Сказ о яблоках молодильных

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ФОМА – Старший брат

ДЕМЬЯН – средний брат

ИВАН – младший брат

ОТЕЦ

ВОЛК

ЦАРЬ

2 стражника

1-я голова Змея Горыныча

2-я голова Змея Горыныча

3-я голова Змея Горыныча

МАРЬЯ

Роли ОТЦА, ФОМЫ, ДЕМЬЯНА, ЦАРЯ, СТРАЖНИКОВ И ЗМЕЯ ГОРЫНЫЧА, на субъективный взгляд автора, могут играть одни и те же актеры.

Картина 1

Двор довольно приличного крестьянского дома. Иван – младший брат чистит шлем богатырский. Демьян – средний брат одевает на старшего – Фому богатырские доспехи.

Сам Фома стоит как изваяние, готовясь мысленно стать героем и прославиться, совершив немереное количество подвигов.

ДЕМЬЯН – Взгляни, Иван на брата нашего: ни дать, ни взять – богатырь! Кольчугу еще наденет, меч в руки возьмет – и хоть картину пиши!

ФОМА – Ладно, болтать. Лату покрепче приправь, а то вихляется. Ну, продолжай, Ваня, что дальше было, в чем же вина того Змея лютого?

ИВАН – … и разверзлось тогда небо синее, и появился этот самый Змей о двенадцати головах, все как одна огнем дышат, собою безобразен и весьма отвратительный на вид. Камнем он на землю пошел…

ФОМА – Разбился, что ль?

ИВАН – Куды там! В аккурат возле земли остановился, схватил девицу красную, впился в нее когтями мерзкими и воспарил обратно к небесам и исчез в дали синей. А небеса тут же сомкнулись, и больше никто никогда эту красавицу не видел.

ДЕМЬЯН – Сожрал, гад! Как есть сожрал!

ФОМА – Твоя правда, брат Демьян – сожрал.

ИВАН – Никто того не ведает. И повторяется такое раз в год.

ФОМА – Знать бы, где он сейчас – отомстил бы я ему за души погубленные.

ИВАН – А он теперь по земле в человечьем облике рыщет. Новую жертву высматривает.

ФОМА – Недолго ему осталось… Подай кольчужку-то. (надевает кольчугу) Ох, тяжела… Повстречаю его на узкой дорожке – потолкую.

ДЕМЬЯН – А как же ты его признаешь, брат Фома?

ФОМА – (подумав) И то – правда. А ну, поди – распознай змея в образе человечьем.

ИВАН – Распознать – не велика задача, задача – изловить.

ДЕМЬЯН – А по мне, так изловить – чего проще. А вот распознать как?

ИВАН – Слыхивал я, что росту он весьма огромного, сажень в плечах, а на плечах тех могучих все двенадцать голов в ряд стоят.

ДЕМЬЯН – Ну, а распознать как?

ИВАН – Так двенадцать же голов!

ФОМА – Двенадцать, говоришь?

ИВАН – Двенадцать, как есть, брат Фома.

ФОМА – А двенадцать больше десяти?

ИВАН – Пожалуй, больше.

ФОМА – Эка незадача!

ДЕМЬЯН – Чего так?

ФОМА – Так ведь я только до десяти считать умею, а потом сбиваюсь.

ИВАН – Да в том ли незадача, брат? Десяти голов отсчитай, остальные сруби, что б счету не мешали, а с оставшимися и толкуй.

ФОМА – Дело говоришь, Ванька, даром, что дурак.

ДЕМЬЯН – Что ж, он так и будет всем бошки рубить, у кого их больше десяти? Эко, сколько народу изведет!

ФОМА – (крепко подумав) А теперь ты дело толкуешь, брат. Чего доброго, невинную душу погублю. Нет, не пойду я на Змея. Мы его кому другому оставим. Кто считать умеет. А ну, помоги кольчужку-то снять.

ДЕМЬЯН – Да не испугался ли ты, брат Фома?

ФОМА – Мудрёно слишком! Мне бы чего проще. А ну, Ванька, покумекай мозгами, может чего накумекаешь?

