Непокорная Венера

Пролог

Громче всех ревела старушка по имени Людмила Николаевна. Женщина под семьдесят, с черным платком на голове, с характерным шумом высморкалась в салфетку и протяжно всхлипнула. Она стояла поодаль от темного, лакированного деревянного гроба, даже не глядела на него, но продолжала шумно рыдать. Остается гадать, почему сестра покойной, кажущаяся такой безутешной, стояла от нее за километр. Неужели старые разногласия не забываются даже тогда, когда родного человека отправляют в последний путь? Чуть дальше от нее стоял грузный мужчина с раскрасневшимся лицом. Он злобно озирался по сторонам и бросал недовольные взгляды на окружающих. Я украдкой посмотрела на немолодого мужчину и быстро отвела глаза, нервно сглотнув. Только этого не хватало! Мне не нужно было видеть, что пышущий гневом здоровяк заметил меня в толпе. Его взгляд прожигал кожу не хуже лазерного луча. Немногочисленные родственники покойной сторонились ее, топчась на месте в углу, но около дорогого деревянного гроба стояла толпа, выстроившись, как крепкая бетонная стена. Я не знала никого из незнакомцев. Бабушка собрала вокруг себя огромную семью, правда, всех этих людей объединяла с ней не общая кровь. Мужчины и женщины всех возрастов были одеты в черные костюмы и элегантные платья. Многие дамы покрыли лицо причудливыми темными вуалями. Некоторые мужчины натянули на лицо черные тканевые маски, хотя карантин давно закончился.

– Сброд, – прошипел мужчину справа, заставив меня поежиться. Не сомневаюсь, он не сможет молча и спокойно выстоять на похоронах и не выкинуть очередную глупость. Его не останавливало даже то, что он прощается с собственной матерью. Я заметила движение и метнула взгляд на краснолицего мужчину. Он двигался в мою сторону.

– Черт, – прошептала я и попятилась в толпу.

– Венера, – угрожающе процедил он за моей спиной. Я растолкала колтями крепких высоких мужчин и проскочила в гущу людей, используя их как щиты.

Я проталкивалась все дальше, пока не уткнулась в женскую спину. Незнакомка не дернулась и не произнесла ни слова, когда я нечаянно толкнула ее рукой. Она медленно, с прирожденной грацией, обернулась и устремила на меня затуманенные, блестящие от слез ясные голубые глаза. Ее светло-каштановые волосы были собраны в аккуратный пучок с двумя золотыми шпильками, лицо скрывала вуаль. Но ничто не могло скрыть красоты этой немолодой женщины. Увидев меня, она не проронила ни слова, лишь поджала губы и с тоской покачала головой. Ее изящная рука с тонким фарфоровым запястьем легла мне на плечо. От прикосновения мне стало не по себе и первым позывом было грубо скинуть ладонь незнакомки, но я сдержалась.

– Сочувствую Вашей утрате, – богатым бархатным голосом произнесла женщина, легонько похлопала меня по руке и отвернулась. Я рассеянно кивнула в ответ. Вместе со своей рукой она убрала с моего плеча десятитонную ношу. Я оглянулась через плечо. Очевидно, мужчина потерял меня в толпе. Облегченно вздохнув, я окинула взглядом присутствующих. Зрелый высокий незнакомец с черными, как смоль, волосами, щедро тронутыми сединой, стоял у самого края гроба и безмолвно смотрел на безмятежное, безжизненное лицо моей бабушки. Она оставалась красавицей до самого конца. Белая кожа, словно изысканный фарфор, правильные черты лица, высокие скулы, тонкий нос, пухлые губы. Нижняя всегда была надутая, а верхняя красиво изгибалась, как лук. Свой рот я получила точно от нее. Широкая ладонь незнакомца лежала рядом с ней, а в темных, как черное море, глазах застыла такая глубокая скорбь, что у меня сжалось сердце. За его спиной возвышался не менее внушительный мужчина, с подозрительно похожей копной черных волос, отливающих синевой в лучах утреннего солнца. Те же сапфировые глаза, та же мужественная, квадратная челюсть и неприличная, буквально преступная красота. Если бы излишняя привлекательность была преступлением, я бы уже вызвала полицию. Заметив, что я его разглядываю, мужчина поднял лицо и ответил на мой взгляд. Я спешно отвела глаза в сторону. Справа от толпы раздался громкий вой, за которым последовала череда всхлипов. Людмила Николаевна, сестра бабули, стоявшая вдалеке в гордом одиночестве, вновь громко высморкалась, чем привлекла к себе внимание с десяток пар глаз. Немолодой мужчина, склонившийся над бабушкой, даже бровью не повел. Возраст не украл его мужественность. Широкоплечий, крепкий и высокий, он выглядел разбитым и подавленным. Его покрасневшие глаза остекленели. Кто он, этот мужчина? Я не знала никого из собравшихся, кроме скудной родни. Но вокруг толпилось не меньше полсотни человек, и с каждой минутой количество желающих попрощаться росло. Интересно, умри я прямо сейчас, в эту самую минуту, кто бы пришел на мои похороны? Необъяснимая грусть сковала мое сердце.

– Венера! – тяжелая рука схватила предплечье и с силой дернула меня назад. Я пошатнулась, едва удержавшись на ногах. Я дернулась, вырываясь из крепкой хватки. Живот скрутило в узел.

Любопытные взгляды устремились в мою сторону.

– Что? – громким шепотом проговорила я, повернувшись и уставившись в искрящиеся от злости глаза отца.

Краем глаза я заметила, как красивый незнакомец окинул нас взглядом.

– Я искал тебя, – заорал мне в лицо отец, явно не привыкший рассчитывать громкость своего голоса.

Несколько человек в толпе откашлялись.

– Не хочу с тобой разговаривать, – отрезала я и отвернулась. Мужчины, выстроившись напротив, словно стена, метнули взгляд. Меня от них отделял гроб, стоявший в центре. Даже незнакомец, не отступающий от бабули, поднял лицо.

– Мне плевать, чего ты там хочешь, – не унимался отец и снова схватил меня за руку. Его пальцы врезались в кожу, как тиски. Я ощутила, как окружающие поднимают на нас глаза. Находиться в центре внимания было невыносимо, но еще хуже устроить сцену с разъяренным быком на глазах у толпы. Я стиснула зубы. Против отца у меня было только одно оружие: тотальное игнорирование. Но пока он в опасной близости от меня, применить его трудно. Я вывернула руку и выдернула ее из цепких пальцев, а затем поспешила в противоположную сторону.

