Стихия

Советы поэтов

Слова – жемчужины ума,

Из них я буду составлять

Ожерелье для стиха,

И прозу жизни украшать

Смогу сокровищем своим.

Мне с рифмою легко дышать,

С ней веселей теченье зим

И лет до Леты провожать.

Мы все когда-то ляжем спать,

Уйдёт душа блуждать по свету

И встретит новые рассветы

В иных мирах; но то, что спето

Было в жизненных куплетах,-

Здесь сумеет воскресать

В умах людей, в просторах мысли;

Нельзя у стройных строк отнять

Бессмертный, вдохновенный смысл.

Вот так один пиит мечтать

Любил, когда стихи творил.

Ходил он с виршами в печать,

Но там, увы, никто не чтил

Его великое искусство.

И он решился на безумство,-

Вызвал умерших поэтов;

(Спиритом рифмач тот был).

Он хотел от них советы

Получить. Всё разложил

На столе; свечу зажёг.

И дыханье затаил,

Ждёт… Явился Блок.

– Аптека, улица, фонарь,

Бессмысленный и тусклый свет.

Всё будет так же, как и встарь;

Живи, дыши, пиши, поэт,

И знай, что толку в этом нет.

Умрёшь, потом опять с начала

Начнёшь дышать, читать, писать.

У этой сказки нет финала,

В ней символизм надо искать.

– Ох, тоской от вас несёт.

(Заворчал пиит на Блока).

– От меня? Сюда идёт

Лермонтов с миров далёких.

Демоном он снова стал.

Свет свечи вдруг замерцал,

Холодом подуло в душу;

И писака услыхал

Голос: "Ты меня послушай,

Я скажу лишь пару слов.

Мир подлунный глуп и плох,

Но есть много, много лучших

Неизведанных миров.

Новый разум ты получишь

Там в обителях высоких,

И такой, что для двуногих,

Словно богом будешь."

– Я хотел у вас спросить,

Как мне надо стих слагать?

"Ты об этом говорить

Будешь с тем, кто рифмовать

И за гробом продолжает.

Пушкин лучше понимает

В этом деле; с ним беседуй."

– Здравствуй, молодой повеса!

Чем сегодня отобедал?

Устрицы у вас известны

И игристое Аи?

Ты, наверное, кутил;

Затащил к себе невесту

Молодую, напоил,

Развратил её! Прелестно!

– Я совет хочу услышать.

Подскажите, как писать?

– Да легко! Берёшь тетрадь

И чувствуешь, как Муза дышит.

Главное тут, успевать

За её дыханьем звонким

Рифму резвую вставлять

На листы бумаги тонкой.

Скрипишь пером, не замечая

Ничего вокруг себя

И поэма возникает,-

Вот так поэзию творят.

Получил совет, поэт?

Некогда мне; на тот свет

Я спешу к княжне знакомой.

Прощай пиит! Пора мне к дому

Лыжи свои навострить.

– Но ведь мы поговорить

Не успели!.. Эх, ушёл.

Как же так? Нехорошо.

Ничего не подсказали.

Я и сам всё это знаю!

– Знаешь? Нет, едва ли.

(Есенин произнёс печально).

Чёрный, чёрный человек

Часто тебя навещает

Среди фонарей, аптек.

В зеркале он зубы скалит;

Посмотри, он здесь стоит.

Видишь его чёрный вид?

Брось-ка ты в него стаканом!

Пусть осколками летит

Он к чертям! Ему по праву,

В пекле ада предстоит

Запекаться! Или трость

В морду его брось,

Прямо в переносицу.

(Я так делал, помогало).

И пиит набросился

На того, кого видал он

В зеркале, – убил стаканом;

Наваждение пропало.

* * *

Ветер ходит по кронам деревьев,

Пожелтевшей листвой шелестит;

Он тоскою холодною веет,

Он о чём-то вздыхает, грустит.

И земля вся печалью объята,

Лужи слёз на лице у неё;

Много ей приходилось здесь плакать,

Тяжко было земное житьё.

Даже небо угрюмо и серо,

Мглою съеден солнечный свет.

Не осталось в картине осенней

Красок радости; грустный сюжет.

Тьма заполнила холст бытия…

Я сегодня оставлю мольберт,

Кисти брошу; зачем рисовать,

Если нет вдохновенья во мне?

Завтра ясная будет погода,

Осень яркою станет в лучах,

Улыбнётся сияньем природа,

Тёплый свет заискрится в очах

У неё; и тогда небеса

И земля, и трава, и деревья

Мне помогут картину создать,

Всё подскажут про свет и про тени.

И художник собрался идти

К дому, а ветер промолвил:

"Ты на сырость и мрак посмотри,

Напиши то, что видишь; заполни

Полотно безысходной тоской,

Неуютной невнятной тревогой.

Чёрной-чёрной густой полосой

Проведи горизонт на убогой

Потёртой бумаге мирской;

Окунись в эту мглу с головой,

К ней ведут все земные дороги."

Обходчик

"Люблю отдалённый гул поездов,

Он эхом в сердце раздаётся;

Зовёт меня в страну ветров,

За горизонт, к сиянью солнца.

Стук колёс, как пульс на вене,-

Тут-тук-тук; куда спешит?

Долог путь, но как мгновенно

Скорый поезд-жизнь летит!

Где-то станции остались

Детства, юности… Куда

Ты бежишь, не спотыкаясь,

Поезд-жизнь? вернись назад!

Всё осталось позади…

Эх, ещё чуток пройти

Мне осталось; рельсы, шпалы."-

Размышлял седой старик.

Молоточком проверял он

Состояние пути,-

Рельсы бил. Давно служил

Он обходчиком на "ветке".

Километры проходил

За день, и бывал не редко

В одиночестве полнейшем,

И тогда ему успешно

Удавалось говорить

С Богом и с душой своею.

Медленно тянулась нить

Невесёлых рассуждений,

Но её вдруг оборвал

Резкий скрип, он был как крик:

"Время вспять ты пожелал

Повернуть?! Тебе, старик,

Помогу! Сюда иди!"

– Что это в тебе скрипит?

(Дед промолвил, рот разинув).

Он увидел, что стоит

Рядом ржавая дрезина.

"Залезай! Нам предстоит

Ехать к детству твоему;

А оттуда в юность, в зрелость,

В старость сможем завернуть.

Заново прожить хотелось?

Довезу тебя; чуть-чуть

Тут проехать надо нам.

Снова ты пройдёшь свой путь,

Ничего не встретишь там

Нового. Всё так же будет

Солнце с неба лить лучи,

А под ним всё те же люди

Будут жизнь свою влачить.

Поезд ваш идёт по кругу,

Станции конечной нет…

Не кричи сейчас с испугу,

Ты уже вне тела, дед;

Стал ты духом, воспарил

Над железною дорогой.

Тело твоё раздавил

Поезд, – скрип тот долгий

Был, когда он тормозил.

Забирайся на дрезину,

Едем к станции Рожденье.

Путь довольно-таки длинный;

Спи пока и жизнь-виденье

Вспоминай; я укачаю.

Едут они. Вспоминает

Дед ушедшие года:

Маму снова обнимает,

Братья рядом и сестра.

В прошлое вернулся он

И живёт там. – Нет, не сон

Это, а сама реальность!

Я не еду! Здесь останусь!

Не хочу я всё по новой

Начинать, своих не помня.

(Говорит старик дрезине).

"Дед, тебя тогда постигнет

Злая участь; станешь ты

Вечным духом бестелесным.

Неприкаянным бродить

Надоест тебе. Есть место,

Тело тоже скоро будет;

Снова будешь жить, как люди."

– Нет, я здесь хочу остаться!

Лишь с родными буду счастлив!

Тридцать лет уже прошло,

А работники ЖД

Слышат стуки до сих пор,

Скрипы тормозов везде

Раздаются; и дрезина

Всюду следует за ними.

Только, когда на обед

Дух обходчика уходит,

То тогда и звуков нет.

Дома время он проводит

Со своими близкими,

А потом идёт работать,

Стуками и взвизгами

Ход работ сопровождая.

Невнимательных пугает.

* * *

Солнце с неба ярко светит,

А на улице прохлада.

Снова прочь уходит лето,

Скоро время листопада

Вновь настанет; близко осень.

Грустно. Всё ушло куда-то.

Ветер мне тоску приносит

В сердце; нет к теплу возврата,

Только стужа впереди.

Не вернуть былые дни.

