Букет эмоций

Размер шрифта: 13

Предисловие

В мире чувств – как в букете цветов…
Всегда есть один цветок,
который в твоих глазах отражается
по-особенному…
Леонид Крайнев-Рытов

Цветы – это не только красивые растения, но и настоящие носители эмоций. Каждый цветок имеет свой уникальный язык и свою неповторимую символику. Поэтому с незапамятных времён люди используют цветы для выражения чувств и настроений.

У каждого цветка – своя история, свой покровитель, свое значение.

Русский поэт и переводчик Дмитрий Петрович Ознобишин в начале 19 века перевёл и издал персидскую «Селам, или Язык цветов». Удивительно! В ней было описано 400 растений! Каждому из них соответствовало словоэмоция или фраза. Эта книга пользовалась бешеным успехом в те времена.

В наши дни даже есть такая наука – флориография. Она изучает современный язык цветов. Страсть, любовь, глубокие чувства – это розы. Чистота, нежность, трогательные эмоции – это лилии. Сдержанность, преданность, печаль – это азалия.

А творчество наших авторов – это настоящий букет эмоций и чувств!

Здесь встретились за тихой беседой мудрый Шалфей и нежная, жизнерадостная Ромашка.

Делятся впечатлениями чувственный и романтичный Гладиолус и звонкий вестник Колокольчик.

Ведут беседу деятельная и любопытная Фиалка и любвеобильная Гвоздика.

Верный Подсолнечник мирно соседствует со страстной Хризантемой.

Тихонечко секретничают таинственная Гортензия и восхитительная Гербера.

Всегда соперничающий Пион снисходительно внимает оптимистичному Люпину.

Ирис с любопытством изучает подсознание требовательного Тюльпана и высоконравственной Незабудки.

Мудрый, но непредсказуемый Гиацинт не скрывает своей влюбленности в нежную Лаванду.

Мы с радостью дарим букет эмоций наших творцов, поэтов и писателей вам, дорогие читатели!

Читайте! Напитывайтесь ароматами и эмоциями красивого, необыкновенного, очаровательного букета!

Поэзия

Артём Бернгардт

Родился в городе Барнауле Алтайского края 15 августа 1984 года. В 2010 году переехал в Санкт-Петербург.

Стихотворения стали рождаться из привычки вести дневники и записи. В какой-то момент стало интересно выстраивать слова определённым образом, вкладывать в них некий смысл, затем появилась отдельная тетрадь, в которую стал записывать уже только стихотворения, затем вторая, третья…

Где-то до четырнадцатой-пятнадцатой тетради стихотворения писались, что называется, с первой попытки: без права на ошибку, без черновиков, без исправлений – ручкой на бумаге. Постепенно стало просыпаться желание сделать их эстетически красивыми, тогда же родилась мысль укладывать их сразу в страницы для книг.

Первый сборник – «Море моих стихий». В нём содержатся стихотворения, написанные с 2013 по 2016 год. Второй сборник – «Номер тридцать шесть» – целиком написан в 2021 году. Третий сборник – «Одиночество и Смерть». В этом сборнике – стихотворения, написанные с мая 2004 года по май 2005 года.

«Не смог убить Бога…»

Не смог убить Бога,
Но Бог убил меня.
Нас у него много,
Он не боится огня.

Кем всё начертано?
Кто здесь предсказатель?
Пусть вылезут черти —
Мы будем всё отрицать.

Не стоит Бога гневить,
Он вездесущ и всевиден.
Знает потаённое внутри
Человеческих душ строитель.

Я Бога не смог убить,
Но Бог убил меня.
Какая-то оборвана нить,
В сердце нет огня.

Как будто жизнь потрачена
И её не отмотать обратно.
Это проезд мы оплачиваем,
За жизнь годами платим.

Не стоит в небо кричать,
Понапрасну его гневить.
Есть у жизни и печаль,
И счастье у неё внутри.

Не смог убить Бога,
Но Бог убил меня.
Лучше было не трогать,
Дурные мысли отгонять.

28.02.2023 г.

«Три километра грязи…»

Три километра грязи —
И все под ногами.
Как хотелось увязнуть,
Так быстро убегали….

Я думал, больше не вернусь,
Оставшись где-то прозябать.
Какая давила меня грусть!
Но резко повернула судьба.

Будет солнце легко отражаться,
Чтобы взлетала пыль.
Нет других теперь ситуаций,
Важно собою быть.

Вся прилипшая грязь к ногам
Отлетает моментально.
Не стать другим мне никогда,
Я не стану вдруг летать.

Мне так вернуться хотелось,
Что локоть укусить было легче.
Но не пробудить было смелость,
Потому что был слишком доверчив.

Грязь прилипшая мерзка,
Так крепко на ботинках сидит.
Возможно, всё это тоска,
Которая точит меня изнутри.

Я думал, больше не вернусь,
Оставшись где-то прозябать.
Так сильно давила меня грусть,
Но вдруг резко повернула судьба.

01.03.2023 г.

«Я вращаюсь по кругу…»

Я вращаюсь по кругу,
Как цирковая лошадь.
Почему такой глупый?
И стоит ли быть проще?

Ответ пока не в кармане,
Оттого замерзает мозг.
Как осознание манит!
Зубы скрипят, аж злость…

Всего лишь пару выдохов,
Чтобы сбился мой шаг.
Самого себя не вывернуть,
Внутри всегда будет душа.

Что же, бегу по кругу,
Как будто так наступит финиш.
Я – бесконечно глупый?
Или как самого себя ты воспримешь?

Можно счастье ловить в минутах
Или воздух, как лошади ртом.
Не у всех наступает доброе утро,
А если и так, то что потом…

Зацикленность решений
Заставляет остановиться,
Чтобы при повороте шеи
Новый выискивать принцип.

И теперь не как лошадка цирковая
Круги наматывать по арене,
А как у трамвая есть кольцевая,
Но разве это изменения?..

02.03.2023 г.

«Мне бы оклематься к утру…»

Мне бы оклематься к утру,
Пока не растаял снега покров.
Разорвать порочный круг,
Чтобы верить, что ещё готов

К новым свершениям разве,
К событиям через призму.
Возраст потихоньку дразнит,
Но, может, к нему привыкну.

Всех не отбросить хвостов,
Быть может, потому что голодранец.
Так, может, на всё уже готов,
Потому что не видно даже разницы.

В прошлом быстрее бег,
Чтобы лишь торопиться.
К старости любой человек
Чаще полагается на интуицию.

Сегодня, оборачиваясь по пустякам,
Выискивая новые очертания,
Нужно сильным просыпаться по утрам,
Пока все ресурсы не исчерпали

До самой глубины пороков,
Там, где от человека лишь оболочка.
Может, стать мне строгим?
Но почему очень сильно не хочется так?

Неизнеженный голодранец,
Лишь в тумане без вёсел,
Не ощутить мне той разницы,
Пусть все смотрят косо.

03.03.2023 г.

«Легко дотянуться до неба…»

Легко дотянуться до неба,
Сложно потом себя осознать,
Когда переполнен гневом,
А на улице наступила весна.

Как-то себя характеризовать,
Может, себе поставить оценку,
Свои фильтровать слова,
Смелым стать или бесценным.

Небо здесь уже ни при чём,
Оно привычно нависает.
Небо не задаёт отсчёт,
Лишь имеет правила.

Не стоит туда стремиться,
Время ещё подойдёт.
Бывают длинные дни,
А бывает и наоборот.

Всех красок не ощутить,
Всех ответов не узнать,
Вперёд толкает инстинкт
Или движет меня весна.

Закипает жажда знаний,
Толкая на свершения,
Виновата ли снова весна,
Поворачивая мне шею.

А небо манит меня игрой,
Что-то в нём притягательное.
Только я не его герой,
Лишь рядовой наблюдатель.

04.03.2023 г.

Мия Бикбаева

Родилась в Москве. Выпускница колледжа Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Поэт. Автор книг: «Мой путь», «Палитра души». Дважды вошла в состав авторов альманаха «Родина» (2023), отмечена наградами Ассоциации ветеранов спецслужб «Беркут».

Является членом Интернационального Союза писателей, Союза писателей России, Международной академии наук и искусств, Российского творческого Союза работников культуры. Номинант премий: «Георгиевская лента» (2021–2025), «Дебют» (2022), «Поэт года» (2022), «Антология русской поэзии» (2022, 2023), «Наследие» (2022, 2023), «Святая Русь» (2023), «Русь моя» (2023).

Удостоена множества наград: звезда «Наследие», медали «350 лет Петру I», «Святая Русь», «Марина Цветаева», «За заслуги в культуре и искусстве Российской Федерации», «Максим Горький».

Занимается благотворительностью. Дар к поэзии пришёл неожиданно в тяжёлый период жизни.

«На венецианском карнавале…»

На венецианском карнавале,
Где в шумном светлом бренном зале
Таится красота ланит…
Миледи! Ангел, мой магнит,

С ума свели меня вы грешно.
Быть может, буду безмятежно
Навеки вашим без суда!
Но только жизнь – одна беда:

Влюбился, что таить отныне,
Я замер в облике богини,
Я умер в бренности потерь…
Открой, царица, в сердце дверь!

«Слеза на травы пала изумрудом…»

Слеза на травы пала изумрудом,
Я помню сорок первый, мать.
И всё вокруг казалось чудом,
Мечтал берёз волну вдыхать.

Вот сорок пятый на дворе…
Несу победы воздаяние,
Вернулся я живой к тебе,
Кладу к ногам любви признание!

Россия

Россию врагам не понять,
Россию лишь в сердце лелеять,
Лугов ароматы вдыхать
И нивы хлебами засеять.

Богатую красками мира
Россию врагам не понять!
Изящная Господа лира!
За родину буду стоять!

Из пепла восставшие храмы,
Вы – веры христовой оплот.
Гордится Россия сынами,
Кто знамя победы несёт.

Весна

Весна навевает мелодии, блики.
Забылась надолго морозная даль.
На платье весеннем – грядущего лики,
Уходит и тает былая печаль…

Ручьи обнимают, ласкают нам взоры,
Забылись бескрайние злые снега,
Забылись на стёклах мороза узоры,
Ушла и затихла на сердце пурга.

«В её очах Сальери дышит…»

В её очах Сальери дышит.
Шекспир, Ромео пощади!
Ну кто? Ну кто портрет её напишет
С фатой искусной позади?

Сапфиры дремлют – её очи!
Сонет творят её уста.
Скажи, миледи, что ты хочешь?
О Ахиллесова пята!

Ах, грудь украсили рубины…
Кинжалы зарево прожгли,
Её глаза – небес витрины.
Холсты пред ней раскрыл Дали!

«Меня губил отчаянно балет…»

Меня губил отчаянно балет,
С ума сводил талантом грациозно,
Влюблённый в танец душ валет
Мечтал увидеть вальс тревожно…

«Приснись сквозь созвездия, наивные дали…»

Приснись сквозь созвездия, наивные дали,
Пусть манит акацией звонко Луна.
Венера! Открой же небесные длани!
Изысками мира горишь ты сполна!

Александр Богатырёв

Родился в Москве в 1974 году.

Образование:

– Московский пограничный институт ФСБ РФ

– РАНХиГС при Президенте РФ

– Дипломатическая академия МИД РФ

– Школа радио и телевидения «На Шаболовке».

Кандидат психологических наук. Автор ряда публикаций по акмеологии.

Участник V Международной научно-практической конференции психологов в Москве.

С 2003 года работал в службе безопасности крупного торгового холдинга, являлся представителем холдинга в Воронежской, Ростовской областях, Краснодарском крае и в городе Москве.

В 2008 году поменял направление профессиональной деятельности и перешёл на работу в сферу управления элитной недвижимостью и недвижимостью класса de luxe.

Дважды, в 2013 и 2014 годы, объекты недвижимости под его управлением становились лауреатами ежегодной международной премии за достижения в индустрии роскоши: «Luxury Lifestyle Awards» в 2014-м, «International Property Awards» в 2015-м.

Публиковался в интернет-изданиях Москвы и Московской области.

«Встретились однажды у ручья…»

Встретились однажды у ручья
Серый волк и маленький лосёнок.
Волк уже матёрым был тогда,
А лосёнок – будто как ребёнок.
Волк спросил: «Откуда ты пришёл?
Грустный, смотришь виновато…»
И лосёнок свой задал вопрос:
«Ты – по цвету шкуры – моя мама?»
Удивился волк но промолчал:
Мама – значит, мама, если надо.
Малыша он в лес с собой забрал,
К логову, к волчатам под охрану.
Волк не бросил, и не съел его,
И, в лесу всегда оберегая,
На лесном совете объявил:
«Тронет кто – я за себя не отвечаю!»
К логову еду волк приносил,
По лесу учил ходить с опаской.
Жизнь в лесу у маленьких зверей
Может быть порой весьма опасной:
И капканы надо обходить,
Ямы с кольями на тропах
В чаще леса.
И на все вопросы получал
Наш приёмыш мудрые ответы.
Так и рос лосёнок средь волков
И, науку жизни постигая,
Прятался порой среди цветов
На лугу, с волчатами играя.
Рос лосёнок, и росли рога,
И, степенно по лесу шагая,
Он науку жизни постигал,
Каждый звук в лесу запоминая.
Звери помнили, что волк им говорил,
Сироте все дружно помогали.
Если надо было – с добротой
На его вопросы отвечали.
Так и шёл за годом снова год,
За жарой – холодные метели.
Но однажды летом в лес пришли
Жадные и злые браконьеры.
Был уже у них в прицеле лось,
Дивный лось с красивыми рогами,
Но о том, что рядом бродит волк,
Ничего они совсем не знали.
Лёг удачно палец на курок —
И раздался выстрел очень громко,
Но на пулю прыгнул серый волк,
Защищая своего ребёнка.
И, издав лосино-волчий крик,
Лось пошёл стрелявшему навстречу.
Тот бежал, совсем-совсем забыв
Про запасы пуль и картечи.
Волк лежал. А рядом лось стоял,
Заливаясь горькими слезами.
В этот день он маму потерял,
Хоть и вырос среди волчьей стаи.

