Двадцать первая и Высший

ГЛАВА 1.

Посередине широкого безлюдного моста стояла девушка. Маленькие, едва ли не детские ладони изо всех сил, до побелевших костяшек пальцев, сжимали заледеневший металлический парапет. В неярком свете фонарей бросалась в глаза некая обреченность, отражающаяся в девичьем облике: тонкой фигурке, тщедушность которой не мог скрыть объемный темно-синий пуховик, скорбно опущенных плечах, уныло склоненной изящной голове со светлыми, длинными прядями волос, которые безжалостно трепал холодный ветер. Тусклые зеленовато-голубые глаза невидяще смотрели в темные воды, жадно ревущие в ожидании очередной жертвы.

– Иди к нам, дочка, – услышав ласковый мамин голос, раздавшийся со дна реки, девушка встрепенулась, и слабая улыбка тронула посиневшие от холода тонкие губы.

– Мамочка, – жалобно всхлипнула девушка, перевесившись через обледеневшие перила и напряженно всматриваясь вниз, где приветливо журчали темные воды. Вскользь удивилась тому, что река буквально минуту назад вызывала безотчетный страх. Нелепо и глупо. Впрочем, она же не знала, что в темных водах ее ждет мама, оттуда доносится веселый смех отца и звучит звонкий голос младшего брата. Девушки запрокинула голову к темному небу, и из ее горла вырвался безумный жуткий смех. Это надо же, она ведь верила тому, что они ушли один за одним, оставив ее в полнейшем одиночестве.

Перед глазами замелькала цепь событий, однако сейчас они не причиняли боли, девушка безучастно взирала на них, словно на кадры из черно-белого фильма. Первый слайд: гибель брата под колесами так и не найденного впоследствии автомобиля. Следующая картинка: внезапная смерть отца, не выдержавшего зрелища искалеченного тела сына. И как финал двойные похороны, отрешенное потемневшее лицо матери, отказавшейся жить без любимых мужчин, и этаким бонусом очередная могилка

Какой ужасный сон и как хорошо вырваться из липкой кошмарной паутины и узнать, что они живы и ждут ее. Девушка, немедля ни секунды, ловко перелезла через металлическую преграду и со счастливой улыбкой сделала шаг вперед.

Непостижимым образом во время разворачивающейся трагедии постоянно оживленный мост оставался абсолютно безлюдным. Не промчалось ни одного автомобиля, не спешили перебраться по мосту на другую сторону города люди. Если отсутствие прохожих можно еще как-то отнести на счет резкого похолодания, однако минусовая температура никоим образом не объясняла опустевшую проезжую часть на постоянно загруженном шоссе.

Едва сомкнулись темные воды над головой бросившейся в реку девушки, выяснилось, что за разворачивающейся трагедией пристально наблюдало множество невидимых зрителей.

– Двадцать девять, тридцать. Поднимать! – раздалась команда, и молодые люди в темной одежде с закрытыми балаклавами лицами напряглись в ожидании. Послышался рев мощных двигателей, и из воды показалась сеть с лежащей в ней безжизненной куклой девушкой.

За считанные секунды молодые люди переместили девушку в фургон темно-синего автомобиля, где за закрытыми дверьми над бездыханным телом склонились лучшие в мире реаниматологи.

– Только бы на этот раз получилось, – прошептал бескровными губами высокий мужчина лет тридцати со скульптурно – красивым лицом. Никем не замеченный организатор стоял метрах в двадцати от участников тщательно спланированной операции, пристально следя за чудовищным процессом. Вот только слова мольбы не нашли отклика в холодных серых глазах, отливающих стальным блеском.

То, что и на этот раз усилия не оправдались, мужчина понял без слов, когда из открытых задних дверей реанимобиля понуро вышли трое мужчин в зеленых хирургических костюмах. Мимолетно удивился тому, как они помещались в автомобиле, учитывая внушительные комплекции и до отказа забитое навороченной медицинской аппаратурой пространство фургона.

Обменявшись мрачными взглядами, троица, невзирая на пробирающий до самых костей мороз, устало прислонилась к кузову машины, застыв в красноречивом молчании.

