Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2

Глава 1

Над шикарным входом в ресторан теперь красовались большие буквы, складывающиеся в слова: банкетный зал “Арарат”.

Этот оказалось именно то заведение, в котором должна была пройти злосчастная свадьба, когда Старостаничники ворвались на банкет и устроили стрельбу. Погибло тогда немало гостей, а охрана и вовсе вся легла.

Мне внезапно подумалось, что в моей прошлой жизни, когда я уже был занят Обороной, Сидоренко просто не нашел никого, кто бы мог дополнить отряд из Алекса, и это усугубило ситуацию. Вооруженная охрана из пяти человек просто никак не смогла остановить бандитов.

– Что такое? – Этот вопрос Степаныча повис в воздухе.

Все смотрели на меня.

– Какая проблема? – Дополнил он.

– Потом. Позже, – покачал я головой. – Обсудим не здесь.

– Что-то случилось? – Подошел Сидоренко.

– Да, мне кое-что от вас нужно, – сказал я, глядя ему в глаза.

Я не колебался ни на мгновение. Понимал, что я рискую, и теперь рискуют и мои друзья. Но на другой чаше весов оказалось то, что было невероятно важно в эти страшные и странные времена – в лихие девяностые. Там оказалось мое слово. Слово всей Обороны.

Это раньше, в две тысячи двадцать четвертом году, если не выполнил свои обязательства, можно было вертеть жопой, ссылаться на пространные строчки мелкого шрифта в договоре и просто врать. Тут, в девяностых, все не так. Сейчас договор – это в первую очередь слово. Если ты не сдержал свое слово, значит ты не стоишь и выеденного яйца, с тобой не будут иметь дел. Более того, ты можешь поплатиться за свою ложь репутации, имуществом и даже жизнью.

Я понимал, что если сейчас я сдам назад, откажусь от сделки с Сидоренко, то поставлю под угрозу существование Обороны только тем, что лишу ценности свое слово. Я не мог на это пойти.

– Что? – Насторожился Сидоренко.

– Мне нужен список гостей, кто будет на свадьбе. Полный. Я хочу получить каждые фамилию, имя и отчество. Всех, кто будет присутствовать.

– Откуда ты знаешь, что это будет свадьба? – Удивился он. – Мы ведь ничего не обсуждали на этот счет.

– Догадался. Такие просторные залы обычно снимают для свадеб, ну или юбилеев.

– Так может у моего товарища юбилей, – хмыкнул Сидаренко.

– Вы уже проговорились, – улыбнулся я. – Будет свадьба. К тому же я знаю, что на ней, на этой свадьбе, соберутся еще и местные авторитеты. Вы назвали их “уважаемыми людьми”.

Сидоренко потемнел лицом.

М-да. Только в девяностых, в это безумное время, может, случится так, что за одним столом встретятся представитель МВД и, по сути, их враги – участники ОПГ. Впрочем, я этому не удивился.

– Так вот. Я немного вращаюсь во всей этой теме, – сказал я. – Знаю о том, что произошло на днях в Подсолнухе. И предполагаю, что на свадьбе тоже может случиться что-то подобное. Потому мне нужен список гостей, чтобы понять, есть ли там кто-то, кто в конфликте со Старостаничниками.

– Со старостаничниками, говоришь, – мрачно проговорил начальник разрешительной системы.

– Если на празднике внезапно начнется стрельба, вы спасибо мне не скажете. Потому надо быть готовым.

– Что ж, ладно, – он кивнул. – Приходи завтра вечером. В то же время, что и вчера. Обсудим этот вопрос поподробнее.

Я кивнул, и Сидоренко направился к машине.

– Че это ты? – Спросил Степаныч, когда мы стояли на остановке, ожидая автобус. – Забегал, что-то, засуетился. В чем причина? Что тебе не так?

– У меня чуйка, – сказал я. – Чуйка, что в Арарате, может, случиться какая-то заварушка. Вы же сами знаете, что сейчас начался новый виток войны между бандами. А ведь свадьба – отличное место для мести. Все пьяные, веселые. Людей легко взять врасплох. А мы можем оказаться между молотом и наковальней.

– Мы всегда между молотом и наковальней, – хрипловато сказал Степаныч. – Нам не привыкать.

– Каждую смену какая-нить падла грозится, что прикончит меня на месте, – безэмоционально буркнул Женя. – Боюсь ли я? Нет. Мы с тобой, Витя. Бог его знает, сколько нам предстоит сложностей в жизни, даже когда мы откроем Оборону. Так что теперь, пасовать перед ними?

– Вот черти бесстрашные, – разулыбался я, – совсем, что ли помирать не страшно?

– Не-а, – просто ответил Степаныч.

– Я уж по краю смерти прошелся. Уже не страшно.

С этими словами Женя показал мне свою искалеченную кисть.

– Да и потом, хрен его знает, будет что-то или нет. – Прохрипел Степаныч. – Но ты прав, Витька. Судя по тому, что нынче творится, заварушка запросто может начаться.

– Может, – кивнул я. – Но я сделаю все, чтобы к ней подготовиться.

Следующим вечером, после смены, я ждал у городской больницы. После случившегося у Подсолнуха, я больше не видел Наташу и хотел узнать все ли с ней хорошо.

Сначала я пошел в регистратуру, чтобы расспросить, о девушке местных. С трудом объяснив, кто мне нужен (ведь я знал только ее имя), я получил ответ от полной немолодой женщины из регистратуры:

– Наташка, что ли? Она сейчас занята с больными. А ты че, жених ейный а?

– Когда она освободится? – Сказал я в окошко, проигнорировав вопрос.

– Хош увидеть? Ну давай я ей передам. Подожди до обеда, она выйдет.

– Хорошо. Скажите, Витя ее ждет.

В половину первого Наташа вышла. Сидя на лавочке, на территории больницы, я увидел, как девушка спускается по широким ступеням главного входа. Тогда я пошел ей навстречу.

– Привет, – она поздоровалась первой. – Я думала, что ты уже не вернешься.

– Как ты? Как брат? – Спросил я.

Девушка погрустнела, опустила глаза.

– Я – нормально. Отошла уже. Ну почти. А брат в реанимации, но стабильный. Огнестрельное ранение в живот.

– Выжил.

– Выжил, – кивнула она. Потом вздохнула. – Он врал нам. Мне, маме. А на самом деле, все это время был бандитом. Бандитом, представляешь?

– Представляю. Посидим?

Мы присели на лавочку, где я нагрел Наташе место.

– Я до сих пор чуть-чуть в шоке, – сказала девушка. – Мне казалось, что я уже давно привыкла ко всем этим перестрелкам, к бандитским разборкам. Но теперь, когда сама побывала прямо там, что-то я… что-то я не знаю…

– Ты цела, а это главное.

– А как ты спасся? – Спросила она. – Тот мужчина, я слышала, как он убил человека. На самом деле, я думала, что ты пропал, и я больше никогда тебя не увижу.

– Это очень занятная история, – улыбнулся я, а потом рассказал все вкратце и опуская самые неприятные подробности.

– Ого. Ну ты даешь, Вить.

Девушка посмотрела на меня, слабо улыбнувшись, и ее глаза будто бы чуть-чуть просияли. Потом пару минут мы помолчали. Нет, я бы мог и дальше о чем-нибудь поговорить с ней, но просто чувствовал, как Наташа подавлена после пережитого, и той правды, что открылась ей о брате. Девушке нужно было просто с кем-то помолчать. Так уж вышло, что этим кем-то стал я.

– Витя?

– М-м-м?

– Скажи, а ты тоже бандит?

– Нет, Наташа, я не бандит. Я охранник.

– Не врешь? – Она снова взглянула на меня. – Теперь мне постоянно кажется, что мне все врут. Если даже брат… Мы ведь с ним росли вместе. Он же меня защищал… А теперь, я даже не знаю. Вдруг он тоже делал что-то плохое? Вдруг он бил людей или даже… убивал?

– Я не знаю, – ответил я, глядя в просветляющееся небо, которое становилось все теплее и теплее на исходе зимы. – Покажет только время.

– Он еще долго будет восстанавливать здоровье, – сказала Наташа. – Даже ходить пока не сможет.

– По крайней мере, это значит, что он не сможет и вернутся в банду.

– Ну да. – Наташа вздохнула.

Когда мы снова помолчали, девушка встала.

– Мой обед кончается, а я еще ничего не ела.

– Почему?

– Захотела сначала с тобой поговорить.

– Вот как, – я улыбнулся. – Ну тогда беги. Покушай. Еще успеешь. Время есть.

– Угу, – пискнула она и пошла к больнице, но сделав пару шагов, замерла, обернулась. – Спасибо, Витя. Если бы не ты, я бы не разговаривала с тобой сейчас. Вообще, ни с кем не разговаривала бы.

– Если бы не я, ты в Подсолнух и не поехала бы, – я тоже встал.

– Это не так. Я собиралась встретиться там с братом. Поехать на автобусе. Если бы не ты, я бы так там и осталась. Спасибо. Я бы хотела… я бы хотела увидеться с тобой еще раз. Но только еще не знаю когда. Всю неделю работа, а на выходных я очень занята. Может, на следующей?

– На выходных я тоже занят, – сказал я серьезно. – Так, вот.

Я достал из внутреннего кармана кожанки записную книжку с маленькой ручкой.

– Диктуй номер. Я позвоню тебе, когда будет время. Может, сможем вырваться.

Наташа улыбнулась и продиктовала мне свой номер телефона.

– Спасибо, Витя, – повторила она, а потом снова зашагала к больнице.

Следующим вечером мне предстояла встреча с Сидоренко, потому я отправился к прокуратуре на автобусе. Без колес было не очень, но ничего не поделать. Пятерку я светить не хотел.

Я одолжил у одного из соседей – дядьки Сашки, большой полог, который остался у него после того, как он продал свой частный дом, и переехал в квартиру. Зачем он перетащил с собой полог, грабли, тяпку, и несколько старых покрышек, он объяснить мне так и не смог. Жил дядька Сашка один, и его однокомнатная квартира напоминала склад какого-то барахла. Благо, с пологом он расстался легко.

Я накрыл им машину, приладил полог так, чтобы не унесло. Тогда желтая пятерка превратилась в синее нечто, стоящее у меня под окном.

А вот от Сидоренко мне, возможно, придется идти пешком. Неизвестно, насколько затянется разговор, и не упущу ли я последний автобус или маршрутку.

Прежде всего, я хотел узнать у него, кто из авторитетов может быть на этой свадьбе, чтобы проанализировать их конфликты, собрать информацию и логически доказать им, что нападение может оказаться вполне реальным. Тогда возможно будет принять какие-то меры: усилить охрану или поменять заведение на другое. Возможно, я смогу придумать, как предотвратить нападение Старостаничников Михалыча и другим способом.

Я миновал охрану, поднялся по лестнице и пошел по знакомому мне маршруту, к кабинету Сидоренко. Постучал.

– Да-да! – Раздался приглушенный голос из-за двери. – Входите!

Я и вошел, застыл на входе. Нахмурился. За рабочим столом начальника сидели Сидоренко, рядом, за приставной частью расположился Косой. Оба только что опрокинули по рюмке коньяка.

– Привет, Виктор, – сказал начальник. – Пожалуйста, присаживайся.

– У нас трехсторонняя встреча? – спросил я, занимая место через стул от Косого.

Его мерзкий глаз, как всегда, подрагивал. Полное усатое лицо было, как всегда, безэмоциональным.

– У Вячеслава Евгеньича к тебе есть кое-какие вопросы, – сказал Сидоренко, поглядывая на Косого с какой-то неприязнью. – Он хочет тебе их задать.

Я не ответил, глянул на человека Седого.

– Выпьешь? – Предложил не хозяин кабинета, а Косой.

Я услышал, как Сидоренко скрипнул зубами от такой наглости. Уверен, что Косой тоже это слышал.

– Нет.

– Ах да. Я забыл. Ты же спортсмен. Ну ладно, – он откинулся на спинку стула, отчего тот заскрипел. – Ну тогда просто скажи мне, зачем тебе список всех гостей свадьбы?

Глава 2

– Полагаю, имя одного гостя я уже знаю, – сказал я холодно. – А может быть, даже двух. Вы, ведь, пойдете на свадьбу вместе со своим хозяином, верно, Вячеслав Евгеньевич?

– Непременно, – произнес бы Косой с каменным лицом, если бы не глаз.

– Ну и отлично, – ответил я. – Тогда встретимся на празднике. Не знал, Денис Евгеньевич, что вы так тесно общаетесь с Иваном Павловичем Седых, по кличке Седой.

С этими словами я посмотрел на начальника разрешительной системы.

– Армавир – маленький город, – ответил он. – Чтобы жить тут более-менее нормально, приходится договариваться со всеми, кто договороспособен. Ивана Павловича я считаю договороспособным.

– Ну да, Иван Павлович действительно бывает договороспособным, – кивнул я. – Но чаще всего все договоры, которые он согласен заключить, играют только ему на руку, – я посмотрел на Косого. – Вы ведь уже спросили у Дениса Евгеньевича, зачем мне список гостей, верно?

– Спросил, – буркнул Косой недовольно. – Но, мне кажется, ты, Витя, что-то умалчиваешь.

– Он ответил вам ровно то же самое, что скажу и я. Список нужен мне, чтобы правильно организовать охрану объекта.

– Охрану объекта организовывают люди из Алекса, – возразил Косой.

– Людей из Алекса слишком мало. Так что, Вячеслав Евгеньевич, вам придется смириться с тем, что я буду участвовать в мероприятии, и заранее знать, кто конкретно гуляет на свадьбе. Я же смиряюсь с тем, что там будете присутствовать вы и ваш хозяин.

– С каких это пор между нами существует какая-то неприязнь? – Хмыкнул Косой.

Я глянул на Сидоренко. Он был чернее тучи. В глазах начальника разрешительной системы читалось, что он тоже не рад, что этот человек находится здесь, но, видеть, сделать ничего не может.

