Всё так, как должно быть!

Книга-откровение

для меня и моих близких.

История одной самой

простой-непростой Юлечки

глазами этой самой Юлечки.

Введение

Я написала эту книгу в терапевтических целях для своего внутреннего ребенка. Слишком много лет я считала себя человеком несчастным, была уверена, что жизнь моя сложилась неудачно и не видела поводов для того, чтобы любить её. Много обиды было на родных и самых близких, на себя, на Бога* и на жизнь в целом.

Пройдя не один год терапии и многих помогающих экспертов, я приняла решение обратиться за ответами и помощью к самой себе. И это стало верным шагом.

Благодаря моей же смелости, я обнаружила внутри себя невероятную опорность, я, наконец, безоговорочно уверовала в себя и свой талант.

И, конечно же, я переосмыслила свою жизнь, тотально изменила восприятие детства, своей судьбы, родителей и близких. Я смогла трансформировать огромную боль в огромную любовь и благодарность.

Благодаря именно этой книге, себе, своей внутренней опоре и моим самым близким людям.

Я посвящаю эту книгу каждому, кто хотел бы рассказать своему внутреннему ребенку новую, искреннюю и наполненную любовью и благодарностью историю его жизни.

Да будет так! И слава тебе, Господи*!

*Бог здесь не про религию, а про нечто сверхразумное и необъятное, что окружает и пронизывает нас и является началом всего. Каждый может выбрать своё название – Вселенная, Всевышний, имя любого бога или Душа – во что верите вы, то и правильно

Глава 1 Из кого я состою

Эта история началась задолго до моего рождения…

Но твердо помню я ее с тех пор, когда мне было 6 лет. До этого, конечно, в моей памяти всплывают приятные и не только моменты, но с уверенностью могу сказать, что себя-Юлю я помню только с 6 лет.

Мои мама и папа самые обычные люди, со своими заморочками и приятными чертами характера. Мама удивительная. По какой-то причине она родилась в Москве, когда ее родители оказались там трудоустроенными на какой-то завод. 1970 год деда вспоминает всегда очень красочно и серо – ни еды, ни одежды, ни техники, нихрена тогда не было. За все приходилось бороться. Маминым родителям было лет по 20, когда она появилась на свет, но в то время 20 лет, считай как 40, тк первые их годы жизни сложно назвать расслабленными или счастливыми. Это был какой-то лютый микс из голода и нехватки вообще всего.

В итоге почему-то они снова оказались все втроем в Ижевске (а я из Ижевска, если что) и почему-то произошел развод между бабушкой и дедом.

Причины разводов тех времен не принято обсуждать, да и чувства, которые тогда испытывали люди почему-то укрыты огромным таинственным одеялом. То ли потому что сами не понимали, что чувствовали, то ли тяжело все это было. Энивэй – бабушка с дедом разошлись и мама осталась жить со своей мамой. К папе ездила в гости и пожить.

Почему я сказала, что мама моя удивительный человек – потому что бэкграунд ее жизни был, мягко говоря, неблагополучным. Все тогда пили, и даже не пили, а бухали – сложно было справиться с укладом той жизни и никаких психологов тогда не было. Единственным надежным психологом была водка.

Мама помнит рассказы о своем детстве, как она малышкой ползала по столу, где была пирушка, среди бутылок и закуски и всем было весело в этот момент от вида маленького ребенка на столе. Звучит тяжело, а как это чувствуется – я и не представляю. Развод случился, жизнь изменилась, а лучший психолог остался жить с ними. Мамина мама пила. Много, грустно, по-женски очень грустно пила. Искала опору в маминых отчимах, в коньяке с кондитерского производства, где была кондитером и в пирушках.

Они остались вдвоем – мама и бабушка. Бабушка работала, где получалось. Пыталась строить отношения с другими мужчинами, приводя к маме новых отчимов, но, видимо, все это было слишком тяжело. Именно поэтому в ее жизни появился алкоголь. Ровно столько алкоголя, сколько нужно, чтобы ребенок понял – либо я спасу свою маму, либо никто. И моя мама взяла эту ответственность на себя. К ней также присоединилось огромное чувство вины. Настолько огромное, что досталось и мне по наследству, но об этом чуть позже…

Я не помню этого, когда бабушки не стало мне было 3 года, а маме 20. Она умерла на Севере, куда поехала работать кондитером вахтовым методом. Судя по всему дефицит кислорода, чувство безысходности и алкоголь сделали свое дело. Ее сердце не выдержало и разорвалось. Буквально. Знаю лишь, что это самое сердце у нее было огромное и любви в нем, не смотря ни на что, был целый бездонный океан. Она любила маму, обожала моего папу и, конечно же, меня. Мне жаль, что я не помню этой любви, судя по всему она была неповторимо-огромной.

