, по нескольким причинам. В этом районе практически отсутствуют камеры наблюдения, и в нем самые темные кварталы. Оу, еще он граничит с городским кладбищем.

«Мария может преподнести всю суть коротко, но от ее краткости у меня внутри все похолодело», – подумал Макс. Да, машину Макса загоняли в район нахаловки. В середине района преследователи словно растворились. Макс проехал еще один квартал, съезжая с главной дороги, и завернул на широкую и темную улицу. Фасады перед домами были огромные, и каждый хозяин старался максимально засадить их фруктовыми деревьями или орехами. К этому времени свет в окнах уже погас, и стояла картина беспросветной мглы. Полная луна ушла за плотные облака. Макс выключил фары. Примерно через четыре квартала, если проехать дальше по этой улице, можно выехать на одну из главных дорог города. Где-то впереди мелькал свет и оживленное движение.

– Что дальше? Где они?

– Максимус, не подгоняй финал. Мы и так в первом ряду на премьере находимся. Ждем, просто сидим и ждем.

Но время тянулось мучительно долго. Они просидели в машине около десяти минут, прежде чем на квартал выскочила новая машина и стала сигналить им, как бы давая понять, «че встали, поехали». Проводив машину Макса три квартала, «погонщик» свернул, а Макс на четвертом квартале увидел припарковавшуюся вдоль дороги машину и выходивших из нее невероятно огромных воротил.

– Даже не вздумай выходить, Макс, ты слышишь меня? – В этот момент Мария почти запаниковала, увидев готовность Макса выйти и начать разговор.

– А что ты предлагаешь?

– Это исполнители, Макс. Они все это время провоцировали тебя, чтобы ты почувствовал себя ковбоем. Мы просто медленно проедем мимо них. Ты меня слышишь?

До амбалов оставалось расстояние меньше, чем в один дом. У того, кто вышел с места водителя, в руках сверкнул огромный нож, который он не спеша доставал из кожаной удлиненной куртки. Второй верзила остановился у багажника машины, как будто готовясь что-то достать из него. Макс еще больше сбросил скорость и очень медленно проехал мимо, давая себе возможность максимально их рассмотреть.

Через пять домов начиналась главная дорога, залитая светом фонарей. Почти перед главной дорогой стояла еще одна машина, но, пока не зажглись ее фары, она почти сливалась с уличными тенями. Водитель резко нажал по газам и попытался рвануть вперед так, чтобы Макс не понял, кто же сидит в машине. Машина была полностью не тонированной иномаркой и принадлежала местному таксисту. Теперь уже Макс гнал за ним как мог. Сейчас для него не существовало ни правил дорожного движения, ни препятствий на ней. Пролетев на бешеной скорости несколько светофоров, Мария, уже не выдерживая, задала ему вопрос:

– Что ты творишь?

– Ты видишь ту черную иномарку с шашечками? – глаза Макса наливались яростью.

– Безусловно.

– А знаешь, кто едет на заднем сиденье? – Макс почти орал.

– Нет.

– Там едет моя толстовка. Ты понимаешь меня, Мари? МОЯ ТОЛСТОВКА!!!

– Не совсем понимаю.

– Ира, моя обожаемая жена, едет на заднем сиденье такси в моей толстовке. Ты была абсолютно права, теперь я узрел дирижера.

На последних секундах зеленого света светофора такси все же успело нырнуть в перпендикулярный поток машин, и преследование оборвалось. Макс молчал. Молчала и Мари. Он еще минут тридцать ездил по центру города, пытаясь прояснить для себя, есть ли за ним хвост? Характер хвоста поменялся. Теперь его преследовала всего лишь одна машина, которая стабильно старалась держаться от них на некотором расстоянии. Но как ее можно не заметить? Особенно, если ты живешь в небольшом провинциальном городке, в котором после восьми вечера становится безлюдно. «Неприметный» наблюдатель был как на ладони. Макс продолжал молчать.

Мари иногда посматривала на него, и от того, что она видела, у нее сжималось сердце от боли. Пик погонь прошел, и Макс пытался принять увиденное им. Слезы жгли ему глаза, но он не позволял себе плакать. Было видно, что с ним творилось что-то страшное. Удар ножом в спину от самого близкого ему человека.

Мари надоела эта молчанка, надо было принимать кардинальные решения. Она привлекла внимание Макса, показывая жестом, что машина может прослушиваться. Он ее понял. Они начали беседовать на одну из общих тем, чтобы путь к дому Мари был хоть как-то окрашен.

– Так значит, ты предлагаешь завтра пересечься с ним и посмотреть помещение под офис? – начал разговор Макс.

– А что тянуть? После Нового года всем нужны деньги. Я думаю, что с ним можно поторговаться. Мне нравится расположение этого объекта.

– Я бы не спешил, Мари, мне кажется, будут еще предложения по центральному району.

– Ну, пожалуйста, пожалуйста… – стала надувать губки Мари.

– Хорошо. Давай тогда ближе к обеду. Я постараюсь вырваться к тебе на полчасика.

Они почти подъехали к дому Марии. Она показала жестом Максу на часы и подняла указательный палец наверх, давая ему понять, что встречаемся здесь через час. Он кивнул.

Поднявшись аккуратно, чтобы никого не разбудить, по деревянным ступенькам в свою квартиру, Мари прошлась по комнатам, убедившись, что вся семья спала глубоким сном. Вымыв голову, она вытащила свой дорожный ридикюль. «Мне нужны только рабочие инструменты», – решила Мария и, двигаясь от артефакта к артефакту, стала прикидывать уровень работы, который ей предстоит сделать, и что ей может понадобиться. Вспомнив, что на Макса сильно произвели впечатления всего лишь ее черные свечи, она решила учесть и эти нюансы. Лапки лягушек, карты, атрибутика жертвоприношения остались нетронутыми. Заглянув в шкаф с одеждой, она взяла свой комплект для ежедневных тренировок, запасной свитер и брюки. Надев свой костюм для поездок, она отправила Максу сообщение «Через 15 минут набери мне». Понимая, что поездка может занять больше, чем несколько дней, Мари написала записку своим родным: «Я уехала к буддистам. Буду звонить вам сама. Не скучайте». Где ее могут не искать и отнестись с пониманием ко столь резкому отбытию? Только у верующих фанатиков. Определившись с этой версией, она решила, что это не вызовет никаких подозрений у ее семьи. Также потихонечку, на цыпочках, Мария выскользнула из дома.

Оставив Мари у ворот ее дома и убедившись, что с ней все хорошо, Макс поехал к своей матери. Еще днем он сказал Ире, что неважно себя чувствует и, чтобы не заразить новорожденного ребенка, пересидит с температурой у матери. У него действительно был небольшой насморк, но подробности о серьезности его простуды были сильно преувеличены.

Когда Макс приехал к родителям, они еще не спали. Состояние своего возбуждения он скрыть не мог. До самых ворот его провожал «почти неприметный друг». Макс бурлил эмоциями и, понимая неестественность своего состояния для этого времени суток, искал в голове повод, чтобы что-то объяснить родителям, но не вызвать в них тревоги.

Повод нашел Макса сам. Галина Альбертовна ждала сына для разговора. Она понимала, что разговоры о простуде ее чада весьма преувеличены, а то, что происходит между ним и Ириной, ей было совершенно непонятно. Но то, что сын последние несколько дней не ночует дома, уже не на шутку начинало тревожить ее. Галина Альбертовна была деловой женщиной, и стиль ее разговора был весьма конструктивный.

– Привет, мамуль, почему ты еще не спишь? – поздоровавшись, поцеловал ее в щечку Макс и сразу же постарался отвернуться, чтобы она не заметила накала возбуждения в его глазах. Он взял турку, намереваясь сварить себе натуральный кофе, и повернулся к ней спиной.

– Я обеспокоена вашими отношениями. Что происходит, сынок? – Галина Альбертовна решила задать сыну прямой вопрос в лоб.

– Ничего не происходит, мам. Я просто не хочу заразить Киру.

– Чем заразить? Воспалением хитрости? – глаза матери буравили его спину, а тон означал лишь одно: сегодня шутить она не намерена. – Я хочу, чтобы ты собрался и поехал к себе домой.

– Нет, – Макс стал понимать, что, поддержав тему скандала, он выиграет время. Больше пока ему ничего было не нужно.

– Максим, у вас семья. Не разрушай ее. Ирина, конечно, не та жена, какую я мечтала видеть рядом с тобой, но не так уж и плоха по сравнению с другими.

– Мам, ты не знаешь, о чем говоришь. Я сказал, что не поеду, – Макс наконец-то повернулся к матери лицом вместе с чашечкой кофе, и она увидела, что глаза сына горели яростью. Пока он был повернут к ней спиной, тон его голоса никоим образом ее не настораживал.

– Что происходит, ты мне можешь объяснить? Я разговаривала сегодня с Ириной, она уверила меня, что у тебя появилась любовница.

– А, она уже уверяет? Факты на стол к тебе положила? – Макс уже не сдерживал себя.

– Я хочу, чтобы ты собрался, поехал домой и помирился с женой. Кто бы у тебя ни появился – это не повод разрушать семью.

– Повод или не повод – это решать только мне, – Макс почти залпом выпил маленькую чашечку кофе.

– Ты категорически отказываешься ехать домой? – продолжая гнуть свою линию, безапелляционным, требовательным голосом спросила Галина Альбертовна.

– Нет, не категорически отказываюсь, но мне бы не хотелось, чтобы ты делала какие-то скоропалительные выводы.

Макс встал из-за стола и направился в свою комнату. Разговор с матерью принимал такой оборот, что сбор вещей как раз был ему сейчас необходим. Галина Альбертовна, не собираясь сдаваться, направилась вслед за ним. Увидев, что сын собирает вещи, и обрадовавшись, что добилась своего, она уже более мягко добавила:

– Сынок, ты молод, в семейной жизни на некоторые вещи надо реагировать более гуманно.

– Не переживай, мам, от моей гуманности ох@ еют.

Макс застегнул свою дорожную сумку, еще раз проверил документы в своем рабочем портфеле. Повернулся к матери и сказал:

– Ты хочешь, чтобы я уехал – я уеду. Но я тебя прошу, будь аккуратна в своих выводах.

Звук уведомления на телефоне Максима сообщил о приходе смс. Мари писала, что через 15 минут она будет готова. «Отлично, – решил Макс. – Очень вовремя, моя хорошая». Он вышел во двор, кинул вещи в машину, поцеловал мать и уехал. Максим понимал, что звонить в первом часу Ирине она не будет, уточняя, доехал ли сын домой. «Утром я поговорю с мамой», – решил Максим и сосредоточился на том, чтобы забрать Мари из дома.

Хвоста за ним не было. Город почти окончательно опустел и медленно стал покрываться обильным снегом. Он позвонил Мари и сказал, что подъедет к ней через пару минут, но перед воротами дома Мари он увидел дорогую тонированную иномарку. За ее домом была установлена слежка. Он снова набрал Марии и попросил, чтобы она прошла к нему навстречу полквартала. Как только Мария вышла из дома и направилась к припаркованному джипу Макса, иномарка вальяжно откатилась от ворот дома, давая возможность понять: «ребята, вы на прицеле». Как только дверца машины захлопнулась за Марией, Макс со всей силы нажал на педаль газа и, нарушая все возможные и невозможные правила дорожного движения, взял курс на выезд из города.

Иномарка, проехав за ними большую часть города, явно давала понять: «никуда вы от нас не денетесь», и шла впритык джипу Макса. Анализируя складывающуюся ситуацию, Макс осознал, что последний светофор, к которому он приближался, – это его последняя надежда. Делая вид, что он стал перестраиваться в трехполосной полосе, Макс резко свернул на гравийную обочину. Минуя три ряда машин перед собой, он на полной скорости проехал мимо мигающего светофора. Зажегся пешеходный переход, и машин двадцать остановились на перекрестке. Где-то среди них стояла и тонированная черная иномарка. Макс гнал безостановочно и больше тридцати минут постоянно посматривал на зеркала, проверяя, есть ли погоня. Убедившись, что они оторвались, он повернулся к Мари и сказал:

– Думаю, что они просто не вызвали никого себе в подмогу. За твоим домом оставили наблюдение, но того, что ты можешь выйти из дома после часа ночи и вместе со мной покинуть город, они явно не ожидали.

