Позитивные изменения. Том 3, № 3 (2023). Positive changes. Volume 3, Issue 3 (2023)

«Университет – это институт развития, который может стать драйвером территории». Интервью с Артемом Шадриным

Одним из инструментов реализации социально-экономической политики государства во многих странах мира являются институты развития. Их задача – способствовать экономическому росту, модернизировать экономику и решать социальные проблемы. Однако своеобразными институтами развития в нефинансовой сфере можно назвать университеты: они предоставляют экспертизу для органов власти, бизнеса, НКО, социальных предпринимателей и местных сообществ. О том, в чем потенциал вузов сегодня, как университеты берут на себя роль институтов развития, кто и как может выиграть от партнерства с университетами, мы поговорили с Артемом Шадриным, директором Института социально-экономического проектирования НИУ ВШЭ.

Артем Шадрин

Какое бы вы дали определение «третьей миссии» университета? Зачем она нужна вузам?

«Третья миссия» – это направление деятельности университета, связанное с содействием социально-экономическому развитию городов и регионов, отдельных отраслей экономики и социальной сферы, внедрением технологических, социальных и управленческих инноваций.

Таким образом, «третья миссия» университетов естественным образом связана с первой миссией – образованием и второй миссией – проведением исследований, становясь важным фактором ускорения развитий территорий, на которых присутствуют вузы.

Какие направления «третьей миссии» университетов вы бы выделили?

Мы в рамках проекта «Третья миссия университета»[1], который реализуется Институтом социально-экономического проектирования НИУ ВШЭ при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина, обозначили для себя три основных фокуса.

Первый – вуз как аналитический центр, или think tank, предполагающий участие университетов в разработке стратегий социально-экономического развития городов и регионов, формировании и развитии территориальных кластеров (инновационных или креативных), проведении практико-ориентированных исследований и разработок.

При этом вуз является потенциальной очень эффективной коммуникационной площадкой взаимодействия представителей органов власти, бизнеса, НКО, СМИ, позволяющей формировать общее видение в постановке и решении задач развития, формировании соответствующих сценариев и др.[2]

И с этой точки зрения неслучайно, что в четырех десятках российских вузов по инициативе Агентства стратегических инициатив была создана необходимая инфраструктура – «точки кипения»[3], которые позволяют в стенах университета проводить большое число мероприятий внешних организаций – от конференций и круглых столов до стратегических и проектных сессий, позволяя вовлекать в их проведение сотрудников и студентов университета[4].

Второе направление – это партнерство университета с социально ориентированными некоммерческими организациями, социальными предприятиями в реализации совместных проектов и инициатив. Такие организации сочетают глубокое видение проблематики социальных проблем городов и регионов с высоким уровнем мотивации к решению этих задач. Со своей стороны, вузы способны привнести в реализацию совместных проектов современные достижения социальных и гуманитарных наук, передовые практики использования цифровых технологий, оказать эффективное содействие формированию необходимой общественной поддержки их реализации.

Наконец, третье направление связано с реализацией в вузах механизмов прикладного проектного обучения, дополняющего традиционные форматы лекций и семинаров. Студенты в рамках своего учебного плана реализуют практико-ориентированные проекты, мотивирующие учащихся к углубленному погружению в профессию, формирующие дополнительные стимулы в получении специализированных профессиональных компетенций. Одновременно они развивают универсальные компетенции, так называемые soft skills, т. е. умение работать в команде, соблюдать сроки, брать ответственность и достигать результатов.

По многим инженерным специальностям, и в последнее время – по многим социальным дисциплинам, формат прикладного проектного обучения становится все более распространенным[5]. Студенты получают возможность закрывать в рамках реализации таких проектов значительную часть «образовательных кредитов» (зачетных единиц), результаты таких проектов засчитываются как курсовые и даже дипломные работы.

Такая практика очень многое привносит в профессиональное становление студентов, позволяя им своими силами и в команде реализовать с использованием полученных знаний и умений социальный или инженерный проект, имеющий практическую значимость.

И здесь очень важно, что команды студенческих проектов под руководством преподавателей университета имеют доступ к самым современным технологиям, методикам, подходам к решению многих задач, обладая при этом необходимым бюджетом времени. Это, на мой взгляд, позволяет НКО и социальным предприятиям получать очевидный выигрыш, выступая в качестве «социальных заказчиков» таких проектов.

Один из наиболее ярких примеров – это использование цифровых технологий для информационного продвижения НКО или социальных предприятий среди массовой аудитории. Думаю, что современные студенты могут многим дать сто очков вперед по работе в социальных сетях, а для учащихся факультетов медиакоммуникаций – это вообще один из предметов обучения по их будущей профессиональной деятельности. Очевидно, что здесь студенты могут быть результативнее, чем основная часть сотрудников некоммерческой организации.

С сентября формат «обучения служением» начал пилотироваться в ста университетах. НКО и социальные предприятия имеют возможность предложить свое проектное задание для студенческих проектов напрямую вузам или через сайт Ассоциации волонтерских центров Добро. ру[6].

В зарубежных вузах выделяют такие же три направления или там есть что-то, чего нет в российских университетах?

И в зарубежных, и в российских вузах задачи, реализуемые в рамках «третьей миссии» носят, в целом, сходный характер. Например, очень популярное направление «третьей миссии» – это содействие решению социально значимых задач через внедрение со временных технологических решений. Это могут быть проекты, например в таких областях, как экология или разработка технических средств реабилитации инвалидов. Такого рода проекты есть и в зарубежных, и в российских вузах.

У нас есть сильные университеты, которые по многим показателям находятся вполне на мировом уровне. Однако масштабы реализации механизмов «третьей миссии» в различных российских университетах даже не кратно, а порядково отличаются. И этот разрыв принципиально больше, чем разрыв между ведущими российскими и зарубежными вузами.

Вы сказали, что у университета есть потенциал выступать в качестве аналитического центра (think tank). Как это реализуется на практике?

Например, наиболее сильные университеты реализуют исследовательские, аналитические и консалтинговые работы по заказу органов власти, крупных компаний, институтов развития, благотворительных фондов, участвуют в качестве партнера в реализации грантовых проектов НКО. Часть такой работы может реализовываться и в формате pro bono или в рамках государственного задания.

На федеральном уровне Высшая школа экономики, Российская академия народного хозяйства и госслужбы, МГУ или Финансовая академия традиционно являются ведущими экспертными организациями для администрации президента, правительства, федеральных министерств.

В регионах тоже есть университеты, активно участвующие в аналитической деятельности, такие как Уральский федеральный университет, Дальневосточный федеральный университет и другие.

В общем случае университеты в регионах объективно становятся точкой притяжения экспертов высокого уровня, аналитиков, имеющих опыт работы в бизнесе и/или на государственной службе. Поэтому было бы абсолютно правильным повсеместное распространение практики встраивания университетов в алгоритм разработки концептуальных документов развития городов и регионов.

Какой еще вклад в рамках «третьей миссии» университеты могут сделать в социально-экономическое развитие региона? Отмечу кластерную модель, в рамках которой может усиливаться роль университета в технологическом развитии регионов. Такие кластеры объединяют предприятия, исследовательские и образовательные организации, институты развития.

В ряде случаев в российской и зарубежной практике центрами кластерной организации могут быть университеты. Например, для межотраслевого кластера «Зеленая Москва»[7] базовой организацией является Российский химико-технологический университет имени Д. И. Менделеева, который имеет статус инновационного научно-технологического центра. На его базе создана и передовая инженерная школа.

Реализуется инициатива Минобрнауки России по созданию научно-образовательных центров в полутора десятках университетов. Таким образом, мы видим очень много форматов того, как университет может реализовать свой потенциал по развитию территорий.

Три года назад Институт социально-экономического проектирования НИУ ВШЭ начал проект развития «третьей миссии» университетов. Что удалось сделать команде института за это время? Какие изменения в развитии «третьей миссии» университетов произошли? Мы начали с анализа лучшего российского и зарубежного опыта и провели серию экспертных семинаров по вопросам возможности тиражирования лучших практик. Затем мы апробировали практику внедрения механизмов «третьей миссии» в десяти пилотных университетах, сформировали набор методических рекомендаций[8] и нормативных внутривузовских документов[9], модельных «дорожных карт» по каждому из трех основных направлений, о которых я говорил выше, выложили материалы на сайте проекта 3mission.ru.

Сейчас мы завершаем третий этап – это масштабирование практики в максимально широком количестве университетов.

Во-первых, мы запустили акселератор поддержки университетских инициатив, чтобы помочь проектам «третьей миссии» реализоваться. Материалы этого акселератора выложены на сайте, и он должен помочь всем заинтересованным вузам в запуске востребованных проектных инициатив в рамках реализации «третьей миссии»[10].

Среди проработанных инициатив, с презентациями которых можно ознакомиться на сайте акселератора, – проект поддержки к поступлению в вузы детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, подготовленный УрФУ, проекты в области развития внутреннего туризма и креативных индустрий, разработанные командами Мурманского и Петрозаводского государственных университетов, и ряд других.

Сейчас мы готовим видеокурс по «третьей миссии» с описанием этапов организации работ по каждому из трех направлений, а также наиболее интересных кейсов, реализованных в ведущих университетах.

Во-вторых, с учетом полученных результатов проекта мы активно участвовали в разработке методических материалов[11] и в обучении представителей университетов в рамках пилотного проекта по запуску программы «Обучение служением» в сотне вузах, совместно с коллегами из других подразделений Высшей школы экономики и Ассоциации волонтерских центров.

Также важным событием стало проведение первого Всероссийского форума по «третьей миссии» университетов, который прошел в конце мая – начале июня 2023 года в Ярославле[12].

На Форуме, в частности, было инициировано создание сети специалистов по «третьей миссии» университетов для обмена информацией между профильными сотрудниками вузов, а также организациями, заинтересованными в развитии системного партнерства с ними.

От чего зависят формы и способы реализации «третьей миссии» в университетах?

В первую очередь, конечно, это зависит от сотрудников и руководства университета. Например, чтобы выполнять функцию аналитического центра, нужно иметь специалистов с опытом аналитической деятельности, причем практико-ориентированной. И конечно, важно, чтобы эта деятельность системно поддерживалась руководством вуза.

Как наличие позиции университета в отношении «третьей миссии» меняет стратегию и роль вуза для каждого сотрудника и студента?

Для сотрудников и студентов это возможность быть вовлеченным в новую сферу. Например, волонтерская деятельность тоже входит в понятие «третьей миссии» университета. Это возможность реализовать какой-то полезный проект, познакомиться с интересными людьми из партнерских организаций, например НКО или социальных предприятий.

Есть интересный опыт, когда компания – потенциальный будущий работодатель для студентов, привлекает их к совместным добровольческим проектам, объединяя «жанры» университетского и корпоративного волонтерства.

Тогда участие в таких проектах – это хорошая возможность построить неформальную коммуникацию со своими потенциальными коллегами по будущей работе, из первых рук получить информацию о специфике профессии.

Ну и в целом, участие в университетских проектах позволяет получать управленческие навыки и опыт работы, которые могут быть востребованы в будущем у выпускников вузов. Кроме того, это по-настоящему интересно. Одно дело выполнять какие-то учебные задания, носящие зачастую формальный характер, и совсем другая история, когда реализуемый проект действительно позволяет решать значимые социальные задачи.

Один из примеров – подготовка факультетом креативных индустрий НИУ ВШЭ роликов социальной рекламы в рамках медиа акселератора для НКО[13]. По брифам, предложенным некоммерческими организациями и отобранным по итогам конкурса, студенты под руководством профессионалов кино и анимации создают вирусные видеоролики. Хороший и интересный формат, который мог бы быть интересен для ряда других вузов.

Помогают ли проекты «третьей миссии» развивать социальное предпринимательство?

Безусловно. Продолжу приводить примеры из формата прикладного проектного обучения: Всероссийский конкурс для НКО и социальных предприятий «Поведай миру», проводимый НИУ ВШЭ совместно с Агентством социальных инвестиций и инноваций[14].

В рамках конкурса НКО и социальные предприятия выступают заказчиками студенческих проектов по разработке маркетинговых и коммуникационных стратегий, продвижению продукции социальных предприятий, анализу рынка, подготовке брендбуков для повышения узнаваемости организаций. Был подготовлен убедительный каталог, демонстрирующий результаты студенческих проектов[15].

Так вот, за три года проведения конкурса были отобраны более ста проектов. Все они очень интересные, начиная от технологий дополненной реальности для одного из городских музеев в Свердловской области до маркетинговой стратегии продвижения продукции социального предприятия, в котором заняты инвалиды.

Также социальное предпринимательство может развиваться через формат креативных или туристических кластеров, о которых я говорил выше.

Может ли бизнес быть партнером университетов в реализации их «третьей миссии»?

Я бы хотел провести некоторую аналогию понятия «третьей миссии» университета и корпоративной социальной ответственности бизнеса.

