Лазутчик

Глава 1.Волшебное семечко.

Поезд заскрежетал тормозами, дёрнулся, и медленно остановился напротив здания железнодорожного вокзала станции Ощепково. Полуденное солнце превратило его фасад в ослепительный дворец из сказки «Тысяча и одна ночь». Мы с моим племянником Дениской сошли с поезда и зажмурились от ослепившего нас яркого света, отвыкнув от него за семь часов полумрака в душном купе. Дениска полез в рюкзак искать свои солнцезащитные очки. Пройдя через прохладное и пустое здание вокзала, мы вышли на привокзальную площадь. Я увидела знакомый серый Уазик лесного хозяйства, стоявший в тени давно не работающего павильона «Союзпечати», и улыбающегося нам Ивана Юрьина. Из-за Уазика выбежал Полкан и кинулся к нам. Мне пришлось выставить перед собой сумку, но Полкан успел прыгнуть на меня, лизнуть мне подбородок и зацепить когтем футболку. Потом он закрутился возле Дениски, потом опять прыгнул на меня, выражая свою радость только таким доступным для него способом. Я потрепала его по спине, а Дениска обнял его, сев возле него прямо в пыль на коленки.

– Оля, Дениска, молодцы, что приехали! – Иван подхватил мою сумку, и поставил её на заднее сиденье – А то из деревни скоро все разбегутся. Дениска, хорош целовать служебного пса!

– А что, прямо так всё плохо? – Спросила я – Ты же говоришь, что он прячется от людей.

– Прятаться-то он прячется, да вылазки всё равно регулярно делает. Его каждый вечер кто-нибудь, да увидит. А если уж кто увидит, знай, опять переполох, слух один страшнее другого, это же деревня! Уже не знаю, что про него правда, а что нет. И потом, он же безобразничает! Кур ворует. Если это, конечно, он делает. Ну что за напасть опять на нас навалилась!

– Так может вам в деревне всё-таки церковь построить, а то вся чертовщина к вам со всей области сбегается. – Предложил Дениска.

– Да мне и так баба Катя об этом все уши прожужжала! – Вздохнул Иван.

– Куда поедем? Сразу в Лепихино? – Я села на переднее сиденье, и Полкан, запрыгнув на сиденье позади меня, сразу протянул ко мне свою морду, обмазав мне плечо слюнями.

– Нет, сначала ко мне, перекусим с дороги, я вам всё обстоятельно расскажу, и ты мне расскажешь, что вы там с Алексеем Александровичем нашли по этой теме, посовещаемся, а к вечеру поедем в Лепихино. Павел Анатольевич сказал, что вы у них будете жить, они уже с Фридой Анатольевной вас ждут, комнаты вам приготовили.

Мы поехали. Иван по пути мне рассказал о пожаре, случившемся на дальней делянке, выгорел почти гектар леса. Иван – лесник. Всю свою жизнь он прожил в этих краях, как и его отец, который тоже в своё время работал лесником. Династия у них такая замечательная. Дом у него стоит в лесу, недалеко от брошенной деревни Выселки. Места здесь очень красивые, кругом вековые леса, бескрайние поля, речка Вьюшка с живописными берегами. Просто сказочный мир! В том году мы с Ильёй и Дениской две недели здесь гостили, и влюбились в эту сказку окончательно и бесповоротно. Жаль, что люди все уехали с Выселок, некому такой красотой больше любоваться.

Иван позвонил мне два дня назад и сказал, что у них появился незваный гость, он его назвал «Лазутчик». Сначала он меня предупредил, что может это всё и выдумки, потому как он сам его не видел, только фотографию ему переслали, но народ очень беспокоится. И предложил отпуск у них провести, в деревне Лепихино, которая в четырёх километрах от Выселок находится. В Лепихино у меня осталось много друзей, ещё с того времени, когда мы за Лихоимкой гонялись. Они здорово все нам тогда помогли. Так вот, Иван мне рассказал историю, которая началась два месяца назад, в мае.

В Лепихино живёт бабушка одна, Людмила Терентьевна, она не коренная жительница, но как на пенсию вышла, лет пять назад, так там и поселилась. Купила домик небольшой, отремонтировала его, поставила две новенькие теплицы, курятник, курочек завела. И стала деревенской жительницей. Характер у неё не склочный, а наоборот, очень даже добродушный, так что в деревне она быстро стала своей. Так вот, у этой Людмилы Терентьевны слабость одна имеется, больно она любит всякие экзотические цветы и растения. Она и с соседями делится саженцами, поэтому у всей деревни в палисадниках появились немыслимой красоты цветы и цветущие кустарники со всего света. Людмиле Терентьевне приходят по почте разные журналы по садоводству, она их изучает долгими зимними вечерами, а к весне заказывает семена и саженцы. Денег на это она не жалеет.

Вот и этой зимой, выписала она разных семян, получила их на почте в Пышме, а как пришло время, так дома в ящички высеяла. В мае, когда земля прогрелась, она их в открытый грунт пересадила. Растут её новинки, сердце радуют. И заметила она, что один росточек какой-то странный, не похож на другие, коричневый такой, мясистый, и форма у него чудная. Стала она к нему приглядываться, и стало ей казаться, что как вроде и туловище она видит, и руки-ноги, и голова кругленькая вверху. А через недельку и вовсе стал похож её саженец на зверька, то ли собачку, то ли мартышку. Она в каталоге, по которому заказывала, всё проверила, но её диковинка ни на один из тех цветов не похожа. А он, словно на дрожжах растёт, уже выше всех других поднялся. Соседки к ней приходят, тоже дивятся, что, мол, это за чудо-юдо такое. А Настя Петрова, жена директора школы, Виталия Александровича, которая тоже увлекается цветоводством, сказала, что есть некоторые удивительные сорта орхидей, тоже похожие на зверей, птиц, даже на младенцев. И вообще, селекционная отрасль развивается, каждый год что-нибудь новенькое появляется. Поэтому ничего удивительного в том нет, что ни в одном справочнике нет описания такого растения.

Одна только Татьяна насторожилась, сразу не понравился ей новый обитатель на грядке у Людмилы Терентьевны. Татьяна – дочь знахарки Агнеши. Агнеша много лет лечила Лепихинских жителей, и ещё им разные обереги делала, да много чего она могла, и потерю найти, и роды принять, это ей от матери и бабки дар передался. Агнеши уже несколько лет нет, но память она после себя оставила добрую. Татьяне, к сожалению, этот дар в полной мере не передался, но все заговоры, которые от матери у неё остались, она хранит.

А этот чудо-цветок, между делом, рос и крепчал. И ещё пустил отросток, похожий на длинный хвост, и на макушке острые ушки появились. Вот такую фотографию мне и выслал тогда Иван, растение с длинным хвостом, и с круглой мордой, очень похожий на летучую мышь. И был он ещё весь опушен, словно в шерстке коричневатой. Не подумаешь с первого взгляда, что это представитель флоры.

А в ночь на Ивана Купала, Людмила Терентьевна услышала свист рядом со своим домом, да такой резкий и пронзительный, что от него она проснулась. Прислушалась. Свист раздался снова. Она выглянула в окно на улицу – нет никого. А свист повторяется, и она слышит, что он как будто не со стороны улицы, а со стороны огорода раздаётся. Она вышла во двор, прислушалась – точно, из огорода слышен. Она открыла дверку в заборе, только шагнула в огород, а тут к ней в два прыжка выпрыгнуло её экзотическое растение, да только не растение это уже, а зверь невиданный. Выпрыгнул к ней и снова засвистел. Она тут же свалилась прямо за бочку с водой, и пошевелиться не может. И крикнуть не может, как судорогой всю её сковало. А этот зверёк, а он тогда уже был сантиметром семьдесят росту, смотрит на неё, а глаза у него словно блестящие чёрные пуговки, и свистит, только уже не так громко, а потише. А потом замолчал, к чему-то прислушиваясь, и был таков. Весь её огород, а он длиной метров пятьдесят, не меньше, буквально в десять прыжков пересёк, и скрылся. На свист выбежала Тамара, её соседка, и она тоже видела, как какое-то небольшое существо скрылось в кустах. Тамара увидела лежащую возле бочки Людмилу Терентьевну, помогла ей подняться и увела к себе домой.

На следующий день в деревне все разговоры были, понятное дело, только про этого зверька. Кто-то назвал его «Лазутчиком», да так имя к нему и приклеилось. И что интересно, так это то, что после Лазутчика, на грядке даже корешка в земле не осталось, будто и не было его вовсе. А тут ещё Радик Егоров сказал, что ночью у него кто-то курицу распотрошил, так тут вообще паника поднялась. Одно дело растение сбежало, но другое дело, когда оно начнёт охотиться за живностью хозяйской. Одно хорошо – Лазутчик мелкий, выследить и справиться с ним будет не сложно. Татьяна возьми, да и скажи: «Если он больше не вырастет, на курином мясе-то!» Короче, закончились спокойные денёчки в деревне.

Решили общим собранием деревни каждую ночь дозором ходить, чтобы выследить его и поймать. Решить-то решили, да этот Лазутчик, таким хитрым оказался! Пока они по двое – по трое ходят, его ищут, он им не попадается, а как только кто пойдёт один, вот тогда он и объявляется. Аня, продавщица, закрывала вечером магазин, так он спрыгнул с крыши рядом с ней, напугал её до полусмерти, и скрылся во дворе у Метелькова дяди Саши, ещё и свистнул ей на прощанье. А Метельков глухой, говорит, что ничего не слышал, никакого свиста. А когда на следующий вечер Лазутчика увидела Нина Сомова, он из её курятника шмыгнул, ей тогда показалось, что он ростом уже с метр, не меньше. И тоже пожаловалась, что от одной курицы только перья остались. А у бабушки Марии Петровны этот Лазутчик на грядках повалялся, барахтался там зачем-то, так всё вытоптал. У Павла Анатольевича и Фриды Анатольевны крышу провалил над сарайкой, что уж там ему понадобилось! А Елену Ивановну, бабушку из самой крайней избы, сшиб с ног и, когда перепрыгивал через неё, так бок ушиб, что она сама подняться даже не могла, и тоже, у неё курицы не стало. Такой вот оказался Лазутчик любитель диетического куриного мяса!

С каждым днём вреда от этого Лазутчика было больше и больше. И сам он становился всё больше и больше. Ещё бы! Каждую ночь по курице сжирал! Вот тогда и обратились жители к Ивану, помогай, излови нам этого Лазутчика, иначе самим нам придётся бежать отсюда. А Татьяна посоветовала ему, что надо сперва узнать, что это за животное такое, и животное ли оно. Вот тогда и вспомнили про меня. Иван мне выслал фотографию, на которой было это чудо природы, сидящее на грядке, и рассказал, какой переполох он наделал в Лепихино. Я, в свою очередь, переслала фотографию моему хорошему другу, Сакатову Алексею Александровичу, специалисту по таким вот нестандартным делам. Если бы он в это время не гостил на Алтае, у нашей общей знакомой Анны, хранительницы старинных артефактов, он бы точно со мной сюда приехал.

