Назови свое имя, наемник. Книга 1

Пролог

Она смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Еще вчера совсем девчонка с искренним желанием стать героем для своего народа. Сегодня уже тот самый герой, если еще не для всего народа, то точно для многих. А скоро уже самая настоящая жена.

Подвенечное платье висит на вешалке, украшенное кружевом, вышивкой и россыпью самоцветов. Не платье, а настоящее искусство. Под лучами солнца оно рождает на себе новые, не имеющие имен оттенки.

Рядом с платьем висит мундир. Золотые эполеты, в тон им обшлаги на рукавах и вышитая цифра «II» на горле-стойке. На правом плече вышит феникс, поверх нагрудного кармана первые награды – знаки отличия.

На столике у стены несколько видов букетов – она так и не выбрала композицию, с которой пойдет под венец. Между трех ваз лежит меч, прилежно убранный в ножны.

– Дафна!

Она отвлекается от созерцания себя в зеркале, встает и выходит из комнаты. Улыбается другу, что окликнул ее. Вдвоем они идут по длинному коридору, на стенах которого висят портреты прошлых правителей – они чутко следят за осанкой и шагом Миротворцев.

Вслед за портретами венценосных появляются портреты прошлых поколений Миротворцев, что служили так же верно, как и поколение нынешнее. Дафна привычным жестом мимоходом касается рукой портрета своей бабушки, что служила при дворе много лет назад. Она тоже была Миротворцем, но, в пример Дафне, первым, а не вторым. Но Дафну устраивало ее положение. Ровным счетом быть первым, вторым или третьим – неважно. Долг они выполняют все одинаково.

Долг Миротворца служить народу. Долг Миротворца защищать своего правителя. Долг Миротворца хранить мир на своей земле. Дафна хорошо с этим справлялась.

Княгиня ждала их в своем кабинете. Бравым шагом шел впереди третий Миротворец Дикой Онец, то и дело оглядываясь и подбадривая. Дафна волновалась, выискивала взглядом в коридоре знакомую тень. Они должны явиться втроем, все три Миротворца должны предстать перед княгиней и отчитаться о проделанной работе. Но что-то Рея не видно, может, как первый Миротворец, он же первым и вошел в кабинет княгини?

Они входят в кабинет, Дикой учтиво кланяется, Дафна нерешительно застывает на пороге. Как она и ожидала, Рей уже здесь. Как и княгиня Мора, как и незнакомая женщина в пурпурном платье и с такой прямой осанкой, что кажется, будто между лопаток у нее палка.

Атмосфера напряженная, гнетущая. Дафна неловко кивает, забываясь, что перед посторонними ей необходимо не забывать о своем положении. Это наедине княгиня для нее названная мать, до трепета в сердце родная, но при посторонних – великая госпожа, которой вообще-то принято кланяться в пояс.

Дафна спешно исправляет ошибку, за что получает снисходительную улыбку незнакомой женщины. С позволения княгини, подозрительно застывшей каменным изваянием за своим столом, вместе с Дикоем садится на свободные стулья. Рей берет ее за руку, сжимая ладонь.

Она удивленно смотрит на первого Миротворца. Обычно скупой на эмоции и тем более скупой в присутствии княгини, он вдруг проявил невиданную пылкость, так откровенно сжав ее руку и положив ее к себе на колено. Он касается пальцем ее обручального кольца, и Дафна невольно расплывается в глупой улыбке.

Через неделю она выйдет за него замуж.

Дафна снова взглянула на незнакомую женщину. Светлые волосы волнами рассыпались по плечам, подчеркивая бледноватый овал лица. Она молода и очень красива, но в ее золотистых глазах мелькает что-то высокомерное, нахальное. И пурпурное платье на ней вызывающее.

– Позвольте вам представить, – объявила княгиня, неотрывно глядя на то, как Рей сжимает пальцы Дафны. – Верховная Судья Севера, госпожа Майдана Лафей.

Княгиня не любила его, с трудом выносила. Лишь две вещи удерживали ее от того, чтобы не сослать его обратно на его родину: искренняя любовь Дафны к нему и его воинские заслуги. Лучшего воина, чем Рей Коттерштейн не сыскать ни среди людей, ни среди колдунов. Хотя бы потому, что он не человек и не колдун – демон, в чьих жилах текла черная кровь. И это в тот же момент подначивало ненависть княгини к нему. Она не любила демонов, не доверяла им.

Дафна знала об этом, но никак не могла примирить две воинствующие стороны. Она любила Рея и любила Мору. Она не могла выбрать кого-то одного и наивно лелеяла надежду, что рано или поздно ее названная мать смирится с ее выбором.

Странное напряжение растет, свет в кабинете меркнет, уходят привычные запахи, навевая чувство кромешной пустоты. Тени все глубже, злее, уже не различить стоящей в углу метровой вазы, как и картин на стенах. Все сужается до небольшого пятна света, в котором остаются только пять человек. Пурпурное платье своей яркостью режет глаз, а холодный тон Судьи режет уши.

Дафна смотрит на Рея, а он смотрит только на Майдану Лафей. Дафна не ревнует, но беспокоится. Она знает его достаточно, чтобы понимать зажегшийся в его глазах огонек. И она понимает, что уж лучше бы то было простым мужским интересом к красивой женщине, но никак не интересом охотника, оценивающего другого охотника.

Они словно вступили в войну. Майдана без страха смотрела на него с хитрой поволокой, полной зловещей увлеченности, Рей же легко парировал это не сулящим ничего хорошего взглядом. Он не моргал, но зрачки то и дело сужались и расширялись, что было верным признаком особого интереса – не факт, что хорошего – к этой женщине.

И это действительно была война, но увы, не начало ее. В тот момент она уже близилась к кульминации. И Дафна тогда еще этого не знала.

– Я здесь потому, что Верховным Судом принято решение взять под стражу второго Миротворца Джахары Дафну Сарреван, – слова как удары молота по наковальне.

Рей еще крепче сжимает ладонь Дафны. Прижатое кольцо болезненно впивается в палец, но Дафна не пытается убрать руку. Эта боль дает понимать, что все реально.

Дикой не скрывает возмущения. Игнорируя недовольство княгини, он начинает спорить с Судьей, требуя объяснений.

– Таково решение Суда, – разводит руками Майдана, улыбаясь.

– Бесперспективное решение, – говорит Рей, а тени не только расползлись по стенам, но и заклубились в его глазах.

Майдана Лафей притворно вздыхает и непоколебимо добавляет – добивает:

– Дафна Сарреван обвиняется в превышении полномочий, использовании запрещенных колдовских средств. Еще я подозреваю ее в сотрудничестве с кланами, чья философия запрещена в нашем крае.

Княгиня Мора наконец поборола свою растерянность, взвилась на Судью, взывая ее к благоразумию. Где это видано, чтобы так нахально обвиняли ее Миротворца, грозились заключить под стражу и предать суду? Без причин, без должных доказательств. Но женщина в пурпурном платье заверяет, что доказательства есть.

Дафна смотрит только на Рея. Она слышит голос Дикоя, как он пытается ее успокоить, подбодрить. Через неделю она должна выйти замуж за возлюбленного, где церемонию будет вести ее лучший друг. Дикой очень этого хотел, днем и ночью говорил о том, как все пройдет. Он обещал, что приложит все силы, чтобы Джахара никогда не забыла этого события.

Все шансы на незабываемость были. Где еще демон будет сочетаться в священном союзе с ведьмой, да еще с благословением ангела из Небесных Чертогов?

Но Майдана Лафей не замолкает, она упорно рушит возведенную в голове идиллию.

– Дабы избежать осложнений, обращаюсь к Его Высочеству Рею Коттерштейну, – говорит она вычурно-формальным тоном. – Несмотря на положение, занимаемое при джахарианском княжеском дворе, вы остаетесь наследным принцем Преддверия Бездны, так что ваше вмешательство в наш процесс может повлечь некоторые проблемы. Мне бы от всего сердца не хотелось, чтобы в такое некрасивое дело были вовлечены представители не особо дружественного мира. Вы понимаете, о чем я говорю, Ваше Высочество?

– Я здесь Миротворец, – ответил Рей. – Мое вмешательство не является вмешательством демонов в дела магов.

– Ваш брат, Владыка Преддверия, того же мнения?

– Не забывай с кем говоришь, ведьма, – процедил Рей.

Но ответ срывается с его губ слишком запоздало. И эти секунды между голосом Майданы и голосом Рея становятся решающим. Вся жизнь Дафны разрушилась в эти мгновения.

Последний отрывок разговора доносится сквозь пелену. Дафна так и не узнала, действительно ли прозвучали те слова или же это ей послышалось.

– Демон не имеет права вмешаться, но вот человек? Подумай, Высочество, быть может, стоит принять предложение? – Майдана переступает порог кабинета, изменив после себя всю реальность.

– О чем она говорила? – бездумно пробормотала Дафна, глядя мимо Рея, сквозь Дикоя и стены кабинета.

– Ни о чем, – Рей придвинулся к ней, прижался лбом к ее лбу. – Я разберусь. Тебе не о чем волноваться.

Она поверила. Это стало ее ошибкой.

Глава 1

Утро началось не сказать бы что хорошо. Во-первых, от дурного сна долго пришлось отмахиваться, во-вторых, при детальном рассмотрении реальность оказалась не лучше сна.

Тереза Анцафел несколько минут сидела на кровати, массируя затылок и предаваясь полному бездумью. После очередного кошмара, являющего собой преследующие воспоминания, приходилось убеждать себя, что прошлое в прошлом, а сны всего лишь проекция события, некогда оставившего след и в душе, и на теле. Стоило только убедить себя не зацикливаться на предательстве своего мозга – а как иначе назвать повторяющиеся кошмары? – и спустить ноги с кровати, как реальность обухом ударила по голове.

За окном раннее утро, поздняя весна и своевременный гомон людей. Если вслушаться, то можно различить птичий свист, капель по карнизу и лозунги о свержении действующей княгини. И так уже целый месяц.

Что же это за мир такой, в котором жила Тереза, и кто она сама такая?

Мир этот удивителен и прозаичен, сочетает в себе всевозможные контрасты и объединяет самое разрозненное бытие. В нем хорошо живется личностям одаренным – ведьмам, шаманам, некромантам, эльфам, оборотням и всем тем остальным, что в ежегодную перепись населения не входят из личных или религиозных предубеждений. На одной улице может жить потомственный колдун-вуду и обычный человек, зарабатывающий на хлеб кожевенным делом.

Строй этого мира также прост. Девять княжеств, во главе которых непосредственно князья, объединились в один конгломерат – Северный край. Над ними нет верховного правителя вот уже последние пятьдесят лет и вопросы мировой значимости князья решали советом. Помимо Севера имелись и другие края: Южный, Юго-Восточный и Западный, но не о них в это раз пойдет речь.

Джахара – другое ее название в простонародье страна феникса – по праву считалась самым древним из северных княжеств, более того, носило титул княжества-основателя, ведь именно эти земли стали истоком объединения в Северную империю. В период давний и не всегда славный именно в Джахаре восседал император, пока его титул не упразднили, а самого последнего императора не похоронили вместе с империалистскими традициями. На сегодняшний день Джахара такое же княжество, как и остальные на Севере, разве что размерами побольше, да стоит на землях куда более перспективных, но, как говорится, так уж исторически сложилось.

Если пройтись по мощенным, наполированным множеством ног тихим улицам спальных районов джахарианской Столицы, то можно внезапно погрузиться в деревенский колорит, не выезжая, при этом, за пределы развивающегося города. Жили на таких улицах люди рабочие, во многих поколениях трудяги. Разные представители ремесел тут проживали: пекари, цирюльники, повивальные бабки, гадалки, знахарки, медиумы и прочие, прочие. Все они здоровались друг с другом, подкармливали соседских собак, шпыняли особо разгулявшуюся молодежь – младших детей соседа напротив, той вон женщины, что работает в аптеке и внучатных племянников той пожилой четы, что каждое утро пьет липовый чай на крыльце своего дома. В общем, спальные районы на то и спальные – жилье недорогое, природа рядом, люди и нелюди в соседях приличные.

Не лишена своей атмосферы и центральная часть города-столицы. Выбираясь из спокойных кварталов, всего через пару перекрестков можно оказаться в другом мире. Белокаменные дома в несколько этажей с колоннами и балюстрадами, роскошные клумбы с ароматными цветами круглый год, звонкие фонтаны, выложенные монолитным полотном пешеходные дорожки, – для конных и карет отдельная дорога – шикарные парки, да существующие вне пространства и времени рынки под открытым небом. А звуки? Звуков в центре Столицы целый хор. И крики продавцов газеты, вопли торгашей овощами, ржание коней и цокот их копыт, живая музыка – и это только в первой половине дня. К вечеру Столица разукрашивалась мириадами огней, свободно планирующих от неба до земли и высвечивающих теплым светом безмятежные лица северных жителей, гуляющих в одиночестве ли или же под руку со своими протеже, все донельзя красивые и с уложенными в прическу волосами.

А у самого берега Шадринского моря, где расположился главный порт Столицы, между густыми парками, высаженными елями, кедрами, соснами и иными диковинными деревьями, высился белоснежный замок с четырьмя округлыми донжонами. Этот замок и был сердцем Джахары – не что иное, как княжеский замок. Белые стены его денно и нощно подсвечивали всей палитрой красок пространственные порталы – круглая площадь перед замком для того и служила, чтобы предоставлять всем проходы в практически любую точку мира.

Итак, в Северном княжестве, именуемым Джахарой, непосредственно в Столице и проживала Тереза Анцафел, героиня не без трагической истории. Вот уже четырнадцать лет она не меняла прическу, носила исключительно штаны – только не кожаные, как водится по моде, они непрактичны для ее ремесла и не очень-то удобны. Несмотря на принадлежность к роду ведьм, она во многом строила свою жизнь как обычный человек. Тереза считала, что полагаться во всем на магию губительно, и колдовство далеко не всемогуще и крайне дорого обходится. Еще одна отличительная ее особенность была не в том, как она жила, а в том, из-за чего она так жила. Очередное напоминание ей самой пришло этой ночью в виде кошмарного сна.

Встав с кровати, Тереза распахнула шторы и закрыла форточку. Крики немного стихли, но взгляд невольно зацепился за идущую по торговой площади толпу, скандирующую в небо свое недовольство властью. Тереза пожалела, что приобрела себе жилье в самом центре Столицы, польстившись близостью рынка со всегда свежим продовольствием. Обычно столичный шум ее успокаивал, но с появлением активных волнений спокойствие сменилось поддергивающимся глазом.

Джахара считалась золотой страной, идущей по развитию впереди всех остальных княжеств. И в вопросе революции она своим тенденциям не изменила. Именно в Джахаре начались волнения, на которые в остальных княжествах народ еще не созрел.

Месяц назад все было спокойно. Ведьмы писали свои гримуары, продавая любовные заклинания за сущие копейки, эльфы оберегали свои леса от злостных посетителей, некроманты постигали мертвые сферы, шаманы крутили шашни с духами природы, а оборотни воспитано выли на луну, чередуя это с песнопениями под гармонику. Почему северные оборотни любили именно гармонику – вековая загадка, но овладели они ей на ура и с пеной у рта отстаивали факт, что это их народный инструмент.

С наступлением середины календарной весны привычный уклад жизни сменился. Вместе с сезонными ветрами княжество охватили массовые недовольства, начавшиеся, разумеется, с малого.

Стало известно, что джахарианская казна не только опустела, но и обросла долгами. Как это могло произойти, люди уже складывали легенды, потому как должных объяснений от княгини они не получали. Чем глубже становился долг, тем выше становились налоги. Княгиня отчаянно пыталась восполнить денежный ресурс, заставляя собственный народ пополнять казну половиной своих заработков, что совсем не нравилось упомянутому народу. Раньше они отдавали треть.

Сколько бы этот долг ни копился, время перевалило за месяцы. Княжества, которые уже отчаялись ждать расплаты, не могли поступить иначе, как поднять цены на свои товары, что по торговому договору поставляли в Джахару. Да, колдовство было всеобъемлющим и много чего с его помощью можно было создать, но все же оно не всесильно. Наколдованная еда – фальшь, наколдованные вещи – хрупки и недолговечны.

Возросли налоги, возросли цены на то, что покупалось ежедневно. Народ беднел, отчаивался и зверел. Снизился уровень частной жизни, подернулись тленом моральные нормы. Грабежи стали чем-то обыденным даже в Столице. Путем некоторых дискуссий, джахарианский народ пришел к выводу, что всему виной правящая княгиня Валерия из клана Розы, что занимала свой титул последние четырнадцать лет, заменив на престоле свою старшую сестру, при которой подобных вероломств не наблюдалось.

Клан Розы правил Джахарой около сотни лет, служа верой и правдой сначала императору, а после уже себе и своему народу, передавая монаршие обязанности от родителя к ребенку. Кто-то из клана отличался добротой и мудростью, кто-то деспотизмом и жестокостью, чередуя, тем самым, периоды светлого и темного правления – так это называлось в народе. Стоило Валерии Розы принять корону, как прорицатели один за другим объявили, что ее правление обещает быть светлым. Народ возликовал, выдохнул, а после возмутился – правление, конечно, было хорошим, но недостаточно.

Нельзя сказать, что Валерия совсем уж плоха. Где-то ей не хватало твердости, где-то влияния, но в целом, худа своему народу она не причиняла, во всяком случае, еще какой-то месяц назад. Может сказывался шлейф правления ее сестры, когда все ходили по струнке, опуская глаза в пол и не рискуя слова плохого сказать, но да Валерию перестали воспринимать всерьез. Чего стоили последние ее указы, точнее, их отсутствие, ведь разбойники бесчинствовали, да страха не знали, а плата за жилье в отдельных районах и без того росла непомерно – наместники грабили жильцов, не стесняясь в способах, а после лишенные жилья грабили наместников по пути в их богатые дома. В общем, грабили везде и без зазрения совести.

Тереза Анцафел жила хорошо. Просторная квартирка в самом центре с видом на белокаменный княжеский замок, приобретенная под вымышленным именем и в обход некоторых формальностей, бесплатный ремонт личного оружия в ближайшей кузне, свежая и обильная еда, да возможность видеть мир без каких-либо трудностей. Конечно, досталось ей это не просто так, но то было никак не связано с джахарианской властью, а потому причин недолюбливать княгиню Валерию Розы она не видела. Ей, по большей части, было все равно, кто занимает трон, если лично ее никто не трогает.

Тереза гражданка не самая благочестивая и занимающаяся не самым честным трудом, но при Валерии Розы молодая столичная колдунья могла себе позволить жить почти без оглядки. А оглядываться порой приходилось часто, ведь труд Терезы заключался в темном ремесле, иначе называемом – наемничество. Что-то где-то украсть, выведать информацию, пригрозить, подставить в каком-либо деле по заказу – то, чем Тереза Анцафел занималась последние четырнадцать лет своей жизни. Саму себя называть наемницей она не любила, слишком уж дешево это звучит. К тому же, будучи не просто вольной одиночкой, а состоящей в элитном клане Гончих, она не могла позволить себе такой урон для гордости и по причине этой называла себя, как и остальные ее коллеги по клану, мастером темного ремесла.

Существовало одно место, называемое Торан Паса и объятое ореолом домыслов и легенд. Говорили, что две башни стоят где-то высоко в горах, что всегда укрыты облаками, потому и не заметить никогда эти сооружения. Где находятся эти горы – нигде и повсюду. Никто не знал, но южанин всегда говорил, что на севере, а северянин, что на юге. И вот в этих самых башнях и воспитываются те самые Гончие, что еще младенцами выкрадываются из колыбелей по всему миру. Гончие умны и хитры, сильны и талантливы, все как на подбор. Гончих боялись, чурались, но доход их не иссякал никогда – волшебный мир был полон лицемерия.