Проекты КСО серьезно помогают решать общественно-значимые задачи городов и регионов, и одновременно – они отвечают приоритетам устойчивости и развития самого бизнеса. Например, работа с территорией базирования предприятий позволяет снижать потенциальные риски: если жители города доверяют этой компании, они могут в случае необходимости с пониманием отнестись к возможным проблемам, которые могут возникнуть на предприятии.

Благоприятная городской среда – и с точки зрения экологии, и решения социальных задач, и развития культурной сферы, безусловно, является важным фактором для привлечения и удержания персонала. В этой связи компании, реализующие программы КСО, могли бы быть очень хорошими партнерами для университетов в реализации их «третьей миссии» и в части инициирования студенческих проектов, и по направлению деятельности вуза как think tank, и в совместной с университетами поддержке деятельности НКО и социальных предпринимателей.

А если говорить про роль «третьей миссии» для сотрудников вузов, какие возможности для них открываются?

В вузах есть структурные подразделения, которые привлекают внебюджетное финансирование. Соответственно, в рамках реализации проектов «третьей миссии» они могут заработать репутацию среди потенциальных заказчиков при проведении, например, исследовательских и аналитических работ. Эти подразделения потом могут выступать исполнителями коммерческих заказов компаний и выполнять работы по заказу региональных и городских администраций.

Есть интересный опыт в УрФУ, в котором в 2022 году был объявлен конкурс грантов для сотрудников университета за счет внутреннего бюджета вуза на цели помощи НКО в разработке проектов, претендующих на финансирование в рамках грантовых конкурсов Фонда президентских грантов и Президентского конкурса культурных инициатив[16]. Предполагается, что в случае победы проектных заявок на конкурсе университет сможет выступить в качестве партнера НКО при их реализации.

Одновременно партнерство с университетом может быть интересно для НКО, в том числе как одно из направлений самореализации своих сотрудников. Одна из траекторий профессионального развития руководителей и специалистов некоммерческих организаций – работать со студентами в качестве преподавателя или научного сотрудника в университете, например на условиях совместительства.

Партнерство с университетом может быть интересно для НКО, в том числе как одно из направлений самореализации своих сотрудников – работать со студентами в качестве преподавателя или научного сотрудника в университете.

Ну и еще, на мой взгляд, важно сказать, что университеты – это авторитетный партнер для валидации, подтверждения достоверности результатов деятельности некоммерческих организаций и тех технологий, которые они используют. Потому что одно дело, если организация просто ссылается на свой опыт, и совсем другое – если действенность используемой ею методики работы подтверждена результатами исследований. Университеты могут доказательно подтвердить, что те или иные социальные эффекты – это не роль случая, а результат применения технологий, осуществляемых НКО. Поэтому и в этом направлении партнерство с университетами представляется важным и перспективным.

Какие вузы являются лидерами по работе с «третьей миссией» в России? Какие проекты, разработки они предлагают?

Например, Ярославский госуниверситет развивает тесное партнерство с региональным ресурсным центром поддержки НКО, которым руководит Елена Исаева. При этом ЯрГУ в рамках программы «Приоритет 2030» обеспечивает продвижение «третьей миссии» среди вузов макрорегиона Верхней Волги.

Еще один очень интересный пример осуществления задач «третьей миссии», о котором я люблю рассказывать, показывает Санкт-Петербургский госуниверситет, реализуя формат «клинической практики» студентов. Что имеется в виду?

Многие знакомы с опытом деятельности юридических клиник в университетах, когда студенты оказывают бесплатную юридическую помощь тем, кто в ней нуждается. Старшекурсники получают необходимую практику, помогая решать те или иные правовые вопросы для граждан, одновременно наращивая свои навыки работы с нормативной базой.

В настоящее время формат юридических клиник уже распространен более чем в ста российских вузах[17].

Так вот, в Санкт-Петербургском госуниверситете, кроме юридической клиники, есть еще 15 других клиник, работающих в сфере социального обслуживания, психологической помощи, конфликтологии, экологии и др.[18]

Считаю, что это очень перспективный формат реализации «третьей миссии» университета, когда, обучаясь, студенты вместе с сотрудниками университета помогают решать актуальные и важные социально-экономические задачи[19].

Какими могут быть импакт-инвестиции в проекты «третьей миссии»?

Первый пилотный проект, который был реализован в формате импакт-инвестиций при прямой государственной поддержке, назывался «Повышение образовательных результатов учащихся Республики Саха (Якутия)»[20]. Организатором проекта выступил ВЭБ.РФ, а исполнителем – НИУ ВШЭ.

Повышение образовательных результатов обеспечивалось путем осуществления дополнительной подготовки учащихся, выстраивания индивидуальных образовательных траекторий, повышения квалификации учителей и управленческих команд школ, развития профессиональных сообществ, вовлечения родителей в формирование различных школьных проектов и проектирование образовательной траектории детей[21].

Этот проект – пример того, когда университет, обладая высоким уровнем компетенций в организационном развитии общего образования, стал исполнителем импакт-проекта. Я предполагаю, что по другим направлениям, скажем, в сфере занятости, сопровождаемого проживания, здравоохранения, университеты тоже могли бы помочь достичь значимых результатов[22].

Как расширить участие вузов в реализации проектов импакт-инвестиций и привлечь новых партнеров для реализации «третьей миссии»?

Если это действительно сильный университет, то он должен иметь возможность обеспечивать содействие внедрению того, что называется state-of-the-art, то есть знаний и технологий, которые находятся на переднем крае современных в мире исследований и разработок.

И здесь роль университета может быть очень важной как в качестве потенциально исполнителя проектов социального воздействия, так и в качестве эксперта со стороны заказчика, который может определить правильный подход к решению задачи, обеспечив предварительную экспертизу того решения, которое предлагается исполнителем проекта социального воздействия.

Вы сказали в самом начале интервью, что университет – это нефинансовый институт развития. Почему?

Потенциал участия вузов в формировании и реализации проектов социально-экономического развития опирается на их компетенции в проведении исследований и разработок высокого уровня, в подготовке кадров.

Реализация этого потенциала позволяет им выступать в качестве по-настоящему значимого драйвера развития экономики городов и регионов. И понятие «третьей миссии» – хорошая метафора для описания этой сверхзадачи.

Юлия Вяткина

Редактор журнала «Позитивные изменения»

“The University Is a Development Institution That Can Become a Driver for Territorial Development.” Interview with Artem Shadrin

In many countries of the world, development institutions play a crucial role in implementing the social and economic policy of the state. They are tasked with fostering economic growth, facilitating modernization of the economy, and addressing urgent social issues. Outside the financial realm, however, universities play the key role of development institutions by providing invaluable expertise to government bodies, businesses, NGOs, social entrepreneurs, and local communities alike. To delve into today’s potential of universities and their evolving role as development institutions, we sat down with Artem Shadrin, Director of the Institute of Socio-Economic Design at the National Research University Higher School of Economics.

Artem Shadrin

How would you define the universities’ third mission? Why is it relevant to the universities? The third mission of a university encompasses activities aimed at fostering socio-economic development in cities and regions, as well as within specific sectors of the economy and the social sphere. It involves the integration of technological, social, and managerial innovations to drive progress.

The third mission is a natural complement to the university’s two primary missions: education and research. It plays a pivotal role in accelerating development within the regions where universities are located.

So, what are the key aspects of the third mission of universities, in your opinion?

Within the scope of the “Third Mission of the University” project,[23] which is led by the Institute of Socio-Economic Design at the National Research University Higher School of Economics and supported by the Vladimir Potanin Foundation, we have identified three primary focus areas.

The first focus involves positioning the university as an analytical hub, or think tank. This role entails universities actively participating in the formulation of social and economic development strategies cities and regions. It also encompasses creating and nurturing of territorial clusters, whether they are innovation-driven or creativity-oriented. Additionally, this aspect of the third mission involves conducting practice-oriented research and development activities.

Acting in this capacity, universities serve as highly effective communication platforms for stakeholders ranging from government bodies and businesses to NGOs and the media. They facilitate the formation of a shared vision for identifying and addressing developmental objectives, and formulating relevant scenarios.[24]

From this point of view, it is no coincidence that the Agency for Strategic Initiatives guided the establishment of the respective infrastructure in about four dozen Russian universities – the so-called “boiling points”.[25] These allow hosting a wide range of external events, from conferences and roundtable discussions to strategic planning and project sessions, by actively engaging faculty and students in the execution of these events.[26]

The second aspect is a partnership between the university and socially oriented non-governmental organizations in the implementation of joint projects and initiatives. Such organizations possess a deep understanding of the social issues affecting cities and regions, coupled with a strong motivation to address these challenges. Universities, in turn, bring to the table the latest advances in social and human sciences, cutting-edge practices in utilizing digital technologies, and provide valuable assistance in garnering necessary public support for these initiatives.

Finally, the third aspect centers around the integration of applied project-based learning mechanisms within university curricula. This approach complements traditional lecture and seminar formats. Under this model, students actively engage in practice-oriented projects that immerse them deeper in their chosen professions and create additional stimuli to obtain specialized professional competencies. Simultaneously, these projects develop essential soft skills, such as teamwork, time management, taking responsibility, and achieving tangible results.

This applied project-based learning format is gaining popularity in many engineering disciplines and, more recently, in various social science fields.[27] These projects give students an opportunity to earn a significant share of their academic credits, with the results being counted towards coursework and even final thesis requirements.

This practice lends substantial value to the students’ professional development, enabling them to independently or collaboratively implement socially or technologically significant projects using the knowledge and skills they have acquired.

Crucially, student project teams under the guidance of university professors have access to cutting-edge technologies, methodologies, and problem-solving approaches, along with the necessary time resources. In my opinion, this is what enables NGOs and social enterprises to gain a significant advantage by acting as the “social customers” of these projects.

One of the most prominent examples is the use of digital technologies in the promotional efforts of NGOs and social enterprises within the broader public sphere. Today’s students possess a unique advantage when it comes to navigating social media platforms, and for students majoring in media communications, this falls right within their realm of future professional expertise. This is one area in which students are often way more effective than most NGO staff.

Starting September, the service learning format has been piloted at a hundred universities. NGOs and social enterprises now have the opportunity to present their project assignments directly to universities or through the website of the Association of Volunteer Centers at Dobro.ru.[28]

Are these three directions the same in the foreign universities, or do they have something that Russian higher learning institutions do not have? Both foreign and Russian universities largely pursue similar objectives within the context of the third mission. For example, a prevalent area within the third mission involves contributing to the resolution of socially significant challenges through the integration of modern technology solutions. These projects can be projects in areas like environment or developing assistive technologies for the handicapped, to name a few. Projects like this can be found in both foreign and Russian universities.

While Russia rightfully boasts its universities that rank near the top of the global scale in many aspects, the extent to which the third mission mechanisms are implemented in different Russian universities varies by several orders of magnitude. This split is clearly greater than the overall gap between leading Russian and foreign universities in this regard.

You mentioned the universities having the capacity to act as think tanks. How is this achieved in practice? Many of the strongest universities are contracted by government authorities, major corporations, development institutions, and charitable foundations to do research, analytical work, and provide consulting services. They also collaborate partner with non-governmental organizations (NGOs) in implementing grant projects. Some of these initiatives are conducted pro bono or as part of government assignments.

At the federal level, institutions like the Higher School of Economics, the Russian Academy of National Economy and Public Administration, Moscow State University, and the Finance Academy traditionally serve as leading expert organizations for the presidential administration, the government, and various federal ministries.

Some regional universities are also actively involved in analytical activities, such as Ural Federal University, Far Eastern Federal University, etc.

They serve as hubs attracting high-level experts and analysts with experience in both business and public service. Consequently, the practice of engaging universities in the development of conceptual documents for cities and regions is gaining traction.

What other contributions can universities make to the socio-economic development of their regions as part of their third mission?

In addition to acting as think tanks, one other notable approach is the cluster model, where universities can play an enhanced role in driving technological advancements in their regions. These clusters bring together businesses, research institutions, educational organizations, and development institutions.

In both Russian and foreign practice, universities often serve as the central organizations within these clusters. For instance, the D. Mendeleev University of Chemical Technology is the central organization of the “Green Moscow” interdisciplinary cluster,[29] with the status of an innovative science and technology center. The university has also established an advanced engineering school as part of the cluster.

The Russian Ministry of Education and Science is actively promoting the creation of scientific and educational centers within several universities. These initiatives showcase the diversity of formats through which universities can harness their potential for regional development, with diverse contribution to socio-economic growth.

Three years ago, the Institute of Socio-Economic Design at NRU HSE launched a project to develop the universities’ third mission. What has the team achieved so far? How has the third mission evolved since?

We started with an analysis of the best practices both in Russia and abroad. Expert seminars were conducted to discuss the possibility of replicating these practices. Next, we trialed the integration of the third mission mechanisms in ten pilot universities. The result was a set of methodological recommendations,[30] university internal regulations,[31] and model “roadmaps” for each of the three main directions within the third mission activities. These were posted on the project’s website, 3mission.ru.