– А что, к хозяйке, которая этого Лазутчика вырастила, он больше не заглядывал? – Спросила я Ивана.

– Нет, не видела она его больше, хотя говорит, что несколько раз скрёбся кто-то под дверью. Но не уверенно говорит, у неё ведь две кошки, может это они скреблись. И курицы у неё не пропадали. И что удивительно, так собаки наши не реагируют на этого Лазутчика, будто не видят его. А считай, почти в каждом дворе по собаке. Ладно бы, одна какая не унюхала его, так ведь все!

– Странно. Может он пахнет растением, поэтому они и не чуют в нём опасность. На фотографии он такой миленький, словно детёныш какой. Я до сих пор не могу поверить в то, что из семечка может родиться живое существо.

– Миленький… Когда Аня, наша продавщица увидела, как он на неё ощерился, то говорит, что у него полная пасть клыков острых.

– Судя по фотографии, у него шерсти почти никакой нет, он зиму нашу, уральскую, не сможет пережить. Даже если не поймаем, то сам пропадёт. Хотя Алексей Александрович высказал мысль, что даже если он проживёт лишь один тёплый сезон, он может оставить в земле кучу своих семян. Чтобы на следующий год ещё взойти. И с компанией таких же, чтоб не скучалось.

– Перспектива не очень, – вздохнул Иван – лучше тогда его изловить и отправить в город, пусть там учёные его изучают.

Мы подъехали к дому Ивана. Как всегда, на участке у него был полный порядок. Лужайка перед домом аккуратно подстрижена, дрова красиво в поленницу сложены, нигде ничего не валяется, всё на своих местах, дом тоже блестит свежей краской.

– Что, в этом году нет у тебя практикантов? – Спросила я, выходя из машины.

– Приедут, недели через две. Обещают троих. А что Илья не приехал?

– Илья работает, но может к выходным и подъедет. Очень ему хочется снова сюда приехать. Всю зиму о вас вспоминали.

Когда мы пообедали, я ему рассказала, что нашёл Сакатов. А нашёл он немного. Самые странные семена, о которых есть упоминания в разных летописях и мифах, это те, с помощью которых создавались различные чудодейственные снадобья. То есть, с помощью их можно было создать что-то такое, магическое. Но они просто растения, даже пусть и с удивительными целебными, или наоборот, ядовитыми свойствами. Он ещё нашёл одно упоминание о лунных ягодах. Их на растущую луну высаживали в землю, и тогда никакие волки не страшны были крестьянам – даже близко они не подходили к их хозяйствам. Упоминания про разные свойства растений встречались часто, но чтобы из растения звери вырастали – такого не было никогда.

Иван задумался. Я его спросила:

– А заметил кто-нибудь, куда он убегает?

– Нет, по деревне поздно вечером и ночью прыгает, а где днём отсыпается, никто не знает. Я несколько раз приходил ночью в деревню, сидел в засаде, ходил вместе с дозорными, но ни разу его не видел. Поэтому тебе и сказал, что не знаю, что правда о нём, а что выдумки.

– А Людмила Терентьевна не звонила в фирму, которая ей выслала семена?

– На следующий же день позвонила, как только он сбежал с грядки. Да там её за сумасшедшую приняли. Говорят, что у них саженцы все спокойно по горшочкам сидят.

– Очень интересно. А может это семечко кто-то ей подсадил?

– Зачем? Мог бы с таким же успехом и у себя в огороде вырастить, никто же не ходит по чужим огородам, за всходами не подсматривает.

– А может она колдунья? – Спросил Дениска – Только не очень умелая? Что-то не так пошло, вот и сбежал от неё этот Лазутчик.

– Да нормальная, вроде, бабка. И подружки в деревне есть, с соседкой Тамарой дружат, друг к другу чаи ходят пить. Если бы Тамара что увидела, так, не сомневайтесь, вся деревня бы давно знала.

Мне позвонил Сакатов, голос у него был тревожный:

– Оля, вы уже в Лепихино?

–Нет пока, у Ивана сидим.

– Вы одни?

– Ну да, а что?

– Поставь на громкую связь, я передам трубку Анне, она хотела с вами со всеми поговорить.

Раздался голос Анны:

– Добрый день! Иван, я хотела спросить о старушке, у которой вырос этот Лазутчик. Она давно в вашей деревне живёт?

– Нет, лет пять всего. Хотя, пять лет тоже немалый срок. – Ответил Иван.

– А откуда она приехала?

– Не знаю, не интересовался. Узнать?

– Да. Узнай. И ещё. Сходите к ней домой, посмотрите, как она живёт, что говорит, с кем контактирует за пределами Лепихино. И ещё, кто приезжал к вам в деревню после того, как Лазутчик с грядки убежал. Оля, это по твоей части. Сходите сегодня. А вечером позвони мне и расскажи, что узнаешь.

– Ты думаешь со старушкой что-то не так? – Удивилась я – Так она ведь сама всем показала этот удивительный росток, не тайно же она его растила.

– Вот и узнай, как было дело. А потом её слова проверьте. Что-то не нравится мне, что она, когда высаживала, не увидела, что это семечко не было похоже на другие. А оно не было похоже на другие, это я тебе точно говорю. Тем более что она садовод со стажем. Помнишь греческий миф о Ясоне, который разбросал зубы дракона по земле и запахал, а потом из зубов выросли вооружённые воины? Зубы дракона посадил. А не семечки. Надо всё о ней узнать, и побыстрее. Я думаю, что эволюция у этого растения-животного должна быть очень быстрая. А скорее всего, это совсем не животное.

– Хорошо, обязательно сегодня схожу к ней. Познакомлюсь. А вечером позвоню вам.

– Оля, – раздался голос Сакатова – я к вам сегодня же выезжаю. Что-то не нравится мне эта зверюшка из семечка, и Анна тоже считает, что мне надо быть с вами.

– Иван, – снова заговорила Анна – Мне кажется, что усыпить его у вас не получится, тут надо посерьёзнее что-то. Конечно, лучше его усыпить, чтобы изучить. Но безопасность людей прежде всего.

– А я и не думал его усыплять. – Ответил Иван – С двенадцатым калибром шутки плохи, так что не беспокойтесь.

Мы с Иваном договорились, что он сейчас нас с Дениской отвезёт к Павлу Анатольевичу и Фриде Анатольевне. Я до вечера успею и к Татьяне заглянуть, и к Людмиле Терентьевне. А он в это время съездит к участковому, и узнает про Людмилу Терентьевну, откуда она, где работала, про её семью. И мы с ним этой ночью постараемся встретиться с Лазутчиком.

По дороге в Лепихино Иван вспомнил один случай. Он весной случайно встретил Людмилу Терентьевну на железнодорожной станции. Она сидела на лавочке с женщиной, очень на неё похожей, он тогда ещё подумал, что сестра, наверное. Людмила Терентьевна его не заметила, потому что очень увлечённо они разговаривали, и по сторонам она не смотрела. Он получил посылку с почтового отделения, собрался обратно, смотрит, и она выходит с вокзала. Он её окрикнул и предложил подвезти. Она обрадовалась, села с ним рядом. Едут они, о погоде разговаривают. А у неё сумка стоит на коленях. На какой-то кочке их вместе с Уазиком тряхнуло, сумка упала, а из неё бутылочка маленькая выпала, с какой-то красной жидкостью. Людмила Терентьевна быстрее убрала бутылочку в сумку и говорит, что с собой попить брала, хотя Иван совсем не придал этому значения. А вечером, решил коврики вымыть в машине, и на пассажирском коврике пятно увидел. Так это была кровь, еле отмыл.

– А это точно кровь была? Может томатный сок? – Спросила я.

– Что я, по-твоему, кровь не отличу от томатного сока? Я же охотник.

– И что, ты насторожился тогда? Она же сказала, что не допила. Я бы испугалась.

– Я сейчас, после слов Анны, насторожился. А тогда нет.

Иван нас довёз до Анатольевичей и тоже зашёл к ним поздороваться. Фрида Анатольевна лежала на кровати, у неё разболелись ноги, и она уже какой день почти не выходила из дома. Павел Анатольевич сам хлопотал по хозяйству, сам готовил, сам на огороде траву полол, и за курицами ходил, тоже сам. Они нам очень обрадовались, сказали, что вспоминали нас не раз, ждали в гости. Павел Анатольевич сразу пожаловался, что сегодняшней ночью у него курицу Лазутчик украл. Утром по всей ограде пух и перья были разбросаны. И что удивительно – шуму никакого не было. А ведь если кто чужой в курятник залезет, куры так раскудахчутся, что их в доме даже слышно.

Фрида Анатольевна, кряхтя, поднялась с кровати, хоть я её уговаривала не вставать, и показала мне комнату, где я буду жить, и веранду, куда поселится Дениска. Между делом она мне шепнула, что Павла Анатольевича в больницу скоро положат, у него с проблемы со сном и периодически возникает головокружение. Он упирается, не хочет её одну оставлять, тем более, что сейчас такая обстановка в деревне. Но она договорилась в больнице, что как только я приеду, то его сразу же заберут. Она вытащила из кармашка смятый листок с написанным номером телефона и протянула его мне. Я набрала номер на своём телефоне, и Фрида Анатольевна, без каких-то предисловий, кому-то тихо сказала, что Павла Анатольевича можно забирать в больницу. Отключившись, она мне объяснила, что это её внучатая племянница Катя, она работает заведующей отделением, поэтому и вопрос с госпитализацией Павла Анатольевича так легко решается. Потом она меня предупредила, чтобы заранее ничего Павлу Анатольевичу не говорила, иначе он будет нервничать и ругаться, а когда приедет Катя, там уж они его и обработают вместе.

Иван уехал, а я предупредила своих гостеприимных хозяев, что мне нужно пообщаться со свидетелями, которые видели Лазутчика, к чему Анатольевичи отнеслись с пониманием. Мы с Дениской бросили свои сумки, вышли из дома, и пошли к магазину, решив сначала поговорить с Аней, продавщицей, а потом уже идти к Татьяне.

В магазине из покупателей была только Лена Егорова с пухленьким карапузом в ярко-синем комбинезончике, который сидел у неё на руках и нажёвывал банан. Аня мне рассказала про свою встречу с Лазутчиком:

– Я сначала подумала, когда он с крыши спрыгнул, что это какая-то обезьяна. Правда! Шерсть реденькая, морда круглая, ушки торчком. И хвост у него длинный, почти голый. Но когда он запрыгнул на забор дяди Саши, обернулся ко мне, и оскалился, я вся похолодела. У него зубы, как у акулы, острые, большие. А свистит он как! Соловей-разбойник. Я домой бегом бежала, боялась даже обернуться.

