Побег из Зилямбии

Глава 1

Шестой урок подходил к концу, и девочки в нетерпении дожидались звонка, уже совсем не слушая, что там говорит учительница. Впрочем, как и все остальные в классе.

– Максим предложил мне встречаться! – сияя глазами, прошептала Кэт.

– Максим? – брезгливо сморщившись, спросила Юлька и покосилась на пухлого, даже рыхлого, туповатого Максима Баринова, который, ничуть не стесняясь ни одноклассников, ни учительницы, старательно ковырялся в носу, тщательно рассматривал добытое оттуда, и затем вытирал о край парты.

– Фу!.. Ты что, с ума сошла?! – шепотом возмутилась Кэт и содрогнулась. – Макс Куницын! Из одиннадцатого!

– Да ты что! Куницын? – брови Юли, взлетевшие под челку, и открытый рот красочно изобразили весь спектр ее эмоций от удивления до восторга. – Когда?

– Вчера. Я сама не ожидала, – доверительно сообщила Кэт, затем перевела взгляд куда-то вглубь класса на последнюю парту и тут же отвернулась. – Опять этот новенький пялится!.. Достал! Вторую неделю уже у нас и все время пялится…

– На кого? – закрутила головой Юля.

– На меня! На кого ж еще?.. Да не крутись же ты! – яростно зашептала Кэт. Она опустила голову и потерла рукой лоб, украдкой поглядывая сквозь пальцы в сторону черноволосого худощавого паренька с красивыми глазами. – Он же сразу поймет, что мы про него говорим!

– А, да ну его! – махнула рукой Юлька и нетерпеливо зашептала: – Ты не томи, давай! Что Максу-то ответила?

– А ты как думаешь? – усмехнулась Кэт.

– Согласилась? – это был даже не вопрос. Точнее, вопрос, на который ожидался лишь единственный, утвердительный ответ.

Кэт вздохнула, театрально закатила глаза и прицокнула языком:

– А то! Было бы странно, если отказала бы. Да по нему все девчонки сохнут. Неужели ты думаешь, что я сама по собственному желанию отдала бы его какой-нибудь из них? Конечно, я согласилась! – она перевела взгляд на новенького, и тут же торопливо отвернулась. – О, опять смотрит!

– Может, он маньяк? – прыснула со смеху Юлька, покосившись на новенького.

– Не удивлюсь, – Кэт даже не улыбнулась.

– Да ты сама на него не меньше смотришь! – хихикнула Юлька.

– Очень надо! Я на него смотрю, потому что он на меня пялится. И чего ему надо?..

– А ты спроси.

– Вот еще! – возмутилась Кэт. – Стану я подходить к разным ненормальным маньякам.

– А мне кажется, он ничего такой, секси. Я бы с ним замутила, – Юлька оценивающе смерила взглядом новенького. Открыто, не стесняясь, и даже призывно. Теперь настала его очередь чувствовать неловкость.

– Пфф! Нищеброд и убожество, – фыркнула Кэт. – Еще и брюнет. Ты же знаешь, мне светленькие нравятся.

Юлька, не сводя взгляда с новенького, улыбнулась, когда он снова посмотрел в их сторону. Парень снова смутился и отвел глаза.

– Я слышала, он подрабатывает, – доверительно зашептала Юля, приблизившись к подруге. – Вчера утром Петров, когда шел в школу, видел его возле детского сада, он там дорожки разметал.

– Еще и дворник… – брезгливо скривилась Кэт.

– Ага. Представляешь?

Кэт снова покосилась на новенького. Когда он впервые зашел в их девятый «Б» в середине сентября, у нее была возможность хорошенько рассмотреть его. Пока Зоя Ивановна, стоя перед учениками и держа его за руку чуть повыше локтя, наверное, чтоб не убежал, представляла новенького, все оценивающе его рассматривали. Особенно девочки. Ведь новенький мальчик в классе – это потенциально чей-то будущий парень. Тут главное – не зазеваться и ухватить более ценный экземпляр первой. Кэт тогда отметила про себя, что ничего особенного в нем нет, обычный парень, и в очередь за этим экземпляром она точно становиться не будет. К тому же он брюнет. Разве что глаза… Они даже не голубые, а какие-то бездонно синие. Да, глаза у него интересные. Привлекают внимание. Кэт тогда еще подумала, что такие глаза девчонке очень пошли бы. Совсем не парнячьи глаза. Ну, вот, пожалуй, и все, что могло бы привлечь Кэт в новеньком. А в остальном он не вызывал интереса. Когда учительница, наконец, отпустила его руку и разрешила сесть, он облегченно выдохнул, словно стоять перед одноклассниками было для него невыносимой пыткой, и торопливо прошел вглубь кабинета. Свободной была только последняя парта, где он и разместился в гордом одиночестве. Он был не особенно разговорчивым, о себе не рассказывал, на вопросы отвечал неохотно, после уроков сразу же спешно уходил домой, и за неделю своего существования в классе как-то не вписался в уже сложившиеся компании. Из-за того, что ребята мало с ним общались, даже по имени его редко называли, а между собой так и звали – «новенький», хотя все прекрасно знали, что зовут его Никита, а фамилия – Смирнов. Кэт, решив, что он ей не интересен, вовсе перестала обращать на него внимание, будто его и не было. Но с самого первого дня она ощущала на себе его взгляд. Вот, просто спиной чувствовала, что он смотрит со своей последней парты. А стоило только обернуться, как он торопливо отводил глаза, но делал это так неуклюже, смущался, суетился, чем раздражал Кэт еще больше.

– За тобой приедут? – спросила Юля.

– Я сказала, что не нужно. Макс меня проводит.

– А вечером пойдешь гулять?

– Ага. С Максом, – усмехнулась Кэт. – Мы с ним договорились уже.

– Жалко.

– Лучше порадуйся за меня.

– Я и радуюсь. Здорово, когда все так классно складывается. Ты, вообще, везучая. Предки богатые, ты – единственный ребенок в семье, у тебя все есть и даже больше, чем нужно. У кого-то и половины этого нет. А теперь еще и Макса отхватила.

– Ладно, не завидуй! – усмехнулась Кэт. – Ты себе тоже нормального парня найдешь. Не такого, как Макс, конечно, но тоже ничего.

– Да я не завидую, я радуюсь.

Девочки засмеялись, и их смех совпал со звонком, объявляющий ребятам об окончании урока.

Глава 2

После уроков Кэт торопливо выбежала из школы. Здесь на крыльце ее обещал ждать Макс. Кэт сощурилась от все еще яркого сентябрьского солнца, и внимательно осмотрелась, стараясь разглядеть в вывалившейся из дверей школы толпе галдящих школьников знакомый силуэт Макса. Но его нигде не было.

– Ну? – нетерпеливо спросила Юлька. Ей очень хотелось собственными глазами увидеть подтверждение слов подруги.

– Нет пока. Подождать нужно, – пожала плечами Кэт.

– Разве не он должен тебя ждать? – усмехнулась Юля.

Этот вопрос был совсем неприятен. Тем более, от близкой подруги. Кэт хотелось, чтоб у нее все было идеально: жизнь, одежда, отношения, а Юлька этим своим вопросом как будто обличала ее в безупречности.

– Пойдем, мороженое купим? – предложила Кэт.

Юля кивнула, девочки сбегали в ближайший киоск, купили по рожку и, болтая о чем-то, медленно направились к остановке.

– Слушай, чем так воняет? – сморщив нос, спросила Кэт и оглянулась по сторонам.

Неподалеку, опершись на решетку изгороди, прямо на земле сидел нищий в грязной, рваной одежде. Взгляд темных, почти черных глаз из–под взъерошенных бровей был пронзительным и колючим, от него хотелось поежиться. А тонкий, длинный нос делал его похожим на хищную птицу. Нищий, протянув чумазую, почти черную, трясущуюся руку, и стыдливо опустив глаза, просил милостыню.

– Фу! Аппетит испортил! – воскликнула Кэт, презрительно посмотрев на попрошайку. – Давай отойдем отсюда! Вонючка! Воняет, как будто мы около помойки стоим! Не понимаю, как можно опуститься до такого! Никогда в жизни не стала бы ходить в таком тряпье!

Весь день наперекосяк! Но этот вонючка-нищий своим присутствием хотя бы перетянул на себя их внимание, и теперь уже не так обидно из-за Макса.

Юлька захохотала, видя перекошенное от брезгливости лицо своей подруги.

Кэт отвернулась и выбросила через плечо свое мороженое, которое, надо же такому случиться, жидким шлепком припечаталось прямо на голову нищему и медленно отвалилось, оставив на длинных темных волосах белый, мокрый след. Нищий вдруг быстро исподлобья взглянул на них. Вот только Кэт даже не соизволила оглянуться и посмотреть, куда упало ее мороженое, ей это было не интересно. Да она тут же забыла о его существовании. Девочки отошли. Мороженое белыми струйками стекало по темным волосам нищего. Он провел по ним рукой, не сводя взгляда с девочек, слизнул с ладони белый след, усмехнулся, и едва слышно произнес:

– Ну-ну…

– Смотри, там не Куницын? – вдруг спросила Юля, заметив его сквозь прутья решетки.

Кэт присмотрелась и широко улыбнулась, увидев его модно стриженный блондинистый затылок. Максим стоял неподалеку вместе с тремя своими друзьями. Они разговаривали, смеялись, изредка разглядывали проходящих мимо девчонок в коротких юбках, обсуждали что-то и снова смеялись.

– Макс! – позвала Кэт. Но он, похоже, ее не слышал.

– Ладно, иди, давай, – усмехнулась Юлька.

– Не обижаешься? – Кэт сделала умилительно-жалобный взгляд, с которым она обычно просила что-нибудь у родителей.

Юля с улыбкой качнула головой.

Максим отреагировал только после того, как его друг – невысокий, короткостриженый парень, кажется, сын хозяина сети мясных магазинов, кажется, его зовут Кирилл, Кэт точно не знала, – легонько подтолкнул его плечом и кивнул в сторону Кэт. Макс не спеша обернулся, улыбнулся и, не сдвинувшись с места, дождался, когда Кэт сама подойдет к нему.

– Привет, красотка! – он по-хозяйски обнял ее за талию, притянул к себе, и небрежно чмокнул в губы. Нееет, не чмокнул, а дерзко прижался к ней губами и всем собой.

Это было несколько неожиданно, Кэт оторопела. Она не привыкла целоваться вот так у всех на виду. Да что там, до этого дня она вообще не целовалась с парнями, и представляла себе это как-то иначе. Более романтично, что ли. Да, вот, такая, уверенная в себе, современная девица пятнадцати лет, у которой есть все и даже больше, до сих пор не целовалась. И что? Может, она, просто, не хотела целоваться с кем попало. Может, она мечтала, чтоб первый поцелуй был, как в красивых историях про любовь. Да, вот такая мечта. И даже лучшая подруга Юлька не знала, что Кэт до сих пор ходит нецелованная. А если бы узнала, то не поверила бы. Потому что Кэт уже давно вовсю рассказывала ей придуманные истории своих романов, где и поцелуи, и всякие обнимашки присутствовали. Делала вид, что уже такая опытная в любовных делах, а сюжеты черпала из романтичных книг и фильмов.

