Ее высочество в бегах

Пролог. Виктор

Виктор сменил на престоле своего отца несколько десятилетий назад. Еще до коронации всем было ясно, что он во многом превзойдет старого короля. Упорному и прилежному мальчику одинаково хорошо давались и языки, и математика, и воинское дело, хотя воины из светлых эльфов, если верить историческим фактам, всегда выходили посредственные. Принц отлично разбирался в политике и в экономике, уже в молодом возрасте помогал отцу принимать решения и не пропускал ни одного заседания совета. В шестнадцать, через год после темного совершеннолетия и церемонии инициации, Виктор женился на Одиссее, самой красивой и скромной из сестер, и спустя три месяца1 она подарила ему Леона, наследника. А еще через полгода – Пенелопу. Ни один король не потерпел бы насмехательства над древней традицией давать детям имена, начинающиеся с той же буквы, что и имя отца, но восхищение сыном было столь всеобъемлющим, что его величество решил простить Виктору эту вольность.

Позже говорили, что он совершил ошибку. Ему следовало вмешаться – и тогда все было бы иначе. И вообще ему следовало почаще вмешиваться в то, что творит сын, и вести себя пожестче – так, как подобает истинному монарху. Но говорить можно хоть до смены темных вех, а история сослагательного наклонения не знает.

Уже в первые годы правления Виктора деревня преобразилась. Он начал с малого: разрешил браки между представителями разных сословий. Потом пошел дальше и уравнял права женщин и мужчин. Светлые эльфийки могли выбирать мужей, разводиться с ними, жить в гражданском браке и даже заводить детей вне одобренного королем союза. Совет его величества уменьшился втрое, и кровное право, обеспечивавшее принцам место за круглым столом, было отменено. Теперь советников выбирали жители деревни, и каждый из них стоял во главе определенного министерства. Лишь для двух моментов Виктор сделал исключение. Он оставил в своих руках управление казной – в конце-то концов, диплом магистра экономических наук и сертификат об окончании бизнес-курсов ускоренной программы MBA не должны пылиться на полке. А постом первого советника одарил Амадея, близкого друга и сводного брата. Именно с ним Виктор поделился идеями будущих реформ – и получил стопроцентное одобрение.

«Мыслить по-западному», так говорили остальные советники о происходящем. Разумеется, за глаза. Сказать такое при его величестве никто бы не посмел. На заседаниях все высказывались сдержанно и вежливо, но смысл был ясен. Где это видано – женщины носят брюки и короткие юбки? Открывают плечи и грудь? Обнимаются с мужчинами у всех на глазах? И – о боги – получают образование! Зачем оно женщинам, скажите на милость? Их задача – рожать здоровых детей. И, сколько бы Виктор ни объяснял, что повышение уровня образованности снизит уровень рождаемости, а, значит, позволит женщинам вкладывать больше и в семью, и в детей, советники качали головами.

Если оставить в стороне вредоносное западное мышление, его величество Виктор являл собой идеальный пример короля. Он был обходителен и вежлив со всеми, начиная от советников и заканчивая простыми жителями деревни. Он мог засидеться до утра, принимая просителей или оттачивая формулировку очередного закона. На пирах Виктор вел себя сдержанно, почти ничего не ел и не притрагивался к алкоголю. А его жена не опасалась конкуренции со стороны других эльфиек, потому что гаремом король не располагал. Подобные вольности не укладывались в картину прогрессивного мира, о которой он мечтал – и над реализацией которой неустанно работал. Одна из настольных книг его величества рассказывала о том, как вредно растрачивать сексуальную энергию на пустые удовольствия – и как важно научиться трансформировать ее, направляя на благие цели.

У идеального короля Виктора было только две слабости – помимо любимой жены, конечно же, в которой он видел богиню, а не королеву, и каждый раз придумывал новые способы ее побаловать, несмотря на долгие годы брака. Первым пунктом в списке слабостей шла Пенелопа. Второй… впрочем, предисловие и так слишком затянулось. Скоро читатель все поймет сам.

Ночь с 13 на 14 марта, 1996 год

Восточная Европа

– Тридцать секунд! Я опередил тебя на чертовых тридцать секунд. Ты должен мне пятьсот долларов!

Амадей с довольным видом выбрался из своей машины, захлопнул дверь и подошел к Виктору, который до сих пор сидел за рулем.

– Все точно, я засекала, – прощебетала Моника, выглядывая из-за плеча друга. – Никогда не видела, чтобы кто-то ездил так быстро! Вы не боитесь?

– Чего? – удивился Виктор.

– Ну… – Девушка огляделась и указала пальцем в направлении обрыва. – Свалиться в пропасть, к примеру. Потом же костей не соберешь! Да и машину жалко… она красивая. Спортивная.

– На то она и спортивная, чтобы ездить быстро, – усмехнулся Амадей. – Каталась когда-нибудь на такой?

Зеленые глаза Моники расширились от изумления. Она пригладила ладонями кожаную юбку, едва прикрывающую бедра.

– Не-е-ет…

Амадей отдал ей ключи.

– Тогда ты просто обязана сделать кружок-другой.

– Ой! – восхитилась девушка. – Вы что, прямо вот так позволите мне сесть за руль «ламборгини»? Бесплатно?..

– Садись, а то передумаю, – пригрозил Амадей.

Виктор вышел из машины и присел на капот. Он наблюдал за Моникой, которая, восхищенно подпрыгнув (как женщины вытворяют такое на высоких каблуках?..), подбежала к автомобилю друга и устроилась в водительском кресле.

– Удобное, – мечтательно зажмурилась она. – Мягкое. Всю жизнь бы тут просидела. Я ненадолго. Не буду ездить быстро! И не поеду на серпантин. Покатаюсь вон там, где пустырь.

Амадей помахал ей рукой, подошел к обрыву и, постояв пару секунд, опустился на траву.

– Чудесные здесь звезды, – сказал он. – Можно смотреть на них целую вечность – и не надоест. Чего ты там застыл? Тащи вино. И третий стакан не забудь, для дамы. Где ты ее подцепил?

– На дороге голосовала, – ответил Виктор. Он поставил на землю пакет из супермаркета, достал бутылку с вином и ловко открыл ее, воспользовавшись миниатюрным штопором. – Представь себе: стоит девица в короткой юбке посреди ночи на обочине скоростного шоссе.

– Наверное, автостопом путешествует, – со знанием дела предположил друг. – На проститутку не похожа. Да и какая проститутка будет торчать в таком странном месте?

– Накормим ее и отвезем на ближайшую автобусную станцию. Пусть себе путешествует дальше. Люди иногда так развлекаются.

Пока Амадей разливал вино, Виктор достал из пакета несколько упаковок с сырами. Не самое изысканное угощение для дамы, но они намеревались пировать в одиночестве. Хотелось верить, что Моника оценит трапезу по достоинству.

– Восхитительное же место, да? – Друг уже в который раз поднял голову для того, чтобы полюбоваться ночным небом.

– Когда-нибудь ты привезешь сюда свою жену.

– Ты вознамерился читать мне нотации и говорить, что мне давно пора обзавестись семьей? Или это приступ внезапной романтики?

– Жена бы тебе не помешала.

Амадей достал из кармана джинсов перочинный нож, откинул лезвие и наколол на него ломтик брынзы.

– Я наслаждаюсь одиночеством.

– Ты говоришь так потому, что еще не встретил ту, единственную.

Друг вздохнул, отправил сыр в рот и принялся жевать. Виктор протянул ему стакан с вином и взял свой.

– Твое здоровье, – улыбнулся он и сделал глоток.

– Не заговаривай мне зубы. Я жду свои пятьсот долларов.

Амадей салютовал стаканом и рассмеялся.

– Знаешь, иногда я думаю: а как бы выглядела моя жизнь, родись я смертным? Может, я работал бы в придорожном кафе, а в свободное время гонял на мотоцикле? Я имею в виду… будь я свободным.

Виктор поднял бровь.

– Разве сейчас ты в плену?

Друг допил вино в несколько больших глотков и оглядел дно стакана так, будто ожидал увидеть там сюрприз.

– Не знаю. Мы все – я имею в виду королевских детей – с первых своих дней живем с незримым ощущением долга. То ли перед народом, то ли друг перед другом, то ли перед кем-то еще. Вроде оно легкое, как перышко, но на самом деле тяжелое, как свинцовые кандалы. Вот я и думаю: а если бы все было иначе? Если бы я мог делать все, что захочу, не думая о том, какое впечатление это произведет на других? Любить того, кого хочу, уехать туда, куда хочу? Заниматься глупостями и радоваться жизни?

Виктор потянулся за кусочком розового швейцарского сыра.

– Что за мысли тебя одолевают, братец? Вроде ты не светлая эльфийка, рожденная три века назад, а принц, живущий в современном мире, и мой советник?

Амадей тряхнул головой и вновь наполнил свой стакан.

– Да, ты прав. Пустое. Жизнь хороша. Мы богаты, ездим на красивых машинах и носим дорогую одежду.

– И пьем дешевое вино.

– Предлагаю тост за принца и короля, которые пьют дешевое вино и развлекаются в компании смертной женщины.

– Отличный тост, – похвалил Виктор. – Но без смертной женщины, как ты понимаешь, мы выпить не можем.

Друг указал пальцем в направлении дороги.

– Вон она. Накаталась. Налейте даме вина, ваше величество. И больше за руль мы ее сегодня не пустим.

Ступив на траву, Моника сняла каблуки и, сияя счастливой улыбкой, подошла к братьям.

– Ой, – начала она, наполнив короткое междометие всеми эмоциями, на которые была способна, и вернула ключи хозяину. – Она легкая! И быстрая! Сказочный сон, а не машина!

– Забирайте, – предложил Амадей и, поймав недоуменный взгляд Виктора, добавил: – Но только при одном условии: вы выпьете с нами. И угоститесь немного. Брат сказал, что встретил вас на обочине скоростного шоссе. Поймать там попутку – миссия невыполнимая. Наверное, голосовали долго. И проголодались.

Девушка бросила на брата подозрительный взгляд, но приглашением воспользовалась.

– Вы имеете в виду именно выпить и поесть, да, мистер? Ничего такого… более личного?

Виктор протянул ей стакан.

– Я – скучный женатый мужчина, – уверил он Монику. – А мой друг не торопится обзаводиться ни супругой, ни женщиной. Вы можете чувствовать себя в безопасности. Прошу, угощайтесь.

Моника выпила вина и принялась за сыр, но долго молчать не смогла.

– Вы такой очаровательный! – обратилась девушка к Виктору. – Впервые встречаю мужчину с таким цветом волос… оттенок вроде платиновый, но чуть-чуть теплее. И глаза голубые-голубые! А вы на него очень похожи, – посмотрела она на Амадея. – Наверное, вы близнецы?

– Нет, – улыбнулся друг. – Сводные братья. Так уж вышло, что мы оба похожи на отца. Есть в нашей семье такая… особенность.

Моника кокетливо улыбнулась, прожевывая очередной кусочек сыра.

– А кем вы работаете? Не подумайте, я не любопытная… но жутко интересно узнать, откуда у вас столько денег! Спортивные машины и все такое…

– Я занимаю высокий пост в руководстве крупной организации, – ответил Виктор. – Мой брат работает там же. Моим заместителем и советником.

– Здорово, – протянула девушка. – А в свободное время вы гоняете на машинах? Хотела бы я такую жизнь… – Она вздохнула. – Я работаю официанткой. Точнее, работала. Меня уволили. Денег нет, старая машина сдохла. Вот и езжу автостопом повсюду. Может, удастся зацепиться где-нибудь.

– Ну что же, хотя бы машиной я вас обеспечил, – утешил ее Амадей.

– Вы это всерьез, да? Хотите отдать мне машину?

– Но за руль вы сядете только после того, как хорошенько отоспитесь в отеле. Мы вас туда отвезем и заплатим за номер. На три дня вперед – вдруг решите остаться.

Поймав брошенные Амадеем ключи, Моника смутилась.

– Ой, сэр. Это очень мило с вашей стороны, но слишком щедро. Вы всегда делаете незнакомкам такие подарки?

– Случается, – согласился друг.

– И что, задаром?

– Нет, – помолчав, ответил Амадей. – Денег у меня больше, чем у вас, но вы располагаете кое-чем, за что я отдал бы все на свете.

Девушка поднесла к губам стакан с вином, но пить не стала.

– Не думаю, что у меня есть что-то, чего у вас нет, сэр! – возразила она. – Вы можете позволить себе купить любую вещь…

Друг горько рассмеялся.

– В том-то и дело, леди. Есть такая поговорка: самые важные вещи в мире – не вещи. – Он поднял стакан. – Эта ночь слишком хороша для философии. До дна.

Глава 1. Пенелопа

17 марта 1996 года, утро

Восточная Европа

– Прекрати издеваться над инструментом, Пенелопа! Сколько раз можно повторять одно и то же?! Вместе с идеальным музыкальным слухом тебе досталась полная эмоциональная глухота! Почему ты не можешь играть этюды и серенады так, как нормальные скрипачи?!

Ее высочество Пенелопа, дочь его величества короля Виктора, тяжело вздохнула и опустила смычок. Она стояла у окна своей спальни, любовалась поднимающимся над горами солнцем и исполняла привычный утренний ритуал. Сначала – полчаса на гаммы, потом – любимые матерью этюды и серенады. Пенелопа была уверена, что в такой ранний час ее величество Одиссея видит девятый сон, но мечтам об одном-единственном дне свободы сбыться не суждено.

– Пенелопа! – Для того, чтобы подчеркнуть важность момента, мать в очередной раз постучала в запертую дверь. Кулаком. Видимо, пытается привлечь внимание уже не десять и даже не пятнадцать минут. – Ты принцесса, а не смертный подросток! Что за глупые капризы?! Пятеро преподавателей, один гениальнее другого – и никто не привил тебе уважение к музыке! Ты хоть понимаешь, сколько твой отец заплатил за эту скрипку?

Принцесса бережно положила любимицу в футляр, погладив ее лакированный бок, и подошла к двери. Отец заплатил за инструмент целое состояние, сомневаться не приходилось. Приобрел на аукционе в Англии и даже поругался с каким-то коллекционером, но тому скрипка не досталась. Уникальный инструмент с мягким тембром и богатой историей, творение одного из известнейших итальянских мастеров, заветная мечта любого скрипача.

– Ты решила объявить мне бойкот? – возобновила монолог ее величество. – И что теперь? Будешь сидеть здесь безвылазно? Голодать и отказываться от воды?

– Они тупые, – заявила Пенелопа. – Эти твои учителя. Они ничего не понимают в музыке. Даже обезьяна может водить смычком по струнам. Предел их мечтаний – концерт перед всем двором. Глупые песенки для глупых танцев ради глупых аплодисментов.

– Если бы ты разговаривала со своей матерью более вежливо, то, может статься, мы побеседовали бы о твоих мечтах, – смилостивилась королева.

Пенелопа сложила руки за спиной, уставившись на ключ в замочной скважине.

– Я пыталась говорить с тобой об этом, мама.

– Пожалуйста, открой дверь, дорогая, – заговорила мать совсем другим тоном. – Ты же знаешь, что мне небезразлична твоя судьба. Но я хочу, чтобы ты вела себя достойно, так, как подобает особам королевской крови. При дворе есть много ценителей скрипичной музыки… они любят классику…

– А я не люблю! – завопила принцесса. – Почему ты, черт возьми, не можешь смириться с одним простым фактом: не все в мире происходит так, как ты хочешь?! Я имею право играть то, что заблагорассудится – и продолжу, несмотря на твои упреки! Ни один из твоих учителей и якобы ценителей ни разу за свою жизнь не выходил за пределы деревни! Откуда им знать, как звучит настоящая музыка? Откуда им знать, какой она должна быть?!

За дверью воцарилась тишина, и Пенелопа уже решила, что мать сдалась, но упорства ее величеству было не занимать.

– Будь моя воля, я бы забрала у тебя все эти пластинки, – сказала королева. Горечь в ее голосе показалась бы искренней всем, кроме дочери. Уж кто-кто, а принцесса еще в детстве оценила актерские способности матери по достоинству. – Вместо того, чтобы совершенствовать мастерство, ты предаешься пустым мечтам. Делай все, что твоей душе угодно. И играй все, что захочешь. Я прилягу. От твоих глупостей у меня началась мигрень.

Выждав для верности еще несколько минут, Пенелопа подошла к проигрывателю и аккуратно поставила на пластинку иглу. «Master of Puppets»2 она заслушала до дыр, но каждый раз открывала в знакомых песнях новые смыслы, а в знакомых мелодиях – новую глубину. Когда дядя Амадей купил ей этот альбом, никто и подумать не мог, что шутливый подарок перевернет ее жизнь. «Пластинку выпустили третьего марта, в день твоего рождения, – сказал принц племяннице. – Люди верят в знаки Зодиака и прочую чепуху. Послушай и скажи: а вдруг вы и вправду похожи характером?».

Альбом группы, о которой Пенелопа и слыхом не слыхивала – и даже не догадывалась, где находится далекая страна Америка – произвел эффект разорвавшейся бомбы. Она часами сидела в кресле у окна, вновь и вновь переворачивая пластинку, вслушиваясь в гитарные соло, отбивая партии ударных босой ногой по прохладному полу, впитывая мелодию и слова на незнакомом языке. Позже дядя Амадей сказал, что это английский, и Пенелопа выпросила у него несколько учебников. Она записывала слова песен в тонких ученических тетрадях, пытаясь перевести стихи и вникнуть в их смысл. С древними эльфийскими наречиями принцесса не дружила, и наставники упрекали ее в отсутствии усидчивости, но с английским дело быстро пошло на лад. Уже через полгода она могла вести простые диалоги и читать адаптированную литературу, а еще через год свободно беседовала с американскими гостями отца. К тому времени благодаря стараниям дяди Амадея ее коллекция пластинок значительно пополнилась: «Iron Maiden», «Black Sabbath», «Judas Priest», «Deep Purple», «Pink Floyd», «Rainbow» и много других названий и имен, каждое из которых таило в себе свою тайну. Мать кривилась, называя все это «чертовой музыкой». Пенелопа открывала для себя новые группы, а вместе с ними – и новый мир. Что бы ни говорили учителя, а она точно знала, что хочет играть. И то были не серенады и не этюды.

