Диалоги. Почти как у Вуди Аллена

Диалог, вместо предисловия

Красное солнце медленно утопало в волнах. Я сидел на большом камне почти возле обрыва и смотрел вниз, на море.

Шум волн, чистый воздух. Позади страх, впереди неизвестность.

И да, если бы у меня не сели наушники, я бы точно слушал Вивальди и смотрел на воду. Мечта сбылась.

– Привет, старина, – услышал я позади мужской голос. Такой знакомый голос из прошлого.

Я встал с камня, повернулся. Артем уже протянул мне руку и лыбился.

– Да ладно, Темыч, – сказал я и обнял его.

Мы похлопали друг друга по спине.

– Я рад, что ты тоже смог выбраться, – проговорил он.

– Звучит, будто я сбежал из тюрьмы.

– А как будто это не так.

Я выдохнул, почувствовав неловкость.

– Как ты вообще? – спросил Артем, повернув голову к морю.

– Да-а-а… – Этот ответ означал, что ничего.

– Как книга?

– Жопа.

– А чего так?

– Сначала я хотел назвать ее «Диалоги». Типа как «Диалоги» Платона1 про Сократа. Отсылочка. Но сказали, что это самое тупое название, которое могло прийти мне на ум. Окей. Я решил назвать тогда «Вуди Аллен2 отдыхает». Диалоги получились сатирические. И сказали: «Нельзя». А я говорю, что есть же сериал «Звоните ДиКаприо!»3. Почему им можно было назвать так, а мне нельзя? Знаешь, что мне ответили? «Да, есть. Вам – нельзя». Тогда я решил назвать «По стопам Джармуша4», типа «Кофе и сигареты»5. Вроде бы смог отстоять название. Но потом посыпались умники. Хреновы сраные умники. Сначала они написали, что я безграмотный, потому что случайно изменить нельзя…

– Но случайно действительно изменить нельзя, – заметил Артем.

– Иди ты на хрен вместе с ними! Они думают, что люди на улице открывают учебники русского языка и думают: а грамотно ли такое сказать? До сих пор меня прикалывает, когда чувак, типа критик, высказывал певцу про его текст. Он говорил: «Вы неправильно поете. Вы поете, что „чистым воздухом дышать невозможно“, но это неправда! Нельзя дышать чистым кислородом, вы безграмотны!» А какая разница-то в песне?

– Забей. Человеку только и надо, чтобы показать себя умным.

– Я это понимаю. Но это меня вымораживает. Помнишь мой текст, по которому мы хотели снимать кино? Про больного чела, которому надоело жить.

– Может быть…

– У меня есть там фраза «людская тишина» – метафора о том, что вокруг не было людей.

– Да, вспомнил, – усмехнулся Артем.

– Вот! А все на меня наехали, что такого не может быть. «Это ересь, кончай писать!»

– Помню, как тебя это задело, – проговорил он. – Кстати, на.

Он вытащил из кармана красную банку колы и протянул мне.

– Настоящая? – Я взял банку.

– Конечно нет. Разлил в кафе, где работаю.

Я открыл банку, сделал глоток.

– Слушай, а у тебя камера с собой? – спросил я.

– Ну да, вся аппаратура, – ответил он.

– А если снять мои диалоги здесь?

– Здесь?

– Ну да.

– Кхм, можно попробовать… Рассказывай, про что они.

Диалог о предвзятом суждении

Последние теплые летние деньки. На улице уже ветерок, но солнце еще греет.

После начала работы прошло уже два часа, до обеда еще два часа, но кафе заполнено людьми. Не правда ли, странно: все жалуются на недостаток денег, но при этом в будний день, и точнее – в десять утра, сидят в кафе?

Оно незаурядное: есть первое и второе, салат и хлеб, а кофе только в двух вариантах – черный и «три в одном».

Возле окна сидит молодой парень. На нем светлая толстовка, его волосы небрежно торчат, виски мокрые от пота. Неудивительно – в такой-то солнечный день. На его лице отображается злость на несправедливость всего мира. И кажется, еще немного – и он взорвется. Жаль, что немногие умеют читать настроение по лицу.

Она не умела. Она вбежала в кафе минуты три назад. Осмотрелась, купила кофе, чтобы не выглядеть лишней, приметила этого паренька и двинулась к нему.

– Простите, – обратилась она, остановившись возле его столика. – У меня случилась непредвиденная ситуация. Очень глупая ситуация… Не могли бы вы дать мне свой телефон, если у вас, конечно, есть… – Глупая ремарка в современном обществе. – …чтобы сделать один звонок. Я оплачу.

– Пошла на хер! – Парень взрывается. – Я че, на лоха похож?! Лошара тут такой сижу?!

Девушка вздрагивает от резких слов.

– Такая миленькая подошла, ха! – Он смотрит на ее ноги. – А как ты на каблуках-то убегать будешь? А?

Не найдя ответов на столь простые вопросы, девушка садится за соседний столик. Ее лицо выражает недоумение, – возможно, такое выражение лица было у философов, когда они пытались решить проблемы бытия.

Она делает глоток кофе, смотря на парня, потом поднимается и садится за его столик, напротив него.

– Ты че, не поняла, что ли?! – тут же кричит он.

– Минутку! – Она поднимает руку, пытаясь остановить его яростный гнев. – Почему вы так ко мне отнеслись?

– Чего?

– Понимаете, я такой человек: мне нужно, чтобы ко мне все относились хорошо. А если кто-то негативит в мою сторону, я спать не буду, пока не выясню почему. Один раз я так месяц не спала. А оказалось, она ко всем плохо относится.

– То есть хочешь сказать, что кто-то к вам, ворам, хорошо относится?