Странный мир и непонятный;

Интересно мы живём,-

Вроде бы шагаем в завтра,

Но все в прошлое уйдём.

Может быть, вернёмся вновь

С новою весной на Землю.

Облачимся в плоть и кровь,

Снова будем жить и верить;

Лето жизни обретём

В домике своём земном.

Галактика номер шесть

Хочу познать структуру мира,

Стремлюсь суть космоса раскрыть;

Увидеть мирозданье шире

Желаю я. Но как мне быть?

Я втиснут в рамки разума людского

И чувствую, что дух мой здесь не дома.

Как тесно жить под черепной коробкой

Вдали от тех обителей родных,

В которых я гулял по звёздным тропкам,

Имея ключ от тайных кладовых

Вселенского бессмертного сознанья,

В них знал мой дух блаженство рая.

Пришлось мне долгий путь пройти

В бесчисленных мирах блуждая;

Я смутно их припоминаю…

Опять явился во плоти

В подлунном мире для страданий.

Видать, чего-то натворил

Я там, и в виде наказанья,

Господь меня на шарик поместил

Земной. Но нету покаянья

Душе моей; ум позабыл

Всё то, чем прежде жил.

Ночами ветер мне поёт

О родине моей далёкой,

Вернуться он меня зовёт

К звезде сияющей высокой.

Она как солнце, но ясней

И радостней струит лучи.

Там дольше время дней, ночей,

И не приходят там врачи

Меня вопросами терзать.

– Сколько вы сегодня спать

Смогли в часы ночные?

– Не знаю, доктор, я вставать

Был вынужден; будили

Меня родные голоса,

И слышал я у них в словах

Тревогу, ярость, боль и страх.

О гибели они твердили

Нашей матушки Земли.

Горизонт событий шире

Там у них; они могли

Точно знать, что вскоре будет.

"Горе вам, больные люди!

Вы потонете в крови!

Скоро день настанет судный,

Пламя ада вас спали́т!" -

На ухо они кричали,

Спать всю ночь мне не давали!

– Успокойтесь, я вас понял.

Мы сегодня их изгоним,

Будете спокойно спать.

На ночь надо вам принять

Не одну, а три таблетки.

– Доктор, я хотел сказать,

Что галактики-соседки

Посылают мне сигналы.

– Ну опять вы всё с начала

Начинаете. Пройдёт.

– Нет, уже не первый год

Продолжается всё это.

Голосом меня зовёт

Вечность; не спасут рецепты.

Но я знаю средство; вот,

Видите вот этот камень.

Если кто-нибудь возьмёт

У меня его, – оставит

Вмиг меня моя болезнь.

– Так и сделаем, любезный;

Хорошо, что средство есть.

Взял я камень, всё исчезнет.

Только выпейте таблетки.

Все галактики-соседки

Перестанут вас тревожить,

Вы уснёте этой ночью.

"Ух, как надоело мне

Слушать эту ахинею!

Вот уже пятнадцать лет

Собеседников имею

Я таких. Сам скоро психом

Стану с этим контингентом.

А могло бы быть всё тихо;

Травматологам вот нету

Никакой заботы – гипс.

Век живи и век учись,

И копейки получай…

Где же камень он достал?

Санитарам нагоняй

Завтра утром наведу." -

Психиатр рассуждал

Про себя, и на ходу

Камень пальцами вертел.

Поскорей домой хотел

Он добраться, отдохнуть.

Но ему внезапно путь

Преградил злой гуманоид

И потребовал вернуть

Камушек. "Да что такое!

Рвёте мне на части грудь!

Мой рабочий день закончен!"

– Вы, пожалуйста, не очень

Злитесь на меня, милейший.

Этот камень твёрдый прочный,

Для процессоров новейших

Сильно нам необходим.

Я пока что с вами вежлив…

"На, несчастный, забери!"

И с тех пор тот врач усталый

Стал сигналы принимать

Неземные. Поначалу

Перестал он вовсе спать;

А потом и голоса

Из галактик отдалённых

Ясно, чётко услыхал.

А чуть позже помещён был

Врач в палату "номер шесть".

Там теперь он ловит весть

От вселенной бесконечной;

Мука его длится вечно.

Огонь по-гречески

"Уйдут поколения в бездну забвения.

Смертен наш мир, он умрёт в свой черёд.

В Лету впадает текущее время,

Всё, то что есть, оно в пропасть несёт.

Лишь Мироздание не постареет,

Космос великий рождает миры.

Новое солнце нам души согреет,

В новых телах снова жить будем мы."

– Платон говорит, что скопленье материй

Создано было великой идеей

Божественной. Как мы проверим

Гипотетические положения?

"Ты надоел мне, умник Асклепий!

Молча хоть раз посиди на уроке,

А не то моё слово будет последним!

В войско пойдёшь к землякам недалёким,

Выгоним прочь дурака из Афин!

Не может учёным быть сборщик маслин!

К-х-м… Я отвлёкся. Когда Пифагор

Нам показал Вселенную в числах."

– Как показал? Да это же вздор.

"Хватит с меня! Асклепий отчислен!"

Снова в походе греческий флот,

Триремы плывут по Эгейскому морю.

Асклепий в доспехах на вёслах гребёт,

Его средь бойцов каждый помнит.

Из нефти он сделал горючую смесь;

Ему помогла не учёная спесь,

А практический ум, прикладная сноровка,-

Они пригодились Асклепию здесь.

Теперь флот Эллады огни мечет ловко.

Трубадур и шут

"Будь трезв как стёклышко, поэт,

Пиши бодрей куплет.

Созвучный создавай сюжет,

Отринь нестройный бред.

Тебе совет хочу я дать,

Как вирши вмиг слагать.

Возьми чернила и тетрадь,

И резво рифмовать

Начни прекрасные стихи;

Твои совсем плохи.

Забудь считалки о любви,

Избиты все они.

Не будет мудрый трубадур

Для дураков и дур

Писать слащавенький сумбур,-

Смешить им только кур.

И про природу позабудь,

Про то, как счастьем грудь

Наполнил вид какой-нибудь;

Не надо эту муть.

Твори истории одни,

Вся радость только в них;

Рисуй в рассказах наши дни."

– Да что я, ученик,

Слушать от тебя советы?

Сам-то что-то спел ты?

"Нет, я королевский шут.

Но мои слова не лгут,-

Плохо быть поэтом,

Если смысла нету

В песнях; долго не живут

Глупые куплеты.

Трубадуры много пьют,-

Видно, дело в этом."

– Ты не шут, а хитрый плут.

Битый час с тобою тут

Пьём вино и рассуждаем…

Знаешь, кто стихи слагает

Лучше всех в подлунном мире?

"Даже не предполагаю."

– Птицы в вольном небе синем;

Песня – их земная жизнь.

Лишь они способны ввысь

Воспарить и петь красиво.

Ты же мне сказал, держись

Темы и пиши правдиво,

Сидя на одной лишь ветке.

Нет, я буду петь как ветер,

Обдавая мир порывом

Свежей рифмы. На рассвете

Пропою о ясном солнце,

О лучистом вечном свете.

Вечером мне улыбнётся

Ярким заревом закат.

Мглу ночную буду рад

Встретить в поздние часы.

Если можешь видеть ты

Красоту, то пой о ней

Как влюблённый соловей.

Звуки музыки чисты

У того, кто дружен с Музой.

Темы могут быть просты

И легки; зачем обуза

Тем, кто может звонко петь?

Песня побеждает смерть.

"Да уж, я с тобой стареть

Начал… Золото дадут

Трубадуру! Заиметь

Покровителей за труд

Стихотворный сможешь разом!

Для тебя все эти фразы,-

Лёгкая наука, знаю.

Золото мы предлагаем.

Пой во славу короля.

Титул, деньги и земля

Для тебя; теперь понятно?!

Пусть как рыцарь Персеваль

Будет он в поэме складной."

– Хочешь, чтобы стал я враль?

"Да, счастливый и богатый."

– Я подумаю. На днях

Дам ответ тебе, злой шут.

Мне пора идти, прощай.

"До свиданья. Снова тут

Встретимся, когда созреешь.

Много денег заимеешь!"

Вскоре феодалом стал

Трубадур, и жил красиво.

Но талант свой потерял,-

Бескорыстной мыслью живо

Вдохновение; оно

От неправды быстро мрёт.

Реки впадают в море

Десятки раз я был мечтою ослеплён

И сотни раз надеждой изувечен,

И к возрасту Христа пришёл опустошён;

Я знал, что путь мытарства бесконечен,

А жизнь – иллюзия ума, лишь сон.

