Нянечка

Глава 1

Все началось с бассейна.

Лазурная гладь раскинулась передо мной, точно воды, омывавшие Мальдивские острова. Ступив на бледно-золотую плитку, я представляла себя на теплом песочке. Вокруг тишина, воздух наполнен ароматами фруктов и роскоши.

Уютное бунгало ждало своего часа. Когда я и мой, без сомнения, великолепный мужчина, наплаваемся всласть, чтобы через несколько минут оказаться в плену перин, шелковистых покрывал и уюта.

Мысленно я пребывала в экстазе. Ела в постели виноград, смотрела на перекатывающиеся мышцы под загорелой кожей. Еще удивлялась, как мне повезло с моим красавцем. Нашла лучший экземпляр. Такого, что аж дух захватывало!

– Дана Игоревна?

Противный голосок ворвался в райские кущи в момент, когда я разматывала белую набедренную повязку своего мужчины из фантазий. Всего-то пара движений, а тут суровая реальность пожаловала.

– Да, да, – я моргнула и перевела взгляд с бассейна на Анжелу Аркадьевну. – Слушаю.

– Будьте внимательны, Дана, – она поджала кроваво-красные губы. – Вы здесь на работе, а не чтобы слюни на итальянскую плитку пускать!

Все-таки во всех вычурных именах есть одно общее правило: Ангелины, Анжелины, Снежаны, Сюзанны и прочая лабуда – настоящие стервы. Или мне так на работе везло, что каждая вторая ночная бабочка видела себя содержанкой шейха.

Сколько рейдов мы с ребятами делали по притонам, чтобы накрыть очередной подпольный клуб с блэкджеком и… Жрицами, дергающими за нити страсти. И всегда натыкались на взбешенных красавиц со сложновыговариваемыми именами. Хотя по паспортам половина значилась Галинами, Надями, Дашами. Иногда, правда, попадалась парочка Параш, но то уже экзотика.

– Говорите, Андрей Сергеевич в отъезде? Я надеялась встретиться с ним, чтобы обсудить досуг его сына.

Скрестила за спиной пальцы, мечтая, чтобы выбеленная грымза с хищным взором и кривым носом не заметила моего возбуждения. Слишком велик шанс провала, сколько сотрудников провалилось в попытке достать хозяина дома.

– Андрей Сергеевич уехал по делам в Европу, – на винирах Анжелы Аркадьевны осталось пятно от красной помады. – Вернется не раньше следующего месяца.

– Ох, а как же быть с Максимом? Кстати, где он?

Девятилетний наследник Пахомова, конечно, жертва обстоятельств. Потому миссию по избавлению общества от криминального элемента, вроде Андрея Сергеевича, я бы совместила с ролью няни. Ничего сложного, зато появилась прекрасная возможность отдохнуть. Пожить в четырехэтажном особняке в тени лесной зоны, поплавать в здоровенном бассейне.

Никаких отчетов, бумаг, пьяниц, дышащих на тебя перегаром, злобного начальника отдела. Тоже дышащего перегаром после праздников. Коллег с дурацкими шутками, мамы с надоедливым напоминанием про тикающие часики. Недосыпа, невроза, желания перестрелять идиотов из табельного.

Короче, лучше побуду няней на месяц за двести тысяч рублей, чем старшим лейтенантом в отделе по борьбе с экономическими преступлениями и противодействию коррупции. Временно, конечно. Работу никто не отменял, как и задачу по сбору улик. Не зря Петр Арсеньевич так старался, чтобы из тысяч кандидатом именно меня взяли сюда на работу.

–… Максим сейчас с отцом в Лондоне…

Чего? Какой Лондон? Я – сотрудник полиции, меня туда не пустят!

– Простите?

В груди заскребся страх. В мысли закралось недоброе чувство, что нас раскрыли. Как и всю операцию, за которую высшее руководство в Москве по голове не погладит. Меня перевели из отдела уголовного розыска сначала в ОЭБиПК, потом сюда. К черту на рогах, в Коломну. Все ради Андрея Сергеевича Пахомова и его многочисленных преступлений. За взятки чиновникам, мутные схемы и незаконный отъем чужого бизнеса.

А теперь выяснилось, что главного гада нет. Сына его тоже. Зачем же здесь я?

– Максим улетел с отцом, – повторила Анжела Аркадьевна, вновь сверкнув безупречной улыбкой. – Буквально позавчера.

Я стояла у самого края бассейна и чуть туда же не упала от ужаса. В глазах потемнело, я покачнулась. Получалось, что пока мы готовились, перечитывали дела, готовили команду… Пахомов сбежал? Да не один, а с сыном! Вероятнее всего, он и возвращаться не собирался. Теперь его только в международный розыск объявлять, на что никто не пойдет. Без толку.

Вчера же звонила, почему не сообщили? Неужели догадались?

– А для чего вам няня? – я с трудом взяла себя в руки, затем уняла дрожь. – Я прошла строгую проверку, потому не очень понимаю. Получается, все зря?

И взгляд сделала обиженный. Совести у таких Анжел Аркадьевн, конечно, нет, но для порядка положено. Вряд ли настоящая кандидатка на роль няни обрадовалась бы подобной подставе. Все-таки немалые деньги платили, и условия ставили строгие. Вплоть до контроля телефонов, расписания и количества выходных.

От кандидатки требовали приятную, но неброскую внешность. Обязательно знание английского на должном уровне, загранпаспорт и многое другое. Если с паспортом нам пришлось повозиться, то с иностранными языками у меня никогда не было проблем. Мама в свое время позаботилась, чтобы дочь получила прекрасное образование.

Мол, вдруг приличного мужа найду. А элементарных вещей не знаю.

– Почему же? – выгнула тоненькую бровь Анжела, и в груди снова зашевелилось предчувствие нехорошего. – У Андрея Сергеевича есть другой сын. Старший.

– Еще?

Он их там на конвейере стругал, что ли? Какие неучтенные дети у бизнесмена с миллионным состоянием?

Такие, как Пахомов, тщательно присматривали за всеми отпрысками. Чревато разбрасываться будущими наследниками. Без крайней необходимости. Все любило счет: деньги, дома, машины, дети.

Я лично три раза перечитала его психологический портрет и дело. Никакие другие сыновья у этого нарцисса в материалах не значились. В сказках, да. Там от кого только не рожали двойняшек и тройняшек, но в реальной жизни подобные случаи считались редкостью.

– В общем, – мне показалось, что Анжела замялась. – Его зовут Вадим.

– И… Вадим? – с давлением спросила я, многозначительно посмотрев на скуксившуюся экономку.

Она едва заметно передернула плечами, после чего почесала длинным, острым ногтем щеку. Будто пыталась в слое тонального крема пробурить шахту. Уж больно нервно себя вела та, кто минуту назад задирал нос и встретил меня на пороге с брезгливым фырканьем.

Потому что я приехала в пуховике, а не норковой шубе в пол. Закутанная по самые уши, потому что на улице бушевал конец января. От души с громадными минусами. И добиралась я до частного сектора не на личном транспорте, а на такси и дальше пешком. Пришлось на КПП простоять полчаса, охранник долго и тщательно изучал документы с пригласительным письмом.

Козел.

– Вадим немного своеобразный мальчик, – аккуратно вырулила с темы Анжела Аркадьевна.

Аутист? Синдром Дауна? Солнечное дитя?

– Болеет? – я приняла чинную позу будущей Фрекен Бок и вспомнила, что указала в резюме навыки оказания первой помощи. И не первой тоже.

– Как бы вам поточнее сказать…

Послышался странный звук: не то смешок, не то фырканье. Анжела сразу выпрямилась по стойке смирно и побежала. Сжала губы в тонкую линию, затем шумно втянула носом воздух. Ее зрачки расширились, под черной блузкой заколыхалась большая грудь. Потому что бедняжку трясло.

– Так это ты моя новая нянечка?

Голос для ребенка слишком низкий, будоражащий кровь. Я изо всех сил взмолилась, чтобы там стоял подросток. Пусть лет семнадцати, но не мужик с хрипотцой от явного злоупотребления сигаретами.

Медленно развернувшись, я уперлась взглядом в голую грудь. Развитую, как у пловца. Выше пошли невероятно широкие плечи, затем твердая линия скул. Потом я просканировала резкие черты лица, которые под определенным углом считались бы красивыми. Что-то среднее между молодым Тимоти Далтоном и Пирсом Броснаном. Даже ямочки похожи на щеках и подбородке.

Ничего общего с мягким и обрюзглым Пахомовым, явно злоупотреблявшим ночными походами к холодильнику. Здесь сплошь камень, мышцы, четкость. Волосы темно-русые, ближе к цвету мокрого асфальта. У Андрея Сергеевича они светло-рыжие, как и у Максима.

Только глаза похожи. Зеленые, как травка на лугу. Под веером темных ресниц, сейчас чуть опущенных, чтобы взор казался загадочнее.

– Добро утро, Га… – Анжела Аркадьевна одернула себя и, пошевелив губами, буркнула: – Вадим Андреевич.

– Вы уверены, что ему нужна няня? – не выдержала я.

Етитская матрешка, да ему лет двадцать пять, а то и больше! Лось здоровый, явно не страдающий никак аутизмом!

– Всем нужна няня. Взрослые немного дети, – философски пробормотала Анжела Аркадьевна.

Вадим наслаждался произведенным эффектом. Прямо-таки лучился непонятным мне удовольствием.

– Итак, – он широко улыбнулся и опустил руки на пояс. Туда, где узелок держал полотенце на бедрах. – Познакомимся, нянечка?

Пахомов-младший сдернул последний клочок ткани с тела, затем перехватил меня за талию к себе и потянул к бассейну.

– Нет!

– Добро пожаловать, нянечка, – злорадно хохотнуло голое чудовище. – Я стану твоим кошмаром.

Мамочка, почему я тебя не слушала? Лучше быть домохозяйкой, чем сдохнуть во время операции в бассейне мечты!

Глава 2

– У Пахомова двое детей?!

У меня зуб на зуб не падал, пальцы онемели и с трудом удерживали рабочий телефон. Отследить его сложно, там простая печенька без наворотов. Удобная штука в подобных операциях, его даже охрана не заметила.

– Вы ничего не знали о старшем сыне, Петр Арсеньевич?

На том конце трубки повисла глубокомысленная тишина. Впервые я вогнала в ступор нашего сурового начальника по фамилии Бульдогов. Обычно у него всегда находилась парочка крепких словечек для того или иного сотрудника. Чисто для профилактики, чтобы работали усерднее.

Но сегодня Бульдог подвис. Чем-то зашуршал, наверное, материалами делами. Звякнули бесконечные кружки, расставленные в ряд на столе. Потом раздался грохот, привычный мат, и я вздохнула.

Стабильная вещь в мире: разбитая посуда Бульдога. Этот здоровенный мужчина всегда пил кофе несколько раз в день, отчего в кабинете скапливались все чашки и кружки отделения. Одна из них неизменно становилась жертвой неуклюжести шефа. А иногда и все сразу, как повезет.

Сегодня вот не повезло.

– Зачем ему няня в таком случае? – прозвучал внятный вопрос спустя минуту возни.

– И мне интересно знать, – буркнула я, рассматривая в зеркале уныло повисшие пакли.