Но, похоже, для Макса это было обычным, ничего не значащим, делом. Кэт краем глаза осмотрелась, и не без удовольствия заметила завистливые взгляды девчонок. Еще бы! Ее целовал сам Максим Куницын – мечта всех девочек этой школы, кто постарше третьего класса. Пусть завидуют. Кому, как ни Кэт быть рядом с ним? Они – отличная пара. Оба красивые, умные, оба – дети богатых родителей, и единственные наследники их состояний. Правильно говорят, что нужно выбирать пару из себе подобных. Не бывает счастья, если люди выросли в разных условиях, если они принадлежат к разным социальным слоям.

– Ты отпустила своего водителя? – он заглянул в ее глаза. Этот его взгляд!.. Он сводил с ума всех девчонок! И, словно зная свою власть, он на них на всех только так и смотрел.

– Да. Мы же собирались прогуляться.

– Ну, что, мой Котенок, пойдем? – спросил Макс, придав голосу нотки таинственности.

Кэт поморщилась. «Котенок» ей нравилось еще меньше, чем «Катя». Она с детства не любила свое имя. Оно казалось ей каким-то слишком уж простецким, даже деревенским. Поэтому она называла себя Кэт. В этом было что-то западное, современное, крутое и совсем не деревенское. Но даже «Катя» было терпимо по сравнению с «Котенком». Это неимоверно бесило! Она терпеть не могла все эти звериные прозвища: зайки, котики, слоники. Обиднее всего, она понимала, что Макс выбрал это прозвище – как производную ее имени. Все домашние уже давно привыкли называть ее «Кэт», подруги тоже называли ее только так. Почему вдруг Максу вздумалось это – Котенок? Впрочем, Максу было простительно. Он настолько совершенен, и такую ерунду ему можно было простить. Во всяком случае, Кэт постарается не обращать на это внимание. Или скажет ему об этом. Но потом. Когда их отношения упрочнятся. Не высказывать же претензии на второй день, как они начали встречаться. Так можно и спугнуть, да. Кэт читала умные психологические книжки про отношения между мужчиной и женщиной.

Кэт прикусила губу, смирившись с «Котенком», улыбнулась и кивнула. Они пошли. Неподалеку от школы раскинулся парк. В сентябре он был ярким, разноцветным пятном, украшающим город. Кэт всегда нравилось это время года, когда под ногами шуршали желтые листья, еще не смоченные дождями, и не превращенные в мрачную липкую массу, норовящую нанизаться на тонкие каблучки девичьей обуви. Сегодня листья еще лежали рыхлым слоем, да и на ногах у Кэт были кроссовки, а не обувь с тонкими каблучками. Как бы ей хотелось остаться с Максом вдвоем, прогуляться по парку, поговорить. Но эти его друзья, они как сросшиеся сиамские близнецы повсюду ходят все вместе. Их Кэт плохо знала. Она стеснялась при них разговаривать, часто не понимала их шуток, и просто глупо улыбалась на их порою странные вопросы, чтоб своим ответом не показаться еще более глупой, чем ее улыбка.

Даже не вслушиваясь, о чем Макс говорит с друзьями, считая их разговоры невероятно скучными и не интересными, Кэт молча шла рядом и смотрела по сторонам.

– Видишь, вон, тот парень. Ну, помнишь, я вчера тебе рассказывала? Это он на меня пялится, – сказала вдруг она, увидев впереди спешащего куда-то Никиту.

– Сейчас разберемся, – тут же ответил Макс, и прибавил ходу. За ним поспешили его друзья, а следом и Кэт.

– Эй! – окликнул Макс. – Да-да, ты!

Никита остановился, удивленно глядя на приближающуюся компанию. Еще больше он был удивлен присутствием Кэт.

– Чего уставился? – резко спросил Макс, подскочив к Никите. – Чего ты постоянно пялишься на нее?

Кэт смутилась. Она не думала, что все будет настолько прямолинейно. Как она себе это представляла? Да никак. Она не успела представить. Вчера она упомянула одноклассника, потому что жутко стеснялась в присутствии Макса, хотела показаться веселой и разговорчивой, ну, и что она нравится парням, вот и сказала, что некий новенький глаз с нее не сводит. Наверное, Макс должен был совершить что-то такое, какой-то подвиг, что ли, чтоб все вокруг поняли, как много она для него значит. Или это опять из книжек про любовь?

– Нравится, вот и смотрю, – спокойно ответил Никита.

Было видно, что Макс разозлился. Он рассчитывал, что этот худощавый паренек тут же струсит, начнет что-то лепетать, они с друзьями его обсмеют, позабавятся, и пойдут дальше своей дорогой. Он вовсе не ожидал, что парень не испугается.

– Нравится ему, видите ли, – передразнил Макс. – А ты свои гляделки направь в другую сторону. Она – моя девушка. Нечего на нее смотреть!

– А кто мне запретит? – наглый парень даже усмехнулся.

– Слушай, а ты нахал, – прищурился Макс, с удивлением рассматривая парня. – Я тебе запрещаю, если ты до сих пор не понял.

Макс отвернулся от Никиты и посмотрел на Кэт. Она подумала, что на этом разговор будет закончен, и уже собралась идти дальше, но, видимо, этот новенький сильно разозлил Макса своим спокойствием, потому что он вдруг резко повернулся и со всей силы ударил ему кулаком под ребра. Не ожидая удара, Никита не успел увернуться или хотя бы прикрыться. Дыхание сразу оборвалось. Он согнулся пополам от резкой боли. И тут со всех сторон на него посыпались удары друзей Макса, которые не стали ждать, когда их пригласят в драку, а сами тут же подскочили. Никита упал. Но парней не остановило даже это. Наоборот, казалось, они все больше раззадориваются.

– Макс! Не надо! Что вы делаете? – в панике закричала Кэт, не ожидавшая, что дело закончится дракой. Она уже жалела, что начала все это.

Из-за шквала обрушившихся на него ударов, Никита не мог подняться с земли, не мог ответить, и только лишь прикрывал руками голову.

– Макс! Хватит! – кричала Кэт. – Вы же убьете его!

То ли этот крик привел их в чувство, то ли они просто устали, но парни вдруг остановились. Кэт в напряжении смотрела на новичка, недвижимо лежащего в ворохе желтых листьев. Он шевельнулся, и Кэт с облегчением выдохнула. Ей было неловко от того, что все вышло именно так. Она чувствовала себя виноватой и мысленно казнилась за то, что рассказала Максу, как новичок постоянно смотрит на нее. Ведь он всего лишь смотрел, он даже не подходил к ней, даже ни разу не заговорил. А теперь он лежал здесь с разбитым лицом, и не известно еще, может, у него даже сломано что-нибудь. Ведь друзья Макса не особенно выбирали, куда бить, а били они со всей силы.

– Ладно, пойдем, Котенок. Хватит с него. Он больше не будет тебя доставать, – сказал Макс, поманил ее рукой, и пошел дальше вглубь парка.

Кэт даже не заметила, что он снова назвал ее Котенком. Она была будто в шоке, впервые увидев драку так близко, не в фильме, а в реальности. И в том, что она увидела, не было ничего привлекательного.

Макс с друзьями, получив дозу адреналина, шли, распинывая листья, не оглядываясь на поверженного противника. Никита медленно сел. Сморщившись от боли, он пошевелился, расправил плечи, подвигал руками. Он не стонал. Он вообще не издавал ни звука. Сейчас его было трудно узнать: один глаз совсем заплыл, окровавленные губы раздулись и перекосились.

– У тебя кровь… – сказала Кэт, пройдя мимо него. И тут же разозлилась на себя. Мало того, что его из-за нее избили, так она еще лезет с такими глупыми комментариями. Никита посмотрел на нее из-под лилово-красного вздувшегося века, и ничего не ответил.

Глава 3

Кэт сделала всего несколько шагов вслед за удаляющимся Максом с компанией, как вдруг ее будто придавило к земле, будто какая-то неведомая сила навалилась на нее, заставила упасть на колени и склониться. В глазах потемнело, раздался резкий звук, не то писк, не то визг, он раздражал, он проникал до самого мозга. Кэт закрыла уши ладонями, но это не помогло: звук ничуть не стал тише, он как будто, бился внутри головы, разрывая мозг своими высокими частотами. Почувствовалась вибрация, словно мелкая дрожь во всем теле. И вдруг все прекратилось. Резко. В одну секунду. Неожиданно стало так тихо, что Кэт подумала, будто она оглохла от того писка.

– Что это было? – спросил Никита.

– Ты тоже это почувствовал? – с облегчением выдохнула Кэт. Во-первых, она, все-таки, не оглохла, а во-вторых, если они вдвоем это почувствовали, то это не помешательство. Как известно, коллективно с ума не сходят.

– Писк в ушах, и как будто трясло? И с тобой это было? – удивился Никита. – Уф!.. А я подумал, что у меня сотрясение. Хорошо, что это не так. Мозги мне еще понадобятся.

Он осторожно встал и огляделся.

– А где все опавшие листья? – удивленно воскликнул Никита.

Кэт осмотрелась. Действительно. Как она сама не обратила на это внимание? Куда же могли подеваться все листья, которые ворохом лежали вокруг? Даже если допустить такую мысль, что некто мог их быстренько собрать, пока другой некто отвлекал их этими странными звуками, темнотой в глазах и прочими фокусами, то все равно невозможно было бы вытащить листья из-под ног. А Никита так вообще сидел на них. Как можно вытащить что-то из-под сидящего человека, так, чтоб он этого не почувствовал? Кэт уже хотела спросить его об этом и даже открыла рот, чтоб задать вопрос, но, повернувшись к Никите, увидела, что он неподвижно, с каким-то странным выражением лица смотрит вверх. Она подняла голову и посмотрела на верхушки деревьев.

– Этого не может быть… – прошептала Кэт.

Зеленая масса листвы весело трепетала от легкого ветерка. Зеленая! Ни одного листочка, помеченного осенью. Вокруг одна зелень, как будто сейчас и не сентябрь вовсе, а середина лета. Где те пестрые, разноцветные листья, которые еще несколько минут назад были повсюду? Где привычный парк? И куда ушел Макс, в конце концов?

– Макс! – крикнула Кэт. Она на какое-то время затихла, прислушиваясь и вглядываясь в ту сторону, куда он с друзьями отправился. – Макс, ты где?

Она растерянно посмотрела на Никиту, а тот только усмехнулся и тут же, сморщившись от боли, прикрыл рот рукой.

– Я не понимаю… что происходит? – нервно ворчала Кэт. – Куда все подевались?

– Вон туда, – Никита указал рукой направление, в котором ушла компания.

– Я и без тебя видела, что они пошли туда! – психовала Кэт.

– Может, нам лучше идти в обратную сторону, к школе? – предложил Никита. – Что-то непонятное здесь творится…

– Иди, куда хочешь! – резко ответила Кэт. – Я, вообще-то, с Максом, если ты до сих пор не понял.

Она развернулась и пошла в сторону, где за деревьями скрылся Макс со своими друзьями. Этот парк казался ей каким-то другим, совсем незнакомым. Кэт не могла объяснить своих чувств, но все здесь казалось ей каким-то странным. Здесь даже воздух пах как-то по-другому. Кэт глубоко вздохнула, и даже прикрыла глаза, пытаясь понять, чего такого странного в этом воздухе. Она отошла уже на довольно-таки большое расстояние, но так никого и не встретила. Макс со своей компанией как сквозь землю провалились.

