Экспонат

Пролог

 Ворота открылись, и тысячи посетителей хлынули в городок, хлынули единым потоком и разбились на ручейки, заполонили все проулки. Дома оживали – открывались двери, включались вывески, фасады делались прозрачными. По проекту, фасад должен был быть прозрачным всегда, в любое время суток. Но борцы за права Экспонатов отстояли их личную жизнь, и теперь за ними можно было наблюдать только когда они работали. Зато добавили мониторы, которые показывали сам процесс творения, его мелкие детали. У таких домов всегда было много народа, каждому хотелось посмотреть на своих легендарных предков, достигших величия еще при жизни. Понаблюдать, как они работают и, если повезет, то купить их творение на аукционе, будь то книга, чертеж или кулинарный шедевр. Подымаясь на специальный помост, люди пили вечный напиток из красных банок и ждали, глядя на пока еще пустые комнаты, кабинеты, мастерские. Вот-вот выйдут великие и начнут творить. Всё как всегда – народ жаждал зрелищ.

1

 Сергей проснулся от гудка будильника. Подниматься не хотелось от слова "совсем", хотелось проваляться в постели до вечера. Он же писатель, может спать сколько душе угодно и работать, когда приходит вдохновение. Но корпорация, создавшая дом, в котором ему "посчастливилось" жить, думала иначе. И не собиралась согласовывать график работы музея с теми, кого государство обязало не покидать бренный мир, а продолжать радовать людей своими идеями, мыслями и произведениями. Дом, конечно, был хорош: много места, разнообразная мебель, все удобства. Создатели изучили привычный быт своих подопечных и создали максимально комфортные условия для проживания. И ведь не тюрьма, ты можешь выходить, встречаться с друзьями, если таковые имеются. Но есть и обязанности: ты должен продолжать заниматься тем, что сделало тебя великим, легендой при жизни. Творить, удивлять. Конечно, не целый день, но определенные часы обязан отработать на публику. Все бы неплохо, но вот кофе у них дерьмовый. Могли бы для легенды и натуральный привозить, а не изготовленный из переработанного сырья. Бррр. Сергею даже не хотелось думать, из какого именно сырья он сделан.

 Ну что ж, работа есть работа. Сергей встал, накинул халат, вышел на кухню, нажал кнопку – и помещение наполнил аромат, сильный, вкусный. И если бы он не знал, что кофе не настоящий, то, может, и жил бы спокойно, пил эту темную жидкость с удовольствием. Но он знал. Промышленность дошла до такого уровня, что на планете не осталось ничего, что нельзя было бы переработать. Кофемашина пискнула, и он направился в кабинет. Красная лампочка на стене подмигивала, предупреждая о готовности. Скоро начнется.

 Кабинет был просторным, с книжными полками и солидным дубовым столом. На столе, помимо большого монитора, стояла уютная настольная лампа и небольшой аквариум с рыбками. У противоположной стены размещалась музыкальная система – фоновая музыка создавала настроение. Кое-где по стенам было развешено оружие и доспехи. На полках стояли книги и множество сувениров – от статуэток и писательских наград до древних печатных машинок. Книги были самыми настоящими, старыми, бумага из древесины. И непонятно, кто здесь более древний артефакт: он или они? Нет, все же он.

 Сергей посмотрел на то место, где в прошлой жизни было окно. Оно могло бы быть и сейчас – современные технологии позволяли изготовить имитацию с любым видом, но Сергей отказался, решил, что окно будет отвлекать, и там появились дополнительные книжные полки. Его убрали, но осталась привычка – короткий взгляд в несуществующее окно.

 Третий звонок. На панели вместо красного загорелся зеленый огонек. Всё – музейный Экспонат готов к работе.

 Сергей сел, отхлебнул кофе, включил монитор и музыкальную систему. Поерзал в кожаном кресле и положил руки на клавиатуру. Чем бы сегодня порадовать зрителя, читателя и потенциального покупателя? Что бы написать?

 Его взгляд упал на фигурку мыши, оставленную на столе. А почему бы и нет? Будет вам про мышь. Про больших мышей из космоса. Интересно, современные люди поймут, о ком он пишет? Ведь нет их теперь: ни мышей, ни крыс, ни тараканов, ни других вредителей. И из-за этого многие людские беды.