Труд целого утра пошел насмарку.

Мне понадобилось встать ни свет ни заря, чтобы помыть голову и уложить непокорные пряди в приличную прическу. Несколько средств для волос, два часа с утюжком. Из родных пенат я выходила с волной выпрямленных, темных локонов. В гостевой домик, куда меня поселила экономка, я вернулась с вороньим гнездом.

Помимо прочего, тушь сползла черными комочками с ресниц, отчего синие радужки глаз казались темнее. Макияж в целом поплыл, одежда намокла и воняла хлором. Испорчен любимый свитер из розовой ангорки, джинсы придется сушить. Гордость унижена, поскольку лапавший меня Вадим несколько раз отпустил с десяток острот насчет чрезмерной худобы и маленькой груди. Задницу назвал приличной, но посоветовал носить юбки.

Как я его не убила прямо там, сама не знаю. Сдержалась, вылезла из бассейна без всякой помощи со стороны. Потому что никто не предлагал.

Все делали вид, будто оглохли и ослепли. Горничные отводили взгляды. Анжела Аркадьевна вышла почти сразу. Охрана стояла, набрав в рот воды, и смотрела сквозь нас. Долбанный цирк уродов, где деньги затыкали людям рты и отголоски совести. Неудивительно, что за несколько лет Пахомов сменил с десяток нянь для Максима. Даже жена от него сбежала сразу после рождения младшего сына.

Строить карьеру на ледовых шоу лучше, чем жить в таком крысятнике.

По заметенным тропкам я с трудом добралась до гостевого домика. По холоду, окольными путями. Потому что еле ушла от психованного сыночка Пахомова. Гаденыш меня дважды чуть на тот свет не отправил. При моих-то навыках плавания и отличных оценках по физической подготовке!

Важно не заболеть, пережить кошмар и решить, что делать дальше. Верстать назад? Не факт, что потом удастся устроиться сюда. Нам и в тот раз просто повезло. Настоящая кандидатка из агентства серьезно заболела. С трудом получилось надавить на руководительницу, чтобы она помогла с документами и легендой. Спасибо все тем же ребятам из убойного отдела. Представили доказательства того, что дама занималась эскорт-услугами помимо прочего. Обучала девочек, затем пристраивала к богатым папикам.

Есть ли вероятность, что с няней для Максима вышло так же? Но прошлая кандидатка была старше. Или Пахомов все переиграл в последний момент?

– Ладно, – Петр Арсеньевич опять зашуршал, – сколько лет старшему сыну?

– Двадцать восемь.

Об этом тоже сообщила Анжела Аркадьевна, когда принесла стопку белья и полотенца. Горничную не позвала, что странно. Я поняла почему, стоило расфуфыренной экономке недвусмысленно намекнуть на очевидный факт.

Лучше держать рот на замке и не жаловаться, иначе они найдут другую кандидатку. Посговорчивее. Еще она добавила, что присматривать за Вадимом теперь моя прямая обязанность до возвращения Пахомова-старшего с младшим сыном.

Мол, приглядишь за чудовищем, мы тебе зарплату с премией за вредность дадим. Но не факт.

– Та-а-ак, – потянул Петр Арсеньевич. – Что делать будем? Сворачиваем операцию?

Я моргнула и недоверчиво уставилась на телефон. Дрожь ушла, осталось непонятное ощущение беспокойства. Чуточку злости, которая придавала сил и согревала изнутри.

– Вы меня спрашиваете?

– Пушкина, – в голосе Бульдога послышалась отеческая забота, – я понимаю, что ты рвешься на повышение и жаждешь пробить стеклянный потолок. Но задание приобрело неожиданный поворот, а мы почти не сможем контактировать. Пацаны тебя, конечно, прикроют, но не в доме Пахомова.

Я и сама все понимала. Дело целиком зависело от моих действий. Либо я бросаю полугодичную работу на полпути, либо остаюсь и добиваюсь цели. С теми уликами, что у нас сейчас на руках, Андрей Сергеевич получит легкий испуг. Юристы загрызут в суде прокурора, после чего дело закроют.

Я хотела справедливости. Для всех тех, кто пострадал от действий этого мошенника. Кто потерял бизнес, последние деньги, жизни. Моя карьера в полиции началась не гладко, многое из романтичных представлений развеяла некрасивая реальность. Но! Я дышала и жила в отделении, с гордостью надевала форму, показывала удостоверение.

Шиш с два Пахомов уйдет от правосудия. С зарвавшимся мажорчиком я как-нибудь справлюсь. Оперативник я или где?

– Лейтенант Пушкина против, – я сцепила зубы и сжала махровое полотенце в руке. – Справлюсь, товарищ полковник.

– Хорошо, Дана, – засопел недовольно Петр Арсеньевич. – Попробуем пристроить в охрану кого-нибудь из наших парней. Тебе сподручнее, мне спокойнее.

– Генку?

– Думал на Тимку. Давно напрашивался.

Уф, ой. Только не Клачевский, ну. В отделении достал своим чрезмерным вниманием.

– Петр Арсеньевич, – простонала я.

– Не скули, Пушкина! Тимка – отличный парень. Надежный, непьющий, по возрасту подходит. Одногодка. Спину всегда прикроет.

– Причиндалы свои гулящие пусть прикроет, – буркнула я. – А то на прошлом корпоративе от Людочки с бухгалтерии не отлипал. Как раскрылся весь, так и не закрылся больше.

– Чего ты прошлое поминаешь, Пушкина?! Погулял мальчик, перестанет! Молодые все дурачки.

– Ему тридцать один. Пора умнеть.

– Тебе тоже. В твоих мозгах я иногда сомневаюсь.

Закатив глаза, я громко фыркнула.

– До свидания, Петр Арсеньевич. Позже поговорим, доложу обстановку.

– Бывай, Пушкина. И это… – Бульдог замялся и неуклюже пробормотал: – Аккуратнее там. Я перед твоим папой в большом долгу.

Закусив губ, я скупо попрощалась и прикрыла глаза. Упоминание отца чиркнуло невидимым когтем по сердцу. Больно, неприятно, горько – эмоции смешались в привычный коктейль. Тоска заныла в груди, но я справилась и сдержалась. Не расплакалась, хотя очень хотела.

К дрянным кошкам все. Найду доказательства. И Пахомова-младшего приструню. Или переманю, чтобы рассказал о темных делишках отца.

Только не успели мысли сформироваться в голове, как дверь в единственную спальню неожиданно распахнулась. А на пороге стоял не кто иной, как Вадим. Собственной персоной. С довольной рожей и очаровательными ямочками на щеках.

Слава богу, одетый.

– Нянечка, – он прищурился и скрестил на груди руки, – а с кем ты болтала сейчас?

Ой, ой, ой.

Глава 3

Я быстро спрятала телефон под подушку, затем крепче сжала полотенце и поднялась.

Все время, пока я двигалась, Вадим Пахомов не отрывал от меня внимательного взгляда. Изучающего. Как будто просчитывал дальнейшие реакции. Уголки его губ дрогнули в подобие улыбки, а фигура заполонила проход. Потому уйти мне было некуда.

Интересно, если я опробую на нем что-нибудь из приемов самозащиты, он догадается? Нет, вряд ли. Откуда бы у бестолкового мажора возникла мысль, что его няня (или кто я там для него) не так проста.

– С другом, – я изобразила радушие будущей Мэри Поппинс. – В чем дело, Вадичка? Тебя надо проводить в туалет? Одному страшно?

Зеленые луга потемнели, Пахомов недобро прищурился и склонил голову.

– Шея болит, ударила ты меня… – он обиженно выпятил нижнюю губу и добавил издевательски: – Нянечка.

– Где ударила? Дай подую.

– И погладь обязательно, – закивал засранец, отчего пепельная челка закрыла глаза.

Все-таки странный цвет волос. Необычный. Может, от матери достался?

– Ладно, Вадим, – я выпрямилась и собрала в кулак всю себя. – Давай начистоту. Я несколько удивлена и ошарашена тем, как все сложилось. Уверена, что и ты находишь в недоумении.

– В сраном шоке, – буркнул он между делом, но я не обратила внимания.

– Так вот. Почему бы нам не прийти к соглашению? Я взрослый человек, а ты… э-э-э… Вроде бы достиг возраста, когда не ссутся в кровать. Решим вопрос полюбовно.

– Согласен!

И потянулся к ремню на синих джинсах. Сначала я опешила, заметалась взглядом по всем поверхностям в спальне. Даже прикинула угол полета той фарфоровой вазы или светильника на тумбочке. Еще бы со своей задачей прекрасно справилась умная колонка Маруся. Я уже потянулась к ней, но в последний момент передумала.

– Стой на месте, герой-любовник! – рявкнула я.

Для острастки выставила вперед руку и приняла боевую стойку. Зенкутсу-дачи использовалась для атаки. Еще я бы спокойно блокировала нападение, додумайся Вадим на меня напасть. Я расслабила плечи, бедра выдвинула вперед.

Пахомов-младший перестал баловаться с ремнем и опять взглянул на меня. Его изучающий взор прошелся вдоль напряженного тела. Хмыкнув, он прислонился плечом к косяку. Медленно. С таким видом, будто не воспринимал меня всерьез.

И неудивительно. Я килограмм на сорок легче, да и ростом не выдала. Жалкие сто шестьдесят семь против ста восьмидесяти. Не меньше. Голышом Пахомов-младший производил впечатление человека, который очень любит спортивный зал.

– А что будет? – Вадим склонил голову.

– Научу послушанию, – я сурово сдвинула брови.

А сама внутри затряслась от ужаса. Почему-то. Раньше я спокойно выходила врукопашную против очередного наркомана или пьяного урода. На облавах случалось всякое, а уж про вызовы на дом и говорить нечего. Некоторые асоциальные элементы себя похлеще любого закоренелого сидельца вели. Нельзя применять табельное к гражданским без острой необходимости. Приходилось всегда договариваться. Или драться. Парни, конечно, прикрывали мне спину, но сейчас я была один на один с противником.

– О, нянечка, – коварно промурлыкал Вадим, делая шаг вперед. – Мне уже не терпится, – и дернул край футболки, оголив крепкий торс.

Я бросилась на гаденыша с боевым кличем. Уже на подлете к Вадиму в голове заиграл похоронный марш моему повышению. Вряд ли Пахомов-старший простит мне нападение на старшего сына. Каким неучтенным и неожиданным тот не оказался.

Что произошло дальше, я не смогла объяснить себе даже спустя время. Запястье стиснули пальцы, предотвратив удар. Меня перехватили, затем развернули спиной. А когда я врезалась в грудь Вадима, сразу почуяв аромат хлорки и сигарет, сжали в мужских объятиях до темноты в сознании.

Проклятие!

– Какой пояс, нянечка?

От шока я распахнула глаза до рези и непроизвольно заморгала.

– Что? – выдохнула, чувствуя, как Вадим склонился и коснулся губами уха.

– Дан, говорю, какой.

– Черный пояс, третий дан! – я дернулась, но тиски усилились. Одна ладонь бессовестно накрыла грудь и смяла блузку.

– Шестой, – Вадим издал едкий смешок. – В следующий раз не пались себя так быстро, нянечка.

