От Брайтона до кольцевой
Одиссей
Одиссей от моря отвернулся,
Обнял сына (еле дотянулся).
Ниток надо преданной жене.
И бардак в запущенной стране.
Кости ломит, Троя – боги с нею,
Корабли потеряны. Жалею,
Что ввязался в этот беспредел.
Двадцать лет. А что же ты хотел?
– Старый, дед! Откуда ты пришел?
Зарифмуй, скиталец, хорошо
Как мы отстояли Менелаю
Честь или чего-нибудь. Не знаю.
Ниток купишь преданной жене.
И бардак в стране, бардак в стране…
19.09.2020
История любви?
Закончились стихи. Как будто наигрались
В историю любви, где лишний хэппи-энд.
Иди уже, герой, зовут тебя "собрались,
Пошли, побольше звук. Убавьте левый свет."
Закончилась душа. Рожденная в неволе
You Tub-а и афиш, смартфона и Whastapp.
И мерзко оттого, что нам давали роли,
А ты не дотянул. Не доиграл. Слабак.
И все же я молчу, автограф прикрывая,
Как бабочку, что спит на краешке стола.
Она жива, жива. Она еще не знает,
Что все переживет, как я пережила.
14.10.2020
Дожди пришли
Дожди пришли ночные, нелюдимые.
Покашливают даже фонари.
Как пятнышко на городе родимое
Октябрь и снаружи, и внутри.
Разрушены былые заклинания,
Разорвана таинственная связь.
Ты – старое отчаянье призвания,
Я – карта, нарушавшая пасьянс.
И не было весны у нас и осени,
И не было свидания у нас.
"Чума на оба ваших дома!" просится.
Одна чума сбылась на этот раз.
И выпить не позволят наши графики,
И незачем цветы теперь дарить.
Друг друга не познали, но потрафили.
Хотелось наяву договорить.
Но все тобой осмеяно, оболгано.
Проиграно – вот правильней всего.
Дожди мои октябрьские, добрые,
Всё кончено. Я справлюсь. Ничего.
18.10.2020
Анфиса и ковид
"Спокойной ночи" – говорил Степаша.
И щёлкал выключатель на стене.
И было в темноте, конечно, страшно.
И жутко было. Но, увы, не мне.
Она от страха жмурила глазенки,
Однажды хвост отбросила совсем…
Анфиса, как из книжки, шимпанзёнка.
Игрушка. Слабый повод быть "как все".
И приходилось вызывать героев,
И укрывать всем телом до утра.
И обещать, что бабушка – прикроет,
Когда усну. Такая вот игра.
Спокойной ночи, старая Анфиса.
Уж тридцать лет, а хвостик не отрос.
Нет бабушки. И смерть стоит так близко.
И не страшит ответом на вопрос.
Я не герой. Но я тебя прикрою.
И может быть, сегодня хвост пришью.
Из всей семьи в строю сегодня двое,
Господь и я. А мама – на краю.
11 11 2020
Включишь Ватсап, ленту бесед пролистаешь,
Выведешь в поиске – прошлая изоляция.
Тихая музыка трепетно нарастает:
Мой незнакомец. Ёрш. Достояние нации.
Ежевечерний спектакль наш на Ютьюбе.
Наш, потому что театр и оперетта.
Молодость, зрелость, сегодня. В комментах – люди
У мониторов, в смартфонах, по белому свету.
Как мы вдвоем и втроем по ночам сидели.
Как мы смотрели – сегодня ты был в Ватсапе?
Как мы боялись, дурили порой, сатанели,
Маски стирали, боялись, что денег не хватит.
Новая изоляция назревает.
Я не боюсь, тоскую по незнакомцу.
Где ты, чудак? Мелодия нарастает.
Снова трансляции будут? Ватсап смеется.
Проклял. Забанил. Предал. Ушел без маски -
Что мне до этих штампов, не мой сценарий.
Ёрш, ты включай Ватсап, проявляйся, будь ласка?
Вижу тебя в сети – значит, жив, в канале.
Это неважно – кто и кого забросил.
Важно лишь то, что теперь уже неизменно:
Господи, сохрани и спаси его осень.
И сохрани и спаси, чтоб вернулась сцена,
Чтобы вернулся театр, барыжки билетные,
Кассы, аэропорты, Тагил, Неаполь.