– Стой! Я сказал стой! – заголосил мне в спину отец, но я лишь ускорила шаг. Оглянувшись, я заметила, как из толпы вышел плотный незнакомец, на голову выше моего преследователя, и преградил ему путь. Господи, неужели он не может вести себя прилично даже не похоронах собственной матери?

Я отошла на безопасное расстояние и достала из маленькой черной сумочки на цепочке стик. Вставила его в устройство и поднесла к губам. Я посмотрела на столпотворение, выросшее вокруг отца. Дама, в которую я ранее врезалась, положила ему ладонь на плечо и что-то тихо, спокойно говорила на ухо. Лицо же моего родителя рыскало вокруг в поисках меня. Он стал еще краснее, напоминая помидор. Эта неприятная, но неизбежная встреча. И на сей раз, точно последняя. Больше я не собираюсь видеть этого человека, ни секунды в своей жизни. Я изучала лица присутствующих. За последние полчаса количество людей, кажется, удвоилось. Неторопливый осмотр позволил мне заметить, что почти все эти люди были дорого, со вкусом одеты. Но ничто в них не кричало о роскоши. Они казались простыми и приземленными. Больше всего меня удивили их манеры. Словно я попала в общество английский лордов и леди, не меньше. Не то, что мои двоюродные сестры, стоявшие на расстоянии, впрочем, как и вся немногочисленная родня. Сестрицы вырядились, как на парад. Короткие черные платья больше подошли бы для разнузданной дискотеки. Они обтягивали их стройные фигурки, как вторая кожа. Обе уставились в дорогущие смартфоны последней модели. Ногти экстремальной длины у одной и второй были покрыты ярким бордовым шеллаком. Макияж кричал о том, что обе сильно старались перед тем, как появиться на людях. На губах красовалась алая помада. А вот и мамаша моих сестриц. От осинки, как говорится, не родятся…

– Венера, – ее губы на мгновенье растянулись в притворной улыбке, но она быстро спохватилась и вспомнила, где находится, – сколько лет, сколько зим.

Я посмотрела на нее, как на больную. Тетка, не замечая моих едких взглядов, придвинулась почти вплотную.

– Так и живем. Встречаемся либо на свадьбах, либо на похоронах, – она схватила мою руку и обвила ее своей.

Я предпочла бы не видеть вас ни при каких обстоятельствах.

– А ты, смотрю, что-то совсем себя запустила, – она демонстративно оглядела меня с головы до ног, – и вес набрала, я смотрю.

Меня неприятно кольнуло в груди. Я старалась не выдать своих чувств, но это было больно. Словно ударили кулаком под дых.

– Ну ты всегда упитанная была, но сейчас что-то как-то совсем, – она скривила губы, не отрывая от меня взгляда, будто увидела слизняка.

Я дернулась, желая установить дистанцию, но Тетя Рита крепче прижалась ко мне плечом.

– Ты не пробовала диету, сейчас очень модно, по генетическому анализу. Делают обследование крови и дают рекомендации. Я сама собираюсь попробовать, – доверительно прощебетала она у меня над ухом, – кстати, как на личном фронте?

Я нервно дернула рукой в очередной попытке вырваться.

– Мам, я хочу свалить отсюда, – сестрица Маша подошла, не удостоив меня вниманием, и с кислой физиономией уставилась на мать, – когда мы уже пойдем?

– Скоро, доча, – бросила ей тетка и, наконец, выпустила меня на волю. Я бросила в сумку использованный стик и вытащила из пачки новый.

– Ну так что, Венера? Замуж еще не вышла? – не унималась она.

– Нет, – грубо ответила я и попятилась в сторону.

– Ну понятно, пока себя в форму не приведешь, какие уж там женихи?

Я повернулась и зашагала прочь. Слова, мимоходом брошенные из незакрывающегося рта, засели в груди. В горле встал ком. Я посмотрела в толпу и заметила, что опускают гроб. Люди по очереди бросали комья земли в глубокую могилу. Только представители моего семейства стояли в стороне и нетерпеливо ждали, когда все это закончится. Я направилась к людям, чтобы попрощаться с ба. Горечь от осознания того, что она столько лет пыталась наладить со мной связь, а я все время ее избегала, грозила хлынуть на меня лавиной и снести к чертовой матери. Я наклонилась к горе влажной земли и зачерпнула ее в ладонь. Поднявшись на ноги, я двинулась и задела плечом стоящего рядом человека. Беглым взглядом я заметила мужчину, которого видела ранее. Темные волосы, как крыло ворона, и глаза цвета драгоценного камня. Он поймал мой взгляд, но я тут же отвела глаза и шагнула к краю. Медленно разжав пальцы, я бросила ком вниз. Он с глухим стуком ударился о лакированную крышку. Я облизнула сухие губы и подняла лицо. Грозная фигура отца двигалась мне навстречу. Он подлетел меня и схватил под руку, тащя за собой.

– Отпусти, – зашипела я. Пальцы до боли стиснули предплечье.

– Что мать была распиздяйкой, что бабка. И ты туда же, – заверещал он. Люди вскидывали удивленные лица.

– Ты бы меньше жрала, и больше слушала меня. С таким характером ни один мужик тебя не вытерпит, – продолжал спектакль отец. Я глубоко вздохнула и с силой оттолкнула его от себя. Двадцать минут назад у меня еще было слабое желание поехать в ресторан на поминки, но теперь я намеревалась сесть в машину и как можно скорее уехать отсюда.

– Мне не нужен мужик, – я зашагала прочь от отца.

– У тебя его и не будет. Выглядишь, как свинья.

Я резко обернулась и одарила мужчину, который когда-то спустил в мою несчастную мать, самым презрительным, полным омерзения взглядом.

– Если для того, чтобы меня избегали такие уроды, как ты, я должна быть жирной, так тому и быть!

Отец покраснел и выглядел так, что его вот-вот хватит инфаркт. Желваки заходили ходуном, а короткая шея распухла от напряжения. Он был на грани взрыва. Он громко сплюнул в сторону и открыл было рот, чтобы выдать очередной высокоинтеллектуальный спич, но ему на плечо легла широкая мужская ладонь. Гигант с русыми волосами и небесно-голубыми глазами склонился над отцом и спокойным, но твердым голосом спросил:

– Все в порядке?

Отец переводил глаза с меня на верзилу, затем скинул его руку и расправил плечи. Воспользовавшись паузой и живым щитом в виде верзилы, я сбежала. Почти добежав до выхода с кладбища я услышала за спиной ровный, успокаивающий бархатный голос:

– Венера?

Я посмотрела через плечо и заметила женщину из толпы с вуалью. Меньше всего я хотела останавливаться, но мои ноги сами собой приросли к земле.

– Да? – я старалась унять дрожь в голосе.

