Предложение

Каждое мое рабочее утро начинается с одного и того же ритуала.

Я переступаю порог небольшого магазина на улице Маяковского и Ашот Борисович, начинает меня отчитывать.

— Ой, ай, кто пришел? Никак ее Величество! Сколько раз тебе говорить, а? Ты знаешь, сколько стоит время, а? Эльза, понимаешь, что пять минут, оплаченные пять минут.

— Да-да, Ашот Борисович. Я помню, что говориться в трудовом договоре, — сообщаю, мысленно проклиная работу, босса и заодно всех любителей игрушек для взрослых.

Ага, вы не ослышались. И можно конечно, как моя мамочка упасть в обморок и пролепетать, закатывая глаза к потолку: «Ох, боженьки мои, горе-то какое!» (можно подумать, что кто-то умер) «И как же ты бедненькая работаешь в таком месте?».

— А много ли у вас, этих?

— Кого этих, мам?

— Ну, тех самых, — она волнуясь понизила голос и почти прошептала. — Извра-щен-цев.

— Конечно, мамочка, очередь у двери стоит каждое утро.

— Ц, куда катиться мир. Куда катиться. Дорогая, к тебе же не пристают?

— Мам, ну кто мне пристанет? Я метр с кепкой. Грудь, меньше чем сюрприз в киндер-яйце. И работают со мной дед, бабка и гей. Я так и не поняла, он охранник или продавец. Надо бы узнать.

Я думаю, вы поняли, моей мамочке в деревне, страшно подумать, какое будущее ждет ее доченьку в большом и чужом городе Омске. А что делать? Жить то на что-то надо. А у меня только школа за плечами. Внешними параметрами мне не в кого было родиться. И не сказать, страшненькая, но вот нет у меня данных фото-моделей. Зато я быстрая и умею работать. Я так думаю, хотя Ашот Борисович, каждое утро убеждает меня в обратном.

— А что там написано. Ты, что трудовой читала?

— Читала. Написано, что я обязана приходить на работу вовремя.

— Эльза. А ты приходишь в вовремя!? — так спросил, как будто понял, что небеса его услышали.

Как же держи карман шире. Выразительно смотрю на календарь, висящий на стене, у входной двери. Вот, каждый раз думаю, зачем он там, чтобы клиенты помнили, когда купили очередную игрушку?

— Какое сегодня число?

— Первое апреля.

— Вооот. Я пришла на работу первого апреля? Значит, пришла вовремя.

Улыбаюсь во весь рот, уже готова выслушать длинную проповедь, как в дверях возникает первый клиент. Видимо из той самой воображаемой очереди, про которую я маме выдумывала.

— Иди в заднюю комнату, там есть работа. Руслан выдаст.

И я иду. Раз послали, значит иду.

А вообще, нужно сказать, что магазин у нас одно название. Не то чтобы я прямо в дилдодологи набиваюсь, но воображение у меня есть и интернет под рукой, так что я бы сказала, что у нас ассортимент так себе. Но Ашот Борисович уверен, что мы на передовой линии эротической индустрии развлечений Омска. Десять силиконовых приспособлений, парочка смазок и еще несколько запчастей тараканообразного вида, такой веселенькой расцветки, что хоть на елку вешай. Вот и весь авангард. Но кто я такая, чтобы спорить с боссом.

Вместо этого я переодеваюсь в игровой костюм горничной (и кто придумал эту дешевку — гореть ему в аду) и беру в руки метелку. Знаю я все задания Руслана наперечет.

И, между прочим, работа, то есть задания у него самые стремные. Вымой пол, протри витрину, подмети крыльцо. Вы хоть представляете, какого это в сорокаградусный мороз, пусть и в пуховике из-под которого торчат оборки платья горничной, усиленно махать лопатой в колготках в сеточку? Представляете, как поддувает? Ашот Борисович уверен, что это «р-ры-ры» как дико сексуально. А Руслан, утверждает, быстрые движения помогают обновлению крови в мозгах, надо же генетике помогать, раз мне достались такие хилые. А если так уж холодно, я всегда могу надеть ботфорты красного цвета. Как раз в тон пуховику. (Сам носи, гей проклятый). Между прочим выглядит он, как бог. В смысле, бог фото-модельной индустрии. Известно же, там все геи. Накаченный, брутальный, смазливый и всегда злой. В сексуальных в обтяжку футболках, модных штанах, то с какими-то кармашками, то зауженные, спортивные. Тетки когтями рвут витрины, глядя на него при выборе игрушек. Мужчинам покупателям он не слишком нравится, но его недовольная строгая рожа, раскаченная мускулатура и отсутствие на ногах красных ботфортов, заставляет тех быстро перейти на деловой тон. Они как будто у него запчасти к машинам покупают, а не агрегат по доставлению удовольствия.

