По сказочным тропам

Битва Полумесяца

Пролог

«В детстве я боялся, что меня съест монстр,

но монстром оказался я сам».

Руины старого святилища, убаюкивали плавно опускающиеся на землю белые хлопья снега и щебетание снегирей, прыгающих на рябине с ветки на ветку. Года сровняли разрушенные дома с землей, лишь стена с витражным окном и алтарь, оставшиеся от святилища, напоминали о трагедии, случившейся много лет назад. Погибшие здесь души теперь покоились с миром, а над их телами вился лабиринт живой изгороди из вечно цветущих красных роз. В центре и стояли остатки святилища и большой чёрный камень, на котором, никому неведомым языком были написаны имена всех погибших здесь людей.

Рука в белой перчатке легонько смахнула снег с расколотого надгробного камня. Белые лилии коснулись бутонами его холодной поверхности. Забытое кладбище навещал только белый рыцарь. Доспех со вставками из розового золота, белый мех на правом плече, полностью прячущий правую руку. Белый капюшон, поверх которого бело-сиреневая маска волка. В тени маски его лицо не было видно, лишь белоснежные пряди волос выпадали из-под капюшона, поддаваясь лёгким порывам ветра. Раз за разом, приходя к могиле, он не говорил с покойными. Молча почитал память погибших, обречённый помнить всё, что случилось. Помнить ради того, чтобы подобное не повторилось.

Леденящий душу вой пронзил небосвод, поднимая в небо обеспокоенных птиц. Воздух содрогнулся. Рыцарь слегка повернул голову, отвлекаясь от боли, что сдавливала его печальное сердце. Нечисть вышла на охоту. Вороны поднялись в серое небо чёрной тучей. Деревья со скрипом качались, предупреждая воина о приближающемся чудовище. Повеяло сладким подмаренником. Именно этот чудесный аромат предвещал верную смерть от лап страшного зверя из Нави, пожирающего души. История войны между людьми и нечистью началась в далёком прошлом, и равными противниками чудовищам были люди, получившие благословение Бога Солнца. Их сила зовётся волей, и лишь она способна убить чудовище так, чтобы оно никогда не смогло вновь вернуться в этот мир. Эти люди объединились в группу, а та с годами стала огромной организацией, существующей по сей день, и зовётся она – Братство Солнца.

Рыцарь коснулся груди, и под его ладонью засиял сиреневый свет. Из яркого свечения стала медленно выходить рукоять меча вместе с десятками сиреневых бабочек, вырывающихся на свободу. Когда украшенная листьями из розового золота и бело-сиреневыми бабочками рукоять была высвобождена, воин тряхнул рукой и лучом света из прекрасной нежной гарды вырвалось лезвие. В его руках был большой белый клеймор с перламутровым полупрозрачным лезвием из лунного камня.

Нечисть не заставила себя долго ждать. В тени леса появились жёлтые глаза чудовища, вышедшего на охоту. Огромная чёрная туша медленно вышла из хвойных зарослей деревьев. Волколак. Он выглядел как большой чёрный волк с голым золотым черепом и тонкими передними лапами в чешуе. Стоя на четырёх лапах, он был чуть выше автобуса, а шерсть местами переливалась золотом. Хвост тонкий и чешуйчатый, с кисточкой на конце. Рыцарь медленно поднял голову, готовый защитить священную землю от зверя, а тот, с презрением и гордостью подняв голову, изучал своего палача.

Зверь рявкнул, пытаясь развеять хладнокровие врага. Рывок. Чудовище, разинув пасть, бросилось в бой, намереваясь откусить голову. Взмах белого лезвия заставил его отступить. Волколак отпрыгнул в сторону, придерживая передней лапой череп. Дыхание воина замедлилось, и было почти неощутимо. Под ногами появилась двухуровневая печать в виде белого круга, излучающего лёгкий сиреневый свет. Меж уровнями сияли письмена, а в центре развернулся рисунок неизвестного цветка. Снежинки замерли в воздухе, не издавая ни единого звука. Обхватив рукоять меча обеими руками, рыцарь стряхнул с лезвия огненную кровь. Зверь не сразу понял, что произошло. Осознание посетило его голову лишь в тот момент, как снежинки потянулись вверх, вопреки земному притяжению, а из черепа, сквозь пальцы, стала сочиться кровь. Его глаза заполнила ненависть. Зверь нырнул за живую изгородь и затих. Рыцарь вслушивалась в тишину, опустив лезвие меча и приняв стойку. Волколак будто исчез. Ни запаха, ни шороха, ни дыхания. Лишь биение двух сердец – палача и зверя. Вдруг, чудовище набросилось на него из-за спины, ломая одну из прекрасных стен лабиринта.

Рыцарь был величественен и хладнокровен. Прокрутив меч в руке, и вновь взявшись за рукоять обеими руками, он с разворота вонзил клеймор в шею нависшего над головой чудовища. Лезвие, будто затупившись, не смогло разрубить крепкую кость, чтобы отсечь голову волколака и тот, извернувшись, выскользнул из-под оружия палача. Зверь не чувствовал силу своего противника, и не ожидал такой быстрой реакции. Несмотря на то, что воин не выглядел устрашающе, своим оружием он управлялся ловко и без особых усилий, будто в руках не огромный меч из стали и камня, а кружевной зонт. Чудовище стало более осторожным, обходя кругами рыцаря, чтобы как следует изучить. Глубокая рана на его шее затянулась не оставляя шрама и обрастая шерстью. Пытаясь понять противника, зверь не заметил, как тот в мгновение ока оказался над его головой. Волколак с трудом успел выскользнуть из-под карающего клеймора, отскочив в сторону и недовольно рявкая в ответ. Нельзя останавливаться. Один из них умрёт, если сбавит темп в сражении, и чудовище вновь напало на рыцаря, пытаясь прорваться сквозь заговорённый металл. Воин вращал мечом, перекладывая его из одной руки в другую, отражая атаки нечисти, решившей вырвать его сердце, нанося ему всё больше и больше ран. С каждым ударом, от которого зверю удавалось увернуться, лезвие вспахивало землю, поднимая в воздух куски земли и льда. С новым промахом лабиринт рушился, теряя былую красоту. Приходилось обходить заросли и не позволять нечисти снова нырнуть туда для последующей внезапной атаки.

– Танцуй, полумесяц, – шепнул рыцарь, и голос его шуршал подобно изумрудной листве под потоками ветра.

Чудовище дернуло ухом, услышав его бормотание. Зашумел ветер, незримой волной окутав священную территорию. Над головой палача засиял ореол полумесяца, освещая лёгким белым светом поле боя. С этого момента движения его противника стали быстрее, а наносимые раны глубже. Чем сильнее был его разгон, тем лучше зверь понимал, что нужно немедленно закончить пляску вокруг своего палача. Заревев от злости, чудовище подняло дыбом шерсть, пытаясь казаться больше. Рывок. Массивное тело нависло в воздухе над рыцарем и стремительно рухнуло. Оно стряхнуло с шерстяного горба блестящую пыль и опустило взгляд. Воину удалось выскользнуть, однако, принюхавшись, волколак почуял запах крови. Палач стоял перед ним, не теряя своего хладнокровия. На его голове была большая рана, из которой сочилась чёрная кровь. Прежде чем зверь вновь сдвинулся с места, рыцарь, ухватившись обеими руками за рукоять меча, напрягся и ринулся к нему. От мощного толчка ледяная земля, где он стоял мгновение назад, треснула, образуя кратер. Максимально приблизившись к чудовищу, рыцарь взмахнул клеймором, разбивая его череп.

Ветер усиливался, прогоняя тучи на восток и поднимая в круговом танце снежинки. Рассеченный череп зверя упал на землю. Чудовище яростно заревело. Оно находило в себе силы двигаться, хоть и было серьёзно ранено. Из его пасти повалил дым от выжигающей ярости. Череп закрывал собой беспросветную тьму, в которой горели огни глаз. Оно направилось к рыцарю, озлобленное и взбешенное своей неудачей. Зверь снова разинул пасть, решив без церемоний забрать душу палача. Из тела воина в воздух стал подниматься белый песок, символизирующий душу. Лёгкими потоками песчинки тянулись ко рту чудовища, формируя белую сферу. Снова приняв стойку, он закрыл глаза. Вдох. Холодный воздух наполнял лёгкие. Последний рывок. Взмах меча расколол сферу души, прерывая зверя. Палач застыл на месте, держа конец креймора в воздухе. Вдоль груди и головы чудовища появилась глубокая рана. Кровь хлынула, подобно лаве вулкана, после чего взмахом, более легким и тихим, чем самый первый порыв в этом бою, отсёк массивную голову зверя. На мгновение клеймор застрял меж позвонков, но приложив немного усилий рыцарь добился смерти нечисти.

– Не смей боле тревожить покой мёртвых, – сипло промолвил он. – Покайся и изыди.

Тело волколака с грохотом рухнуло на срубленные в процессе боя ветви, дергая хвостом. Коснувшись стальным ботинком большой морды волколака, рыцарь легонько толкнул её в сторону. Он с презрением фыркнул на поверженную нечисть и, несмотря на неизменную безэмоциональность, тяжёлого взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько сильно палач ненавидит монстров, врывающихся в их мир из Нави. Клеймором он разрезал грудную клетку зверя, осторожно вытаскивая ещё бьющееся сердце. Обрывая сосуды, рыцарь встряхивает клеймор, который вмиг обернулся сотней белых бабочек, растворившихся в воздухе. Он сжал кровоточащее огненное сердце. Открыв рот, в котором красовались два белых клыка, вцепился в свой трофей и потянул в сторону, откусывая кусок. Палач ел сердце зверя, не боясь огненной крови, оставляющей ожоги, моментально заживающие на бледной коже.

– Кажется, я вовремя, – проговорил человек в тёмном балахоне и чёрно-золотой маске волка, внезапно появившийся на разрушенной стене святилища. – Всегда напрягало, с каким безразличием ты трапезничаешь сердцами чудовищ, Хати.

Окончив трапезу, рыцарь вытер остатки крови с пухлых губ большим пальцем и, выпустив изо рта белый пар, повернулся к товарищу. Изрубленные стены лабиринта начали быстро расти, принимая прежний вид. Ветви обросли листьями, а поверх них распустились кроваво-красные бутоны роз.

– Сколь сказал, где тебя можно найти, – объяснил своё появление человек в чёрной маске. – Братство объявляет сбор всех отрядов. Гончие без тебя и Сколь не пойдут.

Достав из внутреннего кармана куртки треснувшую колбу с янтарной жидкостью, рыцарь вылил её содержимое на труп зверя и, чиркнув зажигалкой, поджёг. Пламя окутало чёрную тушу, сжигая дотла. Погладив на прощание чёрный камень, он не спеша развернулся и направился к своему товарищу, бормоча что-то невнятное. Когда бойцы покинули территорию лабиринта, над ним появился белый двухуровневый круг с неизвестным цветком внутри и сиреневым свечением. Стеной сверкнули письмена, и он исчез. Сразу после этого на огромных чёрных камнях, выстроенных вокруг этого места, появились надписи на том же языке, которым писались имена погибших на этом месте людей.

Мотылёк

Город обняла золотыми руками осень. Маленький город хранил в себе воспоминания из разных столетий. Эти воспоминания хранились в его архитектуре: были здесь и старинные дома с лепниной и белёными колоннами, и советские «коробки», и современные высотки, подпирающие чердаками низкое осеннее небо. Небо было уже привычно серое, но солнце всё же украдкой дырявило тучи и щекотало лучом листву, землю, реку и людей города.

Усыпанный яркой листвой Центральный парк дремал, прислушиваясь к журчанию реки. Наслаждаясь погодой, медленно и грациозно по плитке парковой дорожки вышагивала женщина. Взгляды прохожих то и дело раздражённо останавливались на ней. На фоне общей людской серости эта женщина была слишком яркая. Рыжее пальто, жёлтые брюки, красные перчатки, шарф и сапоги. Жёлто-зелёные волосы напоминали о листве ивы в самом начале осени. Женщина скорее принадлежала окружающему миру, чем человеческому роду.

