Замок принцессы Ольденбургской

Глава первая

По каменному лицу моего шефа, начальника отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства Воронежской областной прокуратуры Михаила Степановича Кормильцева, я уже с порога его кабинета понял, что зудящее беспокойство, что буравило меня сегодня с самого утра, было неспроста.

«Наверное, погода», – подумалось мне, когда я, проснувшись сегодня утром, ощутил где-то в глубине души такой, знаете ли, характерный едкий осадок, который чаще всего воспринимается как предвестник какого-нибудь приближающегося несчастья. При таком осадке обычно говорят: «Что-то у меня какое-то нехорошее предчувствие!»…

Да она и ночь была какой-то беспокойной! Какой-то идиотский сон! Его содержание я уже не помнил. Помнил только, что он был абсолютно бессмысленный, идиотский.

Окна были залеплены туманом, словно бы снаружи опустился дымчатый полог. Покрывавшая землю мерзкая, противная сырость чувствовалась даже сквозь оконное стекло.

Умывшись, я прошёл на кухню, где уже был собран приготовленный женой завтрак – салат с крабовыми палочками, яичница с ветчиной и чай.

– Наш чемпион, похоже, ещё дрыхнет, – проворчал я, усаживаясь за стол, имея в виду нашего десятилетнего сына Данила. Данилом мы назвали его в честь крёстного Регины – это имя моей жены. Я, правда, хотел назвать его попроще, Володей. Не в честь кого-то, а просто мне нравилось это имя. Но в итоге мы всё же назвали его Данилом – Регина всё-таки настояла на своём. Ну а «чемпион» – это потому, что их класс неделю назад занял первое место в школьной спартакиаде среди четвероклассников. Мой сын первенствовал в беге на стометровку, и очень этим гордился.

– Сейчас посмотрю, – вздохнув, отозвалась Регина и направилась в «детскую». До меня донёсся её рассерженный голос: – Даня! Это ещё что такое? Ты хочешь опять опоздать в школу? А ну-ка, немедленно подъём!..

На работе с утра всё было как обычно. Я с ходу погрузился в последние «нормативные акты органов местного самоуправления» – не затесалось ли в них что-нибудь такое, что не соответствует федеральному законодательству. Творчество, имевшее ярко выраженные снотворные свойства. Тридцать-сорок минут – и начинаешь зевать. Одно спасение – кофе.

Роман предавался своей любимой забаве – он угощал Оксану измышленными его неистощимым воображением впечатлениями о какой-то вчерашней вечеринке. Оксана воспринимала их с интересом.

Роман и Оксана – это мои сотрудники по отделу. Оба были молоды, каждому было по двадцать пять лет, так что их системы координат друг другу соответствовали. Чего не скажешь об ещё одной моей сотруднице, Зинаиде Павловне.

Зинаида Павловна, строгая незамужняя особа, чей «последний шанс» был уже далеко в истории, хмуро косилась на них и что-то читала на мониторе. Я не думаю, что найдётся какой-нибудь скульптор, который соблазнится лепить из неё Афродиту, но изначально она могла показаться дамой весьма привлекательной. Правда, это впечатление держалось лишь до тех пор, пока она не начинала что-нибудь говорить. Её голос очень походил на скрип наждачной бумаги о стекло. А исходивший от неё аромат… О, это был сущий ад! Я не знаю, как назывались её духи и сколько они стоили, но от этих духов в нашем отделе попередохли все мухи.

Причина хмурости Зинаиды Павловны была мне понятна. Накануне она немного повздорила с Оксаной. Дождавшись, когда мы с Романом выйдем из отдела, она полезла… точнее, попыталась полезть к ней со своими советами.

«Девочка, есть мужчины, которые созданы женщинам на погибель, и этот Роман – он один из них».

Оксана культурно парировала её совет, но Зинаида Павловна не сдавалась.

«Запомни, девочка, молодость – это большой недостаток!».

«Это для тех, у кого она уже позади», – уже менее культурно, снова парировала Оксана.

Откуда я об этом знаю? Оксана не постеснялась рассказать об этом «наезде» Роману. Ну а он уже поведал об этой «материнской заботе» Зинаиды Павловны мне.

Один час, второй, третий…

Подошло время обеда. Я спустился в столовую, положил пластиковый поднос на дюралевые направляющие и стал толкать его вперёд, постепенно продвигаясь в небольшой очереди.

Ложка, вилка, три кусочка хлеба, салат, зелёные щи, картошка с котлетой, компот…

– Как жизнь? – осведомилась подсевшая ко мне за стол Марина, моя однокурсница по университету. Она работала в соседнем отделе.

– Не жалуюсь. Во всяком случае, пока, – ответил я. – Сын, вот, на прошлой неделе чемпионом стал. Выиграл со своим классом школьную спартакиаду.

Марина вздохнула и, опустив голову, стала размешивать ложкой сметану в своём борще…

Закончив трапезничать, я вернулся на своё рабочее место, и вот тут-то «грянул гром».

– Вас просил зайти Михаил Степанович, – сообщила мне Зинаида Павловна…

Как я уже заметил в самом начале, лицо моего шефа было каменным. Ну, чтобы было более понятно, таким невозмутимым и бесстрастным, как восковая маска. Подобная гримаса бывает свойственна, наверное, отшельникам, круглосуточно размышляющим в своих пещерах о смысле жизни и бытия.

– Садись, – кивнул на стул он.

Я сел.

– Как дела?

– Нормально, – ответил я.

– Как дома?

– Проблем нет. Жена не «пилит». Сын, правда, стал немного лениться. Вчера, вот, принёс «тройку» по алгебре. Но зато на прошлой неделе стал чемпионом. Выиграл со своим классом школьную спартакиаду.

Кормильцев нахмурился, сжал губы, что сделало его похожим на птицу, и отвёл глаза.

– Тут вот какое дело, – сдавлено проговорил он. – Есть мнение проводить тебя на заслуженный отдых.

У меня под ложечкой стал нарастать ледяной ком.

На шефском столе залаял айфон. Михаил Степанович, не отвечая, убрал его в верхний ящик.

– Да, на заслуженный отдых, – ровным голосом повторил он, как бы подтверждая этот факт.

Повисла напряжённая пауза.

– И за что же такая честь? – каким-то хриплым, не своим голосом вымолвил я. – Я что-то натворил? Я чего-то набедокурил?

– Да ничего ты не набедокурил! – воскликнул мой шеф. Резкий изгиб губ, кривая улыбка. – Просто, понимаешь, пришло твоё время. Стаж работы в нашей системе у тебя уже большой – двадцать лет. Пенсия будет приличная, повыше средних зарплат!.. Да ты не расстраивайся, – подмигнул мне он. – Может это и к лучшему! Тебе сколько сейчас? Пятьдесят четыре? Да это же самый расцвет! Живи в своё удовольствие и наслаждайся жизнью. С такой-то пенсией чего не жить! Здоровье своё поправишь.

– У меня нет проблем со здоровьем, – хмуро пробурчал я.

– Ну, не скажи!.. Всё равно, здоровьем заняться надо. Когда возраст переваливает за пятидесят – самое время произвести «техобслуживание». Ну а если станет скучно, устроишься юрисконсультом на какое-нибудь предприятие. Что тебя, с твоим-то опытом, никуда не возьмут?

И тут меня осенила догадка.

– Понадобилось место для какого-то блатного отпрыска? – внимательно посмотрел на Михаила Степановича я.

– Ну… в общем, да, – смущённо кашлянул он.

– И почему выбор пал именно на меня, а не, скажем, на Зинаиду Павловну? Потому, что за меня заступиться некому?

Кормильцев вздохнул и развёл руками.

– Пиши заявление и езжай домой, – сочувственно вздохнул он.

Сопротивляться в такой ситуации было бессмысленно. Всё равно ведь всё будет так, как решило руководство. А ежели станешь буянить – этим только себе навредишь.

Я взял ручку. Михаил Степанович протянул мне чистый листок…

Приехав домой и облачившись в пижаму и тапки, я включил притулившуюся на подоконнике магнитолу и улёгся на диван. Из динамиков донёсся приятный мелодичный голос Джо Дассена. Я вытянул ноги и заложил руки за голову. В такой расслабленной позе хорошо думается как о жизни в целом, так и о своём личном месте в ней.

И что же мне теперь делать?