«Утро начиналось как обычно…»

Утро начиналось как обычно.
Шёл слонёнок берегом реки
И увидел – как-то необычно
Расставляют сети рыбаки.
Вот такая рыбаков работа,
Вот такая у людей судьба.
Но успел слонёнок вдруг заметить —
Затянуло в реку рыбака.
Из последних сил в воде держался,
Голова скрывалась под водой
И над тиной снова поднималась,
А потом скрывалась под волной.
И стоят в оцепененьи люди.
Кто решит на риск сейчас пойти?
Принял вдруг решение слонёнок:
Может человека он спасти!
Бросился не думая и реку
Переплыл, теченье покорил,
Сунул хобот в руки человека
И собой от волн его закрыл.
Дотянуть до берега непросто,
Но слонёнок бился до конца.
С человеком плыл, в спасенье веря,
И спасал простого рыбака.
А затем на берегу зелёном
Он лежал и слышал голоса,
А когда глаза открыл, увидел
Своего сурового отца.
Слон людские слушал поздравленья
Да и по-слоновьи был он горд.
Понял слон – в семье его слоновьей
Настоящий слон уже растёт!

Альфред Бодров

Родился в 1942 году в Грузии. Имея среднетехническое образование, в 1973 году окончил исторический факультет Московского государственного педагогического института им. В. И. Ленина (ныне МПГУ).

С 2014 года публикует философские статьи и литературные произведения. Выпустил несколько стихотворных и прозаических сборников. Имеет литературные дипломы и сертификаты, в том числе – издательства «Четыре».

Член-корреспондент Международной академии наук и искусств, Интернационального Союза писателей России, Союза журналистов России.

Купаясь в солнечных лучах

Купаясь в солнечных лучах,
Любуюсь небом над рекой
И слышу где-то в облаках
Орфея арфу над собой.

Купаясь в солнечных лучах,
Я признавалась вам в любви,
И поцелуй ваш на устах
Напомнил мне мои грехи.

Купаясь в солнечных лучах,
Вы говорили о любви,
И в ваших я прочла глазах,
Что прощены мои грехи.

Купаясь в солнечных лучах,
Пою одна я у реки.
И поцелуй ваш на устах
Напоминает миг любви.

Купаясь в солнечных лучах,
Я вижу образ ваш в реке,
В неё бросаюсь я в слезах,
Но вас теряю в глубине.

Купаясь в солнечных лучах,
Пою я снова не одна,
И в ваших я прочла глазах,
Что вновь вы любите меня.

Купаясь в солнечных лучах,
Любуюсь небом над рекой,
Но я не слышу над собой
Орфея арфы над рекой.

Аленький цветок

Уезжает скоро
Милый мой далёко.
Обещал дружок
Привезти цветок.

И с цветком вернётся,
Милый обернётся.
Привезёт дружок
Для меня цветок.

Припев:
Аленький цветок
Аленький цветок
Милый мой искал,
Для меня сорвал.

Милый привезёт,
Утром принесёт
Милый мой дружок
Аленький цветок.

И с цветком вернулся,
Милый обернулся.
Но не мне дружок
Подарил цветок.

Припев.

Я ума лишилась,
Умереть решилась.
Но другой дружок
Подарил цветок.

Я любуюсь втайне

Яблони под небом
В платье подвенечном,
Будто бы под снегом,
Шепчутся о вечном.

Яблонями в белом,
Расцвели что в мае,
И тобой под небом
Я любуюсь втайне.

Припев:
Горизонт зовёт,
За собой ведёт,
И цветов весенних,
Вод теченье вешних
Унесёт мечту —
Лепестки в саду.
На душе веселье —
Яблонь многоцветье.

Я любви рожденье
Ожидаю втайне,
И души смятенье
Посещает в мае.

Ветра дуновенье
Не мешает в мае
Уловить мгновенье,
Любоваться втайне.

Припев.

Олег Голубев

Автор таких книг для детей, как: «Радуга» (некоммерческое издание, 2014, Издательский Дом Николаевых), «Сказ Веснолесья», «Сказка Ларца», «Цирк», «На празднике сказок», «Игрушки вернулись» и других (2020–2022, Издательские решения по лицензии Ridero, Екатеринбург).

Лауреат Международного поэтического конкурса «Главный стих – 2022» (КНИГА.РУ, Барнаул). Публиковался в книжках-раскрасках Издательства Союза писателей (Новокузнецк).

«Он любил очертания роз…»

Он любил очертания роз
И красивые профили лиц.
Он был рисовальщиком грёз…
Падал пред ними ниц.

Он рисовал по канонам —
С головами собак и птиц,
Восседавших по-царски на тронах —
Богов, фараонов, цариц…

Он был рисовальщиком поз…
Величья, любви, бессилия…
Наблюдавший полёты стрекоз,
И птиц, и собственных линий.
И были дивно красивы
Сыны Солнца и дочери Света…
В орнаментах птиц и лилий
Молчаливые силуэты.

С глазами, не знавшими слёз,
В нетленные платья одетые…
Он был рисовальщиком грёз,
Какими бывают поэты.
Дивны мелодии танцев.
Певчих не слышно голоса…
Лепестками протуберанцев —
Цветы белого лотоса.

Раскрытые, как ладони
Божеств, фараонов, цариц…
Грация и гармония —
Наивная мудрость гробниц.

На портрет

Я любуюсь этой прекрасной леди,
Как красивым, засушенным когда-то цветком.
Слившимся, сжившимся с полотном,
С красочным слоем мазков последних.

Складки платья, как цвет лепестков,
С ароматом запахов духов эпохи…
С чувством нежно выспренних стихов,
Больше похожих на романтические вздохи.

Вот и я добавлю свой стих.
Что ещё ей, неживой, могу дать я?..
Грустно… И жаль, что теперь таких,
Как у неё, не носят платьев.

Искренний, в меру кокетливый взгляд,
Молодости, ума – цветущие годы,
Клише живописной, ушедшей моды,
Время – остановленное два века назад.

В пышной раме, на музейной стене —
Образом женской позирующей маски:
Тайна – запечатлённая на холсте
Оттенками любви и масляной краски.

Как прекрасным, засушенным когда-то цветком,
С красочным слоем мазков последних,
Слившимся с вечностью и с полотном,
Я любуюсь портретом юной леди.

«Поэзию любите, живописцы!..»

Поэзию любите, живописцы!
Поэзия – она животворит.
Что без неё все ваши горе-мысли,
И композиции, и цвет, и колорит…
Ведь лишь одной поэзии подвластны
И тайны бытия, и тайны красоты…
Лишь с ней одною будут не напрасны
Испачканные красками холсты.
Она есть соль комедии и драмы,
И музыки, и чувств, да и желаний…
Она – алмаз, которому нет равных.
Она – цветок, не знавший увяданий.
Она правдива, как и бескорыстна…
Не зная лжи, не ведая про месть —
Поэзию любите, живописцы!..
Она во всём, и в вашем сердце есть.

Двойственность

В нас два начала – доброе и злое…
Одно нам говорит: «Забудь другое!..
Будь добрым, кротким, честным, справедливым.
Не сквернословь, ведь это некрасиво.
Люби людей, твори для них дела
Лишь добрые…» Но тут же голос зла
Из глубины души – а та без дна —
Нам шепчет: «Плюнь, ведь горе от ума!..
Нет Бога на земле! Охота ползать в храм
И целый уповод торчать без толку там.
На свечи тратиться, скучать, роптать, молиться,
Смотреть на образы святых или на лица
Таких же, как и ты, людей неинтересных,
Уверовавших вдруг, что рад им Царь Небесный…
И ждать в унынии, в борьбе с самим собой,
Когда всё кончится… А там быстрей домой!..»

Но добронравие опять наполнит душу.
«Есть, – скажет, – Бог!» – сомнения разрушив.
«Да, нелегко несение креста…
Но если веруем в Божественность Христа,
То на душе спокойно и отрадно…
Душе легко…» А зло шепнёт: «Да ладно…
Пойдём отсель, нет жизни без грехов!..
Вот научи молиться дураков…
Кто?.. Комсомольцы славят Бога хором!..
Шекспир был прав, сказав, что все – актёры!..»
И жаль молящихся, себя и время жаль…
И чувство недовольства, и печаль
Вдруг заполняют нас, в растерянности мы…
Как близко от свободы до тюрьмы.

Есть два начала в нас, мы двойственны с рожденья,
Чтобы добро и зло – без принужденья
Свободной волей избирали добровольно.
Нам выбор дан… И каждый раз невольно
Мы выбираем – то или другое,
Во время оное – небесное, земное…
И снова, выбрав, не задумываясь, зло
Мы говорим: «Опять не повезло!..»

«Я вижу звезду сквозь дождливую хмарь…»

Я вижу звезду сквозь дождливую хмарь,
Хоть знаю, что это всего лишь фонарь.
Я вижу – плывёт в небесах каравелла,
Хоть знаю, что это лишь облако белое.
В дожде вижу сетчатый тюль занавесок,
В булыжниках – ветхие прописи фресок.
Себя во Христе, и в гробу иноверца,
И в каждой девчонке – Мадонну с младенцем.
В луне – нимб лучистый незримого Бога:
Люблю я фантазию слова и слога…
Люблю окончания од и сонетов
И нотки печали в улыбках поэтов.

Попутчик

«Ты вот всё колдуешь над картиной…
Но без Бога не напишешь лучше.
Так ходил бы в поле за скотиной…» —
Так ему советовал попутчик.

Но художник он, призванью верный.
В наслажденьи вдохновенья мучаясь,
Бился он – душою, сердцем, нервами —
О картину, чтобы стала лучше.
Рисовал с утра и до упаду…
Год, другой, десяток долгих лет:
Истина была, казалось, рядом…
А с утра – вдруг таял её след.

И в дому, заросшем паутиной,
Думал он: «А может, правда, лучше —
Я ходил бы в поле за скотиной,
Как тогда советовал попутчик…»

Наталья Горбунова

Родилась в городе Казани. Образование – высшее педагогическое.

Тяга к творчеству проявлялась уже с детства. Ей нравилось рифмовать слова, а наблюдения за природой дополняли эти небольшие сочинения. Цветы, деревья, насекомые в траве, течение реки, облака на ясном небе и грозные тучи в пасмурные дни, звёзды в лунную ночь – всё это впечатляло до глубины души и позже отразилось в стихах.

Обучение в музыкальной школе, участие в творческих конкурсах, небольшие путешествия, общение с интересными людьми – всё это отразилось в чувственном восприятии окружающего мира и уже впоследствии как духовная составляющая определило творческий путь развития и самопознания.

Маленькое путешествие

Моя лодочка плывёт по реке глубокой,
За своей мечтой иду в светлый край далёкий.
Ещё долог будет путь, много есть соблазнов.
Трудно, грустно, временами много мыслей разных.
Но, как зонт, над головой светит солнце ярко.
Я живу своей мечтой, с ней мне очень жарко.
Поделюсь теплом души с теми, кто мне дорог,
Ведь в чудесном том краю вместе будем скоро.
Говорят, там чудеса на глазах творятся,
Птицы песни там поют, звери веселятся.
Сказочно красивый лес радужно искрится,
Озарится до небес, в лучшем сне приснится.
Ты закрой свои глаза и подай мне руку,
Вместе мы пойдём туда, милый-милый друг мой.
Аромат цветов вдохни, бабочкой любуйся,
Будь самим собой всегда, ничего не бойся.
И откроются тебе все на свете тайны,
И поймёшь, что ничего в мире не случайно.

2011 г.

О маме

Свеча живёт. В дыхании её
Сгорают все иллюзии и страхи.
Огнём охваченное бытие
Освобождает душу.
Белых крыльев взмахи всё шире,
И всё выше хочется взлететь,
Но держат цепи…
И с ними надо жить уметь,
И научиться их не ощущать,
И жизнь любить, уметь прощать,
Благодарить за красоту души,
Земли, миров далёких,
Послания которых доносятся до нас
В мелодиях космических октав,
Надеяться и верить в звёздный час,
Ковёр Добра и Радости соткав.
Словно сандала песнь с высоких гор,
Нисходят в изумрудные долины,
Сплетая свой божественный узор,
Струятся звуки золотом с вершины.
И тонкий аромат фиалок,
Сопровождающий в божественные храмы,
Полёт в сознании и на волнах Любви
Поддерживают и оберегают
Тепло и нежность рук любимой мамы,
Любовь и милость Ангелов, Богов,
Дарующих своё внимание и прощение.
И исцеление души несёт нам это единение…

2008 г.

Река

– Куда ж несёшься так стремительно, река?
– Хочу на море поглядеть немного я.
– Зачем спешишь в чужие ты края?
Уймись, родная, буйное дитя!
– Хочу почувствовать свои я берега,
Защита и опора только в них.
Их почему-то не видать издалека,
Похоже, низкие и зыбкие они.
– Зачем спешишь вперёд,
Коль знать не суждено?
Земля определила тебе путь,
Земле ты благодарна будь.
Вот успокоишь свои воды ты,
И не нужны тебе моря чужие!
И сбудутся враз все твои мечты —
Увидишь берега родные.
И незачем так к морю торопиться,
Ведь берегов у моря не видать.
Ты будь собой – чистейшей тихой речкой,
Позволь им колыбель твою качать.

2011 г.

«Мы здесь земные – грешные иль нет…»

Мы здесь земные – грешные иль нет.
Земля для нас – душа родная.
И солнца негасимый свет
Бескрайний космос в дар нам посылает.
А ночью звёзды в небе светят,
Купаясь в море лунной красоты.
И в этом дивном, сказочном сиянии
Плетут лучами до Земли мосты.
Мы здесь. Нас любят и жалеют.
И в каждом сердце есть эта любовь.
Сплетём из звёзд узоры света
И в красоте родимся вновь.

2009 г.

Александр Дементьев

Родился в семье служащих 29 июля 1951 года в Смоленской области.