– В конце концов, это же обычный парк, а не дремучий лес! Вон там, в той стороне школа. Здесь постоянно кто-то ходит. Да и вообще, в парке невозможно заблудиться. Не было еще такого случая, чтоб кто-то заблудился в городском парке, – в полголоса уговаривала она сама себя.

Но чем дольше она себя успокаивала, тем больше сомнений появлялось. Почему этот парк никак не заканчивается? Где дорожки? Вон там должна быть велосипедная, – где она? Кэт остановилась. Почему не слышно машин? Ведь тут вокруг парка идет дорога, по ней постоянно ездят машины. Почему их сейчас не слышно? Как будто она, действительно, забрела в дремучий лес. Так вот почему ей показалось, что здесь воздух какой-то другой! Он свежий! Не пропитанный запахами мегаполиса. От него даже немного кружилась голова. Такое случается, как только приедешь в лес из города.

– Но это же какой-то бред! Этот парк ни с каким лесом не соединяется! – воскликнула она.

– Катя! Подожди меня!

Кэт оглянулась. Никита, прихрамывая, шел за ней.

– Не называй меня так! Терпеть не могу это имя!

– Нормальное имя, – пожал плечами Никита. – Мне нравится. Катя…

– Фу! Еще Катериной назови! Осталось только сарафан надеть и платок повязать. Нигде тут поблизости нет Тихона и Кабанихи? – Кэт наигранно огляделась по сторонам.

– Хм… А как называть? Котенок?

– Не беси меня! – сквозь зубы прошипела Кэт.

– Не хочешь – как хочешь, – пожал плечами Никита.

– Чего это ты за мной идешь? Ты же хотел идти в сторону школы, – язвительно заметила Кэт.

– Не захотел тебя одну оставлять.

– Я не одна. Там впереди Макс. Или ты еще захотел получить?

– Что-то мне подсказывает, что его здесь нет, – усмехнулся Никита. – Тебе так не кажется?

Кэт внимательно посмотрела на него и, набрав в легкие побольше воздуха, сделала еще одну попытку, крикнув изо всех сил:

– Макс!!!

Она медленно огляделась, с надеждой прислушиваясь к звукам. Но вокруг была тишина, и только лишь ветер не спеша перебирал листочки на деревьях, тихо шурша ими.

– Я же говорил, – усмехнулся разбухшими губами Никита. – У меня вообще такое чувство, что мы здесь одни.

– Еще чего! – Кэт смерила его презрительным взглядом. – Ты – последний человек, с кем бы я хотела остаться наедине.

– Почему?

– Потому! – резко выкрикнула Кэт.

– Кать, я предлагаю идти вместе. Здесь что-то не так. Происходит что-то странное.

– Ты меня уже бесишь! Я же сказала, чтоб ты не произносил этого глупого имени!

– Но я смогу защитить тебя, если что.

– Защитить меня? – она засмеялась. – Ты себя видел? Ты даже себя защитить не смог!

Вдруг неподалеку послышался шорох. Ребята замерли и прислушались. Шорох приближался. Кэт с довольной улыбкой, с видом победительницы повернулась к Никите:

– Я же говорила, что там Макс, – сказала она и направилась в сторону, откуда раздавались звуки.

– Тихо!.. – настороженно шепнул Никита и, схватив ее за руку, чуть придержал.

– Да чего ты ко мне прицепился? – возмутилась Кэт. – Чего тебе, вообще, от меня нужно? Иди, куда шел!

Она резко отдернула руку и пошла в сторону шороха, оставив Никиту позади себя.

Глава 4

– Макс! Я здесь! Куда ты подевался? Я тебя зову, зову…

Кэт торопливо шла в сторону зарослей кустарника. Вдруг из-за кустов вышел странного вида человек. Кэт от неожиданности отшатнулась и остановилась. Мужчина был невысокий, ростом, пожалуй, даже не выше ее. Грязные лохмотья на худом теле, на ногах какие-то обмотки… не понятно, не то тряпки, не то клеенка… чумазое, давно не бритое лицо, и совершенно ненормальная, дурацкая шапка грязно-бордового цвета с завязками под подбородком, наподобие детского чепчика, но с прорезями, в которые были высунуты уши.

«Бомж… – подумала Кэт, пытаясь себя успокоить, – Бомжи, в основном, безопасны. Он просто ищет в парке бутылки. Хорошо, что здесь, вообще, хоть кто-то есть»

Только она об этом подумала, как из кустов вышел второй мужчина. Этот был повыше ростом, и значительно превосходил первого в размерах. Но одет был точно так же, и на голове точно такой же дурацкий бордовый чепчик, и точно так же уши высунуты в прорези. Оба бомжа вышли из-за кустов и остановились, внимательно глядя на Кэт. Набравшись смелости, она первая заговорила с ними:

– Простите, вы не подскажете, в какую сторону ближайший выход из этого парка? Это совершенно невероятно, но, похоже, я заблудилась, – она улыбнулась одной из самых своих прелестных улыбок.

Мужчины переглянулись. Щуплый кивнул здоровяку, и тот сделал шаг в сторону Кэт.

– Гадство… – прошептала она, и невольно попятилась. Весь вид этих людей не предвещал ничего хорошего.

Кэт торопливо оглянулась, в поиске Никиты, но его поблизости не было. «Наверное, он, все-таки, пошел к школе», – пронеслось в голове у Кэт. Она бросила быстрый взгляд на странных бомжей, которые уже приближались к ней, и, кинувшись бежать, закричала:

– Никиииитаааа!!!

Почему сейчас она звала Никиту, а не Макса, Кэт и сама не знала. Наверное, потому что Макс куда-то запропастился, а Никита был ближе, и докричаться до него было больше шансов.

Кэт мчалась со всех ног. Изредка оглядываясь, она с ужасом отмечала, что мужики в лохмотьях не отстают, и более того, они уже почти догнали ее. Мелкий – шустрый, как белка – бежал прытко и как-то дергано, он криво улыбался и постоянно поправлял наваливающийся на глаза чепчик. Здоровяк громко пыхтел, и от страха Кэт казалось, что она слышит его тяжелое дыхание возле самого уха.

Вдруг она почувствовала сильный толчок в спину, от которого голова так резко запрокинулась, что, удивительно, как не оторвалась, и Кэт, не удержав равновесие, упала. На нее тут же накинулись те двое странных людей, они мяли, вертели, толкали ее, скручивали ей руки за спиной, связывали, а Кэт от страха и паники не понимала, что происходит. Она даже кричать не могла. Она лишь с видом испуганного зайца таращилась на них, когда была возможность. Почему-то ее взгляд особенно цеплялся за их уши, торчащие из чепчиков. Нелепый, даже смешной внешний вид никак не вязался с жестокостью и грубостью их поведения. Ее воображение рисовало кошмарные картинки, чем все это может закончиться, она уже представляла свой труп, обглоданный дикими зверями, валяющийся где-то здесь под кустом, и в ужасе бормотала:

– Что вам нужно?.. Отпустите меня, пожалуйста… У меня богатые родители, они дадут вам денег… отпустите меня… Я никому не скажу, что видела вас здесь…

Но эти двое, казалось, будто ее не слышали. Они скрутили ее, туго связав руки и ноги, завязали глаза какой-то тряпкой, отвратительной, как и все, что было на них. Потом Кэт почувствовала, как ее резко оторвали от земли, похоже, здоровяк закинул ее себе на плечо и понес. Она уткнулась носом во что-то жутко вонючее, пропитанное потом, и поперхнулась от страха, отвращения, и от того, что у нее передавило живот. Ей было неудобно, но от ужаса ее словно парализовало. Голова отяжелела, в висках громко стучало, мысли путались, и, казалось, временами она даже теряла сознание.

Через какое-то время Кэт почувствовала, как ее бросили на что-то твердое. Руками, связанными за спиной, она нащупала шершавую деревянную поверхность. Пол? Они притащили ее в какой-то сарай?

– Где я?.. Чего вы хотите?.. – дрогнувшим голосом спросила она.

Но ей и на этот раз никто не ответил, словно рядом никого и не было. Кэт отползла немного назад и уперлась в стену. Нет, это была не стена, слишком уж она низкая. Скорее, это похоже на борт какой-то коробки или ящика.

Глава 5

Никита еще какое-то время стоял и смотрел вслед уходящей Кэт.

«Вот упрямая девчонка!» – подумал он, но видя, с какой уверенностью она шла, видимо, зная, что ей надо, он развернулся, и пошел в обратную сторону – к школе. И в самом деле, они слишком разные, чтоб идти одной дорогой.

А место, действительно, странное. Только Никита начал привыкать к этой дороге, запомнил путь от дома до школы, эту тропинку через парк, как все перепуталось, словно в каком-то странном сне. Где ухоженный парк? Где знакомая тропинка? Где осень, в конце концов! За почти пятнадцать лет своей жизни Никита с таким чудом еще не сталкивался.

– Сколько уже времени? – спохватившись, он достал телефон и, прищурив подбитый глаз, уставился на экран, не веря тому, что видит. – Ничего себе! Шесть часов? Должно быть, что-то сбилось в настройках…

Он посмотрел на небо: солнце стояло прямо над головой, как в летний полдень, что тоже было странно. Закончились шесть уроков, да сколько еще прошло времени, пока они тут бродят… сейчас должно быть около четырех часов. Даже меньше. Никита покачал головой, и спрятал телефон обратно в карман. Теперь он не только заблудился в этом странном парке, но и не знает точного времени. А ему еще забирать Артемку из детского сада!

Вдруг где-то позади послышались торопливые шаги.

– Ну, что, передумала? – с усмешкой спросил Никита, оглянувшись.

И тут получил оглушительный удар, который сбил его с ног. Его тут же принялись ворочать на земле, и быстро связывать по рукам и ногам. Не понимая, что происходит, Никита никак не мог разглядеть того, кто на него напал, он только мельком заметил лишь странный головной убор напавшего, и нелепо торчащие уши. Никита не мог сопротивляться: тело его болело от недавней драки, и даже простые прикосновения доставляли мучения. Он просто терпел, надеясь, что переждет нападение, а потом найдет способ сбежать. Ведь то, что его связывали, означало, что его не собираются убивать прямо сейчас. Значит, у него еще будет возможность все обдумать и вырваться из этого странного плена. Действительно, странного. Кому потребовалось его похищать? Он никому дорогу не переходил, если не считать сегодняшней потасовки с Куницыным. Но вряд ли Куницын мог устроить подобное, и тем более, он не стал бы надевать такую дурацкую шапку, слишком уж он следил за своим внешним видом. Семья Никиты не богатая, чтоб требовать с них выкуп. Да и не очень хочется, чтоб мама в очередной раз расстраивалась, поэтому непременно нужно найти какой-то выход. Человек, связав его, принялся завязывать ему глаза, делая это так туго, что Никита снова ощутил все свои синяки и ссадины. Потом мужчина взвалил его себе на спину и понес. Никита чувствовал, что его несут, чувствовал размеренные, тяжелые шаги, в такт которых его раскачивало на широкой спине странного человека. Но куда и на какое расстояние – он не мог понять, потому что ничего не видел. Когда раскачивания вдруг прекратились, Никита понял, что они добрались до места. Легко, словно невесомую куклу, человек снял его со своего плеча и бросил. Никита сгруппировался, ожидая, что сильно ударится. Но падал он не свысока, а когда упал, то наткнулся на что-то, не сказать, что очень уж мягкое, но и не совсем твердое.