Чтоб отключили Ватсап и включили рассветное:
– Едем в кофейню! Там даже могут накапать!
Чтоб наяву всё обещанное и сумасшедшее:
– Спеть на Монмартре вместе!
– Собрать твою книжку!
– На ВДНХ погулять по местам заветным!
– На Монте Кристо!
– На Капри!
– В Тагил!
– За мормышками!
Включен Ватсап. Пролистываю. Перечитываю.
Страшно, когда болеют. Особенно мама.
Маски стираем. И спирт разведём по-быстрому
Для дезинфекции. Вирус. Опять. Тот самый.
17 11 2020
29 ноября 2020. Смерть мамы.
Не ищи виноватых и лишних,
Не гаси и не гасни, скорбя.
Магомет, Адонаи и Кришна,
Иисус, Мама Джи – за тебя.
И одно лишь пока не по силам,
Но и это осилить должна.
Опустела молитва. Молила:
"Маму, бабушку, папу…"
Одна.
18 12 2020
Записка для Калиостро
Калиостро, всё очень просто:
Вот ключи от пустого дома.
Вот цветы, на кладбище еду.
Вот и холмик, земля промерзла.
И обратно, к пустому дому.
Здесь, на Флотской, мне все знакомо:
Этот тополь – Король, тот – Апостол,
Дуб Пестун, сад вишневый. Помню
Этот город до самой Башни,
От понтонных мостов до СИЗО.
От больницы детской, где страшно,
До театра, где повезло.
Я хотела тебе показать
Синий снег между зимних строчек,
Православные образа,
Постсоветские многоточия.
Злую Северку, светлую Репинку,
Золотую Оку, Москва-реку,
И озера в песчаных берегах,
И у дома отца завалинку…
Калиостро, рассказывать нечего.
Подарить ничего не смогу.
Просто выживет человечество.
Ты, надеюсь, тоже. Зер гут?
Будут встречи, посты, смски.
Рассказать о пустой душе?
Калиостро. Спасибо за песни
На том диске. На том рубеже.
11 02 2021
Хомячок
Просыпается хомячок -
Рыжий хрустик, пушистый бочок.
Потягушки. Иди на плечо,
Мой хранитель? Пыхти ни о чем.
Просто хрумкай, пыхти, царапай,
Удержи меня маленькой лапой.
Уведи меня дальше, друг,
Разгрызи этот черный круг
Ноября, декабря, ковида…
Книга кончилась, карта бита.
Только ты появился там,
Где была только смерть и беда.
Держит крепко мой хомячок,
Теплый странный живой пустячок.
Вся-то жизнь его – с кулачок,
Прошуршит, пропыхтит и молчок.
Просыпайся, капелька Бога,
Сердце дома, давай играть.
Как же мало тебя. И как много
Сотворишь ты еще добра.
11 02 2021
Шайтан Арбат
Никто ни в чем не виноват.
У Окуджавы взгляд суровый:
Вокруг него Шайтан-Арбат.
Чтоб не попутали, есть Новый.
И бронзовый герой не хочет
Пройти его когда-нибудь.
Наискосок своих же строчек
Готов его перечеркнуть.
Надежно закреплен, почищен,
Канонизирован почти.
Туристы. Эти, как обычно:
Увидел-сэлфи-проходи.
И книжки, брюлики – товарец.
Музычка, лаунжи, притон.
В поту миллениалы шпарят
На укулеле, под айфон.
И всё заточено, смекаешь?
Откат засчитан. Проходи.
А этот? Этот был прозаик
И бард, погуглишь по пути.
Никто ни в чем не виноват.
У Окуджавы взгляд суровый.
Вокруг него Шайтан-Арбат.
Но я предпочитаю Новый.
16 02 2021
Чаша 2006 года
Прошёл китайский круг зверей и круг планет,
Пришла чума, и всё гостит. Уйдет едва ли.
А мы всё там же, где расстались: столько лет
Стоим в две тысячи шестом, на том вокзале.
Тебе по-прежнему чуть больше, чем полста.
А я старею с каждой новою могилой.
И наши руки держат чашу для Христа.
А впрочем, он воскрес, а я о том забыла.
Забыла всё. Да всё неважным оказалось.
