Эксперт

Размер шрифта: 13

Персонажи

• Алекс Крейтон – протагонист. Штатный детектив Юго-Западного домена. 37 лет.

• Атина – журналистка. На вид около 25 лет.

• Глойд Снейк – модератор из соседнего домена. Неопределённого возраста.

• Госпожа Бэлла Элион – хозяйка корпорации «Бэлла». Более ста лет.

• Доктор Бри Ларг – второй врач амбулатории администрации Юго-Западного домена. На вид около 30 лет.

• Доктор Кен Джалт – третий врач амбулатории администрации Юго-Западного домена. На вид 50 лет.

• Доктор Молли Золгрек – первый врач амбулатории администрации Юго-Западного домена. 32 года.

• Капитан Ник Кивз – первый модератор по незаконным проникновениям Юго-Западного домена. Около 45 лет.

• Клэр. Кларисса Брайн – секретарь-референт Майка Скиннера, администратора Юго-Западного домена. 25 лет.

• Лана Аларт – второй модератор по незаконным проникновениям Юго-Западного домена. Около 27 лет.

• Лин Чжуан – третий модератор по незаконным проникновениям Юго-Западного домена. Подруга Алекса. 26 лет.

• Майк Скиннер – шеф Алекса. Главный администратор Юго-Западного домена. 36 лет.

• Марк Бивайн. Сэр Бивайн. Первый администратор Города. На вид около ста лет.

• Мастер Ки – антиквар. На вид около 50 лет.

• Мэй Чанг – парамедик амбулатории администрации Юго-Западного домена. 22 года.

• Пит Дэт – напарник Алекса. 22 года.

• Сэм (Рейтс О’Кил) – хакер. 20 лет.

• Сэнди – молодая милая девушка, дочь мастера Ки. На вид около 21 года.

1. Обычное рядовое утро

Обычное рядовое утро началось с сообщения от шефа, нашего дорогого Майка Скиннера, главного администратора домена: «Красный код 30. Координаты…»

Проклятье. Это значило, что через тридцать минут в полной экипировке со шлемом дополнительной реальности надо быть по указанным координатам. Все дальнейшие инструкции – на месте. Я вскочил, проклиная всё и вся, облачился в карбоновый костюм средней защиты и бросился к выходу, на ходу набрасывая тактическую куртку поверх комбеза. Судя по моей девушке, Лин Чжуан, которая делала примерно то же самое, ей пришло аналогичное сообщение.

– Какие у тебя? – спросила она, надевая шлем.

Я уже нацепил свой, и координаты светились перед взором. Продиктовал.

– У меня чуть западнее. Подвезу.

Если Лин уже давно летала на флаере, то я всё ещё ездил на обычном каре, который нам сейчас не вполне подходил.

– У самой восточной границы Территории, – процедила Лин уже через переговорный канал. – Гнусное место.

– Там все места гнусные, – буркнул я. – Периметр.

– Не скажи, с юга лучше. Стрелять удобнее.

Мы уже были на стоянке. Я подставил колени, и девушка ловко забралась во флаер. На секунду Лин прижалась ко мне грудью, дав ощутить через ткань комбеза упругие выпуклости. Лин понимала меня с полуслова, и в этом не было ничего удивительного: мы вместе уже давно. Помедлив пару секунд, я залез следом, а Лин продиктовала бортовому искину[1] координаты и велела взлетать. Девушка ещё что-то крикнула, но расслышать не получилось: мы уже взмыли над Городом. Когда устроились внутри летающей машины, появилась возможность слегка расслабиться.

– Успеваем. На, – Лин протянула мягкую тубу со спецпайком, содержащим необходимую смесь белков, жиров и углеводов с витаминами и водой, – стандартный набор всего необходимого для утренней подзарядки организма.

Я поднял щиток шлема, отгрыз носик и глотками втянул в себя питательную смесь. Вкус так себе. Зато полноценный и самый быстро усваиваемый заменитель завтрака, который оперативники потребляли прямо на ходу. Вообще-то, я ни разу не оперативник, всего лишь детектив, но в момент аврала весь наличный состав администрации домена по команде шефа подлежал срочной мобилизации. Что касается сегодняшнего дела, такое могло произойти когда угодно. Мы долго готовились к подобному или очень похожему мероприятию. Только вот о питании чуть не забыли.

После высасывания содержимого я с трудом смог запихнуть пустую упаковку в неудобно расположенный утилизатор флаера.

– Не густо, – проворчал я.

– Ну а что бы ты хотел? Ресторанный обед? Как ребёнок прямо. Это же твой организм, а не чужой. Ты должен его поддерживать. Запасной комплект всегда надо иметь под рукой. На всякий случай. Вот сейчас я для тебя прихватила. А если бы нет? Знаю же, что сам не озаботишься.

– Входим в зону, – безэмоционально предупредил искин флаера.

– Да я же это… – начал было оправдываться я, но Лин прервала:

– Тихо! Садимся сейчас, – на экране возник небольшой флаер, который тоже шёл на посадку. – Вот и наши прилетели. Тебя здесь высажу, мне чуть дальше. Ну, давай.

Я начал открывать дверцу, вытаскивая оружие.

– Не забудь с предохранителя снять, – предупредила Лин и кивнула на бластер. – Береги себя.

Я выбрался на захламлённую, явно заброшенную улицу и огляделся. Винты флаера сдували в разные стороны лёгкий мусор. Ближайший дом выглядел старым и запущенным, очевидно, тут никто постоянно не жил. Лин улетела.

Сначала всё шло слишком быстро и чересчур гладко. Показалось даже, что нас ждали. Но, разумеется, это было не так. Просто предупредил кто-то из агентов, охраняющих здание. Я стоял с зажатым в руке бластером и старался меньше двигаться. На мне были заряженная всем необходимым распахнутая куртка поверх комбеза, шлем и перчатки. Всё чёрное. Наш фирменный цвет. Это не было обычным для меня облачением, но иногда и такое приходилось надевать.

Флаер с коллегами давно приземлился, но те почему-то не спешили вылезать. Из-за угла выскочила компания каких-то типов зверского вида. «Дык-дык-дык…» – сразу же застучали звуки выстрелов. Судя по вспышкам, палили в меня, одна из «маслин» всё-таки достала. Попали прямо в бронепластину комбеза, сбили с ног, поэтому остальные пули прошли выше. Уже из положения лёжа я выпустил всю обойму «умных» патронов, а потом осмотрелся. Вместо агрессивной компании валялось несколько трупов. Повезло. Но главное – никто не заметил, что на мне чёрное. А то обычными пулями не обошлось бы. Я мог ходить в любой одежде, в чём угодно, но в этом районе на сотрудников администрации велась постоянная охота.

Сзади кто-то постучал по плечу. Я перевернулся на спину. Альб Сунац – один из новых модераторов, молодой парень, работавший первый год. Он был без шлема.

– Привет, а ты крут! – улыбнулся Альб. – Всех пострелял. Так и знал, что тоже придёшь.

– Приказ же, – буркнул я. Рёбра болели, но, скорее всего, отделаюсь синяком. – А сам-то где был? Вот напрасно ты шлем снял.

– А, ерунда. Я здесь, во флаере сидел. Вместе со всеми.

– Чего так скромно себя вели?

– Поступило строгое указание: ни во что не вмешиваться. Найти возможность поймать кого-нибудь из банды живьём. Руку давай, хватит валяться. Или тебя всё-таки зацепило?

– Синяк наверняка будет, – скривился я, а сам про себя отметил, что такого удобного указания от начальства не получал. – В сё-таки лучше надень шлем, а то здесь…

Но договорить не успел. В то же мгновение что-то сильно толкнуло, и я снова потерял равновесие. Это вышло совсем не больно, только больше я уже ничего не помнил.

Когда открыл глаза, то обнаружил, что лежу на спине, а в уши как будто напихали ваты. Голова была совершенно пустая, ни единой мысли. Все они остались там, где-то раньше, в прошлом, которое сейчас не мог вспомнить. Было спокойно и безразлично. Над головой распростёрлось голубое небо, а ко мне склонилась Лин, державшая в руках какой-то прибор. Никак не удавалось понять, где нахожусь. Наконец решил встать и осмотреться. Ничего не получилось. Всё поплыло, земля закачалась, и я шлёпнулся на задницу. Комбез смягчил удар.

«Вроде жив. Интересно, что произошло?» – подумал я, пробуя подняться.

Лин помогла встать на ноги.

– Ты в порядке? – забеспокоилась девушка.

– Ы-ы-ы, а-а-а, – промычал я, разминая язык и горло.

– Как себя чувствуешь? Заряд отсроченного действия. Эти кинули. Альбу не повезло. На куски разорвало, теперь собирать будем.

Справа действительно валялись разбросанные фрагменты человеческого тела, только недавно бывшего Альбом. Я попытался заговорить с Лин, но пока плохо получалось. Значит, те бандиты всё-таки прекрасно поняли, кто я. Обратили внимание на чёрный цвет. Кинули мину, на которой и подорвался Альб. Жалко его… Мы не были ни приятелями, ни друзьями. Почти не разговаривали. Но он был моим коллегой, работал в той же службе и взорвался вот так, прямо на глазах.

Тут на меня накатила новая волна головокружения и тошноты. Начало мутить, и Лин помогла сесть на землю и немного отдышаться.

– Голова… кружится, – я уже обрёл способность говорить. – А так вроде норм.

– Сколько пальцев?

Лин показала растопыренную пятерню.

– Пять, – сразу же ответил я. – А ты-то здесь откуда? Улетела же.

– Вернулась, когда выстрелы услышала. Выглядишь что-то не очень.

– Ты что, сквозь шлем видишь? – попытался пошутить я.

– Шатает тебя, тут и слепой увидит.

– А что случилось?

– Когда ты из флаера вылез, – старательно подбирая слова, произнесла Лин, – наши уже сели. Вдруг появились эти твари. Я уже на той стороне была. Потом рядом с тобой что-то взорвалось, и ты упал. Я тут же рванула назад. Когда ты очнулся, все уже были здесь.

– Даже приказ ради меня нарушила… Спасибо, Лин. У меня странное ощущение… будто ненастоящее всё. Что-то произошло, но никак не могу понять, что именно.

– Постарайся много не говорить. Контузило взрывом, – послышался голос человека, полностью скрытого защитным костюмом. – К плечу доступ дай. Клапан открой.

Это подошёл доктор Джалт, сравнительно недавно присоединившийся к нашей команде. После того как мы с Лин получили по инъекции какого-то препарата, стало значительно лучше и мир сделался почти нормальным. Для чего док уколол Лин, я сначала не понял, а потом просто забыл спросить. Затем, значительно позже, док сам объяснил, что вколол мне энергетик вместе со стимуляторами для поддержки и ускорения заживления. Лин же получила лёгкий седативный препарат.

Тем временем подоспели ребята из второго флаера. Впереди шла одна из наших парамедиков с чёрным мешком. Она сделала несколько снимков, а потом принялась деловито собирать тело несчастного Альба. Кое-кто из коллег помогал ей.

– Да, не повезло парню. Молодой совсем. А ты скоро в норму придёшь, – успокоил док. – Сейчас к шефу на расправу поедем. Я с вами. Приказано прибыть немедля.

– А остальные?

– Эти вместе с телом полетят. Он из их команды.

– Что произошло, пока я валялся? – спросил я.

– Да ничего интересного. Ты быстро очнулся, – начал пояснять док, помогая залезть внутрь кабины. – Нет-нет, шлем не снимать. Мало ли что здесь в воздухе. Без фильтров дышать не стоит. Альб вон шлем снял, и где он теперь?

Вопреки ожиданиям Майк Скиннер почти не ругался и ничего осуждающего не высказывал. О проваленном по моей вине задании даже разговора не возникло. Шеф явно сильно переживал по поводу сотрудника, погибшего из-за собственной безответственности. Потеря человека выбила шефа из колеи, и он утратил всякий интерес к неудачной операции. К этому моменту окончательно удалось прийти в норму.

– Ты как? – спросил шеф, с интересом разглядывая мою одежду. Я даже не стал переодеваться, так и пришёл в перемазанном комбезе, грязной куртке и со шлемом в руке.

– Бывало и лучше, – я пожал плечами.

– Док сказал, что разговаривать с тобой уже можно. А про то, что тех бандитов живьём не взяли, – забудь. Полиция займётся. Проклятье! Парня жалко… Вот дьявол, второго человека теряем за этот год! Сам виноват. Ну зачем он шлем-то снял? Ладно, что уж теперь… Короче, так. Смотри сюда. Личное досье, которое видеть не полагается никому, кроме непосредственного начальства. Теперь и тебе можно. Даже нужно.

Шеф, мужчина лет тридцати пяти – сорока на вид, с волосами, седеющими у висков, носил классический костюм тёмно-серого цвета. Скиннер обычно выглядел как цивил и не терпел никакой внешней аугментации[2]. Мы с ним были почти ровесниками, познакомились давно, ещё до того, как он стал моим шефом, и поддерживали как бы дружеские отношения. Были, что называется, на «ты». Кроме тех моментов, когда Майк вдруг решал, что надо проявить административную безапелляционность, и намечал дистанцию. Я тоже старался не наглеть и субординацию соблюдать, что Скиннер иногда замечал и, по слухам, даже ценил.

Шеф повернул ко мне виртокно, видимо, с тем самым досье, и продолжил:

– Знакомься – Пит Дэт. Отныне твой напарник. Владеет разными видами единоборств, в этом он эксперт. Полный отличник учёбы, характеристика замечательная. Выпуск этого года.

В досье я прочитал следующее:

«Пит Дэт, 22 года. Родители состояли в законном браке. Мать: Элен, повар. Отец: Раф, полицейский. Образование: Военный университет. Выпускная специальность:

оперативный работник. Связи: бизнес, администрация. Были приводы в полицию. Дом: большая квартира в центре города. Рост: 5 футов 11 дюймов. Телосложение: спортивное. Цвет глаз: зелёные. Волосы: тёмные. Характер: умеренно весёлый. Вредная привычка: болезненная зацикленность на сексе. Полезная привычка: чрезмерно чистоплотен, на грани мании. Любимая одежда: верх – чёрная рубашка без галстука и классический пиджак; низ – брюки. Обувь – туфли; бельё – стандартное. Головные уборы не носит. Особые приметы: световая аугментация скул и щёк».

– А-а-а… – я раскрыл было рот, но шеф сразу же перебил:

– Объяснить-то дай! Ты у него – ведущий. Не обращай внимания на его лицо, он был вынужден поставить себе такую аугментацию после ранения.

С фото на меня глядел совсем молодой парень. Только что получил диплом Академии общей защиты вместе с допуском и был направлен к нам на оперативную работу. Не знаю, кто ему дал такое направление, но факт оставался фактом.

– Но я привык работать один.

– Стоп! – Майк снова прервал всякие возражения хлопком ладони по столу. – Никаких споров. Это приказ! Пит с отличием окончил Академию. Диплом по специальности «Защита жилых кварталов». Введи его в курс дела. Говорят, будто ранее незнакомые напарники становятся лучшими друзьями за несколько часов.

– Боюсь, не мой случай.

– Это почему же?

– Он мальчишка совсем. А я всегда работал в одиночку, и сейчас… – снова попытался поспорить я, но договорить не успел.

– Повторяю: таков приказ! – перебил Майк уже повышенным тоном. – Причём не мой, а Первого администратора Города. Первого! Обсуждать нечего, если ты ещё не понял.

Убедительный аргумент. Тут я уже ничего не мог ответить.

В этот момент в дверь громко постучали. Шеф как приверженец традиционализма в своём офисе не терпел самозатягивающихся мембран, только двери. Впрочем, это касалось всех административных и многих других официальных учреждений. Там неукоснительно сохранялся такой порядок. Кто-то даже объяснял, для чего это было сделано, но подробности уже забылись.