Врачи, прельстившись огромными деньги, согласились играть свою роль в этом чудовищном спектакле. Каждый из них прекрасно осознавал, что и сам ничем не лучше того безумца, кому взбрела в больную голову эта затея. Однако профессионализм и крохи оставшейся в продажных душах человечности заставляли упорно бороться за очередную девушку, находящуюся на тонкой грани между жизнью и смертью, в надежде отвоевать ее из когтистого захвата. На этот раз они практически уверовали, что все получится и даже мысленно возблагодарили высшие силы, увидев на мониторе нитевидный пульс. Вот только очередная безымянная для них жертва решила остаться за гранью.

– Двадцатая, – хрипло озвучил страшную цифру старший из них, крепко сжимая в подрагивающей руке так и незажженную сигарету.

– Двадцатая, – эхом прошелестело тоже число из уст мрачного красавца, и идеальные черты исказились в досаде. Как не прискорбно, но стоит признать, что с каждым разом все труднее становится подобрать подходящего донора Высшему.

И все-таки двадцать попыток впустую! Учитывая тот факт, что количество возможных кандидаток практически подошло к концу, дело неумолимо приближается к катастрофическому провалу. А ведь тридцать лет назад, когда ему довелось крайний раз подбирать донора Высшему, идеально совпало по всем показателям пятьдесят два объекта и нужная нашлась уже с третьей попытки. В этот раз за два года скрупулезных поисков, идущих во всех уголках земного шара, идеально подошли всего двадцать девушек, и одна с некими отклонениями, которую готовили исключительно на крайний случай. В итоге после двадцати неудач остается лишь та самая запасная, в далекой и холодной России.

Грэгу, появившемуся на свет семь столетий тому назад в Шотландии, лишь единожды довелось побывать в той далекой стране, и он еще долго с внутренним содроганием вспоминал поездку. Неудивительно, что вплоть до сегодняшней ночи Иной пребывал в твердой уверенности, что это было первым и последним посещением России, да и девушку с нелепым именем Полина не рассматривал всерьез в качестве кандидатки на донора. Разумеется, работа с ней велась также, как и со всеми другими объектами, но при этом он был уверен, что до нее черед не дойдет. И то, что теперь ставка делается исключительно на этот объект, уже практически признание поражения.

Сведя брови, Грэг припоминал исходные данные. Итак, что он имеет. Девушка осталась без единого родственника, лишилась жилья и всех источников существования. И это уже неплохо, вот только кое-что зная о характере русских Иной не льстил себя надеждой на то, что мероприятие, которое состоится через два дня, пройдет без осложнений. Однако для начала ему предстоит пережить тяжелый разговор.

Стиснув челюсть и обхватив пальцами переносицу, завис на несколько секунд с телефоном в руках, не решаясь нажать кнопку вызова.

– Мой повелитель, – с почтением и трепетом произнес, обращаясь к собеседнику.

– У нас, – сделал глубокий вдох, прежде чем доложить об очередном поражении. Пусть и знал, что нет его вины в очередном провале, но от мысли, какой ужасающей силой обладает Высший, жаркая волна опалила внутренности.

– Ничего не вышло, – предвосхищая признание раздался бархатный мужской голос, от спокойного тона которого по спине Грэга заструился холодный пот.

– Кто последняя? – властно потребовал собеседник, и не дожидаясь ответа приказал.

– Сбрось досье мне на почту. Надеюсь, понимаешь, что на этот раз я не останусь в стороне?

Грэг приоткрыл рот, собираясь возразить, и благоразумно его захлопнул.

– Через три часа вылет, – повелел голос и отключился.

Мужчина еще некоторое время простоял навытяжку, слушая гудки и не веря тому, что столь легко отделался. Впрочем, в разумности Максимильяну не отказать, а так как в этом деле лучшего исполнителя чем Грэг не найти, то ему и предстоит довести задание до конца. А уж затем ничто не помешает Верховному с ним расправиться, тем более учитывая допущенную Грэгом слабость.

Неожиданно по губам мужчины скользнула мягкая улыбка, сделавшая и без того красивое лицо едва ли не ангельски прекрасным. Грэг задумчиво передернул плечами, жаль, конечно, если отведенный ему остаток жизни оборвется раньше, но ничего не поделать. А в том, что Максимильян жестко накажет, прекрасно зная, что Грэг в будущем ему не помощник, не стоит сомневаться.