Сума, тюрьма, чума – рифмуй и не греши.
И в нашей чаше ни глотка. И что осталось?
Чужую жизнь прожить. Чужую жизнь. Прожить.
29 03 2021
Фотография
***
У меня ничего не осталось,
Кроме меня.
Кроме старых альбомов,
Где вместе – моя семья.
Где от деда к прадеду,
Краешком той войны:
Письма деда.
"Помните" прадеда.
Бабушкино "до весны".
И страна эта древняя пахнет
Старым бельём.
Оккупацией, добрыми немцами,
Прежним жульем,
Что не брали последнего,
Первого – не водилось.
Коммунизм, прострация, ельцин,
Попутка, сила.
И теперь у меня есть дом,
А семьи – немА.
Фотографии, письма папины
И зима.
Мамин шарфик, на холодильнике
Два магнитика -
Ватикан и Кос.
Надо съездить.
Привилась.
Мистика.
Хочешь, в Турцию, хочешь, в Винницу,
На Донбасс?
Там одни, там другие,
А третий – дурак начспас.
Вся Россия открыта настежь,
Как дом с поминок.
Я хочу к тебе, мой старик в парике с повинной.
Я хочу в театр старый, на Театралке.
В закулисье, отнюдь не на сцену,
И даже не в дамки.
Я хочу писать для тебя,
мой старик со смартфоном.
Ты сыграешь их. Ты сыграешь жизнь
Да со звоном.
Мы напишем все:
Новороссию, Новороссийск,
Коммуналку, хрущёвку,
Кущёвку, "корону", мой сфинкс…
Мехреньлаг, Плесецк и Реутов заодно.
Фотографии. Пепел Клааса. Как смешно!
Я подписываю фотографии до утра.
Я боюсь, что забуду. И будет плоха игра.
И не сложится с тем актером, красавцем, певцом.
На руке колечко от мамы,
Перед смертью купили с отцом.
У меня ничего не осталось,
Кроме меня.
И пора рассказать.
И пора что-нибудь поменять.
Я доеду до Ватикана когда-нибудь,
Мама в Римского Папу не верила. Но не суть.
И на острове Кос рухнет старый платан в песок
Гиппократов, пустышка, не спасший на волосок.
Улыбнется бог от подножия пирамид,
Не перо на чашу, фотка туда слетит.
А на фотке – прахом посеянная семья:
Мама, папа, отчим, бабушка, пёсик, я…
30 03 2021
2020 год
Две тысячи двадцатый год.
Чума на оба наших дома.
И только "скорых" хоровод
По всем измученным районам.
И перечесть по именам
Переболевших не сумеем.
Молчит притихшая страна
По всем кладбищенским аллеям.
Пройдет когда-нибудь беда,
И землю смоет. И укроет
Одна могильная трава
Ненадышавшихся судьбою.
А я по-прежнему боюсь,
Что для тебя не хватит маски.
Что не скажу в глаза "люблю",
Что мы не сложим нашей сказки.
Две тысячи двадцатый год.
Чума на всех. И всё же, всё же
Он обозначил, кто живёт
В твоей душе. Кто всех дороже.
13 04 2021
Сегодняшнее
Растут продажи, дело спорится:
Клепают маски заключенные.
Демонстративно руки моются
Или не моются "учеными".
Все нынче перепрофилируют,
По реновации беснуются.
И где-то малость конкурируют,
Но всё ж пять раз перестрахуются.
И всё тихонечко срастается.
Но прежним никогда не будет.
Идет Христос по ковидариям
И губы синие целует…
13 04 2021
Барвинок или почему мы не уехали
Как долго мы не уезжали:
Куда нам, старые родители.
Долги, друзья, леса, копите мол,
Куда вам, вас туда не звали.
Потом тянули на вокзале.
Куда, мол, мама, почка вздорная
И волокита подмосковная,
КТ раз в год, к врачу…едва ли.
Потом – всемирная блокада,
Ковид, режимы, изоляция.
Полмира в саморезервациях,
И ехать некуда. Не надо.
Теперь война по всем намеченным
В те годы южным адресам.
И выжившее человечество
Взбесилось здесь. Взбесилось там.