Клан Гончих повсеместно считался самым влиятельным, богатым и наглым. То, насколько у них развязаны руки, можно судить по последним событиям – на фоне возросших недовольств на Севере члены клана не постеснялись хорошенько поживиться. Из недавнего: клан Гончих взял на себя ответственность за смерть наследной принцессы ведьминого народа, что считалась ярой последовательницей развернувшихся волнений. Стоило посчитать, что темные ремесленники выступают на стороне княгини, как тут же произошло следующее событие: клан Гончих приписал в свои заслуги кражу реликвий из усыпальницы почившего князя Германа Розы, отца нынешней княгини. Для княжеского двора это стало настоящим ударом.

Валерия Розы все никак не находила способа приструнить наемников, отдавая все силы куда угодно, только не в решение этого вопроса. Ее старшая сестра в этой стезе проявляла куда большее рвение, и ее последние годы правления отметились тем, что еженедельно от столичного порта отходил корабль, перевозивший пойманных наемников вместе с другими, менее видными преступниками в конечную точку их приступной жизни.

Казалось бы, для Терезы Анцафел это должно стать благодатной порой – работы много, надзора никакого. Да только набирающий обороты мятеж порядком нервировал. Ей больше нравилось спокойное течение жизни, где все шло своим чередом.

И теперь, находясь в и без того паршивом настроении из-за повторяющегося кошмара, Тереза с враждебностью наблюдала за стихийным митингом, развернувшимся на торговой площади. Она считала, что если к чему-то упорно стремиться, то этого можно добиться. Недовольные уже месяц сотрясали воздух и, вполне возможно, в скором времени могут перейти к более активным действиям, а смена власти для самой Терезы не очень укладывалась в устоявшийся распорядок жизни.

– Феникс рождается из пепла! Валерия рождена из дерьма! – скандировали недовольные.

На редких самодельных плакатах можно различить криво выписанное имя новой княгини, выдвигаемой народом: Валентина Лески.

В народе Джахару называли страной феникса, что странно, ведь Северный край в целом и данное княжество в частности ну никак не вяжутся с огненной птицей. Возможно, корни этой метафоры растут от первых джахарианских правителей – все они владели даром огня и все, как один, слыли могущественными колдунами. С годами наследная нить несколько раз путалась и впоследствии на трон восходили потомки огненных князей, совершенно к огню отношения не имеющие. Например, та же Валерия – ведьма хоть и талантливая, но да владеющая даром воды.

– Долой клан Розы! Розы завяли!

Торговля на площади встала и это в самый разгар рабочего дня. Вокруг скандирующих собрались зеваки. Кто презрительно плевался, кто с горящими глазами согласно кивал, кто спешно убирал с прилавков корзины с розами, а кто сыпал проклятиями, потому что все смотрят в рот бунтарям вместо того, чтобы покупать самые свежие помидоры.

Тереза наблюдала из окна, дуя на кружку с горячим чаем. Плюсы быть ведьмой – не надо тратить время на мытье кружки, кипячение воды и прочее. Подумала, мысль сформулировала, два слова произнесла, и ароматный чай уже в руках.

Все разворачивалось по уже знакомому сценарию. К разошедшимся вольнодумцам с разных сторон пробирались солдаты. Еще немного, и гении оппозиционерной мысли окажутся повязанными, и несколько дней коротать им за решеткой.

Тереза честно пыталась поставить себя на место недовольных. Как бы она поступила, не устраивай ее что-то в родной стране? Скорее всего, перебралась бы попросту в другое княжество, где все устраивало бы. Ее заработок в руках, может прокормить себя в любом случае. Конечно, наемников, а уже тем более Гончих, много кто не жалует, но да примерно столько же готовы предложить хорошую цену за их услуги.

Сейчас Тереза, быть может, просто собрала бы свои скромные пожитки и ушла в закат, но еще четырнадцать лет назад она и помыслить о таком не могла. Более того, ее бы ужаснул сам факт возмущения народа. Тереза была совершенно другим человеком всего лишь целых четырнадцать лет назад. Не было циничных мыслей, не было сомнений, не было неясности, как и не было коротких выбеленных порошками волос, – голова из-за этого все время чешется – не было необходимости все время прятать лицо под маской. Что же тогда было? А было все – друзья, любовь, полный смеха дом, ответственное звание и отличная работа.

Пока работа и чертово звание не привели к тому, что жизнь сломалась, разделившись на до и после, пока не пришлось инсценировать свою смерть, чтобы выжить, пока не пришлось отказаться от всего, что было и это не привело к тому, что сейчас она смотрит на бунтующих через окно своей пустой квартиры в самом центре Столицы и пьет безвкусный наколдованный чай, ничего не имеющий общего с чаем настоящим.

Кружка треснула, выливая из себя горячее питье. Тереза едва успела отвести ее в сторону, чтобы не ошпарить ноги. Вместе с треснувшей чашкой, треснуло и самообладание. А причиной всему этому послужил стук в дверь.

Она смотрела на дверь и ждала повторного стука, надеясь, что померещилось. Дело в том, что постучаться к ней не могли. Что же она за Гончая такая, если кто-то может знать, где она живет? Надеяться на то, что ошиблись дверью невозможно – в трехэтажном особняке ее апартаменты единственные, Тереза тщательно заботилась о своей анонимности и выбирала жилище без соседей.

Стук повторился.

Коснулась лба, и лицо скрылось под непроницаемой завесой. Теперь даже ее настоящего голоса никому не узнать. Этот атрибут – маска – отличительная черта Гончих, особый магический дар, обойти который никому не под силу. Гончий всегда должен оставаться неузнанным, даже после смерти. Стоит Гончему умереть, маска, такая подвижная, словно рой миллионов мошек, обернется каменным коконом, оставив лицо наемника скрытым навсегда. Универсальная защита и, вместе с тем, клеймо, носимое добровольно.

Кинжал лег в ладонь, став естественным продолжением руки. Тереза подходила к двери с замиранием сердца, призывая в помощь ветер – единственного друга в своей одинокой ведьмовской жизни, чтобы тот подсказал, кто же смог обнаружить наемницу в ее собственном доме.

Ветер услужливо привел в квартиру запахи костра, соленого моря и тонкого шлейфа лаванды. Женщина. Ведьма, владеющая элементалем воды, взволнованная и суетливая.

Быстрый, требовательный стук в дверь, словно пугливый подросток просит убежища.

Этой женщине нет еще сорока, одета она в дорогостоящую ткань, шуршащую от легкого сквозняка, кожа ее напитана кремами и маслами, а аура несет на себе отпечаток властности.

Тереза открыла дверь, держа в руке кинжал.

– Неуловимая Гончая в естественной среде обитания?

– Влиятельная женщина Джахары под прикрытием?

Княгиня Валерия Розы вскинула брови. Тереза подумала, что янтарные глаза княгини похожи на древесный сруб.

– Я войду?

– Зачем?

Тереза не двигалась с места. Мало кто мог отыскать ее. И даже в это мизерное число княгиня не входила, но как-то она это смогла. За секунды пока открывала дверь, Тереза мысленно уже собрала свои скромные пожитки и уносилась с потоками ветра туда, где ее точно никто не найдет. Хотя и в этой квартире, как ей казалось, ее никто не сможет найти.

– У меня к тебе личный разговор, – княгиня дернула зацепившуюся за половицы юбку.

Капюшон мантии сполз с головы, подставив витую тиару на лбу под тусклый свет.

– Вы в курсе, что там, – Тереза острием кинжала указала себе за спину. – Люди жаждут вашего свержения?

– Да, слышала, – вымученно улыбнулась Валерия, косясь на кинжал. Юбка с боем отцепилась от половицы. – Так может не будешь держать меня на пороге? Это неуважение к княгине.

– А вы, может, не будете держать меня за дуру?

Валерия насупилась, поджала губы. Пусть она и казалась простоватой, но да к особому уважению оставалась привыкшей и хоть от наемницы особых почестей явно не ждала, отсутствие элементарного этикета ей не нравилось.

Гончей не нравилось, что княгиня вторглась в ее безопасную обитель, развеяв миф об этой самой безопасности.

– Как вы узнали, где меня найти? – Тереза постукивала пальцем по рукояти кинжала.

Сквозняк со свистом заходил над порогом, шевеля тяжелую ткань княжеского платья и поднимая в воздух пыль. Тереза едва не чихнула. Маска, конечно, у нее была очень полезная, но, к сожалению, запахи не фильтровала, как и оседающую повсюду пыль. Вот и сейчас злосчастная пыль, приправленная душком пороховой бочки, засвербела в носу.

– Я всегда знала, где тебя найти. Раньше не было необходимости, но сейчас ситуация иная.

– Как. Я спросила «как», а не «как долго».

Валерия набрала полную грудь воздуха и смиренно ответила, не сводя глаз с направленного на нее лезвия кинжала:

– Узнала у своей сестры. Теперь впустишь меня?

Тереза плотнее сжала кинжал и поджала губы. И все же она не сдержалась. Понимая, что держать княгиню на пороге дома невежливо, а чихать ей в лицо вовсе неприлично, Тереза отступила, пропуская княгиню в свой дом и уже после с чувством чихнула.

Шелестя подолом платья, Валерия вошла и огляделась, не скрывая любопытства. Тереза понимающе усмехнулась. У многих бытует мнение, что наемники живут в вычурной роскоши с кучей золота и красного дерева, дорогой антиквариат у них подсвечивается светом десятка свечей, а стены увешаны редким оружием и головами врагов. Жилище Терезы отличалось от этого стереотипа. В нем были банальные светлые стены, большие окна и наколдованный свет. Даже камина не было.

– Так чем обязана? – Тереза шевельнула пальцами, и дверь за ее спиной мягко закрылась. – Недальновидно с вашей стороны выходить из замка. Раз уже ваша сестра любезно проинформировала вас обо мне, то могли бы просто позвать меня.

Она не стала устраивать трагедию из-за того, что Валерия как-то про нее узнала. Собственно, княгиня успела дать исчерпывающий ответ. Тереза и Валерия не встречались ранее, но так уж вышло, что существовала между ними незримая связь, носящая имя старшей сестры княгини.

Они не встречались, не жали при знакомстве друг другу руки, и сейчас этот этап они решили пропустить. Как будто бы призрак бывшей княгини парил в воздухе и заставлял их считать друг друга необремененными формальными обязательствами.

– И ты бы пришла? – Валерия разглядывала книжный стеллаж, одиноко стоящий в необставленной гостиной.

– Нет, но это не повод приходить ко мне лично. Послали бы гонца, тогда уж.

– И он бы ко мне вернулся? – выудила с полки потрепанную книжку с названием «Перечень тайных лож Севера».

– Нет, – почесав за ухом, призналась Тереза.

Ее нервировал самовольный приход княгини, болтливость ее сестры и засевший в носу терпкий запах пороха.

Можно сказать, что этот мир был миром запахов. Аромат порой мог рассказать гораздо больше, чем слова. Например, от некромантов пахло на удивление не трупами или разложением, а горьковатыми бархатцами. К этому примешивался запах личный, но запах рода всегда чувствовался острее. Если пройти мимо урожденного шамана, то можно на миг попасть в нирвану – запах дождя моментально уносил в мир блаженства и покоя. Любой, принадлежавший к роду колдунов, тоже имел свой характерный запах – легкий шлейф горящих сухих поленьев. И можно было счесть назойливый запах в носу запахом ауры княгини, но порох был далек от благородных поленьев.

Бегло пролистав книгу, Валерия вернула ее на место, на миг задержав палец на ее корешке. Еще разок оглядевшись, со всей величественностью она села на стул и подняла на наемницу серьезный взгляд.

– Моя сестра отчего-то доверяет тебе, – проговорила она, и Тереза видела, каких трудов ей стоит удерживать непринужденный вид. Что сказать, если кто прознает, кого княгиня посетила на досуге, ее репутации придет сокрушительный конец. – Как так вышло, что ты стала ее личной Гончей? Ты выполняла какие-то ее поручения? Насколько я помню, Мора не жалует наемников.

– Во-первых, Ваше Величество, я не выполняю поручений, – Тереза отложила кинжал, при этом чтобы он оставался в пределах вытянутой руки. – Во-вторых, я не являюсь чьей-то личной собственностью. В-третьих, да, доверяет. Но это стоит оставить на ее совести.

Валерия деланно поджала губы, опустив на мгновение взгляд.

– Прошу простить за неучтивость, – добавила Тереза, изображая реверанс. – Переформулирую. Нам доводилось встречаться с вашей сестрой во время ее правления. Думаю, я заслужила ее доверие. Но, еще одна неучтивость, с какой стати она сообщила вам обо мне?

– И правда неучтивость, – отозвалась Валерия, передернув плечами. За окнами рождались все новые и новые лозунги под бряцанье доспехов и щитов. – Она посчитала, что ты можешь оказать мне услугу.

– Вы знаете, кто я, княгиня. Вы уверены, что потяните мои услуги? – Тереза стояла посреди коридора, скрестив на груди руки. Прямо перед ней окно, а позади дверь. Два пути для спешного бегства от неприятностей. – Я не оказываю услуги, я предлагаю свои навыки за плату.

– Знаю, – кивнула Валерия, чинно сложив руки на коленях. – Ты воровка из Гончих. Говорят, что одна из лучших. Это правда?

Тереза демонстративно пошевелила пальцами в воздухе.

– Промышляю кражами. Занимаюсь этим по праву приоритета в целях улучшения эффективности, не размениваясь на другие сферы наемного ремесла, – отозвалась Гончая. – У меня хорошая мелкая моторика, очень хорошо жонглирую отмычками и знаю пятьдесят три вида замков и в два раза больше способов, как открыть их. Но все это блекнет по сравнению с княжеской властью. Вы можете получить все, нужно лишь отдать приказ.

Княгиня помрачнела. Возможно, она рассчитывала на менее болтливую Гончую.

– Что ты думаешь? – спросила она не так чопорно, как говорила ранее. – О том, что сейчас происходит?

Тереза закономерно заподозрила подвох. О подобных вещах не спрашивают наемников, за голову которых назначена награда. Да даже тех, кого готовы прибить бесплатно, не спрашивают.

– Я не смыслю в подобных вещах, – сдержанно ответила Тереза. – Мое дело взламывать замки и забирать то, что за ними находится.

– Нам стало известно, что та женщина, которую продвигают мятежники, находится сейчас в землях Владений Тумана, – сказала княгиня, словно не услышав.

– Та дыра на западе княжества? – уточнила Тереза, почесав за ухом, где некстати зазудело.

Несмотря на частые странствия по княжеству и за его пределами, с географией у Терезы не ладилось. Многие названия городов она безнадежно не помнила и отличала их по каким-то увиденным чудным вещам или местам, запомнившимся при посещении.

– Обширные земли на юго-западе княжества, – поправила Валерия, но не сдержала улыбки. – Окруженные озерами и богатые на редкие ресурсы.

– Камыш и чешуя русалок? – Тереза придвинула стул и села, положив одну ногу под другую.

Дурацкая привычка, из-за которой часто болели колени, но избавиться от нее она никак не могла. А Владения Тумана она действительно запомнила по обилию там русалок и сотне невыдуманных способов использования камыша и рогоза в быту.

Валерия повела бровями, но промолчала. Мало кто рисковал не верить в то, что Владения Тумана дыра на окраине княжества. Мало того, что растянулись между мелкими озерами, так еще и отрезались от остального мира непроходимой лесной чащей. Единственная дорога туда – видавший виды и не видавший магического ремонта расстроенный пространственный портал, в который едва ли втиснутся два человека за раз.

Люди жили во Владениях сами по себе, нередко отставая от новых реформ и прогресса. Единственное их достижение – талантливые маги воды разных направленностей. И сотня невыдуманных способов использования камыша в домашних нуждах. В целом, неудивительно, что именно эти земли оказались пристанищем для новоявленной предводительницы бунта, она выбрала хорошее место, далекое и неприступное.

Тереза не очень понимала, зачем княгиня Валерия ведет этот разговор с ней. Невольно появился вопрос о том, как много ее старшая сестра рассказала о Терезе, что княгиня сочла нормальным этот самый разговор начать.

Валерия приосанилась. Она то и дело поправляла идеально сидящую на голове тиару, вплетенную в короткие темные волосы, и как бы невзначай обращалась ухом к окну. Тереза шевельнула пальцем, приказывая воздушному элементалю плотнее закрыть окно, но даже будучи закрытым, оно пропускало в комнату крики людей. Нелицеприятные лозунги поутихли, а среди убеждений о выгодной цене на картофель теперь лишь звучали предложения секаторов для роз.

– Молчу и слушаю, – сжалилась Тереза, всем нутром чуя неладное.

Чутье на неприятности у нее было феноменальное. Сказывалось долгое нахождение в этих самых неприятностях в бытность более моложе. Гончая привыкла своему чутью доверять, но очень часто попирала его неуместным любопытством.

– Мы узнали, где скрывается зачинщица мятежа. Поэтому, мной и Советом Феникса принято решение, что самый лучший вариант подавления возникших волнений – выйти на связь с этой Валентиной Лески, – Валерия вновь перешла на безликий тон. – Быть может, удастся найти мирное решение. Идея в том, чтобы выслушать ее требования и прийти к компромиссу.

– Вы собираетесь во Владения Тумана? – нарушила Тереза свое слово. – Смелое решение, думаю, мятежники оценят ваш ход.

Валерия поежилась. Тереза еще сильнее засомневалась, что поддерживать этот разговор хорошая идея.

– Не я. Я все-таки княгиня, не стоит мне покидать Столицу. Владения далеко, путь туда небезопасен сейчас для меня. Я отправляю туда Миротворцев, – Валерия пытливо уставилась на Терезу, словно ожидания ее мнения на этот счет.

– Здорово, – выдавила наемница. – Говорят, во Владениях хорошая морская кухня. Советую Миротворцам посетить трактир «Мечта русалки».

– Ты была там?

– Давно. Возможно, с того момента трактир этот уже смыло водой и все поросло камышом, но он действительно был хорош.

– Ты пойдешь с ними, – глаза княгини расширились, зажглись нездоровым энтузиазмом.

Тереза несколько секунд хлопала глазами, а после рассмеялась. Покачнувшись, едва не упала со стула.

– Не пойду. Не люблю водоемы, что больше ванны. Фобия, ничего личного, – выпалила она, примирительно взмахнув руками. Многие колдуны ревностно относились к своей стихии. Шутить о тухлой воде при маге воды и загаженном воздухе при маге ветра может быть чревато. – И сопровождение не моя стезя. Я другим занимаюсь, Ваше Величество. Вот если бы у Валентины Лески надо было что-то украсть, тогда я бы подумала. Могу вам посоветовать другого мастера для ваших целей.

Валерия кашлянула, поерзав на стуле. Вернув себе полагающийся царственный вид, сказала:

– Пойдешь, – заявила она. – И не кто-то другой, а именно ты. Мной и Советом принято решение отправить четверку Миротворцев с парламентерской задачей. От них будут зависеть наши дальнейшие действия. Недовольство набирает обороты, работа во многих городах встает, народ саботирует важную деятельность. Нам важно разобраться.

– Разбирайтесь. Я-то там зачем? Провести экскурсию Миротворцам по Владениям Тумана? Пусть наймут местного проводника.

– Как я уже сказала, дорога небезопасна. Для Миротворцев в том числе. Все знают, что они мой личный отряд, что через них можно на меня повлиять. Им нужна дополнительная защита.

– Что это за Миротворцы, которых нужно защищать? – пробурчала Тереза.

На ее памяти, отряд Миротворцев потому и считался особым отрядом княжеского двора, что включал в себя самых лучших и опытных бойцов, часто одаренных исключительными магическими способностями, не говоря уже о способностях физических и моральных. Нынешний отряд из четверых солдат не был исключением, а то, что им требовалась дополнительная защита, значило то, что ситуация куда хуже, чем ее рисовала княгиня. Или что мастерицу темных дел пытаются нещадно обмануть.

– И я уже сказала, я не занимаюсь сопровождением, – напомнила Тереза.

– У них есть четкий приказ договориться с Валентиной, – Валерия опустила голову, принимаясь изучать вышитый рисунок на юбке. – Чтобы все прошло успешно, им нужно в целости и сохранности добраться до Владений Тумана.