Одним словом волокусь я в заднюю комнату, в которой у нас стоит стеллаж с коробками товара, сейф, стол и есть еще одна дверь, ведущая в комнату, где сидит наш бухгалтер Софья Ивановна. Хорошая нужно сказать женщина. Она единственная, кто отнесся спокойно к моим синим волосам. Вместо того, зычного Ашота Борисовича на собеседовании:

— Тебя, что в зеленку макали, девочка?

— Нет, в унитаз с Доместосом, — буркнул продавец за кассой.

— Может она ветрянки боится, — заступилась Софья Ивановна проходящий мимо, пока я разинув рот разглядывала витрины и торговый зал.

— В объявлении написано, что требуется творческая нестандартная личность, — все, что я могла сказать, вспоминая, зачем вообще пришла.

— Ладно, все равно других желающих нет, — сообщил новоявленный босс. — Будешь отвечать за уборку, пока учишься. Да-да, у Руслана.

Тот у кассы закатил глаза к потолку, очевидно оценивая весь мой вид, как никуда не годящийся. Никуда от слова совсем. И именно с этого началась наша горячая ненависть друг к другу. Или как я толерантно напишу когда-нибудь в резюме «Спортивно-товарищеская конкуренция» (Снять при клиентках штаны с другого продавца в таком магазине, это спортивно или толерантно?).

— Пошли, Зеленка, покажу тебе твой рабочий костюм.

***

Сегодня Руслан сидел за столом и писал какой-то отчет. В его ведении подбивка кассы и счета за заказы по интернету. Вошла не спеша, недобро буркнула:

— Здрасьте.

По привычке потянулась к правой верхней коробке в углу, где хранится мой костюм и личные вещи. (О, мама, у меня персональный кабинет, стол красного дерева с компьютером у окна с видом на роскошный парк!) открыла коробку, размышляя, какие сегодня труды меня ждут.

— Пыль вытри. Дышать нечем, — сообщил Руслан командным тоном.

Я показываю ему язык и спокойно переодеваюсь. Скорее уж кто-то из прохожих обратит внимание на мои крышесносные буфера, чем обитатель угла этой комнаты. Я не знаю, вот натуральный гей, хоть бы раз подглядел что ли, бросил взгляд или там украдкой кинул взор, оценил. Нет же! Нет. Мистер совершенство и равнодушие.

Переоделась, сходила в подсобку, набрала ведро воды и, взяв тряпку, принялась за работу. Вот скажите — пять минут что-нибудь значили для пыли? Я понимаю, если бы Руслан умирал от астмы. Пять оплаченных минут туда-сюда возюканья между упаковками с товаром. О да, бешеный простой.

Пока протирала, думала о том, что в принципе ничего такого в нашем магазине и нет. Вот у кого-то там хлеб на первом месте, у кого-то шмотки, чтобы впечатлять, а у кого-то удовольствие. На слове удовольствие совсем скучно сделалось. В моей жизни разве есть удовольствие? Ну да, не поступила я с первого раза на дизайнера. Буду пробовать в следующем году. Кроме учебников и друзей, оставленных дома, что есть тут? Да ничего. Дом-работа-дом-работа. Вот как закручу роман с первым встречным парнем. Ух! Все обзавидуются. Только потренироваться на ком-нибудь нужно. Они же городские все, вон какие сложные. С виду красивые, а внутри — поди разбери, кто перед тобой. Тьфу!

— О чем грезишь, золушка? Про уборку не забыла?

Поняла, что уже пять минут обнимаюсь с тряпкой, и мечтательная улыбка под тяжелым взглядом Руслана сползла с лица. Он мне что, начальник? А следит так, словно я персональный ишак. Кинула тряпку в ведро. А и правда — Руслан идеальный кандидат, чтобы научиться отличать правильные реакции от неправильных. Ну, если парень того, другой ориентации. Ухватилась за декольте, расширила до максимума. Это не сложно, оно изначально рассчитывалось на более богатые размеры. Отжала тряпку и бесстрашно двинулась к столу.

— Здесь вытирать? — спросила я, оценивая фронт работ.

— А ты как думаешь?