И крепче родины, партийности,
Национальности, фертильности,
Судьбы, любви, страны, венца -
Трава с могилы у отца
Ползет к соседней. К новой тянется,
Вот-вот достанет. И останется
Одна трава. Барвинок стылый.
Голубоглазый, как беда.
16 05 2021
Ловец и мальчик
Скупая лента новостей. И слава Богу.
Сиреневый московский дух. И свет. И вечер.
Когда бы не было тебя, о ком бы строго
Спросила: Как играл мой Фей, мой русский Кэтчер?
Тот самый Katcher in the rye, раскольник звонкий,
Ловец заблудших, пастырь злых, монарх без трона.
И не ответят. Я люблю. Тебя. Ребенком.
Который лгал календарю. И лгал влюбленно:
"Еще не юность. Не рассвет. Не опоздаю.
Еще смахну упрямый счет, еще сумею…
Лови меня. Спаси меня. Я умоляю.
Уже не важно. Обманула даже Фея."
Скупая лента новостей. Бинокль спящий.
И путь закрыт. И ты сокрыт. И я не дома.
Но как забыть, каким ты был, мой старый мальчик.
Но как простить, каким ты стал, чужой ребенок.
25 05 2021
Теперь все так
***
Теперь всё проще.
Как же смехотворно,
Наивно всё в судьбе
До ноября.
Собор, аптека…
Нынче там, в Ливорно,
Такой же ад.
Всё оказалось зря.
Теперь всё сложно.
Завтра не отпустит.
Есть только горя
Непочатый край.
И терпишь жизнь,
Как пьяненький капустник,
Где ты студиец.
Ты должна.
Играй.
15 06 2021
Мы больше друг друга
***
Мы больше друг другу
Не пишем ночами
И перед прогоном
Не дышим вдвоем.
Мы больше друг друга
Не слышим и дышим
Спокойно, когда
Вдруг в толпе узнаём.
"Быть может" – не может.
Не может случиться
Уже ничего
Ни во благо, ни так.
Пустая до свиста
Надежда ложится
Кипой декораций
На старый чердак.
А как начиналось,
Но не получилось
Сказанье, преданье
О сердце твоём.
Ненужная сказка
О проклятом принце,
Которую вместе
Мы не проживем.
Мы больше друг друга
И меньше друг друга…
15 06 2021
Фрязино и крестный
Желтопузой маршруткой от Щелковской,
Мимо грязных панельных домов.
Я моталась во Фрязино долго,
К Мишке-крестному:
– Здрасьте!
– Здаров!
Пыльный гомон, малюсенький город,
На больничной скамейке портвейн.
– А чего ты сегодня "за ворот"?
– Да и сам не пойму, хоть убей.
Он ни разу не спрашивал строго.
Мы шутили и шли за вином.
– А давай расскажу-ка про Бога?
– Ой, Михоша, давай-ка потом.
В двадцать лет – ни казны, ни квартиры,
Ни печали, ни ноющих ран.
– Я мечтаю объехать полмира!
– Хоть куда! Но не надо в Афган…
Не сумела проститься. Жалею.
Мишка в Царствии Божьем живет.
И под утро дыханием греет
Окрещенное сердце мое.
Желтопузых не стало маршруток,
И во Фрязино хода мне нет.
Помолись за меня, мой Мишута.
Подожди меня.
– Здрасьте!
– Привет.
18 06 2021
Привыкли к некрологам
Привыкли к некрологам. Год такой.
Не на разрыв. На выдох. На убой.
И паутина интернета в десять ровно
Нам выдавала цифры. Страстно. Злобно.
Статистика, чёт-нечет, вакцинация.
И трепет. Ежедневный, трепет нации.
И солнечная нежность по ночам:
– Ты здесь? Я здесь.
– Ты там? Я там.
Мы – там.
Мы в прошлом, на служебном и в Ватсапе,
На самоизоляции, в гестапо
Своей тревоги, ужаса, тоски.
"Как правая и левая…" близки.
Привыкли. Приручились. Присмирели.
И некрологов массу просмотрели.
И вышли из всемирной изоляции,
И встретились всё там же, в темноте,
Где мы – не мы, где ни одной мечте
Ни шанса не оставил год потерянный.
Где ты молчишь, усталый и растерянный.
Где я уже не знаю, что сказать.
Привыкли к некрологам. Эпилогам.