Она хотела играть свою собственную музыку. Ту, которую начала слышать в вечер знакомства с «Master of Puppets». Кто-то открыл в ее душе особую дверь, и она никому не позволит ее закрыть.

***

Если вы сядете в машину и проедете пару десятков километров, то увидите современные города, заполненные автомобилями дороги, неоновые вывески и супермаркеты (Пенелопа никогда не бывала за воротами деревни и знакомилась с окрестностями на основе рассказов очевидцев). За последние несколько веков мир изменился. Изменились оба мира, и светлый, и темный. Большая часть обращенных свободно ходила под солнцем, принимая особые таблетки или пользуясь вакцинами. Вампирские кланы превращались в города. Темные эльфы трудились в лабораториях, служили в армии, работали в полиции. Оборотни обыскивали вас в магазинах, на автобусных станциях, у входов в метро и в аэропортах. Жрецы сладострастия предпочитали служить своему богу в ночных клубах, а не в храмах.

И только в деревнях светлых эльфов – коих осталось немного, но каждая стоила десяти, если не двадцати – жизнь шла так, будто на дворе дремучее Средневековье.

Здесь не признавали банков, компьютеров, исправно работающих антенн сотовой связи и кабельного телевидения. Если бы старания отца, ни компьютеров, ни сотовой связи, ни кабельного телевидения не было бы вообще, не говоря уж об Интернете. Да и зачем эльфам, большая часть которых до сих пор пасет скот и работает в поле, подобные вещи? Пенелопа удивилась бы, узнав, что среднестатистическая семья из низших сословий может сменить батарейки в пульте дистанционного управления (и вряд ли они знают, что такое батарейки).

Тем, кто работал вне деревни, повезло: они погрузились в современную жизнь с головой. Тем, кто не имел желания (чаще всего – возможности) это делать, тоже повезло, пусть и на свой лад: их заботы ограничивались проблемами сбора урожая и болезнями скота. Никаких налогов (помимо внутренних), биржевых котировок, разговоров о повышении цен на бензин или о усилении или ослаблении той или иной валюты. Браки между разными сословиями и равные права мужчин и женщин не спасли население деревни от разделения на бедных и богатых. Дядя Амадей часто повторял, что эти законы, напротив, обострили ситуацию. И говорил, что разделение присутствует всюду, потому что так устроен современный мир. Чем больше денег у той или иной страны, чем свободнее там нравы, тем шире пропасть между богатыми и бедными. Принцесса ничего в этом не понимала, но дяде верила. А с чего бы ему обманывать? В конце-то концов, он объездил десятки стран и даже учился в университете.

Простые жители деревни имели привычку вставать до восхода, но во дворце в такой час было тихо. Пенелопа взбежала по лестнице, чудом не запутавшись в пышных юбках, и влетела в отцовский кабинет так, будто за ней гналось полчище голодных вампиров. Она остановилась у письменного стола – и только сейчас поняла, что забыла постучать.

– Папа, я больше так не могу. Если она еще раз упрекнет меня в том, что я играю неправильную музыку, я сойду с ума.

Отец поднял голову от письма, над которым работал, и снял очки.

– Дорогая, ты должна ее понять, – попытался он успокоить дочь. – Она беременна. Еще пару месяцев…

– … и она будет нервной от того, что ребенок постоянно орет. А потом – от того, что он слишком быстро растет. А потом – от того, что хочет еще детей! И – снова по кругу! – Пенелопа перевела дыхание. – Ты же понимаешь, что дело не в детях. Раньше она была нормальной… то есть, я думаю, что она и теперь нормальная. Но это еще не дает ей права указывать мне, что делать!

Его величество подпер голову рукой.

– Мы до сих пор говорим о твоей матери? Или ты сетуешь на разнузданное поведение кого-то из слуг?

Пенелопа вспыхнула.

– Почему я не могу играть ту музыку, которую хочу играть?!

– Можешь. Но тебе следует подучиться искусству обходить острые углы. Одиссея говорит, что ты ведешь себя как подросток, и она права.

– Сегодня я обойду один острый угол, завтра – второй. А потом она решит, что может мной управлять. Папа, – взмолилась она. – Так нельзя! Когда дядя Амадей предложил мне съездить с ним в Штаты на неделю, мама устроила истерику и нагородила кучу глупостей про ночные клубы, криминальных авторитетов и автомобильные аварии! Ее послушать – так меня обобрали бы там до нитки, избили и изнасиловали, а потом раскатали по асфальту машиной для верности! И это при том, что она ни разу не выходила за пределы деревни!

– Как и ты.

Не дождавшись ответа, отец кивнул на одно из кресел у стола.

– Присядь, Пенелопа. Если тебе станет легче, ты права. Но перед матерью ты должна извиниться.

– Еще чего! Ты сам сказал, что я права! Почему я должна извиняться?!

Его величество снова подвинул к себе незаконченное письмо.

– Потому что это поведение взрослого. Иногда мы извиняемся даже тогда, когда правы. Это называется «дипломатия». Ты уступаешь для того, чтобы в дальнейшем иметь преимущество.

– Дурь эта дипломатия, – категорично заявила Пенелопа. – Я права – и извиняться не собираюсь! Я убегу из дома!

Отец бросил на нее короткий взгляд, но промолчал.

– Убегу и больше не вернусь! – продолжила принцесса.

– Так, на твой взгляд, поступают взрослые? Убегают от проблем?

– Никогда не вернусь! – уточнила ее высочество, с трудом удерживаясь от того, чтобы не швырнуть на пол стоявшую на столе хрустальную вазу с букетом полевых цветов. Мать говорила, что у нее плохо со слухом. Если так, то это, похоже, наследственное. – Тебе все равно? Совсем все равно?!

– После того, как извинишься перед матерью, вернись сюда. И на этот раз не забудь постучать. – Отец поднял указательный палец, привлекая ее внимание. – Я многое тебе прощаю, но мое терпение не безгранично. И сейчас ты его испытываешь, Пенелопа. Пришло время повзрослеть.

Примерно пять часов спустя

Солнце, даром что мартовское, палило нещадно – по крайней мере, так казалось Пенелопе после трех часов пути. Она брела по обочине скоростной трассы, провожая взглядом проносившиеся машины. Туфли натерли ноги, грубая ткань джинсов после платьев из тонкого кружева и нежного шелка казалась уродливым мешком. На плечах ее высочество несла рюкзачок с минимумом необходимых вещей, а в правой руке – самую драгоценную ношу. Скрипку. Чехол из белой кожи был новехоньким. Она распорядилась купить его для той самой поездки в Штаты с дядей Амадеем, которая так и не состоялась. Что же. Он пригодился. Но для другой поездки. Куда? Принцесса и понятия не имела. Вокруг – ни души, только машины, гоняющие на сумасшедшей скорости. Где автобусные остановки? Метро? Пенелопе мучительно хотелось пить, но воду она не захватила, а магазинов не было. Здесь вообще ничего не было. Только бесконечное шоссе да почти стершаяся линия, за которой ее высочество чувствовала себя в относительной безопасности. Возьми она в свое время больше одного урока вождения, можно было бы стащить один из папиных автомобилей, и…

– Привет! Э-э-й, привет! Чего это ты тут гуляешь, да еще в туфлях на каблуках, а?

Пенелопа резко обернулась и оглядела остановившуюся за ее спиной машину. Новую. Дорогую. Спортивную. Кроваво-красную. И очень знакомую. Сидевшая за рулем темноволосая девица помахала ей рукой.

– Привет, – рассеянно отозвалась принцесса. – Я иду… на автобус.

Девица расхохоталась.

– На автобус! – передразнила она. – Это же скоростное шоссе, дурочка. Здесь не бывает автобусных остановок.

– Ну тогда… на поезд. В метро.

– А почему сразу не в аэропорт? Или не на вертолетную площадку, откуда тебя заберет красавчик-миллионер? – Девица сделала широкий жест рукой. – До ближайшего населенного пункта пилить и пилить. Садись, подвезу. Да залезай, залезай. Я не кусаюсь.

Оказавшись в машине, ее высочество первым делом сняла туфли и со вздохом оглядела кровавые мозоли.

– Я Моника, – представилась девица. – А тебя как зовут?

– Пенелопа.

– А фамилия твоя – Круз?

– Что? – удивленно переспросила принцесса.

Девица резко сдала влево – ехавший позади водитель грузовика, затормозивший в последнюю минуту, оглушительно засигналил – и понеслась вперед.

– Шучу. Чудная ты, Пенелопа. Хорошо знаешь здешние места?

– Не очень, – призналась ее высочество, пристраивая на коленях скрипку.

– Жаль. Я недавно познакомилась с одним красавчиком, и он подарил мне эту машину. Хочу найти его и поблагодарить. У него еще был брат, тоже симпатичный… хм. Они даже своих имен мне не назвали, представляешь? Отвезли в отель, заплатили за номер, накормили сыром, напоили вином. И еще денег дали в дорогу. – Моника насмешливо хмыкнула. – Прекрасные принцы – да и только.

Пенелопа оглядела приборную панель машины, подняла глаза, изучая лобовое стекло – и заметила наклейку с надписью «Езжу быстро и не пристегиваюсь». Отец долго отговаривал дядю Амадея не провоцировать полицейских, а тот отвечал, что на скорости выше двухсот километров в час его не догонит ни один патруль. И глупых наклеек уж точно не заметит. Как машина дяди попала к этой девице? И что там она говорила про отель, сыр и вино?..

– Ну да бог с ним, – смилостивилась Моника, обгоняя очередную машину и возвращаясь на правую полосу прямо перед ее носом. – Путешествуешь, да?

– Да, – кивнула Пенелопа. – Но пока еще не решила, куда.

– Я выберу! – Новая знакомая отпустила руль и захлопала в ладоши. Автомобиль повело, и она, восторженно взвизгнув, вновь вцепилась в черную кожу. – Едем в Треверберг!

Ее высочество достала из кармана рюкзачка миниатюрное зеркало и критически осмотрела встрепанную ветром челку.

– А где это? – спросила она.

– Ты меня разыгрываешь, да? – прищурилась Моника. – Это самое крутое место на свете! Там полно ночных клубов. Потанцуем, послушаем музыку, выпьем. Оторвемся вовсю!

– Там есть музыка? – оживилась Пенелопа.

– Полно музыки, детка! Самой разной, на любой вкус! Вот ты какую любишь? – Она скосила глаза на скрипку. – Классику, наверное. Или там «Scorpions». Или «Aerosmith».

– Это же нудятина! – возмутилась принцесса. – Ну, первые – еще куда ни шло. А вторые – это же банальный арт-рок. Ни намека на оригинальный стиль, ни следа живых гитарных партий или нормальных басов. Про тексты и вовсе молчу.

Небольшой фургон, ехавший впереди, вынудил Монику притормозить. Она восхищенно уставилась на Пенелопу.

– Так ты предпочитаешь потяжелее? Вроде «Children of Bodom» и все такое?

– Ну нет, – поморщилась ее высочество. – Музыка у них ничего, но вот вокал дэт-метала, как по мне, все портит.

– Ого, а ты в этом здорово шаришь, – искренне похвалила Моника. – Мы друг друга поймем. Можно называть тебя «Пенни»?

Глава 2. Линда

20 марта 1996 года, вечер

Треверберг

– Восхитительная работа, мэм! Майкл возвращается из командировки завтра, умираю от нетерпения – уже хочу похвастаться!

Рыжеволосая девица, которую в Ночном квартале приняли бы за шлюху, оглядела татуировку в форме двух сливающихся сердец на внутренней стороне правого бедра и опустила юбку. От этого ее вид стал чуть приличнее. Линда кивнула, снимая медицинские перчатки.

– Рада стараться, мэм.

– И рисуете вы великолепно. Извините, что не согласилась на татуировку посложнее… пока что это для меня слишком экстремально. Сколько я должна?

Расплатившись, девица спрятала квитанцию в сумочку и вышла из салона, грациозно покачиваясь на каблуках. Линда присела на высокий табурет возле кассы.

– Дамиан, – позвала она. – Ты там не уснул?

Взъерошенная голова брата показалась из-за восточной шторы под аккомпанемент нежного звона хрустальных бус. Самое неуместное в двух мирах украшение в татуировочном салоне. Хотя чему тут удивляться? Ее притащил Дамиан. Он всегда отличался странными вкусами и привозил из путешествий на редкость уродливые сувениры. Наверное, это возраст. Молодые вампиры часто бывают эксцентричными, говорят ерунду и пытаются привлечь внимание всеми способами. К примеру, дурацкими занавесками из Таиланда: «Ли, глянь, что я привез! Вампирши обожают блестящие вещи, а еще они обожают меня потому, что я их приношу!».

И кто тянул ее за язык в тот день, когда она уезжала в Треверберг? Зачем предложила матери взять его с собой? Разумеется, она согласилась. В последние несколько месяцев мать соглашалась на все – только бы ее не оставили без наркоты. Удивительно, что Дамиан не подсел на эту дрянь. Именно этого Линда боялась больше всего – и именно поэтому увезла брата от греха подальше. Мать не пропадет. Вампиры мучаются от ломки намного сильнее, чем люди, но восстанавливаются быстрее. Если, конечно, у них есть такая цель. Создательница таковой не располагала.

– Телевизор смотрел.

– Что показывают? – поинтересовалась Линда, пересчитывая дневную выручку.

– Убийства, вечеринки богатеев, снова убийства, ограбления, аварии. Как всегда, весело. Добро пожаловать в Треверберг.

Дамиан остановился посреди комнаты, зевнул, потянулся всем телом, как сытый кот, и облокотился на кожаное кресло с потертой обивкой, предназначенное для клиентов. Такие способны влиться в толпу в любом городе и в любой стране. Выглядит как типичный раздолбай-студент: драные джинсы, майка с логотипом рок-группы, светлые волосы неприлично отрасли – еще с месяц назад до плеч, а теперь ниже лопаток. Для того, чтобы образ типичного раздолбая стал идеальным, братцу нужно надеть темные очки. Темно-карие глаза Дамиана были чересчур умными, цепкими и холодными для такой роли. Зато отлично подходили обращенному существу, коим он и являлся. А еще – созданию, которое возводит искусство в культ. Иногда Линде казалось, что брат питается не кровью, а своим искусством. Музыкой или живописью. Предложи ему выбрать что-то одно, он тут же покончит с собой, потому что не представляет жизни ни без первого, ни без второго.

– В таком виде ты мог бы сесть на ступенях у входа на одну из станций метро в новой половине и поиграть на гитаре, – не упустила возможности подколоть брата вампирша.

– Намекаешь на то, что туда нужно притаранить синтезатор? – поднял бровь Дамиан, оглядывая укрытые пластиковым пакетом инструменты сестры. – Я бы им запили что-нибудь эдакое… вот, к примеру, станция возле Большого бизнес-центра – идеальное место для джазовой импровизации.

Линда заперла кассу и взяла со стола сумочку.

– Идем уже, импровизатор. Запили что-нибудь дома. И не забудь запилить ужин, а потом поставить его в холодильник. Вернусь, как всегда, под утро.

***

В Треверберг Линда приехала около пяти лет назад. Никаких вам историй о путешествиях налегке, пустом кошельке и желудке. Она водила шикарную машину – Дамиан на месте пассажира выглядел как молоденький мальчик на содержании у богатой дамы – носила безумно дорогие и безумно стильные шмотки, посещала лучшие салоны красоты города и проверяла свой банковский счет в лучшем случае раз в шесть месяцев. О чем беспокоиться? Денег там полно. Прошлая работа обеспечила вампиршу средствами до конца жизни – по крайней мере, этой, человеческой жизни, а потом она придумает другую. Для того, чтобы не скучать дома, Линда устроилась дизайнером-иллюстратором в крупную компанию. Ее работы называли гениальными. Начальство предсказывало ей головокружительную карьеру. Коллеги завидовали, но в лицо говорили вполне искренние комплименты. Она блистала и наслаждалась славой. Потеря бдительности – самое худшее, что может случиться с тобой, говаривал командир. И он был прав. Линда потеряла бдительность и начисто забыла о том, что прошлая работа обеспечила ее не только средствами, но и кошмарами, которые не стираются из памяти просто потому, что ты – обращенное существо.

Все началось с малого – с тех самых кошмаров. Раньше они снились вампирше в худшем случае дважды в месяц, а теперь начали осаждать каждый раз, когда она закрывала глаза. Увиденное было до безумия реальным. Таким реальным, что Линда порой не могла отличить сон от яви. Никаких панических атак, сопровождающих посттравматический синдром. Самые обычные кошмары, которые снятся смертным в огромных количествах, но те себя сумасшедшими не считают. В особо тяжелых случаях они идут к врачу, и он выписывает им лекарство. И Линда тоже таковым обзавелась. Продавали его не по рецепту, и в некоторых кругах оно считалось незаконным. Зато добыть его было просто, особенно в таком городе, как Треверберг, и особенно если вы располагали деньгами. И помогало оно отлично. По крайней мере, на первых порах.