Я вопросительно посмотрел на шефа, и он молча кивнул. Пришлось открывать. В кабинет вошёл тот самый парень из досье, с ярко аугментированными щеками и скулами, постоянно меняющими цвет и переливающимися всеми красками солнечного спектра. Выглядел на свой возраст.

– Здравствуйте, господа, – церемонно представился он. – Меня зовут Пит Дэт. Прибыл согласно вашему приказу, сэр.

«Интересно, – подумал я, – и как эта рождественская иллюминация собирается у нас работать?»

Шеф повернулся к нему, кивнул вместо ответного приветствия и указал на меня:

– Это детектив Алекс Крейтон, в дальнейшем именно с ним вы будете взаимодействовать. Он будет командовать группой, когда та сформируется. Вы – его ведо́мый. С остальными познакомитесь непосредственно в процессе. За работу, коллеги. Запомните: мы сейчас не можем допустить ни единого промаха. Иначе погубим всё.

Что «всё»? Какой ещё группой я буду командовать? О чём это шеф? Я смотрел на них, не зная, что тут можно сказать. Парня, только что пришедшего к нам, сразу в дело? Мне уже тридцать семь, и с молодым сотрудником вряд ли удастся сработаться.

– Пит – это сокращение от Питера? – спросил я, чтобы заполнить паузу.

– Нет. Пит – единичное углубление на информационном рельефе компакт-диска, – усмехнулся мой теперь уже напарник. Когда он улыбался, это сразу же отражалось на сиянии его щёк. – Родители прикололись. Отец у меня – страстный коллекционер носителей информации, в том числе старых и антикварных.

Потом я задал ещё какой-то пустой вопрос, на что шеф отреагировал странно:

– Не волнуйся. Всё будет нормально. А сегодня, вот прямо сейчас, едем в администрацию. Нас для беседы приглашает сам Первый администратор Города. Хочет поговорить с нами непосредственно.

– Ого! – невольно воскликнул я.

– Не «ого», а «ага». Теперь ещё одно. Я уже неоднократно говорил, что дресс-код в офисах администрации никто не отменял. Ясно? Крейтон, это тебя в первую очередь касается. Бери пример со своего нового напарника. А то вечно ходишь так, будто тебе сейчас на боевое задание.

– Случается, что прямо из офиса выезжаю, – проворчал я.

– У нас всякое случается. Короче! Я хочу видеть на тебе галстук и воротничок. Это, кстати, подтверждено новым распоряжением администрации Города. Сколько времени тебе понадобится, чтобы привести себя в надлежащий вид?

– Тридцати минут за глаза хватит.

– Успеваем. Тогда через полчаса жду внизу обоих. Все в одной машине поедем. В моей.

2. Администрация Города

Администрация Города всегда пугала своей официальностью, но направлялись мы именно туда. Когда через оговорённое время мы выехали с подземной парковки нашего здания, я уже выглядел почти как шеф, только вот галстук нацепил чёрный. Сам же шеф уточнил:

– Ничего там сами не говорите, слышите? Если у кого-то из вас он что-то спросит, отвечать кратко. Только «есть, сэр», «не могу знать, сэр», «никак нет, сэр», «спасибо, сэр», «да, сэр» или «так точно, сэр». Понятно?

– Так точно, сэр! – хором ответили мы оба и невольно заржали.

– Крейтон, – продолжил наставлять шеф, – в служебное время ты обязан всегда быть рядом с Питом. Он теперь твой ведо́мый. Твоя тень. Ты ему не нянька, конечно, но тем не менее. Вам придётся держаться вместе, пока не узнаем, кто за всем этим стоит. – Он взглянул на Пита, и тот кивнул.

«О чём это они? – удивился я. – Как всегда, я что-то упустил или проспал? Спросить, что ли? Нет, лучше не надо. Потом как-нибудь узнаю».

– Хорошо. Теперь о конкретном, – шеф показал изображение когда-то хорошо знакомого человека. – Мы должны вывести его из игры. Та информация, которую ты, Алекс, привёз, могла уже устареть. Вероятно, парня взяли под полный контроль. Поняли мою мысль? Поняли. Ну вот и ладно.

Мы молча закивали в знак согласия. После исчезновения части человечества и установления электронно-цифрового мира дискуссии с начальством не приветствовались. Фактически запрещалось говорить такое, что могло расстроить руководителя. Мне подобное иногда дозволялось, но лишь наедине с шефом и там, где не было ни прослушки, ни видеонаблюдения.

– Я полагаю, – продолжил шеф, – у нас три возможных варианта исхода операции. Первый: вычисляем, где находится объект, посылаем ему сигнал и вытаскиваем. Второй: тем или иным способом ликвидируем объект. Третий: вероятно, он уже мёртв, и тогда ничего делать не потребуется.

– Возможен и четвёртый вариант, – встрял я. – Он сам не захочет оттуда уходить.

Шеф посмотрел на меня, потом на Пита, но ничего не сказал. Новый напарник нахмурился, но кивнул.

– Попытаемся вытащить, – произнёс он.

– Да, это будет оптимально, – согласился Скиннер. – В остальных случаях операция будет считаться не то чтобы проваленной, но не полностью выполненной. Детали – позже. «Четвёртый вариант» не рассматриваем. Понятно?

– Не совсем, – возразил я. – Что значит «взяли под полный контроль»?

– Сам, что ли, не понял? Зачем подобные вопросы? Я же сказал, – слегка раздражённо произнёс шеф, – детали объясню позже, когда вернёмся. Короче! Давайте всё, что у нас есть, изучим как следует.

Тем временем мы уже подъехали к зданию администрации Города и не успели ничего как следует изучить. Я никогда раньше не бывал внутри, только мимо проезжал.

Администрация размещалась в обычном офисном здании, но этот небоскрёб всегда производил на меня удручающее впечатление. Давил на психику. Что интересно: строение совсем не выглядело уродливым. Наоборот, его можно было назвать красивым, если бы не жуткая чёрная конструкция, со всех сторон оплетающая сооружение. Будто гигантский кокон, в котором инопланетный монстр запутался и тщетно пытается от него освободиться. Но, если присмотреться внимательнее, можно было заметить, что кокон очень даже уютный и не вызывает ощущения опасности. Зато всё остальное – вызывает, даже пугает.

– Ну что, идём? Готовы? – спросил шеф. Я кивнул, и мы вошли.

Внутри оказалось довольно-таки интересно. Обращала на себя внимание тишина, как в больнице. Это создавало гнетущее ощущение. В вестибюле, на ресепшене, сидело человек десять молодых людей обоего пола. Шеф подошёл к одному из них, парню лет двадцати – двадцати двух. Тот что-то быстро набирал, его пальцы стремительно бегали по лазерной клавиатуре. Он только изредка поглядывал на спрятанные от нас виртуальные окна. Скиннер вежливо поздоровался и представился.

– Вы откуда? – спросил молодой человек, прервав своё занятие.

– Юго-Западный домен, – ответил шеф и протянул левую руку для идентификации.

Парень отточенным движением считал код с чипа и удовлетворённо кивнул:

– Вам назначено. Этаж, кабинет знаете? Провожатый нужен?

– Нет, спасибо. Сто пятый этаж, кабинет сто пять-ноль-ноль-один. Я там уже бывал.

Парень снова кивнул и вернулся к своему занятию. Мы тихо стояли, ожидая формального разрешения идти дальше. Через минуту он всё же соизволил поднять голову.

– Можете проходить.

Мы поблагодарили и направились в дальний холл, к лифтам. Вроде бы всё обыкновенно, как везде: старомодный лифтовый зал, мягкое освещение, унылые стены. Но присутствовало здесь нечто такое, что заставляло постоянно оглядываться и прислушиваться. Я даже не мог сказать, что именно. Скорее всего, общая тягостная обстановка в здании так влияла. Освещение такое, что ли, или в воздухе что? Хотя, может, дело вовсе и не в этом.

На нужном этаже мы словно попали в рай. Здесь был приятный свежий воздух, хорошо пахло, много пышной зелени: у стен стояли ёмкости с разнообразными экзотическими растениями. Большие цилиндрические аквариумы с красиво подсвеченными подводными пейзажами, на фоне которых лениво плавали яркие рыбки. Над одним из аквариумов висела табличка, гласившая, что рыб здесь разводят вовсе не для пропитания жителей Города. Напротив лифта, за небольшим столиком, сидел худощавый мужчина лет тридцати. Он внимательно посмотрел на нас и строго спросил:

– Вы по какому вопросу?

Шеф ответил в том же духе, что и внизу. Объяснил, что нам назначено. Мужчина ещё раз проверил наши чипы и милостиво разрешил идти дальше.

Скиннер двигался уверенно и быстро, как человек, который прекрасно знает, куда идти. После холла с зеленью и аквариумами начался обычный длинный казённый коридор с заурядными металлическими дверями по обеим сторонам. На каждой ‒ табличка с номером, где первые три цифры обозначали этаж. Если присмотреться, можно было заметить, что двери слегка отличались по цвету и немного по фактуре поверхности. А так – обычные двери, тускло блестящие в лучах светопотолка. Никаких изолирующих мембран.

В конце коридора, в торце, находилась массивная дверь с табличкой «Первый администратор». Мы вошли и очутились в просторной приёмной. За полупрозрачным столом работала женщина средних лет, видимо, референт, она что-то нервно печатала. Клавиатура была старой, клавишной, и при нажатии пальцев раздавались громкие щелчки. Я огляделся, ожидая увидеть что-нибудь ещё, но в приёмной больше ничего не было, даже кресел для посетителей.

– Вас ждут, проходите, – женщина приветливо улыбнулась. Мы кратко поблагодарили её и проследовали внутрь. Кабинет оказался гораздо больше, чем я предполагал. Много света и свободного места. Неведомый дизайнер обил стены фиолетовой тканью, похожей на шёлк, на них висели картины в массивных золотых рамах. На полу лежал огромный толстый ковёр. Дальняя стена была увешана древним холодным оружием. Боевые топоры, копья, многозубцы, сабли, секира-меч «дао». Половина помещения отделялась прозрачной перегородкой, тянущейся от стены до стены и от пола до потолка. По ту сторону преграды за столом восседал очень немолодой, абсолютно седой господин в каком-то аморфном чёрном одеянии. Глубокие морщины избороздили его лицо, а глаза прятались меж набрякших век. Крупный нос был едва заметно свёрнут влево. Но в первую очередь внимание привлекали усы и бородка, тоже абсолютно седые и какие-то неоформленные. Сбоку, чуть выше правого уха, к голове крепилось некое металлическое устройство. Первый администратор явно не придавал значения внешнему облику и напоминал доброго дедушку из какой-нибудь детской сказки. Я никогда раньше его не видел, даже изображения нигде не встречал. Он явно ценил уединение и конфиденциальность. В своё время я вообще сомневался, что такой человек существует и он не функция Городского искусственного интеллекта.

Человек встал и почему-то церемонно поклонился по-японски. Это выглядело странно и непривычно. Не будь прозрачной преграды, я уверен, он бы пожал нам руки. Спокойный и доброжелательный взгляд внимательных, умных глаз сразу располагал к себе.

– Добрый день, сэр, – вразнобой поздоровались мы, невольно поклонившись в ответ.

– Ничего так денёк, господа, – скрипучим голосом ответил Первый. Его голос свободно передавался посредством какого-то незаметного устройства. – Очень хорошо, что вы заехали. Давайте знакомиться. Меня зовут Марк Бивайн. Лучше всего обращаться ко мне «сэр Бивайн».

Мы представились, и сэр Бивайн указал на кресла.

– Устраивайтесь, прошу вас. У нас будет серьёзный разговор, и очень важно, чтобы все присутствующие здесь чувствовали себя удобно и непринуждённо. Извините, что так, – Первый администратор сделал широкий жест в направлении стекла, – но в моём возрасте приходится беречь себя от всяких неприятных случайностей. Чай, кофе?

– Спасибо, сэр! – выпалил я.

– Это не ответ, – в усы усмехнулся Первый. – Конкретики не хватает.

– Воды, если можно, – снова ответил я, решив временно забыть указания шефа.

Здесь Первый с интересом взглянул меня.

– Это же вы помогли разобраться с происками нашего Городского искина?[3] – проскрипел сэр Бивайн.

– Рад стараться, сэр.

– Я хочу предложить присутствующим здесь дополнительную работу, – продолжил он. – Это будет связано с определённой долей риска, поэтому придётся дать официальное согласие и подписать дополнения к трудовым договорам. Необходимо предпринять комплекс оперативных мер по повышению уровня репутации администрации. Операцию предлагаю назвать «Ориктоценоз». Вы согласны?

Мы переглянулись. Я не знал, что такое ориктоценоз, но послушно кивнул, напарник – тоже, а шеф вообще никак не отреагировал.

– Так точно, сэр, – всё-таки ответил я вслух. Наши должности иных реакций не предусматривали.

Первый удовлетворённо кивнул, при этом стала видна отчётливая лысина на его седой голове. В этот момент вошла секретарша и принесла бутылки с ледниковой водой.

Когда помощница ушла, сэр Бивайн спросил:

– Что, прямо так сразу и согласны? О характере операции не спрашиваете? Видимо, сами догадываетесь?

– Да, сэр.

– С вами всё понятно, – усмехнулся Первый. – Других слов произносить не умеете. Тогда объясню, на что идёте. Ну вот вы, – он ткнул пальцем прямо в мою сторону, – как полагаете, чем вам придётся заниматься в ближайшее время?

– Не могу знать, сэр, – ответил я, хорошо помня наставления Скиннера. Напарник тем временем вообще молчал и никаких звуков не издавал.

– Плохо, что не можете, – Первый вздохнул. – Работа связана с серьёзной опасностью для ваших жизней, а мне надоело терять людей. Вы уже знаете о нашем теперешнем положении? Знаете. Поверьте, это совсем не то, о чём вы могли подумать. Если бы вас хотели убрать или подставить, то сделали бы это без всякого лишнего беспокойства. Мы же предлагаем хорошо оплачиваемую дополнительную работу, но она опасна. И для вас, и для меня.

– Для вас, сэр? – невольно спросил я, нарушив протокол. – Как такое возможно, сэр?

– Вполне возможно, – проворчал сэр Бивайн. – Какие-то спортсмены и их болельщики взяли в привычку скандировать на стадионах оскорбительные лозунги в мой адрес. Разберитесь, кто там кукловод. Организатора найдите. Всё это входит в операцию «Ориктоценоз». Инструкции с подробными персональными указаниями получите незамедлительно. Вы же знаете о проекте наших соседей – «Чёрная вдова»? Знаете. Так что надо быть особо бдительными. На этом, господа, позвольте встречу считать законченной, – как-то излишне выспренно произнёс Первый. – Можете быть свободны.

О проекте «Чёрная вдова» шеф рассказал совсем недавно. Это был перехваченный нашей службой безопасности тайный план Администрации соседнего мегаполиса, Бочиан-Сити. Проект предусматривал целую серию мероприятий по снижению экономической мощи нашего Города.

Я взглянул на своих спутников. Никто ничего не спросил. Зато у моего напарника от удивления вытянулась физиономия. Более опытный шеф не изменил выражения лица, но его глаза как-то странно блеснули. За всё это время Скиннер не сказал ни единого слова после стандартного приветствия.

Мы встали, слегка поклонились и хотели было уходить, как вдруг Первый проскрипел:

– А вы, молодой человек, – сэр Бивайн опять указал пальцем на меня, – задержитесь на минуту.

Все остальные застряли у выхода, но Первый сделал руками жест, будто стряхивал невидимые крошки со стола.