Пророки вопиющие в пустыне

Через века со мною говорили,

Я слышал их, и клал земной поклон

Их разуму, а не святыням.

Всё – суета сует! кричал Экклезиаст,

Впадают реки в океан забвенья,

И новый век нам нового не даст,

Всё проходило в сей юдоли тленья,

И так же вновь пройдёт сто тысяч раз.

Песок морской – мы в поколеньях;

Догматы веры и неверье

От смерти не спасают нас.

Но Истину другую я познал,-

Душа уйдёт в иные измеренья;

Смерть на Земле – начало, не финал,

В исходе обретём спасенье.

Чтоб не вернуться в прежний океан,

Рекой-душою избирай теченье

Верное через оскалы скал,

Сквозь все подводные волчцы и тернии.

Прохожим будь, чтоб снова не призвал

Мир-океан тебя в свои владенья.

Нива мира

Хлопок одной ладони слушает даос.

Магометанин стан согнул в поклоне.

Христианину внемлет сам Христос,

Индусу – легионы пантеонов.

Вселенная нам задаёт вопрос,

И каждый для себя ответ находит.

На почве бытия росточек произрос,

А кто его садил, никто не помнит.

Бросают люди знанья-семена

И собирают плод идей в догматы.

Нас любит Бог, не любит сатана,

Соперничает ад с небесным градом.

На ниве жизни травы сеют смысл

И к Древу мира тянут свои стебли;

И чувствуют они, что свыше родились,

И, в шелесте листвы, всевышним внемлют.

Есть ярус выше них, но он не виден им,

Удел травы – покровом быть для почвы.

Нельзя ей воспарить, подняться от земли

И высшую ступень узреть воочию.

Рынок мира

Достать со дна жемчужины морские

Могу шутя;

Я в этом деле лучший в мире!

Стезя моя -

Искать сокровища в пучине.

А я, друзья, из жидкой глины

Такие создаю кувшины!

На вид они изящны, дивны,

И в тёмном чреве долго вина

Хранят, не портя аромат.

В своём искусстве я вершины

Достиг. Недаром говорят,

Что я гончар от бога, сильный.

А для меня и древо глиной

Станет, когда имеется топор.

Я срезал серьги из лучины

Так, что даже ювелиры

Завидуют мне до сих пор.

Для дамы головной убор

Из пня соорудил однажды;

Такой не смогут сделать дважды,

Не шапка, а резной узор!

Что ж, всё это хорошо.

Но так как я, никто не сможет.

Умею мять такие кожи!

Мягки они, нежны как шёлк!

Ты словно царь одетым будешь,

Когда мои изделья купишь!

Я в новой моде знаю толк.

Все покрои и фасоны

Ровно, крепко, монотонно

Кожей обволок!

Что твои кожи?! Я ковры

Сотку узорные, как мир;

Вселенная вместится в них!

Мои ковры хвалил эмир;

Всегда он стелет их на пир,

Чтоб знатный гость ходил по ним!

А мне на древе ремесла

Неприбыльная ветвь досталась.

Стихи я вынужден писать,

Чтоб в слове часть души осталась.

Я оживу, когда читать

Здесь будет кто-то мои строки;

Поэт умеет воскресать.

Пусть времена эти далёки…

Не стоит даже и мечтать!

Иди, у нас возьми уроки!

Труд оплату должен дать!

Поэты, чудаки, пророки

Здесь с голодухи помирать

Обязаны, доход их – крохи.

Картина мира

Художник был под ЛСД-э,

Когда писал картину мира.

На пёстром, странном полотне

Лишь кляксы смотрятся красиво.

В мазках размашистых видна

Безумная игра ума;

Все линии сложились криво,

В любом штрихе – одна вода

И сгустки красок, с переливом

Во всевозможные тона.

Сюжет уныл, однообразен,

Но с виду кажется прекрасен

Яркой пестротой цветов.

Но приглядись, и станет ясен

Нехитрый замысел, – альков

Для спящих демонов, чей разум

Творит чудовищ, до отказа

Заполоняя ими холст.

И выход с полотна не прост;

Попал сюда, и будешь снова

Штрихом в картине возникать,

Деталью станешь в общем фоне.

Сотрут тебя, а ты опять

Появишься в другом мазке.

А выйти могут только те,

Которые себе создать

Смогли внутри свою картину,

Они теперь с Творцом едины,-

Художниками можно звать.

Картина

"Грустно всё в мире" – мудрец говорил,

И плакал всю жизнь над тщетой бытия.

Другой же философ, над жизнью острил

И шёл по дороге абсурда, шутя.

Так или этак, итог здесь один;

Зачем же печалиться? это смешно!

Смотри несерьёзно весь этот "фильм",

И может быть, лучше увидишь кино

В другом кинотеатре, не в этой планете.

Там счастливы будут всегда словно дети,

Все те, кто закончил недолгий свой путь.

Люби этот миг и поласковей будь

К несовершенной, но мудрой картине.

Мы лишь штрихи в полотне, но такие,

В коих весь замысел виден Творцу,

Знает Он, чем рисовать в этом мире.

Тигр мира

Тигр крадётся в бамбуковой роще

Голодный, озлобленный, тощий как мощи.

Ищет добычу, крови он хочет;

Идёт осторожно, готовый напасть.

Он прыгнет, настигнет, и лапою мощно

Ударит по жертве, – пробьёт позвоночник,

И хищно оскаливши жадную пасть,

Мясом кровавым насытится всласть.

Тигр расчётлив, в тактике точен;

Чётко по следу идёт днём и ночью.

Природой дарована сила и власть

Зверю огромному, хитрому, вольному;

Страшно такому в когти попасть.

И вот подошёл он к месту удобному,-

Неподалёку две антилопы

Стояли, от зноя в тени отдыхали.

Знакомы им были тигриные тропы;

Знали они, что здесь не гуляет

Зверь полосатый. Тихо, спокойно

Сочную травку в тенёчке жевали.

Мирно жили, и в мыслях бы злобы

Те антилопы не пожелали

Ближним своим; да и далёким

Только добро излучали.

И что же они получили за то? -

Пищей хищников стали.

Поэтому будь в меру добр, в меру зол,

Помни, что мир сей коварен.

В устоях людских, как в бамбуковой роще

Рыщет жестокая ярость зверей;

Крадётся она и сливается с толщей

Стеблей, скрыта тенью ветвей.

Они

С переменой погоды

Приходят они;

Шепчут в ветре холодном

Безмолвный свой стих.

Шелестят хором в кронах,

Пыль по тропам метут,

Тенью тёмною ходят.

Они там, они тут,

Всюду вотчина их.

Они есть средь живых.

Пёс тоскливо завоет,

Почуяв следы

Тех, кто в вечности волен

От оков от земных.

Шёпот мёртвых, уловит

Звериным чутьём

Тот, кто близок природе.

"В мыслях вечно живём,

Всюду наше пространство;

В бесконечности странствий

Приют обретём

На мгновенье. В мирах

Мы опять восстаём

В новых бренных телах;

Снова видим тот сон

Под названием жизнь.

Рядом мы, мы кругом,

Ты нас слышишь. Проснись!.."

Музыка бала

Давным-давно это было;

Не осталось в живых никого,

Кто бы помнил тот вечер тоскливый,

Те плакучие ивы, тот дом,

Где семейство дворян погибало

От дыханья лесного пожара.

Накануне был праздник у них,

Именины они отмечали.

Всех знакомых собрали своих,

Веселились и танцевали.

В пышном зале звучит фортепьяно,

Нежно, трепетно скрипки рыдают,

И вальсируют, кружатся пары,

В плавной музыке сладостно тают.

Радость бьётся в сердцах в унисон;

Все охвачены тем настроеньем,

В коем трудно понять, что есть сон,

Что реальность; одно упоенье

Наблюдать за такою картиной

В полном зале усадьбы старинной.

Поздней ночью закончился бал;

Гости сели в кареты, умчались.

Час спокойствия в доме настал,

Почивать те дворяне собрались.

Спали все, и не поняли, как

Всё сгорело, развеялось дымом,

Улетело на вольных ветрах.

Всё прошло; даже небо забыло

Тех людей, их поместье, пожар.

Испарились, исчезли как пар.

Но однажды в том месте шёл путник;

Пьяный был, добирался до дому.

Песни пел, а в руке держал прутик,

(Он из ветки его изготовил).