Неоднократные переезды родителей на новое место работы (отец работал агрономом, а мать – учителем восьмилетней школы) оказали определенное влияние на формирование Александра как подростка. Послевоенные годы отличались еще и тем, что нередко можно было услышать от участников войны рассказы о ней, особенно если кто-то из фронтовиков приходил в гости. Отец поэта тоже воевал, был ранен. На Смоленщине во многих местах шли большие бои, и подростки не только видели окопы, но и находили патроны, мины, каски, котелки и другое.

Стихи Александр начал писать, еще учась в медицинском училище, после окончания восьмилетней школы. Потом были служба в армии, институт и работа. Стихи продолжал писать в институте, печатался в его многотиражке. После окончания ординатуры был направлен работать врачом в городе Орехово-Зуево Московской области, где и трудится по настоящее время.

Цикл стихов о войне написан в разные годы.

Я снова возвращаюсь к той весне

Я снова возвращаюсь к той весне,
Победою отмеченному маю.
И хочется понять еще ясней
Всех тех, пред кем я голову склоняю.
Их подвиг не померкнет никогда!
Их имена – во всех концах Европы!
Их помнят рубежи и города,
Еще не всюду срытые окопы.
Идя вослед чрез смену поколений,
Утрачиваем связь живую мы,
И среди лжи все меньше преклонений.
Пусть в мире больше нет фашистской тьмы.
Но как забыть и, позабыв все, жить?
Одних погибших только – миллионы!
Как памятью о них не дорожить,
Не вспомнить в этот день их поименно?
Где столько взять нам верности, любви,
Достойными быть их великой славы
И дать отпор порочащим любым
Стремлениям все извратить неправым!
Был мир другим, страна была другой,
Но не забыть нам, кто ковал победу!
Всем – павшим и живым – поклон земной,
Кто от фашизма защитил, не предал!

Маршал Победы

Защитникам Отечества
посвящается

Катился гул войны и рос из звуков
Разрывов мин, снарядов… Дальний бой
То затихал на время… Маршал Жуков
И под обстрелом был не раз порой.
Оценивая все привычным взглядом,
Задерживал его то на бойцах,
То на позициях, что были рядом,
Сверяясь с обстановкой до конца.
Он – полководец! От исхода битвы
Тут многое решится, под Москвой!
Поля, холмы окопами изрыты,
В бинокль видна Москва с передовой.
Но стойкость он всегда ценил по праву
Средь главных качеств, зная ратный труд.
Уменье за себя и за державу
Стоять в бою смертельном – высший суд!
И каждого бойца предназначенье!
Нет, не лихая храбрость напоказ,
А та, что переносишь, как мученье:
Жизнь сохранить, но выполнить приказ!
Он видел: немцы выдохлись… и в главном
Он был уверен – близок перелом!
Идти к своей Победе полноправно
День ото дня, неся врагу разгром!
Еще далеким путь был до Берлина,
До взятия Зееловских высот…
Не чудо-богатырь, и не былинный,
А побеждал обычный наш народ!
Но и без полководцев, как Суворов,
Как Невский и Кутузов, нам не быть,
Не защитить родных своих просторов…
Нет выше чести – Родине служить!

И вот, по Красной площади гарцуя,
Чуть сдерживая в стременах коня,
В том торжестве, когда народ, ликуя,
Победу прославляет у Кремля,
Когда знамена вражьи и штандарты
Лежат у ног бесславно на виду…
Перед глазами вновь штабные карты,
Что с первых дней войны сюда ведут.
Какой измерить мерой напряженье,
Величие народа и страны,
Что шла к Победе через пораженья,
Потери и лишенья от войны?!
И возвращаясь к мысли не впервые,
Что сделал все, казалось бы, что мог,
Он вспомнит шквал огня, передовые
И тех, кто не дожил, кто в землю лег…
И пусть потомки восстановят снова
Все, по крупицам перевороша…
За каждый шаг, за сказанное слово
В ответе он, пока еще дыша!
Пройдут года, но разве смогут люди,
Живя потом, когда-нибудь забыть
О боевых, тяжелых тыла буднях…
И о ПОБЕДЕ, давшей право – жить!

Возвращались с войны эшелоны

Ф. И. Махрачеву посвящается

Возвращались с войны эшелоны,
Возвращались солдаты домой.
Их встречали не матери-жены…
Весь народ со Второй мировой!
Как забыть встречи те и объятья,
Слезы радости той на глазах?
Не забыть! Расставались как братья,
Будь то русский, грузин иль казах…
Озаренные славой победы,
Дружбу верную с фронта храня,
К мирной жизни они, как их деды,
Возвращались в свои же края.
Только память их не отпускала
От погибших, кто рядом с тобой.
Так сложилось, был много ли, мало,
Но в итоге: он – мертв, ты – живой!
И виной не назвать было это.
Как потерь на войне избежать?
Всем хотелось… и нет здесь секрета,
И никто не хотел умирать!
И война, что уже за спиною
Была схваткой смертельной с врагом,
Оставалась такою живою
Наяву, и во снах, и кругом!
На груди – ордена и медали.
Да и как обо всем тут забыть?
Но одно без сомнения знали:
До конца с этим грузом им жить!
И какой же солдат, если душу
Не облегчит, к чему же гармонь,
Не споет среди песен «Катюшу»
И «В землянке» – ее только тронь?
Возвращались с войны эшелоны,
Возвращались солдаты домой.
Их встречали не матери-жены…
Весь народ со Второй мировой!

Сталинград

О, город волжский! Ты ль стоишь
Сегодня гордо, величаво?
И в памяти своей хранишь
Следы той битвы, от начала
И до конца все испытав
В огне войны, чтоб помнил каждый
С лет юных, повзрослевшим став,
Как удивительный, отважный
Тут дед и прадед защищал
Не просто край земли, политый
Обильно кровью, словно, знал
Не хуже, чем иной политик:
Врагу хребет он здесь ломал!
И орды вражьи у предела
Тут своего, далек Урал,
Остановились, и смердело
От мертвых тел… Но кто их звал?
И не рекой была преграда,
А героизм, что выше сил…
Стал для врага страшнее ада
Тот Сталинград… Врага бесил
Непобедимый вид развалин,
Где жизни стоил каждый метр!
И независимо от званий,
И веры в бога или нет,
Налет величия, как призрак,
Исчез, явилось слово – крах!
Для целой армии был близок…
Могло ль такое сниться в снах?!
Как подвиг твой, солдат советский,
Под Сталинградом был велик!
И дух хваленый, дух немецкий,
Был сломлен! Ты явил свой лик,
Непобедимый, светлый, грозный,
Превозмогая боль утрат,
И в день, как будто судный, слезный,
Освобождал свой Сталинград!

Освободитель

Для нас, для каждого, для всех
Приходит день великий в мае.
Рождается он без помех,
И слава у него – земная!
Всего могло бы и не быть
Вслед за зарей весенней, нежной…
Как эту жизнь нам не любить?
А боль пронзает неизбежно!
И в памяти своей храним
Бомбежки, смерти, вой сирены…
Погибшим тесно вдруг одним
Как будто стало во Вселенной!
И над солдатом словно нимб,
Что вынес девочку из боя
Страны врага… Он был одним
Из тех, кто нас спасал с тобою!
Прикрыв собой, ее берег,
Не думал, кто о нем заплачет…
Освободитель! Разве мог
Он поступить тогда иначе?
И безутешно только мать
Над похоронкой голосила б…
Всю боль войны той не объять,
Всех жертв не счесть твоих, Россия!
Пестрел от надписей Рейхстаг,
Поверженный, как символ власти.
И развевался красный стяг
Над ним взамен фашистских свастик!

Нацизм

Он не щадил ни малых и ни старых,
И увозил богатства наши в Рейх,
И в лагерях, доселе небывалых,
Сжигал людей в печах, и дыма шлейф
Клубился смрадный, оседая пеплом,
В котором не услышать мук, мольбы,
Проклятий тем, намеренно иль слепо,
Кто жизни их лишал, когда слабы
И беззащитны… Мог ли здравый разум
Представить хоть на миг, его что ждет,
Поверить в философскую заразу:
Права на жизнь не всем она дает!
Что в этом мире избранность – основа:
Цвет кожи, глаз, ариец ты иль нет?
И бесноватый фюрер силой слова,
Обещанных богатств на много лет,
Сведет народ с ума с партийной стаей
Полулюдей, и имя им – нацизм!
Следы могил бесчисленных оставит…
В них воплощен был дьявольский цинизм!
Но как они весь мир прибрать мечтали?!
Преступная тропа вела их вниз!
И избранными среди всех не стали —
Тщеславия мечты оборвались!
Но и сегодня скрытые могилы
Тех, кто в войну расстрелян был во рвах,
Не предстают находками другими,
Как зверств фашистских у людей в глазах.
От них не убежать… Мир еще помнит…
И злодеяниям прощенья нет!
И тем, кто нас к забывчивости клонит,
От миллионов жертв один ответ!

Наталья Ионова

Пишет под псевдонимом Natalion.

Родилась в 1946 году в городе Новочеркасске Ростовской области. Через полгода вся семья переехала в Москву. Окончила школу-лабораторию № 1 Академии педагогических наук, затем Всесоюзный заочный машиностроительный институт, работала конструктором, испытателем в Специальном конструкторском бюро Министерства высшего и среднего специального образования СССР. Ветеран труда.

С 1991 года – менеджер, потом предприниматель. Сейчас на пенсии.

Благодаря интернету и обстановке в мире начала писать – сначала мемуары, потом стихи.

Печатается в социальной сети «Фейсбук», в группе «За рюмкой чаю», с 2020 года. Приняла участие в шести коллективных сборниках издательства «Четыре».

«Меня сегодня прорвало…»

Меня сегодня прорвало,
Как шлюз или плотину,
И буйным ветром унесло
На край необозримый.
Вдыхаю пряный аромат полей,
Равнин бескрайних,
Ведь это Родина моя,
Храни её, как тайну.

Не мечтала встретить
Родственную душу,
А она тоскует,
Притворясь бездушной.
– Заходи, поспорим о единстве духа,
Только не споткнися
Об подножку ушлых.

Не люблю завистников,
Лживых лицемеров,
Счастье надо прятать от ханжей и воров.

Пусть музыкой звучит наш
Голос во Вселенной.
Свой путь мы осознать
Сумеем непременно.

Удивляюсь искренне,
Глядя на себя,
Сколько нерастраченной
Страсти и огня,

Нежности, улыбок, обаянья, грёз —
Было похоронено навсегда всерьёз.
Наверстать упущенное
Сложно – не беда —
Вдохновенье плещет и звенит струна!

Несметные блага —
Вот счастье бездушных,
А счастие в том, что созвучнее душам.

Теперь я точно знаю, что
Счастие бывает,
Что и любовь случается,
Когда не ждёшь, а каешься.
Не милостыню просишь,
Благодаришь за всё
И Бога превозносишь,
Любя его душой.

«Любовь – подарок от Вселенной…»

Любовь – подарок от Вселенной,
Мы же во власти у любви безмерной —
Источник счастья и добра,
Но и мучений иногда.
Любовь бывает озареньем,
Бывает солнечным затменьем.
Любовь – и жизнь, и вдохновенье,
И страсть, и нежное томленье.
Она – колдунья и весталка,
Царевна, фея и русалка.
Она божественно прекрасна,
Как солнца свет, как зори ясны.
В её объятьях всё живое
Цветёт и блещет красотою.
Любовь – как свет или затменье,
И всех поэтов вдохновенье.
Любовь бывает лучезарной
И тёмной в тусклых кулуарах.
Давайте выпьем за любовь,
Которая красивей слов —
На подвиги зовёт и вдохновляет,
С ней счастье рядышком идёт, и мир сияет.

Во сне творятся чудеса, которые ждала душа…

Я растворюсь в твоих глазах…
Какое счастье быть в неволе
У искренних бездонных глаз,
Бескрайних, как долина моря!
Как мы мечтали чудесам
Раскрыть и душу, и объятья,
Но нас сковал бездушья «клан» —
Рождённый в мире неприятий.
Где можно душу отогреть,
Чтоб снова в искренность поверить?
Не растерять души полёт,
Любовью напоить прозренье!

«Понять, простить и разлюбить…»

Понять, простить и разлюбить
Не сможет сердце сразу.
Любовь нас греет изнутри —
Отнять её не в силах разум.
Когда огарок от свечи
Погаснет и растает
И сердце болью застучит
От нераскрытой тайны,
В душе останется мотив,
Надежда на спасенье —
От нерастраченной любви —
Порыв и возрожденье.
И сколько б разум ни кричал
О тщетности везенья,
Душа и сердце будут ждать
От муки избавленья.

«Души́ признание как чудо…»

Души́ признание как чудо.
Храни его как клятву друга.
Не расплескай бальзам волшебный,
Раздай по капле душам бедным.
Любовь приходит озареньем,
Природы сказочным явленьем,
Внезапно, ярко и волшебно,
Как и зарниц сиянье в небе.
Нет, не придуман божий свет —
Бог наградил любовью всех.
Она путь освещает многим —
И душам светлым, и убогим.
Но ярким может быть лишь свет,
Который чист, как зорь рассвет.

«Сильна Амурова стрела…»

Сильна Амурова стрела —
Пронзает сердце как игла.
Что значит в счастье окунуться и
Из него потом вернуться?!
С душой, открытой для добра,
Но вездесуще зло всегда.
Врагу душа не пожелает,
Здесь сильный голову сломает…
Пройти сквозь ложь, дурман, обман,
Не расплескать души бальзам
И верить, счастие – не слухи,
Оно везде, где добры души.
Ищите счастье в мелочах,
А не в заоблачных мечтах.

Марина Ламбертц-Симонова

Родилась и выросла в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). В культурной столице России начинался и творческий путь талантливой писательницы, чьи произведения оценили на сегодняшний день читатели разных стран. Она долгие годы была членом различных литературных объединений и творческих клубов Санкт-Петербурга. Марина является многократным лауреатом междуна-родных конкурсов, таких как, например: национальная премия «Золотое перо Руси», имени С. Михалкова на лучшую рукопись книги для подростков, «Русский Stil» Международной гильдии писателей, Международного конкурса имени Дюка де Ришелье; победителем конкурсов: к 100-летию со дня рождения Константина Симонова, конкурса поющих поэтов, «Лохматый друг», «Добрая Книга», «Новые сказки», «Большой финал» и многих других.

