Разделенные

Пролог. Как зарождался мир

Раньше существовало два мира: один, погружённый в вечную тьму, и второй, освещённый небесными божествами – двумя большими Светилами.

Эти божества составляли друг другу компанию, спасаясь от одиночества, ведь кроме них на бескрайнем небе больше никого не было.

Но в один день всё изменилось – в мире тьмы появились так называемые смертные. Им нужен был свет, потому что в кромешной тьме было слишком опасно и холодно, ведь без тепла они замерзали. Не в силах наблюдать за их страданиями, Светила приняли решение помочь. Но по прибытии в их мир оказалось, что людям – а именно так звали смертных – необходим не только свет, но и тьма. Божества стали опускаться за горизонт, чтобы давать людям отдохнуть от своего сияния, но смертные ничего не видели в кромешной тьме и тогда они взмолились: пусть один из вас станет символом дня, а другой, что светил меньше – ночи.

Однако это означало, что Светила никогда больше не встретятся. В гневе они покинули мир смертных, желая оставаться вместе.

Шло время. Светила слышали мольбы и страдания людей. Они всё же решили помочь им и стать символами дня и ночи – Солнцем и Луной.

Им было тяжело примириться с разлукой, и на протяжении суток оба лили горькие слёзы. Их было так много, что в поднебесье образовалось огромное облако, впоследствии ставшее подобием острова, что парил в небе. Слёзы, упавшие следом, породили на нём жизнь.

Светила молча смотрели на тех, кого создали, после чего разделили остров разломом. Одна его часть погрузилась в вечную темноту, а другая озарилась вечным светом.

Луна и Солнце наказали своим детям не пересекаться друг с другом, чтобы не нарушить баланс дня и ночи, и не познать ту боль, которую пришлось испытать им самим.

С помощью своего магического света божества сотворили уютные дома для своих детей, создав два отличных друг от друга мира. Они, как любящие родители, позаботились об их пище, воде, развлечениях, окружении.

Им нужно было просто жить и, когда минует тысяча лет, воссоединиться со своими прародителями, стать их частью, стать их светом…

Сыновья Солнца стали звать себя солнечниками, а дочери Луны – лунницами.

Луна и Солнце покинули их и ушли в мир смертных, оставив своим детям вместо себя свои копии, которые, хоть и светили, но не дарили того нежного света, которым делились прародители.

Раз в год два Великих Светила возвращаются в свой мир, дабы взглянуть на своих детей и дать им то, что необходимо.  Несколько слёз капают на землю парящего острова, и из них рождаются новые дети Солнца и Луны.

Глава 1.  Лучезар

Я Солнцем рождённый

И им озарённый.

Его восхваляю

Отцом называю,

Но правила душны,

Законы мне чужды.

Смогу ли я верность свою сохранить?

– Лучезар, о чём задумался?

Я неторопливо повернул голову и уставился на солнечника, чьи волосы были приятного оттенка соломы и лёгкими волнами спускались до плеч. Такие были у членов Сияющей Общины.1

– О бытие, – улыбнувшись, ответил я и вновь обратил свой взор ввысь.

Нежно-голубое небо, которое никогда не становилось тёмным. Лишь иногда свет клона Солнца заслоняли пушистые облака, отбрасывая причудливые тени на красного оттенка землю.

– Лучше бы подумал о том, как не влипать в неприятности. Было бы неплохо, чтобы ты стал чуточку серьёзнее. Мне потом из-за тебя приходится краснеть перед Старейшинами.2

– Жалеешь, что стал моим сольханом, Солнцесвет? – выгнув бровь, спросил я, прекрасно зная ответ.

Мы все друг другу являемся братьями, одна лишь разница – возраст. Юные солнечники не могут обойтись без помощи со стороны старших, и к каждому из них приставляют своего сольхана – старшего брата.

– Разве я хоть раз жаловался на то, что выбрал тебя своим лонерисом?3 – вздохнул он.

– Нет, – я отклонился назад, подставляя лицо свету солнечного двойника.

– Когда ты станешь прислушиваться к моим наставлениям?

– Пожалуй, никогда, – без зазрения совести ответил я, помня о том, что Солнцесвет любит честность.

– Когда-нибудь такое поведение тебе аукнется, – строго произнёс он, и его обычно мягкий голос стал похож на жёсткий камень, что находились вокруг горячих источников.

– Возможно, – не стал отрицать я и широко улыбнулся. – Но ведь ты всегда будешь на моей стороне?

– Нет, – сказав это, Солнцесвет резко развернулся и зашагал прочь. Я же лишь наклонил голову на бок.

Мой сольхан имеет крайне горделивый и упрямый характер, но и к нему можно найти подход. Я уже давно понял, что Солнцесвет проявляет ко мне снисходительность, чего не скажешь о других. Видно, я занял особое место в его сердце.

Я поправил спавшую с плеч белую рубаху, с узором в виде золотого Солнца. Сольхан часто ругал меня за то, что я ношу лучодэ4 неопрятно, но мне нравилось развязывать шнуровку на груди и подставлять кожу лучам, пусть и ненастоящего, Солнца.

Температура на территории Вечного Дня никогда не опускалась, а около горячих источников и вовсе было очень жарко, но мне нравилось впитывать в себя тепло, словно мне его не доставалось.

Я тихонько вздохнул.

Может стоит немного порадовать Солнцесвета? Всё же вчера ему и впрямь тяжко пришлось из-за меня.

Я особо не дружил со своими братьями, другие лонерисы держались от меня подальше, говоря, что я приношу беды. Мне, конечно, это не понравилось, особенно вчера, когда тройка младших солнечников заявила мне это в лицо.

Я скинул их в горячий источник.

Ничего такого, они это заслужили. Но подобные выходки не одобряли наши Старейшины, и они позвали к себе моего сольхана, который впоследствии отчитывал меня.

Встав, я спрыгнул с небольшого выступа лучедома,5 на котором любил проводить время, и, зашнуровав лучодэ, отправился в центр нашего поселения.

Я твёрдо решил в этот восход6 вести себя прилежно и ничем не выделяться среди остальных.

Как оказалось, Солнцесвет не успел уйти далеко или же специально замедлил шаг, чтобы посмотреть, что я буду делать. Он частенько следил за мной, прекрасно зная, что я и дня не могу провести без приключений. Но сегодня всё будет иначе.

– Может, нужна помощь в чём-то? – поинтересовался я, поравнявшись с ним.

На лице моего сольхана появилось удивление, которое он тут же скрыл, нахмурив брови и делая вид, что всерьёз обдумывает мой вопрос. Я едва удержался, чтобы не засмеяться. Никто из всего солнечного народа не знал Солнцесвета лучше, чем я.

Наверное, это потому, что со мной он проводил большую часть своего времени. Старейшины велели ему следить и наставлять всех лонерисов, несмотря на то, что у них были свои сольханы, и только я стал его личным подопечным.

Меня невольно брала гордость, когда я думал о том, что члены Сияющей Общины так выделяют моего сольхана и доверяют ему заботу об остальных.

Мы с ним оба особенные.

– Нет ничего такого, с чем бы ты справился, – наконец ответил Солнцесвет, посмотрев на меня и задержав свой взгляд на моих широких тёмных бровях.

Они не были с рождения такими.

Когда прошло всего семнадцать солнц7 после моего рождения, я где-то отыскал непонятную чёрную жижу и намазал её на брови, из-за чего они и обрели такой цвет.

Мои брови сильно выделялись на загорелом лице с золотистым оттенком кожи. Волосы у меня были той же длины, что и у Солнцесвета, только чуть более взлохмаченные.

Сольхан раньше часто говорил, что наш прародитель наградил меня яркой внешностью, ибо оттенок моих волос походил на цвет самого Великого Светила.

Я неловко почесал затылок, думая, что такое внимание к моей внешности, а особенно к бровям, вызвано воспоминанием о той давней истории.

Ну не знал я, что они так потемнеют! Не знал!

– Почему же нет? – спросил я, и в моём голосе проскользнула обида.

Впервые я захотел сделать что-то полезное, помочь в чём-то, а мой сольхан словно не видит искреннего порыва.

– Ты не справишься, – коротко ответил Солнцесвет и вдруг потрепал меня рукой по волосам. – Даже если и мог бы, то почти сразу потерял бы к этому интерес. Я слишком хорошо тебя знаю.

– Я правда хочу помочь! Позволь!

– Нет.

– Давай с добычей золота помогу?

– Нет.

– Пошли меня к янтарногорью, откалывать янтарь каждый сможет…

– Нет.

– Почему?

– Нет.

Я резко остановился, сдерживая желание закончить разговор каким-нибудь резким высказыванием. Сольхан, пройдя ещё несколько шагов, спокойно посмотрел на меня.

– Ты всегда говоришь мне «нет», – с укором произнёс я, не скрывая своей обиды.

– Лишь потому, что забочусь о тебе, – сказав это, Солнцесвет продолжил свой путь к центру поселения.

Я проводил его недовольным взглядом, после чего, сложив руки на груди, решил поступить по-своему. Если сольхан не хочет давать мне поручений, я найду их сам! Не давая себе времени на раздумья, я помчался к янтарногорью – это место всегда привлекало меня своей красотой: высокая гора, полностью состоящая из светящегося на Солнце янтаря.

Солнечники частенько откалывали от неё небольшие кусочки, чтобы использовать их в качестве украшений. Особенно подобное любили Старейшины, а значит им можно преподнести отколотый янтарь в качестве дара.

Остается надеяться, что, как только я преподнесу им такой подарок, они простят мне мои не самые хорошие поступки.

Сам я, конечно, не видел за собой чего-то серьёзного, но мой сольхан частенько поучал меня, говоря, что позволительно делать, а что нет.

– Куда направляешься?

Не успел я пройти и ста шагов, как Солнцесвет преградил мне дорогу и, сложив руки на груди, неодобрительно смотрел на меня.

– Куда надо! – буркнул я, уже понимая, что сольхан и не собирался позволять мне поступить так, как я хочу.

– Лучезар, – вздохнул солнечник и, подойдя ко мне почти вплотную, положил правую руку мне на плечо. – Я прекрасно вижу твоё рвение, но поверь, сейчас тебе лучше не привлекать к себе излишнего внимания.

– Почему же? – непонимающе спросил я. – Разве Старейшины не ждут, когда я проявлю себя?

– Нет, – отрицательно качнул головой Солнцесвет. – Сейчас они ждут от тебя смирения и послушания. Солун заявил мне, чтобы я вплотную занялся твоим воспитанием и не подпускал к другим лонерисам, дабы не испортить им характер.