– А ты его на грядке, когда он только рос, видела? – Спросила я.

– Нет, не видела. Так, краем уха, слышала, что бабки про какой-то цветок странный говорят, но внимания не обращала.

– А кому Людмила Терентьевна первому рассказала про этот странный цветок?

– Никому она не рассказывала, – включилась в разговор Лена – этот цветок увидела тётя Тамара, соседка Людмилы Терентьевны. У них огороды рядом. Тётя Тамара ей принесла средство от тли, покричала её с улицы, та не ответила, вот она и зашла к ней через огород. Смотрит, а там такое диво на грядке сидит. Она подошла к нему, и давай разглядывать. И в это время Людмила Терентьевна вернулась, и говорит ей, смотри, какой-то необычный у меня росток взошёл, ни на что не похож, сама удивляюсь. После этого Людмила Терентьевна и начала всем говорить, что у неё такая невидаль на огороде взошла, а до этого молчала. Нет, чтоб сразу его выдернуть!

– И тётя Таня сразу им говорила, чтобы они его выдернули, от греха подальше! – Подхватила Аня – А Насте Петровой, когда она сфотографировала Лазутчика, Людмила Терентьевна сказала, что не надо фотографировать, вдруг оно заболеет от этого. Да Настя её не послушала.

Малыш на руках у Лены заёрзал и она его опустила на пол, держа за руку.

– Я сейчас боюсь даже во двор вечером выходить, – сказала она – и дочку не отпускаю гулять. Она на меня сердится, они обычно летом часов до двенадцати гуляют с ребятами. Ну как тут отпустишь, когда не понятно, что такое по деревне бегает. Сначала кур ест, а потом может и за нас возьмётся! Мы сразу нашему участковому позвонили. Так он, знаете, что ответил? У вас там что, праздники начались, и вы всей деревней самогонку пьёте? Ольга Ивановна, Вы-то сами, что про это думаете? Кто это?

– Не знаю, Лена. Я про такое не слышала никогда. Сегодня с Иваном Юрьиным хотим в засаде посидеть, хотелось бы посмотреть на этого Лазутчика, если получится.

Мы пошли к Татьяне, а Лена со своим малышом пошла нас проводить. Я её спросила про Людмилу Терентьевну, что она про неё думает.

– Да я с ней почти и не общалась, она всё больше с тётей Тамарой да с Настей Петровой друг к другу в гости ходят. Так, поздороваемся, ну, иногда поругаем погоду, она про Андрейку спросит, как растёт, как аппетит. Но всё между делом, на ходу. Радик однажды к ней ходил замок спилить, она ключи от сарайки потеряла. С тётей Тамарой Вам надо поговорить, да с Настей.

Мы дошли до дома Татьяны, и Лена повернула обратно, а Андрейка её мне усердно помахал ручкой, уронив остатки банана в траву. Ворота были открыты, и мы зашли во двор. Ничего не изменилось за этот год. Всё также по двору важно ходили курицы, и также из-под крыльца вылез большой рыжий кот и томно потянулся. Дениска заглянул в низенькое окно в доме, и сказал, что в доме никого нет. Я прошла через двор за баню и остановилась у заборчика, отделявшего двор от огорода. Там поливалась Татьяна, медленно обходя с лейкой грядку с капустой. Увидев меня, она заулыбалась, отставила лейку, сняла фартук, вымыла руки в бочке и подошла ко мне. Мы с ней обнялись, и она мне сказала:

– Видишь, никак тебе нельзя без нас, а нам без тебя! Я же сказала тебе, что приедешь к нам. Скучала?

– Ещё как! Иногда даже до слёз. Не отпускают меня здешние места.

– Хорошо, что приехала, плохо, что причина не радостная. Да ничего, разберёмся.

Татьяна, увидев Дениску, обняла его и сказала, что он за год вырос, совсем взрослый стал. Мы прошли в дом к Татьяне, она быстро собрала на стол, поставила креманочки с вареньем, и всяких настряпанных плюшек. Спросила меня сначала про мою дочку Ирину, как она живёт в Москве, потом про Илью.

– Знаешь, Оля, мне почему-то кажется, что не случайно у нас тут объявился этот чертёнок. Пусть как угодно его называют, но это точно не животное. Я его видела только один раз. Просидела в огороде всю ночь, караулила. И видела, как он промчался по моему огороду и скрылся за домом Кошиных. Страшноватый такой, скажу я тебе. Метра в нём, конечно, нет, это Ане со страху показалось, но сантиметров семьдесят-восемьдесят точно будет. Шерстка такая жиденькая, тёмно-коричневая. Я его сбоку и сзади видела, в морду его не заглядывала, только острые уши видела. Большие такие, как у Полкана. И знаешь, что я думаю? Не в лес он убегает, а в деревне остаётся, прячется где-то. А может и у Людмилы Терентьевны. Когда в начале июля я пришла посмотреть на это её растение, уже проглядывалось в нём что-то зловещее. Я Людмиле сказала, чтобы она его выдернула с корнем, от греха подальше. Так она ни в какую, меня постаралась быстрее из своего огорода вытеснить. Вот я и думаю, может она попала под какие-нибудь чары? Оля, может ведь такое быть? – Она поглядела выжидающе на меня.

– Конечно, может. Но тут вот какая ситуация. Если бы она всю жизнь здесь, в Лепихино, прожила, то это одно. Вы знали бы, что она много лет жила себе, никаких странностей с ней не было, и вдруг впервые такое. Но ведь это может быть не так. Вдруг она специально приехала сюда таким вот колдовством заниматься. Как она выбрала вашу деревню? Она кого-нибудь знала здесь? Или родня у неё может здесь жила?

– Нет, никого у неё здесь не было, ни знакомых, ни родни. Она Тамаре говорила, что деревню выбрала нашу случайно. Искала, где дом купить в деревне, давно хотела из города уехать, и увидела объявление о продаже дома, в котором сейчас живёт. И сразу он запал ей в душу. Приехала, посмотрела, места у нас красивые, по деньгам он ей тоже подошёл. Вот так у нас и оказалась.

– Получается, что мы не знаем, случайный это выбор, или что-то привело её сюда. Или кто-то. Татьяна, мне очень бы хотелось к ней в гости прийти, как лучше это устроить?

– Пойдём сначала к её соседке Тамаре, я тебя с ней познакомлю, а она уж точно какой-нибудь предлог найдёт, чтобы вам с ней в гости прийти к Людмиле Терентьевне. Тамара хоть и болтливая баба, но если надо, она может язык держать за зубами.

Я поднялась из-за стола, поблагодарив хозяйку за гостеприимство. Татьяна накинула на себя трикотажную кофточку, насыпала Дениске целый карман конфет, и мы пошли на соседнюю улицу, к Тамаре.

– Вот это дом Людмилы Терентьевны. – Татьяна показала нам на высокий дом, похожий на терем, весь утопающий в цветах.

– Да, просто ботанический сад! – Восхищённо сказала я.

И это было правда. На каждом квадратном сантиметре было такое буйство всех оттенков цвета, что казалось, что это яркая картина, и художник не жалел свою палитру, когда её рисовал. Даже простые белые ромашки были неимоверного размера и чистейшей белизны. Голубые и сиреневые колокольчики, розовые, жёлтые, красные лилии, бордовые и розовые пионы, оранжевые ноготки, и ещё десятка два разных сортов цветов, названия которых я не знала. Под самыми окнами возвышались ярко-фиолетовые цветы, похожие на башмачки, висевшие гроздьями на толстых стволах. Ветерок колыхал это цветное море, и казалось, что прямо сейчас художник-импрессионист наносил свои мазки, постоянно корректируя своё произведение. Дом тоже был хорош. Синие стены, белые рамы, на резных наличниках нарисованы красные маки. Да, хозяйка красоту ценит.

Мы прошли к следующему дому, перед которым тоже был цветник, но до соседского ему было очень далеко. Татьяна постучала железным кольцом в калитку, грозно залаяла собака, и послышалось далёкое: «Иду я, иду!»

Калитку открыла пожилая женщина в цветном платке, и, увидев Татьяну, отступила в ограду, пропуская нас. Мы зашли, и к нам кинулся маленький пушистый пёсик, который, видать, и лаял так грозно. Подбежал и начал ластиться, радостно скуля.

– Заходите. Я только с огорода, закончила полоть. Трава как сдурела! Две недели назад, всё выполола, без спины лежала, а тут опять наросло! – Пожаловалась она.

– И не говори! – Поддержала её Татьяна – Я тоже вчера весь день полола, ботвы у морковки аж не видно было. Целый стог нарвала сорняков. Мы к тебе по делу, Тома, поговорить надо. Это Ольга, это её племянник Денис. Они к нам приехали помочь отловить этого Лазутчика.

– Ну да, ну да! – Тамара закивала головой – Слышали, опять этой ночью переполох был? Этот гад уже в дома начал залазить!

– Нет, я сегодня из дома не выходила, – Татьяна насторожилась – и к кому залез?

– К Петровым! – Тамара развела руками – Настю перепугал, её Виталик еле отпоил валерьянкой. Она вечером бельё развешивала во дворе, дверь в дом открыта была. А потом ещё простояла у ворот, с Машей болтала. А домой зашла, только дверь собралась закрыть, как всё загрохотало в сенях, посуда повалилась, что-то разбилось. Она подумала, что это Виталик, а на неё из темноты как выпрыгнет это чудище, её лапой оттолкнул, и в двери выскочил.

– А что он дома у неё делал? – Спросила Татьяна.

– На лавке простокваша стояла у неё вчерашняя, так она была опрокинута, и разлита. Настя думает, что он пил её.

– Господи, ну что за тварь такая, ничего не боится!

– Так он сегодня и к Павлу Анатольевичу успел за курицей слазить! – Добавила я.

– Вот сволочь! – В сердцах ответила Тамара.

Мы зашли вслед за Тамарой в светлую горницу, застланную полосатыми половиками. Дома у неё, как и у Татьяны, всё было в вязанных накрахмаленных занавесочках, салфетках, накидках. Чистота и порядок. Она поспешила нас усадить за стол, но мы твёрдо отказались, сославшись на то, что только что из-за стола.

Услышав Татьянину просьбу, чтобы она меня познакомила с Людмилой Терентьевной, Тамара задумалась.

– Так ты думаешь, что она не случайно вырастила Лазутчика? – Тамара посмотрела на меня – Да кто же по доброй воле вырастит это у себя?

– Причин для этого у человека может быть много. Но я пока просто хочу с ней познакомиться. Может и правда, она не знала, что там сеяла. Она Вам показала сама это растение, пока оно сидело на грядке, или Вы нечаянно это увидели?