Мой папа говорит, что бабушка Тамара была лучшей тёщей, которую только можно было представить. Она любила папу, заботилась о нем также, как и о нас с мамой. Невероятная женщина, слава Богу именно она – моя бабушка. Люблю тебя, бабуля!

В 21 год мама осталась без мамы, но со мной и папой. По её рассказам, я делаю вывод, что она не считала себя красавицей, да, думаю, и некогда ей было этими мыслями увлекаться. Знаю лишь, что она была неуверенной в себе и своей внешности, особенно не рассчитывала на принца, поэтому долго не могла поверить своему счастью, встретив моего красавца-отца.

Папа был абсолютной противоположностью мамы – красивый, дерзкий, громкий, активный, уверенный в себе, юркий и предприимчивый. Как он мне рассказывал – это была любовь с первого взгляда. В 17 лет, такая большая-большая любовь. Не удивительно, что уже в 17 мама забеременела мной. Мне радостно от того, что я ребенок чистой и такой большой любви. Слава Богу, это так.

Вторую мою бабулечку тоже звали Тамара – папина мама. Она родилась в удмуртской деревушке в 1941 году – в самом начале войны. Отец её пропал без вести на этой самой войне и они остались вдвоем с мамой – моей прабабушкой Матрёной Степановной. По её рассказам я делаю вывод, что жизнь была тяжелой. Она очень не любила эту часть своей жизни и злилась на неё, потому как ей приходилось делать много мужской работы с самого детства, чтобы содержать хозяйство, пока Матрёна Степановна зарабатывала деньги. Это сказалось на её здоровье, о котором она заботилась всю жизнь самыми нестандартными способами, но об этом позже.

Прабабушка Матрёна – мировая женщина. Статная, большая, серьезная и очень предприимчивая. На этом железном характере только и удалось воспитать троих крепких сыновей бабушки Тамары. По сути они растили их вдвоем – Матрёна и Тамара, тк мой дед тоже накрепко связал свою жизнь с алкоголем и выбор был сделан в его пользу, не в пользу мальчишек.

Бабушка Тамара при всей своей тяжкой жизни была человеком очень творческим. Профессию выбрала под стать – фотограф. Сколько помню её она всегда собирала всевозможные этикетки, фантики, афиши, иллюстрации из книг для вдохновения. Разглядывала их, сортировала и собирала в свой личный архив. Ей нравились шрифты, сами иллюстрации и оформление в целом – сейчас я понимаю, что её профессией бы стал дизайн и она была бы в этом хороша, тк насмотренность, что она развила за все годы была выдающейся.

Она проявляла фотографии дома, в ванной, работала под красной лампой и у неё были все необходимые гаджеты. Я часто работала там вместе с ней и помню все эти ванночки, пленки, фотки, которые сохли после проявителей на веревочке. Именно благодаря этому, у нас осталось очень много фотографий дества и юности, бережно собранные в альбомы. И самое главное, что там много живых фотографий репортажной съемки. Там много счастливых эмоций и молодых красивых лиц.

Баба Тома в моей памяти навсегда останется невероятной выдумщицей. Мы с двоюродной сестрой Дашей (дочка второго сына Василия) очень часто гостили у них в детстве и каждый наш визит был чистой сказкой! Бабуля выстраивала нам целые дома из всего, что попадалось под руку – картон, подушки, простыни. Дома были размером с комнату, с коридорами в следующую комнату, в них были и кухня и спальня, гардероб и много еще чего интересного. На кухне квартиры традиционно у нас было кафе. Меню бабуля продумывала и записывала на бумагу – как в настоящем ресторане. Мы с Дашей очень любили ходить в это кафе, потому что там подавали самую вкусную гречку, блинчики с сахарным сиропом и бабулин вкуснейший чай.