– Самое страшное впереди, Макс, – ответила Мари. – Скажи мне, пожалуйста, как далеко ты позволял себе уезжать из дома без супруги? Меня интересует название города.

Макс поежился от тона голоса Марии. Было понятно, что она что-то пытается просчитать и предотвратить. Сосредоточившись на вопросе Мари, он назвал город примерно в 650 км от них. Живя с Ириной, он не мог припомнить, чтобы уезжал от нее дальше этого города.

– Мы будем проезжать его примерно через шесть часов. Я подумаю, что можно будет сделать, – ответила Мари. Помолчав немного, она спросила: – Куда мы едем?

– В столицу, моя хорошая, в нашем крае я не чувствую себя в безопасности. Единственный мой друг, которому я могу доверять, уже в курсе нашего приезда. Он нас ждет. Все будем решать уже на месте.

– Хорошо, – ответила Мари. – Как скажешь.

Только сейчас Максим обратил внимание на внешний вид Марии: черный, почти облегающий, костюм подчеркивал всю сексуальность ее тела. Этот костюм немного напоминал военную спецформу, но в то же время был с определенной долей гламурного шика. В этой одежде Мари напоминала Максу наемного киллера или какого-то героя из детства, которого он сейчас не мог вспомнить. Ее волосы были аккуратно подколоты элегантной заколкой, а на руке он заметил часы и шипованный браслет. Ни одного лишнего движения. От нее исходили полная сосредоточенность и собранность. Даже в такой опасной ситуации он не мог оторвать от нее взгляд.

Макс был немного удивлен стилю и поведению Марии. Уже без подозрения, а с полной уверенностью он сделал вывод, что даже не представляет себе, КТО сидит рядом с ним. Вывод пришел к нему под звуки бешено стучащегося сердца. Она была очень знакомой незнакомкой, воплощением смелости и ужаса одновременно, его «хорошей» и его сопровождающей. За это он особенно был ей благодарен. Так ли часто в тяжелых ситуациях нам посылают «проводников»? Что хорошего он сделал в жизни, что в такой решающий момент судьба не оставила его в одиночестве? Он раз за разом отматывал последние несколько часов назад, пытаясь все проанализировать холодной головой, но юридический склад ума не позволял логически объяснить произошедшие события. Осознание срыва спланированного убийства вперемешку с ритуальностью и фактом того, что он сейчас жив, в буквальном смысле взрывали его мозг огненной болью. Страхи, ощущения, размышления неслись в его мыслях быстрее, чем он мог их осознать.

Хлопья снега бились о лобовое стекло джипа Макса. На плохо освещенной дороге он ехал, рассчитывая на свет фар своей машины. Ехал настолько быстро, насколько хватало смелости. Он думал о том, как, анализируя ситуацию, он мог признавать свою панику, животный страх, хаос мыслей настолько, насколько мог успевать за ними. Это было мерзкое ощущение подопытной безмозглой мыши. Подобно тому, как на трассе тебя контролирует погода, в счастливой жизни, оказывается, тебе отводят роль слабоумной пешки. Но роль от «главного дирижера». Честь!

Неожиданно Макс вскрикнул от пронзившей его боли. Ощущение, словно с копчика вытянули живую нить «тебя». Его затрясло, ладони вспотели, и четкость картинки перед глазами пропала на долю секунд.

Он услышал голос Мари:

– Прости, так было надо. Мы преодолели расстояние в 6 часов от дома. Я работала над фантомом твоего энергетического двойника. Те, кто с тобой сейчас работает, тебя и отслеживают. А нам с тобой надо выиграть время. Двойник отвлечет их внимание как минимум на сутки. В столице нас уже будут ждать другие события.

Макс слышал все, что она сказала. Мозг просто воспринял слова как информацию. Он не реагировал эмоционально, потому что не понимал смысла слов, сказанных ею. Ему казалось, что он просто смотрит кино со стороны. Какие энергетические двойники? О чем она только что ему поведала? Поток вопросов Макса в голове сменился физической болью. Боль по всему позвоночнику до звездочек в глазах. И ему показалось, что кто-то сверху дал ему «подзатыльник». Типа, прими информацию к сведению и не умничай.

Он повернулся к Мари и произнес:

– Прости, моя хорошая, мне не всегда понятно, о чем ты говоришь. События последних часов больше мне напоминают триллер с самим собой в главной роли. Мне не верится во все, что происходит, и я сейчас убегаю, гонимый животным страхом. Паника от того, что я не понимаю, с чем имею дело, и ощущение пешки невыносимы мне. Слишком счастливая жизнь была у меня с женой, чтобы принять то, что увидели сегодня мои глаза. Встреча с тобой полностью перевернула мое сознание, и я не хочу обидеть тебя своими сомнениями или неверием. Я рад, очень рад, что в этой ситуации именно ты пришла в мою жизнь как спасение. Мне необходимо время, чтобы во всем разобраться.

– Понимаю, – ответила Мари. Она чувствовала физическую боль внутреннего хаоса Макса. Облокотившись на холодное стекло, она откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Мысль о курином бульоне вызвала у нее улыбку…

Глава 2

Куриный бульон

В один из зимних вечеров Мари пыталась принять решение. Она ходила по своей квартире и никак не могла найти, чем заняться. В огромной библиотеке своих книг она искала произведение, которое ее отвлечет. Но, прочитав пару глав, она возвращала книгу на место. Подходила к окну и ловила себя на мысли, что даже не видит зимнего пейзажа за окном.

Пыталась гулять по городу, ходить по магазинам, даже программа «блондинка в салоне» была испробована.

Безрезультатно. Ничто из перечисленного не могло ее отвлечь от тягостных мыслей о предстоящем.

Несколько недель назад ей кинули сообщение на ментал о новом клиенте. Казалось, не было ничего необычного. Просто бедолага, от которого наверху еще не отказались. Но ощущение жжения в грудине сообщало ей о плохом предчувствии. Все эти дни она пыталась понять, что происходит, проанализировать ситуацию и «подстелить соломки», как говорят в народе. Картина не менялась. Ощущение тревоги было, а информации дополнительной не было.

Приняв решение, что она берется за этого клиента, Мари вышла из дома в двенадцатом часу ночи. На календаре январь – самый разгар новогодних праздников. На улицах города не было ни души. Идя под городскими яркими фонарями, она ощущала скрежет снега под ногами, январский мороз на щеках и какую-то легкую эйфорию от принятого ею решения. Только так можно было разобраться с собственным нехорошим предчувствием – согласиться на испытание и пройти его до конца. Чтобы поздравить себя с принятием решения, Мари решила, что именно сейчас ей хочется домашнего куриного бульона. Вот так она и шагала по зимним центральным улочкам в круглосуточный магазин за куриной тушкой.

Выйдя из магазина, Мари решила, что для разнообразия маршрута она пойдет домой по другой дороге. но, пройдя полквартала, она резко обернулась на свист колес вылетевшего из туннеля позади нее черного джипа. В ближайших пятидесяти метрах по прямой начинались высокие городские елки, красиво обрамлявшие одну из центральных городских улочек. Она надеялась дойти до них раньше, чем ее заметит машина. Ходить в такое время в одиночестве по небольшому провинциальному городку с криминальной репутацией было совсем не безопасно. Но надежды Мари были в мгновение ока разрушены. Джип пролетел на огромной скорости мимо нее, и Мари заметила, что водитель махнул ей рукой. Она махнула в ответ, почитая традиции города, решив, что на этом ее тревоги закончены. Но, спустя каких-то пару секунд, Мари боковым зрением увидела, как пролетевший мимо нее джип резко развернулся в ее сторону. Нарушая две сплошные полосы под центральными камерами видеофиксации, машина резко остановилась всего в нескольких шагах от нее. Мари остановилась, освещенная яркими фарами машины. Модель и номера региона на номерах лишь подтверждали, что водитель машины не местный. Она видела через тонировку лобового стекла, что на переднем сидении двое мужчин что-то между собой обсуждают. Наконец, водительская дверь открылась, и к ней направился молодой, модно одетый парень. Мари вцепилась в куриную тушку, как в свой спасательный круг. Она напряженно наблюдала, как расстояние между ними обоими сокращается, и в конце концов парень остановился на расстоянии вытянутой руки.

– Добрый вечер, меня зовут Максим, – он протянул ей свою руку.

Она какое-то время колебалась, но протянула руку в ответ:

– Мари.

Заряд от их рукопожатия прошел даже сквозь ее легкие перчатки, и, всмотревшись внимательно в его глаза, она поняла: это мой клиент! Понимая, что желание отведать куриный бульон оказалось судьбоносным, она рассмеялась от всей души, выпуская все свое напряжение.

Очарованный смехом незнакомки парень, не выпуская ее руки, пытался налюбоваться ею: девушка была среднего роста, с белыми распущенными волосами, в красивой белой шубке средней длины, в черных джинсах и высоких черных сапогах. Она стояла под прозрачным зонтиком, припорошенным искрящимся снегом, и звонко смеялась. К груди она прижимала куриную тушку в подложке, что вызвало у него улыбку.

– Могу я вас подвезти домой? Вы выбрали не очень удачное время для прогулок, – произнес Максим, все так же не выпуская ее руки.

– Моя прогулка делового характера, как вы можете видеть, – ответила Мари и как-то по-особенному обняла куриную тушку своей белоснежной, усыпанной стразами перчаткой.

– Я обратил на это внимание, – улыбнулся Максим. – Могу я вас на днях пригласить на чашечку кофе?

– Ну, если завтра вы вспомните о нашей встрече, то можете пригласить. Судя по стилю вашей езды и легкому запаху алкоголя, ваш вечер сегодня удался? – Мари лукаво улыбнулась. Она заметила, что ее слова его немного смутили, но ей было непонятно, почему парень «трезвел» прямо у нее на глазах.

– Можно ваш номер телефона?

– Запомните?

– Очень постараюсь, – честно ответил Максим, понимая, что у него даже флиртовать с этой барышней получается как-то скверно.

Мари, не торопясь, продиктовала свой номер, понимая, что Максим не сводит с нее своих глаз.

– Вас что-то смущает? – задала она ему вопрос.

– Совпадение, – ответил он и улыбнулся. – Вы продиктовали мой номер телефона, за изменением последних двух цифр, – Максим наконец выпустил руку Мари и облегченно выдохнул. Он точно запомнит ее номер!

– С наступающими вас праздниками, – произнесла Мари, сверкнув зелеными глазами. – Будьте осторожны, дороги ледяные.

Она резко развернулась и продолжила свой путь домой.

Максим какое-то время еще смотрел вслед Мари, понимая, что их встреча подействовала на него на удивление отрезвляюще. Опомнившись на звук сигнала, раздавшийся из машины, он решил, что такую необычную встречу надо отметить. Максим развернулся и пошел к своей машине. Друг, которого он вез домой, должен срочно поехать вместе с ним в бар. Так он решил!

Максим сидел в полупустом кафе и ждал Мари. С момента их встречи прошло несколько дней, прежде чем он решился ей позвонить. Сперва ему пришло в голову, что перед встречей с этой девушкой надо хотя бы выйти из «праздничного запоя». Сейчас он настолько нервничал, что заказал себе еще один бокал пива. «Зачем я трезвел, если сейчас снова напиваюсь?» – пытался размышлять он, но мысли «вязли» в хмельной пеночке. От того, что каждый глоток пива согревал и прибавлял смелости, размышления об этикете уходили на второй план.