Вот же выскочка. Откинулся на спинку стула, завел руки за голову, развалился и даже не смотрит на меня, пялится на календарь перед носом, взгляд задумчивый, невидящий. Ну и ладно. Начинаю вытирать пыль, а сама стараюсь прогнуть спину поизящнее, попу оттопырить, закрывая ему весь обзор, стараясь дотянуться до дальнего угла стола и не задеть открытую бутылку минералки на самом краю.

Чувствую, как от усердия трещит под мышкой дешевая синтетика плохо скроенного китайцами платья.

— Вообще охренела?!

Непонимающе поворачиваю голову к Руслану. Чересчур ягодицы открылись? Я так сногсшибательно сексапильна?

— Что-то не так?

Вижу, как он уже собрался и встает со стула, обозревая меня с ног до головы своим фирменным строгим взглядом.

— Что за стриптиз, Зеленка?

— Ты же сам просил пыль убрать.

— Но не раскладываться передо мной на бумагах.

— Я?!

И тут он по-идиотки улыбнулся. Настолько пленительно и очаровательно, что у меня челюсть отвисла до самого пола. Я и не знала, что Руслан так умеет улыбаться. Ну почему он гей? Прямо в душу. Так мило! Посчитай няшно.

А я тут с тряпкой в руках, взмыленная от протирания стеллажей с товаром и обалдевшая от внезапной симпатии.

Он протянул руку в мою сторону. Настолько уверенно, что в голове проскакивает кадр из романтического фильма про поцелуи. Ох, там так блаженно в конце целуются. Так вкусно, словно сок от классной жвачки на языке и вообще во всем рту. Герой элементарно не может устоять перед притягательностью героини. Никогда!

— Скажи честно, ты их прижигала зеленкой, пока они не скукожились?

— Что!?

Прослеживаю его взгляд на себе. Из декольте вольно, абсолютно неприлично торчит правая грудь. Вывалилась, от моих тренировочных потуг, нахалка.

— Грация кошки, ловкость картошки! — не удержался от ехидного комментария Руслан.

Я вмиг покраснела. Дернулась прикрыть срам. Рукой сбила бутылку, и та полетела в сторону Руслана. Вижу как он тут же пришел в бешенство. Слава богу, контролируемое.

— Я случайно!

Он отступил назад, наткнулся на ведро, запнулся и со всего маху шваркнулся на пол. А рост у Руслана два метра, да еще раскаченный. В общем, бык.

БАМ!

Пару секунд тишины.

Смотрим друг на друга. И я не выдержала и засмеялась. От души, на все помещение. Ужас. Какая тут нафиг романтика! Но как же приятно посмеяться над этим невозмутимым уродом.

— Ловкость картошки, говоришь?! — вернула ему я, после чего бросила тряпку на стол и по-дружески протянула руку.

— Да что же ты творишь?!! — взревел Руслан и вскочил с такой скоростью, что мог бы позавидовать любой спортсмен. Подлетел к столу, поднимая мокрый кусок ткани с бумаг.

Я ничего не могу с собой поделать, продолжая смеяться. Он так давно меня достает, что я уже просто не могу остановиться.

— Свалилась на мою голову!

Он встряхивает меня за шиворот ненавистного платья, и я ощутила, что дошла до точки кипения. Вот сегодня дошла.

— Хочешь подраться со мной? Я мастер спорта по карате, — признаюсь я, вставая в боевую стойку и сжимая кулаки.

Мне и в самом деле хочется врезать, навалять по самое не хочу, вот от души. Его вечные придирки, перепроверки, вынужденные переделки. Ты это сделала? А это сделала? А вот здесь почему плохо помыла? И будет стоять над душой, пока не наиздевается.

Его рука отпускает меня. И я прыгаю на месте, как герой в фильмах про боксеров. Очень энергично и агрессивно (по крайней мере, мне так кажется). Короче, шок и трепет.

— Ну, давай, давай. Я тебе сейчас наваляю! — заорала я так, что пыль посыпалась с ближайшей коробки.

— Зеленка, ты реально не в себе?

Вижу, что раздумывает.

— Позорно с девчонкой драться?

Замахиваюсь и пытаюсь врезать ему в щеку. Руслан легко отклоняется, глаза приобретают недоброжелательный зловещий взгляд.

— Ну-ка бегом, тряпку в руки и на улицу. Мыть витрину.

— Трус! Поганый трус, — от обиды я готова разреветься, но беру в руки тряпку и топаю через торговый зал на улицу.

Оказавшись на улице, немного продышалась и снова рассмеялась. Потренировалась, называется. Соблазнила. Если у меня так со всеми будет, боюсь не смогу отбиться от поклонников. Как говорит моя мамочка «Ласковый теленок двух маток сосет». Кто придумал эту дурацкую поговорку? По нынешним временам не телята ныне в фаворе. А мне не то, что сосать, даже ласковой не удается побыть. Блин!