– Стадионы – это ерунда, только пена у гребня волны. Враги мои активизировались, – сказал Первый администратор, когда дверь плотно закрылась. – Вернее, один недоброжелатель. Только он сейчас имеет значение.

– У вас есть недоброжелатели, сэр? – поразился я.

– А у кого их сейчас нет? И у меня – тоже. Личные. Начали доставлять некоторые неудобства. Они поставили себе задачу: моё физическое уничтожение.

«Чего это он упоминает о личных врагах в разговоре с тем, кого впервые видит?» – подумал я, а вслух спросил:

– Но, сэр, у вас же есть охрана и защита, служба безопасности и всё такое.

– А если главный недоброжелатель сам состоит в этой службе или в охране, тогда как?

– Но разве я смогу вам помочь?

– Сможете, если захотите. Поэтому будет такая просьба, – продолжил сэр Бивайн тоном, не требующим разъяснения, что эта «просьба» – на самом деле не предусматривающий обсуждений приказ. – Ходят слухи, будто один из городских хакеров собрал огромный архив, в котором есть всё. Там данные, о которых никому не полагается знать. Вообще никому. Именно этого хакера я считаю своим врагом. Найдите его вместе с архивом. Найдите и обезвредьте любым способом, на ваше личное усмотрение. Никаких последствий для вас это иметь не будет, кроме премии в случае успеха. Главное – сделать так, чтобы этот человек стал недееспособен.

– Вы настолько доверяете мне, сэр? – удивился я.

– А с чего бы мы тогда тут время тратили? Я знаю такие вещи, о которых вы сами давно забыли. Как вы там обычно говорите? Есть ваше мнение и есть неправильное, но именно ваше обычно выдерживало объективную проверку. Вы достаточно закрытый человек, поэтому часто чувствуете себя одиноким. Вы – независимый эгоист, и неважно, что подумают окружающие, главное – чтобы было хорошо и комфортно вам. Есть очень простые вещи, которые вроде бы вполне очевидны, но их приходится объяснять на пальцах. Вы всегда были вдумчивы, обычно не поддавались эмоциям и принимали лишь взвешенные решения. Верно? Умели анализировать и мыслить логически. Всегда боялись критики и собственных ошибок, но, к счастью, сталкивались с ними не очень часто.

– Это хорошо или плохо? – всё-таки спросил я.

– Смотря для чего. Для налаживания дружеских контактов – хорошо, а для построения карьеры – плохо. Там всегда брали верх циники и прагматики, которым плевать на других. Те, кто шёл прямо по головам напролом к цели. Согласны? Эмоции вы всегда держали под контролем и любили проводить время наедине с собой, но и в компании не чувствовали дискомфорта. Могли находить общий язык со всяким человеком, вам всегда был интересен любой профессионал. Вы – отличный друг и достаточно скромны, но не нужно бояться выражать себя. О нашем разговоре, его теме и дополнительном вашем задании никто, кроме нас двоих, знать не должен. А о некоторых моих высказываниях – совсем никто, даже коллеги, постельные подруги и разные промежуточные начальники. Последние – особенно. Звучит пошло, зато верно. Вы же поняли, о каких словах шла речь?

– Так точно, сэр, – кивнул я. – Будет исполнено, сэр.

– Вот и отлично, что будет. Очень жду результата и полного отчёта. В противном случае не поручусь за ваше дальнейшее существование. Всю необходимую информацию получите по личному защищённому каналу. На всё дело – два месяца. Как видите, не тороплю. Основное понятно? И не забудьте, что в ближайший месяц вам предстоит встреча с нашим спонсором. Об этом, кстати, говорить можно и даже нужно. Идите.

Пока я возвращался в наш небоскрёб, в голове звучали слова Первого: «Не поручусь за ваше дальнейшее существование». Что имел в виду старый хрен? Надеюсь, не то, о чём я думаю?

3. Эпизод с перестрелкой

Эпизод с перестрелкой запомнится надолго, скорее всего – навсегда.

Через два дня после разговора в кабинете Первого администратора меня с напарником вызвали к шефу и ознакомили с подробным приказом, состоящим из многих пунктов. Текст был длинным, наполненным скучным канцеляритом и никакого интереса не представлял. Программа-максимум требовала полностью обновить нашу агентурную сеть.

Нам вменялось в обязанность внедрение новых агентов в одну из крупных банд, а потом и в другие группировки. В течение трёх месяцев мы должны были завербовать по одному, а лучше по два члена в каждой банде. При этом предполагалось эвакуировать старых, оставшихся в живых, агентов, и это считалось программой-минимум. Кроме того, мы не должны были привлекать к операции сторонних людей, разве что после вербовки.

Приказ был общим, относился ко всей нашей команде. Каждый исполнитель потом получал конкретные индивидуальные инструкции. Всё как обычно. Мне с напарником довелось исполнить лишь первое поручение из этой программы. Что конкретно делали остальные, я так и не узнал. Впрочем, обычное дело в нашей конторе. Делиться информацией с коллегами у нас принято только в крайних случаях. Мы не вполне понимали, для чего нужны такие сложности и зачем это кому-то сейчас понадобилось, но приказ есть приказ. После инструктажа нам велели переодеться в тактические комбезы, а потом отвезли на место.

Сначала мы подошли к Южному входу на Свободную территорию. Пит спрятал свою сверкающую физиономию под непроницаемой маской и стал похож на обычного чернокожего парня со среднестатистическими чертами лица. Мы обездвижили охрану и вошли внутрь. Следом проскочило несколько людей, которых я прежде вообще никогда не видел. Агент, которого требовалось эвакуировать, уже ждал нас. Человек выглядел точно таким же, каким я его запомнил. Он узнал меня, а я – его.

Зато после всё пошло кувырком. Вероятно, сказалась неподготовленность операции.

Внезапно началась перестрелка. Почти сразу взорвали все машины, на которых мы планировали уходить. В ответ мы открыли беспорядочный огонь. Нападавшие, получив массированный отпор, отступили. Мы тоже спрятались за первые попавшиеся укрытия и замерли на местах, но вот снова раздались выстрелы. Бандиты не отставали.

Я быстро пополз, при этом возникло ощущение, будто карабкаюсь по склону горы. Приходилось всё время прижиматься к земле, чтобы не прострелили голову. Внезапно наткнулся на что-то твёрдое, это оказалась стена дома. Не теряя ни секунды, я завернул за угол и пополз дальше. Напарник и эвакуированный не отставали. Потом мы каким-то чудом оторвались от бандитов, поднялись на ноги и бросились прочь.

Весь сектор Города был «заморожен» Администрацией: автомобили не ездили, флаеры не летали, дроны не мельтешили.

Как сейчас помню, бежали мы по улицам Города довольно-таки долго. Все мысли выветрились из головы, остались одни рефлексы. Напарник не отставал, с двух сторон мы прикрывали эвакуируемого человека. К тому моменту заряды мы уже потратили, запасные обоймы – тоже, поэтому бесполезные бластеры болтались на поясах мёртвым грузом.

А потом тот, кого мы вытаскивали и прикрывали, упал на кремниевые плиты тротуара, и вокруг его головы расползлась кровавая лужа. Я не мог поверить своим глазам. Этого не могло быть. Произошедшее казалось чудовищной ошибкой. Был убит тот, кого мы вытаскивали со Свободной территории, а потом живым и невредимым собирались доставить шефу. Теперь он с дыркой в башке лежал на земле. Закралось страшное подозрение, но я гнал его прочь, чтобы не сойти с ума: похоже, те самые бандиты, что начали перестрелку, уже знали об операции и ждали нас. Я хотел бы поверить, что это всё-таки сон или виртуальная симуляция, но, увы, я находился в реальном мире. Не знаю, сколько времени так бежал, пока не достиг цели.

Спасительный вход оказался прямо передо мной. Мы подскочили к нему, и я, не останавливаясь, распахнул дверь. Всё было как и раньше. Тот же длиннющий коридор, те же двери с обеих сторон. Мы добежали до ближайшего поворота, за которым остановились, чтобы перевести дух. Тут была ещё какая-то дверь. Запертая, как несложно догадаться. Я уже потерял все силы и не мог бежать дальше, тяжело опустился на пол и закрыл лицо руками. Вот теперь стало реально страшно. Я боялся, что после всего увиденного сойду с ума и не смогу больше ничего понимать. Сидел и смотрел на дверь, ожидая, когда она откроется.

Раздались выстрелы. Судя по звукам – армейский бластер. Видимо, преследователи просто высадили входную дверь.

Тут же на пол рухнуло тело.Какое-то мгновение я не мог пошевелиться, а потом бросился к упавшему. Пит, напарник. Он лежал на земле, широко раскинув руки, и смотрел в потолок стекленеющими глазами. Я присел рядом с ним на корточки и стал трясти за плечо.

– Эй, парень! Слышишь меня?

В ответ донёсся лишь слабый выдох. Это воздух выходил из лёгких в последний раз. Я хотел взяться за его запястье, чтобы проверить пульс, но обнаружил, что рука парня безжизненно лежит на земле. Отдельно от тела. Я только перепачкал руки в его крови.

В этот момент подскочила девушка спортивного телосложения в карбоновом комбезе и непроницаемом шлеме.

– Этот готов. Быстро сматываемся, чего расселся? – это была Лин.

– Ты откуда? – невольно пробормотал я. – Шеф прислал?

– Нет, у меня своё дело. Увидела вас и решила прикрыть.

– Убили, – пробормотал я в каком-то ступоре. – Всех. Опять операция провалена. Что же такое-то…

– Прекрати истерику, – Лин отвесила мне пару оплеух, это привело в чувство. – Сваливаем. Твоей вины нет.

Лин схватила меня за руку, и мы рванули вглубь тёмного коридора. В темноте я споткнулся, и мы упали. Я попробовал откатиться в сторону, но она ухватилась за меня как клещ. В итоге оба скатились в тёмный угол, при этом Лин ударилась головой о пол. Мы лежали, тяжело дыша. Вдруг послышалось, как кто-то тихо идёт по коридору. Это ему казалось, что тихо, а мои аугментированные уши обладали собачьей чувствительностью. У Лин таких не было. Сердце забилось как сумасшедшее. Человек шёл прямо к нам и остановился в нескольких футах. Одет в серую униформу, в руке – большой нож, на лице – тактическая маска.

– Не двигайтесь! – крикнул он.

Мы лежали не шевелясь. Он медленно подошёл к нам. Судя по обильной аугментации, он был из банды Зверей. Из тех, что голыми руками гнут стальные трубы и отрывают конечности своим врагам. Хотя переход в трансгуманизм и обеспечил выход за пределы устаревшего понятия «естественной человечности», властям пришлось гарантировать доступность генной модификации, цифровизации и механизации человека. Импланты, редактирование генома и перенос той или иной части сознания на внешние цифровые носители – уже давно обычное дело. Были бы деньги. Вот и этот тип явно не экономил на имплантах и аугментации своего тела.

Подойдя, он схватил Лин за волосы, поднял на уровень глаз и спросил:

– Где? Где он?

Она молчала. Человек перехватил её искусственную руку и приставил нож к горлу. Лин попыталась вырваться, но тут же получила удар кулаком в живот. Хорошо хоть, не ножом. Человек бил её, пока она не перестала сопротивляться. Тогда он бросил её в угол и повернулся ко мне. Я попытался встать на ноги, но у меня получилось только сесть на корточки.

– Где он? – спросил он уже у меня.

– Кто? – не понял я.

– Этот, которого тащили. Где?

– Убит наповал. На улице, в крови, с дыркой в башке. Прямо за поворотом валяется. Можешь пойти посмотреть.

– Врёшь! – зашипел бандит, но его реплика перешла в булькающий хрип. Кто-то всадил ему в шею его собственный нож.

– Бежим, – сказала Лин, вытирая руку о штаны. Я и не заметил, как она пришла в себя. – Сейчас здесь вся банда будет.

Оказывается, у неё был комбез с активной защитой, и все удары не причинили особого вреда.

Пришлось проглотить капсулу энергетика, вторую дал Лин, и мы снова побежали. Я не разбирал дороги и снова чуть не упал, споткнувшись о какой-то предмет. За спиной слышался топот множества ног. Мы мчались вперёд, петляя как зайцы, и с каждым шагом приближались к нашей цели. Девушка, наверное, могла бы убежать, но она не хотела этого делать. Её искусственная рука вцепилась в мою, словно приклеилась. И в этом не было ничего удивительного.

Попытка обернуться и посмотреть на преследователей успехом не увенчалась. Девушка держала меня крепко за руку, мёртвой хваткой. Я и так знал, что по нашим следам мчатся несколько десятков человек. Да, те самые люди, что преследовали нас с самого начала. Они не отставали, но и не догоняли, сохраняли дистанцию. Всё равно нам некуда было бежать.

Каким-то чудом нам всё-таки удалось оторваться. Как? Лучше не спрашивайте. Сам толком не помню. Лин кинула в компанию преследователей горсть шариков чёрного попкорна, которые взорвались у них под ногами. Это дало нам несколько секунд, и мы ушли. Как именно – навсегда выпало из моей памяти. Из-за стресса, что ли, или от удара по голове?

Зато напоследок «словил маслину» и получил ещё множество мелких осколочных повреждений. Попал к доктору Молли Золгрек, и недели две меня интенсивно приводили в норму. Тошнота то наступала, то отступала, и я всё пытался вспомнить, что со мной произошло. Как меня переправили на больничную койку? Ничего не запомнилось. Кроме пулевого ранения в плечо, многочисленных ушибов и перелома надколенника врачи диагностировали сотрясение мозга и небольшую амнезию. Зато Лин отделалась парой синяков и несколькими ссадинами.

Когда немного оклемался, я потребовал у парамедиков зеркало. Оттуда на меня смотрело нечто, больше похожее на зомби. Всё лицо было покрыто ссадинами, волосы слиплись, а глаза горели безумным пламенем. Я в очередной раз попытался вспомнить, что же произошло там. Но, увы, поначалу ничего не вышло. Единственное, о чём я мог думать, – это как ненавижу весь мир и большинство его обитателей. У меня всё болело, даже задница.

– Очнулся? – чисто риторически спросила доктор Золгрек. Я и не заметил, как она вошла. – Вот и молодец. Нам удалось вас вытащить. Помните, как всё произошло?

– Смутно, – честно признался я, глядя ей прямо в глаза.

– А не хотите узнать, что с вами случилось? – улыбнулась она, обнажив белые зубы.

– Хочу, конечно. А как Лин?

– С ней всё в порядке, – заверила док. – Уже выписала её.

Я почувствовал, что меня переполняет радость. С Лин я начал встречаться в первый год моего проживания тут, ещё до начала работы. У неё была стройная фигурка и очень красивая улыбка. Девушка походила на тёмную фею. Она была прекрасна. Чёрные волосы, карие миндалевидные глаза, короткий носик и губы, которые я не мог не поцеловать. Её левая искусственная рука, повторяющая по форме потерянную в бою, при движении светилась изнутри синеватыми огоньками. По уверениям моей девушки, этот киберимплант полностью заменял живую руку. Сохранялись сенсорика, подвижность, ловкость. А ещё присутствовали дополнительная сила, твёрдость удара и железная хватка. И я влюбился. Влюбился настолько, что добился того, чтобы она стала моей подружкой.

Конечно, не все мужики превозносят своих женщин. Многие парни думают, будто знают, что собой представляют девушки вообще. Полагают, что давно сняли очки блаженного неведения. Но когда доходит до новых отношений, мужик в состоянии гормонального всплеска впадает в некоторый дебилизм. У него возникает предубеждение, что уж его-то девушка не такая. А сама девушка использует его и ведёт себя так, как требуется ей. Я надеялся, что такое не про меня. Мы давно уже жили вместе, и я всё время везде и всем говорил, что она – именно моя девушка.