А может Кормильцев прав? А может для меня и вправду всё к лучшему, и у меня теперь действительно начнётся Жизнь? Жизнь с большой буквы, жизнь в своё удовольствие! Что я, не найду, чем себя занять! Вот, например, меня уже давно снедает желание попробовать себя на литературном поприще и написать какой-нибудь детективный роман. И не просто детектив, а мистический детектив! Мистические детективы – они сейчас в большой моде!

А и правда, в самом деле! В детстве у меня довольно неплохо получались школьные сочинения, я был редактором нашей школьной стенгазеты, и наша учительница по русскому языку и литературе настойчиво рекомендовала мне поступать на журфак. Её совету я, правда, не внял и после школы выбрал для себя юридическую стезю. О чём, кстати, ни разу не пожалел. Так что мне мешает вернуться сейчас к «истокам»?..

Щёлкнул замок. Распахнулась входная дверь. В квартиру, оживлённо о чём-то беседуя, ввалились мой сын и его приятель – они вернулись из школы. Данил удивлённо выпучил глаза.

– Пап, ты дома?

– Да, дома, – стараясь выглядеть спокойным, ответил я. – А что?

– Да так, ничего, – пробурчал мой сын и стал шептаться со своим одноклассником. По всей видимости, моё присутствие в квартире как-то препятствовало их планам.

Немного посовещавшись, они направились к выходу.

– Ты бы пообедал! – крикнул вдогонку я.

– Потом, – отозвался Данил.

Дверь закрылась, замок защёлкнулся.

За окном продолжал хмуриться ненастный день. А мой мозг пронзила новая идея.

А почему бы мне не попутешествовать? В прокуратуре, когда уходишь на пенсию, ведь полагается разовая выплата. Сумма там будет нехилой. Так почему бы мне не потратить её на какую-нибудь престижную туристическую поездку. Слетать, например, на Кубу! Или в Доминикану! Или в Италию! Или в Таиланд! Я ведь никогда в этих странах не был. Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь!

Я поднялся с дивана и заходил по комнате взад-вперёд…

Вечером с работы вернулась Регина. Я откровенно поведал ей о случившемся.

– Ну что ж, чему быть – тому не миновать, – философски изрекла она.

Она произнесла это без всякого выражения. Ни сочувствия, ни насмешки, ни досады, ни злобы.

Глава вторая

«Жизнь в своё удовольствие, жизнь с большой буквы» утомила меня уже на третий день.

Просто поразительно, как наше создание резко, порой, меняется под воздействием обстоятельств. Когда я жил по схеме «5+2», – ну, в смысле пять рабочих дней плюс два выходных, – эта двойка была мне сродни манны небесной. И думалось, вот были бы вместо неё все семь – вот это жизнь бы тогда началась! А когда эти тайные мечты вдруг неожиданно воплотились в реальность, и схема «5+2» действительно приобрела форму «0+7», от этого кажущегося некогда удовольствия остался лишь один только звонкий «пшик», и жизнь стала восприниматься совсем по-другому.

Скука! О боже, какая скука!

Проводив жену на работу, а сына в школу, я с грустью посмотрел на свой прокурорский мундир – эдакий надгробный памятник «ушедшей эпохи», и с тяжёлым сердцем, отягощённым грузом печальных дум (Я никому не нужен! Я абсолютно никому не нужен!), плюхнулся в кресло.

Нет, мне и вправду следует отправиться в какое-нибудь увлекательное путешествие. Мне обязательно нужно встряхнуться. На карту вчера «капнули» расчётные вместе с единовременной выплатой. Сумма крупная, так что путь на курорты открыт.

Я включил компьютер и зашёл на сайт одной, всем известной, туристической фирмы.

Так, горящие путёвки. Куба, Доминикана, Таиланд…

Ну а дальше? Ну вот совершу я это путешествие, а что дальше? Опять хандра?

И мой интерес к путешествиям тут же угас.

Я выключил компьютер и включил телевизор. Но «ящика» мне хватило всего лишь на десять минут.

Выключив телевизор, я прошёл на кухню, подогрел чайник, налил себе чай и, размешивая в кружке ложечкой сахар, подошёл к окну. Погода была хорошая.

Генка, вон, сидит во дворе на лавке. Колдырь с соседнего подъезда – он живёт на первом этаже. Вот кто бы с радостью, не задумываясь, согласился бы сейчас на статус пенсионера!

«Так, хватит мариновать себя в четырёх стенах! – решил я. – Айда на воздух. Погуляю немного по городу, да и продуктов домой подкуплю. Порадую жену и сына чем-нибудь вкусненьким»…

Народу на Центральном рынке было немного. Это было не удивительно – всё-таки будний день!

Пройдя по кондитерскому ряду и выбрав в одном из павильонов большой шоколадный торт, я, расплатившись за покупку, уже направился было к выходу, но тут меня вдруг кто-то окликнул.

– Костик! Полозков!

Я обернулся и увидел своего старого приятеля, Веньку Якушева – он работал сейчас прокурором Рамонского района. Ну, понятное дело, что он давно уже не Венька, а Вениамин Сергеевич. Но для меня он по-прежнему оставался Венькой. Так же, как и я для него Костиком.

На голове Веньки значилась чёрная фуражка, а сам он, словно завёрнутая в обёртку гаванская сигара, был укутан в модный, такого же цвета, плащ.

Ассоциации с гаванской сигарой у меня, кстати, возникли тогда неспроста, ибо цвет его лица напоминал как раз таки эту самую гаванскую сигару. А его выглядывавшие из-под фуражки виски походили на сигарный пепел.

– Привет!

– Привет!

Мы обменялись рукопожатием.

– Какими судьбами? Где так загорел?

– В Египте, – ответил Венька. – С семьёй недавно летали. А сегодня, вот, был у вас на совещании. А ты что, в отпуске?

– Нет, я на пенсии, – старательно подавляя в себе смущение, иронично усмехнулся я.

Венькины брови взметнулись вверх.

– Это как?

Разве он об этом ещё не знает? Странно. Сплетни в нашей организации, как правило, текут полноводной рекой!

– А вот так, – выставил глаза я и поведал ему обо всём произошедшем.

– М-да, – озабоченно крякнул он. – Вот так дела! Ну что ж, поздравляю.

Последняя его фраза прозвучала тоном самого заботливого сочувствия, в котором отчётливо сквозила фальшь.

– И что ты собираешься делать?

– Пока отдыхать. А дальше посмотрим, – с вызовом вперил в него свой взгляд я.

Мой бывший сокурсник развёл руками.

– Ну, хорошего отдыха, – криво улыбнулся он.

– Спасибо, – состроил похожую гримасу я…

Когда я вернулся домой, в прихожей витали запахи тушёного мяса и лука. Это мой сын, только что вернувшись со школы, разогревал себе на кухне обед.

– Ух, ты! – увидев в моей руке торт, восхищённо воскликнул он и потянулся к нему, намереваясь отрезать себе кусочек.

– После того, как пообедаешь, – ставя торт в холодильник, отстранил его я. – Нечего портить аппетит.

– Ну, пап!..

– После того, как пообедаешь, – строго повторил я и поинтересовался, какие у него успехи в школе.

Лицо Данила приняло уксусное выражение. Успехов, судя по всему, не было.

Заглянув в его дневник, я увидел «тройку» по геометрии.

– Это что такое? – нахмурился я.

– К доске вызывали. Пример сложный был.

– И что, ты не смог его решить?

– Да смог. Но только не сразу.

На возможность полакомиться тортом эта «тройка», впрочем, никак не повлияла, и мой сын умял его с большим удовольствием.

Регине торт тоже понравился.

– А что, съезди, развейся, – сказала она, когда я поделился с ней идеей относительно своей турпоездки.

Но вечером раздался телефонный звонок, который заставил меня эту поездку отложить. Звонил Венька.

– Слушай, я вот что сейчас подумал, – задумчиво проговорил он. – Может ты поможешь мне в одном деле? Ты же сейчас свободен. Дело тут какое-то странное, запутанное.

– А что за дело? – поинтересовался я.

– Ну, это не по телефону. Может приедешь завтра ко мне?

Я не раздумывая согласился.

– Хорошо, приеду.

Глава третья

Рамонь от Воронежа находится недалеко, всего в каких-то сорока километрах. Примерно столько же минут пути, и к назначенным десяти часам я был уже на месте.

Припарковав машину у Рамонской районной прокуратуры – трёхэтажного бело-красного кирпичного здания со встроенными по краям колоннами – я зашёл внутрь, назвал себя и тут же, без каких-либо звонков, получил от охранника разрешение миновать барьер. Он был обо мне уже предупреждён. Разумеется не барьер, а охранник.