Осмотрела витрину, которая на самом деле была всего лишь окном, и только сейчас осознала, что нужна стремянка. У крыльца малина (Борис Ашотович привез из дома), а под ней крапива, и дотянуться до вывески и стекла без лестницы никак. Поэтому я еще минут пять поглазела на препятствие, обдумывая, что можно будет в последующем отомстить Руслану.

***

Стремянка у нас тяжелая. Мы ее храним в небольшом чулане, таком почти шкафу, внутри которого прячется сейф. А еще там стоят швабры и иногда коробки с товаром, которые не влезли на стеллажи. Прошла мимо Ашот Борисовича, завернула в подсобку, вижу Руслан снова погрузился в бумаги. Достала оттуда стремянку. Не сказать, что я сильная. Но большую деревянную стремянку тащить тяжело. Поэтому, когда ею, чуть не навернула по голове Руслана, тот окатил меня таким недовольным взглядом, словно собирался испепелить на месте, но все же промолчал, вместо этого оценивая, смогу ли не перебив витрин пройти магазин и вынести тяжесть на улице. Подумав еще немного, он спросил:

— Тебе помочь?

Ну, конечно мне помочь!

— Нет, справлюсь.

Я не то что бы была не против, но посчитала, что Руслан обычно больше предпочитающий роль надзирателя (спасибо, без кнута) скорее предлагает это для вида, чем на самом деле. Но нет, он подорвался, и оглядывая, как дрожат мои руки, перехватил уверенной рукой оплот чистоты.

— Зеленка, не умничай, бери тряпку с ведром.

Я взяла. А что прикажете делать, когда тебе помогают, не рассчитывая на благодарность. Он вообще парень молчаливый, и открывает рот лишь тогда, когда желает унизить меня или приказать. Нет, он конечно, разговаривает с покупателями и с боссом, и даже Софьей Ивановной, все таким низким с завораживающими перекатами голосом, словно уже засунул в рот, нечто невообразимо вкусное и осталось только зажмуриться и замурчать лакомкой. Вместо этого, он прищуривает глаза и смотрит на жертву с улыбкой словно приглашает присоединится к этому самому неприлично приятному, гм… в общем вкусняшке. И ничего, что при этом держит в руках наручники или того хуже плеть, или эти штуки. Ну, вы поняли для черного входа. Одним словом, няшка ванильная с перспективой стать развратным обжорой. Да! Так о чем это я? Ах, да, протереть витрину и вывеску.

Тяжело вздохнув, топаю на улицу, накинув куртку, внутренне готовясь к хлесткому ветру, который сказать в апреле в Сибири не то, что на курорте. И правда, на улице еще снег, и хотя уже днем печет так, что черные проталины то тут ту там вот уже станут весенними ручейками, но все же не жара. Пока я размышляла о прелестях весны, тот поставил стремянку и выразительно посмотрел на меня.

— Ты так и будешь смотреть, или все-таки протрешь?

И тут до меня дошло, что не просто так он подорвался в помощники. Чтобы Руслан помог просто так, вряд ли.

— Спасибо, можешь идти, — тяну я, в надежде, что он уйдет и не будет заглядывать мне под юбку. Ну, вот зачем ему это? У меня же эти, ну принадлежности не те. Только что на мой зад смотреть, так он далеко не пышный. Совсем плоский. И тут до меня дошло, ну да не пышный, но ведь у парней тоже. Смотрю с возмущением на Руслана.

— Я подержу, а то еще навернешься на наледи.

Сама забота. Ладно, деваться некуда. Залезаю на стремянку, и балансируя, в одной руке с тряпкой и ведром, начинаю протирать стекло. Пару минут, я мою, а Руслан фантазирует, в конце концов, почему бы и нет. Я же собиралась потренироваться. Да вот только не спросишь, нравиться ему, то что он видит или нет. Ответ будет однозначным.

— Слушай, а сегодня ты, пыталась, что меня соблазнить?

На пару секунд, я замерла, пытаясь понять, он сейчас будет смеяться от скуки или действительно хочет знать. Даже не знаю, что хуже.

— Ну, — я краснея, перестав возить грязь по стеклу. — Что ты имеешь в виду?

— Что спросил.

— А почему без средства, а? — это Ашот Борисович выскочил на улицу, с мистером мускулом под мышкой, не забывая заглянуть под мою юбку мимоходом. Как будто там чем намазано. — Подай, то ж это не хорошо будет. Давай.