Моя мама и папа оба были модниками (заслуга папы, который умудрялся доставать самые трендовые вещи тех лет. Моё чувство стиля и умения выискивать самые трендовые вещи – его наследие), поэтому у бабули было много родительских шмоток. Их свозили туда, когда они переставали быть актуальными, а для нас с Дашей это был целый мир МОДЫ! Мы устраивали показы, наряжаясь во все эти блузы с огромными подплечниками, ремнями с золотыми пряжками, бабулиными шляпками и мамиными туфлями, совершенно не по размеру. Это была не просто проходка по подиуму – мы создавали шоу, продумывали наряды, быстренько переодевались по очереди после каждого выхода и, безусловно, получали овации от бабушки Тамары.

Бабушка Матрёна совершенно творческая дама! Она вязала руками, на машинке, плела макраме, шила, выдумывала для нас творческие занятия с сестренкой в детстве. Именно она научила меня вязать, именно она зародила любовь к творчеству, созданному руками. Её толстенные альбомы со всевозможными узлами по макраме и петлями в вязании, я забрала себе в наследство, после ухода бабы Томы и передам этот навык своим детям и внукам. Творчество – это наша родовая медитация.

Эти воспоминания лет с 5-6 мои личные, я помню бабушку Матрёну плохо, она рано ушла, когда мне было лет 7. Лейкемия забрала её к Богу, оставив бабушку Тамару справляться дальше с этой жизнью самостоятельно. Она так и не разрешила себе найти другого мужчину, считала это тратой времени, да и не верила больше в них.

И она справлялась, на самом деле очень круто справлялась. Она быстро вышла на пенсию и это было единственным её доходом, но она ловко обустроила свою жизнь вокруг скромной пенсии. Так ловко, что умудрялась дарить нам подарки или конверты даже на самые непримечательные праздники.

Очень недолго в нашей семейной жизни была дача бабы Томы и Матрёны. Она находилась в черте города, у школы интернат, до неё мы ездили на трамвае, буквально несколько остановок от дома бабушки. Эта дача также в воспоминаниях является местом сакральным, волшебным. Там было столько всего интересного, что можно было разглядывать часами и бабушин авантюризм добавляет мистики в воспоминания. Участок располагался под огромнейшими деревьями, даже не представляю сейчас, как растения получали солнечный свет, потому как я помню этот сад в неизменной тени огромных деревьев. Не исключаю сейчас, что это с высоты моего детского роста они казались гигантами.

Домишко был малюсеньким, с одной комнаткой, оклееной обоями и кружевными занавесками. Там было две кровати с шторками, где мы спали дневной сон, была деревянная лошадка и очень много света. Малюсенькая кухонка, скорее была сарайкой. И там всегда был бабулин травяной чай в термосе!

Этот чай сопровождал нас везде! Когда мы с Дашей принимали ванну и часами сидели в ней и играли, нам приносили прямо туда блинчики с сиропом и чай. В театры, когда мы ходили на детские выступления, в антракте всегда был чай и перекус. На прогулках. На балконе летом, где у нас с Дашей был “курорт” на надувном матрасе. Зимой, летом, весной – всегда, все годы неизменный травяной самый ароматный на свете чай.

Баба Тома познакомила меня с нетрадиционной медициной. У неё почти все шкафы были забиты травами, лекарственными настойками собственного производства, литературой с самыми удивительными рецептами самодельных лекарств от всех недугов. Почему я говорю “от всех”, потому что каждую интересную статью она также складывала в свой архив. Были папки для всего – глаза, сердце, ЖКТ, зарядка, контрастный душ, баня и тд. Эти архивы занимали всю её темную комнату – в шкафу от пола до потолка. Она была Гуглом своего времени. И четко знала, где и что лежит, как быстро найти информацию по нужной теме.

Самое интересное, что эти подшивки она делала для нас. Чтобы помочь всем нам – детям и внукам. Удивительная женщина.

Её ритуалы здоровья легли в моем бессознательном, как норма. И сейчас, в свои 34, я понимаю, что тяга к нетрадиционному подходу в здоровье – не моя авторская разработка, это бабулино наследие. Я помню, как каждое утро, просыпаясь, она садилась в кровати и бережно своими же руками снимала с себя застоявшуюся энергетику ночи с тела. Вела руками по голове, рукам, ногам и сбрасывала это всё на пол. Стояла на голове каждый день и делала зарядку. Контрастный душ и баня были её лучшими друзьями до тех пор, пока она могла ездить в общественную баню. Поиски лучших чистых трав на рынке, сезонных ягод для засушивания или замораживания, заготовки лекарственных растений, сухофрукты, мёд – в этом вся баба Тома.