– Нечаянно. Я к ней почти никогда не захожу на огород. Домой друг к другу ходим, телевизор, иногда вместе смотрим, сериалы там разные. Она мне давно ещё сказала, что не любит, когда на её рассаду смотрят, говорит, что рассада сглаза боится. Я ещё тогда удивилась, чего это рассада сглаза боится, чай не ребёнок, ведь. Но не хочет, чтобы смотрели на рассаду, так и не надо. Я на свой огород так насмотрюсь, до зелёных соплей, что не до чужих огородов. А тут у неё на смородине тля появилась, она мне пожаловалась, я и пообещала ей, что дам на пробу пакетик с новым средством, пусть попробует. Нашла я пакетик, а она в магазин ушла, я и зашла к ней со стороны огорода, чтобы положить его, пока снова не потеряла. Смотрю, а за парником у неё какой-то зверёк сидит. Подошла ближе, а это растеньице такое. Я пощупала его, мягкое, тёплое. И тут она вышла в огород, подходит ко мне, сначала растерялась, а потом говорит: «Сама не знаю, что выросло, вроде такого и не заказывала. Наблюдаю сейчас. Правда, забавный?» А какой такой забавный, что она там забавного нашла! У меня потом пальцы, которыми я прикасалась к нему, словно иголочками кололо долго. Вот так я его и увидела первый раз. Потом много раз ходила смотрела. И Настя ходила, и Вера Зотова тоже ходила. Вера мне по секрету сказала, что однажды она пришла утром рано, а Людмила Терентьевна из огорода вышла, говорит, что поливалась, и неохотно так пустила Веру в огород, посмотреть на это чудо. Так Вере показалось, что на нём были розовые капли. То есть она чем-то его поливает, не только водой. Подкармливает. Я её спросила, чем она его подкармливает, так она засмеялась. Чем, говорит, можно его подкармливать, когда я не знаю, что это такое. Витамины даю, говорит, какие и остальным цветам.

– Так ты отведёшь Олю к Людмиле Терентьевне? – Спросила Татьяна – Только не говори, что она специально хочет именно с ней познакомиться, просто скажи, что хотела посмотреть на её диковинные цветы.

– Конечно, она любит, когда на её цветы любуются.

Мы с Тамарой пошли к Людмиле Терентьевне, а Таня забрала Дениску с собой, хотя он очень упирался, тоже хотел со мной пойти, на Людмилу Терентьевну посмотреть. Кажется, он решил, что она колдунья.

Глава 2. Ночное дежурство.

Когда мы подошли с Тамарой к дому Людмилы Терентьевне, мы попали в царство ароматов, медовых, пряных, незнакомых. Какой у неё порядок в цветнике! Нигде ни одного сорняка не видно, вокруг каждого цветочка земля взрыхлена, подсыпана чем-то, подпорки под вьющимися растениями стоят ровненькие, только подчёркивая красоту цветка, ни один цветок не заслоняет другие. Заборчик вокруг палисадника новый, покрашенный небесно-голубой краской, и дверка аккуратная, на шпингалет закрытая.

Тамара постучала в ворота, и крикнула, что это она, привела гостью, чтобы полюбоваться цветочками. Когда хозяйка открыла ворота, я ни минуты не сомневалась, что она не поверила тому, что сказала Тамара. Она внимательно посмотрела на меня, но тут же улыбнулась и вышла к нам. Мы подошли к её палисаднику, и я выразила ей своё искреннее восхищение её цветами. Она снова улыбнулась и начала рассказывать мне о них. Каждый цветок она называла, говорила, откуда ей выслали, какой он требует уход и сколько он цветёт. Она говорила о цветах с нескрываемой любовью. Наверное, они ей платят тем же. Чем больше я на неё смотрела и слушала, тем меньше я верила, что она колдует.

Потом она пригласила нас в свой дом, провела в большую комнату, поставила на стол заварничек, расставила чайные пары, принесла конфеты, печенье и мы сели пить чай.

– Я не буду скрывать, Людмила Терентьевна, что меня интересует это ваше экзотическое растение, которое бегает сейчас по деревне. – Я решила, что это вполне логичный вопрос, в свете последних событий.

– Конечно, Ольга… – Она замялась.

– Можно просто Ольга. – Сказала я.

– Что бы там про меня ни думали, я на самом деле не знала, что посадила, и, тем более что из него вырастет. – Грустно сказала она – Я всю жизнь занимаюсь цветоводством, и каких только удивительных цветов я не нагляделась! Были у меня цветы-бабочки, цветы, ловящие летающих насекомых, цветы, которые похожи на летящих птиц, были у меня и страстоцветы. Разве всё упомнишь! Но такой впервые.

– Но там вы знали, что высаживаете, и когда они всходили, то для Вас не были неожиданностью их формы. – Не отступала я.

– Ну да, конечно! – Согласилась она. – Но когда я увидела это растение, я была просто в восторге от его необычной формы. И мне даже в голову не могло прийти, что оно соскочит со своего места и убежит.

– А Вы его чем-то необычным подкармливали? – Напрямую задала я ей мучающий меня вопрос.

Вопрос её смутил, это было видно сразу. И прежде, чем ответить, она встала, подошла к своему комоду и достала пузырёк, грамм на двести, с остатками красной жидкости, которая еле закрывала дно.

– Янтарная кислота, костная мука и водоросли. Самая лучшая подкормка.

– И что из этих трёх компонентов дало такой красный цвет? Как называются водоросли, которые добавлены в состав? – Снова спросила я.

– Не знаю, я это не сама делала.

– А кто это удобрение вам дал? Он знал, для какого цветка вам оно понадобилось?

– Да это просто удобрение, какая разница кто мне его дал, и ничего он не знал, просто очень хорошая подкормка для цветущих растений. И всё.

– Когда Вам Татьяна сказала, что он очень похож на опасное существо, и что его надо вырвать с корнем, Вы как к этому отнеслись?

– Какое такое опасное существо может расти на грядке? – Людмила Терентьевна засмеялась – Говорю же вам, не похоже оно было на опасное существо, пока оно росло. Оно не было ядовитым, другие растения рядом с ним не погибли.

– И всё-таки, почему Вы решили его не трогать?

– Не знаю. Решила, и всё.

– Людмила Терентьевна, Вы простите, что я так настойчиво всё узнаю у Вас. Но по вашей деревне бегает существо, которое пугает людей своим видом, и питается совсем не травкой.

– Да кто решил, что он кур ест? Может, кто под шумок решил поживиться за счёт соседей, а сейчас всех собак на него спустят? Он конечно необычный, но ведь он маленький, и он сам боится людей.

– А откуда Вы знаете, что он боится? С такими клыками он больше похож на хищника, чем на травоядное. Да, он ещё по всем меркам детёныш. Тем более его надо поймать и закрыть, пока он дел не натворил. Вы знаете, как это сделать?

– Откуда? Я, когда услышала, что куры пропадают, сразу же привязала на ночь свою курицу к тому месту, где он на грядке сидел. Думала, может придёт. Караулила всю ночь. Но он не появился.

– А может он у вас где-нибудь в постройках днём отсиживается? Всё-таки ему это место родное, знакомое.

– Нет у меня его здесь, можете весь дом облазить, я открою все сарайки вам. Говорю вам, я один раз его только видела. И сама испугалась, когда он выскочил из огорода на меня.

– Да, всё это очень странно! – Я поднялась и сказала Тамаре – Мне пора идти. Вы пойдёте, или останетесь?

–Да тоже пойду, дел у меня много, сидеть некогда.

Мы попрощались с Людмилой Терентьевной, и я её на прощанье попросила:

– Пожалуйста, если он у Вас появится, дайте нам знать. А ещё лучше, постарайтесь его закрыть где-нибудь, только не рискуйте, он может быть опасен.

– Да не опасен он, ещё раз Вам говорю!

– И всё-таки, дайте нам знать.

Она согласно кивнула и закрыла за нами ворота.

Я пошла к Татьяне, а по дороге всё думала о том, что не похожа Людмила Терентьева на колдунью, совсем не похожа. И не почувствовала я в её доме никаких странностей. Но она не сказала, кто ей подкормку дал, кого-то не хочет выдавать. Значит, есть ещё кто-то, который в курсе появления этого зверька.

Дениска помогал Татьяне в огороде. Он таскал в бочку воду из колодца. Футболка и штаны у него были мокрые, вёдра он наливал полные, но доносил до бочки только половину. Я рассказала Татьяне всё, что удалось узнать.

– Не знаю, может, она и не специально вывела такого зверя. – Татьяна задумалась – Но с другой стороны, она видела, что растение развивается во что-то хищное, неужели только спортивный интерес её толкал на то, чтобы продолжать его выпестывать?

– А может сначала получилось нечаянно, а потом она узнала про него получше, и решила довести дело до логического конца? – Дениска поставил вёдра возле полной бочки и подошёл к нам.

– Тоже может быть. – Согласилась я.

– Тётя Оля, давайте, на всякий случай, засаду возле её дома устроим?

– Да, Дениска прав. – Поддержала его Татьяна – Даже, если предположить, что Людмила на самом деле не знает, где днём отсиживается её питомец, всё равно надо проверить.

– А может, мне залезть на чердак к ней, и оттуда наблюдать? – Предложил Дениска.

– Одному нет, сто процентов нет. – Не согласилась с ним я – Если только с Иваном и со мной.

Мы с Дениской вернулись к Анатольевичам. Павел Анатольевич копался в огороде, и я присоединилась к нему. Мы с ним пропололи две длинных грядки со свеклой и луком, и только к семи часам вечера разогнулись и пошли отдыхать. Дениска, по просьбе Фриды Анатольевны, натаскал воды в бак, сегодня таскать воду была его карма. Затопил печку в бане, сам первый помылся, и к тому времени, когда мы вернулись с огорода, уже чистенький сидел в доме и пил чай. Мы тоже пошли с Фридой Анатольевной в баню, я попарила её веником, она сказала, что это должно ей помочь. Мы с ней просидели часа полтора, а когда вышли, Павел Анатольевич сварил картошки, и по всей избе пахло свежим укропчиком. Фрида Анатольевна сразу легла, и минут через десять нам уже слышно было, как она подхрапывает и сопит.

– Слава богу, уснула! – Сказал Павел Анатольевич – А то какой день уже из-за болей не спит. Одно мученье нам, старикам.

Он тоже пошёл в баню, наказав нам не мыть посуду, он сам вымоет. Но мы с Дениской убрали со стола, вымыли посуду, потом я вымыла пол в избе, а Дениска подмёл во дворе. До темна было ещё далеко, и Дениска пошёл к себе на веранду, взяв с меня клятву, что если он заснёт, то обязательно его разбудить, чтобы он с нами пошёл дежурить.