We are currently completing phase three, which is to scale the practice to as many universities as possible.

First, we launched an accelerator to support university projects, to help the third mission projects become a reality. The accelerator materials are available on the project’s website, which aims to assist all interested universities in launching project initiatives within the third mission.[32]

Among the initiatives developed, which are presented on the accelerator’s website, is a project to support orphans and children without parental care, prepared by the Ural Federal University, projects to promote domestic tourism and creative industries, developed by teams from Murmansk and Petrozavodsk State Universities, and a number of others.

The team is currently working on a video course about the third mission. The course will describe the stages of organizing work within each of the three mission areas and will showcase interesting case studies from leading universities.

Second, taking into account the project results, we were actively engaged in developing methodological materials[33] and training university representatives during the pilot launch of the “Service Learning” program in one hundred universities, together with colleagues from other departments of the Higher School of Economics and the Association of Volunteer Centers.

Another important event is the first All-Russian Forum on the universities’ third mission, which was held from late May to early June 2023 in Yaroslavl.[34]

Among other things, the Forum resulted in the establishment of a network of third mission specialists to exchange information between dedicated university staff and organizations interested in developing systemic partnership with the higher learning institutions.

What do the forms and ways of realizing the third mission in universities depend on?

First of all, they depend on the university’s staff and leadership. For example, to function as a think tank, a university needs staff with practice-oriented analytical expertise. Further, it is crucial that this activity receives systematic support from the university’s leadership.

How does the presence of a position towards the third mission change the university’s strategy and role for every staff member and student?

It offers students and staff opportunities for engagement in new areas, such as volunteer work, which is also part of the third mission. For the students, it provides a chance to collaborate on real-world projects, build valuable connections with the staff of partner organizations, such as NGOs or social enterprises.

The case can be particularly exciting when the partner company is a prospective future employer, engaging the students in joint volunteer projects that bridge the realms of university and corporate volunteering.

In such cases, participation in these projects serves as a valuable opportunity to cultivate informal connections with prospective colleagues in their future careers and gain firsthand insights into the intricacies of their professions.

Overall, engagement in university projects equips individuals with managerial skills and work experience that can prove valuable for graduates in the future. Besides, it is genuinely interesting. There is a marked difference between completing formal educational assignments, often devoid of real-world impact, and actively contributing to projects that genuinely address significant social challenges.

One notable example is the Faculty of Creative Industries at NRU HSE making social advertising videos as part of its NGO media accelerator project.[35] Guided by film and animation professionals, students create viral videos based on briefs provided by NGOs and selected through a competitive process. This format is not only effective but also holds potential appeal for other universities.

Do third mission projects help to develop social entrepreneurship?

Absolutely. Let me give you some more examples within the framework of applied project-based learning. One notable instance is the Russian national competition for NGOs h2d “Tell the World,” organized by NRU HSE in collaboration with the Agency for Social Investments and Innovations.[36]

In this competition, NGOs and social enterprises serve as clients for student projects focused on developing marketing and communication strategies, product promotion strategies for social enterprises, market analysis, and the creation of brand guidelines to improve recognition for those organizations. A compelling catalog has been prepared to showcase the outcomes of these student projects.[37]

Over the course of three years, more than one hundred projects have been selected through this competition. They encompass a wide range of intriguing initiatives, from the implementation of augmented reality technology for a city museum in Sverdlovsk Region to devising marketing strategies for the promotion of products made by social enterprises that employ individuals with disabilities.

Social entrepreneurship can also be fostered through the format of creative or tourist clusters, which I mentioned earlier.

Can businesses partner with universities in fulfilling their third mission?

I would like to compare the concept of a university’s third mission with that of corporate social responsibility (CSR) in business.

CSR projects play a significant role in addressing socially relevant issues in cities and regions, while also aligning with the sustainability and development priorities of the business itself. For example, engaging with the communities where businesses are located can help mitigate potential risks. If city residents trust a company, they are more likely to view any issues that may arise at the company with understanding and support.

Creating an enabling urban environment, including aspects related to environment, social initiatives, and cultural development, is undeniably crucial for attracting and retaining talent. In this regard, companies involved in CSR initiatives could serve as valuable partners for universities in realizing their third mission. This partnership could encompass initiating student projects, supporting the university’s role as a think tank, and collaborating on activities with NGOs and social entrepreneurs.

And what are the opportunities the third mission offers to the university staff?

Within universities, there are structural units that seek external funding opportunities. By implementing various third mission projects, these units can establish their reputation among potential clients for conducting various activities such as research, analytics, and more. Eventually they can start providing services for commercial projects commissioned by companies or government bodies at the regional and city levels.

The Ural Federal University (UrFU) has an interesting example to share. In 2022, it launched a grant competition for university employees. The contests was funded with the university’s own funds, and its aim was to assist NGOs in developing projects eligible for funding through grant competitions offered by the Presidential Grants Fund and the Presidential Cultural Initiatives Contest.[38] The university can act as a partner with NGOs in implementing the winning projects.

The NGOs can also be interested in partnering with a university, including its role as a source of professional development for their employees. For instance, NGO leaders and specialists may choose to work with students in the capacity of lecturers or research associates at a university, often on a part-time basis.

The NGOs can also be interested in partnering with a university, including its role as a source of professional development for their employees – to work with students in the capacity of lecturers or research associates at a university.

Lastly, it is essential to emphasize that universities hold a reputable position in validating and affirming the credibility of the NGO performance and the methodologies they employ. When an organization can substantiate its social impacts with research findings, it adds a layer of authenticity to its work. Universities are well-suited to provide such validation, making partnerships with universities an important and promising avenue in this regard.

What universities can be called the leaders in developing the third mission in Russia? What kind of projects and new developments do they offer?

Yaroslavl State University, for instance, is expanding its close partnership with the regional resource center for NGO support, which is headed by Elena Isaeva. At the same time, YarGU promotes the third mission development among the universities in the Upper Volga macro-region as part of the “Priority 2030” program.

Another notable example of the third mission implementation is St. Petersburg State University, which has implemented a “clinical practice” format for its students. What does it mean, exactly?

Many are familiar with legal clinics run by universities, where students provide free legal advice to those in need. This helps upper-year students gain the necessary practical experience and get a better knowledge of the regulatory documents, while addressing various legal issues faced by the public.

The format of legal clinics has been picked up by more than one hundred universities in Russia.[39]

However, it is not just the legal clinic alone. St. Petersburg State University has 15 other clinics providing social services, psychological advice, conflict management, environment consultations, etc.[40]

I believe this format has a great future for the realization of the third mission of the university, wherein students and staff together solve urgent and important socio-economic problems while staying immersed into the process of education.[41]

What are the possible formats of impact investing in third mission projects?

The first pilot project, implemented in the impact investment format with direct government support, was called “Improving the Educational Performance results of School Students in the Republic of Sakha (Yakutia)”[42]. The project was organized by VEB.RF and implemented by NRU HSE.

The progress in educational performance was ensured through additional training of students, building individual educational trajectories, professional development of teachers and school management teams, development of professional communities, involvement of parents in the formation of various school projects and designing the children’s educational trajectories.[43]

This project is an example of what happens when a university that is highly competent in organizational development of general education gets involved in a social impact project. I suppose that universities could also bring substantial improvement in other areas, such as employment, accompanied living, and health care.[44]

How do we expand the participation of universities in impact investment projects and attract new partners to implement the third mission?

A truly strong university should be able to facilitate state-of-the-art knowledge and technology, the latest advances in global research and development today.

This is where the university can play a very important role, both as a potential implementing partner of social impact projects and as an expert acting on the customer’s side who can identify the right approach to solving a problem by providing preliminary examination of the solution proposed by the implementing partner of the social impact project.

You said at the start of the interview that the university is a non-financial development institution. Why?

The potential of higher education institutions participating in the formation and implementation of socio-economic development projects is based on their competencies in conducting high-level research and development, and in personnel training.

Putting this potential to use can turn them into a truly significant driver of economic development of cities and regions. The concept of the third mission is a good metaphor to describe this overarching objective.

Yulia Vyatkina

Editor, Positive Changes Journal

«Обучение служением». Мировой тренд приходит в Россию

С 1 сентября 2023 года в 100 российских вузах появился новый образовательный модуль «Обучение служением». Его концепцию разрабатывали эксперты Минобрнауки, Ассоциации волонтерских центров и Высшей школы экономики. Тренд построения организаций высшей школы как социально ориентированных структур, где студенты имеют возможность активно участвовать в процессах общественного развития, набирает все большую силу во всем мире. В этой статье мы рассказываем об истоках этой инициативы, создающей взаимовыгодные условия для развития и высшей школы, и некоммерческого сектора, о том, как и кем эта методика внедряется в России сейчас. А также – с помощью ключевых экспертов в этой области – немного заглядываем в будущее.

Татьяна Печегина

Журналист

Алина Яшина

Заместитель председателя Совета Ассоциации волонтерских центров

Расширение участия вузов в жизни общества, в развитии и решении актуальных социальных, экономических и иных проблем – то, что называется сейчас «третьей миссией» университета – во всем мире последние 20–30 лет воспринимается как само собой разумеющееся. В практике отдельных государств существуют специальные программы поддержки развития «третьей миссии», а на международном уровне ее реализация стала частью глобальных рейтингов вузов.

Ключевым вопросом для вовлечения университетов в социальную инновационную деятельность в рамках реализации своей «третьей миссии» является согласование основных учебных и исследовательских задач университетов и желаемых результатов социальных инноваций, которые могут представлять собой новую социальную услугу или деятельность. Роль университетов в обществе заключается в первую очередь в обеспечении более высокого уровня образования студентов и работников. Не являясь основной, «третья миссия», в рамках которой происходит развитие системы социальных инноваций, вступает в определенную конкуренцию с двумя остальными. Кроме того, в отличие от них, важную роль в развитии университетами «третьей миссии» в целом и социальных инноваций в частности имеет связь и сотрудничество с другими, в первую очередь – неакадемическими организациями[45].

В обучении людей вопросам устойчивого развития наиболее эффективными показали себя практические педагогические методики, такие как проектное обучение. Все опросы студентов говорят о том, что они ориентированы на практическую составляющую, а сотрудничество университета и НКО, когда студенты вовлекаются в реально действующие, а не придуманные в методичках социально значимые проекты и работают с жизненными ситуациями, дает особенный эффект и остается в памяти студента на долгие годы. Но для этого необходима трансформация вуза, причем, в первую очередь, изнутри – чтобы взаимодействие с внешними партнерами и желание менять общество и решать социальные проблемы были «зашиты» в идеологию и культуру университета. Причем «перепрошивка» важна в представлениях преподавателей о процессе обучения.

Одной из важнейших частей «третьей миссии», посвященной направлению, связанному с взаимодействием с некоммерческими организациями и с созданием треков социальных инициатив, является «обучение служением» или service learning. Это методика, сочетающая изучение академических дисциплин с формированием навыков общественно-полезной работы, которая обеспечивает интеграцию обучения и социальной практики и дает студентам возможность развивать soft skills – надпрофессиональные компетенции, так необходимые в нынешних реалиях.

Исходными положениями для service learning стали идеи социального конструктивизма Жана Пиаже (Швейцария), Джона Дьюи (США) и Льва Выготского (СССР), создавших концепции социализации, лежащие в основе современного образования. Ключевая мысль – будущее надо не прогнозировать, а конструировать здесь и сейчас, помещая в центр конструкта ценности и интересы личности, мобилизуя ее волю и ответственность[46].

Во многих странах эта практика является уже привычной, поощряется на государственном уровне. Например, в Великобритании, Нигерии, Аргентине, Португалии, Бразилии, Венесуэле, Чили и Испании в рамках образовательного процесса проводят курсы гражданского и социального служения, организуют добровольную работу студентов и школьников в общественных центрах и т. д. В образовательную программу MIT (Массачусетского технологического университета) встроен трек, в котором на протяжении всего обучения студент участвует в социальных инициативах, внедренных в образовательные программы и курсы.

«Обучение служением» – образовательная технология, педагогическая практика, соединившая в себе процессы обучения и служение обществу в рамках конкретных проектов, где студенты совместно с представителями некоммерческого сектора работают над реальными кейсами с целью улучшения окружающей среды – в глобальном понимании этого определения. Говоря проще, это практика реализации образовательных проектов с социальной пользой[47]. Она способствует развитию у учащегося интереса к поиску своей личностной уникальности, играет огромную роль в формировании структуры ценностей конкретного индивидуума. То есть напрямую влияет на развитие личности и на всю дальнейшую жизнь человека.

Фокус государственного внимания в России в настоящее время также смещается в сторону практико-ориентированного обучения мировоззренческого характера, где полученные академические знания могут применяться в реальных социальных условиях для решения актуальных для общества задач. При этом ключевым моментом является взаимодействие с НКО для решения реальных проблем людей и общества в целом.