После чего поцеловал меня в щеку, и я с визгом полетела на кровать. Пропахав носом покрывало, я сбросила подушки и остановилась у кованой спинки. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы понять, почему я рассматриваю ажурный рисунок из металла. А не стою ногами на твердом полу.

– Ладно, нянечка, – паразит по имени Вадим щелкнул зажигалкой. Обычной такой, пластиковой. Через минуту сигаретный дым заполонил небольшую спальню. – У тебя есть неделя. Чтобы убраться отсюда. Я – мальчик добрый, сильно напирать не буду. Соберешь свои манатки, девчачьи штучки и свалишь в закат. Или…

Он наклонился и опасно понизил интонация:

– Вылетишь отсюда с моей помощью, нянечка. Быстрее, чем клиентам своим даешь.

– К-клиентам? – я находилась в прострации и замешательстве, потому не сразу его поняла.

– Ой, думаешь я не в курсе, кого мой папаша заказывает из того агентства? – Вадим брезгливо обтер руку, которая минуту назад сжимала мою грудь. – Ты, правда, совсем странная. Хотя, может, он фанат ролевых игр со шлепками и всем этим БДСМ.

Господи, так Пахомов-младший меня за эскортницу принял?!

– Короче, – Пахомов расшаркался, – вали обратно в столицу, нянечка. Здесь для тебя работы нет.

Он развернулся, но на выходе вдруг остановился и блеснул очаровательными ямочками.

– Чего? – я сжала кулаки, приводя себя в равновесие.

Натворила дел. Хватит. Надо успокоиться и решить, как быть дальше.

– Телефончик мне оставь, – ехидно протянул Вадим. – приеду в Москву, позвоню. Повеселимся, поможешь мне с надеванием подгузника…

С мерзким хихиканьем он скрылся раньше, чем подушка достигла его головы.

– У-у-у, Гадик, – прошипела я. – Черта с два уйду!

Если меня не уволят раньше.

От мрачных мыслей отвлекла вибрация мобильного. Испуганно заметавшись, я перевернула все постельное и нашла закатившийся между матрасом и кованой спинкой телефон, чтобы при взгляде на экран громко застонать. Мама! Етитская матрешка! Ее не хватало к пятиминутному позору, который я только испытала. Никогда с такой легкостью меня не побеждали мужчины. На занятиях я оставалась одной из лучших, а в отделе вообще превосходила многих оперативников.

– Да? – молясь, чтобы Евангелина Леонидовна звонила по ошибке.

Я говорила: женщины с труднопроизносимыми именами очень странные.

– Даночка? – в трубке раздался возмущенный голос матери. – Почему я не могла до тебя дозвониться?!

– Мам, сейчас не очень удобно…

– Неудобно детей рожать раком! Скажи, пупсичек, ты уже нашла богатого мужика на новой работе? Маме в квартиру нужен диван!

Глава 4

Вадим

– Толстоевский на связи. Альфа 2-3-00

– Аха-ха-ха, каждый раз ору чайкой, когда ты фамилию свою в трубку басом орешь, – заржал на том конце Краснов.

Гандурас контуженный с дурацким чувством юмора. Вот прямо слов нет приличных, лишь эмоции и сплошное раздражение.

– Папу к трубке позови, Красный, – буркнул я, делая еще одну затяжку. Вторая сигарета пошла лучше первой. Руки не тряслись, огонь в штанах прекратил полыхать.

Все из-за этой… Нянечки, прости господи. Личико, как у куклы фарфоровой. Ни единого пятнышка, кроме небольшого углубления под правым глазом. Какой-то старый шрам. Волосы черные, как смола, радужки синие-синие. Красивая, прямо мимо не пройти. Неудивительно, что в агентстве ее сразу пристроили к Пахомову и прислали сюда. Только непонятно зачем.

Прознали насчёт операции?

– Вадим, – папин голос подействовал немного успокаивающе, я перестал мять пачку сигарет в руке.

– Где Эля Рахимовна? Какого черта здесь забыла девка из агентства Радмилы?

Помощь другого оперативника мне требовалась как никогда. Пахомов договорился, наконец, с партнерами по бизнесу, чтобы те вышли на меня. Якобы старшего сына, появившегося из ниоткуда. Мы столько времени прорабатывали легенду и схему, убили кучу нервов, выходных, проходных. Чтобы из-за какой-то девки все провалилось?

– Заболела, – буркнул папа.

– Чем?! – возмутился и пнул грязную кучку из подтаявшего снега.

Вроде бы зима на улице, а вокруг сральник. Будто во дворе особняка Пахомовых тысячи собак беспрерывно три дня гадили.

– Беременностью!

– Она же старая, – я с изумлением стиснул телефон и замер.

Какая беременность? Эльвире Рахимовне лет сорок уже. Она один из лучших сотрудников «Альфы», участвовала в поимке террористов два года назад. Помогала нам раскручивать дело о незаконном обороте золота в Подмосковье и должна была стать моим помощником. Здесь.

– Чего старая? Женщина в самом соку, – отбрил отец с возмущением. – Чего ты разорался там, Вадя? Я тебе говорил, чтобы ерундой не маялся и отдал дело кому-то из пацанов с опытом! Ты же никогда в подполье не сидел, а если ранят? А у папы нервы!

Ой, знал я эти нервы. Дай волю, посадил бы за бумажки в офисе. Но не для того я в Академию Федеральной службы безопасности пошел, чтобы от работы в поле отлынивать. На меня без того пацаны первый год косились: мол, пришел тут. Единственный сын генерал-полковника Толстоевксого Андрея Геннадьевича, одного из руководителей отдела экономической безопасности. Должность сразу получил и по карьерной лестнице аж до майора в двадцать восемь лет дослужился.

Я не спорил, потому что папа действительно очень помог. Но вечно на его шее я сидеть не собирался.

– Ну, па, – заканючил я, прекрасно зная, как тот реагировал на мои жалобы. – Перед пацанами стыдно.

– Стыдно без трусов по морозу бегать! – гаркнул командным голосом родитель, затем заворчал: – Ладно, что там?

Я вздохнул и поведал о появлении таинственной Даны Пушкиной. Было в девчонке такое, что цепляло глаз. Не только яркая внешность, но и манера поведения, физическая подготовка, умение владеть собой.

– Думаешь, полиция или люди Загранского? – спросил папа.

– Понятия не имею, – я зыркнул на пробегающую мимо Анжелу Аркадьевну.

Выбеленная норка – другого прозвища не подобрать. Лицо хитрое, взгляд цепкий, нос длинный. Всюду совалась, раз двадцать мои документы перепроверила и придирчиво сравнивала меня с настоящим Вадимом Пахомовым на фотографиях. Благо и ростом, и весом, и внешностью мы очень друг на друга походили. Даже отцов звали одинаково, имена совпадали. Собственно, потому на дело отправили меня.

Пришлось покрасить волосы и молиться, чтобы Анжела не рассматривала цвет глаз. Он у нас различался: у Пахомова болотно-карий, а у меня – зеленый. К счастью, люди всегда одинаковы. Никогда не смотрят в «зеркала души».

– Я поговорю с Пахомовым, он с сыновьями сейчас на базе. В безопасности. Твоя легенда как?

– Норм, – буркнул я. – Анжела, кажется, поверила.

– Есть подозрение, что она с Загранским в сговоре. Попытается убрать, если где-то попадешься, – ответил отец с волнением.

– В курсе.

Пахомов сам та еще гнида. Столько лет промышлял подкупом, захватывал чужой бизнес, а как приперло – сразу в ФСБ побежал. Дружков своих сдавать, которые воротили миллиардами. И запросто заткнули бы ему рот, начни он болтать лишнее.

Я понимал, что такого козла бы в тюрьму отправить. Но впереди маячила рыба покрупнее, вроде Ильи Загранского и его подельников. Много лет за ним охотились все службы, теперь же появился реальный шанс достать гада. А Пахомов… Мы пообещали скосить ему срок. Сядет на условный, потом за примерное поведение получит свободу и умотает из страны.

Первый раз, что ли.

– Девку тоже мог Загранский прислать. Не поверили в сказочки про сына, – задумчиво произнес папа, и я выплыл из вороха воспоминаний. – Может, домой, Вадь?

– Ага, а потом в юристы, – проворчал я.

– Хорошая мысль, сына! Твоя мать всегда говорила, что ты рожден для судебных заседаний. Как родился, так и не заткнулся ни разу.

– Поэтому с любовником за тридевять земель умотала?

– Вадим…

– Пока, пап. На связи буду. Найдите кого-нибудь вместо Эли.

Я сбросил вызов и сделал последнюю затяжку. Мимо проскочило двое охранников, за ними поспешила толстозадая повариха Нина. Бросив окурок на землю, я потоптал его ногой и заметил вышедшую из домика для гостей нянечку Дану. В расстегнутом пуховике, с мокрыми после бассейна волосами. Ежась, она бегала по деревянному крыльцу и ловила сеть на телефоне.

Вот не дура ли? Менингит и ангина наше все?

Я шагнул к ней, но остановился. Меня окликнул один из охранников и поманил за собой. Покосившись на полоумную нянечку, я вздохнул и покачал головой. Сначала задание, потом бабы. А лучше без баб. Одни проблемы от них.

– В чем дело, Илья? – я подошел ближе.

– Вадим Андреевич, – парень поежился, – Бубончик потерялся. Опять. Мы его выгуливали, а он с цепи сорвался. Птичку заметил.

Я не успел рта открыть, как послышался женский визг. Резко обернувшись, я увидел, как стокилограммовый мастиф по кличке Бубончик несся прямо на Дану.

Глава 5

Святая богадельня, на меня летел таран.

Иначе огромного мастифа размером с две меня и не назвать. Или он таким казался с расстояния в несколько метров. Пес загребал здоровенными лапами снег и летел вперед. Как будто в жизни его больше ничего не волновало, только бы до крыльца добежать. Столько восторга на морде…

– Бубончик! Бубончик, фу!

Я сначала не поняла, кому Пахомов-младший так истошно орал. Потом дошло, что кричал он собаке и безуспешно спешил мне на помощь. Поскальзывался на скрывавшимся под грязным месивом льду, размахивал руками и звал пса.

– Мамочки! – опять завизжала дородная дама в окружении охраны.

Не обратив внимания на холод и внутреннюю панику, я смело шагнула вперед. Выставила руку, затем рявкнула в силу своих легких:

– Бубончик, сидеть!

«Слабоумие и отвага», – сказали бы наши кинологи.

И были бы абсолютно правы! Но не полностью, поскольку мастиф все-таки остановился. Приземлился громадным задом прямо в снег у последней ступеньки и послушно замер. Вывалив язык, тибетский мастиф преданно смотрел на меня черными глазками из-под нависающего меха темно-коричневого цвета.

Соображал. Явно обучен, воспитан и практически не агрессивен. Я не приближалась, поскольку собака чужая и в силу особенностей породы могла броситься, посчитав меня угрозой. Несколько лет назад, когда мы брали барыжников1, с нами работала команда. Решился один умник по молодости и дури подразнить «миленького Рекса».

Еле оторвали. Собаку, не преступника. И чуть ли не с рукой в зубах.

– Бубончик, – я добавила в интонацию строгости, – ты хороший мальчик?

– Гав!

