Следы краски на лице

1

У больших зданий разная судьба. Одни становятся памятниками архитектуры, другие (так бывает чаще всего) исполняют свое предназначение, получают ремонт и контроль, не надеясь заслужить почетное звание шедевра. Но и те, и другие могут оставить значительный след в истории. Жизнь проходит сквозь дома и тесно связана с домами; течение жизни отдает домам самые разные свои особенности. Порой причудливые изгибы судеб создают внутри домов незримую атмосферу, славу или репутацию, из которой образуется реальная сила. Она способна влиять на жизнь. Зайцы видят в этом действие темных сил и стараются, по возможности избегать их, а если уж пришлось столкнуться с ними, то как-нибудь задобрить. Волкам до мистики нет дела; в случае явно непонятных и вредных событий мистический дом сожгут дотла, а на месте его посадят рощу. Лет через тридцать дурная сила целиком будет съедена корнями и травой. Волки говорят, в таких местах очень хорошо посеять семена, принесенные ветром с Полей Памяти.

…На стене висят знаки. Из неправильных геометрических фигур складывается чей-то профиль. Весьма сомнительно, что этот тип мог кому-нибудь помочь. Бетонная пыль ворошится. Это не колдовство.

– Здесь еще не развалилось, хорошо. Это лучше сносить целенаправленно. Мы этим займемся скоро! – говорит волк.

Дому – если бы он втайне был живой – страшно думать, что его снесут. Но разум неумолим: некоторые здания, даже из числа очень полезных, удобнее построить заново, а не ремонтировать. Разумеется, физически это будет новый дом. Впрочем, судьбу угадать тяжело, и в случае удачи ненужные дома стоят долго. Но чаще их сносят. Землетрясения, наводнения, пожары обрушат фасад и без участия разум. Иногда к дому подбирается война. Остаться в памяти может самый простой и неказистый домик, и в памяти живущих он есть, он не исчез; массивы больших пустых зданий нагоняют тоску. Но здесь совсем не те здания.

Незадолго до первой войны с драконами здесь была экспериментальная площадка. Кралепор испытывал новую технику строительства зданий в комбинации со старой. Тогда успели возвести только несколько зданий с коммуникациями. Дома глядели друг на друга с расстояния в несколько сотен метров. Площадку разделяла надвое низменность, бывшая речная пойма, покрытая густым ивняком. Речку отвели еще очень давно. На площадке выросли панельно-блочные проекты, в технологии которых был ряд преимуществ. Тем не менее после войны волки занялись вновь кирпичным строительством. Панельные дома тоже возводили, в других местах. Благодаря коммуникациям площадки была очень удобной для проведения массовой застройки, которую волк и лисы не планировали. Когда в столицу проник ОЭК, он почти сразу начал занимать участки. Площадку тоже заняли и возвели много типовых домов, одинаковых, как карандаши. ОЭК рассчитывал вести обширную торговлю площадками в домах, т.е. квартирами, но среди приехавших иностранцев не было такого числа покупателей, и не было большой охоты покупать. Квартиры сдавали в аренду. По периметру района постоянно фланировали псы с одинаковыми рыжими головами. Здесь находились склады вооружений, и боевые группы бежали сюда, в надежде выдержать роковой для себя день. Однако вырваться им не удалось. Из высотных зданий по другим кварталам пытались стрелять из винтовок и гранатометов. В ответ волки применили танки и самоходную артиллерию. Район был взят; никто из иностранцев не смог выйти, даже по подземным тоннелям и трубам. Враги исчезли, дома остались.

С тех пор прошло десять лет. Кралепор сносит ненужные здания с предельной аккуратностью: волки считают, пыль иностранных конструкций может быть очень вредной. Вокруг дома сооружают огромный чехол из полимерных и тканых материалов. Внутри действует полуавтоматическая система. Процесс ее настройки занимает много времени. Зато всю механическую работу система делает сама, не торопясь. С чужими домами предстояла долгая работа. Но уже сейчас решают, как использовать освобожденную землю.

Большая группа волков в сопровождении двух лисов осматривала юго-западную часть «5-го района песиков». Два дома обернуты серой и желто-бежевой материей, остальные пока не трогают. На огромных глыбах кое-где сидят легкомысленные воробушки и пытаются что-то выклевать. Трава растет на руинах крупных зданий, но это еще не рекультивация.

Волки лазали по обветшалым каркасам.

– Говорят, на верхних ярусах, лежат мумии. Неужели правда?

– Это уже касается естественных наук. А нас сейчас геодезия.

– Геодезия – тоже ведь естественная наука.

– Нет, она прикладная.

Лисы имеют большую профессиональную компетенцию, но стараются молчать, и к ним почти не обращаются. Волки видят дома, наиболее пострадавшие при обстреле. Вся верхняя часть обрушилась. Лестничные проемы еще кое-как держатся. Друг Сергея забрался на пятый этаж, кое-что замерил и спустился, чихая. Сергей подумал, и вместе со своим другом зашел во второй такой же дом. Оценивали химический состав стен и воздуха, степень деформации несущих конструкций. Внутри есть настоящие камни, щебень, галька и другие элементы настоящей земли, есть редкоземельные металлы, но в очень малом количестве. В итоге нужно составить план утилизации.

Часть волков склонялась к мысли, что все фрагменты зданий нужно вывезти из города, так же думал руководитель группы. Друг Сергея Ярослав предлагал засыпать часть обломков внутрь земных полостей, которые есть на площадке, в подвалы, в провалы; к обломкам добавить специальные грунтовые модификаторы. С их помощью материал превратится в настоящий грунт. Чтобы это шло быстрее, стоит сверху высадить лес. Деревья впитают лишние микроэлементы; но ведь лес можно срубить и пересадить заново, уже на чистой земле.

– И сколько займет этот процесс? Когда лес вырастет и все впитает.

– Не знаю! Нескоро, конечно.

– Столько ждать. Гораздо проще все вывезти сразу. Все равно же вывозить, и тут нет таких полостей. Вырубать будет не вредно? Если деревья наполнятся этим… самым разным материалом?

– Но ведь материал превратится в грунт! – сказал Ярослав. – Дурного будет гораздо меньше.

– Это можно гарантировать? – Ярослав опустил уши, но, не желая сдаваться, еще немного поспорил. Руководитель комиссии сказал:

– Ты еще очень молодой волк! – это сочетание звучит куда менее обидно, чем «мальчик» или «паренек»; молодой волк – это совершенно нормальное обращение. Но Ярослав уловил в тоне намек на «мальчика». Он негромко фыркнул и опять начал спорить. Было пыльно и жарко, и здесь, среди чужих камней и плит никто бы не захотел драться. Под ногами – тоже камни и плиты, многочисленные осколки. Незачем поддевать их спиной и хвостом. Сергей записывал в блокноте мысли и рисовал декорации к невидимым сказкам. Взрослые волки спорят уже друг с другом, стоя на опушке пустого бетонного леса.

– Кончаем уже! Это надо написать, а не трепаться. Между тем наш молодой друг уже рассказ сочинил? Сергей, Вы сочинили?

Все засмеялись и посмотрели на Сергея, а спустя мгновения вновь приступили к осмотру. Сергей немного смутился. Он ожидал вопросов, но к нему не обращались. Ярослав отвел его в сторону и увлеченно стал объяснять идею преобразования и культивации неметаллических строительных элементов. Сергей с ним не спорил, но, вместе с тем, ему казалось, что руководитель тоже прав. Он не занимался вопросами геологии или архитектуры, хотя он хорошо знал физику материалов. Сергей работает в области энергетики: теплоэлектростанции, гелий-водородная генерация, другие экспериментальные вещи – это как раз для него. Здесь обязательно пройдут электрические магистрали, поэтому надо оценить землю уже сейчас. Сергей записывал мысли, попутно прослеживая в них путь к сюжету. Сюжет что-то не придумывается. Обычно во время дальних перемещений возникают неплохие словесные конструкции. Сергей стал обсуждать с Ярославом разные вещи, затем все волки смотрели на портативную аппаратуру, затем, уже на обратном пути, Ярослав сам что-то рассказывал. Уже близилась ночь.

– Я не гуляю ночью. Обычно! – сказал Сергей сам себе. Расставшись с другом, он пошел на свою квартиру. Было уже довольно поздно, и не было ничего из готовых блюд. Старую кашу с индейкой Сергей съел утром (он ее приготовил три дня назад). В это время уже не хочется заниматься кулинарией, к тому же Сергей не любил готовить только для себя. Если он что-то и готовил для себя, то исключительно простые блюда. Он достал несколько ломтей черного хлеба и открыл баночку щучьей икры. Консервы из речной рыбы в Кралепоре стоят очень дешево. Сергей пожевал, набросал несколько строк о космических городах. Почему-то ему казалось, там обязательно будет война. Но он не хотел писать о войне.

2

Сергею еще нет тридцати. В его жизни уже случались крутые, интересные повороты, при том, что сам Сергей считает свою биографию обычной. В его поколении очень многие ребята-волки жили без родителей. В три года Сергей отвезли в детский дом согласно приказам маршала и пожеланиям ОЭКовский представителей. В отличие от других домов, этот дом стоял в лесу, возле фактории, где черные медведи добывали лесной продукт. Детей волков привозили раз в 5-7 лет и держали, пока те не приобретут «начальный рабочий статус». В детском доме была еще одна группа волков, очень больших, по мнению Сергея. В остальных группах были не-волки. Маленьких часто обижали те, кто выше ростом. Из учителей была всего одна волчица, которая приходила по нечетным будним дням, и то не каждый месяц. Волчице, кажется, даже не платили постоянную зарплату, и давали сущие копейки. Тем не менее, она умела учить. Постоянные сотрудники, воспитатели, не учили, а только требовали. Книг было очень мало, и они рассыпались в руках. Сергей, насколько мог, занимался самообразованием. Он запомнил слово «техникум» и хотел научиться мастерству. Но работа в доме была исключительно однотипная: требовалось без конца перебирать материал, добытый черными медведями. Их ненавидели все. Ребятам намекали, что их отсюда отвезут только в лес, поскольку в город им запрещено являться, ведь они – ужасно плохие волки. Никто не хотел к медведям; несколько раз народ готовился к побегу, но никто еще не знал дороги к городам. Волчице позволили преподавать только самые простые предметы, где нет географии. Она что-то успела рассказать. Среди ее занятий было природоведение. Воспитатели нагоняли страх рассказами о вертолетах ОЭКа, о расстрелах в лесу. Их долго слушали, слушали; но в один день перестали слушать. Сергей уже не помнит, какой это был день недели (в доме не было настенных календарей, о начале новой недели детям сообщали устно). Пришел огромный лесоруб, стряхнул прямо на пол груду лесного мусора, посмотрел и стал дико ругаться на девочек. Потом он объявил: «завтра – горы материала!». «Сидеть здесь не разгибаясь! Зачем?». Едва наступила ночь, все ребята-волки убежали.