– Вы правда хотите обсудить это прямо здесь? – Спросил я, вглядываясь в единственный глаз Косого.

Косой отвел взгляд. Отвел не так, как отводят, когда не могут выдержать чужого давления. Скорее так как разрывают зрительный контакт, понимая, что упираются в волевую стену собеседника, понимая, что не смогут пробить ее, или сманипулировать.

– Что ж, – Косой встал. – Думаю, ты прав, Виктор. Здесь нам говорить не о чем.

Косой глянул на Сидоренко, протянул ему руку, и тот пожал ее, но без особого удовольствия.

– Думаю, мы поняли друг друга, верно? – Спросил Косой.

– Верно, – суховато ответил начальник.

– Хорошо. Тогда наш человек маякнет вам, когда документы будут в горсовете. До свидания.

Не попрощавшись со мной, Косой вышел. Я провожал его взглядом, пока за широкой спиной Косого не захлопнулась дверь.

– Как он узнал о моей просьбе? – Спросил я.

– Случайно, – ответил Сидаренко. – Он приходил ко мне по другому делу. Делу, о котором я пока не могу распространяться, Летов.

Не ответив, я кивнул. В принципе, я догадывался, о чем идет речь. Догадывался, зачем сюда пришел Косой, однако делать окончательных выводов не спешил. Но, не скрою, мои мысли насчет визита Косого были тревожными.

– Не смотри, что одноглазый, а все равно глазастый, – проговорил Сидоренко, и пододвинул ко мне написанный от руки список имен. – Увидел список, стал задавать вопросы. Если бы я начал что-то утаивать, меня бы не поняли.

– Маловато фамилий, – сказал я, беря листок в руки.

– Я так понял, Витя, тебя интересуют верхи. А их братья, сватья, жены, дети, бабки, тетки без надобности.

– Резонно, – пожал я плечами и, бегло пробежав список взглядом.

Среди остальных фамилий я тут же нашел ту, которая и является корнем проблемы – Кулымов. Кулым будет присутствовать на свадьбе. Значит вот в чем дело. Скорее всего, за ним придет Михалыч.

Заметив, что мое выражение лица изменилось, Сидоренко спросил:

– Что-то увидел?

– Кулым будет на свадьбе. Я знаю, что у него есть враги. Опасные враги. Думаю, их и стоит остерегаться.

– Старостаничники? – Внезапно спросил Сидоренко.

Впрочем, я не удивился, что он оказался довольно неплохо осведомлен о делах местных. Все же, Армавир и правда маленький город.

– Верно.

– Да ну. Они не решатся на такой шаг. Я знаю эту ОПГ. Молодая, в прошлом битая. Это слишком наглый поступок для них, особенно после случившегося в Подсолнухе. Кроме того, милиция объявила на них охоту. Серьезную. И двух месяцев не пройдет, как всех гадов переловят.

– Посмотрим, – я пожал плечами. – А что, если у Михалыча есть союзник? Что, если кто-то окажет ему какую-то помощь?

– Кто? – Хмыкнул Сидоренко. – Он отморозок. Я бы назвал такого человека, как Михалыч недоговороспособным.

– Уверены? – Мрачно спросил я.

***

– Далеко же ты забрался, – заметил Слива, одернув маленькую кружевную занавеску с окошка хатки-мазанки. Посмотрел на улицу.

Там, за окном, тянулись до близкого горизонта пологие холмы, поросшие редкими участками голого зимнего леса. По разъяснившемуся небу бежали рваные тучи. Они отбрасывали на холмы огромные тени.

– Хутор Северный. Думаешь, тут тебя не достанут? – Слива задернул занавеску, обернулся к Михалычу.

– Менты лютуют, – буркнул Михалыч. – Твой дружок, Кулым, не хило нас пострелял в Подсолнухе. Набарагозил так, что приходится сидеть пока на жопе ровно.

Михалыч сидел за небольшим столом в единственной более-менее просторной по меркам хаты комнате. По пояс голый, он держал левую вправленную руку на перевязи. Его подельник по кличке Палец сидел напротив, бросал на Сливу неприязненные взгляды, хотя и старался не показывать ему глаза.

Слива видел тут еще людей Михалыча. Как минимум десять человек крутились вокруг. Они сидели в этой и соседних хатах.

Старую бабку-одиночку – хозяйку хаты, Старостаничники выселили в сарай с земляным полом.

– Ну ничего, – прошипел Михалыч, глядя волком на Сливу. – Пока притаимся от мусоров, а как поутихнет, так я со стариком сочтусь. Одним лавэ он теперь не отделается. Ты, кстати, чего на меня вышел? Чего хочешь-то?

– Хочу сказать, что у тебя появится возможность прикончить Кулыма. И быстрее, чем ты думаешь.

Палец с Михалычем переглянулись.

– Чего? – Спросил Михалыч, глядя из-под своих массивных бровей.

– Скоро, в следующую субботу, дочка одного Армавирского депутата выходит замуж. Знаешь за кого?

– А нахер мне знать? Какое мне дело до ихней фраеровской житухи?

– Зря ты так, Михалыч, – Слива сложил руки на объемном животе, пошел по пыльному, выкрашенному красным деревянному полу хаты от окна к столу. – Чтобы работать и наживать добра, надобно уметь договариваться. Договариваться, в том числе и с ментами, и с политиками.

Михалыч сплюнул.

– Мусора позорные навек мои враги, – пробурчал он. – А фраера – скот и только.

– А я тебе с ними дружить и не предлагаю. Хочу только сказать, что свадьба будет у дочки депутата и внучатого племянника Кулыма. Сынка двоюродной сестры его сына.

– Ох уж этот Кулымовский сынок, – буркнул Михалыч. – Когда-нибудь я и этого м#дака придушу. Как только найду.

– Не отвлекайся, Михалыч, – вздохнул Слива. – В общем, нужны мне твои ребята. Как они?

– Из моего “спецназа”? – Рассмеялся Михалыч. – Двое погибли в Подсолнухе. Один ранен, в больницу его нельзя. Лежит на квартире у одной телки. Мож умер уже. Остались пятеро.

– Пятерых маловато, – покачал головой Слива. – На свадьбе будет пятнадцать человек охраны. Пятеро с московского Алекса, десятеро наши, с Армавира. Афганцы, возможно, среди них будут мужики из спецназа. Так что оборона крепкая.

– Ниче, разберусь, – повел Михалыч больным плечом и покривился. – Знач, нанять меня хочешь? Ребятки мои понадобились?

– А ты сам не хочешь убить Кулыма? – Холодно ответил Слива. – Отомстить ему?

– Хочу, – Михалыч ощерил зубы. – Но, раз уж такое дело, не забесплатно.

– Хочешь сказать, тебе еще и деньги подавай? – Рассмеялся Слива.

Улыбку смахнуло с лица Михалыча.

– А че, я че-то смешное сказал, а? Слива?

Слива, рассмеявшийся было своим собственным словам, подавил смешок. Серьезно посмотрел на Михалыча.

– Слышь, малой. Слива я для своих. А для тебя Петр Петрович. Не дорос ты еще меня по кликухе звать.

– Вот как? – Михалыч встал. Поправил перевязь на шее.

Люди Сливы, которые тусовались за его спиной, напряглись.

– Скольких ты с собой молодцов взял? – Михалыч медленно пошел к Сливе. – Семерых, кажется? Маловато. Надо было человек десять-пятнадцать, как в прошлый раз.

– По беспределу живешь? – С угрожающей хрипотцой проговорил Слива.

– А ты, что ли, по понятиям? На хрену я вернет твои понятия, Слива. Я сам – мои понятия, понял? Я сильней, я и прав. Сейчас, Слива, я сильней.

Палец встал. Слива увидел, как у него за поясом чернел пистолет Макарова.

– Не доводи до греха, – холодно сказал Слива.

– Гля, – Михалыч кивнул в сторону, к маленькому окошку. – Посмотри, Слива, туда. Видишь? Вон твои, вон мои. Стоят, курят. Как друзья.

Слива посмотрел. Сам не понял, отчего: то ли злобный взгляд Михалыча заставил его отвернуть глаза, то ли любопытство.

За окном, во дворе хаты, стояли и непринужденно курили бойцы Сливы и пацаны Михалыча. Пацанов было больше.

– Давай, наверно, не быкуй, – сказал Михалыч.

Слива снова впер в грубое лицо Михалыча свой тяжелый взгляд. Проговорил:

– Мы дадим оружие и машину. Дадим водителя, который доставит и заберет. От тебя нужны только смелые бойцы, Михалыч.

– Добавь к этому тридцать косых, и мы договорились.

– Тридцать тысяч долларов? – Удивился Слива. – Не пойдет. Могу согласиться на то, что оружие оставишь себе.

– Калаши? Начерта мне калаши? Надо будет, сам найду, – рассмеялся Михалыч. Тридцать косых, Слива. Тридцать косых.

– Я согласен на пятнадцать, – повременив пару мгновений, ответил Слива.

– Тридцать.

– Двадцать.

– Тридцать, Слива. Иначе херачь Кулыма сам. Только потом все авторитеты района будут смотреть на вашу троицу как на говно. Хер кто с вами здороваться будет, зная, что вы кидаете своих через писюн при первой же возможности.

“Сукин сын, – подумал злобно Слива. – Вот бешеная собака! Знает же куда давить!”

В этот момент Слива признался себе, что побаивается Михалыча. Они пытались его контролировать, держать в узде. Но чем больше Слива узнавал этого человека, тем больше понимал, что подмять его не получится. Зато можно было попробовать его использовать. Использовать, как расходник.

“Зараза! И киллера же не нанять! – Блуждали мысли в голове Сливы, – все тут же на нас подумают. Весь район знает, что мы сейчас с Кулымом не в лучших отношениях.”

– Хорошо. Тридцать. Но деньги, когда все сделаешь.

– Ага, хрен, – приподнял подбородок Михалыч. – Половину до, половину после.

Слива нахмурился. Поджал свои полные губы.

– Лады. Договорились. – Выдохнул он. – Я свяжусь с тобой позже. Надеюсь, ты к этому времени уже вылезешь из этой дыры.

Слива демонстративно осмотрел низкий потолок хаты и вышел не попрощавшись. Его люди последовали за ним.

– Он какой-то бешеный, босс, – пробурчал один из бойцов, когда Слива вместе со своими вернулся в машину. – Как черт.

– Бешеный, правильно, – холодно ответил Слива, задумчиво уставившись в спинку водительского сидения, – бешеный пес. А бешеных псов у нас принято стрелять.

***

– И как у вас тут проходят? – Спросил высокий, но щупловатый парень, добродушно мне улыбаясь.

Одетый в джинсы, цветастую сине-желтую ветровку и дутую куртку, он держал за руку девчонку. Признаюсь, девушка ему не очень подходила. Если парень выглядел каким-то растяпистым, то она – невысокая, но стройная и хорошо слаженная, смотрелась на его фоне, словно лань под ручку с гиббоном.

Девушка была брюнеткой и носила цветные, ярко-желтые лосины под джинсовую юбку, а на белый свитер под горло надела коротенькую дутую куртку. Ее лицо, милое и большеглазое казалось необычно белым на фоне черных волос.

Парочка влюбленно поглядывали друг на друга, немного неловко мялась в тамбуре Эллады, задерживала остальных посетителей, которые толпились на улице, за стеклянными дверями.

– Вход пять зеленых, – лениво буркнул Женя. – Это с человека.

– Так, щас, – парень полез в карман за бумажником. Стал в нем копаться, считая рублевые бумажки.

Все это время девушка терпеливо ждала. Лицо ее приняло очень заинтересованное, даже озабоченное выражение. Она свела темные бровки, глядя, как длинные пальцы кавалера перебирают купюры.

– Вот, хватит?

– Да не мне, – вздохнул Женя. – Вон, в кассу.

– А… – Смутился парень и парочка прошмыгнула чуть дальше, к кассирше.

Тут у входа в зал уже стоял я, придерживал стеклянные двери.

Оценивающе осмотрев парня, я решил, что надо за этой парочкой приглядывать. Случись что, он вряд ли сможет постоять за девушку.

Ребята получили свои квитки, и я пропустил их внутрь. Стал смотреть, как Женя запускает следующего.

Сегодняшняя ночная смена в Элладе была довольно типичной. Клуб потихоньку набирал свои ночные обороты, и потому неадекватных посетителей нам попадалось все больше.

Мы отсекли пьяного мужика, которого Женя не пустил даже в тамбур, девчонку-проститутку, пришедшую в клуб, искать клиентов и явно обкуренного паренька с красными глазами, который пытался продать мне гашиш.

Буйный армянин сделал наш вечер. Он был явно знаком с предыдущим пареньком (это я определил по столь же красным глазам), и, заявив, что денег у него нету, предложил станцевать нам лезгинку в обмен на то, что он пройдет внутрь.

Мы согласились, но Женя все равно не пустил запыхавшегося бедолагу в клуб.

Потом пошли гопнички и молодые пацанчики, которые хотели зайти “на пять минут” и “просто посмотреть”. Естественно, таких мы разворачивали сразу.

К часу ночи поток внутрь кончился, и мы стали приглядывать за тем, кто выходил и собирался в группки за дверями Эллады. Пресекали конфликты, если они вдруг начинались.

– Пошли вон отсюда, – схватил я за грудки одного пацана, явно из братков, который бычил на другого. – Стрелки в другом месте забивайте.

Когда мы ворвались в круг из раскричавшихся пацанчиков, что стояли за воротами Эллады, Женя тут же заблокировал второго, который чуть было не сцепился с тем, кого прихватил я.

– А ну, пошли отсюда, – оттолкнул я зачинщика.

– Че?! Ты че? Мы за вход заплатили! – Набычился он.

– Хорошо. Радуйся. Больше не заплатишь. В этом клубе ты в последний раз.

– Че? Это еще почему?!

– Рожа мне твоя не нравится, – холодно проговорил я.

Когда мы разогнали этот балаган, то все же позволили остальным вернуться внутрь. Снаружи оставили только двух драчунов.