Эта девушка вызывала в нем ощущение долгожданной встречи. Но как такое возможно? Если, по собственному мнению, он счастлив в браке и целенаправленно никого не искал? Да, периодически оказывался в некоторые вечера абсолютно свободным, но ведь так делают все мужчины? Чтобы разобраться с собственными ощущениями, Максим принял решение увидеться с Мари. Ему хотелось по классике опоздать на встречу, чтобы показать свою важность, и кто здесь будет главный. В итоге, приехал на 20 минут раньше. Думать обо всех этих нелогичных мелочах было невыносимо для него, поэтому он просто сидел и попивал свой хмельной напиток. Мари пришла на встречу вовремя.

– Спасибо за приглашение. Прекрасное место выбрал, – Мари положила на мягкий диванчик свою шубку и села напротив него.

Максим мельком изучил Мари с головы до ног и убедился, что она ему не причудилась. От этого странное чувство внутри усилилось, и Макс произнес:

– У меня такое ощущение, что мы с тобой давно знакомы.

Ему прямо-таки полегчало от этой прямолинейности, и он решил, что ничего не потеряет, если будет хотя бы с одним человеком разговаривать максимально правдиво.

– За комплимент спасибо. Но знакомы мы вряд ли. А по поводу твоего ощущения, можно и прояснить, на основании чего оно строится. Для начала, давай хотя бы познакомимся друг с другом.

К их столику подошел официант, и, пока Мари делала заказ, Макс более внимательно начал присматриваться к ней. Необычная, умная, блондинка? Серьезно? Такое что, бывает в жизни? Или она исключение: одна на миллион? Понимая, что встреча будет долгой, Макс заказал себе еще бокальчик пива. Вечер становился все более интригующим.

– Максим, а по отчеству?

– Зачем тебе мое отчество?

– Я не знаю твоей должности. Может, так правильнее будет строиться диалог.

– По должности я – пастух первого разряда, – Макс улыбнулся, сам восхитившись своей шуткой.

– М-м-м, у перворазрядников такая перспектива для карьерного роста, – поддерживая шутку Максима, Мари не удержалась и рассмеялась.

– Да, перспектива у пастухов, как у Шариков из анекдота. Ты необычно как-то на все реагируешь, – Максиму все больше нравилось чувство легкости, которое зарождалось между ними в процессе беседы.

– А как правильно реагировать, чтобы не выделяться из толпы? – Мари с совершенно серьезным видом посмотрела на своего собеседника.

– Мне нравятся люди, которые живут на полную катушку. Просто обычно блондинки тупые. Не так часто в этом городе можно встретить эрудированную женственную девушку. И чем ты занимаешься?

– Я – практикующий психолог и начинающий меценат.

Мари изящно отпила глоточек кофе из чашечки и поставила ее на блюдце. В ее ответе и жесте чувствовалось столько шарма и уверенности, что Максим невольно залюбовался ею.

– А какие увлечения у тебя? – задала она вопрос Максу.

– Я многоженец, алкоголик и наркоман, – Максим внимательно следил за реакцией Мари на его ответ, потому что задал ей вопрос-проверку для умной девушки.

– А говоришь, у пастуха карьеры не бывает, – рассмеялась Мари. – Верю твоему искреннему рассказу о себе. Но есть же у тебя официальная версия для общества?

– Я – директор сети золотых магазинов, – Макс, уже не сдерживаясь, закатился смехом. – Все-все, – произнес Макс, – я уже почти оклемался от смеха.

А у тебя редкий талант – смешить, – обратился он к девушке.

– О, я вообще многогранна, – ответила на его комплимент Мари.

– А после выпитого спиртного ты мне кажешься еще и очень сексуальной.

«А клиент у меня с «хамской» прошивкой», – подумала Мари, но в ответ лишь улыбнулась. В любой другой ситуации Мари никогда не прощала подобное обращение своим собеседникам. Могла резко встать и уйти без комментариев. Но здесь, напротив нее, сейчас сидит будущее задание, и она дала возможность ему задавать тон их беседы.

Прошел целый час, и Мари до сих пор не понимала сути своего задания. Да, Максим был невротиком. По меркам этого города, стабильный бизнесмен. Он был зависимым, но амплитуда удовольствий зависела от происходящего в его жизни. Макс утверждал, что был счастлив в браке и имел новорожденную дочь. Какая же помощь требовалась этому существу, что его судьбой озадачились небеса?

Поток мыслей Марии привел ее к выводу о том, что необходимо выждать. Похоже, что проблема была спрятана в самом клиенте и оберегалась не только им, но и происходящими событиями и персонажами вокруг него. Она разрешила Максиму довезти ее до дома, поблагодарила за вечер и приняла для себя неприятное решение – ждать. Ожидание в человеческом мире сравни пытке. Все, что можно взять и решить, по мнению людей, должно созреть и упасть им в руки. А потом они еще утверждают, что с уважением относятся ко «времени». Мари улыбнулась. По крайней мере, контакт с клиентом налажен. Это отлично.

Максим остался в восторге от встречи с Мари. В небольшом городке встречался определенный типаж девиц: одежда вульгарного поведения и инкубаторское мышление «люблю-куплю». Юридический склад ума и жилка бизнесмена в Максе были всегда открыты людям профессиональным, целеустремленным и деловым. Как это все могло сочетаться в одной девушке, тем более из провинциального городка, было для него удивительным. Или она приезжая? Макс решил не отказываться от интересной собеседницы. Возможно, если дать ей возможность раскрыться, окажется, что она такая же, как все, чему он не сильно удивится.

На следующий день после их встречи он прислал ей на телефон несколько забавных картинок и анекдот. Мари отреагировала смайликом. Так продолжалось еще несколько переписок. Она либо поддерживала его коротким комментарием, либо в ответ высылала смайлик, но не задавала больше никаких вопросов о нем. Это было очень странно. Макс несколько раз звонил ей, но в разговоре она не делала попыток «ввалиться на его территорию». Он сделал вывод, что Мари самодостаточна по жизни. Макс всегда считал, что, когда человек полноценно проживает свою жизнь, у него нет ни времени, ни интереса лезть в чужую. Это заслуживало уважения!

Максим поддерживал общение с этой девушкой, понимая, что его тянет к ней все больше и больше.

В один из дней он решился подъехать к ее дому.

Просьба, с которой он собирался к ней обратиться, была последней его «проверкой».

– Мари, все, кто близко знают меня, дают мне один и тот же совет: «Обратись к психологу». Мне рекомендовали специалистов, и я честно записывал их контакты, но так никому и не набрал. Ты сказала, что практикуешь личностную терапию. Психолог, это же как врач, верно? Без доверия результат невозможен? – решил немного поумничать Максим, внимательно при этом следя за реакцией Мари. – Я доверяю тебе. Можешь провести со мной несколько занятий? Я все оплачу.

Мари несколько секунд молча смотрела на него. Она понимала, что Макс начал активно прокладывать к ней свою тропинку. Близкий контакт между ними был невозможен, но пока она не могла ему об этом сказать. Чтобы разобраться в своем задании, сейчас она готова была поддерживать любую его инициативу, поэтому ответила сосредоточенно и спокойно:

– Про терапию ты должен знать одно: обратной дороги в ней нет. И даже после одного занятия вернуться к Максиму, который сидит передо мной, будет уже невозможно. У меня есть к тебе несколько встречных просьб. Час твоего времени, когда ты не будешь отвлекаться на телефон. Пустое помещение. Блокнот и ручка с собой. И оплата. Если ты отдаешь себе отчет в озвученном сейчас мною тезисе терапии, я готова уделить тебе несколько занятий.

– А почему только несколько, – немного обидевшись, переспросил Максим.

– Потому что с людьми, которые хотят дружить со мной, я не веду практик. Мы с тобой один раз виделись, пару дней списывались. Здесь, на практике, я могу позволить себе удовлетворить твой интерес. Но только на несколько занятий. Тебе же это интересует? Как работает система?

Макс был немного ошарашен ее ответом и серьезностью. Все его желание весело пофлиртовать, с которым он к ней ехал, куда-то улетучилось. Сейчас ему уже принципиально не хотелось говорить ей «нет», но то, что поджилки у него затряслись от страха, он не мог не заметить.

– Когда решишь вопрос с помещением и временем, звони, – Мари молча вышла из машины, пресекая попытки Макса для дальнейшего диалога. Она была счастлива ухватиться за ниточку его инициативы. У нее до сих пор не было ответа на то, в чем конкретно заключается ее задание, а здесь маленький, но шанс. Рассусоливать тему терапии было бы не слишком уважительно к данному процессу, поэтому она решила за них обоих и на сегодняшний вечер попрощалась с Максом.

Максим после ее ухода еще какое-то время стоял с включенными фарами и в полном молчании освещал забор ее дома. «Что это сейчас было?» – задавал он себе вопрос. Он сам для себя придумал такую клевую игру, как расколоть Мари, и казалось, что он был так близок к победе. Даже страшно было признаваться, что девчонка в один щелчок переиграла его в его же игре на «слабо».

Машина Максима остановилась на парковке нового девятиэтажного дома. Он открыл дверь машины и подал Мари руку. Дорожки были обледенелыми, а джентльменское нутро героя просто жаждало подвигов, пусть хоть и маленьких. Щелкнул последний оборот ключа, и дверь красивой модной студии распахнулась перед ними. Макс очень ждал восхищенной реакции Мари, ведь проблема выбора помещения для занятий оказалась той еще задачкой. Он пытался договориться со знакомыми коллегами об аренде их офиса на несколько часов, но внятно объяснить, для чего ему нужно помещение, не смог. Стены, в которых хранятся «кровно нажитые деньги», Максиму по-братски никто не доверил. Через несколько дней он понял, что с него хватит унижений перед друзьям, и снял квартиру.

– Макс, там, на постели, лежит комплект сменного белья и полотенец. Эта квартира только для наших встреч или не только для наших? – немного с ревностью в голосе произнесла Мари. Весело рассмеявшись, она посмотрела на него таким взглядом, в котором было понятно, что он перегнул палку.

– Я думал… – немного замялся Макс.

– Ты нашел прекрасное решение, Макс. Ту обстановку, которая комфортна тебе. Но давай договоримся: здесь у нас пройдет пара терапевтических сессий, и все, – она медленно подошла к Максиму и с улыбкой добавила: – Ты мучаешься вопросом, откуда я такая взялась, а сам обнажаешь напоказ мышление типичного горожанина этого города, где в стоимость заказа такси за сто рублей входит и сам таксист. Верно?

Макс и Мари весело рассмеялись. Развеяв нелепое напряжение, Мари прошла в гостиную, сняла свою шубку, вынесла в центр гостиной два стула с высокими спинками, поставила их друг напротив друга и пригласила Макса пройти и сесть. Макс мысленно печально вздохнул, потому что от внешнего вида Мари у него действительно застучало не только в висках. Все же Мари была в облегающих брюках, которые подчеркивали все самые аппетитные фрагменты ее тела и сообщали смотрящим на нее, что девушка посещает какой-то спортивный клуб, в шелковой белоснежной рубашке, которая реагировала на малейшие движения тела, и в кожаных сапогах до колен на высокой шпильке. «Мечта! Просто девушка-мечта», – про себя подумал Макс и сел напротив нее.

– Постарайся описать простыми словами то, какие эмоции ты сейчас испытываешь…

Так началось первое занятие терапией. Макс после первых десяти минут диалога вошел во вкус и не заметил, как пролетело время. Когда Мари остановила таймер, она еще какое-то время наблюдала за той эмоциональной тишиной, которая творилась с Максимом. Все его наивные представления о психологии были перевернуты за час. Таким осознанным он не ощущал себя уже очень давно. «Кто она?» – задавал он себе вопрос и не находил ответа. Просто смотрел на нее, любуясь, и был очень благодарен Ему за то, что первый в жизни его контакт с психологом выпал на профессионала.

Так, аккуратно раскрывая проблемы Макса, Мари провела с ним еще три сессии. Она старалась не залезать «в глубину», сохраняя их договоренность о занятиях, но добиваясь в конце каждой встречи практического результата. Она любила работать на результат. Занятия Мари проводила по мере того, как был готов к ним Макс, и практически остановила на это время закулисное общение между ними. Так было надо.

