Парни из Манчестера. Я за твоей спиной

Love & Mafia на русском

© Саммер Холланд, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Глава 1

Зверюга

Ливерпуль, 2011

Между Ливерпулем и Абердином шесть часов тридцать минут езды. Шесть часов десять минут, если без пробок. Гэри стоит на стреме и строит в голове маршрут, который и так сто раз построен. Шесть сраных часов, триста шестьдесят миль, хер знает сколько полицейских постов.

Обычно они не берутся за опасные дела. Но в этот раз обещают столько, что любой бы рискнул. Не согласятся они – найдут кого-то другого, бабки уплывут. Так Леон говорит, а его лучше слушать. Чуйка у него, какой ни у кого нет, выручала их не раз.

Так что сейчас Гэри просто стоит на стреме, хотя нутро ноет: гнать тачку через всю страну – херовая затея. Тем более в Шотландию – понятно, что риска меньше, чем в центр Лондона закатиться, но все равно идея не из лучших. У них копы вообще своей жизнью живут, а закон дает доебаться до чего угодно. «Неосторожное вождение», мать его, и вот ты уже стоишь рожей в угнанную тачку.

Пока он ждет, на улице даже прохожие не появляются – им как будто кто-то помогает. Кое-где в домах горит свет, но самого Гэри вряд ли заметят: он стоит в тени, в удачном месте. Джека не слышно, возится с тачкой в гараже.

Лучше него никто не справляется с самим угоном. Ни дать ни взять гений: нет пока такой сигналки, которую он бы не обошел. А сейчас, может, и вообще никакой нет, с этими ретро-машинами не угадаешь.

Слышится рычание мотора, и из-за угла выезжает сраная «Альфа-Ромео» хер знает какого года выпуска. Она старше него, но самое стремное – машина красная. Красная, мать твою, яркая даже сейчас, в сумерках и с потушенными фарами. Не узнать такую тачку невозможно. На что они вообще рассчитывают? Не хватает только флагов и здоровенного плаката «Мы это спиздили».

«Альфа-Ромео» тормозит рядом, и дверь со стороны пассажирского сиденья распахивается.

– Приглашения ждешь, конфетка? – орет Джек, но Гэри уже запрыгивает внутрь. Не успевает даже дверь закрыть, как тот дает по газам.

– Тачка слишком заметная.

– Да ладно? – гогочет Джек, быстро проверяя зеркала. – А я и не подумал. Не парься, Леон сказал, у него все под контролем. Они уже ждут.

Странно, но это успокаивает. Гэри высматривает в заднее окно погоню, но, кажется, все чисто. Будь это его тачка, обвешал бы ее всеми сигналками мира, но хозяин этой малышки явно понадеялся на свой навороченный гараж. Как будто его не вскрыть.

Джек едет быстро, но не слишком: хоть времени и мало, привлекать лишнее внимание не хочется. Пусть Леон потом убьет их, но это лучше, чем попасться. Это винтажная красная «Альфа-Ромео». Таких в Манчестере нет, да и в Ливерпуле всего одна. Была.

– Есть затык, но решать мы его будем уже в Оррелле, – говорит Джек, чуть расслабляясь: за окном горит рекламными щитами «Асда» [1], а значит, они уже на выезде.

Гэри поворачивается с вопросом, но тот отмахивается.

– Бак почти пустой. До Оррелла дотянем – тут ехать всего-ничего. Но там надо заправиться.

Джек слишком уверен, и это пугает: он всегда так себя ведет, когда все херово. Гэри косится на приборную панель и понимает, что прав в своих сомнениях. Есть у этих машин кое-какая дурная слава.

– Расход, – говорит он.

– Блядь, – выдыхает Джек. – Ну да, не подумал. Надо было у чувака топлива поискать… Не, ты сам подумай – кто с пустым баком тачку на ночь оставляет? Ну не урод?

– Урод, – кивает Гэри.

Для владельца это в целом нормально – не заправил и не заправил, утром сгонял бы на заправку, туда бы точно хватило. Но сейчас Джек прав: что за урод. Нужно понять, доедут ли они вообще куда-нибудь.

– Считай.

– Объем бака – десять галлонов. Десять же? Да, точно, десять и двенадцать. Судя по стрелке, осталось не больше полутора, – нервно тараторит Джек. – Расход… Блядь, я не знаю. Знаю, что слишком большой для этого движка… Или это у «Страдале»[2]? Да, это у «Страдале». У этой… где-то десять на сто. Может, одиннадцать. До Оррелла восемнадцать.

Он выдыхает и барабанит пальцами по рулю, чуть прибавляя скорость, как будто расход считается на минуты, а не на мили. В математике он сильнее, так что Гэри даже не пытается вмешиваться. Своей работы достаточно.

– Ну?

– Должно хватить, но впритык, и не факт, что хватит. Но чисто впритык, и если у нас есть полтора, – отвечает Джек так путано, что сейчас, наверное, сам взорвется. – Я не ебу, короче. Не ебу и все. Чего ты от меня сейчас хочешь?

– Поворачивай на Бикерстафф. – Гэри быстро прикидывает риски.

Должно сработать: у старого Джима всегда припасена пара галлонов, и Гэри даже знает, где именно. Палево, конечно, жуткое, да и воровать у старика – последнее дело. Был бы кто другой – даже не задумался бы.

Он вернет старому Джиму все и даже дольет сверху. Лучше так, чем заглохнуть.

Джек, не задавая вопросов, сворачивает с дороги.

Нью-Йорк, 2018

Когда Фло поднимается после утренней тренировки, Гэри успевает прочесть новости и заварить кофе. На сковороде шипит бекон, и запах ползет по всей кухне.

– Ужасно, – морщит нос Фло и отстегивает нарукавник с телефоном.

– Завтракать не будешь?

– Этим? – тыкает она пальцем в банку фасоли на столе и качает головой. – Нет. Но если ты сделаешь мне что-нибудь нормальное, то я успею поесть.

– Нормальное – это закинуть овощи в блендер и перебить в кашу? – Гэри разбивает два яйца, добавляя их к бекону. Белок моментально схватывается и белеет.

– Можешь просто шпинат с бананом, – кивает Фло, освобождаясь от последних приблуд для тренировки. Она стягивает спортивный топ, и влажное от пота смуглое тело блестит, купаясь в солнечных лучах. – Так что, сделаешь? Я в душ.

– Я с тобой.

Тело тут же реагирует на нее, перед глазами встают соблазнительные картинки. Хочется распустить ей хвост, чтобы густые темные волосы волной упали на плечи.

– Твой завтрак остынет… – Фло поворачивается.

Взгляд тут же падает на голую грудь с уже затвердевшими сосками. Она красивая, два полукруга так и просятся в руки. Гэри невольно сглатывает, понимая, что голоден совсем не в буквальном смысле.

– Ничего, потом в микроволновку закину. – Он убирает сковороду и выключает панель. – Я с тобой.

Фло смеется и манит его пальцем за собой. Ее голос переливается, как у сирены, и не идти за ней невозможно. Самой же нравится, да? Нравится, когда он так реагирует.

Эта женщина прекрасно знает свою силу и совсем не стесняется ее использовать. Когда она скидывает шорты, Гэри уже не может остановиться. Он проводит руками по ее бедрам, прижимает к себе, шумно вдыхает тонкий родной запах, похожий на цветочный, прижимается губами к затылку.

– Сначала душ, – стонет она, когда его пальцы перемещаются вперед, к ее животу, и опускаются ниже.

– Нет.

Он сбрасывает одежду, отшвыривает ее в сторону, поворачивает Фло и подхватывает на руки. Тонкие пальцы тут же смыкаются в замок за его шеей, и мягкие губы находят его. Она всегда такая – отзывчивая, полная желания, и от этого крышу сносит больше всего.

Гэри заходит в душ, держа ее на весу. Включает воду – с потолка льются прохладные струи, и Фло недовольно шипит. Она обычно купается в кипятке или, как минимум, в чем-то похожем на него.

Пытаясь нащупать переключатель, Гэри затыкает ее поцелуем. Она заполняет собой все пространство в нем: в сердце, в мыслях, в каждой клетке.

Фло сама направляет его в себя – не любит долгих прелюдий. Она уже готова. Гэри готов отдать многое, чтобы понять, как ей это удается.

За три года они должны были привыкнуть друг к другу. Может, даже надоесть. Но каждый раз, оказываясь в его руках, она уже готова. Это слишком хорошо, даже думать не получается, и Гэри отдается моменту. Он прижимает Фло к стене, двигается быстро – может, слишком быстро. Она стонет ему в ухо, сладко, прерывисто. Сжимается вокруг него, хватается за плечи и даже сейчас, припертая к стене, пытается подаваться навстречу, требуя больше.

Надолго Гэри не хватает, но ей и не нужно многого: она первая впивается зубами в его плечо и задерживает дыхание. Всего на секунду, потому что в следующую Фло уже взрывается криком – даже не стоном, – повторяя его имя. От этого звука он кончает быстрее, чем успевает подумать хоть о чем-то.

– Я люблю тебя, – выдыхает он, помогая Фло опуститься на пол.

Она потягивается, подставляя тело воде, и делает погорячее. Гэри готов даже на кипяток, лишь бы ее лицо оставалось таким довольным.

– Я тоже люблю тебя, – отвечает Фло. – А теперь дай мне помыться.

– Хочешь, я это сделаю? – спрашивает он и тянется за мочалкой.

– Это долго, – смеется она. – Опоздаешь, а я буду виновата.

– Я постараюсь не залипать на твоей груди, – обещает он.

Гэри уже знает, что не сдержит обещания, и ему плевать, опоздает ли он на работу. В последнее время они не так часто совершают глупости, и сейчас не хочется рушить настроение. Но Фло настойчиво толкает его к выходу.

– Ты обещал мне завтрак, – напоминает она. – Серьезно, Гэри.

Он сдается. Целует ее еще раз, берется за полотенце. Силуэт на фоне запотевшего стекла прекрасен, и оставить его без внимания невозможно.

– Ты как из фильма, – говорит он, вытирая мокрые волосы.

– Гэри? – Фло выглядывает из-за перегородки, удивленно осматривая его с ног до головы. – Это был комплимент?

Он кивает. Фло смеется, брызгая на него водой, и снова выгоняет. Внутри растет желание сказаться больным и провести вместе с ней ленивый день в постели. Сейчас им редко удается пересечься с утра: открытие галереи заставляет ее подниматься ни свет ни заря, но скоро все начнет возвращаться в привычный график.

Теперь только Гэри замечает, как сильно соскучился. Он засовывает свой завтрак в микроволновку и начинает собирать для Фло ее обычную бурду, чтобы измельчить в блендере до состояния детского пюре. Он до сих пор не понимает, как она может это пить и зачем вообще пить еду.

Ба говорит, что им пора жениться. Ба вообще говорит это года два как, но Гэри начинает обдумывать это только сейчас. Правда, все равно сомневается: им и так здорово жить. Зачем тратить кучу денег на свадьбу, если и без нее все в порядке?

Хотя нет, не в порядке. Что-то меняется между ними, и он еще не понимает, что именно. Жаль, пока нельзя. Было бы можно – заехал бы в какой-нибудь крутой магазин за кольцом.

– Ты супер! – Фло вырастает из-под земли, вырывая его из мыслей. Она завернута в полотенце, волосы все еще влажные.

Гэри наклоняется к ее шее и, не удержавшись, слизывает оставшиеся капли. Ее кожа пахнет какими-то цветами и свежестью. Фло смешно поводит плечами и хватает со стола шейкер.

– Хочешь, останемся дома? – предлагает он.

– Ничего себе. Гэри, – она бросает на него взгляд искоса, – ты сегодня странный.

– Просто соскучился. – Cама она странная. Они же почти не видятся.

– Мы не останемся дома, – Фло делает глоток и чуть отстраняется, – мне нужно в галерею. А тебе – на работу. Кстати об этом…

Она замолкает на полуслове и ставит шейкер обратно. Гэри разочарованно вздыхает, понимая, что план провалился. Если бы она согласилась, он бы уже звонил Марте и кашлял в трубку. Почему-то именно сейчас больше всего хочется остаться с Фло, тем более что на выходные она опять уедет.

Гэри усаживается перед своей тарелкой, пока еда снова не остыла, и успевает наколоть на вилку бекон, когда Фло возвращается с какими-то распечатками.

– Тебе пора отпустить Марту, – заявляет она.

Изящно взобравшись на стул напротив, она кладет перед ним бумаги и тянется за шейкером.

– Что это? – Гэри отрывает взгляд от нее. Похоже на резюме. Ворох бумаг лежит перед ним, пугая масштабами. – Нет, давай не сегодня.

Он откладывает подбор нового ассистента уже несколько месяцев и планирует делать это так долго, как может. А кто бы не откладывал? У Марты есть свои приколы, но она с ним уже давно, и ее загоны можно терпеть. А придет кто-то новый, что будет? Лишнее шуршание за дверью, мерзкое «мистер Барнс» и какие-нибудь щенячьи глаза с вываленным языком, готовым вылизывать жопу. Фло настойчиво придвигает резюме ближе к нему.

– Я знаю, ты не любишь перемены, – говорит она мягко. Гэри тут же передумывает оставаться дома. – Ты и к Марте долго привыкал. Но она уже три месяца как получила оффер, и если ты ее не отпустишь к Джеку, она уйдет совсем.

– Марта? – Гэри не верит, что она может уйти.

Четыре года назад он выбрал ее из сотни кандидатов – Леон заставил, – а потом привыкал не меньше года. Теперь она его будто воспитывает: настойчиво напоминает поесть, подсовывает записки за пять минут до встреч, даже одежду на нем приглаживает. И глаза закатывает тоже, типичная черная мамочка. Гэри немного неловко, но она действительно помогает. Он уже не так уверен, что может прожить без ассистента.

– Да, Гэри, – настойчиво повторяет Фло. – Марта может совсем уйти, и это будет нечестно.

– У меня нет времени собеседовать людей, – недовольно бурчит он, но в резюме все же заглядывает.

– Но день в постели провести у тебя время есть? – смеется она, и Гэри ничего не остается, как состроить гримасу в ответ. – Не волнуйся, я сделала это за тебя.

– Ты сделала что?

– Прособеседовала твоих кандидатов. Эти, – Фло кивает на стопку резюме, – уже отобраны. Мной.

– Ты не работаешь в «Феллоу Хэнд».

– Я просто хотела помочь.

– Мне? Или Марте?

– Не придирайся.

Гэри не нравится, что Фло вмешивается в его работу. Черт, ему не нравится даже, когда кто-то из братьев вмешивается, не то что его женщина. Та замечает недовольство и аккуратно кладет палец ему на лоб, расправляя складки между бровями.

– Не придирайся, пожалуйста, – повторяет она. – Я хотела помочь, потому что ваш эйчар выбирал совершенно не тех. Ты бы устал после второго собеседования, и я решила взять это на себя. И да, Марта мне уже жаловалась. Знаешь, кому еще она успела пожаловаться?

– Джеку?

– Всем. Всему вашему офису. Кажется, даже Леона успела в коридоре поймать.

Марта, конечно, заслуживает наказания, но Гэри все равно больше злится на Фло. Он еле сдерживается, чтобы не заорать, но отвлекается на резюме, которые она отобрала.

– Тут три хороших кандидата. – Она, кажется, понимает его интерес к бумажкам по-своему и выдвигает верхние три резюме. – И мне больше всех понравилась Вивьен Хайгерт.

– Чем?

– Профессиональная. Спокойная, уверенная, держится хорошо. Отличное резюме, и работу свою явно знает.

– Что насчет остальных двоих?

– Джош Даллас тоже с хорошей квалификацией, но обед тебе греть не будет. Зато сможет даже забрать часть твоей переписки. Есть нюанс, правда.

– Какой?

– Он очень… – Фло мнется, прикусывая губу. – Специфичный парень. Красится лучше меня.

– Понял. – Ну да, конечно. Чтобы от него весь операционный отдел шарахался. – И третья?

– Саванна Джонсон. Очень похожа на Марту, даже, наверное, слишком похожа. Но тебе подойдет.

Гэри пробегается глазами по каждому из отобранных резюме и откладывает их в сторону. Нет, он не даст Фло победить, какую бы игру та ни затеяла. Она влезает в дела, которые ее не касаются, и это херово для их отношений. Скандалить он, конечно, не будет. Но и на поводу у нее не пойдет.

– Остальные?

– Не так хороши, как эти трое, – она хмурится, наблюдая за ним, – захватила для сравнения.

– Понял.

Бесит, что Фло права. По крайней мере, теперь Марта перестанет разносить по офису слухи о том, как ее не ценят в компании, и точно не сможет смотреть на него волком каждый день. Гэри изучает несколько следующих резюме и цепляется взглядом за знакомое название.

– А эта почему в тройку не попала?

– Пайпер Нолан? Хорошо себя показала и очень активная, но опыта совсем нет: она только после колледжа. Она тебя не выдержит.

– Возьму ее. – Гэри поднимается и идет за телефоном. Быстро набирает номер.

– Еще и восьми нет, – растерянно говорит Фло, забирая у него из рук резюме. – Неприлично звонить сейчас.

– Если она хочет быть моим ассистентом, придется к такому привыкнуть.

Подавить приступ гнева удается с трудом, но вида Фло сейчас достаточно: она совсем не понимает, почему ее кандидаты не подходят. Пайпер долго не отвечает, и Гэри уже готов сбросить звонок, когда в трубке раздается тонкий сонный голос.

– Алло?

– Пайпер Нолан?

– Да, – выдыхает она с такой усталостью, что Гэри становится смешно: наверняка еще спала. Будет забавно, если даже от звонка до сих пор не проснулась.

– Это Гэри Барнс, вы проходили собеседование на должность моего ассистента.

– Да? – Она подтверждает или соглашается?

– Жду вас сегодня в моем офисе. В десять.

– Окей.

Гэри едва сдерживается, чтобы не засмеяться в трубку: действительно, не проснулась. Может, вообще не появится или опоздает, но сейчас это не так важно. Он завершает звонок и, чувствуя себя куда лучше, поворачивается к Фло.

– Довольна?

– Почему она? – Та не может оторваться от резюме, все бегает глазами по строчкам.

– Она из Дублина, – пожимает Гэри плечами. – Мне с ирландцами нормально.

Лицо Фло становится нечитаемым, и то, насколько она в шоке, даже немного приятно. Довольный собой, Гэри накалывает на вилку уже напрочь остывший бекон, но у холодного жирного кусочка появляется самый сладкий привкус мести.

Глава 2

Малая

Как только звонок отключается, Пайпер открывает глаза и подскакивает на кровати, пытаясь стряхнуть остатки сна. Поиски работы заходят слишком далеко: теперь даже снится, что ей наконец перезвонили.

Пальцы до сих пор сжимают телефон, и Пайпер окончательно просыпается. Офигеть: ей не приснилось, это все правда. В списке вызовов – незнакомый номер. Кто бы еще вспомнил, откуда звонили и о чем говорили. И она, скорее всего, просто со всем согласилась, как обычно это делает, когда спит!

Телефон летит на кровать. Так, что она помнит? Мужской голос – это точно. Что ей сказали выходить – тоже. Остальное слишком расплывается.

За последнюю неделю случилось шесть собеседований, и вспомнить, где на них фигурировал мужчина, не получается. Черт, тяжело даже припомнить, что там были за компании! Пайпер уже три месяца бомбит Нью-Йорк своими резюме, надеясь попасть хоть куда-нибудь. Кому-то такая тактика помогает, по крайней мере, чисто статистически должна. И вот теперь ее зовут на работу, а она даже не знает, куда.

– Чего шумишь? – раздается из-за двери голос Скай.

Пайпер только и может, что невразумительно провыть в ответ. От желания зареветь чешется нос.

– Мне позвонили по поводу работы, – наконец получается сказать.

– Неужели?! – Дверь распахивается.

Торчащие во все стороны кудри Скай появляются раньше, чем все остальное. На круглом лице написано любопытство вперемешку с волнением. Ее можно понять: платить-то за квартиру им вместе.

– Заходи, – вздыхает Пайпер и закрывает лицо руками.

Нужно собраться и попытаться вспомнить хоть что-то из разговора, но это слишком сложно – она же спала!

– Ну что? – Скай падает рядом с ней. – Не взяли, что ли?

– Наоборот, – всхлипывает Пайпер.

Все, теперь поток слез точно не остановить. Проклятая чувствительность иногда и ее саму бесит, но сделать с этим Пайпер ничего не может. Она пытается вытереть лицо, но что толку?

Отлично. Теперь еще и нос закладывает.

– Тогда чего ревешь?

– Я спала, когда позвонили. И не знаю, куда меня взяли!

Скай складывается пополам. Она хохочет громко, настолько громко, что слышно, наверное, даже на соседней улице, и это ужасно обидно. Как ей вообще удается смеяться, когда кто-то плачет? Пайпер толкает ее в бок, но это вызывает новую волну.

– Только ты так можешь! – задыхаясь, повторяет Скай. – Только. Ты.

– Прекрати, – просит Пайпер, хотя та права: это и правда смешно. – Я не виновата, что мне позвонили так рано!

– Обычные люди уже просыпаются в это время. И даже одеваются.

– Я же не обычная.