– Что?! – возмущённо воскликнул я. – Не портил им характер? Да они уже давно все испорченные!

И это было правдой. Взять хотя бы Солариса, который жил со мной в одном лучедоме. Соларис славился тем, что любил любоваться на собственное отражение, и всё бы ничего, если бы он не крутился постоянно возле других, ожидая похвалы и восхищения. Выдержать этого самовлюблённого мог только камень, и то, не каждый. Мне порой казалось, что вокруг брата царит пустота, и даже земля стремится «отползти» подальше.

Однако, мне это только казалось, ведь Соларис каким-то чудом смог найти того, кто был готов им восхищаться дни напролет, и им оказался никто иной как Лучесвет. Он на двенадцать солнц младше Солариса и в одно время даже пытался тому подражать, пока не нашёл собственные развлечения в виде придумывания небылиц и раздачи советов тем, кто их не просит.

Они оба не были теми, кому стоит подражать, и оба, по моему мнению, приносили проблемы. Навязчивость Солариса и любопытство Лучесвета вместе с его никому не нужным мнением, определённо доставляли неудобства жителям поселения.

Последнее я прямо сказал сольхану, на что тот развёл руками.

– Да, от них есть проблемы, но не такие, как от тебя.

– И какие же проблемы от меня?

– Они слушают своих сольханов, – серьёзно произнёс Солнцесвет, и я замер. – Не задаются вопросами, почему в Книге Солнца8 прописаны такие законы и не заявляют, что соблюдать сие писание не обязательно. Уважают Старейшин и не дерутся со своими братьями.

Это всё, что не делают они, но делаю я. Вот что хотел сказать мне мой сольхан, но, как всегда, тактично позволил мне самому всё осознать.

– Старейшины передали мне копию Книги Солнца и велели отдать тебе, – продолжил Солнцесвет, когда молчание затянулось. – Прочти законы, записанные в ней, запомни и соблюдай.

– Они бы ещё глупые рассказы заставили слушать, – фыркнул я. – Вроде тех, что я слышал несколько восходов назад. Там, где кончается свет Солнца, нас не ждёт ничего, кроме погибели, ибо земли те дикие и неизведанные. Так почему бы их не изведать?

– Выбрось это из своей головы! – сольхан вдруг стукнул меня по голове, и я невольно отшатнулся. – Те земли ничего хорошего нам не принесут, поэтому держись от них подальше!

– Да знаю я, знаю…

Я потёр ладонью макушку. Сольхан хоть и не применял силы, но было чутка больно.

Мне было непонятно, почему любопытство того же Лучесвета поощряют, а вот моё…

Ответ пришёл сам собой. Ну конечно, он ведь просто любопытный, но никогда бы не осмелился нарушить указ Старейшин.

– Держи, – Солнцесвет протянул мне тонкую книгу с золотым корешком. –  Законы ты и так знаешь, но держи у себя.

– Хорошо, – я взял Книгу Солнца и, прижав к груди, уставился в землю, выражая уважение своему сольхану.

Лицо всякого, кто держал Книгу Солнца, в миг становилось благоговейным, у некоторых даже дрожали руки, но не у меня. Это самая обычная книга, в которой прописаны правила, некогда продиктованные нашим прародителем Солнцем.

Поняв, что я больше ничего не скажу, Солнцесвет попросил меня вернуться в лучедом и посвятить хоть немного времени прочтению законов.

***

Конечно, законы я читать не стал. Каждый солнечник с рождения знал правила, записанные в Книге Солнца, ведь это знание передавалось ему вместе с правом на жизнь.

Книга Солнца была создана лишь для того, чтобы сыновья Солнца в любой момент могли освежить свою память.

Я в этом не нуждался.

Будучи противником этих законов, я выучил их настолько, что казалось и через тысячу лет не забуду ни единого слова.

В своё время я пытался найти в них смысл, но так и не смог отыскать ни единой зацепки, которая заставила бы меня им следовать. Каждый раз, когда я обращался с подобными вопросами к своему сольхану или другим старшим, слышал лишь простые отговорки: «так сказал прародитель, тебе не нужно искать смысл, просто соблюдай».

Конечно, я почитал его, ведь я его сын. Но я сомневался в том, что он нам указал безропотно выполнять.

Самым большим соблазном для меня была граница, при упоминании которой, всех сольханов едва ли не пробивала дрожь. Среди народа Солнца ходило множество слухов о «той стороне», где нет места солнечным лучам и где всегда царит сплошной мрак.

Многие называли те края «дикими землями», объясняя это тем, что во мраке не может быть ничего хорошего, и там таится опасность. Не зря же Солнце велел нам держаться от границы как можно дальше и ни в коем случае её не пересекать.

Я слышал много историй. Пару солнц назад один из Старейшин поведал мне, что там, на территории Вечной Ночи, живёт народ, который зовет себя дочерями Луны. Лик у них прекрасен, как и их прародительница, но душа, подаренная им, ужасна. В отличие от нас, живущие во мраке не способны познать веселье, а уныние – противоположность самой сути сыновей Солнца. Две противоположности не должны пересекаться, дабы не нарушить баланс.

Я тогда слушал, раскрыв рот, но вовсе не от страха, который так тщетно пытался нагнать на меня Старейшина. Меня поразил сам факт того, что за границей тоже есть жизнь, и я хотел узреть её.

Об этом я, конечно, никому не поведал, вот только мой сольхан всегда слишком много времени уделял тому, чтобы наблюдать за мной и уберегать от необдуманных решений.

***

Следующий восход я встретил в приподнятом настроении. Решив последовать совету сольхана, я не спешил покидать свой лучовник,9 чтобы не привлекать к себе внимания. Сегодня будет длинный день, ведь я планировал провести его тут, а потому не спешил вставать с глянки.10 Книгу Солнца ещё вчера я убрал на самую верхнюю полку. Мне не хотелось каждый раз натыкаться на неё взглядом.

– Эй, Лучезар!

Услышав, как меня зовут, я невольно скривился, ведь сразу узнал голос.

Он принадлежал одному из самых непоседливых солнечников – Лучесвету. Я не был с ним дружен, наоборот, у нас были натянутые отношения, но, кажется, только с моей стороны. Лучесвет либо не понимал, что его поведение и постоянные неуместные шутки раздражают меня, либо делал вид, что не замечает.

Он продолжал раз за разом лезть ко мне, пытаясь навязать свою дружбу. Вот и в этот раз…

– Л-у-ч-е-з-а-р! – нараспев позвал солнечник.

Голос у него всегда звучал с теплотой и радостными нотками, из-за чего никогда не было понятно, какое именно у него настроение.

Я нехотя поднялся с глянки и, выглянув наружу, встретился взглядом с оранжевыми смеющимися глазами. Растрёпанная, светло-коричневая копна волос, золотистый оттенок кожи и широкая, до самых ушей, улыбка.

– Пусть свет Солнца наполнит тебя!11 – крикнул Лучествет. – Ты чего из лучовника не вылезаешь?

– Лучегелиос,12 – ответил я и, немного помолчав, добавил. – Просто хочу побыть один.

– Зачем? – Лучесвет непонимающе склонил голову на бок. – Это же совсем невесело.

Я тяжко вздохнул, понимая, что он уже не отстанет, и мои планы разрушены. Мой сольхан будет недоволен, но что поделать.

– Хорошо, зачем ты пришёл?

– А… как ты догадался? – брови Лучесвета поднялись вверх, выражая степень его удивления.

– Ничего необычного, – пожав плечами, я спрыгнул с небольшого выступа вниз и, подойдя ближе, добавил. – Тебе всегда что-то от меня нужно.

– На сей раз не мне, – солнечник неловко почесал затылок. – Один из Старейшин собирает всех лонерисов, чтобы устроить пляски. Ты же знаешь, что раз в неделю мы…

– Знаю, – перебил я. – Кто из Старейшин? Лучни-йар?

– Да, – кивнул Лучесвет.

– Думаю он не обидится, если меня не будет.

Я всё же решил предпринять попытку не огорчать своего сольхана, он явно оценит мой поступок, когда узнает, что я вместо плясок предпочел быть в своем лучовнике. На моём лице самопроизвольно появилась мечтательная улыбка. Солнцесвет редко меня хвалил, а потому каждое его хвалебное слово стоило нескольких золотых камней.

– Он сказал, что должны прийти все без исключения, – разрушил мои мечты тёплый голос Лучесвета и, увидев, как тот смотрит в землю, я понял – он вовсе не по собственной воле пришёл ко мне, а по просьбе Старейшины и, если не приведёт меня, тот явно не будет рад, а может даже разочаруется и накажет лонериса.

Мне не хотелось быть причиной этому, пусть мы с ним не дружим, но всё же он мой брат.

– Хорошо, – вздохнул я и, не дожидаясь ответа, направился в центр поселения, где находилась большая каменная площадка. Каждые семь восходов на ней устраивались пляски – лонерисы танцевали, а их сольханы играли на дундах13 и лученях14.

Лучесвет пошёл следом за мной, заведя руки за спину, не проронив и слова. Не похоже на него.

Как только мы прошли с десятка лучедомов, я услышал ритмичный звук – кто-то уже вовсю отстукивал ладонями по дундам и я даже догадывался кто. Стоило нам оказаться в центре поселения, как я увидел сидящего на земле Лучни-йара. Старейшина словно находился в другом мире, широко улыбался с полузакрытыми глазами и отстукивал по плотному материалу, натянутому на деревянный каркас дунды.

Он всегда полностью отдавался музыке.

Собравшиеся вокруг него солнечники сидели полукольцом и заворожённо смотрели на движения рук Лучни-йара. Мне тоже нравилась его игра, но я никогда не смотрел на Старейшину с таким восхищением, с каким смотрели другие.

Лучествет ускорил шаг и, обогнав меня, громко произнёс:

– Я привёл его, Старейшина!

Руки Лучни-йара ещё пару раз опустились на поверхность дунды, после чего замерли в воздухе, а сам член Сияющей Общины поднял глаза на меня и приветливо улыбнулся.

Я склонил голову, выражая уважение, после чего тихо спросил:

– Зачем вы хотели меня видеть?

– Я недавно говорил с твоим сольханом, – ответил Старейшина, облокотившись на дунду, и его низкий голос прозвучал как-то угрожающе. – Он многое мне рассказал, и я решил, что тебе нужно подыскать занятие. – Лучни-йар указал рукой на лежащий рядом с ним лучень. – Я слышал, ты умеешь на нём играть, почему бы тебе не развить это умение?