Я решила уже сейчас начать своё дежурство, и пошла в огород, сев на дощечку с задней стороны курятника. Вокруг меня были кусты малины, поэтому наблюдательный пункт был прекрасный. Меня совсем не было видно, зато я могла наблюдать за входом в курятник, ничем не выдавая себя. Если бы не комары. Я сломила одну веточку малины и махала ею, отгоняя навязчивых кровопийц. Просидела я, наверное, час, но на курятник никто не покусился. Потом я услышала шум подъезжающей машины, голоса Ивана и Дениски, и вышла к ним.

Иван посадил Полкана на поводок к курятнику. Полкан грустно лёг, положив голову на лапы. Иван его вообще очень редко привязывает, и для Полкана это как наказание. Дениска присел рядом с ним, гладил его по голове, и объяснял, что это нужно для охраны, и что его все любят, ну и так далее. Я рассказала Ивану подробно о том, как сходила в гости к Людмиле Терентьевне.

– Знаешь, Оля, когда я спросил про неё у Серёги, нашего участкового, он не удивился. Оказывается, про неё уже интересовался Виталик Петров. Когда Настя обнаружила, что в дом забрался Лазутчик, и перепугалась, она заставила Виталика узнать всё про Людмилу Терентьевну. Ей тоже подозрительно показалось, что та на своей грядке такую страсть вырастила. Поэтому Серёга мне сходу выдал информацию о Людмиле Терентьевне. Она переехала к нам из Нижнего Тагила, там работала медсестрой в реабилитационном центре, до этого работала в детской поликлинике. Ничего плохого о ней никто не сказал. Ответственная, грамотная, отзывчивая. Про семью известно только то, что где-то в Казахстане сын у неё живёт, уже взрослый. И сестра у неё есть. А вот сестра у неё интересная личность. Жила девять лет в Израиле, потом вернулась сюда одна, там у неё муж остался. В Израиле она ничем не занималась, дома сидела. Но почему-то заинтересовала полицию. После возвращения жила какое-то время у Людмилы Терентьевны, пока та свою квартиру не продала. Тоже нигде не работала. Вот. Странно, что она ни разу сюда не приехала, когда Людмила Терентьевна дом здесь купила. Где сейчас сестра её живёт, не понятно.

– И почему эта сестра даже не заехала к ней в деревню, а только на вокзале они виделись? Ты ведь точно видел женщину, похожую на Людмилу Терентьевну? Да? – Спросила я.

– Точно. А сейчас думаю ещё про одну странность. Про бутылёк, который она тебе показала. Опиши-ка мне его подробнее.

Я описала ему бутылочку с остатками красной жидкости, которую она вытащила из комода.

– Ну, точно, это он! Тебе она сказала, что это подкормка, а мне, что сама не допила. Зачем она мне соврала? Я вообще даже и не спрашивал про него!

– А тебе она соврала про него потому, что в деревне никто ещё не знал, что у неё на огороде растёт необычное растение. Она не хотела его рассекречивать.

– Знаешь Оля, похоже, что нити ведут к её сестре. Звони Сакатову. Узнаем, что он про всё это думает.

Сакатов был вне зоны доступа, наверное, уже в пути. Я позвонила Анне. Рассказала, что мы узнали с Иваном.

– Оля, мы с Алексеем Александровичем узнали мало, но есть одна зацепка. Есть такие существа, из породы мелких бесов, кто называл их лешими, кто хранителя подземных сокровищ. Очень похож ваш Лазутчик на такое существо. Правда, там прямо не написано, что они из семечка вырастают. Но то, что их старались заполучить те, кто в этом разбирается, это точно. И ещё, они не безобидны. И ни один человек, который с ними сталкивался, не встретил счастливую старость. Завтра у вас будет Алексей Александрович, он вам всё подробно расскажет. И привезёт связные камни, так что я смогу с вами встретиться. Будьте осторожны. Пусть вас не смущает его малый рост. Злобы у него на медведя с лихом. Поняли?

Да, мы поняли. Но у Ивана с собой ружьё, и какой бы злобной тварь не была, против ружья у неё мало шансов. А ещё Иван взял с собой тонкие и крепкие нейлоновые сетки. И нам с Дениской выдал по одной. Наши мнения по поводу места засады разделились. Я предлагала дежурить возле дома Людмилы Терентьевны, или прямо в её доме, на чердаке. А у Ивана была схема маршрутов Лазутчика, которую он составил со слов очевидцев и пострадавших. И центр его похождений был возле дома Метелькова. Немного поспорив, мы всё-таки пошли к дому Метелькова.

Так как хозяин дома, дядя Саша Метельков, был глухим, то мы, не достучавшись до него, перелезли через забор и расположились за его огуречной грядой, удачно заросшей с одной стороны густой калиной. Дениску посадили к углу бани, чтобы видно было магазин. Я села за кучей травы, и просмативала магазин с другой стороны. А Иван залез на навес, рядом с грядкой, и видел и улицу, и огород. Мы очень дальновидно поступили, намазавшись средством от комаров. Их были тучи! Мы сидели молча, не двигаясь. Где-то смеялась молодёжь, наплевав на страхи всей взрослой части населения деревни. Потом чей-то голос сердито заставил всех разойтись по домам. Возле магазина был фонарь, поэтому улица нам была хорошо видна.

Мне показалось, что от стены бани отделилась тень. Я насторожилась. Ни одного шороха не было слышно. Тень снова продвинулась. Неужели Дениска это не видит, он же рядом! Но очень уж медленно тень двигается, совсем не похоже на то, что рассказывали о резвом прыгуне Лазутчике. Тень ещё раз дёрнулась, и я увидела, что это чёрная кошка. Тоже, похоже, в засаде. Только на мышей.

– Оля! – Раздался тихий голос Ивана – Иди к магазину!

– Что?

– Не бойся, мне его отсюда хорошо видно.

Я не знала, что за план созрел у Ивана, но не стала спорить, вылезла из своего укрытия, снова перелезла через забор и вышла под пятно фонаря. Я прошлась немного по улице влево, потом вернулась к магазину, потом прошла вправо, и вернулась обратно. Потом снова повторила свой маршрут. Я боялась далеко уходить от фонаря, думала, что Ивану не будет видно меня. Когда я ещё пару раз так походила, я услышала шаги. Я моментально взлетела на крыльцо и прислонилась спиной к дверям магазина. Из темноты показался человек. Когда он подошёл поближе, я узнала Радика Егорова. Он был с ружьём. Увидев меня, он удивлённо спросил:

– Ольга Ивановна? А Вы что здесь делаете?

– Мы с Иваном в засаде. А ты?

– Я обхожу деревню, убью эту сволочь, если увижу. Ладно, раз вы здесь караулите, то я пройду по своей улице ещё разок.

И вдруг тишину ночи разорвал крик. Сомнений не было, кто-то увидел Лазутчика.

– Это там! – Радик побежал в темноту, на крик, я за ним.

Я слышала, как позади меня, Иван с Дениской спрыгнули с забора и побежали за нами. Крик прекратился. Мы повернули на улицу, которая выходила на дорогу к железнодорожной станции. Эта была улица, где жили Людмила Терентьевна и Тамара.

В доме у Людмилы Терентьевны горел свет. Свет включился и в соседних домах. На улицу выбежала Тамара, а из дома напротив выглянул пожилой мужчина. Мы начали стучать в ворота к Людмиле Терентьевне, но нам никто не отвечал. Иван перемахнул через ворота, щёлкнула щеколда, и он открыл их. Возле крыльца валялись какие-то палки и топор. Иван побежал к крыльцу, и остановился на пороге, опустив ружьё. В узеньких сенях, прямо у двери лежала в луже крови Людмила Терентьевна, горло у неё было разорвано, и из него всё ещё бежала кровь. Иван пощупал пульс и покачал головой.

– Оля, оставайтесь с Дениской здесь! – Иван повернулся к нам – Радик, побежали через огороды.

Они с Радиком побежали в открытую калитку, ведущую на огород. Во двор зашла Тамара и мужчина из соседнего дома. Тамара вскрикнула.

–Тётя Оля, надо посмотреть в доме, вдруг он ещё там. – Тихо сказал Дениска.

– Нельзя, Дениска. Мы наследим. Лучше давай закроем дверь.

– Хорошо, что он не ест людей. – Тихо сказал мне Дениска.

– Может, не успел?

Мужчина позвонил участковому. Слышно было, как в трубке тот чертыхнулся.

– Сейчас Сергей приедет. Он в Ощепково живёт. Минут двадцать ему на дорогу. – Сказал мужчина, убрав телефон.

Вдали послышался резкий свист, потом крики, потом всё стихло. Я спросила Тамару:

– А Вы не видели Людмилу Терентьевну после того, как мы с Вами от неё ушли?

Тамара вытерла уголком платка глаза и горестно покачала головой:

– Нет, я была в огороде, пока не стемнело, а она больше не выходила. Я только помылась, домой зашла, телевизор включила и услышала крик. – Она снова склонила голову и вытерла глаза – Если бы я только знала!

 Я подумала, что мы тоже, если бы только знали, то караулили бы возле её дома. По улице шли Радик и Иван, оба взмокшие, и тяжело дышали. Рядом с ними бежал Полкан.

– Мы видели его. – Сказал Иван – Он сидел на воротах у Анатольевичей, увидел нас и засвистел. А потом скрылся в два прыжка на огороде у них. Полкан даже не тявкнул! Ничего не понимаю! Он же любого зверя, знаешь, как чувствует! Я ещё никого не вижу, а он уже уши навострил. А тут для него этот Лазутчик, словно невидимка. Мы с Радиком забежали во двор, Полкан там спокойно сидит, на нас смотрит. Я его отпустил, кричу ему: «След!», а он смотрит на меня, хвостом крутит, даже землю не обнюхал!

– Он же на репейники всякие не лает у тебя, видать, и этого Лазутчика так же воспринимает. – Сказала я.

– А может, Лазутчик какие-то феромоны вокруг себя распыляет, что его не возможно было унюхать! – Дениска подошёл к Полкану и погладил его – Вы же сами говорили, что ни одна собака на него не лает.

Мы сидели во дворе и ждали полицию. Все молчали, никто не расходился. Вдалеке послышался шум машины, потом мы увидели свет фар, несущийся к нам. Приехали двое полицейских, и с ними участковый Сергей. Нас попросили выйти со двора, остался с ними только Иван. Слышно было, как хлопали двери, полицейские переговаривались, минут через пятнадцать вышел молодой сержант, и всех нас опросил. Потом нас с Дениской и Тамарой отпустили, мы пошли по домам, а Радик и Иван остались.

Мы шли по ночной улице. Кругом была темнота, деревня спала, не зная ещё, какая трагедия разыгралась в одном из её домов.

– Дениска, тебе надо уехать! – Сказала я – Здесь опасно, и не спорь.

– Никуда я не уеду. Что я, трус что ли?

– Сейчас здесь будет полиция отлавливать этого Лазутчика, может даже нам не придётся дежурить. Скорее всего, его завтра уже отыщут. Они ведь не чета нам, они профессионалы.