Однажды вечером она открыла свои записи по Максиму и изучила их еще раз. На первый взгляд, классический невротик. Заложник таких негативных переживаний, как: тревожность, подавленность, раздражительность, сниженный аппетит и в еде, и в сексуальной жизни (это читалось, хоть и вяло, но между строк). Человек умственного труда, с обаятельной улыбкой и напускной видимостью успешной жизни, расслаблялся через алкоголь и кокаин. Остроумный шутник, на постоянном «приколе». С навязанной «должностной» заботой о близких. Потому что так безопаснее, и потому что они не оставили ему возможности думать о себе. Считал себя счастливым в третьем браке, но постоянно искал какой-то иной любви. Доверчив. По-детски раним. Сложно переключаем. С нарушенной системой базовых потребностей.

Ее профессия помогала заглянуть внутрь сознания любого человека и рассмотреть его повнимательнее. Но это не могло быть ее заданием. Богатый человек нуждался в психологической помощи. И все? Так просто? Она перечитала записи каждого занятия, со своими дополнительными пометками, еще раз, подводя более детальные итоги работы с личностью молодого человека.

– Нет, нет, что-то здесь не так. Психолог я для Максима, а для Него я – исполнитель. Посланник с миссией. Ладно, на этих четырех занятиях я успела создать и запустить «проверочных жучков». Посмотрим, чем дышит королевский двор доблестного рыцаря Максимуса? И так ли все идеально в царстве хваленой любви? – вслух размышляла Мари. «Я выполню это задание, чего бы мне это ни стоило».

Она закрыла свои записи и подошла к окну, увидев полнолуние морозного января. Такая красота была в чистом, звездном небе. «Ждать». Такое привычное людское слово, но с таким непонятным значением для тех, кто понимал Красоту Жизни. Мари глубоко вздохнула. Легкий огонек жжения в груди как напоминание чего-то недоброго. Но Мари была уже не дома, не в своей комнате, наполненной загадочными размышлениями, а где-то далеко, среди полуночных ярких звезд… абсолютно свободной.

Спустя несколько дней ближе к девяти вечера пришло сообщение от Максима.

«Привет. У меня дома сейчас такие рамсы идут».

«Что не нравится?» «Невнимание».

«Его заметили?» «Ну да, новый Максим никому не нравится».

«Вооооообще».

«Бесит».

Мари улыбнулась. Одна из ловушек сработала.

Сейчас вскроется часть истинной подложки идеальных напускных отношений. Опасность была только в том, насколько Макс позволит ей увидеть арену разворачивающихся баталий, работающий механизм в действии, что происходило на самом деле между партнерами, и что начинало после этого происходить с ним, в частности. Вот что сейчас тревожило Мари.

Как поведет себя Максим? Через несколько минут пришло новое сообщение от него.

«Сердце выскакивает, какой я плохой. Высказывает с такой кучей эмоций. Просто убийство личности происходит».

«Проясняй, что не устраивает. Когда человек на эмоциях, это как разговор с алкоголиком. Можно узнать ВСЕ».

«Вышел из-под контроля. Хотят, чтобы был ручным».

«В бутылку в последнее время загнать не получается?.. понимаю ее панику».

«Психику сломать хочет. Слишком много обвинений, что я плохой».

«В чем суть скандала?»

«Сестричка добрая позвонила. Рассказала, что у меня занятия с психиатром».

«Щас пары выпустит. Каждый скандал под что-то заточен. Перед тобой выкатят новые задачи через женский шантаж на жалости. Сейчас из вас выиграет тот, кто первым заплачет».

«Она настаивает на прекращении терапии».

«Вот и требования заботливой жены. Дальше пойдут дополнительные требования: во благо семьи или вотрут, что заботятся о тебе. Но это всего лишь усиление контроля с ее стороны».

«Мне страшно и больно все это слышать от нее. Недовольство мной все время».

«Чего она добивается сейчас?»

«Чтобы я психанул и ушел из дома».

Макс на какое-то время замолчал. Мари размышляла над тем, что идеальная жена Максима имеет довольно странное поведение. Если она всех поддерживала и пыталась помочь ему встретиться с психологом, то довольно странно реагировала на победу. Макс же пришел к психологу. Значит, загоняли к определенному специалисту. Чего добивались? Ладно, скандал на основе сплетни от сестры, значит, их союз не построен на понимании и доверии. Если не доверяешь своему мужчине, значит, нет доверия никому из его породы. Жена использует эту новость, чтобы добиться каких-то своих целей. Женщина, которую обеспечивает муж, не работает и в понимании мужа имеет статус «идеальной», не может вести такую глупую игру.

Стоп! Мари улыбнулась. Игра! Конечно же, ее величество Игра! Это бытовая, мелкая истерика, с требованиями, шантажом и преследованием цели – все это ее игра. Мари была очень рада, что доверие Максима к ней позволило заглянуть сейчас за ширму. Идеальное королевство оказалось с гнильцой. Обнадеживало, что Макс все это время каким-то образом ей писал. Значит…

«Я набираю ванну».

«Похороны личности закончились? Венки отменяются?»

«Для чего я нужен?»

«Чтобы она жила для себя, а ты – для нее».

«В точку».

«Раз накрыла точка ох@евания, побудь в ней. Не сбегай. Ответ придет».

«Печально все слышать. Трясет всего. Хочу согреться. В голове просто каша от услышанного».

«Ты не один, Макс. И ты не единственный, кто через это проходит».

«Спасибо».

Мари стало очевидно, что этот тур закончился чистой победой Макса. Он «заплакал» первым, но по-своему. Он преломил ход своих привычных действий. Остается выяснить, чего на самом деле добивается его противник – любимая суженая. Создавалось впечатление, что она не единственный персонаж постановочной игры.

Ближе к двенадцати ночи Максим позвонил Мари и попросил ее выйти на улицу. Она села в машину и удивилась тому, что ей протягивали маленький букетик подснежников.

– Я выехал из дома, чтобы купить смесей ребенку, и не мог не заехать к тебе. Ты мой личный МЧС. Спасибо, что ты есть. Я очень этому рад. Ты самый лучший психолог в мире. И ты мне сделала потрясающий подарок всего несколькими занятиями. Я принял ванну, с удовольствием потом дома поел. С нее сошел весь пар, как ты и сказала. Но то, что я чувствую внутри, даже сложно словами описать. Короче, я счастлив, что изменил ход своих обычных действий. Осознание этого вызывает во мне глубокое уважение к самому себе. И за это новое подаренное чувство я тебе приехал сказать спасибо.

– Пожалуйста. И спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мой ангел.

Мари вышла из машины и поднялась в свою квартиру. Она обожала игру на результат. «Один – ноль», – тихо произнесла она. Она выиграла время, в течение которого клиент будет бороться за себя, и это главное. В деталях своего задания она потом разберется. Макс с ней больше не будет заниматься терапией, потому что терапия уже занимается Максом.

Глава 3

Мой Ангел

После ссоры с женой Макс начал вести себя по отношению к Мари, как влюбленный мартовский кот. Будь это в его силах, он вообще бы эту девушку никуда не отпускал. Эмоции, которые переполняли его, не укладывались ни в несколько предложений, ни в несколько дней разговоров о самом себе. Он настолько был опьянен новыми, живыми, эмоциональными чувствами, что напоминал ходячий адреналин.

Сейчас Макс пригласил Мари в ресторан пообедать, и, пока они ждали заказ, он решился озвучить ей свой следующий шаг:

– Ты мое счастье! А если по правде, то я просто очень рад, что мне Всевышний послал тебя.

Мари слегка прищурилась глазами. На мгновение показалось, что он… Но она всего лишь улыбнулась, смущенно опустив глаза. «Иногда слова людей близки к истине. Но люди практически не прислушиваются к своим словам и мыслям. Он сейчас думает, что это всего лишь красивое сочетание слов для флирта со мной», – подумала Мари. Она снова посмотрела на Макса с озорной улыбкой на губах.

Подошел официант с напитками и закусками. Макс тем временем продолжал:

– У меня сейчас в голове пишется сказка про маленького ангелочка, который живет в необыкновенной девушке. Смелого. Сильного. Сказочного. Вот послушай:

Мари начала смеяться так громко, что привлекла внимание всех сидящих за ланчем своим задорным смехом. Наконец, просмеявшись до слез, она задала Максиму вопрос:

– Эдуард Асадов – твой сказочный родственник? А за литературное чтение ставлю «отлично»!

Щеки Макса загорелись от продолжительного смеха Мари. Ко всем сильным сторонам этой девушки она оказалась еще и эрудированной. На момент мужской компьютер Макса подвис. Вывод был только один: он таких девушек еще не встречал. Улыбнувшись Мари, Макс продолжил:

– Я хочу пригласить тебя на свидание. Ведь в наше время одна встреча может перевернуть всю твою жизнь.

«Ты даже не представляешь себе, до какой степени перевернуть, – подумала Мари. – Содрал слова со статуса, какая банальность».

– Ну, что скажешь?

– А ты знаешь, я, пожалуй, соглашусь, – лукаво улыбнулась она. – Сюжетная линия доброй сказки покорила меня.

– Я счастлив, – как-то чересчур радостно произнес Макс. – Только ты, я и горы.

– И сказки… – произнесла Мари. И они снова рассмеялись.

После ланча Макс, окрыленный согласием Мари, удалился, чтобы приготовиться, и сообщил, что заедет за ней завтра в обед. Мари вернулась в свой рабочий офис. Опустившись в белое высокое кресло из светлой кожи, она носочком туфельки оттолкнулась и резко остановилась в полуобороте. «Какая интересная теория про лешего, Макс, – подумала Мари. – Одиночество в естественной среде? И крик души на подвиг, и смелость, и внимательность… В каком изгнании находится душа? И почему столько одиночества в кажущейся свободе? «Полная чаша собственной жизни» не радует…»

Мари сидела и задавала себе череду вопросов, вспоминая подетально их ланч и занятия. «Нет, здесь дело не только в терапии», – все больше и больше убеждалась она. Это очевидная часть кроссворда, и уровень ее подготовки подсказывал ей, что дело очень серьезное.

В мангальной беседке полыхал огонь и потрескивали дрова. Сладкий аромат горящего дерева окутывал и дарил некий уют на морозе. Максим был увлечен процессом розжига и приготовления шашлыка, давая какие-то дополнительные указания подходящему к нему помощнику. Мари сидела с бокалом вина в огромном кресле, выстланном медвежьей шкурой, и лениво наблюдала то за Максимом, то за тем, что происходило вокруг.

Закрытая территория под видеонаблюдением, состоящая из нескольких брусовых резных домиков с мангальными беседками у каждого строения. Огромная местность, по всей видимости, в теплое время года утопающая в зелени, с огромным бассейном, который был затянут специальным покрытием. Все же февраль-месяц на дворе. Вся эта красота в русском стиле находилась в окружении величественных гор и, судя по звукам, была близка к горной речке. Макс и Мари приехали сюда, когда уже смеркалось.

На территории отдыхали еще несколько семей, но на открытом воздухе находились только они с Максом. Необыкновенно свежий воздух и предчувствие сказочной ночной тишины веяли волшебством.

Мари, кружась в своих мыслях, не с первого раза услышала, как ее окликнул Макс. Он приглашал ее последовать за ним. Пройдя домик, который прилегал к их мангальной беседке, она с восторгом замерла, увидев открытую террасу, утопающую в мерцании всевозможных свечей, и сервированный под ужин на двух персон круглый стол. Помощник, шедший впереди, поставил в центр стола жареный, сочный шашлык и быстро удалился. Макс помог Мари сесть в огромное кресло и положил ей на колени пушистый плед, а сам сел напротив. В его глазах отражался огонь горящих свечей и, по всей видимости, своих надежд. Их ужин начался, а за ним и ожидаемый разговор.