Им было 12-14 лет, и они уже могли есть сырое мясо. Накануне Сергей ухитрился найти 18 спичек – воспитатели их страшно прятали, но рассыпали в одном темном месте. Сергей подобрал 18 штук и завернул их в тряпочку. Он также нашел ветхий кусок наждака. В лесу мальчики хотели охотиться – они думали, несложно поймать маленьких птиц, когда они на земле. Подойти к птичке близко удавалось, но никто не успевал схватить ее рукой или зубами. Без ножей нельзя ничего вырезать и срезать. Было лето, но в таежном лесу еще не созрели ягоды, грибы прятали свои шляпки и запах. Все-таки грибы находили, собирали и жарили над огнем – шляпки надевали на тонкие-тонкие палочки. Поймать птиц не получалось.

Парни искали железнодорожное полотно, потому что знали: любая железная дорога идет в город, а все города построили волки. Нигде не было запаха металла, даже отдаленного слабого следа. Ребята думали: не разделиться ли на группы, чтобы искать в разных направлениях сразу? – однако девочки боялись, что в таком случае все потеряются. Мальчики над ними подшучивали, решили проверить свою схему и сами чуть не потерялись. Умение различать нужный след в океане запахов нужно тренировать, начиная со знакомых мест, а ребята оказались в совершенно незнакомых местах. Внезапно они обнаружили широкую грунтовую трассу со следами автомобилей. Трассу взяли за ориентир; долго не могли решить, в каком направлении двигаться. В конце концов, ребята отправились на запад. Шли на удалении от дороги и прятались, едва заслышав нарастающий гул. Ни у кого не было ни кедов, ни ботинок, ни сандалий. В одежде девочки ничем не отличались от мальчиков, даже волосы у них были похожие (в детском доме запрещали длинные волосы). Иногда видели тропу, уводящую в деревню или на хутор, где жили неволки. К ним тоже боялись подходить. Сергей скрупулезно считал дни и запоминал, что в какой день случилось; впоследствии он кое-что забыл, зато отлично помнил, как на протяжении всего пути его преследовало непрекращающееся чувство – не страх, а скорее ожидание страшного. Сергей вполне допускал, что в лесу можно столкнуться с огромными существами, чудовищами, или бандитами, или с вещами, в которых есть колдовство. При виде темной чаще он думал, успеет ли их отряд что-либо предпринять, или лучше обойти чащу. Некоторые из ребят говорили, что им нисколечко не страшно и ходили в разведку без очереди. Наверное, им тоже было кое-где страшно.

Еще Сергей запомнил дожди, после которых все очень мокли. От небесных ливней прятались под кроной, но если дождь шел долго, все успевали замерзнуть, и уже не хотелось ждать, когда хоть слегка подсохнет. Едва дождь заканчивался, все тут же шли по мокрому лесу. Ярослав собирал в ладонь крупные капли и рассматривал их на свету: ходило поверье, будто ливень сбрасывает с неба волшебную мощь, силу, кристаллы, которые остаются невидимыми в обычных местах. Но если посмотреть в свежие капли, можно их разглядеть и каким-то образом освободить. Ярослав глядел на капли, но внутри была лишь вода.

Неожиданно ребят нашли взрослые волки. Это были не просто волки – их знал сам Олег Радостин. Ребята стали жить в большом поселке, где уже давно существовали особые коммуны. Дети без родителей могли свободно ходить, общаться, дружить, и ни у кого не требовали документов. И там была настоящая школа. Ребята впервые там узнали о естественных науках, о большой математике и инженерном деле; Сергею стало стыдно оттого, что он не учил ничего этого прежде, и очень старался. Очень скоро он вошел в группу активистов. В шестнадцать лет он участвовал, хоть и опосредованно, в настоящем деле по ликвидации врагов. Еще через год власть ОЭКа пала. Сергей тогда до конца лета был в столице. Он видел, как штурмовали квартал правительства, видел, как стреляют псы. Сергею очень хотелось помочь боевым волкам. Некоторые из ребят смогли пострелять из автоматов. Зато Сергей помогал в работе танков.

В то эпохальное время очень многие познакомились друг с другом, познакомились с девушками. Сергей не думал о девушках – он узнал, что совсем рядом со столицей находится вуз, где готовят специалистов по энергетики. А Сергей очень хотел заняться энергетикой. Вышло постановление: всех ребят-активистов принимать в вузы без экзаменов или с минимальными экзаменами. Кое-кто из работников вузов сотрудничал с ОЭКом – их не тронули, просто внесли в реестр. Сергей всегда говорил, что при прочих условиях он ни за что бы не поступил, поскольку не знал, как готовиться. Сразу началась крайне серьезная математика и физика – вроде бы, почти те же разделы, что в школе, но совсем иной уровень анализа. Сергей был убежден, что для сдачи экзаменов это все нужно знать, а он не знал; он казался сам себе сказочным персонажем, которому не по заслугам везет. Довольно скоро он овладел математикой и остальными дисциплинами.

Выпускники работали не только на электростанциях. Сергея распределили в ЦКО (центральное конструкторское объединение) по энергетическим вопросам. Там сочеталось все: управление, проектирование, модернизация электростанций, производство оборудование, разработка новых энергетических источников. Сергей ездил в разные края, где не только работал, но и участвовал в экспедициях, и путешествовал один. Один раз он чуть не пропал во время обвала: от недр земли пошел странный импульс, вызывавший колебания не во всех горах региона, а лишь в некоторых. Сергею «повезло» забраться на гору, которую трясло. В ней располагались узкие глубокие разломы, переходящие в настоящие маленькие пещеры, расположенные где-то в 5, а где то в 8 этажей. В прежние времена там якобы жили вампиры – совсем крохотные. Горы там до самой вершины покрыты лесом, в грунте много камней. Когда импульс возник, большие массы грунта посыпались. Сергей успел спрятаться в щель (заранее заметив, что от нее есть проход дальше). Камни стали прибывать – Сергей пролез в пещерку, немного ободрался, но смог найти проход дальше. Не в каждую пещеру можно влезть. Сергей вспомнил о вампирах, но в пещерах лежали лишь останки обычных птиц, а также ветхие листья, солома, истлевшие волокна. Хищные птицы иногда здесь устраивают гнездо, но никогда не живут больше 2 сезонов. Сергей выбрался, и увидел, что путь с горы, по которому он шел к пещерам, совершенно обвалился. Ему пришлось идти в большой обход. Расположение некоторых пещер Сергей запомнил и мог точно сказать, что их совсем засыпало. Склонность к авантюризму совершенно не в характере Сергея. Если с ним что-то случается необыкновенное, это происходит само собой.

4

Звонок в ЦКО.

– Сергей, спрашивают Вас?

– А кто?

– Говорят, из издательства «Малыш»

Сергей чуть не сделал гримасу. На том конце заговорили приятным, бодрым и очень настойчивым голосом.

– Сергей Дмитриевич! Тра-та-та (то, что сейчас говорят, Сергей про себя это называет «тра-та-та»). Вас нигде не найти! Хотели посоветоваться! Когда Вам удобно? Это долго! Могу сама приехать!

Сергей опять чуть не сделал гримасу.

– Я попрошу сотрудников приехать, кто сможет.

«Это еще ничего» подумал Сергей. Говорить с их руководством ему не хочется.

Издательство «Малыш» занимается детской литературой и это совсем не шутка. Еще на первых майских заседаниях Народный Совет Кралепора призвал издавать всех кралепорских авторов, которых до этого ОЭК ограничивал. За три года издали решительно все, что еще не вышло большим тиражом, все, что стоило издавать. Старшие волки очень удивлялись, что произведения кончаются, они велели всесторонне поощрять новую (нормальную) литературу и новых авторов. Число периодических изданий резко выросло. Сергей не считал себя писателем. Он умел сочинять недлинные стихи, забавные, мелодичные, с проблематикой, понятной детям. Когда стихов набралось штук двадцать, он отнес их в редакцию детской литературы. К его изумлению, их сразу же приняли в печать, и пригласили приносить еще (его стихи простые, но симпатичные). Сергей всерьез занялся работой и уже забыл о звонке. Но тут позвонили из холла. Сергей встал и отправился к холлу – не совсем прямой дорогой. Длинный коридор ведет к производственным и испытательным отсекам с повышенным уровнем защиты.

– Ничего не произошло под лазерами? Не надо их перенастраивать?

– Так их только что перенастроили. Ты же тоже участвовал!

– Да, но я думаю, может быть, еще раз проверить. В лазерный цех не пускают посторонних.

– А кто пришел-то?

– Из редакции.

– Так, может, отправить их? Сказать, что сильно заняты.

– Нельзя. Сама начальница приехала.

– А она кто?

– Волк.

– Да, это сложнее. С волчицами мы не ругаемся. Скажи, что у тебя дела.

– Мне вообще не хочется на нее смотреть. Ладно, не помрем как-нибудь! – Сергей вернулся, к обычным отсекам, откуда вышел в зону рекреации.

«Я боюсь ее? Вот еще. Просто не хочу смотреть! Ее манера болтать мне не нравится. Болтушка».

Та, кто приехала, довольно высокая, стройная и очень энергичная волчица. Почти на всем теле ее волосы имеют светло-серый оттенок, на голове темнеют. Те, кто видели ее в первый раз, не смогли бы понять, почему Сергей не хочет с нею разговаривать. Волчица очень, очень симпатичная. Она весело поздоровалась и тут же перешла к делу.

– Я считаю, пора выпускать уже большие тексты. Поэмы, повести для детей; можно циклы рассказов, с единым сюжетным пространством. Сергей Дмитриевич, Вы тоже могли бы помочь. Я считаю, Вы уже способны писать большие произведения.

– В стихах?

– Как хотите. Необязательно в стихах. У нас планируется отдел, посвященный научно-популярной литературе, который – я хочу поручить ученым. Это их сфера, им тоже стоит участвовать в культурном процессе. Или Вам это тоже интересно. Можете написать научно-фантастическую поэму! Это довольно редкая вещь, встречается нечасто.

Она стала перечислять авторов – некоторых Сергей читал, о других он даже и не слышал. Волчица говорила о сюжетах, стилистике, конфликтах, особенностях и недостатках. Она говорила столь бодро и решительно, что Сергей не мог даже слова вставить. Он только помахивал хвостом. Под конец командир издательства выразила общее мнение о тех авторах и сказала, чего им всем не хватает, что еще можно достичь.

– Я уверена, Вы бы смогли это все преодолеть. Сергей Дмитриевич! У Вас есть талант, и кроме того – аналитический стиль ума. У писателей это совсем не часто случается. Мы не писатели, мы – должны быть лучше писателей. Если вставить Вас в текущий план, Вы бы согласились.

– Да. А что надо писать, Ирина Ярсовна?

– Что хотите. – Она назвала объем требуемого листажа. – Ориентировочно до конца года.

– Этого года?

– Мы всегда в этом году. Следующий год существует лишь в нашем сознании. Мы только в настоящем. Ну, Вы как?

– Собственно, да, могу. Если тема свободная.

– Да, тема свободная.

– Ну да, что ли…

– Я Вас вписываю в план?