Является членом Международной гильдии писателей и Международного творческого объединения детских авторов.

Цветы жизни нашей
Цикл стихотворений (в сокращении)

Цветы души нашей

Сегодня день с улыбкой до небес —
Он мир вокруг преображает мигом!
И заново мы открываем лес,
Как будто перечитываем книгу.

В ней столько замечательных страниц,
На жизнь на всю читать с лихвою хватит!
В ней красной нитью мысль полёта птиц
И по тропе шагающий Мечтатель…

Вот он застыл, и неуместен торг:
Крик близких, что он должен торопиться!
В его глазах распахнутых… Восторг,
Росток Надежды в сердце колосится!

Глядит он через стёклышко росы
На чашечку зелёного листочка,
А Жизнь, остановив свои часы,
Даёт ему ещё пять лет в рассрочку.

Жизнь продлевает молодость и нам:
За просто так – за наше Созерцанье
И знанье многих трав по именам,
За каждый шаг, что сделан с восклицаньем!

– Какое чудо! Только посмотри!
Вот здорово! Как будто это снится!
Ах, как тепло становится внутри
От каждой перевёрнутой страницы

В романе незаконченного дня,
В котором столько ярких иллюстраций!
И Жизнь в нас жизнь вдыхает, нас храня,
И помогает юным оставаться.

За каждое несказанное «кыш»,
Не порванную в страхе паутинку,
За то, с каким почтением ты стоишь
И уступаешь муравью тропинку.

И что молчишь, дыханье затая,
И чувствуешь, как мир в ответ ликует…
Средь избранных есть ты, и вы, и я —
Все те, кто под собою ног не чует!

Летим с фоторужьём наперевес,
От междометий собственных охрипнув,
В такой – на том стихов похожий лес,
Где на ветвях висят сплошные рифмы!

И, раскрывая с изумленьем рты,
Под дудочку природы снова пляшем…
И этим поливаем мы… цветы,
В душе произрастающие нашей!

Цветы умеют размягчать сердца

Цветы умеют размягчать сердца,
И даже у людей суровых самых,
Примерно так, как их смягчают мамы,
Стирая слёзы с детского лица.
Примерно так, как тёплая ладонь,
Что на плечо согбенное ложится,
Как на рассвете пенье первой птицы,
Как нам в глаза смотрящий старый конь…

Цветы сердца умеют размягчать
И на кустах, и в крошечных букетах,
А иногда умеют превращать
Людей суровых в трепетных поэтов,
Нас учащих цветенье замечать,
Когда ещё не видно ни бутона,
И заглушать в сердцах и плач, и стоны,
А новые надежды возрождать!

Цветы смягчать умеют боль утрат
И незаметно заживляют раны…
Пронзителен их тонкий аромат,
Немного наркотический и пьяный.

Прозрачный и текучий, как слеза,
Когда в ушах звучит сердцебиенье…
К нам прямо в души смотрят их глаза,
В нас возрождая внутреннее зренье.

И видит бородатый взрослый внук,
Рассеянно коснувшись взглядом розы,
В ней очертанья бабушкиных рук,
Колючий куст укрывших от морозов,

Который вместе с ней он посадил
В светящийся благословенный полдень,
Когда ещё под стол пешком ходил.
И кажется, что вряд ли мог запомнить,
Как он уткнулся в фартук ей лицом,
В слезах горохом – безутешных самых…
И, вспомнив, ощутил себя мальцом
Под крылышком давно ушедшей мамы…

Кольнуло в сердце, а не в глаз и бровь,
И Муза вдруг его… поцеловала!
Ведь это так затейливо… Любовь
Природа в лепестках зашифровала!

Вложила нежность в скромный чайный цвет,
Страстям позволив временно утихнуть,
Произведя пророчески на свет
Для солнца идеальнейшую рифму.

Прочтёшь – и наполняет сердце грусть,
А заучив целебнейшие строчки,
Ты будешь помнить вечно наизусть
Изящнейших изгибов многоточье —

Легко сердца смягчающих цветов!
Дающих им подпитку тёплым цветом —
Благоуханно, бережно, без слов…
Вот наводнить бы ими всю планету!

Начало весны

Зима ещё не назначает даты,
Когда закончит президентский срок,
А от Весны спешат к нам делегаты:
То Жук, то Муха, то смельчак Цветок.

Да-да, смотрите: вот уже пробился
Он сквозь решётку ледяной тюрьмы!
Он за права бороться научился,
Да так, как не умеем даже мы!

Свистит синичка, расправляя крылья,
Хоть у неё задача нелегка:
Открыть нам правду – ту, что явно скрыли
От нас зимы служаки-облака.

У жёлтой почки клювик вдруг раскрылся
От удивленья: «Что же за народ?
Зиме навечно, что ли, покорился?
Не видит, что Весна уже грядёт?»

У входа в норку моет ушки Мышка —
Не под землёй сидеть же целый век!
И Ёлка в прохудившемся пальтишке,
Расправив плечи, стряхивает снег.

Шмель обнажает тоненькое жало:
– Кто трусит, тот заслуживает «втык»!
И это вместо слёз, нытья и жалоб,
Заёживанья в лысый воротник.

И поздно издавать Зиме указы,
Из всех повстанцев выбивая дурь.
И власть её не удержать «спецназу»
Вооружённых вьюг и снежных бурь!

Лучами Солнца все Сосульки сбиты!
Сбежал Ручей из ледяных оков!
И снова муравейники открыты
К премьере хора Мартовских котов!

И словно нынче рабство отменили
И наступил Свободы Звёздный час,
Природа смело расправляет крылья,
Одновременно окрыляя нас!

Июньские цветы

Под грузом дел рутинных, беспощадных,
Которых никогда не завершить,
Как хочется июньским днём прохладным
Прекрасного чего-то для души!

Такого, что покой ей обеспечит
И снимет постоянный, нудный гнёт,
Растормошит, утешит и подлечит,
И в юность на минуточку вернёт.

И чтоб в груди, где от сомнений тесно,
Куда забыл дорогу оптимизм,
В миг ощущенье радости воскресло,
И смысл вдруг новый получила жизнь.

Вот нам туда сейчас бы без оглядки,
Где это чувство окрыляло нас.
О нём вздыхаем мы теперь украдкой,
Порой с желаньем бросить всё борясь.

С мучительною болью, со слезами,
Природы ощущая властный зов,
Мы с нежностью касаемся глазами
Июньских новорожденных цветов…

Ну что ты о весне пришедшей знаешь?

Ну что ты о Весне пришедшей знаешь,
Когда ты над землёю не летаешь
Промозглым утром в поисках хоть крошки?
Когда ты не был в шкуре тощей кошки,
на скудном солнце греющей свой бок,
Не в силах попросить, чтоб Бог помог
Найти однажды милосердный дом…
Побыл бы ты минутку муравьём,
В чьей жизни появилось столько смысла,
Но вот нога… твоя над ним нависла,
Когда ты синим небом любовался…
А мухою побыть ты не пытался,
С трудом огромным пережившей зиму,
Но сразу ставшей… проклятой, гонимой…
А был ли ты хоть раз весенней лужей
И никому на свете не был нужен,
Пока в тебе не стал сапог топить
Ребёнок, научившийся ходить?
А деревом, раскрыть готовым почки,
Или щенком, «родившимся в сорочке»,
Весенним утром найденным в подвале,
Которого сегодня подобрали
И навсегда избавили от муки
Протянутые к солнцу чьи-то руки?
Нет, никогда тебе не быть Ростком.
Разбуженные солнцем силы в ком
Перебивают вдруг пары бензина,
Когда над ним проносится… машина…
И не был ты оттаявшей поляной,
Стволом лесным с кровоточащей раной,
Откуда бы откачивали сок…
И даже полусонный мотылёк,
Росу впервые ощутивший ночью,
О ней побольше знает, между прочим,
Когда без задних ног, напропалую,
С подснежником сливаясь в поцелуе,
Саму Весну попробовал на вкус…
Ты хочешь заключить с Весной союз
За то, что взгляд твой Крокус примагнитил?
Но не был в гуще ты лесных событий,
А ведь они порой совсем не те,
Что принесла сорока на хвосте,
Набарабанил рано утром дятел…
Ну что ты знаешь о Весне, приятель,
Коль не был руслом пересохших рек,
Ведь к счастью твоему – ты Человек!
Но Ветерок тебя целует в губы
И обнимает как мальчишка – грубо,
Небрежно, и почти сбивает с ног,
Неся тебя в укромный уголок,
Где ты – уже не ты, а милый… ёжик,
И, как улитка, ты не прячешь рожек,
И напеваешь песню, как скворец,
С Весной ступая гордо под венец!

Цветы от внука

Цветы от внука – просто клад!
Их получить бы каждый рад!
Букет невянущих цветов
Красноречивей всяких слов!
Он сердцем мальчика согрет,
Которому лишь десять лет,
И долго предстоит учиться
Ещё, конечно же, ему:
И технике, и мастерству!
Но нежности поток струится
Из глубины его букета,
В котором затаилось Лето —
В нём столько солнца и тепла!
Вот как бабуля расцвела!
И будет много лет цвести!
Художник маленький, расти!
В руках твоих пусть пляшет кисть
И украшает нашу жизнь,
При этом ничего не руша!
Корнями прорастают в душу
Цветы из этого букета,
Которого дороже нету
Для бабушки, Творца и мамы.
И стебельки бегут за рамы,
Для наших глаз устроив пир,
Собою украшая мир!

Февраль, февраль

Февраль, февраль!
Нет снега! Жаль?
А мне – ничуть:
Украшен путь
Уже сейчас
Для наших глаз,
Для наших чувств!
Нет снега? Пусть!
Нет луж, ручьёв?
Стоит зато
Совсем ничьё,
Без шапки, шарфа и пальто
Прелестное Растеньице!
Цвести оно не ленится.
В рядах других мятежников
Зовут его Подснежником!

Как жизнь продлить цветам в цветочных вазах

Как жизнь продлить цветам
В цветочных вазах?
Не действенно издание указа:
«Цвести и никогда не увядать!»
Им лишь Поэт способен Вечность дать
И навсегда своей цветастой речью
Любой букет цветов увековечить.
А Живописец напоит их влагой
И, жизнь вдохнув в обычную бумагу,
Даст Эликсир нетленной жизни им.
А аромат? Мы… сердцем ощутим!

Нераскрывшийся цветок

Какая клумба пышная у ног —
Любой садовник мог бы ей гордиться,
А я в тоске держу в руках цветок,
Который так и не успел раскрыться.

Напрасно мне его дыханьем греть,
Водой поить из самой лучшей вазы…
Ах, как же это страшно – умереть,
Не размыкая лепестков ни разу!

Хотя, быть может, всех больнее мне:
Знать, что всё это по моей вине…

Подснежник

Подснежник – бесстрашный весенний цветок.
Спасибо, что ты разглядеть мне помог,
Как важно уметь ничего не бояться
И к солнцу сквозь мёрзлую землю пробраться!

Цветок

Цветок так жадно к солнышку тянулся,
Так побывать за облаком хотел,
Что… бабочкой однажды обернулся
И над землёю радостно взлетел.

Он вырос в поле над зелёной кочкой.
К нему склонялись травы и цветы.
А в небе стал тщедушной жалкой… точкой,
Неуловимо тающей вдали…

Цветку вдруг клеткой показалась воля,
И, задохнувшись в приступе тоски,
Упал он с неба на родное поле,
А крылышки сложил
Как… лепестки…

И остро ощутил в минуты эти,
Припав к земле,
Прильнув отчайно к ней,
Как плохо жить,
Как больно жить на свете
Без стебелька,
Без листьев,
Без корней!

Весна

Заснеженный город
От стужи продрог,
А там, за окном,
Распустился… Цветок.
И девочка с лейкой
Стоит у окна.
И счастливы птицы:
«Ну, вот и Весна!»

Шиповник

Шиповник, пусть твой аромат
Будет вечным
И делает жизнь не такой быстротечной,
Сердечностью Детства её наполняя!
Наш взгляд на… «колючки» привычный
Меняя.
Вдруг видим в плодах: витамин для… души!
Шиповник, родной, отцветать не спеши,
Чтоб мы на здоровье тобою дышали,
Ничуть не боясь уколоться шипами,
С восторгом любуясь и мужеством пчёл,
Которые явно творят произвол,
Когда, как и бабочки, жизнью рискуя,
Сердечки цветочные нежно целуют.

Шагаю по миру и песню пою

Шагаю по миру и песню пою,
Стоптав не одни сапоги и ботинки,
И, как муравьишка, я в песню свою
Тащу семена сорняков и травинки.

И как же от счастья мне хочется петь,
Которое вдруг мне попалось в ладони!
Вот только б успеть, вот бы только успеть
Допеть, пока солнце в реке не утонет.

Иду и дышу этим сказочным днём,
Глазами еловый нектар собираю,
И стелется под ноги красным ковром
Дорога, к земному ведущая раю.

Сама не своя – не своя и ничья,
Стою, с наслажденьем держась за ромашку,
А сердце осталось моё у… ручья,
Упавшее там из… души нараспашку!

Люблю я вот эту… лягушку в пруду!
Ах, как ей к лицу золотая корона!
И снова я к ней на свиданье приду,
И к той вот… берёзке, и к этому… клёну!

Почти что родные они для меня:
Клён учит любить, а сирень – вдохновляет…
А самое главное: это родня,
Без слов – по глазам лишь меня понимает.

Иду и пою: тесно песням во мне,
Я их отпускаю, как птиц на свободу…
И разве так важно, в какой я стране,
В какие живу я тревожные годы?

И в шутку ли всё это или всерьёз,
Заковано в прозу иль песен достойно:
Цветение… звёзд и сияние… роз
Собою затмевают раздоры и войны.

Иду и пою, и сжимаю в руке
Перо от какой-то залётной Жар-птицы…
А Солнце уже утонуло в реке,
Но знаю, что новое завтра родится!