– Мари, я тебя обожаю! Ты знаешь, не могу тебе не сказать, что я впервые за очень долгое время улыбаюсь душой. И всему этому причина – ты. Поднимаю бокал за тебя, моя хорошая! – Макс широко улыбнулся и легко коснулся своим бокалом ее бокал. Легкое «дзинь», казалось, отдалось в огне горящих свечей.

– Благодарю за прекрасный вечер. Все очень достойно, – ответила Мари.

– Мне очень легко с тобой. И, не поверишь, с самого первого дня нашей встречи, в кафе, я решил, что не буду тебе врать. У меня получается! – Со стороны казалось, что это признание стало неожиданным даже для Макса. – Ты какая-то сказочная…

– Сказочных женщин на Руси называли по-особенному, – Мари вела диалог, не отвлекаясь от своего кусочка шашлыка, смакуя его с таким аппетитом, что на это можно было засмотреться…

– Феями? – Макс вопросительно посмотрел на Мари и улыбнулся.

– Феи в европейском фольклоре. Ангелоподобные существа, делящиеся между собой по квалификациям и особенностям, – теперь Мари посмотрела вопросительно на Макса. Она знала, что его дотошный ум не отмахнется от поиска ответа на вопрос. Если уж Макс решил общаться с ней открытыми картами, она решила для начала приоткрыть и свои…

– «Сказочные женщины на Руси» … – еще раз произнес Макс. – Ведьмы. Ведьмы? – он округлил глаза. – А какое ты к ним имеешь отношение?

– На территории этого государства сказочных женщин зовут так, – спокойно ответила Мари.

Притом Макс в этот момент вообще перестал есть, а вот Мари, напротив, сидела и уплетала шашлык с аппетитом здорового мужика. Макс пытался убедить себя, что она его разыгрывает, но ничего в ее поведении не говорило в пользу розыгрыша. Мари чувствовала, что «чердак» Макса, скорее всего, не примет истины, но не жалела о том, что завела этот разговор. Подходило время прояснить ее роль в судьбе этого молодого мужчины. Можно считать этот разговор точкой отсчета волшебства.

Мари ела мясо без столовых приборов, впиваясь в прожаренные, сочные кусочки зубами. Она попробовала все соусы и предложенные закуски к мясу. Может, ужин в горной местности так влиял на ее аппетит. Со стороны, процесс наблюдения за ней поистине завораживал. Понимая, что пауза затягивается, она задала Максу вопрос:

– Ты уже наелся?

– Я как-то не понял то, что сейчас произошло, если честно, – ответил он.

– Макс, ты должен понять, что между друзьями не должно быть секретов, – Мари вернулась к еде, с удовлетворением отметив, что и Макс начал есть.

– Я как-то надеялся на нечто большее между нами, моя хорошая…

– Секс? – Мари отложила косточку и принялась тщательно вытирать пальчики влажным полотенцем, заранее приготовленным для них.

– Да. Полную близость, – Макс произносил слова уже с осторожностью, очень внимательно наблюдая за ней.

– Я предлагаю тост. Давай с тобой выпьем за волшебство! И как часто оно является последним спасительным средством в нашей жизни! – Мари подняла свой бокал вина, но чокаться не стала. Сделав пару глотков и не сводя глаз с Макса, она спросила: – Что ты знаешь о сексе с ведьмой? – Мари продолжала смотреть на Макса, и буйство огоньков отражалось в ее глазах. Она вальяжно откинулась на спинку уютного кресла, полностью завладев вниманием Макса и темой разговора.

– Я об этом никогда не думал, – ответил Макс и улыбнулся. – Мне кажется, что ты меня разыгрываешь. Ведьмы должны быть страшными, ну, я не знаю, скандальными. Они должны наводить ужас. А ты сплошной одуван и полное очарование, моя хорошая… – Макс взял свой бокал вина и решил, как ему казалось, подыграть Мари. Его сознание полностью отказывалось верить услышанному.

– Ага, значит, ты мне не поверил. Но прости, я продолжу, – она сделала глоток из бокала и произнесла, чуть замедлив темп своей речи: – Секс с ведьмой окунет тебя в потоки энергии. Он будет тебя жечь желанием изнутри, будет дарить тебе такие незабываемые ощущения кайфа, что никакие наркотики не смогут сравниться с ним. И после долгих половых актов, в которых ты будешь удивлять сам себя снова, и снова, и снова, когда восстановится твое дыхание, и голова вернется из космоса, ты сам себе задашь лишь один вопрос: «Смогу ли я господствовать над этой женщиной?» И ужас, переходящий в болезненную панику. Осознание обычности себя и необычности той, которая будет рядом. Поверь мне, забыть такую женщину уже не представляется возможным, собственно, как и быть рядом с ней.

– Ты сейчас добиваешься того, чтобы я почувствовал свою ущербность? – с обидой произнес Макс.

– Я пытаюсь достучаться до выбора в пользу разумности, а не животных инстинктов. Ты богат, популярен у женщин, быть приглашенным на твой день рождения – большая честь, и многие об этом знают в нашем городе. Пройди со мной путь дружбы. Он не будет долгим.

– Почему ты так решила? – почему-то шепотом с интересом задал свой вопрос Макс.

– Я здесь, потому что так надо, Макс. Тот, кто меня послал на помощь к тебе, дает тебе шанс. Уважаемый господин Шанс! В критические моменты жизни нас направляют на помощь тем, кто заслуживает шанса. Тебе я кажусь ангелом, но на самом деле я всего лишь часть Силы, которая пока еще заинтересована в твоей жизни. Тебе будет казаться, что все получается само собой, и удача на твоей стороне. Но удача – это спланированный результат. Это целый план разработанных и осуществленных мероприятий под индивидуального человека. Работа посланника многогранна, требует полной самоотдачи, точности, широких знаний в разных сферах. Решение поставленной задачи должно осуществиться без нанесения вреда окружающим, всему живому, если быть более точной. И поэтому спрос с «нуждающегося» очень высок! Посланники защищены особой Силой. Силой, для которой не существует времени, оговорок, избегания спроса за результат, за продолжение бесценных минут жизни. По окончании кризиса мы отходим. Поэтому наши встречи коротки. И поэтому я предлагаю тебе дружбу с честной, открытой позиции, – Мари замолчала. Она продолжала небольшими глотками пить вино и, не отводя глаз, наблюдать за Максом. Было ощущение, что он не услышал ничего из того, что она сейчас ему сказала.

– Ты решила меня напугать? – спросил ее Макс.

Да, точно. Сознание заблокировано. Все, что она пыталась донести до абонента, осталось вне зоны действия сети. «Ладно, – подумала Мари. – Сейчас подправим ситуацию и скроемся в тумане». Она колыхнула энергетическое пространство между ними, шепотком произнесла несколько слов и звучно щелкнула пальцами. Зеленые глаза Мари убедились, что сказанное стерлось из сознания Макса. Дальше по плану – сон. Макс, как очнувшись, произнес:

– Уже поздно, давай пойдем спать. Дом с двумя спальнями. Если ты не против, я пойду на второй этаж, – Макс поднялся, подошел к Мари, помогая ей встать из-за стола, и не спеша, под ручку, повел девушку в домик.

Полночь. «Скоро полнолуние», – подумала Мари. Какая же красота происходила на небе, среди миллиона ярких звезд. Прекрасный вечер. Правда, подозрительно спокойный…

Ночь – относительное время суток. В общепринятом смысле, ночь нужна для восстановления сил.

Ведьмам на службе спать не полагается, если кто-то

не знал…

…губы, накрашенные малиновой помадой, сквозь дым шептали:

На лице шепчущей была легкая паутинка старости. Тонкие струйки дыма стали расширяться, чернеть, преображаясь в рваные лохмотья. Они пытались лететь быстрее и быстрее, пытаясь мертвящими лапами ухватить Макса за колеса машины. Картинка стала перемещать свой ракурс, и стало понятно, что чернь тянется с кладбища. Шепчущая энергетически управляла видением. Пронизывая крючочками тело Максима, проникая в его мысли, думы, вливая туда тот слепок действий, который ей был нужен.

Связь отключилась…

Медитативное видение закончилось. Мари слегка улыбнулась. «Ну вот, теперь я верю, что я на задании», – тихо произнесла она. Детали женщины были не важны. Пока не важны. Готовится ловушка. Это было очевидно. Она заручилась помощью мертвых. И мертвых их города. Мари понимала, что «лохматые, черные струйки» помощников вели на местное кладбище. Она узнала строения и ландшафт. Значит, чтобы вытащить Макса из этой «ловушки», ей понадобится помощь мертвых с того же кладбища. В реальном мире магическая смертельная ловушка будет обставлена несколько иначе. Шепчущая оставляет за собой право определения и выбора места, и времени. Пока Мари не удавалось полностью просмотреть поле Макса, но она оставила эти попытки, осознав одно: ее следующее задание – это уберечь Макса от «ловушки». Дальнейший ход будет за Ним. И Он ей даст знать, когда это случится.

Мари пыталась вспомнить как можно больше деталей из этого видения. Впервые за долгий промежуток времени, она приблизилась к истинной причине нахождения «здесь и сейчас». Она сделала вывод, что Макс ведом, и уже очень давно. То, с какой легкостью давалась установка энергетической программы, говорило о том, что мыслями и телом ее клиента владеют по праву и в абсолюте. По ощущениям Мари, набор программ, которые закачали в Максима, будет отдельной темой. Работа со сложными энергетическими узлами – ее специализация. Все определится Им. Ведь в поле Максима есть то, что достучалось до Него. Кто-то вызвал службу спасения для этого мальчика. У проводника Максима есть основания за что-то биться с мглой. Значит, род еще не до конца умер, и связь с проводником должна осуществиться. Плохо было, что основные правила официально запрещали беспокоить мир мертвых, оставляя право за умершими на одностороннюю связь. Они не тревожат мир живых без надобности, и те должны уважительно относиться к этому. Пока Мари не решалась нарушить правила. Успеется при надобности.

Следуя за цепочкой своих рассуждений, Мари решила, что проводник Макса – это ушедший человек из его рода. Значит, можно навестить родовое гнездо. Может быть, там окажутся дополнительные подсказки. А вернее, рабочий материал для нее. Домовой дома матери Максима – Фима – вышел на связь практически мгновенно. Службе спасения от Него не было особой надобности представляться, и все, кого люди считают «волшебными существами», знают об этом.

Домовой ждал Мари в открытой беседке на улице, когда она перешагнула через ментальный барьер. Он сидел на качающихся качелях, и Мари присела рядом с ним. Со стороны могло показаться, что ветерок несильно раскачивал качели и две небольшие светящиеся точки парили над ними. На самом деле, Мари находилась на качелях вместе с домовым, отталкиваясь от земли одной ножкой. Непроявленный мир для того и не проявлен, чтобы сохранять «людские объяснения» событий. Внешний вид домового подтвердил догадки Мари. На нем была хоть и дорогая одежда, но уже заношенная. Значит, влачил свое существование в последнее время тяжело.

– Простите, – заговорил Фима, – я немного повздорил с котом. Вениамин закрылся в доме и не пускает меня. Вынужден вас принять вот здесь, в ледяной беседке.

– Я сюда не чаи горячие пришла пить, – ответила Мари, не удивляясь воспитанности домового. Это значило, что он служит роду интеллигентов в нескольких поколениях. – Вы с Веней знаете, что происходит. Мне нужен рабочий материал. Над Максимом нависла смертельная угроза.

– Род и дом загибаются с момента последней женитьбы Макса. Мне так больно смотреть, как гаснет сияние икон; семейные реликвии, источники изобилия и благополучие дома пожирает черная магия, – Фима не мог сдержать слез, проговаривая последние слова дрожащим голосом. – А мои подопечные… – начал было говорить Фима и не смог продолжить. Он махнул рукой и прижал ее к своему сердцу. Эмоциональная, сердечная боль домового за свой дом не находила больше слов. Лишь слезы…

– Поговори с Веней о том, о чем я тебя прошу. Видишь, Максу выслали помощь, с неба. В роде еще заинтересованы. Ты должен это понять. Предлагаю рискнуть и попробовать дать отпор, – Мари внимательно посмотрела на домового. Он притих. В глазах зажглась надежда. – Будь со мной на связи.