В такт он палочкой этой махал,

Словно был дирижёром в оркестре,

И внезапно, и впрямь, услыхал

Звуки музыки неизвестной,

(Классику тот пьянчуга не знал).

Он увидел вдруг внутренним взором

Экипажи, людей, пышный бал,

И услышал их смех, разговоры.

"Я, наверно, чуток перебрал." -

Так подумал, с тревогой, прохожий

И скорее домой побежал.

Он примчался в деревню; и что же?

Там огромный пожар полыхал!

И с тех пор он угадывал точно,

Где, когда приключится беда.

Каждый раз наблюдать стал воочию

Страшный бал: снова скрипки слыхал,

Фортепьяно красиво звучало

И кружились по залу горящие пары.

Ветер

Вольный ветер небо обнимает,

Свежестью пространство наполняет,

И летит от края и до края

Мироздания, дыханьем обдавая

Бесконечность вечного простора.

На своём пути не уставая,

Мчится он в долины, рвётся в горы,

По волнам морским шумит, гуляет,

Ворошит в лесах густые кроны

И в пустынях бури поднимает.

Шепчет ветер вечером в окно

О мирах бесчисленных далёких,

Пролетал он их уже давно

В вечности, в мгновенье ока.

Знает ветер в каждой бездне дно,

Он рождён у самого истока,

Там, где нет ни юга ни востока,

Где вся тьма вещей – одно.

Первозданный хаос помнит он,

Первообраз дикий и стихийный

Тот, который со́здал жизни сон,

Бытие украсил грёзой дивной.

Веет ветер в окна сквозняком,

Стонет безысходностью тоскливой;

В бесконечности пространств необозримых

Он один, бессмертье – его дом.

Жизнь во вселенной

Уходят мгновения в вечность

И нет им возврата назад,

Сухою листвою летят

С деревьев-веков в бесконечность.

Осень вселенной настала,-

Она же весна и зима,

Конец переходит в начало.

Тёмной материи тьма

Зарницей галактик сияла,

Пространство времён расширяла

И искорку жизни дала.

Солнце – всего лишь звезда;

Земля – средь пустыни песчинка,

К ней влага из бездны пришла,

Упала мельчайшей росинкой,

Оазис в песках создала.

Вода эта прежде была,

До нас в мирозданьи возникла;

В бесчисленных бурных волнах

Она в тьму галактик проникла.

Мы – капля, а жизнь – океан.

Панспермия

Бесконечной вереницей

Дни и ночи прочь уходят.

Сказка жизни людям снится,

В ней есть радости, тревоги,

Неудачи и успех;

Но безжалостные годы

В пыль сотрут всё то, всех тех,

Кто дышал, мечтал и думал.

Ветер времени всё сдунул

С круглой матери-Земли;

В одиночестве парит

Она по своей орбите,

Жизнь на ней давно убита.

Миллиарды лет прошли,

Как она осиротела.

Крутит своё бренно тело

Средь космической глуши.

Но с неё в полёт ушли

Группы микроорганизмов,

И приют себе нашли

В новом месте, (катаклизмы

Тем малюткам не страшны).

И та далёкая планета

Расцвела через эпохи,

Жизнь явилась в новом свете,

Развивается неплохо.

Много лет прошло, и там

Существа разумны стали,

И как мы, они искали

Ту разгадку: кто создал

Жизнь и это мирозданье?

Лекция

"Миллиарды лет сознанье

Путь в материи искало

К свету разума. Начала

Не было; финала

Тоже никогда не будет.

На Земле мы стали думать

Лишь секунду, по сравненью

С тем, что нам послало время

В дар. На круглой сей планете

Мы веками прозябали

В тьме невежества. И стали

Развиваться в бурном темпе

Лишь в последние два века.

Мы прикованы здесь цепью

К рефлекторному отсеку

Молодой нервной системы.

В чём мы стали человеком? -

В логике и рефлексии.

В остальном, все наши силы

С шимпанзе сопоставимы.

Очень долго развиваться

Надо нам, чтобы считаться

В этом мире за разумных.

Мало может отыскаться

Мыслящих, среди безумных.

Где-нибудь процентов двадцать

Здесь имеют кругозор,

(На Земле у нас), чтоб зваться

Человеком. До сих пор

Видим мы одних животных,

К пониманью не способных.

Ими импульс управляет,

Критики в помине нет.

Форму, знак воспринимают,

Символ… Да любой студент,

Из присутствующих здесь,

(Кстати, Соколова нет),

Знает, что наш хрупкий ум

Молод, слаб, и тугодум

В деле здравого мышленья.

И чтоб больше населенья

Превращалось здесь в людей,

Изучайте каждый день

Хоть страниц по сто, по теме.

Всё, ребята, не успею

Я; пора бежать.

До свиданья. Завтра сдать

Не забудьте реферат!"

В одиночестве был рад

После лекции остаться

Академик. "Развиваться,

Чтобы позже перейти

В нематериальный мир…" -

Думал он, смотря в окно

На скопленье облаков.

* * *

Слова – орудие ума,

Сознанье соткано словами;

Всю жизнь должны мы вышивать

Узоры, чтобы наша память

Хранила их на тканях мысли.

Душа одетая в шелка,

Легка – сияет и лучится;

Лишь тот, кто внутренне богат,

Одежды внешней не стыдится.

В рубище одето тело,

Дух же в одеяньи царском;

Нету в роскоши предела

Тем, кто в разуме стал властен.

Умножай свои богатства,

Шей одежду для души;

Подготовь её для странствий,

Ей недолго в доме жить.

Есть вселенная внутри

У людей живых; они

На галактиках своих

Смогут позже воскресить

Всё, что было в этой жизни

От рождения до тризны.

Вне материи сознанье

После смерти пребывает,

И с собою забирает

То, что мозг при жизни знает.

И в глобальном плане тоже

Было всё аналогично;

Макро, микро – всё похоже,

Жизнь сознанья безгранична.

Мысль творила мирозданье;

Средь материи она

Создала́ существованье,

Суть её вошла в тела.

Даже в микроорганизмах

Разум был, стремленье, смысл;

Только, как он зародился

Неизвестно. Мы по числам,

Уравнениям гадаем,

Как вселенная возникла.

А про жизнь вообще не знаем,-

Две гипотезы привыкли

Мы твердить на эту тему:

Первая – о совпаденьях

Миллиардов обстоятельств,

(Только так возникнет в теле

Жизнь). В наборе качеств

Подходящих, как в бульоне

Закипит она, заполнит

Всю материю собою.

А вторая – панспермия:

Жизнь была занесена

К нам сюда со звёздной пылью

На космических телах.

Шустрые метеориты

Принесли бактерии;

То есть, жизнь была рази́вта

Где-то там. Проверить мы

Эти версии не можем…

Дом построить невозможно,

Если просто раскидать

Доски, кирпичи; немножко

Разум должен пребывать

В тех кусках-материалах.

Лишь разумное начало

Эту жизнь смогло создать.

А ты творец своих миров,

Есть вселенная в тебе.

Строй же кирпичами слов

То, что здесь ни рже, ни тле

Неподвластно; дом готовь

Новый разуму, душе…

А меня уволят вновь;

Завтра выгонят взашей.

Пьяным, видите ли, был

Я, когда преподавал.

(Так студенту говорил

Пьяный препод), он узнал

Своего ученика

Средь прохожих на бульваре,

И решил потолковать

С ним о мире и сознаньи.

Прохожие

Улетают прочь мгновенья,

Как осенняя листва;

Их уносит ветер-время

В мрак забвенья, в царство сна.

Всё проходит, жизнь – виденье;

В мире тленья грезят души,-

Детство, молодость, старенье,

И, иллюзию разрушив,

Наступает пробужденье.

Что познаем после сна?

Может быть, миры заселим

Новые; существовать

Будем там? Или на Землю

Вновь вернёмся в новом теле?

Не дано нам то узнать,

Пока живы; только вере

Можем слепо доверять,

Лишь она откроет двери

В сад бессмертья. Рай и ад

И при жизни уже есть.

Мучеников здесь не счесть,

И счастливцы есть, пожалуй.

Но и тем, и тем тут честь

Малая, – пройдут, завянут,

Пропадут, куда невесть.

И цари, и бедняки

Скроются на дне могил…

Или только их тела?

Не проверить, не узнать.

Неспособна голова

Эту тайну разгадать.

Так прохожий размышлять

Успевал у светофора.