Улыбка весны

На нём очень скромный и хрупкий наряд,
Но греет он душу и радует взгляд,
Когда, пробиваясь сквозь мёрзлый валежник,
Тебе улыбается первый Подснежник!

Чудесно шагать по весенней тропинке!

Чудесно шагать
По весенней тропинке,
Смотреть на деревья,
Цветы и травинки,
И хочется всем и всему
Улыбаться!
Но только зачем же
Стрекозы боятся?
Пушистая белочка вдруг…
Убежала…
Зачем? Разве Даша
Её обижала?
И птицы на ёлках и сосенках
Скрылись…
Быть может, они
На людей рассердились?
Но Даша подружится всё-таки
С ними!
Докажет, что люди
Не могут быть
Злыми!

Зеркало мира

Опять подарен небом мне рассвет!
Спешу я оправдать подарок этот,
Собрать из самых лучших слов букет,
В стихах моим дыханием согретый.

Собрать в букет и людям принести,
Чтоб мир повсюду мирным был, как прежде,
И в душах чтоб цветы могли цвести
И к ним слетались бабочки-надежды,

Которым так нектар необходим,
Когда с цветами будут целоваться,
Ведь до того, как покорять Олимп,
Поэту важно Садом заниматься.

И этого ему не избежать,
Заказу неба, как Избранник, внемля.
Его задача – мир преображать
И делать плодородней нашу землю.

Да и Поэт ли настоящий ты,
Когда не создал сад благоуханный,
Где призван был выращивать мечты,
Раскрыв талант, тебе природой данный?

Я думаю об этом каждый раз,
Когда я просыпаюсь рано утром,
Ведь это же и есть мой Звёздный час,
В котором жить комфортно и уютно

Должно быть всем читателям моим —
И в тон цветам я подбираю вазы,
Венок на голове мой – как нимб,
В горшочках всходят сказки и рассказы.

Я выпускаю на свободу птиц —
Мои романсы, песенок куплеты,
А вот ростки сюжетов из теплиц
Должны дождаться солнечного лета.

А осенью брожу я вдоль реки,
Топлю в болоте ноги по колено
И убеждаюсь в том, как сорняки
Для осмысленья нашей жизни ценны.

Что все собаки, кошки и коты,
Что черепашка, белочка и ёжик
Меня уже спасли от суеты,
Мой опыт сердца в сотни раз умножив,

Как это сделал голубь сизый мой,
И хомячки, и крыска, и ворона…
Я возвращаюсь в детство как домой,
Где папа – рыцарь, мамочка – Мадонна…

И мне оттуда путь нелёгкий дан —
Его диктует собственная совесть:
Представить современникам роман
И не одну потомкам нашим повесть.

Ещё стихи про верность и любовь,
Про то, что мир наш хрупкий очень тесен.
Несу букет из самых важных слов,
Гирлянды из весёлых светлых песен.

Порой и притчи создавать берусь,
И юмором – хоть чуть смягчать страданья.
Я не волшебник, я ещё учусь
Искусству украшенья мирозданья.

Так и живу: любя свое зверьё,
И на свою Судьбу не обижаюсь.
А мир – большое зеркало моё,
В котором я сама и отражаюсь!

С днём рождения, Цветок!

Потеплело, посветлело
На земле сегодня разом:
На лугу Цветок родился
Белокурым, синеглазым.
Пчёлы сразу зажужжали,
Не скрывая восхищенья:
– Здравствуй! Так тебя мы ждали!
С Днём рожденья! С Днём рожденья!

Игорь Ларин (Шевченко)

Появился на свет 30 апреля 1962 года в Германии, в городе Белиц, и раннее детство провёл за границей. Писать начал с детства, но заняться поэзией и литературой серьёзно не хватало времени. Путёвку в жизнь получил в 1980 году из рук Евгения Евтушенко, который, ознакомившись с содержимым толстой тетради, сказал: «Пиши, а если тебе что-то мешает – бросай и пиши».

Сейчас пришло время «собирать камни». Приводит в систему чемодан с рукописями. Писал и пишет как для взрослых, так и для детей. Счастлив, что рядом с ним любимая жена, дети и внуки. И не писать для них (о них) – просто невозможно.

Опубликовано три книги: два стихотворных сборника для взрослых и один для детей. В столе лежат рукописи, идёт работа над трёхтомником, но всему своё время.

Ромашки, лютики…

Я затемно проснусь, и выйду в поле,
И по росе нарву тебе букет
Цветов, которых не найдёшь в неволе, —
Их нет на клумбах, в магазинах нет.

Ромашки, лютики, гвоздики, васильки…
В них столько искренности, нежности и неги…
Они со мной везде – где был и не был,
И простотой своей понятны и близки.

В них шёпот, крик, надежда и любовь,
Неброскости пленительная жалость,
Они зовут и манят за собой,
В них всё в гармонии – едино и смешалось.

Я положу букетик на кровать,
У изголовья, где парит Морфей.
Шепну: «Любимая, пора вставать!»
Губами прикоснусь к щеке твоей…

Моей Весне

Как сказочно рождается цветок!
С улыбкой раскрывается бутон…
И, радуясь летящему рассвету,
Головку поворачивая к свету,
Приветствует очнувшийся Восток
И с каждым часом чуть меняет тон…

Так, приоткрыв слегка своё начало,
Впускает внутрь любовницу-пчелу,
Чтобы отдать пришедшему теплу
То, что потом триумфом зазвучало —

Красивый плод, исполненный желанья
Продолжить жизнь – цепочку мирозданья,
С надеждой разбросав свои частицы,
Которые разносят ветры, реки, птицы…

И вновь сначала… и идёт по кругу
Цветением пропетая любовь,
В стихе весеннем зажигая вновь…
…влечение… и тянемся друг к другу…

Строение стиха

Строение стиха – как статуи ваянье!
Но как лепить: с нуля, из гипса, глины?
Из глыбы мрамора ненужное убрать,
А может, совместить две половины,
А может, из обрывков фраз собрать,
А может, взрыв – как мира созиданье?

Так в небе облака, меняющие форму,
И цвет, и плотность,
У которых нет ни нормы…
…ни какого-то порядка,
Лишь цепь метаморфоз, и в этом вся загадка.

Способные нахмурившись молчать
И быть воздушными, пронизанными светом,
Снежинками колоть лицо при этом…
…прошедшею, забытою зимой,
А летом тихо плыть и плакать надо мной,
С желаньем испариться и начать…
…всё заново…

И вот мы видим нить,
Она бежит легко, опутывая тело,
Которое давно мечтало и хотело,
Из нежных фраз одежды получить…
…нежданно…

Ну вот, теперь блестит, играет цветом
И набирает тон, меняя фон при этом…
А что успел набрать, то есть теперь основа.
Берём резец, часть убираем снова,
Потом шлифуем и доводим блеск до света,
До вспышки, молнии в руке поэта…

Гадают девы

Гадают девы, что склонились над водой,
Плывут желания, одетые венками.
Их волосы сплелись в одно с ветвями
Плакучих ив, толпящихся гурьбой…

Всё рядом, вместе и слилось едино —
Волхвы и пастыри, сто вер и ворожба,
Цветущий папоротник и руны славянина,
Моление, экстаз, характеры, судьба.

Не каждый день в гармонии с природой
Вода и воздух, очищение огнём.
Здесь выбор меж угодой и свободой,
К чему стремимся и куда уйдём…

Вот осень – и опять…

Вот осень – и опять дожди и слякоть,
Всё реже солнце пробивает облака,
Всё чаще небо будет хмуриться и плакать,
Забудем о тепле почти на год…
…пока.

Скучают птицы под дождём и ветром,
Тихонько осыпается листва,
Камин остыл покрытый серым пеплом,
В строку лениво тянутся слова:

О солнечном и радостном июле,
О яблоках, малине и грибах,
Как с днём рожденья поздравляли Юлю,
Вине, любви и счастье на губах…

Так тёплой памяти хватает понемногу
На тусклые и горестные дни,
Но мы с улыбкой благодарны Богу,
Что всё уйдёт, когда пройдут они…

Мария Охотникова

Родилась в городе Чебоксары Чувашской Республики в 1985 году.

Окончила Чувашский государственный университет им. И. Н. Ульянова по специальности «Химия». В душе – лирик. Первые стихи написала на третьем курсе университета.

«Я тогда и подумать не могла, что мои стихи попадут в сборник. Так, выплеск слов в рифме… А сейчас – это целый букет не только живых эмоций, это стихи, сборники, можно сказать, образ жизни в целом».

Все изменилось после переезда в Нижний Новгород. Жизнь заиграла новыми красками и цветами, появилось новое вдохновение и, неожиданно, любовь… И ей захотелось писать с новой силой, поделиться с миром новыми впечатлениями и чувствами. Мария любит путешествовать, заниматься спортом, проводить время на природе и в окружении животных, особенно двух своих котов. С каждым годом библиография Марии пополняется, и сейчас уже насчитывается несколько совместных сборников и издание стихов в литературном журнале «Художественное слово». И как считает сама Мария – это не предел.

Ссылки на творческие страницы:

https://stihi.ru/avtor/mashkaromashka

https://vk.com/id9363308

Утро наступит завтра

Утро наступит завтра,
Утро наступит не скоро.
Мы в ином пространстве,
Улетаем, вернемся позже.

Парим мы над облаками
Высоко, как свободные птицы.
Ветер несёт нас дальше,
Далеко-далеко до границы…

Тёмное тёплое небо
Звёздными смотрит глазами.
Падают жёлтые капли —
Не забудь загадать желанье!

– Держи меня крепко-крепко,
Отпустишь – случится несчастье…
– Ты моё сердце, родная,
Без тебя не будет мне рая!

И мчимся с тобой мы дальше,
В друг друга вдыхая силы.
– Люблю я тебя, дорогая.
– И я тебя тоже, милый!

Ощущать друг друга объятья,
Чувствовать танец сердца —
Не этот ли самый миг счастья
Душа наша ищет с рожденья?..

Утро наступит завтра,
Утро наступит позже…
– Спи, моя дорогая.
– Милый, спокойной ночи…

Цветы

Окружена листвой…
Со всех сторон сирень,
И аромат пьянит,
И дразнит, и кричит:
– Сорви меня себе!
Укрась же мной весь дом!
Я подарю тебе
Пять лучших лепестков!!!

Зовёт к себе жасмин
На лёгкий свежий чай.
О боже, как бодрит
С лимоном брудершафт!
И аромат пьянит,
Зовёт со всех сторон:
– Возьми меня к себе!
Я лучше любых слов!

И, утонув в морях
Из множества цветов,
Где каждый аромат
Сулил мне рай земной,
Я в памяти всегда
В саду из белых роз,
Где нежная рука
И раны от шипов…

Ромашка

Погадаю на ромашке,
Что же ждёт меня в грядущем —
Способ древний, но надёжный,
Не совсем экологичный,
Натуральный, эстетичный
И, конечно, без добавок,
Без обмана и вреда.

Сердцевина жёлтым солнцем
На меня с улыбкой взглянет,
В оперении белоснежном —
Лепестки простых ответов
На извечные вопросы,
Что тревожит мозг девичий
С ранних лет его взросления.

Любит? Нет! Сорвём другую.
Брак! Не может быть иначе!
Снова нет… Ну, что за новость?
Быть не может в настоящем!
Может, к сердцу ненароком
И к груди своей притянет?..
А цветок тоской исходит:
Он ответы уже знает…

Соберёшь букет ромашек
На лугу и в поле диком,
Заберёшь с собой, поставишь
В вазу и хрусталь с напитком:
Утолишь ты ароматом
Жажду вечную к познанию.
И возможно, что в букете
Спряталась твоя ромашка…

Земной

Ты появился ниоткуда
И озарил меня собой…
Я думала, что ты «оттуда»,
А ты, как все, земной!
Мне так хотелось верить в чудо!
И к звёздам выше лишь с тобой!..
Но крылья оказались ложью:
Ты, как и все, земной!
Мечтать не вредно – это правда,
Но ты такой родной!
И знаешь, просто так приятно,
Что ты такой земной!!!

Элеонора Поул (Ирина Кушнир)

Родилась в Крыму в 1971 году.

Поэт, прозаик, член Российского союза писателей. Палитра произведений – от звуков природы, детского смеха до трепетных чувств и непростых отношений.

Автор сборника стихов «Влюбляться не запрещается» (2019, СУПЕР издательство), сборника новелл «Такие разные лица» (2022, Рифмоград).

Участник публикаций в сборниках издательств «Рифмоград», «Перископ-Волга», изданий Российского союза писателей.

Отмечена общественными наградами Российского союза писателей.

Как и любой автор, мечтает, чтобы её творчество находило отклик в сердцах читателей, книги издавались и пользовались популярностью, а читались легко и с удовольствием.

Ещё зима здесь правит бал

Не пробивается росток
Из пня, пока ещё замёрзшего.
Луч солнца – нежный мотылёк,
Едва согреет он прохожего.
Ещё в правах не укрепилась,
А только делает шаги
Весна, как будто бы забылась,
Ведя приёмку у Зимы.
А мы так ждём тепла и света,
Хотим услышать пенье птиц,
Но от заката до рассвета
Стираем снег с замёрзших лиц.
Ещё зима здесь правит бал,
Белым-бело, мороз трескуч.
И лишь весна своим накалом
Растопит горы снежных куч.
Вновь зажурчат ручьями лужи,
Пробьются зелени ростки,
И, позабыв о зимней стуже,
Мечтать о лете будем мы…

Весенние морозы

Как морозит мне щёки весна
Да румянец здоровый рисует.
Как же хочется просто тепла.
Вдруг его никогда не будет?

По весенним морозам иду,
Дни, как бусины, надеваю.
И тебе никогда не скажу
То, о чём я давно мечтаю.

Ты цветы мне вчера принёс
И обнял бы мои колени,
Только вновь виноваты мороз
Да наскучившие метели.

Как морозит мне щёки весна
И румянец рисует старательно.
Как же хочется просто тепла.
Я дождусь его обязательно!