Она подошла к полукруглой скамейке, обрамлённой высокими туями. Это было её любимое место, но в этот день оно оказалось уже занятым. Девочка лет тринадцати сидела на крашеных досках, опустив голову. По её щекам медленно текли слёзы. Она была невзрачная, серо-коричневых тонов. Коричневая юбка ниже колена, серые колготки, коричневые сапожки. На груди, поверх коричневой вельветовой курточки лежали две каштановые косы. Фетровый серый берет немного съехал на бок.

– Здравствуй, Мотылёк. Что случилось? – наклонилась женщина к девочке, и длинные словно листья ивы серьги звякнули и блеснули на солнце.

Девочка подняла на неё большие серые глаза, какое-то время молчала, а потом расплакалась ещё сильнее. Незнакомка присела рядом и протянула ей яркий носовой платок.

– Почему… Почему люди такие жестокие? – всхлипнула «Мотылёк». – Даже дети! Я не хочу с ними общаться, не хочу с ними играть. Я хочу завести себе зверушку. Котёнка, попугайчика, хомячка – мне всё равно. А родители запрещают, говорят, что я тогда совсем одичаю. Я хочу в кружок натуралистов, а они твердят, что экономический престижней…

– Любишь Природу?

– Как её не любить! Она – красота! Она – жизнь! Что будет с человеком, если природы не станет?!

– Он перестанет существовать.

– Вы, наверное, считаете меня глупой девчонкой…

– Отнюдь. Ты мне пришлась по душе, – как можно милее улыбнулась женщина. – А хочешь помогать Природе? Не давать исчезать животным, умирать растениям, иссыхать земле?

– Я бы с большим удовольствием, но мне, скорее всего, не разрешат родители.

– Родителям не стоит знать об этом. Я дам тебе учителей. Они станут твоей второй семьёй, твоими лучшими друзьями, научат тебя защищать Природу.

Девочка внезапно встрепенулась, словно очнулась ото сна, вскочила со скамьи, отступила от незнакомки.

– Ой, а кто Вы такая?

– Меня зовут Варвара, но для друзей я просто Ивушка. Скажешь мне своё имя, Мотылёк?

– Ни… Нина.

– Очень приятно. Иди домой, Нина. Не обижайся на своих родителей. Они желают тебе самого лучшего, пусть и понимают это по-своему. Завтра к тебе придут учителя. Если захочешь, можешь принять их помощь.

Ещё мгновение Нина смотрела широко распахнутыми глазами на странную женщину в яркой одежде, а потом стремглав унеслась прочь.

Варвара задумчиво погладила бархатистую ткань перчатки на правой руке.

– Неужели закончен поиск?..

На следующий день тишину в небольшой, но со вкусом обставленной квартире нарушил громкий перелив звонка. Женщина в домашней одежде подошла к двери, посмотрела в глазок и после недолгого колебания открыла дверь.

На лестничной площадке стояли двое: мальчик и девочка, с виду ровесники её дочери. Рядом смирно сидел золотистый лабрадор. Вид у мальчика был весьма небрежен. Коричневая ветровка, тёмно-зелёные джинсы с имитацией заплаты на колене, кроссовки. Каштановые волосы торчали в разные стороны. Девочка, напротив, выглядела очень опрятной. Её переносицу украшали яркие веснушки. Соломенного цвета волосы, подстриженные под каре, держали заколки-солнышки. Из-под жёлтой курточки торчала зелёная юбка, колготки с плотным цветочным принтом и литые жёлтые сапожки. Мальчик был упитанный, явно совсем недавно что-то ел мучное – на щеках остались крошки, которые заботливо сейчас убирала влажной салфеткой его спутница.

– Ой, здравствуйте! – голос девочки прозвенел, словно колокольчик. – Нина дома? Мы вчера договорились вместе погулять.

– А вы, собственно, кто? – недоверчиво осведомилась хозяйка квартиры.

– Мы – её друзья, – недоумённо прозвенел голосок.

– У моей дочери нет друзей… – твёрдо заявила мама.

Она уже хотела было закрыть дверь, но тут из комнаты позади неё вышла и сама Нина.

– Нина! Нина! – замахала рукой девочка. – Привет! Ты забыла сказать маме, что обещала пойти с нами к Ивушке?

Нина стояла, словно громом поражённая. Она встала с утра с полной уверенностью, что встреча и разговор в парке – это всего лишь сон.

– Точно, я совсем забыла… – едва слышно пролепетала Нина.

– Ах, так ты, наконец, нашла друзей! – улыбнулась мама. – И мне не сказала. Ох, уж эта твоя рассеянность. Познакомь нас.

У бедняжки Нины в голове носились мысли, она не знала что делать. Имён новых «друзей» она не знала, а значит мама заподозрит неладное, и её такой очевидный шанс приблизиться к мечте будет упущен.

Но тут девочка-гостья как бы невзначай шепнула своему спутнику:

– Тошка, а ты не забыл ту книгу, которую обещал Нине?

– Она в рюкзаке, Рая, – пожал плечами мальчик.

– А рюкзак где? – Рая упёрла руки в бока.

– Ой, а он дома остался… – засмеялся Тошка, почёсывая затылок.

Нина хихикнула над такой забавной ситуацией и поспешила представить гостей, как того ожидала её родительница.

– Кхе-м, мама, позволь представить тебе моих друзей: Раису и Антона. Мы познакомились на прошлой конференции юных натуралистов…

– На той, куда ты своевольно убежала…

– Да. И я уже за это извинилась. Так вот… Раиса и Антон имеют табели «выше среднего» и являются активистами международного натуралистического движения. Они побывали во многих странах и награждены многочисленными грантами.

– Вот как! – удивилась мама девочки. – А по внешнему виду не скажешь. Ну что ж, идите… куда там вы собирались. И Нина, детка, будь осторожна с собакой.

– Не волнуйтесь, – ласково похлопал Тошка лабрадора по холке. – Тим – очень воспитанный пёс.

Выйдя из подъезда, Рая обернулась.

– А обязательно было нас представлять вот так: Раиса и Антон… и все прочие регалии?

– Да, без этого нас бы не отпустили вместе. Мама считает, что уже в нашем возрасте нужно иметь цель в жизни. Серьёзную, которая приведёт к непременному успеху в будущем. Я просто попыталась сбалансировать свои желания и её требования.

– И получилось у тебя просто замечательно, – хихикнул Тошка. – Как ты вообще такое сочинила?

– Сама не знаю. Словно нашёптывал кто-то, – в ответ засмеялась Нина. – Меня интересует вот что: та женщина… Ивушка… Она сказала, что даст мне учителей. Вы здесь, чтобы отвести меня к ним?

Рая и Тошка переглянулись, загадочно улыбаясь.

– Не совсем, – колокольчики в голосе девочки зазвенели очень древним перезвоном. – Мы и есть твои учителя.

– Так же, как и были учителями Ивушки-Варвары, – мудрость в голосе мальчика никак не вязалась с его пухлыми щёчками. – Пойдём, мы расскажем тебе всё по дороге.

Давно это было. Многие сотни, тысячи, миллионы лет назад. Зародилась на этой планете Природа. Она была прекрасна, но уязвима. И Те-кто-были-до-неё пытались вернуть назад свои владения. Чтобы защитить планету и всё, что она создала, Природа дала жизнь Великим Духам. Обучив их всему, что знала сама, предупредив о коварстве Тех-кто-были-до-неё, Природа слилась с планетой и стала с ней единым целым.

Прошли века и тысячелетия, и на планете появилось особое существо. Оно было частью Природы и в то же время возвышалось над ней. На планете появился человек.

Человек постоянно был недоволен своими условиями. Он не приспосабливался к Природе, он изменял её так, чтобы ему было удобно. Он вырубал леса, чтобы построить себе дом. Дробил горы, чтобы сократить путь. Убивал животных не только ради еды, но и для того, чтобы украсить себя и своё жилище. Он не беспокоился о том, что тем самым ранил Природу, хоть и знал об этом.

Великие Духи латали раны своей создательницы как могли, но не справлялись. И тогда Те-кто-были-до нашли брешь в стене своей темницы и вырвались на свободу. Многие Духи полегли в той жуткой битве. Казалось, что победить дети Природы не смогут. Но помощь пришла с неожиданной стороны.

Не все люди считают Природу материалом для улучшения своей жизни. У многих болит душа, когда они чувствуют её боль. Такой человек случайно нашёл сердце павшего Великого Духа. Они объединили силы и закрыли брешь. Те-кто-были-до снова оказались в заточении. Этот человек стал первым Хранителем.

– Так мы поняли, что без человека мы не сможем противостоять врагам Природы. Оставшиеся Великие Духи отправились сначала на поиски сердец своих павших братьев и сестёр. А затем стали искать людей, готовых встать на защиту Природы рядом с нами, – закончила рассказ Рая.

– Так значит, вы не дети? – округлила глаза Нина.

– Мы даже не люди, милая, – засмеялись колокольчики в голосе.

– Позволь представиться, – Тошка церемонно поклонился. – Имя мне Атошиерек. Я – дух гор и камней.

– Имя моё – Раят’Одасса. Я – дух солнечного света и первых цветов.

– А это Тимбалор, – дух гор положил пухленькую ручку на голову лабрадора. – И как ты понимаешь, он не совсем собака. Я сам создал это существо. Он способен почувствовать страдания Природы за многие километры.

Пёс-дух согласно гавкнул.

– Так значит Хранитель не один? – продолжала любопытствовать Нина.

– Конечно. Хоть сердца Духов и подарили им особенные возможности, Хранители всё-таки простые люди и не могут, скажем, перенестись в мгновенье ока из одного конца планеты в другой, – пожал плечами Атошиерек. – А помощь иногда нужна в кратчайшие сроки. Поэтому Хранители рассеяны по всей планете.

Так, за разговором, они добрались до парка. В его запущенной части на скамейке сидела Ивушка-Варвара и бросала хлебные крошки птицам. Нина заметила, что у женщины было очень уставшее лицо.

– Здравствуй, Мотылёк. Я рада, что ты всё-таки пришла.

– Здравствуйте. Почему Вы зовёте меня «Мотылёк»? Ведь Вы знаете моё имя.

– Ты очень похожа на мотылька. Любопытная, но нерешительная и пугливая. Поэтому твоё появление здесь вместе с Духами – великая радость для меня. Ты знаешь, зачем ты здесь?

– Нет, но догадываюсь. Вы хотите, чтобы я стала Хранителем. Верно?

– Верно. Духи рассказали тебе многое. Теперь мой черёд. Садись, – Ивушка похлопала по крашеной доске рядом с собой. – Да, кстати, Тошик, вот по пути взяла твои любимые.

Хранитель протянула духу гор бумажный пакет.

– Мммм!.. Спасибо!

– Что там? – с интересом смотрела Нина на пакет.

– Гамбургеры, – лицо Атошиерека сияло счастьем. – Я в восторге от человеческой еды. Она такая вкусная и постоянно меняется: в зависимости от эпохи, страны, времени суток, праздника люди едят совершенно разную еду. Я не перестаю этому удивляться.

– Ты просто привык к незыблемости гор, – улыбнулась дух солнечного света.

Пока один из духов-учителей уплетал гамбургеры за обе щёки, а другая играла с духом-псом в «принеси палку», Хранительница рассказала Нине ещё одну историю.

Сердце Великого Духа не может существовать само по себе. Поэтому найденные сердца были помещены в особые амулеты. Эти амулеты носили Хранители и именно через них получали свои способности, а также долгую жизнь. Двести лет нёс свою службу каждый из Хранителей. А когда это время подходило к концу, он находил себе преемника и передавал ему амулет. Сердце Духа даёт многое, но и взамен просит не мало. По истечению двухсот лет, хотел Хранитель того или нет, он становился частью Природы. И если к тому времени он не находил себе преемника, в стене той самой тюрьмы снова образовывалась брешь, и Те-кто-были-до снова шли в наступление.

– Поэтому так важно вовремя передать амулет и назначить нового Хранителя, – Ивушка легонько дотронулась до подвески в виде ивовых листьев, которая висела у неё на шее.