От воспоминаний отвлекла вошедшая в бокс парамедик.

– Доктор Золгрек, – сказала она, – вам уже пора. Вы просили предупредить.

Док кивнула, встала со стула и вышла из бокса. Её глаза были полны грусти. Я знал, что как врач она очень переживает за меня. Парамедик спросила:

– Всё в порядке? Вам помочь?

– В туалет хочу, – грустно сказал я.

– Нет-нет, не хотите, – убедительно возразила парамедик. – У вас вставлен мочевой катетер и установлен анальный калоприёмник. Вам пока нельзя подниматься на ноги. Для активизации мышечной активности мы уже сегодня поставим вам автономные миостимуляторы.

Девушка вышла, а я вдруг подумал, что даже не знаю, как её зовут. У неё были большие миндалевидные глаза, длинные тёмные волосы, и от неё приятно пахло мятой. Зато я остался один, фактически прикованный к больничной койке. Лежал на спине и смотрел в потолок. Было хорошо… Вероятно, они вкололи к акой-то транквилизатор. Парамедик вернулась с подносом еды и осталась. Я ел, а она сидела рядом и смотрела на меня. На её лице читался интерес энтомолога, обнаружившего в своей квартире новый вид насекомых. Ещё раньше, во время прежних своих попаданий сюда, я научился питаться лёжа. Поднос ставится на грудь, еда была гомогенизированная, в герметичных тубах, и ничего не стоило выжимать её прямо в рот и глотать. Когда я уже доедал порцию, девушка взяла меня за руку. Я улыбнулся.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Меня – Мэй. Мэй Чанг. А вас – Алекс.

– Кажется, да, – кивнул я. – А как я здесь очутился?

– Так и очутились. Это я вас нашла.

– Вы? Как? Где? Расскажите.

– Там, в Городе. Вы проводили операцию и попали в перестрелку. А я входила в команду зачистки. Вы лежали в коридоре, прямо на полу, в луже крови, а ваша коллега сидела, прислонившись к стене. Тоже без сознания. Вообще я сильно удивилась, когда поняла, что вы оба живы. Вызвала медицинский дрон и отправила сюда.

Я поблагодарил её и уснул.

Вообще-то, после эпизода с перестрелкой в сон клонило часто, но спалось плохо. У меня периодически от боли разрывалась голова, шумело в ушах, перед глазами временами возникало какое-то мельтешение, я часто просыпался ночью и долго не мог заснуть. Зато днём частенько наползала сонливость. Кроме того, я стал плохо соображать. Временами начинала кружиться голова и даже уплывало сознание.

Ближе к вечеру заявился шеф и бесцеремонно разбудил меня. Сначала он в очередной раз пытался вызнать, что ещё говорил Первый администратор во время нашего разговора с глазу на глаз. Вот ведь человек (это я шефа имею в виду), ещё же тогда сказал ему, что рассказать не могу и не буду, разве только с разрешения самого́ Первого или в его присутствии. И вот опять. Скиннер, вероятно, решил воспользоваться моим ослабленным, болезненным состоянием и вытянуть информацию.

Когда Майк убедился в тщетности попыток, он начал изводить меня служебными вопросами, пока его не выпроводила вернувшаяся парамедик. Тут и выяснилось, что наша операция прошла вполне себе успешно.

Человек, которого я прежде знал под именем капитана Кивза, не только остался жив, но и вообще не пострадал. Оказывается, мы его всё-таки вытащили. Более того, он даже царапины не получил. Применил заранее подготовленный фокус: прилепил себе на затылок имитацию пулевого ранения, упал на тротуар, раздавил пузырь с искусственной кровью и прикинулся мёртвым. Естественно, он рисковал. Наши преследователи вполне могли сделать контрольный выстрел в голову. Если кому-то непонятно, как я не распознал такого простого приёма, ничего не могу сказать в своё оправдание. Разве что вспомню крайнюю спешку, опасность словить пулю и подспудное удовольствие оттого, что Кивза убили. Если честно, я терпеть его не мог и тогда даже рассчитывал, что агент Кивз, которого мы вытащили, будет хотя бы благодарен. Дальнейшие события избавили от такой иллюзии.

Как это ни удивительно, мой напарник тоже не погиб. Остался жив, но, в отличие от Кивза, попал к хирургам. Его вместе с оторванной рукой вовремя подобрали и доставили в Центральный госпиталь. Руку прирастили, всё остальное тоже починили и вылечили. Забегая вперёд, скажу, что дней через тридцать Пит Дэт как ни в чём не бывало сверкал своей аугментацией в кабинете шефа.

Потом пришла Лин. Она долго ругала меня за неаккуратность и безалаберность, чуть было не закончившуюся печально для нас обоих. Я не стал оправдываться, да и поговорить нам всё равно не дали: пришли парамедики и выгнали мою девушку. Какое дело было у неё в том же самом месте, что и наша секретная операция, Лин объяснять не торопилась. А я так и не спросил, тем более что воспоминания о той операции остались какие-то сумбурные, отрывочные и крайне неприятные.

4. Наша амбулатория

Наша амбулатория представляла собой некий гибрид амбулатории, профилактория и мини-стационара на полтора десятка коек. Все кровати располагались в изолированных помещениях, которые я называл палатами, а остальные – боксами. Всем этим хозяйством мудро управляли три врача, две очаровательные медсестры и два парамедика, тоже девушки, мускулистые и стильные. Возглавляла амбулаторию доктор Молли Золгрек. Вторым врачом считался появившийся у нас недавно доктор Кен Джалт, третьим врачом значилась доктор Бри Ларг. Собственно, это была мини-клиника, в состав которой входили лечебные палаты, пост дежурной медсестры, процедурная, перевязочная, кабинеты заведующего и других врачей. Там же находились буфет, холл для отдыха, комнаты для среднего и младшего медицинского персонала, подсобки и ещё какие-то помещения, значения которых я вначале не знал. Всё это занимало целый этаж в нашем небоскрёбе, где располагались рабочие офисы Администрации домена, а выше, ближе к крыше, – жилые апартаменты сотрудников этой самой Администрации.

Периодически я попадал сюда на лечение, и время моего пребывания тут определялось характером и тяжестью полученных повреждений.

В последний раз, в прошлом году, я проторчал тут две недели, о чём вспоминал без всякого удовольствия. После моей эвакуации со Свободной территории потребовалось хорошее лечение. А за два месяца до этого я провёл здесь всего несколько дней, о чём даже думать не хотел. Слишком свежи были воспоминания, как нас с Лин чуть не поубивали в прошлом году в одной весёлой кафешке под названием «Бутылка воды». Мы там развлекались в обеденный перерыв, пока на нас жёстко не наехал какой-то псих… Короче говоря, испортили место. Я потом даже слышал, что это заведение пользуется исключительно скверной репутацией. Болтали, что там самый настоящий ад на земле. Поговаривали, будто оттуда открывается портал в низшие миры, и про́клятые души проникают оттуда в наш мир. В последнее мы, конечно, не верили, но нам с тех пор и в голову не приходило проводить там конфиденциальные беседы и спокойно отдыхать.

Прошлый год был незабываемым временем. Именно тогда я познакомился с настоящим волшебством. Правда, оно не имело ничего общего с магией, сказочными предметами и заклинаниями, которые регулярно показывали в фильмах. Волшебство было совершенно иного толка. То была магия исцеления, когда тело и душа вновь обретали силу, а серьёзные раны, казалось, заживали сами по себе.

В те времена у нас царила напряжённая обстановка. Городская Администрация вдруг решила, что нам слишком жирно иметь такое лечебное подразделение только для себя. Пока они собирались что-то предпринять, на Город насели какие-то банды, и стало не до того. Шефу удалось отстоять нашу амбулаторию и стационар, более того, начальник выбил ещё одну штатную единицу для легендарного доктора Джалта, классного хирурга-аугментатора, несправедливо обвинённого во врачебной ошибке, лишённого лицензии и длительное время вынужденного работать на Свободной территории. С прошлого месяца доктор Джалт числился у нас официально, а до того считался привлечённым специалистом.

Короче, всё было бы хорошо, если бы не одно «но». Джалт оказался не только хорошим доктором, но и очень обаятельным человеком. Он быстро стал всеобщим любимцем, особенно среди женщин, которые его просто обожали. Правда, было непонятно, как он умудрялся сохранять профессиональную дистанцию. С начальством он, естественно, общался как нельзя лучше, и я, честно говоря, удивлялся, как он сам ещё не перешёл в категорию начальства.

Мне не разрешали ни читать, ни долго на что-нибудь смотреть, ни лазить по Сети. Врачи почему-то решили, что это вредно для моего пострадавшего мозга и надо восстанавливаться медицинскими способами. Два раза в день мне на голову надевали какую-то штуку, и я почти сразу засыпал. После таких процедур мне действительно становилось гораздо лучше. На вопрос: «Что это?» – последовал ответ: «Волновой сон». Я так и не понял, как действует этот сон. Тем не менее он сработал: исчезли головные боли, пропало мельтешение в глазах, отступила бессонница и начал проясняться разум.

Пока я тут лежал и меня интенсивно лечили от ранений, ушибов и контузий, невольно стал свидетелем и даже участником полукриминальной медицинской трагедии, развернувшейся буквально на моих глазах. В соседнем герметичном боксе, отделённом от моего прозрачной перегородкой, лежал мой приятель, Руз Ускан, парень с большим опытом работы. Он был модератором из бригады, параллельной бригаде Лин, поэтому иногда они с Лин подменяли друг друга. Его девушка, маленькая тихая брюнетка, работала официанткой в нашем конференц-кафе: просторном помещении на том же этаже, что и офис, где имелось всё необходимое для перекусов. Парень тоже лечился, но по иной причине. У него долгое время сохранялась вялотекущая язва кишечника. Но вдруг ни с того ни с сего Руз начал худеть. Сначала он потерял килограммов пять веса, потом – ещё столько же. А затем его буквально стало раздувать: живот выпирал из-под рубашки как воздушный шар. Но самым неприятным было то, что у него начала подниматься температура и он стал терять сознание. Его врач, а лечила его доктор Ларг, говорила, что это плохой симптом, и советовала срочно ложиться на операцию. Позднее выяснилось, что Руз болел птичьей корью, а операция в этой ситуации противопоказана. Требовалось как можно скорее побороть инфекцию.

К тому моменту меня уже отключили от катетеров и перевели в категорию ходячих. На тело нацепили всякие штуки для тренировки мышц, я мог самостоятельно посещать туалет и старался больше двигаться. Во время таких путешествий я с интересом изучал то, что раньше скрывалось от взора. Пока ещё приходилось тяжеловато, и временами я хватался за стены. Всё болело. Несмотря на употребление анальгетиков и транквилизаторов, я постоянно мучился кошмарами. Вдруг приснилось, будто лежу с птичьей корью в каком-то незнакомом госпитале, а врачи говорят, что Лин заразилась от меня и скоро умрёт. Вот я и решил, пока не поздно, сделать ей предложение. Только пришла не Лин, а Мэй, и я почему-то сделал предложение ей, а она согласилась. Ту-то я и проснулся.

В соседнем боксе ярко горел свет и толпились люди. Так я узнал, что Руз Ускан умер. Это показалось мне странным. Птичьей корью время от времени кто-то заболевал, но врачи давно научились лечить эту дрянь. Я поговорил с Мэй и с Лин. Девушкам это тоже очень не понравилось. Тогда мы устроили заговор. Мэй стянула ключи от кабинета лечащего врача, я туда пролез и, используя админский доступ Лин, скачал информацию с аккаунта доктора Ларг. При помощи Мэй мы разобрались, что моего друга лечили правильно, но от другой болезни. У него была никакая не птичья корь, а прободение язвы. Анализ на птичью корь был положителен лишь потому, что Руз недавно переболел бессимптомно. Столь грубую ошибку трудно было объяснить, и мы донесли информацию до руководства.

Внутреннее расследование легко установило, что мой друг являлся бывшим любовником доктора Бри Ларг. Он её бросил, а она затаила злобу и отомстила, фактически убив его.

Я не принимал никакого участия в расследовании. Меня даже близко не подпускали по двум причинам. Во-первых, считалось, что я ещё недостаточно здоров для такой работы. А во-вторых, погибший был моим другом, и я не имел права влиять ни на поиски преступника, ни на следствие. Так что на дело о гибели своего приятеля я смотрел со стороны, даже с некоторого отдаления.

«Напустить бы на них искусственный интеллект, – думал я, рассматривая потолок. – Вот искин навёл бы тут шороху! А уж преступника сразу бы вычислил. За секунду».

Ещё давно, когда только я прижился в этой реальности и устроился на хорошую работу, меня неоднократно посещал вопрос: для чего тут вообще нужны штатные детективы, следователи и оперативные работники? Зачем держать полицию и службу модерации, которые частенько дублируют друг друга и несколько сходятся в своих полномочиях? Почему всю работу по поискам и изобличению преступников не поручили городскому искусственному интеллекту? Он всё видит и всё слышит при помощи повсюду установленных камер и микрофонов, всё знает, имеет доступ к линиям связи и вообще ко всей информации. Всё помнит. Он же занимался судебными разбирательствами и неплохо с этим справлялся.Как-то раз я прямо так и спросил у своего шефа.

«Мечтаешь, чтобы тебя уволили и наняли искина на твоё место? – усмехнулся Скиннер. – Шучу. Такое ещё долго не произойдёт. А что касается твоего вопроса… Это специально так сделано после нескольких историй».

Как следовало из дальнейших объяснений, мысль поручить криминалистику и следствие искусственному интеллекту возникала неоднократно. Пару раз такое даже пытались осуществить, но оба раза – с плачевными последствиями. Чересчур высок оказался процент ошибок и очень часто страдали совсем невиновные люди. Администрации, вообще-то, на это было начхать, но в Городе начались волнения и открытые беспорядки. Их, конечно, подавили, но от следственной и оперативной работы искусственный интеллект отлучили. Даже специальный закон на этот счёт приняли, который в обиходе назывался «Закон Семь-Сорок». По числу разделов и пунктов.

Потом Мэй рассказала, что из-за гибели Руза Ускана возник жуткий скандал, но выносить его за стены Администрации не стали. Доктора Ларг не выгнали и под открытый суд не отдали. Всё решалось при непосредственном участии судебного искина. Тайное разбирательство установило, что имела место не врачебная ошибка, а сознательная подмена диагноза. Проще говоря – спланированное убийство. Доктора Бри Ларг приговорили к стиранию личности. Такой приговор, да ещё в отношении молодой и красивой женщины, был беспрецедентным решением. Подобного на моей памяти ещё не случалось. Доктор Джалт пытался добиться смягчения приговора, но ничего не вышло.

На саму процедуру исполнения приговора никому смотреть не полагалось, но я всё видел. Сам напросился. Меня провела Мэй. Зря, наверное.

Девушка принесла одежду парамедика и велела ждать в условленном месте. По её сигналу я вошёл в нужный кабинет и, как мне было приказано, уселся на табуретку в дальнем углу.

Эту сцену я не забуду никогда. Всё происходило в одном из кабинетов, куда я никогда прежде не входил. Внутри комната ничем не отличалась от обычной процедурной: письменный стол, два стула, медицинский стол, похожий на хирургический, какое-то оборудование рядом. Ничего лишнего.

Мне было велено сидеть тихо и никак себя не проявлять. Поскольку я облачился в медицинскую форму, ни у кого из присутствующих вопросов не возникло. На процедуре всегда присутствовал один врач. Тогда это был доктор Джалт. Он, конечно же, узнал меня, но ничего не сказал. Он не только осуществлял почётную роль палача, но и выполнял функции секретаря.