С этими словами Мари шагнула в портал и оказалась в своей комнатке в горах. За окном брезжил рассвет. Время сна прошло. Время «событий» приближалось. Надо было приготовиться.

Есть ли смысл искать кого-то, если приманка находилась в ее руках? «Сами придут», – решила Мари и потихонечку вышла из домика в рассветный туман. Звук бурлящей воды манил ее…

Макс проснулся раньше обычного, ибо аристократическая кровь в обычном своем расписании пробуждалась только к одиннадцати часам. Решая не сдавать позиций донжуанства, он принял душ, оделся и спустился вниз, надеясь застать Мари еще в постели. На стук она не отреагировала, и он приоткрыл дверь ее спальни. Утреннее солнце всюду заливало своими лучами ее спальню, но кровать была даже не тронута. Заволновавшись, Макс вышел во двор. Работники усадьбы сообщили, что девушка, которая приехала вчера с ним, уже много часов сидит на берегу реки. Макс попросил подать завтрак на берег реки. Выйдя через заднюю калитку усадьбы, он увидел небольшую лестницу, спускающуюся к самой реке и небольшому помосту у нее. Мари сидела в позе лотоса и играла на поющей чаше. Река вокруг нее бурлила белыми барашками, подпевая в такт необычным звукам. Стояла тишина морозного утра, но в окружении Мари, казалось, бурлило совсем другое время года.

– Доброе утро, моя хорошая. – Макс склонился над ней и поцеловал в холодную щечку.

– Доброе, соня. Выспался?

– На удивление, да! – ответил Макс. – Я заказал принести нам сюда завтрак. Так давно мечтал позавтракать с тобой в горах на свежем воздухе.

– Прекрасная мечта.

– А что ты делала? – Макс присел рядом с ней на мягкий пуф и накинул плед на колени.

– Работала, Макс, – Мари достала из кармана небольшой бархатный мешочек и убрала в него чашу.

– Ты странная, тебе кто-нибудь говорил об этом? – Макс залюбовался профилем Мари. Стройная девушка, сидевшая в позе лотоса, с идеально прямой спиной. Изгиб тонкой шейки был обрамлен локонами, а на голове была забавная шапочка, похожая на колпачок гнома, с огромным пушистым помпоном на верхушке. Кончик носа Мари и щечки были розоватыми, но складывалось впечатление, что она не ощущает холода. Глаза ее горели необычным глубоким светом, и, если бы Макс не знал Марию, он мог бы с уверенностью утверждать, что девчуля на дозе. Уж больно ярко сияли ее глазки.

– Ты про налитые ярким светом глаза? – Мари прочла его мысли на раз.

– …да. А как ты догадалась?

– Случайно, Макс. Это энергия от медитаций, и не более.

Послышался звук, и ребята оглянулись назад. Двое помощников усадьбы принесли завтрак и сервировали стол для них.

– Какие планы, Макс? – Мари подала руку Максу, и он помог ей подняться с пуфа.

– Скромные, моя девочка. Покорить твое сердце!

– Серьезнее, чем у Наполеона, я бы сказала, – улыбнулась Мари.

– Разреши за тобой поухаживать? – Макс, стараясь уже не потерять взгляда Мари, стал не спеша предлагать ей блюда на выбор.

Его внимательность и обаяние были видны во всем: жестах, комплиментах, шутках, темах для разговора. Макса переполняли эмоции, как горную реку наполняют бурные течения. Мари не пыталась мешать этим торжествующим минутам радости его души. Она была музой, которая вдохновляла и поддерживала Макса своим присутствием. Душа его, вырываясь в этих минутах радости на свободу, вливала в него мощными потоками силу и смелость.

Свет всегда улыбнется свету. Вот так и Мари, работник света, сейчас сидела и улыбалась светящейся душе Макса.

Оковы магии – очень коварные и невероятно жестокие тюремщики душ, и когда душа находится в изгнании по воле колдуна, свет ее затушен. Человек в такие времена бредет по жизни во мгле, в окружении подселенцев. Такие люди кажутся безумно свободными в своих действиях и решениях по жизни. На самом деле, внешняя оболочка всего лишь красивый фасад, сотворенный магией. Человек бредет в одиночестве, вслепую по жизни, без поддержки своей души: он просто ее не слышит.

Именно в такие периоды жизни люди берут на абордаж гадалок. Они используют их как проводников своей жизни. Ибо слеп человек без души. Проклятия имеют временные перекрестки – очень короткие отрезки времени, когда их можно снять, но Те, кто заинтересован в полном порабощении воли и захвате душевной силы, обычно очень тщательно стараются охранять своих «овец» в такие моменты. Без внешней помощи душам, отягощенным подобной черной магией, уже не выбраться из оков. Бывает, что, когда приходит помощь, душа уже слаба и отказывается бороться за себя. Она повинуется одобренной программе проклятия, подобно своему хозяину, который отказывается сопротивляться. Черные программы ставятся на человека с одобрения «наверху». Там же, «наверху», принимается решение и о снятии программы.

Испытание, как и карма, – слова и понятия многогранные. Люди обычно к таким вещам относятся крайне негативно, не понимая великого шанса – очищения, искупления, душевного роста в мудрости. Мари любовалась в эти минуты готовностью души Макса выбраться из темных магических оков. Его душа кричала о подвигах. Она уверяла, что по-прежнему смела и готова…

А вот момент «готовности» лучше переживать с запасными трусами, если у вас черепушка слабая…

Телефон Макса известил о новом сообщении. Он эмоционально схватил телефон и, прочитав сообщение, похоже, несколько раз подряд, резко изменился в лице. Улыбка сперва сменилась растерянностью, а потом лютым гневом.

– Моя жена написала, что ее великодушное терпение имеет границы. И дальше угроза в отношении моей жизни. Я ничего не понял. Ты прости, я отойду, мне надо перезвонить.

Мари легким жестом махнула рукой. Похоже, представление с участием ее клиента начиналось. Магический слепок начал моделироваться в реальности. Макс стоял на краю деревянного помоста и орал остервенело в телефонную трубку на жену. «Вот он, идеальный мир семейной жизни Максима», – подумала Мари. Закончив пить кофе, она аккуратно поставила чашечку на блюдце и не спеша поднялась по винтовой лестнице по направлению к домику. «Что ж, посмотрим, насколько Он уровняет ваши шансы, пока я здесь», – глаза Мари вспыхнули зеленым огнем, в голове она уже пошагово прокладывала себе маршрут на ближайшие часы.

Когда происходят подобные магические толчки, сдвиги в реальности, они подчинены основному правилу – гнать жертву с такой скоростью, чтобы она не находила время на размышления. Паника – лучший друг мага. Ведьмы, видя временные перекрестки, для обнуления всех негативных программ считывают пространство клиента на совсем другом уровне. У Мари пока не было контакта с проводником, просящим за Макса Его. И Фима молчал… В пространстве нет пустот. Есть лишь поступки и их последствия.

Джип Макса на большой скорости ехал по горным серпантинам. Он продолжал на повышенных тонах разговаривать по телефону с женой. Мари глазами искала знаки, которые могут ей помочь. Она готова была к активным действиям, и на одном из поворотов дороги ей попался указатель «мужской монастырь». Мари жестом указала Максиму изменение маршрута и дождалась, пока он положит трубку. Сделал он это, как раз притормаживая у ворот огромного старинного мужского монастыря.

– Он закрыт, Мари. Смотри, какой ржавый амбарный замок висит, – обратился он к ней.

– Для нас его откроют, – Мари открыла дверь джипа и, повернувшись к Максу, сказала: – Ты со мной?

– Я не понимаю, что ты творишь, но, конечно же, с тобой, – пробурчал на эмоциях Макс и закрыл машину на сигнализацию.

Он почти бежал за Мари, а та не шла, а буквально летела. Максиму, который шел за спиной девушки, казалось, что она идет прямо на боковую каменную стену.

– Мари, там же стена! – почти уже кричал ей Макс.

– Нет там стены. Разве ты не видишь, что это дорога, на которой есть остатки живой энергетики. Значит, по ней ходят люди, а если ходят, то не сквозь стены.

– Что ты за чушь несешь? Какая живая энергетика? Здесь нет ничего, кроме каменистой дороги, которую и дорогой-то назвать тяжело. Здесь даже травка не растет. Одни камни да булыжники вокруг, – не унимался Макс. – Какая живая энергетика? И монастырь выглядит почти заброшенным. Мари, ты меня слышишь?

Через несколько секунд все же догнав Мари, Макс открыл рот от удивления. В каменной боковой стене забора монастыря виднелась еле заметная, очень узкая калиточка. Она была скрыта за колоннами высокого забора, и, если бы Мари сейчас не стояла прямо перед ней, он бы никогда не догадался, что такое возможно. У монастыря был главный вход, врата которого были заперты на амбарный замок, значит… Вот как-то так размышляют обычные люди. Мари уже успела один раз постучать молоточком, по всей видимости, использовавшимся вместо звонка, по двери. Но стояла полная тишина. Мари постучала еще раз, а потом еще и еще… и, наконец, дверца калитки заскрипела вековыми петлями и приоткрылась на узенькую щель.

– Монастырь закрыт, – послышался тяжелый, недовольный голос.

– Я понимаю, мне нужен настоятель. Это срочно. Передайте ему, что это вопрос жизни и смерти, пожалуйста! – Мари, не прерывая зрительный контакт, сверлила взглядом монаха, давая понять, что никуда не уйдет, до тех пор, пока не получит то, за чем пришла. Со стороны было видно, что между ними идет некое противостояние.

– Хорошо. Подождите, – буркнул монах огромного роста и прикрыл калитку.

Это показалось Максу странным, но он не услышал шагов за калиткой. Ему в тот момент почудилось, что это был глюк. Ждали они недолго. Минут пять, а может, семь. Также не услышав никаких шагов, когда калитка распахнулась настежь, они увидели, что в проеме стоит невысокий, сгорбившийся дедушка, а за ним огромный амбал – монах, по всей видимости, который в первый раз беседовал с Мари.

– Святой отец, вопрос жизни и смерти, помогите, прошу! – Мари упала на одно колено и поцеловала манжет рясы батюшки.

– Встань, дочка. Я вас ждал. Вот, милая, давай присядем на эту скамью и поговорим, – батюшка указывал Мари на ствол упавшего дерева неподалеку, который, по всей видимости, использовался как скамья.

Макс не понимал, что происходит, и поэтому, как мышонок, поплелся следом. Его удивлению не было предела. Она сказала, что им откроют, и двери закрытого монастыря распахнулись. Кто эта девушка? Почему настоятель такого огромного храма ждал ее? Или все же их? Он прислушался к беседе настоятеля и Мари:

– Цельной картины нет, святой отец. Двигаюсь вслепую. Просящий за этого мальчика не выходит со мной на связь. Я собиралась на кладбище…

– Правила, дочка! – батюшка, оборвав ее на полуслове, сурово посмотрел на девушку из-под бровей.

Мари немного сжалась, но все же, набрав побольше воздуха в легкие, продолжила:

– Да, я помню. Сегодня утром получила небольшую картину предстоящего. Можно судить о крайне тяжелом положении дел. Я не вижу картину в целом, не понимаю сути своего задания, я… я… – Мари замолчала на полуслове. – Я переживаю за этого человека, – очень тихо добавила она.

Батюшка перевел свой взгляд на Максима. У Макса сложилось впечатление, что его просматривали рентгеном, и что в этих стенах ждали на самом деле не их обоих, а только ее. Немного задумавшись, настоятель монастыря обратился к Мари:

– Ты, дочка, все делаешь правильно. Яков, – батюшка обратился к монаху, который стоял в молчании неподалеку от беседующих, – принеси блюдо, которое я приготовил.