– Вот видишь, они теперь будут его искать, нам-то что бояться? Наоборот, теперь безопаснее станет! – Не сдавался Дениска.

– Завтра утром отцу твоему позвоню, расскажу, что тут у нас произошло, он сразу заставит тебя посадить на поезд и домой отправить.

– Я сам ему позвоню! Я уже взрослый, и сам решаю, куда мне ехать или не ехать.

– Ух ты! Вот и скажешь отцу, какой ты взрослый, а я посмотрю.

 Мы дошли до дома Анатольевичей, открыли тихонько дверь в дом, я проверила веранду, где должен был спать Дениска, но всё было тихо, и я отправилась в свою комнату. В доме было душно, и я открыла окно, выходящее в огород. Мысли о Людмиле Терентьевне меня не отпускали. Мне кажется, она хотела его закрыть в доме. Может, у неё получилось его подманить, но когда он понял, что его хотят закрыть, тогда он и рассвирепел. Господи, какая страшная смерть! Я долго лежала без сна. Уже начало светать, но было тихо, птицы ещё не проснулись.

Проснулась я от нешуточной перепалки между Павлом Анатольевичем и Фридой Анатольевной. Я поняла, что Катя приехала за Павлом Анатольевичем, чтобы увезти его в больницу, а он не соглашается. Я оделась и вышла к ним. На лавке в комнате сидела миловидная женщина и смотрела в окно. Фрида Анатольевна собирала вещи в сумку, а Павел Анатольевич старался эти вещи из-под её руки из сумки выкинуть на пол. Увидев меня, Фрида Анатольевна ему укоризненно сказала:

– Ну что, доорался, человека разбудил! Они всю ночь дежурили, пришли под утро, а ты как петух тут разкукарекался!

– Это вы тут, как курицы раскудахтались! Надо было везти меня в больницу, когда я болел, а не теперь, когда у меня ничего не болит! Что я там буду здоровый занимать койку? Совсем головой своей не думаете!

Я поздоровалась, и сразу пошла во двор, умылась прохладной водой из рукомойника, и вышла в огород. Солнце уже с самого утра припекало, небо было чистое, лёгкий ветерок перебирал листву. Всё так мирно, будто и не было ничего плохого этой ночью. Жизнь продолжается. Живём мы, или нас нет, время не останавливается ни на миг, чтобы поскорбеть о тех, кто уже никогда больше не увидит ни это голубое небо, ни солнце, вообще ничего. Грустные мои мысли принесли мне какое-то спокойствие, словно я приняла весь мир таким, каким он всегда был, только я этого никогда раньше не знала.

Постояв немного под свежим ветром, я вернулась в дом. Катя вела Павла Анатольевича к машине. Он мне сказал:

– Оля, не уезжай, пока я не вернусь! Я долго не задержусь. Катя говорит, что я сдам анализы, и если всё хорошо, то меня сразу выпишут. А у меня всё хорошо. Я давно так хорошо себя не чувствовал.

Я ему пообещала, что никуда не уеду и буду помогать Фриде Анатольевне по хозяйству. Когда они уехали, я сказала Фриде Анатольевне:

– Вчера вечером Лазутчик убил Людмилу Терентьевну.

Она всплеснула руками:

– Господи! Да как так?

– Не знаю что произошло, но мы услышали крик, прибежали к ней, а она уже мёртвая лежит с разодранным горлом на пороге дома. Мы полицию вызвали. Нас с Дениской сразу отпустили, а Иван там оставался. Приедет, расскажет.

Мы с ней сели за стол, и просидели за чаем, пока Дениска не вышел к нам. В ворота постучали, это пришла Татьяна. Она уже знала про ночные события.

– Теперь уже нет сомнения, что это хищник. С мужчиной он может и не справится, но то, что он опасен, с этим не поспоришь. – Она достала из кармашка сложенный листок и надела очки – Я тут у мамки нашла заговор для дома от врагов. Надо переписать его, да всем раздать. Как ты думаешь?

– Я думаю, что не повредит. – Я взяла листок и начала читать. – «Иди, стрела, с болью, слезами, нехожеными тропами, через (имя обидчика) кровь, не в глаз, не в бровь, а иди прямо в сердце. Цепи его и коли его, бей его, изведи его – обидчика моего». Так тут надо имя его говорить. А мы не знаем его имя.

Она взяла у меня листок и сама прочитала, потом задумалась:

– Да, имя надо. А если сказать Лазутчик?

– Так это так, кличка, кем-то придуманная. Имя должно быть истинное.

– Как я не подумала! Ещё посмотрю, какие у неё обереги есть.

– Я вот что думаю, – начала я – а кому сообщить о смерти Людмилы Терентьевны? Где искать её сестру? И у неё где-то сын есть.

– Надо на её старое место работы сообщить, может там и знают.

– И в телефоне надо посмотреть, – сказал Дениска – у неё же был телефон?

– Был, был у неё телефон. Сейчас у всех телефоны. – Ответила Фрида Анатольевна – И у неё был не такой как у нас с дедом, не кнопочный, а современный. Я видела его, она в магазине передо мной в очереди стояла, вытаскивала его.

– Молодец, Дениска! – Похвалила я его – Мне даже в голову не пришло про телефон. Только его, наверное, полицейские забрали.

– Значит, Лазутчик так и продолжает по деревне бегать? – спросила Татьяна – Не смогли мужики его отловить?

Я не успела ответить ей, как у меня зазвонил телефон. Сакатов. Я обрадовалась ему, как никогда:

– Алексей Александрович, у нас тут плохи дела! У нас труп. – И я рассказала ему про ночные события – Ты едешь к нам?

– Я уже в Екатеринбурге, заехал домой ненадолго, и сейчас мчусь на вокзал, первым же поездом к вам. Так что сегодня буду у вас.

– Хорошо, мы тебя встретим. Звони.

– Это тот специалист, про которого ты нам рассказывала, профессор? – Спросила Татьяна.

– Да, это он, только он не профессор. Но он очень много знает, и друзья у него такие же, учёные, и среди его друзей есть профессора. Он с ним консультируется. Он поможет нам разобраться с нашим Лазутчиком. Если этого Лазутчика полицейские раньше не застрелят. Или местные. Сейчас уж точно с ним не будут церемониться.

– Так его сначала надо выследить! – Татьяна недоверчиво покачала головой – А это и есть самое трудное. Больно он изворотливый. Только две недели, как народился, а уж такой хитрый. Сидел, сидел на грядке, а как соскочил, так сразу такой грамотный, и всё-то он знает, и чем питаться, и как прятаться! Кто поверит, что он сам обо всём догадался? И мы, может, зря грешим на какое-то там семечко, из какого он вылупился. Он просто из земли выполз! Он, поди, там много лет сидел, выжидал, а тут что-то произошло, что-то вызвало его, вот он и появился.

– А что, может и вправду он там сидел и чего-то выжидал? – Согласилась я – Не может простое, не волшебное существо такую трансформацию претерпеть за два месяца! Значит, где – то рядом должен быть колдун или колдунья.

– Или такие существа вылезают из земли, например, раз в сто лет! Или даже в тысячу! – Выдвинул свою теорию Дениска.

– Так может это чёрт? – Фрида Анатольевна перекрестилась – И надо батюшку позвать? Надо в церковь, в Пышму съездить.

– А как не чёрт? – Засомневалась Татьяна – Опять к тому же и пришли, что сначала надо узнать кто это. Вот приедет наш профессор, тогда и решим, за батюшкой ехать, или там за кем ещё.

Глава 3. Старинная история.

Иван приехал только после двенадцати часов, и по нему видно было, что ночь у него была бессонная. Ничего нового он нам не рассказал, сказал только, что полицейские очень скептически отнеслись к тому, что убийца Людмилы Терентьевны вырос на грядке, хоть Иван и показал им фотографию Лазутчика.

– Что мы хотим! Я и сам себе не верю, хоть и своими глазами видел его сегодня, правда, издалека и только зад его с хвостом. – Сокрушался он – Кому нормальному расскажи, ни в жизнь не поверят! Так что, надежда на то, что полиция будет ловить по огородам нашего Лазутчика, сведена к нулю. Если только сумею Серёгу уговорить, хотя бы его одного. Где там, Оля, твой Сакатов?

– У него поезд приходит в три часа дня. – Ответила я – Встретим?

– Встретим.

Я наконец-то заставила Дениску позвонить Илье. Он ушёл за баню и долго не выходил. Потом вышел расстроенный, и тут же мне позвонил Илья.

– У вас что там за зоопарк! Сажай его на первый же поезд до Екатеринбурга, я его здесь встречу. Будет упираться, тащи силой.

– Он согласился ехать? – Спросила я.

– Конечно, нет! – Сердито ответил Илья – Я с ним ещё разберусь, когда он домой вернётся! Давно не получал.

– И как ты себе представляешь, как можно силой утащить семнадцатилетнего парня, который, к тому же, выше меня на голову? Я ему ещё ночью сказала, что отправлю его домой. Он ни в какую не хочет уезжать. Приезжай и забирай.

– Оля, я не шучу! Отправляй его домой.

– Слушай, давай ты ему сам аргументировано объяснишь, а не будешь орать. Ты же педагог! Тебя учили, как надо с детьми разговаривать. Вот и примени свои знания. Я сейчас ему скажу, чтобы собирался, но если не послушает, то я скандалить не буду.

Я отключилась и повернулась к Дениске:

– Денис, отец там волнуется, может, всё-таки послушаем его, а? Вот будут у тебя свои дети, тогда поймёшь, как это, беспокоиться ещё о ком-то, кроме себя.

– Никуда я не поеду. Что сразу кричать-то на меня? Я ведь не маленький.

– Ладно, прекращаем разборки, поехали встречать Сакатова! – Сказал Иван – А где Павел Анатольевич?

– В больницу его Катя повезла, с утра тоже скандалил, хуже дитя малого. – Ответила Фрида Анатольевна – Поешьте на дорожку, у меня окрошка.

– Нет, встретим сначала. – Иван повернулся к Татьяне – Тётя Таня, поехали с нами!

Татьяна с нами не поехала, сказала, что дел в огороде много, но попросила, чтобы на обратной дороге, когда встретим Сакатова, за ней заехали, чтобы она тоже услышала, что он скажет. На том и договорились.

– Берите купальные принадлежности, заедем, искупнёмся в речке, освежимся. Время есть. – Предложил Иван.

Дениска сел рядом с Полканом на заднее сиденье, я села впереди и мы поехали. Через небольшой лесок мы выехали к Вьюшке, она в этом месте была широкая, и берег хороший был, почти как пляж – крупный песок и галька, без травы. Вода была чистая, прохладная, мы плескались минут двадцать, даже Полкан поплавал, но тут же выскочил на берег, и начал усердно отряхиваться. Надо было ехать на станцию, поэтому мы нехотя вылезли, решив, что на обратном пути ещё раз заедем сюда.