– Тема свободная? Я, в отличие от ежей, хожу на работу, иногда – работаем несколько дней непрерывно. Графика творчества нет.

– Пишите без графика. Или Вы не хотите сейчас? У Вас задания?

– Это нужно для детей?

– Да.

– Конечно, для детей надо стараться. Для всех наших детей. А когда это выйдет?

– Зависит от Вас!

Сергей смутился.

– Ну хорошо, я это сделаю. Если тема свободная.

– Вам бы стоило уже завести мобильный телефон. Приходиться звонить к Вам на работу.

– Но ведь всюду звонят на работу!

– С телефоном удобнее – волчица привела ряд доводов в пользу мобильного средства связи. Другие знакомые тоже советовали Сергею завести телефон. Если разные волки советуют одно и то же, наверное, это правильно. Или…? Командир издательства настойчиво пожелала Сергею творческих успехов. Ее хотели проводить до улицы, но она отказалась.

Ирина Ярсовна Спортина – крайне деловая волчица. Сергей подошел к автомату с бесплатной водой. Странное дело: он говорил совсем немного, но при этом отчего-то устал, возникла жажда. Он прокрутил все в голове.

– Вот же напросился! Да, напросился, пообещал, ради детей, как будто я уже умею писать большие вещи! Я же еще ничего такого не писал. Возможно, стоило бы научиться. Хм, у каждого свой творческий предел. Вдруг окажется, что это мне в принципе не по силам, а я уже обещал. Не стану же я переписывать чужие вещи! Это просто глупо. Да и где найти поэмы, о которых бы не знали…

Сергей держит себя под контролем. Он лишь слегка озадачен. Стоит посоветоваться с товарищами. Но на работе он не хотел советоваться. День спустя он пошел к своему давнему другу, Ярославу Востерову.

Ярослав сперва не понял, в чем проблема. Сергей объяснил:

– Должен ведь быть сюжет! И не просто последовательность событий, а еще характеры, судьбы, отношения. Пейзажи. Общий смысл, скрытый смысл. На самом деле, это все похоже на сценарий.

– Слушай, Серега, так и напиши сначала сценарий, а потом переведи на язык поэмы! Или это сложно, столько текста сразу в стихах? Или сюжет трудно придумать?

– До сюжета надо уметь писать. Думаешь, я умею? Одно дело – небольшие, маленькие вещи. Если их собрать воедино, вместе не получится. Надо сразу рассчитывать на большое. Как придумать это большое?

Сергей потер нос.

– Будем палочки сушеные?

– Будем.

Палочками называют узкие полоски из сушеной или вяленой рыбы. Ярослав тоже начал думать, откуда автор берет структуру большого текста.

– Вдохновение. Но где его взять. И как понять, что оно пришло?

– Дима, когда ты придумывал новые жаропрочные материалы, ты испытывал вдохновение?

– Ну, тут все гораздо проще. Это почти работа. К тому же я придумал лишь идею, или даже часть идеи. Реализацией занимались все вместе.

– Но когда ты придумал нечто принципиально новое, ты что-нибудь почувствовал.

– Наверное, в инженерном деле вдохновение не такое, как в искусстве. Наверное, были перед этим приятные ощущения, но не от еды, не от игр. Ты по-прежнему без пары?

– Я вообще не думаю об этом, а что?

– От общения с девушками тоже приходит вдохновение. Об этом даже часто пишут.

– Я знаю, но я всегда считал, что это просто литературные обороты.

– Да, там запросто могут быть преувеличения. Все эти подвиги во имя любви – там процентов на 60 фантазии. А остальное – преувеличение. Но что-то есть, должно быть.

Искать невесту и жену Ярослав не собирался, Сергей – тоже не собирался. Семьи кралепорских волков неизменно прочные, за исключением совсем редких случаев, когда оба супруга имеют неуживчивый характер. Как правило, такие волки и не женятся. Согласно нормам и традициям порядочный волк обязан быть верен своей супруге. Но не каждый порядочный волк обязан вступать в официальный брак. В каждом поколении есть немало таких волков. К неженатым уже другие требования. В отношении того, что называют «интимные отношения», у женатых действуют жесткие ограничения: подобные вещи женатый волк может осуществить только вместе с официальной супругой, а с другими волчицами это считается крайне неприлично, и трактуется как измена. Но поскольку у неженатого волка официальной супруги нет, он не может изменить никому, и с незамужней волчицей вполне возможна связь, при условии обоюдного согласия. Сергей и сам видел волков, которые стремятся к подобным вещам – среди них есть и молодые, и вполне взрослые волки. Ярослав постоянно общался со знакомыми волчицами (среди них есть и старинные подруги), не собираясь с кем создавать постоянную пару. Во всяком случае, он не собирался до сих пор. В вузе девушек-студентов было немного. А после окончания Сергей вообще перестал общаться с девушками, за исключением редких встреч с друзьями детства. Ярослав сказал, что общение может очень поспособствовать творчеству.

– Если она красивая и приятная. Это все равно что побыть возле живой картины, посмотреть хороший фильм. Нет, еще лучше. Это как фильм в реальной жизни.

– И как это все осуществить. Надо познакомиться вначале? Но я совсем не умею знакомиться.

– Ладно, плюнь на них.

Ярослав заговорил с Сергеем на другие темы, которые им обоим очень интересны.

Что-то надо сочинить. Заниматься прозой откровенно не хотелось. Но и поэзия не шла в голову. Сергей ругал себя за поспешность, с которой он так легко согласился – ведь можно же было сослаться на занятость, на обстоятельства, и вернуться к этому вопросу позже, когда уже что-нибудь придумаешь. Он не хотел спасовать перед Спортиной и не стал придумывать отговорок. Писать плохо нельзя, и не нужно, тем более что стараешься для детей. Однако Сергей испытывал подозрения в том, что Ирина Спортина прибегает к манипуляциям. Она действительно очень активная и способна разругаться даже со взрослыми волчицами. По меньшей мере два раза были такие ситуации; после этого Спортина работает как ни в чем не бывало. Сотрудники не-волки летают словно стрижи и ласточки, другие – почти ползают, если Спортиной что-либо не нравится. Еж-доцент пять раз просил представить ему печатное место – очевидно, ему нужны были срочно деньги, а достать он их мог только текстами. Спортина разнесла в щепки его тексты о древних текстах и велела переписывать. Ежик ходил в слезах, и писал; при желании Спортина могла бы стирать им краску со стен. Сергей видел лишь немногое из того, что случилось, но и этого вполне достаточно. Спортина не дает ему задание напрямую, а спрашивает, но так, что неудобно отказывать. После работы Сергей долго ходил вдоль парков и набережных, искал идеи, вдохновение. Он исчиркал целый блокнот и придумал, как описать пейзаж в четырех строчках. Как-то слишком расточительно: на четыре строчки блокнот. Это оттого, что нет идеи.

Некоторые зоны ЦКО представляют вполне отдельные предприятия, и там своя местная дирекция, сотрудников из других отделов многие не знают. Сергей зашел посмотреть на производство тонкой техники и самых хитрых изделий. Там жестокие требования к чистоте. У него есть все пропуски, но он не инженер производства. Взрослый волк, который уже давно работает в цехе, стал следить за тем, как Сергей осматривает станки с ЧПУ.

– Не надо трогать! – сказал волк.

– Я и не трогаю! – сказал Сергей и слегка обиделся.

– У Вас замечания?

– Пока еще нет.

– Тогда чего Вы тут ходите? – слово «чего» рассердило Сергей. Он тоже сморщил нос и сказал:

– А что, нельзя ходить? Летать, к сожалению, еще не научились!

Волк уставился на Сергея. Сергей не отворачивался и молчал. Волк так стоял полминуты, но ничего не менялось. Волк пожал плечами и вернулся к работе. Сергею хотелось посмотреть на узоры, которые пишет программа (иногда она выдает кривые, подобные цветам. За это поэтически можно ухватиться). За компьютерами было много народа, обучали юных волков, а потом еще начальник спросил: у Вас предложения? Сергей помотал головой и пошел обратно. Кто-то там еще сказал: «Вы сюда часто ходите». Или не сказал? Сергею неприятно слышать упреки, будто он вмешивается не в свое дело. У него в отделе есть свои компьютеры. Сергей не умел писать программы как профессионал; он знал, как с помощью компьютеров решать различные задачи. Ему интересно изучить компьютерный язык, и даже не один. Какую поэму можно написать на нем? Сергей задел хвостом стену, рассердился и пошел записываться на ночное дежурство.

Ночь не состоит целиком из работы: в определенные часы можно разминаться, писать или читать. Сергей вспомнил фразу из чьей-то книги:

«Довольно часто большой талант видит многое и многое не замечает. Эти множества не пересекаются в его голове. Талант открывает новые миры, новые тайны материи, новые понятия, в то время как простые вещи проходят рядом, проходят мимо. Он даже не задумывается о них. Но все же подлинное творчество заключается в том, что соединить простое, понятное и сокровенное, непривычное. Кому требуется неразумная новизна?»

– Кто это писал? Кажется, не волк. Кажется, автор вообще был не из нашего мира. Нам повезло, что мы имеем разную литературу, можем читать и… учиться. Но учиться не значит просто копировать. Хотя, конечно, у всех разных уровень.

Ночь не кажется собой из-за искусственного света. Шум такой же, как днем. Почти такой же.

5

Спортина дала задание в самом начале календарной весны. Хотя сугробы еще сохраняли зимнюю мощь, на них уже росли серые колючие щетины, коричневые горбушки, черная кайма. Потом началось активное таяние. Мокрые метели сумели прорваться в столицу, но их снег был уже непрочным: вместо того, чтобы укреплять бастионы, снег растекался под ногами и плакал. Огромные массы талой воды собирались в систему водоотведения. В той воде нередко тонули автомобили иностранцев. Во всех парках и садах блестели мартовские озера. Проходя мимо, Сергей думал о сюжете. Он теперь замечал волчиц одного с ним возраста и моложе, но знакомиться просто так, на улице он считал неправильным. Раньше он никогда не прислушивался к разговорам девушек. На работе и в разных местах, где приходилось бывать по работе, девушки видны постоянно, их даже довольно много и они обсуждают парней-волков, и часто сравнивают с другими волками. Некоторые волки широко известны, но это не значит, что они нравятся девушкам; девушки-волчицы говорят о своих приятелях: «Он не хуже такого-то волка», или «он даже лучше», или «пусть он не умеет, зато он…» – и приводят аргументы. Всем, кто видел Аркадия Нескучаева, Аркадий очень нравился. И было еще 4 или 5 молодых волков, которые также всем нравились. Эта группа считалась своего рода высшим эталоном. Сергей послушал, послушал… «Если меня будут сравнивать, так я что, могу быть хуже кого-то? А почему меня должны сравнивать? Разве не просто нельзя оценить, отдельно от других. Сперва надо узнать. Но тогда тем более нельзя сравнивать! Это какая-то предвзятость! Зачем мне тогда знакомиться?»