ИВАН – А чего кумекать? Вот тебе другой подвиг: тут, в тридевятом царстве, тридесятом государстве за семью горами, за семью долами…

ФОМА – Это мне тоже не годится.

ДЕМЬЯН – Чего так?

ФОМА – Далековато…

ДЕМЬЯН – Да, не близко…

ИВАН – На тебя не угодишь, братец!

ФОМА – Мне бы косточки размять, да силу молодецкую испытать, а ты мне предлагаешь невесть что!

ИВАН – Ну, удаль можно и дома показать. Вон, поле невспаханное. И косточки размять можно и доброе дело сделать.

ФОМА – А ну, дурья голова, думай, что болтаешь! Со старшим братом, чай, говоришь!

Входит отец.

ОТЕЦ – О чем спор, сыны мои удалые?

ДЕМЬЯН – О подвигах, батюшка. Фома, вот, решил удаль молодецкую испытать, в поход собрался, так мы совет держим, куда лучше стопы его направить.

ОТЕЦ – Похвальное желание, Фома. Засиделся, значит, дома?

ФОМА – Не серчай, батюшка. Уж больно охота и на мир посмотреть и себя добрым людям показать.

ОТЕЦ – А разве я серчаю? Что ты! Я ведь тоже в молодости в походы ходил, тоже удаль показывал. Это потом уже здесь осел, дом поставил, вас на свет божий с матушкой вашей произвели. Так на что серчать то? На то, что ты в меня пошел? Нет, я тобой гордиться должен. И буду. Коли ты человеком из похода своего вернешься. Лица человеческого не потеряешь. И гордостью той счастливым меня на старости лет сделаешь?

ФОМА – Мудрено говорите, батюшка. Как можно лицо потерять, да не человеком вернуться?

ОТЕЦ – В походах, сын мой, всякое случается, поверь мне… Ну а вы что же, дома останетесь, когда брат, вон, за победами идет, или может тоже хотите удаль показать?

ДЕМЬЯН – На то воля ваша, батюшка. Только верно слово ваше, от старшего брата отставать не хочется.

ОТЕЦ – Ну и не отставай. Стало быть, и ты собирайся. А Ванюша чего молчит?

ИВАН – Не пристало мне вперед братьев старших слова молвить, вот и молчу.

ОТЕЦ – Ну, так они уже все, вроде бы, сказали. Твоя очередь.

ФОМА – Рано ему еще по походам ходить. Вот мы вернемся, тогда пущай он идет.

ДЕМЬЯН – Дело Фома говорит. Нече ему в богатырские дела лезть, пущай дома сидит, за вами, батюшка, смотрит.

ОТЕЦ – Али я старик беспомощный, али сам за собой посмотреть не смогу? Не вас я сейчас спрашивал, а Ваньку.

ИВАН – Ежели братья возражают, чего мне на рожон лезть? Посижу пока дома. А как они вернутся, то и мой час пробьет, тогда я у вас, батюшка, благословения-то и спрошу.

ОТЕЦ – А теперь скажу я. Втроем пойдете. Вы – братья родные! Одной крови, одной фамилии! А значит, и беды и подвиги – на троих делить. Вот такое будет слово мое отцовское.

ДЕМЬЯН – Мал он еще для подвигов богатырских.

ФОМА – Не пристало нам, Демьян, отцу перечить. Так, значит так. Сбирайся, Ванька!

ИВАН – Спасибо, брат Фома.

Иван убегает.

ФОМА – Только тогда образумь нас батюшка, куда нам в первую голову путь держать?

ОТЕЦ – А вы с малого начните. Вон, у царя соседского сад с молодильными яблоками растет. Коли думаете, что отец ваш стар да немощен – принесите мне яблок тех чудных. Глядишь – десяток, другой годков и скину. Вот такое будет слово мое вместе с благословеньем. Ну, чего смотрите? Ступайте, что ли.

Отец уходит. Фома долго смотрит ему вслед.

ДЕМЬЯН – Фома, ты чего?

ФОМА – Знаешь, брат Демьян, сдается мне, что-батюшка-то наш в рассудке повредился.

ДЕМЬЯН – С чего такое узрел?