– Это он? Тот самый амулет?

– Да. «Сердце Великого Духа». У этих амулетов есть одно забавное свойство: они меняют свой внешний вид в зависимости от характера Хранителя.

– А что значит: «Хранитель становится частью Природы?»

– Это выражение стоит понимать буквально, – вздохнула Хранительница и сняла перчатку с правой руки.

Нина охнула. Кожа женщины от самых кончиков пальцев и выше по запястью к локтю превратилась в сморщенную кору.

– Моё время истекло. Мне пора найти преемника и отдать свои жизненные силы Природе. Много лет я искала достойного человека, однако в современном мире это сделать оказалось очень сложно. Но вчера я наткнулась на тебя и мне кажется, что сможешь стать достойным Хранителем.

– Спасибо, но всё это так внезапно…

– Я понимаю. Ты юна, неопытна. Такие решения принимаются со временем, но в том-то и беда, что времени у нас нет.

– В любой момент Те-кто-были-до могут вырваться.

– Именно. Они уже чувствую мою слабость и пытаются протиснуться в мелкие щели. Вот смотри, например, – женщина встала и подошла к молодой берёзке. – Что ты видишь?

– Эм… Эта берёза засыхает. Жуки-вредители или недостача питательных веществ в почве?

– Верно и то, и другое. Но это всего лишь результат действий Тех-кто-были-до. Я вижу их ауру вокруг корней дерева. А теперь…

Ивушка провела рукой-корой по стволу, обошла вокруг берёзы, и – о, чудо! – веточки стали не такие вялые, облезший ствол словно обновился, листочки ярче зажелтели. Нине показалось, что берёза поклонилась Хранительнице в благодарность, и та ответила тем же.

– И вот так легко можно помогать Природе? – почти шёпотом спросила девочка.

– Не всегда всё так просто. Иногда приходится даже просить помощи у других Хранителей. Бывает, что ничего не получается даже после этого, – вздохнула Ивушка и устало села на лавочку. – У нас в запасе пара дней, не больше. Это очень мало, но я прошу тебя подумать…

– Я подумаю. А можно за эти пару дней чему-нибудь научиться?

– Конечно можно. Я верю, что у тебя всё получится.

Нина, словно губка, впитывала всё, что рассказывали и показывали ей Хранительница и Великие Духи. Она уже привыкла, что Варвара упрямо называла её Мотыльком. Ей это даже стало нравиться.

Ночью второго дня Нина проснулась от стука в окно.

«Померещилось, наверное, – подумала девочка. – Четвёртый этаж всё-таки».

Но стук повторился.

Нина боязливо подошла к окну. За стеклом она увидела Тошку и Раю. Девочка распахнула окно.

– Как вы… – начала было она, но увидела, что её учителя стоят на шляпке огромного гриба.

– Прости, Мотылёк, что разбудили тебя, но у Ивушки началось превращение. Её время закончилось. И поэтому мы пришли спросить: примешь ли ты Сердце Великого Духа из её рук? Станешь ли ты новой Хранительницей? Если ты откажешься, ты просто забудешь всё, что произошло в последние дни… И мы не будем в обиде на тебя. Ведь ты ещё совсем дитя и…

– Я согласна! – почти закричала девочка. – Я согласна.

– Благодарим тебя, – духи поклонились. – Ивушка ждёт нас в парке. Нам надо поторопиться.

– Сейчас. Я только быстренько оденусь.

Две девочки, мальчик и золотистый лабрадор мчались по городу что было мочи. Улицы изменились. Около домов, на тротуарах, во дворах возвышались огромные синие грибы с яркими розовыми пятнами на шляпках.

– Что это? – спросила Нина.

– Сонные грибы – способность Тимбалора, – объяснил Атошиерек. – Весь город сейчас погружён в глубокий сон, который невозможно прервать. Нам не нужно, чтобы нас сейчас увидели. Утром грибы исчезнут.

– Ничего себе! Замечательный пёс!

Лабрадор благодарно гавкнул.

Когда они добрались до парка, Ивушка стояла на берегу реки у самой кромки воды.

– Ты пришла, Мотылёк, – со слезами на глазах улыбнулась Хранительница.

– Разве я могла отказаться! – переводя дыхание, ответила Нина.

– Значит, ты готова принять сие бремя на следующие двести лет?

– Да. Я понесу его с гордостью и любовью.

– Тогда… – Варвара сняла с шеи цепочку с подвеской в виде листьев ивы и протянула амулет девочке на руке-коре. – Держи. Теперь Сердце Великого Духа принадлежит тебе.

Нина замерла в нерешительности от того, что начало происходить в тот момент. Ноги женщины вросли корнями в землю, всё тело покрылось сморщенной корой, появились гибкие ветви. А вокруг бушевал ветер. Он то ли радовался, то ли злился. Девочка выдохнула, шагнула вперёд и приняла амулет в свои руки, крепко прижав его к груди. Ветер взвыл в последний раз и затих.

– Прощайте, мои дорогие учителя, Раят’Одасса, Атошиерек. Прощай, Тимбалор. Прощай и ты, новый Хранитель. И спасибо тебе, Мотылёк, – тихий голос Варвары затих, и кора покрыла её лицо.

Перед стоящими в парке теперь возвышалась осенняя ива.

– Всегда они прощаются, – пожал плечами дух гор. – Но ведь Природа сделала нас единым целым, а значит, мы теперь всегда вместе.

– Люди остаются людьми, – вздохнула дух солнечного света. – Они всё равно считают это смертью.

Тимбалор подошёл к Нине, ткнулся носом ей в живот. Девочка посмотрела на него сквозь слёзы. Пёс обнюхал прижатые к груди руки и заскулил, словно попросил: покажи. Нина разжала ладони. Подвеска изменила форму. Теперь на цепочке красовался золотой мотылёк.

– Надевай его, Хранитель, – прозвенели колокольчики Раят’Одассы.

Стоило цепочке повиснуть на тоненькой детской шейке, как мир вокруг девочки преобразился. Она увидела, как бьётся сердце в каждом дереве, как жизненная энергия растекается жилами по земле. Увидела она и чёрные пятна-кляксы с множеством красных глаз. Они уменьшались, исчезали. Новая Хранительница поняла: Те-кто-были-до отступают.

Великие Духи – её учителя предстали пред ней в своём истинном обличии. Атошиерек – огромный, в доспехах из камня, с комками земли в густой бороде и волосах. Раят’Одасса – словно солнечный зайчик, с копной светящихся волос, в летящих одеждах, ноги её не касались земли. А Тимбалор очень отдалённо напоминал синюю собаку с розовыми глазами, в шерсти которой прятались маленькие сонные грибки.

Духи поклонились Хранительнице.

– Добро пожаловать в Природу, Мотылёк.

Цирк «Роза ветров»

Глава первая, в которой мы знакомимся с цирком «Роза ветров»

Ветер гнал по утреннему небу тёмно-серые тучи. Лето подходило к концу, и дни становились короче и дождливее, а ночи – длиннее и прохладнее.

Под одиноким деревом на холме у дороги кутался в серый суконный плащ паренёк лет семнадцати. Перед его носом раскачивался кирпич, подвешенный на верёвку. Паренёк разглядывал то его, то облака, то принимался выводить на бумаге какие-то хитрые формулы.

Внизу, у подножия холма стояли три ярко разрисованных деревянных фургончика – маленький бродячий цирк дона Розарио д'Альвадорреза с громким названием «Роза Ветров». Около фургончиков суетились артисты – кто-то укладывал вещи, кто-то запрягал лошадей. Из самого большого фургончика с блестящей табличкой «Директор» выглянул упитанный бородач в старой чёрной шляпе.

– Ульрих! – окликнул он паренька на холме. – Ну-ка, быстро в фургон, сейчас ливанёт!

– Не ливанёт, – отмахнулся он. – Дон Розарио, я всё проверил. Кирпич раскачивается, но сухой, а значит, и день будет ветренный, но сухой. И расчёты подтверж… Ой!

На нос Ульриху упали первые капли дождя. Он удивлённо потёр нос и бросился отвязывать кирпич.

– Оставь ты его! – крикнул дон Розарио. – Найдёшь себе другой! И верёвку тебе купим!

– Не могу! – кирпич Ульрих уже отвязал и теперь подпрыгивал, пытаясь дотянуться до ветки, к которой до того привязал верёвку. – Это специальный кирпич для определения погоды, а верёвка вообще из реквизита!

– Ах ты нахал! – от возмущения борода у дона Розарио встопорщилась, как щётка. – Брать цирковой реквизит для своих опытов! А если ты его испортишь? Я же так разорюсь! Д'Ардженто, помоги ему!

Молодой акробат в серебряной маске кивнул, спрыгнул с фургона, легко вбежал на холм, у дерева подпрыгнул, подтянулся на руках, уселся на ветку, отвязал верёвку, спрыгнул с дерева и в два прыжка оказался у своего фургончика. За ним, спотыкаясь и путаясь в плаще, бежал Ульрих. Дождь капал всё сильнее. Дон Розарио огляделся по сторонам, проверить все ли вещи уложили, все ли заняли места в своих фургонах.

– Ничего не забыли, все на своих местах? – уточнил он на всякий случай. Ведь директор всегда должен проследить не только за имуществом. Он оглянулся назад. – Клементинка?

– Тут я, дедушка, тут! – из-за занавески, отделяющей жилую половину фургона, высунулась белокурая девчоночья головка.

– Хорошо, – улыбнулся дон Розарио. – Лошади готовы?

– Конечно! – кивнула девочка. – Д'Ардженто запряг, а я проверила.

В этом Розарио ей полность доверял. Хоть Клементинке и было всего девять лет, она прекрасно ладила с лошадьми и была самой настоящей наездницей.

Дон Розарио взглянул на закрыту повозку, что была в сцепке с его фургоном. В крыше то тут, то там зияли дыры, а изнутри доносились звуки какой-то возни и возмущённое повизгивание. Дон Розарио пробормотал себе под нос: «Надеюсь, вы тоже все на месте» и продолжил перекличку.

– Д'Ардженто, Эркюль?

– Здесь! – почти хором откликнулись акробат и силач с роскошными чёрными усами.

– Ульрих?

– Тут! – Ульрих неуклюже карабкался на повозку. Эркюль подхватил его за шиворот одной рукой, поднял и усадил возле Д'Ардженто под навес.

– Поехали! – скомандовал дон Розарио, и маленький цирк понёсся по дороге, словно стараясь убежать от дождя. – Ох, смотри у меня! – погрозил он пальцем Ульриху. – Если сейчас мои обезьяны промокнут и простудятся, вычту из твоего дохода и за ремонт фургона, и за услуги лекаря, и за лекарства!

Да, дон Розарио д'Альвадоррез был не просто директором цирка, он был дрессировщиком диких безьян. Их было сто одиннадцать штук, и жили они в отдельном фургоне. Как-то раз они расшалились так, что разломали крышу и теперь ужасно мёрзли из-за сквозняков, а теперь ещё этот дождь! Как чувствовал, думал дон Розарио, что надо было сворачивать лагерь ещё вчера. Так нет же, послушал этого чародея-недоучку!

А чародей-недоучка ехал в другом фургоне, повесив нос. Он сидел и думал о том, что опять ничего не получилось. Хотя он и кирпич повесил на нужную длину, и формулы проверил. Даже не один раз. И снова погоду не смог верно определить.

Когда-то, когда он был ещё ребенком, родители отдали его чародею в ученики. Тот говорил, что у него ощущаются способности, вот они и понадеялись, что сын выучится, из него выйдет толк и жить он будет гораздо лучше, чем его родители. Да только вышло всё не так. Ульриху на занятиях было скучно, и он не особо внимательно слушал своего наставника. Зачем, если у него и так способности есть?

А когда пришло время искать себе место у какого-нибудь дворянина, он понял, каким дураком был раньше. Способности не помогли ему сдать экзамены. Даже самое простое задание – определение погоды – оказалось ему не под силу.