Весна впереди

Где-то пахнет весною, а где-то…
Заморожена сонная даль.
Ни просвета, ни тёплого света
В зимней прелести, просто печаль.

Одиноко замёрзшим деревьям,
Не резвятся ещё воробьи,
Не пригретые солнечным светом,
Не растаяли толстые льды.

Тихо, тихо зима отступает
В зимнем медленном вальсе своём:
То метелью опять задувает,
То завьюжит, загонит нас в дом.

Что усилия тратишь напрасно?
Бесполезны морозы твои!
Посмотри, как нежна и прекрасна
Показалась Весна впереди.

Дыхание Весны

Почувствуйте сейчас дыхание Весны,
Вдохните глубже свежий аромат…
Вновь оживают нежные цветы
И скоро птицы с юга прилетят.

Капелью звонкою, журчанием ручьёв,
Чириканьем, весенней канителью
Спешит Весна, от зимних берегов
Ведя нас к лету яркой каруселью.

Шагая по земле по замороженной,
Ещё укрытой белыми снегами,
Раскрасит всё мазками осторожными,
Рисуя кистью с яркими цветами.

Вдыхая жизнь в застывшую природу,
Приходит робкой, лёгкой поступью,
Осуществляя бесконечную заботу,
Бросая первоцветы нежной россыпью.

Взгляните, как Весна прекрасна!
Нежна и легкомысленно красива,
Всем прелестям любви подвластна,
Как женщина, что рядом и любима.

Женщина-весна

Коль нет плохой погоды у природы,
Не замечаем мы, как ярок этот мир,
Как нежным утром красит небосводы
Весны угодник – маленький Эфир.

И по её шагам по несравненным
Тепло приходит и журчат ручьи,
А следом ароматом самым спелым
Начнут цвести, благоухать сады.

Ах, женщина-весна, какое чудо!
В тебе полёт негаснущей души.
Ты вновь явилась тихо, ниоткуда,
Чтобы, как прежде, снова расцвести…

День хороший

А вдруг наступит день хороший,
Придёт чуть слышно он, как водится,
То снегом падая в ладоши,
То свистом где-то за околицей.

Постелится седым туманом,
А мы пойдём к нему навстречу.
Не одинокий, без обмана
Придёт ему на смену вечер.

Как расставаться нелегко
С прекрасным днём, я точно знаю,
Но он уйдёт от нас в депо
Чуть припозднившимся трамваем.

Зеркало озёр

Смотрелось небо в зеркало озёр,
Наслаждалось своей бездонностью,
Отражалось нежной синевой,
Растворяясь в этих водах полностью.

Облаками играло в них белыми
И бликами солнышка жаркого,
Любовалось садами там спелыми
В чистых водах озера яркого.

Лазурными, синими, светло-серыми
Разливами вод широкими…
Загляделось небо огромное
В зеркалах своими просторами.

Белая, белая мгла

По белой не тронутой глади
Иду, оставляя следы.
Довольно зимы, уже хватит,
Но лето не скоро, увы…

Да, лето не скоро наступит,
Пока не слышна капель.
Метелью ещё закрутит.
В пути долгожданный апрель.

Но вскоре снега растают,
И, солнечным светом горя,
Июньские дни настанут,
Теплом за собой маня.

Вновь лето придёт, красуясь,
И зелень затмит белизну.
Я, цветом её любуясь,
В объятьях тепла отдохну.

Потом забренчит дождями
Осень в пёстром пальто.
Опомниться можно едва ли,
Но срок облачиться в манто.

И, белыми хлопьями падая,
Влетит в наши жизни зима.
И снова до лета самого
Всё белая, белая мгла…

Музыка по лужам

Ты слышишь – музыка дождя
Заучит сегодня для тебя?
И барабанит дождь по окнам,
В домах омыв водою стёкла.

Тонет в луже лист осенний,
Дрожа струной проникновенно,
И ветер дует в трубы-провода,
Играя музыку осеннего дождя.

Скрипкой хмурый дождик плачет,
Как колокольчик, капли скачут,
И в молнии смычки замотаны,
Гремя раскатистыми нотами.

Аллегро зазывно оркестр заиграет,
Нота ЛЯ у трубы невозможно страдает,
И труба впопыхах переходит на ДО,
Вновь играя, как прежде, легко.

Теперь звучит мелодия неспешно,
Капелью ноты падают небрежно,
Аккорд прощальный грома в небесах,
И капли жемчугом повисли на листах.

Где ты, лето?

Ах, это небо, цвета дождя…
Где ты, лето, прошедшее быстро?
Говорят, уходи – уходя,
Только я в этом лете зависла,

В этой зелени пышных садов,
В этом зное и шелесте ветра…
Я скучаю о бризе морском
В дни мои уходящего лета.

Повстречаемся с летом без слов
Через месяцы вьюг и ненастья.
Окунусь в первозданность садов,
Чтобы снова испытывать счастье.

Шёл снег

Шёл снег, бродили в парке двое.
Держались за руки, болтая обо всём,
– Ты знаешь, так тепло с тобою…
– Мне тоже хорошо с тобой вдвоём.

Так день за днём, минута за минутой
Летят средь суеты и важных дел.
– А мне с тобой мороз не страшен лютый.
– А я бы только на тебя глядел!

Любимый парк, привычные дорожки,
Их запорошит ворохом годов.
В делах любви протоптанные стёжки
Нам не заменят самых тёплых слов.

Как хорошо идти с тобою рядом,
О чём угодно можно говорить.
Зимой бродить под звуки снегопада,
А летом звёзды под луной ловить.

Бывало, я усядусь на скамейке —
Угомонить набегавшийся дух,
А ты снежком пульнёшь по пышной ветке,
И с веток снег мне на колени – плюх!

Я вся в снегу, подобно бабе снежной,
Сижу под фонарями в тишине,
И ты, как прежде, заливаясь смехом,
Счищаешь снег, искрящийся на мне.

И воробьиной стаи птичий гомон,
И рук тепло, и смеха перезвон,
Что раздаётся вновь весенним громом,
Им был когда-то этот зимний сон.

Осеннему лесу

Осенний лес под небом голубым,
И капелька росы на лист багряный пала,
А солнце только лучиком одним
Вершины гор мохнатых согревало.
Дышало озеро в рассветной тишине,
Прибрежный лес в нём рябью отражался,
И сонным этот мир казался
В сияющей голубизне.
Пестреет лес стеной – спокойный, тихий.
Не слышно звуков в нём,
Но есть в нём жизни свет.
Мне чудится, что он – поля гречихи,
Идёшь, идёшь, а им всё края нет.
О, сколько красок тут,
Оттенков, сочетаний…
Не перечислить всех и глазом не объять.
Чарует лес, лес сказок и преданий,
И хочется его как близкого обнять.

Симфония дождя

Красиво очень… форте…
Затем слегка пиано…
Играют ноты в терцию упрямо…
И капли барабанят по стеклу.
Мелькнула молния,
Слышны раскаты грома…
И снова форте, форте!
Дождь затих немного.
Ещё раскаты грома где-то там…
Слышны в глубоком отдалении…
Рождает дождь симфонии творение
Или, быть может, музыку к словам…

Виталий Шейченко

Родился в Белгородской области в 1951 году. Проживает в Санкт-Петербурге. Окончил военный факультет при Государственном ордена Ленина и ордена Красного Знамени институте физической культуры им. П. Ф. Лесгафта, адъюнктуру Военного института физической культуры (ВИФК), Северо-Западную академию государственной службы, ряд спецкурсов.

В 1969–2000 годы находился на военной службе (в том числе являлся командиром роты и начальником физподготовки и спорта 12-й бригады спецназначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых Сил СССР, заместителем начальника ВИФК по учебной работе), трудился в Комитете по образованию и Спорткомитете Санкт-Петербурга, профессором – в Российском государственном педагогическом университете им. А. И. Герцена, Военном институте внутренних войск МВД России, Национальном государственном университете им. П. Ф. Лесгафта.

Доктор педагогических наук, профессор, академик Академии военных наук Российской Федерации, полковник в отставке.

Калейдоскоп эмоций

И вроде бы всё – правда…

Был я мыслящим и крепким,
Полным жизнестойких сил.
И в мороз носил лишь кепку,
А перчатки – не носил.

Я себя готовил с детства
Для каких-то славных дел.
И скажу вам без кокетства —
Кое-что свершить сумел…

Тридцать лет без передышки
Был я в форме ВДВ,
Воплотил мечту мальчишки —
Стал матёрым в синеве.

В людях множа без халтуры
Животворный оптимизм,
Я полвека физкультурил,
Продвигая атлетизм…

Я к свиданьям с придыханьем
Относился не всегда.
Но что я в любви охальник —
Это просто ерунда!

Для меня любовь – священна,
Слабый пол – весь из богинь…
Кровь моя неслась по венам,
Отдаляя зноем стынь!

Да, была слегка бравада,
Напускной был нигилизм,
Но набрать грехов для ада
Не сумел я за всю жизнь.

Может, Бог даст в чём-то скидку
И спасёт от скукоты?!
Я в раю сочту за пытку
Все молебны и посты…

2007

Мечтания фантазёра

Ворошу я фолианты
В закромах библиотек
И ищу в них варианты,
Как продлить земной свой век.

Чтобы нервы сэкономить,
Уберечь их от нытья,
Жить хочу, как микрогномик,
Средь молекул бытия…

Я бы там построил домик,
Обложил бы кирпичом,
И на жизненном изломе
Всё бы стало нипочём…

Вкруг усадьбы я ограду
Постарался бы сверстать,
Чтобы три столетья кряду
Там копилась благодать…

Одиночество, как брата,
Я бы мудро привечал…
Но поможет ли ограда,
Если есть в душе печаль?!

Запирать калитку прочно
Я не стал бы на замок:
Вдруг любовь прочтёт построчно
То, что я усвоить смог…

2019

Если много «если»

Если жёлтый цвет в окраске —
Змей копируют ужи.
Чтобы радовал нас праздник,
Надо будни пережить…

Если горько от работы —
Водка слаще с каждым днём.
Понедельник от субботы
Отличает лишь объём…

Если горе рвёт на части —
Не найти покой нигде.
Чтоб ценить земное счастье,
Надо дать пинок беде…

Если мир стал очень грубым —
Не спеши сигать в окно:
В пекле с острым ледорубом
Троцкий ждёт тебя давно…

Эти смутные побаски
Мозг смущают много лет.
И сегодня без опаски
Я ценю лишь старый плед…

2020

В защиту древесного мира

В древесном царстве, как и в нашем,
Преобладает женский пол.
Но оттенён там камуфляжем
Красавиц дивных ореол.

Черёмуха, сосна, рябина,
Осина, липа и ольха
И каждая в саду фемина
Воспеты в песнях и стихах.

А как забыть нам нежность ивы
Иль лиственниц особый шарм?!
Красотку ель, что горделиво
Даст фору в росте всем мужам?!

Сибирской пихты грациозность,
Акации чудесной шик —
Любую вылечат стервозность
И в чувствах вырастят цветник.

Ну и, конечно же, берёза,
Что вызывает в чувствах бум.
Она повсюду, без вопросов,
Царица душ, сердец и дум.

У них есть стан, глаза и губы,
У каждой – трепетная грудь.
Увы, не плачут лесорубы,
Торя свой душегубный путь…

Под рубку и распил обычно
(Невольно вспомнилось – «в распыл»)
Идут и братья дев трагично,
Утратив юношеский пыл.

Их в перечне с десяток будет,
Средь них и граб, и клён, и тис,
И дуб, и кедр в лесном приюте,
И франтоватый кипарис.

И тополь с ясенем в России
Не могут скрыться от пилы.
И называют древесиной
Их мускулистые стволы.

Мне дам лесных, бесспорно, жальче,
Душа болит за них сильней.
Мечтаю я, чтоб их удача
Была стократно зеленей…

Притом, конечно, лесорубы
В своей основе – добряки.
Они ругливы, злы и грубы,
Когда наткнутся на пеньки…

2023

Елена Щербакова

Родилась 17 января 1972 года в Москве. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького.

Член Академии российской литературы, ЛИТО «Друза», МГО Союза писателей России, Союза независимых авторов и издателей, секции драматургии «Образ», независимого литературного агентства «Московский Парнас», Интернационального Союза писателей.

Автор 50 книг, участница ряда фестивалей в Карелии, Крыму, Черногории, всероссийских и международных конкурсов.

Карие вишни

Созрели карие вишни.
В саду щебечут скворцы.
И очень знакомый бывший
Порядок учили бойцы.

И ранняя ягода смело,
Как благодатный исток,
Меня целовать умела.
И вдруг сорвала свой листок.

Ах, вишни, сок наберите,
Не дайте скворцам разнести.
Бойцы, вы под вишней не спите.
Гостить в саду – угостить.

Скворцы за карие вишни
Одну развели канитель.
Слова стали излишни,
Ведь тяжко смотреть, как в метель.

Но видно, как веточка тянет,
Как лучик проходит сквозь.
Где сочная вишня, где – вянет,
Целуя нарочно врозь.

Черёмуха в мае

Весна. И холодно в саду.
Природа расцветает снова.
Черёмуха стоит в цвету.
И опьянеть от запаха такого.

Осыпан щедро цветами сад.
И чем-то тонким, нежным веет.
Вдыхаешь этот аромат.
И на иллюзии пойти никто не смеет.

Но вместе с залпами и цвет сойдёт.
В неведомых вратах не очутиться.
А ветвь черёмухи тихо мне качнёт,
Чтобы на бал с друзьями возвратиться.

И ничего, что холодно совсем,
Зато на улице весна.
А это значит – море перемен.
Я буду снова будто влюблена.

День сирени

В этот праздник, День сирени,
День прощания Весны,
Мне рисуют ветви пену
В нежном кружеве воды.

Лодку будто раздувает
Запах голубых цветов.
Исключений не бывает
В удивлениях из слёз.

В той прохладе пожинают
Из цветов весенний мёд.
Также в розах не купают.
Также счастье не грядёт.