С 1 сентября 2023 года запущена системная работа с вузами и социальной сферой. В конце прошлого года было опубликовано соответствующее поручение Президента РФ[48]. Разработкой и включением в образовательные программы высшего образования курса (модуля) «Обучение служением» занимались Минобрнауки России совместно с Минтрудом России, Росмолодежью и Ассоциацией волонтерских центров (АВЦ).

«Наша задача – предложить форматы внедрения, которые бы гармонично вписались в образовательные программы, – комментировала эту инициативу заместитель Министра науки и высшего образования Российской Федерации Ольга Петрова. – Есть университеты, в которых данный модуль уже интегрирован. Запрос на служение четко выражен у большого числа студентов, это мы видим по участию в движении #МыВместе, в работе Добро. Центров, в деятельности патриотических клубов #ЯГоржусь, в волонтерских мероприятиях»[49].

Председатель комитета Государственной Думы по молодежной политике, председатель Совета Ассоциации волонтерских центров, член Общественной палаты РФ Артем Метелев поясняет, почему поручение разработать и включить в образовательные программы высшего образования курс «Обучение служением» было дано АВЦ. С 2014 года организация совместно с партнерами развивает инфраструктуру поддержки добровольческого движения, формирует, лоббирует и воплощает профильные законодательные инициативы. Кроме того, она разрабатывает методические рекомендации и стандарты волонтерской деятельности по различным направлениям. Так, в 2020 году АВЦ издала методическое пособие «Обучение служением», где были раскрыты смыслы, цели, принципы, содержание, средства, формы и методы этой образовательной методики формирования социальной ответственности, разработаны шаги по ее внедрению в образовательные и общественные организации. Это пособие, в итоге, и было рекомендовано Минпросвещения России и Министерством науки и высшего образования Российской Федерации для внедрения в образовательные организации.

Предпосылки выделения «обучения служением» в отдельное направление работы университетов – это, в первую очередь, сформировавшиеся зарубежные практики, считает директор Центра развития третьей миссии ЯрГУ Елена Исаева. Во-вторых, сейчас в нашей стране на государственном уровне уделяется большое внимание некоммерческому сектору. «Поэтому не использовать гуманитарную составляющую некоммерческого сектора в образовательном процессе, не вовлекать представителей НКО в процесс высшего образования, когда мы делаем ставку на воспитание настоящего гражданина, – на мой взгляд, неправильно», – говорит Исаева.

Третий важный момент, по ее словам, это активность лоббистов данной технологии, которые ее презентовали и обосновывали актуальность, – Благотворительный фонд Владимира Потанина, Высшая школа экономики, Ассоциация волонтерских центров, представители ресурсных центров НКО в России. «На мой взгляд, настало время, когда важность этой технологии стала очевидна и для профильного министерства. Все должно быть вовремя, – говорит эксперт, – некоммерческий сектор должен был развиться до нужного уровня, а государство быть готово поддерживать это направление».

Проректор НИУ ВШЭ Дмитрий Земцов считает, что практики «обучения служением» существуют в России достаточно давно, однако не были объединены в общую концепцию – примерами могут быть юридические клиники, волонтерство студентов-медиков и др. Последние несколько лет эксперты все чаще говорят о неприменимости метафоры «башни из слоновой кости» или «фабрики кадров» к современным университетам. Теперь от университетов ожидается не только решение образовательных и научных задач, но и активное и ответственное участие в жизни общества. В таком контексте «обучение служением» позволяет студентам не только применить полученные знания на практике, но и использовать свои профессиональные компетенции на благо общества.

«В международном исследовательском сообществе сформирован консенсус, что «обучение служением» – это эффективная технология как для подготовки профессионала, так и для формирования у студента гражданской ответственности, неравнодушия к судьбе общества и страны. Таким образом, сегодня университетам недостаточно давать только качественное образование молодым людям. Высшие школы должны комплексно подходить к задаче формирования личности с системой ценностей, этических и моральных принципов молодых профессионалов», – говорит Дмитрий Земцов.

Сегодня есть проблема в структуре высшего образования, которая подтверждена исследованиями: три четверти студентов говорят, что в обучении в вузе много теории, а практики, к сожалению, не хватает, обращает внимание Артем Метелев.

«Экономика развивается быстрее чем сфера образования. Методика «обучения служением» помогает в том, чтобы, с одной стороны, сблизить реальную жизнь и учебную, а с другой – направить энергию и творчество студентов на решение социальных задач. Особенность этой практики в том, что она не просто объясняет, как помогать людям, а способствует развитию профессиональных компетенций студента с фокусировкой на решение конкретных социальных задач – ведь именно с ними он идет жить дальше и становится востребованным профессионалом и гражданином», – говорит эксперт.

АВЦ с 2018 года работает с вузами по программам развития добровольчества в системе образования, в которые включены основные компоненты service learning. Согласно пособию «Обучение служением», изданному АВЦ в 2020 году, методология такого обучения предполагает[50]:

1) активную роль каждого участника в формировании, реализации и оценивании социальной инициативы;

2) связь реальной жизни с открытой и гибкой системой обучения;

3) изменение позиции педагога, выступающего в роли наставника, и критика;

4) создание образовательной среды, обеспечивающей доступ к информационным технологиям.

Максимальной эффективностью эта технология обладает благодаря тому, что она может быть встроена:

• в гибком формате на разных этапах обучения с 1 курса: от отдельной дисциплины, посвященной разработке и реализации общественного проекта, до реализации дипломного проекта с конкретным социальным партнером;

• в формате стажировок, практик и факультативных дисциплин, позволяющих в течение обучения погрузиться в решение социально значимых задач.

Также в 2022 году АВЦ опубликовала рабочую тетрадь по внедрению методики в вузах, содержащую материалы об интеграции «обучения служением» в образовательный процесс, а также интеграции практики в программу Добро. Центров, которые в данной модели будут играть ключевую роль, объединяя университеты и местное сообщество. На платформе Добро. Университет вышел образовательный курс «Обучение служением», который уже прошли почти 2000 человек. В 2023 году в рамках Международной премии #МЫВМЕСТЕ появилась номинация «Обучение служением» и спецноминация «Наставничество года».

Российская система образования позволяет интегрировать практики «обучения служением» в образовательный процесс различными способами, уверен проректор НИУ ВШЭ Дмитрий Земцов. Университеты могут встраивать в учебные планы реализацию студентом социального проекта или прохождение модуля по выбору, который будет направлен на решение общественной проблемы и будет содержать необходимые для ее решения образовательные предметы.

Помимо этого, возможно формирование верифицированного университетом приложения к диплому или резюме, содержащего реализованные студентом во время обучения социально значимые проекты. Еще одним вариантом является партнерство университета с социально ориентированными организациями для вовлечения студентов в проекты и инициативы. «К примеру, в НИУ ВШЭ студенты имеют возможность принять участие в экспедиции программы «Открываем Россию заново» и отправиться в один из регионов страны для решения его задач, написать курсовую и выпускную работу по социальной проблематике, а также получить приложение к диплому «Кириллица» с указанием социально значимых проектов, в которых участвовал студент», – говорит Земцов.

Как уже было отмечено выше, основным моментом «обучения служением» является взаимодействие университетов с НКО.

Артем Метелев считает, что в современном мире молодежная среда является источником многих социальных инициатив, поскольку молодое поколение стремится изменить жизнь к лучшему и готово активно участвовать в жизни общества.

В настоящее время нельзя упускать момент полноценного взаимодействия вузов с некоммерческими организациями, добавляет Елена Исаева, потому что высшая школа является последней ступенью, где возможно повлиять на формирование ценностных установок человека. Поэтому вкладывать в студента только профессиональные навыки, не заботясь о том, чтобы воспитать патриотизм, гражданственность, повлиять на мировоззренческие аспекты – недальновидно.

«Именно руководители НКО, как самые заряженные в нужном плане люди, способны повлиять на формирование личности гражданина на эмоциональном уровне, – говорит Исаева. – Никто не затронет струны души так, как руководитель НКО, которая сама является мамой ребенка-инвалида. Никто лучше нее не сумеет объяснить, что она пошла в этот сектор не из-за зарплаты, а потому, что по-другому она не может жить и старается придумать максимум облегчения жизни своего ребенка и таких, как он. Поэтому так важно включение в процесс обучения реальных проектов – рожденных средой, а не придуманных в методичке».

«Мы сейчас находимся на этапе формирования культуры партнерства НКО и университетов. По имеющимся данным Фонда президентских грантов, количество проектов, где партнерами НКО выступают вузы, измеряется уже в тысячах», – говорит Артем Шадрин, директор Института социально-экономического проектирования НИУ ВШЭ.

Как считает эксперт, спектр сотрудничества вузов и НКО очень широк, включая:

• вовлечение НКО в разработку и реализацию образовательных программ – преподавание, стажировки, практики, а также формирование совместных структурных подразделений, по модели базовых кафедр;

• реализацию совместных волонтерских проектов с участием не только студентов, но и сотрудников вузов;

• проведение университетом аналитики, исследований, оценки социально-экономических результатов для НКО;

• партнерство в реализации программ дополнительного профессионального образования и онлайн-курсов;

• предоставление помещений;

• совместное участие в разработке документов стратегического планирования развития территорий, например на площадке «точек кипения», и многое другое.

Модуль «Обучение служением», на взгляд Артема Метелева, будет успешным, если:

1) объединить теоретическое образование и практическую общественную деятельность в единый процесс;

2) создавать и поощрять партнерства вузов и НКО;

3) мотивировать студентов участием в решении реальных социальных проблем и задач;

4) создавать в университетах команды из преподавателей, методистов и активных студентов, включенных в реализацию методики;

5) мотивировать НКО в регионах активнее размещать свои заказы на платформе ДОБРО.РФ;

6) расширять возможности студентов в получении практикоориентированного образования и формировать у них чувство солидарности к проблемам других людей.

«Тогда, получив информацию в аудитории, студент может выйти за стены вуза и начать помогать людям, реализовывать социальные проекты, проходить стажировку, практику, оказывая помощь. То есть одновременно являться волонтером и получать практический опыт по специальности – в этом суть работы «обучения служением», – отмечает эксперт.

Особенностью внедрения технологии в России, по мнению Елены Исаевой, является то, что далеко не все университеты имеют опыт работы с некоммерческим сектором. Кроме того, не разработана система поощрения сотрудников, являющихся членами НКО. Поэтому на первом этапе многим вузам будет нелегко – им придется найти партнерское НКО, отделить зерна от плевел и разобраться, реально ли оно работает. Для этого необходимо будет опираться на ресурсные центры и общественные палаты в регионах, заключать соглашения с теми НКО, которые будут готовы приносить свои реальные, живые проекты для вовлечения студентов, непосредственно знакомить кураторов внедрения обучения служением с представителями некоммерческого сектора региона.

«Если «обучение служением» внедряется для всех специальностей, то палитра НКО, вовлекаемых в учебный процесс, должна быть максимально широкой. Поэтому нужно научить вузы и НКО доверять друг другу, чтобы представители некоммерческой организации видели в университете не кузницу кадров, а в первую очередь партнера», – акцентирует Елена Исаева.

После того, как университет открывает двери для некоммерческого сектора, в нем многое становится по-другому, считает эксперт, и эту выгоду важно осознать обоим партнерам и не подходить к ней формально, как к обязанности.

«Если «обучение служением» внедряется надолго (а мы можем прогнозировать, что технология будет пилотироваться, дорабатываться, и станет привычной), то сложностей в процессе будет много. Поэтому важно, чтобы у университета был поддерживающий партнер – будь то общественная палата, или ресурсный центр, который в нужный момент объяснит специфику НКО и логику его действий», – подводит итог Елена Исаева.

Внедрять «обучение служением» на начальных курсах, по ее мнению, нецелесообразно, поскольку у студентов еще отсутствуют профессиональные навыки. Основная задача данной технологии – это стык хотя бы частично полученных профессиональных навыков и реальной жизненной ситуации, которая передается студентам для проработки под кураторством неравнодушного наставника. Важно, чтобы студент увидел, как благодаря его работе жизнь людей становится лучше.

От «обучения служением» выигрывают все участники: студентов подобная проектная деятельность в рамках обучения мотивирует участвовать в социальной жизни общества, поскольку не только создает позитивный имидж современного молодого гражданина, но и реально позволяет учитывать результаты подобной деятельности в качестве курсовых и дипломных работ. Для университетов внедрение этой технологии выгодно тем, что оно способствует гражданскому, личностному и профессиональному развитию студентов, повышает их успеваемость, значительно улучшает социальный климат в вузе, делая его центром местного сообщества и серьезно влияет на его имидж. Социальным же организациям реализация «обучения служением» и сотрудничество с университетами позволяет привлекать кадры глобально от высшей школы и в целом обеспечивает третий сектор ресурсами – от необходимых исследований и материальной составляющей – до привлечения конкретных специалистов.