Вампирша сотню раз говорила себе, что дети не повторяют судьбу своих создателей, и уродливая история матери, которую она наблюдала собственными глазами, ее историей не станет, но лечившая от кошмаров дрянь постепенно подчиняла ее себе. Линда не могла сосредотачиваться на работе. Идеи, роившиеся в ее голове еще пару-тройку месяцев назад, куда-то испарились. Тело становилось неповоротливым, ум – ленивым, пальцы переставали слушаться. Она больше не слышала комплиментов в адрес своей работы. Ей больше не обещали головокружительный карьерный рост. И однажды случилось то, что должно было случиться: мисс Линде Конли указали на дверь. К тому времени она давно продала шикарную машину и большую часть безумно дорогих и модных шмоток. И проверяла свой банковский счет в лучшем случае раз в шесть месяцев, как и прежде, но по другой причине: ее расстраивали царившие там попеременно жирный ноль и внушительная цифра со знаком «минус».

Ночь с 20 на 21 марта, 1996 год

Треверберг

Линда барабанила пальцами по рулю в такт дурацкой поп-песенке, которую крутили по центральной радиостанции Треверберга уже с неделю. Часы показывали начало первого ночи, а в новой половине, как водится, об этом не слышали. Вампирша уже давно проехала деловой квартал и теперь плелась на черепашьей скорости по узкой двухполосной дороге, по обеим сторонам которой призывно светились вывески лучших городских ресторанов. Леди в вечерних платьях и джентльмены во фраках. Красивые машины, красивые улыбки, красивая жизнь и много-много денег. Когда-то она сидела в этих ресторанах чуть ли не каждый вечер. А теперь заезжает сюда с другой целью: подвезти леди и джентльменов до дома. Некоторые из них любили заложить за воротник и побаивались садиться за руль своих дорогущих тачек.

По большому счету, все не так плохо. Линда нашла работу в татуировочном салоне и умудрилась пристроить туда Дамиана. Хозяин – очень милый гей, и ему совершенно не важно, что там у нее под юбкой. Она занимается любимым делом, пусть и не получает за это тысячи долларов. А еще ей посчастливилось найти вторую работу, причем там, куда женщин и на пару сотен километров не подпускают. А именно – в частной фирме, занимавшейся перевозками. Ради такого случая вампирша расщедрилась на покупку пристойной машины и личного номера такси. Последний красовался в нижней правой части ветрового стекла и заменял классические «шашечки» (такси без «шашечек» жители Треверберга всерьез не воспринимали).

По пути в квартал ресторанов Линда подвезла до дома пару подвыпивших студентов, доставила компанию представительных темных эльфов в деловых костюмах в Ночной квартал к клубу «Токио» и прокатилась с ветерком до старой половины ради вежливой старушки. Темнокожая туристка, голосовавшая возле бутика Гвен Астер (бутики в Треверберге работают до полуночи – модники, к вашим услугам), на жутком английском попросила подбросить ее до одной из станций метро и милостиво согласилась на включенный счетчик. Мамаша, ехавшая из супермаркета «Полная корзина», дала Линде крупную купюру, выцыганив всю сдачу. Вечер начался великолепно, и хотелось верить, что ночь тоже не подкачает.

Пьяные леди и джентльмены не торопились покидать залы ресторанов, и вампирша решила, что может позволить себе перерыв. Она купила в круглосуточном киоске стакан крепкого черного кофе и сэндвич с ветчиной, разменяв проклятую купюру, вернулась в салон и принялась за поздний ужин.

Закутанная в меха темная фея стояла под фонарем и говорила с молодым оборотнем в форме фельдшера «скорой». Обнаженные руки феи были украшены тонкими золотыми браслетами и изящными татуировками. Очень элегантный растительный орнамент, хотя розы смотрятся пошловато, листьев и стеблей вполне достаточно. Вампирша откусила очередной кусок от сэндвича и глотнула кофе. Вот чего на с собой точно не сделает. Никаких татуировок. Никаких игл из храмового серебра3– а другими темным существам татуировки не сделать. Надо быть сумасшедшим, чтобы терпеть такую боль. Крови полно, кожа распухает. Воистину – страдание ради искусства.

Желающие поиздеваться над собой заглядывали в салон не так уж и редко. С месяц назад Линда набивала вампиру имя его возлюбленной на бицепсе, и бедняга ругался, не переставая, поминая то Прародительницу Лилит, то темных шаманов, то свою создательницу. А сегодня явилась светлая эльфийка. Уникальный случай, этих обычно в салон не затащишь. И не просто клубная танцовщица или полукровка. Красавица с волосами цвета белого золота и голубыми глазами. Ни дать, ни взять королевских кровей. Эльфийка захотела себе татуировку на пояснице. Не самое безболезненное для подобных манипуляций место и у людей, а о темных существах и говорить не приходится. Над желанным рисунком – цитатой из песни какой-то рок-группы – Линда работала долго, но девица даже не пикнула. Такая сила характера восхитила ее смертную подружку. Ох уж этот Треверберг. Кого тут только не встретишь. Даже принцесс в компании глупых девчонок.

Вампирша допила кофе, скомкала стаканчик и убрала его в бумажный пакет из-под сэндвича. Вот и весь ужин. Она бы с удовольствием побаловала себя равиоли, но только не под конец месяца. До зарплаты еще десять дней – и то если хозяин салона рассчитается вовремя (а такое случалось редко). Чаевых сегодня не давали. Трехкомнатная квартира в спальном районе чуть ли не кричала о необходимости ремонта: поменять трубы, покрасить стены, перестелить паркет, установить нормальные рамы. Бензин дорожает, фирма по перевозкам соглашается компенсировать лишь треть, а если речь заходит о поездке в сервис, тамошние начальники и вовсе встают на дыбы. Радиатор протекает? Масло ржавеет? Не пудрили бы вы мозги, леди, купите новую машину. Смешно. Еще пару веков назад ни один уважающий себя обращенный не думал о деньгах. Вампиры либо жили в кланах и купались в золоте, либо путешествовали по свету в поисках приключений. Просроченные счета за электричество их не беспокоили, равно как и грабительские проценты по кредитам.

Линда вышла из машины и с наслаждением потянулась, расправляя затекшую спину. Пижонская «ламборгини» лихо завернула на стояночное место перед такси, распугав стайку пешеходов. Вампирша поднялась на тротуар и уже занесла руку с пакетом над урной, но выбросить остатки скромной трапезы не успела. Из «ламборгини» выбралась темноволосая девица в короткой юбке – та самая, что явилась в салон в компании светлой эльфийки.

– Я сейчас, только сигарет куплю! – обратилась она к пассажиру.

– Эй, леди, – услышала Линда за спиной. – Чертовы власти, поставили автоматы всюду. Где это видано – платить за парковку в ночные часы? У вас мелочи не найдется?

Темный эльф в линялых джинсах и темно-зеленом свитере под горло виновато улыбнулся, когда вампирша протянула ему горсть мелких монет.

– Держите, сэр. Паркуйтесь на здоровье.

– Спасибо. Я ваш должник. Когда-нибудь моя развалюха заглохнет посреди центрального шоссе, и вы прокатите меня бесплатно.

Линда не увидела и не услышала ничего странного. Скорее, почувствовала надвигающуюся опасность кожей – совсем так, как много лет назад ощущала любые ее признаки и в пустыне, и в дремучем лесу, и в крохотной деревеньке, и на улицах мегаполисов. Она медленно повернула голову, посмотрела через плечо на «ламборгини» и увидела, как спутница темноволосой девицы открывает пассажирскую дверь. Как и ожидалось, эльфийка, гордая обладательница новой татуировки. Линда окинула быстрым взглядом улицу, подняла голову, осматривая окна вторых этажей, балконы и крыши.

– Ложись! – завопила она.

Леди и джентльмены в вечерних туалетах, проходившие по тротуару, недоуменно уставились на вампиршу. Темный эльф выронил монету, не попавшую в щель автомата. И только голубоглазая дура даже бровью не повела. Линда отшвырнула пакет из-под сэндвича и бросилась к незнакомке.

– Ложись, идиотка! Глухая, что ли?!

Вампирша обхватила эльфийку и повалила на землю – прямо под ноги начавшей собираться толпе. Первая пуля просвистела в миллиметре от ее головы, отрикошетив от стекла. Эльфийка пронзительно завизжала и попыталась вырваться.

– Что вы делаете, мэм?! – возмутилась она.

– В боевиках говорят «спасаю тебе жизнь». Лежи смирно и помалкивай.

Она даже не успела начать отсчет до того, как снайпер выстрелил во второй раз. Профессионал. Судя по траектории, расположился либо на балконе, либо на крыше. Скорее всего, последнее: дома расположены близко, можно перебраться на другой конец квартала меньше чем за десять минут, даже если ты не чемпион по прыжкам в длину. С балкона на балкон так просто не перелететь… если, конечно, это человек. Но то, что она только что увидела, говорило об обратном.

– Вызовите «скорую»! – истерично потребовала какая-то женщина. – Полицию! В этом городе людей убивают прямо на улице – а все стоят и смотрят так, будто ничего не произошло!

Так, подумала Линда. Отсюда нужно убираться, да поскорее. Она привстала, открыла дверь «ламборгини» и впихнула эльфийку в салон. Хозяин развалюхи в зеленом свитере поддержал ее за локоть, помогая подняться.

– Ей помогите, ей! – крикнула незнакомка в длинном нежно-голубом платье, похожем на наряд русалки, указывая пальцем в направлении мостовой.

Темный эльф поднял руку, останавливая приближающиеся машины, и подошел к распростертому на асфальте телу девицы, еще несколько минут назад сидевшей за рулем «ламборгини».

– Боюсь, помощь ей уже не понадобится, – сказал он вполголоса.

Линда присела на корточки возле тела и оглядела пулевое отверстие во лбу. Аккуратное, будто нарисованное. Такой выстрел должен был вышибить девице мозги, а, может, и расколоть череп, но на асфальт не вытекло ни капли крови.

– Видали такое? – спросила она.

– Да. Храмовое серебро.

– Где воевали?

– Первая мировая, Вторая мировая, Афганистан, Вьетнам, Ирак. Увозите отсюда эту красавицу. Мы оба знаем, что снайпер целился не в ее подружку.

С этими словами эльф повернулся к толпившимся на тротуаре людям.

– Дамы и господа, не приближайтесь к месту преступления и не паникуйте, – заговорил он уверенно и властно – совершенно не тем тоном, которого ждешь от невысокого худощавого мужчины в неприметной одежде. – Я позвоню медикам и полицейским. Пожалуйста, не покидайте улицу. Вы видели детали произошедшего и сможете оказать помощь органам правопорядка.

Как и следовало ожидать, большая часть свидетелей испарилась, разбежавшись по машинам и ресторанам. Типичное поведение жителей большого города. Вопившая женщина была права. Здесь хоть толпу расстреляют прямо посреди центрального шоссе – пройдут мимо и даже не взглянут.

Воспользовавшись суматохой, Линда села за руль «ламборгини». Эльфийка тихо всхлипывала, закрыв лицо руками. Оставалось надеяться, что она не видела тело своей подружки. Или видела, но не разглядывала слишком пристально. В противном случае придется отпаивать ее успокоительным.

– Эй, – позвала вампирша эльфа, успевшего склониться над телом темноволосой девицы. – Как тебя хоть зовут-то, солдат?

– Рэй, – ответил тот, не поднимая головы. – Доктор Рэймонд Лок, если угодно. Судя по всему, с полицией вы встречаться не хотите, мисс Конли. Не буду задавать лишних вопросов. Приятной ночи.

Внимательный гад, подумала Линда, выруливая на дорогу. Даже именную табличку на лобовом стекле углядел. Она миновала несколько светофоров, соблюдая скоростной режим, а потом резко развернула машину и взяла курс на спальный район. Нормальных дорог там нет, сплошь переулки, где двум водителям не разъехаться. Если кому-то вздумается их преследовать – вампирша в этом сомневалась, но лучше подстраховаться – «хвост» она учует без труда.

– Куда мы направляемся, мэм? – подала голос эльфийка.

Слезы еще не высохли, тушь потекла, но выглядит спокойной. Равно как и готовой в любой момент совершить глупость. К примеру, выскочить на полном ходу.

– Ко мне домой. А что, опаздываешь на бал?

– Нет, – всхлипнула эльфийка. – Мы с Моникой гуляли… она показывала мне Треверберг… она тут живет. Вчера мы были в Ночном квартале…

Очень хорошо. Девицу с пулей во лбу звали Моника. Виден свет в конце тоннеля. Минус одно неизвестное в задаче.

– Как тебя зовут, несчастье эльфийское?

– Пенелопа. Но можно просто «Пенни». Так меня звала Моника.

– Ее высочество Пенелопа? Или я ошибаюсь?

Линда бросила взгляд в зеркало, убедилась, что дорога за ними пуста, и свернула в темный переулок.

– Не ошибаетесь, – вздохнула эльфийка.

– Королевской дочке вздумалось погулять по большому городу? Папа отпускает тебя одну в такие места? А машина твоя – или ты ее стащила?

Пенелопа снова всхлипнула и достала белый шелковый платок.

– Дядина это машина, – сказала она. – Он ее Монике подарил. А потом я убежала из дома… и она меня подвезла.

– Очень трогательная история. Твоя коронованная матушка расстроилась бы, узнав, как складно ты врешь.

– Я не… – начала Пенелопа.

Вампирша ударила по тормозам, и машина остановилась в метре от мусорного бака.

– Слушай сюда, – обратилась она к эльфийке. – Только что твою подружку пристрелили на глазах у десятка людей. Снайпер – профессионал, между прочим – сделал два выстрела. Первый не попал в цель только потому, что вмешалась я. А второй попал. Только не в ту цель, которая была ему нужна.

– Что? – переспросила принцесса, хлопая ресницами.

Линда перегнулась через нее и постучала костяшками пальцев по стеклу.

– Первая пуля угодила сюда. Но оно целехонько. Видите, ваше высочество? Ни царапины. Это стекло можно лупить монтировкой хоть до завтрашнего утра, но без толку. А все потому, что оно изготовлено из особой смеси с добавлением храмового серебра. Это бронированное стекло. Самый прочный в двух мирах материал. Оно стоит жутких денег. И его не устанавливают на первую попавшуюся машину. И уж точно не на пижонскую тачку, которая предназначена для того, чтобы катать девочек. Внимание, вопрос. Откуда на этой машине такие стекла?

Эльфийка беспомощно пожала плечами.

– Извините, мэм… вы не назвали мне свое имя.

– Линда.

– Извините, Линда. Но, во-первых, я не понимаю, о чем вы говорите. Я не представляю, что такое храмовое серебро… то есть, представляю, конечно, это деньги, а еще металл, из которого делают украшения и ритуальные предметы… во-вторых, я вас не обманываю. Это машина моего дяди. Но у него их пруд пруди, и он часто их раздаривает…

Вампирша потерла лицо ладонями. Может, ей снится очередной кошмар, и он скоро закончится? Нет. Это выглядит слишком плохо даже для кошмара.

– Посиди тут. Сейчас вернусь.

Линда заглушила двигатель, достала ключи и направилась к телефонной будке, освещенной тусклым светом фонаря. Она отдала доктору Рэймонду Локу почти всю мелочь, но пару монет в кармане джинсов все же отыскала.

– Алло, – сонно ответила трубка после пяти гудков.

– Вальтер, это я, – заговорила вампирша. – С меня пиво и большая-большая пицца. Забери мою машину. Она на парковке в квартале ресторанов. Между «Дарами Афродиты» и «Пекинскими изысками».

Собеседник прокашлялся.

– Что? Переться в такую даль? Издеваешься, что ли? И вообще, какого черта ты оставила там машину, Конли? Только не говори, что ты вляпалась в историю. Вляпалась, да? Так я и знал. Черт. Вечно с тобой одни проблемы. Не понимаю, зачем босс тебя держит. Ты ходячая беда!

– Спасибо, ты душка. Целый ящик пива и две большие-большие пиццы. Привезу завтра после того, как закончу в салоне. Привет жене и деткам.

Линда повесила трубку и вернулась в машину. Эльфийка, успевшая задремать, приоткрыла глаза и закуталась в шубку из искусственного меха. Даром что принцесса – нервы железные. Истерики можно не опасаться.

– Ну? – спросила вампирша, поворачивая ключ. – Скажешь правду? Или еще что-нибудь придумаешь?

– Я сказала правду, – надулась Пенелопа. – Может, теперь ты объяснишь, что такое стекла из храмового серебра?

– Прекрати надо мной издеваться, – вскипела Линда. – Любое темное существо знает, что такое стекла из храмового серебра. – Она вгляделась в лицо принцессы. – Если ты меня разыгрываешь, то тебе нужно вручить «Оскар».

– Что такое «Оскар»? – вконец растерялась ее высочество.

Вампирша резко сдала назад и, выбравшись из тупика, поехала в направлении освещенной улицы.

– Твою ж мать, – выругалась она себе под нос. – Добро пожаловать в задницу, сержант Конли. Ваши приключения только начались.

Глава 3. Лоран

Информация к размышлению: оборотни. Один из самых древних видов необращенных темных существ. Появились из человеческого страха перед дикими животными, в основном – перед волками. Образуют стаи, состоящие в среднем из ста-ста пятидесяти особей. Вплоть до нового времени вели кочевой образ жизни, реже останавливались на одном месте, формируя так называемое гнездо, или логово. Статус вожака в стае всегда принадлежит женщине, особи мужского пола, находящиеся под ее защитой, приходятся ей одновременно сыновьями и мужьями. Девочки у главных волчиц рождаются редко, потому что каждая из них в будущем – потенциальная соперница. В древности женщина-оборотень, решившая посягнуть на статус вожака, должна была пройти суровое испытание: забеременеть от одного из братьев и выжить на охоте, преследуемая собственной матерью. В современном мире главные волчицы выбирают наследницу самостоятельно, руководствуясь чутьем, но уделяют много внимания воспитанию лидерских качеств у всех девочек.