– Ну вы же уведомите об этом Валентину? Может, помпы они и не устроят, но встретят Миротворцев не пиками в горло.

– В этом вся загвоздка, – княгиня вздохнула. Вся формальность и сухость исчезла из ее голоса. – Не получается так. Я писала письма Валентине, но ни на одно ответа не пришло.

Тереза разглядывала княгиню. Ее уставший, замученный вид вызывал сочувствие. И гору подозрительности. С чего это она такая откровенная? Она что, забыла с кем говорит? Может стоило накинуть форменный жилет, что носят Гончие, чтобы она вспомнила? Терезе, между прочим, доверять нельзя, она ведь Гончая. За ее голову даже назначена награда. Не великая, но все же. Что, в конце концов, наплела ей ее старшая сестра?

– Если Миротворцы прибудут во Владения официально, – Валерия перевела взгляд куда-то за спину Терезы, заложила руки между коленями, поджала плечи, приняв еще более затравленный вид. – Их перехватят и не станут слушать. В лучшем случае, они станут заложниками и рычагом давления на меня. В худшем – их сразу убьют. Как бы ни были хороши мои Миротворцы, но их всего четверо. А сколько во Владениях мятежников мы не знаем. Лишь примерно, но даже так, позиция для моих людей проигрышная.

– И что изменится, если там буду я? Вчетвером они в проигрыше, а впятером мы всех порвем, так, что ли? – раздраженно выпалила Тереза, начиная проигрывать в голове возможные сценарии развития событий и испытывая от этого тревогу.

Воображение любезно нарисовало сотню хаотично вооруженных бродяг, чьи глаза горят страстным огнем свергнуть правящий клан и возвести на трон свою избранную бродяжку. Они окружают четверых Миротворцев, а после линчуют Гончую, что ненароком оказалась с ними. Гончих никто не любит, все их хотят предать суду и забвению. Гончие всюду суют свой нос, дают огромные взятки, крадут детей, грабят, убивают, плетут интриги и прибегают к черному колдовству. И никто не станет слушать, что Тереза из всего этого списка только крадет и даже не детей. Ее убьют даже раньше Миротворцев.

Тереза набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. Она еще ни на что не согласилась, но уже предрекла себе мрачный финал.

– Миротворцы справятся с переговорами, я уверена, – Валерия вымученно улыбнулась. – Но для этого им нужно попасть во Владения. Через портал им идти нельзя, их сразу перехватят.

– Третий Миротворец Дикой Онец умеет летать, предложите им десантироваться с неба, – предложила Тереза, вспоминая белоснежные крылья за спиной третьего Миротворца.

Конечно, с таким размахом крыльев незаметным не остаться, но ангелы всегда и на всех производят неизгладимое впечатление. Не мечом, так внешним видом сразит наповал всех мятежников Дикой Онец, отважный Миротворец и снизошедший с небес на землю ангел.

И неважно, что ангелы на самом деле не на небе жили, а на земле, как и любые другие существа из плоти и крови, хоть и далеко на востоке за обозримыми пределами. Люди все равно верили, что место божественного воинства под радугой на мягких облаках.

– Они пойдут через Лес Теней, – тихо произнесла Валерия, переводя на наемницу отрешенный взгляд, словно бы княгиня сама хотела оставить эту идею где-то в области теории. – И ты пойдешь с ними.

– Нет, я не проводник! – Тереза встала, едва не упав. Отсиженная нога болезненно отозвалась на резкое движение. – Нет, нет и нет. Ни за какие деньги. Не пойду. И насчет Миротворцев советую подумать. Пусть лучше с неба десантируются, так куда безопаснее.

Тереза старалась не смотреть на княгиню. Противиться монаршей воле сомнительная затея, но она куда более жизнеутверждающая, чем соглашаться на поход по Лесу Теней, да еще и в компании Миротворцев.

С Миротворцами у Терезы особые отношения. Они о ней знать не знали, разве что по не очень хорошим слухам, а вот она о них знала почти все. История ее знаний берет начало еще с давних времен, о которых она упорно пыталась забыть, но они порой давали о себе знать. В кошмарах, например.

Миротворцев на сегодняшний день было четверо. И каждый из них, чтобы попасть в этот особый отряд оплота княжеского двора, проходил через трудный отбор, длящийся не меньше года. Испытания для кандидатов варьировались от банальных боевых состязаний, до создания исключительного заклинания или зелья с полезным эффектом. В общем, Миротворец – не дружинник с улицы, такого просто так не убьешь, тем более, если таких Миротворцев четверо. Если только не послать их в Лес Теней.

– Так вы боитесь за то, что их ждет во Владениях Тумана или же в Лесу Теней? – поинтересовалась наемница.

– Во Владениях на их стороне будет эффект неожиданности, – ответила Валерия. – Они смогут избежать ненужных столкновений, если заранее увидят позиции мятежников. Переход через портал чреват обнаружить кота в мешке. Если они пройдут через Лес, они смогут остаться незамеченными для мятежников.

Тереза удрученно покачала головой. Может, в этом и была толика здравого смысла, но его с лихвой перекрывал риск, сопутствующий этому плану.

– Моя сестра сказала мне, что некогда и ты была Миротворцем, – вдруг сказала Валерия.

Поднявшийся ветер опрокинул стул и вазу на столе – без цветов, но наполненную водой. Валерия мужественно не повела и бровью, даже когда ветер растрепал ее короткие волосы.

– Что еще она сказала? – в унисон с голосом Терезы разгулявшийся ветер обрел характер снежной бури.

А вот и то, чего она опасалась. Старшая сестрица на старости лет приобрела недуг болтливости. Если ей еще хватило ума сказать, что Тереза была Миротворцем в Джахаре, точно придется паковать вещи и бежать с первым попутным ветром.

– Ничего, – Валерия сглотнула. Сдвинувшись на край стула, она вглядывалась в закрытое лицо Терезы. – Только это. Это она предложила обратиться к тебе. Сказала, что главное донести до тебя всю важность, и тогда ты согласишься.

– А я не соглашусь, – едко ответила Тереза.

Стоило иначе отреагировать. Сказать, что все выдумки. И вообще, будь она Миротворцем в прошлом, встала бы после на путь темного ремесла? Миротворцам хорошо платят, пожелай они в любой момент выйти на заслуженный отдых, как им тут же организовывались достойные проводины с кругленьким счетом в банке и просторным особняком в эльфийских лесах. Эмоции часто подводили Терезу. Часто она говорила быстрее, чем думала. И часто ветер сносил что-нибудь до того, как Тереза успевала взять себя в руки.

Вообще не надо было открывать. Прикинуться ветошью или глухой бабкой, боящейся разбойников. Спровадить, не приглашая в дом. Но любопытство оказалось сильнее.

– Тереза, – княгиня встала, с мольбой взглянув на наемницу. – Пожалуйста. Я готова заплатить тебе сколько хочешь. Сопроводи моих Миротворцев через Лес Теней, пожалуйста. Лишь через Лес. Дальше они выполнят свою работу сами. Я не могу их потерять. Ты же понимаешь, что для каждого князя его Миротворцы все равно что родные дети?

Тереза поморщилась, раздражаясь. Родных детей княгиня намерена отправить в Лес Теней. В место, из которого за всю историю его существования выходили лишь единицы. И далеко не все в здравом уме.

– Кому принадлежит идея с Лесом? Вам или Совету? – от ответа будет зависеть, примет ли Тереза сторону княгини или же задумается примкнуть к мятежу.

– Совету, но с моего согласия.

В этот момент наемница прониклась солидарностью к мятежникам. Княгиня и правда была с бесом в голове. Будь воля Терезы, то сама бы снарядила княгиню командировочным пайком и молитвой, да послала бы в Лес Теней. И Совет Феникса заодно, только уже без молитвы, пусть своими силами справляются.

Княгиня имела власть полноправную, но издревле сложилась традиция Совета Феникса, когда одиннадцать мантий с глубокими капюшонами порой подсказывают правителю. Совет не мог принимать, опровергать, издавать или отменять какой-либо указ княжеской персоны, но мог влиять на эту самую персону. С последним Совет хорошо справлялся.

– Вы вообще знаете, что такое Лес Теней? – вкрадчиво поинтересовалась Тереза.

– Знаю. Потому и прошу помощи.

– Потому что ваша сестра наплела про мое прошлое?

– В том числе. Но это, скорее, способ воззвать к твоей помощи. Я пришла к тебе, потому что ты Гончая. Единственная, которой доверяет моя сестра. А я доверяю ей. Я наслышана, что вас обучают не только физическим навыкам, но и тайным колдовским техникам. Уверена, ты можешь больше, чем обычная ведьма. И это то, что может спасти жизнь Миротворцам в Лесу.

– В Лесу Теней никакие особые способности не помогут, – огрызнулась Тереза, плюхаясь на стул. Валерия села напротив. – Если только ты не какой-нибудь божок или демон Бездны.

– Понимаю, – княгиня понурила голову. – Если бы Рей все еще был демоном, мне бы не пришлось ставить тебя в такое положение.

Тереза шумно вздохнула, унимая раздражение. Она не любила, когда ее ставят в какие бы то ни было неоднозначные положения. Оказаться плечом к плечу с Миротворцами – весьма неоднозначное положение.

Первый Миротворец – выходец из Преддверия Бездны, некогда наследный принц демонского рода, к тому же страдающий алкоголизмом и острой формой снобизма. Рей Коттерштейн славился одним из могущественных демонов, но таким он был еще всего лишь целых четырнадцать лет назад. Как он оказался среди магов другая история, главное здесь то, что он лишился своего естества. Был демон – стал человек. Смертный, стареющий, уязвимый. Но Валерия отчего-то решила, что даже в таком виде он будет полезен. Таким образом, Рей Коттерштейн стал первым в истории Севера Миротворцем человеческих кровей без капли магии.

Особого внимания заслуживала и второй Миротворец. С ней у Терезы личные счеты, хоть Эльвира Ронаш об этом не подозревала. Но четырнадцать лет назад и у нее было другое место в этом мире – мундир Миротворца Эльвира надела после того, как сняла мантию главного обвинителя Северного Верховного Суда. Стоит ли говорить, что наемнице и служительнице закона с глубоким стажем не по пути?

В совокупности, вывод таков, что нет, ни за что она не согласится отправляться с ними. Да и сам Лес Теней не место для сбора грибов и ягод на досуге. И вообще, это не ее работа.

– Я не верю никому, Тереза, – прошептала Валерия. Еще немного, и дрожь в голосе превратится в слезы. – Только сестре. А она верит тебе. Ты Гончая, и к тебе есть доверие. Только ты и можешь пойти с Миротворцами.

Тереза решила промолчать о перекладывании ответственности.

– Вернемся к Лесу Теней, – проворчала она. – Мне кажется, вы не совсем понимаете, что это за место.

– Там огромное количество нечисти, – дернула плечом Валерия.

– Куча никем неописанных, неизвестных тварей, злобных духов, порождений запрещенных ритуалов, питающихся кровью, плотью, страхами и жизненной силой! – Тереза всплеснула руками. – Никто не выживает в этом Лесу! В истории всего пара случаев, когда кому-то удавалось пройти Лес по самой короткой его тропе и выйти живым и невредимым. Лес живет по своим правилам, он появился еще до того, как разросся Северный край. Нет на него управы, нет такой магии, что смогла бы на все сто защитить от его исчадий.

– И тем не менее, это короткая тропа существует. И она ведет от Пограничного города как раз во Владения Тумана. Всего день, и вы на месте.

С грохотом придвинув стул, Тереза уселась вплотную перед Валерией. Та отпрянула, когда наемница наклонилась к ее лицу, и инстинктивно выставила перед собой руку в защитном жесте.

– Всего час в этом Лесу, и мы на том свете. Вы знаете, для чего существует Пограничный город? –поинтересовалась Тереза. Как она и ожидала, Валерия покачала головой. – Не чтобы не впускать в Лес. В Лес можно войти хоть где. Пограничный город служит форпостом для того, чтобы в случае чего дать сигнал. В случае, если из Леса что-то выйдет.

– Выбора нет. Им придется пройти через Лес. И чтобы хоть как-то их защитить, прошу тебя сопроводить их.

– Почему не конвой? – Тереза наклонила голову. – Корпус Дракона? Корпус Льва на худой конец?

– Большое количество солдат привлечет внимание, – бесцветно ответила Валерия.

– Вы уже придумали, как объяснитесь, если Миротворцы не выйдут из Леса?

– Они выйдут, – в голосе упрямство и непоколебимая вера, вызвавшая у Терезы нервную усмешку. – И ты им поможешь.

– Я не соглашалась.

– Проси, что хочешь, – Валерия схватила ее за руку. – Я выполню все, что ты попросишь. Деньги, дом, титул, что угодно! Я могу ввести тебя в общество аристократии, тебе больше не надо будет скрывать свое лицо и заниматься наемничеством.

– Если бы я хотела, – с нажимом произнесла Тереза, деликатно высвобождая руку. – У меня это все было бы и без вашей помощи, княгиня.

Валерия поджала губы, пытливо глядя на Гончую. Она действительно верила, что задуманное возможно. Миротворцы пройдут самое опасное место в Джахаре и выполнят свою миссию. И неважно, какую цену за это придется заплатить.

– Просто назови цену, – с мольбой произнесла Валерия.

Тереза задумалась. Во-первых, она была жутко зла на сестру княгини за длинный язык. Станет ли она высказывать свое недовольство и просить извинений за это? Конечно, нет. Мора Розы ни перед кем не извиняется. Затаит ли временную обиду на нее? Вполне. Во-вторых, предложение Валерии заманчиво обещаемой платой. Только есть ли что-то такое, что станет равносильным встрече с людьми, которых приходилось избегать всего лишь целых четырнадцать лет?

Тереза не просто избегала Миротворцев. Она старалась даже уходить подальше от людей, начавших праздный разговор о них. Гончую всегда подводили эмоции, а любое упоминание о Миротворцах приводило к всплеску пресловутых чувств. Например, как сейчас. Разум говорил отказаться. Сердце рвалось согласиться.

Она слишком давно их не видела, давно не слышала их голосов, хоть каждый день воскрешала их в своей памяти, чтобы убедиться – помнит.

До события четырнадцатилетней давности, они были вместе три года. Рей, Дикой и, не Тереза – Дафна. Тогда она была Дафна Сарреван, Рей Коттерштейн был в пике своей демонической силы, а Дикой Онец смело подвергал сомнению фундаментальные устои на тему вражды ангелов и демонов. Дафна четырнадцать лет как мертва, но для Терезы Рей и Дикой все еще самые дорогие люди.

Они отправятся в Лес Теней, где рискуют расстаться с жизнью. Просто потому, что Валерия правила из ряда вон плохо, ее сестра ей совершенно не помогала исправить ситуацию, как и клятый Совет Феникса, а народ в ответ на паршивое правление решил повергнуть княжество в хаос. Они могут там умереть.

Была ли Тереза могущественной колдуньей, владеющей редкими дарами? Нет. Была ли она втайне влиятельной персоной, способной заткнуть даже княгиню? Тоже нет. Она была никем в своей новой жизни, просто Гончей, пусть и имеющей некоторую славу. Она ничем не сможет помочь Миротворцам в Лесу Теней.

Сказывались отголоски прошлой жизни. Она была Миротворцем. Она помогала и старалась приложить все силы даже тогда, когда помощь казалась бессмысленной. Рей и Дикой все еще в ее сердце. Она может постараться им помочь, если Лес Теней попытается их убить.

«Лицо скрыто под маской, я ее никогда не сниму. Они даже голоса моего не узнают. Внешний вид изменился, волосы обрезаны и перекрашены. Ничто не напомнит им обо мне. Для них я всего лишь какая-то Гончая. Никто. Чужая. Они никак не свяжут Гончую Терезу с Миротворцем Дафной, – Тереза покачала головой, откидывая мысли. Мысли не откидывались. – Рей человек. Он не сможет увидеть. Он давно забыл и отпустил. Он не узнает под маской свою погибшую невесту. И Дикой ничего не поймет. Я настолько изменилась, что он не узнает ни по моей ауре, ни по моему настроению мое истинное нутро. Никто не свяжет Гончую с наложившей на себя руки Миротворцем. Дафна для них мертва. А если я ничего не предприму, то мертвы будут они сами».

– Тереза? – голос Валерии вывел из мыслительной битвы. Внутренние баталии затянулись, увлекая в глубины собственных переживаний. – Твоя цена? – повторила княгиня, склоняя голову набок.

Тереза не страдала мстительностью, но все же некоторые человеческие пороки ей были не чужды. Валерия всем своим видом показывала, что готова на любую цену. Гончая не смогла справиться с искушением.

– Отставка второго Миротворца, – заявила она. – Моя цена – ее увольнение.

Княгиня вытаращила глаза, не сразу справившись с удивлением.

– Эльвира хороший солдат, преданный и верный. Большая потеря, если она покинет ряды Миротворцев, – пробормотала она, нервно заерзав на стуле.

Тереза скрестила на груди руки, всем своим видом показывая, что только такая цена ее и устроит.

– Хорошо, – вымученно кивнула Валерия. – Но только после того, как мятеж будет подавлен. Им и так предстоит нелегкая работа, без Эльвиры не обойтись.

– Вы же знаете, что Гончих нельзя обманывать? – предостерегающе протянула Тереза.

Сама бы она ни за что не убила второго Миротворца. Во-первых, за такое деяние ей самой потом снесут голову и совсем даже не другие Миротворцы или княжеские солдаты. Во-вторых, у нее просто не поднимется рука сделать это. Лишение звания – милосердная справедливость в ответ на то, что Эльвира Ронаш сделала четырнадцать лет назад.

– Сделка в силе, – Валерия встала, зашелестев юбками. – Даю тебе княжеское слово, что твоя работа будет оплачена согласно твоему требованию. После подавления мятежа я лишу Эльвиру Ронаш звания Миротворца. Они выступают завтра днем. В полдень официальные проводины на площади порталов. Они прибудут в Пограничный город, оттуда сразу в Лес Теней.

Тереза удовлетворенно кивнула, испытывая странное смятение. Княгиня слишком быстро согласилась.

Глава 2

Трактиров в Столице пруд пруди, все они работают денно и нощно, подстраиваясь под разнородную фауну обитателей города. В редком месте бывало, что после полуночи количество гостей сокращалось, особенно если заведение располагалось в безопасной середине между княжеским замком с обилием около него стражи и спальными окраинами, где порой можно было наткнуться на недружелюбных работяг, желавших ночью спать в тишине.

В одном из заведений, вопреки привычному, обреталось совсем немного посетителей. В окружении пустых столов и под косыми взглядами товарищей неясного рода сидел мужчина. На вид усталый, замученный, с нездоровым хмельным блеском в темных глазах. Волосы его были растрепаны, а одежда сидела на нем небрежно и вообще выглядела так, словно он снял ее с первого попавшегося бродяги на улице. И если весь его вид от куртки до сапог казался неряшливым, то шейный платок повязан был с особой тщательностью, плотно закрывая горло. Мужчина сидел один, глядя перед собой в одну точку, то и дело прикладываясь к бокалу с коньяком, или тем, что таковым здесь так называлось. Мужчина был пьян, изможден и в скверном расположении духа.

Еще сквернее настроение стало, когда косящиеся из дальнего угла – при этом не рискующие подойти и сказать что-либо в лицо – вдруг смолки и расплылись в слащавых улыбках. Приободрился и владелец таверны, за стойкой натиравший кружки.

– Госпожа Гош, рад видеть! – поприветствовал владелец, обтирая руки о фартук и быстрыми движениями поправляя волосы.

Госпожа Гош вошла в полутемный зал таверны и улыбнулась на приветствие.

– Госпожа Гош! – троица из дальнего угла приветственно подняла свои мутные стаканы, привлекая внимание гостьи. – Вы наш весенний ручей!

Кивнув и им, девушка подошла к владельцу таверны и перекинулась с ним парой слов. Все еще старательно прихорашивающийся мужчина нехотя кивнул в сторону одинокого посетителя. Несмотря на шепот, голос его был вполне различим.