– На музыкальных инструментах могут играть только сольханы и Старейшины, – напомнил я про негласное правило.

Никто не знает, когда оно появилось и кем было предложено. Казалось, так было всегда, просто юные солнечники больше любили танцевать.

– Можно же сделать исключение, – Старейшина лукаво подмигнул мне, и я в который раз подумал о том, что он совсем не похож на того, кто прожил больше тысячи солнц.

Никому не был известен достоверный возраст Лучни-йара, в том числе и ему самому. После того как минула тысяча солнц, солнечник просто-напросто перестал их считать.

В отличие от остальных долгожителей, он был близок к народу Солнца и любил проводить время вместе с младшими братьями, в то время как его сверстники предпочитали сидеть в узком кругу, не выходя за пределы Сияющей Общины – самого высокого лучедома.

Когда же они всё же выходили, у всех солнечников начинались проблемы. К лонерисам были слишком завышенные требования, а сольханов отчитывали за то, что они плохо воспитывают младших братьев.

Однако, как бы ни вели себя мои братья, большая часть гнева Старейшин доставалась именно мне.

Единственный, кто относился ко мне по-доброму, был Лучни-йар. Мне порой казалось, что он просто не замечает большинство моих проступков.

– Ну так что? – спросил Старейшина, когда молчание затянулось.

– Хорошо, – я медленно прошёл к Лучни-йару и, присев рядом с ним, взял в руки лучень. – Я могу попробовать сыграть, но я брал его в руки всего пару раз…

– Я не жду от тебя чего-то совершенного, – засмеялся Старейшина, слегка хлопнув меня по спине. – Понятное дело, что никто не рождается с лученем в руках, всему нужно учиться. У тебя есть желание овладеть игрой на нём, и этого более чем достаточно.

Я сжал пальцами основание лученя.

Оба раза я без разрешения брал музыкальный инструмент и играл на нём исключительно в своем лучедоме, когда рядом никого не было. Один раз за этим занятием меня поймал мой сольхан, но больше никто не мог знать… Неужели он разболтал всё Лучни-йару?

Мне стало неловко под многочисленными взглядами моих братьев, которые с любопытством взирали на меня. Жёлтые, золотые, оранжевые, коричневые радужки…

Я посмотрел на Старейшину. Его внешность сильно выделялась среди остальных. В отличие от большинства солнечников, у Лучни-йара были тёмно-русые волосы, стянутые в хвост, тёмная, загорелая кожа, без золотистого оттенка и карие глаза.

– Кажется, он испугался, – сказал кто-то из братьев.

Я резко повернул голову, но так и не понял, кто из них посмеялся надо мной.

Решив более не давать повода для насмешек, я смело поднял лучен и, зажав его край губами, дунул в него. Мои пальцы стали быстро перебегать по его основанию, закрывая то одно, то другое маленькое круглое отверстие. Старейшина довольно улыбнулся, услышав тягучую мелодию лученя, которая после стала более энергичной и быстрой.

Братья замерли, словно не ожидали, что у меня и впрямь получится.

Лучни-йар пару раз хлопнул в ладоши, после чего принялся играть на дунде. Звук лученя соединился с ритмичным постукиванием, превращаясь в задорную музыку, услышав которую, невозможно было усидеть на месте.

Братья поднялись и пустились в пляс, забавно размахивая руками. Это был наш танец, никакого другого мы не знали.

Солнечники просто скакали по площади, беспорядочно дёргая ногами и руками в такт музыке. Белая, оранжевая, жёлтая одежды замелькали перед моими глазами.

Мгновение, и братья, схватившись за руки, закружились по площади имитируя круглое Солнце.

– Будешь играть со мной каждый седьмой восход? – вдруг спросил меня Лучни-йар перекрикивая музыку.

Так вот, значит, что. Мой сольхан не просто так поведал обо всём Старейшине, он хотел, чтобы тот тоже присматривал за мной и направлял мою энергию в нужное дело.

Я склонил голову на бок, продолжая играть на лучене. Мне нравилось этим заниматься, именно поэтому я тайком учился. То, что сам член Сияющей Общины предложил мне играть вместе с ним – было честью, я просто не мог отказаться.

Спустя некоторое время я кивнул, молчаливо выражая свое согласие. Лучни-йар расплылся в довольной улыбке, после чего обратил свой взор на танцующих.

***

Не знаю сколько минуло времени, но закончили мы играть только тогда, когда танцующие выдохлись и устало расселись полукругом возле Старейшины, а некоторые и вовсе ушли.

Я аккуратно положил лучень на землю справа от себя. Для меня музыкальные инструменты не были просто способом развлечься. Когда я играл на лучене, то вкладывал в него всю свою душу, все свои чувства… Я относился к нему так, как остальные братья относились к Книге Солнца. Вот только для меня последняя не имела значения.

Лучни-йар буквально светился, явно довольный происходящим. От его внимательного взгляда не укрылось и то, как бережно я относился к лученю.

– Встретимся через семь солнечных восходов, – произнёс Старейшина, обращаясь ко всем, кроме меня.

Меня он едва заметно держал за край одеяния, видимо, чтобы я и не думал куда-то уходить.

Солнечники все как один склонили головы, после чего покинули площадь.

– Вы хотели поговорить со мной? – осведомился я, как только все скрылись в лучедомах.

– Скажи, почему ты так трепетно относишься к музыкальным инструментам? – спросил Лучни-йар с плохо скрываемым любопытством.

– Ну… наверное, потому что через них можно выразить свои чувства, – протянул я, немного удивлённый такому вопросу. – Мне нравится играть на них и заполнять мир чудесными звуками.

– Должно быть, ты слишком много времени проводишь возле Ока15. Смертные тоже любят выражать чувства через музыку.

Мои брови невольно сдвинулись к переносице, хмуря лицо. Почему член Сияющей Общины произнёс это с такой печалью?

– Разве это запрещено? – взволнованно спросил я, вглядываясь в его лицо.

– Нет, но это не желательно, – качнув головой, ответил Лучни-йар. – Видишь ли, тот мир отличен от нашего, и смертные, что населяют его, живут по совершенно иным законам. Ты не должен равняться на них.

Я не равнялся. Но мне нравилась их свобода. Свобода выбора. Конечно, я никому об этом не говорил, но я немного завидовал смертным. Они сами могли решить куда ходить, как жить, с кем общаться… а нам же, солнечникам, воспрещено даже думать о том, чтобы нарушить законы, прописанные в Книге Солнца.

Я догадывался, почему Старейшина завёл этот разговор. Моё нахождение рядом с Оком тревожило моего сольхана, наверное, он попросил его поговорить со мной.

В том мире часто звучала музыка, и зачастую она выражала разные эмоции: радость, восторг, грусть, ненависть. Последние два чувства были под запретом для нас, но я и не желал их испытывать.

Из всего того, что чувствовали люди, я больше всего хотел познать, что такое любовь… Хотел узнать, почему музыка, передающая это чувство настолько прекрасна?

– Лучезар.

Голос Старейшины вырвал меня из моих мыслей, возвращая в реальность.

– Не ходи больше к Оку, обещай мне.

Я лишь пожал плечами и, склонив голову в знак уважения, покинул площадь. Конечно, я не мог этого пообещать.

Око – так мы называем небольшое круглое озеро, вот только в нём не отражается вечно голубое небо. Заглянув в него, мы можем видеть мир, в который ушёл наш прародитель.

Когда Солнце покидал нас, он создал это место, дабы мы не чувствовали себя покинутыми и могли видеть, ради чего он оставил нас.

Однако, редко кто из солнечников приближался к Оку – оно вселяло страх, многим казалось, что если подойти слишком близко, то чужой мир может просто-напросто поглотить.

Старейшины относились к Оку с почтением. К слову, они проявляли уважение ко всему, что создал наш прародитель – будь то лучодэ или лучедома.

Весь наш мир был создан нашим заботливым отцом.

Уже на следующий восход просьба Лучни-йара была забыта, и я, едва проснувшись, направился в свое излюбленное место, предварительно умывшись, зачерпнув ладонью воду из небольшого ручья, что протекал вблизи моего лучедома.

Попил воду из озера – с которого Старейшины строго-настрого велели только пить, и ничего более.

По пути оторвал с куста несколько миберей,16 и, закинув в рот, слегка поморщился, когда на язык попал кисловатый сок. Мне они не нравились, но с момента последнего приема пищи прошло достаточно много времени, если и дальше пренебрегать питанием, можно лишиться сил.

Вздохнув, я с тоской подумал о том, что не отказался бы сейчас съесть парочку Яграз17, но те находились ближе к Сияющей Общине.

Видно, я встал раньше всех, ибо по пути мне попались лишь пара братьев, которые махали мне руками в знак приветствия. Дойдя до Ока, я уселся на самом его краю и посмотрел в безмятежную гладь озера.

Моему взору предстали высокие дома серого оттенка. Везде что-то светилось, моргало, дребезжало. Гул множества голосов отразился в моей голове, но я не отпрянул назад, как делали все солнечники. Я уже привык к этому.

Мне всегда было чудно видеть смертных – которых наш прародитель называл людьми – держащихся за руки. Да, бывало, мы с братьями тоже хватались друг за друга, но только во время игр, а люди… они просто шли, гуляли и при этом о чём-то мило беседовали.

Я досадливо цокнул языком. Из-за множества голосов мне было тяжело определить, о чём говорят те, кто привлёк моё внимание.

В отличие от нас – сыновей Солнца – люди выглядели совершенно по-разному, и одевались тоже совершенно иначе.

Наиболее похожими на солнечников были смертные мужчины, вот только я не понимал, почему у многих из них есть смертная женщина.

Судя по описаниям и рассказам Старейшин, на женщин были похожи лунницы – дочери Луны. Но они прекрасно обходились без нас, а мы без них. Да и если верить этим историям, нам было категорически нельзя встречаться.

В который раз я почувствовал зависть, ведь несмотря на различия, смертные могли проводить время вместе.

Порой они делали и более странные вещи, которые по моему мнению не поддавались никакой логике, но эти действия делали их счастливыми, и я невольно стал замечать, что тоже хочу попробовать…

Люди соприкасались друг с другом губами, обнимались, гладили по голове… Я не мог вспомнить ничего подобного среди солнечников. Да, бывало, сольханы проводили руками по головам своих подопечных. Но они скорее взлохмачивали им волосы, а не гладили.

Ничего из этого не было в нашем мире.

А ещё я видел низких смертных.

Первый раз, когда я увидел их, испытал множество чувств, самым сильным из которых было удивление. После нескольких восходов наблюдения я понял, что это дети смертных.

