Тайсон. Победить или влюбиться

Глава 1

Тай

Проиграл. Еще и не закрылся. Соперник на адреналине всадил мне перчатку в табло. Сижу, гноблю себя в медкабинете на кушетке с тампонами в ноздрях. Дышу ртом, прислонившись затылком к прохладной стене. В ушах слегка звенит, но это быстро пройдет. Тренер сказал, что все прошло хорошо. Дал люлей за ошибки, но в целом похвалил. Мы только начали, я еще отобьюсь.

В медкабинет влетает злой отец.

— Ты слил бой! — рявкает он, нависая надо мной угрожающей, мощной скалой.

— Тренер так не считает, — гундосю я.

Ему плевать, он, как всегда, знает лучше.

— Как ленивый тюлень на ринге! Где атаки? Где?! Он тебя как зеленого пацана разложил! Только что сверху не встал и не станцевал победный танец! Я людей пригласил показать, на что мой сын способен. Я им говорил, что мой Тайсон чемпион, а ты… — сплевывает на пол. — Позорище! Так и будешь сидеть у меня на голодном пайке, пока я не увижу результат. Столько бабок в тебя ввалил, чтобы что? Выйти и просрать первый же бой в серии?!

Я не слушаю. Все его слова выучены наизусть. Меня в спорт отдавали мелким еще, не спрашивали, надо оно мне или нет. Потом сам втянулся, только отец убивает во мне все мотивации. Все чаще стал задумываться, а не послать ли все нахер? Парни знакомые учатся, с девчонками отжигают, пока я пропадаю на тренировках. Достигатор хренов!

Смотрю в дверной проем. На меня оттуда в ответ смотрят просто нереальные голубые глаза.

— Привет, — шевелю губами той, от которой поднимается все, что только может. В ушах начинает звенеть сильнее.

Отец видит мой взгляд. Хватает за челку и больно дергает голову, заставляя смотреть только на него.

— Опять бабы?! Ты уже натрахался в клубе, вот результат! Секс тоже надо заслужить. Ты еще не наработал на него. Принесешь медаль, я тебе сам хоть целый бордель сниму. Развлекайся! А пока вкалывать, ты меня понял?! — снова дергает меня за волосы, ударяя затылком об стену.

— Руки убери! — рычу на него.

Я вообще-то и ответить могу, но сила — это ответственность. Он заведомо слабее, я его с удара могу выключить, поэтому пока просто требую.

— Приведи себя в порядок, — все же отпускает отец.

Не дурак. По взгляду считал, что еще немного и он тут осядет. Прямо в медкабинете. Удобно. Сразу помощь окажут.

— Выйди к нам. Я тебя представлю важным для нашего бизнеса людям. И только попробуй опозорить меня второй раз за сегодня!

Отец уходит. Я вынимаю тампоны из носа, кровь уже остановилась. Тут же умываюсь и не дожидаясь нашего медика, выхожу в прохладный коридор. Только иду не к отцу, а в противоположную сторону. У нас тут проводится местный чемпионат по чирлидингу.

Просачиваюсь в зал. А там как раз она — Самсонова, и глаза ее невероятные, от которых у меня вскипает кровь.

Юлька вместе с тренером своих девчонок в прошлом году чемпионками сделали. Крутая.

Взгляд моментально ловит ее силуэт. Блондинка поправляет спортивные трусики под короткой форменной юбкой.

Твою мать… Что ж ты делаешь, Юля!!!

Все вокруг становится смазанным. Я больше не вижу никого: ни гостей, ни девчонок из других команд, хотя знаю, посмотреть точно есть на что. Но у меня не получается.

Привалившись плечом к стене, засовываю руки в карманы, оттопыривая ткань шорт спереди, чтобы не палиться своим «восторгом» при виде этой девочки. Пялюсь на длинную светлую косу с острым кончиком, на изгибы тела, которые только подчеркивает откровенный яркий костюм.

Судя по таблице, они пока выигрывают. Тренер их хвалит. Юлька оглядывается прямо на меня. Сердце делает кувырок и рвется в бой, грозясь проломить ребра. Как на ринге. Ощущения те же.

Она улыбается, расталкивает толпу, подходит. У меня горло сжимается. Я ни с одной телкой в желе не превращаюсь, а от нее все внутри плавится.

Горячая ладонь ложится мне на грудь. Прямо туда, где грохочет ошалевшее от восторга сердце. Самсонова привстает на носочки и врезается в мои губы охрененным поцелуем. Подхватываю ее за затылок, сталкиваюсь с языком. За наглость получаю болезненный укус в нижнюю губу. Отстраняется, с улыбкой смотрит, как я слизываю капельку собственной крови.

— Адреналин, — подмигивает и уходит, как ни в чем не бывало.

Знаю я, что такое не выплеснутый адреналин! Мне то его куда сейчас девать?!

Надо сделать шаг и позвать ее куда-то. Нельзя же взять сейчас и просрать свой шанс. Боец я или где?

Шагаю к ней, меня за шкирку, как котенка, ловит чья-то рука. Резко разворачиваюсь. Отец одергивает ладонь.

— Я тебе где сказал быть?! — опять недовольно рычит.

— Соревнования смотрел.

Несколько раз свободно трясу руками, чтобы сбросить общее напряжение. Самсонова ушла, и странная магия начинает испаряться.

— Соревнования по какому виду спорта? По обмену слюнями? — хмыкает отец. — Не стыдно? Она побеждает, а ты слил. Пошли, — кивает на выход. — Нас ждут. Сейчас обед в ресторане, а потом мы с тобой дома без свидетелей поговорим.

Ну заебись…

Выдыхаю, заскакиваю в душ, потом в раздевалку. Отец караулит у входа, чтобы я опять не свинтил. Я бы с радостью, но у меня еще планы на вечер, поэтому придется побыть послушным сыном и потерпеть его мозговыносительную речь.

Поправляю штанину светлых брюк, жму руку тренеру.

— Завтра персональная тренировка в три. Будем кино смотреть, ошибки разбирать, потом на ринге отрабатывать. Парень интересный к нам придет, по наследству мне от коллеги достался. Заодно и его погоняем. Думаю, вам будет чему друг у друга поучиться. В целом, Тай, молодец. Считай, что это был обманный манёвр. Бдительность противника усыпил. В следующем бою ты обязан его сделать.

— Сделаю, — обещаю тренеру.

Отцу не нравится, что тренер лояльно отнесся к поражению, но не спорит, чтобы не подрывать авторитет. Он сам у меня бывший спортсмен. Тоже боксер, но со спортивной карьерой у него не вышло, теперь дрочит меня.

Прохожу через холл. Мимо изящной ланью с шикарными ляжками проносится Юлька, опять поправляя свою микро-юбку.

Кто вообще придумал им такую форму? Это же издевательство!

Моя голова автоматически поворачивается по ее маршруту. С низкого подоконника поднимается улыбающийся капитан местной футбольной команды и мне почему-то очень хочется зарядить в его немного смазливое табло, а вот Юльке явно нравится, потому что она с визгом разбегается и запрыгивает прямо на него, едва не уронив парня обратно на подоконник.

— А ты думал, кому-то нужны неудачники? — цедит отец. — Забудь о бабах, я тебе сказал. Пошли, нас люди ждут.

Глава 2

Тай

Очень сложно говорить с людьми, которые не внутри спорта. Через пару часов посиделок в ресторане с отцом и его «важными» людьми, моя улыбка превращается в оскал и прочно застывает на лице. Я перестаю отвечать на вопросы, только киваю, поднимая значимость родителя. Он делает вид, что гордится. Актер из него явно лучше, чем из меня. Я на Оскар и не претендую.

В какой-то момент фокус с меня смещается. Начинают вспоминать его регалии. Их немного, он получил травму и вылетел из спорта прямо на взлете. О том, что получил ее не на ринге, естественно умалчивает. Былую форму давно потерял, а характер усугубился возрастом.

Ухожу в телефон. Мне неинтересно их слушать. Губы до сих пор горят от поцелуя с Юлькой. Стерва! Раздраконила и слилась. Что у нее с этим футболистом?

Лезу в сеть на ее страницу. Залипаю на аватарке. Какая же девочка, а. Рот моментально наполняется слюной. Рост у нее на пределе допустимого в «чир», метр семьдесят. Ножки красивые. Я бы закинул их к себе на плечи или разложил в шпагат. Нам было бы очень вкусно.

Грудь обтянута белой футболкой, под ней виднеется спортивный лифчик, а через него совсем чуть-чуть проступают соски. Вау! Просто вау!

Сколько же ботанов на тебя дрочит, Самсонова?

Не глядя, тянусь за стаканом воды. Делаю пару глотков, чтобы промочить пересохшее горло. Листаю дальше. Главное, не подниматься сейчас резко. У меня стоит на нее до тянущей боли в паху.

Что, вставать в очередь за ботанами? Хер ей!

— Ох ты, какая… — сглатывая, выхватив еще одну фотку. Сохраняю ее себе, потому что…

Потому что, блядь!

У меня такая фантазия включилась. Если не тормозну сейчас, будет хреново. Она стоит за матовым стеклом. Очень похоже на душевую кабинку. Видно только ладони, прижатые к этому стеклу и идеальный силуэт, от вида которого снова хочется пить.

Быстро листаю дальше, вспоминая, зачем вообще полез на ее страницу. Фотки с ее командой, с футбольным клубом, с которым они работают, матчи, соревнования. На них она счастливая, с медалями, грамотами. Все, ни черта нет больше. Ни отдельных фото с капитаном, ни других, на которых видно, что у Самсоновой есть парень.

Мне ревниво от того, что тот смазливый может прямо сейчас ее трахать, пока я тут сижу с левыми мужиками. Мне видится в этом жесткая вселенская несправедливость.

Свалить бы отсюда.

Поднимаюсь из-за стола.

— Куда собрался? — ловит за руку отец.

— В сортир. Нельзя? — плюю на то, что люди вокруг едят. Мужики хмыкают. Жаль, никто не подавился. Я бы порадовался.

— Телефон тут оставь, — требует родитель.

— Зачем? — убираю трубу подальше.

— Я сказал! — всего на секунду он теряет лицо и тут же снова натягивает маску спокойствия. Только взгляд обещает мне самую жестокую расправу, если я что-то выкину.

А я выкину. После боя разгрузка нужна, а он меня бесит.

— Окей! — швыряю на стол мобильник.

Сваливаю в сторону туалетов. Встав за угол, жду, пока рядом пробежит кто-то из сотрудников ресторана. Ловлю официантку, прошу, чтобы вывела через служебный.

Отзывчивая, клиентоориентированная девочка помогает мне свалить. Оббегаю ресторан. Захожу через главный вход и умоляя хостес меня не палить, утягиваю из гардероба свою куртку. Без телефона я могу прожить, а болеть вообще нельзя.

Застегиваюсь, набрасываю на голову капюшон и ухожу в противоположную сторону от стильных больших окон с тонированными шоколадным оттенком стеклами и логотипом бренда.

Возвращаюсь в наш большой, новенький, еще с запахом свежей краски спортивный комплекс, построенный на деньги частных инвесторов. Зато, как только открылись, тут были все: и мэр, и губер, представители федерации спорта и еще пара чиновников.

Встаю в холле, оглядываюсь. Малышня в гимнастических купальниках носится. Пацаны лет по десять-одиннадцать в кимоно.

У нас тут много секций. Арена своя крытая есть. Это, правда, мега-крутой комплекс. Таких в стране единицы. Старый «дворец» хотят отдать фигуристам и хоккеистам. Там структура здания позволяет некоторые переделки. А мы здесь будем жить. Кайф.

Так, а где мой кайф?

Вряд ли я найду ее тут спустя столько времени. Соревнования у них на сегодня закончились. Чего приперся, спрашивается?

Домой мне не хочется. И на байках не погоняешь с Кириллом, не сезон. Я бы сейчас его дернул, и мы бы оторвались.

Иду в наш тренировочный зал. Тренер еще здесь. Занимается с младшей группой. Не мешаю. Меня ноги несут опять в часть здания, где «живет» наша футбольная молодежка. Из их раздевалки слышны голоса и гогот.

Хм… Тренировка, значит. А смазливый тут?

Парни толпой вываливаются на меня. И капитан с ними.

— Ты заблудился? — он толкает меня плечом. Все останавливаются. Воздух вокруг накаляется. Тестостерон и адреналин шкалят.

— Ты на тренировку на своих двоих дойти не хочешь, да? — пенит меня.

Я все еще вижу, как Юлька после поцелуя со мной прыгает на него.

— Брейк, парни! Вы озверели? — между нами влетает их главный тренер. — Все разборки только на поле.

— Или ринге, — ухмыляюсь. — Слабо? — бросаю смазливому вызов.

Он кидается на меня. Тренер ловит и гонит свое «стадо» на поле. Мне показывает кулак. Я в ответ развожу руками и пожимаю плечами, мол, я тут вообще не причем, это все он. Но дозу удовлетворения я таки получил. Не трахается сейчас со смазливым Самсонова.

Правильно, Юлька. Это ты должна делать только со мной. Сама напросилась.

Глава 3

Юля

Любимый диванчик, моя мягенькая подушечка… Ммм, как хорошо. Если бы соседи еще перестали долбить в стену, остаток дня можно было бы считать идеальным.

Очень тяжелый сегодня был день. На старте турнира всегда так. Кажется, меня тряхнуло даже сильнее тренера. Мы вышли с моей программой. Это такой кредит доверия, что просто пипец. И даже когда оценки первые увидела, еще не верила, что у меня получилось. У нас получилось. Пахали все.

Все сделано правильно, если зрителю показалось, что это легко. Им понравилось. Девчонки довольны. И мальчик из боксерской секции тоже. Так хотелось куда-то выплеснуть эмоции. Сам пришел. Получил свою вкусняшку, а я улыбнулась его почерневшим глазам. Сволочь, да. Умею, практикую.

— Я, наверное, как-то не так прошу! — психую на соседей. — Когда вы уже закончите свой проклятый ремонт?! Что можно делать столько времени на двадцати четырех квадратах?

Откинув подушку, встаю с дивана с настроем засунуть им включившуюся дрель в задницу, но меня останавливает стук в дверь.

Точно. Надо как-то починить дверной звонок.

Открываю. Тимур.

— Ты звонки чинить умеешь? — пропускаю его в квартиру. — Хотя кого я спрашиваю, — закатываю глаза.

— И тебе привет. Нет желания сходить куда-нибудь? Отметим твой дебют. Я говорил, эта программа всех сделает, а ты мне не верила.

— Я себе не верила, Тим, это другое. Пойдем, а то я тут свихнусь скоро от этого «Вжжж. Туц-туц-туц».

Капитан нашей футбольной команды развалился на моем диване, прожигает мои лопатки взглядом. Снимаю футболку. Под ней все равно спортивное белье, никакого секса. Пальчиками пробегаюсь по небольшой стопке из футболок и кофточек. Вытягиваю пыльно-розовую с V— образным довольно глубоким вырезом на грани приличия. Вот тут будет секс, но ему не обломится. Дальше френд-зоны ни-ни. Тимур меня тут более чем устраивает, а заводить отношения с клубными, потом смотреть как их облизывают фанатки. Увольте! Я слишком собственница, чтобы такое позволить.

Так… К розовой кофточке у меня где-то были белые узкие брючки. Не сезон, конечно, но Тима покатает на машинке, так что можно побыть красивой. Прячусь за дверь, переодеваю штаны, забираю косметичку и сбегаю в ванную. Еще десять минут манипуляций и в зеркале натуральная блондинка с легким мерцающим блеском на губах, который отлично сочетается все с той же розовой кофточкой.

— Вау, — Тимур поднимается с дивана и зависает взглядом на едва заметной ложбинке груди.

— Взгляд выше подними, — разворачиваюсь и иду в прихожую.

— Жадина, — вздыхает друг. — Куда ты хочешь?

— Мне все равно, если честно, — выпускаю его первым в подъезд, щелкаю выключателем и выхожу следом. — Туда, где тихо, — проворачиваю ключ в двери.

На улице очень свежо в моем легком наряде. Тим галантно открывает мне дверь своей машины. В ней вкусненько пахнет табаком и натуральной кожей. Под зеркалом болтается футбольный мячик на веревочке. Ударяю по нему пальцами. Он закручивается и даже один раз подпрыгивает. Залипательная штука. Играюсь всю дорогу, пока мы едем до самого центра города.

На улице стемнело и здесь все светится уютными желтыми огоньками. Тимур предлагает на выбор кофейню или ресторан. Переглядываемся и решаем не соблазняться вредным сладким на ночь. Друг проезжает еще немного вперед и останавливается возле очень милого с виду ресторанчика.

Достаем официанта расспросами по составу некоторых блюд. Определяемся с заказом и неловко замолкаем. Мы с ним много куда выбирались, но сейчас антураж заведения всеми силами намекает на свидание. А я не хочу с ним свидания. С кем я тогда буду дружить? С девочками в команде мы хорошо общаемся, вместе тренируемся, но до близкой дружбы так и не дошло. Не могу никого впустить очень глубоко. Дружить с парнями проще. Главное, сразу обозначить границы. А если непонятливый, то он и как парень нахрен не нужен!

Тима понятливый, а еще… Если очень тихонечко признаться самой себе, заботливый. Что-то вроде старшего брата, которого у меня никогда не было.

Помню, был в моей жизни поганый период. Выпустилась из детского дома, поступила в колледж спорта, квартиру дали убитую в старом доме, но вроде лучше, чем ничего. Денег не стало практически совсем. Пособие уходило на минимальную еду и ремонт. Я делала ставку на спорт, но тут меня внезапно прокатили. Упорства, работоспособности и таланта недостаточно, чтобы тебя хотели продвигать. Мой тренер не захотела или не смогла. Моя планка — это КМС по чиру. Дальше все. Упор делался на тех девочек, чьи родители могли что-то принести в клуб. Я понимала. Спорта без денег не бывает, а у меня их не было и взять их в нужном количестве тоже было негде.

Помыкалась некоторое время. Совмещала учебу с подработками, но внутри была пустота, будто из меня вынули что-то важное, и стержень стал гнуться. Тогда-то вселенная и послала мне этого наглого мажора — футболиста.

Паркуясь, он наехал колесом мне на ногу. От перелома мою ступню спасли ботинки, а вот его мужское достоинство от моего колена спасать было нечему. С тех пор и дружим, уже два с половиной года.

Тимур же привел меня во дворец спорта и показал тренеру по чиру. Благодаря ему, у меня есть контракт с футбольным клубом, наши соревнования и дело, которым я горю.

— Ты на меня так странно смотришь, — напрягается он.

— Вспомнила, как мы познакомились. Где-то здесь же, недалеко было.

— О, да. Мои яйца тоже отлично это помнят. Еще ни одна девчонка так не выражала свой восторг от встречи со мной, — подкалывает он.

Отшучиваясь и обсуждая сегодняшний день и их предстоящий матч, не замечаем, как пролетает время.

— Теперь сжигать калории?

— Поехали. Встать бы только утром, — допиваю сок и поднимаюсь из-за стола. — Где твоя девушка, кстати?

— У меня нет девушек, только фанатки, — с серьезной мордой заявляет он.

— Пафосный придурок! — прыскаю в кулачок от смеха.

Но в чем-то он прав. Фанаток у него и правда полно. Красивый, богатый, двадцатилетний капитан молодежной футбольной команды с перспективами на дальнейшую успешную спортивную карьеру. Фоточки из раздевалки набирают тысячи лайков.

И эта смазливая мечта малолеток привозит меня в один из самых модных ночных клубов города. Просто так сюда не попасть. Строгий фейс-контроль и тщательная проверка документов. В прошлом году меня даже с Тимуром не пропустили, не было восемнадцати.

Сейчас прошли без проблем.

— Я ничего фирменного пить не буду, — предупреждаю сразу, прекрасно зная фишку этого заведения и причину такого тщательного контроля.

— Я и не думал предлагать. Просто потанцуем.

Вытягивает меня на танцпол. Диджей миксует классный трек. Закрываю глаза на несколько секунд, чтобы прочувствовать ритм, и вливаюсь в него, полностью расслабляясь после напряженного дня.

Это такой кайф. И плевать уже на тишину. Здесь качает сама атмосфера, голова отключается, отдавая телу полную свободу действий.

— Да ладно! — недовольный голос Тимура портит мне всю «малину». — А этот урод что тут забыл?! — вскипает он.

Открываю глаза, оглядываюсь. На губах сама собой расплывается улыбка. Какое интересное совпадение. Боксер, которого я сегодня целовала. Красивый мальчик с упавшей на глаза темной челкой, оглядывается и ловко ловит нас взглядом в толпе танцующих. Его глаза сужаются.

Смотрю на Тимура.

— Вы когда успели сцепиться?

— Ты его знаешь? — встает в боевую позу Тим.

— Видела во дворце, — опускаю на всякий случай подробности, чтобы не спровоцировать драку.

Боксер уверенной походкой идет к нам. Я машинально облизываю губы, вспоминаю вкус нашего поцелуя с нотками его крови. Пикантненько вышло. И он совсем не смотрит мне в декольте, только в глаза, что еще больше интригует.

— Свали! — рявкает на него Тим.

В ответ получает фак и ледяное:

— Скажи спасибо, что я не дерусь вне ринга. Есть желание? Мое дневное предложение в силе. А тебе я кое-что задолжал, — коварно улыбается.

Хватает ладонью за шею, дергает на себя и впивается в губы ответным поцелуем.

Глава 4

Тай

У нее очень вкусные губы и на радостях, что сегодня вселенная все же подкидывает мне бонусы, пусть и в кредит, я кайфую, начиная борзеть. Мне хочется получить от этой девчонки еще один "выстрел". И я тоже умею быть внезапным. Надавив ей на затылок сильнее, ловлю момент и нагло вдавливаюсь в ее рот языком. Резко убираю голову, уходя от новой попытки меня укусить. На ее губах моя кровь. Ранка, что оставили эти острые зубки, лопнула.

— Один — один, — облизываю собственные губы, залипая на ее полыхающем взгляде.

Мне даже неинтересно смотреть ниже. Их порно — костюмы ни хрена не скрывают. Весь кайф этой девчонки именно в глазах. Они из голубых стали практически синими, а неоновые лучи разрезают их как молнии ночное небо в мае.

Что-то там пытается мне втереть ее футболист. Я глухой. У меня в ушах только собственный пульс.

— Играем дальше или сразу сдашься? — провоцирую ее.

— Я никогда не сдаюсь. Тем более таким, как ты!

— Это каким? — улыбаюсь шире, снова облизывая губы.

Дурацкая привычка!

— Отбитым! Ты сколько раз по голове получал, боксёр?

— А нахрена целовала тогда, если я отбитый?

— Ты его целовала?! — возмущается смазливый.

— Посредственно, кстати. Тима, ты целуешься лучше.

У "Тимы" второй раз чуть не упала челюсть. Чему мы так удивились?

Ха! Не целовалась она с ним!

Хрен бы он так удивлялся и вообще спокойно перенес мою выходку. Я бы не перенес. За подобное наплевал бы на правила и принципы и всадил охуевшему уроду. А этот только глазами хлопает. Но я же отбитый, делаю вид, что ни черта не понял, что чувак в глубокой зад... В смысле, в пролёте, а дураком быть удобнее. Дураку многое прощают. Так что я пока поиграю в эту игру.

— Приходи завтра к нам на тренировку, — приглашаю Юлю.

— Зачем?

— Просто так. Посмотришь на серьёзный спорт, — с намеком на смазливого. Он понял, зубами скрипит, но не нарывается. — На красивые мужские тела в работе, — играю бровями.

— Мне футбол больше нравится, — заявляет упрямая Юлька.

Цепляет своего дружка под локоть и тащит танцевать, а я опять желе. Стою как вкопанный и смотрю, как охрененно она двигается.

Стерва видит, что я не ушел. Подмигивает мне. Поворачивается спиной к капитану, плавно приседает, стекая по его телу, ерзает задницей в районе паха, проводит ладонями по собственной груди.

Сглатываю вязкую слюну, понимая, что у меня опять стоит на нее до искр перед глазами. Самсонова продолжает издеваться, крутится вокруг смазливого как возле шеста. У него тоже стоит. Жестокая стерва. Но мне хуже. Я начинаю закипать от того, что Юлька это делает с ним.

Сейчас бы взять ее за шкирку и отодрать хорошенько прямо в сортире, чтобы не делала так больше.

Делаю шаг к ним. Юлька прекращает извиваться, изображая из себя опытную стриптизершу. Сама идет ко мне.

— Приятных сновидений, — запыхавшись, хрипло выдыхает в губы.

— Приходи завтра на тренировку. Я тебе покажу, как охрененно я спал.

— А я приду, — многообещающе. — Только чур потом не жаловаться!

— Не дождёшься.

Пытаюсь поймать ее губы, но она уворачивается и грозит мне пальцем.

Так выпить резко захотелось. Аж горит все внутри, но я не буду. Тренер меня завтра на глобус натянет после ежедневной проверки у медика.

И домой надо как-то добираться. Я ж без трубы. Сюда пешком догулял. Сейчас тачку ловить придётся. Хотя, туплю. Точно желе. Самсонова, блядь! Это ты меня отбитым делаешь!

Подхожу к бармену и прошу вызвать мне такси. Только не домой. К лучшему другу. Он один сейчас живет. Переночую, завтра буду со всем разбираться.

До Кирилла долетаю быстро, хоть и забрался он в жопу мира, иначе этот район не назовёшь. С отцом разосрался, девушку потерял, живет теперь в однушке, раны зализывает.

Мне оказывается рад без вопросов.

Пропускает в свою кухню для начала. Я бы на самом деле от отца тоже свалил. Большой мальчик, в марте исполнилось двадцать. Но я, во-первых, немного неправильный мажор. Все мои бабки строго лимитированы и расходы периодически контролируются, чтобы не бухал сильно и все такое. Хотя я вроде и не перегибаю. Ну почти. Иногда же надо отключаться от всего и уходить в отрыв. А во-вторых, я в спорте от бабок отца завишу. Чисто мои только гонорары, премии там всякие с турниров. Он их вообще никак не касается, но спонсировать себя сам я пока не могу. Руководство дворца и тренера мой отец в качестве спонсора более чем устраивает. В общем, мне либо бокс бросать и забить на возможность выхода на международный чемпионат, либо без "либо". Не могу я сейчас все бросить. Просто не могу! Но это не значит, что я буду слепо подчиняться отцу. Нет. Я периодически сжигаю ему нервные клетки с неимоверным удовольствием.

Грустно смотрю на чай в своей чашке. Толмачев теперь тоже не пьёт. И это так странно. Сидеть с ним на кухне за чаем. Хорошо хоть печенек нет или пирожков там домашних. Я б его тогда на всякий случай в церковь сводил, чтоб святой водичкой на долбанувшихся от несчастной любви чертей побрызгали. Хотя от пирожков я сейчас бы не отказался. Жрать уже охота. Нагулялся.

Уплетаю бутеры со свежим огурцом и курицей вместо колбасы. Нормально заходит. Самая наша еда. Не на ночь, конечно, но похрен. Все лишнее завтра на тренировке сгорит.

— Я у тебя останусь. На пол упаду, мне не принципиально. Не хочу домой.

— Батя?

— Угу. Я с важного ужина съебался. Он у меня мобильник забрал, как у маленького. Прикинь? Думал, меня это остановит. Как у тебя с Ладой двигается?

— Да хреново пока, но я все равно достучусь.

— Даже не сомневаюсь. Кит, можно я душ у тебя приму?

— Че ты спрашиваешь, как не дома? — закатывает он глаза.

— Полотенца в шкафу. С кранами разберёшься.

Мы еще часа два разговариваем с другом, лежа в темноте. Обсуждаем предстоящий новый сезон гонок. Зима пролетит быстро, и они начнут тренировки. Я только по улицам с ним могу погонять, но в профессиональном плане мой спорт другой. И планку я себе там задрал высокую. Буду тянуться.

Кирилл обещает прийти на мой следующий бой, поддержать. Где-то там меня и отрубает.

На тренировку еду к обеду. Тачка отца уже стоит у дворца.

— Фак! — сжимаю зубы и делаю вид, что не замечаю.

Из машины меня никто не выходит встречать. В холле родитель тоже не обнаруживается. Зато пара девчонок из Юлиной группы в тренировочных порно-шортах и порно-топах улыбаются и синхронно машут мне ладошками.

— Ну привет вам, — киваю в ответ. — Юлька здесь?

— Да. Переодевается.

Звучит вкусно. Чуть не прошел родное крыло и не рванул к ней.

«Желе!» — напоминаю себе. Помогает собраться.

В раздевалке никого. Спокойно переодеваюсь в форму. «Гражданское» убираю в шкафчик. С верхней полки забираю бинты, капу, перчатки и насвистывая весёлый мотивчик направляюсь в зал. Тренер парня нового показать обещал. Судя по звукам, они уже там. Больше сегодня никого не будет.

Прохожу. На ринге и правда бой. Парень помладше меня немного. Форма отличная.

— Набегался? — от тона отца меня передергивает.

Сидит на скамейке у стены, сверлит меня темным злым взглядом. Не заметил его сразу. Самсонова прочно заняла мои мозги. Надо собраться!

— После тренировки поговорим. Сядь и смотри, — кивает на ринг.

Сидеть некогда. Ухожу в сторону. Разминаюсь и наблюдаю за боем. Интересный он, гибкий, шустрый.

Они заканчивают, тренер зовет меня.

— Разогрелся? — киваю. — Иди сюда. Познакомлю, — забираюсь к ним. Ударяемся с парнем кулаками.

— Клим.

— Тай, — обмениваемся именами.

— Клим в юниорской группе семнадцать-восемнадцать лет. Так что вы не конкуренты, вы команда. Ясно? — киваем почти синхронно. — Вот и славно. Клим, помоги Тайсону с бинтами. Сейчас будет разбор его боя, потом продолжим тренировку.

Парень ловко затягивает мне руки. Идем смотреть кино. Отец порывается с нами, но тренер его не пускает.

— Таир Расулович, при всем уважении, но я и на тренировку вас пустил в виде исключения. Вы знаете мои правила. Разбор боя мы проведем без вас. Тай, чего встал? Марш кино включать!

Меня разложили на молекулы и с чувством выполненного долга отправили отрабатывать. Как и обещал тренер, на ринг он выходит со мной. Отец внимательно следит за процессом. Как всегда, недоволен.

Боковым зрением замечаю движение на входе. Прикрываюсь от удара, провожу атаку. Мокрый уже весь. Тренер меня урабатывает за проигрыш.

Самсонова виляет своим светлым хвостом и садится на скамейку с другой стороны от отца. Соблазнительно натягивает топ так, что в вырезе сексуально приподнимаются полушария груди. Томно облизывает губы, и я ловлю «привет» от тренера в солнечное сплетение.

— Сучка, — закашлявшись, зло и голодно смотрю на нее, а отец и тренер примерно так же на меня.

— Разогнулся! Бой! — и я по тону понимаю, что дрочить меня сейчас будут еще жёстче, а ей весело!

Она, блядь, сидит, и улыбается!!!

Глава 5

Тай

— Девочка нравится? — хищно склонив голову на бок интересуется тренер, давая мне подышать. — Так покажи ей, что ты мужик. Разозлись и сделай меня! Ну! — дразнит он. — Красиво сделай! Как ты умеешь!

Красиво, это можно. Тряхнув головой, абстрагируюсь от отца, от Юльки и полноценно включаюсь в тренировку. В зале слышно только наше дыхание, столкновение перчаток с перчатками или с телом соперника. Сделать тренера я, конечно, не сделаю, на то он и тренер, у него опыт, титул, но выжимаю максимум. Следующий бой должен быть моим.

— Закончили, — останавливает Терехов. — Вот теперь я тебя узнаю. Молодец. В душ и отдыхать. Завтра в это же время. И выспись, Тай, — с намеком.

— Постараюсь.

Спрыгиваю с ринга подальше от отца. Устало улыбнувшись и смаргивая пот с ресниц, подмигиваю притихшей Юльке.

— Это было ничего, — бросает она.

— Я заслужил свидание? — останавливаюсь в проходе.

— Тебе сказали, в душ и отсыпаться! — рявкает отец.

Чтобы не раздувать скандал, покидаю тренировочный зал. Из раздевалки забираю полотенце. В душевой меня догоняет наш новенький. Расходимся по кабинкам, разделенным между собой перегородками, отделанными стильным современным кафелем. Закрыв глаза, подставляю лицо под теплую воду. Она сначала немного соленая, потом становится нормально.

— Девушка твоя? — спрашивает Клим.

— Моя. Она правда пока еще об этом не знает, но я над этим работаю. А ты с кем тренировался раньше?

— Со Степановым. Он в ДТП попал недавно. Травмировался сильно, работать больше не может. Передал меня Терехову. Сказал, он выведет на международный уровень.

— Раз Тихон Виталич сказал, значит выведу, — еще одну кабинку занимает тренер. Он не брезгует мыться с нами в одной душевой и есть за одним столом. — Тай, отец пенится опять. Чего случилось?

— Да, — машу рукой, выключая воду. — Он меня, как коня на базаре, партнерам своим показывает и обещает им то, что гарантировать никто и никогда не сможет, а я крайний. Бесит.

— Ясно, — смеется он. — А с капитаном футбольной команды у тебя что за терки? Ко мне тренер его подходил. Говорит, вы зацепиться успели.

— Вот же… — глотаю мат. — Не было ничего. Так, небольшое недопонимание.

— Решил?

— Решил, — подтверждаю, фиксируя полотенце на бедрах.

— Если припрет, лучше в зал сходи и грушу отметель, а его не трогай. Тебе на турнире проблемы не нужны. Из-за Самсоновой сцепились?

— Да не сцепились мы! Че я, дурак что ли? Я ж его убью. Отвечай потом за этого смазливого, как за нормального.

— Я рад, что ты это понимаешь. Ладно, иди уже. Там отец заждался, наверное.

И идти мне резко перехотелось. Умоляюще глянул на тренера, но он только усмехнулся и закрыв глаза подставил лицо воде, как я недавно.

Переодеваюсь, выхожу в холл. Юльки нет нигде. Она позже должна закончить. Я бы подождал и попробовал нормально подкатить, но персональный цербер на стреме. Отсюда вижу, как зубы сжимает, глядя на меня.

Прохожу мимо к выходу и сразу на улицу. Накидываю капюшон на мокрую после душа голову. Отец ловит меня сзади за шкирку и грубо дергает на себя. Капюшон съезжает, волосы покрываются инеем.

— Мне вчера пришлось оправдываться перед людьми! — рычит он, натягивая мне капюшон обратно.

— А я не цирковая собачка, чтоб меня всем показывать. Отпусти! — дергаюсь.

— Где ты ночевал?

— Мне двадцать, папа. Я не обязан отчитываться.

— Ты забыл, что я не только твой отец, я еще и твой спонсор?! Знаешь, сколько моих бабок в этом проклятом дворце?! Ты считаешь, у меня нет права спрашивать?

— У Кита. Я ночевал у Кита. Все? Номер его дать, проверишь?

— Надо будет, проверю. За твою вчерашнюю выходку я карточку тебе практически обнулил. Там денег только на дорогу и на пожрать после тренировки, — протягивает мне мой мобильник. — Заодно девок из башки выкинешь на время турнира. Их же выгуливать надо, — скабрёзно ухмыляется он. — А ты голодранец.

— Ты реально думаешь, что воздержание поможет мне выиграть? Да я взорвусь, если буду только учиться и тренироваться!

— Не взорвешься. А злости в тебе добавится. Может лажать перестанешь. Недочемпион. В машину сядь. Выиграешь следующий бой, дам тебе водителя.

— Себе оставь!

Падаю на заднее, громко хлопая дверью его любимой тачки. Проверяю баланс своей карты.

Ну да. Такое себе. На свидание с Юлькой не сходишь.

Интересно, отец надеется, что я приду бабок на личные расходы просить? Мне проще заработать, чем перед ним унижаться. Херово, когда в спонсорах отец. Парни бабки будут получать, а мне он ни копейки спонсорских не переведет.

Хрен с ним. Разберусь. Есть у меня пара вариантов, где на нормальную кафешку для Самсоновой можно поднять бабла. Давно звали, я все отказывался, но раз так получается, я лучше туда, чем у отца просить. Хоть носом меня в эти бабки тыкать не будет.

Едем в лютом напряжении. Он опять пытается втирать мне, как и сколько надо тренироваться, а я стараюсь не взорваться. Достаю наушники из рюкзака, врубаю в уши музыку громче. Выхватываю приличный злой подзатыльник. Один наушник выпадает и теряется на полу. Убиваю его взглядом несколько секунд, он с вызовом улыбается.

Сука! И ведь не сделаешь с ним ничего!

Нахожу наушник, втыкаю обратно в ухо. Ору и матерюсь на родителя в своей голове.

Ну можно же со мной нормально?! И я тогда буду вести себя адекватно!

У нас вместо сотрудничества выходит постоянное противостояние. И ладно, я малой был, жрал это все. Отец же. У нас принято старших уважать вообще-то. Во мне правда всего пятьдесят процентов дагестанской крови и даже внешне я получился помесью мамы и папы. Да и отец в плане традиций вполне современен, но уважения к себе он требовал. А я даже восхищался им когда-то в детстве. Но я вырос, мать вашу! И стал смотреть на все немного под другим углом.

Меня бесит что свои нереализованные амбиции он перекладывает на меня. У меня свои амбиции есть! И я пашу, чтобы достичь результата. У меня охрененный тренер, который в меня верит. А от отца вместе с его стремлениями и его бабками, я получаю его неуверенность. И он давит, давит постоянно. Вмешательством в личное, присутствием на тренировках. У него бизнес! Почему не заниматься им? Можно оставить меня немножко в покое?!

Я боюсь однажды сорваться на него. Меня мать тогда не простит. И я себя не прощу, если покалечу.

Был случай недавно. Профессиональный боксер в уличной драке с одного удара убил мужика. Вот я так не хочу. Тренер нас очень долго по этой теме дрочил. Я запомнил. Но меня жестко вспенивает от отца иногда. Музыка спасает. Или мама, если дома. Или старый кот, который, кстати, за все лет десять, что он у нас живет, тоже не нашел коннекта с отцом. Еще секс спасает! Он вообще, как универсальная таблетка на все случаи жизни. Но меня его тоже безжалостно лишают.

— Здарова, Фил, — поднимаю угольно-черную живность, вышедшую встречать хозяина.

— Нашелся, — выдыхает мама будто меня не было неделю.

Иногда так и подмывает предложить им завести еще одного ребенка. Я буду не против нянчить брата или сестру в свободное от тренировок время.

— Я не терялся, мам. Ты Филина кормила? — почесывая кота за ухом, иду с ним на кухню.

Он обиженно мявкает, косясь на пустую миску.

— Понятно. Опять они про тебя забыли, — опускаю его на пол. Достаю сухой корм из шкафа, отсыпаю. Кот, благодарно мурча, принимается за еду.

— Где ты был? — начинается допрос теперь от матери.

— Ма, я у тебя в детстве просил родить мне братика или сестренку? — улыбаюсь ей.

Маму обижать нельзя, даже если она тоже бывает назойливо-внимательна к единственному ребенку. Отец давно ее дома посадил. Все развлечения: быт, подруги, салоны, сериалы и я.

— Нет. С чего это ты вдруг сейчас вспомнил?

— Да дураком был. Надо было просить. Была бы у меня сестренка, — подмигиваю ей.

— Почему именно сестренка? Вдруг братик?

— Не, — кручу головой, — мне кажется, была бы сестренка. Покормишь меня? Жрать хочу, умираю.

Ухожу к себе, ложусь на кровать поверх покрывала и открываю сохраненки с Юлькой, чтобы поднять себе настроение.

Черт! Какая же она все-таки…

Надо вытащить эту девочку за стены дворца.

Ищу в контактах номер одного человечка. Вспомнить бы, как записал его.

— Тай, кушать иди, — заглядывает мама.

— Угу. Минуту.

Жму на зеленую и долго жду ответа. Уже собираюсь сбросить и перезвонить позже, но он все же снимает.

— Допустим, я заинтересовался твоим предложением, — перехожу сразу к делу. — Можем встретиться завтра, обговорить?

— Неужели перспективному боксеру с личным спонсором перестало хватать денег? — издевается надо мной потенциальный источник дохода.

— Запросы растут. Папа не вытягивает, — с сарказмом. — Так что? Мы встречаемся или я ищу другую «клетку»?

Глава 6

Тай

Просыпаюсь от того, что член чуть не порвал штаны. Насмотрелся перед сном на Юлькины фотографии, всю ночь такое снилось. ХЗ, как не кончил, но я на грани и из комнаты в таком виде не выйдешь. Там мама уже гремит чем-то на кухне.

— Ну, Самсонова! За это одним свиданием ты от меня не отделаешься!

Разряжаюсь буквально за пару минут. Капец! Посадил папа на «ручник», после «автомата». Дышу, все еще ловя приятные импульсы по телу. Прикидываю планы на сегодня. Они обширные и не совсем легальные. Мне бы тачку на сегодня, но я обиженный и гордый. Сам справлюсь.

Реально, херовый из меня мажор. При таком папе без бабла и своей тачки — это не по канонам.

— Ты какого черта лежишь?

Вспомнишь…

— Думаю, как быстро до тебя дойдет, что все методы воспитания, что ты используешь, работают в обратную сторону, — максимально обаятельно улыбаюсь ему.

— На пробежку, в душ и завтракать, — игнорирует мой выпад.

Но в чем-то он прав. Валяться времени больше нет.

Разогреваю мышцы, влетаю в спортивный костюм и начинаю пробежку со ступенек. Лифт — это для слабаков, ну или для меня вечером.

На улице накидываю на голову капюшон, включаю музыку, отмечаю старт тренировки на браслете и беру привычный темп на несколько кругов. Под кроссовками скрипит подтаявший снег. Скользко. Дорожки не расчищены. Это дает дополнительную нагрузку на мышцы. Приходится себя «держать» ими, чтобы не навернуться.

Закончив, восстанавливаю дыхание. Воздух офигенный. Им дышать вкусно. Из нашего подъезда выходит соседка. Улыбается, я в ответ, и пошлая мысль в башке — утащить ее обратно в подъезд и сделать нам хорошо. Гоню ее. Нельзя. Я же Юльку присвоил. Как-то это будет неправильно. Самсонова меня не поймет, а я год уже на ее смотрю, все никак…

Потому кто я? Правильно — желе!

Чего меня от этой девки так вышибает? Как это вообще работает?

И оценив неплохую подтянутую задницу соседки, в подъезд возвращаюсь один. На этаж снова пешком. Телу классно от такой нагрузки, оно пружинит и пульс очень правильный. Тренеру понравится.

Пока принимаю душ, мать накрывает на стол. У меня свой рацион с добавками из больших банок со сложными названиями, семья не подстраивается. Подкармливаю трущегося об ногу Филина беконом из отцовской тарелки, пока тот отвлекся на телефон.

Мама показывает мне кулак, а сама улыбается. Любимый кошак довольно мурлычет, тщательно вылизываясь, пытаясь скрыть следы нашего с ним преступления.

— Не понял, — отец хмуро смотрит в тарелку, на которой остался только омлет и овощи. Я жую тщательнее, очень стараясь не ржать. — Тай, твою мать! Что за детский сад? — догадывается.

— Я о тебе забочусь. Там же сплошной жир, а тебе бы форму подтянуть. А то скоро появится пузо, и твоя секретарша перестанет смотреть на тебя голодными глаза… ми, — затыкаюсь под напряженным взглядом матери.

Упс. Некрасиво вышло.

— Пошел вон, — угрожающе рычит отец.

— Извини, мам. Я не хотел, — виновато смотрю на нее и сваливаю, пока не выхватил.

Олень!

А не надо было меня драконить с утра! И вообще, он хотел, чтобы я был злой? Я злой! Пусть теперь отмазывается, как хочет. Но перед мамой все равно стыдно.

Итак, дальше по плану песочные джинсы, белый тонкий свитер, куртка, ботинки и общественный транспорт до универа.

Отец пафосно подкатывает ко мне на остановке.

— Садись, — кивает на заднее.

— Перебьюсь!

Он раздраженно газует, раскидывая грязь из-под колес на людей, стоящих близко к бордюру. Столько нецензурного негодования летит в сторону родителя. И утро становится гораздо приятнее.

Потолкавшись в переполненном транспорте, выскакиваю на своей остановке и отхожу к ближайшему сугробу. Загребаю пальцами немного снега, оттираю ботинки со следами чужой обуви.

А Юлька учится в соседнем здании, в колледже при нашем университете. Я еще не пробовал ее здесь поймать, только смотрел и мысленно облизывал. Пора менять эту установку.