Сергей так рассуждал чисто в теоретическом русле – он не подходил к девушкам, а только слушал. Для них, похоже, имеет значение трудоустройство волка. Комитет Разведки и Безопасности побаиваются, хотя с огромным уважением относятся к сотрудникам. Сергей, как активист, видел волков из КРБ, в том числе – простых бойцов, не командиров и без высшего образования. Он знал, что у них всех есть подруги, и считал, что он не хуже тех ребят, во всяком случае, в плане ума. У него, помимо инструментальной работы, есть изобретения, даже инновации (в соавторстве с другими, но все равно). Сергей считал, с ним можно с интересом поговорить. Пока же никто из волчиц не подходил к нему, чтоб поговорить. И Сергей ни к кому не подходил.

Апрель начался с непривычной жары. Вместе с Ярославом Сергей полазил по разбитым ОЭКовским домам, видел образы, которые можно описать в военно-фантастической повести. Сейчас электричка мчится с ним в область: на одной из станций есть металлургический завод, где требуется проверить энергетическую аппаратуру. Сергей стоял у стены вагона, чтобы не помешать никому и думал – не о стихах. Леса еще не зеленеют, но уже полны такой решимости. Первые остановки в городе или рядом с городом. Чуть согнувшись, в вагон вошла высокая стройная волчица, в руках у нее рюкзак и сумка с компактным, но очень тяжелым предметом. Волчица встала у той же стены, где стоял Сергей. Он смотрел в окно, но краем глаза заметил: у нее волосы цвета темный шатен, и она красивая. Хвост волчицы прижался к стене и удерживал ее от покачиваний. Ни на кого не глядя, волчица достала из рюкзака книгу. Одни страницы она читала внимательно, другие пролистывала, иногда наклоняя книгу вбок. Сергей увидел название: «Физика высоких температур», издание – неизвестно, какое по счету; судя по обложке одно из последних, там могут быть новые данные в сочетании с хорошими иллюстрациями. Сергею удалось почитать только старые издания, где иллюстрации черно-белые и не слишком выразительные. Появился глянцевый рисунок размером во весь лист. Сергей немного сместился и наискосок стал смотреть.

– Вас интересует плазматрон? – спросила волчица.

– Да, у нас идет сейчас разработка. Но, как я понимаю, несколько другой конструкции.

– Как Вы считаете, холодную плазму можно использовать в качестве энергоносителя?

– Насколько холодную?

– При комнатной температуре.

– Вероятно. В принципе, нет оснований отвергать – волчица стала задавать вопросы о плазме, затем о термодинамике в целом. Было видно, что она увлеклась. Сергей знал термодинамику, знал многие формулы наизусть и мог их процитировать. Волчице это понравилось.

– Еду испытать накопитель с направленным выходом! Мне удалось получить ионизированный газ при комнатной температуре, и без давления – я его обманула! Физически. Вот только не удалось найти облегченный корпус.

Аккумулятор имеет форму куба, длина стороны равна вытянутой ладони с пальцами. Куб весит не меньше 3 пудов. Для испытаний волчица ехала на тот же завод. Сергей предложил помочь нести и его тут же потянуло вниз.

– Солидно. Это собирали в лаборатории или … в КБ?

– Нет, это я все сама! Вы знаете, как идти? Знаете, что? Давайте понесем по одной лямке.

Сумка была истертая и одна из лямок крошилась. По пути к заводу волчица поглядывала на Сергея, словно он хотел сбежать с ее аккумулятором. Сергей рассматривал пейзаж. Перед входом дежурят волки из КРБ. Сергея сразу пропустили, а с волчицей беседовали минут десять. Насколько Сергей понял, она приехала сюда не от предприятия, а сама по себе. В приборе нет боевых компонентов, но насколько он безопасен. Волчица нисколько не смущалась вопросам и объясняла – ясно и коротко. Тем не менее она сама не знает, при каких условиях прибор теоретически может взорваться.

– Сергей Дмитриевич, можно Вас обратно? Простите? Вы не знаете эту девушку? Надо ее проконтролировать, ненавязчиво. Хотели Вас попросить пройти с ней кое-где. В других местах не нужно, там уже сами.

Тем временем волчица что-то писала на фронтисписе книге. Сергей потащил аккумулятор в испытательный цех номер два, в то время как волчица рассказывала о своем приборе. В ее отсутствие проверили скрининг-тест. Как будто не должно взорваться. Сергей перенес прибор к другой лаборатории, куда уже волчица пришла в сопровождении местных сотрудников. Сергей оставил прибор и отправился по своим делам. На заводе нужно проработать неделю, для проживания выделена квартира. Сергей не стал относить туда вещи, потому что их мало и они все умещаются в небольшой спортивной сумке. Он сразу пошел осматривать первую партию систем. Через три часа он сделал перерыв и решил заглянуть в лаборатории. Волчица по-прежнему там и о чем-то спорит с волками. Спустя два часа ее перевели в другую часть завода. Сергей прибыл как раз вовремя и помог донести аккумулятор до огромной металлической конструкции. Не сосчитать лестничных проемов – а между тем испытание должно идти на самом верху. Сергей и его новая знакомая потащили аккумулятор по лестнице. Сергей постоял минут десять и решил спускаться. Он был близко к земле, когда раздались трескучие звуки, сигналы, затем испытания прекратились. Кто-то сказал несколько резких, но еще приличных слов. Волчица была наверху.

– Забирайте.

– Как, уже?

– Забирайте. Что, непонятно?

Сергей опять поспешил наверх, чтобы помочь волчице спускать ее оригинальный объект. Прибор не герметичен; однако газ удерживается внутри благодаря оригинальному техническому решению, которое придумала… неужели сама волчица? На вид она не старше Сергея, даже, возможно, чуть младше или одного с ним возраста. По ряду параметров прибор требует оптимизации; но волчица, как видно, хочет все делать самостоятельно. Она опять поспорила, стала искать новые цеха. Сергею не нужно было спешить, поэтому он до позднего вечера сопровождал волчицу. На заводе есть общежитие для специалистов. Волчица заявила, что туда не пойдет. Последние два часа она носила аккумулятор сама и уже изрядно устала.

– Мне надо ехать в НПО и на другие заводы, там велели сперва показать схему. Здесь я просто не договаривалась. С собой тащить, может и не стоит. Как Вы думаете, здесь можно им оставить? Не потеряют?

– Я работаю здесь неделю, может оставить у меня. Дверь на замке, я не думаю, что тут захотят рассматривать…

– Это не будет Вам сильно мешать?

– Нет, нисколько.

В уголках ее глаз появились складки – их не видно из-за шерсти. Благодаря таким складками глаза уже хотят улыбаться, но пока еще спокойные. Рот тоже спокойный. Волчица выразила благодарность в деловом стиле и пообещала не задерживаться. Она вернулась именно в тот день, когда у Сергея заканчивалась командировка. До этого она объехала разные предприятия, заглянула даже на военный объект.

– Никто еще пока не понимает идеи. Все сомневаются. Сергей, хотите, я покажу Вам всю систему? Я держу ее отдельно от работы! Кстати, Вы можете предложить свои идеи. Вы ходите в Универ? Я иногда хожу. Читаю там время от времени.

Сергей был поражен. Вначале он даже не решился позвонить такой ученой волчице. Она назвала место работы и кучу телефонов. Сергей, собравшись, позвонил по одному из них.

– Скажите, Руслана Владимировна здесь работает?

– Нет, здесь такой волчицы нет. Она сотрудник? Как фамилия?

Сергей не знал; его перенаправили в администрацию, где можно узнать отдел. В результате, по третьему номеру Сергей дозвонился.

– Здравствуйте! Давайте сегодня, в десять вечера! Раньше? Нет! Да, мы тоже работаем! Тогда давайте в выходные! Отлично! Заходите прямо ко мне, по адресу!

Сергей подумал, Руслана могла еще раньше, во время общения сообщить адрес, и не требовалось бы звонить. Это не страшно. Руслана очень увлеченная и при этом очень спортивная; помимо этого, у нее получается вести общение в самых разных ситуациях. Свой прибор она собрала сама, а для этого нужны компоненты, детали, сырье – все это не так-то просто раздобыть. Кое-что не продается в розничной торговле и распределяется только в рамках стратегической работы. Следовательно, Руслане удалось со всеми договориться. Она явно деловая, причем настолько, что не спросила Сергея о его возрасте и семейном положении. Сергей тоже ее не спрашивал; судя по стилю, семьи у нее еще быть не должно. Впрочем, могут быть, конечно, братья, сестры, родственники старше. Руслана однажды сказала, у нее очень маленькая квартира, ничего там не помещается. Сергей пришел и увидел, что квартира больше напоминает маленькую мастерскую. Детали и химические колбы стояли даже на кухне, у окна. Постель была безо всякого белья и просто прикрыта пледом. Руслана сразу перешла к научному разговору, показывала разные чертежи, пробные модели. Они с Сергеем ставили мелкие безопасные опыты; чаще всего результат Руслану не устраивал, но она нисколько не унывала. В первый раз Сергей взял с собой только душистый хлеб и вяленую рыбу (Руслана сказала, что ничего не надо покупать, все есть). Они просидели над опытом часа два, потом Сергей стал наводить порядок на кухне, открыл ради любопытства холодильник и увидел там лишь одни консервы. Руслана сказала, что обычно не готовит; а если вдруг хочется вдруг съесть горячее, это есть в столовой. Она рассуждала об устройстве Вселенной и ее термодинамических аспектов. Может ли получится так, что абсолютный вакуум – это не просто квинтэссенция пустоты, полное ничто, а результат взаимной аннигиляции частиц и античастиц. Их превращение дает космосу бесконечный энергетический поток. Из одних источников идут только частицы, из других – античастицы; источники разделены. В нужных местах происходит аннигиляция. Не получится ли так, что пустота есть великий обман, в том смысле, что там нет математической пустоты, хотя так всем кажется? Руслана требовала, чтобы Сергей изобразил это математически. Сергей чертил схемы, но придумать логичную формулу с ходу он не мог, ведь он не был профессиональным математиком. Чтобы не вызвать перенапряжения в квартире, Руслана использовала самодельные гальванические элементы. С изоляцией не все в порядке – в первый же вечер Сергея раз десять ударило токами малой силы, Руслану тоже ударило, так что к концу занятий их шерсть была крайне пушистой. Сергей несколько раз побывал в квартире-мастерской и всегда Руслана говорила исключительно о науке и технике, как будто других тем не было вовсе. Подобная увлеченность не казалась Сергею явно ненормальной; вместе с тем, он привык, что волчицы занимаются домашним обустройством. Руслана этим вовсе не занималась. Сергею было интересно общаться Русланой, но он уже начал уставать от ее напора. Время каждой встречи он заранее обговаривал с ней, чтобы не пришлось снова и снова звонить в ЦКО. Сергей не знал, как расценит руководство эти регулярные звонки. Он опять подумал, что мобильный телефон ему не нужен. Он спросил Руслану, не планирует ли она делать ремонт.