До станции мы доехали быстро, и стали на привокзальной площади. Купив мороженое, и открыв все двери, мы сидели и ждали, когда объявят наш поезд. На станции стоял целый отряд ребятишек с несколькими взрослыми. У них были большие рюкзаки, они весело галдели, а взрослые только успевали собирать их в кучу.

– У нас тут туристический лагерь недалеко, там они отдыхают, занимаются спортом и соревнуются. Депутат один выстроил. Любят туда подростки ездить, это как раньше пионерские лагеря были, только со спортивным уклоном.

– А далеко? – Спросила я.

– Что далеко? – Не понял Иван – Лагерь, что ли? Нет, две остановки на электричке.

– Я всё думаю про Лазутчика. Лучше бы он из деревни никуда не убегал.

Иван промолчал. Видать тоже подумал, что и я. Нельзя Лазутчика нам упускать.

Объявили наш поезд. Мы с Дениской пошли на платформу. Сакатов самый первый выпрыгнул из вагона, сразу после проводницы. Увидев нас, он радостно заулыбался, и, подхватив сумку, пошёл к нам навстречу. Он очень загорел, даже похудел немного, видать Анна его хорошо поводила по Катуни.

– Как я рад вас видеть! – Он обнял нас с Дениской – Ничего себе, как вымахал! Ну как вам тут отдыхается? Купались, что ли, все мокрые?

– Купались! – Ответил Дениска. – Только нам тут совсем не отдыхается, а наоборот. Людмилу Терентьевну сегодня ночью Лазутчик убил. Так что у нас ночь ещё та была.

– Я так и думал, что он покажет своё звериное нутро. – Сакатов покачал головой – Анна тут вам кое-что передала, в помощь. Перед самым моим отъездом мы с Анной историю одну нашли. Она может и не совсем в тему, но очень уж тот герой на нашего Лазутчика похож.

Мы пришли к машине, я познакомила Алексея Александровича с Иваном, и мы отправились в Лепихино. Решили, что поедем сразу в деревню, а искупаться мы можем в другое время. Сначала – дело.

Всю дорогу Сакатов восхищался Алтаем, потом стал восхищаться местными красотами. И сказал, что если бы на выбор ему предложили, где поселиться, на Алтае или Урале, он бы так до конца дней и не смог выбрать, где лучше. Иван молчал и довольно улыбался. Он-то знал, что выберет, если ему пришлось бы выбирать. И я знаю, что везде хорошо, но Урал – лучше!

Когда перед нами открылась деревня Лепихино, в окружении тёмных и высоких лесов, у Сакатова вырвался вздох восхищения:

– Благодатное место!

– Благодатное-то оно благодатное, да неспокойно сейчас здесь. – Откликнулся Иван – Не знаю, что полиция будет делать, поверила ли она, но если она не будет с нами дежурить, придётся самим порядок здесь наводить. Только мало нас, в основном в деревне одни старики! А этот шустрый Лазутчик, как нарочно, в разных местах объявляется, бессистемно.

– Ничего, когда есть захочет, выйдет из своего логова. Кем бы он ни был, инстинкт пожрать у него, видать, хорошо развился. Надо оставить ему только одну столовку, а остальные постараться закрыть покрепче. Вот тогда и придёт к нам. – Успокоил его Сакатов.

– Хорошо бы! – Согласился Иван.

Мы забрали Татьяну, приехали все к Фриде Анатольевне, где собрали наш большой совет.

– Начну с того, что этот ваш Лазутчик, это не самостоятельная единица, а совершенно подконтрольный своему хозяину субъект. – Начал Сакатов, расположив на столе свои записи – А раз он напал на того, кто его растил, значит, эта Людмила Терентьевна не являлась его хозяйкой, а была только средством взращивания его. Может, она до конца и не осознавала, какое чудовище растила.

– Значит, в деревне есть его хозяин, раз он отсюда не убегает? – Спросил Иван.

– Нет, если бы был здесь хозяин, поведение его не было бы столь бесконтрольное и хаотичное. Он предоставлен пока сам себе. Он же не знает, куда надо бежать, так сказать, карту местности ему не дали, планов не объяснили. Но будьте уверены, хозяин объявится. Хуже будет, если его хозяин как-то с ним свяжется, и выманит его из деревни. С его-то шустростью, вряд ли сможем за ним проследить.

– А как он хозяина узнает? – Спросила Татьяна – Есть какой-то предмет, на который Лазутчик отреагирует? Или знак какой?

– Об этом позже. Сначала история. Помнишь, Оля, я тебе говорил, что нет нигде упоминания о том, что из семечка живое существо вырастает? Аня вспомнила только легенду греческую о том, как Ясон засадил поле зубами дракона, и из них выросли свирепые воины. Так вот, кроме этой легенды, ну и кроме сказки о Дюймовочке, которая тоже выросла из зёрнышка, есть ещё сказание, очень-очень старое, и говорится в нём о событиях, происшедших во времена друидов. Эта история произошла у нас, на Урале. Сейчас, на том месте, стоит славный город Курган. Раньше как образовывались поселения? Какой-то род занимал место, какое облюбовал, и там строился. К нему прибивались другие семьи, приходили под его защиту, так и разрасталось оно, принимая у себя поселенцев. А в общем-то, в одном поселении все были между собой роднёй, предков общих имели. Откуда и слово пошло – род, значит, от одного родителя произошли. Вот и поселение, про которое я хочу рассказать, образовалось лет за триста до нынешнего Кургана, то есть в тринадцатом веке, на левом берегу реки Ик. Живописнейшая река, скажу я вам! Так вот, поселение назвали по имени первого своего предка – Тимис. В Тимисе насчитывалось порядка шестидесяти дворов, а это очень большая цифра по тем временам. И хозяйства были все основательные, я бы сказал, даже зажиточные. Но и работали там от восхода солнца до заката, работали все, от мала до велика. Без выходных. Чужих там не было, все друг друга знали, у всех были родственные связи друг с другом. Одна большая семья. Вот про это я вам сейчас и прочитаю.

Он надел очки, и начал читать:

Колояр и Росла.

В семье старосты Могуты женили старшего своего сына Колояра. Жену Дуню он взял из рода Возичей. Свадьбу хорошую сыграли, молодых сразу отделили, как положено, дом выстроили, на развод телят, курей дали. А раньше ведь как было в деревнях? Магазинов не было, платье не пойдёшь, не купишь. Сами ткали, сами шили, сами мебель делали, и обувку себе тоже сами делали. Летом – лапти, зимой – валенки. Вот и пошли мужики в лес, рубить молодую поросль, да лыко драть, чтоб потом лапти плести. А молодой Колояр со своим другом Рослом сначала бегали наперегонки, а потом взялись соревноваться, кто больше нарубит. Вот и досоревновались так, что оказались в незнакомом лесу, да к тому же, ещё и в непроходимой чаще. Когда кинулись отнести то, что нарубили в намеченное место, то его сыскать не смогли. А уже солнце садится. Они, чтобы ещё больше не заплутать, из лесинок шалаш приготовили, веток потолще на землю подстелили, так как ещё ночные заморозки продолжались, и на голой земле холодно спать. Лежат, переговариваются, а сами прислушиваются, всё-таки лес, и полно зверья дикого, хищного. Вроде и в сон уже их начало клонить, но вдруг слышат, вроде как голоса послышались. Росла толкнул Колояра в бок, чтоб, значит, тоже прислушался. Лежат, не дышат. И кажется им, что два человека между собой разговаривают. Один голос низкий, мужской, а другой женский, старушечий. И от этих голосов мурашки побежали по их коже. Голоса всё ближе и ближе, прямо на них идут. И вот голоса уже у самого шалаша. И говорит женский голос:

– Посмотри, брат Сутта, вот путники заблудившиеся, редко сюда кто заходит. Так что, убить их или наградить?

– А за что их награждать? Давай убьём! – Ответил мужской голос.

– Так интересно же, они там испуганные лежат, боятся дышать, и теперь думают, что их ждёт, гадают. Поэтому я тоже думаю, не могу решить, что с ними делать. У одного из них, Колояра, сыночек к весне народится, он ещё не знает ничего про это. Радость его ждёт. А я могу эту радость в горе превратить. Весело ведь, да? А могу ещё больше радости к нему в дом принести, наградить его богатствами несметными. И ему, и детям ему до конца жизни хватит, да ещё и останется.

– А второй? Что его ждёт? – Спросил мужской голос.

– А у второго, хоть сейчас его убей, хоть награди, зимой трагедия будет в семье, сгорят они все вместе с домом, и богатство им не понадобится, всё чужим людям достанется. Так может порадовать его? Недолго ему радоваться придётся.

– Убей их, Наза! Зачем таким жалким глупым людишкам сокровища, никому не принесло богатство ни счастья, ни мира. Они ещё злее становятся, когда богатство попадает им в руки. Ничего нового, все они одинаковы.

– Так это же весело, когда они начинают друг друга подозревать в обманах, кражах, и даже самая крепкая дружба не переживает испытания богатством. Я знаю, что я придумаю, это будет ещё веселее, смотри! Я это делаю для тебя, повеселись!

И тут же налетел сильный ветер и снёс шалаш, и оказались друзья перед двумя существами. Одно существо, было тонкое, длинное, почти прозрачное, вроде и человек обликом, да лица на нём нет, только бледные шары на месте глаз. Оно заговорило женским голосом:

– Колояр и Росла! Знаю, что дружите вы с самого детства, вместе росли, вместе бегали по чужим огородам, и всегда были друг за друга горой. Не раз вы выручали друг друга. Росла, вижу я, как кинулся ты в полынью за своим другом Колояром, когда он свалился туда, пытаясь поймать рыбу. А ты Колояр, когда увидел, как лихие люди схватили Росла, и хотели увести в плен, пошёл на шестерых разбойников, не думая о себе, чтобы отбить у них Росла. Вовремя подоспели ваши отцы, а то бы обоих вас уже не было в живых. Я хочу наградить одного из вас. Очень хорошо награжу, по-царски. И выбрать должны вы сами, кто из вас двоих достойнее такой награды. Да, забыла сказать, другого я убью.

А друзья, как лежали на ветках на земле, даже не пошевелились, до того были потрясены всем этим.

– Ну же, давайте решайте быстрее, а то обоих вас убью, когда мне надоест стоять тут, смотреть, как вы, рты открывши, лежите.

Колояр и Росла повернулись друг к другу, у обоих в глазах была боль и непонимание. Жили они, жили, и вдруг такой выбор надо сделать. А то, что это не пустые угрозы, они уже поняли. Говорит Колояр:

– Росла, я уже знаю, что у меня сын будет, не прекратится род мой на мне, а ты даже не женат, если погибнешь, никого не оставишь после себя, никто никогда не вспомнит имя твоё, и закончится род твой сегодня так бесславно. Поэтому, пусть меня убьют, а ты обещай, что будешь заботиться о моём сыне, поделишься своим богатством с моей женой, чтобы легче им было без меня выживать.