Господи, у кого ума хватило так назвать собаку размером метр на метр? Хотя вопрос отпал сам собой, когда возле мастифа материализовался Вадим Пахомов. Коснулся холки, и пес сразу радостно приподнялся, завилял хвостом и преданно посмотрел на хозяина.

Все ясно. Полудурочный гаденыш. Кто бы додумался так назвать тибетского мастифа?

– Ваша собака, Вадим Андреевич? – поинтересовалась я, на что Пахомов-младший ответил мне безобразно милой улыбкой.

– Моя, – и гордо потрепал чудовище по ушам. – Испугалась Бубончика, нянчика?

– Нет, решила, что если вы под лапы попадете, то потом ваш батюшка счет предъявит за отбитые половые органы. В глазунью. Мол, сыночка не уберегла. Плохая нянечка.

На лице Вадима появилось выражение недоумение. Пока до него доходил смысл сказанных слов, я без опаски подошла и рискнула погладить Бубончика. Пес поддался ближе, ткнулся мокрым носом в подставленную ладонь. Обнюхал, лизнул, затем опять замер в ожидании команды. Наши взгляды с Пахомовым-младшим пересеклись, и я увидела в глубине зеленых лугов недовольство.

– Шутишь, нянечка? – выплюнул он недобро и прищурился.

– Забочусь о своем подопечном, – я улыбнулась. С издевкой.

Рядом раздалось рычание. Бубончик почуял агрессию хозяина, направленную на меня, и быстро переписал меня из милой тети во враги. Ладонь Вадима скользнула по голове мастифа, пальцы зарылись в густую шерсть.

– Место.

Приказ Бубончик выполнил безупречно.

– В дом иди, болезная.

– Чего?

Вадим без слов стащил с шеи широкий шарф. Бело-серая клетка из шерсти окутала меня горечью сигарет, ментола и мыла, а потом теплом. Я не заметила, как продрогла до костей, пока бегала по крыльцу в тщетных попытках поймать сеть на треклятой печеньке. Звонок в отдел сорвался, пришлось выйти опять на улицу.

Меня развернули, хлопнули по заду и толкнули в спину.

– Неделя, нянечка. Или твоим увольнением займусь я.

В горле застряли все ругательные выражения, когда под любопытные взгляды людей на улице я взбежала по крыльцу. Странное чувство преследовало до самой спальни, пока я не остановилась у кровати. Телефон оставался в руке, согревал голову и шею, а мужской запах, казалось, пропитал даже волосы.

– Уволит он меня, – шикнула я, очнувшись, наконец, от наваждения. – Да это я на чистую воду тебя выведу. Суслик хитромордый.

Что-то в Пахомове-младшем не давало покоя с момента его появления в домике для гостей. Уж больно не вписывалось такое развязное поведение в привычную картину. Слишком показательным стало шоу в бассейне. Настолько нагло и открыто неучтённые сыновья себя не вели. Да и учтенные тоже. Там все же в большинстве случаев воспитание и репутация превалировали над дуростью.

Максимум таких, как Пахомов, незаконные гонки по автострадам Москвы или Петербурга.

Еще богатые мажорчики очень редко увлекались боевыми искусствами. Нет, любители здорового образа жизни существовали. В дань моде или ради красования перед девчонками. Чаще всего они забрасывали спортзалы и фитнес-центры после женитьбы на такой же наследнице состояния, полагаясь исключительно на свой толстый кошелек и золотую кредитку.

Вздохнув, я потерла ноющие виски и прошлась по комнате. Потом села на постель, закуталась в теплый шарф и задумалась. Очнулась, когда брошенный телефон пиликнул, сообщив, что абонент снова доступен. И сеть вернулась.

– Наконец-то, – пробормотала я, потянувшись к печеньке.

Надо бы пробить этого Пахомова. Снарядить парней для поиска по базам. Чего я сразу не догадалась? Бульдог бы подсобил.

Закончив разговор, я сонно посмотрела на часы. Желание разбирать вещи и ползти в душ не было. Да и Анжела Аркадьевна четко дала понять, что выходной у меня только сегодня. С завтрашнего дня начинался мой официальный рабочий день. Впереди ссоры с Гадиком-Вадиком, поиск улик и бассейн. Хоть разок я просто обязана его посетить.

Голова коснулась подушки, и я уснула. Когда проснулась, время двигалось к двенадцати ночи. Сбросив шарф, в который куталась во сне, я потерла глаза, зевнула и поднялась. Возмущенно забурчал голодный желудок. Но разбудило и насторожило меня не это.

А негромкий шорох в гостиной, где кто-то находился.

Глава 6

Вадим

Материалы дела на Загранского и его подельников весили больше трех гигабайтов, поэтому требовали тщательного пересмотра. Слишком много материала, слишком мало времени на подготовку.

Когда я влез в него, парни уже четыре года вели след. Собирали данные по крупицам, подбивали клинья к главному звену в цепочку – Пахомову. Еще до официального приезда сюда и всей операции, мы знали о Вадиме. Любовница Андрея Сергеевича родила ему сына задолго до официального брака с прекрасной фигуристкой Ларочкой Студень. Нищая провинциалка не шла ни в какое сравнение с юной и воздушной ледовой принцессой. Да и по возрасту мать Вадима ровесница Пахомова.

Связь их началась до того, как Андрей Сергеевич заработал свои миллионы на обмане и взятках нужным людям. Суть в том, что про старшего сына он знал, не забывал и регулярно отчислял нужную сумму в месяц на проживание. Весьма неплохо для того, кто привык только красть, а не отдавать.

– Загранский… – пробормотал я, просматривая последние отчеты.

Взгляд упал на темный экран смартфона. Из отдела никто не звонил, вероятно, запрос о нянечке не выполнили. Приходилось ждать, к чему я, в общем-то, привык за несколько лет работы в ФСБ. Теперь только наши могли выяснить, откуда взялась таинственная Дана Пушкина.

Хотя нет, простите. Даниэла Игоревна Пушкина. Когда я в первый раз увидел скан ее паспорта, чуть не упал в обморок. Еще минут двадцать смеялся. Это же надо так дочь назвать! Хотел бы я глянуть на ее родителей. Или Даночка взяла такое имя в начале карьеры богини всеобъемлющей любви?

Устало поведя плечами, я отключил ноутбука и вынул флеш-носитель. Голова гудела после целого дня взаперти, а куда-то выходить я не рисковал. Тщательная игра в богатого наследничка порядком надоедала. Ни слова ни скажи, ни дернись лишний раз. Даже есть приходилось какую-то жидкую дрянь с непонятным названием.

Тыквенный суп, равиоли из свеклы с мягким сыром, форель, утиная печень, еще какая-то дрянь, отдаленно напоминавшая мусс и дерьмо с грязью по вкусу.

Повариха Пахомовых демонстрировала все умения шеф-повара ресторана, где средний чек равнялся десяти походам в супермаркет. Не то что бы отец ни зарабатывал достаточно и в подобных местах я был, но какому-нибудь палтусу с овощным гедзо я предпочел нормальные мясные котлеты.

Страшно захотелось ухи или домашней картошки с грибами. Желудок печально проскулил в ответ, соглашаясь с моими мыслями. Я не сразу уловил звук со стороны двери и вздрогнул, невольно потянувшись к спрятанному пистолет, когда раздался голос:

– Почему не спите, Вадим Андреевич?

Анжела. Действительно, кого бы еще принесло на ночь глядя в одном пеньюаре из бабушкиного тюля. Выставив стройную ногу, эта выбеленная норка зашла в кабинет и призывно качнула накачанным задом. Острые, точно когти хищной птицы, ноготки скользнули по краю декольте.

Света оказалось достаточно, чтобы я понял: белья под ночным нарядом нет. Совсем.

– Отца нет, кто-то должен работать, – я прочистил горло.

Организм оживился и напомнил, как давно мы не водили дружбу с девушками. Мозг обломал гормональный всплеск напоминанием: с нормальной женщиной. А не хищное млекопитающее животное из семейства куньих. Глядя на жемчужно-белые зубы, я представил, как они перекусывают мне все стратегически важные мечты. Например, пальцы.

– Вы такой молодец, – в голосе Анжелины прозвучало отчетливое мурлыканье, а сама она подошла ближе. Я учуял запах ее удушливый аромат.

– Ага.

Отодвинулся в кресле, но мое движение поняли неправильно. Подойдя к книжному шкафу, Анжелина прижалась к дверце спиной, выпятила внушительную грудь и тряхнула волосами. Пока я соображал, откуда столь внезапный интерес к моей персоне, она метнулась к столу и вцепилась в край железной хваткой. Подалась вперед, чтобы я рассмотрел вырез и улыбнулась.

Господи Иисусе. Из-за длинного носа ее лицо стало еще более вытянутым благодаря освещению. Точно норка. Белая.

– Может, помочь вам, Вадим Андреевич? – похлопала ресницами Анжелина. – Чаю принести? Коньяк? Вино?

– А что за внезапная забота, Анжелина Аркадьевна? – я пришел в себя и прищурился. – Зарплату вам плачу не я.

Когда я сюда только приехал, белобрысая ведьма меня сразу возненавидела. Фыркала, куксилась, шипела сквозь зубы. Раз двадцать проверяла личные документы, делала запрос в службу безопасности и звонила Пахомову. Хотя никаких прав на подобное отношение не имела. Обычная экономка, которая оказалась вовсе не такой простой.

Уж не знал, какие между ней и Пахомовым отношения. Явно больше, чем рабочие. Сотрудницам, даже лучшим из лучших, столько прав и таких зарплат не назначали. Если вас ничего не связывало. Личного или денежного.

– Беспокоюсь, – беспечно отозвалась Анжелина. – Новая няня не кажется мне надежной, поэтому я пришла сама.

Ах, вот в чем дело. Дана. Соперница, которая моложе, красивее и ярче внешне. Белобрысая кикимора испугалась за свое положение, потому прибежала на второй аэродром. Не со старшим, так с младшим выгорит.

– Знаете, Анжела Аркадьевна… – я понизил интонацию, затем пододвинулся. Наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.

Договорить не вышло, послышался грохот и крики. После чего в кабинет вбежал запыхавшийся охранник.

– Вадим Андреевич!

Анжела с визгом бросилась ко мне и притаилась за спиной, больно вцепившись в руку. Но парень, похоже, плевать хотел на нее.

– В чем дело? – я нахмурился, где-то в коридоре первого этажа уже гремела разбуженная прислуга.

– Дана Игоревна поймала маньяка!

Глава 7

Черная тень двигалась по гостиной, как медведь в посудной лавке. Постоянно на что-то натыкалась, сносила то журналы со столика, то цеплялось за раскидистые листья пальмы. Если это убийца или вор, его неизменно ждал провал. Потому что красться бесшумно он не умел.

Периодически я слышала ругательства, самыми невинными из которых были «ептить» и «гребаный насос». Вся остальная нецензурная лексика уместилась в длинное предложение, пока тень безуспешно светила телефоном и пыталась найти выход. Или ценности, здесь непонятно.

– Полиция! Стоять! – я подкралась к преступнику и проорала в ухо известную кинофразу.