Между лекциями пытаюсь выяснить, на кого учится моя дерзкая красота. Педагог по физической культуре и спорту. Угу. Собственно, не удивила. Изучаю ее расписание, прикидываю, во сколько она должна закончить. Если свалить с последней и самой нудной лекции, должен успеть перехватить.

Стою на крыльце, затягиваюсь никотиновым паром со вкусом натурального табака и печеньки. Вкусненько. На языке остается специфический привкус. Я от этой дряни не зависим, и чаще нет, чем да, но иногда хочется, особенно когда все бесит или бухаем. Тут, опять же, главное, чтобы не спалил отец. Он мне этот вейп в задницу засунет.

Пиздец! Двадцать лет, а я от отца шифруюсь. Смешно же!

— Так. Нахрен сейчас отца. Где там моя Юлька? — заглядываю в телефон, дабы сориентироваться по времени. — Я чего, зря лекцию прогуливаю?

Она выходит в расстегнутой курточке. Щурится на солнце, поправляя рюкзак. В руке сумка с формой.

— Давай помогу, — подскакиваю и забираю у нее сумку.

— Ты чего тут забыл? — опять выпускает на меня колючки.

— Мы не договорили вчера. Я пришел за ответом.

— За каким? — делает вид, что не помнит, а сама улыбается.

Машинально облизываюсь, вспоминая, какие на вкус эти губы. Очень даже очень. Хочу еще. Много! Лучше сразу всё!

— Пойдем со мной на свидание. Я же лучше этого твоего футболиста, — хлопаю ресницами пытаясь состроить мимимишную морду.

— «Малыш, ну я же лучше собаки» — издевательски цитирует фразу из известного мультика.

— Зараза! — показываю ей язык. — Пойдем, Самсонова. Я тебе такое свидание устрою. Ты его долго вспоминать будешь.

— Нет, — воротит свой идеальный нос. — Ты думаешь, я не знаю, о ваших тестостероновых похождениях? Всех гимнасток уже перетрахал, решил на меня переключиться?

— Ммм, так ты следишь за моей личной жизнью, — моя улыбка превращается в коварную. — Польщен.

— Нужен ты мне, за тобой следить! О вас слава впереди вас по всему дворцу шагает. И о том, как вы победы девственностью вместо бухла отмечаете.

Оуч… вот сейчас было некрасиво. Есть такой грех. Но мы ж никого не насилуем. Все добровольно. Не заметил, чтобы девочки жаловались. У каждого своя традиция. Ее футболисты тоже не святые.

— Если я такой мудак, зачем на тренировку пришла?

— Посмотреть хотела, на что дурочки западают. Ничего особенного не увидела, — дергает у меня из рук сумку и сбегает по ступенькам вниз.

— Ты сказала, нормально! — возмущаюсь я.

Юлька оглядывается. Смотрит на меня снизу вверх сделав из ладони козырек.

— Это было про бой, Тайсон. Исключительно про бой. Счастливо! — игриво машет мне пальчиками и бежит к подъехавшей тачке смазливого.

Цепляет.

Интересно, если бы я на тачке приехал, она бы вела себя так же?

Глава 7

Тай

Пешим ходом добираюсь до дворца. Эти здесь уже. Пинаю по колесу тачки смазливого. Сигналка начинает орать на всю парковку.

Я даже не знал, что настолько ревнивый. Приятное удовлетворение от мелкой пакости «другу» — футболисту Самсоновой немного приглушает взбунтовавшееся неприятное чувство. А Тима пусть побегает. В конце концов это его основная тренировка.

Захожу к своим в раздевалку. Сегодня тут весь основной состав нашего тренера. У меня все равно индивидуальная программа. Следующий бой послезавтра, а вот Юлька завтра у себя выступает. Надо будет попасть.

Терехов отправляет меня к груше, сам занимается остальными парнями. Пашем, успеваем постебать друг друга, поделиться новостями.

— За дыхалкой следим! Чего вы как бабы на распродаже?!

Все давятся смехом, но слушаются, усиленно выполняя упражнения.

— Тай, ко мне на ринг. За остальными слежу. Ты готов побеждать? — смотрит с вызовом, разжигая во мне хороший адреналин.

— Готов.

— Показывай.

Выкладываюсь. Никто не отвлекает. Пару раз пропускаю там, где не должен. Тут же исправляюсь, атакую, оттесняя тренера к краю ринга и укладывая спиной на резинки. Парни, оказывается, смотрят. Понимаю по одобрительному свисту. Юрий Германович на него дергается и пропускает удар от меня. Отскакиваю назад на пару шагов.

— Наконец-то проснулся, — тяжело дыша довольно улыбается Терехов. — Вот чтобы послезавтра я тоже самое увидел. Завтра у тебя самостоятельная разминка и выходной. Выспаться, не бухать, запрещенку не жрать.

— Понял. Сделаем, — вытираю предплечьем пот со лба.

— Раз понял, погоняй Клима по рингу минут пятнадцать и свободен. Только лайтово, Тай. Не убивайся. И пацана мне не убивай. Посмотрю на вас со стороны. Интересные.

Специально для тренера показываем с новеньким красивый бокс и в конце уже просто прикалываемся, изображая фальшивые жесткие приемы.

— Клоуны, — качает головой тренер. — В душ валите. Хватит на сегодня.

В раздевалке прикидываем планы на вечер. Выходной же завтра. Я на мели, но домой капец как не хочется. На улице холодно, не затусишь. Парни выбирают клуб, а у меня встреча скоро. От нее будет зависеть, с ними я, или правда домой, спать.

Прощаемся.

Пока у меня есть время, иду посмотреть на свою зубастую красоту. Они еще тренируются. Сажусь на скамейку, как Самсонова недавно. Любуюсь растяжкой, сложными фигурами, изгибами тела в порно-костюмах.

Юлька волосы собрала в высокий небрежный пучок. Прядь оттуда выбилась и все время лезет ей в глаза. Хочется подойти и убрать, а заодно прикоснуться пальцами к нежной коже.

Не могу от нее оторваться.

Вот чего она такая недосягаемая?

Я дурак, никак не соображу, как подкатить к девочке без бабла. В голову лезут цветы красивые и редкие, как она, или ресторан. Я знаю много интересных мест в городе, где ей бы точно понравилось, и я уверен, что Самсонова там ни разу не была. Но опять все упирается в деньги. Да и как я ее в эти места повезу? На маршрутке? Смешно. Девочки на такое не ведутся.

— Ты чего тут? — рядом присаживается тренер. — Опять подружку свою высматриваешь?

— Юрий Германович, куда девушку пригласить, если денег нет вообще?

— Отец наказал?

— Угу. По всем фронтам зажал. Я свихнусь скоро. Ни денег, ни секса. Вот как жить?

— Выиграй следующий бой, он успокоится. Ты же для него не просто сын. Ты его выгодное вложение и репутация. А еще уверен, он гордиться тобой хочет, а ты чудишь постоянно. Это Таир Расулович еще и половины не знает из того, что вы тут вытворяете, — смеется надо мной тренер. — Денег занять тебе?

— Не надо, вы чего? Я советом возьму. К отцу с таким бесполезно.

— Да хреновый из меня советчик, Тай, — вздыхает Юрий Германович. — Думал про открытый каток, но даже там за аренду коньков надо платить. Да и не надо вам на коньки обоим. Мышцам отдых нужен. Перегрузишь и чего тогда мне с тобой делать? В парк пригласи. Погуляйте, воздухом подышите. И полезно, и красиво, и бесплатно.

— Не пойдет она со мной в парк. Ее удивить надо. Ладно. Все равно спасибо. Буду думать.

— Забавный ты, когда шипами и ухмылками своими не разбрасываешься. Я тебя таким очень давно не видел.

— Клубничной желейкой? — облизывая губы, глотаю слюну, следя, как Юля садится на шпагат.

— Желейку я из тебя сам сделаю, если ты мне бой не выиграешь, — с серьезной мордой отшучивается Терехов. Его глаза сдают с потрохами. Они не просто смеются, они истерично ржут. — Пойду, младшая группа у меня. Если надумаешь, заходи, денег я тебе подкину.

Отрицательно качаю головой. Если бы я хотел влезть в долги, я бы позвонил Толмачеву. Но хочется ж самому как-то из этой задницы вылезти.

Девчонки заканчивают тренировку. Пока Юлька не оглянулась, ухожу из зала. Сегодня мне ей предложить нечего. Слюнями поистекал и хорош. Теперь надо пойти и сделать деньги. Сейчас как раз чел подъедет, с которым я договаривался.

Забираю куртку из раздевалки. Выхожу на парковку. Встав за машинами, затягиваюсь из вейпа. Нервно мне, капец как. Про нелегальные закрытые бои я знаю много. Организаторы или представители частенько трутся на турнирах, выискивая себе бойцов. И если честно, страшно. Там ради шоу ломают людей. А это в большинстве случаев навсегда. То есть на спортивной карьере можно ставить крест. Но есть и те, кто выходят оттуда красиво и с большими деньгами. Хочется оказаться в группе именно этих счастливчиков.

Нужную мне тачку вижу издалека. Поднимаю вверх руку и иду к нему. Сажусь. Татуированный лысый мужик сразу трогается с места, чтобы нас не увидели местные.

— Я хочу сначала со стороны посмотреть, — перехожу сразу к делу. — Сколько боев ты хочешь?

— Хотя бы пять, чтобы тебя разглядели.

— Выиграть? — хмыкаю.

— Естественно! Ты ж профи. От тебя будут ждать только побед. Все бабки будут там.

— Тогда три, — начинаю торговаться. — Если меня устроит твоя площадка и потенциальные соперники, я постараюсь выиграть три боя, и мы расходимся. Турнир, — напоминаю ему.

— Окей. Тогда твой первый бой должен быть сегодня.

— «Клетку» мне сначала покажи, потом будем торговаться дальше, — с каменным лицом отворачиваюсь к окну.

Внутренний голос орет на меня благим матом. Ставки на самом деле нереально высокие. А там Юлька и смазливый. Уведут у меня девочку, пока папа ногами топает. Меня этот вариант совсем не устраивает. Я себя сожру потом.

— Приехали, — сообщает мой потенциальный «работодатель».

Выхожу, оглядываюсь по сторонам. Промзона, разбитая на маленькие частные производства и заброшки. Нам в одну из них за ржавые железные ворота, в бетонный бокс.

Внутри оборудован зал со столиками и диванами, а также свободной площадкой перед рингом. Непосредственно сам ринг. Только это клетка. Настил шестиугольной формы, закрытый фракциями гибкой, но прочной металлической сетки. Отсюда, собственно, и название — «Клетка». Бойцы, как животные, ушатывают друг друга на потеху зрителя.

— Мрачненько.

— Я старался, — хмыкает он.

— Соперников мне покажи. Я ваши наёбки знаю. Приведешь мне самбиста больше сотки весом, и он меня тут разложит.

— Поразительная осведомленность для мажора. Смотри, — протягивает мне планшет. — Можешь даже повыбирать. Это все, кто на сегодняшний вечер будут заявлены.

— Ставки успеешь собрать? — листаю фотографии, всматриваясь в форму в основном мужиков сильно старше меня, читаю основные характеристики, вид спорта, титулы, если есть. За этих становится особенно грустно.

— Успею, если не будешь слишком долго думать.

— Тогда со своим выйду, — показываю ему фотку боксера. Другая весовая, явно больше опыта, но это наилучший вариант из того, что есть.

— Ты только учти, тут другие правила…

— Нет у вас ни хера никаких правил, — перебиваю его. — Ни чести, ни совести, ни принципов, — зло ухмыляюсь. — Во сколько мне надо быть?

— К восьми. Начало в девять. Твой бой будет вторым, — он быстро водит пальцами по планшету. — Фотка у тебя есть нормальная с голым торсом? Женщин привлечем молодым, красивым телом. Они за такое хорошо платят.

— Ты из меня еще и шлюху решил сделать?

— Денег хочу на тебе максимум за эти три боя заработать, если ты, конечно, выстоишь.

Нахожу фотку: селфи в спортивной душевой с низко завернутым на бедрах полотенцем. О том, что оно там в принципе есть, знаю только я. Ярко выраженные косые мышцы утягивают на себя все внимание и заставляют девочек фантазировать: а как же там, ниже? Проверено. Отлично работает. Скидываю своему «сутенеру». Он довольно кивает:

— Нормальные будут сегодня ставки.

— Надеюсь. В восемь буду, — не подаю ему руку.

Не нравится он мне. Скользкий тип. Не люблю таких.

— Угу. Не опаздывай, — машет мне рукой, продолжая пялиться в планшет.

Глава 8

Тай

«Тай, ну ты где?» — прилетает в мессенджер.

«Сорри, парни, у меня сегодня своя программа» — отписываюсь своим.

Не очень хорошо вышло. Мы сейчас не так часто собираемся и новенького же хотели принять в коллектив, как полагается, но я уже вписался в историю.

Захожу в зал. Диваны уже все заняты. Возле ринга тоже толпятся. Мужики в основном с эскортом. Красивые девочки не боятся сверкать украшениями в закрытом клубе. Бедные сюда не ходят. Это очень дорогое развлечение для избранных. Замечаю за парой столов женщин, оцениваю. Старше меня минимум лет на двадцать пять. Это им мою фотку продавали что ли? Жесть какая.

Прохожу мимо, стараясь не раскачивать спортивную сумку с формой, чтобы никого не задеть.

— Ой, это он, — доносится до меня.

— Где?

— Да вон же! Точно тебе говорю! Молодой человек, подождите!

Ускоряю шаг, делая вид, что не слышу. Сворачиваю в коридор, через который можно попасть в раздевалку. Сзади кто-то хватает за куртку. Резко разворачиваюсь с замахом и вовремя себя торможу. На несколько шагов от меня отлетает одна из тех самых женщин. Здесь басы из зала долбят сильнее, я ее не слышал. Чуть не испортил тетеньке лицо.

— Что ж вы делаете?! — рявкаю на нее.

Хочется сказать: «Дура!».

— Просто хотела посмотреть поближе на нашего фаворита, — улыбается она и кокетливо взмахивает наклеенными ресницами.

Кажется, меня сейчас стошнит.

Выдавливаю из себя улыбку и очень быстро сваливаю, так и не найдя в своем арсенале ни одного приличного слова в ответ.

Передернув плечами, кидаю сумку в угол на скамейку, достаю старые тренировочные шорты. Они без логотипов. Я их в спаррингах убиваю обычно. Тут самое то. Лишь бы среди этих дядей с большими кошельками не нашлось папиных знакомых. Иначе завтра я буду висеть на ближайшем столбе.

Разминаюсь здесь же, стараясь внимательнее разглядеть остальных бойцов. Моему сопернику тейпируют руки, я следующий. Снимаю фитнес-браслет, кидаю в сумку и продолжаю разминку.

В реальности мужик крупнее, чем на фото. Это неприятное открытие. Если он прижмет меня к сетке, я его не сдвину.

«Значит не дай ему прижать себя к стене» — звучит в голове голос тренера.

Я шустрее. На моей стороне возраст и меньший вес, а значит можно попробовать его измотать.

Мне кажется, я не туда мыслю, но разбираться придется уже на ринге.

Эх, Самсонова, знала бы ты, чем я ради тебя рискую.

— Руки.

Протягиваю вместе со своими бинтами. Слежу, чтобы нормально все сделали. Я не боюсь боя. Откровенно говоря, я боюсь травм, которые могу здесь получить. Первый бой специально не выхожу смотреть, чтобы не накрутить себя лишними мыслями. О Юльке думать приятнее. Сегодня сделаю большого дядю, завтра на соревнования привезу ей такой же большой букет, может потеплеет моя прелесть и мы куда-нибудь сходим.

Крики из зала перекрывают даже музыку. Жарко там, судя по всему.

— Готов умирать, пацан? — сипло интересуется мой соперник.

— Большой шкаф… — очаровательно улыбаюсь ему. — Ну дальше ты сам знаешь.

Толкнув его плечом, из раздевалки выхожу первый. Моментально захлестывает адреналин в коктейле с восторженными возгласами, запахом пота и чужой крови. Одного из предыдущих бойцов выводят с ринга с сильно разбитым лицом. То еще зрелище.

Морщась, пропускаю их мимо себя.

— Зря ты сюда пришел, — раздается у меня над ухом все тот же сиплый голос. — Не место здесь турнирным пацанам. «Клетка» вас ломает.

Нас объявляют. Соперника моего явно тут знаю и любят. Гости очень бурно реагируют. А мне не жалко. Я делаю шаг в сторону, шутливо склоняюсь:

— Меня папа учил, что пожилым людям надо уступать, — скалясь во все тридцать два пропускаю его вперед.

Знаю, как эта фирменная улыбка всех бесит. На нем тоже работает.

Отлично. Будем выводить из себя и заставлять делать ошибки. Обычно на эмоциях косячу я, сегодня попробую применить эту хрень на нем.

Про себя повторяю: «Морду под удар не подставлять. К сетке не прижиматься. Больше двигаться.»

Блин, ну яйца все равно поджимаются. Инстинкт самосохранения в панике, а я выхожу на ринг, приветственно поднимаю вверх руки, демонстрируя крепкий пресс, сильные ноги. Толпа рассматривает. Нас разводят по углам. Я по привычке жду: «По спине не бить, в затылок не бить, ниже пояса не бить». Ничего такого нет. Это наши установки. Не местные.

«Нет здесь правил, Тай. Только деньги».

— Бой! — звучит команда и такой знакомый звук гонга.

В голове начинается обратный отсчет раунда. Секунда на то, чтобы присмотреться. Он атакует, я успеваю увернуться. Отпрыгиваю назад. Касаюсь голой спиной металлической сетки. Пружиню от нее и провожу серию ударов, пытаясь пробить ему в печень. Дядя не только тяжелее, он еще и повыше меня.

Закрывается. Расходимся. Кружим.

Он нападает, оттесняет меня к этой чертовой сетке и давит массой только вместо того, чтобы дать в морду или по корпусу, упирается локтем мне в горло. Охренев от такого сюрприза, хватаю ртом воздух. Бой никто не останавливает. Толпа орет, мне неодобрительно свистят.

— Тайм... — звук гонга.

Расходимся. Тяжело дышим.

Чел, что притащил меня сюда, вливает мне рот воды и зло шипит про то, что я обещал ему победу. Там какие-то важные люди на меня поставили.

Второй раунд. Встаем в стойку.

— Бой!

Сука, значит совсем у вас нет правил, да?

Пружиню ногами от настила и в момент, когда мне в лицо летит перчатка, пригибаюсь, обхватываю соперника за ноги и резко дергаю на себя. От такой наглости он теряет равновесие и летит вниз. Сажусь сверху. Двоечка в голову. Один раз попадаю. От второго закрывается, но ударом не отвечает. Слезаю с него. Мужик лежит, трясет головой.

Начинается отсчет. На «четыре» встает.

— Быстро соображаешь, — усмехается он, еще раз тряхнув головой.

Снова давит меня массой к сетке. Но я фишку запомнил и дождавшись удобного момента, снова пригибаюсь, ныряю ему под руку и пробиваю в печень, следом в почки.

Веселый у нас бокс получается.

Тип звереет. Раунд заканчивается.

Полощу рот. Умываюсь водой из этой же бутылки.

«Как же уложить тебя, сука?!» — бешусь внутри себя.

В ушах шумит уже от передозировки адреналина. Мышцы гудят. Дневная тренировка сказывается. Хорошо, что завтра выходной. Успею прийти в себя.

— Бой! — раздается команда.

Последний раунд. Их здесь гораздо меньше, но они длиннее. Бойцовских пар несколько. Надо всех показать и побольше заработать.

Замечаю, что мой соперник устал. Это очень легко читается по его движениям и дыханию. В глазах еще горит азарт, а тело уже подводит. Он зажимает меня в клинч. Сдавливает так, что я не могу вдохнуть. Бью его ногой по колену, как сделал бы в уличной драке. Захват исчезает. Разворачиваюсь, получаю взгляд, наполненный яростью, и не успеваю увернуться от перчатки в лицо.

Блядь!

Во мне тоже включается злой Тайсон, который проделывает свой самый первый финт, роняя противника на настил. Только в этот раз я его не жалею. Падаю выше, зажимаю башку коленями и вырубаю одним сильным ударом в голову.

Отскакиваю. Он не встает на восемь, на десять.

Объявляют мою победу. Рефери поднимает вверх мою руку, а я смотрю на медика, который осматривает моего соперника и меня трясет зверски. Не мог я его грохнуть. От такого удара не умирают. Дезориентация, кратковременная потеря сознания, если очень сильно садануть, как сделал я, но не смерть.

Выдыхаю, когда тот приходит в себя после порции нашатыря.

Натянуто улыбаюсь толпе.

Чтоб я. Еще раз влез в это дерьмо?!

Два боя и больше никогда! Вагоны пойду разгружать или что там обычно бедные студенты делают, чтобы на кофе для девочки заработать?

Нахер это все! На-хер!

Глава 9

Тай

— Че глаза такие дикие, — ржет татуированный.

— Деньги, — смотрю на него.

— В конце мероприятия. Правила такие. Отдыхай пока. Тебя вон там дамы спрашивали уже раза три, — мерзко улыбается.

— Соперников мне на следующий бой покажи, — гашу в себе желание всадить и ему.

— Умойся сначала, — хмыкает он. — Ешь, пей. Для победителей банкет оплачивает клуб. Все дела после окончания мероприятия, — повторяет еще раз.

Возвращаюсь в раздевалку. Мне помогают снять тейпы. Сжимаю, разжимаю пальцы, проверяя руки. Нормально. Во рту только стойкий привкус крови. От удара губа лопнула, она у меня и так раненая. Хреново. Я надеялся, что обойдется без столь видимых следов.

— Хорош, — хмыкает мой уже бывший соперник, сидя с закрытыми глазами у стены. — Зачем полез сюда? Так сильно бабки нужны?

— Бой у меня послезавтра. Тренируюсь, — тоже сажусь на скамейку, прислоняюсь потной спиной к прохладной стене, упираюсь в нее затылком и закрываю глаза.

— Кто тренер?

— Может тебе еще родословную до десятого колена рассказать? — выплескиваю на него все еще кипящий адреналин. Пульс скачет в горле. Воду пью аккуратно, пытаясь заодно проглотить и его.

— Это ты правильно огрызаешься, — смеется он. — Будет реванш. Я слышал, у тебя два боя еще по договору. Твой третий бой я бронирую под себя.

— Супер, — пожимаю плечами и судорожно соображаю, как бы мне достать кино сегодняшнего поединка. Оно мне теперь очень пригодится.

— Что, так просто? — подначивает мужик.

— А ты ждал, что я начну умолять: «Дяденька нинада, я вас баюсь»? Не дождешься.

Он уходит, а я иду в душ, чтобы смыть с себя кровь и пот. Смотрю в заляпанное зеркало. Губа немного припухла. Льда бы мне и замазать чем. Но ни того, ни другого под рукой нет, поэтому насухо вытираюсь и возвращаюсь в раздевалку.

Хочу свои деньги, в душ и спать. Меня рубит уже даже под звук музыки, ударов и криков толпы. Все тело гудит, мышцы болят. Завтра буду желейкой по умолчанию, даже без Юльки.

— Держи, — на скамейку рядом со мной падает конверт.

Открываю, пересчитываю. Нормально. На дорогую и вредную девочку точно хватит.

Татуированный протягивает мне планшет. Выбираю соперника на второй бой, выслушиваю про заявку на реванш от сегодняшнего. Ставки будут выше, но и соперник злее. Сегодня мы друг друга изучали, и я его сделал. Значит в следующий раз он будет готов и мощно мотивирован. Это уже не деньги. Это принцип: указать малолетке на его место в пищевой цепи.

Вешаю на плечо сумку с формой и только в последний момент вспоминаю про видео.

— Съемка строго запрещена, — разводит руками мой временный «работодатель». — Ты видел, какие сюда люди приходят? Мы гарантируем конфиденциальность.

— Ой ли? — скептически смотрю на него.

— Хочешь, пройди по залу, проверь. У нас живая охрана, деньги только налом и камер нет даже на входе.

— Ладно, верю. У меня официальный бой послезавтра. Потом мне нужны сутки на восстановление.

— Услышал. На созвоне.

Киваю и быстро покидаю душное помещение. Меня моментально пробирает от холода. Выхожу к дороге. Вызываю такси.

«Вот как-то так, папа. Не то, чтобы я в восторге от того, что сделал, но денег достал без твоей помощи»

Он звонил уже раз десять. Времени до хрена, а меня нет. И телефон вырубал на весь вечер, сейчас смотрю на пришедшие сообщения о пропущенных и фотки от пацанов из клуба.

Сажусь в машину и думаю, может не ехать уже домой? Рожа разбита. Вопросы будут. Но нарываться еще сильнее не хочется. Отец меня тогда между дворцом и домом сам возить начнет и охрану приставит такую, которая и мое расписание, и режим дня поминутно знать и контролировать будет.

Поднимаюсь на этаж. Тихо проворачиваю ключ в замке. Спотыкаюсь о Филина в темноте. Подняв любимого зверя на руки, ныряю с ним в свою комнату и плотно закрываю дверь. Она тут же распахивается и врубается самый яркий свет.

— Ай! Чего ты делаешь то?! — жмурюсь от боли в глазах.

— Я с тобой на каком языке разговариваю?! — рявкает отец.

— У меня выходной завтра, — напоминаю ему.

Он вглядывается в мое лицо. Сжимает зубы, подходит ближе и по своей дебильной привычке хватает за волосы, дергая голову назад и поворачивая к свету. У меня вообще нет сил ему сопротивляться. Только жмурюсь сильнее, потому что хочется врезать ему за этот жест, а я не могу.

— Косяк в темноте поймал. Она разбитая была, лопнула, — пытаюсь убедительно отмазаться.

— Ты считаешь, что я слепой? — рычит отец. — Дрался?

— Я не дерусь вне ринга, — повторяю заученную фразу. — Косяк поймал. Отпусти.

Убирает руку, продолжая прожигать меня взглядом.

— Чего тебе не хватает, м? — отец и не думает уходить. — Борзометр зашкаливает уже. Ты же, сучонок, сейчас стоишь и врешь мне в глаза. Думаешь, тренер не увидит свежую ссадину?

— Косяк был твердый, — пожимаю плечами. — А не хватает мне свободы, папа. Ты заколебал каждый мой шаг контролировать. Я с друзьями в клуб не могу сходить! С девушкой встретиться!

— С девушкой, — хмыкает отец. — Опять одни бабы в голове. Переодевайся. Со мной поедешь.

— Куда? — подозрительно смотрю на него.

— Собирайся, я сказал!

Я раздеться, собственно, не успел. Брызгаю на себя ежедневным спортивным дезодорантом, накидываю куртку и выхожу в прихожую.

Отец молча покидает квартиру и так же молча ведет машину через весь город. Выезжаем на трассу. Едем по кромешной тьме, хз, сколько. Я успеваю немного поспать. Глаза открываю от толчка в плечо.

Хмурясь, вглядываюсь в улицу. Стоянка дальнобойщиков или что-то похожее.

— Пошли, — отец отдает команду и первый выходит из тачки.

В непонятках выхожу следом за ним. Он уже беседует с какими-то бабами в гипер пошлых шмотках. Подхожу ближе. Меня опять передергивает. Я таких только в кино видел. Шлюхи? Да ну нахер?

— Выбирай, — хмыкает отец.

— В смысле? — ноги сами в ужасе делают за меня несколько шагов назад. Отец ловит за шкирку, притягивает ближе. — Ну ты же хотел бабу, выбирай. Я оплачу.

— Эээ…

— Не нравится? — хмыкает он.

— Нееет, — тяну, скрививших от пренебрежения. Мне даже стоять рядом с ними противно, не то, чтобы…

Да, фу, блин! У меня теперь неделю не встанет!

Папа разворачивается и ничего не объясняя уходит обратно к машине. Спешу за ним. Садимся. В ахуе смотрю на родителя.

— Ты думаешь, достоин чего-то большего? Вот это, — кивает на телок, — твой уровень сейчас. Ты ни хрена ничего не стоишь, Тайсон. Без меня и моей поддержки ты — никто! И твой удел — трахать девочек вот такого уровня. Получишь титул, поговорим о свободе. А пока я решаю, что ты делаешь, и с кем ты спишь. Ясно?

Молчу.

— Я не услышал! — лупит ладонью по рулю.

— Ясно, — сжав челюсти, отворачиваюсь к окну.

«Как же он, сука, бесит меня! Ааа!!!».

Глава 10

Юля

— Вау... Ах… — раздаются хаотичные стоны из нашей раздевалки.

Захожу, девчонки расступаются в стороны. Глаза горят любопытством, будто мы не выложились на максимум пятнадцать минут назад.

На скамейке, аккурат возле моего шкафчика стоит огромный букет голубых роз в стильной белой коробке. Присаживаюсь на корточки, касаюсь цветов подушечками пальцев. Нежные лепестки приятно щекочут кожу и дразнят ноздри легким, ненавязчивым ароматом.

Улыбаюсь. Красиво очень.

От кого, интересно? Опять попытка Тима перейти из друзей в бойфренды? Не помню, чтобы давала повод.

Нахожу открытку. Забавным мальчишеским, немного корявым почерком написано:

«Жду в холле».

— Ну что там? От кого такая роскошь? — Мила заглядывает через плечо.

Захлопываю открытку и убираю подальше от любопытных глаз.

Отпрашиваюсь у тренера и выбегаю в холл, не понимая, от чего у меня так колотится сердце. Мне дарили цветы после соревнований, и Тимур таскал иногда букеты. Но эти другие. Под цвет глаз. Подарок прочитался сразу. Это кажется очень личным, но личного у меня нет.

Может всё-таки Тим?

Выхожу из узкого коридора в холл первого этажа. У окна на широком подоконнике сидит очень грустный мальчик — боксер, смотрит себе под ноги, прокручивая в пальцах стебель еще одной голубой розы. Какой-то другой он сейчас. Трогательный с этим цветком.

— Да чтоб тебя! — поджимаю губы, злясь скорее на собственные мысли, чем конкретно на него. — Лучше бы это был Тимур. А этот... Настырный!

Поднимает голову. Замечает меня. Отсюда вижу ссадину на губе. Ну это же нечестно! Надо запретить ему демонстрировать такой несчастный вид. Как котик, хочется подойти и погладить. Только такие котики потом быстро наглеют и начинают гадить по углам. А наглости в этом красивом мальчике столько, что он, наверное, переплюнет половину нашей футбольной команды.

Парни из боевых вообще какие-то особенно дерзкие. Я всегда старалась держаться от них как можно дальше во избежании вот таких вот настырных подкатов. А если еще мажор, это точно табу. У них борзометр просто зашкаливает. Тайсон как раз из мажоров.

Я когда отца его увидела, сразу узнала. Мне кажется, фамилию Салахова тут знают даже дети. Он очень много вложил в этот дворец еще на этапе строительства, я не говорю про спонсорские. Таир Расулович входит в тройку тех, кого тут негласно называют владельцами нашего Дворца спорта. Поэтому нет и еще раз нет! Но и не подойти не могу, уж больно у боксера глаза грустные.

Подхожу. Он протягивает мне цветок.

— Поздравляю.

— Не с чем особо. Мы сегодня два раза облажались, — сажусь рядом с ним на подоконник, подношу к лицу розу, вдыхаю ее запаха просто для того, чтобы не вдыхать его.

Такие мальчики пахнут вкусно и дорого. И это, блин, не может не нравиться! Но я знаю, что внутри. Не хочу туда окунаться.

— Бывает, — он облокачивается спиной на толстое стекло, за которым стеной валит снег. — Юлька, пошли со мной на свидание, — косит на меня взгляд.

— Я уже говорила, Тай. Я с такими как ты не встречаюсь.

— Таких, как я больше нет, поэтому и не встречалась. А теперь я есть, и ты меня совсем не знаешь, но уже сделала выводы.

— Я знаю достаточно, чтобы повторить тебе — нет. Например, то, как вы вчера отлично погуляли с парнями из нашей команды. И кто с какими девочками успел познакомиться, и кто кого успел трахнуть в туалете. Не забывай, с кем я общаюсь. У меня в соседней раздевалке за тонкой стеной весь основной состав нашей футбольной команды плюс запасные. Кстати, судя по статистике, вы ведете, — усмехаюсь, глядя в его удивленные глаза. — Я достаточно аргументировала свое «нет»?

— Меня не было вчера в клубе, — он отлипает от стекла и садится в пол-оборота.

— Тай, один вечер ничего не меняет. Судя по разбитому лицу, твой вечер тоже прошел весело. Забери цветы, я не возьму.

— Нет! — его верхняя губа вздрагивает. — Я тебе принес.

Упрямый!

Закатываю глаза к потолку и поднимаюсь. Розу кладу на подоконник. Если возьму, у него будет повод думать, что может быть «да». Решаю больше не оглядываться. Лучше уйти сейчас. Он отстанет. Ему быстро наскучит за мной бегать, и он переключится на других. У нас почти всем мальчики темпераментные, у них гормоны и прочее. У девочек тоже, но парни смотрят на секс легче. Для них он ни черта не значит. Перепихнулись в удобном месте и разошлись. Так что надо просто немного подождать, он обязательно найдет мне замену. А то и не одну.

Ухожу от него еще быстрее, чем шла сюда. Сердце продолжает невнятно сходить с ума.

— Юля! Юль, стой! — Тай ловит меня за локоть.

Растерянный, горячий. Ладонь его обжигает кожу так, словно я ее к печке приложила. И взгляд опять тоскливый. И губа эта раненная. Смотрю на нее. Он проводит языком по ранке.

Что за привычка вообще, губы облизывать!

— Юль, что не так опять? Что я не так сделал? Я реально не понимаю. Скажи, что сделать. Я сделаю.

— Ничего не надо, Тайсон. Совсем ничего, понимаешь?

— Да почему?! — психует. — Что со мной не так?!

Я не знаю, что ему сказать. Когда он смотрел на меня нагло и дерзко, было проще. Впервые язык прилипает к небу и не справившись с его болезненно-тоскливым взглядом, я ретируюсь в ближайший коридор. Прячусь в нишу, чтобы отдышаться. Капец, у него энергетика. Сносит и ноги подгибаются.

Наверное, это потому, что мне тоже нужен секс. От него им тянет. Девчонки говорили, Тай крут в этом деле. А я… весь мой опыт сводится к одному единственному разу, еще в интернате. И это совсем не тот опыт, который хотелось бы вспоминать, и уж тем более с кем-то делиться.

Выглядываю из своего укрытия. Моего сталкера не видно.

Возвращаюсь в холл. Роза все еще лежит на подоконнике. Забираю.

На лепестках несколько алых разводов. Его кровь. Наверное трогал, когда собирался. И как теперь этот цветок тут оставить? Не могу.

Оглядываюсь на знакомый смех. Девчонки уже переоделись. Машут мне, вопросительно глядя на цветок и вокруг себя, надеясь найти того, кто мне его подарил.

А он уехал вероятнее всего уже. У Тайсона завтра бой. Получается, он во Дворец ради меня приехал.

Улыбаясь своим странным мыслям, прохожу мимо зала, в котором тренируются наши боксеры. Двустворчатые двери приоткрыты, и такая стоит удивительная тишина. Слышен только ритмичный отсчет с короткими паузами. Цифра перевалила уже за семьдесят.

Моя улыбка становится шире. Подкрадываюсь ближе, заглядываю в зал. И Тай здесь. Снимает футболку, кидает ее на скамейку у стены, проходит к парням и принимает упор лёжа. Начинает молча отжиматься, гораздо быстрее остальных. И каждая мышца на его руках и спине так красиво расчерчивает натренированное тело в идеальной форме.

— Не части, Тай. Сорвешь мышцы, убьёшь дыхалку.

Он притормаживает, шевелит губами, ведя свой собственный счет.

Гордый какой мальчик. Не виноват, а отрабатывает со всеми. Наших футболистов тренер тоже наказывает сейчас за нарушение режима. Хорошо мальчики вчера погуляли.

Тай поднимает голову, видит меня с его окровавленной розой в руках и о-о-очень коварно улыбается. Получает от тренера между лопаток, падает мордой в пол.

Не сдержав смех, быстро сбегаю, пока и я не огребла до кучи. Мужчины у нас сегодня злые и жестокие. Могут припахать за компанию.

Глава 11

Тай

— Встали, восстановили дыхание, взяли скакалки, — с ледяным спокойствием командует тренер.

Пацаны стонут. Мокрые все. Им с похмелья тяжко, а у меня опять все мышцы дрожат. Не отдохнул ни хрена, но не лечь с ними не мог. Мы хоть и не футболисты, но тоже команда.

Облив морды водой из бутылок, растягиваем скакалки, ждем команды.

— По схеме «двадцать, десять, двадцать», синхронно, пока не скажу «стоп». Погнали!

— Эээ, да как синхронно то, Юрий Германович? — растерянно смотрит на него Сэм.

Остальные переглядываются, но предусмотрительно молчат.

— А как бухали вчера синхронно, так и сейчас исполняйте. Еще слово, добавлю по пять прыжков к каждому этапу.

Сёма предусмотрительно затыкается.

Щелкает кнопка секундомера и мы, глянув друг на друга, чтобы хоть немного настроиться на этот проклятый синхрон, приступаем к упражнению. Двадцать классических прыжков через скакалку, десять на корточках, снова двадцать классических. Ноги быстро охреневают. На втором заходе откровенно дрожат. Тащу на чистом упрямстве. С третьего падаю первым. Все замирают в ожидании казни.

— Салахов сел. Для остальных команды «стоп» не было!

— Я со всеми тогда, — качаю головой, поднимаясь и смаргивая пот с ресниц.

— Сел, я тебе сказал!

Дернувшись от его крика, ухожу на скамейку. Довели Терехова. Сожрет всех теперь, выплюнет и на ринге под настил закатает. Он хороший мужик, очень терпеливый. Чтобы вывести его из себя, надо очень постараться, но если получилось, жди беды. Гонять будет нещадно.

Пацаны падают. Дает отдышаться. Ставит в спарринги. Ходит между пар, поправляет дрожащие от перегруза руки, плечи. И все это в тишине. Слышны только шлепки по потным голым торсам и тяжелое дыхание. Жутко, пипец.

— Все свои контракты читают, когда подписывают? — угрожающе спокойно интересуется Терехов, шлепая Сэма по локтю. — Все знают, что за нарушение режима во время турнира предполагается штраф в размере пятидесяти процентов от спонсорских выплат? Все помнят, что за такие выходки участников снимают с турнира, если это уйдет выше? Кивнули положительно!

В турнире участвую конечно же не все, но кивают синхронно. Меня не видно, но даже я мотаю башкой на всякий случай.

— Тогда объясните мне, какого хера вы решили нажраться? М?! Вы сюда зачем ходите? Чтобы чего-то достичь или чтобы телок клеить своими красивыми торсиками? Кто согласен с первым вариантов — продолжает спарринг, кто со вторым — дверь там, — машет рукой в сторону выхода. — Вы давно не дети. С вами церемониться никто не будет. Тай, Сэм, Кос в следующем году будут заявляться на взрослый турнир. Они выходят из юношеского. И упадут в первом же бою, если будут нарушать режим. На их место на юношеский турнир попадут Клим, Арс и кто-то еще, я пока не решил. А может не попадут, потому что дебилы! Ходить в клубы можно и даже нужно. Бухать нельзя! — лупит по бедру Арса, неправильно выставившего ногу. — Курить противопоказано! — и какого-то черта косит взгляд на меня.

Не курю я!

Ну почти. И не может он знать. Уверен, что не видел.

— Закончили. Свалили в душ. Также молча. Мне сегодня очень нравится тишина. Салахов после душа в тренерскую. Разговор есть.

Встав под струи теплой воды, народ начинает немного шевелить языками. Дрюкнули реально всех. Кто был, кто не был в этом чертовом клубе. Пацаны извиняются, обещают больше не подставлять.

Немного ожившие идем переодеваться. Бью им по рукам и топаю в тренерскую.

Внутри пусто и тоскливо. Я бы с удовольствием еще поубивался на тренировке. Считаешь пульс и ни о чем не думаешь. Меня вчерашний день не отпустил еще. Не столько «клетка», сколько ночная поездка с отцом. Никакой душ не помогает отмыться от ощущения, что я все-таки шлюха. Только торгует мной собственный отец. Выгодное вложение, мать его! Или уже не очень. Завтра будет понятно.

Без стука вхожу в кабинет тренера, сажусь на кушетку у стены. Упираюсь затылком в стену и молча жду приговор. Терехов загораживает собой весь свет, берет пальцами за подбородок, крутит к себе разбитой стороной фейса.

— Что с лицом?

— В темноте об косяк.

— Это версия для папы. Мне нужна другая. Желательно правдивая.

— Других не будет.

— Посмотри на меня, Тай.

Открываю глаза. Встречаюсь с его темным, внимательным взглядом. Он долго смотрит на меня, качает головой, сжимая зубы.

— Выйди в зал, но не уходи никуда пока. Я звонок сделаю. Продолжим разговор.

— Может я домой? — с надеждой смотрю на него.

Одного взгляда хватает, чтобы понять, нет, не домой. Выйти и сесть в зале. Окей.

Падаю на ближайшую к тренерской скамейку. Дверь приоткрыта. Слышимость отличная. Юрий Германович ходит по своему кабинету. Пару раз проходит мимо двери, прикрывает плотнее, но я все равно все слышу.

— Добрый день, Таир Расулович. Нам надо поговорить. Сейчас, — пауза. Видимо слушает ответ. — Скажите, мы парня к чемпионскому титулу в этом турнире ведем или оно вам больше не надо? Да потому что у него глаза пустые! Я как его завтра на ринг выпущу? Он на приведение похож. Деморализованный боец — проигравший боец. Я рад, что вы знаете. А чего вы мне тогда его гасите? Я его как включить должен теперь?

Без папиных оправданий этот монолог перестает быть мне интересен. Не знаю я, как себя включить. Вчера будто все тумблеры разом рубанули. Еще и с Юлькой ни хрена не получается. Я не знаю, как к ней подходить. Она меня с любым подкатом отшивает.

В зал неожиданно заглядывают парни. Рядом со мной садятся Клим и Сэм. Остальные устраиваются на полу напротив.

— И чего вы притащились? — смотрю на них.

— Ты за наш косяк со всеми отрабатывал. Не могли же мы тебя бросить. Орал? — Сэм кивает на дверь.

— Не. За ссадину спросил. Жду приговора теперь.

— Мы с тобой подождем, — улыбается Клим.

— А чего у тебя с Самсоновой? Цветы взяла, мы видели, — без подъебок интересуется Семён.

Вот ни хрена от них не скроешь. Дворец хоть и огромный, но все равно маленький. Все всё друг про друга видят.

— Да не даст она ему, — с провокационной усмешкой заявляет Арс. — К Юльке уже столько раз подкатить пытались. Она всех посылает. Тимур на нее два года дрочит, на дорогой машинке катает, а она все равно не дает.

— Не надо меня со смазливым ровнять, — передергиваю плечами. — Ему не дала, а моей будет.

И мысленно добавляю: «Вся!»

— Поспорим? — ржет Сэм, глядя как я подбираюсь.

В крови искрами начинает вспыхивать азарт. И вроде как даже депресняк немного отпускает. Это ж Юлька. Я снова желейка, но теперь с лампочками. Они внутри загораются, и на губах появляется привычная, предвкушающая улыбка.

— На ящик темного «Straffe Hendrik». По косарю за бутылку. Там двенадцать вроде. Вполне подъемно по бабкам и вкусно, — предлагаю я. — Только бухать уже после турнира. Я не горю желанием еще раз под каток Терехова попадать.

— Окей. Забились! — Сэм протягивает мне руку.

— Разбейте, парни, — сжимаю ладонь Семёна. — До конца турнира Самсонова будет моей.

Глава 12

Тай

Медитация офигенно помогает собраться перед боем. Тренер научил в прошлом году, я теперь пользуюсь. Полное погружение внутрь себя. Никаких лишних мыслей, настройка на результат и разгрузка нервной системы.

С утра меня никто не трогает. Тело уже почти не болит после нагрузок. Закладываю в свой мозг правильную установку. Меняю «должен» на «сделаю». Эта победа нужна мне. Все остальное — постороннее. Факторы, мешающие мне эту победу завоевать. А после нее будет еще одна. Я сегодня очень хочу еще один поцелуй красивой голубоглазой злыдни. Пока гоню ее образ из своей головы. Мысленно прорабатываю все маневры, движения, дыхание. Вспоминаю своего противника, его слабые места. Как на тренировке, моделирую в голове ситуации, в которых мне сегодня нельзя допускать ошибок. Улыбаюсь. Все получится.

