Свидание с Медузой

Рифлёные железные ступеньки были влажными и скользкими от испарений воды, поэтому Даша и Карим спускались по узкой лестнице, крепко держась за перила. То и дело приходилось останавливаться, чтобы пропустить туристов, возвращавшихся наверх. У подножия лестницы толпилась живописная стайка актёров, которые в часы работы «Цистерны» изображали султана со свитой, развлекая туристов и собирая деньги за фотографии. Сейчас султанский гарем, наполовину переодетый в тренировочные штаны и футболки, весело бежал по лестнице, стреляя глазами во встречных мужчин. Наложниц – скорее всего, студенток театрального училища – сопровождал бритоголовый евнух с рюкзаком, а последним тащился сам султан, с усталым, недовольным лицом и взъерошенным попугаем в клетке. Декорации гарема на импровизированной сцене у подножия лестницы были уже задёрнуты полиэтиленом, а стулья маленького кафе по соседству закинуты на столы, ножками вверх, и официант выметал мусор из-под столиков, торопясь поскорее уйти домой.

– Ну и работёнка, – усмехнулся Карим, шагнув с последней ступеньки на дощатый пол. – Целый день под землёй в костюме евнуха!

– Не всем же на удалёнке сидеть с видом на Босфор, – подмигнула ему Даша. – Слушай, а правда, прикольное место.

– А я тебе что говорил!

В тёмных глазах Карима светилось удовлетворение. Босфор он Даше показал, Айя-Софию и Гранд Базар тоже, этот туристический чек-лист они выполнили в первый же день Дашиного короткого отпуска. Сегодня, в перерывах между ленивым валянием в постели и рабочими созвонами Карима, они составили новый список – всего из одной достопримечательности, Цистерны Балилики, легендарного подземного водохранилища византийских времён. Приехать сюда им удалось перед самым закрытием.

Они остановились возле таблички, указывающей на начало осмотра. Впереди высился, уходя во мрак, целый лес грубовато обтёсанных каменных столбов. Расставленные симметричными рядами, они подпирали сводчатый потолок из кирпича. В центре зала между колонн был проложен деревянный подиум с перилами, подсвеченный тёплым светом ламп – дорога, так и манящая ступить на неё и выяснить, что же там дальше, за разветвлением в глубине зала. Ниже подиума, примерно в метре от него, влажно поблёскивала вода, в которую уходили основания колонн. Зал выглядел почти уютно – если бы не сырой подземный холод, который они оба, одетые по-летнему легко, сразу почувствовали.

– Пойдём, – Карим потянул Дашу за руку. – У нас есть минут двадцать, по-быстрому посмотрим и поднимемся, пока не закрыли.

– Разве могут закрыть? – удивилась Даша. – Подождут. Зато мы тут одни, никто глазеть не будет, красота.

Они разошлись с компанией фотографирующих туристов в начале дорожки, и вступили в каменный лес. Даша запрокинула голову, разглядывая потолок и капители колонн – тут были и дорические, и ионические, и какие-то ещё, в неизвестных ей античных стилях. Сами колонны тоже были разнообразные: одни из цельного куска камня или мрамора, другие – сложенные из двух или более частей, словно были поломаны когда-то и составлены заново. Из-за этих колонн и византийских сводов подземелье выглядело эдаким храмом-Франкенштейном, собранным из деталей разных эпох, во имя неведомых божеств. Карим перегнулся через перила, критически окинул взглядом дно бассейна, покрытое водой всего на несколько сантиметров:

– А воды-то совсем мало. Спустили, что ли? И рыбок нет, а на фотках в Инстаграме были.

– Зато упадёшь, так не утонешь, – Даша сделала вид, что пытается столкнуть его за перила. – Выплывешь, даже ты.

– Что значит, даже я? – машинально обиделся Карим. Плавал он и в самом деле плоховато, моря в его родном городе не было. – По идее, тут должно быть воды по пояс, но в фильме «Инферно» герой прямо нырял…

– Мало ли что в кино покажут, – Даша посторонилась, пропуская последнюю группку китайцев, возникших из полумрака и спешащих к выходу. Как только туристы отошли подальше, она взяла Карима за руку. Впереди, насколько хватало взгляда, больше никого не было, и они будто остались наедине в таинственном каменном зале.