Как оказалось, они сначала рождались маленькими, после росли, а потом старели и умирали.

Течение жизни и вечный покой был недоступен нам. Мы рождались из слёз нашего прародителя, и я не помнил себя ниже ростом, я всегда помнил себя таким.

Точно так же, как мы были лишены возможности видоизменятся, мы были не способны умереть. Правда, конечно, Старейшины рассказывали, что если кто-то из нас проведет на территории диких земель слишком много времени – рискует окоченеть и замереть до того, пока оставшуюся энергию не заберет прародитель, если таковая останется. Мы, как потомки Солнца, гасли во тьме. Пожалуй, это можно было бы назвать смертью, ведь это явно не жизнь.

Я слышал, что за всё время нашего существования здесь было несколько случаев, когда солнечников подвергали окоченению в темноте в качестве наказания за нарушения закона.

Но несмотря на это, я всё равно желал нарушать правила.

После того как минуют тысяча солнц, наш прародитель забирает к себе своих сыновей. Они лишаются своей физической оболочки, которая тает и, стекая, впитывается в землю. От солнечника остается длинный сгусток солнечной энергии, он устремляется ввысь и сливается со светом и телом своего отца.

Это мы тоже не могли назвать смертью, ибо, слившись с Солнцем, мы могли покинуть наш мир и отправится с ним в мир смертных, где могли наблюдать за течением жизни.

Я не знал, что именно чувствовали братья, сливаясь с отцом, но на их лицах всегда было благоговейное выражение, а в глазах светилось счастье и радость, словно они получили ценную награду.

Не стоит врать себе и другим – я бы не хотел воссоединиться с Солнцем. Причин было несколько: первая – я не смогу делать то, что хочет моя душа, ведь окажусь привязанным к отцу. Второе – я бы больше предпочел остаться один, нежели барахтаться в извечном свете вместе со своими братьями.

Я оторвался от созерцания глади Ока, лишь когда почувствовал, как на моё плечо опустилась чья-то рука. Вздрогнув и подняв голову, я увидел своего сольхана и плескающееся в его глазах неодобрение.

– Лучехей,18 – произнёс он таким голосом, словно я сделал что-то непозволительное.

– Лучехей, – ответил я и отвёл взгляд в сторону. – Ты сердишься на меня?

– А ты как думаешь? – Солнцесвет обошёл меня и, присев рядом, заглянул в Око. – Всё это влияет на твои мысли, ты не должен наблюдать за смертными.

– Но наш прародитель ведь создал это место как раз для того, чтобы мы наблюдали за ними! – воскликнул я.

– Нет, – отрицательно качнул головой брат. – Он сделал Око, чтобы мы видели, в какой мир он отправился, и знали, что он нас не бросил, а просто помогает более слабым созданиям, чей срок жизни ограничен.

– Нигде не прописано, что нельзя смотреть на жизнь смертных, – мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

Как? Вот как объяснить сольхану, что мне жизненно необходимо здесь быть! Я чужой среди своих, мои братья меня не понимают, я не могу найти с ними общих тем для разговора…

Зато я чувствовал, что люди, хоть отдаленно, но похожи на меня. Своими мечтами, стремлениями, поступками…

– Прошу тебя, не появляйся здесь больше, – в голосе брата было столько печали, что я не решился возразить.

Я не знал, что говорили обо мне Старейшины, что отвечал им мой сольхан. Он всегда заботился обо мне, сколько я себя помню и мне хотелось поблагодарить его за старания и поддержку.

– Я буду реже сюда ходить, – проговорил я. – Но я не могу не появляться здесь вовсе, мне… это нужно, пойми. Обещаю, что не буду подолгу смотреть в Око, но не запрещай мне здесь быть.

Мои глаза вдруг стали влажными.

Я поднял руку и провёл пальцами по щеке. Что это за влага такая? Стоило мне подумать об этом как я вспомнил. Я видел, как из глаз смертных лилась влага, они называли это слезами. Проводя ладонью по глазам, чтобы мой сольхан не заметил слёз, я притворно улыбнулся ему и решил, что лучше всего сейчас будет просто уйти. Забраться в свой лучовник и просидеть в нём до самого следующего восхода.

Глава 2. Лунолика

Луна – Великое Светило,

Раз в год приходит к нам

С другого мира.

При её виде я робею,

А кожа на щеках темнеет.

Я знаю – для неё все равны,

Но чувствую себя отвратно.

Не принимают меня сёстры,

Считают странной и другой.

Я – как неполная слеза,

Но разве в том моя вина?..

В этот лунный восход я, как обычно, сидела в самом дальнем углу лунодома19, пытаясь спастись от звуков, что вторгались ко мне снаружи. Мне не нравилось слышать веселые голоса ширеле20. Когда они звучали слишком громко, я закрывала уши ладонями и сосредотачивала свое внимание на песочных часах, которые неизменно отсчитывали каждые пять лунут21.

С самого рождения девяносто лун назад я не вписывалась в общество моих сестёр, а потому большую часть времени проводила в одиночестве.

Мне было страшно приходить в этот мир. Едва я открыла глаза – увидела собравшихся вокруг меня сестёр. Они нараспев повторяли моё имя и тянули ко мне свои руки.

Я тогда очень сильно испугалась и громко закричала. Большинство сестёр отпрянули от меня, и по сей день они не желают со мной общаться.

Да мне и не нужно этого, мне нравится быть одной… или я просто убедила себя в этом?

Порой, когда я смотрю на своих младших сестёр, моё сердце колет обида, а душа словно начинает трепыхаться в теле, желая присоединиться к ним. Но я знаю, что они не будут мне рады, знаю, что с моим появлением улыбки на их лицах померкнут, и я остаюсь сидеть в своем лунодоме.

Мне до сих пор не понятно почему меня сторонятся. Моя шилэнис22 как-то сказала мне, что это всё из-за того моего крика, мол, никто и никогда так не реагировал, а потому меня считают другой… Лунницы хоть и любопытны, но стараются избегать непознанного. Я для них чужая.

Прошло совсем мало времени после моего рождения, как я попросила выделить мне отдельный лунодом. Я не хотела жить вместе с теми, чьи веселые разговоры затихали, стоило мне подойти к ним. Ширеле начинали рассказывать страшные истории о Горящих Землях23, которые слышали от Старейшин, и это очень сильно меня пугало.

Я совру, если скажу, что не чувствовала того, что они искренне хотят, чтобы я покинула их лунодом, а потому специально поднимали страшащие меня темы.

Мою шилэнис волновало моё будущее, в то время как мне самой было абсолютно всё равно. Разве спустя время я смогу стать другой? Неужели через десяток лун мои сёстры поменяют ко мне отношение?

Конечно, нет.

Даже думать о подобном было бы смешно, поэтому я не думала, а просто примирилась с судьбой, которую уготовила мне моя прародительница.

Последняя песчинка скатилась по гладким бокам песочных часов – прошло пять лунут. Я медленно потянулась к ним, чтобы перевернуть и начать отсчет заново. Но мне помешали.

– Лунгрет24, Лунолика, – ко мне бесцеремонно вторглась моя шилэнис и, уперев руки в бока, поинтересовалась. – Открывает ли ночь новые грани твоего существования?25

Я перевела на неё взгляд и в который раз подивилась тому, какой у неё красивый оттенок кожи – тёмно-серый с синим переливом. Яркие голубые глаза смотрелись очень контрастно, обрамленные густыми чёрными ресницами. И хотя глаза у меня были похожего цвета, и ресницы тоже были тёмными, тон моей кожи был самым обычным – голубоватым, довольно светлым. Я даже иногда завидовала тому, какая необычная и красивая кожа у моей шилэнис.

– Лунгрет, Лунайра, – ответила я, видя в её радужках плохо скрываемоё недовольство. – Ночь открывает для меня новые грани сущности, наполняя моё существование светом26.

– Тогда почему ты проводишь ночи, находясь здесь?

Её звонкий голос задрожал, выдавая сильное волнение, но я не могла против собственной воли пойти к другим ширеле ради спокойствия Лунайры.

– Прости меня, – это всё, что я смогла выдавить из себя.

– Это совсем никуда не годится! – Лунайра присела рядом со мной и, задержав взгляд на песочных часах, добавила. – Ты не можешь всю жизнь просидеть в лунодоме. Наша прародительница даровала тебе жизнь не для того, чтобы ты сидела одна.

– Может ей и вовсе не нужно было даровать мне эту жизнь? – мои плечи дрогнули. – Меня все сторонятся, а я никак не могу это исправить. Не могу притворяться, что мне комфортно с ними… Они прекрасно знают, как мне страшно, но продолжают пугать меня своими историями, а после обсуждают меня и смеются! Лучше уж я буду находиться в лунодоме.

– Милая, – Лунайра склонила свою голову так, что пряди её тёмных волос почти закрыли её лицо. – Старейшины озабочены твоим состоянием, не далёк тот лунный восход, когда они могут запретить тебе жить отдельно, и тогда ты вернёшься в общий лунодом. Разве тогда тебе станет легче? Ведь ты стремилась покинуть его. Они не станут прибегать к этому, только если ты перестанешь здесь проводить луны, выходя лишь для того, чтобы взять пищи.

– Я не смогу вести с ними разговоры, – вздохнула я и бессознательно обхватила себя за плечи. – Не хочу находиться в обществе ширеле.

– Тебе не обязательно быть с ними, ты можешь находиться со мной или с другими шилэнис, – предложила Лунайра, и мне показалось, если я не соглашусь, она просто расплачется.

– С тобой я согласна проводить лунные восходы вне лунодома, – помолчав с минуту, ответила я, и после моих слов прекрасное лицо Лунайры разгладилось, а губы растянулись в счастливой улыбке.

Я согласилась на это лишь из-за неё. Так вышло, что одна из самых беспокойных и чутких лунниц стала единственной, кому действительно было до меня дело. Старейшины же, хоть и проявляли некую заботу, на самом деле лишь придерживались правил.

Им не нравилось, что я выделяюсь среди всех остальных, и они боялись, что моё поведение посеет смуту в их привычный уклад жизни. Но я бы не стала о подобном переживать, ведь никто из ширеле не стремился быть на меня похожим.

Моя закрытая, боязливая натура лишь потешала их, не более. Я никак не могла на что-то повлиять, а уж тем более изменить то, что существует уже тысячи лун. Но свои мысли не вложишь в чужую голову, и мне пришлось покинуть свое укромное местечко, крепко обхватив ладонь Лунайры, дабы члены Лунной Общины видели и думали, что я наконец-то стала вести себя как все.