Плавно прихожу в себя. Разминаю шею круговыми движениями. Позвонки приятно хрустят, мышцы начинают напрягаться правильно, без стресса и боли.

Выхожу на кухню. Сам делаю себе завтрак — просто полезный коктейль из витаминов.

Мама садится со мной за стол. Грустная очень.

— Отца нет?

— Не ночевал, — вздыхает она.

Я даже не заметил. Вернулся вчера, отлежался в ванной, переваривая долгий разговор с тренером, и упал спать до самого утра.

—Улетел может? — предполагаю один из вариантов.

— У тебя бой сегодня. Ты же знаешь, отец обычно не пропускает, — у мамы другое мнение. Она волнуется. — И телефон выключен, — нервно теребит уголок скатерти. — Может случилось чего?

— Ма, если бы с ним что случилось, уже бы все СМИ на ушах стояли. Ничего ему не сделается. Упахался, бедняга. Заснул на рабочем месте, — стараюсь шутить, но выходит немного злорадно.

— Ты его во Дворце увидишь, попроси, пусть позвонит мне.

— Мы не разговариваем.

— Тай, пожалуйста, — и глаза на мокром месте.

Сдаюсь. Есть у меня одна мысль, где отец может быть. Она мне категорически не нравится. И если подтвердится, я ему точно всеку. С ноги!

Пока гоню это все от себя. Собираюсь и еду во дворец.

У нас разминка, последние наставления. Юрий Германович опять заглядывает мне в глаза.

— Включай давай свои лампочки, — смеется он. — Все получится. Я в тебя верю. Главное, без понтов перед девочками. Вышел. Качественно отработал. Забрал победу. Ты хороший, сильный боец.

— Спасибо.

Пипец, как приятно. От отца бы такое услышать. Нереально мощная энергия прет от этой поддержки. Жру ее жадно, до капли. Это мой резерв теперь на сегодня.

Выхожу в зал. Взгляд сразу цепляется за наших парней. Рядом с ними футболисты, с которыми эти олени бухали. И Юлька. Сердце сразу разгоняется. Сталкиваемся взглядами. Я ловлю от нее «Удачи» одними губами.

Моя же ты девочка. Будешь моим талисманом сегодня.

Так бы смотрел и смотрел, но пора бы и правда включиться лампочкам, про которые все время твердит тренер.

Переключаю все внимание на ринг. Из зала тоже поддерживают. Рядом с тренером появляется отец. Похер. Не до него сейчас. Хотя хорошей такой злости мне добавляет. Не позволяю ей взять над собой верх.

Врываюсь в атаку с сигналом. Закрываюсь от ответных ударов. Провожу прием.

Гонг.

Отдышавшись, выхожу на следующий. Экономлю энергию. Выдаю всю ее позже, отправляя парня в нокаут.

«Так то!» — усмехаюсь отцу.

Смотрит на меня с удовлетворением. Что-то говорит тренеру. Терехов строит недовольную рожу и поднимается поздравлять.

— Красиво на место поставил, — смеется он, хлопая по плечу. — Так и надо. Молодец.

— Я же вам обещал, — ухожу с ним с ринга.

— Обещал. Иди, принимай поздравления. Позже увидимся.

Кручусь в поисках своей красоты.

Ну, где она? Я хочу свой адреналиновый поцелуй. Во мне этого добра сейчас выше крыши. Готов делиться. Это превращается в нашу с ней очень личную и очень приятную традицию.

— Неплохо, — рядом внезапно нарисовался отец.

— Матери позвони. Волнуется, — выдавливаю из себя и ухожу, не слушая его больше.

Пусть идет в задницу. Я хочу кайфонуть от этой маленькой победы. Мне очень нужно было. Самооценка вернулась на прежнюю отметку. Можно работать дальше.

Где же моя девочка прячется, а? Я шею сейчас сверну.

Нашел!

Догоняю, хватаю за руку и тащу за собой, пока не очнулась. Заталкиваю нас в небольшую нишу за музыкальной аппаратурой. Прижимаю ее к стене.

— Тай, ты озверел?! — дергается.

Наивная. Во мне дури в разы больше, чем в ней. Ее запах башку кружит похлеще бухла и сигарет. Я потный весь. Прижимаюсь к ней торсом, трусь носом о ее щеку. Хочу, что она тоже пропахла мной. Это пиздец как сексуально.

— Отпусти. Фу! — фыркает Самсонова. — Охреневшая сволочь!

— Да-да, я такой, — хрипло выдыхаю ей в губы. — Гад, сволочь. Хватит бегать от меня, — едва касаюсь ее губ своими.

Пока она пытается возражать, толкаю свой язык глубже. Со стоном ласкаю ее дерзкий ротик, фантазируя, сколько всего еще я могу с ним сделать. Юлька внезапно перестает сопротивляться. Ее пальцы проходятся по моему затылку. Из груди вырывается еще один хриплый стон. Не скрываю, как сильно хочу ее. Вжимаюсь эрекцией в низ живота. Она ласкает мой язык своим.

Черт!!! Я кончу сейчас! Меня просто разрывает на части от желания обладать ею сию же секунду. От неудовлетворенного возбуждения уже больно.

Блядь, я не понимаю, как остановиться! Это же уже невозможно тормознуть. Дыхания не хватает. Я весь пропитался Юлькиными духами, а на ее кофточке следы моего пота. Это уже почти секс. Почему она в штанах? Где ее порно-шорты, когда они так нужны?! Я бы поднял ее по стене и насадил на себя прямо здесь. Все равно никто не видит.

Не могу больше! Пробираюсь ладонью ей под кофточку.

Ааа!!! Да! Блядь, блядь, блядь!!!

Какая же теплая, нежная кожа. Ммм… Меня точно сейчас взорвет. Аж трясет всего. Мы оба это чувствуем. Ее острые ногти больно впиваются мне в плечи. Перед глазами шипят и искрятся бенгальские огни.

— Ты чего творишь, злыдня?! — рычу в ее воспаленные губы.

— Торможу тебя, — тяжело дышит моя красота.

— Только попробуй! Юля, только попробуй сейчас меня обломать! — толкаюсь в нее бедрами, намекая, что настроен на красочное продолжение. Желательно на всю ночь.

— Нет-нет, с этим, — показывает взглядом на стояк, — справляйся без меня. Ты и так взял лишнего. Я просто хотела поздравить с победой.

— Я не могу справиться с этим, — тоже показываю на свой стояк, — без тебя.

— Да брось. Вряд ли это слишком сложно, — на ее губах опять эта коварная улыбка. Издевается, зараза.

— Самсонова, клянусь, я сейчас сожру тебя прямо тут. У тебя есть только один вариант спастись. Пойти со мной на свидание. Иначе он, — киваю на член, — порвет шорты, и мы с тобой уже никуда не пойдем.

— Ты не посмеешь, — она резко перестает улыбаться.

Беру ее за запястье, укладываю ладонь на стояк.

— Уверена? — сжимаю наши руки на головке, обтянутой тканью, и со стоном закатываю глаза.

Черт, как же это охрененно, чувствовать ее так близко. Толкаюсь ей в руку, кусая губы, чтобы опять пошло не застонать и смотрю в глаза. Они темнеют.

— Абсолютно, — Юлька выдыхает и расслабляется.

Удерживает фокус на своих пульсирующих зрачках. Тянется к губам. Член радостно подрагивает под нашими ладонями. Я со стоном пытаюсь поймать еще один поцелуй…

— Твою. Мать, — с хрипом сгибаюсь пополам, хватаясь за яйца.

— Вот поэтому «нет», Тайсон! — дрожит Юлькин голос.

Я смотрю на нее снизу вверх и мне чудится, что в красивых голубых глазах собираются слезинки.

— Потому что ты просто напичканный тестостероном мажор, который считает, что ему все можно и ни хрена не понимает отказов!

— Юль… — разгибаюсь, в шоке глядя на единственную прозрачную капельку, вырвавшуюся на свободу против воли хозяйки.

— Пошел на хрен! — показывает мне фак на глазах у моего отца, тренера и всех пацанов. — Придурок!

Глава 13

Юля

Идиот! Дебил! Сволочь!

Аррр!!! Как же он меня бесит!!!

Мечусь по пустой раздевалке, врезаюсь ладонью то в одну стену, то в другую. В груди горит. Горло сдавило спазмом. Растираю шею, всеми силами стараясь сделать нормальный вдох и не разрыдаться.

И из-за кого?! Из-за оборзевшего мажора?!

Я очень давно не плакала. Года три, наверное, точно. Даже когда жрать нечего было, ни слезинки не проронила. А сейчас очень жестко тригернуло. До дрожи. До долбанных мурашек. Чертовы слезы льются из глаз, больше не спрашивая у меня разрешения. Сползаю по стенке на пол, упираюсь лбом в согнутые колени и позволяю случиться тихой истерике. Все равно здесь никого нет. У наших выходной. Парни из команды на тренировке. Остальные заняты проклятыми боксерами.

Дура! Боже, Юля, какая же ты дура! Повелась на грустные глазки и розочку со следами его крови? Да он прожжённый пикапер. А ты… Дура!

Всего на мгновение позволила себе поплыть от вкуса губ красивого мальчика и получила очередной удар под дых как напоминание, что моя броня против таких, как он, не случайна.

Салахов сейчас приложит лед к яйцам и пойдет искать другую. Ему сегодня нужен будет секс. Они же им отмечают свои победы. Я даже не знаю, остались ли у нас во Дворце девственницы подходящего возраста, чтобы мальчик насытился и отвалил от меня. Мне кажется, они уже перебрали всех. Ничего. Пойдет по второму кругу. Многие согласятся. В моей команде девчонки тоже облизываются на эти «машины» с ринга.

Шмыгнув носом, вытираю слезы. Обняв колени руками, смотрю в одну точку и ругаю себя. Спровоцировала. Говорю же, дура! Мальчики-спортсмены еще и азартные. Это нормально.

Теперь надо просто держаться друг от друга подальше. Он сожжет меня в своем неудержимом пламени и хрен знает, восстану я потом или нет. Так что в задницу его! У меня большие планы на эту жизнь. И мажоров в списке точно нет.

Если только Тима. Друг же. Куда его деть?

— Юль.

Закрываю глаза, выдыхаю и поднимаю на него взгляд. Вспомнила. Явился. Мокрый весь, раскрасневшийся. Только закончили они свою тренировку. Надо бы сваливать отсюда уже.

— Ты чего, плачешь? — присаживается передо мной на корточки.

— Что я, не человек что ли? — грустно ему улыбаюсь.

— Не видел никогда… — растерянно. — Вставай. Полы холодные.

Поднимается сам, протягивает мне руку. Цепляюсь за его пальцы. Подтягивает вверх.

— Кому ебальник набить за твои слезы? — Тимур убирает влажные пряди с моего лица.

— Мне, если только, — пожимаю плечами. — Забей. Просто накрыло. Я же девочка. Имею право поплакать на ровном месте, — стараюсь шутить.

— Угу, — ему мой «юмор» совсем не заходит. — Сам узнаю.

— Вот только не надо! — торможу его. — Давайте еще перевернем весь Дворец, и все передеремся, потому что Самсонова вдруг разревелась. Знаю я вас. Нормально все.

— Значит все-таки «вас», — цепляется к словам.

— Блин, Тима, не беси! — голос срывается. — В душ иди. Всю раздевалку нам потом провонял. А у нас тут форма. Кыш! — выталкиваю его.

Домой надо ехать, пока еще кто-нибудь не зашел и не решил меня пожалеть. Ненавижу жалость. Она унижает и делает человека слабым. Слабые в моем мире не выживают.

Поправив одежду, долго умываюсь прямо в душевой, чтобы не тащиться в общий туалет с размазанным макияжем. Блузку немного намочила, зато кроме красных глаз, больше никаких следом истерики. И я спокойно выхожу в коридор.

— Да чтоб вас! Когда вы только успеваете?!

Тимур в едва держащемся полотенце на бедрах с еще мокрым после душа телом и волосами сцепился с Тайсоном. И последний явно побеждает, резко развернув Тима и толкнув его в стену. На красивом лице Салахова напряжены все мышцы, заострились скулы. У Тима от злости побелели ноздри.

— Вы сдурели?! — подлетаю к ним. — Отпусти его! — шлепаю Тайсона по рукам.

Но какой там. Мертвая хватка! И Тимур туда же. Никто никому не уступит.

— Я сказал, не подходи к ней! — рычит друг.

Тай только жестко усмехается.

Он совсем другой сейчас. От грустного мальчика не осталось и следа. Передо мной агрессивно настроенный боец.

— Юль, нам бы поговорить, — обращается ко мне, продолжая удерживать Тимура в захвате.

Парни из команды повыскакивали на крики, но пока никто не вмешивается.

— Как-то не так там все в зале получилось.

— Отпусти Тимура, — требую у него. — Иначе я сейчас тренера позову. С тобой мне говорить не о чем.

— А Тимур сам за себя сказать не может? — хмыкает Тай.

Это вместо секса что ли? Тим же не уступит. Между ними завязывается потасовка. И Тай не бьет его. Просто давит, толкает, берет в очередной клинч.

— А ну разошлись! В охренели все что ли?! — рявкает наш, футбольный тренер. — Разлепились и оба за мной! А вы чего не разнимаете?! Десять лбов стоят и драку прекратить не могут? — достается парням.

— Так нет драки, тренер. И это личное, — поясняет один из ребят.

— Все личное у вас за пределами Дворца! Отпусти его, Салахов. За мной, я сказал! — быстро достает мобильник, набирает. — Юр, зайди ко мне в тренерскую. Тут у твоего бойца с моим «личное» нарисовалось. Надо решать, пока у нас травм не случилось.

Тимур поправляет полотенце. Тай смотрит мне в глаза. Я в его. И между нами снова битва. Молчаливая и жесткая. Он улыбается, понимая, что я не уступаю. Складывает руки в умоляющем жесте и шевелит губами: «Прости».

Медленно разгибаю для него средний палец. Салахов улыбается шире. Тимур толкает его в плечо. Боксер от неожиданности отлетает в сторону. Агрессивно выдыхает. Оглядывается тренер и Тай опять улыбается. Правда теперь эта улыбка больше похожа на оскал и предназначена скорее Тимуру.

— Надо было вмешаться! — рявкаю на парней.

— Юльк, у тебя месячные что ли? Чего злая такая? — прикалываются пацаны. — А Тимур сам за себя постоять может. Было бы критично, вмешались бы. Ты просто не шаришь. Это между ними. И походу из-за тебя.

Не шарю… Все я шарю! Мальчишки. Личное решается один на один. Команда страхует. И в критической ситуации за своего обязательно вступится, как бы они там с этими боксерами вместе не бухали.

— Оденься уже, Камаев. Полотенце на твоем члене не удержится, — возвращаю ему за месячные. Пацаны угорают.

— Нормальный у меня член! — возмущается парень. — Спроси у Милы.

— Так она мне и рассказала, — давлюсь смехом. — Ты думаешь, откуда я знаю?

Не, на самом деле нормальный. И правда Мила рассказала, они вроде как встречаются уже пару месяцев. Но так приятно на душе стало от его возмущенной морды.

— Стерва! — улыбается Камаев, глядя в мои смеющиеся глаза.

Подмигнув ему, забегаю в нашу раздевалку за сумкой. Никак я не уйду отсюда сегодня. Кушать очень хочется уже. И на вечер девочка знакомая подработку предложила. Я согласилась. Мне деньги очень нужны. До зарплаты от клуба надо дотянуть. А там и спонсорские подкинут. Диван себе новый куплю, дома станет уютненько.

Прохожу мимо нашей тренерской. Дверь закрыта. Судя по тихим, но очень грозным голосам, доносящимся оттуда, парней распинают по полной.

Вот и не жалко мне их. Лучше так, чем они друг друга переломают.

Глава 14

Тай

Стоим со смазливым, упрямо смотрим в глаза двум здоровым, матерым мужикам. Юрий Германович ухмыляется первым:

— Вот же упрямый, сучонок.

Улыбаюсь ему в ответ. А чего мне? Ну, сцепились. Бывает. Даже не покоцали друг друга. Так, потолкались, накалили градус немного, пацанов развлекли. Меня даже отпустило малость после стычки с Юлькой. Вот где был пожар. А это… Ну получил бы смазливый от меня по ребрам аккуратно. Никто бы не умер.

— Причина конфликта, — футбольный тренер продолжает напряженно сканировать нас обоих.

— Нет никакого конфликта. Вам показалось, — подаю голос, потому что Тимур молчит.

— Да ладно? А что там было, в коридоре? Дружеские объятия?

— Или не дружеские? — щурится Терехов, а я вижу, как дергаются его плечи.

Ржет, гад!

— Салахов, тебя так впечатлил капитан футбольной команды в одном полотенце, что ты накинулся на него прямо в коридоре?

— Эй-эй!!! Юрий Германович, вот не надо мне тут приписывать! Я по девочкам! А вот он, — толкаю Тима в плечо, — вполне может быть и…

Смазливый резко разворачивается и кидается на меня, отталкивая к стене. Успеваю увернуться от удара в скулу. Терехов его от меня оттаскивает, держит в захвате, перехватив в районе ребер. Сжимает сильнее. Тимур еще раз дергается и успокаивается.

— Значит девушку не поделили, — делают выводы наставники.

— В общем так, парни. На время турнира и в преддверии предстоящего матча все бои, кроме официальных запрещены. Будут караться не только ужесточением режима, но и деньгами. Вы у нас с Юрием Германовичем теперь на особом контроле. И так как мы имеем право влиять на ваши контракты, будьте уверены, штрафы будут максимально неприятными. Чего молчим? Где радостные вопли и благодарность?

— Ураа, — вяло тянем нестройным хором.

Не знаю, чему так расстроился Тимур, у него с бабками проблем нет. А мне будет не очень приятно лишиться этого дохода, пусть и без спонсорских от бати, это все равно деньги. Мои. Честно заработанные потом и кровью.

— Ну ничего так. Будем считать, что в вашу радость мы поверили. Поверили же, Юр?

— Угу. Следующая тренировка у вас парная, — заявляет Терехов.

— В смысле? — у меня падает челюсть. — Мы будем мяч по полю в боксерских перчатках гонять?

— Это было бы слишком легко, Тайсон. Валите отсюда оба. Потом все узнаете.

Пф! Нас долго уговаривать не надо. Столкнувшись плечами на выходе, под усмешки тренеров разлетаемся в разные стороны.

Тороплюсь вниз. Глупо, конечно, надеяться, что Юлька еще здесь, но очень хочу. Надо извиниться за то, что перегнул в зале. Зарядила она мне заслуженно.

Я не пойму, чего смазливый на меня кидается. Я ж его не трогал. Найти хотел свою голубоглазку и покаяться, а этот налетел, ни хера не объяснил. А говорят, что боксеры долбанутые, потому что по голове часто получают. Мне кажется, одной конкретной особи мячом в затылок тоже прилетает регулярно.

Накинув куртку, выхожу на улицу. Ни Юльки, ни тачки отца. Достаю трубу, чтобы вызвать такси, а на экране висит сообщение о пополнении карты и подпись: «С победой».

— Даже так? — удивленно смотрю на баланс. Спонсорские бабки за последние два месяца. Как раз то, что он был мне должен.

Надо спросить потом у тренера, где у моего отца волшебная кнопка, включающая совесть. А то, чуть что, сразу орет, что он мой спонсор. Только договор не соблюдает. А он у нас есть. Без него нельзя.

Решаю, что деньги лучше снять на всякий пожарный. Перекину на другую карту, о которой папа не знает. Но не со счета на счет, а именно так. Нал снял — нал положил. Меньше следов на счетах, меньше вопросов.

Пока жду тачку, потягиваю пар из вейпа и думаю, чем бы мне извиниться перед Юлькой. Цветы мы уже проходили. Просто так слушать меня она не станет.

Головоломка «удиви девушку и не получи по яйцам».

Заказываю две проходки на один очень прикольный квест. На выходные у меня никаких планов. Послезавтра выживу во втором бою в «клетке», на следующий день у меня свой бой по графику и вот после можно заманить красоту развлечься.

Приезжает тачка. Затягиваюсь еще раз, выпускаю в воздух плотное облачко пара.

— Тай, твою мать! — на весь паркинг рявкает тренер.

Быстро ныряю в салон, делая вид, что не услышал. Не я это вообще. И не курю я. Вредно. Ему показалось! Для достоверности, прячу свой модный агрегат во внутренний карман куртки.

Надо ластик где-то найти. Карму подтереть. А то что-то валится одно на другое. Как бы не придавило.

— Тормозни у банкоматов, — прошу водителя.

Сначала обнуляю одну карту, понимая, что папа будет в курсе данного момента. Ухожу к другому аппарату и загружаю на свою секретную все, что у меня есть, оставив нал для таксиста.

Оглядываюсь по сторонам. Так себе райончик. Обычный, спальный. Дома старые, мрачные все сейчас, серые. Тут вроде общаги или что-то такое, а на другой стороне дороги девятиэтажки. Несколько остановок в одну сторону — крутые новые дома и наш шикарный Дворец, а чуть в другую и я буду дома. У нас там тоже красиво.

Ловлю себя на том, что все время ищу в прохожих Юльку, цепляясь за девчонок со светлыми волосами и в курточках, похожих на ее.

Вот же зараза, а! Так глубоко запала.

«Я могу сегодня победу с друзьями отметить или у меня все еще комендантский час?» — пишу отцу.

В такие моменты очень хочется заглянуть в паспорт, а лучше потыкать им в него и напомнить, сколько мне годиков.

«Домой не позже двух часов. Трезвый» — приходит ответ.

Блин, я завтра точно у тренера спрошу, куда он моего отца укусил.

«Понял. Спасибо» — решаю тоже побыть милашкой. Я умею, если меня не бесить и не контролировать на каждом вдохе.

Домой заваливаюсь в хорошем настроении. Маму целую, дарю ей маленький букетик цветов, прихваченный по дороге у бабушки прямо на улице. Списываюсь с парнями. Надо реабилитироваться за то, что меня с ними тогда не было. Ну и проставиться безалкогольным, отступая от своих традиций, хотя я голодный страшно, а там будут такие девочки…

Приходится разряжаться в душе, чтобы быть в адеквате.

Немного даже отпускает, но это как, я не знаю… Есть кондитерскую шоколадку за тридцать рублей. Удовлетворение есть, а удовольствия нет. Хочется теплого податливого женского тела, стонов, минета классного, чтобы потискать ее везде и засадить по самые многострадальные яйца.

Стоп! Нахрен такие мысли. А то сейчас придется снова тащиться в душ. Мать не поймет.

Приносит мне выглаженную черную рубашку на замке и с капюшоном. Надеваю через голову, сразу прикрывая выпирающую ширинку.

Воздержание — зло! Точнее зло — это я, если у меня длительное воздержание.

— Красивый такой. Тебе очень идут рубашки. Зря редко носишь, — заботливо поправляет мне воротник, пока я вожусь с волосами.

Отросли. Челку теперь либо вперед, тогда она мешается на глазах, но девочкам нравится. Либо зачесать назад. Открывает лицо, но секса в этом немножко меньше. Мне сегодня подойдет.

— Да куда мне их носить, мам? В зал? Там парни не поймут.

— А девушка?

— Нет у меня пока девушки. Папа не разрешает, — язвлю.

Она смеется, зная, какая я иногда гадость.

— Тай, ну к рубашке надо туфли! — ругается на то, что я достал из шкафа шикарные, полностью черные кроссовки.

— А если придется убегать? Как я в туфлях по снегу? — улыбаюсь ей.

— От кого ты убегать собрался? — мама шутку не оценила.

— Ни от кого, — разгибаюсь, целую ее в щеку. — Я вообще плохо бегаю. Меня тренер за это постоянно нахлобучивает. Ушел. Буду поздно. Не жди.

Кайфуя от того, что могу позволить себе такси вместо душной маршрутки, сажусь в машину и набираю Клима. Договорились, что я его подберу, потому что их тачка у старшего брата.

Забираю парня. Обсуждаем сегодняшний бой. Он задает вопросы, я стараюсь объяснить, как могу. Кивает вникая. Делает пару своих конструктивных замечаний. Интересно с ним. Знает много. По весу и возрасту в мою категорию пока не проходит. Мы бы с ним насобирали медалек тренеру. Но Терехов быстро его раскачает до нужного уровня. Он перспективных бойцов чует на уровне инстинкта.

У клуба встречаемся с Арсом и Сэмом, Кос подгребает последним. Ему дольше всех добираться, поэтому после загула я скорее всего заберу его к себе с ночевой. Либо он у Арсика упадет. Этот вообще рядом здесь живет. Минут пятнадцать пешей прогулки.

— Так, парни, мы сегодня не бухаем. Вспоминаем, как веселиться трезвыми, иначе завтра опять будем плакать на скакалке и умирать мордой в пол, — напоминаю им. — Я банкую, но не наглеем. Хер знает, как дальше с бабками будет.

Столик я забронировал нам заранее. Администратор показывает, куда мы можем упасть. Выбираем из барной карты безалкогольное пиво, соленые орешки и острые сухарики

— Вам принесут, — сообщает мне бармен.

Тут действительно есть официантки. Очень милые все. В коротких красных юбках в черную клетку, в облегающих белых блузочках с галстуками в тон юбке и в длинных гольфах на манер корейских школьниц.

— Найдем мы тебе сегодня кого-нить. Выдыхай, — хлопает по плечу Арс.

— Юлька, — напоминаю ему.

— Не вижу проблемы, — качает головой друг.

— Я вижу, и это самая главная проблема. Взорвусь скоро, нахрен! А с ней так нельзя. Она в ответ кусаться начинает.

— Но цветы взяла, — напоминает Арс.

— Взяла. А толку? Ладно. Давай потом это все. Мы отдыхать приехали, — сажусь на диван рядом с Климом.

Жалко Кирилл не смог приехать. Хотя я не уверен, что даже с лучшим другом готов сейчас обсуждать Самсонову. Я просто пока не понимаю, что обсуждать. У нас все как на поле боя, гремит и взрывается, а осколки летят в меня. Она же девочка. В нее нельзя.

— Ваш за… блять, — тихо матерится… Юлька! Моя Юлька с тяжеленным подносом и в этой порно-юбке в клетку.

— Мне сегодня определенно везет, — облизнув губы, поднимаюсь, чтобы забрать у нее поднос.

Глава 15

Юля

Ну вот и что, он другого клуба в городе не нашел? Надо было притащить свою задницу именно сюда, именно сегодня, в тот самый редкий день, когда мне выпала подработка. Друзья его притихли, внимательно наблюдают за нашей игрой в гляделки. Медленно разжимаю пальцы. Тай забирает у меня поднос с пивом и передает его одному из парней.

— Приятного вечера, — выдаю рабочую фразу. Не то, чтобы уйти, даже развернуться не успеваю.

Он ловит за руку. В спину толкает кто-то из посетителей, и я больно врезаюсь в назойливого боксера. Тай аккуратно придерживает и помогает принять моему телу нормальное, устойчивое положение.

— Что ты здесь делаешь? — задает крайне идиотский вопрос.

— Работаю. Разве не очевидно?

Он еще раз оглядывает меня с ног до головы. Задерживается на короткой юбке и подняв взгляд, качает головой.

— А смазливый, оказывается, не только олень, но еще и жмот. Я категорически против, — заявляет в полной уверенности, что для меня это будет иметь значение. — Одно дело, на стадионе скакать в своих микро-юбках, а другое — здесь каждому желающему задницу подставлять. Нет, Юлька, так не пойдет!

— Никому я ничего не подставляю. Это просто работа. Да кому я объясняю вообще? Ты и слова то такого, наверное, не знаешь. Отпусти меня, пока еще раз не выхватил!

— Да что ж ты колючая такая? — грустно вздыхает, отпуская мое запястье. — Сядь, я за тебя все сделаю.

— Ты? — фыркаю. — Это даже не смешно. Золотой мальчик с подносом!

— Давай проверим? Что ты теряешь?

Странный он. Разговаривает спокойно и взгляд опять такой… до мурашек пробирает. Запрещаю себе вестись на это. И окровавленную розочку его я выкинула.

— Если я облажаюсь, оплачу твой рабочий вечер в двойном размере. А если нет, я тебя сегодня провожаю домой. Юль, — строит умоляющую рожицу и смешно хлопает густыми темными ресницами. — Ну это нечестно. Ты не даешь мне и шанса реабилитироваться!

— Ладно, — сдаюсь. В конце концов получить двойную ставку будет совсем неплохо. — Только с администратором будешь договариваться сам и боюсь, юбки твоего размера у них нет.

Парни взрываются хохотом, Тай раздраженно закатывает глаза.

— Веди уже к своему администратору.

Красноречивый мальчик быстро находит общий язык с молодой женщиной немного старше себя. Пара минут, и она уже ему улыбается. Вот же, обаятельная сволочь!

— Но у нас форма, — все так же улыбаясь и ощупывая взглядом красивого мальчика, вспоминает она.

— У меня будет своя.

Тай дергает молнию на рубашке вниз, стягивает ее с плеч и вручает мне, красуясь идеальным торсом, выгодно подчеркнутым низко посаженными джинсами.

— Я никогда, — делает шаг ко мне, и я не только ноздрями, кожей ощущаю его запах и энергетику, — не торгую собой, но для тебя сделаю даже это. Обещаю, у тебя сегодня будут отличные чаевые.

Проходит экспресс-курс клубного официанта и сваливает к бару.

Сидя на высоком стуле, наблюдаю, как он ловко маневрирует между танцующими, скрывается в зоне со столиками и возвращается к бару.

Что меня поражает сильнее всего: Тай улыбается подвыпившим женщинам и ровесницам, отдает им напитки, принимает деньги, но никому не позволяет к себе прикасаться, очень ловко и вежливо пресекая любые попытки. Мол, любуйтесь на меня сексуального сколько угодно, только руками не трогайте.

И через час от нагрузки его рельефы становятся только привлекательнее, а один из карманов штанов немного выпирает.

— Держи, — вытаскивает оттуда деньги.

— Сумасшедший, — улыбаюсь, забирая у него чаевые не для себя, Таю просто с ними ходить уже неудобно. Там разные купюры, есть мелкие, по пятьдесят и по сто рублей, а есть и по тысяче. — Обалдеть, — пересчитываю, сразу складывая их аккуратной стопкой. — Может тебе не боксом надо заниматься? — смеюсь, пока он пьет воду из бутылки, выданной ему барменом.

— Покусаю!

— Ладно, извини. Иди к друзьям, я закончу сама.

— Нет, — категорично складывает руки на мощной груди. — Не надо тебе туда в таком виде ходить. Есть вариант получше. Посиди с нами. Я не буду трогать. Могу даже сесть напротив, а не рядом.

— Какой же ты все-таки…

— Какой? — коварно улыбается.

— Упрямый! Если меня отпустят, приду.

— Я договорюсь сейчас. Отпустят.

Быстро находит администратора. Она снова расплывается перед ним в улыбке, совершенно беззастенчиво рассматривая. А я не знаю, почему это делаю. Иду к бесячему Тайсону и накидываю на его плечи рубашку. Какого черта я вообще должна ее держать? Вот пусть сам и держит.

Ему удается договориться. Правда ставку я получаю не всю, но Салахов насобирал столько чаевых, они с лихвой перекрывают эту маленькую неприятность. Все я, конечно, не возьму. Как минимум, будет честно, если мы поделим деньги пополам. Тайсон в них совсем не нуждается, но так правильно. То, что он сделал, своего рода поступок. Девочке внутри меня стало приятно.

Ждет, пока я переоденусь. Себя тоже приводит в более приличный вид. К его друзьям идем вместе. Тай, как и обещал, держит дистанцию. Парни прикалываются над ним. Смеются, шутливо толкаются и тянут свое безалкогольное пиво.

Уходят танцевать, а мы оба отказываемся. Я устала за сегодня жутко, да и он набегался после боя, а ему надо было бы сидеть и расслабляться.

— Юль, я днем извиниться шел. Смазливый набросился, а потом ты сбежала. Прости за то, что было в зале. Я сильно не прав. Перегнул. Просто… — он забавно смущается.

С ума сойти! Салахов так умеет?! Губы свои опять облизывает, улыбается без оскала и стёба.

— Ты меня гонишь все время. А как иначе, я не знаю. У меня до тебя ни разу не было необходимости, да и потребности водить девушку на свидания. Все всегда просто и понятно. А тут мне ни хрена не понятно и меня кидает в крайности.

— А сейчас появилась потребность сводить кого-нибудь на свидание? — улыбаюсь ему в ответ.

Ну забавный же. Другой совсем. Я его таким даже не представляла.

— Почему «кого-нибудь»? Тебя. Я проходки на один крутой квест взял на выходные. Пойдешь со мной?

— Ты же опять руки распускать начнешь. И не только их! —вспоминаю наш очень горячий поцелуй за музыкальной аппаратурой.

— Я не могу тебе обещать, что совсем не буду этого делать, — в его взгляд возвращаются знакомые искорки, — но буду стараться.

— Хотя бы честно, — стягиваю у него бокал с пивом и прижимаюсь губами с противоположной стороны от края, к которому прикасался он.

— А смысл лгать? — пожимает плечами.

— У мажоров это в крови, — вздыхаю.

— Смазливый тоже мажор, — напоминает он.

— Тимур другой, — оправдываю.

Хотя это не совсем правда. Тима только со мной другой, а на самом деле такой же мажор, частенько теряющий границы.

— Угу, — раздраженно хмыкает Тай.

Забирает у меня бокал и наши пальцы соприкасаются всего на мгновение. Его глаза тут же темнеют и это так жутко и … черт бы его побрал, красиво!

— До выходных у тебя еще один бой, — прикидываю я, — У Тимура матч, мы там работаем, и у нас свое выступление на нашем чемпионате. Так что даже если бы я хотела, не смогла бы тебе ничего обещать, — решаю тоже быть честной.

— То есть ты не хочешь?

— Не знаю, Тайсон. Остаться где-нибудь в замкнутом пространстве с парнем, который заводится по щелчку, такая себе перспектива.

Чувствую, как по коже бегут мурашки. Машинально провожу ладонью по открытым предплечьям. Тай внимательно следит за моими движениями.

Затянувшаяся пауза лопается как мыльный пузырь вместе с возвращением его друзей. На него наваливаются с информацией, каких они там потискали девчонок и какой отстойный сегодня музыкальный сет, снова возвращаются к обсуждению девочек. Понятно же, зачем они сюда пришли. А мне лучше уйти, потому что я в его практически черных глазах вижу много вопросов. Мы не договорили и это правильно. Сейчас надо остановиться.

Самое лучшее — не нарушать собственных принципов. Они у меня, как инструкции по технике безопасности на опасном производстве, написаны кровью. И стоит вспомнить об этом, следующее решение приходит легко.

— Я пойду, — вытаскиваю деньги, делю пополам и часть протягиваю Тайсону. — Спасибо. Хоть и в своей манере, но ты меня сегодня очень выручил. Будем считать, я тебя простила.

Он сминает в кулаке купюры и несколько грубо всовываем обратно мне в руку.

— Никогда больше так не делай. Я провожу. Мы договаривались, — сразу же тормозит мою попытку возразить. — Парни, все оплачено. Если успею, вернусь. Кос, тебя подберу.

— Мы дождемся, — обещают они.

И я понимаю, что дождутся. И знаю, чем закончится эта вечеринка. Пока нас не будет, они и другу подберут подходящую девочку на ночь, которая точно не откажется от сексуального, ненасытного боксера. Они же отмечают победу, а значит традиции нарушать не станут.

Глава 16

Тай

На улице холодно. Юлька плотнее кутается в курточку, а я внезапно забыл все слова. В башке вакуум, стою и пялюсь на нее, такую красивую и такую мою. Её мои взгляды совсем не трогают. Она пинает носком ботинка снежные комья, думая о чем-то своем. Я такси вызвал. Могли бы дождаться в помещении. Самсонова не захотела. Не выдержав, снимаю свою куртку и накидываю ей на плечи.

— Зачем? — удивленно. — Забери немедленно, ты простынешь, — скидывает ее с себя.

Раздраженно закатив глаза, возвращаю на место.

— Меня отец с детства закалял. Я редко болею всей этой дрянью.

— А какой болеешь часто? — пошло хихикает она.

— Ну фу, Юля! — морщусь, в красках представляя себе всю венерологию и рядом лежащее. — С похмелья, бывало, но я сейчас и не бухаю толком, так что так просто ты от меня не отделаешься.

— Упрямый, — улыбается.

— Очень, — подмигиваю ей. — Тачка наша, — киваю на подъехавшую белую Тойоту.

Открываю для Юльки дверь. Удивляется, но не выеживается больше. Садится. Я оббегаю тачку и сажусь на заднее рядом с ней. Самсонова отдает мне куртку, случайно касаясь пальцами моих.

— Ледяные! — стреляет в меня взглядом.

По телу под рубашкой гуляет озноб. Холодная ткань неприятно касается кожи, но ради того, что последние минут пятнадцать меня еще ни разу не послали, я готов потерпеть.

— Согреешь? — коварно усмехаюсь.

— Салахов, — вздыхает, — ты можешь думать о чем-то, кроме пошлятины?

— Даже не начинал, — складываю руки на груди, глядя на нее с вызовом.

Но как-то так это всего легко сейчас, на вооруженный конфликт не тянет. Мы просто прикалываемся друг над другом и мне в этом охрененно.

— Слушай, Юль, вот скажи мне, какого черта родители позволяют тебе работать в этом клубе? — этот вопрос не дает мне покоя.

— Я самостоятельная девочка, Тай, — она отворачивается к окну, пряча от меня взгляд. — Сама за себя решаю, что, как и где мне делать.

— У тебя просто меня пока нет. Со мной не надо будет работать по ночам и решать ничего не надо. Я все возьму на себя.

— Ты зависишь от отца, Салахов. Что ты можешь решить? — смеется зараза.

— Только в спорте. Но я же не только там. Есть и другая жизнь. Немного, но все же. Ты вот вечно кидаешься в меня своим любимым «мажор». Но какой из меня мажор, Самсонова? Я живу на спонсорские бабки и деньги от Федерации спорта. В лучшем случае езжу на такси, своей тачки у меня нет. Квартиру мне тоже никто не дарил. Живу с родителями. Зато есть кот, — достаю телефон, открываю фотки и показываю ей нас с Филином.

Она забирает у меня трубу, скролит, улыбается. А там всякое есть: и селфи в ванной, и с тренировок, и даже несколько фоток из душевой во дворце, пацаны прикалывались, но все на грани между шестнадцать плюс и восемнадцать плюс, без пошлятины. Юлька быстро пролистывает эти фотки и охрененно красиво смущается, хотя виду не подает.

А дальше начинаются те, про которые я забыл. С девчонками. И вот там есть пошленькие, с прошлых побед.

Забираю у нее трубку, пока она не дошла до открытого восемнадцать плюс.

— И сколько их? — ее взгляд снова становится холодным.

Таксист тормозит возле остановочного комплекса. С моей карты списываются деньги. Выходим. Юлька стремительно от меня сбегает, похрустывая снегом под ногами.

Догоняю.

— Да стой же ты. Ну вот чего ты опять сбегаешь? Я же открытый перед тобой. Я ничего не скрываю. Но меня вклинило на тебе намертво, Юль. Я даже не смотрю ни на кого больше.

— С чего ты взял, что меня это волнует, Тай? Мы друг другу никто. Зачем ты оправдываешься?

— Я не оправдываюсь. Объясняю. Это разные вещи. И ты сама спросила, сколько их было, — напоминаю ей.

— Подозреваю, много, — смеется она.

— Не считал. Мне не нужен больше никто, Самсонова. Я тебя хочу в свое полное и безоговорочное владение. Да хватит от меня убегать! — психанув, дергаю ее за куртку и вжимаю в себя, зафиксировав в объятиях, чтобы не дергалась. — Юль, — целую в холодный нос. — Юлька, — касаюсь губами щеки, — посмотри мне в глаза.

Смотрит, хотя в темноте двора, в который мы свернули, ни хрена не видно толком, но это не особенно важно. Хочу, чтобы она почувствовала.

— Меня тянет к тебе безумно. Это правда. У меня было много девушек, но не было отношений. Это правда. У моего отца до хрена денег, у меня есть только то, что я зарабатываю сам. Это правда. У меня горит все внутри, когда ты рядом. Это тоже чистая правда.

— Мне надо потушить?

— Ты хочешь меня потушить?

— Не хочу, — очень тихо.

Такая она нежная сейчас и уязвимая. Не фыркает, не брыкается. А мне еще больше хочется ее тискать и целовать. Вот прямо сейчас, прямо такую. Настоящую. Оберегать хочется. Отогнать от нее к херам этого смазливого, чтобы только моей была.

Капец, как ей тяжело будет со мной в отношениях. Я уже сейчас понимаю, что никого к ней не подпущу. Наверное, это неправильно. У такой девочки должна быть свобода, иначе она меня распалит, а сама погаснет. Не хочу так. Мы будем гореть вместе. Это гораздо приятнее.

— Ты здесь живешь?

Продолжая удерживать ее, осматриваюсь. Это те самые переделанные общаги, возле которых я снимал деньги. Неожиданно очень. Как же она здесь? Такая девочка… У меня пока не укладывается. Она не вписывается сюда совершенно. Я думал, она тоже чья-то дочка. На крайняк, средний класс. Но общаги.

— Два года уже.

— И по ночам одна ходишь? — хмурюсь.

— Тимур подвозит, но бывает и сама. Я могу за себя постоять, Тай. Тебе ли не знать.

— О, да! Мои яйца это еще отлично помнят. Давай, теперь я тебя провожать буду?

— Я поздно редко домой возвращаюсь, — начинает увиливать и ерзать.

Нехотя разжимаю руки. Мне опять становится холодно. Ей тоже. Едва заметно передернув плечами, прячет руки в карманах куртки.

— Вбивай мой номер. И свой в ответ кидай.

Стоит, не шевелится.

— Самсонова, я сейчас целоваться полезу!

Работает. В ее руке появляется совсем простенький аппарат. Диктую цифры, записывает и кидает мне смайлик в мессенджер. Забиваю ее к себе, ощущая еще одну победу, взятую мной за последние сутки.

— Теперь ты не своему никчемному долбоящеру звони, а мне. Я буду провожать и подвозить. Правда на такси, но тебе же не принципиально? Или…? — играю бровями.

— Без «или», Тай! Какого ты раскомандовался вообще? Мы уже встречаемся?

— Да, — киваю, подтверждая свои слова. — С этой секунды я тебя присваиваю.

— Капец, ты наглый, — звонко смеется Самсонова.

— Зато со мной не скучно. Пойдем, я тебя до двери провожу, а то у вас в подъезде так темно, что даже мне страшно, — отвечаю на ее смех улыбкой.

Черт! Это самый охуительный вечер за последнее время!

Заходим в подъезд. В конце длинного коридора горит одна единственная тусклая лампочка. Да и воняет тут, откровенно говоря, не фирменным парфюмом.

Подходим к старенькой, потрепанной жизнью двери. Рядом еще одна, получше. В глубине души надеюсь, что нам туда, но нет, Юлька четко попадает ключом в замочную скважину убитой.

— В гости не зову.

Она снова напряженная и категоричная.

— Я не прошу пока.

Пытаюсь переварить увиденное и опять связать это все с Юлькой. Никак не получается. Надо уйти, пока у меня не случился передоз счастья. Что-то меня тормозит. Перемены резкие. Пока на улице стояли, все было нормально, зашли в помещение и она превратилась в туго сжатую пружину.

Вспомнились ее недавние слова: «Остаться где-нибудь в замкнутом пространстве с парнем, который заводится по щелчку, такая себе перспектива.»

Они загоняют меня в тупик. Обещаю себе обязательно подумать об этом позже.

— Спасибо за вечер, Юль. Было круто. Поеду. Мне еще Касьяна надо забрать. Он у меня сегодня ночует.

— Хорошо отметить победу, — грустно улыбается Самсонова и быстро скрывается в квартире, хлопнув дверью прямо перед моим носом.

— Юль… — произношу в темноту.

И тут до меня доходит, к чему была сказана эта фраза.

— Да, блядь! Юль! — ударяю ладонью в дверь, но мне уже естественно никто не открывает.

Глава 17

Тай

Возвращаюсь в клуб за Касьяном. Парни уже в приятной компании. Рожи довольные. Значит кто-то уже успел получить свою порцию сладкого. А меня опять отшили. И я ни хрена не понимаю, за что. Я при Юльке ни с одной девчонкой не светился с тех пор, как пошел в наступление. Все же нормально было сегодня. Я открылся перед ней, а она опять меня за борт.

