Твердь

Планета, на которой мы находимся, называется Тау Экси, имеет пригодные для людей условия жизни: дыхательная смесь, давление, температура, влажность и многое другое. Особого внимания заслуживает природа этих мест. Растения светятся по ночам от обилия биолюминисцентных бактерий, населяющих гладкую кору и остроконечные листья причудливой формы. Свечение от леса можно сравнить с закатом синего солнца, спрятанного за верхушками деревьев, свет же от одинокого деревца заметен лишь в паре шагов от него, а в кромешной тьме равнины виден за пару десятков метров. В небе хлопают крыльями птицы, напоминающие земных скатов. Наземных животных мне ещё не довелось увидеть: они не подходят близко к людским поселениям.

Тот день начался с ранней планёрки. Меня и ещё трёх бойцов вызвали для спецоперации. Мы ожидали переброски на другую планету, но две местных недели назад была утеряна связь с толпой учёных и их вооружённым конвоем.

Четыре слабо различимых силуэта стояли по стойке смирно в комнате, тьма которой не позволяла глазу отвлекаться ни на что кроме голографического стола в центре, казалось, что этот гладкий куб вырос из земли, потому что его нижняя часть плавными изгибами становилась одним целым с полом. На смертоносный квартет смотрел статный, лысый мужчина с глубоким шрамом на щеке; лицо, верхнюю часть тела в зелёной армейской рубашке и руки c проступающими венами покрывал тусклый свет голограммы. Его звали Ник Коппер, он отвечал за организацию охраны и обороны поселения в должности главнокомандующего.

Объяснение плана он начал с города-поселения, развернувшего сеть покрытых стеклом десятиметровых полусфер, в одной из которых мы находились в данный момент, и где начинался наш путь. Архитектура построек носила сугубо практичный характер: одна полусфера являлась общей столовой, другая административным зданием, третья казармами и четвёртая, пятая и так далее – остальными зданиями необходимыми инопланетным захватчикам, чтобы обжиться. Все постройки соединены наземными тоннелями-коридорами, выстраивая сеть, по которой перемещались люди.

Коппер прочертил пальцем линию от города-поселения до скалистых гор. Он проводил рукой, и на месте скопления полусфер вырастали голографические деревья, ещё один взмах и деревья сменялись горами с острыми изогнутыми вершинами, которые были рассыпаны в хаотичном порядке на обширной территории, будто намекая своим зловещим видом, что сюда лучше не соваться.

– Здесь располагается вход в пещеры неизвестного происхождения, – Ник указал на самую высокую гору, окружённую своими меньшими собратьями.

Он сделал жест рукой, будто хотел поднять этот гигантский пик. Стол показал нам, что под этой горой находится нисходящий длинный тоннель, прерываемый двумя пещерами, между которыми находилось крупное подземное озеро. Путь заканчивался на второй пещере. Ник Коппер обозначил её как конечный путь нашей миссии, потом вернулся обратно и пометил красной точкой первую пещеру – место, где с экспедицией была потеряна связь. Он выпрямился и прогремел:

– Слушайте мою команду, бойцы! Ваша задача, добраться до этого проклятого места и найти выживших, либо то, что от них осталось, разведать обстановку до конечной точки и вернуться в штаб. Приказ ясен?

– Так точно! – крикнули бойцы хором.

– Вольно, разойтись, – протянул последнее слово Ник Коппер.

Он опёрся на стол и начал пристально всматриваться в катакомбы. Мы синхронно повернулись налево и, чеканя шаг, пошли на выход после команды капитана Эдмона Зимма – коротко стриженого, рослого мужчины со щетинистыми усами и безумным взглядом, он был ведущим в нашей колонне. Створки переговорной открылись от приближения командующего нашим отрядом, и стоило им закрыться, его сразу понесло:

– За все двадцать лет моей службы верхушка ни разу не закидывала меня такими сюрпризами! Вы вернулись из ада, а вместо отдыха давайте, ищите по пещерам тряпки да ботинки ботаников-археологов! А ещё мы вам дадим взамен опытного бойца отличника-первогодку, – капитан шёл перед нами, выражался и размахивал руками, не стесняясь других военных, а именно младший офицерский состав в будничных рубашках и брюках болотного цвета, которые проходили мимо нас по обшитому металлом сплошному коридору.

Я был «отличником-первогодкой», а попал я в этот отряд по рекомендации, чтобы набираться опыта, успешно окончил академию и участвовал в военном конфликте на дальнем рубеже Млечного пути. По сравнению с этими ребятами, я был как ребёнок с соской в окружении нянек: у них есть боевой опыт, а их слаженные действия отработаны до автоматизма.

– Слушай, а про какой ад он говорит? – обратился я к нашему стрелку Они Дему как можно тише, чтобы капитан не услышал.

Про таких как Они говорят, что его несколько матерей рожало, но, невзирая на внушительные размеры, человеком он был добрым и отзывчивым.