– Конечно, – гогочет Скай, разве что с кровати не скатывается. – Ты…

– Безработная, – заканчивает за нее Пайпер. – Я безработная.

– Уже нет!

Скай приподнимается, садится рядом и протягивает ей телефон. Ее смех чайки настолько заразителен, что даже слезы высыхают – рядом с ней плакать невозможно.

Совершенно непонятно, что теперь делать. Можно, конечно, перезвонить и прикинуться дурочкой, что-нибудь спросить и попытаться понять, о чем они договорились. Но, кажется, это будет очень непрофессионально.

– Ты должна им перезвонить, – дублирует ее мысли Скай. – Может, это твой единственный шанс.

– Как ты себе это представляешь? – Пайпер забирает телефон и еще раз смотрит на незнакомый номер. – Это же глупо.

– Глупо не прийти на встречу, потому что ты спала и не запомнила, куда тебе идти.

Они смотрят друг на друга, и Скай выглядит серьезной, хотя сжатые пухлые губы и дрожь выдают, что она из последних сил старается не захохотать снова. Это настроение передается и Пайпер.

– Ладно. – Она разрешает себе улыбнуться. – Надо хотя бы понять, кто он. Пробью номер.

– То есть куда тебе ехать, ты не запомнила, зато запомнила, что это был мужчина?

– Уходи, – просит Пайпер, но Скай мотает головой.

– Не-а, без вариантов. Хочу посмотреть, кто взял тебя на работу. Кто решился.

Хоть на это замечание и можно обидеться, на самом деле оно хорошее. Из всех собеседований на этой неделе ни одно нельзя назвать особенно успешным, и ни на одном, кажется, не было мужчины. Пайпер общалась только с женщинами.

– Номер не гуглится, – вздыхает она, – видимо, личный.

– Пойдем на кухню? – просит Скай.

У нее на лице странное выражение, которое обычно появляется, когда та читает фанфики про Гарри Стайлса.

– Зачем?

– Я попкорн приготовлю.

– Скайлар!

– Ну что? – возмущается та. – Тебе с личного номера звонит мужчина. Возможно, это красивый, высокий, темноволосый миллиардер, владелец компании, и он берет тебя на работу. Ты же на ассистента подавалась? Значит, берет личным ассистентом. А потом ты выяснишь, какие у него есть фетиши. Должны же быть – как минимум легкий БДСМ. И вот представь…

– Тебе нужно меньше читать порнороманы.

– А тебе – играть в онлайн-игры по ночам, но я же тебя не осуждаю.

Пайпер обиженно вздыхает, но продолжает искать звонящего. Проверяет Truecaller[3] – вот куда нужно было посмотреть в первую очередь.

– Гэри Барнс… – Имя, которое всплывает в приложении, кажется смутно знакомым.

– Звучит очень хорошо, – кивает Скай. – Классное имя для миллиардера, хотя я бы ожидала Кристиана или Себастьяна.

– Прекрати, – предупреждает Пайпер и лезет в Гугл.

«Феллоу Хэнд»! Точно! На прошлой неделе у нее было там собеседование, но никакого Гэри Барнса она не помнит. Там была девушка, и, кстати, очень красивая: она выглядела как какая-нибудь актриса. Такая же ухоженная, изящная… Такие только в «Инстаграме» [4] живут. А как ее звали… Констанс? Нет, Флоренс.

Странно. Пайпер уверена, что не понравилась ей. У этой Флоренс было такое холодное и отстраненное лицо, что можно смело ставить двадцатку на то, что половину собеседования она просто не слушала. Тогда почему взяли-то?

– Будешь ему перезванивать? – спрашивает Скай.

– Придется. Все равно я не помню, когда мне нужно появиться.

Соседка усаживается поудобнее и с интересом смотрит на телефон. Ее бы выгнать, конечно, но на этот раз Пайпер нужен свидетель. Память у Скай все равно лучше, так что пусть подслушивает.

Трубку поднимают после второго гудка.

– Барнс.

Пайпер неловко застывает: у него низкий, гулкий, почти звериный голос. Как она не проснулась от этого звука?

– Я… – тянет она, мысленно проклиная себя за нерешительность, но собраться не получается. – Мы сегодня…

– В десять в моем офисе, – отвечает Барнс.

– Точно.

– Это все?

– Да, спасибо!

Звонок отключается. Пайпер отнимает телефон от уха и поворачивается к Скай.

– Вау, – выдыхает та. – Мне нужно его фото! Ты можешь как-нибудь записать мне голосовое, когда он будет говорить? Ты же понимаешь, что мне не важно, что именно он будет произносить.

– Скай, фу! – морщится Пайпер. – Это мой босс!

– И часа не прошло, как он твой босс! Ладно, фото найду сама.

Она поднимается и едва ли не выбегает из комнаты. Хотя насчет фото она права: хорошо бы понимать, кого именно искать в офисе «Феллоу Хэнд». «Инстаграма» у Барнса нет, «Фейсбука»[5] тоже… Зато поиск в Гугл-картинках не подводит.

Черт. У Пайпер даже дыхание перехватывает: на фото с вечеринки в какой-то галерее она видит здоровенного, плотно сбитого – реально зверь какой-то – коротко стриженного мужчину. У него крупный нос и пухлые губы, и он не то чтобы красавчик: уши смешно торчат в стороны, щетина небрежная. Но, черт, какой у него взгляд! Серьезные, даже суровые серые глаза пронизывают насквозь даже через экран.

– Нихрена себе! – раздается вопль Скай из гостиной.

Пайпер задумчиво кивает. Это очень точное определение тому, что она сейчас видит.

До офиса «Феллоу Хэнд» ей добираться не меньше сорока минут… Пайпер носится по своей маленькой цветастой спальне, натыкаясь на углы мебели. В попытках собраться для своего первого рабочего дня в душу закрадывается подозрение, что она хватает все не то.

Стоя в белье перед шкафом, Пайпер чувствует, как подступает паническая атака. А как вообще нормальные люди одеваются в офис… Она же будет работать в офисе, да?

– Скай, – жалобно зовет она, – Скай!

– Ты еще здесь? – заглядывает та. – Не опаздываешь?

– Опаздываю! Что надеть?

– Зеленый комбез, конечно. Сколько говорить: это твоя надежная классика. Для первого дня идеально. Только сверху пиджак накинь, там сегодня холодно.

Пайпер вздыхает: Скай права, но признавать это неприятно. Как бы ни хотелось отойти от стереотипа, что рыжие девушки носят зеленое, такое решение действительно надежно. Она влезает в комбинезон и собирает волосы в хвост, времени на что-то другое почти не остается.

– Пока! – Пайпер хлопает дверью и практически бежит к метро. Черт! Надо же так вляпаться – проспать собственное приглашение на работу. Она, конечно, вчера легла поздно… Или уже рано? Но рейд сам в себя не сходит, а эйчары обычно по утрам не звонят.

Хотя откуда ей знать? Ее еще никто не приглашал на работу, если не считать того странного парня, который пытался затащить в свою мутную историю. Хорошо хоть Скай смогла объяснить, что вебкам и «Чат Рулетка» имеют между собой не так много общего.

Пайпер ныряет в метро и еле сдерживает тошноту: сейчас она тоже пропахнет мочой и дешевым бухлом. Дома она мечтала о переезде в Нью-Йорк, он казался ей романтичным, огромным, полным всех возможностей мира. С размером не обманули, но насчет остального…

Окей, кое-что из показанного в сериале «Хор» оказалось правдой. Тут хоть надежда на нормальную работу есть. Дублин в Огайо предлагает куда меньше вакансий, а из перспектив – ипотека на тридцать лет, муж с собакой и жизнь от завтрака до смерти.

Так что, если ей хочется чего-то большего, нужно задержаться здесь. Жаль только, никто не предупредил ее, что Нью-Йорк воняет индийской едой, мусоркой и бездомными.

Вагон шатает так, что даже странно, что он не сходит с рельс, и Пайпер с ужасом представляет, что это теперь ждет ее каждый день. Забитое людьми метро, шум, от которого звенит в ушах, пробирающий до костей мороз и полчаса езды до Манхэттена, которые будут казаться адом.

Люди живут так годами. Наверное, и она привыкнет, вряд ли есть смысл в Бруклине заводить машину. Пайпер усиленно настраивается на позитивную волну, пытаясь договориться с собой. Она давно уже это делает, примерно с тех пор, как закончила колледж, но пока безуспешно. Жаль, что она не одна из тех милашек, которые могут зарабатывать на говенных стримах. Они ведь даже играть не умеют!

Пайпер так злится на стримерш, что едва не пропускает свою остановку. На Манхэттене пахнет получше: по крайней мере, никто не мочится на угол дома. Да, Нью-Йорк в целом не весь так плох, но когда ты уже полгода живешь в Бушвике и выходишь только в индийский магазинчик за чипсами и колой, остального города не видно.

Небоскреб, в котором расположен офис, она узнает сразу: он единственный на перекрестке выглядит не как из прошлого века. Собеседование у нее проходило не в кабинете – и это, кстати, странно, – а на первом этаже, в ресторане. И кто, интересно, была эта Кон… Флоренс?

До десяти остается всего минут пять, а Пайпер еще бы успеть найти нужный офис. Времени думать нет, и она торопится внутрь.

В нормальных зданиях вешают доски, где пишут, какая компания на каком этаже. Пайпер крутит головой, но ничего подобного не замечает. Черт. Времени почти не остается, и приходится бежать к ресепшену.

– Добрый день! – начинает она, но сама же обрывает свой вежливый спич. – «Феллоу Хэнд»?

Девушка на ресепшене даже не поднимает на нее взгляд. Не отрываясь от компьютера, она машет рукой куда-то себе за спину. Там на стене висит та самая доска, которую Пайпер отчаянно искала. Чертова доска, заметная, как танк на поляне.

Отличная работа, Пайпер Нолан! В квестах ты находишь крохотный ключ под ковром, а обнаружить здоровенную доску в жизни – это слишком для тебя.

Она пробегается глазами и находит «Феллоу Хэнд». Пятнадцатый этаж. Пайпер вздыхает, бросает «спасибо» и бежит к лифту.

Уже понимая, что опоздает, она закрывает глаза и делает глубокий вдох. Может, за это не уволят в первый же день?

Глава 3

Зверюга

Что можно понять в сраном прогнозе о рисках, если в нем нет ни одного вменяемого комментария? Джек, конечно, охуенно придумал так сделать. Бесконечные строки и столбцы с цифрами тянутся дальше, чем Гэри может долистать. Что из этого в принципе нужно понять и, мать твою, Джек, какой реакции на это ты ждешь?

Цифры складываются в картинку, похожую на огромный хер, который они как-то нарисовали на заборе церкви. Пытались доказать Тыковке, что бог не существует, и поэтому никого не накажет. Им тогда здорово влетело от поймавшего их пастора, а главное – Тыковка только больше уверовал. Гэри прогоняет воспоминания и возвращается к отчету.

Еще минут через десять начинают ныть мышцы. Их сводит от напряжения, но это дерьмо на экране уже обретает хоть какой-то смысл. Правда, из-за того, что цифры стоят сплошняком, приходится держать их на экране пальцами, чтобы не потерять. Джеку нужно будет вломить, конечно. Знает же, что так делать нельзя, договаривались, что он хотя бы писать будет, куда посмотреть.

– Мистер Барнс?

Марта страшно не вовремя влезает в кабинет и напоминает о себе. Зря: Гэри все еще зол на нее.

– Чего тебе? – Он старается удержать сразу четыре цифры: одну взглядом и три – пальцами.

– Там к вам пришла девушка. – Марта говорит так нагло, что хочется вышвырнуть ее прямо сейчас. – Говорит, вы ей звонили и назначили встречу на десять.

– А сейчас сколько?

– Десять ноль пять. – Эта долбаная снисходительность в ее голосе!

Гэри хочется заорать, но он держит фокус на блядской цифре. Сейчас моргни – и она исчезнет. И что тогда, заново искать? Джек, ебаный ты Джек…

– Через пять минут пусть заходит.

Марта исчезает, оставляя его одного. Гэри отчаянно пытается вспомнить, что эта блядская цифра значила полминуты назад. Вечно финансисты придумывают замороченные отчеты, по которым хер разберешь, минус перед цифрой – это хорошее отклонение или плохое. Выделяли бы как-то цветом, что ли.

Гэри клянется завести собственного аналитика, который сможет переводить отчеты из финансов – или того хуже, продукта, – с ублюдского на человеческий.

– Это стандартный отчет, – передразнивает он голос Джека в своей голове.

– Простите? – произносит из-за монитора нежный женский голос.

Гэри невольно моргает – глаза пересохли. Видимо, его нового ассистента никто не научил стучаться. Впрочем, неудивительно: она же из Дублина.

– В следующий раз стучись, когда заходишь.

На отчет уже можно забить: нужная ему цифра успела куда-то съебаться. Гэри откидывается в кресле, растирая онемевшие пальцы, и переводит взгляд.

Рыжая. Стоило, конечно, ожидать, но все равно сюрприз приятный.

Пайпер Нолан оказывается крохотной рыжей девчонкой в зеленом комбезе, которая неловко переступает с ноги на ногу посреди его кабинета. Такая маленькая, что хочется проверить документы – ей сколько лет вообще?

– Вы ведь кивнули, – упрямо отвечает она. – Я и зашла.

– Садись.

Гэри указывает на кресло перед своим столом. Пайпер делает несколько шагов и аккуратно опускается на него. Она то и дело кидает взгляды по сторонам – видимо, любопытство побеждает. Ирландка, по всему видно, даже по веснушкам на порозовевшем лице и по ямочкам на щеках. И глаза чем-то темным подведены, огромные, а сами светлые.

– Итак… – Из головы вылетают последние мысли об отчете. Охереть, какая она красивая. – Пайпер Нолан, верно?

– Да, – кивает девушка и улыбается.

В кабинете становится светлее. Это не обычный нью-йоркский оскал вежливости, к которому Гэри годами привыкнуть не может. У Пайпер улыбаются даже глаза. Странно, что Фло вообще ее резюме принесла: он бы не смог на ее месте. Задвинул бы куда подальше, просто из ревности. Потому что тут есть к чему ревновать.

Хотя Фло очень хорошо знает, чего стоит, она слишком уверена в себе для такого.

– Рабочее место – в приемной. В офисе нужно быть в девять. Сегодня опоздала, вижу, но второй раз не стоит. Опозданий не терплю. Живешь где?

– Бушвик.

– Нормально.

– Сорок минут езды, – кивает Пайпер. – Поняла, опаздывать не буду.

Акцент американский – ни намека на ирландские нотки. Черт, он надеялся, что услышит знакомые смешные звуки. Интересно, а на ирландском она говорит? Не язык – умора.

Ну да ладно, она хотя бы голос не повышает специально, как некоторые на Манхэттене. Слышно же.

Гэри ловит себя на том, что все еще пялится на ее губы. И что она теперь подумает? Надо хоть глаза поднять. Это как-то стремно, хотя что такого: она же красивая девчонка. Все, наверное, пялятся, может, ей это привычно.

– На собеседовании объяснили, чем будешь заниматься?

– Да! – Она подскакивает на месте и лезет в сумочку, которую Гэри только сейчас замечает.

Пайпер достает тетрадку и начинает перелистывать страницы. Он заглядывает через стол: на них какие-то схемы, больше похожие на каракули Тыковки.

– Черт, – ругается она под нос.

Еще и смешная. Надо держать ее подальше от Джека: тот хер в штанах никогда не держал, а тут – такая. Только драмы в приемной не хватало.

– Я взяла не то, – зачем-то признается она и с внезапной яростью запихивает тетрадь обратно. – У меня было записано! В общем, там…

– Ведение календаря, – перебивает ее Гэри. – Контроль задач, которые поставлены на встречах. Прием звонков и сообщений для меня. Твоей главной задачей будет помнить все, что не помню я, и организовывать мой рабочий день вместе со мной. Плюс мне нужно будет, чтобы ты покупала мне билеты на самолет и бронировала отели.

– И грела ланч, – добавляет она.

Точно. Вот эту херню он давно хочет прекратить – Марта слишком уж сильно закатывает глаза, когда это делает.

– Нет, это я могу сам, – отвечает он.

– Но мне говорили…

– Нет.

Пайпер замирает и смотрит на него с почти детским недоверием. И с этим ребенком ему работать? Гэри подумывает о том, чтобы отправить ее домой, но сдаваться не хочется. Он уже решил, да еще и озвучил свое решение Фло. Теперь заднюю не включить.

– Ладно, – кивает она наконец, – будете без ланча.

– Если я что-то забыл, тебе расскажет Марта.

Гэри поднимается. Пайпер неуклюже ерзает на стуле, явно не понимая, что ей делать. Ее брови то сдвигаются, то поднимаются в панике. Да уж. Эта девчонка будет тем еще испытанием.

– Пойдем, – говорит он, и Пайпер мгновенно подрывается с места.

Открывая дверь, Гэри замечает движение в приемной. Как только он выходит, Марта приземляет свою задницу на стул. Подслушивала, что ли? Хорошо, что она переходит в другой отдел – вспомнить бы еще, в какой. В последнее время просто невыносима.

– Марта, – зовет он, делая вид, что ничего не заметил, – это Пайпер. Она пришла заменить тебя на этом месте.

– Что? – у той только что челюсть не отваливается.

– Это Пайпер, – повторяет он. – Ты сейчас передаешь ей дела и можешь быть свободна. Покажи ей все.

– В смысле сейчас?

Если бы на темной коже было заметно, Гэри уверен, он бы увидел, как она краснеет. Ее огромные серьги кольцами угрожающе раскачиваются, пока она поднимается. Вот по этим серьгам он скучать точно не будет.

– В смысле сейчас, – соглашается он. – Сегодня.

– Так дела не делаются. В финансах еще не готово рабочее место. – Точно, Джек же ее забирает.

Проглатывая подступающий приступ гнева – нельзя бить людей, Гэри Барнс, ты больше не в Манчестере, – он подходит к стойке.

– Марта, – произносит он, стараясь не показывать злость. Получается херово. – Ты жаловалась Леону на то, что я тебя не отпускаю и ты не можешь перейти в финансы?

– Я… – В ее глазах плещется страх. Это хорошо, ей есть чего бояться. – Я, возможно, упоминала…

– Так и понял. У тебя была проблема: ты хотела перейти на новую должность, но не могла, потому что у меня не было ассистента. Я решил твою проблему?

– Но это не так де…

– Я решил твою проблему?

– Да, – шепчет Марта, опускаясь обратно на стул.

– Отлично. Передавай дела, и ты свободна.

Он поворачивается к Пайпер. У той на лице столько эмоций, что даже главную выделить сложно. Ужас, наверное. Херово, конечно, что она это видела… Но чего теперь. Пусть привыкает.

– Пайпер, тебя я жду в четыре. До этого времени меня не беспокоить.

– Поняла, – тонко пищит та.

Гэри возвращается к себе. Маленькая красивая ирландка, значит. Ну что, это будет интересно. По крайней мере, есть надежда, что она не окажется такой же сплетницей, как Марта.

Бикерстафф, 2011

Они паркуются у подножия холма: здесь старый разросшийся орешник, за ним не то что «Альфа-Ромео» – танк спрятать можно. Сумерки все делают удобнее.

– Ты уверен, что у Джима есть? – спрашивает Джек.

– Всегда есть.

– Мы задержимся, и Леон нам ебальники поотгрызает. Давай я еще посчитаю.

– Свернули уже. Жди здесь.

Гэри выбирается из машины и лезет на холм. Старый Джим еще с хер знает какого времени боится ядерной войны, так что у него есть все. Даже сраный бункер. Бензин у него хранится в канистрах, и если взять одну, старик не обеднеет. И все равно стремно настолько, что хоть записку оставляй.

Когда они жили в Бикерстаффе, только сюда и можно было сбежать. Сколько раз Гэри оказывался на холме? Не меньше десятка, пока не понял: когда отец не бьет его, он бьет мать. Потом сбегать перестал – да и вообще перестал так трусить. В последний раз он был на холме после смерти матери. Провел здесь три дня, пока ба не забрала в Манчестер.

Наверху ничего почти не изменилось, разве что дом чуть покосился. Джим небось давно спит, старики ложатся рано. Свет у него не горит, так что можно обойти дом незамеченным. Сарай стоит чуть поодаль – Гэри там прятался, когда отец приходил его искать. Так и узнал про запасы на случай войны. А потом Джим сам рассказал и строго наказал не верить никому, кого кормит правительство.

Со стены сарая на Гэри смотрят два темных старых портрета. Он знает, кто там, даже приглядываться не нужно: справа – королева, слева – Маргарет Тэтчер. Удивительно, как старику удается сочетать паранойю со святой верой в корону и железную Мэгги. Гэри вспоминает их осуждающие взгляды, и становится сложно не начать перед ними объясняться. Черт, ему как будто снова восемь.

Внутри все по-прежнему: Гэри находит канистру даже впотьмах. Что-то внутри чешется, хочется задержаться подольше, но Леон им и правда рожи поотгрызает. Непонятно даже, что чувствовать: здесь ему было здорово. Или просто во всех других местах херово?

– Кто там? – раздается недоверчивый скрипучий голос, когда Гэри выходит.

Старый Джим, пройдоха и параноик, стоит с ружьем, направленным прямо на вход в сарай. Как он вообще услышал?

Старики ложатся рано, но спят чутко, напоминает себе Гэри.

– Это я, – отвечает он. – Гэри Барнс.

– Малыш, ты? – Джим опускает ружье и слепо вглядывается в темноту. – А чего-то я тебя не вижу?

– Я, сэр, кто же еще.

Гэри подходит поближе, теперь и сам замечая, что Джим еще больше постарел. Ссохся совсем, но ружье держит крепко.

– Вымахал, – смеется тот, хлопая Гэри по плечу. – Вот это лось. А я тебя за малым не пристрелил.

– У меня бензин закончился, до заправки не дотяну. Думал занять, но будить не хотел.

Джим ему никогда и ни в чем не врал. И в ответ хотелось говорить только правду. Тем более он копам не доверяет, подозревает каждого в сговоре с правительством. Случись что – не выдаст.

– Занять, говоришь? – Скрипучий смех отдается эхом. – Ладно, малыш, бери да беги по своим делам.

– Завтра вернусь, отдам, – отвечает Гэри. Оттого что Джим ему не верит, нутро сжимается, неприятно. – Честное слово.

– Забегай, – охотно соглашается тот. – Чаю сделаю.

Хоть Гэри и торопится вниз, но все равно оборачивается: провожает ли? Провожает. Стоит, согнутый, и провожает. Пятнадцать лет прошло, а все равно как был Джим хорошим мужиком, так и остался.

Гэри обещает себе вернуться не позже завтрашнего вечера, чего бы это ему ни стоило.

Глава 4

Малая

Пайпер записывает в тетрадь – зачем-то она схватила ту, где составляет схемы рейдов, – каждую вещь, которая может пригодиться. Правда, сейчас важным кажется абсолютно все, и Марта недовольно морщится.

– Ты серьезно?

Конечно серьезно! Это первая работа, которую ей доверили, и она точно не облажается. Просто не имеет права: ее тогда точно никуда не возьмут, и придется возвращаться в Огайо. А еще сердить Гэри Барнса не хочется: одной левой прихлопнет, а ей пока даже завещать нечего.

Господи, какой же он огромный и злой. Когда отчитывал за опоздание, Пайпер чуть в обморок не грохнулась. Ей придется работать с ним каждый день. А как, если он рычит, даже когда просто разговаривает?

Ладно, Марта же как-то с ним несколько лет выдержала, может, не все так плохо. Но будет сложно. Очень сложно. Трудно представить, насколько.

– Если будет в плохом настроении, нужно добавить пол-ложки сахара в кофе, – перечитывает Пайпер вслух. – Это же нужно запомнить, да?

– Господи Иисусе, – закатывает глаза Марта и причмокивает пухлыми губами. – Как он тебя вообще взял? Ладно, теперь самое важное.

Куда уж важнее? Пайпер уже записала два листа рабочих задач и личных предпочтений мистера Барнса или, как его называла Марта, Зверюги. Откуда, интересно, такое прозвище?

Мозги включи, Пайпер Нолан. Ты его вообще видела? Фото такого не передает: он не просто суровый. Плечи, шея, руки – у него все такое мощное и огромное, что Зверюга – это даже мягко сказано.

– «Феллоу Хэнд» основали четыре друга из Манчестера. Они все тут работают, так что познакомишься еще.

Марта становится похожей на учительницу истории, и Пайпер чувствует, что сейчас и правда узнает что-то очень ценное.

– Гэри Барнс, он же Зверюга, операционный директор. Ты быстро привыкнешь к звонкам по ночам – он спит как убитый, и если ему не дозваниваются, будут звонить тебе.

– А я до него как дозвонюсь?

– Я обычно звонила Флоренс, это его девушка. Она, конечно, тебя будет ненавидеть, но и к этому привыкнешь. В целом она нормальная, я видела и похуже.

Звучит отвратительно. Хотя опыт, который сквозит в тоне Марты, восхищает. Неужели и сама Пайпер так научится? Вот так легко говорить о человеке на голову выше тебя, который может до смерти напугать одним только взглядом?

– Второго зовут Джек Эдвардс, он финансовый директор. Его называют, – Марта понижает голос до шепота, – Факбой.

– Факбой? – переспрашивает Пайпер, отрываясь от тетради.

– Тише! Никогда его так не называй, но если услышишь, будешь знать, о ком говорят. Прозвище еще с Манчестера тянется. Для тебя он мистер Эдвардс.

– Поняла.

Марта качает головой и оглядывает Пайпер с головы до ног.

– Ты с ним осторожнее. Прозвище ему не просто так досталось, если понимаешь, о чем я.

А чего тут понимать? Факбой он и в Огайо факбой. В голове сразу появляется образ испорченного качка с квадратной челюстью. Такие обычно хреново шутят, но красиво улыбаются.

– Ладно, забей, – машет рукой Марта. – Третий занимается продуктом, он тут что-то вроде автомобильного гения. Том Гибсон, он же Тыковка. Кстати, он один не против, чтобы его так называли. Этого сразу узнаешь: лыбится, как умом тронулся. Но сердце у него реально золотое.

– Почему Тыковка?

– Я почем знаю? – снова закатывает глаза Марта. – Не я придумала. Так, четвертый. Он здесь не так часто появляется, но его знать точно нужно. Леон Гамильтон, главный из них. Генеральный директор. Если тебе кажется, что наш Зверюга суровый, ты просто Леона не видела.

– Куда уж суровее, – вздыхает Пайпер.

– Чего? – Та выглядит уязвленной. – Да у нашего сердце мягче масла. Говорю же: пол-ложки сахара, еда вовремя, и вот ему даже ругаться не хочется. А с Леоном шутки не пошутишь: он на тебя поверх своих очков посмотрит, ты сама во всех грехах признаешься. Жуткий мужик.

– А у него какое прозвище?

– Нет у него прозвища, – отвечает Марта. – Леон Гамильтон. Этого достаточно.

– Как я их всех узнаю? – спрашивает Пайпер то ли у нее, то ли у себя самой.

– Они долго друг без друга не могут, так что всплывут тут еще. Быстро привыкнешь.

Выучить все невозможно, но Пайпер искренне пытается. Она еще раз пробегается глазами по страницам, которые исписала: встречи ежедневные, еженедельные, ежемесячные… Неудивительно, что он их не запоминает: тут если только это выучить, места в памяти больше ни на что не останется!

– А ланч он сказал ему не греть. Сказал, сам может, – вспоминает Пайпер, порываясь вычеркнуть это из списка.

– Ага. Он всегда так говорит, – недовольно отвечает Марта. – Потом ему то некогда, то забыл. А к вечеру сорвется на тебе из-за какой-нибудь мелочи с голодухи, загрузит работой и все свидание тебе пересрет. Проще уж еду перед ним поставить, ложку он мимо рта не пропускает.

– Какое свидание?

– Забей. – Она съеживается: видимо, была там какая-то история. – Просто послушай мой совет: лучше обеспечь его едой, пока он не обеспечил тебя работой до полуночи.

– Поняла, – кивает Пайпер.

– Вроде бы все.

Марта морщится, просматривает вкладки на экране. Пайпер хочется задать больше вопросов, но в голову не приходит ни одного. Не верится, что уже сегодня нужно будет садиться и делать столько всего: неясно даже, с чего начать.

Зато у нее будет по-настоящему классное рабочее место! Скай работает в опенспейсе, и такие офисы отвратительны. Разные люди всей толпой сидят в огромной комнате, разделенной дурацкими перегородками? Идея так себе. Так что сейчас, когда Пайпер оглядывает свою – ух ты, уже свою! – небольшую приемную, на душе становится теплее.

Офис у «Феллоу Хэнд» светлый и просторный, с высокими потолками. Идеально белые стены с деревянным декором, а подоконники, батареи и рейки перегородок выкрашены в черный. Кабинет мистера Барнса совсем рядом, за матовой стеклянной стеной, и Пайпер даже видит смутные очертания его стола и его самого.

А еще ей нравится стойка. Высокая, большая, просторная. И стул к ней тоже высокий, как в баре. Когда на таком стуле сидишь, не видно, какого ты роста.

Со стороны коридора слышатся шаги: чьи-то шпильки звонко и четко бьют по плитке. Вскоре из-за угла выворачивает симпатичная женщина, одетая в темный деловой костюм. На вид ей не больше сорока, но лицо у нее строгое, типичное для начальницы. Зато короткие волосы торчат в разные стороны, будто живут своей жизнью. Пайпер на секунду поворачивается к Марте с немым вопросом.

– Эйчар, – быстро шепчет та и поворачивается к женщине. – Доброе утро, Джанин.

– Привет, – улыбается Джанин, даже не взглянув в ее сторону. Она натыкается глазами на Пайпер. – И тебе привет. Знакомиться будем?

– Это Пайпер Нолан, – вмешивается Марта. – Она пришла мне на замену.

– Прости, что? – Джанин быстро поворачивает голову в ее сторону. – Это кто сказал?

– Барнс. Пришел с утра, сказал мне передавать дела.

– А… Так, подожди. Пайпер… Пайпер, да? Странно, что я тебя не помню. С кем у тебя было собеседование?

– С Флоренс, – неловко отвечает она. – Что-то не так?

Джанин поднимает бровь и с немым вопросом поворачивается к Марте. Та только разводит руками.

– Все так, Пайпер. Я буквально… на минутку зайду к твоему боссу.

– Он сказал его не беспокоить.

– Ничего, – ядовито улыбается та, – меня он немного потерпит.

Она разворачивается на каблуках и спокойно идет к кабинету мистера Барнса. Вот только стук от ее шпилек звучит почти что яростно. Джанин резко распахивает дверь и входит в кабинет. От этого внутри холодеет: кажется, Пайпер совершила ошибку.

– Гэри, мальчик мой, ты ничего не забыл? – доносится обманчиво ласковый голос из-за закрывающейся двери.

– Тебя спросить? – резко отвечает тот.

К трем часам Пайпер едва дышит от тревожности и усталости. Она полностью сама по себе: Марты нет уже час. Мистер Барнс так и сидит в своем кабинете, даже на ланч не вышел. Или, может, выходил? Нет, такого громилу из виду не упустишь.

Повторив самой себе список обязанностей, Пайпер вздыхает и нервно проверяет время: еще нет четырех. Она уже сходила к эйчарам с документами. Уже развернула троих визитеров, которые посмотрели на нее странно, но ничего не сказали. А еще приняла звонок от человека по имени Себастьян Макрори, который четыре раза спросил ее, где Марта, так и не поверил в то, что мистер Барнс занят, и пригрозил позвонить ему на мобильный. Оставлять сообщение отказался.

Может, она делает что-то не так? Почему все вокруг такие агрессивные и странные? Даже Джанин только притворяется милой – у нее на самом деле стальной голос, в котором так и сквозит недовольство. Пайпер вновь опускает голову к записям – нет, она делает точно так, как сказала Марта. Разве что…

– Привет, – раздается над ухом веселый и даже какой-то мальчишеский голос. – Первый день?

Пайпер вскидывает голову, готовясь защищаться от очередных непрошеных визитеров.

– Да, – выпаливает она, – мистер Барнс просил не беспокоить.

– А мы вообще не к нему. Мы к тебе пришли.

Перед ней, облокотившись на стойку, стоят двое абсолютно разных парней. Первый – это он с ней говорит – выглядит, как высокий ребенок. Лопоухий, тощий, темные волосы так и норовят скрутиться в кудри. У него очень добрые глаза, в которых мигают озорные огоньки, пока он без стеснения осматривает Пайпер. Возраст по внешности таких парней вообще не угадаешь: ему может быть и пятнадцать, и тридцать. Хотя, учитывая футболку с Бэтменом, скорее пятнадцать.

Второй тоже разглядывает Пайпер, но совсем по-другому. Как будто оценивает, или даже приценивается, а от такого невольно хочется поежиться. Они вообще не похожи друг на друга: у этого прическа – волосок к волоску, черты лица тонкие, правильные, и глаза необычные, светлые, но со всеми оттенками зеленого. Он больше подходит этому офису: как минимум его белая рубашка безупречна.

– Пайпер, да? – прерывает молчание первый. Черт. Они же просто молчали и пялились друг на друга! – Пайпер Нолан?

– Да, – кивает она несколько раз подряд, прежде чем удается взять себя в руки. – Чем могу помочь?

– Меня зовут Том, – широко улыбается тот.

Пайпер смутно припоминает то, что говорила Марта. Том… Вроде бы кто-то из директоров. Тогда почему он в футболке?

– Но знаешь, ты такая милая, – продолжает Том, не дожидаясь ее ответа, – ты можешь называть меня Тыковкой.

Точно! Тыковка Гибсон! Директор по продукту. Ее предупреждали, что они познакомятся, Пайпер просто не думала, что уже сегодня.

– Приятно познакомиться, мистер Гибсон, – отвечает она, придя наконец в себя.

Но руки все еще подрагивают – хотя это скорее от хищного взгляда, которым ее поедает второй мужчина. Может, это и есть тот самый Факбой?

– Джек Эдвардс, – бархатно произносит тот, заходя чуть за стойку и протягивая руку. Черные волосы у него на голове даже не шевелятся.

Точно, он. У Пайпер в голове рушится все, что она представляла, – он вообще не типичный жиголо. Где качок, где квадратный подбородок? Хотя глаза у него просто змеиные.

Она протягивает в ответ руку для рукопожатия, но Джек Эдвардс тут же переворачивает ее и склоняется с поцелуем. Да, это он. Никаких сомнений. Кто еще тут может быть Факбоем, кроме него?

Пайпер аккуратно забирает ладонь. Сегодня вечером первое, что она расскажет Скай, – это то, что финансовый директор «Феллоу Хэнд» целовал ей руку. Новость месяца, не меньше.

– Пайпер. – Том Гибсон мягко отвлекает ее внимание на себя.

Быть так близко к Джеку Эдвардсу почему-то некомфортно, и Пайпер чуть отодвигается, поворачиваясь к Тому.

– Да, – неловко улыбается она, – так чем я могу вам помочь?

– О, ты нам очень поможешь. Если расскажешь, что это за история с тобой и Флоренс. Как ты сюда попала?

– Прошу прощения… – У Пайпер начинает колотиться сердце. Да что не так-то, почему ее собеседование все считают чем-то особенным? – Но я не понимаю.

– Не смущай ее, Тыковка. – Джек Эдвардс заходит глубже за стойку. – Пайпер, тебе не стоит переживать. Мы просто пришли познакомиться.

– Ага, и уже уходите, – отвечает ему рассерженный голос мистера Барнса.

Пайпер изо всех сил вцепляется в столешницу – это до того неожиданно, что она с трудом держит себя в сознании. Да что она сделала не так? Почему здесь все время сердятся?

Сначала Барнс устраивает ей допрос, потом он рычит на Марту, и та вжимается в стул, потом Марта злится на Пайпер, потом Джанин злится на Барнса, потом незнакомые люди злятся на Пайпер, потом этот чертов Себастьян Макрори практически орет в трубку, и вот теперь Барнс снова злой!

Будь у нее еще варианты, Пайпер вышла бы из приемной прямо сейчас и больше никогда не появлялась в этом офисе. Пусть сами разбирались бы со своими проблемами, как хотят. Им надо сходить на курсы по управлению гневом или хотя бы научиться просто разговаривать, не рыча, – уже помогло бы!

Но у Пайпер нет вариантов, так что она просто сжимает пальцами столешницу и надеется, что они все уйдут.

– Ладно тебе, – смеется Том, – мы даже не начали.

За весь день в этом офисе впервые слышен чей-то смех. Только он все равно не радует.

– Вы закончили. – Барнс, стоящий в дверях своего кабинета, недовольно хмурится.

Он выходит вперед и неторопливо идет к стойке. Том двигается в сторону, пропуская его, но улыбаться не прекращает. Его поведение окончательно запутывает.

– Пайпер, – спокойно, но жестко говорит Барнс, – познакомься. Том Гибсон – директор по продукту. Он занимается всем, что касается разработки и тестирования товаров, которые наша компания выпускает.

– Как официально. – Том толкает его в бок.

– А рядом с тобой почему-то, – Барнс игнорирует его реплику, – Джек Эдвардс, финансовый директор. Он занимается контролем финансовых вопросов, аналитикой, также в его дирекции – бухгалтеры и товарный учет.

– Очень приятно, Пайпер. – Вкрадчивый голос, раздавшийся прямо над ухом, заставляет ее чуть ли не подпрыгнуть. Он слишком близко.

– Запомни этих двоих, – Барнс поворачивает голову к ней, – Том Гибсон и Джек Эдвардс. Тебе нужно держаться от них подальше, если не хочешь проблем.

– Каких проблем? – переспрашивает Том.

– Проблем со мной, – отвечает тот, не отводя взгляда. В его серых глазах вдруг проскальзывает веселая искорка. Или показалось? – Если вместо работы ты будешь трепаться с этими двоими, у тебя будут проблемы.

– Поняла, – кивает Пайпер.

– Умница, – одобрительно подмигивает Барнс, – тебя жду в четыре.

Он поворачивает голову и кивает в сторону своего кабинета.

– Джек, у меня пара вопросов.

– Так и знал, что не нужно сюда идти, – вздыхает тот.

– Да это ты меня сюда и притащил! – возмущается Том. – Ну вас обоих в жопу.

Он строит обиженное лицо, но все еще каким-то образом улыбается. Джек Эдвардс недовольно выползает из-за стойки и идет за Барнсом в кабинет.

– Мы еще пообщаемся, – обещает Том, прежде чем уйти.

Пайпер окончательно перестает понимать, что происходит.

Глава 5

Зверюга

– Я даже заглядывать туда не буду. Сто раз просил, ну какого хера? – Гэри даже не пытается скрывать, что бесится.

А зачем? Будто Джек не знает, что он в ярости. Он знает Гэри дольше и лучше всех, даже лучше, чем Фло.

– Хватит. – Тот подходит к компьютеру и заглядывает в файл. – Весь день в одном отчете сидишь, что ли?

– Ты в себе? Нет, конечно.

Как только Гэри отправил Пайпер к Марте, он уже забыл все цифры из этого сраного отчета. Так что не стал заниматься мазохизмом и переключился на другие задачи. Тем более, их так дохера сейчас, что тратить день на один отчет – непростительно тупо.

А Гэри не тупой.

– Иди сюда, – подзывает Джек. – Смотри, на соседнем листе я тебе подсветил график.

– Чего? Там еще один лист был?

– Я забыл написать, да? В общем, давай вместе, сначала: в центральной части страны у нас по основным локациям снижается рынок.

Гэри бесится сам на себя. Второй лист, мать его! Второй, сука, лист в сраной таблице! Он сидел битый час, идиот идиотом, держал глазами цифры, пока у него все это время был второй лист с нормальными графиками.

У него всегда было херово с компьютерами. Джек, Тыковка, Леон – у них с этим все в порядке. Могут и таблицы эти идиотские разбирать, и Salesforce[6] их не пугает. Тыковка так вообще двинулся на этой теме – у Пентагона столько железа нет, сколько у него дома. Бэтмен херов.

Для Гэри даже смена телефона – уже сраная проблема. Они все одновременно и одинаковые – тупо коробка с экраном, – и разные. Камеры у них, процессоры, пиксели, прочая херня. Как будто телефон нужен не только для того, чтобы звонить.

Теперь, когда видно херовы графики, отчет наконец становится понятным. Хорошо хоть, Джек не говорит с ним так же снисходительно, как Марта. Хотя этот-то в курсе, что за такое можно и по роже схватить, он же не девчонка, чтобы его нельзя было бить.

– Все еще бесишься?

– Ага, – кивает Гэри. – Но уже не на тебя.

– Забей. Я виноват, надо было тебе написать.

Самому от себя смешно. Второй лист, твою мать.

– Ты мне другое расскажи, – Джек падает в кресло перед Гэри и расплывается в отвратительной улыбке, – что за история с рыжиком у тебя в приемной?

– Просто новый ассистент. Ты же сам хотел забрать Марту.

– Ага, просто ассистент, о котором даже Джанин не знает. Рассказывай.

– Не о чем.

– Гэри, конфетка, – Джек наклоняет голову и щурится, – я жду историю. Девчонка – огонь, но где ты ее взял? И еще: теперь тебе ассистентов Флоренс подбирает? По ходу, тебе совсем яйца подрезали.

– Ты можешь оставить меня в покое?

Джек качает головой и разводит руками. Да, тупой вопрос. Когда это он мог пройти мимо сплетен?

– Что, у Марты совсем жопа воду не держит? – Гэри сдается и усаживается в кресло напротив.

– Никогда не держала.

– Ладно, – Гэри вздыхает, – но ты хотя бы дальше не разноси.

– Я – могила.

– Короче, это реально Фло придумала. Сама их выбрала, отсобеседовала. Помочь она хочет, понял? Ей Марта нажаловалась, и, боюсь, не раз и не два.

– Марта и Леону нажаловалась.

– Знаю. Это меня прямо взбесило. Фло притащила мне ворох резюме, сказала, пора выбирать.

– И что, ты правда выбрал из ее вариантов?

– Нет, конечно. Я выбрал девчонку из Дублина. Ты же знаешь, я с ирландцами нормально.

– Да, они вменяемые, когда трезвые.

– То есть почти никогда.

Джек ржет, но Гэри задумывается над его словами о Фло. Оно и правда странно: раньше она не особенно лезла в его дела. Вроде такая мелочь с ассистентом, но если она продолжит, будет херово. Он не любит с ней ссориться, но и яйца себе крутить не даст.

– Но девчонка хороша, – мечтательно замечает Джек, и Гэри снова хочется ему втащить.

– Держи хер в штанах.

– С чего мне… Да ладно? – У него отвисает челюсть. – Ты ее что, себе присмотрел?

Черт. Джек же больной в том, что касается девчонок. Он до сих пор ни с одной не задерживался дольше недели. И ему в голову прийти не может, что они потом ревут и нихера работать не могут. Он-то их больше не видит.

– Иди на хер. – Гэри старается держать себя в руках и оставаться дружелюбным. – Ирландка. Лицо тебе потом исполосует.

– Ну да, – Джек тут же успокаивается, – и то правда.

– Так что сделай себе одолжение.

– Понял я, понял. Ты не хочешь, чтобы я трогал твоего рыжика. Не трону.

Джек поднимается и с ухмылкой идет к выходу.

– Но за Тыковку ручаться не буду, – добавляет он уже у двери.

Втащить ему хочется еще больше, но Гэри уже привык к этому желанию. Сколько уже лет? Двадцать? Нет, больше. Им в этом году будет тридцать.

Ощущение знакомо с тех самых пор, как им было восемь. Джек частенько бесит до кровавых глаз, но друга лучше, чем он, у Гэри никогда не было. Сколько дерьма вместе съели – не посчитать. Хорошее тоже было, но дерьма все равно больше.

Братьев обычно не выбирают, но Гэри своих выбрал. Давно еще, в Манчестере, когда не хотел возвращаться домой и таскался с портфелем по улицам, пиная камни. Ба ругалась, но все равно понимала – нужно время.

Сначала думал, он один такой, у кого дома проблемы. А еще думал, что Джек – заумный задрот с двинутой мамашей, которая в школу таскалась как к себе домой. Когда они за спортзалом встретились, где Гэри впервые спрятался покурить, даже подрались. Нечего было мудреными словами плеваться, тоже умник выискался. Потом выяснили, что обоим им дома делать нечего, а вместе камни пинать повеселее.

Оказалось, что дерьмовые родители бывают разными. Что отец Гэри, что мамаша Джека – оба херово справились со своей работой. Даже непонятно, кто хуже: тут они никогда не соревновались. Тогда не до того было: пытались хотя бы выжить. Когда есть кому рассказать, что у тебя дома творится, становится легче. Так и прилипли друг к другу.

Хотя мамаша Джека была исключительной сукой, каких мало. Настолько же, насколько Гэри хотел бы, чтобы его собственная мать была жива, он хотел бы, чтобы миссис, мать ее, Эдвардс отравилась собственной слюной. Перехерила она Джеку жизнь, это точно.

Бикерстафф, 2011

– Хера ты так долго? – шипит Джек, высунувшись из листвы. – Парни тревогу забьют.

– Джим меня спалил.

– С‑сука, – психует тот. – Сука, ну какого… Как?

– Успокойся.

Гэри поднимает канистру, но уже так темно, что приходится чуть ли не двинуть ей Джеку, чтобы тот перестал психовать. Дело сделано: у них есть бензин.

– Помоги заправить, тут темно, нихера не вижу.

– Тебя спалил Джим, но ты все равно вынес канистру? Охуеть, мужик, как?

– Просто сказал ему, что мне нужен бензин и что верну завтра.

– Больной? Это палево!

– Ты Джима не знаешь. Он скорее пристрелит копа, чем сдаст ему, что кто-то здесь был.

Гэри пытается аккуратно открыть бак, но утопленная дверца, ночь и истерика Джека не дают делать простейшие вещи. Хочется стукнуть тачку хорошенько, но Леон предупреждал: нужно доставить ее в идеальном состоянии. Она совсем старушка: если развалится, денег им не видать.

Еще и Леон голову оторвет.

– Это полная херня, Гэри, ты же в курсе? Пиздец! Ты просто спалил нас всех!

– Завали, – просит он. – Просто помоги открыть бак.

Джек щелкает дверцей, но истерить не перестает. Стоило бы ему реально двинуть, но у Гэри заняты руки.

Все-таки правда в его словах есть: нужно поскорее валить отсюда. Тыковка и Леон ждут в Оррелле, могут занервничать. А это никому не нужно: раз уж взялись за дело, стоит все делать спокойно и без лишних движений. И Джеку первому стоит успокоиться, а то руки задрожат.

– Сядь в машину, – просит Гэри.

Сейчас бы созвониться с Леоном и объяснить, но чертов параноик забрал у них телефоны. Все говорит, что их по мобильникам можно отследить. Хотя нахера кому-то для этого техника, если любому копу достаточно их двух приметных рож.

Нутро ноет дурным предчувствием. Джек пыхтит и ругается, но в машину залезает. Гэри надеется, что это их последняя заминка за ночь. План выглядит нормальным, если только не учитывать, что у них пиздец какая заметная машина.

На месте копа Гэри бы себя остановил. Остается только надеяться, что копы им не встретятся.

– Готово, – он опускается на сиденье рядом с Джеком, – выезжай аккуратно.

– Я в курсе, – огрызается тот. – Ты уверен? Насчет Джима.

– Да, – отвечает Гэри. – Он меня тогда отцу не сдал. И копам не сдаст.

Джек недоверчиво барабанит пальцами по рулю, затем заводит тачку.

Нью-Йорк, 2018

Пайпер записывает за ним слово в слово, и Гэри едва сдерживается – до того она смешная. Зато хваткая: соображает быстро, отвечает по делу. Может, такая и нужна.

Когда они сверяют задачи на неделю, ее лицо становится зверски серьезным. Видно, что у нее это в первый раз. В жизни, если припомнить пустое резюме. Гэри помнит свою первую задачу: ничего похожего на это. Он разобрал угнанный «Приус» на запчасти, вот что была за работа.

Этой девчонке, можно сказать, повезло.

– А еще вам звонили, – вскидывается она и лезет в свои записи. – Вот, Себастьян Макрори. Не сказал, что передать, просто позвонил. Я сообщила, что вы заняты.

– Орал?

– Простите? – Пайпер замирает. По глазам видно: орал.

Макрори, в целом, не самый приятный мужик, а как перешел к Гэри, совсем берега путать начал. Ничего, это пройдет. Но проучить его за то, что поднял голос на Пайпер, все равно стоит. Обижен ты, расстроен – всем похер. Так себя вести нельзя.

– Он орал на тебя? – уточняет Гэри. – Макрори.

– Нет… – Она мнется. – Почти нет.

– Понял. Я ему позвоню.

Ее и без того огромные глаза становятся еще больше, хотя куда уж. Хоть бы не заревела… Гэри не умеет утешать и не хочет учиться. Но Пайпер и тут молодец: быстро успокаивается и кивает.

– У вас на завтра на десять утра стоит собрание. – Голос у нее все-таки дрожит.

– Да. На эти собрания ты ходишь со мной, так что приготовь повестку. Марта оставила?

– П‑повестку… Да, конечно. Там все готово, – отвечает она быстро.

Она ему и до плеча не достанет, да? Такая маленькая, и да, прямо красивая. Даже когда сидит, как напуганный мышонок, и срывается на шепот.

Лишь бы ее не сожрали. У него в дирекции одни мужики, и Гэри самому сложно бывает с ними справляться. За Марту он никогда не переживал – это ее все боялись, а Пайпер совсем другая.

– Тогда завтра в девять ты должна быть здесь, а пока можешь идти домой. Хватит для первого дня.

Пайпер открывает рот, но тут же захлопывает его и кивает. На лице у нее успевает смениться несколько разных выражений, но все еще – ни звука.

Есть в ней что-то, и… кто знает, может, эта девчонка еще всем покажет. Даже бешеному Макрори.

Она неуверенно поднимается, не сводя с него взгляда, и от этого кресло едет назад, врезаясь в стену. Пайпер в ужасе оборачивается и едва не падает сама. Гэри отводит глаза, чтобы не заржать.

– Извините, – пищит она, практически убегая к выходу.

А может, и не покажет.

Две недели спустя

На парковке уже тихо: почти все приехали. Телефон издает непривычную трель, и проходит добрых минут пять, прежде чем Гэри понимает: это электронная почта. Он завел себе отдельную, когда понял, что у него есть шансы подобраться к ублюдку.

Сколько он пытается? Пять лет? Да, именно столько он уже живет в Нью-Йорке – даже странно считать. Пять лет, а он дома был всего раза три. В душе снова начинает скрести: ба давно не звонила, несколько дней точно. И он все забывает – как выходит с работы, у нее уже поздно, а по утрам голова забита другим.

В первый год звонил каждое утро. Они с Джеком вместе жили в самой жопе, в Йонкерсе, а офис Леон нашел в другой жопе Нью-Йорка. Каждое утро они запрыгивали в машину и по дороге звонили ей. Джек говорил больше: он вообще болтливый. Но слышать ее голос… Это помогало настроиться.

Ба всегда была серьезной женщиной. У нее брови постоянно строго сдвинуты, но это не могло их обмануть: оба знали, что за суровым фасадом прячется самое доброе сердце, которое только можно найти в Манчестере. Она забрала Гэри. Она забрала Джека. Денег у них не было, но то, что ба сделала для них, гораздо дороже. Вон Леон учился в Итоне, и как это ему помогло? Стоило его отцу обанкротиться, все его напыщенные друзья исчезли.

Гэри обещает себе, что позвонит завтра, как только залезет в машину. Интересно, как часто ей сейчас звонит Джек? Чувствует ли она себя одинокой, когда высаживает очередные луковицы тюльпанов, а потом садится в любимое скрипучее кресло в сотый раз перечитывать Вудхауза?

Перевезти бы ее в Нью-Йорк… Да только ба ни за что не оставит Манчестер.

Почта снова мигает, вырывая Гэри из мыслей. Он переключается на вкладку, надеясь, что те два долбоеба, которых он нанял, прислали хоть что-нибудь полезное. Последние писем десять – чистый мусор.

«Марокко: Эд Гилхам. Подтверждение».

Сердце ухает куда-то вниз, и Гэри не сразу открывает письмо: неужели это все? Неужели спустя столько лет у него получится? Волнение смешивается с предвкушением, по спине ползет холодная капля пота. Нужно успокоиться. Что там обычно делают в таких случаях? Глубоко дышат? Считают до десяти?

Пьют. По крайней мере, Гэри пьет. Он вспоминает свой шкаф, где стоит бутылка любимого виски. Когда он заселялся в этот офис, думал, на кой ему шкаф? А вот сейчас бы пригодился.

Если они и правда нашли Эда Гилхама, нужно будет ехать в Марокко. И если Эд Гилхам – это действительно тупое имя, которое отец выбрал, чтобы не быть Дэном Барнсом, Гэри сможет жениться, остепениться и наконец завести детей. Сейчас нельзя, не тогда, когда внутри чешется огромная черная дыра. Гэри ведь обещал себе, что заживет по-человечески, когда она затянется.

Виски нет, но есть кое-кто, кто поможет даже лучше. Гэри опаздывает на совещание, но все равно тянется к телефону. Не нужно ждать завтра: они все равно не будут долго болтать.

– Гэри? – улыбается родной голос в трубку. – Как твои дела?

– Привет, ба, – выдыхает он.

Глава 6

Малая

Хваленая пунктуальность Барнса сегодня подводит: он опаздывает уже на десять минут. В календаре ничего нового не стоит, а еще ему не дозвонишься. Телефон Пайпер разрывается от сообщений. Все в силе? Почему мы задерживаемся? Где Зверюга?

Она откладывает телефон подальше, делая вид, что не слышит постоянного звука уведомлений. Может, стоит ему позвонить еще раз? Или, наоборот, ничего не делать? У нее нет инструкции на этот счет, и Пайпер не хочет ошибиться.

Барнс – самый страшный громила из всех, что она видела. Да, он кажется спокойным и ни разу за две недели не поднял на нее голос – но что будет, если его разозлить? Проверять не хочется. Из тех слухов, что Пайпер услышала, с ним вообще умели справляться только Джанин и Марта.

В бухгалтерии говорят, что он как-то подрался с предыдущим продажником. Никто не знает, из-за чего, но вся парковка была залита кровью, а потом весь совет директоров считал, хватит ли им, чтобы откупиться.

Кстати, это он что-то сделал с Себастьяном Макрори. Тот теперь каждый раз, когда недоволен, смеряет ее взглядом и поджимает губы. Но больше не орет.

Пайпер не хочется однажды разозлить Барнса. Она не уверена, что переживет последствия.

– Доброе утро.

Вывернув из-за угла, Барнс быстро проходит мимо, открывает дверь в свой кабинет и скрывается внутри. Пайпер успевает только схватить ежедневник и ноутбук, прежде чем он выходит обратно. Лицо у него, конечно… Как будто кто-то умер, причем это он его убил и теперь злится и горюет одновременно.

– Все собрались? – спрашивает он, направляясь к переговорной.

Шаги у него широкие, и приходится бежать, чтобы не отставать, хотя он сам не то чтобы торопится.

– Да, – выпаливает Пайпер, замечая собственное сбившееся дыхание, – ждут вас.

– Дождутся.

Он вдруг останавливается, поворачивается к ней и оглядывает с ног до головы. Пайпер неловко опускает взгляд на свое платье: что-то не так?

– Тебе идет зеленый, – задумчиво произносит Барнс.

Хотелось бы, чтобы он шел куда меньше, – Пайпер даже бесит то, насколько часто она это слышит. Было бы здорово, если бы ей шло еще что-то, кроме зеленого. Розовый, например, который Скай называет поросячьим, а сама носит.

Стоп. Пайпер поднимает глаза и вглядывается в его лицо. Это что… комплимент?

– Спасибо, – шепчет она.

– Пожалуйста, – кивает Барнс.

Он двигается дальше, теперь куда медленнее. Пайпер уже не приходится бежать, но в голове мечется только одна мысль: зачем он сделал ей комплимент?

Это ее третье совещание в операционной дирекции. Кажется, она уже знает, чего ожидать. За две недели Пайпер более-менее разобралась с тем, чем они все занимаются, и даже поняла, кто из них более вменяемый.

Спойлер для Пайпер Нолан: никто.

Барнс распахивает дверь в переговорную и пропускает Пайпер вперед. Они собираются здесь каждый вторник, ровно в десять утра. Себастьян Макрори – ее злобный приятель – занимается контролем качества. Наверное, поэтому он такой нервный, дотошный и бесится из-за любой мелочи.

Райан Вуд, айтишник, совсем другой: он так спокоен, будто утро у него начинается с травки. Хотя, может, так оно и есть. Когда на прошлой неделе во всем офисе отключился интернет, Райан даже бровью не повел. Сказал, включится однажды, и исчез куда-то, пока Барнс и Пайпер вдвоем искали его полчаса. Зато она изучила офис.

Руководитель отдела продаж Рамон Гомес нравится Пайпер меньше всех. Он вроде такой отстраненный и депрессивный, но даже мать родную продаст, если комиссия будет хорошая. Даже здорово, что с ним не приходится много общаться. Зато Чед Эванс из логистики – приятный парень. Всегда поможет разобраться в своих отчетах, иногда даже слишком: от его подробных рассказов кажется, что она сама перевезла два контейнера через всю страну. И еще – что ее зовут Чак или Зак, как добрую половину его водителей.

Собравшиеся реагируют на их появление спокойно, ни слова не говоря об опоздании. Где все смельчаки из ее сообщений, которые так возмущались из-за десятиминутной задержки? Пайпер занимает свое место за плечом Барнса и открывает ноутбук. Почему-то именно на этом месте ей комфортнее всего, настолько, что можно даже бросить пару осуждающих взглядов на Рамона – он штук десять сообщений с одними только вопросительными знаками прислал.

– Пайпер, экран, – спокойно напоминает Барнс.

Она быстро подключается к проектору и начинает демонстрацию первого отчета. Макрори подбирается – сейчас его очередь. Пока он дотошно объясняет каждую цифру из файла, Пайпер замечает, как напрягаются плечи Барнса. Она уже знает: это он так злится. Они проводят вместе столько времени, что такие вещи становятся очевидными.

Отчет Макрори понять невозможно: он говорит пространно и обтекаемо, из его слов даже не скажешь, хорошо идут дела или плохо. Кажется, Барнс думает о том же, вот и злится. Нервная у него, конечно, работа. Интересно, как он расслабляется?

Иногда у нее возникают очень странные вопросы. Например, вот эта гора мышц, которую из себя представляет Гэри Барнс, какая на ощупь? Не то чтобы Пайпер собиралась проверять – руки еще не лишние, – но интересно же!

В такие моменты кажется, что он не такой уж и страшный. Просто у него такая работа и такие подчиненные – попробуй справься с Макрори или Рамоном, если ты не здоровенный бык.

– Пайпер, – вырывает ее из мыслей сердитый голос Барнса.

Она вздрагивает и поднимает на него глаза. В переговорной полная тишина, и все смотрят на нее. Черт, черт, черт… Кажется, она только что облажалась.

– Ты ведешь протокол? – спрашивает он.

– Нет… Простите, – по спине стекает капелька пота, ладони тоже становятся мокрыми. Кажется, сейчас ей влетит.

– Будь внимательной, – неожиданно спокойно говорит Барнс, хотя плечи у него все еще напряжены от злости. – Себастьян, повтори, какие задачи ты записал.

Он всегда звучит ужасно грубо – как будто слово «пожалуйста» просто отсутствует в его лексиконе. Но сейчас Пайпер ожидала худшего: в конце концов, она действительно облажалась, и он не должен быть таким спокойным.

До самого конца собрания она не позволяет ни единой мысли увести ее от обсуждаемой темы. Пайпер записывает все, каждую мелочь, чтобы ничего не упустить, – прямо как в первый раз. То, что Барнс на нее не ругался, только растит тревожность: это чувствуется как первое предупреждение.

Второго просто не должно случиться. У родителей сейчас финансовые сложности, а младшую пора отправлять учиться – не хочется снова просить денег на аренду. Так что потеря работы сейчас точно не входит в планы, даже если за эту работу платят мало.

Когда все расходятся, Барнс и Пайпер возвращаются к его кабинету. Вместо того чтобы уйти к себе, он останавливается и внимательно ее оглядывает. Внутри все холодеет: вот сейчас он ее и отчитает.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

Его глаза изучают ее лицо, и от этого ладони снова потеют. Что там насчет того, что он не страшный? Пайпер ошибалась. Очень, очень страшный.

– Я? – удивляется она. – Да-да, я в порядке, простите, просто отвлеклась на секунду и упустила…

– О чем ты?

– О ситуации, – голос подводит ее, почти исчезая, – на совещании.

– Точно. – Он словно только что вспоминает об этом. – Да, будь внимательна.

Барнс разворачивается к двери, но задерживается, обхватив пальцами ручку.

– Пайпер?

– Да, мистер Барнс?

– Зайди ко мне.

– Хорошо. – Она подхватывает ежедневник и торопливо выбирается из-за стойки, едва не врезаясь в него.

Сегодня он странный, и это настораживает даже больше. Может, было бы лучше, если бы он ругался и злился. Хотя… Он ведь еще ни разу не ругался на нее. На других – да, и Пайпер слышала, как они ссорились с Рамоном, который после этого вылетел из кабинета красный и дрожащий. Но на нее ведь нет. Интересно, почему?

– Присядь. – В кабинете он указывает на кресло напротив своего стола.

Слишком спокойный. Слишком. Чего еще Пайпер не знает о своем начальнике?

– У тебя вроде неплохо получается, да?

– Что именно? – Она перебирает в голове все, что сделала за последнюю неделю.

– Ну, работать, – он кивает головой на дверь, – здесь.

– Вам виднее, мистер Барнс.

Пайпер теряется от его неожиданной… что это вообще? Похвала? Или, как тут чаще говорят, обратная связь.

– Ну я и говорю, неплохо. У меня есть к тебе личное поручение, – говорит он и, достав бумажник, протягивает банковскую карту. – И мне нужно, чтобы оно осталось между нами.

– Поняла, – кивает она. Вот к чему это все!

– Мне нужно, чтобы ты купила для меня билеты в Марокко. На выходные. Вылететь в пятницу и вернуться в воскресенье. Сможешь?

– Хорошо. Какой аэропорт?

– Давай вместе посмотрим? – предлагает он. – Я в них не рублю.

Пайпер отходит буквально на минуту за ноутбуком, но когда возвращается, в его взгляде что-то меняется. Нет, он все еще не улыбается – вряд ли умеет, – но в глазах появляется что-то мягкое.

– Мне нужен город, который называется Эмлиль, – говорит Барнс, сверяясь с чем-то у себя на экране.

Она открывает карту Марокко. Эмлиль находится прямо посреди страны и даже не похож на крупный город. Интересно, зачем ему туда нужно?

– Ближайший аэропорт – в Марракеше, там час на машине, – озвучивает Пайпер.

– Подойдет. Проверь рейсы.

– Вылет из аэропорта Кеннеди?

– Из любого в Нью-Йорке.

– Поняла. – Пайпер уже открывает все рейсы в Марокко.

Пока страница грузится, она успевает заглянуть в статью об Эмлиле. Ничего особенного. Местечковый городок, даже меньше Дублина. В горы Барнс собрался, что ли? Хотя если там есть горы, это, наверное, красиво.

– Вылеты все из аэропорта Кеннеди, – говорит она, вернувшись на сайт с билетами, – лететь тринадцать часов, пересадка в Париже.

– Не подойдет, – отвечает он. – Есть без пересадок?

В Марракеш прямых рейсов нет, и Пайпер приходится изменить запрос. Марокко, Марокко… Прямые рейсы есть вообще только в один город.

– Есть прямой в Касабланку, но оттуда ехать… минутку… – Пайпер строит маршрут. – Четыре часа.

– У тебя там карта открыта? – спрашивает Барнс.

– Да. Тут можно на машине, а можно вторым перелетом, но время в пути примерно то же получается.

Барнс поднимается и подходит к ней, садясь на корточки и заглядывая в экран. Пайпер замирает – он настолько близко, что его дыхание чувствуется на коже. И это ощущение кружит голову, хотя не должно. Это ее начальник, он практически женат и обычно вызывает только страх у всех, включая Пайпер. Не хватало только начать испытывать к нему симпатию.

– Вариант так себе, но лучше Парижа, – дышит он ей в плечо. – Поможешь мне найти там аренду машин?

– Я по-маррокански не говорю, – признается Пайпер.

– Я тоже, – отвечает он, чуть подаваясь вперед, – справимся как-нибудь.

– Да, – кивает она, – есть же переводчик.

Сейчас, когда он так говорит, она бы пошла с ним даже на убийство. И это очень, очень плохая мысль, чтобы ее думать. Нужно взять себя в руки, немедленно, даже если это кажется невозможным.

Пайпер осаживает сама себя: ее один раз похвалили и один раз доверили личное дело, а в душе уже расцвели цветы. А если Гэри ей зарплату поднимет, она что сделает? Влюбится в него?

Какие же у тебя низкие стандарты, Пайпер Нолан.

– Начнем с обычного поиска. – В горле пересыхает, и слова еле прорезаются.

К моменту, когда они заканчивают, она обнаруживает себя сидящей в кресле Барнса, пока тот стоит сзади, опираясь на подлокотник. Его голова чуть ли не лежит у нее на плече – между ними всего пара миллиметров. Странно, но к этому ощущению получается быстро привыкнуть. Это, наверное, нехорошо, что они так близко, но Пайпер забыла об этом подумать, пока тащила ноутбук к его компьютеру.

– Давай повторим, – говорит Барнс, – пока я не забыл.

– Может, я запишу вам?

– Нет, – отвечает он после небольшой паузы. – Я прилетаю в Марокко в семь утра в субботу.

Все равно нужно будет сделать ему памятку. Он поесть забывает, что уж говорить о подробном плане поездки.

– В семь тридцать, и это по местному времени. Там на парковке вас будет ждать машина.

– «Фольксваген Джетта», это помню.

– Вам точно не нужно что-нибудь получше?

– Нет.

Пайпер мысленно вздыхает: Барнс так настаивает на простой и надежной машине, что это выглядит даже подозрительно. Чем он там заниматься будет, грабить, что ли?

– Около полудня вы будете в Эмлиле. Сначала нужно доехать до…

– Марракеша, помню. Стой. А что если мы забронируем отель именно там?

– Хотите найти что-нибудь симпатичнее? – Пайпер не сдерживается от смешка.

– Ага, – отвечает он, – сама же видела.

Отели в Эмлиле выглядят отвратительно. Понятно, почему Барнс просит поискать в Марракеше – город явно побольше, там точно есть другие варианты.

– Вот этот, – тыкает он пальцем в первое же, что вылезает на «Букинге». – Этот подойдет.

Судя по фотографиям, это целая вилла. У кого-то будут роскошные выходные… Хотела бы Пайпер тоже там оказаться.

– Бронирование требует оплаты сразу, – предупреждает она.

– Карта перед тобой.

Он придвигается еще ближе. Его дыхание обжигает ухо, и Пайпер невольно поеживается от бегущих по рукам мурашек. Барнс тут же отстраняется, и между ними повисает неловкость.

– Возвращаетесь на той же машине в воскресенье, – произносит она, чтобы заполнить паузу, – вылет в четырнадцать пятьдесят по местному времени, значит, выехать из Марракеша вам нужно не позже… девяти?

– Подходит.

Пайпер заканчивает бронирование и поворачивается к Барнсу. Тот смотрит в экран, не мигая, и совсем не похож на того, у кого намечается отдых. Интересно, зачем ему в Марокко? Сейчас она не поверила бы в то, что это обычная поездка. Даже если бы он сказал, что везет туда любовницу, не поверила бы.

У Барнса в Эмлиле какое-то дело. Пайпер не знает, какое именно, и не уверена, что стоит выяснять. Но оттого что он ей доверяет, в душе разливается непривычное тепло.

Хочется назвать себя умницей: и месяца не прошло, а он уже обращается к ней с личными задачами. А мог бы по старой памяти и Марту позвать.

– Спасибо, – он наконец замечает ее и выпрямляется, – ты меня очень выручила.

– Не за что, – пожимает плечами она, – мне пора. Скоро время ланча, может, вам разогреть ваш?

– Я говорил, что не нужно. Сам справлюсь.

– Да мне несложно. – Она поднимается с кресла и утыкается глазами в его широкие плечи с огромными буграми мышц. Сердце почему-то начинает биться чуть чаще, и Пайпер с усилием задирает голову, чтобы увидеть его лицо.

– Это не твоя работа.

– Зато вы точно не забудете поесть.

– Пайпер… – В его голос закрадываются раздраженные нотки.

– Поняла, – отвечает она, стараясь сохранить улыбку и не выдать свои противоречивые чувства. – Тогда я пойду.

У самого выхода она задерживается, чтобы перехватить ноутбук поудобнее. Пару секунд борется с желанием обернуться, но проигрывает.

Барнс смотрит в экран, задумчиво и напряженно. Она словно видит его с какой-то совсем другой стороны. И эта сторона так отличается от первого впечатления… Пайпер вылетает из кабинета, запрещая себе об этом думать. Нет. Просто нет. Это её обычная нездоровая реакция на похвалу.

Пайпер бросает ноутбук на стойку и подхватывает сумочку: нужно поесть и отвлечься. Она даже не видит, куда идет: перед глазами до сих пор Барнс и его непривычно задумчивый взгляд.

– Пайпер? – окликает у лифта до боли знакомый голос. – А ты здесь что делаешь?

Она на секунду прикрывает глаза, чтобы сделать глубокий вдох и повернуться к своему страшному кошмару. Конечно, это он. Второго такого голоса не бывает.

Устроиться на единственную работу, которую ей предложили в огромном городе, и в коридоре столкнуться с бывшим. Нет, такое везение бывает только у Пайпер Нолан.

– Саймон, – кивает она, – привет.

Глава 7

Зверюга

Гэри еще раз проверяет почту: слишком складно выходит. Эда Гилхама нашли, билеты на самолет купили, даже прокат машины теперь в интернете оформить можно. Правда, он пока не понимает, сохраняют ли они данные его кредитки – пишут, что нет. Значит, и отследить его никто не сможет. Так ведь это работает?

Теперь нужно как-то дожить до пятницы, а это сложнее, чем кажется. Он ждал своего часа двадцать лет, но теперь, стоит увидеть тему письма, терпение исчезает, как халявное пиво в баре. До вылета три дня. Как этого вообще можно дождаться?

У него есть адрес Эда Гилхама, и он словно выжжен на подкорке, хоть Гэри и не пытался его запомнить. Он просто смотрел на него за сегодня столько раз, что мозг сам сохранил каждую букву. Смешно, конечно: есть куча всего, что он запомнить не в состоянии. Сколько бы стихов старых педиков его ни заставляли учить в школе, сейчас на ум не придет ни строчки.

Самолет, машина, отель. Что еще нужно будет? Оружие с собой не возьмешь, придется выкручиваться на месте. Хотя Гэри кажется, что он готов задушить отца голыми руками или просто забить до смерти. Так же, как тот забил маму – ему ведь тоже не нужны были специальные приспособления для этого. Будет правильно, если ублюдка настигнет та же судьба. Настолько правильно, насколько это слово вообще сюда подходит.

Гэри медленно моргает и тут же распахивает глаза: они возвращаются. Чертовы воспоминания, именно тогда, когда они не нужны. Именно те, которые хочется забыть. Сейчас хотя бы понятно, почему – иногда они вообще не вовремя. Как фотографии, которые мозг сделал в тот день, одни и те же картинки появляются, стоит закрыть глаза.

Отец стоит, опершись на дверной косяк, вытирает рукавом лицо, покрытое потом и кровью.

Разводной ключ у него в руке.

Красная лужа медленно выползает из кухни.

Мама лежит лицом вниз, и лужа вытекает из-под нее.

До шкафа с виски тяжело даже дойти. Гэри ненавидит такие моменты: руки дрожат, пока он наливает себе немного. Больше нельзя – сегодня еще за руль. Хоть бы помогло, потому что в такие моменты у него плохо получается даже ходить. Еще меньше – думать. Двадцать лет прошло, а легче не становится. И, что хуже всего, до сих пор страшно, хоть и не пацан уже.

В дверь стучат, тихо, будто кошка скребется. Это точно Пайпер – только она сообщает о себе так.

– Входи, – сипло командует Гэри.

Хреново, что она увидит его в таком состоянии, но нутро подсказывает, что ей можно доверять. Хорошая девчонка, у него такие еще не работали: ни разу не соврала ему. Даже там, где любой бы соврал, Пайпер трясется и вытирает ладошки об одежду, но ошибку признает.

– Мистер Барнс, я… Мистер Барнс, вы что, пьете?

– Пью, – кивает Гэри, глядя на ее растерянное лицо. – Тоже хочешь?

– Нет! – Она так яростно мотает головой, что та чуть не отрывается.

Странно, но становится легче. Это смешное краснеющее лицо, усыпанное мелкими веснушками, почему-то успокаивает. Пайпер смотрит на него со смесью ужаса и беспокойства, но все-таки подходит ближе.

– У вас что-то случилось? – тихо спрашивает она.

Сколько храбрости она в себе собирает для такого вопроса? Он же для всех страшный. Мужики и те опасаются, а Пайпер прямо боится. Гэри смотрит ей в глаза, крепче сжимая стакан. Большие, честные, заботливые. Этим глазам хочется рассказать все.

– Забей. – Он допивает виски. – Просто пью днем.

– Если я могу чем-то помочь… – Она оказывается совсем близко. – Вы просто скажите.

– Ты уже помогла. С Марокко.

Ее взгляд становится недоверчивым. Черт, ну совсем ребенок. Сколько ей, двадцать два? Гэри отлично помнит себя в ее возрасте и даже немного завидует. По крайней мере, ей не приходится угонять машины, а значит – уже повезло.

– Вы не за рулем сегодня? – уточняет Пайпер.

– Я не так много выпил.

– Хотите, отвезу вас домой?

– Ты водить-то вообще умеешь?

– Конечно, – оскорбленно морщится она и протягивает руку. – Стакан.

Командирский тон от такой малышки звучит нелепо, но Гэри повинуется: меньше соблазна долить себе еще. Только теперь замечает, что пальцы больше не дрожат. Отпустило.

– Я его вымою, – предупреждает Пайпер и поворачивается к выходу.

– Ты чего заходила-то? – вспоминает он.

Она вздрагивает и резко оборачивается.

– Простите, забыла. Мистер Гамильтон звонил, сказал, не может дозвониться вам на мобильный.

– Я ему перезвоню. Иди.

Пайпер исчезает за дверью, и Гэри впервые за день улыбается. Что за девчонка.

Фло возвращается поздно: они давно договорились не приносить работу домой. Сейчас Гэри даже готов пересмотреть правила: они почти не видятся в последние пару недель. У нее – обновление галереи, у него – чертова реструктуризация, которую они не могут нормально закончить уже полгода.

Искрят все, не только он: учет по старой памяти бегает решать вопросы к Эвансу, хотя три месяца как работает под Джеком. Зато зарплатники с Джека не слезают, хотя они с Джанин вроде как разделили обязанности. Постоянно вылезают бесхозные задачи и даже целые отделы. Поверх этого всего Леон требует соблюдения каждого регламента вплоть до последней буквы, чтобы остановить хаос, но это кажется невозможным.

К концу дня Гэри хочется втащить кому-нибудь, просто потому что напряжение сковывает мышцы, но вместо этого он заезжает в спортзал потягать железо. Джанин запретила ему бить людей в первый же свой рабочий день. Она тогда много кому чего запретила. Джеку – трахаться с сотрудниками, Тыковке – пить с ними. Один Леон у них образец поведения.

Они даже думали, что это шутка, пока Джанин не притащила им официальные постановления. На бумаге, с подписью и печатью. Видимо, чтобы потом в случае чего было что предъявить им. Хотя за того урода на парковке предъявить не смогла – улица же, не офис. Но все равно шум поднялся такой, что с тех пор Гэри и правда держит себя в руках.

Просидев в тишине добрый час, он вспоминает про телевизор. Даже не готовил ничего: Фло предупредила о том, что поужинает на работе, а он сам просто разогрел ланч, который так и не съел. Даже представлял, как Пайпер смотрит на него с осуждением – да-да, она предлагала помочь, – и ржал над собой, как идиот.

Фло выходит из душа, натягивая его футболку, и это лучшее, что он видел за день. Она никогда не вытирается насухо, на ее мягкой смуглой коже остаются капли воды. В этот момент Гэри понимает, насколько соскучился.

Она забирается на диван рядом с ним и укладывает на него ноги. Он машинально берет в ладони ее ступню и начинает аккуратно разминать. Фло любит, когда он так делает: плечи сразу расслабленно опускаются, и она прикрывает глаза. Разве что не мурлычет.

Из телевизора монотонно бубнит очередное ток-шоу, которое ни он, ни она не запомнят. Единственное, что они не пропускают, – это «Американская история ужасов» и «Доктор Кто». Его личная гордость: это с ним Фло посмотрела все, начиная с первого сезона с Девятым доктором. А ведь сначала упрямилась: и манекены ей кривые, и Роза некрасивая. Потом втянулась настолько, что теперь запрещает ему смотреть без нее. Жаль, классического так и не осилила, но на это и надеяться не стоило.

– Когда выходные? – спрашивает Гэри.

– В пятницу, – вздыхает она. – Потом не знаю, когда.

– Фло? – зовет он.

Она смотрит на него устало и качает головой. Они говорили об этом уже раз двадцать: ей нужно нанять кого-то, кому можно передать часть дел. Фло боится этого до дрожи: каждый раз, когда Гэри заговаривает об этом, она находит с десяток причин, почему ее работу невозможно кому-то отдать.

– Нет, – отвечает она. – Я все понимаю, но нет. И это временно.

– Это всегда так кажется, – спокойно возражает Гэри. Ссориться не хочется, и он уже понимает, что проиграл этот спор.

– Мое внимание важно. У кого еще будет видение?

– Тебе не нужно отдавать свое видение. Только мелочи, которые отнимают время.

– Они важны!

Фло за малым не срывается на крик, и Гэри хочется сгрести ее в охапку и держать, пока не успокоится. Он прошел этот путь не так давно и точно знает, что она чувствует. Слишком много всего, важные вещи просачиваются сквозь пальцы, и это как гоняться за машиной – она все равно быстрее.

Но пока что Фло не понимает. Хочется помочь, но она настолько упертая, что проще подождать, пока до самой дойдет. Гэри поднимает ее ступню к своим губам и примирительно целует. Спор и правда проигран, и не хватало только, чтобы она на него дулась.

– Хорошо, – говорит он. – Просто не забывай отдыхать, ладно?

– Кстати об этом. – Фло поднимается и опирается локтями на колени. – В субботу сходишь со мной на прием к Эбботам?

Гэри сначала бездумно кивает, но вдруг вспоминает: в субботу он должен быть в Марокко. Черт. Как же ей сказать, да еще так, чтобы не пришлось врать? Об этом он как-то не подумал.

– В эту субботу? – переспрашивает он.

– Да, в восемь. Я могу сесть за руль, ограбишь Эббота на виски.

– Я не могу, Фло. Мне нужно уехать на выходные.

Она хмурится, глядя ему в глаза. Гэри ненавидит врать, особенно ей. И в то же время не представляет, как рассказать, что он собирается сделать. Но это Фло: ее не устроит половина объяснения. Черт, скандала не избежать: он уже начинает собираться в воздухе.

– Куда ты? По работе?

Гэри только качает головой.

– Домой?

– Нет. Мне нужно съездить… по своим делам. В Марокко.

Почти видно, как в ее глазах появляется херова гора вопросов. Хорошо, если он сможет ответить хоть на один из них.

– Фло, – быстро произносит Гэри, – я не могу рассказать зачем.

– Класс, – обиженно выдыхает она, вытаскивает ногу из его ладоней, – мне теперь додумывать?

– Или довериться. Разок-то можно.

– Ты снова что-то от меня скрываешь. Думаешь, это хорошо для наших отношений?

– Пожалуйста…

– Правда думаешь, что можно просто сказать «я уезжаю в Марокко»? Так же спокойно, как если бы ты собрался к Джеку смотреть соккер?

– Футбол, – машинально поправляет Гэри. Он никогда к этому не привыкнет.

– Иди ты, – бросает Фло, резко опуская ноги на пол и поднимаясь. – Что бы ты сказал, если бы я резко собралась на выходные в Колумбию и не объяснила зачем?

– Что люблю тебя и желаю хорошо провести время.

Кровь бурлит, сердце стучит в ушах так, что не слышно, что она отвечает. Фло сходит с ума, когда не может что-то контролировать. Сто раз об этом говорили, но она все не может взять в толк: у людей бывают личные дела. У Гэри бывают.

Нужно успокоиться. Не орать же на нее, хоть и хочется. Он отворачивается и считает до десяти. Не поможет – придется идти за виски.

– Я просто не понимаю, – долетают сквозь стук в ушах ее слова, – почему нельзя просто сказать, зачем тебе туда.

– Потому что это мое дело, – резко отвечает он, теряя остатки контроля. – И я просто тебя предупредил. Тебе мало забот на работе?

Гэри ненавидит с ней ссориться, но еще больше он ненавидит, когда она лезет не в свое дело.

– Иди ты, – зло повторяет Фло, и ее шаги начинают отдаляться.

Пиздец, спокойный вечер коту под хвост. Гэри выключает телевизор, поднимается и идет за виски. Если Эд Гилхам на самом деле не его отец, он сопьется. Это же каждый раз так будет.

У Фло проблемы с доверием, это ясно. И что, начать ей врать? Мерзко же. Хотя если бы рассказал, было бы хуже.

«Привет, любимая, я тут на выходные сгоняю в Марокко, отца забью до смерти и вернусь, ладно? Я быстро, одна нога тут, другая там, а как вернусь, сходим к твоим Эбботам».

Интересно, что бы она ответила на это? Гэри сейчас многое отдал бы, чтобы посмотреть на ее лицо, если бы она услышала это. Все эти чудесные, иногда даже детские представления о нем и об их отношениях рассыпались бы в прах.

Ну как, как ты ей скажешь? Это же Фло. Она не знает о нем столько всего: ни откуда у них взялись деньги на открытие бизнеса, ни про отца. Даже про гребаную «Альфа-Ромео» из Ливерпуля, которая одним своим сраным существованием перевернула их жизни.

И это нормально: иметь свою собственную часть жизни, а не растворяться в совместной. У них обоих есть секреты, и в отличие от Фло, Гэри ни разу не влез в ее прошлое. Не хочет рассказывать, как именно у девушки из семьи эмигрантов появилась галерея в центре Манхэттена, пусть не рассказывает. Даже если она ради нее какую-нибудь тетку убила, это только ее дело.

Вот и Гэри не хочет, чтобы она знала о его прошлом. Наверное, если бы узнала, собрала бы вещи в тот же день. Он слишком ее любит, чтобы потерять. Знает, что Фло не примет его прошлое, – слишком она хороша, чтобы встречаться с манчестерским бандитом.

Добротный виски чуть жжет горло, а из окна виднеется задний двор, на котором давно пора что-нибудь посадить. Хоть газонную траву. Гэри морщится от собственных мыслей, таких неприятных и даже больных.

А что изменилось-то? Внутри все тот же манчестерский бандит.

Глава 8

Малая

Скай встречает на пороге, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Пайпер было некогда рассказывать о подробностях встречи с Саймоном, так что та ждет с обеда, и, судя по всему, терпение ее заканчивается.

– Я заказала пиццу, сгоняла за пивом и готова слушать! – Она выхватывает из рук сумку и откладывает в сторону.

– И когда я успела на тебе жениться? – смеется Пайпер, доставая из сумки телефон. За последние две недели она научилась не выпускать его из рук.

Барнс постоянно забывает о существовании своего мобильника, так что ей пишет каждый, кто не может ему дозвониться. То есть вообще каждый. Они думают, что ей он быстрее ответит, что ли?

– Убери телефон, Пайпер Нолан, – строго говорит Скай. – А то я с тобой разведусь.

– Если меня уволят, мне будет нечем платить за квартиру, – отвечает она, – и тогда ты точно со мной разведешься.

– Нет, заведу себе, наконец, парня, пусть платит за нас обеих.

– Тогда и мне заведи.

– Тут каждая сама за себя, – Скай идет на кухню к холодильнику, – и потом, у тебя есть работа. Неужели там никого?

– Никого, хотя я и сама не уверена, что сейчас хочу отношений.

– Тоже верно, попробуй пока решить с карьерой. Кстати, у нас снова набирают персонал. Если не получится в «Феллоу Хэнд», стоит попробовать.

Скай учится в магистратуре – она надеется заняться исследованиями в сфере расового неравенства – и подрабатывает в небольшой статистической компании. Ее работа приводит Пайпер в ужас: целыми днями сидеть в таблицах и проверять данные – ну уж нет. Лучше пусть Барнс рычит.

Пицца и пиво заставляют снова чувствовать себя студенткой. Пайпер падает на диван в гостиной и вытягивает ноги на журнальный столик перед ним. Пить посреди недели – так себе идея, но после встречи с Саймоном это необходимо.

Или после того, как она забрала у Барнса стакан из-под виски? Самой бы еще знать, что чувствует по этому поводу. Пайпер запрещает себе думать о нем как-то иначе, кроме как о начальнике. Он почти женат, господи, и он явно не интересуется ею. Тыковка и тот больше внимания проявляет – комплименты делает, о делах спрашивает. Хотя сегодняшний комплимент от Барнса…

Абсолютно невинный и в рамках вежливости. Такой вариант – самый безопасный.

Другая лига, просто другая лига. Флоренс Мендоса выглядит как модель «Викториа'с Сикрет», а Пайпер – как Пайпер. Даже тягаться не хочется: здорово, что у Барнса есть такая девушка. Ему очень повезло.

Скай падает рядом, протягивая кусок пиццы.

– Давай, дорогая, – говорит она все тем же строгим тоном, – выкладывай все.

– Саймон стажируется у Тыковки, – вздыхает Пайпер. – Мы встретились у лифта, выяснили, что работаем в одной компании.

– Тыковка – это Том Гибсон, да?

– Верно, директор по продукту. Странно, он вроде классный парень, а нанял такого урода, как Саймон.

– Не нанял, а взял на стажировку, – поправляет Скай. – Он, может, даже имени его не знает. Или не знает, что взял его на стажировку.

– Думаешь? – Пайпер вспоминает, как выглядит их отдел, и ей становится смешно. – У Тыковки даже кабинета своего нет. Он поставил себе в углу их цыганского табора огромный стол и завалил его железками. Они всей толпой сидят, даже перегородок нет.

– Жесть. Как там вообще работать можно?

– Когда подходишь к их отделу, там стоит гул, как из трансформаторной будки. Так что не думаю, что Тыковка не заметил бы Саймона.

– Тогда он не настолько классный парень. Но я хочу подробностей! Что он тебе сказал?

– Тыковка?

– Саймон! Пайпер, соберись.

– Ничего особенного. Привет, что ты здесь делаешь, что я здесь делаю, как необычно, что мы оба тут. А потом лифт приехал, и я сбежала.

Скай задумчиво жует, явно разочарованная тем, насколько незначительным получился их разговор с Саймоном. Конечно, от такой встречи ожидаешь большей драмы: это ведь из-за него Пайпер переехала к Скай.

Не так уж давно это было, кстати, еще и полгода не прошло, как Саймон изменил ей с какой-то блондинкой из бара, а потом обвинил в этом саму Пайпер. Она, видите ли, была не так хороша в постели, как ему нужно.

Иногда она вспоминает два года, которые они провели вместе, и пытается понять, как упустила этот момент: неизвестно даже, сколько раз он ей изменял. Где были эти красные флаги, которые она не заметила? И были ли они вообще?

Телефон в руке у Пайпер жужжит, на экране появляется сообщение от Макрори.

«Где Барнс?»

Начинается. Она быстро просматривает календарь – ничего особенного там не стоит. Ни встреч, ни рабочих задач. И что он хочет услышать?

«Уехал из офиса в восемь», – отвечает она.

«Он трубку не берет».

– Знаешь, – Скай вырывает Пайпер из телефона, – зато ты работаешь, как взрослый человек, за деньги, а он – просто стажер.

– Ага, только он работает с чем-то серьезным, а я – просто ассистент, – отвечает она, набирая сообщение для Макрори.

«Значит, он дома и убрал куда-то телефон».

– Глупости. Если он стажер, значит, так же, как и ты, носит кофе. Просто не директору, а кому попроще.

«Мне нужно, чтобы он ответил».

Чертов Макрори, может, ему еще звезду с неба достать? Если Барнс не отвечает ему, значит, никому не отвечает.

– Я не только кофе ношу, – резко отвечает Пайпер.

«Если он занят, я ему тоже не дозвонюсь».

Скай накрывает рукой ее мобильник, обращая на себя внимание.

– Алло, Земля вызывает Пайпер! Что у тебя там происходит?

Макрори бесит до скрежета зубов. Ведет себя как ребенок! Капризный, противный, нетерпеливый ребенок, а не большой начальник.

– Ничего, – выдыхает Пайпер, стараясь успокоиться и продышаться, – у меня Барнс потерялся.

«Позвони», – приходит очередное сообщение.

– Подожди секунду, – просит она Скай и набирает номер Барнса.

После двух гудков в трубке слышится знакомый раскатистый голос.

– Пайпер? Что случилось?

Да как так-то?! А когда Макрори звонит, он что, специально трубку не берет?

– Мистер Барнс, вам не может дозвониться Себастьян Макрори. – Она старается звучать как можно спокойнее, но злость клокочет внутри, добавляет в голос предательской дрожи.

– Я ему сейчас перезвоню.

Вызов завершается, и Пайпер отшвыривает телефон в угол дивана, хватает бутылку с пивом и делает несколько крупных глотков.

– Вот так Саймон точно не умеет, – восхищенно качает головой Скай.

– К черту Саймона, – отвечает она. – Есть кое-что похуже.

– Начальник?

Пайпер едва не давится пивом и резко поворачивается к ней.

– Как ты поняла?

– Барнс, – произносит Скай с таким глупым придыханием, что хочется ее стукнуть. – Алло, мистер Барнс?

– Прекрати.

– У тебя на лице все написано. Так что рассказывай, ты в него уже влюбилась?

– Нет!

Это вылетает слишком быстро и слишком резко, Пайпер пугается сама себя. Скай молчит, глядя выжидающе.

– Это не любовь, я его толком даже не знаю. Но правда чувствую что-то странное. Мы сегодня… кое-что делали по работе и сидели рядом. Очень близко. Понимаешь?

– И чем он пахнет?

– Деревом и немного мускатным орехом, – вздыхает Пайпер.

– Ого. И правда близко сидели, да? Что ты чувствовала? У тебя по коже побежали мурашки от случайного касания?

– Прекрати. Мы не в твоем порноромане.

– Конечно. В нем он бы уже рычал тебе: «Хорошая девочка». Хотя если мы считаем это слоуберном…

– Напомни мне в следующий раз ничего тебе не рассказывать.

– Прости, молчу.

Скай закрывает рот и проводит пальцем по губам в знак молчания. Надолго ее не хватит, но это уже хоть что-то.

– Ладно. Не знаю, что между нами, понимаешь? Он здоровенный, суровый и иногда вообще агрессивный. Но сегодня я накосячила, а он меня не отчитал. Просто сказал быть внимательнее.

На лице Скай растекается умиление, и Пайпер переводит взгляд на бутылку, чтобы не разозлиться из-за этого.

– И мне кажется, что Барнс не настолько суровый, – продолжает она, – потому что он… Сегодня я делала вместе с ним одно задание, и он вел себя вообще по-другому. Говорил больше, чем обычно. Задавал смешные вопросы.

– Ты влюбилась, – подводит итог Скай.

– Нет, это не то. Просто мне все еще сложно понять, какой он на самом деле.

Пайпер неловко отковыривает кусочек пивной этикетки. На самом деле она может сколько угодно врать Скай, но себе врать не получается. Правда, это не очень важно.

Ей нельзя влюбляться в Гэри Барнса, которого она даже не знает по-настоящему и ни разу не видела вне офиса. Потому что он ее начальник, почти женат, а еще даже не посмотрит на нее.

Вот только легче от этого не становится.

Пайпер смотрит на задачу в своем ежедневнике в десятый раз, но до сих пор не хочет ее выполнять. Барнс сказал ей сходить в отдел продукта и забрать там спецификации, но с тех пор, как они с Саймоном встретились у лифта, она обходит их кабинет по очень большой дуге.

Зайти внутрь, чтобы с ним столкнуться? Идея так себе. Дождаться, пока Барнс отчитает ее за то, что не сходила? Еще хуже.

И все-таки Пайпер не может себя заставить. Хотя чего она боится? Им даже здороваться не обязательно – если что, скажет, не заметила его. Время близится к ланчу, и ее осеняет: это же идеальный шанс. Тыковка все равно не выбирается из своего кабинета никуда дальше курилки, зато Саймон вряд ли пропустит возможность поесть со своими новыми крутыми коллегами-изобретателями.

Еле дождавшись нужного момента, она пробирается к отделу продукта и вдруг понимает, что знакомый гул не исчез – все на месте. И это очень странно. Даже хочется развернуться обратно, но если Барнс узнает, что она так и не дошла, он точно разозлится. Нужно идти.

Внутри как будто больше людей, чем обычно. Они хаотично перемещаются между расставленными как попало столами, обмениваясь фразами, смысл которых Пайпер уловить не может. Инопланетяне какие-то. Вечно с ними так: этот отдел в компании вообще не похож ни на один другой. Даже немного завидно, что Саймон сюда попал: наверное, весело вот так работать.

Пока она пробирается к Тыковке, сбоку раздается громкий смех, который заставляет подпрыгнуть. На собраниях операционного отдела никто даже не улыбается, кроме расслабленного Райана. А еще от Барнса толком доброго слова не допросишься, даже если все идеально сделаешь. Так все говорят.

И все-таки это работа. В отличие от Саймона, Пайпер хотя бы платят. Меньше, чем в «Макдоналдсе», конечно, но больше, чем ноль. К тому же она не просто носит кофе: она уже начала разбираться в отчетах и понимать, какие цифры что вообще значат. А когда утром получилось убедить Макрори переписать свой доклад нормальным языком, она собой страшно гордилась.

– Мистер Гибсон, – зовет она Тыковку.

Тот поднимает голову и смотрит невидящим взглядом, который постепенно фокусируется на ней.

– Привет… Пайпер? – звучит неуверенно, но это совсем не обидно. Круто, что он вообще ее помнит.

– Да-да, Пайпер, – довольно кивает она. – Мистер Барнс к вам отправил за спецификациями.

– Так-так-так, – Тыковка начинает шарить руками по своему заваленному столу, – а ты в курсе, за какими?

– Нет, – внутри поднимается паника, – я думала, вы знаете.

– Я‑то да, – кивает тот, – просто не помню. Подожди здесь, я сейчас вернусь.

Тыковка скрывается за дверью, ведущей куда-то вроде архива. Ему тоже стоит обзавестись ассистентом – может, тогда и запоминать не придется. Пайпер неловко оглядывается, не понимая, что делать.

– Привет! – Саймон вырастает из ниоткуда, пугая до чертиков. – Давно не виделись.

– Привет, – улыбается Пайпер через силу. – Да, давно. Как дела?

Хочется выбежать из кабинета как можно быстрее, но Тыковка как назло не возвращается. Они с Саймоном обмениваются парой вежливых фраз, и на этом разговор вроде бы затухает. Можно выдохнуть с облегчением – просто неловко, ничего особенного. Бывает, когда встречаешь бывшего.

– Забавно все-таки, – снова открывает рот Саймон. – Я не думал, что ты будешь работать секретаршей. Хотя, знаешь, это как раз место для тебя, с твоим-то образованием.

– Саймон… – У Пайпер перехватывает горло. Зачем он так? Он же знает, что это звучит оскорбительно. – Не надо.

– Как ты сюда попала, кстати? Зверюге отсосала? – Он подмигивает, и так мерзко, что хочется влепить пощечину.

Пайпер в панике оглядывается, надеясь, что в этом шуме никто его не услышал. Только вот слухов ей не хватало.

– Что ты сказал? – раздается из-за ее спины резкий разозленный голос.

Позади из-за чьего-то монитора поднимает голову Макрори. Он в два прыжка оказывается у Пайпер за плечом.

– Ты не охерел, стажер? – выплевывает он.

Саймон даже отшатывается от его резкого тона. Так грубо Макрори даже в первый день с ней не разговаривал.

– Да ладно тебе, – возвращает на лицо мерзкую улыбочку Саймон. – Забей, мы с Пайпер давно друг друга знаем. Мы шутим.

– Смешно тебе, да? – В голосе Макрори нет ни намека на улыбку. – А давай я тебе в шутку зубы выбью? Поржем.

Дверь архива открывается, и Тыковка возвращается с огромной стопкой бумаг, которую практически роняет себе на стол.

– Пайпер, вот тут где-то есть нужные… – Он обводит взглядом их троих и вопросительно поднимает брови. – Что-то случилось?

– Твой стажер несет хуйню, за которую обычно дают по роже, – отвечает ему Макрори, не давая Пайпер и слова вставить. – Дай сюда.

Он быстро пробегает пальцами по бумагам, снимая чуть ли не половину стопки.

– Вот это нам нужно, – заявляет он и перехватывает бумаги одной рукой, второй чуть толкая Пайпер к выходу. – Идем.

Она даже сообразить не успевает, как происходящее меняется. Тыковка стоит у себя за столом, растерянный, переводит взгляд с них на ошарашенного Саймона и обратно. Макрори чуть ли не тащит ее к выходу, держа спецификации.

– Что конкретно ты сказал… Прости, как тебя? – доносится обеспокоенный голос Тыковки.

Как только дверь за ними закрывается, Макрори поворачивается к Пайпер.

– Какого хера ты позволяешь так с собой обращаться?

– Я не позволяю, – наконец прорезается голос. – Я просто…

– Просто что? Просто стояла молчала? Кто он вообще?

– Бывший.

Макрори кривится так, будто лимон откусил.

– Вкус у тебя, конечно, дерьмовый. Значит так, малая, давай-ка мы с тобой договоримся.

– О чем?

– Нахер таких друзей. Поняла?

Когда они доходят до ее стола, он сгружает спецификации на столешницу.

– Если этот обсос еще докопается до тебя, скажи ему, что операционка вся шутить умеет, – сурово произносит Макрори.

– Хорошо. – Пайпер пытается улыбнуться, но выходит паршиво.

Она садится на свое место, только теперь замечая, как дрожат руки. Даже непонятно, от чего больше – от Саймона или Макрори. Может, даже от обоих.

Только теперь доходит: за нее вступились. И кто? Самый неприятный, дотошный и грубый человек, которого она знает. Пайпер его даже не заметила, а он… Он как раз заметил все.

– Чего дрожишь? – Макрори стоит рядом и сверлит ее недовольным взглядом из-под сдвинутых бровей. – Перенервничала?

Пайпер только и может, что кивнуть. Он недовольно вздыхает и смотрит на часы.

– На ланч уже ходила?

– Еще нет.

– Тогда оставляй это здесь и пойдем со мной.

– Мне нужно отнести спецификации мистеру Барнсу. – Голос садится и вырывается каким-то хрипом.

– Отнесешь попозже. Пора тебе уже вливаться в коллектив.

Глава 9

Зверюга

Пайпер с утра не слышно и не видно. Обычно она всегда где-то рядом: ходит, шуршит, говорит или просто дышит. А сегодня как будто не существует. Тишина из-за двери напрягает, хотя раньше он думал, что напрягают его именно звуки.

К обеду Гэри не выдерживает и выглядывает из кабинета. Пайпер нет на месте. На столешнице лежат спецификации и ее мобильный. Молодец девочка, как он теперь ее найдет? Как кто-нибудь ее найдет? Говорил же всегда держать телефон при себе.

«Потому что ты свой забываешь где угодно», – напоминает мерзкий голос в голове.

Макрори, который должен был зайти десять минут назад, тоже не отвечает. Гэри на всякий случай звонит еще Вуду – к нему тоже была пара вопросов, – но и тот не поднимает трубку. Они издеваются всей толпой, что ли? Это идиотский пранк? Где они все?

Телефон начинает разрываться от сообщений: в офисе отключается рабочий сервер. Второй раз за месяц! За что Вуд вообще получает свои деньги? За что вообще кто-то в этом сраном офисе получает свои деньги, если никто даже не пытается работать?

Когда Гэри подходит к кабинету Вуда, из-за двери слышится истеричный смех. Он готов разорвать идиотов: очень неудачное время они нашли, чтобы веселиться. Очень, очень неудачное. Теперь он понимает Леона и его желание расписать, зашить в документ и заставить исполнять каждую мелочь, которая должна работать, даже если она кажется очевидной.

Картина, которая открывается за закрытой дверью, совсем его запутывает: гогочущий Вуд возится с проводами, пока Пайпер задыхается от смеха у него в кресле, размахивая печеньем. Макрори, который тусит здесь же, аж слезы из уголков глаз вытирает.

Они его даже не замечают, слишком занятые… Чем именно они тут заняты?

– Привет, – обозначает он свое присутствие. Смех моментально стихает. – У нас вообще-то сервер упал.

– Уже все в порядке, – отвечает Вуд, – он лежал не больше пары минут.

– Уверен? – Внутри поднимается волна ярости. Гэри старается глубоко дышать.

– Да, мы же здесь были. Сразу заметили.

Он поворачивается к Пайпер и… подмигивает ей? Да что тут вообще происходит?

– Ты меня, наверное, искал, – поворачивается Макрори. – Пойдем.

– Какого хера у вас происходит? – спрашивает Гэри. Сам не понимает, как позволил вывести себя из кабинета.

– Ланч, – отвечает тот, – а сервер реально пару минут лежал всего.

Макрори ведет себя странно, и это наводит на подозрения. Когда они успели подружиться? Секретами обзавестись? Может, еще ногти друг другу накрасят и пижамную вечеринку устроят?

– Можешь объяснить нормально? – Гэри изо всех сил старается не орать.

– Просто взяли Малую выпить чаю, – отмахивается тот. – Ничего такого. Она у тебя даже пообедать нормально не может, вечно сидит там с телефоном в зубах.

– Малую? Просто выпить чаю? Себ, какого хера?

Гэри теряет терпение. Макрори никогда не был рубахой-парнем и не стремился помогать новеньким адаптироваться. Можно было бы поверить, что просто обхаживает Пайпер, но он так глубоко и давно женат, что вряд ли стал бы рисковать. Стефани Макрори куда страшнее Себастьяна Макрори, это весь офис уяснил еще пару лет назад.

Они заходят в кабинет Гэри, захватив спецификации.

– Ты чего бесишься? – уточняет тот. – Все в рамках корпоративного кодекса.

– Реально не понимаешь?

Макрори усаживается в кресло, глядя на него вопросительно.

– Что такого мы сделали, что ты так себя ведешь?

– Исчезли втроем, навернули сервак. Не знай я тебя, подумал бы, что вы там накурились все вместе. Марту вы чаем не поили, так что сейчас поменялось?

– Прости, но ты реально перегибаешь, – морщится Макрори. – Просто успокоили малую.

Может, он и перегибает, но… Стоп. Успокоили? Что такого произошло, что ее пришлось успокаивать?

– Где она накосячила? – спрашивает Гэри.

– Чего сразу накосячила? – удивляется Макрори. – Нигде.

Гэри ждет, что тот объяснится, и в воздухе повисает тяжелая тишина.

– Ладно, – сдается он наконец. – У нее бывший стажером бегает в отделе Тома. Ну и я услышал, как этот бывший с ней разговаривал. Чуть не вломил обсосу.

– Что он ей сказал?

– Ты не хочешь знать.

– Себ.

Макрори молчит и отводит глаза. Гэри успевает предположить слишком много всего.

– Только не нужно ничего делать… того, что ты бы сделал, окей? – наконец отвечает он. – Чувак назвал ее секретаршей и спросил, спит ли она с тобой.

В глазах темнеет от ярости. Гэри разворачивается к выходу: сейчас он не может думать. Желание избить урода настолько сильно, что ничего больше не имеет значения.

Пайпер сидит на своем месте, и как только она его видит, ее начинает мелко трясти. Гэри делает глубокий вдох: он впервые не хочет вызывать страх. Она такая маленькая и наивная, и сейчас, когда в этих огромных глазах плещется паника, хочется, чтобы она могла не бояться хотя бы его. Хер с ними, с сервером и с печеньем. Кажется, у нее есть проблемы похуже.

Гэри не замечает, как доходит до кабинета Тыковки. Взгляд проясняется, только когда он оказывается перед нужным столом и понимает, что его уже держит за плечо Джек. И откуда взялся?

– Ты чего? – трясет его Джек. – Что случилось?

– Я знаю, – поднимает руки Тыковка. – Я уже с ним поговорил.

– Где он? – спокойно спрашивает Гэри.

Перед глазами встает чертово постановление от Джанин. «Запрещено применять физическую силу…»

Выволочь бы его из офиса, конечно.

– Да чего рычишь-то? – Джек не отпускает его плечо. – Тыковка, хоть ты объясни.

– Один из моих стажеров обидел Пайпер, – отвечает тот. – Я уже объяснил ему, что мы тут так друг с другом не общаемся.

Джек окидывает непонимающим взглядом опенспейс, который сейчас словно замер и затих. Его растерянное лицо вытягивается, и глаза останавливаются на Гэри.

– А тебя это почему так трогает? – аккуратно спрашивает он.

– Ты вообще в курсе, что он сказал?! Тыковка, – Гэри собирает в кулак все свое спокойствие, – убери его отсюда, пока я ему голову не разбил.

– Пойдем в архив, поговорим, – отвечает тот, – а то ты шумный сегодня.

Вместе с ними туда протискивается и Джек. Не то чтобы он нужен был в этом разговоре, но у Гэри не получается тратить внимание еще и на это.

– Чего ты хочешь? – поднимает брови Тыковка, все еще говоря тише, чем обычно. – Я увидел, что произошло, и поговорил с Саймоном сам. Он, в конце концов, мой стажер.

– Думаешь, разговор тут поможет?

– А что, поможет, если ты ему вмажешь? Тогда точно каждая собака будет уверена, что вы с Пайпер спите.

– Вы с Пайпер спите? – удивляется Джек. – Уже?

– Нет, – обрывает его Гэри. Тыковка прав, и это только больше бесит. – Слушай, пусть он просто держится от нее настолько далеко, насколько возможно, окей? Я не в курсе, что у них произошло, но она до сих пор трясется. Нахер нам тут такие стажеры не нужны.

– Он так и планировал, – широко улыбается Тыковка. – Макрори ему пообещал зубы выбить, так что чувак уже на измене. Но увольнять за такую херню – это слишком, не думаешь?

– Не думаю, но пусть будет по-твоему. Моих никому нельзя трогать, пусть выучит. А если он еще раз подойдет к Пайпер, я либо вырву ему хребет, либо натравлю на него Джанин.

– Лучше хребет, – в один голос отвечают Тыковка и Джек.

Ярость, которая еще пару минут назад не давала дышать, постепенно отпускает. Хорошо, что они разговаривают вот здесь – Гэри и не подумал, как его защита может повлиять на саму Пайпер.

– Интересная у тебя реакция, – эхом проносятся в голове слова Джека, оставляя неприятный привкус.

Нормальная у него реакция. У каждого была бы такая. У каждого же, да?

Фло сидит в темноте на диване и даже не двигается с места, когда Гэри включает свет. В воздухе висит тяжелое, давящее напряжение. Что-то не так. Если она снова начнет беситься из-за Марокко, Гэри разнесет что-нибудь в доме. Третий день его женщина ходит с поджатыми губами, и это уже начинает подбешивать.

– Привет. – Он садится рядом, стараясь звучать как можно нормальнее. – Все в порядке?

– Привет, – пожимает плечами Фло. – Я не знаю. Ты мне скажи.

– Что случилось?

– Ты спишь со своей ассистенткой?

Она поворачивается к нему с таким взглядом, что внутри все сжимается. Прав был Тыковка: не стоило так шуметь. Мало того что по офису уже пошла идиотская сплетня, хотя он и пальцем не тронул этого урода. Теперь какому-то долбоебу пришло в голову принести эту сплетню Фло и сделать ей больно. Хотя почему какому-то? Почерк Марты видно издалека.

– Нет, Фло, не сплю, – спокойно отвечает Гэри.

– Тогда почему…

– Потому что никому нельзя оскорблять моих подчиненных, – перебивает он. – Чувак оскорбил Пайпер, ему сначала чуть не навалял Макрори, а потом я. Но это не значит, что я или Макрори с ней спим.

По лицу Фло скатывается слеза, и Гэри не может понять, почему она плачет. Она расстроена? Рада? Не верит ему?

– Я не знаю, – шепчет она, утыкаясь лицом в колени. – Я уже вообще не уверена, что знаю тебя.

Здесь она попадает в точку, и он даже не может ей объяснить, насколько.

– Я тебе никогда не врал, – напоминает он. – И сейчас не вру. Что тебе рассказали?

– Что Джек тебя держал, пока ты пытался избить ее бывшего.

– Думаешь, если бы я правда хотел кого-то избить, Джек бы меня удержал?

Фло поднимает голову и смеряет его недоверчивым взглядом.

– Наверное, нет.

Гэри подсаживается ближе, аккуратно касается пальцами ее подбородка и заглядывает в глаза.

– Я никогда тебе не вру, Фло. Я не сплю с Пайпер и не собираюсь этого делать. Но я не дам ее обидеть, потому что она работает на меня. Понимаешь?

Она высвобождается и чуть наклоняет голову. По щеке катится вторая слеза.

– Если ты мне не врешь, скажи одну вещь. – Ее голос дрожит. Что-то еще случилось. – Кто такой Эд Гилхам?

Внутри холодеет, и Гэри застывает, пытаясь увидеть в ее глазах хоть одну подсказку. Какого черта вообще происходит?

Этого Марта точно не могла рассказать. Это имя не знает даже Пайпер – а она единственная, кто в курсе, куда он едет. Откуда тогда узнала Фло?

– Где ты это взяла?

Выходит резко, но Гэри не слишком об этом переживает: он больше боится, что его подозрения подтвердятся.

– Мне рассказали.

– Кто?

– Тебе это важно?

– Да, важно. Никто не мог тебе рассказать про Эда Гилхама, потому что единственное место, где это имя появлялось, это моя почта.

– Твоя новая почта, – добавляет Фло, – на которую больше никто не пишет, кроме человека по имени Ар Джей. Который, судя по его письмам, взламывает архивные записи авиакомпаний.

– Зачем ты залезла в мой компьютер?

– Я услышала о Пайпер. Мне нужно было знать.

– Ты могла спросить меня. Это уже слишком.

Если есть какая-то финальная черта, которую Фло могла переступить, это именно она. Гэри может простить многое: то, что ей нужно все контролировать. То, что она ему не до конца доверяет. То, что ей все время нужно подтверждение его любви.

Но залезть в его компьютер и копаться в переписках? Это больше, чем слишком. Это просто не умещается в голове.

– Я должна была знать! – повторяет Фло.

Гэри поднимается и отходит к кухне – на нее сейчас сложно смотреть. Ладони сами собой сжимаются в кулаки, сердце стучит, как бешеное, в глазах снова темнеет – злость возвращается с новыми силами.

– Кто такой Эд Гилхам, Гэри? Это к нему ты едешь в Марокко? Ты… Ты влез во что-то незаконное, да?

– Это не твое дело, – резко отвечает он. – Это никогда им не было.

– Я живу с тобой. А что если тебя посадят, а я даже знать не буду, за что?

– Ты соображаешь, что говоришь? – Голос срывается на крик и перестает ему подчиняться. – Если меня посадят, тебе лучше всего как раз и не знать, чем я занимаюсь.

– То есть я права? – тревожно спрашивает она. – Это что-то незаконное. Торговля оружием? Наркотики?

– Прекрати пороть чушь. Ты не понимаешь, о чем говоришь, так что просто прекрати.

– Тогда объясни мне, – Фло оказывается рядом, – почему ты не можешь рассказать, что происходит?

– Потому что это не твое дело. – Гэри четко проговаривает каждое слово, надеясь, что однажды она услышит. – Это только мое дело. И хватит пытаться меня контролировать.

– У тебя появились секреты от меня, – она начинает считать на пальцах, – ты странно себя ведешь, завел новую почту, собрался на выходные на другой континент. Я не пытаюсь тебя контролировать. Я просто пытаюсь тебя понять.

– Я сказал тебе все, что мог сказать. Но тебе все время мало.

– Ничего ты мне толком не сказал.

– Чего ты хочешь-то? Не могу я об этом говорить, ясно? Будет легче, если я начну врать?

– А что, с твоими вечными тайнами мне легко?

Этот разговор становится невыносимым, и Гэри ничего не остается, как уйти. Фло хватает его за руку, не давая сдвинуться. Зачем она это делает?

– Я больше не готов говорить с тобой. – Он изо всех сил пытается успокоиться, хотя она этому только мешает. – Ты залезла в мой компьютер. Ничто не может это оправдать.

– Вот в этом и дело! У нормальных пар нет таких секретов друг от друга!

– Так, может, тебе найти себе нормальную пару?

Гэри вырывается и вымещает бурлящую внутри злость на ближайшей стене. Не Фло же ему бить, а просто стоять и слушать ее бред больше не получается. Кулак застревает в гипсокартоне, и когда его наконец удается достать, в стене остается дыра.

Подальше отсюда. Подальше от Фло, от ее идиотских обвинений и домыслов. Хоть куда-нибудь, где можно просто побыть одному после тяжелого дня. Гэри хватает ключи от машины и выбегает из дома. Ему срочно нужно выпить.

Глава 10

Малая

Телефон звонит настолько не вовремя, насколько это возможно. Пайпер не может оторваться от экрана ни на секунду: она в рейде с самым тупым танком гильдии. Она уже успела раз десять проклясть сам факт его существования, причем сделать это достаточно доходчиво, так, чтобы понял. Впрочем, это не мешает ему продолжать дохнуть: Пайпер потеет даже на простых боссах, пытаясь сохранить идиоту жизнь.

Экран гаснет всего на пару секунд и загорается снова. К счастью, они наконец добивают босса, и можно посмотреть, кому она так потребовалась. Вернее, кому понадобился Барнс.

Черт, это он же и звонит.

– Алло? – тут же поднимает трубку Пайпер. – Мистер Барнс?

– Привет, еще не спишь? – голос у него странный, не такой, как обычно.

– Нет, что-то случилось?

– Ага. Меня нужно забрать из бара, потому что у меня тут машина. Сможешь?

Он пьян. Пайпер отнимает телефон от уха и смотрит на экран с ужасом. Нет, это все еще Гэри Барнс, и пару дней назад она сама предлагала отвезти его домой… Но не в полночь же.

– Пайпер? – раздается задумчивый голос из динамика. – Ты здесь?

– Да, – она берет себя в руки, – где вы?

– В баре.

– В каком? – Черт, он правда пьян, и это пугает. Марта о таком не предупреждала.

– Хер его знает. Написано было «бар», и я где-то в Бронксе.

– Может, спросите у бармена адрес?

– Хорошая идея. Эй, приятель! А где это мы сейчас находимся?

Его странный говор, куда менее понятный, чем обычный британский акцент, сейчас слышится еще сильнее. Пайпер отключает микрофон и возвращается в игру, где ее уже все ждут.

– Я офлайн, ребят. Нужно начальника из бара забрать. Простите за срочность!

Не слушая их возмущения – если бы их танк не был идиотом, давно бы прошли, – она возвращается к мобильнику.

– В общем, я в Бронксе, на Карпентер-авеню. И прикинь, бар реально так и называется! «Бар»!

Пайпер открывает карту и проверяет, где это. Так далеко в Нью-Йорке она еще не выбиралась.

– Мне полтора часа до вас ехать, – сообщает она. – Дождетесь?

– Ты на метро ехать собралась, что ли? Возьми такси, дурочка.

Почему-то сейчас это звучит настолько нежно, что у Пайпер екает сердце. Хотя это даже смешно: Барнс звонит ей в полночь, просит забрать из бара и называет дурочкой. Если это не доверие, то что вообще?

Даже на такси и без пробок приходится ехать не меньше получаса: он не просто в Бронксе, он в какой-то особенной заднице Бронкса. Как только машина подъезжает к нужному бару, становится видно знакомую гору из мышц, которая сейчас прислоняется к еле горящему фонарю.

Барнс подслеповато вглядывается в окна такси и, заметив Пайпер, задумчиво кивает. Стучит по стеклу костяшками пальцев, между которых зажата смятая купюра.

– Привет, приятель, – выдыхает он в открывающееся окно и просовывает деньги. – Возьми. Пайпер, вылезай.

Он почти галантным – еще бы его не пошатывало – жестом открывает ей дверь и подает руку, помогая выйти из машины.

– Сейчас покурим и пойдем, – предупреждает он, – я вон там недалеко припарковался.

Только сейчас Пайпер замечает в его руках сигарету. Барнс ловким – хотя на работе он вроде не курит – движением поджигает ее и с удовольствием затягивается.

– Хочешь? – спрашивает он. – Я всего одну стрельнул, но можем растянуть.

– Я не курю, – отвечает она, чувствуя, как пересыхает в горле.

Сейчас он меньше всего похож на привычного Зверюгу: слишком простой и расслабленный. Он с удовольствием затягивается, в этом чувствуется какая-то застарелая привычка. А еще молчит о чем-то важном, и это чувствуется.

– Спасибо, что приехала, – медленно произносит он, переводя на нее замутненный взгляд. – Не хочу здесь машину оставлять, как пить дать колеса снимут. Ну, я бы снял.

– Все в порядке, – улыбается Пайпер. – Может, пойдем к ней?

Он совсем, совсем не такой, как обычно. Кто бы мог подумать, что пьяный Барнс не становится страшнее, наоборот: он выглядит ужасно мило.

Окурок летит в ближайшую мусорку, и Барнс, опасно пошатываясь, идет вниз по улице. Если он упадет, она его в жизни не поднимет – в нем же не меньше двухсот фунтов, а то и все двести пятьдесят. Но, несмотря ни на что, он вроде бы держится на ногах.

Они останавливаются у огромного черного пикапа, настолько высокого, что нужна лестница, просто чтобы забраться внутрь. Это, кажется, какой-то грузовик. Барнс роется в карманах в поисках ключей, пока она пытается понять, как водить этого монстра.

Наконец ключи найдены. Он крутит их в руках, задумчиво глядя на нее. Пайпер робко протягивает руку, Барнс нажимает кнопку и сгружает ей ключи. Он открывает перед ней дверь и, обхватив за талию, поднимает и подсаживает на водительское сиденье.

Дыхание перехватывает, и прежде чем она успевает сообразить, что произошло, уже сидит перед рулем. Ноги не дотягиваются до педалей, все слишком далеко. А главное – хоть он не касался ее кожи, она все равно горит. Машина пропитана его терпким древесным запахом, и у Пайпер начинает кружиться голова.

– Значит, так. – Барнс как-то подбирается и по-деловому оглядывает ее, оценивая расстояние.

Он одним движением придвигает сиденье ближе к рулю, прижимая чуть ли не вплотную. Потом тянется к ремню безопасности и сам пристегивает его.

– До педалей достаешь?

– Да, – Пайпер кладет ногу на педаль газа и обхватывает руль. – Все в порядке.

– Помнишь, где газ, а где тормоз?

Это звучит так обидно, что хочется съязвить, но нельзя же хамить начальнику, тем более пьяному. Вместо этого она кивает и вставляет ключ в зажигание.

– Не волнуйтесь, мистер Барнс, – сообщает Пайпер, оглядывая, где что находится, – я умею водить.

– Я и не волнуюсь. – Тот откидывается на спинку и прикрывает глаза. – Я просто домой ехать не хочу.

– А куда вас тогда везти?

– Знаешь эту бургерную в Квинсе? Там еще дед всем заправляет, весь седой и с косматыми бровями.

– Нет, я редко выбираюсь дальше Бруклина, – признается Пайпер.

– А в Бруклине есть бургеры?

Вспомнить бы хоть одно место, которое может быть открыто после полуночи. Она редко выбирается из дома в такое время: у нее не лучший район для ночных прогулок.

– Есть хот-доги, – припоминает она.

– Едем тогда туда.

Пайпер смотрит на часы и не удерживается от вздоха: даже если она сейчас отвезет его домой, спать ей останется не больше четырех часов. Вряд ли Барнс предложит ей отдохнуть после их приключений.

Огромная рука накрывает ее сомкнутые вокруг руля пальцы.

– Пожалуйста, – тихо просит он, глядя таким невозможно уязвимым взглядом, что она тает.

Что у него произошло? Как он из обычно собранного и сурового Зверюги превратился в мальчишку, который смотрит на нее с надеждой, уговаривая поехать за хот-догами? Или он всегда такой, когда не на работе?

– Хорошо, – улыбается Пайпер, заводя машину, – только вы пристегнитесь, пожалуйста.

– Будет сделано, – отвечает он и тянется за ремнем.

Ночной ветер с залива обдает прохладой, заставляет неуютно ежиться. Барнс рядом горячий, как печка, так что подмерзает Пайпер только с одной стороны. Сейчас не так важно, что вставать через несколько часов или что это максимально странно – есть хот-дог, сидя на капоте гигантского черного пикапа. Полупустую парковку на берегу залива, кстати, вспомнил он сам, и даже подсказал, как сюда заехать.

Барнс съедает свой хот-дог меньше, чем за минуту, и теперь жмурится от удовольствия, прихлебывая из бумажного стаканчика крепкий черный кофе. Они сидят достаточно близко, почти касаются локтями, но как минимум его это вовсе не смущает. Вглядываясь в темные воды залива, он напевает себе под нос песню, которая ей не знакома. Все, что она разбирает из его говора, – что-то про зонтик и автобусную остановку.

Хочется задержать дыхание и остановить время. Сидеть так еще пару часов, допивать остывающий кофе и слушать его бархатный голос. Барнс неожиданно красиво поет – наверное, мог бы сделать карьеру. По крайней мере, Пайпер точно заплатила бы за его концерт.

– А ты давно в Нью-Йорке? – Он делает еще один глоток, морщит нос и поворачивается к ней.

– Пятый год, – отвечает Пайпер, – с тех пор, как школу закончила.

– Почти как я, глянь-ка, – одобрительно кивает тот и снова поворачивается к заливу. – Я тоже пять лет здесь.

– А до этого где жили?

В другой ситуации она бы не решилась спросить, но сейчас это кажется даже нормальным.

– В Манчестере, – тоскливо отвечает Барнс, – а еще до этого – в Бикерстаффе. Но вырос я, считай, в Манчестере.

– Я там не была ни разу, – признается Пайпер. – И вообще в Британии не была.

– Серьезно? То есть из Дублина сразу сюда?

– Ну да. Не очень много видела.

– Да я до Нью-Йорка тоже не путешествовал особо. Мы-то, знаешь, какими нищеебами были?

– Кем? – Пайпер не уверена, что правильно понимает это слово.

– Нищеебами, – повторяет Барнс. – Я и Джек. Ну, для тебя мистер Эдвардс. Нас моя ба растила, и мы получали на неделю по пятнадцать фунтов на брата и все. А что такое пятнадцать фунтов? Разве что на сигареты хватит.

Пайпер плохо представляет себе пятнадцать фунтов, но кивает в ответ.

– Так что как работа попалась, сразу взялись, – он, не мигая, смотрит вперед, – даже не спросили, что за работа. Кто бы тогда знал, куда она нас приведет, да?

В рокочущем голосе сквозит тоска. И что-то еще, что Пайпер понять пока не может, но настроение все равно чувствует. И почему-то внутри растет желание сделать хоть что-нибудь, чтобы ему стало легче.

Хочется его обнять или хотя бы коснуться плеча, что угодно, лишь бы помогло. Но это не то что лишнее – это безоговорочное табу. Единственное, что Пайпер может себе позволить, это продолжать разглядывать его. Он ведь даже не заметит.

Как только она об этом думает, Барнс поворачивает голову. Их взгляды встречаются, и по телу бегут предательские мурашки. В горле появляется комок, который невозможно проглотить. В его глазах столько одиночества, что совсем непонятно, как он сам в нем не тонет. И при этом… почему он настолько красивый сейчас?

Пайпер Нолан, прекрати делать то, что ты делаешь. Ты себе не помогаешь.

– Замерзла? – спрашивает он, кивнув на ее голые руки, покрытые мурашками. – Поехали тогда.

– Да-да, – быстро подбирается она. Хорошо, что он это именно так понял.

Барнс спрыгивает с капота и протягивает руку. Пальцы тонут в его мягкой горячей ладони, тепло передается и ей, разливается внутри и заставляет таять.

– Отвези меня домой, – командует он, – и я тебя на такси посажу.

Сейчас он немного трезвее, чем у бара: видимо, хот-дог и кофе помогли. Но все равно недостаточно, чтобы вести самому. Барнс снова подсаживает ее на водительское сиденье. Теперь Пайпер намного спокойнее чувствует себя за рулем этого монстра, но все равно не уверена, что стоит повторять эксперимент.

Они опять едут через весь Нью-Йорк – на этот раз обратно в Бронкс. Найти дорогу ей помогает навигатор, который строит маршрут, как только она нажимает кнопку «Домой». Барнс продолжает напевать ту же песню, глядя в окно, лишь иногда прерывается на то, чтобы задать ей какой-нибудь вопрос.

Пайпер еще ни разу не была у него дома, так что ей любопытно посмотреть, где он живет. Похоже, что у него какой-нибудь пентхаус в одном из свежевыстроенных районов южного Бронкса.

– К слову, – Барнс снова прекращает мурлыкать свою песню и поворачивается к ней, – твой бывший к тебе больше не подойдет, так что не бойся.

– Что? – Она едва не бьет по тормозам, но все-таки держит себя в руках. – А вы откуда узнали? Себастьян сказал?

– Щебаштьян, – передразнивает он, но кивает. – Тебе стоило самой мне рассказать, я бы разобрался.

– Но это же вроде моя проблема, – нерешительно пытается спорить Пайпер, – и мой бывший.

– Он тебя оскорбил?

– Да, но…

– Значит, это и моя проблема. Никому нельзя тебя оскорблять, поняла?

Пайпер пытается сообразить, что на это ответить, но ничего не может придумать.

– Поняла или нет? – Голос Барнса становится строже.

– Хорошо, – вздыхает она, – если будет что-то подобное, я скажу вам.

– И если твой бывший попытается достать тебя вне офиса, тоже скажешь.

– У него зубы хоть целые остались? – тихо спрашивает Пайпер сама у себя.

– Чего?

– Извините, просто Себастьян обещал ему зубы выбить. Вот я и подумала, целы ли они еще…

Она украдкой бросает взгляд на Барнса: у того на лице растекается непривычная широкая улыбка. Через секунду машина заполняется низким рокочущим хохотом, от которого мелко трясутся стекла.

– Целы! – радостно сообщает Барнс. – Пока целы! Но только знаешь что?

Его выгибает от второго приступа смеха, которым он едва не давится.

– Я бы не стал ломать ему челюсть, – он мгновенно становится серьезным, хотя легкий намек на улыбку все равно считывается, – я бы вырвал ему хребет.

Навигатор приводит их к старому двухэтажному дому, еле видному за раскидистыми темными деревьями. Он так необычно выглядит посреди спального района, что Пайпер даже не представляет, каково это – жить здесь.

– Поворачивай вот сюда, в гараж, – командует Барнс.

Глава 11

Зверюга

Когда в девять часов Пайпер начинает шуршать за дверью, Гэри становится неловко. С утра он не знал даже, как смотреть Фло в глаза, – а она ведь даже не задавала вопросов, просто подвинула в его сторону чашку с кофе и таблетки. Это расстроенное лицо, припухшее от слез, до сих пор перед глазами.

Вчера он повел себя уебищно: наорал, стену проломил, нажрался, как свинья. Еще и Пайпер в это втянул – как только в голову пришло позвонить и потребовать, чтобы она его забрала хер знает откуда? Она даже ехала долго – еще бы, из Бруклина на окраину Бронкса. А теперь и перед Фло стыдно, и перед Пайпер неудобно. Это что, так нервы проявляются?

Он взрослый, и нужно держать себя в руках. И Гэри держит, пиздец как держит, он не бьет людей, даже не слишком громко орет на них. А тут сорвался, как пацан, хотя знал заранее, что Фло его объяснение про Марокко не примет. Да и отчасти она права, нормальные люди не живут с таким количеством секретов друг от друга.

– Мистер Барнс? – показывается в дверном проеме сонное лицо Пайпер. – Вам кофе сделать?

– Не нужно, – отвечает он, сглатывая подступивший стыд. Забыл ей вчера сказать, чтобы выспалась.

Пайпер исчезает, оставляя после себя тянущее чувство вины. Ну что ты за свинья, Барнс? Заставил таскаться по городу ночью, домой ему, видите ли, не хотелось. А она ведь приехала так вовремя, когда до случайной драки оставалось пальца два виски.

Мобильник звонит все утро, отвлекая от дел. Гэри обещал Леону, что сдаст квартальный отчет до конца дня, а еще нужно в аэропорт пораньше сбежать. Брать трубку не хочется, но, если не взять, через минуту тот же звонок раздастся у Пайпер. И в чем тогда смысл?

Когда его наконец оставляют в покое, Гэри поднимается и выходит из кабинета.

Пайпер сидит за своим столом и бессмысленным взглядом смотрит в ноутбук. Она даже не замечает, что он вышел, и, не скрываясь, зевает во весь рот, еще больше похожая на подростка, чем обычно. Как там ее Макрори называет, малая? Ей подходит.

– Ты, может, домой пойдешь? – предлагает Гэри. – У меня на сегодня свои дела.

Она вздрагивает и поворачивается к нему, прикрывая рот рукой. Все еще боится его, да? Вчера вот не боялась.

– Вы говорили, в четыре встреча будет, на которой я нужна, – она быстро сверяется с календарем.

Черт, и точно. Нужна. Он обещал себе больше вовлекать Пайпер в важные задачи – девчонка смышленая, может выйти толк. Она лихо научила Макрори делать свои отчеты вменяемыми, чем очень помогла спокойствию Гэри. Ну и лицу Макрори, конечно, потому что пару раз тот за малым не отхватил.

– Тогда заканчивай то, чем сейчас занимаешься, и зайди ко мне. Задача есть.

Она появляется через пятнадцать минут с ежедневником в руках, куда бодрее, чем была. На секунду даже хочется передумать и попросить ее помочь с отчетом, но стыд снова больно щипает изнутри.

«Ты, пьяная скотина, вытащил ее ночью и таскал по городу. Она спала три часа».

– Мистер Барнс? – Пайпер неловко переступает с ноги на ногу в проходе. – Вы говорили, для меня есть задача?

– Да, положи мне на стол телефон и ежедневник.

Гэри достает из шкафа плед и подушку. Не думал, что они еще пригодятся – оставил как память о тех временах, когда они только начинали и часто ночевали в офисе. У каждого были своя подушка и плед, кроме Леона. Тот либо ехал домой, либо вообще не спал. Машина.

– А зачем это? – Голос у Пайпер подрагивает.

Ну да. Как-то тупо он сейчас выглядит с этим пледом. Гэри поднимает глаза и замечает, что ее всю трясет. Это она сейчас о чем подумала? Ох, черт…

– Тебе нужно выспаться, – говорит он быстро, пока Пайпер не успела хлопнуться в обморок. – Я сейчас запрусь поработать, а ты ложись на диван и поспи нормально. Разбужу, как время придет.

Она смотрит то на него, то на плед у него в руках. Открывает было рот поспорить, но быстро передумывает. Пайпер медленно проходит к дивану и аккуратно касается его, как будто до сих пор не верит.

– Я только что выпила кофе, – робко говорит она.

– Как минимум просто отдохнешь.

Она недоверчиво садится на диван, и Гэри протягивает ей подушку.

– Мистер Барнс, – тянет она, хватаясь пальцами за край подушки, а в глазах плещется сомнение, – это как-то неудобно.

– Послушай. – Он опускается на корточки, оказываясь прямо перед ней.

Слишком близко: она вздрагивает. Когда-нибудь это пройдет, но до того момента, кажется, еще далеко.

– Ты вчера здорово помогла мне, Пайпер, – Гэри старается смягчить тон, но с непривычки получается херово, – и я вижу, как ты устала. Ты мне в четыре нужна бодрая, так что просто отдохни. Хорошо?

– Ладно, – выдыхает она и послушно укладывается.

Барнс поднимается, накрывает ее пледом и не может сдержать улыбку, когда Пайпер просовывает руку под подушку и устраивается поудобнее. Неожиданно хочется обнять ее, пропустить между пальцев рыжие волосы и убедиться, что это они так вкусно пахнут чем-то цитрусовым. Гэри замирает на секунду, борясь с этим желанием. Вот уж чего делать точно нельзя – и откуда это вообще взялось?

Пайпер и ее бодрости от кофе хватает минут на пять. Пару раз он ловит на себе внимательный взгляд, но отвлекаться нельзя: надо сдавать отчет. Он бросает взгляд на дверь – точно запер? Ее мобильник вместе со своим убирает подальше, чтобы не нервировали.

Когда он в следующий раз проверяет, Пайпер уже спит, вцепившись в плед. Ее лицо расслабляется, и она выглядит еще красивее, с этими веснушками и немного вздернутым носом.

В тишине закрытого кабинета, где слышны только клики мышки и тихое сопение, Гэри вдруг чувствует себя особенно хорошо и спокойно. И отчет нормально складывается и даже быстро идет. Конечно, когда никто его не отвлекает.

– Монахи вообще-то сосут, – сообщает Пайпер невпопад, заставляя его напрячься.

Она все еще спит: глаза закрыты, волосы упали на лицо, закрывая его наполовину. Во сне разговаривает, что ли?

– Так что ты тоже сосешь, – обиженно добавляет она.

– Как скажешь, малая, – улыбается Гэри, пытаясь вернуться к отчету.

– Сколько можно спасать ваши задницы?

– Вот и я о чем, – он хватает мышкой один из графиков и перетаскивает его в файл, – вот и я о чем говорю.

Самолет вроде бы мягко садится, но толчок все равно заставляет подорваться в панике. Проходит несколько долгих секунд, прежде чем Гэри вспоминает, где он и как здесь оказался.

Спал он всего часов шесть, еще и сидя, тело затекло и теперь ноет. А все равно выспался, энергии дохера. Хочется побыстрее закончить дело: только теперь он чувствует, что без этого не может двигаться дальше.

Лишь бы все прошло нормально, тогда уже завтра он будет дома, с Фло. Они со всем разберутся и начнут в конце концов жить нормально. Может, даже поженятся, если она еще куда не залезет.

– Добро пожаловать в Марокко, – улыбается офицер на паспортном контроле, почему-то заставляя нервничать. А ведь вроде еще сделать ничего не успел.

– Спасибо, – отвечает Гэри.

Пайпер расписала ему целую памятку. Он просил этого не делать, но эта девчонка упрямее, чем кажется. Судя по первому пункту, машина уже должна ждать его у аэропорта. Но ничего даже похожего на «Джетту» или вообще на «Фольксваген» не видно – парковка с названием нужной компании пуста.

Гэри заходит на второй круг, расхаживая по размеченным линиям и сверяясь с памяткой – нет, название компании понял правильно. Он даже находит офис в аэропорту, но там закрыто. По местному времени только восемь утра – может, позже приходят?

Когда он обнаруживает себя в третий раз стоящим на пустой парковке, телефон в кармане начинает жужжать. Номер на экране ему не знаком.

– Господин Барнес! – вопит в трубку мужской голос с сильным акцентом. Гэри морщится: ненавидит, когда коверкают его имя. – Миллион извинений, мы вот прямо сейчас видели ваш заказ, компьютер этот – дитя дьявола! – ничего не показывает вовремя. Машина сейчас занята, но у нас есть другая. Лучше! Сильно лучше!

Он не дает и слова вставить в свою речь – говорит и говорит. Гэри иногда теряет его ход рассуждений за невыносимым акцентом, но главное понятно: «Джетты» ему не видать. Вариантов, впрочем, у него нет – все остальные офисы с прокатом автомобилей тоже закрыты.

Не международный аэропорт Касабланки, а какая-то жопа мира.

– Давайте уже любую машину, – отвечает Гэри, грубо прерывая спич. – Как быстро сможете приехать?

– Уже в пути! Десять минут, господин Барнес!

На часах половина девятого – час, как он должен был уехать. Это бесит до скрежета зубов: стоило подумать самому, а не полагаться на интернет. Ни он, ни Пайпер не были в Марокко – значит, не знали, что никакие сайты тут нормально не работают. Они в Нью-Йорке-то нормально не работают: то «Убер» заплутает, то деньги не дойдут. А тут Марокко.

Откуда-то сбоку раздается до необычного знакомое рычание старого мотора, и на парковку рядом с ним въезжает разбитая и потрепанная жизнью, но все еще живая «Альфа-Ромео».

– Здравствуйте! – Пожилой араб с трудом выбирается с водительского сиденья. – Господин Барнес? Это вы?

Сердце у Гэри падает куда-то в пятки: это та же модель. Того же цвета. И он жил последние семь лет, надеясь, что больше не увидит такую машину никогда в жизни.

Сраная красная «Альфа-Ромео». Нихуя не заметная.

Оррелл, 2011

В Оррелле они доезжают до автомастерской, уже закрытой для остальных. У Леона каким-то образом оказываются ключи от нее – и Гэри даже не будет спрашивать, откуда. У того две сотни знакомых по всему центральному западу, всегда кто-нибудь нужный да находится.

Не успевают они заехать во двор, как Тыковка отделяется от ворот в мастерскую, радостно размахивая руками. Его, видать, вообще их конспирация мало заботит. Он настолько любит ретро-машины, что в жизни не упустил бы шанса посидеть за рулем этой малышки. Джек глушит мотор и поворачивается к Гэри:

– Тебе нужно найти себе девчонку, которая будет смотреть на тебя так же, как Тыковка на тачки. На меньшее не соглашайся.

Он нервно ржет над собственной шуткой, пока они выбираются на улицу.

– Вы опоздали на двадцать минут. – Приглушенный голос Леона отлично слышен в ночной тишине.

Он делает пару шагов из темноты и останавливается: тело напряжено, как перед прыжком. Но лица не видно, разве что очки поблескивают.

– Бак был пустой, заехали в Бикерстафф заправиться. Сюда не дотянули бы.

– Ну что за конфетка, – с завистью шепчет Тыковка, нежно пробегая пальцами по капоту. – Выглядит как новенькая, в жизни не скажешь, что старушка. Смотри, какой бампер мощный, красивый… Леон, мы можем ее оставить? Пожалуйста!

Джек и Гэри давятся смехом: каждый раз так, как только им попадается что-то более-менее редкое. С этой они и сами были бы не против, но все равно Тыковка смешной. Как будто щенка домой притащил.

– Нет, – спокойно отвечает Леон и поворачивается к Гэри. – Где взяли бензин?

– Не на заправке, – успокаивает тот. – Взяли канистру у знакомого старика.

Леон застывает, игнорируя чуть ли не обнимающего машину Тыковку, и Гэри понимает немой вопрос.

– Не сдаст. Параноик, копов ненавидит всей душой. Вернемся – я его еще раз навещу.

– Уверен?

– Да.

Помедлив еще пару секунд, Леон кивает. Он выходит на свет и быстро осматривает машину.

– Сколько залили?

– Пять галлонов, считай, полбака.

– Факбой, – Леон поворачивается, – что с расходом? Сколько протянете?

– До Карлайла дотянем железно, дальше опаснее, – прикидывает Джек. – Но мы и на полном баке до Абердина не дотянем.

– Понял. Тогда грузим нам канистры пока, в Карлайле делаем остановку. Том, меняй номера.

– Иду, – расстроенно отзывается Тыковка.

Леон отводит Гэри в сторону и задумчиво озирается. Улица пуста, ни в одном окне даже свет не горит – Оррелл спит в такое время.

– Что с Факбоем? – тихо спрашивает Леон. – Почему его трясет?

– Сам видишь, отклонились от плана. Ему не понравилось меня в орешнике ждать.

– Уверен, что вы можете продолжить?

– Да. Он вполне в себе, вести может. Если что, я заменю.

– Хорошо, – говорит Леон после небольшой паузы, – тогда смотри: в Шевингтоне ремонт дороги, так что вам нужно сделать крюк через Уиган.

– Понял, – кивает Гэри. – Меньше светимся в окрестностях.

– Сойдемся после Престона. Если что-то пойдет не так, остановитесь на повороте на пятьдесят пятое, мы вас сменим.

Леон выглядит встревоженным, и это состояние передается Гэри. Хотя пока у них почти не было проблем: из Ливерпуля они уже уехали, и это главное. Теперь из нервного остается буквально пара постов, которые нужно проехать незаметно.

– Вообще, если чутье тебе скажет, что что-то не так, останавливайся, – вдруг говорит Леон. – Твоему чутью я доверяю.

– Оно мне так говорит с тех пор, как я ее увидел, – Гэри машет в сторону машины, – тачка сама палится.

– Именно. Никому до утра и в голову не придет, что ее можно угнать, – отвечает тот. – Даже безопаснее выходит. Считай, самая незаметная машина сейчас.

– Ага, нихуя она, конечно, не заметная.

Глава 12

Зверюга

Тачка кряхтит, как старый дед, и вот-вот грозится развалиться прямо под ним. Гэри слышит эти тяжелые вздохи с того момента, как садится в нее, и ему даже жаль бедную рухлядь. Она должна спокойно разгоняться до сотни миль в час, но еле выдерживает шестьдесят.

Удивительно, что машина вообще на ходу, потому что мужик, который ее впарил, явно не относился к ней как к винтажной тачке – это, мать ее, «Альфа-Ромео», которую ушатали в хламину. Потертый салон, рулевой привод расшатан, кардан нездорово стучит. Ей бы хоть до Эмлиля доехать.

Как бы Гэри ни воротил нос при виде шильдика «Альфа-Ромео», нельзя не признать, что любой тачке нужен должный уход. А эта просто не заслуживает такого скотского отношения: старушка все еще на ходу, хотя какой-нибудь «Фиат» уже сгнил бы в канаве.

Трасса пуста, но сейчас особенно не разгонишься: был бы фольц, который Гэри заказывал, уже был бы под Марракешем. Телефон почти не ловит интернет, но Пайпер предусмотрительно загрузила карту, так что навигатор работает сносно, хоть и показывает километры вместо привычных миль.

Она вообще сделала гораздо больше, чем от нее требовалось: сам бы он в жизни не догадался. И памятку на бумаге записала, и карту загрузила, и маршрут предустановила – все, что могла, сделала. Чувствуется, как серьезно она относится к его заданиям, и от этого в душе разливается непривычное тепло: сейчас таких сотрудников мало.

Что это, интересно? Воспитание? Гены? А может, и то, и другое. Гэри видал эмигрантов первого поколения: им приходится работать больше, чем людям, которые родились в Америке. Или в Британии, хотя там еще хуже. По соседству с ними в Манчестере жила семья по фамилии Наим, и отец работал на двух, иногда на трех работах, чтобы прокормить свою ораву. Многим тогда было тяжело, но им… Им куда тяжелее.

Так что вполне может быть, что родители научили Пайпер работать своим примером, и теперь из нее получается отличный ассистент. Хотя Макрори все равно нужно отучить звонить ей по ночам – нехер пользоваться такой удачей.

Гэри не сразу замечает, что говорит с собой вслух. Он понимает, что рассуждения о Пайпер и той семье в Манчестере просто отвлекают его от главных мыслей, которые неожиданно становится нервно думать. И он рад этому, действительно рад.

Когда мимо проплывает указатель с надписью «Марракеш», грудь сковывает тревогой. До Эмлиля остается каких-то семьдесят километров, и каждый из них тянется долго и нудно, как будто время и расстояние кто-то замедляет, не дает ему идти своим ходом. Каждый стон тачки становится слышнее.

Эд Гилхам.

Это имя все чаще всплывает в голове. Гэри до сих пор не знает, это его отец или нет. При этом за неделю он до того привык к мысли, что убьет Эда Гилхама, что даже не представляет, что будет делать, если тот окажется другим человеком.

Марракеш остается позади. Шестьдесят километров до Эмлиля.

Гэри все еще не решил, как он это сделает. Сейчас запоздало понимает, что не подумал ни о каких мерах предосторожности, не сделал ничего, что спасет его от полиции. Значит, от тела нужно избавиться так, чтобы его никто никогда не нашел.

Он не уверен, что сейчас получится провернуть все чисто. В конце концов, убийца из него никакой – единственный раз, когда ему нужно было… Гэри задвигает эти мысли подальше: он предпочитает не вспоминать ту ночь. И без того гадко на душе. И без того эта херня снится ему до сих пор. И без того на руках достаточно чужой крови, чтобы жалеть об этом всю жизнь.

Своей крови не жалко: давно решил, что сделает это, сомневаться нельзя. Понять бы только, как не попасться. Хотя тогда их было четверо, а сейчас он один, и никто не в курсе, зачем он сюда приехал. Гэри даже Джеку не сказал, чтобы не впутывать.

Тридцать километров.

Что, если Фло права, и он сядет? Интересно, где его будут судить – в Марокко, в США, дома? Наверное, здесь, и сядет он лет на двадцать. А может, тут и смертную казнь не отменили, он как-то не интересовался этим вопросом. Гэри прислушивается к себе: боится ли он?

Нет, не боится. Это то, что необходимо сделать, причем уже давно. Чем он занимался двадцать лет? Угонял тачки, разбирал на запчасти, зарабатывал отличные – просто невероятные – для подростка деньги. Потом выживал в новой стране, потом… Последние три года он просто неплохо жил. Все это время мать лежит в земле, пока отец, который ее убил, разгуливает по другой стране в свое удовольствие. Ни дня не отсидел, тварь.

Без Гэри компания выживет. Не то чтобы он бесполезен – просто его можно заменить. Джанин найдет нового операционного директора за месяц, не больше. На рынке полно толковых кандидатов.

Ба… она поймет. Она не меньше Гэри хочет этой смерти, и хоть они никогда не говорили об этом, он знает точно. А еще останется Джек, который ее не бросит. На одного внука меньше, но все-таки не в полном одиночестве. Она все поймет.

Десять километров.

Жалко будет только Фло. Она такое тяжело переживет, начнет еще в героиню играть да передачки в тюрьму носить. Как минимум из-за нее нужно вернуться: херово они вчера утром расходились, неправильно.

Гэри давно не говорил ей о том, что любит. И что сейчас делать? Звонить рано утром, пока она спит? Она же на месте усидеть не сможет, надумает себе всего, что только можно. Половина фантазий, половина додумок, а потом заполирует все это паникой и наделает глупостей. Нет, так не пойдет. Нужно вернуться и как минимум попытаться донести ей, что он чувствует.