Стратегия взаимодействия должна быть выгодна для обеих сторон, подчеркивает Елена Исаева. «Для некоммерческого сектора – это получение крупного, устойчивого партнера с хорошей репутацией, реализация дальнейших совместных проектов в рамках «третьей миссии» университета. Для университета – интерес в развитии волонтерства, наполнении внеучебной деятельности студентов и событийной линейки университета, когда вуз становится постоянным участником ярмарки НКО, гражданского форума или проводит какие-то мероприятия НКО на своей территории, что позволяет вовлечь и студентов, и сотрудников в социально значимую деятельность, расширить их кругозор».

Артем Шадрин, директор Института социально-экономического проектирования НИУ ВШЭ, считает, что «обучение служением» – это очень интересный сюжет о реальной востребованности прикладного проектного обучения для реализации проектов социальной направленности. Оно позволяет развивать профессиональные навыки и soft skills студентов, мотивируя их при этом важными, социально значимыми результатами проектов, которые они осуществляют[51]. А некоммерческим организациям партнерство с университетами дает серьезный дополнительный ресурс.

По его словам, формат «обучения служением», когда университет может реально помочь НКО, – это очень хорошая история для создания контактов, углубления знакомства и формирования более широкой повестки сотрудничества. Для вузов в рамках идеологии проектного обучения крайне важно наличие интересных, мотивирующих и при этом профессионально развивающих содержательных задач. Руководители и сотрудники НКО – чаще всего увлеченные, харизматичные люди, с которыми интересно работать, поэтому предоставление студентам возможности быть в таких командах – дополнительный выигрыш для университета, позволяющий привлечь лучших абитуриентов.

«В целом, это история про взаимный выигрыш, поэтому я считаю максимально актуальной задачу по развитию такого сотрудничества, – поясняет Шадрин. – Кстати, в инженерной сфере проектное обучение в нашей стране имеет большую историю. Еще во времена «плановой экономики» студенты-инженеры в процессе обучения делали реальные, работающие проекты. Сейчас эта практика прикладного проектного обучения распространяется и на социально-гуманитарные дисциплины».

Так, в последние годы более чем в ста вузах страны был запущен формат юридических клиник, где студенты-юристы в рамках закона о бесплатной юридической помощи безвозмездно консультируют граждан по правовым вопросам. В СПбГУ помимо юридических клиник существует еще 15 клиник по другим направлениям[52]: социальная работа, педагогическая деятельность, психологическая помощь и др., это называется форматом «клинической практики»[53].

«В таком же формате, например, студенты факультетов экономики и медиакоммуникаций могут помочь НКО выстроить маркетинговую и коммуникационную стратегию, айтишники – настроить информационные системы, студенты-архитекторы, дизайнеры, специалисты по урбанистике и градостроению, социологи – помочь в реализации проектов благоустройства территорий. Могут быть массово реализованы и просветительские проекты для школьников по направлениям естественных, гуманитарных, инженерных и социальных наук. Существует большое количество направлений, связанных с профессиональной деятельностью студентов и имеющих значимый эффект. «Обучение служением» дает практически неограниченные возможности по реализации себя в общественно-полезной деятельности», – резюмирует Артем Шадрин.

Выделение «обучения служением» в отдельное направление и последовательное, целенаправленное внедрение его в России, что называется, назрело. И это не мода, и не быстропреходящая тенденция – это совершенно естественная адаптация к новому, меняющемуся миру, где все ценнее становится осознанность каждого отдельного человека. Так же, как на смену печатной машинке пришли современные технологии в виде компьютеров, смартфонов и интернета, сейчас все сложнее представить себе учреждение высшей школы, где не внедряются образовательные технологии, актуальные в первую очередь с точки зрения гуманизма, ценностей, принятых в современном обществе. Вернее, представить, конечно, можно, но такой вуз просто не выдержит конкуренции с теми, кто улавливает новые тенденции и внедряет их у себя.

И хотя существует еще масса противоречий: должно это быть основной программой или факультативом, непрерывным обучением или нет, всех ли студентов без исключения стоит погружать в эту историю, возможна ли мультидисциплинарность, что лучше – групповой или индивидуальный подход, чья должна быть инициатива и проч. – процесс стартовал – и стартовал мощно. А что будет в будущем (а «обучение служением» это именно работа с будущим) – скоро узнаем!

Service Learning: Global Trend Comes to Russia

DOI 10.55140/2782–5817–2023–3–3–15–25

Starting September 1, 2023, a new educational module known as “Service Learning” has been introduced across 100 Russian universities. The concept is a brainchild of the collaboration between the experts from the Ministry of Education and Science, the Association of Volunteer Centers, and the Higher School of Economics. The trend of reshaping higher education institutions into socially-conscious entities, enabling students to actively contribute to societal progress, is rapidly gaining momentum worldwide. In this feature, we delve into the origins of this initiative that plays its role in nurturing both higher education and the nonprofit sector. We also explore the ongoing implementation of this methodology in Russia, along with valuable insights from key experts in the field, providing a glimpse into what lies ahead.

Tatiana Pechegina

Journalist

Alina Yashina

Deputy Chair of the Association of Volunteer Centers Council

Over the past two to three decades, the transition of higher education institutions into multi-dimensional entities, embracing the third mission of societal development and resolution of pertinent socio-economic challenges, has become a global norm. Within this framework, specific programs have been tailored to support the realization of this third mission, often integrated into global university rankings on an international scale.

A central challenge in engaging universities within the realm of socially innovative endeavors, encompassing their third mission, is the harmonization of core educational and research objectives with the desired outcomes of social innovation. These outcomes could span new social services or initiatives. The foundational role of universities within society remains anchored in delivering a higher standard of education to students and faculty. While the third mission, which propels the development of a social innovation ecosystem, plays a secondary role, it somewhat competes alongside the primary missions. Distinctively, this mission, as well as social innovation development by universities in general, relies on collaboration, first and foremost with non-academic entities.[54]

Pragmatic pedagogical methods, exemplified by project-based learning, have proven the most effective in educating individuals about sustainable development. Student feedback consistently emphasizes their inclination towards practical applications. Collaborative endeavors involving universities and non-profit organizations (NGOs) play a pivotal role, with students actively participating in tangible and socially significant projects that remain etched in their memory for years. Achieving this transformation necessitates changes within universities, primarily through an internal metamorphosis where the university’s ideology and culture inherently embrace external partnerships and an aspiration to drive societal change and address social challenges. This paradigm shift is particularly significant in reshaping educators’ perspectives on the learning process.

A fundamental component of the third mission, focusing on engagement with non-profit organizations and the creation of pathways for social initiatives, is service learning. This approach merges academic study with the cultivation of community-focused skills, entwining learning with practical application. This fosters the development of soft skills in students, that is, the competencies that go beyond the professional expertise and are crucial in the present landscape.

The concept of service learning draws inspiration from the social constructivism theories by Jean Piaget (Switzerland), John Dewey (USA), and Lev Vygotsky (USSR), who developed the concept of socialization underlying the modern education system. This approach champions the notion of actively shaping the future in the present, placing individual values and interests at the heart of the construct, mobilizing the individual’s willpower and responsibility.[55]

Globally, service learning has evolved into a customary practice, garnering official government-level endorsements. Noteworthy examples include Great Britain, Nigeria, Argentina, Portugal, Brazil, Venezuela, Chile, and Spain, where civic and social service courses thrive within the educational framework, and the respective institutions organize the volunteering activities of school and university students in community centers, etc. The Massachusetts Institute of Technology (MIT) incorporates a corresponding track across its curriculum, enabling students to consistently engage with social initiatives embedded in educational programs and courses.

Service learning represents an educational technology and pedagogical practice that blends the areas of learning and community service through tangible projects. In these collaborative endeavors, students work alongside representatives from the non-profit sector to address real-world cases aimed at the betterment of the surrounding environment – in a broader sense. In simple terms, it means the practical implementation of educational initiatives which contain social good.[56] This approach stimulates the student’s interest in discovering their individual uniqueness and plays a pivotal role in shaping their value framework. Ultimately, it exerts a direct influence on personal development and the trajectory of an individual’s life.

Currently, the focus of state attention in Russia is shifting towards a practical and worldview-oriented approach to education. This approach facilitates the application of academic knowledge within real social contexts to address society’s pertinent challenges. A crucial element of this process involves close collaboration with nonprofits to address genuine issues affecting people and society at large.

As of September 1, 2023, systematic efforts have been launched to foster collaboration between universities and the social sector. Towards the end of the previous year, the President of the Russian Federation issued the relevant directive.[57] The endeavor of incorporating the “Service Learning” module into higher education curricula materialized through a collaborative effort between the Ministry of Education and Science of Russia, the Ministry of Labor of Russia, Rosmolodezh, and the Association of Volunteer Centers (AVC).

Explaining this initiative, Olga Petrova, Deputy Minister of Science and Higher Education of the Russian Federation, commented, “Our goal is to propose implementation formats that seamlessly integrate with educational programs. Various universities have already integrated this module, with a considerable number of students displaying a distinct interest in service, evidenced by their participation in initiatives like #WeAreTogether, Dobro.Centers, and patriotic clubs such as #IAmProud, along with active involvement in volunteer activities.”[58]

Artem Metelev, Chairman of the State Duma Committee on Youth Policy and Chair of the Association of Volunteer Centers, elucidates why it was AVC that was tasked with developing and integrating the “Service Learning” course into higher education programs. Since 2014, the organization has been collaboratively advancing the infrastructure supporting the volunteer movement, while proposing, lobbying and implementing specialized legislative initiatives. Additionally, they have crafted methodological guidelines and standards for volunteer activities across various domains. In 2020, AVC published the “Service Learning” methodological manual, offering insights into the essence, objectives, principles, content, methods, and forms of this educational methodology that cultivates social responsibility. It also outlines steps for its implementation within educational and community organizations. Ultimately, this guide was endorsed by the Ministry of Education of Russia and the Ministry of Science and Higher Education of the Russian Federation for integration into educational institutions.

The decision to spotlight service learning as a distinct facet of university endeavors stems, firstly, from established foreign practices, according to Elena Isaeva, Director of the Center for the Development of the Third Mission at Yaroslavl State University. Secondly, contemporary Russia emphasizes the non-profit sector at the state level. “Hence, omitting the humanitarian component of the non-profit sector from the educational process and excluding representatives of NGOs from higher education – especially when fostering genuine citizenship – is, in my view, misguided,” Isaeva asserts.

A third pivotal factor, as she emphasizes, is the activism of advocates for this technology, who have presented and substantiated its relevance. Notable entities such as Vladimir Potanin Foundation, the Higher School of Economics, the Association of Volunteer Centers, and representatives from resource centers of NGOs in Russia have played a significant role. “In my view, the time has come when the significance of this technology has become evident to the relevant ministry. Timing is crucial,” the expert notes. “It relies on the development of the non-profit sector to an appropriate level and the state’s preparedness to support this direction.”

Dmitry Zemtsov, Vice-Rector of the National Research University Higher School of Economics, believes that service learning practices have existed in Russia for a considerable period of time. However, never before have they been collectively consolidated into a coherent concept. Examples include legal clinics, medical student volunteering, and more. In recent years, experts have increasingly debated the applicability of metaphors like “ivory tower” or “human resources factory” to contemporary universities. Today’s universities are expected not only to address educational and scientific challenges, but also to participate actively and responsibly in social life. In this context, service learning empowers students to translate the acquired knowledge into action, utilizing their professional competencies for societal welfare.

“A consensus has emerged in the global research community that service learning is an effective technology both for nurturing professionals and cultivating civic responsibility and societal concern within students. Thus, today it is not enough for universities to only provide quality education to young people. The modern higher education landscape demands a comprehensive approach that shapes individual identities with a well-defined value system, ethical compass, and moral principles of young professionals,” emphasizes Dmitry Zemtsov.

Presently, higher education is plagued with a structural discrepancy that can be seen from research: a substantial three-quarters of students voice the scarcity of practical application amidst an abundance of theoretical learning in universities, observes Artem Metelev.

“The economy’s momentum outpaces the educational sector’s stride. The methodology of service learning, on the one hand, bridges the gap between reality and academia, interlinking the two realms, and, on the other hand, harnesses students’ vigor and creativity, channeling them towards addressing social dilemmas. What is notable about this practice is that it transcends mere instruction in assisting people; it cultivates students’ professional competencies with a focus on tackling specific societal challenges – the very issues that will define their journey forward, cementing their role as sought-after professionals and engaged citizens,” asserts the expert.

Since 2018, AVC has been collaborating with universities on programs fostering volunteerism within the educational framework, thereby incorporating the pivotal tenets of service learning. In accordance with the Service Learning guidebook, published by AVC in 2020, the pedagogical approach to this form of training entails:[59]

1) Active involvement of every participant in the conceptualization, execution, and assessment of social initiatives;

2) Forging links between actual life experiences and an adaptable, open learning framework;

3) Transforming the educator’s role into that of a mentor and critic, fostering a dynamic perspective;

4) Establishing an educational environment that facilitates access to information technology. This approach attains maximum efficacy through integration:

• in a flexible format into various phases of education, starting from the freshman year. Its implementation ranges from individual disciplines dedicated to devising and executing community projects, all the way to realizing graduation projects in tandem with specific social partners;

• in the format of internships, practical courses, and elective subjects, enabling students to immerse themselves in resolving issues of social significance throughout their academic journey.