– Суки, – сказал Женя, выдыхая облачко пара, в холодный воздух последних дней февраля. – Отработать спокойно не дадут.

Мы с другом стали на улице, за дверями, решив немного отдохнуть от спертого клубного воздуха.

Армавир был тихим. Тихим и темным. Немногочисленные работающие фонари тускловато освещали блестящую от наледи проезжую часть.

– Гля, – кивнул я, на проехавшую мимо зеленую девятку. – Видал?

– Чего? Ну девятка, – пожал плечами Женя.

– Она тут уже не первый раз проезжает. Дежурят, суки.

– Думаешь, вылавливать будут?

– Ага. Рыбаки херовы.

– Ну тогда, – Женя, прислонившийся к стене, выпрямился, сунул руки в карманы куртки. – Тогда смотрим в оба, как всегда.

Через час народ стал потихоньку расходиться, и девятка, как мы и ожидали, причалила на стоянку. Наружу выбрались пацаны в вислых спортивных штанах и кожанках. Из-за руля вышел самый крепкий – высокий бритоголовый детина с глуповатым, но злым лицом.

Я толкнул Женю локтем, чтобы он был внимательным. Вместе, находясь на улице, мы стали контролировать обстановку.

Когда из клуба разом вышли несколько человек, а на входе дышала воздухом немаленькая группа молодежи, я увидел, как лысый кого-то высматривает среди посетителей. Мы следили за ними долго, и расслабились, только когда братки сели в машину и отъехали.

– Кажись, никто не понравился, – буркнул подрасслабившийся Женя.

Когда мы вернулись в тамбур, я вошел в клуб, чтобы погреться, Женя же завел разговор с кассиршей.

Быстро устав от зарубежной музыки, я задумался купить себе плеер. Все же, когда я был за рулем, почти всегда слушал музыку – преимущественно отечественный рок. А сейчас пятерка пылится дома, и я начал скучать по любимым песням.

Клуб немного опустел, и Женя с кассиршей также переместились внутрь. Стали у бара, заболтались.

Я же так и стоял внутри, у входа в тамбур, подпирая стену. Смотрел, как под светомузыку и какой-то бешеный ритм остервенело дергаются люди.

Внезапно кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся, глянул сверху вниз на уже знакомого мне робкого паренька – кавалера брюнеточки. Когда увидел его бледное от страха лицо, насторожился.

– Что случилось?! – Подавшись к нему и перекрикивая музыку, спросил я, в общем-то, догадываясь, в чем дело.

– Настю… там!.. Уводят! – крикнул он ломающимся голосом. – В чужую машину сажают! Какой-то лысый!

Глава 3

– Вон, видишь парня у стойки?! – Перекрикивая музыку, указал я на Женю.

– Да!

– Дуй за ним, скажи, я зову на улицу. Рыбаки объявились! Дальше он знает, что надо делать. Понял?

– А Настя?!

– Не боись, вытащим твою Настю, – ответил я и, не теряя времени, пошел на выход из Эллады.

Нужно было поторопиться, и я надеялся, что бандосы еще не заволокли девчонку в свою машину. Что есть еще шанс вырвать ее из их лап.

Нередко у клубов дежурили такие вот хитрожопые пацаны. Каждую ночь нужно было оставаться внимательным, чтобы “рыбаки” как их называли местные охранники, не утянули к себе какую-нибудь девчонку. А время от времени они утягивали.

Как правило, рыбаки приезжали поздно, когда посетители клубов были уже “в кондиции”. Выискивали себе жертву – девчонку покрасивше, а потом, подгадывали удачный момент и “выуживали” ее из толпы. Дальше сажали в машину, уезжали, ну и было ясно, какая участь ожидала ее позже.

Дежурили они в основном снаружи. Правда, попадались такие, которые утаскивали девчонок прямо из клубов, причем против их воли.

Самое интересное, что очень часто у девушек, кто становился их жертвами, были парни, кавалеры, которые могли бы девчонок защитить. Однако, как правило, они даже и не пытались вступаться за своих подружек.

Не раз и не два я наблюдал картину, когда молодая парочка выходила из клуба, и перед ними почти сразу возникал вот такой “рыбак”. Без разговоров он хватил девчонку за руку и, мило утешая ее, что все будет нормально, а они только покатаются, тащил к себе в машину. Дальше довольная компания братков уезжала в неизвестном направлении вместе с девчонкой.

Все это проходило под испуганным взглядом парня, чью девушку только что увели. В основном единственное, что парень предпринимал перед лицом опасности, было скромное: “Ну пока, Настя, Вика, Света, Марина (и т. д), увидимся с тобой потом!” А после исчезал куда-то, забыв о своей подруге. Вот тебе и защитник. Конечно, бывали те, кто вступался. Но один против толпы обозревших гопников не попрешь. Потому самые благоразумные обращались к охране. Парнишка, позвавший меня, оказался благоразумным.

В общем, нам нередко приходилось вступаться за чужих девушек. Речь шла, все же, об их жизни. Вот только в одиночку, вдвоем, втроем, сложновато было отбить девчонку у буйных рыбаков.

Я вышел к ним в одиночку. Увидел, как Настя, которая секунду назад сопротивлялась и искала своего парня взглядом, теперь покорно шла в машину к браткам. Лысый здоровяк тянул ее за руку. Ухмыляясь, он говорил девчонке:

– Да че ты? Да начерта тебе этот лошара нужен? Пойдем, с нормальными людьми покатаешься.

Побледневшая пуще прежнего девчонка просто водила по сторонам испуганным взглядом. Кажется, она медленно смирялась с тем, что ее ждет. И это была типичная реакция. Я видел ее уже не один десяток раз за все эти долгие годы работы охранником.

– Э! – Крикнул я, а потом свистнул, – а ну, стоять, мля.

Решительно я пошел к браткам, с ходу отпихнул лысого от девчонки. Братки тут же повыскакивали из машины. Было их всего четверо.

– Че? Ты попутал, брат? – Выпучив глаза, ссутулился лысый, словно разъярённый бык.

Я уже был готов к тому, что он меня вот-вот ударит, но, кажется, здоровяк сразу не понял, кто я такой. Тогда я решил, что это моя фактурная внешность снова сыграла мне на руку, и меня просто приняли за бандита.

– Она с тобой не пойдет, понял? – Ответил я, и за руку оттянул девчонку себе за спину.

Податливая, словно безвольная кукла, она подчинилась, будто бы и не была вовсе человеком, а лишь предметом, за который идет борьба.

– Че? Почему это? – Пошел на меня лысый.

Пацаны, что были вместе с ним, вальяжно выстроились разношерстной группой позади него: один поигрывал ножом-бабочкой, другой вертел на пальце кастет, третий, хоть и был не вооружён, до хруста разминал сбитые кулаки.

– Я так сказал, – уставился я лысому в глаза.

– А ты кто такой? Кто ваще по жизни? – Запищал пацанчик с ножом.

Худощавый, но высокий, он напоминал подгавкивающего шакала, как голосом, так и вытянутым лицом.

Я сжал кулаки, понимая, что в любой момент начнется драка. Если закрутится, стоять нужно до конца. Упаду – затопчут.

Внезапно дверь Эллады открылась, и оттуда вышли четверо наших. Их вел Женя. Братки тут же перевели свое внимание на парней. Рожи гопников разом потемнели, сделались серьезными и напряженными. На лице лысого заходили крупные желваки.

Охранников в нашей толпе было трое: я Женя и еще один парень по имени Сережа. Оставшийся – крупный спортсмен оказался просто знакомыми Женьки, которого он попросил вписаться.

– Ну че вы тут? – Приблизился Женя, – че тут за терки?

Девушку тут же забрали у меня из-за спины, и она исчезла среди наших. Я знал, что сейчас ее отправят к парню.

– Че, смелые, что ли? – Деланно нахально заулыбался лысый.

– А че, проверить хочешь? – Сказал я, уперев в него свой свинцовый взгляд.

– Да че мне проверять-то? – Улыбка соскользнула с лица главаря пацанов. – Че я не знаю, что ли таких как ты? Щас поднажмешь, и ты в штаны обоссысся. Перевидал всех этих смелых.

– Смотри как бы сам не обоссался, – буркнул Женя, и лысый бросил на него злобный взгляд.

– Слышь? А ну, пойдем, один на один выйдем, – сказал я. – Посмотрим, кто из нас с тобой обоссытся.

Лысый урод нарвался. Сложно было ожидать от такого, что он будет следить за языком, но теперь я его просто так не отпущу. Да и будет битый – трижды задумается, прежде чем в следующий раз ходить на свои рыбалки.

– С тобой, что ли? – Лысый показал желтоватые зубы.

– Нет, с папой Карло, мля, – огрызнулся я.

Он посмотрел на своих пацанов, те стали подначивать.

– Ну лады, – сказал он и угрожающе посмотрел на меня.

– Вон там, за клубом, есть площадка. Погнали туда, – сказал я.

Толпа: мои и его, в молчании пошла за клуб. Только Женя шепнул мне тихонько:

– Давай с ним не жести. Так, помахались и хватит.

– Не переживай, – ответил я. – Вырублю его просто. Полежит, поотдыхает немножко.

За Элладой раскинулась старая стоянка. Покрытая древним, усеянным выбоинами, бетоном, она освещалась единственным фонарем, что висел на задней стене клуба. Сюда из Эллады вел черный ход, которым, однако, много лет уже никто не пользовался.

Наши группы стали друг напротив друга. Я скинул и отдал Жене свою куртку, потом стянул серый свитер в ромбах. Оставшись с голым торсом, я почти не почувствовал холода. Адреналин от предвкушения драки грел тело покрепче любого алкоголя.

Лысый хмыкнул. Сняв свою куртку, он расстегнул черно-зеленую ветровку. Остался в майке-алкашке и спортивных штанах с лампасами.

Когда мы подняли руки и пошли друг на друга, толпа за нашими спинами зашумела, заволновалась, подначивая каждая своего бойца.

Лысый был крепким и высоким, выше меня на полголовы, шире в плечах и весил, видать, килограмм на десять тяжелее. Пропущу один хороший удар – поплыву. В партер с ним тоже переходить нельзя. Задавит весом. Придется сработать ударником.

Лысый встал по-боксерски: низко ссутулился, закрыв верхнюю часть тела, до самых глаз, массивными руками. Я также дрался в боксерской стойке.

Мы стали топтаться на месте, прощупывать, друг друга взглядами, ждать, кто же сделает первый ход.

Он ударил первым: рванулся вперед, выбросил широкий крюк, метя в голову. Я закрылся локтем. Бабахнуло. На миг мир вокруг затрясся, но я выдержал. Рефлекторно подсел на ногах и ударил тоже хуком, правда, метя в печень. Попал. Кулак хлопнул о жирный бок лысого. Под жиром, правда, я почувствовал крепкий каркас тренировочных мышц.

Лысый не подал вида, но по тому, как заходили на его лице жевательные мышцы, я понял, что он терпит боль от удара. Вторым показателем было то, что лысый стал двигаться медленнее. Этим я и воспользовался.

Налетел, провел серию из нескольких быстрых ударов. Бил, куда попаду: в голову, лицо, плечи. Здоровяк защищался, но два удара пропустил. Народ просто взорвался криком, когда он пошел на меня.

Лысый низко опустил голову, стал махать вслепую. Я отскочил. Тогда он, красный как рак от злости, рванулся ко мне, схватил. Войдя с ним в клинч, я не растерялся: впился ему в одежду, стал бить свободной рукой снизу в челюсть.

Лысый был и правда крепким. Поплыл только после четвертого удара в зубы. Хватка его тут же ослабла, и я перехватил инициативу. Взял его покрепче, и дал под дых коленом, потом еще раз. Наконец, мы расцепились.

Лысый покраснел и тяжело дышал. Я тоже боролся с дыханием.

– Мразь… – выдал он, сверля меня взглядом и поднимая непослушные руки. Потом сплюнул кровь.

– Че такое, жирный? – Хмыкнул я. – Дыхалка подводит?

Со злости он метнулся ко мне. Я – ему навстречу. Ударили мы почти синхронно. Правда, я защитился, а лысый держал левую слишком низко, под грудью.

Щелкнуло. У меня перед глазами все поплыло, когда его удар пришелся в защитившее мое лицо предплечье. Сукин сын бабахнул так, что пробил через руку. Дрожь пробежала по всей верхней части тела. Я даже моргнул, не ожидая такой силы. Когда открыл глаза, лысый уже обмяк и падал на колени. Мой кулак пришелся ему точно в челюсть, и теперь она не выдержала.

Жирный рухнул на колени, смешно сложился назад, вздернув руки за голову. Его пацаны тут же бросились к вожаку.

– Ты че, попутал? – Возник передо мной худой с ножом-бабочкой. Порежу щас!

– Ну давай, рискни, – сказал я, сверля его взглядом.

За моей спиной тут же появился Женька и остальные.

– Худой, мля! – Прикрикнул на него один из тех, кто приводил в чувство лысого. – Че там стоишь?! Помогай!

Заколебавшийся Худой бросил растерянный взгляд назад, на своих.

– Повезло тебе, – сложил он бабочку.

Потом кинулся к остальным.

– Что б я больше не видел вас возле клуба, ясно? – сказал я холодно, провожая братков, уносящих поплывшего лысого к машине.

***

– Слышь, Ваня? – Спросил Худой, нагруженный тяжелой тушей лысого Черепа, когда они волокли его к машине. – А че? Эллада под пацанами с Черемушки?

– Да не, вроде, – выдохнул пацан по имени Ваня. Жилистый и белобрысый, он тащил Черепа под левую руку. – Вроде армян, кому Эллада принадлежит, с пацанами с Кирпичного трется. А че?

– Да узнал я этого парю, что Черепа ушатал, – сказал Худой, сбивая дыхание. – Мы с Игорьком и Генкой, царство ему небесное, ездили до него поговорить как-то.

При этих словах Худой, к своему стыду, вспомнил, как парень разогнал их от двора выстрелом из пистолета.