Точность термина «оборотень» на протяжении веков активно обсуждается историками. Мужчины-оборотни подразделяются на несколько категорий. Подавляющее большинство способно менять форму тела только в ночь полной луны, и обращаются они в волков, реже – в других животных. Некоторые оборотни проводят всю жизнь в «человеческом» облике. Относительно небольшой процент мужчин от рождения получает способность обращаться в разных животных, но пользуется ей редко, потому что такая магия отнимает слишком много энергии. Женщины могут принимать облик любого живого существа – в том числе, человеческий. Также волчицы являются единственным видом темных созданий, владеющих навыком абсолютной трансформации: при обращении внешность меняется полностью, включая цвет глаз.

Социализация всегда была больной темой для оборотней, особенно в современном мире. Случаи ухода из стаи чрезвычайно редки, потому что мальчики, избалованные вниманием матери, не способны наладить самостоятельную жизнь. Если оборотень оставляет семью, то у него есть веская причина. Чаще всего речь идет о конфликтах, связанных с внешними различиями. Так, волчицы, способные забеременеть не только от оборотней, но и от людей, иногда рожают детей от мужчин других рас. Волки, в отличие от других видов темных существ, отличаются широкими взглядами, и дискриминация по расовому признаку им не свойственна – но все меняется, когда речь заходит о чистоте крови. В таких случаях оборотень превращается в изгоя. Женщинам, оставившим семью, тоже приходится несладко. Если их братья могут раствориться в человеческом обществе, то они остаются вождями и испытывают потребность в создании собственной стаи. Она (стая) может состоять как из темных существ (не обязательно оборотней), так и из людей.

20 марта 1996 года, позднее утро

Париж, Франция

Если бы оборотни делились на высших, средних и низших, то Лоран мог бы со знанием дела рассуждать о типичных и нетипичных волках. Но такого права у него не было. Не потому, что оборотни, с точки зрения темных существ, отошли от людей чуть дальше, чем вакханки и ундины, то есть, по определению были низшими, а потому, что к типичным он бы при любом раскладе не принадлежал. Да и вообще подобных разговоров не любил. Кому приятно лишнее напоминание о статусе изгоя в стае? Кто виноват в том, что мать во время одного из путешествий встретила очаровательного смуглокожего юношу и, как оно часто бывает с волчицами, перед ним не устояла? В конце-то концов, выбор в пользу самостоятельной жизни Лоран сделал сам, пусть и не без помощи братьев, потешавшихся над его экзотической внешностью. Вне стаи оборотням во все времена жилось несладко, но в современном мире, слава Семирукой богине, от голода и одиночества ты не умрешь. Главное – уметь крутиться. А уж в этом Лоран был профессионалом. Работы он не боялся, тесноты стареньких квартир – тоже. Жизнь среди людей имеет огромное преимущество перед жизнью в стае: здесь никому нет дела до того, типичный ты или нет. Кое-кому даже нравится твоя нетипичность. Для братьев ты – полный урод, а для смертных и темных существ – дитя страсти богатой леди из холодной европейской страны и коренного жителя тропического острова. Вот так порой ложатся карты. Уходишь в неизвестность, гадая, что тебя ждет, и все складывается лучше некуда.

В современном мире люди и темные существа контактировали друг с другом так часто и общались так тесно, что понятия «типичный» и «нетипичный» почти потеряли свою актуальность. Это «почти» относилось к высшим темным эльфам, многие из которых заключали традиционные браки между близкими родственниками. К высшим вампирам – люди, не имевшие понятия об их истинной природе, любили говорить «слишком красивые». А еще – к высшим светлым эльфам.

Высшие светлые эльфы крайне редко выселились в больших городах. Они рождались в деревнях – в отличие от деревень темных эльфов, этот вид поселений сохранялся в течение многих веков и выглядел почти так же, как в прошлом – и проводили там всю жизнь. Шум мегаполисов и стресс, в котором двадцать четыре часа в сутки купалось их население, для тонких натур губителен. Светлые эльфы – музыканты, художники, поэты. На протяжении всей истории они черпали вдохновение в природе и нуждались в тишине. Не в спокойствии, которое приносит с собой ночь – время темных эльфов, искателей истины и мистиков – а в магии раннего утра. Встретить в большом городе типичного представителя светлых эльфов было чем-то из ряда вон выходящим. В таком антураже они выглядели как путешественники из других слоев темного времени, по ошибке заброшенные в современный мир.

На первый взгляд, его величество король Виктор, посетивший Лорана сегодня утром, выглядел именно так. Волосы цвета белого золота – королевский цвет – собраны в прическу из сложных кос. Лазурные глаза – королевский цвет номер два – внимательно изучают собеседника из-за стекол маленьких очков в серебристой оправе. Как и подобает типичным представителям высших светлых эльфов, его величество был невысоким – вряд ли дотянул до ста семидесяти сантиметров – мужчиной хрупкого телосложения с немного нервным лицом, наводившим на мысли о людях интеллектуальных профессий. Но на короля не походил. Лоран, скорее, принял бы гостя за руководителя высшего звена, если не за управляющего крупным бизнесом. Его величество Виктор сидел в кресле, положив ногу на ногу, и излучал доброжелательность. Пальцы – обручальное кольцо на безымянном, перстень с топазом на мизинце – сплетены на колене. Оборотень был уверен, что король, уважая древние традиции, играет на лире. Или на свирели. Или – чем черт не шутит – на рояле. И с таким же мастерством хватает за глотки конкурентов.

– Благодарю за визит, ваше величество, – поприветствовал короля Лоран. – Прошу прощения за внешний вид… вы сказали, дело срочное, я торопился.

Гость с преисполненным достоинства видом поднял руку – и его свита оставила кабинет.

– Если бы не это сборище, я бы с удовольствием сменил деловой костюм на джинсы, – поделился он с оборотнем и чуть ослабил узел галстука. Разумеется, лазурного. Под цвет глаз. – Кажется, я уже тысячу лет не носил джинсы. Спасибо, что уделили мне время, месье Фабре. Я слышал, что агентство преуспевает, и добиться у вас аудиенции непросто.

– Что вы, ваше величество. Я бы не смог отказать вам в беседе даже в том случае, если бы на мне висел целый десяток заказов.

Король повертел на пальце обручальное кольцо и оглядел кабинет.

– Мне порекомендовал вас сводный брат, – заговорил он, изучая фотографию ночного Парижа над рабочим столом оборотня. – Амадей. Насколько я понял, вы знакомы.

Лоран покачал головой. Его величество Виктор смущенно покашлял.

– Ах да. Находясь среди людей, он темным именем не пользуется. Вот только не знаю, как именно он вам представлялся. Прошлое у него было, если можно так выразиться, очень яркое и разнообразное.

– Как и у меня, – улыбнулся владелец детективного агентства «Темная луна». – Возможно, среди эльфов, с которыми я встречался, был и его светлость.

– Курите? – поинтересовался король, заметив хрустальную пепельницу на углу стола.

– Бросил полгода назад. Можете подымить, если хотите.

Его величество откинулся на спинку кресла и вновь сплел пальцы на колене.

– Мне бы тоже следовало бросить. Дурная привычка. Жена постоянно меня упрекает. – Он помолчал. – Амадей сказал, что вы работаете профессионально и не задаете лишних вопросов. А такие рекомендации он кому попало не дает. Дело, которое я хочу вам поручить, месье Фабре – не совсем ваш профиль. Услуги детектива – не единственное, что мне от вас понадобится.

– Это законно? – уточнил Лоран.

– Абсолютно, – кивнул король. – На самом деле, я хочу поручить вам два дела. Давайте начнем с первого. Моя дочь Пенелопа чуть больше трех суток назад убежала из дома. Просто ушла из деревни, никому ничего не сказав. Машину она не водит, скорее всего, поймала попутку. За это время она не позвонила ни мне, ни матери, ни дяде – они с Амадеем близкие друзья.

Компьютер пискнул, уведомляя о новом сообщении в почтовом ящике. Оборотень глянул на экран. Рассылка с новостями Треверберга – он наведывался туда почти каждый месяц и предпочитал быть в курсе событий, но читал заметки внимательно лишь в те периоды, когда мог позволить себе побездельничать. На жаргоне, которым Лоран Фабре пользовался с момента открытия детективного агентства «Темная луна» – «никогда».

– Я понимаю, ваше величество. Вы хотите, чтобы я нашел вашу дочь?

– И да, и нет. Я хочу, чтобы вы нашли мою дочь и узнали, все ли с ней хорошо. Но если она не захочет возвращаться домой – а она, скорее всего, не захочет – то из детектива вы превратитесь в телохранителя.

– Прошу прощения? – опешил Лоран.

– Да, вы все правильно поняли, – сдержанно улыбнулся король. – Я хочу, чтобы вы присмотрели за Пенелопой. Она… своеобразная девушка. Во-первых, ей так и не представилось шанса посмотреть мир. Ее величество королева очень переживает при мысли о том, что Пенелопа уедет из дома даже на сутки. Во-вторых, она нежная и ранимая натура, как многие музыканты. Она играет на скрипке. Но вместе с этим, месье Фабре, Пенелопа просто невыносима. Делает только то, что хочет, не признает ни правил, ни авторитетов, ни принятых при дворе норм. Уж не знаю, в кого она такой уродилась.

И без того красноречивая пауза затягивалась, и оборотень почувствовал, что нужно спасать положение.

– Вы хотя бы примерно представляете, куда могла направиться ее высочество?

– Она мечтала о путешествии в Штаты, – ответил гость. Он поднес руку к волосам и рассеянно потрепал их, сводя на «нет» старания заплетавших многочисленные косы служанок. Или кто там заплетает им волосы? Жена? Любимая наложница? – Но вряд ли смогла бы так быстро туда добраться. Да еще при учете отсутствия знаний о транспорте и расстояниях. Наверное, думает, что Америка в паре часов езды от деревни.

– Почему именно Штаты? – полюбопытствовал Лоран.

– Музыка, – коротко пояснил его величество. – Она сходит с ума по музыке. Обожает рок. Особенно тяжелый. Знаете, эти песни, которые бьют по ушам. И ребята, которые сочиняют стихи со странным смыслом. Как по мне, иногда смысла и вовсе нет, но молодежи нравится.

Логика оборотня мучительно пыталась совместить скрипку, тяжелый рок, принцессу светлых эльфов и полное неуважение к авторитетам.

– Как-то Амадей привез Пенелопе из Штатов пластинку «Metallica», – продолжил рассказ гость. – Он жил там в юные годы. Даже сам играл – и до сих пор играет, только реже, дела отнимают много времени. Кто бы мог подумать, что ей так понравится эта… кхм… музыка. – Его величество положил руки на подлокотники кресла и вздохнул. – Моя жена физически не переносит подобное. А Пенелопу это вдохновило настолько, что она начала писать музыку сама. Собрала целую коллекцию пластинок. Выучила английский. Амадей хотел дать ей несколько уроков игры на гитаре, но ее величество не позволила, а я не стал вмешиваться: у Пенелопы плохие отношения с матерью, и силовые методы здесь применять нельзя.

Светлый эльф, который играет на гитаре и любит тяжелый рок? Круг «подозреваемых» в мини-деле «поиск истинной личности брата его величества» сужался, но делать конкретные выводы было рано.

– Вижу, вы сомневаетесь, – по-своему расценил молчание Лорана король. – Обсудим денежную сторону вопроса. Дело необычное, и ваши стандартное оценки, конечно же, не подойдут. Какую сумму вы потребуете за услуги?

Оборотень наблюдал за тем, как гость достает из нагрудного кармана пиджака позолоченный паркер и снимает с него колпачок.

– Я готов подписать любой чек, месье Фабре.

– Не будем торопиться, ваше величество. Вы правы, дело любопытное, но мы не обсудили детали…

Король прижал ладонь к груди.

– Простите мою недогадливость. Не все в жизни исчисляется деньгами. Что насчет недвижимости или земель? Замок? Личный остров?

– Ваше величество…

– Кругосветное путешествие по составленному вами маршруту? У вас есть подруга, месье Фабре? Я готов оплатить приключение для вас обоих.

Не дождавшись ответа, гость вопросительно изогнул бровь.

– А женщины? Женщины вам по душе?

Расценив последнюю реплику как шутку, призванную разрядить атмосферу, Лоран облегченно рассмеялся.

– А кому они не по душе?

– В отличие от моих почтенных предшественников, гаремом я не располагаю. Это уродливый пережиток прошлого. Но некоторые мои дочери до сих пор не вышли замуж. К примеру, Пенелопа… правда, такую супругу я никому не пожелаю, хотя отец не должен говорить таких вещей. А, может, вам приглянется моя жена? Одиссея – истинная королева. Ее воспитывали в старых традициях. Она послушна, умна, красива, скромна, образована – во всех необходимых женщине областях, включая ту, в которой скромность считается недостатком. Немного ревнива, но нет такой проблемы, которую не решали бы комплименты вкупе с дорогими подарками…

Пока лишившийся дара речи оборотень изумленно моргал, король расстегнул пиджак и достал из потайного кармана маленький кусочек кремового картона.

– Вот моя визитка, месье Фабре. Позвоните мне, когда решение будет принято. И не беспокойтесь о деньгах. Все расходы оплачиваю я.

***

Когда Пэйдж заглянула в кабинет, Лоран сидел за компьютером и сортировал сообщения в почтовом ящике. Ничего интересного в новостях из Треверберга, как и следовало ожидать, не было. Молодая женщина убита выстрелом в голову возле дорогого ресторана на глазах у нескольких свидетелей. Криминальные авторитеты снова что-то не поделили и устроили поножовщину в Ночном квартале. Новые платья Франчески Уинстон. Дилогия Оливии Сандерс о приключениях невесты-призрака бьет рекорды продаж. Пожарный спас котенка, взобравшись на дерево, и приютил его. Неизвестные ночью разрисовали три станции городского метро с помощью баллончиков с краской, но охранники клянутся, что посторонних не видели – и уж тем более не впускали. Сеть кофеен «Уютный Треверберг» с первого марта открыла свои двери для посетителей с собаками и даже предлагает четвероногим питомцам отдельное меню, эксперимент продолжится до лета, но уже сейчас результаты превзошли все ожидания.

– И с чего я решила, что ты прибежишь рассказывать о своем разговоре с королем? – приняв обиженный вид, осведомилась Пэйдж.

– Перевариваю, – вздохнул оборотень.

Помощница, решительно тряхнув собранными в высокий хвост золотисто-каштановыми волосами, направилась к окну.

– Выкладывай, – потребовала она, инспектируя стоявшие на подоконнике комнатные растения. – Я же умру от любопытства.

– Его величество хочет, чтобы я отыскал его дочурку.

Женщина убрала несколько сухих листьев с миниатюрного лимонного дерева.

– Украли и потребовали выкуп? – предположила она.

– Из дома удрала.

Вчерашняя газета, лежавшая на подоконнике, спланировала на пол, и Пэйдж наклонилась для того, чтобы ее поднять. Наклонилась очень изящно – так, будто на ней была короткая юбка и туфли на каблуке, но не джинсы и стоптанные кроссовки. Стиль и изящество наполняли все, что делала мисс Пэйдж Бофорт. Как любая темная фея, она знала себе цену – и горе тому, кто хотя бы на мгновение усомнится в ее великолепии. Работать с этими существами тяжело, но Лоран с Пэйдж отлично ладили. Возможно, потому что своей неуемной энергией она напоминала ему мать. А мать в системе ценностей оборотней занимает главенствующую позицию. По документам «Темная луна» принадлежала месье Фабре, но на практике им руководила Пэйдж, и Лорана это устраивало а Пэйдж, в свою очередь, устраивал официальный статус помощницы.

– Ее высочество в бегах, – подытожила женщина, выбрасывая сухие листья в мусорную корзину. – Надеюсь, она не попалась вампирам. А то разопьют бутылочку изысканного вина – и поминай как звали.

– Свободных рук у нас, разумеется, нет, – перевел тему Лоран.

– Так точно, сэр. Эван в Англии, Жорж в Польше, а у Брике отпуск, но она его заслужила и отгуляет законный месяц до последнего часа. Один не справишься?

– Да здесь работы для десятка детективов. – Оборотень достал из ящика стола маленькую записную книжку. – Она могла уехать куда угодно. А если добралась до аэропорта, то и улететь… – Он начал переворачивать страницы. – Дельце, если так подумать, щекотливое, его не каждому поручишь. Ненавижу внутрисемейные проблемы. Все эти дочки-матери-отцы… Набери-ка мне Улафа.

Пэйдж, успевшая перейти к коллекции кактусов на каминной полке, обернулась.

– Ты воспринял мои слова про вампиров серьезно? Надеюсь, у тебя получится оттащить его от эльфийки.

– Не дури, Пэйдж. Просто набери его. Это все, чего я от тебя хочу.

– А я-то думала, что ты мечтаешь о бурном страстном романе. Мужчины…

Помощница вышла в приемную. Через пару минут Лоран услышал, как она набирает номер и, последовав за ней, остановился в дверях.

– Здравствуйте! Вас беспокоят из детективного агентства «Темная луна». Месье Лоран Фабре хочет побеседовать с мистером Улафом Йерде. По делу. Истинно королевская срочность, мэм. Дура бессмертная, – положив трубку на стол, прошипела Пэйдж совсем другим тоном, после чего снова поднесла ее к уху. – Улаф? Привет, дорогой. Это твоя самая страстная поклонница Пэйдж Бофорт. Звоню для того, чтобы сообщить, что я до сих пор не вышла замуж и жду любовь своей жизни. Как-нибудь приеду к тебе в гости. Захвачу плетку, наручники, латексный костюмчик и сапоги.