– Ваш отец, – начала она и покачала головой. Я сжала челюсть так плотно, что зубы едва не раскрошились.

– Если вы остановили меня для того, чтобы поговорить о мужике, пожертвовавшем сперму моей матери перед тем, как она поняла кто он и сбежала, то давайте в другой раз.

Женщина элегантно вскинула брови, но тут же вернула лицу спокойное и вежливое выражение.

– Совсем нет, – она вздохнула и подошла ближе, – сожалею, что так вышло, мне стоило учесть, в каких вы отношениях…

Я непонимающе уставилась на нее.

– Я Алла, подруга Вашей бабушки. Она многое рассказала мне о Вашей ситуации…с отцом.

– Нет никакой ситуации, – резко сказала я.

– Вы приедете в ресторан? – деликатно сменила тему женщина. Она опустила руки и переплела пальцы.

– Нет, я уезжаю домой, – я развернулась вполоборота, готовая сорваться с места.

– Понимаю, – она внимательно изучала мое лицо. Голубые глаза казались такими глубокими и проницательными, что я поежилась.

– Что ж, до скорой встречи, Венера, – загадочно произнесла дама и вежливо улыбнулась. Я нахмурилась, но не удержалась от того, чтобы съязвить:

– Сомневаюсь.

Захлопнув за собой дверцу машины, я впервые за весь день вздохнула полной грудью. Тяжесть спала с плеч, а давление в груди ослабло. Повернув ключ зажигания, я сдала задним ходом. Гравий захрустел под колесами. Осталось потерпеть всего пару часов, и я буду дома. Одна, без чокнутых родственником и отца-психопата поблизости.

Глава 1

Глянцевая папка-файл так и норовила выскользнуть у меня из под мышки и проехаться по белой блузке из муслина, как по маслу. Рукой, в которой была зажата кипа белых листов, я заправила ее повыше и придавила локтем. Я шагала по длинному светлому коридору и осматривала таблички на белых дверях. Наконец, заметив нужный кабинет, я остановилась. Напротив двери, у стены, стояла коричневая кушетка из искусственной кожи. На ней, уставившись в телефон, сидела молодая девушка с зелено-синими прядями в волосах и руками, покрытыми черными татуировками. Она робко подняла на меня глаза и тут же нырнула в безопасное пространство экрана. Я уселась на край сиденья подальше от нее. От девицы несло потом и перегаром, отчего я невольно поморщилась и отодвинулась еще дальше. Если бы не короткая сидушка, я бы с радостью увеличила дистанцию. Минуты тянулись мучительно и я ощутила, как нетерпеливо закипаю. Наконец, дверь распахнулась и на пороге возникла высокая худощавая женщина с жидкими светлыми волосами, нелепо забранными в неухоженный хвост. Она горбила плечи и сгибалась, словно на нее навалилась невыносимая тяжесть бытия. Пустые глаза смотрели под ноги. За ее спиной возникла мужская фигура в белом халате. Врач деликатно положил ладонь на плечо женщины и легонько подтолкнул, направляясь вместе с ней в коридор. Он улыбнулся ей белоснежной улыбкой кинозвезды. Пациентка даже не подняла на него потерянных глаз.

– Жду Вас через месяц, – бордо сказал он ей приятным тенором. Не сразу, но женщина молча кивнула и как призрак поплелась по коридору. Я поглядела ей вслед и неприятное чувство сдавило мне грудь. Неужели я похожа на одну из них?

Завидев меня, крепкий, с легкой полнотой мужчина, улыбнулся.

– Венера! Проходите, – он жестом пригласил меня в кабинет.

– В смысле? – раздался резкий возглас рядом со мной. Девушка на кушетке вскинула голову и злобно сверлила глазами врача, – я первая в очереди! Она пришла позже меня, – она подскочила и направилась в кабинет, но врач мягко преградил дверной проем своим массивным телом.

– Лидия, – мед лился с его уст, когда он посмотрел на девицу с искренней открытой улыбкой, – какой сегодня день?

Она застыла на месте в боевой позе, готовая вот-вот прорваться сквозь живой щит и уничтожить все на своем пути.

– Это что, викторина? Какая к черту разница, – выплюнула она и заправила сальную прядь разноцветных волос за ухо.

– Лидия, когда у нас с тобой встреча? – мягко спросил врач, словно разговаривал с безмозглым младенцем. Ее глаза вспыхнули такой яростью, что мне обдало лицо жаром.

– Сегодня! – она двинулась на мужчину, но он выставил ладонь перед собой в примирительном и оборонительном жесте одновременно.

– Какой сегодня день? – повторил врач.

– Вы что, не в себе? – бросила она ему в лицо. Молчаливое противостояние между улыбающимся доктором и юной воительницей длилось пару минут, пока наконец она не поднесла смартфон к глазам.

– Вы меня довели! – выпалила девица, – какой сегодня день, какой сегодня день. Вы сами не знаете, что ли? – она уставилась в календарь, затем пару раз непонимающе моргнула, подняла глаза на мужчину и тихо пробормотала:

– Ой.

– Так, когда мы с Вами встречаемся?

– Завтра, – девушка поникла и виновато уставилась под ноги. Ни сказав больше ни слова, она сорвалась с места и полетела по коридору.

Проследив за ее побегом, врач перевел на меня взгляд. Улыбка не сходила с его открытого лица.

– Венера, заходите, – он махнул головой в сторону кабинета и я поднялась. Струйки стыда и омерзения стекали по мне, словно меня окатили ведром холодной воды. В последнюю минуту мне захотелось развернуться и убежать, но доктор, очевидно заметив мои сомнения, обошел меня со спины и подождал, пока я шагну в помещение. Дверь мягко захлопнулась.

В небольшом кабинете по центру располагался простой прямоугольный стол с белой столешницей. С краю высились папки и истории пациентов, но центр стола сверкал идеальной чистотой и порядком. Мужчина чуть выдвинул для меня металлический стул с коричневой сидушкой, и обогнув стол, сел в свое кресло. Обивка из кожзама скрипнула, когда я уселась на сиденье.

– Ну, как у Вас дела? – спросил мужчина, вынимая историю болезни и разворачивая перед собой. Он внимательно бегал глазами по заковыристым рукописным строчкам.

Я вздохнула, положила ладони на колени и запрокинула голову, оглядывая побеленный потолок.

– Никак.

Изучающий взгляд мужчины скользнул по моему лицу. Он нахмурился.

– Никаких изменений?

– Не-а, – коротко отчеканила я, – по-прежнему просыпаюсь посреди ночи и не могу уснуть, кошмары так и не прекратились. Но днем все, чего я хочу – спать.