Я никогда не нарушала законы, мне даже помыслить о подобном было страшно, но старшие сёстры первые луны моей жизни безустанно следили за мной, как будто я в любой момент могла нарушить правила и показать дурной пример остальным.

К слову, эти остальные, которые родились чуть раньше меня, были полностью поглощены изучением поселения и не стали бы обращать внимание на мои действия.

Лунайра, крепко обхватив мои пальцы, повела меня в середину поселения.

Там у нас находилась большая круглая площадка для танцев, посередине которой были лунные часы. По ним мы определяли, сколько прошло лучасов27.

Я покорно шла за своей шилэнис, низко опустив голову и смотря себе под ноги.

Серый песок приятно холодил ступни, а местами попадающаяся тёмная трава – щекотала. Место, в котором мы жили, было воистину красивым, и я хотела бы проводить свое время, созерцая пространство. Особенно мне нравились древа, на которых росли сияйя28 – светящиеся, светло-фиолетовые плоды.

Я слегка подняла голову, чтобы посмотреть на лунодома – все они были созданы из того же песка, что был у нас под ногами. Плавные, изящные линии, по которым нежно струился бледный свет клона Луны.

На стенах красовались узоры, напоминающие лунные фазы и звёздное небо. Отверстия, служившие для нас входом, были выполнены в форме изогнутых линий, напоминающих звёзды. Точно такую же форму имели и оклуны29. Прохлада ночи окутала меня, отгоняя прочь тревоги, и вот я, уже позабыв о тяготах, что поселились в моей душе, смело шла вперёд.

Однако, продлилось это недолго.

Стоило ширеле заметить моё появление, как до моих ушей стали доносится их нелестные слова:

– Смотрите, опять наша трусишка пожаловала.

– Решила всё-таки вылезти из своего лунодома.

– Считает себя особенной, раз живёт отдельно, а на самом деле ничего выдающегося в ней нет.

– Да, с ней даже поговорить не о чем…

– Не слушай их, – мягко произнесла Лунайра, уводя меня дальше от младших сестёр. – Думай о чём-нибудь приятном.

– О чём же?

– К примеру, о нашем лунном танце, – моя шилэнис вдруг поцеловала мою макушку и приобняла за плечи. – Давай поучимся? Я ни разу не видела, чтобы ты танцевала.

Я кивнула, не желая говорить Лунайре о том, что я в тайне училась танцевать. Когда я проводила ночи в своем лунодоме, мне нечем было заняться, и я тайком подглядывала за учениями ширеле, которые будто специально танцевали вблизи, дабы показать мне, какая между нами пропасть. Они сами не ведали, что помогали мне постигать искусство танца.

Моя шилэнис провела меня в центр каменной площади, и я мельком посмотрела на лунные часы – прошло уже семь лучасов с восхода клона Луны. Я посмотрела на Лунайру, которая встала впереди меня, изящно выставив вперёд правую ногу и сложив руки в красивом жесте. Я не могла перестать восхищаться ею и в глубине души желала быть похожей, но понимала, что вряд ли когда-нибудь у меня получится.

Она сделала лёгкий шаг в мою сторону, затем плавный поворот, шаг назад, снова поворот… лицо Лунайры озаряла улыбка, которая казалась мне ярче света нашей прародительницы.

Я встала в ту же позу и повторила движения.

Моя шилэнис довольно кивнула, проговорив, что для первого раза у меня получается замечательно.

Лунный танец состоял из плавных движений, чередования поворотов и изящных взмахов рук. Когда танцевали несколько лунниц, они образовывали круг – зрелище воистину прекрасное. Казалось, будто сами звёзды спустились вниз.

Во лбу у многих сияли луны, полулуны30 и звёзды. У меня самой сверкала полулуна.

Мы танцевали под музыку ветра, шелест сверкающих в ночи листьев деревьев. Никто и не собирался брать в руки лунную флейту. Все, кто находился поблизости, молча наблюдали за нами. И пусть мне было не по себе от этих взглядов, я старалась отрешиться от всего, думая только о движениях.

Не знаю, сколько прошло лунут, но, когда мы прекратили танцевать, моё сердце билось учащенно, а мне самой, казалось, не хватало воздуха. Я никогда ещё не танцевала так долго. Лунайра смотрела на меня пытливым взглядом, кажется, она догадалась, что я в тайне училась танцевать.

В отличии от меня, шилэнис дышала ровно, не выказывая и толики усталости.

– Это было так красиво, – Лунайра приблизилась ко мне. – Места в твоём лунодоме достаточно, чтобы исполнять движения лунного танца.

– Не говори об этом, – попросив, потупила свой взор.

– О чём? – спросила та, заговорщицки прищурившись. – У тебя талант. Ты очень способная, с первого раза смогла выполнить все движения!

Я с благодарностью взглянула в глаза шилэнис, думая о том, как мне с ней повезло.

– Чудный танец, – внезапно подошедшая Астра, заставила меня вздрогнуть. – Весьма неплохо для такой, как ты.

Я невольно метнулась к Лунайре и спряталась ей за спину. Колючка – именно так называли высокомерную лунницу ширеле, с которыми я раньше жила. Это имя как нельзя кстати отражало её характер.

– Да, она у меня очень способная, – невозмутимо произнесла моя шилэнис, спокойно смотря той в глаза.

– Ты никогда не жалела о том, что тебе досталась именно она? – вдруг спросила Астра, пренебрежительно взмахнув рукой. – Это же ужасно! Все шилэнис вместе с ширеле проводят ночи, познают мир, танцуют, в то время как она, – Колючка притворно вздохнула, – предпочитает одиночество.

– Я довольна своей ширеле, – лунница полуобернулась, и я увидела в её глазах нежность. – Я счастлива, что меня выбрали быть шилэнис для неё, мне достался особенный лучик Луны.

Мои голубые щёки в миг потемнели от смущения и переполняющих меня чувств.

– Отрадно слышать, – Астра негромко фыркнула, что говорило об обратном. – Что ж, увидимся позже.

Когда Колючка скрылась из виду, я облегчённо вздохнула. Мне совсем не нравилось находиться с ней рядом. Казалось, лунница ненавидит меня всеми фибрами своей души, хотя я ничего плохого той не делала, да и говорили мы очень мало.

– Ты особенная, – зачем-то сказала мне Лунайра, словно пыталась уверить в этом не только меня, но и саму себя. – Вижу, ты устала, давай я тебя провожу в твой лунодом?

***

Луночасы длились невыносимо долго. После того, как моя шилэнис ушла, я стала смотреть в оклун, наблюдая за совсем юными ширеле. Они родились из слёз Луны всего двадцать лун назад.

Красивые лёгкие платья разных оттенков синего развевались на ветру. Я оперлась локтем на оклун и положила на ладонь подбородок, всматриваясь вдаль.

– Сегодня Старейшина будет нам рассказывать о Горящих Землях! –   услышала я писклявый голос одной из ширеле. По моей коже пробежали мурашки, а в голове ожили непрошенные воспоминания. Они были настолько живы, словно я только вчера была возле Лунной Общины и слушала рассказ Веллы – лунницы с белыми волосами, голубыми глазами и таинственным голосом. Её речь ярко выделялась среди остальных Старейшин. Казалась, она старше их во много раз и знает то, что недоступно более никому.

Велла тогда поведала мне о крае, что мы, дочери Луны, прозвали Горящими Землями. Та территория не знает покоя ночи и умиротворения лунного света. Она вся озарена сиянием Солнца, который без зазрения совести прожигает землю.

Велла так же говорила, что там живут потомки горячего светила, которых мы зовем дикарями.

А как иначе? Мы – миролюбивы и спокойны, в то время как они буйные и нетерпеливые. В моём воображении дикари представлялись с огненными волосами и безумным взором.

Горящие Земли таили в себе опасность для нашего народа, и дело было не только в тех, кто их населял. Горячий воздух обжигал нашу кожу, а який свет дезориентировал.

Я мотнула головой, отгоняя воспоминания. Как хорошо, что граница дня и ночи находится так далеко. Я не хотела бы даже издалека лицезреть её. Однако, у судьбы были свои соображения на этот счет. После того как минуло пять лучасов, ко мне пришла Астра.

Я, совсем не ожидавшая её увидеть, замерла в недоумении, не зная, что сказать. Колючка смотрела на меня враждебно, а в её зрачках таилась усмешка. Она всегда меня презирала.

– Слушай, стесняшка, – начала она. – Мы тут подумали и решили, что тебе надо помочь!

– Мне не нужна помощь, – я отрицательно мотнула головой, сдерживаясь, чтобы не сказать «тем более ваша».

– Это ты так думаешь, – отмахнулась Астра. – Твоя шилэнис права, у тебя талант. Негоже тебе целыми ночами сидеть в лунодоме, пора познавать сей мир!

– Меня всё устраивает, – я сделала шаг назад.

Приход Астры не предвещал ничего хорошего, а её слова и вовсе насторожили меня.

– Мы же сёстры, – голос колючки смягчился. – Я не могу наблюдать за тем, как ты чахнешь, не хочу видеть, как другие ширеле потешаются над тобой, зовут трусихой. Это выше моих сил.

– Разве ты не смеялась вместе с ними? – вырвалось у меня, и я тут же испуганно зажала рот ладонью.

– Признаю, – Астра пожала плечами. – Но всё это было в прошлом, ну же, идём со мной. Нас уже заждались.

– Кто? – мой голос предательски дрогнул.

– Наши сёстры, – Колючка вдруг улыбнулась, но её улыбка вышла слишком притворной. – Не бойся.

Она подошла ко мне вплотную, не давая и шанса на побег. Я оказалась зажатой в углу собственного лунодома. Ярко-синие глаза ширеле с прищуром уставились в мои, ожидая ответа.

Но мы обе знали, что я не могу отказаться.

– Хорошо, – обреченно произнесла я, и стоило этой фразе покинуть мои уста, как Астра тут же схватила меня за руку и потащила наружу.

– О, она всё-таки согласилась!

Я замерла, увидев тех, кто пришёл вместе с Колючкой. На меня смотрели три пары глаз, и всех их я не знала. Это были совершенно незнакомые мне ширеле. Я хотела было спросить их имена, но Астра повелительным жестом призвала всех к молчанию.

– Итак, сегодня мы с вами поможем нашей сестре влиться в общество! – произнесла она. – Наша Лунолика боится даже собственной тени, поэтому чтобы раз и навсегда победить её страх, мы должны подвергнуть её испытанию! Она должна почувствовать и побороть самый сильный страх из всех!