Так и остался бы он на улице ни с чем, пополнил ряды нищих, да встретился ему дон Розарио. Пожалел паренька, взял к себе в труппу фокусником. Хорошо, что всякие детские фокусы у него получались, выучил их когда-то, чтобы девчонок удивлять. И кто бы мог подумать, что он однажды ими зарабатывать станет! Стыдно было поначалу, но дон Розарио поддержал. Всякое в жизни бывает, сказал он. А честной работы стыдиться нечего. Лучше вспоминать, чему раньше учился и практиковаться. А там, глядишь, на новый экзамен с лицензией деньги появятся.

Вот Ульрих и стал практиковаться, когда выпадала свободная минутка. Что-то вспоминалось, что-то даже почти получалось, а что-то – нет. Как сейчас с погодой. Он тяжело вздохнул.

– Не вешай нос, – Ульрих почувствовал, как на плечо мягко легла рука д'Ардженто. – Не боги горшки обжигают. Продолжай тренироваться. Рано или поздно всё получится.

– Лучше, если это будет рано, – Ульрих опять вздохнул.

– Всё придёт в свой срок, – ответил акробат.

Ульрих знал, что даже у д'Ардженто не всё получалось. Дон Розарио подобрал его в каком-то госпитале при храме, хотел из него сделать эльфа-лучника в номере с живой мишенью, но затею пришлось оставить. Стрелок из д'Ардженто оказался никудышный, зато благодаря ловкости, вышел хороший акробат, который всегда срывал аплодисменты.

Глава вторая, в которой появляется трактир «Пятое колесо», в котором все спят

Цирк оторвался от дождя и к обеду подъехал к старому трактиру. На ветру поскрипывала щербатая вывеска «Пятое колесо» и раскачивалось туда-сюда повешенное на цепь огромное колесо от кареты.

– Наверняка это знак! – обрадовался дон Розарио. – У них есть даже навес для повозок. Может быть найдётся и тот, кто отремонтирует крышу. Делаем остановку!

В трактире почему-то было особенно тихо. Казалось, что все спят, даже лошади в конюшне. Дон Розарио сказал, что во всём виновата испортившаяся погода. Кто-то из постояльцев уехал пораньше, чтобы не попасть под дождь, а кто-то остался переждать непогоду и поспать, пользуясь случаем.

Пристроив под навесом фургоны, труппа «Роза ветров» заняла столик в зале. Д'Ардженто убрал маску в дорожную сумку, надвинул на глаза капюшон – своё лицо он показывал только труппе – и устроился за столом так, чтобы видеть вход. Клементинка пристроилась рядом. Эркюль с Ульрихом уселись напротив них. А дон Розарио пошёл к стойке, заказать обед и разузнать, есть ли тут мастер, который мог бы отремонтировать фургон.

Толстая трактирщица зевнула, будто только что проснулась и оценивающе взглянула на гостей. Вроде небогаты, но и не совсем уж оборванцы. Можно предложить что-то скромное и не особо усердствовать с готовкой.

– Что будет угодно гостям? – изобразила она любезную улыбку.

– Ах, любезная хозяюшка, нам было бы угодно пообедать и узнать, есть ли в этом чудесном месте мастер, который отремонтировал бы крышу моего фургона, – улыбнулся в ответ дон Розарио, вынув из кармана кошелёк.

Трактирщица оценила размеры кошелька и подумала, что обед придётся готовить не такой уж скромный.

– Ну, конечно же, есть! – улыбнулась она ещё шире. – Сейчас я пошлю за ним и займусь вашим обедом! Для дорогих гостей будет всё самое лучшее! Аурелия! – крикнула она кому-то. Никто не ответил. – Аурелия, где тебя носит?! Вот неблагодарная девчонка! Опять, наверно, убежала на речку, вместо того, чтобы работать! Ну я ей задам, когда вернётся! Сейчас сама позову мастера. Ах, всё приходится делать самой!

Причитая, трактирщица скрылась за дверью где-то в глубине дома.

– Ипполито! – визгливо крикнула она. – А ну, пулей сюда, ремонт нужен!

Послышались шаги, и трактирщица появилась в сопровождении носатого сутулящегося человечка.

– Вот, дорогой сударь, муж мой, Ипполито. Всё умеет, всё сделает в лучшем виде!

Ипполито в подтверждение её слов закивал, как болванчик.

– Мастер на все руки – это как раз то, что мне нужно! – радостно воскликнул дон Розарио. – Пойдёмте, дорогой Ипполито, нужно оценить масщтабы трагедии.

И они вышли осматривать фургон, а труппа осталась дожидаться обеда.

Кроме них в зале никого не было. Но с верхего этажа, где были жилые комнаты, доносился храп и неразборчивое бормотание. Как будто все постояльцы дружно уснули и просыпаться не торопились.

Но вот д'Ардженто насторожился, будто что-то услышал. Артисты прислушались. Уже все расслышали, что в одной из комнат кто-то заворочался и сердито заворчал. Потом крикнул кому-то «Хватит спать, она сбежала!» Кто-то зашевелился в своих койках, заскрипели половицы, На лестнице появилась компания богато одетых молодых людей.

– Шевелитесь! – крикнул, спускаясь вниз, молодой господин с красивым, но злым лицом. В руке он сжимал тряпицу, похожую на залатанный женский передник.

Трактирщица оторвалась от готовки, выглянула из кухни.

– Как, вы уже уезжаете?

– Нет, ещё вернёмся! – бросил на бегу всё тот же господин. И добавил, обращаясь уже к своим спутникам. – Ведите собак и готовьте карету! Так просто от меня ещё никто не уходил!

Артисты проводили их взглядом. Ульрих с Клементинкой выждали немного и выглянули во двор. Молодой господин со злым лицом протягивал собаке залатанную тряпицу.

– Давай, Блэк, ищи! Найди хозяину эту гадину!

Чёрный охотничий пёс обнюхал тряпочку, поискал на земле след и с лаем понёсся по дороге. А компания села в поданную им карету и поехала следом.

Клементинка и Ульрих вернулись за стол, где их ждал обед. Наездница плюхнулась на скамейку и поделилась тем, что увидела снаружи.

– Они поехали кого-то искать с собаками, представляете! Как думаете, кого они ищут?

– Кто знает? – силач развёл руками – Может быть, их кто-то ограбил, а может произошло что-то другое. Нельзя сказать точно, когда не знаешь всего. А узнаем мы только, когда они вернутся.

Всем ничего не оставалось, кроме как согласиться с ним.

Когда все уже пообедали и поболтали обо всём, о чём только можно, вернулись Ипполито и дон Розарио. Директор был счастлив, что фургон отремонтировали быстро и на совесть, он теперь может, не боясь за здоровье артистов, отправляться дальше. Дон Розарио расплатился с трактирщицей и бродячий цирк тронулся в путь к ближайшему городу. Богато одетые господа так и не вернулись.

Глава третья, в которой спасают прекрасную Аурелию

Фургоны цирка «Роза ветров» катились по дороге, поднимая пыль. Дон Розарио не успел пообедать в трактире, поэтому его порцию захватили с собой и пока он ел, фургоном правила Клементинка. Впереди показался лес, а возле него – знакомая карета, но рядом с ней никого не было видно.

– Помогите! – раздался из леса девичий крик и тут же стих, оборвавшись.

Дон Розарио оставил обед.

– Клементинка, быстро в фургон! – скомандовал он. – Д'Ардженто, Эркюль, оружие к бою! Ульрих, подстрахуешь!

Дважды повторять не пришлось. Клементинка перебросила поводья дону Розарио и скрылась где-то в глубине фургона, Эркюль вынул из-под сиденья тяжёлую закопчённую кочергу. Другого оружия у него не было, да и не требовалось. Он был так силён, что перевернул бы землю, если бы нашёлся надёжно врытый в неё столб. Д'Ардженто надел свою маску, толстые кожаные перчатки и вооружился тесаком, похожим на большой кухонный нож, к которому даже не приделали ручку, а просто петлёй загнули хвостовик. Ульрих принялся вспоминать заклинания и знаки, которые могли бы пригодиться в драке. Они уже получались у него гораздо лучше, а огонь или молнии, появляющиеся из ниоткуда на ладони производили впечатление.

Труппа дона Розарио, может, и была обычным бродячим цирком, но постоять за себя они умели. Не на всех дорогах было безопасно, и не всегда была возможность присоединиться к каравану или нанять охрану. А если кому-то требовалась помощь, в стороне «Роза ветров» тоже не оставалась. Как сейчас.

Из леса показались богато одетые господа из трактира. Они тащили к карете связанную по рукам и ногам девушку. Эркюль сжал в руках кочергу и хотел броситься в драку, но д'Ардженто остановил его.

– Сначала я. Ты и Ульрих, прикрывайте с боков.

– Осторожней, я тебя умоляю, – зашептал из фургона дон Розарио. – Не хватало мне ещё потерять своего лучшего акробата!

– Всё будет хорошо, – успокоил его акробат и, спрыгнув с повозки, направился к молодым людям. Справа от него шёл Эркюль, слева – Ульрих.

– Господа! Будьте добры, объясните, что произошло, и что вам сделала эта девушка?

– Не твоё дело, старикашка! – огрызнулся молодой господин с красивым, но злым лицом. – Тебе тут ничего не перепадёт, езжай дальше!

Д«Ардженто был ещё молод, но в его тёмных волосах уже проглядывала седина, лицо он прятал под маской, поэтому неудивительно, что его приняли за старика.

– И всё же мне хотелось бы получить ответ на свой вопрос, – акробат приготовился в любой момент перейти к бою.

– Старик, ты оглох? – господин со злым лицом вынул меч и повернулся к артистам. Связанная девушка пыталась что-то сказать, но ей мешал кляп во рту. – Ладно, буду объяснять по-другому. А вы не лезьте!

Последнее было сказано уже его свите и Ульриху с Эркюлем. Молодой господин быстро подошёл к д'Ардженто, с размаху рубанул мечом. И был очень удивлён, встретив блок. А потом получив сдачи. Д'Ардженто был никудышным стрелком и не попал бы даже в мишень на расстоянии вытянутой руки, зато мастерски владел мечом. «Весь талант ушёл в фехтование», – говорил он, шутя.

Противник забыл о защите. Может быть, он не ожидал, что какой-то простолюдин умеет обращаться с оружием, а, может, просто привык драться с теми, кто не мог дать отпор. Довольно быстро он оказался обезоружен. Д'Ардженто приставил тесак к его шее.

– Ты серьёзно влип, – зашипела на него побледневшая свита. – Знаешь, чей это сын и что его отец сделает, когда тебя найдёт?

– Сначала пусть найдёт. – тихо ответил акробат, не убирая тесак. – А теперь отпустите девушку и уезжайте!

Люди из свиты молодого господина положили её на землю и, не говоря ни слова, нырнули в карету.

– Геркулес, – акробат назвал силача сценическим именем. – Забери её.

Эркюль, не выпуская из правой руки кочерги, левой рукой подхватил девушку и понёс к фургонам.

– А теперь, – он обратился к молодому господину с красивым лицом, которое было уже не столько злым, сколько испуганным. – Медленно отойди к карете. Руки держи так, чтобы я их видел.

Молодой господин поднял руки вверх.

– А м-меч? – спросил он, запинаясь – Он дорого стоит, попытаешься перепродать, узнают сразу.

– Не беспокойтесь, верну. Когда будете возле кареты.

Держа руки поднятыми, молодой господин попятился к карете. Споткнулся, едва не упал, но удержался, ухватившись за дверцу. Д'Ардженто бросил ему поднятый меч. Молодой господин поймал его и спрятался в карете.

– Гони! – крикнул он притихшему кучеру и карета, развернувшись, покатилась обратно к «Пятому колесу». За каретой бежал забытый хозяевами чёрный охотничий пёс.

Девушку развязали, вынули кляп изо рта.

– Пить, – прошептала она. Клементинка принесла ей кружку воды. Девушка в несколько глотков осушила её. – Ещё!

Клеиентинка снова убежала за кружкой, а Ульрих протянул ей свою флягу.

– Это просто вода, – успокоил он её, увидев недоверчивый взгляд.