Второй этаж. Приёмная. Миловидная светловолосая секретарша. Прокурорский кабинет. И вот я уже сижу напротив Веньки.

– Ну, как настроение? – осведомился он.

– Пенсионное, – пошутил я.

– Для нашей «спецоперации» это даже и хорошо, – заключил Венька. – Больше достоверности. Ну что, давай введу тебя в курс дела.

– Давай, – подался вперёд я.

Мой бывший сокурсник поднялся с места и уселся рядом со мной за приставной стол.

– Нашу главную районную достопримечательность, замок принцессы Ольденбургской, ты, конечно же, знаешь.

– Конечно, знаю, – подтвердил я.

– До тебя не доходили слухи, что в нём время от времени исчезают люди?

– Доходили. И не только про то, что там исчезают люди, но ещё и про то, что там водятся призраки, – ответил я. – Но это же бульварные страшилки. Или это не так?

– Насчёт призраков не знаю, – озабоченно причмокнул Венька. – Но вот насчёт исчезновения людей – не так. Во всяком случае, в последнее время.

– Вот те раз! – округлил глаза я.

– Исчезли два ночных сторожа. Первый – пять месяцев тому назад, в декабре. Второй – совсем недавно, в начале апреля. Пришли вечером на смену, а утром их след простыл. И никаких следов. Домой не возвращались, нигде не появлялись. Числятся пропавшими без вести. Следствие ничего не дало. Следов, как я уже сказал, никаких. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никто ничего не знает.

– А там хорошо всё осмотрели? – спросил я.

– Хорошо, – свёл руки в замок Венька. – Облазили всё помещение: и чердак, и подвал. Даже пол и стены простукивали. Парк прочесали «частым гребнем» чуть ли не по сантиметру. Руины бывшей кондитерской фабрики исследовали – они там рядом с замком находятся. Но, увы, ничего, – и он беспомощно развёл руками.

– И что ты хочешь в этой связи от меня?

– Чтобы ты нам помог.

– В каком плане?

– Чтобы ты поработал там какое-то время ночным сторожем и хорошенько за всем понаблюдал. Нужно отделить «мух от котлет».

– В смысле, реальность от небылиц?

– Именно так.

Я откинулся на спинку стула, засунул руки в карманы брюк и ухмыльнулся.

– Да, интересное предложение.

– Ну так как, дерзнёшь?

– Дерзну, – тряхнул головой я. – Мне даже самому интересно. Звони директору, пусть оформляет.

Венька помотал головой.

– Ни в коем случае. Сделаем всё секретно. О роде твоих задач будут знать только два человека – ты да я. И больше никто. Дело очень тёмное. Чёрт его знает, что там творится, и кто ко всему этому там причастен. Так что устраиваться будешь сам, без блата.

– А если меня туда не возьмут?

– Возьмут, – заверил меня Венька. – У них сейчас такая ситуация с ночными сторожами, – все поразбежались, – что они кого угодно возьмут. Там сейчас все сотрудники ночами по очереди дежурят – и бухгалтер, и садовники, и экскурсоводы. Пока новых сторожей не найдут. Объявления уже третью неделю везде висят. Но никто не идёт. Городок-то слухами полнится…

Венька правильно оценивал ситуацию. На работу ночным сторожем я был принят с космической быстротой. Директор музейного комплекса Первушин Василий Данилович задал мне несколько вопросов относительно моей прежней работы, после чего вызвал к себе бухгалтера, которая совмещала в себе также и функции кадровицы, и отдал ей все необходимые распоряжения насчёт оформления моего трудоустройства.

– Вы сможете выйти на дежурство уже завтра? – осведомился он.

– Конечно, смогу, – кивнул я.

– Замечательно. Тогда ждём вас завтра к семи часам вечера…

– Ты сказал ему, что ты до недавнего времени работал в областной прокуратуре? – спросил меня Венька, когда я, усевшись в машину, набрал его, чтобы сообщить о результатах своего визита во дворец. По объявлению о вакансии ночного сторожа я звонил прямо от него, и от него сразу же поехал на собеседование: меня захотели увидеть немедленно.

– Сказал, – ответил я.

– Его это не насторожило?

– Вроде, нет. Скорее, удивило. Спросил, а почему я решил подрабатывать именно ночным сторожем.

– И как ты это ему объяснил?

– Сказал, что от скуки. Что, мол, не хочу всё время сидеть дома, что хочу быть при каком-то деле. Но только не при серьёзном деле, а полегче. Что при серьёзном, мол, не хочу. Мол, сыт уже серьёзной работой по горло.

– Ну, это очко в его пользу, – заметил Венька. – Если бы у него было «рыльце в пушку», он вряд ли подпустил бы к себе бывшего сотрудника прокуратуры. Пусть даже и ночным сторожем. Но окончательный вывод делать пока ещё рановато. Так что, присмотрись. К скольки тебе туда завтра? К семи?

– К семи, – подтвердил я.

– Заедь ко мне перед этим часиков в пять. Обсудим, так сказать, оперативную обстановку…

Пока я ехал домой, я не переставая думал о Первушине. Когда я вышел из его кабинета, никакой настороженности по отношению к нему я не испытывал. Нормальный, вроде бы, адекватный человек, без каких-то там властных «закидонов». Но после разговора со своим бывшим сокурсником, меня вдруг начал «сверлить червь».

Кроток, как ангел? А не маска ли всё это? А может он прекрасно понимает, что откажи он в трудоустройстве бывшему сотруднику прокуратуры – это сразу же возбудит по отношению к нему подозрения? И именно поэтому, – и только поэтому, – он мне в приёме на работу и не отказал. А дальше – как знать! Что он по отношению ко мне может замыслить, если вдруг обнаружит, что я сую нос в его дела? На что он может решиться? Вон, два ночных сторожа уже пропали!

Я нарисовал в памяти его внешность. Высокий. Худой. Редкие волосы. Широкий лоб. Узкий подбородок. Тонкий нос. Тонкие губы. Маленькие усы.

И я пришёл к выводу, что для описания его внешности более всего подходит словечко «демоническая». Хотя до последнего разговора с Венькой ничего зловещего он мне не внушал.

Глава четвёртая

Как мне не хотелось идти в эту распроклятую прокуратуру после всего случившегося! Но нужно было забрать трудовую книжку, всякие там справки, необходимые для оформления пенсии. Поэтому, как ни сильно горела во мне обида, но идти туда мне всё же пришлось.

Когда я, забрав все документы, вышел из отдела кадров, я наткнулся на Кормильцева, теперь уже бывшего своего начальника. Он стоял в коридоре у окна и явно дожидался моего появления.

Кто же ему сообщил о моём приходе? Охранник или кадровики?

– Привет! – Кормильцев расплылся в улыбке и протянул мне руку.

– Здравствуйте, – сдержанно ответил я. Мне не хотелось с ним разговаривать.

– Пойдём, зайдём в отдел, – потянул меня за собой он.

– Зачем? – отстранился от него я.

– Ну как зачем? Надо же всё-таки нормально попрощаться с коллективом. Столько лет с нами проработал! Ну ладно ты, не ерепенься, пойдём!

Всё его поведение наводило на мысль о том, что они подготовили праздничный стол, что они хотят вручить мне какие-то подарки. Проигнорировать такое внимание будет по-скотски. И я, вздохнув, неохотно проследовал за ним.

Но когда мы зашли в отдел, никакого праздничного стола в нём не было и в помине.

– Смотрите, кого я привёл! – подтолкнул меня вперёд Кормильцев.

Реакция Зинаиды Павловны, Романа и Оксаны была далека от восторженной. На их лицах появились лишь вежливые улыбки.

– Здравствуйте, Константин Иванович! Отдыхаете? Вон, даже как-то и посвежели!

– Отдыхаю. А что же мне ещё остаётся? – ответил я.

– Чем собираетесь заниматься?

– Там посмотрим. Пока провожу время со своей семьёй.

Кормильцев кашлянул. Все опустили головы.

– Вот, познакомься, – мой бывший начальник указал мне рукой на толстого, холёного, прыщавого юнца, который сидел на моём бывшем рабочем месте. – Это Аркадий Иванович. Так сказать, твой последователь.

Юнец с любопытством посмотрел на меня. В его взгляде сквозило насмешливое высокомерие.

– Слушай, введи его в курс дела, а! – опять расплылся в улыбке Кормильцев. – Твой участок лучше тебя никто не знает. У Аркадия Ивановича есть какие-то вопросы.