– Ну, тогда все нормально порешали, по-нашему, – солгал он.

– Ну и че? Тащи давай!

– А то, что этот сказал, что он с Черемушек. А если с Черемушек, то какого он тут трется?

***

– Спасибо! Спасибо вам большое! – Тряс мне руку скромный парнишка, – Я даже и не знаю, чтобы делал, если бы мою Настеньку увели!

Когда все кончилось, мы встретили парочку в тамбуре Эллады и разговорились с ними.

– Никогда бы ее больше не увидел, – Ответил я холодно.

– И вам спасибо! – Сказал он Жене, – большое!

– Лучше бы тебе по таким местам не ходить, парень, – буркнул ему Женя. – Тут тебя быстро окрутят, если не повезет. Вот, сегодня за малым беда не случилась.

– Да мы первый раз в клуб в Армавире пошли, – сказал он. – Мы, так-то, из Москвы. Просто сюда, на малую родину приехали свадьбу сыграть. Родители настояли, чтобы она прошла в Армавире. А тут скукота, заняться нечем. Вот решили хоть куда-то выйти. Ну! Вот и вышли, блин.

– Хорошо, что все обошлось, – массируя ноющие костяшки пальцев, сказал я.

– Если б не вы, не обошлось бы. Даже не знаю, как вас отблагодарить. А! Подождите!

Парень полез во внутренний карман своей куртки. Я подумал, он достанет кошелек, хотел было возразить, однако парень смог удивить.

Он заговорщически оглянулся и извлек на свет стопку долларовых купюр.

– У меня тут все крупные, – пояснил он и стал перебирать их. – Вот, это вам.

Он протянул мне часть своей зелени не считая. Я глянул на Жеку, пожал плечами и взял деньги. Паренек же сунул капусты и Женьке. Тот тоже не щелкал клювом.

– Богатенький, – хмыкнул Женя. – А чего ж без охраны?

– Охрана задолбала. Да и не знает никто из наших, что мы здесь, – сказал парень. – А меня, кстати, Глеб зовут. А вас как?

Мы буднично проговорили свои имена, по очереди пожали его тонкую кисть в знак знакомства.

– Есть на чем уехать? – Спросил Женя. – Эти сволочи могут тебя караулить.

– А вас? Вас же тоже могут караулить, – обеспокоенно глянул на нас Глеб.

– Могут, – я пожал плечами. – Но мы уже привыкли.

– Лады, – Женя, подпирающий стену, выпрямился. – Пойду спрошу Санька. Он на машине. Мож подвезет вас, а я его прикрою. С этими словами он зашел в танцевальный зал клуба.

– Как вы не побоялись этих людей? – Удивился Глеб. – Их же было вон сколько, а вы один!

– Можно на ты, – ответил я.

– Хорошо… Тогда… Как ты не побоялся их?

– Привык, – я вздохнул и пожал плечами.

На следующий день мы со Шнепперсоном, Степанычем Женей и Фимой ездили в горсовет, чтобы подать заявление на регистрацию юрлица и на охранные лицензии.

Сидоренко сказал, что как только отвезем документы, нам следует заехать к нему и сообщить, что все готово.

– Не позвонить, – отметил он. – А обязательно лично. Оформим ваш визит как гражданское обращение. А после я сам займусь вашим делом.

Так как, фактически, я был без колес, каждый добирался, как мог: Шнепперсон уже ждал нас у горсовета, а я приехал на маршрутке, Степаныч с Женей на автобусе. Отличился Фима. Его привез черный Пассат.

– А эт кто тебя привез-то? – Спросил я Фиму.

– Да меня Санек подвез.

– Санек?

– Ага, гуляет с моей сестрой, с Машкой.

Когда я глянул на водительское место, увидел там мужчину. Черноволосый, с правильными, но крупноватыми чертами лица, он показался мне очень знакомым. Правда, я не мог вспомнить, где я его видел.

– Чем он занимается? – Спросил настороженный Женя.

– Да черт его знает. Я как-то не интересовался.

– Вдруг он из братков?

Фима обернулся на отъезжающую машину. Потом задумался.

– Он вроде нормальный мужик. Ну да хрен знает. Машку не обижает, и нормально. А если уж че учудит, я вам первым сообщу. Разрулим.

В администрации, в регистрационном отделе, у нас возникли проблемы. Мы долго спорили с чиновницей-регистратором.

– С таким объемом документов вам не выдадут лицензии! – Утверждала полная женщина.

– Ну вы же можете принять? – Спросил я.

– Вам придет отказ. Лицензии не выдадут без сертификатов о прохождении спецподготовки, – настаивала она.

– Но вы же можете принять документы, так? – Я тоже не отступал.

– Могу. Но толку не будет! Вы заплатите госпошлину за регистрацию просто так. Ну и что тогда?

– Принять можете? – повторил я в третий раз.

– Могу, но не стану. Это бессмысленно. – Женщина откинулась на деревянном стуле, и он скрипнул. Ее полные пальцы при этом забарабанили по стеклу, которое укрывало стол.

– Значит, вас надо убедить. Жень, – глянул я на друга.

Тот вздохнул и сунул руку в куртку, за пазуху. Женщина тотчас же побледнела, ее испуганные глаза расширились. Подумала, видать, что Женя полез за стволом.

– Да вы не бойтесь, – улыбнулся Женя и достал бутылочку ликера “Амаретто”.

Поставил ее перед женщиной. Регистраторша, выглядела теперь скорее удивленной, чем напуганной.

– Я не пью, – буркнула она, забавно моргая.

– Лады. Попробуем по-другому, – вздохнул я. – Фима?

Теперь Фима полез за пазуху, и женщина побледнела второй раз. Однако на свет он извлек пористую шоколадку Виспа в сине-фиолетовой упаковке. Тоже положил на стол.

– Пористая? – Удивленно спросила женщина.

– Ну, – я кивнул.

– Ну… Ну хорошо, – женщина взяла шоколадку, а когда Женя потянулся к ликеру, то прихватила и его. – Приму. Пожалуйста, присаживайтесь.

Регистрация продлилась недолго, и через сорок минут мы уже шли к зданию юстиции пешком. Благо, пройти тут было не очень далеко. Дольше ждать автобус.

– Смотри-ка, – нахмурился я, всматриваясь в знакомую фигуру, поднимающуюся по ступеням юстиции. – Это кто там заходит?

– Что? – Не понял Степаныч. – Ты кого-то увидал?

По дубленке, одетой не совсем по погоде и меховой шапке я быстро понял, кто приперся вперед нас. Даже понял, что этот человек пришел к Сидоренко.

– Что? Кто-то из наших? – Буркнул Женя. Отсюда не узнаю.

– Был из наших, – сказал я и ускорил шаг. – Ну-ка, пойдем, тормознем его.

Глава 4

Это был Шелестов. Он торопливо поднимался по ступеням здания юстиции. Потом, с трудом открыв тяжелую деревянную дверь на пружине, исчез внутри.

– Шелестов, – увидел наконец Женя.

– Ага, – торопливо шагая, подтвердил я.

– И че он тут забыл? – Удивился Фима.

– Думаю, то же что и мы, – ответил я ему. – Седой додумался заняться собственным охранным агентством. Сейчас тут одни преимущества: легальное оружие, право его применять, законное основание для крышевания бизнеса, неплохая база, чтобы отмывать преступные деньги. Охранный бизнес – перспективное дело и в ближайшие годы будет все перспективнее, богаче и крупнее. А чем больше бизнес, тем большие объемы денег можно через него пропустить. Больше можно отмыть.

– И верно, – хрипловато подтвердил Степаныч, когда мы уже поднимались по ступеням. – Если пойдет, отмыть можно много и быстро. В районе достаточно предприятий, с которыми можно было бы заключить подставные договоры об охране.

– Хоть наркоту отмывай, – буркнул Женя, а потом посмотрел на меня.

Все вместе мы остановились и переглянулись, напрочь забыв о Шелестове.

– Думаешь, то, что вы нашли у тебя в гараже? – Начал было Степаныч, но замолчал.

– Принадлежит Седому? Возможно, но не обязательно. – Сказал я. – Единственный, кто может знать наверняка – это Кулым. Но задать ему такой вопрос может означать выкопать самому себе могилу.

– Лучше не будем гнать коней, – предложил Женя. – Давай придерживаться твоего старого плана, Витя. А там, может, и узнаем чего-нибудь.

Когда мы попали в здание, естественно, Шелестова и след простыл. Тогда мы прошли через турникет, стали на первом этаже. Мы решили подождать, пока он пойдет обратно, чтобы задать ему несколько вопросов. Правда, я и не думал, что он на них ответит. Однако знал, что Шелестов сильно нас испугается. А когда его одолевают эмоции, язык с ним совсем не дружит.

– Если что, Денис Евгеньевич вас ждет, – заметил охранник, который явно был в курсе о деле.

– Он, вроде, занят, – ответил я, сидя на железной лавке с деревянной сидушкой, – к нему ж этот, в шапке пошел, да?

– Мгм, – как-то приглушенно и неопределенно пробурчал охранник из своего закутка.

– Слышь, Вить, – подсев ко мне, позвал Фима тихо и нерешительно. – Да вопрос у меня есть. Давай выйдем, поговорить с тобой хочу.

– А че? При всех стесняешься? – Также тихо спросил я.

– Да блин… че-то неспокойно мне… Так лучше будет, что б один на один.

– Ну пойдем.

Мы встали.

– Куда вы? – Спросил Женя.

– Да покурить, – ответил ему Фима. – Ща вернемся.

– Витек же не курит, – хмыкнул Степаныч.

– Он за компанию, – неубедительно ответил Фима.

– Ну ты ж понимаешь, что они все равно узнают, если че, – сказал я, когда мы вышли на улицу, и Фима правда закурил.

– Да и пусть. Говорить при них неудобно.

– Ну? А чего тебе неудобно? Че хотел-то?

– Да че-то я переживаю сильно, – буркнул он. – После того как вы сказали про мужика моей сесрты, думаю все об этом. А вдруг он правда какой-то не такой? Вдруг бандос или еще че?

– Вот те на, – я заулыбался. – А чего тебе перед всеми неудобно-то?

– Да я ж че-то это, – Фима затянулся и шмыгнул носом. – Что-то распереживался. Забоялся даже. И вроде как по пустяку, щас же ничего еще не случилось. Женька увидит, что боюсь, будет доколебывать потом. Шутки свои унылые шутить.

– То есть, ты застеснялся, что переживаешь за сестру и это кажется тебе слабостью, которую перед мужиками показывать нельзя? – Сформулировал Фимину мысль я.

– Во! Говорю ж, ты ученый. Ты лучше меня скажешь. А сам я ни черта в таких вещах не понимаю. Но… В общем, да. Вот так я и думаю.

– Глупости, – покачал я головой. – Это ж сестра твоя. Ты за мужиков горой, и за нее надо горой.

– Да это понятно, – Фима снова затянулся, потом выпустил дым носом и щелкнул бычком. Сплюнул. – Ну… Ну ладно. В общем, мож ты мне подскажешь, как че сделать? Как понять, не ввязалась ли моя сестра в какую передрягу?

– А ты с ней разговаривать пробовал?

– О чем?

– О чем, о чем. О мужике ее, конечно. Выспросил бы, нормально ли там все.

– Да че я, – удивился Фима. – баба какая базарная, с бабами о мужиках болтать?

– Ты с ней не о мужиках будешь болтать, а о безопасности твоей сестры, Фима. Это не зазорно.

– Да я небольшой говорун, – засмущался Ефим. – Я больше руками работать, а не болтать.

– Ну не уж то с родной сестрой не сможешь найти общий язык? Ты ж мужик. А мужик должен понимать, что у его близких людей на душе.

Фима громко засопел носом, отвел взгляд. Выглядел он так, будто на стрелку с бандосами ему съездить в сотню раз проще, чем поговорить с собственной сестрой о том, все ли у нее в жизни хорошо.

– Лады, – Решился он. – Прав ты, Витя. Надо. Ладно, вечером попробую поговорить, только ты…

Дальше я не слышал, что он там мне говорил, потому как мое внимание в одно мгновение переключилось на то, что происходило у него за спиной. Там был Шелестов. Он вышел из-под раки, что вела во внутренний двор, образованный несколькими продолговатыми зданиями, одним из которых и был корпус юстиции.

Эта хитрая морда побоялась, видать, возвращаться тем же путем, что прошла к Сидоренко, и потому он вышел черным ходом.

Задумчивый, витающий где-то в собственных мыслях Шелестов, шел в нашу сторону, опустив взгляд куда-то себе под ноги.

– Витя? – Привлек мое внимание Ефим. – Че это ты?

– Гля, Фима, кто идет, – кивнул я ему за плечо.

Фима обернулся, и тогда, словно бы почувствовав нас, Шелестов поднял глаза. На лице его тут же вспыхнуло испуганное выражение, он повернулся и быстро-быстро зашагал обратно.

– Чего это он? – Удивился Фима.

– Нас боится. Стой, Шелестов! – Крикнул я, спустившись со ступеней. – Стой, не беги. Не буду я тебя трогать.

– Ага! – Обернулся он, не сбавляя шага. – Как же! А че поджидаешь тада?!

– Поговорить хочу! А тумаки на тебя растрачивать жалко!

– Не буду я с вами разговаривать! – Ответил он, торопливо шагая.

– Я уже понял, что ты регистрируешь для Седого охранку! Но знай – зря ты вписался с ним в дела! Это он на нашу Оборону хотел на все готовенькое прийти, это там тебе было бы легко! А тут он на тебе хорошенько покатается! Хлебнешь солоно!

Шелестов на мгновение замедлил шаг, сделал такое движение, будто бы сейчас обернется, чтобы что-то мне сказать, однако еще немного помедлил, потом все же решился.

– Наше агентство тебя вместе с твоей Обороной за пояс заткнет! Вот увидишь, через полгода будете вы нашим филиалом!

Потом Шелестов зашагал дальше. В его руке болтался большой дипломат, с которым он был у начальника разрешительной системы.