Надоело ему ждать

Цвет зелёный, – быстро, скоро

Зашагал он по дороге,

И его на переходе

Пешеходном сбил трамвай.

И прохожий вмиг познал

Истину; но нам, увы,

Не поведал, где он был.

* * *

В темноте горит огонь;

Искры в небеса взмывают,

Вспыхивают, угасают,

Мглу ночную озаряют.

Это пламя, как ладонь

С тысячью искристых пальцев,

Им за небеса цепляться

Надо, чтобы устремляться

Прочь от гибельной агонии.

В каждой искорке душа,-

Лишь мгновенье ей дышать

Предстоит в земной юдоли

Для того, чтоб пеплом стать.

Гроза

Небо тёмно-серым стало;

Дождь идёт сплошной стеной,-

Все деревья растрепало

Страшной силой проливной.

Резкие порывы ветра

Обрывают гневно с веток

Шелестящую листву.

А я, понурившись, иду

Поскорей домой к себе,

Проклиная на ходу

Дождь и ветер, белый свет,

Да и самого себя.

(Только что я проиграл

В карты всю свою зарплату).

И ведь трезвым был, ведь знал,

Что играть нельзя, не надо!

Дома ждёт меня жена

И голодные детишки.

Эх, попутал сатана!

Крышка нам, плохи делишки…

У кого же занимать?

Я прославился давно

Тем, что редко отдавать

Торопился свой заём.

Ох, ужасные картины

Рисовал мне разум мой,

Пока я стоял под ливнем.

(Спрятался я под большой

Дуб; он мало помогал

От свирепости стихии,

Но хоть как-то укрывал,-

Под листвою меньше лили

Струи ливня на меня).

Гром протяжный грохотал,

Молнии сверкали в небе.

"Даже здесь опять попал

В переделку! – думал гневно.

Чуть пораньше бы ушёл,

Когда было так светло

И тепло. Эх, даже в этом

Никакой удачи нету!"

Боль внезапно ощутил

Я, – как будто моё тело

Острый нож насквозь пронзил.

Неприятно зазвенело

В голове… Я ясно видел

Своё детство, юность, зрелость.

Вспомнил тех, кого обидел,

И всех тех, с кем сердце грелось

В радостных лучах любви;

Встретил близких и родных.

Жизнь в моём уме вертелась,

Как цветной калейдоскоп;

Всё, что на душе имелось,

Возникало… "Хватит! Стоп!" -

Я кричал в своём сознаньи.

И увидел вдруг сиянье,

Лёгкость ощутил, свободу.

Понял Бога и природу.

Новое существованье

В бренном мире обрету,

В прежнем месте покаянья.

И на этот раз найду

Верный путь в миры иные.

Если лучше проживу,

То юдоль Земли покину.

От строчки Маяковского

На флейте водосточных труб

Смогли бы вы сыграть ноктюрн

Так, чтобы слог ваш не был груб,

А лился нежный пеньем струн?

Смогли бы вы истлевший труп

Глаголом воскресить из гроба,

Чтобы с его усохших губ

Услышать в благодарность слово?

А в стужу лютую смогли б

Росток живой направить к свету,

Извлечь из мёртвых снежных глыб

И дать цвести? Лишь у поэта

Всегда возможность будет эта.

Средь прозы жизни зазвучит

Благая песнь, и будет спета

Так, что пространство облетит

И время, и не канет в Лету.

Накануне светлой Пасхи

Накануне светлой Пасхи

Мы поехали на рынок

Закупить себе припасов

К празднику. Всё перерыли,

А кагора не нашли.

Со старухой мы ходить

Утомились меж прилавков.

Что же делать? Как же быть?

Пасха будет завтра,

А нам нечего налить.

До деревни путь неблизкий;

Солнышко уже садится,

Ехать надо. "Вот беда!

Где же крови нам достать

Христовой?" – молвлю я

Своей супруге.

– В церкви нашей купим.

"Нет у них там ни черта!

Всё что есть – одним попам;

Не поделятся они."

– Перестань ты их бранить.

Что-нибудь придумаем.

(От досады плюнул я).

"Эх, нелёгкая! Поедем.

Будем клянчить у соседей!"

Запрягли кобылку мы,

Сели на телегу,

И тихонько едем…

В небе звёздочка горит

Первая, за ней другая

Вспыхивает. Засияло

Небо тёмное огнями,

Ночь уже настала.

По полям мы вёрст пятнадцать

Путь держали, а потом

Через дебри пробирались,

Ехали в бору густом.

Ни души в округе нет,

Не увидишь дым жилья;

Только лишь звериный след

На дороге, и стоят

Ели, сосны вековые,-

Лапами своими

Свет загородили.

Лишь зловещая луна

Тропку освещает;

Страшная, глухая мгла

Души наши давит…

Хорошо, что мы вдвоём;

Всё-таки, повеселее.

Говорим о том, о сём,

И пытаемся скорее

Доплестись к деревне.

"Слушай, бабка, вот скажи,

Будет воскресенье?

Будем мы с тобою жить

После смерти в теле?

Если не умрёт душа,

То где-то надо ей дышать?"

– Каждому по вере

Даст Господь. Не плоть,

А дух восстать умеет.

"И попы про то молоть

Любят, ничего не зная.

Верим мы, не понимая."

– Знание нас надмевает.

"Тьфу! Без толку говорить,

Что с тобой, что с ними!..

Слышишь? Волки стали выть…

Ружьё не захватили

Мы опять с собой.

Ух, тоскливый у них вой…"

Волки стаей набежали,

Быстро окружили нас.

Разрывать клыками стали

Нашу плоть. Пришёл наш час.

Кровь из нас струёй хлестала.

"Вот и выпили кагор." -

Думал я. И тьма настала…

А потом на новый двор

Со старухой мы зашли.

Там простор был для души!

Но решили снова жить

Мы с ней на Земле.

Меньше в этот раз грешить

Будем. Выбрали себе

Место встречи. (Сотню лет

Были мы в раю небесном,

Стало там неинтересно).

И вот-вот опять воскреснем

В век новейших технологий.

Жаль, что ничего не вспомним

О своём скитаньи прежнем.

Вновь откроем вежды,

Чтоб страдать, дышать, любить,

Снова будем жить.

Тень поэм

"Не в век поэзии живём;

Зачем черкать в альбом стихи?

Не будут их читать потом.

Бездарные труды свои

Сожгу безжалостным огнём!" -

Вскричал непризнанный поэт

И в печь закинул все поэмы,-

Комнату наполнил свет,

Слова горели, смыслы, темы;

Образы воспламенялись…

Тени по стене метались

И вопили: "Что ты сделал?!

Всё ровно мы здесь остались,

Ты спалил одно лишь тело,

А душа стихов помчалась

По Земле быстрее света!

Наша песня не допета!

Мы тебе устроим ад!

Рукописи не горят!"

Тени тех поэм ожили,

И повсюду за поэтом

Тенью тёмною ходили.

От заката до рассвета,

От зари до мглы ночной

Слышал он: "Песнь не допета!

Мы шагаем за тобой!

Ты не взвидишь с нами света!"

Много поменял работ

Тот непризнанный пиит,

Но не увидал доход,

Тень поэм ему вредит.

Говорит она поэту:

"Воскреси нас звучным словом,

Не должны мы кануть в Лету.

За перо возьмёшься снова,

Не отстанем от тебя!

Мы теперь – стезя твоя."

Не дала ему покоя

Рифма тёмная, – опять,

После долгого застоя,

Стал поэт стихи писать.

Лампа над столом горит,

Освещает лист тетради;

А пиит пером скрипит,

Оду стройную слагает.

Рядом тень поэм стоит

И безмолвно вдохновляет.

Пропавшая лекция

"Бессознательный контекст

На сознание влияет,

Это знает каждый спец;

Импульс стадом управляет.

Человек, хоть и венец

Незатейливой природы,

Не ушёл он от овец

Далеко; своей свободы

Даже в мыслях не имеет.

Среди скопища умов

Зреет то, что им посеют;

Homo sapiens таков.

Путь к условному рефлексу

Побыстрей чем у собаки;

Это тоже знает всякий,

Кто хоть ради интереса

Мои лекции читает.

Наш народ не понимает

Смысла; ему надо слов,

Их сигнальную систему

С радостью схватить готов.

Редко критику включает

Человек, когда ему

Постоянно в уши льют

Информацию красиво.

Форма здесь играет роль,

Смысл же проходит мимо

Между словом, исподволь

В подсознание. Паршиво

С этим дело обстоит.