Лоран взял у Пэйдж трубку.

– Привет, викинг. Прошу прощения за поздний звонок.

– Привет, волчонок! – радостно отозвались на том конце провода. – Так ночь же на дворе! У нас разгар веселья!

– Точно. Клан. Я и забыл. Ты дома?

– Ну да, отдыхаю. Моему нынешнему работодателю4 услуги требуются не так часто, как месье Стефану, так что наслаждаюсь жизнью. И жены довольны. Уже и забыли, когда я в последний раз оставался тут больше чем на три дня.

– Хоть ладишь с ним? С нынешним работодателем?

– А чего не ладить? – удивился вампир. – Платит хорошо, работа интересная, адреналин из ушей хлещет. Характер у него отвратный, не отнять, но к пошлым шуткам я уже привык. Они мне даже нравиться начали.

– Кто бы сомневался. Мне нужна твоя помощь, викинг.

– Опять переезжаешь? Вещи таскать? Вечно ты меня используешь как дешевую рабочую силу, волчонок.

– Не зови меня волчонком.

– Как скажешь, волчонок. Так что за помощь?

– Нужно найти сбежавшую светлую эльфийку. Принцессу. А в награду ты получишь ее величество королеву.

Пэйдж, набиравшая электронное письмо, бросила на Лорана испепеляющий взгляд.

– Ты снова гонял без шлема и приложился головой? – спросила она.

– Где подвох? – забеспокоился вампир.

– Никакого подвоха. Он предложил мне несколько вариантов оплаты на выбор. В деньгах я не нуждаюсь, замок мне ни к чему, личный остров – тоже. На кругосветное путешествие времени нет. Королева тоже не нужна. Но я подумал, что тебя она заинтересует.

– Ведь ты меня не разыгрываешь, волчонок?

– Нет. Более того – он оплачивает все расходы. От бензина и перелетов до ужинов в дорогущих ресторанах и номеров в дорогущих отелях. Всего и делов – найти принцессу-бунтарку. Соглашайся, викинг. Я знаю тебя слишком хорошо. Я чувствую, что ты уже согласился. Закажу тебе билет на ближайший рейс.

Лоран вернул трубку на место.

– Пойду перекушу. Вернусь минут через сорок.

– Что это за история с королевой?

– Истинно королевская история, – с глубокомысленным видом пояснил оборотень, накидывая куртку и направляясь к двери.

– Похоже на торговлю людьми, – заметила Пэйдж. – Мне не нравятся твои методы.

– Очень действенные методы, – возразил Лоран. – Методы, которые с Улафом всегда срабатывают. Адье, мисс Бофорт. Если я не перекушу в ближайшие несколько минут, то сожру первого попавшегося прохожего.

– Ну тебя, – надулась фея, вновь принимаясь за письмо. – И скажи своему Улафу при случае, что вы оба будете ломать голову над вопросом «как вписать жену короля светлых эльфов в финансовый отчет агентства»!

Глава 4. Кит

Информация к размышлению: функции Ордена Темной Змеи в двадцать первом веке. Орден Темной Змеи (чаще – просто Орден) – организация с иерархической структурой, регулирующая все процессы Мира. Условно делится на законодательную, исполнительную и судебную части, но в действительности большая часть функций завязана на небольшой группе темных существ, называемых карателями. Старшие каратели (также их называют служителями Равновесия ввиду принадлежности к одноименному культу), группа из двенадцати высших вампиров особого типа, образует Совет Тринадцати, высший орган управления Мира. За старшим карателем может быть закреплен либо пост хранителя определенной территории, либо пост Великого Судьи, либо пост управляющего определенной единицы в Ордене (образовательной, военной, финансовой и так далее).

Будучи консервативной структурой, Орден практически не менялся на протяжении истории. После наступления компьютерной эры ситуация стала критической. Самой проблемной сферой для карателей, безусловно, является криминалистика, которую Орден до сих пор не признал официальной наукой. В Треверберге, городе, большую часть которого составляют темные существа, преступления с участием обращенных и необращенных созданий совершаются регулярно, но скудный инструментарий, которым располагают каратели, позволяет раскрыть в лучшем случае одно из двадцати.

Ночь с 20 на 21 марта, 1996 года

Треверберг

Поговаривают, что пробуждение персонажа – худшее решение для сцены первого знакомства с читателем. Увы, детектив Кит Вагнер обитал в Треверберге, работал в полиции Треверберга и являлся сотрудником отдела по борьбе с наркотиками, и вряд ли мы сможем придумать вариант получше. Жизнь детектива Кита Вагнера выглядела как длинный и не самый приятный сон, навещающий его где-то между безуспешными попытками уснуть, мечтами о семи часах полноценного сна и попытками уснуть, которые завершались вполне успешно, но быстро заканчивались телефонным звонком.

– Слушаю, – сказал Кит в трубку, оглянувшись на Эрну. Если жена полицейского хочет сохранить подобие здоровых нервов, то рано или поздно избавляется от привычки открывать глаза посреди ночи и гадать: куда на этот раз поедет ее неугомонный муж, и вернется ли он живым? Не то чтобы Эрна слишком переживала по поводу целостности его шкуры – темного эльфа убить в разы сложнее, чем обычного человека, хотя в Треверберге может случиться всякое – но нервы берегла. На свой лад. Она делала вид, что ночные телефонные звонки ее не беспокоят, и мастерски притворялась спящей. Как сейчас. Даже дыхание не сбилось – такое же медленное и глубокое, как минуту назад. – Я успел уснуть, Зак. Ты теряешь хватку. Еще пара таких ошибок – и высплюсь, а ты себе этого не простишь.

– Я тоже успел уснуть, – откликнулся напарник. – И даже поверил в то, что открою глаза в семь утра, заподозрив шефа во внезапном решении меня уволить. Но обошлось. Угадай?

– Дыра в Ночном квартале, которую мы до сих пор не изучили от и до?

– Не угадал, – насмешливо протянул Зак. – Убийство возле «Даров Афродиты».

Кит спустил ноги с кровати и поморщился – пол был ледяным. Артур, верный своим привычкам, оттащил коврик к противоположной стене. Голова сеттера лежала на вытянутых лапах, а глаза преданно следили за хозяином. Самое невинное существо в двух мирах. Как вы могли подумать, что оно способно красть что бы то ни было, еду или прикроватные коврики?

– Я что-то пропустил, и меня перевели в убойный отдел?

– Убойный отдел уже там околачивается. Мне звонил Тони. Говорит, один из свидетелей опознал женщину. И мы этого свидетеля знаем. Короче, дело по нашей части. Одевайся. Буду через двадцать минут.

***

Для Ночного квартала убийства были делом привычным. Да и тамошняя публика после полуночи и нескольких стаканов виски, порции веселящих таблеток и дорожки кокаина вряд ли отличила бы собственную маму от Мэрилин Монро – и уж точно не устроила бы истерику, обнаружив на мостовой бездыханное тело. Преступления, совершенные в спальных районах, освещались в новостях лишь в том случае, когда речь шла о тайных пассиях звезд или несовершеннолетних. Квартал ресторанов полицейские по умолчанию считали местом спокойным. Да, за воротник тут закладывать любили, иногда устраивали поножовщину, воровали дорогие машины, а однажды на памяти Кита попытались придушить знаменитого шеф-повара (ничего примечательного – ревнивая жена). Криминальные авторитеты на этих улицах разборки не устраивали, потому что территорию давным-давно поделили. И вот – приехали.

– Детектив Закари Уоткинс, отдел по борьбе с наркотиками. – Зак показал рыжеволосой стажерке, стоявшей возле ленты с надписью «Место преступления: не пересекать», свой значок. – А детектив Кит Вагнер. Мы одним глазком посмотрим, что тут у вас за веселье.

Тони наблюдал за работой криминалистов, вдохновенно ползавших по мостовой в поисках вещественных доказательств. Впрочем, с таким же успехом он мог присесть на корточки или ползать вместе с полицейскими – Кит заметил бы его мгновенно. Детективу Энтони Блейку не нужно было слишком стараться для того, чтобы выделиться из толпы. Природа одарила его двухметровым ростом и пышными светлыми кудрями, а любовь к ежедневным занятиям в тренажерном зале помогла обзавестись телом профессионального гладиатора. Так его в убойном отделе и прозвали. Тони был не против.

– Сэр, – пискнула стажерка. – Детектив Уоткинс и детектив Вагнер из отдела по борьбе с наркотиками.

– Пропусти бедолаг, Ширли. Я и так вытащил их из кровати посреди ночи. Еще не хватало, чтобы они топтались тут в ожидании официального приглашения.

Зак приподнял ленту, пропустил Кита и устремился следом за напарником к лежавшему на мостовой телу. Криминалисты вяло поприветствовали новоприбывших и вернулись к щеточкам, растворам и липким лентам для сбора улик.

– Занимательная история, – сверкнул улыбкой детектив Блейк. Руки коллегам на месте преступления он не пожимал, считая это плохой приметой, и остался в медицинских перчатках. Кое-кто обижался, но Кит не имел ничего против. Рукопожатие у Тони было чересчур дружеским: пальцы могли ныть несколько часов. – С чего начнем?

– С начала, – подбодрил детектив Вагнер, оглядывая тело. – Ого. Кажется, я ее знаю…

– Блант, Моника Оливия, – с довольным видом потер руки Тони. – Двадцать пять лет. Работала официанткой в клубе «Королева ночи». Не замужем, постоянного партнера нет, детей нет. Родилась в Треверберге, жила в Треверберге – рядом с клубом, есть там отель, хозяева которого иногда подписывают с постояльцами договора на долгосрочный съем.

Кит бросил на напарника полный отчаяния взгляд.

– «Королева ночи»? – озвучил невысказанный вопрос Зак. – Да, Тони? Или я до сих пор не проснулся?

– Именно это я и сказал, – подтвердил детектив Блейк. – Знаю, ребята. Входит в пятерку самых любимых мест сотрудников отдела по борьбе с наркотиками. Вы же не думали, что я буду звонить вам ради ерунды? Идем дальше? История только началась.

– Валяй, – мрачно кивнул Кит.

Тони достал из кармана джинсов блокнот и перевернул несколько страниц.

– В пятнадцать стащила машину матери и укатила с приятелем в Ночной квартал. Оба напились как свиньи, на обратном пути свернули на улицу с односторонним движением и попали в аварию. У нее – пара царапин, у приятеля – сотрясение мозга, водительских прав – ни у одного. Мамаша тоже оторванная. Родила от случайного мужика, танцевала в клубах. Моника трижды убегала из дома, но ее находили: то в каком-нибудь притоне, то на квартире у музыкантов-неудачников. Когда ей исполнилось восемнадцать, мамаша познакомилась с богатеем, и они укатили из города в неизвестном направлении. Оставила дочке дом, полученный в наследство от ее матери, и кучу долгов. Моника продала дом, оплатила долги и попыталась наладить самостоятельную жизнь, но гены брали свое. Даже в университет поступила, откуда ее выгнали за пропуски и пьянство.

– Привлекалась? – спросил детектив Вагнер, заранее зная ответ.

– Хранение, употребление, – сверившись с записями, кивнул Тони. – Три месяца в колонии, выпустили за хорошее поведение, полгода общественных работ.

– Распространение не забудь, – подал голос Зак. – Пять лет назад я расследовал дело, она проходила как подозреваемая. На суде оправдали за недостатком доказательств. Ты еще у нас не работал, Кит.

– Да, проституток по Ночному кварталу отлавливал в отделе нравов, – откликнулся наблюдавший за работой криминалистов детектив Вагнер. – Что толкала?

Напарник потер лоб, восстанавливая в памяти детали дела пятилетней давности.

– Кокаин вроде. Позже уточню. Девица уже тогда в «Королеве ночи» работала. Там шагу ступить нельзя, не наткнувшись на распространителя. Хранят все, а употреблять – святое дело. «Траву» курят как табак. Ну что, Блейк? Подбираемся к самому интересному?

– А самое интересное заключается в том, что мисс Блант, Моника Оливия уехала из Треверберга несколько дней назад. Села за руль своей старой «тойоты» и смоталась из города. Сказала таможеннику, что едет путешествовать.

– И что? – поторопил Кит.

– И все! – с торжествующим видом объявил Тони. – А сегодня ночью леди нашли здесь с дырой во лбу. Угадайте, как она вернулась в город?

– На шикарном красном «ламборгини», – услышал детектив Вагнер знакомый голос. – Не обижайся, Блейк, но рассказчик из тебя никудышный. Если хочешь написать захватывающие мемуары, начинай тренироваться прямо сейчас.

Зак, обернувшийся первым, испустил радостный вопль.

– Рэй! А я-то думал, что ты улетел в далекую страну. Поселился на необитаемом побережье, кормишь стаю кошек и занимаешься серфингом. Треверберг держит крепко, да?

– Да. А подписка о невыезде, которую я дал детективу Блейку десять минут назад, держит меня еще крепче.

– Не бурчал бы ты, Лок, – вздохнул Тони, подмахивая принесенные рыжеволосой стажеркой документы. – Я двадцать раз повторил: это вынужденная мера. Дня через три будешь свободен и отправишься на все четыре стороны.

С тех пор, как Рэй ушел из центрального управления полиции Треверберга в обнимку с небольшой картонной коробкой – минималист, он не держал ничего лишнего ни дома, ни на рабочем месте – прошло шесть месяцев. Он здорово похудел, знакомый Киту свитер висел на нем как на вешалке. Но по сравнению с тем Рэймондом Локом, который полгода назад на маленьком торжественном банкете прощался с сослуживцами, бывший коллега выглядел просто великолепно.

– Только после того, как меня с пристрастием допросит твоя подопечная, – улыбнулся Рэй.

Покрасневшая как спелый помидор стажерка забрала документы и унесла их в фургон с надписью «Полиция Треверберга. Криминалистическая экспертиза».

– Совсем отощал, – с жалостью произнес Зак, пожимая Рэю руку. – Ешь одни консервы, небось!.. Чем занимаются отставные полицейские в наши дни?

– В основном, копаюсь в саду. Работа на земле успокаивает. Вожусь в машине. Хожу по картинным галереям. Осматриваю достопримечательности. В старой половине куча мест, где я никогда не был. На прошлой неделе посещал музей Основателя.

– Как себя чувствуешь? – осведомился Кит.

Рэй отвел глаза.

– Справляюсь.

Детектив Вагнер похлопал напарника по плечу.

– Отправляйся-ка домой, Зак. Тебе нужно выспаться. Расскажу все, что узнаю.

– Ладно, – смиренно кивнул тот и посмотрел на Рэя. – В участке все про тебя спрашивают. Хорошо, что мы увиделись – будет, что рассказать. Береги себя.

– Спокойной ночи, детектив Уоткинс, – попрощалась успевшая вернуться на свой пост возле желтой ленты рыжеволосая Ширли.

Кит спрятал руки в карманы и взял курс на круглосуточное кафе. Рэй бросил последний взгляд на тело, для которого уже приготовили черный пластиковый мешок, и догнал бывшего коллегу.

– Признаться, я тоже думал, что ты давным-давно свалил, – проговорил детектив Вагнер, останавливаясь у пешеходного перехода. – Что случилось?

– Не знаю. Замкнутый круг. Просыпаюсь каждое утро и понимаю, что больше так не могу. Не могу смотреть на ее вещи, которые до сих пор лежат в шкафу. Не могу смотреть на ее любимую чашку, которая до сих пор стоит на одной из кухонных полок. Не могу садиться в машину потому, что ее нет рядом. Не могу бывать в местах, которые мы посещали вместе. Не могу перестать думать о том, что не вмешался и не запретил ей играть в эти игры. И говорю себе: все. Сегодня уеду. Ничего с собой не возьму. Даже машину оставлю. Возьму билет на поезд – и отправлюсь, куда глаза глядят. Но вечером возвращаюсь домой. А завтра все повторяется по новой.

Кафе пустовало, если не считать троих студентов за стойкой. Спутники заняли столик в дальнем углу, отказались от ужина, предложенного сонной официанткой, и сделали выбор в пользу зеленого чая.

– Больше никакого пива? – удивился Рэй, теребя в пальцах салфетку. – Или это из-за меня?

– Поспать мне не удастся, а завтра понадобится трезвая голова. – Кит поставил локти на стол и наклонился к собеседнику. – Послушай, Лок. Я понимаю, что мозгоправы надоедали тебе с теориями о принятии травмы, но чувствую, что должен это сказать. Нельзя пережевывать ту же жвачку двадцать четыре часа в сутки в течение года. Я хорошо знал Алисию, а ты знал ее еще лучше. Она была упряма как стадо самых отборных в двух мирах баранов. Ты не мог ей ничего запретить. Она бы все равно это сделала, но тайно. И тогда, возможно, вышла бы история похуже.

Рэй смотрел в окно, покусывая ноготь большого пальца.

– Тебе нужна помощь, – продолжил детектив Вагнер. – Или хочешь снова побывать в приемном покое госпиталя имени Люси Тревер? Понравилось?

– Мне нужна помощь, – согласился бывший коллега. – Твоя помощь.

Официантка поставила перед гостями две прозрачные чашки, положила в опустевшую деревянную шкатулку несколько пакетиков сахара и удалилась.

– Убитая девица, как я уже сказал, приехала на красном «ламборгини», – сказал Рэй, поднося чашку к губам. – И не одна, а в компании светлой эльфийки. И, если мои глаза меня не обманывают – а с чего бы им это делать – к ее предкам обращались «ваша светлость», если не «ваше величество». Или, чем первые боги не шутят, к ее родителям.

