Личные детали

( Все имена и фамилии героев изменены, любое совпадение с реальными людьми является случайностью)

Сейчас вряд ли кого-то можно удивить историей об угоне самолета террористами. Тем паче, если события имели место хоть и на территории нашей страны, но в период времен советских, об уходе которых некоторые так скорбят, что стараются идеализировать прошлое, напрочь выметая из него весь негатив или оправдывая оный благом для тогдашнего народонаселения. Но, собственно, речь сейчас не об этом. Мотивом написания настоящей новеллы послужило то, что плавая по волнам интернета, я случайно наткнулся на историю угона в 1988 году самолета ТУ-154, летевшего рейсом Иркутск-Курган-Ленинград, семьей Оверкиных, которые составляли на тот момент семейный музыкальный ансамбль. Информация по данному случаю не изобилует подробностями, а снятый фильм «Мама» по этой же тематике, как и всякое художественное произведение не обязано претендовать на достоверность…

В тот день я прибыл в прокуратуру Ленинградской области по какой то своей служебной надобности. Сейчас уже я не припомню по какой, да и не в этом суть. Каждый сотрудник нижестоящей районной прокуратуры появлялся в областной не реже пары раз в неделю либо в кадровое управление, либо за продлением сроков следствия, либо для вставки «арбуза» от областного начальства. В коридоре следственного управления я случайно повстречал следователя по особо важным делам Клетина Диму, которого неплохо знал по совместной работе ранее в следственной бригаде.

– Здорово! – обрадовался он, пожимая мне руку,– Ты к начальству? Их срочняком шеф дернул всех к себе на совещание. Так что на час минимум. Пошли ко мне – чайку попьем, да покурим.

Кабинет у Димона был, как и положено «важняку», большой и как у каждого следователя заваленный разными вещ.доками, коим пока не нашлось места в специальной камере.

– Что-то у тебя сегодня особенно бардачно! – заметил я, устраиваясь за небольшим журнальным столиком, на котором стоял чайник со всеми принадлежностями.

– А-а-а, – махнул рукой, Димон, – с последнего дела по самолету, еще не разобрали!

– Ты, что в транспортную подался? – пошутил я, разглядывая кучу в углу, где под бумажной упаковкой явно угадывались очертания оружия.

– Тут бардак почище! У меня в бригаде и транспортники, и «комитет глубокого бурения» (КГБ-прим.авт.), и каких чертей еще только помимо них не наприсылали! – Клетин воткнул штепсель чайника в розетку, и мы в ожидании точки кипения в оном воды, задымили неизменными в ту пору болгарскими «Родопи».

– Что за самолет-то? – поинтересовался я.

Рассказ своего собеседника я приведу ниже, причем рассказ сей в ходе нашего разговора был проиллюстрирован и документами дела с кучей фотографий, а также и предметами, в том числе и оружием из упомянутой кучи в углу кабинета. Тогда Клетин, как руководитель следственной бригады по расследованию попытки террористического угона самолета, не имел права откровенничать со мной, но за давностью времен, я думаю, простят ему государственные мужи от юстиции это служебное нарушение…

Я подощел к сестре, чтобы размять ноги, хотя бы в краткой прогулке по салону самолета. А кроме того, мне не нравилось выражение ее лица. Мне казалось, что глядя на нее, каждый из пассажиров этого рейса может заподозрить неладное. Самолет после посадки в Кургане только что закончил рулежку, и пассажиры, которые летели в этот город, потянулись на выход. Ольга сидела ближе к проходу, рядом с ней занимали места наши братья Игорь и Дмитрий. Все же наше семейство количеством в десять человек практически оккупировало всю хвостовую часть самолета. С учетом перевозимого нами музыкального инвентаря в салон мы достаточно легко пронесли два обреза охотничьих ружей и две самодельные бомбы. Одну из которых сейчас, пользуясь суматохой в салоне, нужно было выудить из чехлов, привести в боевое состояние и вручить Ольге. Поскольку именно она должна была на подлете к Ленинграду вызвать бортпроводницу и объявить ей об угоне. Мне же нужно было забрать обрез и приспособить его под одеждой. Мое место находилось на несколько рядов впереди. Я должен был подстраховать с оружием остальных, в случае если, что-то пойдет не по плану.

– Оль, ты давай расслабься, хоть полулыбайся немного! – попросил я ее, наклонившись к ее уху, – А то запалимся раньше времени, еще часов пять до Ленинграда лететь, проводницы, да и другие шастать будут взад-вперед!

– Хорошо, я поняла, – ответила Ольга и натянуто улыбнулась.