ФОМА – Сам подумай! Дело это выеденного яйца не стоит – тут и один Ванька справится. А он всех троих посылает. Может, я чего не так понял?

ДЕМЬЯН – Да какая разница! Главное в поле не пахать, тяпками не махать. Спину не ломать, а вдоволь есть да спать.

ФОМА – Это точно!

ИВАН – (вбегает) Готов я, братцы. Взял хлебушка в дорогу, картошки малость, да воду.

ДЕМЬЯН – Молодец, Ванька, соображаешь.

ФОМА – Слушай, Иван. Теперь я тут старший, и слушаться, стало быть, меня будешь. Идем мы сейчас к соседнему царю за яблоками молотильными.

ДЕМЬЯН – Молодильными.

ФОМА – Не важно. Такова воля батюшки. Дело плевое, так что ты и сам справишься.

ДЕМЬЯН – Ну сам подумай, не пристало богатырям с деревьями в саду сражаться. Так что, пока мы подвиги совершать будем, ты быстренько за яблочками сбегаешь, и будешь ждать нас в укромном месте.

ИВАН – А в каком?

ДЕМЬЯН – Тебе же сказали – в укромном.

ФОМА – А как дождешься нас – так мы вместе и домой придем. Все понял?

ИВАН – Чего ж непонятного. Только где оно – это место укромное?

ФОМА – Пока не знаю. По дороге скумекаем. Ну, что, братцы, поспешим?

ДЕМЬЯН – В путь.

ИВАН – В путь.

Картина 2

Распутье. Камень. Волк царапает надпись.

ВОЛК – …а прямо пойдешь… (думает)… назад не придешь! (закатывается от смеха)… Так, это пятнадцатый…(отмечает что-то в своей бумажке) Побегу теперь на дальнее распутье – там тоже камень лежит, и на нем пока еще ничего не написано… Непорядок!

Слышится голос «Поторапливайся, Иван!»

Никак гости пожаловали? Кто такие? Разузнать не мешает.

Волк прячется за камень. Появляются братья. Впереди идет Фома, за ним семенит Демьян. Останавливаются возле камня, осматриваются.

ДЕМЬЯН – Это ты, брат, здорово придумал – Ивана с собой взять. Если бы не он – пришлось бы нам самим доспехи наши нести.

ФОМА – И чего они такие тяжелые?

ДЕМЬЯН – И хорошо, что половину добрую дома оставили.

ФОМА – А что, Демьян, по душе ли тебе место это?

ДЕМЬЯН – (оглядывается) Вольготно, а что?

ФОМА – День к закату клонится, не передохнуть ли?

ДЕМЬЯН – Как скажешь, Фома.

ФОМА – Так и скажу – передохнем. А где-Ванька-то?

ДЕМЬЯН – Сейчас! Ванька, дурья голова, а ну, пошевеливайся, чего в хвосте плетешься!

ИВАН – (входя) Иду, братцы, иду, родные.

Доходит до камня и падает вместе с доспехами.

ИВАН – Ох, и тяжелы же доспехи ваши! Умаялся…

ФОМА – Это тебе не поле перепахивать!

ДЕМЬЯН – Тут богатырская сила нужна!

ФОМА – Видишь, Ваня, булыжник этот с каракулями?

ИВАН – Вижу, брат.

ФОМА – Будет он укромным местом. Здесь и встретимся. Мы – с подвигами славными, ну а ты – с яблочками холодильными.

ДЕМЬЯН – Молодильными.

ФОМА – Не важно. /Ивану/ Понял?

Из-за камня высовывается голова Волка. Наблюдает за братьями.

ИВАН – Понял. А когда?

ФОМА – Что, «когда»?

ИВАН – Встретимся, спрашиваю, когда?

ФОМА – А-а-а! Да, как мы с подвигами управимся, так и возвернемся. Как думаешь, брат Демьян, за десять дней управимся?

ДЕМЬЯН – Как скажешь, брат Фома.

ФОМА – Так и скажу: управимся. Ну, Ваня, ступай. Путь у тебя не близкий. А нам серьезно передохнуть надо.

ИВАН – А, по какой же дороге путь держать? Здесь их три.