Тут ввели осуждённую. Её держали под руки два крепких охранника. Она шла на полусогнутых, иногда подволакиваемых ногах, с опущенной головой, была вся какая-то измождённая и постарела за несколько дней. В её глазах застыл страх, но они были совершенно пустыми, словно глаза мертвеца. И тут я услышал тихий, какой-то странный звук, будто кто-то тихонько подвывал. Я даже не сразу понял, что это выла приговорённая. При виде этого зрелища у меня перехватило дыхание. Я смотрел на неё и прекрасно понимал, что она убила моего приятеля, почти друга. Убила расчётливо, жестоко и вполне сознательно, и тем не менее её было безумно жаль. Я посмотрел на неё, на её слегка распухшую губу, синяки под глазами, на преждевременные морщины у рта. Сделалось не по себе. Я уже не мог видеть в ней доктора Ларг.

Женщину уложили на стол, похожий на хирургический, и пристегнули ремнями. Затем ей для чего-то завязали глаза и надели на голову почти такое же устройство, что надевали на меня при лечении «волновым сном». Приговорённую затрясло, будто через неё пропустили электричество. Тем временем доктор Джалт что-то включил, и судороги стали постепенно успокаиваться. Приговорённая вдруг громко всхлипнула и затихла.

– Приговор приведён в исполнение, – произнёс док через несколько минут, когда всё закончилось. Ему явно уже приходилось делать подобные вещи.

А потом наступила тишина.

После всего этого, когда тайный приговор вступил в силу, официально было объявлено, что случился сбой в работе нейроимпланта. Произошёл так быстро, что личность сохранить не удалось. Ситуация редчайшая, но теоретически возможная. Тело подключили к системе жизнеобеспечения и перевезли в муниципальный центр поддержания жизни.

Вся эта история с моим приятелем и доктором Бри Ларг сильно повлияла на меня, хотя, казалось бы, дальше некуда. Тем не менее я совсем перестал доверять коллегам, утратил веру в наших врачей и сделался крайне подозрительным. Как бы до паранойи не дошло, похоже – недолго осталось.

5. Прошла неделя

Прошла неделя с того светлого момента, как я вышел на работу после окончания лечения. Ещё некоторое время приходилось ходить на процедуры. Мне перестали лечить мозг посредством «волнового сна» и сказали, что этого больше не требуется. Тем временем мне удалось сравнительно быстро оклематься и, как мне показалось, войти в ритм. Приступить к работе. Впрочем, я устал. Жутко, смертельно устал. И я, как следствие, начал делать ошибки – больше и досаднее, чем обычно. А шеф, зараза такая, так и не дал мне отпуск после прошлогодних приключений. Обещал вроде бы. Наконец врачи сняли все ограничения, и я с наслаждением питался в нашем офисном кафе, где подавали очень неплохие блюда.

Более того, вчера шеф подбросил нам новую задачку, которую мы не знали, как решать. Хотелось посидеть одному и спокойно подумать.

Напарник мой, Пит Дэт, появился рядом, когда я уже заканчивал с едой.

– Меня-то чего не позвал? – с лёгкой обидой спросил он, сияя своей диковатой аугментацией. Я успел отвыкнуть от вида напарника, поэтому старался не смотреть на его лицо. Слишком уж раздражало. – Могли бы вместе пообедать.

– Извини, старик, но привык питаться в одиночестве, – лживо оправдывался я. Честно говоря, я ещё не достиг той стадии общения с ведо́мым, чтобы обедать вместе с ним. – Да и не знал я, что ты уже на работе. Как сам?

– Ну ты же видишь, как, – он поднял на уровень глаз раненую руку и пошевелил пальцами. – Всё пришили, всё починили.

– Мои поздравления. Перерыв считается неслужебным временем, и, пока у меня напарников не было, полюбил обедать один.

Пит вымученно рассмеялся. Что-то в этой реакции было не так. За то недолгое время, что я его знал, он почти не смеялся, а уж нарочитый смех не изображал никогда. Не было у него таких странных привычек. После госпиталя напарник только на вид казался крепким и здоровым. Врачи же предупредили меня, что ещё месяц его лучше не загружать тяжёлой работой и на задания не брать. О том, что хорошо бы ещё месяцок побездельничать, речи почему-то не шло. Зато я практически сработался с ведо́мым.

– А ты не один, – заметил он, кивнув куда-то в сторону выхода. – У тебя девушка есть.

В этот момент в зал действительно вошла Лин и, увидев меня, направилась в нашу сторону.

Я не ответил. Ну что за чушь? Да, у меня есть девушка. И что с того? Зачем об этом надо сейчас говорить?

– Пойду я, – сказал он, направляясь к выходу, и вдруг обернулся. – Знаешь, как ты меня уже достал?

– Ты это о чём? – оторопел я.

– Да о том, что всё время врёшь!

– Это о чём же? – не понял я.

– Да о том, что ты один! – рявкнул он и направился к выходу.

Лин с удивлением посмотрела ему вслед:

– Что это с ним?

– Не знаю, отчего-то на ровном месте психанул. Надо его к нашему психологу направить. Похоже, после той перестрелки что-то не так с парнем. Скажу шефу, а то мало ли. Я сегодня собирался по делу с ним поговорить, как Скиннер велел, и вот на́ тебе.

– Ладно, догоню его. Не уходи пока.

Лин убежала. Через пару минут напарник действительно вернулся и сел за мой столик.

С Питом мы перешли на «ты» после ранения, когда я уже выписался и пришёл к нему в закрытый сектор госпиталя. Туда пускали строго по записи и по согласованию с администрацией. Вот тогда-то мы и решили, что говорить «вы» напарнику, человеку, с которым время от времени лезешь под пули, – по меньшей мере странно.

– Тебе после того совещания что, от шефа сильно влетело? – как ни в чём не бывало спросил Пит. Чувствовалось, что ему уже стыдно за внезапный выпад и теперь он постарается свести разговоры к любым другим темам. Что ж, нормально. То, что требуется.

– Нет, ты о чём? Обычное совещание. У нас регулярно такие. Шеф просто некоторые детали нам разъяснил и пару обстоятельств уточнил.

Пит имел в виду недавнее административное совещание, после которого Скиннер велел задержаться, дабы уточнить некоторые реалии и особые обстоятельства. Я там выдал пару ненужных реплик, озвучивать которые не стоило.

– Не поделишься?

– Извини, старик, пока закрытая информация.

Скиннер неоднократно напоминал нам, что рассказывать о своих проблемах и переживаниях, доверять личные и служебные тайны нельзя никому. Тем более во время обеда. Казалось бы, можно рассказать о своих проблемах коллегам, друзьям, родным и близким. Ведь на то они и близкие, что с ними можно делиться чем угодно. На самом деле – нет. Наши близкие любят нас, но они же люди. С собственными проблемами и слабостями, со своими тараканами в голове. Некоторые откровения могут навредить как нам, так и им.

Похоже, у меня развилась паранойя после того случая, когда выяснилось, что секретные данные сливает Лин. Да, она это делала не по своей воле, да, у неё не оставалось выбора, да, она полностью раскаялась и во всём призналась. Да, она смогла сорваться с крючка, и больше ничего похожего не случалось. Более того, из сложившейся ситуации удалось извлечь немалую выгоду и ощутимую пользу. Но я обещал хранить тайну, и от этого легче не стало. Каждый раз боялся, что шеф каким-то образом всё узнает ‒ и нам конец[4]. Предателей Майк Скиннер не прощал. Даже раскаявшихся.

А пока мы работали каждый над своей задачей и надеялись на лучшее.

Мне предстояло разрулить скверную ситуацию, корни которой тянулись ещё с прежнего моего крупного дела. Тогда шеф с разрешения городской администрации забросил меня на Свободную территорию Лаун Дан – обширную бандитскую локацию, солидный участок внутри Города, бывшую промзону, куда городские власти уже давно потеряли доступ. Там действовали собственные законы и существовали свои порядки.

В прошлом году шеф наряду с основным заданием предложил ликвидировать нескольких уже приговорённых бандитов, в том числе одного из лидеров местной преступной группировки. Естественно, я не согласился. Но через пару дней сообщили, что это та самая просьба, от которой не отказываются. Понимая, что дальше будет только хуже, дополнительное задание я выполнил: убил кое-кого из тех, кто был в списке. Теперь бандиты объявили на меня охоту, и приходилось как-то выкручиваться из этой ситуации.

Тогда же возникла неоригинальная мысль объявить их стукачами. Якобы они работали на администрацию, и ликвидация этих красавчиков могла бы предстать совсем в ином свете. Трудность состояла в необходимости разыграть наглядный спектакль, для которого требовался убедительный сценарий, а его ни у кого не было.

– Зато у меня к тебе другое дело, как раз по заданию шефа, – продолжил я.

– Не доверяешь мне, – без всякого сожаления заметил напарник. – Правильно делаешь. Я бы раньше тоже не доверял парню, лицо которого переливается, как реклама дешёвого борделя. Думаешь, я такой извращенец, что по доброй воле вставил себе эти украшения? Полагаешь, мне самому это очень нравится? – Пит дотронулся до своих щёк, которые тут же изменили яркость и цвет свечения.

– Твои секреты, я в них не лезу.

– Я в твои – тоже, – буркнул в ответ он.

– И правильно, – кивнул я. – Как тебе отлично известно, банды объявили меня лицензированной дичью, предназначенной для отстрела. Пришлось отказаться от ряда милых привычек. Не только от прогулок и ежедневных посещений городских кафе, но и от обыкновения болтать лишнее.

– В сё-таки расскажу, – сказал Пит. – Это не бог весть какая тайна, и в моём досье наверняка имеется подробная справка на сей счёт.

«Ч то-то не видел я там такой справки», – подумал я, вспомнив скудное досье своего напарника. Тем временем Пит продолжил:

– В нашей Академии, на последнем курсе, была практика по тактическому мастерству. Всё происходило на линии соприкосновения, но в тылу, далеко за передовыми заставами. Меня назначили старшим в группе. Последнее, что приказали, – сидеть смирно и не высовываться. Район считался тихим, ни одной банды там никто давно не видел, и ничего экстремального не ожидалось. Как-то раз мы с товарищем пошли проверять расположение техники в боевом охранении. Вдруг слышим: шум, грохот, крики. Заглянули в окоп, а там ребята из второго взвода обстреливают банду диких. Ненастоящую, конечно, вымышленную, виртуальную. Препода нигде не видно, его помощника – тоже. Мы немного смутились, но ребята сразу нас поняли. «Мы, – говорят, – немного постреляли, теперь ваша очередь!» А надо сказать, что в моём взводе был такой боец, Эл. Он вообще не переносил чая, просто тошнило его от этого напитка. Пищевая аллергия какая-то. И вот потом сидели мы в блиндаже и пили как раз тот самый чай. Вдруг вбегает наш Эл. В руках кружка, а глаза дикие-дикие, просто бешеные. У меня сразу мысль: не чай он пил. Я ему: «Ты что, сдурел?» Он в ответ: «После этих учебных обстрелов решил чаю попить. Крепкого, как вы делаете. И у меня получилось! Только вот штырит чего-то». Стал я разбираться, что у него за чай такой. Смотрю: трофейный, именно тот, что нам с передовой заставы прислали. Оказался там не чай вовсе, а разбавленный какими-то сушёными листьями джаргун – стимулирующий препарат нового поколения. А я же старший, отвечаю за этих раздолбаев. Поехал разбираться на ту заставу, откуда прислали «чай». Это же целое преступление – практикантам такую дрянь вместо чая давать. Приезжаю, а там реальный бой. Настоящий, не учебный вовсе.Какая-то банда из пустыни наехала. До меня никому дела нет, все заняты, каждый человек на счету. Ну, я и подключился. А потом зацепило, урановой пулей лицо пробило насквозь, от щеки до щеки. Зубы ‒ в крошево, челюсть ‒ в осколки. Отвезли меня в академический госпиталь, а там что-то не заладилось. У нас, говорят, сейчас нужное оборудование на ремонте и необходимые импланты отсутствуют. Или в другой госпиталь поезжай, или заштопаем, как сможем, но уродом останешься, либо аугу тебе поставим, сейчас свободные есть. Не боись, бесплатно. Откуда у них были такие аугменты? Хрен их знает. Я так и не понял. Что делать? Подписал согласие. А когда в себя пришёл после наркоза, повязку сняли и до зеркала допустили, уже поздно было возмущаться. Лицо чужое. Челюсти искусственные. Скулы – тоже. Практически весь лицевой скелет из карбона. Отключить эту иллюминацию нельзя никак, там всё намертво заделано, а главное – в заводской гарантии прописано. Этот свет питается от вставленных в челюсть термопар, вот так теперь и хожу. Сверкаю. Может, потом что-то и сделаю, но не сейчас.

Только теперь я понял, что парня это его украшение до чрезвычайности тяготит, невероятно достало. Никак он с ним смириться не может. Я бы тоже не привык.

– А что с чаем-то? Потом хоть выяснилось?

– Выяснилось, конечно, – скривился Пит. – Его действительно отобрали у бандитов и собирались по акту сжечь. Но перепутали ящики и сожгли настоящий чай. Во всяком случае, такова общепринятая официальная версия.

– А ваши преподы куда подевались?

– О, это самое интересное. Наш преподаватель со своим помощником поехал в Город, к девочкам Матушки Медоуз[5]. За то, что нас там одних бросили, их даже судили потом. Ну и уволили из университета, конечно.

– Понятно, – ответил я. – Тебе хоть орден за ранение на передовой дали?

– Нет, ты что. Никаких орденов. Сказали, что я там случайно оказался и по собственной дурости полез куда нельзя. Приказ какой был? Сидеть на попе ровно, вести себя смирно и наблюдать за своей группой. А я в нарушение приказа на передовую полез. За это не орден, а отчисление из Академии положено. Эти в ректорате злились на меня как черти. Называли безумным любителем экстрима и недисциплинированным подчинённым, не выполняющим распоряжения начальства. Им же тоже неслабо влетело. И за нас, и за наше начальство, которое в учебное время к девкам поехало. Потом, правда, подобрели. Отличник как-никак. В бою ранение получил. Сунули диплом в руки и к вам распределили.

– Ну и замечательно. Думаю, тебе у нас понравится, – усмехнулся я. – Экстрима здесь тоже более чем достаточно, а за нечёткое выполнение приказов начальство и премию выписать может. Так что добро пожаловать в команду. Как говорили в старину, ты уже «получил боевое крещение». Кстати, случайно не знаешь, что это такое?

– Случайно знаю, – наконец-то по-настоящему улыбнулся напарник. – Был у нас такой факультативный курс – «Фразеологизмы и крылатые выражения». Это чтобы втираться в доверие и налаживать контакты. Могу подробно пересказать.

«Всё понятно, – подумал я. – У этого парня имеется устойчивая склонность к педантизму и некоторому занудству. Что ж, неплохо. В нашем деле такое может и пригодиться».

А вслух спросил:

– Пит, если тебя самого раздражают щёки, заменил бы чем-нибудь. У нас классный доктор работает и не такое умеет. В крайнем случае направление даст – и всё бесплатно сделают. Мы с доком в хороших отношениях. Он немного мне задолжал, могу поговорить.

Напарник отмахнулся.

– Спасибо, конечно, но после ранения я так намучился, что ещё не готов снова под нож ложиться. Тем более что это не жизненно важно, да и бесплатно никто ничего не сделает, не строй иллюзий. Страховка такое не предусматривает, подобные операции на дармовой основе возможны только после нескольких лет работы. По страховке мне вон уже руку пришили и прирастили, а это, сам понимаешь, не прыщ выдавить. Я вообще пока не хочу, чтобы мою морду ковыряли. А если иду куда-нибудь, где лучше не сверкать, просто гримом замазываюсь или надеваю маску. Знаешь этот абсолютно непрозрачный грим, которые чернокожие так любят?