– Указатель на Медузу Горгону видишь? – спросил Карим, нежно переплетая её пальцы со своими. – Нам туда.

Они остановились на разветвлении дорожки: часть продолжала стелиться прямо, а часть уходила вправо, к противоположной стене. Дальше, скорее всего, маршрут осмотра замыкался в прямоугольник.

– Это которая превращает в камень своим взглядом? – рассеянно спросила Даша. Она провела кончиками пальцев по шершавой, влажной от конденсата поверхности ближайшей колонны. – Представляешь, сколько им столетий?

– Много. Подземелье вырыли в четвёртом веке, а колонны, когда их сюда привезли, уже где-то использовались раньше. Никто не знает, где, но их поставили сюда, чего добру пропадать.

– Откуда ты это знаешь?

– В путеводителе написано, – честно признался Карим и потянул девушку за руку, увлекая дальше, в сумеречный коридор, подсвеченный желтоватыми лампами.

Указатель со словом «Медуза» на трёх языках попался им примерно на середине пути. Прямо рядом с колонной, покрытой причудливой резьбой: то ли узоры на павлиньем хвосте, то ли, если приглядеться и включить фантазию, – огромные капли, текущие по камню вниз, наплывающие друг на друга.

– А про этот узор в путеводителе что пишут? – заинтересовалась Даша.

– Колонна в память о рабах, которые проливали слезы, работая на строительстве Цистерны, – с готовностью сообщил Карим. – Представляешь, сколько народу полегло, пока выкопали это подземелье и обделали его камнем? Инструментов нормальных не было, условий труда тоже…

– Да, было над чем плакать…

Обернувшись назад, они вгляделись в оставленную позади дорожку: одна из ламп над ней мигала, явно собираясь перегореть и погаснуть. Лестница наверх терялась во мраке, смутно виднелись только острые очертания ножек стульев на белых столиках кафе. Здесь, посреди подземелья, было ещё холоднее, чем при входе, ледяная сырость буквально продирала до костей.

– Пойдем, – Карим приобнял Дашу за плечи и легонько подтолкнул вперёд. – Глянем на Медузу и пора уходить.

– Так что там за Медуза? – Даша тревожно оглянулась назад, где мигающая лампа уже отключилась, оставив тёмный провал над освещённой дорожкой. – Та самая, которая превращает в камень?

– Ага, и сама же каменная. Голова древнегреческой Медузы Горгоны. И взялась она… угадай откуда.

– Никто не знает?

– Точно. Но на всякий случай, её поставили вверх тормашками, чтоб никого не заколдовала.

– Гениально. Кстати, я вроде про это читала. Припоминаю. Перевёрнутая Медуза в подземном водохранилище, куда средневековые турки сбрасывали всякий хлам, а один парень работал тут мусорщиком, плавал под землёй на лодке. Потом ему это надоело, он сделал себе крылья и улетел с Галатской башни. Но потом всё равно плохо кончил.

– Ты тоже заглянула в путеводитель? Или на сайт туристического офиса Стамбула?

– Нет, это было в рассказе. Одного сербского писателя, скачала себе его сборник, чтобы почитать в самолёте.

– Городская легенда, – пожал плечами Карим. – Прикинь, сколько их в Стамбуле, таких легенд. И сколько из них могут быть правдой.

– Пожалуй, – Даша снова обернулась. Ей вдруг представилось, что деревянная дорожка перед ними стелется, в то же время исчезая позади. И ещё послышалось, будто кто-то вздохнул над самым ухом, кто-то невидимый и очень печальный. Точно не Карим: тот как раз радостно ткнул в очередную табличку-указатель:

– Она там, за поворотом!

Свернув направо, они спустились по невысокой металлической лесенке на нижний уровень водохранилища. Здесь цепочка колонн заканчивалась у мокрой каменной стены, и подсветка была направлена на главный экспонат подземного дворца – основание одной из колонн, заметно более крупное, чем остальные. На каменном кубе было вырезано классическое лицо античной Греции: симметричное, безмятежное, бесполое. Крупные завитки волос, в которых можно было угадать змеиные тела, закручивались вверх вопреки законам гравитации: гигантская голова стояла на плоской макушке. Пустые глазницы Медузы были широко распахнуты, глаза выпучены огромными полусферами, а макушка уходила в мелкую воду бассейна, на дне которого тускло блестели непременные монетки из разных стран.