Сейчас, осознавая это, я в натуральном шоке. Она открывала мне тогда целый новый мир совершенно иного подхода к здоровью и телу, к ритуалам, дисциплине и заботе о себе. И сейчас это – неотъемлемая часть моей жизни. Благодарю и люблю тебя, бабулечка!

Вся её жизнь была очень непростой – старший сын пропал без вести во время первых военных действий в Украине, средний отдалился, как смог, младший (мой папа) был выдающимся авантюристом, чем часто вводил её в состояние стресса, принося всё новые и новые кейсы именно к ней. Там и алкоголь, и долги, и семейные неурядицы и много еще чего. Она тяжело уходила. Сначала просто начала угасать, теряя зрение в катаракте, потом замедлилась, потом инсульт и половина тела предала её, а после была неделя в пространстве между миров, где физика тяжело прощалась со всей болью.

Это была моя первая осознанная встреча со смертью. Я чувствовала её холодное присутствие всем телом. Я приходила заботиться о ней, когда она стала совсем беспомощной и очень хорошо помню эти наши разговоры. Я понимала, что скоро она уйдет и жадно хватала любые её воспоминания о жизни. Где и как она познакомилась с дедом – оказалось, что он был невероятным красавцем и она очень его любила. О её работе фотографом, детстве, прабабушке и детях.

Она очень любила сладкое и в последние разы я обязательно приносила ей небольшой кусочек тортика, кормила её с ложечки и включала с телефона её любимые песни. Песни её молодости, её жизни. Она подпевала, как могла, ртом и телом, которые уже очень плохо слушались, но я знаю точно, что ей было тогда хорошо. Очень хорошо. В любви, заботе и с тортиком внутри. Люблю тебя, моя милая, маленькая, невероятная бабулечка Тома. И благодарю за лучшее детство!

Не подумайте случайно, что я пишу эту книгу для вас, для родителей или ещё для кого – она только для меня. В момент её написания внутри меня рождается новый мир моей памяти, я делаю это осознанно, потому как очень много лет считала себя ребенком и человеком несчастным, чья жизнь сложилась криво. Но я пишу и осознаю, что я была самым счастливым ребенком на земле, купалась в море чистой любви и заботы. Прямо сейчас я меняю своё прошлое, настоящее и будущее. И разрешаю вам подглядеть за этим процессом.

Теперь, когда вы знаете о жизни родителей моих мамы и папы, вам будет проще осознать, что было дальше.

Мама родила меня в 18 лет, первые годы мы жили то у одной, то у другой бабули. Мама не работала – растила меня. Папа крутился, как мог и проходил службу рядом с городом. Часто бывая дома и, как мог помогал маме со мной. Помощников у нее было очень много. Я была первой внучкой в семье и первым ребенком среди их друзей, поэтому нянек у меня была целая куча! Плюс – я была куклой, еще и невероятно симпатичной и сладкой.

Не знаю, как складывалась их жизнь в те годы, я могу довериться лишь рассказам родных, но точно знаю, что мои первые 6 лет были наполнены огромным количеством любви и внимания.

Мне дарили кучу подарков, папа доставал нам с мамой самые невероятные наряды и гаджеты тех времен, которые было просто не достать. В этом помогала его юркость и огромное чувство ответственности. И, конечно, его огромное сердце полное любви.

Он очень заботился и о маме и обо мне. Разгружал маму по дому, вкусно готовил, мыл полы и стирал пеленки, параллельно нёс службу в армии и часто приезжал домой, тк был рядом. Мытье моих длинных темных волос, как и ванна в целом – были его зоной ответственности, только он мог справиться с моим нежеланием мыть голову. Он вставал ко мне по ночам, чтобы сонную меня усадить на горшок. Часто укладывал меня спать и всё время с умилением вспоминает, как я спала попкой кверху, а головой на матрасе.

Жаль, что я не помню это своей памятью, но эти драгоценные знания я взяла себе от мамы, папы и бабушек. Знание о том, что он очень и очень сильно любил меня и маму! Готов был жизнь за нас отдать.