«А в Администрацию ты без всякого грима ездил, – отметил про себя я, – даже не побеспокоился об этом. Да и на Первого смотрел, будто давно с ним знаком. Тем не менее ты чересчур эмоционален, излишне вспыльчив и слишком конкретно мыслишь. Очень приземлённо и обыденно. Как, интересно, в Городе ориентируешься, где нет постоянных улиц, а многие места частично находятся в виртуальности? Вот так стоим мы рядом. Тебе видится, что мы в шумном спортивном баре, а мне – что в концертном зале, где популярная музыкальная группа выступает. И что? Я-то уже привык, а ты? Боюсь, не сработаемся. Не лучший напарник мне достался».

Вечером Лин никак не могла начать разговор, который планировала ещё днём. Я уже надеялся, что она передумала, но нет, ошибся.

– Надо поговорить, – она наконец собралась с мыслями.

– Ну что ж, говори, – я сразу настроился на один из тех разговоров, после которых не бывает ничего хорошего.

Девушка помолчала, разглядывая свои руки.

– Знаешь, почему Пит на тебя окрысился так резко?

– Да не окрысился он, просто я что-то не так понял.

– Это ты не понял того, что у него нет девушки. Он понятия не имел, что мы вместе, и решил приударить за мной. А когда узнал, настроение у него резко испортилось.

– И он решил испортить настроение мне. Ничего, переживёт.

Я не допускал даже мысли, что она может оказаться вместе с Питом. Лин, как и все мои прежние девушки, была умна. Поэтому, если вдруг захочет со мной расстаться, скажет открытым текстом, без намёков.

И ещё. Я, конечно, не из тех, кто считает себя человеком без недостатков. Но в данный момент был счастлив. Почему? Да потому что рядом со мной такая девушка. И она не просто рядом. Она, судя по всему, любит меня. Любит искренне и по-настоящему. Это не пустые слова и не игра на публику, не влюблённость, а настоящая привязанность. Знаю, что это такое. На моей памяти подобное происходит уже четвёртый раз, и всё время по-новому. Когда я увидел Лин, сам влюбился в неё с первого взгляда, с первого слова, с первой улыбки. Она сразу показалась такой красивой, такой умной и… недоступной. Это случилось в баре, в первый год моего пребывания в данной реальности. Я и понятия не имел, кто она такая, но сразу же потерял голову. А потом, когда мы познакомились ближе, понял, что она самая замечательная из всех, кого я когда-либо знал.

– Как ты думаешь, почему… Ну, ты ещё давно сказал, что я тебе очень нравлюсь?

– Да, ещё на первом свидании. По-моему, я тебе доказывал это много раз. Что-то смущает?

– Смущает. Тебе это точно не понравится, – наконец ответила она. – Я не могу сказать, что у меня к тебе обычная привязанность. Это больше, чем просто симпатия. Ты бываешь таким надёжным. А иногда ведёшь себя как редкостный хам и грубиян. И ты как будто знаешь что-то такое важное, никому не известное. – Она на секунду замолкла. – Это как-то связано с твоим происхождением?

Я даже не понял, что здесь можно ответить. При чём тут происхождение? Хотелось сказать «да», но почему-то было неловко.

– Да, – всё-таки произнёс я, – связано. Зато, по мнению шефа, ты совсем не годишься в напарницы. Вот он этого юнца и навязал.

– Не гожусь, особенно тебе. Зато я для тебя ‒ лучшая подруга, – парировала она. – Ты мне очень симпатичен. Но, к сожалению, я не в состоянии работать с тобой, шеф совершенно прав. Не могу позволить себе такой роскоши.

– Почему?

– Потому. Помнишь, когда тебя подстрелили? Я сначала решила, что тебя убили. Знаешь, у меня будто что-то оборвалось внутри. Нет, больше я не смогу работать с тобой… А у тебя волосы уже совсем седые стали, – задумчиво произнесла Лин.

– Тебя это раздражает? – спросил я. После возвращения со Свободной территории Лаун Дан у меня волосы действительно побелели. Но не в одночасье, как это бывает в плохих сентиментальных романах, а в течение полугода.

– Нет, мне так даже нравится. – Лин растрепала рукой мою шевелюру и сжала несколько прядей в кулаке.

– Ой, больно же, – произнёс я. – Ну ладно, отпусти. А сейчас что станем делать?

– У меня богатые планы на сегодняшний вечер и предстоящую ночь, – заулыбалась Лин в ответ. – В кои-то веки днём отдежурила.

Я вспомнил о своих планах и тоже улыбнулся.

– А можно я сначала в душ схожу?

Часа через два мы с Лин сидели за столиком и ели блинчики с яблочным вареньем, идентичным натуральному.

– Знаешь, я тут вдруг подумал, что эти блины – очень вредная пища, и, чтобы она не перешла в жир, надо потратить много энергии.

Она не ответила, доела последний блинчик и с серьёзным видом спросила:

– Хочешь сказать, что мы мало энергии потратили и ты будешь лапать меня дальше?

– Конечно, буду, – возмутился я. – Но потом. Я хочу о другом поговорить.

– Опять поговорить? Фу! – Лин улыбнулась и отпила чай из чашки. – Чем-нибудь более приятным заняться не желаешь?

– Желаю, но не тем, о чём ты думаешь.

– А о чём я думаю? – хитро улыбнулась Лин, наливая себе ещё одну чашку.

Я посмотрел на неё и улыбнулся в ответ.

– Я хочу, чтобы ты думала, будто я хочу тебя.

– Ну, нет. Не сейчас.

– Но ты же сама меня поцеловала, – удивлённо поднял брови я. – Что, если я тоже захочу?

Лин рассмеялась, откинулась на спинку кресла и промурлыкала:

– Поцеловать, поцеловать и ещё раз поцеловать, но только не в губы, а в щёчку.

– Тогда не согласен, – засмеялся я, поднялся со своего кресла и поцеловал девушку в губы.

Потом Лин допила чай и спросила:

– Это что, вся еда?

– Нет, конечно, – покачал головой я. – ещё есть. И не только еда.

Я подошёл к шкафчику и достал бутылку дорогого алкоголя, которую шеф подарил мне при выписке. «Это тебе за успешную операцию и ко дню выздоровления», – скупо прокомментировал он тогда.

– Вот, – я передал бутылку Лин. – Предлагаю предаться разнузданному разврату: давай вдвоём выпьем эту бутылку?

– О! Ты – страшный человек, читаешь мысли! – ещё шире заулыбалась она. – Только у меня есть идея получше. – С этими словами она откуда-то достала другую бутылку, не менее дорогую, зато с более вкусным и менее вредным содержимым.

6. Весь следующий день

Весь следующий день я выглядел не лучшим образом. Одной бутылкой мы вчера не обошлись. Перед началом рабочего дня Скиннер заставил меня вместе с напарником зайти к себе.

– К завтрашнему вечеру, – начал шеф после обычного приветствия, – подготовьте соображения по той операции, что предложил Первый администратор. Нам разрешили практически всё. Действуем на своё усмотрение. А теперь спрашивайте.

– Верно ли я понял, – решил уточнить я, – что Первый администратор ради решения неких личных проблем задействовал администрацию нашего домена?

О том, что Первый фактически приказал убить своего врага, я молчал, сдерживая обещание.

– Нет, неверно. Во-первых, «личные» проблемы Первого администратора Города автоматически становятся проблемами самого Города. А во-вторых, у нас есть приказ. Вся доступная информация у вас имеется, так что давайте не рассиживайтесь у себя там.

«У себя там» означало, что кабинет перестал быть полностью моим. Теперь тут поставили второй стол, за которым и сидел напарник. Сам Пит лишь мельком взглянул на меня и сначала ничего не сказал. Уже потом, сидя в нашем общем кабинете, мы долго обдумывали и обсуждали предстоящую операцию. Листали виртуальные окна, сравнивали данные, распределяли роли и прикидывали, как будем действовать.

– Ты не заболел? – наконец спросил Пит, когда мы устроили небольшой перерыв.

Я молча пожал плечами. По-моему, нормальному мужику и так всё должно быть ясно. Напарник казался вполне нормальным парнем, несмотря на некоторые странности и причуды.

– А чего так странно оделся? Оперативная куртка поверх белой рубашки с галстуком?

– Сейчас холодно, – буркнул я. – Ношу свою суперкуртку. Она у меня заряжена всем, что может пригодиться. Помнишь, шеф велел соблюдать административный дресс-код: чёрный галстук и белый воротничок? Насчёт остального сказано не было, вот с тех пор и прихожу к начальству в таком виде.

– Работать сможешь? Всё-таки рановато тебя выписали.

– Смогу, конечно, – ответил я и опять проглотил капсулу энергетика, уже вторую за сегодня. Самочувствие было так себе.

– Тогда идём дальше, – сказал Пит, и мы снова вернулись к своим экранам. Я не стал возражать. Быстро он у нас освоился.

Мне всё ещё было хреново. Более того, степень «хреновости» усиливалась.

Всё-таки эти энергетики – коварные штуки. До конца рабочего дня оставалось ещё два часа, когда я понял, что больше не могу. Я так устал, как будто весь день таскал мешки с цементом. Руки и ноги болели, а сердце стучало так громко, что казалось, будто все вокруг слышат его стук. Ноги словно вот-вот откажутся меня держать, и я бы рухнул, если бы Пит не поддержал меня под руку.

– Слушай, шёл бы ты домой, – наконец не выдержал он. – Если шеф вдруг вызовет, что-нибудь придумаю.

– Не прокатит, – с отвращением возразил я. – К сожалению, он всегда знает, где я нахожусь.

– Паршиво.

Конечно, паршиво. И дело даже не в том, что шеф знал, куда я ходил, а в том, как он это делал. Постоянно ощущалось его присутствие где-то рядом. Он будто заглядывал в сознание и видел меня изнутри. А может, и правда заглядывал. И это ужасно.

– Тогда оставайся здесь, – изрёк напарник. – Можешь пока поспать, а я сам разберусь.

– Вот за это спасибо, – сказал я, откинул спинку кресла и правда уснул.

Почти тут же, как это часто бывает, если спать днём, мне начал сниться какой-то сон. Я видел себя со стороны в странном помещении, где было очень много людей. Одетые в какие-то нелепые костюмы, все они были связаны друг с другом, но я не мог понять, каким образом. Они всё время пели, и я знал, что они пели о каком-то человеке, который очень богат. Сон был похож на реальность, но, как только я открыл глаза, сразу же понял, что это именно сон.

Спал я минут двадцать, но за это время вполне отдохнул. Я повернулся к напарнику. Он так и не изменил своей позы за столом, продолжая работать с документами на терминале. Только вот количество открытых виртокон сильно увеличилось.

– Отдохнул немножко, – сказал я. – Что-нибудь интересное нарыл?

– Знаешь, да, нарыл. Вот смотри, – Пит повернул в мою сторону одно окно.

Я увидел снимок места происшествия. На нём был знакомый человек, тот самый тип, который нас с Лин чуть не убил в коридоре после перестрелки. Именно его она и прирезала. Только сейчас на нём была форма охранника и выглядел он грустно, даже как-то затравленно.

– Он раньше охранником работал на стадионе «Дядюшка Дюк». Был пойман на распространении допинга, как-то выкрутился, уволился и куда-то исчез. Узнаёшь?

– Видел в той заварухе, – отметил я, – когда нас всех чуть не поубивали.

– Ага. А ещё руку мне оторвали, а потом прирастили, – с удовольствием похвастался напарник и пощёлкал пальцами восстановленной руки. – Только теперь она стала короче на полдюйма.

– Это так заметно?

– Мне – да, другим – нет, конечно. Врачи обещают скоро вернуть всё в норму. Слушай, можно спросить?

– Что?

– Лин Чжуан. Вы же вместе? Ты же, наверное, в курсе, почему она с искусственной рукой ходит? Я знаю, что свою она в бою потеряла, но почему не прирастили потом?

– Вот у неё и спроси, – излишне резко ответил я, а сам подумал, что надо бы не забыть спросить у неё одну вещь. И тут же забыл об этом, поскольку подумал, что рассказывать этому мальчишке о секретах своей девушки не стоит. Вот ещё. Что это он себе вообразил?

– Не злись, – примирительно произнёс Пит. – Меня вон как быстро починили. У нас же в Городе отличный Центр регенеративной медицины, вот я и подумал, почему бы Лин…

– Слушай, хватит, а? – я действительно начинал злиться. – Вот сам почему туда не обращаешься? Не хочешь лицо подправить и свои сияющие щёки обычными заменить? Там же вроде должен быть какой-то живой аналог того, что у тебя сейчас. Или тебе всё-таки нравится так ходить, и не только с лицом повезло? – допустил я хамский намёк, понятный любому мужику.

Напарник ничего не ответил, обиделся и замкнулся.

Весь остаток дня мы проработали молча, Пит и слова не сказал. Надо же какой трепетный. Ну и ладно. Чем меньше буду с ним общаться, тем лучше. Лишние разговоры только утомляют и от дел отвлекают. Тем более что я не любитель долгих задушевных бесед.

В полной тишине я принялся отбирать и расфасовывать по папкам имеющийся материал. Теперь придётся проверить на актуальность и значимость все эти папки, черновики, приказы, распоряжения и прочие документы. Уничтожить ненужные. В них много опасной и устаревшей информации. А нужно оставить главное: кто, когда и при каких обстоятельствах совершил преступление. Остальное – неважно. По крайней мере, в моём случае.

В результате прокопался я до вечера. Вроде бы ничего тяжёлого не делал, а устал неимоверно. Старею, что ли? Надо было побольше отдыхать, тогда и силы имелись бы. Хотя… какой там отдых, если на меня свалилась куча проблем? Нужно искать выход, иначе… Не хочу думать, что там иначе.

С такими мыслями я покинул кабинет, когда закончилось рабочее время. Как уже неоднократно упоминал, жил я в том же здании, только выше на пару десятков этажей. За окном уже стемнело, и я решил пройти несколько этажей пешком по лестнице. Несмотря на вечернюю усталость, дневную разбитость и всю сложность ситуации, настроение было приподнятым.

Я шёл и думал, каким образом завтра провести ревизию имеющихся материалов, а ещё найти в Городе человека, который помог бы в том деле, что поручил Первый. Кажется, я знал такого человека. Может, он вслепую согласится принять участие в операции. А может, и нет, тогда придётся надавить, действуя на свой страх и риск. Но я был абсолютно уверен, что идея полезная. Надо попробовать. Главное – придумать, что говорить и как выйти в Город. Там же каждая собака знает, что бандиты объявили награду за мою голову.

Физические упражнения полезны, но подниматься пешком двадцать этажей скучно и крайне утомительно. На третьем пролёте я бросил это занятие и вышел в лифтовый холл одного из ярко освещённых этажей. Прежде никогда здесь не бывал, повода не возникало. Тут явно обитали любители крупных растений и милых животных. Вдоль стен стояли огромные кадки, в которых зеленели пальмы и какие-то неизвестные деревья с огромными листьями. На полу, на ковриках, лежали толстые пушистые коты. Повсюду были расставлены напольные горшки с растениями и круглые бочкообразные аквариумы. Всё это выглядело так уютно и мило, что я даже растерялся от неожиданности. Не подозревал о наличии в нашем здании такого райского уголка. Одна из кадок была почти доверху наполнена водой, такой прозрачной, что казалось: стоит лишь опуститься туда – и попадёшь в волшебную страну. Я заворожённо смотрел, как под водой плавают сверкающие рыбки, и вспомнил, что хотел спросить у Лин. Забегая вперёд, скажу, что вопросы возникли попутно, а тот, самый главный, я так и не задал.