Я едва удержался, чтобы не вмазать своему бывшему начальнику по физиономии. Меня из-за этого «мажора» уволили, а я ещё должен после этого его в курс дела посвящать!

Нет, ребятки! Возитесь-ка с этим сами!

– Я очень спешу. Мне некогда, – сжав зубы, ответил я и, ни на кого не глядя, вышел из отдела.

– Приехали? Замечательно, – оживлённо поприветствовал меня Первушин и протянул мне руку. Мы столкнулись с ним у входа во дворец – он выходил, а я собирался войти.

Директор заглянул вовнутрь и зычно крикнул:

– Маша!

На его зов появилась молодая, невысокого роста девушка в больших чёрных очках и длинными, спускавшимися ниже плеч, волосами.

– Вот, познакомься, это Константин… э-э-э… Как вас по батюшке?

– Иванович, – подсказал я.

– Иванович. А это Маша, одна из наших экскурсоводов. Она познакомит вас с нашим музейным комплексом, ну и пояснит некоторые бытовые моменты. А я, с вашего позволения, откланяюсь. Спокойного дежурства!

И Первушин, обогнув расположенную в центре небольшой придворцовой площади внушительную цветочную клумбу, торопливо зашагал прочь.

– Ну пойдёмте, я покажу вам территорию, – улыбнулась Маша. – Сумочку свою можете оставить здесь. Положите её в холле. Ну, хотя бы вот сюда. Не волнуйтесь, её здесь никто не тронет.

Я положил свою небольшую туристическую сумку на стоявший подле входа стул, – в ней были термос с чаем, бутерброды, бутылка с водой, яблоки, – и проследовал за экскурсоводом.

Мы неспеша прошлись вокруг дворца, и Маша вкратце поведала мне его историю.

Дворец Ольденбургских был построен в конце 19 века. Он был построен после того, как княгиня Романовская, – она же и есть принцесса Ольденбургская, фамилия Ольденбургская у неё по мужу, – купила имение в посёлке Рамонь Воронежской губернии.

Кто такие Ольденбургские? Это российский герцогский и княжеский род, имевший немецкое происхождение. Род довольно знатный. Ольденбургские состояли в родстве, – правда, не в близком, а в дальнем, – с самой династией Романовых. Той самой, что на протяжении нескольких веков правила Российской империей.

Дворец строили три года. Строили его, что называется, на совесть. Метровые стены, передовые для того времени инженерные решения. Дворец был построен в непривычном для российской глубинки староанглийском стиле. Перед дворцом были возведены большие ворота с башней, в которую вмонтировали часы. А чуть в стороне от него – флигель, в котором размещалась прислуга, свитский корпус.

Но дворец – это было не единственное, что построили в Рамони Ольденбургские. Помимо дворца, здесь была сооружена ещё водонапорная башня, благодаря которой в замке имелся водопровод, кондитерская фабрика, на которой трудились жители посёлка, – кстати, продукция этой фабрики была очень качественная, она неоднократно получала награды на различных, в том числе и международных, выставках, – а также школа для крестьянских детей, столовая и лечебница. Кроме этого, Ольденбургские провели в Рамонь ещё и железную дорогу. И в итоге, к началу двадцатого века, Рамонь из убогого захолустья превратилась в очень зажиточное поселение, в которое стали активно переселяться крестьяне из других земель.

Но далее хозяйство Ольденбургских стало постепенно приходить в упадок. Сначала сгорела кондитерская фабрика. Причины пожара точно не установлены. Затем случилась Октябрьская революция. Ольденбургские не приняли власть большевиков и перебрались во Францию. Их имение было разорено. Особенно этому поспособствовал его вороватый управляющий по фамилии Кох. В советские времена во дворце располагались то воинская казарма, то школа, то больница, то заводоуправление. И к концу двадцатого века от его былой роскоши не осталось и следа. В нём царили запустение и разруха.

– И так продолжалось вплоть до последних лет, – заключила Маша, – пока наши нынешние власти не изыскали, наконец, деньги и не провели хорошую реставрацию. И теперь здесь располагаются уже не бесхозные руины, а известный, популярный музейный комплекс. Ну что, пройдёмте во дворец?

Мы зашли во дворец. В нём уже никого не было, рабочий день закончился, все разошлись по домам, и мы с Машей остались одни.

– Системы видеонаблюдения у нас пока нет, – посетовала Маша, – поэтому вся охрана – на ногах. Ваша задача – смотреть, что происходит снаружи, и время от времени обходить первый этаж. Второй и третий этажи с точки зрения проникновения маловероятны, а вот на первом этаже такие возможности есть – окна, двери. Кстати, эта входная дверь – она не единственная. Есть ещё дверь с обратной стороны – она выводит на веранду. Но она всегда закрыта.

– Я её заметил, когда мы обходили дворец, – продемонстрировал свою наблюдательность я. – И часто сюда пытаются залезть?

– Не часто, – успокоительно улыбнулась Маша. – У нас не магазин, не банк, так что воровать у нас нечего. Последний раз сюда залезали года два назад – поймали каких-то двух зачуханных наркоманов. Ну и до этого ещё, помнится, случай был. Пытался сюда проникнуть один чудак, любитель острых ощущений. Начитался про наш дворец всяких мистических небылиц и решил провести здесь ночь, чтобы встретиться с привидениями.

– А здесь, что, есть привидения? – картинно удивился я.

Интересно, что она мне на это скажет?

– Ну, вы взрослый человек или вы – маленький ребёнок? – осуждающе посмотрела на меня Маша. – Какие тут могут быть привидения?.. Кстати, насчёт привидений. Если услышите какие-то шорохи – не пугайтесь. У нас тут бегают мыши. Травим их, травим, но окончательно всё никак не вытравим. И вот ещё что. Если на улице поднимется сильный ветер, вы можете услышать такой неприятный, шкрабающий нервы звук. Не паникуйте. Это не привидение. Просто при резком прохождении ветра сквозь щели могут образовываться такие ультразвуковые шумы, которые действуют на подсознание: может появиться чувство страха, желание бежать отсюда без оглядки. Если вдруг ощутите нечто подобное, постарайтесь взять себя в руки и включите какую-нибудь весёлую музыку. Располагаться можете вот на этом диванчике, – и моя собеседница указала на стоявший в холле большой кожаный диван. – Попить чаю и подкрепиться можно в подвале. Там есть маленькая подсобка, – когда вы туда спуститесь, вы её сразу увидите, – где стоит стол, стулья и электрочайник. Питьевая вода там есть. Здесь, в холле, да и в залах тоже, кушать ничего не надо. Это чтобы здесь не пахло едой. Ну и часиков где-то в семь утра откройте, пожалуйста, форточку. Все мы люди, все мы потеем, так что пусть хорошенько проветрится. Ну вот, собственно, и всё, – подытожила Маша. – У вас ко мне есть какие-нибудь вопросы?

– Пока нет, – помотал головой я. – Ну, а дальше может быть и появятся.

– Ну, тогда спокойного дежурства. Не забудьте запереть дверь, – и Маша направилась к выходу.

– Извините, что задержал вас, – бросил ей вдогонку я.

– Ничего страшного. Если бы вы не появились, дежурить бы сегодня пришлось именно мне!..

Солнце спускалось к горизонту. Постепенно темнело. Близилась ночь – моя первая ночь в этом загадочном дворце. Сколько их ещё будет, этих ночей? И чем это всё закончится?

– Ну, сегодня вряд ли что-то произойдёт, – предположил Венька, когда я, как мы и договаривались, заехал к нему перед своим первым дежурством. – У тебя сегодня первый рабочий день. А любой новичок – он, как правило, держит ухо востро и выполняет свои обязанности старательно. Это уже потом бдительность притупляется. Так что, если там кто-то «химичит», то сегодня делать это они, скорее всего, не станут. Но ты, тем не менее, смотри в оба и в последующие дни бдительности не теряй. Если что, звони без всякого стеснения. На рожон, если вдруг что-то увидишь, не лезь. Просто фиксируй. И будь осторожен…

Я неспеша, точно экскурсант, прогулялся по замку. Залов во дворце было множество. Самым большим из них представлялась гостиная. Просторными были также столовая и личные покои хозяина и хозяйки. Стены были увешаны портретами представителей династии Ольденбургских, фотографиями конца девятнадцатого века, фотокопиями различных документов, – например, купчая на покупку имения, – а также этикетками выпускавшейся на местной кондитерской фабрике продукции: мармелад, шоколад, конфеты. В залах стояла старинная мебель, среди которой особо выделялся рояль. Ну и много ещё чего, что обычно входит в музейную экспозицию.