– Мы разбирались с заражёнными на планете Сиква. Представляешь, на этой планете был обнаружен вид жуков, чьи матки распыляли свои яйца в воздух, – Они демонстративно сглотнул и скривил лицо, – а потом они попадали в лёгкие, поры и даже глаза, а потом спустя две недели вылуплялись.

– И что вы делали, чтобы не заразиться? – интонация у меня была, как у пятилетнего ребёнка, который осыпает взрослого вопросами, чтобы узнать, почему, например, небо голубое.

– Мы искали гнёзда в скафандрах и выжигали всё так, что камни плавились, – он горделиво улыбнулся.

– Пока адом и не пахнет, – сказал я в шутливой манере и посмотрел на Они исподлобья, намекая чтобы он явил мне обещанное.

– Так ты слушай дальше. Я же уже говорил про две недели? – после моего кивка он продолжил, – Так вот, когда мы вернулись на станцию, из лазарета хлынула орда этих жуков. Они небольшие, один может поместиться у тебя на груди, но вот клешни у них мощные. Они выкосили сто человек персонала станции и наслаждались их останками.

– На станциях сейчас ставят системы охраны, да и оружие там есть, – я всё не унимался, на подсознательном уровне мне хотелось найти брешь в его истории, чтобы вывести на чистую воду, ведь солдатские истории любят приукрашать.

Они посмотрел мне в глаза, взгляд был серьёзным, но уголок губ подняла лёгкая улыбка, видимо, он раскусил суть моих нападок. Дему указал на меня пальцем и сказал:

– Вот если внутри тебя взорвётся бомба, ты успеешь от неё защититься? Максимум доползёшь до лазарета, а вот они не доползли, им не дали.

– Тогда и погиб ваш напарник? – мне хотелось уже услышать то, ради чего зашёл этот разговор, поэтому мой вопрос прозвучал крайне бесстрастно.

– Да, – Дему понурился и почтил павшего в бою товарища моментом памяти. – Боуз стоял ближе всех к отсеку, когда он снял шлем скафандра и открыл заслонки, его накрыло белым дымом, сразу начал стрелять себе под ноги. Мы видели, как его тень пробивается сквозь туман после каждого выстрела. И тут одна из тварей прыгнула на него и снесла башку, а она, в свою очередь, выкатилась к нам, – он ударил кулаком свою раскрытую ладонь, его лицо стало серьёзным, и тут вмешался капитан, который бесшумно возник перед нами и подобрался к моему лицу на непозволительно близкое расстояние. Я слышал его дыхание и чувствовал, как разогревается воздух у моего подбородка. – По его голове начали скатываться красные капли, которые раздувались как воздушные шарики, и на наших глазах превращались в этих крабов. Они клешнями прорыли тысячи лет эволюции за две недели, адаптировавшись к нам. Мы сделали это эволюционное звено навсегда утерянным, – казалось, что глаза капитана хотят прожечь меня насквозь, но я не отвёл взгляда, принимая вызов; эту непреложную истину мне поведали ещё в академии. Не боишься смотреть в глаза старшему по званию, значит, не испугаешься заглянуть в пустые глазницы смерти. – В поселении было более двух тысяч колонистов, наша команда отстреливала жуков двое суток, пока у них не закончился биоматериал, – Они начал уходить в себя и прятать своё серьёзное лицо, что не осталось без внимания капитана. – Дему, не распускай сопли! Для солдата нет участи лучше, чем умереть в бою, – капитан замолчал на мгновение и приглушённым голосом добавил. – Боузу повезло больше всего, он хоть не мучился, – очевидно, что он тоже скорбел по опытному подчинённому и хорошему товарищу.

Четвёртый представитель нашего отряда шагал бесшумно позади нас и молчал, так что и я позабыл о его существовании. Кё Мино никогда не выходил из образа опытного снайпера, инстинктивно скрывающего своё присутствие даже в тылу. Он был худее меня, типичного новичка, но его телосложение давало понять, что по манёвренности и ловкости он не уступает остальным участникам команды.

В оружейной, к которой привёл нас длинный коридор, мы надели лёгкую тёмно-зелёную броню (в пещере нужна была манёвренность) и каски того же цвета, одинаковые для всех, только размеры отличались, оружие подбирали исходя из правила – не длиннее руки от локтя до кончиков пальцев. От снайперской винтовки было мало толку в этой пещере, поэтому Мино выдали два плазменных пистолета. Они взял импульсный пулемёт, построенный по схеме Гатлинга: имел шесть стволов. Дему отпилил часть ствола, подгоняя его под правило; капитан затею одобрил и сказал, что без огневой мощи нашего рослого флагмана не обойтись. Я взял укороченный дробовик, а капитан импульсную винтовку.

В полном обмундировании мы вчетвером двинулись к ангару, который находился неподалёку.