Небольшое отступление – очень много лет взрослой жизни я была в чувстве обиды на папу, я вообще не помнила о своём детстве и, по сути, не знала папиной любви. Только в 30 лет я случайно окунулась в эту тему очень глубоко, благодаря моему гештальт-терапевту и только тогда начала возвращать себе папу и чувство любимой дочери.

Про папу будет отдельная и большая глава. так уж вышло, что в нашей стране очень много девочек, лишенных отцовской любви и я уверена, что в той самой главе многие найдут для себя самые важные ответы на самые важные вопросы.

Сейчас лишь скажу, что первое осознанное воспоминание, которое случилось со мной примерно через год начала терапии, связанной именно с папой было таким. Я вспомнила его халат. Точнее ощущение от этого халата, которое я чувствовала, обнимая папу. Махровый, белый с темными клетками, а под ним теплая и сильная папина спина. Надежная, крепкая. Вокруг этого воспоминания выстроилась картинка той нашей счастливой квартиры, которая тоже на долгие годы ушла у меня из памяти. Я помню детали, оттенки комнат, что стояло в шкафах, свою комнату, кухню, ванную комнату и прихожую. Я вернула себе даже вид из моего окна и ощущения от подоконника в моей комнате. Воспоминаниям, которые вы найдете ниже – буквально 2-3 года, но по ощущениям они были со мной всегда.

Я смогла вернуть себе папу при его жизни и это истинное счастье – вновь обрести любящего отца! Храни господь терапию! И я люблю тебя, пап!

Продолжим

В какой-то период жизни мы переехали в отдельную квартиру, двухкомнатную. К нам регулярно приходили гости, толпами, всевозможные родительские друзья и родственники. В зале, где стоял родительский диван, вечерами я строила дома из подушек и мы смотрели телик. У меня даже была приставка Денди и пистолет, чтобы стрелять в уток. Несколько кассет с диснеевскими мультиками, которые я смотрела до дыр. Например, Алладин и Покахонтас.

Мы жили на первом этаже кирпичной пятиэтажки, во дворе у меня были подружки, по соседству магазин продуктов, где покупались жвачки и прочий хлеб. За домом мы месили кисю-мисю в погожий денек. Всё было классно, прям очень классно!

Поэтому для меня так удивительно, как дальше развернулась наша жизнь.

А жизнь наша сложилась так, что в возрасте 6-7 лет мои родители развелись (~1994г)

То время для меня стало переломным, я вынуждена была повзрослеть именно тогда, и очень много лет корила Бога за эту несправедливость. У меня было всё – любовь родителей, мама и папа, любящие друг друга, горы внимания и любви от родных и друзей, наша квартира, наряды, запрещенка и многое другое.

Это были 90-е, неприятные события если разворачивались, то молниеносно. И вот мы уже съезжаем с нашей квартиры, потому что теперь она уже не наша.

Я не могу сказать точно – выдумка это или реальность, но чувствую, что помню все эти дни, когда мы сидели безвылазно дома с зашторенными шторами и в темноте. Причины были. Как рассказывал мне потом папа – выбор ему дали без выбора. Либо квартира, либо наши с мамой жизни. Правда? Вымысел? Если интересно, можно спросить Бога, а я буду верить себе. Говорил ли об этом папа маме? Знала ли она все детали? Я не знаю. Они знают и это их история.

Мама не смогла тогда простить папу и я не помню периода паузы, где она была одна и мы раздумывали, как нам с ней вдвоем жить дальше. Это был буквально один день, когда я помню квартиру маминых родителей, заставленную нашими вещами и какую-то пустоту, дыру прямо в центре груди, которая означала одно – жизнь никогда не будет прежней.

Мы сразу же переехали к отчиму, к Марику, с чем абсолютно не собирался смиряться мой отец. Он отвоёвывал нас, как мог, а мог он только силой. Физической силой. Я помню перепалку, которую можно даже назвать дракой, она случилась прямо при мне.

Тот вечер никогда не уйдет из моей памяти, мне было очень страшно, я не понимала, что происходит и, пожалуй, впервые видела так близко драку двух мужчин, которым было, что терять.

Мы жили в том подъезде, для входа в который требовался железный ключ, никаких домофонов тогда еще и в помине не было, но отдельные ключи уже были. Папа явно был не в себе, когда пробирался к нам, чтобы вернуть себе своё. Если откровенно – он был пьяным и злым, точнее сказать бессильным изменить что-либо в этой ситуации любым другим образом.