– Я ведь и не против, мне-то что. Да только при виде него гости в моем трактире не задерживаются. Кто сам выходит, кого выносят потом. Не более часа назад очередная перепалка была, да похоже еще одна назревает, – кивнул в сторону хмельной троицы. – Вы бы это, подсобили бы как, говорят, есть травы для людей, что лечат их от пристрастий всяких. Такой мужик пропадает, жалко даже, да и на вас лица из-за этого нет, госпожа Гош.

Рей вскинул брови, болтая в стакане янтарным пойлом и ненароком подслушивая болтовню трактирщика. И он оказался подлецом. Никакой мужской солидарности.

Двери нескольких трактиров уже навсегда закрылись для первого Миротворца. Вообще-то он по натуре не сторонник поспешного насилия, все же предпочитал пытаться разрешить конфликты словом и угрозами, не торопясь засучивать рукава. Но стоило перебрать с алкоголем, – это, увы, происходило часто – как кулаки летели вперед мысли. Так что да, некоторые трактиры попросили Рея больше к ним не приходить и по возможности возместить материальный ущерб заведению.

Все же некоторые трактирщики не рисковали напрямую ссориться с первым Миротворцем, а потому придумали план похитрее, после чего Рей и разуверился в мужской солидарности. Много раз бывало, что едва он успевал как следует набраться, а на плечи уже ложились руки Майи, что настойчиво уводила его подальше от неприятностей. Такие вечера Рей считал неполноценными и испытывал разочарование оттого, что не смог поставить точку своим кулаком на чьем-нибудь лице.

К этой троице он присматривался последний час. Опытным глазом уже определил кто у них за главного, и что он из себя представляет. Юркий и долговязый, с туповатым ножичком на поясе. Скалится, но пугается громких звуков. Два его подпевалы телами потучнее, но менее проворны. К тому же, все трое в изрядном подпитии. Впрочем, как и сам Рей. Но это могло быть веселое завершение вечера. Если бы не Майя.

Рей с досадой швырнул стакан с недопитым пойлом на пол. Тот разлетелся со звоном, напитывая и без того удушливый воздух спиртом. Трактирщик и Майя выпучили на него глаза. Троица в углу напружинилась, вскочив со своих мест. Рей испытал небывалое удовольствие от получившегося эффекта. Но увы, Майя уже подоспела и успокаивающе положила руки ему на плечи. Поднявшееся было настроение снова испортилось.

– Пойдем домой, милый, – произнесла она.

Рей вдруг засомневался. Взглянул еще раз на стол в дальнем углу и попытался понять, все-таки трое или шестеро засели там, последний час отпуская ехидные смешки в его адрес и откровенно нарываясь на мордобой. Попробовал посчитать, но число выходило каждый раз разным, от двух до восьми.

Навалилась усталость, а пресловутые смешки почти забылись. Какая разница, что они там несли, если все равно так не подошли и не сказали ничего в лицо?

Майя помогла ему подняться. Подставила плечо и спину, на которую Рея повалился. Из него можно было слепить две таких Майи, но это не мешало ей с легкостью удерживать его на ногах.

– Приходите к нам, госпожа Гош, угощу вас лучшей медовухой! – крикнул вдогонку трактирщик.

Майю хотели видеть всегда и везде, а Рея никто и нигде. Пока они шли по темной улице, нередкие прохожие здоровались с Майей, кто-то почтительно кланялся, кто-то позволял себе комплименты. Ее неизменно приветствовали, обращаясь не иначе как «госпожа» или «наш весенний ручей». От Рея же старались отводить взгляд, опуская головы, скомкано бормоча вежливое приветствие с убеждением, что ночь непременно добрая, да и только. А ведь когда-то скандировали его имя, вскидывая вверх руки, сжатые в кулаки. «Бездна за плечами!» – кричали они, едва завидев его.

Уже давно он не слышал, чтобы кто-то хотя бы произносил его имя. А может и произносили, но ему каждый раз слышалось не оно, а презрительное: «человек». Тот Миротворец, что человек! Первый Миротворец, ну который человек. Человек, человек, человек.

Что же могло сломить такого героя, незнающего когда-то устали и жалости, не допускавшего в свою сторону не только слова, а даже взгляда с намеком на презрение? Начало его сложной истории укоренилось в начале истории мира.

Мир, в котором жил Рей Коттерштейн, когда-то давно создался из ничего. Из пустоты, где властвовали лишь тьма и покой. Масштабный взрыв ли, слияние сфер или чих божества всколыхнул пустоту, но в какой-то миг вселенной пустота разродилась целым миром, вместившим в себя существ от мала до велика. И главными, как водится, в этом мире стали существа основным законам неподвластные – боги. Боги те были просты и честны, без лишних чувств обустроившие зародившееся начало.

С появлением первых существ, – эльфы считают, что то были они, оборотни – они и так далее, и так далее – бесчувственность богов пошатнулась, они заразились эмоциями и переживаниями, и привело это к тому, что разделились они на два лагеря. Один божественный лагерь захворал от чувств светлых и добрых, а другой инфицировался самыми темными помыслами.

Так и повелось разделение на свет и тьму в мире, где жил Рей Коттерштейн. Светлые боги породили ангелов – хранителей мира, Черные боги – демонов, карателей мира. Так, ангелы заселили Небесные Чертоги, а демоны Преддверие Бездны.

Преддверие начинается там, где на западе садится солнце, а заканчивается, где высится черный замок, в холодном зале которого стоит высокий трон, а за троном высятся кованные ворота, уходящие в вышину вечности. За воротами начинается Бездна.

Рей был тем, чьи глаза и кровь черны, как смоль, а субъективные воззрения еще чернее. Преддверие Бездны было его домом и царством, там он занимал далеко не последнюю роль. Но сейчас он уже с трудом вспоминал какого это, когда железный венец впивается в кожу головы, а все склоняются в пояс со словами «Ваше Высочество».

Рей был вторым в престолонаследии при жизни своего отца. С его гибелью трон занял старший брат Рея – вот уже лет пятьсот назад. И стал Рей единственным наследником Преддверия – брат его детей не имел, ведь с деторождением у демонов дела обстоят туго. Но четырнадцать лет назад вышло так, что Преддверие Бездны лишилось своего единственного наследника, и если нынешний Владыка потомством не обзаведется, закончится эпоха правления одной из самых сильных династий мира демонов.

Итак, отчего же четырнадцать лет назад Преддверие Бездны лишилось наследника, а Рей Коттерштейн лишился устойчивости к алкоголю?

У демонов нет души и, бытует мнение, что даже сердца нет. Все же, оно было, хоть и стучало в несколько раз реже, чем у обычного человека или даже колдуна. Оказавшись на колдовской земле после столетий в Преддверие Бездны, сердце Рея стало биться чуть чаще, чем полагалось демонам по нормам приличия. Он полюбил, и сделал это со всей силой, что имелась у него. Любил он искренне и взаимно, чувствуя что-то светлое и неизведанное, чему он сам дал имя – Дафна.

Дафна стала тем самым смыслом существования, заставившим пересмотреть свою жизнь. Больше всего радости приносило то, что и она любила его, да настолько сильно, что даже согласилась стать его женой. И все было хорошо пока Дафна не умерла.

Многие демоны лелеют надежду однажды обрести душу, прожить жизнь светлую и далекую от пороков. Рей тоже подумывал об этом, глядя на улыбку Дафны, на ее искрящиеся глаза, на золотистый блеск ее волос.

Сейчас он проклинает тот день четырнадцатилетней давности, что отнял у него Дафну и подарил душу, а еще оставил на шее клеймо – руническую татуировку, как символ проведенного ритуала отречения от самого себя.

С того момента как шею обвил узор проклятой татуировки, навсегда сковавшим его истинное естество, не прошло и дня, чтобы он не вспоминал о своем былом могуществе. Ни дня без боли в возродившейся душе и тоски в сердце по Дафне.

– Хенна делает успехи, – пока они шли, Майя о чем-то ему рассказывала.

Рей невпопад кивал, считая шаги. Сколько раз она его так тащила? Больше половины он не помнил, знал лишь со слов очевидцев. Сейчас они шли от площади порталов по прямой аллее до замка. Всего какой-то километр, но растянулся он в бесконечность. У Рея заплетались ноги.

– Учителя хвалят ее, говорят, что она очень талантливая. Это у нее от тебя способность быстро всему учиться. Жаль, что ты не пришел.

Рей наморщил лоб, собираясь с силами, чтобы ответить что-то вразумительное. Для этого он сначала попытался понять смысл мягкой претензии, предъявленной ему. После некоторых раздумий он вспомнил.

Его дочь сегодня сдавала свой первый вступительный экзамен для зачисления в джахарианскую академию. Ей уже двенадцать лет и к осени она должна перейти в класс для юных даровитых колдунов.

Да, у него росла дочь. Сам порой с трудом в этом верил.

– И как все прошло? – поинтересовался он, кивая двум стражникам, стоящим у ворот в замок.

– Хорошо, – ответила Майя, улыбаясь солдатам. – Впереди еще пять экзаменов.

Если бы Рей был один, ему бы пришлось топать множество лестничных пролетов, чтобы забраться в нужное крыло западной башни замка феникса. Скорее всего, он бы не стал этого делать и нашел бы себе пристанище где-нибудь на земле – сверзнуться в его состоянии с каменных скользких ступеней не прельщало. Но с ним была Майя, и благодаря ей ему не пришлось терзать свои колени на подъеме. Войдя в башню, они встали в расчерченный рунами квадрат и их охватило сияние – напитавшись магией Майи, телепорт перенес их за одну секунду в жилое крыло башни.

Как и любая телепортация, – посредством приобретенного навыка, портала или специального рунического заклинания – этот переход выворачивал наизнанку все внутренности. Едва свет перемещения погас, Рея тут же вырвало в ближайшую вазу. Майя отвернулась, возведя глаза к потолку.

Опираясь на стену, он пробирался по коридору. Почти бесшумно рядом шла Майя. Не говоря ни слова, подставляя в нужный момент руку, она сопровождала его до спальни.

Полумрак коридора разбавился световым пятном. В одной из общих комнат блуждали светящиеся огоньки. Дверь была не заперта и, прислонившись плечом к косяку и щурясь, Рей заглянул в эту комнату.

– О, привет! – посреди комнаты стояла огромная ванна, до краев наполненная пеной. В этой ванне и с пеной на голове, уложенной в корону, лежал молодой мужчина. – Представляю себя царем! Похож?

Рей поморщился от звонкого голоса. Вода и пена были повсюду.

– Зачем вы притащили сюда ванну? – спросил Рей.

– Эльвира решила, что мои крылья слишком грязные, – пожал плечами мужчина и пенная корона сползла ему на лоб.

Вместе с водой почти весь пол занимали огромные крылья, похожие на крылья альбатроса – мощные, белые, с длинными острыми перьями. И среди пены сидела женщина, с особой тщательностью эти крылья намыливавшая.

– Как тебя угораздило? – Майя выглянула из-за плеча Рея.

– Порывом ветра врезало в скалу, а там оползень сошел, – пояснил мужчина, засмеявшись.

Сидевшая на коленях женщина фыркнула и запястьем постаралась убрать со лба мешавшую прядь волос. Швырнув мочалку на пол, она встала. Закатанные до колен штаны и выпущенная из-за пояса рубашка были насквозь мокрыми.

– Зачем мыть крылья, если ты их все равно дематериализуешь? – удивилась Майя, засмеявшись.

Их крылатый товарищ по имени Дикой Онец имел особый дар – настоящие крылья. Он мог летать, рассекая просторы и ловя потоки воздуха, но по желанию мог ходить и на своих двоих – силой мысли он крылья призывал и отзывал. Так мог любой ангел, но при этом абсолютно каждый отрицал свою причастность к колдовству. Одна из прописных истин Небесных Чертогов заключала в себе заверение о том, что магия и ангелы вещи несовместимые, а дар полета дан им высшей волей. И ничего общего с колдовством.

– Это не повод оставлять грязь, – отозвалась женщина. – Нужно соблюдать порядок всегда и во всем.

Дикой зачерпнул рукой пену и возложил ее себе на голову. Женщина покачала головой, тяжело вздохнув. Она повернулась и взглянула на Рея, и взгляд ее был смесью осуждения и разочарования.

– Ты едва на ногах стоишь, – процедила она, обходя ванну и примериваясь ко второму крылу.

– Мы уже идем спать, – Майя положила ладонь Рею на спину.

Рей отстранился от дверного косяка, демонстрируя, что вполне себе уверенно стоит на ногах. Как добрался до спальни и лег на кровать он не помнил.

Стоит сказать в защиту первого Миротворца, что пагубное пристрастие приобрелось у него не так давно. Ранее такими делами он не занимался. И вообще он был другим, даже не человеком, а кем-то совершенным, сильным, неуязвимым. А теперь его вот-вот сведет в могилу паршивый коньяк.

Четырнадцать лет назад ему пришлось кардинально изменить образ жизни. Эти изменения заключались в том, что пришлось спать каждую ночь минимум по шесть-семь часов, питаться каждый день и так, чтобы было побольше овощей, и при этом внимательно следить за внутренними ощущениями организма. Еще пришлось включить ежедневные физические упражнения, чтобы тело не жирело и не слабело. То, что во всем перечисленном есть нужда, Рей понял не сразу. Перед тем как выработать режим для человеческого тела, он предавался праздному безделью вкупе с выпивкой и табаком. Осознав, что легкие стали сдавать, сердце болеть, желудок сворачиваться узлом от такого образа жизни, Рей взялся за ум.

Прошло немного времени в таком ответственном режиме, когда он понял, что от старости и слабости его это все равно не спасет, а потому вновь вернулся к тому, с чего начал – алкоголь и табак. Он стал успешно чередовать работу и коньяк, фехтование и ром, беговые марафоны и травяные настойки, приправляя все это несколькими сигаретами в день.

У него была душа, а в ней скрывалась глубина, и в глубине этой души он все никак не мог примириться с тем, что он человек. Алкоголь помогал забыть об этом.

Кажется, на людской лад ему уже около сорока лет. И с прожитыми годами уязвимый его организм сдавал. При плохой погоде напоминали о себе полученные травмы, чаще всего сорванная спина и сломанная рука, сердце то и дело заходилось в бешеном ритме, а стоило начать утро с сигареты, как кровь порой хлестала носом так, что можно было наполнить ванну.

Отдельной пыткой для человеческого его бытия стал сон. Раньше, в бытность свою демоном по праву рождения, Рей не видел сновидений. Как и любой другой демон, он был этого лишен. Собственно, демонам сон и не очень-то нужен был. И вот уже четырнадцать лет как сны виделись ему каждый раз, стоило закрыть глаза и провалиться в дрему. И сны эти были совсем не радостными. Даже снами не назвать то, что он видел. Скорее преследующие воспоминания, возвращающие его каждый раз к роковым событиям, приведшим его к тому, что теперь Рей Коттерштейн простой человек.

Майя переоделась, легла рядом, пристроив голову ему на плечо. Рей тщетно боролся с головокружением, отправившим его тело в такой полет, что ни одному ангелу не снилось.

– Хенна почти не видит тебя, – проговорила Майя, водя пальцем по его груди. – Она скучает.

– Много работы, – отозвался Рей.

Порой его накрывало странное чувство – он не мог до конца поверить, что у него есть дочь, плоть от крови его. И что она есть вот уже двенадцать лет. Еще более невероятным ему казалось, что это дочь от женщины, которую он без зазрения совести даже не любил. Волею судьбы или злого рока тринадцать лет назад Рей сделал непоправимое – дал Майе надежду на взаимные чувства. А через год у них уже родилась дочь. Деваться стало некуда.

– Я работаю столько же, сколько и ты, – с досадой проговорила Майя. – Я тоже Миротворец, не забыл? Что на этот раз?

Рей усмехнулся, машинально водя рукой по ее округлому плечу. Такие разговоры ему были больше по душе.

– Мы потеряли поставки с Вечных Льдов, – пробормотал он, с трудом ворочая языком. – Они больше не хотят поставлять нам снежный камень.

– Почему? – от удивления Майя приподняла голову.

Вечные Льды притормозили поставки снежного камня – золотой источник Джахары, за счет которого княжество как-то держалось на плаву. По договору, заключенному еще отцом нынешней княгини, далекий ледяной остров поставлял свой единственный ресурс только в Джахару, а уже Джахара перепродавала уникальный строительный материал всем желающим, пригревая в своем кармане львиную долю выручки.

– Мы не можем обеспечивать корабли, – с досадой отозвался Рей. – Наместник Льдов хотел заключить временный договор с Шелегом.

– Шелег дружественное княжество, – проговорила Майя. – Если поставки камня прервутся в другие княжества и края, на Валерию ополчится весь мир. Так что это верное решение с минимальными потерями.

Рей усмехнулся, запутавшись пальцами в ее волосах. Если бы все было так просто, он бы не пошел напиваться вдрызг после того, как в очередной раз убедился, что правительница из Валерии никудышная.

– Правильно было давно переписать этот сомнительный договор. Вот до чего доводит единовластвование над общим ресурсом, – чем больше распалялся, тем четче звучали слова, но стоило замолкнуть, голову снова закружил хмельной водоворот.

– Валерия не согласилась на договор с Шелегом? – догадалась Майя, вновь устраивая голову у него на плече.

– Вместо того, чтобы утвердить срок временного договора и выгадать хоть что-то для себя за посредничество, она велела послать наместнику пламенное приветствие в виде огненного руностава, запечатанного в письме, – ответил Рей.

И после столь яркого завершения переговоров, те жалкие огрызки, что все же доходили до Джахары, теперь дрейфовали по Шадринскому морю, не доставшись никому. Наместник Льдов слыл тем еще принципиальным ублюдком.

Майя удрученно вздохнула. Кажется, она говорила что-то еще. Рей ее уже не слушал. Он уснул.

***

Их утро началось с мозгового насилия. Это как штурм, только с тяжестью на душе и сердце.

– Дикой, перестань драматизировать.

– Я люблю леса на картинках, а когда они приближаются ко мне больше, чем на километр, меня начинает трясти. И кожа пятнами покрывается!

Рей закатил глаза, но вмешиваться в полемику не спешил. Каждое их задание начинается примерно одинаково. Отправляют в соседний город – у Дикоя выявляется зуд при виде городов. Необходимо пробираться по подземным лазам – у Дикоя клаустрофобия. Путь лежит через море – морская болезнь. Недуги не охватывали доблестного третьего Миротворца Дикоя Онеца только в том случае, если работа предстояла в трактире при постоялом дворе или разговаривать нужно было с поварихой, отлично готовящей жаркое. Все, что не касалось еды – пагубно влияло на его состояние.

Он и жену себе выбрал такую, что отменно машет мечом и венчиком для взбивания теста. Один ее навык подпитывал духовный интерес Дикоя, – он тоже любитель повоевать – а второй интерес платонический. Ну, наверное еще в постели она была неплоха. Это три возможные причины, почему Дикой решил жениться на Эльвире Ронаш.

Пока Дикой и его супруга, что числилась вторым Миротворцем, препирались друг с другом, Рей перечитывал гримуар мага Евграфа, одного из немногих счастливцев, что пересек Лес Теней и остался в здравом рассудке и невредимом теле. Глаза уставали от долгого чтения, приходилось то и дело отвлекаться на что-то. К неудовольствию своему первый Миротворец отметил у себя, что помимо сухости, в глазах прибавилась какая-то дымка. У него падало зрение, и теперь буквы в книге, стоило их приблизить, расползались в разные стороны.

– Давайте уже что-нибудь придумаем! – воспользовавшись минутным затишьем, Майя попыталась запустить мозговой штурм по новой. – Пункт вопросов такой: как пройти Лес Теней, как найти Валентину, какие аргументы использовать, чтобы прийти к благополучному решению. Рей, скажи что-нибудь!

– Проходим Лес, находим Валентину, договариваемся, – как и просили, сказал Рей.

– Отличный план! – воскликнул Дикой. – Лучше такого плана только отсутствие плана! Мы должны быть внезапными, непредсказуемыми и непоколебимыми!