– Колояр, ты слышал, всё равно я зимой погибну, зачем мне богатство? И детей не успею завести, зачем мне эти несколько месяцев? Перед смертью не надышишься. А ты сына своего назови моим именем, и ему расскажи про меня.

– Росла, я не верю ей, она может просто так сказала, что ты помрёшь. Видишь, она играется, нельзя ей верить. Не от доброты своей она решила наградить, а для развлечения своего.

– Ну что, посовещались? И кого я награжу из вас? – Наза заколыхалась в воздухе, болтая своими тонкими руками-ногами.

Первым соскочил на ноги Колояр и говорит:

– Награди моего друга Росла, он достойнее из нас двоих, только не обмани его, иначе я тебе с того света покоя не дам!

Потом поднялся Росла и говорит:

– Не слушай его, убей меня, и дай возможность уйти от тебя живым моему другу Колояру, самому достойному из нас.

Наза засмеялось и говорит:

– Вот видишь, братец мой Сутта, это ещё половина веселья. А сейчас будет настоящее. Зря ты, Колояр, мне не веришь, всё я знаю, что будет, знаю даже то, что могло бы быть, да не случилось, и нет от меня никаких тайн. Так вот, если я убью тебя, Колояр, а друга твоего Росла награжу, то он обманет тебя в своей клятве, не поделится он с твоей вдовой и с сыном твоим, который родится уже сиротой. Попытается он обмануть судьбу, да уедет со своим богатством подальше. Да только судьбу не обманешь, догонит она его на опасной горной дороге, и никто никогда не узнает, где закончил он так бесславно свои дни.

Повернулся Колояр к Рослу и говорит:

– Никогда не поверю, верный друг мой Росла, тому что она говорит. Знаю, что могу я на тебя положиться, как на себя самого, поэтому, иду я на смерть, а ты поклянись мне в том, что не оставишь семью мою в горе!

– Клянусь тебе, Колояр, никогда я не оставлю семью твою и буду сыну твоему вместо отца.

Шагнул Колояр к Назе, и сгорел в тонком луче, который выбился из руки прозрачного существа, так неожиданно вмешавшегося в судьбу двух друзей.

– Ну что братец Сутта, твоя очередь. Награди достойно Росла, и скоро увидим, какую цену он назначил за своего верного друга, пожертвовавшего своей жизнью ради него.

Сутта, второе существо, было небольшого роста, словно ребёнок, и походило мордой на собаку, только был у него длинный хвост и стоял он на двух ногах. И говорит Сутта Рослу:

– Иди за мной Росла, и не отставай. К утру ты уже будешь самым богатым человеком на этой стороне земли. Но знай, теперь я всегда буду около тебя, чтобы видеть каждый твой шаг, слышать каждое твоё слово.

 И Сутта запрыгал по лесу, даже не оборачиваясь на Рослу. Росла бежал со всех ног за ним, боясь потерять его из виду. Но не было сил у него угнаться за таким быстрым проводником, и вскоре пал он за землю, не в силах пошевелить рукой и ногой. И думал, что всё, зря убили его друга, зря он полночи бежал, чуть сам не умер, а теперь ищи ветра в поле, где он найдёт этого лиходимца! Но вдруг его подхватило, словно множество рук, понесло над лесами, реками и опустило на большом поле, усыпанном огромными светлыми валунами. Услышал Росла над своим ухом жуткий смех прозрачного существа, которое говорило:

– Братец мой Сутта! Да что ты его так измучил, разве ты ему не сказал, что можешь его перенести сразу к сокровищу, экий ты вредный да злой, смотри, он еле дышит, ещё помрёт раньше срока, и веселью нашему тогда конец.

– Не помрёт, сейчас увидит столько золота да драгоценных камней, так сразу силы удесятерятся. У них у всех так. Вроде смотришь, помирает, а как золото нащупает, всё, вприпрыжку несётся за ним.

И только Сутта произнёс эти слова, как оказался Росла в огромной пещере, и под ногами у него, и вокруг него, и над ним, всё кругом сверкало и переливалось. Вся пещера была усыпана драгоценными камнями и золотыми слитками. Росла аж присел, никогда он не видел столько богатства. И это всё его! Так он себе дворец выстроит, и слуг наймёт, и никогда не будет работать, и жену себе возьмёт самую красивую! Всё поплыло перед глазами Рослы. Правду сказал Сутта, всю усталость его, как рукой сняло. Если надо, он ещё будет бежать ни один день, лишь бы снова очутиться здесь!

Снова заговорила Наза, и голос её звучал в пещере, как приговор Росле:

– Это великие сокровища, Росла! И ты можешь брать их сколько хочешь и когда захочешь. Чтобы зайти сюда, тебе будет достаточно позвать Сутту, и он откроет тебе вход в пещеру, и ты унесёшь столько, сколько сможешь. Но никому не сможешь ты рассказать об этом. И помни о том, что недолго тебе осталось ходить по свету, и никакие богатства не смогут изменить твою судьбу.

– Бери сокровища Росла, и скажи, куда ты хочешь с ними попасть. – Добавил Сутта – И помни, я всегда рядом. И я буду приходить к тебе. Где мои сокровища – там и я.

Росла скинул свою рубаху и начал нагребать без разбора драгоценные камни, золото. А под сводами пещеры звучал смех Назы.

Перенёсся Росла с полными руками сокровищ к своему дому, спустился в погреб и вывалил все свои богатства прямо на земляной пол. Подумал-подумал, взял несколько больших камней, и засунул их за пазуху. Потом вышел из погреба, и пошёл в дом своего друга Колояра, чтобы сказать вдове о его печальной участи. Да только о пещере с богатствами благоразумно промолчал, не стал он открывать ей и про разговор с лесными духами. Сказал Росла про Колояра то, что провалился он в глубокую расщелину, но Росла место это не сможет найти, и как он сам вышел оттуда, не помнит. Отдал он Дуне два камня самоцветных, сказал, что нашёл их по дороге. Погоревали в поселении о безвременно пропавшем Колояре. Да и стали жить дальше. У Рослы из всей родни были только старые родители и сестра младшая. Он достал несколько золотых слитков, и поехал в соседнее большое селение Подобровню, там обменял он их на корову, овец, лошадь с телегою, купил несколько мешков с пшеницей и ячменём, и привёз всё это богатство домой. Родители от радости от свалившегося на них богатства, не знали куда кинуться, то корову погладят, то лошадь. Зажили они сытно, как никогда раньше не живали. Росла ещё раза два съездил в Подобровню, выменял на камни самоцветные скарба домашнего, ткани на одежду, зерна. И про вдову Колояра не забыл, купил и ей отрез красного ситца на сарафан. Но Росла всегда помнил о предупреждении Назы. Да и неуютно ему было, ведь каждый вечер, словно луна с неба глядит на землю, так и чувствовал он, как невидимый Сутта приходил и садился напротив него, видя все тайные мысли Рослы. И вспоминал Росла про клятву свою Колояру, и думал, что завтра он обязательно сходит попроведовать вдову, и даст ей золота, камней, всего, чтобы только не чувствовать себя виноватым. Но наступал день, и все муки совести Рослы отступали, и думал он, что и так он ей дал хорошие камни, и при экономной жизни надолго ей хватит этого богатства. Но, на всякий случай, решил Росла ещё раз наведаться в пещеру с сокровищами, только предварительно засунул за пазуху два мешка холщовых, чтобы было куда богатство своё складывать. А вечером, как почувствовал, что Сутта возле него сидит, так и сказал ему тихо, чтобы пустил его в пещеру. Только сказал, как тут же оказался в пещере. Полюбовался он на несметные сокровища, да полные мешки нагрёб. Ноги подкашивались у него от тяжести, но он навалил на себя мешки и говорит Сутте, что домой надо. Сутта, хитро глядя на него, кивнул, да и очутился Росла возле дома своего. Опять спустил он мешки с сокровищем в подвал, и сеном их закидал. На следующий вечер снова приготовил два мешка, и Сутту позвал. Потом ещё. Весь подвал завалил Росла мешками с золотом да драгоценностями. И каждый вечер перед сном, как только улягутся спать его домочадцы, открывал он дверь в подвал, раскидывал сено, и стоял, любовался несметными своими богатствами. Наступила зима, и решил Росла забрать свою семью и уехать жить в Подобровню. Но родители упёрлись, и ни в какую не захотели уезжать, здесь, мол, мы родились, здесь и помрём. Как он не увещевал их, какие только картинки будущей хорошей жизни ни рисовал перед ними, они ему отвечали, что не поедем, и всё тут. И сестра его сказала, что останется дохаживать за стариками. А Росла собрал свой скарб, запряг лошадь в большие сани, на которые он ещё ночью погрузил все мешки с сокровищами, а сверху тряпок накидал да корзин. Утром простился с родителями своими, с сестрой младшей, да отправился в путь. Лошадь еле тянула тяжёлые сани, а он и не спешил. Бояться ему было некого, разбойников в их краях не было, зверьё хищное только по ночам на охоту выходит. Едет он, мечтая, какой дом поставит в Подобровне. А у воеводы, говорят дочь-невеста на выданье, вот может, и породнится с ним, большим человеком станет. И вдруг слышит, волки воют, он аж оторопел, только сидел и думал о том, что днём безопасно ехать. А тут – волки! Лошадь его зафыркала, ушами застригла, тоже учуяла волков. А они уж совсем рядом, и со всех сторон вой, окружают его. Ох, и понеслась его лошадь со страху, не разбирая дороги, на одном из резких поворотов даже мешок один выпал с саней, хоть и Росла хорошо всё закрепил. Он только чертыхнулся, куда там! Какой мешок подбирать! Самому бы не выпасть. Ладно, что ещё снегу было мало в этом году, так, воробью по колено. Пронеслась лошадь по всему полю и влетела в лес, а там с одной стороны дороги лес густой, а с другой скалы высокие. Вот и понеслась она вдоль скал, а за одним поворотом отцепилась она от саней, развернула их так, что они затрещали по отвесной скале. Оборвалась у неё упряжь, и унеслась она одна дальше, оставив перевёрнутые сани. «Стой!» закричал Росла, «Стой, холера такая!» Но лошадь даже не думала на его крик останавливаться. Зато загудела скала над Рослой, скидывая редкий снег со своих уступов, и повалились сверху камни на всё богатство Рослы, погребая под собой не только золото и самоцветные камни, но и самого Рослу, который не смог выбраться из перевёрнутых саней. А над скалами пронеслось: «Ну что, Росла, как тебе богатство моё?» И долго ещё эхо разносило смех над зимним лесом.