– Принцесса? – уточнил Кит. Он поглядывал на сахар, но в компании ценителя зеленого чая притрагиваться к нему не решался. – Кстати, какой черт занес тебя в квартал ресторанов посреди ночи?

– Решил попировать. «Дары Афродиты» – отличное место для пирушки.

Детектив Вагнер нахмурился.

– Не припомню за тобой любви к пирушкам.

– Это не прощальный ужин, после которого я наглотался бы таблеток. Вчера был день рождения Алисии. Она любила этот ресторан. И даже столик, за которым мы всегда сидели, оказался свободным. Его я и заказал.

– Ох, извини, – смутился Кит.

– Ничего. На твоем месте я бы сделал именно такие выводы. – Рэй глотнул чая и блаженно зажмурился. – Выхожу из машины, и первое, что вижу – автомат для оплаты парковки. Никаких тебе «с девяти вечера до семи утра – бесплатно». Хлопаю себя по карманам в поисках мелочи, но какое там. На счастье, рядом оказалась вампирша, к которой я обратился за помощью. Мысли мои, как ты понимаешь, были далеки и от ресторанов, и от прохожих, и от парковки, а от женщин – тем более. Бросаю монеты в автомат – и тут она вопит: «Ложись!». Я сперва и не понял, что происходит. Наклонился для того, чтобы подобрать оброненную мелочь. Поднимаюсь – а вампирша уже повалила эльфийку на землю, прохожие в шоке, девица, что была за рулем машины, лежит на мостовой.

Детектив Вагнер все же взял пакетик с сахаром и высыпал его в чашку.

– Обращенные славятся своим чутьем, – продолжил Рэй. – Но у этой вампирши инстинкты звериные. Она буквально унюхала опасность еще до того, как прозвучал первый выстрел. И вела она себя спокойно, ни намека на панику. Первым делом запихала эльфийку в машину, а потом отправилась смотреть на убитую девицу.

– Любопытно, – подтвердил Кит. – Гражданские так себя не ведут.

– А даже если и ведут, то точно не знают, как пуля из храмового серебра действует на кровеносную систему смертных.

Кит вернул чашку на стол.

– И как? – полюбопытствовал он.

– Останавливает кровоток. Что-то вроде побочного эффекта магии. У темных существ после таких ранений кровь льется рекой, а у людей сворачивается. Ненадолго, минут на сорок. Пули из храмового серебра – штука дорогая, и для людей они используются редко. Почти все случаи такого рода – трагическая ошибка.

Детектив Вагнер подпер голову рукой, наблюдая за тем, как Рэй закатывает рукава свитера.

– То есть, стреляли не в девицу, а в эльфийку, – подытожил он.

– Вот именно. И эльфийка эта не так проста. Машина принадлежала ей – уж не знаю, почему она пустила подружку за руль. Может, той хотелось узнать, каково это – водить «ламборгини». Выстрел, сделанный с такого расстояния, разбил бы окно автомобиля на мелкие осколки. В первый раз снайпер промахнулся и попал в стекло. Но оно осталось целехоньким. Много ты знаешь материалов, которые выдерживают испытание пулями из храмового серебра? Ответ очевиден: стекло, сделанное с добавлением того же песка. Девчушка-официантка, у которой нет денег на нормальную квартиру, может позволить себе такую машину? Ответ очевиден: нет. Да и зачем ей тачка с бронированными стеклами? Она убегает от вампиров-мафиози? От банды оборотней-маньяков?

Кит устало потер лоб. Ему хотелось вернуться домой, забраться в кровать и, крепко обняв жену, проспать до выходных. Для полного счастья в картине не хватало только принцесс, пуль из храмового серебра, снайперов и приправы из сумасшествия доктора Рэймонда Лока.

– А что случилось потом?

– Вампирша села за руль «ламборгини» и увезла ее высочество в неизвестном направлении. Точнее, в известном.

– Ты ее узнал? – ахнул детектив Вагнер.

– Да, пусть и не сразу. Она изменилась. Покрасила волосы, сделала другую стрижку, одевается иначе. – Рэй допил чай и поставил чашку на блюдце. – Мисс Линда Конли. Тебе знакомо это имя?

– Ты устал и подавлен, Лок. И немудрено: если бы на меня свалилась хотя бы часть всего этого, я бы поседел за одну секунду. И день рождения Алисии в придачу. Я к тому, что ты мог перепутать…

Официантка поинтересовалась у джентльменов, не проголодались ли они, получила вежливый отказ и удалилась в направлении стойки. Студенты заказали пиццу на троих и набросились на нее так, будто не ели целый месяц.

– Нервы у меня уже не те, что раньше, но зрение еще не отказало.

– Кажется, я понимаю, какая помощь тебе нужна. Нет. Нет, нет и еще раз нет. Ты сунешься в это только через мой труп.

Лицо бывшего коллеги оставалось бесстрастным. Кит взъерошил волосы и откинулся на спинку кресла.

– Первые боги тебя побери, Рэй. Они убили твою женщину – сотрудника полиции, между прочим! Ты чуть не покончил с собой! Подал в отставку, бросив работу, в которой видел смысл жизни! И вот ты решил, что неплохо было бы снова сунуть голову в костер. А все потому, что встретил вампиршу-наркоманку в компании светлой эльфийки!

– Свой смысл жизни я видел вовсе не в работе, – тихо возразил собеседник. – Что до вампирши… может, она и наркоманка, но свое дело знает. Она профессионал, Вагнер. Не просто девочка криминального авторитета. Не очередная красотка, собирающая информацию о торговцах кровью светлых эльфов для Ордена. Она – мой шанс.

Кит достал из бумажника пару купюр и положил их на стол, поставив сверху свою чашку.

– В общем, так, Рэй. Ты проходишь свидетелем по этому делу, и завтра я жду тебя в участке. Ты дашь показания Тони. Ответишь на наши с Заком вопросы. Тема будет исчерпана, и ты отправишься по своим делам. Если я узнаю, что ты вмешался в это дело – пеняй на себя.

Детектив Вагнер успел сделать пару шагов к двери, когда бывший коллега заговорил вновь.

– Как ты объяснишь смертному напарнику тонкости действия крови светлых эльфов на обращенных существ? Придумаешь красивое вранье о синтетических наркотиках, которые толкала девчушка с пулей в голове? Через несколько недель вы отправите нераскрытое дело в архив, а потом ты продолжишь притворяться, что покуривающие «травку» подростки для тебя важнее всего на свете. Так и будет, правда, Вагнер? Половина полицейских в этом городе – темные существа. Уж кому-кому, а нам известно, что «травка» и героин – лишь капля в море. Орден не может контролировать оборот эльфийской крови. Ублюдков, которые продают ее молодым вампирам, слишком много.

Кит обернулся.

– Ты забыл, что ответил Орден на вопросы об Алисии? Освежу твою память, Лок. Они сказали, что твоя любимая женщина была законченной наркоманкой, и ее смерть – вполне логичный финал тысяч подобных историй. Вот что сказал твой драгоценный Орден. А еще тебя попросили не вмешиваться.

Рэй сжал руку в кулак.

– Плевать. Она не была наркоманкой. И я это докажу. Равно как и то, что ее смерть – не вполне логичный финал, от которого можно отмахнуться. Хватит, Вагнер. Этот разговор можно продолжать до утра. Возобновим его завтра. Я видел, ты приехал с Заком. Подброшу тебя домой.

Глава 5. Пенелопа

22 марта 1996 года, утро

Треверберг

Пенелопа вытирала волосы махровым полотенцем и смотрела на красные капли на раковине. Слишком яркие для крови, но с той ночи, когда Монику застрелили на улице возле ресторана, кровь ей чудилась повсюду. Странно. А ведь ее, этой крови, там и вовсе не было…

– Как тебе новый имидж? Посмотри в зеркало, не стесняйся. Удачный оттенок. Подчеркивает цвет глаз. И скулы у тебя красивые, грех прятать такие за длинными волосами.

Ее высочество подошла к зеркалу и, затаив дыхание, вгляделась в свое отражение. Больше никаких локонов цвета белого золота. И вообще никаких локонов. «Ежик», как у какого-нибудь спецназовца из кино. Только красный. Пенелопа видела много фильмов про американскую армию: волосы солдатам красить запрещали.

Линда, стоявшая возле приоткрытого окна ванной, сделала последнюю затяжку и потушила папиросу в жестяной пепельнице.

– Я же на себя не похожа, – сказала с нотками отчаяния в голосе принцесса.

– Так и задумано. Ты же не хочешь щеголять королевскими патлами на глазах у всего города? Тебя, небось, по телику уже раз сто показали. Кого труднее заметить в толпе: эльфийку со светлыми волосами, у которой чуть ли не на лбу написано «я удрала от венценосного папочки» или девицу-неформалку?

– Девицу-неформалку, – предположила ее высочество. – На такую разве что слепой не оглянется…

Вампирша подняла указательный палец и покачала головой.

– А вот и не угадала. Если хочешь спрятаться в этом городе, вырядись в самую дурацкую в двух мирах одежду и сделай дикую стрижку. Сможешь гулять по центральному шоссе взад-вперед, но на тебя никто не взглянет. Ты со своей шевелюрой цвета белого золота выглядела как сладенькая конфетка-фотомодель. Вылитая я трех-четырехлетней давности.

Стрижка у Линды и вправду была дикая. С точки зрения Пенелопы, чудовищно уродливая. Левая половина головы выглядела вполне прилично: иссиня-черные волосы, аккуратный короткий «боб». А правая полностью выбрита. Не хватает только пирсинга – и будет выглядеть как рок-звезда.

– У тебя очень милая прическа, – натянуто улыбнулась принцесса.

– Врать ты не умеешь, – усмехнулась вампирша и задумчиво пригладила бровь ногтем, покрытым ярко-алым лаком. – Чего-то твоему образу не хватает… ах да. Брови нужно затемнить. И доведем до ума твои волосы. Нужны пикантные детали.

Ее высочество с ужасом наблюдала за тем, как Линда открывает ящичек с парикмахерскими инструментами и достает оттуда машинку для стрижки.

– Мне кажется, и так пойдет, – вяло попыталась возразить Пенелопа.

– Позволь мастеру делать свое дело и сиди тихо.

***

– Вот это круто! Сестрица, это одна из лучших твоих работ! Просто огонь! Бросай дурацкие татуировки и открывай парикмахерский салон! К тебе повалят знаменитости»! Мы разбогатеем!

Дамиан, брат Линды, сидел за круглым столом в маленькой кухне и пил кофе. На плите бурлили кастрюли, телевизор в углу бормотал что-то невнятное.

Вампирша раскинула руки в стороны и церемонно поклонилась.

– Благодарю за комплимент, ваше великолепие. Открываю салон сегодня же. А вы будете стоять у входа и зазывать посетителей. Отличное применение для вашего болтливого языка.

Дамиан провел пятерней по своим волосам.

– Я уже подумываю, не отдаться ли тебе? – мечтательно протянул он.

– Не вводи в заблуждение ее высочество. Она, чего доброго, решит, что у нас тут притон для грязных сексуальных игр. – Линда потрепала смущенную Пенелопу по плечу и предложила ей второй стул. – Он про стрижку, а не про постель. Я, скорее, пересплю с сотней незнакомцев из Ночного квартала, чем с этим убожеством.

– На ее жаргоне это означает «Дамиан просто великолепен, но я ума не приложу, как его соблазнить», – «перевел» молодой вампир.

Хозяйка квартиры подошла к плите и заглянула в одну из кастрюль.

– Договоришься, – пригрозила она. – Что это за бурда? Вареные овощи?..

– Овощи на пару! – с видом оскорбленного шеф-повара поправил Дамиан. – Брокколи и сельдерей. А к ним прилагается сливочный соус со спаржей, молодым луком и чесноком. Это ты набиваешь живот чем придется. Необращенные должны питаться полноценно и получать все необходимые витамины и минералы.

Линда закатила глаза.

– Начинается. Братец сел на любимого конька. Скоро выйдешь на улицу и соберешь демонстрацию протеста возле заведений, которые подают фаст-фуд.

– Звучит очень аппетитно, – включилась в беседу Пенелопа. – Дома я тоже ела много овощей… вареных. Они мерзкие. Но отказаться я не могла. Мама расстраивалась. Хотя она расстраивалась по любому поводу…

Дамиан привстал и потрепал принцессу по руке.

– Вот именно! – заявил он. – Самые мерзкие в двух мирах. Помимо всего прочего, чрезмерная термообработка разрушает полезные вещества. Пар – идеальный способ приготовить овощи. Я бы сказал, королевский. И пахнет восхитительно.

Вампирша достала из холодильника бутылку пива, открыла ее с помощью ключей от машины и прислонилась к стене.

– Все бы тебе трындеть о еде, – обратилась она к брату. – Предлагаю подумать о более важных вещах. К примеру, о том, что мне делать с этим эльфийским несчастьем.

Пенелопа вжала голову в плечи. Дамиан бросил суровый взгляд на Линду.

– Хватит ее так называть. Разве она виновата в том, что попала в передрягу? – Он повернул голову в направлении ванной и возмущенно фыркнул. – Опять курила?! Ты обещала, что не будешь дымить в квартире! Меня тошнит от этого запаха!

– Защитничек. И еще указывает мне, что делать. Напомни-ка: чей это дом?

– Когда я готовлю еду и делаю уборку – видимо, мой. Когда мы оплачиваем счета, то по большей части твой. – Молодой вампир развел руками. – Вроде как общий? И, уж если он общий, то почему бы тебе не считаться со своим братом?

– А почему бы тебе не считаться со своей сестрой? Я буду курить там, где хочу. Если мне вздумается, буду использовать твой мерзкий рот в качестве пепельницы, понял?

Принцесса подняла руки, привлекая внимание спорщиков.

– Простите, что вмешиваюсь, но мы хотели подумать о том, что делать… со мной.

Линда достала из лежавшего возле раковины портсигара папиросу и щелкнула зажигалкой, не обращая внимания на гневный взгляд Дамиана.

– Точно. Мы пытались выяснить, что же делать с эльфийским несчастьем, – сказала она, делая пару глотков пива. – Огласим все факты. Ты сбежала из дома. Тебя подобрала Моника Блант, которая, как оказалось, ездит на подаренной твоим дядей машине. Вы приехали в Треверберг. Немного потусили. Потом твою новую подружку пристрелили на глазах у кучи зевак. Куча зевак видела тебя. Куча зевак видела меня. Куча зевак видела мою машину – а там есть именная табличка, и не нужно быть семи пядей во лбу для того, чтобы сообразить: она таки моя. Меня ищет полиция. Тебя, скорее всего, тоже ищут. А еще ищут твою проклятую тачку. И найдут, хотя мои друзья хорошо ее припрятали. В полиции много идиотов, но есть и умные ребята. Их хоть отбавляй.

– Тогда, может… мне лучше вернуться домой? – неуверенно предложила Пенелопа. – Я позвоню отцу… а вдруг у нас будут неприятности?

Вампирша выпустила дым через ноздри и устало прикрыла глаза.

– Да ты уже вляпалась в них по самое «не могу», жизнь моя. И я вместе с тобой. Кстати, не думаю, что твой дом – самое безопасное место.

– Почему? – всхлипнула принцесса. – Отец будет недоволен… но дядя встанет на мою сторону. Он всегда был на моей стороне!

– Тьфу ты, пропасть. – Линда со злостью вдавила папиросу в пепельницу. – Ты вообще ничего не соображаешь?! Твой дядя ездит на спортивной тачке с бронированными стеклами! Ты приехала в Треверберг на его машине – и тебя чуть не пристрелили! Улавливаешь – или как?! Вся эта хрень – из-за твоего дяди!

Дамиан подошел к Пенелопе и обнял ее за плечи.

– Не кричи на нее, – угрожающе произнес он, а потом обратился к ее высочеству. – Сестрица намекает, что ты кое-чего не знаешь о своем любимом дядюшке. У нее легкая форма паранойи, которая часто перерастает в тяжелую, но в этом случае я с ней согласен. Не нужно читать все на свете детективные романы для того, чтобы заподозрить неладное. Ведь принцы не рассекают по миру на спорткарах с бронированными стеклами, да? И вряд ли кто-нибудь стал бы стрелять в незнакомое темное существо, приехавшее в чужой город. И уж точно не пулями из храмового серебра.

Принцесса повернулась к вампирше, ожидая очередной нелестной реплики в адрес брата, но та проигнорировала сказанное. Линда подошла к телевизору, увеличила громкость и замерла, уставившись в экран.

– … пресс-секретарь полиции утверждает, что убийство Моники Блант напрямую связано с деятельностью криминальной группировки, занимающейся торговлей наркотиками на территории Ночного квартала, – говорила в камеру молодая журналистка в строгом деловом костюме. – Говоря об этом деле, невозможно не упомянуть о трагическом случае, произошедшем около года назад. Детектив Алисия Кантер, сотрудница отдела по борьбе с наркотиками, была убита во время одного из рейдов в клубе «Королева ночи». Точные обстоятельства смерти детектива Кантер не выяснены до сих пор. Расследование вызвало широкий общественный резонанс – в основном потому, что к ответственности были привлечены сотрудники полиции, и двое из них на сегодняшний день отбывают тюремный срок по обвинению в профессиональной халатности. Доктор Рэймонд Лок, заместитель руководителя отдела криминалистической экспертизы, консультировавший оперативную группу детектива Кантер, был отстранен от работы до окончания следствия. Доктора Лока и детектива Кантер связывали не только профессиональные, но и романтические отношения. По иронии судьбы, именно здесь, в ресторане «Дары Афродиты», пара объявила коллегам и друзьям о своей помолвке. Это произошло двадцатого марта 1995 года, ровно год назад, в день рождения детектива Кантер – и за несколько недель до трагедии.