Падаю на диван в стороне от всех. Сползаю в полулежачее с закрытыми глазами.

— Ооо, походу кто-то будет проставляться Стаффом, — хлопает по колену Арс, сидящий ближе всего ко мне.

Показываю ему фак, чтобы отвалил.

— Да не парься ты так. Посмотри, какую мы тебе малышку нашли.

— Не хочу.

— Ты охренел, Тай? Это ритуал. Хочешь следующий бой слить? К нам только друг вернулся. Папа опять на цепь посадит.

Открываю один глаз. Смотрю на девчонку, сидящую напротив меня. Симпатичная. Не Юлька. Закрываю глаз под разочарованные вздохи парней. Достаю вейп и затягиваюсь паром, слушая музыку.

Парни перешептываются, ржут. Я бы свалил, но домой капец как не охота.

Какая-то дрянь внезапно сжимает мой член через ширинку. Сто процентов с их подачи. Развлекаются.

— Руку сломаю, — выдыхаю вместе с облаком пара, и наглое прикосновение тут же исчезает, оставляя после себя нотки легкого возбуждения.

Пацанам весело. Таким они меня еще не видели.

— Пиздец. Потеряли Салахова. Ты как спор выигрывать собрался? Может сразу сдашься? — подначивает Арс.

— Хрен тебе. Я никогда не сдаюсь. Времени у меня ещё вагон.

— Ладони до мозолей сотрешь за это время.

— Мои ладони. Что хочу, то и делаю. Отъебись.

Девочки их хихикают, а мне похрен. Когда меня волновало общественное мнение? У меня всегда есть свое.

— Да ладно, не обижайся, Тай. Мы ж прикалываемся, — хлопает по плечу Арсений.

— Я тебе девочка что ли, обижаться? Не давите, парни. Погано мне, — растираю ладонью грудь, пытаясь снять неприятное напряжение, тянущее все мышцы и мешающее не то, что дышать, глотать нормально.

Все рефлексы заточены на Юльку. Ее нет и мне больно.

Ненавижу быть участником события и не понимать своей в нем роли. Вот что она со мной делает? Что за гребаные качели между нами? Определенности хочу.

— Может помочь чем? — уже серьезно спрашивает Семен.

— Да чем ты мне поможешь? Сам разберусь. Кос, ты со мной едешь?

Встав с дивана, потягиваюсь. Рубашка поднимается, оголяя полоску живота чуть выше ремня. Пальцами зачесываю назад упавшую челку. Касьян жмет руки парням, я проделываю то же самое следом за ним.

— Уверен, что помочь не надо? — Арс не сразу отпускает мою ладонь.

— Уверен.

Он кивает и взглядом показывает мне на девочку, которая все еще здесь. Подхожу. Смотрю на нее сверху вниз. Касаюсь пальцами подбородка, приподнимаю миловидное личико.

— Ехала бы ты домой, дурочка, — улыбаюсь ей. — Успеешь еще с девственностью расстаться.

Щелкнув ее по носу, разворачиваюсь к друзьям.

— Парни, дичь не творите. До завтра.

— Так ты ж выходной, — напоминает Сэм.

— Да я, как всегда, — пожимаю плечами, — лучше с вами, чем весь день дома. Погнали, Кос. Я отцу обещал вернуться не позже двух.

Тихо пробравшись в мою комнату, плотно закрываем дверь, стелемся. Касьян на полу, я на кровати. Он быстро отрубается, а я смотрю в потолок, пытаясь переварить сегодняшний вечер. Прокручиваю его от начала и до момента, как перед моим носом захлопнули дверь. Ничего не могу найти. Ни одного прецедента. Не хамил, не обижал, не приставал. Можно сказать, мы впервые поговорили нормально, не наорав друг на друга и не столкнувшись на максимуме эмоций. И какого она так со мной?

Надо узнать о Юльке больше. Вытащить через знакомых, их знакомых, кого угодно, что-то личное. Должно помочь разобраться.

Родители у нее странные. Девочке восемнадцать, это личное я знаю, а она живет в мерзкой общаге и подрабатывает в ночном клубе. Как отпустили такую красоту? Не боятся? Даже мой батя, хоть и мудак, но умеет переживать, потому что других детей у него нет. А у нее есть братья или сестры? Может из многодетной? Ну типа, одним ребенком больше, одним меньше. Стала совершеннолетней, вали в свободное плаванье. Такого я тоже не понимаю. Сепарация, она должна быть, но какая-то связь с семьей тоже. У меня вот мама и кот. Семья.

С утра я уже знаю, чем займусь сегодня во Дворце. Жду, когда Касьян выйдет из ванной. Принимаю душ. Садимся завтракать.

Отец жмет ладонь нашему гостю. Вглядывается в наши лица.

— Надо же. Не бухали, — хмыкает он. — Как биться после травмы, Кос?

— Да нормально, Таир Расулович. Я за лето восстановился. Терехов меня еще на сборах начал нагружать по полной. Иначе не было бы меня на турнире.

Завтра будет очень насыщенный день. У меня тренировка, у Касьяна бой, а вечером «клетка». Надеюсь, успею до своих «маленьких приключений» его поддержать. Они с моим отцом перекидываются еще парой слов. Уходим ко мне и до обеда валяем дурака, просматривая видоски и зарубившись в приставку.

— Мам, мы ушли! — ору ей из прихожей, затягивая шнурок на втором кроссовке. — Я не знаю пока, во сколько вернусь. Не забудь, пожалуйста, Филина покормить.

— Постараюсь.

— Ну, мам, — строю несчастную морду.

— Да иди уже. Не забуду я про твоего кота. У него, кстати, корм заканчивается.

— Помню. Куплю. Пока.

Внизу нас уже ждет машина. Сажусь и сразу лезу в телефон, проверять список тех, с кем надо сегодня поговорить. Если кого забыл, на месте сориентируюсь.

Парни выходят разминаться. Я сижу на скамейке, наблюдаю. Девчонок из чира еще нет. Рядом со мной садится Юрий Германович. Наблюдает за своими спортсменами.

— Как с отцом? — спрашивает он.

— Нормально. Дал вольную в своей манере. Что вы ему сказали?

— Не важно. Главное, он меня услышал. А ты теперь головой в турнире. Нам нужны победы, Тай.

— Знаю. Я стараюсь. Юрий Германович, а можно вопрос не по теме?

— Валяй.

— Вы про Юлю Самсонову знаете что-то личное? Пофиг, что именно.

— Я? Она ж не в моем ведомстве, — улыбается он. — Откуда?

— Ну мало ли. Вы же с тренерским составом общаетесь. Наверняка нас обсуждаете.

— Даже если и обсуждаем, только то, что касается вашей спортивной карьеры. А личное, Тайсон, оно на то и личное, чтобы о нем никто не трепался. Тем более тренера.

— Да я понимаю. Все равно должен был спросить.

— Не сдавайся, боец, — поддерживает Терехов. — В отношениях как в спорте, всякое бывает. И неудачи, и травмы, и победы. Главное, правильно распредели силы. А то все отдашь туда, а потом на ринг выйдет... Как ты это говоришь? Желейка?

Киваю. Смеемся. Он, хлопнув меня по плечу, уходит тренировать парней, а я смотрю на часы и решаю, что уже можно начать отлов тех, кто может ответить мне на некоторые вопросы.

Информации оказывается крайне мало. Самсонова о себе не распространяется. Девчонки отшучиваются, хихикают. Потом обязательно ей доложат, что я спрашивал. Да и плевать. Пусть знает, что мне не все равно.

Остается Тимурчик. Чутье подсказывает, смазливый знает больше всех остальных, но к нему я не пойду. Во-первых, гордый, во-вторых, он не поможет, и есть риск дать ему в табло. Это проблему не решит, да и тренировка у нас завтра совместная. Вот там и оторвусь.

Дожидаюсь, когда девчонки закончат. Они болтают в раздевалке. Начинают покидать ее парочками или по одной.

Все уже вышли, а Юльки нет. И где моя красота?

Жду еще несколько минут. Хм… Может случилось чего?

Стучу к ним. Тишина. Толкаю дверь, вхожу в основное помещение. Морщусь от концентрированного запаха дезодорантов. Сумка Юлькина здесь еще. Из душевой доносится шум воды.

Нашел…

Глава 18

Юля

«В моей голове и в моей постели никого кроме тебя. Снимай уже ярлыки.

P. S. Крутая бабочка. Понравилось»

— Ах ты ж..! — сжимаю в кулаке записку.

Щеки горят, и маленькая татуировка на верхней части ягодицы начинает зудеть. Вот как его назвать? У меня даже неприличные слова закончились, а губы все равно улыбаются. Он же старается, я вижу. Записки эти. Смешно и мило. Так ему несвойственно.

Разворачиваю смятый листок, расправляю и еще раз перечитываю:

«В моей голове и в моей постели никого кроме тебя».

Нет меня в твоей постели, Тайсон. Размечтал... И тут я начинаю гореть уже вся. Ну гад же! Гад и сволочь, потому что я представила себе, как он думает обо мне, валяясь ночью в своей кровати и ...

О, Боже! Салахов плохо на меня влияет. Вот о чем угодно в плане секса я могла думать, но точно не о том, как мастурбирует парень. Теперь думаю.

Вот мог не опошлять?! Или это мои гормоны издеваются? Могут. А я не могу врать себе. Расстроилась, когда он свалил обратно в клуб к друзьям, но потом долго крутила в голове его выходку. Красивый у мальчика торсик и за ним вроде как тоже что-то есть. Живые эмоции, искренность его. Подкупает. А еще он все время делает так, что я о нем думаю. Думаю, когда бесит, когда выходит на ринг или когда ведет себя, как вчера.

Черт. Ну не знаю я! Сходить с ним что ли на этот квест? В конце концов меня это ни к чему не обязывает. Сразу обозначу дистанцию. Выдержит её, будет молодец, и тогда может быть я бы попробовала... Прям очень может быть. Под большим, жирным вопросом.

Бабочку он мою видел!

Надо подкрутить Салахову борзометр, чтобы больше в женскую душевую не заглядывал.

А сама опять улыбаюсь.

«Давай, влюбись еще в него, Самсонова!» — рычу на себя. — «В первого бабника Дворца. Хочешь еще раз под каток мажора попасть?! Мало тебе было?!»

Улыбка стекает, но что-то внутри меня все равно говорит: «Тай не такой».

А какой он? Тестостероновая бомба с диким обаянием, бешеной энергетикой и неуемным темпераментом.

Он не такой, да. Он хуже. Если сдаться, можно там сгореть к чертям. Страшно...

Одевшись, закрываю раздевалку. Бреду по коридору, особо никуда не торопясь и продолжая краснеть. Застряла в голове картинка, нафантазированная из записки.

— Привет, Юль, — со мной ровняются две знакомые девочки из гимнасток.

— Привет.

— Юль, — берет меня под руку одна из них, — а ты не знаешь, с кем Тайсон вчера победу отмечал?

Внутри все вздрагивает и неприятно проворачивается, словно заработала ручная мясорубка и в нее попала часть органов. Вот куда я собралась? Чтобы завтра про меня так же спрашивали? Встаем в общую очередь в его постель, где якобы только я?

— Нет, не слышала, — прибавляю шаг. Девчонки тоже ускоряются.

— Блин, наши тоже не знают.

— Ну а я откуда должна?! — психую. — Боксеры у вас пасутся обычно.

— Да мы же видим, что Тай в последнее время часто возле тебя крутится. Вы же общаетесь.

— Конечно, — резко торможу и смотрю на обеих.

По шестнадцать дурам. Куда лезут? Тоже под каток по имени "Салахов"! Популярный мальчик.

— Мы только и делаем, что обсуждаем, с кем он спит!

— Юль, ну не злись.

— Да Машка влюбилась в него просто, — хихикает ее подружка.

— С ума сошла, — вздыхаю я. — У них там новенький есть. Ничего так вроде и репутацией пока не обзавелся. Хватали бы, пока наши его не испортили, — смеюсь я. — Мне бежать надо. Пока.

— Пока, — расстроенным хором отвечают они.

До дома добираюсь быстро. У подъезда сидит и шмыгает носом соседская девчонка.

— Привет, ты чего плачешь? — присаживаюсь перед второклашкой в старенькой шапке с помпоном набекрень.

— Вооот, — протягивает мне порванный рюкзак. Тоже старенький. Зашитый уже ни один раз. — Мама кричать будет.

— Ну ты же не сама его порвала.

Ищу у себя бумажные платочки. Вытягиваю один из пачки, отдаю малышке.

— Не сама. Мальчишки смеются. Говорят, я оборванка и грязнуля. А я купаюсь. И одежда чистая. Просто старенькая. У мамы сейчас денежек нет на новую.

— Пьет опять? — вздыхаю.

Девочка с красивым и необычным именем Слада опускает голову ниже. Она на маму никогда не жалуется. У нее кроме мамы никого нет. А мама запойная. Как начинает бухать, вылетает с работы и только и делает, что орет на дочь. А девочка у нее хорошая и очень самостоятельная. Меня чем-то в детстве напоминает.

— Знаешь что? Пойдем со мной. Только рюкзак давай у меня оставим, чтобы с ним не мотаться.

— А куда? — вытирает нос варежкой, забыв про платок, зажатый в другой руке.

— Сюрприз.

Мысленно прощаюсь со своим новым диваном. Успею еще купить. Мой старый пока живет.

Бросаем у меня ее порванный рюкзак. Зашивать и правда уже бесполезно. Дернут и опять все порвётся.

Быстро переодеваюсь и везу маленькую соседку в торговый центр. Выбираем с ней новый рюкзак. Скромный, зато целый и красивый. Покупаю ей белые колготки, рассказываю, как стирать или предлагаю заходить ко мне.

— Я сама умею, — важно заявляет Слада.

Находим с ней магазин недорогой детской одежды. Покупаю юбочку, брючки, две белые блузки и лакированные туфельки на вторую обувь. Гардероб получился бюджетный, но свеженький и модный. У девочки от счастья горят глаза и мне так хорошо внутри. Кормлю ее на фудкорте на остатки денег с карты. И посылаю Тайсону мысленное «спасибо» за хорошие чаевые из клуба. Он хоть и косвенно, но принял участие в нашем шоппинге.

— Спасибо, Юля, — заглядывает мне в глаза Слада. — А давай я буду целую неделю тебе посуду мыть. Или полы в подъезде, когда будет твоя очередь. Я умею.

— Глупости не говори! Лучше утри нос этим мальчишкам. И учись хорошо.

— Я хорошо учусь, — важно отвечает Слада, макая картошку-фри в сырный соус.

— Умница. Не сдавайся никогда. Жизнь, она, знаешь, какая. Как даст иногда по голове. На ногах не устоять. Падать не страшно и не стыдно. Страшно опустить руки и не подняться. Это только ты сама можешь сделать. У тебя обязательно все будет хорошо. Ты маленькая, но уже очень сильная.

Слада важно поднимает носик, вряд ли усваивая весь глубокий смысл моих слов. Малышка же еще. А я их не только для нее сказала, но и себе напомнила.

Сдаю соседку матери. Она с порога начинает ей что-то выговаривать, периодически запинаясь и икая. Успокаиваю себя тем, что мать Слады все же бывает трезвой. У девочки просто есть мать. Жизнь — не сахар. Но по мне, так лучше, чем в интернате, где ты даже не человек толком. У нас было так. Ни защиты, ни правосудия, не справедливости. Кто сильнее, хитрее, наглее, тот и прав. Это постоянное чувство одиночества и детская мечта — меня тоже полюбят, я тоже буду кому-то нужна.

Забираюсь в душ. Закрываю глаза.

«В моей голове и в моей постели никого, кроме тебя»

Это подкупает. Особенно сейчас, на фоне непрошенных воспоминаний и тех ощущений, что жили во мне с самого детства. Они смешиваются с острым желанием прикосновений, перерастают в невыносимо тягучее, болезненное возбуждение. Грудь тяжелеет, соски ноют, между бедер становится горячо и влажно.

Жмурюсь, пытаясь выгнать засранца из своей головы, но тело настойчиво требует разрядки до пульсаций в самых чувствительных точках. Прикасаясь к себе, быстро получаю разрядку. Волна сладких судорог проходит по телу.

Подставив лицо под теплую воду, стою ещё пару минут на ватных ногах. Хорошо...

Сквозь шум воды, слышу стук в дверь. Громкий, короткий. Почему-то сразу приписываю его мужчине. Я не жду никого. Ну ладно. Может Тима притащился.

Заворачиваюсь в полотенце. Оставляя на полу мокрые следы, иду открывать. Толкаю дверь. В подъезде никого, только холодный воздух проходится мурашками по разгоряченной коже.

Нахмурившись, уже собираюсь закрыть дверь, как на глаза попадается белая коробка, похожая на обувную, только без единой надписи. Во мне включается функция «любопытный ребенок». Затаскиваю коробку в квартиру. Ставлю на стол на кухне и осторожно снимаю крышку, а в ней бабочки. Настоящие! Живые! Разноцветные бабочки!

— Черт бы тебя побрал, Салахов! — счастливо улыбаюсь, поднимая на кончиках пальцев хрупкое насекомое.

Глава 19

Тайсон

Сижу на скамейке у ее подъезда, играюсь с зажигалкой. В куртке нашел. Понятия не имею, откуда она у меня, но сейчас очень кстати. Гадаю, выйдет или нет. Догадается, от кого подарок? По мне, все должно быть очевидно. Записка, коробка с бабочками. Но это моя логика, мужская, а у девчонок все обходными путями и обычно не туда.

Я даже повел себя хорошо. Заглянул в душевую исключительно, чтобы убедиться в том, что там Юлька, а то оставил бы интимное послание и бегало бы потом за мной непонятно что. А я не хочу больше такого. Дайте мне Юльку, и я буду счастлив.

Задница у меня уже отмерзла тут сидеть. Встаю, топчусь у подъезда. Не выйдет, наверное. Наверняка подумала, что смазливый чудит.

В подъезде хлопает дверь. Замираю, слушая шаги.

— Зайди, я после душа, — шепчет выглянувшая на улицу Юлька.

Какая чистоплотная у меня девочка. После тренировки в душ, дома снова в душ. Муррр…

Самсонова нырнула в квартиру. Машет мне из прихожей. Торопливо захожу в ее очень маленькое жилье. Офигеть. У меня комната больше, чем тут вся площадь вместе с сортиром.

— Иди сюда, упрямый, — зовет из кухни.

Разуваюсь, прохожу и привычно растекаюсь желейкой. Колени перестают слушаться, мозг невнятной субстанцией барахтается в черепной коробке, а сердце шарашит все сто сорок ударов в минуту. И плевать мне сейчас на ее длинные, подкаченные ноги, на короткий халат, едва запахнутый на груди, и на мокрые пряди светлых волос, которые в таком небрежном виде кажутся мне еще сексуальнее. На ее пальцах сидит моя бабочка. Вторая вспорхнула и приземлилась на плечо. Играет своими разноцветными крыльями с необычным узором из темных линий.

Юлька очень нежная сейчас и так искренне улыбается. Я попал туда, куда нужно. Ура! Чертова броня Самсоновой дрогнула.

— Все рассмотрел? — улыбается, пряча от меня румянец на щеках.

Такая девочка. Вот совсем девочка — девочка как раз на свои восемнадцать. Вау!

— Только бабочку.

Скептически на меня смотрит.

— Клянусь. Я заходил не с целью посмотреть на тебя голую. Мне же не четырнадцать.

— Оу! А что, в четырнадцать ты подсматривал за девочками в душе? — подначивает она.

— Не-е-е, — морщусь. — Я тогда у отца журналы тырил. Там были девочки поинтереснее. А потом в сети их нашел, когда огреб от него за это дело.

— Капец, — смеется Самсонова.

— А чем ты увлекалась в четырнадцать? — решаю воспользоваться моментом и узнать о ней немного больше.

— Спортом, — пожимает плечами.

— Это не считается, — качаю головой. — Спорт для нас профессия. Ну, давай же, Юлька. Смелее. Все равно никому не скажу. Я жадный до чертиков.

Она отворачивается к окну, все также удерживая бабочку на своих тонких пальцах. Делаю несколько шагов к ней, оказываясь за спиной. Как голодный зверь, затягиваюсь ее запахом. Я его чувствую даже через цитрусовый гель для душа. Именно ее. Настоящий. Очень вкусная девочка. У меня включаются все инстинкты и хотелки разом. Тело тянет и сводит. Еще шаг и я упрусь в нее своим стояком, а портить момент не хочется. Заставляю себя стоять на месте и дышать ею, пока можно.

— У нас в интернате был старый сторож…

Стоп! Что? Интернат? Серьёзно?!

Мать твою. Вот я дебил! Куда лез со своими вопросами про родителей? Бестактный идиот! Зато все стало отлично складываться в целую картинку.

— У этого сторожа погиб сын. — продолжает она. — Совсем мальчишкой разбился на мотоцикле. Он очень переживал. Болеть стал часто. Никого у него в жизни на тот момент не осталось. Только мы, интернатовские подростки. Малышня называла его дедушкой, а я иногда ходила в его каморку прямо на территории интерната, чтобы послушать о его жизни. Так вот после гибели сына, остался искореженный мотоцикл. В свободное от основной работы время сторож его чинил. Буквально по запчастям собирал несколько месяцев. Я смотрела и не понимала, зачем? Ведь на нем погиб его ребенок. Но вместе с тем эта техника меня завораживала. Он тогда сказал, что у него рука не поднялась выбросить мотоцикл. Техника не виновата, у нее нет ни мышления, ни способности управлять собой без водителя. Чтобы техника служила долго, с ней надо уметь обращаться. И мне так захотелось. Воспитатели ругались, наказывали, а я бегала к нему и училась обращаться с этой техникой. Он научил меня водить байк, немного его ремонтировать. А потом сторож исчез. Уже позже я узнала, что он умер прямо там же, в своей каморке. Мне достался его мотоцикл. Воспитатели хотели забрать и продать, но крупицы совести в них все же были. «Дед» оставил записку, в которой без всяких нотариусов, очень по-человечески просил оставить байк мне. Вот такое у меня было увлечение в четырнадцать.

— А сейчас где этот байк?

— Стоит, наверное, в той коморке, — ее голос вздрагивает, словно сейчас моя красота заплачет. — Или продали. После выпуска мне некуда было его забрать. К этой квартире гараж не прилагается.

— Какая ты у меня все же необычная девочка…

Делаю последний шаг к ней, окутывая теперь своим запахом и своим теплом.

— У тебя? — смеется, вздрагивая, почувствовав мои пальцы на своем предплечье.

Веду ими вверх до края тонкого рукава халата, спускаюсь обратно до запястья.

— У меня. Я тебе сразу сказал, — целую в плечо через шелковистую ткань.

Юлька снова вздрагивает, будто боится моих прикосновений. Я стараюсь быть очень аккуратным, чтобы не спугнуть ее и не разрушить столь хрупкий момент близости.

— У меня есть друг, — касаюсь губами кромки ее ушка, выглядывающего сквозь пряди волос, — лучший друг. Кирилл. Он профессиональный мотогонщик. Я знаком с владельцем мотоклуба, в котором состоит Толмачев. Когда начнется сезон, могу отвезти тебя туда и познакомить с ними. Думаю, получится еще и покататься.

— Ты тоже водишь байк? — удивляется.

Ее голос бархатом окутывает мое сознание. Легкая, только что появившаяся хрипотца, попадает в самое сердце.

— Да. У меня нет машины, но есть мотоцикл, — признаюсь ей. — Я не гонщик, как Кит, не умею, но покататься с ним по ночному городу или на пустой трассе всегда в кайф.

— И папа разрешает? — хихикает язва.

— Если я не косячу, можно договориться.

Теперь зубами прикусываю ее ушко. Юлька шипит и рвано выдыхает. У нас такой экзотический секс сейчас происходит. На уровне энергетики. Наши ауры уже трахаются, а мы все еще дышим, но уже довольно тяжело. А я ее даже не трогаю толком. Просто стою, глажу руку и играюсь с ушком.

— Не косяч, — смеется она, дергая головой. Волосы падают с плеча за спину, открывая для меня тонкую шею.

Приглашение? Давай попробуем вот так… Мои пальцы с руки перемещаются на шею. Медленно поглаживаю, наблюдая за мурашками, разбегающимися из-под пальцев.

— Ты совсем не знаешь, что такое личные границы? — урчит она.

— Я их обычно взламываю. Но очень аккуратно и только когда чувствую, что мне позволяют.

Убираю руку и касаюсь светлой кожи губами. Прокладываю дорожку до уха, касаюсь мочки языком.

— Тормози, — она резко приходит в себя.

— Как? — разворачиваю ее к себе и впиваюсь в губы.

Чертовски вкусные, самые любимые, мягкие, податливые губы. Они так охрененно сладко ощущаются у меня во рту. По телу кипятком тянется возбуждение. Юлька отвечает. Кончик ее языка игриво проходится по моим губам.

Бля, как же хорошо. Как же я хочу ее!

Ладонь сжимается на талии, пальцы впиваются в кожу под халатом, уже почти съехавшем с таких желанных полушарий груди. Ее пальцы проходятся по моим волосам, роняют на лоб длинную челку и уходят на затылок, поглаживая коротко стриженный «ёжик».

— Какая же ты сволочь, Салахов, — хнычет Самсонова, делая вдох и глядя мне в глаза. — Наглая, похотливая сволочь! — обнимает меня за шею, прижимается плотнее, и сама целует меня. Очень глубоко, очень жадно.

Отдаюсь ей. Впускаю в рот ее острый язычок. Он трогает мой, толкает его, ласкает, облизывает губы, проходится по зубам. Ее острые зубы смыкаются на моей недавно зажившей губе.

— Аррр… — сжимаю в кулак волосы на ее затылке и начинаю откровенно трахать ее рот языком.

Никогда я еще ни с кем так не целовался. У меня все горит внутри. Каждая мышца, каждая клетка. В паху ломит и кажется, яйца сейчас взорвутся.

Мы дикие и голодные. Облизываем друг друга, кусаем, сжимаем. Сминаю ладонями ее ягодицы, вдавливаю в свой пах и делаю несколько толчков.

— Ссука… — хриплю, закатывая глаза от удовольствия.

— Озабоченный, — так же хрипло смеется Самсонова.

— Голодный, пиздец! Говорю же, никого нет кроме тебя. А дрочить по утрам на твои фотки — не айс, детка. Я хочу тебя. Только тебя! Будет вкусно и сладко, я обещаю.

— Торопишься, упрямый мальчик, — а сама дышит тяжело и глаза закатывает, пока я ласкаю ее шею, оставляя на ней влажные поцелуи. — Остановись. Тай, стой! — упирается в меня руками.

Так сложно. Мало. Мне мало, черт побери! Меня реально сейчас разорвет!

— Почему? — жалобно смотрю в ее голубые глаза.

— Я пока не готова к таким, — выделяет последнее слово, — отношениям.

— Со мной или вообще? — вожу костяшками пальцев по ее щеке. Очень сложно сразу остановиться. Просто взять и перестать касаться.

— С тобой, в частности. Если ты сейчас остановишься, я пойду с тобой на квест. Давай попробуем так. Маленькими шагами. Ты на такое способен?

— Сложно. Я привык иначе… Давай попробуем. Но я хочу еще тебя целовать. Это мне можно?

— На сегодня хватит. Тебе лучше уйти. Мы оба знаем, что случится уже через пару минут, но дальше, Тай, тогда уже ничего не будет. Мне нужен парень, который умеет уважать мое «нет». Ты умеешь?

— Да, — поднимаю ее руку за запястье, целую пальцы.

Прямо на светлую макушку Юльки садится бабочка. Выглядит очень мило.

— Не двигайся. Совсем!

Бегу в прихожую, вытаскиваю из кармана куртки мобильник, быстро открываю камеру и делаю несколько снимков.

— Это в мой личный архив, — разворачиваю к ней и показываю, какая она сейчас открытая и красивая.

— Ты будешь на это… кхм… — смешно краснеет, решая не называть вещи своими именами.

— А что делать? — улыбаюсь шире. — Ты мне выбора не оставляешь, Самсонова. Но твое «нет» я слышу. Чаем угостишь?

Отрицательно качает головой, кусая губы.

— Жадина? — смеюсь я.

— Уезжай, Тайсон. На сегодня с нас точно хватит.

— Ты моя теперь? — целую ее в нос.

— Я еще не решила. Посмотрим на твое поведение.

— Хнык, — делаю скорбную морду. — Поехал тогда, — низко опустив голову и плечи, грустно и медленно шаркаю в прихожую.

Слышу ее смех у себя за спиной и тихое:

— Все-таки сволочь!

Глава 20

Тайсон

— Салахов, сияй потише, глаза режет, — поддевает следящий за разминкой Терехов.

Смазливый разогревает мышцы рядом. Наблюдаю, а пацаны за нами с трибун. И мои, и его. Тренера разрешили исключительно с воспитательной целью.

Я пока стараюсь не думать, что через несколько часов мне ехать убиваться в «клетке». Жду Юльку. Должна же прийти моя красота. Мне кажется, наш вчерашний почти секс ей зашел. Я за ночь раза три со стояком просыпался. Снилась сладкая…

— Побежали вокруг поля, — командует футбольный тренер.

Смазливый встал на старт, я на месте стою.

— Так оно же прямоугольное, — развожу руками.

Наш Юрий Германович давится смехом.

— А ты пофантазируй, боец! Бегом! — рявкает тренер смазливого.

Тим срывается вперед, я особо никуда не тороплюсь. Беру умеренный темп, экономлю силы и дыхание. Дело все в том, что я своего тренера очень хорошо знаю и весь пиздец будет позже, а в догонялки играть я не нанимался, да и сдохнет футболист скоро, я все равно первым приду.

Спокойно добегаю, оббегаю и останавливаюсь на финише, восстанавливая дыхание. Тимур недовольно на меня смотрит.

— Вот поэтому наш футбол в заднице, — вздыхаю, глядя на его раскрасневшуюся мордашку.

— Заткнись! — хрипит он, но тоже довольно быстро восстанавливается.

В нас швыряют по скакалке. Родная моя. Разматываю, жду команды.

— Обычные сначала. Начали!

— Сколько? — интересуется смазливый.

— Пока вас не остановят, — спокойно отвечает Терехов.

Ну вот. Он начинает разгоняться. Скоро войдет во вкус.

Прыгаем. Считаю, вглядываясь в цветные кресла на трибунах. Нет Самсоновой. Вот где ее носит опять?

— Начинаем чередовать с приседами. Салахов, отвернулся от зрителей!

Ну и ладно. Прыгаем дальше. Потеть начинаем, ноги забиваются на третьем подходе, а нас все не тормозят. На четвертом Тимур спотыкается о свою скакалку, я держусь. На пятом звучит заветное «Стоп». Делаем вдох и нас роняют в планку. Футбольный тренер бродит вокруг с секундомером. Все мышцы начинают дрожать, но он, сука, не отпускает. По лбу течет пот, попадает в глаза.

— Легли. Отдыхаем минуту.

И мы тупо падаем пузом на покрытие. Смотрим со смазливым друг на друга.

— Ну как? — присаживается перед нами Терехов.

— Нормально, — улыбаюсь я.

— Раз «нормально», начинаем отжиматься.

— Так минута ж не прошла вроде, — подает голос Тим.

— Вам «нормально» — напоминает Юрий Германович.

— Это он сказал, — недовольно морщится смазливый.

— Вы команда сейчас, как, впрочем, и вне этой тренировки. Ваши соперники — это те, кто выходят против вас на поле или на ринг. А в команде как? Все друг за друга отвечают. Тайсон сказал, что все нормально. Я ему верю. Начали!

Считаем. Пять, десять, пятнадцать…

— А теперь, на подъеме от пола делаем прыжок отталкиваясь ладонями и носками от поверхности, на взлете разводим ноги в стороны, аккуратно опускаемся, повторяем по счету.

Смазливый в непонятках на меня смотрит. Они такого не делают. Это наша фишка.

— Салахов, покажи другу, как надо, — требует Терехов.

Тим схватывает, но с непривычки тяжело. Пару раз приземляется носом в покрытие. Руки дрожат у него.

— Держись, — хриплю я. — Так и будем тут торчать.

— Вот! Уже пошла правильная поддержка. Встали! Минута на восстановление дыхания. Устали? — довольно лыбится Юрий Германович. — Зато какие рельефы будут. Все девочки ваши.

Оглядываюсь. Моя девочка появилась в одном из кресел. Смазливый тоже ее видит. Юлька машет нам ладошкой и устраивается удобнее, раскинув руки по спинкам свободных кресел с двух сторон от себя. Опять в своей порно-юбке. Хочется подойти и закрыть ее от всех. Мне можно смотреть, а они перебьются!

— Самсонова, выйди! — кричит ей футбольный тренер.

В нас с Тимуром летят мячи. И тут уже начинается не моя тренировка. Приходится смазливому объяснять, что и как. Набиваем ногами, бегаем змейкой, перебрасывая мяч друг другу. Потеряли — начали сначала, и так до тех пор, пока не находим взаимопонимание. Набиваем головой. Прикольно тренирует шею, надо взять на вооружение.

Полуживые уже, готовы упасть рядом на искусственный газон. Я все больше думаю о вечере, а заодно и о завтрашнем дне. Походу, на каком-то из этих этапов мне придет конец. И все из-за этого дебила! На кой хер было на меня бросаться? Ты застрял в друзьях, чел. Сорри. Прими этот факт и отойди в сторону. Нет, блядь. Лезет!

Терехов кидает в нас перчатки.

— Нет, — жалобно смотрю на него.

— Да! Вы же хотели драку? Сейчас самое время выяснить отношения раз и навсегда.

Юрий Германович проводит быстрый мастер-класс для смазливого. Получается так себе.

— Бой! — командует он.

— Нет, — опускаю руки, показывая, что драки не будет.

— Я не понял сейчас, Салахов! — рявкает он на меня.

— Сказал, я не буду с ним биться. Он даже не закроется от меня нормально. Это не бой. Это избиение младенца в особо жестокой форме. Мы не деремся вне ринга! — стою на своем, опираясь на догмы своего же тренера.

— Снял перчатки. Упал, отжался, — смотрит мне в глаза Терехов.

Снимаю, принимаю упор лежа, начинаю упражнение.

— В коридорах кидаться друг на друга нормально. А здесь вспомнил правила?

Молчу. Я на Тимура не кидался, но спорить с тренером не буду. Боковым вижу, как смазливый кидает на газон перчатки и ложится рядом. Тоже начинает отжиматься. Не нравится ему, что я за него огребаю. Ладно, мужик. Уважаю.

— Ты смотри, — хмыкает футбольный тренер, — дошло что ли?

— Закончили. В душ. И на будущее, парни. Любой конфликт можно решить словами, даже если вам на эмоциях кажется, что это не так. Тимур, прежде чем кидаться на пацанов из боевых, всегда помни, что можешь получить всего один удар и больше никогда не встать. Рефлексы. Тайсон, я рад, что ты запомнил урок. Мы с тобой отдельно еще раз проработаем твои эмоции. Свободны, — отпускает Юрий Германович.

Вяло поблагодарив тренеров, молча уходим в душевые. Парни стекаются вслед за нами. Говорить пока сил нет. Язык не ворочается и сушняк дикий. Немного оживаю только увидев Юлю возле входа в нашу раздевалку. Парни тактично сваливают. Она взъерошивает мне мокрые сосульки из челки. Хочу поцеловать. Уворачивается.

Скорбно вздохнув, принимаю то, что есть. Легкое прикосновение ее прохладных пальцев к скуле.

— Такой смешной сейчас, — улыбается она.

— Заебаный, потный и нецелованный. Пойдем в кино вечером? Завтра у меня бой. Мне после такой тренировки релакс жизненно необходим.

— Ты с кровати то встанешь?

— Ради тебя встану.

— Только не диваны и фильм выбираю я, — ставит условие.

— Да не вопрос. Даже если мне фильм не зайдет, рядом с тобой посидеть будет в кайф. Скинь мне к вечеру ссыль на сеанс, я билеты возьму.

Быстро мажу губами по ее щеке, пока опять фыркать не начала. Толкает меня в плечо и убегает, придерживая сзади свою форменную порно — юбку.

— Слушайте, а проставляться походу Сэму придется, — ржет Арсений, увидев мою довольную рожу. — Снежная королева тает под натиском нашего горячего мачо, — скалится он. — Уже течет или еще нет?

— Заткнись, Арс! — рычу на него.

— Да ладно тебе. Я же шучу, — поднимает обе руки вверх.

— Шути в другую сторону!

Закрываюсь от них в душе. Один. Хорошо, тихо. Вода только шумит. Тело ноет, мышцы все еще дрожат. Это плохо. До завтра я бы восстановился, а до вечера точно не смогу и перенести мероприятие не выйдет. Спор еще этот. Черт бы его побрал. Мне вчера так хорошо было, я про него опять забыл. С Юлькой вообще все кроме самой Юльки из головы вылетает. Надо как-то замять его. Потом. Сейчас нет сил объясняться с ними. Куплю я пацанам Стафф, пусть бухают.

Выхожу, они в мобильниках. Смотрят трансляцию со взрослого турнира. Там бьются чемпионы. Очень хочется однажды встать с ними в один ряд.

Переодеваюсь. Накидываю на голову капюшон и сажусь с ними, тоже смотрю. Мне нет резона ехать домой. Лучше уж тут, отвлечься от дурацких мыслей и запомнить пару ходов, могут пригодиться.

А мысли странные в голову все равно лезут. Выхожу в коридор с мобильником, набираю Кирилла. Он довольно быстро принимает от меня звонок.

— Здарова, друг, — устало прислоняюсь к стене. — Помощь нужна.

— Вещай.

— Сможешь меня сейчас из Дворца забрать, сгонять со мной в одно место и потом, если что, мое тельце оттуда к себе увезти?

— Во что-то влез? — усмехается он.

— Есть маленько. Отвертеться не выйдет. Спасешь мою задницу?

— Буду скоро. Постарайся за это время не хапнуть еще приключений. А то можем вдвоем не вывезти. Придется бригаду вызывать.

— Я все же надеюсь обойтись без нее. Спасибо, Кит. Жду.

Глава 21

Тайсон

Кит всю дорогу скрипел зубами, озвучивая, какой я долбоеб.

— Ты у меня бабок не мог попросить?

— И что бы это изменило в глобальном смысле? У меня тоже есть гордость и самолюбие, Кирюх. Он сказал, что я без него ничего не стою. В дешевых шлюх меня носом тыкал, как нагадившего кота. Занял бы я у тебя денег, а отдавать чем? Все равно идти и просить у отца. А просить я не буду. И не отдать не могу, ты меня знаешь. В таком случае лучше и не просить. Да и смысл уже говорить об этом? Я влез, надо отработать два боя и искать еще варианты.

— Победить, — напоминает друг.

— Да, — морщусь я. — Пойдем, — киваю на вышедшего к нам охранника. Он за нами наблюдает с тех пор, как мы подъехали.

Заходим в зал. Сразу вижу несколько уже знакомых женских лиц.

— Будь умницей сегодня. Мы на тебя поставили, — мурлычет одна из них.

У Толмачева от удивления расширяются зрачки, но он благоразумно молчит, поймав мой зверский взгляд.

Соперника моего в раздевалке еще нет. Жаль. Хотел рассмотреть его ближе.

Друг помогает подготовиться к бою. Следит за разминкой, за тейпированием.

— Если хочешь, можешь глянуть на тех, кто сейчас бьется. Я не смотрю, чтобы настрой не терять, а тебе то чего тут сидеть?

— Мне кажется, я ни разу в жизни не видел, как ты боишься, — серьезно говорит он.

— Здесь все инстинкты обостряются. Соперник, очевидно, сильнее. И нет правил. Да, Кит, я боюсь, — признаюсь другу. — Но это не поможет мне выиграть, так что… Нормально все будет.

Несколько долгих минут в относительной тишине. Пытался помедитировать, не помогло. Все время что-то отвлекает. Неприятная внутренняя тревога. Встаю, еще раз аккуратно разминаюсь. Натруженные мышцы чувствуются одна за другой, хрустит в позвоночнике, в шее.

— Здарова. Готов? — заглядывает татуированный.

— Не знаю пока. Соперник мой где?

— А я не сказал? — расплывается в хитрожопой улыбке организатор. — Его поломали у конкурентов. Сам виноват. Тебя с другим поставили.

— Эй! Так дела не делаются! — вспениваюсь я.

— Послушай, Тайсон. Это мой клуб и мои правила. Производить замену бойцов эти правила позволяют. Не нравится? Я выкачу тебе неустойку. Плати и вали на все четыре стороны.

— И сколько неустойка? — вмешивается Кит.

Татуированный набивает на телефоне цифры, разворачивает к нам экран. Семизначная…

— А ты не охренел?!

— Мой клуб, — напоминает он, — мои правила. Так что, ты идешь?

— Иду.

— Тай, — тормозит меня Кит, отрицательно качая головой.

— Иду, сказал, — выдергиваю руку. — Я не буду ни у кого ничего просить. Просто верь в меня.

Бьем по рукам, и я выхожу в зал. В «клетке» уже стоит гора мышц выше и шире меня. Я другого и не ожидал. Гребаная подстава!

Мужик смотрит на меня как хищник на добычу. Многообещающе и очень довольно. А я пытаюсь сориентироваться, что мне с ним сделать. У него руки, как мои ноги. Захват за шею — и я труп. Он мне ее просто сломает, а я почему-то уверен, что на его совести есть подобные убийства.

— Страшно, малыш? — дразнит он.

— Тебе? — усмехаюсь в ответ. — Памперсов нет с собой, извини. Ты главное, это… на собственной луже не поскользнись, если что.

Гонг и эта скала надвигается на меня. Зал поддерживает его. Меня больше женщины, судя по крикам. Ну и Кит. Супер, вообще. Но адреналина во мне опять… Могу на весь зал раздать.

Обхожу мужика и пробиваю по почкам. Ухожу от встречного удара, пружиню в стойке и провожу еще одну атаку, уворачиваясь от встречной.

Пока вроде ничего. Не все так страшно, как я думал. Но расслабляться нельзя. Неправильная оценка противника — это проигрыш. А тут мы не за медальки бьемся, так что будет очень больно.

Первый раунд проходим вяло. Хреново для моих мышц.

Отдышавшись, полощу рот, вставляю капу, делаю шаг к центру и ловлю мощный кулак в челюсть еще до гонга. В глазах на несколько секунд звезды. Толпа ревет от восторга, судья не вмешивается, а меня уже давят к сетке.

Шоу, мать его! Хреново шоу!

Дышать нечем. Ублюдок давит на горло, пока звездочки не сменяются темнотой, но я стою. Хер знает как. Трясу башкой и все, что могу придумать, это двинуть ему по яйцам. Хорошо так. Смачно и с удовольствием.

Шкаф, взревев от ярости, хватается обеими ладонями за причиндалы, а я откашливаюсь, отлетаю от стены и встаю в стойку.

Снова кружим. Надо нападать, но я так и не придумал, как его завалить, а он теперь явно жаждет мести.

Используя свои гибкость и скорость в сравнении с соперником, как делал в первом бою, все же провожу несколько атак, ударяя по болевым точкам. Это начинает работать, но у меня неожиданно сводит мышцу на правой ноге. Адски сводит! Нога подгибается, я падаю на одно колено и получаю серию по ребрам. Дышать становится нечем. Хриплю со свистом, открытым ртом хватая воздух. Мужик замахивается для последнего удара, но женский крик из зала заставляет его сделать шаг назад и снисходительно хмыкнуть.

Все уже поняли, что раунд за ним.

Татуированный на меня орет. Я его почти не слышу. В ушах вата, нога болит. Кит пытается разобраться, не сломали ли мне ребра.

— Вроде нет. Я не чувствую.

— Ты от адреналина вообще ни хера не чувствуешь! — орет друг.

— Еще раунд, Кит. Я понял, как его уронить.

— Я потом сам тебя добью! — рявкает он, промокая мою замученную, взмыленную рожу полотенцем.

Восстановив способность дышать, выхожу на бой, уже без капы и перчатки оставляю за сеткой. Только тейпы. Мне почему-то кажется, так мой план сработает лучше. И забив на все: на боль во всем теле, на чертов страх поломаться тут, накидываюсь на скалу с серией быстрых и четких ударов, вспоминая, где еще у него есть болевые точки.

Мужик просто не ожидал такой прыти после второго раунда. Никто не ожидал. Даже я. Второе дыхание или как там его. Без разницы. Главное, чтобы не закончилось до конца боя, а там хоть падай. Кит увезет. И почему-то мысли про кино с Юлькой. У меня опять рожа разбита. В губу попал, лопнула. В скулу еще. Как я к ней пойду, такой красивый?