In 2022, AVC also introduced a practical manual aimed at embedding the methodology within universities. This resource provides insights into integrating service learning into the educational process and integrating the practice into the Dobro. Centers program, an instrumental player in this model, uniting universities and the local community. Moreover, the “Service Learning” educational course was unveiled on the Dobro.University platform, drawing participation from nearly 2,000 people. In 2023, the prestigious #WEARETOGETHER International Awards introduced a dedicated Service Learning category along with a special accolade recognizing Mentoring of the Year.

Dmitry Zemtsov, Vice-Rector of the National Research University Higher School of Economics, asserts that the Russian education system offers versatile avenues for assimilating the practices of service learning into the educational landscape. Universities can make the execution of social projects by students an integral part of the curricular work, incorporate elective modules aimed at resolving societal predicaments, and integrate relevant educational subjects into their curricula.

Furthermore, universities can corroborate a student’s engagement in socially impactful projects during their tenure through a verified diploma supplement or resume. Another compelling option involves forging alliances between universities and socially-oriented organizations, thus driving students to directly participate in projects and initiatives. “For instance, at the Higher School of Economics, students can partake in the Rediscovering Russia expedition, immersing themselves in regional challenges. They can prepare term papers and graduate theses focused on societal issues, eventually receiving a diploma supplement highlighting their contribution to socially meaningful endeavors,” underscores Zemtsov.

As highlighted earlier, the core essence of service learning revolves around the symbiotic relationship between universities and non-profit organizations (NGOs).

In today’s world, the youth demographic stands as a wellspring of myriad social initiatives, since the younger generation has a desire to effect positive change is wholeheartedly inclined to actively partake in the dynamics of society, Artem Metelev believes.

At this moment, the pivotal juncture for meaningful collaboration between universities and non-profit entities should not be overlooked, underscores Elena Isaeva. This is because higher education institutions embody the final bastion where an individual’s core values can be shaped. As such, it would be shortsighted to merely impart professional competencies to students, neglecting the cultivation of patriotism, civic responsibility, and broader philosophical perspectives.

“NGO leaders, being the most active proponents of the right cause, wield the potential to profoundly influence the development of civic character on an emotional level,” affirms Isaeva. “No one can resonate with the depths of the human soul quite like an NGO leader who herself is a mother to a differently-abled child. Her motivations transcend mere remuneration; her commitment arises from an unshakeable conviction that a different path in life is inconceivable, and she dedicates herself to alleviating the challenges faced by her child and those akin to him or her. Consequently, the integration of authentic, environment-born projects into the educational process is of paramount significance, as opposed to relying on contrived academic constructs.”

“We are currently at the stage of fostering a partnership culture between NGOs and universities. The data from the Presidential Grants Fund substantiates a burgeoning landscape where thousands of projects feature universities collaborating with NGOs,” remarks Artem Shadrin, Director of the Institute of Socio-Economic Design at the National Research University Higher School of Economics.

The scope of collaboration between universities and NGOs is extensive, spanning:

• The inclusion of nonprofits in the development and execution of educational programs: teaching, internships, practical experiences, and the establishment of collaborative structural units resembling foundational departments;

• The implementation of joint volunteer initiatives, involving not just students but also university staff;

• The orchestration of analytical research and the assessment of socio-economic outcomes for NGOs by universities;

• Collaboration in the execution of supplementary professional education programs and online courses;

• Allocation of dedicated spaces;

• Joint participation in formulating strategic developmental blueprints for territories, for instance, within the framework of “boiling point” initiatives, and much more.

In Artem Metelev’s perspective, the success of the “Service Learning” module hinges upon several factors:

1) The seamless amalgamation of theoretical education and hands-on societal involvement into a cohesive journey;

2) The cultivation and nourishment of partnerships between universities and NGOs;

3) The motivation of students to actively engage in resolving tangible social issues and challenges;

4) The formation of university-based teams comprising educators, methodologists, and proactive students, united in implementing the methodology;

5) The stimulation of regional NGOs to actively solicit their projects on the DOBRO.RF platform;

6) The expansion of students’ opportunities to partake in practice-oriented education and instilling in them a sense of solidarity towards the predicaments of others.

“Thus, after receiving knowledge in the classroom, students can leave the university grounds and venture forth to extend assistance, implement social initiatives, undergo internships, and actively contribute. In this dynamic, they effectively embody the role of both volunteers and aspirants seeking practical experience within their field of expertise.” – notes the expert.

Elena Isaeva postulates that one of the unique characteristics of implementing this technology in Russia is that not all universities have accumulated experience in collaborating with the non-profit sector. Additionally, a framework for rewarding staff members who are also members of NGOs is yet to be established. Thus, many universities will face initial challenges, necessitating them to identify suitable NGO partners, discern genuine endeavors from superficial ones, and ascertain whether it actually works. In this pursuit, reliance on regional resource centers and public chambers will be crucial, coupled with the establishment of agreements with those NGOs genuinely committed to channeling live, authentic projects for student involvement, as well as direct introduction of the service learning implementation supervisors with representatives of the regional non-profit sector.

“If service learning is being implemented for all student specializations, then the palette of NGOs involved in the learning process should be as broad as possible. That is why it is necessary to teach universities and NGOs to trust each other – to encourage a perspective that envisions universities as partners rather than mere talent incubators,” emphasizes Elena Isaeva.

This collaborative engagement between universities and the non-profit sector makes transformation inevitable, the expert says. It is paramount for both partners to recognize and embrace the benefits of it, approaching the partnership not as a mere obligation.

“If the implementation of service learning is set to continue for the long term (and we can anticipate that the technology will be piloted, refined, and eventually become commonplace), the process will undoubtedly come with its fair share of challenges. Therefore, it is crucial for the university to have a supportive partner – whether it be a public chamber or a resource center – that can explain the specifics of NGOs and guide their actions,” summarizes Elena Isaeva.

According to her, introducing service learning in freshman years is not advisable, given that students are still to acquire their professional skills. The primary objective of this technology is to bridge the gap between the acquired professional skills and real-life situations, which are presented to students for exploration under the guidance of a dedicated mentor. It is essential for the student to witness how their efforts contribute to improving people’s lives.

All participants stand to gain from service learning: for students, this form of project-based engagement within their education motivates them to actively participate in the fabric of society. Not only does it help in building a positive i of the modern young citizen, but it also tangibly factors the results of such endeavors into their coursework and thesis projects. Universities, too, benefit from the implementation of this technology, as it promotes civic, personal, and professional development among students, enhances their academic performance, significantly elevates the social atmosphere within the institution, and transforms it into a vibrant hub within the local community, thereby improving its i. Social organizations, meanwhile, find that implementing service learning and collaborating with universities allows them to tap into a talent pool that universities build. This partnership offers resources ranging from essential research and tangible support to manpower.

It’s imperative, highlights Elena Isaeva, that the interaction strategy proves advantageous for both sides. “For the non-profit sector, this entails securing a large, reliable partner with a strong reputation and pursuing further joint projects in line with the university’s third mission. Universities, on the other hand, are keen on developing volunteering initiatives, enriching students’ extracurricular activities and the university’s event roster. This makes the university a consistent attendee at NGO fairs, civic forums, or hosting NGO events on campus – fostering meaningful involvement of both students and staff in socially significant activities and expanding their horizons.”

Artem Shadrin, Director of the Institute of Socio-Economic Design at the National Research University Higher School of Economics, perceives service learning as an intriguing narrative illustrating the real-world demand for applied project-based learning in implementing socially-focused projects. This approach empowers students to cultivate their hard and soft skills while motivating them with impactful, socially relevant outcomes stemming from their projects.[60] Non-profit organizations, on their part, derive substantial added value from partnerships with universities.

He emphasizes that the service learning format – where universities can genuinely support NGOs – facilitates networking, deepens relationships, and shapes a broader collaborative agenda. For universities adhering to the principles of project-based learning, it is imperative to offer engaging, motivating, and enriching tasks that foster professional growth. NGO leaders and staff members, frequently enthusiastic and charismatic individuals, provide an enriching experience for students, which is an added asset for universities, enabling them to attract top-notch candidates.

“In essence, this narrative centers on mutual benefit, making the task of nurturing such collaborations all the more relevant,” Shadrin elaborates.

“Interestingly, project-based learning has a strong history in our country’s engineering field. During the era of planned economies, engineering students would engage in real, functional projects as part of their education. Today, this approach to applied project-based learning is expanding into the realms of social sciences and humanities.”

Thus, over the past few years, more than a hundred universities across the country have adopted the format of legal clinics, where law students offer pro bono legal advice to citizens in need of legal guidance. At Saint Petersburg State University, besides legal clinics, there are 15 other clinics in various domains,[61] such as social work, education, psychological counseling, all under the umbrella of the “clinical practice” framework.[62]

“In a similar vein, students from faculties such as economics and media communications can provide invaluable assistance to NGOs by crafting marketing and communication strategies. Students in IT can lend their expertise to configure information systems, while architecture, design, urban planning, and sociology students can contribute to the realization of land improvement projects. The possibilities are vast, and they extend to enlightenment initiatives for schoolchildren across the spectrum of natural sciences, humanities, engineering, and social studies. With numerous fields aligned to students’ professional pursuits, each offering a significant impact, service learning serves as a conduit for practically boundless self-realization within socially beneficial endeavors,” summarizes Artem Shadrin.

The partitioning of service learning into a distinct domain and its systematic, deliberate integration into Russia’s educational landscape has become a necessity. This isn’t driven by fleeting trends or a momentary wave – it is an organic adaptation to an evolving world, where the consciousness of every individual holds newfound value. Much like the typewriter yielded to modern marvels like computers, smartphones, and the internet, envisioning a higher education institution untouched by educational technologies that pivot on humanism and align with contemporary values is becoming increasingly challenging. To be more precise, one definitely could imagine such an institution, but it would inevitably pale in comparison to its peers, those that grasp new currents and embed them in their curricula.

While ongoing debates continue to surface – should service learning be included into a core curriculum or remain elective? Should it be lifelong learning or not? Is it necessary to expose every student to this narrative? Can multidisciplinary pursuits harmonize within such pedagogy? Which thrives – collective collaboration or personalized approaches? Whose impetus should drive this initiative? and more – regardless of these unresolved questions, the wheels of progress are in motion, and they are spinning with vigor. As for what lies ahead (and service learning fundamentally revolves around forging pathways with the future), we will find out soon!

Совместный поиск ответов на общественный запрос: практики участия грантодающих фондов в реализации «третьей миссии» университетов

Все больше университетов осознают, что «третья миссия» – неотъемлемая часть высшей школы. Вузы стремятся активно взаимодействовать с обществом, становясь партнерами бизнеса, госструктур, локальных сообществ и других заинтересованных сторон. А благодаря поддержке грантодающих фондов университеты получают возможность воплощать свои идеи и проекты, способствуя прогрессу и укрепляя свою репутацию социально ответственных институтов. Рассказываем о том, как филантропические организации участвуют в формулировании и реализации университетами «третьей миссии» на примере Благотворительного фонда Владимира Потанина – одного из первых благо творительных фондов в России, поддерживающих и развивающих институт высшего образования.

Александра Авдеева

Менеджер проектов Благотворительного фонда Владимира Потанина

Начать разговор о «третьей миссии» следует с происхождения термина. История этого понятия связана с эволюцией роли университетов в обществе и стремления построить более «социально ориентированный университет» (Shek & Hollister, 2017). Термин возник во второй половине XX века и был призван отразить расширение функций университетов за пределы образования и научного знания (Кудряшова & Сорокин, 2019). Классическим трудом, посвященным данной проблематике, считается «Методология третьей миссии университетов» М. Мархла и А. Паусиста, в котором «третья миссия» определяется как «совокупность специфических услуг, основанных на действиях и возможностях, служащих для блага общества» (Мархл & Паусист, 2013). На практике сегодня «третья миссия», как правило, связывается с такими аспектами деятельности университетов как технологический трансфер, взаимодействие с бизнесом, развитие и внедрение инноваций в социальной сфере, партнерство с местными сообществами и органами власти для достижения общественного блага (Кудряшова, Сорокин & Бугаенко, 2020).

В действительности единого общепринятого определения «третьей миссии» на сегодняшний день не сформулировано, что открывает широкие возможности для научной дискуссии (Кудряшова & Сорокин, 2020)[63].

Поиск подходов к пониманию и реализации «третьей миссии» университетов – это глобальный тренд, но его локальные контексты в существенной степени обусловлены специфическими особенностями каждого отдельно взятого университета, влиянием государства на сферу образования, уровнем развития предпринимательства в стране и другими факторами (Балмасова, 2015).