– Ой! Кто это? – испуганно закричала Кэт, ничего не видя вокруг, и крутя головой, как слепой котенок. – Не трогайте меня!

– Катя, это ты? – спросил Никита, старательно прислушиваясь к звукам.

– Никита? Опять ты тут! – с нотками возмущения в голосе воскликнула она.

– А ты хотела, чтоб рядом с тобой было чучело в дурацкой шапке?

– Тебя тоже они схватили?

– Они? Он тут не один, что ли?

– А ну, заткнитесь! – послышался рявкающий окрик и сильный удар каким-то твердым предметом, пришедшийся сразу по ноге Кэт и по плечу Никиты. Впервые они услышали голос человека, похитившего их.

И тут же последовал сильный толчок, от которого они завалились на бок. Потом опора под ними начала мелко трястись, время от времени поскрипывая и подпрыгивая на кочках.

– Мы, кажется, едем, – шепнул Никита.

То место, где сидели ребята, было не сараем и не коробкой, как показалось сначала Кэт. Это была повозка, которая сейчас увозила их в неизвестном направлении.

Глава 6

Ребята не видели, куда их повезли. Они лишь смутно угадывали поворот, когда их по инерции укачивало в ту или другую сторону. Повозку мелко трясло, словно лихорадочного больного. От этой тряски уже болело все тело, но ребята не жаловались, боясь повторного удара. Наконец, повозка остановилась. Лишенные зрения, ребята напряженно вслушиваясь в окружающие их звуки, пытаясь сориентироваться. Гул человеческой речи, лай собак, скрип, похожий на тот, который они только что слышали во время пути. Но их повозка стояла, их больше не трясло, значит, где-то поблизости другая повозка… может быть, они привезли еще кого-то… Шум какой-то совсем не городской, не было звуков заведенных машин, беспрестанно сигналящих в пробке. Вдруг где-то неподалеку раздался протяжный вой, начинающийся с басов и в конце переходящий на высокие ноты. Кэт вздрогнула, испугавшись незнакомого звука.

– Это корова, – шепотом пояснил Никита, почувствовав, как она сжалась.

– В смысле – корова? Коровы же мычат. А это монстр какой-то.

– Да корова это, – подтвердил Никита.

– Куда же нас привезли? Здесь поблизости ни одной деревни нет.

Наконец, они опять услышали уже знакомый голос одного из похитителей:

– Неплохой улов сегодня, – хвастливо и с некоторым заискиванием сказал похититель.

– Тощие они какие-то, – ответил ему второй голос. – Куда такие сгодятся?

– Чего тощие-то? Смотри, какие крепкие.

Кэт взвизгнула, почувствовав, как ее схватили за плечи и хорошенько потрясли.

– Это ты парня покалечил? – спросил второй голос.

– Нет, он уже был такой.

– Ну, и зачем он такой нужен? – вздохнул человек. – Глаза-то целы? Ну-ка, сними повязку.

С Никиты резко сорвали тряпку, и он тут же зажмурился от боли и от слепящего дневного света.

– Целы, это хорошо, – прокомментировал второй человек. – А то, как привезешь какие-нибудь отбросы, так и не знаю потом, что с ними делать. Эти, похоже, даже чистые, – он грубо притянул к себе голову Кэт и обеими руками бегло порылся в ее волосах. – Ммм… и пахнут приятно! – с удивлением воскликнул он, замерев на секунду, принюхиваясь, а потом так же проверил голову Никиты.

– Ну, что? – с надеждой в голосе спросил похититель, и смачно сплюнул куда-то вбок, не отводя взгляда от товарища.

– Ладно, пойдем обсудим, – ответил второй.

Они отошли, обговаривая цену и условия сделки.

Глаза Никиты начали привыкать к свету. Он огляделся. Это место походило на какое-то поселение. Мрачные хижины, чем-то похожие на осиные гнезда, такие же закругленные, вымазанные чем-то – грязью, что ли, или цементом? – не уступали по странности своим хозяевам. Неподалеку, привязанная к одинокому кривому дереву, стояла корова. От природы белая, но сейчас под толстым слоем присохшего навоза с трудом угадывался ее природный окрас. Повсюду бродили странно одетые люди. На головах почти у всех, будь то мужчина, женщина или ребенок, были надеты бордовые чепчики с прорезями для ушей, и, похоже, никого это не смущало. И только несколько человек изможденного вида были без головных уборов. Люди останавливались, издали смотрели на сидящих в повозке, но подходить не смели.

– Нас съедят? – шмыгнув носом, спросила Кэт, все еще сидя с завязанными глазами.

– Что за глупости! Почему ты так думаешь?

– А чего он нас нюхал? «Даже чистые» говорит.

– Не думаю, что нас будут есть. Скорее всего заставят работать, – ответил Никита. – Здесь ужасно…

– Ты видишь? Тебе развязали глаза? Где мы? Мы все еще в парке?

– Нет. Здесь какие-то скалы.

– Скалы? Ты что, с дуба рухнул? Откуда у нас скалы?

– Говорю же – скалы! Деревьев почти совсем нет. Вон – одно дерево только. Это точно не парк. Тут, кажется, какая-то деревня…

– Здесь поблизости нет деревень, – поспорила Кэт.

– Я тебе говорю, что вижу. Вот, какие-то лачуги, корова, люди в странных одеждах…

– Что происходит?.. – испуганно прошептала Кэт. – Может, это какая-то секта?

– Не знаю, – пожал плечами Никита. – Но я реально никогда не видел, чтоб целая деревня носила одинаковые дурацкие шапки.

– Какой-то бред!.. Мне домой нужно, – всхлипнула Кэт.

– А мне не нужно? Я сегодня еще брата из детского сада должен забрать. Уже опоздал, наверное… – Никита расстроенно покачал головой.

– У тебя есть брат?

Никита промолчал, мысль о том, как будет волноваться мама, не давала ему покоя, и расстраивала даже больше, чем сам факт его пленения.

– А у меня никого нет, – продолжила Кэт, приняв его молчание за согласие. – Я одна у родителей.

Никита опять не ответил.

– Эй! Ты здесь? – Кэт шевельнула связанными ногами и пихнула Никиту коленкой в бок.

– Ммм!.. – невольно коротко застонал Никита: Кэт попала как раз в ушибленное место. – Да здесь я. Тихо! Они опять идут.

К повозке подходили двое. Один щуплый – один из тех двоих, напавших на ребят, а другой повыше его ростом и гораздо толще, почти как второй нападавший. Из-за одинаковых чепчиков все они казались на одно лицо, учитывая, что лица у них были чумазые. Но у этого здоровяка борода была заплетена в две косички, а у напавшего на ребят бороды не было, лишь неопрятная щетина. Хилый торопливо снял повязку с глаз Кэт, и пока та моргала и жмурилась, привыкая к свету, второй, стоя неподалеку, внимательно оглядывал пленников, почесывая ухо, торчащее в прорези чепчика.

– Крам, ты знаешь, как я тебя уважаю. Я в первую очередь привел их к тебе, – суетливо тараторил худой коротышка.

– Я не дам тебе за битого, как за полноценного работника, – твердо сказал бородатый. – Скинь цену!

– Он хоть и битый, но крепкий, – спорил щуплый. – Жужа едва справился с ним.

– Я откуда знаю, за что его били прежде, – сопротивлялся бородатый. – Может, он вор или плохой работник. Вот, ты знаешь, за что его били?

– Крам, дорогой, откуда я могу это знать? – усмехнулся щуплый, и заискивающе посмотрел на бородача снизу вверх.

– Хочешь сказать, что их не будут искать прежние хозяева? – понял намек здоровяк.

– У меня только лучший товар! И место, где мы берем свой товар, проверенное.

– Ну, ладно, договорились, я их забираю, – сказал бородатый здоровяк. – Но за битого все же скинь пару пусид.

Хилый немного помялся, не желая терять прибыль, но, подумав, согласился. Он развязал веревки на ногах пленников, и, грубо стащив их с повозки, поставил рядом.

– Отпустите нас, пожалуйста, – сделала еще одну попытку Кэт. – Мои родители заплатят вам, сколько скажете.

– Твои родители работорговцы?

– Нет, у папы сеть магазинов одежды.

– А, лавочник! – презрительно воскликнул бородач. – Вряд ли он наскребет нужное количество пусид.

– Он заплатит доллары или евро, – с надеждой произнесла Кэт, почувствовав, что он прицепился к разговору.

Похитители переглянулись и непонимающе поморщились.

– Мне нужны пусиды. В нашей стране рассчитываются только пусидами, – строго сказал он, поправляя косички на бороде.

– Но я не знаю, что такое эти ваши пусиды…

– Тогда заткнись! И пошли вперед! – он толкнул ее в спину, на что Кэт ойкнула: похоже от предыдущего толчка, когда ее поймали, на спине появился синяк.

Ребята, то и дело подталкиваемые бородатым, послушно шли, куда он их направлял. Дойдя до сарая, бородатый Крам бесцеремонно затолкнул их внутрь и закрыл за ними дверь. Оказавшись в полной темноте, ребята замерли, чтоб не наткнуться на что-нибудь и не покалечиться.

– Где мы? Что происходит? Что у них за дурацкие имена? – спросила Кэт.

– Ты задаешь столько вопросов, как будто я знаю на них ответы… Может, это прозвища? Ты же изменила себе имя.

– Не сравнивай меня с ними! И у меня не прозвище! Еще пусиды какие-то… Где их взять – эти пусиды?

– Похоже, это у них такие деньги, – предположил Никита.

– А то я не догадалась! Я поняла, что это такие деньги, – скривившись, передразнила его Кэт.

Постепенно их глаза привыкли к темноте, и ребята смогли осмотреться. Это был обычный пустой сарай. А, может быть, это и не сарай вовсе, а чей-то дом. Ведь, учитывая, как плохо одеты эти люди, странно было бы предположить, что жилье у них шикарное. В помещение попадала тонкая полоска света из щели над дверью, но она была настолько незначительная, что совершенно не освещала каморку изнутри, а лишь указывала на месторасположение двери. Хоть какой-то ориентир в этом темном пространстве.

– Нужно как-то выбираться отсюда… – задумчиво пробормотала Кэт. – Ну, чего ты все время молчишь?

– А чего зря говорить? Я думаю, – отозвался Никита.

– Думает он, видите ли! – возмутилась Кэт. – Что-то слишком медленно думаешь! Макс обязательно уже что-нибудь придумал бы!

– Ага.

– Чего «ага»? Он смелый! Он бы меня спас!

– Твой Макс смелый только за спинами своих дружков. Чего он не пошел драться со мной один-на-один? Зачем толпу-то привел?

– Они случайно оказались рядом.

– Конечно, случайно.

Кэт ничего не ответила, лишь разочарованно посмотрела в сторону, где в полумраке угадывались его очертания. Дескать, о чем можно с ним разговаривать.

– Телефон! – вдруг воскликнул Никита. – Нужно просто позвонить! У тебя далеко телефон?

Кэт, уже было обрадовавшись, тут же помрачнела:

– В сумке… А сумка в парке осталась…

– Ничего. У меня в кармане. Вот только не добраться… – Никита пытался достать связанными за спиной руками до переднего кармана на джинсах.