ФОМА – Точного пути нам не указывали. Сказали – к царю соседскому. А где этот царь живет – кто ж его знает.

ИВАН – Тогда туда пойду.

ДЕМЬЯН – И иди. Водицы только оставь – ты во дворец идешь, там наверняка воды, хоть залейся.

ФОМА – Снедь тоже оставь. Котомку только возьми, чтобы яблоки складывать.

ИВАН – /отдает флягу с водой и еду из котомки/ Ну, что ж, пожелайте мне, братья, пути легкого и удачи, потому, как не будут мне пожелания ваши в тягость.

ФОМА – Ступай!

ИВАН – Спасибо, братцы, за слова теплые… Удачи и вам. /уходит/

ДЕМЬЯН – А чего мы такого сказали?

ФОМА – Не обращай внимания – дурак же!

ДЕМЬЯН – Ну, да… Эх, свобода, брат! Что теперь с ней делать будем? Какие подвиги вершить?

ФОМА – Для начала, брат, выспаться не мешает. А потом уж и о подвигах думать.

ДЕМЬЯН – Дело говоришь, брат.

ФОМА – Давай-ка, Демьян, доспехи наши под камень спрячем, что б не обокрали нас спящих. Бери… /Берут доспехи и уходят за камень/

С другой стороны камня появляется Волк.

ВОЛК – Может так у людей принято, только кажется мне, что неправильно младшего брата на верную гибель отправлять.

Из-за камня выходят братья, Волк прячется.

ФОМА – Ну, вот, а теперь и вздремнуть можно – сил набраться.

ВОЛК – /Из-за камня, загробным голосом/ Уф, тяжко мне!

ДЕМЬЯН – /остолбенев/ Фома, ты слышал? Тут кто-то есть.

ФОМА – /тоже напуган/ Кто это? Эй, кто тут?

ВОЛК – А кто вы, покою моему мешающие?

ФОМА – Мы первые спросили.

ВОЛК – Я тут хозяин. А кто вы, люд пришлый?

ДЕМЬЯН – Раз ты – хозяин, стало быть, мы – гости.

ВОЛК – Гости по приглашению ходят, а я никого не приглашал.

ФОМА – А покажись, хозяин – дай взглянуть на тебя.

ВОЛК – Али я девица красная, чтоб меня разглядывать? Али у вас очи повылазили? Пред вами стою я. Вот уже тридцать лет и три года стою, и не сдвинуться мне с места.

ДЕМЬЯН – Пред нами только камень стоит.

ВОЛК – А я дух этого камня, заточен сюда злым колдуном за дерзость свою.

ФОМА – И что за дерзость ты сотворил?

ВОЛК – Осмелился украсть яблоки молодильные из сада царского. За то и осужден на мучения страшные.

ФОМА – Эка незадача! И что же, он всех в камни обращает, кто яблоки эти у него ворует?

ВОЛК – Не всех. Только кого поймает.

ДЕМЬЯН – Хорошо, что мы Ваньку отправили.

ФОМА – И долго тебе еще вот так – камнем лежать?

ВОЛК – Сказано было – придет богатырь и освободит меня из заточения. А вы часом не богатыри?

ДЕМЬЯН – Ну, можно и так сказать. Ходим мы, удаль свою молодецкую испытываем.

ВОЛК – Может, испытаете на мне, освободите меня?

ФОМА – Дело доброе, чего ж не попробовать. Говори, что делать?

ВОЛК – /подумав/ Камень расколов ударом могучим, богатырским, освободите меня от заточения страшного.

ФОМА – /оценив ситуацию/ Ну, Демьян, тебе честь великая выпала камень в богатыря превратить.

ДЕМЬЯН – Почему мне?

ФОМА – Потому как мне силу свою поберечь надо для подвигов славных.

ДЕМЬЯН – А чем тебе это не подвиг?

ФОМА – Это – не подвиг. Я знаю. Давай, брат, не посрамись. Вызволяй человека.

ДЕМЬЯН – Будь по-твоему, Фома.

Демьян разбегается и со всей силы бьет по камню кулаком. Пауза. Страшный истошный крик. Демьян дует на руку и прыгает вокруг себя.