Российские исследователи ввели термин «третья миссия» в научный оборот в 2010-х: различные определения термина, как и различные взгляды на эту концепцию, приводятся, например, в работах О. В. Перфильевой (2011), Н. А. Медушевского (2016), И. В. Головко (2018) и других авторов.

Сегодня можно констатировать, что дискуссия о «третьей миссии» в России вышла за пределы узкоспециального научного поля и приобрела характер широкого общественного обсуждения. О ней говорят сегодня все – от министров и ректоров крупных университетов до предпринимателей, журналистов, и, конечно, представителей третьего сектора экономики – руководителей и сотрудников некоммерческих организаций.

Некоммерческие организации (НКО) – благотворительные фонды и общественные организации – важные участники дискурса о «третьей миссии» университетов: и вузы, и НКО вовлечены в решение острых социальных проблем современности (Медушевский, 2016). А значит, в целях достижения общественного блага сотрудничество НКО и университетов может быть взаимовыгодным и продуктивным, ведь что такое «третья миссия», как не совместный поиск ответов на актуальный общественный запрос?

Некоммерческие организации служат своеобразным связующим звеном между высшей школой и различными секторами общества. Совместные исследовательские проекты, образовательные и волонтерские программы, студенческие практики, публичные мероприятия – вот лишь немногие из форматов, которые могут совместно реализовываться вузами и НКО.

Кроме того, филантропические организации активно привлекают студентов к участию в добровольческих практиках и работе pro bono. Это позволяет молодым людям приобрести необходимый на старте карьеры опыт работы, а также дает возможность увидеть и проанализировать карьерные треки, существующие в рамках некоммерческого сектора.

Расширение партнерства университетов с НКО – одно из важных направлений работы Фонда Потанина. Ниже речь пойдет о программах, реализованных Фондом в этом направлении.

Стипендиальная программа – распространенная форма участия грантодающих организаций в поддержке университетского сообщества. Между тем, эта форма поддержки имеет гораздо больший потенциал, чем кажется на первый взгляд. Так, для Фонда Потанина она не ограничивается финансовой помощью для студентов-отличников. Это также конкурс социальных проектов, волонтерские программы, разработка новых образовательных программ и учебных курсов, развитие компетенций и др.

Стипендиальная программа Благотворительного фонда Владимира Потанина стартовала в начале двухтысячных с локальных «Северных стипендий» для студентов-отличников из Норильска, которые учились в российских вузах. Таким образом, за несколько лет до того, как в российском научном сообществе зародилась дискуссия о «третьей миссии», Фонд Потанина уже начал решать задачи, связанные с ней, предвосхитив вектор социально ориентированного развития вузов – ведь зачастую термин, определяющий явление, появляется позже, чем, собственно, явление.

С течением времени Стипендиальная программа развивалась и трансформировалась. Сегодня она включает в себя конкурс на получение именной стипендии для студентов 75 вузов-участников программы и ряд других инициатив, в частности, Школу Фонда – ежегодное событие для участников Стипендиальной программы, цель которого – укрепление сообщества Фонда и развитие у стипендиатов и грантополучателей социальных компетенций и «soft skills».

С момента своего основания и по сей день одним из центральных, смыслообразующих аспектов Стипендиальной программы была и остается социальная ответственность. Именно идея социальной ответственности легла в основу обновленного формата Школы Фонда 2021 года, которая из-за пандемии коронавируса впервые проводилась в онлайн-формате. Тогда ключевой темой Школы стал поиск новых подходов к ответу на общественно-значимые вызовы: участникам – студентам российских вузов – были предложены актуальные запросы от некоммерческого сектора для решения задач, направленных на позитивные изменения в местных сообществах и работе НКО. Школа завершилась конкурсом социально значимых проектов студентов. Затем к инициативе присоединились преподаватели, и такая социально ориентированная деятельность стала носить уже не индивидуальный, а командный характер, и поддерживаться университетами.

В 2023 году Школа Фонда уже второй год подряд проходит в формате волонтерских лагерей на заповедных территориях и объектах культурного наследия по всей России. 200 студентов и преподавателей-победителей грантового конкурса Стипендиальной программы отправились на заповедные территории и объекты культурного наследия России в качестве волонтеров для решения насущных задач территорий – прокладки и маркировки туристических троп, ремонта объектов инфраструктуры, благоустройства территорий и т. д.

К числу инициатив фонда, ориентированных на развитие и популяризацию идей, заложенных в концепцию «третьей миссии», относится и грантовый конкурс для преподавателей вузов. Конкурс оказывает осязаемое влияние на развитие «третьей миссии» через формирование профессиональных сообществ и коллаборации с внешними партнерами в ходе разработки и реализации образовательных продуктов.

Оригинальный пример работы с сообществом, знакомства студентов с карьерными возможностями некоммерческого сектора, профессионализации НКО, а также удовлетворения регионального запроса на квалифицированные кадры – запуск в Ярославском государственном университете им. П. Г. Демидова нового учебного курса для студентов юридического факультета. Главной задачей курса стало вовлечение студентов в работу общественных организаций Ярославской области. Разработка курса стала возможной благодаря поддержке Фонда Потанина: в 2016 году проект стал победителем грантового конкурса для преподавателей. Курс призван решить проблему отсутствия у студентов юридического факультета, выходящих на рынок труда, интереса к работе в структурах, занимающихся некоммерческой деятельностью. В то же время системную нехватку кадров, знакомых с деятельностью НКО, испытывал целый ряд организаций региона, в частности, Управление Минюста России по Ярославской области и Департамент общественных связей Ярославской области.

Помимо традиционных учебных занятий, в курс вошли практики, основанные на партнерстве с рядом организаций. Были подписаны соглашения о сотрудничестве с Общественной палатой Ярославской области, Уполномоченным по правам человека и Уполномоченным по правам ребенка в Ярославской области, Ярославским региональным отделением Ассоциации юристов России и другими организациями. Во время учебы студенты посещали организации, готовые принять будущих юристов для прохождения практики, общались с профессионалами гражданского сектора. Более 30 студентов прошли стажировку в аппарате Уполномоченного по правам человека Ярославской области, более 20 – в Ресурсном центре для некоммерческих организаций Ярославской области. Курс открывает перед молодыми людьми новую нишу для практического применения полученных знаний и значительно расширяет их представления о карьерных возможностях.

Каждый университет ищет и находит свои пути, возможности и ресурсы для реализации «третьей миссии», и у Фонда Потанина немало интересных примеров поддержки вузов в имплементации «социально ответственных» инициатив – не только в рамках индивидуальных стипендий, но и в рамках проектных грантов.

Один из таких примеров – проект «Гранит науки» Томского государственного университета. Его цель – формирование новой культурной среды в Сибири. Пространство объединяет учебу и творчество, коммуникации и новые технологии, благотворительность и волонтерство. Группа проекта проводит мероприятия по трем направлениям. В рамках научных битв «Science Slam ТГУ» ученые рассказывают широкой аудитории о науке через призму собственного опыта и делятся секретами «научной кухни». Направление «Научное волонтерство» позволяет волонтерам попробовать свои силы в реальной исследовательской работе – сборе или обработке данных, проведении опросов и т. д. Третье направление – «Наука и искусство» – дает возможность прикоснуться к науке через художественные образы, эмоции и ощущения: посетители Art & Science выставок знакомятся с последними открытиями, достижениями и технологиями и их влиянием на повседневную жизнь.

При поддержке Фонда Потанина Институт социально-экономического проектирования Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (ИСЭП НИУ ВШЭ) в 2023 году провел обучение на двухмесячной акселерационной программе «Третья миссия университета для развития городов и регионов». Участниками программы стали восемь вузов, прошедших предварительный отбор: Алтайский государственный университет, Волгоградский государственный университет, Мурманский арктический государственный университет, Петрозаводский государственный университет, Поволжская академия образования и искусств имени Святителя Алексия, митрополита Московского, Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина, Южно-Уральский государственный университет, Ярославский государственный университет им. П. Г. Демидова. Акселератор призван поддержать университеты в осуществлении «третьей миссии» через расширение сотрудничества с НКО, администрациями городов и регионов, бизнесом, а также через укрепление межсекторного внутривузовского партнерства.

Приведенные примеры из опыта и практики Фонда Потанина описывают лишь малую часть спектра возможных направлений работы в рамках дискурса о развитии «третьей миссии». В действительности существует множество форматов и подходов к ее реализации. Фонд работает с этой темой уже более двух десятилетий, и если на начальном этапе практики поддержки «третьей миссии» ограничивалась лишь индивидуальными студенческими стипендиями, то сегодня сами университеты проявляют все больше активности и изобретательности в разработке форматов социальных инициатив, масштабируя их, усложняя и тиражируя самостоятельно.

Грантодающие организации и частные фонды находят в университетах надежных и компетентных партнеров. Благодаря взаимовыгодному сотрудничеству вузов с НКО общественно значимые цели могут достигаться с максимальной эффективностью.

Фонды в результате взаимодействия с высшей школой получают доступ к академическому потенциалу университетов – это позволяет грантодателям фокусировать свои усилия на конкретных областях знаний, поддерживая проекты и программы, которые содействуют решению актуальных общественных задач. Университеты, в свою очередь, получают поддержку для развития исследований, разнообразия и обогащения учебного процесса. Кроме того, НКО помогают молодым специалистам приобретать востребованные рабочие навыки, чтобы после окончания вуза они могли выйти на рынок труда и в полной мере реализовать свой потенциал.

Благотворительные фонды и университеты вместе способны строить прочные мосты между академическим миром и реальными потребностями общества – внедряя научные достижения в практику, влияя на качество жизни людей, содействуя развитию технологий и поиску ответов на глобальные вызовы. Таким образом, сотрудничество благотворительных фондов с университетами – это творческий симбиоз, который способствует социальному прогрессу, а также приводит к устойчивым позитивным изменениям в мире.

1. Shek, D. T. L. & Hollister, R. M. (2017). University Social Responsibility and Quality of Life (Vol. 8). Springer Nature Singapore Pte Limited.

2. Балмасова, Т. А. (2015). Третья миссия университета в условиях модернизации российского образования. Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история, 11(51), 36–41.

3. Балмасова, Т. А. (2016). «Третья миссия» университета новый вектор развития? Высшее образование в России, (8–9), 48–55.

4. Головко, И. В., Зиневич, О. В. & Рузанкина, Е. А. (2018). Третья миссия университета и модель многопользовательского управления для регионального развития. Comparative politics. Russia, 9(1), 5–7. http://dx.doi.org/10.18611/2221–3279–2018–9–1–5-17

5. Кудряшова, Е. В. & Сорокин, С. Э. (2019). «Третья миссия» в программах развития российских университетов (на примере вузов Северо-Западного федерального округа). Знание, понимание, умение, (4), 78–88. https://doi.org/10.17805/zpu.2019.4.6

6. Кудряшова, Е. В. & Сорокин, С. Э. (2020). «Третья миссия» университетов как предмет научного анализа. Вестник Вятского государственного университета, 136(2), 17–23. https://doi.org/10.25730/VSU.7606.20.020

7. Мархл, М. & Паусист, А. (2013). Методология оценки третьей миссии университетов. Непрерывное образование: XXI век, 1.

Режим доступа: http://lll21.petrsu.ru/journal/article.php?id=1949 (дата доступа: 27.07.2023). http://dx.doi.org/10.15393/j5.art.2013.1949

8. Медушевский, Н. А. (2016). Интерпретация третьей роли университетов на современном этапе. Вестник РГГУ. Серия «Политология. История. Международные отношения. Зарубежное регионоведение.

Востоковедение», (3), 19–31.

9. Перфильева О. В. (2011). Университет и регион: на пути к реализации третьей функции. Вестник международных организаций, (1), 133–144.

Responding to Public Demand Together: Practices of Grantmaking Foundations’ Participation in Implementing the Universities’ Third Mission

More and more universities today are recognizing that the third mission is part and parcel of higher education. Universities are striving to engage with society, by partnering with businesses, government institutions, local communities, and other stakeholders. With the support of grantmaking foundations, universities get the opportunity to implement their ideas and projects, thus driving progress and building their reputation as socially responsible institutions. In this article, we expound on how philanthropic organizations take part in formulating and implementing the universities' third mission, drawing on the example of the Vladimir Potanin Foundation – one of the pioneering charity foundations in Russia supporting and developing higher education.

Alexandra Avdeeva

Project manager, the Vladimir Potanin Foundation

Speaking about the third mission, it is best to start with the origin of the term. The evolution of the role of universities in society and the aspiration to establish a more “socially oriented university” underpins the history of this concept (Shek & Hollister, 2017). Emerging during the latter half of the 20th century, the term was coined to reflect the expansion of universities’ functions beyond education and academic knowledge (Kudryashova & Sorokin, 2019). “Third Mission Indicators for New Ranking Methodologies” by M. Marhl and A. Pausist is considered to be the classic work on this topic, in which the third mission is defined as “a collection of specific services based on actions and opportunities that serve the public good” (Marhl & Pausist, 2013). In contemporary practice, the third mission is usually associated with such aspects of university activities as technology transfer, engagement with businesses, developing and implementing innovations in the social sphere, partnerships with local communities and authorities to achieve public good (Kudryashova, Sorokin & Bugaenko, 2020).