Ночная нежность, невозможность трогать,
Тянуть к себе, тащить из темноты
Тебя туда, где выход из беды.
И непривычно видеть год спустя,
Как цифры не меняются хотя б.
И счёт уже не поддается счёту.
И я уже совсем не помню, кто ты…
04 08 2021
Снова яблоки
Снова яблоки в доме спят.
И два года прошло, два года.
Срок любви, говорят в народе.
Срок прошел. А любовь? Назад
Оглянуться бы, наглядеться
В непокорное твое сердце,
В разбитные стишки и сны.
Мы загадывать не спешили.
Мы лишь дважды пройти решили
От начала и до конца
Путь наш крестный, дорогу к дому,
Перекресток, проулок, номер,
Ариэтку, строфу, строку.
И никто никому не нужен.
Снова яблоки. И разбужен
Город, созданный для двоих.
Снова яблоки. Дом в дурмане,
Соловей попоет – обманет,
А воробушек – никогда.
Словно яблоко среди веток,
Он останется напоследок,
Навсегда. С тобой. Навсегда.
25 08 2021
Перед выездом на море
Дворняги языкастые, блохастые,
Под чаячьи лихие виражи,
Встречают вас на берегу и хвастают:
– А я! А я! Погладь меня! Скажи,
Чего так поздно, август растранжирили,
Сентябрь прям по Пушкину, чего
Не ехали так долго? Чайки жирные,
А чебуреков нет, ни одного!
А мы еще торчим на самом севере,
Меж яблонями в старом снт.
И ждёт родня на юге, год потерянный,
Анализы, прививки и т.д.
А я всё медлю, всё никак не выкину
Из комнаты, где больше никого,
Твои журналы о цветах и вышивке,
Твой спатифиллум, столик для него.
Твои записки. Чеки и рецептики.
Очки. И туфли. Маечки. Зонты.
Твои блокноты, вешалки, конвертики.
Всё это здесь. Всё это. Но не ты.
И больше мне бояться вроде нечего,
И некуда спешить, и нечем жить.
На юге ждёт счастливое отечество.
А хочется к помойке, в гаражи.
Там бродят алкологики и нарики,
Там тополя так ласково манят.
И пёсик подмосковный, злой и старенький,
Уже не сможет напугать меня.
Я обойду пол-кладбища, пол-Репинки,
Собью кроссовки, соберу слова.
И поднимусь по старой сбитой лесенке
В квартиру, где тепло, а ты жива.
И будет свет вечерний, чай с конфетами,
Закладки к понедельнику, лит-ра.
И голос твой: "Чего ж ты не поехала?
Там море, там Темрюк, там виноград…"
28 08 2021
Обыкновенная история
– История наша закончилась?
– Не начиналась.
– И было дано так немного…
– И все же немало!
– А я неизменный.
– Изменник!
– Но нас разбросало…
– Твоей ли неверной приметой?
Молчание зала.
Осенние шепоты,
Город молчит в закулисье.
Ты снова в работе,
В интригах, коварных по-лисьи…
И смотрит в проулок
Святой Николай со стены,
Где встретиться,
Встретиться снова с тобою должны.
– Изменник.
Катаю монетку по теплой ладони,
По старым и верным либретто:
– Ну где ты…
– Уронишь!
И лучики нежных морщинок
От сердца до сердца.
– Куда же я денусь?
– Куда?
– Никуда мне не деться.
Сияние, сонное "знаешь,
А я не умею".
Дышать до утра.
Обещать.
И прощать, не жалея.
И спутав цепочки
Потертых своих талисманов,
– Как в старом кино…
– Нет, уж лучше, как в старых романах.
03 10 2021
Колыбельная для старого маршала
Плита горит. И чайник говорит:
"Пора, дружок, заварки не жалей."
И город спит, тревогами повит,
Октябрь спит, предатель и злодей.
Болело так, травило так, томило,
Любовь была. Я старика любила,
Сшивая из букетов и стихов
Последнюю. Всю жизнь сюжет таков.
И было всё предчувствием и раем:
– Сюжет провален, мюзикл сыграем.
Споём, а на поклоны не пойдём.
– Мы провалились.
– Доиграй своё.