Рей в очередной раз закатил глаза. Года шли, а к громкому голосу своего товарища привыкнуть ему не удавалось, а Дикой мог быть необъятно шумным.

Миротворцы имели в своем распоряжении целое крыло в западной башне княжеского замка. Пять спален, рабочий кабинет, личная библиотека и даже, исходя из личных заслуг, небольшая личная кухня. Последнее было организовано специально для третьего Миротворца Дикоя Онеца.

Новое задание им предъявили сегодня утром, и пока начался только первый этап планирования и подготовки и, как следствие, в целях большего сосредоточения ума Миротворцы расположились в рабочем кабинете. Комната эта как нельзя кстати подходила для размышлений – на стенах развешаны подробные карты местности страны, в шкафах хранились документы с отчетами о предыдущих заданиях, а в кашпо по углам росли кусты мяты, чтобы стимулировать мозговую активность.

Не пройдет и часа, как вся делегация переместится в кухню, чтобы дополнительно стимулировать желудочную активность.

– Собрались! – Эльвира звучно хлопнула в ладоши.

Рей опустил глаза в книгу и перевернул последнюю страницу. В сухом остатке описание прохождения Леса Теней от мага Евграфа сводилось к тому, что успех заключался в трудном жизненном пути, что закалил железный характер мага и это, по его мнению, стало решающим фактором. Книга оказалась бесполезной.

Захлопнув книгу, Рей отложил ее на стол. Княгиня Валерия совсем выжила из ума. Хотя об этом Рей прямо сказал ей еще два месяца назад. Но сейчас он готов повторить ей это снова.

– На переход по Лесу Теней у нас один день, – Эльвира ходила по кабинету, заложив руки за спину, словно генерал. – Входим через Пограничный город и движемся в юго-западном направлении. По данным, тропа там есть на всем пути, ландшафт ровный, без резких изменений, и составляет около шестидесяти километров. По моим подсчетам, это расстояние мы сможем преодолеть за двенадцать часов с небольшими передышками без учета непредвиденных обстоятельств. Все же, на передышки и непредвиденные обстоятельства выделяю до пяти с половиной часов в общей сложности, но желательно это время сократить.

– Эльвира, – Майя тронула подругу за локоть и чуть заметно кивнула в сторону Рея.

Рей старательно делал вид, что не заметил этого. Любой обладатель магического дара заметно выносливее простого смертного. Даже средненькая ведьма способна без устали идти несколько десятков километров за короткое время. Человек без дара, даже физически подготовленный, такой темп поддерживать не сможет. А Рей был именно тем самым смертным.

– Закладываю пятнадцать часов хода с отдыхом до двух с половиной. Но это, – подчеркнуто добавила Эльвира. – С учетом, что каждый из нас не будет испытывать каких-либо недомоганий и не будет тормозить всю группу.

Рей подавил ухмылку. Жирный намек на его сегодняшнее состояние жуткого похмелья. И вчерашнее тоже. Почувствовал на себе внимательные взгляды – два сочувствующих и один презрительный. Последний всегда принадлежал Эльвире, и это было самое лучшее, чего мог Рей хотеть. Лучше презрение, чем жалость. Если Дикой перманентно сочувствовал, что было в принципе в его природе и относилось ко всем, то взгляд Майи был именно жалостливым. От этого хотелось лезть на стену.

За эти года, что скрывать, он изрядно сдал. Постарел, на лице появились глубокие морщины, а в волосах первая седина, чаще мучала отдышка и простреливала спина. Возможно ее жалостливый взгляд имел вескую причину. Она-то оставалась юной красавицей, сколько бы времени ни проходило. И все же она могла проявить хоть немного понимания и не смотреть так на него. На худой конец, не делать это так часто.

– Может проспишься? – предложила Эльвира. – Завтра ты должен быть в хорошей форме, путь предстоит тяжелый. Хоть Майя и Дикой и будут тебя поддерживать, все же им не под силу переставлять вместо тебя твои же ноги.

– Может заткнешься? – Рей потянулся в карман, чтобы достать портсигар.

– Ты слышал, что я сказала? – Эльвира смахнула хвост длинных волос за плечо. – Пятнадцать часов пешего хода. Никаких телепортаций.

– Я понял, – достал сигарету, постучал ей, сбивая табак, и вставил в зубы.

Зубная боль исключительная пытка человеческого бытия. Демоны практически не страдают зубной болью. Люди мучаются от нее постоянно.

Эльвира вздохнула, прижав руки к груди. Полуденное солнце пробивалось в кабинет даже через плотные шторы, отблескивая на эполетах парадных мундиров Миротворцев, висевших на спинках стульев.

Предстоящий пеший тур не так тревожил Рея, как то, чем руководствовалась княгиня, поручая им задание, включающее в себя переход через истинный первобытный хаос с отсутствующими законами мироздания. Рей прожил много лет перед тем, как принять участь человеческой доли. Многое он повидал и испытал на своей шкуре, и о Лесе Теней он знал достаточно, чтобы понимать, что идти туда все равно что идти на смерть. Он лично знавал многих, кто храбро входил в Лес, но не знал ни одного, кто бы из него вышел.

– Валерия не стала бы нас отправлять, если бы не была уверена в успехе, – проговорила Эльвира, преисполненная верой в то, что говорила.

– В успехе нашей смерти? – Рей вскинул одну бровь.

Насупившись, Эльвира дернула подбородком. Она всегда так делала, когда готовилась произнести бравую речь.

– Мы Миротворцы. Мы должны выполнить свою работу любой ценой. Если кому-то придется отдать для этого свою жизнь – да будет так. Но от нашего успеха зависит будущее княжества. Поэтому перестань сомневаться во всем, сбивая остальных с верного пути.

– Я ничего не сказал, – заметил Рей.

– Ты всем своим видом даешь понять, что сомневаешься в приказе нашей княгини.

– А ты не сомневаешься?

– Никогда!

– Будет вам, – проворчала Майя, накручивая на палец локон темных волос. – Если что-то пойдет не так, вернемся. Но мы должны попытаться. Только вот думаю, нам стоит пойти втроем.

– Эй! – воскликнул Дикой, обиженно глядя на девушку. – Не смей вычеркивать меня! Да, я не люблю леса, но это не повод так грубо избавляться от меня!

Майя взглянула на Дикоя с тонкой улыбкой. Всем было очевидно, что речь шла не о нем.

– Я сам решу, идти мне или нет, – отрезал Рея, не дожидаясь продолжения.

– Ты ничего не решаешь, – процедила Эльвира. – Ты идешь, если таков приказ.

– Я решаю, потому что я главный. Плевал я на приказ, если это приказ умереть.

– Ты не главнее княгини!

– Да послушайте же, – Майя встала, став защитным барьером от назревающей потасовки между Реем и Эльвирой. – Рей, милый, прошу тебя, подумай хорошо. Ты сам говоришь, что это очень опасное место. Да мы и так все это знаем. Будет лучше, если ты останешься. Так безопаснее.

Рей закатил глаза, отвернувшись. Задергалась нога, выстукивая по полу неровный ритм. Узел шейного платка уперся в кадык, нарочито издевательски забивая очередной гвоздь в крышку его гроба. Этот год один из самых паршивых в его человеческой жизни. Все словно с цепи сорвались, то и дело напоминая, кем он стал.

Не то чтобы он смирился со своей участью, но все же смог адаптироваться. Да, он больше не могущественный демон, но все же он остался собой. Упрямым, жизнестойким и принципиальным. Умирать и сдаваться он не спешил. Первый год был самым сложным – сказывалась потеря не только себя самого. Тогда он потерял нечто большее, чем собственное естество. Ну, или нечто стоящее для него на одном уровне. Он потерял свою силу и свою любовь. Но справился.

И вот, начался четырнадцатый год красной смертной крови, а все словно только сейчас поняли, что он стареет и становится способным умереть от простой простуды.

– Ты сегодня снова плохо спал, тебе снился кошмар, – продолжала Майя увещевать его. – Это выматывает тебя.

– Его выматывает не кошмар, а спирт, – фыркнула Эльвира.

Майя с укором взглянула на подругу.

– Что насчет Валентины Лески? – спросил Рей, вставая с насиженного места.

От смены положения замутило. Несмотря на явное недовольство, Эльвира тут же отозвалась сухими фактами:

– Во Владениях Тумана мятежниками захвачен замок местного лорда. В первую очередь будем искать там. Она молодая, не особо талантливая ведьма. Число ее сторонников не меньше пяти сотен, и это только в самих Владениях.

– Девчонка без рода и племени, как говорится, – дополнила Майя. – Наша разведка не смогла отыскать ни ее, ни ее родных. Никто не знает даже откуда она. Как она смогла сплотить вокруг себя людей и какие мотивы преследует лично тоже тайна.

– Она вообще существует? – Дикой покачивался на стуле. – Люди говорят от ее имени, но ее выступлений замечено не было. Что это за борец с властью, лица которого даже никто не знает? Но говорят, единственное, что ее устроит – свержение клана Розы. Кто угодно во главе, только не Розы.

– Очевидно, что она сама хочет прибрать себе трон, – подметила Эльвира.

– Не очевидно, – сказал Рей. Подошел к окну и распахнул форточку, подставляя лицо свежему ветру поздней весны. – Очевидно здесь только то, что Валерия придумала крайне тупой план.

– И что ты сделал бы на ее месте? – выпалила Эльвира.

От женщины исходил ощутимый холодок, по полу от ее ног расползся иней.

– Выманил Валентину. Пустил слух, что складываю полномочия. Стал ждать реакции. Валентина сама вылезла бы из Владений, чтобы убедиться в правдивости слухов, если она действительно существует, а не является неким образом мятежа, что сплотил вокруг себя недовольных. Далее дело за малым – переговоры или казнь.

Эльвира дернула плечом, но промолчала.

– Ты предлагал это Валерии? – Майя подошла к Рею, положила руку ему на плечо.

Он дернул плечом, заставляя ее убрать руку. Несколько минут назад она списала его со счетов, даже не удосужившись обсудить это с ним лично. От своей женщины он ожидал другого.

– У княгини плотный график, – ответил он.

Майя нахмурилась, вопросительно глядя на него.

Она любила его долго и преданно. Рей питал к ней благодарность, честно заботился о ней в ответ на ее чувства, испытывал даже симпатию. Порой вместе со страстью появлялась кратковременная влюбленность. Ей этого было достаточно, ему это не доставляло неудобств. Они прожили в таком союзе около тринадцати лет и отчасти это можно было назвать счастливым союзом. Но все же порой ему становилось стыдно за то, что не мог ответить Майе взаимностью в полной мере.

Но Майя сама должна была понимать, кого полюбила. Он сразу предупредил, что ей не заменить ту, что он похоронил вместе со своим естеством. Ту, что и была его естеством, его демоном.

Они никогда не говорила о Дафне. Но ее призрак все эти года стоял между ними.

Его жест оскорбил ее. Майя поджала губы, с укоризной глядя на Рея. Примерно этого он и добивался. Все те разы, когда он в порыве эмоций отталкивал ее, Майя воспринимала болезненно. Но он быстро раскаивался в собственной жестокости по отношению к ней. Да только день ото дня становилось ясно, что жестокости в нем скопилось очень много. И кажется, настал тот момент, когда начала рушиться возведенная плотина сдержанности. В этот раз Рей не спешил раскаиваться.

– Предлагаю перекусить! – заявил Дикой с грохотом приземляя стул на передние ножки. – А затем поговорим с Валерией. Время еще есть, она может изменить свое решение.

– А вы не думали, что раз княгиня отдала нам этот приказ, то ничего другого сделать уже нельзя? – возмутилась Эльвира, впившись пальцами в локти. – И не будь она уверена, что Валентина действительно есть, то не посылала бы нас на переговоры с ней. А насчет Леса, будь шанс поступить иначе, она бы его не упустила. Она не станет подвергать нас опасности без причины.

– Что-то ты больно упорствуешь, – хмуро проговорил Рей. – Если у тебя нет скрытого дара заклинателя лесов или заклинателя нечисти, то не понимаю твоего рвения.

– Я просто верно служу своей княгине и доверяю ей свою жизнь, – фыркнула Эльвира.

– И не сомневаюсь, – в тон ей ответил Рей.

Дикой подтолкнул развоевавшуюся супругу к двери. Хоть он и являлся ангелом и по сути своей в еде не нуждался, все же находил в гастрономических шедеврах особое удовольствие. Не толстея, не испытывая изжоги или других последствий от перееданий, Дикой никогда не упускал возможности порадовать себя чем-то съестным.

Когда Майя вышла и Рей остался один, он вздохнул и прислонился лбом к холодному стеклу. Ему становилось все сложнее сосредотачиваться на работе, а работа была единственным способом как-то продолжать тянуть лямку жизни.

Все чаще снились кошмары, становилось страшно закрывать глаза. Его терзали темные видения, не дающие покоя. Если раньше Дафна снилась ему не чаще раза в месяц, то теперь и недели не проходило, как перед глазами представало ее лицо. Из-за частых таких снов Рей стал вспоминать о том, что само собой со временем забылось. Например, как она подкладывала ногу под себя, когда садилась, будь то пол или сервированный стол для важной встречи. Вспомнил, как загибала страницы книг, когда читала.

Рей как будто вернулся к тому, с чего начал. Словно не было этих четырнадцати лет, и он стал человеком совсем недавно. Воспоминания о прошлом стали ярче и четче, отчаяние от потери чернее и острее. Злость и обида воспылали с новой силой где-то внутри – на самого себя и всех вокруг за несправедливость. И душа стала такой неудобной, он практически ощущал ее физически – в совершенный сосуд впихнули что-то чужеродное и некрасивое. Все, как в первый год после отречения.

Так же, как и в первый год все тыкали в его человечность, стараясь научить быть человеком. Что-то вроде: тебе стоит поесть или умрешь от голода, тебе не стоит так много пить, иначе организм не выдержит, и ты умрешь. Пить, собственно, стал так же много, как в тот самый первый год, потому что понимал: все приходится начинать сначала.

Заново забывать Дафну, заново привыкать, что нужно есть минимум два раза в день, что не только спиртное, но и обычную воду надо пить, а три выкуренные сигареты подряд плохо скажутся на легких.

Хлесткие удары по щекам привели его в сознание. Обескураженное лицо Дикоя склонилось так близко, что Рей первым делом поспешил оттолкнуть его.

– Тебя всего трясло, – произнес Дикой осипшим голосом. – Я не знал, что делать.

Рей потер щеки, почувствовал ноющую боль в затылке. Огляделся по сторонам, понял, что оказался на полу.

– У тебя были судороги, – Дикой недоуменно хлопал глазами. – И давно это у тебя? Что это вообще? Почему не сказал раньше? Может, я могу помочь?

– Отстань, – отмахнулся Рей, с пыхтением поднимаясь на ноги.

– Ты точно можешь идти завтра? – Дикой встал, не сводя с Рея пытливого взгляда.

– Смогу.

– Рей, послушай, – Дикой развел руками в стороны. – Это серьезно. Я могу исцелить многие раны, но тяжелые болезни – нет. Если ты болен, то нужно …

– Я не болен, – отрезал Рей, потирая ушибленный затылок. – Просто мало сплю.

– Майя говорила, тебя беспокоят кошмары. Что снится?

Мышцы пульсировали в остаточном спазме, сокращаясь по всему телу. Казалось, что стоит хоть пальцем шевельнуть – снова накроет. Такого с ним еще не происходило. Может, так к человеку приближается смерть?

– Причал. Дафна. Майдана. Корабль, – ответил он хрипло.

Даже горло пульсировало, отдавая в виски. Расслабив узел шейного платка, Рей потер выпуклый узор на коже. Клеймо зудело, напоминая о себе, будто бы он мог хоть когда-то об этом забыть.

– Мне тоже ее не хватает, – пробормотал Дикой, опуская голову. – Но прошло уже четырнадцать лет, Рей. Надо ее отпустить. Она бы не хотела видеть тебя таким.

– Она бы хотела жить. Чего я дать ей не смог.

Не просто не дал, но отобрал. Если бы не он, она осталась бы жива и это истина, очевидная для всех. Демоны не могут быть счастливыми. А эгоистичное желание привязать к себе обычную ведьму привело к тому, что ее сгубила реальность его мира.

– Ты не виноват.

– Тогда почему я чувствую вину? – с раздражением выпалил Рей.

Дикой отпрянул, округлив глаза. Рей пошатнулся, оперся рукой на стол. Голова раскалывалась на тысячи осколков. Мышцы вдруг перестали пульсировать и вмиг задеревенели. Рей постарался дышать размеренно, чтобы снова не потерять опору под ногами.

– Потому что это нормально, – ответил Дикой. – Я тоже это чувствую.

Заново привыкать видеть сны, заново учиться примиряться с собственными чувствами, заново принимать, что Эльвира Ронаш теперь его соратница, а не одна из тех, что отняла все то, что у него было.

– И потому женился на той, что упекла Дафну в тюрьму, где она покончила с собой? – зло выпалил Рей.

Когда больно, лучший способ избавиться от этой боли – причинить ее кому-то другому. Дикой поморщился, отведя глаза в сторону.

Эльвира Ронаш служила главным обвинителем при Северном Верховном Суде. И с ее помощью началось дело об обвинении второго Миротворца Джахары Дафны Сарреван при правлении Моры из клана Розы. Процесс был долгим, изнурительным и закончился тем, что приговор был приведен в силу: заключить подсудимую на срок в тридцать лет.

Вечные Льды место особое, возведенное с учетом всевозможных колдовских способностей, благодаря которым преступник мог бы избежать заключения. От Столицы через Шадринское море проведен путь к острову, навеки скованному льдом – Вечный путь. Особенность его заключалась в том, что корабль проходил его за два дня, где буквально за несколько часов преодолевал первую половину маршрута, – колдовские ветра подгоняли его – пока не достигал незримой границы. Путь после растягивался на день с лишним, если благоволила погода, потому что за этой границей теряло силу абсолютно любое колдовство. Каким бы сильным ни был колдун, заточенный в Вечные Льды, он оказывался простым человеком. Без излечивающих заклинаний, регенерации, защитных амулетов и неестественной выносливости. Даже те, кто рожден существом магическим, как феи или оборотни, теряли все свои способности. Дафна была заключена именно в это место на тридцать лет. Попав туда в девятнадцать, она вышла бы почти пятидесятилетней женщиной и вряд ли бы смогла уже вернуть свою молодость и, что важнее, силу духа.

– Мы это уже обсуждали, – поморщился Дикой. – Что на тебя нашло? Зачем снова поднимать эту тему? Эльвира сильно раскаивается и всеми силами пытается загладить вину. Думаешь, ей не стыдно до сих пор смотреть нам в глаза? Она из кожи вон лезет, чтобы хоть как-то вымолить прощение.

– Мне в глаза она не смотрит, – Рей испытал острую нужду в крепком и ядреном. Например, в роме.

– Четырнадцать лет, Рей, – добавил Дикой. – Ты уже сделал шаг. У тебя растет дочь, Майя готова все для тебя сделать. Не останавливайся, живи дальше. Дафна бы этого хотела.

Вряд ли Дафна хотела бы, чтобы Рей завел семью с другой женщиной. И вряд ли бы она хотела, чтобы одна из двух погубивших ее, теперь занимала ее место.

Рей не раз хотел поквитаться с Эльвирой Ронаш. Каждый раз его останавливали Дикой, Майя или слишком большое количество выпитого алкоголя. Во всяком случае, так считали остальные. Сам же Рей понимал, что в действительности ему не хватало смелости. Он часто представлял, как горячая кровь ненавистной Ронаш будет течь по его рукам, и каждый раз ему ставилось дурно. Рей вообще с трудом уже мог поверить, что может лишить кого-то жизни из простой прихоти. Все, на что его теперь хватало – мордобой с такими же пьянчугами, как и он сам. Раньше с этим проблем у него не было. У демона с этим не было проблем, человек же оказался слишком мягким.