Без весла в той лодке бродит
Будто бы в тумане сон.
Тихим облаком восходит
За далёкий горный склон.

Журавли

Я вижу даль, где журавли.
И это праздник движущей природы.
Мне веет первозданным от земли
И духом несказанной свободы.

О, журавли, вы спойте в вышине
О тех красотах, что хранит веками
Создатель тайный где-то в тишине
В священном храме перед образами.

Белый аист

Белый аист над чёрною рекою,
Как берёзы белою стеною,
Как солдаты погибшие стоят
И писать на родину хотят.

А в письме том я и ты,
Не сойти с той борозды.
Вёрсты ветер нежно так ласкает,
Как дитя, письмо то пеленает.

Белый аист над чёрною рекою,
Свил гнездо он над бороною.
Крылья в жажде, хочет аист пить,
Чтоб птенцов потом своих взрастить.

Белый аист над чёрною рекой
Ждёт за далью дом его родной.

Песни прежних времён

Есть у каждой поры
И конец, и начало.
Опустели дворы.
И Москвы стало мало.

Плиты, балки кладут,
Нет судьбы у имён.
Но в сердцах всё ж живут
Песни прежних времён.

Но создался курьёз.
Не журчат и ручьи.
И как мощный насос:
Не война, так ковид.

И отбой, словно град,
То ли балки кладут.
Песни прежних времён
В сердцах наших живут.

«Я всё равно тебя услышу…»

Я всё равно тебя услышу.
Ты – песня из моей груди.
И пусть любовью жаркой дышат
Все посвящения твои.

Я всё пойму: где ложь, где правда.
Меня пусть клич мужской зовёт.
И пусть тебя прекрасное завтра
В путь за собою поведёт.

Ты шепчешь. Что же в этом бреде
Я слышу тихий сердца стук?
Я знаю, просто есть на свете
Жизнь твоей песни, милый друг.

Ты подхвати её с собою
И унеси в незнамый край.
И с этой прелестью земною
Своё желанье загадай.

«На валунах кричала чайка…»

На валунах кричала чайка,
Там, на губе, где мхи немы.
В волне плескалась рыбок стайка.
И облака, как бы умы,

Сгущались где-то из-за мыса.
Метнулся ястреб в гущу их.
И дождь далёкий, как кулиса,
Пролился чётко, точно стих.

И на петроглифах был вечный
Рисунок, меченный резьбой.
И облака бежали встречно,
Одна страница за другой.

Соловей души

Я выучить готов каприз природы,
Как птичка бисерно поёт,
И как торопятся восходы,
Как медленно закат идёт.

И, может, решено давно всё.
И целый хор о том поёт,
Ведь каждый час с собой уносит
Неповторимое своё.

И то щемящее зауздье
Не осквернит ничем накал
Ушедшей воли твёрдой гроздью,
Ведь соловей души так мал.

Проза

Гаджимурад Гасанов

Проживает в городе Махачкале Республики Дагестан. Уроженец селения Караг Табасаранского района Республики Дагестан. Имеет филологическое образование.

Является автором трех сборников рассказов и повестей на табасаранском языке: «Зайнаб», «След рыси», «Петля судьбы» (Дагестанское книжное издательство). В 2016 году в издательстве «Написано пером» (СанктПетербург) на русском языке издал сборник рассказов и повестей «Зайнаб».

В 2017 году в издательстве «Современники и классики» (Москва) вышел двухтомник «Млечный путь Зайнаб. Зарра». В том же году в «СУПЕР Издательстве» (СанктПетербург) вышел 3-й том сборника рассказов и повестей «Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада».

В Ялте на конкурсе «Ялос-2017» за книгу «Зайнаб» присуждено 3-е место в номинации «Прозаическое» с присвоением звания «Лучший писатель года». В 2020 году стал финалистом Московской литературной премии. Романы «Тайна Дюрка» и «Жажда Дюрка» стали финалистами Международной Лондонской литературной премии (2020).

В 2021 году награждён орденом Святой Анны, в 2022-м – орденом А. Невского. В 2022 году Международной академией наук и искусств награждён дипломом и золотой медалью А. Нобеля.

Является заслуженным работником культуры Республики Дагестан, членом Интернационального Союза писателей, Союза журналистов России, членом-корреспондентом Международной академии наук и искусств.

Гадалка
Повесть

Глава 1
Путь в бездну

Аслан, бригадир животноводческого фермерского хозяйства «Тараш», со спутницей по плетущейся по горным склонам тропе направлялся на летние отгонные пастбища. Он под узду вёл лошадь, от холки до головы навьюченную поклажами, тюками. На голову Аслана была нахлобучена серая овчинная шапка, которой, временами размахивая, он от себя отгонял назойливых мух, оводов. С плеч свисал длинный плащ-дождевик цвета хаки, тесёмками завязанный на шее. Плащ волочился по земле, сгребая за собой колючки, пожухлую листву.

Аслан с лошадью и спутницей, идущей за ними, шли меж молодых берёз и осин, кучками разбросанных по горной гряде, альпийским лугам. Шли над кручами, оврагами, глубокими ущельями. Среди молодых берёз Аслан смотрелся лешим громадного роста, покрытым лишаями с головы до ног. Двигался он размашистым шагом. Позади лошади, сгорбившись, тяжело дыша под грузным мешком, притороченным к спине, плелась сухощавая спутница средних лет. С головы на лоб сползало бесцветное покрывало, под которым скрывалось лицо.

Путь был дальний, не из лёгких. Шли, не общаясь, каждый думая о своём. Женщина, задавленная непосильной поклажей, казалось, чуть ли не валится с ног. Когда тропа круто завернула на высокий холм, она стала отставать от спутника с лошадью, которым был привычен маршрут. Она выбилась из сил так, что перестали слушаться ноги. Ныли плечи, тело. Находилась в таком состоянии, что, если сейчас же не сделают привал, она вместе с грузом покатится с кручи. С головы до ног обливалась потом. На ней не осталось сухого места. Глаза заливал жгучий пот. Под поклажей, надрываясь, всё ниже и ниже пригибалась она к земле.

Майское солнце нещадно палило её лицо, открытые части тела. Ветра не было. Негде передохнуть, укрыться от палящего солнца. У путницы отнимались руки и ноги. От физического напряжения всё тело одеревенело так, что вот-вот откажется слушаться. Пот лил со лба градом, беспрестанно обжигая глаза, ручьями стекал по спине. Одной рукой придерживая лямки груза на спине, который час от часу становился всё тяжелее, тыльной стороной другой руки она не успевала вытирать пот с лица, глаз. В костлявые плечи намертво впивались лямки с грузом, который свинцом прилип к спине, постепенно придавливая её к земле. Чем выше поднимались по альпийским лугам, тем сильнее припекало солнце. Тем ожесточённее её жалили вездесущие слепни и оводы.

Мужчина поглощён своими думами. Он совершенно равнодушен к страданиям спутницы. Неожиданно её слух уловил журчание ручейка. Остановилась, прислушиваясь. Нет, ей не показалось. Где-то рядом протекает ручеёк. Ручеёк, кажется, бежит с карниза верхнего хребта в ущелье, заросшее берёзами. Она кончиком языка облизала припёкшие солнцем и потом губы.

На хребте, которая оказалась большой чашеобразной площадкой, возвышались три могучие берёзы. Женщина на последнем дыхании рухнула под ними. С омертвевших плеч скинула лямки, пристёгнутые к мешку. Чуточку отдышалась. Огляделась.

* * *

С площадки открывалась величественная панорама горных хребтов; у их подножий красовались холмистые луга, ущелья, лесные массивы. Из ущелий вздымались белёсые верхушки дождевых облаков. Сколько ни разглядывала женщина, следов нахождения фермы не увидела. У неё в душе поднимался бунт против бригадира, который обманывал её. Каждый раз, когда она спрашивала, он угрюмо молчал.

Бригадир, не обращая внимания на недовольное ворчание женщины, наконец остановил лошадь на другой стороне от берёз.

С этого плато, известного в народе, как урочище Гаран, открывались высоченные цепи холмов, а за ними – главный Кавказский хребет. Женщина, поражённая красотой и величием гор, притихла.

Она с детских лет предполагала, что за той грядой горных вершин должна зиять бездонная пропасть, а за ней начинается другой мир. Мир горных духов и теней. Теперь с этой вышины для себя открыла невиданный доселе, величественный мир. Её поразили высоченные гранитные вершины, цепи хребтов, испещрённые бездонными ущельями, оврагами. Из их низин, клубясь, тяжело мотая головами, выползали белые причудливые облака. Горные цепи, похожие друг на друга, караванами растянулись с юга на север. А высоко, на самом горизонте, их замыкал главный Кавказский хребет, на вершинах которого ещё искрятся ледяные пласты, белеет снег. А на их шапки из зияю щих глубин ущелий надвигаются, наливаясь свинцом, дождевые облака. От облаков очистились ближайшие холмы, под которыми открылась животноводческая ферма.

– Вот и ферма, – недовольно буркнул первую за весь путь фразу спутник.

– Сколько до неё осталось?

– По прямой линии, кажется, находится рядом. А до неё надо плестись ещё два часа…

Было время послеобеденного намаза. Аслан угрюмо разглядывал свою лошадь, обвешанную поклажей спутницы. Ему со спины лошади придётся снимать всю поклажу. Затем заново вешать на неё. Недовольно бурча, взялся высвобождать лошадь от поклажи. Не оставлять же её под тяжёлым грузом, пока они с этой тюремной крысой сделают намаз!

Он быстро управился со своей задачей. Прогулял лошадь после дальней дороги, давая возможность остыть. Напоил, стреножил, отпустил на луг. У ручья сделал омовение, помолился.

* * *

Бригадир понял, что спутница не собиралась молиться, вдоль ручья пошла за кусты, остановилась у небольшого углубления с водой. Присела на валун, сняла обувь, чулки. Горсточками вычёрпывая, плеснула воду себе в лицо, от пота вымыла глазницы. Опустив ноги в углубление с водой, блаженно зажмурилась. С головы стянула шаль, бросила в заводь. Затем, встав на колени, опустила голову в воду. Но этого ей показалось мало. Вытаскивая камни наружу, она освободила себе место так, чтобы, растянувшись, смогла прилечь. Легла, наслаждаясь. Холодная вода, как рукой, с неё сняла усталость. Она интуитивно оказалась в месте сбора магической силы воды. С себя стащила всю одежду. Ополоснула в воде, повесила сушиться. Помыла азиатские калоши. Прислонила их к кустам. Вновь легла в выбоину, довольно покряхтывая. Речная вода бодрила её, придавала лёгкость, свежесть. Вышла, из узелка достала холстяное полотенце, чистое платье. Вытерлась, оделась. Присела за кустами, подставляя открытую грудь, руки, рукава на которых были закатаны до локтей, лучам солнца. Зажмурила глаза. Не заметила, как задремала.

Перед глазами пронеслись картинки из её тюремной жизни. Вздрогнула, ужаленная оводом. Приоткрыла глаза. Ей показалось, долго спала. Она испуганно огляделась, но, заметив лошадь, которая мирно паслась неподалёку, успокоилась.

Её вещи высохли. Босыми ногами ощущая приятную свежесть луговой травы, прошлась к месту стоянки. Из мешка вынула узелок с едой – лаваш, кусок сыра, бутылочку с молоком. Перекусила на скорую руку. Крошки смахнула в рот, а оставшуюся еду завязала в узелок. В солдатскую фляжку набрала воды. Узелок с фляжкой сунула в мешок, перевязала тесёмкой. Она готова отправляться дальше.

Прежде чем запрячься в мешок, ещё раз оглядела горизонт на западе. Он, искрясь ледяным панцирем и снегом, возвышался над нею. Главный Кавказский хребет, из селения казавшийся далёким и чужим, перед ней, казалось, находится на расстоянии вытянутой руки. С этой площадки ей открывался совершенно другой вид – дикий, первозданный. Хребты главного Кавказского хребта, его вершины упирались в небесный купол. Под ней углублялись бездонные ущелья, распады, откуда выползали караваны кочующих белёсых в лучах солнца туч.

Аслан, сидя спиной к спутнице, тоже обедал. Покончил с обедом. Остатки еды, завернув в полотенце, положил в хурджины. Быстрыми уверенными движениями весь скарб повесил на спину лошади. Поклажу накрепко перевязал бечёвками. Не перекинувшись ни словом со спутницей, взяв лошадь под узду, двинулся дальше.

Спутница присела перед мешком, сунула руки в лямки, встала, последовала за ним.

Они безостановочно шли долгих мучительных два часа.

Наконец за очередным холмом показалась животноводческая ферма, крытая шифером. Рядом с фермой приютились два домика, тоже под шифером. Бригадир остановил лошадь у первого домика.

* * *

К приходу гостей животноводы после чаепития с веранды расходились по своим каморкам. Собирались отдохнуть перед вечерней дойкой. Но, когда с каменистой вершины за домиком послышался стук копыт лошади и недовольное ворчание Аслана, доярки из каморок, хлопая дверьми, стали вновь выходить на веранду.

Одна из них проговорила:

– Я же говорила, сегодня к нам прибывает бригадир с новой дояркой.

Из-под арбы, которая долгое время стояла во дворе без дела, высунула голову старая собака. Два-три раза тявкнула. Чихнула, почуяв знакомый запах спиртного вперемешку с чесноком и кислым запахом овчинной телогрейки, пропитанной потом; задней лапой почесав за ухом, уползла обратно.

– Старый козёл! Кажись, явился. – Ашаханум, вечно недовольная языкастая доярка, с дочерью Зайнабат вышли первыми. Прибывшая с бригадиром женщина не замечала их, чем нажила себе врагов.

Аслан остановил лошадь у крыльца домика. Стал с её спины стаскивать поклажу.

– Вот, бабы, примите помощницу. Она не простая. Самая что есть бубновая, – бригадир злорадно улыбнулся, смакуя, какую ядовитую змею в их логово запускает.

– Нам нужна доярка не бубновая, а самая работящая! – выпалила тётушка Ашаханум.