Забавно. Меня могут грохнуть, а я все равно о ней думаю.

Последний удар в кадык. Он хватается за горло, дышать не может, глаза закатывает и падает без сознания, а я рядом с ним. Опять свело чертову мышцу. Лежу и не верю, что получилось. Там орут что-то, поздравляют. Я просто улыбаюсь.

Можно меня забирать.

Кит уводит в раздевалку. Кладет на скамейку.

— Нет, я тебя точно убью! — бесится друг.

— Не кричи. Сядь. Деньги отдадут только в конце мероприятия. Я у тебя себя в порядок приведу. Ладно? Мне на свидание еще.

— Какое, блядь, свидание?! Тебе рентген нужен, башку на сотрясение проверить и лежать. У тебя же завтра турнирный бой. Жесть! Ааа!!! Вот это жесть, Тай!

— Ну ты на байке своем убивался. Я тут. В чем разница? Дай воды лучше. Я полежу еще минут десять и пойду в душ. И телефоном в меня кинь, Кирюх.

Помогает приподняться и попить, зло впихивает мне в руку телефон. От Юльки есть сообщение со ссылкой на сеанс. Значит все в силе. Моя девочка! Не могу обломать нам сегодняшний вечер. Я потом ее опять вечность уговаривать буду.

Покупаю два билета. Все, как обещал. Места в центре зала, чтобы смотреть удобнее. Фильм она сама выбрала. Не мое, но мне все равно. Главное, с ней. Можно официально трогать и смотреть.

Бабки нам выдают очень приятные. Никто практически не верил в мою победу. Да я и сам не верил. Теперь бы просто встать. Мое «немного полежу» затянулось.

Кир помогает. По всему торсу болит. Нога тоже болит. После душа проходит муть в голове. В машине у Толмачева в аптечке нахожу обезболивающее и жру сразу три таблетки.

— Рубашку мне дашь какую-нить? — устало прошу у друга.

— Отговаривать бесполезно? — нервно смеется.

— Дурацкий вопрос, — пожимаю плечами.

— Ну да. Ты еще упрямее меня. Найду я тебе рубашку, будет обтягивать. Ты здорово раскачался за последний год.

— Ты тоже.

Он с недавнего времени взялся за себя основательно. Хорошо Лада на него влияет.

— Но я еще не дошел до смены гардероба.

У него подбираем мне шмотки для свидания. В районе удара на ребрах здоровенный синяк. Это плохо. Рану на губе не так сильно заметно, отек с носа спал. Я уже не такой страшный.

Заправляю белую рубашку в брюки. Смотрю на себя в зеркало. Длинные они мне. Возвращаюсь к своим штанам, а рубашка смотрится даже прикольно. Правда обтягивает в некоторых местах. Юльке должно понравиться.

— У меня сегодня переночуй, — предлагает друг.

— Спасибо. Извини, что втянул.

— Ты дебил? Сразу надо было сказать, куда тебя несет.

— Ты бы не отговорил все равно. Расслабься и пожелай мне удачи. С Самсоновой похлеще чем на ринге. И у нее всегда есть преимущество.

Кит довозит меня до кинотеатра. Юля приходит буквально через пять минут. Даже покурить не успеваю. Хмурится, глядя на меня.

— Опять косяк? — касается пальчиками свежей ссадины на скуле.

Ласкаюсь в ее руку щекой. Приятно так. И пальчики прохладные. Муррр…

— Косяк, — подмигиваю. — Снесу его к чертям. Идем? — предлагаю локоть для поддержки.

Она цепляется за него рукой и через первые же пару шагов замечает, что я хромаю. Опять останавливается. Разворачивается ко мне.

— Тай, что происходит? Скула, нога, губа разбита.

— Мы опоздаем на сеанс, — напоминаю ей. — Давай потом обсудим мою побитую рожу. А хромаю я потому, что мышцу свело. Еще не отпустило. Немного болит. Перегрузили нас с твоим Тимочкой сегодня.

— Он не мой! — злится Юлька.

Зато работает. Она хватает меня под локоть и тащит вперед. А на лестнице я ловлю неприятный вертолет. Вообще не понимаю, откуда он взялся. Шел себе, с девочкой своей разговаривал и что-то пошло не так.

— Все! — психует Юля. — Кино отменяется! Сейчас такси вызову и поедем домой.

— К тебе? — хрипло усмехаюсь.

— К тебе, Тайсон. Отдыхать!

— Ко мне нельзя. Отец таким увидит, я из дома до конца жизни не выйду без его контроля. Сжалься, а, — умоляюще смотрю на нее. — Да и лучше мне уже. Пойдем, — поднимаюсь со ступенек, она давит на плечо, усаживая меня обратно.

— Вызвала. Машина скоро будет. Сиди, пожалуйста. Может хоть Терехову позвонить?

— Нет. Никому не надо звонить, моя заботливая девочка. Сейчас все будет норм.

Она садится рядом со мной на ступеньку, нервно теребит светлую косу в ожидании машины. Я мог бы Кирилла набрать, он бы нас забрал, но мне так приятно, что Юля переживает. Почему не позволить женщине проявить немного заботы, если она хочет? Это же ее чувства ко мне, ее настоящие эмоции. Я все это очень хочу. Мне так хорошо сейчас, хоть и немного хреново.

Такси привозит нас к ее общаге. Стараюсь запомнить, что надо вернуть ей деньги за машину. Не дело это, чтобы девочка за меня платила.

Юля пропускает в квартиру. Разуваюсь, прохожу на кухню, в спальню меня никто не приглашал. Наглеть не буду. Она садится напротив, очень старается быть строгой, но я же вижу, что испугалась и переживает.

— Все хорошо, — успокаиваю ее, прислонившись затылком к стене.

— Рассказывай.

— Что тебе рассказать? — устало улыбаюсь.

— Что происходит? Ты куда-то влез или это отец так с тобой?

Глава 22

Тай

Молчу. Ей не нужно знать всей этой грязи, в которую я влез. Свои проблемы я решаю исключительно сам. Голова, как ни странно, почти не болит. Кружится слегка. Скорее всего легкий сотряс я все же поймал. Надо отлежаться, но уходить с этой кухни я хочу меньше всего.

— Ты голодный? — тихо спрашивает Самсонова.

Я еще не привык к тому, что между нами может возникать неловкость, вместо пожара. Я не борзею, она не фыркает и остается что-то другое. Что у нее — не знаю, у меня легкое непонимание, как себя правильно вести, чтобы сохранить хрупкое равновесие и все вокруг нас снова не взорвалось. Мне сейчас хорошо именно вот так. Просто сидеть на ее маленькой кухне и чувствовать, что за меня переживают.

— Нет. Прости, что с кино обломалось, — открываю глаза и рассматриваю грустную девочку.

— Не расскажешь?

Отрицательно качаю головой. Табуретка подо мной начинает неприятно плавать. Впиваюсь пальцами в столешницу, чтобы не потерять равновесие.

— Знаешь что! — недовольно фыркает Юлька. — Вставай, — оказывается рядом, тянет меня за локоть. — Поднимайся, Тай.

Морщась от боли в районе ребер, аккуратно встаю. Дыхание сбивается, голова кружится сильнее. Меня кидает вперед, прямо на Юльку. Она обнимает за торс как раз там, где больно.

— Шшш… — цежу сквозь сжатые зубы.

— Тааак…

Отстраняется и бегло расстегивает пуговицы на рубашке, взятой на время у друга. Во мне вдруг просыпается ревность. Представляю, как Самсонова это делала уже кому-то другому и ненавижу чужой эфемерный образ, портящий мне сейчас все удовольствие от Юлькиной заботы.

— Ох-ре-неть! — ее прохладные пальцы касаются обнаженной кожи.

Все мышцы в моем теле моментально сокращаются и остатки крови из ударенной головы бьют в пах.

— Ммм, как приятно, — довольно улыбаюсь. — Потрогай меня еще.

— Заткнись, Салахов! У тебя тут такой синяк. А если там трещина? Поехали в больницу!

— Юль, тормози, — ловлю ее, пока не убежала. — Мы никуда не поедем. Само пройдет.

— Да тебя завтра не допустят до боя!

— Допустят, договорюсь.

— Ты понимаешь, что тебя могут доломать? Тай, это же ни хрена не шутки!

— Так приятно, что ты переживаешь, — хочу ее поцеловать, но зараза уворачивается.

— Невозможный! И совершенно безответственный! — ругается Самсонова.

— Я ответственный, а ты преувеличиваешь степень трагедии. У тебя же есть ноут? Давай фильм посмотрим. Это приятнее, чем ругаться, хотя первая ссора в отношениях — это даже мило.

— У нас нет отношений, Салахов.

А сама берет меня за руку и ведет в единственную комнату в этой крохотной квартирке. Оставляет меня у шкафа, ловко расстилает диван, кидает подушку, покрывало.

— Снимай рубашку и ложись, — приказным тоном.

Я только рад ей подчиниться. Стягиваю узкие рукава, вешаю рубашку на дверцу шкафа и скрипя зубами, ложусь на спину. От подушки пахнет Юлькой. Меня окутывает этим запахов и когда прохладные пальцы вновь касаются кожи, получается кайфовый 3D — эффект.

Юля размазывает в районе ребер что-то склизкое и холодное, напоминающее гель от растяжений. Сглотнув густую слюну, ловлю каждое ее прикосновение. Ловкие пальчики касаются ссадины на скуле. Начинает сильно щипать, в нос бьёт резковатый запах уже совсем другой мази. Глаза начинают слезиться. Самсонова осторожно смахивает скатившуюся слезу с моей щеки.

— Не улыбайся!

— Почему? — смеюсь и тут же охаю от боли.

— Потому что губа опять кровить начинает. Сейчас мазать буду, потерпи и не облизывай. Она быстро впитывается. Это хорошая мазь. Отец Тимуру из-за границы привез, а он мне отдал.

— И здесь смазливый, — вздыхаю.

— Помолчи! — шлепает меня по голой груди и аккуратно наносит мазь на ранку на губе. — Все. Лежи смирно, а то диван мне испачкаешь.

— А поцеловать? — стараюсь состроить жалобную морду.

— Обойдешься!

Вот так всегда. Я тут болю весь, а ей поцелуя жалко.

Удобно подложив руки под голову, лежу смирно, как велела моя красота. Глаза открываться не хотят категорически. Меня упрямо клонит в сон. Вся усталость последних суток наваливается так внезапно, что я не успеваю сгруппироваться и выдержать ее вес. От головокружения диван подо мной слегка качается и меня плавно выключает, будто внутри один за другим вырубают секретные тумблеры.

Просыпаюсь от сильного и естественного желания, сопровождающегося коловой эрекцией. У меня под боком, сжавшись в комочек, очень мило спит Юлька, упираясь попой мне в бедро. Волосы, обычно собранные в хвост или косу, распущены. Домашняя футболка слегка задралась, оголив поясницу. Кровь пульсирующими толчками приливает в член. Со стоном закрываю глаза, пережидая этот чертов приступ невыносимого, настойчивого желания.

— Ты чего? — она копошится, разворачиваясь ко мне лицом. — Болит?

Сонно трет глаза, садится и осторожно прикасается к месту удара. Ее взгляд блуждает по моему телу, упирается в ширинку. Чертовски красиво смущается и тут же отводит взгляд от эрекции, которую ни хрена не скрывают брюки.

— Салахов… — вздыхает он.

— Это физиология. Что я с ней сделаю? Встаем?

— Твой отец звонил несколько раз. Мне пришлось взять трубку.

— Что сказала? — аккуратно сажусь, прислушиваясь к остальным реакциям своего тела.

Нога прошла. Мышцы деревянные, но после разминки должно быть нормально, и голова вроде не кружится, а вот в рёбрах всё так же болит. Это не есть хорошо, но Юльке говорить не буду. Опять начнет переживать.

— Правду. Ты спишь. Утром позвонишь ему сам. Так что иди в душ. Я тебя еще раз помажу и папе придется позвонить.

— Без проблем.

Снова оставив меня без поцелуя, Юля первая слезает с дивана. Двигаясь на край следом за ней, всеми силами стараюсь сделать вид, что мне не больно. Встаю, забираю из ее заботливых рук полотенце и топаю в такую же маленькую, как и все здесь, ванную.

Очень скромно все. Один шампунь, маска для волос и пара гелей для душа. У моей мамы всяких баночек и флакончиков в разы больше, а тут даже пусто немного.

Смываю с себя пленку от мази, выбираюсь из воды и пытаюсь рассмотреть ссадины в запотевшем зеркале. Отеков нет. Губа выглядит гораздо приличнее. На скуле тоже все неплохо затянулось. Все не так страшно, как я думал.

Выхожу из ванной с полотенцем на шее. С влажных волос капает. Юлька непроизвольно следит за капелькой воды, убегающей по торсу за ремень брюк, и скрывается в ванной вместо меня.

— Позвони отцу! — кричит оттуда.

Да помню я. Телефон бы найти.

Он обнаруживается на кухне на зарядке. Выдергиваю шнур, просматриваю уведомления. Терехов прислал напоминалку, во сколько быть во Дворце, а так больше ничего интересного. Один спам.

Набираю родителя. Он принимает вызов буквально через пару гудков.

— Можешь начинать орать, — говорю ему вместо приветствия.

— Ты охренел?! Какого черта ты не дома перед боем? Сколько раз я тебе говорил? Сначала выигрываешь, потом трахаешься!

— Если бы… — вздыхаю я. — В этот раз все, как ты любишь. Я просто спал. И даже выспался.

— Вот на ринге и увидим, как ты выспался! Адрес мне дай, я за тобой приеду сейчас.

— Сам доберусь, — сбрасываю.

Юля выходит на кухню, промокая полотенцем влажные волосы.

— Мне ехать надо. Ты придешь сегодня смотреть поединок?

— Нет.

— Ты тоже в меня не веришь?

Задевает. К отцу и его заскокам я давно привык, а от Юльки хотелось совсем другого. А она туда же.

С поганым ощущением тупой внутренней обиды обхожу ее, одеваюсь в комнате.

Вот какого черта? Возникает неприятное чувство, что в меня реально никто не верит. Даже девочка, которая нагло забралась под кожу. Я пру напролом против течения. Это никому не нравится. Все хотят послушного, покладистого котика. В такого же верить проще! От него всем ясно, чего ждать. Но Юлька… синяки увидела и решила, что я сольюсь.

Даю себе мысленный подзатыльник за нытье. На фоне вчерашнего нервяка кроет. Пройдет. И Юлька ко мне привыкнет.

Стараясь не стонать и не скрипеть зубами, влезаю в кроссовки в прихожей.

— Пока? — заглядываю в красивые голубые глазки.

Она подходит, гладит меня пальцем по разбитой скуле.

— Обиделся, — улыбается.

— Нет.

— Я не приду, потому что ты будешь отвлекаться, как в прошлый раз. А ты и так раненый. Тебе удары пропускать по корпусу сегодня никак нельзя, — легко целует меня в нос.

— Значит все-таки веришь? — ловлю ее за запястье, прикасаюсь губами к венке.

— Ты же упрямый. У тебя все получится. Иди уже, Тай! — выпроваживает меня, тоже чувствуя, как воздух вокруг нас начинает наполняться электричеством.

Ладно. Ушел я. Правда пора. Надо успеть домой, взять вещи и успеть на разминку, потом у нас медосмотр, а до него надо переговорить с тренером. Нельзя, чтобы меня сняли с турнира за травму, тем более там и травмы то никакой нет. Ерунда!

Глава 23

Юля

«Веришь — не веришь» — устроил ромашку!

В него верю, он сильный спортсмен. А ему… Не определилась еще. Посмотрим, как покажет себя дальше. Сегодня Тайсон равно глупость и безответственность. Он лучше меня знает, что с травмой на ринг ему нельзя. С другой стороны, для него этот турнир очень важен, они долго готовились, и Тай будет за него держаться.

Выгладив форму на сегодня, складываю ее в сумку и собираюсь во Дворец. У меня своя программа. Салахова придется поддерживать мысленно.

Выхожу из подъезда и не сразу понимаю, что за иномарка стоит у нашего дома. Опускается тонированное пассажирское стекло и все становится ясно. Таир Расулович, собственной персоной.

— Юля, ты во Дворец?

Начало мне уже не нравится.

— Здравствуйте. Да, — поправляю на плече спортивную сумку.

— Садись, я довезу. Заодно поговорим.

— А ваш сын? Он же домой поехал.

— Сам доберется, не маленький. Садись. У меня не так много времени, — с нажимом.

Окей. Не сожрет же он меня в конце концов. Один из главных спонсоров как-никак. Репутация и все такое.

Забираюсь в теплый, комфортный салон иномарки. Водитель сразу же стартует с места, аккуратно вывозя хозяйскую тачку на главную дорогу. Таир Расулович задумчиво молчит, постукивая пальцем по колену, обтянутому черными брюками.

— Как дела у твоей команды? Я слышал, вы лидируете по очкам.

— Да, есть такое. Девочки очень много работают ради того, чтобы попасть на большой всероссийский турнир. Оттуда дорога на международный, а это уже такой уровень, — мечтательно вздыхаю.

— Знаю. Я говорил со спонсорским советом. Проблем с финансированием не будет. Так что смело веди девушек к победе.

— Спасибо. Но вы ведь не о турнире хотели со мной поговорить.

— Почему? О турнире тоже, — отвечает с равнодушным лицом. — Юля, ты красивая, умная девочка и перспективная спортсменка. Я бы хотел тебя настоятельно попросить сосредоточиться на своей спортивной карьере. Тем более, других вариантов заработка у тебя все равно нет и помогать тебе некому.

— Откуда вы…

— Детка, у меня достаточно связей, чтобы раздобыть немного информации об одной маленькой сиротке. Твоя головокружительная карьера без спонсорской поддержки рухнет так же стремительно, как взлетает вверх. Если ты сделаешь то, что я прошу, проблем не будет. Я обеспечу вам и поездку, и проживание в лучших отелях, и новую форму. Вашу, к слову, уже не помешало бы заменить. Она не тянет на международный уровень. А оттуда ты вернешься молодым, титулованным тренером. Согласись, это очень хорошая «подушка».

— Вы так и не сказали, что я должна сделать взамен.

— Ничего сверхъестественного. Отшить моего сына. Он должен сосредоточиться на турнире. Ему тоже светит отличная спортивная карьера. Ты, скажем так, немного мешаешь.

— Чем же? У вашего сына постоянно были девушки. А не угодила именно я? — смотрю на него, сложив руки на груди.

— Вся эта шушера меня мало интересует. Он — молодой парень, спортсмен. Ему надо иногда расслабляться. Это я могу контролировать при необходимости.

— Бром ему в кашу по утрам подсыпаете? — усмехаюсь, пряча подальше кольнувшую под ребрами ревность.

— У меня другие методы. С тобой у него что-то другое. Его к тебе тянет. И вот это меня как раз не устраивает. Не надо, чтобы он влюбился. Тогда все его мысли будут занимать не тренировки и бои, а ты. Тайсон начнет проигрывать. Мы же этого не хотим, правда? Ну не смотрит ты на меня так. Я всю жизнь все делаю для него. Засранец не всегда ценит, но повторюсь, я контролирую сына во всем, кроме зарождающихся чувств к тебе. У вас все равно ничего серьезного не выйдет, если ты вдруг себе придумала. Ты красивая, умная девочка, но Тай уровнем немного повыше, понимаешь? Нагуляется, я ему невесту правильную найду. Тебе больно будет. Зачем все это? У тебя уже была неприятная ситуация с парнем из нашего круга…

Мне становится нехорошо. То есть это так называется? Неприятная ситуация?!

— Остановите машину.

— Юля, не глупи. Мы уже почти на месте.

— Машину остановите, я сказала! Поняла я все про вашего сына. Выпустите меня!

— Я знал, что мы договоримся. Данияр, припаркуйся. Девушка хочет прогуляться пешком. Спортсменка, — мерзко улыбается Салахов.

— До свидания, Таир Расулович, — хлопаю дверью дорогой тачки, которая стоит как несколько моих квартир.

Он сигналит мне, разворачивается и едет в противоположную сторону от Дворца. Сына своего контролировать, наверное.

У меня все лицо горит, и проклятая дрожь расходится мурашками по всему телу. Зачерпываю горсть снега с обочины, прикладываю к щекам. Неприятная ситуация! Конечно! Они все замяли. Кому какое дело до маленькой сироты, посмевшей влюбиться в красивого сына спонсора нашего интерната. Это даже не влюбленность была. Какое-то другое теплое и щемящее чувство. Новое и еще совсем детское. Он с отцом приезжал часто. Мы общались. И когда в свой очередной приезд он позвал сбежать от всех, я конечно же согласилась. Даже и не подумала ничего плохого. Ведь это наши пацаны способны на всякое и пошлое, и подлое, а он был другим. Из другого мира.

Закрыв глаза, прикладываю к лицу еще немного снега. Тогда было очень больно. Сначала физически, а потом морально. Я даже не знаю, от чего больше. От того, что меня изнасиловал мальчик, который мне нравился. Или от того, что я ему доверяла, а он воспользовался, а потом не захотел слышать: «нет». А может от того, что я в очередной раз поняла, насколько одинока во всем этом огромном, несправедливом мире и заступиться за меня некому. Только я сама могу себя отстоять. Я тогда поклялась, больше никаких мажоров, никакого доверия. И у меня получалось. Даже с Тимуром получалось. А Тайсон такой упрямый. Ему же надо забраться дальше и глубже, под броню.

Надо будет сказать Таиру Расуловичу спасибо за это воспоминание. Если Тай пробьет мою защиту окончательно, а потом будет все, о чем говорил его отец, не знаю, что останется от меня. Не хочу…

Нервно сглотнув, беру себя в руки.

«Хватит ныть, Самсонова! Слезы и сопли тебе не помогут попасть на чемпионат и купить этот проклятый диван!»

Из груди вырывается нервный смешок. Диван — отличный мотиватор. На моем спал Тайсон, и моя подушка теперь пахнет им. А запах у этой обаятельной сволочи шикарный.

Во Дворце нас собирают на тренировку. Работаю на износ, чтобы ни о чем не думать.

«Контролирует он сына! Как же! Да он — похотливая задница, этот твой сын! И что-то я очень сомневаюсь, что согласится жениться по папиной указке. Тайсон скорее сожжет половину города дотла, выражая свой протест, чем подчинится»

— Юля, все! — тормозит меня тренер, выключая беговую дорожку. — Что с тобой?

— Все хорошо. Задумалась просто. Извините.

— У нас два выступления. Береги себя, пожалуйста.

— Постараюсь.

Убегаю в душ. У нас есть пара часов на отдых и мы уезжаем на главный стадион к нашим парням на игру.

Чтобы не сидеть без дела, решаю прогуляться в сторону буфета. И конечно же мне надо пройти через боксерское крыло! У медкабинета открыта дверь. Оттуда раздается жутко злой мужской рык.

— Юрий Германович, пожалуйста, — на рык отвечает Тайсон. Я замираю, сразу понимая, о чем там идет речь. — У девчонок тоналку возьмем, замажем и все. Кто там будет меня рассматривать?

— Ты понимаешь, что нас всех посадят, если я тебя на ринг с травмой выпущу!

— Да нет у меня никакой травмы, Юрий Германович. Это ерунда.

— Убить бы тебя, Салахов!

Из-за угла выворачивает Таир Расулович. Я прячусь за дверь и стараюсь не дышать.

— Твою мать! Ты совсем долбоеб! — отец Тайсона не стесняется в выражениях. — Из-за девки своей подрался?! — рычит он.

— Не трогай Юлю! Она не причём! — вступается Тай.

— Я сейчас добавлю тебе, дебилу! Снимок делали? — обращается скорее всего к врачу.

— Делали. Удар был сильный, небольшое кровоизлияние, но ребра целые. И сотрясение у него, Таир Расулович. Легкое, но дезориентация есть. Мы не можем его с таким букетом на ринг выпустить.

— Нормально со мной все! — продолжает давить Тайсон.

— Парень говорит, что с ним все нормально, — голос его отца становится ледяным. — Сделайте так, чтобы он вышел на бой. А ты. Только попробуй слить. Я всех твоих баб скопом из города вышлю. И подружка твоя сегодня же из Дворца вылетит! Юрий Германович, я все договоренности со спорткомитетом возьму на себя. Замажьте ему синяк. Пусть выходит и бьется. Все разборки будут потом.

— Вы понимаете, что мы не можем? — стоит на своем Терехов.

— Если ты не можешь, Юра, я найду ему тренера, который сможет! Работать всем!

Глава 24

Тайсон

Это был тяжелый бой. Я местами его ни хрена не помню. Мне важно было не подставить под каток в виде моего отца Юльку. Он сломает девочке жизнь по щелчку пальцев. И я буду виноват.

— Парни, возьмите его.

Терехов передает меня Климу и Сэму. Пацаны закидывают мои руки к себе на плечи, поддерживая под спину уводят в раздевалку. Мышцы во всем теле дрожат, ноги еле передвигаются, пот заливает глаза и башка кружится от усталости.

— Мы думали, ты не вывезешь, — признается Семен.

— Я тоже так думал, — закрываю глаза. Пацаны сажают меня на скамейку.

Прислоняюсь спиной к прохладной дверце шкафчика, вытягиваю вперед ноги. От перегрузок мутит сильно. Хорошо, что я пожрать сегодня не успел. Было бы совсем плохо. Теперь несколько дней восстанавливаться в специальном режиме.

Какой-то адский сезон у меня получается. А так все было просто. Подцепил девочку, хорошо провел ночь, забыл. Тренируешься себе дальше, очки зарабатываешь. Нет, угораздило влюбиться в неприступную блондинку.

— Подвинься, Сэм, — передо мной на корточки присаживается Терехов. Начинает профессионально разминать забитые, перенапряженные мышцы на ногах.

— Не надо, — пытаюсь увернуться. У нас для этого тут есть специально обученные люди.

— Заткнись, Салахов! Я с тобой поседею к своему следующему юбилею! Не понимаю, как ты не упал там.

— Ну если уж вы не понимаете, то я тем более.

Морщусь и очень стараюсь не стонать от боли, расползающейся от его ладоней. Но следующей волной медленно приходит облегчение.

— Ты сегодня показал себя настоящим бойцом, — с тихой гордостью говорит он, закончив с массажем и присев рядом.

— Я не мог вас подвести. Папа бы всех сожрал. Где он, кстати?

— С представителями комитета общается. Рассказывай, во что влез?

— Сам влез. Сам разберусь, — устало отвечаю.

— Парни, погуляйте. Если Салахов в нашу сторону пойдет, свисните.

Мы остаемся вдвоем. Пацаны понятливо закрыли за собой дверь. Терехов протягивает мне бутылку воды. Делаю три маленьких глотка. Сердце все еще грохочет в ушах и горле. В висках пульсирует. Жесть просто. Мне кажется, я так никогда не выматывался. Всегда нагрузки по системе, а тут вся система рухнула. Юлька все сломала. Зараза моя красивая.

Я не знаю, как объяснить все Терехову. «Клетка» — еще одно табу. За это вылетают из профессионального спорта. Только он не отстанет. Да и имеет он право знать, куда я встрял. Если дойдет до отца, тренера будут распинать вместе со мной.

Из коридора слышен ржач. Парни развлекаются. Я почему-то тоже улыбаюсь. Наверное, начинает доходить, что победил. Не зря Терехов в меня верит. И не прав отец, получается. Чего-то я все же стою. И уж точно дороже придорожных шлюх.

— Я подписался на три победы в «Клетке» — выдыхаю, глядя тренеру в глаза.

Он сжимает зубы, так, что по лицу начинают ходить желваки. Втягивает воздух побелевшими ноздрями.

— Что-то такое я и предполагал. Зачем?

— Банально. Девушка нравится, а денег нет. Задолбался от отца зависеть. А поднять быстро можно было только там.

— Сколько осталось?

— Один.

— Когда?

— Не назначили еще. Там реванш после первого, но я вчера предупредил, что надо восстановиться.

— Я не буду читать тебе лекцию, Тай. По глазам вижу, сам знаешь, что не прав. И знаешь, что я сейчас должен сделать. Но недавно мы говорили с вами про важность команды даже в нашем виде спорта. Я вроде как предводитель этой команды. Ты просто запомни, парень. Никакие бабки не починят тебе сломанную в нескольких местах спину или свернутую шею. И ни одной девушке не нужен мужик — инвалид. Уж прости за жестокую правду. Вся романтика очень быстро разобьётся о необходимость менять тебе памперсы и кормить из ложечки. Контакты организатора мне дай.

— Не надо, Юрий Германович…

— Контакты, Салахов! — рявкает он. — И адрес.

— Юрий Германович, пожалуйста, — умоляюще смотрю на него.

Еще не хватало, чтобы тренеру за меня досталось. Там же отмудохают постороннего и разбираться не будут. Но он непреклонен. Приходится поднять свою измученную тушку, найти телефон и скинуть ему все, что у меня есть.

— Завтра отлежишься. Вечером позвоню, проверю, чтобы ты был дома. Послезавтра придешь на массаж. Я договорюсь, скину время. И еще, — устало улыбается он. — Будь аккуратнее со своими новыми чувствами. Ты становишься взрывоопасен. Глупости начинаешь делать. Контролируй ситуацию. Или… Знаешь, иногда так бывает, что лучше отступить и переключиться.

— Сдаться, — скептически дергаю бровью.

— Нет. Именно отступить.

— Я пока не готов. У нас только-только налаживается коннект.

— Главное, чтобы этот коннект тебя не угробил. И ее прицепом, — намекает на отца.

А в коридоре к мужским добавляются женские голоса. Парни время зря не теряют. Среди смеха, нам с тренером удается расслышать свист.

— Вот дебилы, — ржет Терехов.

Дверь распахивается. В раздевалку входит отец. Юрий Германович поднимается, занимает его разговорами о моем восстановлении, а я быстро сваливаю в душ, пока даже тот легкий привкус победы, что у меня появился, не испортили.

Ополоснувшись, выхожу к своим. Они засели у нас вместе с девочками, а я в одном полотенце.

— Брысь, — машу рукой в сторону двери.

Девчонки краснеют, но, заразы, продолжают, разглядывать.

Дергаю с себя полотенце. Они с визгом уносятся в коридор. Парни угорают. Мне ржать больно. Еще и за полотенцем теперь нагибаться.

— Ууу, — тянет Семен, — отмечать победу мы явно не будем.

— Сегодня точно без меня. Я без сил.

— Да ладно. Шучу я. Красиво ты сегодня все сделал. Я бы там сдох на твоем месте.

— Ты пока не на моем месте, — подмигиваю ему. — Не знаете, Юля к своим футболистам уехала?

— Не, не видели.

— Ладно. Вечером наберу ее. Узнаю, наши опять облажались или поле в этот раз все же было ровным, а ворота широкими. Счастливо, парни, — подхватив свою сумку на плечо, бью им по ладоням. — Ведите тут себя хорошо без папки.

— Да пошел ты, — беззлобно огрызаются, показывая мне два фака.

Подмигнув все тем же девчонкам в коридоре, заглядываю в тренерскую, но Терехова нет. Иду через холл на улицу. Натянув капюшон, ковыляю к тачке отца. Сажусь на заднее, включаю музыку в наушниках. Он и не пытается со мной разговаривать.

До самого дома едем молча. Заходим в квартиру. Я целую мать, разуваюсь и получаю толчок в спину в сторону своей комнаты. Отец захлопывает дверь, пинает мою сумку ногой. Верхняя губа вздрагивает от плохо контролируемых эмоций.

— Я выиграл. Чего не так опять?

— Если я узнаю, что ты сегодня чуть не слетел с боя из-за этой смазливой беспризорницы, клянусь тебе, Тайсон, я сдержу слово. Я ее вышлю нахер из города! И ни один спортивный клуб ее к себе не возьмет.

— Не трогай Юлю!

— Как ты ее защищаешь, — хмыкает отец. — Она что-то сегодня особенно не старалась. Ты поинтересуйся у своей подружки, как легко она продала ваши отношения за возможность поехать на международный чемпионат.

— Я тебе не верю.

— А ты думал, девочки из интерната милые и добрые? Да они продажные дряни, Тай! Ты слепой мальчишка. Не видишь, что она окрутила капитана футбольной команды. А кто у него папа? Правильно! Один из главных спонсоров. Теперь взялась за тебя. Но мы с ней очень мило побеседовали и все встало на свои места. Так что включай уже голову, сын! Тебе девушка нужна? Я заберу сегодня мать на поздний ужин в ресторан. Будет тебе девушка. Хорошая и честная. А эту… забудь, пока я прошу по-хорошему.

Он уходит, оставляя меня с отвисшей челюстью и шокировано бьющимся сердцем. Сажусь на кровать, хлопая ресницами и глядя в одну точку. Ищу телефон, шаря по карманам ладонью.

Нахожу Юлю в мессенджере:

«Ты говорила сегодня с моим отцом?» — пишу ей.

«Привет. Знаешь уже» — грустный смайлик. — «Говорила. Я не могу сейчас. У нас перерыв заканчивается. Давай завтра поговорим. С победой, кстати. Слышала, она была фееричной».

«Угу. Спасибо» — отвечаю ей и отбрасываю трубу на кровать. Следом сам падаю на спину, раскинув в стороны руки.

Да не могла она на такое согласиться! Или могла?

Отец умеет убеждать, а для нее возможность поехать на международный турнир значит очень и очень много. Туда бабки нужны огромные. Он проспонсирует и у девочки сбудется мечта. Она выбрала мечту вместо меня?

Глава 25

Юля

Мне не понравился этот разговор. Будто прочитала тон, с которым он это написал. В одном только предложении: «Ты говорила сегодня с моим отцом?», столько обвинения.

А что мне надо было сделать? Разрешения спросить? Или может послать чуть ли ни первого человека во Дворце? Отличная идея. В следующий раз обязательно так и сделаю, если вдруг решу экстремально закончить свою спортивную карьеру.

Программу на матче отрабатываю на автомате. Она гораздо проще той, что мы показываем на чемпионате. Практически отдых. Даже если ошибешься, никто не заметит. Все сосредоточены на футболе. Мы с девочками только иногда попадаем в объективы камер. Наши парни сегодня молодцы. Радуют фанатов красивыми голами. Есть шанс, что победа будет за ними.

А я и об этом толком думать не могу. Мне упрямо кажется, что сегодняшняя переписка станет финалом того, что и так едва получается. И так смешно от себя становится. Во мне включилась стереотипная блондинка, не иначе. Потому что нет логики между тем, что мне грустно от собственных мыслей и того, что я вообще-то изначально выбрала стратегию «динамо». Страшно мне Салахова близко подпускать. Но это только пока он далеко. Чем ближе ко мне, тем сильнее кипит моя кровь и тем больше мне хочется его присутствия, его запаха и его проклятых взглядов с такими укуренными чертями, что даже властелин Ада, если таковой существует, позавидует. Поцелуев его хочется. Горячих, наглых и совершенно безбашенных. Они не сочетаются с его осторожными прикосновениями. У меня всегда диссонанс. Я не понимаю, какой он настоящий. Не парень — хаос, ворвавшийся в мой распланированный на годы вперед мир и решивший установить в нем свои порядки.

Поэтому я ни хрена не логичная девочка теперь. Будет правильно, если все закончится. Он же как ураган, все сметает на своем пути. Нет для Салахова преград, у него даже тормозов нет. Ручной только, и тот у меня. И в глубине души мне приятно, что свои тормоза он доверил именно мне. Нравится видеть, как он загорается рядом со мной. Нравится греться в этом пламени.

Я начинаю к нему привязываться. Или даже влюбляться. Начинаю за него беспокоиться. И ловить его эмоции даже в сообщениях.

«И где все твои правила и принципы, Юля?! Очнись, твою мать! Ты не сможешь тягаться ни с его отцом, ни с его демонами. Он мажор! Просто мажор, который еще не трахнул тебя! Ему пока интересно. А что потом?»

А потом будет видно. Я уже не та ранимая, растерянная девочка, какой была два года назад.

«Ой ли?» — продолжает издеваться внутренний голос.

Трибуны взрываются радостными криками. Мы победили? Точно! Тимур забил победный гол на последней минуте матча. Они сегодня большие молодцы.

После совместной тренировки с Тайсоном, Тима вообще изменился. Будто взял что-то от упрямого боксера. Я видела, как он сам, без тренера, гонял свою команду по той программе, которой их наказывали с Салаховым.

Умничка. Я радуюсь за него как за старшего брата. А Тай сегодня буквально выгрыз для себя победу. Мне сказали, его практически унесли с ринга. И я готова была сорваться вечером к нему, чтобы убедиться в том, что с ним все в порядке.

Вот где логика?

Она нервно курит в сторонке, как только даже на мысленном горизонте появляется эта кареглазая сволочь.

Мы уходим с трибун, оставив парням все лавры. Девчонки бурно обсуждают матч, который я благополучно пропустила, плавая в своих мыслях и попытках все же зацепиться за разумное зерно.

Зато в душ успеваю одна из первых, пока они болтают. Стоя под теплой водой, машинально касаюсь татуировки в виде бабочки. Она наполнилась новым смыслом. Приятным и теплым. Тай даже не представляет, что он для меня сделал. Я теперь улыбаюсь…

Завернувшись в большое полотенце, вторым вытираю волосы, стоя у запотевшего зеркала недалеко от приоткрытой двери. Из раздевалки доносится смех и болтовня девчонок из моей команды. Я не вслушиваюсь в нее до тех пор, пока слух не цепляется за фамилию «Салахов».

— Да ладно? Ты не ошиблась?

— Нет. Это стопроцентная инфа. Я своими ушами слышала, как Сёмочка с Арсиком между собой обсуждали.

— Капец. Интересно, Юля знает?

— Сомневаюсь. Если бы она знала, близко бы Тайсона к себе не подпустила. Это ж Самсонова. Она такое не простит.

— Ой, а я не удивлена. Сколько можно корчить из себя неприступную снежную королеву? Салахов огненный. Девчонки говорили, у него темперамент… Он может всю ночь почти без отдыха. А она его динамит. Да и хорошенький такой.

— Юлька всех динамит. Ни разу не видела, чтобы она с кем-то встречалась. А за ней и Тимочка наш бегает, как привязанный. Вот что еще надо?

— Не знаю, девочки. Я бы Таю отдалась. Надо, кстати, попробовать. Говорят, он уже вторую победу без девушки отмечает. Представляете, какой голодный?

Они снова смеются, а у меня в горле пульсирует противный, липкий ком. Я правда такая? Снежная королева? Разве плохо быть осторожной и разборчивой? Что за странное клеймо? Наверное, лучше ноги раздвигать перед каждым смазливым парнем. Охренеть, у них логика! А я думала, моя сломалась.

Уже собираюсь выйти в раздевалку, как слышу:

— А на что спорили то?

— Да вроде на пиво.

— Да ладно? — раздается стройный «ох».

— Угу. Типа, если Тай с ней не переспит до конца турнира, проставляется пивом.

— Ох-ре-неть!

У меня из рук падает полотенце.

В смысле?! Эта обаятельная сволочь поспорила на секс со мной и выставила в качестве приза пиво?!! То есть, вот настолько он меня оценил?!

Дрожащими руками подбираю полотенце. Щеки горят от возмущения и щемящей обиды. Он на меня поспорил. Ха! Логика, возвращайся на место! Теперь все понятно! И перемены в его поведении. И бабочки все эти. Все резко становится на свои места напоминая мне мои же все-таки правильные установки. Все мажоры — избалованный козлы! Он просто решил поиграть. В меня! И поставил пиво! Сучонок!

Почему меня сейчас возмущает именно этот факт?!

Да, блять! Потому что мне вдруг очень больно внутри от осознания, что на меня в принципе поспорили!

Сука, как же колотит. Зубы стучат!

Бесит! Бесит! Бесит!

И я дура!

Тряхнув головой, стараюсь взять себя в руки.

— Юль, ты чего? — моего плеча касается ладонь одной из девочек, с кем мы вместе принимали душ. — Тебе плохо? Ты бледная и горишь.

— Кать, а ты знала про спор на меня? — не узнаю собственный голос. Уши заложило. Он сейчас такой далекий, глухой и хриплый.

— Что-то слышала, но толком ничего не поняла. Некогда вникать было. Это Лизка с Танькой в курсе должны быть. Они трутся сейчас возле Арса с Сэмом. Это, получается, правда?

— Прикинь, — выдыхаю я.

— Вот кобель, а! И что ты будешь делать?

— Не знаю пока. Надо подумать. Но прощать такое точно не стану. «Золотому» мальчику тоже будет больно!

Глава 26

Тайсон

Лежу себе с книжкой, мыслями ни разу не в сюжете, никого не трогаю. В квартире тишина. Отец утащил маму в ресторан. Под боком довольно мурлыкает теплый, шерстяной кошак. Лафа ему. Никто не пинает, не гоняет, за ухом чешут. Он смешно тянется и зевает. Из прихожей раздается неуверенная трель дверного звонка. Мама выставила новую мелодию, она заикнулась, но до конца так и не доиграла. Кнопку нормально не прожали.

Исключительно из любопытства отдираю свое «деревянное» тельце от кровати и плетусь открывать. Будет смешно, если там обещанный «подгон» от отца.

Распахиваю дверь.

— Да ладно? — раздраженно закатываю глаза, глядя на миловидную брюнетку с шикарным шелком длинных волос, стройными ногами и хорошей двоечкой в груди.

Глаза большие, карие, ресницы длиннющие. Как с картинки, блядь! Физика реагирует моментально. Трахаться хочу, капец как! Уже даже не красиво и качественно, а тупо в женщину, чтобы ощутить ее тепло и тугие мышцы.

Ааа!!! Так, стоп! У меня Юлька, а подгоны от папы я не принимаю!

— Впустишь? — облизывает пухлые губы.

— Н-нет, — голос предательски подводит.

— Не гостеприимно. Я к тебе через весь город ехала, — жалуется она, переступая с ноги на ногу.

— С какой трассы? — засовываю руки в карманы свободных домашних штанов, чтобы хоть немного скрыть эрекцию.

— Что? — ее и без того большие глаза становятся огромными. — Какая трасса, ты обалдел?! Нет, меня папа предупреждал, что ты дерзкое хамло, но это перебор!

— Папа?

Что-то мне не заходит наше общение.

— Прикинь! — фыркает девушка, теряя свою загадочность. — Лиана Усманова, младшая дочь Закира Усманова, одного из ключевых партнеров твоего отца, — важно представляется она.

— Класс, — отступаю, пропуская гостью в квартиру. — И чего тебе тут надо, Лиана Усманова, дочь Закира Усманова? — издеваюсь я.

— Твой отец очень просил моего, чтобы я приехала. Нас должны были познакомить в следующие выходные, но родители решили, что будет лучше, если мы пообщаемся без них.

— Папа, как всегда, в своем репертуаре. Заходи. Сейчас наберу его, потом вызову тебе такси.

— В смысле? — хлопает своими длинными черными ресницами. Не взлетела бы. Лови ее потом.

— В прямом. Я девушек на дом не заказывал. Тем более для знакомства. А больше ты мне все равно дать не можешь. Да даже если бы могла, я бы не взял.

— Какой же ты…

— Мудак? Да, я такой. Ты лучше сразу разочаруйся. Так всем будет проще. Алло, папа! — рявкаю в трубку. — Нахрена мне это счастье? Невеста? Чья? Моя?! И зачем оно мне в двадцать? Ты ж мне вроде шлюху обещал подогнать, — смотрю в округляющиеся глаза новой знакомой и довольно улыбаюсь. — Могу трахнуть, заплатить и отпустить. Твой партнер будет рад такому раскладу? — отодвигаю трубку от уха и мы вместе слушаем, как мой «заботливый» родитель вспоминает весь свой матерный словарный запас.

Так и не дослушав, сбрасываю и вырубаю звук. Сейчас ведь начнет звонить.

— Чай будешь? Нет? — не дожидаясь ответа, отвечаю за нее. — Сейчас тачку тебе вызову. Адрес давай. И это, не обижайся. Ты красивая и все такое. Секси просто. Но у меня девушка есть, это раз. И жениться я пока не планирую, это два. Заебы папины, а разгребать мне. Как всегда.

Вздохнув, вызываю ей такси. И даже провожаю до него, накинув куртку на голый торс. Ни дня без приключений! Невеста! Смешно, ага. Оборжаться!

Родители возвращаются через час. Злой отец вламывается без стука в мою комнату. Откладываю планшет, смотрю на него.

— Я подгон не оценил, извини.

У него начинает дергаться веко. Ноздри ходят ходуном и тоже подрагивают.