– Хм… Можем увеличить дозировку, – от его слов я поежилась на стуле. Я год противилась мысли о том, чтобы пойти к психотерапевту, до сих пор страшась слова “психиатр”. И еще столько же времени потратила на то, чтобы уговорить себя записаться на прием. Я убеждала себя, и продолжаю в том же духе, что мне не нужен никакой врач, тем более такой. Не нужна никакая помощь. Я со всем справлюсь сама.

– А без этого никак? – я посмотрела на него безо всяких эмоций, стараясь не выдать своего страха и волнения. От пристального взгляда мужчины мне стало не по себе и я принялась разглядывать бумаги.

– Если Вам не становится лучше, можем сменить препарат или попробовать другую дозировку.

– Еще таблетки? – с легким ужасом произнесла я, хотя внутри меня он вспыхнул с силой взорвавшейся бомбы. Приплыли. Умная, сильная и независимая женщина пьет чертовы лекарства для шизиков…

– Может, Вы созрели для психотерапии? – забросил он удочку в очередной раз.

– Ни за что, – отрезала я и отчего-то скрестила руки на груди, плотно прижимая их к телу.

– Венера, Вы даже слушать об этом не желаете. Почему у Вас такое непримиримое отношение к терапии? Был неудачный опыт?

– Не было никакого опыта, просто я не думаю что это то, что мне нужно.

– Психотерапия необязательно может быть индивидуальной, она может быть групповой. Это также очень эффективно.

Я удивленно уставилась на него, вскинув бровь. Серьезно? Меня мучают ночные кошмары, я плохо сплю и у меня упадок сил. С чего он решил, что мне нужна психотерапия? Я же не чокнутая, в конце-то концов. Просто чего-то не хватает в организме. Витаминов надо попить. Я задумалась о том, что нужно записаться на еще одно обследование. Щитовидную железу я проверила, но может следует сделать расширенный анализ…

– Как мне помогут разговоры о непростом детстве и о том, что меня бросила мать? – язвительно сказала я, – чем они там еще занимаются, эти терапевты.

– Вы можете работать в группе…

– И выслушивать жалостливые истории посторонних нытиков? Не горю желанием, – грубо перебила я доктора. Его это ничуть не задело и он вежливо улыбнулся.

– Отношения с людьми исцеляют, – загадочно произнес он и вернулся к изучению истории болезни.

Я посмотрела на него как на идиота. Хорошо, что он не видел выражение моего лица. Мне стоит поискать другого врача. Я займусь этим, как только покину кабинет. Не собираюсь тратить деньги на то, чтобы выслушивать неудачников или беседовать о всякой ерунде с человеком, который первым надел халат медика.

Я расплатилась за визит на стойке кассы и записалась на анализ гормонов, а также МРТ. В моем организме произошел сбой, я найду его и все вернется в норму. Мой сон, вес и желание жить. Я посмотрела на экран смартфона и прикинула, что мне нужно успеть заехать на работу и закончить несколько задач, а затем заехать в супермаркет и купить продукты. И почему я не заказала доставку заранее? Обычно я так и делала, но последние несколько дней на меня нахлынула такая лень, что я плюнула на все. Теперь мне предстоит ехать в магазин, толкаться с тележкой и мучительно стоять в очереди. И фоном ко всему этому будет ор и плач детей. Я не удержалась и заглянула в приложение, но от Димы не было ни одного сообщения. Тяжесть нарастала в груди и стекала к животу. Почему он мне не пишет? Он не выходил на связь уже несколько дней, а я не хотела писать ему и навязываться. Но с каждой минутой моя тревога все нарастала. Может, он больше не хочет меня видеть? Или он занят? Или с ним что-то случилось. Мысли в голове закружились, как снежная буря. Палец завис над окошком для набора текста. Грудь сдавливало изнутри. Если я напомню о себе, он решит, что я слишком навязчивая. Дима любит личное пространство, и я тоже. Но неужели он ни капли не скучает по мне? Ведь я готова задвинуть все, даже работу, чтобы просто написать ему сообщение. Я шумно выдохнула и убрала телефон в карман. Я вышла из клиники и направилась к тротуару, возле которого возникла стихийная парковка. Через двадцать минут я шагала по офису и плюхнулась в свое рабочее кресло на колесиках. Не успела я включить монитор, как неподалеку раздался голос Камиллы. От него невозможно было скрыться. Я слабо представляла, как кто-то согласился стать мужем Камиллы или ее другом, потому что когда она говорила, слышался только звук гвоздей, царапающих стекло. Я бы сбежала, если бы могла, но наверное ее близкие либо глухие, либо настоящие герои.

– Венера, привет! – заверещала Камилла. Нет, только не это! Я хотела вжаться в монитор и проскочить в виртуальное пространство, чтобы спрятаться от надоедливой коллеги.

– Как твоя командировка? – Петя, сидевший через два стола от меня, отъехал на кресле и уставился на Камиллу.

– Великолепно! – защебетала женщина с улыбкой в сотню ватт на пухлых губах. Она мечтательно возвела глаза к потолку, – в Коломне было так красиво! Мы с деловыми партнерами решили не сидеть в духоте, а выйти и прогуляться. Так забавно, мы всей толпой бродили и смотрели на красоты этого старого города. Вы знали, что Коломне восемьсот лет или даже больше? – Камилла задумалась.

Петя, глядя на нее, усмехнулся.

– Да, был там с женой в прошлом году. Красиво, особенно летом, – он задумчиво улыбался.

Я нахмурилась, желая сосредоточиться на работе. Вид этих блаженных мечтателей выводил меня из себя и отвлекал от выполнения важной задачи.

– Венера, а ты бывала в Коломне? – спросил меня Петя. Я не отрывала глаз от монитора, но пауза действовала мне на нервы.

– Не бывала, – ответила я как можно вежливее. Надеюсь, удовлетворившись ответом, они от меня отстанут.

– Мне кажется, – начала Камилла, подходя ближе к моему столу, – Венера у нас любительница других видов отдыха. Горы, походы с палатками, скалолазание? Что-то такое активное, скажи, Петь? Венера не похожа на человека, который станет любоваться красивой архитектурой, – она облокотилась о мой стол рукой. Я инстинктивно отодвинулась.

– Я тоже обожаю активный вид отдыха, – кивнул Петя, – в прошлый отпуск мотались с женой в Карелию. Сплав на байдарках, поход, – глаза Пети наполнились такой теплотой, что казалось, расплавят офис.