– Давай я, – предложила Кэт, наблюдая за его безуспешными попытками.

Она подошла к нему, отвернулась и, пошарив наощупь связанными за спиной руками, достала телефон из его кармана.

– Держи его, а я буду говорить – скомандовал Никита. – Нажимай. Нет, не эту… левее… ниже… еще…

Кэт вслепую тыкала на клавиши, а Никита, стоя у нее за спиной, склонился над телефоном, готовый позвать на помощь.

– Черт… – разочарованно произнес он. – Связи нет…

– И что делать? – обернувшись, спросила Кэт.

– Не знаю…

Кэт в отчаянии застонала и отбросила телефон.

– Ты чего швыряешься? – возмутился Никита, и шепотом добавил: – Повернись, я попробую развязать веревку.

Кэт, вздохнув, повернулась к нему спиной. Никита подошел к ней и связанными сзади руками попытался на ощупь развязать тугие узлы.

– Ты замерзла? – спросил он. – У тебя руки ледяные.

– Нет. Затекли просто. Слишком крепко связали, – пояснила Кэт. – Интересно, что они задумали… Чего им от нас нужно?..

– Даже не знаю… – ответил Никита, борясь с узлами.

– Я надеюсь, что они просто потребуют за меня выкуп. Папа заплатит, и я вернусь домой. А вот что будет с тобой – я даже не представляю… Заставят работать, наверное… Где-нибудь, на рудниках, – страшным голосом добавила она.

– Почему?

– Потому что за тебя даже выкупа не потребовать. Ты же в детском саду дворником работаешь, тебя Петров видел. Значит, у вас денег совсем нет. Вы нищие, – шепотом с усмешкой добавила она, и, почувствовав, что Никита перестал развязывать веревки, обернулась. Никита молча с укором смотрел на нее. Встретившись с его взглядом, Кэт, как ни в чем не бывало, сказала: – Ну? Ты чего остановился? Продолжай!

– Ты же ничего про меня не знаешь! – яростно зашептал он.

В эту секунду дверь резко распахнулась, и в сарай вошел Крам. Он на мгновение замешкался, разглядывая ребят, потом схватил Кэт за плечи, и стал выталкивать ее к выходу.

– Куда вы меня ведете? – хныча, спросила она, испуганно косясь то на здоровяка, то на Никиту.

Тот, недолго думая, кинулся на огромного Крама, словно совсем забыл, что он совершенно беспомощен со связанными руками:

– А ну-ка, отпусти ее!

Никита нагнул голову, и врезался, как бодливый бычок, в большое, круглое пузо здоровяка. Отпружинив от него, как на батуте, Никита по инерции отскочил обратно, и упал, ударившись всем телом об стену. Кэт поморщилась – так нелепо выглядела эта его попытка спасти ее. А Крам с недоумением взглянул на него и почесал растопыренными пальцами место, куда его боднул непокорный пленник.

– Теперь понятно, за что тебя били, – сделал вывод бородач, и, закрыв за собой дверь, увел Кэт в неизвестном направлении.

Глава 7

Время от времени подталкивая ее сзади в спину, Крам вел Кэт через грязный, разъезженный колесами повозок, двор. Вокруг ходили люди в грязном тряпье, но Кэт не рассматривала их. Привыкшая к чистоте, удобствам и даже к роскоши, внутренне сопротивляясь всему, что с ней происходит, она смотрела себе под ноги и осторожно переступала через лужи, грязь и кучи навоза, над которыми кружили мухи.

Подойдя к одной из хижин, Крам чуть попридержал Кэт за плечи, давая понять, чтоб она остановилась, затем дернул на себя дверь, которая была настолько хлипкая, что, казалось, вот-вот развалится на части, и, засунув голову в коморку, крикнул:

– Дулла!

Ему никто не ответил. Бородач задумчиво посмотрел на Кэт, словно решая, что с ней делать.

– Стой здесь, – сказал Крам, и втолкнул ее в приоткрытую дверь.

Кэт, поджав плечи почти к самым ушам, испуганно озиралась по сторонам, оглядывая коморку, в которую ее привел бородач. Здесь все было так же убого, как и на улице: грязь, вонь, на дощатом полу вперемешку с мусором и комьями земли повсюду валялись пучки соломы. Вряд ли ею застилали пол специально, скорее всего ее, как и землю, случайно занесли на обуви, и не вымели. Среди мусора ползали то ли тараканы, что не удивительно, то ли какие-то другие насекомые.

«Наверное, это еще один сарай» – подумала Кэт и брезгливо поежилась, боясь прикоснуться к чему-нибудь.

Но здесь хоть было подобие окна, сквозь которое внутрь коморки попадал свет. Обстановка, сразу видно, небогатая, самое то для сарая: небольшой грязный стол в центре, и полки вдоль стен, на которых были расставлены, даже, скорее, свалены в кучу битые глиняные черепки разных форм и размеров. Неполной стеной коморка делилась на две части. Что там, за этой перегородкой, Кэт было совершенно не интересно.

Кэт, хоть и была одна в коморке, но она боялась сдвинуться с места, и поэтому так и стояла там, где ее оставил Крам. Вонь в помещении стояла такая, что к горлу подкатывал комок, который никак не получалось сглотнуть. Не имея возможности прикрыть нос, потому что руки ее по-прежнему были связаны, Кэт лишь морщилась и непрерывно сглатывала, сглатывала, боясь, что ее сейчас стошнит.

Вдруг дверь снова открылась и вместе с входящими людьми до Кэт донеслись обрывки разговора:

– Тебе не угодишь! Это лучший товар на сегодня. Или придется еще ждать, – говорил Крам.

– Крепкая хоть? – в ответ спрашивала его женщина.

– Крепкая.

– Это хорошо. А то предыдущая и пары месяцев не выдержала.

– А я всегда тебе говорю: если хочешь нормальную – раскошеливайся.

Кэт с ужасом уставилась на вошедших: неужели, это они про нее говорили? И что может означать «пары месяцев не выдержала»? Умерла что ли? Или той «предыдущей» удалось сбежать? Или они ее сами отпустили? Пара месяцев! Она не может здесь так долго находиться!

Женщина, пришедшая с Крамом, держала в руках какие-то тряпки, которые бросила тут же у порога, едва войдя в коморку. Ростом не выше Кэт, тощая, но видно, что крепкая. На ней было подобие платья с драной, длинной юбкой, сквозь дырки которой можно было увидеть ее худые голые ноги. Обувка – старые разношенные, уже давно неопределяемого цвета кроссовки без шнурков с безвольно высунутыми языками. На голове женщины тоже был чепчик с отверстиями для ушей.

«Бред какой-то! – подумала Кэт. – Зачем всю деревню наряжать в эти дурацкие чепчики?»

– Ну, как? – Крам, явно довольный собой, кивнул на Кэт.

Дулла смерила ее оценивающим взглядом, подошла ближе. Кэт вскинула подбородок и с гордостью, на сколько позволяли ей связанные за спиной руки, посмотрела на вошедших. Дулла, ничуть не стесняясь, принялась грубо осматривать ее: помяла ей руки, проверяя, насколько она сильна, потрясла за плечи, несколько раз ущипнула за живот в разных местах, определяя, сколько у нее подкожного жира, грубо схватила за голову, рассматривая ее волосы, потом полезла грязными пальцами ей в рот.

– Эй! Убери от меня руки! – не выдержав, воскликнула Кэт, молча терпевшая до сих пор.

– Сколько ты за нее хочешь? – наконец, спросила Дулла.

– Сто пусид, – не раздумывая, ответил Крам. – Видишь, какая она крепкая и здоровая?

Дулла еще раз потыркала Кэт в бок, от чего она ойкнула и согнулась.

– Пятьдесят! – как отрезала Дулла.

– Ты издеваешься? Я Жуже больше отдал. Сто и ни пусидой меньше!

Дула нервно пожевала губу.

– Шестьдесят! – назначила она новую цену.

– Если тебе не нравится товар, я найду другого покупателя, – сердился Крам.

– Посмотри, я легонько ее потрогала, а она уже помирает, – Дулла намеренно посильнее ткнула Кэт пальцем между ребер и та, не сдержавшись, снова со стоном завалилась на бок. – Этак ты до следующего покупателя ее не додержишь. А ее еще кормить нужно, это опять же расходы. Цена товара будет только расти, а вид портиться. Потом и за бесплатно ее никто не возьмет.

– Восемьдесят, – сказал, подумав, Крам.

– Семьдесят пять. И я забираю ее вместе с одеждой, – Дулла вытащила откуда-то с пояса из лохмотьев кошель и принялась отсчитывать монеты, даже не дождавшись согласия Крама.

– Ох, и хитрая же ты тварь! – прищурился Крам. – Чтоб я тебе еще хоть раз привел лучший товар!

– А худший я не возьму, ты же знаешь, – усмехнулась Дулла. – И нечего прибедняться, ты все равно в наваре остался. Я же знаю, за сколько Жужа их продает.

– Так то – пачкой! А мне потом по одному пристраивать нужно. К тому же, я знаю, что ты на ее одежде выручишь не меньше половины ее стоимости, жадная, хитрая тварь, – обиженно пробубнил Крам.

– А это уже не твое дело, – усмехнулась Дулла.

– Уступаю тебе только потому, что мне не охота возиться.

– Я рада, что мы договорились, – Дулла похлопала его по плечу, ненавязчиво подталкивая к выходу, и выпроводила за дверь.

Затем она повернулась к Кэт, уперла руки в бока и посмотрела на нее так, что Кэт невольно поежилась.

Дулла подошла ближе и снова принялась осматривать свою покупку. Одобряюще кивая, пожамкала куртку, прочую одежду, будто та была на вешалке, а не на живом человеке. Совсем не обращая внимания на недовольство Кэт, Дулла рассматривала ее волосы, теребя в руках и нюхая их, затем снова полезла пальцами к ней в рот.

– Эй! Убери от меня свои вонючие руки! – Кэт громко возмутилась и дернулась в сторону.

Женщина, сдвинув брови, пристально посмотрела на нее, затем несколько раз резко стукнула кулаком ее по голове. Связанная Кэт не могла даже защититься. Видимо этой женщине не раз приходилось иметь дело с пленниками, потому что она ловко повалила Кэт на грязный пол, придавила коленом, и, грубо ухватив руками за щеки, попыталась засунуть большие пальцы ей в рот. Кэт хотела закричать, но боялась, что стоит только ей открыть рот, как эта тетка тут же засунет туда свои грязные руки, поэтому она только мычала, изо всех сил сжимая губы. Перекошенное от старания лицо женщины было прямо перед ней. Потемневшая кожа неровная и грязная, сальная прядь темно-русых волос выбилась из-под чепчика, а из полуоткрытого в напряженной гримасе рта торчали редкие остатки коричневых зубов. И смрадный запах то ли изо рта, то ли от грязной одежды или от давно немытого тела. Женщина крепко держала голову Кэт, не давая вырваться, и больно царапала ее своими неровными, будто оборванными ногтями. Наконец, ей удалось протиснуть пальцы, она сильно растянула рот Кэт, словно хотела порвать его, и старательно осмотрела все зубы. От боли и обиды из глаз Кэт брызнули слезы. Закончив осмотр, женщина отпустила пленницу и встала. Кэт еще какое-то время лежала на полу среди мусора, грязи и пучков соломы, ревела в голос, не веря, что все это происходит наяву. Тараканы суетились вокруг, пытаясь забраться на нее в поиске съестного, но они – последнее, о чем сейчас думала Кэт.