Стало совсем темно. Я вернулся в холл и уселся на кожаный диван, напротив которого располагался внушительный камин. Пожалуй, это была самая запоминающаяся деталь дворца – его очертания даже походили на дворцовый профиль. Он производил величественное впечатление.

В старинных постройках всегда ощущается что-то затаённое. Что видел этот замок за свою долгую жизнь? Что помнят его комнаты?

«Дежурить буду добросовестно, – решил я. – Без халтуры. Как сегодня, так и в другие дни. Обход – каждые полтора часа».

Я посмотрел на свои наручные «ходики», отсчитал вперёд девяносто минут и установил на получившееся время будильник на смартфоне. Это на тот случай, если я вдруг задремлю.

Во дворце стояла мёртвая тишина, которую ничто не нарушало. Я прилёг, положил голову на боковую спинку и закрыл глаза…

Мой первый обход дворца прошёл спокойно.

Вернувшись обратно, я спустился в подвал, включил стоявший в подсобке электрочайник и навёл себе чай. Умяв пару принесённых из дома бутербродов, я снова поднялся в холл, поставил будильник на следующие полтора часа и опять разлёгся на диване.

Будильник разбудил меня в половину второго ночи.

Я поднялся с дивана, протёр глаза и уже собрался было идти на второй обход, но тут мой слух уловил вдруг какой-то шум. Я прислушался. Этот шум доносился снизу, из подвала, как будто там работал радиоприёмник.

В моих ушах стал звонко отдаваться стук сердца.

Я, приглушая шаги, подкрался к ведущей в подвал лестнице. Внизу горел свет. Это был тусклый свет лампочки, которая свисала с потолка в подсобке. Но я точно помнил, что когда я уходил из подсобки, я свет погасил. Значит его снова кто-то зажёг.

В опознании шума я не ошибся. Это действительно работал радиоприёмник. По отбивке я понял, что это звучал «Маяк». Передавали сводку новостей. Мой слух уловил какое-то копошение.

На дно моего желудка медленно опустился камешек страха. В подсобке явно кто-то был.

Я стал осторожно спускаться по ступенькам. Стук моего сердца казался мне неестественно громким и походил на колокольный звон.

В подсобке действительно был какой-то человек. Он сидел за столом спиной ко мне и что-то ел.

Заслышав мои шаги, он обернулся.

– О, привет! Проснулся? – увидев меня, дружелюбно воскликнул он. – Ты, наверное, новенький. Подсаживайся. Сальца хочешь?

– Нет, спасибо, недавно уже поел, – вежливо отказался я, подошёл к столу, пододвинул стул и уселся напротив него.

Никакой опасности этот человек не внушал. Он держал себя легко и непринуждённо, и энергично поглощал разложенные на газете бутерброды. Это был выпуск «Спорт-Экспресса». «Спартак – Роналдо 1:2», – кричал набранный крупным шрифтом в самом верху страницы заголовок.

– Напрасно. Сало хорошее, свежее, домашнее. Давно ты здесь?

– Первый день, – отозвался я.

Мой страх прошёл. Моё сердце угомонилось, и я глазами «сфотографировал» незнакомца: невысокий, плотного телосложения мужик лет пятидесяти пяти, с проглядывавшими из-под чёрной кепки седыми висками и бледным лицом. Он был облачён в старую потёртую фуфайку.

Из маленького, портативного радиоприёмника, – он стоял на краю стола, – зазвучали новости спорта. Передавали результаты футбольных матчей: «Спартак» – «Рубин»: ноль – ноль…

– Совсем угробили «Спартак», – посетовал незнакомец. – Слушай, – и его тон стал просительным, – ты не мог бы зайти после смены ко мне домой и передать от меня привет моей жене? Сказать, что я её помню, что я её люблю, что у меня всё нормально, и всё такое прочее. Мой дом тут недалеко, рядом с автовокзалом, – и он назвал адрес. – Её Ириной зовут. Ирина Беленова. А меня Пётр.

– Жене? – удивлённо переспросил я. – А почему ты сам не хочешь к ней зайти?

– Да, понимаешь, я уже давно там не живу, и мне прийти туда проблематично.

– Вы что, расстались?

– Ну, да.

– И по чьей инициативе?

– Да ни по чьей. Так получилось.

– У неё, что, сейчас другая семья?

Незнакомец пожал плечами.

– Не знаю. Вот ты бы узнал, как там у неё, и рассказал бы, если мы с тобой ещё раз встретимся. Зайдёшь? Ну, очень тебя прошу!

– Ладно, зайду, – пообещал я, сочтя, что здесь имеет место какая-то серьёзная семейная драма. – Но есть другой вариант – скажи ей всё сам. Я сейчас тебя запишу и продемонстрирую ей эту запись без свидетелей.

– В смысле, запишешь?

– Ну, на видео, – и я достал из кармана смартфон.

Незнакомец с интересом посмотрел на него.

– Это что, такая видеокамера?

– Ты что, смартфонов никогда не видел? – изумился я.

– Да нет, видел, – замялся незнакомец и выключил радиоприёмник. – Ну, давай, – с готовностью вскинулся он, завертывая оставшиеся несъеденными бутерброды в газету и засовывая получившийся свёрток вместе с радиоприёмником в свою авоську.

Я включил на смартфоне камеру и наставил её на незнакомца. Незнакомец заговорил. Тон у него был печальный, а голос – дрогнувший.

– Ирочка, здравствуй! Не могу, вот, тебя увидеть, и обращаюсь к тебе таким, вот, образом. Я всегда тебя любил и продолжаю тебя любить. Но вот видишь, как оно тогда получилось!.. Я надеюсь, у тебя всё хорошо. Я очень по тебе скучаю. Я очень хотел бы с тобою встретиться, но я не знаю как это сделать.

Незнакомец сглотнул слюну и сделал отмашку.

– Всё, выключай.

Я сохранил видеозапись в память смартфона и положил последний в карман. Незнакомец встал и направился к лестнице.

– А ты что, здесь работаешь? – спросил его я.

– Раньше работал. Как и ты, сторожем, – отозвался он.

– А как ты сюда вошёл? – опешил я.

– Да есть тут одна лазейка.

– Какая ещё лазейка?

– Я сейчас приду, – небрежно бросил он. – Только схожу в туалет.

И до меня донеслись стремительно удаляющиеся шаги.

Я прождал его примерно с полчаса. Незнакомец всё никак не возвращался, и я, заподозрив неладное, поднялся наверх.

– Пётр, ты где? – громко крикнул я.

Но в ответ мне донеслось только переливчатое эхо: «Е-е-е!..».

Я прошёл до санузла. Свет в нём отсутствовал. Я щёлкнул выключателем и открыл дверь.

– Пётр, ты здесь?

Но в туалете никого не было.

По моей спине забегали мурашки. Ну, здрасьте вам! Опростоволосился в первую же смену!

Кто это? И что ему здесь было нужно?

Я бросился в холл, включил во дворце свет и подёргал входную дверь – замок был заперт.

Я бросился в другой конец дворца – но дверь, которая вела на веранду, тоже была закрыта.

Я прошёлся по всему периметру и проверил окна – никаких нарушений.

Я обошёл второй и третий этажи, заглянул на чердак – но незнакомца и след простыл.

Где же он затаился? Или он выбрался наружу через некую, упомянутую им, лазейку?

И где же она находится, эта лазейка?

Эту его лазейку я искал до самого утра. Я облазил весь дворец, что называется, вдоль и поперёк, но никаких признаков этой лазейки так и не обнаружил.

Первой на работу утром пришла уборщица.

– Что-то случилось? – поинтересовалась она, пристально вглядываясь в меня.

– С чего вы взяли? – состроил беззаботную мину я.

– Да на вас просто лица нет.

– Это, наверное, потому, что я всю ночь не спал, – ляпнул первое же пришедшее мне на ум объяснение я.

– Вы новенький?

– Да.

– А-а-а! Ну тогда понятно, почему вы такой утомлённый.

О том, что случилось ночью, я решил здесь пока никому не говорить. Сначала расскажу обо всём произошедшем Веньке. Ну и вместе с ним всё это и «обмозгуем»…

Глава пятая

Мы с Венькой договаривались, что я заеду к нему на следующий день только в том случае, если в моё дежурство что-то произойдёт. Мой бывший сокурсник, как я уже отмечал, сомневался, что в эту ночь может что-то произойти. Но он ошибся. И я, вместо того, чтобы ехать домой, отправился сначала в рамонскую прокуратуру.