– Красота, – замурлыкала Камилла. Долго эти двое собираются болтать и отлынивать от работы? Была бы я начальником…

– Вот, держи, – Камилла протянула ко мне ладонь и разжала. Я тупо уставилась на маленький магнитик с видом Коломны, – это тебе. Памятный сувенирчик, – она улыбнулась и положила подарок мне на стол.

Я недоверчиво взглянула на нее, но Камилла развернулась и упорхнула в сторону Пети, вручив ему похожий презент. Я коснулась магнитика на столе указательным пальцем, словно трогала подозрительное насекомое. Зачем мне нужен этот магнит?

– Ой, круто, – просиял мужчина, – такого у нас еще нет. Повешу на холодильник.

– Мой уже ломится от магнитов! Муж сказал, что нужно покупать побольше, двухстворчатый, – оба громко хохотнули.

Я сидела и ощущала себя лишней на этом празднике пустой светской болтовни. Наконец, когда разговоры улеглись, я вернулась к выполнению задачи. Мельком взглянула на приложение на мониторе и не удержавшись, открыла окошко. От Димы по-прежнему не было ни строчки. Я подавила нахлынувшую было грусть.

– Венера, – раздался бас моего шефа. Я оглянулась через плечо и увидела, как он вышел из своего кабинета.

– Зайди ко мне на минутку, – он махнул рукой, жестом приглашая меня к себе. Я оттолкнулась от стола и поднялась на ноги.

Петя вопросительно посмотрел на меня. Я отвернулась от него и зашагала. То, что Семен свободен и планирует со мной поговорить, меня обрадовало. Я приободрилась и расправила плечи. По правде говоря, мне давно стоило набраться мужества для разговора с ним. Уже три года я работаю без выходных и отпусков, беру задачи на дом и часто задерживаюсь по вечерам, а меня до сих пор не то, что не повысили. Мне не подняли зарплату ни на один гребаный рубль! Я долго терпела эту несправедливость, все ожидая, когда же меня заметят и оценят по достоинству. Странное волнение в груди давало надежду, что этот час настал. Сколько раз я намеревалась постучать в эту дверь и серьезно изложить свои претензии, но никак не решалась. Самое время высказаться.

– Вы меня сокращаете? Что это значит? – я ошарашенно смотрела на Семена. Моя челюсть валялась на мягком ковролине.

Начальник прикрыл веки и глубоко вздохнул.

– Мне очень жаль, – начал он, но я грубо его одернула.

– Жаль? Вы шутите? Я не понимаю, – я безумно вращала глазами и размахивала руками. Усидеть на месте было невозможно, мне казалось, что острые иглы впиваются в ягодицы.

– Венера, я понимаю… Давай успокоимся, – он вскинул ладони в примирительном жесте.

– Успокоимся? Это какая-то ошибка, – не веря своим ушам, я глупо моргала глазами, – я работаю лучше всех в этом офисе! – я зашипела и ткнула пальцем на дверь за своей спиной, – у меня лучшие показатели и продажи! Лучшие продажи. Вы будете спорить с этим?

Семен снова прикрыл глаза, словно я швыряла ему в лицо камни.

– Спорить не буду, продажи высокие.

– В чем тогда дело? Почему вместо повышения я получаю…увольнение!

Я вскочила на ноги и принялась шагать из стороны в сторону. Едва я вошла в кабинет и не успела сказать слово, как Семен сбросил на меня бомбу. Мы тут подумали, сокращаем штат сотрудников. Ты попала под сокращение. Я! Под сокращение! Этот мир сошел с ума и я вместе с ним.

– Венера, – Семен тоже поднялся, от греха подальше, – ты хорошо работаешь и твои продажи выше всяких похвал. В другой ситуации тебя никто бы не уволил, но…

– Но? Какие могут быть “но”?

– Но продажи и выполнение проектов – это еще не все, что нужно.

Я метнула на него полный непонимания взгляд. Этот чертов начальник, пешка в огромной компании, капиталист до мозга костей, бормочет мне что-то о том, что продажи – это не главное? Я сверлила взглядом его лицо, отчего Семен поджал губы и виновато опустил глаза.

– Не все, что нужно? – я едва сдерживала ярость в узде, делая голос мягче и спокойнее, но он предательски дрожал.

– Что же нужно еще? – угрожающе спросила я. Семен не знал, куда себя деть. Он топтался на месте, проглотив язык.

Дверь за моей спиной распахнулась и в кабинет влетела Камилла.

– Вы звали меня еще час назад, но я задержалась, извините – на ее лице сияла такая довольная улыбка, что мне защипало глаза, как от яркого света. Наконец, Камилла заметила, что Семен не один, и попятилась в дверном проеме.

– Ой, извините, не знала, что вы не один, – она собралась было уйти, но Семен, воспользовавшись моментом, остановил ее.

– Мы уже закончили, проходи, – он облегченно вздохнул и уселся в кресло, жестом подзывая к себе коллегу.

Камилла пролетела мимо меня, направляясь к столу:

– Тебя тоже повысили? – весело шепнула она, не обращая внимания на то, что я едва держусь, чтобы не взорваться. Ее слова ударили меня кулаком в лицо.

– Повысили? – переспросила я, ошарашенно вскинув брови и переводя взгляд с Камиллы на Семена. Мужчина принялся разглядывать бумаги на столе, а эмоции на лице женщины сменялись со скоростью света. Ее улыбка медленно слетела с губ.

– Вы повысили Камиллу? – обратилась я к Семену, но он лишь кивнул головой. Я стиснула челюсть.

– Камиллу? Серьезно?

Коллега с недоумением смотрела то на меня, то на начальника.

– Вы уволили того, кто делал лучшие продажи, но повысили ту, кто только и делает, что пиздит обо всем на свете с коллегами и чешет языком вместо работы? – не выдержала я и взорвалась.

Лицо женщины залилось краской, уголки губ съехали вниз и образовали грустное выражение. В глазах блестело беспокойство. Семен оперся ладонями о стол, словно желая найти опору.

– Венера, – начал он, но я не слушала. Гнев захлестнул меня с такой силой, что я могла бы пробить бетонную стену.

– Я три года работала без повышения, без чертовых выходных! Моя зарплата такая же, как у тех, кто не проработал в компании и года! – заорала я. В открытом дверном проеме показались любопытные лица и люди, делающие вид, что просто проходят мимо.

Эмоции прорвались и грозились затопить меня.

– А знаете что? Да пожалуйста! Повышайте таких, как она, – я махнула в сторону Камиллы, которая выглядела так, словно желала раствориться в воздухе.

– Продажи ведь не самое главное! А что главное? Поболтать? Почесать язык?

– Твои рабочие показатели очень высокие, – не выдержал Семен и хлопнул ладонью по столешнице, – но есть разница между тем, чтобы делать разовые высокие продажи и закрывать план, и между тем, чтобы регулярно продавать одним и тем же клиентам!