– Вставай! – Дулла пнула свою пленницу.

Завалившись на бок, Кэт села. Вся спина ее ярко-желтой куртки была в грязи. Сидя на полу, она с ненавистью снизу вверх зыркнула на Дуллу. Представив, сколько грязи и микробов попало сейчас ей в рот с пальцев и из-под ногтей этой женщины, Кэт с отвращением плюнула прямо на пол. В слюне была кровь. Дулла все-таки расцарапала ей щеки и десны.

– Меня зовут Дулла, – сообщила женщина, вытирая пальцы о край своей драной юбки. – Ты называй меня хозяйкой. Как зовут тебя, мне плевать. У рабов нет имен. Я – первая помощница Гарданы. Знаешь, что это означает? – Дулла свысока взглянула на пленницу.

– Тебе первой разрешается рыться в мусорном баке? – пробубнив себе под нос, съязвила Кэт.

– Это значит, что следующей ведьмой буду я, – не расслышав ее ответа, Дулла вскинула голову и устремила взгляд куда-то под потолок, видимо, уже представляя себя ведьмой.

– Что вам нужно? Свяжитесь с моими родителями, – тихо сказала Кэт, где-то в глубине души понимая, что ее просьба бессмысленна: эти люди не собираются требовать за нее выкуп.

– Ты теперь будешь жить здесь, – словно не слыша ее, сказала Дулла.

– Где? – ужаснулась Кэт, оглядев сарай.

– Здесь, – повторила Дулла и указала пальцем в пол рядом с собой.

Она подошла к сидящей Кэт сзади, наклонилась к ней, и, развязывая веревку на ее руках, шепнула в самое ухо, пахнув такой вонью, что Кэт невольно зажмурилась и задержала дыхание:

– Ты теперь моя собственность.

– Бред какой-то… – едва слышно уже не в первый раз за сегодняшний день прошептала Кэт. Она поднялась с пола, размяла онемевшие руки, потерла запястья, сдавленные веревками.

– Переодевайся! – скомандовала Дулла.

– Я ни за что не надену такую шапку! – упрямо сказала Кэт, решив, что если ее заставляют жить среди этих людей, то заставят и одеваться так же.

– А тебе ее еще никто и не даст, – усмехнулась Дулла, – вот твоя одежда. Переодевайся! – она пнула тряпки, лежащие у порога.

Кэт посмотрела на кучу тряпья, к которому и прикасаться-то было неприятно, а потом вопросительно уставилась на Дуллу.

– Чего смотришь? – спросила та. – Помочь?

Она вдруг сняла откуда-то с пояса плетку, которую Кэт до этого не заметила, и коротко размахнувшись, резко стеганула ее плетью. В то же мгновение жгучая боль разнеслась по ее ноге. Кэт никогда раньше не били. За всю свою жизнь она не получала столько толчков и ударов, как за сегодня. Она ойкнула и растерянно, с некоторым удивлением и возмущением уставилась на обидчицу. Та, видя, что Кэт не торопится, хлестнула ее еще раз, а потом схватила за волосы и, притянув ее лицо к своему так близко, что Кэт начала задыхаться от ее зловонного дыхания, прошипела:

– Плетка оставляет прекрасные рубцы на коже. В следующий раз ты получишь по своему хорошенькому личику. Одного удара будет достаточно, чтоб изуродовать тебя на всю жизнь, – потом, подумав немного, добавила: – Правда, жизнь у тебя и так будет не особенно длинна.

Кэт начала медленно раздеваться и аккуратно складывать свои вещи стопочкой на стол. Она уже не плакала, она была, словно под гипнозом от страха. Потом Кэт осторожно двумя пальцами подняла за краешек тряпье, поморщившись от отвращения, и жалобно взглянула на Дуллу, надеясь, что та сейчас улыбнется и скажет, что это была ее дурацкая шутка, что это у нее такой тупой юмор. Но та не улыбалась. Сведя брови к переносице, она строго следила за Кэт.

– Давай быстрее! – подгоняла ее Дулла, похлопывая рукояткой плетки себя по ладони.

Кэт, скривившись от брезгливости, и даже прикрыв глаза, чтоб не видеть этих ужасных лохмотьев, натянула их на себя. Она стояла, опустив голову и вытянув руки вдоль тела. Все это было так унизительно. Никогда раньше она не чувствовала себя так мерзко.

– Обувку скидывай, – приказала Дулла.

– Но… – Кэт растерянно осмотрелась. Взамен ее обуви ничего не было.

– Давай живо! – прикрикнула Дулла, замахнувшись плеткой.

Кэт нога об ногу стянула кроссовки и осталась босиком.

– Теперь ты – моя служанка, – начала объяснять Дулла, перебирая и рассматривая ее вещи. – Прислуживаешь только мне и никому больше. Ну, разве что Гардана даст тебе какое-нибудь поручение. Впрочем, вряд ли. Если не хочешь неприятностей, то будь всегда при мне. А то знаю я желающих прихапать чужую собственность. Ты – моя, запомни! Задумаешь перебежать к другому хозяину, придушу собственными руками! При Гардане молчи и не смотри на нее, а то превратит тебя в жабу.

– Бред… – одними губами произнесла Кэт и в бессилии покачала головой.

Все происходящее, и правда, казалось бредом. Дурным сном. Чьей-то больной фантазией. Какое-то странное место, которое невозможно даже придумать, какие-то ведьмы, превращающие в жаб.

– Ты принадлежишь мне, я заплатила за тебя немаленькие деньги, – продолжала Дулла. – Запомни: никто не любит непокорных слуг. Прежде чем решишь сбежать – трижды подумай! Прежние беглецы год болтались на воротах, пока их кости белыми не стали. Никому еще не удавалось убежать. Лучше спокойно помереть, когда богам будет угодно и придет твое время, чем птицы и муравьи будут трепать твою еще живую тушу. Будешь хорошо себя вести – дольше проживешь. Да, не вздумай никому хвастаться своими зубами! Запомни, что они мои. Если кто спросит, отвечай, что Дулла их уже заняла. Жить будешь здесь, со мной. У хозяйских рабов есть такая привилегия. Спать будешь там, – она указала пальцем в угол. Там не было ничего: ни кровати, ни стула, ни, даже, какой-то тряпки, похожей на собачью подстилку, просто пол. – Теперь пойдем, покажу, где ты будешь работать, – и подтолкнула ее к двери.

Кэт, как будто во сне, слышала все, что говорила Дулла, но ничего не понимала. Какие зубы? Что за абсурд?.. Привилегия? Жить в этом сарае – привилегия? Как же тогда остальные рабы живут, не хозяйские?

– Что это за тряпье? – брезгливо прикасаясь, Кэт попыталась приладить на место полуоторванный рукав, но едва она отняла руку, как он тут же снова свалился с плеча – Это одежда прежней служанки?

– Прежней или той, которая была до нее – не важно. Не знаю. Я взяла первое попавшееся. После тебя это тоже кто-то будет носить.

– А моя одежда?.. – с надеждой заикнулась Кэт, покосившись на свои вещи.

– Твоего здесь ничего нет, – усмехнулась Дулла.

– Этого не может быть… – тихо простонала Кэт. – Мне все это просто снится… я сейчас проснусь, и окажусь в своем доме, в своей чистой постели.

Как такое возможно, чтобы она – такая чистенькая и ухоженная, которая дома даже к пылесосу не подходила, потому что для этого у них имелась домработница, теперь будет убирать грязь за этими отвратительными, чумазыми людьми, которые ходят во рванье и живут в убогих каморках. Кэт изо всех сил зажмурилась, потом открыла глаза, но картинка вокруг нее не изменилась.

Дулла еще раз подтолкнула ее к выходу, и Кэт безвольно, будто смирившись со своей участью, поплелась на улицу.

Солнце уже спряталось за гору, и огромная тень выползла из своего укромного местечка, пытаясь накрыть страшным, темным телом все поселение. Сумеречно, но еще достаточно все видно. Кэт остановилась перед глубокой колеей, наполненной жидкой грязью. Сделать первый шаг и ступить босыми ногами в грязь – это то еще испытание! Она посмотрела по сторонам, будто пытаясь отыскать кого-то. Повсюду по-прежнему суетились люди. Они словно не замечали присутствия постороннего человека в их местности, и занимались своими обычными делами. Почти у всех были одинаковые нелепые чепчики, и только несколько с непокрытой головой. Никиты нигде не было. Что с ним стало? Учитывая, что из всех людей, среди которых она сейчас оказалась, он был наиболее приятным для общения, то Кэт даже волновалась за его судьбу. Она остановила свой взгляд на сарае, в котором они с ним сидели: там ли он до сих пор или его тоже куда-то увели?

– Шевелись, давай! – прикрикнула Дулла, и отвесила Кэт звонкий подзатыльник, от которого та чуть не рухнула носом в жижу.

Кэт удержалась на ногах, провела ладонью по взъерошенным волосам на затылке, и, злобно поглядывая исподлобья на свою обидчицу, послушно пошла следом за Дуллой. Вязкая грязь плотно облепляла и засасывала ступни, словно пытаясь сожрать. Кэт подняла ногу, и грязь издала чавкающий звук, нехотя отпуская ее. Ну, точно, как живое существо!

Сейчас, когда она осталась совсем одна, она была будто сломлена, растеряна, она не знала, что ей делать, поэтому избрала для себя наилучший вариант – послушание. В этом случае ее хотя бы не били.

Глава 8

Очень трудно сопротивляться, когда у тебя руки связаны за спиной. Пока Никита неуклюже поднимался на ноги, Крам уже увел Кэт, и закрыл дверь. Никита принялся суетливо рыскать вдоль стены, пытаясь найти хоть какую-то щель, чтоб можно было посмотреть, куда повели пленницу, но все было напрасно. Сарай хоть и был покореженный и перекошенный, но стены его плотно обмазаны глиной или чем-то подобным, не пропуская даже маленького лучика света. Единственное место, откуда сочилась тонкая полоска света – это щель над дверью, но до туда было не дотянуться, учитывая, что веревку на руках им так и не удалось развязать. После нескольких неудачных попыток Никита остановился, в отчаянии упершись лбом в стену. Он чувствовал бессилие совсем как тогда, когда умирал его отец, а он ничем не мог ему помочь. Оставалось только ждать.

Через какое-то время снаружи опять забрякал замок, и в каморку зашел Крам.

– Куда вы ее увели? – накинулся на него Никита.

– Не твое дело, – ответил бородач и, схватив его за шиворот, потащил к выходу.

– Пусти! Я сам пойду, – дернулся Никита.

Крам, глядя с кривой усмешкой ему в глаза, убрал руку. Никита шевельнул плечами, поправляя задравшуюся одежду, затем взглянул исподлобья на здоровяка, а тот кивнул, указав ему путь. Никита пошел, изредка направляемый Крамом толчками в спину. Стараясь увидеть Кэт, Никита вытягивал шею, вглядывался прохожих, пытаясь разглядеть среди грязных лохмотьев ярко-желтое пятно куртки. Но вокруг были только люди в лохмотьях.