– Зачем? Я что, все сломала? Я ломаю только ненужные вещи! – она потрясла густыми волосами. – Я готовлюсь к экспедиции на север. Нет – на восток! Там северо-восточное направление, район, где смешаны новые и старые горы. Вы там не были? Хотите съездить? Это будет научно–экспериментальная экспедиция. У Вас как на работе?

– Довольно много работы!

– Я понимаю! Хотите, я договорюсь? В экспедиции будут новые приемы. Я Вас научу!

«Этого еще не хватало. Молодая волчица будет договариваться обо мне – я что, маленький? Чему она собралась учить еще?» – Сергей так ответил, что можно понять: он не против, но не знает, как сложатся обстоятельства и форсировать это ему не хочется. Руслана объявила, что уезжает через два дня – по другим вопросам, но все решать можно удаленно. Сергей поводил головой – как будто соглашаясь – или словно размышляя. Через два Руслана уехала и Сергей внезапно почувствовал, что может теперь отдохнуть. Он мог понять, подружился он с Русланой или не подружился; или это были деловые встречи в нестандартной обстановке. Руслана не звонила на работу. Зато позвонила Спортина.

– Вы уже начали писать?

– Практически начал.

– Давайте, не задерживайтесь. Мы рассчитываем на Вас.

– На нас рассчитывают. Прелестно. Умереть можно от счастья. Я не могу сказать, что эти научные дискуссии и опыты были явно вдохновительными. Вдохновляющими. Может быть, в них что-то и было притягательное. Но явно я не ощутил.

6

Разговоры с Русланой натолкнули Сергея к философским рассуждениям. Писать об этом для детей странно; но уже надо писать. Бывает, что уже в процессе работы начинаешь что-то понимать, и начало возникает не в начале, а чуть позже. Предыдущие части для конструкции не нужны. Но без работы над ними не было бы конструкции. Сергей решил попробовать ритмически изложить свои мысли. И вот что у него получилось:

Есть природа. В ней есть разум –

Это больше, чем способность

К памяти и долгим фразам.

Доказать свою природность

Может разум, но при этом

Возникает страсть большая

Закрутить хвосты кометам!

Космос разуму мешает,

Создает кругом преграды

Из всего, из ниоткуда;

Разум вряд ли есть награда,

Это – тайна. Это чудо.

Как среди забот тревожных

Возникает ход несложных,

Легких, примитивных крайне

Размышлений? – Это тайна.

И едва ли лишь в работе

Спрятан объяснений ключ.

Даже лист мельчайшей плоти,

Неизвестен, невезуч,

Повлиял на мирозданье,

Как и все, что было в нем.

Только разума огнем

Не горели те старанья.

Руки, пальцы – повод к делу!

Их структура неспроста,

Появившись, затвердела.

Есть ли дело для хвоста?

Мирозданье бесконечно.

Новое родится вечно

В том лесу, всегда густом.

Я считаю, есть планеты,

Где работают хвостом.

Оснований для запрета

Нет. И нет пределов норме.

Видно, дело тут не в форме.

Ритуальный карнавал

Предлагает много масок,

Идолов, обрядов, плясок;

Тем, кто ничего не знал,

Говорят, что грозный идол

Вечное начало выдал

И влияет на финал!

Этим голову морочат.

Этим укрепляют власть,

Чью-то к ней большую страсть,

Независимо от строчек.

Не на том стоят миры.

Мирозданье просто хочет

Видеть таинство игры,

Где есть мысли.

Есть мечты.

…

Закрыто временем начало.

Не знаем древних тех веков,

Когда впервые зазвучала

Речь наших пращуров-волков.

Они, пожалуй, часто выли

И очень редко говорили

О незайтейливых вещах.

Им все другие были дичью,

Искали след и песню птичью.

Возможно, голос бы зачах

Без упражнений, разговоров –

Выходит, говорить волкам

Понравилось довольно скоро.

Гласят предания, как волку

У двух чудовищ втихомолку

Добычу удалось стащить.

Он мастерство свое не прячет –

Он хитрый волк, он ловко скачет

По скалам и лесистым косогорам.

На черной пропасти клыки

Глядит настойчиво-колючим взором:

Ему те камни вовсе не близки.

Его желание – услышать дальний зов

Без лисьего и песьего оттенка.

Прошел огромное число шагов,

Вот, наконец, сиреневая стенка!

Сирень, жасмин стоят вокруг лесов,

Где посторонних видеть не желают,

Невидимые двери на засов.

Свои походы волки вспоминают.

– Не все в ногах! Проходишь скоро

И ровные места, и горы,

Когда тебе неведом страх.

Узнав его – захочешь медлить,

Идешь, закручивая петли.

И если споришь сам с собой,

Всегда проигрываешь бой.

– Понятно! Будь в себе уверен,

И совладаешь с каждым зверем!

У волка юного клыки

Уже довольно велики.

Недавно волки молодые

Прогнали толстого быка,

Который шел издалека,

Деревья сокрушал рогами,

Желая встретиться с плодами.

Он помнил слово «ябло-ко»

Его железные размеры

Пробить руками нелегко.

Его кусали львы, пантеры,

Но только волк один лишь смог

Сломать быку гремящий рог.

Идет борьба. Идет охота

И никому не важен плач

Попавшегося в дичь койота!

И важен привкус неудач.

В них память, зов и важный опыт.

Опять идет рогатый топот!

Оленям объявить войну!

Один их старый предводитель

Довольно больно волка ткнул.

Теперь – хотите, не хотите –

Все племя обозлила весть.

Все племя объявило месть

Оленям с черными хвостами.

Не каждый с ними драться станет,

Не каждый след густых рогов находит.

Но молодые волки уж в походе!

…

Идет отряд. В нем шесть волков.

След ловят, ищут. Рассуждают.

– Посмотрим на рогатых дураков!

Им головы ужасно досаждают!

Забытый лес. Земля везде пустая.

След близок. Вот – большая стая.

На расстоянии считать

Умеют только взрослые. К тому же

Не все рогатые отчетливо видны.

Зеленый лес им для защиты нужен.

Трубят олени голосом войны,

А птицы подпевают бойко

– Не жалко племя их нисколько.

– Идем на них. С которой стороны?

Олени – бросились толпой.

Раз толпа – беги, не стой!

Получить ударов грусть

Не мечтаем, не желаем

И успешно убегаем.

Убежали. – Ну и пусть!!

Облака бегут, краснея.

– Знать пора бы наизусть:

Брать того, кто повкуснее!

– Самый вкусный – глупый самый?

Самый толстый и большой?

– Заманить его, как дичь!

Встать на скалах? Встать над ямой?

Думай, волчик мой, не хнычь!

Олени угрожают и кричат,

И сразу убегают под защиту леса.

Но вот один, накушавшись хвоща,

Идет с копьем, исполнен интереса.

Вот он увидел – волк упал

В кривой расщелине, меж скал.

Надежен каменистый мост.

Олень ударил очень жестко

Но очень ловкий волчий хвост

Умчался к серому подмостку,

Разъярившийся олень

Призывает сразу к бою.

Но изгиб. Обломок. Пень.

Сбоку, сзади – сразу двое

– Получай! Хрусти! Трещи!

Идолов себе ищи!

Серый хвост летит трубою.

– Хвосты мы держим при себе!

В награду яростной борьбе,

И в окончание недели

Его рога сейчас поделим!

Разыскивают крепкий камень.

Одним – по пять, другим не – больше двух.

Считает, что дележ неравен

Изящный волк с большим узором.

Он сердится, рычит (не вслух)

«Но я не стану гнусным вором».

Другие спорят и ругаются.

Их страсть к сражениям туга.

Забыв про самые рога,

Оскалив рты, всерьез толкаются.

Однако ненависть друг к другу

Им недоступна. Дичь всегда

Кусают честно и по кругу.

Откуда притекла вода?

Озер великих рядом нет.

Но есть воды тягучий след –

С огромной сухопутной рыбы,

Которая лишь спит в воде.

Ее блестящие изгибы

Всегда приносят путь беде.

Она – роняет черный яд,

И в нем чернеют сразу травы,

И запахом дурной канавы

Просторы от нее горят.

Вблизи тот след ужасно зол.

– Колоть ее! Нам нужен кол!

Но где найдется подходящий?

Есть рядом просеки и чащи.

Их тянут, тянут и ругают.

Изящный волк с узором предлагает:

– Разумно брать стволы сухие,

Не тратя сил всех объятий…

– Да! Эти штуки неплохие!

Сказал другой, его приятель,

Второй по силе он в отряде.

В лесах ужасно много пади,

Там черви и сороконожки.

Засохший ствол о дуб скребут,

Чтоб стал ровнее он немножко…

(Сергей долго думал, были ли тогда у волков постоянные инструменты. С чем они пошли в поход. Просто камень можно и так найти. У волков ведь тогда не было ни поясов, ни карманом, ни мешочков. Он задумался и отчасти перестал следить за стихотворным размером)

Толстая рыба шипит как змея,

На джунгли лениво таращится.

Обманчивы плавников края:

Хватает доверчивых ящериц.

На рыбу напали с разных сторон,

Стараясь, что пасть открыла,

Рыба лениво, как будто сквозь сон,

Ломает засохшие вилы,

Хватает за ствол! И трещит, и хрустит!

Давит собой массу кочек.

– Смело, ребята! Прямо ей – в глаз!

Удар. Но не очень он точен.

Прыгает рыба на несколько метров!

Врезается в пеструю глыбу.

Ее толкают вверх животом,

Бьют ее кольями, а потом

Пускают в ход острые камни.

Клыки в битве неравной

Стоит безмерно беречь и беречь.

Жарко! Как будто засунули в печь.

Поймали! Поймали! Тащат. Дрожат!

След между кольев разбитых зажат.

Ядом течет, и все время густеет,

Запах ужасный неистово сеет,

Тело внезапно распалось на части.

Вряд ли такие уж это выдались страсти.

Чудище-рыба! Подумаешь, гриб!

Видеть пришлось и ужаснее рыб.

Но волки смотрят огорченно:

Пропал трофей. Кто б мог помочь.

Бросают эту рыбу в ночь

И убегают возмущенно.

…

(Здесь должна быть описана сцена встречи со взрослыми волками, рассказ и поучения. Молодые волки рассержены тем, что их не оценили по достоинству)

– Зачем нам слушать чьи-то там слова?

– Могли бы сами нам помочь сперва!

– Когда хотим – мы все не хуже старших!

Спустя пять дней отряд опять на марше.

8

– Так писать можно бесконечно. Это и требуется? Нужно спросить, подходит ли такой стиль для детской литературы. Я сам еще не придумал, что случилось с нашими волками. Написал вроде бы немного, но уже устал. Кажется, я там не размышлял о Вселенной?

Сергей перебрал рукописные листы.

– Совсем немного. Почему же я так устал?