Прибывшая мужеподобная женщина, не замечая доярку со злющими глазами, ни с кем не здороваясь, свои вещи, принимая с рук бригадира, складировала на веранде. Там же собирались остальные доярки, пастух с соседнего дома, какие-то оборванцы с пастушьими палками в руках.

С костлявых плеч Гадалки – так представил бригадир новую доярку – как с вешалки, свисало старенькое выцветшее зелёное платье. Несмотря на майскую жару, голова была закутана тонкой шерстяной шалью такого же цвета. Гадалка была высокой и до неприятности худой. Занося на веранду поклажу за поклажей, каждый раз недружелюбно косилась на бригадира.

Наконец бригадир высвободил лошадь от скарба, снял седло, сухой тряпкой вытер ей спину. Минут пять, давая остыть, ведя под узду, крутился с ней перед домиком. Затем стреножил, отпустил пастись.

По скрипучей деревянной лестнице из четырёх ступенек, стуча подошвами кирзовых сапог, бригадир поднялся на веранду. Сел на лавку возле стола.

– Принесите холодного айрана.

Одна из доярок забежала в кладовую, со скрипом открывая дверь, сколоченную из неструганных досок, вернулась с глиняным горшком. Поставила его на стол перед бригадиром.

Аслан поднёс горшок ко рту, пригубил. Понравилось. Губами жадно припал к нему, не отрываясь, с шумом дыша через нос, делал большие глотки, пока не опустошил. Довольно крякнул. Вопросительно глянул на доярок.

– Ну, и как вам новая доярка? Довольны?

– Довольны, не довольны… – уклончиво ответила Ашаханум, – она мне не невеста, чтобы ею быть довольной… Запряжётся в работу, покажет себя, тогда скажем…

– Смотрю, закаркала тут… – Гадалка враждебно фыркнула, осматривая Ашаханум неприятным взором. – Мне по барабану, останутся мною довольны эти вшивые бабы или нет!

Ашаханум открыла рот, чтобы осадить хамку, как это она умеет. Но тут, встретившись с её уничтожающим взглядом, запнулась, холодея душой.

Обмены уколами двух женщин, не понравившихся друг другу при знакомстве, Аслан пропустил мимо ушей.

Понял – схватка между ними ожидается смертельная.

– Примите какая есть. Другой бабы, пожелавшей с вами ужиться, в селении не нашлось… Правда, чуть чудаковатая. Но зато, в селении говорят, работящая.

Гадалка, ни на кого не обращая внимания, с улицы на веранду безостановочно носила свой багаж: тюки, узлы, противно гремящую кухонную утварь.

Никто не взялся ей помочь.

Доярки разочарованы. Была бы эта жердь хоть приветливой, а то слишком уж кусачая. По глазам поняли – никому не даст собой понукать. С ними не то что общаться, здороваться не захотела. Доярки стали недовольно рассасываться по своим каморкам.

Наконец Гадалка, вытирая пот со лба, перенесла на веранду весь свой багаж. В спины удаляющимся бабам глянула злобно, скривив губы.

Она прибыла на животноводческую ферму не лясы точить. Ей надо было на что-то жить после возвращения с зоны. За отсутствием другой работы была вынуждена согласиться доить коров. Хотя жизнь на ферме у чёрта на куличках не малина. Но это и не тюрьма с зеками, готовыми по любому поводу хвататься за заточки. К тому же она здесь, если включит извилины серого вещества, заживёт намного лучше, чем в зоне…

* * *

Гадалка присела на край лавки. Прикрыв глаза, тяжело вздохнула. Не о такой работе грезила, «греясь» на тюремных нарах. Условия жизни ничем не лучше. Чем дольше она вглядывалась в домик животноводов, тем сильнее внутри неё назревал протест. Перед ней открывалась длинная закопчённая веранда с пятью стойками под сосновой перекладиной, протянувшаяся вдоль всего домика. В углу стоит печка с чугунной тахтой, дымоходом из жестяных труб, коленом, выведенным наружу. Посредине веранды стоит стол с въевшейся годами маслянистой грязью, сколоченный из неотёсанных досок. Две лавки из длинных досок на деревянных ножках приставлены к столу. На веранду настежь приоткрыты одностворчатые двери, грубо сколоченные из сосновых досок, выходящие из пяти каморок.

Пол на веранде устлан широкими сосновыми досками, с щелями шириной в палец. Из каморок на веранду глядят пыльные невзрачные окна. Нигде не видно следов покраски.

На веранде царит антисанитария, полная запущенность, бесхозяйственность. С потолка, со стен свисают увесистые чёрные паутины, покрытые въевшейся многолетней копотью и пылью. На закопчённой верёвке, протянутой между стойками, сушится бельё. В узелках, свисающих местами с кольев, хранится рухлядь. На полу стоят пятидесятилитровые бидоны для молока, вёдра. В дальнем углу тарахтит маслобойная машина, которая работает от генератора. Вокруг неё громоздятся закопчённые казаны, лейки, огромные дуршлаги, посуда и всякая другая утварь…

Жизнь сера, и люди, живущие в этом домике, тоже серы. Они тоже бесхозны.

Гадалка прошлась по коридору, поочерёдно заглядывая в открытые двери, не обращая внимания на недовольных жильцов. Вся мебель в каморках состояла из двух узких односпальных сетчатых кроватей, грязных бесцветных тумбочек, стола, стоящего между двух невзрачных окон, с табуретками, вешалки с давно нестиранной одеждой.

Только в одной, средней каморке, где живут мать с дочерью, на стене, рядом с вешалкой, висит небольшое круглое зеркало. Здесь как-то прибрано.

Бригадир повёл Гадалку к последней двери. Не успела она заглянуть в каморку, как изнутри раздалась её брань. Бригадир, багровея лицом, стоял в проёме двери. Мычал, как-то неуверенно защищался. Но каждый раз, когда в перепалку пытался вставить какое-то слово, женщина грубо обрывала его:

– Что за сучью игру, бригадир, ты затеял со мной? Куда меня привёл? В этот рассадник клопов?! – Уперев кулаки в бока, пошла на бригадира. – Какие басни мне сочинял? «Будешь жить в особняке, стоящем посредине альпийских лугов, откуда открывается вид на весь Кавказ!.. Со своих окон будешь смотреть, как курсируют корабли по Каспийскому морю, как загораются огни городов! Дагестанские Огни, Дербент! – злилась, подражая голосу Аслана. – Будешь любоваться, как мчатся поезда с севера на юг, с юга на север»! Ты, дядя, случаем, не баснописец?

Пальцем провела по закопчённой стене. С потолка сорвала паутину, толстую, как икру, меченную лягушками. Повесила ему на плечо.

– И что же я вижу в твоём загадочном мире? Конуру с пятью провонявшими козлиной мочой сучками и кастрированным козлом с бурдючным животом?!

Доярки, привлечённые перебранкой между Гадалкой и бригадиром, хлопая дверьми, стали собираться на представление. Подтянулись и пастух с мужиками.

Гадалка поносила бригадира самыми последними бранными словами:

– Умудрился же, кобель кастрированный, меня, фраера, заманить в этот курятник! У тебя, случаем, с башкой не всё в порядке? В этом птичнике даже эти куры дохнут со скуки! Завтра же отправлюсь обратно. Хоть бы не клялся предо мной всеми богами!.. Если обещал мне выделить отдельную хату с двумя комнатами, кровь из носа – выделяй! А это что за конура?.. Ни стола, ни стульев… Пол грязный, воняет псиной. Печь не отремонтирована… Рамы на окнах слетают с петель… Не кровать, а носилки для покойников!.. – не переставая браниться, Гадалка с веранды к каморке один за другим перетаскивала свои узлы.

Бывшая заключённая унижала бригадира перед подчинёнными. Давно они с такой зубастой сучкой не сталкивались. Скандалистка Ашаханум со своим длинным языком выглядит перед ней дохлой ученицей.

Тут не стерпел Аслан:

– Говоришь, не хочешь жить в этом рассаднике клопов? Может тебе, ханум, предоставить мраморный дворец со слугами и дворецким? – Из-под обкуренных седых усов злобно выглянули два огромных коричневых верхних зуба. – Не стерпит она! Ещё как стерпишь, глупая баба! Здесь, с этими курицами, станешь не только жить, но и нести яйца!.. Нужно будет, – для вескости перед всеми повысил голос, – и закудахчешь, как курица!

– Аслан! – металлом заскрежетал женский голос. – Ты, деревенщина, меня своими припадочными речами не возьмёшь! Не фраер – кишка тонка! Может, у тебя с памятью не в порядке? Забыл, кто я и где время коротала? – В её руках засверкало лезвие небольшого пера. – Себя возомнил, – по-блатному поиграла веерами пальцев, между которых блестело перо, – бугром? Ту! – плюнула на пол. – Не вынуждай тебя перед этими трясогузками заставлять сопли жевать!

Не успел Аслан ответить что-то обидное, как она приставила перо остриём к его груди.

– Ты, вонючий козёл, не с тем быдлом связался! – зашипела змеёй. – Уйми свой язык и выслушай авторитетное мнение. Сейчас я выйду, прогуляюсь по окрестностям. Если эта каморка не будет сверкать, как у кота колокольчики, когда вернусь, к вечеру закажи себе муллу читать заупокойную!

Плюнув под ноги, не замечая никого, она вышла на веранду. Доярок с пастухами из коридора как ветром сдуло.

К приходу Гадалки каморка была побелена, покрашена. На месте старой сетчатой кровати стояла добротная деревянная кровать с матрасом, чистой постелью. На полу лежала ковровая дорожка. У входа стоял небольшой платяной шкаф. Между искрящимися в чистоте окнами можно было увидеть стол, на котором блестел поднос с графином и тремя эмалированными кружками. Перед столом стоял стул.

Гадалка ехидно ухмылялась:

– Так-то лучше! А то, вижу, смотрящий, ты с этими общипанными курицами «отбился от хозяйских рук!» Я вас приучу к порядку…

* * *

В каморке Гадалка развязала последний тюк, похожий на плетёный сундучок. Не успела приподнять крышку, как оттуда, шипя, со спины стряхивая снопы искр, на середину комнаты пружинисто выскочил огромный пушистый кот пепельного цвета. Замяукал. Подобострастно прошёлся у ног хозяйки, потёрся головой, преданно заглядывая ей в глаза, словно ожидая указаний. Когда хозяйка не обратила на него внимания, кот, из жёлто-зелёных глаз которого сыпались искры, повернулся к бригадиру, стоящему в проёме двери, и злобно зафыркал. Бригадир замер. Кот встал между хозяйкой и её обидчиком готовый наброситься на него, вцепиться в рожу, когтями выцарапывая глаза.

Обидчик хозяйки робко оглядывался, стараясь не смотреть коту в глаза. Поняв, что зверь может быть опасен, стал виновато отступать. И доярки притаились за дверьми. Кот, предупредительно шипя, сужая круглые зрачки глаз в щёлочки, охватываемые огнём и дымком, припадая к полу, наступал. Это было похоже на какое-то гипнотическое представление. Зрачки зверя, расширяясь, загорались ярко-жёлтым пламенем. Он начал как-то неприятно мяукать, шипеть, показывая клыки.

Коту с самого селения не понравился этот мужчина, который на спине лошади зажимал его тюками. Видя, что хозяйка не останавливает, приготовился к броску. Возле дверей стал приподниматься на длинных лапах, выгибаясь дугой. Из складок лап, как шпоры, стали нервно вытягиваться острые трёхсантиметровые когти. Копьём растянул хвост, подрагивая кончиком, с которого сыпались искры. Злобно шипел. На лапах вытягивался так, словно рос на глазах. По спине, бокам прошлась судорога. С его шёрстки на пол, подпрыгивая светлячками, падали искры.

Продолжить чтение

Букет эмоций

Предисловие

Поэзия

Артём Бернгардт

«Не смог убить Бога…»

«Три километра грязи…»

«Я вращаюсь по кругу…»

«Мне бы оклематься к утру…»

«Легко дотянуться до неба…»

Мия Бикбаева

«На венецианском карнавале…»

«Слеза на травы пала изумрудом…»

Россия

Весна

«В её очах Сальери дышит…»

«Меня губил отчаянно балет…»

«Приснись сквозь созвездия, наивные дали…»

Александр Богатырёв

«Встретились однажды у ручья…»

«Утро начиналось как обычно…»

Альфред Бодров

Купаясь в солнечных лучах

Аленький цветок

Я любуюсь втайне

Олег Голубев

«Он любил очертания роз…»

На портрет

«Поэзию любите, живописцы!..»

Двойственность

«Я вижу звезду сквозь дождливую хмарь…»

Попутчик

Наталья Горбунова

Маленькое путешествие

О маме

Река

«Мы здесь земные – грешные иль нет…»

Александр Дементьев

Я снова возвращаюсь к той весне

Маршал Победы

Возвращались с войны эшелоны

Сталинград

Освободитель

Нацизм

Наталья Ионова

«Меня сегодня прорвало…»

«Любовь – подарок от Вселенной…»

Во сне творятся чудеса, которые ждала душа…

«Понять, простить и разлюбить…»

«Души́ признание как чудо…»

«Сильна Амурова стрела…»

Марина Ламбертц-Симонова

Цветы жизни нашейЦикл стихотворений (в сокращении)

Цветы души нашей

Цветы умеют размягчать сердца

Начало весны

Июньские цветы

Ну что ты о весне пришедшей знаешь?

Цветы от внука

Февраль, февраль

Как жизнь продлить цветам в цветочных вазах

Нераскрывшийся цветок

Подснежник

Цветок

Весна

Шиповник

Шагаю по миру и песню пою

Улыбка весны

Чудесно шагать по весенней тропинке!

Зеркало мира

С днём рождения, Цветок!

Игорь Ларин (Шевченко)

Ромашки, лютики…

Моей Весне

Строение стиха

Гадают девы

Вот осень – и опять…

Мария Охотникова

Утро наступит завтра

Цветы

Ромашка

Цветы жизни нашей
Цикл стихотворений (в сокращении)

Гадалка
Повесть

Глава 1
Путь в бездну