Эффект получился что надо. Зажатая в руке статуэтка голенького херувимчика из цельного куска дерева, встретилась с затылком ошарашенного мужчины. Благо по росту и весу он не сильно отличался от меня: чуть выше на голову и худой. Потому-то я легко справилась с ним, когда воришка рухнул, как подкошенный.

Хорошо не на стеклянный столик, иначе не обошлось бы без штрафа от мерзкой Анжелы.

– Лежать! – гаркнула я, а туша подо мной дернулась.

Оседлав преступника, я вспомнила, что наручников при мне нет. Пришлось связать запястья шнуром от зарядки, благо тот валялся неподалеку. Бросила утром на кресло, когда приехала, чтобы использовать в любой момент.

Свет включился по хлопку и сразу ослепил. Несколько секунд я отчаянно моргала, пытаясь привыкнуть к ярким бликам. Судя по тому, как притих подо мной мужик в темно-серой парке с капюшоном, он тоже слегка ошалел. Приподнялся, затем рухнул носом в мягкий ворс ковра. Я сильнее надавила на бритый затылок и прорычала:

– Тихо.

– Эй, слушайте, я… – попытался возмутиться домушник.

– Рот закрыл! Или чистуху ногами выбью!

– Но…

– Я кому сказала! Молчать!

Преступник притих и дал мне возможность подумать, а заодно хорошенько его рассмотреть. На вид мужик как мужик: нос с горбинкой, челюсть квадратная, лицо вытянутое. Сам жилистый, под толщей пуховика почти потерялся. Из-за не очень высокого роста и телосложения штаны у него собрались в гармошку на ногах. А больше ничего примечательного не нашлось, кроме рябой кожи да внимательного взгляда. Подозрительного такого.

И улыбочка нехорошая. Знакомая прямо-таки.

– Подельник есть? – поинтересовалась я первым делом, прикидывая, как дотащить воришку до охраны.

Или позвать ее сюда? Что-то Анжелина говорила про тревожную кнопку на панели. Возле двери такая висела, но я не обратила на нее внимания.

– Нет, – хрипло отозвался преступник и облизнул губы. – Извините, а вы кто?

– Нянечка, – сурово произнесла я. – Вадима Андреевича, на территорию дома которого ты забрался незаконно.

– Нянечка? Вадьки?

Раздалось сдавленное покашливание. Мужчину подо мной подозрительно затрясло, затем он некрасиво хрюкнул в ковер. Ему, кажется, стало весело.

– Я сказала что-то забавное? – Ладонь сильнее стиснула затылок.

– Нет, нет, простите, уважаемая… Нянечка, – опять заскулил вежливый уголовник.

– Вставай, шут! Сейчас охране объяснять будешь, почему явился среди ночи на частную территорию без разрешения.

Я поднялась и несильно пнула воришку в бок, услышав недовольное оханье. Он еще что-то вякнул про насилие над подозреваемым, за что получил второй удар. Сильнее. Ибо нечего к хрупким девушкам среди ночи в дом забираться.

Вытолкав мужика во двор, я наскоро надела пуховик и бросила взгляд на зеркало в прихожей. Собственный вид напугал. Здесь и наручников не надо, размазанная по лицу тушь с остатками косметики, синяки под глазами и волосы дыбом сами бы кого угодно в кутузку уложили. Причем посмертно.

Ничего. Я же не на свидание отправилась.

Охранник спросонья чуть сам в грязную кучу снега не грохнулся, когда меня увидел. Потом еще с минуты две задавал совершенно тупые вопросы, нервируя сильнее. Вот за что я не любила гражданских и обычных чоповцев, так это за тягу к лишней панике и отсутствие критического мышления. Потому что мне три раза пришлось объяснять идиоту, пришедшему на вызов, чего я хотела.

А когда до парня дошло, меня с преступником проводили в дом.

– Извините, – проблеял нарушитель закона, когда нас оставили в холле дожидаться Пахомова-младшего, – если не секрет, сколько уважаемой няне лет?

– Неприлично задавать такие вопросы женщине.

Послышался шум, голос гаденыша Вадима и еще одного. Надрывно-хриплого. Анжела Аркадьевна.

– Так вы не женщина, вы – няня.

Я со всего размаху отвесила умнику подзатыльник.

– Молчать!

– Дана Игоревна сказала, что на нее напал маньяк в домике для гостей! – услышала я слова охранника и закатила глаза.

Ну что за идиот? Вот почему не люблю частников и гражданских! Сказала: «Прокрался в дом, как маньяк». Пыталась сойти за несчастную жертву, ресницами хлопала. А пустоголовый чоповец все перепутал.

В холл вошли трое – охранник, Вадим и полуголая Анжела. Последний факт я отметила чисто машинально. Как и то, что белобрысая кикимора вцепилась в наследника Пахомова кроваво-красными ногтями. Из-за угла высунулась повариха с парочкой горничных, еще двое работников показались на лестнице.

– Вечер добрый, – буркнула я и толкнула задержанного в спину. – У меня здесь преступник. Забрался ко мне и что-то искал, возможно, деньги.

А воришка возьми и радостно заголоси на весь дом:

– Гадик, твоя нянечка просто космос!

Глава 8

Вадим

– Нянечка… а-ха-ха-ха! Ептить! Пацанам расскажу, три дня оралово будет, – Кособеев содрогался на кресле от смеха, пока я раздраженно носился по спальне.

Вот надо же так попасть. Мало того что Дана эта устроила концерт с выдачей преступника. Еле уговорил не звонить в полицию и заверил, что сам разберусь со своим полудурочным другом. Еще этот ржет, словно лошадь Пржевальского. Одно хорошо – Анжела отстала и больше не лезла. Решила, что двое мужчин в ее постели сегодня как-то слишком.

– Ты зачем в домик для гостей полез, тупица? – зашипел я и схватил с кровати подушку, чтобы бросить в Мирона.

Косой увернулся, затем поднял руки. Сдался.

– Эй, я в олигарских домах не разбираюсь, – пожал он плечами шутливо, затем хмыкнул. – Блин, ты место не уточнил, и я по привычке туда сунулся. Всегда же там встречались для передачи информации.

Согласен. Лучше бы сразу позвонил, но я так замотался. Анжела пристала, совсем из головы вылетела встреча с напарником и другом. Да что там! Я даже сообщение в смартфоне упустил из-за приставаний экономки. Банально не увидел уведомления, хотя до этого трижды в час проверял смартфон.

– Прости… Душнила, – я все-таки ударил его подушкой по голове.

– Пф, – Мирон отмахнулся, – лучше бы за охраной последил. Дрыхнут, как суслики, ничего не слышат. Камеры обойти нефиг делать. Зачем так подставляешься? Ладно бы Пахомов, его вообще не жалко.

– У меня теперь вон. Нянечка есть. Присмотрит, – я кивнул на окно, за которым простиралась ночь.

Где-то там уже мирно сопела Дана. Или разгуливала по саду в поисках новых приключений и потерянных в сугробе маньяков. Из груди невольно вырвался смех, когда я вспомнил, в каком виде она сюда заявилась. С гнездом сороки на голове, смазанном макияже и с криво застегнутыми пуговицами на пуховике она была хороша. Красивая девка, прямо взор не оторвать. Глазищи сверкали, как у кошки, розовые губы недовольно поджимались.

У меня екнуло в груди и засосало под ложечкой. Странное сочетание, прямо-таки непримиримое. Низ живота потяжелел, возбуждения волной прошло по телу. Чем дольше Дана находилась в доме, тем больше подвергала риску мою операцию.

Нет, от нее точно надо избавляться. Как можно скорее.

– Она ничего, – цокнул Мирон, явно заметив мой интерес. – Попка, грудь… Ой, простите, глаза…

– Ноги сломаю, – я сразу ощетинился.

– Запал, – удовлетворенно пробормотал Мирон, изображая рукой падения самолета в пропасть. – Бухнулся с пьедестала мужской независимости под бабский каблук. Тряпка.

– Никто тут ни на что не запал, дебила кусок, – я огрызнулся и прошлепал к столу, где лежал ноутбук.

Прислуга принесла его минут пять назад, пока Мирон распинался перед хмурой Анжелиной. У бедняжки чуть весь выбеленный мех на голове не выпал от словооборота в минуту, выдаваемые Кособеевым. Когда надоело расписывать, про «губы, словно ягоды малины» и «кожа аки персик», он сменил тему на искусство. Тыкал в картины каких-то известных художников, на глаз определяя репродукция или нет, и расспрашивал про виденье творца.

С прошлой операции не отпустило. Мужики брали группировку, промышлявшую контрабандой украденных и подделанных произведений искусства, и Мирона поставили главным. До перевода к нам он столько лет занимался фальшивками, что слету определял Рембрандт перед ним или златорукий Вася Подъездный.

– В любом случае, Вадик, ты бы от своей нянечки держись подальше, – протянул Мирон.

Я спрятал флеш-карту в цветок, поправил ноутбук и налил нам виски. Благо бутылку предусмотрительно захватили все те же молчаливые слуги по тихой просьбе. Проскочили мимо бдительной Анжелы, которая терпеть не могла, когда разоряли бар ее работодателя.

– Увидел, что? – спросил я, передавая бокал. – Или пацаны накопали?

– Пока ничего не нашли. Но я почти на восемьдесят процентов уверен, что она из младших. Псориазники2 или экономисты3. Они вели Пахомова и его товарищей. От подделки товарного знака до мошенничества в особо крупных размерах. Тогда всю мелочь посадили, а твой клиент чистеньким остался.

– Мы его уже в оборот взяли, – я задумчиво взболтнул виски в бокале.

– Ага. Я тут покопался, пока пацаны чесались. Оказывается, пипиркин отдел давеча накрыл агентство Радмилы Гуляевой, откуда твоя няня прибыла.

– Им на трассах и остановках девок мало? Чего они к эскортницам сунулись, сами же их пасут.

– О том и речь. Эля Рахимовна как раз выбыла по причине здоровья, так что мы сей момент упустили.

– Ептить.

– Да, – кивнул Мирон и вдруг нахмурился. – Но проблема не в самих ментах. Пусть сколько хотят, копаются, а этой Дане. Вчера подняли висяк на Зоренко. Если коротко, то пару дней назад заводчане4 нашли убийцу и выбили из него признание.

– Что за Зоренко? – я склонил голову к плечу. – Который ювелир, найденный повешенным в собственной квартире пять лет назад?

– Он, – кивнул Мирон. – Короче, интересную вещь поведал исполнитель. Оказывается, бедолага сотрудничал с МВД, сливал конкурентов, незаконно приторговывающих золотом. А потом кто-то из ментов его взял и сдал.

– И ты думаешь…

Мирон наклонился вперед и внимательно посмотрел на меня.

– Где гарантия, что твоя нянечка не крыса Загранского? Только со стороны младших. Уж очень она вовремя появилась, когда мы подобрались слишком близко.

Глава 9

Утром я проснулась от неприятных ощущений в горле. Прогулка по морозу с мокрыми волосами и расстегнутым пуховиком дала о себе знать. Во рту появилась скребущая сухость, кашель зарождался в бронхах, нос забили сопли.

Выругавшись, я прокляла и Гадика, и его ночного гостя на чем свет стоял. А еще достала телефон и написала шефу, дав ориентировку на «хорошего друга». Пусть проверят. У меня закрались подозрения еще в тот момент, когда засранец услышал невольно вырвавшийся жаргон. И странно улыбнулся.