Играй, играй, на дудочке ограды
Могильной, что немного в жизни надо:
Раз в десять лет – улыбка старика,
Табак, бумага, виски, три звонка.
Играй, играй, меж хипстером и готом,
Жалей Пилата, прячься за Фаготом,
И прививайся в левое плечо…
Ты не вини себя. Ты ни при чём.
Жалей других. Без виски, без звонков.
Без ласковых и дерзких стариков.
И даже без ворованной бумаги.
Им тяжелей – ни горя, ни отваги.
С натугой улыбнутся: "…пролюбила…"
Себя, семью, судьбу, старьё! мазила!"
Но чайник, но плита тебе не лгут:
Мы выжили. Фантастиш, Либе. Гут.
30 10 2021
Осенние дачные звери
Осенние дачные звери,
Собаки да мыши.
И нежность потери
Даруется, видимо, свыше.
Никто не приехал.
Не сеял, не веял, не плакал.
Чудес не случилось.
Лишь мыши. Да эти собаки.
Случилась зима и весна,
И тяжёлое лето.
Соседка, другая: "Одна?"
"Покормить?" "Ты одета?"
И сколько же стоило муки
Ответить: "Не надо.
Обута, одета, согрета,
Возьмёте рассаду?"
Осенние дачные звери,
Собаки да мыши.
И нежность потери
Всё проще, всё тише, всё выше.
На будущий год посажу что-нибудь,
Попытаюсь.
А звери вослед: "Будет легче."
"Спасибо, я знаю…"
06 11 2021
Ты по другую сторону дождя
Ты по другую сторону дождя,
Снегов, кулис, Неглинки и Арбата.
Ты где-то там, где мелочно чадят
Соседки про вакцину и зарплаты.
Там горек дух вокзального квартала,
Многоэтажек, поездов метро.
Там всё сошлось, а музыка пропала.
Мухлюют все, и мечено Таро.
Ты по другую сторону. С изнанки
Дождей, снегов, кулис и темноты.
И не спасти ни мандалой, ни анкхом.
И не уйти. Не выйти из беды.
Всё оборвалось. Всё переболело.
Дожди, снега, ковид со всех сторон.
Москва права: кому какое дело?
Дешёв финал. И невелик урон.
Ты посторонний и потусторонний,
Моя свеча в неоновом аду.
Но я воскресну в стуже похоронной
И все равно найду тебя, найду.
18 11 2021
Ария Бецкого. Мюзикл «Смолянки»
Сокровище мое.
Последняя глава.
Последняя звезда
И первая награда.
Не бойся ничего. Седая голова
Прильнет к твоим рукам.
И большего не надо.
Я создал, создал вас из нищеты и духа.
Неужто вам платить за грешников-отцов?
Мы всё вам отдаем: искусства и науки.
А я тебе весь мир, в котором есть любовь.
Сокровище мое.
Последняя глава.
Как долго я искал
Невинную отраду.
Скажи мне, для чего
Так поздно рождена?
Не бойся, старику уж ничего не надо.
Последний уголёк в груди моей горит.
Пожарищем грозит,
И совершенством манит.
Сокровище мое,
Как мне благодарить,
За счастье, что пришло.
А вдруг оно обманет?
21 11 2021
Открытка в больницу
От собственных стихов нам никуда не деться,
Не вырвать из судьбы, как лист из дневника.
Ну, здравствуй, Боже мой, простуженное сердце
Актера и певца, поэта, старичка.
Смотри, смотри, как бел наш непокорный город,
Как ласковы в ночи огни всех светофоров.
Ты выбрался. Дыши. Душа ушла за ворот.
Благословенье им, врачам и грозным "Скорым"!
От собственных стихов нам никуда не скрыться,
Ты научил меня, как истово молиться.
А я тебя учу: дыши, дыши почаще,
Ты вырвался, ты жив, ты здесь, ты – настоящий.
2 12 2021
Любовь эпохи ковида
Наши сны полны больниц и коридоров,
Старых лестниц и прелестниц инстаграма.
Я болею. Ты болеешь. Разговоры
Год назад остановились…
– Как там мама?
– Ничего. Цветы, фазенда, три соседа.
Помогают, рыбку ловят, Стикс поодаль.
– Ты поедешь к ней на Новый Год?
– Не еду. Не зовет.
– Опять ругались?