– Ну-ну, – Проговорил я себе под нос. – Посмотрим еще.

У Сидаренко все прошло хорошо. Я решил подняться к нему в одиночестве и сообщить, что с нашей стороны все сделано.

– А как там идут дела с охраной? – Сказал он, сидя за своим столом.

Я заметил, что в его кабинете, стены которого были обшиты фанерными листами, имитирующими деревянный рисунок, стало чуть просторнее. Часть коробок куда-то унесли. Видимо, отдел лицензирования переезжал на свое новое, а может и старое место работы.

– Хорошо, – ответил я. – Мы бросили клич по знакомым. Двое, кроме нас четверых уже откликнулись. Газовое оружие тоже будет. Сделаем что можем.

– Отлично, – покивал он.

– Скажите, Денис Евгеньевич, этот человек, что был у вас до меня, он от Седого, так? О нем говорил Косой?

Начальник разрешительной системы поджал тонковатые губы, сузил глаза и ничего не сказал.

– Я же знаю, что от него.

– Ко мне ходит много людей по разным вопросам, связанным с лицензированием оружия, – проговорил Сидоренко.

– Этот не похож на охотника. К тому же я его знаю. Знаю, что он связан с Седым. Это Саша Шелестов. Мы хотели открыть Оборону вместе, но позже выяснилось, что он работает на Седого, а Седой собирался, скажем так, присвоить мое агентство себе. Я пресек его попытку. Так что скрывать от меня цель его визита нет смысла.

– А че ж ты тогда спрашиваешь? – Хрипловато спросил Сидоренко.

– Хочу быть уверен, что Седой начал действовать.

– Начал, но закончил, – ответил начальник разрешительной системы. – У них тут вышел небольшой казус.

– Какой?

– Знаешь, как они решили назвать свое учреждение? Аскарида.

Я прыснул, но сдержался от смеха.

– Ага. Очень уж кому-то из ихних верхов понравилось это название, типа, звучит внушительно, благородно. А этот, как там его?

– Шелестов.

– Вот. Он не решился сказать, что аскарида – это глиста. Ну я завернул, сказал, пускай не смешат народ и переназывают предприятие как-то по-другому. Вот, он побежал в горсовет писать заявление на смену названия.

– М-да уж.

– Так что, это задержит их регистрацию на какое-то время, Летов. Ну, зато паренек тот притащил мне вот, магарыч.

Сидоренко достал из-под стола красную коробочку конфет “Моцарт”, потряс ими. Конфеты зашуршали внутри.

– Хочешь?

– Да не, Денис Евгеньевич. Я сладкое не очень.

***

Вечером того же дня

– О, Фима? А ты че тут? – спросила Маша, его сестра, открыв дверь в квартиру.

– Привет, Машка, – Фима растерянно потер шею. – Да вот, решил зайти в гости.

Сестра выглядела как-то устало и даже вяло.

Фима знал, что у нее проблемы с деньгами. С того самого момента, как кооператив по заготовке пиломатериалов, что располагался в Заветном, закрылся, Маша так и не смогла уцепиться за новую работу. В последние несколько месяцев деньги на жизнь ей давал Фима.

Маша всегда очень любила свою работу бухгалтера и относилось к ней с большим энтузиазмом. Потому, когда она потеряла место, стала впадать в уныние. Правда, не очень чуткий Фима заметил это слишком поздно. А сообразил, что с сестрой что-то не так, и того позже.

Маша похудела. Светло-русые волосы сбились в нечесаные сальные пряди. Одетая в старый халат она походила не на двадцатипятилетнюю молодую девушку, а на женщину под сорок.

Девушка шмыгнула носом, чихнула.

– Будь здорова, – буркнул Фима. – Заболела, что ли?

– Ну… Так… – Уклончиво сказала Маша.

– Войти-то можно?

– Фима, – она вздохнула, почесала голове предплечье, – если честно, сейчас не лучший момент. Я неважно себя чувствую.

– А что такое? Мож чем помочь надо?

– Да не, спасибо.

Маша, обняла плечи и как-то закрылась от Фимы.

– Фима, пожалуйста, давай потом увидимся. Я правда плохо себя чувствую.

Ефим удивился, как Маша изменилась. В последний раз он был у нее в квартире месяц назад, а виделся с Машей позавчера. Уже тогда ему показалось, что с сестрой что-то не так. Сейчас же эти изменения бросались в глаза еще яснее.

Фима глянул поверх тонкого Машиного плеча, поджал губы, увидев, что в квартире, которую девушка обычно держала в порядке, царит настоящий бардак.

– Что у тебя там случилось? – Спросил Фима.

– Ничего, прошу, уйди, – раздражительно бросила Маша.

– Ты одна? Этот твой дружок тут?

– Саша? Нет, Саши нет. А что такое?

– А чем это тут у тебя воняет? – Нахмурился Фима. – Дай я пройду.

– Не надо, Фима. Прошу, уйди. Мне сейчас не до тебя. – Раздраженно проговорила она.

– Дай пройти, сказал.

– Нет, Фима!

Он силой вошел в квартиру, просто отодвинув сестру с дороги. Тут же попал в настоящий бардак: грязные полы, пыльная мебель. Тряпки и мусор на полу. На кухне все заставлено грязной посудой. На замусоренном обеденном столике Фима увидел жженую, вымазанную черным, фольгу, разбросанные сгоревшие спички.

– Сука… – Протянул Фима, пытаясь подобрать слова от изумления. – Маша… Ты что?.. наркоманишь?! Это что? Это он тебя подсадил?!

***

На следующее утро, когда я пришел к Кулыму в Грааль, в зале для особых гостей продолжался ремонт, а заведение еще не работало.

– Здорово. Босс твой на месте? – Спросил я у одного из братков, который стоял у входа, наблюдая, как мужики-рабочие восстанавливают фасад.

– А ты кто? Что надо? – Спросил он, строго посмотрев на меня из-под тяжелых бровей.

– Я к Кулыму. Надо с ним переговорить. По поводу свадьбы в Арарате.

– Слушай, а не ты Летов? – Узнал браток. – Это ты ж вроде? Ты охранять будешь Арарат, да?

– О, уже в курсе. – Я улыбнулся.

– Ну так. – Улыбнулся и он. – Ты не серчай, что я так не приветливо поначалу. Сам понимаешь, че щас твориться, – кивнул он на разрушенный автоматными пулями фасад.

– Ничего. Ну так че? Отведешь к Кулыму?

– Ща, погодь, – браток все это время крутил в руках сигарету, хотел закурить, но теперь вернул ее в пачку. – У босса вроде был кто-то. Ща узнаю и скажу. Подожди пока в зале.

Браток отправился к Кулыму, а я вошел в Грааль. Буквально через пять минут он вернулся и сообщил, что Кулым готов со мной поговорить, провел к нему в кабинет.

Старик, привычным делом, сидел за своим столом, с кем-то разговаривал по сотовому. Я вежливо стал в кабинете, у двери, и Кулым жестом показал мне присесть. Я занял то же кресло, что и в прошлый раз.

– Привет-привет, Витя. Как жизнь молодая? – Спросил Кулым, когда закончил телефонный разговор.

– Идет потихоньку. А у вас как дела?

– Неплохо, – Кулым вздохнул. – Да только старые раны ноют. Артрит мучает, сучье племя… Ну ладно. Черт с ним, с артритом. Чего ты хотел-то? Че-то по поводу охраны? – Догадался Кулым.

– Вы тоже все знаете? – Спросил я.

– А как же. Я рад, что Евгенич придумал позвать тебя с мужиками. Вы – отличный, так сказать, нейтральный вариант, учитывая, какой контингент будет на свадьбе. Сам понимаешь, менты там тоже гулять будут. И никто не хочет, чтобы со стороны жениха гости пришли с пушками. Да и со стороны невесты тоже.

– Об этом я и хотел поговорить, – сказал я. – Я считаю, что пятнадцати человек, из которых только пятеро нормально вооружены – мало.

– Это еще почему? – Кулым свел седые брови, склонил голову немного набок.

– Думаю, что вас попытаются убить люди Михалыча.

– Глупости, – ухмыльнулся Кулым. – Михалыч попал в хорошую заварушку недавно. Эта побитая собака, хоть и не сдохла, но уползла куда-то зализывать свои раны.

О том, что именно Кулым устроил эту “заварушку” старик, конечно же, умолчал.

– Он залижет их гораздо раньше, чем вы думаете.

Старик снова хмыкнул. Недоверчиво покачал головой.

– Что ты хочешь, мальчик? Зачем пришел? Чего добиться от меня собираешься?

– Больше вооруженных людей от вас. Пусть ваши парни будут с оружием на свадьбе.

– Это исключено, – холодно ответил Кулым. – Я дал слово, что ни единой пушки мои в Арарат не возьмут.

– А люди Седого?

Кулым поджал губы. Видимо, ему не особо нравилось, что я назвал Седого по прозвищу.

– Ты хотел сказать Ивана Павловича?

– У его людей не будет оружия?

– Он вообще не будет присутствовать на свадьбе. Ни он, ни его люди.

– Вот как, – я задумался, откинулся на кресле и тронул подбородок. – Но Косой говорил иначе. Видать, врал.

– Я не могу отвечать за слова Вячеслава Евгеньевича. Но могу сказать, что лишнего оружия не будет. Эта свадьба – ключ к сытому и спокойному будущему для моей семьи. Без всего этого. – Развел он руками. – Без постоянной опасности, без риска быть пристреленным в собственном ресторане. Я не стану рисковать этим делом.

– Давайте так, – я вздохнул. – Вы не понимаете, что будет. А я вам говорю: на свадьбу придут вооруженные люди. Люди Михалыча. Они попытаются убить вас и тех ваших людей и родственников, до кого смогут дотянуться. Либо вы прислушаетесь ко мне, либо будете сами пожинать плоды своего неверия.

– Доказательства, Летов? Будут веские доказательства – я подумаю над твоими словами. Как ты докажешь, что они правда придут? А?

Не успел я ответить, как дверь без стука распахнулась. За ней стояла женщина далеко за сорок. Ярко одетая, накрашенная, с начесом, она держала в одной руке трехлитровую банку воды, в другой – пирамидку из медной проволоки.

– Папа! – Закричала женщина. – Я нашла, что тебе поможет!

Глава 5

– Ира, – вздохнул Кулым. – Ну давай не сейчас! Ну куда ты прешься со своими экстрасенсами? Не видишь, что ли, занят я! У меня люди!

– Нет, папа. Это важнее, каких-то там людей! Это твое здоровье!

Женщина вошла в кабинет, как в свой собственный. Важная, словно квочка, она бросила на меня надменный взгляд. Кивнув, сказала кратко:

– Здрасте.

– Здравствуйте, – ответил я, безэмоционально провожая ее взглядом к Кулымовскому столу.

Рослая и полноватая, она носила довольно высокий, для своего возраста, каблук. Черную в блестках блузку женщина сочетала с черной же юбкой, несколько более короткой, чем полагается носить в таком возрасте. Полноватые ноги женщины обтягивали колготки со стрелкой. Колготки полнили ее еще сильнее. Яркий макияж доканчивал образ молодящейся женщины в возрасте.

М-да уж. Если эта женщина называет Кулыма папой, возможно это мать Марины? Жена его сына, что ли? Потому что о том, что у Кулыма есть дочка, я не слышал. Знал только о внучке.

А Марина, кстати, явно была совсем не в мать, если это ее мать. Как минимум она не выглядела такой развязной и уж точно не была двинутой. Я бы заметил сразу. По всей видимости, воспитанием внучки в большей степени занимался дед.

– Мой экстрасенс сказал, что надо делать. Весь твой артрит как рукой снимет.

Женщина, ведя себя как хозяйка, тут же поставила банку воды поближе к Кулыму. Взяла со стола статуэтку полуголой нимфы и отнесла на дальнюю полку стеллажа, что развернулся за спиной старика. На место нимфы немедленно приземлилась пирамидка из проволочек.

– Ира, это, вообще-то был подарок, – сказал недовольно Кулым. – Статуэтку мне подарил один депутат.

– А это! – Она указала на пирамидку. – Это целебная Пирамида Ю Шинсе. Сконструированная из золотой проволоки, между прочим.

– Это, вроде медь, – вклинился я, видя характерный для медной проволоки красноватый блик от лампы, который играл на гранях пирамиды.

– Из золотой проволоки… – Надавила женщина, глядя на меня исподлобья. Потом тут же обратилась к Кулыму. – Ее целительные флюиды изгонят из тела всю тлетворную энергию, очистят чакры и откроют твой канал в космос.

– Ира, – надул ноздри Кулым.

– Нет, папа. Ничего и слышать не желаю. Это все для твоего же блага. Я же беспокоюсь о том, что бы ты прожил как можно дольше!

– Ну хорошо, – Кулым очень тяжело вздохнул и посмотрел на меня так жалобно, что мне стало даже жалко авторитета. – Ну а это что?

– Это воду зарядил для меня Анатолий Михайлович. Через телевизор, – деловито ответила она.

– Кто?

– Ну как кто?! Кашпировский! Экстрасенс! Стыдно в наше время такое не знать, – обиделась она.

– Я это херню хлебать не буду, – сказал холодно Кулым, косясь на банку.

– Глупенький! Ее не хлебать надо, а перенимать живительную энергию.

– Ладно, Ира, – отмахнулся Кулым. – Просто оставить ее здесь. Я тут с человеком беседую. Так что давай, не мешайся.

– Вот! – Ирина приставила банку еще ближе к Кулыму. – Пусть пока стоит, а когда разрядится, я принесу тебе новую.

– Угу-угу, – Кулым покивал, явно желая, чтобы она просто отвязалась. – Давай уже, иди.

– Вот увидишь, папа, тебе к вечеру станет лучше! А я пошла. У меня еще сеанс с моим экстрасенсом сегодня. Чао-какао!

С этими словами женщина покинула кабинет. Словно ураган, она появилась тут, навела шороху и также скоро испарилась, оставив всех в недоумении.