Силовика, как и заядлого сидельца, всегда видно. По манере речи, движениям, повадкам, умению сливаться в толпе или выделяться в нужный момент. Каждый из нас тренировал особые качества для работы в органах. Только офисные планктоны редко выбивались из серой массы, а оперативники всегда.

Я бы поставила руку на отсечение, что передо мной бывший или действующий силовик. Оттого связь с Вадимом Пахомовым еще сильнее выбивалась из уравнения. Ведь не мог же известный мошенник притащить в дом оперативника? Он столько лет водил нас за нос, проник даже в структуры. Кто-то поговаривал о внутренних проверках, мол, завелась крыса в наших рядах.

А взял и привел силовика. Сам. Или я чего-то не догоняла?

«Проверим. Пока занимаемся Вадимом. Странный тип. Взялся буквально из ниоткуда. Да и Пахомов, словно в воду канул. Никакой информации по вылетам за границу на него и младшего сына нет. Еще начальник вызывает, к нему с ФСБ приехали. Ох, чует моя старая шкура, что отберут у нас это дельце».

Та-а-ак. Интересно.

Я отложила телефон, дважды перечитав сообщение от Бульдога. При мысли, что дело Пахомова отберут, у меня волосы на затылке встали дыбом. Столько времени и сил ушло, мы так готовились к операции. А тут влезает старший брат и бесцеремонно ставит свои интересы выше наших.

Я знала, как все произойдет. Федеральная служба безопасности всегда целилась на крупную рыбу. Кого-то за Пахомовым, скорее всего, Загранского или его дружков, промышлявших незаконной торговлей золота. Наши интересы редко пересекались так сильно, поэтому чаще всего структуры находили компромисс. Но не в этот раз.

Я собиралась бороться до конца.

– Доброе утро.

В доме стояла непривычная тишина, никого из прислуги не наблюдалось. Даже Анжела не откликнулась на мое приветствие, когда я вошла в просторный холл. Взгляд скользнул по раздетым древнегреческим статуям по бокам и малиновому ковру.

Пахомов все-таки страшный любитель дорогущего хлама. От картин с причудливыми изображениями до мраморного фонтана в зимнем саду на первом этаже. Безвкусица, много лишних деталей и перегруженная атмосфера дома. Лепнина, позолота, красное дерево в мебели и на панелях. Зеркальная крышка пианино отражала свет, когда я прошла мимо очередной гостиной в сторону кухни.

Там тоже никого не оказалось, поэтому я дошла до места назначения в полном одиночестве.

Кухня, где запросто поместилась бы вся моя однокомнатная квартирка, встретила меня кристальной чистотой. На стеклянной поверхности индукционной плиты не единого пятнышка. Черный кафель отражал мое лицо, деревянный стол и тумбы подошли бы в качестве реквизита операционной. На холодильнике нет даже отпечатков пальцев.

Появилась мысль позвать охрану. Вдруг что-то случилось? Заглянув внутрь в поиске съестного, я ошарашенно уставилась на пустые полки. Выдвинула несколько ящиков, пошарила рукой в морозилке. Ничего. Желудок отозвался грустным бурчанием, а от голода свело мышцы. Мелькнула мысль заказать доставку, ведь был в этом элитном поселке магазин. Я точно помню, что проезжала мимо какой-то вычурной вывески. Стоило бы поискать на картах в приложении.

Там наверняка высокие ценники, но за неимением лучшего…

– Проголодалась, нянечка?

Я с визгом подпрыгнула и заметалась бешеной курицей по пространству. Поскользнувшись на плитке, я больно ударилась бедром об угол и в панике прижалась к открытой дверце холодильника. Из-под влажной челки, с которой капала вода, на меня ехидно смотрел Вадим Пахомов. С таким довольным оскалом, что сердце зашлось в диком ритме.

– Зачем пугаете, Вадим Андреевич? – я прочистила горло и попыталась его обойти.

Рослая фигура заполнила собой все пространство, пока я старательно отводила взгляд от голой груди. Судя по виду, Гадик или только из душа, или из бассейна. Ничего, кроме домашних штанов, низко сидящих на бедрах, больше не наблюдалось.

Мне пришлось трижды напомнить себе, что я, возможно, имею дело с мошенником. Или преступником. Оборотнем в погонах, нечестивым коллегой из федеральной службы. Да тысячи вариантов. Любой подставь – сразу катастрофа. Хотя в глубине души все равно считала его Вадиком-Гадиком – избалованным сыночком бизнесмена.

– Даночка Игоревна, что вы такое говорите? Да я никогда… Ой! Я очень неловкий!

Засранец сделал вид, будто оступился. Пластиковое ведерко, которое я не заметила сразу, опрокинулось на меня и окатило чем-то вонючим. Похоже, что кто-то разбавил воду из-под крана с помоями.

Первое время я приходила в себя, пока у ног скапливалась лужа. Потом начала сатанеть. Когда аист нес свёрток с Вадиком в семью Пахомовых, он явно три раза постучался в окно. Головой Вадика. Потому что большего кретина ещё надо поискать.

– Вадим… Андреевич, – я с трудом выдавила вежливое обращение к чудовищу в обличии мужчины, – вам по детским делам не пора? В гоночки, стрелялки поиграть?

С меня капала грязная вода, в волосах что-то подозрительно закопошилось. Но я стойко держала себя в руках. Я, ёшкин дрын, старший лейтенант Колычёвского отдела полиции. Стрессоустойчива, психически стабильна и не опущусь до банальной мести засранцу двадцати восьми годиков.

Нет, никогда.

Правда, теперь я стопроцентно уверилась, что передо мной туповатый мажор. Оперативник бы не позволил себе подобной выходки!

– Но, тетя Дана, – капризно надул губки Вадим и похлопал своими длиннющими ресничками, – вы же нянечка.

– И что?! – рявкнула я.

Гаденыш прямо расцвел аки нарцисс на солнышке. Весь подобрался, затрясся от предвкушения будущей пакости и промурчал:

– Холодильник пуст, продуктов нет, ближайший магазин в нескольких километрах. Тот, что в поселке, закрыли на санитарный день. Полчаса назад я распустил всю прислугу, поэтому за продуктами отправишься ты. Доставку не бери, съезди сама и отбери самое свежее. Вот списочек.

Он сунул руку в карман, затем вынул оттуда сверток. Передо мной расстелился целый рулон туалетной бумаги, где мелким почерком засранец написал свои хотелки. А у меня задергались оба века.

Убью.

Глава 10

Удивительно, но самой тащиться в магазин мне не пришлось.

Один из охранников вызвался для помощи и быстро подогнал машину к дому. Пока я умывалась, одевалась, красилась, Вадим выгуливал своего монстра во дворе. Бегающий к припорошенных снегом кустиков Бубончик смотрелся очень забавно. Такая громадина, а резвилась в сугробах точно щенок.

Определенно Пахомов-младший любил своего пса. Тот выполнял команды, подавал лапу, таскал палку. Точнее, не палку, а бревно. Которое запросто перекусил бы одним движением челюстей. Поэтому предусмотрительный водитель оббежал территорию для прогулки по дуге, чтобы постучаться в дверь моего домика.

Смартфон я забрала, проверила вызовы и СМС. Улыбнулась, прочитав несколько пожеланий от девчонок из бухгалтерии. Конечно, детали операции им никто не сообщил, но они все равно понимали. Чай не первый день в органах работали, потому поддерживали всех.

Еще висело сообщение от Клачевского, которое я не прочла. Без того ясно, что идиот написал какие-то пошлости: «Хочу целовать ночами твои…». Меня прямо передергивало, когда Тимофей цитировал целые абзацы из каких-нибудь бульварных романов или дешевых мыльных опер.

Где он только брал их. Неужели смотрел сам? Но девчонкам нравилось, многие действительно «любили ушами».

– Дана Игоревна, мне пойти с вами?

Раскатав список, я тяжело вздохнула, кивнула и покосилась на здание супермаркета «Вкусная Точка». Тот находился ближе всех к нашему поселку. Пришлось, правда, доехать до Коломны и полюбоваться на скудные зимние пейзажи. Здесь с десяток достопримечательностей, но смотреть на них я не собиралась.

На что там любоваться? Несколько храмов с золотыми куполами, красные стены Коломенскогокремля да железнодорожная станция. Говорили, что пастила здесь какая-то вкусная. Но задерживаться ради нее я не хотела. Меня ждал список продуктов и унылое времяпрепровождение в компании с тележкой.

– С чего начнем? Наверное, лучше сначала в овощной, – отрапортовал водитель, назвавшийся Всеволодом.

– Ну-у-у…

У меня задергался глаз. Вот же гаденыш, а! Список оказался таким длинным, потому что засранец написал каждый пункт по десять раз. Как только рука не отвалилась на семи авокадо подряд. И что за «бамия»? Он перебрал в интернете ворох интересных названий и записал?

Дойдя до черники, я закатила глаза, потому что дальше пошел типичный перечень из серии «Как быстро накормить мужика». Картошка, шампиньоны, несколько названий готовых полуфабрикатов, упаковка соленых орешков, кальмары к пиву и, собственно, само пиво. Ничего необычного и сверхъестественного после дурацких джекфрутов и мяса акулы.

Надо же, я ожидала, что там хотя перо из задницы совы Гарри Поттера найдется.

– Ты за кокосами, а я за ягодой, – я оторвала часть списка и протянула удивленному Севе.

– Э-э-э…

– Не обращай внимания, у Вадима Андреевича просто паралич случился. По десять раз одно название написал, – елейным тоном сообщила я.

Кажется, охранник шутку понял. Иначе почему так громко рассмеялся на весь отдел с крупами? Несколько женщин неодобрительно повернули головы в нашу сторону, однако я повела плечом. Нечего пялиться. У нас своя атмосфера.

Через двадцать минут, пыхтя под тяжестью упаковок с люлями-кебаб и колбасами трех видов, я отыскала Севу возле отдела с пивом. Он как раз выбирал между темным и светлым. Только его рука потянулась к бутылке, как я решительно сбросила покупки в тележку и пресекла телодвижения в сторону спиртосодержащих жидкостей.

– Безалкогольное бери, – отрезала я.

– Но…

– Кто тут няня? Я забочусь о здоровье ребенка, – я уперла руки в бока и кивнула на ряд стеклянных бутылок с цветными этикетками. – Нечего расписать алкогольные напитки. От них потом потенция падает.

Уголки губ Севы дрогнули в улыбке, он аккуратно переместил руку. Через несколько минут, нагруженные по самые уши, мы уже подъезжали к кассе. Только здесь до меня дошло, что денег на продукты я не попросила. Паника охватила горло, я начала судорожно пересчитывать запасы на двух картах.

Уже залезла в кредитку и печально вздыхала.

– Пакеты?

– Да, пожалуйста, – кисло сказала я, вытаскивая смартфон для оплаты.

Минус восемь с половиной тысяч из бюджета. Я точно убью Гадика. Жестоко и в извращенной форме.

– Давайте я тележку увезу, – Сева громыхнул бутылками, пока с похоронным маршем в голове смотрела на ленту чека.