После каждого дня, проведенного с Русланой, Сергей испытывал похожую усталость. Он подумал, тогда постоянно свинчивали, скручивали, что-то собирали и постоянно общались. По лицу Русланы не было заметно, что ее утомляют такие непрерывные опыты. Сергей также не заметил каких-то особых знаков внимания по отношению к себе и не мог определить, понравился ли он Руслане или не понравился. И он сам не оказывал знаков внимания. Впрочем, он занимался с ней ее делами, совершенно бескорыстно – это тоже форма внимания. Сергей считал, если хочешь сделать девушке приятную вещь, не обязательно восхищаться ею лично. В художественной литературе влюбленные очень часто восхищаются друг другом – а потом часто ругаются. Сергею не слишком хотелось ехать куда-то с деловой ученой волчицей, если он ей не нравится. Он решил уточнить этот вопрос. Начертив таблицу, Сергей стал вносить туда разные параметры, говорящие об отношениях. Он выделил три группы: хорошие отношения, скверные отношения, и то, как было с Русланой. В литературе влюбленные принадлежат к самым разным народам – Сергей вспоминал, что бывает именно у волчиц и с волками – вспоминал, и к удивлению его самого в памяти ничего такого не было. Он не имел пары прежде; но что-то же он должен был запомнить. Каких вообще он видел волчиц? В памяти тут же выскочила профессор химии: в вузе не было своей химической кафедры, поэтому преподаватели приходили из других вузов. Та волчица была неопределенного возраста – зубы совершенно желтые, неприглядное лицо с очень ярким цветом волос. Наверное, волчица использовала искусственные красители, которые тогда были исключительно импортные. Волчица читала лекции, не вела семинаров, зато принимала зачеты. Она прославилась тем, что могла вести зачет до поздней ночи, часов до двух, а то и до четырех; домашних дел у нее, очевидно, не было; волчица любила «мурыжить» по любой из тем, задавала вопросы не только по материалу и по выводам из материала, но также по тем вопросам, которыми занимают только прямые специалисты, да и то не все. Недостаточно знать весь материал наизусть; требуется уметь его использовать в бесконечных вариациях. Зато на экзаменах она задавала вопросы в пулеметном ритме и независимо от ответа все ставила двойки. Сергей страшно боялся к ней попасть, и попал в результате к одному еноту, который тоже два часа гонял его по всему курсу, но в итоге поставил «четыре». «Вы знаете, но не понимаете всерьез» сказал тот енот. Сергей тогда не обиделся, и лишь потом, вспоминая, стал сердиться. Профессор была надменная, все студенты-волки ее не любили. Была еще одна математичка, она тоже не понравилась… Сергей почувствовал, его уводит куда-то в сторону. Почему-то плохое запомнилось острее, чем хорошее. Безусловно, было много хороших моментов. И была справедливость. Чего стоит, например, профессор Сависовкин, вальяжный субъект с вечно веселым голосом. Этим голосом он бодро и легко говорил всякие неприятные вещи, высмеивал студентов, унижал молодых научных сотрудников. О последних Сергей слышал из проверенного источника. Сависовкин имел обо всем свое мнение, даже в тех вопросах, где совсем не разбирался. Во времена ОЭК у него были какие-то фундаментальные работы, вероятно, поэтому его не выгнали из всех мест. При ОЭК Сависовкин ругал волков, но после того как ОЭК исчез, Сависовкин решил, что к нему это не имеет никакого отношения. Он высмеивал бодрым голосом научные труды, диссертации, дипломные работы. Он имел отношение к биофизике, поэтому вмешивался во все смежные дисциплины, а также в химию, математику и в инженерное дело. Сергей его видел на лекциях в других вузах. Сависовкин подавал себя так, как будто он –

медийная личность мирового уровня. Связываться с ним не хотелось совершенно. Сависовкин имел отличное здоровье; но вот, совсем недавно, Сависовкину довелось прийти на заседание по приему диссертации к защите. Сависовкин все послушал, а затем разошелся тирадой. Он критиковал и лично молодого волка, автора работы, и его институт, и весь стиль мышления, изложенный в диссертации. Он выступал напористо, демагогией создавая ореол несокрушимости своих слов. Он ругал диссертацию со всех сторон, хотя сам никогда не занимался этой темой. В довершении всего он произнес:

– Как Вы вообще осмелились прийти сюда?! Коллеги, нас тут за дураков держат!

Молодой волк отвернулся. Ответить он не мог, поскольку Сависовкин не обращался к нему, а только выступал. Не-волки сидели со скучными лицами, им было все равно; один из немногих волков встал и сказал громко: очевидно, Сависовкин считает себя представителем господа бога на земле, никак не меньше. Сависовкин хотел поругаться, но ему не дали. После заседания Сависовкин опять ругался. У Сависовкина была одна привычка: он любил гулять по ночам, часто на бегу. Во время одной из пробежек он споткнулся, а дальше – его так отметелили, что он уже не встал. При этом не было ни ран, ни переломов. Бандиты так аккуратно не умеют. Сергей с удовольствием подумал о падении профессора. Опять уводит в сторону. Что же это за тема – девушки? Кто-то из приятелей однажды рассказывал свои сны, в которых он и его подруга переносили фантастические приключения, и все заканчивалась успехом. Сергей полистал фантастику из разных миров и о других мирах. Об одних народах до сих пор нельзя точно сказать, кто это такие; другие называют себя люди. У людей обширная литература. В своих мирах они охотятся на диких волков и на других диких зверей, иногда – дружат с ними. Сергей стал пересматривать всю фантастику подряд, желая, чтоб она стимулировала его воображения. Тем много.

Но повторять других неинтересно. Фантастики в стихах вообще нет. Двигаться по этой части? Говорят, есть огромное количество фантастических фильмов. В Кралепоре показывают только то, что прошло контроль, а у волков очень строгие стандарты. Довольно долго Сергею ничего не снилось, а потом вдруг приснился целый фильм.

… Провинциальный город. Фермы. Залитая солнцем природа, неспешная жизнь вокруг. Внезапно деревенские жители все как один отказываются работать и разъезжаются кто куда. Городские люди занимают пустые дома и ранчо, радуются выгоде, но вскоре среди них начинаются драки, жестоки споры и вражда. Происходят убийства. Полиция видят только убитых. Кто-то убил сам себя. Тревожность в расплавленном воздухе. Юный полисмен открывает заброшенный дом, идет по комнатам, что-то ищет, что-то прячет в карман, оборачивается – его лицо становится старым. Он кричит и в кого-то стреляет.

…Деловой город. Башни, искры, поток машин. Деловые люди неспешно обсуждают дела в провинции. Говорят о преступных бандах и о маньяках; в городе есть свои преступники, но они – такие же деловые, носят костюмы, отлично разговаривают. Социальное расслоение. Больница для душевнобольных. Холодный пол вызывает проблески сознания. Пациентам нарочно не выдают тапочек и носков. Ступая босыми ногами, они ходят по палатам, некоторым, наименее бойным, разрешается выходить в коридоры. Они ищут невидимых собак и кошек, у кого-то есть птичка – раньше она жила в клетке, у него на квартире, а теперь летает, но он уверен, что она прилетит через стены и стекла. Птицы нет, это понимают сами пациенты. У некоторых практически ясное сознание. Их болезнь носит физический, а не душевный характер, однако жестокие врачи не верят и всех держат в одном состоянии. «Птичка, птичка!» – кричит больной и падает в припадке. Ругаясь, его увозят санитары. Пациенты начинают бояться неизвестно чего; любой скрип или случайный луч света их пугает, тревожно они протягивают руки и пытаются схватить мираж. Молодой человек попал сюда после гибели близких. Он пытался покончить с собой и его считают «неизлечимым» (он не может пройти специальных тестов). Все же ему позволяют ходить ночью по коридорам. Он идет в полумраке и видит стены, облицованные блестящими пластинами. Некоторые из них металлические. Зеркал очень мало; но все же есть зеркала. Молодому человеку кажется, что за ним бегут; в блестящих стенах идет мелькание фрагментов: не то ленты, не то хвосты. Молодой человек против воли оборачивается к зеркалу и видит в нем оборотня.

Это волк и пес, не похожий на диких волков, не похожий на разумных волков; скорее, это демон. Демон скалится и выходит из зеркала прямо на пол. Он огромный, стоит на пальцах, а не на ступнях, его пальцы покрыты когтями. Демон спрашивает:

– Сколько вас еще таких?

Молодой человек падает. Его находят утром без чувств. Санитары его очень грубо тащат. Внезапно он говорит крайне деловым и уверенным голосом. Такого еще не слышали. Он не помнит ничего из произошедшего ночью, однако помнит все остальное и рассуждает крайне здраво. Он легко проходит все тесты, его готовы выписать. Внезапно он все вспоминает. А тем временем несколько других больных тоже видят в отражающихся поверхностях волков, видят это во сне. Благодаря этому волки-оборотни могут становиться материальными. Они не оставляют никаких следов, за исключением очень мелкого песка. Песок приносят и с улицы, поэтому никто не обращает внимание. Несколько пациентов умирают во сне. Молодого человека выписывают.

Он не знает, как жить дальше. У него осталась квартира и небольшой счет. Он хочет найти свою давнюю знакомую. Между тем на улицах говорят о чудесном исцелении нескольких смертельно больных детей. Молодой человек узнает, что мать одного ребенка ходила совершать мистические обряды. Ребенок совсем выздоровел; но теперь начали умирать взрослые родственники. Некоторые из них богаты. Мать скорбит и одновременно пользуется наследством. Один из знакомых молодого человека, тоже бывший душевно больной, ищет его и рассказывает ему о волках. «Надо всем рассказать об этом!». Он утверждает, что может создавать портал, по которому волки-оборотни выходят из своего анклава. Молодой человек пытается отговорить его. Внезапно ему звонит девушка. Он едет к ней и пытается помочь ей решить проблемы. Тем временем знакомый обращается к спецслужбам. Над ним смеются; тогда он прямо в кабинете, в тихой обстановке, смотрит в зеркало и произносит нечто, и думает о чем-то особенном. В зеркале появляется волк. Спецслужбы поражены. Человек проводит несколько таких сеансов, утверждая, что может вызвать волка по-настоящему. Его увозят на сверхсекретную базу. Спецслужбы хотят все держать в тайне, ничего не говорят правительству, военным, пытаются найти всех, кто также видел тех волков. Молодого человека и его подругу арестовывают, затем внезапно выпускают. Они бегут из города и поселяются возле лесных массивов. Тайное следствие установило, что остальные очевидцы мертвы. Человек-заклинатель решает открыть большой портал, чтобы работники специальных сил могли захватить волка-оборотня. Волки долго не хотели появляться. «Я заставлю их выйти!» – заявил человек и предельно напряг свои ментальные усилия. В специальном зале, в окружении приборов и вооруженной охраны начальники спецслужб установили зеркало с инкрустациями. Человек не мог объяснить, за счет чего открывается портал, тем не менее, его слушали. В зеркале начале мелькать уши, и хвосты. Человек закричал и велел волкам в зеркале остановиться. Те встали. Пребывая в трансе, человек велел выйти одному, затем второму. Волки вышли. Человек глядел неистово стеклянным взором. Охрана вибрировала, не решаясь сделать шаг назад. Человек был неподвижен, волки тоже. Казалось, время остановилось – но электрический таймер работал. Работали компьютеры, соединенные с массой датчиков, но ни один, даже самый чувствительный не регистрировал даже малейших физических изменений, как если бы волки были просто миражом. Человек посмотрел на волков и велел им сесть. Один волк присел. У другого на лице мелькнула вполне разумная гримаса. Человек закричал: на колени – и голос его вдруг оборвался. Оборотень-волк произнес совершенно разборчиво:

– Хватит. Неужели вы решили, что мы будем подпрыгивать перед вами? Что мы будем слушаться ваших простых слов. Это довольно смешно.