Вот ведь незадача, думал я, пока ехал в лифте на свой этаж. Ещё не так давно, когда я внедрялся в банду, награду за меня обещали коллеги, а теперь всё наоборот.Какое-то скверное чувство юмора у моей судьбы.

Лин уже была дома.

Она что-то мурлыкала себе под нос и готовила ужин. С некоторых пор моя девушка очень полюбила это занятие. Я не возражал. Ну пахнет едой в квартире. Можно и проветрить, зато всё свеженькое.

Лин сделала вид, что не услышала, как я вошёл, и, продолжая возиться, сказала только:

– Ой, ты уже здесь. Сейчас ужинать будем.

– Это замечательно, – хмуро согласился я. – Мы вчера напились до безобразия. Чего только не вытворяли. Хотел у тебя спросить: ничего подозрительного не чувствуешь? Похмелья там или тумана в голове?

– Раскрою тебе маленький секрет, – невесело усмехнулась Лин. – Я добавила в алкоголь чуть-чуть того самого вещества, что мы изъяли при последнем рейде в наркопритон «Ящериц».

– Что?!

– Ты слышал.

– Это же зорсиамикрин[6], я ничего не путаю? – возмутился я. Она в ответ только молча кивнула. Наверное, многолетнее нервное напряжение и длительное общение с бандитами оставили свой след. – Лин! Это незаконно. Да и ужасно к тому же.

– Сама в шоке. До сих пор кажется, что я сплю. Не понимаю, как это могло произойти. Что меня дёрнуло? Так странно. Ты даже не представляешь, насколько.

– Я бы даже сказал – страшно. Я-то как раз представляю. Не делай больше так никогда, обещай!

– Даю слово, – покорно пообещала Лин и сделала лицо как у нашкодившей, но хитрой девочки. – Мир?

– Мир. Мы и не ссорились вроде.

– Знаешь, чем я себя в порядок привела? – Лин показала маленькую пробирку с какими-то ярко-красными капсулами. – Вот, проглоти парочку. Ортоседатидин[7]. Хорошее успокаивающее средство. А с тобой что было?

– То и было, – сказал я, запив водой предложенные таблетки. – Все заметили, что со мной что-то не так. Шеф явно понял, но ничего не сказал, промолчал. Весь день как больной хожу. Напарнику нахамил, он со мной не разговаривает теперь. Мне не могла дать это лекарство?

– Не могла! Я только перед обедом его купила, спала до полудня. У меня же выходной.

– А, ну ладно. Перед Питом всё равно извиняться не буду. Не красна девица, переживёт.

7. Очень этого не хотелось

Очень этого не хотелось, но на другой день я всё-таки извинился перед напарником. Мы столкнулись у лифта: мне надо было спуститься вниз, на ресепшен. Там попросили подтвердить изменения в биометрии и перезаписать некоторые личные данные. Когда я вернулся в лифтовый холл, чтобы ехать в офис, там уже стоял Пит. Пока ехали, я заставил себя сказать:

– Извини, я вчера вспылил. Сначала узнал, что ты пытался подкатить к Лин, а потом ещё и самочувствие плохое было.

– Принято. И часто с тобой такое?

– Обычно нет. Но иногда случается. Так что не обращай внимания. Мы вынуждены работать в условиях повышенного стресса. Такова уж доля всех сотрудников администрации, извини за тривиальность. В последнее время ситуация меняется с такой скоростью и динамикой, что психика не всегда успевает адаптироваться в полной мере.

– Здесь так много стрессов? – спросил он. – Не замечал.

– Скоро заметишь. Вообще-то не так уж и много, зато какие! – хохотнул я. – Тут уж ничего не поделаешь. С этим приходится считаться, и я пока не нашёл другого выхода, кроме как наорать на кого-нибудь.

Он кивнул. Мы вышли на нашем этаже, миновали ещё один коридор и оказались у двери без таблички, только с номером.

– Прошу, – сказал Пит, пропуская меня. Я вошёл и остолбенел. Наш кабинет подвергся полному, можно сказать, тотальному разгрому. На полу валялись раскуроченная мебель, мятые бумаги, оргтехника и даже несколько разломанных стульев. Всё это было перевёрнуто и поломано. Судя по масштабам разрушений, искали спрятанное сокровище, которого здесь отродясь не было. Посреди всего этого хаоса лежала явно мёртвая женщина, это была офис-менеджер нашего этажа Джес Айдан. Молодая, красивая… Её голова была повёрнута набок под неестественным углом, широко распахнутые глаза остекленели, а из приоткрытого рта вытекала полоска крови.

Пит ничего не сказал, только присвистнул. Я был потрясён, но ещё больше меня поразила перемена в лице напарника. Мне казалось, что за время учёбы он должен был привыкнуть к виду мёртвых тел.

– Ого! – невольно произнёс я.

Через пару секунд напарник выдал затейливое ругательство, характеризуя увиденное. Потом он помолчал немного и с тоской произнёс:

– Кажется, нам снова придётся идти к шефу. Судя по трупу, смерть наступила от часа до трёх часов назад. Нас учили на глаз определять такие вещи.

В этом я готов был с ним согласиться.

– Ещё и объяснительную писать заставят, – добавил я.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Как жить дальше? Словно прочитав, о чём я думаю, напарник спросил:

– Как думаешь, что теперь делать?

– Для начала, как ты и говорил, запереть дверь и доложить шефу, – я пожал плечами. – Вообще-то, у нас первый раз такое. Мы с тобой вне подозрений, наши треки последние часов двенадцать не пересекались с этим кабинетом.

Он хмыкнул.

– Но нам же придётся как-то разбираться в этой разрухе…

– Придётся, но вряд ли нам, – уточнил я. – Есть отдел внутренней безопасности, вот у них пускай и болит голова. Сейчас ничего не трогаем, внутрь не заходим, запираем, пломбируем и докладываем начальнику. Пусть эксперты поработают.

– А толку-то? – себе под нос пробормотал Пит. – Всё равно ничего не найдут. Надеюсь, видеонаблюдение что-нибудь даст. Пошли, чего ждём? Или ты что-то заметил?

– Пока не знаю, – сказал я и ещё раз внимательно осмотрел дверь и замок. Ничего необычного. – Ладно, идём.

Скиннер молча выслушал наш общий доклад, а потом опросил каждого по отдельности. Сложилось неприятное впечатление, что в уничтожении наших рабочих мест и убийстве офисной служащей начальник подозревает кого-то из нас. Пришлось писать объяснительную, каждому по отдельности.

Начинался настоящий детектив. Нападавшие не заморачивались проблемой скрытности своих действий. Например, как сделать так, чтобы никто ничего не заметил. Всё было напоказ. Но тем не менее неизвестные сумели добиться результата: они явно были уверены, что произошедшее произведёт эффект, а их никто не поймает. И не ошиблись.

Пока наш кабинет был недоступен, шеф предоставил нам временные рабочие места. Напарника поселили к медикам, а я попал к модераторам. Точнее, к новому Первому модератору по внешним воздействиям. Это был капитан Ник Кивз, суховатый мужчина неясного возраста. Тот самый, который, работая под прикрытием, изображал бандита на Свободной территории и избивал меня несколько дней подряд, пока я в ответ не расплющил ему нос. Тот самый, которого я потом вытаскивал из бандитского логова и чуть было не погиб. Удовольствие, без которого вполне можно было обойтись. Сейчас капитан проходил период реадаптации, и шеф отправил его на кабинетную работу. В нашей конторе его недолюбливали, но ценили за въедливость и профессионализм. В последнее время встречаться нам приходилось редко, а от других я слышал о нём лишь неодобрительные отзывы.

Кивз встретил меня без всякой радости. О случившемся он, естественно, уже знал.

– Привет, – поздоровался я. Кивз кивнул. – Слушай, Кивз, поговорить не хочешь?

– Обращайся ко мне «капитан Ник Кивз» или просто «капитан Кивз».

– Извини, капитан Кивз. Надо бы поговорить.

– Поговорить – это не ко мне, – отмахнулся капитан. – Я просто знаю, что ты сюда пришёл. Так велел шеф. Всё. Ты здесь временно, а я здесь постоянно. У меня свои дела, у тебя – свои. Понял?

Кивз отвернулся и уселся за стол. Я пожал плечами и устроился на выделенном мне рабочем месте. С Кивзом я сегодня больше не общался, с другими коллегами – тоже. Просто не хотелось. У меня всё ещё не выходило из головы то, что я увидел в нашем с напарником кабинете.

Я пробудил предоставленный терминал и стал сочинять «соображения», которые сегодня вечером полагалось представить шефу. Никакие полезные мысли не приходили, подключать для помощи интеллектуальную сеть я не имел права, поэтому понадеялся на экспромт, счастливую звезду и удачу. Примерно час я интенсивно писал какой-то текст, потом сохранил его, оформил по всем правилам и отправил начальнику. Авось прокатит.

Не прокатило.

Минут через десять пришло краткое сообщение от Скиннера: «Зайди». Я зашёл.

– Ты издеваешься? – сразу наехал на меня шеф. – Я о чём просил? Дать развёрнутые и убедительные соображения по поводу указаний Первого. Подготовить план операции.

– Не совсем так, – мягко возразил я. – Про план операции сказано не было. Ты велел высказать соображения по той операции, что предложил Первый администратор. Вот я их и представил.

– Ладно, – неожиданно подобрел шеф. – Зато напарник твой отличился. Я не шучу. Смотри, что он написал. – Майк перекинул мне какой-то документ. То была докладная Пита вместе с соображениями по проблеме Первого администратора. Соображения оказались необыкновенно чёткими и вполне профессиональными[8].

– Толковый парень. Не ожидал? Вот я – тоже. Знаешь, а ведь я возьму его идеи за основу. Тут, конечно, надо доработать кое-что, но мысли верные. Короче, пока ваш кабинет обрабатывают эксперты, начни-ка ты с того, что в первых двух пунктах предложил Пит.

– Он не обидится, что по его плану начну работать я?

– Нет. Уже поговорил с ним. Он сам предложил поручить это дело тебе.

«Вот зараза, – подумал я, – накрутил тут всякого, а мне теперь выполняй. Ничего, будет время – ещё припомню».

– Ладно, иди и трудись, – покровительственно распорядился шеф. Когда я уже подходил к двери, он вдруг спросил: – А как вы там с Ником Кивзом?

– С капитаном Ником Кивзом, – поправил я.

– С капитаном Ником Кивзом, – кивнул шеф. – Поладили? Ещё не поубивали друг друга? Ну вот и ладно. Да, ещё одно. Может статься, что снова вляпаешься в какую-нибудь историю. Если потребуется передать весточку мне, запомни парольное слово: «Эпидерсия»[9]. Помнится, такой приём в своё время удачно сработал. Очень помог при твоём внедрении в банду.

– Не помог, а, можно сказать, спас. А что такое эпидерсия?

– Ничего. Просто слово хорошее. Никто его тут не знает. Запомнил? Очень хорошо. Вот теперь действительно всё, можешь идти.

Я ничего не сказал, просто ушёл и вернулся на временное рабочее место. До вечера было ещё далеко, и я погрузился в свои проблемы. Кивз никак себя не проявлял, поэтому я просто забыл о нём.

Эксперты провозились до вечера. Как и подозревал напарник, ничего интересного они не нарыли. Никаких следов, только сами разрушения. Более того, информация со всех камер наблюдения в здании и с других следящих устройств оказалась стёрта. Это было сделано так, что ни одна система не могла отследить несанкционированное вмешательство. А значит, это был кто-то, кому известны все тонкости работы следилок-обсерверов. Обсервов, как мы их иногда называли в разговорах. И этот кто-то сумел уничтожить записи. Вопрос: как и кто?

Ответ: кто-то очень могущественный. Но и это ещё не всё. С помощью сканера, который был у экспертов, удалось выяснить, что в здании находился кто-то лишний. Неизвестный. Он был там достаточно долго и вышел через чёрный ход. Ушёл налегке и не забрал с собой ничего. Хотя мог. Перед его появлением обсерверы отключились. Так же как и камеры. Все. Даже те, что располагались перед входом и около здания. Присутствие неизвестного зафиксировали лишь внешние, уличные, камеры. На записях оттуда отчётливо виден человек среднего роста, заурядной внешности и в неброской одежде. Ничем не примечательное лицо, скорее всего, маска. На улице встречается множество таких людей, эти приметы подойдут кому угодно, хоть бы и мне.

Кто-то отключил камеры, а сделать это было ой как непросто. А вот тут я уже знал, к кому обратиться. Только чуть позже, вечером.

Вечером же меня ожидал разговор с хакером, знакомым ещё по прежнему делу на Свободной территории, когда пришлось внедряться в банду «Группа друзей». Он должен был знать меня в лицо.

Сразу по окончании работы я отправился к месту встречи. Мы договорились увидеться на лестнице, между сотым и сто первым этажами. Там, прямо под окном, стояла небольшая скамеечка для уставших пешеходов, по тем или иным причинам не пользующихся лифтом. До назначенного времени оставалось около минуты. На лавочке уже сидел очень молодой парень. Это и есть хакер? Что-то непохож. Одет в джинсы и худи с капюшоном, накинутым на голову. Глаза спрятаны за большими непроницаемыми грубыми очками, переливающимися всеми цветами радуги. Скорее всего, какая-то модификация виртуальной или дополненной реальности. Я давно бросил отслеживать свежие разработки в этой области. Обычно так выглядели наркоманы и мелкие торговцы дурью.

– Добрый вечер. Вы меня ждёте?

– Здравствуйте. Да, вас, – ответил он. – Называйте меня Сэм. Присаживайтесь.

Я сел рядом и рассказал ему укороченную версию, то, что можно было раскрыть постороннему человеку. На это ушло минут десять.

– А вы не думали обратиться в правоохранительные органы? – на полном серьёзе спросил он, когда я закончил.

«Ну ты и умник», – с раздражением подумал я. Чтобы хакер рекомендовал обращаться к копам? Что-то не припомню такого. Странный какой-то хакер, нетипичный. Речь этого парня совсем не походила на развязный сленг, который обычно используют подростки его возраста.

– Если вы забыли, – с раздражением сказал я, – то мы в определённом роде и есть правоохранительные органы.

Сэм помолчал пару секунд и кивнул.

– Да, вы правы. Не тот случай. Но вы хотя бы в состоянии предположить, кто может за этим стоять?

Я задумался. В голове всплывали какие-то имена, но ни одно из них не подходило к данному случаю. «Кто там может быть? – думал я, перекатывая в голове эти слова. – А может, не он, а она?» – возникла свежая мысль.

– Послушайте, – заметил я, – вы же знаете, кто в нашей конторе занимается расследованием?

Хакер недоумённо посмотрел на меня, а потом до него дошло, о ком я говорю.

– Правильно, я и занимаюсь, – ответил я на его невысказанный вопрос. – Именно поэтому нам и показалось, что отключить сразу все камеры и обсерверы могли лишь хакеры. Кто ещё? Вот я и обратился к вам.

– Мы своих не сдаём, – сказал как отрезал мой собеседник.

– Так и не надо сдавать. Если там кто-то из своих, ничего такого не потребуется. Сильно подозреваю, что этот кто-то не из вашей группы. А если даже из вашей, промолчите, и всё. Сам разберусь.

– Десять тысяч кредитов.

– Сколько? – решил попробовать сторговаться я. Вдруг он сбросит цену?

– Именно так, – развеял надежды Сэм. – Никаких торгов. В крайнем случае принимаю антиквариат соответствующей стоимости. Тут один клиент золотыми карманными часами расплатился. Антикварными. А вы если не можете заплатить, то прощайте.

Ничего другого я не ожидал. Торговаться с этими ребятами обычно бессмысленно.

– Ладно, – кивнул я. – Но деньги – после исполнения заказа. Без всяких предоплат.