И спустя пару секунд Руслан с легкостью преодолел семь ступеней и оказался на моем уровне, протягивая бутылку.

— А тебе это обязательно знать? А?

— Зеленка, ты же не просто так разложилась на столе.

Вот хоть прыгай и ноги ломай. В конце концов, что я ему должна отчет держать. Между прочим на улице холодно, хотя в данный момент мне жарко. Жарко от вопросов, от мыслей и от факта того, где он находиться и как-то уж совсем близко ко мне. А на улице капель, весна, и вообще, я еще не отошла от ситуации. В конце концов. Я не каждый день предлагаю подраться мачо, весом больше меня килограмм на сорок. Не то чтобы я хотела сильно в нокаут больше в оргазм, но вот конкретно с Русланом терпения у меня никогда не хватает.

— Нет, ну просто, — закусила нижнюю губу, вздыхая по больше воздуха. — Хотела проверить новую технику, называется уборка по манда, то есть нет, не манда, по мандоле, вот.

В этот момент, в лице парня напротив отразилось столько эмоций, что я уже заподозрила, что Руслан и в самом деле поверил и проникся, но вместо этого скулы его мужественного лица напряглись, исказились и он заржал.

— По манде. Зеленка! По твоей что ли?

Ну, вот не урод ли? Слово сложное! Выучи попробуй.

— Манда, это круг такой. Ты не понимаешь! Сумасшедшие в больницах танцуют не ней, там Юнг врач изучал. Круг жизни, понимаешь, спасительный. Есть у всех народов мира. Я видела по каналу Культуре.

Плечи Руслана тряслись, стремянка под нами ходуном, он забыв о том, где находится, гоготал в голос, не обращая внимания на то, как та под нами разъезжается на этой самой наледи все сильнее и сильнее. А между, прочим Ашот Борисович ушел. А я как дура, стою на этой фигне и чувствую, еще немного и вместе с этим нахалом свалюсь вниз.

— Манда, Зеленка, это то, что у тебя между ног не выросло.

В смысле не выросло. В смысле что? Что он имеет в виду? Мне кажется, я уже сама превратилась в красный цвет и слилась с курткой. Не буду же я говорить этому идиоту, что я регулярно бреюсь. Или он про что, про член, что ли?

— Все у меня выросло! — я обиженно надула губы, ощущая, как чешутся сжавшиеся в кулачки руки.

— Да ты что!?

Ну, все, в этот момент, я не отвечала за себя и со всего маху врезала ему тряпкой по лицу. Попыталась. Руслан отклонился и в следующую секунду, все вышло из под контроля. Опора зашаталась, начала стремительно крениться, и нам ничего не оставалось делать, как ухватиться за ледяной металлический каркас вывески над магазином.

— У-у, ненавижу. Убила бы, — в этот момент я проявила все чудеса своей физической подготовки, не обращая на грохот внизу и пытаясь отвесить пинка этому ржущему уроду.

— И все у меня выросло! Извращенец, чертов!

— Ну, может быть, выйдешь за меня замуж?

Пару секунд я даже не знаю, что у меня больше весело? Я? Моя челюсть? Или разум? А Руслан так спокойно и играючи подтянулся на этом чертовом балконе, будто спросил о погоде и улыбнулся абсолютно обезоруживающе.

— Ты шутишь? Ты же этот! Не наш. Или наш!?

И в этот момент на балкон выползла древняя старушенция божий одуванчик, живущая над нашем магазином и периодически заглядывающая к нам, чтобы починить очередную игрушку. Один раз Руслан как-то у нее поинтересовался зачем ей столько дилдо? Это был единственный раз, когда я видела, чтобы он покраснел. И тогда та ответила: «Как зачем!? Вы не знаете молодой человек, что мой Барсик любит, когда я ими ему пузико чешу?». Больше ей никто вопросов не задавал.

— Нет, не шучу.

— Молодые люди, если вы сейчас же не покинете мой балкон, я спущу на вас Тузика, — послышалось сверху.

А я думала у нее Барсик? Пару секунд мы еще повесели на этой рыхлоте, а потом я кивнула.

— Ты согласна? — переспросил он, и когда услышал ответ позвал громче: — Ашот Борисович поднимите стремянку. Она согласна.

В окне замаячила Софья Ивановна утирающая платочком слезы. А старушка сверху смягчилась и улыбнулась. Вот так я вышла неожиданно замуж, а маме затем написала в письме, что познакомилась с мужем в магазине игрушек, в который забрела по чистой случайности, в надежде найти что-нибудь для себя подходящее. И нашла.