Бессонница

– Эй, Зубр!

– …

– Зубр! Ты меня слышишь?

Тот, кого назвали Зубром, потянулся и медленно открыл глаза. Он не выспался и чувствовал себя неважно.

– ЗУБР, мать твою!!! Ты там живой вообще?! – вновь прозвучало из скрытого динамика.

– Живой-живой, не шуми – вяло ответил Зубр. Он был молодым человеком лет двадцати-двадцати пяти, высоким и стройным, но еще не достигшим полного расцвета сил.

– Ты почему не отвечаешь?!

– Почему, почему… Спал я, Лео. Вернее, не спал. Большую часть ночи.

– Ну так сходи завтра к Лекарю. Он твою бессонницу одной левой… Ладно, давай просыпайся до конца, перекусывай чего-нибудь и лети к нам, все уже собрались.

Лео отключился. Зубр еще немного полежал, но после решил, что все-таки пора вставать.

Поднялся. Сел, свесив ноги с кровати. Вытащил из тумбочки майку и шорты, накинул на себя. Встал. Сделал три шага до раковины, умылся. Сделал четыр е шага до шкафа-холодильника, поставил чайник, достал кофе и бутерброды. Подождал три минуты, пока вода закипит, насыпал в кружку чайную ложку кофе, залил кипятком, добавил молока, чтобы было не так горячо. Отпил немного, откусил кусочек бутерброда, сделал пять шагов до стола с компьютером, сел и немедленно включил собрание.

Действительно, все уже были в сборе: взъерошенный, с горящим взглядом Лео, добродушно-улыбчивый Мамонт, загадочно улыбающийся Лекарь и просто улыбающийся Мотылек. Не дожидаясь чьей-либо реакции, Зубр начал первым:

– Всем привет, ребята! Извините, что так долго, у меня…

– Опять бессонница, верно? – перебил его Лекарь, – Тебе, пожалуй, действительно стоит завтра ко мне зайти. Может, даже переночуешь. А пока могу посоветовать только усиленную физическую нагрузку. Часа езды на твоем тренажере хватит, для надежности – два, если, конечно, выдюжишь.

Лекарь был замечательным человеком. Ему было уже лет под сорок, и любой представитель молодежи назвал бы его старичком. Несмотря на это, благодаря своей доброте, особой, шутливо-ласковой манере общения и, конечно, умениям лечить болезни и разгребать неурядицы, он сумел закрепиться среди молодых парней и пользовался всеобщим уважением.

– Спасибо, – с чувством сказал Зубр, – но у меня есть еще одна новость.

Он по-заговорщически оглядел всех виртуально присутствующих, загадочно улыбнулся и провозгласил:

– Я сумел переселиться на самый верхний этаж!

– Да ладно! Не верю! Докажи! – на одном дыхании выпалил Лео.

Он всегда был такой – импульсивный, громкий, несдержанный, но одновременно крайне преданный и дорожащий дружбой. Был он на год или два младше Зубра, но благодаря своей неисчерпаемой энергии именно он всегда собирал всю компанию вместе. Правда, на то, чтобы сохранять ее целостность, у Лео не хватало терпения – этим занимался кто-то другой.

– Ладно, сейчас докажу, – сказал Зубр и, не отворачиваясь от камеры, произнес:

– Ясь, привет. На каком этаже находится эта комната?

Локальный ИГП – искусственный голосовой помощник – комнаты подал голос:

– Привет, Зубр. Сейчас ты находишься на тысяча… пятьсот… тридцать… восьмом… этаже, высота четыре тысячи… девятьсот… девяносто… восемь… и пять десятых… метра над нулевым уровнем.

– Спасибо, Ясь. А ты не знаешь, действительно ли в боксах на верхнем этаже на потолке не экран с небом, а стекло с видом на настоящее небо?

При этих словах компания явственно затаила дыхание.

– Да зуб даю! – с наиграным энтузиазмом произнес ИГП.

Развернуто ее (или его, как правильно – сказать трудно) звали Ярославна, но Зубр обычно называл ее Ясей, а когда злился или был недоволен – Язем. Запрограммировал он ее сам, за что регулярно получал уважительные взгляды от товарищей. Зубр не был уверен, что он заслужил эти взгляды – все-таки он собрал Ясю из готовых кусков кода, да и качество у нее было невысокое, но, в конце концов, так делали все. Что может быть стыдного в том, что работаешь не хуже других?…

Когда поток поздравлений стих, слово взял Мамонт.

– А у меня тоже приятная новость.

После этой фразы он недолго поерзал на месте, будто чуточку смутился, так, для формальности, после чего перевел дух и произнес:

– Вчера Нэнси прошла тест. Результат положительный.

– И кто же это? – поинтересовался Лекарь.

– Мальчик. Да, да, я знаю, что вы сейчас попросите ее к экрану, но она пока на обследовании, честное слово!

Мамонт… Что о нем можно сказать? Мамонт и есть мамонт – добродушный великан, нежно любящий свою жену Нэнси и желающий всем на свете только добра. Сначала Зубр не мог понять, что он делает в их компании, но потом заметил, что их встречи без Мамонта становились… Холоднее?.. В них начинало не хватать душевного тепла и… Какой-то банальной доброты, что ли…

– Что ж, поздравляю, дорогой друг, – ответил Лекарь, – конечно, жаль, что мы сегодня не увидим твою Нэнси, но нам все равно очень приятно. Хорошо. Может, у тебя, Мотылек, есть какие-то интересные новости?

– Да нет, что вы, – все так же улыбаясь ответил тот, – у меня все по-прежнему, по-старому.

– А что же так?

– Да вот так как-то. Нечего мне вам рассказывать.

Зубр пока так и не сумел понять, какая роль была отведена в их компании Мотыльку. На встречах он практически все время молчал и улыбался – или грустил, если говорили о чем-то грустном. Только иногда Лекарь пытался его растормошить, как сейчас, но всегда – безуспешно. Может быть, Мотылек поддерживал целостность, единство друзей, но что-то говорило Зубру, что это не так. Странный человек.

– Ну, теперь, пожалуй, можно и остальное обсудить, – сказал Лекарь.

И они обсуждали.

Зубр рассказывал, какие доработки он планирует внести в Ярославну, а остальные оценивали, вносили свои коррективы.

Лео заявил, что он снова нашел себе занятие («На этот-то раз настоящее, стоящее, которым можно всю жизнь заниматься!») – программный анализ поступления и потребления пищевой продукции. Все знали, что он не вытерпит делать одно и то же и недели, но отговаривать Лео было бесполезно.

Лекарь придумал еще несколько методик подавления импульсивности и аккуратно, но настойчиво просил Лео их применять. Тот, как всегда, отпихивался всеми способами, а Зубр брал себе на заметку.

Все шло своим чередом, так, как положено.

***

Вот черт. Опять не спится.

Сегодня Зубр, как и посоветовал Лекарь, позанимался на тренажере, но вовсе не два часа. Три. И по-прежнему не мог уснуть.

Он поднялся, сел – все равно только под утро заснет – и поднял глаза к небу.

Он ожидал увидеть что-то грандиозное, завораживающие.

Впрочем, что он там мог увидеть неожиданного? Ведь во всех прочих комнатах на экранах показывалась точная копия настоящего неба. Не было там ничего интересного. Точно такие же звезды, точно такие же облака, точно такая же луна…