Но и этой фляги оказалось мало. Водой поделились Эркюль, д'Ардженто, дон Розарио. Только когда почти все запасы труппы закончились, девушка утолила жажду.

– Спасибо! – выдохнула она. – Вы спасли мне жизнь!

– Не стоит благодарности! – махнул рукой дон Розарио. – Но как тебя зовут, дитя, и чего хотели эти господа?

Девушка уселась поудобнее, стянула с головы старую шаль. По плечам рассыпались золотые волосы. В своём поношенном и залатанном платье она была похожа на нищую принцессу. Ульрих смотрел на неё и не мог налюбоваться, она казалась ему самой прекрасной на свете.

– Меня зовут Аурелия, – скромно представилась она. ¬ С детства живу в трактире у своей родственницы и помогаю по хозяйству. Матери своей не помню, отец много лет назад отправился в плавание. Когда он уезжал, то взял с тётушки обещание заботиться обо мне, но вместо этого она забрала всё, что мне оставили, и заставила делать самую тяжёлую работу. Я не жаловалась, потому что знала – отец когда-нибудь вернётся, и мы уедем вместе. А на днях в трактире остановился тот господин со свитой и начал оказывать мне всякие знаки внимания.

Аурелия немного замялась, но продолжила рассказ.

– Вечером он потребовал, чтобы я принесла ужин в их комнату. Я смогла их усыпить и сбежать. Мне нужно было всего лишь добежать до речки и спрятаться там, но из-за жажды я не смогла убежать далеко и они меня догнали. А дальше вы знаете.

Дон Розарио задумчиво потеребил бороду.

– Что мы могли бы для тебя сделать? Отвезти назад и рассказать о происшедшем твоей тётушке?

– Нет, нет! – взмолилась Аурелия.– Только не назад! Вы же понимаете, что это может повториться снова! Я хочу найти отца. Помогите мне в этом.

– Мы поможем, – согласился дон Розарио. – Но где он сейчас?

– Я не знаю, – Аурелия опустила голову и едва не расплакалась.– Он мореход, это всё, что я знаю. На память о нём осталось только это, тётушка не успела забрать.

Девушка достала из-за пазухи овальный медальон. Артисты склонились над ним, разглядывая. На одной стороне снаружи гравировка – парусник, летящий по волнам, с обратной стороны – надпись «Беллероз». Внутри – портрет женщины, немного похожей на Аурелию.

– Если твой отец мореход, то искать его нужно в порту. А портовых городов много, поверь старику.– вздохнул дон Розарио.

– Что же мне теперь делать? – всхлипнула Аурелия.

¬– Мы можем тебя подвезти до ближайшего города. Денег на первое время дадим, а дальше – сама.

– Но, дон Розарио, так нельзя! – возмутился Ульрих. Директор, конечно, был по-своему прав и последнее слово всегда за ним, но это решение казалось несправедливым. Ведь Аурелия не сможет выжить одна в большом городе, она пропадёт. А ещё ему не хотелось расставаться с ней.

– Он прав, Розарио, – поддержал его д'Ардженто. – Она не справится одна, а мы – единственная надежда. И должны помочь.

– Вы понимаете, что нам придётся заезжать в каждый портовый город? Представляете, какой крюк придётся закладывать каждый раз? Мы можем не успеть найти себе место для зимовки.

– В каждый портовый город заезжать не нужно, – возразил акробат. – Если её отец ходит на таком же паруснике, что изображён на медальоне, то он заходит не в каждый порт, а только туда, где позволяет причалить глубина. Эти корабли ходят в дальнее плавание, и заходят обычно в порт М.

– Но это всё равно очень сильное изменение запланированного маршрута! – не хотел сдаваться дон Розарио. – К тому же по пути в М. отсюда только небольшие города, что мы там заработаем?

– В небольших городах народ не избалован зрелищами, а значит, с удовольствием придёт на нас посмотреть и мы с пустыми кошельками точно не уйдём. – Д'Ардженто и тут нашёл, чем возразить. – И семье соединиться поможем. Не забывай, Розарио, добро хоть в воду брось, добром к тебе вернётся. А перезимовать можно и в М. Это портовый город, в нём всегда много зрителей и представления можно давать даже зимой. Сможешь заработать гораздо больше.

Этот довод оказался решающим.

– Ладно, уговорили, – проворчал дон Розарио.

Глава четвёртая, в которой д'Ардженто рассказывает сказку и обижает Аурелию

Цирк «Роза ветров» отправился в город М. Д'Ардженто не ошибся, в маленькие города, встретившиеся им по дороге, нечасто заглядывали артисты или музыканты, поэтому куда бы не приехала труппа дона Розарио, её везде встречали благодарные зрители. Сам дон Розарио был ужасно доволен, потому что нисколько не потерял в деньгах, доходы были такими же, как и раньше.

Аурелия ехала с ними. Её поселили в самый лучший и самый удобный фургончик – в тот, где жили директор со своей внучкой. Аурелия была счастлива, ведь до этого она жила в душной каморке под лестницей, где не было даже окон. А теперь Клементинка разделила с ней уютную маленькую комнатку с окном и настоящей печкой.

Цирк стал для Аурелии семьёй. С Клементинкой они подружились сразу и были не разлей вода, как две сестры. Директор цирка стал для Аурелии добрым дедушкой, как однажды для Клементинки. Силач Эркюль был словно старший брат, д'Ардженто… Наверное, тоже.

Клементинка хвостиком ходила за акробатом с того момента как он появился в труппе. Она просто жить не могла без его сказок про фей. А рассказывать он их умел. Теперь хвостиком за ним ходили уже двое – и Клементинка, и Аурелия. Она тоже с удовольствием слушала его сказки. Вот и сейчас все трое сидели у костра, слушая очередную сказку.

–… Но почему ты помогаешь мне? – спросила она фею.

– Потому что феи должны творить чудеса. А сделать всё, чтобы любящие люди встретились – это ли не чудо? Иди же навстречу своему счастью!

И юная Мэг надела подаренное феей платье, что переливалось перламутром, будто жемчуг, села на белоснежного коня и поскакала туда, где её ждал возлюбленный.

Клементинка и Аурелия слушали, словно заворожённые.

– Как хорошо, когда есть фея, которая поможет тебе и подскажет, где встретить любовь, – вздохнула Аурелия, нежно глядя на д'Ардженто.

– И подарит красивое платье с конём, – мечтательно подхватила Клементинка. Ей было всего девять лет и принцы её не особо интересовали. Красивые платья и лошади были ей гораздо важнее.

Акробат сделал вид, что не заметил взгляда Аурелии, отвернулся, подбросил хворост в костёр.

– Жаль, что феи водятся только в сказках, – Аурелия поднялась со скамейки, собираясь уходить. – И чудеса по взмаху волшебной палочки не происходят.

– Не только, – тихо сказал д'Ардженто, глядя на разгорающийся огонь. – Феи могут быть рядом с нами в любом обличье. Не обязательно прекрасной дамы. И чудеса иногда делаются не сразу, а требуют времени. Но люди не всегда это видят.

Аурелия ушла в свой фургон, не сказав ни слова. Клементинка удивлённо посмотрела ей вслед.

– Она обиделась? Но на что?

– На то, – д'Ардженто немного замялся.– Что чудеса в жизни происходят не так, как в сказках.

– Так ведь на то она и сказка! – пожала плечами маленькая наездница. – А ты мне ещё что-нибудь расскажешь?

– Конечно, – улыбнулся ей акробат.

Ульрих, случайно оказавшийся рядом, уже не слушал, что рассказывал д'Ардженто. Его задели слова Аурелии. Ведь он как раз умел творить мгновенные чудеса. Пусть маленькие и простые, но чудеса. Она их даже видела, Ульрих сам ей показывал свои фокусы каждый день. Что же получается, она их и не замечала вовсе?

Что ж, раз так, подумал Ульрих, он будет ещё усерднее практиковаться в магии, чтобы Аурелия наконец-то заметила, что он умеет. Может, тогда она обратит внимание и на него, а не только на д'Ардженто?

Глава пятая, в которой Ульриха наконец-то замечают

После подслушанного разговора у костра Ульрих всё больше стал практиковаться в магии. На это уходило всё свободное время и много сил, но ему было всё равно. У него появился некий азарт. Хотелось не просто пробовать то или иное заклинание, хотелось получить результат. И не какой-нибудь, как раньше. А только тот, который должен быть.

Ульрих наблюдал за тем, как действуют произнесённые слова, как влияют на работу заклинания интонация и громкость, как взаимодействуют с заклинаниями формулы. Если что-либо шло не так, начинал заново. До тех пор, пока не выходило правильно. И в конце концов он начал понимать принцип действия некоторых заклинаний и формул, которые не давались раньше.

То, что Ульрих с головой ушёл в занятия и практику, заметили все. Кроме Аурелии. Но Ульриху было уже всё равно, замечает она его или нет, он радовался своим успехам в магии. Только на публике ещё не решался показывать то, что уже умеет делать. Даже среди своих, в труппе. Обходился старыми фокусами.

Однажды вечером, после представления, весь цирк собрался у костра. Ульрих подумал о том, что для такой хорошей посиделки не хватает музыки. А ещё он вспомнил про свою старую лютню, на которой когда-то играл, но забросил. Он отыскал её на дне сундучка в углу фургона, вернулся к костру, уселся поудобнее, принялся настраивать.

– Ты играешь на лютне? – послышался рядом голос Аурелии.

– Да, немного, – смутился Ульрих. Для него это стало неожиданностью. Он-то думал чудесами обратить её внимание на себя, а надо было просто взяться за лютню.

– Сыграй мне, пожалуйста, – попросила она.

Он заиграл какую-то простенькую мелодию.

– А я знаю эту песню! – обрадовалась Аурелия. – Слышала в детстве.

И запела. Так петь не могли, наверно, даже придворные певицы, даже соловей не решился бы подпевать, чтобы не испортить песню. Ульрих слушал её, и всё вокруг перестало для него существовать. Был только он, мелодия, льющаяся из под струн и волшебный голос Аурелии.

Песня закончилась. Вокруг было тихо, никто не смел издать ни звука. Даже хворост, казалось, перестал потрескивать в костре. Клементинка робко хлопнула в ладоши. Потом ещё и вместе с ней Аурелии зааплодировала вся труппа.

– Браво! – кричали артисты.

–Бис! Бис! – кричала Клементинка.

– Я с удовольствием, – кротко улыбнулась Аурелия. – Но я очень хочу пить. У нас есть вода?

Ульрих отложил лютню, схватил кружку и побежал за водой. Снова одной кружки оказалось мало. Совсем как при первой встрече. Только целая бочка воды помогла утолить жажду.

– И мы опять остались без воды, – засмеялась Клементинка.

– Простите, – Аурелия покраснела.– Я не хотела, чтобы так получилось. Но я знаю, здесь неподалёку есть родник, и мы сможем набрать свежей воды.

– Ну, раз так, показывай дорогу, – сказал дон Розарио. – Эркюль, бери бочку, и смотрите, не заблудитесь оба.

– Что вы, что вы, – улыбнулась Аурелия.– Это совсем рядом, заблудиться негде, и луна прекрасно всё освещает. Ульрих, ты пойдёшь с нами? Вдруг кто-нибудь нападёт и нам понадобится помощь.

– А я разве не смогу помочь? – удивился Эркюль.

– Конечно сможешь, – кивнула ему Аурелия. – Но у тебя бочка, а потом ты понесёшь воду.

– А д'Ардженто?

– Д'Ардженто будет слишком занят своими сказками. Не стоит мешать.

Ульриха не надо было просить дважды. Он был сказочно рад, что Аурелия обратила на него внимание. Даже не заметил, что перед тем, как уйти она оглянулась на д'Ардженто, но он то ли не заметил её взгляда, то ли сделал вид, что не заметил.

Спустя несколько дней, когда труппа «Роза ветров» прибыла в О. Дон Розарио куда-то отлучился и долго отсутствовал. А потом, когда вернулся, подозвал Аурелию и вручил ей какой-то свёрток.

– Разверни, это тебе.