Ненавижу. Надеюсь, засранец отравится черникой, которая обошлась мне в почти тысячу за килограмм. Дороже всего вышли экзотические фрукты, мясо какой-то дряни (акула не нашлась), корм для Бубончика, креветки и полуфабрикаты. Даже пиво обошлось дешевле, поскольку на него была акция. Картошка, грибы и кусок говядины стоили копейки в сравнении с остальным.

Схватив чек, я смяла его и отправилась следом за Севой. Подмышкой у меня покоилась упаковка пельменей, а другой руке я держала злосчастные фрукты с овощами. Там еще в сумке упаковка яиц лежала, чтобы не побились. Продукты страшно оттягивали плечо, отчего хотелось все бросить и лечь поперек дороги. Потому что, кажется, я начинала заболевать.

– Давно ты работаешь с Андреем Сергеевичем? – спросила я, когда мы сгрузили все в багажник.

– Три года уже, – с минуту подумал Сева, затем ответил.

Обхватив себя, я села в холодный салон и пошевелила пальцами. Горло неприятно резало, тело знобило. Голова пухла от подступающей боли. Шмыгнув носом, я сцепила зубы и решительно дернула ремень безопасности.

Раз такое дело, займусь работой. Займу мысли допросом потенциального свидетеля.

– И давно Вадим у вас живет?

– Что вы, нет. Приехал за месяц до вас… – Сева завел двигатель и включил печку.

Улыбнувшись, я уткнулась носом в воротник. Отлично. Болтливый водитель – помощь в деле.

Сейчас мы разберемся, откуда ты взялся, Вадим Пахомов.

Глава 11

Вадим

Домик для гостей представлял собой одноэтажное здание со стандартным набором комнат: гостиная, кухня, спальня и туалет, совмещенный с ванной.

Полностью меблированные помещения, вся необходимая техника, одноразовые гигиенические принадлежности в шкафчиках. Неиспользуемый камин, а также небольшая гардеробная в конце коридора. Там лежали запасные одеяла, постельное белье и прочие нужные мелочи для тех, кто останавливался в доме Пахомовых.

Странно, что Анжела поселила няню сюда. Обычно такого рода работники жили в главном доме, чтобы в любой момент прийти на помощь подопечным. Поэтому у меня было всего два предположения, почему так произошло.

Анжела все-таки побоялась конкуренции со стороны молодой няни, потому отселила ту подальше. Или они в сговоре, поскольку отдельное проживание позволяло Дане разгуливать по территории в свободное время.

Но насчет последнего я очень сомневался. Уж больно резко отзывала о новенькой нянечке Анжела. Сегодня утром, к примеру, она презрительно поджала губы, когда поняла, что Дана не придет к завтраку. Оно и неудивительно, ведь вместо привычных девяти утра, мы все дружно встали в пять.

Благодаря мне, конечно же. Как бы я еще избавился от Даны, чтобы провести незаконный обыск ее временного пристанища? Только отправить за продуктами, которые Нина Рамазановна, два часа кряду стаскивала в подвал. Где стояли вина, дополнительные морозилки и холодильная камера для запасов. Все ради того, чтобы создать видимость закончившихся продуктов.

Мой приказ вся прислуга восприняла, как очередной каприз избалованного мажора. Даже Анжела с ненавистью косилась, пока следила за переносом. Потом с облегчением села в свой роскошный автомобиль и умотала с остальными работниками в город. Подальше от меня. Понадеялась, что охрана за мной присмотрит.

Наивная норка.

– Итак, Дана Игоревна, что же вы прячете, – пробормотал я, исследуя внимательно каждый угол спальни.

В гостиной и на кухне задерживаться не стал. Там из вещей моей нянечки многострадальный шнур от зарядки да какие-то косметические мелочи. В ванной ничего, кроме грязного белья, не нашлось.

Правда, пять минут я потратил, принюхиваясь к аромату ее шампуня. Очень понравился запах. Такой сладкий и чарующий, как сама Дана.

В спальне лежал полуразобранный чемодан, нижнее белье и одежду хозяйка дома аккуратно разложила в шкафу. Ни жучков, ни тайных устройств, ни планшета, ни телефона, ни ноутбука. Предусмотрительная нянечка спрятала всю технику или забрала с собой.

На полках тоже ничего. Ворох шмотья, симпатичного кружева упаковки прокладок. А вот с комодом мне повезло больше. На последней полке я наткнулся на продолговатый предмет. Очень приятный на ощупь. С ликующим выкриком вытащил его наружу и уставился огромными глазами на устройство для удовлетворения женских потребностей. Сексуальных.

Приценился к размеру, толщине, длине. Фыркнул и засунул эту дрянь обратно. С удовлетворением заключил, что никаких любовников у Даны нет. Или есть, но далеко. Потому что женщина в нормальных отношениях такой ерундой не занимается.

Еще я порадовался. У меня-то больше. По всем пунктам.

– Шалунья, – погрозил пальцем комоду и продолжил обыск.

Во всех привычных местах, вроде матраса или под подушками, тоже оказалось пусто. Меня уже настигло разочарование, когда в одеяле я нащупал что-то прямоугольное и толстое. Сунул руку в отверстие, пошарил пальцами и наткнулся на кожаный переплет.

– Попалась, – пробормотал я, вытаскивая наружу записную книжку.

Я хмыкнул. Старая школа. Сейчас почти никто не пользовался бумажными носителями, слишком ненадежно и опасно. Все больше мы уходили в телефоны, планшеты, компьютеры. Очень дурная привычка для преступника или оперативника: держать подобные штуки так близко. Да еще находясь в доме настоящего вора в законе.

– Дурилка, – бормотал я, пока листал страницы. – Кто же так палится, красавица.

Последние десять с датами и какими-то числами сфотографировал на смартфон. Среди них нашлось несколько имен, часть показалась мне знакомыми. Обрывки фраз, неразборчиво написанные предложения. С ходу понять, о чем здесь речь, невозможно. Понадобится чуть больше времени, а также помощь ребят из отдела.

Отлично, перешлю Ромке Краснову. Пусть займется делом, а не ржет на пару с Мироном по поводу нянечки.

Быстро убрав записную книжку на то же место, я стащил перчатки и сунул руку в карман джинсов. Телефон отчаянно вибрировал, кто-то сильно желал общения со мной.

– Алло?

– Вадим. – в голосе отца прозвучало беспокойство, – ты сейчас в доме Пахомова?

– Почти, а что? – сдержанно спросил я и услышал громкий лай снаружи.

Бубончик. Мой пес, оставленный на страже, предупреждал о приходе незваных гостей. Осторожно сдвинув плотную занавеску, я увидел, как ворота распахнулись и во двор въехала машина.

– Твоя новая соседка не дает нам покоя. МВД молчит, хотя мы послали запрос. Вчера с Пахомовым связался Загранский, хочет пообщаться с тобой на этой неделе. На нейтральной территории.

– Отлично.

Я быстро выскочил из спальни, прикрыл дверь и поспешил на улицу. Адреналин гнал вперед, сердце колотилось от нервного напряжения.

– Ничего отличного, Вадим, – рыкнул отец. – Вчера вечером наш осведомитель не вышел на связь.

Бубончик продолжал надрываться.

– Ты разводишь лишнюю панику. У парня просто нет возможности ответить сейчас. Займитесь Даной, пусть Пахомов даст Зарецкому мои контакты.

– Вадим…

– Папа, послушай, – я застыл, потому что не дошел до двери жалких пяти шагов.

Она распахнулась, и на пороге меня встретила мрачная Дана с бутылкой пива наперевес. Позади нее на крылечке лежал Бубончик, а в его громадных лапах была зажата палка колбасы. Хорошей такой. Копченой. Как он любил.

Предатель пушистый.

– Ну привет, – протянула мрачно Дана, поигрывая бутылкой, и сделала шаг вперед, – лялечка. Тебя не учили, что нельзя ходить к чужим тетям в дом?

– Что у тебя случилось, Вадим? Кто там?!

– Нянечка, пап! – вдруг выпалил я первое, что пришло в голову.

В секунду преодолел расстояние между мной и Даной, перехватил ее руку, вырвал бутылку и приобнял за плечи. После чего развернул, включил на телефоне камеру и прижал к себе ошарашенную нянечку.

– Улыбнись, красавица, – шепнул я Дане. – Папа хочет видеть, как хорошо ты обо мне заботишься.

И совершенно неважно, о каком из отцов я вел речь. Настоящем или вымышленном.

Глава 12

Меня на мгновение выбил из колеи его аромат.

Какой-то привлекательный парфюм с освежающими нотками морского бриза, животной притягательностью и чем-то еще. Тягучего, темного. Оно прослеживалось при втором и третьем вдохе, когда меня тесно прижали к мускулистому телу. Я чуть не «потекла», как писали в каждом любовном романе. Только в моем случае текли сопли и слюна. Первое от болезни, второе от мужчины рядом.

Вот нельзя быть таким красивым. Запрещено законом. Хотя, конечно, насчет красоты я немного погорячилась, поскольку Вадим имел довольно специфическую внешность. Но из-за обаятельной улыбки и ярких глаз привлекал внимание. Неудивительно, что Анжела расхаживала перед ним чуть ли не голой. Почему-то именно ее я вспомнила, когда Пахомов меня обнял.

Едрены пассатижи, он же в моем доме! Копался в вещах, мог что-то найти. Сто процентов Вадим явился сюда не для задушевного разговора или вернуть мне деньги.

Пальцы крепче стиснули бутылку. Я терпеливо дождалась, когда он сделает несколько снимков и отправит отцу. Судя по теплоте в голосе, отношения у них с Андреем Сергеевичем прекрасные. Вряд ли бы сын пожелал отцу доброго дня с такой нежностью, будь там все плохо, как типично для подобных семей.

– Какого черта ты тут забыл?

Мой вопрос прозвучал громом среди ясного неба. Я ждала, что Пахомов начнет отпираться и изворачиваться, блеснет фантазией. Однако, ничего подобного не произошло. Вадим опустил руки, сунул смартфон в карман джинсов и аккуратно вытащил у меня из пальцев бутылку.

– Безалкогольное? – он вскинул темную бровь. – Ты серьезно, нянечка?

– Детям нельзя с градусами, – машинально откликнулась я. – Ты не ответил.

– Я здесь на правах хозяина, а ты – гостьи, нянечка. Кто кому задает вопросы?

Туше. Нечего противопоставить. Сплошная логика и ничего лишнего.

Поджав губы, я шумно вздохнула и отошла от Вадима на шаг, поймав на себе его пристальный взгляд. Он сделал то же самое, только двинулся ко мне. Несколько минут мы в полном молчании двигались, как привязанные: я от него, он за мной. Ровно до тех пор, пока лопатки не уперлись в косяк.

В куртке стало жарко, а от поднявшейся температуры разболелась голова, и нос начало закладывать. Еще до возвращения в поселок я раздумывала о поездке в аптеку, но за разговорами о Пахомове-старшем напрочь забыла. Сева оказался таким болтливым, поведал и о внезапно появившимся сыне, и о поисках правды от Анжелы Аркадьевны. И как всего за три дня Вадим достал всю прислугу в доме. Особенно сегодня, когда устроил игру в прятки с продуктами.

Козлина.

– Выглядишь не очень, нянечка, – ехидно протянул Вадим, напирая на меня всей тушей.