Но это все потом, а пока не стоит забывать про обязанности. Мужчина перевел потемневший взгляд на изрядно замерзших врачей, и они, услышав мысленный приказ, беспрекословно забрались в автомобиль. Тратить силы на остальных участников посчитал нецелесообразным, тем более неизвестно что ожидает в загадочной России, потому достал из кармана двубортного шерстяного пальто рацию и произнес несколько коротких фраз.

Спустя примерно четверть часа по мосту живо понеслись автомобили. Недовольные продолжительной задержкой водители крутили головой по сторонам, отыскивая причину, по которой внезапно оказалось перекрытым движение по мосту. Вот только тщетно, даже самые внимательные не смогли увидеть узреть ничего подозрительного. И лишь в полицейских сводках неделю спустя появится информация об исчезновении некой девятнадцатилетней Саманты Клиффорд. Блондинки, без особых примет. Дело останется нераскрытым, также, как и загадочные исчезновения еще девятнадцати девушек по всему миру.

ГЛАВА 2.

Полина, безучастно запрокинув голову к небу, сидела на одной из обледеневших скамеек в парке. Немногочисленные гуляющие, кинув на посиневшую от холода молоденькую девушку удивленный взгляд, торопливо следовали по своим делам. Полина поначалу испытывала от взглядов неловкость, однако последние полчаса замерзший мозг отказывался реагировать на сторонний интерес, погружая девушку в блаженную апатию. Неужели кто-то из случайных прохожих считает, что будь ей куда идти она сидела под падающими хлопьями снега, с каждой минутой все больше превращаясь в обледеневший сугроб?

Всего неделя прошла со смерти бабушки, воспитывающей с пятилетнего возраста Полину. Авария отобрала родителей, но, как оказалось, жизнь разрушилась до основания, рассыпалась как карточный домик именно после смерти бабули. Никогда ничем серьезным не болеющая бабушка сгорела за месяц по неизвестной причине. Крепкую женщину начали мучить головные боли, и после внезапного обморока ее госпитализировали. За две недели Вера Васильевна, выглядевшая всегда гораздо моложе реального возраста, превратилась из моложавой женщины в старушку с глубоко запавшими больными глазами.

– Что с ней? – задавала один и тот же вопрос Полина лечащему врачу. Девушка за это время и сама сошла с лица, разрываясь между учебой в институте, ежедневными визитами в больницу и съедаемая ежеминутным страхом за жизнь единственной и горячо любимой родственницы.

– Лечение проводится в соответствии с клиническими симптомами, – отведя взгляд от выразительных темно-синих глаз в сторону, давал неизменный ответ эскулап.

– Но ведь ей не становится лучше, – не удержавшись с болью выкрикнула девушка, на что моментально получила циничный ответ.

– Вашей бабушке шестьдесят восемь лет, поэтому что вы от меня требуете? Я не бог, – мужчина развернулся и стремительно зашел в другую палату.

Полина потерянно оглянулась, уткнулась взглядом в отдающие холодом белоснежные больничные стены, и обхватила себя за тонкие плечи, словно желая согреться. Глубоко вздохнула, проглотив застрявший в горле горький ком и повесив на лицо жизнерадостную улыбку, открыла знакомую дверь.

– Бабушка, – кинулась девушка к кровати, бережно взяла сухонькую ладонь и прижала к своему лицу, с болью замечая насколько сильно бабуля похудела. Женщины их семьи отличались стройностью, и Вера Васильевна не имела лишнего веса, но никогда не напоминала собой скелет, обтянутый посеревшей кожей.

– Полиночка, – тихо прошелестели бледные губы, и потускневшие голубые глаза наполнились радостью.

– Ну и зачем ты сегодня приехала? – погладив горячей ладонью по спине склонившуюся над кроватью внучку, возмутилась женщина.

– Я ведь просила не мотаться ко мне каждый день. Со мной, сама видишь, все хорошо, я в полном порядке.

Нежная улыбка преобразила черты измученного болезнью лица, на краткое мгновение явив внучке прежний облик любимой бабушки.

– Так что завтра не приезжай, – велела Вера Васильевна и ошиблась. На следующий день равнодушный женский голос сообщил Полине, что ее родственница скончалась ранним утром.

– Ей не было больно? – один- единственный вопрос задала Полина, выловив в больничных коридорах все того же доктора для последнего разговора.

– Нет, смерть произошла во сне, – впервые он не отвел глаза, и потому Полина поверила его словам.