– Какая разница? – искренне опешила я.

– Огромная, – забасил Семен, – ты прекрасна в работе с холодными клиентами. Но другое дело, это высокие продажи постоянным! Которых нужно удерживать и постоянно переводить холодных в категорию регулярных!

Мои ноздри раздувались. Я сжала кулаки.

– Чушь. Я выполняю план. Каждый гребаный месяц, – острое чувство обиды проткнуло мне легкие, отчего стало сложно дышать. Он хочет сказать, что я плохо работаю?

Чтобы не потерять самообладание окончательно, я круто развернулась на месте и вылетела из кабинета.

– Да пошли вы все, – процедила я сквозь зубы, схватила со стола немногочисленные вещи и бегом направилась к выходу.

Глава 2

Я откинулась на жесткую спинку дивана и запихнула в рот очередной упругий кусочек оранжевого рахат-лукума. Весь вечер в мыслях кружили лица Семена и Камиллы. Едва представив его самодовольную морду, я скривилась, словно съела лимон. Одних продаж недостаточно. Гнев вспыхнул в груди и растекся по венам. Я вскочила с места и направилась к холодильнику. Открыв дверцу, с минуту пялилась на полупустые полки, на одной из которых лежали остатки еды из доставки. На боковой полке одиноко стояла упаковка диетического майонеза. Я схватила грустную банку с газировкой и захлопнула холодильник. Не могу поверить, что это осел уволил лучшего работника! Повысить Камиллу, серьезно? Я застонала и грубо подцепила ногтем кольцо на банке. Жидкость зашипела. Я поднесла металлический ободок к губам и отхлебнула холодные пузырьки. Он об этом пожалеет. В конце этого месяца, когда лентяи коллеги, весь день занятые бессмысленной болтовней, завалят план. Все мое тело напряглось от злобы и бессилия. Я зашагала по комнате и плюхнулась на диван. Мне нужно пожаловаться. Связаться с начальником Семена и обрисовать ситуацию. Это бред! Бросив взгляд на темный экран смартфона, я устало вздохнула. Разговор с Димой вывел бы меня из гнетущего состояния. Но он не написал мне ни слова за целый день. Впрочем, как и вчера. Я взяла телефон в руки и разблокировала. Уже несколько лет, как я приобрела устройство, но до сих пор не меняла заводской фон. На меня смотрели яркие, кислотные линии и треугольники. Я открыла приложение мессенджера и уставилась на манящий контакт. На аватарке красовался мужчина с черными солнцезащитными очками на лице. Он не улыбался, выглядел серьезным. Дима был серьезным человеком. Этим он мне и нравился. Мы не говорили о глупостях, не обсуждали модную чушь в попытке убить время. Когда мы виделись, то в основном обсуждали работу. Либо занимались сексом, если у Димы было желание. Я поднесла палец и задержала его над экраном, затем задержала дыхание и быстро напечатала текст. Помедлив мгновение, я нажала на отправку.

“Привет, как дела?”

Я уставилась на собственные слова. Сердце дернулось в груди и застучало. Волнение охватило меня, сдавив ребра. Я часто писала ему первой и не видела в этом ничего плохого. Я ведь свободная женщина, а то, что мужчина должен делать первый шаг – средневековые предрассудки. Хотя я каждый день с нетерпением ждала оповещения о новом сообщении. Когда оно приходило, улыбка растягивала мои губы. Я гипнотизировала экран, не отрываясь ни на секунду. Наконец галочки стали голубыми, что означало одно: Дима онлайн. Высветилось уведомление о том, что он печатал ответ. Я нетерпеливо сделала глоток газировки.

“Привет, нормально”, ответил он. Легкая улыбка заплясала на губах и я подождала, пока он напишет что-нибудь еще. Но ничего не происходило. Он не печатал. Я отмахнулась от укола в груди и мой палец запорхал над экраном.

“Чем занят?”, спросила я. Дима быстро прочитал сообщение и ответил:

“Работаю”.

“Понятно”, написала я с целью продлить диалог. Он ничего не написал, и я снова принялась нажимать пальцем на экран.

“Меня уволили”, отправила я. Наверху вновь высветилось уведомление о том, что он писал ответ. Я с предвкушением ожидала, что он скажет. Сердце ликовало, стоило мне представить, как он пишет мне ободряющие слова поддержки.

“Отстой”, отправил он всего одно слово. Я проглотила вставший ком в горле. Меня не покидало ощущение, что меня только что облили грязью. Отбросив в сторону жгучие необъяснимые ощущения, я написала:

“Хочешь увидеться?”, и замерла, боясь пошевелиться.

“Не сегодня”, коротко ответил он. Через минуту я увидела, что он вышел из сети. Он просто занят. Человек работает. Конечно, договариваться о встрече нужно заранее и тогда, когда всем удобно. Чего я ожидала? Но в носу предательски защипало от надвигающегося водопада. Я отбросила телефон в сторону и схватила зеленый кусок рахат-лукума. Помяв его пальцами, я сунула в рот и со всей силы впилась в него зубами. Отчего-то короткая переписка с Димой благотворно на меня подействовала и будто стало полегче. Но почему тогда мне так нестерпимо больно в груди? Допив газировку я поднялась и зашагала на небольшую кухню. В моей небольшой студии с ремонтом от застройщика было чисто. Мне нравился порядок. Я не вешала на стены дурацкие аляповатые картины, не собирала безделушки, которые только собирают пыль. Мне нравился диван с серой обивкой и светлые стены. Интерьер в скандинавском стиле, ничего лишнего. Голову пронзила мысль о предстоящем платеже за ипотеку, о моих позорных накоплениях, которых не было, и о том, что я осталась без средств к существованию. Я благополучно выбросила проблемы прочь, заев их желтым упругим кусочком восточной сладости. Взгляд упал на пустую односпальную кровать с серым стеганым покрывалом. Я прошла мимо нее и вернулась на диван, запрыгнула на него с ногами и свернулась калачиком. Этой ночью мне нестерпимо захотелось поспать на нем. Я укрылась белым вязаным покрывалом и прикрыла веки. Пролежав без сна несколько часов подряд, я обдумала все, что только возможно. Мысли лезли на ум, как тараканы, и от них не удавалось скрыться. Не помогало даже то, что я лежа жевала лукум. В какой-то момент я задремала, но внезапно проснулась посреди ночи. Мне не нужно было смотреть на часы, чтобы знать, что меня подкинуло в четыре или в пять утра. Сонная, с плохо соображающими мозгами, я позабыла об увольнении и потратила полчаса на то, чтобы мысленно собраться на работу через к восьми. Но осознание свалилось на меня, как десятитонная бетонная плита. Закрыв глаза, я проваливалась в череду сна и болезненных пробуждений. Сквозь туманную пелену до меня донеслось настойчивое жужжание рядом с ухом. Я не сразу сообразила, что звук исходит из внешнего мира, а не является плодом моих пугающих сновидений. Разлепив один глаз я уставилась на горящий экран смартфона. Когда я схватила его, вызов прекратился. В пропущенных звонках я увидела незнакомый телефонный номер. Я резко села на диване, вращаясь вместе с собственным головокружением, и нажала на иконку вызова. Через три гудка на другом конце раздался приятный мужской тенор:

– Венера, доброе утро!