Правда, поехал я туда не сразу. Сперва я решил выполнить данное мной незнакомцу обещание и заехать к его жене.

Калитка нужного мне дома в Коммунальном переулке оказалась не заперта – он находился действительно недалеко, всего в трёх минутах езды от дворца. Я зашёл во двор, и в мои уши ворвался яростный собачий лай – ко мне агрессивно рвался посаженный на цепь в углу двора кобель.

Дверь дома приоткрылась, и из неё выглянула сморщенная старуха в старом шерстяном платке.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровался я. – А мне бы Беленову Ирину. Извините, но, вот, не знаю её отчества.

– Ну я Беленова Ирина, – проскрипела старуха. – А отчество моё Тимофеевна.

Я удивился. Неужели это и есть супруга незнакомца? Уж слишком сильная разница в возрасте! Тому лет пятьдесят – пятьдесят пять, а этой уже где-то под семьдесят. Да она ему больше в матери годится, нежели чем в жёны!

А может здесь есть ещё другая Ирина?

– Мне нужна супруга Петра, – уточнил я.

Старуха посмотрела на меня как-то странно. Мне показалось, что она едва сдерживает себя, чтобы не послать меня в далёкое «эротическое путешествие».

Вот так оно, вляпаться в чужие семейные конфликты!

Дверь дома резко распахнулась, и рядом со старухой выросла высокая женщина лет сорока пяти. Она была одета в цветастый домашний халат.

«Вот, наверное, это она и есть», – подумалось мне, и я состроил приветливую улыбку.

– Вы Ирина?

– Нет, я Ольга, – с каким-то вызовом ответила она. – А Ирина – это моя мать, – и она кивнула на старуху.

Я тяжело вздохнул. В этом доме мне явно были не рады.

«А пошли вы все к чёртовой матери! Коротко передам, что меня просили передать, и поеду, – решил я. – Без всякой видеозаписи. Обещал – так обещал».

– Пётр просил меня зайти сюда и передать его супруге Ирине, что он её очень любит, и что он очень сожалеет, что не может с нею встретиться, – сквозь зубы, скороговоркой проговорил я и повернулся к калитке.

– Господи! – старуха обильно перекрестилась. – Опять!

– А когда вы его видели? – поинтересовалась её дочь.

– Сегодня ночью, – ответил я.

– Во дворце?

– Во дворце.

– Вы там сторожем работаете?

– Да.

Женщины обменялись взглядами и, видимо, поняли друг друга. Общаться со мной дальше взялась Ольга. Старуха повторно перекрестилась и вернулась в дом.

– Вы на машине? – спросила Ольга, бросив взгляд на мою, стоявшую напротив калитки, «Ладу Калину».

– На машине, – кивнул я.

– Поедемте, я вам всё покажу. Только куртку, вот, на себя накину.

– Куда поедем? – недоумённо выставил глаза я.

– Тут недалеко. Минут десять езды…

Целью этой поездки оказалось… кладбище! И это повергло меня в немалое изумление. Причём здесь кладбище? Как оно соотносится с переданным через меня незнакомцем приветом?

Мы немного прошли по тропинке, и Ольга остановилась возле одной из могил.

Когда я увидел, чья это была могила, я впал в настоящий ступор.

«Беленов Пётр Иванович. 14.02.1942 – 16.04.1998», – значилось на закреплённой в центре массивного деревянного креста табличке. Под табличкой была фотография, с которой на меня смотрело лицо… встреченного мною минувшей ночью незнакомца.

– Этот человек просил вас заехать к нам? – спросила Ольга.

– Этот, – изумлённо ответил я.

И как это всё следует понимать?

Я достал из кармана смартфон и включил сделанную сегодня ночью видеозапись. Незнакомца на видеозаписи не было. Не было и его голоса. На экране значилась только одна пустая обшарпанная стена.

Я почувствовал, что мои мысли сбиваются, мнутся и заплетаются в тугой узелок.

– Давайте присядем, – предложила Ольга. Тон её заметно помягчел. Когда мы сюда ехали, она вела себя хоть и вежливо, но всё же как-то враждебно.

И мы опустились на стоявшую у могилы скамейку.

– Вы такой уже далеко не первый, – вздохнула она. – Год от года происходит одна и та же история. На следующий день после годовщины его гибели, – когда утром, когда днём, когда вечером, – у нас появляется какой-то человек и передаёт нам от него привет. И всегда одно и то же: я, мол, работаю сторожем во дворце и видел Петра минувшей ночью… Вы видели его в подвале? Ведь так?

– Так, – глухим эхом подтвердил я. Я никак не мог опомниться от обрушившегося на меня открытия.

– Поначалу мы думали, что это нам таким образом мстят родственники его убийц, – продолжала Ольга. – И первые несколько лет мы этих курьеров, не церемонясь, выгоняли. Доходило даже до того, что собаку на них спускали. И вот однажды решили нормально, просто по-человечески, поговорить. Пришёл к нам такой толстенький добродушный старичок, – по виду не скажешь, что сволочь, – и завёл всю ту же пластинку: я, мол, ночью видел вашего Петра, он просил меня передать вам привет. Ну и моя мать в ответ ему так спокойно: «Вам, вообще, не стыдно? Вы понимаете, что вы сейчас делаете?». Тот в недоумении: мол, отчего мне должно быть стыдно? И недоумение такое, вроде бы, искреннее. И вот тогда у нас впервые мелькнула мысль – отвезти его, заранее ничего не объясняя, на кладбище. Привезли, показали ему могилу. И у него была такая же реакция, как сейчас и у вас.

– А его, что, убили? – спросил, кивнув на могилу, я.

– Да, убили. Во дворце, в подвале. Ночью. Он, как и вы, работал там сторожем. Пырнули несколько раз ножом.

– А кто его убил?

– Наркоманы. Двое их было. Молодые, обоим лет по двадцать. Залезли через окно. Надеялись чем-нибудь поживиться, чтобы наскрести на очередную дозу. Ну и на него, вот, наткнулись.

– Их нашли?

– Да, нашли. Был суд. Обоим дали по восемь лет. Один в тюрьме умер от туберкулёза, а другой выжил. Освободился, живёт сейчас где-то в районе. А может уже и не живёт. А может уже и в ад отправился. Я не знаю.

– Вы об этом кому-нибудь рассказывали?

– Конечно, рассказывали. Но на нас только пальцем у виска крутили. Мы с матерью пытались даже договориться с Первушиным, чтобы нас в годовщину гибели отца, в эту ночь, пустили побыть во дворце. Так он в психушку звонил! Совсем, мол, тут бабы от горя помешались. К нам из психушки приезжали. Вот так, – поднялась с места Ольга. – Ну что, поехали?

«Сказать ей или не сказать, что я устроился во дворец сторожем не случайно? – размышлял я, когда вёз её обратно домой. – Нет. С этим пока, наверное, лучше повременить. Обговорю-ка всё лучше сначала с моим прокурором…».

У Веньки от моего рассказа вытянулось лицо.

– Ты только на меня психушку не вызывай, ладно? – попросил его я.

– Да я и не собираюсь, – заёрзал он. – Но ты уверен, что тебе всё это не приснилось?

– Уверен, – заверил его я. – Я видел этого покойника так же, как вижу сейчас тебя.

– Хм!.. М-да! – хмыкнул мой бывший сокурсник. – Вот так история!

Я развёл руками.

– Слушай, – задумчиво пробормотал Венька. – Вот ты говоришь, что у него была газета. А ты не обратил внимания, она была старая, эта газета? Ну, в смысле, по виду.

– Нет, не старая, – помотал головой я.

– Ты уверен?

– Уверен. Что я, старую газету от свежей не могу отличить! Старые газеты – они желтеют от времени. А эта газета была белая, вышла не далее как день-два назад. А чего она тебя вдруг так заинтересовала?

– Ты футболом не увлекаешься?

– Не увлекаюсь, – помотал головой я.

– Я вот им тоже не увлекаюсь. Но я, тем не менее, знаю, кто такой Рональдо.

– Я тоже знаю, – выставил глаза я. – Футболист. У него ещё физиономия такая своеобразная. Его ещё «зубастиком» называют… Постой! – ахнул я; мой мозг как будто пронзила молния. – Так этот Рональдо – он вроде бы уже не играет!