— Тебя никто не заставляет жениться сейчас! — цедит он сквозь зубы. — Красивая девочка! Невинная, между прочим! Для тебя, дебила, контролируют! Воспитанная, получает сейчас высшее образование! Можно было просто встретить и нормально познакомиться?! Она сама к тебе приехала!

— Не сама. Родители заставили. Говорю же, не оценил. Ты, папа, контролируешь всю мою жизнь от и до, но давай с противоположным полом я как-нибудь сам разберусь. Мне тебя в моей карьере и учебе хватает за глаза. Если продолжишь лезть в мою постель, есть риск, что я с перепугу стану импотентом. И не будет у тебя внуков.

— Завтра приедешь ко мне в офис после Дворца и будешь, глядя в глаза, извиняться перед ее отцом. Я за тебя этого делать не стану!

Он уходит и грохает моей дверью так, что с тумбочки падают наушники и бедный кот подпрыгивает на кровати.

Псих!

Настроение испорчено окончательно. Решаю не убивать остаток вечера, выслушивая рычание отца. Вот странный человек. Если бы предупредил, что именно за девушка ко мне приедет с его подачи, я может и принял бы ее нормально. Посочувствовал бы и отпустил с миром. А так, и девчонке досталось, и с ним опять разосрались.

Созваниваюсь с Кириллом. Переночую у него. Душно мне здесь. Развеяться надо. Мысли о Юльке покоя не дают, а тут еще невеста.

— Куда собрался? — ловит отец в прихожей.

Молча, затягиваю шнурки на кроссовках.

— Тайсон, тебе тренер сказал восстанавливаться, — напоминает он.

Так же молча разгибаюсь, поправляю задравшуюся футболку, снимаю с вешалки куртку.

— Послушай. Ты хотел отношений. В чем проблема начать их с нормальной девушкой из своего круга?

— Еще раз так сделаешь, — смотрю ему в глаза, — Я ее отымею и отправлю к родителям с благодарственным письмом за хорошо проведенную ночь и очередную девственницу в моем списке. Не лезь в мою личную жизнь, папа!

Он сжимает челюсти, понимая, что я действительно могу так сделать. И тогда начнут сыпаться его партнерские отношения, потому что это уже оскорбление. Такое ни один нормальный отец не стерпит, а если он влиятельный, обидится и может за дочку отомстить, ударив по общему бизнесу.

— Хорошо, — сжимает кулаки «любимый» папочка. — Только я тебе тогда подкину пищу для размышлений. Не хотел говорить, но до тебя иначе не доходит, что о тебе, долбоебе, заботятся! Тимур и ты — не первые в списке этой интернатовской подстилки. Она еще по малолетке решила выкарабкаться из своего положения через постель и шантаж.

— Что ты несешь?!

— Рассказываю тебе неприглядную правду, которую узнали наши безопасники. Твоя Юля в интернате крутила хвостом перед сыном их спонсора. Мальчик горячий, как ты. Повелся на смазливую блондинку. У них случился секс, а потом эта маленькая дрянь обвинила его в изнасиловании. И отцу парня пришлось очень постараться, чтобы замять этот конфликт. Не веришь мне? Я могу скинуть тебе все, что мне прислали по тому случаю вплоть до показаний свидетелей. С подачи пострадавшей стороны проводили внутреннее расследование. И дети с воспитателями подтвердили, что у молодежи было что-то вроде мимолетного романа и, как ты сам понимаешь, никакого изнасилования и близко быть не могло.

— Я тебе не верю… — провожу ладонью по волосам. Челка падает на глаза. Раздраженно смахиваю ее в бок.

— Я скину тебе, Тай. Ты убедишься. Я тебе не враг, как ты не поймешь! Ты — мой единственный сын. И я люблю тебя. А еще, нравится тебе это или нет, оберегаю от глупостей, зная твой сложный характер. Ты к Кириллу сейчас? — догадывается он.

Когда мне хреново, я сваливаю к нему. Друг выслушает, поддержит и точно не станет выносить мозг, потому что сам такой же и все понимает.

— Да, — севшим голосом отвечаю отцу.

В голове услышанное пока не укладывается. Вообще!

— Хорошо. Информацию я тебе скину сейчас. Можешь Толмачеву показать. Мне даже интересно, что он тебе на это скажет. Не бухайте. И не забудь завтра ко мне заехать. Ты очень хорошую девочку незаслуженно обидел. Это не по-мужски.

— Окей. Заеду, — переступаю через порог.

— Тайсон, — зовет отец.

— Что? — останавливаюсь, но не поворачиваюсь к нему.

— Деньги нужны?

— Нет. Просто не трогай меня пока. И инфу скинь.

Хлопаю дверью и спускаюсь по ступенькам, минуя лифт. У меня шок. Разве Самсонова способна на такое?

Шантаж! Серьезно?!

Бля, ну никак он у меня с ней не вяжется! С другой стороны, отец у меня тот еще мудак, но лгать о таком… Сомневаюсь, что станет. Какие-то принципы у него еще живы.

«Юлька, черт бы тебя побрал! Почему между нами все так сложно?!»

Бреду по улице, пиная комья снега. Так погано внутри, будто меня в помоях изваляли. Я, блядь, просто хотел отношений! Я просто влюбился в эту голубоглазую девочку с огненным характером! Что не так?! Почему столько дерьма вылезает?!И если правда то, что сказал отец, как ее из своей башки вытаскивать?

Аррр!!!

Снег летит в чью-то тачку. Она заводится сигнализацией.

Иду мимо. Телефон жужжит пачкой уведомлений. Отец в мессенджер скинул фотографии бумажек, написанных от руки разными почерками. Даты, подписи. Остановившись посреди дороги, вчитываюсь и волосы на затылке встают дыбом.

— Бля… — присаживаюсь на корточки, встаю, закрываю глаза, делаю глубокий вдох, задерживая в легких морозный воздух. — Да ну не может это быть правдой! Я не верю!

Глава 27

Тайсон

Сижу на перилах у Дворца, курю и смотрю, как просыпается город. Пар плотным облаком зависает в морозном воздухе и исчезает, разлетаясь на ошмётки. Я сегодня не спал. Мы долго говорили с Киром, пока он не вырубился. А я крутился. Под утро получил от друга подушкой и решил свалить, чтобы ему не мешать. Толмачев обязательно выскажет за это, но потом. Сейчас я на всякий вырубил телефон. Вены горят, в башке столько мусора, что он давит изнутри на черепную коробку. Ее скоро разорвет на осколки и снесет все в радиусе пары сотен метров.

Новая порция пара обволакивает легкие. Никотин горьковатой пленкой оседает на языке. Я выкрутил дозировку на максимум. Все равно сегодня нет тренировки, а на массаже мне легкие не нужны.

Юлька… Какая ты у меня непростая девочка. Интересно, это все «сюрпризы», или есть что-то еще, что должно меня добить.

Снова затянувшись, достаю мобильник и уже в который раз перечитываю эти дебильные бумажки. Там мелькают имя и фамилия якобы пострадавшей стороны. Эту фамилию я знаю. Не лично, конечно. От бизнеса отца я довольно далек. Но не слышать ее не мог. Наш круг не настолько большой, как может показаться на первый взгляд. И в черте одного города все так или иначе пересекаются. Найти парня не будет проблемой. Только начну я все же с другого. Надо поговорить с Самсоновой. Самая сложная задача.

«Юль, а ты два с небольшим года назад случайно не шантажировала одного мажора?»

У меня слишком хорошо развита фантазия, чтобы ярко представить себе маршрут, по которому она меня пошлет после такого вопроса.

— Салахов, ты озверел?!

Вздрагиваю и машинально прячу вейп в карман куртки.

— Доброе утро, Юрий Германович. Не видел, как вы подъехали, — спрыгиваю с перил, протягиваю ему руку.

Он бьет мне по ладони и требовательно протягивает свою.

— Сюда давай свою игрушку.

— Юрий Германович… — жалобно смотрю на него. — Я же так, пока тренировок нет.

Но тренер непрошибаем. Нехотя достаю аппарат из кармана. Вкладываю ему в ладонь. Сжимает, прячет к себе в карман, а я с тоской провожаю свой антидепрессант.

Какого черта Терехов вообще так рано сюда приперся?

— Пошли, — кивает на двери.

Послушно плетусь за ним. Во Дворце тепло и еще тихо. Наши шаги эхом разносятся по коридорам. Юрий Германович открывает тренерскую. Пропускает меня вперед. Проходит следом и сразу щелкает кнопкой чайника. Снимает куртку, вешает ее в шкаф. Оттуда вытягивает рабочую спортивную форму. Переодевается. Достает две чашки. Заваривает в них черный кофе. Запах тут же наполняет небольшую, оборудованную всем необходимым для тренерской работы, комнату.

Терехов жестом приглашает меня за свой рабочий стол.

— Пей, грейся и рассказывай, какого черта ты опять нарушаешь режим. Бухал? — внимательно вглядывается в мое лицо.

Представляю, как сейчас выгляжу. Растрепанный, глаза дикие и скорее всего покрасневшие.

— Нет.

— А вид такой, как будто бухал. Проверять будем?

— Не надо. Не бухал я. Не спал просто совсем. Папа на всю ночь размышлений подкинул. От друга под утро ушел и понял, что мне, собственно, и идти больше некуда. Добрался до Дворца, сидел, думал.

— Курил на морозе, — хмыкает Терехов.

— Да! — сжимаю в ладонях горячую чашку. — Курил. Это ж лучше, чем бухал. Думать помогает. Когда мне можно будет вернуться к тренировкам? До боя осталось всего ничего.

— Рад, что ты помнишь. У меня сейчас время есть. Могу провести с тобой легкую разминку, потом на массаж и к нашему доктору. Даст добро, будет тебе нагрузка. Поделишься, о чем думал?

— Там такое… — морщусь я. — Без сигареты не разберешься.

— Обойдешься. Так выкладывай.

— Я сам, — кручу головой, отпивая из своего стакана.

Внутри тоже становится тепло и кофе не бодрит, а усыпляет. Зеваю, прикрыв рот ладонью.

— Тай, мне боец на ринге нужен. Я пока его перед собой не вижу.

— А кого видите?

— Раздавленного парня, опустившего руки. Если со мной не хочешь говорить, хоть пацанам проорись или к психологу нашему сходи.

— Не хочу. Я свои проблемы ни на кого перекладывать не буду.

— Да что ж ты упрямый то такой! — злится Терехов, глядя, как я снова зеваю. — Так, Салахов. Я сейчас разминаться пойду, а ты ложишься вот на этот диван, — кивает на мебель у стены, — закрываешь глаза и спишь. Пара часов у тебя есть. Потом подниму на разминку. У меня младшая группа с утра. С ними позанимаешься. И только попробуй мне сейчас возразить!

— Да молчу я, — залпом допиваю немного остывший кофе.

Юрий Германович уходит, еще и свет мне вырубает. Тренерская погружается в приятный полумрак. Из-за двери слышны звуки оживающего дворца: шаги, смех, разговоры. Ложусь на бок, подтянув к себе колени. Закрываю глаза…

Дергаюсь от прикосновения к своему плечу.

— Спокойно, свои. Поспал?

— Вроде, — сажусь, жмурясь от яркого света.

— Иди умойся. Через двадцать минут тренировка. Как раз проснешься. И еще, — мрачно смотрит он. — Ты мне вечером нужен будешь. К «друзьям» твоим поедем. Они со мной без тебя встречаться не хотят.

Кивнув ему, ухожу приводить себя в порядок. Прохладная вода смывает сонливость. Чувствую себя гораздо лучше. В башке еще муть, но это скоро пройдет.

Терехов забирает меня в зал к младшим. Они с любопытством смотрят, как я разминаюсь немного в стороне от них. Стараются повторять. Тренер строго следит за ходом тренировки, старательно пряча улыбку.

Хорошо размявшись, встаем с Тереховым в спарринг, показывая малым некоторые фишки из взрослого спорта.

— Вот таким ты мне больше нравишься. Глаза загорелись.

— Я же дома, — улыбаюсь ему. — Пойду. У меня душ и массаж.

Он отпускает. Не прощаемся. У меня еще медосмотр сегодня в его присутствии.

После массажа заглядываю в раздевалку. Пацаны уже тут. Бьем по рукам. Слушаю последние новости. Клим нахлобучил какого-то пацана из своего лицея. Терехов, оказывается, уже в курсе. Будет ему разбор полетов. Зорин говорит, иначе было нельзя. Я почему-то ему верю.

— Ты когда со мной снова в спарринг встанешь? — спрашивает Клим.

— Скоро узнаем. Док скажет. Ты на Терехова не нарывайся. Молча послушай, покивай, если уверен, что прав. У него свои правила и принципы, но еще он мужик. И до хрена на самом деле понимает. Я со своими заебами у него частый пациент. Знаю, о чем говорю.

— Тай, там тебя хотят, — в дверь всовывается голова Семена, отвлекая нас от важного разговора. — Юлька, — тише говорит он.

У меня внутри все рвется. Сердце моментально разгоняется. Пульс выдает уже полюбившееся мне сто сорок. Дыхалка сбивается, как после бега. Я ведь так и не придумал, как правильно начать сложный разговор. Но не прятаться же. Я ж не баба.

Выхожу в коридор. Она смотри на меня горящим, убийственным взглядом. За моей спиной пацаны. Наши стычки с Самсоновой забавляют всех.

— Ты на меня вот с этими оленями поспорил? — спрашивает она, подняв выше свой красивый носик.

Узнала. Черт, как же не вовремя! Но ее обвиняющая интонация включает во мне лютый протест. Я башку ломал всю ночь, искал оправдание тому, что узнал о ней, а вот мне оправданий явно никто не искал. Она поймала слух и решила не разбираться. Окей!

— Неловко вышло, — издевательски ухмыляюсь.

Внутри все опять горит. Какого черта ты не пришла и не поговорила со мной наедине?!

— На что спорил? — она коварно улыбается в ответ.

Ее настоящие эмоции выдают только глаза. Красивые, черт побери, любимые глаза.

— На ящик пива, — пожимаю плечами.

Что-то мне подсказывает, ответ на этот вопрос ей тоже уже известен, потому не оправдываюсь и не пытаюсь извернуться.

— Фу! — кривится Самсонова. — Мелко, Тай. У меня для вас, мальчики, есть вариант поинтереснее. Я в игре. И пока вы не начали вопить как психи, предлагаю выслушать. Он меня в койку завалить должен, стало быть?

«Олени» кивают, а мне хочется сгонять домой за отцовским охотничьим ружьем и подстрелить дичь, чтоб не повадно было!

— Окей. Пусть пытается. Выиграешь, — смотрит мне в глаза, — получишь меня. А если проиграешь, сольешь финальный бой.

— Юльк, не дури, это перегиб, — качаю головой.

Вот же зараза!

— Перегиб, Тайсон, на меня спорить. А это ваши же игры, только теперь по-взрослому. Победить или влюбиться? — довольно хихикает зараза. — Выбирай!

«Да я уже! Дура! Я уже по уши в тебя влип!» — хочется заорать. — «Ты же знаешь!»

— Давай обсудим наедине, — прошу ее, сбавляя обороты.

Гашу свое пламя первым. Неправильно это все. Надо обсудить без свидетелей.

— Нам не о чем больше говорить, Салахов. Ты меня поставил на один уровень с ящиком пива!

— Да блядь! Не так все было!

— А мне неинтересно, как было. Главное, что я опять оказалась права. Ты…

Она смотрит мне через плечо. Там молча стоят парни. Разворачивается и гордо уходит.

Ага, сейчас!

Догоняю. Хватаю ее за локоть. И пока не очнулась, тащу за собой в подсобку.

— Салахов, ты охренел? Отпусти! Мне больно! — возмущенно шипит моя красота.

— Обязательно отпущу, — вталкиваю ее в темную комнатушку, понятия не имея, где в ней включается свет.

Захлопываю дверь. Шарю рукой по поверхности в поисках щеколды. Запираю нас. Ловлю Юльку за талию, вдавливаю в стену корпусом.

— Ты давно по яйцам не получал, Тайсон?! — злится Юлька.

— Я отпущу тебя, когда мы поговорим. Сначала я объясню тебе, как все было с этим дебильным спором, а потом ты, Самсонова, в подробностях расскажешь мне все про изнасилование, случившееся в твоем долбанном интернате!

Она замирает, впившись ногтями мне в руку.

— Откуда ты…

— Я теперь до хрена всего знаю, Юль. Но сам разобраться не могу. Нам придется поговорить. Давай все же сначала я. Мне было хреново…

Глава 28

Юля

Чувствую его дыхание у своего уха. Тай держит у стены и тихо говорит о том, что мне довольно знакомо. Об одиночестве, о желании быть просто нужным кому-то со всеми своими косяками. Он снова открывается и это не может не подкупать. Слишком хорошо понимаю, что откровенность таких вот мальчиков стоит очень дорого. Я гашу в себе бунтующую гордость и банальную обиду на эту тестостероновую бомбу. Слушаю практически исповедь, стараясь не думать о том, что мне тоже придется говорить.

— Если меня сломают на ринге, и я не смогу принести ему чемпионский титул, кем я останусь, Юль? Мусором, который он вывезет за город и вышвырнет на обочину. Гордиться то будет нечем. Вот меня и накрыло тогда. Сильно накрыло. Я выключился. С тобой еще ни черта не получалось. А пацаны знают, как меня прет от тебя. И они решили меня включить обратно. Я повелся. Просто поймал нужную мне эмоцию, чтобы вылезти из этих тупых заморочек. Стоит заговорить о тебе, и моя кровь вскипает. Юль, прости, что не сказал. Должен был. Но у нас эти долбанные качели с тобой. Я не успевал. Вот такая у меня правда. Теперь я хочу услышать твою.

Закрыв глаза, слушаю, как колотится мое собственное сердце. От его голоса, запаха, близости. Когда Тай такой, я совсем не могу на него злиться. Не знаю, как он это делает, но оно работает, хотя за спор и пиво мне все еще хочется ему двинуть. Обидно очень.

Он трется носом о мою щеку, касается ее теплыми губами.

— Расскажи мне, Юль, — просит, продолжая бессовестно целовать мое лицо. — Расскажи, как все было на самом деле.

У Тая очень настойчиво звонит мобильник. Игнорирует, а он снова звонит.

— Возьми, — провожу пальцами по его затылку, очень остро ощущая каждый волосок, цепляющийся за кожу.

— Ага. Я сейчас возьму, а ты сбежишь, — ворчит он, подставляя голову под мою ладонь.

— Не сбегу, — обещаю ему. — Возьми, Тай. Вдруг что-то срочное.

Достает мобильник. Яркий свет экрана бьёт по глазам нам обоим. Он показывает мне, что звонит тренер. Не знаю зачем, но это неожиданно приятно.

— Да, Юрий Германович. Никуда я не делся. Во Дворце. Медосмотр? Прямо сейчас? Черт...

— Иди. Мы потом договорим, — провожу пальцами по шее и кладу ладонь ему на плечо. — Я дождусь.

— Сейчас буду, — бросает в трубку. — Юль, если ты не дождешься...

— Дождусь, — неожиданно для самой себя целую его в щеку.

Тай замирает. Кожей чувствую его удивление и поднимающуюся в подсобке температуру.

— Пойдем, Салахов, — толкаю его в грудь, разряжая обстановку, — за ручку тебя подержу.

— Только не отпускай. Я жесть как докторов боюсь.

— Давно? — улыбаюсь.

— Только что начал.

Чмокнув меня в щеку, берет за руку и выводит в коридор. Глаза не сразу привыкают к яркому свету. Но, кажется, только у меня. Крепко сжав мою ладонь, Салахов уверенно идет вперед, не обращая внимание на удивленные взгляды проходящих мимо знакомых ребят. Некоторые даже оглядываются будто никогда не видели, как парень и девушка держатся за руки. Не то, чтобы меня сильно волновало их мнение. Мне самой пока странно. Я с ним. Но именно сейчас я не имею морального права его оттолкнуть. После того как Тай в очередной раз оголился и показал свои уязвимые места. Живой… Ему может быть больно, тоскливо. Он очень переживает. Нет. Нельзя оттолкнуть. Дурак же. На эмоциях натворит чего-нибудь. Не хочу быть в этом виноватой.

Все. Оправдалась. Признаться себе в том, что мне просто безумно приятно ощущать свою ладонь в его крепкой, сильной руке я пока не могу. Мы еще не закончили наш разговор и неизвестно, как он отреагирует на мою правду.

Подходим к медкабинету.

— Ясно все, — усмехается Терехов, ожидающий нас возле него. — Салахов, заходи. Юля, тебе здесь ждать придётся.

— А можно она со мной? — Тай не спешит отпускать мою руку.

— Нельзя. Большие мальчики ходят к врачам без сопровождения, — насмешливо хмыкает Юрий Германович.

— А вы? — не успокаивается Тай.

— А я тренер. Это не считается.

И Тай вдруг напрягается. От его немного дурашливого вида совсем ничего не остается. На руках моментально вздуваются вены, а мышцы превращаются в канаты, выделяясь красивым рельефом под кожей. Взгляд темнеет.

Терехов тоже замечает перемены.

— Ребят, вы заебали, — тихо и устало говорит нам. — Разберитесь уже между собой до конца. И себя мучаете, и окружающих.

— Разберемся, — заверяю его. — Иди, Тай. Я обещаю, что дождусь и мы закончим разговор.

Он мне не верит. Или мне кажется. Иначе его напряжение я объяснить не могу. Думает, что сбегу. Такая мысль присутствует в моей голове, но я не стану так с ним поступать. И с собой тоже.

Не глядя на меня, Тайсон разжимает свою ладонь и скрывается в кабинете, грохнув дверью, так, что даже Терехова дернуло.

— Юль, — вздыхает Юрий Германович, — я обычно в личное своих пацанов не лезу, но сейчас чисто по-человечески тебя прошу, ты ему либо дай уже шанс, либо окончательно скажи нет. Хватит парня мучить. Он таких дел из-за ваших непоняток наворотил. Ты же знаешь, какой он. Вспыхивает и напалмом все вокруг себя выжигает. Тай и себя, и карьеру угробит такими темпами. Любит он тебя. Это с ним впервые. Сделай скидку за неопытность.

Терехов уходит к Тайсону, а я прислоняюсь спиной к стене и сползаю по ней вниз. Сажусь на пол, подобрав под себя ноги и жду вердикта врачей, обдумывая слова тренера.

Интересно, чего Тай такого наворотил, о чем я не знаю…

— Юль, а ты чего тут сидишь? Тебе плохо? — додумать не дают две подружки — гимнастки, мечтающие о наших боксерах.

— Тайсона жду, — отвечаю на удивление спокойно.

— Ой, а вы что, теперь вместе? — делает свои выводы мелкая Машка.

— Да, — улыбаюсь ей, а заодно принимая решение для себя, если, конечно, Салахов после разговора сам от меня не откажется. — Еще вопросы?

Зря я это сказала! У этих двоих вопросы есть всегда и им до фонаря, что лезут не в свое дело.

— А как же Тимур? — Машка обиженно поджимает губки.

Блин. У нас разница два года всего. Смотрю на нее и не понимаю, как она все еще такое дитё? Я рядом с ней чувствую себя умудренной опытом женщиной. Даже немного неуютно.

— Маш, а Тима тут причем? Мы с ним просто друзья.

— Ладно, — шмыгает носом смазливая глупышка. — Он все равно тебя скоро бросит. Он же ни с кем не встречается.

Разворачивается и уходит, взяв под руку свою подружку.

— Эээ… — только и могу выдать я.

Машкина логика вышла покурить? Или она надеется, что именно с ней первый бабник Дворца вдруг захочет встречаться?

Мне даже не обидно и не ревниво. Сижу, улыбаюсь. Моя логика рядом с Салаховым давно пошла в отказ. Еще полчаса назад я хотела его убить, а теперь заявила, что мы вместе. Салахов вырабатывает какие-то неправильные гормоны. Надо будет ради интереса спросить у нашего врача, есть у этого засранца что-то такое в организме, что делает нас, девочек, доверчивыми глупышками, подчиняющимися его обаянию. Это бы объяснило, почему пробрало даже меня со всем моим негативным опытом в отношениях.

Тая довольно долго держат в медкабинете. Ко мне подтягивается вся его компашка: Клим, Касьян, Арсений и Семён.

Сэм удивленно дергает бровью, хмыкает и плюхается на пол рядом со мной. Парни присаживаются на корточки у стены напротив.

— Чего они его так долго мурыжат? — спрашивает Арсений. — Ты ему синяков добавила, что ли? Мы, если что, просто прикалывались. Зря ты ему такие условия за этот спор выкатила.

— А давайте мы без вас разберемся! — огрызаюсь на парня.

Дверь открывается. Сначала выходит Тай. Видит меня на полу. Раздраженно вздохнув, подходит, обхватывает за талию и рывком поднимает, сразу же прижимая к себе.

— О-о-о, — тянут парни, похабно улыбаясь.

Так хочется им двинуть!

— Как? — спрашивает Клим.

— Нормально, — за Тайсона отвечает вышедший к нам Терехов. — Приступаем к интенсивным тренировкам. А вы чего сюда всей делегацией притащились, я не понял? Вы где сейчас должны быть?

— Так мы это, — разводит руками Сэм, — за друга переживаем.

— Раньше надо было переживать, когда он себе сотрясение с ушибами зарабатывал. Сейчас это потеряло актуальность. Марш все в зал! Салахов, решаешь свои личные проблемы и только попробуй меня завтра опять притащить их на ринг. Юля, — строго смотрит на меня, — мы друг друга поняли?

— Да, — уверенно киваю.

— Вот и славно. Делайте, что хотите, но, чтобы завтра я видел своего бойца, а не… клубничную желейку, — усмехается Терехов.

Тай смеется, прижимая меня крепче. Парни пошло играют бровями, улыбаются, подмигивают и сваливают вместе со своими тренером.

— Спасибо, что дождалась. Ты закончила на сегодня?

— Да. Переодеться надо и можно идти.

— Куда?

— Ко мне поедешь? Не уверена, что хочу плакать здесь, — опускаю взгляд.

Кивнув, Тай достает телефон, набирает отца и как только тот снимает трубку, сообщает, что сегодня не сможет приехать к нему в офис. Даже мне слышно, как Таир Расулович начинает рычать в ответ, но сын его не слушает. Он сбрасывает вызов, выключает звук и снова берет меня за руку.

Пока собираемся, за нами приезжает такси. Тай нервно шарит по карманам.

— Черт, Терехов же забрал, — вздыхает он. — В магазин заедем.

Просит таксиста тормознуть у ближайшего вейп-шопа.

— Может не надо? — ловлю его за руку.

— Я потом брошу. Когда весь этот пиздец разгребем.

Уходит и возвращается минут через десять с новым стильным вейпом, уже заправленным жидкостью. Не спросив разрешения у таксиста, открывает окно и затягивается никотиновым паром.

Возле моего дома накидывает мужику чаевых за неудобства и помогает мне выйти из машины. Взяв за руку, уверенно ведет в подъезд. Терпеливо ждет, пока открою квартиру. Замок, как назло, поддается далеко не с первого раза.

Входим. Оставляем куртки в моей маленькой прихожей. Тайсон сразу проходит на кухню, садится на табуретку и достает телефон. Пока я ставлю чайник, что-то ищет и протягивает трубку мне.

— Это мне скинул отец. Я хочу знать твою версию.

При виде до боли знакомых бумажек становится нехорошо. Откладываю его телефон. Не хочу это читать. Я все знаю, все помню и в полной мере понимаю реакцию Тайсона. Правда, понимаю. Ситуация выглядит неоднозначно. Отец ублюдка постарался прикрыть задницу своему сыну.

— Я ему верила и действительно пошла с ним сама, — не узнаю собственный голос. — Глупенькая была. Казалось, это та самая первая любовь. Он был сказочным принцем из другого мира, который, как и водится в сказке, обратил внимание на сиротку. Он не был грубым или наглым, — грустно улыбаюсь, мысленно добавляя: «как ты». — И да, я пошла, Тай. Ведь мы и раньше оставались наедине на некоторое время, пока его отец решал какие-то свои дела с руководством интерната. Когда этот «принц» начал приставать, я просила остановиться, но меня не слушали. Из внимательного, милого парня он превратился в похотливого козла, желающего получить свое. Ему было плевать, что я не готова, что мне страшно и очень больно. Я толком даже не кричала. Меня захлестнуло разочарование. Мне казалось, меня топят в яме с грязной водой. Когда он кончил, отряхнулся и просто ушел. Я нашла в себе силы добежать до старших и все рассказать. Да по мне было видно, что произошло, Тай! Это было невозможно не понять и не заметить! И ничего… Понимаешь?! Мне никто не помог! На меня посыпались обвинения. Мне пытались закрыть рот. Эти вот бумажки я видела своими глазами. Я держала их в руках. Мне быстро дали понять, что справедливости не будет. Где я, и где связи, деньги и власть его отца? Вот такая у меня правда, Тайсон. И у этой правды нет ни единого доказательства, кроме моих собственных воспоминаний. У тебя есть другие. Я не знаю, чему ты поверишь. Моим словам или…

Встаю, отворачиваюсь к окну. Даже не пытаюсь скрыть слезы и то, что меня колотит, как при высокой температуре. Тело бьет нервным ознобом. Я очень давно не ждала, что меня обнимут и пожалеют, когда мне плохо. Сейчас так хочется, чтобы он подошел и обнял. Просто прикоснулся своими горячими ладонями. Я теперь тоже оголилась перед ним. Мы на равных. И я ему верю. А он мне?

Тайсон молчит. Он очень-очень долго молчит, а я не могу перестать плакать. Ненавижу это! Проклятую слабость и уязвимость! Пусть лучше уйдет так же молча! Я так боюсь его обвинений. Мне больше не наплевать на его мнение. Это плохо. Дура! Зачем я допустила проклятые чувства к этому… Салахову!

— Поехали, — сдавленно выдыхает мне в ухо. Его голос тоже не слушается своего хозяина.

— К-куда? — всхлипываю я.

— Восстанавливать справедливость!

Глава 29

Тай

В башке яркими вспышками мелькают бесящие картинки одна хуже другой. Четко вижу, как избалованная вседозволенностью мразь прикасается к моей Юльке и как я с кайфом ломаю ему сначала руки, потом ребра, а следом все остальное.

Она плачет. Ублюдок ответит за каждую слезу моей девочки. Она такая хрупкая. Сняла свою броню, показав мне все свои шрамы.

Мне даже интересно, отец знал, что это подстава? Наверняка знал. Ему же нужен послушный сын, который по команде «к ноге», тут же прибежит и сделает то, что ему необходимо. Попытка манипулировать мной через чувства практически удалась. И это тоже бесит!

— Юля, — с трудом разжимаю челюсти, чтобы позвать. — Юль, поехали. Я знаю, где его найти. Клянусь тебе, он за все ответит.

— Нет, — она поворачивается ко мне, обнимает ладонями лицо и с тревогой заглядывает в глаза.

Растрепанная и заплаканная. Я сейчас выплюну сердце. Ему стало совсем тесно внутри моего тела. До меня даже не сразу доходит, что она мне ответила. Передо мной так никогда не плакали. А Юлька… Черт! Да каждая ее слеза особенная для меня.

— Что значит «нет»?! — меня сводит всего от необходимости слить куда-то гребаную ярость.

— Не надо никуда ехать, — она неожиданно прижимается ко мне солеными губами.

Стою как олень, не понимаю, что делать, а Самсонова целует, тихо всхлипывая.

— Юльк, — отстраняюсь.

— Я тебя очень прошу, Тай, — шепчет она.

С длинных влажных ресниц снова срываются слезы. Я задыхаюсь от наших эмоций. Вытираю мокрые дорожки пальцами, растираю ее губы, упираюсь в ее лоб своим.

— Зачем ты меня останавливаешь? — хриплю ей. — Это из-за отца? Или ты решила защищать этого ублюдка?!

Мои пальцы врезаются ей в затылок, путаясь в волосах. Она морщится. Больно. Твою ж… Надо взять себя в руки. Это пиздец как сложно!

— Дурак… какой же ты дурак, Тай. Я защищаю не его.

— А кого? — вожу носом по ее щеке, массируя голову.

— Тебя. От самого себя, — быстро говорит она. — Он того не стоит. Не стоит твоего турнира и еще больших проблем с семьей. Это было два года назад. Я пережила. Правда. Не надо никуда ходить.

— Ты еще не поняла, что стоишь гораздо больше и моей карьеры, и тем более моих отношений с отцом? Ты — моя проклятая одержимость, Самсонова. Я за тебя пойду убивать.

— Этого я и боюсь. Тай… Тайсон, я же твоя девушка теперь. Я имею право просить.

— Моя, — стараюсь улыбнуться.

Мне нравится это слово. Да, она моя. Поэтому я не могу все оставить просто так. Свое я буду защищать. Но сейчас надо уступить. Ей больно и страшно. Она не привыкла без брони. Нельзя напортачить. И я делаю то, что неплохо умею. Целую ее зареванное лицо, губы. Она размыкает их, впуская меня глубже в рот. Обнимает, прижимается.

Отпустив ее затылок, скольжу ладонями по спине на талию.

Такая вкусная. Такая теплая. И такая открытая.

Она откидывает голову, подставляя шею для моих поцелуев. Нервно сглатывает, тяжело дышит. Ярость в моей крови смешивается с возбуждением и требует немедленного выхода.

Расстегиваю Юльке джинсы. Срываю их вниз вместе с трусиками.

— Тай! — пугается.

— Тихо. Все хорошо будет. Я осторожно.

Приподняв ее под попу, разворачиваю, сажаю на край стола. Стягиваю через голову футболку сначала с себя, потом с нее. Выкидываю к херам лифчик.

— Ты такая красивая…

Во рту пересохло. Хочу… Дико, без тормозов.

Сминаю ее грудь в ладони, трусь о сосок. Юлька закрывает глаза, приоткрывает губы. Провожу по ним языком. Опускаюсь ниже. Вылизываю твердые темные горошины, чувствуя ее охрененный женский запах. Особенный, одуряющий. Это мой персональный наркотик.

Кусаю кожу на ее груди, оттягиваю губами сосок, отпускаю, бью по нему языком. Она всхлипывает. Ловлю ее эмоцию. Боится.

— Юль, я обещаю, тебе будет хорошо.

— Просто у меня, — говорит очень тихо, — после того случая никого не было.

— Так это я первый, получается, — довольно улыбаюсь.

— Почти, — кусает губы.

— «Почти» не считается. Первый.

Быстро расстегиваю ремень на своих джинсах, справляюсь с пуговицей, ширинкой и спускаю ниже вместе с боксерами. Член скользит по ее бедру. Юлька вздрагивает. Подтягиваю ее еще ближе к краю стола, еще немного развожу ноги.

— У меня нет с собой резинок. Ты мне веришь?

— Первому бабнику Дворца? — смеется Самсонова, пряча за смехом самый настоящий страх.

— Я осторожный. Юль? — двигаю бедрами, кайфуя от трения пульсирующей головки о ее нежную кожу.

Она упирается ладонями в столешницу, откидывает голову назад и закрывает глаза. Улыбаюсь, получив это красивое «да».

Надавив ладонью на ее поясницу, провожу членом по влажным, мягким губкам и толкаюсь внутрь. Ее тело не сразу меня принимает. Оно хочет, но сопротивляется с непривычки. Так бывает у девочек в первый раз.

Не тороплюсь. Пусть привыкает.

Наклоняюсь к груди, обвожу языком темные круги вокруг соска. Слегка покусываю, играюсь. Юлька стонет и расслабляется, впуская меня на всю.

Перехватив ее за бедра ладонями, срываюсь на яркий, страстный секс. Чертов стол ритмично стучит о стену. Юля закатывает глаза от удовольствия, снова откидываясь назад. Вжимаю ее в себя сильнее, чтобы клитор терся о мой лобок.

— Ммм… — хнычет, уже сама прижимаясь ко мне. Напрягает мышцы, глубоко дышит. — Тай, — со всхлипом произносит мое имя, вздрагивая всем телом.

— О, фак! Как же хорошо! — сжав зубы, врываюсь резкими толчками в ее оргазм.

Дергаюсь назад, сжимаю член ладонью, кончая ей на бедро. Юля обнимает меня. Медленно целуемся, тиская друг друга и вздрагивая от особенно острых ощущений.

— Сволочь ты, Салахов, — смеется она. — Развел все-таки на секс. Какое пиво теперь должны тебе твои друзья? — лениво издевается моя сладенькая кошечка.

Кусаю ее в плечо.

— Я им не скажу. Никому не скажу. Пусть все идут на хуй. Это наше с тобой. Я слишком жадный, чтобы таким делиться.

— Ты остыл? — уже серьезно заглядывает мне в глаза.

— Минут на двадцать, — пришла моя очередь коварно улыбаться.

— Тай, я не об этом! — шлепает меня по лопатке.

— Не порти момент, — ухожу от ответа, занимая ее рот своим языком.

Я все равно этого так не оставлю. Просто Юльку с собой не возьму. Зачем ей видеть, как у недочеловека ломаются кости? Она у меня хрупкая и ранимая девочка. Пусть спит спокойно.

Беру ее на руки, уношу в комнату. Кладу на диван. Сдергиваю с дверцы шкафа полотенце, вытираю следы нашей страсти с ее бедра. Накрываю ее собой. Я так ждал этого. Так хотел быть с ней.

— Тебе нигде не больно? — дразню, делая вид, что хочу поцеловать, но в последний момент отстраняюсь. Получаю ладонью по голой заднице.

Щекочу ее. Смеемся вместе. Ей так идет быть открытой и счастливой.

— Мне хорошо, — признается она.

Хмуримся оба на источник внезапного звука.

— Телефон! — доходит до Юльки.

— Забей, — целую ее в нос. — Мы заняты.

А какая-то падла все звонит и звонит. Мой то выключен. Это вполне может быть отец и я сам иду искать ее трубу. Достаю из кармана куртки, скинутой в прихожей. Номер без имени, но я его знаю. Терехов. Какого?

Ой…

— Да, Юрий Германович, — отвечаю.

На том конце трехсекундная пауза.

— Я бесконечно рад, что вы наконец договорились, но, во-первых, у меня телефон перегрелся от звонков твоего отца. Во-вторых, ты не забыл, что нам ехать?

Забыл. Я вообще обо всем забыл. День сегодня дикий.

— Помню, конечно, — даже глаза честные делаю, будто он увидит.

Замотанная в покрывало Юлька выглядывает в прихожую. Волосы свои светлые по голым плечам рассыпала. Губы припухшие, искусанные. Глаза светятся. Как я эту красоту одну оставлю?

— Тогда кидай адрес, я подберу, чтобы тебе во Дворец не тащиться.

— Окей, — сбрасываю и виновато смотрю на Самсонову. — Мне надо с тренером по делам отъехать. Я вернусь, и мы обязательно продолжим.

— Я с тобой поеду.

— Нет. Тебе туда не надо.

— Я так понимаю вы поедете туда, куда ты из-за меня влез по словам Терехова? Я еду с вами, — разворачивается и прячется в комнате, демонстрируя, что спорить со мной никто не собирается. Она все решила.

Глава 30

Тай

Знакомая промзона встречает нас лаем пары местных собак и напрягшейся охраной. Выхожу из машины первым. Меня знают и расслабляются. Терехов выходит следом. Оглядывается по сторонам. Мне достаётся многообещающий, убийственный взгляд.

Юля по моей настоятельной просьбе пока сидит в машине. Приоткрыла окно. Наблюдает за нами из салона.

Один из охранников уходит в помещение. Мне капец как нервно и курить хочется. Рука сама тянется к карману с новеньким вейпом. Тренер с усмешкой показывает мне кулак. Одергиваю руки, демонстративно убирая их за спину.

— Мне тебя обыскать? — тихо интересуется он.

— Я все отдал, — честно хлопаю ресницами.

— Зависимости делают тебя слабым.

— От Юльки не откажусь, и не надейтесь, — улыбаюсь я.

— То, что у тебя к Юльке, называется несколько иначе. И это чувство должно наоборот тебя усиливать.

Наш занимательный разговор прерывает вышедший на улицу татуированный. Напряженный и недовольный. Руку не протягивает, я, собственно, тоже не сильно стремлюсь.

— Ты мне звонил? — пристально рассматривает Терехова, оценивая его с точки зрения своего бизнеса.

— Я, — спокойно отвечает Юрий Германович. — Подхожу? — хмыкает он.

И до меня доходит, что задумал тренер.

— Эй! — вклиниваюсь в разговор. — Так не пойдет! Я сам отработаю последний бой.

— Заткнись, Тайсон, — рявкает Терехов. — И свали в машину! Тебя там девушка ждет.

— И не подумаю, — стою на своем.

— Какое благородство, — хмыкает татуированный. — Мужик, форма у тебя отличная и я бы с тобой отдельно поработал, но за пацана на ринг не пущу. В моем клубе есть определенные правила. На твоего парня хорошо ставят. И смотреть придут на него. Тем более реванш. Посетители такое любят.

— Он не может. У него турнир.

— Он знает сумму неустойки. Она будет в три раза выше при отказе от последнего боя. Замену я не возьму.

— Послушай, — Терехов делает шаг вперед.

Охрана позади татуированного кладет руки на стволы. Я внимательно слежу за ними, пока эти двое сверлят друг друга взглядами.

— Он — молодой дурак. Из-за девчонки влетел. Не ломай пацану карьеру и здоровье. Я могу отработать.

— Я все сказал. Завтра вечером у тебя бой, пацан. Твои поклонницы уже заскучали, — скабрезно ухмыляется татуированный.

Передергиваю плечами, вспоминая особенно настойчивую тетку. Юльке доказывал, что не продаюсь, а тут такое… Ладно, не трахал же я ее в конце концов. Фотку продал за хорошие ставки. Это не считается.

— У него через два дня турнирный бой. Нам надо готовиться, — все еще торгуется за меня Терехов.

— Это теперь не мои проблемы. Он просил время на восстановление. Я подстроился. Люди, которые хорошо за него платят, ждать больше не хотят. До завтра.

Он разворачивается и уходит, показывая, что разговор окончен.

— Я вытяну, — обещаю тренеру. — Завтра здесь, ночь на отдых, еще одна тренировка и я буду в форме.

— Если выйдешь отсюда на своих двоих! — Терехов зло пинает колесо своей тачки. — Вот нахера, Тай?! Я вам с детства про эти клетки говорил! В подростковом кино показывал, вербовщиков этих из Дворца гонял. Чтобы ты все равно в это влез!

— Простите, — опускаю голову.

Стыдно, пиздец. Вот перед отцом было бы насрать, а перед ним провалиться хочется сквозь землю. Юля еще из машины выходит и так смотрит на меня, что сердце делает сальто в живот и колотится там.

— Что толку теперь от твоего «прости»? Будешь к психологу у меня ходить и учиться гасить эмоции! Дурной совсем становишься, когда контролировать перестаешь.

— Хорошо.

— Какой послушный! В машину!

В этот раз сажусь с Юлькой на заднее. Она напряженно сопит. Тренер агрессивно дергает машину с места, вжимая нас в спинку сиденья. Обняв Самсонову, кладу подбородок ей на макушку.

— Зачем ты в это влез, Тай? Реально из-за меня?

— Деньги нужны были, — признаюсь ей.

— Те цветы были куплены на деньги с этих боев? — мучает замок на моей толстовке, расстегивая его и нервно дергая обратно вверх.

— Да. Я выиграл тогда. Третий бой будет с ним же.

Беру ее ладошку в свою, целую теплую, нежную кожу. Не верится, что это все моё теперь. И моё за меня переживает. Приятно быть кому-то нужным. Есть в этом что-то такое, интересное. Я еще не привык.

— Расскажи мне о своем противнике, — строго требует Терехов. — Максимально подробно. Рост, вес, техника. Все, что знаешь.

Мне несложно. Выкладываю. Юрий Германович скрипит зубами и добела сжимает пальцы на руле, выкручивая его на парковку Дворца.

Включив режим послушного мальчика, иду за ним в наш зал.

— Переодевайся. Разминайся. Скоро приду.

Юля отправляется на скамейку у стены, а Терехов нещадно гоняет меня сначала в тренажерке, потом ставит к груше и когда я уже почти сдох, вызывает на ринг в спарринг с ним.

И это совсем не то, к чему я привык на наших с ним тренировках и в рамках турнира. Рамок нет вообще. Он создаёт для меня стрессовые условия боя в «клетке» опираясь на мой рассказ.

Пропускаю удар в лицо. Юлька испуганно вскрикивает. По губам и подбородку течет теплая струйка крови. Разбил. Но тренер не дает времени, чтобы чуть отойти. Он наносит несколько ударов туда, где я открылся. Ощутимых, но профессиональных, без травм. Даже синяков не будет. Бьет ногой по моей, изображая подсечку, но не доводит ее до конца, просто показывает.