– Да не вопрос, – согласился хакер.

Я уже собрался уходить, когда он вдруг спросил:

– Алекс, а вы не могли бы помочь мне?

– В чём? – удивился я. Хакер назвал меня по имени. Я удивился ещё больше. Хотя он мог знать мои данные: всё же хакер.

– Инфу продать. Вас это ничем не обяжет.

– Ну… – замялся я, – а что именно?

– Я тут в одном месте кое-что интересное нашёл. – Сэм выразительно повертел в воздухе пятернёй. – Но не могу туда попасть, доступа нет. Пароль, не вскрываемый в принципе. После трёх неверных запросов всё блокируется, и запускается боевой вирус.

– И что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил я.

– Да что угодно, только инфу найдите.

– Я? Вообще-то это вы у нас хакер.

– Вопреки мнению обывателей хакеры тоже не всесильны.

– Куда нужен доступ? – сердито спросил я.

– К Городскому искину.

Я чуть было не подавился.

– Куда? Нет, парень, это нереально. Это называется «ничем не обяжет»? Да меня с землёй сровняют, если что. Да и не дам я эту информацию. Там в качестве ключей – ДНК двух человек. Причём ввести код надо одновременно, ключи должны соответствовать. Как это сделано, чья там ДНК – вообще без понятия. Я даже не знаю, кому это известно. Время от времени люди меняются, причём случайным образом.

– Вот и выясните, кто, что и у кого. Тогда и цену заказа пересчитаем. Это если выясните, конечно. Ну, пока.

На этом Сэм прервал нашу беседу, встал со скамеечки и побежал по лестнице вниз.

«Он что, все сто этажей пешком спускаться будет? Спортсмен, однако», – подумал я и направился к ближайшим лифтам.

Похоже, мы ни о чём не договоримся. Жаль. Впрочем, я привык. Моя работа большей частью состоит из разочарований.

8. Кабинет после восстановления

Кабинет после восстановления выглядел точно так же, как и до погрома. Нашим спецам потребовалась неделя, чтобы привести его в нормальный вид. Собственно, управились они за два дня, но потом что-то там выверяли, вымеряли, анализировали и ставили более совершенное охранное оборудование. Мы с напарником подписали акт приёмки работ и вернулись на свои временные рабочие места. Когда передали, что после обеда можно возвращаться, я очень обрадовался.

Работа в одном помещении с капитаном Кивзом всё-таки жутко угнетала, я только сейчас это осознал. Мы не разговаривали, но Кивз одним своим присутствием скверно действовал на меня. Давил на сознание. Я не мог сосредоточиться и, как следствие, начинал нервничать.

– Привет, – сказал капитан, когда я последний раз зашёл к нему в кабинет. – Как дела?

– Нормально, – пожал плечами я. – Наш с напарником кабинет восстановили наконец. Так что сегодня я от тебя съеду. Не буду больше глаза мозолить.

– Что-нибудь ещё случилось?

– Да нет, ничего особенного. А что?

– Ничего. Просто нужно поговорить с тобой.

– О чём?

Кивз помолчал, видимо, собираясь с мыслями.

– Давай-ка я пересяду в кресло. Не возражаешь?

– О чём речь? Это же твой кабинет.

– Пока – да. – Он сел в кресло для посетителей возле моего стола и посмотрел на меня с улыбкой. – У тебя такой вид, будто тебе на голову свалилось небо.

– Так и есть, – неохотно согласился я, не понимая, с чего бы это Кивз вдруг снизошёл до таких задушевных разговоров со мной. – Много всего навалилось. Так о чём хотел поговорить?

Он молчал, разглядывая меня, и я решил, что капитан не собирается начинать разговор. Я тоже молчал, не зная, с чего начать. Наконец он произнёс:

– Помнишь, наш начальник говорил, что не хочет, чтобы ты выходил в Город?

– На меня же охоту объявили, – пояснил я.

– Знаю. Хочу внести кое-какие дополнительные соображения на этот счёт.

Он смотрел испытующе, ожидая реакции. Я молчал и своего отношения к разговору пока не выказывал. Кивз вздохнул и продолжил:

– Как ты помнишь, это я предложил тебе воспользоваться услугами фирмы «Астре́».

Мне тогда было совсем непонятно, с какой такой радости Кивз надумал поделиться информацией именно со мной и с какими именно моими делами это связано. Но в тот момент я решил, что этот засранец показал самый кончик имеющихся у него данных, в надежде что я всё-таки сверну себе шею. В любом случае лишней инфы не бывает, и ей надлежало воспользоваться.

Я кивнул, а Кивз продолжал:

– Я узнал об «Астре́» от одного человека, который, в свою очередь, получил информацию от другого человека. Этот второй, кстати, работает на меня. Он был в той квартире, куда ты как-то приходил. Помнишь, мы там столкнулись?

Это произошло не так давно, Кивз уже вышел из-под прикрытия. Случайно пересеклись наши профессиональные интересы. Он терпеть такого не мог, я, впрочем, – тоже. Мы и так-то были в нелучших отношениях, а тут столкнулись по делу. До конфликта не дошло, но какой-то неприятный осадок остался.

– Ты не представляешь, насколько досадным сюрпризом для меня было встретить там тебя. – Кивз криво улыбнулся. – Понимаешь, я захотел, чтобы ты исчез. Но оказалось, что ты мне очень нужен.

– Зачем? – спросил я. – Я там был по работе.

– Знаю, – кивнул Кивз и пожал плечами, – более того, я выяснил, что дело, которым занимаешься ты, перекликается с моим делом. С тем, которое я веду.

– Какое дело? Снова конфликт интересов? – насторожился я. Если честно, то я понятия не имел, о каком деле говорит капитан.

– Как раз наоборот. Мы можем помочь друг другу.

– Шеф как на это посмотрит?

– Никак. Какое ему дело?

– Тоже верно, – признался я. – Так что, заключим соглашение?

– Да ладно, – отмахнулся Кивз. – Просто будем обмениваться информацией. Что ты знаешь о фирме «Астре́»?

О компании «Астре́» я знал не так уж много. Почти ничего. Они не давали надоедливой рекламы и не были на слуху. Контакты удалось получить посредством глобального поиска, и я тут же связался с менеджером по работе с клиентами. Менеджером оказалась девушка с акцентом. После непродолжительной беседы выяснилось, что компания действительно занимается строительством и ремонтом. В процессе последующей проверки оказалось, что у директора кроме строительной компании есть ещё и небольшая фирма по ремонту жилых квартир. Очень кстати.

В своё время шеф поручил найти хорошую ремонтную фирму, но такую, чтобы напрямую не зависела ни от городской администрации, ни от основных бандитских группировок. Вот я и нашёл «Астре́». Вернее, не совсем нашёл, а вспомнил, что Кивз хвалил эту фирму, когда я проходил мимо и слышал краем уха. Потом я пробил по базам данных (отзывы нашёл только положительные), ну и вышел на них.

«Так чем мы вам можем помочь?» – спросила девушка из компании «Астре́», когда я представился. «Нам нужен сантехник, – ответил тогда я, – а ещё лучше – бригада сантехников. Думаем переделать санузлы на одном из этажей в нашем здании».

Я немного лукавил: требовался ремонт всего в нескольких санузлах, а не на всём этаже, но девушка не стала задавать лишние вопросы. Ответила просто: «Хорошо. Сейчас свяжусь со специалистами и передам им ваши координаты».

После этого разговора пришлось сделать ещё два звонка, и уже через час я пил чай с чувством выполненного долга. Через некоторое время мне перезвонили и сказали, что бригада готова выехать. Бригада из компании «Астре́» сплошь состояла из крепеньких девушек, которые всё сделали быстро, ловко и с отличным качеством.

Примерно это я и рассказал Кивзу. Тот молча выслушал и кивнул.

– Компания «Астре́», – наставительно пояснил капитан, – это карманная фирма группировки «Ящерицы». Во время ремонта они нам напихали своего шпионского оборудования. Причём так хорошо это сделали, что теперь и не поймёшь, всё удалено или нет. Сечёшь? Никогда уже не отделаешься от мысли, что где-то что-то осталось. Всё это я только что выяснил. Кроме того, в тех туалетах, которые они ремонтировали, установили исключительно женские унитазы.

Выдав такой длинный и нехарактерный для себя монолог, капитан замолчал и стал ждать ответного вопроса.

– Вот гадство. А бригаду эту наняли с моей подачи. Я её нашёл. Услышал, что ты расхваливаешь фирму, вот и связался с ними.

– В том-то и дело.

– А чем сейчас занимаешься? – спросил я.

– Вот «Ящерицами» и занимаюсь. В последнее время они проявляют какую-то подозрительную и нездоровую активность.

– То есть я тогда неслабо лоханулся, когда не выяснил, что «Астре́» принадлежит «Ящерицам»?

– Они её недавно купили и едва успели поменять персонал на своих людей. А тут ты со своим заказом. Твой заказ вообще был для них первым в новом качестве. Сначала они перепугались до ужаса. Подумали, что их раскусила администрация и сейчас начнёт прессовать. Но потом решили рискнуть.

– Давно узнал?

– Сегодня, – хмыкнул Кивз. – Буквально сейчас. Так что пользуйся. Если услышишь о «Ящерицах» что-то свеженькое, поделись в качестве взаимовыгодного обмена.

– Договорились, – согласился я. Мы старомодно пожали друг другу руки, и я отправился на своё законное рабочее место.

Наша дверь была соседней с дверью в санузел, который отремонтировала компания «Астре́». В своё время из-за такого соседства кабинет и заселили-то в самую последнюю очередь. Никто не хотел сюда въезжать, а у меня просто вариантов не осталось.

Напарник уже сидел за своим столом.

– Опаздываете, сэр, – противным голосом изрёк Пит. Что это с ним?

– Привет. – Я расположился за своим родным столом. – Как дела?

– Слушай, самого-то не задолбала эта фраза? Уже лет сто люди только и говорят друг другу: «Привет, как дела», будто ничего иного нельзя придумать.

– Пит, если у тебя плохое настроение, это не повод срывать его на других.

– А с чего ему быть хорошим?

– Тут ты прав. Причин не имеется. Вот я, например, уже неделю практически не вижу свою девушку. В офисе, дома, в машине – нигде её нет. Вернее, есть, но я не вижу её. Приходит, когда я уже сплю, я ухожу, когда она ещё спит, и так каждый день. У нас дежурства в противофазе. А сегодня она вообще не пришла. Что делать, по-твоему? Хамить всем подряд? С горя напиться?

Кажется, напарник слегка устыдился. Он? Устыдился? Вряд ли. Не верю. Скорее, сделал вид.

Я взял пустую кофейную чашку и повертел её в руках. Кофе уже не хотелось, но и слушать ворчание напарника тоже не было никакого желания. Может, и впрямь напиться? Но только не в рабочее время. И не с напарником.

Пришло звуковое сообщение. Некто анонимный приглашал на диалог. Я ответил.

– Слушаю.

– Привет, это я, – на связи была моя девушка. Это называется «легка на помине». – Ты сейчас очень занят?

– Нет, Лин. А что?

– Можно зайду к тебе? Прямо сейчас.

– Да не вопрос. Я уже у себя, ты знаешь?

– Проклятье, – выругалась Лин. – Там же этот твой ведо́мый сейчас сидит. Тогда до вечера.

– Ну пока.

Пит явно догадался, что говорили о нём, но вида не подал.

«Ведо́мый», – подумал я и, чтобы не выдать себя, решил сам зайти к своей девушке.

Лин сидела за столом и увлечённо работала.

– Привет, – поздоровался я.

– Приветик, – ответила она, не отрываясь от виртуальных окон. – У шефа уже был?

– На кой хрен?

– Референт шефа просила меня передать тебе, чтобы ты зашёл в его приёмную.

Просьбы секретарши шефа следовало уважать, несмотря на то что секретари у него менялись как облака на небе.

– А подлиннее цепочку нельзя было выстроить?

– Можно. По-моему, она тебя боится. Так что прямо сейчас иди.

– И это всё? – удивился я.

– Пока всё. Потом расскажешь, что там приключилось. Ну иди давай. Вдруг что-то срочное.

– Если бы срочное, то лично бы связался, – пробормотал я, направляясь к выходу.

В приёмной уже никого не было. Зато прямо над секретарским столом висело виртокно с моим полным именем и стрелочкой, указывающей на конверт внизу. Голографическое окно сразу же пропало, стоило мне взять конверт. Я тут же вскрыл его, вытащил листок с коротким текстом и собственноручной шефской подписью. После прочтения листок рассыпался в мельчайшую пыль. Какие смешные хитрости. Интересно, кто это у нас так развлекается? Сам шеф, его секретарша или ещё кто? Обязательно потом выясню.

Дверь из приёмной в кабинет шефа оказалась заперта. Мне ничего не осталось, как вернуться к себе.

– Кстати, – обратился я к напарнику, когда вернулся в кабинет, – у меня хорошая новость для тебя. Ты же хотел самостоятельное дело? Ну вот.

– Что за дело?

– Ну, ты, конечно же, не знаешь ту девушку, которая работала у нас и куда-то исчезла ещё до тебя. Перед самым твоим появлением.

– Конечно, знаю. Мне представили всех сотрудников. Заочно, разумеется.

– Отлично. Так вот, надо её отыскать. То ли сбежала, то ли ещё что. В Сети её нет, на вызовы не отвечает, сообщения оставляет без ответа. Она у нас пока ещё числится, так что постарайся.

1 Искин – искусственный интеллект (здесь и далее – прим. авт.).

2 Аугментация (не путать с аргументацией!) – в описываемом мире специализированная медико-кибернетическая технология размещения различных устройств в теле человека для усиления определённой функции. Тип устройств, предназначенных для замены повреждённых и больных частей тела, улучшения его возможностей и силы, а в некоторых случаях – также для продления жизни.

3 Упомянутые события изложены в романе «Эффект».

4 История с внедрением Алекса в банду и с вынужденным предательством Лин подробно изложена в романе «Эффект».

5 «Матушка Медоуз с девочками» – популярный бренд. Обширная разветвлённая сеть заведений быстрого свидания. Сама Матушка Медоуз, влиятельная хозяйка этой сети, была убита незадолго до описываемых событий. Девушки из банды «Ящерицы» вычислили заказчиков и исполнителей убийства, а потом жестоко расправились с каждым из них. Видеозаписи этих акций получили все заинтересованные стороны.

6 Zorsiamikrin® – препарат засекречен и запатентован компанией IronBluePlus. Лекарственное средство. Белый кристаллический порошок. Плохо растворяется в воде, хорошо – в масле и спирте. Оказывает анальгезирующее действие, замедляет реакцию и стимулирует кровообращение. Влияние зорсиамикрина на организм сопровождается снижением уровня сознания, общим ощущением тепла, сонливостью и эйфорией. Считается наркотическим средством, без рекомендации врача принимать запрещается. Вызывает привыкание. Отпускается исключительно по рецепту. Производство и распространение зорсиамикрина жёстко контролируется властями, поэтому стоит препарат очень дорого, даже на чёрном рынке.

7 Ortosedatidin® – синтетический препарат. Засекречен и запатентован компанией IronBluePlus. Лекарственное средство. Красный аморфный порошок. Плохо растворяется в воде, хорошо – в масле и спирте. Оказывает общее успокаивающее действие на центральную нервную систему. Отпускается без рецепта. Входит в перечень жизненно необходимых лекарственных препаратов. Ортоседатидин легко доступен в любой аптеке Города.

8 Эта операция стала фоном описываемых событий, не имела прямого отношения к происходящему, поэтому не буду вдаваться в подробности. Как-нибудь потом расскажу.

9 Эпидерсия – загадочная, непонятная, часто неприятная, нежелательная вещь или ситуация.

Продолжить чтение