Прервав его размышления, Крам сильно толкнул Никиту в спину, давая понять, что нужно повернуть направо. Там поселение заканчивалось. Узкая тропинка, извиваясь среди больших камней, уходила вдаль и вела к ущелью, расположенному несколько выше. Никита вопросительно взглянул на Крама, а тот лишь сильнее толкнул его в спину.

«Может быть, Катю тоже туда увели…» – подумал Никита, и направился по тропинке.

Крам провел его вглубь скалы. Здесь было темно почти так же, как в том сарае, где они сидели вместе с Кэт, и отовсюду слышался стук. Никита, не различая ничего в темноте, споткнулся и упал.

– Чтоб тебя! – выругался Крам, наступив на него. – Чего разлегся? Вставай, давай!

Крам нетерпеливо пнул его. Никита торопливо, на сколько это можно было сделать со связанными за спиной руками, встал.

– Куда дальше-то? – спросил он, потому что в этой темноте ничего не было видно.

– Мут! Иди сюда! Я тебе нового работника привел! – крикнул Крам в темноту, решив, что, и в самом деле, идти дальше может быть опасно.

Где-то вдалеке послышался шум: шарканье шагов, бряканье осыпающихся камней – кто-то приближался к ним. Никита вгляделся в темноту, туда, откуда слышались звуки. Вдалеке показался тусклый, качающийся огонек. Он болтался и дергался, словно бантик, привязанный за ниточку, с которым играет котенок. Огонек приблизился на столько, что уже можно было разглядеть, что это лампа, которую нес невысокий, сгорбленный мужичок. Он протянул свободную руку, и, схватив Никиту за рубашку возле ворота, сильно дернул ее вниз. Ошарашенный его внезапной силой, Никита невольно нагнулся, оказавшись на одном уровне с горбуном. Тот поднес лампу к лицу Никиты, внимательно рассматривая его. Никита тоже разглядел горбуна, и отпрянул: его лицо было совсем зеленым, выделялись только ярко-белые, будто светящиеся белки глаз.

– За что избил? – хрипло спросил горбун, покосившись на Крама, все еще держа Никиту возле своего лица.

– Это не я. Такого привезли, – ответил здоровяк. – Он дерзкий, поэтому к тебе и привел.

Горбун вздохнул, и снова уставился на Никиту.

– Мут, ну чего ты его так разглядываешь?

– А если он у меня уже назавтра «загнется»? Приводишь каких-то калек!

– Не волнуйся, он крепкий. К тому же за него неплохо скинули, так что если «загнется», то не особо убыточно, – усмехнулся Крам.

– Ну, как знаешь, – сказал Мут, отпустив рубашку Никиты. – Я беру его, только потому, что ты мой брат. Ты знаешь это.

– Я привожу их к тебе только потому, что ты мой брат, – усмехнулся Крам. – Поэтому же и денег с тебя не беру.

Никита удивился, услышав, что они братья. Как такие разные люди могут быть братьями? Крам такой крупный, высокий, сильный, а Мут – щуплый, маленький горбун, да еще и зеленый. Как природа могла так неравномерно раздать братьям качества? Только громовой голос Мута выдавал в нем силу.

– Зато берешь зердалитом, – проворчал Мут, на что Крам только рассмеялся:

– Не ворчи, мой дорогой брат, каждый из нас делает то, что он любит и умеет.

– Ну-ка, повернись, – скомандовал Мут Никите.

Никита развернулся к нему спиной, и горбун разрезал веревку на его руках. Потирая запястья, Никита смотрел на маленькое светлое пятно вдалеке. Это был выход. Оттуда он зашел в эту скалу. Как же этот свет близко, и одновременно так далеко… Вдруг Никита резко дернулся и побежал. Но стоило ему сделать лишь пару шагов, как что-то больно ударило его в спину как раз между лопаток. Никита не удержался и упал, ободрав об камни и ладони, и колени. А позади послышался смех:

– Всегда одно и то же! Как же я каждый раз жду этого момента! – хохотал Крам.

– Ну, вот, скажи мне, почему каждый, кого ты ко мне приводишь, на этом самом месте пытается сбежать? – ворчливо посетовал Мут.

– Они глупые, дорогой брат. От Мута еще никому не удавалось сбежать. Мут – самый меткий метатель камней, – пытаясь отдышаться от смеха, сказал Крам. Он подошел к пленнику и строже добавил: – А надумаешь еще раз, он попадет тебе в голову. Не случайно.

– Ну, пойдем, – сказал горбун, дернув Никиту на рукав, и пошел первый, покачивая лампой.

Никита поднялся, и на секунду замешкался, но Крам тут же подтолкнул его в спину, направив и придав скорости. Затем сам он развернулся и пошел в сторону маленького светлого пятна вдалеке. Он уже довольно-таки далеко отошел, как вдруг, вспомнив что-то, оглянулся и крикнул:

– И зубы у него сразу проверь! Выдери все плохие! А то намучаешься потом.

Никита с ужасом округлил глаза от услышанного: вырывать зубы совершенно не входило в его планы, тем более в подобных условиях. Хотя, что говорить, ведь и попадать во всю эту историю он не планировал.

– А чего их проверять-то? – ворчливо пробубнил Мут, не останавливаясь и даже не оборачиваясь.

– Слышишь меня? – настаивал Крам.

– Слышу, слышу, – отозвался Мут, и тише добавил: – Здесь рабы «загибаются» раньше, чем у них успевают испортиться зубы.

Не известно, что страшнее было услышать – то, что посоветовал Крам или то, что ответил Мут. Никита оглянулся. Крам не спеша шел, загораживая своей грузной фигурой маленькое светлое пятно выхода, которое с каждым шагом Никиты становилось все меньше и меньше. А с ним все меньше становилась надежда, что он когда-нибудь сможет выбраться отсюда.

Глава 9

Кэт послушно шла за Дуллой. Они обошли убогие дворы, и вышли к небольшой поляне, огороженной плетеной изгородью.

– Твое главное занятие – присматривать за свинозаврами и охранять сад Гарданы, – сказала Дулла, указав на изгородь.

Кэт бросила равнодушный взгляд в указанную сторону и тут же отвела глаза. Ее сейчас больше заботил толстый слой грязи на ее ногах. Кэт пошевелила пальцами, пытаясь хоть немного избавиться от нее.

– Тебе очень повезло, что я купила тебя. А то могла бы оказаться в травилке.

– Да уж, я везучая, дальше некуда, – вздохнула Кэт.

– Я поберегу тебя пока, на тяжелую работу не буду отправлять, слишком дорого мне обходится прислуга. Но все, конечно, будет зависеть от тебя. На глаза Гардане не показывайся, она не любит чужих. Может и в жабу превратить. Если кто спросит, отвечай, что ты – моя служанка.

Кэт посмотрела на нее, прищурив глаза. Неужели эта женщина на самом деле верит в то, что говорит?

– Ты себя слышишь? – с негодованием воскликнула Кэт. – Ты же несешь какую-то чушь! Какая жаба? Какая служанка? Свинозавры какие-то! Вы – несчастная секта! И скоро вам всем придет конец. Потому что вы сделали большую ошибку: дотронулись до меня. Ты себе даже представить не можешь, какие у моих родителей связи. Вас всех уже завтра схватят и дадут пожизненный срок!

Не успела Кэт опомниться, как Дулла тут же несколько раз стукнула ее кулаком по голове:

– Эй-эй! Забыла уже про плетку? Не заставляй меня пожалеть о том, что я тебя купила! А то отправлю на травилку!

– Бред какой-то… – прошептала Кэт, и громче добавила: – Ты не слышишь, что я говорю? Сюда уже завтра ОМОН приедет! И всех вас повяжет!

Кэт закатила к небу глаза и покачала головой. А Дулла вдруг ухватила ее за рукав и так сильно дернула вниз, что Кэт не удержалась и бухнулась на колени. Впрочем, к своему удивлению, она обнаружила, что и сама Дулла стоит рядом с ней на коленях, уткнувшись лбом в землю. Дулла, заметив краем глаза непочтительность в позе прислуги, зашипела что-то несвязное, но явно угрожающее, и посильнее надавила на ее голову.

– Эй! – возмутилась Кэт, но тут же получила резкий подзатыльник и плюхнулась в мокрую землю всем лицом.

– Эй! – снова вскрикнула она, пытаясь подняться, и тут увидела прямо перед собой грубые, местами потертые до белизны ботинки с узкими носами, и длинный мешковатый подол, спадающий прямо на эти ботинки.

– О, великая госпожа Гардана! Приветствую тебя, всемогущая! – запричитала Дулла, распластавшись у ее ног.

«До тошноты противно!» – подумала Кэт, пытаясь из своего положения посмотреть, кто к ним подошел, но стараясь шевелиться как можно меньше, чтоб снова не получить затрещину.

– Что это у тебя? – раздался скрипучий старушечий голос. Скорее, тонкий и безвольный, чем грозный. Перед обладателем такого голоса падать носом в грязь – как минимум, странно.

– Это я для тебя несла, – заискивающе залепетала Дулла, подползая на коленях к Гардане.

Кэт стало интересно, что это такое несла для старухи Дулла, потому что в руках, кроме одежды Кэт, у нее ничего не было. А ее, помнится, Дулла собиралась продать, чтоб возместить свои расходы. И чуть не задохнулась от возмущения: именно ее, эту одежду Дулла протягивала, как драгоценный подарок.

– Поднимись, – нейтральным тоном позволила Гардана, даже не прикоснувшись к подарку. Ведь для этого ей пришлось бы наклониться.

Дулла торопливо встала. Кэт не знала, можно ли и ей тоже уже подниматься или так и лежать тут лицом в грязи? Она осторожно оперлась руками и медленно села на колени, не решаясь встать на ноги. Подзатыльника не последовало: Дулла была озабочена тем, чтоб угодить Гардане. Сейчас Кэт могла получше рассмотреть ту, которую все боялись.

Перед ними стояла невысокая, сухонькая старушка, с виду совсем безобидная, с милой бабушкинской улыбкой. Но то, с каким раболепством Дулла ползала у нее в ногах, говорило о том, что, пожалуй, эта Гардана уже кого-то превращала в жабу. У старухи был такой же бордовый чепчик, с прорезями для ушей, как и у других. Кэт заметила по несколько разных серег-колец в каждой сморщенной, вытянутой мочке. Платье, если его можно было так назвать, больше походило на большой мешок. Как если бы Гардана забралась в пододеяльник и расколупала в нем отверстие для головы, а в уголках – для рук. На груди у Гарданы поверх балахона болталось ожерелье из крупных бледных ажурных бусин странной формы. Гардана сложила руки под грудью и машинально перебирала, трогала, гладила ближайшую из бусин.

Сейчас, когда Дулла встала на ноги, но все так же стояла в поклоне, Гардана, наконец, соизволила потрогать куртку. Но с таким видом, словно ожидала, что та вот-вот оживет и бросится на нее.

– Я купила новую служанку, – доложила Дулла.

– Хм… хорошо, – Гардана перевела взгляд на Кэт. – А то работы невпроворот, свинозавры скоро друг друга сожрут.

– Я уже показала ей все, – залебезила перед ней Дулла.

– Хм… хорошие волосы, – как бы невзначай похвалила Гардана, мельком взглянув на Кэт.