– Ира совсем уже, – грустно глядя, как за женщиной закрылась дверь, проговорил Кулым. – Этот подонок, Иосиф всю жизнь ей перековеркал. Вот у Иры, невестки моей, шарики за ролики и заехали. Поверила, на старости лет во всякую дребедень. Ходит к экстрасенсам, магам каким-то сраным. Мне вот херню всякую тягает.

– Вы так ненавидите своего сына? – Спросил я.

– Если бы я мог, я бы уже давно придушил эту падлу собственными руками. Он – темное пятно на нашем роду. Но, в то же время он мой сын. Сыноубийство мне отвратительно.

– А вы, Марат Игоревич, не верите во все это?

– Ну как сказать? – Он вздохнул. – Вроде я человек совсем несуеверный. Но за свою жизнь столько всего повидал, что уже точно сказать и не могу, бывает ли на свете какая-нибудь сверхъестественная дрянь, или нет. Решил для себя, что какая разница? Сколько мне тут осталось? Три года? В лучшем случае пять. Не об этом мне думать надо, а о том, чтобы мое семейство не разорвали, когда меня не станет. И свадьба – один из шагов на этом пути.

– Но Ирина, как ее по батюшке?

– Ирина Владимировна, – буркнул Кулым.

– Ирина Владимировна, в этом, видать, глубоко вертится.

– Очень, – Кулым кивнул. – Но это полбеды. Была б она не такая настырная, не такая назойливая со всей этой своей экстрасенщиной, я бы плюнул, да и все. Но нет же. Как что себе в голову втемяшит, хрен выбьешь. Проще уж смириться и принять, чтоб отстала. А знаешь че недавно вытворила? На уши ей какой-то ссаный маг присел, что у него есть амулеты, которые от пуль защищают. Так она купила такие всей бригаде моей, да и мне. И че ты думаешь? Пришлось носить. Она даже контролировала, пока не надоело. Правда, потом я этого мага нашел, и все эти амулеты засунул ему в жопу. Только он, сука, деньги успел потратить. А там три тыщи долларов было… Эх…

Кулым вздохнул, глянул на несчастную медную пирамидку.

– Ну ладно, Витя. На чем мы там с тобой остановились?

Внезапно дверь снова открылась.

– Папа! – Вернулась Ирина Владимировна. – Я забыла!

Женщина процокала на каблуках через кабинет, и повесила на шею Кулыму какой-то амулетик из косточки.

– Это для потенции! – Пискнула она и тут же, под удивленные наши взгляды исчезла.

– Тфу ты, сил нет никаких! – Закричал Кулым и сдернул с шеи амулет. – Что это за дрянь? Че за костяная херотень?

Старик поднялся и пошел к окну, чтобы выбросить безделицу в форточку, но я его остановил. Все потому, что у меня в голове родилась кое-какая мысль. Пусть, была она чуть-чуть странной, но ведь как-то же мне нужно было донести до окружающих свое постзнание? Возможно, я нашел интересный способ достучаться до Кулыма.

– Стойте. А отдайте эту штуку мне? – Спросил я.

Потянувшийся было к форточке Кулым замер, глянул на меня.

– А тебе зачем?

– А что это?

Я тоже встал, подошел к старику и тот показал мне косточку на черном шнурке. Амулет представлял из себя не что иное, как черепок, скорее всего, куриный. Через глазницы его проходила черная веревочка, чтобы носить на шее. Череп по бокам был украшен маленькими перышками.

– О! У меня Фима такое барахло собирает. Если вам не надо, то можно я возьму?

– Ну… Ну, бери… – Авторитет сунул мне амулет. – Так, а что там с нашим разговором-то?

– Да я подумал, вы правы, Марат Игоревич. Просто так, предчувствие у меня плохое, а доказательств да. Никаких нет.

– Ну, вообще, я понимаю тебя, Витя. После того, что сейчас произошло в Армавире, все на взводе. Я тоже.

– Ладно, я пойду. Дел еще много.

Торопливо попрощавшись с Кулымом, я пошел прочь из кабинета. Я спешил. Спешил, потому что хотел догнать бедную Ирину Владимировну. Нашел я на стоянке Грааля, идущую к ожидающему ее мерседесу.

– Ирина Владимировна, – позвал я, нагоняя ее скорым шагом.

– Да? – Обернулась она. – А. Это вы. Что вам?

– Ваша энергия, – нахмурился я и сделал вид, что напрягаю какие-нибудь внутренние чакры. – я почувствовал ее еще там, в кабинете. У вас сильная аура.

– Что? – Глаза женщины расширились. – Вы экстрасенс?

– Именно. Как еще, по-вашему, я узнал ваше имя? Прочел из ваших мыслей.

Глаза Ирины Владимировны расширились еще больше.

– Но что же вы делали в кабинете моего свекра?

– Предлагал свои услуги. Но, кажется, Марат Игоревич все еще не прозрел. Не понимает он настоящей силы, на какую способен человек вроде меня. В отличие, конечно, от вас. Я вот вижу, что вы особенная. Вы все понимаете.

Женщина расплылась в улыбке.

– Скажите, как вас зовут? – Спросила она.

– Мое имя – Виктор. Я черный маг.

Все это я произнес с абсолютно каменным лицом. Однако не скрою, что было очень тяжело сдержать себя, чтобы просто не заржать. Мне пришлось приложить всю свою волю для такого усилия.

– А вы не хотели бы прокатиться вместе со мной? – Сузила она глаза и странно посмотрела на меня.

Ирина Владимировна будто бы оценивала меня, осматривала с ног до головы так, как обычно женщина осматривает мужчину, который ей симпатичен. От этого взгляда мне стало не по себе, но я ответил:

– Конечно. Я буду рад, если меня подвезут.

– Прекрасно, куда вам надо?

Мы сели в мерс, и водила повез нас в сторону моего дома. Я сложил руки так, чтобы из манжета куртки показался амулет, намотанный на запястье, тот самый который отдал мне Кулым.

Я немного подрихтовал его: убрал перья, а клюв отломил, чтобы Ирина Владимировна его не узнала, но увидела.

– О? Что это? – Украдкой рассматривая меня, она заметила амулет.

– Жабий череп, – сказал я, внутренне стараясь не сорваться на смех.

– Ух ты… Очень похож на череп ворона, что я подарила только что свекру. А что же он делает, этот жабий череп?

– С помощью этой мощного амулета я могу видеть прошлое и будущее людей.

– Правда? – Непритворно удивилась Ирина Владимировна. – А сможете показать? Сможете увидеть мое будущее?

– Конечно, – серьезно кивнул я. – Но начнем мы с прошлого, потому как это проще. Ну, для разминки. А потом уже перейдем и к будущему.

– Ну же! Приступайте! А то мы скоро приедем!

Я сомкнул руки и закрыл глаза. Сделал вид, что медитирую, или что-то вроде того.

– В вашей жизни было много горя. Вас предал, и не единожды. Это был очень близкий человек. Он предал.

От удивления, у Ирины Владимировны только что волосы дыбом не встали, и то, потому что уже стояли начёсом.

– Это… это правда… – завороженно ответила она.

– Это был ваш супруг. Иосиф.

Ирина Владимировна побледнела, и я даже сначала решил, что переборщил, а женщина грохнется в обморок.

– Боже мой… Вы и правда кудесник… – Сказала она с придыханием.

– Ну а теперь, – я посерьезнел еще сильнее, даже помрачнел, – можем заняться и вашим будущим.

– Давайте! Давайте же скорее займемся! – Женщина нетерпеливо уставилась на меня.

– Вижу, – закрыл я глаза. – Вижу вас красивую, на каком-то торжестве. Оно будет совсем скоро.

– Да-да! Свадьба одной моей родственницы! Я стану там танцевать в чудесном платье!

– Но что-то… Что-то будет не так.

– Что? – Испугалась она тут же.

М-да. Ирина Владимировна была очень впечатлительной женщиной…

– Что-то ужасное. Всем вам угрожает опасность, – я открыл глаза. Посмотрел на нее. – Ужасная опасность застанет вас на той свадьбе.

– Боже! О чем вы?! О чем?!

– Не беспокойтесь, – ответил я серьезно. – Я скажу вам, что делать, чтоб спастись.

***

Следующим утром Ефим решил забрать Машу из квартиры домой. Нет, он пытался перевести ее и вчера, но у девушки началась настоящая истерика по этому поводу, и Фима дал заднюю. За это ему было стыдно.

Тем не менее они договорились, что сегодня девушка переедет к Фиме. Ефим не знал, сколько Маша сидит на героине, как сильно развилась ее зависимость, однако, срок приема не мог превышать одного-двух месяцев.

Фиме казалось, что если он заберет девушку к себе, если станет заботиться о ней как может, то со временем проблема рассосется сама собой. Однако была и другая проблема, что точно никуда не денется – Сашка. Он и подсадил Машу на наркотик. Об этом сестра сама призналась Фиме.

Подходило одиннадцать утра. Февраль уже почти отступил, и погода в первой половине дня была приятной: светило солнце, и грязь, что осталась от зимней слякоти, уже потихоньку подсыхала.

Фима шел к хрущевке, где жила сестра. Это было старое здание во дворе из трех многоэтажек. Двор разместился совсем недалеко от того места, где жил и Женя. Буквально минут десять пешком.

Ефим вошел в пустой двор, отметил новенькую девяностодевятую экзотического цвета “баклажан”, стоящую у Машкиного подъезда. Когда он прошел мимо, увидел внутри троих человек. Типично бандитские рожи не обращали на Фиму никакого внимания, увлеченно болтали о чем-то своем.

Фима прошел в подъезд, быстро побежал по лестнице на третий этаж сестры. Когда он столкнулся с Саньком, то они застыли друг напротив друга.

– Здорова, Фима, – сказал суховато Саня, – ну как дела у тебя?

Саня, телом был пощуплее Фимы, но выше на полголовы. Когда в Фиме закипело, ему стало по барабану и на рост Санька, и на его возможную силу. На все.

– От Машки? – Спросил он угрожающе.

– Ну. И че?

Фима взошел на ступеньку выше, и Санек пропустил его, они оказались лицом к лицу. Фима среагировал быстро. Одним движением, без замаха, он саданул Сане под дых.

– У-х-х-х-а-а-а… —Захрипел Санек согнувшись.

– Падла, – опустился к задыхающемуся Саше Ефим. – Ты зачем ее подсадил, урод? Ты откуда геру берешь, сукин сын?

– Пошел… На#?%…

Фима поднялся и схватил Сашку за одежду, дернул. Сашка потерял равновесие и с грохотом покатился вниз по пролету. Не издав ни стона, он упал и замер на площадке. Потом слабо зашевелился.

Спустившись, Фима принялся пинать его ногами.

– Ты… сукин… сын… – говорил он на каждый удар. – Еще… раз… тут… появишься… убью!

Закончив, Ефим запыхался. Переводя дыхание, он старался не смотреть на шевелящегося у его ног Сашку, чья кожаная куртка посерела от лестничной пыли. Отдышавшись, Фима отхаркнул и сплюнул ему на спину. Не сказав ни слова, отправился вверх по лестнице.

– Маш! Маша! – Позвал он, открыв незапертую дверь.

Бардак, несмотря на то, что Фима приказал ей убраться, остался на месте. Маши нигде не было видно. Он заглянул на грязную кухню, в туалет, наконец в единственную комнату.

Маша лежала на диване без чувств. Дышала она тяжело и хрипло.

– Зараза… – Проговорил Фима и еще добавил крепким матом.

Кинувшись к сестре, попытался привести ее в чувство, но не смог. Дыхание Маши становилось все труднее, и Фима почти сразу понял, что наступил передоз. Служа в Афгане, он не раз видел, как от передозировки героином умирают люди. Они медленно задыхаются, не в силах понять, что с ними происходит.

Немедленно Ефим кинулся к городскому телефону. Стал звонить ноль три.

– Ало! Скорая?! – Закричал он. – У меня тут передоз! Героиновый! Срочно! Адрес? Сейчас!

Когда Фима продиктовал адрес, то диспетчер пообещала, что скорая прибудет в ближайшее время. А пока нужно находиться рядом с Машей, и, если что, начать искусственное дыхание.

– Понял! – Выдал Ефим и бросил трубку, тут же метнулся к Маше.

В коридоре его перехватили.

– Тук-тук, – Сказал нестриженый детина под два метра, сутуловатый, одетый в олимпийку под горло.

Вместе с ним было еще двое. Троица оказалась той самой, которую Фима видел в девяносто девятке баклажан.

– Привет тебе с Черемушек, м#дила, – сказал здоровяк и дал Фиме в лицо.

***

Утром следующего дня я проснулся от звонка в дверь. Сев на кровати, я прислушался. Звонили настойчиво и упорно. Это настораживало, особенно учитывая, что сегодня я никого не ждал.

Натянув джинсы, я полез в ящик стола и достал Макаров. Проверил магазин. Потом передернул затворную раму, посылая одну из оставшихся четырех пуль в патронник.

Медленно и максимально тихо я прошел к двери и затаился слева так, чтобы можно было направить ствол во входную, и если что, открыть огонь через нее.

Первой моей мыслью было, что меня могли найти пацаны Михалыча. А может быть… Может быть, еще черт знает кто?

– Кто там? – Крикнул я и положил палец на спуск.

Я ожидал, что в следующее мгновение, стрелок, подумавший, что я за дверью, разрядит сквозь нее свое оружие. Огня не последовало.

– Это Сом. От Кулыма, – раздался низкий голос.

Я решился глянуть в глазок, и, к своему счастью, увидел за ним не дульный срез пистолета, а грубоватое и щетинистое лицо Сома.

– Чего такое? – Спросил я, не спеша открывать.

– Кулым прислал. Номера твоего не знает, поэтому вот. Я телефон привез. Он хочет переговорить. Это важно.

Поставив пистолет на предохранитель, я сунул его сзади, за пояс. Открыл дверь.