– Что-то вроде…
– А в театр что не ходишь?
– Не сложилось. То билетов нет, то кашляю, то лето.
– Это да.
– А как ты сам?
– Да не до жиру.
– Ты пиши мне.
И три года без ответа.
Наши сны полны больниц и коридоров.
Старых лестниц и прелестниц инстаграма.
Я люблю тебя. Два года. Третий скоро.
Новый год. И все в порядке. Только мама…
27 12 2021
Про декабрьского ежика
Декабрь,
Мой снежный ежик,
От лампочки до фонаря
Иголками гонит прохожих:
"Пора же! Тебе говорят!"
Пора мишуры и фонариков,
Дурацких салатов и свеч.
Пора загадать, что подарят,
И брать, что дают, и беречь.
Пора поклонения елке
И Клаусу вместе с Христом.
Пора суетливой уборки
И "выкину это потом".
Декабрь,
Снежный мой ежик,
Гоняет меня дотемна.
Там свеколку, здесь пару ножек,
Картоху забыл, вот те на!
И всё непременно исполнится,
Сольется, случится, придёт.
И хочется сильно. И колется.
Да трогай уже, Новый Год!
30 12 2021
Романс без господина
Еще звенит надтреснутый, упрямый баритон,
Густа печаль, как виски торфяной.
Мы были или не были? А впрочем, моветон.
О том не говорят с чужой женой.
И прахом рассыпается непрожитый сюжет.
Черны глаза ноябрьской беды.
Никто не догадается, но слаще в жизни нет:
Чем ближе я, тем недоступней ты.
Остались только дождики по рыбным четвергам,
Снега из наших арий и примет.
Звени, моя последняя и лучшая строка,
История, которой больше нет.
3 01 2022
Цыганщина
Тропа не хожена.
Судьба не ношена.
Сума и, Боже мой,
Тюрьма вдали.
Прости, хороший мой,
Прощай, сторожкий мой,
Как ангел брошенный,
Живи один.
Живи, пожалуйста,
Живи, не балуйся,
Копи по грошику,
Дари с плеча.
И будет прошлое,
И будет пошло нам,
Что было скошено
Всё сгоряча.
Тропа не улица,
Не окочуриться б.
Не иссиропиться б,
Не угадать.
Куда ты денешься,
Еще и женишься.
Еще за Ленина
Пойдешь кричать.
Ты, стерв со стерхами,
Фальцетом верхние,
Цыган без выхода,
Потрава баб.
Живи, пожалуйста,
Но чур, не жалуйся,
Что не осталось нам
С чего начать.
11 01 2022
После полудня
После полудня метели московские
Всё занесут, запорошат, завьют.
Кто бы ты ни был, болезный, хороший мой,
Нас не сломают и нас не убьют.
Не обнесут, но уже не поделятся.
Не обругают. Не видно ни зги.
Милые ждут. Нелюбимые женятся.
Кто бы ты ни был, не надо, не лги.
Только метели. И нет, не из мюзикла.
Даже не Пушкин. Не Туминас. Нет.
Жизнь оправдала, но так отмутузила,
Что не волнует ни смысл, ни сюжет.
Поздно. Для нас ни снежинки, ни дождика
Не уготовили. Не суждено.
Кто бы ты ни был, болезный, хороший мой.
Поздно уже. Нам уже всё равно.
15 01 2022
Молитовка
Душа припомнилась душе,
И тихой свечкой дышит образу:
– Пусть мятный ветер распахнёт
Окно в февральских облаках.
Пусть передумает. Свежей пускай
Проснётся из безмолвия.
Пусть воробьиный гомот ждёт
На всех бульварах и углах.
И будет празднично, легко,
Приятно, пряно и неведомо.
Пусть будут ласковы судьба,
Счета, слова и режиссёр.
Я подожду. Да ничего.
Я понимаю. Да, поэтому.
Я жду его.
Ищу его.
Боюсь.
И верю.
До сих пор.
Душа припомнит о душе.
Прильнёт устало к "Отче нашему".
Вдохнет и выдохнет слова,
И не попросит, как тогда.
Пускай всё пройдено уже.
Пускай не стоило и спрашивать.
Так надо. Да. Пока жива.
Пока он жив, так надо. Да.