– И зубы, у нее все зубы целые, для снадобья сгодятся, – Дулла хвасталась так, будто речь шла о ее собственных зубах.

– Хм… это хорошо, – равнодушно ответила Гардана.

Кэт с ужасом посмотрела на Дуллу: снадобье из зубов? Из ее зубов?? Они, ничуть не стесняясь, прямо при ней делят ее зубы? Или ей послышалось? Да ну! Точно послышалось. Не такая уж и страшная эта Гардана. Вполне себе миленькая старушонка. Вон, в бусы даже принарядилась. И тут Кэт разглядела, что бусины в ожерелье – это и не бусины вовсе, а костяные птичьи головы, совсем лишенные плоти. Небольшие, размером с теннисный шарик, с пустыми глазницами, сквозь которые продета тонкая веревка. Заостренные клювы угрожающе топорщились в стороны.

Гардана сделала едва заметное движение кистью, повернулась и пошла.

– Идем, скорее! – Дулла поняла этот жест, подтолкнула Кэт и вручила ей ее же одежду.

Конечно, она же теперь подневольная, и если уж Дулле не удалось присвоить одежду себе, то ношу должна таскать прислуга. Кэт взяла в охапку вещи и пошла, подгоняемая Дуллой. Та, видимо, не доверяла строптивой служанке, подозревая, что она еще не достаточно смирная и при случае попытается сбежать. Дулла была уже опытная надзирательница. Достаточно опытная, чтоб не доверять прислуге.

Они подошли к небольшой хижине, словно вросшей в скалу. Или прилипшей к скале, как осы прилепляют свои гнезда к чему угодно. Гардана отодвинула ветку с пожухлыми листьями, загораживающую дверь, и вошла внутрь. Дверной проем был очень низким, и Гардана едва не зацепила головой верх проема. Но не пригнулась, не остановилась, а прошла уверенно, даже не зацепив. Значит, она уже давно привыкла и знала, что не ударится. А вот Дулле пришлось нагнуться, чтоб войти. Кэт тоже пригнулась, готовая переступить через порог, но Дулла грубо оттолкнула ее.

– А ты куда? – возмутилась Дулла. – Ишь, чего удумала! Жди здесь! – она выхватила вещи и зашла следом за Гарданой, неплотно прикрыв дверь.

Сквозь щель Кэт едва различала, что происходит в жилище. Там было темно и тихо. Гардана с Дуллой о чем-то разговаривали, но Кэт с трудом могла разобрать, о чем, да и могла расслышать лишь обрывки.

– Скоро конец…

– Кто унаследует?.. сила… магия…

– Я подумаю… Кара, Силава…

– Но… я старалась… Силава все испортит…

– Не ты ли в прошлом году…

– Я осознала… все исправила… Кара давно не верна…

Кэт совершенно ничего не поняла. Одно было ясно: беседа очень важная для обеих женщин, и сейчас ничто не сможет отвлечь их. Разве это не прекрасный шанс для побега? Именно сейчас им плевать на какую-то служанку. Они, увлеченные важной беседой, наверное, даже забыли о ее существовании. К тому же тьма сгустилась, готовая способствовать побегу. Сердце вдруг разволновалось, застучало быстрее от дерзкой мысли. Кэт огляделась. И людей вокруг почти никого. Никита, наверное, уже сбежал. Вряд ли он до сих пор отсиживается в сарае, наверняка нашел какой-то способ, чтоб смыться. Так чего же ей тут ждать?

Поглядывая на щель, Кэт сделала осторожный шаг. Еще шаг. Волнение путало мысли. Куда бежать? В какую сторону? Она даже не знает, где находится. Главное – подальше отсюда. Затаиться в темноте, переждать, а потом уж и домой. План странный, но почему бы нет?

Кэт побежала. Босые ноги совсем непривыкшие к колким камушкам и к холодной грязи. Но нужно бежать.

– Побег! – послышался позади крик Дуллы.

Кэт запаниковала. Вспомнился рассказ надсмотрщицы о беглецах, которые год висели на воротах. Катя не придала тогда ему значения, а сейчас вдруг в красках представила, как висит привязанная к воротам и умоляет отвязать ее или дать немного воды. Или они уже были мертвые?… Точно, Дулла тогда говорила что-то о костях. Только сейчас Кэт подумала об этом. Куда бежать? Она же совершенно не знает этого места. А темнота не только не укрывает ее, она еще и путает. Кэт забилась за камень, решив, что это хорошее укрытие.

– Ну-ка, отойди, – послышался голос Гарданы.

Совсем рядом. А ведь Катя думала, что уже далеко убежала. Она притихла, стараясь даже не дышать. Ей казалось, что старуха слышит все, даже тихое дыхание.

– Я вижу ее, – произнесла Гардана.

Как? Как можно видеть в такой непроглядной тьме? Кэт еще надеялась, что они говорят не про нее. А может, старуха просто блефует? Думает, что Кэт поверит и сама выйдет? Не на ту напала! Очень важно сидеть тихо и не выдавать себя.

И тут она увидела огонек. Он трепетал и приближался, словно какое-то маленькое светящееся насекомое. Светлячок. Катя, как завороженная смотрела на него и не могла отвести взгляда. Нет, больше похоже на бабочку. Полет дерганный, неровный, порхающий. Прямо наваждение какое-то! Она встала во весь рост и смиренно ждала, когда светящийся мотылек припорхнет к ней. Откуда-то вдруг взялась безмятежная радость, она разливалась по телу, вытесняя тревогу и испуг. Хотелось улыбаться. И Кэт улыбалась. С глупой улыбкой она вышла из укрытия и протянула руки к мотыльку. И в этот миг мотылек вдруг превратился в огромную огненную пасть, которая резко защелкнулась на теле Кэт. Она вскрикнула, в ту же секунду очнувшись от наваждения, и почувствовала боль. Боль и невозможность двигаться. Неведомая сила подняла ее от земли и понесла. Куда понесла? Зачем? Это было сейчас так неважно. Боль заполняла все ее мысли, ни о чем другом она не могла думать.

– Я тебе говорила, что отсюда невозможно сбежать! – раздался довольный голос Дуллы.

Огненная пасть, наконец, выпустила ее, будто выплюнула, растворившись в воздухе, и Кэт мешком свалилась к ногам Дуллы и Гарданы.

– Плохую рабыню ты себе купила, – Гардана брезгливо скривила рот, пнув пленницу узким носком своего ботинка прямо в бок. – Жалко, что мертвые зубы не имеют силы.

– Я тебе позволила спать возле себя в моей хижине. Так ты отплатила за мою доброту?! – обиженно возмутилась Дулла.

– Ей самое место у свинозавров! – надменно произнесла Гардана. – Надень ей ошейник!

– Поднимайся! – Дулла пнула свою рабыню.

Кэт еле встала. Силы моментально ушли, как только огненные клыки сомкнулись на ее теле. Они не причинили физического вреда, на ней не осталось кровавых ран и даже синяков, но ощущение было такое, будто огромные дикие псы рвали ее на части. Не было сил сопротивляться, когда Дулла застегивала ей ошейник. Даже говорить и пререкаться не было сил.

Дулла подпихивала ее в спину, и Кэт шла. Она не знала, куда, и ей было все равно. Не разбирая дороги, она шлепала босыми ногами по грязи, ее лицо было перепачкано, одежда рваная и грязная, но она уже совсем не думала об этом.

Отвратительный смрадный запах немного привел ее в чувство.

– Вычистишь тут все, – приказала Дулла, зажигая свечу. – Ты понимаешь, что я спасла тебя? А то болталась бы сейчас на воротах, и мухи обгладывали бы твои ребра. Твои зубы еще пригодятся для снадобья, когда я стану ведьмой, только поэтому ты жива. Уберешь за свинозаврами. Потом поешь. Спать будешь здесь, – она указала пальцем в угол.

Дулла ушла. Кэт отчетливо слышала лязганье замка, теперь ей точно не сбежать отсюда. Да и сил нет. Этот светящийся мотылек… Кэт устало обвела взглядом свое новое жилище. На небольшом столике, который больше был похож на полку, рядом со свечой стояла чашка с отколотым краем, тарелка и кусок хлеба. Кэт кинулась туда. Жутко хотелось есть, а еще больше пить. Она присмотрелась к содержимому тарелки, поморщилась, потом схватила чашку, понюхала. Похоже, это была просто вода, хотя запахи, витающие в коморке, напрочь перебивали все остальные. Они даже не витали, как можно было бы сказать о других запахах, они обитали, крепко въевшись в эту коморку, зацепившись за стены, пол и потолок и навсегда поселившись здесь. Кэт поморщилась, но жажда пересилила все, и она припала к неровному, отколотому краю чашки и пила, пила.

Дощатая перегородка дергалась и трещала под натиском неких свинозавров, за которыми ей велено убирать. Кэт прикрыла нос рукой и подошла ближе. Три свинозавра неистово хрюкали, визжали и рычали, чувствуя поблизости постороннего. Эти звери похожи на свиней, но гораздо крупнее. Зеленая бородавчатая шкура покрыта жесткими зелеными волосами и слоем навоза, из пасти торчат загнутые клыки. Свинозавры толкались между собой, толкали перегородку, норовя сломать ее, подрывали снизу и без остановки визжали, рычали и хрюкали. Что тут убирать-то? Неужели навоз? Эти огромные свинтусы и нагадили в разы больше обычных. Или тут уже год никто не убирался. Кэт отшатнулась.

– Сами убирайтесь… – проворчала она, не понятно к кому обращаясь. То ли к Дулле вместе с Гарданой, то ли к свинозаврам.

Кэт взяла кусок хлеба, молча прошла в угол коморки, опустилась прямо на грязный пол и вздохнула. Как же это все унизительно! И как же она устала… Дрожащими руками она отломила крошечный кусочек и отправила его в рот. Ошейник давил. Катя попыталась оттянуть его, немного расслабить, но все зря. Подумать только, еще сегодня утром она была полностью счастлива и довольна жизнью, она была уверена в своем завтрашнем дне, у нее были планы, был парень… И вдруг все так круто перевернулось. За сегодняшний день ее один раз похитили, дважды перепродали, это ее третье жилище и вонючие хрюкающие соседи за перегородкой. Почему-то вспомнился нищий попрошайка, которого они со Светкой видели вчера возле школы. Вчера? Да сегодня же! Какой невероятно длинный день! Кэт медленно жевала хлеб, а по ее щекам текли слезы.

Глава 10

Мут очень уверенно шел по темному лабиринту. Он будто наизусть знал все эти повороты, закоулки, разветвления. Он то и дело подталкивал Никиту, идущего впереди, потому что тот постоянно в растерянности останавливался, если дорога раздваивалась. Тусклая лампа в руках горбуна едва освещала путь, свет от нее рождал причудливые тени, которые росли, трепетали и дергались, словно живые. Никита спотыкался, не различая дорогу, а Мут снова и снова подталкивал его. Непрекращающийся ни на секунду стук становился то громче, и казался совсем рядом, стоило только протянуть руку, то он опять отдалялся, но оказывался уже сзади, а впереди слышался новый стук, который снова приближался. Наконец горбун схватил Никиту за рукав, дав понять, что пора остановиться.

– Вот тут будешь работать, – сказал он. – Будешь долбить породу.