Основное построение на всю миссию было простым: мне нужно следовать за Они, подчищая фланги; позади будет идти капитан, координируя нас и следя, чтобы нечисть не посыпалась с потолка; замыкающим предстояло стать Мино, чтобы держать в поле зрения нашу команду и возможного неприятеля.

В ангаре нас ожидал транспорт на антигравитационной подушке, который с виду казался тесным только для одного Они Дему, а если посадить с ним рядом нашего рослого капитана Эдмонда Зимма, то швы корабля разойдутся, а заклёпки повылетают. Внутри, как по волшебству, нашлось больше места, сулящего комфортный перелёт. Из кабины пилота нас поприветствовала безмолвная рука, на которую наша команда не обратила особого внимания. Мы расселись по креслам и пристегнули ремни, Дему и Мино сели вместе, а напротив них капитан Зимм и я. Оружие все держали в руках – на случай крушения, чтобы незамедлительно вступить в бой.

Стоило нам отлететь от базы, капитан начал поднимать верхнюю губу, эти пульсирующие движения становились ещё заметнее из-за его густых усов. Любое резкое потряхивание нашего судна увеличивало темп этих телодвижений. Неужели прожженный множеством самоубийственных и кровопролитных битв воин боится летать, или же за этим стояло что-то посерьезнее, потому что объяснения сути миссии для всей команды были скудны.

В иллюминаторе я увидел огороженную забором крупную резервацию для местного населения, которое представляло собой гуманоидную форму жизни. Их племена не успели разрастись по планете, поэтому загнать их в резервации не составило большого труда. Эксианцы покланялись земле под ногами, а в людях, которые явились с небес, не признали богов, что идёт вразрез с колониальной историей, а сразу вступили с ними в бой. В каждом племени исповедовали культ тверди, а их войны, по местным приданиям, черпали силу из почвы. Надеюсь, мне удастся увидеть хотя бы одного перед собой. Так, из любопытства.

Меньше чем через час мы были у подножья гигантской горы, верхушка которой отталкивала своей неестественной кривизной, будто она немного наклонилась посмотреть, что творится внизу. Транспорт поднялся над землёй, слегка потревожив гальку под собой, и стрелой умчался в сторону поселения. Наша команда, сопровождаемая двумя грузовыми дронами также на антигравитационной подушке, вошла в пещеру. Груза они несли на себе столько, чтобы в случае поломки можно было распределить снаряжение между всеми членами команды.

Тоннель пещеры, который имел форму практически идеального круга, заполнил свет от наших фонариков – у меня, капитана и Дему они располагались под стволом, а у Мино на каске. Стены, пол и потолок были испещрены насечками разной глубины, однозначно, вход в пещеру выкопан искусственно. Всё что мы видели на протяжении часа – сплошной тоннель, который предстал перед нами каменным кольцом с прожорливой тьмой в центре; подземный коридор аккуратно и еле заметно расширялся и уходил вниз. Тишина пещеры разбавлялась эхом шагов и металлическим треском оружия и брони.

Заметно похолодало. Постепенно наш строй расширялся, сохраняя первоначальный порядок: Дему, я, капитан Зимм, Мино. Начали появляться первые сталактиты, которые крохотными сосульками свисали с потолка. Я почувствовал густую влажную завесу в воздухе, звенели одинокие капли, фонарики чертили на мокрых стенах волнистые узоры.

Дему доложил о россыпи обломков горной породы, размер которых увеличивался с частотой прямо пропорциональной скорости нашего продвижения вперёд. Круги фонариков расширялись, пока мы не упёрлись в тупик. Зимм, ухмыляясь и поднимая дуло винтовки вверх, сказал:

– Эти чёртовы очкарики решили устроить коллективное захоронение под пирамидой от матушки природы?

Капитан развернул голографическую карту, которая засветилась над его предплечьем, на ней четыре точки с первыми буквами наших имён уже прошли четверть маршрута.

– Маршрут верный, значит, будем пробиваться, – сказал Зимм и скомандовал, – Достать Люсиль, Они.

– Есть, сэр! – принял Дему и отдал честь, подняв и опустив руку, пока шёл к погрузчикам. В его голосе или действиях не было неуважения или надменности, а лишь желание поскорее выполнить приказ капитана.

Они поднял с края погрузочного дрона обшитую металлом коробочку средних размеров, которая – если обратить внимание, как здоровяк её несёт, – не тяжелее винтовки. Дему поставил Люсиль в пяти шагах напротив обвала и отошёл. Эдмон Зимм повертел головой, убедившись, что все ушли с радиуса поражения, нажал пару кнопок на пульте, который расположен на обратной стороне его правого запястья, и из верхушки коробки выскочил манипулятор с дулом, который выплюнул крохотный огонёк. Зелёный шарик, встретившись с преградой, расширялся, не заходя за границы обвалившихся камней, будто пламя пожирающее паутину. Капитан стоял позади Люсиль и, глядя на стекающую по стенам магму, убедился, что нужен ещё один залп. Огонёк полетел.