Как из ниоткуда, из стены появились еще волки. Охранник завизжал; волки разом на него взглянули и тот человек замолк. Люди были поражены и ожидали продолжения. Волк, который говорил, подошел к заклинателю и просто пронзил его рукой. Заклинатель взметнулся, его потащило вперед, затем он упал. Его тащило уже по полу. Волк выдернул руку и произнес:

– Ничего тут нет! Зато мы – уже знаем!

Волки запрыгнули обратно в портал, и едва последний хвост мелькнул, все пропало. Заклинатель лежал на полу, а под ним росла и растекалась страшная лужа. Крови не было, когда волк ударил. Он ударил?… Человек умер.

Охране и рядовым сотрудникам, которые присутствовали в том месте, сообщили, что произошел неудачный опыт с голограммами. Человек мог их создавать, но умер от истощения, от чрезмерной мощности. За разглашение полагается жестокая кара. Никто и не думал разглашать. Руководство спецслужб решило обратиться к экстрасенсам. Однако в тот же день по стране прошла череда внезапных и странных смертей. Все случалось моментально, никто ничего не успевал заметить, и лишь собаки кричали неистово, словно чуя врага. Специалист по экстрасенсорике обращается к человеку, который умеет колдовать и «напускает порчу». Тот предлагает напустить порчу на след. На следующий день он умирает. Его везут на вскрытие. На этаже вдруг появляется оборотень. Его цель – тело колдуна. «Захотели нам мешать?!» – говорит он игривым голосом. Стрельба. Пули уходят в сторону. Оборотня-волка можно ударить холодным оружием. Один из спецназовцев легко ранит волка, но волк тут же рвет ему лицо. Вскоре происходит нападение на центр, где спецслужбы использовали экстрасенсов. Волки выходят сами по себе и уничтожают всех, кроме парализованного старика, тоже экстрасенса. Его находят. Тот бормочет без конца, что готовится вторжение. Спецслужбы в полном смятении. Правительство требует ответа, привлекает военных, но отряд спецназа попросту исчезает. Дальше – ожидают вторжения. Но его не происходит, вместо этого какие-то бегущие картины…

…Сергей проснулся в смятении. Неподвижная тихая обстановка возникла столь же неожиданно, как и те оборотни. Вокруг была его квартира. На всякий случай Сергей пощупал стены и вещи. Он уже не заснул до утра, и в течение всего дня старался не смотреть прямо в зеркало. «Ведь я с ума не сошел. Но вся эта история получилась удивительно слаженной…». Сергей не мог поверить, что увидел этот сон впервые. Ему казалось, где-то уже была эта история. Тогда в Кралепоре уже научились восстанавливать фильмы, записанные на древних цифровых носителях, из других Миров. Сергей кое-что видел, но не увлекался фильмами, предпочитая читать. Если он не думал о Руслане вечером, ему спалось хорошо. Один рад, для эксперимента, он стал думать, и опять случился дурной сон – правда, не такой выразительный и длинный, как в тот раз. О девицах лучше вообще не думать, решил Сергей, так гораздо спокойнее.

9

С середины апреля в Кралепоре началась активная работа по благоустройству зеленых насаждений, организации лесопарковых зон в городе и за городом. Сергей записался на общественные работы, выбрав место новых электротрасс, чтобы заодно оценить их работу. В конце месяца уже кругом стоят сорняки. Для их извлечения разработана специальная установка, комбинация автоматического культиватора и мотоблока. Зубцы, контактирующие с землей, имеют самую разную форму, что позволяет удалять сорняки заданного размера. Автоматический культиватор прост в эксплуатации, зато довольно сложно настраивается. Его также можно использовать в качестве простого мотоблока, тогда он просто вспашет землю. Дано указание не портить траву. Сергей занимался в других местах, а там, где сорняки, работают самые молоденькие, среди них есть группа лисиц и лисов. Ребята-волки из чего-то поссорились с лисами; закончилось все мирно – волки не стали бить лисов, просто показали им язык и ушли к другим участкам. Мотоблоки так и остались несобранными. Лисы попробовали самостоятельно их настроить, но у них ничего не вышло. В сущности, они и не умели этого делать. При неправильной сборке мотоблок дико рычит и даже швыряется деталями. Лисички принялись полоть сорняки вручную. Парни-лисы походили, повздыхали, присели на корточки, надеясь что-нибудь изобрести. Участок борьбы с сорной травой был огромный. Через два часа лисы робко спросил: нельзя ли попросить кого-нибудь, чтоб помочь с техникой. Руководитель работ сказала:

– Можно! Найдите, кто согласится.

Медведей было мало, да к тому же они сами не умели ничего настраивать. Медведи лишь толкали собранные готовые мотоблоки и большие тележки. Используя мобильную связь, волчица отправила запрос всем группам. Ребята-волки уже договорились и не хотели помогать «рыжулям», а заставить их, приказать было никак нельзя, ведь все участвуют добровольно. Наконец, сообщение дошло до группы Сергея.

– Я схожу к рыженьким. А то они отрежут себе все пальцы.

Лисички смотрели тревожно. Сергей быстро наладил аппарат; не зная, кому передать, он принялся работать сам. Сорняки вылетали потоком и ложились поверх травы, сама трава оставалась нетронутой. Сергей обработал большой участок.

– Следите, чтоб были именно эти настройки. Вот здесь их нужно подкручивать. Следите за этим индикатором, вот значок… простите, можно Вас позвать? Смотрите вот сюда, если съезжает, подкручивайте здесь. Если сильно съехало, лучше не трогать. Будьте внимательны, смотрите раз… в минуту. На самом деле, здесь нормальная система. Как меня зовут? Смотря кто и смотря зачем. Спросите у руководителя, там есть все данные. До свидания.

Сергей ушел, не разглядев толком ни одну из лисичек. Для чего смотреть на них. Но лисички, очевидно, его запомнили, обратились к волчице-руководителю, чтоб узнать, что Сергея зовут Сергей. Волчица еще сказала им, где он работает. Лисички решили, что Сергей очень умный.

Некоторые из них работают в детских культурных учреждениях и там их в принципе может видеть энергичная Спортина (у нее широкий фронт работ). Непонятно только, как она смогла так быстро все узнать. Сергей был изумлен, когда к нему на работу пришло официальное приглашение от Министерства Культуры с просьбой провести однократную культурную работу, а именно прочитать лекцию на фабрике номер 105. Сергей спросил, что это за фабрика.

– Хлебные и кондитерские изделия. – фабрика расположена за городом, но очень близко к городской черте. – Какой контингент? – Вроде бы там одни лисы. Это в рамках рабочего дня, так что в тот день можешь совсем не приходить. Что, идти не хочется. Да, я думаю, там ничего не поймут, если там делают булочки. Но все-таки Министерство Культуры.

«Интересно, откуда Спортина все узнает?» Сергей сказал, что сходит, и с работы позвонили.

Доклад нужно делать в научно-популярном стиле. Сергей занялся этим без особого энтузиазма – лисы не то, чтоб ему не нравились, просто он не имел никаких позитивных воспоминаний, с ними связанных. Он подумал, Спортина может иметь близких родственников среди волков, работающих в КРБ. С другой стороны, с какой стати Комитет будет посвящать Спортину в подробности своей работы, пусть даже в этом направлении. Рабочий материал не разглашается, это одно из железных правил. Конечно, если там работает муж… Но разве есть у Спортиной муж? В Кралепоре волки не пользуются обручальными кольцами. Говорят, есть приметы, по которым легко отличить замужнюю волчицу от незамужней; Сергей этим не интересовался. Он сошел с тротуара и зашагал по траве с большим количеством лютиков. Такая трава не газон и всем детям разрешается на ней бегать. Возле фабрики трава слегка скошена. Фабрика напомнила Сергею детский сад: большие окна и всего два этажа с мозаикой. Это только один корпус; всего корпусов довольно много. Сергей стал искать администрацию и услышал голоса. Юная лисичка толкала тачку, доверху нагруженную вторсырьем. Контейнеры стоят далеко. Следом вышагивал невысокий красивый лис и о чем-то говорил, после каждого предложения добавляя «ты что». Внезапно он стал критиковать, а лисичка слушала покорно.

– Ходите, все ходите. А где смысл? Тут не детский сад! Взрослые граждане работают! А вы – собрались! Ты что?

Лисичка сказала робким голосом

– Но ведь только хотели посмотреть… – лис ее перебил:

– Нечего смотреть просто так! Только тратить зря время. Или вы шпионите? Ты что, хочешь, чтоб тебя посадили?! Они могут! Они все могут, а деревенские тебя еще… – он увидел Сергея. Лис толкнул лисичку под локоть, очевидно, желая заставить ее идти быстрее. Сергей быстро подошел и сказал:

– Здравствуйте, скажите, где здесь вход в административный корпус?

– А Вам зачем? – спросил лис довольно резко.

– Пригласили прочитать лекцию.

– Куда? Вы что, из Университета?

– Нет, из ЦКО «Энергия»

Лис поглядел на Сергея – Сергей заметно выше. Пробормотал:

– Сейчас прямо, налево, направо, до корпуса восемь.

– Там указан номер?

– Нет, но там узор особенный! Там – как куст с цветами, на голубой стене – лисичка стала объяснять. Лис ее опять перебил и сказал, что ее лично никто не уполномочивал говорить с… официальными лицами. Сергей вдруг сказал:

– Вы зачем кричите? Или это Ваша супруга? На жену тоже не стоит орать в общественных местах. И в других тоже.

Лис немного отступил назад. Испугался, судя по глазам, но хочет быть официальным. Тогда пусть все и делает.

– Я хочу Вас попросить сообщить в администрацию – немедленно!

– Хорошо. Отвези. Я сообщу…

– Вот и сообщите. Сейчас. Пусть готовятся! – сказал Сергей.

Лис немного поджал хвост и засеменил к корпусу. Он обернулся и опять увидел Сергея. Тогда он заспешил всерьез. Сергей потрогал тачку: довольно тяжелая для девушки. Он поискал глазами контейнер, толкнул рукоятки, тачка поехала. Лисичка побежала следом.

– Это не муж Ваш был?

– Ой, нет!

– Он знакомый или родственник? Руководитель?

– Он тоже здесь работает. Он знает, как управлять компьютерами, это очень важно.