— И все! А дальше ты упал, а он на тебя сверху и ты сел в коляску со сломанным позвоночником. Понял свои ошибки?

Стирает предплечьем пот со лба. Полощет рот, отбрасывает бутылку в сторону.

— Понял, — свою бутылку с водой кидаю в угол ринга.

— Тогда еще раз. Ты не устал. Забудь вообще об этом. На кону твоя жизнь, Тайсон. В прямом смысле этого слова. Взял себя в руки и работаем!

Хер знает, сколько он меня уже гоняет. Легкие горят, тело скользкое от пота. Челка сосульками свисает на глазах.

— Обрежь ты ее уже, — тяжело дыша, смеется вымотанный тренер.

Он на мне за сегодняшний вечер хорошо оторвался. Сбросил немного напряжение.

— Девочкам нравится, — сажусь задницей на настил. Влажные шорты противно прилипают к телу.

Бля, будто в душе побывали.

— Салахов, ты охренел? — подает голос Юлька. — Каким опять девочкам?

— Ревнивая моя, — улыбаясь, поднимаю свою тушку. Надо отнести ее в душ.

— Пойдем, Тай, — тренер вешает на шею полотенце. — Завтра придешь на час раньше. Продолжим. И вечером я с тобой поеду. Буду страховать.

Открываю рот, чтобы повозражать еще немного, но под его взглядом быстро сдуваюсь.

— Спасибо вам, Юрий Германович. И простите меня, дебила, еще раз. Я просто…

— Влюбился, — ржет он. — Спасибо скажешь, когда принесешь мне две победы. В своей проклятой «клетке», и на турнире. А не принесешь, я тебя с турнира сниму.

— Эээ… — торможу в дверях душевой.

— Стимул.

— Жестко, — стянув штаны, встаю под прохладную воду.

— Зато доходчиво.

Привожу себя в нормальный вид. Юля ждет в коридоре, сложив руки под грудью. Такая строгая и милая.

Увидев меня, отлипает от стены. Заботливо накидывает капюшон от толстовки на мои мокрые волосы и прячет туда же челку. Всматривается в мое лицо. Нормально с ним все. Тренер разбил мне нос исключительно в воспитательных целях.

Хочу поцеловать свою девочку. Она уворачивается.

— Ну чего?

— Дать бы тебе по голове, — дуется Юлька. — Но Терехов сам справился. Ты понимаешь, как это опасно?

— Понимаю. Мне приятно, что ты волнуешься.

Ловлю ее за талию, прижимаю к стене и больше не даю увернуться. Мне так вкусно ее целовать. И чертовски хочется продолжения. После слишком долгого воздержания одного единственного раза маловато. Я хочу с ней на всю ночь. Надо добить ее старый диван, проверить вместительность ванной и заставить ее стонать на подоконнике.

Член радостно рвется через штаны к той, кто сделает нам с ним хорошо. А мы сделаем все, чтобы было хорошо ей.

— Тай, — Юлька ерзает, почувствовав мою эрекцию.

— Так, молодежь. Отставить разврат. Дотерпите до дома.

Упс. Как-то мне сейчас не очень удобно к Терехову разворачиваться. Он мужик, конечно, поймет, но бля. Неловко.

Быстро поняв причину того, что я все еще жмусь к Юльке, Юрий Германович уходит вперед, насвистывая очень знакомую мелодию.

— Догоняйте! — зовет он.

Поправив стояк, чтобы идти было удобнее, беру смущенную Самсонову за руку и тяну за собой.

Мне нравится, когда эта язвительная зараза краснеет. Она становится еще сексуальнее….

Так, стоп! Надо выдохнуть. В идеале покурить, но тренер опять все отберет. Придется успокаиваться иначе.

Мы, как самые послушные дети при строгом папочке, в машине друг друга стараемся не касаться даже случайно. Никакая усталость после тренировки с повышенной нагрузкой не гасит во мне желания взять Юльку сию же секунду.

— Ты бы хоть дышал поскромнее что ли, — издевается Терехов.

— Не смешно! — цежу сквозь зубы.

Но это мне. Ну и Юльке еще. А вот тренеру весело. Он отрывается за нервяк с «клеткой».

— Приехали, кролики. Тай, завтра без опозданий. Я теперь знаю все места, где тебя можно найти. И пожалейте соседей. В таких домах слышимость…

— Юрий Германович! — рявкаю на него, а он ржет в голос.

— Да вали уже, Салахов. А то у меня сейчас в тачке вся электроника перегорит от того, сколько в тебе энергии осталось. Ничего тебя не берет!

Глава 31

Юля

Тяжело дыша, Тай роняет голову мне на плечо. Из его легких с выдохом вырываются хрипы. Темные волосы на затылке мягкие и влажные. Лениво вожу по ним пальцами иногда царапая кожу на шее. Она тут же покрывается мурашками и Тай в очередной раз сокращается от удовольствия, выдыхая со свистом.

Провожу ногтями между острых лопаток.

— Уррр, — стонет он мне в шею. — Как хорошо. Еще хочу.

— Салахов, даже у меня уже нет сил, а я успела отдохнуть после тренировки.

— Да я не об этом, — смеется он, кусая меня в плечо. — Я до утра все. Выжат. Погладь меня. Так приятно, — урчит Тай.

Вожу пальцами вдоль позвоночника почти до самого копчика и обратно. Он смешно сопит, прижимаясь ко мне всем своим шикарным, обнажённым телом. Глажу по голове. Я уже знаю, что ему это нравится. Он млеет, расслабляется. Становится немного тяжело.

— Тай, — ерзаю под ним.

Бедра еще слегка подрагивают. Салахов проверял мою растяжку. Я еще никогда в жизни так не краснела, как сегодня с ним. Зато убедилась, что тормозов там нет. Он хочет — он берет. И отказать ему очень тяжело, потому что умеет эта сволочь подчинять себе женское тело. И мозги от его жара плавятся так, что думать начинаешь только о том, чтобы не охрипнуть от криков и как завтра смотреть в глаза соседям.

Он целует и скатывается с меня к стене. Тут же снова прижимается. Обнимает рукой, придавливает к жалобно скрипнувшему дивану бедром и шепнув в висок: «Моя», закрывает глаза.

— Будильник, — бормочет сонно.

— Спи. Я сразу поставила.

Салахов отрубается, а я не могу. По телу все еще гуляет сладкая нега, смешанная с откровенным стыдом. Я не ханжа и к порно отношусь нормально, но как-то я не думала, что порно будет происходить со мной. За вечер и часть ночи он успел протестировать на прочность весь мой нехитрый набор мебели, душ и довести диван до состояния, близкого к смерти. Про то, где был сегодня его наглый язык и куда эта сволочь пыталась засунуть свой член, я стараюсь не вспоминать. Тут же становится жарко. Воздух в комнате все еще накален и пропитан запахом нашего секса. Дикого, безудержного, голодного.

Насытившееся чудовище сладко сопит мне в ухо. Аккуратно поворачиваю голову, чтобы его рассмотреть, а заодно убрать с глаз темную челку.

Девочкам она нравится! Нехрен! Сам хотел отношений. Пусть привыкает к тому, что девочка у него теперь одна. Еще и ревнивая, оказывается.

Мда, Самсонова. День открытий!

На самом деле, я понимаю, что девочки вокруг него будут всегда. А еще я хорошо знаю наших девчонок. В спортивной сумке Салахова можно будет легко обнаружить записки, маленькие подарочки с намеком или даже трусики от тех, кто понаглее. Это все можно пережить, если научиться ему верить. А Тай очень искренний. У него даже вся его борзота настоящая. Он такой. Сносит энергетикой, бросает вызов одним лишь взглядом и сжигает дотла своими прикосновениями. Делает ошибки, пытается их исправить и делает еще больше ошибок. Ему нужен якорь, который удержит в узде его эмоции. Я постараюсь им стать. Пусть Тай лучше сливает свою энергию на ринге или в постели, чем…

Черт. Я даже думать об этом боюсь.

Завтра у него бой. И это бой, в котором нет правил. И мне очень тревожно за своего дерзкого мальчика.

Развернувшись на бок, сама его обнимаю. Дышу им, уткнувшись носом в твердую грудь.

— Ты чего? — сонно бормочет.

— Все хорошо. Спи, — целую его и замираю, чтобы окончательно не проснулся. Ему обязательно надо выспаться.

— А ты? — устраивается удобнее, проводит пальцами по моей спине и замирает ладонью в районе поясницы.

— И я сплю.

Закрываю глаза. Вслушиваюсь в его глубокое дыхание, в ритм собственного сердца. Непривычно с кем-то спать в одной кровати, да еще и голышом, но усталость все же берет свое и меня плавно утягивает в темноту.

Просыпаюсь от шума льющейся воды. Я укрыта по самый подбородок. На табуретке у дивана стоит чашка с горячим чаем и тарелка с бутербродами.

— Какая прелесть, — улыбаюсь, усаживаясь на диване и забирая себе чай.

Мой золотой мальчик оказывается умеет нарезать хлеб и колбасу. Не все потеряно.

Тай возвращается из душа с полотенцем на бедрах.

— Доброе утро, — довольно улыбается. — Юль, я покурю на кухне? Не хочу с мокрой головой на улицу выходить.

— А бросать когда думаешь?

— Не начинай, — закатывает глаза, вытряхивая вейп из кармана помятых штанов. Грустно на них смотрит. — Мне бы домой заскочить перед тренировкой. Переодеться. Поедешь со мной?

— Я? — чашка в моих руках вздрагивает.

— Ну да. А что не так? Комнату мою посмотришь. С мамой познакомлю и с Филином. Он точно будет тебе рад.

— Филин? — хмурюсь я.

— Кошак мой. Самый добрый и верный член семьи.

— Да я даже не знаю. Отец?

С ним мне пересекаться совсем не хочется. Я бы, по возможности, держалась от Таира Расуловича максимально далеко.

— Пока мы соберемся и доедем, он свалит. Но ты учти, что прятать наши отношения я ни от кого не собираюсь. Даже от него. Не бойся, — подходит так близко, что мое лицо оказывается в очень интимном положении. — Я буду, — его голос становится глубоким и хриплым, — отстаивать тебя перед всеми. И перед отцом тоже, — полотенце на его бедрах красноречиво оттопыривается.

Я снова горю, но продолжаю смотреть, и руки сами тянутся прикоснуться к подрагивающему животу и стянуть с Тайсона эту мешающую тряпку.

— Юль, — возбужденно и вместе с тем умоляюще зовет он, цепляясь за край полотенца.

— Салахов, я такого никогда не делала. Тормози.

Он еще ночью склонял, но я пока что-то не готова. Не все сразу.

— Окей, — наклоняется, сладко и очень жадно целует. — Принял. Пойду, покурю. Собирайся пока.

Разворачивается, и поправив эрекцию ладонью, уходит на кухню.

— Спасибо, Тай! — кричу ему с дивана.

— Я люблю тебя, — слышу в ответ.

Глава 32

Юля

Его слова бьют прямиком в грудную клетку, вышибая из нее весь воздух.

Черт!

Я с ним когда-нибудь буду нормально дышать?!

Вот кто так в любви признается? Как будто так и надо, и он уже сотню раз мне это говорил. Просто крикнул из кухни. А я должна проорать в ответ, что я его тоже?

Салахов, твою мать! Убить тебя мало!

И надо бы, но я сижу и улыбаюсь как дура. Счастливая, чокнутая, больная Тайсоном дура!

Настроение портят мысли о предстоящем вечере. Моего мальчика сегодня будут больно бить. Надо обязательно поехать с ним. И еще рассказать ему о моем разговоре с Таиром Расуловичем. Точнее о его угрозах.

Потом. Все это потом. Важнее, чтобы с Таем все хорошо было. Вот выйдет победителем из сегодняшнего боя, получит персональную награду, и тогда я ему обязательно расскажу. Будем вместе думать, как выбираться из этой задницы.

А сейчас он прав. Нам пора собираться.

Копаясь в шкафу, думаю, в чем не стыдно заявиться к нему домой. Все вещи основательно затасканы. И еще: юбка или брюки?

Все же брюки. Мальчик у меня с горячей кровью. Неизвестно, как мама воспримет имеющуюся у меня длину. Да и холодно там. Решено. Надеваю джинсы и тонкий, длинный свитер с небольшими разрезами по бокам. Тепло, удобно, вполне прилично.

Намереваюсь показаться Тайсону...

— Не ори на меня! — раздается злое из кухни.

Застываю в дверном проеме между комнатой и прихожей.

— Да, я внимательно посмотрел все, что ты мне скинул. Тебе подсказать, куда надо это засунуть или сам догадаешься?! — рычит он. — Да, блядь! Я люблю ее. До тебя не доходит? Ты вообще помнишь, что есть такие чувства?!

Мое сердце ускоряется от тревоги и одновременной эйфории. Он так меня отстаивает. Нерв в его голосе пробирает до мурашек.

Заглядываю на кухню. Тай стоит, прислонившись бедрами к подоконнику, сжимает в одной руке телефон, в другой вейп. Глаза черные от злости, каждая мышца как стальной канат, ноздри раздуваются, как у молодого быка перед красной тряпкой.

— Хорошо, я заеду. Сказал, заеду! Между тренировками, — говорит отрывисто и дышит так же. — Не знаю точно. Как освобожусь, так приеду. Отвали! — жмет пальцем на экран и раздраженно кидает телефон на стол. — Бесит, сука! — психует в пустоту.

Подхожу ближе, обнимаю каменный торс. За ребрами грохочет его огненное сердце. Слышу, как скрипят зубы. Тай не сразу, но все же обнимает меня в ответ.

— Извини, — целует волосы.

— За что?

— Ко мне пока лучше не надо. Я съезжу к отцу сегодня, еще раз попробую поговорить, потом обязательно покажу тебе комнату и познакомлю с котом.

— А переодеться?

— В магазин заедем. У меня еще бабки остались. На штаны и футболку хватит.

Пока он переодевается, я ищу на карте, где у нас тут поблизости можно купить мужскую одежду. Рядом в основном продуктовые, аптеки, есть небольшой рыночек и вот за ним как раз расположено то, что нам нужно.

— Прогуляемся? — показываю Тайсону точку на карте.

— Угу. Разомнемся заодно, — он все еще в своих мыслях.

Затягивает шнурки на кроссовках. Они жалобно трещат, обещая порваться в любую секунду. Нервно дергает замок на толстовке. Психует, бросает и сверху накидывает куртку. А толку? Все равно нараспашку. Вздохнув, сама застегиваю ему молнию. Тай виновато улыбается, пытается зажать меня между собой и стеной, чтобы поцеловать, но я плавно уворачиваюсь, напоминая, что времени у нас впритык.

Он принимает, галантно пропуская меня вперед, забирает ключи и сам запирает дверь.

— Привет, — мимо проносится маленькая Слада. Останавливается, удивленно оглядывается, поправляя шапку.

— Привет. Как там мама?

— Не пьет пока, — радостно отвечает дитё. — А это кто? — с интересом рассматривает Тайсона.

— Будущий муж, — улыбается Салахов.

— Ой, — хихикает Сладка.

— Так, а ты чего не в школе? — доходит до меня.

Это мы можем пропускать во время турниров и чемпионатом, потом сдаем хвосты, а ей нежелательно.

— А там это, — опускает взгляд.

— Опять обижают? — понимаю сразу.

— Кто обижает? — Тай присаживается перед ней на корточки.

— Да никто. Я сама, — тушуется Слада.

Он своей энергетикой сносит даже ребенка.

— Ты знаешь, где школа? — оглядывается на меня. Киваю. — После выпуска ни разу в школу не заглянул. Надо это исправить. Соскучился, жуть. Если я приду, — обращается к моей маленькой соседке, — проведешь мне экскурсию?

— У нас там охрана…

— А если я с охраной договорюсь? — обезоруживающе улыбается он.

— Проведу, — кивает Слада, и шапка опять съезжает.

Тай поднимается, шарит по карманам, достает пару сотен наличными, протягивает ей.

— Мне не надо, — крутит головой малышка.

— Ты не поняла. Это за предстоящую экскурсию, — вкладывает деньги в кармашек ее куртки. — Ну все, увидимся, экскурсовод. Нам пора ехать и всех побеждать.

Берет меня за руку и быстрым шагом двигается к выходу из подъезда.

Перевариваю. Мне так интересно, как он каждый раз раскрывается. Думала, что все уже знаю про таких, как он. Ни фига! Салахов на ровном месте умудряется удивлять с невозмутимым лицом.

Удивляет он меня и в магазине. Обычный местечковый ТЦ из двух этажей, переделанный из какого-то старого здания. Он входит, оглядывается в поисках нужного отдела. Находит. Проходит по рядам с одеждой из моего мира, без брендов и лейблов. Такие баулами вывозят с оптовых рынков и продают нам с наценкой. Никаких штучных экземпляров.

Тай быстро находит себе черные джинсы. Задумчиво смотрит на них, потом на указанный размер.

— Мерить надо, — подсказываю я.

— Окей. Тогда и переоденусь сразу.

Идет в поисках футболки.

Полная женщина тоже с интересом за ним наблюдает, потому что сейчас на парне шмоток на цену всего товара в ее магазине, и то не факт, а он штаны взял за пару тысяч и уже нашел себе серую футболку с длинным рукавом без принтов.

— Пойдет, — кивает сам себе. — Где можно переодеться? — спрашивает у продавца.

Она показывает ему примерочную, спрятанную за занавеской. Тай криво улыбается.

Да, такое еще можно найти в нашем двадцать первом веке.

Звенит замками, ремнем. Выходит к нам.

— Угадал, — пожимает плечами. — Интересный квест с размерами, — смеется он. — Карты принимаете?

Не принимает. Только переводом. Он снова удивляется, но вбивает ее номер в приложении.

Свои вещи небрежно запихивает в спортивную сумку. Вызывает нам такси и тянет меня на улицу. Снова нервно курит.

— Тай, завязывай. Терехов казнит, если учует.

— Обязательно, — тянет пар в легкие. — Жвачка есть?

— Откуда? — смеюсь я.

— Ну значит пофиг. Наша машина, — кивает на подъезжающую тачку.

Помогает мне сесть. Следом садится сам, кинув сумку себе под ноги.

— Ты вечером со мной не едешь, — холодно и отстраненно.

— Еду, — категорично отвечаю.

— Нет. Там концентрация ублюдков на квадратный метр зашкаливает. А я не смогу защитить. Буду занят.

— Я поеду, Тай. Буду держаться рядом с Тереховым.

— Ты будешь отвлекать! — рычит он, дернув головой. — Юль, — выдыхает, закрыв глаза. — Извини, сорвался. Правда, я не смогу сосредоточиться, если буду думать о том, что тебе может грозить опасность.

Смотрит на меня и понимает, что спорить бесполезно. Я тоже умею быть упрямой. Да я тут с ума сойду в ожидании!

— Хорошо, — сдается он. — Тимура с собой возьми.

— Ты серьезно? — неприлично приоткрываю рот.

— Моим пацанам про «клетку» говорить нельзя. Черт знает, что стукнет им в башку, если выяснят, что еще и Терехов подвязался помогать. Особенно молодым. Я — хреновый пример для подражания сейчас, а они, дебилы, тянутся. А твой смазливый от тебя без ума, в обиду точно не даст, да и не проболтается.

— Откуда ты знаешь? — мягко улыбаюсь.

— Он на совместной тренировке характер показал. В общем, Юль. Только так.

— Хорошо, я поговорю, — сдаюсь.

Передав Тайсона тренеру, иду искать Тимура. Должен быть во Дворце. У них тоже скоро тренировка по расписанию.

Нахожу в раздевалке. Вызываю через первого вышедшего парня из команды.

Увидев меня, Тима недовольно поджимает губы.

— Значит, ты теперь с ним? — вместо «привет».

— Да. И мне очень нужна твоя помощь, как друга.

Объясняю ему ситуацию. Выражения лица Тимура меняется с удивленного на напряженное. Его парни уже практически все ушли на разминку, а мы все еще стоим.

— Тима, пожалуйста. Я должна быть там.

— Я поеду, — кивает он.

— И никому не скажешь? Ты же понимаешь, что для него это будет означать, — умоляюще заглядываю в глаза друга.

— Не дурак. Где встречаемся?

— Не знаю пока. Сейчас у Тайсона тренировка закончится, Терехов скажет, и я тебе напишу. Спасибо! — в порыве эмоций, обнимаю его.

Он прижимает к себе, вдыхает запах с моих волос и нехотя отпускает. Еще раз заглянув в глаза, разворачивается и быстро уходит, саданув по дороге кулаком в стену и дернув рукой от боли.

Глава 33

Тайсон

Терехов перенес пацанам тренировку ради меня. Это капец как ценно. Не знаю, смогу ли отплатить ему за то, что он сейчас делает, наступив на горло всем своим принципам.

Не дает выкладываться на всю. Разбирает приемы, не свойственные боксу. Тело быстро привыкает к новым рывкам, наклонам, подсечкам.

— Ты, главное, когда на официальный ринг выйдешь, это все забудь. Программа временная. Получил, использовал, стер. Ясно тебе?

— Более чем.

— Тогда отдыхай. Как договаривались, в четыре вторая и отсюда сразу поедем. За то, что куришь опять, я тебе потом люлей навешаю. Когда все это закончится.

— Когда все это закончится, обещаю бросить.

— У тебя выбора не останется, Салахов. Свободен.

Приняв душ, снимаю с радиатора выстиранные в раковине носки. Полевые условия, мать его! Не допер новые купить. Пришлось выкручиваться.

Отцу не звоню. Если его нет в офисе, это не моя проблема. Все равно хочу проветриться. Нервы звенят. Сорвусь на кого-нить обязательно.

Юля моя на тренировке. Кинув ей сообщение, что уехал, привычно прячусь на парковке с вейпом в ожидании машины. Пар тяжелым камнем застревает в легких. Закашлявшись, убираю приблуду в карман. Ни жрать не хочу, ни даже пить. Головой я уже в проклятой «клетке». Обдумываю каждый свой шаг, еще раз вспоминаю первый бой. Сложно сегодня будет. Отец еще мозг вынес опять…

Вот чего доебался? Я в форме. В таблице иду нормально, туда, куда надо. Какая разница, с кем я сплю?

Сажусь в такси, набираю мать.

— Мам, ты кота кормила? В смысле, забыла? Меня два дня дома нет! Он не орал? Капец. Вот съеду от вас и с собой его заберу, — сбрасываю.

Она пишет мне сообщение:

«Не обижайся, мой мальчик. Сейчас покормлю. Про тебя спрашивала Лиана»

Перезваниваю снова.

— Чего ей надо?

— А ты куда переезжать собрался? Папа знает?

— Мам! — рычу на нее.

— Да ничего особенного. Звонила, интересовалась, как у тебя дела и когда следующий бой. Наверное, хочет прийти, поддержать.

— Ты же ей не сказала? Ма, я напоминаю, у меня есть девушка! Мне не нужны проблемы.

— А у тебя с ней точно серьезно? — беспокоится она.

Черт! Всю семью волнует моя личная жизнь!

— Серьезно. Я вас потом обязательно познакомлю. Она тебе понравится. Все, ма, я доехал. Потом поговорим.

Скидываю, пока меня не завалили вопросами. Выхожу из такси. Поднимаю взгляд на высотку. Там, на одном из последних этажей в крутом современном кабинете сидит монстр, жаждущий тотального контроля над единственным отпрыском.

Кивнув охраннику, спокойно прохожу к лифту. Поднимаюсь на этаж. Здесь только кабинеты руководящего состава, один из которых по умолчанию мой. И та самая секретарша, про которую я случайно ляпнул матери. Только ее нет на рабочем месте. Решила порадовать папочку хорошим минетом вместо обеда?

Представляя себе эту пошлю картину с торчащими из-под его стола каблуками, без стука вламываюсь в кабинет и застываю на фразе «Папа, смотли как я умею» от маленькой темноволосой девочки лет четырех, наверное.

Отец медленно поднимается из своего кресла. Девчушка удивленно смотрит на меня его глазами.

— Пап? — хмыкаю я.

Внутри все горит. Меня, блядь, аж трясти начинает! Реально? «Пап»?! Какого хера?! Руки сами сжимаются в кулаки. Язык неприятно царапает зубная крошка.

— Тай, спокойно. Я сейчас объясню.

— Папа… — почувствовав мою ярость, ребенок подбегает и жмется к его ноге. Отец поднимает ее на руки.

Так мило смотрятся, я прям не могу!

— А чего у вас дверь… Тайсон, — выдыхает секретарша отца.

Мне даже оглядываться не надо, я знаю, что это она.

— Забери Лясю и закрой за собой дверь, — тихо просит великий Таир Расулович, понимая, как только что обделался передо мной.

Обойдя меня по дуге, его любовница забирает дочь и также, стараясь держаться от меня подальше, исчезает.

— Тайсон, так вышло… — начинает он.

— Не надо, — перебиваю. — Боюсь, меня стошнит от твоей лжи и лицемерия.

— Тай, нам все равно придется это обсудить.

— Ты же сам требовал, чтобы я приехал. Почему она здесь? — мне тупо интересно.

— Случайность. Пришлось забирать из детского сада. Я не знал, что она привезет Лясю в офис. Но у нас очень много работы. Так совпало, — пытается объяснить родитель, а я медленно подхожу, чувствуя, как во мне сейчас взорвется атомный реактор.

Его голос, его попытки оправдаться и быть не таким ублюдком, как обычно, капают в огненную чашу, бурлящую у меня в груди. Мне больно. Настолько, что хочется разворотить себе ребра и потушить эту лаву, а лучше выплеснуть ее прямо на отца. Больно за мать. Она ведь его любит. Больно за то, что я давно догадывался о том, что он трахает секретаршу, но в глубине души надеялся — он не упадет так низко. Ребенок — это перебор. Это вторая семья на стороне. И эту семью он любит, продолжая задрачивать меня по поводу и без. Значит, сука, знает, что такое чувство существует. Тогда какого хера лезет ко мне и пытается все сломать?!

Потому что я единственный, кто несет в своих венах нашу фамилию и ему хочется ее выгодно пристроить. Даже не меня! Я — лишь средство для достижения целей и реализации его «хотелок».

— Тай, ты должен понять меня сейчас не как сын, как мужчина, — продолжает отец.

Эти слова становятся последней каплей. Бурлящая чаша внутри меня переворачивается, заливает кнопку атомного реактора, запуская его на всю мощность. И эту мощность я перенаправляю в тело, в мышцы, в руки. С одного профессионального удара всаживая кулак отцу в морду. Он теряется. Из носа алой струйкой течет кровь. Удар с левой разбивает ему губу. Потеряв равновесие, отец в своем дорогом костюме падает на пол.

От следующего удара меня стопорит то, что он лежит с мутными глазами на грани потери сознания и пытается прикрыться.

— Матери скажи. Иначе это сделаю я.

Он не в состоянии сейчас отвечать. Я знаю силу своего удара. Еще один и отец окажется в реанимации. А так может отделается легким сотрясением. Но ярость все еще плещется во мне и следующий удар я наношу в пол рядом с его лицом, сдирая кожу с костяшек и не чувствуя боли.

— С этой секунды у нас только деловые отношения, — выплевываю в его разбитую рожу. — Отца у меня больше нет. Есть спонсор. И то, до тех пор, пока я не нашел другого. Аdiоs, Таир Расулович.

Вылетаю из его кабинета, затормозив у стола секретаря. Она испуганно смотрит на меня, прижимая к себе дочь.

— Скорую ему вызови. Он, кажется, все же вырубился.

— Господи, Тай… — выдыхает секретарша, дрожащими пальцами пытаясь взять со стола мобильник.

— Я скорее из другой инстанции.

— Злой блатик, — шепчет маленькая копия моего отца. — Я боюсь.

Хмыкнув, ухожу.

Зло бью по кнопке вызова лифта. Ничего я к этому ребенку не чувствую. У меня больше эмоций вызвало знакомство с Юлькиной соседкой. А это… Это результат предательства женщины, которая любит своего мужа всем сердцем больше двадцати лет!

Ни хера не помню, как добрался до Дворца.

Захожу в зал и потерянно падаю на скамейку.

Терехов садится рядом. Берет меня за руку, рассматривая ссадины и отек.

Меня трясет. Просто пиздец как. Я это не контролирую. Ком в горле. Пересохло. Но вода сейчас не полезет. Желудок скрутило спазмом. Если буду пить, вывернет.

— Я ударил отца, — признаюсь тренеру. — И бросил его без сознания в его же кабинете.

— Твою… — глотает мат Юрий Германович.

Встает со скамейки, присаживается передо мной на корточки и требовательным касанием заставляет смотреть на него.

— Зато злости во мне на три победы, — тоскливо усмехаюсь. — Всем же от меня только это нужно. Чтобы побеждал…

Терехов неожиданно обхватывает меня за затылок и дергает на себя, прижимая лбом к сильному плечу.

— Проорись лучше, Тай, — тихо говорит мне ухо. — Нельзя в таком состоянии на ринг. Давай, парень. Выплесни на меня, я переживу. А вот твой поломанный труп, который будут выносить из «клетки», станет моим грузом до конца жизни. Ну же, Салахов!

— У него другая семья. Не знаю, что будет с матерью…

… и орать мне совсем не хочется. Громко. Я делаю это внутри себя. Терехов понимает, заглянув мне в глаза. Качнув головой, снова садится рядом и вызывает в зал медика, чтобы обработал руку.

Глава 34

Тайсон

К руке приложили лед, чтобы снять отек. Сижу, ни хера не чувствую. Голова только болит теперь. Наш медик кормит меня горькими таблетками. Я все послушно жру, надеясь, что поможет.

— Что случилось? — в зал забегает Юлька.

На подлете ко мне ее ловит Терехов и выводит обратно в коридор. Рядом со мной плюхается смазливый. Кошусь на него. Сосредоточенный, напряженный и рука тоже разбита.

— А у тебя что? — вздыхает врач.

— Отжимался, — нагло врет он.

— Не уходи. Сейчас с Тайсоном закончу, займусь тобой.

Лед убирают. Шевелю пальцами, больно, но работают. Хорошо. Внутри мне гораздо хуже. Пришло то самое чувство, которое я словил в поездке с отцом. Снова чувствую себя вещью или шлюхой, которую каждый пытается выгодно продать или применить. Мерзко до тошноты.

Юля тихо садится рядом, кладет ладошки мне на плечо, прижимается теплыми губами к щеке. Терехов уводит всех из зала под надуманным предлогом.

Самсонова берет меня за раненую руку. Плавно водит по коже изящными пальчиками.

— Тай, я… — замолкает. — Люблю тебя.

— Это Терехов попросил сказать? — во мне все жестко бунтует. Она не виновата. Я просто не могу это погасить.

— Дурак, — улыбается.

— А если я не возьму титул на этом турнире? — смотрю в ее нереальные голубые глаза. Мои самые любимые глаза. Я кроме них других давно уже не вижу.

И отца понимать отказываюсь. Как можно было променять мать на… у меня нет ни одного слова, которым можно охарактеризовать его подстилку. Она ведь знала про семью и все равно родила от него. А Юлька мне, значит, не подходит, потому что «из простых». А эта его откуда?!

Лицемерная сволочь!

— Ты правда думаешь, я вывернулась перед тобой наизнанку ради твоих дурацких медалей? — Юлькин голос начинает дрожать. — Ты действительно дурак, Тай, если так решил.

— Мне в последнее время кажется, я всем нужен только ради них. А если сам по себе, то разве что коту.

— Это не так. Ты нужен мне, парням из команды, лучшему другу. У тебя ведь есть, я знаю. Нужен своей маме. Нужен маленькой Сладе. Ее опять мальчишки обижают, а защитить некому. И да, своему коту ты тоже нужен. Он — живое существо, нуждающееся в заботе.

— Мне жить негде. И что будет теперь с деньгами, я тоже не знаю. Отец и раньше то договор соблюдал по настроению. После того, что я сделал, может вообще расторгнуть. Я останусь без спонсора, слечу с турнира. Нового найти не так просто, сама знаешь. На работу могу устроиться. Официантом, — смеюсь, вспоминая, как носился по ночному клубу с голым торсом и подносом наперевес, чтобы заслужить свидание с ней.

Смех только ни хрена не веселый. С ним наружу выходит малая часть внутренней боли.

— Зачем я тебе теперь, м? Таким ты меня готова любить?

— Терпеть не могу мажоров, — тепло улыбается Самсонова и льнет к моему плечу. — А вот бездомного котика всегда приютить хотела, да все не попадались такие, чтобы сразу бац и в сердечко. Теперь есть один, — чешет меня за ушком. — Грустный только очень, — трется кончиком носа о мою щеку, — зато так пахнет, — шепчет на ухо, — что у меня коленки подгибаются. Но у меня есть условие.

— Какое? — перекидываю руку через ее плечо и прижимаю любимую девочку к себе.

— Ты заберешь к нам Филина. И носки с трусами стираешь сам!

— Это уже два условия.

— Я потом еще придумаю, Салахов. Не надейся, что все будет так просто, — пробирается ладонью под мою футболку, царапает ноготками по прессу.

Вздрагиваю всем телом. Юлька перекидывает через меня ногу, усаживается верхом, берет мое лицо в ладони и целует губы, лаская их кончиком языка.

— Давай, мой горячий мальчик. Приходи в себя. Ну, пожалуйста. Мне очень за тебя страшно.

— Останься с Тимуром, — решаю попробовать еще раз попросить. — Или давай я тебя к Кириллу отправлю. Заодно познакомитесь. Не надо тебе со мной ездить сегодня, Юль. Я тебе таким не понравлюсь. Это на нашем ринге все красиво, а там… Там будет бойня.

— Она поедет с нами, Тай, — нас прерывает тренер. — Мне рядом нужен кто-то, кто точно сможет до тебя достучаться. Она может. Нам пора, ребят. Пять минут буквально на сборы. Встречаемся на парковке у моей машины. Тим уже там.

Едем молча. Даже музыка не разряжает обстановку. Все напряжены. Тимур косится на Юльку, прижавшуюся ко мне и поглаживающую раненую руку. Отек полностью спал и подействовали все таблетки. Голова прошла, рука тоже не болит. Надеюсь, до конца боя мне этого эффекта хватит.

Въезжаем в промзону. Тим напряженно осматривается, пока Терехов паркует машину на указанное охранником место.

В зале уже масса народу. И куда же без знакомых женщин?

— Мои главные фанатки, — показываю Юльке. — Не ведись, ладно? Им мою фотку показали, а они решили, что я продаюсь весь.

— Какую фотку?

Достаю трубу, нахожу, показываю. Тимур хмыкает, а я получаю локтем по ребрам от Самсоновой.

— Ставки повышали, — поясняю ей.

Задвигаю себе за спину, увидев татуированного организатора.

Идет к нам. Подает руку сначала Терехову, потом мне и Тимуру.

— Ты сегодня с группой поддержки. Готов побеждать?

— Готов убивать, — сжимаю зубы.

Юрий Германович успокаивающе хлопает меня по плечу. Вцепившуюся в мою руку Юлю забирает Тим.

— Для гостей бойцов лучшие места, — ухмыляется татуированный. — Первый ряд, правый край пока свободен. Устраивайтесь.

— Тренер со мной.

— Вперед, — машет рукой в сторону раздевалки.

Уходим. Я переодеваюсь. Терехов контролирует разминку и тейпирует руки под перчатки с обрезанными пальцами.

— У тебя левая тоже рабочая. Не забывай, — затягивает ремешки на запястьях. — Поработай пальцами, — сгибаю, разгибаю. — Отлично. Без глупостей. Я понимаю, тебе надо весь свой огонь куда-то деть, но ринг, особенно такой — не лучшее место для горячих эмоций. Тебя на них же поймают и разложат. Салахов!

— М?

— Сучонок! Включился сейчас же! И слушай! Убрал эмоции. Потом я увезу тебя во Дворец и дам все слить. Сейчас жесткий контроль и холодная голова. Помни, что я за тебя отвечаю. Не подведи меня… Не слышишь, — вздыхает он.

— Салахов, на ринг, — зовут меня.

Терехов идет за мной. Толпа уже орет. Мой соперник появляется вообще из другого коридора. Похуй. Сейчас все эти детали уже не имеют значения.

Расходимся по настилу. Нас закрывают. Терехов у меня за спиной. Бабы визжат, мужики свистят. Соперник многообещающе проводит пальцем по своему горлу.

— Посмотрим, — зло цежу, вставляю капу.

— Не ведись! — слышу в спину от тренера.

— Папку привел, малой? — хмыкает эта гора мышц.

Показываю ему фак. В этих перчатках я могу. Терехов матерится, а я скалюсь, чувствуя, как мое внутреннее пламя вспыхивает, разгоняет мотор и струится по венам, готовое выплеснуться на этом проклятом ринге.

— Бой! — дают команду.

Начинается опасный, смертельный танец. Все вокруг перестает существовать. Звуки, люди, музыка. Я слышу только его шаги и свой пульс.

Ухожу от первой атаки. Не даю прижать себя к сетке. Отлично. Он себе не изменяет. Ушатать меня в клинче реально. Но кто ему даст?

Я пока наблюдаю, уворачиваясь и пригибаясь.

Нахожу подходящий момент. Атакую. Он блокирует и кидает меня на сетку. Не успеваю уйти от мощного удара в солнечное.

Хватаю ртом воздух, ловлю еще один удар, сползаю вниз и ухожу в бок. Взяв себя в руки, наношу несколько точечных ударов по болевым точкам.

Раунд.

Тренер заходит в клетку. Дает мне полотенце, воду.

— Не давай себя зажимать. Ничего не сломал? — быстро ощупывает область ребер.

— Нет, — тяжело дышу. — Я положу его во втором.

— Уверен в этом. Давай! — вставляет мне капу и выскакивает за пределы клетки.

— Бой! — дают команду.

Отрабатываю то, что мы разбирали с тренером. После первого раунда мой противник решил, что победа будет легкой. Расслабился. Сыграв на этом, даю ему возможность подумать, что и сейчас будет легко.

Уход из-под атаки. Серия ударов, грамотная подсечка. Он падает на живот. Беру в болевой. Удерживая одной рукой, второй обвиваю шею и давлю на горло. Толпа ликующе орет, а мне мало. Я ни хрена не ощущаю ни облегчения, ни удовлетворения.

Отпускаю. Отскакиваю, даю ему возможность отдышаться и встречаю новую, злую атаку. Забивая на все, срываюсь в ответную, нанося резкие, точные удары и сливая в них всю ярость. Я легче и быстрее. А еще сильно злее. Он не успевает правильно реагировать.

Очередная серия ударов разбивает ему лицо…

Раунд.

— Тай, не дури! — рычит на меня Терехов. — Что это сейчас было? М?! Я, конечно, горжусь тем, что мой боец может положить противника гораздо крупнее себя, но еще больше я буду гордиться, если ты не станешь убийцей. Три удара, Тай! Было три удара на грани! И он это тоже понял! Знаешь, что сейчас будет?

— Месть? — довольно улыбаюсь.

— Юля! — орет он.

Естественно, в таком гвалте она его не слышит. Он машет руками. Самсонова замечает и вместе со смазливым бежит ко мне.

— Здесь стой, — просит Юрий Германович. — Пусть он тебя видит. Тай. Включи башку! Все! Злость слил. Сделай его красиво теперь. Слышишь меня? — получаю по морде.

Мотнув головой, немного прихожу в себя.

— Слышу.

— Бой!

На меня злы. Очень-очень злы.

Мужик кидается в атаку с первых секунд, и мои попытки сделать по правилам не срабатывают. Он быстро перехватывает инициативу на ринге. Прижимает меня к холодной сетке. Металл обжигает потную спину.

Удар. Еще один. И сразу еще.

В глазах какого-то хрена резко темнеет.

Меня больше не держат.

Полная дезориентация.

Рухнув на настил, сиплю, стараясь сделать вдох и вернуть себе зрение. Я даже не понял, куда мне так прилетело. Все три в разные места.

— Раз, — начинается отсчет у меня над ухом, — два, три…, — считаю вместе с судьей, пытаясь прийти в себя. — Восемь, девять…

Глава 35

Юля

«Вставай же. Вставай!» — шепчу, вцепившись пальцами в чертову клетку там, где он должен меня заметить.

Тай смотрит мутным взглядом и кажется ни черта не видит. Так страшно. Вокруг Терехова воздух скоро начнет гореть. Не знаю, как он держит себя в руках. Я на грани, но меня позвали для другого.

Судья считает. Я должна сделать так, чтобы Тай встал с проклятого настила. Он не может проиграть этот бой. Опасно. Дальше будет хуже. Нам нужна эта победа. Ему нужна. А потом я сама прибью этого гада, чтобы больше не смел никуда встревать. Тем более из-за меня! Знала бы, чего стоили ему те цветы и бабочки. Такие красивые и нежные. Подарки с привкусом его крови…

И как его не любить? Как?!

— Тай! — пытаюсь перекричать толпу. — Ты нужен мне. Слышишь?! Нужен! Не смей сдаваться! Только попробуй не встать с этого настила! Я сама влезу в эту клетку и подниму тебя за шкирку, как бездомного кота! Встал сейчас же! Я люблю тебя, Салахов!

— … шесть, семь…

— Давай же, мой огненный мальчик. Ты можешь. Ты все можешь. Поднимайся.

— … восемь, девять…

— Посмотри, что ты сделал! До слез меня довел! Сволочь!

На последнем счёте Тай упирается ладонями в настил и отрывается от него. Судья отходит. Гора мышц усмехается.

— Не плачь, — шевелит губами Салахов.

Встает во весь рост. Его качает, но он находит точку равновесия.

Терехов прилип к клетке рядом со мной. В зале только музыка. Голосов неслышно. Все ждут, чем закончится это проклятое шоу.

У меня даже сердце перестало биться, и дышать я не могу. Нечем. Воздух пропитан потом, кровью, алкоголем и адреналином. Его ложками жрать можно.

Бойцы сверлят друг друга очень жуткими взглядами. Даже темная челка, которая «нравится девочкам», выглядит как элемент боя.

Юрий Германович склоняется к моему уху и нервно, но четко дает инструкцию. Киваю, что все поняла. В эту же секунду Тайсон срывается с места. Его противник не ожидал такой прыти от почти поверженного парня. Он уже думал, что победил. Салахов бьет по таким местам, куда бы никогда не ударил на ринге. Я не успеваю следить за тем, как они перемещаются. Вижу то одну спину, блестящую от пота, то другую. И Тай забирает лидерство в этом раунде. Он устал. Тяжело дышит. Уходит от встречной атаки. Мы встречаемся взглядами на доли секунды. По моим щекам все еще текут слезы. Я не могу их остановить. И Тай, позволяя сильному противнику обхватить себя руками, делает молниеносную подсечку.

— Да! — подпрыгивает на месте Терехов. — Дожимай!

Тайсон седлает крупного мужчину и хватает его за голову, неестественно ее скручивая. Я такое видела в фильмах. Так обычно ломают шею.

— Тормози! Нет, Салахов! Тормози! — рычит на него тренер.

Тай держит и не отпускает. Мужик под ним не дергается. Очень хочется жить.

Значит, как ломать моего кота, так можно, а как самого приложили, так страшно стало?! Пока я мотаю головой, пытаясь показать Таю, чтобы действительно отпустил. Терехов орет на судью.

— Объявляй! Он грохнет его сейчас. Пацану двадцать лет. Зачем ему это клеймо? Победил же. Ты ведь видишь!

— Бой окончен! — разносится по залу. — Победил наш новичок.

Мы дальше не слушаем. Салахов отпускает своего соперника и даже позволяет судье поднять его руку вверх. Зал отмирает и наполняется ликующими выкриками. Моему мальчику все равно. Он спускается ко мне и обнимает. Потный такой. Не могу. Потряхивает его. Это выходит адреналин. Меня саму трясет. И Терехова вместе с нами.

— Я тебя сам ёбну, Тайсон! — злится тренер. — Ты у меня в зале жить будешь, пока вся дурь из башки не выветрится!

А я реву под это ворчание Юрия Германовича. Оно такое заботливое и нервное. Он обнимает нас обоих и уводит в раздевалку.

— Потом разбирать будем, — помогает Таю снять перчатки и тейпы.

— Юль, — хрипло зовет Салахов. — Не хочу, чтобы ты еще из-за меня плакала. Прости.

К нам пытается войти организатор всего этого зверства. Его грубо за шкирку обратно в коридор выкидывает подтянувшийся к нам Тимур. Кидает на скамейку бумажный конверт.

— Сколько хоть платят за этот трешак?