Пенелопа, нервно перебирая в пальцах граненый стакан, разглядывала появившееся на экране фото с подписью «Предоставлено архивом полиции Треверберга». Женщина с длинными, ниже пояса, платиновыми волосами и глазами цвета свежей весенней травы улыбалась в камеру, показывая фотографу указательный палец с кольцом. Мужчина в деловом костюме – Алисия Кантер была в туфлях на головокружительно высоком каблуке, и это еще сильнее подчеркивало разницу в их росте – бережно обнимал ее за талию. Принцессе понадобилось несколько секунд для того, чтобы узнать в докторе Рэймонде Локе темного эльфа, который в компании Линды разглядывал тело Моники на мостовой. Аккуратная стрижка сменилась пышной копной успевших отрасти каштановых волос, ни следа ямочек на щеках и сбросил как минимум килограмм десять.

– Какая красивая, – восхищенно протянула Пенелопа, любуясь облаченной в длинное бархатно-зеленое платье женщиной.

– Вампирша, – фыркнул Дамиан, раскладывая по тарелкам приготовленные овощи. – Высшая. Они лет пять роман крутили, если не дольше. Эту историю во всех подробностях обсасывали в прессе после того, как ее убили.

Линда выключила телевизор, подошла к раковине и вылила остатки пива.

– Он не читал именную табличку, – сказала она. – Он узнал меня в лицо. А все потому, что он, мать твою, бывший коп.

– Между прочим, она и твоя мать, – напомнил Дамиан. – Да что с тобой, Ли? Ты хотя бы раз в год телевизор включаешь? Об этом на каждом углу орали!

– О чем, например?

Ее высочество приняла у молодого вампира свою тарелку, отрезала кусочек брокколи и, обмакнув его в соус, принялась жевать. То ли она была слишком голодна, то ли овощи на самом деле были невероятно вкусными. Вот бы такого повара папе на кухню… если она когда-нибудь вернется к папе.

– Ну, – принялся рассказывать Дамиан, жуя сельдерей. – Он в этой Алисии души не чаял. Просто помешался на ней. Когда ее убили, он места себе не находил, а тут еще и это расследование. Сначала его обвинили в сокрытии важных улик, что якобы привело к провалу рейда. Потом – в фальсификации улик. Но доказательств не нашли. И вообще ничего не нашли, никто не знает, что там случилось. Он пережил жуткую депрессию, пытался покончить с собой, наглотавшись каких-то таблеток. Случайно заглянувший в гости приятель нашел его и отвез в приемный покой. Короче, жесть полная. В итоге он подал в отставку, хотя руководитель отдела криминалистической экспертизы его отпускать не хотел.

– Ага, – кивнула Линда. – Дай-ка я угадаю. Она напала на след мудаков, которые приторговывают кровью светлых эльфов.

Пенелопа замерла, не донеся до рта вилку с очередным кусочком брокколи.

– Кровью светлых эльфов? – испуганно переспросила она.

– Да, да. – Серые глаза вампирши опасно сузились. – Кровью светлых эльфов, братец. В Ночном квартале Алисию Кантер знала каждая собака. Она держала за яйца добрую половину наркоторговцев, а некоторые криминальные авторитеты, завидев ее, переходили на противоположную сторону улицы. Но с темной мафией подобные штуки не катят. Они говорят на другом языке.

– Ну… – предпринял попытку возразить Дамиан.

– А еще она баловалась этой дрянью сама. Не слишком увлекалась, но работа под прикрытием иногда требует жертв. И, как оно часто бывает в случае с детективами-энтузиастами – вряд ли Орден лично просил ее о помощи – ничем хорошим это не закончилось. Кто-то подсунул ей синтетическую дрянь вместо настоящей крови. И этот кто-то знал, что она коп.

Брат скрестил руки на груди и надменно вскинул подбородок.

– И сейчас ты будешь заливать, что ничего об этой истории не слышала?

– Я знала Алисию Кантер. Знала о том, что ее убили. Но к зомбоящику я не приближаюсь на расстояние пушечного выстрела, а дебильные газеты не читаю. Так что я не в курсе, кто там кого трахал. И, похоже, зря. – Линда указала на себя. – Да, меня ищет полиция, но это не главная проблема. Главная проблема в том, что меня ищет отставной коп-психопат. И не потому, что хочет вернуть одолженную ему у «Даров Афродиты» мелочь. И даже не потому, что хочет доехать в моем такси до дома. А потому, что он связывает меня с убийством своей подружки, твою мать!

– Она и твоя мать, – спокойно повторил сказанную ранее фразу Дамиан, накладывая в свою тарелку еще брокколи. – И прекрати уже грубить, Ли. Я – твой младший брат. Ты должна обо мне заботиться. А вместо этого ты используешь меня как грушу для битья. Взрослые вампирши так не поступают.

Вампирша наградила брата оплеухой и уже занесла руку для того, чтобы ударить еще раз, но вскрикнула и уставилась на свои пальцы.

– Что за черт! Опять ты нацепил эти гребаные серебряные серьги?!

– Не серьги, а серьгу, – поправил Дамиан. – И она не гребаная. Я ее на концерте «Metallica» купил. Настоящая рокерская серьга! Дай-ка взглянуть… – Он взял сестру за руку. – Ого! Она тебя обожгла! А… что нужно делать в случае ожога серебром? Лед вроде как не прикладывают…

– Идиот, – прошипела Линда, поворачивая кран с холодной водой. – Когда уже у тебя появятся мозги?

– Никогда, сестрица. Ведь у меня перед глазами такой чудесный пример для подражания. – Молодой вампир отошел к дверям кухни, приготовившись дать деру при первых признаках опасности. – По-моему, ты слишком часто работаешь по ночам. Начала бояться серебра. Скоро начнешь бояться солнечного света. А потом будешь спать в гробу, как граф Дракула.

Вампирша запустила в брата бутылкой из-под пива, но он метнулся в гостиную. Осколки разлетелись комнате, и Пенелопа, вздрогнув, отложила вилку.

– Он придурок, – прокомментировала Линда, промывая рану и обматывая пальцы небольшим кухонным полотенцем. – Извини, но мне придется оставить вас одних. Я должна идти на работу. И так вчера пропустила день, сказавшись больной. Слава богам, мой начальник – смертный. Темному существу про критические дни не соврешь.

– На работу? – подняла брови ее высочество.

– Деньги зарабатывать, – уточнила вампирша. – Твой папа берет их из казны, а мне нужно пахать.

– А, – рассеянно кивнула принцесса.

– Если Дамиан будет к тебе приставать, дай ему в лоб. Желательно, чем-нибудь тяжелым.

Пенелопа встала, отодвинув стул, и подошла к Линде.

– Давай помогу, – предложила она. – Левой рукой бинтовать правую не очень удобно. Не бойся, я не сделаю тебе больно. Меня обучали основам целительства. У тебя, случайно, нет отвара лунной ягоды? Можно было бы сделать компресс, и ожог прошел бы быстрее.

– Да я вообще не помню, когда в последний раз в аптечку заглядывала. – Вампирша помолчала. – Если сильно заболею, то использую одно-единственное лекарство. Но в последнее время я здорова как бык. В основном, потому что больше его не принимаю.

Благоразумно рассудив, что лишних вопросов лучше не задавать, принцесса начала накладывать повязку.

– Моя новая стрижка необычная, но она мне нравится. Я скоро привыкну. Твой брат прав, из тебя бы вышел отличный парикмахер.

– Вообще-то я стилист, – призналась Линда. – Макияж, прически, шмотки. Могу превратить любую курицу в королеву. Когда-то подумала, что одним рисованием не заработаешь. И решила получить образование. Но жизнь иногда подкидывает сюрпризы. И вот я вместо того, чтобы наряжать знаменитостей и делать им модные стрижки, набиваю татуировки. А по ночам вожу пьянь на такси.

– Тебе это нравится?

– Такси-то? Не очень. Я люблю водить машину, а это само подвернулось. Деньги неплохие. Татуировки нравятся. Временами приходится набивать разную скукоту, но иногда просят по-настоящему сложные рисунки. – Вампирша вздохнула и опустила рукав клетчатой рубашки. – Раньше я мечтала о собственном салоне. Вот ко мне приходит Оливия Сандерс, следом – Франческа Уинстон, потом – еще кто-нибудь. И каждая говорит: а сотвори-ка ты со мной чудо, Линда, сегодня у меня важная презентация, и мне нужно блистать. И вот я творю, а они производят фурор, и рекомендуют меня богатым подругам. Наверное, получилось что-нибудь, но я не очень хорошо умею общаться с людьми.

Пенелопа помогла Линде застегнуть пуговицу на рукаве.

– А как же люди, которые приходят к тебе за татуировками? И пассажиры такси? Ты с ними общаешься.

– Не тот уровень, детка. Франческа Уинстон – это богема…

– Может, для тебя это и богема, но я жила в подобном мире с самого детства. И в нем нет ничего хорошего. Все красуются друг перед другом, а за спиной осуждают платье королевы, которое секунду назад похвалили. И тебе в этом мире тоже будет скучно, я знаю. Ты не сможешь год за годом делать глупые стрижки. Ты должна заниматься чем-нибудь необычным – это у тебя хорошо получается. – Под пристальным взглядом собеседницы Пенелопа стушевалась и отвела глаза. – Я всего лишь хотела сказать, что нельзя так легко отказываться от своей мечты.

– Извините, ваше высочество, но я давно выросла и не верю в красивые сказки из романов об успешных леди из трущоб. – Линда погладила принцессу по щеке. – Дверь не открывать, кто бы ни приходил. Вернусь около семи. И напомни этому недотепе, что нужно приготовить ужин.

Глава 6. Линда

Информация к размышлению: вампиры и смерть. Подавляющее большинство темных существ (не считая находящихся на низших ступенях цепочки выживания видов: оборотней, служителей культа сладострастия и ундин) потенциально бессмертны. Темный эльф может прожить в среднем семьсот-восемьсот лет, а вампир – опять же, в среднем – полторы тысячи. Самое время задаться вопросом: существует ли в Мире такое понятие, как смерть, походит ли оно на смерть человеческую, и если да, то в каких отношениях со смертью находятся темные существа?

В древности и Средневековье вы, будучи необращенным созданием, могли умереть от тяжелой болезни, яда или смертельных ран, нанесенных в бою. Если сравнить организм человека и организм необращенного – того же темного эльфа – то последний ввиду особенностей своей природы значительно совершеннее, но близок к смертному. Совсем другое дело – вампиры. Они выносливы, болезни, опасные для людей и необращенных, им не страшны, их раны затягиваются практически мгновенно. Если не принимать в расчет карателей, самый совершенный вид вампиров, чья природа, однако, очень хрупка, обращенные кажутся неуязвимыми. Так ли это?

Что могло убить вампира в древности и Средневековье? Два самых верных средства – прямой солнечный свет и оружие из серебра (не обязательно храмового). Также молодые обращенные боятся освященных предметов, и чисто теоретически их можно отравить святой водой, но вряд ли исход будет смертельным (разве что им подарили бессмертие несколько дней назад). Не забудем и про вампиров, которые научились жить под солнцем. Этих созданий не пугают ни прямые лучи, ни серебряные предметы. Для таких особей обращенные, во все века славившиеся любовью к заговорам, изобрели огромное количество ядов.

Убить можно даже бессмертного. А что насчет естественной смерти?

Естественная смерть для темных существ – вопрос философский, и момент ее наступления напрямую связан с внутренними ощущениями. Создания, населяющие Мир, умирают дважды. Первый раз – в уме. Второй раз – физически. Когда темное существо осознает, что пришел момент «умственной» смерти, оно уходит в пустыню, в лес или в горы – словом, ищет уединенное место. И, находя его, засыпает навсегда. Этот обряд называют «уходом искать».

В каком возрасте темные существа осознают приход момента «умственной» смерти? Чаще всего – в преклонном, но не всегда. Жители Мира во многом похожи на людей. В частности, они, как и люди, страдают от стресса, депрессии и эмоциональных зависимостей. И вполне способны покончить с собой. Самоубийство темного существа в каком-то смысле этих слов является феноменом, потому что воля к жизни в них невероятно сильна. Так, вампир, какую бы душевную боль он бы ни испытывал, в последний момент не решится выходить под солнечные лучи (но создатель может принести такую жертву ради своих детей, если это потребуется).

Инкубы и суккубы, рацион которых включает удовольствие, привязываются к своим партнерам и в случае расставания переживают тяжелую личную драму, но одна мысль о самоубийстве приводит их в ужас: да, сейчас я страдаю, но это не повод накладывать на себя руки. Вместе с тем, важно понимать, что питающиеся удовольствием вампиры устанавливают со своей «едой» эмоциональную, а не духовную связь, и разрыв переживают на эмоциональном уровне. Намного хуже обстоят дела с парой высших обращенных или карателей (реже – парой «обращенный-необращенная» или «обращенная-необращенный»), чей союз является и эмоциональным, и духовным. Ощущения, которые испытывает один из них при потере любимого, практически идентичны страданию создателя, пережившего смерть одного из своих детей.

22 марта 1996 года, позднее утро

Треверберг

– Последние новости! Последние новости! Банда наркоторговцев отметила день рождения убитой ими сотрудницы полиции очередным преступлением! Эксклюзивный материал в «Треверберг Таймс»!

Линда подняла стекло, заметив приближающегося к машине продавца газет, и глотнула остывшего кофе. Скорее всего, «Треверберг Таймс» ограничилась более цепляющим заголовком, к примеру, «Очередная жертва криминальных разборок: гибель детектива Алисии Кантер оказалась напрасной?», но читать эту бурду она не собиралась. Ей хватает Дамиана с его монологами о политике, экономике и моральных нравах городских жителей. С другой стороны, братец хотя бы иногда интересуется чем-то, помимо творчества. И хотя бы иногда высовывает нос из своей комнаты. Принцесса его развлечет. Оставалось надеяться, что они не придумают какую-нибудь глупость вроде похода по магазинам или посиделок в кофейне.

Парковка вдоль тротуара была забита до отказа. Линда оставила машину на стоянке возле отделения «Треверберг-Банк», чудом втиснув большезадый «шевроле» между угольно-черным внедорожником и легким серебристым «мерседесом». Достав ключи из зажигания, вампирша положила руки на руль и задумалась. Она стала свидетельницей убийства, и ничего хорошего в этом нет. Снайпер пристрелил случайную женщину, и в этом тоже нет ничего хорошего, но эльфийка цела – и это хорошо. «Ламборгини» удалось спрятать, Вальтер давно промышляет крадеными тачками и будет держать язык за зубами. Ее машину в розыск не объявили, домой полиция не являлась. Психованный коп оказался возле «Даров Афродиты» случайно, хотя оделся не для посещения элитного ресторана. Он попросил у нее мелочь, и это нормально: некоторые носят в бумажнике крупные банкноты, а звон монет в карманах раздражает.

Вампирша заперла «шевроле» и направилась к дверям салона, на ходу снимая очки-«авиаторы» с зеркальными стеклами. Когда она видела Алисию Кантер в последний раз? Года полтора назад. И, если ей не изменяет память, в злополучной «Королеве ночи». Подружка отставного копа-психа пила водку в компании нескольких приятельниц. Восточная красавица Тереза Бельтран, при первом взгляде на которую о сексе начинал думать даже тысячелетний баобаб – Линда, как и многие обращенные, считала инкубов и суккубов туповатыми, но эта дама ей нравилась – собственным магазином спиртных напитков еще не владела и работала барменом. Снег, ее кошка, сидела на одном из высоких стульев возле стойки и благосклонно принимала комплименты и поглаживания посетителей. Алисия Кантер была помешана на кошках и приносила любимице бармена угощения. Некоторые гости клуба намекали, что животные не должны так вольно здесь расхаживать, но стоило им взглянуть в каре-зеленые глаза мисс Бельтран (тогда она еще была мисс, но месяцев через Снег переселилась в ее магазин, а кошку заменила жена, развратного вида девица, изрисованная татуировками, которая тоже любила комплименты и поглаживания, причем от людей обоих полов) – и вместо «убрали бы вы отсюда свою гадкую кошку, леди, я не хочу пить мартини с приправой из шерсти» выходило «да, мэм, конечно, мэм, я уже раздеваюсь и готов ко всему, мэм, позволите раздеть и вас?».

Многие вампиры, работающие в сфере ночных развлечений, балуются кровью светлых эльфов. Избавиться от стресса, а заодно и от депрессивных мыслей о безденежье и отсутствии перспектив. Пара глотков – и ты ощущаешь себя как человек, приговоривший дорожку кокаина. Но Тереза Бельтран эльфийскую кровь не употребляла. Уж кто-кто, а суккубы и без наркотиков – а порой и без причин – могут довести себя до состояния «я никому не нужен и хочу умереть прямо сейчас», а потом – до состояния «боги, как я счастлив, я король мира, я в экстазе», причем первое частенько следует за другим с разницей в пять минут. А вот Алисия Кантер на дури сидела крепко и давно.

В тот вечер Линда явилась в клуб в одиночестве, потому что дружок-вампир спер у нее сотню долларов и между «получить по яйцам» и «тихо свалить» мудро выбрал последнее. Клеить кого бы то ни было не хотелось, вести задушевные беседы с пьяным темным эльфом, расположившимся за стойкой по соседству – тоже. Вот тогда-то вампирша, оглядывавшая посетителей, и обратила внимание на марку в руках Алисии Кантер. Второй кусочек удовольствия несостоявшаяся невеста отставного копа-психа вручила одной из соседок по столу, и та с готовностью сунула угощение под язык, опередив подружку на несколько секунд. Когда-то Линда была готова умереть за половину такой марки, но сегодня намек на эльфийскую кровь в любом виде вызывал у нее отвращение.