– Потому что потратила кучу денег из своего кармана на твои хотелки! – огрызнулась я.

– Что поделать. Ты же няня. Но, вообще-то, для расходов в гостиной лежала карточка с номером пин-кода. Я оставил ее сразу, как только передал тебе список.

Взгляд такой… Невинный. Но за веером темных ресниц прятались бесенята. Воистину, настоящее чудовище, как описал его Сева.

– Кто оставляет карточки без присмотра в доме с кучей людей?

– Тот, кто уверен в работе камер слежения. Они окружают всю территорию и напичканы по всему дому. Никто не станет рисковать сытным местом из-за нескольких десятков тысяч рублей на счету.

А вот это уже интересно. Как тогда в дом проник дружок Пахомова? Знал слепые зоны?

– У тебя слишком идеалистическое представление о людях, – пробормотала я с сомнением и вжалась в косяк, чувствуя горячее дыхание Вадима.

Мята, табак, эвкалипт. Что еще. Неуловимое и завораживающее, отчего у меня голова пошла кругом. Но я списала все на болезнь.

– Скажи, Дана, – выдохнул он странным тоном. С хрипом, немного похожим на скрип старой двери.

– Что сказать?

– Кто ты, – неуловимое касание заставило прикрыть глаза. Они прочертили след от скулы к уху, затем двинулись к губам. Пришлось отвернуться: – Скажи.

– Няня.

– Врунья.

Я вновь развернулась и сразу пропала. Прямо рухнула с места в карьер, потерявшись в изумрудной глади его взгляда. Из мыслей повылетали все оскорбления, список претензий и желание вытрясти из Пахомова правду. Да что там, я и про дело забыла напрочь.

– Ты горячая, – прошептал Вадим, чьи пальцы забрались под расстегнутый пуховик и коснулись кожи.

Ласковая ладонь легла на шею. Пахомов погладил яремную ямку, и я со стоном прикрыла глаза. Он ничего еще не сделал, а меня уже повело. Или во всем виновата дурацкая простуда. Потому что от прикосновений губ к виску усилился озноб, после которого тело бросило в кипящее масло. Сумасшедшее чувство. Ни с чем не спутаешь.

Где-то на задворках отчаянно орал инстинкт самосохранения.

– Дана, – меня легонько тряхнули за плечи, когда я начала сползать по стенке. – Даниэла!

– Уф, дурацкое имя, – заплетающимся языком пробормотала я, и туманным взором выцепила бутылку безалкогольного пива. – Я на тебя столько денег угрохала!

Где-то на крыльце залаял Бубончик. Мой пушистый диверсант. Теперь я знала, что его любовь продается за палку копченой колбасы.

– Дана, у тебя температура.

– Это все ты виноват. Ох, горю. Зеленоглазо-о-ое такси-и-и, – провыла я, слыша краем уха нецензурную брань. – Не ругайся, лялечка. Хорошие мальчики не произносят слова на букву «х» в присутствии девочек.

Кажется, Вадим рассмеялся. Или мне почудилось. Как и то, что бутылка исчезла, а меня подхватили на руки. Мир перевернулся с ног на голову, морской бриз окутал волной и унес в беспросветную темень. Туда, где было легко и тепло.

– А Загранский тот еще шутник. Знал, кого подсунуть. Скотина.

Мне приснилось или нет? Плевать. Я больше не хотела ни о чем думать и позволила болезни полностью захватить мой разум.

Глава 13

Вадим

Следующие восемь дней прошли под эгидой «Уложи нянечку в постель».

Ничего пошлого лозунг не подразумевал. Всего лишь пресечение попыток Даны подняться с кровати и помешать моему расследованию. Врач запретил ей любые перемещения, поскольку с ангиной шутки плохо.

Сам Вольф Ваганович, хороший знакомый Андрея Пахомова, заявил, что ничего страшного нет. Анализы не показали ничего сверхъестественного, высокая температура объяснялась больным горлом. Дане прописали антибиотики, полоскание, многочисленные пастилки, жаропонижающие. На мою просьбу забрать пациентку из дома в клинику, он ответил категоричным отказом.

Мол, чего ее тащить. Она против.

Как и от помощи, кстати. Никому не позволяла носиться с собой. На это Анжела презрительно фыркала и сквозь зубы цедила, что с такими работниками толку ноль. О чем Пахомов-старший обязательно узнает. А то разлеглась здесь и вздумала болеть в сезон, совсем от рук отбилась.

Мне ворчание Анжелы было побоку. К ежедневному ожиданию встречи с Загранским теперь добавилась забота о нянечке. Просто больше некому, кроме парочки горничных, что тенью скользили по дому в течение дня. Они таскали Дане лекарства, следили, чтобы она пила и ела, но там их забота заканчивалась. Они и не обязаны, ведь ухаживание за больной няней не входило в договор.

Еще я столкнулся с тем, что наша повариха не умела готовить самые простые блюда. Точнее, умела, но всячески от них открещивалась, поэтому никаких бульонов и каш она варить не станет. Лишь после угрозы увольнения возмущенная Нина Рамазановна принялась за работу с постоянным бурчанием. Довела до истерики двух помощниц, успокоилась только после обещаний вернуть ей право на эксперименты, когда вылечится Дана.

Кажется, за неделю в этом доме меня возненавидели пуще прежнего. Финт с продуктами и поездкой нянечки в ближайший город стал одной из последних капель. А мое невыносимое поведение окончательно поставило точку. Даже Анжела перестала бросать томные взгляды из-за угла, хотя иногда проскальзывала мимо спальни в чрезмерно откровенных тряпках.

Наивная. Зачем мне ее телеса, когда у Даны оказались лучше? Я видел, поскольку раздевал ее. Целовал нежную кожу, знал, какая она на вкус. После такого сложно перестроиться на суррогат.

Но сейчас меня ждала работа, хотя очень тянуло домой. К вредной нянечке, которой за один поцелуй я простил бы безалкогольное пиво. Я бы попросил прощения за шутку с водой, уж больно неудачной она вышла. И деньги вернул ей на карточку.

А еще, черт подери, я почему-то начинал верить в ее невиновность. Если Дана действительно оперативник, тогда точно не крыса. Слишком честной и открытой казалась. Она даже Бубончику нравилась, а мой пес женщин не любил. Уж точно бы не продался за колбасу первой встречной и поперечной.

– Где последний раз видели Нахимова? – я слышал бурчание Мирона в трубке и рассеянно смотрел на то, как за окном опускались сумерки.

Время – вечер. Большая часть персонала разбежалась по комнатам или уехала домой. Охрана уже патрулировала двор, угнетающие тени леса все сильнее нарастали за высоким забором. На огромной территории участка куча уязвимых мест, и это не давало мне покоя. Проникновение в дом Кособеева подняло вопрос безопасности, о которой я совсем позабыл.

А ведь наш связной действительно не выходил на связь больше недели. В квартире, на даче – повсюду стерильно и пусто, как будто Игнат Нахимов просто сбежал из города. Его родители в Екатеринбурге ничего о сыне не слышали, но все так же регулярно получали от него денежные переводы. Мы пытались их отследить, но банки неохотно предоставляли необходимую информацию. На запрос ушло много времени, которого, вероятно, у нас почти не осталось.

– Должен был приехать на встречу в Измайлово, но не явился. Первым забил тревогу Красный, он же его курировал, – отозвался Мирон, пока я задумчиво рассматривал карту Москвы.

– Неопознанных тел не находили?

– Бро, ты знаешь, сколько ежедневно всплывает подснежников по весне и русалочек в реках? Так и тут. Конечно, находили. Труп мужчины, точнее, то, что от него осталось после откатки по рельсам метро. Ждем результатов, там по кускам собирали мозаику всем следственным комитетом. МВД-шники на контакт идут неохотно, хоть по запросу стараются информацию давать.

– Вряд ли бы Загранский подбросил труп в метро, – я откинулся на спинку кресла и крутанулся вокруг своей оси. – Слишком грязно и заметно. Даже для столицы.

– Есть несколько окочурившихся в лесопарке, но там, по-моему, просто пьяницы, – Мирон что-то жевал, поэтому отвлекся ненадолго. – Нажрались да и уснули на холоде.

– Проверь. Могли накачать и бросить, чтобы выглядело, как несчастный случай.

– Он на связь выходил?

– Нет? – я услышал лай, затем громкий шум. Поднявшись, подошел к окну и выглянул на улицу. – Ладно, бро, там что-то охрана засуетилась.

– Держи связь, Вадь. Мы за тебя перед твоим батей отвечаем головой.

Ага.

Я отключился, после чего поспешил вниз. На лестнице столкнулся со взъерошенной Анжелой, которая запахивала полы халата. Следом за ней бежал один из охранников-водителей. Парень, подвозивший Дану в магазин. Увидев меня, он дернулся, шарахнулся назад и застыл испуганным зверьком.

Тьфу, любвеобильная экономка еще и с пацанами из охраны спит?

– В чем дело? – прищурился я, на что Анжела встрепенулась и вздернула нос.

– Там приехала какая-то гостья. К Даниэле Игоревне. Говорит, что родственница.

Она поджала губы-пельмени. Похоже, опять посетила салон между поездками в город за шмотками. Я искренне сочувствовал ребятам, которые за ней следили. Вот уж работка: отслеживать передвижения светской курицы, то еще приключение.

– А вы узнали об этом через дыхание маткой, пока стимулировали потоки энергии нефритовым жезлом? – не удержался я от смешка.

– Борис Константинович доложил, – кашлянул в кулак парень в развязанном галстук.

– Тогда пусть Борис Константинович научится мой номер набирать, а не ваш.

Я окинул сладкую парочку мрачным взглядом и спустился в холл. Судя по всему, недовольная Анжела бросила мне в спину какое-то оскорбление, однако я его не услышал. Но прекрасно распознал ее легкий шаг.

– Мы думали, вы отдыхаете и не стали беспокоить. Никаких гостей после девяти вечера ваш отец обычно не принимал, – в ядовитом голоске был явственный намек на Мирона.

– Скажите спасибо, что я сюда всю тусовку из бывших сокурсников не притащил. Кстати, как насчет домашней вечеринки? Пропустите гостью. Хочу посмотреть, что там за родственница.

Снова кошачье шипение. Какая нервная, прямо ой.

– Как прикажете, Вадим Андреевич.

Вот есть все-таки польза от моего положения. Можно мотать людям нервы и командовать ими, а тебе за это ничего не будет. Я невольно усмехнулся и принялся терпеливо ждать, когда охрана приведет сюда Данину подружку. Наверняка кто-то с работы или хуже. Из окружения Загранского прибыло подкрепление в лице очередной дорогостоящей бабочки.

Не успела дверь открыться, как на пороге возникла женщина в искусственной леопардовой шубе и кожаных брючках. От количества золотых колец на ее пальцах у меня чуть не случилась аллергия. А потом я увидел на губах помаду цвета фуксии и понял, что к нам приехала дискотека восьмидесятых…

– Где моя дочь?! Где Даниэлочка?! Вы куда ее дели?! – рявкнуло сверкающее создание с начесом на голове.

В лице Даниной мамы.

Глава 14

Первое, что я увидела, когда проснулась – лицо Варвары Семеновны с жутким боевым раскрасом.