– Тогда зачем он кричал на Вас? – лисичка смутилась и опустила уши, как если б была виновата в чем-нибудь. С задней стороны ее уши – словно черный бархат, волосы на голове лежат единой композицией и доходят до нижнего края лица. У лисички комбинезон без рукавов поверх простой майки. Сергей оперативно раскидал вторсырье по контейнерам.

– Идемте, я должен прочитать лекцию. Даже странно, ведь я не большой ученый. Я вообще не ученый.

В маленьком зале суетились. Когда Сергей пришел, аппаратуру только начали настраивать. Единственный на фабрике программист (именно он ругал лисичку) принес маленький компьютер, но, увидев Сергея, решил больше ничего не делать. Он боялся, что Сергей найдет недочеты и захочет его стукнуть. Сергею самому пришлось все собирать и загружать систему. На лекцию пришли все, кто не работает на конвейере и не дежурит непрерывно, исключительно лисицы; привели детей из садика, который тоже был при фабрике. Сергей несколько раз подумал, что и дети, и взрослые ничего не поймут из его доклада; но раз уж сами захотели, пусть слушают, и нужно говорить хорошо. После доклада все аплодировали. Сергей наотрез отказался взять у лисиц кондитерские изделия, даже те, что были упакованы. Он ссылался на регламент и добавил: «Я уже не маленький!». Почему-то все дети засмеялись.

Фабрика работает на частичном хозрасчете: есть основной план, по которому организованно выделяют сырье, и есть дополнительные приработки, когда рабочие фонды используются для производства дополнительной продукции. Для дополнительной работы нужно самим покупать сырье и платить взносы в фонд амортизации, поскольку аппаратура работает сверх основного плана. Также есть налог на дополнительную продукцию, но он весьма небольшой. Поскольку вся розничная торговля идет через магазины, на фабрику должна прийти заявка от них. У магазинов – свой рабочий план. Все магазины находятся под контролем государства, к ним не относятся малые сельские рынки, где зайчики и другие могут продавать продукты собственного труда. Перепродавать партии фабричного товара запрещено законом. КРБ отлично ловит спекулянтов. Зарубежные зайцы любят кралепорские печенья и пряники. Зарубежная торговля также контролируется государством, поэтому даже если фабрика отправит зайцам вагон пряников, валютные поступления придут не к ней. Тем не менее, на фабрике чувствуют себя неплохо и если потрудиться, всегда можно заработать сверх плана. Торты короткого хранения – роскошные, с узорами ручной работы – Кралепор не производит. Волки и лисы считали глупым готовить такую продукцию на фабриках: ведь она быстро портится. Кто хочет, сам приготовит торт.

В хорошем настроении Сергей вышел на улицу, пошел налево и опять увидел того лиса – программист стоял с клавиатурой подмышкой. Сергей прошел бы мимо, но лис уставился на него. Тогда Сергей произнес:

– По морде дать? – он и не думал делать ничего подобного; это как-то вырвалось само. Лис юркнул в дверь. На фабрике работают всего несколько мужчин-лисов: водители, техник, еще кто-то, все немолодые лисы, за исключением программиста. Очевидно, на этом предприятии он имел большое влияние.

Размышляя о своем, Сергей вышел к широкому проспекту, прошагал пять кварталов, увидел набережную и решил все-таки съездить на работу: вдруг там что-нибудь без него случилось, а он и не знает. Большие серо-голубые корпуса везде спокойные. В некоторых местах дома ЦКО окружены естественной живой изгородью.

Сергей вдруг почувствовал след, который совсем недавно слышал, но не успел распознать. Прижавшись спиной к липе, стояла та же лисичка. У нее большая коробка и еще рюкзак. Сергей подумал, а затем подошел к ней.

– Вы теперь к нам?

– Ой! Сергей Дмитриевич, меня попросили – Вам передать – для коллег и всех! Попросили отнести в Ваше учреждение, только я не знаю, как пройти. Вдруг я помешаю? Друзья просили передать для Вас!

– Я не ем печенье. Но спасибо, спасибо! Большое спасибо! Здесь что?

Лисичка принялась перечислять. Сергей потрогал ее рюкзак и коробку и взял рюкзак, поскольку он тяжелее. Коробку он решил не брать, чтобы лисичка тоже смогла бы передать напрямую. А то вдруг ей скажут; она ничего не передала, это Сергей все передал. Кондитерские изделия отнесли в зону отдыха и к близким знакомым Сергея. Лисичка глядела на все с огромным любопытством, даже на самые простые предметы, которые можно встретить везде. Если она видела прибор или компьютер, она обязательно открывала рот, но делала это очень мило. Сергей объяснял ей назначение всех приборов и заметил, что лисичка не понимает даже простых терминов. Она задавала очень смешные с точки зрения взрослых вопросы. Сергей, разумеется, не спрашивал, где она училась, и говорил с ней, как с маленькой девочкой, хотя ей уже больше шестнадцати. Всерьез поработать в тот день ему не удалось. Сергей хотел сделать расчеты, сел перед компьютером, а лисичка принялась во все глаза глядеть на него – хотя самое интересное было не на лице Сергея, а в компьютере. И в его голове, но туда лисичка точно не посмотрит. Ей все чрезвычайно понравилось. Обратно по корпусу она шла пританцовывая.

– Вы участвуете в ансамбле?

– Да! Тренируемся, и для маленьких есть программа! Сказка! Ой, а здесь что?

– Производство. – Сергей попросил ее подождал в коридоре, у окон, а сам вошел в гудящий просвет. Дальше гудения еще больше. Однако в такой атмосфере Сергей отдыхал. Ему уже надоело разговаривать. Вычисления он решил закончить дома, чтобы завтра утром уже все внести. Стоит поработать дома ночью. Это несложно. Сергея попросили отнести в конструкторский отдел связку листов.

Сергей вышел и какое-то время шел хвостом вперед, и в таком виде просматривал листы на ходу. Лисичка бежала следом.

– Пойдем к выходу?

– Да, я сама отсюда не выберусь. Здесь у Вас так все сложно, и интересно.

Сергей с листами чуть не вышел из корпуса. Вспомнив, он вернулся к нужному этажу, лисичка все шла за ним. Сергей спросил:

– Простите, я забыл. Как правильно звучит ваше имя?

– Геката!

– А отчество?

– Олисовна!

– Геката Олисовна, проводить Вас до автобуса?

– Ой, я же сама дойду! Уже выход? Большое спасибо! Мы выступаем в это воскресенье. Вы придете?

– Ну да – сказал Сергей таким тоном, что можно понять: он не против. На самом деле ему не очень интересно смотреть самодеятельные постановки (а других в Кралепоре просто нет). Сергею не хотелось отвечать так, как будто он уже приятель изящной Гекаты. В сущности, можно и не приходить. Стоило сказать, что есть работы. Геката стоит в десяти метрах от него. Сергей махнул рукой, она тоже замахала руками и хвостом, а потом побежала к дому.

– Я слышал, наши мастера-волчицы вели, и ведут очень ответственную работу за рубежом, в области танцев. Как, собственно, и у нас. Но это же мастера! Тут, надо полагать, будет что-то детское. Я вечно обещаю, не подумав. Опять тратить время. Смотреть на девушек, как Ярослав говорит?

Приглашать Ярослава или других старых приятелей на детский спектакль очень странно. Воскресным утром Сергей пришел к нужному дому культуры, около двух часов ходил по окрестным кварталам, дожидаясь прибытия инициативной группы. Девушки-лисицы пришли пешком. Геката сразу увидела Сергея, замахала ему и стала весело говорить простые слова. Сергей кивал, все пропуская мимо. Декорации спектакли помогали ставить волчицы и волки, но в самом спектакле участвуют только лисы, а также куклы, сделанные ими. Так и есть, это детский спектакль, причем для самых маленьких. Это ее уровень, подумал Сергей; он сперва сел в самом верхнем ряду, в углу, затем подумал и встал в самый угол зала, вплотную к несущим конструкциям. За рядами кресел расположено большое пространство, где также можно поставить кресла, или смотреть оттуда стоя. Сергей встал так, чтоб его почти не было видно. Зазвучала вступительная музыка. Поскольку сзади горел слегка свет, Сергей мог работать с блокнотом. Он записывал свои мысли, изредка поворачивал голову к сцене, смотрел на конструкции потолка. Собственно, само действие он не разглядел. Геката просила Сергея, чтоб он сразу не уходил и подождал чуть-чуть. Голоса, которыми говорили самодеятельные актеры и актрисы, казались Сергею жутко несерьезными и ненатурально-смешными, или какими-то очень тщательными; все читали текст «с выражением», как говорят в младших классах школы. Сергей не был в настоящей школе, когда по возрасту относился к младшим классам; но он точно мог сказать, что «с выражением» читают точно так. Ему казалось все несерьезным, и поэтому смешным. Впрочем, маленьким детям понравилось. Постановка как раз рассчитана на такой возраст. В свое время родители вообще могли не видеть спектаклей – было тяжелое время, поэтому, наверное, теперь им тоже интересно, во всяком случае, женщинам. После спектакля Сергей продолжал стоять в углу. Одна из опор ему очень понравилась и он мысленно хвалил волков-металлургов. Геката прибежала не через две минуты, а через двадцать; но она явно хотела найти Сергея. Глядя восторженными глазами, она пригласила его к себе в гости. Сергей внимательно ее рассматривал и не заметил никаких подвохов. Он подумал, по месту жительства Гекату обижают, поэтому она хочет позвать волка. Правда, он не официальный представитель КРБ, не военный и не очень занимается спортом (хотя никак нельзя сказать, что у него плохая физическая подготовка). Сергей решил посмотреть, как живут лисы рядом со столицей.

Тот населенный пункт уже не считается деревней, но и не является частью города. Общая площадь гораздо меньше, чем в деревнях волков, не говоря уже о поселках волков; население тоже гораздо меньше. Жилые дома разделяются на частные и дома-общежития высотой в два этажа. Общественные дома лишь немного длиннее, имеют схожую архитектуру и практически не выделяются среди участков. Возле каждого дома есть небольшой участочек земли, есть палисадники и скверы. За деревней расположены несколько гектаров садов и полей. На участках уже вовсю идет работа, преимущественно работают вручную. Только у некоторых семей есть ручной мотоблок для вспахивания земли и другие автоматы. Автоматический полив и водопровод есть во всех зданиях. Вся аппаратура кралепорского производства; у нескольких лисов есть хитроумные рыболовецкие снасти из Трополима. Гекату все в поселке называют просто Катя. Она показала Сергею все, что растет вокруг их домика, потом стала показывать другие места. Дети бегали легко, лисицы и лисы глядели на Сергея с осторожностью. Молодые волки нечасто сюда заходят, если они не строители или какие-либо еще специалисты. В квартире Гекаты одна комната, туалет и раковина в одном месте. Зато есть своя кухня, правда, тоже крохотная. Сергею казалось, что он задевает обо все вещи хвостом. В свободное от работы время Геката занимается рукоделием, постельное белье и подушки она сама сшила. Обстановка была идиллическая, быть может, даже излишне.