На первый взгляд, ничего примечательного. Вечер пятницы, девочки решили снять напряжение в клубе. Начали с коктейлей, перешли на водку, пожевали марку, словили кайф. Может, и в водку с коктейлями тут добавляют что-нибудь интересное – чистое спиртное на обращенных не действует, по крайней мере, не в таких количествах. И все бы ничего, но наркоманкой Алисия Кантер не выглядела. Диссонанс между эмоциональным запахом – даже мать еще не довела себя до такого состояния (хотелось верить) – и поведением не давал Линде покоя. Вампиры на этой стадии не думают ни о чем, кроме наркотика. Не могут работать. Не могут нормально общаться. Не могут спать и есть. Линда слышала, что в особо тяжелых случаях организм обращенного не воспринимает свою естественную пищу, человеческую кровь. Алисия Кантер выглядела здоровой и полной сил женщиной и не имела проблем с когнитивными навыками.

– Привет, красавица! Тут написано, что вы открываете в девять. Уже половина десятого. Между прочим, тут была толпа клиентов!

Сидевший на ступенях у входа в салон вампир поднялся на ноги и снял кожаную куртку. Дубина ростом под два метра. Светлые волосы убраны под тонкий плетеный обруч, руки и шея в татуировках, но работа не современная. Наверное, успел сделать до обращения. В те времена, когда здоровые мужики поклонялись Одину и мечтали попасть в Валгаллу.

Линда вдохнула легкий аромат Old Spice и глянула на костяной медальон незнакомца с выгравированными на нем рунами.

– Привет, викинг. Что же ты их не задержал?

– Мой приятель-оборотень меня тоже так зовет, – разулыбался вампир.

– Оборотень? Нечасто встретишь такую пару друзей. Гуляете по барам и пытаетесь друг друга перепить?

– Сразу видно, что ты никогда не пила с оборотнями, красавица. Они же никогда не пьянеют. Мы можем разорить бар!

У вампира были цепкие серые глаза, и что-то в глубине этих глаз подсказывало Линде: если он и дубина, то очень опасная.

– Меня зовут Улаф, – по-прежнему сияя улыбкой, представился он. – А тебя, красавица?

– Линда. – Вампирша открыла дверь и жестом пригласила викинга войти. – Хочешь дополнить коллекцию?

– Почему бы и нет? Фотографии работ там, снаружи, ничего. Твои рисунки?

– Брат тоже рисует. Но, в основном, мои.

Улаф опустился в одно из кожаных кресел у журнального столика и взял альбом в темно-зеленой обложке. Линда включила компьютер и открыла кассу. Пробковая доска на стене за прилавком, на которой владелец салона оставлял сообщения, пустовала. Слава богам, хотя бы сегодня она обойдется без «ну очень срочных» поручений вроде просьбы забрать из банка чековые книжки. Этому козлу давно пора обзавестись секретаршей.

– Обалдеть, – прокомментировал вампир, изучая работы. – Да ты мастер, красавица. Это твой салон?

– Нет, одного милашки-гея, который тут почти не появляется.

– Зачем гею татуировочный салон? – удивился Улаф. – Выкупи его – и дело с концом. Потом вложишь деньжат – получится конфетка!

Линда достала из кисета пару щепоток табака и начала сворачивать папиросу.

– А деньжат ты мне подкинешь, инвестор-энтузиаст? – усмехнулась она.

– Одолжи у богатого приятеля, – нашелся вампир. – Уверен, у тебя такой есть, и не один.

– Думаешь, будь у меня богатый приятель, я бы тут торчала?

– У такой красотки нет богатого приятеля?.. Похоже, все обращенные мужчины в этом городе ослепли!

Или нажрались эльфийской крови, добавила про себя Линда. Улаф вдохновенно продолжал:

– Вот как я познакомился со своей третьей женой. Она работала в салоне красоты. Накручивала локоны актрисам. Я ей говорю: ты же делаешь крутые прически! Этот салон должен принадлежать тебе, а не какой-то богатой стерве!

– И что? – поторопила вампирша, лизнув папиросную бумагу.

– Как что? Я купил ей салон, – ответил Улаф таким тоном, будто это было очевидно.

– А бывшие жены куда подевались?

– Что значит – бывшие? – обиделся вампир. – У меня их три.

– Так ты из клана, – понимающе кивнула Линда. – Решил отдохнуть от семьи?

Улаф напустил на себя важный вид.

– Нет. Я здесь по работе.

– Бизнес? – предположила вампирша, хлопая себя по карманам джинсов в поисках зажигалки.

– Ты задаешь слишком много вопросов для воспитанной обращенной женщины, красавица. Лучше я буду их задавать. В какой клуб мы идем сегодня вечером?

– В хренов клуб твоей мамочки! – расхохоталась Линда и открыла один из ящиков стола, в котором, как она помнила, лежали спички. – Извини, приятель, но трижды женатые вампиры из кланов меня не возбуждают. Направь энергию на другие цели. К примеру, найди подружку своему волчонку.

– Обращенную? – уточнил викинг.

Вампирша оглядела содержимое ящика, но спичек там не было.

– Чем плоха обращенная подружка?

– У него была неприятная история с вампиршей, – поделился Улаф. – Не знаю деталей, я на него не давлю, мужчины о таком редко разговаривают.

– Да козлы они, эти твои оборотни, – вздохнула Линда. Она услышала звон колокольчика над открывающейся дверью, но продолжала смотреть на викинга. – Только и знают, что предаваться мечтам о своей мамаше.

– А все потому, что природная пара для обращенного – другой обращенный! – провозгласил вампир. – Не хочешь выбирать клуб на вечер – я выберу. Но сначала мне нужен твой номер телефона, красавица. Мой приятель провел за рулем почти сутки и проспит до завтрашнего утра, а я предоставлен сам себе. Ты просто не можешь позволить мне скучать, я не могу позволить, чтобы такая женщина коротала вечер…

– Извините, но я вынужден вас прервать.

Линда обернулась на звук голоса – и привычное «привет, чем могу помочь?» застряло у нее в горле.

– Вообще-то я приглашаю леди на свидание, – прохладно заметил Улаф.

– Отправляйся в Ночной квартал, найди себе дорогую шлюху и устрой ей свидание, – предложил викингу отставной коп-психопат.

Чем он думал до того, как сюда заявиться? Намного умнее было бы подловить ее у дверей квартиры – там меньше свидетелей, чем здесь, посреди города, в салоне, куда в любой момент могут зайти клиенты.

Доктор Рэймонд Лок изучал закипающего от злости Улафа со спокойным любопытством.

– Кажется, я тебя не так понял, – заговорил вампир. – Ты только что предложил мне найти дорогую шлюху?

– Да, – подтвердил собеседник. – А можешь найти дешевую. Или ту, которая вовсе не попросит денег. Этот вечер у леди занят.

– Перестаньте, ребята, – попыталась разрядить обстановку Линда. – Это мой приятель Рэй. Он пришел для того, чтобы вернуть одолженные деньги. Загляни завтра, Улаф. Выберешь татуировку, я тебе ее набью. А потом организуем вечер на двоих, идет?

Викинг смерил отставного копа-психа презрительным взглядом.

– Ты уверена, что все в порядке, красавица?

– Более чем. – Самое бесстыжее вранье за сто с лишним лет ее бессмертной жизни. – Еще увидимся.

Когда Улаф скрылся за дверью, Линда оглядела комнату. Лучшим вариантом было бы улизнуть через черный вход, но без надобности она его не открывала. А ключи… она забыла их в замке снаружи. Проклятый викинг ее отвлек своим трепом.

– Да. Чертовски неосмотрительно. Я бы на вашем месте так больше не поступал.

Эльф продемонстрировал ей связку ключей со знакомым брелоком-монеткой, а потом откинул полу рубашки и достал из-за пояса джинсов пистолет.

– Это самозарядный «глок» со стандартным магазином. Семнадцать патронов, мисс Конли, каждый – из храмового серебра. В оружии вы разбираетесь и видите, что для выстрела мне достаточно нажать на спусковой крючок. Я, в свою очередь разбираюсь в пулях из храмового серебра и знаю, какой эффект они производят, попадая в мягкие ткани. Я не хочу убивать вас, но могу причинить вам очень сильную боль. У меня есть пара вопросов. Искренне надеюсь на то, что вы ответите на них добровольно и правдиво.

– Оригинальный способ познакомиться с понравившейся женщиной, доктор Лок.

– Зовите меня «Рэй», пожалуйста. А я буду звать вас «Линда». Вы не против?

Вампирша скосила глаза, изучая лежавшие на столике для инструментов иглы из храмового серебра. Эльф бросил ей ключи и поднял оружие.

– Я всажу тебе в голову все семнадцать пуль еще до того, как ты потянешься за одной из этих игл. Запри дверь и переверни табличку на «закрыто». Сделай это медленно. И так, чтобы я видел твои руки.

Линда послушно подняла руки и кокетливо улыбнулась, позвенев связкой ключей.

– А это еще зачем? Душить я тебя не собираюсь. Ты пять лет спал с вампиршей. И она, разумеется, поила тебя своей кровью. Все обращенные в смешанных парах так делают. Особенно женщины. Материнский инстинкт. Вроде как грудь дают, понимаешь?

Рэй наблюдал за движениями вампирши, не сводя с нее пистолета.

– К слову, вампирская кровь долго не выводится из организма. Будешь суперменом еще лет пятьдесят. Чувствуешь себя крутым, да? Прогнал здоровенного викинга – и доволен? Между прочим, ты лишил меня приятных планов на вечер.

– Не сомневаюсь. Он бы прикупил тебе эльфийской крови – судя по тому, что ты работаешь на двух работах, такая роскошь позволительна разве что за чужой счет.

Линда заперла дверь и обернулась к отставному копу-психу. Плохо. Очень плохо. Бежать некуда. Нападать и вправду глупо. С темным эльфом, особенно высшим, как этот, и в обычных ситуациях справиться трудно, а с вампирской кровью необращенные получают часть врожденных навыков «кормильца». В частности, становятся быстрее и сильнее. А еще у них обостряется эмоциональное обоняние. Вампирша смотрела Рэю в глаза и гадала: он просто чувствует ее страх – или может читать мысли?

Нет, мысли он не читает. В противном случае нужда в пистолете опала бы. Или читает, но хочет напугать ее еще больше. Хотя бы потому, что он псих. В том, что он псих, Линда убедилась на все сто. Доктор Рэймонд Лок не был единственным темным существом в комнате, способным различать эмоциональные запахи. Мисс Конли различала их так же тонко. Эльф не волновался, не горел желанием ее пристрелить, не предвкушал ответы на интересующие его вопросы. Он транслировал только одну эмоцию: всеобъемлющее спокойствие. И эта эмоция приводила Линду в ужас.

– Если твоя подружка лакала эльфийскую кровь, это еще не означает, что так поступают остальные.

Рэй поднял пистолет еще выше – теперь дуло смотрело Линде в лоб.

– Хочешь вывести меня из себя? – улыбнулся он. – Я разозлюсь, потеряю бдительность и совершу ошибку. Неплохая тактика. Но зачем мне оставлять тебя в живых?

– Ты хотел узнать ответы на свои вопросы.

– Я узнаю их и без тебя, пусть и потрачу несколько дней на поиски нужных людей. Но для начала попробуем решить проблему вместе. Мы оба останемся в выигрыше. Ты останешься в живых, а я… – Он на мгновение поднял глаза к потолку. – А я оставлю тебя в живых.

Вампирша подошла к прилавку и швырнула ключи на покрытое лаком дерево.

– Я отвечу на твои вопросы, а потом ты меня шлепнешь. Так какой смысл дергаться?

– Ты, наверное, недоумеваешь: почему этот парень не пришел ко мне домой? Зачем устраивать такой спектакль здесь, на людях?

Линда облокотилась о прилавок.

– Я вся внимание, псих.

– Приводить убийцу, который охотится за светлой эльфийкой, прямо к ее убежищу? Я немного неуравновешенный, но не идиот. – Рэй покачал пистолетом из стороны в сторону. – Да-да. Но откуда вы знаете, доктор Лок? Ее уже выследили? А вот ответ. Если эти козлы смогли убить Алисию, то выследить эльфийку для них – пара пустяков. Тем более что ты наследила там как последняя дура.

Вампирша молчала, переваривая услышанную информацию. Успели выследить? Звучит как бред параноика, но…

– За мной никто не следил. Я бы это почувствовала.

– Алисия тоже так говорила.

– Ты не знаешь, что там случилось. Она могла выпить чего-нибудь…

Палец Рэя лег на спусковой крючок.

– Она не прикасалась к эльфийской крови!

– Прикасалась, приятель, и не раз, я видела это собственными глазами. Если тебе станет легче от моих слов, скажу, что и я не верю в теорию о случайном отравлении синтетическим аналогом дури. Чего не скажешь об отравлении намеренном. Но ты все равно не узнаешь, в чем там дело. Лучше расслабься. Сходи в клуб, оторвись. Год без секса для мужика, который жил с обращенной – это девятый круг Ада, помноженный на десять. Познакомься с милой леди. Обращенной, как и Алисия. После вампирши темные эльфийки кажутся жалкой версией дешевого порнофильма. – Линда потянулась за папиросой. – Я оставила зажигалку в машине, а спичек нет. Огоньку не найдется?

От выстрела, прозвучавшего в закрытом помещении, у вампирши зазвенело в ушах, но мысли о временной глухоте тут же потерялись где-то в глубине подсознания, вытесненные болью. Боль эта была такой дикой, что Линда, не удержавшись на ногах, плюхнулась на вытертый ковер. Голова кружилась, перед глазами плыли разноцветные круги. Нет, он не псих. Он маньяк! Он всадил в нее пулю из храмового серебра – и остался таким же спокойным! Через пять минут она истечет кровью и умрет. Самая дурацкая смерть в двух мирах, особенно для обращенной. Он попал в голову! В сердце! Пробил легкое!.. Нет.

Вампирша поднесла руку к ране – и тут же ее отдернула. Плечо отзывалось болью даже на мысленный импульс. Плечо. Это всего лишь плечо.

– Я не курю, – сказал Рэй таким тоном, будто отстреливал всех курильщиков. – Осталось шестнадцать патронов. Еще одна глупость – и останется пятнадцать. Ты знакома с хозяевами «Королевы ночи»?

– В тебя хотя бы когда-нибудь стреляли пулями из храмового серебра?! Ждешь, что я буду нормально соображать?!

– Стреляли, и не раз. Могу показать шрамы, если захочешь. А однажды пришлось вытаскивать такую из собственного плеча. Ощущения незабываемые. Мне повторить вопрос – или хочешь добавки?

Вампирша утерла слезы, катившиеся по щекам. Ничего, она ему еще задаст. Только встанет… если встанет.

– Хозяева «Королевы ночи»? Я знакома с ними, но шапочно. Они редко выходят к гостям.

– Алисия тоже там бывала?

– Да. Раза три приходила одна, но чаще всего в компании. Только с женщинами. Повезло тебе с верной подружкой, псих.

– Кто еще видел, как она принимает эльфийскую кровь?

– Да все видели. Официанты, администратор. Бармены.

– Откуда она ее брала?

Линда прислонилась спиной к стойке и закрыла глаза.

– Будешь смотреть на то, как я истекаю кровью? Это надо перевязать! Врач ты или нет?!

– Перевяжу, когда мы закончим. Откуда Алисия брала эльфийскую кровь?

– Понятия не имею.

– А откуда ее берешь ты?

– Ниоткуда. Я ее уже давно не принимаю.

Эльф снова наставил на вампиршу пистолет, и она, собрав все силы, подняла руку.

– Это правда, черт побери! Я не уверена, что завтра у меня будут деньги на оплату аренды квартиры! Таким, как я, дурь не по карману!

– Откуда у тебя боевая подготовка?

Линда приложила ладонь к виску и почувствовала под пальцами влагу. Опять кровь. А здесь-то она откуда? Ударилась головой, когда падала? Проклятое храмовое серебро. Оно не только причиняет боль, но и делает что-то нездоровое с мозгами. Вампирша потерла лоб тыльной стороной ладони, пытаясь сосредоточиться.

– Спецназ. Засекреченное элитное подразделение армии США.

– Чем ты там занималась?

– Всем подряд. Убивала, выслеживала, охраняла важных персон, крала любопытные вещи.

Рэй вернул пистолет за ремень джинсов и подошел к окну, наполовину прикрытому жалюзи.

– Так я и предполагал, – проговорил он, глядя на улицу. – И ты не знаешь, кто и зачем стрелял в эльфийку.

– Нет. – Линда сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с приступом тошноты. – Слушай, псих. Почему бы тебе меня не заштопать? Я умею общаться без пистолетов. Надеюсь, что и ты тоже.

***

– Принц подарил случайной бабе машину, она подвезла принцессу, они приехали в Треверберг – и заварилась каша. – Рэй устало потер глаза костяшками пальцев. – Не вижу логики.

Вампирша сидела за столом комнаты отдыха – каморки отдыха, если принимать во внимание ее размеры – пила виски и курила, глядя на расположившегося напротив эльфа. Плечо болело адски, но тошнота прошла, а в голове прояснилось. Испачканная в крови «пациентки» рубашка доктора сушилась в ванной. Взамен Линда временно презентовала Рэю тонкий кашемировый свитер владельца салона. Все равно вещица им давно забыта, а вид полуобнаженного мужчины, пусть и отставного копа-психа, вампиршу отчего-то смущал.