Я уже почти не слышала Колючку, стук моего сердца полностью заглушал её слова. Я в панике огляделась, где же Лунайра?!

– Готова? – обратилась ко мне ширеле с бирюзовыми волосами и на удивление светлой кожей, почти белой.

В основном у дочерей Луны кожа имела голубые, синие и серые оттенки – как правило тёмные.

– Я…

– Зачем её спрашивать? – перебила меня Астра. – И так понятно, что готова.

– Что ты задумала? – спросила я, сложив руки за спиной, чтобы ширеле не заметили дрожь.

– Ты отправишься в самое жуткое место, – понизив голос, проговорила Астра, смотря в мои глаза. – В Горящие Земли! Побудешь на границе всего пару лунут, этого будет достаточно. Все твои страхи унесёт ветер, и ты станешь нормальной.

– Тебя не беспокоит, нормальная я или нет! – воскликнула я, сделав шаг назад. – Ты просто хочешь поиздеваться надо мной!

– Да я ради тебя стараюсь, глупая! – завела глаза Астра. – Старейшинам не нравится твоё поведение, они могут просто попросить Луну забрать тебя, и ты больше не вернешься сюда, слившись с нашей прародительницей. Ты этого хочешь? Не спорю, это честь, но тебе так мало лун, и ты ничего не знаешь о мире. Сейчас на твоей стороне только Лунайра, но она не сможет противиться решению Лунной Общины.

– И чем поход к границе мне поможет? – я положила ладонь на грудь в области сердца, стараясь унять его бешеный ритм. – Это же нарушение закона! В Лунной Книге ясно написано, что нам нельзя приближаться к Горящим Землям! Если я туда пойду, Старейшины только разозлятся!

– Они бы сердились, будь это кто-то другой, – хмыкнула Колючка. – Но это ты, Лунолика – лунница, которая отрешенно проводит ночи в одиночестве. Твой поступок лишь обрадует их. Конечно, они могут тебя наказать, не исключаю, – она развела руки и слегка ухмыльнулась. – Но также они увидят изменения в тебе, поймут, что ты больше не та, кем была. Не дрожащий на ветру листок, не бледный луч, а достойная дочь Луны. Разве нарушение закона не стоит этого?

– Я никогда не пойду против писания в Лунной Книге! – я не собиралась слушать сладостные речи Астры. – Отстаньте от меня, если моя судьба рано отправится к прародительнице, что ж, пусть так и будет.

– Глупая, – протянула Астра и вдруг, метнувшись ко мне, схватила за плечи. – Не порть мне веселье, думаешь, у тебя есть выбор? Нет его! И никогда не будет! Делай то, что тебе говорят, и потом сама меня будешь благодарить.

Молчавшие до сих пор лунницы вдруг засмеялись, и от их смеха у меня мурашки побежали по коже. Я беспомощно огляделась, ища глазами свою шилэнис, но Лунайры нигде не было видно.

– Будь хорошей дочерью Луны, – наклонившись к моему уху, проговорила Астра. – Иначе тебе не светит слиться с нашей прародительницей, я могу просто оттащить тебя к Горящим Землям и вытолкнуть на Солнце, а он испепелит не только твою плоть, но и душу!

– Хорошо… – я отвела взгляд и покорно опустила голову.

Сейчас я не могла продолжать с ними спорить и сопротивляться, они не оставят меня в покое, что бы я ни делала.

***

Я со страхом в глазах взирала на открывшуюся моему взору границу. Мы находились на небольшой возвышенности, с которой можно было видеть, как ночь резко обрывалась, становясь днём.

Мои руки, впрочем, как и всё тело, била мелкая дрожь. На эту возвышенность со мной взобралась только Астра, остальные лунницы терпеливо ждали свою властную сестру, находясь у подножия.

– Чудесный вид? – спросила Колючка.

– Тебя он не пугает? – не сдержавшись, спросила я, заглядывая той в лицо.

– Я много раз здесь была, – пожала плечами Астра. – Только вот дальше этого холма нам идти нельзя, поэтому ты отправишься к границе одна, а я любезно сообщу об этом Старейшинам.

– Я не хочу туда идти, – всхлипнула я, ощущая, как что-то подкатывает к горлу и словно душит. – Может, я просто сделаю несколько шагов? Зачем мне идти до самой границы?

– Не пойдешь, я нарушу писания и поволоку тебя туда, – скрестив руки на груди, выдала Астра, и в её глазах я увидела горящую решимость.

На мгновение вообразив себе, что Колючка может от слов перейти к действиям, я сбежала вниз по склону и направилась к границе.

Больше половины пути я прошла быстрым шагом, но не могла не замедлиться, чувствуя кожей, как прохлада ночи сменяется горячностью дня.

Мне хотелось развернутся и побежать прочь, но я должна была дойти до конца. Прогоняя в голове все слова Колючки, я пришла к выводу, что должна это сделать ради того, чтобы доказать самой себе, что я могу побороть страх.

Яркий свет, исходящий от границы, где обрывалась мягкая темнота ночи, слепил мне глаза. Земля на той стороне имела оранжевый оттенок, который местами переходил в красный.

Ещё пара десятков шагов, и я смогу коснуться света Солнца.

Однако, я не собиралась этого делать, страшась, что горячий свет причинит мне вред. Достаточно будет просто побыть несколько лунут на границе, а после поскорее вернутся в поселение.

Чем ближе я подходила к концу ночи, тем сильнее билось моё сердце и медленнее становились шаги. Мне было тяжело дышать. Я ощущала невыносимый жар, исходящий от Горящих Земель – не просто же так им дали такое название.

Осталось совсем немного, совсем чуть-чуть. Я нерешительно протянула руку и кончиком пальца коснулась света Солнца.

Ничего страшного не произошло, лишь сильный жар охватил мою руку. Я сделала шаг назад, да так и замерла, выжидая пару лунут.

***

– Иди, иди, помогай мне уничтожить тебя, – произнесла Астра, когда Лунолика отошла на достаточное расстояние.

Её никогда не волновало, что думают о сестре Старейшины, всю эту историю она просто выдумала. Ей не нравилась Лунолика, не нравился её милый взгляд, изящные черты лица, раздражал мелодичный голос. Она сидела в своем лунодоме, словно была какой-то особенной!

Своим поведением Лунолика невольно напоминала Астре Ариадну – Старейшину, которая очень редко покидает Лунную Общину. У Лунолики были все шансы попасть к ним, заполучить вечную жизнь и управлять судьбами младших сестёр.

Она была конкуренткой Астры, от которой следовало избавиться! Это она должна войти в число избранных, она должна стать Старейшиной! Но пока рядом находится Лунолика, взгляды членов Лунной Общины будут обращены к ней – отрешенной от всего луннице!

Астра проводила взглядом удаляющуюся сестру и отвернулась. Нарушение закона – вот что отвернет Старейшин от Лунолики, а она уж постарается, чтобы об этом узнали все без исключения!

Ждавшие её внизу сёстры широко улыбались, ведь их план почти удался. Астра властным жестом повелела им идти обратно в поселение. Все эти лунницы были младше её, и не скрывая, восхищались Астрой. Поэтому они сразу согласились той помочь, невзирая ни на что.

Подойдя к границе поселения, лунница, чтобы всё выглядело правдоподобно, побежала, приняв обеспокоенный и испуганный вид.

– Старейшины! – Астра ворвалась в Лунную Общину подобно ветру, в её глазах сверкал казавшийся неподдельным страх, а губы дрожали, выдавая волнение. – Там… там…

– Что стряслось? – спросила Велла, вскакивая со своей подушки, расшитой узорами звёзд, которую ей, как и всем остальным Старейшинам, подарила прародительница много лун назад.

– Наша Лунолика, – Астра качнулась и едва не упала. – Я видела её, выходящей из лунодома, – луница запнулась и принялась хватать ртом воздух, пытаясь надышаться, после чего продолжила. – Вы знаете, мы с ней недолюбливаем друг друга, но мы сёстры, и я решила проследить за ней. Мне показалось странным, что она вышла без своей шилэнис, хотя ранее всегда была с ней.

– Верно, эта дочь Луны боялась ходить по поселению без Лунайры, – кивнула, оставшаяся сидеть на своей подушке Лунара – её знали как спокойную и мудрую старейшину, а потому она не вскочила, как две её сестры, а внимательно слушала рассказ ширеле.

– Я пошла за ней, стараясь, чтобы она меня не заметила, – голос Астры дрогнул. – Но, когда она покинула поселение, я всё же решила подойти к ней и спросить, что она собралась делать. Лунолика сказала, что ей надоело боятся, и она хочет доказать всем, что может быть храброй. Она… она сказала, что идет к границе, идет к Горящим Землям!

– Что?! – воскликнула Велла. – Это просто неслыханно! Лунолика решила нарушить закон? Не верю!

– Она всегда была тихой, – проговорила Ариадна, поправляя свои белые волосы. – Ей бы не хватило духу пойти против писания Луной Книги.

– Что было дальше? – спокойно спросила Лунара.

– Она сказала мне, что если я расскажу Старейшинам, то она выставит всё так, будто это я заставила её нарушить закон, – дрожащим голосом выдавила Астра. – Сказала, что о своем поступке сама расскажет, и сначала об этом узнают жители поселения, а после члены Лунной Общины. Но я не могла молчать, ведь о подобном нарушении могут услышать и младшие сёстры, они могут последовать её примеру!

– Ты всё сделала правильно, Астра, – поднявшись, мягко произнесла Лунара. – Мы встретим Лунолику около поселения, поговорим с ней, выясним, почему она решила так поступить, и вынесем соответствующее наказание. Оно будет не строгим, учитывая, как она прилежно себя вела все эти луны, но подобный поступок не может оставаться безнаказанным.

Глава 3. Лучезар

Почему мне так душно?

Обжигают лучи.

Чувствую себя лишним,

Меня тянет к ночи́.

Ощущение холода до сих пор на руках,

Волнуется сердце, дрожь на губах.

Я ощущал себя так, словно прожил тысячу солнц и уже устал от этого мира. В этот восход я решил не появляться в поселении и ушёл за его пределы, где росло самое большое золотое древо. Я любил сидеть под кроной фруктарии, наслаждаясь одиночеством. Здесь никто не стремился привить мне своё мировоззрение и заставить принимать и выполнять законы.

Я закрыл глаза, откинув голову назад. Слишком резко. Макушку больно царапнула грубая кора. Поморщившись, я слегка пригладил взъерошенные волосы рукой и, открыв глаза, уселся поудобнее.