Я распахнула глаза и несколько раз моргнула. Оторвав телефон от уха, я посмотрела на часы и увидела, что почти десять утра.

– Меня зовут Ибрагим Султанович, я звоню от имени вашей покойной бабушки…

– Вы телефонный мошенник? – слетело с моих сонных губ. В трубке воцарилось неловкое молчание.

– Полагаю, что нет, – наконец ответил мужчина, – Эллина Валентиновна…

– Полагаете, то есть, вы не до конца уверены? – зевнула я.

Пауза была такой тягучей, как детский слайм.

– Я уверен в том, что не являюсь мошенником, – твердо произнес Ибрагим. Я хмыкнула.

– Я нотариус вашей бабушки, и должен встретиться с Вами насчет ее завещания, – мошенники обычно так и говорят. Правда, в последнее время они представляются полицейскими или сотрудниками банков. Но нотариусов я еще не встречала. Стоп!

Завещание? Ба мне что-то завещала?

– Отправьте по почте.

– Эллина Валентиновна предупреждала, что вы откажетесь от встречи. Но я не могу отправить вам конфиденциальный и важный документ по почте. Это исключено. Встреча не займет много времени. И это в Ваших же интересах.

– Если это так важно, почему она не приложила усилий, чтобы встретиться со мной лично? – боль и обида принялись было раздирать горло изнутри, но я силой подавила бунт своего тела.

– Вероятно, она не знала, когда умрет.

– Она могла встретиться со мной просто так, без привязки к собственной кончине, – я выпятила нижнюю губу, как капризный ребенок. Бабуля была также хороша, как и мама. Хотя я просто сливала негатив на незнакомца, ведь виновницы моего гнева уже не было на этой грешной Земле. И я не хотела признаваться в том, что она неоднократно пыталась организовать со мной встречу.

– Насколько мне известно, она пыталась, – ударил меня кнутом Ибрагим и я невольно поежилась. Ба устраивала душевный стрептиз всем, даже чувакам по имени Ибрагим?

– А я могу отказаться от наследства? – бросила я, словно пытаясь задеть бабулю и на том свете. Если ба в свое время отказалась от меня, почему бы и мне не отказаться от того, что она пытается мне всучить?

– Можете, но для этого нужно Ваше непосредственное присутствие.

Я недовольно застонала в трубку.

– И когда мне нужно подъехать, Ибрагим Султанович? – я подчеркнуто официально произнесла его имя.

– Приезжайте сегодня днем, в час. Улица Перевалочная, дом сорок один. Офис на первом этаже, номер восемьсот одиннадцать. По всем вопросам звоните на этот номер. В приемной Вас встретит секретарь.

Какой деловой человек, этот Ибрагим. Офис, секретарь. Перевалочная. Рядом со зданием моей компании. Бывшей компании. Я задумалась.

– Так и быть, – сказала я нехотя, – буду в час.

– Договорились, – сказал мужчина и отключился. Я встала и лениво потянулась.

В пятнадцать минут второго я вошла в приемную. Женщина за сорок с белыми волосами, аккуратно уложенными в пучок, подняла на меня глаза и встала с кресла.

– Венера, – она улыбнулась, обнажив ряд ровных белых зубов, – прошу за мной, – жестом она указала на дверь в дальнем конце комнаты. Я поплелась за ней следом. Секретарь распахнула массивную деревянную дверь и пригласила меня в кабинет. Когда я оказалась на пороге, мои глаза встретились с парой прищуренных глаз. Сердце нырнуло в желудок, а по спине пробежал неприятный холодок.

– Что ты тут делаешь? – от удивления слова сами собой сорвались с моих губ. Отец хищно оскалился.

– Тот же вопрос я хотел задать тебе, – в его зловещем тоне сквозили всевозможные угрозы. Ибрагим сидел за столом и смотрел на меня сквозь стекла очков.

– Так, счастливо оставаться, я ухожу, – я круто развернулась, собираясь вылететь из офиса, но путь мне преградила блондинка. За спиной возникла высокая фигура мужчины.

– Это не займет много времени, – мягко произнес Ибрагим и слегка коснулся моего плеча. Я стряхнула его руку.

– Я не собираюсь оставаться в одной комнате с ним, – я махнула в сторону сидящего за столом отца.

– Да что ты говоришь! – загромыхал он в ответ, – можно подумать, я рад видеть твою пухлую задницу!

Я бросила на него взгляд полный ярости и презрения.

– А то я смотрю, ты не рад. Что же тогда бегал за мной, как умалишенный, по кладбищу? Вы не сказали о том, что он тоже будет, – я прищурилась и с упреком уставилась на нотариуса.

– Такова воля Вашей бабушки, – он развел руками.

Я громко цокнула языком и скрестила руки на груди.

– Бабуля хотела, чтобы нотариус стал свидетелем разборок неблагополучной семьи?

Ибрагим посмотрел на меня с такой теплотой и сожалением, что меня передернуло. Я отвела глаза в сторону.

– Ладно, я слушаю, – с вызовом бросила я, обращаясь к ковру под ногами.

– Предлагаю Вам присесть, – Ибрагим указал на мягкое красное кресло в стиле арт деко.

Я застонала, но последовала за ним. Отодвинув кресло подальше от отца, я уселась. Ибрагим обогнул стол и сел на свое место. Он открыл коричневую папку, лежавшую на столе, и взял в руки бумаги.

– Эллина Валентиновна хотела, чтобы я передал Вам ее завещание. И обсудил с Вами лично детали, – мужчина смотрел на меня, пока говорил. Ни разу он не взглянул в сторону отца.

– Переходите к делу, – приказным тоном поторопил отец и для пущей наглядности махнул рукой. Ибрагим Султанович вздохнул и пробежался глазами по строчкам.

– Итак, Вам предстоит вступить в наследство по закону… – Ибрагим зачитывал документ и бросал на меня взгляды.