— Нам с Юлькой на новый диван хватит, — подмигивает мне Салахов. — И Юрию Германовичу на новые диски для тачки останется. Вы же давно хотели? —вымученно улыбается тренеру.

— Себе оставь. Ты мне скажи, — не выдерживает Терехов, — Ты действительно был готов свернуть ему шею? Только в глаза мне смотри, Тайсон.

— Да надо больно. Руки марать об ублюдка, — кривится он, только в глазах тьма еще не отступила. Именно она выдает его эмоции с головой. — Да клянусь! — поднимает он вверх руки. — Я че, дебил, такое всю жизнь с собой таскать?

— Не дебил, слава богу. Собирайся. Хочется побыстрее свалить отсюда.

— Куда? — немного тормозит от усталости Тай.

— Режим нарушать, Салахов. Под моим чутким руководством. Иначе моя нервная система даст сбой. И кранты тебе тогда, — скалится Юрий Германович. — Душ тут есть? Или так поедешь?

— Есть. Я быстро.

— Тим, проконтролируй, чтобы наш герой там под горячей водичкой сознание не потерял. Мы с Юлей тут подождем. Успокоилась? — садится рядом со мной на скамейку.

— Немного.

Очень немного. Внутри все еще дрожит от пережитого. Вот нахрен мне такие его деньги? Пусть лучше идет в клуб торсом светить за чаевые, чем вот это все.

Сидим с Тереховым молча, пока парни в душе. В раздевалку бесцеремонно вваливается женщина, которую Тай показывал еще перед началом этого Ада. Помещение моментально заполняется ее тошнотворными, приторными духами. Я к запаху пота давно привыкла. От него не воротит так, как от этой напыщенной, размалеванной, престарелой охотницы за молодым телом.

— А где мой победитель? — она оглядывается, будто не замечая, что мы тут вдвоем.

И вот это ее «мой» вдруг так бесит. Во мне вскипают остатки адреналина. Им срочно нужен выход. Я поднимаюсь со скамейки. От бедра иду к ней.

— Это МОЙ победитель, — выдыхаю ей в лицо. — Пошла вон.

— Юльк… — ржет Терехов, но не останавливает.

— Что? Да как ты смеешь?! Знаешь, сколько я на него поставила?! — начинает верещать противная баба.

Схватив ее визжащую тушку за уложенные волосы, с кайфом дергаю. Она взвизгивает, а я открываю с ноги дверь и вывожу ее в коридор. Вежливо, между прочим.

Отпускаю. Демонстративно вытираю ладонь о джинсы.

— Мой победитель, — еще раз обаятельно улыбаюсь. — А вам, мадам, должно быть стыдно. Он вам в сыновья годится. Или даже во внуки.

— Ааа… т-ты… — хватает ртом воздух тётенька.

— Ага, — киваю я.

И снова красиво вильнув натренированными бедрами, возвращаюсь в раздевалку.

Мой бездомный кот как раз вернулся из душа. В непонятках смотрит на Терехова, уже вытирающего слезы от смеха и довольную меня.

— И чего ту произошло, пока меня не было?

— Вы друг друга точно стоите, — всхлипывает Юрий Германович, быстро смахнув слезы с ресниц. — Одевайся, победитель. Мне срочно надо выпить.

Одного его решили не оставлять. Тай не из стеснительных, но я ради приличия отвернулась, пока он надевал джинсы на влажное тело, предварительно закинув трусы в спортивную сумку. Они у него тоже все потом пропитались. Придется ходить так.

Такая это все ерунда. Я стою к нему спиной и улыбаюсь, думая о бытовых мелочах. Живой. Надеюсь целый. Что сейчас может быть важнее?

Юрий Германович сказал, мы победу отмечать поедем через частный медкабинет. Врач у него знакомый есть. Он уже договорился. Тая осмотрят для перестраховки.

— Юлька, он сегодня должен спать, — дает мне инструкцию Терехов. — Вот как хотите, но чтобы именно сон. Ясно?

— Конечно, — я даже киваю, не обращая внимания на кислую морду Тайсона.

Нет у него сил сегодня на секс, но повыделываться же надо.

После медосмотра, зову всех к себе. Или уже к нам? Куда я его? Он почти спит, прислонив голову к моему плечу.

— Приехали, — осторожно касаюсь его руки.

Вздрагивает. Часто моргает, отгоняя сонливость. Пока мужчины забирают из багажника звенящие стеклом пакеты и ставят машину на сигнализацию, я открываю для них свою крохотную квартирку. Надеюсь, мы все в ней поместимся.

— Юль, я машину здесь брошу. Мне ее не разберут до утра? — спрашивает Юрий Германович, выставляя на стол закуски.

— Нет. У нас соседи оставляют. Нормально.

— Отлично. Я от вас на такси уеду. Утром вернусь, заберу.

Я достаю кружки под сок и алкоголь. Тарелки под закуски. Мужчины ловко открывают блистеры с готовой нарезкой. Одного среди них не хватает.

— А где Тайсон? — хмурится Тимур.

В туалете свет не горит. Заглядываю в комнату, а мой победитель спит сидя на нашем многострадальном диване в обнимку с моим старым тряпичным бегемотом максимально странного, зеленого цвета.

И мне так хорошо становится. Впервые за сегодняшний день по-настоящему отпускает. Я сажусь рядом со своим огненным мальчиком. Двигаюсь к нему поближе и кладу голову на плечо. Он что-то смешно ворчит во сне. Я прижимаюсь еще теснее. Аккуратно целую его в щеку и улыбаюсь.

Сфотографировать его сейчас и кому-нибудь рассказать, что вот этот неимоверно обаятельный гад буквально пару часов назад зверски дрался на ринге без правил. Не на жизнь. Он дрался насмерть. Но мне никто не поверит. А я буду молчать.

Глава 36

Тай

Выбравшись из тепленьких Юлькиных объятий, ухожу на кухню. На столе лежит записка.

«Ты вряд ли станешь смотреть в телефон» — написано рукой тренера. — «Тренировка сегодня в шесть. Хорошо отдохни. И все же позвони маме. Она наверняка волнуется.

P.S. Дурной ты, Салахов. Но я тобой горжусь.»

Приятно, черт побери. Хоть раз такое от отца услышать. Хотя бы в глазах увидеть. Семья же. Хотя, какая мы теперь семья? У него другая. Дочка любимая есть. Мы за бортом.

«Маме позвони» — написал Терехов.

И что я ей скажу? Что я врезал отцу и он, наверняка, в больнице? Она же ухаживать за ним поедет. Если он начнет принимать и ничего ей не скажет, я его окончательно угандошу и сяду. Такая себе перспектива.

А номер мамин все равно набираю, потому что правда волнуется. Не уподобляться же ублюдку.

— Привет, — раздается в трубке хриплый и усталый голос моей, давно отдавшей себя семье, матери.

— Голова болит. Не спала почти. Где ты? Знаешь, что отец в больнице?

Ну вот. Я же знал.

— Я у девушки, мам. Чуть позже за вещами заеду. Ты будешь дома?

— Не знаю. Я вернулась недавно. Сейчас попробую поспать и после обеда снова к нему. Одежду чистую надо отвезти.

— Во сколько ты поедешь?

— Часам к двум. Ты со мной?

— Да. Постараюсь. Только дома меня дождись. У меня тренировка в шесть. Я нигде не успею, если буду туда-сюда мотаться. И я тебя прошу, мам, не надо так из-за него убиваться.

— Глупый мальчик, — грустно смеется она. — Он же мой муж. И твой отец, между прочим. Мы ему нужны сейчас, а конфликты, сынок, они решаемы.

— Угу, — скриплю зубами, сбрасывая вызов.

Не сказал. Ладно, папа! Я сначала еще раз в глаза твои посмотрю, а потом будет тебе от меня еще одна ответка.

Ко мне приходит Юлька. Домашняя, с босыми ногами, в одной футболке, едва прикрывающей попу. На голове милый хаос, глаза еще толком не открыла. Обнимает, встав теплыми ножками на мои.

— Ты как? — поднимает на меня сонный взгляд.

— Физически нормально. Очень испугалась вчера?

— Можно я не буду отвечать? — и обнимает меня крепче, аж в ребрах хрустит.

— Диван выбери новый сегодня. Вечером закажем. Не хочу в самый неподходящий момент оказаться на полу, — плавно поглаживаю ее по спине.

Мне хорошо и уютно с ней на этой кухне. Юлька словно все мои тумблеры удерживает в правильном положении. Дышится легче. Любить ее хочется еще сильнее, хотя сильнее уже и некуда, наверное. Самсонова — это мое равновесие. Мой личный баланс. Моя гармония. Да просто моя, черт возьми!

Она сбегает в душ, а я накрываю нам завтрак.

Едим, улыбаясь друг другу тепло и нервно одномоментно. Оба понимаем, какими будут отношения в спортивной паре. Выезды, сборы, чемпионаты. Ну или у нее все это, а у меня работа и учеба, если спонсора не найду. Это придется принимать. Правда я пока не готов расставаться со спортом. У меня есть один вариант, на совсем уж крайний случай. Если припрет, воспользуюсь и сам пойду к отцу Кирилла.

— Ты чего потух? — Юля касается моих пальцев своими.

— Да так. Думаю. Ты готова?

— Сейчас форму закину в сумку. Обувайся пока. Я быстро.

Через пару минут вместе выходим в подъезд.

— Держи, — она вкладывает мне в ладонь ключи. — Второй комплект. Не стоять же тебе под дверью каждый раз, когда мы будем заканчивать в разное время.

— Спасибо, — прячу их в карман, стараясь не улыбаться уж слишком дебильно.

Сажаю Юльку в такси до Дворца, а сам на автобусе еду домой. По дороге покупаю пару пакетиков мягкого корма Филину. Пусть порадуется кошак.

Он встречает меня первым. Трется об ноги, привычно жалуясь на жизнь на своем кошачьем языке.

— Ничего, брат, — глажу его и прохожу на кухню, первым делом выдавливая корм в пустую миску, — заберу тебя в наш новый дом. Там про тебя точно никто не забудет.

— Ты собрался съезжать? — сонно спрашивает вошедшая мама. — Сейчас, Тай? Когда папа в больнице?

— Да, мам. Ты все правильно поняла. И кота заберу, пока он не сдох тут от голода и тоски.

Филин, громко мурлыча, уплетает за обе пушистые щеки свою еду. Погладив его еще раз, ухожу к себе, прикидывая, что мне надо забрать в первую очередь.

— Тайсон, пожалуйста, — мама хвостиком приходит за мной. — Папа выйдет из больницы и переедешь. Так не терпится пожить взрослой жизнью?

— Паспорт показать? — раздраженно фыркаю, складывая книги и тетради для универа в старую спортивную сумку. Выкинуть хотел. А вот, пригодилась.

Мама обиженно молчит. Сама же хотела, чтобы я влюбился. Что теперь не так? Или она думала, мы будем за ручку ходить и приходить к ней на чай с конфетами? Нет, мы, конечно, будем. Потом когда-нибудь. Может быть. Если отца не будет поблизости.

— Ты нас даже не познакомил.

— Папа ее отлично знает. Ему не нравится. Только мне с недавних пор особенно похрен на его мнение. Что с ним, кстати? — поверх книг складываю одежду.

— Нос сломан, сотрясение. Два зуба выбито. Ссадины на лице. Ужасно, — всхлипывает она. — Вот куда смотрела его охрана? Он им столько денег платит, а какие-то отморозки так его избили!

— Точно переплачивает, — зло ухмыляясь, достаю с антресоли в коридоре два старых рюкзака. В один на дно скидываю все своё из ванной и возвращаюсь в комнату.

Мама сидит на краю моей кровати, грустно глядя, как заполняются сумки.

— Я потом еще кое-что заберу. Сразу все, что нужно, не влезет.

Закончив с вещами, упаковываю ноутбук и планшет.

— Как ты так можешь, Тай? Жестокий спорт сделал тебя черствым.

— Надо было отдать на бальные танцы, — улыбаюсь ей. — Прыгал бы сейчас по сцене в облегающих лосинах. Мечта, а не сын.

— Прекрати! Ты можешь хотя бы сейчас не язвить?

— Прости, — целую ее в лоб. — Ты чего не одета до сих пор? Мне еще вещи надо к Юле отвезти и на тренировку успеть. Завтра бой.

Мама быстро собирается. Заботливо упаковывает для отца горячую домашнюю еду и чистые шмотки. Глядя на это, мне становится за нее еще больнее.

Интересно, а та, другая, тоже принесет ему горячий бульон и паровые котлетки? Или она только трахаться с чужим мужиком может?

Стараясь не заводится от этих мыслей, вызываю нам такси.

Как только приезжает, в два захода спускаю сумки. Внизу дожидаюсь маму, бережно несущую пакет со стеклянными баночками, укутанными в махровые полотенца. Открываю для нее дверь. Помогаю сесть. Обхожу машину и сажусь рядом с другой стороны.

Как мама без него будет? Столько лет вместе и вот так все рухнуло. У нее и опыта работы толком нет. И не пробивная она совсем. Я буду стараться помогать, если сам в своей жизни порядок наведу и нормально устроюсь. А пока…

Достаю из кармана кошелек с наличкой. Большую часть дома у Юльки оставил, вечером на карту закину. Отсчитываю, чтобы мне хватило на сегодня, остальное протягиваю матери.

— Возьми.

— Что это? Зачем? — удивленно смотрит на купюры.

— Деньги, мам. Заработал.

— Прекрати. Оставь себе. У тебя же девочка теперь, — плавно отталкивает.

— Мам, если я сказал «возьми», значит надо взять и желательно не задавать мне дурацких вопросов. Мы с девочкой сами разберемся. Я, кстати, после тренировки еще заскочу. Кота заберу. Если Юля решится, как раз познакомлю.

Нервно улыбнувшись, она все же забирает у меня деньги.

У больницы прошу водителя нас дождаться. Забираю у матери пакет, беру ее под руку, придерживая на скольких ступеньках.

Отец семейства отдыхает в травме. В халатах нас без проблем к нему пропускают. Увидев меня, он подбирается, приподнимается на локтях.

«Ты еще прикрываться начни!» — мысленно бешусь я.

Молча прохожу к окну, сажусь на подоконник и наблюдаю за тем, как мама заботливо выкладывает его вещи, ставит на тумбочку банку с супом, достает ложку и салфетки.

— Меня сейчас стошнит!

Спрыгнув с подоконника, выхожу из палаты в коридор. Омерзительно наблюдать за тем, как отец принимает ее заботу, не собираясь говорить правду.

Дергаю головой на резко затихший стук каблуков. Мои брови ползут вверх, а его любовница делает нерешительный шаг назад.

— Стоять!

Быстро подхожу к ней. Схватив за локоть, практически выношу из отделения на лестничную клетку.

— Тоже супчик убогому принесла?! — зло рычу ей в лицо.

— Тай, не надо так…

— А как надо?! Нормально тебе с женатым мужиком жить? Детей от него рожать?

— Я понимаю твою злость. Но твой папа, он же взрослый мужчина. Ты пока просто не все понимаешь… — блеет она.

— Идеальная пара. Вы даже говорите одинаково. Признаваться пойдешь? Там сейчас как раз жена его куриным бульоном кормит. Идеальный момент, чтобы зайти и сказать: «Здравствуйте. Вы знаете, я сплю с вашим мужем и у нас есть ребенок». Он струсил. Может ты смелее?

Она тушуется. Понятно, что признаваться никто не пойдет. А я не могу. У меня язык не повернется матери в глаза такое выдать.

— Противно от вас от обоих, — кривлюсь, отпуская ее руку.

— Тайсон…

— На хер иди. Желательно сейчас. Ну или признаваться.

Секретарша медленно разворачивается, осторожно обходит меня и спускается по ступенькам, цокая своими шпильками. А я возвращаюсь в палату к отцу. Он уже поел и даже переоделся.

— Оставь меня с сыном наедине, пожалуйста, — просит у матери.

Кивнув, она выходит в коридор. Я облокачиваюсь на стену возле двери.

— Тай…

— Ты ничего ей не сказал, — перебиваю его.

— Пока нет. А про то, что я здесь по твоей милости и не скажу. Давай поговорим как взрослые люди.

— Я с тобой буду говорить только в рамках контракта.

— Хорошо. Остынешь, поговорим про семью и отношения. Не надо искать новых спонсоров. Я и дальше буду соблюдать наш договор. Ты будешь получать по нему свои деньги. Ваш клуб также не пострадает.

— Юля?

— Это уже про отношения, Тай. А про них ты говорить не хочешь.

— Про отношения можно говорить с близкими людьми или друзьями.

— Тай, чтобы не происходило в моей жизни, я все равно останусь твоим отцом, нравится тебе это или нет.

— Не нравится, — засовываю руки в карманы. Там ключи от Юлькиной квартиры. Сжимаю связку в кулаке. — Скажи матери правду. Это низко, жрать ее суп и трахать другую. И Юльку я тебе обижать не дам. Кстати, как думаешь, она деду понравится?

— Кто? — отец еще сильнее меняется в лице.

— Моя Юля. Мы с дедом сколько не виделись? С моего выпускного в школе. Вот думаю, пора бы ему позвонить.

— Шантажист, — хмыкает отец. — Дай мне немного времени, Тай. Я в себя приду и будем разбираться, как нам всем жить дальше. Юлю твою я трогать не буду. Ты сам от нее уйдешь. Не нагулялся же, — смеется он.

— По себе меня не ровняй. А деду я все-таки позвоню. Соскучился, сил нет, — победно скалюсь от того, как его передергивает. — Пока, папа, — машу ему ладошкой. — Поправляйся.

— Тайсон! — рявкает он мне в спину.

Сорри, отец. Я — мстительная сволочь. Не надо было обижать дорогих для меня женщин!

Глава 37

Тай

Тренер в недоумении смотрит на мою довольную рожу.

— Салахов, ты будто не у отца был, а с девушкой своей время приятно проводил. Чего светишься весь?

— Деду звонил, — улыбаюсь еще шире, сбивая дыхание.

Заканчиваю последнее на сегодня упражнение и сажусь задницей на стопку матов.

— И как? — Терехов присаживается рядом.

— Ну-у-у, — вытягиваю ноги, устраиваясь удобнее, — матери про вторую семью отца я сказать не могу, а деду очень даже смог. Завтра обещал прилететь. Он давно отошел от дел, сидит там в своей жопе мира. Огород, пчелы, рыбалка. А связи здесь у него все равно никуда не делись. И если кто может сделать моему отцу больно, так это дед, который в свое время не раз помогал зятю, и в бизнесе моего отца есть доля его активов. Они сливались в одну компанию, когда мама замуж выходила. Что-то вроде приданого. Сам бизнес сейчас не то чтобы сильно пострадает, если дед решит свои активы вывести, а вот папиных нервных клеток он сожжет прилично. Даже больше, чем я, — смеюсь, укладываясь на прохладные маты спиной. — Так что, мать после развода точно не останется на улице без денег, а отец сто раз пожалеет о своей связи с секретаршей.

— А ты?

— А что я? — пожимаю плечами. — После вчерашнего боя в клетке я понял, что могу сам себя сделать. Не без вашей помощи, конечно. Не такое уж я пустое место, как считает отец. Если покажу деду, на что способен, может он впишется и станет моим спонсором. А нет, значит засуну в задницу свою гордость и пойду просить поддержки у Толмачева. Но если честно, я все же надеюсь на деда.

— Он приедет на завтрашний бой?

— Должен. Мы близки с ним никогда не были, но он уважает целеустремленность, силу духа и все такое. Попробую показать, что в меня стоит вкладывать.

— Да, Салахов, — смеется Терехов, — хорошо тебе в «клетке» по башке дали. Мне нравится ход твоих мыслей. Завтра если дед приедет, познакомь меня с ним.

— Без проблем.

— Вы закончили? — к нам в зал заглядывает Юлька.

Улыбаюсь ее порно-шортам и красивым, сильным бедрам. Она протягивает мне руку. Цепляюсь за ее пальчики, поднимаюсь с матов.

— Юрий Германович, вы в душ пойдете?

— Позже. Иди, — не вставая, машет на меня рукой.

— Оке-е-ей, — довольно тяну, коварно улыбаясь Юльке.

— Нет, Тай, — шипит она, упираясь ногами в пол.

— Да, Самсонова!

Удобнее перехватив ее ладошку, веду за собой через нашу раздевалку, в душевую. Плотно закрываю дверь. Увожу в самую дальнюю секцию и открыв воду, прямо в одежде толкаю ее под теплые, тугие струи воды.

— Салахов! — визжит и смеется Юлька. — Ты не посмеешь сделать это здесь!

Улыбнувшись шире, снимаю спортивные шорты сразу вместе с трусами, доказывая, что очень даже посмею. Встаю к ней под воду. Прижимаю к кафелю. Обнимаю, целую. Юля виснет у меня на шее, быстро зажигаясь. Тяжело дыша, отвечает на поцелуй.

— Чокнутый, — проводит языком по моим губам.

— Вообще дурак, — подтверждаю я, подхватив ее под бедра и рывком подняв вверх.

Юля обнимает меня ногами, скрестив их на пояснице. Пальцами сдвигаю в сторону ее мокрые насквозь порно-шорты и опускаю любимую девочку на свой член. Она горячо впивается ногтями мне в плечи. Нас срывает на дикий, опасный секс. Ощущение, что в любую секунду сюда могут войти, только подстегивает возбуждение. Юлька дерзко кусает меня за нижнюю губу. В ответ я ловлю ее язык, зажимаю зубами. Она умудряется смеяться и стонать одновременно. Одной рукой держится за шею, второй водит по затылку. В глазах искрит от удовольствия. Ее пальчики пробегаются по моим напряженным рукам. Она урчит, очерчивая четкие, проработанные рельефы. Ловит мой взгляд. Чуть выгибая спину, меняет угол проникновения. Закатывает глазки, кусает свои припухшие губы. Сдавливает меня мышцами.

Черт! Как же хорошо!

И ей хорошо. Я вижу. Я всем телом чувствую ее дрожь и кайфую от тихих всхлипов. Юлька впивается в мой рот поцелуем, гася наш синхронный стон. В последний момент покидаю ее тело, кончая на кафель нам под ноги.

— Псих, — прикрыв глаза, Юлька откидывает голову и ударяется затылком о стену.

— Осторожнее, — выдыхаю, еще ни черта не отдышавшись. — Это кардио, — улыбаюсь ей. — Ну и еще немножко силовой для меня. Поедем за котом и домой?

В дверь душевой стучат. Самсонова вздрагивает, а я нервно ржу.

Терехов, блин! Сама деликатность!

Выключив воду, подбираю с пола намокшие шорты. Полотенца с собой тоже нет. Так и идем, оба изрядно обтекая. Ноги еще дрожат. Юля всеми силами старается сделать невозмутимое лицо, только щеки горят и красивые глазки выдают недавний оргазм с потрохами.

— Как водичка? — откровенно прикалывается Терехов.

— Шикарно. Очень рекомендую, — широко улыбаюсь в ответ.

Качая головой и подрагивая плечами от смеха, тренер захлопывает дверь перед моим носом.

Оставляя мокрые следы на полу, провожаю Юлю до раздевалки группы поддержки и возвращаюсь к нам. Быстро сушусь, как могу. Переодеваюсь. Упаковываю мокрые шмотки в два пакета и уже потом в сумку.

Вызвав такси, забираю Самсонову. Она ворчит на меня всю дорогу, а сама жмется и улыбается. Я знаю, как сделать хорошо своей девочке. Мне кайфово от ее открытых и таких разнополярных эмоций. У моего подъезда к ним добавляется волнение, но Юлька все равно поднимается со мной в квартиру. Открываю дверь своим ключом. В зале работает телевизор.

— Мам, мы пришли, — кричу я.

Она выходит встречать. С интересом рассматривает Юлю.

— Здравствуйте, — произносит моя вежливая красота.

— Здравствуй. Рада, наконец, увидеть девушку своего сына. А то все на словах, да на словах. Проходи.

— А что, он больше ни с кем вас не знакомил? — спрашивает хитрая Самсонова.

— Нет, — устало, но все равно тепло улыбается мама. — Не приводил, не знакомил, даже не рассказывал. Про тебя только стал говорить. Юля, да Юля. Ему отец невесту нашел, а у Тая только ты в голове. Влюбился он в тебя. По-настоящему.

— Невесту? — слышу, как резко меняются интонации Юлькиного голоса.

Она, похоже, дальше слушать перестала. А там, между прочим, мама важное сказала — «влюбился по-настоящему».

— Нет у меня никого! — выглядываю их спальни. — Это папины влажные фантазии. Они на мне не работают.

— Тайсон! — ругается мама. — Выражения подбирай, пожалуйста!

— Извини, — снова скрываюсь в своей спальне.

Совесть спит, это я так, выдал, чтобы маме было приятно.

Захожу к ним на кухню. Собираю с пола кошачьи миски, ополаскиваю их в раковине. Пока мои женщины осторожно общаются, присматриваясь друг к другу, закидываю в сумку корм, подстилку и подсохшие миски.

Беру на руки Филина. Он тут же трется мордой о мой подбородок. Юля улыбается. Мне так нравится, что она мне верит. Никаких истерик и скандалов. Услышала, приняла и думаю поняла. Мне просто было несколько не до объяснений столь незначительного факта, как внезапное появление непонятной невесты. Я про эту Усманову уже и думать забыл. На кой она мне, когда у меня есть такая умненькая девочка?

Юлька подходит к нам. Сначала гладит между ушей мурчащего Филина, потом также проводит ладонью по моим волосам.

— Теперь у меня точно два кота, — забирает Филю к себе на руки.

Кошак быстро сообразил, что там его тоже собираются любить и затарахтел еще громче.

— В смысле? — не понимает мама.

— Да так, — съезжает Юлька. — Была рада с вами познакомиться. Мы поедем. У Тайсона завтра бой, а у моих футболистов игра. Нам надо быть в форме.

Маме бы тоже не мешает отдохнуть. У нее будет не менее тяжелый день, но я ни грамма не жалею, что сделал то, что сделал. Она сама не смогла бы себя защитить, а дед сможет. Я не имею права лезть в это дальше. Родители должны разобраться сами.

Глава 38

Тай

Так странно сидеть на скамейке рядом с дедом. Сколько себя помню, он появлялся в нашей жизни только в самые значимые моменты: юбилей у одного из родителей, мой выпускной в школе или… Блин, я помню, как он приезжал на мой первый показательный бой. Я тогда мелким еще совсем был. Вот так же сидел, только с отцом, на одной скамейке и следил за моими стартовыми шагами к большому спорту.

Когда я подрос, спросил, почему он больше не приезжает. Дед сказал, что приедет, как только я научусь побеждать. Мне тогда еще хотелось демонстрировать семье свои успехи и я еще помню, как переживал, что у меня не получается оправдать их ожидания. Отец давил, требовал результатов. Я вкалывал, взрослел и многое в моей голове изменилось.

Сегодня я победил. Еще раз. Значимый турнирный бой и вот оно, свершилось, спустя столько лет дед увидел результат и даже пожал мне руку. У меня нет к нему ни большой любви, ни тем более ненависти. Есть приятное тепло от того, что я увидел гордость в его выцветших глазах и благодарность за маму.

— Ты знаешь, Тай, — хрипло говорит дед, — мать твоя когда замуж за этого чёрта собралась, я против был. Кулаком по столу стучал, объяснял, что он ей не пара. Да, хваткий, умный, образованный, но характер! Характер у него поганый! Для бизнеса хорош, а для семьи нет. На меня в молодости был похож, — усмехается он. — А дочка мне все про большую любовь на всю жизнь талдычила. Дети, говорит, красивые будут. И я сдался. Взрослые уже. Своя голова на плечах была. Договор грамотный составил, чтобы Таир ее с голым задом на улице не оставил, и самоустранился. Зачем я им? Они без меня со всем справлялись. Тебя вот состряпали, спортсмена слепили. И ведь больше двадцати лет прожили. А в итоге я прав насчет Салахова оказался. Сердце он моей дочери все же разбил, — дед хрустит пальцами, забитыми татуировками, сжав руки в кулаки. — Если поедет, я ее к себе заберу. Дальше будет видно. Ты здесь сам справишься? Где живешь сейчас? С родителями?

— Съехал недавно. С девушкой живу.

— Самостоятельный, значит. Ну-ну, — чешет гладко выбритый подбородок. — Пока вы себя в порядок приводили, я имел удовольствие познакомиться с твоим тренером. Хороший мужик. Грамотный. Я таких уважаю. От вашего спортивного мира я далек, но суть понял. Чтобы тебе дальше двигаться, нужны бабки. Так?

— Так, — киваю я.

— Будут тебе бабки. Но я уже старый, Тайсон. Сегодня живу, завтра меня нет. Поэтому со мной, уж не обижайся, никаких договоров не будет. Я в компанию твоего отца хорошего человека посажу. Он будет контролировать некоторые вещи. Например, чтобы твоя мать свой процент от бывшего мужа вовремя получала. И чтобы с тобой он договор соблюдал. Не разрывай. От него тут не только ты зависишь. А там жизнь покажет, как оно дальше сложится. Таир хоть и мудак, но все же тебе отец. На личный счет я тебе тоже кое-что переведу. Сам решишь, как распорядиться. Это все, чем я могу помочь.

— Я понял. Спасибо, — протягиваю ему руку.

Дед пожимает своей сухой, но крепкой ладонью. Говорить нам больше и не о чем.

Еще немного помолчав, прощаемся. У меня планы. Юля будет поздно, так что я успею заскочить к Толмачеву, а с ним навестить одного гондона. Потом пусть Самсонова на меня поорет, мы доломаем уже наконец ее диван, когда будем мириться, и купим новый. Но не могу я ситуацию отпустить. Я обязан ответить.

— Поговорили? — Терехов ловит меня на выходе из раздевалки.

— Да. Не могу сказать, что я доволен итогами этого разговора, — признаюсь тренеру. — Даже через посредника иметь дела с отцом мне не хочется. Я пойду, ладно? Меня ждут.

Терехов отступает. Я быстро надиктовываю Юле сообщение, чтобы обязательно позвонила, как будет выезжать. Встречу.

Подхватываю Кира. Добираемся с ним до адреса одного заведения, где сейчас беззаботно бухает ничего не подозревающее тело. Найти его было легко. Соцсети, общие знакомые и вот, я стою, смотрю на черную железную дверь.

Показываем охраннику именные банковские карты, он считывает фамилии, пропускает.

— И чего им в обычных клубах не сидится? — хмыкает друг. — Там столько девочек и бухло ничуть не хуже.

— Здесь, видимо, тщательнее вылизывают их золотые яйца. А вот и наш клиент! — показываю Кириллу на парня в стильном худи, вальяжно развалившегося на диване и потягивающего кальян, а его ширинку мацает элитная телка.

— Ну, привет, — опускаюсь ладонями на низкий столик.

— А я тебя знаю, — щурясь, рассматривает меня в клубах выдыхаемого им же дыма. — Будешь? — тянется к бутылке хорошего шотландского виски.

— Не пью. И тебе не советую. Пойдем.

— Куда? — пьяно отталкивает от себя девушку.

— Поговорить надо. Наедине.

— А этот? — тычет пальцем в Кирилла.

— Его присутствие сильно повышает твои шансы на выживание!

Схватив его за шкирку, тащу к выходу. Удивительно, но охрана выпускает нас без проблем. Строгий контроль работает только в одну сторону.

Швыряю урода в снег. Он легко падает. Так даже неинтересно. Я же хочу насладиться процессом. Поэтому луплю носком кроссовка ему по голени.

— Ммм, — застонав, хватается за ногу. — Да тебя закопают люди моего отца! — начинает прикрываться.

— Прямо как с одной девочкой из интерната, да? Ты ее изнасиловал, а папа тебя прикрыл! Отработанная схема. Ничего. Сейчас сломаем!

И хорошо поставленным ударом ломаю ему нос.

Ааа!!! Кайф!

Серия по ребрам. В солнечное, в живот и коленом на яйца без всякого чувства солидарности.

Давлю сильнее. Он скулит.

— Еще немножко, и на тебе ваш род прервется.

— Чего ты хочешь? — хрипит ублюдок, булькая собственными слюнями.

— Чистосердечного признания. Как все было на самом деле?! Ну! — резко встав, ставлю ногу ему на горло. — Сука, я же грохну тебя сейчас! — пугаю его. — А у меня тоже папа есть. И меня тоже прикроют! Говори!

Кир снимает на свою трубу, а хлюпающее, всхлипывающее и хрипящее тело под моим кроссовком вываливает все, что случилось тогда в интернате на самом деле. И мне все больше хочется надавить ему на горло, чтобы он остался тут, в этом сугробе.

— Все! Это все, — ноет тело.

Реально ноет. Страшно ему. Слезы текут.

— Бля, он обоссался, — брезгливо морщится Кирилл, фиксируя на камеру мокрое пятно на светлых штанах парня. — Поздравляю, — издевательски ухмыляется Толмачев, — ты теперь звезда. Лайки и комменты летят со скоростью света. Представляешь, какой резонанс будет к утру? Такое папочка точно замять не сможет.

— Урроды, — скулит чмо. — Вас достанут! И телку эту беспризорную по кругу пустят!

— Тай! — орет Кир, но я уже не остановлю кулак, летящий в башку ублюдку.

Он отключается. Толмачев берет меня за куртку и тащит к машине. Швыряет мое колотящееся в бешенстве тело в салон, а сам возвращается и проверяет, не убил ли я урода.

Такое не дохнет! Очнется уже звездой и ляжет в соседнюю палату с моим папочкой.

Телефон в кармане разрывается.

Юля…

— Салахов, ты с ума сошел?! — кричит она.

— У меня был выбор?

— Да, Тай! У тебя был выбор! Я же просила тебя!

— А я тебя услышал, но в данном случае сделал так, как посчитал нужным. Вступился за свою девушку.

— Придурок! — на эмоциях кричит она.

— Знаю. Но ты же меня таким любишь. Правда?

Кирилл садится за руль, показывает мне большой палец вверх. Нормально все с телом. Сказал же, жить будет.

— Правда, — всхлипывает моя красота.

— Вот и я тебя люблю. И не могу не защищать. Вы уже выехали?

— Угу…

— Тогда увидимся у Дворца. Буду тебя целовать.

Эпилог

Противно скрипят петли двери изолятора временного содержания. Смазали бы они их что ли! Раздражает дико. Аж зубы сводит. В сортир идешь — она скрипит. К тупому, купленному следаку — тоже. А у меня там Юлька волнуется и тренировки мимо. Я тут на мужике одном отрабатываю, чтобы со скуки не сдохнуть и форму не потерять.

— Салахов, на выход, — зовет дежурный.

Вечно злой как сука и меня особенно ненавидит. От него жена недавно ушла к бизнесмену какому-то, так он со злости решил на мне оторваться, а в дело заглянуть забыл. Там пометочка есть, что я боксер. Теперь у него синяк под глазом, а мне за это даже ничего не было, потому что сам виноват. Дебил!

— Так со мной же говорили уже сегодня, — развожу руками.

Настроение говно. Я домой хочу, и вся эта история нравится мне все меньше. Я тут уже четвертый день. Завтра бой по графику. Черт знает, как меня будут отмазывать. Кровь кипит. Хочется на кого-нибудь нарваться и выплеснуть все из себя. Но Терехов очень просил сидеть тихо и не выебываться. Знал бы он, как это сложно.

— На выход, я сказал! — рявкает это чучело с фонарем.

— Хрен с тобой. Уговорил.

Комната для свиданий тут отдельная. Вообще здание странное. Темное, мрачное. Из совсем старых. Свет современный внутри, а все равно не спасает.

Оно меня тоже бесит. Вообще все дико бесит!

Пока никто не смотрит, дежурный открывает дверь и нагло вталкивает меня в комнату для посетителей.

— Сука! — по инерции делаю несколько шагов вперед.

Поднимаю взгляд от пола.

— При-вет, — смотрю на ухмыляющегося отца. — Поржать приехал? — вскидываюсь, сжимая руки в кулаки.

— Домой тебя, дурака, забрать. Или здесь решил остаться? Ничего так антураж, — осматривается он. — Тебе идет.

— Дежурный! — рявкаю я, чтобы не дай высшие силы, не въебать сейчас с дуру папочке. Снова!

— Сядь! — повышает голос отец. — Адвокат там сейчас с бумажками закончит и домой поедем. Обвинение с тебя сняли. Пострадавшему выписали такой штраф, что твоей подружке на новую квартиру хватит и еще на кружевные трусики останется. Это все. Суда не будет. Ролик из сети удалили. Все, что смогли почистить, почистили. Отец его в ближайшие дни отправит в Германию. Он будет учиться там, чтобы у вас соблазнов не было еще раз встретиться и ненароком грохнуть друг друга. Ты знал, что у него с собой был ствол?

Сажусь. Подперев кулаками подбородок начинаю слушать внимательнее.

— У него с собой ствол. Отец давно сделал разрешение. И стреляет он хорошо. Даже бухой. Тебе повезло, что он вырубился раньше, чем начал палить. Иначе… ну ты понял.

— Не дурак. Как мать?

— С дедом уехала. Волнуется, но со мной не разговаривает. Все через отца узнает. Я уже сказал, что сегодня забираю тебя домой. Выйдем. Позвонишь ей сам. Она ждет. А теперь послушай меня, сын. И не перебивай. Ты злишься. Это аргументировано. И по морде ты мне дал заслуженно, но принять ситуацию тебе все равно придется. У тебя есть младшая сестра. С твоей мамой мы разводимся. Не клеится у нас давно. Просто я тянул, пытаясь сохранить для тебя правильную картинку семьи. Мне казалось, так будет лучше. Что касается спонсорского договора. У меня с твоим дедом был сложный разговор на эту тему, но в итоге я согласился на его условия. Ты не веришь, Тай, но у меня один сын и я не хочу его потерять. Хотите доп. контроль за соблюдением? Мне плевать. Хоть целую комиссию в соседний кабинет посадите, но лучше меня тебя никто не знает. И лучше меня, Тай, никто не поймет, куда и как в тебя надо грамотно вложить, чтобы был результат.

— Я не хочу, чтобы ты пытался вмешиваться в тренировочный процесс. Терехов — шикарный тренер. Он сделает из меня чемпиона. Если ему не будут все время мешать!

— Посещать иногда буду. Мне просто нравится смотреть, как ты тренируешься, — признается родитель. — Имею я на это право, как отец?

— Ты не отец больше. Только спонсор, — отрезаю я.

— Не простил?

— Ты сделал больно двум моим самым любимым женщинам. Нет, я не простил.

— Хорошо, — он закрывает глаза.

Видно, как сдерживается. Вена на шее вздувается и дергается. Все жилы наружу.

— Хорошо, Тай. Пусть пока будет так. Время все расставит на свои места. И раз уж мы дошли до темы женщин. У тебя все так серьезно с этой… Юлей?

Молчу. А чего он идиотские вопросы задает?!

— Чёрт упрямый! У тебя есть два года. Если за два года вы не разбежитесь, я хорошо вложусь в эту девочку. В ее карьеру и образование. Рядом с тобой должна быть сильная и достойная тебя женщина.

— А если разбежимся? — стучу пальцами по столу. — Опять сделаешь из меня цирковую обезьянку и будешь продавать дочерям своих партнеров?

— Не перегибай. Лиана Усманова — достойная невеста.

— Угу. То есть если через два года у меня не сложится с Юлькой, я должен буду жениться на Усмановой, — делаю свои выводы. — А потом что? По твоему примеру трахать на стороне тех, кто нравится? Ты еще не понял, что я так не хочу?!

— Ты молодой еще, Тай. Ни черта не понимаешь пока. Выдохни, ладно? Я не ругаться с тобой приехал, а договариваться.

— Меня последний пункт этого «договора» не устраивает. Я по твоей указке жениться не собираюсь. И вообще, я Юльку люблю!

— Так люби! Если так любишь, чего бесишься то?

— Я не бешусь, я читаю то, что написано мелким шрифтом. У меня папа — бизнесмен. Я у него научился, — складываю руки на груди.

Отец смеется, глядя на меня.

— Ну хоть чему-то я тебя научил. Ладно! Я, как твой отец, — делает акцент на этом слове, — буду давать рекомендации. Решение будешь принимать сам.

— Вот сначала докажи, что ты отец, потом я подумаю, что на это ответить, — стою на своем.

— Тайсон…

Нас прерывает открывшаяся дверь. В комнату входит мужик в сером костюме с кипой бумаг в руках.

— Все, Таир Расулович. Можем ехать. Здравствуйте, Тайсон Таирович, — кивает мне.

Пять минут на сборы и меня выпускают.

Хорошо так. Набираю полные легкие воздуха. Солнце сегодня светит. Снег искрится и бьет по глазам, но мне все равно кайфово. Отец встает рядом. Хлопает по плечу. Рядом тачка его стоит. Я бы сейчас пешком прогулялся. Задолбался в духоте сидеть. Далеко только. И Самсонову обнять очень хочется. Гораздо сильнее, чем гулять. Я ее вечером вытащу. Хотя… Нет, сегодня не вытащу. Сегодня я буду ее жадно и долго любить. Она мне там обещала кое-что, когда я выйду. Уже представляю, как буду учить ее делать минет. Ммм…. Черт! Мне срочно надо домой!

Сажусь в машину отца.

Через час его водитель останавливает у нашего с Юлькой дома.

В голову приходит совершенно шальная мысль. Поздно только. Все нормальны магазины мимо проехали.

— Есть вода? — спрашиваю у водителя.

Он протягивает мне пластиковую бутылку. Скручиваю крышку. Стягиваю с горлышка кольцо и под насмешливым взглядом отца выворачиваю его колючей стороной наружу.

— Тебе на нормальное денег дать? — предлагает он.

— Давно спонсоры спортсменам на ювелирку подкидывают? Спасибо, что подвезли, Таир Расулович.

Отца перекашивает. Он скрипит зубами, но терпит. Спасибо деду! Я же говорил, он умеет на него влиять.

Выхожу из тачки. Не оглядываясь бегу в подъезд. Меня встречает малышка Слада.

— Привет, — машет ручкой.

— Привет, малая. Ну как, пацаны в школе больше не обижают?

— Не-е-ет, — она крутит головой и ее шапка, как всегда, съезжает. — А что ты им сказал? И ты экскурсию по школе хотел, — тараторит она.

— Что я им сказал, это наш с ними мужской секрет. А от экскурсии я не отказываюсь. Как только время появится, зайду за тобой, ты мне все покажешь. Договорились?

— Хорошо. Пока, — снова машет мне и убегает по своим важным детским делам.

Я до изолятора успел заскочить к ней в школу. Со всеми последними событиями забыл напрочь, а когда мудака пиздил, вспомнил, что обещал еще одну девочку защитить. Как знал, что встряну после этой драки. На следующий день сгонял, познакомился со Сладкиными одноклассниками и больше ее обижать никто не будет.

В предвкушении обнимашек открываю дверь своим ключом. В меня сразу попадает Юлькин запах. Он обволакивает, возбуждает и просто делает из меня желейку. Как обычно!

— Тай? — удивленно моргает моя красота с воспаленными глазками. — Тай! — с визгом запрыгивает на меня. Ловлю и нас по инерции относит на пару шагов назад. — Салахов, я чокнусь с тобой! — всхлипывает Самсонова, тыкаясь губами мне в шею.

Целую ее. Так хотелось.

Сладкая моя. Вкусная. Любимая. Крышесносная.

Привет стояк и тахикардия. Но пока мы просто целуемся.

Кое-как оторвавшись от ее губ, спускаю по своему телу на пол. Шарю по карманам. Достаю пластиковое кольцо от бутылки.

— Юльк, а выходи за меня, — протягиваю ей самодельную обручалку. — Я потом честно — честно куплю настоящее. Времени не было.

— Боже, с кем я связалась?! — нервно смеется моя голубоглазка.

— Юль, — хлопаю ресницами, поправляя упавшую на лоб темную челку.

— Ты же не отстанешь, да? — улыбается она.

— У-у, — кручу головой.

— Да уж. Хрен отделаешься теперь, — картинно закатывает глаза к потолку.

Так себе из нее актриса. Ржем вместе. Два счастливых идиота.

— Выйду, — забирает у меня кольцо. — но не сейчас. Хотя бы еще год, Тай, — положив руки мне на плечи, дразнит короткими поцелуями. — Я пока не готова вот так…

— Я засекаю, — шепчу, подыгрывая ее поцелуям. — Время пошло, Самсонова. Через год в эту же дату мы поженимся.

— Салахов! — откинув голову назад, она снова красиво, звонко смеется. — Какой ты все-таки…

— Упрямый? — подсказываю.

— Невыносимый!

КОНЕЦ

30.01.2023