Мой гелифет31 ярко блеснул в лучах копии Солнца.

В голове вновь всплыли слова брата о том, что я не должен появляться возле Ока. Лишение возможности наблюдать за жизнью людей было для меня самым большим наказанием, я не представлял свою жизнь без ровной глади, в которой отражался мир смертных.

Мои зубы сжались, а лицо искривилось, показывая моё недовольство и безысходность. Теперь я смогу бывать возле Ока только в первый час восхода, когда в поселении все ещё спят.

– Я так и знал, что найду тебя здесь.

Яркий и звонкий голос Лучесвета резко разрушил блаженную тишину. Я приоткрыл один глаз, лениво наблюдая за тем, как мой невыносимый брат вприпрыжку идет ко мне.

– Зачем искал? – спросил я, как только он остановился.

– Подумал, странно, что тебя не видно, – просто ответил Лучесвет. – Прошлый восход ты так красиво играл на лучене, я заслушался.

– Ты пришёл только для того, чтобы сказать мне это? – я вовсе не хотел быть грубым с ним, но меня раздражала навязчивость брата, тем более сейчас, когда я хочу побыть один.

– Не только… – Лучесвет вдруг опустил голову, вся его фигура как-то сгорбилась, и он стал казаться меньше. – Можешь рассказать мне про Око? Что ты в нём видишь… почему тебе нравится смотреть в его гладь?

– Коль интересно, сам посмотри, – фыркнул я.

– Я… мне боязно, – брат с мольбой посмотрел на меня. – Мне нравится твоя непокорность правилам, хоть я никогда не смогу быть таким как ты, но… я хочу понять тебя.

Это признание стало для меня большой неожиданностью. Прежде среди всех братьев Лучесвет выделял только Солариса.

– Ну, я вижу жизни людей, – проговорил я, сложив ноги и оперившись о колени локтями. – Слушаю их музыку, разговоры. Мне нравится наблюдать за их взаимодействиями. – Чем больше я говорил, тем больше мой голос приобретал звонкие нотки.

– Знаешь, они делают несколько действий, не понятных мне, например «объятья». Зачем они обнимаются? Хотел бы я попробовать, но знаешь, не с кем. Смертные мужчины обычно обнимают женщин, но у нас их нет.

Лучесвет как-то странно смотрел на меня, мне показалось, что в его глазах и вовсе промелькнул неподдельный страх. Я хотел продолжить свой рассказ, но остановился. Что-то в поведении брата меня насторожило. С чего вдруг Лучесвет стал интересоваться Оком и тем, почему оно мне дорого?

Выждав немного, я притворно громко засмеялся.

– Видел бы ты свое лицо, Лучесвет! Неужто и впрямь поверил в эти бредни?!

– Так ты… лгал?

– Я решил пошутить над тобой, – произнёс я, стараясь сделать свой голос и позу как можно расслабленнее. – Ты же всё время над кем-то шутишь, вот и я решил.

– Это шутка?.. – брат уставился на меня не верящими глазами, но спустя мгновение из его уст вырвался расслабленный вздох. – Ясно-о, хорошо, что это шутка, – Он слегка выпрямился. – Тогда какая истинная причина того, что ты смотришь в Око?

– Свет нашего прародителя, – сказал я то, что хотел бы услышать от меня каждый Старейшина. Кто бы ни подослал ко мне Лучесвета, он останется доволен. – Мне нравится смотреть, как он отражается от домов смертных, как играет на водной глади и освещает тот мир. Я… скучаю, ведь Солнце навещает нас так редко. Поэтому мне важно смотреть в Око.

– Не подумал бы, – тихо проговорил брат, но я его услышал. – Ты же не любишь правила, а ведь их создал наш прародитель. Но при этом говоришь, что скучаешь по нему.

– Правила – это правила, а Солнце – это Солнце, – проговорил я. – Мне просто не нравится следовать не зову сердца.

– Ясно, – кивнул Лучесвет. – Ну, ладно, отдыхай, пойду я.

– Хорошо, – я вновь прижался спиной к стволу фруктарии и, когда он отошёл на достаточное расстояние, произнёс. – Кто же подослал тебя ко мне, брат?

Хоть мне и было интересно, я не хотел в этом разбираться. Главное, что тот, кто подослал, получит желаемый ответ. Мне вдруг захотелось пойти наперекор судьбе и совершить что-то такое, от чего дух захватит!

Сейчас прекрасное время, никто не станет меня искать вплоть до захода, а копия Солнца только недавно показалось из-за горизонта.

Я поднялся, сорвал с ветви яграз и, надкусив его, пошёл прочь от поселения. Ещё не придумав, что делать, я просто бесцельно шёл вперёд. Доев плод золотого древа, я запрокинул голову к небу, слегка щурясь от света клона прародителя. Мгновение, и мои глаза широко распахнулись.

В мою голову пришла воистину сумасшедшая идея, ничего подобного прежде я не совершал. Я обернулся, чтобы убедиться в том, что за мной нет преследования. Если я попадусь на таком, страшно представить, каким будет наказание.

Оглядев окрестности, я быстрым шагом направился к границе. Той самой, где день превращается в ночь.

Прошло совсем немного времени, как я пожалел о своем решении, но отступать было не в моих правилах. Да и чего мне бояться? Это место очень далеко от поселения, никто случайно не увидит, а если будут искать, то навряд ли пойдут именно сюда.

Моё сердце учащенно забилось, когда я увидел, как яркий день резко сменяется тьмой ночи. Незабываемый контраст двух противоположностей. Земли по ту сторону выглядели чужими и пугающими. Некстати вспомнились рассказы Старейшин, и я начинал понимать, почему их зовут Дикими, они полностью оправдывали своё название.

Один взгляд на тёмную землю внушал чувство страха и что-то ещё, что я пока не мог понять. Но это второе чувство заставляло меня идти дальше. Я хотел проверить свои возможности, проверить самого себя на храбрость. Мои братья уже давно бы бросились прочь, да что там, им бы и в голову не пришло идти к границе, ведь само упоминание Диких Земель внушало страх братьям.

Я подошёл уже почти вплотную к темноте. По коже пробежали мурашки от прохлады, что веяла из-за границы. Я хотел было протянуть руку, но резко отдёрнул, как только услышал чей-то вскрик.

Я повернул голову и увидел стоящую возле границы, в шагах двадцати от меня, дочь Луны.

Все рассказы Старейшин казались мне сейчас бредом больных. Она вовсе не походила на тех ужасных созданий с черной душой, о которых говорили члены Сияющей Общины. Лунница казалась мне хрупкой и безобидной, это впечатление подкрепляли её испуганные голубые глаза, обрамлённые дрожащими чёрными ресницами. Она прижимала руки к груди, и по её сжатой позе было видно, что она боится пошевелиться.

Я невольно скользнул взглядом по её коже, она имела голубой оттенок, схожий с цветом неба в тот краткий миг, когда копия Солнца опускался за горизонт, прежде чем тут же снова взойти с другой стороны.

Женщина – именно так люди называли таких, как она. Ещё подобных звали девушками, и мне почему-то казалось, что второе ей подходит лучше, нежели первое.

– Лучехей, – произнёс я привычное мне приветствие, нарушая напряженную тишину.

Лунница молчала, при звуке моего голоса она лишь сильнее сжалась. Я заметил, как трясутся её ноги, руки, мне показалось, что я вижу, как трепещет её душа.

– Тебе не нужно меня бояться, – проговорил я, слегка улыбнувшись. – Ты пришла посмотреть на территорию Вечного Дня? Мне тоже стало интересно посмотреть на ваши Дикие… – я запнулся, ей наверняка не понравится, как солнечники называют её дом. – Я хотел сказать, на ваши тёмные земли.

Девушка молчала, не отводя от меня взгляда, и тогда я решился подойти чуть ближе. Мои движения были медленными, чтобы не спугнуть это удивительное и нежное создание.

– Ты не похожа на ту, кто решился бы нарушить закон прародителей, – я неловко улыбнулся, тут же пожалев о своих словах. Вот кто меня за язык тянул? Она же не брат, она… дочь Луны. С ней нужно говорить осторожнее.

– Ты не похож на дикаря, – вдруг выдала лунница.

Я резко замер. Дикаря?! Так они тоже считают нас дикими? Думают, что у нас черная душа?

– Правда, внешне похож, только волосы не горят, – продолжила девушка.

Я невольно провёл рукой по голове. А разве волосы должны гореть? Мои глаза без стеснения изучали фигуру лунницы, в то время как она не отводила взгляд от моего лица. Её голос не был похож ни на что, что я слышал раньше. Тихий, мелодичный, но с лёгкой дрожью от страха. Он напоминал мне мелодию лученя, когда я играл на нём в одиночестве, стараясь воссоздать нежную музыку, в то время как все мои братья любили весёлую и энергичную.

– Ни у кого из нас не горят волосы, – усмехнулся я. – А про вас наши Старейшины говорят, что вы, хоть и прекрасны внешне, ужасны душой. Ваша главная черта – уныние.

– Нет, нет! – воскликнула она и отрицательно замотала головой. – Правда, быть может, данное описание подходит лично мне, но не моим сёстрам.

– Почему ты так считаешь? – вопросил я, подойдя ещё ближе. – Я не вижу в тебе уныния или чего-то плохого.

– Я… – лунница запнулась, заправила длинный синий локон за слегка заострённое ушко и продолжила. – Я боюсь, всего боюсь… мои сёстры говорят, что я трусиха. Я всё время нахожусь в своем лунодоме.

– Лунодом?

– Место, в котором я живу.

– Ясно, – я серьёзно посмотрел в её глаза. – Нет ничего плохого в том, чтобы бояться. Может, если бы эта черта была у меня, я бы не доставлял столько проблем Старейшинам.

– Кажется, Старейшины везде одинаковые, – она слегка улыбнулась, а я замер, не в силах отвести взгляда от её губ. – Везде ругаются на юных.

– Д-да, – я резко отвернулся и, в попытках отвлечься, выпалил. – А у вас всегда так темно?

– Всегда, – кивнула лунница, тоже посмотрев туда. – Вечная Ночь.

– А мы зовем свои земли территорией Вечного Дня, – проговорил я, стараясь говорить ровно.

Я не знал почему моё сердце так сильно бьётся, а голос грозит сорваться и выдать сильное волнение.

– Старейшины называют ваши земли Горящими, – она вновь посмотрела на меня. – Они говорили, что вы дикари, бегающие туда-сюда и всё разрушающие.

– И как, похож я на того, кого они описывали? – нервно засмеялся я.