По нашему уговору братья Сергей и Михаил встали со своих мест, достали несколько инструментов с верхних багажных полок. Я выудил из чехла под банджо одну бомбу, пользуясь тем, что братья заслонили меня спинами, быстро соединил клеммы проводов и незаметно передал бомбу Ольге. Та сразу сунула ее в сумку под сиденье. Теперь, чтобы привести бомбу в действие, достаточно было нажать кнопку на корпусе. Кнопку делали достаточно тугой, чтобы избежать случайного замыкания контактов. Вторую бомбу взял Сергей и спрятал ее аналогичным образом. Обрез я достал из другого чехла и сунул его за пояс, наглухо застегнув куртку. После этого мы, делая вид, что непринужденно болтаем, постояли еще в проходе, пока не объявили посадку по местам. Прежде чем уйти на свое место, я еще раз шепнул Ольге на ухо:

– Еще раз напоминаю, когда объявят, что прибываем в Ленинград и попросят ремни застегнуть, вызываешь бортпроводницу, показываешь бомбу – она должны быть у тебя на коленях, а палец на кнопке. Объявляешь захват, говоришь следовать в Швецию. На вопросы – сколько нас, сколько оружия – не отвечаешь. Говоришь только, чтобы перед посадкой за бугром дали несколько кругов над аэродромом. Нужно убедиться, что не сажают где-нибудь в Калининграде!

– Игорь! А вдруг горючего не хватит, до Швеции?! – Ольга испуганно подняла на меня глаза.

– Успокойся! Я этот вопрос изучил. У них всегда его с избытком, чтобы на запасной аэродром уйти в Таллинн или в Минск. На случай нелетной погоды или еще чего…Ну, давай, сестренка, не дрейфь. Я проявляться не буду, стану контролировать проход. Как раз сейчас вокруг меня новые пассажиры, что в Кургане сели. Ну, а если стюардесса вспомнит, что мы всей толпой садились, да общались, да по билетам пробьют – буду действовать по обстановке.

Еще раз оглядев всех, и убедившись, что они ведут себя естественно (лучше всех держалась мать, ну так и должно быть, идея ведь принадлежала ей) я вернулся на свое место. Немного пришло повозиться с ремнем, мешал застегнуться спрятанный обрез. Но, немного ослабив его, я пристегнулся, откинул голову назад и из-под прищуренных глаз оглядел салон. Все вроде как обычно, пассажиры и несколько стюардесс занимаются своими делами. Пока все по плану.

В течении перелета от Кургана до Ленинграда я, несмотря на все попытки хоть как-то расслабиться, тем-не менее сидел в диком напряжении. Все прикидывал варианты развития событий. Черт побери! Я до сих пор кляну себя за тот день, когда мы по приглашению выступали в Японии, и из-за небольшой несуразности не попали в посольство Штатов. Все тогда было бы проще. Больше шансов попасть за бугор нам не представлялось, а первоначальный интерес к нашему семейному ансамблю неуклонно утихал. Что и говорить, тогда после показа по телевидению, дела сразу пошли неплохо. Филармония, гастроли по Сибири. А сейчас вон их сколько на эстраде. Да и музыка наша латиноамериканских ритмов интересует довольно узкий круг публики, повально перешедшей на отечественный рок.

В своих размышлениях и переживаниях я перестал поглядывать на часы и когда раздался звуковой сигнал, и на табло высветилось : « Пристегните ремни», я аж вздрогнул от неожиданности. Быстро запустил руку пол молнию, сорвал предусмотрительно не туго затянутую тряпку вокруг обреза и натренированным движением перевел хорошо смазанный затвор в боевое положение. По всему салону раздавались щелчки замков привязных ремней, так что мягкий звук оружейного механизма никто не услышал.

Все! Пора начинать! Через секунд тридцать вижу идущую мимо меня в хвост стюардессу, значит, Ольга действует по плану! Молодец!

Не знаю почему, но меня томило какое-то дурное предчувствие перед этим рейсом. Хотя уже не первый год я пересекаю страну из края в край, будучи бортпроводницей Ленинградской летного отряда. Причем предчувствие это появились не сразу, первый раз меня как-то неприятно кольнуло, когда мы встали под загрузку багажа в аэропорту Иркутска. Не знаю, но эта семья из десяти человек с кучей своих инструментов, которые они категорически отказались не только сдавать в багаж, но и разместить в помещении входного тамбура, а просто распихали по багажным полкам, заняв все хвостовое пространство, меня стразу насторожила, вызвав раздражение, которое в силу служебных обязанностей мы проявлять не можем. Распоряжалась всей этой разномастной командой властная женщина, по всей видимости, мать, по крайней мере, остальные к ней так обращались. Однако особенного беспокойства эта компания или семья во время полета нам не доставляла. Я же, когда наблюдала посадку их в салон, а дети были самого разного возраста, уже заранее приготовилась к постоянным вызовам, капризам – типа, дайте то или это, что зачастую бывает с семейными пассажирами в период длительных перелетов. Но на удивление все происходило спокойно, даже чересчур. Кроме нескольких походов в туалеты вся компания вела себя исключительно мирно. Билеты у них были до Ленинграда, а как мне рассказала потом наша вторая бортпроводница Маша, это семейный музыкальный ансамбль, даже достаточно известный. Она видела их как-то по телевизору в музыкальной программе. В общем, после Машиного рассказа я даже прониклась к ним некоторой симпатией, все-таки артисты.