И в этом он тоже был виноват перед Дафной. Он был даже не в силах отомстить за нее до конца. Эльвира Ронаш не только осталась жива и невредима, но еще и заняла ее место, а Рей вынужден был это принять. Эльвира Ронаш вышла замуж за того, в чьей верности Рей никогда не сомневался. Но Дикой отчего-то решил, что ничего в этом плохого нет. Рей не говорил вслух, но порой давал понять свое отношение – иначе как предательство, он не мог назвать этот союз. Но и это принял.

Дикой тоже скорбел. Дафна ему была как сестра. И Эльвиру он тоже какое-то время ненавидел. А после объявил, что она от него беременна. Для Рея это событие стало причиной недельного запоя.

Пока его друг готовился к свадебному торжеству, Рей искал названия захватившим его душу чувствам. Гулянье отгремело, – Рей не счел нужным присутствовать на нем – названия отыскались. Горе утраты и боль от предательства друга. А еще бессилие. Его друг полюбил ту, что убила любовь Рея. И теперь из-за этого его руки не могли сомкнуться на ее шее.

Обманул, не уберег, не отомстил, зачал ребенка от другой – даже став человеком, Рей остался тем еще демоном, пусть бы и с красной кровью в венах. Он надеялся, что Дафна обрела покой в обиталище душ Небесных Чертогов и плевала на него с самого дальнего облака.

Демонское естество заменила человеческая душа. Человеческую душу поглотило отчаяние. Ногу свело судорогой, в горле образовался комок. Его вот-вот хватит очередной приступ.

Глава 3

С упоением чувствуя на лице свежий весенний ветер, несущий благие перемены, если верить постоянным предсказаниям, Тереза краем уха вслушивалась в жизнь Столицы. Шла она по кедровой роще с выложенными тропинками, оборудованными скамейками и прочими благами цивилизации, да наблюдала за этой самой цивилизацией, отвлекаясь от тягостных дум.

Вот за скамейку, с которой открывался прекрасный вид на пруд с лебедями, неистово сражались два вампира. Вероятно, дело было не столько в пруду и лебедях, сколько в особо густой тени, падающей от широкого дерева. Вампиры давно адаптировались к солнцу, но кровь предков давала о себе знать в неискоренимых привычках.

Дальше прямо на полянке расстелил узорчатые покрывала юный ковен ведьм. Девочкам от силы лет по тринадцать, но собственной значимости и гордости происхождения в них хоть отбавляй. Когда-то и Тереза была такой же.

Недалеко от ведьмочек нарочито небрежно рыл землю странный персонаж в темных одеждах. Невзрачный вид его сподвигал определить в нем деятеля мертвых искусств, однако же стоило приглядеться, как особо четко вырисовывался профиль обычного мага земли. Некроманты, стоит сказать, гораздо более рьяно предпочитали темное время суток, хоть солнечный свет и не вредил им, но вот все же эти ребята считали, что от света все беды.

У фонтана в виде статуи русалки высиживали эфемерные нереиды, сквозь которых радугой пробивались солнечные лучи. Прекрасные девы хохотали, обрызгивая прогуливающихся водой. Тереза благоразумно обошла фонтан стороной – вода, так уж сложились обстоятельства, была ей враждебной стихией, если только та не была заключена в ванне или стакане.

На небольшой площадке резвились молодые чародеи. Завлекая внимание дам, они сотворяли искристые заклинания, поднимая в воздух то драконов, то фениксов, то пегасов. Вокруг них собралась приличная толпа, но, к их сожалению, толпа эта состояла преимущественно из благородных женщин со своими чадами.

Миновав кедровую рощу, Тереза вышла к живописной аллее, если каменных многооконных монстров можно считать живописными. Эту часть города Гончая не любила – слишком много в ней отводилось камню и даже не снежному, а обычному, серому. На этой улице квартировали джахарианские умы – исследователи и ученые, поселившиеся тесно друг с другом в доходных домах, что змеями протянулись практически от самой площади порталов до южной окраины города. Но и этот каменный проспект Тереза быстро прошла, не задерживаясь. Ветер подгонял в спину.

На южной стороне Столицы раскинулись благодатные земли. Среди богатых домов выходного дня для джахарианской элиты разросся роскошный сад за высокой оградой. Там, в изобилии деревьев и цветочных полян скрывался небольшой особняк. Место это называлось Цветущей падью, ведь благодаря стараниям управительницы особняка этот сад цвел и благоухал круглый год.

Помимо цветов и редких растений падь была наполнена детским смехом, но уже не круглогодично и даже не круглосуточно – в этом месте царили порядок и дисциплина. Мора Розы тепло относилась к своим воспитанникам-сиротам, но спуску им не давала – сначала учеба и работы по саду, а уже потом веселье.

Место это оберегалось с особой тщательностью, госпожа директриса не любила непрошенных гостей, особенно если у тех намечались недобрые намерения. Тереза по текущей своей природе могла бы соотноситься именно с такой категорией людей, однако же, она имела некоторые привилегии, отчего была вхожа в Цветущую падь без затруднений.

Копя в себе возмущение и негодование, Тереза решила начать высказывать свои претензии еще до того, как откроет рот. А именно, вместо двери решила воспользоваться окном и, тем самым, продемонстрировать Море Розы свое отношение. Она без затруднений забралась по дереву на уровень второго этажа, перескочила по веткам и перепрыгнула на карниз дома. Окна кабинета директрисы пади Тереза знала безошибочно. Несколько манипуляций, и окно гостеприимно распахнулось перед Гончей.

Ругаться с Морой на тему манер можно бесконечно. Бывшая княгиня, но навсегда королевских кровей и дурного нрава, Мора щепетильно относилась к этикету, правильной речи и прилежному поведению любого, с кем сталкивалась. Войти через окно, а не через дверь – вопиющий вздор.

Тереза чувствовала себя уверено, не испытывая ни капли сомнений. Между ней и Морой был строгий уговор о том, что директриса должна хранить секрет наемницы во благо всех тех, кому этот секрет может причинить боль. Напрямую она его не нарушила, но пошатнула доверие Терезы, разболтав часть ее жизни княгине Валерии.

Повод для упомянутого недоверия запоздало показался Гончей сомнительным. Во-первых, Мора и Валерия не закадычные подруги, хоть и сестры. С момента передачи престола, они едва поддерживали связь по переписке, избегая личных встреч, о чем Терезе было хорошо известно. Во-вторых, Мора хоть ведьма и своенравная, но слову своему всегда верная.

И вот на этом моменте Тереза ощутила смутную тревогу, подернутую пеленой сомнений. В логической цепочке обнаружилась брешь, которую стоило бы предварительно обдумать и спокойно обсудить, но окно позади нее уже распахнуто, следы обуви на подоконнике зияют темными провалами, а дверь в кабинет открывается, впуская хозяйку этого места.

– О беспринципное дитя окон! – воскликнула Мора, сжимая в пальцах деревянную трубку. – Двери для кого придуманы? Или ты разучилась ими пользоваться?

Отступать поздно, пришлось идти в атаку.

– У меня к тебе разговор! – выпалила Тереза, радуясь, что чудесная маска Гончих скрывает в голосе такие огрехи, как истерично высокий тон. – Как ты могла разболтать Валерии что-то обо мне? Зачем ты сказала ей, что я была Миротворцем?

Вышло топорно и отчасти неубедительно, потому что уже на середине фразы Тереза поймала на себе выразительный взгляд Моры, и вся спесь пошла на убыль.

Молчание затягивалось. Если Валерия обладала глазами олененка, то ее старшая сестра имела глаза пумы. С каждой секундой Тереза сильнее тушевалась, опуская плечи, чтобы уменьшиться в размере. Она судорожно придумывала заклинание стирания памяти, которое подействовало бы даже на такую ведьму, как Мора Розы.

– Сними маску и сядь за стол. Я налью чай, – закрыв за собой дверь взмахом руки, Мора прошествовала к столику с чайным сервизом.

Так резво Тереза еще не раскрывала свое лицо, но приказ Моры есть приказ Моры. Сняв следом капюшон, села за стол, чинно сложив руки на коленях – класть их на стол дурной тон.

Ерзая в кресле, Тереза не сводила взгляда с ровной спины Моры, утянутой корсетом. Фарфор сервиза звонко постукивал в ведьминых руках, успокаивающе журчал ручеек наливаемой заварки. К таким вещам, как заваривание чая и набивание трубки табаком, Мора относилась серьезно и всегда делала это своими руками, избегая колдовства.

Бронзовая парча платья завораживающе отблескивала в солнечном свете. Вившийся дым из трубки директрисы приобретал формы несущегося за горизонт табуна лошадей, распространяя по кабинету запах вишни.

Директриса молча поставила перед Терезой чашку и села напротив. Прежде чем нарушить молчание, она снова выпустила клуб дыма. К уже ускакавшему табуну прибавилось два отставших жеребенка с пышными гривами.

– Рассказывай, – кивнула Мора, сквозь дым глядя на Терезу.

– Ну, я уже сказала, – пробормотала Тереза. Перед Морой она всегда ощущала робость. Даже оставив престол, именитая ведьма оставалась величественной и грозной, ей не составляло труда одним движением брови остудить самый горячий пыл. – Зачем ты проболталась Валерии?

– О чем?

– О том, кем я была.

– По-твоему, я могла проболтаться? – последнее слова Мора выделила так, что Терезе срочно захотелось сбежать по неотложным делам.

– Валерия так мне сказала, – она потянулась к чашке, но, коснувшись ее, обожглась и отдернула руку. – Она пришла ко мне. Нашла меня и сказала, что узнала от тебя, где меня искать.

– Дафна, – Мора наклонилась чуть вперед. Каштановая коса соскользнула с плеча, закачавшись у пышной груди. – Я не знаю, где ты живешь.

Тереза молча хлопала глазами. Сейчас бы скрыть покрасневшее от стыда лицо за маской и хоть немного ощутить себя защищенной.

– Как не знаешь? – выдавила она.

Мора вскинула брови и откинулась на спинку.

– Вот так. Откуда? Ты же не говоришь.

– А про Миротворца? – отчаянно спросила Тереза. – Тоже не говорила?

– Я не говорила с Валерией больше двух месяцев. Даже о погоде. Расскажи по порядку, – голос Моры потеплел. – Зачем она приходила к тебе?

– Просила сопроводить Миротворцев на задание через Лес Теней.

Чтобы хоть немного избавиться от нахлынувшей робости, она встала из-за стола и прошлась по кабинету. Но робость эта присутствовала всегда и везде, если рядом оказывалась Мора Розы.

Непревзойденной красоты, королевской стати, с безупречным вкусом, а главное с легко считываемой уверенностью в каждом жесте, эта ведьма заставляла меркнуть всех рядом с собой. Несмотря на свой почтенный возраст, переваливший давно за сотню лет, Мора сохраняла завидную гладкость кожи и густоту каштановых волос. Но все же, внешность была не самым главным атрибутом директрисы. Было в ней что-то такое колдовское, что заставляло пугливо опускать глаза, когда она начинала говорить, да покорно кивать головой, соглашаясь с каждым ее словом.

– И ты согласилась?

Тереза обернулась через плечо и заметила хитрый блеск в глазах директрисы.

– Мора, – с нажимом произнесла она, поморщившись. – Ты понимаешь, что она как-то смогла найти меня, да еще и узнать, кем я была раньше? Что, если она знает больше?

– Знала бы, воспользовалась бы уже, – Мора позволила себе тонкую улыбку. – Валерия не умеет плести интриги. Тонкая работа не для нее, если уж что и имеет в руках, сразу же пускает в ход.

Терезу это ничуть не успокоило.

– Она могла приставить к тебе кого-то, кто выследил тебя, – предположила Мора, отпивая чай.

– Я бы заметила.

– Значит, не заметила, – констатировала Мора.

– Нет, ерунда, – наемницу передернуло от такого кощунственного предположения.

– Иначе никак. По-твоему, кто еще мог знать и рассказать Валерии о твоем прошлом и где тебя найти?

– Никто! – выпалила Тереза и после задумалась. – Разве что Торан Паса, – замолчала, обдумывая мысль. – Но никто не знает, где находится Торан Паса!

– Это ваше гончее общежитие?

Тереза едва не задохнулась от такого пренебрежения. Мора Розы обладала удивительным талантом обесценить даже самый дорогой бриллиант.

– Не общежитие, а обитель, где обучают Гончих мастерству.

– Теперь это так называется, – Мора дернула бровями.

Директриса никогда не одобряла выбранного Терезой пути. Точнее, не одобряла выбора Дафны, своей названной дочери.

Оказавшись заключенной в тюрьме, откуда даже к милосердным богам не дозваться, Тереза – тогда еще официально Дафна – сначала терпеливо ждала, что друзья ее не оставят и сделают все, чтобы она не отсиживала ни за что назначенный ей срок. Время шло, а тянулось оно беспощадно, и Дафна стала понимать, что либо друзьям не под силу ее спасти, либо же не так уж им это надо. В последнем ее упорно убеждали – у надзирателей в Вечных Льдах времени много, а поболтать они любят.

Одно обстоятельство накладывалось на другое, и Дафна пришла к мысли, что нужно выбираться как-то самой. Провести в заключении тридцать лет ей было никак нельзя. Вот так и появилась Тереза, вставшая на путь темного ремесла под предводительством Ангелара Рица – вождя клана Гончих.

Согласившись на сделку с Ангеларом Рица, Бешеным Псом, Тереза заплатила особую цену. Он вытаскивает ее из тюрьмы, дает год на «реабилитацию», а после она ответственно выполняет всю заказанную ей работу, выплачивая должок. Помимо прочего, дабы не оставить ей возможности увильнуть, одно из условий, нарушение которого каралось не только ее смертью, заключалось в том, что никто из ее близких, никто из ее прежнего окружения не должен знать о ней и о том, что она жива.

Срок договора истек, Тереза честно выплатила свой долг, но к тому моменту минуло уже пять лет. Слухи о гибели Дафны Сарреван – официально доблестно почившей при выполнении задания, но никак не покончившей с собой в тюрьме – поутихли, ее имя покрылось мхом в окружении могильных кипарисов. И тогда Тереза Анцафел рискнула показаться на свет божий, а именно – прийти к Море Розы.

Казалось бы, отчего не явиться сразу к тем, о ком она больше всего тосковала? К лучшему другу, к жениху, в конце концов. Причина до скрежета в зубах проста: ее друзья зажили новую жизнь, похоронив свою подругу, завели семьи, обрели счастье и, какой никакой, но покой. Разрушить это она не могла. Взвесив все, Тереза открылась только перед Морой Розы.

Мора, пылкая натура, с порога тогда взвилась, разразилась бурным скандалом, а после на протяжении нескольких часов держала Терезу в своих горячих объятиях, растирая по румяным щекам непрошенные слезы. Но не прошло и часа, как Мора снова разразилась скандалом. Где это видано, чтобы достойный Миротворец, ее названная дочь, да вдруг встала на путь незаконных дел? Мора с огромным презрением относилась к разного рода негодяям, какой бы авторитет те себе ни сколотили и какой властью бы ни пользовались. Клан Гончих, если подумать, был самым лучшим в своей стезе, элита наемных элит, но для Моры Розы Гончие оставались отъявленными негодяями с раздутым эго.

Сколько дней Мора потратила, чтобы убедить Терезу одуматься, перестать прятаться и заниматься ересью. Ее кровная семья и друзья даже после пережитых страданий лишь вздохнут с облегчением, когда узнают, что она жива. Тереза с этим не соглашалась, Море пришлось уступить и поклясться, что будет держать язык за зубами.

– Может, – Мора пригубила чай. – Никто не знает, где находится башня Гончих, но зато самих Гончих в Столице пруд пруди. Сущий беспорядок!

– Чтобы кто-то из Гончих заложил своего соратника? – Тереза нахмурилась. – Да быть такого не может. Это противоречит кодексу, никто не согласится ни за какие деньги так поступить. Это подло и низко. Нет, ерунда.

– Подло и низко, – повторила Мора, кивая. – Сказал палач о насильственном убийстве.

– Мора! – возмутилась Тереза. Директриса подняла на нее янтарные глаза с самым благодушным выражением лица. – Нет, кодекс поощряет междоусобицы, но запрещает раскрывать тайну лица и все то, что с ним связано. За это полагается одноразовое наказание, после которого останешься нем навсегда.

– Неужели нет того, кто считает себя выше кодекса? – Мора многозначительно вскинула брови. – Главарь, например.

– Нет, кодекс писан не им и не ему его нарушать, – Тереза села обратно за стол. Задумалась, потирая лоб. – И все же, кто-то сдал меня.

Мора покачивала трубкой, наблюдая, как по полу разбегаются солнечные зайчики от ее перстня.

– Кто-то, кого Валерия нашла сама и принудила нарушить кодекс.

– Не хочу в это верить, – вздохнула Мора. – Моя сестра связалась с наемниками. Это такое пятно на репутации.

Она постучала трубкой по краю стола и поднесла к губам. Затяжка, и вырвавшийся дым обратился стаей воронов.

– Зачем она отправляет Миротворцев в Лес Теней?

– Через Лес, – поправила Тереза, отвлекаясь от неутешительных мыслей. – Во Владения Тумана. Она приняла это решение с подачи Совета Феникса. Во Владениях сейчас находится Валентина Лески, зачинщица недовольств. Валерия отправляет Миротворцев, чтобы они смогли договориться о мирном разрешении. Через портал идти нецелесообразно, Валерия убеждена, что Валентина не заинтересована в диалоге. У портала их наверняка перехватят. Проход через Лес кажется ей лучшим решением. Я ей нужна, чтобы оберегать Миротворцев.

– И что ты думаешь? Сможешь с этим справиться? – Мора взглянула на Терезу, отчего Гончая поежилась.

– Лес опасен. Лишние руки не помешают, – не сразу, но нашлась она с ответом. – Рей человек, Дикою, как ангелу, будет тяжело, Майя Гош не владеет каким-то выдающимся даром, да и мечник она посредственный, насколько я знаю. Одна Эльвира сильна, но да и ей не справиться в одиночку.

– Хорошо, – директриса кивнула.

Вспомнив об уже остывшем чае, Тереза взялась за кружку. Поднеся к губам, уставилась на плавающие чаинки.

– Может, ты поговоришь с ней? – чаинки завораживали и дарили умиротворение. – С Валерией. Нельзя отправлять Миротворцев через Лес Теней. Это очень опасно.

– Кто я, чтобы указывать княгине? – Мора отложила трубку. – Княжеские приказы не принято оспаривать, а работа Миротворцев в целом опасна.

Тереза вздохнула, поставив чашку на блюдце.

– Ты ее сестра. И это очень безрассудный приказ. Верная смерть. Почему не было решено выманить или хотя бы перехватить кого-нибудь из приспешников Валентины, чтобы вызвать ее на диалог? Зачем идти на такой риск?

– Ты меня спрашиваешь? Тебе стоило сказать об этом Валерии, когда она приходила к тебе.

Тереза с шумом выдохнула через нос. Порой Мора поражала собственной упертостью. Как она отреклась четырнадцать лет назад от трона в пользу своей сестры, так даже и говорить больше не желала обо всем, что могло быть связано с правлением. Она сама себя отрезала от этого мира и не соглашалась даже в самые трудные времена вмешиваться. Сколько бы Тереза ни спрашивала, Мора так ни разу и не объяснила причин своей категоричности.

– Думаю, Валерия решилась на такой шаг потому, что она никому не доверяет, – задумчиво протянула Мора. – Никому из солдат. Это наводит на мысль, что мятеж глубоко пустил корни.

– Она доверяет Миротворцам. Но отправляя их через Лес Теней, рискует лишиться последних людей, которым может доверять.

– Она им очень доверяет. Настолько, что не сомневается – они выполнят свой долг ценой собственной жизни.

Тереза изумленно уставилась на директрису.

Долг Миротворца оберегать княжество ценой собственной жизни. Долг Миротворца оберегать князя ценой собственной жизни. Князь обязан верить, что Миротворец выполнит долг.