 Он еще раз взглянул на фигурки, расставленные на полках, на чашку с остывающим кофе. Захотелось зеленого чая. Мягко коснулся клавиатуры. Начали.

2

 Спускаясь по лестнице, Сергей встретил того самого знаменитого архитектора, который создал и этот дом-музей, и несколько современных президентских дворцов, и разработал новый английский стиль. Артур – сумасшедший генератор гениальных идей. Он поднимался в свою квартиру, которая занимала почти целый этаж, и тащил под мышкой несколько листов ватмана.

 Любит он все по старинке – или это для публики?

– Здравствуйте, Сергей. – Архитектор всегда был вежлив аж до тошноты и являлся единственным человеком на планете, который обращался к людям на Вы. – Отработали на сегодня?

– Здравствуйте, Артур. Да, отработал, могу отдыхать с чистой совестью. Вижу, вам инвентарь выдали. – Сергей кивнул на ватман.

 Артур бережно прижал листы к груди.

– Да, привезли новую партию. – Он погладил бумагу. – Почти ничем не отличается от настоящей.

– Поздравляю вас. – Сергей вежливо поклонился и продолжил спускаться.

– Вы слыхали? – вслед ему проговорил Артур. – Одну из квартир реконструируют. Говорят, привезут кого-то из ваших коллег.

– Да, какого-то писателя из англоговорящих.

– А для чего им два писателя?

– Не два – один. Я в отпуск, уже лет пять не отдыхал.

– В запой?

– В запой.

 Артур завистливо вздохнул:

– Везет вам, писателям.

 Сергей скривился:

– Хотите анекдот расскажу?

– Слушаю вас.

– Кот лежит во дворе. Мимо идет хозяйка и говорит: "Везет тебе: поел, погулял, поспал – мне б такую жизнь!" А кот думает: "Детей моих утопила, жену мою стерилизовала, меня кастрировала, везет мне… Тебе б такую жизнь".

– Понятно, – вновь вздохнул архитектор. – Вы всё не привыкнете, не забудете. Сколько лет прошло?

– Много и даже больше. Не забуду. Вы, Артур идите, а то опоздаете. Зритель – он ждать не любит.

 Артур кивнул и пошел вверх. Сергей посмотрел на его жалко сгорбленные плечи и произнес несколько слов из тех, которые он не вставлял в тексты своих произведений. Никогда: ни тогда, ни сейчас.

3

 Пластиковое покрытие тротуаров так искусно имитировало тротуарную плитку, что даже вблизи невозможно было рассмотреть разницу. Да и так называемая трава была зеленого цвета. Как они ее делают? Ведь на вид не отличить. Сергей слышал, что в современной части города трава даже с запахом, но он очень давно не ездил в современный город, ему было достаточно территории музейного комплекса.

 Этот кусок хоть немного напоминал ему старую Москву, ставший ему родным город, да и людей здесь можно было встретить из разных времен. А с современными – о чем с ними говорить? Он пару раз пробовал, но всех больше интересовал именно живой Экспонат, а не живой человек. Хорошо, что власти позаботились и выделили территорию, на которую туристам вход запрещен. Тут только Экспонаты, обслуживающий персонал и люди, живущие в городке и давно привыкшие к такому количеству легенд.

 Сергей поправил легкую кислородную маску и пошел по тротуару, рассматривая такой привычный старый Арбат. Хорошо, и даже неважно, что если пройти дальше, то через некоторое время окажешься уже в другом населенном пункте. Москва ведь не единственный город, где рождались и жили великие люди.

 Ну а сегодня был день доктора. И Сергей шел к доктору самостоятельно. Миновал тот период – период отрицания. Первое время, когда он не только не мог писать, а вообще отказывался жить. Миновал. В ту тяжелую пору доктор всегда был рядом с ним, круглые сутки. Теперь не нужен, Сергей привык, смирился. Страшная штука привычка. Было больно и страшно. А сегодня он шел к доктору добровольно. Правда, доктор уже другой, того он пережил. А без него никак, он необходим, ведь телу нужно бессмертие, а писателю – память, эмоции. Нельзя заблокировать его воспоминания, его жизнь, его прошлое. Он должен жить и помнить. Помнить прошлое, помнить друзей, родных, помнить жену и детей. Помнить всю свою жизнь. И прошлую лучше, чем настоящую. Память – это инструмент писателя, не единственный, но один из основных. И для этого ему нужен был доктор.