Очень редкий индивид

Точку зрения имеет

Собственную… Я успею

Это завтра рассказать.

Начинают тут толкать

Меня, и зовут куда-то…

До свидания, ребята."

Отошёл профессор Павлов

Вместе с человеком в штатском,

И та лекция пропала

Быстро в виде конфискации.

"Про собачек говорите,

А о людях помолчите"-

Павлову сказал чекист,

И в карман засунул лист.

Ветер настроений

Настроенья, словно ветер

Веют, веют по просторам,

Семена-идеи сеют.

В черепных коробках скоро

Будет много всходов.

Вырастут они, созреют

В человечьих огородах;

Разные плоды сумеют

Принести: вражду, раздоры,

Иль смиренье, единенье,

Зло, добро, согласье, споры,-

Всё зависит от идеи.

Главное, чтобы вода

Информации всегда

Орошала общий сад;

Быстро, пышно он тогда

Расцветёт на ниве мира.

Все растенья, стар и млад

Зелень развернут красиво.

Чтобы в унисон шумела

Пышная сия листва,-

Надо ветром дуть умело,

(Настроеньем), без конца.

Для растений направленья

Ограничены; они

Только по́ ветру́ умеют

Устремлять свои листы.

Дует ветер перемен

От деревьев, что повыше,

А от них уходит всем,

Кто глупее и пониже.

Редкие растенья могут

Выбирать себе дорогу;

Стимул к ним приходит с крыши,

Или от соседей сбоку.

Огонь доминанты

Очаг возбужденья в нервной системе

Надёжно идею хранит;

Сотни нейронов со́здали схему,

Рисунок, – он ярко горит

Электромагнитным огнём,

Смыслом лучистым красиво искрится.

Светло в нашем мозге, как днём,

От собранных в ясном сиянии мыслей.

В разуме этот очаг доминантен,

Другие сигналы он затмевает;

И, к сожалению, неадекватен

Для организма бывает,

Когда, например, угрожает беда

Ему, (то есть в целом системе).

Та доминанта не знает вреда,

Она побеждать боль умеет.

Муций Сцевола руку спалил,

К отчизне любовью пылая.

Огонь доминанты муку затмил;

Тщетно сигнал посылала

Периферия, – ведь в центре идея,

Она оказалась сильнее,

Чем страх и страданье.

И христиане, и мусульмане

Тоже пример показали,-

Бесстрашно они погибали

За веру, в сознаньи имея

Сильный очаг возбужденья.

Ярко огонь в себе разжигали,

День изо дня повторяя

То, что из текстов узнали;

Силу им дали их заклинанья.

Каждый имеет в уме доминанту,

Будь он писатель или учёный,

Или безумный фанатик с гранатой;

Бедный, богатый, великий, никчёмный,

Каждый в сём мире – Создатель.

Моя же идея в том, что огонь

Таких доминант – путь сознанья;

Мы все после смерти туда перейдём,

Дом обретём в мире знаний,

Которые мы накопили за жизнь.

Кому-то тот дом адом станет,-

Не ввысь повлекут его мысли, а вниз,

Страданья он в пекле познает.

А кто-то в раю будет жить после смерти,

Он мысли благие взлелеял в себе,-

К блаженству умчится с вертящейся тверди,

А прах весь оставит Земле.

Сознанье, душа – не скопленье материй;

Новое свойство нервной системы

Уже несводимо к её компонентам,

Иная формация это.

Сознание

Новое свойство материи бренной,

Возникшее в недрах нервной системы,

Уже несводимо к её компонентам,

Зовётся оно душою нетленной.

Сознание знает бездну миров,

Жизнь его вечна в просторах вселенной.

Созданье оно бессмертных богов,

Творческий импульс самозабвенный.

Невидимо "Я" в физическом мире,

И только в телах проявляет себя.

Природа субъекта необъективна,

Сцепленьем материй она создала

Себе зеркала, и свой свет отразила

В летящих мгновеньях планеты Земля.

"Субстанция" эта собой охватила

Всё мирозданье и жизни дала

Полчища форм, тьму миров населила.

Текущий момент на часах бытия

Вечности равен; сознанье вместило

Всё сущее, и разделило себя

На множество, но пребывая в едином.

Живое

Любая система направлена к цели,

Даже в простейших есть установка

Функциональная; всюду имеем

Стремление, хватку, сноровку.

От первых бактерии дойти мы сумели

К млекопитающим прямоходящим.

Мы стали ветвями огромного древа,

Верхушкою кроны блестящею!

Лишь в человеке вершина сознанья.

О прочих мы только предполагаем:

Дельфины, собаки, киты, обезьяны

Разумны, конечно, но перед нами

Не сопоставим способности их.

Итак, мы вершина созданий живых.

Увы, никогда мы никах не узнаем

О состояньи сознаний других

Мыслящих тварей; воспринимаем

Формы, а информация в них

Непознаваема для осязанья,

Зрения, слуха и обонянья.

Даже двуногих собратьев своих

Мы, как разумных определяем,

Только тогда, когда мысли они

Нам излагают в системе сигнальной.

Разуму мысли кодировать нужно,

Чтобы их кто-то сумел воспринять;

Людям для этого письменность служит

И речь. Невозможно познать

Саму информацию, как таковую;

Мы только коды её «прочитать»

Способны, – из них фабрикуем

В мозгу у себя подходящие смыслы.

Животные с нами, увы, не толкуют

О жизни, но есть у них мысли.

Трудно постигнуть сущность иную;

Привыкли мы мерить аршином единым

Всё в этом мире; систему любую

Мы соотносим с умами своими,

По сходству картину в сознаньи рисуем.

О разуме только тогда говорим мы,

Когда под себя чью-то суть обмозгуем;

Шаблонами скованы мысли людские.

Ещё до сих пор средь учёных есть люди,

Которые прочих созданий земных,

Включая приматов, как роботов судят

Декартовских; и даже много таких…

Нам очень трудно понять, что сознанье

Часто бывает с нашим несхоже.

Все ли мы виды психики знаем?

Нам и свою-то познать очень сложно.

– Вы к анимизму ведёте, наверное?

Всё здесь живое, нас слышит вселенная;

Разум в земле и в воде, и в растениях.

Слушать смешно сие откровение…

"А как же ещё назвать поведение

Клетки живой? Неразумно оно?

Конечно, не стану я делать сравнение

С нашим умом, им до нас далеко.

Но в более развитых, сложных системах

Сознание есть, это факт несомненный.

Вы вот хотите компьютерным схемам

Придать интеллект, – не смешит вас идея?"

– Зачем опять идти к началу

Сей дискуссии; увольте!

Подводите нас к финалу.

"Ну, тогда внимать извольте.

Префронтальная кора

Создала, (как мы считаем),

Наше Я. Но как узнать,

Что собою представляет

Это свойство? Для системы

Эмерджентное оно;

То есть, несводимо к схеме,

К компонентам. У мозгов

Что-то новое возникло;

Жизнь материальных клеток

Новую ступень достигла.

Может, вид энергий это;

Мы пока того не знаем,

Не увидеть суть субъекта;

Разум, он непознаваем.

Ваша догма нам гласит,

Что в мозгу агента нету;

То есть, каждый индивид -

Сочетанье компонентов

ЦНС; (компьютер есть,

А процесора в нём нету).

Тут за логику вам честь

Поспешу скорей воздать.

Точно так же вы создать

Собираетесь в машине

Интеллект, ни дать, ни взять!

Главное тут позабыли,-

Жизнь для схем своих занять

У природы; разум в ней.

Разные пути находит

Мысль творящая; везде

Она странствует, во многих

Организмах проявилась,

К свету жизни устремилась.

Вы зовёте алгоритмом

Эту сущность, – не смешно?

О разумном говорить нам

Надо с вами, о живом!

Всюду в мире есть сознанье;

Даже в тех, чьё поведенье

Мы никак не наблюдаем.

Тут не может быть двух мнений.

Взять, к примеру, лозоходцев;

Как по веточкам находят

Они место для колодца? -

От подземных вод приходит

Информация в их мозг.

Как приходит? вот вопрос.

Психика во всём живом

Есть, но мы воспринимаем

Здесь на шарике земном

Только ту, что ясно с нами

Может молвить языком

Невербальным и вербальным.»

Функциональная система, вне зависимости от её сложности, имеет основную характеристику – она направлена на достижение цели; (начиная с простейших микроорганизмов до млекопитающих).