Монах скрылся за узенькой калиточкой и вернулся почти мгновенно. Он разжал огромный кулак и подал настоятелю огромную просфору с вырезанным небольшим треугольничком на шляпке. Глаза Мари наполнились слезами. «Боже Милостивый, ты со мной», – пронеслось у нее в мыслях. Старец прочел над святым хлебом какие-то слова и жестом подозвал к себе Максима.

– Принимай по маленькому кусочку натощак. Это укрепит твое тело и дух. Ничего не бойся, сынок, ты не один. Ступай с Богом!

Макс принял просфору из рук настоятеля и отошел на несколько шагов. Он понимал, что разговор между ним и Мари еще не окончен.

– Дух его слаб, дочка, тело его гнет. Мыслит уже не его личность. Ты вышла на тропу тяжелой войны, но я знаю, что ты доведешь это дело до конца. Не многим выпадает честь и ответственность принимать участие в «последней битве». Я буду молиться за тебя, девочка, – в этот момент глаза старца наполнились слезами, которые он не смог сдержать. Возникла пауза, душевное состояние старца было тревожным. Успокоившись, настоятель продолжил: – Просящий за него свяжется с тобой. Не волнуйся. Я очень рад был увидеться с тобой снова.

Девушка опустилась перед старцем на колени, чтобы поцеловать его руки, а батюшка вдруг положил свою руку на голову Мари, и воздух вокруг замерцал ярким светом. Это мог видеть только тот, кто привык к чудесам. Прошло несколько минут.

– Мари, нам пора, темнеет, – Макс, чуть осмелев, обратился к девушке.

Батюшка с любовью и нежностью посмотрел на Мари, залюбовавшись ее силой духа. На Макса он бросил быстрый взгляд раздражения. «Понимает ли он, ЧТО она делает ради спасения его души?» – задал сам себе мимолетный вопрос настоятель, но, зная горький ответ, постарался побыстрее удалиться за огромными стенами монастыря. Он шел решительно, зная, что Мари смотрит ему вслед. Старцу хотелось поддержать эту отважную девушку своей походкой. На самом деле настоятель так быстро, как мог, торопился к своим иконам. Ком слез от отчаяния подступал к горлу и гнал его как можно скорее обратиться с мольбами прошения к Нему о спасении чистой души.

Макс и Мари какую-то часть дороги ехали молча. Каждый думал о своем. Макс не выдержал первым:

– Если ты ведьма, то что ты делала в храме? Настоятель монастыря отнесся к тебе с большим почтением. Здесь что-то не сходится, моя хорошая.

– Мы не враги церкви. К нам тоже приходят на исповедь души и ищут спасения. Скажем так, генеральный директор у нас один. Ты путаешь ведьм и колдовство, Макс.

– Не вижу разницы, – буркнул Макс.

– Спасти человеческую душу и украсть ее силу через магию… – начала было Мария, но Макс оборвал ее на полуслове:

– Я после всего увиденного и услышанного знаю одно: ты мой белый отважный ниндзя. Ты – это хорошо. Ты мой свет. А про «ведьм» – это плохо. И я не хочу больше об этом ничего слышать. Ты меня путаешь, я нервничаю.

– Да, я поняла.

– Я, кстати, забыл тебе сказать, что в ближайшие дни я буду находиться у мамы. Она меня не выдаст перед супругой, поэтому ты можешь мне свободно звонить в любое время. Та как раз за несколько дней успокоится. Кстати, она спрашивала о тебе.

– И что ты ответил?

– Если честно, похвастался. Что мне очень повезло с терапевтом, и что ты личность, достойная подражания. Я рассказал супруге о твоем благотворительном фонде. Она хочет войти в состав директоров. Что скажешь?

– Мне кажется, ты сделал глупость, Макс. Слишком много личной информации обо мне. Ее я в свой фонд не приглашала, и ее желания меня не интересуют.

– Она готова вложить приличную сумму. Разве фонду халявные деньги не нужны?

– Халявные не нужны. Тема закрыта, Макс. И на будущее: не надо объединять себя и интересы своей семьи за меня в одно целое.

Макс явно ничего не понимал, но видел, что Мари злится. Он решил, что поговорит с ней на эту тему еще раз, когда она будет в лучшем расположении духа.

Машина въехала в вечерний город, и, хоть было еще не совсем темно, романтичные уличные фонари уже освещали городские тротуары, а новогодняя иллюминация создавала атмосферу продолжающегося волшебства. Мари попросила Макса остановить машину у храма. Сказала, что хочет посетить вечернюю службу и побыть немного в одиночестве. Макс же поехал в дом матери.

Густые клубы ароматного ладана медленно заполняли все пространство храма. Где-то под высокой крышей они превращались в нитчатый туман, и казалось, что ему не было конца. Мари сидела на скамье в самом углу храма. Она была в глубокой медитации. В руках девушка перебирала бусины четок и мысленно следовала за туманом.

Она мельком увидела настоятеля в его келье и мольбах, но картинка сразу же сменилась на иную.

Мари находилась в спальне голубых тонов, выставленной в аристократическом стиле. Комната была большая и светлая. Между огромными открытыми окнами сидела женщина перед комодом с зеркалом и укладывала свои волосы. Легкий аромат женских дорогих духов заполнял всю комнату, а весенний свет солнца и пение птиц за окном создавали настроение радости и некого величия незнакомки.

Она, не поворачиваясь к Марии, заговорила:

– Для меня честь общаться с вами. Не скрою, что меня съедало некое любопытство о Его помощниках. Меня зовут Татьяна, я бабушка Максима по материнской линии. Не хотелось вмешиваться в вашу работу, но вижу, что, по вине моего внука, ситуация складывается не в его пользу, – Татьяна через зеркало очень внимательно смотрела на Марию.

– Вы имеете Право Обращения. Значит, ваш род на каком-то особом счету. Может быть, расскажете немного? – со всем почтением обратилась к ней Мари.

– Несколько поколений мы чтили чистоту души. Жили согласно писанию, что гармонично отражалось на всем. От поколения к поколению наш род становился богаче. Намоленные иконы и писания бережно передавались достойным по роду. Люди рода были сильны духом и телом. Доживали до глубокой старости и умирали легко.

– Что случилось? – Мари сейчас очень важно было увидеть создавшийся узел надрыва.

Татьяна пригласила Мари сесть за кофейный столик и налила ей чашечку ароматного кофе.

– Случилось, детка, два неблагоприятных брака в одном поколении. Один брак сотворил негативную брешь в роду, а второй брак вот-вот выкрадет из него всю силу.

– Мы с вами говорим о долгом процессе. «Брешь», как металлическая ржа, набирает силу со временем. В магическом плане она не является «целенаправленной стрелой разрушения», она всего лишь сосредоточие притянутого негатива. Осознанно притянутого негатива. Брешь может приравниваться к самопроклятию.

Мари замолчала на несколько минут. Она пригубила глоточек кофе из поданной чашечки. «Да, определенно, аристократия. Такой изысканный сорт кофе может пить только тот, кто разбирается в этом напитке», – подумала Мари. Она улыбнулась Татьяне и продолжила уже с шуткой:

– Есть люди, считающие, что в боли кроется Воля Всевышнего. За какие-то вполне осознанные поступки, считаемые ими как «хорошие или плохие», они создают себе воистину нестерпимую жизнь, от которой, по их собственным недалеким рассуждениям, до Рая уже рукой подать…

– Вы правы, – улыбнулась Татьяна. Она оценила тонкий юмор Марии в таком тяжелом разговоре.

– Так кто осознанно притянул в свою жизнь «брешь»? И, если можно у вас спросить, какова основа была у такого адского магнита?

– Мать Максима и моя дочь Галина начала раскачивать лодку, которая весь наработанный потенциал рода сейчас тащит на дно. К моменту ее рождения, от Него нашему роду были даны особые Дары. В мире людей они трактуются как ясновидение. Гордыня Гали от осознания ее особенности перед другими ослепила ее. В своих пророчествах она сперва начала «спотыкаться», считая, что ложная информация – от дьявола. Она не смогла осознанно признаться себе в собственном эгоизме. Ему надо служить и с большим почтением относиться к Его Подаркам. Она же использовала Дар в собственных, эгоистических целях. Не справившись с негативными отзывами клиентов, она решила и вовсе отказаться от своего Дара. Вы представляете, что значит подаренный Им «особый наряд» бросить в костер обвинений и личностных амбиций? Прошло какое-то время. Страх содеянного стал уже осознанно ее терзать. Ей также не хватало сил для истинного раскаяния перед Ним. Я уверена, что ситуация подлежала исправлению, но гордыня Гали упорно подталкивала ее на другой путь: стать истинной жертвой в глазах общества, свершить над собой самопроклятие, надеясь на милость Его. Смешно и глупо, правда? – Татьяна не смогла сдержать слез от откровенного разговора и через какое-то время продолжила: – Предав отца Максима, она связала свою жизнь с истинным ничтожеством, который полностью отвечал ее запросам на «жизненные страдания». Бездуховный, алчный, вампирического склада тиран вошел в семью как «мужчина мечты», и ее жизнь встала на рельсы обычных, обиженных, семейных людей с полной медленной личностной деградацией. Вы представляете себе, как распорядился человек Даром от Него и всем наработанным духовным потенциалом рода? – в глазах Татьяны бушевала гражданская война, но воспитанность брала вверх. Ей сложно было продолжать разговор. На какое-то время она замолчала, но затем продолжила: – Силу Дара Галина обратила против себя! Наработанная поколениями родовая сила стала легкодоступной для колдунов. Вы ведь знаете, за чем на самом деле охотятся темные маги? Они ищут жертв с родовым потенциалом. Максим, женившись в третий раз, привел настоящего магического охотника. Мое обращение к Нему обернулось тем, что послали вас на помощь. Но что на самом деле вас ждет, деточка, одному Ему известно. Для меня вы последняя надежда!

После услышанного от Татьяны Мари погрузилась в раздумья. Ее размышления были самого негативного окраса. Она пыталась структурировать в голове факты и понять ход своих ближайших действий. «Брешь», осознанно притянутая и, по словам Татьяны, многолетняя, подразумевала под собой невозможность от нее избавиться. Есть временные перекрестки для освобождения от бреши, но Галина, по всей видимости, сделала все возможное, чтобы дать ей самое почетное место в своей жизни. Это означало весьма плодородную почву для действий мага. Кто бы сейчас ни работал с этой семьей, любые магические действия на девяносто процентов были успешны за счет присутствия «Бреши» и последствий от нее. Люди становились практически полностью зомбированными и легко управляемыми в руках темных «дирижеров». Достучаться до их сознания было очень маловероятно. Подобными остатками сознания уже обычно владели подселенцы. Если цель – изъятие родовой силы, значит, программа убийства носителя силы уже запущена.

С одной стороны, получалось, что ситуация патовая. С другой стороны, если она настолько безвыходная, то зачем Он направил часть своей силы этим людям? «Нет, здесь явно присутствует Шанс», – размышляла Мари. Охотники за «силой рода» обычно наносят удары, когда контролируют живых и мертвых этого рода. Значит, к совместной работе с ушедшими по роду она не сможет обратиться: у них просто нет сил помочь, так как они уже сдерживаются какими-то артефактами. Татьяна – проситель! Она отпадала сама собой. Мысли Марии неслись стремительнее паровоза, и наконец она произнесла:

– Татьяна, мне нужна будет ушедшая душа, готовая к сотрудничеству. Речь идет о том, чтобы выиграть время. И какой-нибудь из «подкладов», который до сегодняшнего момента еще существует в доме. Мне нужна связь с той силой, которая контролирует ситуацию, – взгляд Мари был серьезен. Она боялась высказать Татьяне свою самую страшную догадку: дар смерти – неизбежен!

Глаза Татьяны оживились, она сдержанно и как-то очень душевно улыбнулась Мари:

– Теперь я понимаю выражение «Путей Господних». Вы дарите мне надежду. Я сделаю все, что от меня зависит. С вами свяжутся…

Время медленно стало возвращаться обратно. Образ Татьяны стал медленно расплываться в легкой дымке. На смену ее образу пришла опять келья настоятеля, и теперь Мари отчетливо видела, как безутешно он плакал над Святым Писанием. Она не рискнула его потревожить. Она приняла решение несколько недель назад – взяться за это дело. И выполнить!