– Эллина Валентиновна завещает вам свою четырехкомнатную квартиру в центре города по адресу Вавилова, дом тридцать три…Частный подземный паркинг на два автомобиля… Автомобиль черный, иномарка… А также ресторан средиземноморской кухни “Амур и Психея”, располагающийся в центре города…

Я слушала его, невольно вскинув брови. Я не общалась с бабушкой с ранних лет, и до меня долетали лишь слухи о том, что она занималась бизнесом. Учитывая то, что сплетни пускали мои драгоценные родственнички, то в основном, это была грязь. Судя по завещанию, ба неплохо поработала. Странное чувство гордости растеклось по моему телу.

– …И любимого пса покойной, шестилетнего кабеля цвергшнауцера по кличке Сатурн… Ознакомьтесь с документами, – Ибрагим подвинул ко мне листы.

Я вынырнула из размышлений, уставилась на бумаги перед собой и вскинула бровь.

– Что это? – я кивнула на них и посмотрела на Ибрагима.

– Завещание, – спокойно ответил он. Я посмотрела в сторону, мельком взглянула на покрасневшее лицо отца. Он таращил глаза и глядел то на меня, то на листы передо мной, то на нотариуса.

– Почему вы отдаете эти документы мне? – удивленно спросила я. Ибрагим снял очки и ткнул дужкой в сторону документов.

– Это Ваше наследство.

– Мое? – вскрикнула я, округлив глаза.

– Ее наследство? – заорал отец так, что у меня заложило уши.

– Ваша мать завещала все внучке, Вашей дочери Венере Станиславовне, – подтвердил спокойный, как скала, Ибрагим.

– Какого хрена? – распалялся отец, подскочив на ноги. Он хлопнул ладонями по столу и вцепился в край, угрожающе нависая над нотариусом. Ибрагим Султанович расслабленно откинулся на спинку кресла и одарил моего отца уверенным взглядом.

– Она не могла оставить все ей. Ей! – заверещал он и ткнул в мою сторону толстым указательным пальцем.

– Эллина Валентиновна именно так и сделала, – твердо произнес Ибрагим. Я сидела неподвижно, как бронзовая статуя, пытаясь воспроизвести в уме все, что пару минут назад зачитал мужчина. Но что я благополучно пропустила мимо ушей.

– Вы что, хотите сказать, мать завещала этой соплячке ресторан, шикарные апартаменты, и чертового пуделя? – его лицо побагровело, шея надулась, угрожая лопнуть вместе с головой.

– Цвергшнауцера, если быть точнее, – невозмутимо поправил его Ибрагим.

Собака? Ба оставила мне собаку?

– Она чокнутая! Помутнение рассудка. Маразм. Я оспорю завещание. Мать была не в себе, – зарычал отец. Он провел рукой по вспотевшему лбу.

– Ваше право, но по опыту могу сказать, что шансов у Вас мало. Честно говоря, ноль, – нотариус равнодушно пожал плечами.

– Ты откажешься от наследства, – отец развернулся ко мне и в его глазах блеснула раскаленная ярость. Я плотно сжала челюсть. Может, я и не была готова принять наследство, но из принципа не откажусь от него ради отца. Ни за что!

– Если уважаемая Венера Станиславовна откажется, то Ваша мать велела распродать имущество на аукционе и все средства направить в фонд помощи бездомным животным.

Отец выглядел так, словно его поразила молния. Прямо в пах.

– Я законный наследник, – он ударил себя кулаком в грудь, – я, а не это безмозглое существо!

– Согласно завещанию покойной, наследницей является Ваша дочь, – мужчина сделал акцент на последнем слове. Но отец не слушал.

– Найду на Вас управу, – он ткнул пальцем в лицо Ибрагиму, затем развернулся и зашагал прочь из кабинета, – ты не получишь ни гроша, поняла? – бросил он мне прежде, чем скрыться за дверью. Он захлопнул ее с диким грохотом, чуть не сорвав с петель.

Я сидела ошарашенная и растерянная.

– Есть также условия, прописанные Вашей бабушкой в завещании, – Ибрагим придвинулся ближе к столу и поднял документ.

– Условия?

– Именно. Вы можете въехать в квартиру и жить в ней, но при соблюдении ряда условий. Вы не можете ее продать. Квартира перейдет в Вашу собственность только в том случае, если ресторан “Амур и Психея” не закроется в течении года.

– Что?

– Вы обязаны работать в Вашем ресторане ежедневно, кроме выходных. Финансовые и управленческие решения Вы не можете принимать прежде, чем пройдете стажировку в течении трех месяцев. Позиция, с которой Вы начнете работу в заведении – официант. Ваш оклад, согласно воле Эллины Валентиновне, будет равен окладу остальных сотрудников на Вашей позиции.

Мои глаза полезли на лоб.

– Бабуля завещает мне ресторан, но я должна работать в нем официанткой?

– Все верно, Венера Станиславовна.

Перед глазами все плыло, словно я до сих пор не проснулась и не вырвалась из ночного кошмара.

– Если ресторан успешно проработает в течении года и не закроется по любой возможной причине, Вы получите четырехкомнатную квартиру в собственность. И сможете распоряжаться недвижимостью, как пожелаете.

– Что-то мне нехорошо, – сказала я, ощущая как краска схлынула с моего лица.

– Наталья, принесите воды, – нажал на кнопку на столе Ибрагим и пригласил секретаря. Через минуту в кабинет вошла ухоженная женщина с высоким бокалом. Я взяла прохладное стекло в руки и сделала пару глотков.

Почему бабушка не оставила все отцу? Почему она завещала все, абсолютно все, мне?

– С Вами все в порядке? – мягко спросил Ибрагим, но я лишь помотала головой.

– А если я откажусь?

– Как я уже говорил, все имущество Эллины Валентиновны будет распродано. Средства перейдут в фонд помощи животным.

– Это же хорошо, ведь так? – неуверенно спросила я.

Ибрагим Султанович задумчиво покачал головой и пожал плечами.

– Для бездомных животных, да. Но для персонала и их семей… – он смолк и взглянул на меня.

Хорошо, что я сидела в кресле. Потом что если бы я стояла на ногах, то непременно свалилась бы в обморок.

– Венера? – донесся до меня приятный глубокий голос. Я подняла лицо и посмотрела на Ибрагима. В его глазах плясали загадочные озорные огоньки.

– Да?

– Вы готовы забрать Сатурна?

– Кого?

– Вашу собаку.

– Ах да, мою собаку, – протянула я.

– Уверен, вы подружитесь. Это самый умный пес, которого я только видел.

– Прекрасно, – без особой радости пробормотала я. Виски запульсировали от боли.

Гл