Вторая сигнальная система (по Павлову) – речь.

Эмерджентность – наличие у системы свойств, не присущих её компонентам.

* * *

Я вас слышу, рядом вы,

Вечны ваши голоса.

Древность мира говорит

Через тех, кто прахом стал.

Нету тел у вас давно,

Души странствуют в пространстве;

В дуновении ветров

Вольно мчитесь, без препятствий.

Каждый разум вам открыт;

Вас же, знают единицы,-

Те, кто видят через быт

Скрытые от всех страницы

Книги мироздания.

Буду я её читать.

Дайте заклинание,

Надо поскорей начать.

– Что он шепчет, не понятно.

Это же смешно, коллеги!

Я не верю в телепатов.

Он внушением владеет.

В череде экспериментов

Всех нас за́ нос, плут, провёл!

– Успокойтесь, подождём.

Объяснений пока нету

Этим фактам, но найдём.

Через сотню лет студентам

Будет подлинно известна

Вся методика вот эта;

Вовсе она не чудесна.

– Интересно, что здесь будет.

– Да уж, весел наш досуг.

(Разговаривали люди

В академии наук).

В кабинете было тесно:

Дюжина профессоров

И подопытный, суггестор.

– Начинаем, я готов.

Только, просьба у меня,

Отворите то окно;

Духи в пении ветров

Мне о мире говорят.

Долго шёл эксперимент,

Все сотрудники устали.

Не нашли они ответ

На вопрос необычайный.

– Как он это узнаёт?!

Нет, ну я не понимаю…

– КГБ его ведёт;

Шутят, видимо, над нами.

– Да такое и спецслужбы

Неспособны разузнать!

Это в мысли влазить нужно!

Он сказал мне то, что мать

В детстве говорила мне

Одному, наедине.

И скажите, как понять…

– То, что есть у вас в уме,

Он способен извлекать.

Он по мимике умеет

Ваши помыслы читать.

– Говорите ахинею!

Вы изволили стоять

В паре метров от меня.

Что я мог изображать

Своим телом, чтобы он

Смог картину воссоздать

Всей беседы; даже тон,

Голос передать сумел!

– Он вниманием владел

Вашим и моим; всех нас

Ввёл в глубокий транс.

Спорили учёные,

Объяснение искали.

Духи приглашённые

Им никак не помогали,-

Они знали, что все станут

После смерти вольными;

В информационном плане

Понесутся во́лнами.

Всё пространство мирозданья -

Океан сознания.

Те, кто прах земле оставил,-

В новом состоянии.

Птица-небо

"Солнце свет струит на землю

Через перья облаков.

Птица-небо вольно реет,

Машет крыльями ветров,

Свежестью свободной веет.

Сеет семена деревьев,

Холод и тепло несёт;

Человеку или зверю

Птица-небо жизнь даёт.

Жаль, что видеть не умеем,

Как высок её полёт.

Птицей-небом создан север;

Все, кто здесь сейчас живёт,-

Дети этой вечной птицы,

Ей мы все должны молиться." -

Говорил шаман гостям,

(Русские сидели в чуме).

– Я легенды изучал

Ваши. Только, не пойму я,

Как вам помогала птица

Отыскать пропавших в тундре?

Долго этому учиться

Надо было у премудрой

Птички вашей? Право, чудно!

Мы неделю их искали.

Вы же, что-то пошептали,

В бубен громко постучали

И нашли в краю безлюдном…

"Мне советы помогали

Духов ветра, – они всюду.

На болоте мне они

Нашептали, чтоб спросил

Я у мха, куда идти.

Старый мох мне говорил:

"Через пару дней пути

Ты увидишь заплутавших;

Прямо на восток иди."

Так я и нашёл всех ваших.

Речка может говорить,

Дерево; везде парит

Птица-небо в вольном ветре,

Всё о всех умеет ведать.

Видит она с высоты

Все пути-дороги смертных.

Нижний мир и верхний мир

Создан ею силой света.

Разум

Как материя являет

Разум? Этого не знает

На Земле у нас никто.

Механизмы разбирают

Той материи, – мозгов,

А сознанье упускают.

Где оно? И что оно?

Есть ли у него структура?

Не найти нам в бездне дно,

Ищем квадратуру круга.

Наша физика в мирах

Двух различных существует:

В квантовом, где знанья – швах,

В макро, – где наш ум рисует

Чёткую закономерность.

В макро, в микро нам б хотелось

Усмотреть закон единый,

Но выходит вовсе дивно:

Что незыблемо в одном,

То совсем не так в другом!

Общая картина мира

Дуализмом отдаёт!

И не в знаниях тут дыры.

Всё здесь к выводу ведёт,

Что в одной большой системе

Есть два разные отдела:

Квантовый, – где мир чудес,

И объёмный наш, где вес

Силой тяготенья скован.

В макро действуют законы

Физики Ньюто́на,

Относительность Эйнштейна.

А на микро, в то же время,

Чётких формул вовсе нету;

Нет там никакого бремя,

Как для наших тел-объектов.

Там и есть наше сознанье,

Ток энергии Вселенной;

В информационном плане

Мысли, чувства, личность. Тлена

Не бывает в этой сфере,

Там лишь вечность в полной мере…

Не увидеть это глазом,

Но лишь там живёт наш разум;

В этом, вечной жизни суть.

Бесконечен, вечен путь

Состояний к состояньям,

Вновь и вновь мы оживаем.

Ум за разум

Через время и пространство

Переносимся мы с вами

В информационном плане;

Быстро мыслью можем мчаться

В отдалённые года,

И даже в будущем бывать

Научились. Этих странствий

Очень много в нашей жизни:

Когда угадать пытаемся

Ход событий, – то мы близко

К дням грядущим; а когда

Прошлое вдруг вспоминать

Начинаем, – то туда

Устремляемся сознаньем.

Ум наш квант напоминает,-

Одна частица в двух местах

Может быть одновременно;

Так и мы в своих мирах

Путешествуем мгновенно.

Кванты в разных состояньях

Пребывают; взять фотоны,-

Как корпускулы витают,

В то же время они волны.

С разумом аналогично

Обстоят у нас дела;

Он с материей различен,

Несмотря на то, что сам

Есть – скопленье нервных клеток.

Труднообъяснимо это.

В информационном плане

Наше Я, душа, сознанье.

Разум нематериален;

Основное его свойство,-

Перемена состояний.

В теле он сейчас найдётся

И вне тела в то же время;

В темени и во вселенной.

Как энергию, наверно,

Будут объяснять его

Через несколько веков.

Симметрия времени

Прохладный воздух мне щекочет ноздри,

Когда иду я в школу утром ранним;

Она недалеко, почти у дома, возле

Киосков пёстрых, неказистых, странных.

Там музыка играет постоянно,

Гремят басы ритмично и задорно;

На языках заморских иностранных

Поют певцы о чём-то развесёлом.

А рядом старшеклассники танцуют,

Приподнято всегда их настроенье,-

В крови дурман, они живут кайфуя,

И скоро перейдут в страну забвенья.

А я иду за знаньями; мне надо

Усердно добывать образованье,

Чтобы потом высокою зарплату

Заполучить, и поделиться с мамой

Деньгами. Я стану адвокатом;

Профессия должна быть, как призванье.

Но только вот ещё пока не знаю,

Как двойки мне свои по рисованью,

По математике и по трудам исправить.

Вот это я сейчас припоминаю.

– Вы издеваетесь опять над нами?

Вы не в гипнозе; я же наблюдаю

За вами. Снова начинаем.

(Сказал гипнотизёр подозреваемому).

Я досчитаю вновь до десяти

И вы должны на пару лет назад

Своё сознанье вспять перенести;

На пару лет, а не на двадцать пять.

– И без гипноза всё расскажет нам;

Зачем весь этот цирк, не понимаю.

Про белого бычка он не устал

Повествовать, а мы ему вниманье

Дарим, время убивая.

По рёбрам и по почкам всё узнаем,-

Гадание у нас такое есть;

К дегенератам в прошлое не надо

Нам лезть, когда дубинка здесь

С электрошокером, – всё рядом.

– Не отвлекайте нас, мы продолжаем.

До десяти сейчас я досчитаю

И вы перенесётесь на два года…

– Да у меня же руки затекают

В наручниках! Мой ум на взводе!

Как я внушаемым вдруг стану,

Когда железки давят на мозоли?!

Снимите, я расслаблюсь, и тогда

Перенесусь в минувшие года.