– К ворам? – На ее лице появляется улыбка.

– Ой, вот не надо тут из себя строить! Небось, видела, как меня развели в метро, и подумала: «Ой, у этого лоха, наверное, два телефона, дай-ка второй у него сопру!»

– Вас развели в метро?

– Играешь паршиво. По глазам видно, что ты… – Он хочет вставить матерное слово, но передумывает. – …воровка. Глаза-то вон как бегают.

– Вы ошибаетесь. – Она улыбается.

– И что смешного?!

– Ну, обычно… В общем, я работаю проверяющей склада, слежу, чтобы никто ничего не спер. И шеф говорит, что у меня самые честные глаза. Даже когда я случайно изменила парню, я ему честно сказала: «Извини, я тебе изменила». А вы говорите, что у меня глаза воровки, хотя все меня считают самой честной. Смешно.

– А на хера тогда тебе мой телефон?

– Дома не было света, и я не смогла свой зарядить. Думала, заряжу на работе, но меня сразу отправили на склад. А потом позвонила мама: брат сломал ногу и мне нужно отпроситься у шефа. Я начала звонить, а телефон сел.

– Он мне то же самое говорил. Только он потерялся.

– В метро? – Она делает глоток кофе.

– Да, в метро, – пытаясь ее передразнить, отвечает он. – Я вышел из вагона и встал возле скамеек. Всегда так стою, чтобы все прошли и чтобы карманники не залезли, они же обычно в толпе воруют. И тут подбегает ко мне мальчишка: «Дяденька, у меня мама потерялась! Можете ей позвонить?..»

– Ха, это же обычная разводка! Вы даете ему телефон, и он убегает.

– Но мальчишка-то был русский!

– Чего?

– Если бы он был нерусский, типа цыган или казах, я бы его на хер послал, но он-то был русский!

– То есть, по-вашему, русский обмануть не может?

– Но такого раньше не было.

– Серьезно?

– Да. Как правило, один цыганенок отвлекает, а второй ворует сзади. А этот русский с красными, такими заплаканными, глазами подошел, попросил позвонить маме. Я и позвонил. Ответила женщина без акцента – без акцента! – и я ей все объяснил, а она: «Можете дать трубку Коленьке?» И я дал, а он деру!.. Был бы он цыганенком или узбеком, я бы не дал телефон, а сразу бы его послал. Но он же был русский.

– Знаете, вы действительно похожи на лоха. Вы судите людей по национальному признаку.

– А как мне еще судить?

– Уж точно не по национальности!

– Вот так и говорят воры, тем более сейчас я понял, что русские тоже могут быть ворами! И что слезы – это все актерство. У пацана хоть легенда была, а у тебя фуфло какое-то. Так что давай вали отсюда! Нет у меня телефона, а если бы и был, я бы тебе его и не дал. Воровка!

Она замирает, потом демонстративно ударяет пальцем по своему стаканчику с кофе. Он опрокидывается на стол, и кофе льется в сторону парня. Он вскакивает.

– Ты че делаешь?!

– Ой, я случайно, – произносит она и встает. – Такое бывает. Неуклюжая… Я же девушка.

Она идет к выходу. Он мешкает, но все же бросается за ней. И не успевает сделать даже пары шагов, как его хватает за руку сидящий за соседним столиком крупный мужчина.

– Я все слышал. – Мужчина прямым взглядом смотрит на парня. – Она права. Хочешь что-то сказать ей, скажи мне.

– Я просто пошел в туалет.

– Сядь обратно, потом сходишь.

Диалог о гуманизме

Крупного мужчину зовут Дмитрий. Он медленно ест пирожное, смотря на своего собеседника, сидящего напротив. Собеседник похож на молодого Вуди Аллена, если, конечно, кто-то помнит, как выглядел молодой Вуди, – маленький, невзрачный… Разве что без очков. И тоже все время болтает, размахивая руками.

Оба одеты в классический черный костюм.

Дмитрий, усадив парня на место, отламывает вилкой кусок пирожного, пока «Вуди» продолжает свою болтовню.

– Я, конечно, все понимаю, но зачем?.. Зачем так делать? Я, представляешь, ем, а она начинает мне рассказывать, как сходила к врачу… И потом берет такая и ставит свою ногу на стол, прямо мне под нос. Все, конечно, привыкли, что женские ноги не воняют, но ее нога смердела, как… Блин, я даже не знаю, как что. И эта ее шишка возле большого пальца… Из нее лился гной, как из твоего пирожного. Прям такого же цвета!

– Ты можешь заткнуться? – Дмитрий, скорчив недовольную мину, отодвигает тарелку.

– Нет. Я же счастливый человек и хочу делиться с людьми своими мыслями. Именно поэтому мне не нужен психиатр.

– И именно поэтому у тебя проблемы?

– Проблемы? У меня? Какие?

– Сократ, пойми, – говорит Дмитрий, – я не хочу этого делать, но он сказал мне тебя убить…

– Убить меня?! – Сократ на мгновение задумывается. Он в шоке от новости. – Это из-за той шутки про ментов и кладбище?

– Ну-у… – Дмитрий делает глоток кофе. – В меньшей мере из-за шутки, в большей – из-за того, что много языком мелешь. Он боится, что ты ненароком взболтнешь лишнего.

– Да я же только с вами и разговариваю! Кому я что взболтну?

– Женьке, например.

– Да что я ему такого сказал? Он же ходил два дня и ныл: «Где моя тачка? Куда вы дели мою тачку?..» Я ему и сказал, что мы ее сожгли.

– Да. И потом у нас были проблемы, – замечает Дмитрий. – Потому что это была тачка его отца. Подарок ему.