Indeed, a universally accepted definition of the third mission is yet to be formulated, thereby affording ample scope for scholarly deliberation (Kudryashova & Sorokin, 2020).[64]

The quest for avenues to comprehend and implement the third mission of universities is a global trend. However, its local contextual nuances are largely shaped by the distinctive attributes of each university, the influence of the state on education, the level of entrepreneurial development in the country, and other factors (Balmasova, 2015).

Russian scholars introduced the term third mission into academic discourse in the 2010s. Various definitions of the term, along with divergent perspectives on the concept, are presented in works by O. V. Perfilieva (2011), N. A. Medushevsky (2016), I. V. Golovko (2018), and others.

Presently, it can be observed that the discourse surrounding the third mission in Russia has transcended the confines of a narrowly specialized scientific field and taken on the nature of a wide-ranging public discussion. The topic is now on everyone’s lips – from ministers and rectors of prominent universities to entrepreneurs, journalists, and, naturally, representatives of the third sector of the economy – managers and personnel of non-profit organizations.

Non-profit organizations (NGOs), including charitable foundations and public associations, are essential contributors to the discourse concerning universities’ third mission: both academic institutions and NGOs are actively engaged in addressing contemporary acute social issues (Medushevsky, 2016). This means that in order to achieve the public good, cooperation between nonprofits and universities can be mutually beneficial and productive, for what is the essence of the third mission if not a collective endeavor to respond to the prevailing public demand?

Non-profit organizations serve as a link connecting higher education to various sectors of the society. Collaborative research projects, educational and volunteer programs, student internships, public events – these are but a few of the possible cooperation forms between universities and NGOs.

Furthermore, philanthropic organizations are actively engaging students in volunteer internships and pro bono undertakings. This allows young people to garner crucial early-career work experience and gives them an opportunity to perceive and analyze career paths within the realm of the non-profit sector.

Expanding partnerships between universities and NGOs is one of the pivotal work areas for the Vladimir Potanin Foundation. Below we will delve into the programs executed by the Foundation within this sphere.

A scholarship program is a common form of grantmaking organizations’ involvement in supporting the university community. Meanwhile, this form of support has much more potential than meets the eye. For example, the Vladimir Potanin Foundation goes beyond merely providing financial assistance to outstanding students. It is also a competition of social projects, volunteer programs, the development of new educational programs and training courses, skill enhancement, etc.

The Fellowship Program of the Vladimir Potanin Foundation took off in the early 2000s with local “Northern Scholarships” for exceptional students from Norilsk studying at Russian universities. Thus, years before the discussion of the third mission emerged within the Russian scientific realm, the Vladimir Potanin Foundation had already begun addressing the associated problems, anticipating the vector of the socially oriented development of universities – as oftentimes the term defining a phenomenon gets coined long after the phenomenon itself has taken root.

The Fellowship Program evolved and transformed over time. Today, it includes a personal scholarship competition for students of 75 universities participating in the program, as well as a number of other initiatives, such as the Foundation School – an annual event for Fellowship Program participants aimed at fortifying the Foundation’s community and developing social competencies and soft skills among fellows and grantees.

Since its foundation and up to the present day, social responsibility has been, and continues to be, one of the central and defining aspects of the Fellowship Program. It was the notion of social responsibility that became the cornerstone of the revamped format of the Foundation School in 2021, which for the first time was conducted in an online format due to the COVID-19 pandemic. At that time, the focal theme of the School revolved around the quest for novel approaches to addressing socially significant challenges. Participating students from Russian universities were provided with real-life appeals from the non-profit sector to solve issues aimed at positive changes in local communities and the work of NGOs. The School’s activity culminated in a competition showcasing socially significant projects undertaken by students. Subsequently, the teachers joined this initiative, reshaping these socially-oriented endeavors into collaborative team efforts rather than individual pursuits, garnering support from universities.

In 2023, for the second year in a row, the Foundation School is being held in the format of volunteer camps in protected areas and cultural heritage sites across Russia. A total of 200 students and teachers, winners of the Fellowship Program grant competition, have ventured into Russia’s protected territories and cultural heritage sites as volunteers. Their mission entails addressing pressing challenges such as trail making, infrastructure repairs, landscape enhancements, etc.

Among the Foundation’s initiatives directed towards fostering the development and dissemination of the principles inherent in the third mission concept is a grant competition for university teachers. This competition significantly influences the advancement of the third mission by fostering professional communities and encouraging collaboration with external partners in the development and implementation of educational products.

An illustrative example of community engagement, introducing students to potential career avenues within the non-profit sector, enhancing NGO professionalism, and meeting regional demands for skilled personnel is the launch of a new training course tailored for law students at P. G. Demidov Yaroslavl State University. The main objective of the course was to involve students in the work of public organizations in Yaroslavl Region. The course was developed with the support of the Vladimir Potanin Foundation: in 2016, the project won a grant competition for university teachers. The course is designed to address the lack of interest in the non-profit sector as a source of employment for law students entering the job market. At the same time, a number of organizations in the region, in particular, the Yaroslavl Region Department of the Ministry of Justice of Russia and the Yaroslavl Region Department of Public Relations, were experiencing a systemic shortage of personnel familiar with the NGO activities.

In addition to traditional training sessions, the course included internships based on collaboration with various organizations. Cooperation agreements were signed with the Public Chamber of the Yaroslavl Region, the Commissioner for Human Rights and the Commissioner for Children’s Rights in the Yaroslavl Region, the Yaroslavl Regional Branch of the Russian Lawyers Association and other organizations. During their studies, students visited organizations ready to accept future lawyers for internships, and communicated with professionals from the civil sector. More than 30 students completed internships in the office of the Yaroslavl Region Commissioner for Human Rights, while more than 20 students underwent internships at the Resource Center for Non-Profit Organizations of the Yaroslavl Region. This course opens up novel avenues for young individuals to put their newly acquired knowledge to practice and substantially broadens their understanding of potential career opportunities.

Each university seeks and finds its own ways, opportunities and resources to fulfilling the third mission, and the Vladimir Potanin Foundation can present many interesting examples of supporting universities in implementing socially responsible initiatives – not only through individual scholarships, but also through project grants.

One such example is the Granite of Science project at Tomsk State University. Its goal is to create a new cultural environment in Siberia. The space brings together education and creativity, communications and new technologies, charity and volunteering. The project team conducts activities in three areas. At the “Science Slam TSU” battle, academics popularize science to a wide audience through the prism of their own experience and share the “behind the scenes” secrets of research work. The “Scientific Volunteering” direction allows volunteers to try their hand at real research work – collecting or processing data, conducting surveys, etc. Finally, the third direction – “Science and Art” – offers an opportunity to engage with science through artistic is, emotions, and sensations: visitors of Art & Science exhibitions acquaint themselves with the latest discoveries, achievements, technologies, and their impact on daily life.

With the support of the Vladimir Potanin Foundation, the Institute of Social and Economic Design of the National Research University Higher School of Economics (ISEP HSE) held a two-month accelerator program “The Third Mission of the University for the Development of Cities and Regions” in 2023. Eight universities were shortlisted to participate in the program: Altai State University, Volgograd State University, Murmansk Arctic State University, Petrozavodsk State University, Volga Region Academy of Education and Arts named after St. Alexis, Metropolitan of Moscow, Ural Federal University named after the first President of Russia B. N. Yeltsin, South Ural State University, P. G. Demidov Yaroslavl State University. The accelerator’s purpose is to support universities in the implementation of the third mission by expanding collaboration with non-profit organizations, municipal and regional administrations, businesses, as well as by reinforcing cross-sector intra-university partnerships.

The above examples from the experience and practice of the Vladimir Potanin Foundation describe only a small part of the possible areas of work within the discourse on the development of the third mission. In reality, the formats and approaches to its implementation are literally countless. The Foundation has been working on this for more than two decades, and while initially the third mission support was limited to individual student scholarships, today universities themselves are increasingly active and inventive in developing formats for social initiatives, scaling them up, making them more complex and reproducing them on their own.

Universities are therefore becoming reliable and competent partners for grant-making organizations and private foundations. Thanks to mutually beneficial cooperation between universities and nonprofits, socially important goals can be achieved with maximum efficiency.

As a result of interacting with the universities, foundations gain access to their academic potential. This enables grant providers to focus their efforts on specific areas of expertise, supporting projects and programs that contribute to addressing urgent societal challenges. In turn, universities receive support for advancing research, diversifying, and enriching the educational process. In addition, non-profit organizations help young specialists to acquire sought-after professional skills, enabling them to step into the job market after graduation while fully revealing their potential.

Together, charitable foundations and universities are capable of constructing resilient connections bridging the academic realm and society’s genuine needs. This involves translating scientific achievements into practice, impacting the quality of people’s lives, fostering technological advancements, and seeking solutions to global challenges. Thus, the collaboration between charitable foundations and universities is a creative symbiosis that advances social progress and leads to sustainable positive change in the world.

1. Shek, D. T. L. & Hollister, R. M. (2017). University Social Responsibility and Quality of Life (Vol. 8). Springer Nature Singapore Pte Limited.

2. Balmasova, T. A. (2015). The University’s Third Mission in the Conditions of Modernization of Russian Education. Topical Issues of Social Sciences: Sociology, Political Science, Philosophy, History, 11(51), 36–41.

3. Balmasova, T. A. (2016). The University’s Third Mission: A New Development Vector? Higher Education in Russia, (8–9), 48–55.

4. Golovko, I. V., Zinevich, O. V. & Ruzankina, E. A. (2018). The University’s Third Mission and the Multi-User Governance Model for Regional Development.

Comparative politics. Russia, 9(1), 5–7. http://dx.doi. org/10.18611/2221–3279–2018–9–1–5–17

5. Kudryashova, E. V. & Sorokin, S. E. (2019). The “Third Mission” in the Development Programs of Russian Universities (Using the Example of Universities in the North-West Federal District). Knowledge, Understanding, Skill, (4), 78–88. https://doi.org/10.17805/zpu.2019.4.6

6. Kudryashova, E. V. & Sorokin, S. E. (2020). The Universities’ Third Mission as a Subject of Scientific Analysis. Bulletin of Vyatka State University, 136(2), 17–23. https://doi. org/10.25730/VSU.7606.20.020

7. Marhl, M. & Pausist, A. (2013). Third Mission Indicators for New Ranking Methodologies. Continuing Education: 21st century, 1. Retrieved from: http://lll21.petrsu.ru/journal/ article.php?id=1949 (Accessed: 27.07.2023). http://dx.doi. org/10.15393/j5.art.2013.1949

8. Medushevsky, N. A. (2016). Interpreting the Universities’ Third Role at the Contemporary Stage. Bulletin of the Russian State University of Humanities. Series: Political Science. History. International Relations. Foreign Regional Studies. Oriental Studies, (3), 19–31.

9. Perfilyeva O. V. (2011). University and the Region: Towards the Implementation of the Third Function. Bulletin of International Organizations, (1), 133–144.

Вузы и социальные предприниматели: зачем они друг другу?

Взаимодействие университетов и социального бизнеса – распространенная практика во всем мире. Программы стажировки, преподавание отдельных дисциплин, наставничество, совместные проекты и исследования – социальные предприниматели могут сотрудничать с вузами в разных форматах. Как выиграть от такого партнерства и к чему надо быть готовым обеим сторонам? Рассмотрим, как «третья миссия» университетов проявляется через взаимодействие с социальными предпринимателями на примере опыта выпускников программ и членов сообщества Impact Hub Moscow.

Ирина Лактюшина

Журналист, координатор программ Impact Hub Moscow

В конце 1990-х годов американский ученый, профессор Грегори Диз представил социальное предпринимательство (СП) как профессию и область для изучения. В 1995-м году в Гарвардском университете США он прочитал первый в мире курс по социальному предпринимательству. С тех пор преподавание СП в зарубежных вузах стало распространенной практикой и число таких учебных заведений постоянно растет: в 2002 году насчитывалось только 10 подобных университетов в США, в 2008 году их стало уже более 100 в 35 странах мира[65].

С того времени количество таких дисциплин в зарубежных вузах постоянно росло, и, как отмечают авторы аналитического отчета «Университеты и социальное предпринимательство»[66], в 2016 году сотрудники британского Плимутского университета провели исследование и опросили представителей 205 вузов из 12 стран[67]. Ученые выяснили, что 153 из них работали с социальными предпринимателями на момент опроса, а три четверти неработающих собирались начать такое сотрудничество в будущем. Учебные заведения привлекают СП для поддержки своей образовательной программы, например, в качестве участников внеучебных мероприятий, наставников или судей в деловых соревнованиях. Наряду с этим 67 % опрошенных сообщили, что социальные предприниматели вовлекаются в преподавание учебных программ.