– Они не выполнят свой долг, если отдадут жизни, – возразила Тереза. – Как они доберутся до Владений, если умрут по пути? Ерунда какая-то. Валерия и раньше удивляла своими приказами, но это переходит все границы нелогичности.

– Выполнят, – бесстрастно ответила Мора. – Ценой собственной жизни и выполнят. Валерия не хочет, чтобы Миротворцы вышли из Леса. Преподнесет в жертву, выставив их смерть как нападение врага. Лес убьет их, но людям скажут не это.

Мора встала, зашелестев платьем. Прошлась по кабинету, держа сцепленные в замок руки перед собой. Кабинет директрисы был донельзя уютным – теплые оттенки деревянной мебели, множество ароматных цветов в вазах, стеллажи, уставленные ведьмовскими атрибутами, а еще ловец солнца, переливающийся под потолком и бросающий на пол разноцветные блики. Все это овевал душноватый, но приятный запах табака, то фруктового, то ягодного, то медового.

– Зачем она тогда наняла меня? – нахмурилась Тереза.

Ее захватывало ощущение погружения в соседскую выгребную яму. Ладно бы еще своя была, с этим можно как-то смириться и натянуть на лицо вымученную улыбку. В чужой яме даже иллюзию воодушевления сохранить невозможно.

Она привыкла к другому. Ее ремесло было простым, в нем не нужно было разбираться в человеческих хитросплетениях, где один устраивает каверзы другому. Где кто-то кого-то хочет использовать, опорочить, предать. Даже будучи Миротворцем, Терезе удавалось избегать этой грязи, а теперь она без подготовки нырнула в это с головой.

– Валерия хочет стравить двух своих врагов между собой. Для этого ей нужна ты, – раздражающе спокойным тоном сказала Мора. – Гончие в последнее время сорвались с цепей. Все же у меня остались верные друзья в замке, что порой болтают лишнее за чашкой чая. Так вот урон, нанесенный Торан Паса Джахаре, перешел все границы. Известно ли тебе, что твоим кланом контролируется Северный торговый тракт? А что в столичных доках стоят как минимум три их корабля? Большинство осужденных даже не отчаливают от наших берегов, их увозят в Торан Паса.

– Я не в курсе дел клана, – с нажимом сказала Тереза. – Не нужно считать, что раз я тоже Гончая, то причастна ко всему. Я уже говорила, что клан поделен на гильдии. То, что ты перечислила, дело рук тех, чьих имен я скорее всего даже не знаю.

– Несколько месяцев назад король эльфов назначил в свои советники странного человека, не имеющего ничего общего с их племенем. И что ты думаешь? Прибрежную часть их леса отдали под личное использование какого-то неизвестного господина, – распаляясь, продолжила Мора. – Благородная древесина вывозится по пресловутому Северному тракту за пределы родной земли!

– Я поняла, – Тереза примирительно подняла руки. – Я поняла, что ты хочешь этим сказать. Гончие тоже глубоко пустили корни. Думаю, не одна Джахара от этого страдает, но да тебе нет дела до других княжеств, конечно, – Гончая пробормотала последние слова совсем невнятно, теряясь перед рассерженным взглядом Моры.

Директриса передернула плечами, на некоторое время замолкая. Тереза не торопила. Знала, что последует, если Мора как следует не успокоится.

– Торан Паса разболтала о тебе Валерии, – заявила Мора уверенно. – Подумай теперь, насколько чтят там кодекс, на который ты все время ссылаешься.

– Ты сказала, что Валерия хочет стравить двух своих врагов, – напомнила Тереза, плавно уходя от тревожной темы.

– Да, – нехотя ответила директриса. – Валерия отправляет Миротворцев и тебя в Лес Теней, – Мора дернула подбородком, вскинула одну бровь, стараясь придать лицу отрешенное выражение. Ее раздражение выдавали пальцы, плетущие из эфемерных нитей паутинку. – Миротворцы не переходят Лес, ты, скорее всего, тоже. И тогда Валерия объявляет, что Миротворцев убила Гончая, когда они отправлялись на переговоры с недовольными, искренне желая решить конфликт.

– Торан Паса не возьмет за это ответственность, – мрачно заключила Тереза, мысленно застряв на моменте, где виновной выставят ее. – Убийство всех Миротворцев разом переходит все границы.

Наемники клана рассеянны по всему миру, но не зря существовала обитель, что служила им домом. В Торан Паса Гончие не только постигали мастерство в начале своего пути, но и до самого конца возвращались на поклон своему предводителю. Ангелар Рица знал каждого своего наемника в лицо и ни с кого не спускал глаз, пока глаза его слуги не закроются окончательно.

Торан Паса имела свои порядки. Существовал порядок и в получаемых заказах. Некоторые из них выполнялись, не отходя от заказчика, а некоторые необходимо предварительно обсуждать с Бешеным Псом или его приближенными. Пренебрежение этой формальностью – нарушение порядка и кодекса.

Если Тереза выживет, а Миротворцы нет, и на нее повесят это злодеяние, то не гнева народа ей предстоит бояться.

– Но как Валерия вознамерилась доказать, что с ними буду я? – наморщила лоб Тереза. – Если она признается, что лично меня попросила, ей несдобровать.

– Тот, кто сдал тебя, сможет подтвердить и твою причастность, – безжалостно ответила директриса.

– И после того, как Торан Паса отвергнет заявление, – Тереза мерила шагами кабинет, медленно расхаживая по нему, заложив руки за спину по солдатской привычке, неискоренимой даже за четырнадцать лет. Или же по привычке некогда заключенной. – Они закономерно попытаются обелить себя. Ведь подобное деяние заставит тех, кто работает с ними, пересмотреть свои деловые связи. Торан Паса предложит своего виновника. Валентину Лески.

– И иже с ней, – согласно кивнула Мора, снова садясь за стол. – И когда Торан Паса сочтет, что Валентина Лески слишком неудобная фигура, они решат разобраться с ней. Один из врагов лишится головы, а второй потерпит неминуемые убытки. Если Валерия правильно сыграет, то попросту добьет оставшегося.

Тереза остановилась посреди кабинета. Ей было все равно, что Гончие могут сцепиться с мятежниками, пока княгиня дергает за ниточки. Ее волновало, что ради этого она приносит в жертву Миротворцев и подставляет ее саму. Неизвестно, что лучше – умереть в Лесу вместе с Миротворцами или же остаться в живых и после пасть от гнева Ангелара Рица.

Взгляд упал на кружку с так и не тронутым чаем. Тереза взяла чашку и в несколько глотков выпила все содержимое. Взглянула на прилипшие чаинки, силясь увидеть тайное послание, пророчащее ее будущее.

– Ты должна ее отговорить от этого, – сказала Тереза. – Миротворцы не жертвенные агнцы, а Лес Теней не алтарь для заключения сомнительного мира.

– Она не сама приняла это решение. Совет имеет большое влияние. К тому же, если она вдруг изменит свое решение, это заставит народ думать, что она сомневается в своих Миротворцах.

– Лучше сомневаться в живых Миротворцах, чем скорбеть о мертвых. Отговори ее.

– Я не стану этого делать, – отчеканила директриса. – Валерия правит княжеством и принимает указы, которые кажутся ей верными. Я зареклась вмешиваться в ее дела.

– И ты допустишь бойню, что развернется? – Тереза недоуменно округлила глаза. – Только представь, что придется пережить обычным людям, что не имеют отношения ко всему этому.

– А не имеют ли? Возможно, это впоследствии отвадит малодушных обращаться за помощью к наемникам. И научит недовольных правильно выражать свое недовольство. Без насилия.

– Тогда подумай хотя бы обо мне! – отчаянно воскликнула Тереза. – Валерия подставит меня перед кланом, выставив убийцей Миротворцев. Помимо того, что кто-то сочтет, будто я забрала чужой хлеб, меня выставят нарушившей кодекс. Все дела политической значимости совершаются только с одобрения Бешеного Пса. Не получить его – нарушить кодекс.

– Так порви все связи с Гончими, – непоколебимо ответила Мора. – Не будешь частью клана, не будешь повязана его кодексом.

Тереза моргнула несколько раз, прежде чем убедилась, что директриса говорит серьезно. Если открыть лицо перед кем-то дело сугубо добровольное, как и последующая за этим ответственность, то решительный уход из клана – нет. Уйти из него можно только по одному известному маршруту. В мир иной.

– Я не могу. Пусть мой долг перед Псом закрыт, но все еще есть обязательства. Если уходишь из Торан Паса, то Торан Паса идет за тобой. Бывших Гончих не бывает. Одно только знание, где находятся башни, делает меня мишенью.

– Я смогу тебя защитить, – Мору, казалось, ничуть не тронул выданный на горьких эмоциях пассаж. – Уже не имеет значения, пойдешь ты или нет с Миротворцами в Лес. Весть все равно разнесется, а тот, что сдал тебя, скажет, что ты была с ними. И никто не будет разбираться правда это или нет. Стоило тебе раньше послушать меня и покончить с башнями.

– Чтобы башни покончили со мной, – пробормотала Тереза.

– Но еще не поздно, – продолжила директриса. – Покинь клан сейчас, и тогда ты не будешь изменницей, что нарушила кодекс. Так ты сможешь избежать преследования клана, если Миротворцы все же не выберутся из Леса. А то, что обвинят какую-то Терезу Анцафел, так она уже не будет существовать, когда ты отречешься от маски.

Тереза удрученно всплеснула руками. Как и многие увенчанные властью, Мора демонстрировала порой небывалую самонадеянность. Она обладала завидной силой, влиянием, но все же Мора одна, а башен Гончих две. И в них несколько сотен наемников, рьяно чтущих свои заветы. Как бы сама Тереза ни хотела вернуться к своей прошлой жизни, больше всего она хотела в целом сохранить свою жизнь. Она верила Море и верила в ее искреннее желание помочь и защитить, но все же она не всесильна. А если даже и удастся директрисе уберечь свою названную дочь, то, не добравшись до главной цели, Гончие начнут кусать за пятки тех, кто близок к этой цели. Уж кто-кто, а Ангелар Рица точно знает, на кого надо будет напасть первым.

– Валерия окажется в неудобном положении, если отзовет свой приказ, – проговорила Тереза. – Я окажусь в неудобном положении, если Миротворцы пойдут в Лес Теней и там погибнут. Что говорить о положении Миротворцев, если они отправятся выполнять приказ. Значит, они откажутся его выполнять. Сами. Первый Миротворец может оспорить приказ, и тогда его отмена не покажется всем неуверенностью Валерии. Головы Миротворцев на месте, Валерия уязвлена, но не унижена, я не при делах. Я не дам им войти в Лес.

– Первый Миротворец не станет оспаривать приказ, – фыркнула Мора. – Свою гордость он чтит больше, чем жизни товарищей. А оспорить приказ – заявить о собственной неуверенности.

– Ничего, он это переживет. Малая жертва. Пусть все думают, что Рей Коттерштейн сдал позиции, чем народ получит еще больше поводов ненавидеть Валерию.

– Как ты его убедишь? Откроешь свое лицо? – мрачно уточнила Мора.

Она всегда хотела, чтобы Тереза сделала это. С одной поправкой: не перед Реем Коттерштейном. Ее воля, чтобы все знали, что Дафна Сарреван жива, кроме Рея, чтоб его, Коттерштейна. То, что это невыполнимо, ее мало смущало.

– Как-нибудь, – ответила Тереза и, переходя от слов к делу, направилась к окну.

– Дафна, дверь! – Мора притопнула каблуком и окно с грохотом захлопнулось прямо перед носом наемницы.

Поджав губы, Гончая горделиво прошествовала к двери.

– Ты уверена, что готова к встрече с ними? – голос Моры потеплел ровно настолько, чтобы считаться сердечным.

– Я должна это сделать. Если останусь в стороне, может произойти нечто страшное. Что бы ни случилось, если я не вмешаюсь, то буду жалеть об этом, – ответила она, берясь за ручку двери.

– Держи свои эмоции в узде, – напутствовала Мора. – Они всегда тебя подводят. И вот еще, – тон снова стал привычно покровительственным. – Зайди к Марин. Девочка уже забыла, как ты выглядишь.

Рука сжалась на дверной ручке.

– Как она?

– Замечательно. От своих родителей она взяла все самое скверное, – ответила Мора с тщательно скрываемой гордостью. – Говорит, что вздумается, других сторонится и явно считает себя лучше всех потому, что знает больше остальных.

Тереза не смогла сдержать улыбки.

– Это в отца, – проговорила она.

– Побойся богов! – поморщилась Мора.

Тереза вышла, как полагается, через дверь.

***

Тереза долго сомневалась, как ей лучше поступить. На волне решительного энтузиазма во что бы то ни стало отвадить Миротворцев от губительного задания, Тереза еле дождалась темноты, чтобы добраться до замка феникса и начать околачиваться около нужного ей донжона. Весь запал иссяк, когда она определилась с нужными ей окнами.

Что она скажет? Как? Оказалось, что встреча с Реем и разговор с ним сильно пугали Терезу.

Собрав волю в кулак, Гончая приблизилась к башне. Пробраться внутрь – сразу же выдать себя. Количество охранных заклинаний внутри могло соперничать с количеством игрушек на йольском дереве. По внешним же стенам защита не распространялась, потому Тереза и принялась штурмовать шероховатую стену донжона. Тело сопротивлялось – несколько раз наемница позорно споткнулась, да еще и в боку странно закололо, а под конец и вовсе в глазах замелькали мушки, грозя вот-вот отправить ее в обморок.

– Соберись, – подзадорила себя Тереза, карабкаясь по башне с ловкостью, но без должной грации.

Крыло, занимаемое Миротворцами, она нашла сразу. Собственно, других жильцов в западной башне и не было, вся она занималась залами для советов, оружейными и иными помещениями неясного назначения. Да и нужные окна были единственными, в которых горел свет.

Тереза остановилась на выступающем межэтажном карнизе. До окон жилых комнат осталось рукой подать, только пара шагов по карнизу. Гончая медлила, прислушиваясь к доводам рассудка и отметая лишние эмоции.

Она видела Рея лишь издалека за последние года и то несколько раз. Во снах видела гораздо чаще. И во снах же говорила с ним, легко и открыто. Но наяву это казалось практически невозможным. Она будет смотреть на него и видеть того, кого любила и продолжает любить, невзирая на разлуку. Он же будет видеть в ней Гончую и вспоминать самый короткий путь до темницы, куда проводит ее в лучшем случае сам, в худшем просто передаст замковой страже.

Порыв ветра едва не сбил ее с ног, заставив нелепо балансировать, чтобы не сверзнуться. Глянув вниз, Тереза присвистнула. Основание башни терялось в темноте плотно растущих кедров и елей, на острые пики которых падать совсем не хотелось.

Первое окно оказалось фальшивым – мутное стекло. Второе окно – хозяйственное помещение. У третьего окна Тереза едва не растянулась по-пластунски на карнизе – попалась спальня Эльвиры и Дикоя. Госпожа Ронаш как раз расчесывала волосы перед зеркалом, в котором отражалась не только беловолосая колдунья-Миротворец, но и окно, за которым кралась Тереза.

Пришлось сделать почти полный круг, прежде чем что-то обнаружилось. Майю Тереза застала за приготовлением постели. Девушка что-то напевала себе под нос, взбивая подушку. Взыграло любопытство. Майю Гош Тереза знала вскользь, помнила ее юной девчушкой, вступившей в Корпус Феникса – первая ступень в служении солдатом Джахаре. Помнится, тогда Майя особых надежд не подавала, но была невероятно красива, остра на язык и всегда на хорошем счету, особенно у мужчин. В какой-то момент, когда у Миротворцев того периода было свободное время, Мора снарядила их обязанностью провести курс подготовки молодых бойцов, дабы разглядеть в тех таланты для дальнейшего возможного зачисления в отряд Миротворцев. Троих уже имеющихся Миротворцев было мало, она хотела увеличить численность до пяти. Тереза не замечала, чтобы Майя положила глаз на Рея, когда тот взялся за обучение ее класса. Видимо, Тереза была малость подслеповата.

Стараясь не обращать внимания на впившуюся в колени каменную крошку, Тереза пробежалась взглядом по комнате. Рея она не заметила, как и его вещей, что показалось странным. Спальня обустроенная, уютная, наполненная разными мелочами, присущими больше девушке, нежели мужчине. Ни одежды, ни оружия, совсем ничего, что могло говорить о его присутствии.

Краем глаза заметила, как из соседнего окна, распахнутого настежь, выбиваются шторы. Решив проверить, Тереза проскочила под окном, снова чуть не оступившись – нога предательски соскользнула, едва не отправив Гончую в полет. В теории, обладая даром подчинения ветров, Тереза могла летать. Увы, это оставалось лишь теорией, рисковать и пробовать она как-то не решалась. И сейчас проверять эту возможность тоже не хотела.

Тереза заглянула в комнату, придерживая колыхающуюся штору. Тесная, с горящим камином в противоположенной стене. Ближе к окну стол со стопкой книг и сваленными в кучу ножами, да пара пустых бутылок. Кривоватый стул, на спинку которого накинут измятый в рукавах мундир Миротворца, на вороте которого поблескивала вышитая серебряными нитями цифра «I». Комната была пуста, но кровать расправлена, а возле нее валялись истоптанные сапоги.

Раз окно распахнуто, значит, это приглашение войти внутрь.

Тереза пролезла в комнату, едва не наступив на пустую бутылку. Когда ветер перестал свистеть в ушах, она услышала звук льющейся воды. Огляделась, увидела неприметную дверь в душевую. Прикрыв одну из створок окна, наемница прошла к двери, задвинула щеколду.

Комната вызывала тоску. Слои пыли, мелкий мусор, разбросанная одежда и мятое постельное на узкой койке. Терезу это удручило. Она помнила Рея не просто первым красавцем и тем еще щеглом во всей Джахаре, но и весьма требовательным занудой в вопросе чистоты. Он всегда обращал внимание на лоск, как в своем внешнем виде, так и в месте, где он жил. Она даже усомнилась, а та ли эта комната. Такой бардак скорее свойственен Дикою, не обременявшему себя бытовыми тонкостями.

Тереза катала пустую бутылку под ногой, когда Рей вышел из душевой. Одно полотенце на поясе, второе на голове и меч в руке. Он смотрел на Гончую настороженно, но и с интересом.

С неменьшим интересом Тереза смотрела на него. Он изменился, заметно потяжелел – изнурительные физические нагрузки и пагубный образ жизни изменили его тело, добавив пару килограммов.

Не столько тело, сколько лицо больше всего ее поразило. Так близко она не видела его давно, но даже не из-за этого она с трудом его узнавала. Залегли морщины, появилась щетина, обветренная кожа. Черная татуировка на шее, все равно что уродливый ошейник. И глаза. Глаза стали другими. Она точно помнила, что они были зелеными, как свежая трава, когда он старался сойти за человека. Карие же глаза, смотревшие на нее с явной враждебностью, не были глазами того самого Рея Коттерштейна. Перед ней стоял кто-то другой, чужой.

– Подло нападать на человека, стоящего в одном полотенце, – качнув мечом, сказал Рей.

– Оденься, – выпалила Тереза, надавливая на бутылку. Стекло треснуло. Стянув с головы полотенце, Рей вскинул бровь. – И я не нападаю. И не собираюсь.

– Красть здесь нечего, – Рей бросил меч на кровать.

– А если я обманула? – Тереза посмотрела на меч. – Так легко расстался с оружием.

– Если оно в моей постели, значит, не расстался.

В голове начались необратимые процессы. Ум нещадно тупел, превращаясь в кисель.

– Нужно поговорить, – выдавила Тереза. Переведя дыхание, постаралась успокоить сердце. Оно забилось еще сильнее. – И оденься, ради духов! Что за неуважение к женщине?

– Ты вломилась в мою спальню, что за неуважение ко мне?

– У тебя было открыто окно, я не вламывалась!

Тереза задержала дыхание. Его голос, привычка приподнимать бровь, оттягивать уголок губ в ухмылке, вскидывать подбородок и смотреть свысока, все это вернуло ее на четырнадцать лет назад. И не сказать, что это было приятное возвращение.