– И давно не играет! – вскинул указательный палец Венька. – Он играл в девяностые годы. А по заголовку твоей свежей газеты выходит, что он против «Спартака» играл буквально на днях!

– А какого-нибудь другого Рональдо сейчас не появилось? – нахмурил лоб я.

– Вроде не появилось. Во всяком случае, я не слышал. Эх, как жаль, что мы с тобой не болельщики! – вздохнул Венька. – А впрочем, погоди. Есть у меня тут, вроде, один футбольный фанат.

И он поднял телефонную трубку.

– Родион Сергеевич? Доброе утро! Как у вас там, всё спокойно?.. Ну и замечательно. Родион Сергеевич, я вот что хотел у вас спросить. А вы футболом, часом, не увлекаетесь?.. Да вы что! Всю жизнь, кроме младенчества? Родион Сергеевич, нам очень нужна ваша консультация по одному футбольному вопросу. Вы не могли бы сейчас подняться ко мне?

Мой бывший сокурсник положил трубку.

– Это наш охранник. Говорит, что увлекается футболом всю жизнь.

– Кроме младенчества, – улыбаясь, уточнил я.

Через минуту в кабинет зашёл невысокий коренастый мужичок лет шестидесяти с покатым лбом и казавшимися огромными за толстыми стёклами его очков глазами.

– Садитесь, Родион Сергеевич, – указал рукой ему Венька.

Охранник уселся на стоявший в углу кабинета стул.

– Родион Сергеевич, – Венька подался вперёд, – вот представьте себе номер газеты «Спорт-Экспресс». И вот вверху, на первой странице этого номера, крупными буквами значится такой заголовок, – и Венька посмотрел на меня.

– «Спартак» Рональдо один два, – процитировал я.

– Родион Сергеевич, вам это ни о чём не говорит?

– Да как же не говорит! Как же не говорит! – оживился охранник. – Я эту игру помню до сих пор. Мировая была игра. «Спартак» «Интеру» тогда ни в чём не уступал. Но этот Рональдо – он всю игру тогда в одиночку сделал!

– А когда это было?

– В конце девяностых.

– А если точнее?

– Ну-у-у, точнее! – вскинул глаза охранник. – Как тут упомнишь? Уже столько лет прошло. Помню, вот, только, что в газете, под этим заголовком, ещё такой подзаголовок был: «Не грусти, Россия! „Спартак“ был не слабее „Интера“. Просто у него не было Рональдо!».

– Спасибо, Родион Сергеевич! Вы нам очень помогли, – поблагодарил его Венька.

– Да не за что!

Охранник тряхнул головой и вышел. Венька повернулся к компьютеру.

– Попробуем задействовать интернет.

Постучав пальцем по клавиатуре и посмотрев на монитор, Венька произнёс:

– Четырнадцатое апреля тысяча девятьсот девяносто восьмого года. «Спартак» «Интер». Один два. Какая, ты говоришь, была дата смерти на могиле этого Беленова?

– Шестнадцатое апреля девяносто восьмого года, – напомнил я.

– Через два дня после этой игры!

И мы напряжённо посмотрели друг на друга. Всё сходится.

– Так, – мой бывший сокурсник откинулся на спинку кресла; было заметно, что он находится в некоторой растерянности. – Ты говоришь, что у него работал радиоприёмник?

– Ну да.

– А что по нему передавали, помнишь?

– Новости. Но вот какие – уже не помню. Я не прислушивался… А впрочем, стоп! – вскинулся я. – Одну помню. Начали передавать новости спорта и сообщили такой результат: «Спартак» – «Рубин» – ноль ноль. Он, этот покойник, ещё после этого сказал, что «Спартак», мол, совсем угробили.

Венька снова постучал пальцем по клавиатуре.

– Ну да, был вчера такой матч, – сказал он, глядя на монитор. – «Спартак» «Рубин» ноль ноль. Так что же это тогда получается? Свежая, как ты говоришь, газета девяносто восьмого года, а новости по радио – сегодняшние? Точнее, вчерашние.

– Выходит, что так, – недоумённо выпятил губу я.

Венька задумался.

– Нет, это какая-то чертовщина! – воскликнул он.

– Чертовщина, – согласился я.

– Вот что, давай так. У тебя когда следующее дежурство?

– Через два дня.

– Езжай сейчас домой и отдыхай. А перед следующим дежурством, так же, как и накануне, заедешь ко мне часиков в пять. Я запрошу всю информацию по этому делу, и мы с тобой всё обговорим… Да, и пришли мне эту видеозапись, которую ты сделал в подвале. Хотя бы на Вацап. Я с ней поработаю.

– Хорошо, – уже с порога пообещал я.

Глава шестая

Мой сын Данил стоял возле меня, виновато потупив свой взор в пол.

– Это что такое? – строго вопрошал я, кивая на высвечивавшийся на мониторе его электронный школьный дневник, в котором значилась полученная им сегодня «двойка» – «двойка» была за сочинение по литературе.

– Так получилось, – вздохнул он.

– Что значит «так получилось»? Ты скатился на «двойки»?

– Нет.

– А это тогда что?

– Так получилось.

– Вот что, дружок, – сердито произнёс я. – Тебе не кажется, что твоё празднование победы на школьной спартакиаде несколько затянулось? Я обещал тебе купить к лету хороший айфон? Так вот, я отменяю это своё обещание.

– Ну, папа!

– Никаких айфонов! Вернёмся к этому вопросу только в том случае, если ты закончишь учебный год на одни «четвёрки» и «пятёрки». И никак иначе.

– Ну, папа!

– Всё! – гневным жестом отмёл его возражения я. – Иди занимайся уроками!

Данил уныло побрёл в свою комнату.

Мне, конечно, было его жалко. Я видел как он ждал этот обещанный ему айфон. Но что прикажете делать, чтобы заставить его хорошо учиться? Так что, как ни сильно мне было его жаль, без крутых мер здесь было явно не обойтись. Вон, уже «двойки» приносить начал!

Моя жена Регина, когда вернулась вечером домой, сразу же почувствовала мою душевную разбалансированность.

– Что у тебя случилось? – прямо спросила меня она, решительно отметая мои вялые объяснения о бессонной ночи. Я выставил в качестве причины лишь одну только свою бессонную ночь. О том, что произошло со мной этой ночью, я ей, разумеется, ничего не сказал.

– Костя, не ври! – проницательно глядя на меня, «выстрелила» она. – Ну мне-то не ври! Я же вижу, что у тебя что-то случилось! Если тебе просто нельзя об этом говорить – так и скажи, что нельзя. Но только не надо мне врать!

– Нельзя, – со вздохом признался я. – Пока нельзя.

– Ну, значит расскажешь, когда это будет можно.

– Моя турпоездка откладывается. Не до неё, – сообщил я своей жене, когда она, переодевшись в домашнюю одежду, зашла на кухню; я стоял у раковины и чистил картошку, чтобы помочь ей с приготовлением ужина. – Может на эту единовременную выплату мы купим что-нибудь тебе?

– Не надо, – отказалась от моей инициативы она. – Положи эти деньги на счёт, и снимешь, когда они тебе понадобятся.

Вопреки моим ожиданиям, в ту ночь я заснул не сразу. Я полагал, что после такой напряжённой ночи, которую я провёл во дворце, я моментально «отключусь». Но не тут-то было. Я всё время ворочался, и «отключился» только тогда, когда за окном уже забрезжил рассвет.

Что было этому причиной? Может то, что я поспал уже днём. А может и взволновавшая меня передача про дворец Ольденбургских, которую я нашёл в Ютюбе. Это был один из выпусков популярной некогда телепередачи «Истина где-то рядом», которая шла на Первом канале, и вёл её известный телеведущий Лысенко.

По свидетельству проводившего расследование телеведущего и трёх составлявших ему компанию экстрасенсов, – это было расследование многочисленных свидетельств жителей Рамони, что в их главной местной достопримечательности происходят какие-то странные вещи, – во дворце принцессы Ольденбургской существует очень сильная астральная воронка, которая осталась после того, как здесь, очень давно, проводили спиритический сеанс. Хозяева дворца увлекались оккультизмом, – в конце девятнадцатого – начале двадцатого века это было модно, – и время от времени приглашали к себе медиумов. И вот один из этих медиумов, открыв канал в потусторонний мир, почему-то потом забыл его закрыть, в результате чего дворец принцессы Ольденбургской сейчас буквально кишит гостями из «мира мёртвых».