24 02 2022
Про сегодня и про Леонарда Коэна
Опять границы перекроены,
И сердце ноет под жетоном.
Отпели Леонарда Коэна,
Запели вдруг про эшелоны.
И все ссобачены, озлоблены.
Мир раскололся, как орех,
И смотрит в переводах Гоблина
Трансляции "мочи их всех".
Но всё так на земле устроено,
Что надо до конца нести
Любовь и Аллилуйю Коэна,
И всех простить. И ты прости.
30 03 2022
Ухожу
Она уходит. От служебного входа
Машину ловить неохота.
Цветы в гримерке,
привычка уже
Оставь, на последнем оставь этаже.
Она уходит
По крыше,
кварталы легко перепрыгивает.
Достало,
Что не ответил. Ни разу. Зараза.
Не отозвался. Ни разу. Ни разу.
Ни до эпидемии, ни год спустя.
И не приснился. Разочек хотя б!
Были свидания в темноте.
Потусторонние и не те.
Было так много меж ними спето,
Свито, слито, свято, согрето,
Сказано, связано, сшито, скрыто.
Сглазили, сглазили.
Сбили. Сбиты.
19 04 2022
Половодье на Нерской
Пришла вода, стоит и не уходит.
И прежних берегов не угадать.
У Нерской речки снова половодье.
И первое тепло, и благодать.
Пришла вода, объяла. Изобилье
И буйнотравье летнее зовёт,
Лесные берега под звездной пылью
Покачивая ночи напролёт.
И охмелев от солнечного света,
Прошу саму себя – не уходи!
У Нерской речки, в час перед рассветом
Всё позади, душа, и впереди.
5.05.22
Однажды в сказке. Роберту Карлайлу.
Нежна река, робка, нетороплива.
Не пенится, не ленится, прядёт
Неведомое счастье для красивой
Истории, что в свой придет черёд.
Там чашка не расколота, надколота.
И книга в самом пыльном переплете.
И потеряет цену свою золото.
И верность, равносильная работе.
Там будут и проклятья, и заклятья,
И собственный кредит на чудеса.
Судьба идёт к тебе в дешёвом платье,
А магия – в тоске, мольбе, слезах.
Нежна река, робка, нетороплива,
Прядёт небесно-голубую нить -
Истории о мужестве любимых,
Которые так тянет повторить.
5.05.22
Шиповник
Шиповник стар. Шипы его остры,
Как непроизнесённые слова.
Ну кто виновен в том, что ты остыл.
И кто решил, что жизнь свою сломал?
Шиповник стар. Я выдержу, не брошу.
И что с того, что больше не у дел.
Прижаться не боюсь, сильней и строже
Жизнь спросит, почему ты не допел.
А жизнь сломать – не плеть переломить
Шиповнику, так просто не отрежешь.
Уцепится, изранит до крови,
Измучает. А может быть, изнежит.
Шиповник стар. Костистый и плетистый,
Он хрупок, но по-прежнему цветет.
Мой старый друг, держи меня, держись же,
Еще не твой черед. Не твой черед.
11.05.22
Лолита
Балкон открыт в тоску перед рассветом,
В огромную пустыню бытия.
Уж сколько их упало и согрето,
И прочь ушло. И всё же это я
В лесных слезах, в звонках междугородних,
В последних поцелуях, в первородных
Грехах, скандалах, сплетнях, пустоте
Всё было. Все не те были. Не те.
Была одна мелодия в начале:
Набоков, фильм, где Айронс, немота.
И страшная история печали.
И горькая земная красота.
Жизнь пролетела в меленьком разврате
И пьянстве, неоправданно лихом.
Балкон открыт. Лолита на кровати.
А Гумберт не приехал в этот дом.
29.06.22
Пора
Пришла пора обрезать джинсы до колен
И накупить коротких маечек цветастых.
И вместо золота, каменьев и проблем
Носить серебряное маленькое счастье.
Забросить подленький мобильный интернет.
Читать стихи на диктофон, увы, смартфона.
И пить вино по вечерам, и петь "Секрет"
Под своим собственным коломенским балконом.
И на земле сидеть меж древних тополей
На Старом кладбище у бабушки и деда.
И приговаривать душе: "Болей, болей
Бездонной лаской, без имён и без ответа."