Теперь перед Мари возникли домовой Фима и кот Вениамин. Оба хранителя были в боевом настроении. Как после полученной «взбучки».

– Что за хамство вытащить меня за ухо из дома в такую-то погоду, – начал причитать Веня.

– Для начала, здравствуйте! – вежливо поздоровалась Мари. – Теперь я вас внимательно слушаю.

– Покойная душа, которая вызвалась помочь, лежит в могиле справа от покойного дяди Максика, двоюродной сестры его матери по отцу. Не могу точно назвать место семейного захоронения, но сектор один. Ты же у нас очень умная девочка.

– Веня-Веня, угомони свой аристократический характер, – быстро заговорил Фима. – Уважаемая Мари, покойницу зовут Катерина. На памятнике ее фото, где она в черном тюрбане. Вы ее почувствуете. Могила столетняя. В ней лежит сила, способная вам помочь. Правда, у нее к вам будет небольшая просьба.

Фима покосился на Вениамина, жестами давая ему понять, что за свои саркастично аристократические шуточки пойдет отвечать к Татьяне, и тот как-то милостиво притих. Пауза стала затягиваться, и Фима, уже не выдержав, как можно вежливее обратился к коту:

– Уважаемый Вениамин, может, вы согласитесь дать полную информацию?

– Дверь с серебряной ручкой, открывается от себя. Красный плакат. Подклад хранится за этой дверью. Четыре отсека, равные шестидесяти восьми. Пять ключей. Смерть в фонарях.

Промолвив недовольно весь этот каламбур, Вениамин исчез, так быстро, что Мари даже воздух не успела в легкие набрать, чтобы его поблагодарить.

– Вы простите его. Тонкая душевная организация Вениамина так болезненно реагирует на вышестоящих. Он впервые с этим сталкивается. К тому же вы, девушка, вышестоящая. Для моего милого Веника это двойной удар ниже пояса. Надеюсь, вернувшись домой, Веня не наделает глупостей на эмоциях… – причитал Фима, беспокойно при этом теребя кончики своего жилетика.

– Фима, что означают цифры в сказанном каламбуре Вени?

– Оу, это очень просто. Четыре отсека, равные шестидесяти восьми, – это самый крупный из магазинов, принадлежащих Максиму. Можно сказать, его гордость. Максиму уже несколько раз поступало предложение о полном выкупе бизнеса. Одно предложение исходило от его друга Руслана, но, если честно, мне этот человек никогда не нравился. И потом, откуда у него такие деньги, чтобы позволить себе купить всю торговую сеть нашего Максика? Супруга Максима, Ирина, также претендует именно на этот магазин в виде подарка по случаю рождения девочки. Пять ключей – это еще проще. Это объекты недвижимости, принадлежащие семье Рублевых, исключая торговые магазины.

– Я поняла тебя, Фима. Огромное тебе спасибо. Вернешься домой, почеши Вениамина от меня за ушком.

Мария мысленно возвращалась из транса в помещение церкви. Судя по песнопению, служба подходила к концу. Она получила всю необходимую информацию. Мари мысленно обратилась со словами благодарности к настоятелю, но не нашла его во временном туннеле. Видимо, в данный момент старец был отрешен от мира.

Выйдя за ворота храма, Мария сразу же позвонила Максиму. Он принимал ванну, но очень внимательно выслушал ее просьбу. Мозг Максима запоминал большую часть информации автоматически. Он пытался удержать внимание Мари на разговоре, но не смог. Она стремительно положила трубку. Максим кинул телефон на пушистый коврик и полностью погрузился в пенное джакузи. «Как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас была здесь, моя хорошая», – уносился в мыслях Максим.

Глава 4

Ирина

Лейла пухленькими ручонками сжимала своего любимого медвежонка. Она безумно ждала встречи с отцом. Сидя на руках у няни, пятилетняя девочка то и дело поправляла лиловые бантики на манжетах очаровательного платья, задавала один и тот же вопрос няне: «А я красивая?». Няня девочки принимала этот вопрос за детскую игру и на повторяющийся вопрос Лейлы старалась находить все больше прилагательных: «…ты – очаровательна, …ты – блистательна, … ты – самая красивая девочка на свете, …посмотри, как все оборачиваются и восхищенно смотрят на тебя…»

Лейле не было дело до всех. Она ждала встречу лишь с тем, кого любила больше всех в этой жизни, – своим отцом!

Отец Лейлы был военным. Так сложилось, что Лейла со своей матерью жили отдельно в небольшом провинциальном городке. Их дом был небольшим, но роскошно обставленным. Отец Лейлы навещал их очень редко, привозя каждый раз с собой безумное количество подарков не только для дочери, но и для ее матери. Девочка с ранних лет привыкла к роскоши и удовлетворению своих желаний. Ее няня, Полина, начала заботиться о девочке, когда той было не больше полутора лет, и была ближе к Лейле, чем родная мать. Лейла очень любила свою няню и всегда ее слушалась. Ей очень нравилось, как готовила Полина. Еду, приготовленную матерью, она есть не могла. Лейла любила, как Полина одевала ее, как будто предугадывала желания маленькой красотки, и ей всегда было очень интересно проводить время с няней: она много читала девочке сказок, гуляла с ней в березовой роще, рядом с домом, была внимательным собеседником. А самое главное, что Полина никогда не жаловалась на проделки Лейлы матери. Слово Полины было для Лейлы законом.

Однажды зимним вечером в доме маленькой Лейлы раздался телефонный звонок. Она слышала, как мать разговаривает по телефону с отцом. Сперва их разговор был самым обычным для девочки, про то, что Лейла здорова и ни в чем не нуждается. Потом спокойный диалог по телефону начал медленно переходить в крик и истерику матери. Она кричала, что не отдаст ему Лейлу, потом было упоминание о каком-то «роковом стечении обстоятельств», и уже в слезах и полной истерике мать Лейлы умоляла простить ее. С того момента, когда Лейла, из подслушанного ею разговора, поняла, что едет к папе, она больше не вслушивалась. Через приоткрытую дверь девочка лишь тихо наблюдала за поведением своей матери во время этого разговора, понимая, как та омерзительна в своей женской истерике.

И вот она вместе со своей любимой Полиной едет в гости к тому, кого любила больше всех. Дорога в столицу заняла пару часов, но не оставила впечатлений у Лейлы. Девочке казалось, что время тянется слишком долго. Ее любимая книжка сказок, так заботливо взятая в дорогу няней, уже закончилась, а они до сих пор еще не приехали. Лейла настолько волновалась от предстоящей встречи, что стала заваливать няню вопросами, так как ей очень нужно было убедиться, что она выглядит идеально!

Вот Лейла уже идет за ручку по длинному коридору вместе с няней. Ее лаковые сапожки утопают в пушистом красном ковре. Длинный коридор с многочисленными дубовыми дверями, из которых иногда выходят мужчины в форме. Ей казалось это игрой: надо отгадать, за какой дверью прячется ее любимый папочка? Но варианты Лейлы заканчивались, как и двери. Наконец, Полина остановилась у последней двери и легким нажимом открыла ее. Перед Лейлой предстало небольшое помещение, за огромным столом которого сидела очень красивая женщина с телефонной трубкой в руках. Она ни капельки не напоминала Лейле ее мать. Дама с очень красивой прической и ой какими красивенькими туфельками, встала из-за стола и приблизилась к ним.

– Вас давно ждут, все уже в сборе. Пройдите, пожалуйста, за мной.

Лейла с няней проследовали за красивой женщиной за еще одну дубовую дверь. За ней Лейла уже не видела никого и, с криком «папочка», бежала к отцу. Полина поймала ее на бегу и, крепко прижав к себе, вернулась к дверям. Отец Лейлы сидел в высоком кожаном кресле за огромным столом, покрытым изумрудным бархатом. На столе стояло несколько телефонных аппаратов. Перед ним была открыта толстая папка. Взгляд отца был строгим и до того незнакомым Лейле, что показался злым. Он не всматривался в девочку, взглядом всего лишь удостоверился в ее присутствии и снова вернулся к лежавшим в папке документам. Оглянувшись, Лейла заметила на себе взгляд троих людей. Это были мужчина с женщиной возраста ее родителей и очень взрослая ухоженная женщина. То, как смотрели на Лейлу мужчина с женщиной, ей не понравилось, они словно прожигали насквозь безопасное пространство вокруг Лейлы своей ненавистью. Лейла еще сильнее впилась в Полину и расплакалась.

Совсем рядом, над ухом Лейлы, раздался знакомый голос. Голос ее отца. Он скомандовал Лейле: «Прекрати!», и Лейла замерла от неожиданности. Она развернулась на руках у няни и встретилась с глазами отца. Голос отца зазвучал безэмоционально и властно: «Лейла, я больше не смогу видеться с тобой, но я хочу быть уверен, что о тебе позаботятся. Эти люди – твои новые мама и папа. Слушайся их. Никогда не произноси моего имени и имени твоей матери. Тебе никто не поверит! И самое главное, тебя теперь зовут не Лейла, твое новое имя – Ирина. Попрощайся с Полиной, больше ты с ней не увидишься. Прощай!»

Лейла смотрела в стеклянные глаза своего отца, не находя больше в них знакомых ей задорных искорок. Она искала улыбку на его лице, но оно было каменным и совсем не знакомым ей. Каждое слово, сказанное им, впивалось в память девочки и вызывало в ней жар, но она просто воспринимала сказанное как звуки. Ей непонятно было значение того послания, которое папа хотел до нее донести. Слишком много впечатлений, чтобы сейчас понять сказанное тем, кого она любила больше всех. Лицо отца не было лицом ее любимого папочки, поэтому какая разница, что от нее хочет этот незнакомый мужчина.

Что-то живое оборвалось внутри маленькой Лейлы. Полина поставила ее на пол, вытирая слезы на щеках. Из глаз ее дорогой Полины лились слезы. Она что-то говорила Лейле, то и дело ежеминутно обнимая девочку, но Лейла уже не слушала ее. Взгляд Лейлы замер в одной точке, превращаясь из живого любознательного взгляда ребенка во взгляд холодного наблюдателя. Все произошло в доли секунды. К Лейле подошли мужчина с женщиной, и она молча с ними покинула кабинет отца.

В приемной мужчина с женщиной остановились у стола секретаря. Им было необходимо поставить подписи на документах. Лейла замерла в нескольких шагах от двери отца. Двери. Огромные, массивные, страшные двери оставались немного приоткрытыми. И, хотя Лейла уже не видела своего папочку, она отчетливо слышала состоявшийся разговор между ним и взрослой дамой.

Вера Федоровна была ухоженной женщиной, немного за пятьдесят. Она в свое время сделала карьеру в неожиданной для женщины сфере. Она имела звание и вес среди военных. Своего любимого единственного сына Вера Федоровна обожала до беспамятства, но была очень скупа на эмоции. Поставив в свое время перед собой задачу: карьера сына, она безжалостно проложила ему дорогу к тому кабинету, в котором они находились в данный момент. В достаточно молодом возрасте сын дослужился до высокого звания, и она, любуясь сейчас им и одновременно восхищаясь плодами собственных трудов, очень внимательно смотрела в его глаза. Военный, решающий, суровый начальник из его тела куда-то испарился вместе со всеми вышедшими из кабинета людьми. Перед Верой Федоровной стоял гора-мужчина с бегающими мальчишескими глазами и растерянным видом, тянущий с началом разговора, как нашкодивший школьник. Он знал свою мать так, как не знал никто другой, и боялся ее больше всего на свете. А оснований к этому было предостаточно. Пытаясь собрать все свое мужество в кулак, он втянул в свои легкие побольше воздуха и медленно начал разговор, пытаясь очень тщательно и аккуратно подбирать свои слова и интонацию: