Дочь врага. Расплата
Пролог
Он меня предал.
Дамир предал меня. И нет ничего, что могло бы его оправдать. Даже то, что я не рассказала ему всей правды. Он же мог хотя бы выслушать меня. Пусть ради ребенка, не ради меня.
Но вместо этого привез в незнакомое место и бросил.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем дверь открывается, и на пороге появляется щеголеватый мужчина.
– Ну, что, милочка, на выход, – произносит он, манерно растягивая слова.
– Что? Куда?
– Повезло тебе. Пойдешь в обход обычной процедуры продажи.
– Какой еще продажи? – испуганно спрашиваю и отхожу к стене. – Отпустите меня, пожалуйста. Это какая-то ошибка. Я здесь не по своей воле.
Тот демонстративно фыркает.
– Это не мои проблемы, милочка. Вопросы будешь решать с твоим покупателем.
– Но я же живой человек!
– Живой, – соглашается он. – И сейчас не станешь брыкаться, а послушно выйдешь и спустишься к выходу, – его голос меняется и становится холодным, даже циничным. – А если нет, то парни помогут тебя. Но это будет уже не так приятно. Хочешь?
Испуганно мотаю головой, представляя, что в этом случае элементарно могут навредить ребенку.
– Но вы хотя бы можете сказать, кто он?
– Уважаемый человек. ВИП-клиент нашего заведения, – с гордостью отвечает этот щеголь. – И насколько я знаю, не извращенец. Так что, милочка, тебе повезло. От него уходят довольные и не обделенные внушительной суммой после отработки. Поэтому не заставляй его ждать.
Он требовательно кивает на дверь, и мне приходится подчиниться. Иду, а в мыслях так и крутится понимание того, на что меня обрек Дамир.
Продал. А ведь обещал, что я буду его. Что он поможет и защитит.
Все ложь. Все обман.
На удивление нет даже слез. Только холодное осознание, что я теперь сама по себе. Что мне придется приспосабливаться и выживать самой.
Что мой малыш – единственное светлое пятно в этой жизни.
Я осталась одна. Опять. Позволила себе поверить в сказку, влюбиться. Отдала свое сердце и душу. А взамен? Взамен я получила предательство и в то же время самое ценное – новую жизнь под сердцем. И ради этого я смогу выдержать многое. Даже то, через что придется пройти.
Новый клиент? Что ж, я прогнусь. Воспользуюсь советами Анфисы, вспомню все, что она говорила, но не сломаюсь. Выстою, чтобы уберечь малыша и не потерять его.
О том, как это будет непросто и что придется переступить через себя, я стараюсь не думать. До того как влюбилась в Дамира было легче. Тогда я не знала, как это – близость с любимым мужчиной. Теперь же помню и знаю.
Пусть боль от его поступка разъедает изнутри, память так просто не зачеркнуть.
А значит, меня ждет очень непростое испытание.
На улице меня сопровождают два широкоплечих охранника. Видимо, боятся, что сбегу. Но куда? Здесь высоченный забор, а я не супершпион, чтобы воспользоваться какими-то чудо-способностями.
Щеголь проводит меня до самой машины. Даже сам открывает дверь и делает приглашающий жест. При этом он вроде бы и улыбается, а в глазах стылый холод и равнодушие.
Обреченно вздыхаю и забираюсь в салон. На заднем сиденьи уже оказывается мужчина. В первое мгновение мне дико страшно. Что если он захочет прямо здесь?
Однако тот смотрит на меня с прищуром, оценивающе. Будто что-то ищет. И похоже, то, что он видит, ему не по нраву. Потому что незнакомец недовольно кривится.
– Игорь, поехали, – приказывает водителю, и машина трогается, покидая двор.
– Зачем я вам? – срывается первое с моих губ.
– Еще вопросы? – лениво уточняет он, даже не смотря в мою сторону. В салоне тепло, но я никак не могу согреться. Меня так и бьет дрожь.
– Кто вы?
Вот тут мужчина все же реагирует. Медленно поворачивается ко мне, будто оттягивает неизбежное. А затем, наконец, отвечает:
– Твой отец, Лера.
– 1 Лера -
Его ответ звучит так, словно ему противно это произносить, и наше родство его раздражает.
– Отец? Но мама говорила…
– Твоя мать должна была прийти ко мне, когда узнала.
– Не пришла? – наивно спрашиваю.
Он не удостаивает меня даже ответом. Я же в шоке. Ведь если этот мужчина и правда мой отец, то получается, что мне не придется с ним… Облегчение волной прокатывается по телу. Я даже слегка расслабляюсь.
– А как вы про меня тогда узнали?
Ответа я снова не получаю. Когда еж собираюсь задать еще один вопрос, мужчина резко пресекает мою попытку:
– Позже поговорим.
Киваю, хотя согласия моего никто не спрашивает. Отворачиваюсь к окну и медленно выдыхаю. Неужели все обошлось?
По дороге пытаюсь вспомнить все, что когда-либо слышала от мамы про отца. Естественно, когда я подросла, то стала задавать вопросы. Ведь у всех в школе были папы, а у меня – нет.
Но каждый раз мать сильно ругалась и требовала прекратить спрашивать, пока однажды не сказала, что он просто бросил нас, и поэтому ей больно о нем вспоминать
Больше я вопросов не задавала.
Спустя какое-то время все же осторожно кошусь в сторону родственника. Тот сидит, задумчиво смотрит перед собой. Мрачный и чем-то недовольный.
Я пытаюсь представить его рядом с моей мамой, но не выходит. Он слишком… чужой. Не сходится картинка.
– А куда мы едем? – осторожно спрашиваю, не выдержав тягостного молчания.
– Туда, где ты будешь теперь жить.
– Но у меня есть где жить, – возражаю.
Мужчина все же поворачивается ко мне и сверлит тяжелым взглядом.
– Хочешь вернуться обратно в дом торгов?
– Нет, конечно!
– Тогда о чем речь? Могла бы и поблагодарить, что вытащил тебя оттуда.
У него выходит меня пристыдить. Я пока ничего не знаю о причинах, по которым он это сделал, но ведь если бы не забрал, то, получается, меня бы кто-то купил?
Невольно опять вспоминаю кто меня туда привез, и сердце снова сжимается от боли.
Дамир…
Это имя еще долго будет отзываться во мне болью.
– Спасибо, – тихо говорю. – Я правда очень благодарна. Просто все это… неожиданно. И мне всего лишь хочется знать немного больше, чтобы понимать чего ждать.
– Боишься, что я тоже сдам тебя на торги? – криво ухмыляется мужчина. – Так же как твою любовник?
Нервно сглатываю от волнения.
– Вы знаете?
Он отворачивается, стискивает зубы так, будто сильно злится. Неужели из-за меня?
– Ты должна кое-что понять и уяснить себе сразу – этот человек всего лишь использовал тебя. Хотел через тебя добраться до меня.
– Но зачем?
– Потому что он думает, что я кое в чем виновен.
Задумчиво закусываю губу, пытаясь как-то уложить все факты в единую картинку. Но пока получается плохо.
– То есть Дамир знал, что я твоя дочь?
– Знал. Я же узнал недавно. И как только это случилось, сразу приехал за тобой.
Следующий вопрос мне страшно задавать. Я уже начинаю догадываться, но все равно еще надеюсь, что это не так.
– Он думает, что это ты убил его сестру?
Отец смотрит мне прямо в глаза.
– Именно.
– Но ты этого не делал?!
– Я не виноват в этом, Лера, – уверенно заявляет он. – Но Асадов уверен в обратном. И чтобы добиться возмездия, он пойдет на все. Даже на то, чтобы продать мою дочь на торгах.
Снова отворачиваюсь к окну. Новые обстоятельства оказываются слишком болезненными. Выходит, Дамир знал с самого начала? Или нет? Было ли в его словах и поведении хоть что-то настоящее?
Что если слова про ребенка лишь убедили его в том, как надо поступить? Я отчетливо помню сколько злости было в словах Дамира, когда он говорил про убийцу Малики. И если он считает отца виновным, то пойдет до конца.
Переступит через все.
Даже через нашего ребенка…
Это так страшно. Я ведь разделяла его боль, понимала. Но совершенно не могла предположить, что окажусь по другую сторону этой ненависти. Что я стану его целью.
Выходит, он все это время притворялся? Играл? Вживался в роль? Умело приручил, а затем выкинул, чтобы уязвить отца? Сделал то, что сделали с его сестренкой.
Ведь он именно это и говорил – отец заплатит, но ему он даст шанс меня спасти. Видимо он рассказал про меня.
Боже, во что же я вляпалась?
– Получается, он добился своего? – тихо спрашиваю.
– Он попытался, – криво усмехается отец. – Но я успел вовремя.
Киваю, соглашаясь с ним. Страшно подумать, что со мной могло случиться, если бы не он. Вряд ли бы мои просьбы услышали и отпустили. Когда Дамир привез меня, я мало что соображала – не верила, что он может вот так поступить со мной. Не понимала за что. Теперь же многое становится ясно.
Выходит, он цинично играл, пользовался мной, наверное, даже радовался, что я как дурочка велась на эту его игру, верила словам.
Влюблялась с каждым днем все сильнее.
– А как вас зовут?
Он слегка кривится, будто моя нетерпеливость его раздражает.
– Георгий.
– А фамилия?
– Басманов.
Я приоткрываю рот, но так ничего и не говорю. То есть как Басманов? Не может этого быть! Или может?
Ведь у тети Зои до того, как она вышла замуж, была точно такая же фамилия.
Басманова.
– 2 Лера -
Изумленно смотрю на мужчину. Неужели они однофамильцы с моей тетей? Или же…
– А ваша фамилия…
– Кажется, я уже сказал, что поговорим позже, – пресекает мою попытку он.
Больше я задавать вопросы не рискую.
Дом, в который мы приезжаем, оказывается довольно шикарным. Огромным. Видимо, мой отец человек весьма обеспеченный.
Я молча следую за ним, боясь снова нарваться на резкость. Басманов молчит. Приводит на второй этаж и, открыв одну из дверей, кивает мне:
– Заходи. Твоя спальня.
Осторожно делаю несколько шагов и опасливо оборачиваюсь. Если так подумать, я уехала с незнакомым человеком и теперь, по сути, полностью в его власти. У меня нет ни средств, ни телефона, ни каких-либо вещей. И если я ошиблась…
Георгий заходит вслед и останавливается у окна.
– Жить будешь здесь. В доме есть прислуга, которая следит за порядком, а также повар, который готовит. Есть определенный порядок, которого тебе стоит придерживаться.
Медленно киваю.
– Но, полагаю, тебя волнует сейчас не это.
– Я бы… Я хочу прояснить все детали, – осторожно отвечаю ему. – Все, что произошло, для меня неожиданно, и…
Он останавливает меня жестом.
– Понимаю. Раз уж мы с тобой одной крови, полагаю, надо познакомиться. И для начала я расскажу немного о себе. Я достаточно влиятелен и владею большим бизнесом. Поэтому вокруг меня много врагов. Именно поэтому если кому-то станет известно, что ты моя дочь, ты можешь оказаться в опасности.
– Как с Дамиром?
– Именно. Поэтому я делаю все, чтобы защищать свою семью.
– У тебя еще есть кто-то? Ты женат?
Басманов едва заметно морщится от моего вопроса.
– Был женат. Но жена умерла. Есть дочь – Наташа. Почти ровесница твоя. Сейчас она за границей.
Вот как… Ровесница…
– То есть ты с моей мамой был, когда уже женился?
Судя по реакции мужчины, вопрос мой ему не нравится.
– Лариса спровоцировала меня. Все, что произошло между нами было не запланировано.
Это звучит, конечно, не очень приятно. Даже если все было именно так, я не в праве обвинять маму. Однако кое-что прояснить стоит.
– Твоя фамилия – такая же, как у моей тети в девичестве.
Отец фыркает.
– Конечно. Потому что она моя сестра.
Вроде бы я подозревала именно это, но когда Георгий подтверждает, я не знаю, что ответить. Поэтому просто молчу, собираясь с мыслями.
– Зоя всегда была слишком… – он морщится, – самостоятельной. Выбрала себе мужа против воли отца. И сбежала с ним. Так что мы почти не общались.
– Она болеет. Сильно. Ты ведь можешь ей помочь?
– Если она придет и попросит, – равнодушно пожимает плечами отец.
– А если нет? – с ужасом спрашиваю, потому что я знаю – тетушка может быть очень упрямой. Я понятия не имела, что у них с мамой был еще один сводный брат. Точнее, маме-то сводный, а вот тете Зое, выходит, родной. И раз уж за все это время она ни словом не обмолвилась, не пришла к нему за помощью, то вряд ли сделает это сейчас.
– Значит, нет.
– Но так же нельзя! Она ведь…. Она же умрет без операции.
– И? Что ты предлагаешь? Силком потащить ее в клинику? – усмехается он. – Ты ее плохо знаешь, а мы выросли вместе. Зоя упрямая, вредная тетка. Если ей что-то вбилось в голову, она никогда не свернет. Даже если пострадает сама!
– Как с замужеством? – спрашиваю наугад.
– Именно. Ее предупреждали, что тот, кого она выбрала, не даст ей ничего. Но Зое было плевать на семью, на то, что она всех нас опозорила! – мужчина все больше повышает голос, и я понимаю, что этот вопрос для него до сих пор острый.
– Я могу попробовать с ней поговорить, – робко предлагаю, не теряя надежду спасти тетю.
– Лера, ты должна трезво смотреть на вещи. Так же, как и понимать, что теперь ты должна быть гораздо осторожнее.
– Что это значит?
– Что Дамир попытается снова. Он одержим местью за свою сестру.
Вздрагиваю от имени любимого мужчины. Кажется, я нескоро научусь спокойно на него реагировать. И пока я стараюсь не расплакаться снова, отец добивает меня вопросом:
– Как ты с ним познакомилась и почему жила у него?
– 3 Лера -
Мне стыдно отвечать на этот вопрос. Отвожу взгляд, нервно тереблю край футболки.
– Это не очень красивая история, – тихо говорю.
– Лера, если ты забыла, я твой отец! – требовательно напоминает Басманов. – И я не смогу тебя защитить, если ты не расскажешь всю правду.
Шумно выдыхаю, обхватываю себя за плечи. Это как прыжок в ледяную воду. Вроде бы Басманов пока еще чужой человек. Но мне не хочется выглядеть перед ним плохо. Я ведь в детстве мечтала, что папа все же найдет нас, сможет добиться прощения у мамы, и мы будем жить вместе.
– Я пошла в эскорт агентство, – начинаю с самого начала. – Тете Зое нужна операция, и сделать ее возможно только платно. Мне посоветовала подруга, сказала, что там я смогу заработать достаточно, чтобы сделать первый взнос хотя бы.
Перевожу дыхание все жду какого-то осуждения, но отец терпеливо молчит. А я боюсь посмотреть ему в глаза.
– Анфиса, так звали женщину, которая там все распоряжалась, обещала подобрать мне перспективного клиента, но когда я возвращалась домой, ко мне подошел незнакомец. Он пригласил меня в ресторан и сказал, что у него ко мне хорошее предложение. Я не хотела идти, но он упомянул Анфису и то, что я смогу оплатить операцию сразу.
Вздыхаю, вспоминая тот самый день. До сих пор неприятный липкий взгляд стоит перед глазами.
– Дальше?
– Незнакомец не представился, но сказал, что заплатит мне гораздо больше, чем тариф у Анфисы, если я выполню его задание – не просто соблазнить мужчину, к которому меня отправят, а сделать так, чтобы он оставил меня рядом. Я не знаю, зачем это ему. Он просто дал мне телефон и сказал, что даст знать когда и что нужно будет. Конечно, я согласилась. Решила, что… Решила, что пусть уж лучше будет один, чем…
Осторожно поднимаю взгляд и смотрю на отца. Тот совершенно никак не реагирует на мой рассказ. Ни отвращения, ни брезгливости. Ни сочувствия. Словно ему плевать. И я не знаю, что хуже.
– Так я оказалась у Дамира в каком-то сверхсекретном месте. Не знаю, как оно называется, но там столько охраны, что жуть. А на следующий день нас с ним отвезли за город.
– И все это время ты жила у него?
– Да, мы только недавно вернулись в город.
– Асадов говорил почему?
– Нет, – качаю головой. – Он просто сказал, что у него появились дела. Но знаешь… Думаю, это как-то связано с его планом мести. Когда он говорил про сестру, у него всегда появлялось особенное выражение лица. И мне кажется, дело в этом, – делюсь своими мыслями.
Сомтрю на Геогрия и думаю – а не зря? Вдруг он не поверит или решит, что я дурочка? Но тот напротив, задумчиво кивает, соглашаясь со мной.
– Я был в отъезде в это время. Думаю, поэтому он и решил действовать. Надеюсь, ты понимаешь, насколько он для тебя опасен.
– Да,но в тот день, когда Дамир отвез меня… – осекаюсь, не зная, как назвать это жуткое место для торгов. – Он что-то говорил про моего отца и план. Он был уверен, что я в чем-то виновата.
На лице Басманова появляется снисходительное выражение, такое, с жалостью.
– Ты уже ищешь ему оправдание, Лера. Думаешь, если бы он правда тебя любил, позволил бы такому произойти? Отдал бы тебя на продажу, как скот?
Каждое его слово впивается в мое израненное сердце. И даже легкий вдох причиняет боль.
– Я не знаю… – отчаянно шепчу. – Не знаю! Может, он просто ошибся?
– В чем? – безжалостно возражает отец. – В том, что после позвонил мне и сообщил, что продал тебя другу?
– Что?!
– А как ты думаешь, откуда я узнал про то, где ты? Дамир мне и сказал об этом.
– То есть он…
– Да. Он хотел отомстить. Хотел причинить боль. И раз не добрался до Наташи, сделал это через тебя.
– Но ведь это жестоко! – едва не плачу. – Разве так можно?!
– Асадов – убийца. Ты правда ждешь от него адекватности? – Я молчу. Нечего ответить на это. – Ты должна понять, что он – наш враг! Он не станет тебя жалеть. Уже не пожалел.
Всхлипываю, сдерживаю слезы как могу.
– Он говорил, что любит… – звучит так жалко, но это единственное, за что я держусь.
– Асадов играл тобой. Он этим бахвалился, когда мы встретились. И поверь, все что он говорил – ложь. Единственное, что им движет – месть.
– Но ты же не виноват! Надо просто доказать это ему, чтобы он нашел настоящего виновника и перестал угрожать!
– К сожалению, это невозможно, – возражает отец. – Я пытался. Но нет никого, кто смог бы найти какие-то улики, которые помогли бы.
– Значит, он так и будет тебе угрожать?
– Нам, Лера. Ты тоже под ударом. И если ты решишь, что я тебе вру, что ты сможешь достучаться до него – дверь открыта. Я тебя не держу. Но помни – второй раз я могу и не успеть.
Холодные, жестокие слова. Хотя стоит ли злиться на того, кто озвучивает истинное положение дел?
Я уже почти готова признаться, что рассказала не все, что умолчала про самое главное, но раздается стук. Мы оба оборачиваемся – на пороге комнаты стоит охранник.
– Позже договорим, – резко бросает отец и уходит. Я не успела даже спросить про телефон и вещи.
Вообще ничего не успеваю.
Прохожу к постели, ложусь. Я так устала за этот день, что невозможно описать словами. В душе пустота, а в памяти – образ любимого мужчины. Того самого, которому я готова была отдать всю себя. Да что там! Я и отдавала!
Я так корила себя, что не призналась во всем, а оказывается, ему это и не было нужно. Он всего лишь играл, умело обманывал, манипулировал. Может, даже потешался над незадачливой шлюхой, просчитывал план.
Боже, он ведь даже про сестру рассказал так, что я готова была во всем с ним согласиться.
А теперь?
Кладу ладони на живот. Там, внутри меня, растет наш малыш. Но он никогда не узнает, кем был его отец. Лучше скажу, что он трагически погиб, чем признаюсь, что сделал со мной.
Мне во многом непонятен отец. Он чужой, отстраненно холодный. Но он спас меня. А Дамир – тот кто нежил и ласкал, улыбался и говорил признания, продал. Отдал на потеху другим.
И это очень больно. Больно от предательства, больно, что у моего малыша не будет отца. Как и у меня. Но именно в этой боли я буду черпать силы, чтобы выстоять.
– 4 Дамир -
Бессильная ярость кромсает изнутри, полосует на мелкие ленты.
– Остынь, – в который раз повторяет Рустам, когда мы отъезжаем достаточно далеко от особняка. – Только хуже сделаешь.
– Они ее продали… Блядь, они продали ее!
– А ты чего ждал? – довольно спокойно парирует. – Как вообще она там оказалась?
Молчу. Только зубы крепче стискиваю. Друг съезжает с дороги, тормозит на обочине и поворачивается.
– Рассказывай, – буквально требует он.
– Мой косяк, Рус. Я облажался, – глухо давлю в ответ.
– Не уследил? Умыкнули?
– Хуже. Я сам отвёз ее. Отдал. Ещё утром.
Выражение лица у Сабурова такое, что я себя чувствую ещё и полным идиотом вдобавок ко всему.
– Подробности?
– Сегодня я встречался с человеком от Вейхмана. Он должен был отдать информацию про дочь Басманова. В той папке были фото Леры, много данных подтверждающих, что они были заодно и что он специально отправил ее ко мне, чтобы подобраться поближе. Черт, там даже запись была… – осекаюсь, вспоминая все, что узнал и во что поверил.
– И ты решил?..
– Я не усомнился. Ни в чем. Вейхман не стал бы врать. Он дал слово.
– Но, видимо, это не так? – спрашивает он.
Выдыхаю, собираюсь с мыслями.
– Мы встречались с Басмановым. Ублюдок смеялся мне в лицо, предлагая отступиться. А потом… потом сказал, что все это фикция. Что его дочь за границей, что я повелся на легенду…
Сабуров молчит. И я благодарен за это. Вряд ли кто-то сможет меня винить сильнее, чем я сам.
– Он поимел меня, Рус. Обыграл. А я… повелся. Предал любимую женщину. Не стал слушать. А ведь она… – бессильно сжимаю кулаки. – Лера сказала, что ждёт ребёнка.
– Ты уверен, что это так и есть? – тут же вскидываю на друга злой взгляд. – Тише. Я просто спросил. Чтобы понимать весь расклад.
– Уверен. Нашел потом тесты.
Достаю один из кармана – черт знает, зачем прихватил.
– Две – это же да?
Рустам скупо кивает.
– Пиздец… – выдыхаю, прикрываю глаза, пытаюсь собрать хоть что-то из тех руин, что остались вместо меня. – Значит, правда…
– Как ты вышел на Емельянова? – спрашивает друг спустя пару минут гнетущей тишины.
– Познакомились в “Зорянах”. Он приезжал ненадолго. Так вышло, что он вроде как задолжал Семену, и те о чем-то договаривались, а после устроили вроде ужина для всех. Там и пересеклись.
– Ты ведь знаешь про его репутацию?
– Знаю. Но… Когда услышал ту запись, что мне привезли, увидел фото, на которых Лера с Басмановым, внутри словно пригорело что-то. Все, что я хотел – отомстить, ударить побольнее. Просто с катушек слетел от того, что нутро рвало. Позвонил Емельянову, договорился, что привезу девушку, но он ее не отправит на торги. Так, помаринует дня три. Я… Прикинь, вроде хотел ей отомстить, а все равно не смог. В итоге решил просто припугнуть. И ее, и папашу этого ублюдочного. А вышло…
Рустам задумчиво постукивает пальцами по рулю.
– Думаю, вряд ли Емельянов подставил тебя специально. Если у вас не было конфликта, это ему незачем. Так что, выходит, что отдать Леру могли только в одном случае.
Я вопросительно смотрю на него.
– Клиент, который ее выкупил, должен быть очень ценным. Кто-то из ВИПов.
– Ты в курсе, как это все работает?
– Немного. Формально эта земля относится к городу, но по факту Емельянов продавил себе независимость и в каком-то смысле неприкосновенность. Так что в лоб лезть бессмысленно. Только договариваться.
– Его телефон вне зоны доступа.
– Это херово, – вздыхает друг.
Я уже дергаюсь выйти из машины и все же вернуться в особняк, как Сабуров резко удерживает меня за руку.
– Говорю же – в лоб нет смысла.
– Если это единственный вариант – по херу. Пойду напролом.
– Успокойся, герой-любовник. Есть у меня одна идея.
– Какая?
– Навестим Богдана. Он вроде как раз должен был вернуться в город.
– Заславского? – удивляюсь. – Но он разве в этом бизнесе ворочает?
– Нет, интересы у него в другой сфере. Но скажем так, с Емельяновым у него есть счеты.
Вспоминаю все, что слышал про этого парня, и недоверчиво смотрю на друга.
– У этих двоих? И оба до сих пор живы?
Рустам криво ухмыляется.
– Богдан вообще очень хладнокровный, матерый волчара. Умеет держать себя в узде, просчитывать выгоду наперед и работать с такими отморозками, что я бы сам не рискнул. Но он… хм… бешено помешан на своей жене. А Емельянов имел глупость пошутить в ее сторону довольно своеобразно. Нет, Оля, конечно, та еще кобра и сама за себя может постоять, но Заславский буквально одержим ею, и все, кто по его мнению покушаются на честь жены, автоматически получают мишень на спину.
Учитывая, что Михаил порой вообще берегов не видел и женщин не считал за людей, могу себе представить, что это за шутки были.
– То есть они сцепились из-за Заславской?
– Это мягко сказано, – кивает Рустам. – Чудом удалось уладить этот конфликт. Но осадочек, как ты понимаешь, остался.
– Допустим. Нам это как поможет? Думаешь, Богдан сможет прижать Емельянова?
– Думаю, что вся эта тема неспроста. Мне очень не нравится, что тебя столько времени держали в стороне, и только сейчас позволили сесть на хвост Басманову. Чую, что тут игра покрупнее идет. Но пока расклад мне неясен. Так что пороть горячку мы не будет.
– Рус, она там одна! Ты хоть представляешь, что с ней там может делать богатый извращенец?!
– Я тебе искренне сочувствую, – тихо отвечает он. – И понимаю, как никто. Но пока это единственный вариант.
Сабуров достает телефон и пока договаривается Богданом про встречу, я пытаюсь усмирить клокочущую ярость. Друг прав – нужно думать трезво, не бросаться очертя голову, но, сука, как же сложно усидеть на месте и не рвануть обратно.
– Поехали, – говорит Рустам. – Он нас ждет. И, похоже, ему тоже есть что рассказать.
– Ты о чем?
– Узнаешь, – многозначительно отвечает друг и заводит машину.
– 5 Дамир -
Первое впечатление от Заславского странное. Вроде он просто сидит и ждет нас за столиком в ресторане, но такое чувство, будто сканирует. Меня, не Рустама, понятное дело.
– Ну? Что за срочность? – спрашивает он едва мы садимся.
Рустам вкратце пересказывает суть проблемы, а Богдан даже в лице не меняется. Разве что при упоминании фамилии Емельянова блеск в глазах нехороший появляется.
– Крутой расклад, – выдает он оценивающе. – Басманов знатный ублюдок. Давно уже многим мешает.
– Насколько давно? – спрашиваю в лоб.
– Мы особенно не пересекались – сферы разные. Но знаю, что в Совете он шороху навел пару лет назад.
Переглядывается с Рустамом.
– Думаю, не зря тебя дернули именно сейчас.
– Амиран говорил, ты его упоминал. Что-то знаешь про эту тему?
Заславский отвечает не сразу. Словно оценивает, стоит ли продолжать разговор. Бросается короткий взгляд на Рустама.
– Мы обсуждали это с Кагановичем.
Еще одна знакомая фамилия. Да сегодня просто праздник какой-то.
– И что он говорил? – спрашивает друг. – Валерий в курсе, что происходит?
– Скажем так, он знает о проблеме. У Камиля сейчас довольно шаткое положение. Они уязвимы. Тем более что Тагаев на какое-то время отошел от дел.
Многозначительно хмыкаю. Оба поворачиваются ко мне.
– Я даже знаю, куда отошел. В лес. По грибы и ягоды.
– Не понял? – Заславский слегка приподнимает брови.
– Повстречал его в лес возле дома Вейхмана. Когда спросил Семена в лоб про такое соседство, тот резко отбрил и сказал не лезть в дела Совета. Хотя в Зорянах я пару раз слышал, что Тагаев отпустил бразды правления и почти не руководит.
Теперь взгляд у Богдана меняется довольно ощутимо.
– Зорянах? Был там?
– Вроде того, – жму плечами. Понимание проступает на его лице, а затем появляется ухмылка.
– Так вот оно что, а я все голову ломал… – бормочет. – Значит, по всему выходит, что Тагаев закрывает глаза на то, что творится, а Каганович пытается все это удержать хоть как-то.
– Кто под них копает? – спрашивает Рустам.
– Очевидно, кто-то с кем спелся Басманов. Его амбиции давно вышли за границы допустимого. Но у Георгия в руках довольно значимый транспортный узел. Причем оформлено все так, что просто отжать не выйдет. Больше информации дал бы Феликс, но этот паук пропал с радаров.
– Ты тоже не знаешь, где он? – удивляется друг. – Вы же вроде партнеры.
– Партнеры. Да только Багров не выходит на связь слишком долго. И мне это не нравится. Что-то тут нечисто. Слишком все это невовремя. Будто кто-то выводит из игры всех по очереди.
– Значит, надо найти с кем снюхался Басманов, – делает вывод Рустам. – А что с Тагаевым? Я думал, Глава не позволит себе подобной недальновидности.
Богдан многозначительно хмыкает.
– Говорят, у него личная трагедия. Семейная или что-то вроде того. Сам понимаешь, его жизнь – тайна за семью печатями.
– И он по этому прячется где-то в лесах? – недоверчиво уточняю в ответ. – Хотя… Выглядел он, надо сказать, как-то странно. Будто и правда одичал.
– Каганович может с ним связаться? – спрашивает Рустам. – Думаю, Басманова один на один не зажать.
– Ну, я могу его попростиь об одолжении, конечно.
– Об одолжении? – я, похоже, что-то начинаю упускать. Такие вот фигуры, как Каганович не оказывают одолжения. Они берут в должники едва ли не пожизненно. И мне по херу – за Леру я готов заплатить и больше. Но хотелось бы знать, на что подпишусь.
– Ну, вряд ли он откажет родственникам, – ухмыляется Богдан.
Перевожу непонимающий взгляд на Сабурова.
– Оля – внучка Кагановича.
– Но я слышал, что у него нет никого и родни, кроме брата, с которым они закусились.
– Мы решили не афишировать их сродство, – жестко выдает Заславский. – Не стоит рисовать мишень на спине моей жены.
Вроде бы обычная фраза, но в каждом слове я чувствую то, о чем упоминал Рустам.
– Это все хорошо, – киваю. – Но как это поможет выяснить, кто забрал Леру?
– Кагановичу этот утырок отказать не сможет. Мы узнаем, кто и куда забрал твою девушку, – уверенно отвечает Заславский. – Даже если кое-кому это будет поперек горла.
– Как быстро? – отрывисто спрашиваю я. – Я благодарен за помощь, но время…
– Понимаю, – пресекает Богдан. Усмехается, качает головой. – Крепко зацепила, да?
Он вдруг будто немного расслабляется, его взгляд становится мягче и скользит мне за спину. Не сразу понимаю почему.
– Доброго вечера, – врывается женский голос. А затем вижу красивую молодую женщину. Она подходит к Богдану, тот по-хозяйски кивает ей, но более ничем не выказывает своей привязанности. Лишь по взгляду можно понять, как много между этими двумя.
– Здравствуй, Оля, – отвечает Рустам.
– Добрый, – отзываюсь я.
На мне ее цепкий взгляд задерживается чуть дольше.
– Я закончила. Подожду тебя в машине, – сдержанно произносит она и уходит. И буквально вижу, как жадно смотрит ей вслед Заславский. Словно часть него ушла вместе с ней.
Лучшая часть. Потому что он снова становится хладнокровным и циничным.
– Я позвоню. Сделаю все, что в моих силах, – говорит напоследок. – И раз уж пришли, сами к Емельянову не лезьте.
– Спасибо, – говорю, понимая, что и так буду многим обязан.
Богдан уходит, а мы остаемся одни.
– Думаешь, получится? – все же не сдерживаюсь и задаю вопрос сводящий меня с ума.
– Может быть. Но знаешь… Я бы не стал сидеть и просто ждать. А ты? – друг многозначительно смотрит на меня.
– Безусловно. Я убью за Леру. Не раздумывая.
– А от мести откажешься?
– Что за идиотские вопросы?!
Рустам молчаливо вздыхает.
– Я не уверен. Но, возможно, вопрос встанет ребром. Есть у меня кое-какие подозрения, и если они подтвердятся, вероятно тебе придется выбирать – Лера или месть.
– Да о чем ты? – раздражаюсь все сильнее.
– Мне не верится, что Вейхман тебя подставил. Думаю, все гораздо глубже. Я пока не понимаю всей задумки того, кто это устроил, но если вдруг такой выбор встанет, ты должен быть к этому готов.
Хороший вопрос. Чертовски хороший. Готов ли я бросить дело всей жизни ради того, чтобы обезопасить любимую женщину и нашего ребенка?…
– 6 Лера -
С отцом я вижусь только на следующий день. Рано утром он сам приходит ко мне и ставит два пакета рядом с креслом.
– Доброе утро, – говорю и жду хоть каких то пояснений.
Басманов кивает.
– Отдохнула?
– Немного. Но у меня…
– Вот вещи. Если что-то не угадали с размерами, передашь Лиде – она заменит.
Кто такая Лида я узнала вчера – именно эта жензщниа пришла за мной на ужин и собщила, что Георгий Витальевич уехал по делам.
– Хорошо. Но…
– Телефон тоже там. Что-то еще?
Отец выглядел весьма отравленным и даже равнодушным. Наверное, это было нормально для нашей ситуации, но я все же ждала немного иного.
– Нет, спасибо. Я бы хотела вернуться домой. К тете.
– Уверена? – острый взгляд полосует по мне тут же. – Хочешь рискнуть?
– Почему рискнуть?
– Потому что вряд ли Асадов остановится, когда узнает, что я успел тебя забрать.
Ошарашенно выдыхаю. Я с огромным трудом приняла в принципе этот поступок Дамира. Смирилась с тем, как он поступил с нами. Но я совершенно не думала о том, что он продолжит преследовать меня.
– Он может… снова? Нет, это же совсем безумие! – мотаю головой, отказываясь верить в подобное.
Отец недовольно цокает языком.
– Ты такая наивная, Лера. Все еще страдаешь по нему? Любишь?
Виновато опускаю глаза. Я уже собираюсь рассказать, что поводов для этого у меня на один больше, как вдруг отец добавивает меня:
– Он недостоин тебя! Ты – моя кровь. И я не позволю, чтобы ты с ним… – он брезгливо морщится. – Тем более, что Асадов тот еще кобель.
Холодные жестокие слова оставляют след во мне. Резко теряю всякое желание рассказывать про свою маленькую тайну.
– Но если ты мне не веришь, – добавляет Георгий и достает из одного из пакетов папку и протягивает мне.
– Что это?
– Лекарство, которое поможет тебя смотреть трезво на него.
Я уже догадываюсь, что ничего хорошего я не узнаю, но все равно забираю ее и раскрываю. Чтобы буквально в тот же миг задохнуться от боли, пронзающей грудь.
Внутри фото. Фото, на которых Дамир.
И он не один…
Все, о чем я думала первые дни, когда понемногу влюблялась в него, получило визуальное доказательство.
Он не один. Он с женщиной.
И они вместе. Физически.
Закрываю глаза, но это не спасает. Образы словно отпечатываются у меня на сетчатке. И мое бедное сердце не просто болит. Оно раскалывается на много маленьких кусочков. Кажется, его и вовсе не станет вот-вот.
– Теперь ты понимаешь, что все твои чувства не взаимны? – с жалостью произносит отец.
– Когда сделаны эти фото? – все же спрашиваю я. – Когда?!
– Вчера вечером. Мои люди продолжают следить за ним, пока угроза сохраняется.
Молча киваю и откладываю папку. Там еще фото, но я не в силах их смотреть.
– Забери, пожалуйста, – прошу отца. – Не надо больше.
Я даже не пытаюсь сдержать слезы. Прячу взгляд, переживая личный апокалипсис. Хотя я думала, что больнее мне быть не может. Но оказалось, очень даже может.
– Насчет твоей тети, – между тем говорит Басманов. – Я думаю, смогу помочь с операцией.
– Правда? – хлюпаю носом. – Спасибо!
– Но ты должна будешь принять мои условия, – добавляет он.
– Какие?
– Зоя довольно упрямая и своенравная. Если она узнает, что деньги дал я, она ни за что не пойдет лечиться. Мы давно не общаемся, так что сама понимаешь – сестра не будет в восторге.
– Да, конечно. Но как тогда быть?
– Я проведу платеж через благотворительный фонд. Оформим ,как квоту. Но ты не должна рассказывать ей, что живешь у меня и что вообще знаешь обо мне.
– То есть обмануть ее? – мне как-то не очень нравится этот план. Но если отец прав, то это, выходит, единственная возможность спасти тетю.
– А разве ты не этим занималась, когда пошла в экспорт? – довольно жестко возражает он. – Или призналась куда подалась в поисках денег?
Виновато отвожу взгляд. Справедливый упрек.
– Конечно, я ей не сказала. Но у меня есть деньги. Мне обещал тот, кто нанял меня, чтобы… – замолкаю, потому что произнести имя Дамира после всего попросту физически больно.
– У тебя теперь есть я. И я в состоянии решить финансовые проблемы.
Его тон довольно бескомпромиссный. И честно говоря, испытываю небольшое облегчение. После всего случившегося брать те деньги… Нет, я бы смогла, если бы это было необходимо и другого выбора не было. Но раз вариант есть, то, конечно, я бы не хотела притрагиваться к ним.
– Хорошо. Пусть будет так. Но почему я не могу сказать тете, что познакомилась с тобой?
– Потому что она не дура и догадается, кто ей помогает. Скажу честно, я давно не испытываю к ней нежных чувств. Но раз для тебя это важно… Я готов помочь.
Не знаю, как относиться к подобным родственным отношениям. Для меня это дико. Но осуждать у меня нет права.
– Но ведь рано или поздно она узнает, что мы общаемся?
– Узнает. Но после.
На такое я согласна. Врать постоянно я не хочу. А раз это только до операции и пока тетушка не восстановится – пусть так и будет.
– Хорошо. Я скажу ей, что остаюсь с подругами на подработке.
Отец удовлетворенно кивает и направляется к двери.
– Подожди! – тороплюсь за ним. Басманов оборачивается. – Ты уже уходишь или… Мы ведь можем позавтракать вместе?
Стыдно признаваться, что мне сейчас до одури одиноко и плохо. Я мало знаю этого человека, но лучше уж с ним, чем совсем одной.
– Конечно. Однако ты должна понимать Лера, что я много работаю и вряд ли смогу сидеть с тобой. Если скучно, можешь вызвать себе мастеров, стилистов или маникюрщиц. Массажистов. В общем развлекайся и не думай о плохом.
Кажется, его голос даже чуть теплеет на последних словах.
– А твоя дочь, она приезжает? – Отец тут же хмурится и вопросительно выгибает бровь. – Я думала, мы могли бы познакомиться. Она же моя ровесница…
– Редко. Но сейчас это опасно, так что Наташа останется пока там, где и живет сейчас. Может позже.
– Да, конечно.
Когда привожу себя в порядок и переодеваюсь, внизу узнаю, что, оказывается, отец меня не дождался и уехал. От этого немного обидно, но с другой стороны я понимаю, что у него, очевидно, есть свой распорядок жизни, а тут я свалилась ему на голову. Да еще Дамир…
Сглатываю ком в горле, который тут же появляется стоит мне подумать про Асадова, и пытаюсь сосредоточиться на еде. Выходит откровенно плохо, но я стараюсь.
День тянется словно резиновый. До последнего надеюсь, что вернется отец, и мы сможем еще немного пообщаться. Я так хочу задать ему вопросы про маму, чтобы хоть немного отвлечься.
Днем я звонила тете, и она вроде бы поверила в мою задержку, даже поинтересовалась про квоту, о которой я уже говорила. Я подтвердила, что заявка уже на рассмотрении. Остается надеяться, что папа и правда поможет.
Папа… Это такое непривычное слово, что я всем своим существом концентрируясь именно на нем.
Просто чтобы убежать от боли, рвущей меня на лоскуты. Мне нужен якорь, который поможет пережить бурю. И я банально хватаюсь за малознакомого человека, от которого получила в наследство двадцать три хромосомы.
Но отец так и не приезжает этим вечером. Нет его и на следующее утро. Я не паникую, но расстраиваюсь. Раза три уточняю у Лиды о том, знает ли она про своего нанимателя хоть что-то? Ведь у меня нет даже номера телефона!
А вечером…
Вечером я сталкиваюсь с ним в холле. Внезапно. Когда спускаюсь попить воды, вижу как дверь открывается, и внутрь проходит Басманов.
Лицо такое, что внутри все сжимается.
– Что-то случилось? – тихо спрашиваю. А в ответ получаю хриплое:
– Наташа погибла…
– 7 Лера -
Конечно, я шокирована. И пока как-то осознаю услышанное, отец проходит мимо меня в сторону кабинет.
– Подожди, я…
– Не сейчас! – довольно резко возражает он.
– Но я всего лишь хотела помочь… – тихо добавляю.
– Как ты можешь помочь, когда моя наследница и дочь больше не дышит?! – рявкает он.
Лицо Басманова некрасиво искажается, я откатываюсь от такой агрессии. Он, похоже, даже не замечает моей реакции – просто разворачивается и уходит. Еще и дверью хлопает так, что, кажется, стекла в окнах жалобно звякают.
Шумно выдыхаю, пытаясь унять нервную дрожь. Бреду на кухню за стаканом воды.
Грубость сейчас объяснима. Я должна это понимать. Не время обижаться. Просто… Просто это страшно – видеть человека в таком состоянии. Потому что я тут же вспоминаю Дамира, который точно так же смотрел на меня с дикой яростью.
Возвращаюсь к себе, решив, что завтра отец уже будет больше расположен к разговору.
Этой ночью мне снится малышка с глазами Дамира. Она такая красивая, такая хорошенькая, что я даже во сне чувствую, как сильно люблю ее. Она еще совсем кроха – едва ли говорит, но тянет ко мне ручки и так улыбается, что сердце замирает от счастья. Я почти успеваю подхватить малышку, когда рядом появляется Дамир. Он смотрит на меня без укора и ненависти. А так, как все эти дни, когда я верила в его любовь.
И это так остро ощущается в груди, что я просыпаюсь в слезах, реву в подушку, не в силах остановиться. Картинка того, как все могло бы быть, так и стоит у меня перед глазами.
Больше уснуть мне не удается. Так что на завтрак спускаюсь в скверном настроении. Вся разбитая и практически без сил.
Отец уже там и сегодня выглядит совершенно иначе. Словно и не было ничего вчера.
– Доброе утро, – тихо говорю. Он лишь сухо кивает и продолжает пить кофе. – Я хотела выразить соболезнования. По поводу Наташи. Мне очень жаль…
– Спасибо, – скупо отвечает мужчина.
Не решаюсь продолжать эту болезненную тему. Я еще даже не родила, а уже люблю свою кроху, а ведь он потерял взрослую дочь, которую столько лет любил и растил… Сложно представить, каково ему сейчас.
– Ты связалась с Зоей? – спрашивает отец чуть погодя.
– Да. Сказала про квоту. Она настроена согласиться.
– Хорошо. Мои люди уже уладили все формальности.
– Я бы хотела поехать в больницу вместе с ней.
– Исключено, – жестко отрезает он.
– Но почему?
Басманов поднимает на меня взгляд, и становится не очень уютно.
– Хочешь повторить судьбу Наташи?
Тушуюсь и тут же качаю головой.
– Конечно, нет.
– Тогда делай, что я говорю. До похорон из дома никуда не выезжать.
– А когда…
– Через три дня. Полагаю, до этого момент твоя тетка никуда не денется. Тем более что ее готовы принять сразу, как она приедет. Все уже оформлено.
– Но мне же надо ей как-то объяснить, – растерянно говорю.
– Ты же заинтересована в этом, – равнодушно пожимает плечами отец. – Придумай что-нибудь.
Он поднимается из-за стола, и я понимаю, что снова уедет, а я даже не смогу с ним связаться.
– Подожди! – мужчина недовольно оборачивается ко мне. – А мне что пока делать? Точнее, может, я помогу чем-то помочь?
– Можешь. Не мешать. Сиди и жди указаний Лера.
– И все? – разочарованно выдыхаю.
– Не устраивает что-то? – хмурится отец. – В дом аукционов захотелось вернуться? Там тебе скучать было бы некогда.
Он снова довольно хлестко ставит меня на место.
– Я не жалуюсь, – тихо возражаю. – Просто не могу сидеть без дела. Не привыкла…
Молчу о том, что безделье только усугубляет ненужные мысли и душевные терзания.
– Хочешь заняться делом, подбери себе наряд для похорон. Лида тебе поможет заказать.
Он все же уходит, а я обессиленно сажусь обратно за стол. Есть больше не хочется. Вообще ничего не хочется.
Не представляю, как расскажу про свое положение. А ведь рано или поздно придется.
Следующие три дня отца я не вижу. Он просто не приезжает домой. Зато наблюдаю, что охраны на территории становится значительно больше. Теперь прогулка по саду уже не кажется такой хорошей идеей. Мне неуютно под бдительными взглядами охранников в строгой форме. Поэтому из дома я почти не выхожу.
Платье все же заказываю. Но скорее потому что Лида вкратце перечисляет как именно будет проходить мероприятие. Даже предлагает выбрать мне наряд для ресторана, куда после отправятся все, кто придет проводить дочь Басманова в последний путь.
По ночам мне снится маленькая девочка. Но она почему-то теперь не тянет ко мне руки, наоборот, убегает, словно прячется. И я просыпаюсь от слез и нехватки воздуха.
Единственное, что дает силы держаться – ребенок под сердцем и надежда, что после я смогу встретиться с тетей.
В день похорон ко мне приезжает стилист. Я пытаюсь отказаться, не понимаю зачем все это, но Лида пересекает мои возражения суровым взглядом и словами, что Георгий Витальевич так распорядился.
По итогу я выгляжу так, словно не на кладбище еду, а на какое-то пафосное мероприятие.
Отец появляется перед самым отъездом – придирчиво осматривает меня и лишь после этого удовлетворенно кивает.
– Выглядишь достойно, – выдает он и, положив ладонь мне на поясницу, ведет к машине.
Что значит достойно, я так и не спрашиваю. Все вокруг кажется чужеродным и неестественным, мне не хочется вписываться в эту среду. И я начинаю сомневаться, что смогу в принципе это сделать. Всерьез думаю над тем, чтобы вернуться к тете, а с отцом… Что ж, мы могли бы иногда видеться.
Размах мероприятия впечатляет. До этого момента я лишь однажды была на похоронах – когда мы еще жили с тетей в дереве. Умерла одна из ее соседок, и после церкви мы пешком пошли на деревенское кладбище, где все происходило по простому. Тут же…
Тут все не так.
Мы с отцом стоим возле могилы, куда медленно опускают гроб с моей сестрой. Я ничего не чувствую, и мне стыдно от этого. Я не знала ее, но сейчас нет даже банального сочувствия. Мне просто холодно и одиноко. Отец стоит рядом, но ощущение, что он не здесь. Его лицо не выражает совершенно ничего. Будто его не трогает происходящее. Впрочем он мужчина, а они часто прячут эмоции внутри. Этим я объясняю его поведение.
После того как все заканчивается, к нам по очереди начинают подходить все присутствующие. В основном партнеры и знакомые моего отца. Он по-разному общается с каждым. И когда доходит очередь до невысокого мужчины с неприятным взглядом, он вдруг меняет тактику.
– Это моя дочь, Лера, – говорит отец, впервые представляя меня хоть кому-то. – Наследница теперь.
– Очень приятно. Александр Лихачев, – отвечает тот, пытливо глядя на меня. Ощущение, что он меня препарирует, буквально пронизывает. Ежусь и пытаюсь прикрыться, сделав шаг назад, но внезапно чувствую ладонь на своей спине, которая не дает это сделать.
А Лихачев между тем берет мою руку и целует.
– Надеюсь, в ресторане сможем пообщаться чуть ближе.
От его намека у меня мороз по коже. Нервно улыбаюсь, а затем что-то меня будто толкает – поворачиваю голову и едва не вскрикиваю. Потому что вдалеке, на аллее под деревьями, вижу Дамира…
– 8 Дамир -
– Я не понимаю, зачем она ему! – снова бессильно выдыхаю. – Зачем?!
Рустам задумчиво смотрит в окно. Уже который день мы оба сидим у него дома, пытаясь найти хоть какие-то зацепки по Лере.
После встречи с Заславским мы рванули к Кариму. В свое время он тоже встрял из-за своей женщины. И встрял конкретно. Тогда ему очень помогли. Не Рустам. Кое-кто со стороны. И вот этот кое-кто нам и был нужен.
Алекс Воронцов. Специалист в определенного рода сферах.
Ему не было смысла лезть в нашу заварушку – их область не относилась к территории Совета. Но он не отказал. Возможно, потому что Карим был с нами.
– Найдём твою пропажу, – усмехнулся тогда Алекс.
И уже спустя день я знал, что Лера у Басманова.
С одной стороны это было лучше, чем если бы ее выкупил кто-то из тех, кто развлекается по-особенному. Но с другой…
От Богдана вестей не было. Емельянов тоже молчал.
– Может, он понял, что ты рванешь за ней? – предполагает Рус. – Это логично. Его цель унизить и ударить побольнее.
– Тогда почему молчит? Почему выжидает?
Ответа я не получаю. У Сабурова звонит телефон, и я не особенно прислушиваюсь. Все ещё кручу в голове одни и те вопросы, медленно полыхая от собственного бессилия.
А ведь первым порывом было рвануть к ублюдку и забрать свою девочку силой. Но Рустам не дал. Банально запер меня в карцере. Да, и такое в его доме есть. Обманом заманил, чтоб его. И выпустил только когда я слово дал, что буду действовать не сгоряча.
– Есть новости, – между тем говорит он, вырывая меня из мрачных мыслей.
– Что там? – тут же подрываюсь. – Что-то с Лерой?
– Отчасти. Дочь басманова убита.
– Когда?
– Вчера. Послезавтра похороны.
Обмениваемся взглядами.
– Думаешь о том же? – тихо спрашиваю. – Он ее использует?
– Не знаю. Но мне передали, что он резко сорвал своих юристов. Не к добру это.
Неизвестность убивает. А бессилие разрушает.
– Рус… – выдыхаю, качая головой. – Я не могу ждать. Она там одна, беременная. И черт знает, что там с ней…
– Остановись, – перебивает друг. – Не надо. Не накручивай. Ты не поможешь ей, если тебя пристрелят на подходе. Не давай ему лишнего козыря.
Наш спор прерывается. Потому что мне звонит Вейхман. Я как дурак смотрю на экран, а мысленно уже готовлюсь придушить того, кто устроил все это, кто подвёл, хотя давал слово помочь.
– Какого хера? – рявкаю в трубку.
– Сбавь обороты сынок, – довольно спокойно советует Семен. – Я с миром к тебе.
– С миром? После того, как поставил?
Чувствую, как на плечо ложится рука Рустама. Сжимает.
– Твой тон я прощу только потому, что понимаю твои эмоции, – продолжает тот. – Но терпение мое небезгранично. То, что подвел я тебя… Моя вина. Позволил этому ублюдку влезть, не доглядел. Поверь, виновные уже наказаны.
– Мне с этого какой прок? Можешь подтереться своими извинениями!
– В тебе говорит злость. Но если ты хочешь расхлебать все что заварил, тебе нужны союзники, Дамир. А у тебя их не так много.
Шумно выдыхаю, стискиваю зубы. Все, что хочется ответить, вряд ли можно назвать конструктивным разговором. И только присутствие Рустама еще хоть как-то удерживает мой контроль.
– Я предлагаю тебе помощь. Безвозмездно.
– Ты уже помог один раз.
– И то верно, – легко соглашается Вейхман. – Но Басманов обыграл нас обоих. И я лично собираюсь спросить с него за это. Вопрос лишь в том, хочешь ли ты присоединиться или будешь мне палки в колеса ставить.
– Он – мой! Слышишь?!
– Ты ведь знаешь, глухотой не страдаю, – усмехается старый лис. – Мне жаль, что с моей стороны вышла дерьмовая помощь. Но прошлого не вернуть. Нужно думать, куда двигаться дальше.
– Что ты предлагаешь?
Перехватываю взгляд Рустама – он одобрительно кивает. И крепче сжимает руку на моем плече.
– Как уже сказал – помощь. Тебе понадобятся связи, если ты собираешься прищучить этого сученыша.
И я впервые слышу в голосе Семена ядреную злость. Очень сдержанно, едва заметно. Если бы не общался с ним плотно все эти месяцы, может и не заметил бы. Но теперь я понимаю – его сильно задело. Ведь, по сути, если так все и было, Басманов подверг его авторитет сомнению. А для Вейхмана это очень и очень важно.
– Я собираюсь отомстить, – четко выдаю вответ.
– Но ведь не только? Наследницу его грохнули, так что сейчас самое время загонять ублюдка.
– Ты в курсе, кто именно за этим стоит?
Семен вздыхает и долго долго молчит.
– Знал бы, сказал бы. Не злись, Дамир.
– И о какой помощи тогда речь? – раздражаюсь на эти вечные отговорки. – Ты ничего нового мне не рассказал.
– Может, да, а может, и нет. После похорон у него забронирован ресторан – строго по приглашениям. И среди них исключительно те, кто либо зависит от ублюдка, либо его партнер или… его покровитель.
– Это еще, мать твою, кто?!
– Даже я не знаю всего. Но тебя не просто так держали вдали все это время. Сейчас в Совете неспокойно. Ты спрашивал за Тагаева – он и правда временно отошел от дел. И это хорошая возможность для тех, кто хочет сменить его.
– Басманов как-то замешан в этом? – догадываюсь я.
– Определенно. К сожалению, все не знаю даже я. Багров затеял всю эту аферу. У него был план, из которого я знал лишь часть. Свяжись с ним. Он поможет.
– Феликс пропал.
Судя по тишине в ответ, либо Вейхман был не в курсе, либо…
– Тогда это очень и очень плохо, Дамир, – его голос неуловимо меняется. – Ты должен связаться с Тагаевым. Вернуть его.
– Сомневаюсь, что он послушно выполнит мои пожелания, – огрызаюсь, вспоминая дикий взгляд Камиля. – Почему он вообще в этих дебрях засел?
– Неважно почему. Важно его вернуть, – настаивает Семен. – Иначе все может обернуться совсем нехорошо.
Озабоченность старика мне не нравится. Он не стал бы так кипишить без повода. Но расспросить не успеваю – на пороге кабинета появляется гость, которого мы не ждали.
Богдан Заславский. С таким выражением лица, что я бросаю Семену:
– Перезвоню позже, – а затем завершаю разговор.
– Обсудим план действий? – предлагает он, закрывая за собой дверь.
А мы с Рустамом только переглядываемся. Потому что оба понимаем – его визит значит кое-что очень серьезное…Новая глава выйдет во вторник
– 9 Дамир -
– Какой план? – первым отмирает Рустам. – Ты какого черта молчал все это время?!
– Тише, брат, – невозмутимо отвечает тот. – Были дела. Сам знаешь – Ольгин дед, мужик с придурью. Так что извиняй, – разводит руками. – Зато теперь я хотя бы примерно понимаю, насколько глубока та задинца, в которой все мы оказались.
– О чем ты? – не выдерживаю этого словоблудия.
– Если коротко – в Совете готовят переворот. Пока Тагаев свалил в закат, Каганович с Феликсом пытались удержать равновесие. Но, увы, как только Багров пропал, все окончательно вышло из-под контроля.
– У меня уже башка кругом от этих подковерных игр. А главное – как это поможет мне вытащить Леру?
– А ты ее теперь так просто и не вытащишь, – заявляет он. – Если Валерий прав, то Басманов сделал на нее ставку.
– В каком смысле? – уточняет Рустам, а я просто обалдеваю от поворотов.
– Она его племянница, – отвечаю вместо Богдана. – В этом дело?
Тот кивает.
– Дочь убита. Причем явно кто-то из его врагов постарался. Других наследников у него нет. А он собирался выдать замуж свою дочку за того, кто его сейчас так успешно крышует.
В этот момент мне кажется я с размаху врезаюсь в стену.
– Выдать замуж? – переспрашиваю. – Это обмудок решил заменить дочь Лерой?
– Мы предполагаем, что да.
Пиздец. Это просто лютый пиздец. Радует, что он не тронет ее в том самом смысле, но вот остальное…
– Ее надо вытаскивать, – решительно заявляю.
Рустам коротко кивает.
– А что с Тагаевым? – вспоминаю слова Семена. – Твой родственник часом не в курсе, как его вернуть?
Богдан прищуривается.
– Интересный вопрос. А главное своевременный.
– Мне тут подсказали, что у Багрова был какой-то охеренный план, по которому все было красиво расписано. Но вот только сам Феликс пропал, и теперь глава Совета, который свалил на отдых, должен вернуться. Или все будет нехорошо. Это если вкратце.
– Возможно, это не лишено смысла, – неожиданно соглашается Заславский. Переводит взгляд на Руса. – Без Камиля все и правда разваливается. А учитывая, как вдруг активизировались Басманов и Лихачев.
– А это кто еще?
– Тот, кто очевидно и метит на место Тагаева. И если вовремя не подсечь, всем нам придется хреново.
– Значит, надо вернуть Камиля? – уточняю.
– Надо, – кивает Рустам. – Вопрос только как. Ты говорил, он бродил где-то у дома Вейхмана? – он смотрит на меня.
– Бродил. Но это ни черта не значит, как я понял.
– А Каганович? – спрашивает Рус. – У него есть выход на него?
– Был бы, уже давно бы вышел, – мрачно отзывается Богдан.
– То есть мы в тупике, – подвожу невеселый итог.
Повисает нехорошее такое молчание, которое дает понять – разгрести все это будет непросто. И я всерьез задумываюсь, чтобы согласиться на предложение Семена. Сейчас понадобятся все связи какие есть.
– Ну, почему же, – вдруг заговаривает Залавский. – Предлагаю поделить направления. Есть у меня кое-какая идея насчет Камиля.
– Ты о чем? – спрашивает Сабуров.
– Если выгорит, поделюсь, – усмехается тот. – А вам советую не пропустить похороны. Вполне вероятно, Басманов будет не один, а с пропажей твоей.
– Выведет как наследницу?
– Не исключено. Тем более что они с Лихачевым недавно подписали крупный контракт. Полагаю, Георгий воспользуется случаем, чтобы их познакомить.
Кулаки сами сжимаются после его слов. Я еще даже не представляю это, а уже хочу убивать того, кто только посмотрит в сторону Леры.
Она – моя! Только моя! Она и наш ребенок…
Богдан уезжает, пообещав держать в курсе, а у меня внутри личный ад. Все горит от того, что я ни черта не могу пока сделать.
Мы с Рустамом не успеваем даже парой слов перекинуться, как раздается осторожный стук в дверь.
Карина.
Робко заглядывает.
– Я там на стол накрыла. Поели бы.
Вижу, как тут же поплыл Сабуров. Усмехаюсь, вспоминая, какой тернистой дорогой они оба пришли к своему счастью и отворачиваюсь. Внутри все скребет. Потому что хочу так же. Дом. Семью. Детей.
С ней. С Лерой.
– Конечно, дай нам пять минут, – говорит Рус, и Карина уходит. – Ты как? – спрашивает он. – Держись, не смей опускать руки.
– А я и не собираюсь, – твердо говорю. Ни за что. Я заберу ее. Вытащу из этого дерьма. А потом… – выдыхаю. – Потому уже буду вымаливать прощение за то, что наворотил.
Друг понимающе кивает, и мы идем обедать.
Карина кормит детей, пока те отфыркиваются. Рус строит из себя строго отца семейства, а я снова и снова прокручиваю в голове наш с Лерой последний разговор. А еще строю планы того, как буду добиваться ее прощения. Только это помогает держаться.
Выжидать очень сложно. Меня корежит, буквально выворачивает от желания сорваться и не дожидаться похорон. Но умом понимаю – я должен не просто вытащить Леру, я должен обеспечить ей и ребенку полную безопасность.
Богдан так и не объявляется до того момента, как мы с Рустамом отправляемся на кладбище. Сегодня здесь все помпезно. Впрочем другого от Басманова глупо ожидать. Этот ублюдок из смерти единственной дочери устроил настоящее шоу.
Подходим чуть ближе, и я, наконец, вижу ее. Леру.
Она стоит в черной шубе, явно хорошо одетая – ублюдок не поскупился на ее внешний вид. И каждое мгновение я жадно впитываю ее образ – соскучился так, что внутри все скручивает. Хочу рвануть к ней прямо сейчас. И только Рустам удерживает меня от этого.
– Не время, Дам. Потерпи, – шепчет он.
Киваю, а у самого все кипит. Аж подгорает, как хочу прикоснуться к ней, посмотреть в глаза.
И тут вижу, как холеный хлыщ подходит к ней и целует ее руку. Единственный, кому это позволили. Все буквально восстает от такой картинки.
– Тормози. Это и есть Лихачев. Спугнешь сейчас – усложнить задачу всем нам.
– Это он? – хрипло спрашиваю. – Ему он сосватает ее?
– Вероятно.
Ледяной порыв ветра совершенно не помогает остыть. Напротив. Будто сильнее раззадоривает. А когда Лера вдруг оборачивается, словно чувствует мой взгляд, мне кажется, мое сердце готово остановиться.новая глава завтра
– 10 Лера -
Дыхание перехватывает. В голове бьется только одна мысль – он здесь. Я не могу разобрать выражение его лица – слишком далеко, но чувствую этот взгляд так, будто нет между нами расстояния. Будто снова все как раньше, тогда, когда мне казалось между нами все было идеально.
– Лера?
– Что? – дергаюсь, когда отец прикасается ко мне. Он хмурится.
– Что с тобой? Ты замерзла?
– Нет. То есть да. То есть…
Осторожно кошусь в сторону, и он понимает, куда именно я смотрю.
– Оставайся с Александром, – командует отец, разворачивается в сторону Дамира, но я его тут же удерживаю.
– Не надо! – Басманов хмуро смотрит на мою руку, вцепившуюся в его. – Не уходи…
Он едва заметно кривится.
– Лера, я разберусь с ним. Больше он тебя не тронет.
– О ком речь? – вмешивается Лихачев и тоже оборачивается к Дамиру. Тот, кстати, не один.
– Зачем он здесь? – спрашиваю шепотом у отца. – Он пришел, чтобы…
– Поглумиться, – отрезает тот. – Не бери в голову. Александр проводит тебя к машине. Мы уезжаем.
Я не успеваю ничего сказать, как уже оказываюсь под руку с партнером отца. Он довольно нагло придерживает меня, так что и не вырваться. И это очень напрягает.
Оборачиваясь, вижу, как Басманов отдает какие-то приказы охране, но Дамира уже нет на аллее.
Я же так и не могу успокоиться. Не ожидала его увидеть так скоро. Не готова я оказалась к этому.
– Лера, ты дрожишь, – замечает Лихачев. – Садись в машину.
– Я подожду отца, спасибо.
– Нет, ты сядешь в машину, – приказным тоном произносит он. Открывает дверь и смотрит так, что я все же выполняю требование.
В какой-то момент всерьез опасаюсь, что Александр усядется рядом. Но, к счастью, нет, остается ждать моего отца. Когда тот подходит, они о чем-то переговариваются, но слов не разобрать.
– Поехали, Игорь, – командует папа, когда садится в машину. Лихачев уходит к своему автомобилю.
– Ты знаешь, зачем он приехал? – все же не выдерживаю я нашего молчанию.
– Не думай об этом.
– Не выходит, – тихо признаюсь.
Отец все же поворачивается комне, неодобрительно качает головой.
– Лера, ты должна сосредоточиться на другом.
– На чем же?
– Сейчас мы приедем, и я надеюсь, ты уделишь внимание Александру.
– Зачем? – непонимающе смотрю на него.
– Это не очевидно? – раздраженно спрашивает отец.
Машина останавливается, и разговор остается незаконченным. А на улице меня уже ждет Лихачев. Как он только успел раньше нас?
– Валерия, – галантно подает мне локоть, и я под тяжелым взглядом отца послушно принимаю тот.
Происходящее в ресторане меньше всего похоже на поминки. Такое чувство, что все, кто собрался, просто удачно используют повод для того, чтобы обсудить свои дела. И чем больше я все это наблюдаю, тем тоскливее мне становится.
– Лера, может, потанцуем? – вдруг предлагает Александр, который почти не отходит от меня.
Неприятный тип. Но как я ни стараюсь, отделаться от него не выходит. Еще и отец то и дело дает понять, чтобы я не крутила носом. Из отдельных фраз понимаю, что они партнеры по бизнесу или что-то вроде того. Не понимаю, зачем это все, но не хочу злить Басманова. Как бы там ни было, он потерял дочь. И если ему проще переживать горе вот так – уходя с головой в работу, то я не стану усложнять ему сегодняшний день.
Поэтому терпеливо выношу компанию Лихачева, отвечаю на все вопросы и даже пытаюсь быть милой, хотя больше всего хочется просто сбежать.
О том, ради чего здесь все оказались, вспоминают лишь только раз. И мне становится стыдно перед сестрой, которую совсем не знала.
– Потанцевать? На поминках? Вы это серьезно? – я уже откровенно злюсь на него. – Совсем ничего святого?
Мужчина же, кажется, даже не обижается на мой выпад.
– Жизнь продолжается, – равнодушно пожимает плечами. – Мертвым плевать, что мы делаем. Так что не стоит так уж убиваться. Тем более, что вы даже не были знакомы.
– Она была моей сестрой…
– Сводной, насколько я знаю.
– Разве это важно?
Краем глаза замечаю, что в зал возвращается отец, и хватаюсь за эту возможность сбежать.
– Прошу прощения, меня звал папа.
И тут же ловко обхожу настырного бизнесмена по дуге, чтобы оказаться как можно дальше от него.
– Можно мне уехать? – тут же спрашиваю, едва оказываюсь рядом с Басмановым. Тот непонимающе смотрит на меня, потом мне за спину.
– Что-то случилось?
– Голова разболелась. И я не очень хорошо себя чувствую.
– Еще полчаса, Лера. Я не закочнил.
– Но… – осекаюсь под его тяжелым взглядом, который буквально придавливает. – Хорошо, – покорно соглашаюсь.
Странное чувство, что я здесь как в клетке, становится все более осязаемым. В очередной раз убеждаюсь, что весь этот мир – не для меня.
К счастью, Лихачев больше не подходит ко мне – держится на расстоянии, но я то и дело ловлю на себе его липкий взгляд.
С огромным трудом я все же выдерживаю оставшееся время. И когда мы, наконец, покидаем ресторан, не скрываю своего облегчения. Даже настроение улучшается. А вот у отца, судя по всему, наоборот.
Едва мы переступаем порог дома, как он шокирует меня своим заявлением:
– Ты меня разочаровываешь, Лера.
– Что? – растерянно спрашиваю. – Я что-то сделала не так?
– Мне казалось, ты правильно поняла расклад, но, похоже, придется кое-что объяснить на пальцах.
– Ты о чем?
– Ты теперь моя наследница. А значит, у тебя есть обязанности.
– Обязанности? Какие?
– Александр – мой партнер. У нас с ним довольно крепкие связи в бизнесе, и будет очень полезно укрепить их браком.
Моргаю раз, другой. Браком? Брак это ведь свадьба. То есть…
– Со мной?
– Вот видишь, ты и сама все понимаешь. Ни к чему строить из себя дурочку.
– Но я не хочу замуж! – даже мотаю головой для убедительности. – Мне не до этого… Да и потом…
– Ты забыла, откуда я тебя вытащил?
Его упрек оказывается неожиданным.
– То есть это плата за твою помощь? – ужасаюсь я. – Он же совершенно чужой человек! И ты заставишь меня…
– Хватит истерить, – повышает голос отец. – Александр – достойный мужчина. Будешь жить в достатке и без проблем в будущем. Обижать тебя не будет. Что вам, бабам, еще надо?
– А как же любовь? Как можно выйти замуж без нее?
– Сильно тебе помогла твоя любовь? Или, может, мало? Еще надо?
– Не помогла, – тихо соглашаюсь. – Но и выходить замуж только ради денег я не хочу.
– Скажешь, что не такая и не нужны они тебе? – насмешливо фыркает Басманов.
– Скажу.
– Хорошо подумай, Лера. Теперь у тебя моя фамилия. И просто так соскочить не выйдет.
– Как это? Я же не меняла ничего…
– Тебе и ненадо. Я все сделал сам. Ты – моя дочь, и теперь должна жить по тем правилам, которые есть в этом доме, – требовательно произносит он.
– А если не стану? – с вызовом спрашиваю.
Он прожигает меня злым взглядом, но молчит. А я уже почти готова услышать, чтобы я заметалась в ту же минуту.
– Иди и хорошенько подумай над моими словами, – бросает отец и уходит оставляя меня одну.
Поднимаюсь к себе в спальню, но никак не могу успокоиться. Такого поворота я не ожидала. Догадывалась, что отец – человек непростой. Даже готова со многим была мириться. Тем более что несмотря ни на что он согласился помочь тете Зое.
Как бы мне ни было больно от предательства Дамира, выйти замуж просто ради денег я не смогу.
Нет. Жить с чужим человеком, который вызывает только неприязнь? Но пока я понятия не имею, как донести эту мысль до отца. Возможно, он сам не был счастлив в браке и потому не понимает, почему я отказываюсь. Может, нужно просто найти правильные слова, чтобы достучаться до него? Тем более что про свое положение я так и не рассказала. Наверняка это многое изменит.
Стоит мне подумать, что Лихачев действительно станет моим мужем, как меня передергивает.
Нет. Не хочу. Да и зачем я ему с чужим ребенком?
За всеми переживаниями я не сразу замечаю, что тянущее ощущение внизу живота никак не проходит, и это начинает всерьез беспокоить.
Ложусь на постель, стараюсь найти более удобную позу, но не помогает. Совершенно. Даже напротив – боль все усиливается. И до меня доходит, что что-то не так. Становится страшно – вдруг что-то с ребенком? Но что делать?
Спускаюсь вниз, придерживая живот в надежде, что боль вот-вот утихнет. Только заворачиваю за угол, как натыкаюсь на отца.
– Пап… – слетает с губ.
– Что с тобой?
– Помоги, – всхлипываю. – Мне кажется, я теряю его.
– Кого?
– Ребенка. Я беременна. От Дамира.
Жмурюсь от болезненного спазма, слышу как отец чертыхается, подхватывает меня на руки и куда-то несет.
В голове лишь одна мысль – только бы все обошлось! Боже, пожалуйста, не забирай мою малышку!
– 11 Лера -
Мне так плохо, что я едва соображаю. Происходящее воспринимаю какими-то вспышками. Вот мы едем в машине, а вот меня уже везут куда-то на каталке. Кажется, даже УЗИ делают.
– Лера… Лер, послушай меня, – настойчиво повторяет отец.
– Что? Что с ребенком?
– Лера, ты должна поставить подпись.
– Мне так больно, – хнычу, закрывая живот руками. – Пожалуйста, пусть они что-нибудь сделают, пусть помогут.
– Тебе обязательно помогут. Но надо дать согласие.
Как в тумане, с трудом привстаю с каталки, на которой до сих пор лежу. Перед глазами немного плывает.
– Давай, дочь, вот здесь и здесь. Тебе помогут, все наладится. Все будет хорошо.
Я едва держу ручку. Только мысль, что нужно сделать все поскорее, помогает мне не сдаться.
– Отлично! – хвалит отец и отходит. В палате появляются мужчина и девушка. Оба в белых халатах.
– Вы поможете? – со страхом спрашиваю. – Помогите! Пожалуйста!
– Не волнуйтесь, – мягко отвечает девушка. – Сейчас мы вас подготовим, и все станет хорошо.
Мне перетягивают жгутом руку, я едва чувствую укол, а затем все окончательно расплывается, и вместо палаты теперь темнота.
Скорее даже сумрак. Как будто перед самым рассветом. И тут я снова вижу ее. Мою маленькую дочку.
Она грустно улыбается и машет мне рукой. Я тянусь к ней, кричу, зову, но она лишь качает головой и делает маленький шажок назад.
– Доченька… – срывается с моих губ едва различимый шепот.
Оглядываюсь по сторонам, надеясь найти хоть кого-то, кто поможет, кто удержит ее. Но малышка все дальше, у меня не выходит сделать даже шаг вслед за ней.
– Мама… – одно слово, но оно причиняет нестерпимую боль.
Словно это в последний раз.
Пробуждение оказывается болезненным. Все тело словно ватное, а в висках противно ноет. Оглядываюсь по сторонам – я в палате. Кажется, той же самой. Замечаю часы на стене – судя по всему наступил уже новый день. Видимо, мне дали снотворное.
Поворачиваю голову, и взгляд цепляет пластырь на руке. Да, кажется мне ставили укол.
Приливают к ощущениям – вроде боли той больше нет.
И меня отпускает страх, который даже в беспамятстве был со мной. Слабо улыбаюсь, поглаживаю плоский живот, представляя, как он начнет расти, как я буду округлятся и ждать свою девочку.
Пытаюсь представить, как она толкнется в первый раз, а я почувствую это. Как начну носить одежду для беременных и хотя уже не буду такой стройной как сейчас, это неважно. Ведь внутри меня растет моя малышка.
Мое солнышко.
Мне так хочется поскорее увидеть ее, взять на руки, поцеловать. Самый близкий и родной человечек.