– Здорова, – сказал Сом, и мы пожали руки. – Ща, Витя, погодь.

Он достал из куртки сотовый, набрал по памяти номер, передал мне.

– Кулым, – буркнул он.

Насторожившись, я приложил трубку к уху. Гудки шли недолго. Потом раздалось хрипловатое Кулымовсоке “Да”.

– Это Витя Летов, слушаю.

– Очень хорошо, Витя, – мрачно проговорил Кулым, не здороваясь. – Скажи-ка мне, черный маг, мля, че ты ей такое наплел?!

Глава 6

– Так, Марат Игоревич, объясните толком, что вы от меня хотите? – Ответил я в трубку.

– Что хочу?! Ты че Ирке наговорил?! Она перепуганная как утка в сезон охоты! Переполошила половину родственников, плетет что-то о том, что ты предсказал ей покушение на нашу семью во время свадьбы. Витя, ты че, бредишь?!

– Я пытаюсь выполнить свою работу хорошо, Марат Игоревич, – холодным тоном ответил я. – Я вам уже сказал, что покушение будет. И не просто покушение. Люди Михалыча постараются перестрелять как можно больше народу с Черемушек. И вообще тех, кого смогут убить. Могу ли я доказать это вам сейчас? Нет. Но если вы мне не поверите, то совершите горькую ошибку.

– Летов, ты понимаешь, что натворил?! У тебя нет совершенно никаких доказательств, а ты срываешь свадьбу! Чего тебе надо? Что ты хочешь от меня?!

– Вооружите своих людей, Марат Игоревич. Пусть будут готовы к перестрелке.

– Зараза, Ирка наплела своей сестре, матери невесты всякой ерунды! Теперь она боится играть свадьбу! Я кое-как контролирую этих баб, чтобы слухи не пошли и дальше! А ты мне тут говоришь, про перестрелки?!

–Да, говорю. И, кстати, правильно делают, что боятся. Я дал вам повод, чтобы последовать моему совету.

– Летов, ты оборзел!

– Я лишь хочу сделать свою работу правильно, – ровным тоном повторил я, продолжая давить. – Хочу, чтобы мои люди не пострадали. Хочу, чтобы не пострадали также и простые граждане, непричастные ко всей этой бандитской возне. Это ваши разборки, Марат Игоревич, ваша война с Михалычем. Придется вам тоже взять за нее ответственность и подготовится.

– К чему?! К чему подготовится?! Откуда ты знаешь, что что-то вообще будет?!

– Я не могу сказать, – я покачал головой. – А если бы и сказал, то вы мне не поверили бы.

Пару мгновений на том конце провода шумела тишина. Потом успокоившийся немного Кулым проговорил ледяным тоном:

– Что ты задумал, Летов? Чего тебе от меня надо? А, сука… Ладно… Я сам узнаю.

С этими словами он отключился.

– Тяжелый был разговор, – проговорил Сом, принимая телефон обратно.

– Пойдет.

– А откуда ты знаешь, что на свадьбе что-то будет? – Спросил он серьезно.

– Да так. Просто я уже все это проживал, и в прошлой моей жизни, ровно в назначенный день, на свадьбе, случилась жесткая перестрелка. Я это помню, вот и пытаюсь предупредить трагедию.

Сом застыл с каменным лицом. Пару раз моргнул, потом хмыкнул.

– Ну ты шутник, Летов. Ладно с Ириной Владимировной твоя болтовня прокатила, но со мной такое не пройдет.

– Я знаю, – улыбнулся я. – Знаю, Сом.

Когда Сом уехал, я стал умываться и завтракать. Все утро думал о том, получится ли вынудить Кулыма вооружить своих людей, или же все пойдет прахом. Да, мой план был рисковым, но что-то еще предпринять тут было сложно.

Нанять больше людей? Много вооруженной охраны будет слишком бросаться в глаза народу, гуляющему на свадьбе. Могут возникнуть лишние проблемы. О переносе даты или места речи уже не шло.

Я долго думал, как тут поступить, и понял, что эти два варианта – не выход. Михалыч может напасть и в другом месте. Какая разница? В общем, я решил следовать моему плану и надеяться, что сработает, и мы сможем остановить Михалыча еще на подходе. Ну а если нет, в дело вступят бойцы Кулыма.

Не успел я приняться за яичницу, как снова зазвонил телефон. Выругавшись, я встал из-за стола и пошел взять трубку.

– Да? Летов слушает.

– Витя, – прозвучал на том конце серьезный Женин голос. – Звоню от Машки, сестры Фиминой. У нее передоз наркотой, забрали в больничку, а самого Фиму отмудохали сегодня.

– Кто? – Тут же спросил я.

– Вроде парни с Черемушек, связанные с Саней этим, Машкиным хахалем.

– Как Фима?

– Живой, ходит, но рожу подпортили. Витя, надо решать вопрос.

– Понял. Щас буду, ждите. – Сказал я и положил трубку.

Забыв про завтрак, я принялся собираться на выход. Глянул на прикроватную тумбу, где лежали ключи от пятерки. До Ефима пешком было минут сорок, а на маршрутке точно полчаса. Не мешкая, я взял ключи и вышел из квартиры.

***

Митя Ряженый, один из людей Михалыча, затянулся, выпустил сигаретный дым носом. Следом дым выдохнул и Сережа – его кореш, с которым они вместе сидели в падике.

На самом деле Митю сложно было назвать человеком Михалыча. Скорее ходил он в шестерках, и в банде его никто серьезно не воспринимал. Однако, всем вокруг, в том числе и Сереже, Ряженый представлялся настоящим бандитом.

– В общем так, – начал он. – Щас мы раны залижем, и снова в бой. Мстить будем.

– Вон оно как, – промычал Сережа.

Когда что-то громко зашуршало, Ряженый глянул, откуда доносится звук. Молодой парень в джинсах и кожанке снимал с машины, стоявшей под стеной дома, синий полог. Видать, собирался куда-то ехать.

При других обстоятельствах Ряженый даже не придал никакого значения ни парню, ни его пятерке. Ситуацию меняло то, что пятерка была желтая. А Митя знал, что Михалыч ищет какого-то врача на желтой пятерке, который его чуть не прибил.

Двигатель машины натужно заурчал после простоя, и не сразу, но машина завелась. Водитель стал прогревать ее. Потом, сдав назад, Парень развернул нос пятерки к выезду со двора, медленно покатился по разваливающемуся асфальту внутридворовой дорожки.

Если раньше у Ряженого и были сомнения, то теперь их отбило начисто. Он увидел простреленное лобовое и понял, что это была именно та самая машина. За рулем сидел именно тот самый врач.

– Вот, сука, – проговорил Ряженый хрипловато и проводил машину взглядом.

– А? Чего? – Встрепенулся меланхоличный Сережа.

– Дак это ж он… Ну, который Михалыча замочить хотел. Машина его!

– Вон оно как, – снова промычал Сережа.

***

– Говоришь, сказали, что с Черемушек? – Спросил я Фиму.

– Мгм, – промычал он, потом встал из-за кухонного стола, сплюнул сукровицу в умывальник. – Суки. Этот урод, Саня, оказался ихний.

Говорил Фима немного в нос и как бы с набитым ртом. Выглядел он тоже не очень: лицо опухшее, в пятнах и ссадинах. Правый глаз залило настолько, что Жене пришлось вскрывать Фиме бровь, чтобы убрать кровь из гематомы.

– Зараза, болит все, – вернулся Фима за стол. – Отыгрались на мне как надо. Били ногами.

– Зря ты не поехал в больничку, когда предлагали в скорой, – сказал Женя, который курил у форточки. – Мож у тебя что-то переломано. Шов вон надо наложить.

– Да черт с ним, – отмахнулся Фима. – Тут другое. Тут надо этих уродов найти и наказать. Поможете мне, пацаны?

– Поможем, – я кивнул. – Но сначала нужно разобраться вот с чем. Ты говоришь, этот Сашка Машу на герыч подсадил?

– Ну.

– Откуда он тут? Откуда наркотик? Насколько я знаю, авторитеты с Черемушек строго следят за тем, чтобы в их районе не было наркоты. Кулым держит бойцов в ежовых рукавицах, чтобы они даже и не думали баловаться этой херней. Да вот только про другие районы города, я не знаю. К тому же там не только один Кулым рулит.

– Не знаю я! Но здоровяк, что меня бил, сказал, что с Черемушек!

Мы с Женей переглянулись.

– Ну а как там с наркотой в твоем гараже?

– Замок поменяли, ну об этом я тебе говорил уже, – сказал Женя и затянулся. – Теперь, короче, дежурят там иногда. Я там хожу время от времени вроде как мимо. Так, чтоб понезаметнее. Вижу, что стоит то ауди черная, то пассат, а еще часто девяносто девятая. Странный у нее какой-то цвет, то ли лиловый, то ли сиреневый.

– Баклажан? – Холодным тоном проговорил Фима.

– Во, точно. Вроде как баклажан.

– Это эти! Эти вот! – Ефим вскочил. – Братки, кто меня бил, на баклажановой девяносто девятке были!

– Часто там бывают? – Глянул я на Женю.

– Два-три раза в неделю, но вразнобой. Вот, в последний раз были в четверг. Иногда заходят в гараж, да и не только в мой. Я замечал, как они мялись у двух-трех гаражей. Походу, там еще тайники с наркотой есть.

– Ночью приезжают?

– Нет, могут в любое время. Но вот заходят в гаражи только после сумерек.

– Да они это! Точно они! Надо их подкараулить и отхерачить по первое число, – настаивал Фима.

– Верно, надо, – я кивнул и встал. Сначала подкараулим машину и отделаем их как надо. А потом я приволоку эту сволочь Сашку, к Кулыму. Пусть с ним сам разбирается, почему тот твою сестру травил герычем.

– Тогда надо последить, когда они будут тут в следующий раз, – проговорил Женя. – На машине они обычно дежурят часа два-три. Стоят, смотрят, кто вокруг крутится. Тогда и можно подкараулить, ну а вы подтянетесь.

– Добро, – я встал. – Ну лады. Погнал я. Сегодня нам еще с парнями из Алекса встречаться. Помните? Вчетвером пойдем к ним. Будем и с коллегами знакомиться, и планировать дальнейшую работу. Фима, ты как? Сможешь прийти?

– Конечно, – он кивнул.

– Хорошо. Но лучше сходи в травму. Пусть тебе хоть швы наложат.

– Да черт с ними!

– Сходи-сходи, пока время есть.

– Угу, а то таким хлебальником всех гостей на свадьбе распугаешь, – безэмоционально сказал Женя.

После этого я уехал с Фиминой квартиры.

Насколько я знал, сотрудники охранного агентства “Алекс”, базирующегося в Москве, приехали сегодня ночью. Из столицы они летели на самолете до Краснодара, оттуда машиной парней доставили в Армавир и поселили в гостиницу, которая носила одноименное с городом название.

Встреча наша должна была состояться вечером, у гостиницы. Оттуда уже думали поехать, где-нибудь посидеть, а заодно познакомиться, обсудить предстоящие дела.

О том, кто там были эти мужики из Алекса, я почти ничего не знал. Слышал только про их бригадира – матерого бойца и ветерана спецподразделения “Вымпел”, который после выхода на пенсию по выслуге подался в охранный бизнес.

Кроме того, завтра тоже был тяжелый день – день общего собрания. Дата свадьбы подходила, и вся группа должна была сначала собраться в школе номер девять, где я на вечер снял учебный класс. Там охранники Алекса могли бы познакомиться с полным нашим составом, обсудить детали работы.

Директор школы легко пошла на сделку, и класс математики на первом этаже был в полном моем распоряжении.

– Как думаешь, – Сказал Женя, когда мы стояли на площади, у входа в гостиницу. – Машину им дадут? Ну, Алексовцам.

– Кулым должен был обеспечить транспорт, – задумчиво ответил я.

Несмотря на то что день был довольно погожим, к вечеру небо затянула серая дымка и поднялся неприятный ветер. Боролись теплые и холодные потоки. Зима медленно сдавала позиции перед лицом приближающейся весны.

– Ну? И где Фима? – Поежился Степаныч, застегнув свою дутую куртку под горло. – Че-то нету.

– Говорил, подъедет, – сказал Женя.

Я глянул на часы. Встреча была назначена на шесть вечера. Время подходило.

– Может, в больнице, – сказал я. – Думаю, подбежит. Если че, тогда уж без него. Ничего не поделать.

– Ну, где они там? – Спросил Степаныч. – Холодает, мля.

– Вон, походу, – кивнул на парадный выход гостиницы Женя.

Оттуда и правда выходила группа людей. Одетые в деловые костюмы и пальто, издали они больше походили на политиков, чем на бойцов. Последних в их внешности выдавали только крепкое сложение и суровые лица.

Группа спустилась по ступеням, и я поднял руку, чтобы показать, что мы их ждем. Потом мы пошли навстречу мужикам из Алекса.

Когда мы почти приблизились друг к другу, внезапно грюкнула дверь бэхи, припаркованной на стоянке гостиницы. Оттуда вышел уже знакомый мне Сом и потопал нам наперерез.

– Здорова, мужики, – сказал он разом и нам и Алексовским, – прощения просим, но важное дело. Можно отвлечь Виктора на пять минут?

Седовласый мужик, вроде не старый, но с морщинистым лицом посмотрел на Сома холодным, мутноватым взглядом серых глаз.

– Ну как скажешь, – ответил он сухо.

Видать, это и был их бригадир – начальник всего подразделения, приехавшего в Армавир.

Оставив моих друзей здороваться с мужиками из Алекса, я отошел с Сомом в сторонку.

– Мож ты уже купишь себе сотовый? – Спросил Сом, доставая телефон из-за пазухи.

– Зачем? – Я хмыкнул. – Чтобы Кулым доставал меня звонками?

Сом тоже хмыкнул и пожал плечами, набрал номер, передал сотовый.

– Алло, – отозвался Кулым на том конце, когда прошли гудки. – Летов?

– Добрый вечер, Марат Игоревич. Чего вы хотели?