Отложенных на оплату за следующий семестр учебы денег впритык хватило на скромные похороны. Ни сам момент захоронения, ни последующие за ни поминки Полина не запомнила, все прошло как в тумане. Однако спустя три дня ее выдернули из спасительного забытья самым радикальным образом.

– Вы понимаете, девушка, что эта квартира вам не принадлежит? –толстая мужская рука с пальцами-сардельками трясла перед ее лицом страницами кредитного договора. Еще двое мужчин с ленивым интересом наблюдали за разворачивающимся спектаклем, по-хозяйски развалившись на новеньком диване. Бабушка так радовалась этой покупке, свернули не туда мысли девушки, цепко ухватившись за последнее приятное воспоминание и не желая осознавать масштаб очередной трагедии.

– Разумеется, если не найдете в трехдневный срок всю сумму для погашения займа, – цинично оповестил пухляк, хрюкнув после своих слов. Веселье поддержали и незваные гости, которых плохо соображающая Полина самолично пустила в свою квартиру.

– Так что, красавица, мы пока тебя оставляем, – вступил в игру высокий молодой мужчин, обводя хрупкую девичью фигурку масляным взглядом, – но надолго не прощаемся.

Рука потянулась к девичьему плечу, и Полина едва увернулась, избежав омерзительного прикосновения.

Торопливо закрывшись на все засовы, девушка прислонилась к двери, обводя потрясенным взглядом стены с кое-где отклеившимися обоями. Весной они с бабушкой собирались сделать косметический ремонт и уже вовсю увлеченно подбирали обои. Теперь бабушки нет, и над Полиной нависла вполне реальная угроза лишиться уютной двухкомнатной квартиры в самом центре города.

Впрочем, не время раскисать, возможно что-то получится сделать. Девушка подорвалась, схватила оставленные мужчинами документы и присела в кресло. Что ж, судя по ним, бабушка действительно два года назад взяла в кредит баснословную сумму денег, предоставив в залог квартиру. Вот только никаких больших трат ни в тот период, ни позже у них не было, да и Вера Васильевна всегда жила по средствам, не одалживая даже у близких знакомых. Но, как бы там не было, сейчас в руках Полины именно кредитный договор с витиеватой подписью бабули.

Подумав, девушка обратилась за помощью к давней подруге Веры Васильевны. Поведав Еве Николаевна обо всей ситуации, услышала те же сомнения насчет нереальности займа.

– Пошли, Полина к адвокату, – решительно произнесла невысокая, интеллигентного вида женщина, поправляя очки.

– Думаю, он со всем разберется.

Заметив смятение девушки, верно истолковала его причину.

– Не переживай, деточка, я заплачу.

И как бы не отказывалась Полина, через час они стояли в кабинете юриста, который, увы, лишь развел руками.

– Представители кредитного учреждения действуют по закону, – произнес седовласый мужчина с умным взглядом карих глаз, – прочитайте вот эту строчку. «Банк оставляет за собой право одномоментно истребовать сумму оставшегося долга. Заемщик должен ее погасить в трехдневный срок или же выставить залоговое имущество на продажу». Сочувствую вам, барышня, но вы должны или вернуть кредит, или отдать залог.

Скомкано поблагодарив почтенного адвоката, лишившаяся последней надежды девушка покинула его кабинет.

– Полиночка, – догнала ее маленькая и шустрая Ева Николаевна. Женщина с жалостью посмотрела на бледное лицо с синими кругами, залегшими под выразительными синими глазами, подхватила Полину под руку и зашагала рядом.

– У тебя ведь есть еще один день? – дождавшись молчаливого кивка, пожилая женщина продолжила.

– Значит так поступим. Сегодня соберешь свои вещи и завтра же переедешь ко мне, – уверенным тоном оповестила растерявшуюся от столь щедрого предложения девушку. Полина понимала, что это хотя бы на ближайшее время решит проблемы, но навязываться чужому, по факту, человеку в однокомнатную квартиру неудобно.

– Вот еще глупость, – перебила возражения Ева Николаевна, – и тебе какой-никакой угол и мне, старухе, твое присутствие в радость. Не придется куковать в одиночестве.

Сердечно поблагодарив женщину, воспрянувшая духом Полина отправилась готовиться к переезду, а Ева Николаевна прикрыла глаза, ощутив в воздухе сладковатый жасминовый аромат. Именно такими духами последние годы пользовалась подруга.