Одно дело, когда слушаешь всё это, находясь в стороне. Мол, чего только не навыдумывают эти телевизионщики, чтобы поднять рейтинг своей программы. Но совсем другое, когда ты сам бываешь в этом месте и уже стал свидетелем чего-то необъяснимого!

Что означают те слова незнакомца, «Да есть тут одна лазейка»? А не имел ли он в виду то, что во дворце присутствует не закрытый растяпой-медиумом портал?..

Глава седьмая

– Проходи, проходи, – махнул мне Венька, когда я вопросительно заглянул в его кабинет. – Присаживайся.

Я уселся подле его большого служебного стола.

– Как настроение?

– Боевое, – ответил я. – Во, как бывает! Всегда считал разговоры о призраках нелепой блажью, и вот, сам же с этими призраками и столкнулся!

– Моя бабка всегда говорила, что от человека остаётся что-то и за пределами могилы, – тихо произнёс Венька.

– Да, многие старые люди так говорят, – столь же тихо заметил я. – Ты что-нибудь выяснил?

Мой бывший сокурсник открыл верхний ящик своего стола, вытащил из него пожелтевший толстенный том и пододвинул его мне.

– На, посмотри. Это материалы дела по убийству Беленова. Запросил в архиве. Вчера, вот, вечером принесли.

Я открыл том и стал его листать. Моё внимание сразу же привлекли фотографии с места преступления.

Лежавшее на полу в неестественной позе человеческое тело… Вот более крупный план, на котором можно было рассмотреть лицо.

– Ну он это, он! – воскликнул я, указывая Веньке на фотографию. – Это тот самый Пётр, с которым я разговаривал вот так же, как сейчас с тобой!

Следующий снимок ещё более подбавил дров в топку моих эмоций. На нём был запечатлён деревянный стол. На этом столе, на газете, лежало два бутерброда с салом. Вверху газетной страницы просматривался крупный заголовок: «„Спартак“ – Рональдо 1:2». На самом краю стола стоял маленький радиоприёмник.

– Ну вот, вот! – вскочил я, указывая Веньке на это изображение.

– Не кричи! – поднёс указательный палец к губам он. – Я это всё уже видел, и уже сопоставил всё это с твоим рассказом.

Я продолжил перелистывать страницы. Описание места происшествия, протоколы допросов.

– С твоей видеозаписи я ничего извлечь не смог, – сообщил мне Венька. – Наши спецы поработали тут со спектрами и ультрачастотами, но найти что-либо у них так и не получилось. Всё та же пустота и тишина.

– Я тут в Ютюбе наткнулся на одну старую телепередачу, – сказал я и поведал Веньке о содержании выпуска «Истины где-то рядом» про рамонский замок.

Но для моего бывшего сокурсника это новостью не стало.

– Я это знаю. Я эту передачу уже видел, – покивал головой он.

Он поднялся с места, уселся напротив меня за приставной стол и понизил голос.

– Я тут связался с одним человеком. Он обещал мне помочь с ультрафиолетовой видеокамерой. Объектив ультрафиолетовой видеокамеры различает объекты в гораздо большем диапазоне, нежели человеческий глаз, и фиксирует их в невидимой для нас части электромагнитного диапазона, в инфракрасном спектре. Всё это, конечно, негласно. Если он мне её достанет, тебе надо будет ночью во дворце поснимать.

– Поснимаю, – выразил свою готовность я.

– А пока тебе нужно будет сделать вот что. Ночью ты, значит, дежуришь… Скажи только честно, ты не боишься?

– Немножко боюсь, – признался я. – А кто бы на моём месте не боялся? Но сдавать назад из-за этого однозначно не собираюсь.

– Ну вот и хорошо, молодец, – одобрительно отозвался Венька. – Так вот, ночью, значит, ты отдежуришь, а завтра или послезавтра, когда отдохнёшь, навести родственников этих двух исчезнувших сторожей. Мы их, конечно, допрашивали, когда возбудили дело об исчезновении. Но одно дело – следователь и официальный протокол, а другое – простой разговор с новым ночным сторожем, который вдруг столкнулся с чем-то необъяснимым. Я дам тебе их координаты. Но только не говори, что тебе дали их адрес в прокуратуре. Скажи, что ты тихонько позаимствовал их в бухгалтерии.

– Ну, это само собой, – заверил его я.

– С тобой они могут быть более откровенны. Может эти сторожа рассказывали своим домочадцам о чём-то, о чём те на допросах решили не говорить. Ну, чтобы их не заподозрили в психическом нездоровье…

Последним из сотрудников музея домой в тот вечер ушёл директор.

– Здорóво! – поприветствовал меня он, спускаясь по лестнице со второго этажа.

Я поднялся с дивана, на котором сидел, и мы пожали друг другу руки.

– Как прошлый раз?

– Всё нормально, без происшествий, – соврал я.

– Мыши не сильно беспокоили?

– Нет. Я их вообще не слышал.

– Их у нас тут хватает. Если услышишь какие-то шорохи – не пугайся.

– Да я знаю, меня Маша уже предупредила, – кивнул я.

Первушин вышел наружу, его ботинки звонко застучали по придворцовой площади. Я запер входную дверь изнутри и отправился на обход. Задняя дверь и все окна оказались закрыты. После обхода я спустился в подвал.

Включив в подсобке электрочайник, я медленно провёл глазами по сторонам, вспоминая фотографии из уголовного дела по убийству Беленова.

Вот тут, на полу, лежало его тело. Вот здесь, на столе, стоял его радиоприёмник. Вот на этом месте лежала та самая газета с бутербродами. Всё, как в моё предыдущее дежурство. За исключением одного – при мне Беленов был жив. Точнее, казался живым. Он вёл себя как живой человек, и я разговаривал с ним как с живым человеком.

Так что же это такое получается? Каждый год, в день своей гибели, он как бы воскресает, появляется во дворце и просит тех, кого он встретит, передать привет своей супруге!

Интересно, знают ли об этом Первушин и другие сотрудники? Пока они ведут себя так, как будто ничего сверхъестественного здесь нет. Мыши, мол, у нас тут, мыши!..

Выключив закипевший электрочайник, я налил в кружку кипяток, опустил туда чайный одноразовый пакетик с тремя кусочками сахара, и в ожидании, пока чай заварится, решил прогуляться по подвалу.

Подвал был большой. Очень большой. По сути, это был полноценный «минусовой» этаж. Множество помещений. Все двери заперты. Облупившаяся штукатурка. Сильно проржавевшие решётки.

Что же здесь раньше было, в этом подвале? Что видели эти грязные серые стены? Меня наполнило ощущение, что его обстановка очень сильно напоминает тюрьму…

– Мяу!

От неожиданности я едва не подскочил на месте. В глубине подвала сидел чёрный кот. Его глаза отдавали зеленоватым блеском, и он пристально смотрел на меня.

Откуда он взялся, в этом подвале? А может это обратившийся в кота Беленов?

– Кис-кис-кис, – позвал его я.

Кот неспеша подошёл ко мне. Он пристально меня обнюхал и, видимо не обнаружив в моём запахе ничего отталкивающего, стал приветственно тереться о мои ноги. Я погладил его по шёрстке. Кот блаженно заурчал.

Ручной.

– Ну, и откуда ты взялся? – спросил, почёсывая его за ушами, я. – Что ж, оставайся. Вдвоём – оно веселее. Составишь мне компанию в этом моём дежурстве. Ты хотя бы не призрак? Пойдём, я тебя угощу.

Я направился в подсобку, кот побежал за мной. Я открыл свою сумку, достал кругляш копчёной колбасы из пакета с бутербродами и положил перед ним. Кот его с аппетитом умял. Наше знакомство состоялось.

Выпив уже заварившийся и чуть поостывший чай, я в сопровождении кота поднялся наверх.

Темнота за окном сгущалась. И чем сильнее она сгущалась, тем острее становилась сверлившая меня изнутри тревога. Стало совсем темно, в окошки стал заглядывать кроткий лунный свет. Я погладил уснувшего и свернувшегося рядом со мной калачиком кота и отправился в новый обход.

Нет, что ни говорите, а старинные здания – они имеют всё-таки какую-то особенную атмосферу!

Когда-то, давным-давно, в этих стенах кипела жизнь!

Шаг за шагом – и в моём воображении стали возникать различные картины.

Снующая по коридорам прислуга…

Облачённая в пышное светлое платье хозяйка дворца, сидя в гостиной, что-то обсуждает с приехавшими к ней в гости подругами. Беседа оживлённая, слышатся восклицания и смех. На столике – чайный сервиз, конфеты, мармелад, яблоки…