Аурелия развернула бумагу и ахнула. В бумажном свёртке лежало невероятно красивое платье жемчужного цвета. А дон Розарио продолжил.

– Всем нам тогда вечером очень понравилось, как ты пела. Даже меня, старика, растрогала. Я ещё не слышал, чтобы кто-то так же прекрасно пел, и хочу чтобы тоже выступала с нами. Специально для тебя сделаю один номер музыкальным. Такой талант не должен пропадать. Платье я купил для выступления, но если откажешься, всё равно можешь оставить. В конце концов, надо же тебя как-то приодеть.

Дон Розарио был прав. Единственное сменное платье Аурелии осталось в трактире, и артисты поделились кто чем смог. Вещи Клементинки были ей слишком малы, женщин в труппе не было, поэтому Ульрих отдал Аурелии свои запасные брюки, а д'Ардженто – одну из рубашек.

Аурелия прижала свёрток с платьем к груди.

– Дон Розарио, спасибо! О таком я даже мечтать не могла! Конечно же я согласна! Вы все столько для меня сделали, что совесть не позволит отказаться.

Следующим вечером цирк «Роза ветров» давал представление, на котором был дебют Аурелии. Она пела, и каждый зритель чувствовал, как отзывается в сердце её песня. Дон Розарио потом клялся, что за кулисами прослезились даже его сто одиннадцать мартышек, хотя они не понимали человеческий язык. А потом все чуть не оглохли – так громко зрители хлопали Аурелии.

Аурелия же поклонилась и убежала за кулисы.

– Пить! – выдохнула она, покачнувшись.

Дон Розарио подхватил её под руку, подавая флягу. Воды снова не хватило. Аурелию подвели к бочке, которую всегда оставляли за кулисами, и опять девушка осушила её всю.

Горожанам так понравилось выступление новой артистки, что цирку пришлось задержаться в О. дольше обычного, прежде чем тронуться в путь. В других городах музыкальный номер имел такой же невероятный успех, только за кулисами теперь всегда стояли две бочки – одна общая и одна для Аурелии. После пения ей всегда очень хотелось пить, и воды нужно было много.

Дон Розарио уже не думал о том, что они не успеют в М. до зимы. На заработанные от представления деньги можно было перезимовать в любом городке.

– Знаешь, д’Ардженто, – поделился он однажды с акробатом. – А ведь я правильно сделал, что тебя тогда послушал. Такого успеха у нашего цирка давно не было и заработков таких тоже.

– Я же говорил: добро хоть в воду брось, добром к тебе вернётся.

– Что верно, то верно. И, знаешь, – продолжил дон Розарио заговорщицки.– Я думаю уговорить Аурелию остаться у нас. Это же такой талант! Она станет настоящей звездой, и цирк благодаря ей прославится. Может, даже гастролировать по континенту больше не придётся. Что скажешь?

– То скажу, Розарио, что Аурелия согласилась выступать из благодарности. Она гораздо больше хочет найти отца, чем петь в цирке. А насильно мил не будешь. К тому же вспомни, какая жажда мучает её после каждого выступления. Не боишься, что она может погибнуть, если ей не хватит воды или её не принесут вовремя?

Дон Розарио не успел ответить, что-то загремело рядом.

– Извините, – смущённо пробормотал Ульрих. – Я новый фокус репетировал. А что это вы тут делаете?

– Иди, Ульрих, не мешай, – отмахнулся дон Розарио.

– Ладно, пойду я, – фокусник собрал рассыпавшиеся деревянные плошки и побрёл к своему фургону.

Он давно ловил себя на мысли, что и сам хотел бы, чтоб Аурелия осталась в цирке. Ему с самого начала хотелось как можно больше времени проводить с ней, он постоянно искал причину побыть рядом, сделать что-нибудь приятное для неё. Или просто что-нибудь, чтобы она его заметила. Чтобы видеть улыбку Аурелии или просто слышать её голос.

Но д'Ардженто прав, подумал Ульрих, насильно мил не будешь. Пусть лучше Аурелия будет со своей настоящей семьёй, но счастлива. Он бы и сам помог ей искать отца, если бы разбирался в кораблях и знал, каким образом ищут нужных людей. Но он этого не знал и всё, что мог сделать – просто быть рядом, пока возможно.

Глава шестая, в которой Ульрих делает выбор

Поздней осенью, когда с деревьев облетели последние листья, цирк «Роза Ветров» добрался до М. Всю дорогу Аурелия места себе не находила и замучила всех вопросами.

– Куда же первым делом нужно будет пойти? И как искать порт? А где у них могут стоять корабли? Как понять, какой из них тот, что нам нужен?

Как только цирк остановился возле М., Аурелия стала проситься в город, чтобы уже начать поиски отца. Конечно же, одну её никто не отпустил. Дон Розарио сказал, что без Эркюля и д'Ардженто она никуда не пойдёт. М. – город большой, даже взрослому мужчине одному ходить небезопасно. Аурелия только послушно кивнула.

Ульрих тоже напросился в город. Хотелось убедиться, что всё будет хорошо, Аурелия найдёт отца и будет счастлива. Ну, а если поиски окажутся неудачными, он сможет её утешить. Вслух он этого, конечно же не сказал, просто напомнил, что некому будет прикрыть д'Ардженто справа, если снова придётся драться. Так что на поиски отправились вчетвером. Как только дождались Эркюля.

Силач был уверен, что в город не стоит выбираться в обычной повседневной одежде. Поэтому всем пришлось ждать, пока он завьёт усы и прогладит свой парадный костюм со шляпой и даже где-то нашёл трость.

– Согласитесь, – сказал он.– Кочерга с костюмом и шляпой будет выглядеть совсем уж несолидно.

В городе даже Ульрих немного растерялся, хотя побывал и в столице, и в других больших городах. Представил, каково было бы Аурелии здесь одной, и снова подумал, что правильно сделал, когда вместе с д'Ардженто уговаривал дона Розарио довезти её до М. Она действительно потерялась бы и пропала.

Эркюль и д'Ардженто поездили по свету больше, чем он и вели себя увереннее. Порт нашли сразу.

– Думаю, надпись на медальоне сделана неспроста, – сказал акробат.– Это может быть либо названием корабля, либо именем капитана. Для начала пройдёмся вдоль пристани, поищем корабль под названием «Беллероз».

– Вы только посмотрите, кто это у нас тут! – послышался голос, не успели они сделать и нескольких шагов. – Вот уж не думал, что вас тут встречу. Теперь старик, ты мне ответишь.

На пристани стоял знакомый господин с красивым, но злым лицом. Его свита была тут же и к ним подтягивались какие-то типы разбойничьего вида. Д'Ардженто положил руку на рукоять тесака.

– А я был уверен, что мы давно закончили разговор.

– Нет, не закончили. Закончим сейчас, – молодой господин вынул из ножен свой дорогой меч.

– Аурелия, отойди назад, – тихо сказал девушке акробат. – Ульрих, Эркюль, вы помните, что делать.

Они помнили и уже заняли свои привычные места, чтобы принять бой. Эркюль – слева от д'Ардженто, Ульрих – справа. Силач поудобнее перехватил свою трость, Ульрих наколдовал у себя на ладони россыпь огненных искр, в любой момент готовый швырнуть их в противников.

– Мы пропали, их слишком много, – прошептала Аурелия, прячась за спинами артистов.

На них набросились почти одновременно. Эркюль отбивался сразу от нескольких человек, размахивая тростью, д'Ардженто схватился с богато одетым господином со злым лицом и с кем-то ещё, бросившимся тому на подмогу. Ульрих метнул огненные искры кому-то в лицо. Огоньки сорвались с его ладони, увеличиваясь в размерах и взорвались, ненадолго ослепив двоих нападавших. Те даже не успели пустить в ход оружие, оба неуклюже шлёпнулись и поползли в разные стороны, жмурясь и громко ругаясь. Но вместо них тут же подбежали другие. Ульрих наколдовал новую порцию искр.

– Давайте, подходите ближе! – ухмыльнулся он. – У меня и на вас огонька хватит!

Ульрих не сразу понял, почему эти двое не торопятся нападать. Кто-то, незаметно подобравшийся сбоку, ударил его по руке, сбивая искры, а затем по голове. Искры, слабо хлопая, осыпались с ладони и погасли. Ульрих перестал понимать, где находится.

– Так их! – глухо кричали где-то рядом.– Сбоку заходи! Коли старика! И девку хватайте!

– Помогите! – жалобно вскрикнула Аурелия.

Ульрих моргнул и в глазах немного прояснилось. Моргнул ещё раз, помотал головой. Всё закружилось перед глазами, но он уже начал понимать, что он сидит на пристани, потирает затылок. А слева от него по-прежнему бьются его друзья. Он повернул голову к ним.

У силача сломалась трость, и он отбивался врукопашную сразу от двоих. Д'Ардженто атаковали трое, четвёртый подкрадывался, чтобы ударить в спину. Где Аурелия? Аурелию схватил за руку мрачный тип в старой куртке с оторванными пуговицами и тащил в сторону сваленных на пристани тюков. Ей нужно помочь! Но если не помочь д'Ардженто и Эркюлю, оба погибнут, а он один ничего не сможет сделать. Ульрих понял, что прямо сейчас ему придётся сделать выбор. И он сделал.

Глава седьмая, в которой совершаются чудеса

Ульрих, пошатываясь, поднялся на ноги. В голове крутилось одно сильное заклинание. Применять его нужно было в сочетании со Знаком Перемещения. Ульрих вспомнил его как-то на недавней тренировке, но сделал только расчёты, применить не решился. Не хватало ещё разрушить цирк! Сейчас можно тоже много чего разрушить, но не было времени искать более подходящее заклинание или Знак.

Ульрих сделал несколько шагов в сторону. Сейчас он видел бой со стороны. Его друзья слева, противники – справа. Пальцы будто сами собой сложили Знак. Ульрих вдохнул и мысленно произнёс заклинание.

Упругая воздушная волна подняла с пристани пыль и мелкий мусор, подхватила их и потащила вперёд. Отлетел в сторону случайно задетый ящик. Молодой господин со злым лицом заметил всё слишком поздно. Его вместе с приспешниками сбило с ног, протащило по пристани и впечатало в тюки, сваленные поодаль. С теми, кого не задело, артисты справились сами.

Ульрих слабо улыбнулся. Он смог. Заклинание со Знаком сработали так, как надо, ничего не разрушив и не навредив друзьям. Эркюль и д'Ардженто спасены, теперь они помогут Аурелии. А он уже вряд ли что-то сделает, на такие вещи тратится слишком много сил. Ульрих мысленно пожелал друзьям удачи и рухнул на пристань.

А богатый господин и остатки его свиты не захотели так просто сдаваться. Он выкарабкался из-под тюков, поднял свой оброненный меч, собираясь продолжить бой, жестом велел своим людям следовать за ним.

И тут над пристанью зазвучала песня. Ульрих и артисты сразу же узнали голос Аурелии. Её голос набирал силу, звучал всё громче, но мелодия убаюкивала.

– Уши! – крикнул д'Ардженто – Ульрих, Эркюль, закройте уши, живо!

Дважды повторять не потребовалось, все трое успели заткнуть уши. А вот молодой господин со злым лицо, его свита и все, кто не успел заткнуть уши, зевали, укладывались прямо на пристань и засыпали.

Аурелия закончила песню и упала без чувств. Эркюль бережно взял её на руки.

– Нужна вода! Д'Ардженто, у тебя есть?

– Есть! – он уже снимал с пояса флягу.– Но её не хватит, нужно больше!

– А если набрать там? – немного пришедший в себя Ульрих кивнул в сторону причала.

– Там море, – покачал головой силач.– В море солёная вода, её нельзя пить.

– Я смогу исправить!

– Уверен? – с тревогой спросил акробат.

– Да. То есть, наверно, – Ульрих отвёл глаза.– Всё равно выбора нет. Искать обычную воду нет времени, а у меня уже получается то, чему я учился.

– Тогда действуй! – кивнул д'Ардженто.

Ульрих вскочил на ноги, забыв про усталость.