***

Ефим несколько часов ходил вокруг гаражного кооператива, где, по Жениным словам, и дежурили бандосы. Ходил он тайком, так чтобы сойти за прохожего. Время от времени, когда мимо приезжала очередная машина, он прятался где-нибудь за гаражом или во дворе дома.

Фима ждал ублюдков, из-за которых Маша попала в реанимацию. Ждал, но надеялся, что они не приедут.

Сегодня днем, как и сказал ему Витя, Ефим поехал в горбольницу, наложить шов. Там же он попытался расспросить о состоянии Маши. Оказалось, девушка до сих пор в реанимации. Передозировку она перенесла тяжело, и врачи все еще боролись с ее последствиями.

– Сожалею, – сказала ему тогда лечащий врач – полная женщина с короткими волосами и немного обрюзгшим лицом. – Очень может быть, что она инвалидом останется.

– Как… Инвалидом? – Ошарашенно спросил Фима.

– Вот так. Сложно предсказать. Делаем, что можем, но щас в больнице с препаратами беда. Налаксона почти нету, а это первое средство в таких случаях.

– Так, давайте я найду! – Предложил Фима.

– Да поздно уже искать. Ввели что могли, теперь будем как-то еще справляться, – опустила женщина глаза.

Эта беседа и сейчас, когда Фима шатался вокруг гаражного кооператива, звучала у него в голове. Он выждал несколько часов, и у гаражей никто так и не появился. Тогда Фима решился действовать.

Ефим подошел к знакомому ему гаражу Жени, опасливо огляделся. Потом достал из кармана небольшой фонарик и леску от удочки. Протянув тоненькую леску сквозь зазор в петлях воротины, он стал вязать ее надежным узлом. Потом повел леску по воротам.

Закусив ее во рту, Фима стал прилаживать и маскировать в суховатых кустах сирени, что вымахали у левой стены гаража, пустую консервную банку.

Когда что-то хрустнуло за спиной, Фима быстро выключил фонарик, оглянулся. Кооператив был пуст, и ветер гулял по площадке между гаражами.

Выдохнув, он снова принялся за работу. Подсветил себе, а потом достал из кармана осколочную гранату. Но не такую, какая была у Жени, а боевую – отголосок войны, каких у Фимы дома был ни один и не два.

Работая как профи, Фима аккуратно перевязал осколочную рубашку леской, извлек чеку, надавил рычаг, чтобы не рвануло. Потом стал старательно всовывать гранату в банку таким образом, чтобы ее края прижали рычаг, но в то же время граната могла легко выскользнуть наружу.

Готовую растяжку Фима аккуратно замаскировал сухим бурьяном.

Теперь, когда ворота попробуют открыть, то натянут леску. Граната выскочит из банки, крепко зафиксированной кусками кирпичей, и окажется под ногами у бандосов.

Кто бы не притаранил наркоту в Женин гараж, именно он виноват в том, что случилось с Машей. Фиме было все равно, кто попадет в ловушку. Главным было отомстить.

Холодная ярость опытного солдата клокотала в груди Ефима, и он хотел, чтобы братки, затеявшие всю эту схему с наркотой, почувствовали эту ярость у себя под ногами. Конечно, Фиме бы хотелось, чтобы подорвались пацаны из баклажанной девяносто девятой. Но если и не они, то и ладно. Так или иначе, кто-то, кто причастен к этим наркотикам, заплатит за здоровье Маши жизнью.

Внезапно Фима услышал звук двигателя. Услышал, как хрустит под колесами истрескавшийся асфальт. Вдали, за поворотом на въезд в кооператив, тьма стала рассеиваться под лучами фар.

Торопливо выключив и спрятав фонарик, Фима скрылся, пока его не увидели.

***

– Сам понимаешь, Михалыч, мы не можем взять деньги из общака, чтобы заплатить тебе. Кулым очень быстро все узнает.

С этими словами Слива отвернулся, уставился за окно. За ним, в темноте, мелькали очертания домиков-гаражей кооператива.

– А почему бы вам просто не скинуться? – Мрачно спросил Михалыч, сидящий на заднем сидении, рядом со Сливой.

– Деньги должны работать. Или ты думаешь, что я Комар и Седой сидим на сейфах с капустой? Не-не. Деньги трудятся. Вкладываются в бизнес, возвращаются, текут. Назревает большая сделка с Хасаном, и так вышло, что выделить тебе тридцать кусков зеленью – настоящая проблема.

– Но это не моя проблема. Порешайте как-нибудь сами.

– И все же, ты захотел посмотреть на наш тайник, – Слива снова обернулся. – Представь: чистый героин на тридцать тысяч долларов. Смешай его с чем угодно, хоть с мукой, и увеличишь прибыль в несколько раз.

– Ага. А торговать им я сам буду?

– Михалыч, – Вздохнул Слива. – Если ты согласился посмотреть, значит, тебе интересно. Не набивай себе цену.

Михалыч не ответил. Только отвернулся к окну.

Они подъехали к одному из дальних гаражей, и машина стала боком к воротам. Слива вышел, за ним последовали водитель, который тут же пошел к гаражу, открыть замок. Михалыч с Пальцем, сидевшим на переднем пассажирском, вышли, но остались у своих дверей.

Человек Сливы возился с замком недолго. Тот щелкнул в его руках, и браток принялся открывать створку. Внезапно щелкнуло еще что-то.

Водитель недоуменно бросил взгляд себе под ноги. В следующее мгновение раздался взрыв.

Глава 7

Раздался взрыв. Облако пыли поднялось у ворот гаража. Створка в одно мгновение откинулась, грохнув по стенке. Другую просто вмяло внутрь. По машине бабахнуло осколками, она тут же просела на спущенных колесах.

Прежде чем грохнутся на землю, за колесо, Михалыч видел, как в краткой вспышке и пыльном облаке завалились на землю Слива и его человек.

Первые несколько мгновений, Михалычу казалось, что его тоже посекло. Растянувшись на земле, он закрыл голову.

Когда эхо хлопка развеялось, он услышал, как на землю падают мелкие кусочки бетона, камешки, осколки. Они забарабанили по крыше погибшего мерса.

Михалыч медленно перевернулся и стал себя ощупывать. Вроде цел.

– Вот сука… – Пробурчал он под нос, а потом, с трудом сел, подлез к колесу. – Палец, ты там как? Живой?

– М-м-м-м… Вроде да… Только мне палец оторвало! – Замычал он и, оберегая раненую руку, припал к кузову машины спиной. – Вот сука! Одна ж целая рука осталась, и то раскурочило!

Почему-то это рассмешило Михалыча. Он поднялся, огляделся внимательно, потом зашел за мерс, чтобы посмотреть на последствия взрыва.

Водитель лежал у вмятой воротины без ног. Фрагменты его тела разбросало так, что Михалыч их и не видел. Человек не шевелился, и, кажется, умер на месте. Слива же, был еще жив. Его тучное тело лежало у искореженной двери машины. Дорогой серый костюм покрылся темными пятнами крови, видными даже в сумерках. На белой рубашке расцвело большое черное пятно. Все быстрее и быстрее оно расползалось, замещая собой белизну ткани. Его посекло осколками.

Слива дрожал и шевелился. Потом посмотрел на Михалыча почти осмысленно. Михалыч равнодушно склонил голову набок. Сел на корточки.

– А я ведь все знаю, – сказал он, умирающему Сливе. – Знаю, что вы падлы, собирались стравить меня с Кулымом, чтобы мы просто друг друга прикончили. Дураку ясно, что никаких денег вы мне давать и не собирались. А наркоту планировали вернуть, когда я сдохну. Знали, что я быстро ее не продам. Но знаешь, что я тебе скажу, мразота?

Михалыч приблизился к нему и схватил за лацкан, притянул к себе.

– Хрен вам. Замочить меня не выйдет. По вашим правилам я играть не буду. Да. И еще. Спасибо за подгон.

Слива раззявил рот так, будто бы пытался что-то сказать, а может быть он сделать свой последний вздох. Потом затих. Михалыч ухмыльнулся и встал.

– Босс, у тебя платочка нема? – Заныл поднявшийся Палец.

Михалыч вынул окровавленный платок у Сливы из нагрудного кармана пиджака, кинул Пальцу. Потом достал сотовый, позвонил.

– Босс! – Раздался на том конце обеспокоенный голос. – Мы видели взрыв! Все хорошо?

– Нормально. Целый. Снимайтесь с точек и давайте сюда, быстро. Да, и подгоните Буханку.

– Кто это его? Кулым? – Спросил Палец, наматывая платок на руку.

– Не. Вряд ли, – Михалыч спрятал телефон в карман. – Больно он правильный. Походу, у наших деловых партнеров есть еще какие-то недоброжелатели, мать их.

Он заглянул в гараж, подсветил себе фонариком. Подошел к ящикам и осмотрел их.

– Заберем? – Спросил Палец.

– Угу. Будет мне небольшой залог.

На улице показался свет фар. Михалыч вышел и увидел, как темно-зеленая УАЗ Буханка подвалила к входу. Стала позади мерса. Боковая дверь открылась и наружу повыскакивали бойцы Михалыча. Все это время, они, вооруженные автоматами, занимали точки вокруг, следили за местностью, и, если бы запахло жаренным, пришли бы Михалычу на помощь.

– Че такое? Че тут произошло? – Подбежал один из парней и посмотрел на Михалыча.

– А вон, – кивнул он на тела.

– Ясно. Че делаем, босс?

– Давно здесь? Видали, кто минировал?

– Не. Мы, как вы подъезжали, только подоспели. Гаишник, падла до#бался. Пришлось ему денег дать, чтоб отстал.

– Мля. Ладно. Ящики видите?

Парень пошел, аккуратно переступая через ноги мертвого Сливы, заглянул в гараж.

– Ага.

– Берем, грузим и валим нах отсюда.

– Мы все ж не влезем в Буханку вместе с ними, – сказал второй, заглянувший следом.

– Ну тогда ты, Гриша, пойдешь пешком. Понял? – Наехал на него Михалыч.

Тот не ответил, а только закивал, поджав губы.

– Михалыч! Михалыч! – Подбежал один из парней по прозвищу Ряженый.

– Че тебе? Давай, маслами двигай! За работу! – Подогнал Михалыч, указав на мужиков, уже таскающих в Буханку ящики.

– Да я хотел тебе все кое-что сказать, но никак не получалось! Видал я сегодня того врача! Знаю, где он живет!

– Вот как? – Михалыч, который было хотел тумаками загнать Ряженого к остальным, заинтересовался. – Ну и че?

– Адрес знаю. Егошняя машина стоит там, возле падика. Ну и его самого видал, как он садился.

– А точно его? Не гонишь мне тут?

– Не-не! У ней лобовуха простреленная! Он это!

Михалыч улыбнулся.

– Хорошо, красавчик. А теперь дуй давай к остальным, нехер простаивать, когда другие пашут.

***

– Короче, Летов, я согласен, – сказал Кулым, крепко сжимая телефонный аппарат. – Я дополнительно вооружу людей, но ни одна душа, повторяю, ни одна, не должна об этом знать, понял?

– Это верное решение, Марат Игоревич, – прозвучал в трубке холодный голос Летова.

По правде сказать, реакция этого молодого человека обескураживала Кулыма. Он никогда еще не видел в современной молодежи подобного Летовскому самообладания. Ни одна нотка не дрогнула в тоне голоса, которым ответил ему Виктор. Это внушало уважение.

– Также я дополнительно подстрахуюсь, но это так для того, чтобы моим родичам было спокойнее. Эх… умудрился же ты всех переполошить.

– Извините. Так было надо.

– Но предупреждаю, Летов, – сказал он угрожающе, – если ничего не случится, если никаких признаков того, что кто-то нападет не будет, ты ответишь за все это. Ответишь крепко и пожалеешь, что решился играть со мной в такие игры.

– Понял. Это все? У меня встреча с бойцами Алекса.

– Все, – выдохнул Кулым.

– Тогда до свидания, Марат Игоревич.

Кулым положил трубку и откинулся в своем кресле.

– Я рада, что ты согласился, – сказала Ирина Викторовна, сидя перед ним, на том месте, где был когда-то Летов.

– Ничего не будет, – недовольно буркнул Кулым. – Ничего нам не угрожает, я почти уверен в этом. Но раз уж ты подняла такой вой, то и черт с тобой. Пусть мои ребята придут туда при пушках.

– Хорошо, теперь всем станет спокойнее.

– Так, давай перейдем ко второму нашему делу, – Кулым помассировал уставшие глаза. – Что, ты говоришь, произошло?

– Мы… – Ирина отвела взгляд. – Мы с Мариной повздорили, и она ушла из дома. Не знаю, где она сейчас.

Кулым гневно засопел, посмотрел на женщину исподлобья.

– Дурная баба… С этого и надо было начинать!

– Но ты не переживай, папа! – Поторопилась ответить Ира. – У нее при себе мой оберег, который я подарила ей на прошлой неделе. С Мариной ничего не случится, тебе только нужно отправить кого-нибудь поискать ее.

Кулым смотрел на Ирину пару мгновений таким взглядом, что женщина скуксилась в кресле. Потом он сплюнул, отвернулся к окну.

***

– Все? Поговорил? – Спросил Степаныч, когда я подошел к остальным.

– Ага.

– Ну и че Кулым?

– Нормально все. Согласился.

– Ну и ладушки.

К этому моменту Алексовцы уже познакомились с моими. Держались бойцы из далекой московской охранной фирмы доброжелательно, но несколько покровительственно, и видно было, что расположились они больше к Степанычу, как к самому старшему. Во мне же лидера явно никто не чувствовал.

– Вот это Витя Летов, – сказал Степаныч. – Директор нашей фирмы. Ну и тезка твой.

Обращался он как раз к седовласому мужику с морщинистым лицом.

– Он? – Удивился сначала мужик, а потом его лицо снова стало серьезным. – Молодой ты для такого дела. Откуда ты? Воевал? Милиция? Спецназ?