– Я скучаю по тебе, – произнесла женщина и замерла, почувствовав легкое прикосновение к плечу, именно так делала ее Вера.

Страдание уступило место спокойствию в душе, и женщина, едва переступив порог, с энтузиазмом приступила к уборке квартиры. В приподнятом настроении дела спорились, и когда наступил вечер женщина довольно оглянулась по сторонам, отмечая идеальный порядок.

Тишину нарушила резкая трель мобильного. Увидев незнакомый номер, женщина нахмурилась и все-таки ответила на вызов, хотя всегда игнорировала такого рода звонки.

– Ева Николаевна, – произнес незнакомый мужской голос, сея необъяснимую тревогу. Левую сторону груди обожгло болью и женщина, подвинув стул слабеющей рукой, поспешно присела.

– Убедительно попрошу не оказывать никакой поддержки Авдеевой, – затуманенный болью мозг с трудом осознал, что речь идет о Полине. Женщина нашла в себе силы возразить, но собеседник пообещал то, от чего она не смогла отказаться.

Буквально через полчаса в трубке раздался дрожащий от шквала эмоций голос единственной дочери.

– Мама, – сквозь слезы произнесла Светлана, – это какое-то чудо. Мне только что позвонили из больницы и сказали, что на этой неделе Павлику сделают операцию. Мамочка, ее мало того, что проведут раньше на полгода, так еще и берется оперировать сам Третьяков, – восторженно выдохнула дочь фамилию известного детского кардиохирурга. Молодая женщина до конца не могла поверить во внезапно свалившееся на голову везение. Кто бы знал сколько ей пришлось обойти порогов различный учреждений, чтобы добиться квоты для больного ребенка, и как она обмирала при мысли, что сын может не дожить до даты спасительной операции.

Дочь давно положила телефон, а женщина по-прежнему сжимала трубку в руке. Скупая слеза покатилась по морщинистой щеке.

– Вер, прости, но я не могу лишить внука шанса на жизнь, – прошептала в сгустившуюся темноту.

– Полина и без меня справится, она у тебя умная девочка, – поджав тонкие губы, похвалила девчонку Ева Николаевна, частично снимая с себя груз ответственности.

Утром Полина с небольшим чемоданом и спортивной сумкой через плечо стояла на пороге квартиры, прощаясь с родными стенами. Улыбнулась, смахнув набегающие слезы и произнесла в пустоту:

– Бабуля, не волнуйся, я со всем справлюсь. И квартиру нашу назад верну. Обещаю.

Тихонько прикрыв дверь, спустилась по знакомым до каждой неровности ступенькам и на выходе из подъезда набрала Еву Николаевну.

– Доброе утро, я в течении получаса буду у вас.

Но выяснилось, что ее уже не ждут. Недослушав невразумительные оправдания, девушка сбросила звонок и постояв несколько минут побрела в никуда. Ноги сами собой привели в ближайший парк.

Это уже позже Полина узнала, что смерть на морозе ей не грозила. Через несколько минут нашлась бы сердобольная женщина или пожилой мужчина располагающей внешности, и она оказалась в тепле, обретя временный приют. Но все пошло не по плану Грэга. Зачерпнув в ладонь пригоршню снега, она растерла лицо, прогоняя накатившую сонливость, и направилась в сторону дома. Пройдя мимо своего подъезда, завернула в следующий и постучала в оббитую потрепанным коричневым дерматином дверь.

– Дядь Вась, это Полина, – бесстрашно заявила в ответ на громкое пожелание из-за дверей убраться туда, откуда приперлась.

– Полина, девочка, – буквально затянул ее в квартиру мужчина преклонных лет в изрядно поношенном темно-синем спортивном костюме.

Сидя на небольшой чистой кухне за чашкой ароматного чая девушка неторопливо рассказала давнему бабушкиному ухажеру обо всех злоключениях. Мужчина засматривался на Веру Васильевну столько лет, сколько Полина себя помнит, но никогда не переходил к решительным действиям, полагая, что интеллигентная женщина, всю жизнь проработавшая бухгалтером никогда не посмотрит благосклонно на простого рабочего. А когда после полученной травмы сменил станок на метлу, этот вопрос для себя он и вовсе закрыл.