– Нужно что-то вроде миски, чтобы набрать воды. Эркюль, твоя шляпа вполне подойдёт.

– Что? – силач попытался возмутиться. – Вы знаете сколько она стоит?

– Эркюль, это вопрос жизни и смерти, а ты шляпу жалеешь!

– Он прав, – согласился с Ульрихом д'Ардженто и, не дожидаясь ответа, стащил шляпу с силача. – Давай-ка сюда!

Свесившись с пристани, акробат зачерпнул воды, протянул шляпу Ульриху. Он собрал остатки сил, зашептал заклинание, отделяя соль от воды. Получилось! Сунув руку в шляпу, он вынул оттуда соль, собравшуюся в комок, выбросил, воду зачерпнул, дал напиться Аурелии. Потом ещё раз послал д'Ардженто за водой, снова отделил соль. Голова кружилась и вертелась одна только мысль: «Только бы хватило сил». Но их должно хватить, иначе Аурелия умрёт от жажды.

Ещё одна шляпа, ещё. Вот девушка открыла глаза, села, что-то тихо сказала. Что именно, Ульрих уже не слышал, он снова ослаб. Но ему было уже всё равно. Главное, Аурелия жива. Он закрыл глаза и медленно опустился на пристань. Словно через ватное одеяло донёсся голос д'Ардженто: «Обратно в цирк обоих! Живо! Поисками займусь сам!»

Потом его куда-то несли, а потом было тепло и тихо. Когда Ульрих пришёл в себя, было уже темно. Он снова был в фургончике, который делил с Эркюлем и д'Ардженто, на своей лежанке, заботливо укрытый одеялом. Ульрих осторожно выбрался из-под него, отодвинул занавеску на окошке. В небе сверкали звёзды. Надо узнать, что с Аурелией и остальными, подумал он.

Стараясь не споткнуться об реквизит, Ульрих выбрался из фургончика. Осторожно спустился на землю. В фургончике дона Розарио горел свет и доносились голоса. Один принадлежал директору, другой – Эркюлю. Ульрих подошёл к фургону и смог разобрать, о чём они говорили.

– И ты отпустил его одного?! – голос дона Розарио становился то тише, то громче. Видимо, он ходил по фургончику из угла в угол. – Не хватало мне ещё остаться без своего лучшего акробата!

– Я не думаю, что с ним что-то случится, – оправдывался Эркюль. – Один он легко сможет уйти, если что-то случится. А вот с нами он этого сделать не смог бы, мы не умеем так ловко лазить по крышам.

– Стрелам всё равно как ловко он лазает! – дон Розарио снова прошёлся из угла в угол. – Что, если у кого-то окажутся стрелы?

– В портах не любят луки. Стоят дорого, а условия хранения соблюдать тяжело. Там предпочитают нож или саблю.

– Вот уж успокоил, так успокоил!

Даже снаружи было слышно, как Эркюль вздохнул. Ульрих подкрался к двери, поднялся по приставленной лесенке и осторожно постучал. Дверь распахнулась, на пороге стоял директор.

– Ульрих! – воскликнул он. – Уже проснулся? Как себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо. – Ульрих пригладил взъерошенные волосы. – А с Аурелией всё в порядке?

– Всё, – кивнул дон Розарио. – Она спит сейчас, не буди пока. С ней Клементинка, если что случится, сразу скажет.

В дверь постучали. Дон розарио бросился открывать. На пороге стоял д'Ардженто, целый и невредимый, а с ним – незнакомый мужчина, высокий, загорелый, с золотой серьгой в ухе.

– Д'Ардженто, ну наконец-то вернулся! – дон Розарио на радостях бросился обнимать акробата. – Я как узнал, что произошло, места себе не находил! А теперь рассказывай, кто это с тобой?

– Разрешите представиться, – незнакомец вежливо кивнул. – Капитан Беллероз. Ко мне сегодня пришёл ваш друг и сказал, что меня разыскивает дочь, которая сейчас у вас.

Дон Розарио прищурился.

– Возможно, у нас ваша дочь. Но как вы можете подтвердить, что вы её отец? Можете, например, назвать её имя?

– Конечно! – воскликнул Беллероз.– Её зовут Аурелия, у неё золотые волосы. Сейчас ей должно быть около семнадцати лет. Я оставил её на попечении моей родственницы, что владеет трактиром. А дочери я оставил одну вещь, которая должна быть у неё. Это медальон с изображением парусника, надписью «Беллероз» с обратной стороны и с портретом моей жены внутри.

Дон Розарио вопросительно посмотрел на д'Ардженто.

– Я ему этого не рассказывал, – сказал акробат, заметив его взгляд.

Из-за занавески, отделяющей жилую часть фургона, осторожно выглянули Аурелия и Клементинка.

– Отец! – радостно закричала Аурелия и бросилась на шею капитану Беллерозу. – Ты наконец-то нашёлся!

Дон Розарио только вздохнул.

– Что ж, похоже, вы и правда семья и мне остаётся только порадоваться за вас.

А потом все долго прощались, Аурелия и капитан благодарили всех за то, что помогли семье воссоединиться, обещали заглядывать на представления, если окажутся в том же городе, что и цирк.

Глава последняя, в которой заваривают чай, определяют погоду и размышляют о любви

Следующее утро было пасмурным и ветренным. Все ещё спали, только д'Ардженто сидел у костерка, с головой завернувшись в плед, и кипятил воду для чая. Неподалёку со своим кирпичом и формулами возился Ульрих. Кирпич, как и положено было, раскачивался на ветру и был из-за тумана влажным, но это не обязательно означало скорый дождь, хотя была осень. А формулы никак не желали сходиться.

Ульрих исписанный листок и бросил в костёр.

– Опять не выходит? – спросил д'Ардженто.

– Угу, – кивнул чародей. – Ничего не понимаю, у меня ведь многое стало получаться из того, что я раньше не мог. Будто с мыслями собрался и понял, что и как делать надо. Вчера вот, например. Я за вас испугался, и всё само получилось, правильные слова на ум пришли и Знак, не думая, сложил. А вот раньше пальцы правильно поставить задачка та ещё была!

– Говорят, что любовь помогает творить настоящие чудеса, – улыбнулся д'Ардженто.

– Но если это была любовь, то почему, когда Аурелия уходила, мне не хотелось уговаривать её остаться со мной? – и тут же поправился. – С нами.

– Любовь, Ульрих, бывает разная, – акробат приподнял крышку котелка, проверил, не кипит ли вода. Поправил съехавший с плеча плед и продолжил. – Бывает любовь к девушке. А бывает к родственнику или просто к ближнему. И проявляется она по-разному. Возможно, Аурелию ты полюбил как близкого человека и просто хотел ей счастья. Ты понимал, что она будет по-настоящему счастлива, когда найдёт отца, поэтому не стал её удерживать и просто радовался за неё.

Ульрих ничего не ответил и сделал вид, будто проверяет, надёжно ли закреплён кирпич. Акробат как будто прочитал его мысли, когда он случайно подслушал его с доном Розарио разговор. Может, поэтому ему стало всё равно, обращает ли на него внимание Аурелия или нет? Но вслух он этого не сказал, кое-что другое не давало ему покоя.

– Слушай, д'Ардженто, ты в начале ещё сказал, что любовь помогает творить чудеса. Но то, что я сделал, не чудо, оно вполне реально. А вот то, что сделала Аурелия там, на пристани – самое настоящее чудо. Она могла быть…– Ульрих смутился своей догадки и покраснел. – …феей, ты ведь говорил, что феи творят чудеса?

– Она не совсем фея, – ответил акробат. – Когда она рассказала, что усыпила тех людей, когда я увидел, что в таверне все спят, а потом увидел её медальон, то кое-что понял. Её отец мореход, ребёнок с волшебными способностями мог появиться только от союза с русалкой. Поэтому голос Аурелии обладал такими свойствами, и ей всегда нужна была вода. Теперь, думаю, вся семья воссоединится, и её научат управлять своим даром без вреда для себя.

– Вот это да! – удивился Ульрих. – А это ты откуда знаешь?

– Русалки сродни феям, – пожал плечами д'Ардженто. – А о феях я знаю многое. Когда-нибудь расскажу тебе больше, а сейчас пора пить чай!

Перо Анксира

В один тихий вечер вокруг костра вновь собралось много народу. И не без причины! Ведь никому не хочется пропустить новую историю, что расскажет Амелия.

– Садитесь поближе, детки, – проговорила старушка и жестами рук показала сесть ближе к костру. – Ночка обещает быть холодной.

– Амелия! А какую легенду вы нам сегодня расскажите? – спросил мальчик, что сидел рядом со старушкой.

– Хм-м, – задумчиво протянула рассказчица. Но спустя долю секунд произнесла: – Есть у меня одна история. Она о том, как девочка получила в дар предмет, что повлиял на будущее многих людей. Интересно? – старушка обвела всех взглядом и, увидев как кивают дети, улыбнулась.

– Ну что ж. Тогда слушайте…

• • •

Давно это было… Моя бабушка ещё рассказывала, что это случилось тогда, когда по миру только начала распространяться Маст. Но не принимали её тогда народы, как сейчас, а боялись и, даже, ненавидели всех, кто был хоть как-то связан с таинственной силой. А что ещё делать со страшащими тебя вещами?

Был такой народ пугливый и в небольшом поселении. Долгое время жили там люди, не зная никакой магии, лишь выращивали урожай и разводили скот. Пока однажды не одарила Маст одну маленькую девочку.

Она была ни низкой, ни высокой. Глаза зелёные, будто два камня, что так долго искали Сакульфы в глубинах пещер. А русые волосы, точно мех дикого манкри, что бродит в соседнем лесу, были заплетены в небольшую косу.

Тогда, раним утром, сидела девочка у себя дома и читала свитки, что когда-то привез её отец из дальних земель. Но внезапно прервал её шум, что доносился с улицы.

– Выходи Калиста! Мы знаем, что ты здесь! Вылезай из своего сарая! – послышались тогда голоса среди множества стуков в дверь и окна. Девочка поспешила узнать, что же случилось, и подбежала к двери, открыла её. Выглянув на улицу, она увидела большущую толпу, что окружила её дом. Оглядела всех девица и заметила, что все люди чем-то недовольны и злы.

– Чего вам надо? Зачем вы здесь все собрались? – спросила зеленоглазка, смотря на всю эту толпу. И заголосили тогда все наперебой:

– Она еще и спрашивает, паршивка!

– Весь урожай погубила, проклятая!

– Нечего тебе делать в нашей деревне!

– А скотинку-то мою сгубила!

– Дрянь! Приспешница тьмы!

– Ведите её к главе, пусть он решит, что делать!

И не успела Калиста и слова сказать, как схватили люди её и потащили к главе деревни. По пути они толкали её, били по спине, дергали и кидались, чем попало, не забывая, при этом, кричать и ругаться.

Недолго длился путь, и вот встали все у дома главы деревни, стали кричать ему. Стоят и держат Калисту за руки, а та вырваться пытается.

Услышал крики людей, вышел глава и стал выяснять, что за шум устроили. Долго он выслушивал жалобы жителей, уже и вечер наступил, а Калисте и слова не давали.

И когда о своем горе рассказал последний человек, глава вышел к толпе и провозгласил:

– Калиста! Из-за твоего колдовства было уничтожена большая часть урожая и убито много скота. Из-за этого ты будешь изгнана из деревни в лес. Но не просто так! За тобой будут следить воины. Если в течение трёх дней тебе удастся скрыться, то будешь жить и пойдёшь на все четыре стороны. Но если нет, то тебя вернут, и ты закончишь свой путь на костре!

Калиста ничего не сказала на это. Да и не могла. Каждый, словно специально перебивал её и не давал даже звука издать.

А народ решил не терять время и силой подталкивал бедную девочку к тому злополучному лесу. В нём деревья достигали небес, а в глуши его царила непроглядная тьма. На всех тот лес страх наводил. И на Калисту тоже.

Обвела она лес взглядом, и тут же её охватил ужас, который она еще не испытывала никогда. Где-то сзади были слышны голоса жителей, но разобрать слова не получалось. Уж слишком далеко они находились.