– Сниму, ты всё ровно не убежишь!

Доктор, я прошу вас, поскорее

Заканчивайте. Съедет крыша

От вашей терапии-ахинеи…

Полицейский руки пациента

Освободил и отошёл к окну;

Достал он из кармана сигарету

И закурил. По батарее пнул,

По стенке казанками постучал,

И успокоившись немного, ждал,

Когда закончится докучливый сеанс.

… … … .... … .... … … … .... ..

– Что вы видите сейчас?

– Я бегу по тёмным переулкам,

В сумке у меня пять миллионов;

Раздаются стуки эхом гулким

От моих кроссовок-скороходов.

Где-то за спиной визжит сирена,

Мчатся полицейские за мною.

Я свернул направо и налево,

Прямо пробежал, и головою

Врезался в корявый сук берёзы

И упал. Потом чуток прополз я

По траве к ближайшему подвалу;

Он открыт! А у двери лежала

Книга о физических законах.

Перед тем как деньги свои спрятать,

Я решил прочесть хотя б немного;

Чиркнул зажигалкой, стало ярко.

Развернул я бережно страницы,

Взглядом стал блуждать по знакам:

Про симметрию там говорится

Времени-пространства; это значит,

Что свободно можем устремиться

В прошлые года от настоящего.

Время в направленьи может длиться

Противоположном, по законам

ОТэО великого Эйнштейна,

И поэтому сейчас легко нам

В этом измерении мгновенно

Путешествовать… Сюда халат

Отдавайте. Так. Прекрасно.

Скоро я вернусь назад;

Мне необходимо прогуляться.

Оставайтесь в трансе…

Вот таким путём из УВД

Убежал отъявленный преступник.

А майор и гипнотерапевт

В водах подсознанья потонули.

ОТО – общая теория относительности

Нечистая дорога

"В небе серая мгла,

Небо в густых облаках,

Дождь собирается капать.

Чёрт бы погоду побрал!

Сырость повсюду и слякоть.

Идти мне теперь по степи,

Ногами в грязи увязая;

Не ездит проклятый ямщик,

Телегу свою сберегает.

Что делать, отправлюсь пешком;

Без дров мой нетопленный дом.

А лес нам рубить запрещают,

Помещик такой вот закон

Придумал, природу спасает!"-

Старый крестьянин ворчал,

В дорогу с утра собираясь.

Надел сапоги, посох взял

И тронулся в путь, чертыхаясь.

Долго он шёл, изнемог,

На кочке присел отдохнуть.

"Ух, дьявол! Да чтобы ты сдох,

Негодный боярин! Вздохнуть

Не даёт нам свободно…

Природу спасает, животных,

А нас за людей не считает!

В три шкуры, стервец, обдирает!

Четыре версты мне брести,

Чтоб дров закупить на неделю.

А кто же мне будет везти

Их по грязи? Околею,

Пока дожидаюсь тепла.

Да что же я, старый дурак,

Сразу о том не подумал!

Как довезти-то их, как?!

Тьфу! Видно, чёрт надоумил

Меня на такую затею!

Старею, а с тем и глупею…"

– Я помогу тебе, дед.

Не зря ты меня поминал,

Мгновенно спасёшься от бед.

(Нечистый седому сказал).

Ты будешь премного доволен,

Если подпишешь со мною

Контракт; всё исполню,

Поедешь с дровами до дому.

Барином станешь, коль хочешь.

"Кто ты? Мы не знакомы.

Зачем ты, негодник, морочишь

Меня? Сулишь мне хоромы,

А мне всё ж в избе помирать.

Как тебя, мо́лодец, звать?"

– Много имён у меня,

Я вечно живу в этом мире,

С первых секунд бытия.

Там, где помыслы злые,

Всегда обретаюся я.

Чёрный ворон, мудрый змей

Знают, кто перед тобою.

Самый самый древний зверь

Слово тебе молвит.

С этим солнцем я возник,

С этою луною.

Подпиши контракт, старик,

Будешь мной доволен.

Расписаться нужно кровью.

"Кхм… И барином я стану?

Буду жить на воле?

– Да, всё сделаем по плану,

Будешь в лучшей доле.

"Ладно! Нечего терять!

Всё ровно мне помирать."

Заключили они сделку

И помещиком дед стал;

Перестал он плавать мелко,

Жил богато, процветал.

Но недолго длилось счастье,

Ворон старика забрал.

И с тех пор, когда ненастье,

Дух его в степи блуждал.

Выл он ветром одиноким,

Злую вечность проклинал.

Не увидишь его оком,

Но он здесь, он не пропал.

Бродит дед один по тропам,

Ливнями рыдает с неба.

Был крестьянином, холопом,

А теперь рабом стал верным

Сатане; в его он свите.

Осторожнее ходите

Под дождём степной дорогой;

Может дух сей ненароком

Навредить. Получше бдите,

Бес сей здесь, под левым боком.

Леший

Зимним вечером темно;

Ветер ледяной гуляет,

Снежною пургой в окно

С дикой силой ударяет.

Воет он как волк голодный,

И тоскою безысходной

В узкие проёмы дышит,

На всю и́збу его слышно.

Намело вокруг сугробы,

Не проехать, не пройти;

Замело дороги, тропы,

Не найти нигде пути

К той избушке отдалённой,

В чаще леса погребённой.

Тёмные деревья гнутся,

Тихо стонут и трещат;

Толи шепчут, толь смеются,

Что-то мраку говорят.

Зги не увидать в дубраве,

Мгла кромешная вокруг.

Ели лапы свои тянут

Друг ко другу; резко сук

Треском воздух оглашает,

А за ним другой, другой

Друг за другом поспевает,

Глушь лесную наполняет

То ли ропот, то ли вой…

Кто-то в хладном ветре бродит,

Он повсюду здесь во тьме,

Он в чащобе верховодит,

Правит он в лесной избе.

Дарит жизнь своим дыханьем

Всему миру; но бывает

Зол, когда нагрянут

Лесорубы, не спросясь,-

Их-то он начнёт, смеясь,

Вкруг да около водить,

В буреломы заводить.

Там, где лево, будет право,

Справа выйдет лево вкось.

Леший очень своенравный.

Коль блудиться довелось,

Дайте вы ему гостинцев,

Чтобы он угомонился.

Заколдованный клад

В сумерках ночных

На тройке вороных

Я с почтою поехал.

Телега нас двоих

Везла; было не к спеху.

Товарищ юн совсем,

А я чуток постарше;

Возили письма всем

По волости по нашей.

В соседнее село

Мы вместе путь держали;

Страшно, бурелом…

Округу осаждали

Разбойники давно.

Хорошего не ждали

С попутчиком мы, но

Надо, – выполняем

Полученный приказ.

А кто окромя нас?

Где-то час второй

Мы уже в дороге.

Вдруг раздался вой,

Рёв, как из берлоги,

Прямо перед нами.

Лошади все встали,

Не хотят идти.

Говорю я: "Парень,

Ну-ко, погляди."

Слез товарищ мой

Не спеша с телеги.

Машет мне рукой:

"Дядька, тута деньги!

Здесь сундук большой!"

Спички я достал

И поджёг оборку;

Быстро подбежал

Я к тому пригорку,

Где сундук лежал.

Светим мы, глядим,-

Золото в червонцах!

"Братец, загудим!

Столько здесь начтётся

Нам на лет и зим!

Точно не придётся

Гнуть колен и спин!

В руки клад даётся!"

Голосим мы с ним

С радости великой,

И свой клад тащи́м

До телеги. С гиком

Тронулись мы в путь,

И принять на грудь

Сразу же решили,

(Две бутылки были).

Почту позабыли,-

Ну и пусть уволят!

Первую открыли.

Выпили довольно.

Едем во хмелю;

Только что-то кони

Снова не идут…

Так мы их и этак

Били по крупам,

А они не едут.

Да и ладно, нам

Некуда спешить;

Вторую стали пить.

Ночь уже проходит,

Брезжится рассвет.

Наконец выходим

Мы к деревне. Нет

Там домов знакомых,

Заросло всё сорной

Полыньёй-травой.

К нам старик подходит

Сгорбленный, седой.

Мы его узнали,

Он ровесник нам.

Смотрит дед, кивает:

"Не увидеть вам

Сродственников ваших,

Все они средь павших.

Пятьдесят годов

Минуло, как вас

Мы в последний раз

Видели в дороге,

Путь у вас был долгим."

Лихо

На распутье встал путник,