Она не могла избавиться от мысли, что перед ней кто-то другой, называющий себя Реем. Она знала, что с момента ее заключения в Вечные Льды очень многое изменилось, в том числе и Рей. Знала, что демон добровольно отрекся от своего титула, от своего естества, принял душу, стал человеком. Терезе очень хотелось узнать человека Рея. Уже много позже, когда она обрела относительную свободу, рискнула подобраться поближе, но даже тогда это было не так близко, как сейчас, а потому не смогла тогда в полной мере понять, насколько сильны оказались изменения. Это был словно неудавшийся двойник, пародия.

– О чем говорить? – прислонившись спиной к дверному косяку, Рей скрестил на груди руки. – Хочешь защиты от Корпуса Дракона?

– От Корпуса Дракона?

Рей на несколько мгновений уставился на Терезу, не моргая. После фыркнул и закатил глаза, выражая свое молчаливое мнение об ее осведомленности.

– Княгиня Розы приняла указ сегодня днем о назначении спецкорпуса на поимку Гончих, – пояснил он.

– Валерия послала Корпус Дракона отлавливать Гончих? – недоверчиво переспросила Тереза.

Обескуражена ли она была такой новостью? Более чем. Ведь еще сегодня утром Валерия лично приходила к ней и ни словом не обмолвилась о Корпусе. Каким же длинным оказался этот день, и он все не заканчивался, преподнося новые подарки.

– Много вас развелось, – цыкнул Рей.

– Я сама себя могу защитить, – проворчала она, борясь с желанием откровенно разглядывать Рея, размышляя при этом о мотивах Валерии. Единовременность этих действий смущала Терезу. – Я пришла, чтобы предостеречь. Не идите в Лес Теней. У меня есть основания полагать, что Валерия хочет вас убить.

В воцарившейся тишине стало слышно, как через несколько комнат хохочет Дикой.

– М, – протянул Рей.

– Подумай сам, – Тереза развела руками, понимая, что всерьез он ее слова не принял. – Лес Теней никому не перейти.

– Гончая приходит к Миротворцу, чтобы уберечь его от беды, – протянул Рей. – Звучит как посредственный анекдот.

– Поговори с Морой Розы, – выложила Гончая последний аргумент. Он казался ей весьма убедительным. – Она подтвердит мои слова.

Тереза запоздало подумала, что Мора Розы последняя, к кому Рей обратится хоть с каким-нибудь вопросом. А он последний, кому Мора что-либо ответит.

– Зачем ты мне говоришь об этом? На основе чего ты пытаешься убедить меня саботировать задание? Почему именно ко мне, Гончая?

– Потом что ты главный! – воскликнула она, отвечая на последний вопрос. – Ну неужели ты сам не видишь, что в этом задании много брешей? Вообще никто из вас этого не заметил?

– Может, и вижу, – он склонил голову, прищурившись и взглянув так, что Терезу передернуло. – С каких пор Мора Розы что-то обсуждает с Гончей?

– На это есть причины.

– Я тебе не верю, – отрезал он. – Не вижу ни одной причины.

– Знаешь что, – вспылила Тереза. Она готовилась к сухому и короткому разговору, на более длительные беседы у нее не хватало морального равновесия. – Не верь. Я сделала все, что в моих силах. Удачи пропасть в Лесу! Надеюсь, Хозяин Леса соблаговолит украсить ваши могилы красивыми цветами!

Остатки недобитой бутылки треснули в очередной раз, Тереза оступилась, налетев бедром на угол стола. Неровная стопка книг с грохотом повалилась на пол.

В дверь постучали.

– Рей, что там у тебя? – требовательный голос Эльвиры заставил Терезу похолодеть. – С кем ты разговаривал?

– Прижмись к стене и не шевелись, – процедил Рей, подходя к двери и распахивая ее. – Эльвира?

– Что за шум? – холодок просочился в комнату.

– Шум, – ответил Рей с неменьшим холодом.

– Ты снова пьешь? Завтра важный день, Коттерштейн! Не смей подставить нас. Дай мне пройти!

– Зачем?

– Заберу у тебя весь алкоголь!

– Хочешь войти? – голос тихий, ровный, как будто бы любезный.

Тереза вжалась в стену, проклиная себя за невезучесть. Чем не злая шутка судьбы? Такая талантливая в обычное время наемница с богатым опытом, а наделала шуму больше, чем крикливая торговка хламом.

– Только попробуй завтра оплошать, – заявила Эльвира, очевидно отказываясь проходить в комнату. – И я сделаю все, чтобы тебя отстранили от звания раз и навсегда.

– И тогда я со спокойной душой буду пропивать свою пенсию, состоящую из твоих налогов. Договорились, – не дожидаясь ответа, Рей захлопнул перед ее носом дверь.

Недовольное бормотание еще некоторое время слышалось в коридоре, но вскоре стихло. Рей же выжидательно смотрел на Терезу, а Тереза собирала все мысли в кучу.

– Есть еще аргументы? – поинтересовался он.

– Вы не пройдете Лес, Рей, – как можно убедительнее произнесла Тереза.

– Пройдем, – заявил он, не колеблясь. – Уходи, Гончая. Сделаю вид, что не видел тебя.

Тереза не хотела отступать, но находиться рядом с ним становилось все более невыносимо. Кажется, она сильно себя переоценила. Она не может оставаться равнодушной, ее голова перестает быть холодной и ясной. Нужна была передышка.

В конечном итоге, так и не совладав с собой, она отворила окно и забралась на подоконник. Прежде чем окончательно уйти – на этот раз достойно – сказала:

– Если ты дорожишь своими людьми, то оспоришь приказ. Ваши смерти ввергнут и без того шаткий мир в хаос. А я умру за вами следом просто потому, что Бог Судьбы дрянной козел и приплел меня к этой неразберихе.

– Я должен пожалеть тебя?

– Мир пожалей. Своих людей. Себя, в конце концов, – ответила Тереза и спрыгнула в темноту, устланную хвойным лесом.

Вернувшись к себе, Тереза закрыла дверь и сползла по ней, уткнувшись лицом в ладони. Силилась прогнать из головы голос, взгляд, кривую усмешку Рея. Всего несколько минут короткого разговора, а душу разорвало на мелкие частички. После того, как она ушла, он наверняка пойдет к Майе и ляжет с ней в одну постель, выкинув из головы предостережения какой-то Гончей.

Зато опытным путем выяснила, что все-таки в достаточной мере может подчинить ветра, чтобы не расшибиться в лепешку об землю.

Оставалось только ждать и надеяться, что все было не напрасно. Если они пойдут в Лес Теней, то Терезе придется пойти вместе с ними и тогда единственным выходом будет сделать все, лишь бы они из него вышли, даже если самой придется остаться под черным мхом среди вечно голодных духов.

Глава 4

Торжественные проводины намечены на полдень. Событие это всегда масштабное, с музыкальным сопровождением, воодушевленными криками, воздушными поцелуями, благословениями и летающими элементами одежды. Подготовка началась еще с рассветом, и когда Рей по утру проходил коридорами замка, слуги почтительнее обычного кланялись ему, чем невольно поднимали Миротворцу настроение.

Полуночный визит Гончей оставил смешанные ощущения. Эта женщина озвучила его собственные мысли, укрепив в нем сомнения. Кто эта Гончая, откуда она владела информацией, как она вообще смогла пробраться в княжеский замок – хорошо охраняемый магией и не только – его уже не волновало. Едва только увидев ее в своей комнате, он сразу понял, что убивать она его не собирается.

Гончая до того была напряжена всем телом, что едва ли смогла бы метнуть кинжал, а в рукопашном бою ее мышцы скорее свело судорогой. Но даже не странная для Гончей скованность заставила Рея выслушать ее. Необъяснимое, иррациональное доверие ощутил он к ней, едва увидев. Ему не нужно было даже смотреть ей в глаза, чтобы понять – этой женщине можно верить.

Да только будь на ее месте другой наемник с целью убить его – Рей был бы уже мертв. Эта мысль лишила его сна на всю оставшуюся ночь.

Княгиню Валерию Розы он нашел в ее кабинете. Солнце едва встало, а она уже скрылась за ворохом документов.

– Тебя не учили стучать? – Валерия оторвала голову от бумаг, когда Рей вошел.

– Учили.

– Так почему не постучал?

– Не захотел.

Валерия шумно выдохнула, пальцами сжав края развернутых писем. Взяв у стены стул, Рей поставил его перед княжеским столом и вольготно расположился, закинув ногу на ногу. Валерия не сводила с него усталого взгляда, ожидая объяснений.

– Отзови Корпус Дракона от несуразной работы и отправь вместе с нами через портал во Владения. Семнадцать лучших солдат-магов справятся с мятежниками.

– Ты мне указываешь? – Валерия наклонилась над столом.

Обычно она не отличалась столь откровенной враждебностью. Рей пришел к выводу, что скорее всего застал ее в неподходящий момент времени. Княгиня была взвинчена до предела.

– Ты знаешь, сколько людей и магов смогло пересечь Лес Теней? – поинтересовался он, склонив голову на бок.

– Это не обсуждается, Рей. Корпус Дракона занят важной работой, – Валерия вернулась к перебиранию документов.

– Валентине Лески нужно свержение клана Розы. Пусти слух, что ты сложила полномочия. Жди реакции. Валентина выйдет убедиться и подтвердить свою победу. Так мы ее и схватим.

Валерия сжала зубы, упершись взглядом в одну точку на столе.

– Предлагаешь мне пустить слух о моем бегстве, тем самым заставив народ волноваться? Что они подумают, когда узнают о таком?

– Что они подумают, когда Миротворцы станут удобрением Лесу Теней? – Рей вскинул одну бровь.

– Хочешь сказать, что подготовка Миротворцев под твоим руководством достигла того уровня, что они не способны преодолеть чертов Лес?

Он чуть прищурился, фокусируя взгляд на лице Валерии. Задергалась нога, набирая нервный темп.

– А пойдем с нами, Валерия? Докажи преданность своему народу. Твой авторитет среди него возрастет, – проговорил он, улыбнувшись.

Как и ожидалось, гонор княгини поубавился.

– Не пори чушь. Я единственная в роду. Погибну, и мятежники добьются своего. Мора точно не захочет возвращаться на престол.

– То есть ты согласна, что погибнуть в Лесу Теней может каждый?

– Хватит! – огрызнулась Валерия, ударив ладонью по столу и вскочив с кресла. – Мой приказ не обсуждается.

– Твой приказ оспаривается, – Рей встал, одернув края кителя. Валерия от неожиданности вытаращила глаза и глупо раскрыла рот. – Это верная смерть. Я отказываюсь выполнять твое задание так, как ты его предложила. Отказываюсь идти в Лес Теней, и ни один мой человек не пойдет.

– Вы все вчетвером пойдете на это задание.

Рей удивленно вскинул брови. Оспаривание приказа всегда действовало безоговорочно. Даже на Мору, чтоб ее, Розы.

– Ты не изменишь своего решение о Лесе Теней? – уточнил он.

– Не изменю.

– Ну-ну. Ищи другого первого Миротворца, – отпихнув стул ногой, Рей пошел к двери.

– А ну стой! – выкрикнула Валерия. – Ты не посмеешь. Да я прямо сейчас могу отдать приказ о твоем аресте!

– Что же подумают люди? – елейным голосом протянул он. – Накануне важного задания княгиня арестовывает первого Миротворца?

– Я объявлю тебя мятежником.

– Вперед.

Княгиня выпрямилась, расслабилась, даже продемонстрировала добродушную улыбку.

– Ты что же, хочешь бросить своих товарищей? Оставить их троих перед Лесом Теней? Так ты им отплатишь за их доброту?

Рей пожал плечами. Словесная пикировка начала его утомлять.

– Вы идете все вчетвером, – твердо проговорила Валерия. – Если нет, то весь мир узнает, как на самом деле закончилась жизнь Дафны Сарреван, – Рей похолодел. Пикировка достигла апогея, в ход пошло секретное оружие. – Я разрушу красивую легенду, выдуманную ради сохранения ее репутации. Из героини она станет преступницей, трусихой, малодушно наложившей на себя руки, отказавшейся нести ответственность за преступления против своего народа. Я объявлю ее прислужницей Гончих, что снабжала их информацией о княжеском дворе.

Рей хорошо помнил, что детали смерти Дафны были известны ограниченному числу людей. Валерия в это число не входила.

– Дафна мертва, – произнес он, наблюдая за Валерией. – Какое ей дело, что люди будут о ней думать? Ты только настроишь против себя ее семью. Сарреваны не спустят клеветы. Да и твоя сестрица в стороне не останется.

– А ты, Рей? Наследный принц Бездны, лишившийся всего. Тебе некуда будет уйти от людской молвы. На каждом углу будут говорить о том, какая она слабая, неверная, подлая тварь.

Рей дернулся вперед, но остановился перед заискрившим защитным барьером. От шеи с дрожащей жилкой его отделяла тонкая грань, которую ему не пересечь.

– Ты можешь дальше продолжать стоять на своем, но тогда будь готов к тому, что та женщина, чью память ты так лелеешь, станет предметом осуждения и презрения, – Валерия улыбнулась, с вызовом глядя на него.

Он сильно ее недооценил. Не верил, что княгиня может показывать зубы.

– Откуда ты знаешь о Дафне? – спросил он.

Вглядывался в ее лицо, чтобы заметить хоть один дрогнувший мускул, хоть мельком проявившуюся неуверенность в глазах, чтобы использовать это против нее.

От бессилия хотелось зарычать, выразив бессвязным криком свой гнев. Он готов был принять на себя ненависть всего мира, да хоть пусть камнями его закидывают до конца короткой жизни, но порочить имя Дафны он позволить не мог. Это единственное, что в его силах сделать – спасти хотя бы имя и память о ней. Но теперь и это переставало ему удаваться.

Проклятый барьер, собственная беспомощность, бессонная ночь, пришедшая в его комнату, как к себе домой, Гончая, лишь по стечению обстоятельств не желавшая его убивать, жалость в глазах Майи – Рей был на пределе.

– Сестра рассказала, – сообщила Валерия.

Рей сжал зубы. Это стало последней каплей.

Тебя загнали в угол, как побитого пса. Ты жалок.

Рей мотнул головой, уставился под ноги. Прозвучавший нигде и повсюду голос усмирил пылающий гнев, но поселил липкую растерянность. Моргнул несколько раз, вслушиваясь в гудящую тишину, постарался незаметно оглядеться, но и без этого нутром понимал – голос был лишь в его голове.

– Ну, мы закончили? Я могу дальше работать? – поинтересовалась Валерия.

Сотри эту улыбку с ее лица. Что ты стоишь, ничтожество? Жалкая пародия, у меня с тобой ничего общего. Никто и никогда не смел со мной так разговаривать.

Рей сжал переносицу. Нужен ром. Или коньяк. Все вместе.

Не произнеся ни слова, Рей вышел из кабинета. До выхода оставалось несколько часов.

Цветущая падь встретила его густым шлейфом распустившихся сиреневых кустов. Особо пушистые ветви опустились за кованную ограду входных ворот. Помимо сирени вход надежно защищали слои заклинаний, что при приближении начинали рябить малиновыми переливами. Войти без приглашения было невозможно.

Поправив ворот кителя – выглаженного Майей в честь торжественного события – Рей с чувством пнул золотистую решетку. Заклинание возмущенно загудело, волнами уходя к небу.

– Вы что творите!? – у ворот появился перепуганный мальчишка.

Увидев перед собой первого Миротворца, он застыл столбом.

– Я к Море Розы. Проводи меня или позови ее.

Заикаясь, парнишка проблеял:

– А она вас ждет?

– Всегда.

Парень растерянно огляделся, но, как назло, поддержки искать ему было не у кого. Рей сочувственно усмехнулся, понимая, между каких двух зол тот оказался. Разгневать ли директрису, ведьму самого огненного нрава, или же вызвать неудовольствие первого Миротворца, славившегося не менее дурным характером. Близость последнего придала парню решимости. Директриса была где-то далеко, а Миротворец на расстоянии двух шагов одаривал его оценивающим взглядом.

– Только не говорите, что это я впустил вас, – пробормотал парнишка и, дождавшись кивка, отворил решетку.

Увы, невинная шалость в угоду собственного благополучия не сошла с рук. Не успел Рей сделать и шага, как от земли взметнулась огненная стена, не давая ему зайти в Цветущую падь. По утрамбованной дорожке уже шла сама директриса, придерживая полы длинной юбки.

– Он сказал, что вы ждали! – выпалил парнишка.

– Марш в сад! – выкрикнула директриса. Парнишки и след простыл. – Ты что творишь, негодяй!?

Убрав руки в карманы брюк, Рей улыбнулся Море, глядя на нее сквозь огненную завесу, поблекшую с ее приближением.

– А ну не скалься! – и без того румяные щеки пылали негодованием. – Ты что вытворяешь, я тебя спрашиваю?

– Не нашел дверного звонка. Надо кое-что обсудить.

– Да как ты посмел сюда явиться? – зашипела Мора, просверливая его гневным взглядом. – Пошел вон отсюда, ублюдок!

Рей наморщил нос, продолжая держать на губах невыразительную улыбку. Он считал, что так проявляет учтивость.

– Разговор о твоей сестре, – повторил он. – Я могу войти?

– Нет! – Мора вцепилась в железные прутья калитки, побелевшие под ее пальцами. – Я не даю тебе разрешения переступить через мой порог.

– Я не демон, мне не нужно разрешение, – устало вздохнул Рей.

– Это моя земля, мой дом. Я не позволяю тебе войти в него.

– Я Миротворец, – с нажимом произнес он, оглядываясь и замечая на себе любопытные взгляды прохожих. – Ты не можешь спровадить меня просто потому, что я тебе не нравлюсь.

– Я тебя ненавижу, – прорычала она. – И я сестра княгини. Так что пошел прочь, пока я не послала за стражей или не сожгла тебя прямо здесь!

– Мы не виделись с тобой четырнадцать лет, – протянул Рей, нахмурившись. – А пыл все не угас, я погляжу.

– Я предпочла бы тебя вообще никогда не видеть, – Мора плотнее закуталась в шаль. – А ты хорошо устроился, да? И года не прошло, как ты охмурил другую дурочку и завел с ней ребенка. Даже не горевал по моей дочери. Всегда знала, что ты ее не любил.

Рей поддался вперед, нависнув над Морой и вцепившись в прутья калитки поверх ее горячей руки.

– Не надо меня провоцировать, – процедил он. – У меня сегодня и без того паршивый день.

– Провоцировать? – бесстрашно фыркнула Мора. – Мне уже нечего терять. Ты и так у меня все забрал. Теперь сюда пришел, чтобы и крышу над головой отнять? Мало тебе было убить Дафну, так и меня хочешь следом за ней?

Рей чертыхнулся, отстранившись и убрав руки в карманы брюк. Пройдут еще десятки лет, а эта ведьма будет ненавидеть его только сильнее.

После смерти Дафны Мора спешно сложила все регалии и отправилась жить на край Столицы. Насколько Рей знал, Дикой поддерживал с ней связь, но сам он так и не отважился хоть раз увидеться с бывшей княгиней. Он знал, какие чувства она к нему испытывала еще с первых дней, когда он перестал скрывать свой интерес к Дафне. Он знал, что Мора отговаривала свою названную дочь от союза с ним. Хорошо, что у Дафны была своя голова на плечах. С другой стороны, возможно ей стоило послушать Мору. Тогда бы голова оставалась на месте по сей день.

– Я не забыл Дафну, – проговорил он.

– Год, Коттерштейн, – гневно выдохнула Мора. – Всего год и ты ее забыл. Нашел утешение в другой. А для меня Дафна была и остается единственной. Для тебя она всего лишь девчонка, влюбившаяся в тебя, а для меня дочь. Я никогда не пожелаю, чтобы ты лишился своего ребенка, но надеюсь, что ты испытаешь те же муки, что и я, потеряв самое драгоценное в своей жизни.

Рей дернул уголком рта. Это не единственное и не самое худшее пожелание, высказанное ею в его адрес.