– Совсем нет, ты… хороший, – произнесла лунница, вглядываясь в моё лицо, словно ловя каждую эмоцию.

Я не знал, что на это ответить. Мне вдруг показалось, что я наконец-то не чувствую себя одиноким, что я нашёл того… вернее ту, кто меня понимает.

– Ты тоже хорошая, – тихо проговорил я.

Девушка, услышав мои слова, смутилась, кожа на её щеках потемнела, и она сделала шаг назад.

– Ты ещё придёшь сюда? – задал я волнующий меня вопрос.

– Мне нельзя, это нарушение закона.

– Но ведь сейчас ты здесь.

– Да, – лунница опустила взгляд. – Но не по своей воле, одна из сестёр сказала, что мне нужно прийти сюда, чтобы побороть свои страхи. Она расскажет об этом Старейшинам, и они начнут ко мне хорошо… ай!

Я и не заметил, как подскочил к ней и, схватив за плечи, хорошенько встряхнул. Её кожа была холодной, мои пальцы стало неприятно покалывать, но я не отпустил её.

– О чём ты думала?! – мой голос сорвался на крик. – Она просто хочет тебя подставить! Старейшинам нельзя о таком рассказывать!

Девушка молча смотрела на меня испуганными глазами, замерев в моей хватке.

– Всё отрицай, поняла меня? – продолжил я, не замечая, что в порыве эмоций перескочил границу. Тьма диких земель окутала меня словно вода, когда в неё погружаешься с головой. – Что бы они ни сказали, всё отрицай! Говори, что была в своем лунодоме и ничего не знаешь! Стой на том, что никогда бы не нарушила закон!

– Мне больно, – вдруг тихо сказала она, отведя от меня взгляд.

– Прости! – воскликнул я, тут же разжав пальцы и убрав руки за спину. – Я просто разволновался, не хочу, чтобы ты пострадала… я хочу видеть тебя… ещё.

Лунница отошла от меня на несколько шагов, после чего произнесла:

– У меня с моей сестрой Астрой натянутые отношения, но я не думаю, что она стала бы так поступать.

– Не будь такой наивной, прошу! – я попытался вразумить её, но благоразумно остался стоять на месте. – Сделай так, как я тебе говорю и увидишь, как она будет сердиться.

– Почему я должна верить тебе и сомневаться в своей сестре? – вдруг спросила она.

– Это очевидно, – я сложил руки на груди, думая о том, что дочь Луны ведет себя глупее, чем новорожденные солнечники. – Подходить к границе запрещено законом, а ты сейчас здесь, значит нарушила указ наших прародителей. Тех, кто не следует писаниям в Книге Солнца, наказывают, понимаешь?

– У нас нет Книги Солнца…

– Но есть своя! – перебил я девушку. – Одумайся, прошу, пока не поздно, пока можно всё исправить!

– Хорошо, – лунница обняла себя за плечи, сделала ещё пару шагов в сторону от меня и произнесла. – И что же мне делать?

Её голос дрожал от страха, как и всё её тело, и я тут же пожалел о том, что накричал на неё. Но иначе было нельзя, она была через чур безобидной, наивной и не помышляла ни о чём плохом. Поэтому, несмотря на то, что у них натянутые отношения, она не верила, что родная сестра могла её так подставить

– Вернуться в свой лунодом так, чтобы никто не заметил, и заняться тем, что обычно делаешь, – проговорил я. – И ждать… когда к тебе придут, отрицай всё, что они будут говорить.

– Я не была у границы, не нарушала закон, я была здесь, – произнесла дочь Луны кивая. – Я поступлю так, как ты сказал, и посмотрю, как при этом себя будет вести Астра.

– Да, – неприятный холодок пробежал по моей коже, и я наконец осознал, что перешёл черту. Быстрее мысли я перескочил на свою сторону границы и расправил плечи, почувствовав тепло солнечных лучей. – Потом, как всё уладится, приходи к границе в это же время. Я буду ждать тебя.

– Хорошо, – кивнула девушка и резко побежала прочь, в глубину своих тёмных земель.

Когда её силуэт грозил растаять в темноте, я вдруг вспомнил, что забыл задать самый важный вопрос.

– Эй, подожди! – крикнул я, всем сердцем надеясь, что она услышит.

Дочь Луны обернулась, в недоумении посмотрев на меня.

– Как твоё имя? – спросил я.

– Лунолика, – ответила девушка, и её голос донёсся до меня, словно нежная мелодия, звучавшая сквозь ветер. – А твоё?

– Лучезар.

Лунница в очередной раз кивнула, подарила мне вторую свою лёгкую улыбку и скрылась в ночи.

Несмотря на то, что копия Солнца, как всегда, не жалело для нас, его сыновей, своего тепла, я его словно не чувствовал. Перед глазами мелькал образ Лунолики, пальцы ещё помнили нежность её кожи, а тело ощущало прохладу ночи.

Мои губы невольно растянулись в улыбке. Я так и знал, что все рассказы Старейшин – сущая чушь! Дочери Луны вовсе не были черны душой, хотя насчет сестры Лунолики я сомневался. Если она решила так подставить свою сестру, значит её душа отнюдь не светлая.

Я продолжал идти к поселению, но почему-то не напрямик, предпочитая огибать неровные янтарные гряды, которые, оказывается, были и здесь. Обычно мы ходили добывать янтарь в янтарногорье, которое находилось с другой стороны поселения, в непосредственной близости от него.

Пройдя ещё несколько шагов, я остановился и посмотрел на границу, которая сейчас была так далеко, что еле улавливалась. Я надеялся, что не пройдёт и пары восходов, как я вновь увижу дочь Луны.

Стоило мне зайти в поселение, как дорогу преградил один из Старейшин. Едва сдержав разочарованный вздох, я посмотрел в светло-янтарные глаза Солнсвета. Он стоял, уперев руки в бока, с таким видом, что я сразу понял – так просто меня не отпустят.

– Вижу, ты ходишь без дела, – произнёс он, и я невольно поморщился от его слов. – Давай-ка найдем тебе занятие!

Старейшина не спрашивал, он утверждал, и от этого ситуация становилась всё более безнадёжной.

– Я иду в лучедом, – проговорил я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул под внимательным взглядом одного из самых сильных солнечников. – Мне хотелось бы отдохнуть.

– Уставшим не выглядишь, – отмахнулся Солнсвет и вдруг засмеялся.

Его смех из-за грубого низкого голоса напоминал падение камней.

– И всё же…

– Идём! – не дав мне договорить, Старейшина схватил меня за запястье левой руки и потащил за собой. – Твои братья сейчас меряются силой, пытаются поднять здоровенный камень. Присоединяйся к ним.

Мне ничего не оставалось, как покорно кивнуть. С Солнсветом не могли спорить даже другие члены Сияющей Общины, а я и подавно. Он редко внимал чужому мнению. Часто давал бессмысленные задания юным солнечникам, которые те честно пытались выполнить, дабы угодить ему. Многие мечтали быть такими же сильными. Солнсвет мог одной рукой поднять здоровенный камень, и к подобной мощи стремились почти все.

Я никогда не понимал, зачем иметь такую силу. Неужели только ради того, чтобы покрасоваться перед остальными?

Белая накидка поверх оранжевого лучодэ Старейшины то и дело развевалась от ветра, создавая ощущение, будто он бежит. Светло-золотистые волосы были короче моих, и торчали подобно траве, что пучками росла возле лучедомов.

Пройдя в глубь поселения, а после свернув к небольшим скалам, что краснели на фоне яркого голубого неба, мы подошли к группе лонерисов, которые бегали вокруг огромного валуна.

Один из них устало привалился спиной к скале и со страхом взирал на Старейшину.

– Никто из вас так и не смог его поднять? – разочарованно вопросил Солнсвет, пнув ногой валун. – Он же лёгкий.

– П-простите, – пролепетал другой лонерис и опустил голову, демонстрируя всем свою ярко-красную макушку.

– Ладно, можете расходиться, – вдруг сказал Старейшина и, обернувшись ко мне, добавил. – Твоя очередь показать свою силу, я жду.

Мне было это не нужно. Я с лёгкой завистью смотрел на братьев, которые в спешке уходили, не забывая поклониться члену Сияющей Общины. Переведя взгляд на Солнсвета, я покорно подошёл к булыжнику и честно попытался его поднять. Камень оказался настолько тяжёлым, что на моих запястьях тут же проступили вены, а спина отдала болью.

– И ты туда же, – махнул рукой Старейшина. – А твой сольхан говорил, что ты сильный.

– Я сильный, – буркнул я, расправляясь и потягивая руки. – Просто таскать каменюки – не моё!

– Ты как со старшими разговариваешь? – возмутился Солнсвет, и ярый взгляд его глаз заставил меня присмиреть. – Только и делаешь, что без дела слоняешься по поселению. Я хотел тебя хоть к чему-то приобщить.

– Извините, – выдавил я из себя. – Больше такого не повторится, спасибо за вашу заботу, но я хочу сам решать, чем мне заниматься.

Не дожидаясь ответа, я опустил голову и пошёл в сторону центра поселения. Мне стало казаться, что мой сольхан разговаривал обо мне не только с Лучни-йаром, но и с этим любителем каменюк. Неужели я доставляю ему столько переживаний и хлопот, что он решил попросить помощи Старейшин? Все эти разговоры ни к чему хорошему не приведут.

Отойдя на приличное расстояние и удостоверившись, что за мной никто не наблюдает, я забрался на крышу одного из лучедомов и, распластавшись, уставился в небо.

Голубое – совсем как глаза Лунолики.

Мои мысли вновь вернулись к границе. Я обязательно приду туда снова в то же время, буду там каждый день ждать её…

Моё сердце кольнула тревога. Девушка казалась наивной и совершенно безобидной, сможет ли она справиться с той, что хотела подставить её? Не в моих силах было помочь ей, всё, что я мог – предупредить и посоветовать, как действовать. Теперь же остается лишь надеется на лучшее.

– А вот и наш неугомонный лучик, – услышал я снизу.

Мои руки непроизвольно дернулись. И как только Соларис нашёл меня?

Мгновение, и на крыше стоял сам обладатель голоса. Он с интересом взирал на меня сверху вниз, я так и лежал на спине.

– Тебя с самого восхода не было видно, – продолжил брат. – А потом я услышал от Лучесвета, что ты находишься не в поселении. Мне стало интересно, – его золотистые глаза блеснули. – Я сумел вытрясти информацию из этого недоумка, он мне всё рассказал, хочешь и тебе расскажу?