Стала девочка назад пятиться и тут, прямо рядом с ней, пролетело что-то. Обернулась Калиста и увидела. Лучники верхом на цокостах. Стрелы направлены на неё. Еще больше испугалась Калиста. Обернулась к лесу. И как только мимо неё пролетела очередная стрела, она бросилась со всех сил в лесную глушь. Лучники подождали немного и тоже пустились в погоню за девочкой.

Сколько длилась погоня, Калиста не знала. Стрелы свистели над её головой и попадали то в деревья, то просто на землю. Бежать не было сил, в груди становилось тяжко. Ноги практически не слушались. Лишь желание не попасть под удар стрелы предавало девочке сил. Но внезапно вонзилось что-то девочке в ногу. Это оказалась стрела. Калиста хотела закричать, ведь ногу пронзила невыносимая боль. Она стерпела и, лишь слегка прихрамывая, подошла к одному из деревьев попыталась вынуть стрелу. К счастью она вонзилась неглубоко, и девочке удалось вытащить наконечник и выбросить подальше. Но лишь она успела сделать шаг, как боль вновь подступила к ноге и девочка, тут же, упала с небольшого склона вниз, сделав несколько кувырков. Слезы вмиг заполнили глаза, а боль нарастала всё сильнее. Калиста нашла в себе силы чуть-чуть приподняться и вытереть слёзы. Огляделась она по сторонам и заметила, что находилась у входа в тёмную пещеру. Где-то недалеко были слышны стуки копыт. Ничего не придумав, девочка поползла в пещеру.

Внутри она с трудом встала и, облокотившись о стену, медленно побрела вглубь тёмной пещеры. Кровь спускалась по ноге, словно красный ручей с высоких гор.

Не знала Калиста, сколько она так прошла. Остановилась, замучала её усталость и жажда. Глаза лишь не ненадолго прикрыла, и уж было хотела свалиться на землю, как резкий свет, что появился впереди, ослепил девочку. Собрала последние силы Калиста, и стала продвигаться к источнику сияния.

Сделала несколько шагов и увидела перед собой горящий костёр, вокруг которого небольшие камни лежали. И заметила ещё девочка, что кто-то стоит к ней спиной, весь в плаще чёрном и невысокий, копается в чем-то.

Почувствовала фигура, что следят за ней и повернулась к Калисте.

– Здравствуй, дитя, – молвила фигура. – Как ты здесь очутилась?

Ничего не ответила Калиста. Только задышала тяжело и, не выдержав, рухнула на землю без сознания.

• • •

Очнулась девочка и испугалась вначале. Но после к ней стала медленно возвращаться память о недавних событиях. Села Калиста и заметила, что она спала на тёплом меху и накрыта чёрным плащом. Оглядев всё вокруг, заметила девочка ту же фигуру, что так же стояла спиной.

– Очнулась? – спросила фигура. – Что же ты не бережёшь себя? Так и мир покинуть раньше срока можно.

Фигура повернулась к Калисте и оказалась невысоким стариком. На морщинистом лице выступала улыбка. Ещё девочка заметила большую золотистую птицу. Она тихо спала на плече старика.

– Кто вы? – спросила девочка с опаской.

– Сейчас гораздо важнее кто ты и что здесь делаешь? – задал вопрос старик и протянул девочке яблоко.

И рассказала ему Калиста о себе и о своей проблеме. О том, как её обвинили ни за что. О том, как выгнали и стреляли из луков в неё. И о том, как нашла эту пещеру. Чувство злости и обиды бушевали внутри маленькой девочки. А старик её внимательно слушал и изредка кивал, поглаживая длинную седую бороду.

– Вот оно что… – произнёс старик и подошёл к девочке. Он опустился перед Калистой на колени и принялся что-то мазать ей в том месте, куда попала стрела, и откуда стекала кровь.

– Ну как? Стало легче? – спросил старик.

– Да… Спасибо вам, – ответила Калиста с безразличием, смотря куда-то в сторону.

– Знаешь, – спустя время сказал старик. – Я думаю, что смогу помочь тебе.

После этих слов Калиста повернулась лицом к старику и с надеждой посмотрела на него.

– Но прежде, мне будет нужна твоя помощь. Что скажешь? – спросил под конец старик.

Калиста стала думать. Ведь не известно, что он мог попросить? Но ведь он ей помог и не прогнал прочь. Спустя пару секунд девочка спросила.

– А с чем я должна помочь?

– Мне нужно найти один маленький кристалл. Он находится сразу за стеной, что напротив тебя. Он поможет мне с одним делом, да и залечить твою рану может.

Выслушала она старика и, поняв, что ничего страшного и сложного нет, Калиста решила помочь ему с этим делом.

Старик улыбнулся и попросил девочку подойти к стене. Пока Калиста шла, она поняла, что не чувствует боли в том месте куда в неё попали.

Встала девочка напротив стены и тут же почувствовала, как слегка задрожала земля под ногами. Каменная преграда напротив медленно поползла вниз и открыла путь в небольшой, мерцающий тоннель. Калиста посмотрела на старика, а тот лишь медленно кивнул, всё также же с улыбкой и указал рукой на вход. Девочка вернула взгляд проходу и сделала глубокий вдох, вошла в тоннель.

Когда внутри стена начала ползти вверх, девочка слегка испугалась.

Но всё же решила идти дальше несмотря ни на что.

Она всё шла и шла, а её путь освещали кристаллы разных цветов. Глаза разбегались от такой красоты.

Прошла Калиста ещё пару шагов и из тоннеля вышла, осмотрелась. Всё сверху и донизу было усеяно кристаллами. Все они имели свой размер, форму, и даже цвет. Какой из них нужен был старику, Калиста не знала.

– Ты пришла на нужное место? – внезапно раздался голос ниоткуда и эхом разнесся по пещере. Испугалась девочка, но, спустя миг, поняла, что старику он принадлежит.

– Пришла, но кристаллов здесь так много. Как же мне найти нужный? – спросила девочка и огляделась по сторонам.

– Используй ту силу, что течёт в тебе. Она поможет в поисках, – произнёс голос старика и эхом раздался по пещере.

Поняла Калиста, о какой силе старик говорил. И ей хоть и было известно мало о своем даре, но свитки отца помогали ей в изучении.

Девочка прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. И вмиг в пещере стало тихо, лишь звук падающих капель доходил до ушей Калисты.

Потоки Маст окутали всё вокруг, и девочка чувствовала каждую частичку магии. Она уловила поток, что отличался от остальных, и решила, что нашла то, что искала. Открыла глаза Калиста и заметила, что течение магии от желтого кристалла исходил.

Подошла к нему девочка, протянула руку и ту же отдернула. Не успела она взять камень, как он вмиг обжег кисти её пальцев.

Стояла Калиста и не понимала почему так случилось. Решила она ещё раз попытаться и обратиться к Маст. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох, и вновь окружили её потоки магии. В этот раз, отличное от других, течение исходило от кристалла, что был в стороне противоположной от первого. Подошла Калиста к нему, потянулась к камню, и снова обжег её камень, заставив отдёрнуть руку.

– Всё ли хорошо дитя? Удалось ли тебе найти кристалл? – раздался внезапно голос старика, на что девочка слегка дёрнулась.

– Я… не понимаю. Я всё делала, так как прочитала в свитках. Но когда прикасаюсь к камням, они меня обжигают. Почему? – недоумевала Калиста, и лишь слабо потирала руку с ожогом.

– Хм… – издал старик и тут же продолжил. – Такое возможно, если живое существо ищет помощи в силе, что бы зло совершить. Кристаллы почувствовали это и не дали себя коснуться. Какие-то тёмные мысли у тебя увидели.

– Но у меня нет никаких тёмных мыслей… – сказала Калиста, и посмотрела куда-то вниз.

– Уверена в этом? А месть обидчикам своим сделать?

– Откуда вы узнали!? – удивилась Калиста и быстро огляделась по сторонам.

– Значит, есть они у тебя… Зачем же тебе мстить?

Калиста была все ещё шокирована тем, что старик узнал о её мыслях и целях. И, решив, что врать не стоит, сказала:

– Потому что это не правильно… Они даже не дали и слово сказать, а все эти ужасные вещи на меня повесили. Да и прогнали к тому же… Я думала, если бы вы мне помогли, то смогла бы отомстить им всем и сделать так, что бы они почувствовали, какого мне было тогда и сейчас…

Одинокая слезинка прокатилась вниз по щеке и упала на землю. Не выдержала Калиста, рассказала всё.

Тишина окутала пещеру. Но спустя миг голос старика эхом заполнил все пространство и произнёс:

– Не терпит Маст мести. Не для зла Творцы её создали. Я понимаю твою обиду. И вижу, что ты в смятении. Но пойми, дитя. Не мсти им за их страхи. Ведь не знакома им сила, что была тебе дарована. И помни – однажды сделав зло – к тебе вернётся оно. Если сделаешь это, то тяжелы последствия будут.

Калиста внимательно и будто зачаровано слушала то, что ей говорил голос. Слова эти оставили отпечаток, и все те мысли о мести, что засели в её голове вмиг испарились. Девочка будто освободилась от оков, что не давали ей мыслить здраво и не идти на то, что сама презирала в глубине души.

– Я поняла вас. Простите меня за это. И спасибо вам за эти слова. От них мне стало легче, – девочка поклонилась в пустоту и надеялась, что этот жест был замечен стариком.

– Поверь, они ещё поймут, что зря с тобой так поступили, – лишь произнёс в ответ голос старика. – Ты светлый человек, дитя. В жизни много трудностей будет. Но все они должны быть пройдены с чистой душой и сердцем. И тогда ты сможешь обрести истинную гармонию.

Калиста на это лишь улыбнулась и в благодарность кивнула. Всё эти слова были для неё дороже, чем всё богатство Империи Вадес.

– А теперь, дитя? Сможешь продолжать поиски? – дошёл до ушей Калисты вопрос старика

– Да. Я найду нужный кристалл.

В третий раз попыталась девочка. Глаза закрыла, вздохнула и в туже секунду ощутила, как Маст всю пещеру окутала. Множество потоков магической силы лились рекой из разных источников. Но Калисту привлёк лишь один – тот, что исходил из кристалла того же цвета, что и глаза ее.

Девочка протянула руку и коснулась драгоценного камня. Он излучал тепло, но оно не обжигало как два прошлых кристалла, а наоборот было уютным и спокойным.

Калиста открыла глаза и взяла в руки камень. Тепло его всё ещё разносилось по всему телу и невольно вызвало улыбку у девушки. Зажав кристалл между ладоней, девочка направилась к выходу из пещеры кристаллов.

Проходя по тоннелю с сияющими цветами, она заметила, что впереди медленно вверх ползёт стена, а за ней появлялся всё ещё горящий костёр.

На выходе её ждал старик без птицы на плече. Она мирно спала на деревянной жердочке. Стена за девочкой медленно спустилась вниз, закрывая проход.

– С возвращением дитя. Ты справилась! – проговорил старик с улыбкой, раскинув руки в сторону.

– Спасибо, – хихикнула девочка. – Без вас ничего бы не получилось. Вот и кристалл. – Калиста протянула ладони, в которых ярким, зелёным цветом, сиял небольшой камень.

– А-а, – удовлетворённо протянул старик, забрав камень у девочки. – Слеза Филаны. Камень искренности, чистоты и бескорыстия, – старик посмотрел на девочку, оглядел её с ног до головы и договорил:

– То, что нужно!

Старик быстрым шагом прошёл к деревянному столику и принялся что-то искать.

Калиста попыталась понять, что делал старик: заглядывала ему за плечо, но ничего не получалось рассмотреть. Бросив эту затею, она сложила руки за спину и просто осматривала пещеру.

Её занятие прервал крик птицы, что до этого крепко спала. Калиста дёрнулась и посмотрела на старика. Он уже стоял к ней лицом, а взгляд был прикован к рукам. В одной было серое перо от той самой птицы, а в другой был камень, что принесла девочка. Но теперь кристалл был более округлый, чем раньше.